Читать онлайн Первое Интервью бесплатно

В редакции

Вот уже целый месяц Дельфи работала в редакции солидной международной газеты. И хотя ее должность определялась «девочкой на побегушках», она постоянно испытывала чувство сладостного восторга, когда входила в «корреспондентскую».

Там у нее был свой стол у окна, рядом с которым в вольном порядке располагались столы многих корреспондентов, носящих весьма громкие имена. Еще будучи студенткой факультета журналистики, она с упованием читала их статьи, расследования громких событий и просто зарисовки природных явлений.

«Какие недосягаемые люди, – думала девушка раньше. – Вот бы взглянуть на них хоть одним глазком. Ведь иным однокурсникам по счастливым случаям это удавалось: на встречах, симпозиумах, куда приглашали студентов, а то и просто на торжественных мероприятиях».

Сейчас она видела их почти каждый день, приносила им по их просьбе кофе, чай из их офисной столовой, состоящей из холодильника, СВЧ, маленького столика и дух стульев у окна этой небольшой комнатки. Иногда, принимая доставку быстрой еды у курьеров, она разогревала ее в СВЧ и приносила к столикам корреспондентов, которые не хотели отрываться от своих компьютеров в творческом порыве создания новых статей. Ловко орудуя мышкой и клавиатурой правой рукой и так же ловко вылавливая левой рукой вкусные кусочки блюда на тарелке, которую приносила Дельфи, они вглядывались в экран и постоянно тонули в своих размышлениях.

Поэтому молодая сотрудница нравилась абсолютно всему коллективу великих журналистов, и в течение дня она получала массу приятных комплиментов.

Иногда ее просили перед финальной версткой относить распечатанные первичные тексты «в святая святых» газеты: к начальнику на подпись. Словно на крыльях, она летала по ковровым дорожкам бесконечных коридоров, неся бережно как хрусталь папки с этими текстами.

В штатном расписании газетного отдела предполагалось расширение для включения в их газету странички «Великие проказники», куда собирались бы все курьезные моменты, происходившие когда-либо с великими людьми. На должность составителя и была принята Дельфи, выигравшая конкурс, где участвовали маститые журналисты, а также и начинающие. Поэтому после месяца ее работы, пока формировался новый отдел, корреспондентский коллектив не хотел отпускать новую сотрудницу на ее законное место.

Но, к их великой радости, главный редактор успокоил всех, заявив, что страничка начнет функционировать только с нового отчетного года, а пока юная корреспондентка займется сбором материала.

Поэтому новая сотрудница практически сидела без дела в «редакторской» и с радостью помогала журналистам. Она уже дважды ездила с Тимуром Радомским, печатавшимся всегда под разными псевдонимами, на «экспресс конференцию». Помогла Антону, который себя величал Антуаном, брать интервью у прохожих по поводу перспектив в политике. Помогала Алине провести соцопрос по поводу сугубо жизненного вопроса «Что такое счастье».

И вот сегодня во второй половине дня Дельфи за Алину придется самостоятельно брать интервью в знаменитом пансионате для сирот и обездоленных детей. Она много слышала похвальных слов в его адрес о том, что в пансионат собирали обиженных жизнью детей и путем научных экспериментов исправляли им интеллект, превращая в достойных граждан.

Дельфи торопила время, а часы, как назло, шли невероятно медленно. В «корреспондентской» никого не было. Все разъехались по «объектам», иные, даже не заходя на работу. Вот и Тимур тоже не заходил. Она с ним вчера пересматривали фотографии для его будущей статьи о пропавшем мальчике. Фотографий было несколько, и все качественные, профессиональные. Потому Тимур никак не мог решить, какую фотографию поместить в газету. Он подозвал Дельфи, и она выбрала ту, где счастливый мальчик сидел в обнимку со своей собачкой Джуди.

Вот и сейчас она посмотрела на стол Тимура, где на специальном возвышении была закреплена эта фотография. Молодая корреспондентка встала, подошла к столу и только хотела дотронуться до фото, как в дверь постучали. В «корреспондентскую» вошел молодой человек, уже приходивший вчера. Это был несчастный отец того мальчика, таинственно исчезнувшего несколько месяцев назад.

Дельфи помнила эту историю. Вся периодика того времени отражала это страшное и одновременно странное происшествие. Правда, сама девушка эти статьи не читала: у нее шла горячая пора защиты диплома. И вот теперь она воочию прикоснулась к данной истории.

