Читать онлайн Тимур и его друзья: Технологическая революция бесплатно

Бункер

1

7 октября 2017 года.Север Сибири.

Этой ночью глубоко под землёй Грин подготовил своё рабочее место тщательнее, чем делал это обычно. В пять часов утра сигнал о доставке тела заставил его подскочить в кресле лаборатории, где он успел задремать после напряженной работы.

Грин был высокий, худощавый блондин с аристократическими манерами, внешне похожий на скандинава-альбиноса. Первое, что он помнил в своей жизни, это как сидел на бордюре, разделяющем тротуар и проезжую часть какого-то проспекта в городе Челябинске, ранним утром. Всё тело ныло, будто по нему проехал танк. Что происходит с ним, он не понимал.

Десять лет назад, в возрасте 16 лет, его подобрали сотрудники ППС на том самом бетонном бордюре. Всё, что происходило до этого времени, он не помнил. Как он там оказался, кто он и вообще, что происходит, парень не знал, но помнил, что называют его Грин. Вёл, побитый с виду подросток себя хоть и спокойно, но довольно странно, и вначале сотрудники челябинской милиции хотели вызвать психушку, но, испугавшись таких полномочий, то есть, не желая принимать на себя ответственность, отвели в родной отдел, сдав руководству.

– Товарищ майор, тут подростка какого-то странного подобрали на Комсомольском проспекте, похоже наркоман. – доложил старший смены.

– Я пока занят. Отведите его на склад, туда, куда старую технику вчера складывали, и следите, что бы не исчез. Освобожусь, приглашу.

В отделе МВД, ожидая казавшейся вечностью беседы с дежурным майором, из кучи старой оргтехники, покоившейся в углу помещения, и тем, что находилось у него в карманах, без паяльника и инструментов, используя смартфон для программирования и вайфай имевшийся в помещении, Грин собрал и запрограммировал робота. Несколько электронных плат, вместе скрученных проволокой, и иолентой, и механические части оргтехники превратились в андроида, способного уверенно передвигаться. Начальник опорного отдела УВД был не то, чтобы неподдельно удивлён, а скорее ошарашен, увидев корявого, ростом с пятилетнего ребёнка механического карлика, смело движущегося на него с угрожающим оскалом. Груда вышедших из строя факсов, частей компьютеров, телефонов, принтеров и прочего оборудования ожила. Грин смотрел на эту картину, закатываясь со смеху.

Психушки парень избежал, а вместо этого, пройдя ряд бюрократических инстанций, он попал в Бункер. Подземный город, не существующий ни на одной из карт мира и находящийся под контролем правительства России.

В первые восемь лет своей новой жизни Грин снабжал Бункер теми, кто не гнушается скучной и монотонной работы. Роботами. Он не понимал, откуда у него взялись знания об устройстве этих незаменимых запрограммированных помощников, но это не имело особого значения. Он просто делал их и с каждым днём совершенствовал. Вскоре в Бункере с его помощью функционировали уже тысячи роботов. Многие секторы и их отделы перешли в режим автоматики. В процессе реконструкции подземки и законы, царящие там, методично трансформировались под новые условия жизни.

Всё шло к тому, что новенький займёт серьезное место на карьерной лестнице Бункера. Грин, скользя по подземной карьере, буквально перепрыгивал через должности, заняв место начальника отдела кибернетики. Этот момент ознаменовал открытие его нового увлечения. Микророботы.

Три года назад, после презентации у начальства «АМБ», Аварийного медицинского бота, и плана продолжить эксперименты по совершенствованию разработки, его назначили лаборантом в давно уже дышавшей полной грудью отдел генной инженерии…

Работа над шестой серией опытных образцов была завершена, и сейчас с замиранием сердца худощавый блондин ждал пациента для практической фазы эксперимента. Не находя себе места, он с десяток раз проверил данные. Андроид-хирург Жанна, его электронный помощник, приятным томным голосом, который принадлежал одной симпатичной лаборантке из сектора квантовой физики, сообщила:

«Численность гиппокринов достигла заданных параметров. Наниты объединены в сеть, колония к загрузке готова».

Этот голос он сам записал и настроил в колонках робота после последнего удачного испытания на кубинце. Пятый подопытный заставил тогда его подпрыгнуть до потолка. Блондин был счастлив. Два года проб и ошибок, и вот они – «мои крошки». Он называл их «крошки», хотя, в сущности, реальные хлебные крошки, в масштабном сравнении с гиппокринами, были огромны, как футбольное поле в сравнении с мячом.

Пробные тесты на бактериях, крысах и кошке Багире, живущей в его лаборатории, прошли более чем успешно. Грин стоял у фармакресла и вспоминал Даниила, Макса, Виктора и Илью. Это парни, которых он никогда не забудет и никогда уже не увидит. Он собственноручно отправил четырёх пионеров молекулярной инженерии на тот свет. Нет, убийцей он не был, скорее наоборот. Добровольцы и так были обречены, он же мечтал только об одном – подарить им новую и такую желанную жизнь.

Но знания – штука коварная. Крохотная оплошность – и вместо целителя становишься палачом. Кто-то из них мог протянуть ещё неделю, кто-то может две и больше. Крошечный срок для жизни в целом, но последние, самые последние, длиною в жизнь дни для обречённого. За то время, что ему было отведено на презентацию гиппокринов, он сделал уже многое. Четыре ушедшие во имя науки жизни, не были напрасными. Он извлёк из этого урок.

…Первый испытуемый первой серии гиппокринов, Даниил, был евреем, не успевшим познать силу лекарства. «Крошки» должны были уничтожить раковую опухоль лёгких, но программная ошибка убила его. Программа работала плохо, и вместо уничтожения раковых клеток и регенерации живых, наниты дали команду делать всё наоборот. Медботы взращивали опухоль и уничтожали здоровые клетки. Пионер отдал концы. Мгновенно выращенный рак лёгких меньше чем за день убил первого добровольца…

…Максу было за пятьдесят. Такого хохмача в Бункере ещё нужно было поискать. Максим все время шутил и травил пошлые анекдоты. Оторвавшийся тромб поставил финальную точку в жизни весельчака. Сгусток крови перекрыл существенную часть сердечной артерии. Он прожил ещё четыре часа в этом самом фармакресле, смеясь своей смерти в лицо. Макс даже умер с улыбкой на лице.

Гиппокрины добрались до места, умело справляясь с задачей, и разобрали часть тромба. Но колония была «сыра» и немногочисленна, и они путались и залипали. Боты просто не успели. Сердечный клапан забился кровавыми сгустками, Максим ушёл…

…Виктор был воистину мучеником. В юности на него свалилась стальная балка, прямо на голову, повредив позвоночник. Когда он вырос, стал смешным водителем грузового подъёмника. Голова всегда свёрнута набок. Через пятнадцать лет стало заметно, что Витины глаза, как у камбалы, немного смещены в сторону горизонта. После тридцати лет у него началось серьёзное осложнение на позвоночнике. Болезнь прогрессировала, и ещё через пять лет он безвозвратно сел в инвалидную коляску. Грин позаимствовал в отделе программирования другую программу, скомпоновал новый софт и адаптировал к колонии.

Он сделал всё верно. Виктор поправлялся. Ещё немного, и организм будет здоров и устойчив к травмам и инфекциям. Третья серия гиппокринов подавала надежды, но сбой в центральном процессоре убил и этого добровольца. Это было быстро и трагично. Общая сеть ботов отказала. Выправляя позвоночник, колония временно отключила жизненно важные нейроны нервных клеток, избавляя пациента от боли. И вдруг хлоп, боты зависли. Все, без исключения. Чувствительность исчезла, и организм, не выдержав нагрузки, отключился. Мозг перестал работать, подопытный умер, ничего не успев понять. Виктор уснул и уже не проснулся. Грин прекратил эксперименты и в ближайшие месяцы погрузился в затяжную депрессию…

Четвёртая серия созрела лишь через год. Ему казалось, это само совершенство… Илья стал его другом. Работал он на этом же уровне ассистентом в секторе исследования мозга. Двадцатитрёхлетний гиперактивный парнишка, с которым Грин поладил сразу. Он носился по лабиринтам коридоров, как человек-паук. Быстро, ловко и изящно. Настоящий трейсер подземных тоннелей. На такие акробатические трюки, которыми обладал Илюха, не был способен в Бункере больше никто…

С виду заметно не было, но парень болел и, как выяснилось, уже давно. Лейкемия. После обследования Илью направили в лабораторию молекулярной инженерии, к своему другу. Грин доработал ботов, перепрошил наниты и в этот раз готовился к несокрушимой победе.

– Давай, Илюха! Ты будешь жить! Мы победим твой рак!

– Вперёд, чародей! – улыбнулся пациент своей козырной, белоснежной улыбкой, погрузившись в принудительный сон.

Начлаб был убеждён, что вылечит друга и даже больше, вернёт ему полноценную жизнь. Просто сбой в иммунной системе, крошки справятся. Он сделал всё возможное, программа безупречна. Но вновь ошибся…

Илья не проснулся. Диагносты сработали безукоризненно. Первая инъекция – на отлично. Гиппокринам удалось нейтрализовать распространение болезни, взяв под контроль клетки костного мозга, вырабатывающие «вражеские» тела. Но колония распадалась очень быстро. Боты гибли группами, отключаясь от связывающей их сети и забирая у парня шансы на жизнь. Илья ушёл вместе с медботами. Как позже выяснил начлаб, причиной был электронный вирус поразивший его компьютер. Вирус блокировал процессоры наномашин…

Стиснув зубы, Грин продолжил работать. Он отказывался принимать свои неудачи как само собой разумеющееся и похоронить мечту. Несмотря на жертвы, он знал, что достигнет цели. Он это сделает в память о них, этих ребятах, отдавших свои жизни ради жизней миллионов. Он не имеет права оставить всё как есть. Иначе, зачем он вообще живёт на этом свете.

Пятая серия гиппокринов была готова незадолго до появления в лаборатории Фиделя. Корни подопытного зародились в южных широтах, на Кубе. Кубинец стал венцом творения электронного гения, живым подтверждением человеческого всемогущества. В то же время появилась и Жанна, интеллектуальный медицинский робот, электронный помощник начлаба.

У Фиделя был менингит на последней стадии. Бактериями поражено большинство отделов головного и спинного мозга: кора, глазные яблоки, все слизистые оболочки, межпозвоночные хрящи. Кубинец почти не слышал, видел только одним глазом и то расплывчатое серое пятно. Движения и дикция ни к чёрту. Болезнь была неизлечима, это был живой труп, которому, по оценкам врачей осталось день, два от силы, а может, и считанные часы. Перед тем как усыпить обреченного и отправить в крематорий, очередного подопытного определили в лабораторию генной инженерии…

Родители Фиделя, будучи молодыми московскими студентами института международных отношений, прибывшими из Кубы, попали в Бункер ещё в конце восьмидесятых годов и трудились до недавнего времени. Фидель появился на свет уже здесь. Воспитан он был довольно строго, в духе подземелья, а в предках своих души не чаял.

Умерли родители от какой-то неизвестной болезни, поражающей дыхательные пути. Сначала ушёл отец, через месяц мать. Вскрытия трупов в Бункере не делают, кладбища здесь тоже нет. И если телами не заинтересованы лаборатории подземного города, тела умерших людей просто сжигают, оставляя друзьям и родственникам лишь памятную дату.

После смерти родителей в темнокожем пареньке погас огонь жизни. Опустив руки и голову, он катился вниз по наклонной плоскости, пока не скатился в Сток. Через три месяца непосильного труда пришла «радостная» новость. Фидель неизлечимо болен. Мечтой он так и не обзавёлся, и ждал смерти. Она радовала его гораздо больше, чем жизнь. Желание «увидеть» своих предков было сильнее всего того, во что он верил в детстве. А сейчас он уже ни во что не верил и ни на что не надеялся…

Робот Жанна, по отработанной команде внутривенно ввела обречённому пациенту колонию созревших и вновь доработанных гиппокринов пятой серии. Уничтожив очаг вируса и все имеющиеся вражеские бактерии на клеточном уровне, боты штопали и оживляли внутренние ткани. Поражённые клетки либо восстанавливались, либо удалялись, и на их месте появлялись здоровые. Фидель хорошел на глазах. В течение недели организм испытуемого подвергся порядка сорока инъекциям. Ещё две недели спустя медицинское обследование не обнаружило и намёка на болезнь. Удивлению врачей Бункера не было предела…

Грин презентовал гиппокринов руководству и получил должность начальника лаборатории сектора генной инженерии. Фидель стал его первым ассистентом. Единственным человеком в истории Бункера, вернувшимся из Стока живым. После чудотворных инъекций блондина, кубинец изменился ещё раз, и изменился навсегда. На своей шкуре он опробовал то, что его разум долго не мог понять. Нет больше слова неизлечимый! Грин и его «крошки», которых Фидель впервые увидел в микроскоп и не мог поверить в увиденное, перевернули в нём представление о жизни. Микроскопические механизмы, эволюция которых началась два года назад, и их отец-создатель довели до совершенства существующую сотнями лет медицину.

В память о своих родителях Фидель поклялся помогать «волшебнику» всё время, пока будет жив…

– Колония к загрузке готова, находится в режиме ожидания, – отрапортовал Фидель, наблюдая за ботами посредством своих Линз дополненной реальности. В процессе работы Фидель всегда деловито оглядывался на старшего.

– Скоро там тело найдётся? Чем быстрее загрузим, тем лучше. «Крошки» оживают. Температура будет расти.

Ещё раз проверив состояние колбы и убрав руку с уже прилично нагретой ёмкости, кубинец спросил.

До скольких греем? Как обычно?

– Греем до 36 градусов. Сколько времени до перегрева? – спросил Грин.

– Часа четыре, не больше.

Ассистент снял показания о состоянии инкубатора. После активации программы, центральный процессор ботов (так задумано самой программой), начинал сканирование носителя, в данном случае пострадавшего, для его последующего лечения. Но в случае, когда носитель отсутствовал, происходил перегрев колонии из-за активности микроструктур.

Вся эта информация транслировалась на Линзы дополненной реальности, покрывавшие роговицу глаз Фиделя…

Подземную лабораторию молекулярной генетики возглавлял молодой талант, 26- летний Грин. Получивший вторую жизнь 22-летний кубинец Фидель был его первым помощником. Вторым помощником официально числился универсальный медицинский робот Жанна. Жанной Грин назвал его в честь лаборантки сектора квантовой физики с соседнего уровня. Даже формой, если можно так сказать, лица, которое Грин из кибер-кожи вырастил на 3D принтере, робот походил на радовавшую начлаба девчонку. Симпатичная блондинка заполняла пространство в его голове в моменты, когда он не думал о гиппокринах. Размышления о последних занимали его сознание все 90% времени. А остальные 10% была Жанна. Обожание девушки со временем вылилось в мультифункциональную модель медицинского андроида, с которой он общался как с живой.

В эти минуты неразлучные партнёры Грин, Фидель и робот Жанна принимали очередного пациента, на котором будет испытана новая доработанная версия медицинских ботов шестой серии. «Шестёрка» умнее и надёжнее предыдущих версий. Количество инъекций сократили в десять раз, с сорока до четырёх. Хоть численность колонии отставала от предшественников, зато программа была более точной и функциональной по сравнению с предыдущими версиями. В отличие от первых электронных лекарств, у «крошек» использовался раздельный труд, как у муравьев. Эта особенность делала колонию на порядки практичней. Одни боты неустанно тестировали состояние тканей и органов тела. Другие, нацелившись на инородные образования, вирусы и микроорганизмы, разбирали их и выводили из тела по лимфе. Третьи, используя белки, аминокислоты и другой подручный материал, штопали дыры в тканях и восстанавливали их, приводя тело в порядок. А главное, управлять такой колонией было проще.

Задачи, поставленные в микромире, были конкретны для каждой группы ботов. Грин с волнением глядел на инкубатор, заполненный серебристой жидкостью, похожей на ртуть, состоящей из крохотных, размером с долю эритроцита, уже активных механизмов. Пространство между «крошками» заполняла специально приготовленная графеновая жидкость, играющая роль катализатора и энергопроводника, пока колония находилась вне тела…

Запрос на добровольца был отправлен позавчера вечером. Обычно нужный субъект находился менее чем за сутки. Население Бункера составляло около семидесяти тысяч человек, из них более пяти тысяч гнули спины совсем не на научной работе, обеспечивая подземный город той жизнью, к которой здесь все привыкли. Изнеможение, болезни и смерть – неотъемлемая часть жизни Стока, предпоследнего 24-го уровня, откуда в лаборатории подземки и поступало основное количество «добровольцев».

Обречённый нашелся быстро. Тело в агонии успели усадить в фармакресло, но эксперимент учёные начать не успели. Пациент умер. Грин сразу отправил запрос на следующего подопытного, но ответа не было. Он многократно мучал ответственного за доставку.

– Вы помните про запрос? – уже в который раз надоедал Грин дежурному.

Дежурный блока доставки хотел было послать к чертям этого зануду, но сдерживался.

– Запрос принят, ожидайте.

Прошло почти два дня. Всё было готово к очередному испытанию. Не хватало одной мелочи – испытуемого.

Уже к пяти часам утра сообщили о получении тела. Транспортный самолёт вместе с грузом доставил изувеченное тело на базу. Приёмщики груза толком не знали, что делать с сильно обожженным, покалеченным, но ещё дышащим человеком…

– Слушай, а мясо это куда? Оно вроде дышит.

Приёмщик с отвращением смотрел на изувеченного, обгоревшего Тимура, лежащего без сознания, аккуратно качнув его ногой.

– Не знаю, спиши в утиль, – советовал напарник.

– Слушай, он дышит или меня глючит? Точно, дышит.

– Глянь, заказы на «жареные овощи» поступали?

Напарник усмехнулся и открыл электронный журнал заявок.

– На третьем уровне запрос есть, правда на смертельно больного, а у нас обожженный и переломанный.

– Так он и есть смертельно больной. Списывай заявку, там разберутся.

Напарник брезгливо махнул рукой, механически продолжая разгрузку транспортника. Программа, приняв заказ, автоматически определила тело Тимура в лабораторию сектора генной инженерии…

Начальник лаборатории так же, как и Тимур, пережил амнезию. И вот жизнь столкнула их лицом к лицу. Есть у жизни такой закон: «подобное притягивает подобное».

Сильно изувеченное тело погрузили в фармакресло. Подопытный выглядел мягко говоря мёртвым. Жанна получила команду и тут же загрузила в тело диагностов.

– Первая инъекция. Контрольное время пять минут, – объявил Грин, и Фидель, изначально убеждённый: то, что он видит, воскресить невозможно, – активировал программу диагностики на своих Линзах дополненной реальности. Они не знали, кто перед ними. Но было очевидно, что состояние пациента крайне критичное. Данных на поступившего не было, это было залётное тело с поверхности, интересен был только результат, выживет ли он.

Сеанс проходил спокойно. Диагносты были уже достаточно обучены для выдачи точного диагноза, не то, что модели первых серий. Один перекур, и все станет ясно. Настоящий табак в Бункере был под запретом, а с электронными сигаретами Грин завязал, заменив их на кофе. Так что чашка кофе, и что ждёт «гостя», станет понятно.

Получив первые результаты, кубинец взгрустнул.

– Это не то, что нам нужно. Он труп.

– Сердце бьётся, значит, порядок, – настаивал начлаб.

– Пустая трата времени. Мозговая активность объекта 7%, точка невозврата пройдена, для восстановления он как минимум в два раза живее должен быть. Нам нужно хотя бы 14—15% мозговой активности, не меньше. К тому же артерия порвана в четырёх местах, несколько сломанных костей, множество внутренних кровотечений. В него кто-то шесть кубиков «АМБ» вкачал, поэтому и жив ещё. Сканер показывает 20 минут и на тот свет.

– Аварийный медбот?! Это же мои первые «крошки»! Они вернулись к папочке! Запускай шестёрку. – скомандовал воодушевлённый начлаб.

– Шеф, не стоит. Мы просто колонию потеряем и всё. Три месяца работы сквозняком выветрит. Я же говорю, мертвец он.

– Ставлю 100 балов, что воскрешу этот кусок мяса.

Блондин протянул свою руку Фиделю. Секунду тот мешкал, но после принял пари.

– Идёт. – коллеги пожали руки.

– Вторая инъекция. Грузим в вену. Боты сами разберутся что делать.

Кубинец ткнул пальцем в экран. Жанна завершила ювелирную работу по загрузке колонии, отрапортовав своим нежным, томным голосом:

– Наниты активны. Колония в работе. Состояние пациента неудовлетворительное.

