Читать онлайн Промахи и победы бесплатно

Книга «Промахи и победы». Сергей медведев.

Вступление.

Все самое лучшее со мной случилось в самые худшие мои времена. Сергей Медик

Прочитав вступление, вы поймёте, что делать далее.

Третье января две тысячи восьмой год от рождества Христова. Ночь. Два часа сорок минут. Я не сплю – размышляю о своей жизни и принимаю окончательное решение – написать книгу. Книгу о себе – «Исповедь грешника или Проповедь предпринимателя». Сейчас ты, читатель, быть может, держишь ее под другим названием, но тогда я думал именно так.

Мне важно для самого себя найти ответ на вопрос: для чего писать и издавать книгу? Хочу прославиться? Заработать? Помочь кому-то, кто в трудном положении? Если совпадет и первое, и второе, и третье, буду рад. Но главное удовлетворение получу, если мое сочинение заставит хотя бы одного человека измениться или задуматься над изменением в лучшую сторону. Любая дорога начинается с первого шага, и такой первый шаг к осознанию кем-то себя может быть сделан, благодаря опыту моей жизни.

Писать книгу когда-то мне настоятельно советовал мой друг, пообещав услуги корректора и редактора. Он – профессор, доктор наук, и человек, вместе со мной в молодости, зарабатывающий деньги физическим трудом. Я учился в институте, а по вечерам мы с ним штукатурили дома, которые я строил летом. К его предложению о книге, тогда я отнесся скептически, зачем и кому нужна моя книга?

А он позже даже сделал заголовки к нескольким главам. К той поре мы вместе выпускали газету. И как-то он произнес слова, которые врезались в память: «Ты – предприниматель, который очеловечивает бизнес». Сейчас я понимаю, что он имел ввиду и горжусь этим комплиментом. Друг для меня был и есть человеком с правильным пониманием жизни. Пожалуй, только большие деньги зарабатывать у него не получается, а мне жизнь дала и эту возможность.

Сегодня я остро ощущаю недостаток информации о предках, никто для меня таких записей не оставил. Значит, эта книга – и для моих потомков. Конечно, не всё ими будет оценено однозначно хорошо. Но с испытаниями, которые предлагала жизнь, я справился. И даже имею что-то материальное, хотя это далеко и не главное. Люблю много говорить о себе, в моей речи часто местоимение «Я». Имею такой недостаток. Но признаю: многого из того, что есть, могло не быть, если бы рядом не находились мои родные, друзья, компаньоны и просто добрые люди, у которых был нужный мне в тот или иной момент жизни совет. И под моим «я» прошу подразумевать и людей, которые были, есть и будут всегда. И даже, если их по каким-то причинам нет рядом, я о них не забываю и упоминаю в своих ежедневных молитвах.

Что имею? Что имеем? Наверно, правильнее «я», но, по сути, «мы». Традиционный бизнес оцениваю более чем в миллион долларов, в нем развивается несколько направлений. Живем в хорошей квартире. Ездим на дорогих автомобилях. Отдыхаем за рубежом, посетили более тридцати стран мира. И все-таки главное богатство – это моя жена, мои дети и внуки, мое окружение. И, надеемся, что с нами Бог!

Может быть, кем-то это будет воспринято не таким уж и большим достижением. Что ж, каждому свое. Мне дорого то, что есть, чего я добился.

Возможно, в описании жизни многое покажется вам, как и мне самому, не слишком красивым, даже неприятным, но не будь этих событий, не будь этих трудностей, кто знает, состоялся бы я? Был бы таким, каков сейчас? Глубоко уверен, что только трудности позволяют чего-то достичь в жизни. Люди, не желающие преодолевать препятствия, при внешних, казалось бы, благоприятных обстоятельствах, чаще так и остаются посредственностью. Хочу на примере моей достойной не только с финансовой точки зрения жизни показать, что каждый, каждый из Вас, может достичь то, что имеем мы, и гораздо больше.

Хорошо помню глаза моего, тогда восьмилетнего, сынишки. Он просил меня: «Папа, ты, пожалуйста, не пей!» А я лежал на диване, с головной болью, и уж, конечно, ничего не мог ему обещать. Я тогда явно деградировал. Прошло более двадцати лет. И, Слава Богу, выкарабкался из угарного состояния. Спасся. Выжил. Несколько раз в жизни я уже стоял на краю пропасти, на грани смерти. Что меня спасло? Семья, друзья, обстоятельства, случай или ещё что-то? Наверное, всё вместе.

Еще эпизод. Моей тринадцатилетней дочери позвонил молодой человек, фотограф, и предложил фото сессию с ней и нашей собакой породы далматин. Спросил у неё фамилию, и она ответила: «Медведева». Он сразу: «Ты дочь того самого Медведева?». Видимо, интонация вопроса была особенной, и Маша поторопилась заверить, что нет, её папа – не президент. «Это я понял, – говорит он, – нет, того Медведева, который – директор ВЧМ?». «Да», – ответила Мария. А потом поинтересовалась у меня таким необычным его отношением ко мне. Я объяснил, что в семье я – папа, а в обществе для других людей – не совсем обычная личность. Не знаю, поняла она или нет, но я видел её глаза. В них – и восхищение от имени звонившего ей человека, и её гордость за папу. Такие моменты деньгами не измеришь.

Или: показывал я бизнес-план возможностей работы в Интернете. Вечером Мария спрашивает, где я проводил презентацию? Я ответил. Оказывается, мальчик, её знакомый из социальной сети, интересуется, не ее ли я отец? Он был на этой презентации и после выступления признался, что «просто влюбился в меня». Текст я сам читал в сообщениях. Опять – глаза дочери… Она смотрела на меня с гордостью. Вот они, эти приятные, и, пожалуй, главные моменты в жизни. И нужно их отражать в Книге Жизни.

Книг в мире много. Есть кому-то и совсем не нужные. А как решить, какая нужна и полезна именно тебе? И какое место в этом ряду займет моя книга с моим субъективным мнением и видением? Я уверен: все в мире для чего-то нужно.

Пишу с ошибками, изъясняюсь косноязычно, но знаю, что друг, профессор филологии, все поправит и до тебя, читатель, книга дойдет в удобоваримой форме. Быть может, друг и похохочет над моей безграмотностью. А вы – над моей жизнью.

Но для меня она не была смешной. Да, я знаю, моя жизнь – это всего лишь МОЯ жизнь, и, может быть, для вас и не станет примером. Но мною движет надежда. Надежда на возможность у кого-то что-то исправить, если все плохо, или поправить, если не все безнадежно. Моя жизнь, как мне тоже иногда казалось, совсем была безнадежна. Но, как я уверился, никогда не надо ничего решать за Бога. Он вам жизнь дал и только ему ее забирать.

История моей жизни, возможно, многих заставит подумать: «Как глупо и порой бездарно!». А я сегодня заявляю: у меня – великолепная жизнь и на другую ее не поменяю. Горжусь тем, что Господь доверил мне мою жизнь! На пути было много испытаний. Я выдержал, хотя кто-то бы споткнулся.

И если спросите, хотел бы я что-то в своей жизни изменить, даже самые глупые моменты, я твердо скажу «нет». Я доволен, Господи, всем!

А неприятные моменты буду описывать для того, что бы вы поняли: я – не инвалид, у меня нет физических недостатков, наоборот много достоинств. Но столько было ошибок и столько сил отдано на их исправление, что, пожалуй, победа над физическим недугом будет очевидней, чем то, о чем буду рассказывать. Победа – над алкоголизмом, курением, наркоманией моего старшего сына, прелюбодеянием – каждая победа стоит не малых, можно даже сказать, огромных усилий. Многие, очень многие, не считают или не признают недостатками такие зависимости. Но я на собственной судьбе убедился: зависимости эти забирают, отрывают силы, энергию, время от построения настоящей счастливой жизни в любви к людям и Господу.

Описываю все не с целью выбить слезу и разжалобить. Думаю, многие и больше испытали или испытывают. Говорю: я не сдался ни на одном отрезке своей линии жизни, и мои намерения видит Господь и помогает мне. Он вел меня, когда я даже не понимал его присутствия, а когда и обрел веру, все равно не всегда понимал, что для меня действительно ценно. Но Его безоговорочная любовь привела меня к свету. И это прекрасно!!!

Знаю, есть такие же, как я грешные, знаю, что изменения – это трудности и страдания. Но всё можно преодолеть. Я преодолел! И вы не одиноки и можете спросить у меня лично, можете попросить моего публичного выступления, как выйти на путь преодоления и побед. Я готов говорить с любой аудиторией, открытое сердце поймет любой. Мое сердце открыто для всех.

Жена охлаждает мой пыл: – «Зачем это тебе?», ей стыдно за мои грехи, и пусть лучше люди о них не знают. А кого больше надо стесняться – людей, которые могут не знать, или Бога, который знает о тебе все и даже еще не случившееся с тобой? Некоторые не поверят в мои откровения, а для кого-то это станет примером и поводом к действиям, а кто-то за спиной осудит и посмеётся: я не такой, думает он, я лучше! Будь осторожен, читатель, ведь ты не знаешь планы Бога. Но какие бы ни были Его планы, они построены на любви к нам, безоговорочной и всеобъемлющей, хотя порой не понятной.

Пока не знаю, как построю книгу. Я же просто в рукописях изложу свои жизненные факты, а может и не только свои. Книга будет во многом автобиографичная, но и с долей вымысла: если кто-то во что-то не поверит, пусть посчитает вымыслом.

В жизни много чудес. И многие чудеса, произошедшие со мной, я опишу в книге. А вот и очередное! Пишу эти строки и вдруг слышу: где-то что-то зашуршало. Думаю, наверное, вентилятор на компьютере сигнализирует мне о том, что я занялся не своим делом. Вернее, не вентилятор, а Господь подсказывает: прекращай, ведь даже вентилятор ломается от твоей писанины. Вот такие мысли-сомнения… Значит, хорош на сегодня, решаю я. А может и навсегда, раз это – не мое, вот даже Господь подсказки дает. Выключаю компьютер. Шум не прекращается. Волосы у меня – слегка дыбом. Надо же, компьютер спалил своим бредом. Разворачиваю системный блок, осматриваю, а из-за него выглядывает голова хомячка, любимца дочери. Ну, и напугал же ты меня до смерти! Вот так мы всегда пугаемся неизвестного. Начинаю его ловить, а он не дается. Беру тряпку, накрываю. Попался, дружок, отправляйся-ка в клетку. И как же ты выбрался из неё? Внимательно осматриваю и представляете не нахожу, всё плотно закрыто. Да и в системный блок как попал? Что это? Для меня – чудо!

У каждого чуда есть объяснение, только не каждый может понять всю его полноту. Одному Господу все известно. А мне ясно одно – надо писать книгу не смотря ни на что. Препятствия будут и то, что они есть, и означает, что я – на правильном пути. Господь любит нас, иначе бы испытаний не давал. От размышлений становится хорошо, от ощущения, что я нужен Господу, радостно. Вот моменты – самые счастливые в жизни. Это сейчас. А раньше – вина бы побольше, девчонок покрасивее, денег кучу, тачку покруче… Стыдно… Господи… Прости…

Читая книги, смотря фильмы, и получая всяческую информацию о известных людях, гениях, мыслителях, я осознаю свою «мелкость», «ничтожность по отношению к ним», а мы как всегда хотим быть значимы. Ну, я по крайне мере точно. И понимая, что нужно было им пережить, что бы стать таковыми. И не скрою, завидно. Но понимаю, это огромный труд. Но я не об этом. Я о том, что для Господа я такой же, как они. Не менее любим, а может и более. Он не взвесил таких трудностей на меня. Дал ношу, которую я смогу нести. Всячески помогает мне в этом и всегда, я повторяю всегда, находится со мной рядом. Я был поражен, осознав это, понимая, что в это время Он и с каждым из вас, и управляет вселенной, и ещё всем, чем мы живем и ощущаем, и что ощущать не можем, в связи со своей примитивностью понимания всего сущего. Я не обо всех, я о себе. Я задаю Ему вопросы, Он мне отвечает. Не в прямом смысле говорит, но я понимаю, это диалог. Иногда молчит, и я сам пытаюсь найти ответы. Последнее время всё чаще молчит и дает возможность пройти те испытания, которые Он мне дал, преодолеть самому. Ведь когда-то я попросил Его: – «Господи, научи меня, потихоньку, не больно, что бы я понял». На "потихоньку", ушло много времени, я имею ввиду развитие, как личности. И я понял без боли нет роста. Терпеть тяжело. Не сдаться ещё тяжелее. Победить, это эйфория. Я знаю, это Твоя победа Господи, но моими руками и действиями. Это моя жизнь и спасибо Господи, что ты мне её доверил.

Я только сейчас понял, что Господь всю жизнь вел меня к свободе, которую, в принципе, все мы получаем при рождении. Но в силу человеческих обстоятельств можем сразу ее потерять и практически всегда это делаем. Чтобы жить, мы вынуждены очень часто дешево продавать себя: Свой мозг, руки, мысли, действия.

