Читать онлайн Тени исчезают в Раю бесплатно

Глава 1

…Тайни нависла над ним и провела указательным пальцем по скуле, а затем большим – под губой.

– Я скучала по тебе, – тихо сказала она и поцеловала. Мягко. Нежно.

Это было неправильно. После того, как она повела себя на Атоване, Алекс не может снова наступить на эти грабли. И всё же он ответил на поцелуй. Почему? Потому что хочет. В конце концов, это – всего лишь секс. К чему все эти условности? Любит, не любит, плюнет, поцелует… Какая разница, что чувствует он, что испытывает к нему она… Он ее хочет. Хочет касаться ее губ, прижимать к себе ее тело, входить в нее… и выходить. И снова входить. Разве не для этого ее создавали генные инженеры? Нет? Пусть это была не главная их цель. Но ведь что-то же они у Роул там подкрутили, раз Алекса так трясет от близости с нею. Иначе почему так сладко на душе? И так горько на сердце? Коллингейм целовал ее жадно. Плотно прижимая к себе за бедра, заставляя елозить по паху. Тайни поймала его нижнюю губу зубами, и Алекс застонал…

Застонал он вслух. Оттого и проснулся.

Черт!

Хорошо, что уснул он в гамаке под пальмами, а не в шезлонге под солнцем. Неловко бы вышло. Перед соседями. Черные плавки сейчас были похожи на нос лодки. Алекс видел здесь лодки. И даже вчера покатал на одной из них милую крашеную рыжулю. То, что девица крашеная, Алекс выяснил вечером, у себя в номере. Рыжуля очень старалась. Непонятно, ради чего. Он не производил впечатления богача. А она – человека, у которого не хватает на кусок хлеба, чтобы так самоотверженно отдаваться за ужин. Конечно, на общем фоне отдыхающих Коллингейм выглядел неплохо. Даже хорошо выглядел. На пляже, усыпанном людьми разной степени обнаженности, истощенности, искривленности и ожирения, его высокое, мускулистое тело привлекало взгляды. Кожа покрывалась золотистым загаром прямо на глазах. Сегодня утром дама в возрасте «за ++», увешанная драгоценностями, как рождественская елка, поинтересовалась, чем он занят после ужина. Детектив вежливо ответил, что мадам ошиблась, он зарабатывает на жизнь другим, а здесь на отдыхе. На что «мадам» ответила, что очень жаль, но если молодой человек захочет на отдыхе подработать, или просто весело провести время, то его всегда будут рады видеть. И сунула в руки визитку. Так вот. Если вдруг Алекс останется без работы, он сможет сделать карьеру проститута. Это со своей точки зрения он – человек не такой уж молодой. Совсем не молодой человек. А для мадам, которая как минимум в два раза его старше, сущий юноша, которому нечем заняться вечером.

А правда, чем он занят вечером? Будет, блин, смотреть сны о Тайни Роул. Поскольку на самом деле никто ему старые грабли подсовывать не спешил. Китиарка, заметив его вчера на пляже, сделала вид, что они не знакомы. Затем была рыжуля, лодочка, ужин в отеле и секс в номере. Но как ни старалась девица, – кажется, ее звали Джулия… да, точно, Джулия! или Джульетта?.. – Роул она заменить не смогла. Может, правда мамаша-исследователь какой-то экспериментальный ген дочурке добавила, чтобы особый феромон выделялся? Во время соития. Иначе жертв было бы намного больше, чем Майер и он. Сейчас Алекс даже испытывал к программисту нечто, похожее на сочувствие. Они оказались в одной лодке. Точнее, в лодке была Роул. А они оба – за бортом.

Невеселые мысли завалили «лодочный нос» на бок, медленно сдвигая его к известной позиции на «полшестого». Очень вовремя. Потому что из-за головы Коллингейма послышался голос Себастьяна Марсо, в прошлом – капитана Космического Десанта Китиары, в настоящем… Кто ж ему скажет, кто бывший кэп в настоящем? А если и скажет, стоит ли верить?

– Привет! Как отдыхается? – поинтересовался Себ с радостной улыбкой в тридцать два зуба. Или сколько у них, у китиарцев, этих зубов?

В руках Себастьян держал два бокала с коктейлем «Мохито Звездная Пыль». С запотевшего бокала с двойными стенками, где в прозрачной жидкости плавали кусочки льда и зеленоватые лохмотья неясного происхождения, опускался холодный пар. Алекс сел, свесив ноги, и с удовольствием принял напиток.

– Нормально отдыхается, – отрапортовал Алекс, когда ледяной ароматный напиток смочил горло. – Втягиваюсь потихоньку в штатскую жизнь. Знаешь, оказывается, по утрам можно спать до самого обеда.

– Да, – кивнул китиарец. – А по ночам можно не спать до самого утра.

– Я и дома периодически не сплю до самого утра, – признался Коллингейм. – Работа мнения не спрашивает.

– Работа – она такая, да, – согласился Себастьян и предложил. – Давай пройдемся, поболтаем.

Отчего ж не пройтись?

Алекс встал с гамака и накинул на плечи легкий халат – полуденное солнышко припекало и грозило ожогами его не до конца привыкшему к лучам телу.

Рядом с этой глыбой мышц Коллингейм чувствовал себя хилым недоросликом. Как и все дети Китиары, Себастьян обладал совершенной внешностью. Большие темные глаза, прямой нос, волевой подбородок. Китиарский капитан ассоциировался у детектива с беспощадными воинами Древней Геи, которые разъезжали на скакунах и сражались на мечах. Языческие образы всплывали в памяти еще и благодаря татуировке, покрывавшей половину его спины и заходившей на лысый череп. Татуировка была данью второй родине Себа – он был полукровкой, принявшим гражданство Китиары.

– Как тебе тут? – заговорил кэп, когда бокалы опустели. Услужливый абориген, пробегавший мимо, принял их на разнос.

Как и все местные, разносчик напитков был одет в свободную белую рубаху до самых пят, белые перчатки и хитро повязанный платок на голове. Расцветка головного убора – единственное, чем обслуга отличалась друг от друга. Алексу казалось, что все местные были братьями – худощавые тела, лица с однотипными чертами, темные глаза, черные усы и борода. Будто коллеги Роул-старшей клепали их на конвейере.

– Отпуск – это всегда хорошо, – ответил Коллингейм, окидывая оценивающим взглядом людей, расположившихся на широкой полосе мелкого золотистого песка.

Опыт знакомства Алекса с пляжами был не велик. Во времена службы ему приходилось бывать на планетах с не столь агрессивным солнцем, как его родное светило. И если получалось, Коллингейм не упускал возможности искупаться в местных водоемах. Так вот, здесь были идеальные пляжи. А отдыхающие… Отдыхающие – люди, как везде. Было и на что посмотреть, и от чего скривиться. На пляже душевные достоинства теряются за физическими недостатками. Поэтому, чтобы не лишать себя шансов на приятное вечернее времяпрепровождение, он перевел взгляд на своего спутника.

– Особенно хорош отпуск там, где до тебя не может дотянуться начальство, – закончил Коллингейм свою мысль. – Слушай, а где тут можно познакомиться с аборигенками? – переключился он на другую, о предстоящем вечере.

Себ хмыкнул:

– Нигде.

– Местные почкуются, что ли? – не понял Алекс.

– Нет, женщины Парадиза живут в глубине континента. Здесь принято, чтобы мужчина работал, а женщина занималась домом, детьми…

– Культура махрового патриархата, короче, – осознал Коллингейм.

– Вроде того, – кивнул Себастьян и умолк. Молчание было какое-то… напряженное. Чего-то старый знакомец недоговаривал. – О культуре – это к Тайни. Я в основном по части подраться, – продолжил он.

И снова умолк.

– Мужик, ты не жмись, – подстегнул его Алекс. – Говори, за чем пришел.

Китиарец молчал.

Алекс ждал.

– Ты прав, – выдавил Марсо наконец. – Ты знаешь, что я связался с Роул, чтобы она помогла мне разобраться в одном деле, – констатировал он.

Коллингейм кивнул. Себастьян упоминал об этом, когда они, еще на Атоване, сидели в «Нирване» после удачного освобождения китиарских ученых.

– В общем, мы оказались в тупике. Возможно, ты подскажешь…

Ситуация была такая. Китиарец познакомился на Парадизе с девушкой, которая покорила его сердце. Всем она была хороша, но вела себя… странно. Во-первых, она изначально неохотно шла на контакт. Необычненько. За ней же китиарец ухаживал, как-никак. Потом, когда они познакомились поближе, назначала встречи подальше от скоплений народа, на людях вела себя так, будто они случайно встретились или старательно игнорировала Себастьяна, будто стыдилась. А он, как назло, запал настолько, что стал задумываться о серьезных отношениях. С одной стороны, кажется, глупо принимать такие решения после двух недель знакомства. Но на родине матери Марсо считалось, что для того, чтобы понять, насколько человек тебе подходит, достаточно одного дня рядом. Китиарец не верил в это, пока не познакомился с Кайсой. Понятное дело, все эти странности в поведении девушки его совсем не радовали. Он решил выяснить отношения. И выяснил.

Кайса работала на довольно популярный новостной портал. Пару месяцев назад к ним обратилась подписчица, сотрудница которой улетела отдыхать на Парадиз-5 и не вернулась. Девушка отписалась по комму, что нашла другую работу, и с тех пор исчезла со всех радаров. Подписчица настаивала: с сотрудницей что-то случилось. Пропавшая была сиротой, и к начальнице относилась как к родственнице. У Кайсы на тот момент никаких важных дел не было, и она вызвалась помочь. Сначала она полагала, что девушка просто сбежала от чересчур опекающей дамы. Но легальными способами пропажу обнаружить не удалось. И нелегальными – тоже. Кайса подняла информацию по подписчице – вдруг проблемы с ней были пострашнее, чем гиперопека. Нет, дама оказалась абсолютно благонадежной гражданкой Союза. Как и пропавшая девушка. То есть причин сбегать и прятаться у нее не было.