Уже через 15 минут Фидель потирал руки, пари у него в кармане. Завтра он закажет себе новую примочку к своему экзоскелету. Как раз 100 балов не хватало. Грин в это время, впившись в пациента взглядом, как удав в кролика, наблюдал за происходящим. Жанна ежеминутно докладывала о состоянии эксперимента:

«Мозговая активность 4%. Критический уровень. Фаза регенерации приостановлена».

Андроид сложил руки-приборы, ожидая дальнейшей команды.

– Жанна, грузи гипертонический раствор.

– Солёную воду? Зачем?! – спросил Фидель.

– Шесть кубиков. – уточнил начальник лаборатории. – Сейчас увидишь.

Андроид отмерил и ввёл нужную дозу. Меньше минуты и шкала уровня мозговой активности пациента нехотя поползла вверх. Сначала медленно, чуть заметно, после всё быстрее и быстрее. 5%, 6%, 7%, 12%, 28%…

– Причина пока не ясна, но кристаллы соли – любимое лакомство «крошек». С их помощью они как-то укрепляют свою структуру, разгоняют работу процессоров и обучаются эффективным действиям. – разведя руками, сказал Грин и скомандовал.

– Третья инъекция.

Робот повторил манипуляции с колонией и после этого принялся собирать пациента хирургическим способом в нужную форму. Жанна закрепила кости в местах переломов и поправила кожные разрывы.

44%… Состояние обречённого улучшалось на глазах. Склонившись над телом, два человека, не отрывая взгляда, наблюдали за чудодейственным исцелением.

Гиппокрины показывали себя и на поверхности кожи. Микроскопические блёстки штопали кожный покров, перерабатывая частицы мёртвых тканей, чужеродные скопления и погибших эритроцитов. Изувеченная плоть преображалась буквально на глазах и снаружи и внутри Тимура…

Задача бота, с которой он справлялся на отлично, – тестировать структуру ДНК в каждом из органов. После теста система оценивала ущерб и распределяла, сколько и куда нужно добавить гиппокринов для максимальной защиты и ускоренного ремонта носителя колонии. Программа была нехитрая, но очень эффективная. Через час с небольшим, красный столбик индикатора жизни остановился на 88. Жанна подытожила:

«Мозговая активность пациента 88%. Первая фаза регенерации завершена».

– Четвёртая инъекция. – скомандовал взволнованный Грин. Он достал из аппарата стаканчик кофе и медленно, не отрывая взгляда от тела, принялся потягивать его, считывая информацию о процессах восстановления объекта со своих Линз дополненной реальности…

2

К 11 часам дня воскрешение было завершено. Ещё без сознания Тимура облачили в нанокостюм, оставив заряжаться в фармакресле как севшую батарейку. Вскоре пациент зашевелился, подавая признаки жизни…

После того, как отец вытолкнул Тимура в дверной проём автомобиля, на скорости, он помнил, как ударился об асфальт, перевернулся в воздухе и открыл глаза уже в этой лаборатории.

– О-о! Смотри, очнулся.

Счастливый начлаб, склонившись над Тимуром, что-то говорил ему прямо в лицо.

Где я? Кто это?

Тимур никак не мог понять, что происходит. Последнее время мир менялся многократно, и то, что происходило сейчас, буквально тонуло в этом калейдоскопе событий.

С чего всё началось?

Потеряв отправную точку, он сначала размышлял, но вскоре решил оставить всё как есть и просто наблюдал.

– Как ты? Я в смысле самочувствия? – звенел кто-то над ухом.

Звон не спеша рассеивался, настраивалась чёткость картинки перед взором.

Положение горизонтальное. Лежу.

Тимур смотрел вокруг.

– Наши «крошки» поумнели, заметил Фидель?

Высокий блондин смотрел на кубинца с нескрываемым удовольствием.

– Видишь, чувак жив. А ты хана ему говорил. С тебя сотка.

С довольной физиономией начлаб протянул руку в сторону темнокожего парня, несколько раз потерев своим большим пальцем об указательный и средний.

Молодой чернокожий парень с недовольным лицом мысленно зашел в виртуальный личный кабинет и перевёл 100 балов на счёт партнёра по пари. После этого сильно расстроившийся Фидель, сел на стул и обхватил голову руками.

– Ну ты как? – обратился Грин к лежащему Тимуру.

– Что? Я?

– Не тупи! Как самочувствие? – уже повысив голос, интересовался начальник лаборатории, глядя в упор на неразговорчивого пациента.

– Ай… – после небольшой паузы махнул он в его сторону рукой, мысленно влившись в компьютерную сеть Бункера.

Отсканировав пациента, несколько секунд блондин смотрел перед взором на результаты, после грубовато потребовал:

– Давай подымайся. Чё разлегся! Хорош филонить, у тебя здоровье как у быка, аж зашкаливает!

Ещё несколько секунд Тимур, не шевелясь, осматривался. В просторном помещении, кроме него, был высокий худощавый блондин, молодой негр, манекен девушки со странными клешнями вместо кистей рук и пушистая, пепельного окраса кошка, развалившаяся на столе с пробирками. Приятная свежесть воздуха гуляла по комнате. Этот запах напоминал ему запах леса после дождя. Вокруг было мягкое свечение и лёгкие редкие попискивания невидимой электроники.

Тимур присел, потирая виски. Фармакресло выглядело как электронная кушетка, адаптируемая под форму тела. С боков она была устлана голографическими панелями с нежной фиолетовой подсветкой, а снаружи представляла собой массажное кресло со встроенными механизмами. В помещении напротив друг друга располагались две с виду громоздкие двери, также с наличием по периметру лёгкого свечения. Рядом, внимательно наблюдая за ним, скрестив руки на груди, стоял тот самый высокий блондин в странном обтягивающем тело костюме.

Тимур поднялся на ноги, расправил плечи, слегка попрыгал на месте. Он был облачён в такую же одежду, как и незнакомцы. Парень в жизни не помнил, чтоб было так легко. По телу бегали волны энергии, захлёстывая его эмоциями. Ни с того ни с сего ему вдруг захотелось сделать то, что он никогда в жизни не умел и не делал. Сальто.

Подпрыгнув, Василискин перевернулся в воздухе и мягко, как кот, приземлился на ноги. Вестибулярный аппарат работал на отлично, тело было податливо и послушно.

Вау! – удивился он сам себе и улыбнулся.

Блондин, не стесняясь, расплылся голливудской улыбкой и одобрительно закивал, молча тряся кулаком с поднятым вверх большим пальцем. Кубинец развернулся к нему на стуле и с выпученными глазами наблюдал за тем, что вытворял недавний мертвец…

Вокруг пахло свободой, точнее подобрать слова для описания обоняния, не получалось. Казалось, за пределами этой комнаты простиралась огромная территория, бескрайняя поляна, поросшая травой и цветами, и запах этой атмосферы просачивался сквозь стены.

– Молодца! – худощавый блондин подошёл ближе и протянул руку.

– Грин.

– Тимур.

Тимур пожал руку незнакомцу, ещё раз про себя отметив необычайную лёгкость во всём теле. Сознание его было кристально чистым. Сейчас, особо не вглядываясь в помещение, он автоматически подмечал мельчайшие детали незнакомого интерьера: стеллажи, стоявшие на них колбочки и баночки с названием содержимого, рисунки на стенах, выдавленные в бетоне, капли пота, стекающие по лицу темнокожего, масса всевозможных электронных гаджетов, которыми была напичкана лаборатория, салфетки, аккуратно лежащие на столе в дальнем углу помещения и ещё множество мелочей этой непривычной обстановки, на которые он вряд ли бы обратил пристальное внимание в обычном состоянии. Но только не сейчас…

Манекен зашевелился, загружая в стерилизатор использованное оборудование.

– Добро пожаловать в Бункер! – торжественно объявил Грин.

– Как чувствуешь себя? Смотрю, тебя бодрит.

Новый знакомый не отрывал взгляда от Тимура и радостно рассматривал его с головы до пят.

– Что со мной?

Василискину было очень интересно знать, что позволило ему почувствовать себя суперменом.

– Гиппокрины. В твоём теле сейчас около полутора миллионов крошечных, по размерам меньше кровяной клетки электронных машин.

– Гиппокрины?

– Это микророботы. Я их назвал гиппокринами, в честь древнегреческого врача Гиппократа. Его, кстати, считают отцом медицины. В общем, твоё тело доставили с поверхности. Ты был почти мертв. И если бы не мои «крошки», то слово «почти» уже несколько часов назад было бы лишним.

– Доставили с поверхности? Где я?

Блондин похлопал Тимура по плечу.

– Для начала тебе нужно подстричься и побриться, а то ты как леший. У-у-у. – он поднял руки с растопыренными пальцами и сделал устрашающую гримасу. Усмехнулся и тут же серьёзным голосом обратился к мулату.

– Фид, распечатай нам ужин, гость наверняка проголодался.

– Какие пожелания, шеф?

– Не знаю, выбери сам что-нибудь.

Массивная дверь ушла в сторону, и расстроенный ассистент, нахмурив брови, ушел на кухню, покинув лабораторию. К своему разочарованию, вскоре сменившемуся интересом, Тимур увидел то, что простиралось за пределами комнаты. Иллюзорной природной красоты не было. За дверью тянулась в неизвестность труба извилистого коридора. Стены вокруг представляли собой бетонные окрашенные белым цветом каналы с ребристой поверхностью, похожие на тоннели метрополитена.

– Что-то негр слишком грустный. Он всегда такой?

Молчать не хотелось, и Тимур старался завязать разговор.

– Это он расстроился, что ты жив остался. Не обращай внимания, скоро пройдёт.

Ладно, не привыкать, – подумал Василискин и молча пожал плечами.

– Так где мы?

– Территориально на севере Сибири. Под землёй, на минус третьем уровне. Под нами ещё двадцать два уровня города. Над нами два уровня, а выше, около пятисот метров горной породы. Когда-то, лет сто назад, это было никелевой шахтой, а сейчас целый город, прорубленный в каменных пластах…

– Мы в шахте?

– Бывшей. Переоборудование бункера началось в конце тридцатых годов прошлого столетия, ещё во времена НКВД. Она задумывалась как неофициальная резиденция правительства ЦК КПСС. Пустующую шахту переделали в надёжное убежище для VIP персон того времени, а позже современники раскачали подземку до размеров района большого города. Проект, уже на стадии завершения в 1941 году был заморожен на время второй мировой войны. Именно тогда объекту под кодовым названием №30/01/76 дали неофициальное имя «Бункер». После войны в конце сороковых годов, с личного распоряжения Сталина, реконструкция была завершена. Но вместо важных персон под землю спустились учёные. Тогда это была небольшая экспериментальная лаборатория.

Именно здесь родилось сырьё для первой советской водородной бомбы. Сразу после испытания сверхмощного, смертоносного оружия со всех участников проекта была взята подписка о неразглашении тайны о научных разработках, а объект превратился в сверхсекретный. В конце пятидесятых годов прошлого века Бункер стал золотой клеткой для учёных. С тех пор попавшие сюда люди имели доступ ко всем благам цивилизации, собственноручно создавая и совершенствуя их, но на поверхность по сей день никто из нас уже не поднялся. Сечёшь?

– Мы заперты здесь навсегда?

– Быстро схватываешь, ты не безнадежен!

Блондин поднялся и зашагал по комнате.

– Здесь мы живём и работаем. Это наш мир.

Он снова сделал обширный жест руками, показывая на помещение.

– Третий Уровень. Центр нанотехнологий. Сектор молекулярной генетики. Теперь это твой дом, смотри, осваивайся.

– Мой дом?

– Да. Будешь помогать нам. Где ты находишься, ты уже начал понимать, я надеюсь. Ведь начал?

– Похоже, да. Я в глубокой жопе, из которой нет выхода. И вы теперь моя семья.

После 2 лет забвения в тайге и последних событий последних сток, бункер показался ему очень интересным местом, где создано всё как минимум безопасно и многообещающе…

– Молодец! Радуешь с каждой минутой. Мы поладим, – не скрывая восхищения, говорил начлаб.

– А что остальные этажи? Или как их там, уровни?

– Давай по порядку, с самого начала.

Блондин присел на угол стола и незаметно, жестом руки активировал карту.

Основное освещение погасло, и посреди лаборатории, над полом возникла голографическая сфера, очерчивая яркими линиями помещения подземки. Через несколько секунд голографическая модель подземного города полностью загрузилась. Размер изображения был около двух метров в диаметре. Вокруг подземный город опоясывало кольцо правильной формы, расположенное под углом 45 градусов к горизонту.

– Вот верх. Поверхность Земли.

Грин посветил лазерной указкой под самый потолок, в холм, росший в виртуальном лесу на поверхности.

– Эта пятисотметровая труба, шахта одного из двух лифтов, соединённая с первым уровнем. Начиная отсюда, структура Бункера делится на несколько секторов и обладает своей иерархией, – пояснял блондин.

– Первый, самый верхний и малый по площади подземный этаж занимает руководство Бункера, состоящее из 12 бывших учёных и военных, наше управление.

Он направил свет указки в верхний уровень. Тот засиял оранжевым цветом.

– Костяк всего, на чём строится подземная жизнь, это наши «Апостолы». Мы их здесь так называем. Стоя у руля, Апостолы организовывают и направляют все внутренние отделы города, создавая то, что используется после в бытовой жизни потребителей внешнего мира. Учёные руководят тем, что внизу, а военные, сортируя открытия подземки, отправляют информацию в спецотдел госприёмки секретной службы правительства страны, где она либо имеет будущее, либо складывается на полках вечности. Сечёшь?

Тимур, глядя на, висящую в воздухе светящуюся сферу, медленно закивал.

– На втором, чуть более широком уровне трудятся канцелярские крысы. Те, кто особо ничего собой не представляет. Они обрабатывают общий поток информации с Моллов, сортируя его для более лёгкого восприятия Апостолов. Как только Апостолы утверждают проекты, «крысы» формируют посылки и отправляют их наверх. Транспортный самолёт раз в неделю забирает груз с площадки в лесу. Кстати, тебя транспортник сюда из Москвы приволок…

Начальник лаборатории поочерёдно подсвечивал лазерной указкой голографические этажи, превращая их из зелёных в оранжевые.

– На чём я там?

– Моллы.

– Да. Моллы. Это организованные сообщества учёных, которые трудятся в своих определённых отраслях. Вот, например, наш Молл занимается нанотехнологиями. Молл нанотехнологий содержит в себе несколько секторов, имеющих свои определённые научные направления. Здесь расположен сектор по созданию материалов с заданными свойствами, медицинский сектор, робототехнический сектор и так далее.

Наш сектор: молекулярная генетика. Кстати, ты жив только благодаря тому, что я придумал…

Тимур последовательно вникал в суть подземной жизни. Информация усваивалась легко и была интересна. Он подметил, что не только обязан жизнью своему новому знакомому, но и вполне доволен тем, что оказался здесь.

Неожиданный ветер судьбы снёс на передовую линию технологий.

Интуиция подсказывала:

Всё идёт как нужно. Ангел работает…

– Таких Моллов в Бункере пять. 4-й и 5-й уровни – это секторы ядерной и квантовой физики. Там, кстати, девчонки клёвые работают, позже познакомлю. Уровни с 1-го по 5-й называют «короной». Здесь ты можешь беспрепятственно перемещаться, используя только свои феромоны. Я кстати их уже закодировал и отправил в систему контроля. С сегодняшнего дня здесь ты свой. Для посещения нижних уровней требуется спецдопуск. Сечёшь?

– Не совсем. Что значит используют свои феромоны?

– Феромоны – это вещества, присущие каждому отдельному индивидууму. Каждый человек обладает индивидуальным запахом, который улавливают молекулярные сенсоры, повсюду расположенные в подземке. Феромоны невозможно подделать или передать кому-то ещё. В паре с видеонаблюдением система распознавания лиц круглосуточно и безошибочно определяет местонахождение каждого из семидесяти тысяч человек, живущих в Бункере. Сечёшь?

– Ясно.

– 6-й, 7-й и 8-й уровни, составляют Молл программирования. Здесь создаются продукты, повсеместно используемые во многих государственных структурах и системах нашего общества. Также программисты пишут сценарии, по которым живут люди во внешнем мире.

По количеству и интенсивности запросов в поисковых системах внешнего мира Искусственный Интеллект оценивает состояние общества и прогнозирует вероятное будущее. Учёные вносят свои корректировки. Готовый сценарий подвергается виртуальному испытанию и, как правило, последующей доработке. Дальше дело Апостолов. Как решат, так и будет. Кстати, искусственный интеллект работает здесь последние пять лет. До этого расчеты велись очень приблизительно.

– Хочешь сказать, тут будущее создают?

– Будущее человечества – это среднее арифметическое общей занятости населения. Общая занятость, в свою очередь, опирается на существующие технологии. Вот гляди.

Начлаб открыл историю технологий. На голографическом экране электронный гид принялся за дело, мягким басом рассказывая историю цивилизации.

«– Технологии пещерного века – камни и копья. Занятость – захват территорий и охота для пропитания. Технологии земледелия, первые зернохранилища, скотоводство. Альтернативная шкурам одежда из ткани. Примерно с этого же времени известен и алкоголь.

6000 лет назад появляется плуг для обработки почвы и первые топоры с рукоятью.

4000 лет назад – первые стройматериалы, дренажные каналы, мощение дорог. В это же время: шёлк, колесо, письменность. Ещё тысячу лет спустя появляется гончарное искусство, первая свеча, мыло, канализация, строятся первые суда. Люди впервые выходят в открытое море.

1500 лет до нашей эры: стекло, добыча и выплавка железа, появляется чудесная игра, дожившая до наших дней – шахматы. Люди в попытках проще объясняться друг с другом создают алфавит.

За 1000 лет до нового летоисчисления некоторые культурные слои всё глубже трансформируются. Совершенствуется оружие: катапульта, арбалет, порох. Рождается компас, люди обмениваются товаром с помощью первых денег, седлают лошадей. В первое тысячелетие нашей эры лошадей подковывают, крепят седло, строят мельницу. Рождаются первые зачатки искусства: скульптуры, фрески, резьба по дереву. Вместе с прелестями жизни совершенствуется оружие. Появляется возможность уничтожать намного больше людей, чем было ранее.

В следующие 900 лет свет увидят пушка, зеркало, печатный станок, тяжёлая промышленность, паровые машины, электричество… Растут каменные города, более мощными становятся армия и флот. Предпоследний век: пылесос, телефон, телевизор, микроволновая печь, компьютер, Интернет. Меняются правила поведения в обществе, взаимоотношения между людьми также изменяются…»

– Человеческая цивилизация эволюционирует в геометрической прогрессии, и в основе всего этого лежат чьи-то изобретения. Сечёшь? Наш разум получает информацию извне, обрабатывает её и рождает идеи чего-то нового, чего пока нет, но обязательно появится. Может быть, не сразу, постепенно, найдутся средства для воплощения этих мыслей в реальность.

Если ничего не изобретать, ничего не поменяется. Мы на месте топтаться будем. И такие периоды в истории также известны.

Вот, например, даже сейчас, в наши дни на Земле существуют древние племена, у которых культура буксует на протяжении тысячелетий. Самая большая их ценность – это традиции. Ничего нового. Копья, шалаши, лоно природы и традиции, традиции, традиции. Их культура подсознательно противится любым новшествам. Прогресс – их враг. Новации пугают человеческую стаю. Новое всегда внушает страх, которого «закостенелое племя» подсознательно старается избежать. Такая информация внедряется в сознание члена племени с раннего детства. И дальше каждый следует этому «естественному» шаблону. Они до сих пор молятся своим эфемерным богам, мечущим с неба молнии и посылающим дождь после долгих молитв. Выпрашивают послать им воду, немного пищи и оставить в жизни всё как есть. Такова сила их привычки. Думать можно только в узких рамках знаний предков. Рассуждать и философствовать нельзя, это грех, за которым следует жестокое наказание. Страх перед высшими силами сдерживает сознание. Сильный страх. Но парадокс заключается в том, что их лидеры уже вовсю пользуются мобильной связью, интернетом и остальными технологическими достижениями…

Грин улыбался.

– Последние пятьдесят лет человечество медленно, но верно вошло в эпоху технологического скачка. Учёные, жившие 50 лет назад, получали на 95% информации меньше, школьники сегодня. А в следующие 50 лет информации станет как минимум в 20 раз больше. Люди раскачивают сознание до немыслимых масштабов. Такое чувство, что мы существуем на стыке эпох. Мы не то чтобы способны изменить наше будущее до неузнаваемости за какие-нибудь 20—30 лет, мы то, что его безусловно меняет. И здесь, под землёй, мы вынуждены менять его первыми. Весь смысл нашего существования и есть тот двигатель, толкающий мир вперёд. Жители Бункера в большинстве своём – создатели технологий и жизненного уклада будущего, внешнего мира. Наша миссия, это технологические изменения человеческой цивилизации.

