Читать онлайн Десять ночей с бывшим бесплатно
Ошибка Давида
– Ты сделал… что?! – Я не могла поверить собственным ушам. – Кому-кому меня отдал?!
– Алексу Шалаеву… – пробормотал Давид, уже понимая, что накосячил. – Ты чего орешь, Сонь?
Чего я ору? Чего ору?!
Да я еще мало ору!
Я попросила Давида об одной маленькой, крошечной, невероятно простой услуге… Ладно, не очень простой, надо признать, но я собиралась расплатиться с ним так, как он мечтал уже несколько месяцев, окучивая меня.
Водил в кафе, дарил цветы и мягкие игрушки, приносил по утрам кофе прямо к крыльцу факультета. И все лето я его динамила совершенно безбожно! Как самая записная стерва хватала кофе, благодарила за пирожные, но выскакивала из машины и бежала домой, не понимая намеков.
Между нами был всего один поцелуй.
Я видела, какими глазами он потом на меня смотрел! Он меня уже во всех позах разложил и поимел! Но я была уже ученая. Больше ни один мужик никогда не получит доступ к моему телу, не расплатившись предварительно так, что Клеопатра с ее казнью за единственную ночь с ней покажется «честной давалкой»!
Я выжала из Давида все, что смогла выжать, а когда выжимать стало нечего, попросила о невозможном. И он согласился!
Согласился добыть мне ответы на тесты для собеседования на должность корпоративного психолога в холдинге «Голд-Элит»!
Это была работа мечты для всех, абсолютно для всех в нашем городе. Это была фирма не то, что столичного уровня, это была фирма уровня американского или британского! С заоблачными зарплатами, офисом, круче, чем у «Гугла», с фантастическим соцпакетом и такими рекомендациями через год работы, что можно до конца жизни двери на собеседования пинком открывать!
Да, Давид там работал. Аналитиком. Повезло парню, но еще он был явно не дураком. Хотя в этом я сейчас сомневалась. Потому что все, что его отделяло от страстной ночи со мной – всего лишь папка с ответами на двухчасовой тест, который проходят все соискатели. Тест невероятно сложный, включает в себя и математику, и биологию, и логику, и финансовую грамотность, и психологические аспекты. Но, говорят, если его пройти на 90%, все остальные этапы собеседования будут пустой формальностью. Этот тест разрабатывали в Кембридже, дорабатывали в компаниях «Большой Четверки» и проверяли на работниках в Силиконовой долине.
Давид имел к нему доступ. Это был риск, но я думала, что стою того.
– Зачем, Давид?! Ты мне сам не мог принести листочки с ответами?! – Я уже не могла орать, я только шипела.
До моего собеседования оставался месяц. Я уже выучила все, что могла выучить, я готовилась к нему, как к полету в космос, но понимала, что без небольшого обмана мои шансы меньше половины. Я училась здесь, в нашем городе, а в «Голд-Элит» приезжали работать люди из Москвы!
Я не могла им проиграть и пойти работать школьным психологом, вытирать сопливые носы школьникам! Не могла! Я хотела жить нормальной жизнью, а не продолжать ютиться в одной квартире с матерью и парализованной бабкой!
– Сонечка, ты что… – Давид испуганно гладил меня по плечам, все соседи по площадке топтались у дверей с попкорном, любуясь тем шоу, что я устроила в подъезде, когда Давид сообщил мне, что вместо того, чтобы просто принести ответы он «нашел консультанта». – Алекс мало того, что работает в комиссии кадрового отдела, которая проверяет эти тесты, он еще сам лично проводит очный этап! Он поможет тебе куда лучше меня!
Я медленно выдохнула, глядя на этого идиота.
– Но зачем… – простонала почти в отчаянии.
– Я хочу, чтобы тебя приняли на работу! А Алекс согласился тебя натаскать, такая удача!
Еще бы он не согласился…
Алекс Шалаев – мой бывший.
Мой первый.
Озабоченный мудак-извращенец, который пользовался наивной девчонкой, которой я была несколько лет назад. Ему нравилось меня унижать, не было слаще развлечения!
Но я нашла в себе силы тогда уйти от него. Уйти, гордо подняв голову и напоследок высказав все, что я о нем думала.
И, конечно, сейчас, когда Давид пришел к нему со своей просьбой…
Еще бы он не согласился!
Ведь теперь у него была возможность не просто завалить мне собеседование, а раскатать меня по полной программе! Зная о том, что я попыталась достать этот чертов тест, он мог вообще не принимать мое резюме.
Но Алекс не такой! Алекс настоящий садист, и он еще получит свое удовольствие от глупости Давида!
И моей.
Дерзкая Соня
– Сонь, прекрати, не веди себя как ребенок. Я вообще рассчитывал, что ты будешь мне благодарна, – вдруг сменил жалобные глазки на строгий тон Давид. – Очень благодарна…
И он этак по-хозяйски положил ладонь мне на бедро.
– С ума сошел! Ты вообще знаешь, что Алекс мой бывший?
– Знаю, – ответил Давид спокойно.
– И тебя это не волнует? – Я отодвинулась и скинула его ладонь.
– Он же бывший, а не будущий. – Давид засунул руки в карманы и раздраженно качнулся ко мне: – Все, кончай ерундой маяться, Сонь. Он ждет внизу.
– ЧТО?! – Я взвизгнула так, что за соседской дверью залаял дог по кличке Альбус. – Здесь?! Алекс?! Ты притащил его в мой дом?
– Он ждет тебя внизу. Ты же не здесь собиралась готовиться? – Давид с некоторым презрением окинул взглядом наш мрачный подъезд с облупленной краской на стенах, расколотой плиткой на полу и порезанной обивкой на дверях.
Вот поэтому я сюда и не водила поклонников, заставляя высаживать меня в соседнем сквере. Кокетничала и хихикала, говорила, что боюсь, что они станут слать мне букеты и петь серенады.
Если до этого им такое развитие событий в голову не приходило, пусть задумаются. Но истинная причина была именно в убожестве нашей хрущовки.
Давид знал меня слишком давно, я еще на первом курсе всех приглашала на день рожденья к себе домой. Тогда-то, вдохнув запах, идущий из комнаты бабушки, Маришка, одна из сокурсниц, посоветовала мне не «палить», насколько у меня желания расходятся с реальностью.
Мужики такие вещи просчитывают легко. Поэтому Алекс у меня тоже не бывал, мы встречались в городе, или потом уже у него. Даже несмотря на наши отношения.
Я прошипела еще много нецензурных слов, уже совершенно не стесняясь Давида. Да пошел он! Если он не может мне помочь сам и переваливает на Шалаева, стоит ли связываться с ним дальше?
Подхватила сумку, по привычке брызнулась духами, стоящими на полочке в прихожей и захлопнула за собой дверь. И тут же в досаде прикусила губу.
Духи…
Тот же самый аромат, что впервые подарил мне именно Алекс, брезгливо заявив, что моя туалетная вода с рынка реально только для туалета и годится. Увидев их цену, я ахнула.
Но почувствовав запах, поняла разницу настолько хорошо, что с тех пор умоляла дарить мне на праздники только деньги и сама покупала лишь эти духи.
Что, если он подумает, что я хранила их в память о нем?
Мы с Давидом спускались молча.
Алекс ждал на улице, небрежно прислонившись к боку своего сверкающего «Land Cruiser Prado». Машина у него всегда была безупречно чистой, а вот одежда подчеркнуто небрежной. Костюмы он носил только на важные деловые встречи, остальное время ограничиваясь толстовкой с капюшоном и потертыми джинсами. Правда когда он покупал при мне свои кроссовки, я с трудом справилась с выражением лица, увидев их цену.
На фоне наших помоек и раздолбаного асфальта он смотрелся особой королевской крови, изволившей совершить визит в свинарник.
Жесткие голубые глаза впились в меня в ту же секунду, что я вышла из приоткрытой Давидом двери. Захотелось сбежать, сбежать в ту же секунду! Но ставки были слишком высоки.
К тому же это всего один вечер. У меня хорошая память, я та самая зубрилка, которая всех бесит в школе и в институте. Я просто запомню правильные ответы и мы попрощаемся.
Да, придется встретиться еще раз на собеседовании и работать в одном здании, но это я переживу.
Я сделала несколько шагов по направлению к машине, оглянулась, почувствовав, что Давида больше нет за моей спиной и растерянно распахнула глаза, увидев, что он остался у подъезда.
– Ты с нами не поедешь?.. – Удивилась я.
– Зачем? – Пожал он плечами. – Ничего нового я тебе не скажу. Увидимся с тобой завтра!
И он трусливо сбежал по дорожке вдоль окон, зная, что я не буду ничего кричать ему вслед, потому что не люблю выяснять отношения на людях.
– Ну вот мы и вдвоем… – хриплый голос Алекса над самым ухом заставил меня вздрогнуть и попятиться. Я отшагнула от него, не глядя, и тонкий каблук попал в выбоину в асфальте, коих тут было множество.
Нелепо взмахнув руками, я потеряла равновесие и начала падать, но Алекс мгновенно оказался рядом, жестко поймав меня в последнюю секунду.
Мы так и замерли: я почти у самой земли, в его руках. И он, склонившись надо мной как какой-то мультяшный принц.
Но в одну секунду из спасителя он переквалифицировался в хищника.
Жадно втянул носом воздух, скалясь, словно пробуя мой запах, и ухмыльнулся:
– А ты все такая же сладкая, Сонька… На вкус тоже? Дашь попробовать?
Гнев придал мне сил.
Я оттолкнула его от себя, невольно опершись ладонью о теплы капот «лендкрузера» и тяжело дыша, с яростью посмотрела на этого наглеца.
– Да пошел ты! – фыркнула я, выставляя средний палец. – Пошел нахрен, Шалаев! Просто отвянь от меня, извращуга!
Голубые глаза сначала сверкнули неуместным весельем, а потом сузились, ловя меня словно в перекрестье прицела. По спине прокатилась волна арктического холода.
Только деловые отношения
– Софья Борисовна… – таким же ледяным, как этот взгляд, тоном произнес Алекс. – В качестве сотрудника нашего холдинга вы планируете использовать те же способы общения с персоналом?
Он стоял и смотрел на меня, больше не делая никаких попыток приблизиться или облапать. Даже руки засунул в карманы брюк своего недешевого костюма. Только ледяной взгляд скользил по мне вверх-вниз, не задерживаясь на на груди в глубоком декольте, ни на бедрах, обтянутых черными чулками. Словно ему было все равно, словно не он только что почти сожрал меня и наговорил своим хриплым голосом пошлостей.