Мой пример с покупкой машины помог многим и у меня есть еще, чем поделиться, что я и делаю в этой книге.

Если я смог, смогут и другие.

Нет никаких ограничений, меняется мышление, меняется жизнь.

Всё, о чем в жизни мечтал, получил и даже больше. Всё, чего боялся, тоже получил и даже больше. Остальное – в будущем. Ведь получал я не всё сразу.

У меня такое мнение, что, если мне скажут, что завтра умирать, а сегодня можно начать новое, перспективное, я начну, ведь целые сутки можно жить этим, созидая.

Доволен ли я жизнью? Да, доволен! Я счастлив!

Легко ли мне сейчас? Нет, нелегко.

Согласился ли я прожить другую, более счастливую, жизнь, если бы была такая возможность? Нет! Твердо – нет! Я очень доволен, что мне доверили именно эту – нелегкую МОЮ жизнь.

Очень благодарен людям, которые были и есть со мной рядом. Они участвовали в процессе, внесли свою позитивную или негативную лепту. Так, видимо, было нужно. Спасибо всем!

Просто поймите: я всем ВАМ благодарен!

Ну, с Богом!

Просите – и дано вам будет, ищите – и найдете, стучитесь – и отворят вам. Ибо всякий, кто просит, получает, кто ищет, находит, и тому, кто стучится, отворяют. Евангелие от Матфея глава 7 стих 7-8.

21 мая 2022 года. Сижу, перечитываю и думаю, действительно бред. Кому это нужно. Кому это нужно кроме меня самого и, наверное, моим детям, потомкам. Поэтому продолжаю, иногда садится за книгу, перечитывать и что то добавлять. Многое изменилось за это время. У меня в 2016 году случился инсульт. Я потерял фирму и доход от неё. Налоговая меня банкротит. У меня огромные долги. Я, по прежнему, не сдаюсь.

Из шикарной квартиры переехали в двухкомнатную, но новую.

Автомобилей нет. Все пришлось продать, закрывая долги. Тот человек, о котором я думал, что он настоящий друг, предал меня, обобрал и на суде говорит, что не знает меня.

Мне тяжело это далось, но я его простил, молюсь за него, перестал оспаривать в суде свои претензии. Осознав, что это мне так дано Господом. Развиваю новый бизнес в Интернет. И осознаю, счастлив.

Не буду переделывать первоначальный текст, буду добавлять переосмысления.

Глава 1. Начало диалога. Или первое чудо.

Однажды, поставив машину в гараж, а он находился метрах в пятистах от дома, я шел и задумался: «А почему бы мне не попросить у Бога помочь мне бросить курить?» Иду и так мысленно с Богом разговариваю: «Господи, я не знаю, есть Ты или нет, но говорят, что ты помогаешь людям. Если Ты есть, сделай так, чтобы завтра я бросил курить. Вот тогда я в тебя поверю». Я, вроде, не ставил условие, но, в принципе, можно было понять, что это и есть условие. Такая маленькая наглость с моей стороны. А сейчас я понимаю, что совсем не маленькая наглость – большая наглость. Но, тем не менее, попросил. Придя домой, лег спать и как говорится, забыл.

Я бросал курить очень много раз, очень много раз. Закурил тогда, когда попал первый раз в вытрезвитель. Потом, примерно через полгода курения, бросал – полгода не курил, потом опять начинал. Мне, тогда было, довольно легко бросить курить, не составляло никакого труда. Поэтому я то курил, то не курил. Через некоторое время я начал понимать, что бросать курить мне становится все сложнее и сложнее, и с каждым разом сложности только добавлялись. Заканчивался двадцатый век, мы переживали сильнейший кризис, называемый дефолт 1998 года. Наша фирма потеряла 500000 долларов, не отданных долгов. Были проблемы с закупкой и реализацией товаров. Я тогда уже не употреблял алкоголь. И сигареты были моей отдушиной. А курил я тогда более одну две пачки в день. Появилась одышка, головокружение, потливость, слабость и все вытекающие последствия. Усугублялось все стажем курения более пятнадцати лет. Я окончательно решил покончить с этой пагубной привычкой. Перестал покупать сигареты, но начал их «стрелять», это так говорят курящие, когда просят у кого то сигарету. Так как деньги у меня на это дело имелись, попрошайничать было стыдно. Перестал попрошайничать, стал покупать сигареты у старушек по одной, поштучно. В итоге выходило даже дороже. Потом мял пачки, выкидывал, С обещанием себе самому, что это последняя, но пользы от этого было мало. Зарекался, что только ни делал, но бросить курить самостоятельно уже не мог. Тесть в свое время говорил, лучше выпей сто грамм, чем курить, гораздо сложнее бросить курить, чем бросить пить. Но я его тогда не послушался.

Я еще не верил в Бога, просто начал проникаться, стал слушать, стал слышать. Мне говорили, что Бог исполняет желания. Я не мог понять, как Бог может исполнить желание? А с другой стороны – почему бы и нет?

Утром проснулся – была суббота, спокойно позавтракал, мы съездили на природу. К вечеру заметил, что не курил, и не хочу. Списал все в пользу субботы: выходной день, я нигде не понервничал, ничего меня не расстроило. Хотя раньше закуривал с самого утра. Так прошло и воскресенье. Я был уверен, что закурю в понедельник. Прошел понедельник, прошел вторник – а я не курю и не хочу. Для меня это было открытием, откровением, чудом. Тем более, на фоне, вспоминания последних мытарств я осознал очень ясно, что Бог есть, и Он услышал и помог, невзирая на редакцию просьбы. И тогда я совершил оплошность, сам себе горделиво так заявил: – «Я больше никогда не буду курить». Нельзя так думать, ведь все зависит не от тебя, а от Бога. Это я понял потом. Примерно полгода я не курил, у меня всё нормализовалось, я перестал кашлять, избавился от потливости, спортом начал заниматься.

Я был тогда в разводе, дети от меня жили отдельно, у меня был второй брак, вернее совместное проживание, но детей я навещал и естественно всячески помогал. Встречается мне старший сын и говорит, что ему нужно съездить в областной центр, сдать анализы. Я спросил, почему он не сделает это здесь, в нашем городе? Он ответил, что здесь результат положительный, и его направляют на дополнительное обследование. Что за анализы, спрашиваю. Отвечает: «Да на СПИД». «Как на СПИД?» – я ошарашен. «Да, папа, у меня подозрение на СПИД».

Ну, вы представляете себе реакцию отца, узнавшего, что у его ребенка СПИД. Да у меня волосы дыбом встали! «Сынок, а что случилось? С кем же ты переспал?» А он говорит: «Я не переспал, я колюсь, – и добавил: – Героином…» У меня не было слов… Я знаю, что такое героин, что значит колоться. Мне говорили, что мой сын употребляет что-то плохое, я не верил. Раньше он жил у меня милая его проверяла, мы раздевали его догола, смотрели ему вены – ничего не было. Было только странно, что он слишком худой и какой-то сонливый. Думал, наговаривают на сына или завидуют, что мы хорошо живем, ведь бывает же такое, что завидуют люди. А тут он мне сам и говорит: «Папа, я колюсь». Ну, я, конечно, дал ему денег на поездку. Тут уж, естественно, у меня особенное расстройство – я закурил. По привычке. Думал, легче станет.

Через некоторое время встретился с сыном, после его поездки он сказал, что подозрения не подтвердились, реакция оказалась отрицательной. Гора с плеч. Но проблема-то все равно остается: наркомания. Спрашиваю: «Что делать-то будем?» Отвечает: «Ну что, это же зависимость, она уже руководит мной. Я не знаю…»

Я встретился с другом, у него сын тоже наркоманил. Он его возил везде, где-то кодировал, еще что-то делал. Говорю ему: «Вот, друг, такая ситуация у меня». На что он мне отвечает: «Это очень сложная ситуация, моему сыну ничего не помогает». Единственное, что могу посоветовать: в областном центре есть христианская программа «Двенадцать шагов», она помогает. Либо твоему сыну надо влюбиться, чтобы женщина хорошая ему попалась, вытащила его. Надо ехать в глухую деревню, чтобы никого рядом не было и негде было бы взять наркоты, тогда любовь их вместе держит, вместе они могли бы справиться с этой бедой».

Мы договорились с другом, что поедем отдыхать в санаторий, взяли своих сыновей с собой, там сходили на консультацию. Специалист-консультант указал нам на возможные сложности – что нужно будет ездить к ним и что я сам больной. Я удивился: «Как я сам больной?» «У вас сын колется, значит, и вы сами тоже больной». «Как это я болен? Не может этого быть!» – возражаю». «Вы со зависимый». Мы стали ходить на эти группы, сын на группу зависимых, я на группу со зависимых. Группы проходили один раз в неделю. И мы, каждый на своей машине стали ездить на них в Тюмень. В следующих главах расскажу подробнее об этом.

Еще перед поездкой в санаторий я говорил с другом, он мне сказал: «А что мы хотим от наших сыновей? Да, они у нас колются героином. А мы с тобой? Мы сами с тобой наркоманы. Мы же с тобой курим. «Хороший» же подаем пример…» и что такое никотин и героин? В то время уже опять начал курить постоянно. Мы договорились с ним, что бросаем. Я вспоминал про просьбу к Богу, но в этот раз стыдно было просьбу повторять. Вот уезжаем в санаторий, три недели там живем, бросаем, а по приезде уже не курим. Мы заключили пари. Я решил сам бросить курить. Я приехал туда раньше на два дня, отдыхаю, ничего меня не волнует, все хорошо, но курить мне все равно почему-то хочется. К вечеру я не сдерживаюсь, покупаю сигареты – и в номере выкуриваю одну сигарету… На следующий день терплю, но к вечеру это становится уже невыносимо, как говорится, уши трубочкой заворачиваются, – и опять вечером курю. А назавтра приехал друг, спрашивает: «Ты что, куришь?» Я же не мог сознаться, отрицаю. Друг сидит вечером у меня, мы, наверное, часов с шести до одиннадцати после ужина разговариваем, а я сижу и думаю: «Ну, когда же ты уйдешь, ушел бы ты быстрее. Мне уже курить хочется. Я уже не могу». В голове шумит, тошнит, и прочее, и прочее. А он сидит. И вот он, наконец, ушел. Я быстро бегу в туалет, хватаю пачку сигарет и закуриваю. Буквально две затяжки успел только сделать – стук в дверь. Я быстрее бросаю сигарету, зубной пастой быстро зубы чищу, открываю дверь, друг стоит: «Привет, я это… забыл вот что…» И ни о чем еще часа два со мной говорил. А потом ушел. Когда он ушел, я думаю: ну вот что я делаю? Есть же такая возможность – не нервничать, не курить, и я решил опять терпеть. Начал опять борьбу с собой. Злости на него не было, как раньше, была досада. Да, раньше мы тоже заключали с ним пари и я проигрывал. Иду я по городу курю, прохожу мимо дома, где у него квартира для сдачи в аренду. И он мне с балкона второго этажа кричит: – «Серёга, оставь покурить». И помню, такая злость на него была, что подловил меня.

И вот эти все три недели мне было так трудно, так сложно обходиться без курения. Я еще подумал, не попросить ли у Бога еще раз помощи в этом деле. Но мне было стыдно, и я не попросил. Решил: сам справлюсь. За три недели как-то попривыкнув, я приехал домой не курящим. Друг впоследствии сознался, что догадался о моем срыве: «Я же специально к тебе в номер вернулся, отсидел у тебя еще два часа. Хотел убедиться, что ты не куришь». Но ничего мне тогда не сказал. Вот такой он Штирлиц.

Все нормально. Я не курю. Сын ходит на «Двенадцать шагов». Я хожу. Да эта программа, здорово подвинула меня в понимании веры в Бога. Это все происходило осенью. Но наступила весна. Вот уже и мой день рождения в мае. Как всегда, мы отмечаем это мероприятие в нашем коллективе с менеджерами, бухгалтерами, кладовщиками, продавцами. Поехали в ресторан отдыхаем, едим, веселимся, танцуем, выходим на улицу покурить – некоторые курили, даже девчонки у нас курили. И вот они курят, а меня обносит дымом, я сам себе думаю: «Ммм, я же не курю, я не начну, так как знаю, что достаточно одной сигаретки – и все начнется сначала». Некая даже гордость была, что держусь. Два-три таких выхода на улицу я сдержался, а на четвертый подумал: «Что если попробовать курнуть не в затяг (не впуская дым в легкие)? Я же всю армию так делал: возьму сигаретку, попускаю дым и выкину. Хотя говорят, что так еще хуже, вреднее. Так вот, взял я, да и покурил не в затяг, и было еще несколько таких подходов. И еще ведь гордился, что не вдыхаю дым в себя.