– Значит, всё не случайно? Будущее создаётся намеренно?

– Случайность друг мой, это особая форма восприятия следствия, при отсутствии детальной информации о его причинах. Так что здесь, пожалуй, ты прав. Мы создаём технологии, которые вскоре превратятся в будущее…

Блондин на несколько секунд замер, о чём-то задумался, но вскоре продолжил.

– Едем дальше, энерго Молл. Уровни 9-й, 10-й и 11-й. Это мозг Бункера. Центральный компьютер и серверы, управляющие процессами жизнеобеспечения. Станции, питающие город энергией, расположены там же. В общем, система полноценного, слаженного функционирования подземки. Там же постоянно дежурит более 50% всей охраны Бункера.

Производственный Молл: 12-й, 13-й, 14-й, 15-й и 16-й уровни. Эти пять уровней обеспечивают всю жизнедеятельность нашего отсутствующего на картах мира города. Большинство секторов на этих уровнях оснащены 3D-принтерами и прочими станками с числовым программным управлением. Там распечатывается и производится всё, что необходимо нам для работы и жизни. Оборудование, продукты питания, инструменты, симуляторы развлечений, Скины.

Блондин демонстративно провёл ладонью вдоль своего торса, обращая внимание собеседника на необычную одежду.

– И так далее. Повседневные мелочи печатаются там же. Практически любой материальный объект можно распечатать. Было бы сырьё и энергия. А этого здесь, поверь, хватает. 3D-принтеры печатают практически всё и здесь ими запрещено пользоваться индивидуально. Апостолы контролируют производство и утилизацию всех материальных объектов Бункера. Разрешено печатать только пищу и только определённого биологического состава…

Складской Молл: 17-й, 18-й-й и 19 уровни. Это место, где хранится сырьё для 3D-принтеров и отработанные материалы, которые служат основой для новых вещей. Другими словами, мусор, переработанный во вторичное сырьё, служит отличной основой любым новым объектам.

Молл вторичнойя переработки 20-й, 21-й, 22-й и 23-й уровни. Там готовится это сырьё из мусора, накопившегося в Бункере. Более 99% используемого здесь сырья – продукты вторичной переработки.

– Вспомогательные уровни с 6-го по 23-ий служат для обеспечения созидательных уровней с 3-го по 5-ый. Всё, что происходит внизу, работает для реализации идей, несущих всему человеческому обществу неоценимую пользу, здесь и сейчас…

В Бункере нет безработных. Каждый выполняет какую-то функцию. Подземный организм растёт здоровым и счастливым.

Кольцо, которое ты видишь вокруг нашего города, – орбита БАК-1. Большой Андронный Коллайдер. Он значительно меньше, но почти на десять лет старше того, что запустили в Европе в 2008 году. Он граничит с двумя блоками лабораторий ядерной и квантовой физики 5-го уровня. Оттуда ведутся все эксперименты и испытания. Кстати, вся энергия, питающая подземный город, берётся оттуда же.

Вот вкратце и всё. Теперь ты знаком с устройством своего нового города.

– А это что?

Тимур ткнул пальцем вниз голограммы. Нижние, меньшие по размеру в сравнении с остальными этажами помещения, разделённые пятидесятиметровым слоем горной породы.

– Это два неизбежных придатка. Следствие первых двадцати трёх.

Блондин как-то недобро махнул головой, указывая взглядом в пол, где светились уровни 24 и 25.

– Уровень 24 – Сток. Переработка отходов жизнедеятельности Бункера. Туда стекаются все отходы, не подлежащие вторичной переработке. Отработанная вода, помои, дерьмо, химия и всё такое. И туда попадают все неудачники, которые не оправдали ожиданий подземной системы, превратившись в ненужные отбросы нашего замкнутого мира.

Блондин как-то натянуто улыбнулся.

– Будешь плохо себя вести – прямая дорога в Сток. Ниже Ад, 25-ый, последний уровень. Крематорий, конечный пункт назначения. Умерших людей отправляют туда для кремации. Там же сжигают все не переработанные отходы. Кремируют и сжигают всё это печи, работающие на природном газе, добываемом здесь же, в подземелье. Слуги ада, испепеляющие тела и материю в прах. Последняя, зловещая инстанция. В общем, об этих двух нижних уровнях мы стараемся не думать…

3

До конца дня Тимур изучал устройство подземки. Бункер представлял собой фабрику по производству передовых технологий. После Великой Отечественной войны 1941—1945 годов, первые жители Бункера разогревали пищу с помощью магнетрона, уже позже превратившегося в микроволновую печь, прижившуюся технологию одного американского изобретателя. Но по факту изобретение это, как и многие другие, родилось здесь, в Бункере.

Мобильная связь, компьютер, проигрыватель, микрочип, лазер, промышленные роботы, система феромонного контроля и ещё множество технологических новинок задолго до своего появления во внешнем мире появились здесь же. Тимура удивило то, что большинство передовых изобретений почему-то не нашли должного своевременного применения во внешнем мире, а некоторые творения так и не покинули стен Бункера. Многое из того, что пришло в Россию с разных стран, уже существовало в Бункере ещё до появления новинки в этих самых странах…

Грин был зациклен на нанороботах так же, как Глеб на альтернативной энергии. Они даже были чем-то похожи. Манера преподносить информацию, чуть выпученные живые глаза, походка, и самое интересное сходство заключалось в том, что Грин так же, как и Глеб, когда у него появлялась свежая идея, вскидывал оба указательных пальца вверх и резко вскрикивал:

«– О!» – и это случалось довольно часто.

Начлаб работал постоянно. Даже когда можно было отдыхать, он оставался в лаборатории и что-то всегда оттачивал и совершенствовал, разговаривая сам с собой…

Тимур стал вторым успешным испытуемым в проекте по созданию электронной системы контроля и регенерации тела. Сейчас было достаточно загрузить в тело диагностов, ввести всего четыре инъекции колонии гиппокринов, и неизлечимо больной или сильно повреждённый вновь превращался в здорового.

Конечной целью этой технологии должно было стать биоэлектронное лекарство, с помощью которого человек сможет полностью управлять своим самочувствием и ресурсами тела. Мечтой Грина был тот день, когда он услышит примерно такой диалог своих потомков:

«– А ты знаешь, наши предки раньше болели и умирали от старости?»

«– Болели и умирали от старости?»

«– Ну да, представляешь?»

«– А что такое болели?…»

Следующим и последним этапом перед презентацией усовершенствованных гиппокринов, о которых мечтал их создатель, была седьмая версия. Задача «семёрки», по замыслу начальника лаборатории, полностью колонизировать организм и остаться там навсегда, слившись с биомассой тела и взяв под контроль все его клетки, ткани и органы. По сути, создать второе, биоэлектронное тело внутри своего собственного.

Он всё продумал и рассчитал. Энергии самого тела вполне хватит для функционирования необходимых групп колонии, так что подзарядки извне не потребуется. Если появляется какой-то сбой в организме: вирус, болезнь, повреждение – в работу включается соответствующая группа «крошек». Остальные в спящем режиме ожидают команды центрального процессора в межклеточном пространстве.

Ему были нужны новые «врачи», надёжные, безопасные, самодостаточные, живучие, умеющие обучаться и самостоятельно развиваться. Одно из условий, которое Грин выдвинул сам себе, это существенное уменьшение микрообъектов. «Крошки» должны были стать значительно миниатюрнее своих собратьев.

Основной минус шестой модели заключался в крупных размерах (для наноуровня бот был огромен) и малой живучести (две-три недели). Несмотря на тщательно подобранный материал, из-за слабой устойчивости к кислотам тела, боты быстро «ржавели» и приходили в негодность. От идеи репликации (самовоспроизводства), Грин отказался. Репликация грозила несанкционированными сбоями в программе, исправлять которые в уже мечущихся по организму машинах очень сложно, а при многомиллиардной колонии и вовсе нереально. Кто-кто, а начальник лаборатории молекулярной генетики знал принципы работы наномашин.

Первое правило: любая колония должна быть контролируемой. Количество гиппокринов для взрослого человека рассчитывалось изначально по весу, габаритам и генетическим особенностям. От 20 до 80 миллиардов машин, по одному боту примерно на каждую тысячу клеток.

Второе: исключить залипание частиц. Вандерваальсовые силы и межмолекулярные взаимодействия обладали своими законами магнетизма. На решение данных проблем, связанных с этими силами в наномире ушли годы работы. Никак не удавалось создать нано робота, который бы мог противостоять внешней среде и приспосабливаться под любые условия.

Третье: программы нанитов (процессоров гиппокринов) обязаны были иметь сертификацию, то есть предполагали полное понимание и контроль со стороны носителя колонии (хозяина тела).

Четвёртое: контроль за каждой особью колонии. В случае сбоя нанит отключался, а гиппокрин деактивировался и выводился из тела, заменяясь себе подобным.

В общих чертах эти базовые принципы были созданы для надёжности контроля над сверхмалыми электронными машинами. Создатель гиппокринов Грин, буквально стал богом новой, созданной им биоэлектронной цивилизации.

Но даже имея за плечами огромный опыт, не просто было создать долговечных ботов, собранных уже не в микроклонере, а в наноклонере. А это уже была совершенно иная фабрика, существующая пока только в голове у начальника лаборатории. Грин перебирал варианты один за другим, но решение задачи создания долговечного гиппокрина оставалось до конца неясным и пока расплывчатым…

В тот воскресный вечер блондин рассказывал Тимуру о возникшей проблеме.

– Бот должен находиться внутри тела в заданном периметре и жить не менее года. После «смерти» (деактивации), заменяться себе подобным. Эксплуатация всей системы гиппокринов планируется осуществляться посредством Линзы дополненной реальности.

Он ткнул пальцем в свой глаз…

Заметно не было, но, приблизив взор, Тимур обратил внимание на тончайшую, еле заметную прозрачную плёнку, покрывавшую радужную оболочку глаз начальника лаборатории. Некоторые воспитанники его детдома будучи с плохим зрением носили очки, а кто-то линзы. Но то были совсем другие линзы.

– Что это?

– Гаджет дополненной реальности. Но не просто гаджет, а иной принцип общения с реальностью. Изображение транслируется прямо на линзу, покрывающую роговицу глаза. Виртуальный «рабочий стол» всегда находится перед взором, очень удобно.

Линзу мы используем уже больше пяти лет. Пару недель назад я стал испытуемым в отделе исследования мозга. Тестирую новый нанит, полноценное управление компьютером с помощью мысли. Теперь для управления гаджетами, интернетом и любыми информационными носителями не нужны руки и голос, достаточно только мысли. Нейроинтерфейс. Разработка эта собственно не новая. Новация заключается в распознавании команд, посылаемых мозгом. Всех, без исключения. Ты только представь, встроенный в тело помощник, очень удобно.

– И как?

– Работает здорово, завтра попробуешь. Жанна свяжет нейроны твоего мозга с нанитом…

Грин объяснил, что с завтрашнего дня Тимур станет киборгом, соединив часть своего мозга с компьютером.

– Так ты киборг?!

– Можно и так сказать. И ты им завтра станешь. Ну ты не пугайся, вскоре это будет неизбежно для всех людей во внешнем мире. Мы лишь пионеры новых технологий. Ещё немного времени, и каждый уважающий себя человек станет киборгом. Общество обречено эволюционировать в направлении таких удобств. Смотри.

Грин, уже ничего не касаясь, мысленно включил исторического гида. Электронный голос виртуального диктора рассказывал историю эволюции Интернета, которую Тимур слышал впервые.

«…В 60-х годах XX века, после Карибского кризиса, специалисты США впервые предложили создать компьютерную сеть, покрывающую всю страну. Идея заключалась в том, чтобы даже в случае ядерной атаки не была разрушена связь между военными компьютерами и компьютерами научных и образовательных учреждений, включенных в эту сеть. В 1969 году появилась первая сеть, которая получила название ARPAnet. Она объединила три сети в Калифорнии с сетью в штате Юта по набору правил, названных Интернет-протоколом, или сокращенно IP. Через три года был открыт доступ для университетов и исследовательских организаций, в результате чего сеть стала объединять 50 университетов и исследовательских организаций, имевших контракты с Министерством обороны США. А уже через год, в 1973-м, сеть выросла до международных масштабов, объединив сети, находящиеся в Англии и Норвегии. Потом появилась Всемирная Паутина, WWW – система гипертекста, сделавшая путешествие по сети Интернета быстрым и интуитивно понятным. В результате работ Тима Бернерс-Ли в 1990-м научному сообществу был представлен первый текстовый браузер, позволяющий просматривать связанные гиперссылками текстовые файлы онлайн. Доступ к этому браузеру широкой публике был предоставлен в 1991-м, однако распространение его вне научных кругов шло медленно. Новым историческим этапом в развитии Интернета стал выход первой Unix-версии графического браузера Mosaic, разработанного в 1992-м Марком Андресеном. И с 1994-го, после выхода версий браузера Mosaic для операционных систем Windows и Macintosh, а вскоре вслед за этим – браузеров Netscape Navigator и Microsoft Internet Explorer, берет начало взрывообразное распространение популярности WWW. И как следствие Интернета – среди широкой публики, сначала в США, а затем и по всему миру.

Интернет становится неотъемлемой частью практически каждого жителя цивилизованного мира. На протяжении последующих десятилетий паутина обволакивает всю планету, проникая в каждый дом, офис, компьютеры, планшеты, смартфоны, и в итоге в бытовые вещи. Интернет постепенно становится основой хранения и обработки информации любой государственной и частной структуры. После такого доверия цивилизованная жизнь без Интернета становится немыслима.

Первые системы, подключённые к Интернету, были очень громоздкие. Системный блок, ящик-монитор, колонки, клавиатура, мышь и куча проводов. После – ноутбуки, планшеты, смартфоны. Позже очки и Линзы дополненной реальности.

Управление Интернетом с помощью мысли в очередной раз меняет мир. Прорыв в управлении информацией. Свежая доработка компьютерного отдела биотехнологий Бункера стёрла видимое различие между компьютером и человеком. Человек смог сконструировать и интегрировать в определённые группы нейронов своего мозга систему, позволяющую мгновенно, с помощью одной только мысли вливаться во всемирную сеть, также мысленно давая команду гулять по сайтам Интернета и управлять приложениями. Изображение выводилось на тончайшую линзу-монитор со встроенным нанопроцессором, покрывавшую радужную оболочку глаз…»

Грин отключил звук электронного гида, переключив внимание на гиппокринов.

– Что касается «крошек», колония отлично чувствует себя в солёной среде. Гипертонический раствор, морская вода или кровь – лучшая среда обитания ботов. Нано- роботы рождаются с помощью 3D принтера. Вон та машина.

Грин ткнул пальцем в стоящий на столе прибор, размерами напоминающий мобильный телефон 90-х годов.

– Этот принтер – целый завод, печатающий микрообъекты из исходного сырья. В нём более тысячи микроэкструдеров, и каждый одновременно печатает тысячу ботов в минуту. Кстати, это самая дорогая вещь во всей лаборатории. Сечёшь?

Тимур разглядывал прибор.

– Я его в карты выиграл у прежнего хозяина, в секторе квантовой физики. Этот парень любит делать всякие невидимые глазу шедевры. Пришлось его немного доработать и настроить именно для изготовления моих «крошек». «Принтер» нужно полностью переделать, но в целом на его базе вырастет новая фабрика. Он будет на порядок меньше, и его можно будет разместить внутри тела.

Нам останется только полноценно питаться, а сырьё для поддержания тела в заданных параметрах система сама отыщет. Слово «болезнь» останется в справочниках и исторических архивах. Клетки тела будут под охраной не только иммунной системы, но и приобретут дополнительную электронную защиту, контролируемую человеком. Продолжительность жизни можно будет мерить не десятками, а сотнями лет. Сечёшь?

– Значит, мы на пороге бессмертия? – широко открыв глаза и осмысливая услышанное, озвучил свой вопрос Тимур.

– Скажем так, здоровой и очень продолжительной жизни. На себя посмотри. Ещё немного работы и лет на триста можешь смело рассчитывать!

Василискину трудно было поверить в то, что он слышал. Если бы не его личный опыт по преображению, то слова этого странного человека были бы, в лучшем случае, фантастикой, а скорее всего, бредом умалишённого.

– Триста лет? – медленно выдавил Тимур.

– «Шестёрка», которая в тебе, работает похожим способом, но немного иначе. С помощью сканирования ДНК она считывает информацию с клетки. Распознаёт проблемные участки и стремится устранить возникшую неоднородность. Выполнив заложенную в программе нанитов миссию, гиппокрин отключается (умирает), и иммунная система выбрасывает его за пределы тела.

А вот «Семёрке» никуда не нужно спешить. Центральный процессор обрабатывает поступающую информацию с ДНК постоянно и включает гиппокрина только в нужный момент. В момент отклонения клетки от рабочих параметров или например, команды на трансформацию. Гиппокрин теперь будет работать гораздо дольше. Любое отклонение от заданной нормы включает программу реконструкции. Клетка получает необходимую помощь и защиту. А управляет всем этим носитель колонии, то есть человек. Мысленно ставя необходимую задачу или позволяя гиппокринам работать в автономном режиме.

В «крошках» программа настроена на поддержание здоровья тела и его бесперебойной корректной работы. Программа очень точная и надёжная. Сенсоры отточены на сто процентов. Сбоев нет. Эксперименты позади. Колония идеальна. Сечёшь? Остаётся только уменьшить размер бота и создать наноклонер, который будет производить гиппокринов седьмой серии и…

Он прервался, мечтательно подняв взгляд к потолку.

– Люди забудут о проблемах со здоровьем и смогут жить гораздо дольше.

– Так ты смерть победил?!

Тимур всё ещё не мог поверить своему спасителю, переваривая услышанное.

– Пока не победил. Не клеится с программой. Гиппокрины совершенны. Они уже могут распознать и уничтожить все известные вирусы, предотвращая их повторное появление. Даже если неизвестный вирус появится в теле, его очень быстро идентифицируют, и шансов превратится в проблему будет ноль. Остаётся последний этап. Уменьшить общую систему защиты и объяснить ботам, что умирать не нужно. Вместо этого надо жить долго, заботясь о носителе колонии. Бота необходимо полностью переделать и перепрограммировать, адаптировав под новые условия.

Наниты которые мы используем, уже вовсю штампуются китайскими учёными. Кстати, эти (он указал пальцем на Тимура) я сам собирал и программировал…

В общем, задачи стоят две. Уменьшить масштаб бота на порядок и написать для колонии новую программу. «Крошкам» нужен алгоритм восприятия организма в целом. Как создать наноколонию, теоретически я представляю. Но какую программу применить к новым гиппокринам, пока не знаю. Так что, Тимур, включай мозг. После презентации системы получишь доступ на все уровни Бункера. И гуляй куда хочешь…

Тимур смотрел на блондина, со страстью рассказывающего о смысле жизни подземелья. Стимул начлаба – свобода внутри Бункера. Пусть крохотная, но свобода. Василискину же нужна была полная свобода. И эта новая жизнь дарила ему шанс получить её. Несмотря на плен Бункера, он стоял у самых истоков настоящей, ничем не ограниченной свободы. Такое уже было. В тайге.

Ангел снова рядом. И он работает…

Тимур физически ощущал это. Жизнь приняла совершенно неожиданный оборот, и ему остаётся только довериться судьбе, приняв этот неизбежный выбор как часть своего пути.

– Что нужно?

– Программе не хватает интеллекта. Самообучаемость ботов пока на низком уровне. Не знаю почему, но здесь ты появился не случайно.

– Да, помню. Случайность – это неизвестная закономерность.

Тимур задумался.

Программа для Бу строилась на фундаменте искусственного интеллекта. Бот – это тот же пёс, только сверхмалый и немного иначе запрограммированный. Надо начать отсюда.

– Скидывай исходники программы «крошек», поглядим, что к чему…

4

Следующий год Тимур почти не выходил из лаборатории. Ему попросту не хотелось. Смыслом его жизни стали гиппокрины. Он чувствовал себя божеством, творящим новый мир.

Исключения составляли редкие общения со специалистами соседних секторов, куда ему был разрешен доступ.

