Читать онлайн Наваждение Беса бесплатно

Наваждение Беса

Глава 1.

Настя.

– Можно?

Сжимаю дрожащие пальцы в кулак и стучусь в дверь его кабинета. Как ни стараюсь – выходит тихо. И голос звучит предательски глухо.

– Входи.

Услышав приказ, толкаю дверь, оказавшись в его покоях. По углам прячется темнота, а воздух дрожит от ароматов свежей древесины, костра, кальяна и чего-то еще… Наверное, запаха Беса…

А вот и он сам… Восседает на черном кожаном диване и сверлит взглядом. Или высасывает из меня энергию. Иначе, как объяснить мое состояние? Я закашливаюсь и хватаю воздух ртом, дрожу как осиновый лист, краснею… А он ведь еще ничего не сделал…

Нога, обутая в изящную туфельку на шпильке, подгибается. Я едва не падаю на ровном месте. Черт бы побрал его… Ненавижу… Я всей душой ненавижу Бесо Гомартели!

Бесо поднимается с места и подходит ближе. Застывает на расстоянии вытянутой руки и прищуривается. Его цепкий взгляд ползет по моему лицу, задерживаясь на губах, шее, ниже… Правильно, Бес, смотри, как меня подготовили. Все ли пожелания исполнили? Короткое черное платье сидит на мне, как вторая кожа, а чулки с ажурной резинкой поблескивают в тусклом свете настенных светильников. Кристина нарядила меня как куклу… А я и есть игрушка… Так он думает…

– Настя. Афанасьева. Все-таки пришла, – вздыхает он. Подходит почти вплотную, взмахивает ладонью и касается моих волос.

Кристина выполнила просьбу Бесо – не трогать волосы. Их немного завили, оставляя струиться по спине. Его твердые сухие пальцы сжимаются на моем подбородке. Я непроизвольно открываю рот и вздыхаю. Не удивлюсь, если Бес пересчитает мои зубы, как племенной кобыле. Но он просто смотрит… Высокий, он нависает надо мной, как гора. Разглядывает макияж, сощурив карие, почти черные глаза в опушке длинных ресниц. Наверное, в другой ситуации я посчитала бы его красивым… Белоснежная рубашка контрастирует с его загорелой кожей, а в начищенных туфлях легко найти свое отражение. Бес любит роскошь. Дорогую одежду, часы, парфюм. Дорогих женщин. Непонятно тогда, что здесь делаю я – Настя Афанасьева – простая студентка?

– Боишься? – шепчет он, не отнимая ладони от моего лица. Кажется, я чувствую дрожь его пальцев.

Молчу. Слишком много чести объясняться с ним – все равно не поймет. Опускаю взгляд и отступаю, стряхивая с себя его прикосновения.

– Не боишься, раз пришла.

– Вы… Вы не оставили мне выбора, вот и все, – отвечаю с горечью. – Маме требуется срочная операция, мой дом сгорел, и меня хотят отчислить из университета. Вы… Вы сломали мою жизнь, Бесо Георгиевич. И я ненавижу вас…

– Здесь учитываются только мои желания, Настя. И чувства, кстати, тоже.

– Не сомневаюсь, – возмущенно сиплю я. – Люди для вас так, мусор. Да и…

– Одно касание моих пальцев, и на счет больницы поступит нужная сумма, – он обрывает мои путанные возмущения, демонстративно вынимая из кармана айфон. – Ты уверена, что хочешь продолжить разговор? Или мы, наконец, приступим к делу?

– Сначала я хочу убедиться, что операция оплачена.

Во рту пересыхает, а силуэт Беса расплывается из-за выступивших слез. Жалкая идиотка… На что я рассчитываю? Такие, как он не испытывают человеческих чувств. Они умеют лишь потреблять…

– Ты помнишь, что должна мне неделю сопровождения?

– Такое не забыть. Эти семь дней будут самыми ужасными в моей жизни.

Бес неуверенно касается экрана и открывает банковское приложение. С замиранием сердца наблюдаю, как его длинные аккуратные пальцы вводят нужную сумму. Вспархивают на мгновение и решительно жмут на кнопку «отправить». Фу-ух…

Я едва сдерживаю стон облегчения… Вот и все, мамочка, у тебя есть шанс на выздоровление. И на жизнь – ценой моей растоптанной жизни… Вряд ли я смогу собрать себя по кусочкам после него…

– Теперь ты довольна, колючка? Идем…

Его горячее дыхание щекочет висок, а пальцы перебирают мои волосы. Бес так близко… Ароматы чистоты и дорогого парфюма щекочут ноздри, а его близость отзывается внутри мелкой дрожью. Мерзавец тоже подготовился к нашей встрече.

– Довольна? Вы серьезно? Я никогда не буду довольна вашими стараниями, ясно? Вам меня не купить! Вы… Вы мне омерзительны! Я люблю другого человека. И мы поженимся, когда кончится этот ад. И он…

– Надо же? И кто твой молодой человек? – кривит губы Бесо.

– Это не ваше дело, но я его очень люблю. И Ваня меня тоже… А вы… Вы заплатили за услугу, ясно? – чувствую, как румянец ползет по щекам. – Мою душу вам не купить ни за какие деньги. И я… И вы…

– Я бы очень хотел вымыть твой соблазнительный дерзкий ротик с мылом, детка. Но я предпочту другое… Идем.

Бес хватает меня за руку и тащит к дивану. Садится, дергает ремень брюк и спускает их вместе с бельем. Расстегивает рубашку и разводит полы в стороны… Боже… Мне хочется зажмуриться, но я лишь нервно сглатываю и закусываю щеку изнутри. Терпи, Настя… Семь дней пройдут очень быстро…

– Присаживайся, куколка. Знаешь, что нужно делать, или объяснить? Считай сегодняшний вечер началом твоей работы. Ну же…

С трудом восстанавливаю дыхание. Опускаюсь на прохладный мраморный пол, задвинув подальше гордость и волнение. Я никогда этого не делала… И никогда не видела такого красивого мужского тела. У Беса широкие плечи, выступающие косые мышцы живота, гладкая смуглая кожа.

– Не робей, Настя, – хрипло произносит Бес. – Он не кусается.

Метнув на меня острый, как рентгеновский луч взгляд, он закрывает глаза и откидывается на спинку дивана. Его грудь поднимается, словно в нее замуровали кузнечные меха, а пальцы сжимаются в кулаки. Он возбужден до предела… Или разъярен…

Обхватываю каменный ствол пальцами и слегка его сжимаю, чувствуя, как в бугрящихся венах ревет кровь. Зажмуриваюсь и касаюсь багровой налитой головки языком. Бес сдавленно стонет и подается вперед. Разводит бедра шире и зарывается в мои волосы. Гладит их, пропускает между пальцев… И толкается навстречу моим неумелым движениям, толкается…

Я мечтаю, чтобы это поскорее закончилось. Плевать на боль в коленках и чудовищное, затопившее меня унижение. На все плевать… Облизываю его внушительный член, пытаюсь взять поглубже, вывожу языком узоры на его коже… Сжимаю ствол у основания, потерявшись во времени и его шумном, сбившемся дыхании…

Не знаю, как ему удается так быстро кончить. А мне – не сдохнуть от нехватки воздуха. Бес шипит сквозь зубы и сдавливает мои плечи. А я ловлю себя на мысли, что не могу подняться – в глазах темнеет, а щеки словно обжигают некстати выступившие слезы. Да у меня все лицо залито ими!

– Настя, – произносит он, встряхивая меня за плечи.

Да, Бес, ты своего добился – размазал меня, растоптал, как букашку… Именно так я себя и чувствую – заплаканная, с распухшими губами, жалкая, как подзаборная собачонка… Такая я тебе нравлюсь? Тебе меня не сломать, ублюдок! Поднимаюсь с пола, смаргивая слезы и поправляя задравшееся к талии платье. Бес встает следом. Возвращает на место белье и одежду, наливает в стакан воду из графина и протягивает мне:

– Выпей. Завтра утром можешь поехать в больницу, проведать маму. А потом мы с тобой уезжаем. На семь дней.

– К-куда… уезжаем? – нервно глотая воду, спрашиваю я.

– На море. Не спрашивай почему – я так хочу. Билеты куплены, так что… Мой водитель заедет за тобой в двенадцать. Тебе все понятно?

– Д-да.

– Можешь идти. И не вздумай наделать глупостей, Настя. Не получится.

Глава 2.

Настя.

Тихие шаги эхом отражаются от высоких стен, а потом и вовсе растворяются в душном воздухе. Закрываю дверь его кабинета и приваливаюсь к стене. Глубоко вдыхаю, чувствуя, как мелко дрожат коленки. Трогаю лицо, припухшие губы, волосы… Это по-прежнему я – Настя Афанасьева. Земля не разверзлась подо мной, и молния не ударила… Разве что во рту горчит от его… хм… неважно.

Закрываю глаза и растираю лоб ладонями… Перед глазами стоит лицо Беса с едва уловимой тенью беспокойства, в ушах звенят его слова: «Настя…». Он испугался не на шутку… А все остальное, что произошло позже – фарс… Твердый голос, непринужденные манеры, нарочитое спокойствие… Я успела понять, какой он бешеный. Такие, как Бесо Гомартели всегда идут до конца. Добиваются поставленной цели любыми способами. Жаль, я поняла это слишком поздно… Иначе могла бы сохранить дом и бюджетное место в университете.

Расчесываю волосы пальцами и отрываюсь от прохладной стены. Тихонько бреду к выходу, заслышав в одной из комнат офисного здания голоса.

Прибавляю шаг, чтобы поскорее убраться и не привлекать к себе ненужное внимание незнакомцев, но… Беседа на английском заставляет застыть на месте. Они говорят о Бесо…

Снимаю туфли и на цыпочках подхожу ближе. Приближаю лицо к тонкой щели в дверном проеме и задерживаю дыхание. Один из незнакомцев, блондин в голубой рубашке произносит:

– Ребят я предупредил, они устроят завал на шахте. А потом и забастовку организуют. Только так можно подставить Беса. Погибнет много людей.

– А его когда кончать? – спрашивает другой – бородатый брюнет в очках.

– Заминируем дорогу из шахты в город. Когда Бес узнает о происшествии, он рванет туда. Наши люди все уже приготовили, ждем отмашки от шефа. Зря Бес так рано вышел из тюрьмы… Не понимаю, ему же дали пять лет, а отсидел он только два. Лезет куда не следует, рвет наработанные связи…

– Не болтай, Конрад. Заткнись лучше. И звони шефу. Когда начинать?