– Алексей… – я запнулась, вспоминая его отчество. – Германович… Мне кажется, это вы начали себя вести… непрофессионально.
А под кожей пылал яростный огонь стыда и гнева!
Как он меня поймал! Как он посмел меня так поймать! Он же… Он…
Черт, он Алекс Шалаев и именно поэтому я бежала от него в свое время. Именно потому, что он обожал так делать!
– Мне кажется, Сонь, – вдруг снова сменил лед на тепло в своем тоне Алекс. – Ты слишком взрослая девочка, чтобы оправдываться тем, что «он первый начал». Давай уже вести себя профессионально. Тебе нужна эта работа?
Он прислонился спиной к своему автомобилю, скрестил ноги, словно никуда не торопился. Всем видом показывая, что мы так и будем торчать на виду у всего двора, пока я не поведу себя так, как хочется ему.
Второй вариант: психануть и убежать обратно домой. Я его не рассматривала. Тем самым я только подтвердила бы его мнение обо мне, как о невыдержанной истеричке. Он его и без того часто высказывал.
– Да, Алекс, мне нужна эта работа! – Я сложила руки на груди и тут же поняла, что зря. Это лишь подчеркнуло, насколько непристойно она выпирает из декольте. И насмешливый взгляд Алекса объяснил мне это в полной мере. – Даже если придется вытерпеть тебя. Ведь в корпорацию приходят устраиваться не только такие люди как я, но и такие как ты.
Я мысленно поставила себе сто баллов за то, что не уточнила, какие именно. Он это отлично понял, а я осталась в рамках.
– Хорошо, Сонь, – Алекс отлепился от бока машины, обогнул ее и открыл дверь пассажирского места. – Я обещал Давиду, что помогу его подруге пройти тест, а я всегда выполняю свои обещания. Так что поехали. Поужинаем, поговорим.
Так что, он не знал, что помогать надо будет мне?
Это не было его тайным планом по заманиванию меня на его территорию?
Тогда я зря сопротивляюсь, потому что, если кто и знает все о собеседованиях в «Голд-Элит», это Алекс. И его беспринципность мне только на руку. Он не Давид и не будет терзаться моральными принципами, можно ли обманывать корпорацию. Пообещал сделать, значит сделает.
А расплачивается пусть мой несостоявшийся бойфренд… Я же ничего не обещала.
– Зачем нам ужинать? – Уперлась я. – Давай займемся поскорее делом, чтобы не отвлекать тебя от важных дел, а меня от подготовки.
Но подошла к машине и села в нее, не отрывая взгляда от нахмуренного лица Алекса.
– Что ж… – он покачал головой и сел на водительское место. Потянулся, чтобы проверить мой застегнутый ремень и его лицо оказалось в паре сантиметров от меня. Я почувствовала его горячее дыхание, когда он говорил медленно и хрипло: – Если тебе так не терпится попасть ко мне домой, я только рад. Надеюсь, ты соскучилась по моему бассейну. С тех пор я сделал в нем подсветку, тебе понравится…
– А нам обязательно ехать к тебе? – Почти жалобно спросила я, пытаясь вжаться в кресло и отодвинуться от него пронзительного взгляда.
– Ты думаешь, лучше будет обсуждать, как обмануть эйчар-систему «Голд-Элит» прямо в их офисной переговорке? Ты все такая же милая, Сонечка…
И Алекс провел кончиками пальцев по моей щеке, но отклонился раньше, чем я успела возмутиться. Он выпрямился, застегнул свой ремень и завел машину, больше не глядя в мою сторону.
– Впрочем, сначала мы обсудим, как ты будешь расплачиваться за мою помощь… – невозмутимо бросил он, выруливая из моего двора. Одновременно с этим он сделал неуловимый жест, и кнопки всех дверей щелкнули, запирая меня с ним в машине до тех пор, пока он сам не решит меня выпустить.
Что значит: «как расплачиваться?» Разве это не помощь Давиду?
Алекс. Воспоминания
Помню, как Соня впервые вошла в мой дом. Смешная сладкая девочка, которую мне хотелось до зуда, до скрежета зубов. Она пахла чем-то сладко-молочным, как маленькая девочка, но все остальное, оооо, все остальное у нее было такое взрослое, что в ее присутствии у меня стояло аж трещало.
Мягкие грудки, круглая попка, изгиб талии как у гитары. Руки так и просились ее полапать. Ну дура дурой, не без этого, кто в восемнадцать не дура? Я с ней не в шахматы собирался играть. Как любая дура она зато отлично повелась на тачку и понты, два купленных коктейля и заказанные прямо в институт розы. Хватило бы, наверное, и роз. Она оказалась из породы дурочек романтичных, которые тщательно скрывают, что ведутся на бабло. В первую очередь перед самими собой.
И когда она на третье свидание, как положено, приехала ко мне в гости, ожидая увидеть квартиру в стандартной «панельке», а увидела двухэтажный дом в лесу в скандинавском стиле с огромными окнами и бассейном за раздвижными стеклянными дверями, она сделала вид, что ее это ничуть не поразило.
Но я видел, как зажглись огоньки в ее глазах и насколько мягче она стала. И почувствовал, что она поддавалась моим поцелуям в шейку уже куда охотнее, да и сама проявляла инициативу. У маленьких шлюшек это в крови. У самца есть деньги, у самки сладкий десерт, чего ж естественнее, чем обменять одно на другое.
Сегодня Сонечка приехала сюда с совершенно другим настроем. Всю дорогу она дичилась, отодвигалась, хотя я даже не смотрел в ее сторону, ловя жесты лишь краем глаза, чтобы глупостей не наделала. Она чуть не наделала, пару раз рыпнувшись на светофоре выскочить, но центральный замок полезная штука. На все вопросы я отвечал сначала «дома поговорим», а потом молчал.
Выскочила у дома она из машины как пробка, как будто я прямо-таки дождаться не мог, чтобы привезти ее домой и прямо у дома изнасиловать. В машине. Я ее и первый-то раз не хотел трахать, сложившись в три погибели, хотел со всем вкусом распробовать молодое тельце. В тачке трахаются бездомные кобели и те, кому все равно, куда хер совать.
У меня другие вкусы и за последние годы они не поменялись.
Последние километры Соня дремала, поэтому выпрыгнув из машины, она еще не проснувшись, автоматически, двинулась по дорожке к дому и даже успела протянуть руку к панели замка, прежде чем спохватилась. Зря, кстати, я так и не убрал ее отпечатки пальцев из базы, взяла бы и открыла как нефиг делать.
Она стушевалась, покраснела, сделала вид, что поправляет юбку, а я вовремя отвернулся, когда она бросила заинтересованный взгляд, заметил ли я?
– В бассейн сначала? – Спросил я, проводя пальцем по замку. Дверь открылась, я набрал код сигнализации и отошел, впуская Соню.
– У меня купальника нет, – ответила она, проходя сразу в гостиную, как хозяйка, и устраиваясь на диване перед кофейным столиком.
– Никогда в жизни ты тут купальник не носила и вдруг вспомнила? – Хохотнул я, а Сонька опять покраснела. Посмотрите, какая святая невинность!
А ведь когда в то свидание я напоил ее шампанским и поцелуями и уговорами затащил-таки в бассейн, платьице она скинула, почти не ломаясь. Тем более, что я пообещал быть в плавках и выключить свет в помещении. Да только едва она с тихим плеском спустилась в воду, как я голосом скомандовал «Свет!» и все вокруг озарилось, а ее нагота стала полностью доступна не только рукам, но и глазам.
Ух, как она сначала кричала. А потом стонала. И глубоко дышала, откликаясь на поцелуйчики в шейку, ее эрогенную зону. Грудь она почти не давала трогать, хотя соблазнительные полушария, которые покачивались в голубой воде доводили меня почти до оргазма без всяких дополнительных мер.
Правда, когда дошло до дела, пришлось поднажать, потому что Сонечка решила смотать удочки в самый последний момент, когда меня мог остановить уже только бульдозер. Пульс грохотал в ушах, поле зрения застилала красная пелена и все во мне рвалось в горячее влажное ее нутро.
Натягивал ее на себя, узкую, жаркую, я как кожаную перчатку на мокрую руку, но каждое движение просто нахрен взрывало во мне огненные вулканы. Только когда в теплой воде бассейна, где я зажимал ее у бортика, вылизывая сладкую шейку и нанизывая на свой поршень, растеклись розовые разводы, я понял, почему она так верещала и отталкивала меня.
Сейчас я смотрел на Соню, сидящую на диванчике, на то, как она сдвинула коленки и сжала бедра и понимал, что она тоже вспомнила тот день. Надо было быть умнее, конечно. Если б я знал, что она целка… может, и не было бы ничего. Я не любитель несорванных цветочков.
Я же не совсем мудак, не мог я ей после этого купить последний «айфон» и занести в черный список? Пришлось выгуливать и делать вид, что я влюбленный дебил.
Девочка оказалась даже умнее, чем я думал, и все могло сложиться иначе, если бы она была нормальной восемнадцатилетней шлюшкой, а не оказалась внезапно закомплексованной истеричкой!
Алекс. Забавы
Я пожал плечами и прошел за ее спиной, снимая пиджак. Отметил, как напряглась узенькая спина, сошлись лопатки, будто Соня ожидала от меня выстрела в спину.
– Хорошо, не хочешь купаться, как хочешь, – я занял место в кресле напротив нее, через стол.
Чтобы не дергалась, идиотка.
Она посмотрела на меня затравленным взглядом и попыталась прикрыть грудь в декольте. Если так боится, хрен ли ехала сюда? Впрочем, у нее хорошая мотивация.
Когда Давид попросил помочь его подружке пройти собеседование, я в душе не ебал, что это окажется Сонька. Он так расписывал эту свою подружку, такую горячую штучку, что узнать в ней закомплексованную мою девственницу было воистину мудрено.
Когда Соня отважно меня «бросила», обвинив в том, что я хочу от нее ужасных, чудовищных, противозаконных вещей, она соглашалась заниматься сексом только в темноте, а выйти из дома без трусиков я не смог ее заставить, даже пообещав ей за это красненькую «Мазду».
Сейчас передо мной сидела очень сочная девчоночка, которая знала, как подчеркнуть свою роскошную грудь, от которой у меня даже сейчас текли слюни. А когда она поправляла подол, я заметил, что под юбочкой у нее кружевная резинка чулок. Ах, зараза! Каждый раз я с боем выбивал право оттрахать ее в эротическом белье и потом она полдня дулась. Но стоило вырваться на волю, как какому-то молокососу она предлагает себя в праздничной упаковке совершенно на халяву!