Использование интернета в Бункере ограничивалось лишь приёмом информации. Обратной связи с внешним миром не было. Защитная программа подземного сервера, служащая неким информационным фильтром давала доступ только для обозрения, и то на необходимые для научной работы платформы, сервисы и сайты. Никаких развлечений, никаких социальных сетей. Прямые контакты с внешним миром были исключены. Жители Бункера были не более чем ограниченными наблюдателями, без права обмена информацией…

Все комплектующие к новым ботам команда моделировала и распечатывала на молекулярном 3D принтере, расположенном в производственном секторе. Всё программное обеспечение Тимур писал сам. Идея вечной жизни поглотила программиста с головой. «Фундамент создан». Всё было готово. Он лично стал живым подтверждением технологии бессмертия. Оставалось доработать и поправить рабочие мелочи и… Нет, об этом без волнения думать было невозможно.

Вечная жизнь!

Тимур вник в суть процесса и создал программы для новых нанитов. Грин в это время корпел над наномасштабированием…

Почти год спустя они разработали и отладили работу сверхмалых машин. Нанообъекты были трудными, многое подолгу не ладилось. Но Тимур сделал то, что от него ждал его новый друг и руководитель. Вместе они собрали наноклонер и настроили его линии. Фабрика получилась размером со спичечную головку. Она была способна выращивать около миллиона ботов в минуту. Отработанные частицы тканей клеток и естественные молекулы углерода и железа улавливались и разбирались в наноклонере. А после из переработанного сырья складывались новые «крошки». На выходе получался умный биомеханический гибрид, прекрасно знакомый с анатомией тела. Тело носителя для каждого бота становилось родной планетой, историю которой гиппокрин знал на отлично.

После того, как провели тесты на крысах и получили удовлетворительные результаты, следующим испытуемым стала Багира. Жанна имплантировала нанофабрику в тело кошки. В течение недели после имплантации кошка, пока боты занимали нужные позиции внутри неё, фыркала, привыкая к невидимым обитателям. Но после стала мурлыкать всё чаще. Ещё месяц ушел на тесты и регулировку нанитов. Всё шло практически по плану. Небольшие правки, доработки и…

Они сделали это! Эксперимент удался. У Багиры наблюдались повышение энергетики, абсолютное здоровье и не свойственное ей спокойствие. Грин даже предположил, что кошка поумнела и стала вести себя более осознанно.

После удачного эксперимента с подопытными оставалась последняя стадия. Слияние системы гиппокринов с телом человека. Жанна имплантировала фабрику и Тимуру, и Грину в один день. Они решили провести эксперимент над двумя людьми сразу.

Для полной активации системы гиппокринов седьмого поколения в теле взрослого человека требовалось около месяца. Кому-то чуть больше, кому меньше, но в среднем четыре недели. За это время, пока наноклонер производил около двух литров наноботов, парни терпеливо ждали. Тестирование занимало ещё около трёх-четырёх месяцев.

Почти всё было готово. Ещё немного экспериментов с перегрузками, окислением и питанием для выявления побочных эффектов…

– Слушай, теоретически, если в тело влить два литра ботов, то оно будет весить на 2 килограмма больше своего привычного веса. Правильно? – вслух размышлял Тимур встав на весы. — Почему мой вес уменьшился?

– Не правильно, – ответил Грин. – С первого взгляда парадоксально, но весить носитель колонии будет в большинстве случаев не больше, а меньше. Дело в том, что тело практически любого человека имеет лишний вес. В том числе оно напичкано паразитами и инородными телами. Я сам провёл вскрытие не одного десятка тел. Все люди в той или иной степени имеют множество паразитов, многочисленные скопления вредных бактерий и микроорганизмов, закупоривание сосудов, жировых отложений и прочее. Все эти излишки, скапливающихся в теле, в следствии неправильного питания и образа жизни.

По оценке биосканера, во взрослом человеке может находиться до нескольких килограммов паразитов. В зависимости от запущенности. Допустим, ты видишь человека с весом 120 килограммов и ростом 170 сантиметров. Это приблизительно означает, что 70 кг., это его вес, и 50 кг., лишний хлам, который он постоянно таскает на себе. Так вот, в этом мусоросборнике может находиться до 5—7 килограммов инородных, отлично себя чувствующих паразитов различных размеров, которые постоянно едят и испражняются. Так что боты первым делом нейтрализуют и выведут из тела всю эту дрянь. За счёт этой функции, люди, обретут естественное здоровье и естественную мощную энергетику.

Но самое главное, что паразиты, живущие в нас, провоцируют в людях такие чувства, как страх, усталость, беспочвенные опасения, депрессию и так далее. Так что, теоретически, мы избавимся от большинства ментальных проблеет, только благодаря «крошкам». Человек станет на 100% здоровым, оптимистично настроенным, бодрым и смышленым.

5

Был вечер, парни сидели в лаборатории. Тимур, бегая взглядом по сайтам посредством своей Линзы дополненной реальности, уже третий час подбирал нужный софт для файла ускоренного распознавания вирусов. Грин в это время наблюдал за работой своего наноклонера, вливающего в тело последних жителей колонии его чудо машин. Вдруг он ни с того ни с сего скомандовал:

– Хорош! Пойдём со мной. Давай завязывай с вечной жизнью. Голова закипает, переыв. Всё должно идти, как минимум, с приятным удовольствием. Чувствую нужно отдохнуть.

Начлаб был чрезвычайно бодр и вёл себя крайне позитивно и уверенно.

– Давай-давай, шевелись.

– Куда пойдём? Почти готово всё, может, дождёмся результатов первой диагностики? – без особого энтузиазма предложил Тимур.

Хоть линзы и здорово помогали, беря на себя всю информационную работу, в глубине души хотелось чего-то нового, незнакомого. Лаборатория, гиппокрины и даже вечная жизнь немного утомили. Тимур даже удивился тому, что вечная жизнь вообще может утомить. Но спорить с собой не стал.

– Это только изначально кажется, что вот-вот и всё готово. Мы больше года отдали своей мечте, практически никуда не выходя отсюда. Я ж вижу, что ты сам кипишь. Надо отдыхать и от мечты тоже. А то КПД нашей работы в итоге сойдёт на нет. «Крошки» уже растворились в наших телах. Настроение отличное. «Крошки» умные, пусть сами поработают, без нас. Сворачивай софт и а ля по девкам.

– По девкам? – удивился Тимур.

– Именно. Нас Жанна пригласила, она с подругой будет. Встреча в парке через час, – в приказном порядке подытожил начлаб так, что возражать уже не было смысла, да и не хотелось.

Целый год они были поглощены интереснейшим и мощным проектом. Усталость, нет, не физическая, а скорее моральная, ощутимо давила. Всё то, что он делал, Тимуру очень нравилось. Но он сделал для себя ещё один вывод: даже самая великая любовь к науке требует перерыва.

Отдохнуть. Надо отдохнуть. Это здорово!

Тимур знал, что такое отдых в компании. В интернате они позволяли себе оттягиваться в свободное время. Но это было сравнительно давно, и это был совсем другой отдых. Не тот, которого хотелось сейчас. А сейчас он чувствовал, что главная часть того, что называется отдыхом, связана с противоположным полом. Он ощутил это отчётливо, без раздумий. Как порыв ветра после затишья, просто ощутил и всё. Грин сказал «по девкам», а он ощутил. Он созрел. Он готов. Он хотел…

– Сегодня нас ждут две лаборантки с отдела квантовой физики. Забудь о делах. Пришло время расслабиться.

Блондин лукаво подмигнул.

Прихорашивались недолго. Все жители Бункера носили скины. Это была единственная одежда подземелья. Нанокостюм, а на местном диалекте «скин», представлял собой облегающую тело ткань, состоящую из нановолокон, мягких на изгиб и жёстких на резкое растяжение или сжатие. Другими словами, движения владельца костюма были легкими и плавными, но при резкой деформации (например точечного удара) тело было надёжно защищено. Травмы в бункере была вещь крайне редкая. Материал Скина был необычайно эластичен, превращаясь при необходимости в мощный, покрывавший всю поверхность тела бронежилет. Ткань костюма также обладала непревзойдённой теплоотдачей. Диапазон температур работы костюма 300 градусов по Цельсию. От минус 150 до плюс 150. В этом диапазоне человек чувствовал себя комфортно. Помимо внешней защиты наноструктуры очищали поверхность кожи от пота и отмерших клеток. В общем, при ношении Скина даже мыться было не обязательно. Тело попросту не пачкалось и содержалось в идеальной чистоте, даря его обладателю ощущение постоянной свежести.

Как таковых выходных в Бункере не было, но всем сотрудникам разрешалось отдыхать время от времени после рабочего дня. Большинство сотрудников собирались в специально отведённом месте отдыха. В «короне» был единственный и внушительный по размерам парк, 100 на 250 метров, в котором проводили свой досуг большинство работников верхних секторов.

Тимур был приятно удивлён масштабами и устройством подземного парка. Высота зала здесь была около 20 метров, и информация на Линзы дополненной реальности накладывалась так, что было полное ощущение нахождения на зелёной поляне под открытым небом, где небольшими пяточками кучно росли кустарники и деревья. Но стоило деактивировать Линзу, и псевдореальность растворялась, превращая этот уютный оазис в огромный просторный и невзрачный ангар.

– Линзы не отключай, – толкнул его в плечо Грин, указывая на глаза. – Здесь так не принято. Запомни, линза – часть тебя. Парк – единственное место в Бункере, где взор видит то, чего на самом деле нет. Этот софт просто прекрасен. Позволь себе насладиться окружающей красотой.

– Но ведь это иллюзия. – пытался возразить Тимур.

– Всё в этой жизни иллюзия! – философски подметил Грин.

– Просто эта очевиднее остальных. Парк, часть нашей культуры. Учись играть по правилам Бункера – и будет всё гораздо веселее. А вот и наши девчонки.

Блондин расплылся в улыбке и под локоть потянул Тимура, вновь активировавшего свои Линзы, к двум идущим им навстречу девушкам.

Лаборанток с отдела квантовой физики звали Жанна и Юля. Девчонкам на вид было лет около двадцати. Жанна, та самая муза, захватившая сознание Грина, оказалась ветреной зеленоглазой блондинкой. Смазливая, острая мордочка, пышная грудь, точёная фигура. Она словно была создана охмурять субъекты противоположного пола.

Очень похожа на нашего робота. Не в моём вкусе, – отметил Тимур.

Но Юля сразу ему понравилась. Кареглазая шатенка с короткой стильной стрижкой. Правая половина её причёски была немного длиннее, чем левая, и чёлка наполовину скрывала правый глаз.

С виду простая и приятная. Яркие, живые глаза, чувственные губы, милый носик, красивая белоснежная улыбка. Она искренне радовалась жизни без всяких масок. Василискину Юля понравилась с первых секунд.

Компания присела на свободную лавочку возле озера, и какое-то время все болтали о работе. В процессе разговора Тимур у своей собеседницы выяснил то, что не на шутку взволновало его. Работа Юли заключалась в изучении свойств молекул и атомов различных химических элементов. Он заинтересовался с первых секунд и в процессе разговора задал давно мучивший его вопрос.

– Слушай, Юль, электроны перемещаются вокруг ядра атома по своим заданным траекториям. Как ты думаешь, можно ли как-нибудь заставить их двигаться по искусственно заданным орбитам? Увеличить их число или уменьшить? Корректировать массу ядер атомов, управляя их свойствами на субатомном уровне?

– Ну, во-первых, электроны не то чтобы перемещаются по орбитам, а, скорее, появляются и исчезают в определённых точках. Большинство учёных считают этот процесс хаотичным. Но при внимательном изучении алгоритм этот вполне объясним и контролируем. Я вывела формулу, смотри, – она отправила файл на линзы Тимура. Василискин мельком пробежал по таблице, изучив её в общих чертах.

– Хорошо поработала – отметил он.

Если вся материя состоит из атомов, как, изменяя их структуру, сотворить другую материю?

– Ты в смысле из отходов что-то ценное получить?

– Ну, как вариант.

– Теоретически можно. Воздействуя на определённые группы атомов, я могу из любого подручного материала сделать какое-то количество атомов золота. Этим алхимики безрезультатно многие столетия занимались. На это потребуется время и энергия. Вопрос в том, что это ничтожное превращение не способно оказать существенное влияние на материю в целом. Чтобы сделать, допустим, из килограмма отходов килограмм золота, потребуется немыслимое количество энергии и преобразователь, которого нет в природе.

– Пока нет в природе, – уточнил Василискин.

В этот момент лицо Юли изменилось. Она смотрела на новоиспечённого друга странным взглядом. В глазах её метался вопрос: «кто ты, гений, или сумасшедший?» Хотя по большому счёту, эти два слова сейчас казались ей синонимами.

– О чём ты? – спросила она.

– Мы наноклонер сделали, он на молекулярном уровне печатает нанороботов, используя исходное сырьё. В теории можно из любой материи, используемой как сырьё, получить любую другую материю как конечный продукт.

– И что?

– Я тут подумал, раз ты с атомами дружишь, что нам мешает собрать этот преобразователь и найти нужное количество энергии?

– Ты серьёзно?

Глубокомысленый и задумчивый взгляд девушки вдруг рассыпался, и она захохотала.

– Ха-ха-ха. Алхимик!

Юля потрепала шевелюру нового знакомого.

– Вздумал секрет тысячелетий разгадать. Тима, это невозможно. Забудь об этом. Тысячи лет величайшие умы бились над тем, как из… Ну, в общем, с атомами всё намного сложнее, чем тебе кажется…

Невозможно до того момента, пока ты не переключишь своё внимание с «невозможно» на «как это сделать», – вспомнились Тимуру слова Надежды.

– Наука на сегодняшний день достигла немалых высот, но что касается атомов, учёные не до конца понимают причины и следствия их «жизнедеятельности», если можно так выразиться. Но у меня на этот счёт своё мнение, – сообщил Тимур.

– Что ты имеешь в виду?

– Я их вижу.

– Атомы?

– Я вижу структуру и строение атомов. Электроны, протоны, нейтроны, энергетические поля, связывающие субатомные частицы друг с другом и принципы взаимодействия этих частиц. Я предполагаю, что этими структурами можно управлять. Так что в теории мы уже сейчас способны создать самый быстрый Материализатор в мире.

– Это только в теории. – заметила Юля.

– В чём трудность?

– Гений ты мой. Трудность в энергии и в преобразователе материи. На сегодняшний день в определённых условиях в принципе можно преобразовывать любую материю в любых количествах. Опять же теоретически. Допустим… – Юля показала на урну, стоящую рядом.

– Для того, чтобы преобразовать эту урну, например, в букет цветов, понадобится субатомный конвертор, необходимая для этого программа и невероятное количество энергии. Может, даже больше чем весь Бункер в сутки потребляет.

«Субатомный Конвертор». Хорошее название, – подумал Тимур, а вслух спросил:

– Откуда здесь энергия?

– Пять лет назад энергетическую систему Бункера перевели на питание антиматерией.

– Это как? – с недоумением спросил Тимур.

– Колайдер, наш ускоритель частиц, при столкновении на сверхскоростях электронов и протонов, как побочный продукт вырабатывает вещество, названное антиматерией. Антиматерия, противоположное материи вещество с отрицательной массой. Это как будто атом, вывернутый наизнанку.

– Не понял.

– Не важно. В общем, после столкновения субатомных частиц получается оно в мизерных количествах, как побочный продукт столкновения частиц на сверхскоростях. При слиянии материи с антиматерией происходит мощнейшая реакция и, как следствие, огромное выделение энергии. В сотни раз мощнее расщепления урана. Атомный реактор в сравнении с возможностью антиматерии, это как печка на дровах.

Храниться антиматерия нигде не может по понятным причинам. Но лет семь назад один гений на основе электростатических и магнитных полей создал специальный контейнер, где антиматерия находится в вакууме в подвешенном состоянии, не касаясь вообще ничего. Другой наш коллега создал для неё активатор. Другими словами, антиматерию заставили храниться нужное количество времени и выделять энергию не мгновенно, а по мере необходимости. Как атомный реактор. Только в данном случае антиатомный. Контейнерами с активаторами оснастили энергетический Молл, это наш 10-й уровень. Там находится вся энергосистема Бункера…

– Значит, вопрос с энергией решён? – не дослушав до конца, спросил Тимур.

– Теоретически да. – неожиданно для себя отметила Юля.

Они так увлеклись беседой, что не заметили исчезновения Грина и Жанны. Голубки уже ворковали на противоположной стороне «пруда», с грациозно плавающими чудесными белыми и чёрным «лебедями».

– Достанешь контейнер с антиматерией и активатор? – внимательно смотрев в глаза своей новой подруги, спросил Василискин.

– Контейнер я могу сама собрать, уже делала это. С активаторами сложнее. Можно раздобыть их цифровые двойники, а там уж от нас зависит. Распечатаем и соберём.

Она сказала «от нас», говоря о себе и Тимуре, и прищурившимися глазами рассматривала приятного собеседника…

Какое-то время они болтали, пока не стемнело. Разговор перешёл на тему личной жизни после судьбы, знаков зодиака, хобби и всякой прочей всячины. Тут им обоим казалось, что знакомы они не один вечер, а минимум вечность. Под пение «сверчков» и свет «Луны» он обнял её и как-то само собой их губы слились в продолжительном поцелуе…

Тимур открыл глаза. Юля спала рядом.

Какая же она красивая.

Первая женщина в его жизни сейчас казалась спящей богиней. Он аккуратно, чтобы не будить, прикоснулся к её щеке своими губами и поднялся с кровати.

У физиков кровати побольше и комнаты уютнее, – отметил он, оглядываясь по сторонам. После активировал свою линзу и увидел время.

8.24 утра! В 8.00 нужно было быть у себя в лаборатории. Чёрт! Мне влетит!

Тимур сделал запрос Грину.

«Бегом сюда».

Прочитал он сообщение и, не решившись будить подружку, помчался по коридорам Бункера, на ходу натягивая скин и ориентируясь по навигационной карте дополненной реальности, находившейся перед его взором…

Через пять минут Тимур вбежал в свою лабораторию и замер…

– Где вы были, молодой человек?! – спросил его кто-то требовательным писклявым голосом.

Этот вопрос задал не Грин, не Фидель и даже не робот Жанна, втроём с волением глядевшие на него. Тимур меньше бы удивился, если бы его об этом спросила кошка Багира. Но вопрос был задан снизу, почти с пола. Опустив голову, он разглядывал очень странного гостя их лаборатории. Глаза Василискина от удивления заметно округлились.

– Я спросил, где вы были? – уже с раздражением пищал маленький незнакомец.

– Я… Я это… В парке.

Перед Тимуром, спрятав крохотные ручонки за спину и надменно задрав голову вверх, стоял не то чтоб ребёнок, но… В общем, это был взрослый человек, ростом не более семидесяти сантиметров, с неимоверно непропорциональной большой головой.

– С каких это пор постель лаборантки для тебя парком стала? Штрафной бал! – крикнул карлик Тимуру тем же писклявым голосом. После развернулся, обращаясь к Грину.

– Господин начальник лаборатории, вам второй штрафной. И разъясните вашему ассистенту, что это значит. Видимо, вы до сих пор не потрудились это сделать. Всего хорошего.

Закончив пищать, лилипут покинул лабораторию, засеменив своими короткими кривыми ножками по коридору…

С минуту в помещении висело молчание, нарушаемое лишь электронными попискиваниями приборов.

– Что это было?

Тимур был не на шутку удивлён.

– Да надо было тебе сразу рассказать. Это наш Апостол. Карлуша.

– Что за Карлуша?

Да. Прозвище у него такое, это из-за роста. Этот карлик курирует сектор нанотехнологий – ирония судьбы. Сегодня ты попался в первый раз. За нарушение распорядка штрафной бал. У меня второй штрафной, второе предупреждение. Это значит, что за ближайший месяц работы, балов на мой счёт начислено не будет. Третий штрафной, дорога в Сток. С чувством юмора у Апостолов серьёзные проблемы. Так что вот.

– Прости. Я не знал.

– Да ладно, это моё упущение, нужно было предупредить тебя. Впредь будем аккуратнее. Мы в шаге от победы. После тестирования и успешной презентации гиппокринов штрафные балы снимут. Здесь такие правила. Ты хоть скажи, не зря влетело? Как с Юлькой-то?

– Супер!

– Значит, да? – подмигнул Грин.

– Да, – ответил Василискин скромно улыбаясь.

– Класс! Тогда за работу. Мы почти у цели.

5

Тимур для себя отметил, Бункер место суровое. Ещё пару оплошностей, и остаток своей вечной жизни он будет вкалывать в Стоке, убирая дерьмо. Такая перспектива не радовала, и он ушел с головой в работу, которой заметно прибавилось. После знакомства с Юлей безумная мысль из зёрнышка, посеянного в уголке его сознания, мощным ростком вырвалась наружу.

