Читать онлайн След Индиго бесплатно
Глава 1
"При создании пространства, необходимо учитывать многие факторы риска…"
2007г
Российская Федерация.
Архангельская область.
За окном проносящейся мимо тайги хлестал дождь. Косые капли барабанили в окно вагона. Барабанили неистово. Словно не желая, чтоб состав двигался по назначению. Поезд, мерно покачиваясь, упорно летел навстречу буйствующему шторму с ливнем. Природа действительно буйствовала. Деревья за окном почти ложились от сумасшедшего ветра.
Его туманный взгляд медовых глаз гипнотически смотрел в эту тайгу. В этот неистовый мир, который не сдавался. Гнулся. Иногда ломался, рушился. Но вырастал вновь и дальше жил. Не сдавался. Упорно. Настойчиво. Краем углового зрения он видел как внутри по сухому стеклу окна ползла, не понятно откуда здесь занесенная ярко зеленая гусеница. Ползла себе медленно, как ни в чем не бывало. Почему-то вверх. По какому-то неимоверному принципу, бедная гусеница, вырванная из своего мирка чьим то ботинком, корзинкой, сумочкой, рукавом… Вырванная из своей вотчины, состоящей из куста смородины. Ей такого знакомого мира. Почему-то она решила что ей надо ползти вверх в поисках своих листьев, которых не было в купе вагона. Они почему-то не росли здесь. Здесь ее ждал иной мир. В котором маленькая несчастная гусеница рано или поздно погибнет, не став бабочкой или мотыльком.
"Тоже ведь судьба" – подумал он, не отрывая взгляд от окна. Он вдруг осознал, что и гусеница и природа, они упорны и настойчивы независимо ни от чего. Им абсолютно все равно, что с ними будут делать. Ломать, крошить, рубить, сжигать рвать и менять их привычный мир. Это как неминуемый рассвет, которому все равно, что ты не желаешь порой чтобы наступало утро. "Утро остановись, мне нужно подумать или досмотреть свой сон…" Солнцу без разницы. У него своя программа подниматься вверх и тянуть за собой вверх все живое. Гусеницу, деревья, глаза…
"Глаза" – странная мысль: "Глаза, которые тянутся всегда вверх. Туда, где кончаются звезды…"
Стук в дверь купе оторвал его из этого огромного мира в мелкий островок людей. Это был всего лишь чай. Горячий. С лимоном. В непонятно откуда взявшихся старых алюминиевых подстаканниках. Сколько же им десятков лет… Странный поезд. Современный. Но почему то такой старый. Или это его сознание рисовало мир на переломе? Мы так не любим переломов времен. Мы так не любим, когда рассвет настырно лезет лучами в наши глаза, не давая нам досмотреть тот сон…
Он поблагодарил проводницу. Она улыбнулась, но осталась незамеченной. Он, вообще, редко замечал людей, на что, эти же люди имели свойство обижаться упорно и настойчиво. Странно… Люди не замечают судьбу гусеницы в вагоне, она не имеет свойства на них обижаться. Ей, собственно, до самих людей и человечества в целом, вообще нет никакого дела.
Но люди имеют много свойств. Обидеться на то, что на их реакции не обратили внимания. Ожидать внимания и обидеться. Сделать вывод, что ты нелюдимый, холодный, какой-то непонятный им человек… Неужели ты должен им что-то?
Он сделал глоток чаю, посмотрел на гусеницу, и вышел в коридор вагона. Здесь шум был более явный. Несколько человек стояли у окон и удивлялись неистовости ветра и ливня.
Он постучался в дверь проводницы.
Недоверчивый взгляд, смущенный своей незамеченностью подаренной ему улыбки.
Он как можно больше добавил теплоты в голосе:
Спасибо вам большое. За вашу работу, ваш труд. Чай очень вкусный. Вы добавляли какие то листья?
Взгляд ее сиял. Улыбка была еще шире той. И она минуты три рассказывала какие листья мяты и смородины она добавляла в заварной чайник и как старательно настаивала этот чай. И как хочется сделать доброе пассажирам.
Он кивнул в ответ и немного улыбнулся:
Еще раз спасибо. Правда. Чай особенный.
Вернувшись в свое купе, он глянул на гусеницу, которая мерно доползла до половины окна, и соскользнув, снова упала на столик. Конечно она поползет обратно на окно. Упорно. настойчиво. Как рассвет…
За окном несущегося на запад поезда шла осень. Эта была какая-то чужая холодная осень. Слишком чужая, чуждая, не свойственная их осени. Обычно все осени принадлежали только им. Золотые. Яркие. Прохладно-приятные.
2007г
США.
Нью-Йорк.
Она смотрела в панорамные окна, открывающие зловещий вид на этот город… Чужой город… Чуждый. Холодный. Стальной. Серый. Громыхающий своей технократической силой, неминуемых дней… Город – убийца. Он убивал мечтающие души… Мечтающие о прекрасном. О глубинах открытой лёгкости. О том, как парить над миром крыльями бабочек… Город убивал бабочек. Здесь выживали черви. Копошащиеся. Здесь выживали дикая саранча. Хищная саранча. Пожирающая все и саму себя. Здесь выживали кроты с крысами. В подземной цивилизации… Город был Левиафаном, который глотал все, прожорливо поедая абсолютно все, в жерлах своих цехов, фабрик, метро, маршрутках, клубах, торговых центрах… У города было много ртов и много желудков… Они заманивали бабочек, и превращались их обратно в гусениц без возможности стать обратно бабочками… Он превращал их в червей… Опарышей… А дельфинов переваривал в офисный планктон… Прекрасные добрые слоны становились жирными политическими крысами… Благородные мустанги и царственные львы, превращались в гадких гиен и шакалов… А волшебные драконы, теряя крылья, превращались в ядовитых змей, плетущих клубни интриг…
Таким она видела этот город. Но Он сказал ей быть здесь. Ждать Его здесь. Выжить здесь. Никаких средств связи с ним кроме одной… Ей возможной.
Он знал все, что будет. Она читала мысли.
Самое страшное, что мысли эти шумным орущей толпой мешали ей жить в этом городе… Но Он сказал ей здесь быть. И она была. Она знала, что он придет. Она видела его мысли.
Чтобы выжить в городе более незамеченной, Ева стала художницей. Иногда фриланс помогал не встречаться с мыслями людей. Чтобы стать сильнее, она сорвала все занавески с окон. Она бросала вызов городу. Маленькая. Хрупкая. Слабая. И в этой слабости росла ее сила.
Ева не знала ничего. Она не могла видеть будущее. Эта способность ушла Ему, и увеличила Его способность. А она теперь видела все мысли и могла настраиваться более тонко на какие-либо конкретные.
И она знала, что он уже движется к ней. Их разделял океан.
Нетбук запиликал. Пришла почта. Заказ. Прислали фото перспектив ландшафтов. Ее задача скомпилировать эти данные в свое воображение и предложить вариант картины…
Она скинула все варианты на большой экран. Хлопнула холодильником, держа в руках коробку сока, упала на диван и стала листать варианты на большом настенном экране.
Главное, оторваться от кучи мыслей… Толпы мыслей. Теперь только мысли заказчиков, которые сквозили через экран…
"Нам нужен этот проект…"
"Она надежный специалист?…"
"Очень важно это продать на торгах…"
Через фото, файлы, письма по электронной почте… Через все это сквозили мысли, которые характеризовали людей, чьими невольными слугами они… Но даже чаще, сами люди оказывались слугами своих мыслей… И тогда она наблюдала глумящуюся власть темных сил над человеческой природой…
"…ты ничего не сможешь… ты ничтожен…", "…ты все сможешь… делай как я говорю тебе и ты получишь успех… финансы… свободу…", "…ты раб…", "…ты в ловушке… ты попадешься… беги… убивай…"
Ева видела мало людей, подчинивших своей воле свои мысли…
Так и в этот раз, изучая файлы заказа, она наблюдала, что руководит этими людьми… Часто это не сложно, и люди сами говорят, что ими руководит.
Нам нужны продажи…
Нам нужны выгодные сделки…
Нам нужно место в этой компании…
Ничто так не веселило ее, как наивное мнение людей, что их мысли не видны…
Но пугали ее собственные мысли… Потому что они знали все и про всех, кого могли коснуться.
Сейчас ей важно дождаться Его. Он пропал со связи где-то в Российской глубинке… Его мысли скрывали капли… Капли дождя, которые неистово барабанили по стеклу…
Ей не нужно сейчас знать где Он. Не нужно и опасно. Для Него.
1981г
СССР
Московская область.
Серьезные проблемы, требуют серьезных решений.
Согласен. Также, как и серьезного вмешательства.
Оба одновременно кивнули друг другу.
В большой просторной комнате в весьма неприметном здании из серого кирпича, весьма обычной квартиры где-нибудь дальше от центра города.
Трое мужчин вели диалог. Двое из которых были одеты одинаково по стилю. Оба в строгих костюмах, галстуках, лакированных туфлях…
Третий был весьма обычного, слегка даже неряшливого вида. Но именно третий был специалист.
На эти две реплики, третий не отреагировал никак. Скорее даже как-то, скажем уныло.
На этой встрече у троих имен не было. Только легенды. Поэтому они как обычные приезжие подрядчики, были "Алексом, Дерсоном" и их куратором, "Альбертом Робертовичем", он же Берт
Только Алекс и Дерсон не были специалистами вопроса, который предстояло решить Берту. Они были представители двух разных организаций. Организаций, которые решали вопросы особых отделов безопасности, своих стран…
– Что касается остальных сторон? Когда и кто будет включаться? – весьма прямолинейно задал вопрос третий.