Прошло воскресенье, в понедельник я вышел на работу. Как ни в чем не бывало, не курю. Думаю: вчера покурил не в затяг, а сегодня не курю, почему бы и сегодня мне так не сделать? Вот я опять выкурил сигарету, не в затяг – протянул так до вечера вторника. И такой гордый, что не курю, – ведь только одну сигаретку, и то не в затяг. Так продолжалось до пятницы, а в пятницу, я все-таки понимаю: вот как сатана искушает. На этот раз я решил узнать – закружится голова или нет, если один раз вдохну в себя? Вдохнул. Голова закружилась. Ну а если одну сигарету докурю – хуже же не будет? А в субботу я уже полноценно дымил. Зачем??? Я же бросил! Одна сигарета – и все началось сначала. Не помню, сколько я так курил. Наверное, опять до осени. Так же, решив бросить курить, стал мять пачки, выкидывать, покупать штучно сигареты. Опять старая история. Многочисленные попытки все бросить успехом не увенчались.

И вот иду из гаража, примерно в том же месте, что и год назад, – совпадение или нет, не знаю, но вспоминаю, что на этом же самом месте я когда-то просил у Бога помощи. И думаю: а что если второй раз попросить? Потому что жить с этим стало трудно, невыносимо. Мне было стыдно. Но я решился. Мысленно взмолился: «Господи, прости меня, пожалуйста, за тот раз. Это было некрасиво. Я поступил плохо. Ставил Тебе условия. Но я понял, что Ты есть. И знаю, что только Ты мне поможешь. Извини. Прости и помоги мне бросить курить еще раз. Сил нет, надежды ни на кого нет. Если не поможешь – я не обижусь. Я пойму, что я неправ, виноват. Пойму, что самому надо выбираться, не на кого больше надеяться». Пошел домой, лег спать.

Утром, была суббота, в ванной начал чистить зубы. А знаете, что у курильщиков на зубах такие коричневые червоточинки, полоски? Увидел в отражении в зеркале у себя такие полноценные зубы курильщика. А то, что попросил у Бога помощи бросить курить, и не вспомнил, позавтракал и пошел за машиной. А она стояла в дальнем гараже (у меня было два гаража – ближний и дальний), я ставил машину жены туда, чтобы два километра пройти пешком вместо зарядки. Вышел из дома, наш дом буквой "Г", а посередине арка, вот нужно пройти в арку, выйти на центральную улицу и в сторону вокзала уже двигаться к нефтебазе, к гаражам. Встречаю бича. Бич – это так называемый бывший интеллигентный человек, такие люди около мусорных баков всегда ищут банки, еду, пьют и едят что попало, в аптеке покупают настойку боярышника. Этот бич кашляет, да так надрывно, сильно, что я отметил про себя – от курения видимо. А то, что я просил у Бога, не вспоминаю. Иду дальше. До гаража осталось метров восемьсот, нужно уже поворачивать в сторону нефтебазы, и тут мне встречается, мой бывший главный инженер, Юринов Юрий Михайлович мы вместе работали в Автоколонне. Очень хороший человек, грамотный, вежливый. Мы поздоровались, пожали друг другу руки, он улыбнулся, и я увидел его зубы: тёмно коричневые. Да он вообще курил сигареты без фильтра низкого качества, я курил хотя бы с фильтром. Мы расстались. Все это я отметил про себя, а про Бога все ещё не вспоминаю. Иду дальше. Подхожу к гаражу. Снег, чистенько, никакого окурочка. Вставил ключ в гараж и почему то вспомнил, что сегодня ни разу не курил и, самое главная мысль – НЕ ХОЧУ. Следующая мысль – ведь Он мне три раза показал. И в голос я уже молил: «Господи, я прошу тебя, не дай мне больше эту сигарету в руки! Не дай мне рюмку в руки! Не дай мне чужую женщину!» Эти грехи совершишь только раз – и понеслось. Только Бог может тебя избавить от чего-то, ты сам, один, ничего не можешь, понял я.

Я не курю, по сей день. Спасибо тебе, Господи, и слава тебе, Господи!

Вот с чего началась моя Вера. А дальше я просто начал анализировать свою жизнь. И понял. Писать надо не о своих подвигах, а о том, как Господь всю жизнь был со мной рядом. Не, на секунду, не покидал. Всё прощал. Всегда любил. Терпеливо ждал. И сейчас ждет, какие мои будут дальнейшие действия по жизни.

Я не рекомендую вам повторять мои действия. Это у меня так состоялось осознание. В вашем случае может быть всё по-другому. Он, Бог, придет к вам, только откройте ему своё сердце. У Бога по каждому из нас свои планы!

«Чудеса действительно могут быть доказательством связи с Богом. Но дело в том, что они никак её не гарантируют, потому что могут происходить просто по Божьей любви, а не по нашему совершенству». (проповедь православия. 14.06.2023 Стефан Домусчи) В моём случае по большой грешности.

Глава 2. Венчание, свадебное путешествие на Бали. Или второе чудо.

Я познакомился с монахинями. Одна из них раньше жила в Америке, корни ее были русскими, вся ее родня жила в России. Но после Октябрьского переворота все родственники уехали за границу, там она и воспитывалась, училась, вышла замуж, родила детей. Муж умер, дети выросли, стали взрослыми, и она решила посвятить себя Богу. Вернулась в Россию, чтобы впоследствии построить монастырь, собрать под своим крылом монахинь. Я о ней услышал, захотел встретиться. Тогда я еще был неверующим. Мысль, сказанная моим компаньоном Вороновым, построить церковь запала мне в голову.

Однажды все наши мечты сбываются, надо сказать. В один прекрасный день вижу какую-то женщину у нас в магазине на фирме, в черной одежде, с очень приятной доброй улыбкой, лицо и глаза у нее такие одухотворенные. Подошел к ней, стал спрашивать, что можно ей предложить. Только она начала рассказывать, что приехала из Америки, как я сразу догадался, кто она: «Так это вы?! Матушка Мария?» Она скромно отвечает: «Это я». Я рассчитался за нее, довез ее до монастыря, она предложила зайти к ней в гости, раньше там был детсад на берегу реки за собором. Матушка помещение бывшего садика то ли купила, то ли сняла, обосновалась там. В своей келье жила одна. Мы разговорились. Ее быт был очень скромным: у нее не было теплой воды, кровать состояла из досок, поверх которых лежал матрас. Я решил ей помочь, поставил водонагреватель, потом начали строить церковь. Постепенно в ее окружении одна за другой появлялись монахини. Так я познакомился с интересной женщиной, матушкой Ольгой, из местных, она-то и стала своеобразным связующим звеном между нами, так как Матушка Мария, порой стеснялась о чем-то просить, а заместитель в этом ей помогала. Она очень добрая хорошая женщина, всегда молится за меня. Ее сын сделал мне прекрасный проект ремонта квартиры, дизайн этот уже много лет восхищает всех наших гостей.

Я начал ходить на службы, каждый раз открывая все больше нового для себя. Познакомился с Владыкой Евтихием, Епископом, он и посоветовал мне читать Евангелие, подарил Библию, которая по сей день лежит у меня на столе в рабочем кабинете. Дома тоже есть Библия, есть аудиозаписи, которые с некоторого времени я каждый день прослушиваю во время физзарядки. Помню, с какой радостью владыка давал мне Библию. Я еще в полной мере тогда не ощущал всей важности этого для себя.

Матушка, настоятельница монастыря, строила новую церковь и сам монастырь. Я потихоньку стал им помогать, жертвовать строительный товар. На память пришлись слова бывшего компаньона Новатора, с которым мы расстались, что он хотел построить церковь. Я воодушевился этой возможностью. Впоследствии, общими усилиями, мы построили и церковь, и монастырь.

Однажды матушка Ольга обронила: «Настоятельница очень скорбит, что вы с Танюшей не венчаны». Я задумался. На то время мы с моей гражданской женой прожили вместе уже девять лет. Она всегда мне говорила – давай распишемся, всегда хотела узаконить наши отношения. А я всегда ей рассказывал типа притчу своего друга: «Есть дураки, а есть умные. И те и другие совершают ошибки. Умные ошибок больше не совершают, а дураки продолжают этим заниматься. Я же был уже один раз женат и развелся, я не хочу еще раз ошибиться, вдруг мы не уживемся с тобой?» Но каждый раз я успокаивал жену, чтобы она не боялась, если вдруг мы с ней расстанемся: я никогда бы не оставил ее в беде, помогал бы материально. Я всегда помогал своей первой жене, полностью их с детьми обеспечивая. Купил им квартиру и оформил на мать детей. Два-три года любимая намекала мне на регистрацию, я ее игнорировал, и она перестала. Просто я оформил дарственную на нашу двухуровневую квартиру, она и успокоилась. Матушка Ольга раза три спрашивала меня, почему же мы не женимся, повторяя хитрую такую фразу; – «Матушка Мария сильно скорбит, что вы не венчаны», и вот я стал думать. А почему бы нет? У нас уже есть дочь, действительно, надо уже узаконить наши отношения, я уже приблизился к Богу, мне это было необходимо. Не буду лукавить, я даже побаивался тех времен, когда стану старым, а любимая, которая младше меня на двенадцать лет, думал я, ведь может меня и бросить. Думаю, может, венчание привяжет нас друг к другу. Это я сейчас понимаю, что не привяжешь. Но тогда была во мне такая вот мыслишка. Но в основном было огромное желание соединиться вместе. Младшая дочь была удочеренной, есть такое действие, когда родится ребенок не в браке, его надо усыновлять, удочерять в моем случае, носила мою фамилию и отчество, а любимая имела фамилию бывшего мужа. Старшую дочь, от первого брака жены я тоже удочерял.

И вот прихожу я домой и говорю: «Дорогая, как ты смотришь на то, чтобы со мной повенчаться?» Она так хитро на меня поглядела и сказала: «Хорошо, дорогой, я исполню твой «бзик», но ты исполнишь мой «бзик». «Какой?» «Мы с тобой распишемся». На что я ответил, что это само собой разумеется, ведь венчание подразумевает официальную регистрацию брака. Дорогая была несказанно рада.

Мы стали готовиться к свадьбе. Дело было после кризиса, дефолта 1998 года, после «развода» с компаньоном Новатором, когда мы остались вдвоем с Консерватором, и денег у нас не было. Потеря не возвратных долгов 500 000 долларов сказалась. Почему-то мы так решили, что свадьба все равно нужна. Венчание было шикарным: мы нарядили две повозки лошадей и поехали в церковь не на машинах, а на лошадях. Мы пригласили только самых близких друзей с детьми. Венчание длилось час, а регистрация – минут двадцать, но по времени настолько все прошло незаметно, будто на одном дыхании. Ощущения венчания и регистрации оказались прямо противоположными. Регистрация – совершенно обыденное действо: наденьте кольца, распишитесь, а это ваш первый поцелуй. Тогда еще все засмеялись насчет этого первого поцелуя. Венчание – так все красиво, торжественно, ведь на самом деле совершалось таинство, которое не поймешь рационально, рассудком, лишь душой поймешь и сердцем, когда соединяешься с любимым человеком действительно священными узами брака. Колокольный звон, разливался по округе, когда мы вышли из церкви. Особенно были довольны, конечно же, матушки. Я был слабо верующим – не воцерковлённым. Просто чувствовал какое-то рвение своей души к Богу, даже молитв еще никаких не знал. Молитвам, "Отче Наш" и "Богородица Дева радуйся", меня научила младшая дочь, да, да младшая дочь, а её в свою очередь няня, моя первая учительница Зоя Георгиевна. Запомнились слова венчающего нас Владыки: – «Любовь и совместная жизнь это не смотрение друг на друга, но в одну сторону».

Мы организовали скачки на лошадях, для нас прыгали парашютисты. Даже фигуры высшего пилотажа должны были быть показаны в небе, но, директор авиа спортклуба, не смог дать самолеты, потому что был какой-то приказ, какое-то ЧП произошло тогда, и летать было нельзя. Но прямо с неба прилетел парашютист и подарил милой цветы. Свадьба получилась на славу, несмотря на то, что приглашенных было совсем немного, а праздник длился всего один день.

Началась наша узаконенная жизнь. Я задумался: вот свадьба была хорошая, истратились мы не сильно, коней тогда друзья дали мне бесплатно, авиа спортклуб тоже ни копейки с меня не взял, – это все было просто подарком друзей. Только за фольклорную группу я заплатил символическую сумму. Этих друзей, даже и на свадьбе-то не были, они говорили: «Ты для нас делал хорошее, мы тебе делаем в ответ тоже хорошее». Я задумался о свадебном путешествии, что неплохо было бы съездить куда-нибудь. Но денег у нас не было в связи с кризисом и связанными с ним сложностями.

Шел я из гаража, начал мысленно с Богом говорить: – «Господи, я так хочу съездить в свадебное путешествие, свозить любимую, но не могу потратить много денег. Можно ли так организовать, чтобы было и дешево, и хорошо?» У меня же был опыт разговора с Богом, когда бросал курить. У меня даже место это, где я просил Бога, стало традиционным. Продолжаю думать: «Если возможно это, то съездим, если нет, то и не поедем, ничего страшного. Но хотелось бы». Поехали мы в Тюмень, наши хорошие друзья порекомендовали нам не значимую такую, совсем еще не разрекламированную турфирму, куда можно было обратиться, услугами которой они уже не раз пользовались и остались, очень довольны. Я там высказал свои пожелания: чтобы получилось интересно, пусть не шикарно, но, главное, недорого. Нас спросили, не хотим ли мы поехать в рекламный тур, организованный турагентствами, куда едут тур агенты – люди, которые продвигают туризм. Обычно все это обходится весьма дешево, платить приходится только за перелет, все пребывание там, за границей оплачивает фирма страны посещения. Люди заинтересованы в том, чтобы мы туда послали своих туристов. Почему бы нет? Конечно, нас заинтересовало это предложение.