– Добрый день! – проговорил молодой человек. – Тимур Радомский, не подскажите, где?

– Он на совещании директоров банков, – ответила девушка. – Может, ему что передать.

– Да нет… А совещание давно началось?

– Да, с самого утра.

– Вот оно что. Я звоню ему, звоню, а он не отвечает.

– Вы насчет статьи? – поинтересовалась Дельфи.

– Да.

– Она будет в субботнем выпуске, а фотографию мы выбрали эту, – корреспондентка указала на фото, которое так и не успела взять.

– Да-да. Мне эта фотография тоже больше нравится. А жене та, где Алеша с книгой.

– Да, и эта тоже хороша. Но здесь глаза мальчика опущены вниз, что красиво художественно, но в публицистическом плане проигрывает. Вы не волнуйтесь, мальчик непременно найдется, – вдруг ни с того ни сего произнесла Дельфи.

– Вы так думаете? – с надеждой в голосе сказал опечаленный отец, и в его глазах блеснула искорка надежды. – Я тоже так думаю. А вот жена совсем извелась, отчаялась в конец, сколько сил затрачено на поиски, и все безрезультатно. Ну извините, не смею более задерживать вас.

С этими словами молодой человек слегка поклонился и вышел.

Девушка села на кожаное жесткое с высокой спинкой компьютерное кресло Тимура и стала разглядывать фотографию.

«Надо же, – размышляла она, – какие у всех разные судьбы. Через час я поеду в огромное заведение, где множество детей, брошенных, никому не нужных, выживающих лишь по доброте сотрудников и отчислений от государственных структур. А этот ребенок пропал, и все о нем печалятся, его ищут, его любят. Говорят, мать так извелась за это время, что более не выходит на сцену, и все песни в ее исполнении «катают» в записи. И отец удручен. С виду он еще, по сути, парнишка. Скажи, что студент старших курсов, поверят, а он уже доктор наук. Интересно, в каком он институте работает, надо будет спросить у Тимура. Ну ладно, буду собираться».

Встав и подойдя к шкафу, стоявшему у входа в кабинет, Дельфи взяла оттуда свою большую сумку, которая у нее считалась счастливой. Она на все экзамены ходила с ней и на первое интервью решила взять именно ее. Хотя вид у сумки был достаточно не новый, выглядела она весьма прилично. Маленький редакторский фотоаппарат, блокнот с ручкой утонули в ее темном пространстве. Корреспондентка с улыбкой закрыла замок сумки, положила смартфон в карман, повертелась возле большого во всю стену зеркала и направилась в коридор. Спустившись на первый этаж, она вышла на улицу.

Несмотря на осень, погода разгулялась. Золотые клены сияли в солнечных лучах и неспешно роняли свои лаптастые листья на асфальт. До пансионата было недалеко, и она решила идти пешком, тем более что погода располагала к этому.

В пансионате

На улице было не по-осеннему тепло. Пройдя немного, она решила снять легкую ветровку и, свернув ее, уложила в сумку, отчего та даже не изменилась.

В пансионате, предъявив свое удостоверение вахтеру, она вошла в рекреацию. В красивом, со вкусом оборудованном помещении стояла неожиданная тишина.

Дельфи даже оторопела. Она считала, что в детском заведении непременно будет шум и гам.

– Все дети в столовой, – произнес вкрадчивый голос где-то сзади.

Девушка вздрогнула и резко обернулась, увидев рядом с собой молодого, атлетического телосложения мужчину в бирюзовой спецодежде.

– Вы словно мысли мои читаете, – решив сгладить свое замешательство, проговорила Дельфи.

– Работа такая, – улыбнулся мужчина, – я психолог, Ян Дорин, будем знакомы, – и он протянул ей руку.

– Дельфи, корреспондент.

– Знаю-знаю, мы вас поджидаем, – проговорил психолог и вместо рукопожатия поцеловал ее руку.

Девушка смутилась. А психолог просиял своими помасленевшими глазами.

– Мне поручено показать вам наше заведение. Директор будет минут через сорок, не раньше.

– Спасибо, это так приятно, что вы можете уделить мне внимание. И мне не придется одной коротать время в ожидании. Я столько много хорошего слышала в адрес пансионата, так мечтала побывать здесь. И вот ведь, случай представился.

