Читать онлайн Умрут не только цикады бесплатно

Я погрузилась в своё самое

потаённое, самое изувеченное нутро,

в недра, которые страшилась

открывать, потому что сомневалась,

удастся ли их потом закрыть.

Мариша Пессл

Глава

1

– You right next to me, feel the heat. Going overdrive, going overdrive, going overdrive!1 – подпевала Финли, а ветер, порывами влетающий в салон арендованного «шевроле монте карло», подхватывал слова и будто в насмешку бросал их на дорогу, всю в выбоинах и трещинах.

По обе стороны трассы росли кусты, похожие на клокастую бороду; пёстрыми коврами расстилались поля, а цепочки фиолетовых остроконечных гор подпирали синее небо. Нагретый солнцем асфальт вдалеке казался мокрым от ползущего и трепещущего миража.

Финли была счастлива. Так счастлива, что каждые полчаса хихикала, а потом глубоко вдыхала, пытаясь совладать со рвущимися наружу эмоциями. Радость, волнующая и колючая, ворочалась в животе, вызывая неприятные ощущения, поэтому Финли то и дело приходилось успокаивать саму себя: «Тише, малышка! Успокойся!» В машине воняло грязными носками, противно пищал ремень генератора, но Финли не замечала всего этого. Что значат эти мелочи по сравнению с предстоящей встречей? Мечта так близко – просто протяни руку.

Внезапно дорога пошла вниз. Слева растянулся каменный гребень, на фоне которого разноцветным всполохом сиял билборд: «Добро пожаловать в Форесто!» Финли съехала на обочину, выскочила из машины и упёрлась ладонями в колени. Освежающий ветер, насыщенный цветочным ароматом, растрепал волосы и без спросу проник под футболку. «Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – сомневалась Финли. – Как-то всё идёт слаженно и ровно». Но тут же отмахнулась от назойливой мысли. Не стоит портить такой чудесный день!

– Эй, красотка, порядок? Помощь нужна?

Рядом притормозил жёлтый фургон, окно опустилось, и загорелый парень с преувеличенным интересом уставился на Финли. Он улыбался. Причин для хорошего настроения у него было несколько: бочонок холодного пива в багажнике и симпатичная незнакомка у обочины и «шевроле» восемьдесят девятого года, за рулём которого редко встретишь девушку.

– Меня слегка укачало. Спасибо, что поинтересовались! – сказала Финли.

– Не болей! – кивнул парень, и фургон, дребезжа внутренностями, покатился по дороге.

– Не болей, – с грустью повторила Финли. Такими же словами попрощался Эдди, её молодой человек, но теперь, видимо, бывший. В последние три дня всё завертелось, закружилось в водовороте событий. Поездка в Форесто была желанной, но всё же до недавнего времени казалась несбыточной мечтой. Окончательное решение Финли приняла после «ужина неудачников» в шумном баре «Амстердам».

Традиционная встреча друзей в самом начале лета шла своим чередом. Беззаботная болтовня, закуски и пиво. Из потолочных динамиков певица Lizzo делилась способом пережить несчастную любовь: «Если он тебя больше не любит, просто тащи свою классную попку оттуда». 2

Наконец толстушка Алекса с волосами, выкрашенными всеми цветами радуги, хлопнула в ладоши:

– Вы оттягиваете неизбежное, господа! Пришло время для «коктейля неудачников».

– Господи, только не это! Мы можем просто посидеть и душевно поболтать, а не сыпать соль на раны? Мы же давно не виделись, – проворчал начинающий дизайнер Дин. Сегодня он выглядел крайне необычно: обернулся в тунику, напоминающую рыбацкую сеть со свисающими на леске металлическими рыбками. Наверняка что-то из новой коллекции.

– Традиция есть традиция. Нечего упрямиться, Дин, сын морей! – хихикнула высокая блондинка Зоуи и с хрустом раскрошила орешек крепкими, чуть кривоватыми зубами.

– Один коктейль «Розовая белка»! – Эдди повернулся вполоборота и помахал официанту, что лавировал между многочисленными столиками. Финли в очередной раз залюбовалась профилем своего парня: прямой нос, резко очерченная линия подбородка, широкие плечи. Несколько верхних пуговиц на рубашке расстёгнуты, и Финли с трудом подавила желание расстегнуть остальные.

– Тогда я начну, – неодобрительно посмотрел на бокал с нежно-розовым напитком бородатый и веснушчатый Абель. – Неудачник и так страдает от своей никчёмности. Зачем же добивать его самым отвратным коктейлем на земле? Типа наказание? Жестоко, друзья! Итак, за этот год я так и не бросил курить. Даже пневмония меня не испугала. Врач сказал, что я не даю организму окрепнуть после болезни и таким образом убиваю сам себя. Мэри вновь заговорила о разводе. Я женился в двадцать три года, а в двадцать пять скорее всего разведусь. Так что этот чёртов коктейль должен выпить я!

Друзья одновременно покосились на бокал, который стоял в центре столика и как будто увеличился в размерах, а от шелковистой переливающейся жидкости внезапно повеяло опасным душком.

Алекса положила ладонь Абелю на плечо:

– Мне очень жаль. Надеюсь, что у вас всё наладится. Но «Розовая белка» точно достанется мне. Я закончила свою четырёхмесячную программу похудения и сбросила пятнадцать килограммов, но уже успела набрать двадцать, кхе-кхе. Я всё-таки перевалила за трёхзначную цифру. В фирме, куда я хотела устроиться администратором, понравилось моё резюме, но при личной встрече мне отказали в работе. Дело в полноте. Все хотят видеть стройных и красивых девушек, таких как Финли, например, а я – жирное пятно на репутации фирмы.

Алекса поплотнее запахнула кардиган, хотя все и так знали, что под ним она скрывала рыхлый, выпирающий живот. Финли же хмуро сдвинула брови на переносице: терпеть не могла, когда обсуждали её внешность.

Эдди решил поддержать подругу:

– Да пошли они, Алекса! Радуйся, что не связалась с этими мудаками. Ты достойна большего. Обязательно найдутся те, кто оценит твои способности. А коктейль выпью я. Послушайте!

Впрочем, Эдди не нужно было прилагать усилия, чтобы обратить на себя внимание. На него с равным обожанием смотрели и женщины, и мужчины. И дело было не только во внешней привлекательности, а ещё и в спокойствии и уверенности, скользившими в каждом движении, взгляде или слове.

– Я два года добивался повышения по работе. Топ-менеджер по рекламе. Хорошо звучит. Правда? Только это место теперь хотят отдать Финли. Моей девушке, которая едва успела окончить колледж и которую я сам привёл в фирму. И это всего в двадцать четыре года. На самом деле, я рад за неё… за тебя, Фин… – Эдди сделал глоток холодного пива и грустно улыбнулся. – Она, конечно, пыталась отказаться, но такими предложениями нельзя пренебрегать.

Финли хотела провалиться сквозь землю. Из-за этой ситуации она и так нормально не спала несколько недель, но вот теперь наверняка подвергнется осуждению со стороны друзей. Так и случилось. Зоуи вспылила:

– Эдди, ты серьёзно? Какой добрый и щедрый мальчик. Другим деткам и яблочко отдал, и игрушечку, и хорошую должность. Ты должен сейчас злиться и бить посуду. Чёрт возьми, Финли, что с тобой не так? Тебе достался лучший парень на планете. Извини, Дин, не сегодня и не в этой ветоши. Так вот! Не могла сделать пару шагов назад ради человека, который два года рвал задницу ради этой грёбаной работы?

– Эй, Зоуи! Тут не всё так однозначно, – заступился Эдди. Алекса возмущённо зашипела:

– Конечно, однозначно. Одним всё: внешность, работа, потрясающий парень, но и они этого не ценят.

Эти слова были предназначены исключительно для Финли. Все это понимали. Рука Финли непроизвольно потянулась к сумочке, где лежал пузырёк с антидепрессантами. Эдди придвинулся к ней и шепнул:

– Прости. Не знаю, зачем я это сказал?

      Финли тут же успокоилась, чувствуя родное тепло и едва уловимый аромат лосьона после бритья.

Дин, внезапно рассмеявшись, перевёл внимание на себя:

– Я думал, что встречусь с друзьями и расслаблюсь. Вы же знаете, какой у меня бизнес. Кругом одни пираньи. Не уподобляйтесь им. Мы же с вами через многое прошли.

Дин был прав. Сколько бы Алекса не ехидничала и не фыркала, но, когда возникала реальная проблема, она первая приходила на помощь. В прошлом месяце Финли подхватила какой-то вирус, а Эдди как назло уехал в командировку. Алекса в прямом смысле выхаживала подругу: варила куриный бульон, готовила травяные настои и бегала в аптеку за лекарствами. А как они все вместе сплотились, когда Дин увлёкся запрещёнными препаратами, как отчаянно вытаскивали его из цепких когтей зависимости. И ведь вытащили!

За соседним столиком грянул взрыв смеха. В бар ввалилась очередная компашка, жаждущая выпивки и громкой музыки. Напряжённая атмосфера разрядилась, и в ход одна за другой пошли шутки. Зоуи принялась рассказывать о своих неудачах, которые в основном были связаны с недобросовестными соседями. Она жила в прекрасном районе, в многоквартирном доме с богатой историей. Но соседи, как водится, всей значимости этого факта не осознавали и плевать хотели на старинную лепнину и витражные окна. Так что Зоуи постоянно с кем-то судилась, кого-то выселяла или направляла на путь истинный.

Дин пожаловался, что никак не может найти спонсора для своего бизнеса. Чтобы отшить коллекцию ему нужна приличная сумма денег, и ещё бо́льшая, чтобы организовать шоу на подиуме. Так что на данный момент молодой дизайнер жил на съёмной квартире, и его будущее окрашивалось сплошь чёрными и серыми красками.

Абель, подводя итог, хлопнул в ладоши:

– Я несомненно просрал свою жизнь. Да и у всех остальных в этом году было мало хорошего, но то, что случилось с Эдди… Думаю, все согласятся, что коктейль должен…

– Я ещё не высказалась, – мрачно перебила Финли. В этот вечер она молчала. И даже не самый внимательный наблюдатель заметил бы, что девушку тревожила какая-то назойливая и мучительная мысль.

Зоуи отмахнулась:

– Детка, мы любим тебя. Ты милашка, но в очереди за «Розовой белкой» всегда будешь стоять в самом конце.

– Это почему же? – рассердилась Финли. Она тяжело выдохнула, и на её скулы легли красные пятна. Заиграла «Shape of you» Эда Ширана, песня, которая несколько лет назад звучала из каждого утюга, и Финли удивилась насколько её внутренне состояние контрастировал с игривой и беззаботной музыкой.

Алекса вновь потемнела лицом, вытянула ладонь вперёд и стала неторопливо загибать пальцы:

– С чего начнём? Твои родители – адекватные и обеспеченные люди, поэтому ты никогда не знала нужды и до лет шестнадцати полагала, что деньги каким-то волшебным образом появляются на твоей кредитной карточке. С такой внешностью можно было податься в модели или актрисы, но ты решила стать бизнес-леди, потому что чертовски умна. Рядом с тобой прекрасный парень, и живёте вы в потрясающей квартире с панорамными окнами. К тому же…

– Хватит! – отрезала Финли, схватила коктейль и залпом осушила бокал.

– Эй, малышка, полегче на поворотах! – возмутилась Зоуи.