Предложили нам Южную Америку, водопады Игуасу, место стыковки трех стран. Очень интересная программа, везде пятизвездочные отели, полторы тысячи долларов на человека. Это было очень дешево, и мы, недолго думая, согласились. А у меня даже трех тысяч долларов нет. Думаю: "Вот бы за девятьсот найти тур". Я ответил, что привезу предоплату – полторы тысячи, а потом и все остальное. Жена загорелась предстоящей поездкой, да мне и самому интересно, в Южной Америке мы еще не были (кстати, до сих пор). Через две недели мы взяли деньги, приехали в турфирму. А нам там и говорят: «Мы нашли вам другую поездку – вы же просили дешевле? – Бали за девятьсот долларов на человека». В голове зазвенели колокольчики: «Ничего себе, я только подумал – и вот, на тебе!»

Об острове Бали я мечтал уже давно. Хотел там побывать после просмотра передач Дмитрия Крылова об этом острове. Но поездка все откладывалась: то пожары по всей Индонезии, то нехватка денег. Традиционный бизнес – это качели, батут, как хотите, – подводная лодка, идущая то вверх, то вниз.

Нам хватило заплатить за стоимость тура, и мы стали собираться. Немного смущало наше маленькое скрытое положение: «А как же мы сможем там влиться в коллектив, нас же раскусят, что мы не имеем никакого отношения к туристической деятельности?» Нам сказали: «Держитесь линии поведения, будто вы работник турфирмы, а ваша жена – редактор местной газеты». Тогда мы даже не подумали, что у нас фамилии разные.

Через некоторое время нам пришло подтверждение на выезд. Встреча была назначена в аэропорту Шереметьево, директор туристической фирмы, Виктор Иванович Загребин пожал нам обоим руки. Я жену предупреждаю: «Если что, не сознавайся, а то нас сейчас оставят, и деньги пропадут, и поездка». Некоторое время погодя подходит ко мне Таня и шепчет: «Сам директор спрашивал у меня, правда ли, что я редактор газеты «Газовик Сибири», я ему сказала: «Да, Виктор Иванович, правда». Он ничего не ответил и отошел». Я говорю: «молодец, что не созналась, если что, мы с тобой просто разволновались и не знали, что сказать». Но мысль, что это все же плохо – врать, не давала до конца успокоиться. «Ну и что, у нас свадебное путешествие. Все, молчим, ничего не делаем».

Если вы что-то хотите попросить у Бога, то он это сделает. Не сразу, но сделает. И сделает все намного лучше, чем вы ожидаете. И устроит все так, как будто это произошло само собой, как это и было у нас.

Там мы познакомились с великолепными ребятами, все они были, естественно, работниками турфирм. Это были шикарные люди. У нас с ними сложились великолепные отношения и общение на долгие времена. В первую ночь пребывания там, мы легли спать в шесть утра, а в восемь уже встали на завтрак. Балийцы ходили, подсвечивая нам фонариками, и дивились на людей, которые в шесть утра еще не спали, а в восемь уже были, что говорится, как штык. Нам организовали отдельную «поляну» для завтрака, предложили шампанского, я тогда уже не пил. Так вот эти одиннадцать или двенадцать дней – не помню точно, сколько – мы спали по два-три часа в сутки: разговаривали, общались, все время смеялись. Днем мы обследовали отели, вечером отдыхали. Отели на Бали все хорошие, а мы жили в пяти самых шикарных.

Однажды Виктор Иванович показался мне совсем уж «пасмурным». Что случилось, спрашиваю. Отвечает: «С руководством той стороны, с одним китайцем вредным, не могу найти общего языка». Я предложил помолиться за него: «Давай я за тебя помолюсь». Он согласился. Я молился своими словами, молитв не зная. Попросил с особым чувством у Бога помощи для «Шефа» так мы его прозвали. На следующий день он радостный подбежал ко мне и поведал, что все устроилось и разрешилось, как он и хотел. Я был очень доволен и рад за него. Он спросил, какие молитвы я читал. Я ответил, что это были мои слова. Он безмерно удивился, что я, венчанный, до сих пор не знаю ни одной молитвы. "А я утренние и вечерние правила знаю наизусть", – сказал он мне: – "Я был милиционером, но не «мусором», а просто «ментом». В один несчастный день меня облили бензином и подожгли, ожоги покрывали 80 процентов тела. Никто не думал, что я выживу" – Шестьдесят процентов – уже предельно опасная цифра. "Медсестра, увидев меня, пыталась хоть как-то облегчить мои страдания и утешить: «Успокойтесь, все будет хорошо» – и сама заплакала, понимая, что я, скорее всего, умру. На моем теле не было живого места, с тех мест, где была кожа, медицинским рубанком снимали уцелевшие куски и накладывали туда, где кожа полностью сгорела. Я выжил, молился Богу, и Господь меня спас». Все это, он мне поведал, в дружеской беседе.

После этих откровений мне стало очень стыдно, за наш, с милой обман. Я «раскрылся» перед одним из ребят, так, мол, и так получилось, мне неудобно за обман. Он посоветовал не обращать внимания: «Да перестань, вы с женой нам всем понравились, и команда от вас в восторге!» Возражаю: «Не могу, все-таки мне надо рассказать все Шефу» «Ну так и расскажи, ничего ведь страшного не натворили. Чего боишься-то? Все будет нормально».

Подошел я к Шефу: «Дорогой, я хочу пригласить вас в ресторан». «А что нас плохо кормят Серёжа»? – спрашивает он. Но с удовольствием соглашается, а у самого хитринка в глазах, как будто он обо всем уже догадался. Нас в отелях кормили везде бесплатно, но я пригласил его в ресторан, чтобы самому потом расплатиться: – «Хочу покаяться и рассказать вам правду». «О чем? Что вы с супругой не работаете в туризме?» «Да, а как вы догадались?» он объясняет, что, как только наши документы с разными фамилиями пришли, с просьбой заселения в один номер, он сразу понял, что это подстава, и наши документы отложил в папку тех людей, которые не должны были ехать. «Не знаю до сих пор, почему вы здесь. Вы не должны были сюда попасть». Я спросил:

«Вы не обижаетесь на нас?» «Да чего обижаться-то? Ты, может, сейчас еще и турфирму свою организуешь». Мы посмеялись, разошлись, а у меня как камень с души упал.

Через некоторое время у нас с женой был маленький «юбилей» совместной жизни – два месяца со дня венчания, и я пригласил всю нашу компанию в ресторан. Шеф вызвал машины, два джипа мицубиси Паджеро, которые приехали за нами через три минуты после вызова, и их стоимость была по восемь долларов за машину. Всего нас было восемнадцать человек. Я заплатил за ресторан 160 долларов: первое, второе, закуски, алкоголь. Заказал две или три бутылки водки, и тут мы увидели непонятное выражение лиц официантов. Оказалось, что в бутылках они алкоголь мерить не умеют, а только в «дриньках». Пришлось делить нам бутылки на эти «дриньки» – по 30 грамм – и уже тогда просить принести столько-то «дриньков». Надо было видеть, сколько рюмок они нам натащили… два или три подноса. Я был очень приятно удивлен соотношением цены и качества этого шикарного ресторана. Вышло на человека всего по 5-6 долларов.

Таким вот было наше свадебное путешествие.

Я был так воодушевлен поездкой, снимая на камеру все наши передвижения и впечатления, что, уже приехав домой, решил смонтировать фильм о Бали, это первый фильм в моей жизни, который я сделал сам, он мне дорог. Кто смотрел, говорят – Крылов отдыхает. Они, естественно, преувеличивают, но мне очень приятно это слышать. Однажды сын Максим захватил меня на работе за просмотром этого фильма и спросил: «Папа, сколько раз ты его уже видел?» «Наверное, сорок, – ответил я". Он пожал плечами. – "А что, я и сто раз посмотреть могу". До сих пор частенько пересматриваю – каждый раз как впервые. Я, конечно, не профессионал кинематографа, но горжусь своим творением. Фильм получился на одном дыхании, уверенно могу сказать – по воодушевлению Господа Бога. Как я Ему благодарен! Потом я стал регулярно делать фильмы о поездках по просьбе друзей, ну и для себя, конечно. И все же ни рассказ, ни видеоотчет не могут передать всех тех наших ощущений, эмоций, переживаний, которые были тогда и остаются до сих пор. Одним словом, было здорово!!!

Маленькая просьба к Богу оборачивается людьми, друзьями на всю жизнь. Бог всё делает для нас, всё. Самое главное – надо не забывать и самому что-то делать. Богу ничего не надо от нас. Делай для себя. А Бог будет любить тебя и всегда во всем помогать. (ссылка на фильм)

Главное не перейти на рыночные отношения с Богом. Ты мне я тебе. «Никаких наших добрых дел не хватит, что бы выкупить у Бога то, что мы хочем. (Проповедь православия. 14.06.2023 Дмитрий Барицкий)

Глава 3. Афон с третьего раза. Или чудеса да и только.

До описываемых мною в этой главе событий я уже пытался попасть на Афон два раза. Впервые мне посоветовал съездить туда мой духовный наставник, отец Савва. Покровительницей Афона является Дева Мария. Я всегда мечтал об этом месте паломничества. Сюда запрещен вход женщинам. Тогда я и не знал, насколько прекрасно это место, а просто продолжал мечтать о нем. На тот момент я уже побывал в Троице-Сергиевой Лавре, в Храме Екатерины, в Метеорах – во многих местах. Был в храме Чимеево. И вот духовник предлагает мне поездку, и я даже успел согласиться. Но любимая, услышав эту новость, заявила, что я без нее никуда не поеду. Я сказал, что туда женщин не пускают, но жена стояла на своем. В этот раз Афон сорвался.

Вторая попытка сорвалась во время нашей поездки в Грецию через магазин горящих путевок. Тогда мы ездили в Грецию, ходили на яхтах. Организатор нашей поездки, крупный российский бизнесмен в области туризма, владелец «Магазина Горящих Путевок» Андрей Озолинь, обратился к своим партнерам в Греции, с просьбой устроить мне путешествие на Афон хотя бы на день, чему они с готовностью согласились посодействовать. Они заверили, что сделают всё возможное и невозможное. С хитрой улыбкой, что невозможного для них ничего нет. Но по неизвестной причине ничего с этим не вышло, те люди сказали, что помочь не могут. Но Господь ведет тебя к себе, он все подготавливает, все делает не так быстро, как бы ты хотел, но делает как надо. Делает так, как будто не он это делает, а чтобы ты осознал, насколько он тебя любит, как он может тебе помочь исполнить твое желание.

Пути Господни неисповедимы. Однажды на Пасху я был в храме на всенощной, мой друг, ездивший с нами в организованную поездку на Бали, научил меня ходить в церковь, молиться, стоять всенощную, соблюдать посты.

Немного отступлю в сторону: один раз за время поста я похудел на шесть килограммов. Мы со своим молодым другом, который младше меня на двадцать лет, все время соревновались в беге на лыжах. Так вот я ему не уступал. Хотя он раньше выполнял норматив кандидата в мастера спорта, а я был всего лишь перворазрядником. После всенощной (а она тогда длилась до четырех утра) я пришел домой, перекусил, поспал немного, и уже часов в девять мы поехали на тренировку. Мы с ним, как обычно, встали в паре. Идем в гору – я от него ухожу. Обычно не отставая от меня, – не обгоняя, но и не отставая, он следовал за мной, – в этот раз в конце дистанции он подошел ко мне и сказал: «Я что-то понять ничего не могу, Сергей Юрьевич, вы старше меня на двадцать лет, пост в сорок дней выдержали, всенощную отстояли – а я догнать вас не могу». Тогда я все списал на то, что хорошо сбросил вес, но на самом деле это же Бог еще мне помогал!