Голова тяжелеет, словно в нее замуровали чугунный колокол. Думай, Настя, не тормози… На шахте работает половина населения нашего городка. И мой дядя Сеня тоже… И мамин брат, дядя Леша, и муж соседки Анны Николаевны…

Отрываюсь от стены и бегу в кабинет Беса. Врываюсь без стука, завидев его стоящим у окна. Гордая осанка, высокий рост, широкий разворот плеч… Взгляд, устремленный куда-то вдаль…

– За добавкой пришла? – метнув в меня прищуренный взгляд, спрашивает он.

– Выслушайте меня. Я… Я слышала разговор. Только что! Говорили о вас… Они готовят покушение. И хотят завалить шахту.

Его ладони покоятся в карманах брюк, а взгляд любопытно скользит по моей фигуре – взволнованному красному лицу с размазанной под глазами тушью, ногам без обуви…

– Ты это сейчас придумала, да? Не шути со мной, девочка. Ты знаешь, кто я?

– Вы… Отвратительное чудовище, убийца и бывший зэк. Но я пришла сюда не ради вас. На шахте работают близкие мне люди и им угрожает опасность. Я слышала разговор некого Конрада и… второго, он не называл его по имени.

– Ну-ка, присядь, – наконец, в глазах Бесо появляется интерес. Брови хмурятся, а на лбу проступает напряженная складка.

– Я постою, – стыдливо опускаю взгляд.

– Обуйся, Настя. Пол холодный, простудишься, – бросает он, набирая цифры телефонного номера. – В какой комнате ты слышала разговор? И как ты его поняла? Конрад говорит только по-английски и…

– Если бы вы потрудились узнать обо мне больше, Бесо Георгиевич, то не задавали этот вопрос. Я студентка факультета лингвистики. И свободно говорю на английском. Была… студенткой.

– Хм… ну и умница. Саврасов, быстро в мой кабинет, – шипит он в трубку. – Какая комната? – переводит взгляд на меня.

– Вторая… Прямо возле лестницы.

– Бери охранников и дуйте во вторую комнату. Задержи Конрада и…

– Бесо Георгиевич, это сейчас неважно, – отрезаю я. – Они готовят покушение на рабочих. Хотят завалить шахту и подставить вас, обвинив в халатности. А потом…

Перевожу взгляд на рабочий стол Бесо, замечая фотографии его близких – на них красивая пожилая женщина и маленький улыбающийся мальчик. Он мерзавец, ничтожество, но и его кто-то любит…

– Они заминировали дорогу из шахты, зная, что вы поедете туда. Вам не стоит ехать… Они хотят вас убить. Они говорили, что рано вас выпустили из тюрьмы и…

– Довольно, Настя. Я все понял.

– Позвоните начальнику шахты, пусть распустит рабочих по домам.

– Настя, не надо повторять, я понимаю с первого раза, – раздражается он, не выпуская телефона из рук. – Дмитрий Саныч, срочно распустите рабочих. Срочно, я сказал! Перекройте дорогу из шахты, сейчас вызову саперов. Выполнять! И не задавать лишних вопросов! Пусть все выходят на поверхность, ни одного человека не должно быть под землей. Вам ясно?

Бес завершает вызов и тягостно вздыхает. Опирается ладонями о столешницу и смотрит в одну точку. Мне бы уйти… оставить его наедине с мыслями, но я стою на месте, как вкопанная.

– Что ты хочешь за это? – спрашивает он, продолжая стоять ко мне спиной.

– Я?

– Да, ты? Квартиру, машину, бриллианты… Во сколько ты оценишь свою помощь? Я привык благодарить людей.

Бес разворачивается, складывая на груди руки. Молчит, внимательно на меня смотрит, ожидая ответа. Раскрываю пересохшие губы и поднимаю на него пугливый взгляд. Бриллианты, машина… Моя сменщица Нинка попросила бы все это, и побольше, но я…

– Свободу. Я прошу только это… Отпустите меня, пожалуйста. Я никуда не хочу ехать с вами. И видеть вас больше… тоже не хочу.

Глава 3.

Настя.

– Свободу, говоришь? – сухо уточняет он.

– Да. Разве спасение вашей задницы стоит меньше? Я… Я сохранила вам не только репутацию, но и жизнь. Уверена, саперы обнаружат взрывное устройство на выезде, а ваши мордовороты…

– Я не тупой, Настя. Понимаю с первого раза.

Боже, сколько же в его взгляде… Боли? Разочарования? Из его глаз улетучивается блеск, а губы сжимаются в напряжённую линию. Он очень сильно меня хотел… Преследовал, сыпал обещаниями и комплиментами, пытался ухаживать… Он купил меня, черт возьми. Оплатил операцию взамен моего тела. Не меня… Не меня, не меня… Внутри словно просыпается маленькая капризная девочка, умеющая лишь топать ножкой. Мне отчаянно не хочется его жалеть… Понимать, сочувствовать, видеть в нем человека. Он монстр и точка. Убийца, чудом спасшийся от родственников жертвы и отсидевший меньше положенного. И это ничтожество я спасла…

Бесо молчит, обдумывая мое предложение. Смотрит в окно, опершись о край столешницы. Его лицо походит на унылую, скорбную маску. Складывается впечатление, что Бесо больше расстроился из-за моего грядущего увольнения с должности его любовницы, нежели от предательства партнеров. Шумно вздыхаю, стремясь привлечь к себе его внимание.

– Мне надо все проверить, Настя, – бесцветно произносит он. – Я никому не позволю вертеть мной, девочка. Так что… Сейчас ты сядешь в кресло и будешь ждать моего вердикта. Если твои показания подтвердятся, я тебя отпущу.

– Правда? – на моем лице расцветает улыбка облегчения.

Бесо же, завидев ее, мрачнеет еще больше. Кажется, я слышу, как громко скрипят его зубы от злости и разочарования. Я его прокатила! Мелкая студентка провинциального института обошла самого Бесо Гомартели! Подумать только…

В голове против воли всплывают картинки, где я иду по зеленому саду в обнимку с Ванечкой. Он держит меня за талию и смотрит с обожанием. И говорит так нежно… «Настя, Настенька… Ты моя мечта, я люблю тебя больше всего на свете!»

– Настя, – низкий, пробирающий до костей голос Бесо вырывает меня из задумчивости.

Он прищуривается и подходит ближе. А мне хочется уменьшиться до размеров комара, потому что выдерживать его энергетику невозможно…

– Да? – блею, как раненая овца.

– Служба охраны подтвердила твои слова – я только что получил сообщение. Конрада и Майкла задержали и выбили признание. Саперы уже выехали, но в правдивости твоих слов я не сомневаюсь. Спасибо тебе… Ты… Моя мама поклонилась бы тебе до земли, девочка. Ты ведь могла пройти мимо и не лезть, но…

– Я могу уйти? – пискляво протягиваю я. Что же это такое? Почему я его так боюсь? Теряюсь, спотыкаюсь в его присутствии. Хриплю или сиплю, кашляю…

– Настя, я прошу тебя, подумай, – порывисто произносит он. Подходит ближе, окутывая меня своим запахом. – Надо ли тебе отказываться? Я… Я тебя не обижу.

– Я же говорила вам, что люблю другого, – рапортую я. – Извините меня, но нет.

– Хорошо, – со вздохом произносит Бесо. – Поцелуй меня на прощание. А потом… Потом я тебя отпущу.

– А, может…

– Мы больше не увидимся, – убеждает меня Бес. – Разве ты не можешь сделать мне такой…хм… маленький подарок?

Щеки пульсируют от его почти черного взгляда. Наверняка, сейчас я выгляжу, как спелый наливной помидор. Во рту пересыхает и снова хочется кашлять! Черт бы его побрал! Шагаю навстречу Бесо и неуверенно взмахиваю руками. Он очень высокий… Широкоплечий, мускулистый… И от него исходит ощутимое тепло. Кажется, коснусь его плеч и согреюсь… Или сгорю, как глупый мотылек в его огне.

– Я прошу один поцелуй.

Бес просит меня о поцелуе. Вы это слышали? Не требует, не корчит из себя неприступного истукана, а просит. Опускаю ладони на его плечи и зажмуриваюсь. Раскрываю губы в порывистом вздохе и касаюсь его губ. А его ладони трогают меня: невесомо перебирают волосы, гладят поясницу, сжимают ягодицы. Бесо замирает, позволяя мне его… сдержанно изучать. Потому что настоящим поцелуем это сложно назвать. Я будто отрабатываю тяжкую повинность. Отрываюсь от его губ, надеясь получить долгожданную свободу. Глубоко вздыхаю, отступаю на шаг, но тотчас оказываюсь в его крепких объятиях.

– Не такой поцелуй, Настя, – рычит Бес, впиваясь в меня губами, как голодное дикое животное.

Его язык таранит мой рот, побуждая ответить. Господи, меня никто так не целовал… Как будто я румяный кусок мяса или вода из ледяного источника. Неуверенно касаюсь языком его нижней губы. Целую Беса, мечтая поскорее очутиться дома… Он не хочет меня отпускать… Прижимает, гладит, ласкает… Воздух тяжелеет и нагревается, а из моей головы улетучиваются мысли. Остается лишь одна – убежать…

Его желание упирается в мое бедро, а горячие ладони гладят бедра. Пора все это заканчивать… Но как, если он не собирается прекращать?

– Б-бесо… Георгиевич, – захлебываюсь словами я. – Достаточно…

– Настя… Ты не передумала? – хрипло шепчет он. – Другие мечтают получить от меня подобное предложение.

– А я должна передумать? И о каком предложении речь? Быть вашей игрушкой, готовой на все?

Я ничего к нему не испытываю, кроме чудовищного страха… Но вслух не произношу этого. Молча отступаю.

– Тогда иди. Ты свободна и больше ничего не должна.

Бес приосанивается. Приглаживает волосы, возвращая привычные мне холодность и сдержанность. Из его взгляда улетучивается возбужденный блеск, а голос словно наполняется сталью.

– Прощайте, – бросаю я. Разворачиваюсь и торопливо ступаю к выходу. Толкаю дверь и бегу по коридору к выходу. Вот и все, Бесо… Я победила.

Глава 4.

Настя.