Тогда журналистка стала копать в другом направлении – подняла все сообщения о пропажах на той же курортной планете. И нашла. Целых два за последний год. Все три исчезнувшие девушки не имели семьи и друзей, были в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти, малообщительны, обладали рядовой внешностью. Типажик жертвы вырисовывался: одинокая бледная моль в пляжной панаме. На курорте орудует маньяк! Это попахивало сенсацией. Кайса даже название для будущей статьи придумала: «Тени исчезают в Раю». Она избавилась от перманентного макияжа, немного подправила филерами лицо, чем немало протрясла косметологов. Не каждый день к ним обращаются с просьбой сделать их пострашнее. Убедившись, что уже не сражает наповал прохожих своей красой ненаглядной, журналистка поспешила на Парадиз-5. Там она старательно изображала уставшую от жизни и одиночества жертву, а тут Себастьян со своими ухаживаниями. Сначала Кайса его и приняла за маньяка. И это ее опечалило, потому что журналистке китиарец тоже сразу понравился. Но чем дальше, тем больше девушка сомневалась в своей версии. Себастьян показал ей свой служебный чип, чтобы доказать, что он не верб… Не маньяк, в смысле. Кайса сказала, что верит. Они договорились встретиться после ужина. Но она не пришла. И на следующий день тоже.

На вызовы она не отвечала. Себастьян, не знавший, что и думать, стал ее искать. Со всей широтой китиарской натуры. Вытряс душу из портье, который дежурил в то самое утро, когда Кайса покинула отель. Тот поднял данные водителя аэрокара, который доставил журналистку в космопорт, и вызвал его для допроса, который услужливый портье назвал «разговором». Приехавший, не то Махмуд, не то Мухтар, опознал девушку по галоснимку и подтвердил, что действительно ее подвозил. Сказал, что она была взволнована. С кем-то общалась по комму, но с кем и о чем – не знает, подслушивать разговоры клиентов недопустимо. После того, как пассажирка забрала вещи из аэрокара, она поспешила ко входу в здание, а водитель уехал на очередной заказ. В космопорте всё оказалось гораздо сложнее. Здесь работали не местные, их взять нахрапом не удалось. Китиарцу пришлось воспользоваться служебным положением в личных целях. Он вновь предъявил идентификационный чип, на этот раз – с требованием сообщить, куда улетела гражданка Союза Кайса Свенссон. В целях всеобщей безопасности. Почти не врал, кстати. Женщина-оператор, не скрывая недовольства, загрузила списки пассажиров и заявила, что такая Парадиз не покидала. Более того, обратный билет на рейсовый космолет ею отменен.

Тогда Марсо испугался. Изначально версия про маньяка показалась ему наивной. Еще более наивной он посчитал идею Кайсы ловить преступника на живца. Сколько среди приезжих таких одиноких бледных молей в пляжных панамах? Чему равна вероятность, что среди тысяч отдыхающих за две недели «маньяк» разглядит Кайсу? Однако, похоже, разглядел. Себастьян обратился в полицию, но там его послали. Сказали, что если у заявителя нет конкретных обвинений в адрес девушки, и он не является ее родственником, то может идти со своими подозрениями на все четыре стороны. И добавили, что на месте девушки тоже бы сбежали от такого кавалера. Себастьян определился с кругом ее общения во время отдыха, благо тот был весьма ограничен. Но никаких намеков на то, кто мог быть преступником, не было. Осознав, что сам справиться с ситуацией не в состоянии, Марсо запросил сведения о сотрудниках Службы Безопасности Китиары, находящихся поблизости. И не поверил своим глазам. В сутках гиперперелета от Парадиза-5, на Атоване, находилась Тайни Роул, его боевая подруга.

– К сожалению, Тай не смогла присоединиться ко мне сразу. И я был обязан прийти ей на помощь. Про «аларм» ты знаешь, у вас по факту была угроза для репутации Китиары и жизни двоих наших. Тут без вариантов, – завершил он историю. – Как только появилась возможность, мы отправились сюда. Тайни решила пойти тем же путем, что и Кайса. Изображает из себя «моль на пляже».

Алекс хмыкнул. Где Тайни, и где – моль? Впрочем, у них, у китиарцев, как Коллингейм успел убедиться, актерское мастерство в крови. Не стоит недооценивать Роул. Ей по силам невозможное.

– В общем, она здесь инкогнито, под другой фамилией, с другим гражданством, и просила извиниться за вчерашнее.

Роул извиняется?.. А, ну она же теперь не китиарка. И даже не Роул. Тем более, Алекс им нужен. Отчего ж не извиниться? Особенно, чужими устами. Коллингейм кивнул, принимая информацию к сведению.

– Так какой помощи вы от меня ждете? – уточнил он.

– Может, ты посмотришь материалы? Тай очень высокого мнения о тебе по части расследований.

Ну да. Тайни – по части культуры, Себ – по части подраться, Коллингейм – по детективной части. Прямо все карты в масть.

– Себ, давай на прямоту. Я думаю, тебя развели, а ты уши развесил.

Марсо вопросительно поднял бровь.

– Я в матримониальных трендах Союза не слишком разбираюсь, но по последнему расследованию слышал, что китиарцы для большинства девиц – голубая мечта с бантиком.

Себастьян чуть покачал головой из стороны в сторону, отчасти соглашаясь, типа «что-то вроде того».

– Вот. Кайса тебя заприметила и решила сыграть в «противоток». Все от вас с ума сходят, а она не такая. Подкинула тебе таинственную историю, а потом пропала. Ты глубоко на крючке. Потом она подбросит тебе улики, ты ее спасешь, и, как положено рыцарю, женишься. Цель достигнута. Game over.

– Алекс, она действительно журналистка.

– И что? Журналистки – не женщины, что ли? Наоборот, журналистка могла быстренько нарыть о тебе информацию и убедиться, что овчинка стоит выделки. И прямо сейчас тебя разделывают, как барана на Сабантуй.

– Я в любом случае планировал на ней жениться, – возразил китиарец.

– Но она-то не знала. А если и подозревала, то лишний раз заполировать это желание цементиком адреналина не помешает. Вдруг, ты передумаешь в последний момент?

– Алекс, я понимаю, что с женщинами у тебя в последнее время не очень…

Коллингейм бросил на собеседника предупреждающий взгляд.

– О’кей, – поправился тот и выставил вперед ладони. – Конкретно Тай в отношении тебя поступила конкретно не совсем честно. Но это не повод не доверять всем женщинам мира.

Коллингейм остановился и развернулся лицом к китиарцу.

– Себ, наши отношения с Тай – это наше. Личное. Дело. Вы хотели от меня мнение профессионала? Вот вам мнение профессионала. С чего твоя Кайса срывается с вещами с места на космолет на следующее утро после каминаута? Где логика? Нету логики, – он раскрыл ладони в стороны. – Предположим, это маньяк. Как он заставил ее всё бросить и лететь куда-то сломя голову? Опять же. У нее был твой контакт?

Марсо кивнул головой.

– Ты был в курсе ее «расследования». – Алекс скривился на последнем слове. – Почему она не сообщила тебе о том, что в деле наметился прогресс? Она же не дура, я надеюсь. Должна понимать, что против маньяков нужна силовая поддержка. Даже небезызвестная тебе Тайни Роул, при всей сдвинутости на конспирации, обеспечила себе двойную – точнее, тройную, учитывая, что про моих парней она знала, – страховку. Кайса совсем без башни?

– Либо она не подозревала, что действует по указке маньяка, – уперто возразил китиарец.

– Не проще ли попросить помощи у вашего соотечественника, не будем показывать пальцем в сторону Майера, и взломать записи с камер?

– Алекс, во-первых, Виктору в должники лучше лишний раз не записываться.

– Так пусть Тайни попросит…

– Особенно ей. – Странно, но именно теперь, впервые за всю беседу, у Коллингейма возникло ощущение, что Себастьян предельно честен. – А во-вторых, здесь, как в каменном веке, записи с камер наблюдения не контачат с сетью. Официальная версия – защита от «майеров». Конфиденциальность отдыхающих – превыше всего.

Коллингейм молчал, обдумывая ситуацию.

– Себ, прости, но от меня в этом деле толку – грош. Это на Атоване у меня есть полномочия, связи, стукачи… А здесь я такой же приезжий, как и вы. И волшебной палочки у меня нет. Дома забыл.

Марсо стоял, сунув руки в карманы цветастых шортов. Его мощные плечи обтягивала футболка без рукавов. На лице не отражалось ни единой эмоции. Угрожающее зрелище, если честно.

– Повторюсь: если вам интересно моё мнение, то я склоняюсь к версии о «разводе». Если же это действительно маньяк, то, учитывая, что с момента пропажи девушки прошло… Сколько?

– Больше недели, – буркнул Себастьян.

– Больше недели. Вероятность того, что она жива… – Коллингейм развел руками и изобразил на лице сочувствие.

Потом, вторя собеседнику, сунул руки в карманы халата, и двинулся в сторону отеля.

Марсо нагнал его.

– Я понимаю, – выдавил тот с явным трудом. – Даже если так. Я не могу оставить преступление без ответа.