Меня это знатно бесит. Какого хера она не могла быть сладкой кошечкой рядом со мной, а?
Я достал распечатанные листы стандартного теста и швырнул их на стол перед Соней.
Она подняла первый листок и быстро пробежалась глазами. Там не было ничего страшного. Обычная солянка из школьно-университетских знаний и здравого смысла. На 95%
Остальные 5%, самые интересные, прятались среди тупых вопросов так тщательно, что не зная об этом, ни за что не найдешь. Только они и интересовали эйчаров. Ну еще немного поведение соискателя во время четырехчасового теста. И последнее, что имело значение: интервью и примеры ситуаций, с которыми надо справляться.
Подружку Давида я планировал погонять именно по самым каверзным вопросам, намекнуть на то, что интервью она пройдет только со мной, ну и… Побултыхаться в бассейне, может быть. Голенькими.
Давид, конечно, догадывался о моих планах, но что он мог возразить? Знакомство со мной уже повышало его рейтинг. Хочет пользоваться этим преимуществом, пусть делится сладеньким. Не сотрется у нее ничего, ему больше достанется.
Но когда я понял, что подружка эта Сонечка…
Что я оказался в той позе, в какую все время ставил других парней, «пробуя» их девочек перед тем, как отдать обратно… Что я сам, я! Я! Подготовил эту девочку для спермотоксикозного кудряша, чтобы он теперь ею пользовался…
Я вытрахаю ей весь мозг!
Причем вовсе не своим хером! Обойдется, мелкая дрянь.
– Садись, заполняй, – со спокойной улыбкой сказал я.
– Алекс! – Ее глаза распахнулись как у анимешных героинь. – Но этот тест на четыре часа!
– А ты куда-то торопишься? – Ласково поинтересовался я.
– Но будет уже поздно! А ведь это же не все?
– Не все, – кивнул я. – Но ты останешься здесь до тех пор, пока не будешь полностью готова к собеседованию.
– В смысле… – голосок Сони дрожал. – На ночь?
– На ночь, на две, на три… – я зевнул. – Если будешь спорить и тянуть время. Учти, кстати, что у меня свои дела есть. Так что в твоих интересах заняться делом, а не болтать.
– Но я… Не предупредила никого!
– Так позвони, – я махнул рукой. – Кстати, после этого телефон я у тебя отберу. Интернетом пользоваться во время тестирования нельзя. Допустим один короткий перерыв. Начинай. Соскучишься, приходи на кухню. Помнишь ведь, где это?
Соня обреченно кивнула, поерзала еще немного и придвинула листы к себе.
Я усмехнулся и принялся расстегивать рубашку.
Ее взгляд тут же метнулся ко мне и замер, когда я стянул ее с плеч.
Соня судорожно облизнула розовым язычком губки, глядя на мою грудь и живот. Да, детка, у меня новая спортивная программа. Вижу, тебе нравится. Но у тебя будет только пузатенький Давид, малышка.
– Ты… раздеваешься? – Удивленно спросила она.
– Ну да, я у себя дома, – ответил я спокойно, откидывая рубашку и расстегивая брюки. Соня сглотнула, когда я стащил их с себя и подцепил резинку трусов. Я всегда ходил по дому голый, поэтому счета за отопление у меня были космические. Но разве это проблема? Мы ведь работаем ради жизни в комфорте.
– Совсем?!
– Тебя что-то не устраивает? – Я поднял бровь и потянул плотные боксеры вниз. От того, как она залилась краской, хер сам залился кровью и рвался на свободу. Но девочка уже уткнулась взглядом в листы теста, и только то, как нервно она грызла кончик ручки да алая краска на щеках, выдавали ее чувства.
Я усмехнулся и пожалел пока дурочку. Подобрал одежду и отнес ее в постирочную, так и оставшись в обтягивающих трусах. Они нисколько не скрывали мое настроение, но я решил добивать мою бывшую поэтапно.
Пусть привыкает.
На кухне плеснул себе джина, слегка сдобрил его тоником и поднял бокал, салютуя сам себе в отражении стальной дверцы холодильника.
Позабавимся, а?
Первая половина теста
Когда я только начала заполнять тест, я все время вздрагивала, когда Алекс проходил мимо. Он все старался делать это за спиной, и я чувствовала его присутствие, как чувствуешь вышки электропередач с высоким напряжением. Все волоски на теле вставали дыбом и по позвоночнику разбегались горячие искры.
Он бесил меня несказанно, и моя реакция бесило тоже до ужаса. Подумаешь, какой-то мужик в трусах ходит! Я же профессионал!
Но постепенно я втянулась, задания становились все сложнее и разнообразнее. Они не были разбиты по темам и приходилось переключаться с математики на словесные игры, а с логики на образное мышление. Мозг скрипел и перегревался, но лихорадочное возбуждение росло. Мне казалось, я мобилизовала разом все свои способности и вышла на максимальный уровень эффективности, прям как в том фильме, задействовала 100% своего мозга!
Про Алекса я в тот момент забыла, вообще обо всем забыла. Сидела, едва поднимая голову, чтобы размять шею, стучала по кнопкам калькулятора, кусала губы, рисовала схемы на листочках из блокнота, даже подобрала под себя ноги, забыв, какая короткая на мне юбка.
И очнулась только когда Алекс положил обжигающе горячую ладонь на мое бедро! Прямо на внутреннюю его поверхность, где широкая резинка чулка открывала голую кожу.
Я сама виновата, что не обратила внимание, как задрался подол, конечно.
Но он ничего делать не стал. Просто привлек мое внимание, разом вытолкнув меня из гудящего мира раскрученной машины интеллекта. И сказал:
– Перерыв. Иди на кухню.
– Но…
Я хотела сказать, что я совсем не устала! Могу и дальше работать. Закончу побыстрее!
Однако Алекс сгреб листочки с тестом и забрал их у меня, вынул ручку из пальцев и твердым тоном повторил:
– Иди на кухню.
Только тут я почувствовала, как затекло все тело. Выпрямилась, встала и едва не свалилась на пол. Затекли ноги.
Алекс уже ушел, и я последовала за ним.
Пока я делала тест, он все же надел на себя свободные спортивные штаны, сидящие на бедрах, не скрывая его загорелый торс с прорисованными мышцами. Гладкими, словно карамельными. Когда я была с ним, я с презрением смотрела на журналы в витринах: у меня дома был мужчина в гораздо лучшей форме.
Но сейчас я опустила глаза. Мало кто из тех, кто пускает слюни на сладких красавчиков, знает на самом деле, чем оборачивается их нарциссизм в реальности. Какой жестокостью и какими извращениями.
Он подвинул ко мне квадратную черную тарелку с изящно уложенными ломтиками авокадо, кусочками мяса, залитыми соусом и посыпанными кунжутом и россыпью крошечных помидорок.
– Ешь. Твоему мозгу это нужно.
Я недоуменно покосилась на него, но вдруг почувствовала такой дикий голод, что почти вырвала вилку у него из рук. И набросилась на еду, едва успев сесть на высокий табурет у стойки.
Алекс облокотился на нее с другой стороны, разложил листы моего теста и негромким голосом начал объяснять:
– Ты очень быстро справилась с первой половиной. Но никто не будет проверять правильность ответов.
Я с удивлением подняла на него глаза, он встретил мой взгляд насмешкой.
– Все верно. Во всем тесте на первые два часа имеют значение ровно десять вопросов. Остальные потом прогонят программой, просто сходятся или нет ответы.
– И… – я на секундочку перестала жевать.
– И на эти десять вопросов ты ответила хорошо. Однако вторая часть теста, после перерыва, содержит подвох, – Алекс потянулся, разминая мышцы плеч, и я невольно засмотрелась на то, как под кожей перекатываются мощные мускулы. Нереальные совершенно. Иногда я их трогала просто чтобы убедиться, что это не фотошоп. Какой же он сильный…
Так, Соня! Глаза в тарелку!
Я отпила глоток воды. Алекс щелкнул кнопкой чайника.
– Во второй части в формулировках будут очень скользкие моменты, которые можно упустить, если будешь читать невнимательно. А после первой половины ты уже устала, после перерыва размякла и вероятность этого очень высока. Так что запомни.
– Ты мне дашь сейчас этот тест?
– Нет. – Алекс отложил бумаги. – Я его дам тебе с утра, на свежую голову, чтобы ты сама увидела все эти нестыковки.
– То есть, я останусь тут ночевать? – Все же я надеялась вернуться домой.
– Да, конечно. Не бойся… – он похабно ухмыльнулся. – Ничего между нами не будет. Или я должен сказать тебе: «Не надейся?» А?
И он потянулся рукой к моему лицу, отводя прядь волос за ухо и глядя прямо мне в глаза. Его ледяной взгляд завораживал.
– Даже не собиралась! – Огрызнулась я, подхватывая пустую тарелку и относя ее в раковину. – А что делать остаток вечера?
– Будем решать практические задачи. – Алекс оказался прямо позади меня, внезапно плотно прижался к моей спине, обхватил пальцами мои локти и толкнулся пахом. – Софья Борисовна, как насчет отсоса за помощь?
– ЧТО?! – Я дернулась, чтобы вырваться, но получилось так, что сама своей попой толкнулась к его паху, словно подаваясь, провоцируя на продолжение. Вырвать локти из крепких пальцев в такой позе сразу не получилось.
Но Алекс уже выпустил меня, стремительно отскочил, и тарелка, которую я так и не донесла до раковины, упала на кафель и со звоном раскололась.
– А теперь представь, что к тебе приходят двое сотрудников… – Алекс спокойно обогнул кухонную стойку, открыл дверь кладовки, достал оттуда швабру и совок на длинной ручке и… протянул мне. – Парень такой как я… – он напряг мышцы на руках, и мощные бугры мускулов прокатились по плечам. – И девушка типа тебя. То есть, ни о чем. И она говорит, что он пытался ее изнасиловать. Кому ты поверишь?
Его пальцы разжались, и я подхватила швабру и совок только чтобы они не упали. Алекс ухмыльнулся и кивнул на осколки, убирай, мол.
То есть, он меня домогается, задает вопросы и использует как уборщицу?! И все это сразу?! Как я оказалась в такой ситуации вообще?!
Проверка
Я знаю, какой Алекс ублюдок!
Знаю!