Голова кружится от сентябрьского пряного воздуха. Сухие листья шуршат под ногами, а ветер взвивает распущенные пряди. Коротко оглядываюсь на строгое офисное строение и ускоряю шаг. Скорее домой… Подальше отсюда… Хотя… Дом же сгорел… И идти мне некуда. Вот уже несколько дней я живу в подсобке ресторана. Нина Георгиевна по доброте душевной меня туда пустила.

«Дуреха ты, Настена. Чего тебе не хватает? Бабы мечтают о таком, как Бесо Гомартели. А он тебя выбрал… Чего нос воротишь? Красивый же мужик, молодой, состоятельный. Все равно будет, как он решил».

Она прятала взгляд и говорила нарочито спокойно, улыбалась, скрывая чудовищный страх. Бесо ведь и ее обещал размазать по стенке в случае моего отказа…

Ступаю по усыпанной разноцветными листьями дорожке, возвращаясь мыслями в тот злополучный день. В институтах проводили экзамены, и девчонки частенько менялись сменами. Так было и в тот день… Машка Федосеева убежала сдавать английский, а я осталась в «Белом медведе» обслуживать ее столики.

– Настя, прими заказ у гостей из вип-кабинки!

Тогда он меня и увидел впервые… Я-то и не смотрела на них – тряслась как осиновый лист, с трудом выводила ручкой буквы в блокноте, чувствуя на себе испепеляющий, как лазерный луч, взгляд Бесо.

– Как тебя зовут? А, Настя… Вижу, – его взор небрежно опустился на бейджик, аккуратно приколотый к моей форменной одежде. – Я могу поговорить с тобой?

Он встал из-за стола, возвышаясь надо мной как гора. – Не бойся, у меня к тебе предложение.

– Я… А не пошли бы вы со своими предложениями! Я не проститутка, я подрабатываю в ресторане, но это не значит… Я учусь и…

– Я помогу сократить некоторые пункты в твоем плане, – нагло улыбнулся Бес.

– Что вы имеете в виду? – пробормотала я, вцепившись пальцами в папку меню.

– Ты учишься, потом пойдешь работать, будешь лет пять копить на первый взнос по ипотеке, купишь однушку в спальном районе и…

– А вам какое дело? Да, так и будет!

– Я могу сделать так, что большинства пунктов не будет. Они улетучатся, как утренняя роса на рассвете. Считай меня волшебником, Настя. Неделя со мной, и у тебя будет квартира. Или деньги – это уже, как ты выберешь.

– Пошли вы! У меня есть любимый человек, так что адресуйте предложение другим, более заинтересованным девушкам.

А потом я рыдала на плече Машки в подсобке. Тряслась и боялась, что незнакомец выследит меня или отомстит за отказ.

– Ты с ума сошла, Афанасьева, – театрально заламывала руки Нина Георгиевна. – Бесо не отребье какое-то… Да, он недавно освободился, но ты знаешь, кто он? Это не сопляк, умеющий лишь пустословить, если он пообещал квартиру, то… Черт, вот была бы я помоложе.

Нина Георгиевна уперла руки в бока, а Машка бросилась поддакивать ей:

– И я готова стать его на неделю! Да какое там на неделю – навсегда! Он ведь… Дура ты, Настюха. Если бы Бес был уродом или извращенцем, я поняла тебя, а так… Видный же мужик. Чего ты ломаешься?

– А за что он сидел? – надтреснутым шепотом произнесла я.

– Он сбил человека насмерть. Было темно, шел дождь… Несчастный случай, но Бесо приговорили к пяти годам лишения свободы.

Я смотрела на них и не могла поверить, что так бывает. Неужели, люди могут ТАК мыслить? Продаваться за деньги, унижать себя до уровня скота? Разве все такие? Мне хотелось с кем-то поговорить об этом, попросить совета, довериться, но… Все осуждали меня, считая чокнутой.

Подхожу к автобусной остановке, зябко потирая плечи. На мне короткое платье, вульгарные чулки и замшевые туфельки на шпильках. В усыпанной стразами сумке на цепочке прячутся деньги на проезд и предметы первой необходимости… У меня даже одежды сменной нет – все сгорело позавчера. А вчера я согласилась на предложение Беса… Позвонила его личной помощнице Кристине, а она сотворила «из этого сельского гламура», как она меня обозвала, королевский шик.

Спина печет от осуждающих, направленных на меня взглядов. Вжимаю голову в плечи и скрываюсь на заднем сидении автобуса. Я еще и замерзла… Со дня на день начнется учеба, а у меня нет ничего – одежды, обуви, осенней куртки. Ничего, кроме его проклятого предложения… Может, я, правда, дура, раз отказала такому мужчине? Краснею при мыслях о нем… Мне не было противно его целовать. И ласкать тоже… Бес и правда хорош – подтянутое, поджарое тело, ухоженная кожа, а его… Господи, зачем я о нем думаю? Природа его не обидела, в этом я уверена, хоть и не имею большого опыта в любви. У меня-то и парень был всего один. До Вани. И до Беса тоже…

Спрыгиваю с подножки автобуса и бреду к ресторану. Юркаю через черный вход, столкнувшись нос к носу с Машкой.

– Боже мой, какая красота! Афанасьева, тебе идет дорогая жизнь.

– Нет никакой дорогой жизни, Федосеева. Он меня отпустил. Я кое-что узнала про его партнеров, важное… Бес отблагодарил меня, оплатив операцию мамы и… отпустил. У нас ничего не было.

– А почему губы такие? Да и вообще… От тебя разит сексом, Настюха. Ты мне врешь, подруга. Быстро рассказывай, что у вас было? – возбужденно улыбается она.

– Ничего. Один поцелуй. Он попросил, чтобы я его поцеловала на прощание, – бессовестно лгу я.

– Господи, как романтично, – она складывает руки на груди. – Он вкусный? От него хорошо пахло? Он подтянутый? Ну что я говорю, конечно, подтянутый и высокий. Мечта, сошедшая со страниц модных журналов.

Вкусный, да… И пахнет от него хорошо – чистым телом и дорогим парфюмом. Но это не меняет моего к нему отношения. Он убийца, вор и мерзавец…

– Маш, одолжи мне денег, а? – прерываю ее хвалебные речи. – У меня даже нижнего белья нет. Про одежду молчу. Может, мне в храм сходить, как думаешь? Я же, вроде как погорелец.

– Афанасьева! – кричит Нина Георгиевна, вырастая в проеме. – Пришла? Как ты, Настюх?

Пересказываю и ей подробности нашего с Бесо общения, умалчивая об интимных подробностях.

– Вот и хорошо, что отпустил. А ты переживала. Там посылка тебе пришла. Узнали, что у тебя дом сгорел и мама болеет. Комитет молодежи или другое учреждение… Етить-колотить, не разберешь их. Принесли тебе одежду, обувь, белье, посуду какую-то и… В общем, там четыре коробки. Я попросила Егорку спрятать в моем кабинете.

Хмурюсь, понимая, что подарки не из комитета молодежи. Это Бес прислал – в этом я совершенно точно уверена.

Глава 5.

Настя.

– Да нет, Настюха, не такой наш Бес благородный. Это все-таки комитет молодежи. Гляди, здесь письмо и визитки, – говорит Машка, бесцеремонно разворачивая пакеты с вещами.

– Дай сюда, Маш. Не удивлюсь, если визитка поддельная.

На плотной, шероховатой бумаге – название организации, адрес, телефон, сайт… Может, позвонить и уточнить, они ли передали вещи?

– Настя, глянь, какие блузки и брюки! Твой размер. И кроссовки, туфли… Они о-очень крутые. Туфли удобные, кожаные, на каждый день. Да и кроссовки… Насть, они фирменные!

– Так, Машка, все понятно. Это он… Бес подделал визитки, чтобы я ни о чем не догадалась и… Заворачивай все это барахло, и пусть Бес катится колбаской куда подальше.

– Настенька, послушай меня, детка, – ласково произносит Нина Георгиевна, обнимая меня за плечи. – Возьми эти вещи. Не в такой ты сейчас ситуации, чтобы нос воротить. Тебе жить негде, черт те что с учебой… Не сегодня, так завтра выгонят из университета. Тебе поехать туда надо. Декан – хороший дядька, неужели не поймет? Что они там все с ума посходили? Как можно верить сплетням?

– Они выполняют приказ Беса, вот и все. Но сейчас… Если он меня отпустил, то и ситуация с учебой может измениться, – облегченно вздыхаю я. – Поеду я, Нина Георгиевна. И вещи возьму, так и быть…

– Конечно. Для Беса это мелочи, он и не заметил, небось, как потратился. Сам-то носит галстук за тысячу баксов.

И белье у него потрясающее – белоснежное, мягкое… К щекам приливает кровь, когда я вспоминаю, как сидела у его ног. Жмурилась, боясь посмотреть на его крупный, покачивающийся возле лица член. Как робко касалась пульсирующей головки и неумело его ласкала. Дура… Я почти уверена, что Бесо не приходилось иметь дело с такими женщинами, как я…

– Я запишусь на прием к декану. Может, Бес ему еще не звонил? А завтра он точно будет знать, что выгонять меня не надо, – улыбаюсь глуповато.

– Правильно. Настюха, а твой мальчик один в комнате живет? Как его… Ванечка, – оживляется Нина Георгиевна. Ее лицо озаряет надежда. Конечно, кому понравится прятать по углам официантку? Не представляю, что будет, если обо всем узнает хозяин… Тогда я и работы лишусь.

– Да, Насть. Прими душ, нарядись в новые тряпки и поезжай к Ваньку, – рапортует Машка. – Сделай ему сюрприз. Он небось там с ума сходит, картинки всякие в голове рисует… Эх…

– Ты права. Сейчас быстренько соберусь и поеду. Машка, а ты мне… Хотя бы тысячу можешь одолжить? На неделю. Константин Олегович обещал поговорить с родителями своих учеников. Может, я стану репетитором по английскому и…

– Я аванс тебе дам, Настя. Можешь поменяться с кем-то и завтра выйти на работу. Хотя нет, – произносит Нина Георгиевна, морщась и растирая лоб. – Тебе надо заниматься устройством собственной жизни. Документы восстанавливать, пепелище разгребать. В деканате знают, что у тебя сгорело жилье?

– Еще нет. Завтра скажу. Я сегодня переночую у Вани, – отвожу смущенный взгляд.