Да. Китиарцы любят мстить. Вдумчиво. Здесь Роул не соврала. Буквально вчера Алекс имел возможность в этом убедиться. Он наткнулся на вирусный ролик с последней записью с корабля профессора Фита. Вирусный в нескольких смыслах. И потому что разлетелся по Макросети в мгновение ока, и потому что про вирус Гунтера-Вольфа. Как сообщалось в новости, грипп Гунтера-Вольфа не поддавался излечению традиционными средствами. Вакцина же от него имелась только в очаге заболевания, в десятках мегапарсеков от местонахождения корабля с пострадавшими. Профессор, покрытый страшными язвами, кашляя кровью в камеру, слал проклятия в адрес подлых китиарцев. На заднем плане маячил обезображенный труп Данаи. Бесстрастный голос диктора пояснял, что известный ученый Джозеф Фит и его ассистентка Даниэла Вуд подозревались на родной планете в организации наркосиндиката. Далее в ролике мелькнуло изображение погибшего Оуэна; отрывок интервью с изможденными освобожденными китиарцами на официальной пресс-конференции, которую Алекс уже не застал; картинки «фермы» и атованцев, искалеченных харденом. В завершении диктор сообщил, что официальные власти Китиары не признают участия в жестоком убийстве наркодилеров и порицают самосуд. Ага! Может, даже выговор вынесут руководству Исследовательского Корпуса. А Тайни Роул и непосредственных исполнителей отстранят на месяц от службы. Заслужили отдых, ребята.

– Себ, я действительно не представляю, чем могу помочь.

Биологическим оружием он не владеет.

– Хорошо, – произнес Себастьян. – Тай просила скинуть тебе ее новые контакты. Старый комм у нее на корабле, вне доступа. Если захочешь с ней связаться, отправляй сообщения, не звони.

Алекс пожал плечами. У них там матриархат. Если женщина просила – нужно сделать. Особенно если женщина является сотрудником Службы Безопасности Исследовательского Корпуса Китиары. С такими не спорят.

– Прости, – еще раз извинился Алекс. На всякий случай.

– Я всё понимаю. Но если вдруг…

– Если «вдруг», у меня есть ваши контакты, – заверил Коллингейм бывшего сослуживца и зашагал в отель. Дальше – в одиночестве.

Глава 2

Как бы ни хотелось детективу выбросить из головы разговор с Себастьяном, – не получалось. Одна мысль цеплялась за другую, вторая за третью, и скоро мозг Коллингейма был готов разлететься на куски. Он поднялся к себе, переоделся в приличную одежду и перекусил на скорую руку, как обычно в Управлении, когда расследование сдвигалось с мертвой точки, а Алекса начинало крутить, как центрифуге. Это было не его расследование. Совершенно. Но вместо того чтобы пойти плавать в море, он поперся в номер и запустил поисковик комма. Кайса Свенссон. Поисковик взорвался миллионом упоминаний. Прежде всего Коллингейму захотелось взглянуть на ту самую «диву», которая, якобы, приложила массу усилий, чтобы казаться невзрачной. Он ткнул первую попавшуюся запись и едва успел поймать упавшую челюсть. Кайса действительно была из тех, от кого если не падают замертво, то, по крайней мере, оглядываются вслед. Рослая худощавая блондинка в длинном, простом, на первый взгляд, вечернем платье величаво спускалась по лестнице прямо Алексу в комнату. Ее яркий макияж не выглядел вычурным или вульгарным. Он подчеркивал строгую красоту валькирии. Белокурая дева смотрела Коллингейму прямо в глаза. Словно решала, отправить его в Вальгаллу прямо сейчас или чуть повременить. Наверное, они идеально смотрелись рядом: огромный, как древний викинг, Себастьян, и звонкая, как тетива, и столь же смертоносная, Кайса. Конечно, Марсо видел ее здесь другой. Алекс знал, как выглядит нарядная Тайни Роул. Убийственно выглядит. Но и обычная Тай, растрепанная и без капли косметики с утра, заставляла его сердце сжиматься. И не только сердце. Даже во сне, как сегодня на пляже. Повседневная Кайса была наверняка проще. Светлокожие блондинки действительно смотрятся без макияжа бледновато. Были у Алекса блондинки. Но… Суть валькирии так легко из нутра не выкорчевать. Именно этим она зацепила китиарца. И – да, Алекс поверил, что она не пыталась женить на себе Марсо. У нее – действительно успешной журналистки с модельной внешностью – наверняка не было недостатка в женихах. Значит, всё же маньяк. Коллингейм листал одно за другим изображения, где девушка была жива. Казалось, жизнь била из нее фонтаном. Еще неделю назад.

– Джозеф Фит, поиск, – вырвалось у Алекса будто непроизвольно.

Над коммом зависла рамка галовизора, и уже знакомый голос диктора буднично рассказывал о профессоре и Даниэле, их преступлении и наказании, за которое правительство Китиары не брало ответственность. Которое миллионы китиарцев, чистокровных и смесков, разнесли по Макросети, чтобы каждый – каждый! – знал, что того, кто покусится на жизнь гражданина Китиары, от кары не спасет ни тюрьма, ни справедливое правосудие. Жизнь за жизнь. Смерть за смерть.

Именно это сквозило за видимым спокойствием Себастьяна. Он не спорил с Алексом. Не говорит, что его версия бредова. Ему не было дела до скоропалительных выводов детектива. Он жаждал мести. С помощью Алекса или без нее, он найдет этого маньяка и уничтожит. Коллингейм не хотел бы присутствовать при этом. Тайни Роул поможет соотечественнику и командиру замести следы. Был маньяк – и нет маньяка. И бледные моли смогут спокойно загорать на Парадизе-5, даже не подозревая, какой опасности избежали. Жаль, что Алексу действительно нечем им помочь. Иногда ему очень хотелось того же, что без угрызений совести творили китиарцы. Но, – наверное, всё же к счастью, – он был верен закону.

На этой пафосной ноте Коллингейм отключил комм и пошел переодеваться на пляж. И даже надел плавки и взялся за полотенце. Но потом, как был, в плавках и с полотенцем, плюхнулся в кресло, с которого только что встал.

Не сходится. Паззл всё равно не сходится. Похищение Кайсы выбивалось из обычной картины. Алексу не давал покоя этот стремительный рывок с вещами на выход. А еще у него было стойкое ощущение, что китиарец о чем-то умалчивает. Но в этом-то как раз ничего удивительного не было. Это было в порядке вещей. Может, на самом деле журналистка скрывается от Марсо, а детектива опять пытаются разыграть вслепую? Коллингейм вновь загрузил поиск и сделал запрос о девушках, пропавших на Парадизе. Увы, какими бы ни были формулировки, если в них встречалось сочетание «Парадиз-5», поисковик открывал многомиллионные ссылки, в которых воспевалась красота пляжей, чистота моря, легкий бриз, идеальный сервис отелей… Ни о каких похищенных / пропавших / потерянных девушках / женщинах / домашних животных / драгоценностях речи в них не шло. Парадиз – воплощенный Рай. Вот о чем там говорилось. И это тоже было странно. Ведь не бывает рая без ложки дегтя. Кто-то обязательно должен остаться недоволен. Но нет. Все были в восторге. Сладком и воздушном, как маршмеллоу в шоколаде.

Конечно, если бы Алекс был дома, он бы мог сделать запрос по закрытым базам… Стоп! Он – не дома. И, тем более, – не на работе. Но! Есть Олдмен, который и дома, и на работе, и жутко расстроен, что всё самое интересное прошло мимо него, пока он отдыхал на Парадизе. Теперь он, конечно, тоже расстроится. На этот раз тем, что самое интересное проходит без него на Парадизе. Но зато он сможет внести посильный вклад в расследование. А в качестве утешения Тайни Роул пришлет ему свое галоизображение в купальнике, которое будет скрашивать Генри долгие осенние вечера. И Алексу тоже. Тоже изображение, и тоже – чтобы скрашивать. Можно топлесс. И даже ню. Он не обидится. Черт! Опять его не туда занесло. Детектив отправил сообщение Генри Олдмену, своему бессменному напарнику, и встал, чтобы всё же пойти на пляж.

Может, какая-то девица, отдаленно напоминающая Кайсу Свенссон, представилась ее именем? И Алекс всё же прав в своей версии? Он снова опустился в кресло и взъерошил волосы на затылке. Снова поиск, теперь – последние новости о журналистке. Выходило, что Кайса уже месяц как в отпуске. Информации о том, что девушка нашла новую работу, как предыдущая пропавшая, не было. С другой стороны, вряд ли новостной портал стал бы «светить», что потерял известную журналистку. И вряд ли Кайса представлялась здесь репортером. Так что если маньяк и отправил сообщение о смене работы, то явно не в редакцию. О пропаже девушки тоже не заявлялось, но, возможно, пока не закончился ее отпуск. Или коллеги и редакция ищут ее своими силами. Или им заткнули рты горстью маршмеллоу, приторного до оскомины…

Желудок Алекса возмущенно буркнул, напоминая, что неплохо было бы и подкрепиться. На часах было время ужина. Да здравствует «Всё включено». Неукротимый Ронни просто хотел откупиться от Алекса. Однако сделал Коллингейму по-настоящему стоящий подарок: такого шикарного отдыха у него не было со времен службы в Космодесанте. Целых три недели спокойствия и безделья. Безделья, Алекс!

Детектив решительно накинул поверх плавок шорты и майку, кузенов тех, что были надеты на китиарце, и спустился в ресторан. Если пляжи Парадиза были идеальны, то еда… Еда была лучше, чем идеальна. Парадиз полностью обеспечивал себя сельскохозяйственной продукцией. И пусть никто из туристов никогда не видел поля риса и кукурузы и стада коз и баранов, но блюда были совершенно натуральны. Даже не так. Натуральны и совершенны. Те, кто не питался последние десять лет синтетическими концентратами, не могли прочувствовать того наслаждения, с которым Коллингейм поглощал ужин с настоящим – свежайшим, а не свеже размороженным – стейком в окружении овощей. Три недели мяса! Три недели спокойствия, безделья и МЯСА! Как он вернется в привычную жизнь после этого?!