Представители переглянулись. Они понимали, что со Специалистом, согласно директиве, спорить им нельзя. Как и утаивать ответы на его вопросы. Не сказать, чтобы он мог смутить их, своей осведомленностью. На то, собственно, он и Специалист… Но на такой вопрос всегда нужно мгновение, для анализа ситуации.
Свет жаркого июльского солнца в комнате приглушали старые занавески времен прабабушек. Как и весь интерьер квартиры. В воздухе висели частички пыли.
Первый вдруг осведомился:
– Такие квартиры называют "сталинками"?
– Подобные, – ответил второй.
Берт, вдруг нарушил монотонность беседы, хлопнув себя ладонью по колену:
– Так, друзья, товарищи "подрядчики". Давайте, или будем работать по этому заказу, или я вылетаю по следующему. Для этого нужна максимальная открытость со мной. Я ваш дантист в данном вопросе, как принято говорить у вас. – он прищурился, играя морщинистым лицом.
– Безусловно, – ответил второй. – Не будем, затягивать, Алекс?
Первый, кивнул.
– Да. Альберт Робертович, Вы прекрасно знаете, что не все стороны могут прислать своих представителей в одно время, да и в одно место. Мы работаем в крайнем режиме. Нас не ведет ни одна служба… – он прервался на жест ладони третьего.
– Даже Министерства наших стран? – густая бровь Специалиста слегка дернулась
– Ну не об это же речь… Я имел ввиду Отделы. Был создан Нулевой Отдел только для этой задачи.
– А Особый? – Берт глянул на второго – Дерсон, у вас какие данные?
– Особый и Первый Отделы в курсе. Но так как сама ситуация развертывания событий пока не структурирована, контроль не обозначил особых директив и параграфов. Они проинструктированы полностью нам содействовать в максимально допустимых уровнях информированности, которую регулируем мы сами.
Специалист, достал флягу из внутреннего кармана серой потертой выцветшей ветровки. Не предлагая никому, отвинтил крышку и, сделав ровно два глотка, поморщился от содержимого и закрыв, положил обратно в карман.
– Значит так. – он посмотрел внимательно на каждого – Мой послужной список вы знаете. Этим делом я занимаюсь со студенчества. И своим фанатичным интересом тогда и привлёк власти. Собственно тогда еще много чего не знали, как и не знали методик работы с появляющейся информацией. Я имею наиболее полную картину происходящего в мире, наряду с такими сотрудниками, как Вилкос, Уганд, Алкида и прочие, чьи легенды вы прекрасно знаете. С некоторыми мы работали совместно, пересекаясь на выполнении задач, с некоторыми мои власти запретили мне сотрудничать. Сегодня я являюсь не только энциклопедией по данной тематике, но и самым активным программером, который работает в этой среде. Поэтому мне сугубо наплевать на запреты с кем сотрудничать, и тем более на обмен информацией и наработанными данными. Утечки информации бояться нет смысла, потому что те, кого вы изучаете, могут брать эту информацию как угодно и когда угодно. Достаточно просто это где-то осветить в СМИ или быть случайно услышанными или также случайно оказаться в поле "их прослушки". Но вероятность того, что "они" прямо сейчас будут, скажем так, сканировать именно эту точку, мала ровно настолько, насколько мала вероятность попадания в крышу этого здания астероида.
– Но, позвольте… – подался вперед Алекс – Мы никак не можем быть защищены? – насколько продвинуты силы предполагаемого противника? – его бледно, розовое лицо выражало ту напряженность, с какой страны этих людей изображали во всех СМИ.
Берта это даже слегка насмешило.
– Ваша защита, это неприметность. Простые тачки, а не ваш мерин свежей модели во дворе напротив, господин Алекс. Простые одежды, как можно более старые, простые, слегка помятые. Я рекомендую вам взять на вооружение все техники у Первого Отдела, раз они обязаны по директиве нам содействовать. На территории Советского Союза необходимо пользоваться директивами, пока они действуют. Сроки их действия меняются, как меняется ветер ненужной политики. Я думаю, Дерсон вам поможет достигнуть ясности в этом. Теперь мне нужно знать полностью все стороны, которые уже участвуют. Кто и насколько осознает опасность угрозы…
Алекс протянул руку вперед, поправив пепельницу на столе.
– Господин, Альберт Робертович. Или уважаемый, Специалист. Думаю, Вы уже знаете, что в ведомстве моего государства, некоторые "особи" согласились сотрудничать, будучи пойманными…
– Гы-ы-ыыы!!! – мрачный хохот или гогот Специалиста перебил слова Алекса, разогнав пыль, зависшую в квартире над столом. Он положил обе ладони на стол, опираясь, присел на диван. И в упор уставился на говорившего, глазами, наполненными смехом. – И ваше ведомство думает, что они, эти, как вы их обрекаете "особи", с вами сотрудничают?
Алекс развел непонимающе руками.
– Запомните, господа, товарищи. – продолжил Специалист. – ни один Инди, "особь", не выдаст вам нужную информацию. Но водить вас за нос и скачивать с вас данные они могут легко. Они все с разными способностями…
– Что же с ними делать?
– Уничтожить или отпустить. И то и другое одинаково. Ведомство, в котором их держали, распустить или тоже уничтожить. В зависимости, что проще. Но уничтожить не всегда их получается…
– Почему? – не удержался Дерсон, постоянно крутивший в руке серебряный "паркер"
– А вы попробуйте… – загадочная улыбка Специалиста сбивала с толку. – Только, если уничтожать, нельзя об этом даже думать. Быстро надо делать. Отпустить проще.
Вечер опускался на крыши советского городка, где-то поцапались несколько дворовых псов, а где-то свисток милиционера спугнул воришку форточника, и он с грохотом оторвав сточную трубу, упал на асфальт, отбив зад и шмыгнул куда-то в подвалы, пока молчаливые тени в темных костюмах, уходили к своим автомобилям. Тени было две. Через окно, мысленно чертыхаясь, бабушка лет восьмидесяти пяти, с другого дома провожала их взглядом.
Правнучка этой бабушки, сидя в другой комнате в кроватке, подумала: "Где-то должен быть третий… Третий умный…"
Третий. Он же Специалист, не вышел через парадную дверь. Через чердак, перейдя три подъезда, он спустился внутрь через открытую им заранее дверь в подвал, и там, зная на память все проходы, долго осматривал через зеркальце на конце трости улицу в цокольное окошко.
Затем, он достал из темноты старый рюкзак. Вытащил оттуда костюм сантехника местного ЖКХ. Старый, потертый, в черных пятнах.
Не торопясь переоделся, и с уверенностью вылез в окно на улицу, отряхивая перчатки, сунул их за пояс и двинулся шатающейся походкой в сторону конторы, сдавать ключи от подъезда, где он отключал воду.
"Третий вышел… Третий умный… Он главный."
Девочка была слепа от рождения, но ее мысли перехватил целый хор в разных уголках мира.
1990г
Чувашская АССР
Алатырь
…история их или их история, началась забавно. На лужайке недалеко от его дома, где был заброшенный пустырь, заросший густой высокой полынью. Под этим пустырем было старое бомбоубежище. Туда каждый год водили школьников на экскурсию. Но не все дети знали, что оно находится именно под этим пустырем.
Там часто играли в футбол ребята постарше.
Им было по одиннадцать лет.
И все что им было интересно после уроков, бегать на пустырь, после китайской ярмарки вещей и игрушек. Набрав на копеечные лотерейки карандашей на кнопке, ластиков, они смеясь обменивались своими сувенирами. Кашляли, пытаясь покурить сухую полынь. Ее хитрые щелки глаз и лицо в рыжих веснушках забавляли его. Ей нравилось состязаться с ним в уме. Но хоть он уступал ей в математике, зато разбивал ее в шахматы и шашки.
Однажды она замкнула ему губы ладонью.
– Не говори. Думай.
– Что думать? – прошептал он через ее ладонь.
– Дурачок. Не говори! – крикнула она смеясь.
Радужное солнце голубого неба искрилось в ее русых волосах, поливая их золотым сиянием.
"Что думать?" – спросил он мысленно
– Думай любые мысли – четко и серьезно ответила она.
Он замолчал и приподнялся на локте, примяв траву, в которой суетливо носился мир муравьев и букашек. И только толстая гусеница лениво озиралась со стебля полыни.
Они оба молча серьезным взглядом изучали друг друга.
Тогда он медленно произнес:
– Я тоже кое-что умею Ева…
Она пожала плечами, улыбнувшись:
– Расскажешь?
– Я никому не говорю. Мама не поверила и я больше никому не стал говорить.
– Я поверю.
– Я знаю…
– Знаешь? А вдруг не поверю.
– И поверишь и поцелуешь.
– Вот еще! – она отвернула личико, отвернув еще и губы в другую от него сторону.
Сверху плыли облака в голубом небе и легкий ветерок колыхал высокую траву. Любопытство все таки взяло вверх:
– Давай так. Если ты назовешь, что произойдет, я поцелую тебя.
Он выплюнул травинку изо рта. Быстро вскочил на ноги.
– Самолет не пойдет?
– Они летают по расписанию.
– Собака, кошка, дети, мужчина, женщина?
– Может просто совпасть. – она хитро прищурила зеленые глазки.
– Согласен – кивнул он. Закрыл глаза и с минуту стоял напряженно. Потом улыбнулся. – То что произойдет я произнес тебе мыслями.
Ева присела на траве и стала смотреть на унылые пятиэтажные дома из красного кирпича за пустырем.
Он отошел к ближайшему тополю и прижался к стволу спиной скрестив руки.
Через несколько минут через их пустырь по тропинке шли мужчина с женщиной и от чем-то спорили. Затем остановились, увидев их. Женщина помахала рукой и крикнула:
– девочка ты не подскажешь в какую сторону дом культуры?