– Заткнись, Зоуи! И вы все заткнитесь! Что вы знаете обо мне? Чего мне стоит иметь такую фигуру, Алекса? Я склонна к эмоциональному перееданию. По любому поводу моя рука тянется к куску шоколадного торта, а потом я бегу в туалет, чтобы избавиться от него и заодно от чувства вины. Я пашу в тренажёрном зале, как проклятая. Врач предупреждает меня на каждом приёме, что я должна притормозить, потому что могу нанести непоправимый вред суставам. А почему я продолжаю тренироваться до изнеможения? Потому что моя адекватная мама при каждой встрече напоминает, что этот мир принадлежит стройным и богатым. Каждый месяц она дарит мне платье, но не для того, чтобы порадовать, а чтобы проверить, влезу ли я в него. И я вовсе не мечтала быть бизнес-леди. Моим мнением не интересовались. Видимо, я не настолько умна и решительна, раз не смогла противостоять родителям в выборе профессии. И уже десять лет, начиная с подросткового возраста, я принимаю антидепрессанты. Чёрт знает, что со мной происходит. Я словно постоянно убегаю от чего-то тёмного и страшного. Кажется, небольшая остановка и передышка, но потом опять, как накатит разрушающая волна. А в нашей шикарной квартире очень холодно и постоянно что-то ломается. Возможно, я разочаровала Эдди, но эта история с повышением произошла так быстро… Я… Я не сплю по ночам. Меня сжирает чувство вины. Я не дала окончательного ответа директору фирмы, потому что всё ещё размышляю, как так устроить, чтобы всем было хорошо.

Наступившая тишина тугими лентами обвила друзей, и от этой неловкости не могли спасти ни весёлая музыка, ни взрывы хохота за соседними столиками. Воздух, наполненный хмельным ароматом пива и специями, стал густым и клейким.

Зоуи спросила:

– Детка, почему ты никогда не рассказывала об этом?

Финли уставилась на бокал, на самом дне которого блестела крохотная розовая лужица.

– Наверное, боялась потерять одобрение окружающих. Не хотела разрушать миф о своей идеальности. Прямо сейчас я чувствую себя… голой.

Алекса хихикнула:

– Если бы мне было, что показать, я мгновенно разделась бы, чтобы поддержать тебя, Фин.

– Я могу раздеться, – предложил Дин, стаскивая с себя тунику-сеть.

– Нет! Нет! Пусть лучше Эдди! – засмеялась Зоуи.

Абель подозвал официанта:

– Шесть «Розовых белок». Мои друзья-неудачники заслужили!

Финли почувствовала, как плотный и тугой шарик где-то в области груди лопнул, и даже дышать стало легче. Наконец она позволила показать себя настоящую, а её друзья не стали больше задавать вопросы; понимали, что им всем нужно время, чтобы переварить услышанное. Вечер плавно перетёк в ночь, и только под утро Финли уснула и крепко проспала весь следующий день. Разбудил её звонок. На экране смартфона светилось имя давней подруги. Мэдисон. После этого разговора Финли приняла окончательное решение: она едет в Форесто.

***

Финли неторопливо ехала по центральной улице. Если в поисковой строке пинтереста ввести «милый уютный городок», то несомненно появятся изображения Форесто с этими как будто игрушечными кафе, кадками с цветами и карликовыми клёнами по обе стороны дороги. Рядом с автобусной остановкой щебетали две девушки, одна из которых пила кофе из бумажного стаканчика, и Финли почувствовала во рту чуть горьковатый привкус. Позже ветер принёс сливочно-коричный аромат синнабонов из пекарни за углом. Желудок мгновенно отреагировал и жалобно заурчал. Детишки на самокатах, мамочки с колясками, дамы с корзинками, в которые так удобно складывать продукты; вежливые молодые юноши и гладковыбритые мужчины. Никаких тебе наркоманов, дремлющих под забором; тревожной сирены полицейской машины; бродячих животных и переполненных мусорных контейнеров.

Всё здесь дышало умиротворением. Залитые солнцем улицы и хрустальный воздух. Это была приторная, до скрипа в зубах картинка, словно из журнала «Сторожевая башня»,3 на которой все обнимались и улыбались, но Финли нравилось. Так после большей порции чипсов и солёных орешков всегда хочется съесть пирожное.

Финли поблуждала по переулкам, утопающим в зелени, полюбовалась аккуратными домиками с изумрудными, наверняка подкрашенными газонами, и мимо озера направилась в пригород. В этой части Форесто дома, окружённые парками, размещались на приличном расстоянии друг от друга. Беседки, увитые плющом, узкие тропинки, меж густыми кустами можжевельника, скамейки под старыми разлапистыми елями – мечта интроверта.

Финли поехала по липовой аллее, и колёса «шевроле» весело захрустели по гравийной дороге. Она пыталась сосредоточиться на поездке, но мешала липкая паника, тисками охватившая голову. Болезненные спазмы продолжали пульсировать в желудке.

– Я не ошиблась. Это мой выбор, только мой. Впервые в жизни, – с вызовом сказала Финли воображаемому собеседнику. – Хватит плыть по течению. Я – творец собственной жизни.

– Господи, Фин! Творец собственной жизни? Перечитала книг по саморазвитию? – усмехнулся воображаемый собеседник.

– Плевать на книги по саморазвитию! Я стану писателем. Это желание появилось в детстве, благодаря книгам Стива Гликмана. И вот я вернулась в начало. Я еду к Стиву Гликману.

– А он тебя ждёт? Кому ты вообще нужна?

– Заткнись!

Собеседник собирался ещё что-то сказать, но вскоре деревья расступились, и два высоких клёна-швейцара в конце аллеи приветливо пригласили Финли припарковаться возле крыльца двухэтажного коттеджа с террасой и коричневой черепичной крышей. Вокруг дома рос одичавший сад, из которого убегали тропинки прямо к озеру, вдалеке сияющему на солнце.

Финли откинула солнцезащитный козырёк и внимательно вгляделась в своё отражение в зеркальце. Пригладила волосы, подкрасила губы и бросила в рот мятное драже. На ватных ногах выбралась из машины, поднялась по ступенькам, на одной из которых ползали муравьи. Почему-то это показалось чрезвычайно важным в этот момент. Хотелось впечатать в память каждую деталь: трещину на деревянных перилах; горшок с умирающей петуньей на подоконнике; чашка из-под кофе на скамейке рядом с входной дверью; солнечные зайчики на окнах.

Финли глубоко вдохнула и постучала. Улыбнулась, но поняла, что улыбка получилась натянутой и нервной. Шёпотом прорепетировала речь: «Меня зовут Финли Кёртис, и я ваша давняя поклонница. Простите, что явилась вот так, без предупреждения, но нигде не смогла найти ваш номер телефона, только адрес. Ваши книги перевернули мой внутренний мир, и я мечтала учиться у вас. Знаю, что это звучит самоуверенно, но я оплачу каждую минуту вашего драгоценного времени… Идиотка, не нужно говорить о деньгах. Я просто попрошу об одной единственной встрече, а там объясню. Он увидит моё стремление и настойчивость и не сможет отказать. Я ведь проделала такой долгий путь длиною в десять лет».

Прошло несколько мучительных минут, но дверь никто так и не открыл. Финли постучала ещё раз. И вновь стала себя уговаривать: «Ничего страшного не произошло. Он мог отправиться на прогулку, поехать на писательскую конференцию. Переночую в гостинице и приеду завтра. Всё хорошо!»

В глубине дома что-то грохнуло, и послышались шаркающие шаги. Сейчас он откроет дверь. Как он выглядит? Седой? Несомненно. Ему же больше восьмидесяти. Конечно, Финли видела фотографии писателя, но на них он был либо молодым, либо в возрасте сорока-пятидесяти лет. Возможно, борода. И взгляд – мудрый, пронизывающий насквозь, понимающий.

Внезапно дверь распахнулась, и Финли испуганно отскочила назад. В дверном проёме стоял тощий лысый старик в трусах. На плечи он накинул замызганное кимоно, а в руках держал ружьё. Финли не могла и пошевелиться, только бестактно пялилась на худые ноги-палки в коричневых пятнах и одутловатое лицо в рыхлых складках.

– Чего надо? – прохрипел старик.

– Мистер Гликман? – нервно сглотнула Финли. Он еле заметно кивнул. – Меня зовут Финли Кёртис, и я…

– Да мне насрать, как тебя зовут! Чего припёрлась?

– Ну… Я ваша фанатка, то есть поклонница… Простите… явилась просто так… Не нашла номера… И поэтому… – казалось, Финли разом разжевала несколько упаковок жевательной резинки, и теперь язык прилипал к нёбу.

Стив Гликман метнулся в сторону, и вскоре к ногам Финли упал увесистый пыльный томик. Стив встряхнул ружьём и взревел:

– Проваливай с моей территории! Ещё раз приблизишься к этому дому, в твоей упругой заднице появится отверстие! И других предупреди! Нечего сюда ездить!

Дверь оглушительно захлопнулась. Финли машинально подняла книгу. «Умрут не только цикады», автор Стив Гликман. На титульном листе – размашистая подпись.

Финли скатилась по крыльцу. Споткнулась. Поднялась и, взбивая кроссовками пыль, бросилась к машине. Трясущимися руками повернула ключ зажигания и ударила по газам. Дороги не видела, слёзы застилали глаза, и только в конце липовой аллеи резко затормозила. Поняла, что, если сейчас выскочит на дорогу, попадёт в аварию.

Мир, тщательно выстроенный в последние дни, продуманный до мелочей, рассыпался на кусочки. Финли не знала, что делать дальше.

– Я совершила ошибку, – мучительно простонала она.

Глава 2

– Я уезжаю в Форесто, – сказала Финли. Она стояла напротив панорамного окна в своей квартире на тридцать девятом этаже и глядела на тёмно-синее вечернее небо. Звёзд не было, вместо них – сияющие огни города: переливающиеся светом высотки, лабиринты дорог и фонари-светлячки.

– Хорошо. Я гляну в ежедневник. Надолго? За выходные управимся? – Эдди сидел на диване и переписывался с коллегами в рабочем чате. Он недавно вышел из душа, так что на голом торсе до сих пор блестели капельки воды.

– Я уезжаю в Форесто. Одна, – уточнила Финли.

Эдди наконец оторвался от смартфона и посмотрел на неё:

– Ладно. Неплохая идея. Ты готовилась к выпускным экзаменам, а вскоре уже и на работу выходить. Отдохнёшь пару дней, отвлечёшься. Думаю, Гил не будет против. Что в этом Форесто? Курорт? Дом отдыха? Далеко?

– Я уже написала Гилу. Полчаса назад, – Финли повернулась к Эдди и скрестила руки на груди. – Далеко ли? Хм-м-м. К сожалению, очень далеко. Там живёт Стив Гликман, у которого я хочу учиться писательскому мастерству.

Эдди встал, приблизился к Финли и осторожно спросил:

– Что конкретно ты написала Гилу?

– Я отказалась от должности топ-менеджера.

– Из-за меня? Зачем ты это сделала? Да, я хотел эту работу. Но раз Гил отдал должность тебе, значит, так было правильно. Я всё равно добьюсь своих целей. Если не в этой, то в другой фирме. Мне не нужна твоя помощь! – вспылил Эдди.