Справившись с основным блюдом и десертом, Алекс отправился на пляж. Безделье само собой не случится, его нужно организовывать. Оставить в номере комм, закрыть дверь, усилием воли заставить себя дойти до кромки моря… Курортная зона располагалась в экваториальном поясе, и сутки круглый год делились на ночь и день поровну. Темнело рано, поэтому сразу после ужина наступал закат – плановое развлечение для отдыхающих. Большинство ленилось и наблюдало за представлением с балконов. А Коллингейм любил вот так, чтобы прямо из моря. Он добрел до любимого места, подальше от сутолоки отдыхающих, и вошел в воду. Зыбкая золотая дорожка тянулась по воде до самого светила, уже наполовину утонувшего. Оранжево-розовое зарево окрашивало ватные клочья облаков. Небо над ними было глубоко-синим. Постепенно солнце погружалось всё глубже, золотая дорожка становилась всё зыбче, и вскоре лишь облака подсвечивались золотистыми лучами. Получив ежевечернюю дозу эстетики, Алекс поплыл в сторону берега. Неподалеку от его одежды, прямо платьем на песке, сидела молодая женщина. Она глядела в закат и редкими мелкими глотками пила красное вино из бокала с высокой ножкой. Коллингейм накинул на плечи халат и сел рядом, опираясь локтями на согнутые в коленях ноги.

Они молчали. Это молчание было не в тягость. Внешность незнакомки была приятной. Изящные, даже нервические черты; тонкие, но красиво очерченные губы. Светлые волосы до плеч накрыты пляжной панамой. И полное безразличие на лице.

– Уже поздно, – нарушил он молчание. – Скоро стемнеет. Не боитесь гулять одна?

Собеседница – точнее, со-молчальница, – в ответ лишь пожала плечами.

– Зря. Говорят, здесь маньяк промышляет.

– Вы, что ли? – не поворачивая головы и не меняя выражения лица, ответила женщина.

– Нет, я серьезно, – возразил Алекс. Как вот этих бледных молей защищать, если они сами лезут в руки злодеям?

Женщина вновь пожала плечами.

– Хоть какое-то развлечение, – безучастно ответила она.

– Безделье, море, мясо! Раз в день фантастические закаты дают. По утрам, для «жаворонков», говорят, еще бывают рассветы, но я сам не видел. И вам – скучно? – поразился Коллингейм.

– Вы кем работаете? – невпопад спросила незнакомка, удостоив его быстрого взгляда.

– Не поверите: детективом по расследованию убийств, – выдохнул Алекс, внезапно осознав, что его слова вызовут сомнения. Словно он рисуется.

– Не верю, – предсказуемо ответила собеседница и сделала очередной крохотный глоток вина.

– А зря. Между прочим, я очень хороший детектив, – признался Коллингейм, глядя, оранжевый оттенок тает, меняясь на серовато-розовый. – Даже самый лучший, если верить статистике раскрываемости.

– И много вы их раскрыли? – с легкой насмешкой в голосе спросила женщина.

– Немало. Но убийства – это совсем не то, о чем бы я сейчас хотел говорить. Это моя работа, тяжелая и выматывающая. Во всех отношениях. А я впервые за десять лет покинул планету и по-человечески отдыхаю. Представляете?

Женщина кивнула.

– Я на эту поездку пять лет деньги копила, – призналась она в ответ.

– А мне она в награду за раскрытия одного преступления досталась. У нашего сенатора убили невесту.

– Как это романтично.

– Поверьте, в убийствах нет никакой романтики. Горе, боль, грязь…

– Почему же вы тогда не бросите свою работу? – поинтересовалась незнакомка, бросив на него короткий взгляд.

Алекс на минутку задумался.

– А кто тогда будет расследовать убийства? – удивился он. – Нельзя же, чтобы убийцы оставались безнаказанными.

– Да вы рыцарь! – она подняла бровь.

Дался им всем этот «рыцарь»!

– Вообще-то, нет. Но если окажетесь в беде, можно смело обращаться. А зачем вы тогда так долго деньги копили, если вам здесь не нравится? – не понял Алекс.

– Ну, как же! Разве вы не знаете? Сюда все прилетают, чтобы найти себе принца, – сообщила незнакомка.

– Да? – обрадовался Коллингейм, хотя ему-то как раз принц нафиг никуда не упал, а если бы упал, детектив бы его оттуда скинул. – Ну и как улов? Где лучше всего клюет?

– Нигде не клюет, – печально ответила собеседница.

– Тогда зачем вам такой принц, если он не клюет?

– Как зачем? – сделала собеседница большие-пребольшие глаза. – Чтобы женить на себе!

Коллингейм рассмеялся:

– Если бы я был принцем, я бы женился на вас за честность.

– Вы не женаты?

Алекс помотал головой.

– Все вы так говорите, – буркнула она и допила остатки вина одним глотком.

Словно из воздуха рядом с женщиной материализовался белый, как приведение, разносчик. Женщина отдала ему бокал и взяла другой, наполненный вином на треть.

– Вам, мистер? – спросил абориген с легким акцентом.

– Нет, спасибо, – отказался Алекс.

– Приятного отдыха, – пожелал слуга и бесшумно удалился.

– Ваше здоровье! – качнула девушка бокалом.

– Меня зовут Алекс, – представился наконец детектив. – Алекзандер Коллингейм, с Атована. Это неподалеку. День на космолете, а потом направо.

– Лола Манцевич, Ясон.

Ясон был промышленной планетой. Именно туда шел основной поток руды с родной планеты детектива. Ясону со светилом повезло больше, и после терроформных работ он стал полностью пригодным для проживания. На всём Атоване проживало меньше народа, чем в любой из трех столиц планеты, названной в честь древнегейского любителя приключений. На Ясоне, в основном, производили ресурсоемкое оборудование известных брендов Ядра. Так называемая «периферийная сборка». Жизнь там была не сахар, и не мед, но однозначно лучше, чем на Атоване. И всё же, представившись, Лола впала в то же безразличное состояние, с которого началось их общение.

– Я правда не женат, – вернулся к разговору Коллингейм. – Ну, сами подумайте: какая нормальная женщина захочет выйти замуж за детектива по расследованию убийств? Меня вон в последнем деле вытащили из постели после полуночи… В бордель. А? Каково?

– Зато нескучно, – возразила ясонянка.

– О, да! Уж чего-чего, а скуки там не было, – буркнул детектив, вспоминая гонки с препятствиями по базе наркосиндиката. И Тай у себя в квартире. И ее последние слова о том, что если бы ей пришлось выбирать заново, она поступила бы так же. Настроение упало. Это совсем не дело. Он же собирался растормошить даму, а теперь сам нуждается в психоаналитике.

– Я хотел спросить: у вас что-то случилось? Вы такая… потерянная.

– Ничего со мной не случилось. – Лола кинула короткий взгляд на детектива, и вернула его морю, где лишь узкая светлая полоса у горизонта говорила о том, что недавно был закат. – Вот уже тридцать лет как со мной ничего не случается. Просыпаюсь, сажусь за компьютер и начинаю разбирать счета, проводки, отчеты… Я бухгалтер. Циферки, циферки, циферки… Изредка буковки. И так до вечера. Потому что, чтобы было, где жить и что есть, нужно очень много работать. Я просто устала… – Она допила вино и поставила бокал на песок. – Устала от одиночества. От работы с утра до ночи. Хочется чувствовать себя женщиной, как по галовизору. Чтобы появился кто-то сильный, кто решил бы за меня все проблемы…

Она помолчала.

– Я понимала, что принцы здесь меня не ждут. Но, знаешь, когда больше ничего не помогает, надеешься на чудо, – она повернула лицо к Алексу и грустно улыбнулась. – А чудо не произошло…

– Ну, по крайней мере, ты не сидишь в своей квартире за компьютером, – Алекс попытался найти что-то хорошее.

Он ведь тоже не принц. Что он может ей предложить? Квартиру, размером в гардеробную Майера, на планете, где приходится питаться безвкусной синтетической едой?

– Неужели здесь совсем нет никаких развлечений? – попытался он переключить тему.

– Ну, почему же. Есть. – Лола сняла бесполезную теперь панаму, встряхнула головой, и вечерний бриз взвил ее волосы. – Здесь отличные СПА. Могу посоветовать Саманту, если вдруг захочешь заняться лицом.

– Что у меня не так с лицом? – напрягся Коллингейм.

– Это была шутка. Сарказм.

Алекс выдохнул.

– А вот массаж рекомендую. Я завтра заканчиваю курс у Мисима-сана. Если успеешь, запишись. Почувствуешь себя, как вновь рожденным. Из активного отдыха народ развлекается дайвингом и сёрфингом. Но, как сказал мне инструктор, люди делятся на тех, кто по доске идет, кто на ней стоит, и кто на ней живет.

Коллингейм не понял смысла великого, должно быть, изречения. Лола это уловила.

– Считается, что у пиратов Древней Геи был такой способ казни: преступника связывали, завязывали ему глаза и заставляли идти по доске, которая вела в море.

– И?

Женщина зевнула, прикрыв рот ладошкой.

– И всё. Короче, «прогулка по доске» – это про меня. Как ни старайся, всё равно утонешь.

Она развела руками, и раздался негромкий стук. Лола испуганно подняла с песка упавший бокал. Опять, словно из ниоткуда, выскочил разносчик.

– Извините, – произнесла ясонянка растерянно, протягивая ему посудину.

– Это вы простите, – сверкнул белыми зубами работник отеля и предложил ей новые бокалы.