Я умру, если и он сегодня попросит меня о близости… Нет, такого просто не может быть – Ваня деликатный, чуткий. Он меня любит. Не поверите, мы почти месяц ходили, держась за руки. Мы и целоваться-то начали совсем недавно.

– Пойдем в мой кабинет, Настя. Я завтра поговорю с сотрудниками, поручу Машке собрать для тебя деньги. Ты у нас на хорошем счету, такая беда с каждым может случиться. Поможем чем можем. А пока…

Нина Георгиевна отпирает дверь своего кабинета и входит первой. Тянется к сейфу и набирает цифровой код.

– Держи, это лично от меня. Отработаешь потом.

– Спасибо вам, Ниночка Георгиевна. Вы самая добрая на свете.

Обнимаю женщину, вдыхая аромат от Шанель, смешанный с легким запахом табака.

– Езжай к Ване. Парень и правда места себе не находит. Он же не дурак – понимает, зачем ты к Бесу ездила.

Быстро принимаю душ, заплетаю волосы в тяжелую, свисающую до бедер косу. Обрабатываю новые вещи и нижнее белье парогенератором, примериваю обувь. Вещи модные, хоть и недорогие, купленные в массмаркете. На мгновение представляю довольное лицо Кристины – личной помощницы Беса… Это она выбирала трусики, уютный трикотажный костюм в стиле оверсайз, кроссовки, рюкзачок из экокожи… За время нашего короткого знакомства я успела понять, что шоппинг ее личный рай.

Бегу к автобусной остановке, решив, что предупреждать о визите не буду. Ванька там, небось, скучает за книгой или играет в шахматы с соседом по комнате – Игорем Васиным. Покупаю в ларьке свежие, только вышедшие из печи булочки, и прошу продавца сложить лакомства в пластиковый контейнер. Я и забыла, что не обедала. Да и завтракала как попало…

Ну да ладно… Жизнь налаживается, и это главное. Поднимаюсь на второй этаж, чувствуя, как сердце гулко стучит в груди. Радость, волнение, освобождение… Во мне сейчас столько чувств. Но любви среди них больше… Пальцы подрагивают от нетерпения, когда я осторожно толкаю дверь его комнаты и вижу представшую перед глазами картинку…

Чувства отступают, как трусливые шакалы… От них не остается и следа. Что я там говорила? Восторг и нетерпение… Потеря, вот что я чувствую. Пустота, омерзение, тошнота…

Ваня лежит на спине и с силой мнет полные груди Варьки Киреевой из параллельной группы. А она визгливо стонет, прыгая на нем, как заведенная игрушка.

– Вот так, да… Глубже… О, боже… Варя, какие они…

Да, сиськи у нее зачетные. Не то что у меня – скромная двоечка. От мерзких хлюпающих звуков и повисшего в комнате запаха секса становится дурно. А они меня еще не видят, представляете? Взмахиваю ладонью и неуверенно стучу в дверь, заставляя их остановиться. Приоткрытый рот Вари захлопывается, глаза, напротив – приобретают размер пятирублевой монеты.

– Настя? А ты разве… Черт…

Ваня сбрасывает девицу с себя, как гадкую пиявку и закрывает ладонью возбужденный пах. Этого зрелища я вынести не могу – бросаю пакет с булками на пол, разворачиваюсь и бегу со всех ног прочь…

Глава 6.

Бесо.

– Коробки доставили? Не знаешь, она их приняла? – спрашиваю, даже не глядя на Кристину. Не хочу, чтобы она меня таким видела… Растекшимся слизнем… И перед кем? Перед глупой маленькой стервой, истрепавшей мне нервы.

За окном порхают красно-оранжевые листья. Верхушки деревьев послушно клонятся, поддавшись порывам осеннего ветра. В приоткрытую форточку рвется свежий, пропитанный смолой воздух. По всей видимости, вечером пойдет дождь. Интересно, что эта, мать его, зазноба наденет?

– Бесо, это был самый быстрый шопинг в моей жизни!

Стук каблучков ее туфель эхом отражается от темных стен кабинета. Кристина подходит ближе. Становится по правую сторону от меня и смотрит в окно…

– Я спросил не об этом. Что ты ей купила? Если все от кутюр, то…

– Куда там! Массмаркет. Позвонила директору торгового центра, сказала, что у них есть десять минут, чтобы собрать девчонке гардероб. Скинула артикулы вещей из каталога. Все приличное, но не кутюр. Под стать нее…

– Кристи, лучше заткнись, – разворачиваюсь резко, нависая над ней коршуном.

– Ты с ума сошел, Бес. Обезумел. Она не Вика, дурак… Это Вику ты любил, а эта… Настя – ее племянница. Не она… Простая девочка без лоска. Маленькая хамка, которая…

– Молчи, Крис. Она взяла одежду?

– Взяла, куда ей деваться? – язвительно протягивает Крис, поправляя кудрявую черную прядь. – Устроить пожар… Ты теряешь хватку, Бес. Если по-хорошему тебе бабы не дают, то…

– Я не устраивал пожар в ее доме! – рявкаю так, что Кристина вздрагивает. – И я выясню, кто это сделал! А теперь… иди.

– И это все? А спасибо сказать ты мне не хочешь? Витос час подделывал визитки, чтобы твоя… Настя ничего не заметила!

– Спасибо, – бурчу под нос, продолжая смотреть на застывшую за окном осеннюю картинку. Красиво… Желтое с красным, золотое, светло-серое, ароматное, терпкое… Горько-сладкое как мед, пряное, как дорогие духи… И когда я стал таким сентиментальным? Месяц ведь как освободился.

Не замечаю, как Крис уходит. Скребется в дверь, а потом тихонько ее затворяет, оставляя меня наедине с мыслями. Откуда она только взялась, эта Настя? Я ведь даже не должен был там оказаться, в «Белом Медведе».

Прошел всего месяц, как я вышел из тюрьмы. И все это время мне казалось, что тюремная вонь пропитала меня до костей. Я принюхивался к себе, мылся по три раза на дню, ездил на рудники, пытаясь возродить из пепла то, что потерял. Я начал жить заново… Вернул Крис в статус своей помощницы, нашел тех, кому когда-то доверял, содрал замки и паутину с дверей офиса. Слава богу – имущество осталось при мне, как и рабочие. Перед тем как сесть, я написал генеральную доверенность на мать. Никто не имел права подписывать что-то без ее ведома. Никто. Я не позволил конкурентам отжать мой бизнес и оставить ни с чем… А она регулярно наведывалась в тюрьму. Приносила копии документов и подписывала только те, что я разрешал. Бизнес существовал под моим тайным управлением.

И сейчас мне даже не приходится заново учиться – я словно и не уходил. И этих потерянных за чужое преступление лет будто и не было… Как и целой вечности после смерти Вики…

Андрей Буров пригласил нас отметить мое освобождение в «Белом Медведе». Я не хотел идти – болел желудок, да и зуб после посещения стоматолога безбожно ныл, но… Бур – один из тех, кому я безраздельно доверял. Он взял с собой Виталика Костюкова – нашего нового партнера. Забронировал вип-кабинку, заказал королевский стол. А потом появилась она… Голубоглазое чудо с длиннющими волосами цвета топленого молока. С моих губ едва не сорвалось: "Вика-а-а… Это ты, или глаза меня обманывают?". Девчонка была точной ее копией. Но мне хватило мозгов подойти ближе и прочитать ее имя на бейдже. Настя. Настя Афанасьева. Фамилия такая же, как у Виктории… Странно, почему сестра Вики не дала девочке фамилию отца? Тогда меня это заботило меньше всего…

– Можно, Бесо Георгиевич? – в дверях застывает фигура Лютого – моего водителя и молчаливого помощника.

– Слушаю тебя. Проследил?

– Да. Она оделась в новые вещи, поехала в общежитие университета на проспекте Маркса, вылетела оттуда минут через пятнадцать. Вся в слезах…

– Плохо. А что могло случиться? – хмурюсь, гадая над причиной. По мои сведениям там живет этот… ушлёпок Ваня, с которым у нее любовь.

– Не могу знать. Я не поднимался.

– Куда поехала? – сдавливаю виски, словно голова развалится, если я не сделаю этого. Отпустил ведь девочку, чего лезть? Какого лешего мне это все надо – следить за ней, гадать, кому вздумалось сжечь ее дом?

– В ресторан. На автобусе. Я проводил аккурат до остановки.

– Никто тебя не видел, Лютый?

– Меня нет, а вот ее… Мне показалось, кроме вас девчонкой кто-то другой интересуется.

– Не понял сейчас. Повтори.

– Машинка за ней ехала. И возле общежития я ее на парковке заметил, а потом, когда Настя выскочила, водитель рванул и ехал до «Белого медведя». Передо мной и ехал.

– Номера не срисовал?

– Обижаете, Бесо Георгиевич. Вот номерок. Пробить бы надо… Что-то тут нечисто… Она ведь вас в поджоге обвиняет. И с универом у нее не ладится. Но вы ни при чем, я-то знаю…

– Давай его сюда, Лютый. И меньше болтай! А то я смотрю все уже…

– Ладно вам, Бесо Георгиевич. Пошел я… – он протягивает листок и уходит, понуро опустив плечи.

Глава 7.

Настя.

Оказывается, предательство – такое же отвратительное и жуткое зрелище, как расчлененный труп… Я смотрю на Ваню, понимая, что передо мной стоит не он… Другой человек, ставший одним целым с Варей… Катей, Машей… Другими, что у него были и будут? И я была бы другой после Беса… Не Настей, что любила парня Ваню, а другой – поломанной, растерзанной им женщиной. Так разве я могу винить парня за его поступок? Нет. Но мне все равно тошно… Горечь стремительно заполняет горло, я едва сдерживаю рвотные позывы, смотря на его растерянное лицо…

Варя шмыгает мимо меня мышью. А Ваня…

Беспомощность вмиг покидает его, сменяясь решительностью и… Даже не знаю, как назвать чувства, что сейчас его обуревают… Наверное, это удовольствие, что испытывает мститель.

– Мне… Мне плохо… Я пойду…

Правильно, Настя. Зачем тебе оставаться? Что ты хочешь услышать? Объяснения? Или, может, оправдания?

– Теперь мы квиты, да, Настюха? Тебя полдня трахал Бес, а почему мне нельзя? Скажи, почему? Ты еще посмела сюда явиться! Рассказать мне подробности или…

– Я пришла сказать, что он меня отпустил. Но… Это уже неважно, Ваня. Все теперь… неважно.