– Дело не в тебе! Я уволилась, хотя фактически ещё не успела подписать контракт. К тому же ты лучше справишься с этой должностью. У тебя уже опыт есть, а я нужна была Гилу из-за научной деятельности, которой занималась в колледже. Он думал, что это будет полезно фирме и, чтобы я не сорвалась с крючка, предложил сразу топ-менеджера.

Эдди недоуменно тряхнул головой. Холодные капельки окропили лицо и шею Финли.

– Фин, что происходит? Ты бросаешь меня, родителей, друзей, работу, эту квартиру, чтобы уехать чёрт знает куда к престарелому писателю? Я правильно понял? А он ждёт тебя? Сколько продлится эта поездка? У меня сейчас мозг взорвётся от вопросов.

– Никого я не бросаю и не собираюсь бросать. Просто уезжаю на неопределённый срок. Неделя, месяц, полгода. Не знаю. Со Стивом не получилось связаться. Электронной почты у него нет, телефон не отвечает. Но это не имеет значение. Я смогу открыть ему своё сердце. Он ведь мудрый старец и всё понимает. Ты же читал его книги. Какой человек должен был их написать? – Финли пыталась рассказать Эдди о своих переживаниях, но никакие слова могли выразить чувства. Тут были и страх, и волнение, и надежда, и захватывающая радость, и невыносимая грусть.

– А-а-а! Я понял. Мне нужно было сделать это раньше. Фин, выходи за меня замуж. Давай завтра пойдём в мэрию. С самого утра, – Эдди был похож на утопающего, который хватался за соломинку, хотя знал, что таким образом всё равно не спастись.

– Что? Что ты делаешь? Я люблю тебя, и когда-нибудь выйду за тебя замуж, но не сейчас, а когда окрепну, когда решу, чего хочу на самом деле. Я принимаю взвешенное решение, следую своей мечте. Ты должен поддержать меня, а не отговаривать. Мне это нужно. Понимаешь?

Лицо Эдди покраснело и раздулось от гнева:

– Взвешенное? Значит, ты долго думала об этом и молчала. И даже не посоветовалась. Хочешь писать книги? Пиши. Обустрой себе комнатку. Я не буду шуметь и отвлекать тебя. Буду вдохновлять и готовить ужин. Зачем же уезжать? Или ещё что-то случилось?

Перед глазами Финли замельтешили болезненные вспышки. Рот наполнился мерзкой горечью, а дрожащие пальцы поползли к пуговицам на рубашке.

– Ты помнишь Мэдисон?

– Подругу, с которой ты училась? Вы вроде вместе арендовали квартиру.

– Верно. Она не доучилась несколько месяцев. Заболела раком и уехала к тёте в другой город. Там была хорошая онкоклиника. Мэдисон неохотно общалась со мной. Плохо себя чувствовала. Была против встреч. Говорила, мол, войду в ремиссию, вернусь домой и тогда увидимся. Три часа назад звонила её мама. Мэдисон вчера… выпрыгнула из окна… Господи, я не верю! Это какой-то кошмар!

Эдди приобнял Финли:

– Мне жаль. Надо было сразу мне сказать.

Финли уткнулась в родное и тёплое плечо и заплакала:

– Мы мечтали писать книги. Однажды наша идея даже понравилась издательству, но что-то там не сложилось. Неважно. Мы провели столько счастливых моментов, когда планировали будущее или сочиняли рассказы. Мне будет не хватать её. Но… Есть ещё кое-что. От мамы Мэдисон я узнала, что она не уезжала к тётке и всё это время находилась у себя дома. Мы жили с ней в одном городе. Ты можешь себе такое представить? Почему она врала? Я не понимаю. Из-за этого так больно. Я уже никогда не получу ответы на эти вопросы, но могу исполнить нашу общую с Мэдисон мечту. Мне нужно время, чтобы разобраться со всем этим, понять, что произошло с Мэдисон и что происходит со мной сейчас.

– Это твоё решение, но меня не покидает предчувствие, что ты ошибаешься, – Эдди так крепко сжал Финли в своих объятьях, что ей стало больно.

– Отпусти! – Финли отступила назад и недовольно проворчала. – Если и ошибаюсь, то это уже мои проблемы.

– Жаль, что ты так и не поняла, что с проблемами можно справляться вместе, – сказал Эдии и, взяв смартфон и рабочие документы, вышел из комнаты.

На следующее утро Финли надела чёрное платье и отправилась на похороны Мэдисон. После обеда заказала такси в аэропорт. Эдди не вызвался проводить. Устроил молчаливую акцию протеста и залип за компьютерной игрой, только бы не видеть, как Финли в спешке бросала вещи в чемодан. Она не обижалась, потому что Эдди было труднее, чем ей самой. Финли упорно двигалась к цели, сметая на пути все препятствия, а он потерял любимого человека, до конца не осознавая, к чему все эти трудности.

Когда пришло время выходить из квартиры, Финли поцеловала Эдди в макушку и сказала:

– Я позвоню.

– Не болей, – буркнул он, продолжая пялиться в экран компьютера.

***

– Я совершила ошибку, – мучительно простонала Финли и потянулась к пузырьку с антидепрессантами. Запила таблетку водой. Поперхнулась. Бутылка выскользнула из ладоней и залила джинсы.

– Чёрт! Чёрт! Твою ж мать! – Финли несколько раз ударила по рулю. Внезапно перед внутренним взором появился образ матери, вечно молодой, благодаря гиалуроновой кислоте, и усмехающейся одним уголком рта. «Я же говорила, Фин, не нужно было уезжать. Мама всегда знает, как лучше для дочери. Я же говорила…»

Стив Гликман, мечта всей её жизни, оказался уродливым стариком в труселях и с мерзким характером. А может это был не он? А какой-нибудь сумасшедший брат или кузен? Финли уговаривала себя, хотя в глубине души знала, что права.

И хотя она сожгла все мосты за собой, но не доставит матери удовольствие быстрым возвращением. Она решила покинуть Форесто и отправиться в авто путешествие по стране: ночевать в дешёвых гостиницах, питаться на заправках, так сказать, почувствовать настоящую жизнь на коже и на языке. Навязчивый запах топлива, пыль дорог, порывистый ветер в волосах и нежный баритон Конана Грея, под лирические песни которого так хорошо рыдать в голос. « I wish that you would stay in my memories, but you show up today just to ruin things. I wanna put you in the past, cuz I'm traumatized»4.

Но прежде… Финли выехала на дорогу и торопливо двинулась в сторону центральной улицы. В супермаркете купила шоколадный торт и прямо на парковке уселась на капот «шевроле». Сняла пластиковую упаковку и восхищённо улыбнулась. Шоколадная глазурь, миндальные лепестки и крупная клубника. Почерпнула пальцем крем и закрыла глаза от блаженства. Сливочное удовольствие с ярким ванильным ароматом. Разве существует что-то вкуснее этого лакомства? Сколько Финли не ела торт? Около года? Или ещё дольше? Беспокоилась о фигуре, боялась лишних килограммов, целлюлита на бёдрах. Какая теперь разница? Она – никто. От должности топ-менеджера отказалась, писательницей не станет, женой, видимо, тоже. Вряд ли Эдди ещё раз сделает предложение. Так что… Кому какое дело до её внешности?

– Смотри, мамочка, что я делаю! К чёрту фигуру! – хохотнула Финли, прямо лицом нырнула в торт и откусила огромный кусок. Нос, щёки и волосы покрылись коричневыми липкими пятнами.

– Кажется, тебе нужна вилка, помощь и умыться? – засмеялся появившийся ниоткуда парень в униформе работника магазина. Он толкал перед собой несколько тележек. Высокий, хорошо сложенный; загорелое лицо с яркими синими глазами; пряди тёмно-русых волос падали на чистый лоб.

– Не-а! – замотала головой Финли и подкинула вверх клубнику. Хотела поймать ртом, но ягода упала к ногам парня. – Надо же? Не поймала. Руками вкуснее есть.

Внезапно движения Финли стали резкими и дёрганными. Уголки рта постепенно сползли вниз. Захотелось пить и спать, а ещё больше – разреветься. Волосы в глазури прилипли к шее. Торт даже на короткое время не приглушил боль и разочарование. Парень присел рядом на капот. От него приятно пахло хвоей и физалисом, а в широкой улыбке причудливо переплелись сочувствие и ирония.

– Отличная тачка, – сказал он.

– Арендованная.

– Значит, ты не местная. Я, кстати, Крис Уоррен. Работаю в этом магазине, – Крис протянул ладонь для рукопожатия, но тут же отдёрнул. – Я не люблю сладкое, кхе-кхе. Какими судьбами в нашем городе?

Финли шмыгнула носом и вытерла руки прямо о футболку, оставив на ней шоколадные пятна:

– Финли Кёртис. Безмозглая курица, наивная мечтательница и просто идиотка.

– Сказала, как отрезала! – ухнул Крис. Финли пригляделась к парню, решая, можно ли ему довериться. Обаятельный, смешливый, ямочки на щеках. Рядом с ним было уютно, точно с давним знакомым.

– Я приехала к Стиву Гликману. Хотела с ним поговорить, открыть душу. У меня был миллион вопросов, а он… с ружьём… бросил книгу на пол, как кость собаке.

Крис нахмурил брови и серьёзно сказал:

– Всё ясно. У дедули скверный характер. Может, станет легче, но дело не в тебе. К нему часто приезжают: журналисты, репортёры, редакторы и просто читатели. Он всех прогоняет.

Финли подняла к небу перепачканное лицо. Неторопливо сгущались сумерки, и на горизонте вечер разлил розовые и фиолетовые краски. Форесто неторопливо готовился ко сну. Жара спала, и прохладный ветер разносил по улицам едва уловимый цветочный аромат. Но горожане, сновавшие туда-сюда возле магазина, были увлечены запахами пиццы и жареной картошки, потому что через дорогу ярко сияла вывеска ресторана быстрого питания.

– Крис, ты читал его книги?

– Нет. Я в свободное время сериалы смотрю или на компе играю. Но старик у нас тут что-то вроде местной легенды, так что я примерно знаю, о чём он пишет.

– У меня когнитивный диссонанс. Ты знаешь, что мозг снижает затраты там, где это представляется возможным. Он стремится сохранить когнитивную энергию, сокращает её расходы до минимума и везде, где только можно, использует мыслительные стереотипы. И вот я стала заложницей стереотипа. Сама виновата.

Крис спрыгнул на землю:

– Ты думала, что Гликман – милый дедушка со светлой улыбкой и открытой душой? Про него всякие истории ходят в городе, и порой жуткие. Ладно. Нужно идти работать. Приятно было познакомиться. Кстати, у меня смена до восьми. Вдруг тебе захочется сходить в бар или на экскурсию…

– Спасибо за приглашение, но я приведу себя в порядок и в путь.

– Молодые люди, вы мне не поможете? – к ним со стороны магазина, прихрамывая на правую ногу, приближался мужчина средних лет в твидовом пиджаке с бутылкой воды и пакетом, полным фруктов: манго, лимоны и персики. – В телефоне села батарейка, а без навигатора я не знаю, как добраться до дома Стива Гликмана.

Крис и Финли переглянулись и засмеялись. Крис многозначительно расширил глаза, мол, я же говорил, ты не одна такая, и, прихватив тележки, зашагал прочь. Мужчина растерянно посмотрел ему вслед.

– Простите, это нервный смех. Я час назад имела несчастье разговаривать со Стивом, и это было ужасно. Имейте в виду, что у него ружьё. Вы журналист? – спросила Финли и брезгливо покосилась на лимоны. Всей душой ненавидела эти фрукты. И прежде чем мужчина ответил, соскользнула с капота и полезла в машину за влажными салфетками.