Субатомный Конвертер. СК.

Он пока не представлял себе, как СК будет выглядеть. Но одна лишь мысль о том, что это возможно, разогнавшимся локомотивом тянула состав его нового плана вперёд. Тимур предполагал, что любое соединение молекул в природе может иметь свой цифровой порядок.

Из собранной информации он делает следующие выводы:

Первое. Он создаст программу, на атомном уровне описывающую для начала несколько пробных материальных объектов. Это будут их цифровые копии с подробной информацией о молекулярном строении объектов.

Второе. Сам преобразователь. Массово воздействуя на атомные частицы, благодаря правильной настройке прибора, он задаст параметры необходимой конфигурации атомов. Действия СК при этом будут определяться алгоритмом. Например, задача – из мусора сделать конфету. Программа задаёт необходимые параметры, и уже разобранная материя преобразуется в заданную. То есть из молекулярного конструктора отходов, в данном случае получаются молекулы глюкозы, какао, молока и ванили. Словом, шоколад. При всём при этом скорость разборки и сборки должна быть достаточно высокой, дабы не занимать время…

Производство чего-либо с помощью технологии 3D печати значительно ускорило производственные процессы и делало получение товаров с индивидуальными заданными характеристиками. Но всё же это занимало определённое время. СК всё значительно упрощал. Взял кучу подручной материи (любой ненужной) весом с бутерброд, блюдо салата, суи или любое другое отцифрованное блюдо. Задал желаемые параметры, активировал нужную программу и запрашиваемая еда готова. Оставалось сократить время материализации до возможного минимума.

Третье. Требовалось какое-то подобие изолированного вычислительного сервера на базе квантового компьютера, для хранения созданных и проверенных кодов материальных объектов.

Далее оставалось запрограммировать нужную материю, разместив её цифровые копии в виртуальном облаке или ином хранилище, куда был бы открыт доступ. По команде СК активируется, неся информацию, в каком порядке сконвертировать атомы.

После множества набросков, цифровых чертежей и первых опытных образцов получился прибор размером с зажигалку, корпус которого состоял из прочнейшего материала на основе искусственно выращенного углерода. Внутри прибора три отсека: ловушка с антиматерией, жесткий диск с цифровыми образами материальных объектов и сам Конвертор, воздействующий на материю.

Тимур изложил свою идею о создании СК в лаборатории. Внимательно выслушав своего партнёра и помощника, Грин нашёл идею безумной, а точнее, безумно интересной. Параллельно тестируя гиппокринов, втроём они приступили к ещё более невероятному проекту. Работа в коллективе закипела. Грин, Фидель и Тимур глубоко под землёй собирали первый в истории Субатомный Конвертор…

6

Тимур и Юля почти не расставались. Раз в неделю он встречался с ней в парке. В остальное время они виделись на конференциях дополненной реальности. Девушка плотно проникла в его сознание и выступала в роли катализатора, толкающего его проект вперёд. Она же познакомила его с Кузьмой из сектора изучения мозга. На первый взгляд Кузьма казался придурковатым парнем, шизофреником с взъерошенными волосами и бегающим по сторонам взглядом. Но вспомнив фотографии Эйнштейна, Тимур с выводами не спешил.

Кузьма был автором проекта «нейроуправление», успешно прошедшего тесты в подземелье и уже отправленного во внешний мир. Но недавно в процессе очередных экспериментов он создал прибор, способный распознавать настроение. Кузьма перекатывал между пальцами кубик размером не более сантиметра и рассказывал о нём с сумасшедшим интересом, не закрывая рта…

– Дело в том, что негативное мышление имеет свою резонансную частоту, которая сильно отличается от остальных мыслей. Крайне редко гнев и раздражительность беспочвенны. Практически всегда негатив имеет конкретную основу и направленность. То есть сейчас мы точно можем определить, на что или конкретно кого направлены раздражение или озлобленность.

Учёный с пеной у рта описывал свою теорию, стараясь объяснить всё как можно подробнее.

– Причём не имеет значения, гневный это всплеск или лёгкая раздражительность. Частота негативной мысли обладает ярко выраженной особенностью, в отличие от нейтральных либо позитивных мыслей. Благодаря этому специфическому потоку волн очень просто опознать обладателя этих мыслей и знать наперёд, что он замышляет…

Так родился мыслемер, или, как окрестил его Кузьма, «Таугрид».

– Как он работает? – спросил Тимур, указывая на кубик.

– Представь себе шкалу с нулевой отметкой по центру. Человек в реале испытывает только два чувства. Счастье и страх. Так вот, справа от нуля идут деления счастья, слева – страха. Нанит управления Линзой дополненной реальности основан на работе этих двух противоположных чувств. Нейтральное ощущение, стоящее между этими двумя эмоциями, мы тоже испытываем, но оно бывает так же редко, как солнечное затмение. Стрелка наших эмоций постоянно отклоняется в ту либо другую сторону, счастья либо страха.

Всё хорошее, от приятного спокойствия до бешеной эйфории, захлёстывающей сознание, это Счастье. Всё плохое, начиная от лёгкого дискомфорта до бесконтрольной паники, парализующей тело, это страх. Все остальные чувства – производные от этих двух. Так что теперь нам открыт доступ к мыслям людей. Ну а точнее – к направленности их мыслей.

– И где таугрид можно применить?

– Таугрид учит человека обращать внимание на свои мысли и делать выводы. Да и вообще здорово, когда знаешь, что на тебя кто-то точит зуб. Предупреждён – значит вооружён. Я думаю, это пригодится.

Он почему-то ткнул указательным пальцем в грудь Тимуру, продолжив:

– Прибор фиксирует частоту потока мыслей. Гнев, агрессия, злость, раздражение, в общем, весь негативный поток, льющийся из головы размышляющего, фиксируется. Эта функция может блокировать нанит. Например, полностью отключить или, по меньшей мере, ограничить доступ к интернету, либо другим базам данных. Всё, стоп, остановись, подумай, ведь ты человек, а не животное, а значит, способен управлять своими мыслями и отношением к окружающим событиям.

– Интересно. Спасибо, Кузя. А можно практически испробовать твой таугрид?

– Что за вопрос, он твой. Потом расскажешь, какие результаты получил.

Кузьма передал кубик, который вертел в руках, Тимуру.

– Успехов вам ребята, меня ждут великие дела, увидимся. С тебя, кстати, результаты тестов. Расскажешь, что получается. – Кузя натянуто улыбнулся и рысцой побежал по коридору к себе в лабораторию…

Работа в лаборатории молекулярной инженерии кипела во всю. Дни незаметно мелькали один за другим. Пришло время финальной стадии эксперимента с «семёркой». Тестирование наноботов, по большому счёту, были положительны, но в мелочах систему ещё шлифовали и настраивали. В итоге программа, написанная Василискиным, выявляла и исправляла все, даже самые незначительные дефекты в работе наномашин. На следующей неделе завершенный и оттестированный «проект вечной жизни» готовили на презентацию к Апостолам.

Но не это значимое событие будоражило сознание Тимура. Он готовился к нечто большему…

Юля собрала ловушку с антиматерией. Ей удалось раздобыть всего лишь пару миллиграммов антивещества, но этого для эксперимента было более чем достаточно. Тимур собрал и запрограммировал преобразователь. Программа материализации была пробная. Какая? Он умалчивал, готовя сюрприз. Субботним вечером в их лаборатории собралась сплоченная идеей команда: Грин, Фидель, Тимур, Юля, Жанна, Жанна-робот и, конечно же, кошка Багира. Шесть живых существ и андроид, как дополнившие друг друга цвета радуги, собравшиеся в одном месте и в одно время, готовились к своему технологическому сиянию.

Тимур в целях безопасности закрепил Конвертор в лабораторных тисках, подготовив его к первой материализации. Исходной материей служил мусор. Фидель поднял с пола и перевернул на весы мусорное ведро, ближайшие пару дней ожидавшее своего часа. На весы упала смятая пластиковая бутылка из-под газировки, порванный в клочки лист бумаги, пришедшая в негодность микросхема и ещё с десяток граммов ненужной лабораторной мелочи. Весы показали 135 грамм.

– То, что нужно.

Тимур смотрел на кучку мусора. Сзади в ожидании чуда, замерев, стояли его друзья по подземелью.

…Через каких-то несколько секунд должно было случиться то, ради чего он двигался к своей неосознанной цели ближайшие 20 лет, сквозь испытания, трудности, лишения и трансформации жизни. То, что он видел и чувствовал, ещё будучи ребёнком. То, ради чего он живёт и ломая преграды, стремится вперёд. То, что кидало его по жизни и, наконец, привело в эту подземную лабораторию.

Момент истины настал. Ответ перед ним…

Соблюдая технику безопасности, Грин сомкнул вокруг Тимура прозрачный цилиндр из алюминизированного стекла.

От волнения Василискин сжимал зубы так, что они скрипели, а скулы нервно дёргались. Положа руку на Субатомный Конвертор, он глубоко вздохнул, стараясь убрать непроизвольную дрожь. В лаборатории повисла тишина, нарушаемая только урчанием Багиры. Остальные, затаив дыхание и не шевелясь, смотрели на происходящее, до конца не веря в то, что всё, к чему они так тщательно готовились, действительно возможно. Тимур обернулся, молча окинул взглядом присутствующих и переведя взгляд на объект эксперимента коснулся поверхности электронного бруска.

Идентифицировав личность по ДНК коду, программа прибора активировала двигатель. Конвертор ожил. Крошечный стержень энергетического преобразователя медленно пополз в отсек антиматерии.

7

Несколько долгих секунд ничего не происходило. Казалось, случился сбой или что-то в этом роде. Пауза затянулась. Тимур уже было хотел отменить эксперимент и разобраться в чём дело, но в то же мгновение заметил светящуюся точку. На закруглённом конце прибора возникло чуть заметное фиолетовое свечение. Через пару мгновений светящаяся точка появилась и на кучке мусора лежащей на весах, куда был направлен луч Конвертора. Точка становилась ярче…

Маленькая звезда.

Жители Бункера не в силах были оторвать взгляд и с восхищением наблюдали за рождением этой крохотной атомной печки. Мусор под воздействием силового поля, закручиваясь в атомный вихрь, на глазах преобразовывался в совершенно иной объект. На его месте со скоростью света незаметно для глаз происходило склеивание атомов в новые молекулярные решётки.

Зрелище это завораживало. Звезда немного раздулась и стала размером с мячик для пинг-понга. Очень яркий мячик. Как маленькое солнце, сияющее в бескрайнем поле Галактики. Лучи его миллионами фиолетово-синих оттенков, плавно переливаясь прекрасным сиянием, гуляли по бетонным стенам лаборатории, нежно лаская взор.

Какая волшебная игра света.

Василискин пытался сформулировать для самого себя ощущения, которые дарил ему этот фотоновый спектакль, представшего перед взором. Дебют материальной Конвертации. Он нигде раньше не мог видеть ничего подобного…

Свет стал меркнуть, звезда сжалась в малюсенькую бусинку и спустя ещё мгновение исчезла. Не прошло и минуты после начала этого волшебного представления, как всё было кончено. Мусор почти весь исчез, за исключением двухграммового клочка бумаги. Рядом с бумажным клочком лежало то, что никто не ожидал увидеть. Тимур стряхнул с плоскости бумажный остаток и посмотрел на данные. Цифры на весах показывали 133 грамма. Он взял в руку новый материальный объект и тут почувствовал, что переволновался настолько, что в горле всё пересохло.

Глядя на свою ладонь, Тимур улыбался.

В голове всплыла фраза из уроков Надежды.

«…Мы можем всё! Нет ничего невозможного. Наши возможности ограничены только нашим намерением…»

Что такое «намерение», никто толком объяснить не мог. Но теперь он своими глазами видел, как оно выглядит:

Матовый углеродный брусок, семь с половиной сантиметров в длину, два с половиной в ширину, толщиной полтора сантиметра и весом 60 граммов. Внутри три отсека. Первый: ловушка с антиматерией. Второй: энергетический преобразователь. Третий: блок с процессором и нанитами, содержащий программные коды материальных объектов…

– Давай «Адам», самое время грешить! – услышал он сзади голос подошедшего начальника лаборатории. Защитный цилиндр, окружавший место эксперимента свернулся словно жалюзи, освободив пространство вокруг Тимура, завершившего первый эксперимент по преобразованию материи. Грин сделал шаг вперёд, вытянул шею и смотрел на то, что сейчас будет.

Василискин перевёл взгляд на вновь созданный объект, поднял руку, прицелился и смачно впился зубами в сочный фрукт, отметив для себя, что порядком проголодался. Сладкий сок спелого яблока заполнил полость рта. Тимур наслаждался.

– Антоновка, – пробубнил он, довольно покачивая головой и перемалывая мякоть челюстями.

Начлаб обнял Василискина, немного поднял его над полом, и сжав руки на его спине заорал:

– Даааааа!!!

Пару раз Грин крутанул напарника вокруг своей оси. Девчонки попятились в сторону.

– Хорош, хорош!

Тимур, поперхнувшись, хлопал по плечу товарища, начинавшего приходить в себя. Грин остановился, опустил его на пол, положил ладони на плечи и, выкатив глаза, смотрел на гениального безумца. Переводя дыхание, секунд пять они просто смотрели друг на друга, осознавая и переваривая в голове, всё что произошло.

– Не может быть!

– Пробуй.

Тимур протянул ему надкусанное яблоко.

– Уверен, что не отравимся?

– Гарантия 100%, – улыбнулся Тимур.

Грин тут же откусил кусок…

– Ммм! У Бога появился конкурент.

Оценивая искусственно созданный вкус, смакуя, он жевал пищу, собранную из непригодных для еды отходов. После передал попробовать яблоко всем участникам первой субатомной конвертации. Девчонки аккуратно откусили по кусочку, одобрительно качая головами.

Эксперимент был закончен. Все данные хранились в преобразователе. Теперь в их руках был Субатомный Конвертор и цифровой образ первого материального объекта. Сконструированная людьми волшебная палочка. Начало Вселенной, помещающейся в ладонь.

Внимательно изучив молекулярную структуру останков яблока, компания окончательно уяснила: программа, написанная Василискиным, – верх совершенства. Огрызок яблока после тщательного изучения отправился туда, откуда пришел – в уже пустое мусорное ведро…

8

На следующий день начальник лаборатории молекулярной инженерии представит протестированный проект гиппокринов Апостолам, пояснив, что теперь у них в руках не что иное, как вечная жизнь в 100% здоровом теле.

С меня снимут штрафные балы и откроют беспрепятственный доступ в просторы Бункера. А может, я сам окажусь в числе Апостолов?

Грин с упоением примерял на себя радужные картины возможных последствий презентации. Но это будет завтра, а пока по случаю победы над материей они решили устроить себе вечер отдыха.

Сразу после первой материализации все вместе они позволили себе расслабиться. Тимур раскрыл тайну второго сюрприза. Используя очередную программу и Конвертор, уже из пустого пластикового мусорного ведра с огрызком на дне на глазах изумленной публики под аплодисменты, творец создал пару абсолютно одинаковых букетов белых роз, подарив их девчонкам. Настоящий чародей.

Затем настала очередь третьего сюрприза. То, что он программировал последние месяцы, обрело форму. Тимур сделал последний подарок своим друзьям подземелья. Испорченный и уже давно пылившийся в ящике стола старенький видеопроектор он превратил в литровую бутылку прекрасного ирландского виски…

– Итак, теперь у нас есть неиссякаемый запас яблок, белых роз и ирландского виски, которые мы можем создать из чего угодно в любую минуту.

Тимур потряс волшебным брусочком СК, аккуратно положив его на стол…

– За новый мир! – громко объявил Грин. Стаканы со звоном сомкнулись. Багира спрыгнула на пол, спрятавшись под столом. После третьего тоста девчонки захмелели, язык начал развязываться. А парням пришло понимание, что эффекта от сотворенного алкоголя ноль.

– Колись, Тима, что с программой спиртного намудрил.

Они какое-то время обсуждали, что не так, пока Жанна, громко икнув, не высказала свою версию.

– А вдруг это ваши гиппокрины?

«Крошек» парни деактивировали. Оказалось, боты принимали алкоголь за яд, нейтрализуя молекулы спирта внутри тела. Культурная пьянка продолжилась…

В бутылке оставалось ещё максимум на пару тостов. Фидель ушёл спать в свой отсек, а порядком захмелевшая компания, после многочисленных признаний друг другу в любви, верности, уважении, после различных клятв всегда быть вместе, делать только благие дела, ну и так далее, раскололась на две части. Грин с Жанной в фармакресле пылко обожали друг друга. Тимур, усадив Юлю на лабораторный стол, на котором недавно произошло чудо, творил другое чудо, стараясь как можно нежнее показать то, как дорога она ему. Гипофиз его возбуждённого мозга, словно фонтан, выплёвывал в кровь эндорфины. Две парочки, отстранившись от внешнего мира, тонули в океане страсти всё сильнее и глубже…

Конвертор мирно покоился на краю лабораторного стола. Тимур с ещё большей нежностью прижал Юлю к себе. Девушка закинула руку за спину, нечаянно толкнув прибор. Он скользнул по ровной поверхности стола и, соскочив с него, упал на пол.

Поле, удерживающее оставшуюся антиматерию в вакууме, стремительно теряло энергию, СК запищал. Первой отреагировал второй помощник начлаба, робот «Жанна». Приоритетной задачей андроида была защита человеческой жизни любой ценой. Её томный голос, предупреждающий об опасности, сейчас звучал неестественно, даже, казалось, весело.

«Потеря стабильности антиматерии. Эвакуация. Необходимо срочно покинуть лабораторию».

Романтическая игра в мгновение отпустила Тимура. Несмотря на присутствие приличной дозы алкоголя в крови, он сразу смекнул в чём дело. Василискин поднял Юлю со стола, схватил за плечи и вытолкнул в дверной проём. Туда же пойманная за шкирку полетела Багира.

– Уходим! – что есть сил рявкнул он, схватив за воротники прилипших друг к другу Грина и Жанну. Все вместе они вывалились в коридор. Бронированная дверь автоматически закрылась, защищая покинувших лабораторию людей от возможной угрозы. Грин и Тимур, мысленно активировав в программе гиппокринов режим «броня», прикрыли девчонок своими телами. В эту же секунду робот «Жанна» подняла с пола Материализатор, прижала его к себе и, развернувшись спиной к двери и людям, сжалась в комок…

Энергия СК иссякла и поле, державшее антиматерию в пространстве, отключилось. Структура антиматерии слилась с внутренними стенками Конвертора. Чудовищная реакция в мгновение распылила энергию в пространство. Андроида в долю секунды разорвало на тысячи мелких деталек, с лязганьем разлетевшихся по лаборатории. Вдоль по коридору тоннеля, куда в последний миг вывалились молодые и пьяные учёные, посыпалась штукатурка. Мощная детонация сбила их с ног. Кошка взвизгнув, дала газу, умчавшись прочь. Дневной свет коридора сменился на аварийный. Несколько секунд их трясло. Ударная волна, плавно потряхивая всё на своём пути, мчалась на десятки километров во все стороны. Оборудование сибирских сейсмологов зафиксировало землетрясение в четыре бала.

В лаборатории не осталось ни одного целого предмета. Тут же включился сигнал тревоги и закрякала сирена. Система безопасности, разливаясь металлическим голосом по коридорам и помещениям Бункера, оповещала:

«Внимание! Произошла авария на третьем уровне в секторе молекулярной инженерии. Персоналу следовать штатному расписанию. Повторяю…»

Компанию спасли сверхпрочные армированные бетонные стены, бронированная дверь и нанокостюмы, принявшие мощный удар на себя. Ошарашенные, в пыльном тумане, вчетвером они сидели на полу, смутно осознавая происходящее.

– Я где-то слышал, что любовь убивает, но не думал, что это так серьёзно, – потирая ушибленный лоб, заплетающимся языком пытался шутить засыпанный штукатуркой, пьяный в стельку Грин. Тимур мысленно активировал общий режим защиты тела, и уже через считанные секунды алкоголь был выведен из мозга, озарив сознание ясностью происходящего.

– Все живы?

Каждый подал утвердительный мычащий сигнал.

– Вы не в курсе, что это было, ясно? – встряхнув усыпанной пылью головой, шипел Тимур на шокированных подруг.

– Вы просто в гости зашли. Выпивку я вам предложил. Остальное – кошмарный сон. Ясно?

Взъерошенные девчонки затрясли головой.