– Прекрасно, – улыбнулся довольный психолог, – очень приятно, когда о нас такое мнение, а то ведь у нас есть серьезные противники.

– Да, я что-то слышала о нелицеприятных суждениях вашего метода воспитания. Нам немного на факультете психологии об этом говорили, но я, честно говоря, ничего не поняла и вообще осталась вашим поклонником. Вы собираете детей со дна жизни и делаете настоящих, достойных времени и общества граждан.

– О, вы сплошное очарование, – произнес психолог Ян Дорин и остановился. Вновь взял руку Дельфи и поцеловал. – Может, сумку оставите у меня в кабинете, что же ее таскать на плече, – он указал рукой на приоткрытую дверь.

– Нет, спасибо, я так привыкла к моей сумке, что без нее мне чего-то будет не хватать.

– Ну, как желаете, не буду настаивать. Вот мой кабинет, – Ян Дорин легонько толкнул рукой дверь, она бесшумно отворилась.

Кабинет был богато обставлен. Из него выходили еще две двери.

– Это массажный кабинет, – перехватив взгляд Дельфи, проговорил психолог, – а это дверь в лабораторию.

– Счастливые детки, сколько же им уделяют внимания, – заглянув в одну и другую комнату, – проговорила молодая корреспондентка. – А вы, уважаемый….

– Ян Дорин, – отрекомендовался психолог.

– Да, Ян Дорин, – смутилась она, – вы действительно читаете мысли. Я только подумала, «что это за двери», а вы уже говорите. У нас на факультете психологии учитель говорил, что чтение мыслей – это реально, мы, правда, не верили. Но надо же, выходит, он прав. А вообще, у нас в университете занятия по психологии были факультативные, и поэтому на них почти никто не ходил.

– А вы? – спросил психолог, пронизывающе вглядываясь в глаза девушки.

– Я ходила, но тоже не всегда.

– Зря, психология вскоре станет основной наукой общества. Скоро не денежный эквивалент будет ценным в обществе, а интеллектуальный.

– Нам учитель тоже так говорил.

– А вы не поверили?

– Не знаю, может, да, а может, и нет.

– Но вам, Дельфи, это еще прощается, вы так молоды, – психолог ловко задержал девушку в дверях и обнял своей горячей рукой за талию, слегка прижав к себе.

Корреспондентка попыталась отстраниться и освободиться от руки Яна Дорина, но при этом почувствовала лишь легкое головокружение, словно она только что сошла с качелей.

– Психология. Многогранная наука, девочка, ее стоит изучать.

– Согласна, – наконец-то выскользнув в дверь, ответила Дельфи, – но зачем же так сразу, я же к вам не в гости пришла и не на консультацию…

– Простите меня, – выйдя следом из кабинета, прошептал психолог. – Ваша молодость и обаяние вскружили мне голову. Простите, и обещайте, что не упомяните об этом в своем интервью.

– Хорошо, – приподняв слегка голову, ответила девушка, – при условии, что вы не будете повторяться.

Кладовщик

Они вновь пошли по коридору, и Ян Дорин подробно рассказывал о предназначении комнат и кабинетов, куда приоткрывал двери. Дельфи все записывала в свой блокнотик.

– А вот здесь бассейн, – провожатый распахнул одну из дверей, выходящую в узкий коридор, который упирался в две белые двери с прозрачным верхом. Ян Дорин распахнул одну из них, впереди, в нескольких метрах, блеснула вода, и пахнуло влагой.

– Хочешь искупаться? Вода замечательная. Я свет не буду включать.

– У меня нет купального костюма.

– Можно и без него… Я же говорю: свет не буду включать. А молодым женщинам, особенно таким стройным, как вы, милая девушка, ни к чему какая-либо одежда.

– Боюсь, что это вам еще больше вскружит голову, лучше включите свет, посмотрим бассейн, – категорично ответила Дельфи и на всякий случай, сделала шаг в сторону от сопровождающего.

– Не бойся, я не буду больше, – снисходительным тоном произнес Ян Дорин, – ты действительно целомудренна. Оставайся такой, это самое ценное в женском сословии.

Провожатый включил свет, и тот сотнями искр отразился в спокойной воде бассейна. Чистая водная поверхность позволяла видеть кафельное дно, выложенное цветным орнаментом.

