Читать онлайн Беглянка. Дорога к счастью бесплатно

Беглянка. Дорога к счастью

Глава 1

Последний рейсовый автобус пригородного сообщения не спеша ехал по разбитой трассе привычным маршрутом. Народа в салоне было немного, лишь те, кому посчастливилось работать в городе. Молодая женщина, крепко сжимавшая ручку детской коляски, резко выделялась на общем фоне. Она была инородным телом в слаженном коллективе жителей близлежащих поселков, которые знали друг о друге все.

Незнакомка сразу же привлекла к себе всеобщее внимание пассажиров, они долго перешептывались, обсуждая гостью, но, в конце концов, интерес угас, люди переключились на насущные проблемы, забыв о ее существовании.

Татьяна облегченно вздохнула, радуясь, что ее оставили в покое, и отвернулась к окну, с ужасом осознавая, в какую глушь завела ее судьба. Всю жизнь она прожила в мегаполисе и не привыкла к деревне, но обстоятельства сложились таким образом, что лишь здесь она могла чувствовать себя в безопасности.

Наблюдая за тем, как поздние сумерки сгущаются за окном, укутывая все вокруг темным, непроглядным покрывалом, она с трудом сдерживала внутреннюю панику. Раньше никогда не думала, что за городом наступление ночи ощущается отчетливее. В слабом свете фар природа казалась мрачной и пугающей, деревья превращались в зловещих монстров с когтистыми руками и огромными зубами. Тихие перешептывания пассажиров, больше напоминавшие заупокойные молитвы, тоже не добавляли оптимизма.

Татьяна зябко поежилась, чувствуя, как страх проникает все глубже под кожу, как его ледяные щупальца опутывают ее со всех сторон. С трудом усмирив разыгравшееся воображение, проверила мирно спавшую дочь и прислонилась щекой к прохладному стеклу. Прикрыв веки, мечтала лишь о том, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился.

Через несколько минут автобус резко дернулся и остановился. Татьяна открыла глаза и осмотрелась, силясь понять, где находится. Тусклое освещение не позволяло прочитать название на блеклой табличке. С трудом различив буквы, она поняла, что это не ее остановка и чуть слышно вздохнула – сколько осталось до конечной, даже не представляла.

Двери открылись, и ночная прохлада ворвалась в салон, заставив кожу покрыться мурашками. Несколько человек вошли в автобус, и неприятный запах перегара тут же заполнил пространство, провоцируя мерзкую тошноту. Смерив недобрым взглядом новых пассажиров, Таня инстинктивно зажала нос ладонью, стараясь глубоко не вдыхать. Запах перегара с детства вызывал у нее рвотные позывы. Пришлось приложить немало усилий, чтобы справиться с реакцией организма.

***

Нетрезвой походкой Александр прошел вглубь автобуса и огляделся в поисках свободного места. Едва заметно кивнув пассажирам, опустился на кресло в дальнем конце салона, на соседнее поставил пакет с громко звякнувшими бутылками и отвернулся к окну. В отличие от других он предпочитал сидеть один и ни с кем разговаривать. Работая в сельской поликлинике врачом общей практики, он знал всех жителей своего многочисленного участка в лицо, но ни с кем из них не сближался, ревностно оберегая личное пространство. Люди его ценили как хорошего специалиста, но побаивались, поэтому особо не докучали, обращались только по важному делу.

Сашу такое положение дел полностью устраивало. Он не горел желанием заводить новые знакомства. Будучи коренным жителем своей деревни, даже несмотря на то, что много лет прожил в Москве, имел немалый авторитет среди односельчан, и этого было достаточно.

Он знал, что о нем ходит множество разнообразных легенд. Местные сплетницы не уставали перемывать ему кости, придумывая все новые и новые факты в его биографии. Но правду не знал никто, сам он упорно хранил молчание и игнорировал все, что о нем говорили, не подтверждая и не опровергая многочисленные слухи. Ему было попросту все равно, что о нем думают – со своей работой он справлялся на отлично, за полгода ни единой жалобы на него не поступило, а остальное считал своим личным делом, его жизнь никого не касалась.

Рассматривая причудливые тени, отбрасываемые деревьями, Саша мечтал поскорее добраться до дома, привычно закончить вечер с бутылкой в руке и утопить в ней все мысли и воспоминания. Случайно его блуждающий взгляд зацепился за отражение девушки в окне. Незнакомые черты сразу же бросились в глаза, заставив нахмуриться – появление нового человека не сулило ничего хорошего, кроме дополнительной работы. С трудом сфокусировавшись на ней, Саша мысленно вынес свой вердикт: «Очередная стерва» – и поморщился.

Все в этой женщине виделось ему в негативном свете: внешность, движения, небрежный наклон головы. Ее неброская, холодная красота отталкивала, но он никак не мог отвести глаза, будто под гипнозом следил за ней сквозь тонкую прозрачную гладь стекла и ощущал, как в душе просыпается необоснованная злость. С нескрываемым отвращением скользнул по хрупкой фигурке взглядом и отвернулся, беспощадно топча ростки жалости, начавшие прорастать где-то внутри.

Его совершенно не интересовала судьба незнакомки. Не хотел он знать и зачем она приехала в их глушь ночью с маленьким ребенком на руках. Для него куда проще было навешать ярлыков, а не вникать в чужие проблемы. Одного взгляда было достаточно, чтобы он возненавидел ее. Ее лично и весь женский род в ее лице. Саша презирал таких женщин – красивых и холодных, считал их всех лживыми и расчетливыми, и ничто не могло пошатнуть его убеждения.

С трудом поборов раздражение: на весь мир, на свою неудавшуюся жизнь, на чертову незнакомку с огромными глазами – заставил себя переключиться на насущные проблемы. С сожалением подумал, что в очередной раз забыл купить еды, но это не пугало, привык довольствоваться малым, главное, «анестезию» он никогда не забывал.

Монотонный шум колес действовал успокаивающе, и Саша прикрыл веки, отключаясь от тягостных мыслей. Он не спал, лишь привычно делал вид. Слышал, как автобус остановился на конечной станции и немногочисленные пассажиры покидают салон, стремясь поскорее добраться до дома, но открывать глаза не спешил. Ему некуда было торопиться, дома никто не ждал.

Все шло как всегда, по одному и тому же сценарию. Саша знал, что, как только выйдет последний человек, Иван Федорович – водитель автобуса, разбудит его. Они вместе покурят, обсудив новости и разойдутся каждый в свою сторону.

– Простите. – Робкий, едва слышный голос ударил по перепонкам, одним махом меняя привычный уклад вещей. – Вы мне не поможете?

От неожиданности Саша вздрогнул и, распахнув веки, посмотрел на нарушителя спокойствия. Перед ним стояла та самая незнакомка, пронзительно смотрела холодными голубыми глазами и переминалась с ноги на ногу. Он никак не мог сообразить, чего она от него хочет, поэтому чувствовал себя полнейшим идиотом.

– Коляска тяжелая… – пояснила она и указала на стоявший неподалеку транспорт.

 Просьба была вполне невинной, но Белов интуитивно уловил приказные нотки в голосе и невольно напрягся, желая послать незнакомку куда подальше. Но огляделся и понял, что они в автобусе одни и переложить ее просьбу попросту не на кого.

– Пожалуйста, – еще тише попросила девушка и потупила взгляд.

– Хорошо, – сквозь зубы процедил Саша и встал с кресла. Помогать ей не было никакого желания, он вообще предпочитал обходить таких женщин десятой дорогой, но внутренний рыцарь, живущий в каждом мужчине, не позволил отказать. Смерив незнакомку недовольным взглядом, Белов поднял на руки коляску и аккуратно, стараясь не разбудить ребенка, начал спускаться по лестнице.

Татьяна облегченно выдохнула и возвела глаза к небу. Ей тяжело было заставить себя просить. Она привыкла к другой жизни, когда любая ее прихоть исполнялась беспрекословно и по щелчку пальцев. Но сейчас все изменилось, приходилось подстраиваться под новую реальность и жить по новым для себя правилам.

Обратиться за помощью к забулдыге стало очередным испытанием. Этот тип не понравился ей с первой секунды, а образ жизни, который он вел, и вовсе вызывал отвращение, но выбора не оставалось. Мужчин в автобусе практически не было, а те, кто доехал до конечной, вышли так быстро, что Таня не успела среагировать. Наступив на горло своей гордости, она все же решилась подойти к асоциальному типу, и, к ее удивлению, он отлично справился с заданием. Спешно забрав свой рюкзак, Татьяна покинула автобус вслед за мужчиной.

– Спасибо, – проговорила сквозь зубы и, поправив одеяльце в коляске, осмотрелась. – А как мне попасть в деревню?

Мужчина не удостоил даже взглядом, лишь неопределенно пожал плечами и поднялся обратно в автобус. Оставшись совсем одна, Таня растерялась – не имела ни малейшего представления, как добраться до нужного дома. Мало того что все пассажиры ушли в неизвестном направлении, так еще и темнота была настолько плотной, что страшно было отойти от автобуса даже не несколько метров.

– А здесь дорога одна, – добродушно оповестил подошедший сзади водитель автобуса.

Таня вздрогнула от неожиданности и развернулась.

Мужчина внимательно изучал ее, но улыбка была открытой и искренней, что позволило немного расслабиться.

– Вон туда, прямо по тропинке. – Он указал нужное направление рукой. – Дальше налево, по проселочной дороге километра два – и вы на месте.

– Спасибо. – Таня слабо улыбнулась в ответ и обернулась в надежде, что тот алкаш пойдет в деревню и им будет по пути, в конце концов, он местный и с ним не так страшно пробираться сквозь темноту. Но его нигде не было видно, и ей ничего не оставалось, как пойти указанным маршрутом в одиночку.

Немного не так она представляла себе это путешествие. Ее должны были встретить и проводить, но на деле все оказалось по-другому. О плохом думать не хотелось совершенно, но смутная тревога уже вовсю гуляла в душе. Паника медленно просачивалась во все поры организма, и Тане с большим трудом удавалось сохранять спокойствие и хладнокровие. Горько усмехнувшись превратностям судьбы – единственная дочь строительного магната, рожденная с золотой ложкой во рту, оказалась совсем одна, в какой-то глуши на краю земли, еще и с маленьким ребенком на руках, – она решительно двинулась вперед.

***

Александр забрал свой пакет и, выглянув на улицу, крикнул водителю, сидевшему на остановке:

– Дядь Вань, ушла?

– Ушла, – усмехнулся тот и закурил сигарету.

Саша спустился и все же опасливо осмотрелся – совсем не хотелось встретиться с незнакомкой еще раз. Не обнаружив ничего подозрительного, направился к остановке.

– Наконец-то, я думал, вечно будет тут стоять, – проворчал он и присел на лавочку рядом с водителем.

Иван Федорович Колесник был практически единственным человеком, с кем Саша поддерживал общение. Он знал дядю Ваню с детства как лучшего друга отца, а когда тот умер, Иван Федорович всячески помогал и поддерживал их с матерью. Белов был благодарен ему за все и относился с большой теплотой и уважением. Пожалуй, только Колесник знал его непростую историю, но никогда никому не рассказывал.

– Кто это? – спросил Иван Федорович, прервав затянувшееся молчание.

– Понятия не имею…

– Не местная…

– Тоже мне, капитан очевидность. – Белов ухмыльнулся и, открыв бутылку, сделал большой глоток. Огненная жидкость опалила пищевод и с жаром потекла по телу, расслабляя мышцы и затуманивая сознание.

– Хороша…

– Не заметил, – не моргнув глазом, соврал он и с силой сжал бутылку. Вопреки здравому смыслу заметил все и даже больше, воображение услужливо дорисовало недостающие детали. А теперь жаждал забыть как можно скорее и эту женщину, и все, что с ней связано, надеясь больше никогда не встретить ее.

– А зря, я бы на твоем месте за такой приударил… – констатировал Колесник и мечтательно вздохнул.

– Так что мешает?

– Жена.

– Тоже мне, моралист, – беззлобно поддел его Саша, продолжая отхлебывать водку из горла.

– Не моралист, а честный семьянин. Мы с Любкой за двадцать лет ни разу друг другу не изменили, и я не собираюсь нарушать эту традицию.

– Счастливчик, – горько усмехнулся Белов, невольно вспомнив свою семейную жизнь.

– Не завидуй, – поучал его Иван Федорович по-отечески. – Бабу свою любить надо, а не на других смотреть и сравнивать, тогда и она будет для тебя стараться.

– Ладно, хватит на сегодня философии.

– А ты не выделывайся, – не унимался водитель. – Я жизнь прожил и кое-чего в людях понимаю. Хорошая девка, помяни мое слово, а вот это, – указал пальцем на бутылку в руке Саши, – путь в никуда…

– Дядь Вань, хорош. – Александр не выдержал напора, закрутил пробку и убрал бутылку обратно в пакет. Терпеть не мог, когда ему читают нотации, сам знал, как ему жить и что делать, не нуждаясь ни в чьих советах.

– Ну как знаешь. – Иван Федорович встал и похлопал его по плечу. – До завтра?

– Да, как всегда.

Белов проводил взглядом отъезжающий автобус, нехотя поднялся и побрел домой.

Он знал эту дорогу как свои пять пальцев, каждую кочку, каждую ямку, поэтому без труда ориентировался в темноте. Свернул с тропинки и увидел вдали огни деревенских домов. Оставалось пройти совсем немного и оказаться наконец в своем жилище, но планам не суждено было сбыться. Совсем рядом он услышал непонятное кряхтение, достал телефон и, включив фонарь, пошел на звук.

Луч света выхватил перекошенную коляску и недалеко от нее женщину с ребенком на руках. Звучно выругавшись, Белов опустил фонарь и подошел ближе, оценивая масштабы бедствия. Он с легкостью узнал недавнюю незнакомку и с трудом подавил первый порыв пройти мимо. Не хотел помогать, но совесть не позволила оставить женщину в беде.

– Что случилось? – грубо поинтересовался он, ожидая услышать типичную женскую истерику с кучей слез, стенаний и требованием срочной помощи. Знал, что такие, как она, не умеют просить, считают себя выше других, будто все им обязаны только за то, что они просто на свете существуют. Но незнакомка удивила его.

– Колесо… – тихо ответила она.

Голос был настолько пропитан страхом и отчаянием, что Саша на секунду растерялся. Его уверенность в своей правоте пошатнулась, но он быстро взял себя в руки, напомнив себе о том, что такие женщины прекрасные актрисы и все это лишь представление для получения желаемого.

– Где оно?

– Не знаю… Темно очень…

Таня чуть не плакала, только ребенок на руках давал ей силы не поддаться панике. Она не понаслышке знала, как дети чувствуют настроение матери, и старалась сохранять спокойствие.

– Посветить-то не судьба? – огрызнулся Белов. Его раздражение росло в геометрической прогрессии. Ужасно бесила и вся эта дурацкая ситуация, и эта опасная женщина с невинными глазами, но больше всего собственная реакция. Он привык жить по своим понятиям и правилам, а она подвергала сомнению его устоявшиеся убеждения и бесцеремонно расшатывала его мир.

– Нечем, – обреченно выдохнула Таня и прижала ребенка к себе крепче, покачивая на руках.

Совершенно не собиралась рассказывать постороннему человеку о своих проблемах и бедах. Зачем кому-то знать о том, что телефон она давно продала, а купить новый не было возможности, что не помнила, когда нормально ела в последний раз, что устала от постоянной гонки от собственной тени, но не могла остановиться, опасаясь за жизнь своего ребенка. Ее привычная, холеная жизнь давно превратилась в жалкое, нищенское существование, и просвета в обозримом будущем не предвиделось.

Белов чертыхнулся и отправился на поиски колеса, без труда нашел его в одной из многочисленных колдобин на дороге и вернулся к коляске.

– На, держи. – Он протянул незнакомке свой телефон, чтобы та светила ему, и принялся чинить поломку. Света было недостаточно, приходилось действовать на ощупь, но Саша справился – воткнул колесо на место и закрепил его, как смог, подручными средствами.

– Колеса надо смазать и накачать, а лучше вообще новую коляску купить, эта рухлядь разваливается на ходу, – проворчал он, вытирая перепачканные в смазке руки.

– Спасибо, я учту, – холодно отозвалась Татьяна, укладывая спящего ребенка в коляску.

Саша не стал продолжать диалог, забрал свой телефон, пакет со спиртным и прошел мимо нее, в очередной раз надеясь, что эта встреча была последней.

Татьяна старалась идти как можно аккуратнее, не подвергая коляску лишним испытаниям. Из-за этого с каждым шагом все больше отставала от своего спасителя и вскоре совсем потеряла его из виду. Она была даже рада этому, он не вызывал у нее доверия, а плохо скрываемая агрессия и вовсе пугала.

Немного поплутав между незнакомых улиц, Таня добралась до нужного дома, оставила коляску около лестницы, поднялась на крыльцо и постучала в дверь. На пороге появилась женщина в ярко-красном халате с бигуди. Осмотрев свою гостью с головы до ног, презрительно скривилась.

– Ты кто такая? Че тебе тут надо? – Игнорируя элементарные приличия, женщина сразу же набросилась с вопросами.

Татьяна растерялась, не так представляла себе хозяйку своего нового дома. Тем более по телефону общалась с воспитанным и вежливым человеком, а эта хабалка больше напоминала торговку с рынка. Кое-как уняв внутреннее неприятие, Таня вежливо пояснила.

– Здравствуйте, мне нужна Зинаида Ивановна…

– Кто? – Женщина криво усмехнулась, вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь, будто защищая свое жилище от неожиданного вторжения.

– Зинаида Ивановна, – неуверенно повторила Таня и лихорадочно принялась рыться в сумке, ища нужные документы. Победно улыбнувшись, извлекла из нее копию паспорта вышеупомянутой Зинаиды и протянула истеричной особе. Еще вчера Таня оплатила половину этого дома через банк, договорившись с хозяйкой отдать вторую часть при личной встрече.

– Самойлова Зинаида Иванова, – вслух прочитала женщина, но не смягчилась ни на йоту, а наоборот, еще больше разозлилась и стала подталкивать Таню к лестнице. – Дуру из меня решила сделать? Нет тут таких и не было никогда! Вали давай отсюда.

– Как нет? – Татьяна почувствовала, как земля уходит из-под ног, и схватилась за перила, чтобы не упасть. – Мы с ней созванивались… Она обещала продать мне этот дом… Я же перевела ей половину суммы в качестве предоплаты, – тараторила она, вспоминая все, что происходило в последние дни. – Вот, у меня и чек есть… – протянула квитанцию из банка в доказательство своим словам.

– Что? Какой еще дом? С ума, что ль, сошла? – Женщина словно взбесилась и теперь напирала, как таран. – Иди, говорю, отсюда по-хорошему, не то с лестницы спущу!

Татьяна невольно отшатнулась и отступила на несколько ступенек вниз. Она ничего не понимала, мысли хаотично метались в сознании и никак не складывались в логическую цепочку. Еще утром все было просто и понятно, на горизонте ее жизни явственно виднелся просвет, оставалось только добраться до него, а сейчас темные тучи вновь заволокли небо. Медленно до нее доходило истинное положение вещей – ее просто обманули. Развели на деньги, как обыкновенную лохушку. Но самое страшное заключалось в том, что назад дороги не было. Им с дочкой некуда было возвращаться…

– Куда же мне идти? Ночь на улице…

– А я откуда знаю? Откуда пришла, туда и иди!

– Автобус последний уехал. Я здесь никого не знаю. – Таня судорожно искала выход из ситуации, остаться с ребенком ночью на улице было не лучшей перспективой. – Можно я у вас хотя бы переночую, а утром уйду…

– Еще чего! Че тебе тут ночлежка, что ль? У меня своих семеро по лавкам! – Женщина не намерена была сдавать позиции и пускать незнакомку на свою территорию. Она, как цербер, рьяно охраняла свою собственность.

– Поймите, у меня маленький ребенок…

– А у меня четверо и муж, и что?

Теперь Тане стало по-настоящему страшно. Липкие мурашки побежали по позвоночнику, вызывая мелкую дрожь во всем теле. Она была совсем одна с маленьким ребенком на руках, ночью и на краю географии.

– Что же мне делать? – севшим от волнения голосом спросила Таня, ощущая, как зубы отбивают нервную дробь.

– Вон к Юсупычу иди, у него для таких, как ты, всегда место найдется, – с издевкой протянула женщина и указала пальцем куда-то вдаль.

– К кому? – переспросила она, шанс на чудесное спасение забрезжил в темноте.

– Последний дом на следующей улице, – нехотя пояснила хозяйка дома и направилась к двери. –  Там сама разберешься, – крикнула напоследок и скрылась в доме, звучно заперев щеколду.

Стирая соленые дорожки тыльной стороной руки, Татьяна вышла за калитку. Понимала, что надо успокоиться, что никто им с дочкой не поможет. Но нечеловеческая усталость брала верх. Таня еле передвигала ноги, хотела есть и спать. Но это было слишком большой роскошью в их положении, найти приют до утра и хоть немного перевести дух – вот ее программа максимум на сегодняшний вечер.

Белов не смог пересилить себя и упустить незнакомку из виду, как чувствовал, что она вляпается в очередную неприятность. Таким, как она, непременно требовались няньки всегда и во всем. Так в итоге и получилось.

Прикрываясь благородным порывом, решил утолить свое любопытство и узнать, к кому она приехала. Увидев, как девушка свернула к Галке – продавщице местного магазина, Саша сильно удивился, они слишком разные, чтобы быть родственниками или даже подругами, но его это едва ли касалось. Незнакомка поднялась на крыльцо, он выбросил сигарету и хотел уже уйти, но услышал возмущенный крик Галки, и остался стоять на месте.

Подробностей их эмоционального разговора Саша не слышал, но суть уловил совершенно точно – незнакомке идти было некуда. Скрипя зубами от злости на судьбу, обстоятельства и свою бесхребетность, он не спеша докурил сигарету и двинулся следом за девушкой. Мотивы своего поступка анализировать не было никакого желания, и так знал, что будет жалеть о проявленной слабости, но бросить женщину ночью с ребенком на руках считал бесчеловечной жестокостью. Саша мог как угодно относиться к ней, но малыш был не виноват в том, что ему досталась такая безответственная мать.

– Стой, – окликнул он ее, стремительно сокращая расстояние.

Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Пойдем, – коротко бросил и смерил ее тяжелым взглядом, с сожалением понимая, какую удавку вешает себе на шею.

– Куда? – Таня не сдвинулась с места, лишь растерянно хлопала глазами, пытаясь осмыслить происходящее. Вновь этот странный мужчина возник из ниоткуда на ее пути. Она не верила в случайности и совпадения и очень подозрительно ко всему относилась, тем более после случившегося несколько минут назад.

– Переночуешь у меня, – нехотя пояснил мужчина и, подхватив ее рюкзак, пошел в противоположную сторону.

– Вы с ума сошли? Никуда я с вами не пойду! – возмущению воскликнула Таня и едва успела схватить за лямку. Не привыкла, чтобы с ней обращались, как с вещью. Да и не собиралась иметь дело со всяким сбродом, тем более ночевать у алкаша. У нее еще остались остатки гордости и собственного достоинства.

– Дело твое. Уговаривать не собираюсь. – Саша усмехнулся и опустил рюкзак. Прекрасно понимал, что деваться незнакомке некуда, но все же не стал настаивать, благоразумно предоставив решать ей самой. Главное – помощь он предложил, и если она откажется, его совесть будет чиста. –  Дом двадцать восемь. Дорогу найдешь, если захочешь.