– Как это отпустил? Почему? И у вас ничего не было? Настя, скажи, прошу? Выходит, я дурак и…

Ваня подходит ближе и сжимает мои плечи руками, которые совсем недавно мяли чужие груди. Тянется к моей щеке губами, обдавая чужим запахом… Господи, как же мне тошно… Наверное, и ему было так же тошно предоставлять меня в объятиях другого?

– Вань, я пойду, ладно? И, да… Ты тоже имеешь право и… Я тебя, наверное, понимаю и не виню… Нелегко думать о том, что в этот самый момент твоя девушка в объятиях другого. Я… Пока…

Разворачиваюсь и, втянув голову в плечи, семеню к выходу.

– Настя, прости меня, – протягивает он хрипло. – Мне очень жаль… Я так виноват… Я места себе не находил. Думал, смогу простить и переступить через это. Но нет… Закрывал глаза, а там ты… С этим…

– Ладно, все неважно уже. Пойду я… – отвечаю надломленным шепотом. Я ведь тоже не все ему сказала. Кое-что все-таки скрыла…

– А как же мы? Неужели, все кончено? Насть, она ничего не значит для меня… Я вряд ли завтра вспомню ее черты лица и…

– А я буду помнить всегда, Вань. Поэтому нам лучше больше не видеться. Пока.

Пулей вылетаю из его комнаты и бегу в туалет. Запахи сырости и мочи срабатывают, как спусковой крючок – меня выворачивает наизнанку… Кажется, еще чуть-чуть, и наступит облегчение. Но этого не происходит. Боль, разочарование, беспомощность будто превращаются в бетонную стену. Я почти ощутимо чувствую на плечах ее тяжесть…

На автомате бреду к остановке. Покупаю в ларьке бутылку воды и жадно пью. Живот скручивают спазмы, в глазах темнеет. Мало то, что я весь день не ела, так еще и Ваня… Боже мой, как теперь изгнать из памяти эту картинку? И почему я такая впечатлительная? Как я жить буду со своей склонностью все идеализировать? Я и простить не смогу… Каким должен быть мужчина рядом со мной? Верным, любящим, терпеливым… Я была уверена, что мой Ваня такой… Я еще совсем девчонка, не знаю людей… И права не имею кого-то судить… Бес меня все-таки отпустил – значит не такой он ужасный, каким я его представляла.

В полной задумчивости сажусь в автобус и возвращаюсь в ресторан. Мой заплаканный и понурый вид говорит красноречивее слов – Нина Георгиевна вздыхает, завидев меня на пороге, и капает в хрустальную рюмку корвалол.

– Выпей, девочка. Отдышись и расскажи мне все. Я хоть отвлекусь – директор задрал, а в вип-кабинке сегодня пьяная компания. Глаза бы мои их не видели.

Нина Георгиевна закуривает и с наслаждением откидывается на спинку кресла, приготовившись меня слушать.

А что рассказывать? У меня и слов-то нет… Все словно сгорело внутри…

– У нее сиськи красивые, Ниночка Георгиевна. А у меня… вон… Видели бы вы, как он ее хотел. И смотрел так, что…

– Дура. Зачем подглядывала? – она выдыхает в воздух щедрую струю дыма.

– Потому что дура. У меня такое чувство, словно сердце через мясорубку провернули.

– Это называется взросление. У всех взрослых такие сердца – с грубыми шрамами. Они потом перестают кровоточить, с возрастом… Ты начинаешь понимать человеческую природу и не обижаться на них. Людям свойственно предавать, изменять, лгать…

– Не хочу так… Хочу любовь. Верность. Ну, скажите мне, такая любовь бывает? Она вообще бывает? Чтобы любить верно и честно, не предавая? Если нет, я останусь одинокой… Не хочу больше шрамов…

– Видела я такую любовь, Настя. Ты думаешь, почему Бесо к тебе полез? Он Вику любил, тетку твою, Царствие ей небесное и вечный покой. А ты похожа на нее как две капли воды. Она рано умерла, ты маленькой совсем была. Бесо было лет двадцать или чуть больше. Он мир был готов положить к ее ногам, а она…

– А почему вы молчали? Вы… знали?

– Я же мать твою знаю. И Вику случалось встречать. Она погибла при загадочных обстоятельствах. Знаю, что Маша не любит об этом говорить, но я почти уверена, что никакое это не самоубийство. Вику убили тогда… И никто не знает почему…

– Он псих… То есть Бес представляет вместо меня Вику? Мечтает таким способом вернуться в прошлое?

– Не знаю… К чему уже думать об этом? Он тебя отпустил, и слава богу. Живи и радуйся. Завтра иди, мать проведай, обрадуй. А потом дуй в университет.

– Спасибо вам. Я…

– Я дам номер телефона риелтора. Тех денег, что я дала, хватит, чтобы снять квартиру.

– Еще раз спасибо.

Глава 8.

Настя.

Нина Георгиевна права – я повзрослела… Наверное, откровение прозвучит глупо – мне ведь двадцать один, а не пять. Однако, факт остается фактом – на многие вещи я теперь смотрю по-другому… И людей не сужу. На поверку мое умение разбираться в людях потерпело крах, а пережитое предательство лишь укрепило мнение о собственной никчемности. Я верила Ване, ненавидела Бесо… А что вышло? Меня предал тот, кого я считала самым близким. Он даже не попытался меня простить – в первый же день нашел бабу и переспал с ней в отместку. Тот, кто клялся в любви, смотря мне в глаза… Тот, кто уговаривал меня согласиться на предложение Беса ради мамы.

«Мы все переживем. Пройдем это испытание вместе».

«Я никогда не упрекну тебя, Настя… Бес – страшный человек, бороться с ним – себе дороже…».

Я верила, строила замки из песка, рисовала в мыслях картинки счастливой семьи, а теперь… Кажется, внутри все сгорело… Наверное, это и есть взросление – когда веришь только себе и понимаешь истинную природу человека. Правильно сказала Нина Георгиевна – когда не ждешь ничего хорошего, легче переживаешь боль и предательство… Так и я… За каких-то несколько дней перестала верить в розовых единорогов и сладкие сказки.

К моему большому удивлению, декан развеял миф о причастности Бесо к моему отчислению.

– Я не знаю никакого Бесо Гомартели, Настя! Нам поступил анонимный звонок с угрозами. Я не знаю, кто говорил, но этот человек был не Бесо… – нервно растирая переносицу, блеет он.

– Если вы его не знаете, почему так уверены?

– Потому что он звонил и просил меня не выгонять тебя. Вернее, он…

– Предлагал вам деньги, да? – облегченно вздыхаю я.

– Да. Он представился предпринимателем, разговаривал вежливо. Попросил объяснить, по какой причине студентку-отличницу отчисляют из университета? А что мне сказать? Пришла анонимка и фотография откровенного содержания на университетскую почту? На ней ты и этот… Наверное, тот самый Бес. И ты одета вульгарно, Настя… Господи, зачем меня во все это вмешали? – надрывно протягивает Артем Сергеевич. – Еще и звонил какой-то грубиян и требовал тебя отчислить. Угрожал поджечь мою машину и здание университета.

– Странно… Не было никаких совместных фото. Кто-то просто подставил меня. И я не одевалась в откровенную одежду.

– Аноним в красках расписал, что ты подрабатываешь в элитном эскорт-агентстве, спишь с богатыми клиентами за деньги и подрываешь репутацию университета. Что мне было думать? Не хватает еще, чтобы информация дошла до Министерства Образования! Что мне там говорить?

– Я клянусь, Артем Сергеевич, нигде я не работаю, кроме ресторана «Белый Медведь». И проституткой тоже… не являюсь. И Беса этого видела… несколько раз, он клиент нашего ресторана.

– Он так и сказал. Что ложные сведения предоставила какая-то завистница. А он – клиент ресторана и хороший знакомый твоей семьи. Вот и все. Я успокоился, Насть.

– И слава богу. Так я… Я могу дальше учиться? Четвертый курс, как-никак! Пожалуйста, не дайте мне потерять бюджетное место… Дорогой вы наш, Арт…

– Хм… Если бы не помощь Бесо Георгиевича, – чопорно поджимая губы, произносит декан.

– Что? Вы все-таки взяли от него деньги?

– А как еще я смог бы заставить всех молчать? Ученый совет, профессорско-преподавательский состав… Они же были в курсе – письмо пришло на все наши электронные адреса. И откуда только мерзавец их раздобыл?

– Скорее, раздобыла. И что он вам…

– Оплатил новые окна в рекреации, – стыдливо отводит глаза декан.

Господи, как же мне стыдно… Может, позвонить ему и поблагодарить? Я и номер Беса удалила из памяти, как только вылетела из его кабинета… Меня тогда терзала лишь одна мысль – домой, скорее домой… На свободу…

Окна в рекреации панорамные и эркерные, высотой не меньше пяти метров. Бесо вывалил кругленькую сумму, чтобы я смогла продолжить учебу. И чтобы все забыли позорные снимки, на которых не я… Тогда кому понадобилось портить мне жизнь? Да, в ресторане многие видели, что Бес проявляет ко мне внимание. Может, правда, позавидовали? Но поступать так жестоко… Звонить с угрозами, монтировать в фотошопе фотографию? Кто ненавидит меня так сильно? Хм… Я чувствую, что в последние дни происходит что-то странное… За мной словно следят. И машину я заприметила – черная, старая, обычная… Если бы она так часто не мелькала везде, где я появляюсь – никогда не обратила бы на нее внимание. А так… Наверное, это совпадение? Если меня никто не трогает, стоит ли беспокоиться?

– Артем Сергеевич, я могу попросить у вас номер телефона Бесо Георгиевича? Хочу его поблагодарить, – сиплю, боясь поднять взгляд на декана.

– Если и номера его у тебя нет, значит, говоришь правду, Настена. На, пиши, – протягивает он мне старенький, видавший виды аппарат.

Прощаюсь с деканом и вылетаю на улицу. Колонны университета подпирают студенты, воздух звенит от смеха и голосов, запахов сигарет и пожухлых листьев. Отхожу подальше, гадая, что сказать? Может, он занят? Стоит написать сообщение или… Нет, человек заступился за меня, заплатил крупную сумму, а я… Ну, какое сообщение?