– Этот бассейн для старших ребят, а вот для самых маленьких. Вода в нем все еще теплая, мы по утрам купаем малышей. Плавание благоприятно сказывается на состоянии позвоночника, а в нем кроются все основные проблемы человека.

Дельфи молча слушала и записывала. И ей вдруг показалось, что психолог потерял к ней всякий интерес.

И действительно, это оказалось так. Доведя гостью до складских помещений, Ян Дорин оставил ее там одну, перепоручив нерасторопному кладовщику.

Тот, только что закончив приемку товара, разбирал его. Несмотря на свою медлительность, он охотно отвечал на все вопросы корреспондентки. Она с любопытством просматривала новенькие, еще без штампа демисезонные детские костюмчики. Те были так легки, что казалось, совсем не имели веса. Разговорившись с кладовщиком, девушка выпросила у него два костюма, которые состояли из курточки и брюк, шапочки и башмачков из такой же ткани, с толстыми, но легкими подошвами с целью подарить тут же детям, чтобы им было приятно.

– Выбирай сама, – проговорил кладовщик. – Я их оприходую. Вот костюмы на мальчиков, вот костюмы на девочек.

– Я больше люблю девочек, – выбирая два пестрых ярких набора верхней одежды для девочек четырех – пяти лет, проговорила Дельфи. – А можно еще вот эти банты? – указала гостья на полочку. – Вот те, под цвет шапочек.

– А что, пожалуйста, мне какая разница, на полке они или на голове, бери, – протянул кладовщик банты, собранные балетной пачкой.

Легкий холодок пробежал по спине корреспондентки от этого высказанного человеком безразличия.

«Конечно, он материально ответственное лицо, и ему это все товар. Для него лишь бы сошлось по количеству, – размышляла Дельфи, укладывая наборы одежды в сумку. – Но как-то все слишком безразлично и даже презрительно».

– Спасибо, – сказала она вслух, – у меня сейчас будет встреча с детьми. Я проведу конкурс и на победителей надену эти костюмы. Хорошо? А можно я еще эту собачку возьму, в подарок? – складывая все в сумку, проговорила Дельфи.

– Разумеется, – ответил кладовщик и принялся за свое дело.

Сев на оббитую дерматином скамейку, она поставила у ног сумку, которая лишь слегка изменилась с виду, так как детская одежда, хоть и предполагалась для межсезонья, была тонкой, только на одном слое утеплителя. Записав немного впечатляющего, корреспондентка не заметила, как к ней подошел Ян Дорин и также как в первый раз вкрадчиво произнес.

– Ну как, разобралась? Идем дальше, или устала?

– Нет-нет. Я же не на марафонской дистанции, от чего же уставать, идемте дальше, – вновь слегка вздрогнув от неожиданного появления психолога, проговорила Дельфи.

– Юные девицы, они такие пугливые, как грациозные лани.

– Не знаю как лани, а я просто задумалась, вот и…

– Не надо оправдываться. Я ведь говорю комплементы.

Психолог и юная сотрудница солидной газеты вышли из кладовой под сопровождение любопытного взгляда кладовщика.

Раскрывшаяся тайна

Психолог пошел по лестнице на второй этаж. Оттуда приглушенно слышались детские голоса. Корреспондентка шла за ним.

– К сожалению, директор еще задерживается на четверть часа, – входя в узкий служебный коридор, произнес сопровождающий. – Мы заглянем в игровую комнату, младшие дети уже проснулись. У них обед раньше, а старшие еще спят, не стоит мешать их сну. Вот это вход в группу четырехлетних малышей, а здесь пятилетние дети.

В это время к ним подошла дежурная по этажу и, подозвав психолога, что-то прошептала ему.

– Извини, побудь здесь, я на минуточку, – и они с дежурной скрылись в «малышовом» отсеке.

Дельфи выглянула в окно, потом осмотрела дверь и, оглянувшись, решительно, но потихонечку заглянула в группу четырехлеток. Ей было прелюбопытною посмотреть, как же живут эти осчастливленные дети.

Тихонечко приоткрыв дверь, где был небольшой коридор и еще две двери, девушка так же тихо вошла в коридор и приоткрыла одну из них. За дверью она увидела небольшую группу детей, сидевших за столиками. То ли они еще не спали, то ли уже встали, было непонятно. Их какие-то полусонные личики не говорили ни о чем. Взрослых рядом нигде не было.