– Меня зовут Дэвид Хантер. В прошлом я редактор вечернего шоу на NBC, а сейчас пишу документальную книгу о незаслуженно забытых писателях. Так что можно сказать, я по работе в Форесто, – голос у него был глубоким и с выверенными интонациями, точно у диктора теленовостей.

Лицо Дэвида сужалось к подбородку, который был тяжёлым и массивным. Кажется, этот человек знал, чего хотел. В складке рта – ирония, в глазах – усталость, которую подчёркивали низко нависшие брови. Волосы с еле заметной проседью и с залысинами тщательно зачёсаны назад. Одежда немного старомодная, но чистая и выглаженная.

Финли пожала плечами:

– Вдруг вам повезёт. Возможно, у мистера Гликмана пунктик относительно молодых женщин с упругим задом. Ой, простите. Давайте объясню, как ехать.

– А вы так просто сдадитесь? Наверняка, долго добирались сюда, на что-то рассчитывали, морально готовились? – спросил Дэвид, наблюдая за девушкой. Она вытерла руки и лицо салфетками и выбросила надкушенный торт в ближайшую мусорную корзину. Финли возмутилась:

– А что я могла сделать? Он ведь даже не стал меня слушать. Вы просто не видели его. Он… Он… Не знаю, как помягче выразиться.

– У всех есть свои слабые места, на которые нужно только надавить. Так вы со мной? Скоро станет темно, а старики рано ложатся спать, – хитро прищурился Дэвид.

– Я вообще-то собиралась уезжать, но может и стоит попробовать, – засомневалась Финли. – Если он решит стрелять, что мы будем делать?

Дэвид усмехнулся:

– Умирать и проклинать писателя самыми гадкими словами. Давайте поедем на моей машине, милая девушка! Вы так и не назвали своего имени.

– Нет уж! Я вас впервые вижу, поэтому поеду впереди на своей машине. Так вы работали над вечерним шоу? Это правда? Потрясающе! В детстве никогда не пропускала выпуски. Кстати, меня зовут Финли.

Она, воспользовавшись тем, что Дэвид направился к своему автомобилю, достала из багажника чистую футболку и быстро переоделась. Вскоре они выехали на дорогу, двадцать минут спустя добрались до липовой аллеи и припарковались возле дома Стива Гликмана.

Глава 3

– Мистер Хантер, подождите, – прошептала Финли, когда Дэвид поднял руку, чтобы постучать. Они стояли напротив входной двери в кругу желтоватого света фонаря и вслушивались в звуки дома, который постанывал и невнятно бормотал. Видимо, по телевизору шла какая-то передача.

– Раз оказались в такой переделке, можно переходить на ты, – улыбнулся Дэвид, легонько похлопал Финли по спине и несколько раз ударил кулаком по массивной деревянной створке. – Всё будет в порядке! Доверься мне.

Вечер опустился на Форесто серым плотным облаком, и от озера потянуло холодом и запахом пресноводных водорослей. Финли сомневалась, что время для визита они выбрали удачное. Вот бы дождаться утра и на свежую голову решить этот вопрос. Однако Дэвид совершенно спокойно переминался с ноги на ногу, словно заранее был уверен в успехе этой затеи.

Бормотание прекратилось, зато раздались шаркающие шаги. Финли непроизвольно ступила в сторону и спряталась за спиной Дэвида, поэтому не видела, как открылась дверь, но услышала разъярённое:

– Какого чёрта шляешься по ночам? Кто прячется за спиной?

Финли несмело вышла вперёд и поглядела на Стива. Всё в тех же трусах и кимоно, но без ружья. Голова на тонкой шее опасливо качнулась (хоть бы не оторвалась):

– Опять ты? Я предупреждал! Сейчас полакомишься порохом!

Дэвид примирительно поднял ладони в жесте «сдаюсь» и сказал:

– Мистер Гликман, вам низкий поклон от Барри Джонсона. Вы ведь давние друзья? Не так ли?

Стив, успевший нырнуть во мрак гостиной, замер и медленно обернулся. Он вышел на террасу, и Финли невольно вздрогнула, заглянув в его глаза. Зеленовато-жёлтые, как у рыси, блестящие и выпуклые.

– Барри Джонсон? Хах! Этот ублюдок лет тридцать назад написал на мою книгу разгромную рецензию, а я в отместку увёл у него подружку. Нахрена мне его поклоны? Пусть идёт в ад, и вы туда же! Проваливайте!

От громкого стука двери жалобно задрожали окна, а внутри дома что-то упало. Финли мысленно чертыхнулась. И к чему были все эти лишние телодвижения? Будто она не знала, чем закончится разговор с Гликманом. Без пули в животе – и на том спасибо. Финли развернулась и собиралась было спуститься по ступенькам, но Дэвид вновь забарабанил кулаком и крикнул:

– Вообще-то Барри Джонсон умер четыре дня назад! Так что он оказался в аду скорее, чем вы на это рассчитывали, мистер Гликман! Но поклон он передавал!

Финли ужаснулась. Она резко метнулась к Дэвиду, схватила его за локоть и потащила прочь.

– Что вы делаете? Уйдём, пока не поздно!

Но Дэвид с насмешливым и спокойным выражением лица положил руки на плечи Финли и, кивнув на дом, сказал:

– Зачем же уходить? Сейчас начнётся самое интересное.

И в самом деле. В узкой дверной щели показалось любопытная физиономия Стива. Он прошептал так тихо, словно боялся спугнуть удачу:

– Не врёшь? Барри Джонсон и правда сдох? Хе-хе. Ладно. Проходите в гостиную.

***

К затхлому запаху старого жилища примешивался терпкий аромат свежезаваренного кофе. В гостиной было убрано, но от книжных башен, некоторых в человеческий рост, у Финли засвербело в носу. Маловероятно, что у кого-то была возможность протирать эти многочисленные книги от пыли.

За окном уже густел вечерний мрак, и настольная лампа не в силах была осветить мрачные углы гостиной, в которых дрожала темнота. Финли нестерпимо захотелось включить допотопный телевизор и зажечь камин, только бы впустить шум и свет в эту угрюмую комнату, но вместо этого она тупо пялилась на стеллажи с книгами, огромные коробки с кривоватой надписью «архив» на каждой, кресла с выцветшей обивкой, журнальный столик с виниловым проигрывателем и пластинкой «Все песни Ареты Франклин».5

Стив бесцеремонно качнул головой:

– Ну и?

Дэвид спохватился:

– Дэвид Хантер, журналист. Сейчас пишу документальную книгу о писателях семидесятых-восьмидесятых годов. Я успел взять интервью у Барри Джонсона, прежде чем он…

Стив перебил:

– Я с этим придурком и срать не сел бы на одном поле, а уж соседствовать на страницах дурной книжонки…

– Господин Гликман, упаси Бог! Какой же из Барри писатель? – воскликнул Дэвид, изображая крайнюю степень возмущения. – Я просто собирал кое-какие сплетни.

Стив улыбнулся, запахнул кимоно на левую сторону и указал на кресла: «Садитесь». Он щёлкнул выключателем, и грязно-белый электрический свет заставил Финли зажмурить глаза, но вскоре она разглядела картины на стенах в японском стиле, а в углах – каменные статуи божков, которые обычно устанавливают в саду. На каминной полке громоздились керамические вазы с бытовыми зарисовками из жизни японских крестьян.

– А ты, юбка, чего хотела? – спросил Стив и, не скрывая презрения, зыркнул на Финли. Она не сразу сообразила, что вопрос был адресован ей. Пялилась на жирные пятна на своих джинсах и внезапно поняла, что смертельно устала.

– Меня зовут Финли Кёртис, – сказала она, подавляя зевоту. – Я надеялась, что вы дадите мне уроки по писательскому мастерству.

Впрочем, говорила она на автомате. Какой-то сонный дурман овладел ею, переживания последних дней тяжёлой ношей свалились на плечи, и цель, которая привела Финли в этот город, теперь казалась глупой и незначительной.

На улице громыхнуло – собиралась гроза. Настольная лампа несколько раз моргнула. Стив ухмыльнулся:

– Хорошо.

Финли мгновенно проснулась:

– Хорошо?

– Мне как раз нужна юная дева, которая будет подтирать мне зад, – заржал Стив.

Финли так резко подскочила, что опрокинула кресло. Жар залил лицо, ярость охватила каждую клеточку тела, так что и дышать было трудно. Она вспомнила, как молилась на этого человека в подростковом возрасте, как поливала слезами восхищения и благодарности каждую страничку его книг. Такого просто не могло быть? Господи, пусть это будет старческий маразм, иначе объяснить происходящее просто невозможно.

– Да пошутил я. Успокойся. Какие все нежные стали, – зафыркал Стив и запрокинул ногу на ногу. Кожаная тапка упала на пол, и от вида кривоватых коричневых ногтей старика Финли чуть не вырвало. – Со своим задом я вполне управляюсь сам. Два раза в неделю ко мне приходят поломойка и доктор, парнишка из магазина продукты приносит. Мне нужно разобрать архив, – он кивнул на вместительные коробки, разбросанные по гостиной. – Там много писем, начатых рукописей, заметок, документов. У меня зрение ни к чёрту, глаза болят. Пару лет назад у меня был секретарь. Был да сплыл. Хочу прежде, чем отправлюсь к праотцам, собрать самое интересное в книгу, что-то вроде воспоминаний. Так что давай заключим сделку: я буду учить тебя, а ты работай над архивом.

У Финли внутри нетерпеливо кипело одно единственное желание: поскорее свалить из этого мрачного и негостеприимного дома, но пришли на память ухмыляющаяся мать с этим своим «я же говорила», закрытый гроб, в котором хоронили Мэдисон, и яркая подростковая мечта. На что она готова была ради этой мечты?

– Я согласна, – сказала и ахнула, точно кто-то принял решение вместо неё. Дэвид извинился «простите, мы на минуточку», схватил Финли за ладонь и отвёл её в сторону.

– Ты уверена? Разбирать архив Гликмана, конечно, слишком притягательно. Представляю, сколько там всего интересного о нём самом и о других знаменитостях. До того, как осесть в Форесто, наш старичок вёл очень активный образ жизни, – шептал Дэвид. – Но общаться с ним постоянно? Не знаю. Может, хотя бы подумаешь, взвесишь все за и против, поживёшь в гостинице. Я узнавал, тут есть неплохое местечко.

Но в голове у Финли уже всё перемешалось. Хотелось, чтобы этот день поскорее закончился. Она решительным шагом приблизилась к Стиву и повторила:

– Я согласна.

– Чур жить у меня. Я буду присматривать за тобой, чтобы ты не унесла документы из архива, – затараторил Стив.

– Ладно. Но стричь вам ногти и мазать поясницу барсучьим жиром не буду, – в запале ответила Финли. – И вы должны перестать угрожать ружьём.

– Оно сломано. Так… Игрушка. Завтрак? Всё равно же себе будешь готовить?

– Ладно. Только завтрак.

– Стирка?

– Нет!

– Я стар и в подвал мне трудно спускаться. Видишь же, что в кимоно хожу. Нет чистой одежды. Я тебе за это дам книжонку, написанную лет сто назад одним писателем. Там кладезь информации для начинающих писателей. Сейчас уже такое не пишут, – торговался Стив.