– Отделаетесь штрафным балом. Мы придумаем что-нибудь…

Это была последняя фраза, которую услышала Юля из уст Тимура…

Несколько секунд спустя их окружила охрана Бункера. А ещё через минуту, потирая глаза своими короткими ручонками, перед ними стоял Карлуша. Он был похож на рассерженного ребёнка, готового напасть на обидчиков, не давших ему выспаться…

9

Аварию в лаборатории Грин как старший руководитель пытался смягчить своими предыдущими заслугами. Но презентовать гиппокринов Апостолам не стал, скрыв правду о том, что в их телах уже вовсю трудятся наномашины. Тогда было непонятно, почему он это сделал. Презентация могла спасти ему жизнь. А сейчас никаких штрафов с начлаба не сняли, а наоборот. Не став крыть вескими аргументами в свою пользу, он схлопотал третий штрафной балл и получил билет в Сток, на вечную каторгу.

Грин пытался убедить руководство Бункера, что гениям прощают оплошности, дают ещё шанс и всё такое, но ожидаемого эффекта не было. У системы нет друзей. Она холодна и бесстрастна. И если элемент системы не вписывается в её ожидания, она его растаптывает и уничтожает. С парня было больше нечего взять, и в назидание другим совет управления подземкой единогласно проголосовал: «в Сток». Все старания его жизни свели на нет. Бывший начальник лаборатории молекулярной инженерии, никак не реагируя на происходящее, спокойно наблюдал, как охрана стянула с него скин, переодела в серо-коричневый свитер, брезентовые брюки и под руки отвела к лифту. Грин исчез…

В ходе затянувшегося допроса Тимур так и не смог внятно объяснить, откуда в лаборатории взялись выпивка и розы, фрагменты которых были обнаружены во время обследования разрушенного помещения. Он получил второй штрафной бал и приказом был направлен обратно в уничтоженную лабораторию для её последующего восстановления своими силами…

– А теперь пошёл вон, – писклявым голосом подытожил карлик, когда охрана сопровождала Василискина к дверям. Карлуша хотел было уже отправиться по своим делам, но Тимур на секунду замер, развернулся и потребовал объяснений:

– Что значит пошёл вон!?

Он смотрел на лилипута, как врач на душевно больного.

– Да вы хоть понимаете, что творите? Или правила подземной системы просверлили дыры в ваших мозгах? Вы только что послали на гибель величайшего учёного, который далеко опередил своё время! Вы просто избавились от него как от отходов после пира. Этот человек…

– Так, так, так!

Карлуша подошёл к нему вплотную, задрав голову.

– Значит, у нас появился супергерой! Давай ещё раз. Система поощрений и наказаний безупречна и ни разу за всю историю Бункера не давала повода в ней усомниться, – пищал он.

– После трёх штрафных балов в Сток и никаких поблажек. На смену одному гению всегда приходит другой. Таков закон нашей подземной природы, малыш, а сейчас ступай куда велено и притворись очень послушным и исполнительным сотрудником. Надеюсь, ты понял, что значит третий штрафной?

Маленький куратор в очередной раз развернулся, собираясь уходить.

– Он столько сделал для Бункера! Он создал большинство систем, без которых самый технологичный город планеты так и остался бы старой шахтой. Он подарил шанс человечеству! Ему нет замены и не будет ещё очень долго! Откройте глаза, наконец! Вы! Окостеневшие инструменты подземелья!

По залу побежал гул перешептывающихся и удивлённых такой наглостью Апостолов. Взгляд Тимура гулял по присутствующим.

– Ты зарываешься, малец! – в ответ пищал куратор, – ты всего лишь крохотный винтик в этой движущейся вперёд машине, поставивший под угрозу всех нас! И не тебе судить о том, кого поощрять, а кого наказывать! Благодаря этим правилам ты отправляешься в лабораторию, а не в Сток. Хотя внизу тебе самое место. Последний раз говорю, пошёл вон! Или не поздоровится.

Тимур смотрел на изображение своей линзы. Он уже несколько раз мысленно пнул в зад этого лилипута. Гиппокрины активно орудовали в его мозгу мелкими группами, успокаивающе воздействуя на нервные клетки. Гневный всплеск отступил. На душе заметно полегчало.

А «крошки» – молодцы. Они стараются вовсю, лишь бы хозяину было хорошо.

Он окончательно успокоился, решив обдумать всё это у себя, и уже было зашагал в сторону лифта, но снова, сделав несколько шагов, остановился…

Значит, тот, кто спас мне жизнь, будет гнить в Стоке, а я проводить опыты в лаборатории? Ну уж нет. Мы вместе что-нибудь придумаем. У нас всё получится. Получится!

Тимур окликнул уходящего куратора:

– Эй, Карлуша!

Лилипут остановился в изумлении, развернулся к Василискину и, нахмурив брови, сверлил его яростным взглядом.

– Я думаю, ты просто маленький, закомплексованный урод, срывающий свою озлобленность на мир и на своих подчинённых, которые из кожи вон лезут, чтоб тебе угодить. И это ты сам иди вон. Не смей больше раскрывать свой писклявый поганый рот, выражая недовольство. Не можешь сказать ничего хорошего, лучше молчи, – спокойно подытожил Тимур. Гул в зале нарастал, присутствующие бурно перешептывались. Видимо, это был первый раз, когда кто-то посмел дерзить в адрес Апостолов.

– Третий штрафной! – запищал Карлуша так сильно, как только мог, испепеляя его своими бешеными глазами-бусинками.

– В Стооок! Немедленно!

Апостолы одобрительно закивали.

– Какая наглость!

Охрана схватила в край обнаглевшего сотрудника за руки. Сняла со спокойно стоящего Тимура Скин, напялив на него размера на два больше старые брюки, застиранный до дыр серо-коричневый свитер и грубо запихала в лифт. Двери закрылись, спрятав от глаз трясущегося от гнева маленького Апостола.

Глядя в последний раз на свое начальство, Василискин улыбался. Он знал, что через пару минут его высадят на 24-м уровне, где кроме смертельной каторги нет ничего, но в душе был доволен…

10

Двери лифта открылись на отметке «-24». Двое охранников вытолкнули свежеиспечённого раба в тёмное бетонное помещение и оставили его наедине с собой. Лифт тут же унёс стражей Бункера вверх.

Редкий свет проникал в помещение из трубы уходящего вдаль коридора. Окружающая обстановка тонула во мраке. Сигнал интернета безвозвратно исчез. Тимур не мог разглядеть, что происходит вокруг. Первая атака пришлась на обоняние. Ядовитыми иглами в нос вонзилась тошнотворная вонь. Его вырвало. «Аромат» был едкий и густой. Коктейль из сырого, спёртого запаха гниющих пищевых отходов и смерти, резал пазухи носа. Глаза заслезились. Из-за отсутствия сети дополненная реальность была деактивирована. Доступа к управлению гиппокринами также не было. Зажав рукавом свитера ноздри и зажмурив глаза, он пытался свыкнуться со зловонием.

Минуту спустя Василискин уже решил пойти навстречу скупому свету, медленно лившемуся из далёкого коридора, как возле ног промелькнуло что-то массивное. Вот ещё, и ещё. Зрение начало привыкать к темноте и в полумраке бетонного зала Тимур с трудом различал проносящихся по полу размером с откормленную таксу крыс. Животных с горящими угольками глаз с каждой минутой становилось больше. Они сгущались возле него. Данные линзы отражались в его глазах немым тёмным пятном…

Управление центральным процессором системы гиппокринов осуществлялось через виртуальный нейро-интерфейс посредством интернета. Сеть была с ним всегда, и днём, и ночью. Он не перевёл ботов в режим автономного управления. Гиппокрины в сонном режиме ждали команды. Тимур испугался.

Программу нужно было перевести в автономный режим защиты. «Крошки» без интернета должны работать. А сейчас они уснули, и разбудить теперь их может только сеть.

Желанного и такого необходимого прилива сил не было. Без поддержки ботов он был просто человеком. ПРОСТО ЧЕЛОВЕКОМ. Дышалось очень тяжело, силы под гнётом страха предательски покидали его.

И старые потрепанные крысы, и молодняк всё смелее подходили ближе, словно чувствуя нерешительность жертвы. Некоторые уже нагло обнюхивали воздух вокруг ног чужака. Их всё больше и больше. «Съедобный чужак». Страх давил сильнее. Крысы начали пищать. Писк становился громче. Ещё мгновение и…

Словно по команде, серые мохнатые чудовища напали на арестанта. Василискин почувствовал, как острые лезвия со всех сторон вспарывают его кожу. Тряпьё на нём, казалось, само рвалось при виде хищных зубов. Первые секунды он что есть сил отбивался. Но серая, агрессивная волна накрыла его с головой. Тимур упал, сжался в комок, обхватил голову руками и перекатывался из стороны в сторону. Он ощущал, как давит животных, наваливаясь на них своим весом. Крыс это устраивало. Чем сильнее он ворочался, тем быстрее острые зубы вгрызались в его плоть…

Вспышка. Грохот выстрела и дикий крысячий визг где-то недалеко в тоннелях коридора. Крысы смолкли, прекратили нападение и, как по команде, повернули острые морды в сторону вопля сородичей. И тут же шурша стали разбегаться в разные стороны…

Разгоняя огнемётом кишащих повсюду тварей, к нему приближались три силуэта. Шокированный и покусанный крысами Тимур с облегчением вздохнул.

Вот и спасатели.

К нему подошел здоровенный двухметровый толстяк весом килограммов наверное двести и двое худощавых калек. В свете пламени они казались особенно омерзительными. Лица их были обезображены не то огнём, не то кислотой. Кожа на руках и лицах местами была покрыта засохшей потрескавшейся коркой. Один в руках держал огнемёт, освещая им дорогу, второй – помповый дробовик. Толстяк, с зарубцевавшимся шрамом через всё лицо, отставая на полшага, шёл между ними. Это был очень неприятный тип с длинными, слипшимися засаленными волосами, жирным грязным лицом, в сильно загаженном комбинезоне. Ни намёка на гигиену. Ни намёка на гостеприимство. О дружелюбии и речи быть не могло. Радость сменилась беспокойством. Те, что с краю, как по команде замерли в двух метрах от Тимура.

Через ужас только что пережитого, почему-то возникло ощущение, что смерть от крыс была бы приятнее.

Человек-гора, не останавливаясь, приблизился к нему. Он резко выбросил руку вперёд и схватил парня за горло, подтянув к себе. Лицо его вплотную приблизилось к новичку. Режущая вонь, пропитавшая всё вокруг, уже не казалась такой мерзкой. Сквозь неё прорывался новый, резкий запах пота и гнилого дыхания жирного верзилы, с интересом разглядывающего глаза Тимура.

– Подарки из «короны», – прохрипел двухметровый монстр, с удовольствием всматриваясь в лицо арестанта. Он во весь рот улыбнулся, обнажив гнилые редкие зубы, и полез грязными пальцами Василискину в глаза.

Тимур пытался вырваться, но грязная и липкая стальная рука сомкнулась на его горле, сдавливая сильнее и сильнее. Сопротивляться ему было невозможно. Если бы был доступ к гиппокринам, тогда другое дело. Он бы активировал защиту, задал бы нужную силу и скорость движения, не говоря уже о ловкости. Но без них Тимур был в серьёзном проигрыше. Рефлекторно он дергался, пытаясь высвободиться. Захрустела гортань и сухожилья шеи. Лицо синело, он задыхался. Ещё несколько секунд – и реальность поплыла…

Вытащив линзы из глаз жертвы, бугай откинул бесчувственное тело в сторону ожидавшей ссади свиты.

– В гостиницу его! – прорычал начальник Стока. Уродливые слуги немедленно подчинились приказу, схватили тело Тимура за ноги и волоком потащили прочь. Толстяк же в эти секунды довольно кряхтя, вставлял трофеи в свои глаза.

11

Тимур очнулся. Он лежал на подстилке из грязного тряпья в бетонной, холодной комнате. В углу, рядом с дыркой в полу, используемой как туалет, стояла миска с едой, кишащая маленькими червячками. Шея невыносимо ныла, болела гортань. Казалось, шейные позвонки вот-вот развалятся на части. После встречи с крысами одежда его походила на дуршлаг. Почти всё тело было в мелких, запёкшихся кровью порезах. Приняв удобную позу и тяжело дыша, он обдумывал ситуацию.

Если это Сток, а это Сток, то Грин должен быть где-то здесь…

«Удача и на этот раз не покинула Тимура. Они встретились в первый же рабочий день на местах, куда их распределили работать. Из почти пяти тысяч узников Стока он с Грином попал на один участок. Это же надо такому случиться! Да он счастливчик, баловень судьбы!

Размышляли недолго. Цель у друзей была единая. Незаметно перешёптываясь на своих рабочих местах, они придумали план побега. Грин менее чем за сутки уже успел обзавестись знакомыми. На следующий день он договорился с охраной их сектора и раздобыл старенький смартфон с возможностью выхода в интернет. Вскоре в их арсенале появился и эфирный спрей из аптечки охраны.

Далее Тимур перепрограммировал систему видеонаблюдения, переведя камеры в режим «левой» записи, где всё было тихо и спокойно. Датчиков феромонов здесь не было, и когда охрана доставила в Сток на каторгу очередного арестанта, стражей попросту усыпили. Переодевшись в Скины охраны, на лифте они попали на первый уровень Бункера, как раз под бок Апостолам. Здесь, обманув охранные сканеры, узники без проблем добрались до последнего спасительного лифта и уже через десять минут дышали свежим лесным воздухом. План был простой, ненадёжный и непроверенный, но он сработал. Они прошли по «минному полю» Бункера и беспрепятственно выбрались на поверхность. На всё про всё ушло полчаса. Полчаса и они в раю. Как же это оказалось просто. Словно высшие силы намеренно проложили им путь и помогли беспрепятственно покинуть сверхсекретный режимный объект.

– Путешествие в подземелье окончено, мы на свободе! – не сдерживаясь, кричал радостно Грин.

– Прощай, Бункер! А сбежать отсюда раз плюнуть оказалось. Апостолы, ну вы и лохи.

Тимур восхищался простотой их удавшегося плана. Упав на траву, он жадно вдыхал уже забытый свежий воздух. Чувство непередаваемого блаженства наполняло его сознание. Яркое голубое небо, запах свободы, лес и крики птиц вдохнули в него жизнь.

Мы спаслись. У нас получилось. Получилось!!!»

Этот сладкий, сказочный сон разбился в дребезги от крякающего сигнала. Василискин спросонья дёрнул головой и вскрикнул от боли. Опухшая шея дико ныла. Дверь его камеры отошла в сторону, безмолвный конвоир в неизвестной модели Скина, охватывающего всё тело полностью, вместе с головой, зашёл внутрь и без слов грубо выволок его за воротник в коридор. Грязные от времени бетонные стены и склизкий конденсат, текущий по ним, придавали этому пейзажу полнейшую угрюмость. Таких рабов, как он, в узком проходе скопилось около сотни, может, больше. Все были одеты одинаково: тёмные брезентовые штаны и невзрачные свитера, одежда Стока. Лица всех до единого были потухши и безжизненны. Запах влажной гнили мерзким уже не казался, обоняние привыкало, и воздух воспринимался как пригодный для дыхания.

Пленник разглядывал обречённых. Грина видно не было. Вооруженный конвой, подгоняя прикладами дробовиков скопившуюся толпу, выводил узников на построение. Большинство из пленников были здесь не первый день и послушно брели куда следует. После переклички всех распределили по рабочим местам. Тимуру достался сектор очистных сооружений. Это оказалось самое мерзкое помещение из всех, что были в Стоке. Его задачей было перекидывать излишки органических отходов, неподдающихся переработке, в чан с транспортной лентой, доставляющей эту жижу в Ад, нижний уровень Бункера, для дальнейшего уничтожения огнём.

Он, напарник и лопата…

Напарника звали Павел Павлович. Тимур называл его Палыч. Взрослый мужчина пятидесяти двух лет, хотя на вид ему было все семьдесят.

– Крысы напали? – кивнул новый напарник в сторону Тимура. Василискин молча кивнул головой.

Палыч нарёк его Малым. Отдыхать здесь не разрешалось, поэтому общались они, перекидывая дерьмо лопатами. От напарника Тимур узнал много нового про уровень, куда попал. Алгоритм работы и жизни в Стоке был чётко рассчитан.

– Средняя продолжительность жизни здесь около полугода. Я здесь четвёртый месяц, – трясущимся голосом, сильно покашливая, рассказывал Палыч.

– Здесь всё продуманно, малой. Каждую неделю сюда прибывают от двух до восьми новеньких, умирает столько же. Ты умрешь, скорее всего, в ближайшие шесть месяцев. Я через месяц от силы. Антисанитария здесь стопроцентная. Городская свалка по сравнению со Стоком – стерильная операционная. Ни в одном месте на планете такого не встретишь. Каждый сюда попавший хватает какую-нибудь болезнь и тащит её всю свою короткую жизнь. А судя по твоим свежим ранкам, болезнь найдёт тебя быстрее, чем это могло бы быть. Эх-ха! Ух-ху!

Кашель нещадно драл гортань этого тощего осунувшегося мужика.

– Иногда мне кажется, что спорами бактерий и вирусами Сток орошают специально. В зависимости от избытка или недостатка людей проводят те или иные профилактические меры. У охраны мембраны на дыхалке стоят. Они всегда дышат чистейшим горным воздухом. Им что газ отравляющий, что сибирская язва – всё мимо.

До тебя здесь работал Носорог. Здоровый мужик тридцати пяти лет от роду. Трудились мы с ним три месяца, а после, ни с того ни с сего, ослаб и всё. Неделя, и сдался. Дошли слухи, рак печени. Я не верю в это. Его специально заразили. Уж слишком крепок он был для того, чтобы сгореть вот так быстро. А если ослаб и не можешь работать, тебя просто убьют и выкинут. Вот и его сразу после потери сознания вынесли куда-то. Это было вчера. Думаю, что больше мы не увидимся. Всё здесь, как и везде, подчиняется определённому порядку. Только тут он нелепый и жестокий. Каторга для провинившихся. Так что, малой, такие дела.

Он грустно вздохнул и снова продолжительно закашлялся.

– У меня с лёгкими херня какая-то я. Наверное, туберкулёз или что-то похожее. Так что держись от меня подальше, малой, если пожить ещё хочешь. Хотя месяц раньше, месяц позже, какая разница.

Он снова зашелся кашлем, переросшим в спазмы рвоты. Тимур подался немного назад. Отдышавшись, Палыч продолжил.

– В отличие от верхних уровней здесь нет ни одного робота, кроме этой транспортной ленты.

Он сам засмеялся, констатируя факт, и снова продолжительно закашлялся.

– Все, что здесь делается, делается вручную. Садисты, сука. Попавший сюда обречён пахать до смерти, а когда станет лишним, исчезнет с карты истории навсегда. Трупы сжигают в Аду, уровнем ниже.

Он кивнул в сторону транспортной ленты, куда только что Тимур отправил полную лопату нечистот.

– Скоро ты и меня туда отправишь.

Палыч печально посмотрел на убегающую за резиновые створки изогнутую колею.

– Как сбежать отсюда? – на полном серьёзе спросил Тимур.

– Сбежать? Ха-ха, эх-хе уху, эху…

Напарник было захохотал, но тут же снова удавился собственным кашлем.

– Никак! За всё время существования Стока отсюда никто и никогда не сбегал, малой. Никто и никогда…

За несколько дней непосильного труда Тимур осознал всю «прелесть» своего хамского поведения в адрес Апостолов. Каждый день его под конвоем сопровождали на рабочее место, контролировали посредством видеокамер и охранных сканеров, налепленных повсюду. В конце дня, также в сопровождении специально обученных охранников, от которых кроме приказов: «быстрее, бегом, стоять, спиной к стене» и тому подобное, он ни разу не слышал ничего другого, вели в камеру для ночлега. На этом все прелести жизни заканчивались.

Для охраны арестанты были краткосрочными рабами, поддерживающими в Стоке существующий порядок. Вместо них скоро появятся другие, такие же временные существа.

Рассчитывать здесь было не на что и не на кого. Обедали они на работе непригодными отходами, от которых пахло так же омерзительно, как изо рта начальника Стока. Поголодав несколько дней, Тимур медленно смирялся, и к концу первой недели счёл трапезу съедобной. Он стал похож на крысу, как и все здесь. И с этим нужно было считаться.