– Бе… Бесо Георгиевич? – дрожащим голосом произношу в динамик.

– Слушаю вас, кто это?

– Это… Это я, Настя.

– Настя? Здравствуй. Что-то случилось?

Кажется, я слышу, как скрипит его огромное кожаное кресло. Неужели, Бес поднялся с места, чтобы поговорить со мной? Или он взволнован не меньше моего?

– Я звоню поблагодарить вас и… И извиниться. Я только что вышла от декана и…

– А, ты про это? – разочарованно произносит он. – На здоровье, Настя. Теперь ты не думаешь, что это я…

– Не думаю. Простите меня за те обвинения. Я была неправа.

Повисает неловкая пауза. Не знаю, что еще нужно говорить? Слышу, как он шуршит бумагами и дышит в динамик. Молчит, ожидая моих слов…

– Еще раз простите, я пойду, скоро лекция начне…

– Настя, как ты вообще? Чем занимаешься? Я… Может, позавтракаем завтра? Или пообедаем?

– Простите, но нет. Мы же уже… Черт, зачем вы опять? Извините и… до свидания. То есть прощайте. Спасибо вам большое, я очень вам благодарна.

– Ну, пока.

Глава 9.

Настя.

Господи, какая же я дура! Отбрасываю телефон, как гадкую змею и прячусь под козырьком остановки. Щеки пульсируют, а сердце больно толкает ребра… Почему он так меня пугает? Ничего же не произошло? Мы просто поговорили… И Бесо снова позвал меня на свидание. Вот зачем я ему? Вспоминает о Виктории, пытается увидеть в ней меня? Но я не она, черт возьми! Я совсем другая, хоть и похожа на тетю внешне. Другая. Та, кто, совершенно точно, ему не понравится. Выходит, полюбить меня не за что? Один видел во мне что-то свое, но легко предал в трудной ситуации. Другой видит ушедшую любовь и упорно пытается вернуть ее жалкий фантом… А как же я? Настя Афанасьева – студентка факультета лингвистики, девушка, которая любит дождь, молодежные романы о первой любви и мечтает о корги. Печенье с корицей и яблоки, запеченные в духовке… На глаза против воли набегают слезы… Неужели, никто меня не полюбит? А я ведь очень хочу любить… Отдавать всю себя без остатка, растворяться в человеке, видеть в его глазах свое отражение, в его мыслях и чувствах – повторение своих мыслей…

Удрученная, сажусь в автобус и еду в ресторан. Сегодня моя смена. И никаких лекций у меня нет… Учеба начнется через три дня. Совсем скоро я надену хрустящий, накрахмаленный фартук и погружусь в работу. На короткое время избавлюсь от мыслей, терзающих душу…

Уже возле ресторана замечаю ту же черную машину, припарковавшуюся поблизости… И снова водитель делает вид, что ему нет до меня дела. Останавливаюсь на миг, пытаясь привлечь его внимание, но… Толстяк продолжает читать газету. Ну ладно… пусть сидит, если ему так нравится. Пожимаю плечами и вхожу в ресторан, бросая взгляд на циферблат часиков. Приехала я рано, значит, смогу перекусить и ненадолго зависнуть в социальных сетях.

А вот это интересно.

«Бесо Гомартели подал заявку в друзья».

Он тоже общается в соцсетях? Наверное, ищет цыпочек, с кем можно провести вечер? Хотя нет – Бесо непохож на человека, кто встречается со случайными девицами. Меня вон как Кристина готовила… Как жену для арабского шейха. И даже справку от гинеколога потребовала. И что делать? Принимаю заявку из вежливости. Теперь и я могу видеть его фотографии. На одной из них Бесо улыбается, обнимая маленького черноволосого мальчика. Наверное, это его сын? На другой – сидит в саду большого каменного дома, устремив взгляд куда-то в сторону. На нем белая сорочка, подчеркивающая ширину плеч и природную смуглость кожи. Щеки вспыхивают при воспоминании о нашей близости и моем неуверенном поведении после… Красивый он, что уж говорить… Высокий, подтянутый, породистый… И на маму свою очень похож… Это же она его обнимает – эффектная пожилая женщина в нарядном платье, с крупными украшениями на шее и пальцах?

Губы сами собой изгибаются в улыбке. Он тоже человек… Любит маму… И может улыбаться. Улыбка у него, кстати, красивая. И где мама его сына? И почему, черт возьми, я опять о нем думаю?

– Афанасьева! Ты чего, как мышка сидишь? Я же переживаю, как все прошло? – вздыхает Нина Георгиевна, завидев меня в подсобке для персонала.

– Все хорошо, меня не отчисляют, я буду учиться. Я очень счастлива, Нина Георгиевна. И мне снова… – стыдливо отвожу взгляд. – В общем, Бесо дал на лапу декану, чтобы меня… того этого…

– Ой, Настька. Без ума он был от Вики, забыть ее долго не мог, женился на какой-то свиристелке потом, прости господи… По мне, так никогда он Алину эту не любил, жену свою бедовую…

– А его сын живет с ним? – спрашиваю для чего-то.

– Нет, с матерью. Я ничего и не знаю о Бесе, он же сидел. Вышел недавно и сразу к нам. Кто его надоумил в наш ресторан наведаться? Может, это судьба?

Прячу смартфон в карман и окунаюсь в работу. Не замечаю, как на город опускаются густые темные сумерки. Ноги гудят от работы, а желудок урчит от подкравшегося голода. Наливаю себе крепкого чаю с сахаром и плюхаюсь на диван. Переночую здесь, а завтра займусь поисками квартиры.

Оживляю экран смартфона касанием пальцев и вижу… О боже, ну и Бесо!

«Тебе очень идет быть счастливой» – прокомментировал он мою давнюю фотографию. На ней я с мамой. Она тогда еще не болела… А я и вправду выгляжу до безобразия счастливой. Беззаботной и юной… Не такой израненной реальностью, как сейчас.

Лента пестрит от лайков Бесо Гомартели. Что ему от меня нужно? Я ведь… Я и любовница так себе, как показала практика. Но он не успокаивается.

– Насть, там тебя спрашивают.

В подсобку входит наш охранник Петька Петухов.

– А… кто?

– Мужик какой-то.

На ватных ногах буду к выходу. Окунаюсь в прохладные объятия ночи и тотчас оказываюсь прижатой к стене. Чужое дыхание обдает висок, вызывая тошноту – терпеть не могу запахи алкоголя и дешевых сигарет.

– Долго же мы наблюдали за тобой, птичка, – хрипит толстяк, прижимая меня к бетонной стене подворотни. Как назло, в ресторане сегодня мало гостей…

– Вы кто? Что вам нужно? Я сейчас полицию позову, – блею, как раненая косуля.

– Кричи, дура. Тогда завтра твоя мамаша внезапно умрет в больнице. И папашу твоего мы не пожалеем.

– У меня нет папы, вы что-то путаете… Вы… Я Настя Афанасьева. Меня мама с рождения воспитывала одна. Отца я никогда не видела. Вы меня с кем-то перепу…

Толстяк сморит на меня немигающим взглядом, а потом начинает мерзко ржать.

– Очень смешно. Папаша твой денег серьезным людям задолжал. Расплачиваться будешь ты.

Глава 10.

Бесо.

Не понимаю, чем она так меня зацепила… Обычная девчонка с длинными русыми волосами и ясными глазами, простая студентка, официантка без рода и племени… Закрываю глаза, вспоминая ее лицо. Хочу найти изъян и вспоминать о нем каждый раз, когда мысли возвращаются к ней. И не могу… Думаю, думаю о Насте, сидя в своем кабинете. Прямо как настоящий Бес, запертый в темнице. Отпустил ведь, так и живи дальше… Но проходит еще день, а мысли продолжает мучить ее образ. А потом она звонит мне… Сама. Конечно, я не сдерживаюсь и все порчу. Приглашаю на свидание и получаю отказ. Получай, Бес. Так тебе и надо… Может, судьба подсказывает мне что-то, а я ни черта не вижу?

Думаю не о важном – здоровье мамы и отношениях с сыном, которого не видел чертову уйму времени, а о всякой ерунде вроде Насти.

– Можно, Бесо Георгиевич? – в дверь скребется мой человек из службы охраны – Семен Харламов.

– Слушаю вас, что скажете?

Вечер опускается на город. Закат раскрашивает сад в розово-оранжевый, хочется поскорее отпустить Харламова и выйти на улицу. Пожалуй, так и сделаю, когда он уйдет… Все равно ведь ничего не нашли. Какой день ездят за Настей и… ничего.

– Преследователи – неизвестные нам люди. К банде Конрада они не имеют отношения. Очевидно, девушка влипла в какую-то историю, не связанную с вами, Бесо Георгиевич.

– Понятно, – со скучающим видом отвечаю я. Снова представляю ее – растерянную, с горящими от возмущения или страха глазами, маленькую… Сжимаю пальцы в кулаки так сильно, что белеют костяшки. Чертова девка!

– И никто к ней не подходит? – спрашиваю, наблюдая за движением возле калитки.

– Вроде нет. Я упустил момент. Может, и подходили, но я не видел.

Настя, Настя… Она теперь везде мне мерещится – даже возле моего дома. Подпрыгивает, чтобы получше разглядеть двор, неловко взмахивает ладонью и жмет кнопку видеодомофона. Все не по-настоящему… Гребаная фантазия… Однако воздух пронзает звук домофона, а следом за ним я слышу голос домработницы, спешно вошедшей в кабинет:

– Бесо Георгиевич, к вам гостья. Сказала, что вы ее знаете. Зовут Настя.

– Настя? – переспрашиваю тупо.

– Мне ее прогнать или…

– Зови в гостиную.

– Значит, что-то случилось, – глуповато улыбается Харламов. – Если сама пришла.

– Все свободны, – произношу твердо, чувствуя нестерпимое желание остаться одному и принять это известие.

Запускаю ладони в карманы брюк и прислушиваюсь. Вот она входит в дом, вежливо благодарит Нину Васильевну, спрашивает, куда повесить плащ… Ее тихие шаги удаляются. Ну, все… Мне тоже пора на выход.

– Здравствуйте, – вскакивает она с дивана, завидев меня.