– Хорошо. Я пошла за вещами, – обречённо вздохнула Финли.

Дэвид наблюдал за ними и цокал языком: один слишком стар, а другая ещё так молода. Стив зевнул:

– Как тебя там? Хунтер! Придёшь на следующей неделе. Дам интервью. А теперь проваливай и не смей шастать тут!

Дэвид и Финли вышли на террасу. Стив, отодвинув штору, наблюдал за ними из гостиной. После затхлого и пыльного помещения дышалось легко. Накрапывал мелкий дождь. Гроза обошла стороной.

Кровь прилила к лицу Финли:

– Чёрт знает, чем это всё кончится.

– Я всё-таки настоятельно рекомендую поехать в отель. Хотя бы возьми мою визитную карточку. В любой момент дня и ночи звони, – Дэвид выражал искреннюю озабоченность судьбой девушки.

– Спасибо. А ты сам? Какие планы? – Финли едва держалась на ногах, к тому же чувствовала, как Стив своим взглядом прожигал в её затылке дыру.

– Мой рабочий инструмент ноутбук всегда со мной. Так что я могу поселиться в любой точке земного шара. Мне понравился Форесто. Милый городок. Обоснуюсь пока тут. Попробую найти контакт с Гликманом. Может, разрешит и мне покопаться в его архиве.

– А твоя семья? У тебя есть жена, дети?

Дэвид удручённо простонал, будто Финли ковырнула свежую рану:

– Тяжёлая история. С женой недавно развёлся. Сын перешёл на сторону матери. Я внезапно стал одиноким. Возможно, поездка в Форесто – попытка сбежать от болезненной реальности.

– Мне очень жаль, – пробормотала Финли и направилась к машине. Открыла багажник. Кроме чемодана там лежал ящик с инструментом и тяжеленая кувалда. Как это она не заметила сразу? Видимо, оставил кто-то из бывших владельцев. Сделала мысленную заметку: позвонить арендодателю и сообщить об инструменте.

Дэвид завёл машину, опустил окошко и спросил:

– Может, встретимся завтра в баре. Выпьем что-нибудь и поболтаем.

Финли закрыла дверцу багажника и пожала плечами:

– Возможно. Но скорее всего я не выдержу и одного дня в этом доме и уеду куда глаза глядят. Спокойной ночи!

***

Она поселилась в комнате на втором этаже: широкая кровать с сырыми простынями, платяной шкаф и рабочий стол напротив окна. Пусто и неуютно. Финли открыла окно и впустила холодный ветер. Поёжилась, но продолжала стоять на сквозняке. Пел ночной соловей, шумели деревья, а со стороны парка доносилось стрекотание ночных цикад, точно далёкий и назойливый шум бензопилы.

Финли вытащила из кармана телефон и позвонила Эдди. Он не сразу ответил. Голос у него был уставшим и бесцветным:

– Привет.

– Я не разбудила?

– Нет, но я уже в кровати. Было много работы сегодня. Как твой престарелый писатель?

– Он… Ну, знаешь. Он такой… – Финли подавила всхлипы. – Такой, каким я и представляла. Добрый, мудрый, внимательный. Он разрешил остановиться у него дома.

– А это удобно? – спросил Эдди.

– Да. У него тут часто живут ученики, редакторы, журналисты. Он такой гуру, учитель для многих. Не беспокойся. У меня всё хорошо. Эдди, я скучаю по тебе.

– Хм-м-м. Не болей.

– Эдди?

– Что?

– Ничего. Спокойной ночи, – Финли, не в силах терпеть стрекотание цикад, захлопнула окно.

Мысли с трудом ворочались от усталости, ноги дрожали, но она никак не могла заставить себя раздеться и лечь на отсыревшие простыни. Приняла решение спать в одежде, а завтра выстирать и высушить постельное бельё на солнце. Финли еще пару десятков раз назвала себя идиоткой и упрекнула в поспешном решении, а потом тяжёлым мешком рухнула на кровать и провалилась в глубокий сон. Как в тёмную яму.

Глава 4

Финли проснулась рано. Из-за спёртого воздуха пересохло во рту, к тому же щипало в носу то ли от аллергии, то ли от простуды. Она открыла окно и с удовольствием окунулась в поток солнечного света. Бодро щебетали птицы, ветер трепал кленовые ветви, где-то очень далеко кричали гагары. День обещал быть великолепным!

Финли проглотила таблетку антидепрессанта, приняла душ и спустилась на первый этаж. В просторной и светлой кухне с цветастыми занавесками на окошке не было ни одной лишней детали. Ни поварёшки, ни красивого фарфорового чайника, ни кулинарной книги – всё, что так приятно глазу домовитой хозяйки. В раковине стояли грязные кофейные чашки. Видимо, Стив не напрягал себя готовкой. Чем же он завтракал? Финли распахнула холодильник, с удивлением обнаружив забитые продуктами полки и записку под куском пармезана. «Я завтракаю яичницей и жареным беконом в 8.30. Но яйца и бекон закончились».

Финли взревела от раздражения. Жареный бекон? А овсянку с ягодами не желаете, мистер Гликман? А овощной смузи? В вашем возрасте стоит отдать предпочтение полезной еде, мистер Старый Хрыч. Взглянула на настенные часы: 7.40. С остервенением смяла записку и бросила её в раковину. Затем Финли поднялась в комнату за ключами от машины и уже через несколько минут на всех порах неслась по липовой аллее.

Как же прекрасен был Форесто ранним утром! Словно милая девчушка, которая, пробудившись на рассвете, тщательно умылась, надела яркое платье и завязала огромный бант. Хотелось заключить эту красотку в объятия, целовать в румяные щёчки, щекотать за ушком и хохотать вместе с ней до колик в животе.

Горожане торопились на работу. Монотонно грохотали мусоровозы, кофейни бренчали колокольчиками – всем хотелось с утра пораньше заполучить стаканчик с ароматным напитком.

Финли вбежала в супермаркет и сразу же столкнулась с Крисом, который толкал тележку с упаковками из-под йогурта. Внутри живота расползлось тёплое облако, медленно поднимающееся к груди и голове. И вот уже Финли непроизвольно расплылась в улыбке!

– Так ты не уехала? – обрадовался Крис и подмигнул. – Понятное дело. От меня не так-то легко сбежать.

Финли от всей души рассмеялась. Рядом с этим парнем невозможно оставаться серьёзной. Ей пришла на ум мысль, что Криса можно смело назвать символом лета. Беззаботный, лёгкий, загорелый, с этими яркими синими глазами и озорной улыбкой. Волосы растрепались, словно он только что спрыгнул с велосипеда, на котором колесил по всему городу.

– В двух словах не объяснишь, почему я осталась, – Финли тряхнула головой, прогоняя волнение, внезапно охватившее её.

Крис откатил тележку в сторону, сокращая расстояние между ними:

– И не надо в двух. Мне нравятся многословные девушки. И многослойные, кхе-кхе. Сам я не мастак на разговоры, а так помолчишь и сойдёшь за умного. Давай встретимся вечером! Я устрою экскурсию. Раз ты обосновалась в городе, то должна знать, где находится, например, почта.

– Почта? Хм-м-м. Меньше всего мне нужна почта, а вот что действительно нужно, так это яйца и бекон. А по поводу встречи… Как-нибудь потом, – пообещала Финли. На самом деле ей хотелось ещё хоть немного постоять рядом с Крисом и не думать о мрачном доме, в который следовало возвращаться.

– Иди прямо и потом налево. Там найдёшь яйца и бекон. И мы встретимся раньше, чем ты думаешь, – Крис загадочно округлил глаза и покатил тележку дальше.

***

Стив вошёл на кухню ровно в 8.30 и повёл носом, принюхиваясь к соблазнительным ароматам кофе и жареного бекона. Чаша кофеварки как раз наполнилась тёмно-коричневым напитком.

– Мистер Гликман! Надевайте хотя бы штаны! – возмутилась Финли, не в силах смотреть на впалую грудь и ноги-палки.

– Я же сказал, что у меня нет чистой одежды, милочка. Стирка! Нужна стирка! – Стив уселся за стол, который Финли как раз сервировала салфетками и столовыми приборами.

– Но ваша уборщица… Почему она не занимается этим? – Финли выложила на тарелку яичницу, несколько слайсов бекона и тост со сливочным маслом.

– Поломойка. Значит, моет полы. Она же не прачка.

Финли решила не спорить, просто села напротив Стива и уткнулась носом в тарелку.

– Милочка…

– Меня зовут Финли.

– Ну да. Разве я не просил жареный бекон? Так почему же ты приготовила… тушенный? Жареный хочу, чтобы хрустел на зубах, – ворчал Стив.

– Тогда готовьте сами! – обиделась Финли. Неужели этот человек не может начать день, не поругавшись с кем-нибудь? – Кстати, в вашем возрасте лучше обойтись без кофе и бекона.

– Мой возраст не твои заботы. У нас был договор, милочка. Так что будь любезна. Мой распорядок дня таков. Каждый божий день я сплю днём с двух до четырёх. Чтобы ни случилось. На прикроватной тумбочке должен стоять стакан холодного чая марки «Бин-Бонс». Именно эта марка. Я всегда пью этот чай перед дневным сном. По вторникам и пятницам в первой половине дня приходит поломойка Сара, доктор Бишоп и парнишка с продуктами. Я, как и обещал, буду заниматься с тобой писательским мастерством. Около трёх-четырёх часов в день ты должна посвящать архиву. Необходимо рассортировать всё содержимое. Потом решим, что войдёт в книгу воспоминаний. Тебе всё понятно?

Стив съел яичницу, но ни к тосту, ни к бекону даже не притронулся. Отхлебнул кофе и вновь заныл:

– Моча кота и то будет приятней.

Финли сдерживалась как могла, пытаясь унять ярость, кипевшую внутри. Она представила поле с барашками и стала мысленно их считать.

– Эй! Ты под наркотиками что ли? Сидишь со стеклянными глазами. Не надо было с тобой связываться, – Стив подозрительно всматривался в Финли и щёлками пальцами у неё перед лицом. Она огрызнулась:

– Да какие наркотики! Просто задумалась.

– Смотри мне. Я такого в доме не потерплю. Я спросил, ты с чего вообще решила стать писателем? Физиономия у тебя туповатая. Но сиськи и задница неплохие. Шла бы в модели или в актрисульки для мыльных сериалов на худой конец.

Финли захотела провалиться сквозь землю, когда представила, как Стив пялится на её фигуру. Может, он сексуально озабоченный, и поэтому ходит без одежды? Пытается соблазнить её? Ха-ха. Финли подавила смешок и ответила:

– В тринадцать лет я прочитала вашу книгу «Умрут не только цикады» и была поражена, как можно через слова так точно выражать внутренний мир людей. Во время чтения я чувствовала запахи и вкусы, слышала звуки и ощущала боль, счастье, злость. Это перевернуло мою жизнь. Я пробовала писать, наблюдала за окружающим миром и мечтала встретиться с вами, чтобы научиться и самой так.

Финли замолчала. Больше ей сказать было нечего. Она не помнила себя в том возрасте. Никаких подробностей: откуда у неё появилась книга, где она её читала, кто был рядом? Перед внутренним взором не появлялась картинка дома, в котором она жила, и даже образ города заблудился где-то на краю сознания. Складывалось впечатление, что кто-то проник в голову Финли и ластиком стёр воспоминания в период с тринадцати до четырнадцати лет. И этот провал беспокоил её уже много лет, потому что тогда что-то произошло: хорошее ли, ужасное ли, но что-то очень важное.