Ева какое-то время не могла ответить.
Мужчина шепнул женщине, что девочка возможно глухая, но ветер донес эти слова, и Ева не сдержавшись, крикнула:
– Я не глухая! – и показала им куда идти к Дому культуры.
Они ушли, поблагодарив.
– Как ты это сделал?
– Также как ты читаешь мысли.
– Нет… Ты ответь. Ты рассказал мне все что произойдет, описал их обоих и разговор точь в точь. Почему я не смогла не ответить? Я не хотела нарочно отвечать им.
– Я просто видел, что это произошло.
– Я могла им не ответить?
– Конечно могла.
– Ладно. – Она вытянула губки трубочкой по смешному. – Целуй.
Он нежно прикоснулся к ее губам. Медленно.
А она прыснула смехом:
– Целоваться не умеешь! Кто же носом носа касается? Давай научу…
Они целовались до заката, и кусающая мошкара их только забавляла.
"И это тоже я все видел"
Она посмотрела ему в глаза:
– Как же тебе скучно жить! – и они рассмеялись
Зато приятно" подумал он.
Через год не будет страны, в которой они живут. СССР развалится в марте 1991 года. Мать ее заболеет, продаст квартиру и поедет лечиться в Москву. Лечение не поможет и врачи шарлатаны разденут до копейки.
Ева попадет в спец-интернат. Он будет слать ей деньги, сколько может взять у матери, подработать на каникулах, украсть при помощи своего дара. Но это не поможет ее матери.
Последняя переписка между ними произойдет в 1994ом, в которой он напишет, что может прилететь так как ему уже шестнадцать. И он не дожидаясь ответа полетит к ней. Но из интерната она уже съехала. Куда, неизвестно.
Вернувшись, он прочтет ее письмо и последние строки: "я найду тебя сама по мыслям"
Юноша разозлился сам на себя: "я знал, что так все произойдет, почему я не полетел раньше? Не хватало на билет… Я мог еще украсть… Она просила не красть. Я бы украл, она узнала… Должен был быть другой путь."
И тогда его впервые осенило.
"Нет! Это и есть правильный путь. Так все и было! Мы встретимся с Евой… Все! Пока что не буду вспоминать дальше…"
Было время, когда он не заглядывал дальше в свое прошлое, которое было будущим этого мира. Но с годами, он перестал себя сдерживать в этом.
Он знал, что надо спокойно закончить школу и уехать в Читу, куда его позовет странный человек, с которым они встретятся. Этот человек несет в себе зло. От него будут беды. Парень тогда не стал смотреть какие беды, он знал только что в Чите он встретит Еву.
После тех бед, которые принесет странный человек, юноша начнет всегда вспоминать дальше и дальше линии будущего и не только своего будущего.
Наши дни
Франция. Париж.
Сталлер фотографировал все что можно. И бейджик на его груди говорил, что он репортер телеканала Си-Ньюс. Сегодня на авеню Франклина Д.Рузвельта событие мирового масштаба. В Музее Открытий будут проходить награды в области науки. В этом огромном здании, из синего стекла, отражающего массивностью своей архитектуры мощь и величие научных достижений. Большое количество ученых со всего мира соберется на этот симпозиум.
Сталлер уже снял Камото Якаму, который изобрел биомодуляр интегрированный в мозг, но вопросы задавать не стал. Его интересовала другая фигура. Темный ходок из Российской Федерации. Молодой ученый, не пожелавший работать на власти. Такие методы как "Новичок" или снайперы не про эту фигуру. У него были влиятельные помощники, но и врагом номер один у него было не только его собственное государство. Все, что смог узнать Сталлер про Андо Литина, это с виду безобидное изобретение по переработке энергии. Но, то что скрывали спецслужбы России, было, естественно, гораздо глубже и серьезнее.
Андо Литин фигура странная. С виду все просто на поверхности. Родился, рос в Чувашии в городе Алатырь. Затем учился в Чите, потом Москва. Ученая степень. И дальше он пропадает из поля зрения на несколько лет.
Здесь, как раз, все понятно. Успешного ученого затягивают работать на военную оборону. Исчезает человек. Родителям открытки без обратного адреса.
А потом вдруг резко появляется гонимый прессой как диссидент, работающий на германскую или британскую разведку. СМИ России так и не дали определенной информации. И снова исчезает.
Зато в США, в Нью-Йорке, чуть позже, лет на пять появляется странный меценат, которого упустил Форбс. Этот меценат делает сумасшедшие вклады в науку. И кто же этот инкогнито… Наш пропавший Андо.
Почему сумасшедшие вклады. Да потому что большая их часть, провальные. Им безусловно уже интересуется Пентагон. А Россия требует отдать им их родного диссидента. Но США топтала Россию санкциями и плевать хотела вообще на ее требования. Но, видимо, какой-то личный телефонный звонок сменил фарс Вашингтона.
Тогда Сталлер впервые понял, что есть такие люди, которых не то что поймать, их уничтожить сложнее, чем Хасана. Тогда он был как раз в группе захвата объекта под кодом "Литий".
Сталлер знал, что есть отдельное ведомство, занимающееся "особыми людьми". Так, думал, резерв бюджета тратят. Фейки создают.
Тогда, после провала его группы, Сталлера вызвали не в Пентагон. Его увезли в какую-то пустынную глушь. Он лишь носом чувствовал запах песка.
Пересадили из джипа в фургон. В фургоне развязали глаза. Все было набито оборудованием от самого современного бесконтактного до старых ламповых машин. Фургон был переделан из старого рефрижератора. Люди, кто в чем, кто в спецовках "наса", кто в рубашке и домашних тапочках.
На него в упор смотрел через очки седой старик крепкого сложения, с надменным выражением лица. Он спросил трясясь в кресле от дороги:
– С первым провалом, капитан Олмэн.
– Сталлер, можно просто…
– Знаю, – перебил его хриплый голос с явным русским акцентом. – Капитан Сталл.
Они молча посмотрели друг другу в глаза.
– Куда едем? – спросил Сталлер не для того чтобы узнать место.
– Называйте меня Спец. Это мой международный код.
– С таким кодом агентов…
– Тьма! Капитан Сталл… – он захохотал. Какая то девушка с нашивками сержанта наклонилась к нему от своего монитора и быстро что-то сказала. Спец кивнул небрежно. И вновь повернулся к нему. – Мы едем в бункер, капитан. Туда, где трудно читаются наши мысли. Он протянул ему свою потертую фляжку, подмигнув вопросительно.
– Не пью на службе. – отвернулся Сталлер
– Очень даже зря, кэп! – он еще раз протянул ему фляжку, тихо сказав, – Это моего личного приготовления.
Сталлер сделал глоток, удивившись мягкости крепкого напитка.
– Текилла с Виски?
Спец рассмеялся:
– Почти… Самогонка на грушах.
Пока они ехали, человек под кодом Спец, постепенно рассказал ему причину провала операции по захвату объекта "Литий"
– Но как они могут видеть, что произойдет? Будущее многовариантно. Вполне вероятно ведет себя природа и явления, но люди…
– Вас поэтому и взяли, Сталл. За ваши хорошие студенческие данные по высшей математике и теории вероятности. Продолжайте ваши рассуждения.
– Можно только одно предположить, что такой человек видит точный вариант из миллиона.
– На самом деле вариантов гораздо меньше. А моя гипотеза, что у пророков есть память прожитого. Те, кто эту память лучше развивают, – более точнее помнят, что произойдет.
– Как можно помнить, что произойдет?
– Думайте, капитан. Только не сильно. Мы конечно насколько можно глушим пространство. Но и наши мысли читаемы. Я вам дал много подсказок своей теории. Помнят не то, что произойдет, а то, что уже произошло.
– То есть…
– То есть, они уже прожили это. Сознание или их мышление, душа, подсознание… Не многие. Андо Литина я знал и воспитывал лично. Я тогда только старался войти в их среду, стать своим, понять их. Только он тогда уже мелким знал кто я. Что я враг его. Он играл мной… – он смолк, отвлекся на мониторы.
Сталлер размышлял вслух:
– Ведь если знать, что произойдет и действовать, обходя эти события, то происходит создание новых событий…
Спец резко посмотрел на него:
– Я вам больше скажу, капитан. Они знают это. Не сразу. Где-то к совершеннолетию. Некоторые отказываются от своих даров. Не пользуются. Они быстро умирают, погибают. Те же, кто осознал влияние дара и продолжает его использовать в полную мощь, они разрушают наш мир.
– Пока не понимаю, как.
Фургон тряхнуло так, что попадали железные кружки со столов, блокноты.
– Долго там еще? – крикнул Спец кому-то в начало фургона. Услышал ответ. Кивнул своим мыслям. Снова выпил из фляжки. – А ты сам подумай, капитан. Все больше сгущаются аномалии. Сравнительный их анализ за последние несколько сотен лет показывает глобальное усиление.
– Эпидемии?
Спец поморщился:
– Не смеши. Эпидемии дело политическое. И в одной из степеней ответный удар по Особым. Это их сбивает.
– И людей почистить.
– Ну не без этого. А когда выходит из под контроля, мы прекрасно понимаем, что это тоже на руку.
– Эпидемия без контроля была чума
– Ошибаешься, Сталл. Она выходила из под контроля. До определенного момента. У Особых всегда есть решение. Вот только когда им нужно дать людям пенициллин или антивирус, решаем не мы.
– Значит они существуют так давно.
– Они это геном, который живет вместе с человечеством. Но это уже теория доктора Лившица.
– Ген, который мутирует при каких-то обстоятельствах и в определенное время.