– Ну, привет, Настя. Решила в гости заглянуть или…

Она не позволяет мне договорить – подходит ближе и стыдливо поднимает глаза. Позволяет мне выпить до дна ее тонкий девичий аромат. Что это? Мед, мармелад или розовый зефир? Что-то сладкое, как конфета. Ноздри раздуваются, как у ночного хищника, а ладони зудят от желания притянуть девчонку к груди. Пришла… Сама. Черт бы ее побрал…

– Мне никто не может помочь, кроме вас. Пожалуйста… Меня преследуют странные люди, угрожают. Сегодня я была у мамы, но… Так и не решилась рассказать ей. Врач назначил дату операции, не хочу волновать маму по…

– По таким пустякам, ты хотела сказать?

– Да. Не прощу себя, если маме станет хуже по моей вине, – добавляет Настя. – Наверное, зря я пришла? Вы и так помогли мне, Бесо Георгиевич. Я вам очень благодарна, но…

– Настя, ты спасла мне жизнь и помогла укрепить позиции в бизнесе. Я уже уволил уйму предателей. И уволю еще столько же. Я знал, что так будет… Ты нажила себе опасного врага тем, что помогла мне.

– Вы… Вы не понимаете… Они не люди Конрада и второго, забыла, как его… Майкла. Преступники требуют вернуть долг отца. Отца, которого я никогда не знала. Что мне делать? Куда бежать?

Ее тихие всхлипывания проносятся по воздуху. Настя подается вперед и оказывается в моих объятиях. Складывает ладони на моей груди и горько плачет. Осторожно касаюсь ее дрожащей спины, трогаю волосы и задерживаю дыхание, боясь пошевельнуться…

– Настя… Ты же понимаешь, что есть только один способ тебя защитить? – шепчу, стирая пальцами слезы с ее пылающих щек. Меня ведет от ее близости… Аромата волос, растерянного взгляда…

– Боже мой, вы снова потребуете от меня… – упавшим голосом протягивает она.

Отчаянно качает головой и отстраняется.

– Нет, они не тронут мою женщину. Тебе нужно будет стать моей женой. И никто не посмеет тебя обидеть. Никто.

– Зачем это вам? Может, просто выйти на них? Узнать, чего они хотят? Сама я боюсь… Мне никогда не было так страшно.

– Тебе придется выйти за меня замуж! – повторяю грозно. – Только так я смогу представлять твои интересы. И… это не обсуждается.

– Но… я не хочу, – она отчаянно машет головой. Закрывает лицо ладонями, словно я предлагаю ей пожертвовать жизнью. Кто знает, может для Насти этот шаг именно такой?

– Потом я тебя отпущу… Считай это вынужденной мерой.

– То есть наш брак будет фиктивным? – с надеждой в голосе спрашивает она. Оживляется, вызывая во мне лишь ярость. Она клубится в душе черным маревом, туманит рассудок, заставляя произнести:

– Ты станешь моей настоящей женой! Я не намерен отказываться от преимуществ брака. Ты поняла меня, Настя?

Она молчит. Горько всхлипывает, словно я отправляю ее на казнь. Пытается меня разжалобить, но… Я слишком зол и возбужден, чтобы реагировать на ее жалкие попытки.

– Настя, я выдвинул свои условия… В обмен ты получишь мою помощь и…

– Я… Можно вас попросить?

– Да.

– Я согласна. Но… Я хочу, чтобы это… произошло между нами после свадьбы. Мне будет так легче… Пожалуйста…

И снова жалкий всхлип. Затуманенный взгляд, смотрящий прямо в душу. Ее дрожащие ладошки покорно ложатся на мою грудь. Не выдерживаю и отвечаю вымученно:

– Свадьба состоится очень скоро. Так что… Тебе не отвертеться.

Глава 11.

Настя.

Из глаз Беса льется неприкрытая ярость, грудь под тонкой тканью сорочки тяжело вздымается, а ладони крепко сжимают мои плечи… С ним лучше не спорить – себе дороже… Какой же он… Опасный, жестокий, как хищник… Глаза в опушке длинных черных ресниц пылают желанием, губы смыкаются в тонкую, напряженную линию. Я до смерти его боюсь… Смотрю на мужчину, понимая, что жизнь кончилась… Она разрушилась, не успев начаться. Я ведь хотела выйти замуж за любимого человека – исключительного, самого лучшего на свете. А выйду за Беса – мрачного преступника, бывшего зэка… Господи, за что мне эти испытания? За что?

Он хочет мне помочь, обещает разобраться с преследователями, напугавшими меня, но в обмен просит мое тело… Не сомневаюсь – Бес отыграется на мне за то, что был вынужден меня отпустить… Смогу ли я выдержать?

– Не бойся меня, Настя, – сглатывает он, продолжая сверлить меня взглядом. Его хватка ослабевает, сменяясь легкими поглаживаниями.

Меня трясет так, словно я полдня простояла на пронизывающем зимнем ветру. Губы пересыхают, из горла вырываются нечленораздельные звуки.

Мы чужие друг другу. Никто. И этот человек предлагает мне свое плечо. Почему? Он такой добрый и щедрый? Робин Гуд, готовый помочь каждой несчастной девушке?

– Не понимаю, зачем это вам? – шепчу чуть слышно. Кажется, он понимает меня по губам, настолько тихо звучит мой голос.

– Может быть, я скажу, но… Потом. А сейчас… Ты остаешься в моем доме, и это не обсуждается.

– Как это? Так быстро? У меня даже трусов сменных нет! Позвольте хотя бы съездить за одеждой, – мямлю, не глядя на Беса.

Он расстегивает пуговицы на манжетах, закатывает рукава до локтей, обнажая сильные загорелые руки. Мягко, по-кошачьи подходит к окну, вглядываясь в закат, словно разливший над городом ушат малиновой краски. И произносит, чуть помедлив, делая вид, что ему требуется время для принятия решения:

– Я сам тебя отвезу.

– А что так? Боитесь, что убегу? – подхожу ближе, дерзко вскидывая подбородок.

– Оставь мои мотивы в покое, Настя, – улыбнувшись уголком рта, отвечает он. – Ну же, решайся. Едем или… Мой водитель может купить тебе что-то на первое время в сетевом супермаркете.

– Меня не оставляет мысль, что вы маньяк, Бесо Георгиевич.

– Почему мы на «вы»? Я, между прочим, твой будущий муж.

– У нас вынужденный брак, вы забыли добавить, – вздыхаю тягостно. От волнения хочется закашляться, но я сдерживаюсь.

– Самый настоящий, Настя. Ты будешь стирать мою одежду, следить за порядком в доме, гладить мои вещи и… Ты будешь моей любовницей, – надтреснуто добавляет он.

– Резиновой куклой, вы хотели сказать. Потому что я не могу быть с человеком, которого не знаю… Отдавать себя без остатка и принимать… Не могу… вы мне чужой. Моим мужем должен был стать…

– Этот Ваня, да? Ты до сих пор его любишь?

– Это вас не касается.

– Видимо, нет, если пришла ко мне. Настя, ты едешь или нет? Кстати, ты голодна? Мне кажется, да – под глазами тени, щеки впалые. Ты выглядишь голодной.

– Много вы понимаете.

– Настя, ты что-то еще хотела спросить?

Бесо подходит ближе. Чувствую его дыхание – смесь мятной жвачки и дорогих сигарет, аромат парфюма и его запах… Он поднимает руки, намереваясь меня обнять, но отшатывается, словно поранившись о мой возмущенный взгляд.

– Извини… Забыл про свое обещание.

– Вот именно. Когда вы меня отпустите? Вернее, не так… Сколько будет длится наш контракт?

– Контракт? Где ты таких слов набралась? Хочешь составить брачный договор? В нем не указывают сроки, если ты не знала. Но я, пожалуй, приглашу завтра юриста. Мало ли на что ты способна? Может, захочешь оттяпать половину моего имущества или бизнеса? – прищуривается Бесо.

– Пригласите, конечно. Мы совсем друг друга не знаем. Чужие люди. Я тоже вам не доверяю.

– Поедем уже, – снисходительно улыбается он.

Хватаю сумочку, лежащую на диване, и следую за Бесом. В прихожей он сбрасывает удобные, мягкие туфли и обувает другие – модные, из рифленой кожи. Забирает ключи, лежащие на тумбочке, и открывает передо мной дверь.

– Сначала поужинаем. Я чертовски проголодался.

– А это безопасно? У вас с собой нет оружия, и вообще…

– Вон та машина, – Бес взмахивает ладонью в сторону черного внедорожника, стоящего возле забора. – Поедет за нами. Там два телохранителя, не считая водителя.

– На это у вас есть деньги, а на горничную нет? – фыркаю я, подходя к его шикарному серебристому внедорожнику.

– Есть. Или ты… Ааа, ты про глажку белья и стирку? Я человек простой в быту. Неприхотливый. Когда ты меня узнаешь получше, поймешь, что дома я предпочитаю жить один, без посторонних. Садись.

Бес распахивает передо мной дверь автомобиля. Сажусь на кожаное мягкое сиденье, вдыхая приятный аромат салона.

– У меня в городе есть квартира. Можем поселиться после свадьбы там, – предлагает он, трогаясь с места. Крутит рычаг, настраивая радио. Смотрит в зеркало заднего вида, убеждаясь, что машина охраны едем следом.

– Вы… сумасшедший, – только и могу вымолвить я.

– Завтра я передам наши паспорта куда следует, свадьба состоится в ближайшее время. Кристина подготовит тебя, Настя.

– Как это, подготовит? – выдавливаю, одаривая Беса глуповатым взглядом.

Мне с лихвой хватило ее прошлой подготовки – эпиляции, маникюра и педикюра, макияжа…

– Как в прошлый раз, – обжигает он меня взглядом. – Но… Пожалуй, к списку всего необходимого добавится гинеколог.

– А вот с этим согласна! – почти вскрикиваю я. – Не хочу случайно от вас забеременеть. И рожать вам не стану. Вы… Я не знаю, кем надо быть, чтобы доверить вам ребенка! Вы чудовище.

– Полегче, девочка, – хрипло произносит Бес. Останавливается на перекрёстке и поворачивается ко мне. Его пальцы цепко сжимаются на моем подбородке. – Большинство баб мечтают родить мне, поняла? В очередь готовы встать, чтобы попасть в мою постель.

– Отпустите… Мне больно.

Бес шумно вздыхает и опускает руки на руль. Сжимает его так сильно, что белеют пальцы. Злится? Так и пусть катится к тем, кто стоит в очереди.

– Вы можете взять любую в жены. Из тех, кто стоит в очереди, – добавляю все-таки.