Несколько секунд Татьяна стояла неподвижно, обдумывая дальнейшие действия, а потом все же крикнула ему вдогонку:

– Подождите, а как мне найти Юсупыча?

– Зачем он тебе? – Мужчина развернулся и, нахмурившись, пристально посмотрел на нее.

– Я так поняла, у него гостиница. – Таня немного смутилась под его испытующим взглядом и отвела глаза, чувствуя себя школьницей, не сделавшей домашнее задание.

– Ну почти… – Белов подавил издевательский смешок и, выдержав паузу, подбирая культурное слово, пояснил: – По-русски она называется бордель. Такой… местного разлива.

– Господи. – Таня в ужасе закрыла лицо руками. Крупная дрожь прошла по телу, сотрясая каждую клеточку. Такого расклада она не представляла даже в страшном сне. Ужас от того, какую ошибку могла совершить, проникал все глубже в сознание, заставляя прокручивать все это в своем воображении.

– Ладно, все, некогда мне тут сопли разводить. – Мужской голос бесцеремонно прервал поток ее горьких мыслей. Татьяна справилась со сковавшим душу оцепенением и поспешила вдогонку за своим спасителем.

– Вижу, ты передумала, – снисходительно изрек Саша и вновь закинул ее рюкзак на плечо. – Пойдем.

– Как будто у меня есть выбор, – чуть слышно пробормотала она, стараясь унять внутреннюю панику. Сомнения с новой силой атаковали ее. Таня не знала правды относительно дома на краю села и не была уверена в том, что этот мужчина не обманул ее, чтобы заманить к себе и надругаться. Боялась довериться ему, но еще больше боялась остаться на улице с ребенком на руках. Из двух зол выбрала меньшее.

– Выбор есть всегда, – философски заметил Саша. Он и сам сделал его несколько минут назад, решая, помочь незнакомой девушке с ребенком, нарушив при этом свои убеждения и правила, или пройти мимо и сохранить внутреннюю гармонию.

  ***

Татьяна вошла в дом и опасливо осмотрелась. Внутри он оказался намного лучше, чем снаружи. Просторный светлый коридор, небольшая, но уютная кухня, лестница наверх и несколько закрытых дверей. Ей как дипломированному дизайнеру понравилось сочетание цветов и использование пространства, но профессиональный взгляд сразу же зацепился за некоторые недоработки.

Мужчина уверенно открыл одну из дверей, завез коляску внутрь и повернулся к ней.

– Спать будешь здесь.

Таня осторожно проследовала за ним. Комната была маленькая, но вполне комфортная. Кровать, шкаф и журнальный столик стояли по углам, оставляя необходимое пространство в центре, а светлые воздушные занавески придавали комнате легкость. Удовлетворенно кивнув, она все же решилась спросить о том, что мучило ее с самого начала:

– А вы где будете спать?

Саша не сразу понял суть вопроса, а когда сообразил, не смог сдержать очередную ехидную улыбку.

– Спасибо за предложение, но ты не в моем вкусе, – помимо воли вырвался колкий ответ.

Щеки Тани мгновенно вспыхнули от смущения и негодования одновременно. С одной стороны, она радовалась, что опасения были напрасными и на ее честь никто не посягает, а с другой – такое неприкрытое хамство сильно задело самолюбие. Таня, конечно, не считала себя идеалом красоты и женственности, но и комплексами относительно своей внешности не страдала.

Сашу позабавила такая реакция, но он не желал вступать в диалог, поэтому ответил сразу на все возможные вопросы:

– Я сплю на втором этаже. Постель посмотри в шкафу. На кухне сама разберешься. Еды у меня вроде нет, но если что-то найдешь – все твое.

– А туалет, душ?

– Откуда такая роскошь? – Он снова ухмыльнулся – все его предположения относительно нее начинали сбываться. – Туалет на улице за домом, а душ… в бане, может, еще вода теплая осталась, я недавно топил.

– Баня – это…

– Строение в конце участка. Но света в ней нет. Это все?

– Как вас зовут? – Вопрос пришел на ум неожиданно даже для нее самой. Почему-то вспомнилось, что они незнакомы. Он уже столько всего для нее сделал, а она даже не знает его имени.

– Это лишнее, – отмахнулся Белов и направился к выходу. Знакомство тянуло за собой много ненужных ему проблем. Он не хотел узнавать ее ближе, даже на один малюсенький шажок, и также не хотел подпускать ее к себе ни на миллиметр.

– Почему? – искренне удивилась Татьяна. – Я Таня…

– Достаточно! Утром ты уедешь, и я не хочу о тебе ничего знать, – отрезал Саша, забрал свой пакет с бутылками и начал подниматься по лестнице.

– Но я хочу знать, кому быть благодарной…

– Оставь свою благодарность себе. Будешь уходить – захлопни дверь.

В следующую секунду послышался грохот закрывшейся щеколды. Таня так и осталась стоять в недоумении, пытаясь понять, что это сейчас было. Мужчина все больше казался ей неадекватным, его поведение не поддавалось описанию. «Неотесанный мужлан», – мысленно придумала она ему имя и, услышав кряхтение проснувшейся дочери, поспешила к ней.

Глава 2

Дождь монотонно стучал по подоконнику, каждой каплей упорно пробиваясь в сознание. Татьяна с трудом разлепила веки и посмотрела в окно. Погода сильно испортилась, небо заволокло темными тучами, а дождь стремительно превращался в ливень. Она понимала, что пора вставать, утро давно наступило, но накопившаяся усталость давала о себе знать. Сил, чтобы вырваться из теплых объятий сна, просто не было. Чистое белье приятно пахло свежестью, манило в свои сети, и Таня сдалась: повернувшись на бок, позволила себе еще немного понежиться в уютной постели.

Дочка мирно спала рядом, методично посасывая пустышку. Как всегда при виде ребенка сердце Тани наполнилось нежностью, она была счастлива, что родила свое чудо, и не жалела ни о чем. Улыбнулась и невесомо провела пальцем по нежной щечке. Хоть в чем-то ей повезло – девочка родилась спокойной, очень редко закатывала истерики и любила поспать. Будто прочитав мысли матери, Мила заерзала и, выплюнув соску, недовольно скривилась.

Откликнувшись на призыв ребенка, грудь тут же наполнилась молоком. Подвинувшись к дочери, Таня аккуратно вложила в ротик дочери сосок и прикрыла глаза, стараясь игнорировать адскую боль, сопровождавшую этот процесс, и наслаждаться моментом единения. Несколько минут спустя ощущения притупились, и Таня смогла расслабиться и немного подремать.

Внезапный раскат грома эхом разнесся по комнате, заставив вздрогнуть и открыть глаза. Гроза за окном только усилилась, а ведь предстояла дорога в неизвестность. Таня не знала, сколько сейчас времени, ушел ее вчерашний спаситель или еще нет, но валяться в постели дальше не имело смысла – проблемы сами собой не решатся. Тяжело вздохнув, она аккуратно отцепила спящего ребенка, встала и принялась одеваться.

Осторожно вышла за дверь и прошлась по пустынному дому, остановившись в кухне. По-видимому, хозяин уже ушел, по крайней мере, ничто не говорило о его присутствии. Места в кухне было немного, но уют от этого не страдал. Все было на своих местах, ничего лишнего. В холодильнике вопреки ожиданиям нашлись яйца и молоко, в хлебнице лежало несколько кусочков хлеба.

Желудок скрутило от голода. Забыв про гордость, Таня отбросила сомнения, нашла все необходимое и принялась жарить яичницу. Это было, пожалуй, единственное блюдо, которое она умела готовить.

Удобно устроившись за обеденным столом, с жадностью беспризорника поглощала пищу и смотрела в окно на дорогу, которая превратилась в жидкое месиво. Как идти в такую погоду и, главное, куда идти, Татьяна не имела понятия. Перспективы были слишком туманны и непонятны…

Вспышка молнии осветила небо, от раската грома завибрировали стекла в доме. Таня зябко поежилась, взвесив все «за» и «против», приняла единственно верное для себя решение – сегодня она никуда не поедет. Осталось только как-то озвучить его хозяину дома, который вряд ли обрадуется этой новости… и надеяться на его доброту и сострадание.

  ***

Александр медленно пробирался к дому, освещая путь фонарем телефона. Ливень, начавшийся еще утром, к вечеру закончился и оставил после себя мерзкое месиво. Дорогу размыло окончательно, огромные лужи, больше похожие на болото, расстилались по всей площади. Саша сначала попробовал обходить их, а потом плюнул и пошел напролом. Промокшие ноги утопали в грязи и разъезжались на скользкой глине, но он не сдавался, упорно преодолевая метр за метром.

Весь день Саша пытался не думать о вчерашней гостье. Решил забыть этот вечер, просто стереть из памяти, как ненужный файл. Старательно убеждал себя в том, что ему совсем неважно, куда она пойдет и что с ней будет дальше. Но внутренний голос не обмануть, все стремления обнулялись под новой волной воспоминаний. Они преследовали его повсеместно, от них невозможно было спрятаться.

Белов упорно запрещал себе думать о ней и погружался с головой в работу, выслушивал чужие проблемы, но даже не понимал их суть. Злился на себя за слабость и безволие, за то, что, как ни отгораживался, Татьяне все-таки удалось встревожить его израненную душу. Но он не был готов к этому. Не хотел ничего чувствовать: ни жалости, ни сострадания. Давно похоронил все эти эмоции в сердце и не желал воскрешать.

Но вопреки здравому смыслу, Саша переживал за нее, хоть и отчаянно с этим не соглашался. При мысли о том, что с ней или ребенком могло случиться что-то плохое, все внутри переворачивалось, а сердце непривычно сжималось.

Целый день он, как мантру, повторял заветные слова: «Это не твое дело. Это тебя не касается». Но взбунтовавшаяся совесть не соглашалась. Терзала и мучила. Не сумев договориться с ней, Саша закончил работу и привычно заглушил ее голос доброй порцией алкоголя. Легче не стало, но разум затуманился, давая необходимую передышку.

Чем ближе Саша подходил к дому, тем сильнее нарастало чувство тревоги. Свернув на улицу, сразу заметил свет в своих окнах и насторожился. Ускорил шаг, быстро вбежал по лестнице и не разуваясь вошел в дом.

Звенящая тишина давила на нервы. Сердце пропускало удар за ударом. «Наверное, забыла выключить,» – пронеслась внезапная догадка в воспаленном мозгу. Он не успел сообразить, обрадовало его это или огорчило, как дверь, ведущая в одну из гостевых комнат, открылась, и вчерашняя гостья появилась перед ним.

– Здравствуйте, – робко проговорила она и потупила взгляд, будто провинившаяся школьница.

Белов вскипел мгновенно. Неясное чувство облегчения просто снесло ураганом праведного гнева.

– Ты что здесь делаешь?

– Извините, я…

– Я что, не по-русски тебе вчера сказал? – грубо выкрикнул он, с трудом сдерживая агрессию. Эмоции, копившиеся весь день, рвались наружу. Ему просто необходимо было выплеснуть их, он не справлялся с ними, а выпитый алкоголь только ухудшал ситуацию.

– Не кричите, пожалуйста. Ребенок спит. – Таня попыталась смягчить его, но, почувствовав запах перегара, поняла, что это бессмысленно. Мужчина опять был пьян, а значит, скорее всего, неадекватен. Чувство самосохранения подсказывало спасаться от него, но бежать было некуда.

– Да мне плевать на твоего ребенка. – Саша не выдержал и припечатал ладонь к стене, вымещая в этом движении всю свою злость. Он контролировал себя и никогда не посмел бы ударить женщину.

Таня вздрогнула от испуга и подняла на него глаза. Ей стало по-настоящему страшно. Она готова была сию секунду собраться и сбежать из этого дома. На что она вообще надеялась, оставшись здесь?

Плач ребенка, как спасительная соломинка, вернул в реальность. Преодолев страх, Татьяна обошла мужчину и попыталась уйти в комнату, но он не позволил. Крепко сжал плечо и одним рывком вернул на место, нависнув над ней, как скала, и вынуждая смотреть прямо в глаза.

– Я задал вопрос. Какого хера ты до сих пор делаешь в моем доме? – чеканя каждое слово, повторил Саша. Голубые омуты ее колдовских глаз затягивали его в свою пучину. Он не понимал, что с ним происходит. Хотел и наказать ее за то, что осталась, и, наоборот, поблагодарить, что не ушла. Он запутался в себе и своих чувствах. Не мог понять, какие истинные, а какие ложные. Противоречивые эмоции не поддавались описанию и рвали его на части. Внутри пылал огонь, но он не знал, как его потушить.

– Мне больно, – прошептала Таня чуть слышно, но этот шепот громким молотом ударил по перепонкам. Саша будто очнулся от наваждения, за доли секунд осознал все происходящее и выпустил ее плечо. Таня тут же скрылась за дверью, а он опустился на пол и спрятал лицо в ладонях, смиряя внутренних демонов.

Грубость и жестокость были абсолютно не свойственны ему, сейчас Саша впервые осознал, что теряет себя, свое лицо и свою личность. Но не готов был услышать доводы разума. Алкоголь слишком сильно владел им и не желал отпускать свою жертву. Он полновластно распоряжался его жизнью и пресекал все попытки дать отпор.

Поддавшись порыву, Александр достал из пакета уже открытую бутылку, привычно отпил из горла и, облокотившись на стену, прикрыл глаза. Огненная жидкость потекла по венам, заменяя анестезию и даруя долгожданное спокойствие. Приятная дымка распахнула свои объятия, опутывая мозг, словно паук. Его власти невозможно было противостоять, он просачивался всюду, постепенно разрушая организм. Щедро утолял мучившую жажду, подавляя волю и подчиняя своим правилам.

Саша не заметил, как бутылка опустела. Веки слипались, но сил подняться уже не было. Картинка плыла, он был не в состоянии сфокусировать взгляд. Откатив пустую бутылку в дальний угол, устало прикрыл глаза и провалился в спасительный сон.

  ***

Татьяна ходила из угла в угол, укачивая плачущего ребенка. Тело сотрясала нервная дрожь, она никак не могла успокоиться. Пьяный мужчина сильно напугал ее. Теперь вообще не представляла, как вести себя дальше, боялась выйти из комнаты, то и дело косилась на дверь, переживая, что он войдет и продолжит допрос. Первым порывом было сбежать без оглядки из этого дома, но здравый смысл победил – уходить в ночь в такую погоду было тоже небезопасно.

Малышка уснула, Таня переложила ее в коляску и подошла к двери, пытаясь понять, что происходит в коридоре. Она слышала невнятное бормотание и звон бутылок, из чего сделала вывод, что мужчина все еще там. Судорожно вздохнув, вернулась к кровати. Нервы натянулись до предела, малейшее колебание могло привести к неминуемому срыву.

Чтобы хоть как-то отвлечься, высыпала содержимое рюкзака на стол. То немногое, что осталось от прошлой жизни. Выбрав из всего этого документы на покупку дома, попыталась разобраться с ними и решить, что делать.

Раз за разом пересматривала злосчастные бумажки, но так и не нашла ответов на свои вопросы. Точнее, вывод напрашивался только один: ее обманули. Жестоко обманули. Можно было обратиться в полицию, попытаться найти виновных и вернуть потраченные деньги, но страх, что этим она привлечет ненужное внимание к своей персоне, пересиливал все. Ее ситуация все больше ухудшалась, но выхода так и не находилось.

Таня не знала, сколько просидела в одной позе, изучая свои немногочисленные пожитки. Мочевой пузырь обещал скоро лопнуть, но выйти из комнаты было страшно. Кое-как она собрала волю в кулак и, подойдя к двери, прислушалась – в коридоре стояла полнейшая тишина. Осторожно выглянула из своего укрытия и осмотрелась. Мужчина спал на полу неподалеку от ее комнаты. Облегченно выдохнув, вернулась проверить дочь и поспешила выйти. Грязные следы уродливыми пятнами расползались по полу. Аккуратно перешагивая через них, Таня добралась до выхода. Быстро обулась и выбежала на улицу.

Уличный туалет наводил на нее ужас, но сейчас выбирать не приходилось, она переживала за дочь, оставшуюся в одном доме с неадекватным типом.

Когда вернулась, мужчина спал на том же месте. Недолго думая, Таня прошмыгнула обратно в комнату и прислонилась спиной к двери, как будто за ней кто-то гнался. Не знала, что делать в такой ситуации, никогда прежде не сталкивалась так близко с алкоголиками, но этого мужчину почему-то стало жаль. В конце концов, не такой уж он и плохой человек, раз пригласил к себе переночевать.

Шумно выдохнув, она собрала с постели плед и одну подушку и вышла обратно. Спящим мужчина не казался таким уж страшным и на конченого алкаша тоже похожим не был. Присев перед ним на корточки, Таня осторожно отодвинула его голову от стены и подсунула подушку. Затем аккуратно укутала пледом и с чувством выполненного долга вернулась в комнату.

***

Белов проснулся от жуткой ломоты во всем теле. От долгого сидения в одной позе мышцы затекли и неприятно ныли, а голова ожидаемо раскалывалась. Похмелье было частым гостем в его доме. Почти каждое утро Саша испытывал на себе его прелести и практически смирился с такой расплатой за слабость.

Открыв глаза, он недовольно поморщился и осмотрелся, пытаясь сообразить, где находится и что происходит. Воспоминания вчерашнего вечера яркими вспышками замелькали в сознании, причиняя новые страдания.

Протрезвевший мозг работал по-другому, и вся ситуация виделась в ином свете. Александр понимал, что вел себя неправильно, не должен был так остро реагировать на выходку девушки, просто не справился с лавиной эмоций, которые она в нем будила. Он чувствовал опасность, исходившую от нее, и защищался как мог.

Раздумья плавно перетекли в другое русло. Решив, что после такого представления гостья, скорее всего, ушла, Саша неожиданно ощутил пустоту внутри. Раскаивался в содеянном и чисто по-человечески жалел, что так вышло.

Он устало потер лицо ладонями и только сейчас заметил на себе плед и подушку рядом. Мысли, хаотично метавшиеся в голове, уверенно складывались в логическую цепочку. Окинув взглядом коридор, обнаружил одежду и обувь девушки и понял, что она осталась. Странное волнение всколыхнулось в душе, появилась призрачная надежда, что можно все исправить. Как минимум извиниться и попробовать помочь человеку, попавшему в беду. Воодушевленный новыми обстоятельствами, скинул с себя мокрые ботинки и направился в ванную.

Упругие струи беспощадно хлестали по коже, разгоняя кровь по закаменевшим мышцам и проясняя голову. Контрастный душ и две таблетки аспирина сделали из него человека. Бодрый, свежий и в приподнятом настроении он уверенно шагнул в комнату девушки.

Она тихо спала, подложив ладонь под щеку, как маленькая девочка. Александр не ожидал увидеть ее такой трогательной и беззащитной. От странного ощущения перехватило дыхание. Он попятился, почувствовав опасность для себя, хотел сбежать без оглядки от нежеланных эмоций, но не успел. Она неожиданно открыла глаза, увидела его и, испугавшись, натянула одеяло до подбородка.

Саша грустно улыбнулся, осознавая, что сам виноват в такой реакции, подошел ближе и присел перед ней на корточки.

– Доброе утро.

– Д-доброе, – кое-как выдавила из себя Таня. Страх сковал легкие, мешая нормально говорить. Она озадаченно смотрела на мужчину, пытаясь понять, зачем он пришел и чего ей ожидать.

– Ты до сих пор здесь?

В его голосе не было вчерашней злости, и Татьяна неуверенно ответила:

– Мне некуда идти…

– Поговорим?

– Здесь? – Она оглянулась на спавшую рядом дочь.

Он проследил за ее взглядом и неожиданно улыбнулся, показав ямочки на щеках.

– На кухне.

– Хорошо, я сейчас приду.

 Он кивнул и поднялся. Проходя мимо журнального столика, заметил стопку бумаг и остановился, внимательно изучая их. Просмотрел несколько документов, не нашел ничего для себя интересного и вышел из комнаты.

Таня облегченно выдохнула и села на кровати. Мандраж прошел, оставив после себя легкое недоумение. Мужчина выглядел совершенно по-другому. Гладко выбрит, в чистой выглаженной рубашке, от запаха перегара не осталось и следа, его заменил приятный аромат парфюма. Темно-серые глаза не метали молнии, а улыбка была дружелюбной.

Все менялось слишком быстро, и она не успевала за этими изменениями. Весь вчерашний день провела в раздумьях, прикидывала, как поступить и что делать. Пересчитав остатки денег, хотела попытаться договориться с хозяином дома и снять у него комнату, в которой ночевала. Но ее план с треском провалился. Отрепетированная речь оказалась никому не нужна, он даже не дал ей шанса что-то сказать. Тщательно подобранные аргументы просто разбились вдребезги о неприступную стену его грубости.

Уже ночью Таня долго лежала без сна, прислушивалась к различным звукам и обдумывала, как жить дальше. Наконец пришла к выводу, что лучше и безопаснее уйти. Но сейчас ее уверенность в правильности своего решения пошатнулась.

Сегодня мужчина был другим, злоба и неприязнь исчезли, и это вселяло надежду на понимание.

Откинув последние сомнения, Татьяна решилась рискнуть и вновь вернуться к первоначальному плану. Накинула халат, найденный в недрах шкафа, положила в карманы деньги и оставшиеся драгоценности и поспешила на кухню.

Прошла несколько метров и остановилась. Все никак не могла поверить глазам, в голове не укладывалось, как вчерашний деспот мог так преобразиться за ночь. Если бы встретила его на улице, ни за что бы не узнала. Ничего не связывало того небритого неандертальца с обаятельным молодым человеком, который хозяйничал на кухне.

– Кофе будешь? – не поворачиваясь, спросил он и достал две кружки.

– Чай, если можно… – Татьяна натянуто улыбнулась и юркнула за стол.

– Я тебя напугал вчера… – начал Саша, пытаясь подобрать правильные слова, но не знал, что говорить. Мысли упорно не хотели выстраиваться в логические предложения. Поставил на стол чашку с чаем, песок и печенье и отвернулся к окну, не желая смотреть девушке в глаза. – Прости, я не хотел… – шумно выдохнув, завершил свою пламенную речь.

Таня кивнула, принимая его извинения. Повисла напряженная пауза, но никто не стремился нарушить тишину, разговор совершенно не клеился. Она отхлебнула немного чая, чтобы смочить пересохшее горло, и все же решилась перейти к главному:

– Я тут подумала… – Он резко развернулся, окинув ее настороженным взглядом. Татьяна внутренне сжалась, приготовившись к худшему, нервно сглотнула и заставила себя продолжить. – Может, вы сдадите мне комнату?

Несколько мучительно долгих секунд мужчина изучал ее, а она затаила дыхание, боясь сделать вдох…

– Нет, – ответил коротко и ясно. Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя в душе все перевернулось. Он не ожидал такого предложения, даже в страшном сне не мог себе представить подобное. Кому угодно Саша не отказал бы, только не ей. Жалость, сочувствие, сострадание – все эти эмоции меркли перед обычным страхом. Он очень хорошо знал женщин, подобных ей, и помнил, сколько боли и разрушений они после себя оставляют. Надломленная жизнь и гниющая рана на сердце не давали забывать.

На этом тему можно было закрыть, но Татьяна не привыкла сдаваться без боя, всегда получая желаемое.

– Почему? – Таня встала и подошла к нему, вынуждая смотреть на нее.