Мыться в Стоке разрешалось раз в неделю. Никакого мыла, никаких зубных щёток, никаких щипчиков для ногтей. Холодная вода освежала, а размякшая грязь липла к тряпке, служащей полотенцем. Пищу из зубов выковыривал с помощью деревянных заточек, ногти грыз. Словом, загнанные животные, обречённо тянущие свою лямку до гробовой доски. Точнее, до газовых форсунок, превращающих тела в прах…

Через месяц он был уже не тот, что раньше. Силы постепенно покидали его. Тимур начал кашлять, иногда громче Палыча. Большинство ранок от крысиных укусов превратились в гниющие язвы. Слизистые носа и рта распухли, красные глаза постоянно слезились.

Снова ирония судьбы. Тело наполнено самой мощной и универсальной защитой от всех болезней, когда-либо существовавшей. Но воспользоваться ей нельзя…

В тот день они болтали почти без умолку. Несмотря на чудовищную усталость, с которой тело уже смирилось, и постоянное депрессивное состояние, последнее время превратившихся в почти неподъёмную ношу, сегодня настроение пестрило юмором, рот не закрывался. Поочерёдно, а иногда и синхронно откашливаясь, они подбадривали себя весёлыми историями из жизни и анекдотами. Тоска, однообразие и рабский труд изменили реальность так, что оба дошли до точки, когда жив ты или мертв, не имело принципиального значения. Это походило на сумасшествие. Прокажённые забавлялись.

После очередного анекдота приступ кашля сбил Палыча с ног. Он долго загибался возле контейнера с отходами, изо рта вылетали сгустки крови.

– Хреново что-то мне совсем, малой.

– Держись, Палыч!

Палыч и минуты не пролежал, отхаркиваясь бордовой кашей, как в зал вошли двое из личной охраны толстяка. Те, которых Тимур видел первые минуты нахождения в Стоке…

Обычно, если они работали медленно, поторапливать узников появлялись конвоиры в Скинах, следящие за объектом. Но сегодня был необычный день. Монстры церемониться не стали. Тот, что держал дробовик, подошёл к лежащему на полу Палычу, приставил ствол к его груди и спустил курок.

Хлопок. Тело напарника дёрнулось от удара дроби и обмякло. Вокруг него растекалась густая кровавая лужа…

«…Всё время нахождения в Стоке Василискин ощущал, что всё хорошее, что было в нём, насильно, медленно, по кусочку, изо дня в день вырывали из его сущности щипцами жестокости и безразличия. Было плохо, но, просыпаясь каждое утро, он понимал, что к вечеру будет ещё хуже.

Первое время Тимур старался подбадривать себя силой мысли, ангелом, ведущим его вперёд, своей необычной, непонятной миссией, всем тем положительным, что происходило с ним на протяжении жизненного пути, по которому он всегда шагал с широко открытыми глазами и распахнутой душой.

Мой ангел заботится обо мне. Всё будет хорошо…

Каждый вечер, оставаясь с самим собой в запертой крохотной конуре, выбраться из которой без помощи снаружи было нереально, в голове он упорно и неустанно перебирал и конструировал возможные варианты спасения.

«Невозможно до того момента, пока ты не переключишь своё внимание с „невозможно“ на „как это сделать“.»

«Наши возможности ограничены только нашим намерением.»

«Ты всемогущий, запомни. Никогда и никому не позволяй сломать тебя и усомниться в этом!»

«Как захочешь, так и будет!»

В голове жила вера в спасение, толкающая его изо дня в день решать неразрешимую задачу побега.

«Я покину эту дыру! У меня всё получится! Получится!»

У Тимура было достаточно оснований думать именно так. Не зря же он уже прошел этот тернистый путь. Всё время нахождения здесь, несмотря на усталость и гниющие раны, медленно пожирающие его плоть, он, разгоняя сомнения, свято верил.

Сток – не последнее место в моей жизни. Придёт время, и я выберусь отсюда.

Изо дня в день незримо он изучал системы охраны и контроля 24-го уровня. В итоге сложилась неприятная картина. Все помещения Стока: камера, где он ночевал, коридоры, рабочие зоны и лифт просматривались видеокамерами. Помимо этого, все помещения всех уровней подземки были снабжены датчиками феромонов. Электронные приборы на молекулярном уровне реагировали на индивидуальный запах человека, а это уже серьёзно. Стоило только оказаться в любом из помещений, куда допуск запрещён, как тут же он оказался бы в западне. От охраны здесь не уйти.

Хотя всё это можно было как-то перепрограммировать, обмануть, но для этого требовался доступ к сети. Без интернета Василискин был связан по рукам и ногам. В секторе, где он работал, узник узнал, что сеть здесь есть, нужна была только Линза дополненной реальности. И он был уверен, рано или поздно она найдётся…»

…Тимур, не веря своим глазам, смотрел на труп своего напарника, ставшего ему здесь родным. Он отказывался верить в происходящее. Слабость ударила по телу, и он, выронив лопату из рук, наклонился к Палычу.

– Палыч, ты как? Палыч, слышишь!

Ему показалось, здесь что-то не так. Такого не может быть. Монстр просто убил его. Уничтожил как больную и ослабшую лабораторную мышь.

Василискин, стоя на коленях, как спящего ребёнка, прижал к себе тело напарника, с которым рука об руку трудился целый месяц. Он смотрел на истерзанного, изуродованного и в итоге убитого Стоком товарища по несчастью. Видимо, это и его участь уйти из жизни вот так нелепо и глупо.

Последний кусочек оптимизма покинул Тимура. Уверенность в благоприятном исходе каторги, достаточно долго жившая в нём, испарилась. Её место нагло и без спроса заняло отчаяние. Всё ещё тёплая кровь напарника липкой жижей пропитывала его робу. Заживо гниющий пленник смотрел на двух уродов. Хотя сейчас уродами они не казались. Внешне он не сильно от них отличался.

– Тело на ленту, быстро! И вперёд за нами! – скомандовал тот, что с огнеметом.

Тимур аккуратно положил обратно на пол тело Палыча, медленно встал и послушно рукавом свитера протёр от нечистот транспортную ленту. После, собравшись с силами, приподнял тело напарника, оказавшееся гораздо тяжелее, чем он предполагал, и аккуратно уложил его на транспортёр. Вдруг Тимура неожиданно затрясло в сильном ознобе.

– Быстрее! – требовал палач, направив на него дуло дробовика.

Узник, стоя спиной к смотрителям за порядком, синими трясущимися губами поцеловал в лоб мёртвого напарника и нажал на знакомую до боли красную кнопку. Труп Палыча ногами вперёд медленно пополз в Ад…

«За всё время существования Стока отсюда никто и никогда не сбегал, малой. Никто и никогда…» – пульсировало эхо в голове.

– Ты что оглох, тупое животное? Давай шевелись! – почти орал убийца.

Василискин почувствовал сильный удар прикладом в спину, и чуть было не повалился на бетонный пол, едва сохраняя равновесие. Отчаяние сдавливало его голову, горло и грудную клетку. Он с трудом сглотнул и механически поднял лопату, оказавшуюся прямо перед ним. Перед глазами за секунду пролетела жизнь…

Нет ничего… Вообще ничего…

Всё, что происходило до этого мгновения, – напрасная, пустая трата времени. Моя жизнь эфемерна и бессмысленна, как бы нам это ни преподносили различные учения и религии. Это просто самообман, каждый раз дарящий надежду и тут же её отнимающий. Жизнь – это череда маленьких побед и больших неудач, оканчивающаяся полным провалом и разочарованием. Хотя нет. Это тирада надежд, сдобренная соусом вымышленной свободы и таких же надуманных перспектив, в итоге приводящая в никуда…

Внезапная вспышка ярости, разорвав отчаяние, озарила сознание измученного арестанта. Он вдруг почувствовал аномальный прилив сил. Ненависть к происходящему оказалась сильнее усталости и давившей на него депрессии. Тимур крепче, чем мог, сжал черенок лопаты измазанными кровью руками и слегка, как бы пробуя вес инструмента, поднял её над полом. Казалось, дерево от давления его пальцев вот-вот треснет. Веса инструмента не ощущалось. Немного повернув голову в сторону, он оценил расположение незваных гостей.

«…Отсюда никто и никогда не сбегал, малой. Никто и никогда».

Вот и всё, – мелькнула последняя мысль.

Следующая секунда внезапно изменила расстановку сил.

– Это за Палыча! – громко выкрикнул Василискин, и резко развернувшись, вложив всю бешенную свою силу в удар.

Полотно лопаты от уха до уха разрубает голову надзирателя, держащего в руках дробовик. На курок огнемёта второй монстр нажать не успел. Не останавливаясь, вмиг озверевший пленник перенаправил энергию мчащегося инструмента. Описав в воздухе дугу, металлическая пластина штыковой лопаты ребром ложится на макушку огнемётчика. Расколов голову врага на две части, плотно увязло в районе горла.

Тела личной охраны хозяина Стока мёртвым грузом падали вниз. Они ещё даже не успели коснуться пола, как в зал ворвались несколько охранников в скинах, направив оружие на Тимура. Вслед за ними вбежал главный жирдяй этой вонючей дыры.

Группа поддержки, – с иронией успел подумать Тимур. В это же мгновение стальной дротик застрял в его груди. Резко потемнело. Содержимое дротика растворившись в крови Василискина, отключило его. Он потерял сознание.

12

Глаза открылись. Никаких снов, никакого чувства времени. Было ощущение, что он просто моргнул, и декорации перед ним поменялись. Правда, голова в этот момент раскалывалась на части, а картинка, стоящая перед взором от ещё действующего наркоза, плыла и двоилась. Чистое, почти стерильное помещение. Запах даже не то что сносный, а приятный.

Сладкая мята.

Тело Тимура находилось в полусидящем положении, утопая в очень комфортном, мягком кресле-диване, полной противоположности той груде тряпья, на которой он привык ночевать последний месяц. Перед ним была девушка лет шестнадцати. Она заботливо обтирала его голову влажным, пахучим полотенцем. Лёгкая улыбка озаряла её прекрасное лицо. Тимур огляделся. Картинка перед глазами выравнивалась.

Я умер. Это рай.

Юная леди, не обращая внимания на очнувшегося арестанта, продолжала заботливо ухаживать за ним. Боли от гниющих ран уже не беспокоили Василискина, он не чувствовал боли.

Тимур внимательно изучал черты её лица. Девушка была божественно красива. Линии бровей, глаз, носа, губ, подбородка неимоверно пропорциональны. Она была настолько прекрасна, что всё великолепие этой белой стерильной пахучей комнаты как-то само собой поблекло и перестало иметь значение.

Тело его было чистым и почему-то облаченным в белое кимоно, на ногах удобная тряпичная обувь. Покрытые язвами кисти рук плотно и в то же время аккуратно перебинтованы. Тимур поднялся с кресла, смотря на заботливую маленькую богиню. Стоять было тяжело. Восприятие гравитации, смешиваясь с наркозом, всё ещё обманывало. Сильно шатало, и он расставил руки в стороны, чтобы держать равновесие.

– Кто ты? Где я?

Вместо ответа юная фея сделала шаг назад, продолжая улыбаться.

– Кто ты!?

Тимур громче повторил вопрос. Красавица отступила ещё на шаг. Послышался низкий мужской голос сзади.

– Она немая, не старайся. Ей язык отрезали, когда ещё ребёнком была.

Из-за спины к нему подошёл рослый, огромный, одноглазый здоровяк в таком же бойцовском одеянии. Сверху от макушки его головы, вдоль левого глаза, губ, подбородка и до самой груди, тянулся старый зарубцевавшийся шрам.

– Привет, я дядя Вова, – улыбаясь страшным обезображенным лицом, сообщил бугай, протянув в сторону Тимура свою неимоверно огромную лапу.

Тимур представился. Дядя Вова аккуратно пожал его руку.

– Зачем ей язык отрезали?

– Болтала много. Здесь не любят болтливых, – серьёзно пояснил бугай.

– А ты герой. Охрану босса грохнул, да не просто грохнул, а лопатой. Эх-хо-хо-ха! – загоготал он.

– Как самочувствие?

– Где мы?

– Арена. В Стоке это единственное развлечение. Сегодня ты герой дня. Толстяк, когда увидел, что его мальчики того, был так взбешен, ты бы видел. Эх-хо-хо-ха.

– Что я тут делаю?

– Вообще, тебя хотели пристрелить на месте, но жирдяй решил, что это слишком просто. Я обещал боссу красивое зрелище с твоим участием. Как работник ты уже мёртвый. Остаётся Арена.

– Что за Арена?

– Это шанс! Считай, тебе повезло. У тебя есть противник, такой же бунтарь, как и ты. Сейчас вы столкнётесь на Арене. Бой на смерть, кто выживет, получит жизнь. Какую, пока неизвестно, зато жизнь.

Быстро прокрутив свою жизнь в памяти, Тимур не мог вспомнить, где он дрался. Ругаться, в смысле повышать голос приходилось, да. Но драться никогда. Тем более на смерть. Убийство лопатой было не в счёт.

Я на ногах-то еле стою, какая драка?

– Спасибо, дядя Вова. Но я еле живой, боец из меня так себе.

– Сынок, это не предложение, а единственный шанс. Сможешь. Сейчас мы пойдём на Арену, и ты уничтожишь того гавнюка, который попробует сопротивляться моему бойцу. Эх-хо-хо-ха.

Сенсей снова залился хохотом, потом стал серьёзным и достал из кармана своего кимоно наполненный чем-то старый стеклянный шприц на два куба.

– Рукав закатывай, – в приказном порядке сообщил дядя Вова.

Тимур с полным безразличием закатал левый рукав хрустящего накрахмаленного белоснежного кимоно. Юная красавица, послушно опустив голову в пол, ожидала команды. Огромный, как гора здоровяк вставил ему иглу между гниющих ран, попав в вену. Несколько секунд – и шприц опустошен.

Где-то на половине инъекции усталость и подавленность, словно сквозняком резко выветрило. Тело наполняла энергия. Тяжесть Стока улетучилась. Два кубика какого-то неизвестного ему вещества влились в кровеносную систему Василискина и наполнили его тело адреналином со всеми вытекающими последствиями.

Распрямившись, он резко набрал воздуха в лёгкие. Зрачки расширились. Энергия влилась в каждую клетку его тела.

Я снова жив. Жив и полон сил.

– А теперь просто уничтожь его, – здоровяк похлопал по спине подопечного, показывая ему направление к выходу.

Тимур глубоко вдыхал и выдыхал воздух. Что за раствор ему вкололи, он не знал, но в эти мгновения он чувствовал себя непобедимым.

– Первый раунд – рукопашная схватка. Здесь главное продержаться. Во втором получишь нож. В третьем оружие посерьёзнее. Главное – не дрейфь, будешь меня слушать, победа в кармане…

Выйдя за пределы подозрительно – стерильного помещения, Тимур увидел огромное пространство и толпы людей повсюду – по одну сторону ограждения одетых в лохмотья, по другую в Скин.

Да здесь представители всех мастей.

Даже те, кто был в свитерах, выглядели намного лучше его.

Видимо, в этом секторе каторга не такая мучительная, да и время свободное есть.

Место напоминало ему спортивный комплекс с трибунами, VIP ложей и рингом посередине. Даже после «мятной» комнаты запах был приятный. Воздух в этом секторе тщательно вентилировался, и вентиляция была качественной.

Зал был набит битком. Всё свободное пространство было заполнено людьми. На площадке возле ринга скопилось уже прилично народу, человек пятьсот, по меньшей мере. К рингу с двух противоположных сторон вели тропинки, выстланные красной ковровой дорожкой. По одной из них уверенной походкой в сопровождении своего сенсея шёл Тимур, а с противоположной стороны одетый в такое же, только чёрное кимоно, с капюшоном на голове и, видимо, со своим тренером, также одетым в чёрное, ему навстречу шагал противник. Обоих вели на ринг, размещённый посреди этого просторного подземного амфитеатра.

Лица противника Василискин не видел, оно пряталось под капюшоном. Взгляд его поочерёдно выхватывал лица в толпе, надеясь увидеть Грина. Пробежав по залу, он рассматривал сидящих в VIP ложе. Вот и один из Апостолов, вот и второй… Он смотрел на собравшееся руководство Бункера. Карлуша, поймав его взгляд, злорадно улыбался. Всё управление подземкой сейчас сидело на матче, где в поединке должен был сразиться один наглец, когда-то перечащий сильным мира сего.

Комментатор, облачённый в нарядный Скин похожий на смокинг, басом рычал в микрофон крылатые бойцовские фразы, заметно бодрящие собравшихся. Толпа ликовала. С появлением бойцов хаотичные крики массы постепенно слились в сканирование одного адресованного им слова.

– Смерть! Смерть! Смерть!

Подойдя к месту битвы, сквозь трёхметровую решётку, окружающую периметр ринга, он наконец разглядел противника, который снял свой капюшон и с серьёзным лицом смотрел на Тимура. Высокий худощавый альбинос.

Грин!

Тимур, и так возбужденный от сделанной ему инъекции, чуть не подпрыгнул. Это не галлюцинация, сознание его работало чётко. Это был Грин. Обоих сопровождающие завели за ограждение. Тимур не мог сдержать радости. Уголки его губ непроизвольно и радостно тряслись. Тренер старался донести свой вариант ведения боя. Но Василискин не слушал его.

Грин.

Тимур глазам не верил. Это был Грин. Тот единственный и верный друг, кого он знал в этой проклятой яме, кто стал ему самым родным в этом наполненном людьми муравейнике.

Грин… Чтобы выжить, я должен убить тебя? Вот дела.

– Вот кого ты должен прикончить. Жалкое зрелище, посмотри внимательнее. Худощавый даун. Правил здесь нет, главное скорее отправить его на тот свет. И всё, свободен. Первый раунд рукопашная, на рожон не лезь, прочувствуй его… Постарайся понять, дальше в руки инструменты получите… Тогда и прикончишь его…

Сенсей без остановки бубнил на ухо свою стратегию поединка, толпа грозно вопила и хлопала в ладоши. Апостолы, чинно предвкушающие интригующее зрелище, синхронно аплодировали, задавая ритм толпе. Адреналиновые волны бегали по телу.

Грин.

Тимур глядел на Грина, тот на него. Грин выглядел свежо и уверенно. Кожа его была розовой и гладкой. На лице не было и намёка на язвы.

Либо ты отдыхал всё это время, либо твои «крошки» активны.

Девушка с шикарной фигурой, из одежды на которой были только едва заметный купальник и лакированные туфли на высоченном каблуке, подняла над головой единичку, напечатанную на большом полупрозрачном квадратном пластике. Она, заманчиво повиливая бедрами, обогнула периметр шестиугольника, ограждённого высокой металлической решеткой и скрылась из виду. Противников сводят вместе, лицом к лицу. Тимур и Грин, который на полголовы выше его, смотрят друг другу в глаза.

– Ну ты и урод. Рот открой! – медленно, но уверенно прошипел Грин.

– Что? – не понял Тимур.

Делая вид, что запугивает противника, Грин правую руку положил ему на плечо, левую на шею и большим пальцем левой руки надавил на болевую точку, находящуюся за мочкой уха Василискина. Стало очень больно, Тимур, не выдержав, взвыл. Используя это мгновение, Грин подтянул к себе его голову и плюнул ему в открытый рот. Толпа хором взревела…

Василискин, не ждавший такого вступления, принял выходку более чем наглой и, не дожидаясь начала раунда, решил было съездить по физиономии бывшему начлабу, как вдруг нащупал языком у себя во рту тонкую полусферу. Что это было, он понял мгновенно.

– Сеть здесь устойчивая. Сейчас я ударю тебя. Ты упадёшь, вставишь линзу в глаз, и мы пообщаемся. Сечёшь? – прошипел блондин в лицо Тимуру…

Удар гонга. Первый раунд.

Грин резко выбросил вперёд правую руку, двинув другу в нижнюю челюсть. Удар был молниеносный и точный, Тимура сбило с ног, даже притворяться не пришлось. Он рухнул на пол. Адреналин быстро привёл в чувство.

Все-таки твои «крошки» активны.

Челюсть немела, он почувствовал боль и привкус крови во рту. С угла Арены что-то про «вставай», «врежь ему» и все в таком духе, горланил его сенсей.

Засунув пальцы в рот, Василискин достал линзу и, делая вид, что потирает перекошенное от удара лицо, незаметно вставил её себе в глаз…

Секунда и мир преобразился.

Грин не обманул, сеть была устойчивая. Перед взором засияла почти забытая дополненная реальность. Окунувшись в информационное поле интернета, Тимур ощутил долгожданное облегчение, сравнимое со спокойствием грудного ребёнка, поймавшего ртом сиську мамы после долгого, нервозного перерыва.

Первым делом он мысленно залез в опции наномашин, переведя ботов в автономный режим защиты. Дополнительная волна энергии тут же побежала по телу.

О-о! «Крошки» проснулись.