– А я хочу взять тебя.

Глава 12.

Настя.

– Простите… Наверное, я не должна была так говорить, – спешу потушить его ярость. Бес выглядит так, словно хочет свернуть мне шею. И прилагает недюжинные усилия, чтобы не сделать этого. – У вас же… есть ребенок, да?

– Есть, – бросает он сухо. – Его зовут Давид.

– А сколько ему лет?

– Шесть.

– А где его… мама? Я видела на фотографии вашу маму, она очень красивая, – улыбаюсь, испытывая чудовищную неловкость. Веду себя, как идиотка. Неужели, сложно было промолчать?

– Тебя это не касается, Настя – мои взаимоотношения в матерью сына, – отрезает Бесо. Его настроение опускается ниже нуля… Не думала, что взрослый мужик способен так горько обижаться.

– Ну и ладно… Не очень-то и хотелось.

Отворачиваюсь в окно, наблюдая за яркими вывесками магазинов. Люди неторопливо ползут по тротуару, словно муравьи, кутаются в легкие ветровки, спасаясь от прохладного сентябрьского ветра. Бесо сворачивает в сторону юго-западного района города. Мчится в ночи – напряженный, какой-то обиженный, молчаливый… О чем он, интересно, думает? И куда мы едем?

– Куда мы едем? – подаю голос я, поворачиваясь в его сторону.

– Испугалась, Настя? – вздыхает он.

– Нет. Просто спрашиваю.

– Уже не думаешь, что я тебя порежу на кусочки или съем?

– Нет. Вы хотите мое тело… Но не порезать и не съесть. Ах, черт… С вами сложно общаться. Совсем недавно вы сказали, что у меня будет возможность узнать вас получше. А сами молчите…

– Мы почти приехали. Тебе, кстати, понравились вещи? Ах, вот же черт! – искренне улыбается Бес.

Красивая улыбка… Широкая, белозубая. Ему идет улыбаться.

– Вам… Вы выглядите не так устрашающе, когда улыбаетесь, – озвучиваю свои мысли.

– Нравится моя улыбка? И тебе тоже идет улыбка, Настя. Кажется, я не сдержался и написал тебе это в комментариях. Так что с одеждой? Я приложил столько усилий, чтобы ты не подумала на меня, но… Видишь, как вышло? Сам же и проговорился.

– Я сразу поняла, что это вы. Спасибо большое, кстати. Вещи красивые, я очень хочу забрать их из «Белого Медведя».

– Поужинаем и съездим. Мы приехали. Была здесь когда-нибудь?

Оглядываюсь по сторонам, пытаясь угадать место. Ресторан прячется среди зеленого сквера. Повсюду беседки, небольшие искусственные прудики, дорожки для прогулок, освещенные фонарями. Воздух трещит от пения цикад, ароматов ночной фиалки и пряного запаха опавших листьев. От реки веет прохладой. Обнимаю плечи и зябко ежусь. Совсем недолго, всего миг… Не хочу, чтобы Бес понял, как мне холодно. Опускаю руки и расправляю плечи, чувствуя, как их тотчас накрывает что-то теплое.

– Моя кофта. Случайно оказалась на заднем сидении. Теперь пригодилась.

– Спасибо, – облегченно вздыхаю, просовывая руки в рукава. Боже, как же от нее пахнет… Можжевельником, бергамотом, чем-то древесным и вкусным.

– Давай я тебе помогу.

– Спасибо, я… И сама могу застегнуть пуговицы.

Бесо не слушает – притягивает меня к себе, ловко справляется с пуговицами. Сама не знаю, зачем он все это делает? Теперь я выгляжу, как бедолага Пьеро – рукава свисают почти до колен, а кофта больше смахивает на платье или пальто.

– Еще раз… спаси…

– Помолчи, – шепчет он, зарываясь пальцами в мои распущенные волосы.

Ведет носом, словно собирая мой запах там, где он ощущается гуще и ярче – в ямке на шее, за ухом, над ключицами. Нюхает меня, как хищник, гладит спину, очерчивая углы лопаток. Я замираю, как вкопанная, сбитая с толку от его странного поведения. Не целует, не лапает, просто… знакомится со мной.

– Бесо… Георгиевич, я…

– Я держу слово, Настя. Не притронусь до свадьбы, но кое-что делать могу, ведь так? И, кажется, ты что-то говорила про… Как там было? Узнать поближе, вот.

Он снова улыбается. Касается кончиком носа моих пылающих, как факел щек, легко целует подбородок, веки, лоб… И я не знаю, как реагировать на его невесомую ласку. Меня словно перышком касаются. Неужели, Бес всегда такой? В ресторане ползли слухи, что дамочки едва могли стоять на ногах после ночи с ним. Тогда что это сейчас? Чудовищное самообладание или… Или меня дезинформировали.

– Поцелуй меня, – хрипло произносит он. В свете уличного освещения его глаза блестят, как самоцветы. Синие, зеленые, красные – безумные, страшные… Глаза беса, а не человека. Голодного, одичавшего животного. Дрожь его горячих пальцев вмиг передается мне… Никакой он не деликатный. Ему требуется нехилое самообладание, чтобы вести себя, как зеленый неопытный юнец.

– Я… У меня недостает опыта.

– Это дело поправимое, Настя.

– Я…

– Ну же… Обещаю рассказать про сына и маму. Мою маму, а не Давида.

– Я уже поняла, что разговоры о вашей жене – табу.

– Бывшей жене. И, да… Тебе эта информация не пригодится.

– Почему же? Она могла бы рассказать мне о ваших темных сторонах, привычках, грехах и…

– Много болтаешь…

Он ловит мои полураскрытые губы и нагло вторгается в рот языком… Выписывает круги, лижет, покусывает… Словно пьет меня, как воду из ледяного источника. И я понимаю причину его поведения – его ярость нашла, наконец, выход… Трансформировалась в не менее бешеную похоть. Руки Беса путешествуют по моей спине, гладят поясницу, а потом осторожно накрывают ягодицы. Из груди Бесо вырываются нетерпеливые звуки, кожа пылает под моими ладонями. Я трогаю его – глажу волосы, шею, широкие сильные плечи… Настька, ты сошла с ума… Целуешь малознакомого мужчину куда придется… Хаотично, жадно… Губы, щеки, подбородок…

Земля уходит из-под ног… Голова становится пустой, а живот тяжёлым. Господи, если он не остановится, я свихнусь…

– Бесо…

– Да, малышка, так и называй. А то на «вы» и по отчеству. На сегодня достаточно. Идем ужинать, – как ни в чем не бывало произносит он.

Ну да, ну да… Идем. Не представляю, что со мной случится, когда мы будем в постели? Не буду об этом думать… Пока.

Глава 13.

Настя.

Наверное, Бесу по плечу такие встряски? Он и глазом не повел, когда закончил меня целовать. Идет себе… Походка твердая, спина прямая. Сама уверенность и величие… А я даже не могу толком описать, какие чувства он во мне вызывает. Страх, смущение, желание спрятаться в скорлупу, чтобы он на меня не смотрел… Потому что Бес не смотрит – он прожигает взглядом, как лазерным лучом. Стоит посмотреть ему в глаза, все – считай, пропала. Бездна его карих глаз не щадит. Всасывает в свое болото без остатка. Он как паук опутывает невидимой паутиной, лишает воли, смелости, способности трезво мыслить. А это поцелуи… Господи, меня никто так не целовал. Мой первый мужчина даже и не пытался этого делать… Он просто лишил меня девственности на новогоднем корпоративе, а наутро забыл обо всем. Или сделал вид, что забыл… А я мечтала оказаться в его объятиях… Тогда мне казалось, что самый красивый парень на потоке должен быть моим… Я была уверена, что, подмахнув доступностью, завоюю его сердце. Дура… Сколько я потом слез пролила… Вроде бы никто не принуждал меня. И пошла я с Денисом сама, но… До сих пор я чувствую себя использованной и грязной. Наверное, по этой причине, я не торопилась пускать в свою постель Ваню – прошлый опыт отзывался в душе незабытой болью, а горло при воспоминании об этом наполнялось гадкой, несмываемой горечью. Прошло столько лет, а я виню себя за тот поступок – глупый и опрометчивый… Поступок на грани безумия…

– Тебе здесь нравится, Настя? – голос Бесо вырывает из задумчивости.

– Да, здесь красиво.

– Присаживайся. И не стесняйся выбирать любое блюдо. Как ты относишься к морепродуктам?

– Я… Не знаю… Пробовала креветки один раз. Бесо Георгиевич, мы с вами вращаемся на разных орбитах. То, что для вас пол, для меня – потолок. Я не обедаю в ресторанах, живу от зарплаты до зарплаты. Для моей мамы, а, впрочем, и для меня, сто рублей – деньги. Иногда я несколько дней живу на них… Иногда вообще ничего не ем, потому что нет возможности. Простите за это откровение.

Ну и дурища… Зачем Бесо эта информация, вот скажите? Подумает еще, что я на жалость давлю или куда хуже, выманиваю деньги. Не удивлюсь, если он сейчас выудит из кармана пиджака толстое портмоне и подаст мне, как нищенке.

– Это ты меня извини, Настя. Я не подумал. Давай я выберу тебе блюдо на свой вкус? Уверен, тебе понравится. И… Настя, – он протягивает руки и цепко хватает мои ладошки. Сжимает горячими сухими пальцами и смотрит мне в глаза своим фирменным «оставлю после вас пустыню» взглядом. – Ты больше никогда не будешь нуждаться. Я не позволю.

– Вы не думайте, что я безалаберная. В принципе, мне всего хватает. Хватало до болезни мамы.

– Ты навещала ее? Когда операция? – спрашивает Бесо, взмахивая ладонью. Услужливый паренек в темно-бордовом костюме тотчас подходит к нам.

– Через неделю. Я… Про преследователей я ничего ей не говорила.

– Секунду, Настя. Ты что-нибудь выпьешь? Вина или…

– Нет, завтра мне на работу.

– У меня для тебя плохая новость – в «Белом Медведе» ты больше не будешь работать, – лениво листая страницы меню, произносит Бес.

– Что? А как я буду жить? Что вы позволяете себе? Вы…

– Помолчи, крошка. Одну минуту.

Бес делает заказ и всучивает парню папку в руки. Как у него все просто – ума не приложу, почему люди его слушают?

Читать далее