– И у определенных людей. – Спец хлопнул ладонью по столу. – Вижу вы знакомы с трудами Герберта Лившица.
9е- Совсем в общих чертах.
Спец вдруг перевел тему:
– Как вас занесло в оперативный отряд?
– Да… – Сталлер задумался. Не хотел он об этом. – Достало все меня в определенный момент.
– Понимаю. – кивнул улыбнувшись Берт – кризис профессии?
– Можно и так сказать.
– Был бы я дураком, если бы не знал, капитан. Вы потеряли жену и сына.
Не хотел Сталлер об этом. Но мрачно кивнул.
– Значит не будем об этом. – подвел черту Спец
– Зачем я вам?
– Ну ты ведь провалил важную операцию. Параграф этой операции неутешителен. Чтобы тебя совсем не погубить, я рассмотрел перевод в наше ведомство.
– Надеюсь не жалость…
– Боже упаси! Только холодный расчет. Но об этом в бункере. Везде нас прекрасно слышат Особые. Или Инди, как я их назвал когда-то.
Глава 2
"Хромая судьбой"
1992г
Чувашская АССР
Алатырь
Партак крикнул Черепу, чтоб передал Козырю конверт.
– Тише! Фараоны! – ответил шепотом Череп.
Козырь уже клял себя, что ввязался в эту грязную авантюру. Все только чтобы не раскрыть им свой секрет. Ну и конечно братва, товарищи. Надо быть заодно.
Внизу под высокими качающимися от ветра тополями, проходил патрульный наряд милиции. По всему, это был московский ОМОН. Их присылали часто практиковаться.
"Замыкающий обернется, посмотрит, спалит Партака. Прыгать надо перед тем как он обернется. И бежать. Если в щель в заборе, не пролезет. Перепрыгнет. Омоновец тренирован хорошо. Что дальше? Рисую обратно в щель. Там двое пытаются стряхнуть Партака с дерева. Череп прыгнет на голову одному. Тот, кто перепрыгнет через забор, отвлечется на Черепа. Его повяжут. Я спасусь. Партака тоже повяжут. Он неудачно упадет, сломает ключицу."
Козырь нервничал. Он клял себя за этот бред. Он свободный фраер. Но братва это не оценит.
"Бросить кроме конверта нечего за забор. Собственно этого ментам достаточно. Деньги общака. Придется найти. Он найдет."
Козырь качнулся на ветке, и приблизившись к соседнему дереву, выхватил из руки Черепа конверт. И тут же зашвырнул его дальше за забор.
Замыкающий тут же обернулся, но не посмотрел наверх на кроны тополей,
Козырь увидел широко распахнутые глаза Черепа. Но ничего не сказал. Когда все трое омоновцев перелезли через забор. Он начал быстро слазить. Остальные последовали его примеру.
Они бежали тихо, быстро. Тощий высокий нескладный Череп, бритый из-за вшей в детдоме. Крепкий боевой рыжеволосый Партак, любитель поиграть мышцами юного самбиста. И он, невысокий черноволосый жилистый Козырь, всегда выходивший из трудных ситуаций, любимчик криминального сброда.
Они пронеслись дворами и через сквозные подъезды, которые знали. Наконец, добравшись до беседки двора, где проходили их стрелки, сходняки, они остановились отдышаться.
Партак упал прямо на дощатый пол беседки. Череп стоял, уперевшись руками в колени.
– Деньги общие. Что делать будешь, Козырь? Подстава конкретная.
– Не суети, Череп. – спокойный тон Козыря охлаждал накал. Он достал мятую сигаретку. Разравнял ее.
Партак приподнялся на локте.
– Кинь мне.
Они закурили. Партак продолжил:
– Одного не понимаю. Фараоны проходили уже мимо…
– Нет. – бросил ему Козырь.
– Что "Нет"? – прищурился Череп.
– Замыкающий хотел обернуться, нужно было отвлечь.
Они молча докурили.
– Прогон на базу будем писать? – Череп затушил окурок ногтем и выбросил.
– Не нужно. У меня сутки по понятиям. Деньги будут.
– Может помощь нужна? – Череп участливо хлопнул друга по плечу.
– Да, Козырь… Ты нас не сбрасывай. Вместе ввязались. – откашливаясь от смол сигарет, хрипло кинул Партак.
Он улыбнулся.
– Нет, братья. Вина моя. Я должен исправить. Да и есть на приколе у меня одна тема. Там одному только пролезть – он сразу остановил их. – Одному, пацаны.
– А стрем? – хитро спросил Череп.
– Нет. Там не пройдет. Я сам. Точно сам.
Они разошлись.
Ночь сгустилась.
Козырь завалился в "Карявку". Кафе "Каравелла". В зал его сопливого фраера не пустят, зато на баре как всегда Кислый Толик.
– Привет, Козырь. Неудачный вечер?
– Не стоит внимания. Накапай.
Толик молча кивнул. Козырь взлез на стул, играя любимой двадцапитятицентовой монетой с Франклином Д.Рузвельтом.
Он выпил залпом любимый коктейль джина с тоником и долькой апельсина.
– Черти или коммерсы есть? – украдкой бросил он бармену.
Кислый, потирая бокалы, покосился в зал, где за прикрывающей бордовой портьерой виднелся стол с шумной компанией мужчин и женщин.
– Чинарики. – подмигнул он Козырю. Но здесь нельзя.
– Кто такие? Депутаты что ли?
– Крупнее…
"Ну да. Крупнее. Кто-то в гости к мэру приехал из столицы республики. На выходе можно сработать. Давай ка посмотрим что у него. Портмоне хорошее. Часы. Золотые. Что в портмоне? Откроем. Неплохо. Но на общак мало. В конверте том три куска зелени было…"
Он еще выпил новой порции. И закурил.
"…продолжим. Давай поедем к нему в номер. Что же он сюда с полусотней дерева прилетел? Бред… Едем. Охрана надежная у них. Двое их. Мордатый и лысый худой с усиками. Телок с собой валютных с Корявки наших берут. Это не хорошо. На них могут подумать. Ладно. Едем. Приехали. Сауну? Ага. Перебрали. Охранники отговаривают. Девчонки напротив. Им раскумарить конечно их надо и не отработать. Ясно. Врубили боссов. Охранники нервно хлопнули дверьми "патролов". Едут в сауну… Ну давайте, давайте ребята. Кураж, мандраж… Обжиманцы. Девочки уморили, теперь спать зовут в номер. Это хорошо. В сауне? Неет… В сауне они не такие. В номере они ух как поиграют с ними. Чинарики ведутся. Едут. Приезжают в номер. Опа! Номера два. Ну да. Это логично. Персоны ведь. Охранники заходят, все проверяют. Один забирает из номера Лысого чемоданчик. Кейс с кодовым замком. Это мы позже посмотрим, как он его открывать завтра будет. Что охранник? Хотел пристегнуть к руке. Не стал. Уже хорошо. Дальше хуже. Охранник дежурит с кейсом в машине. Второй лег спать. Кинем камень в машину? После нескольких проб, он выудил охранника из машины. У того наготове ствол и кейс держит гад. Сумма серьезная. Может зря пацанов не взял? Нет. Не зря. Уставшие. Попадем все. Ладно. Отмотаем назад, где лежал кейс… Какой этаж и кто на ресепшн… Поехали рисовать картину"
Он рассчитался с Толиком за коктейли.
– Не берешься?
– Устал – нарочно помотал головой Козырь.
Бармен понятливо кивнул.
Козырь забежал домой, принял душ. Мать улетела куда-то снова тащить баулы с ширпотребом, чтоб продать на рынке.
Торопиться ему некуда. Гулять чинари будут до пяти утра.
Он спокойно прогулялся до гостиницы в центре города.
Знакомая гостиница и камеры смотрят в нужные углы. Да и щиток с пробками и питанием камер за стенкой ресепшна. Там работала незнакомая Алия на бейджике. Светиться ему нет смысла. Она не будет сидеть постоянно. Отойдет.
На подмене паренек курносый прыщавый. Виды на нее имеет. Пошел за ней.
"Отлично!"
Козырь сверил часы. Пол двенадцатого ночи. Алия отойдет в уборную ставить чайник. Камера снимает стойку ресепшна. Курносый не дождется, пойдет с ней заигрывать. Шуры муры. Две минуты.
"Времени достаточно."
За стенкой ресепшна сбоку здания гостиницы комната с щитком. Окно в решетке, но форточка открыта. Козырь достал воздушку. Три выстрела, он разбил две пробки, автомата. Свет в гостинице потух. Камеры отключены. Он отворил дверь, держа колокольчик, чтоб не шумел, быстро нырнул за стойку и не глядя взял ключи от номеров, уже зная каждую деталь.
Из уборной конечно вышел курносый и Алия, но они его в темноте не увидели. Глаза еще не успели привыкнуть. Но на всякий случай Козырь присел и крадучись пробрался к лестнице. Парень ушел смотреть выбитые пробки.
Козырь знал, что запасные курносый найдет через одиннадцать минут.
Он быстро нашел нужную комнату, открыл, комод. Третий ящик. Схватил кейс, и уже не прячась, надвинув кепку хулиганку на лоб быстро через фойе хлопнул дверью.
Девушка что-то спросила вслед. Но мало ли кто из рассерженных постояльцев гостиницы вышел на улицу.
Дома Козырь без сложностей открыл код на кейсе. Сумма напугала его. За такое будут искать.
Он дрожащими руками сложил три тысячи долларов в приготовленный из газет конверт.
Закурил, смотря на толстые пачки зелени и ствол "Берета"
"Ну что ж… Посмотрим, что меня ждет дальше."
На следующий день вечером Козырь уже ждал опасного человека, наблюдая издалека, как он подошел к его подъезду.