– Хм-хм-хм, – покряхтел Стив и с шумом отодвинул стул. – На журнальном столике в гостиной лежит текст. Внимательно прочитай его и ответь на вопросы в конце. Так же там найдёшь небольшую брошюру. Вызубри наизусть. Вечером после ужина обсудим всё это. Занимайся архивом и не попадайся мне на глаза.

Финли убралась на кухне, а потом решила привести в порядок свою комнату. Разложила вещи в шкаф, на рабочий стол поставила вазу с полевыми цветами. Стало немного уютнее. Постельное бельё развесила на перилах террасы. Там же примостились подушка и одеяло. В гостиной открыла окна. Солнечные лучи скользнули по вазам, отразились искрящимися зайчиками в настенном зеркале и обволокли теплом и светом пыль ные фолианты.

***

Это был прекрасный вечер. Один из тех вечеров, которые навсегда врезаются в память. Всё вокруг дышало летом. Воздух, напитанный жаром солнца и нектаром цветов, постепенно остывал и освежающими волнами накатывал на террасу, где, уютно устроившись на скамейке, сидели Стив и Финли. И в каждом взмахе ночной птицы, и в шёпоте лугового клевера, и в шуршании колосящихся трав воздавалась хвала первому летнему месяцу.

Финли было приятно, что Стив, приготовив ужин, пригласил её к столу. Он до черноты зажарил свиные стейки, залил их сверху томатным соусом и плюхнул на тарелку шматки мяса, расплёскивая кругом алые капельки. Еда была так себе, но отказываться Финли не решилась. И вот теперь из хрустальных рюмочек они пили смородиновую настойку, которую Стив собственноручно готовил прошлой осенью, и разговаривали. Во всяком случае, Стив говорил, а Финли периодически вставляла: «Понятно» или «Вот как!», а сама думала о чём-то постороннем. И хотя она приехала в Форесто, чтобы как раз-таки послушать Стива, но длинные истории из разряда, как делать настойки или правильно выбрать посуду из хрусталя её не интересовали. Она обратилась в слух, когда писатель решил проверить выполненное задание. Они тщательно разобрали текст, обсудили тему, идею, главного героя и стилистку. Финли делала записи в блокноте, задавала уточняющие вопросы, и Стив терпеливо отвечал на них. Поговорили о некоторых письмах из архива. И если бы на этом их общение закончилось, Финли отправилась бы в кровать с мыслью, что не зря поселилась в Форесто, но Стив, конечно, всё испортил.

– Ты всё равно ничего толкового не напишешь. Зря тратишь своё время. Может, накалякаешь сопливый романчик, может, десять таких же ничтожных на один вечер. Потом можно подтереть этими книжонками зад. У тебя пустые глаза. Пустышка, – с холодом произнёс Стив, вглядываясь в густую чернильную темноту сада. Лицо застыло, и жёлтый свет фонаря делал его безжизненно-восковым.

Финли перестала дышать. В груди образовалась зияющая дыра. Вдруг все её стремления, мечты и цели поблекли, истончились и стали незначительными. А вдруг Стив прав, и она действительно пустышка, возомнившая себя бог знает кем?

– Вы меня не знаете, мистер Гликман, – одними губами прошептала она.

– Конечно, знаю. Ты привыкла получать от жизни всё, что пожелаешь. Без разрешения приехала ко мне домой. Учите меня, потому что я так талантлива. Ты этой жизни не знаешь, тупая ты башка. Не видела боли и раздирающего душу страдания. Что ты можешь сказать этому миру? О чём поведаешь? Как ты богата, любима и красива? Голодный сытого не поймёт, милочка. Настоящий писатель тот, у кого в жизни произошла драма. Самая настоящая, дерьмовая драма. Не такая – ой, божечки, сломала ноготь, когда пыталась урвать сумочку на распродаже, – а выворачивающая душу наизнанку, открывающая суть вещей. Такой писатель понимает других страждущих и указывает путь ко спасению.

Финли встала:

– Спокойной ночи, мистер Гликман. Я устала.

На ватных ногах она добралась до своей комнаты и долго стояла возле открытого окна. Свет не включала. Стив всё ещё сидел на террасе и что-то бормотал себе под нос. Финли позвонила матери.

– Привет, мам!

– Фин, дорогая! А я всё ждала звонка. Зачем же ты мучаешь меня таким долгим ожиданием? – бодрый голос Клариссы заставил Финли закатить глаза. Вот же неуёмная и неутомляемая женщина! Наверняка и выглядит шикарно, несмотря на позднее время.

«Если соскучилась по дочке, могла сама позвонить», – подумала Финли, но вслух произнесла:

– Прости. Нужно было устроиться и решить организационные вопросы. По твоей рекомендации я нашла хорошую гостиницу. Комната чистая. Купила весы, чтобы взвешиваться каждый понедельник. Нашла неплохой ресторанчик с вегетарианским меню. И да. Я сразу озвучила условия мистеру Гликману. Он в курсе, что мне нельзя переутомляться. Чуть позже он познакомит меня с редакторами и литературными агентами.

– Дорогая, ты прелесть!

– Мама, послушай. Я опять хочу вернуться к разговору о нашем резком переезде, когда мне было около тринадцати лет. Я хотела вспомнить название городка, в котором мы жили. Там остались мои друзья и я…

– К чему эти вопросы? – в голосе Клариссы зазвучали металлические нотки. – Зачем мне помнить имена каких-то… детей, людей? Мы просто переехали, потому что твой папа нашёл другое место работы.

– Но ведь это ненормально, что я не помню целый год своей жизни! – воскликнула Финли.

– Я же отвела тебя к своему психотерапевту, которая лечила тебя, Фин, много лет. Чего ты хочешь ещё?

– Она не помогала мне вспоминать, а только пичкала таблетками. Мама, я просто хочу знать название города, имена друзей. Что тут такого? Мы едва приехали в тот город, обустроились, а папа вновь решил поменять работу? Это же странно.

Кларисса застонала:

– Фин, я устала. Хочу спать. Я позвоню тебя на этой неделе. Пока.

Финли в сердцах швырнула телефон на стол и принялась нарезать круги по комнате. Она в который раз напрягла память. Что же случилось тогда в её тринадцать лет в неизвестном городке? Связующим звеном была книга «Умрут не только цикады», и Финли стала мысленно листать страницы. Книга оживала, как и её воспоминания. Внезапно появились какие-то обрывки картинок и звуков. Финли, боясь спугнуть их, легла на кровать и закрыла глаза. Медленно она погрузилась в яркий и объёмный сон.

***

Конечно, Финли понимала, что это не просто сезонные изменения в природе, а самый что ни есть спектакль жизни, вернее, его шестой акт. Девочка лежала на диванчике, обитом цветастым жаккардом, и наблюдала за полупрозрачной шторой, которая тревожной птицей трепетала на фоне открытого окна. Вдруг взмахнёт под порывом ветра крылом, осенит комнату своим благословением и вновь успокоится, нежась в море золотистого света. Финли всё порывалась встать и освободить птицу-штору от этого лихорадочного полёта, но руки и ноги сковала медовая дрёма, сладкая и безмятежная. Там, за окном, разыгрался июнь. Он пришёл на смену прохладному и зелёному маю, открыл двери ненасытному солнцу и развернул пёстрый карнавал. Ранним утром Финли догадалась, что приглашена на этот карнавал, когда за забором обнаружила нежно-фиолетовый кипрей. На другой стороне улицы возле особняка кремового цвета по палисаднику из роз блуждала хорошенькая миссис Девон. Наверняка, искала ту самую розу, которая станет королевой букета и украсит гостиную. Миссис Девон встряхнула рыжими кудрями и крикнула: «Доброе утро, юная соседка!» «Конечно, доброе! Лето же началось!» – ответила Финли…

…. – Финли! – низенькая женщина среднего возраста тронула Финли за плечо. Это была горничная Элис. Она держала в руках стакан лимонной газировки с соблазнительными кусочками льда. Финли разом подхватилась и с жадностью припала губами к стакану.

– Родители уехали на вечеринку. Вернутся утром, – сообщила Элис, поправляя выбившуюся из причёски Финли прядку русых волос.

– Как уехали? А мне чем заниматься? – капризно протянула девочка.

– Сходи к подружкам.

– Ингрид и Кэрри уехали, а с другими девочками я ещё не познакомилась.

– Тогда почитай, – предложила Элис и ушла прочь.

Финли не любила читать. Делала необходимые задания для школы и на этом точка. Лучше посмотреть телик или погулять по окрестностям, тем более недалеко синей лентой расстилалась шустрая речушка. Вот там разворачивалась жизнь, настоящая, а не выдуманная! Финли захихикала, в несколько прыжков преодолела комнату и нырнула в окно, прямо в объятия шифоновой птицы.

А вечером, уставшая, с грязными пятками и потными подмышками, ворвалась в отцовский кабинет и долго пялилась на высокие шкафы с аккуратными рядами книг. Элис бренчала на кухне посудой и возмущалась, что «нечего пол кабинета песком посыпать» и «не мешало бы помыться и поужинать». Финли под неустанным взором горничной привела себя в порядок, съела овощную запеканку и легла спать. Но около десяти вечера, когда из спальни Элис донеслось еле слышное похрапывание, пробралась в кабинет, включила настольную лампу и долго водила пальцами по корешкам. Ей хотелось, чтобы книга сама выбрала её, тогда наверняка она будет очень интересной.

– Где же ты? Где же ты? – поторапливала книгу Финли. Чего она ждала? Голоса с неба, или покалывания в ладонях, или вспышку света? Однако вскоре поиски наскучили, поэтому она просто вытащила первую попавшуюся. «Умрут не только цикады». Финли фыркнула. Зачем же им умирать? Ей нравились крупные насекомые с полупрозрачными янтарными крыльями. Иногда она даже садила их себе на лицо. Цикады щекотали кожу и так и норовили заползти в рот.

Финли уселась в кресло и поджала под себя ноги, прямо как папа во время чтения. Первые несколько страниц дались с трудом. Финли зевала, чесалась, грызла ногти, а потом вдруг с удовольствием поплыла по волнам книжного моря, то преодолевая бури, то наслаждаясь штилем. Она теряла и приобретала, брала и отдавала, страдала и радовалась, умирала и воскресала…

… Артур Кёртис и его жена Кларисса вернулись домой на рассвете и обнаружили дочь, сидящую на крыльце в пижаме с изображением Серебряного Сёрфера.6 Она глазами, полными ужаса и восхищения, вглядывалась в синее с фиолетовыми полосами небо и тоненько скулила. Рядом на ступеньке лежала книга «Умрут не только цикады».

Глава 5

– У тебя руки растут из задницы? – зашипел Стив и так толкнул тарелку, что она прокатилась по столу и едва не свалилась на пол. – Жареный бекон должен хрустеть на зубах, а не разливаться во рту жирной лужей. А это разве кофе? Тьфу!

– И вам доброе утро! – прошептала Финли. Напрасно на кухню через открытое окно врывались птичьи трели и ветер с каким-то пряно-медовым ароматом. Мрачная грозовая туча уже нависла над головами старика и девушки.