– Зачем? – Александр усмехнулся, стараясь сохранять невозмутимость. Много лет проработав в медицине, он приобрел замечательную стрессоустойчивость, но рядом с этой девушкой все постоянно шло не так. – Я не хочу ни под кого подстраиваться. Мне нравится мой образ жизни.

– Этот? – Она кивнула на батальон пустых бутылок, стоявших неподалеку.

– В том числе.

Его холодная сдержанность пугала. Вчера в нем кипели страсти, но все мысли были написаны на лице, а сейчас Таня не могла понять, о чем он думает. Мужчина смотрел на нее с цинизмом палача, безэмоционально решая судьбу ее и дочери.

– Но я не собираюсь лезть в вашу жизнь! Вы вообще нас не заметите… – Таня лихорадочно пыталась найти аргументы в свою защиту. – У меня есть немного денег и золота. Вот, – достала из кармана аккуратно сложенные купюры и пакетик с драгоценностями. – Их можно продать…

– Хватит! Дело не в деньгах…– чуть громче, чем следовало, остановил он ее. Вся эта ситуация с каждой секундой все больше походила на бред сумасшедшего. – Я сказал «нет»! – упрямо повторил, но голос взволнованно дрогнул, разрушая кажущуюся суровость и давая ей надежду.

– Я прошу вас… – забыв про гордость, умоляла Татьяна. Глаза наполнились слезами, но она не позволяла им пролиться. – Мне правда некуда больше пойти… Хотя бы на несколько месяцев…

Уверенность Александра таяла на глазах, рассыпалась, как карточный домик, под взглядом, полным отчаяния. Но он продолжал обороняться до последнего. На кону стояло слишком много, он не готов был рисковать.

– Раз у тебя есть деньги, ты можешь снять квартиру в городе…

– У меня нет документов. Я хотела купить дом, но меня обманули…

– Избавь меня от подробностей, – огрызнулся он, защищаясь из последних сил. Эта девушка ловко обвела его вокруг пальца, расставила ловушку, в которую он угодил. Она просто приперла его к стенке. Чисто по-человечески Александр не мог отказать ей, но и жить с ней в одном доме тоже не хотел.

– Позвольте нам остаться. Всего на три месяца, мы вас не стесним. Я найду работу…

– С маленьким ребенком на руках?

Его язвительный тон, насквозь пропитанный горечью, стал последней каплей. Татьяна обреченно опустилась на стул и спрятала лицо в ладонях. Тело ее сотрясали беззвучные рыдания.

– Пожалуйста…

– Господи, ну почему именно я? – взорвался Саша и начал мерить кухню шагами. –  В нашей стране 146 миллионов жителей! Почему именно я должен тебе помогать?

Он готов был взвыть от безысходности. Так не хотел во все это ввязываться, костерил себя на чем свет стоит, ведь мог пройти мимо, какого лешего его дернуло остановиться? Не желал ни знать эту девушку, ни помогать ей, но чем больше от нее отбрыкивался, тем настойчивее она приближалась.

Остановившись около стены, оперся на нее рукой и опустил голову, медленно считая до десяти. Взяв эмоции под контроль, шумно выдохнул и обозначил свое решение:

– Я подумаю, как тебе помочь, но ничего не обещаю.

 Она подняла на него заплаканные глаза.

– Спасибо.

– Я на работу. Вернусь поздно, – не дожидаясь ответа, вышел из кухни. Совсем скоро послышался звук захлопнувшейся двери.

Глава 3

– Что с тобой сегодня? – промурлыкала пышногрудая барышня, крепче прижимаясь к Саше.

– Нормально все.

– Ты будто не здесь, случилось чего?

– Нет. Просто устал. – Он методично перебирал пальцами пряди каштановых волос Ларисы и думал о чем-то своем. Точнее, о незваной гостье. Весь день пытался решить эту дилемму. Просчитывал возможные варианты, но ни один его не устраивал.

– Давай массаж сделаю… – предложила Лариса и скользнула ладонью по его груди. Обычно Саша приходил к ней на несколько часов и все это время они не вылезали из постели, с упоением изучая камасутру, а сегодня его будто подменили.

– Не надо, мне пора. – Александр сел на постели, затушил забытую в пепельнице сигарету и принялся искать свои трусы.

– Может, останешься? Мой только завтра приедет…

– Ларис, не начинай, – напряженно ответил он. Терпеть не мог таких разговоров, но она, будто забыв об этом, каждый раз поднимала эту тему. – Ты же знаешь, что я всегда ночую дома.

– Ну мало ли… вдруг сделаешь исключение… – Лариса обиженно надула губки, но, заметив, что на Сашу это не произвело должного впечатления, сменила тактику. – Я бы приготовила чего-нибудь…

– Нет. Мне пора, – терпеливо ответил он и встал, застегивая на ходу джинсы. Его отношения с Ларисой были просты и понятны с самого начала. Саша никогда не скрывал, что не хочет серьезности, что его интересует только секс. Раньше ее все устраивало, но в последнее время она все чаще требовала большего. Его сильно раздражала эта тенденция, но на данный момент менять он ничего не хотел.

– Когда приедешь?

– Пока не знаю.

– Смотри, а то может быть поздно… – поддела его Лариса, желая вызвать хоть какие-то эмоции, но лицо Александра осталось непроницаемым.

Ему было откровенно все равно. Он не испытывал никаких чувств к этой женщине и совершенно не держался за отношения с ней. Приходил скорее по привычке, чтобы снять накопившееся напряжение. Не собирался бороться за нее и посчитал нужным поставить в известность:

– Лар, я не собираюсь играть с тобой в игры. Если ты хочешь все закончить, так и скажи. Мы взрослые люди.

– Да не хочу я ничего заканчивать! – вспылила она и скрестила руки на груди. Ее бесило, что Саша не отвечает ей взаимностью. Просто пользуется телом, не отдавая ничего взамен. – Мне тебя мало, понимаешь?

– Ну извини, большего дать не могу. Я изначально тебя обо всем предупреждал, – напомнил он, надевая ботинки. Саша пребывал в полной готовности закончить их свидания раз и навсегда, если Лариса продолжит наседать.

Но она, будто прочитав его мысли, утихла.

– Я помню.

– Если начались проблемы с пониманием, то больше я не приду. Мне весь этот театр не нужен.

– Сашуль, ну что с тобой? Ты сегодня сам не свой. – Она пыталась докопаться до истины. Женская интуиция подсказывала наличие соперницы, но, зная характер Белова, она сильно сомневалась в этом. Тем не менее факт оставался фактом: обычно ее горячий и неутомимый любовник сегодня был как сонная муха.

– Мне квартира нужна, здесь, в городе, сможешь помочь?

Вопрос застал врасплох и одновременно взволновал. Различные мысли тут же заметались в мозгу, а сердце забилось чаще.

– Тебе? Зачем? Собрался переехать ко мне поближе?

– Нет. Для друга. Срочно надо.

Лариса была звездой своего города и лично знала всех нужных людей, поэтому Александр и решил обратиться к ней напрямую, чтобы ускорить процесс поиска жилья.

Она кивнула и скрылась на кухне. Вернулась через пару минут с листком бумаги.

– Вот, возьми телефон. Это Дмитрий, он занимается квартирами. – Лариса представила знакомого и снисходительно добавила: – Скажи, что от меня, и все будет в лучшем виде.

– От тебя? – Саша ехидно приподнял бровь.

– Ревнуешь? – спросила она с надеждой и обняла его за талию.

– Нет. Спасибо за все. – Он невесомо чмокнул ее в висок и вышел за дверь.

– До встречи?

– Пока.

Знакомый Ларисы оказался проворным парнем. Выслушал все пожелания, и через час Александр уже шел смотреть первую квартиру из трех вероятных.

Только переступив порог, сразу понял, что это совсем неподходящий вариант: облупленные стены, древний диван и тараканы на кухне – не лучшее место для женщины с грудным ребенком. Две другие оказались почти такими же и были отметены безоговорочно. Дмитрий пытался оправдаться, доказывая, что это самые дорогие предложения в городе и можно посмотреть другие варианты, но Саша остался непреклонен. Не хотел больше тратить время впустую, понимая, что в более дешевых квартирах ситуация обстоит еще хуже. Ему пришлось признать поражение и отказаться от идеи переселить Татьяну в город.

***

Саша закурил и откинулся на стенку автобусной остановки. Выпуская сизые клубы дыма, терпеливо ждал, пока все пассажиры покинут салон и Колесник присоединится к нему.

– Парень, ты что-то совсем сник. – Иван Федорович похлопал его по плечу и опустился рядом на лавку. – Случилось чего?

– Дядь Вань, что мне делать?

– Выкладывай.

– Помнишь ту девушку с ребенком? – Колесник закурил и кивнул, побуждая продолжить рассказ. – Она сейчас у меня дома. У нее проблемы с жильем – просит сдать ей одну комнату.

– Я так и знал, что вы еще встретитесь. – Водитель довольно усмехнулся своей проницательности. – И что тебе мешает? Дом большой, живешь один…

– Я не хочу, понимаешь? Она мне не нравится, – горячо возразил Саша, пытаясь отстоять свою позицию. Ему нужен был взгляд со стороны, добрый совет, какое-то подтверждение правильности своих действий.

– Что-то мне подсказывает, что ты лукавишь… – Колесник хитро прищурился и внимательно посмотрел на собеседника. Знал его еще озорным мальчишкой, и даже сейчас, когда Саша стал взрослым мужчиной, ничего не изменилось – читал его как открытую книгу.

– В смысле?

– Все с точностью до наоборот. Она тебе нравится, и ты боишься снова влюбиться, – спокойно рассуждал Иван Федорович. – Но ведь в любви и есть смысл жизни, без нее нельзя.

– Хватит уже, навлюблялся, – отмахнулся Саша и, вскочив с места, принялся расхаживать из стороны в сторону. – А эта вообще последняя в списке.

– Что ты против нее ополчился-то, не пойму?

– Очередная лживая стерва, – сквозь зубы процедил Александр, но, невольно вспомнив утренний разговор, осекся и сел обратно на лавку, спрятав лицо в ладонях. Мысли в голове путались, натыкаясь друг на друга. То, что он видел на самом деле, не соответствовало его представлениям, и это раздражало. Белов выстроил вокруг себя неприступную крепость из собственных убеждений и яростно охранял их. Но с появлением Тани его оборона давала сбой.

– С чего ты взял? Тихая скромная девушка, по-моему…

– Ольга такая же была. – Саша с силой сжал кулаки и горько ухмыльнулся своим воспоминаниям. – А потом…

– Хватит уже, – отмахнулся Колесник. – Что ты всех меришь одной линейкой? Внешность бывает обманчива.

– Не думаю…

– В том то и дело, что совсем не думаешь, – горячо отстаивал свою точку зрения Иван Федорович. – Ты слишком зациклен на своем горе и все видишь через его призму. Пора уже скинуть старый груз с плеч. Ты достаточно уже пострадал.

– Я не могу. Я не готов.

– Ты никогда не будешь готов. Просто отпусти ситуацию – время все расставит на свои места. В конце концов, тебя же не заставляют жениться, просто помоги по-человечески, и все.

– Может, ты и прав, – сдался Белов, возразить было нечего. Сам не понимал, почему раздул проблему на пустом месте. Что такого может случиться, если она поживет у него несколько месяцев? Он дома бывает крайне редко, они могут вообще не пересекаться…

– Саш, – Колесник ободряюще сжал его плечо, – ну не выгонишь же ты ее на улицу?

– Не выгоню, – тяжело вздохнув, согласился Белов.

– То-то и оно, а если выгонишь, я лично тебя больше знать не захочу, – полушутя предупредил Иван Федорович, затушил бычок и поднялся с лавки.

– Вот и посоветовался, – усмехнулся Саша и последовал его примеру.

– Ладно. Мне пора.

– Спасибо, дядь Вань.

– Давай, до понедельника.

Дорога до дома не заняла много времени. Приняв непростое для себя решение, Саша ощутил, как дышать стало легче. Тугие канаты, стягивавшие грудь, исчезли, а в конце тоннеля появился свет, к которому он уверенно шел.

– Сашенька, здравствуй!

Старушечий голос окликнул его. Белов обернулся и увидел соседку.

– Здравствуй, баб Зин.

Она ожидаемо поманила к себе, и ему ничего не оставалось, как подойти ближе.

– Что ж ты не сказал, что жена приехала?

– Чего? – Вопрос застал врасплох, внутри все перевернулось, а сердце застучало быстрее. Он не видел свою бывшую жену полгода и не горел желанием когда-нибудь увидеть. Они расстались при не очень хороших обстоятельствах, о которых Саша страстно желал забыть навсегда.

– Я заходила сегодня к тебе, пирожки приносила… ну и так по мелочи: убрать да приготовить, – тараторила соседка. – Гляжу, девушка с ребенком, ну я так и подумала, наверное, жена… А что, не жена?

Саша шумно выдохнул, поняв наконец, что произошло. Представил встречу с прошлым, и настоящее уже не казалось таким пугающим. Он быстро прикинул, какую выгоду ему принесет наличие жены, пусть и не настоящей, и кивнул.

– Жена баб Зин, жена.

– Ну наконец то! – просияла старушка. – Явилась, а то ходишь как неприкаянный.

Саша только улыбнулся в ответ.

– А дочка-то как на тебя похожа! Прям одно лицо!

– Угу, копия, – пробубнил он себе поднос и подумал, что дочку Тани он даже не видел ни разу. – Я пойду, ждут меня.

– Подожди, Саш, – остановила его соседка. – Я вот что подумала.

– Что?

– Может, это… Раз жена приехала, я не буду приходить? Справитесь, чай, и без меня?

– Справимся, – уверенно согласился Саша. Баба Зина, сама того не ведая, подкинула отличную идею, как оставить Таню у себя и обезопасить свое личное пространство. Просто сделка, и ничего больше.

– Ну и славно. Передавай привет и заходите в гости, – напутствовала старушка, но Саша уже не слышал, стремительно сокращая расстояние, шел домой.

Белов не увидел в окнах свет и ощутил, как неясная тревога тенью скользнула по сердцу. Нехорошее предчувствие зародилось где-то в глубинах сознания. А вдруг она все-таки ушла?

Еще вчера он бы обрадовался этой новости, но сейчас, когда принял волевое решение, когда смирился с неизбежностью, просто не мог спокойно реагировать. Уговаривал себя, что переживает чисто по-человечески и на самом деле ему нет дела до Тани, но все чаще ловил себя на мысли, что это не так.

Взглянув на часы, Саша поспешил внутрь, чтобы развеять свои страхи. Первым делом проверил одежду и обувь и, убедившись, что ничего не исчезло, облегченно выдохнул.

В доме стояла абсолютная тишина. Решив, что Таня уже спит, он разделся и прошел в кухню, стараясь не шуметь. Ничего не говорило о присутствии в его доме постороннего человека. Все вещи стояли на своих местах, где он их оставил, даже утренняя чашка, впопыхах забытая на подоконнике, до сих пор там и находилась.

Подавив в зачатке внутренний порыв сходить к ней и узнать, все ли хорошо, Саша привычно достал бутылку водки и поднес к губам.

– Добрый вечер, – раздался мягкий голос за спиной. Саша вздрогнул от неожиданности, не успел сориентироваться и выронил бутылку из рук. С оглушительным звоном она ударилась об пол и разлетелась на мелкие осколки, окутывая пространство вокруг облаком алкогольного пара.

Таня побледнела и попятилась.

– Простите, – едва слышно прошептала она, боясь его гнева. – Я все уберу…

Саша медленно развернулся на месте, едва сдерживаясь, чтобы не задушить виновницу всех своих бед. Множество колких фраз, готовых вот-вот сорваться с языка, вертелось в мозгу, но при виде ее трясущейся от страха фигурки вся злость чудесным образом испарилась.

– Я сам. – Он смерил ее сердитым взглядом, достал веник и совок и принялся подметать осколки.

Татьяна издалека следила за его действиями, не решаясь подойти ближе. Еще совсем не знала этого человека и не могла предугадать его реакцию.

– Иди сюда, – позвал он и демонстративно отодвинул вторую бутылку подальше от края стола.

На кухне неприятно пахло водкой, и Тане стоило больших трудов сдерживать рвотные позывы, но она преодолела себя, послушно вошла и села за стол.

Заметив ее состояние, Саша распахнул окно, чтобы проветрить помещение.

– Я думал, ты спишь.

– Не спится… Вы обещали подумать… – напомнила Татьяна, подвешенное положение сильно напрягало, она не могла нормально существовать в таком состоянии.

Нервный тремор нахлынул внезапно. Чтобы справиться с ним, Саша налил полную стопку водки и осушил ее. Жаркая волна тут же хлынула по организму, успокаивая нервные окончания.

– Я хотел обсудить с тобой кое-что.

Татьяна затаила дыхание, готовясь выслушать его решение. Внутри все дрожало от страха, но она старалась сохранять спокойствие.

– Во-первых, перестань мне выкать. – Он улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку, но Таня была совершенно серьезна.

– Хорошо, но я не знаю вашего, то есть твоего имени.

– Саша.

Она кивнула и приготовилась услышать остальные пункты.

– А во-вторых, – он выдержал паузу, обдумывая, как лучше преподнести свое предложение и не выказать заинтересованность, –  я готов предоставить тебе жилье, но не за деньги, а за определенные услуги.

Щеки Татьяны моментально вспыхнули, а в глазах зажегся недобрый огонь. Разочарование настигло так внезапно, что она не справилась с эмоциями и высказала все, что думала:

– Это низко, вы же знаете мою ситуацию…

– И что же я такого ужасного предложил? – поинтересовался Александр, не очень понимая, к чему она клонит. В его словах не было никакой подоплеки, никакого двойного дна. Он имел в виду именно то, что озвучил.

Таня невесело усмехнулась, поражаясь его простоте.

– Вы считаете, спать с мужчиной…

– Я говорил об услугах, а не о сексе, – резко перебил он, не желая даже слышать, что она там себе напридумывала. – По-моему, один раз я тебе уже объяснил свое отношение…

– Простите, я не так вас поняла. – Лицо Тани покраснело еще больше, но теперь уже от стыда. – О каких услугах вы говорили?

– Всего лишь уборка дома, стирка белья и готовка еды. Сейчас мне помогает соседка, но она довольно пожилая, и ей уже тяжело…

– Я не умею готовить… – тихо сказала Таня и опустила глаза. Он предлагал идеальный вариант, но она не могла на него согласиться, а обманывать не хотела.

– В смысле? – Белов даже растерялся от такого заявления, так как этот вариант не рассматривал в принципе. – Мне не нужно ресторанной еды, обычный суп, пюре с котлетами…

– Я совсем не умею. Единственное, что научилась недавно, – это яичница…

– Неудивительно, зачем тебе…– Саша презрительно скривился. Все его благодушие мигом растаяло. Все получалось, как он и предсказывал. Таня – такая же белоручка и охотница за хорошей жизнью, как и его бывшая жена. Внутри снова заклокотало, и он привычно налил себе еще одну рюмку. Водка – единственный безотказный способ, который всегда спасал его от тяжелых воспоминаний.

– Может, вы меня научите? – с надеждой спросила Татьяна, боясь, что Саша передумает и выгонит ее. Заметила перемену в нем, но не понимала с чем это связано. Главное для нее сейчас было остаться в этом доме.

– Делать мне больше нечего, – огрызнулся он. Внутренний баланс резко нарушился. Запущенный механизм было не остановить. Негативные эмоции наслаивались друг на друга, как снежный ком, и плохо поддавались контролю. Порывшись на полке шкафа, он извлек кулинарную книгу и кинул перед Таней на стол. –  На вот, изучай.

Она пролистала несколько страниц и вновь посмотрела на него.

– Абракадабра какая-то…

– Это твои проблемы, – отрезал Саша, не желая помогать ей. – Ты согласна? Уборка, стирка, еда.

– Согласна.

– Значит, договорились, – заключил он, забрал недопитую бутылку и направился к выходу, но в дверях обернулся. – И да, чем меньше я тебя вижу, тем лучше.

Она кивнула. Ей тоже не хотелось встречаться с ним.

– Самое основное есть в магазине. Деньги буду оставлять. Чего нет, пиши список и вешай на холодильник.

– Поняла. А если меня спросят…

– Ты от кого-то прячешься?

– Да, то есть нет, я… – Таня замялась, не готова была к этому вопросу. Не знала, какую информацию можно ему рассказать, а о чем стоит умолчать.

– Не надо подробностей, – отмахнулся он. Лишняя информация была ему ни к чему, Саша не собирался сближаться с ней. – Соседка думает, что ты моя жена, приехавшая из Москвы. Пусть так и будет.

– Ты женат? – удивилась Таня. Ей почему-то казалось, что у такого человека не может быть жены. Ни одна нормальная женщина просто не выдержит его вздорный характер.

– Да, – коротко бросил он и ушел, оставив ее в одиночестве.

Глава 4

Проснувшись рано утром, Татьяна принялась штудировать полученную накануне книгу. Читая рецепт за рецептом, не понимала абсолютно ничего. Все, в общем-то, было просто и доступно, но она никак не могла представить, как это воплотить на практике. Так и не найдя идеального для себя рецепта, загнула несколько страниц и, отложив книгу в сторону, прикрыла глаза.

Ситуация с жильем разрешилась в лучшую сторону, можно было бы облегченно выдохнуть, но какая-то непонятная тревога не покидала. Таня постоянно вспоминала тяжелый взгляд Саши и внутренне сжималась. Он смотрел с такой неприязнью и презрением, что волоски на коже вставали дыбом. Да и вообще вел себя очень странно, его настроение и отношение к ней менялись, как ветер. Она не могла найти причин такому поведению, как ни старалась.

Татьяна не преследовала цель завоевать его расположение или добиться симпатии, но, если бы они наладили хотя бы минимальное общение, жить бы стало проще. Она бы не вздрагивала от каждого шороха и не боялась находиться с ним в одном доме.

Ребенок закапризничал, сигнализируя о том, что пора поменять памперс и покормить.

– Ну что? Будем переодеваться? – нежно спросила Таня и взяла девочку на руки.

Та заулыбалась в ответ. В такие моменты для Тани весь мир переставал существовать. Любовь к дочери затмевала все проблемы и неурядицы, наполняя жизнь счастливым светом.

Напевая веселую песенку, она ловко переодела малышку и положила ее на свою кровать, с трудом сдерживая нервную дрожь перед кормлением.

В последнее время с одной грудью творилось что-то неладное. Она болела, увеличилась в размерах и была будто каменной. Боль при кормлении становилось невыносимой, Татьяна не знала, что с этим делать, старалась как можно реже прикладывать к ней ребенка, но в другой молока не хватало и приходилось терпеть. Она очень переживала по этому поводу, боялась осложнений после родов или еще хуже – онкологии, но спросить было не у кого. Добраться до больницы не представлялось возможным, да и без документов ее могли попросту не принять. Круг замкнулся, Таня старалась не думать о смерти и том, что будет с ребенком, если ее вдруг не станет.

Настроившись на свои мучения, она стиснула зубы, легла рядом с дочерью и дрожащими руками вложила в ее ищущий рот сосок. От боли напряглась каждая мышца, а на коже выступила испарина, но Татьяна мужественно терпела.

Через несколько минут ощущения притупились и наступило долгожданное облегчение. Несколько соленых капель невольно скатились по щеке, она небрежно смахнула их и посмотрела на довольно причмокивавшую малышку. Ради нее готова была выдержать все что угодно.