Так вот. Стою я на всенощной. А на Пасху туда валят все: и верующие, и неверующие, и пьяные, и молодежь, и на каблуках, и в юбках коротких. Вот это мне все не нравится. Некоторые люди, их еще называют неофитами, начинают делать замечания: то не делай, того не смей, это ты неправильно встал или поклонился-перекрестился. Так вот, этими своими действиями они еще больше людей отлучают от походов в храм. Я себя к таким не отношу, никому замечаний не делаю никогда, но в тот раз я решил почему-то не достоять, уйти: ну что я, дома не помолюсь, а то тут такой бардак? Так бывает, приходит прохладца от отсутствия ожидаемых результатов, чудес, если хотите. Обычно я всегда исповедуюсь, причащаюсь на Пасху, а в этот раз не стал ни исповедоваться, ни причащаться, и ушел. Сел в машину, еду, а у самого мысль в голове: «А ведь я нехорошо поступил, надо было Пасху отстоять». Но возвращаться все равно не стал, несмотря на смуту в душе. Поднялся домой на пятый этаж. До этого в городе три дня не было воды. К тому времени я научился задавать вопросы Богу. Допустим, вот если так вот произойдет – значит, я прав, а если вот так – значит, неправ. Такие вот придумывал для себя приметы. Вычитав таковые примеры из Библии. В общем коридоре стояли мои накопители воды, иногда там протекала вода. Объясняю для чего. Я, всю воду в квартиру очищаю. Подаю при помощи насоса, на мои пятый и шестой этаж. Потом нагреваю и пользуюсь. Думаю: «Если я неправ, то пускай вот здесь набежит вода». Иногда она там протекала. Я был почти уверен, что воды не будет, ведь к тому времени ее не было уже несколько дней, и исподволь надеялся, что не сильно буду виноват в том, что не отстоял всенощную. Мы всегда себе ищем оправдания. Рано утром, проснувшись в восемь часов, от звонка знакомого, желающего помыть свою машину на нашей мойке. Наша многопрофильная фирма занималась торговлей стройматериалами, у нас был цех металлоизделий, а также третье направление – мойка автомобилей. Он поставил машину на мойку, и хочет приехать ко мне с вопросом. Знакомый спрашивает: «Ты много путешествуешь, много стран посетил, я хотел бы с тобой проконсультироваться»– приезжай, говорю. Он поднимается ко мне на пятый этаж, я открываю ему дверь, и тут он говорит: «А что тут у вас в коридоре вода налита?» Я поспешил открыть кран, что бы убедиться, что воду ночью подавали но, из крана вода не течет. В чем дело? Как вообще такое могло быть? Ведь, даже если бы подача воды была кратковременно, она бы набралась в накопитель и сейчас пошла бы оттуда. Но ее не было! Так была устроена подача воды в квартиру. Из-за перебоев в её подачи, я поставил насос в подвале и накопитель вверху в подъезде. В накопителе она находилась под давлением, при помощи специальной мембраны. Но вода была только на площадке. Увидев это, я понял: зря всенощную не достоял. Обычно я таким своим способом прошу у Бога подтверждения дважды. На тот раз я не просил, но Господь сам показал мне второй раз. Я решил продемонстрировать своему гостю фильм о своей поездке наБали. (ссылка на фильм)После просмотра знакомый захотел сам познакомиться с организатором этой поездки. «Какие проблемы» – я стал звонить в Москву, забыв про разницу во времени. А там на тот момент было еще только шесть утра. Виктор взял трубку, и я понял, что, наверное, разбудил его: «Извини, разбудил» – «Да нет, все нормально. Хорошо, что ты сейчас позвонил, было бы хуже, если бы ты через полчаса мне набрал, ведь мы с всенощной пришли, только легли». А я ему и говорю: «Так и так, я нехороший человек, ушел со службы». «Ох, какой же ты грешник, – сказал друг, – но сейчас не будем об этом. Грех твой надо замаливать. Я перезвоню».

Через пару дней мы созвонились: «Привет, грешник, как дела?», смеётся он. Друг все объяснил: «Ведь сатана знает, с какого боку и как подойти к человеку. Вот и к тебе нашел подход, вывел из храма. А Бог любит тебя, подсказывает, как поступить. Хочешь вину искупить?» «Конечно, хочу», – отвечаю. Друг продолжает: «Я собираюсь в Бари, где мощи Николы Чудотворца. Поехали со мной, помолишься там, попросишь прощения». Я поинтересовался стоимостью поездки, узнав, что долларов восемьсот, соглашаюсь: «В принципе, недорого. Поехали!» А сам думаю: «Ну, вот пятьсот хотя бы, я бы тогда сына с собой взял». У меня младший сын просился съездить, был тогда расположен к Богу.

В скорости, московский друг, опять перезвонил и сказал, что подвернулся вариант лучше: «Поехали на Афон!» Я, конечно, обрадовался, рассказал ему, как уже два раза мои попытки попасть туда заканчивались ничем. «Это тебя Бог туда не пускал, вот и все». Мы стали обсуждать детали, друг сказал, чтобы я готовил пятьсот долларов на человека. Я так еще удивился: пятьсот долларов – как мечтал. Рот открылся в удивлении. Ведь так не может быть, думал я. Это, какое то чудо. Да для нас чудо, а для Бога обыкновенное дело.

Мы поехали с сыном Евгением. Жили примерно в десяти километрах от границы с Афоном. На сам Афон можно было попасть только в определенный день. По приезде в Грецию берется специальная виза у священников. Нас было шестеро. Перед этим мы побывали в Метеорах, это очень высокие прямые столбы, до 600 метров высотой, которые высятся над землей, а на их вершинах расположены монастыри. Туда очень трудно добраться. Так высоко строились эти монастыри христианами специально, из-за гонения на них, и они стремились укрыться в недоступных местах. Сейчас эти сооружения находятся под защитой ЮНЕСКО. Мы взяли машину напрокат, оформив её на мои документы. Витя являлся сердечником, но изъявил желание ехать за рулем, еще и обратно, сказал, тоже сам поедет. А ведь мы прибыли в отель, на место уже к часу ночи – такая тяжелая поездка, 400-500 километров в один конец. Я бы точно не выдержал.

Стали собираться на Афон. Зять Виктора, он грек, был на машине. Раз нас шестеро, то он сначала увез четверых, а потом вернулся за нами, оставшимися. Но получилось так, что наш корабль опоздал. Мы приплыли на место, а машины уже нет. «Шеф», конечно, нервничает. Я взял камеру и фотоаппарат. Когда я еще смотрел фильм Дмитрия Крылова про Афон, он вел «Непутевые заметки» на первом канале, то запомнил, как он говорил, что фото- и видеосъемка там запрещены. Я думал про себя, что втихаря провезу камеру, – ну кто там будет на меня обращать внимание? Но сердце все равно подсказывает – нельзя так делать: раз запрещено, значит, запрещено. Я повесил камеру на шею, думая, что если заберут камеру с шеи, то заберут, а если не заберут – значит, Бог разрешил мне съемку. Камеру все-таки забрали. Друг дозвонился куда положено, за нами с опозданием приехал Мерседес Гелендваген, и мы отправились в путь. Когда мы ехали по Афону, вплоть до возвращения на пристань к кораблю нас не покидало ощущение, что Бог и Богородица нам всячески благоволили, настолько все у нас удачно складывалось. Все было прекрасно. Я набрал земли – местный инок просил меня привезти с собой с Афона.

Сначала мы приехали в скит Андрея Первозванного. Надо сразу отметить, там есть что ремонтировать. Во время семидесятилетнего безбожия, социалистического бремени Советского Союза, многие русские монастыри были просто разрушены, въезд монахам туда запретили. Потом постепенно все стало восстанавливаться. Приехав, мы зашли в храм, увидели главу Андрея Первозванного из серебра. Приложившись к главе, я на душе ощутил такой подъем! Представляете, Андрей Первозванный – это тот человек, которого Господь позвал первым, Андрей, впоследствии, дошел до Киева. Об этом мне говорил мой духовник. С этого скита начался и повышенный интерес монахов к моему сыну. В то время было еще редкостью видеть, как это – настолько молодой человек (ему было на тот момент всего шестнадцать лет), а уже верит в Бога. Сейчас стало гораздо больше верующих молодых людей. Раньше только ведь взрослые, старики ездили на Афон. Ему стали выказывать внимание, подарили иконку Андрея Первозванного, четки, масло. Тогда сын спросил у одного монаха в скиту: «Можно one for photo?» А тот, улыбаясь, отвечает: «No one photo, no one photo. Two photo – yes!» Это значит, что одно фото сделать нельзя, а два – пожалуйста! Мы пофотографировали. Помолились, приложились. Везде такое угощение! Ципуро они наливают – греческую водку, я тогда не пил уже, ребята, конечно, выпивали.

Последним местом нашего паломничества стал монастырь Ватопед. Зачем мы его решили посетить, я не знал, узнал позже. Виктор так спланировал, а ему я полностью в этом вопросе доверял. Мы прибыли туда в четыре часа, когда уже должна начаться служба. А туда не пускают во время службы. Друг организатор сказал: «Давайте все молиться. Нам надо туда попасть». Мы с сыном не знали, зачем нам надо было туда попасть. Молимся. Вышел пожилой монах лет восьмидесяти. Мы подошли, попросили его благословения. Тут к нам подошел монах моложе и – о чудо! – пригласил нас в храм. Ходим, к иконам прикладываемся, молимся. Монах этот меня спрашивает: «Ты Russian?» Отвечаю: «Да, Russian». На что он сделал пригласительное движение рукой. Я последовал за ним. Он подвел меня к алтарю, рукой показал, что здесь мне следует остановиться. Он зашел в алтарь, вынес оттуда длинненький сундучок, поцеловал его, открыл, опять поцеловал и протянул мне. Что это? Что мне с этим делать? Я оглянулся – за мной друг стоит и шепчет: «Это пояс Божьей Матери, мы из-за него сюда и приехали»! Не знаю, что со мной произошло от радости, я упал на землю, землю эту поцеловал, приложился к поясу. У меня как будто крылья выросли! Я с таким воодушевлением стал на все вокруг смотреть! Выходим наружу. И тут друг признался, что мы сюда шли из-за пояса. Я анализирую и думаю: «Вот так! Все сюда шли, а подошел-то он ко мне!» Господь всех любит, а грешников особенно, и особенно тех, которые в грехах каются. Наверное, поэтому монах в первую очередь подошел ко мне.

Пояс Божьей Матери – это такая святыня… Даже бесплодие отводит, по молитве. А тот, кто получает отдельный поясок, у того все дети выздоравливают. Моя сестра Наташа специально ездила в Екатеринбург, когда туда привозили эту святыню, и рассказывала, сколько было народу – часа четыре надо было отстоять в очереди. Она и меня приглашала в Екатеринбург, но я не поехал, мотивируя это тем, что прикладывался к поясу на Афоне. Вот если в Тюмень привезут, здесь близко я поеду и домочадцев всех с собой возьму, говорил я. Она сказала, что не планировалось привозить в Тюмень. И велико было моё удивление, когда она позже позвонила и сказала, что пояс везут в Тюмень. А коли я обещал то мы поехали туда с сестрой, Она взяла с собой маленького сына Ивана. Домочадцы ехать отказались. Мы выехали часов в двенадцать ночи, я знал, что будет огромная очередь, и специально торопиться не стал. Мы звонили друзьям, стоявшим в то время в очереди, и узнали, что на тот момент уже на несколько кварталов стояла живая очередь. Ну что делать. Едем. А я сам задаю себе вопрос: вот если я к поясу пройду опять беспрепятственно, то я по жизни делаю все правильно, а если нет – значит, я в чем-то неправ. Не знаю, почему так подумал. Подъехали к храму, нужно объезжать его. Подход с другой стороны. Поставили машину, вышли. Нашли конец очереди. Только встали – подошел человек со словами: пройдите дальше, мы прошли. Там дальше опять стоит человек, нас опять провели дальше. Оказывается, тот, кто пришел с детьми, проходит без очереди. Я этого не знал. У самой ограды стояло уже человек сто пятьдесят: опять нас берут прямо за руки и подводят к самому храму. Ничего себе, думаю. Я же не знал, что это все из-за Ванечки. В храме мы приложились к Поясу Богородицы, взяли пояски. Вышли на улицу: благодать необыкновенная. Я все еще не понимаю нашего везения. Думаю: за что? Я же ничего такого не сделал? Наверное, я прав по жизни, и Господь дал мне это понять. Я попросил Бога: дай мне в голову то, что мне нужно сделать, за этот аванс. И тут же пришло на ум: книгу написать о том, как Господь меня любит. Прошло лет шесть, каюсь, – но я только сейчас начал это делать… Мы с такой легкостью забываем о Его любви к нам. Прости меня, Господи! И он не обижается, терпит дальше, терпеливо ждет. А я все опять сомневаюсь и сомневаюсь – надо или нет писать эту книгу. И тут же мысли: да мало ли что о тебе будут думать? Ты пишешь в первую очередь для Бога, потом для человека, который, может быть, стоит на грани жизни и смерти, и, возможно, эта книга поможет его спасти, а главное ты пишешь для своей семьи, ты же о своих предках мало что знаешь, а хотелось бы!!! И только сейчас понимаю, тогда время не пришло. Но материалы я уже стал собирать.

Возвращаясь к Афону. Из Ватопеда мы приехали на пристань. Еще заехали в Пантелемонов монастырь, но нас в него не пустили, там было много украинцев, они уже тогда к русским относились свысока. Корабль нас доставил на место. Они четверо уехали первыми, а мы с сыном пешком шли по дороге к отелю – путь всего около десяти километров. Машина должна была вернуться и забрать нас. Эти десять километров мы прошли пешком, не встретив машину.