– Эй, – присев на корточки недалеко от двери, позвала Дельфи, вынув из сумки игрушку: белую плюшевую собачку с рыжим пятном, которую ей также одолжил кладовщик. – Эй-эй, мальчик, иди сюда, – она слегка нажала на игрушку, и та легонько пискнула.

В это же мгновение находившийся ближе всех к ней малыш, но сидевший к двери спиной, обернулся, и сотрудница газеты, пославшей ее на интервью в пансионат, остолбенела. На нее глянул мальчик с фотографии. Да-да, это был он, она не могла ошибиться. Это запоминающееся лицо, только слегка бледное, с впавшими глазами отображало удивление и радость одновременно.

– Иди сюда. Вот тебе маленькая собачка, она умеет лаять. Послушай.

Мальчик встал со своего стульчика и, подойдя к незнакомке, взял игрушку. Потом, повертев собачку в руках, нажал на нее, та пискнула. Он заулыбался.

«Да-да, это он», – подумала Дельфи, внимательно вглядываясь в лицо малыша.

– Как тебя зовут, мальчик? – уже вслух спросила она.

Малыш глянул на нее, затем провел взгляд вверх и замер, прижимая к себе игрушку. В глазах его блеснул страх, переходящий в ужас. Корреспондентка оглянулась и тоже замерла. На пороге стоял Ян Дорин.

– Я же говорил, что сюда нельзя заходить.

– Но они уже не спят. Я им не помешала… – пытавшись оправдаться, прошептала Дельфи.

– Да, но ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Я еще раз повторяю, что умею в совершенстве читать мысли. Теперь, девочка, ты слишком много знаешь и выйдешь ли отсюда.

Ян Дорин рванул девушку за руку, быстрым движением выводя ее из малышовой комнаты, другой рукой он прикрыл дверь.

– Непослушание всегда ведет к наказанию, – прижав своим широким торсом хрупкую фигурку девушки к стене, произнес психолог. – Я же говорил, не ходить сюда. Кстати, директор приехал, но думаю, интервью не состоится.

В кабинете директора

Психолог нажал на фирменный значок на его одежде, и через минуту возле них появились два бравых молодца в такой же бирюзовой одежде, но более темного тона. Они подхватили девушку под руки и повели вниз по лестнице.

В голове Дельфи все перемешалось, она не понимала, что с ней происходит, и тут ей четко представился, словно вышедший из тумана, взгляд учителя психологии, говорящий, что профессия корреспондента опасна. На вас могут воздействовать, как физически, так и психологически. Если вдруг вы ощутите странное состояние, знайте, срочно надо ставить оборону. И, словно бы на автомате, без особых усилий со стороны, она стала возводить крепкие энергетические стены из его слов, которые в данный момент совсем не помнила. Корреспондентка наконец-то почувствовала свое тело, свои руки, зажатые железными мышцами санитаров, ноги, которые почти не касались ступеней.

– При свершившейся безвыходности, – говорил уже четко голос учителя, – сделайте вид, что воздействие произошло. Играйте роль недоумка или шута и выслушайте все те условия, что вам продиктует воздействующая сторона. Они чаще всего больны тщеславием и все досконально расскажут, чтобы поиздеваться и еще больше испугать. Вы же слушайте и стройте планы выхода из сложившейся ситуации, что в дальнейшем сработают автоматически.

Санитары остановились у роскошной двери, которая неслышно раскрылась. Пройдя по небольшому коридорчику, они вновь остановились, и в эту же секунду открылась еще одна дверь, за которой взору предстала большая светлая комната. В ее глубине сидел директор пансионата. Дельфи узнала его, ей вчера еще Алина показывала его фотографию, передавая на руки это несложное интервью. Сама же Алина срочно спешила на симпозиум по аномальным явлениям, приглашения на который газета наконец-то добилась.

– Отпустите ее, – произнес директор, самодовольно улыбнувшись.

Санитары ослабили железные тиски, и она ощутила пол под ногами.

– Можете идти, а ты, красавица, присаживайся. Так значит, ты хотела взять у меня интервью.

– Да! – заулыбалась корреспондентка, усаживаясь в мягкое кресло и всячески пытаясь играть роль шута.

– Ты давно окончила институт? – спросил директор.

– В этом году.

– У-у-у! Как же тебя угораздило устроиться на работу в такую престижную газету.

Девушка сделала вид, что задумалась.