Стив рывком открыл холодильник и вынул упаковку бекона. Завозился рядом с плитой, при этом безостановочно жалуясь, что такого гадкого завтрака ему ещё не приходилось пробовать. Локтем случайно столкнул тарелку с остатками взбитой яичной смеси. Осколки разлетелись по всей кухне. На полу расползлись светло-жёлтые пятна. Стив собирался было поднять осколки, но ручка сковородки скользнула в широкий рукав кимоно. В следующее мгновение с жутким грохотом упала сковородка, а вслед за ней и поскользнувшийся на разлитых яйцах Стив. Финли с ловкостью, присущей только спортсменам, выпрыгнула из-за стола и подхватила Стива подмышки. Она глянула вниз, хотела убедиться, что с ногами старика всё в порядке и заметила, что трусы сползли ниже, чем это принято в приличном обществе, и оголили островок курчавых тёмных волос. С другой стороны, в приличном обществе носят одежду. В этот момент Финли твёрдо решила, что сегодня же устроит стирку.

– Твою ж мать! И зачем только ты поселилась в моём доме? От тебя одни неприятности! – в сердцах крикнул Стив, высвобождаясь от цепких объятий Финли. – Уже и аппетит пропал. Лучше пойду на прогулку. А ты давай… прибирайся тут.

Он направился к выходу, оставляя после себя липкие следы.

***

У Финли возникла проблема. Стиральная машина и сушилка стояли в подвале, на вид вполне рабочие. Она даже нашла упаковку порошка и бутылку с кондиционером. Только вот нигде не было грязной одежды. По крутой лестнице Финли спустилась в подвал. В одном углу громоздился допотопный диван, в другом – ящики с книгами и сложенное инвалидное кресло. И всё – больше никаких корзин. В ванной Стива (Финли пользовалась гостевой) на крючках висели полотенца, а на полочке подпирали стенку шампунь и пена для бритья.

Финли нерешительно потопталась возле комнаты Стива. Всё-таки спальня легенды, пусть забытой и вредной, но легенды. Медленно распахнула дверь. Аккуратно заправленная кровать, у стены – книжный шкаф со стеклянными дверцами, за которыми теснились книги и блокноты, на рабочем столе – печатная машинка, ноутбук и стопочка исписанной бумаги. Финли открыла дверцы платяного шкафа. Между пустыми вешалками болтался одинокий хлопковый мешочек, от которого веяло стойким ароматом лаванды. Внизу стояла плетёная корзина с крышкой.

Финли растерянно оглянулась. Наверное, у Стива старческий маразм. Что он делает с грязной одеждой? Сжигает, закапывает, выбрасывает в мусорное ведро? Она решила дождаться писателя с прогулки и поговорить об этом, но тут же представила язвительное выражение лица: «Милочка, я и не сомневался, что ты не справишься с таким простым заданием. Где уж тебе книги писать?»

В кармане джинсов завибрировала телефон. Пришло сообщение от Эдди: «Привет. Как дела?» Финли, фыркая от раздражения, набрала ответ: «Ищу грязные носки великого Стива Гликмана». Затем поспешно удалила предложение и отослала следующее: «Выполняю литературное задание. Тысячей слов нужно описать прогулку вокруг озера». И это была чистая правда, только вот когда ей заниматься творчеством? Эдди написал: «Понятно. Тогда не буду мешать. Не болей».

Финли вернула телефон в карман и мысленно обратилась к Стиву: «Я не доставлю тебе удовольствие издеваться надо мной, лысый старикашка». Рванула створки шкафа и наконец-то додумалась заглянуть в корзину. Сняла крышку и чуть не брякнулась в обморок от омерзительного запаха – смеси пота и отсыревших носков.

– Чёрт возьми! Там внутри расчленённый труп?

Финли сгоняла на кухню за резиновыми перчатками, и вскоре стало ясно, что корзина плотно забита испачканными рубашками, брюками и футболками. Тяжеленную корзину она затащила в подвал. Но возникло очередное препятствие. На стиральной машинке времён палеолита стёрлись все надписи, так что Финли безрезультатно тыкала на кнопки. Древний аппарат отказывался работать.

Накатила дикая усталость, хотя после завтрака едва ли прошёл час. Финли шлёпнулась на диван и захныкала. Зачем она здесь? Для чего все эти квесты? Неужели её детская мечта оправдывала эти невзгоды? Жаль, что рядом нет Мэдисон. До своей болезни она была такой весёлой и озорной, ничего и никогда не боялась. Всякая проблема была ей по плечу. Но почему-то Мэдисон сломалась. Что-то случилось с ней, что-то или кто-то заставили её врать и в итоге выпрыгнуть из окна. Как теперь жить с этим? Как продолжать улыбаться и радоваться, осознавая, что лучшая подруга мертва?

Наверху раздался требовательный звонок. Вот и Стив вернулся с прогулки. Почему бы ему не воспользоваться собственными ключами? Финли смахнула слёзы. Она не будет выглядеть печальной и расстроенной, пусть старик даже не надеется на это.

Финли неторопливо (пусть побесится, ожидая!) поднялась на первый этаж и открыла дверь. Во все тридцать два зуба улыбался… Крис. Он держал огромный ящик с продуктами. Вот тебе и парнишка из магазина! Финли облегчённо выдохнула. Этот парень определённо был ей нужен в такое мерзкое утро!

– Слава Богу, ты пришёл! – воскликнула она и смутилась. Звучало не так, как она задумала. Хотела сказать: «Слава Богу, что это ты пришёл, а не злобный мистер Хрыч», но получилось, будто Финли ждала именно его.

Крис радостно засмеялся:

– А я ещё подумывал прогулять сегодня работу. Вот идиот! Эй, а чего это у тебя глаза такие красные? Плакала? А-а-а, значит, дедуля доконал.

Финли вдруг захотелось уткнуться в плечо Криса, чтобы пожаловаться и поплакаться, но между ними были ящик с продуктами и короткое знакомство, так что она просто попросила:

– Ты мог бы мне помочь со стиральной машиной?

– Легко! Только продукты отнесу на кухню.

Стиральная машина мирно гудела. Финли прислушивалась к этому звуку и расплывалась в улыбке. А может дело в том, что Крис стоял совсем близко. Она щёлкнула выключателем, и подвальное помещение засияло в свете одиноко свисающей с потолка электрической лампочки. Полумрак и Крис – опасное и гремучее сочетание, так что нужно быть на чеку.

– Ты же знаешь, что можешь уехать в любой момент? – спросил он.

Финли дёрнула плечами:

– Чтобы Стив считал меня слабачкой?

– Этот старый чёрт всё равно скоро умрёт. У него повышенное давление, и он без меры пьёт кофе и жрёт много бекона. Какая разница, что он там считает?

– Не-е-ет. Я – мнительная особа, которая боится общественного осуждения. С этим разобрались. А ты? Расскажи что-нибудь о себе. Раз нам придётся теперь часто видеться. Я имею в виду каждый вторник и пятницу.

Крис почесал затылок и задумался:

– М-м-м… Мне двадцать пять. Не сидел и не привлекался. Не женат. Детей нет. По крайней мере, я об это мне знаю, кхе-кхе. Сразу после школы пошёл работать в магазин. Водительское удостоверение тоже показать?

– И свидетельство о рождении, и медицинскую страховку, – засмеялась Финли. – Почему не учился в колледже?

Крис посмотрел на наручные часы, видимо, торопился на работу. Он направился к лестнице, на ходу рассказывая:

– Даже не знаю. Как-то так получилось… Моя старшая сестра – большая умница, у неё учёная степень. Книгу сейчас пишет по своей специальности. Средняя сестра окончила колледж, но решила посвятить себе семье. А я… В детстве мне бабушка читала сказки народов мира. Так вот в норвежской сказке есть такой герой, Эспен-Замарашка-Младший, которому старшие братья снисходительно говорили: «Набрался бы сначала ума, а потом бы и с нами пошёл». Так вот я – Эспен. Но! У меня с сёстрами хорошие отношения.

– Ну замарашкой тебя точно не назовёшь, – Финли медленно поднималась по ступеням. Ей не очень-то и хотелось расставаться с Крисом.

– О! Я только что получил лучший комплимент в моей жизни! Ну и к тому же Форесто не отпускает. Это словно бабушкины объятия. Немного неловко перед друзьями, но всегда тепло и уютно.

Оказавшись в гостиной, Финли и Крис увидели Стива, который с невозмутимой физиономией сидел в кресле. Над ним нависал широкоплечий мужчина с фонендоскопом в руках, и кругом носилась невысокая смуглая женщина лет пятидесяти. Она причитала:

– Мистер Гликман, почему вы не позволяете доктору Бишопу вас осмотреть? У вас была страшная одышка после прогулки.

Стив заметил Финли и Криса и округлил глаза:

– Вы двое, где были?? Чпокались?

– К сожалению, нет! – воскликнул Крис и получил удар в плечо. – А-а! Больно!

– Он помог мне включить стиральную машину и уже уходит, – Финли потащила Криса к входной двери. Оказавшись на улице, Крис затараторил:

– У меня сегодня смена до восьми часов. Подъезжай к этому времени к магазину. Я же обещал тебе экскурсию по городу.

Финли глянула за спину парня. Возле крыльца, кроме её «шевроле», были припаркованы ещё два автомобиля и тёмно-синий запыленный кабриолет «порш бокстер».

– Твой кабриолет? – спросила Финли.

– Угу.

– Тогда до встречи! – она хлопнула дверью, и не успела даже и шагу ступить, как с головой окунулась в море претензий.

– Зачем вы жарите бекон мистеру Гликману? А кофе? Почему вы не напомнили ему выпить таблетки? Вы создаёте впечатление умной девушки, но тогда я ничего не понимаю, – возмущался доктор Бишоп. У него было кислое выражение лица и как будто брезгливое. Так выглядит человек, который в курсе, что-то где-то стошнило пса, а вот где конкретно не знает, поэтому постоянно оглядывается и с осторожностью передвигается.

Что могла ответить Финли? Что ненавидит бекон всей душой? Что за всю свою жизнь не говорила так много про этот продукт, как в последние дни? А таблетки? Почему она должна ещё и за этим следить? Она же не сиделка!

– Умной? Да вы шутите, док? Тупая как пробка. Только и умеет сюсюкать и закатывать глазки. Наверное, думает, что так выглядит неотразимой. И уберите свой фонендоскоп! Убирайтесь все из дома! У меня нет настроения глядеть на ваши мерзкие рожи! – закричал Стив.

Финли с трудом подавила желание закатить глаза. Внезапно женщина обхватила её за талию и поманила за собой на кухню:

– Дорогуша, посидим в тишине. Не будем мешать доктору работать. Меня зовут Сара Эскудеро, а ты, видимо, Финли. Бедняжка! Представляю, что тебе приходится выслушивать каждый божий день. Я приготовлю витаминный напиток из лимонов и мёда.

– Ненавижу лимоны, – буркнула Финли и плюхнулась за кухонный стол.

– Тогда напиток из апельсинов. Любишь апельсины? Хорошо! – Сара засуетилась рядом с плитой. В её словах и движениях проскальзывали жалость и материнская забота. Лицо красивое, но уже отмеченное первыми признаками приближающейся старости: морщины и пигментные пятна. Блестящие чёрные волосы с едва заметной сединой убраны в пучок на затылке. Зелёный спортивный костюм удачно подчёркивал стройную фигуру.

– Я знаю, что тебе не просто, деточка. Мистер Гликман… Как бы помягче выразиться. Человек необычный. Я уже двадцать лет у него работаю и…

– Двадцать лет?! – ужаснулась Финли.