Много раз он пытался сделать со мной отвратительные вещи в постели. Да, неизменно сдавался, когда я начинала верещать и отбиваться. Заходил с другого конца и пытался меня расслабить оргазмами, а потом все же попробовать. Или купить красивыми цацками. Или пообещать, что сам вымоет посуду, если я…
Но еще я знаю, что к нему всегда и везде выстраиваются очереди из баб. Стоило в любом баре отойти в туалет, по возвращении я всегда видела одну, а то и двух охотниц, которые уже заняли мое место, а то и лапали его кроваво-красными когтями за плечи и притирались сиськами якобы случайно.
Он постоянно рассказывал, что на работе его закармливали вкусняшками от плова до тортиков все незамужние сотрудницы. И у них все время ломались то ноутбуки, то стулья, то тяжелые коробки застревали на шкафу. Никак без Алекса не обойтись.
Однажды он меня взял с собой на корпоратив и столько ненавидящих взглядов я не встречала никогда в жизни. Кстати, именно на том корпоративе и родилась у меня мечта работать в этой компании. Не только потому, что там лучшие зарплаты в городе, а может даже и в стране. Но и из-за всего того, что там окружает сотрудников.
Бар с кофе и свежими соками, спортзал, бассейн, игровые комнаты, удобные кабинеты, новые ноутбуки, кухня, где огромный выбор чая, кофе и печенья и еще куча плюшек типа медицинской страховки.
Только страшно было работать с Алексом, так что я решилась, только когда мы расстались.
Так вот.
Ни за что не поверю, что Алекс мог бы кого-то хотеть изнасиловать.
Вот его, да, могли. Толпой девчонок завалить и трахнуть, перевязав член резиночкой для денег. А чтобы он, такой вальяжный и ленивый, тратил время на насилие, когда может свистнуть и к нему сбегутся толпы девчонок, стаскивая по пути трусики? Ну нет.
Кстати, вспомнив о том, как убиралась в этом доме и почитала это за счастье, потому что Шалаев был рядом со мной, я решительно отставила швабру в сторону и уперла руки в боки:
– Девушке поверю, что ты мудак! Уволю обоих. Ее за оговор, а тебя за провокацию!
– Ух ты, какая ты дикая! А что сразу за оговор? Разве я не могу захотеть сотрудницу, которая против? – Алекс сделал ко мне медленный шаг. Под его ногой хрустнул осколок.
Как я ни старалась, у меня не получалось поймать мой взгляд. Он смотрел куда-то мне на шею и чуть ниже, и его кадык дернулся, когда он сглотнул.
Я фыркнула, отойдя еще в сторонку.
– Твои сотрудницы, небось, трусы на работу не носят, все равно сразу промокают.
– А у тебя промокли?
Он все же вздернул взгляд и приподнял одну бровь, разглядывая меня невероятно нагло. Как всегда.
– Обойдешься!
– Так значит, если я попытаюсь тебя изнасиловать, ты будешь против?
Его потемневший взгляд сверлил меня в упор, а я не понимала, к чему он ведет.
– Буду!
– А если изнасилую, ты не будешь против, что тебя уволят. За оговор?
Так вот к чему!
– Я тебе не дамся!
– Кто тебя спросит…
Его пальцы жестко легли на мое предплечье и сжали до боли. Переползли на запястье и чуть ли не с щелчком, как наручники, зафиксировали меня.
– Я тебя убью, Шалаев! – Прошипела я ему в лицо.
– Убивай. Но потом. Сначала…
И Алекс подсек меня ногой, роняя на кухонный пол и нависая сверху.
Алекс. Ловушка
Она лежала подо мной такая испуганная, что холодок удовольствия от власти над этой самонадеянной стервочкой пробежал по позвоночнику.
– Начинай… – медленно сказал я. – Убивай.
Никуда не торопясь, не дергаясь, как нервничал бы, будь я реальным насильником, я задрал ее короткое платье на живот, обнажая белые полоски бедер между резинкой чулок и кружевными черными трусиками.
Соня попыталась прикрыться, но я так же издевательский медленно по одной разложил ее руки, прижав их к полу рядом с ее головой своими руками.
– Ну что ж ты. Будешь искать нож или задушишь голыми руками? – Издевался я, раздвигая коленом ее ноги.
– Убью! – Рычала она, срываясь на визг. – Тебя убью! А потом себя! Уйди!
Она тратила все силы на то, чтобы свести ноги и как-то вернуть на место подол, а вовсе не на то, чтобы как следует бороться.
– Сопротивляйся как следует! – Рявкнул я, позволяя ей свести ноги только для того, чтобы, задрав обе руки ей за голову, сжать запястья одной рукой, а другой потянуть вниз тонкие трусики. Хотел сначала порвать, но пожалел дурочку. Небось самое роскошное белье в ее жизни.
Снял их с одной ноги и на этот раз развел колени рывком, безжалостно преодолев даже тень сопротивления. Навалился сверху, вжимаясь в ее мягкое, трепещущее подо мной тело.
Хер, конечно, давно стоял. Девочка подо мной так горячо бьется, тут и у монаха встанет.
Не на саму же Сонечку, истеричную монашку, я возбудился! Ее визги и зажимания могли завести только настоящего извращенца. А я таким был только в ее воспаленных мозгах.
Сама по себе картинка была хороша: раскрасневшаяся, вся в слезах и с потекшей тушью девочка с дрожащими губами, ее тонкие белые ножки, впалый живот, жалкая тряпочка трусиков, болтающаяся на лодыжке дергающейся ноги. Платье сползло с одного плеча, открывая бретельку бюстгальтера и полувыпавшее из кружев полушарие груди.
Несколько капель смазки выступили на головке члена, промочив мягкую ткань спортивных штанов. Но я намочил их еще сильнее, вдавив звенящий от напряжения болт между ее гладкими и нежными нижними губками.
Это было охрененно горячо! Я аж дернулся, закатывая глаза от горячей волны, ударившей в пах.
Но Сонечка заверещала как резанная:
– Чертов урод! Слезь с меня! Я на тебя заяву напишу!
Я ухмыльнулся и будто бы послушавшись, скатился с нее, продолжая фиксировать разведенные ноги коленом.
Свободной рукой пошарил у нее между ног, нащупывая влажные лепестки и клитор между ними и двумя пальцами провел по скользкой долине, увлажненной вытекшей смазкой. Резко и пряно запахло женским возбуждением, и я громко втянул носом воздух, наслаждаясь этим ароматом.
– Перестань! Шлюхам своим грабли между ног суй, извращенец! – Сладкая нежная девочка Соня могла ругаться как портовая шлюха. Как жаль, что все остальное как портовая шлюха она не делала…
Я засмеялся, отпуская ее руки и легко вскакивая с пола:
– Ну что, убедилась? Я могу тебя изнасиловать. И ты дашься.
В первую секунду она ошеломленно смотрела на меня, отошедшего в сторону и устроившегося на барном стуле, как ни в чем ни бывало.
Она натягивала трусики, стараясь делать это как-то незаметно. Что само по себе было забавно. И отворачивалась, как будто, если она не будет смотреть мне в глаза, я не увижу ее белую кожу на бедрах и гладенькую промежность, чуть припухлую и блестящую от сладкого сока.
Я поправил хер в штанах, прижал его резинкой к животу и поморщился от напряжения, звенящего в каждой клетке тела.
Вот вечно с ней одно и то же. Даже когда мы были вместе, Сонечка давала мне не больше раза в день. Еще и кривилась, что требую слишком часто. А сладкая она была, как конфетка… Хотелось не меньше пяти раз кончить, не вынимая, только с утра.
Я уходил дрочить в ванную, представляя, что делаю с ней все то, что для нее было извращениями, а меня заводило до искр из глаз.
И шлюхой не назовешь. Наоборот.
– Я просто не в полную силу отбивалась! – Звонким от близких слез голосом выкрикнула она. – Боялась тебя покалечить… А так бы…
– Орала, что убьешь, но отбивалась не в полную силу. Логика не твое, Сонь. Может тебе рано в «Голд-Элит»?
Вскинула глазища, пронзила меня такой ненавистью, что член аж зазвенел, так захотелось чтобы эти глаза сверкали над распахнутым ротиком, который полировал бы мой хер, двигаясь вперед-назад, вперед-назад… Я бы надавил ей на затылок, заставляя принять его до конца, и слезы придали бы ее бешенству такой острый оттенок…
Твою мать, Шалаев, ты что, опять хочешь эту малолетку? После всего?
– Если бы чужой мужик был, я бы отбилась! – Продолжала дурить Сонька.
– То-то столько изнасилованных женщин отбивается, ага! – Заржал я. Такие же самонадеянные клуши.
Она злобно скривилась:
– Они просто хотят этого, а потом начинают ссаться, что прослывут шалавами!
Вот это новое что-то от Сонечки… Кто ее этой херне научил?
– То есть, ты уверена что от левого мужика точно-точно отобьешься? А если нет – значит хотела?.. – Уточнил я.
– Не хочу я!
– Фригидная сучка… – в паху снова кольнуло, в пояснице взорвался фейерверк, когда она, плюнув на стеснение, начала подтягивать чулок.
Я потянулся к шкафчику, в котором пряталась моя дежурная бутылка виски, и вдруг замер, пронзенный светлой идеей.
– Сонь… – Сказал я мягко, боясь спугнуть. – А давай с тобой поспорим?
– На тему? – Стрельнула она подозрительным взглядом.
– Ты же уверена, что отобьешься, если что?
– Да…
– Так пошли в бар, заведешь там какого-нибудь ублюдка, и потом отобьешься, – предложил я. – Если что, я буду рядом.
– Я больная по-твоему?! – Взвилась она. – Нет, это ты больной!!!
– Я все равно собирался завтра тебя куда-нибудь повести, протестировать твои знания на живых людях, – пожал я плечами. – Сегодня и начнем, а заодно проверим твою теорию.
– И зачем это мне? – Она сложила руки на груди, не замечая, что ее сосочек уже выбрался из плена лифчика и семафорил мне своей темной ареолой.
– Если ты отобьешься… – я сделал вид, что задумался. – Знаешь, мне наш главный должен одну очень, очень большую услугу. Настолько большую, что на просьбу взять тебя без собеседования и испытательного срока в «Голд-элит» сочтет меня лохом. Но я готов потерпеть.
Ухмыльнулся. Ну. Давай, девочка.
– По рукам! – Гордо вскинула Соня голову.
– Настолько уверена, что даже не спросишь, что будет, если ты проиграешь? – Не удержался я.