– Она в конкурсе победила, – ответил за нее Ян Дорин. И только тут с искренним изумлением Дельфи заметила, сидящую невдалеке фигуру психолога.

– Да-да, – заулыбалась Дельфи, – я победила в конкурсе.

– Похвально, деточка, похвально. Не доставай свой блокнот, не доставай микрофон и смартфон. Они уже здесь, – директор басисто засмеялся. – Интервью не состоится. Наш юбилей и без твоих стараний будет великолепно освещен в прессе.

Корреспондентка обреченно посмотрела на стол, где лежали ее смартфон, блокнот, фотоаппарат и новейшей конструкции прибор записи звука, который ей вчера выдали в редакции газеты.

– А почему не состоится интервью? – продолжая играть роль, проговорила Дельфи. – Вы опять куда-то уходите? Как жаль! У меня всего-то несколько вопросов.

– Я не ухожу и не уходил никуда. Я был здесь. И ждал тебя, когда ты нагуляешься по нашему корпусу.

Девушка недоуменно перевела взгляд с директора на психолога.

– Но, он… – она замялась.

– Да-да, таков порядок, прежде чем прийти ко мне, надо пообщаться с главным психологом. И там решится, будет ли встреча со мной. Ты, деточка, неосторожна и непослушна. Ты нарушила грань дозволенного. Теперь решается вопрос, как быть с тобой. Ты легко внушаема, мой коллега проверил это, и такое свойство твоей психологии может спасти тебе жизнь. Если Яну Дорину удастся окончательно стереть из твоей памяти увиденное событие, то ты вернешься к себе домой и на работу. Правда, станешь несколько странной сущностью. Это лучший для тебя вариант. Если же информация не сотрется, навечно останешься у нас.

– Как у вас? – изумилась Дельфи. – Меня же будут искать на работе. Дома будут волноваться.

– Дома волноваться будут непременно. Хотя не во всех семьях так щепетильны, – улыбнулся директор. – А на работе до завтрашнего дня никто не спохватится. А потом можно устроить несчастный случай, можно с вами, можно без вас. Как, например, с этим телефоном.

С этими словами директор встал с кресла, взял со своего стола ее смартфон и, отойдя к стене, где стоял большой аквариум с рыбками, с наигранной улыбкой опустил его в воду. Тот, плавно качаясь в бурлящих пузырьках воздуха и задевая колыхающиеся водоросли и расплывающихся в страхе по сторонам рыбок, опустился на дно аквариума.

– Ну вот и все, теперь ты не сможешь никуда дозвониться и пожаловаться на свою судьбу… – самодовольно произнес директор, вновь усаживаясь в кресло.

– Ничего не понимаю, – пожала плечами Дельфи.

Явно было, что директор выуживает уровень воздействия на нее.

– А что здесь понимать, – продолжал улыбаться директор. – Если с тобой, то устроим несчастный случай. Это означает что тебя, деточка, придется убрать из жизни, как сейчас твой смартфон. В случае, если ты здесь кому-нибудь приглянулась, то вместо тебя кого-то похороним, среди бомжей тоже молодые девушки есть. Наши железные мальчики все могут сделать. Твои родители схоронят переодетую в твою одежду, с изуродованным личиком бомжиху. А ты останешься у нас.

– Н-да, а Алина говорила, что это легкое интервью… – грустно проговорила корреспондентка.

– Кто не осложняет жизнь, для того все несложно. Ну ладно, отведи ее Ян в изолятор и можешь быть свободен.

В изоляторе

Дельфи покорно встала, когда главный психолог подошел к ней, и пошла рядом с ним, стараясь ни о чем не размышлять. Ей не удавалось выполнять рекомендации учителя, сколько ни старалась она строить планы своего освобождения, спасения по ходу диалога с директором, у нее в голове все вертелось: «Спасти мальчика и вернуть его родителям». Ничего большего она не смогла смоделировать.

– Ну ладно, будь что будет, – успокоила себя девушка, стараясь быть непроницаемо безразличной.

Ян Дорин довел ее до конца коридора и свернул направо. В воздухе появился знакомый запах медицины. Они пошли мимо сидящей за столом женщины в белом фартучке, видимо сиделки.

– Эта девушка останется у нас на ночь, – сказал ей психолог. – Прошу ее не беспокоить, откройте нам пятый бокс.

Сиделка кивнула и послушно пошла рядом.