Дождавшись, пока дочка уснет, она аккуратно переложила ее в коляску, взяла кулинарную книгу и вышла из комнаты. Начинался первый рабочий день в качестве горничной-кухарки. Таня невольно улыбнулась, представив, как вытянулись бы лица знакомых, узнай они о ее должности. Татьяну и так всегда считали белой вороной за то, что она отличалась от большинства представителей своего круга, а теперь и вовсе заклевали бы.

Саша спустился ближе к полудню. Голова ожидаемо болела, а внутренности неприятно потряхивало, но как бы плохо ни было, он никогда не похмелялся. Считал это первым шагом к болоту, из которого будет не выбраться. Сейчас его полностью устраивала такая жизнь, но где-то на подсознательном уровне он все же оставлял себе крохотную надежду на спасение.

Остановившись в дверях, с интересом наблюдал за Таней. Она суетилась около плиты и ласково сюсюкала с ребенком, лежавшим в коляске. Малышка словно понимала речь мамы, в ответ громко гулила и радостно махала руками и ногами.

Они были поглощены друг другом настолько, что не замечали ничего вокруг. Их счастье было осязаемым, казалось, протяни руку – и дотронешься. Грудь сдавил болезненный спазм, а сердце застучало быстрее. Когда-то он тоже мечтал создать семью, завести детей, но судьба распорядилась иначе – в одночасье отняла у него все и бросила на самое дно жизни.

Смотреть на свою несбывшуюся мечту было невыносимо. Почувствовав себя лишним на этом семейном празднике жизни, Саша хотел уйти, но Таня не вовремя обернулась.

Увидев его, вздрогнула и выронила из рук кастрюлю с водой.

– Один-один, – констатировал он и криво усмехнулся, напоминая вчерашнее происшествие. Не хотел специально язвить, просто сработал инстинкт самосохранения. Своей агрессией он выстраивал вокруг себя непробиваемый щит, защищавший от женских чар.

– И тебе доброго утра, – устало выдохнула Татьяна, осматривая масштабы бедствия. С самого утра она возилась здесь, пытаясь разобраться, как и что устроено, и все шло гладко, пока не появился хозяин дома. Она не могла понять, почему в его присутствии начинала робеть, как девчонка. Коленки тряслись, а сердце выпрыгивало из груди. Таня боялась его до жути. Взгляд Саши пробирал до костей, буквально прожигал насквозь, но в то же время было в нем что-то этакое. И это что-то волновало ее, заставляя замирать каждый раз, как кролик перед удавом.

– Осваиваешься? – сыронизировал он, кивая на разгром в кухне. Такого бардака не видел здесь ни разу. Мать была хорошей хозяйкой и всегда следила за чистотой, сейчас же это место больше напоминала поле боя. Вся кухонная утварь была вытащена со своих мест, всевозможные крупы и специи тоже стояли неподалеку. Саша даже не знал, что у него все это имеется, так как не пользовался абсолютно ничем. Готовить он не любил, предпочитая питаться на работе или в городе.

– Стараюсь. – Таня виновато пожала плечами, проследив за его взглядом. – Я уберу…

– Может, есть какие-то вопросы? – между делом поинтересовался он, намекая на свою помощь в поиске нужной ей вещи. Аккуратно пробрался к графину, налил воды и запил две таблетки аспирина.

– Есть, – обреченно согласилась Татьяна. Вынуждена была признать, что сама не справляется. – Что такое сотейник и где мне взять тряпку, чтобы вытереть пол?

Саша ненадолго задумался. Что такое сотейник, он и сам с трудом представлял, но, логически помыслив, извлек из духовки несколько сковородок, выбрал самую глубокую и протянул ей.

– Вот это сотейник, а тряпка в ванной на ведре висит.

– В ванной?

– Только не говори, что не знаешь, что такое ванная, – саркастично протянул он и сложил руки на груди, прожигая насмешливым взглядом.

– Я не знаю о том, что она у тебя вообще есть! – возмущенно воскликнула Таня. Он откровенно издевался над ней, и это раздражало с каждой минутой все больше.

– Сочувствую, вторая дверь налево…

– Почему ты обманул меня?

– Не хотел, чтобы тебе у меня понравилось, – честно признался Саша и презрительно ухмыльнулся. Он не желал видеть ее здесь и не собирался помогать освоиться в своем доме.

– Это жестоко, – с горьким укором проговорила она и покачала головой, поражаясь его поведению. – Я боюсь уличного туалета и не могу нормально помыться в холодной воде в бане.

– Это твои трудности, – отмахнулся Саша и отвернулся к окну, стараясь игнорировать вдруг проснувшуюся совесть. При одном взгляде на растерянную, несчастную девушку сердце предательски сжималось, а по коже пробегала нервная дрожь, но он мужественно терпел выходки организма, не позволяя эмоциям вырваться наружу.

Таня шумно выдохнула, глядя на его широкую спину, и отправилась по указанному маршруту на поиски ведра и тряпки.

Ванная, как оказалось, располагалась совсем рядом с ее комнатой, загляни она туда раньше, стольких страхов могла бы избежать.

Кое-как вымыв пол, Татьяна отнесла тряпку и вернулась обратно. Саша так и стоял около окна. Массивная фигура занимала половину пространства, но его, казалось, это мало волновало.

– Есть будешь? – осторожно поинтересовалась Таня, чтобы хоть как-то нарушить гнетущую тишину.

– А есть что? – удивился он и, развернувшись, с интересом посмотрел на нее. Никак не ожидал, что она справится с поставленной задачей.

– Есть. Паста с соусом болоньезе, – торжественно объявила Татьяна и, довольно улыбнувшись произведенному эффекту, пошла за тарелками.

– Ты сама-то пробовала? – с сомнением спросил он, поглядывая на плиту. Саша знал блюдо, о котором говорила Таня, но не помнил, чтобы у него были нужные ингредиенты, не говоря уже о пасте.

– Нет. Тебя ждала.

– М-м-м, – снисходительно протянул он и присел за стол, с интересом наблюдая за ее действиями.

Татьяна ощущала на себе его взгляд и нервничала еще больше. От волнения руки предательски дрожали, и открыть крышку удалось не с первого раза. Она заглянула в кастрюлю и замерла.

– Что-то не так?

– Даже не знаю. – Она попробовала отковырять макароны, но безуспешно – они слиплись в одну большую массу. – Так и должно быть?

– Ну как тебе сказать… – Саша подошел к ней вплотную и заглянул через плечо. – Если ты готовила шар из макарон, то да, именно так и должно быть… – Он открыл вторую кастрюлю, в которой, по всей вероятности, находился соус. – Судя по цвету твоего соуса… черный шар.

– Издеваешься? – Таня всматривалась в его лицо и пыталась понять, насколько серьезно он говорит. Сама уже догадалась, что блюдо не удалось от слова «совсем», но как спасти ситуацию, не знала.

– Нет, ну что ты, – съязвил в очередной раз Саша. – Я же свинья и вполне могу есть такие помои.

Он не смог сдержаться, желание ужалить побольнее было слишком сильным. Не понимал сам себя, рядом с ней превращался в совершенно другого человека, слишком остро реагировал на все, эмоции не поддавались контролю.

– Зачем ты так? Я же старалась… – Татьяна едва сдерживала подступившие слезы. Его слова отдавались болью в подреберье, понижая самооценку ниже плинтуса. Она и без него знала, что ничего не умеет, но была не виновата в том, что ее растили как принцессу, отгораживая от всего на свете.

– Спасибо за старания, – коротко бросил он и, стараясь не смотреть на нее, направился к выходу. Бежал, позорно и трусливо. От нее и от себя. Спасался, как мог, от нахлынувших опасных чувств, не желая признаваться себе, что она становится небезразлична ему.

– Ты куда? – сама не зная зачем, спросила Таня, тоненькие соленые дорожки все же покатились по щекам.

– Не поверишь – поесть, – не оборачиваясь, огрызнулся он и хлопнул напоследок дверью.

***

Под вечер состояние Тани только ухудшилось: грудь болела все сильнее, появились слабость и головокружение. Легкий озноб, мелкой дрожью сотрясавший тело, говорил о повышении температуры. Она запаниковала, не зная, что предпринять, все больше ощущала собственную беспомощность. Саша был единственной надеждой на спасение, но он до сих пор не вернулся. Искать его было бессмысленно, она не знала здесь совсем ничего, да и тащить ночью ребенка на улицу не лучшая идея.

Вспомнив, как утром Саша доставал из ящика на кухне какие-то лекарства, Татьяна поспешила туда. Несмотря на то, что ее знания в фармакологии были весьма поверхностны, таблетки от жара она нашла. Внимательно прочитав инструкцию, в противопоказаниях нашла пункт о запрете при грудном вскармливании и не решилась их принимать, боялась навредить дочери.

Единственное, что она могла сделать в таких обстоятельствах, – это положить на лоб холодный компресс, чтобы хоть как-то облегчить лихорадку, и лечь спать, в надежде, что к утру станет легче или хотя бы вернется Саша и расскажет ей, где в их деревне искать врача.

Неясный шум проник в сознание, безжалостно выдергивая из царства сладких грез. Татьяна с трудом разлепила веки и увидела темный силуэт, нависший над ней. Крик застрял где-то в горле, а тело будто парализовало от страха.

Включился ночник, и она тут же узнала Сашу, но от этого стало совсем не легче. Плотно сомкнутые губы и горящий взгляд говорили о том, что настроен он очень решительно, а сильный запах спиртного лишал последней надежды.

Татьяна хотела бы спрятаться, сбежать от него, но организм был сильно ослаблен болезнью.

Саша не церемонясь стащил одеяло и окинул ее похотливым взглядом. Она задрожала, понимая свою участь – сейчас ее просто изнасилуют. Но сил для борьбы не осталось, Таня лишь как мантру повторяла: «Не надо».

Он был беспощаден и глух к ее мольбам, совершенно не заботился о ее чувствах и ощущениях. Не раздумывая ни секунды, распахнул ее халат и принялся жадно ощупывать тело, сминая нежную грудь огромными лапищами. Таня закусила губу и тихо заскулила от боли и омерзения. Слезы отчаяния покатились по щекам, немного облегчая страдания. Единственное, о чем она молилась, это чтобы дочь, спавшая в коляске, не пострадала.

***

Весь день Саша провел в борделе у Юсупыча, мужественно сражаясь с собой. Вокруг то и дело крутились полуобнаженные женщины, призывно выгибающиеся для него, но он не обращал на них внимания, слишком брезгливо относился к представительницам древней профессии, а вот алкоголя позволил себе слишком много.

Привычно заливал голос совести, сверливший мозг острыми иглами. Но ничего не получалось, она не поддавалась, будто жила своей собственной жизнью, смотрела свысока и ехидно посмеивалась над его жалкими попытками, опутывая скользкими щупальцами. Раз за разом заставляла проматывать в голове разговор с Таней, его жестокие слова и ее неподдельные эмоции. Саша не хотел обижать Таню, не хотел причинять страдания, где-то в глубине души понимал, что она не виновата ни в чем и он не имеет права судить о ней по чужим поступкам. Просто ему было больно, и, как зверь загнанный в угол, он инстинктивно оборонялся.

Отчаявшись найти успокоение, Александр расплатился по счету и, изрядно покачиваясь, побрел домой. Внутри все горело от горького чувства вины, оно буквально парализовало все системы организма, не давая нормально дышать. Решив во что бы то ни стало попросить прощения, Саша ввалился в дом, кое-как скинул с себя верхнюю одежду и обувь и подошел к комнате Тани.

Тяжело дыша, прислонился лбом к гладкой прохладной поверхности двери и прислушался. В доме царила полнейшая тишина, лишь слабые стоны доносились из комнаты.

Он вошел внутрь и приблизился к кровати. Не знал, зачем вломился в ее комнату среди ночи и что скажет, если она вдруг проснется, просто хотел увидеть. Это неосознанное желание затмило здравый смысл.

Татьяна спала, в слабых отблесках луны ее лицо казалось почти белым. Волосы беспорядочно разметались по подушке, и только одна непослушная прядь щекотала нос. Саша улыбнулся, наблюдая за ней. Таня казалась такой чистой и невинной, что перехватывало дыхание. Поддавшись порыву, он аккуратно убрал прядку наверх, при этом случайно коснулся кожи и замер. Не поверив своим ощущениям, приложил ладонь к ее лбу и нахмурился – тот был влажный и горячий.

Пьяный мозг неохотно шевелился, с трудом подсказывая дальнейшие действия. Саша посветил телефоном на ее лицо и только сейчас заметил детали: щеки раскраснелись, губы сухие, а быстро бившаяся венка на шее свидетельствовала об учащенном пульсе.

Душа ушла в пятки, а разум тут же просветлел.

Александр с ужасом для себя осознал, что не знает о Тане ничего: ни возраста, ни анамнеза. Когда она родила? Как проходили роды? Кормит ли ребенка? Вопросы множились в голове, но натыкались на глухую стену неизвестности. Он мог только предполагать. Недостаток информации стоил слишком дорого и мешал правильно установить диагноз.

Доверившись интуиции, Саша включил ночник и вернулся к кровати.

Таня проснулась и теперь с ужасом смотрела на него. Он был настолько сосредоточен на процессе, что не обратил на нее внимания и продолжил изучать симптомы.

Скользнув взглядом в вырез халата, случайно заметил покраснение на коже, тут же распахнул ткань и облегченно выдохнул. Профессиональное чутье не обмануло, он верно обнаружил проблему, осталось только обозначить масштабы.

Татьяна что-то бормотала, пыталась остановить его, но Саша ничего не слышал, он смотрел на часто вздымавшуюся грудь и пытался справиться с внутренней паникой. Руки дрожали, тремор начался очень не вовремя и мог сильно помешать диагностике. Он усиленно боролся с собой и своим прошлым. Стиснув зубы, буквально заставил себя сделать решительный шаг и принялся ощупывать женскую грудь. Одна была мягкая и упругая, словно тесто, вторая же будто налита свинцом, и кожа на ней горела огнем. Медленно массируя долю за долей, Белов ощущал, как в пальцах просыпается былая чувствительность, а вместе с ней возвращается уверенность в себе и своих силах.

Услышав сдавленный стон, он наконец посмотрел в глаза своей пациентке.

– Давно это началось? – спросил холодно и по-деловому. Сейчас между ними не могло быть никаких симпатий и антипатий, Саша будто вернулся в прошлое, где он врач-гинеколог, а женщина перед ним – лишь пациент.

– Третий день, – едва выдавила из себя Таня, сбитая с толку происходящим. Она не успела опомниться, как все круто изменилось и гнусный насильник превратился в благородного спасителя. Он не переставал ее мучить, мягкие пальцы скользили по напряженной груди по только ему понятному маршруту. Боль была невыносимой, дезориентировала в пространстве, но где-то на периферии сознания Таня доверилась ему и больше не сопротивлялась.

– Почему молчала?

Она не нашлась с ответом. Да и что могла сказать? С какой стати должна была делиться с первым встречным своей интимной проблемой?

– Я умираю, да? – спросила она, с немым отчаянием глядя ему в глаза.

Саша не смог сдержать улыбки.

– Поборемся еще, – заверил он, подхватил ее на руки и понес в ванную.

Сорок минут Белов измывался на ней в ванной. Разогревал душем протоки в груди, массировал и сцеживал застоявшееся молоко. Он очень боялся, что попала инфекция, тогда пришлось бы колоть антибиотики, но им повезло, и все обошлось.

Упершись руками в ванную, Таня наблюдала за его четкими, выверенными движениями и сквозь зубы терпела. Постепенно пришло облегчение, грудь больше не распирало от боли, остались лишь неприятные тянущие ощущения.

Саша терпеливо разминал ее грудь до тех пор, пока она не стала мягкой, как пластилин, затем завернул Таню в полотенце и отправил на кухню.

Оставшись один, долго умывался холодной водой, приводя мысли в порядок. Руки сводило от перенапряжения, но он был доволен собой, как никогда.

В диагнозе Александр не сомневался. Это был лактостаз. Банальный, обычный застой молока. Первый раз он столкнулся с ним еще в интернатуре и сильно растерялся. Сейчас же на сомнения не было времени, как и права на ошибку. Его решение было бескомпромиссным, а действия стремительными. Он не боялся взять на себя ответственность и был уверен, что сделал все правильно.

***

Татьяна сидела за столом, плотно закутавшись в полотенце, и ждала своего спасителя. После пережитого ее еще немного потряхивало, но в целом самочувствие улучшилось. Он появился через несколько минут. Лицо его было серьезно и сосредоточено, она не могла понять, о чем он думает и в каком пребывает настроении. Саша вообще был для нее загадкой: слова и действия сильно противоречили друг другу. Всем своим видом он открыто демонстрировал неприязнь к ней, но в то же время постоянно приходил на помощь. Сейчас его взгляд не излучал привычную холодность, и от этого было еще больше не по себе.

– Ты напугала меня.

– Один-один, – грустно пошутила Таня. – Может, чай сделать? – предложила она, чтобы хоть как-то компенсировать его переживания.

– Не нужно, – устало выдохнул Саша, достал из морозилки лед, сделал компресс и протянул ей. – На вот, приложи ненадолго.

– Зачем?

– Чтобы снять отек.

Татьяна не спорила, приложила холод к измученной груди и тут же ощутила колючие иголочки на своей коже.

– Лучше на сгибе локтя. – Он передал ей градусник.

– Почему?

– Под мышкой у тебя сейчас выше из-за воспаления, – терпеливо пояснил Саша и отвернулся. Налив себе воды, жадно пил большими глотками. Сил, чтобы думать о чем-то не было совершенно, он вымотался окончательно.

Выждав положенное время, забрал градусник и кивнул, температура хоть и была повышена, но уже не вызывала опасений.

– Все хорошо? – робко поинтересовалась Таня, желая все же выяснить свою судьбу.

– Будет, обязательно, – пообещал Саша и улыбнулся одними уголками губ. – Давай еще раз осмотрю тебя.

Это было совсем не обязательно, ничего нового он не ожидал там увидеть, просто захотелось дотронуться до нее. До женщины, а не до пациентки, почувствовать себя вновь живым.

Татьяна послушно встала и спустила полотенце. Больше не боялась его, но от откровенного взгляда мурашки пробежали по телу. Для нее этот момент был очень интимным, еще ни один мужчина, кроме мужа, не касался ее. Задержав дыхание, она сосредоточилась на мягких пальцах, нежно скользивших по коже, и ощутила непривычное трепетное волнение.

– Больше корми этой грудью, должно быть уже не так больно, но надо наладить лактацию, – не прекращая манипуляций, наставлял Саша, на ходу вспоминая теорию. От близости Тани голова кружилась, а сердце громко стучало в груди. Понимал, что пора остановиться, что он нарушает все мыслимые и немыслимые нормы и правила, но не мог. В данную секунду она стала необходимостью.

– Откуда ты все это знаешь? – хрипло прошептала Татьяна. Эмоции не поддавались контролю, а все происходящее больше походило на сон. Попав в плен его дымчато-серых глаз, она уже не могла отвести взгляд.

– Я гинеколог. – Саша наконец опомнился от наваждения и отошел на несколько шагов, смиряя низменные инстинкты. – В прошлом…

– Правда? – с сомнением переспросила Татьяна. Не так она себе представляла мужчин-гинекологов. Воображение тут же нарисовало щуплого ботаника в очках, а Саша же кардинально отличался от этого образа.

– Что, не похож? – Лукавая улыбка коснулась губ, тут же преобразив суровое лицо.

У Тани непривычно перехватило дыхание. Она смогла лишь неопределенно пожать плечами, не зная, что ответить – на врача, а тем более на гинеколога он и правда был не похож, скорее уж на спортсмена или дровосека какого-нибудь.

– Сколько тебе лет? – неожиданно спросил Саша. Не то чтобы ему было очень интересно, скорее, любопытно, она выглядела совсем молоденькой. Сам он не дал бы ей больше двадцати.

– Двадцать четыре. Что со мной было? Я так боялась, что это рак.

Его улыбка стала еще шире, но, понимая, что ей не до смеха, ответил предельно честно.

– Просто застой молока, может, стресс повлиял, а может, в холодной бане застудилась. Неужели в роддоме не объясняли меры предосторожности?

– Нет, – коротко ответила Татьяна, вспоминать свое пребывание в этом заведении не хотелось совершенно.

– Как это нет? Где ты рожала? – удивился Саша, обычно в обязанности врачей и акушерок входит информирование женщин о возможных осложнениях.

– В обсервации.

– Тем более! – оживленно начал он, но, когда до не него дошел смысл сказанного, осекся и озадаченно посмотрел на Таню. – Как тебя угораздило туда попасть?

– Нет документов, – робко напомнила Таня, но заметив его испытующий взгляд, напряженно пояснила. – Так сложились обстоятельства.

– Как давно?

– Почти три месяца назад.

– Перед выпиской осматривал врач?

– Нет.

– Черт-те что. Рожала сама? Осложнения были? – Саша шумно выдохнул, мысленно возмущаясь халатностью коллег. Он смотрел на девушку перед собой: худенькие, поникшие плечи так и напрашивались на теплые объятия, а огромные голубые глаза, наполненные болью и страхом, молили о поддержке. Невольно в нем просыпалось желание оберегать и защищать ее, но он упорно гасил в себе все эти ненужные эмоции. И так сделал для нее все, что мог, остальное его уже не касалось.

– Сама. Не было, наверное, по крайней мере, мне о них не говорили. Никому вообще не было до меня дела…

Таня не хотела делиться подробностями, но мысли невольно унеслись в недавнее прошлое. Еще полгода назад в ее жизни все было просто и понятно: дом полная чаша, любящие родители, заботливый муж и долгожданная беременность. Все шло по заранее придуманному плану, как в сказке. Но изменилось в один миг, сказка оказалась умело завуалированным кошмаром. Как выяснилось, все это время Татьяна жила иллюзией, придуманной для нее.

Сначала внезапно не стало родителей. Они попали в аварию и разбились. Не успела Таня оправиться от этого горя, как новый удар прилетел исподтишка.

В тот роковой вечер она вернулась домой из частной клиники, хотела сообщить мужу о том, что, наконец, после очередного УЗИ, удалось узнать пол их ребенка. С сияющей улыбкой подошла к кабинету, испытывая волнение от предстоящей реакции на свою новость, но, услышав громкие голоса, не решилась войти. Ее муж деловой человек, и рабочие разговоры в их доме были не редкостью, особенно после того, как он возглавил семейный бизнес. Дверь была приоткрыта, и расслышать слова не составляло труда, но Таня не собиралась ни во что вникать. Уже хотела пройти мимо и вернуться, когда муж освободится, но какое-то нехорошее предчувствие заставило остановиться.

– Ты уверен, что у нее будет мальчик? – поинтересовался насмешливый незнакомый голос, заставив Татьяну насторожиться и прислушаться к дальнейшему диалогу. – Ведь пол до сих пор пол так и не удалось определить: то срок маленький, то лежит неправильно…

– Я уверен, иначе давно бы уже заставил сделать аборт, – холодно отозвался муж, и Таня судорожно приложила ладонь к губам, чтобы сдержать крик, рвущийся наружу.

– Неужели нет других способов узнать?

– Есть, но в этом деле нужна осторожность. Нельзя, чтобы эта дура о чем-то догадалась, иначе могут возникнуть проблемы, – хмыкнул он, а Татьяна схватилась за стену. Перед глазами все поплыло, с большим трудом удавалось оставаться в сознании.