Козырь молча подошел к нему:
– Роберт Альбертович?
Невысокий, крепкий мужчина с редкими седеющими волосами, в простом потертом мятом сером плаще внимательно посмотрел ему в глаза. Взгляд человека с черными зрачками был сверлящий. Но Козырю хватало наглости не отвести взгляд.
– Андо?
Дальше человек будет врать ему заготовленную легенду, что он от его матери. Она застряла в Турции на таможне. Что-то не так с товаром. Позвонить не может. Какие-то проблемы с миграционкой…
Весь этот бред для четырнадцатилетнего сосунка сойдет легко. Но не для Козыря. Мать они будут держать как Козырь против него Козыря.
Быстро все оценив, Андо сказал:
– Если вы по поводу денег, то они лежат. Я занял лишь три тысячи, могу написать расписку. – он тут же понял что сглупил, необходимо было это просмотреть сначала.
– Что ты, что ты… Сынок… Какие деньги. – человек изобразил улыбку.
Но Козырю не нужна была эта игра.
– Давайте сразу. Быстро. Все над "И". Вы будете крутить мной, думая, что я поверю, что мать жива…
– Тихо! Тихо… Андо! – Роберт взял его легко под локоть. – Давай все же пройдем домой?
"Как знал, что не фараоны. Не фэйсы. Те, увезут. Этот серьезнее…"
Пока они поднимались к Андо в квартиру, он изучал, что произойдет. Когда они уже сидели на кухне и пили чай, Козырь выстроил свою первую схему общения со специальным агентом мирового уровня.
Роберту необходимо было сливать своих. Рассказывать как работает дар. Но Андо из всех своих знал только Еву. Про нее конечно умолчал.
Ствол Роберт забрал.
– Остальное я замну. Искать тебя не будут. За берету там просто головы слетят. Она именная. А деньги… Деньги я помогу тебе правильно вкладывать и тратить. Пусть трясут общаковых.
– Общак укажет на меня…
– Уже указали. Я сработал быстрее. Больше не расскажут.
– Все настолько серьезно! – Андо впервые был растерян. Он понимал, что зацепил тугие струны, из которых теперь не так просто выпутаться.
Роберт кивнул в ответ:
– Серьезнее уже некуда. Но хорошо, что я нашел тебя, пока ты не наделал ошибок еще более глобальных.
"Здесь он не врет. Я реально зашел в тупик и создал огромную паутину нового будущего"
– А наших много?
– О… Да – мужчина рассмеялся морщиня лоб – Я познакомлю тебя с некоторыми.
"И здесь не врет. Есть наши. Но вот условия его с ними отношений подобны как и с ним. Шантаж."
– Что будем делать?
– Заниматься, Андо. Учеба, тренировки. Наука, искусство. Надо выходить тебе из криминальных обществ.
– Но… Я не брошу товарищей.
– Сережка Череп и Расул он же Партак?
– Всех сдали? Вот черти…
Роберт спокойно выпил из чашки чай. Весеннее солнце прохладно пробивалось лучами через старые сиреневые занавески в обычной кухне обычной хрущевки.
Он поставил чашку на покрытый выцветшей голубой клеенкой деревянный стол и вкрадчиво сказал:
– Сергей отрекся от тебя сразу, а Расула держи при себе. Он твоя команда.
Козырь понимал, что Роберт Альбертович и в этом не обманывал.
– Мать жива?
– О… Да. С ней все хорошо. С ней наши люди. В некотором месте. Но относиться будут хорошо. Вам дадут видеться.
– Это правительственный проект?
– Не совсем. Подчиняться власти вы не будете. У нас будет выгодное сотрудничество.
"Хорошо, что в переписке с Евой мы не говорим про наш дар…"
– Сотрудничество при помощи шантажа?
– Вы, мой молодой Андо, еще со временем поймете, что иным образом, вы бы не стали со мной говорить. Да и пора вам остановиться и выбрать иной путь своим дарам.
"Ошибается. Начал бы с правды, я легче бы пошел на контакт. А во втором, прав. Нужно иное русло дарам. Ситуация патовая. Можно и послать его. Мать все равно убьют при любом неудобном им раскладе. А мое удобство рано или поздно кончится. Но лучше пока выжать пользу из этой ситуации. И изучать, что произойдет. С Евой необходимо общаться мысленно одной линией, в письмах – другой."
На том они и сошлись. Подросток и тайный агент.
Роберт Альбертович на самом деле был не Робертом и не Альбертом. Андо порылся в будущем и видел, что какой-то родственник написал ему в письме имя "Яша" Это были старые письма, которые агент доставал из сейфа и иногда перечитывал. Значит он скорее Яков.
Проверять он это не стал.
1996г
Амурская область
Благовещенск.
Наблюдая на партию новый челноков из Хайхэ очередным туманным утром в речном порту, команда Грини Чикаго сканировала китайских гостей.
Гриня был с огромной головой, а сам худой как спичка. С огромными чудовищно сильными как клешни пятернями ладоней. Он родился таким. Болезнь акромегалия. Чикаго его прозвали, потому как любил когда-то модную команду Чикаго Буллс.
Он всегда был спокоен и заторможен. Но это только с виду. Внутри его головы руководил быстрый и решительный интеллект.
Говорил Гриня немного развязно, иногда тянул слова.
Кнопка рыжая как огонь и мелкая как кнопка, посмотрела на него, снизу вверх:
– Не сегодня Чикаго. – она встала с корточек, расправляя мешковатые голубые джинсы. Белые кроссовки с огромными торчащими языками еще более делали ее вид смехотворнее, тем более, что она постоянно подтягивала эти джинсы чуть ли не к подмышкам.
Однако, несмотря на нелепо смешной вид Кнопки, она могла вогнать в аут толпу людей. Она не только видела систему мыслей человека, толпы людей, но могла и менять их мысли и даже блоки мыслей местами.
Остальные семеро членов их команды тут же расслабились. Здоровяк самбист Вирус достал поднялся из укрытия и закурил сигарету. Помпа Лика, длинющеногая и с фиолетовым каре, ворующая сознание, зашуршала чупа чупсом.
Лайки Барон, Жало Даня, Принс Персона обладали разными дарами использования пространства, перемещения, левитации, замена пространства вокруг любого человека, толпы людей, предмета и так далее. Крис Бомбер мог закрыть всю команду сферой защитного слоя энергий и перевернуть их в иную проекцию. Ну а Зетра видела ближайший час будущего у отдельных личностей.
Гриня наклонился к Кнопке:
– Подумай, о чем ты.
Вирус сплюнул:
– Можно и при всех, Чикаго.
– Ты оспариваешь? – глубокий тихий голос Грини звенел словно дамасская сталь.
Вирус фыркнул мотнув копной черных густых волос и пошел спускаться.
– Я могу и сказать, Чикаго… – Кнопка печально посмотрела вслед спускающемуся с холма Вирусу, на его накаченную спину, на которой так и хотела порваться боксерская черная майка.
Гриня тоже смотрел в сторону Вируса, но в его большой голове не было переживания из-за надутости парня.
– Подумай, Кнопка.
"Как скажешь" – затараторили мысли девушки – "На пароме Сквозной…"
– Я так и думал. Еще подробности…
Сквозными они называли агентуру, охотников на особых людей – детей и взрослых. Попадаются агентам только одиночки, либо не прибившиеся к командам, либо не встречавшие еще своих.
Кнопка не смолкала мыслями, но Гриня фильтровал только необходимые.
– Сквозной ведет Своего. У них контракт. Этот Свой серьезный. Мощный. Возможно тот, о ком думает Слепая. Свой у Сквозного на крючке, но может скинуть, цена расплаты его мать…"
Гриня стукнул огромным на его худой руке кулаком по железной лестнице ведущей на крышу дома. Ступень погнулась.
– Грязь! Грязь эти люди!
Все из команды обернулись на него, но поняли.
Какое-то время Кнопка молчала в эфире. Они вдвоем наблюдали за тем как толпа проходила таможенный контроль.
– А зачем они сюда прибыли через Чину? – невозмутимо спросил Чикаго.
Кнопка продолжила:
"Сквозной обучает Своего. Наука. Культура. История. Искусство. Он его гуру по боевым техникам. Возит по странам. Сюда прибыли проездом. Он будет поступать в Чите в вуз. У Своего есть интерес. Он просмотрел будущее и узнал, что его приведет в Читу этот человек…"
– Настолько далеко? – от этого вопроса Грини, Зетра ревностно бросила взгляд на него. Ее туманные серые глаза слово затягивали вглубь. Зетра была самая спортивная из женской части команды, батуты, атлетика. Всегда как пружинистая кошка.
Чикаго поймал ее взгляд. И кивнул ей.
Кнопке же передал мысленно:
"Никому про Сквозняк. Только про Своего. Сквозной его наставник и будет. Верно сделала все, Кнопка. Мы постараемся дать ему знать кто мы. Но для Сквозного мы обычные."
"Это еще не все, Чикаго" – она взяла его за руку и Гриня мысленно увидел этого агента.
"Да ладно… Специалист! Агент привел нам Своего. Ай да Слепая…"
"Думаешь это она?"
"Не забывай, Кнопка, – она плетет судьбы."
"Это миф, Чикаго. Судьбы плетут клубки сознаний."
"Возможно Слепая часть клубка"
Команде озвучили оговоренную часть. У Чикаго были свои основания не открывать все сведения команде. Иногда на это некоторые реагировали обидой. Были и те, кто откололся от команды по этой причине. Но Гриня потому и был их руководителем. Он холодно принимал решения.
Через какое-то время они спустились вниз, где выпустил свой пар здоровяк Вирус, который лишь спросил:
– Что делаем?