Наверное, что-то случилось, думал я. Ну и хорошо, что не встретил, – у меня было такое благодатное время разговора с сыном. Во первых он с удивлением заметил, что после обработки раны полученной от морского ежа в Роднике Богородицы, боль прошла совершенно. Хотя всем известно, что такие раны заживают до месяца. Хорошо помню его удивление по этому поводу. Он, задавал вопросы, я отвечал. Сильно удивленный водитель уже на месте заявил, что три раза съездил в нашу сторону. Я, говорит, вас не видел. Вот так! Ни мы его не видели, ни он нас. Господь устроил нам возможность побыть с сыном наедине, поговорить о важном, беседу эту с ним я помню до сих пор. Десять километров пути, два часа общения.

Мы жили в дорогом отеле UAI – Ultra all inclusive (Ультра олл инклюзив). Нас еще тогда затопило, вода в номерах стояла по щиколотку. Служащие удивлялись – никогда у них не было такого дождя. Я считаю, это тоже было хорошим знаком. Друг стал рассказывать, как у него когда-то прихватило сердце. «До завтра вы можете не дожить», сказали врачи, и он лег в больницу. Там он мог наблюдать, как одному мужчине в его палате за ширмой с двенадцати часов вечера запускали сердце. До четырех часов медики, два молодых парня, все в поту, боролись за жизнь пациента. Друг сказал, что они по-настоящему борются за наши жизни. Того человека не спасли, он умер. «А я сделал вывод» – сказал друг, «Что с сердцем не шутят».

Эта была великолепная поездка. Уже и многие наши друзья по моему совету побывали на Афоне, многие после этого бросили грехи, многие повенчались. Там есть люди, которые живут в пещерах, вообще одинокие.

Вот так я побывал на Афоне.

А книгу опять забываю писать, ленюсь. Сегодня встретил приятную женщину, на утреннем гулянии. Разговорились. Рассказал о себе несколько историй. Рассказал, как пишу книгу, как ленюсь. Она тоже советует писать. Пришел домой пишу. Вот лентяй!!! Велико Твоё терпение Господи. Время не пришло, понял потом.

Глава 4. Гора Моисея и храм Екатерины.

После свадебного путешествия, поездки на остров Бали, в связи со знакомством с онлайн тур фирмой МГП, "Магазином горящих путевок", мы решили съездить в Египет. Оксана Агафонова менеджер фирмы, меня предупреждала: – «Серёжа Египет это не Бали, это пустыня». Да согласен, но на меня эта пустыня произвела ничуть не меньшее впечатление, чем благоухающий зеленью остров Бали. Приехав на место, я сразу взял план экскурсий. Я всегда это делаю. Отдых у нас активный. Когда жена не выдерживает напряжённого графика, она пропускает экскурсии. Я езжу в путешествия с целью познания. И естественно получаю эти познания, иногда неожиданные. В Египте я посетил, точно не помню, около семи экскурсий. Да, меня поразила мощь пирамид. Рядом с ними чувствуешь себя просто букашкой. Все эти лежащие львы и Карнакский храм, конечно тоже поражают. Много чего поразительного. Это, наверное, будет отдельная глава.

Я расскажу совсем о другом. После посещения экскурсии «гора Моисея», я узнал, что Моисей вел евреев по пустыне к земле обетованной сорок лет. И где это так можно было плутать??? На карте эта территория с копеечку. Да! Так их вел Бог. Ни один живущий в рабстве не вступил на землю Обетованную, включая и самого Моисея, хотя он был в расцвете сил и мог бы ещё жить долго, так решил Господь. И вот на той горе в Синае получил скрижали Веры, десять заповедей. Она так и называется гора Моисея. Я поднимался на эту гору. Гора и гора, сколько «мыльных пузырей» вокруг этого думал я. (сылка на фильм) Посетил монастырь Екатерины. Где находится колодец, из которого Моисей брал воду, созерцал неопалимую купину, в которой стоял Господь и говорил с Моисеем. Купина это зеленый, единственный в своём роде куст, стоящий на камнях, уже несколько тысячелетий. Говорили, что пытались от него отсадить кустик, ничего не получается. Вы видите, как я пишу вам, «галопом по европам», меня это тогда ничего не трогало, было как за непонятной пеленой. А ведь я говорю вам о очень важных вещах. Просто воспоминания, тогда меня не трогающие. Показывали купол мечети, который построили монахи, в монастыре, который никогда не подвергался нападению и разграблению. Построили мечеть, боясь нападения мусульман, это было время гонений на христиан. Видел там, на стене грамоту пророка Мухаммеда, в которой он говорит, что христиане братья, с рисунком обведенной его кисти, заверяющей особую охранную печать для защиты монастыря. Я не буду описывать, что там самая огромная библиотека, религиозных книг, вторая после Ватикана, что Екатерина это святая христианка и многое что другое, очень поразительное, но тогда меня не поразившее.

На гору Моисея я поднимался один. Высота этой горы – более трех тысяч метров. Здесь Господь дал скрижали веры Моисею. Мы приехали к горе вечером, часов в десять, всем раздали фонарики. Каждый имел с собой необходимый запас еды, питья. Нам предлагали в качестве транспорта верблюдов – для тех, кто был не в состоянии самостоятельно совершить восхождение. Кто-то брал, кто-то не брал верблюдов, и я не стал. И вот мы начали подъем, который должен был закончиться на рассвете. Я сразу же пошел, взяв хороший темп. Три часа продолжалось восхождение. Надо сказать, что последние метры пути уже воспринимались, как подъем, на бесконечный, по своей высоте этаж. Мы встретили на горе рассвет, спустились, зашли в храм. Ощущения были замечательные: побывав на горе Моисея, я чувствовал себя так, как чувствует себя любой верующий, приобщившийся к святыне.

Это я потом понял, что Господь мне показал это не с проста. В монастырь я попал второй раз уже с Таней. Была экскурсия именно посещение мощей святой. Нам объяснили, что такая экскурсия делается только для русских христиан. Не буду рассказывать историю святой, в интернете в свободном доступе есть. Нам вынесли мощи святой, это череп и её рука. Череп в коробочке без волос, а рука прямо как живая, просто высохшая. Мы приложились к семнадцати вековой святыне. Была служба, и мною решено было остаться на неё. Но минут через десять я обнаружил, что на службе кроме монахов я один. Все куда-то подевались. Постояв еще минут десять, а я знаю, что службы идут часа по два, я стал продвигаться к выходу. Выйдя из храма, увидел экскурсовода, бежавшего ко мне и сильно ругавшегося. Он говорит, что все в автобусе очень разгневаны моим отсутствием и готовы разорвать меня. Ничего не понимая, я пытаюсь оправдаться, что это служба, которую надо было простоять и молиться до конца. Нет, говорит он мне это ознакомительная экскурсия, а если всё по вашим правилам, то надо заказывать специальную экскурсию. Постепенно начинаю понимать всё происходящее и понимать, что сейчас получу от соотечественников. Решаю извиниться и потом уже понял, надо молчать и не оправдываться. Автобус гудел, как разбуженный после зимней спячки улей. Я извинился и молча сел на своё место. Получил я по полной, но решительно молчал, и только слёзы наворачивались на глазах. Постепенно стали замолкать голоса и только один мужчина ещё минут пять, но мне показалось, что дольше, предъявлял мне претензии. Потом уже, его стали успокаивать люди, выступая в мою защиту. Настроение было испорчено окончательно. Приехав в место обеда, я не пошел кушать, а ходил по коридорам рассматривал картины. Милая вынесла мне, что то, но я не мог есть. И вижу, как этот мужчина выходит из обеденного зала и прямиком направляется ко мне. Ну что ещё думаю я??? Он подходит ко мне и приносит извинения словами: – «Наверное, ты один из нас, будешь прощён Господом, прости меня», «Прости и ты меня только с мог ответить я» готовый опять расплакаться, но сейчас уже от счастья, что мы осознали и оба поступили по Божьи. У меня проснулся волчий аппетит, я зашел в столовую и наелся досыта. Да это был счастливый день. А потом согласился с милой в том, что рука святой была теплая, как живая. Многие посещавшие монастырь как в один голос подтверждают это.

Для меня было открытием что в Египте есть христиане. Зовут их копты. Иду я один раз по отелю Ритц-Карлтон, просто пошел посмотреть. Мы жили рядом в Хилтоне. Safir Sharm Waterfalls Ко мне подходит улыбающийся египтянин и указывая пальцем мне в грудь говорит: – «Крестьянин»? Показывает на себя и говорит: – «И я крестьянин». Я пытаюсь объясниться, что я не крестьянин, а предприниматель. На что он удивленно говорит, при этом показывая на мой нательный крест: – «Христьянин». Я понимаю и подтверждаю, что я христианин. Он расплывается в радостной улыбке и показывает крест в виде пяти точек у него на руке. Это постановление пророка Мухаммеда для отличия верующих. Да и у Господа особое отношение к коптам. Однажды в Пасху на сошествие благодатного огня коптов не пустили в храм Гроба Господня, это в Израиле мотивируя это тем, что они громко кричали, залезая друг на друга, этим выражая особую радость. Так вот пока их не пустили, огонь не сошел. Я думаю, вы знаете, что Храм Гроба Господня принадлежит не Христианам и не они решают, кого пускать, кого нет. Однажды и христиан не пустили. Так Благодатный огонь сошёл на колонну перед храмом. Я видел опаленную трещину сошествия. Поясняю: – Благодатный огонь сходит ежегодно в Православную пасху.

Мы собрались лететь домой. В самом начале нашего пребывания в Египте нас предупреждали, чтобы мы не пили местную сырую воду, изобилующую вредными микроорганизмами. Рекомендовалось пить только бутилированную. Жена и дочь, несмотря на предосторожности, переболели в самом начале, им давали какие-то таблетки, после которых они быстро выздоровели. Я же, «везунчик», разболелся в самый последний день перед отлетом. Болела голова, крутило живот, мучил понос – ничего не мог делать, только каждые четверть часа бегал «на горшок». Врача вызывать не стали. Я боялся, как же я отсижу в самолете четыре часа. Но, как ни странно, весь полет я не хотел в туалет. В Шереметьево все началось снова. Мы приехали к друзьям, у них должны были прожить два дня, за которые планировалось походить по Москве, где-то побывать. Но я почти безвылазно сидел в туалете. Мне даже уже вызвали врача. Таблетки, уколы – но лучше все не становится и не становится. В эти дни врачи скорой, приехав во второй раз, хотели забрать меня и положить в больницу. Я, конечно не согласился. Ведь за мной некому было бы ходить, если бы Таня и Маша уехали. Кое-как отговорился. До нашего аэропорта – еще три часа лету. Но, как только сели в самолет, – диарея прекратилась, только болел живот. В областном центре, нас встретил на машине компаньон, он должен был доставить нас домой. Ну, тут уж я опять намучился до самого нашего города, через каждые 20-30 минут, уже без сил, просто выставляя из машины заднюю часть тела. Дома уже сдался врачам, но в больнице после обследования никакой инфекции у меня не нашли. А мне все хуже и хуже. Примерно десять дней я просто загибался. Меня всячески обследовали, нашли какие-то нагноения. Думали, что я уже и помру тут, жена – в панике. Но через десять дней я быстро пошёл на поправку и выздоровел, похудев на десять же килограммов. Я никак не мог понять, что же это было, ведь никакой инфекции обнаружено не было, просто все болело. Всё образовалось само собой. Но монашки разъяснили, что это Господь почистил меня во время пребывания в Святых местах. Грязь, гниль, гадость, таким образом, выходили из меня. Правда, эта чистка чуть не стоила мне жизни. Но так, видно, надо было.

Это я описываю мои неосознанные шаги к Богу. Осознавать трудно, почти невозможно. Надо просто читать Евангелие и принимать. На вопрос апостолов к Господу, кто же может спастись? Он ответил, человеку это не возможно, возможно только Богу. Простит меня Господь за свободный стиль. Слава Тебе Господи.

Глава 5. Предсказания длиною в век.

История первая. Детство.

Моя бабушка родилась 1913 году. Прожила 88 лет. Примерно в 60-х годах, когда мне было около десяти лет, она мне начала рассказывать историю, которая оказалась с продолжением и после ее смерти. Она говорила, что у нее был дедушка, он был монах, отец Пимен. Она рассказывала о нем как об очень культурном человеке, говорила, что от него всегда очень приятно пахло. «Он был человеком с юмором, часто брал нас за лопатки и говорил. О, девчонки, у вас титечки наросли». Мы говорили, что это не там должно быть и смеялись. Когда, на Рождество, гадали на женихов, перебрасывали валенки через ворота, и куда указывал носок валенка, там должен был жить жених. Он собирал все валенки, и они долго их искали.

Что бабушке не понятно было, так это то, что он говорил о том, что скоро брат на брата пойдет, отец на сына, войной. И бабушка говорила: – «Как это тятя будет против своих сыновей». Тятя, это так называли отца. «Скоро церкви закроют, а потом откроют, туда не ходите там антихрист будет» – повторяла мне моя бабушка его слова. Он еще говорил: – «Скоро вся земля паутиной затянута будет». Тогда девчонкой бабушка его не понимала. Как могут закрыть церкви? И уже мне маленькому это рассказывала, что так и произошло. Была гражданская война, потом гонение на церковь. И она долго не могла понять, о какой паутине он говорил. Но когда стали проводить электричество, и повсюду стояли столбы с проводами, она решила, что вот это и есть паутина. Это потом уже я понял, что он говорил об Интернете. До него бабушка не дожила. Предсказание длиной век!