– Конечно!
– Но я скажу… Если ты проиграешь, ты мне будешь должна… – я поправил свой член и мой мысленный счет увеличился с трех до… – Десять ночей. В которые ты будешь делать все, что я захочу.
Она равнодушно пожала плечами. Сейчас мне бы и прямой обмен услуги для Воропаева на десять ночей с Соней казался отличной сделкой. Но если я мог получить ее, ничем не расплачиваясь… Почему бы нет?
– Пффф… По рукам! – Судя по блеску в глазах, Соня уже готовила трудовую книжку.
Попалась.
Алекс. Игра
– Держи!
Я швырнул Соне банку энергетика.
– Зачем? – Она зачем-то последовала за мной в спальню и даже завернула в гардеробную.
– Мы едем в клуб, дорогая!
Я одним движением стянул домашние штаны, и все еще бодрый хер с готовностью закачался, передавая ей приветик. Она вспыхнула и выскочила прочь, а я только заржал. Настроение было на редкость охренительным. Даже не знаю, с чего? Конечно, я был уверен, что уже сегодня буду вертеть Сонечку на своем болте всеми возможными способами. Сладкую глупую девочку…
Но в самом деле, мне что, баб мало?
В глубине души я, конечно, знал, что моя малолетняя монашка запала мне не только потому, что я был ее первым. И даже не потому, что она не давалась мне всеми способами, что я хотел. Просто она сама ушла от меня, и это, помню, изрядно выбесило!
Хер бы с ней, конечно. Но заело!
Потому поставил условие не день, не три, а десять. Чтобы прониклась, поняла, что потеряла, прочувствовала до самых костей, до глубины. Я еще не знал, что буду с ней делать, но мысль о том, что вот-вот, через несколько часов она станет моей послушной куклой, заставляла сладко поджиматься в предвкушении яйца и пробивало током по позвоночнику.
И то, что она будет послушной, на все согласной, но при этом все это будет ей глубоко противно, только подливало масла в огонь. Я заставлю ее попробовать все свои сладости. Она их полюбит. Не сможет не полюбить…
Этот клуб был одним из самых мерзейших местечек в городе. Не раз и не два мне приходилось отбивать тут девчонок у ублюдков, которые подливали и подсыпали им всякой дряни и потом волокли на ближайший пустырь. Для удобства там на фундаменте, оставшемся от старого магазина, валялся грязный, весь в пятнах, полосатый матрас. Господь знает, сколько девственных курочек лишились своей печати между ног именно на нем, сколько подцепили гонорею или что похуже, а сколько залетели, вытравливая потом ублюдка, зачатого под наркотой.
Спасенные обычно щедро благодарили меня в куда более комфортабельных условиях моей машины, но домой я их никогда не возил. На хера мне идиотки?
Я в чем-то был согласен с Соней. Женщину, которая не захочет, изнасиловать невозможно. Но спасаться от этого в руках мужика уже поздновато. Думать надо башкой сильно заранее.
Даже она, уж на что наивная ромашка, все же, судя по тесту, не зря получила свои медали и дипломы и потому на клубешник глазела с любопытством. Судьба ее сюда не заносила. Потому что все же думает иногда.
«XEPHR» гласила надпись над входом.
– Хер… Нет… Ксеп… – пыталась прочитать Соня. Это был лучший тест для баб. Нормальные они или уже бывали тут.
Тачку далеко ставить не стал. Судя по моей девочке, нарвется она очень, очень быстро.
– Значит так. Я сижу за столиком у выхода, ты идешь к стойке, – инструктировал я. – Твоя задача номер один: продержаться два часа и не оказаться с чьим-то немытым хером во рту в местном сортире. Задача номер два: обнаружить трех секьюрити в штатском из охраны клуба. Задача номер три: указать мне не меньше двух парней, отсидевших в тюряге. Бонусная задача: найти кандидаток для работы на первой линии рецепции «Голд-Элит».
– Ч-что? – Соня потрясла головой, возвращая мысли на место. Я, конечно, играл грязновато. В энергетике были кое-какие вещества, которые снимали тревогу и раскрепощали. Но для нашего дела это было только в плюс.
– Первое это для нашего спора, остальное что-то вроде теста по работе. Мультизадачность и составление психологических профилей кандидатов и работников будет входить в список твоих задач, моя конфетка. Действуй!
Я втолкнул ее в темный зал, в котором гремела музыка, метались кислотного цвета лучи, а на опоясывающем помещение по периметру балконе танцевали девочки в кожаных портупеях. Стойка была в центре зала, забиться в угол не получится, она будет как на ладони для всех хищников в «Херне».
Не прошло и десяти минут, как мне пришлось покинуть свой наблюдательный пост за темным столиком на одного и довольно быстро подойти к стойке, чтобы выбить из рук Сони высокий бокал с разноцветным коктейлем.
– Минус сто баллов Гриффиндору! – Я аккуратно вывернул мизинец плешивого ублюдка, что сидел рядом с Соней за стойкой.
Ее глаза расширились:
– Ты что делаешь?
– Если бы ты это выпила, нам бы пришлось досрочно закончить наш спор и собеседование тоже. Рогипнол, наркотик изнасилований. По крайней мере на остаток вечера твое безжизненное тело было бы в полном моем распоряжении.
Соня сжала кулачки:
– Да ты что…
– Но это неспортивно… – я наклонился к ней близко-близко, якобы для того, чтобы она расслышала меня в этом шуме, а потом медленно лизнул ее в щеку, задержав кончик языка на коже. – В следующий раз следи за своим бокалом, конфетка.
И я удалился обратно на свое место, надеясь, что следующая попытка будет поинтереснее.
Ошибка Сони
После предупреждения Алекса я на всякий случай свои коктейли даже не ставила на стойку. Цеплялась за бокал двумя руками и не выпускала из виду, даже когда смотрела по сторонам. И на бармена тоже поглядывала подозрительно. До меня быстро дошло, что в таком месте он тоже может быть в доле. И тогда мне конец.
Хотя нет. Все же Шалаев сидит где-то там за спиной, бдит. Почему-то от этой мысли было даже тепло.
Подкатывали ко мне один за другим, но почему-то не оставались. Я пила и становилась все веселее. Задания выполнила, ни с чьим хером пока не оказалась. Найти охранников было вообще элементарно.
Кажется, было еще какое-то задание, но я его забыла… Он напомнит, я всех вспомню, точно! Я уже всех запомнила! А вот этот крашеный блондинчик вокруг меня уже пятый круг нарезает. Мышцы у него поменьше, чем у Алекса, зато на роже нет такой ярко написанной спеси. В принципе, если бы не мой бывший за спиной, я бы с этим замутила…
Хотя что мне мешает? Оставлю ему телефончик и когда будет время и не будет Шалаева, встретимся! А?
В следующий момент блондинчик как-то оказался на соседнем табурете, заказал мне «что там девушка пьет» и мы безумно ржали над его анекдотами, которые он рассказывал, повторяя по два раза. Причем второй раз был гораздо смешнее!
В клубе становилось жарко, музыка звучала громче, и я подумывала, не сходить ли потанцевать. Вреда ведь не будет?
Попыталась найти Алекса взглядом, чтобы «отпроситься». Чтобы он не решил, что меня уже насилуют в сортире, когда не увидит за стойкой. Но толпа стала гуще и его столик заслоняли танцующие люди. Он вообще следит за мной или как?!
Блондинчик прокричал мне на ухо:
– Идем подергаемся!
Я восторженно кивнула, одним глотком добила коктейль, все равно же после возвращения его небезопасно будет пить, и уцепилась за его руку.
Я была хороша! Как я была хороша в этом кислотно-розовом свете, под этот ритм бьющая бедрами, изгибающаяся, в томном наклоне демонстрирующая ложбинку меж грудей…
У парня аж штаны дымились!
Я несколько раз обернулась, разыскивая Алекса взглядом, но потом забила. Ничего особенного не происходит. Я просто танцую. Никакой опасности, он же не будет меня насиловать прямо посреди танцпола?
Пот стекал капельками по вискам, хотелось пить, но бегать туда-сюда было лень. Я пошатнулась, блондинчик оказался рядом и предложил:
– Выйдем подышать? Жарко.
– Окей!
Столик Алекса у самого выхода был пуст, я заметила это, когда мы шли мимо. Наигрался, малыш? Понял, что я права? А раз меня больше не развести, то смысла высиживать нет!
Про тест я не успела подумать. Потому что мы вывалились на свежий воздух, я дышала им и никак не могла надышаться и даже не поняла, зачем последовала за блондинчиком за угол. Вроде как держала его за руку и забыла выпустить.
А он даром времени не терял. Стоило нам скрыться с глаз единственной камеры над входом в клуб и покинуть освещенный участок, как тут же, даже далеко не ходя, ту самую руку, за которую держал, завернул за спину каким-то хитрым приемом. Я успела только пискнуть, а он уже зажал мне рот рукой и грубо повалил на землю.
И вот тут я поняла свою ошибку!
Думала-то я, что сейчас буду сопротивляться лицом к лицу, как с Алексом! Что буду кусаться, бить лбом и применять другие хитрые приемы, но я оказалась позорно лежащей на животе поперек собственной сумки, по которой еще и неудобно елозила.
И мудак этот крашеный прижал меня коленом, выпустив руку, зато лицо вдавил в мягкую землю, которая забивалась в рот и не давала дышать и кричать. Дергалась я бестолково, никак не могла вырваться, даже ни на секундочку не получалось. А парень тем временем не терял время зря и уже перерезал ножом мои трусики, задрал и так не слишком длинное платье и моя голая жопа оказалась перед ним как на ладони!
Лязг пряжки, вжиканье молнии и мерзкое сопение доносились до меня как сквозь вату. До последней секунды я не верила, что это и правда происходит со мной, пока между бедер не скользнуло что-то отвратительно теплое и влажное и ткнулось прямо… Господи, меня правда насилуют!
Шалаев, бля, твою мать, где ты, ублюдок ебучий?! Ты обещал тут быть, обещал меня страховать! Шалаев!!!
Но если я думала, что происходящее ужасно, я просто не догадывалась, что может быть и хуже. Почти вонзившийся в меня насильник вдруг остановился и… раздвинул мою жопу.
– А может тебя в шоколадный глаз натянуть, а, красотка? – Услышала я его сиплый голос.
Он отхаркался и сплюнул мне… прямо туда! И еще шире, до боли развел булки.