– Операцию ведет Кнопка. – отдал распоряжение Гриня, и неторопливо двинулся от всех в сторону.
– Ведем Своего и его наставника. Своему даем знать кто мы, очень тонко. Наставник в вакууме.
Все разгруппировались. Кнопка всем раздавала мысленные команды. Вскоре и легенда прояснилась. Вирус стал местным авторитетом, который знает по прогонам что сам Козырь Алатырский прибыл к ним. Вирусу подыграл Принц, тем более, что он продолжал поддерживать криминальные связи. Для дела это было всегда полезно.
Увидев, что наставник отошел к местным бабушкам, парни подошли к Андо на блатном.
– Ну ты если что отметься на базе. За тебя просили пацаны. Принять как положено. – Вирус пожал руку Козырю. Тот кивнул:
– Я отошел от движения, братья.
– Да мы по курсу – подмигнул Принц. – Будем на связи. В Чите тебя встретят свои. – это была кодовая формулировка. После этих слов Кнопка послала ему мысль: "Мы, свои Андо"
Козырь немного замер. Команда знала, что так почти все реагируют в первый раз.
Позади подоспел Роберт Альбертович
– Ну вот, Андо. Я договорился с квартирой. – он поправил очки, успешно изображая простоватого дядюшку. – Привет ребята… Что-то случилось?
– Нет, нет, что вы, уважаемый. – мягко грамотным голосом поспешил Принц – Мы обознались. Приняли вашего сына за нашего товарища, он уехал за товаром.
– Похож на Витю Смарыгина. – добавил Вирус. И смачно сплюнул на асфальт.
Роберт передал часть сумок Андо.
– Ну обознались, бывает.
Ребята развели руками, улыбнулись и пошли дальше по порту, высматривая людей.
– Кто это? – тихо спросил Роберт.
– Так. Никто. Мое прошлое не дает о себе забыть. Местная братва.
– Знают о тебе? – агент открыл дверь такси.
– “Прогон” прошел. Встретить Козыря. – они погрузили вещи в багажник и присели в машину.
– Да… У них связь работает не хуже чем у наших. А что хотели?
– К себе конечно в банду. На базу прописаться, любая помощь и так далее.
– Ясно. И как? Не потянуло старое – Роберт хохотнул слегка.
Андо усмехнулся
– У меня другие планы, дядя Роберт.
– У тебя большое будущее. – он потрепал парня по плечу, словно реально был любящий дядюшка.
Команда Чикаго снова собралась вместе.
– Он понял? – спросил Гриня.
– Да, – рапортовала Кнопка.
– Парни, вы молодцы. Хорошо сработано – слегка улыбнулся Гриня и протянул руку Вирусу.
Тот крепко пожал огромную клешню Чикаго.
– Сколько они здесь? Козырь держит мысленный диалог?
– Ему очень туго проходят мысли из вне. Там работает мощная система анализа его прошлого, оно является будущим этого мира – Кнопка выплюнула жвачку и распаковала новую, читая вкладыш – "Любовь это, – вместе считать звезды,
– Романтично… – вздохнула Лика.
– Ну он понял, что это мы?! – строже спросил Гриня.
Кнопка аж одернулась:
– Да, да! Конечно. Спутал сначала с какой-то Евой, но потом отправил четкие мысли: "кто вы, какие вы, как с вами встретиться, со мной агент, будьте осторожны" и так далее. Вся эта ботва, как у всех. Все он понял.
– Это хорошо. Действуем по плану. Наладьте связь с Москвой.
– А с чьей командой? – уточнила Зетра
– Они сами выведут нужную. Просто наладьтесь. Мы давно в тонких каналах не открывались.
Старая деревянная дверь открылась. За ней была вторая. Мощная железная. Крупный человек в белом халате, встретил их и принял багаж.
– Доехали быстро? – обращался он только к Роберту, словно юноши не было рядом.
Агент проводил Андо в его комнату. Квартира была большая. Оборудована техникой.
Все что парень видел, тут же формулировал четкими мыслями, чтобы его слышали на другом конце нового эфира.
Также он передавал все мысли Еве.
После той бесполезной поездки в Москву, хотя для дядюшки она была целевая по развитию научной линии и внедрения Андо в эту среду. Парень же преследовал свои цели. Но Евы не было в интернате. Это было два года назад. Роберт даже спорить не стал:
– Я не могу быть тебе нянькой. Ты полетишь один. Тебя встретят, разместят, погуляешь, посмотришь Москву. Но у тебя будет график мероприятий.
Конечно там за Андо следили очень искусно, и он видел всю слежку. Он не стал ее обходить. А сбивать с толку относительно своего дара он начал еще при встрече с агентом.
Поэтому он рассказал про девушку Еву. Как про обычную девушку.
– Вам, Андо необходимо сходиться только со своими. Особые все так делают. Но, если чувства, конечно, съезди, проведай. Чем скорее увидишь ее, тем быстрее разочаруешься…
Андо понимал слова агента. Люди не интересовали Особых для жизни, для отношений. Только свои. Но так, как Андо якобы никогда не встречал своих, то его порывы были понятны Роберту.
Андо редко позволял себе смотреть будущее Евы. Это было его кредо. Она написала ему, чтобы ждал ее там, значит так и нужно. Андо считал это атрибутом рыцарства – полное доверие своей любимой. Как и подтверждением любви. Хотя ему с ней не нужны были подтверждения.
И тогда в Москве и после, он не стал этого делать.
2007г
Российская Федерация.
Москва
Промокшая насквозь осенняя столица хлестала стекла таксистов у Казанского вокзала. Прятала за воротниками плащей лица бегущих по своим неведомым делам людей.
Словно высматривая что-то в дожде, его глаза туманно сканировали следы. Следы будущего.
Дядя Яша не оставит его. После такого. Но он должен был понимать, что наступит этот момент.
Лично он считал, что затянул с рывком. Возможностей было много. Но не хватало “Ее стука” в его сердце. Она пробивалась. Давно.
Тогда в далеком 98ом он не совсем понял их последнего разговора. С чего Она взяла, что "так надо"?
Женщины…
Девять лет.
Он не смотрел никогда Ее будущее. Это, как наступить сапогом на хрустальное блюдце, или как бросить булыжник в гладкое озеро. Скорее хрусталь… Да. Уже не вернешь первозданность. Непредсказанность.
Ему хорошо удавалось контролировать отдельные личности и наоборот рассматривать целые населения.
Но Она забила тревогу. Значит пора. Он давно был готов. Но все больше и больше создавал пространства нового времени. Того, что не происходило никогда. Те линии судьбы, которые не должны были быть. Но теперь есть. Все эти варианты он прорисовал за более чем девять лет. Отточил. Как ювелир. Огранил. И теперь вытаскивал козыри из готовой колоды в рукавах сознания.
Ведут ли его… Да на самом деле ему уже было все равно. Даже если так. Любой его шаг в новом построенном его алгоритме событий сразу терял его из мира, который привыкли считать трехмерным. Что они знают про четвертое измерение? Они не жили оттуда. Они живут туда. Живут в уме, не зная, что было или будет за пределами. Люди в уме страдают сами от своего ума. Более того. От их ума страдает весь мир…
Он не раз вспоминал, как учась на физико-энергетическом, здесь на Каширском шоссе в МИФИ, сразу с третьего курса, им вводили разные экспериментальные предметы. Так вот был такой Рудольф Карлович, уникальный историк и археолог. Старенький уже дедушка. Приходил на кафедру в домашних тапочках. Он очень любил приговорить: "… ну а на самом деле было так…"
И тогда затихали даже те из студентов, кому это вообще не надо было.
Потому как истории у Рудольфа Карловича выходили далеко за рамки обыденности.
"… история их или их история началась гораздо раньше их же существования, когда Атласы взбунтовались против своих создателей Атлемов… Тогда путем генного эксперимента группа их жрецов создала вуми… Нас. Людей. Только чтобы задавить количеством царственных Атлемов. А те, в свою очередь, не придавали глубокого значения лилипутам среди них. Скоро… Скоро найдут гигантские скелеты Атласов…
И погибая от натиска толп диких вуми, Атлемы вызвали на помощь Нибирунгов. И нибирунги изменили ДНК код вуми. Они брали себе в жены людских женщин. Как Атлемы были разбиты Атласами, так потом история повторилась циклично и против них. Созданные ими вуми должны были вымереть. Одна партия действительно вымерла. Неандертальская. А мы, зараженные геном Нибиру, выжили, как ящеры. Мы стали хитрее. Сказания о том как добивали последних Атласов есть в мифологии древних эллинов, шумеров, этрусков. Но люди не все умеют раскрыть в себе этот ген. Многие так и умирают, не зная, кто такие Нибирунги и откуда они пришли…"
Он не знал, зачем историк рассказывает им эти истории, пока не заглянул в его жизнь дальше. Только тогда он стал искать встречи со Слепой.
А она прекрасно знала, когда он придет.
Дед Карлович рассказывал о Них. Особых людях. Людях Инди.
Но вопрос у него возникший, давал ему ответ, что историк не просто так знает эти древние мифы и, именно таким образом сложил их пазлы. О чем знал Колон… О чем бился Ломоносов, ругаясь с немецкими учеными за извращение истории.
Много пазлов. Но и вся суть то, что пазлы не для людей. Не для человечества. Каждый Особый это пазл. Находя друг друга, они складывают картины мира.
Люди так сильно уверены в значимости своего создания. Но человек, это побочный продукт тех, кто хотел выжить и погиб сам от своего создания. Венец природы? Кто?
Тот который ссыт с крыши на спаривающихся во дворе собак?
Венец природы даже не Особый человек, не Инди.