– Нет, спасибо, мне хватит, – она еще раз зевнула.

Разносчик обратился к Алексу. Тот тоже отказался. Приведение в белой, как и рубашка, чалме, поклонилось и убежало к другим отдыхающим.

– Я, пожалуй, пойду, – собеседница поднялась, отряхивая песок с длинного, почти до пят, платья. Ее слегка пошатывало.

– Я провожу, – предложил Коллингейм.

Заметив, как напряглась женщина, он поспешил уверить:

– Это не намек. Просто хочу убедиться, что ты дойдешь домой без происшествий. Даю слово: никаких приставаний.

– Какие тут приставания, – Лола опять зевнула. – Если будешь приставать, не буди.

Алекс рассмеялся.

По дороге они почти не разговаривали. Чувствовалось, что последний бокал был для новой знакомой Алекса лишним. На удивление, они жили в соседних корпусах. Детектив довел даму до дверей, убедился, что ключ у нее с собой. Они договорились встретиться за завтраком, чтобы ясонянка показала неофиту здешние достопримечательности.

Но на завтрак Лола Манцевич не пришла.

Глава 3

Алекс не стал паниковать. Мало ли? Например, на трезвую голову детектив мог показаться ясонянке еще менее принцем, чем вчера. А рыцари нынче среди дам не котируются. Она могла просто не вспомнить о разговоре. Или забыть о договоренности. Или просто проспать. Но маячившая на горизонте призрачная угроза маньяка заставила его пройти к номеру Лолы. В худшем случае его просто открытым текстом пошлют. У Коллингейма по этой части был богатый опыт. Куда его только не посылали… И ничего. Жив, здоров. Ясона вот, тоже, говорят, в свое время послали. Сходил, прибарахлился, вернулся и бабу толковую с собой привез. И если налево бы не гулял, жил бы со своей ведьмой долго и счастливо.

Дверь в номер ясонянки была приоткрыта. Детектив стукнул и, не дождавшись ответа, заглянул в номер. В прихожей стояла тележка, набитая всякой всячиной, вроде шампуней, зубных щеток, полотенец и постельного белья. В комнате абориген, одетый разнообразия ради в белые штаны, цветастую рубаху ниже колен и простенько завернутый на голове платок в тон рубашке, полировал столик и негромко напевал себе под нос. Мелодия была незнакомая, язык – тоже. Видимо – аборигенский. Коллингейм огляделся. Уборка в номерах – явление обычное, но здесь не было никаких признаков обитаемости. И это напрягало.

– Милейший, – обратился к горничному Алекс. – Не подскажете, хозяйка давно вышла?

Абориген повернулся, счастливо улыбаясь во весь рот, и стал что-то балаболить на своем наречии, кланяясь, как болванчик.

– На общесоюзном говоришь?

По виду тараторящего со скоростью огнемета горничного было понятно, что ему тоже ничего непонятно. Алекс обреченно махнул рукой и направился к портье. За стойкой очередной абориген в рубахе и белом платке улыбался гостю, будто родному брату. Что ж вы все так скалитесь, нехристи? Рекламируете местных дантистов?

– Любезный, не подскажете, девушка из номера 512 давно ушла? – спросил Коллингейм у ресепшиониста. – Лола Манцевич, худощавая, такая, блондинка, – описал он на всякий случай, чтобы показать, что не случайный человек и с хозяйкой номера знаком.

– Доброго дня, мистер. Вынужден огорчить: мы не даем информацию о постояльцах.

– Понимаете, милейший, мы договорились с Лолой, что она проводит меня к Мисима-сану, – Коллингейм подался корпусом через стойку ресепшена и тихо произнес, будто по секрету. – Спина уж очень болит после ранения. А Лола обещала помочь его уговорить запись меня на курс.

Портье, сочувственно улыбаясь, развел руками.

Ну, что ж. Судя по реакции работника, есть шанс, что Алексу просто показалось. Никуда Лола не исчезала. Вытрясать из аборигена душу, как в свое время Себастьян, детектив не собирался. Он не был сторонником силовых методов там, где всё можно решить неинвазивно. Зачем бить морду, когда можно спокойно вынести мозг? Коллингейм оглядел регистрационную стойку, вынул комм и, устроившись прямо по линии просмотра входа, запустил воспроизведение недавнего нашумевшего сериала с весьма откровенными сценами.

– Возможно, вам стоит подойти позже? – деликатно прервал просмотр портье.

– Я тут подожду, чтобы наверняка не разойтись, – вежливо ответил Алекс, немного увеличивая громкость и заставляя оглядываться проходящих мимо клиентов.

– Возможно, вам будет удобнее расположиться на кресле? – предпринял портье вторую попытку, поднимая у стены трансформер.

– Спасибо, – искренне поблагодарил детектив. – Мне вполне удобно, – «успокоил» он аборигена.

Портье держал лицо профессионально. На Атоване детектива давно бы послали. А этот даже не поморщился. Школа, однако!

– Я бы вот кофе выпил, – добавил Коллингейм. – С круассаном.

Он был не голоден. Но засыпанная крошками стойка – сильный аргумент. Вкупе с демонстрируемым уровнем хамства. Но портье и это проглотил, распорядившись об угощении для дорогого гостя и поднимая к креслу невысокий столик. Наивный. Алекс умеет не только стоять, но и ходить. И даже переносить круассаны со столика на стойку.

– А вам в этом сериале кто больше всех нравится? – спросил он с придурочным видом. Абориген пытался погрузиться в невидимые постороннему глазу документы на виртуальном мониторе. Может, и не документы, но вид у него был сосредоточенный.

– Извините, я не смотрю подобные произведения, – корректно ответил портье, поднимая взгляд на детектива.

– Слушайте, как вас?..

– Абу.

– Абу, вы, наверное, презираете наше искусство? – подозрительно поинтересовался Алекс. Конечно, назвать эту порнуху искусством ни один разумный человек не решился бы. Но, учитывая глубину прогиба перед гостями, обслуживающий персонал явно дрючили по полной программе. А межкультурная нетолерантность – это не то, что прощается прислуге межпланетного курорта.

– Мистер… как я могу к вам обращаться? – улыбаясь изо всех сил, поинтересовался собеседник, доходя до нужной степени готовности. То есть до точки кипения.

– Алекс. Зовите меня Алекс, – щедро разрешил детектив.

– Мистер Алекс. Если хотите, я запишу вас к мистеру Мисиме. В какое время вам будет удобнее?

Массаж – дело хорошее, тем более что Лола была вовсе не уверена, что Коллингейму удастся записаться. Что же отказываться от предложения?

– После обеда лучше. Спасибо.

Абу деловито стучал пальцами по виртуальной клавиатуре, а детектив пристально за ним наблюдал, прекрасно зная, как раздражает подобное внимание.

– В три часа вас устроит? – доброжелательно поинтересовался портье. Да из таких людей гвозди отливать можно!

– Идеально! – согласился Коллингейм.

В самое солнце все равно на море делать нечего.

– Если вы дадите мне свои контакты, я перешлю вам схему, как найти кабинет Мисима-сана, и вы сможете быть свободны.

Ха! Алекс отсканировал код ресепшена, переслал свой контакт, получил схему, поблагодарил и остался стоять.

– Вы хотели что-то еще? – спросил Абу с несколько натянутой улыбкой.

– Вы понимаете, я боюсь разойтись с Лолой, – признался детектив. – Девушки очень болезненно реагируют, когда их игнорируют. Она может расстроиться.

И вновь включил сериал.

– Мне очень жаль, – сдался наконец портье. – Но вы ее не дождетесь. Девушка из пятьсот двенадцатого съехала сегодня утром.

Алекс надеялся на лучшее. Он продолжал надеяться на лучшее.

– Но она мне говорила, что у нее сегодня последний сеанс массажа, – сообщил Алекс.

– Да. Я знаю. На это время вас и записали, – признался Абу.

– Как съехала? Почему же так внезапно?

– Не знаю, но мисс была сильно расстроена, – развязал язык портье, видимо, решив, что гостью он уже сдал, и хуже не будет. Если только приезжий хам не останется у стойки и дальше. – Ее веки были опухшими, нос красным. Возможно, она плакала. Мисс попросила вызвать аэротакси до космопорта.

– Она не говорила, из-за чего поменяла планы? – продолжал давить Алекс.

– Возможно, ее что-то напугало. Или кто-то, – понизив голос, проговорил портье, и Коллингейм решил, что это намек на него. – Ей кто-то звонил, и она отвечала очень резко и односложно. Простите, больше ничего не знаю.

– Мне так жаль, – вполне искренне произнес детектив. – Извините, что отвлек вас.

– Мы рады видеть вас на Парадизе-5, – с солнечной улыбкой произнес ресепшионист, и по его голосу было понятно: он счастлив, что его, наконец, оставят в покое.

Выйдя из отеля, Алекс первым делом посмотрел табло вылета рейсовых космолетов. Сегодня рейсов на Ясон не было. Совсем. Ближайший – через три дня.

Коллингейм прошел по пальмовой аллее еще метров десять. Быстро огляделся и записал короткое сообщение для Тайни. Через пять минут пришел ответ с координатами и временем встречи.

Глава 4

Он шел долго. Минут сорок. Широкая полоса пляжа становилась всё уже. На берегу стали встречаться камни: от рядовых булыжников и до огромных валунов в рост человека. Такие же сглаженные на гранях, как галька, брошенные наобум рукой безумного великана. Некоторые из них докатились до самого моря, скругленными вершинами возвышаясь над водой. Алекс заметил, что в самый солнцепек с моря начинало тянуть холодком. Ветер поднимал волны. Здесь они были под стать валунам – такие же высокие и мощные. Они обрушивались на берег в сокрушительной ярости. Только, увы, ничего не могли сокрушить. Море было бессильно против равнодушия камней. Прибой вгрызался в прибрежную линию стаей голодных псов, разбиваясь на тысячи брызг и растекаясь по песку беззащитными барашками пены. Он ничего не мог изменить.