– Ну что, Сонечка, ты этого хочешь? – Вдруг раздался в стороне такой знакомый, такой родной голос Шалаева! – Или все же можно изнасиловать девушку, которая против?
Алекс. Проигрыш
Стальной носок ботинка с хрустом вломился в рожу мудака, и тот отлетел в сторону, шарахнувшись о забор. Сонька что-то там пищала, я не вслушивался. В крови гудел адреналин, зажигая ярость и желание убивать.
Пока еще живое тело заворочалось, начало издавать звуки, но я разогнался и впечатал его башку в забор с еще большим остервенением. Первый раз я боялся задеть малышку, теперь меня ничего не останавливало. Я бил и бил его, проламывая ребра, превращая печень в отбивную и кроша почки в хлам. Пару раз подпрыгнул на голени, наслаждаясь влажными звуками и отошел, улыбаясь, только когда он перестал подергиваться.
Пусть отдохнет, кавалер.
К утру найдут, если повезет. Камер тут нет, свидетелей тоже. Он же не зря волок сюда Соню. Вот пусть и пожрет собственного варева. Другие ублюдки в эту ночь тоже передумают использовать этот закуток как будуар для эротических игр.
Вернулся к Соне, которая уже сидела на земле, ревела и одергивала платье.
Подхватил ее под локоть, помогая подняться, но ноги ее подломились и она чуть не рухнула обратно. Вздохнул, поднял на руки и так понес к машине.
Она уткнулась зареванным грязным лицом мне в толстовку и неожиданно кольнуло странное теплое чувство к этой дурочке, шмыгающей носом мне в подмышку.
Пискнула сигналка, я открыл заднюю дверь и попытался сгрузить ее туда, но Соня уцепилась пальчиками за мой ворот и заплакала:
– Нет, пожалуйста, хочу с тобой рядом, пожалуйста!
Если баба в истерике, убеждать ее, что на заднем сиденье «крузака» у меня точно не прячется пара насильников, совершенно бесполезно.
Со мной, так со мной. Будем надеяться, менты нам не встретятся и не заинтересуются испуганной грязной девкой без трусов у меня в машине.
Вырулил на шоссе и даванул под двести, чтобы скорее вернуться домой. Соня плакала, размазывая грязь по щекам.
– В бардачке салфетки, – кинул ей. – Вытрись, занесешь в царапины грязь, будешь вся в шрамах.
– Ты ждал! Ждал! Пока он меня трахнет! – Вдруг истерически вскрикнула Соня, ударяя кулачками по панели перед собой вместо того, чтобы ее открыть.
– Идиоточка моя… – нежно сказал я, не поворачивая к ней голову, а то улететь на скорости в кювет слишком веселое развлечение. – Только ради тебя. А то сказала бы, что у тебя все было под контролем. Пришлось бы повторять шоу.
– Мудак… – пробормотала она, свесив голову и завесив волосами лицо.
Мудак так мудак.
У дома не стал даже пытаться ставить ее на ножки, сразу подхватил и донес до ванной. Поставил у душа и потянул вверх платье. Апатичная Соня вдруг задрожала крупной дрожью и начала сопротивляться, но я раздраженно дернул платье:
– Чего я там не видел, блин?
– А… Да, – и она расслабилась, позволив мне раздеть ее догола и даже усадить на табуретку. Я достал аптечку, смазал перекисью ее слегка стесанные коленки, протер спиртовым тоником лицо, очерчивая ватным тампоном тонкие черты моей красавицы. Она только морщилась иногда, но плакать уже перестала. Только подрагивала слегка, и это состояние ее мне очень не нравилось.
Она покорно поднялась, зашла в душевую кабинку, когда я подтолкнул ее и только вяло сказала:
– Выйди.
Я пожал плечами. Перерезать себе вены тут было нечем, а утопиться ей не хватит терпения, так что спокойно ушел в гостевую ванную, по пути сунув ее шмотки в мусор. То же самое проделал со своими штанами, а вот ботинки просто отмыл от брызг крови. Принял душ, вымыл голову, и все равно вышел раньше нее, так что осталось время затопить камин и постелить перед ним несколько плотных одеял и накидать подушек.
Так что, когда Соня вышла, завернутая в полотенце, я похлопал по месту рядом с собой и сказал:
– Иди сюда. Будем обсуждать условия возвращения твоего проигрыша, дорогая.
Вот тут она вспыхнула! Полыхнула ядерным взглядом из-под мокрых прядей!
– Ты серьезно, Шалаев?!
– Абсолютно. Зря я тебя пас, что ли? Бесплатно?
– Нет!
– Да. Ты проиграла, Соня. Ты сама сказала, что принимаешь мое условие. На десять дней ты моя. Ты останешься цела и невредима. Более того, тебе даже понравится…
Я наслаждался тем, как все ярче розовело ее бледное поначалу лицо. Она открывала и закрывала рот, не зная, как возмутиться.
– Хотя поначалу ты можешь так не думать. Но делать будешь ровно то, что я скажу. – Продолжил я. – Без писка и визга, которыми ты мне выносила мозг. Без сопротивления. Я не тот ублюдок, которому нравится насиловать.
– Правда, что ли? – Как могла, ядовито, спросила Соня, но ее ручки больше не сжимали края полотенца так, как будто я накинусь и сорву его с нее. Хотя я бы сорвал.
– Ну… только ради игры. Если захочешь… – и я высунул кончик языка, дотронувшись до верхней губы. Пошловато, мерзковато, и то, как Соня скривилась, мне понравилось.
Я придвинулся к ней ближе и аккуратно убрал пряди от ее лица, собирая их сзади в хвост одной рукой. Получилось, что я оттягиваю ее волосы назад.
Она дернулась, но я удержал ее за этот хвост.
– А если я… – начала Соня. – Против?
– Отдавать проигрыш? – Ощерился я. – Тогда на выбор. Или я возвращаю тебя вот такой, какая сейчас на тот пустырь и уезжаю… – я дождался, пока она вздрогнет и улыбнулся, показывая зубы. – Или я перекрываю тебе все дороги в «Голд-Элит».
Кажется, она прерывисто вздохнула. Губы приоткрылись в изумлении, будто Соня не ждала такой подлости от меня.
Зря.
Но я не закончил.
– Хотя… – я приблизил свое лицо к ее, обдавая ее дыханием. – Зачем выбирать? Я использую оба варианта. Если ты, конечно, придешь на собеседование после знакомства с ребятами из клуба. Ну что? – Я провел пальцами другой руки по ее шее и аккуратно распустил узел полотенца. Оно упало, открывая ее упругую стоячую грудь, в которую тут же захотелось впиться зубами. – Будешь отдавать проигрыш, Сонечка?
Шире
– Мама…
– Твоей маме я все объясню.
– Собеседование…
– Назначим на следующую неделю. И не беспокойся. Ты его пройдешь.
Он меня не только наказывал, но и покупал.
Готова ли я к десяти ночам с Алексом Шалаевым за работу своей мечты?
Скажи он мне это сегодня с утра, и пусть это была бы всего одна ночь, я бы гордо ушла, хлопнув дверью. Рыдала бы потом, проклиная его, обвиняла в том, что он разрушил мою жизнь, причем дважды.
Но ушла бы. Гордая.
Сегодня белобрысая падаль сломала мою гордость. Тот момент, когда горячий влажный член уже давил на мой анус, был решающим.
Я перестала быть золотой девочкой Сонечкой, я готова была отдать Алексу не только свое тело, я готова была в рабство к нему уйти, только бы он не дал свершиться происходящему!
– Давид…
– Никакого больше Давида, Сонь.
В его голосе было даже какое-то участие.
Но я видела его голодный, жадный взгляд, которым он ощупывал мое тело.
Все, чего он хотел, это получить свой выигрыш. Поиздеваться надо мной. Может быть, я еще вспомню того насильника и захочу вернуть все назад, потерпеть десять минут неприятного секса вместо десяти ночей извращений.
Горячая ладонь легла на мою грудь и властно сжала ее до боли. Я вздрогнула, не поднимая глаза. Руки я сложила перед собой. Пусть делает, что хочет, чертов Шалаев! Но он получит только мое безвольное тело.
– Хорошо.
– Сделка закреплена! – Заявил Алекс. Он сжал пальцами мои щеки, вынуждая меня поднять голову и посмотреть на него. – Ты моя на десять ночей. И я. Буду. Делать. С тобой. Все. Что. Захочу.
Его рука сползла ниже, накрывая мое горло, сдавливая его совсем легко, несильно, но я почувствовала, как прерывается дыхание, а глаза Алекса вспыхнули похотью.
Рука стекла еще ниже, накрыла грудь, пальцы крутнули сосок. Легли на живот.
Алекс резко отбросил полотенце в сторону, оставляя меня обнаженной на коленях перед ним.
– Ты сейчас пойдешь в мою спальню, – хрипло проговорил он, и я почувствовала, как капелька пота потекла по моей спине. – Ляжешь на кровать, возьмешься за спинку и раздвинешь ноги. И с этого момента ты будешь делать все, что я тебе скажу. Беспрекословно. Без колебаний.
– А то что? – Бормотнула я едва слышно. В глубине души все сопротивлялось моему решению. И его приказ никак не помогал мне смирить это чувство, как я ни старалась.
– У тебя будет всего три предупреждения. После третьего ты отправляешься на пустырь, а в «Голд-Элит» будет работать кто-то, кто умеет отвечать за свои слова и соблюдать договоренности. Иди.
Медленно, медленно, медленно, потому что руки и ноги налились будто свинцом, я поднялась под его взглядом. Ощущая его физически хоть и глядя. Выпрямилась, опираясь на колено. Откинула голову. Встала. Прошла к выходу из гостиной, отчетливо слыша горячее быстрое дыхание Алекса. Я не сомневалась, куда именно он смотрит. Он всегда говорил, что ему нравится моя попа… Господи, ведь теперь ничто не мешает ему сделать и то, от чего он остановил насильника!
Пока шла по коридору, с трудом удерживалась от того, чтобы ускорить шаг, но пришлось кусать губы, чтобы не расплакаться.
Шлюха. Шлюха Сонька.
Как я умудрилась, дура такая? Как?
Я ведь была уверена…
Где «хозяйская» спальня в этом доме я помнила. Огромное помещение на втором этаже с панорамным окном за спинкой кровати. Оттуда открывался потрясающий вид на лес. Летом шумели зеленые деревья, осенью захватывало дух от пылающих оттенков красного и желтого, зимой густой снег добавлял уюта утрам под теплым одеялом, а сейчас, весной, голые ветви тянулись к серому небу и таяли сугробы, подточенные первыми ручьями.