Так распространялась информация в прошлом веке. Сейчас все ускоряется. Когда я учился заочно в институте, у нас был предмет – информатика. Он был зачетом. Там говорилось о языках для вычислительных машин. Наш преподаватель, молоденькая девочка программист, легко поддалась на уговоры заочников, за шампанское и торт, всем выставила зачеты со словами: – «Когда вам надо будет, изучите, а вполне возможно, что вам и не понадобится».

Потом пошли калькуляторы ценой в месячную зарплату, раньше то были логарифмические линейки, для расчетов и механические счетные аппараты «Фелик».

Когда пошли компьютеры на вопрос: – «Какой брать». Мне отвечали: – «Что 286 это хорошо, 386 это круто, а 486 это на перспективу». Пентиумы были потом. А сейчас «два ядра три гига» и далее много не понятных терминов. Чтобы войти в Интернет, я дома проводил еще одну телефонную линию, потому что связь «диалап» была настолько медленная, что жена меня спрашивала, почему я спать приходил только к четырем утра. Я изучал Интернет. Она мне тогда говорила: – «С супружеским долгом не шутят, его вовремя отдавать надо». Это сейчас оптоволокно, и в айфоне Инет.

Мне младшая дочь говорит: – «Папа ты отстаешь от информации». И ответить то нечем. Как она работает клавиатурой, как на пианино. Я слабо защищаюсь: – «Информация меняется, Божьи законы, и законы мироздания остаются прежними». Хотя с ней я согласен, просидишь, и ты за бортом. Вот я и выбрал молодежные социальные сети, тусуюсь там, после инсульта стал блогером, иначе будешь по жизни тормозом.

А, что предстоит дальше?

Я еще потом напишу о сотовых телефонах главу, как я спорил, что этой связи не будет в провинциях. Даже проспорил спор. И убедился: – никогда не говори никогда!

Жизнь, это эскалатор, который движется вниз, для того, что бы стоять на месте, надо хотя бы идти.

Но суть этой главы в другом. Как меняется мнение человека под давлением людей и обстоятельств. Первый её рассказ состоял в том, что она засомневалась в том, что Бог существует. В детстве они ходили в церковь, молились дома, без Бога не жили. И поэтому её очень смущало, что церкви закроют. Потом гражданская война. И как бы Бог не помог, потом Отечественная война, тоже не помог. Сильные гонения на священство. И бабушка решила проверить есть ли Бог. Это было при мне. Она плевала в потолок и ждала, когда он её накажет, наказания не последовали, значит, Бога нет, решает она. Потом в конце восьмидесятых, ей шел седьмой десяток, у неё диагностируют рак желудка. Делают операцию, вырезают две трети желудка. И она с дочерями начинает лечения травами и начинает возвращаться к молитвам. Тогда было полное безбожие, храмы закрыты, ни библий не молитвословов нет. И бабуля начинает сочинять молитвы и записывает их. Когда я их читал, конечно, будучи ещё атеистом, мне показалось это таким тёплым и родным. Я похвалил бабулю за сочинения. Она мне отвечала, что частично помнит, как в детстве молилась, что то добавляет своё. Рассказывала, как раньше относились к религии. «Мы были богатые. У нас был свой верёвочный завод, много скотины, пахотных земель, но наёмных рабочих не было. Всё делали сами» – рассказывала она. «Бедняками считались те, у кого было по две коровы, но никто не голодал. Но всё равно всех раскулачили» – продолжала она. А может и из-за религиозности? Думаю я. Так вот те, кто беднее, идя в церковь, одевали лапти, а подойдя к ней, мужчины, переобувались в сапоги. Возвращаясь, процедуру делали обратную. Это я говорю об их отношении к Богу и религии. Праздновали все праздники. И о проводах она уже тогда вспоминала, когда заболела. В конце прошлого века она сломала шейку бедра и уже лёжа умерла. Я думаю, Господь простил ей её прегрешения, дал пожить почти девяносто лет, дал показать нам, что к вере можно возвращаться. Она всё это рассказывала с глубоким покаянием, понимая, что ничего уже не изменить. Когда я, поверив, стал выбирать храм, в который я буду ходить, я вспомнил её слова, что Богоявленский собор, был, очень посещаем людьми, что на его строительство возили яйца возами, для приготовления раствора для кладки. И я пошёл туда, хотя он относился к зарубежной церкви. Это меня нисколько не смущало, хотя люди это осуждали. Потом этот приход присоединился к Русской Православной Церкви. У меня даже есть награда от патриарха Кирилла за содействие церкви. Всё меняется, но любовь Бога к людям всегда неизменна и огромна. Дай Бог нам научиться любить в ответ. И спасибо бабушке Наташе, что показала нам своё отношение, не постеснялась, что про неё скажут люди. Бабуля я молюсь за тебя каждый день.

Монашки, узнав об отце Пимене так прямо и сказали: – «Так вот, кто «Там» молится за тебя». Говорят молитвы за усопших, очень важны, поэтому я каждый день молюсь за многих и за отца Пимена в том числе.

Христианство это религия предельного напряжения, острейшего кризиса самопознания человека. Христос входит в жизнь человека светом, которому никакая, самая тьмущая тьма не страшна и когда внутри появляется хотя бы небольшой отблеск этого света, приходит очевидность, Бог нас любит не за то, что мы хорошие и не вопреки тому, что мы плохие. Он любит нас только потому, что мы есть и мы его дети. В каждого из нас Он вложил часть себя самого, как семя, задаток, но которое может развиться только через наше участие. (Павел Великанов. Проповедь Православия).

Проповедь православия, это youtube канал, разбора ежедневного Евангелия. Спасибо Ларисе Дядичко это она мне посоветовала его три года назад. Теперь я слушаю его каждый день. Многое стало понятно, многое трудно принимается, но это очень помогает разобраться в моём отношении к Богу. Книга стала другой. Я понял, почему она долго пишется.

Вы понимаете, что я пишу не последовательно. Пишу, как я приходил к Вере, сколько человек в этом участвовало.

Вспомнил притчу из "Проповеди православия. Два монаха, оба большой святости, заспорили между собой. Один говорит, что другой впал в ересь. Второй отвечает, как я впал в ересь, если со мной на литургии присутствует ангел. Первый рекомендует, это и спросить у ангела. На этот вопрос, адресованный ангелу, тот отвечает, что да, впал в ересь. Почему об этом ты мне не говоришь, спросил его монах. Ответ ангела был такой, что вы люди должны друг у друга учиться. Бог не вмешивается в деятельность людей. Он просто любит нас всех. Это я уже от себя добавил. Почему и я решил писать своё жизнеописание. Я показываю своё отношение и приход к Господу. И вполне могу ошибаться. Слушайте своё сердце – Бог там.

Глава 6. Семь лет в подвале.

История первая. Детство.

Какое отношение имеет детство к тому, что я стал успешным и богатым человеком? Хороший вопрос, на который я отвечу сразу, чтобы вы, читающие мою книгу, не пропускали эти важные страницы. В детстве лепится наша основа, и делают это наши родители, бабушки и дедушки, а так же наши друзья и знакомые. Да, к подростковому возрасту, мы становимся отражением нашей семьи, но во взрослой жизни надо помнить, что без родителей мы живем дольше, значит и ответственность за свои поступки, несем самостоятельно. Ведь будучи взрослыми, мы сами решаем с кем дружить и как поступать. Наши родители дают нам то, что могут – большего просить мы не вправе.

Когда моему отцу рассказали, что у него родился сын, он очень обрадовался. Вскочил на велосипед, как на коня и поехал рассказывать родственникам о счастливом событии. В роддом за мной и мамой он пришёл пешком, так как мы жили всего в паре кварталов. Сейчас к рождению ребенка покупают коляски, стульчики, ходунки и прочее приданное, по другому и не назвать. Тогда всё было проще. Судя по фотографиям, что остались с того времени, коляски у меня не было, видимо «гулял» я на руках у родственников, а потом своим ходом.

Первое время мать боялась брать меня на руки и давать мне грудь, уж очень я был маленький – чуть больше полутора килограмм, хоть и родился в срок. Она описывала меня так: смуглый, как будто негр, ручки – веточки, ножки чуть толще и глаза внимательные не по возрасту. Надо сказать, мой недовес мама исправила быстро, усердно меня кормила и уже к восьми месяцам я был этаким толстощёким крепышом.

Мои испытания начались с самого раннего возраста. В девять месяцев мне сделали прививку под лопатку. Занесли инфекцию. Мама рассказывала, что я сильно болел, чуть не умер. Шрам под лопаткой остался на всю жизнь. Но, слава Богу, всё обошлось. Этого я, бывший тогда девяти месяцев от роду, конечно, не помню.

Всё это, как вы понимаете, я пишу со слов моих родителей. Моё первое осознанное воспоминание – это воспоминание о том, как мама оставляет меня дома одного и уходит на работу. Думаю, мне в тот момент было чуть больше двух лет. Она говорила мне, где горшок, где еда и уходила надолго, до самого вечера. Весь день я один – маленький мальчик в маленькой комнате, что находится в подвале дома.

Первые семь лет моей жизни наша семья жила в подвале, сначала в одном, потом в другом. Теперь это принято называть цокольный этаж, но по мне как не назови – подвал он и есть подвал: постоянный полумрак и ноги спешащих мимо людей в окнах.

Наше жилище, при всей своей бедности, было уютным. Мама вкладывала много труда в то, чтобы у нас было чисто и красиво. Помню, как она скоблила деревянные полы ножом, доски от этого становились светлыми, слово их недавно положили, или как она гладила нашу одежду большим чугунным утюгом. Раньше утюги работали не от электричества, а нагревались за счет положенных внутрь углей. Пока угли грели, можно было гладить, если угли остывали, мама размахивала утюгом из стороны в сторону. От притока воздуха угли краснели и начинали немного дымиться, было похоже, что у мамы в руках паровоз из которого валит дым. Еще помню наш примус, медный и блестящий, если его начистить песком. Мама готовила на нем самую вкусную еду на свете – мамину еду.

К описанию нашего быта можно добавить ещё одну интересную деталь – каждые полгода мама делала перестановку, полностью меняя облик нашего жилища. Так по приходу домой можно было подумать, что ошибся дверью: там, где раньше стояла кровать, теперь был шифоньер, стол был убран с середины зала к окну, а диван от дверей переехал к противоположенной стене. Мне нравились такие перемены, а отца они неизменно удивляли. И ещё, когда мама прибирала, она всегда пела, голос у неё был чистый и красивый. Как сейчас помню: мама моет пол и поёт «Бродяга судьбу проклиная, тащился с сумой на плечах…».

К счастью таким вещам, как материальный достаток, в детстве не предаешь большого значения, было намного важнее, что тебя любят и то, что с друзьями можно играть допоздна.

Не смотря на некоторые лишения и тяготы, я считаю, что моё детство было очень хорошим. Хорошее детство простого мальчика.

Глава 7. Первый раз в первый класс.

История первая. Детство.

В школе я учился не очень прилежно, но годы эти вспоминаю с теплотой и чувством искренней благодарности к моим учителям.

Помню свою восьмилетнюю школу – деревянное здание, по форме напоминающее букву «П». Сейчас этого здания не существует, но в моей памяти оно есть, и ничуть не изменилось. Наша память-кладезь дорогих и бесценных воспоминаний, персональный Форд Нокс или Государственная Библиотека. И вот ты идёшь между стеллажами, и берёшь с полок, то одну книгу, посвящённую какому-то отрезку твоей жизни, то другу. В этой главе я расскажу о самом начале своего школьного пути.

Моей первой учительницей была великолепная женщина, Коптелова Зоя Георгиевна. Она старалась воспитывать в каждом из нас желание учиться и гордость за достигнутые результаты.

На свою первую школьную линейку я пришёл с мамой. В руках у меня были цветы. Я был так взволнован, что не понимал кто и что говорит и тут мама подтолкнула меня со словами: – «Беги, дари!» Я растерялся потому, что был всем происходящим ошарашен. Оказывается, в этот момент объявили, что ученики должны подарить своим учителям цветы.

Я ещё стоял пару секунд, соображая куда идти и что делать. Затем, увидев девочку, которая направилась куда-то с букетом, пошёл за ней, а точнее побежал, чтобы не отстать. Вот так я и вручил цветы моей первой школьной учительнице. Всё закончилось хорошо.

После линейки был первый урок. Нам что-то рассказывали и объясняли, а я во все глаза смотрел на происходящее. Первую учительницу обычно любят, как маму. У меня не было такой сильной привязанности. Учительница была стройной интересной женщиной, я бы даже сказал красивой, но что более важно – она была доброй. Именно таким и должен быть человек, который несёт знания маленьким детям: добрый, любящий свою работу и справедливый. Настоящий учитель советского образца.