– Да какая разница? Все равно родит и рыбам на корм отправится…

– Не сразу. Благодаря ее отцу-недоумку мне нужен только сын. А сыну нужна мать, хотя бы первое время…

– Да уж, такое нелепое завещание, – хмыкнул незнакомец. – Рано ты его на тот свет определил…

– Да откуда ж я знал! – воскликнул муж, полностью признавая свою вину, отчего липкие мурашки поползли по коже Тани, а страх сковал горло. – Я думал, все достанется его дочери, а он вон как выкрутил, урод!

– Потерпи. Недолго осталось.

– Пора закругляться. Скоро жена вернется – она не должна тебя видеть.

Услышав горькую правду, Татьяна на ватных ногах попятилась к двери. Осознание, что она являлась лишь инкубатором для вынашивания наследника, медленно проникало в сознание. Ее дочь была никому не нужна, в общем-то, как и она сама, а муж – ее главная опора – оказался убийцей, беспощадно расправившимся с ее родителями.

Соленая пелена слез застилала глаза и мешала ориентироваться в пространстве, Таня на ощупь поднялась наверх. Не раздумывая ни секунды, взяла самое необходимое на первое время и сбежала без оглядки из собственного дома.

С тех пор она пыталась выжить в новом, непривычном для нее мире нищеты и лишений. Уехала как можно дальше от столицы, постоянно меняла местоположения, чувствуя, что муж следует за ней по пятам. Рожать пришлось в обсервационном отделении маленького городка, свои настоящие документы она не рискнула показать, опасаясь, что ее сразу вычислят.

Хамское, равнодушное отношение персонала, многочасовые мучения, и наконец на свет появилась дочь. Но особой радости это событие не принесло, слишком измученным и истощенным был организм. Через три дня, как и положено, ее выписали в никуда, просто на улицу, несмотря на плохое самочувствие. Она была одна, сама за себя, с маленьким ребенком на руках. Ей повезло, нашлись добрые люди, помогли самым необходимым на первое время, хоть и не бесплатно.

Планка комфорта очень быстро снижалась, опуская ее с небес на землю. Как бы Татьяна ни пыталась экономить, деньги кончались слишком быстро, а взять еще было попросту негде. Отказывая себе практически во всем, тратила только на жилье, еду и нужды ребенка.

Случайно заметив во дворе дома, в котором жила, автомобиль с московскими номерами, без труда узнала охрану мужа и в очередной раз в спешке покинула город. Уже в автобусе, двигавшемся в неизвестном направлении, просматривала газету в поисках хоть какого-то удаленного заработка и наткнулась на объявление о продаже дома в глухой деревеньке. Цена показалось заманчивой. Решив, что так у них с дочкой хотя бы будет крыша над головой и какая-то стабильность, Татьяна все подсчитала и позвонила хозяйке. Обговорив необходимую сумму первого взноса, в тот же день перевела деньги и внесла в свой маршрут конечную точку.

– Сейчас что-нибудь беспокоит? Живот болит?

Мягкий голос вторгся в ее сознание, спасая от тяжелых воспоминаний. Таня вернулась в реальность и благодарно улыбнулась.

– Нет, все хорошо…

– Будем считать, легко отделалась. – Саша не смог сдержать ответную улыбку. – Впредь лучше следи за своим здоровьем.

– Спасибо тебе, за все…

– Иди спать, к утру температура должна нормализоваться.

Таня поднялась со стула и замерла в нерешительности. Вроде и пора было уходить, разговор подошел к логическому завершению, но что-то удерживало ее на месте. Так и не найдя повод остаться, тихо произнесла:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил Саша и проводил ее взглядом. Он тоже ощутил неловкость, возникшую между ними, но не придал этому значения. Не сегодня, не сейчас.

Глава 5

Саша проснулся необычайно рано, но не спешил вставать. Нечасто позволял себе понежиться в теплой постели, но сегодня сил, чтобы начать новый день, просто не было. Он никак не мог избавиться от мыслей о Тане, они, будто голодные звери, яростно атаковали мозг. Попав в плен подсознания, Саша метался в поисках выхода. Шаткое внутреннее равновесие нарушилось, а душу заполнило раскаяние. Вчера он позволил себе слишком много и теперь ужасно жалел. Не должен был выпускать личное наружу, но эти волшебные мгновения было не так просто забыть.

Нежность Таниной кожи все еще теплилась на кончиках его пальцев, вибрируя нервными импульсами. Ее еле уловимый запах до сих витал в воздухе, раздражая обоняние. Саше казалось, что он пропитался им до костей, с каждым вдохом тот все глубже проникал в его тело, с потоком крови распространяясь по организму. А как она смотрела ему в глаза? Этот наивный, полный доверия взгляд врезался глубоко в душу, с легкостью преодолев все так долго возводимые им барьеры.

Скрывать, что Таня взволновала его, было бессмысленно, но Саша не собирался сдаваться и принимать эту ситуацию как данность. Не хотел ничего чувствовать, но глупое сердце будто ожило и неистово колотилось в груди. Шальная мысль проскользнула в сознание, но он не дал ей даже сформироваться, на корню пресекая свою слабость. Таня не для него, и точка. Единственное, что мог ей предложить, это место в своей постели, но не хотел даже думать об этом. Она слишком молода и неопытна, а он не имел никакого права пользоваться этим.

Саша с силой сжал кулаки, чтобы не зарычать в бессильной злобе. Твердо решил, что впредь должен держать себя в руках, чтобы не допустить трагедии. Кое-как договорившись с собой, он спустился и замер, наблюдая за тем, как виновница его кошмара порхает по кухне. Татьяна обернулась и беспечно улыбнулась. Сердце пропустило удар и забилось с удвоенной силой. Ее улыбка, чистая и открытая, завораживала, манила его с нечеловеческой силой. В груди тут же вспыхнул пожар, и все установки полетели к чертям. Саша понял, что пропал, как мальчишка, попал под ее обаяние, но назад дороги не было.

– Доброе утро. Как ты? – хрипло спросил он и нервно сглотнул – в горле неожиданно пересохло. На ватных ногах добрался до кувшина с водой и залпом осушил бокал.

– Доброе утро. Отлично. – Щеки Тани покрылись легким румянцем. Смутившись, она отвела глаза. – Ты завтракать будешь?

– Может, не надо? – Саша притворно ужаснулся, чем вновь вызвал солнечную улыбку Татьяны.

– В этот раз я попробовала и, как видишь, живая.

– Ладно, уговорила, – сдался он и присел за стол. – Что едим?

– Яичницу.

Таня наложила в тарелку еду, нарезала хлеб, поставила перед ним, а сама вернулась к раковине.

Саша осторожно попробовал кусочек и вынес свой вердикт:

– Надо же, вкусно.

Таня лишь довольно усмехнулась, празднуя маленькую победу. Шум льющейся воды заглушал все остальные звуки, она не слышала, как он подошел.

– Спасибо.

Его бархатистый голос, зазвучавший совсем близко, заставил ее сердце подпрыгнуть и забиться чаще. Таня замерла, боясь пошевелиться.

– Что ты делаешь? – тихо поинтересовался Саша, рассматривая орудие пыток в ее руках.

– Картошку чищу. – Она подняла на него глаза и шумно выдохнула. Он был совсем рядом, всего лишь несколько сантиметров отделяли их друг от друга.

– Ты ее мучаешь, – прошептал Саша почти на ухо и поставил свою тарелку в мойку. Заметил, как Танины зрачки расширились от волнения, и намеренно продолжал игру в кошки-мышки. Запретный плод находился совсем близко, но Белов был уверен в силе своей воли на сто процентов. Он получал извращенное удовольствие от внутренней борьбы, при этом держа эмоции под жестким контролем. – Смотри, покажу тебе мастер-класс. – Он аккуратно взял из ее рук нож и, ловко управляясь им, избавлял от кожуры картошину за картошиной.

– Здорово, – на автомате ответила Татьяна. С придыханием смотрела на его руки и невольно вспоминала, как вчера они ласкали ее. Мурашки, будто взбесившись, ринулись по коже.

– Сама попробуй. – Саша передал ей нож и очередную картофелину, будто случайно коснувшись ладоней. Не смог отказать себе в маленькой слабости – почувствовать ее тепло.

Танины руки дрожали от волнения и смущения одновременно. Она старалась повторить его действия, но получалось очень коряво, никак не могла сосредоточиться на процессе. Близость Саши отвлекала, не давала собраться с мыслями.

– Ну вот, другое дело. – Он удовлетворенно кивнул, вытер руки и отошел. – А что ты вообще готовишь?

– Не помню. – Она обернулась и указала на стол. – Вон книжка, сам посмотри.

Саша пробежался глазами по открытой странице и не понял ровным счетом ничего из этого замороченного рецепта.

– Гратен Дофинуа, – прочитал вслух, будто прикидывая, каким блюдо с таким названием будет на вкус, полистал остальные рецепты, захлопнул книжку и закинул ее туда, откуда позавчера утром достал.

– Что ты делаешь?

– Знаешь, я погорячился, дав тебе эту книгу, – констатировал он, полностью признавая свою ошибку. – Здесь нет ровным счетом ничего съедобного.

– Серьезно? – сыронизировала Татьяна и, повернувшись к нему, скрестила руки на груди. Она только-только начала немного разбираться в замысловатых рецептах. Составила примерное меню и список продуктов…

– Да.

– А как же я готовить буду?

– Я бабу Зину попрошу, она тебя всему научит. – Саша широко улыбнулся, довольный своей гениальной идеей

– Ну хорошо, – немного поразмыслив, согласилась Таня, рецепты из книги ей и самой не нравились. – А с картошкой что делать?

– Не знаю, давай, может, пожарим?

– Гениальная идея, и как же нам это сделать?

Он шумно выдохнул и вернулся к миске с картофелем. Когда предлагал, напрочь забыл о том, что Таня не умеет готовить, а теперь приходилось отвечать за свои слова.

– Я сам пожарю.

– Хорошо. – Она вытерла руки и уступила ему место около раковины. – А я пока уложу дочку спать.

***

Татьяне не терпелось вернуться, но как назло именно сейчас дочь никак не хотела ее отпускать. Таня вся извелась, пробовала петь колыбельную и качать на руках, но все было бесполезно – только она собиралась встать, как Мила заливалась возмущенным плачем.

С большим трудом справившись с волнением, Татьяна буквально заставила себя без спешки дать ребенку уснуть покрепче. Ее усилия наконец увенчались успехом – дыхание дочки стало ровным и глубоким, а ручки удобно раскинулись над головой.

Облегченно выдохнув, Таня аккуратно переложила малышку в коляску и, убедившись, что она не проснулась, выскользнула из комнаты.

Аппетитный аромат жареной картошки витал в воздухе и приятно ласкал обоняние, но не чувство голода манило Татьяну. Необъяснимый трепет поселился в душе, заставляя сердце стучать быстрее. Она бесшумно вошла на кухню и остановилась в дверях, наблюдая издалека за действиями Саши. Не обращая внимания ни на что, он ловко управлялся со сковородой и лопаткой, перемешивая сочные кусочки картофеля. Таня не спешила обозначать свое присутствие, наконец ей выдалась возможность рассмотреть своего спасителя поближе. Она будто увидела его в первый раз: высокий и статный, он будто заполнял собой все пространство маленькой кухни, но в то же время не казался громоздким шкафом. Ей потребовалось несколько минут, чтобы вновь привыкнуть к нему и выровнять участившееся дыхание.

– Долго будешь там стоять? – Насмешливый голос заставил Татьяну вздрогнуть и стыдливо опустить глаза. Щеки тут же вспыхнули от осознания, что он застал ее с поличным.

– Прости, – робко пробормотала она и опустилась на один из стульев.

Саша внутренне напрягся, заметив заинтересованность в ее взгляде. Это совершенно не входило в его планы, не собирался он играть с огнем и наживать проблем на свою голову. Нахмурившись, разложил еду по тарелкам, поставил их на стол и сел напротив Тани.

– Как вкусно, – восхищенно воскликнула она, попробовав новое для себя блюдо. Никогда прежде Тане не доводилось есть жареную картошку с квашенной капустой. В ее окружении такая еда считалась вредной и предназначалась для простых людей. Она с удивлением открыла для себя восхитительный вкус и наслаждалась им, прикрыв глаза от удовольствия.

– Понравилось? – довольно усмехнулся Саша. Что-что, а картофель он умел жарить филигранно. Используя минимум масла, аккуратно поджаривал до аппетитной корочки, оставляя при этом сами кусочки сочными. Этому нехитрому способу его научила мама, и он овладел им в совершенстве.

– Ничего вкуснее в жизни не ела! – честно призналась Татьяна. Когда-то в детстве она часто сбегала от родителей, чтобы окунуться в мир фаст-фуда. Картофель-фри был любимой ее отравой, но даже он не шел в сравнение с тем, что она ела сейчас.

– Ты мне льстишь. – Саша не смог сдержать улыбку. Где-то на подсознательном уровне чувствовал, что она искренна в своих словах, и это согревало душу. Он хотел установить жесткие границы личного пространства и свести общение к минимуму, но все получалось с точностью до наоборот.

– Ну правда. А ты меня научишь?

– Научу, – пообещал он, но без особого энтузиазма.

– А где ты сам научился?

– Маме спасибо, она у меня была очень хорошей и доброй. Почти никогда не ругалась, – с грустью поделился Саша и сам не заметил, как начал рассказывать про свое детство. Как они с пацанами воровали яблоки у соседа, устраивали водные баталии на пруду и зимой катались с горки. Но что бы ни случилось, мама всегда была на его стороне, прикрывала маленькие шалости и защищала от всего на свете.

Татьяна с восторгом слушала все, что он рассказывал, и неосознанно сравнивала со своим детством. Они были рождены в разных, непохожих друг на друга мирах. Она росла в богатой семье, где таким развлечениям было не место. С пеленок ей внушали хорошие манеры, правила этикета и другие необходимые в высшем обществе знания, а на шалости просто не оставалось времени.

Таня старалась хоть что-то запомнить о его приключениях, но все чаще ловила себя на мысли, что в голове не откладывается ровным счетом ничего. Она просто наслаждалась обществом Саши: их легкой, непринужденной беседой, простым мелочам. Ей казалось, что она стала лучше понимать его, стала к нему ближе, и от этого тепло волнами расходилось по телу.

– А потом ее не стало… – завершил Саша свой рассказ и поднялся со стула, чтобы скрыть слезы, застывшие в глазах. После смерти матери он остался совсем один и лишился надежной опоры. Жизнь надломилась, он так и не смог справиться с потерей – боль утраты со временем не утихла.

– Прости, я не хотела… – виновато прошептала Татьяна.

– Все нормально, – холодно отозвался он и поставив тарелку в раковину направился к двери. – Мне пора.

Он ушел, а Таня осталась сидеть в одиночестве. Все ее мысли крутились вокруг Саши, он открылся ей с другой стороны. Невольно она представляла маленького мальчишку-хулигана, всю его такую интересную и наполненную событиями жизнь. На этом фоне ее жизнь выглядела пресной и скучной.

Александр вышел на улицу и глубоко вдохнул свежий осенний воздух. Настроение уверенно стремилось к нулю. Он был крайне недоволен собой – хотел свести общение с Таней к минимуму, а вместо этого затеял задушевную беседу, да еще и разбередил тяжелые воспоминания. Шумно выдохнув, плотнее закутался в куртку и направился за анестезией.

– Надо же, Белов собственной персоной! – воскликнула продавщица, курившая на крыльце магазина. – Давно тебя не видела.

Он натянуто улыбнулся и уверенно шагнул в ветхое здание, женщина последовала за ним.

– Мне как всегда. – Он положил на прилавок нужную сумму денег.

Галка достала из закромов бутылку водки и поставила перед ним.

– Саш, я слышала жена приехала.

– Приехала, – подтвердил он и усмехнулся, тому, как быстро слухи разносятся по деревне.

– Познакомил бы хоть…

– Обязательно, – засунул покупку за пазуху и направился к выходу. – Всего доброго.

Вернувшись, остановился на крыльце. Домой идти совершенно не хотелось. Саша закурил сигарету, опустился на ступеньки, жадно вдыхая пропитанный никотином дым и открыл принесенную бутылку. Неосторожно запустив маховик времени, уже не мог его остановить и невольно переместился в прошлое.

Саша закончил московский мед с красным дипломом, был лучшим студентом на курсе, перед ним открывались блестящие перспективы, но он выбрал ординатуру в гинекологии, а впоследствии и репродуктологии. Три года под крылом профессора Никитина в его отделении пролетели незаметно. Саша, как губка, с жадностью впитывал новые знания и успешно применял их на практике. По окончанию ординатуры уже имел немалый опыт и профессионализм, мог устроиться в любую престижную клинику, но остался с профессором. Тот стал для него другом и наставником, щедро вкладывал в него свои знания и доверял безоговорочно. Саша ценил Никитина как человека и восхищался им как врачом с большой буквы.

Получив квалификацию, узнал о болезни матери, но помочь уже ничем не мог – слишком поздно диагностировали. Она сгорела за считанные недели. Похоронив единственного родного человека, Саша долго не мог прийти в себя, только работа спасала от депрессивных мыслей. Именно в этот нелегкий период появилась Ольга. Яркая, красивая, эффектная, она ворвалась в его судьбу, как ураган, сметая на своем пути все принципы и правила. Страстная и неугомонная, она светилась жаждой жизни, была воплощением самой жизни, и он повелся. Захотел дышать полной грудью, жить на всю катушку. Сам не заметил, как влюбился без памяти, просто не представлял своей жизни без нее и решился на важный и ответственный шаг – создание семьи. Ольга лишь рассмеялась над его предложением: разве могла избалованная дочь депутата позволить себе выйти замуж за рядового гинеколога? У нее было все, а у него только любовь. Но Саша не сдался, работал до седьмого пота и это принесло свои плоды. Его стали ценить пациентки, и вскоре возле его кабинета собирались большие очереди. Все хотели попасть к молодому, но очень хорошему врачу. Белов начал получать совсем другие деньги и когда почувствовал, что может обеспечить любимой женщине ту жизнь, к которой она привыкла, вновь сделал предложение.

На этот раз Ольга не была так категорична и обещала подумать и поговорить с отцом. На следующий день, она пришла и рассказала о его решении. Тот согласился на их брак при условии, что Саша перейдет работать в его недавно открывшуюся клинику. Белов был глух и слеп от любви, свято верил любимой женщине и не чувствовал подвоха. Согласившись на все условия, не глядя подписал контракт и в тот же день отнес Никитину заявление об уходе. Никакие доводы и уговоры профессора не остановили его на пути к заветной цели, ведь он был так близко к исполнению своей мечты.

Свадьба была роскошная, родители не пожалели денег для единственной дочери. Сотни незнакомых людей поздравляли их, а его имя отныне звучало с приставкой «лучший гинеколог в Москве».

Усмехнувшись своей наивности, Белов выкинул сигарету и поднес бутылку к губам, намереваясь привычно залить горькие болезненные воспоминания.

– Саш, помоги мне, пожалуйста, – раздался взволнованный голос за спиной, заставив его обернуться. Все еще находясь во власти воспоминаний, он не сразу сбросил пелену. На него смотрели такие же, как у Ольги, голубые глаза, но не было в них ни холода, ни надменности. Взгляд Тани лучился чистотой и светом, и Саша не смог сдержать улыбки. Только сейчас он осознал, насколько они разные, совершенно не похожие друг на друга женщины, но это открытие ничуть его не обрадовало.

Отставив выпивку в сторону, он поднялся на ноги.

– Что случилось?

– С ребенком хотела погулять, пока погода хорошая, а коляска опять сломалась. – Таня продемонстрировала ему колесо, но умолчала, что несколько минут назад собственноручно его открутила, что не составило большого труда, ведь держалось оно на честном слове. Ей просто нужен был повод, чтобы обратиться к Саше за помощью.

– Давай посмотрим. – Он открыл дверь и выкатил коляску на улицу. – Вы пока собирайтесь, я починю.

Татьяна кивнула, вошла в дом и прислонилась спиной к стене, стараясь выровнять дыхание. От волнения сердце громко ухало в груди, а улыбка не сходила с губ. Она понимала, что ведет себя, как влюбленная школьница, но ничего не могла с собой поделать – сдержанность и здравомыслие, всегда присущие ей, просто испарились.

Продолжая улыбаться, Таня одела малышку и вынесла на улицу. Саша как раз уже прикрутил колесо и проверял ходовые качества коляски, катая ее по двору.

– Где здесь у вас тут можно погулять? – спросила Татьяна, привлекая к себе внимание.

Он остановился и посмотрел на нее.

– Двор тебя не устраивает?

– Дочка больше любит ездить в коляске. – Таня забрала детский транспорт и, удобно разместив девочку внутри, укрыла ее одеяльцем.

– Ну не знаю, – протянул Саша и озадаченно почесал затылок, прикидывая безопасные варианты для прогулки. – Можно к пруду сходить, там красиво, только дорога не очень…

– К пруду так к пруду, – с радостью согласилась она и, лукаво улыбнувшись, спросила: – Составишь компанию? Заодно дорогу покажешь…

Он напрягся и подозрительно посмотрел в глаза, пытаясь понять, какую игру она затеяла. Нехорошее предчувствие вновь закралось в душу, напоминая о потенциальной опасности, исходившей от Тани. Искушение было слишком велико, и он не имел права идти на поводу своих эмоций. Помнил данные себе обещания и не намерен был их нарушать.

– Не думаю, что это хорошая идея… – уклончиво ответил Саша и, собрав инструмент, понес его в сарай.

– Почему? – недоумевала Татьяна. Ей казалось, что они наконец нашли общий язык, и Саша будет не против прогуляться с ней и пообщаться. По крайней мере, ей хотелось так думать.

– У меня еще дела, – соврал он, закрыл замок и вернулся к ней.

– Эти? – Она кивнула на оставленную им бутылку и грустно усмехнулась. Неприятный осадок помимо воли остался на сердце.

– Тебя это не касается, – холодно ответил он. Стальные нотки в его голосе не оставляли шанса, и Таня решила больше не уговаривать и не унижаться.

– Ты прав. Куда идти?

– Вон туда по тропинке через лесок и упрешься в пруд. – Он указал направление и пошел к дому, демонстративно забрав с собой бутылку.

– Спасибо, – зло бросила Татьяна и покатила коляску по указанному маршруту.

***

Медленно ступая по лесной тропинке, Таня уверенно шла вперед. Злость быстро закончилась, уступив место тихой грусти. Головой она понимала, что Саша не обязан тратить на нее свое время, а то, что она себе напридумывала, лишь ее буйная фантазия, но от этого не становилось легче. Где-то на подсознательном уровне она тянулась к нему, нуждалась в его обществе, безотчетно следуя по пятам, но чем ближе подходила, тем дальше он от нее оказывался.

Дочка наконец уснула, и Таня могла с чистой совестью остановиться. Присев на массивный пень, прикрыла глаза и подставила лицо ласковому осеннему солнцу, наслаждаясь природой и пением птиц. Спокойствие и безмятежность окружали ее. На сердце тоже был полный штиль, несмотря на разногласия с Александром, сейчас она чувствовала уверенность в завтрашнем дне, тот плацдарм, которого ей не хватало.

– Не загулялись?