Было серо и безнадежно.
А в темноте еще и страшно.
Теплое дерево под босыми ступнями сменилось мягким ковром, и я подняла взгляд, чтобы увидеть место моего будущего позора.
Огромный траходром, гордость Шалаева.
Застеленный белоснежным бельем, без единой складочки. Полутьма спальни освещалась только двумя ночниками на тумбочках с обеих сторон от необъятной кровати.
Спинка ее была в виде решетки, и я помнила, что Алекс намекал, что не просто так.
Меня бросило в жар. Теперь мне предстояло узнать, что под этим скрывалось.
Я потянула застеленное одеяло, откинула его с простыней, забралась в постель и…
Мне ведь нельзя укрыться? Или можно? Я решила, что раз Алекс не уточнял, то и наказать не сможет.
Поэтому, как он и велел, я легла в кровать, развела согнутые колени и укрыла их пушистым невесомым одеялом. Уцепилась пальцами за перекладины спинки, подтянув одеяло под горло.
И принялась ждать.
Меня трясло, но внешняя дрожь не имела ничего и близкого по сравнению с дрожью внутренней, с поглощающим меня страхом перед фантазиями Алекса, перед которыми я была теперь беззащитна. Я, хорошая девочка, которая знала о том, что секс нужен мужчинам не только для быстрого удовольствия. Еще он нужен для того, чтобы издеваться над женщинами.
Мягкий ковер заглушил шаги и я вскрикнула от неожиданности, когда с меня резко сдернули одеяло. Глаза распахнулись сами собой, хотя я собиралась терпеть все, зажмурившись. Алекс стоял напротив меня, глядя в мое лицо прямо между моих расставленных ног, и я быстро свела их, а потом вспомнила приказ и снова раздвинула.
Он усмехнулся.
– Отсчет начался, моя Сонечка… – сказал он, и я вдруг поняла, что он переоделся в домашнюю футболку и штаны. Зачем? – Сегодня ночь первая…
И его взгляд скользнул меж моих бедер, остановившись прямо там. ТАМ.
Как в гостиной, я почувствала текущую каплю, но теперь она текла по моему бедру, и Алекс видел это, и улыбка на его губах становилась все шире.
– Смотрю, тебе уже нравится, – многозначительно проговорил он, и отбросил одеяло в сторону. – Ну же, Соня. Шире. Разведи ноги так широко, чтобы твоя пизда распахнулась для меня.
Алекс. Оттянуть момент
Я думал, что заполучив Сонечку, я наброшусь на нее в ту же секунду, как она скажет: «Да», подтверждая согласие на отработку проигрыша.
Натяну ее на себя по самые помидоры и буду долбить, пока у нее глаза не закатятся под лоб. Оближу ее во всех местах, а потом натяну ее ротик до горла. И на закуску оставлю ее сладкую неприступную попку, к которой мне было запрещено прикасаться, и раздолбить теперь имею полное и абсолютное право.
Я чуть не кончил, глядя как тот ублюдок готовится натянуть ее тесный задик на свой болт, представляя, что это делаю я. Это я плюю на плотно сжатое колечко и долблюсь туда, пока оно не разойдется, впуская меня в святая святых.
Именно поэтому я отмудохал его хорошо если не до смерти. За секунду своей слабости, из-за которой он чуть не стал у Сонечки с тыла первым. Нет уж! Эта честь теперь только для меня!
Размять ее сочные упругие булочки, надкусить их по одной, а потом погрузиться в горячую тесноту, где до меня еще никто не был.
До того, как я ее вскрыл там, в бассейне, я и не подозревал, какая это гребаная наркота: быть у бабы первым в ее дырках. Знать, что ничей хер еще не терся о ее нежные стеночки, не растягивал их до ее напряженных стонов, не толкался до упора, растрахивая под себя и не заливал внутренности спермой.
После Соньки я трахнул еще двух целок и чуть не подсел на это ощущение. Но те были девственницами только физически, а в душе оказались шалавами еще теми. Кажется, только тонкая пленочка сдерживала их шалавистость и после меня они пошли скакать с хера на хер, благо по дырке и не поймешь, сколько их было. А зря.
Только Сонечка оставалась невинной и через месяц после того, как мы начали кувыркаться, и через год. Тогда это меня знатно бесило. Теперь, когда я сравнил, уже зная, как это: трахаться с целомудренной девчонкой, я оценил.
Быть не только первым внутри ее тела, быть первым внутри ее мозга.
Развратить, раззадорить, растлить. Сломать целку не между ног, а в голове.
Сонечка, даже если давала уже каким-то лохам типа Давида, все еще оставалась девственницей в самом глобальном смысле.
И вот это сладкое мне и хотелось с нее содрать.
Выдрать ее всю, заставить визжать от наслаждения и просить еще.
Десять дней?
Ерунда, справлюсь за три.
Поэтому можно не торопиться…
И когда я увидел ее с раздвинутыми ногами, но съежившуюся и розовую от стыда, мне уже не хотелось набрасываться на свою добычу.
Она полностью принадлежала мне. До последнего вздоха, до последнего волоска сзади на шее, которые встают дыбом, если на них подуть… Надо проверить, по-прежнему ли она покрывается мурашками, если шептать ей сзади непристойности о ее горячей дырочке?
Сладкая боль тянула в паху, взбиралась по позвоночнику и оставляла колючий привкус на языке. Предвкушение было слаще обладания.
Упругая аппетитная грудь Сони от того, что она тянулась руками вверх, чтобы держаться за спинку кровати, стояла торчком, и рот наполнялся слюной от желания втянуть сосок, перекатить по языку, прикусить, выпустить его влажным и подуть сверху.
Ох, скользнуть бы сейчас в нее. Медленно, с оттяжечкой…
Кому еще будет мучительнее, мне или ей, отрабатывать проигрыш, еще неизвестно.
Но я намерен как следует позабавиться на все отпущенное мне время.
Я обошел кровать сбоку, чтобы поближе взглянуть на трепещущие ресницу зажмуренных глаз. Соня кусала губы так, что они выглядели теперь пухлее обычного. Щеки пылали, жилка на шее трепетала быстрым пульсом.
– Сведи колени, – сказал я сипло. Черт!
Соня вздрогнула и тут же сомкнула ноги. Судорога трепета пробежала по ее телу. Потому что она их сжала. И невольно усилила тем свое возбуждение. Рожденное от страха, но я знал, как раздуть этот пожар.
– Перевернись на живот, – снова скомандовал я.
Она помедлила и только крепче зажмурилась, так что из-под ресниц выкатилась слезинка. Как бы мне ни хотелось ее слизнуть, я удержался.
Она перевернулась и легла ничком, вытянув руки, но это никуда не годилось.
– Руки на перекладину. И всегда держись за нее, пока я не скажу другого.
Она уцепилась за спинку кровати, приподнявшись над простынями и я увидел, как ее бьет нервная дрожь.
Еще бы. Именно так ее насиловал тот ублюдок.
Она думает, что я хочу повторить. Но я просто хотел увидеть ее колышащуюся грудь.
Ничего.
– Встань на четвереньки.
Сейчас станет еще хуже.
– Руки на спинку.
Держаться так было легче. Но это только пока. Конечно, она свела бедра.
Но мне хватило.
Я обошел кровать и встал сзади, там, где открывался прекрасный вид на ее белую попку и набухшие половые губки, волей-неволей торчащие у меня на виду.
Соня поелозила на коленях. Ей было непонятно, что я собираюсь делать, она ожидала самого худшего… Ох, как мне хотелось этого тоже…
Но я сказал:
– Помнишь мое задание? Опиши, пожалуйста, как выглядели секьюрити в штатском в клубе. Рост, возраст, цвет волос, одежда, особые приметы.
Страх
Я всхлипнула от неожиданности и чуть не разревелась.
Что?! Что?! ЧТО?!!!
Что он делает, Шалаев, черт, какого?!
Ему мало унизить меня этими приказами, этим разглядыванием как племенную кобылу на ярмарке, он прямо сейчас решил мне напомнить, как я провалила его чертово задание?!
– Ну! – Поторопил он.
Голос исходил сзади, и я знала, что под ярким светом ламп Алекс не отказывает себе в разглядывании моей задней части! Обычно я пряталась под одеялом и просила выключать свет, когда мы ложились в постель. Он был вечно этим недоволен. Теперь все будет так, как хочет он, да?
И как я должна в этой унизительной ситуации что-то вспомнить?!
– Я жду! – Напомнил хлесткий, как удар кнута, голос Шалаева.
– Я… – начала я только чтобы что-нибудь сказать. – Помню… Это были парни…
– Удивительно… – ухмылка слышалась в голосе. – А я-то думал, «Херню» поставят охранять секси-кисок типа тебя!
– Парни в футболках… со стриженными головами, – я продолжала фантазировать, но каким-то образом подтолкнула собственную память, и она подкинула мне картинки. Я нашла этих секьюрити еще когда была трезвой и уверенной в себе. – Один высокий, под два метра, в кожаных штанах и кроссовках «Найк»! – Обрадованно затараторила я. – Второй такой бычара с цепью на шее, в рубашке с коротким рукавом. Третий в татухах, но по-моему они переводные!
– Молодец… – голос Алекса будто погладил меня по коже, потому что прозвучал он мягко, шелково… и очень близко, словно он уже нависал надо мной.
Я невольно открыла глаза и обернулась.
Так и было. Алекс стоял за мной на коленях на кровати. Мой взгляд метнулся к его паху – но свободные спортивные штаны и футболка оверсайз скрывали его член, и он почему-то его не доставал. Правда его близость меня все равно нервировала.
Но Шалаев не касался меня и пальцем!
Наоборот, заметив, что я увидела его, он отступил. Он по-прежнему мог протянуть руку и коснуться кожи на моем бедре или… почувствовать набухшие складочки между ног. Но он только смотрел!
– Третье задание было: указать двух парней, отсидевших в тюряге. Ты успела его выполнить или уже увлеклась нашим белобрысым любителем девственных попок?
Горячая волна стыда залила меня с ног до головы, я сжала пальцы на железной раме кровати. Ох, какой Алекс урод, но он же прав! Я действительно запала на того ублюдка! И раньше западала на Алекса. Неужели мне нравятся «плохие парни»?
Но я… помнила одного чувака, у которого были наколки на пальцах рук, он забирал свое пиво, стоя прямо рядом со мной у стойки. Я запомнила, потому что испугалась его.