Как и Алекс.

Коллингейм еще не добрался до места встречи, но время в запасе было. Он сошел с проторенной тропинки и спустился к воде. Только стянув футболку, детектив сообразил, что не надел купальных плавок. Но на его пути уже давно никто не встречался. Он забрался слишком далеко от обитаемой курортной части. Будь Коллингейм маньяком, он бы назначал своим жертвам свидания здесь, а не в космопорте. Но тогда бы и жертвы вряд ли бежали к нему, подобрав юбки для скорости. Алекс скинул с себя шорты с нижним бельем и окунулся в неистовость волн. Вода здесь была холоднее, – наверное, какое-то течение приносило воды с глубин. В первый момент Алекса, разгоряченного полуденным солнцем, словно обожгло ледяной волной. Но, окунувшись с головой, он понял, что именно этого ему не хватало на Парадизе. Бескомпромиссности открытого моря. Тело быстро адаптировалось, и он поднимался на волнах и слетал вниз. Почувствовав, что стал замерзать, Коллингейм повернулся к берегу.

На камне рядом с его одеждой сидела Тайни. Она была в широкополой шляпе – той самой, которой закрылась от Алекса на днях, – и длинном, насыщенно-голубом платье, подчеркивающем фарфоровую белизну кожи. Коллингейм думал всего пару секунд, а потом побрел к китиарке. Что она там не видела? И стесняться ему нечего. Всё у него на месте. Всё у него в порядке.

Роул не отводила взгляда от обнаженного детектива. Но в ее глазах не было ни восхищения, ни возбуждения. Только тоска. Тай была сейчас похожа на марионетку, у которой отрезали нити. Плечи повисли, спина ссутулилась, словно кто-то сломал в ней стержень. Алекс знал, что китиарцы – гениальные актеры, но не подозревал, что настолько. Сейчас апатия пропавшей Лолы выглядела младшей наивной сестрой тех чувств, которые демонстрировала Тайни. Продуманная детективом стратегия разговора разлетелась на осколки, настолько искренне воспринималась ее боль. Если бы Коллингейм не видел пресс-конференции с ее братом и Эбби, посчитал бы, что их не удалось спасти.

Чтобы не мочить одежду, Алекс сел на песок, как был. На ветру и солнце он высохнет быстро. Тайни ничего против не сказала. Она вообще ничего не говорила.

– Дай слово, что ни ты, ни Себастьян не имеете отношения к отъезду Лолы Манцевич, – попросил Алекс, глядя на грохочущий прибой.

Версия, что какую-то девушку попросили подыграть, чтобы заставить детектива взяться за дело, была второй в его голове. Слишком всё было… слишком. Незнакомка устраивается возле его вещей, прямо как Тайни сейчас. А утром пропадает, с точностью повторяя сценарий исчезновения Кайсы. Вероятность подставы была выше, чем возможность того, что среди тысяч молей в панамках детектив случайно наткнется на ту же самую особу, что привлекла внимание маньяка.

– Жертва? – уточнила Роул.

– Не знаю. Хочу спросить у тебя.

– Я не знаю никакой Лолы Манцевич, клянусь здоровьем мамы. И клянусь, что мы не предпринимали никаких действий, чтобы вовлечь тебя в расследование, кроме разговора кэпа. Ты веришь?

Алекс прислушался к себе.

– Мне неизвестно ни одного случая, когда бы ты меня обманывала, – произнес он. – Недоговаривала – да. Может, и обманывала, но пока я не обнаруживал явного вранья. Поэтому верю.

– Спасибо.

– Не за что.

– Расскажи, пожалуйста, что произошло? – попросила Тайни.

– Сначала скажи, почему ты не задала этот вопрос, когда я попросил тебя о встрече.

Роул на несколько секунд задержалась с ответом, словно вопрос застал ее врасплох.

– Алекс, я хочу поговорить о том, что случилось между нами на Атоване.

– Мне это не нужно.

– МНЕ нужно, – твердо сказала китиарка.

– Ну, раз тебе нужно, то слушаю о том, что случилось между нами на Атоване.

Алекс подхватил небольшой камешек и швырнул далеко в море. Тот булькнул, подняв колечко брызг.

– Я должна помочь Себастьяну, – китиарка говорила очень спокойно. Старательно спокойно, словно Коллингейм был буйно-помешанный, а она – психиатр. Хотя, может, диплом психиатра у нее тоже есть. Она же профессиональный мозгоклюй. Ему же Себ рассказывал.

– Мне уже эти долги уже поперек горла стоят, – продолжала она без капли эмоций. – Но я обещала. К тому же мне здесь действительно не нравится. Очень. Прямо волоски на холке дыбом встают. Еще меньше мне нравится идея влезать в новые долги перед тобой.

– Мне-то ты с чего должна? – буркнул Алекс и почесал пальцем переносицу. Потом одернул руку. В предчувствии неприятностей у него не вставали волоски на холке. У него зудела переносица.

– С того, что ты дважды спасал жизнь мне и один раз – моему брату.

– Ты, в смысле, книжечку ведешь с дебетом-кредитом, кто кому сколько раз жизнь спасал? – скривился детектив, благо его лица китиарка со спины не видела.

– Для дебета-кредита у меня память есть. И совесть. У нас так принято. Я знаю, что ты не будешь требовать оплаты по счетам. Это ниже твоего достоинства. Однако от этого долг сам по себе не рассосется. И меня это раздражает. Как и то, что он будет расти.

Коллингейм обернулся к китиарке. Она смотрела в море.

– Пока я понял только, что мне предписана роль кредитора-спасителя. А ты грозилась рассказать, что случилось между нами на Атоване. Если с твоей точки зрения это описывается товарно-денежными отношениями, то я не впечатлен.

– Давай, я расскажу, как ситуация развивалась с моей стороны, а ты попробуешь не язвить. Потому что мне не до шуток.

Алекс кивнул. Ему вот всё это тоже не нравилось. Он не любил выяснения отношений, благо в его жизни отношений-то и не было. А если нет отношений, то и выяснять нечего. А если есть, что выяснять, выходит… И отношения есть? К этому Коллингейм был не готов.

– Когда я узнала, что у Эмиля проблемы, то хотела вернуться. Но… меня задержал «аларм». Угроза была не жизни, а свободе. Ну, и репутации Родины. В общем, я выполнила свой долг, спасла из ловушки пацана-соотечественника, а к брату не успела. Но пока я летела, я этого еще не знала. Пока я летела, я думала… – она сглотнула. – Что Майер улетел, и я… И мы… В общем, я надеялась на встречу с тобой, – тихо закончила Тайни.

Ощущениями запахло еще настойчивей. Но почему-то вместо страха этот аромат вызывал удовлетворение. Так и должно быть. Должно быть именно так. А еще он вызывал обиду. Потому что так не было.

– Потом на меня обрушилось известие о смерти Оуэна, о состоянии Эмиля и Эбби… Я не раз сталкивалась с опасностью, но никогда прежде – с опасностью, которая грозила моим родным. Прости, я была в панике. Вела себя непозволительно, как истеричка. Мне очень жаль.

– То есть об отряде Себастьяна ты умолчала в состоянии аффекта, – опять ощерился Коллингейм.

Он мужик. Он взрослый мужик, а не прыщавый подросток. Он не должен обижаться. Обида – глупое чувство. Алекс уже забыл, когда в последний раз его испытывал. У него для обид слишком толстая шкура.

Черт!

Неужели всё-таки отношения? Ну, почему он не мог выбрать девушку попроще? Как ему после этого смеяться над «молями», жаждущими принцев, если он сам замахнулся на «звездную принцессу»?

Не смешно. Совсем не смешно.

– Нет, тогда я уже начала соображать адекватно, – возразила китиарка. – Алекс, ты – один из самых надежных и порядочных людей среди моих знакомых. Именно поэтому я не рассказала тебе о Себастьяне. Порядочными людьми слишком легко манипулировать.

– То есть я слишком порядочен, чтобы мне доверять, – подвел неутешительный итог детектив.

– Вера – это не про меня, Алекс. Про меня только знание.

Класс! Его угораздило вляпаться в отношения со звездной принцессой, которая никому не верит, считает себя ему обязанной, и которая скоро улетит к себе в черте-куда. Если раньше ее не укокошит маньяк. Нет, она же не Кайса. Она не побежит к маньяку на свидание без силовой поддержки. У Тайни Роул есть он, детектив Алекзандер Коллингейм, космодесантник в анамнезе. А он не даст Тай в обиду.

– Я не прошу, чтобы ты мне верил абсолютно. Но обещаю, что честно отвечу на все твои вопросы, и не буду скрывать ничего, что имеет отношение к исчезновению Кайсы и других девушек.

Алекс молчал, анализируя свои ощущения. Что-то не давало ему покоя. И это «что-то» не имело никакого отношения к «отношениям».

– Что тебя так пугает в этом деле? – наконец нашел Коллингейм источник беспокойства.

Маньяк – это опасно. Но не настолько, чтобы поднимать волоски на холке у Тайни Роул, вдруг осознал детектив. И не настолько, чтобы у него чесалась переносица.

– Себ не рассказал тебе, зачем он сюда приехал, – констатировала китиарка.

– Я думал, он тут отдыхал.

– Он был тут в отпуске, да. Но почему именно на Парадизе-5, вот в чем вопрос, – акцентировала Роул и продолжила: – Дело в том, что Объединенные силы Союза получили сигнал, что в этом районе наблюдается подозрительная активность. Вроде как, кто-то из Союза продает здесь оружие пиратам.