Ведь мы тоже побочники.
Что мы делаем? Выживаем.
Но мы, выживая, уничтожаем людей, их будущее.
Мы бы могли этого не делать, если нас не трогать. Оставить жить. Создайте нам резервацию. Плевать. Вы нам как раз не нужны.
А вот мы вам…
Он моргнул.
Картина пути сложилась. Алгоритм движения был задан. И он подошел к ближайшей желтой ауди, открыл дверь, сел в такси и назвал водителю адрес.
Именно сейчас и ни секундой раньше.
Такси тронулось.
Светофоры расплывались в размытом дождем стекле. Люди были туманные.
Осенняя Москва все же красива и противна одновременно.
На Лубянке к тонированному Чероки, припарковавшемуся секунду назад, подъехало желтое ауди. Из него вышел парень в темно фиолетовом легком плаще. Черные волосы его заливал дождь.
Из Чероки выскочили два спеца в черном, оба нафаршированные всем огнестрельным. За ними в стекло смотрели узкие глаза начальника подразделения, тогда еще подполковника с неимоверно противной фамилией Уклеба. Ануш Уксарович.
Судьба этого честного федерального сотрудника будет не легкой. Жизнь ему спасут, отослав его служить на Чукотку. Это за слишком львиное раскрытие криминалитета, особенно во власти. Пожалеет один его товарищ. Ануша не остановит перелом позвоночника после одного его успешного захвата столичного нарко-авторитета. Там конечно власти будут неспокойны особо сильно. Наркоконтроль за задницы схватится. "Ох уж этот Уклеба!" – скажет с матерком полковник. "Наградим. Похвалим, назначим"
Да… Назначат. Сторожить чукотских рыбаков. Чтоб сильно много тюленьих бивней на трубки не спиливали.
Дверь джипа не спеша открылась.
– Пусть присядет в машину – Ануш кивнул своим оперативникам.
Те пропустили его. Он тоже не спеша, сняв мокрый плащ, показывая бойцам, что пустой, залез в машину.
Ануш дал им понять, что могут стоять под зонтами. Что они и сделали.
– Как тебя сюда, Козырь?
– Зачем ты так, Ануш? – сразу парировал Андо
– Прошлые пятна на сердце не разглаживаются, Андо. Помнишь танку "С берегов Окинавы"?
– Я научный сотрудник уже как лет семь. – задумчиво сказал Козырь.
– Знаешь, я не специально, но слышал. Рисуешь еще?
Они учились в Алатыре в одной школе. И Андо иногда чертил карандашом быстрые портреты. Ануш же профессионально учился в художке тогда. Но что-то его перевернуло. И он пошел в школу милиции.
– Иногда.
– Я даже знаю, что ты в Чите поступил институт МВД… Кто надоумил, и кто протежировал?
– Был наставник.
– Не из наших случайно? – он подмигнул бодро.
– Возможно. Бывший. Знакомый матери.
– Небось взял тебя на деле?
– Точно, Ануш… Так и было.
– Да так оно у нас и бывает. Значит в хорошие руки попал. Научный сотрудник. Доктор?
– Защитился. Верно. Бизнес на научных трудах тоже развил.
Ануш кивнул.
– Оно правильно. Куришь?
– Бросил лет семь уже.
Сотрудник вздохнул, остановив руку у кармана
– Мне тоже надо бросать. – он хлопнул себя по колену. – Ладно. Спрашивать, как ты узнал, что я буду здесь, не стану. Знаю про твои старые способности. И даже знаю, что именно твои способности понадобились научной среде. Вычислил, приехал, значит явно не просто привет передать от старого одноклассника…
Андо кивнул.
– Есть информация, Ануш. Серьезная информация. А ты, насколько я наслышан, всегда был честным сотрудником. Я могу пойти к еще десятку таких людей как ты, такие есть. Им сложно. Очень. Страдаете вы за исполнение закона. Но ты меня знал. Знал плохое обо мне. Я цинично корыстен. Честно. У меня нет цели спасать страну от негодяев или мир от плохих людей. Но этот путь выбирают такие как ты. И я уважаю принципиальность. Моя цель затормозить этих людей. По возможности, вырвать близкого человека из сетей криминальной системы под названием "наука". Что сомнительно, но тогда первое. Ну а ты если их и не остановишь, то шороху там наведешь. Только постарайся не взять на себя весь огонь. Уничтожат.
Он замолчал, наблюдая как желваки гуляют на широких скулах земляка.
– Я люблю правду, Андо. Люблю. – он таки достал свой парламент. Закурил. Щелкнул крышкой Зиппо и убрал в карман. – Ты хорошо все говоришь в машине так, чтоб не зацепить на записи.
– Наставник хороший был.
– Был? Разошлись?
Андо внимательно посмотрел в глаза одноклассника. Он знал каждое слово, сказанное им и как он поведет себя, и что сделает или не сделает.
– Поэтому, и разошлись. Не друг он матери моей.
– Что ж… – он затушил сигарету в пепельнице, не докурив всю. – Значит, что ты любишь больше – сауну или баню?
– На твой выбор.
– Отлично. Симкарту в метро с рук приобрел?
– Сразу по приезду.
– Покажи от нее пластик с номером. – он быстро глянул номер – Сожги ее. Завтра жди звонка.
Новое такси подъехало ровно, как он вышел из чероки.
Через два дня они сидели и парились в баньке.
Все это просмотрев, он открыл моргнув глаза, стоя на вокзале. Дождь кончался неохотно, периодически нарывая еще мелкими каплями. Один из алгоритмов будет таким. Он спустился в метро и взял симкарту с рук у торгаша. До того, чтобы сесть в такси было еще десять минут. Это еще одна вечность.
Его последние несколько дней стал волновать вопрос, почему она сказала: "так надо"…
Мать он видел три года назад, как закончил вторую вышку. Впервые за долгие годы вживую. Раньше Яков показывал ее на записи.
Андо не мог не признаться себе, что если бы они ее убили, ему было бы уже не так тяжело. Но и то, что она жива, вселяло надежду.
Он не любил жить надеждой, которую поставили ему фактом к носу. Будешь работать на нас. Они ее держат в бункере. В бункер они его конечно не повезли. Но встречу им создали в Майами. Ему не сложно было найти бункер. Даже учитывая то, что все они не знали водителей, которых меняли всегда. И добирались туда в закрытых фурах. Они слабо понимали силу даров Инди. Очень слабо.
Андо мог следовать за ними по следу ботинка, по судьбе ботинка, носка, нитки в пуговице.
Дался Инди их бункер. Плевать мы хотели на их разработки. Одна лишь мысль Слепой, и в США будет клоун у руля власти, а в России начнут голосовать лайками.
И все, что им надо, это взять под контроль Инди. Чтобы по их указке менялись события в мире.
Вопрос не в том где их бункеры. Андо мог найти мать по ее будущему. Вопрос был в сопротивлении. Все, что можно сделать с ним, коллапс, уничтожить. Пробраться туда, вытащить тех, кто там скрыт, понадобится армия Инди с определенным составом даров и разработанной комбинацией алгоритма. Сделать можно. Но ответ Слепой будет звучать также как Евы: "так надо"
Посмотреть будущее Слепой? Она сразу узнает. Обидится? Вряд ли. Но может отказать потом в помощи. Долгое время Андо не решался. Но сейчас у него целых десять минут. Все равно скучно ничего не предпринять.
Такси подъехало мгновенно.
Андо удивился. Оно приедет через девять минут.
– Садись. – через приспущенное окно задней двери прозвучал усталый хрипловатый женский голос.
Он обошел черный мерседес и присел рядом. Она была в машине одна, не считая водителя.
– Прокатимся, Андо? – машина тронулась, не дожидаясь ответа.
Он было хотел сказать, что ему нужно поработать, но он уже сел в машину.
– Да. Ты уже сел в машину. – она, не поворачивая лица в черных очках, протянула ему руку, бледную и холодную, на ней синели вены. Он пожал ее легонько – Венера, она же твоя Слепая.
– Я догадался.
– Не сразу, не лги себе. – процедила она немного с хвастовством.
– Не сразу – кивнул он.
– Я открыла дар года в три. И твоего Спеца выследила позже в 1981ом.
Он задумчиво смотрел в окно, поймав себя на мысли, что люди, те же гусеницы, которые ползут куда-то, где есть свет, пища, тепло.
– Мы едем туда, куда мне нужно?
– Безусловно. Я пробежалась по твоему будущему вчера. А ждала я вызова с твоего появления в Благовещенске.
– Команда Чикаго. – кивнул он в ответ.
– Да. Они помогали тебе в Чите, следуя моим алгоритмам.
Он оглядел ее украдкой.. Она была одета вся в черной коже. Плотные узкие брюки. Куртка. Венера была очень худа и бледна. Острые черты лица скрывали то, что она переживала в жизни.
– Вы не захотели, чтобы я посмотрел ваше будущее?
– Мое прошлое? Это их будущее, она кивнула в сторону проносящихся улиц за окном. – И давай на "Ты", ровесник?
– Давай, – он улыбнулся ее попыткам выглядеть суровой леди. Но так как эта леди читала мысли, и еще много имела даров, то ей было явно не до веселья. С такой ношей.
– Мое прошлое посмотришь. Нет, я не обижусь. И помочь я приехала сразу. Я давно поняла, что тебя мучает заточение матери и страдания любимой девушки без тебя. Но, поверь "так надо"
– Зачем так надо?
Она на какое-то мгновение повернула к нему лицо и он подумал, что Венера имеет дар видеть без зрения глаз.
– Ты единственный, кто может выйти на бункеры. – и она также резко отвернулась – Да. Я вижу энергетику поля. Ауру. Почти что вижу. Но иной мир.