– Такой… не очень молодой, лет сорока, одетый в… – начала я.
– Колени шире! – Внезапно скомандовал Шалаев.
– Что?!
– Колени шире поставь. И продолжай, не отвлекайся.
Мне пришлось послушаться.
Первое движение далось с трудом, но я развела ноги, потом еще. Расставила их, все так же стоя на четвереньках задом к Алексу.
– Одетый в красную футболку с…
– Шире!
Я запнулась и постаралась развинуть ноги еще. Эта поза была уже намного напряженней.
– Красную футболку с надписью, что-то про выборы. Второй… – я вспомнила еще одного чувака без передних зубов и с такой же печатью деградации на лице, как у первого и решила рискнуть. – Второй все время стоял в углу…
– Прогнись так, чтобы грудью коснуться простыни! – Последовала новая команда, и я сбилась с мысли.
Я стояла не очень удобно, но достаточно высоко держала голову, а теперь надо вывернуться так, чтобы…
Нагнувшись, я перехватила перекладины кровати ниже, и в тот момент, когда мои напряженные соски коснулись натянутого белоснежного полотна, получилось так, что мой зад торчит кверху, а из-за раздвинутых ног моя промежность получилась полностью открыта взгляду Шалаева. Целиком, сверху донизу и еще распахнута так, что я почувствовала ток прохладного воздуха на влажных внутренних частях.
Горло перехватило от бесстыдства происходящего, но Шалаев продолжил:
– Стоял в углу, ну? Там много кто стоял. Точнее!
– У него были такие джинсы… в краске или в грязи… – пробормотала я. Меня трясло от происходящего, трясло от того, что я знала, что Алекс смотрит на меня там, сзади и неизвестно что…
Ох!
Я чувствовала слабый ток теплого воздуха.
Он подул?! Подул туда?!
Я попыталась сдвинуть ноги, но строгий голос гаркнул:
– Шире! И продолжай!
– Грязные джинсы… – я почти плакала от унижения, а он все еще не коснулся меня! Что же будет дальше. – И ботинки армейские. И браслет! Железный!
Я заплакала, давясь слезами, но не смея ни сдвинуть бедра, ни выпрямиться.
– Отпусти руки и ляг грудью полностью, – приказал Алекс.
Я с трудом разжала скрюченные на спинке кровати пальцы.
Подтащила к себе подушку и зарылась в нее пылающим лицом.
– Бонусное задание выполнила? – Продолжил Алекс так спокойно, будто я не стояла перед ним нараспашку, приглашая и показывая так, что от ужаса и стыда внутри все пульсировало огненными спазмами. Было жарко, будто в комнате включили обогреватель. Какие тут задания!
Я с трудом даже вспомнила, что он предлагал поискать тех, кто мог бы подойти на работу в «Голд-Элит!» Причем девушек! Я вообще не помнила, были ли там девушки, только бесконечную череду озабоченных самцов.
– Нет, но…
– Нет? – В голосе Алекса было неприятное удивление. – Двумя руками разведи свои булки. Покажи мне свои дырочки.
Я завыла, зарывшись в подушку лицом. Что он делает! Зачем.
В одну секунду я попыталась подчиниться ему, протянула руки, обняла свои ягодицы, но стоило мне представить, как это выглядит с его точки зрения, как огонь, пылающий внутри, подкинул меня на кровати!
– Нет! – Взвизгнула я и подскочила, оборачиваясь и вжимаясь в спинку кровати, закрывая руками свою наготу. Одеяло валялось где-то далеко в комнате, а Алекс спокойно стоял напротив кровати, сложив руки на груди и смотрел на меня ледяным взглядом, подняв одну бровь.
– Нет, в смысле не нашла подходящей? Нет, в смысле вообще не искала? Или нет, в смысле, ты не будешь мне подчиняться? – Холодно уточнил он, не двигаясь с места.
– Все нет! – Выкрикнула я.
– То есть, в «Голд-Элит» ты работать больше не хочешь? – Так же спокойно спросил он.
– Нет!
– Понимаю. Могла и передумать. Но неужели ты передумала и насчет кавалеров на пустыре? – Неестественно удивился Шалаев.
– Нет!
– Не передумала? Тогда, нежная моя Сонечка, первое предупреждение! – Неожиданно зло проскрипел Алекс, подходя вплотную к кровати. – Ты остаешься здесь и расплачиваешься за проигрыш, как обещала! И как делают все люди, которые давали слово! И как сделал бы я, если бы ты победила!
Он развернулся и вышел из спальни, хлопнув дверью.
И оставив меня одну.
Некоторое время я удивленно моргала, глядя ему вслед. И только спустя несколько минут спазм, сковавший мое тело, начал потихоньку проходить. Зато меня начало трясти как в лихорадке. Даже зубы стучали.
Ползком я добралась до одеяла, валявшегося на полу и тут же завернулась в него, пытаясь согреться. Сил заползти обратно на кровать уже не было.
Но тут дверь снова распахнулась и воздвигшийся на пороге Алекс, найдя меня взглядом, зловеще сказал:
– Я передумал.
Пауза
Что?
Я вжалась в стену, кутаясь в одеяло, будто оно могло спасти меня от страшной участи. Конечно, я понимала, что это все его игры, что он может выкинуть меня на том пустыре без всяких договоренностей в любой момент. Сила на его стороне!
Но так нечестно!
– Иди-ка ты спать в гостевую, какого хрена я должен там ютиться.
Шалаев подошел ко мне, беззастенчиво вытряхнул из одеяла и выпроводил за дверь, закрыв ее за моей спиной. Вот так вот голую, без всего.
Гостевые были на первом этаже, но первые секунды я только открывала и закрывала рот, ничего не понимая.
Готовясь к насилию, я не ожидала, что он… Даже не оставит меня на ночь рядом!
Обняв себя за плечи, я потащилась вниз. В первой комнате для гостей даже издалека пахло Алексом. Наверное, он собирался там спать… непонятно почему.
Я прошла в самую дальнюю, будто это могло меня спасти в случае чего. Заперлась изнутри. От человека, который не коснулся меня и пальцем и сам выгнал из своей спальни. И ушла в душ.
Только там, под горячими струями, чувствуя, как расслабляются скованные ужасом мышцы, я ощутила, что внизу живота лежит тяжесть, которую не снимает никакая вода. А мои губки между ног чувствительнее обычного, как после оргазма. Но у меня не было оргазма! Все было наоборот!
Я аккуратно вымылась, хотя и так была чистой после первого раза. Даже слишком аккуратно: почему-то не могла перестать гладить себя изнутри и промывать раз за разом все складочки… словно это расслабляло меня. Но в итоге все равно вышла, надев гостевой халат и тапочки. И услышала рев мотора.
Бросилась к окну. Алекс куда-то уезжал на своей машине. Посмотрела на часы: почти три ночи! Что? Куда?
Зачем?
Может быть, мне сбежать, пока не поздно? Где мои документы и телефон, я не знала. Может быть, у него в машине. Или в гостиной? Я не помнила.
Одежда? Допустим, халат тоже сойдет…
Но смысл?
«Голд-Элит» для меня точно будет закрыт. А выполнить свою угрозу насчет пустыря можно, даже если я спрячусь. Не бежать же в другую страну. Кем я буду там работать? Уборщицей?
Я сама на все согласилась. Да и не так уж ужасно происходящее, правда ведь?
Посидев, кусая губы, я сняла халат и нырнула между чистых выглаженных простыней гостевой кровати и… заснула. Решив, что утро вечера мудренее.
Алекс. Мучения
Я хотел замучить Соньку. Довести ее до края, замариновать, заставить вариться в ее стыде и возбуждении, смешанных до неразличимости. Заставить изнывать и мучиться.
Но почему-то нихрена не подумал о том, что когда такая сочная телка выполняет все твои команды абсолютно голая, течет и пахнет сладким возбуждением, хуже будет тебе самому. Удовольствие от власти над ней, это всего лишь настройка мозга, а желание накинуться и выебать, как животное… Вот это уже реальное, живое, куда более сильное и мощное.
Сдерживаться было невозможно и хотя я планировал уложить голенькую Соню себе под бочок, я понял, что просто проснусь хуем в ней, едва отпущу силу воли.
Пришлось выгнать нахер и отложить воспитание. Пусть спит на первом этаже и мучается.
Но повертевшись в пропахшей ее кожей и влагой кровати с полчаса и заебавшись пристраивать не желающий опадать стояк под животом, я взбесился.
Дьявол шептал на ухо перестать маяться херней и пойти трахнуть Соню, которую заслужил во всех вариантах. Но я взрослый мужик и достиг своего уровня именно потому, что не поддавался этим шепоткам. Делать, однако, что-то надо было.
Поэтому я оделся, завел тачку и рванул по трассе. Благо до ближайшей точки рядом с придорожной шашлычницей было не так далеко. «Плечевые» там стояли круглосуточно, по сменам. Снял самую худенькую и даже далеко не отъехал, не было мочи терпеть. Нагнул ее у капота и в свете фар отымел так, что она визжала на весь лес. Толкаться в ее раздолбанную дырку было не так приятно, как трахнуть чистую Сонечку, так что никак не мог кончить.
Поставил на колени, стащил резинку и продолжил в рот. В горло она брала как настоящая профи, и всасывала пылесосом. Но это тоже не помогало. Перед глазами стояли блестящие от соков влажные складочки Сониного лона, приоткрытый манящий вход, набухший клитор, сжатый в узкую точку розовый подрагивающий анус. Это не имело настолько ничего общего с происходящим сейчас на трассе, что мой хер отказывался выдавать мне облегчение.
Шлюха сама измаялась, пошел второй час, как я ее вертел то так, то этак, присовывая по очереди во все дырки, но лучше б я трахнул матрас, он хотя бы пах Сонькой.
Под конец профессионалка все же выдоила из меня несколько капель спермы и получила свои бабки. Но я ничего не получил, кроме безумной усталости и боли в паху.
Нахрена такие сложности, сам не понимаю, но хочется сделать все по красоте.
Дома вновь вдохнул запах с простыней и абзац: снова стойкий оловянный солдатик. Пришлось дрочить в душе, как малолетке.
Алекс. Утро
На завтрак Соня вышла умытая и причесанная, в пушистом белом халате, в котором она слегка тонула, но зато ворот его распахивался иногда, демонстрируя белоснежную кожу груди с парочкой родинок, которые так хотелось целовать когда-то. Вышла она на кухню по привычке, словно мы и не расставались и завтракали так всегда, как раньше. Она перед институтом, я перед работой.