Позже я познакомился с её мужем, если быть более точным: увидел его, когда он приходил встречать её с работы. Он был маленького роста, инвалид, видимо фронтовик, который большую часть времени передвигался на мотоколяске и лишь иногда на костылях. Для меня они выглядели странно, но я чувствовал, что они любят друг друга. У них было двое детей. Супруг умер довольно молодым, видимо из-за болезни.

Я сидел за второй партой и меня часто вызывали к доске. Дома я практически ничего не учил, поэтому отвечал плохо и получал соответствующие оценки. Вот и получалось, что, не смотря на мою плохую успеваемость, она меня поддерживала и всегда в меня верила.

У нас в классе был школьный уголок, в котором, дабы поощрить в нас желание учиться, размещали фамилии способных учеников. Там были колонки «Они могли бы учиться на пять» и «Они могли бы учиться на четыре и пять». Я никогда не был даже ударником, но мою фамилию учительница с завидным постоянством вносила в графу, способных учиться на пятёрки. Для меня, конечно, это было своего рода признанием моих неплохих способностей. Я подходил к стенду, читал свою фамилию, весьма гордился и уходил, на этом все и заканчивалось…

Особенно мне запомнилось объявление оценок в конце первой четверти первого класса. Может потому, что это были мои первые оценки за четверть? Сначала назвали всех отличников – моей фамилии не прозвучало, потом ударников – и тут меня не было. Потом были названы фамилии оставшихся учеников и оказалось, что я в числе посредственных. Как сейчас помню, что по всем предметам я получил четыре и пять и только по русскому языку тройку. И так эта тройка по русскому ко мне привязалась, что вплоть до десятого класса, я от неё отвязаться не мог. Зато по физкультуре – всегда были только пятёрки.

С русским языком и литературой дружба не заладилась с первого класса. И первая тройка была – тройкой по русскому языку. Потом к ней присоединились другие: по математике, химии, физике. Надо сказать, что иногда картина в моём дневнике менялась, но тройка по русскому была постоянна. Появившись, раз в моем табеле успеваемости, она осталась со мной навсегда.

Что ни говори, а дорогу осилит идущий. И если ты никуда не идёшь, а тем более присел отдохнуть или лёг полежать, то всё останется, как есть. Данное правило действует по жизни без исключений. К чему я это? Это я всё о том же, о своей учёбе. Тройки за диктанты сыпались на меня, как из рога изобилия, но я упорно не учил правила и очень мало читал. Наверное, это было своеобразное упрямство, которое мне и в жизни потом сильно мешало, но в тот момент я этого не понимал. Я тогда жил по правилу: чем дальше в лес, тем больше дров. Как итог к восьмому классу я окончательно перестал изучать русский язык. Не читал рекомендуемые книги. Из всего рекомендованного списка я прочитал «Мать» Горького и «Преступление и наказание» Достоевского. Когда мы писали сочинения, я прогуливал. Что таить, удачным был тот месяц, когда из тридцати занятий по литературе я не посещал всего двадцать восемь.

Исключение я сделал для стихов Есенина, их я хорошо знал, возможно, потому, что ими увлекался мой отец. У нас были пластинки со стихами, и многие я выучил наизусть.

Вспоминается ещё один забавный эпизод из этого периода – мой разговор с бабушкой по поводу моих оценок. Итак, конец четверти. Нам объявили оценки, мы записали их в дневники, и учительница поставила свою подпись под соответствующей колонкой цифр – это говорило о том, что всё записано, верно.

В то время дневники были бумажные – это сейчас они электронные и родители могут смотреть оценки в режиме онлайн, а тогда, что мы только не делали! Меняли листы, переписывая оценки, сами что-то дописывали. Весело было, что сказать. Так вот, я вернулся домой и зашёл к бабе Тане. Она посмотрела на мои оценки, покачала головой при виде тройки по русскому, а затем спросила: – «А почему по поведению четыре?!» Я очень удивился: – «Бабушка, так ведь четвёрка – это же хорошая оценка!» – «Как это так, по поведению у тебя должно быть пять, почему четыре?!» – возмущалась бабушка. Я долго не мог понять её возмущения, для меня четыре по поведению означало, что я веду себя очень даже неплохо. Через какое-то время оценки по поведению были упрощены до «примерно», «хорошо» и «удовлетворительно». Моя «четвёрка» по поведению быстро превратилась в «удовлетворительно», что по факту означало «три».

Кроме учёбы у нас были походы всем классом на природу – замечательная традиция, благодаря которой, мы становились дружнее и лучше узнавали друг друга. В поход мы брали с собой еду, кто-то прихватывал игры, и время летело быстро и весело. Ещё одно воспоминание, которое врезалось мне в память и осталось со мной навсегда.

Есть такое свойство памяти – плохое запоминается лучше, чем хорошее, а страшное вообще остаётся с нами на всю жизнь. Смерть ребёнка – это страшно. Когда мы ещё учились в первом классе, утонула на речке наша одноклассница, мы провожали её в последний путь все вместе. Тяжёлое и гнетущее чувство прощания, помню его до сих пор. Прошёл не один год, нас приняли в пионеры и мы пришли к ней на могилу, чтобы разделить эту радость. На её памятник мы повязали галстук, как символ того, что она останется в наших сердцах. Всё это организовала наша учительница, она старалась воспитывать в нас чувство сопереживания и доброты. Думаю, ей это удалось, она смогла привить нам эти качества.

Мы не виделись много лет, а потом нас свёл случай. Мне позвонили её соседи и рассказали, что она бедствует: пенсия маленькая, а трат много, да и одна она доживала свой век. Я приехал к ней и предложил помочь деньгами, она отказалась. Я предвидел такой поворот, поэтому у меня было готово к ней предложение. Я попросил её стать няней для моей маленькой дочки, ведь она была тем человеком, которому я без вопросов доверил бы моё сокровище. Она с радостью согласилась.

Однажды я спросил, а помнит ли она, что я никогда не был ударником. На что она, заплакав, ответила: – «Да если б я знала, какой ты хороший будешь, я бы тебе шестерки ставила…»

В этих откровенных словах вместе с огромной благодарностью было её признание.

Глава 8. Подарки от зайчика.

История первая. Детство.

Моё детство было счастливым – меня любили родители, у меня была сестра, да и друзей всегда хватало. При этом жили мы бедно, никто нас особенно подарками или сладостями не баловал. Думаю, это было по-своему хорошо, это научило меня ценить ту заботу и маленькие сюрпризы, что отец нам устраивал.

Он часто ходил на охоту, это была одна из основных статей нашего пропитания. Уходил он естественно надолго и собирал с собой поесть. Снедь была не хитрая, в том числе и сладкие бутерброды. Они готовились так: хлеб намазывался маслом, а сверху посыпался сахаром, если соединить такие бутерброды друг с другом, посыпанной сахаром частью, то они не слипнутся. Вся еда заворачивалась в газету или бумагу, целлофановых пакетов тогда не было, кстати, и в магазинах продукты заворачивали в бумагу, а домой их несли в авоськах – плетёных сумках. Если подумать, то этот способ упаковки и доставки продуктов очень экологичный и к нему тоже сейчас приходят, но как-то уж очень медленно.

Когда отец возвращался домой, всегда привозил обратно что-то из наготовленной еды – это и были «подарки от зайчика». Нам перепадали то кусочек хлеба с маслом и сахаром, то конфетка. Трудно передать ту радость, которую мы испытывали, когда отец открывал свою охотничью сумку и доставал все эти богатства…

До сих пор я благодарен отцу за этот милый вымысел, за то, что он всегда о нас помнил и стремился дать нам всё, что мог.

Когда я первый раз рассказал об этом жене, она не поверила, сказала, что нельзя так бедно жить. Ну что сказать: можно так жить или нельзя так жить это вопрос не ко мне, я тогда был ребёнком. Знаю точно одно, как бы ты не жил, всегда можно оставаться человеком и дарить любовь и заботу тем, кто с тобой рядом.

Я рад, что она, как и все кто родился позже, не застала это тяжёлое время, а ещё я рад, что она, так же как и я, выросла в любящей семье и тоже получала «подарки от зайчика».

Глава 9. Баба Таня и деда Вася.

История первая. Детство.

У меня было две бабушки, два дедушки и ещё много-много родственников. Как в любой большой семье родни много, но общался я не со всеми, кого-то вообще пару раз в жизни только встречал. Но, как бы-то ни было, каждый из этих людей создавал или вернее дополнял историю моей семьи.

В этой главе я расскажу о родителях моего отца – бабе Тане и деде Васе. Как я уже говорил, первые годы детства моя семья жила в подвальных помещениях. Сначала в одном, потом в другом. Второй подвал находился в доме, где на первом этаже жила баба Таня, мать моего отца. Она жила в комнате разделённой деревянной перегородкой. Вместе с ней жили двое или трое братьев моего отца, которые в то время были ещё подростками. Они по очереди водились со мной. Один из них, дядя Альберт, стал моим наставником на всю жизнь. Сколько себя помню, он всегда помогал мне советом или участием – был одним из тех, кто сформировал меня, как личность.

Баба Таня

Я запомнил бабушку, как эмоциональную, задумчивую и чувствительную женщину, а ещё я помню, что не смотря на возраст, её лицо хранило следы былой красоты. Она скучала по тому времени, когда была моложе и привлекательней. Иногда она подходила к зеркалу, брала себя за щёки и натягивала кожу так, чтобы разглаживались морщины, приговаривая при этом: «Пристегнуть бы булавочкой. Как бы было хорошо!». Мечта была хорошей, но, к сожалению, для неё не доступной ни по возможностям отечественных клиник, ни по деньгам.

Бабушка любила ходить в кино, если быть более точным, то она ходила в кИна, при произношении она делала ударение на первом слоге. В своём загадочном кИна она проживала фильм за фильмом, как жизнь за жизнью, влюбляясь в актёров и оставаясь под впечатлением от увиденного ещё долгое время. Не менее сильно на бабушку действовали театральные постановки, которые передавали по радио пару раз в неделю. По-моему, она не пропустила ни одной и обожала их не меньше, чем просмотр фильмов.

Каждый раз, когда была постановка, она выходила во двор и звала меня. Потом мы поднимались к ней и усаживались за небольшим деревянным столом, покрытым скатертью с кистями. У бабушки была вязаная шапочка, и она одевала её потому, что постоянно мёрзла, даже летом. У шапочки были привязаны уши, и когда она садилась слушать, то поднимала одно ухо, чтобы ничего не пропустить.

Слушая радио – спектакли, она всегда очень эмоционально сопереживала героям. Она всплёскивала руками от избытка эмоции, менялась в лице при повороте сюжета, проживала, то, что слушала, как будто это происходило на самом деле, и неважно слушали мы спектакль в первый раз или во второй. Я переживал вместе с бабушкой, а точнее за бабушку. Мне было её жалко, и я успокаивал её, говорил, что это только спектакль и там играют актёры.

Когда бабушка ходила в кино, то шла всегда по солнечной стороне улицы. Одевалась она для этого похода празднично: юбка в пол, жакетка и пуховая шаль с длинными кистями. Переходя улицу, она никогда не смотрела по сторонам, объясняя это тем, что хороший шофёр всегда затормозит, а если я спрашивал о том, что делать, если попадётся плохой шофёр, то она молчала, как будто уже не слышала моего вопроса. Думаю, ей повезло, что в то время движение машин не было таким интенсивным, как сейчас. По нашей улице в основном ходили полуторки с деревянными кабинами, да редко попадались легковушки, собственная машина в то время была недоступной большинству роскошью.

У нас с бабушкой было ещё одно занятие – мы писали письма её сёстрам. Всего их в семье было четыре сестры, она была старшей. Кроме возраста и внешности, она выделялась статью и каким-то внутренним аристократизмом, видимо сказывались дворянские корни.

Грамоту бабушка знала и писала хорошо, но обычно письма за неё писал я. Мне она это преподносила, как заботу о повышении моей грамотности и улучшения почерка. И я писал. Писал старательно, чтобы бабушка меня похвалила. Потом, чтобы скрыть свой корявый почерк, я брал цветные карандаши и обводил все буквы снизу и сверху. Бабушке это нравилось.

Обычно я писал под диктовку и однажды произошёл забавный случай. Бабушка диктует мне: «Были мы в лесу. А там ягод и грибов было ой-ёй-ёй-ёй-ёй-ёй сколько…». Говорит это и никак не может остановиться, при этом очень эмоционально жестикулирует. Я решил подшутить над бабушкой и сделал вид, что пишу всё, как она диктует. Моя бабуля закончила причитать, посмотрела на меня, а я что-то выцарапываю на листочке, да усердно так, только что язык не высунул. Тут она испугалась и закричала, что не надо это писать. Я ответил, что раз она диктует, то я пишу. Вот она расстроилась! Думала, что придётся всё письмо переписывать. Тогда это была проблема – переписать документ, если что-то не так, нужно было делать всё сначала. Теперь, когда текст набирается на компьютере, всё намного проще: без труда можно переставить местами абзацы, поменять слово в тексте или название главы.