– С перерывами, но приблизительно столько. Нужно приноровиться к его сложному характеру. Самые суетливые дни – это вторник и пятница. Я убираюсь, готовлю еду, стираю…

Финли вспыхнула:

– Стираете, значит!

Сара протянула Финли стакан с напитком и присела рядом:

– Понятно. Заставил тебя постирать? Мол, я слабый и не могу спуститься в подвал. Вот уж хитрец! В его представлении это, видимо, выглядело серьёзным испытанием. У Стива какой-то сдвиг со стиркой. Поначалу я пыталась бороться, но бесполезно. Он складывает грязные одежду, полотенца, бельё в корзину и только когда не остаётся ни одной чистой вещи, разрешает всё это постирать. Тут не нужно понимать, а просто следует принять. Я оставлю мой номер телефона. Если мистер Гликман начнёт тебя доставать, сразу позвони. Я живу недалеко. Не на этой улице, конечно. Тут одни богачи. Держись, девочка. А давай-ка я приготовлю что-нибудь вкусненькое? Кесадилью с курицей и жгучим соусом? Хочешь? У меня, кстати, мама – мексиканка, так что острые блюда я отлично готовлю.

Сара, продолжая болтать, бросилась к холодильнику, и впервые за последние дни Финли расслабилась и даже не заметила, как уснула за столом под убаюкивающий голос уборщицы.

***

Финли так громко кричала, что горло полыхало огнём. Кабриолет на большой скорости нёсся по пустынным улицам Форесто. Из-за ветра заложило уши, от назойливой ночной мошкары слезились глаза, но Финли упрямо продолжала делиться с серым мраком всеми своими горестями и переживаниями.

Всё начиналось просто отлично. Крис обнаружил Финли на парковке рядом с магазином. Они прыгнули в кабриолет и рванули прямо в закат: городок уже погрузился в розово-фиолетовые сумерки. Возле тех мест, которые Крис считал значительными для Форесто, он останавливался и давал короткую справку. Тёплый воздух нежно обнимал за плечи, лето путалось в растрёпанных волосах, и аромат жасмина, дурманящий, глубокий и сладкий, обволакивал Финли и вызывал счастливые воспоминания. Как-то они с Мэдисон гуляли по Ботаническому саду и фотографировались на фоне жасминовых кустов. Мэдисон дурачилась и кривила рожицы. Финли не выдержала и толкнула подругу в белоснежное ароматное облако. Они гоготали, как ненормальные, и, видя недоуменную реакцию других посетителей, заводились ещё сильнее.

Возле городского музея Финли внимательно посмотрела на Криса (ей на мгновение показалось, что в машине сидел Эдди) и спросила: «Почему я́ осталась жива, а не Мэдисон?» И вдруг заплакала. Крис не пытался её утешить, не похлопывал по спине и не говорил пустых утешительных слов, а молча катил кабриолет по окрестностям. Финли чувствовала, как по венам растеклась жгучая боль. Он неё нужно было срочно избавиться, иначе конец, иначе ловушка, иначе закрытые двери, и никакой возможности выбраться на свет. Она закричала изо всех сил: «Почему я, а не Мэдисон?!» Слова покатились по улицам и, казалось, проникли в каждый дом и в каждую квартиру. Пусть кто-нибудь милосердный заберёт эту боль, а взамен отдаст бездумную пустоту.

Постепенно наступило какое-то сонное оцепенение. Финли откинулась на сидение и уставилась на гладкую поверхность озера. Серебряное зеркало. Крис припарковался на обочине, кивнул на внутреннюю сторону предплечья девушки, кожа которого была исполосована белесыми шрамами:

– Свежих ран нет. Как ты справилась с этим?

– Кто сказал, что я справилась? – прошептала Финли. – Раньше я думала, что физической болью можно заглушить душевную. Но это не так. Просто… Когда я царапала своё тело, хотя бы на чуть-чуть становилось легче жить в этом мире. Знаешь, у меня было всё, о чём я могла только пожелать. Я ни в чём не имела нужды, и росла абсолютно счастливым ребёнком вплоть до тринадцати лет. А потом провал в памяти и бац – я уже другая. Сломленная, несчастная, душевная калека под гнётом вины. А ведь я должна быть благодарна судьбе и родителям. Не всем выпадает шанс родиться в обеспеченной и полной семье.

– Не оправдала ожиданий?

– Конечно, оправдала. Посмотри на меня: успешная, умная, красивая. По крайней мере, так про меня говорят окружающие. На своём курсе была лучшей, работу мне предложили ещё до того, как я получила диплом. У меня замечательные друзья. Только всё это не имеет никакого значения, если внутри, – Финли стукнула кулаком в грудь, – нет тишины и радости.

– Слушай, Финли. Если честно, то зачем ты приехала в Форесто? – спросил Крис.

– Чёрт его знает! Я на самом деле мечтаю стать писателем или просто хочу получить ответы на волнующие вопросы? Я уже и сама запуталась.

Крис положил ладони на руль и склонил голову. Белая футболка обтягивала крепкие загорелые плечи, волосы в беспорядке падали на лоб, а лицо, озарённое лунным светом, казалось высеченным из обломка агата. Внезапно Финли придвинулась к Крису и закрыла глаза. Он левой рукой прижал её к себе и поцеловал. Нежно, чувственно, деликатно. Финли отпрянула, в мыслях ругая себя за этот поступок и невольно сравнивая поцелуи Криса и Эдди. Её парень всегда целовался жадно и страстно, точно в последний раз, а Крис осторожно, будто боялся спугнуть удачу.

– Я устала. Отвези меня на парковку, – Финли чуть не задохнулась от желания и стыда, одновременно накатившие на неё мощной волной. Господи, ей двадцать четыре, а она ведёт себя как девчонка в пубертатный период! С этим надо что-то делать.

Вернувшись в свою комнату около полуночи, Финли заползла под одеяло и застонала от удовольствия. Этот долгий день наконец-то закончился. Постельное бельё пахло солнцем и летними травами. Лучший момент за последнее время. Неожиданно завибрировал телефон. Финли спохватилась и с ужасом уставилась на экран. Эдди? Почему он звонит так поздно? Неужели он..? Глупости! Конечно, он не знает, что Финли целовалась с Крисом.

– Привет. У тебя всё хорошо?

– Ты до сих пор не поведала мне о своих планах. Сколько ты собираешься провести в этом Фо-фо-форесто? – Эдди с трудом ворочал языком.

– Ты пьян? Давай лучше завтра поговорим.

– Не трахай мне мозг! Поговорим сейчас!

– Я… я не знаю, когда вернусь. Прошло всего несколько дней и…

– Ты рассчитываешь, что всё будет на твоих условиях. Тебе легко вот так сорваться и уехать. А что чувствую я? Ты думала об этом? Я не собираюсь быть дополнительным приложением в твоей жизни, безопасной гаванью, в которую ты можешь вернуться в случае неудачи. Не уверен, что хочу быть частью всей этой авантюры.

– Авантюры? Что? Эдди, ты меня..?

– Я хочу, чтобы ты определилась, чего хочешь. Позвони, когда решишь. Не болей!

– Дай мне объяснить…

Но Эдди положил трубку. Сил, чтобы критически поразмыслить над этим разговором, у Финли не было. Но она знала точно, что боялась потерять Эдди. Проклятая, чёртова жизнь! Нужно постоянно рвать жилы, чтобы заслужить место под солнцем, чтобы быть кем-то для кого-то. Доказывать остальным, что ты не пустое место. Дерьмо, самое настоящее дерьмо!

***

После того, как Финли прочитала «Умрут не только цикады», она уже не могла остановиться и глотала книги одна за другой. Артур Кёртис с грустью осознал, что кабинет больше ему не принадлежал. Там внезапно поселились розовые подушки, пледы, плюшевые медведи и горы обёрток от конфет. Он не расстроился, а просто перенёс рабочий стол и компьютер в свою спальню. Оттуда, кстати, открывался потрясающий вид на улицу с уютными, окружёнными цветами и можжевеловыми кустами, особняками. Его жена Кларисса, напротив, днями напролёт ворчала. По её мнению, юным девушкам, и не только им, для поддержания красоты и гибкости тела нужно много двигаться и заниматься спортом, а не валяться на диване с книжкой в руках.

Финли же читала везде и всюду: стоя, лёжа, за едой, в туалете, в ванной, на заднем сидении автомобиля и даже перед телевизором во время семейного просмотра передач. Но самым излюбленным местом было старое грушевое дерево в фруктовом саду в дальнем конце участка Кёртис. Груша давно не плодоносила, но, видимо, из-за необычных разлапистых веток, похожих на ладони с растопыренными пальцами, её так и не спилили. Финли карабкалась по шершавому стволу, укладывалась спиной на толстую ветвь и долго наблюдала, как солнечный свет пронизывал тёмно-зелёные листья и делал их полупрозрачными; как ярко-голубое небо вдруг затягивалось тучами и становилось серым и даже графитовым; как чёрными кляксами на фоне кучерявых облаков летали птицы. Вот эта была жизнь! Настоящая, искренняя, наполненная событиями, а не эти ваши вечеринки и барбекю на заднем дворе возле бассейна. Так рассуждала Финли, и ей казалось, что она разгадала главный секрет счастья: быть здесь и сейчас; наблюдать, дышать полной грудью и ощущать Вселенную на вкус. А в чём же смысл жизни, спрашивала она себя. И вдруг – озарение: в самой жизни, в её вечном и неустанном движении. От этого открытия стало легко и больно одновременно. Захотелось поделиться с кем-то своими переживаниями, поэтому Финли решила вступить в Книжный клуб.

И вот она уже стоит на пороге дома миссис Лоуренс, пышнотелой дамы с холёным лицом. Подмышкой – блокнот, в руках – карандаш с розовым пушистым хвостиком на верхушке.

– О, милая! Мы не принимаем детей в клуб. Мы читаем э-м-м взрослые книги, – скривила розовые губки миссис Лоуренс и поиграла с бусинками на жемчужном ожерелье.

– Во-первых, мне тринадцать. Во-вторых, вот! – Финли открыла блокнот и протянула его женщине.

Миссис Лоуренс изумилась:

– Список прочитанных книг? О-о-о! «Дело о пеликанах» Джон Гришэм, «Звёзды сияют» Сидни Шелдон, «Выбор Софи» Уильям Стайрон, «Оно» Стивен Кинг, «Тайная история» Донна Тартт. У-у-у! Список в две, нет, в три страницы. Дорогая, ты прочитала все бестселлеры последних лет? Ладно, проходи в дом. Мы как раз собирались пить лимонный коктейль. А я пока позвоню твоей маме и посоветуюсь с ней.

Видимо, Кларисса смирилась с непреодолимой страстью Финли к чтению и разрешила дочери вступить в клуб, потому что вскоре миссис Лоуренс вернулась в гостиную и объявила элегантным и пахнущим чем-то очень вкусным дамам:

– Это юная мисс Кёртис. Сейчас она расскажет о себе, а после мы проголосуем за её вступление.

У Финли закружилась голова от радостного возбуждения. Просторная гостиная с дизайнерской мебелью; живые цветы в вазах; изысканные закуски; красивые леди, похожие на пирожные из дорогих кондитерских. Финли путалась в словах, смущалась, не знала куда девать руки в занозах и куда засунуть ноги в запыленных туфлях. Но женщины улыбались и внимательно слушали девочку, и, конечно, единогласно проголосовали за её вступление…