Татьяна вздрогнула от неожиданности и обернулась на звук. Тот, кто преследовал ее в мыслях, появился в реальности. Саша стоял неподалеку, прислонившись к могучему дереву, и выжидательно смотрел на нее. Красивый и сильный, от него исходила мощная энергетика, действующая, как дурман. Таня никак не могла привыкнуть к своим новым ощущениям. При виде его становилось тяжело дышать, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Не знаю, у меня нет часов, а дочка спит еще. – Она равнодушно пожала плечами, но дрожавшие от волнения руки ее выдавали.

– Два часа прошло, – констатировал он и, отстранившись от дерева, приблизился к ней.

– Ничего себе. – Татьяна поднялась со своего сидения и поправила одежду. – А ты здесь как? Мимо шел? – не смогла удержаться от иронии.

– Остроумно, но нет, – не поддался на провокацию Саша и ответил ей предельно честно: – Подумал, что могло что-то случиться, и решил проверить.

– Спасибо за беспокойство. – Она невольно расплылась в улыбке, на душе тут же потеплело. Надежда, едва не угасшая недавно, вновь вспыхнула ярким огнем. Саша сложный, непонятный, колючий, но такой притягательный, что она готова была простить ему все.

– Это разовая акция, – спохватившись, что сболтнул лишнего, уточнил он.

– Хорошо, я учту, – согласилась она, продолжая улыбаться. Слова не имели значения. Главное то, что он и правда бросил все и пошел ее искать. – Пойдем?

Саша двинулся за ней следом. Жадно рассматривал женственные изгибы и боролся с желанием прикоснуться к ней. Таня вызывала в нем противоречивые эмоции, одновременно волновала его и отпугивала.

Оставшись дома один, он с ужасом для себя осознал, что ему не хватает ее. В каждом предмете замечал ее присутствие: она не так ставила тарелки, забыла солонку убрать со стола, не туда повесила полотенце. Все эти мелочи были связаны именно с ней и добавляли особого очарования и уюта. Его маленькая кухня стала жилой, в общем-то, как и его жизнь.

Заметив, как тяжело едет коляска, Саша не задумываясь забрал ее и покатил сам, по возможности объезжая препятствия. Теперь Таня шла сзади, и он, затылком ощущая ее изучающий взгляд, испытывал неловкость.

– Спасибо, ты правда очень помог, – сказала она, как только они вошли в дом.

– Проехали, – отмахнулся Саша, упорно игнорируя тепло, разливавшееся по телу от ее слов.

Татьяна отвезла коляску в комнату и аккуратно, стараясь не разбудить, раздела ребенка и вернулась.

– А чем так вкусно пахнет?

– Проголодалась?

– Очень, – честно призналась она и прошла на кухню.

– Паста с соусом болоньезе, – торжественно объявил Саша и поклонился, будто официант, приглашая ее к столу.

– Издеваешься? – Таня не смогла сдержать улыбки, вспомнив свой недавний кулинарный провал.

– Есть немного.

– А если серьезно?

– Макароны с подливой. – Он открыл поочередно кастрюли, демонстрируя то, что приготовил, пока они гуляли.

– Даже звучит вкуснее. – Таня глубоко вдохнула приятный аромат, предвкушая сытный ужин.

– Ладно, сама разберешься. А я пойду…

– Ты со мной не поужинаешь?

Надежда, просквозившая в ее голосе, болезненно полоснула по сердцу, но Саша не поддался эмоциям.

– Не планировал.

– Жаль… – огорченно начала Таня и, судорожно вздохнув, продолжила: – Я хотела…

– Что? – Он внимательно посмотрел ей в глаза. Искал в них ответы на свои вопросы, но не находил. Бежал, снова трусливо сбегал от себя и своих неподдающихся контролю чувств. Настолько боялся новой боли, что не давал себе ни малейшего шанса.

Татьяна мужественно выдержала его взгляд, но не нашла предлога, чтобы остановить.

– Да нет, ничего, – ответила и сглотнула ком в горле. Опять он разбил вдребезги ее надежды.

Саша кивнул и направился к выходу

– Буду поздно, – бросил не оборачиваясь.

– Хорошо, – горестно вздохнув, прошептала Таня. Аппетит пропал, как в общем-то, и настроение.

Смахнув непрошеные слезы, она налила себе чай и удобно устроилась в кресле у окна.

Копаться в себе не имело смысла, но Таня не могла остановиться. Раз за разом прокручивала в голове события последних дней и пыталась разобраться, что происходит в целом и с ней в частности.

Отношения с Сашей запутывались все сильнее. Он вел себя очень странно, чем сильно сбивал ее с толку – то делал шаг навстречу, то отступал. Она просто не понимала его, хотя себя не понимала тоже. Почему не оставляет попыток наладить общение? Зачем ищет встреч с ним? На кой ей вообще сдался этот неуравновешенный алкаш? Все эти вопросы оставались без ответа. Просто смывались волной трепетного чувства, теплившегося в душе. От его мимолетного касания мурашки разбегались по коже, а пульс зашкаливал.

Ни к кому прежде Таня не испытывала подобного. Ни многочисленные поклонники, ни даже законный муж не смогли найти в ее сердце отклик – оно оставалось холодным и равнодушным. И только Саша, будто разряд дефибриллятора, вернул ее к жизни…

Татьяна невольно вспомнила, как познакомилась со своим будущим мужем Павлом на одной из вечеринок в доме родителей. Он был хорош собой и обходителен, но не вызывал абсолютно никаких эмоций. Ее вообще было сложно удивить, имея за спиной целую армию поклонников, она давно перестала обращать внимание на новые лица охотников за приданым. Паша не отступился, долго и упорно добивался расположения, не обращая внимания на ее отказы. Ни цветы, ни подарки не трогали Таню. Она жила в своем придуманном мире и ждала настоящую любовь, чтобы непременно как в сказке и на всю жизнь.

Так продолжалось до тех пор, пока в ситуацию не вмешались родители. Отец заметил перспективного молодого человека и упорно прочил его Тане в мужья. Мама тоже не отставала, рисовала картинки счастливого будущего и мечтала о внуках.

Татьяна долго сопротивлялась, но Павел сумел найти к ней подход, окружил заботой и любовью, подарил ей сказку, и она поверила. Смогла убедить себя в том, что он не такой уж и плохой, и она его любит, а со временем полюбит еще сильнее. Но чуда не свершилось, за пять лет брака Таня так и не испытала ни пресловутых бабочек в животе, ни сладостного трепета, ни волнения.

Услышав жалобный плач, Татьяна поспешила к дочери. Уже при выходе из кухни обнаружила налитую, но не выпитую рюмку водки. Замешкавшись на пару секунд, выплеснула ее в раковину, а бутылку убрала в холодильник. Но про себя отметила, что не заметила от Саши запаха алкоголя. Значит ли это, что он не пил ради нее?

Глава 6

Время продолжало свой привычный бег. Татьяна понемногу вливалась в роль хозяйки дома, полностью переложив на свои плечи заботы о нем. Саша, как и обещал, договорился с соседкой Зинаидой Федоровной – теперь та каждый день приходила к ним и учила готовить. По началу Таня тушевалась, не знала, как себя вести, и от этого чувствовала дискомфорт, но баба Зина оказалась очень доброй и общительной женщиной. Не прошло и пары дней, как Татьяна смогла расслабиться и даже начала получать удовольствие от процесса. Легко и непринужденно Зинаида Федоровна научила ее основным блюдам, рассказала много нового, поделилась своими хитростями. Таня пыталась конспектировать полученные знания, но по совету бабы Зины бросила эту затею, оттачивая практические навыки.

Ей нравилось готовить, нравилось пробовать незнакомые ранее блюда, но больше всего хотелось порадовать Сашу. Каждый вечер она накрывала стол на двоих и ждала его. Ей не терпелось узнать его мнение, услышать похвалу в свой адрес, но он не приходил вовремя. Обида и разочарование поселились в ее душе. Татьяна отчаянно не понимала, чем вызвала такое отношение, но решила больше не навязываться и постараться принять ситуацию как данность. В конечном итоге у нее было все, чего она так хотела: крыша над головой, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. В очередной раз, так и не дождавшись Белова, привычно накрыла ужин салфеткой и ушла в свою комнату. Проверив спящую дочку, разделась и легла в постель. Быстро заснуть не получилось, она долго ворочалась с боку на бок, пока не услышала тяжелые шаги на крыльце. Входная дверь с грохотом открылась, заставив Таню насторожиться. За время проживания с Сашей она научилась определять его приближение издалека, а сейчас интуитивно чувствовала, что это не он. Страх мгновенно просочился в кровь, наполняя сердце ударной дозой адреналина. Татьяна прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать, на негнущихся ногах подошла к двери и осторожно выглянула в коридор. Не заметив ничего подозрительного, облегченно выдохнула и хотела вернуться в постель, но чья-то рука грубо вытащила ее из комнаты, сильно припечатав спиной к стене. Запах перегара ударил в нос, тут же вызвав приступ тошноты. Таня едва успела задержать дыхание, иначе реакцию организма было бы не остановить. С ужасом смотрела на нависшего над ней бородатого мужика и дрожала, как осиновый лист. Первая мысль, что пришла в голову, – Павел нашел ее. От этого в душе все перевернулось

– Где твой муж? – прорычал бородач и крепче сжал ее плечи.

Татьяна не могла вымолвить ни слова. Паника охватила все тело, а зубы отбивали ритмичную дробь. Его слова не сразу дошли до нее. Муж? Он ищет Пашу?

– Оглохла? – Мужчина встряхнул ее и вновь ударил спиной о стену. – Муж твой где?

– Не знаю, – заикаясь, проговорила Таня. От страха и тошноты ком подступил к горлу, грозясь вот-вот вырваться наружу. – Мне плохо, пустите, – взмолилась она, но бородатый проигнорировал ее просьбу.

– Пока не ответишь, не отпущу.

– Я правда не знаю… – чуть не плача, ответила Таня. – Мы давно не живем вместе.

– Я что, похож на идиота?

– Что здесь происходит? – Резкий голос Саши громом ворвался в помещение, перетягивая все внимание на себя.

– Саш, – всхлипнула Таня и, ощутив, что хватка бородача ослабла, вырвалась из его рук и спряталась за широкой спиной своего спасителя.

– О, а вот и муж, а говоришь «не знаю». – Бородатый довольно улыбнулся и поспешил к хозяину дома.

– Иваныч, че тебе надо? – грозно прорычал Александр, едва сдерживаясь, чтобы не размазать незваного гостя о стену. Увидев открытую нараспашку дверь в дом, он не на шутку испугался за Таню, а обнаружив рядом с ней местного алкоголика, пришел в бешенство.

– Налей выпить, а… Умираю.

– Пошел вон из моего дома, – сквозь зубы процедил Саша. Если бы дрожащая от пережитого ужаса девушка не прижималась к нему так доверчиво, сорвался бы и выместил на Иваныче свою злость. Но он чувствовал каждой клеточкой своего тела, что Таня нуждается в нем, и не посмел оставить ее даже на секунду.

– Ну Санек. Ты ж врач. Ты клятву давал. Я ж сдохну без бутылки, – канючил Иваныч, уговаривая о снисхождении.

– На, забирай. – Саша достал из своего пакета водку и отдал ему. – Чтоб больше я тебя здесь не видел.

– Никогда, – радостно воскликнул тот, схватил бутылку и скрылся в неизвестном направлении.

Повисла гнетущая тишина. Саша развернулся и крепко прижал к себе испуганную девушку. Старался дышать ровнее, чтобы унять скачущий ритмичной рысью пульс. Его чувства так быстро сменяли друг друга, что он не успевал за ними.

На протяжении всей недели он упорно игнорировал Таню. Умышленно уходил еще до того, как она просыпалась, а приходил, когда уже спала. Несколько раз, поддавшись порыву, останавливался около ее комнаты, но так и не решился войти. Слишком хорошо помнил, какой трогательной она была во сне, боялся не справиться с чувствами и потерять контроль.

Саша бесился от безысходности, противоречивые эмоции разрывали его на части. Понимал, что в Тане его погибель. Стоит только впустить ее в свое сердце, как она непременно его уничтожит. Но вместе с тем он еще ни одну женщину не хотел так сильно…

Стоило только закрыть глаза, как ее образ появлялся перед ним. Это видение преследовало повсеместно, ни каторжная работа, ни объятия пылкой любовницы, ни лошадиные дозы алкоголя не помогали избавиться от мучений. От желания увидеть ее, вдохнуть еле уловимый аромат тела, прикоснуться к нежной коже сводило скулы, но он упрямо боролся с собой. Не знал, сколько еще продержится, но не собирался сдаваться.

А сейчас, сжимая в руках властительницу своих мыслей, понял – все его усилия напрасны. Он проиграл этот бой, проиграл еще тогда, в автобусе, когда увидел Татьяну в первый раз и сердце дернулось в предвестии беды. Но вопреки ожиданиям Саша не чувствовал себя побежденным. Ему было на удивление хорошо. Теплое дыхание Тани приятно щекотало шею, отчего мурашки разбегались по коже в разные стороны. Время остановилось, позволив ему насладиться моментом близости, но он понимал, что нужно убедиться, все ли в порядке с ней.

– Тань, – позвал негромко, но она не ответила. Страх прошел, оставив после себя в голове туманность. Забыв все обиды, она крепко прижималась к груди Саши и, чувствуя методичный стук его сердца, растворялась в своих ощущениях. Ей не хватало его, она так отчаянно нуждалась в нем, что сейчас просто не могла оторваться. Инстинктивно желала пропитаться им до костей, стать одним целым, пусть ненадолго, пусть лишь краткий миг…

Саша приподнял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза.

– Ты как?

Жадно всматривался в ее лицо, боясь увидеть малейшие следы насилия, но, к счастью, ни синяков, ни ссадин не было, и он облегченно выдохнул.

– Терпимо, – прошептала Таня и судорожно вздохнула. – Испугалась только.

– Он выглядит страшно, но абсолютно безобидный. – Саша виновато улыбнулся и снова прижал ее к себе, бессовестно пользуясь ситуацией. – Я врач. Ко мне часто приходят все, кому нужна помощь…

– Но он же не больной, – резонно заметила она. – Пьяный просто…

Татьяна пока не понимала, как у них тут все устроено. Для нее было дикостью, что ночью кто-то беспардонно вламывается в дом и чего-то требует. Но раз Саша относился к этому спокойно, спорить не стала, в конце концов, она здесь в гостях.

– Это тоже болезнь. – Он устало вздохнул. – Болезнь души.

– У тебя тоже болит душа? – немного подумав, все же спросила она и замерла в ожидании ответа.

– Почему ты так решила?

– Ты тоже часто выпиваешь… – напомнила и неосознанно напряглась, боясь его реакции. Несколько раз, когда она затрагивала эту тему, Саша огрызался или грубил.

Он молчал и, глядя в глубокие синие омуты ее глаз, переваривал услышанное. Сравнение с Иванычем ему совсем не понравилось, но вдвойне неприятно было слышать это от Тани. Для нее интуитивно хотелось стать лучше.

– Больше не буду, – хрипло ответил и сглотнул, чувствуя, как удавка на шее затягивается все сильнее. Саша не мог противостоять этой ведьме, она украла его волю, пленила разум. Как под гипнозом наблюдал за ее губами, тут же расплывшимися в улыбке, и мечтал только об одном – ощутить наконец их вкус.

– Честно? – осипшим от волнения голосом уточнила Таня. Саша был слишком близко, непозволительно близко. Она напрочь лишилась способности мыслить здраво. Вообще не могла думать, лишь чувствовала, как сладостный трепет охватывает ее всю до кончиков пальцев. Желание дотронуться до него было слишком острым, чтобы противостоять. Протянув руку, невесомо провела пальчиками по его лицу, описывая линию скул, осторожно очерчивая контур чувственных губ. Они были горячими и мягкими и неудержимо манили ее в свой плен.

Белов замер от невинной ласки, не смея пошевелиться. Сердце громко ухало в груди, заглушая голос разума, кричавший об опасности. Саша не смог заставить себя прервать утонченную пытку, слишком отчаянно желал продолжения.

– Обещаю, – выдохнул он, неосознанно подписывая себе смертный приговор. В этот сказочный миг готов был на все, лишь бы она не останавливалась.

Согревшись от его тепла, Татьяна осмелела. Приятная истома медленно разливалась по телу, находила дорогу к каждой частице организма и наполняла его неутолимой жаждой. Не прерывая зрительный контакт, она обвила руки вокруг шеи Саши и потянулась к нему.

Он не сдержался, ответил на призыв, жадно впившись в приоткрытые губы. Властно завладел языком и уверенно повел в диком танце вожделения. Сомнения и страхи рассыпались в прах, дрогнув перед мягкостью и покорностью желанной женщины. Их поцелуй не был ни нежным, ни красивым, но был настолько пропитан животной страстью, что обжигал до кончиков пальцев. Столько раз Саша представлял этот миг в своих фантазиях, но реальность оказалась намного красочнее. Таня отвечала ему с не меньшим азартом, чем только сильнее распаляя его. От тихой и невинной девушки не осталось и следа, на волю вырвалась женщина – пылкая и темпераментная.

Таня трепетала в его руках, отдавая всю себя без остатка. Искусный язык плавно скользил по ее нежной коже, даря невыразимое удовольствие. Она бесстрашно ныряла в омут нараставшего наслаждения с головой. От охвативших фееричных эмоций кружилась голова, а коленки непривычно дрожали. Никогда прежде не чувствовала ничего подобного, но с каждой секундой все отчетливее понимала, что хочет большего. Хочет его. В себе. Желание сжигало ее изнутри, лишало комплексов, толкало в пропасть похоти.

Саша, как одержимый, ласкал языком ее шею и плечи и вновь вернулся к припухшим губам. Возбуждение засасывало в трясину удовольствия. В груди горело от жаркого пламени, разгоравшегося все сильнее.

Сил, чтобы прекратить это безумие, оставалось все меньше, маленькая красная лампочка, мигавшая на периферии сознания, не помогала разбудить голос разума. В отчаянном стремлении слиться с Таней в одно целое Саша зарылся рукой в ее волосы, а второй плавно скользил по спине, исступленно изучая каждый миллиметр. Мягко огладил упругую ягодицу и невольно стиснул в ладони, крепко прижимая к своему паху.

Татьяна явственно ощутила силу его желания и не смогла сдержать хриплый стон. Мурашки крупной рябью разлетелись по коже, а дыхание застряло где-то в горле.

Этот звук эхом разнесся в пространстве, дразня Сашу еще больше. Он был на грани. Еще секунда – и точка невозврата будет пройдена…

Недовольный плач ребенка ворвался в их мир, как молния, и мгновенно вернул в реальность. Болезненно поморщившись, Саша отстранился и, тяжело дыша, взял лицо Тани в ладони. Потемневшие от страсти глаза и раскрасневшиеся щеки делали ее еще прекраснее. Ощущая, как упругая грудь тесно прижимается к нему, он с большим трудом сдерживался, чтобы не сорваться в пропасть, но осознание, что чуть не совершил чудовищную ошибку, быстро отрезвляло.

– Ребенок, – прошептал Саша, внезапно потеряв голос.

– Да, – ответила Таня, прекрасно понимая, что это значит. Тело еще дрожало от его поцелуев, но нужно было идти к дочери. – Я скоро, – пообещала она и на ватных ногах поспешила к малышке.

На автомате совершала необходимые манипуляции. Руки дрожали от волнения, а тело полыхало от неутоленного желания. В голове творился полный хаос. Мысли, чувства, мысли о чувствах – все смешалось в одну кипучую массу.

Таня поражалась, откуда в ней появилось столько бесстыдства. В интимных делах она всегда была холодной и отстраненной, снисходительно принимала ласки мужа и никогда не проявляла инициативы. Его касания были, бесспорно, приятны, но то, что творил с ней Саша, не шло ни в какое сравнение. С ним ее тело оживало, наполнялось мощной энергией в преддверии неминуемого взрыва. Нарастающее томление внизу живота четко давало ответы на все вопросы – она хотела его во всех смыслах этого слова. Первый раз в жизни ощутила на себе, что значит страстно желать мужчину. Это открытие не напугало, наоборот, толкало на сумасбродные поступки, абсолютно ей не свойственные. Она не хотела думать, что будет дальше, просто отключила голову и уверенно шла на зов сердца, осознанно поддаваясь потребностям тела. Ей не терпелось познать плотскую любовь Саши, еще раз ощутить его дикую животную страсть и почувствовать наконец то блаженство, о котором пишут в умных книжках.

Белов не разделял ее стремлений. Лишь только за Таней закрылась дверь, он несколько раз присел, чтобы перенести напряжение в другую область. Неудовлетворенное тело бастовало против решения хозяина, награждая в ответ болезненной эрекцией, и Саша не придумал ничего лучше, чем остудить его пыл холодным душем.

Ледяной поток, словно миллионы острых иголок, беспощадно хлестал по коже, смывая чрезмерное возбуждение. Усталые мышцы расслаблялись, а в мозгу наконец появлялись здравые мысли. И каждая была мрачнее предыдущей. Саша сокрушенно качал головой, вспоминая о своей слабости. Не должен был позволять эмоциям взять верх над разумом, но Таня была настолько сексуальна и притягательна, что у него просто снесло крышу. Он дурел от желания овладеть ею, подчинить своей похоти, утолить нестерпимую жажду, так долго мучившую его.

В памяти невольно всплыл образ Татьяны в тончайшей ночной сорочке. Податливое тело, чутко откликавшееся на его касания и поцелуи. Ее плавные изгибы и женственные округлости, доверчиво прижимавшиеся к нему. Она была непростительно соблазнительна и дико сексуальна.

Саша едва не взвыл, почувствовав новую волну острого возбуждения. Мысленно выругавшись, несколько раз ударил ладонью в стену, чтобы выплеснуть эмоции. Он жутко злился, но был бессилен – хотел Таню до скрежета зубов, до хруста в пальцах и не знал, что с этим делать.

Бывшая жена Ольга всегда была для него эталоном. Его музой, идеалом женщины. Она умело пользовалась своими женскими чарами и уловками и могла воспламенить его за считанные минуты, но Саша всегда контролировал себя. Даже когда страстно любил ее тело, не терял голову и гордился этим.

С Таней же все было по-другому. Не прикладывая абсолютно никаких усилий, она сводила его с ума. От одного ее взгляда в груди загоралось адское пламя, а мозги становились как кисель и стекали в трусы. Чувствуя, как ее тело трепещет от его ласк, вся хваленая выдержка и самообладание просто испарялись в никуда. Такого сумасшедшего желания Саша не испытывал со времен юности, когда утоление плотских потребностей было еще в новинку. С тех пор прошло слишком много времени. Он повзрослел. Стал мужчиной и сам отвечал за свои поступки.

Возможно, переспи он с Таней, смог бы решить свою проблему и перестать думать об этом, но это было бы нечестно по отношению к ней. Саша просто не мог поступить так. Воспользоваться невинной девушкой для удовлетворения своих потребностей в его понимании было низко, а вселять напрасную надежду он не хотел.

Саша знал, что Татьяна достойна большего, чем одноразовый секс. Она заслуживала любящего и заботливого мужчину, который носил бы ее на руках. Но, к сожалению, этот мужчина не он.

Как бы сильно она ни действовала на него, какие бы эмоции ни кипели в душе, Саша умело сдерживал их, уничтожая в зачатке зарождавшиеся чувства. Боялся нового разочарования и боли. Предательство жены оставило слишком большую брешь в сердце. Он научился жить дальше, но рисковать больше не хотел.