– И?..

– Себастьян ничего не нашел. Не потому, что здесь ничего нет. А потому что здесь передвижение и общение ограничено строго курортной зоной. Дальше – ни-ни. Аэрокары только с водителем. Полеты по свободной орбите вокруг планеты запрещены. Официальная версия: для защиты личного пространства местных жителей. Для местных женщин – страшный позор, если кто-то увидит их лицо или другие открытые части тела. А вдруг с орбиты за ними подглядывать будут? Не халяльно получится.

Тай помолчала.

– А потом пропала Кайса, – добавила она.

Коллингейм попытался понять логику в смене темы. А когда понял, ему тоже здесь категорически не понравилось.

– Ты хочешь сказать, что дело не в маньяке? Думаешь, здесь приторговывают не только оружием, но и живым товаром?

Тайни молчала. А молчание, как известно, знак согласия.

– Почему тогда Себ ничего не сказал про свое задание? – уточнил Алекс.

– Во-первых, какой смысл тебя грузить лишней информацией, если ты всё равно не собирался браться за расследование.

Тут Коллингейм согласился.

– А во-вторых, – голос китиарки стал настолько тихим, что детектив еле расслышал, – он надеется на лучшее.

М-да. Тут даже не знаешь, что лучше. Быстрая смерть от маньяка, или бесконечный кошмар, в который превращалось существование сексуальных рабынь на космических базах пиратов. Эти отчаявшиеся отморозки не знали пощады. В них не оставалось ничего человеческого. Алексу приходилось зачищать такие базы. Как тогда, когда он в первый раз спас жизнь Тайни. Твари…

И тут, несмотря на жаркий день, детектива пробил холодный пот.

Пираты – не маньяк-одиночка. А из силовой поддержки «живца» – только он да Себастьян.

Глава 5

– Тай, тебе не кажется, что нужно вызвать подкрепление? – обернулся детектив.

– Подкрепление против кого? – она посмотрела в глаза Алексу, его скрутило от тоски в ее взгляде. – Формально нам тут ничего не угрожает. Присутствие пиратов на планете не подтверждено. Даже факт пропажи девушек не доказан. Нет тела – нет дела, ты знаешь это лучше меня.

– Тайни, – очень осторожно, словно боясь вспугнуть дикого зверя, начал Коллингейм. – А вот это… – он обвел ладонью у лица, как умываясь. – Это выражение лица у тебя – для конспирации?

– А… Не обращай внимания. Это нужно просто пережить.

Детектив развернулся к ней всем корпусом:

– Что-то с Эмилем? С родителями?

– Алекс, – китиарка грустно улыбнулась и потянулась к нему рукой, чтобы взъерошить волосы. – Поверь, тут ты ничем не можешь мне помочь. Мне это нужно просто пережить. Забыли.

Она замкнулась, невольно напомнив ту Тайни Роул, которая вымораживала его безэмоциональностью первое время знакомства. Они всё это уже проходили.

– Ты обещала отвечать на мои вопросы.

– То, о чем ты спрашиваешь, не относится к похищениям, клянусь. Лучше расскажи, что случилось с этой Лолой.

Уж послали, так послали. Мягко, интеллигентно, но однозначно показав, что ее проблемы – не его собачье дело. Какие-то это… недоотношения. Алекс ощущал себя котом рядом с кошкой в течке. Он к ней и с одной стороны, и с другой, а она вроде и орет, и по морде лапой. По-хорошему, морда дорогА. Но зов природы сильнее. К тому же рыцарь он или кто? Коллингейм тихо выдохнул и в двух словах пересказал историю знакомства с ясонянкой.

– Ты просто магнит для дев в беде, – констатировала Тайни с полуулыбкой.

– Давай ты тоже не будешь издеваться, – попросил детектив.

– Я и не издеваюсь. Она рассказывала, с кем здесь контактировала?

– С Мисимой, массажистом. У меня к нему на три, кстати, запись.

– Совпадает, – кивнула Роул, и пояснила: – Кайса тоже к нему ходила. Давай сейчас выясним точки совпадения, и я расскажу, что нам удалось накопать. Потом Себастьян скинет тебе записи встреч. Может, ты, как обычно, заметишь что-то, что не заметили мы. Кто еще?

– Да, собственно, я спросил ее о развлечениях на Парадизе. Она рассказала о трех. Массаж. СПА. Называла какое-то женское имя, не то на «С», не то на «Т». Крутится, не могу вспомнить.

– Саманта, может?

Перед глазами словно наяву всплыла Лола с насмешливой фразой: «Здесь отличные СПА. Могу посоветовать Саманту, если вдруг захочешь заняться лицом», и пряди ее волос, поднимаемые бризом.

– Да, – кивнул Алекс. – Саманта. Точно.

– Второе попадание. Саманта Локсби. Косметутка, как их здесь зовут. Еще кто-то?

– Лола говорила, что пробовала заниматься сёрфингом, но у нее ничего не вышло. Имени инструктора не называла. Я даже не знаю пол.

– Жаль. Их немало.

– Да я вообще с нею минут пятнадцать всего-то разговаривал, – взвился детектив. – Везение, что я в принципе задал ей этот вопрос и узнал хоть что-то!

– Алекс, ты потому и гениальный детектив, что можешь совершенно нечаянно задать единственно верный вопрос. Ты не сгоришь? – Тайни потянулась вперед, и провела прохладными пальцами по плечу детектива.

Только теперь до Алекса дошло, что он сидит в чем мать родила, пряча причинное место за согнутыми коленями. Коллингейм натянул одежду, краем сознания отмечая, что не испытывает никакой неловкости. И вообще рядом с Тайни ему было… почти как дома. Он оседлал камень за спиной китиарки и прижался к ней грудью. Вот теперь точно, как дома.

– Ты хотела рассказать, что вы накопали, – напомнил Коллингейм и почувствовал, как ее пальчики мягко легли поверх его кисти.

Он потерся носом о сладкую генно-модифицированную шейку. В голове стало пусто, будто туда напихали вату.

Тайни сглотнула.

Во рту пересохло.

Алекс осторожно обнял девушку за плечи и сжал с боков бедрами. Теперь он упирался в спину китиарке не только грудью, но и еще одной выпирающей частью тела. Он закрыл глаза и коснулся губами основания шеи, шевеля нежные волоски дыханием.

– Тебе к трем на массаж, – тихо произнесла Тайни.

– Да и черт с ним, – прошептал Алекс, прижимаясь еще крепче и прихватывая место поцелуя зубами, как кот.

– А-алекс, пожалуйста, – всё так же тихо произнесла Тай. – Пожалуйста, дай мне время… пережить.

– Ладно, – пересилил себя Коллингейм, но не ослабил хватки. – Рассказывай, что у тебя там есть.

Китиарка ссутулила плечи и сложила вытянутые руки между коленей, сразу став меньше. Детектив снял сдвинутый набок головной убор и сунул ей в руки. Ветер тут же заломал шляпу, потом поднял вверх пузатым парусом и снова согнул – уже в другую сторону. Зато теперь ничто не мешало Алексу притянуть Тайни к себе. Она откинулась головой на его плечо, а Коллингейм уткнулся носом в ее волосы. Наверное, всё же феромоны. Потому что вроде запах – как запах, а хотелось нюхать и нюхать. Прохладный ветерок с моря подул сильнее, так что жара не мешала планам детектива хотя бы полапать свою недоступную принцессу, раз уж для большего ей нужно «пережить». Главное, чтобы переживания не затянулись. У них всего три недели.

Тайни ровным голосом рассказывала. Кроме косметических процедур у Саманты Локсби и массажа у Кэндзабуро Мисимы, Кайса Свенссон тоже занималась сёрфингом. И вполне успешно, в отличие от Лолы. Ее инструктором был Чет Эл Вальтер. Именно там журналистку впервые заметил Себастьян. С Четом китиарец познакомился по «цеховому» признаку. Тот тоже оказался из КД, – по фигуре это можно распознать почти безошибочно, – и Себ просто зацепился языком с коллегой в отставке. А тут Кайса из воды выходит. Прямо рождение Афродиты из морской пены. Тут китиарец и запал.

– Сегодня попробую узнать, не занималась ли у Чета ясонянка, – сообщила Тай. – Хотелось бы вычеркнуть его из списка подозреваемых.

– А ты и его подозреваешь?

– Алекс, я не верю людям, ты забыл? – Тайни с усмешкой скосила на него взгляд, и Коллингейм быстро чмокнул ее в нос.

– Он же из космодесанта, – напомнил детектив.

– И поэтому не человек? – изобразила удивление китиарка.

– Ничего святого у тебя.

– Только не говори, что если бы у тебя по делу проходил космодесантник, ты бы на этом основании вычеркнул его из подозреваемых, – отмахнулась Тай.

– Так, то я. У меня святого и половины твоего нет.

– Мериться будем?

– Не будем. Во-первых, я с женщинами не спорю. А во-вторых, у меня всё равно больше, – ответил Коллингейм, и впервые за всё время с момента встречи Роул по-настоящему улыбнулась. Детектив вновь чмокнул ее в нос.

– Пока Чет самый «чистый» из троих, – продолжила китиарка. – Мы проверили данные о Саманте Локсби; те, которые приводятся на местном ресурсе. Ни один из ее дипломов не существует в реальности. Либо она училась под другим именем, либо сведения подложные. Второе вероятней. Хотя для периферии она неплоха как специалист.

– Ну, да. В Ядре и звезды ярче, и небо выше… – усмехнулся Коллингейм. Он-то тоже… не из центра.