Он взвесил первую часть сказанного.
– Через пять минут мое такси…
– Ты встречал Гриню и его команду. Там был тот, кто сжимает и растягивает пространство.
– Принц Персона…
– В моей команде они тоже есть. Ты будешь на месте в нужную секунду и сядешь в такси. Твое решение на счет сотрудника ФСБ очень неплохое.
– Я смотрел, что оно сработает, пусть не так как хотелось бы.
– Сработало, Андо. Когда-то
– Да, Венера.
– Мы не меняем реальность людей. Мы лишь выбираем то, что мы решили вспомнить. Но этот дар далеко не у всех нас. Я не могу смотреть так далеко как ты, но я быстрее и опытнее это делаю на короткой памяти. У тебя глобальная память. Очень хотелось бы ее испытать в командном деле.
Машина притормозила. Венера показала через стекло на человека, застывшего у больших железнодорожных контейнеров с зажженной сигаретой.
– У тебя ровно четыре минуты, чтоб объяснить ему твою просьбу. Он знает свое дело. Переправлял наших. Теперь выходи.
Андо подошел быстро к грузному небритому мужчине с кучей подбородков и трясущимися толстыми руками. Взгляд человека бегал суетливо.
Через какое-то время Андо стоял на вокзале и открывал дверь подъехавшего такси. такси.
А в глазах стояло веселое лицо этого грузного мужика и его смеющиеся слова:
– Да ты не переживай. Проедешь фаршем в Финляндию. Мороза не боишься?
В Питер он доехал также, поездом. Только уже не как Андо Литин…
Наши дни
Франция. Париж.
Сталлер выпил немного коньяка из фляжки. Привычка, которой он научился у Берта.
Хорошее дело, знать, что объект предвидит будущее.
По данным особых отделов, объект мог предвидеть ближайшее будущее на несколько минут. Но Спец говорил, что эти данные занижены. Инди никогда не открывают свои дары полностью, если только не попадаются на уже сделанном.
Провалы таких пророков, как Козырь, это ставки, казино, ипподром и так далее. Где все нашпиговано особыми отделами. Любая индустрия и бизнес под контролем.
Телепаты и меняющие пространство тоже могут привлечь внимание именно такими жестами. Финансы. Им нужны финансы.
Есть более утонченные, которые скрываются себе в разных азиатских странах. Они создают себе пищу из пространства. Эти более редкие. Но тоже на виду. Все, что выходит на производственный уровень, неизвестно откуда выращенное зерно или еще какая продукция. Все это попадает под внимание.
Когда Инди перестают гнаться за финансами и уходят в тень, создавая то, что может дать им финансы косвенными путями, их теряют Отделы.
Профессиональные агенты берут след Инди на начале пути, когда они сбиваются.
Ошибку с содержанием близких Инди людей давно искоренили. Инди находят бункеры по любому содержимому.
Этим как раз помогают Пророки.
И один из сильнейших был Андо Литин.
Сегодня в Париже на Елисейских полях просто слет ученых мирового масштаба. Потомки Хиггса и Токама. Снова Уэббс со сканерами протовселенной.
Друзья и супружеские пары ученых прогуливаясь по залам Дворца науки. Также служители богемы. Звезды. Токтеры. Сблокеры и прочий биохлам пси-культур и бот-искусств. И конечно папарацци, одного из коих изображал и сам Сталлер.
Сталлер естественно ничего не помнил. Что он тут вообще должен снимать, спрашивать. Ему нужен просто Литин. На этот интерес журналиста нет никаких аргументов в подозрительности.
Сталлер две недели готовил проекты тикблогов. В итоге плюнул, доверил все трекзондам. Автоматическим программам с новым базисом ИИ.
Опросник и сценарий были готовы.
Темный Андо….
Сталлер в который раз вспоминал его появление в бункере, тогда, несколько лет назад. Он конечно мог предполагать в каком штате находится, но с уверенностью понять кучу поворотов и остановок фургона не мог.
Берт, он же Специалист, похрапывал, уронив седую в залысиной голову на рукав своей потрепанной куртки. Сотрудники Отдела суетливо, но лишь по делу двигались и что-то делали. Он всего тогда еще не мог понять. Да и в голове после провала операции была какая-то легкая пустота. Плюс, еще и самогон Спеца помог.
Наконец, их фура остановилась.
Берт очнулся. Поправил очки, которые висели на тонкой резинке вокруг затылка.
Сотрудники быстро и слаженно собрались. Внизу фургона отъехал люк и все привычно спрыгивали в него.
Внизу оказалась небольшая высота. Сталлер тоже спрыгнул. Сверху закрылось два люка. Они всей толпой оказались в полностью закрытом помещении из металла. Когда эта комната двинулась и зажегся слабый красноватый свет, он понял, что это лифт.
Спускались молча.
– Очень глубоко, Сталл. – ответил на его мысли Спец.
Сталлер понимающе кивнул.
Когда двери разъехались, его глазам открылся целый город под землей.
– Бункер? – Сталлер поправил свой рюкзак на плече.
Спец хлопнул его по спине:
– Детище! Один из… Но, при обнаружении, теряет значимость.
Они быстро двигались среди людей на плавающих площадках.
Спец запрыгнул на одну такую и махнул Сталлеру на подобную.
– Магнитные. Управляются как обычные гиро скутеры.
И они понеслись по освещаемым слабым светом лампами. Была глубокая ночь. Но город жил и двигался.
– И что становится с бункерами после обнаружения? – крикнул он вслед Спецу, еле поспевая.
– Передаем федералам. Сами сворачиваемся. Что дальше они делают с этим, нам все равно.
Задача Сталлера была банально простая. Она заключалась в том, что он не будет знать свою задачу. После его размещения в хорошем номере, он не переставал удивляться сколько средств на это идет, насколько все серьезно, им занялись несколько программеров сознания. Нейрогипы. Или, как их обзывал Берт, – Нейроды. Собственно это были специалисты нейропсихокинетики и гипнологии. Они неделю обрабатывали сознание Сталлера. Затем его передали новому специалисту. Лысому. Невысокого роста. С черными как смола зрачками. Уши были заостренные, отчего выражение лица обретало хищный вид.
В большой круглой полностью матово черной комнате, этот лысый человек попросил его прилечь на мягкий диванчик. Просто потрогал его виски кончиками пальцев.
– Ощущение тепла, холода от пальцев?
– Левый холоднее. – неуверенно пробормотал Сталлер
– Прекрасно. – человек встряхнул над его лицом руками, словно руки были мокрые. И просто сказал тихо и спокойно – Спать.
Сталлер с тех пор работал на многих телеканалах журналистом. Он ездил, снимал репортажи по разным странам. Зачем он это делал, он не знал.
Спустя много лет, он не видел больше Специалиста и не получал никаких заданий. Просто вел репортажи, снимал репортажи, писал репортажи.
Его жизнь из оперативного сотрудника спецподразделения, превратилась в жизнь типичного папарацци.
Сталлер понимал, что он в игре и должен что-то сделать. И то, что он не знает и не помнит никаких заданий, говорит о том, что они зашифрованы.
Так он думал первые два года. Но время шло и его уверенность немного таяла. Иногда он сомневался, а был ли бункер и зачем ему оставили это в памяти, если над ним работали такие специалисты. Все это было странно и больше походило на то, что возможно от задания отказались.
Но ему было на это уже все равно. Ему нравилась его работа и путешествия по разным местам, городам, странам.
Большой центральный зал с высокими потолками и панорамными окнами был уже полностью набит все той же разношерстной толпой деятелей и науки и искусства. Да и таких как Сталлер здесь было полным. Кругом доносились писклявые звуки аппаратов.
Вот, наконец чиновники появились. И мэр города и сенатор.
Событие очень масштабное. Гонка научных достижений в мире достигала своего пика. В этот раз ее проводят в Париже. Евросоюзу проще.
Сталлер иногда замечал агентуру ЦРУ. Куда же без них и дяди Сэма.
А агентура заметила и его. Один из них был больно знаком ему. Светловолосый высокий, какой-то не складный в сером строгом костюме. Протиснулся сквозь шумящую толпу и легко задел его за локоть. Не глядя, бросил:
– Что капитан, все думаешь исправить ошибку по Литину?
Сталлер присмотрелся. Не хватало родинки на правой щеке.
– С каких пор в ЦРУ, Рик? Рик Молдер.
Это был когда-то один из ведущих оперативников их спецподразделения.
– Мое подразделение стали расформировывать. Ну Док позвал на должность. – по его белокожей щеке в веснушках пробежалась тень. Сталлер конечно понимал всю банальность ситуации. Теперь Рик под колпаком у некоего Дока. – Да ты не думай. Мы с ним часто вместе бильярд катаем.
Сталлер кивнул понимающе.
– Сам то как Сталл?
– Да вот репортаж готовлю. Директивы сменились. Давно уже не пытаются брать Особенных.
– Да, слышал. Когда твой объект проник в зашифрованный бункер в Канзасе… Вот это был шок. Тот бункер федералам отдали. Там от знакомых я слышал легенды. Но ты то знаешь все, кэп?
Сталлер поморщился, продолжая снимать кого попало.
– Нет Рик… Я давно уже в журналистике. После провала операции, я ударился в это дело. Сейчас начинают. Гляди по своим “в оба”.
Рик сразу напрягся, наблюдая за выступающими у кафедр. Махнул ему, мол потом договорим и исчез в толпе.
Все плыло обыденно. Свет, музыка, вспышки, вопросы, шум, смех, овации.
Все что нужно было Сталлеру, это окончание торжества, выступления, наград.
Он выбрал позицию, с которой быстрее мог добраться до объекта и взять интервью.