Ещё через секунду каждый нейрон его мозга обрёл электронную оболочку. Кровь хлынула в мышцы. Шум вокруг уменьшился до минимума. Дыхание выровнялось. Зрение транслировало картинку во всех деталях. Всё, что попало в поле его зрения, вся окружающая обстановка обретала целостность. Команда: «повышенная осознанность» в настройках ботов. Реальность ещё раз качественно преобразилась.

Положение ног противника. Чумазые лица кричащей толпы. Сенсей Грина в углу, напротив. Движение воздуха в помещении. Спаривающиеся мухи, сидящие на решетке периметра ринга…

Одновременно держа происходящее во всех деталях, Тимур медленно поднялся, слыша и чувствуя каждый удар сердца. Это был уже совсем другой Тимур.

Парни смотрели друг на друга, без перерыва обмениваясь текстовыми сообщениями посредством своих линз дополненной реальности.

«– И что дальше?»

«– Ожил? Отлично! Лишних вопросов не задавай, нам придётся драться, выкладывайся на полную. Будь естественным, не давай повода заподозрить тебя. Толпа жаждет крови. Сейчас для них единственный шанс повысить самооценку – это увидеть, как гибнет такой же, как и они. Проверь, на что способны „крошки“…»

Тимур снова мысленно залез в опции ботов, поставив скорость движения, реакцию и защиту тела на возможный максимум…

Несмотря на то, что движения их были быстры и точны, цели они практически не достигали, не считая скользящих ударов, летящих по касательной. Два ниндзя, порхающих по рингу.

«– Я смотрю, ты живчиком.»

Тимур подпрыгнул, раскрутил тело в воздухе на 360 градусов и выбросил ногу в голову Грину. Блондин прочёл манёвр в самом его начале и легко уклонился от летящей пятки.

«– Тебе повезло меньше. Но сейчас это значения не имеет. Сегодня мы покинем Бункер.»

Парировав удар, Грин изловчился, выстреливая левой рукой по печени противника. Василискин поставил плавный блок. Всё получалось само собой, словно они выросли в шаолиньском монастыре.

«– Может, начнём сейчас? Мы сможем перебить здесь всю охрану. Боты в режим „щит“, тело в безопасности. Смотри, что творится.»

Он сделал двойное сальто, двигаясь назад. После резко шагнул навстречу и повторил удар с разворотом в голову. Грин также ловко уклонился.

«– Есть план понадёжней.»

Двоечка в голову и маваши в корпус. Грин был просто реактивным, но Тимур успевал не только отражать его удары, но и достойно нападать.

Толпа в зале довольно быстро стихла, смотря на неожиданное представление.

«– Мы выглядим вызывающе», – заметил Тимур.

«– Какие предложения?»

«– Ты мне врезал, так нечестно, дай отвечу. Тебе всё равно, а мне приятно.»

«– Идёт.»

Грин сделал вид, что чуть замешкался, а Тимур, воспользовавшись наигранной неловкостью, дал прямой удар противнику в нос. Переносица хрустнула под костяшками его пальцев. Грин сел на пятую точку. Толпа сразу заметно оживилась.

Кровь струйкой полилась на кимоно и бетонный пол. Оба замерли. Боты штопали капилляры, одновременно выравнивая носовой хрящ. Секунда, две, кровавый ручеёк прекратился. Грин резко поднялся, рукавом утёр нос и без предупреждения направил ногу Василискину в голову. Тимур сделал вид, что проморгал удар и упал, про себя улыбаясь. Боли практически он не чувствовал. Ну, может, в первую долю секунды. Гиппокрины блокировали нервные клетки, мгновенно устраняя урон. Грин стоял, словно ничего и не случилось. Толпа вновь возбудилась, взорвавшись криками.

«– Переведи ботов на пониженную защиту, а то заподозрят неладное.»

Оба мысленно зашли в опции наномашин, на порядок уменьшив защиту тела. Удар гонга. Конец первого раунда.

– Ну ты крут, малец! Ты завалишь его, я уже не сомневаюсь. Вот это шоу! После победы, обещаю, никто тебя здесь не тронет, будешь тренироваться у меня. Мы с тобой у-ух, горы свернём, – верещал трясущийся от возбуждения, здоровяк со шрамом, предвкушая успех. Последние несколько месяцев ему доставались одни неудачники, не доживающие до третьего раунда, но этот просто подарок…

В углах ринга обоим бойцам сенсеи рассказывали свою версию победы над противником. Но у Грина был свой план.

«– И что за план?»

Отдышкой даже не пахло, но Тимур, общаясь с бывшим начлабом, притворялся уставшим, тяжело дыша.

«– Биться на смерть.»

«– Отлично, это всё?»

«– Да. Во втором раунде порежем друг друга ножами, а там видно будет. Защиту тела не повышай.»

«– Ты серьёзно?»

«– Тима, доверься мне. Мы же здесь не случайно.»

Читая текстовые сообщения друг друга, они не обратили внимания на ослепительную девушку, порхающую по Арене с напечатанной на пластике цифрой «2». Удар гонга. Второй раунд. У парней в руках по армейскому штык-ножу. Они в центре, толпа ликует, синхронно бросая им единственное слово:

– Смерть! Смерть! Смерть!

«– Ты уверен?»

Сжав в руке ножи, как хищники, столкнувшиеся лоб в лоб, они дико смотрят друг на друга и медленно перемещаются по периметру ринга. Внешне лица их были грозны и свирепы, но внутренне оба были спокойны и сосредоточены. Этот спектакль играть было необходимо. Толпа ревела от удовольствия. Апостолы, замерев, глазели на двух недавних коллег, уничтожающих друг друга ради никчёмной жизни в последнем из миров подземелья. Закон джунглей заставлял руководство Бункера трепетать от увиденного.

«– Не спрашивай, просто доверься мне. Бережем голову и сердце. В остальном можно проявить фантазию.»

С этими словами Грин резко выбросил руку вперёд. Острое как бритва лезвие ножа рассекло висок и щёку Василискина. Режим ослабленной защиты был очевиден. Реакция уже не та, да и боты реагировали слабо, ремонтируя первым делом крупные сосуды. Лицо залило кровью. Костный мозг удвоил производство эритроцитов. Противник и не думал останавливаться. Тимур успел поставить блок, спасая лицо от удара ножа. Рука, принявшая удар на себя, залилась кровью. Уже половина его кимоно из белого превратилось в тёмно-бордовое. Биологическая фабрика его тела по производству красных кровяных клеток трудилась на полную мощь.

«– Ну это уже слишком!»

«– Чего стоишь? Нападай, мы же бессмертные. Немного крови не повредит. Этого ждут все собравшиеся.»

«– Да ты псих!»

Василискин собрался с духом и набросился на альбиноса.

…Раунд удался. Крики в зале не стихали. Лезвия ножей, словно порхающие бритвы, мелькали в воздухе. Разговоры в сети прекратились. Парни выкладывались на полную. Удар гонга остановил исполосованных противников. Это походило на настоящее безумие. Ботов к концу раунда пришлось перевести в режим повышенной защиты.

«– Что, предлагаешь, по кускам себя покромсать?»

Не смотря на эффектное выступление и урон, нанесённый телу, Тимур не переживал за свою жизнь. На самом деле раны были поверхностные, для гиппокринов сущие пустяки. Непонятно было к чему всё это.

«-К чему это шоу?»

«– Я вспомнил всё, что было со мной с самого детства», – сообщал Грин.

«– Да ну?!»

«– Да. Я всё вспомнил. Моё имя Евгений, фамилия Гриневич. Грин – это прозвище. В Челябинске мои родители, и сестра. В ту ночь, когда меня забрали менты, меня сбила машина. Помню красный бампер, удар и полёт головой в асфальт. Тогда я потерял память. Не знаю, как, но, видимо, в этот момент что-то в голове переключилось, и я начал собирать роботов. Откуда это знание взялось, понятия не имею. В общем, я хочу вернуться домой.»

«– Афигеть, к тебе память вернулась!»

Василискин старался сдержать радость, понимая, сколько удовольствия могут принести воспоминания.

«– Тима, на лифтах мы не уйдём. Охрана не пустит. Если в башке пуля застрянет, „крошки“ могут не справиться. Уходим через Ад. В крематории единственная труба, выводящая продукты сгорания на поверхность. Диаметр около метра. Как только попадём в печь, зацепим тросы, нас встретят.»

«– Кто встретит?»

«– Не важно, увидишь. Главное – попасть в Ад.»

«– Как это в Ад? Туда же только мертвецов отправляют.»

«– Выход у нас один. Чтобы остаться живыми, нам нужно умереть. Мы притворимся мёртвыми. Посреди следующего раунда одновременно убьём друг друга. Целься в живот. Я всё рассчитал. Сеть здесь и в Аду устойчивая. Ставим ботов в режим „кома“ на 10 минут, за это время наши тела успеют отправить в Ад. Сегодня у них там более-менее свободно. Горелки включаются каждый час. Последнее сжигание было сорок минут назад. По расчётам, мы там будем максимум через десять минут, и около 10 минут на побег.»

Чтобы остаться живыми, нам нужно умереть. Как-то даже звучит нелогично. А ещё это: убьем друг друга, режим «кома», горелки через час, десять минут на побег по вертикальной семисотметровой трубе, вообще ни в какие рамки не лезет.

«– Что за побег? Я ничего не понимаю.»

«– Доверься мне.»

«– А если твой план не сработает? Если хоть что-то пойдёт не так? Хоть что-то?»

«– Выбора нет. Здесь мы уже мертвы. А так есть шанс. Заодно и проверим, насколько мы бессмертны. Соли съешь горсть. Да побольше.»

То, как улыбнулся Грин, сидящий в восьми метрах от него, Тимуру не понравилось. Шестнадцатилетняя ассистентка божественной красоты вытерла кровь и смазала какой-то мазью раны Тимура. Вдруг девушка изумлённо замерла, смотря на серебристую микроскопическую пыльцу, мерцающую на коже бойца.

– Дай мне двести граммов соли и стакан воды! – скомандовал своему сенсею Тимур.

– Какой соли? – не понял тот.

– Простой. Чем жратву солишь.

– Зачем?

– Последнее желание! Дай соли говорю, стакан воды и не задавай лишних вопросов.

Дядя Вова умчался, в эту же минуту принеся в пластиковом стаканчике соль. Он налил мутной воды в алюминиевую тару и с вопросом в глазах протянул оба стакана подопечному. После этого здоровяк вручил бойцу потёртую самурайскую катану. Грин из рук своего сенсея принял такую же.

Судя по виду, от этих клинков народу полегло не мало.

Василискин засыпал в рот полстакана соли, смыв её следом в желудок кружкой воды. После повторил процедуру. Грин сделал то же самое… Красотка с цифрой три на большом полупрозрачном пластике, вильнув бёдрами, исчезла. Удар гонга.

– Просто иди и убей его.

После второго раунда у бугая со шрамом больше слов не нашлось. От волнения сильно сжав кулаки, он с надеждой смотрел вслед своему «самураю», уверенной походкой идущему к центру ринга с расчехлённой катаной…

В свете направленных на них с потолка софитов сверкали лезвия самурайских мечей. Зрелище было завораживающим, в зале повисла волнительная тишина. Противники по силе и ловкости были примерно одинаковы, толпа с замиранием сердца наблюдала за развязкой. К середине третьего раунда на телах обоих бойцов добавилось ещё по нескольку кровоточащих ран…

Многие из собравшихся уже не желали им смерти. Толпу окутало уважение к этим двум самоотверженным и бесстрашным, отчаянно рубившим друг друга парням.

Остановившись на мгновение с поднятым лезвием, Тимур прочёл слова Грина в своей дополненной реальности.

«– Пора. Уходим. Бережём голову и сердце. „Крошек“ в режим „кома“. Двойной разворот навстречу, прыжок и катану прямо по горизонту. Лови».

Василискин увидел перед собой инструкцию: короткое трёхсекундное видео. На нём самурай раскручивал своё тело с катаной в руках, нанося разящий прямой удар вымышленному противнику.

«– Ясно.»

Тимуру не раз приходилось умирать, точнее почти умирать. Бывало, что смерть буквально дышала ему в лицо. В памяти всплыли все критические моменты, когда от смерти его отделяло только чудо.

Авиакатастрофа, побег в лодке, нападение медведя, падение с небоскрёба, взрыв бензовоза, выстрел охраны бункера…

Но сейчас было нечто другое. Сейчас предстояло умереть сознательно. И не просто умереть, а осознанно убить друг друга для того, чтобы получить пусть призрачный, но всё же шанс жить.

В эти мгновения время остановилось. Будущее казалось далёким тёмным пятном, убегающим в бесконечность. Решение принято. На ринге он, его подземный друг и сидящая внутри их тел технология, за которой остаётся последнее слово. Перед глазами поле настройки ботов.

«Режим: кома. Таймер отключения режима: 10 минут. Время до активации: 10 секунд, 9,8,7…»

Гиппокрины готовы к серьёзным повреждениям тела. Никакого страха. Полное осознание происходящего. Бойцы одновременно начали движение навстречу. Шаг, разворот на 360 градусов. Второй шаг, разворот на 360 градусов. Оба раскручивали свои тела, придавая будущему удару инерцию. Синхронный прыжок. Они как актёры на сцене, лезвия катан выброшены навстречу друг другу. Удар…

Катана Грина пробивает грудную клетку Василискина чуть выше диафрагмы на дюйм левее сердца. Лезвие входит в грудь, рвёт правое лёгкое, проходит между рёбрами у позвоночника, вспарывая кожу спины. Уперевшись рукоятью в грудную клетку, калёная стальная пластина выходит сзади. Удары нанесены одновременно. Катана Тимура нацелена в живот. У Грина повреждён кишечник и пробита левая почка. Шмякнувшись друг о дружку ещё в воздухе, проколотые катанами тела обоих бойцов падают на холодную, залитую кровью плоскость бетонного пола.

Последнее, что видел Тимур, – это испуганное лицо своего сенсея, выкатившего от неожиданности единственный глаз. Надежды здоровяка со шрамом не оправдались. Ощупав пульс, врач поднял скрещенные руки в зал, констатируя смерть обоих бойцов…

Катаны извлекли из тел. Трупы, облачённые в окровавленную, испоротую ткань, вынесли в конец зала и положили на резиновую колею под гробовое молчание шокированной таким неожиданным финалом публики. Апостолы были довольны. Рефери, отдавая дань храбрости и бесстрашию обоих бойцов, объявил минуту молчания. Зрители проводили тела бесстрашных героев в последний путь под синхронный грохот аплодисментов собравшейся на бой толпы. Лента унесла их в Ад…

Бой был уникальным. Никто из присутствующих не смог вспомнить ничего подобного. Абсолютно все были в упоительном восторге, несмотря на посмертную ничью…

13

Василискин сам программировал «кому». Испытания на крысах и кошке Багире были удачными. Ни на себе, ни на ком другом из людей он не стал её проверять, предполагая, что это им никогда не понадобится. Это был единственный режим гиппокринов, оставленный им на потом. В режиме «кома» сердце билось с периодичностью один удар в тридцать секунд, разгоняя по телу обогащённую кислородом кровь и поддерживая жизнь на грани исчезновения.

После встречи тел с самурайскими клинками боты уже в автономном режиме усилили защиту органов, препятствуя току крови к повреждённым тканям, и ремонтировали смертельные раны…

В том, что оба противника были мертвы, не сомневался никто из зрителей этого уникального боя. И никому даже в голову не пришло, они умерли, чтобы жить…

14

Человеческий мозг – это сверхмощный, до сих пор до конца неизученный биологический компьютер, свойства которого мы используем лишь поверхностно. В состоянии бодрствования мозг способен обрабатывать свыше 50 миллиардов (!) операций в секунду, контролируя целостность системы жизнеобеспечения тела. Мозг контролирует работу всех систем организма, каждого органа, всех тканей тела в отдельности и синхронную работу многотриллионной армии клеток-фабрик, из которых мы и состоим.

В активном состоянии центральный квантовый процессор нанопринтера, встроенного в тело, беспрерывно обрабатывал до 50 миллиардов операций в секунду. Этот показатель был близок к работе человеческого мозга. Программа, созданная Тимуром, обеспечивала чёткое беспрерывное функционирование этой чудо-наномашины, пропуская бешеное количество информации, поступающей от всех клеток тела. Сканер каждого бота непрерывно загружал, а нанит обрабатывал информацию с ДНК, передавая данные на центральный процессор…

Процессор был связан со всеми нанитами ботов, находящихся в теле. Приоритетная задача гиппокринов – сохранение всех тканей тела и поддержание мозга в рабочем состоянии. Как только команды мозга говорили о нарушении работы или деформации тканей внутри носителя, гиппокрины тут же стремились устранить этот дефект. Биомеханический симбиоз наноструктур делал невероятное. Тело обретало практически полную неуязвимость.

…Вагонетка, груженная отходами, медленно катилась в крематорий. Среди кучи мусора и отходов покоились тела павших бойцов. Как только вагонетка заняла место в отсеке сжигания, двери крематория сомкнулись, не пропуская в камеру даже мухи. Выход из «комы» был быстрым. Ровно через 600 секунд после активации программы, Тимур открыл глаза одновременно с Грином. Оба поднялись на куче отходов, кликнув данные состояния тела.

– Мы живы!

– Да! Живы!

Осознав это, парни хлопнули друг друга по рукам.

Почти порядок, основной урон устранён. Большая часть колонии гиппокринов покоилась в режиме ожидания. Небольшие группы ботов упорядочивали каналы кровотока капилляров в уже частично затянувшихся ранах.

Клик на таймер работы печи. До включения горелок оставалось восемь минут. Температура горения в печи достигала 3000 градусов, практически поверхность Солнца. При такой температуре вся материя, что может существовать на Земле, включая самый прочный минерал, такой как алмазы, разрушалась, превращаясь в тепловую энергию, пепел и дым. Любая защита перед такой температурой была бессильна.

Сеть Интернета устойчивая. Трос с двумя карабинами болтался перед ними. Кристально чистое сознание в доли секунды оценило ситуацию.

Как и обещал Грин, их встречали. Кто-то сверху на глубину более 700 метров опустил прочный трос, изготовленный из волокон какого-то облегчённого материала, который по идее должен вытянуть их на поверхность. Всё шло по плану…

Нет, не всё! От трубы их отделял жёсткий металлический каркас сварной решётки из толстой арматуры над их головами. Решётка закрывала всю окружность трубы. Она защищала печь от падения предметов с поверхности. Никаких замков, ни намёка, чтоб её открыть. Инструменты, способные справиться с преградой, вокруг отсутствовали.

– Давай. На раз, два, три.

– Раз, два три.

Оба бойца, направив всю силу в ладони, выбросили руки навстречу стальным прутьям. Усиленный ботами удар заставил металл слегка согнуться. Но это было ничто по сравнению с ожидаемым эффектом. Решётка оставалась на месте. Ещё один бесполезный удар. Они били решетку ещё. И ещё.

– У нас есть семь минут. После этого мы превратимся в пепел. Что делаем?

Грин глядел на Тимура.

– Решётку не пробить. Из крематория не выйти.

Эта новость заставила их взволноваться не на шутку. Всё шло по плану, они у выхода, за ними никто не гонится, Гиппокрины справились, «кома» оттестирована, они сильны, и долговечны. Лучшего и желать нельзя. Но огонь уничтожит их. Они не знали про решётку, только про трубу.

– Интеллект «крошек» способен обучаться. Сейчас проверим, насколько быстро. Других вариантов не вижу.

В настройках ботов, мысленно задав незнакомую гиппокринам команду «деактивация преграды за пределами тела», они схватились за прутья решётки, на всякий случай, сжав их как можно крепче…

Тоненькие серебристые ручейки паутинками заструились сквозь поры в коже пальцев. Часть колонии гиппокринов выходила на поверхность тела, окутывая арматуру.

– Главное – руки не отпускать. Сейчас «крошки» как астронавты в космосе. Разрыв с центральным процессором отключит их.

Василискин кивнул в сторону жидкой серебристой массы, уже вовсю разбирающей молекулы стали.

– Они работают цепью, разорвём её и конец. Боты погибнут, мы вместе с ними.

– Понял. До включения горелок шесть минут!

Парни наблюдали невероятную картину. Металл решётки под их пальцами таял, как масло от входящего в него раскалённого ножа. Им оставалось только медленно скользить пальцами по арматуре.

Четыре минуты спустя срезанную нанотехнологичным лезвием решётку кинули на кучу с отходами. Гиппокрины вернулись в тела. Узники пристегнули карабины к брезентовым поясам кимоно, и через сеть Грин дал сигнал на подъём тем, кто был на поверхности.