Греховная страсть сжигала изнутри, превращая жизнь в персональный ад, но Саша не намерен был уступать своим желаниям. Смирившись с тем, что холодный душ больше не помогает, вытерся и поспешил на кухню, попробовать другое проверенное лекарство от всех бед. Уж алкоголь-то не предаст, всегда поддержит в трудную минуту и протянет руку помощи.

Достав из холодильника бутылку водки, он привычно налил себе рюмку.

– Ты же обещал не пить… – раздался взволнованный голос за спиной.

Саша вздрогнул и обернулся. Скрестив руки на груди, Татьяна укоризненно смотрела на него. Решительный взгляд голубых глаз не оставил шанса. С сожалением пришлось вспомнить о данном слове. Чем он думал, давая такое обещание? Где были его мозги? Обреченно выдохнув, Саша признал – еще один план по спасению себя провалился…

– Ты права, – слабо улыбнулся и выплеснул рюмку в раковину, бутылку постигла та же участь.

Таня удовлетворенно улыбнулась и подошла ближе к нему. Интуитивно чувствовала, что Саша нуждается в ней. Понимала, что так просто, по щелчку, он не изменится, но верила в свои силы и готова была помочь ему стать лучше и справиться со своей зависимостью.

Ласково положив ладонь на плечо, ощутила, как его мышцы напряглись и стали каменными. Ничего в нем не напоминало недавнего пылкого любовника. Саша был другим – холодным и отстраненным. Сомнения и неуверенность захлестнули, и Таня отдернула руку, будто обжегшись.

– Саш, – позвала негромко, но хриплый голос дрогнул, выдавая волнение.

Он развернулся и мрачно посмотрел на нее.

– Я виноват, – выдавил из себя. Не верил, что произносит это вслух, безжалостно убивая надежду в ее взгляде.

Что-то в его поведении заставило Таню насторожиться. Все еще надеясь, что ей показалось, она предприняла еще одну попытку:

– Мила спит…

Саша обреченно покачал головой – они разговаривали на разных языках. Ему не хотелось разочаровывать бедную девушку, но он должен был внести ясность и расставить все точки над «i».

– Прости, я не сдержался… – начал он, тщательно подбирая слова. – Этот поцелуй был ошибкой.

Таня молчала, пытаясь переварить услышанное. Ее мизерного жизненного опыта не хватало, чтобы понять, что она сделала не так. Наивно полагая, что еще можно что-то изменить, решила не теряться в догадках, а спросить прямо:

– Почему? Я тебе не нравлюсь?

Саша опешил от такого предположения и с сомнением взглянул на нее. Неужели не видела, как он реагирует на ее близость? Не мог поверить, что она действительно так думает. Но лицо Татьяны было серьезным, она не играла, не кокетничала и не набивала себе цену. Просто ждала его ответа.

– Не в этом дело. – Он попытался смягчить свое решение, не вдаваясь в подробности, сказал то, во что сам искренне верил. – Просто я не тот, кто тебе нужен.

Таня шумно выдохнула. Хотела ответить, что это не ему решать, но слова застряли в горле, не желая складываться во внятные фразы.

Звук входящего смс привлек внимание. Она интуитивно повернулась на звук и неосознанно прочла надпись на экране: «Киска соскучилась и жаждет твоих ласк. Завтра в шесть. Не опаздывай».

Татьяна вздрогнула, будто ее окатило ледяной водой. Липкие мурашки пробежали по позвоночнику от осознания, какая она на самом деле дура.

Саша проследил за ее взглядом и, мысленно чертыхнувшись, скрипнул зубами. Он не хотел унижать ее наличием другой женщины. В конце концов, Лариса ничего для него не значила. Но случай все расставил по своим местам.

– Киска… – иронично повторила Таня и судорожно вздохнула, чтобы сдержать непрошеные слезы. – Как мило. Теперь все понятно.

Она не желала продолжать бессмысленный разговор и, гордо вскинув голову, направилась к выходу.

– Тань, – позвал Саша, пытаясь исправить ошибку и развеять недопонимание, но она не захотела его слушать.

– Не стоит, – не оборачиваясь ответила и скрылась в темном коридоре.

Саша с трудом поборол порыв броситься вдогонку, справедливо решив, что так будет лучше для всех.

Татьяна вернулась в комнату, без сил рухнула на кровать и уткнулась лицом в подушку, чтобы не разбудить ребенка. Надрывные всхлипы обжигали горло, слезы нескончаемым потоком лились из глаз и терялись в тонкой материи. Она не понимала, почему плачет, почему ей больно. Ведь Саша ее не предавал, ничего не обещал, они, в сущности, вообще чужие люди, а все что между ними – лишь плод ее фантазии.

Таня казнила себя за то, что, как дура, настроила воздушных замков, обелила все слова и поступки Саши, возвела его практически на пьедестал. Преподнесла себя на блюдечке: «На, бери и пользуйся», а он не захотел… Так мерзко и противно ей никогда не было, хотелось провалиться сквозь землю от стыда.

Сдавленный отчаянный стон вырвался из ее груди, и новый поток слез хлынул на подушку – она же теперь и в глаза смотреть ему не сможет. Как проститутка вешалась на него, напрочь забыв о приличиях. Повелась на реакцию тела, лишь в руках Саши смогла почувствовать себя настоящей женщиной. А теперь посыпала голову пеплом – попробовав запретный плод, как заставить себя забыть его вкус?

Так некстати в памяти всплыл недавний разговор.

– А если меня спросят…

– Соседка думает, что ты моя жена, приехавшая из Москвы. Пусть так и будет.

– Ты женат?

– Да.

Татьяна задрожала от переполнявших эмоций. Осознание собственной глупости и никчемности неприятно свербело внутри. Как она могла забыть о жене? Чем думала? На что надеялась?

У Саши есть и жена, и киска, а может, еще и не одна, и в этой очереди ей нет места. Да и не хотела она быть одной из списка. Не желала делить своего мужчину ни с кем, но от этого легче не становилось – он не ее мужчина и уже вряд ли когда-то станет таковым. Лучше постараться все забыть и выкинуть непозволительные мысли из головы.

Невольно она представила его в постели с другой: жаркие объятия, страстные поцелуи – и сердце сжалось от неведомого ранее чувства ревности. Головой понимала, что не имеет на нее права, но ничего не могла с собой поделать. Он успел стать чуточку ее, и с этим как-то придется дальше жить.

Мысли плавно перетекли к его жене. Таня пыталась представить, какой должна быть эта женщина. Наверняка очень красивая и умная. Как она все это терпит? Наверное, и не живет с ним поэтому…

Глава 7

Дождь монотонно барабанил по подоконнику и действовал на нервы. Саша распахнул глаза и гневно выдохнул. Настроение оставляло желать лучшего. Мало того, что организм настойчиво требовал свою дозу алкоголя, наказывая за неповиновение вполне себе ощутимой ломкой, так еще и чувство вины плотно засело в сознании, капая на мозг подобно уличному дождю.

Данное Тане обещание не имело особого значения, но Саша и без него понимал, что под алкогольными парами все сложнее контролировать себя. Одержимость Таней приобретала космические масштабы, и он просто боялся сорваться в бездну и погубить их обоих.

Мысленно осыпая проклятьями вчерашний вечер, так круто усложнивший его жизнь, Саша насилу поднялся и поплелся вниз. Бессонная ночь давала о себе знать, он не выспался и чувствовал себя совершенно разбитым, лишь чашка крепкого кофе могла вернуть его в реальный мир.

– О, а вот и папашка твой выспался, – прокомментировала его появление баба Зина, державшая на руках ребенка Тани.

Сама Таня суетилась около плиты и даже не обернулась, но Саша заметил, как напряглись ее плечи, а движения стали механическими. И снова вина за вчерашние события надавила изнутри. Но Саша умело проигнорировал голос совести, знал, что поступил правильно и не намерен был поддаваться на провокации. Лишь со злостью подумал: «Если бы держал себя в руках, не было бы никаких проблем».

– Доброе утро, – хмуро поздоровался и опустился на стул. – Можно мне кофе?

Татьяна замерла. Его голос электрическим током прошелся по телу, вызвав лавину колючих мурашек. Руки от волнения задрожали, и она сжала их в кулаки, чтобы не дай бог не выдать своего смятения. Желание сбежать, скрыться от вчерашнего позора росло с каждой секундой. Если бы не Зинаида Федоровна, она ни за что бы не вышла из своей комнаты, а теперь приходилось играть роль заботливой супруги.

– Доброе утро, – еле выдавила из себя Таня и, не поднимая глаз, поставила на стол его чашку, сахар и растворимый кофе. Она физически ощущала его тяжелый взгляд, но не могла понять, в каком он настроении.

– Вы что, поссорились? – хитро прищурившись, спросила Зинаида Федоровна, сразу уловив напряжение, повисшее в воздухе.

– Нет, – в один голос ответили они и вынужденно посмотрели друг на друга. Немой диалог глазами. Дымчато-серые против небесно-голубых. Его злость и ее покорность. Татьяна не выдержала первой и отвернулась, слезы предательски задрожали на ресницах. Ей казалось, он насмехается над ней, и от этого болезненный комок в груди разрастался все больше.

Баба Зина все поняла и без них, слишком давно жила на свете, и обмануть ее было не так просто. Сразу почувствовала стаи искр, летавших в воздухе, и решила поспособствовать примирению.

– На вот, попробуй, жена твоя напекла, – подвинула тарелку с блинами.

На аромат свежей выпечки желудок отреагировал мучительным спазмом, напомнив Саше, что последний раз он ел очень давно.

– Спасибо, пока не хочу, – вежливо отказался и покосился на напряженную спину Татьяны. Многое бы отдал, чтобы узнать, о чем она сейчас думает.

– Как ты с ним живешь? – Зинаида Федоровна не сдавалась. – Если бы мой Федот был таким хмырем, давно бы уж отходила его скалкой.

Саша невольно улыбнулся, вспомнив ее мужа. Дед Федот был божьим одуванчиком и на жену свою молился, уж не из-за скалки ли…

– Саш, ну попробуй, она же старалась.

Шумно выдохнув, он сдался и взял один блин. На удивление, тот оказался вкусным. Всю неделю Саша думал, что еду готовит баба Зина, но сейчас начинал в этом сомневаться.

– Спасибо, вкусно, – холодно прокомментировал и отодвинул тарелку.

– И все? – не унималась бойкая старушка. – А поцеловать?

Уловив смысл ее слов, Татьяна вздрогнула и выронила из рук тарелку. С громким звоном та разбилась об пол, привлекая к себе всеобщее внимание. В этот момент ей хотелось провалиться сквозь землю.

– Баб Зин, давай мы как-то сами… – раздраженно отмахнулся Саша и интуитивно поспешил на помощь. – Стой и не шевелись, а то порежешься не дай бог.

Холодно и официально, будто они всего лишь случайные знакомые. Татьяна с трудом подавила в себе желание ответить что-то колкое, чтобы задеть его за живое. Понимала, что весь этот спектакль хорошего мужа разыгран для Зинаиды Федоровны, но так отчаянно хотелось ощутить его заботу на себе. Таня завороженно следила за действиями Саши, стараясь лишний раз не дышать. Его близость действовала на нервы, безжалостно напоминая о том, что она так хотела забыть. Он был везде, его запах окружал со всех сторон, и вырваться из этого плена не было возможности.

– Все, – констатировал Саша, когда смел все осколки в совок и выбросил их в мусорное ведро.

– Спасибо, – пробормотала Таня и невольно подняла глаза. Он лишь едва заметно усмехнулся, но ее сердце не выдержало и затрепыхалось в горле. Судорожно вздохнув, она отвернулась, чтобы закончить с посудой.

Саша вернулся на свое место и огляделся. Ребенок лежал в коляске, а прозорливой старушки и след простыл.

– А где баба Зина?

– Ушла, наверное… – ответила Татьяна и почувствовала, как холодок пробежал по спине. Случилось то, чего она так боялась – они остались наедине. – И мне, кстати, тоже пора, – засуетилась она, придумывая повод испариться. – Ребенка кормить, – забрала дочь и поспешила скрыться из кухни.

Саша лишь проводил ее равнодушным взглядом, в очередной раз убеждаясь, что контролирует ситуацию. Он был уверен, что выбрал правильную тактику, и надеялся, что вскоре все встанет на свои места.

***

Сев за руль после долгого перерыва, Саша даже не представлял, какое испытание ему предстоит. Благо автомобиль знал хорошо, чувствовал малейшее колебание и умело управлял им.

Темно-синий «Вольво» – единственное напоминание о прошлой жизни, с которым он так и не смог расстаться. Внедорожник несколько лет служил ему верой и правдой, а потом был безжалостно заперт в темном гараже. Саша физически не мог ездить за рулем, понимая всю опасность для окружающих. Вместо комфорта передвижения выбирал алкоголь. А сегодня будто переклинило. Захотелось вновь почувствовать себя нормальным человеком. Поддавшись порыву, завел двигатель, осознавая, что предстоит еще один трезвый вечер. Но жажда перемен была сильнее. Не терпелось вновь ощутить вкус скорости и свободы. Теперь настала расплата.

Первые снежинки, невинно кружившие в воздухе несколько часов назад, превратились в снег с дождем. Дворники едва справлялись с причудами погоды, а летняя резина не позволяла ехать быстро. Саша был предельно сосредоточен на дороге, не позволяя посторонним мыслям отвлекать себя. Гасил невольную злость в темном извилистом шоссе.

Встреча с Ларисой прошла как в тумане. Он даже не мог вспомнить подробностей, лишь яростное желание отключить мозг и забыться в ее объятиях. Отчаянно нырял в омут страсти, старательно стирая со своего тела трепетные касания Тани, безжалостно заменяя их другими, более опытными и откровенными. Губы горели от жгучих поцелуев, вкус которых он так не почувствовал, даже привычное наслаждение не принесло удовлетворения. Стремился избавиться от воспоминаний, подменить одну женщину другой, слишком поздно осознав, что делает только хуже, загоняя себя в угол. Тело жило отдельной жизнью, упрямо игнорируя желания хозяина. Саша, будто наркоман, впервые попробовавший наркотик, боролся с пока еще терпимой ломкой. Понимал: если сорвется – погибнет, но жажда вновь пережить эйфорию становилась все сильнее.

***

Время давно перевалило за полночь, а Татьяна опять не спала. Просто лежала в кровати и смотрела в одну точку. От мысли, что он сейчас с другой, выкручивало наизнанку. Воображение помимо воли рисовало замысловатые картинки любовных утех, доводя ее тем самым до отчаяния. Как ни старалась, не могла избавиться от неприятного чувства, острой занозой застрявшего в сердце. Ревность безжалостно терзала ее изнутри. Таня понимала абсурдность этой ситуации, у нее нет и не могло быть прав на этого мужчину, но эмоции не поддавались контролю. Будто голодные стервятники метались в ее душе и ждали свою добычу.

Ожидание затягивалось, но Саша так и не появился. Вообще с того памятного вечера они едва ли перекинулись парой слов. Раньше она хотя бы могла пожелать ему доброго утра, а сейчас лишилась и этого. Ее гениальная стратегия полного игнорирования трещала по швам. Чего она хотела добиться? Насолить ему или заставить сделать шаг навстречу? Теперь уже было неважно. Он не собирался идти на мировую и прекрасно обходился без нее. А Таня не находила себе места. Днем еще как-то удавалось отвлечься на насущные дела, но ночью хотелось выть волком. Быть так близко и не иметь возможность даже видеть его – слишком тяжелое испытание для нее.

Услышав звук подъехавшей машины, Татьяна привычно поднялась и подошла к окну. Пульс тут же участился, а ладони стали влажными. За прошедшую неделю выучила этот маршрут, как свои пять пальцев. Аккуратно отодвинув занавеску, она наблюдала за Сашей. Тот загнал автомобиль в гараж и как всегда остановился покурить на крыльце. Таня замерла, жадно рассматривая силуэт в облаке сизого дыма. По сосредоточенному лицу Саши невозможно было определить, о чем он думает, но ей было все равно. Она в очередной раз ловила себя на мысли, что ужасно соскучилась. Что бы себе ни обещала, это уже ничего не значило.

Саша резко обернулся и посмотрел в ее окно, Таня едва успела отпрянуть. От страха быть пойманной с поличным щеки моментально обдало жаром, она юркнула в кровать и, накрывшись одеялом до подбородка, закрыла глаза, молясь лишь о том, чтобы Саша не решил наведаться к ней в комнату.

***

Тянущая боль внизу живота заставила поморщиться и нехотя открыть глаза. Татьяна прислушалась к организму и ощутила неприятные ощущения между ног. Внезапная догадка пронзила сознание, Таня резко села на постели и откинула одеяло. Ее страхи тут же нашли подтверждение – кровавое пятно растекалось под ней. Мелкие крупицы страха побежали по венам, наполняя щедрой дозой адреналина. Сердце забилось в разы быстрее, а мозг заработал в полную силу.

Вскочив с кровати, она принялась стаскивать испачканную простынь, но было слишком поздно, на матрасе тоже растекались красные пятна. Таня потерла лицо руками, отгоняя сонную дымку, и усиленно думала, что ей делать.

Первым порывом было подняться к Саше и спросить, ведь в роддоме ей сказали, что во время кормления грудью месячных нет, а у нее откуда-то появились. Но она быстро отогнала эту идею. Лучше умереть, чем так опозорится. Вспомнив, как после родов справлялась с выделениями, Таня взяла детскую пеленку, испачканную простынь и поспешила в ванную. Закинув грязные вещи в стирку, залезла в душ. Смыв с себя остатки позора, наспех оделась, пристроила сложенную в несколько раз пеленку в нужное место и присела на край ванной, ожидая, когда стирка закончится. Таня очень надеялась, что следов не останется.

Развесив белье, вернулась в комнату. Дочь мирно спала, а ее сон как рукой сняло. Живот болел с каждой секундой все сильнее, и вдобавок к этому Тане срочно нужны были прокладки.

Она не стала дожидаться, пока ребенок проснется, начала собираться в магазин, благо время позволяло. Завернув мирно спавшую дочь в байковое одеяло, укутала еще одним как можно теплее, вывезла коляску в коридор и тут же столкнулась с Сашей.

– Ты куда? – удивленно спросил тот, преграждая дорогу.

Сердце Тани забилось быстрее. От его близости задрожали коленки. Она ужасно соскучилась по нему, в другой ситуации тянула бы время, чтобы подольше находиться рядом, но сейчас слишком спешила.

– В магазин, – опомнившись, пояснила и, обойдя его массивную фигуру, принялась обуваться.

– Почему так рано?

– Кое-что надо купить…

– С тобой сходить? – озадаченно предложил он, пристально следя за ее движениями.

– Сама справлюсь.

Таня закусила губу, чтобы не расплакаться от досады. Очень хотелось провести время вместе, а лучше рассказать о своих бедах и попросить совета, но упрямая гордость не позволяла.

Он равнодушно пожал плечами и скрылся в кухне. Тане потребовалось несколько секунд, чтобы убедить себя в правильности принятого решения. Многочисленные «а если» не давали покоя. Вдруг и правда стоит спросить у Саши о случившемся? Но представив, как будет глупо выглядеть в его глазах, тут же отмела эту мысль и уверенно вышла на улицу.

Холодный, пронизывающий ветер пробирал до костей. А недавний снегопад превратил дорогу в жидкое месиво, колеса застревали в грязи, но Таня упрямо толкала коляску вперед.

Кое-как преодолев расстояние, она вошла в небольшое здание с надписью «Магазин» и осмотрелась. Никаких ярких витрин и разносолов. Все скромно и понятно. Искала глазами на немногочисленных полках прокладки, но никак не могла найти.

– Здрасти приехали. – Таня услышала недовольный голос и обернулась на звук. – Опять ты?

За прилавком стояла та самая хабалка, жившая в якобы ее доме. Общаться с этой противной теткой не хотелось, но и вернуться ни с чем тоже вариант был не лучший. Шумно вздохнув, она выбрала из двух зол меньшее и подошла к продавщице.

– Здравствуйте, – вежливо начала она и сделала вид, что не помнит эту даму. – Мне нужны средства личной гигиены…

– Это какие?

– Женские…

– Прокладки, что ль?

Таня кивнула.

– Откуда такая роскошь? – расхохоталась продавщица. – Их привозят раз в месяц, и то девки Юсупыча сразу разбирают.

– Но мне очень надо, может, есть какие-то варианты? – Таня задумалась, прикидывая, что может помочь. – Тампоны?

– Такого у нас отродясь не было. Все бабы старыми простынями пользуются и стирают их потом.

– Ясно… – расстроенно протянула Таня. – Где у вас аптека?

– Нигде. Даже не мечтай тут что-то купить, надо ехать в город, – со знанием дела посоветовала Галина.

– Да как же я поеду-то? – От одной мысли о поездке становилось дурно. В такую погоду тащиться с ребенком несколько часов на автобусе и потом еще столько же обратно.

– Мужа отправь. Думаешь, Белов не справится с таким ответственным заданием? – Продавщица звучно расхохоталась, абсолютно не понимая покупательницу. Имея под боком мужа с машиной переживать о таких мелочах.

– Спасибо.

Татьяна вышла из магазина. Просить Сашу купить прокладки даже не думала. Сложно представить, как она вообще подойдет к нему с этим вопросом, даже несмотря на его профессию. Придется как-то справляться подручными средствами. Обреченно выдохнув, она поплелась домой.

Живот скручивало все сильнее, а выделения усилились. Таня никак не могла избавиться от неприятного ощущения, что кровь уже течет по ногам, постоянно останавливалась и проверяла джинсы.

Мила как назло проснулась на середине дороги и заходилась истошным криком. Вытаскивать ее из коляски в такую погоду Таня не решилась, пришлось прибавить шаг, несмотря на тянущую боль внизу живота.

Кое-как затащив коляску на крыльцо, она взяла плачущего ребенка на руки и вошла в дом.

– Что случилось? – Саша вновь появился на ее пути и помог завести коляску.

От него веяло силой и уверенностью, так хотелось плюнуть на все и просто разрыдаться на его груди. Поборов порыв, Таня почувствовала себя затравленным зверем.

– Ничего, просто голодная. – Она судорожно стягивала куртку и обувь, чтобы поскорее скрыться от изучающего взгляда Саши.

– Купила, что хотела?

– Нет. В вашем чудном поселке нет того, что мне надо. – Таня взяла коляску и повезла в комнату.

– Все хорошо? Ты какая-то бледная, – крикнул Саша ей вслед.

– Все со мной нормально, – огрызнулась она, злясь на свою беспомощность, зашла к себе и хлопнула дверью.

Белов смотрел в сторону ее комнаты и напряженно думал. Что-то не сходилось в голове. Интуитивно чувствовал, что Таня какая-то не такая, что-то тревожит ее, но так как на контакт она не шла, не стал навязываться, решив, что, если захочет, сама все расскажет.

***

Весь день Татьяна провела в своей комнате. Живот неприятно ныл, но пить таблетки она не хотела, боялась навредить ребенку. Мало того, что Мила как специально весь день капризничала, отказывалась от еды и сна, так еще и внезапно откуда-то взялся кашель. Не сильный, но неприятный. Кое как уложив ребенка спать, Таня свернулась на кровати калачиком и смотрела в пустоту. Ужасно устала, но уснуть не могла – сон упрямо не шел, а вот мысли, будто почувствовав слабую добычу, накинулись на свою жертву.

Негромкий стук в дверь спас от яростной атаки. Неприятно поморщившись от боли внизу живота, она села на кровати.

– Можно? – Саша заглянул в комнату.