– У Люси все еще температура, но уже меньше. Даня пока что ничего так и не ест, правда, воды попил, – проговорила она усталым голосом.

– На смену Анэт приходит? – спросил Ян Дорин, когда сиделка закончила.

– Да.

– Передай ей, чтобы не беспокоили девушку. У нее важное дело.

– Хорошо-хорошо, – женщина открыла дверь палаты и, отделив от связки ключ, передала Яну.

– Спасибо, можете быть свободны.

Сиделка ушла, а Дельфи и Ян зашли в просторную комнату с широкой кроватью и с прозрачной душевой.

– Располагайся, это лучшее, что я могу предложить тебе. За твой поступок директор сразу бы уничтожил тебя. Но я упросил его.

– Откуда же он узнал? – забыв о своей роли, спросила девушка.

– Комната, где эти дети, всегда под наблюдением.

– Почему же тогда двери не закрыты?

– Это служебный ход, он не запирается.

– Зачем же ты повел меня служебным ходом? – укоризненно спросила она.

– Сам не знаю, я хотел пройти более коротким путем и выйти в малышовый отсек.

«Врет», – подумала Дельфи.

– Я говорю правду, – ответил психолог.

«Опять читает мысли», – отчаянно подумала корреспондентка.

– Я их читал всегда, даже когда ты вспоминала учителя.

– Почему же вы не рассказали об этом шефу?

– Ты мне нравишься, красавица, и я хочу спасти тебя.

– Мужчинам всегда нравятся женщины накануне ночи, а потом они готовы обзывать их всякими гадкими словами и совершать по отношению к ним всякие подлости, – произнесла гневно Дельфи и отступила на несколько шагов назад, поправив на плече сумку.

– Да сними ты ее, устала таскать, наверное. Может, и спать с ней пойдешь?

– И спать пойду.

– Ну ладно, не буду тебе мешать, отдыхай. Вот ванна, можешь принять душ. Ужин тебе подадут в это узенькое окошечко. Сюда пролазит лишь тарелка, а сюда лишь бокал с напитком. Из этого бокса сбежать невозможно… Дельфи, что же ты сделала со мной. Впервые в жизни я влюбился как мальчишка.

– Вы, уважаемый, говорите ерунду. За несколько часов общения, невозможно определить силу чувств. Вы все подлавливаете меня. Так мне уже все равно.

– Ладно, Дельфи, думай, как желаешь. Слушай меня внимательно. Ян подошел к девушке ближе. Она тут же отступила на несколько шагов.

– Наивная девочка, если бы я захотел завладеть тобой, мне бы не составило это труда. Сюда никто не войдет без моего разрешения, и силы во мне предостаточно. Я занимаюсь атлетической гимнастикой.

Девушка остановилась.

– Так вот, – перейдя на шепот, проговорил Ян. – Завтра я приведу детей. Вернее, тебя отведу к ним. Постарайся не узнавать того мальчика, которому ты отдала игрушку, показывай на кого-то другого, даже если тот малыш будет показывать тебе твой подарок. Молчи, потом ты поведешь мальчика к шефу, я и там постараюсь тебе помочь.

– А малыш как же? – тоже шепотом спросила Дельфи.

– Тебе лучше этого не знать. Боюсь, что и тебя проведут через эту адову энергоустановку. Но я все равно и такой буду тебя любить…

Сложная роль

Она уже и не знала, что и делать: верить этому человеку или нет. Слова его казались искренними, взгляд и более того. И в тоже время он, в совершенстве владевший искусством управления психикой, наверняка играл какую-то роль.

Девушка молчала, с недоверием глядя на рассыпавшегося в словах любви мужчину, который вдруг, отчего-то замолчал на полуфразе, к чему-то явно прислушиваясь, затем как-то обречено глянул на Дельфи и сказал:

– Эту ночь я останусь с тобой.

– Но это уже слишком, – негодующе произнесла корреспондентка и сделала несколько шагов назад.

Ян последовал за ней. Дельфи наткнулась на кресло, стоявшее у стола. Ян подошел вплотную к ней.

– Конечно, я могу уйти, но тогда придет директор, – прошептал он еще тише, – ты, видимо, ему тоже понравилась. Он включил аппаратуру просмотра. В данный момент я преграда для него. Если хочешь благополучно провести эту ночь, делай то, что я буду говорить. Клянусь всеми светлыми силами в этом мире, что я не нанесу тебе и капли вреда.