– Конечно. – Она попыталась улыбнуться, но получилось слишком вымученно.

– С тобой точно все нормально? – От его пристального взгляда ей стало неуютно. Он будто просвечивал ее насквозь, как рентген.

– Да. Так… небольшое недомогание, – отмахнулась Таня, упрямо игнорируя приятное тепло от его заботы.

– Я в магазин еду. Тебе еще нужно то, чего нет в нашем чудном поселке? – загадочно напомнил Саша и улыбнулся. Сегодня Таня была какая-то другая, не такая, как обычно. Растрепанная и смешная, больше походила на девочку, чем на взрослую женщину.

– Да, то есть нет…

Она хотела расплакаться от беспомощности. Да, ей нужно было. Очень нужно. Но как попросить об этом Сашу, просто не знала. Язык буквально прилип к небу.

– Тань? – Он подошел ближе и, присев рядом с ней на кровать, заглянул в глаза. – Что происходит?

– Ничего, – взволнованно ответила она и поправила за ухо выбившуюся прядь.

Саша перехватил ее руку, положив большой палец на запястье, достал телефон и включил секундомер, отсчитывая пульс.

Таня не смела пошевелиться. Его близость опалила, лишила последних сил сопротивляться притяжению. Какие-то сантиметры отделяли ее от того, кто круглосуточно жил в ее мыслях, кого она хотела видеть и чувствовать, кому страстно желала принадлежать.

– Руки ледяные. Пульс как у зайца, – нахмурившись, заметил Саша и приложил ладонь к ее лбу, чтобы проверить температуру. – Рассказывай.

– Да все нормально, – облегченно выдохнула Таня, когда он отпустил ее руку. – Живот немного болит.

– Ложись, я посмотрю. – Он встал, освобождая место. Как врач хотел помочь, без какой-либо подоплеки.

– Нет, – слишком поспешно отказалась она и, опустив глаза, прошептала: – Это по-женски.

– Критические дни? – уточнил он на всякий пожарный. Хотя теперь картина вырисовывалась четкая. Все симптомы встали на свои места, разве что пульс непонятно частил…

Она едва заметно кивнула, недавно бледные щеки порозовели от смущения, и Саша не смог сдержать очередную улыбку – Таня была очаровательна в своей невинности…

– Таблетку принести? – предложил он, вспомнив о своем долге врача.

– А можно?

– Но-шпу можно, ее даже беременным назначают, снимает спазм, должно полегчать.

Саша вернулся с двумя желтыми таблетками и стаканом воды.

– Спасибо.

– Так что нужно в магазине? – Его заботливый голос располагал к себе, обволакивал, словно легкое облако, Таня не могла противостоять этой магии и сдалась.

– Прокладки, – тихо сказала и снова опустила глаза. Так по-идиотски себя еще никогда не чувствовала.

Но Саша, на удивление, нисколько не смутился, со знанием дела принялся выведывать интересующие подробности.

– Сколько капель?

– Любые. – Щеки Тани пылали от стыда. Она понимала, что для него в этом нет ничего особенного. Но для нее такие просьбы были неприемлемы. Средства личной гигиены женщина должна покупать сама, а не просить едва знакомого мужчину, особенно если он тебе очень нравится.

– Хорошо, что еще? – Саша сделал вид, что ничего не заметил, чтобы не смущать ее еще больше.

– Больше ничего.

– Уверена?

– Да. – Тане не хватило совести просить еще что-то, хотя надо было еще памперсов и так, по мелочи.

– Ну все, я поехал. – Саша окинул комнату взглядом, что-то записал в свой список и направился к двери.

– Ты надолго? – Вопрос прозвучал быстрее, чем она успела подумать, какое право имела задавать его. И теперь молилась, чтобы он понял ее правильно

Саша не смог сдержать улыбку.

– Нет. В магазин и сразу обратно, – вышел и тихонько прикрыл за собой дверь.

Таня рухнула на кровать и приложила ладони к пылавшим щекам. Даже не могла представить, какой дурой выглядела в глазах Саши. Он был такой чуткий и заботливый, на секунду хотелось поверить в реальность происходящего, но она заключалась в другом: Белов – чужой мужчина. И ей в его жизни места нет.

Всю дорогу до города Саша проехал с улыбкой на лице. Снова и снова перебирал в памяти разговор с Таней, ее смущение и наивность, и никак не мог избавиться от нового чувства, сладким бальзамом растекавшимся в душе. Эта женщина, совсем еще девочка, такая трепетная и нежная, невольно заставляла сердце сбиваться с ритма. Нестерпимо хотелось крепко прижать ее к своей груди и защитить от всего на свете. Таня не похожа ни на кого из тех, что он знал раньше. Она, словно гостья из другого мира, появилась в доме и наполнила его светом и теплом. Саша сам не заметил, как Таня стала неотъемлемой частью его жизни. Сколько бы он ни упорствовал и ни притворялся, вынужден был признать, что с ней он перестал чувствовать разрастающуюся пустоту внутри.

Невольно вспомнилась бывшая жена. Его первая настоящая любовь, которой он поклонялся, отдавая всего себя без остатка, женщина, которая причинила ему самую сильную боль. Ольга фактически сломала его, унизила как мужчину и смешала с грязью. Ее предательство лишило его надежды на счастье, оставив гнить на дне жизни.

Только сейчас он осознал, что почти забыл о существовании этой женщины. Рана, долгое время разрывавшая сердце, просто растворилась в воздухе, как и боль, связанная с ней. Он больше не чувствовал ничего: ни любви, ни ненависти. Ольга стала для него лишь опытом в жизни, пусть и печальным.

Это открытие взволновало и добавило баллов в копилку настроения. Казалось, ничто не могло испортить его. Первый раз за долгое время Саша ощущал себя свободным и готовым дышать полной грудью.

Чувствуя небывалый внутренний подъем, он въехал на парковку центрального супермаркета. Нашел в кармане список, прикинул примерный маршрут по магазину и направился в здание.

Глава 8

Звук дверного звонка настойчиво пробился в сознание, безжалостно выдергивая Татьяну из мира сладких грез. Дочь, услышав надоедливую трель, тоже проснулась и сразу же выказала свое недовольство громким плачем. Подскочив на постели, Таня взяла на руки ребенка и поплелась открывать дверь, попутно успокаивая малышку.

– Спите, что ль? – усмехнулась баба Зина, бесцеремонно шагнув в дом.

– Да, мы спали… – Таня закрыла дверь и привычно пригласила в кухню. Настроения принимать гостей не было абсолютно, но совесть не позволила сказать об этом.

– Саша дома? – Зинаида Федоровна по-хозяйски включила чайник и удобно устроилась на одном из стульев.

– Нет. Уехал в магазин.

– Ой, а что ж он не зашел? Мне ж тоже надо было…

– Не знаю, может забыл. – Таня устало опустилась на соседний стул и усадила на колени Милу. Та продолжала капризничать и изредка покашливать.

– Ну ладно, в следующий раз. А ты чего не поехала?

– Нездоровится, да и дочь какая-то сегодня беспокойная…

– Может, колики? – предположила Зинаида Федоровна, пристально рассматривая девочку.

– Давно закончились. Я думаю, приболела немного, покашливает вот еще, – поделилась своими наблюдениями Татьяна.

– А Саша что думает?

– Я ему не говорила… еще… – уклончиво ответила Таня, не зная, как объяснить бабе Зине, почему «отец» не знает, что происходит с его «дочерью». На самом деле, она хотела попросить его осмотреть ребенка, но после неловкой ситуации с прокладками просто забыла. В его присутствии все вообще вылетало из головы. Решила спросить, когда он вернется, но его до сих пор еще не было.

– Ну давай я посмотрю, – предложила старушка и протянула руки, чтобы взять Милу.

– А вы понимаете? – уточнила Татьяна, сомневаясь в компетенции Зинаиды, но за неимением лучшего решила все же доверить малышку. В конце концов, чем старушка может навредить?

– Двоих детей и четверых внуков как-то вырастила, – отмахнулась та. – Ложку только дай.

Таня послушно передала ложку и внимательно следила за манипуляциями. Зинаида Федоровна посмотрела горло и вынесла свой вердикт:

– Ну и ничего страшного, обычная простуда. Травки заваривай и по ложечке давай. Скоро пройдет.

– Какие травки? – удивилась Таня, никогда ничего не лечила народными средствами и, соответственно, ничего о ней не знала.

– Да хоть ромашку.

– У меня ее нет…

– Я сейчас принесу, – охотно предложила Зинаида Федоровна и, отдав ребенка матери, засеменила к двери.

– Спасибо. – Татьяна была крайне озадачена, но спорить не стала. Ведь обычная трава не может нанести никакого вреда, а если поможет, будет просто замечательно.

***

Саша блуждал по торговому центру. Обычно его дико раздражало это мероприятие, но сегодня он был спокоен и сосредоточен как никогда. Проходя мимо полки с памперсами, остановился, прикидывая, надо ли их купить ребенку. Таня ничего не сказала по этому поводу, а телефона у нее для связи не было. Прикинув, что лучше будут лишние, чем не хватит, взял пачку тех, что она просила купить в прошлый раз, и пошел дальше со списком.

Заметив стеллаж с женскими принадлежностями, остановился, внимательно изучая ассортимент. Глаза разбегались от обилия выбора, но он не понимал ровным счетом ничего. Все яркие пакетики были для него на одно «лицо». Разобравшись с количеством капель, выбрал два самых дорогих варианта и крутил в руках, пытаясь понять, чем они отличатся друг от друга.

– Надо же, какая встреча.

Саша услышал голос за спиной и замер с прокладками в руках. Более идиотскую ситуацию придумать было просто невозможно. Глубоко вдохнув, нацепил на лицо дежурную улыбку и повернулся к Ларисе.

– И я рад тебя видеть, – небрежно скользнул взглядом и положил в тележку обе пачки прокладок.

– Вот эти лучше. – Она указала на одну из цветных упаковок. – Не вызывают раздражения.

– Спасибо, я как-нибудь сам разберусь, – ответил он, всем своим видом демонстрируя нежелание продолжать разговор и покатил тележку дальше по проходу.

– А я думала, слухи о возвращении жены – неправда. – Лариса разгадала его маневр и пошла следом.

– Как видишь, правда…

– И что теперь? Ты поэтому больше не приезжаешь?

Он резко развернулся и сделал несколько шагов к ней, оказавшись в опасной близости. Ему нечего было стыдиться, поэтому смотрел прямо в глаза:

– Я не приезжаю, потому что не хочу. Мне казалось, в последний раз я доступно тебе это объяснил.

Лариса смутилась и, не выдержав его пронзительный взгляд, отвернулась.

– Я слышала, она всего лишь серая мышка, значит, опять наскучит тебе…

– Это уже не твои проблемы, – отрезал Саша, не желая обсуждать свою «жену» с бывшей любовницей. Но поразился, как быстро расползлись слухи.

– Не груби. – Лариса вскипела мгновенно. Поддавшись порыву, крепко сжала его руку, лежавшую на поручне тележки. – Я ведь могу съездить к ней и рассказать, как ты тут жил один.

Глаза Саши опасно сверкнули. Даже если бы Таня была настоящей женой, шантажа он бы ни за что не допустил. Бояться и пресмыкаться было не для него.

– Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, но не забывай о последствиях, – грубо скинув ее руку, он пошел вперед, в очередной раз оставив Ларису ни с чем.

– Угрожаешь? – Она усмехнулась и опять пошла за ним. Не привыкла проигрывать. Давно считала его своим и не намерена была просто так отпускать.

– Предостерегаю.

– Белов, хватит! – Лариса не выдержала и повысила голос, не замечая любопытные взгляды зевак. – Ты не можешь меня бросить! Нам же было хорошо вместе.

– Ключевое слово здесь «было», – спокойно напомнил Саша, возвращая бывшую любовницу с небес на землю. – Прекрати истерику.

– Ты еще об этом пожалеешь, – сквозь зубы процедила она, едва сдерживая кипевшие эмоции, и, развернувшись, ушла в обратном направлении.

– Уже боюсь, – пробормотал он, достал список и продолжил покупки.

Встреча с Ларисой была крайне неприятной. Еще в прошлый раз он расставил все точки над «i» и совсем не ожидал подобной сцены. Но винил в первую очередь себя, видимо, был недостаточно убедителен и не смог донести до нее свою позицию.

Купив все необходимое, вышел на стоянку и загрузил пакеты в багажник. Достал список и, еще раз пробежавшись по нему, обнаружил, что забыл купить молоко. Звучно выругавшись, щелкнул брелоком и пошел обратно в магазин.

Саша завел двигатель и выехал с парковки торгового центра. Не проехав и нескольких метров, заметил, что что-то не так. Машина плохо слушалась управления: руль поворачивался с трудом и появились посторонние скрежещущие звуки. Остановившись на обочине, вышел и осмотрел автомобиль. Все четыре колеса были спущены почти полностью. Ехать на такой машине было невозможно.

Он присел около одного колеса на корточки, внимательно изучая поверхность, и к своему удивлению обнаружил прокол. Тот был в том месте, где случайно проткнуть было нельзя. Нахмурившись, осмотрел все остальные колеса и пришел к неутешительному выводу – кто-то специально проколол их. И этот кто-то скорее всего Лариса. Что может быть хуже обиженной бабы, ослепленной жаждой мести?

– Дура, – процедил сквозь зубы и с силой пнул по покрышке. Злость быстро распространялась по организму. Сашу так и подмывало позвонить бывшей любовнице и выплеснуть накопившийся негатив, но он прекрасно понимал, что именно этого она и ждет. Все это совершила, только чтобы вызвать его эмоции, но он не намерен был доставлять ей удовольствие.

Несколько раз глубоко вдохнув, чтобы успокоить гнев, он вернулся в салон и достал мобильный. Найти эвакуатор в этом захолустье было большой проблемой, как, в общем-то, и качественный шиномонтаж, но другие варианты рассматривать не имело смысла. Последний автобус уже ушел, а такси попросту не поедут в его деревню.

Не придумав ничего лучше, Саша позвонил своей медсестре и кратко обрисовал ситуацию. Она откликнулась и пообещала что-нибудь придумать. Теперь ему оставалось только сидеть и ждать помощи.

***

Вот уже битый час Татьяна стояла около окна и всматривалась в ночную мглу. В очередной раз нервно посмотрела на часы – время близилось к одиннадцати, а Саша до сих пор не вернулся. Она вся извелась от ожидания, с каждой минутой все больше убеждаясь в том, что он ее просто обманул. Обещал скоро приехать, а сам, наверное, остался у своей «киски». Опять.

Днем ей показалось, что еще не все потеряно и между ними могут наладиться хотя бы дружеские отношения, но сейчас поняла, как сильно ошиблась. Саше все это не надо, у него своя насыщенная жизнь. Скорее всего, он забыл о ее существовании сразу, как вышел из дома… Если бы у нее был телефон, она нашла бы повод, чтобы позвонить ему и напомнить о себе, но Таня давно продала свой гаджет, о чем теперь очень сожалела.

Обида наполнила душу горечью разочарования. Головой Татьяна понимала, что не имеет права на подобные эмоции, ведь они с Сашей друг другу никто, он волен делать все, что заблагорассудится, и не отчитываться перед ней, но сердце упрямо диктовало свои правила. Не желая соглашаться с доводами разума, билось в конвульсиях от ревности и замирало от трепетных воспоминаний.

Глаза слипались от усталости, дочь весь день капризничала, не давая ни минуты покоя, но Таня упорно не хотела ложиться спать, решив дождаться Сашу во что бы то ни стало. Чтобы посмотреть ему в глаза и окончательно лишить себя иллюзий. Пусть будет больно, но зато она перестанет надеяться и ждать.

Громкий кашель, перетекший в плач, прервал поток мыслей, Татьяна поспешила к дочери. Взяв ее на руки, успокоила и дала несколько ложек отвара из ромашки, стоявшего на столе. Мила поморщилась и снова хотела заплакать, но Таня разгадала ее маневр. Быстро сориентировавшись, положила ребенка на свою кровать и, раздевшись, юркнула к ней, аккуратно заткнув маленький ротик своим соском.

Дочка успокоилась и задремала, методично посасывая молоко. Таня смотрела на нее и не могла заставить себя встать, тело стало будто ватным, а глаза сами по себе закрылись.

***

Белов въехал во двор, остановился недалеко от дома и устало опустил голову на руки, лежавшие на руле. Сил загонять машину в гараж уже не осталось, было лишь одно желание: упасть и наконец уснуть. Проведя «томный» вечер в шиномонтаже, он на собственной шкуре ощутил всю прелесть работы там и почти в совершенстве овладел новой для себя специальностью. Мало того, что чинить колеса пришлось самому, так еще и заплатить за это круглую сумму.

Забрав из багажника покупки, Саша поплелся в дом. В глубине души надеялся, что Таня его встретит, но в доме царила полнейшая тишина. Стараясь двигаться как можно тише, чтобы никого не разбудить, прошел на кухню и принялся раскладывать скоропортящиеся продукты по местам, остальное так и оставил в мешках около холодильника.

Остался один пакет с покупками для Тани. Саша озадаченно смотрел на него и думал, как поступить. С одной стороны, ей срочно нужны были прокладки, но с другой – вряд ли ей понравится, что он ночью вломился к ней в комнату. Истинное интуитивное желание увидеть ее умело пряталось за чувством долга, и Саша с легкостью договорился со своей совестью, подхватил пакет и вышел из кухни.

Приоткрыв дверь, он запустил тусклый луч света в комнату и вошел следом, поставив пакет около входа. Без труда нашел кровать и остановился в нескольких сантиметрах от нее. Таня спала. Волнистые локоны веером растрепались по подушке, длинные ресницы подрагивали, а чуть приоткрытые губы едва заметно шевелились во сне. Она была до невозможности прекрасна. Он смотрел на нее и не мог заставить себя уйти. Невольно его взгляд скользнул по тонкой изящной шее с крохотной жилкой, не спеша бившейся под кожей, и опустился в глубокий вырез простой ситцевой сорочки, в котором четко виднелся небольшой холмик груди. Саша почувствовал, как жаркая волна вожделения прокатилась по телу, едва не сбив с ног остротой и силой. Грудь сдавило стальным канатом жгучего желания. Нестерпимо захотелось прикоснуться к нежной коже, покрыть поцелуями каждый ее сантиметр. Тяжело дыша, он попятился к выходу. Бежал без оглядки, боясь не справиться с эмоциями и остаться. Добравшись до своей комнаты, рухнул на кровать не раздеваясь и почти сразу отключился.

Но долго поспать не удалось – пронзительный крик ребенка ворвался в сознание, заставив подскочить от неожиданности.

В доме стояла полнейшая тишина, но профессиональная интуиция не давала покоя. Не выдержав, Саша спустился, чтобы узнать, все ли в порядке. Только хотел постучать в дверь, как та сама открылась, и он увидел полные ужаса глаза Тани. Он понял все без слов и уверенно шагнул внутрь. Девочка лежала на кровати и сипела, с каждой секундой кожа ее приобретала все более синюшный оттенок. Бегло осмотрев ребенка, он распахнул окно настежь, чтобы увеличить количество кислорода. Холодный ветер ворвался в комнату и пробрал до костей, но это не остановило его, Саша принялся раздевать ребенка, освобождая грудную клетку от тесной одежды.

Татьяна впала в ступор. Просто стояла у стены и наблюдала за его действиями. Ноги стали ватным, а душу сковал настоящий ужас. Она видела, как ее дочь медленно умирает, и ничего не могла сделать.

– Спаси ее, – шептала, как мантру. – Сделай что-нибудь…

Она была близка к истерике. Слезы крупными каплями катились по щекам, а тело сотрясала нервная дрожь.

– Что произошло? – громко спросил Саша, но у нее не было ответа. Она не знала, что случилось. Ребенок просто стал задыхаться.

– Что, Таня? – Он повысил голос и, за секунду преодолев расстояние между ними, встряхнул ее за плечи, требуя больше информации. Холодная решимость в его взгляде вселяла надежду, но Татьяна не могла взять себя в руки. Жадно ловила ртом воздух и пыталась ответить, но язык не слушался, никак не получалось ничего сказать, а драгоценное время убегало.

– Помоги… пожалуйста… – заикаясь, выдавила она из себя и разревелась, громко и с надрывом.

– Она ела и подавилась? – Белов предложил первый наиболее подходящий вариант, мысленно выстраивая в голове алгоритм первой помощи.

Таня отрицательно замотала головой.

– Она спала… просто спала…

– Тань, соберись! Мне нужна информация. Любая, – настаивал он. Удерживая ее взгляд, не позволял провалиться в бездну отчаяния. – Что нового происходило? Что-то необычное ела, пила? Все что угодно!

– Она приболела… Кашель, – наконец вспомнила Таня.

– Чем лечила?

– Ничем… ромашкой…

Звучно выругавшись, Саша пулей вылетел за дверь. Аптечка. Шприц. Нужное лекарство. Мозг работал на полную силу. На удивление, проблем с памятью не возникало, он четко знал, сколько и какого препарата нужно ввести, чтобы снять приступ аллергической реакции. Он был уверен в правильности своих действий и не медлил ни секунды. Но как только появился в комнате со шприцом, Таня изменилась в лице.

– Нет, – покачала головой и метнулась к дочери, не подпуская его ближе.

– Да, – спокойно констатировал Саша, пытаясь вразумить ее, но она была не адекватна.

– Ты убьешь ее. – Голос дрожал, а затравленный взгляд блуждал по лицу девочки.

– Таня опомнись, ты что несешь? – Он не выдержал, схватил ее за плечи и поднял на ноги. – Отойди, ты мне мешаешь.

– Нет, я не позволю, не надо.

– Перестань! – с силой тряхнул ее будто тряпичную куклу и потащил к выходу.

Вытолкнув в коридор, закрылся изнутри и спокойно занялся ребенком.

Татьяна билась в дверь, умоляла пустить, но Саша остался глух к ее мольбам. Плач дочери эхом звучал в ушах и заставлял сердце обливаться кровью. Время тянулось бесконечно долго, она не видела, что происходит, и от этого паника все быстрее поглощала остатки здравого смысла. Таня выбилась из сил и сползла по стене на пол. Глядя в одну точку, тихонько скреблась в закрытую дверь и поскуливала от отчаяния.

Совсем потеряв счет времени, Татьяна раскачивалась из стороны в сторону и медленно сходила с ума. Ожидание, словно трясина, затягивало ее. Звонкий щелчок замка эхом разнесся в тишине коридора, но она настолько погрузилась в себя, что не услышала его. Опомнилась, только почувствовав горячую ладонь на своей озябшей щеке.

– Ты как?

Спокойный голос Саши звучал будто издалека и вселял надежду, Таня неосознанно следовала за ним. Подняла усталые глаза, старательно изучая выражение его лица, силясь понять, каков будет приговор, но не находила ни тени трагизма. Стальная хватка страха постепенно ослабевала, позволяя нормально дышать.

– Как она? – спросила и замерла в ожидании ответа. Так боялась услышать, что спасти ребенка не удалось…

– Все хорошо. – Саша мягко улыбнулся и помог ей встать. – Твоя девочка спит.

У нее будто камень с плеч свалился. Долгожданное облегчение нахлынуло так внезапно, что перехватило дыхание. Она прошла в комнату и остановилась около коляски, в которой тихо посапывала малышка. Невесомо погладила тельце, розовые щечки и мягкие, как пух, волосики. Даже мысль о том, что могла лишиться всего этого, была ужасающей.

Читать далее