– Алекс, ты у нас безусловный детективный гений, – сразу уловила его сомнения Роул. – А во-вторых, у тебя всё равно больше.

Повернула голову и подмигнула.

– Что правда, то правда, – с деланным сожалением согласился детектив. – Представляешь, как мне такому тяжело жить?

– Да уж, с таким-то большим не то что жить – ходить-то нелегко… – «посочувствовала» китиарка, и Алекс защекотал ей бока.

Тайни заерзала, пытаясь увернуться от щекотки, от чего объект насмешек – чпок! – и вытянулся, как надувной шарик. Длинный, такой, шарик для твистинга, из каких на праздниках крутят игрушки для детей. Алексу бы свой тоже на узелок завязать не помешало бы. Ситуацию осложняли два других… шара. С каждой минутой они становились всё тяжелее. Пойти, что ли, еще раз искупаться? Заодно и давление стравить. Чтобы легче ходить было. И жить тоже.

– У тебя совесть есть? – поинтересовался Коллингейм и куснул Тайни за ушко, так соблазнительно выглядывавшее из-под локонов.

– Не-а. Ни стыда, ни совести, ни веры в людей. Ты же знаешь, я из Службы безопасности Исследовательского Корпуса, – ответила она и подставила под поцелуй щечку.

Алекс «клюнул» губами и туда.

– Мисима вообще никакой ни Кэндзабуро Мисима, а Чжан Ли, – продолжила Тайни. – Он-то, кстати, из Ядра. Работал там по специальности, массажистом. Долгое время числился при рекреационно-развлекательном центре «для взрослых». Но в один прекрасный день пять лет назад сорвался с места и появился здесь под именем Мисимы. В общем, у него тоже… скелеты в шкафу.

– Как «пробивали»? – полюбопытствовал Коллингейм.

– Он живет по своим документам, только работает под псевдонимом. Мы попросили своего человека на Гедеоне, где он проживал раньше, поднять его историю.

Гедеон входил в десятку самых влиятельных планет Союза. Если Ясон вмещал в себя несколько тысяч Атованов, то Гедеон – несколько тысяч Ясонов. Алекс не бывал вживую на планетах Ядра, но видел их по галовизору. Сплошной Бизнес-квартал. Только выше в два раза и во всю планету, включая поверхность океанов. И они просто «попросили своего человека найти информацию» в этом людском муравейнике… Во истину, для китиарцев нет ничего невозможного. По крайней мере, в постановке задач.

– Причины отъезда выяснить не удалось. Но сам центр связан с местным криминалом, – закончила Роул.

– О! Как оригинально! Обычно-то бордели принадлежат законопослушным гражданам, – фыркнул Коллингейм и почувствовал острый пальчик Роул у себя между ребер.

Детектив айкнул, чем вызвал довольный смех китиарки. Алекс резким движением повернул корпус и опустил плечо, от чего девушка скатилась ему на локоть. Китиарка оказалась в его руках. Коллингейм склонился над добычей и впился в ее губы. А-а-а, черт с ними, и с шарами, и с шариками! Тай обняла его за шею и закрыла глаза, отвечая на поцелуй. Дыхание стало рваным. Голову повело… Только осознание того, что они поехали по камню вниз, привело Алекса в чувство. Он тут же восстановил равновесие.

– Ты точно уверена, что еще недостаточно напереживалась? – уточнил детектив у Тайни.

Та на минуту зависла. На ее лице отражалась непростая борьба тараканов с либидо. Но либидо одно, а тараканов много…

– Тогда ты как хочешь, а я в море.

Он раздевался нарочито неторопливо – тараканов-то много, но они маленькие, а либидо одно, но большое. Роул смотрела, не отрываясь. Ее зрачки были огромными, несмотря на солнечный день. Оказывается, китиарки не чужды небольшим шалостям. Мазохизму, например.

Избавившись от одежды, Алекс вошел в воду, окунулся, сделал несколько гребков, встал на дно и развернулся к берегу, почти по грудь укрытый водой. Роул смотрела на него, как приклеенная. Вообще-то он такого не практиковал. Но тут словно бес в ребро вселился. Коллингейм взял себя за ствол и повел рукой вниз, обнажая головку. Он понимал, что Тайни понимает, что он делает. И понимает, что он понимает, что она понимает. И его накрыло. Словно каждым движением он наказывал китиарку за ее упрямство. И ему больно за нее. И сладко от этой боли. Он кончил так, что в глазах потемнело.

Однако же тараканы водятся не только у китиарцев. Или они просто заразные.

Коллингейм через силу выполз из воды и рухнул спиной на песок.

Глава 6

Горячая поверхность приятно согревала после прохладного моря, но под лопаткой кололся какой-то гадкий камушек. Нет в мире совершенства. Детектив поднялся, нащупал нарушителя гармонии и выбросил его море. Волны сомкнулись над бедолагой, и Алекс погрузился в нирвану. Почти.

– Тайюша, а напомни мне, пожалуйста, почему вы решили, что в пропаже девушек виноват кто-то из них. Ну, ваших подозреваемых, – Коллингейм повернулся к собеседнице, прикрывая глаза от солнца «козырьком» ладони.

– Ух, ты! – выдала Роул. – Ты, оказывается, даже способен на конструктивное обсуждение!

В словах китиарки сквозил сарказм. Выходка Алекса ее явно зацепила. Зато в глазах появился хоть и хищный, зато живой блеск. На щеках – легкий румянец, который был ей очень к лицу. Если можно так выразиться. И вообще Тайни стала напоминать нормальную женщину, а не фарфоровую куклу. Очень красивую женщину. Стоп!

– Так кровь-то оттекла, – детектив оторвался от созерцания и пояснил: – Обратно в мозг.

– Вот что мне в тебе нравится, Алекс, так твоя непосредственность. И познания в области физиологии и анатомии.

– И детективные таланты, – напомнил Коллингейм.

– И детективные таланты, – согласилась Тайни. – Мозг бы у тебя еще не отключался…

Вот же лицеме-ерка! Хоть и китиарка, а лицемерка.

– А ты мне повязку темную на глаза купи, – предложил Коллингейм, и усилием воли поймал мысли, рысью рванувшие в несвоевременном направлении. – Мозг у меня отключается, когда я тебя вижу.

– Бе-е-едненький, – «пожалела» его Роул, гаденько протянув это «бе-е-е». – И давно это у тебя?

Алексу показалось, что за сарказмом проглядывала надежда. Но мало ли что может почудиться мужчине после такого мощного «прихода»?

– Да с самого знакомства, – повинился Коллингейм. Не с первого взгляда, конечно. В самую первую встречу она не слишком аппетитно выглядела. Но разве женщинам можно о таком напоминать? – Тай, не нарывайся на комплименты. А то ты сама не знаешь. Давай лучше к делу.

Он сел и оглядел живот и ноги. Вроде подсох. Можно и одеваться. В такое время дня и правда сгореть – нечего делать. Особенно отдельным, ранее незнакомым с солнцем частям тела. Детектив отвернулся от девушки и демонстративно стал отряхивать полупопия от песка. Она же баба-кремень! У нее-то мозги от вида чужих задниц не отключаются!

Роул молчала.

– Ау-у! – окликнул ее Коллингейм. – Ты там живая?

Тайни откашлялась. Значит, живая.

– А у тебя есть какие-то другие варианты? – спросила она хрипловатым голосом. Не иначе, простыла. В тропической жаре.

– Я просто хочу понять ваши рассуждения.

Голова у Алекса действительно заработала. Как мало нужно человеку для здравомыслия. И теперь ему действительно было, что конструктивно обсудить.

– Мы знаем, что девушки сорвались внезапно, – заговорила Роул. – Значит, им сообщили что-то настолько важное, ради чего они были готовы бросить всё. А знать об этом «чем-то» мог только человек, с которым они близко общались. Они вели здесь довольно замкнутый образ жизни. Во всяком случае, Кайса. Значит, подозреваемых трое.

– Тай, – детектив натянул футболку и обернулся лицом к китиарке. – Всё верно, если предположить, что девушки срывались «к». Но ведь они могли и убегать «от».

– В смысле?

– В смысле, портье мне сказал, что Лола плакала и с кем-то ругалась. Возможно, ее шантажировали. Возможно, поставили такие условия, при которых сбежать с Парадиза стало для нее единственным выходом. Что, если они попали здесь в неприятную историю?

– Думаешь, они никуда не пропали, а просто где-то затаились? – уточнила Роул.

– Не знаю. Если ты права, и в деле участвуют пираты, то девчонок могли и подставить, и спровоцировать на побег, и тут же поймать.

И прикопать, закончил Алекс про себя. В некоторых вещах он был суеверен. Не стоит в полный голос делиться с Универсумом тем, с чем ты не готов встретиться в реальности.

– Но тогда мы находимся в тупике, – возразила Роул.

– Почему? Ты же сама сказала, что у похищенных были доверенные лица. Возможно, они знают, что с девушками тут происходило.

– Но ведь мы же…

– Да, вы предполагали, что кто-то из них – маньяк. Или поставщик живого товара. Поэтому наверняка старались не отсвечивать и внимания к факту знакомства с девушками не привлекали. Но если вы ошибаетесь, и они просто свидетели, то, возможно, мы теряем важную информацию.

– А если не ошибаемся?

– Тай, ты вот этой… бледной глистой в шляпе…

– Бледной молью в панаме, – попалась на крючок китиарка.

– Какая разница? Так вот. Ею. Зачем притворяешься? – задал Коллингейм риторический вопрос. – Чтобы спровоцировать маньяка. Или не маньяка, но злодея. Так что если это и есть твой злодей, то ты только ускоришь процесс. Кстати, в случае чего тебя как искать?

– Новый комм у меня всегда с собой.

– Я не о том. В случае если провокация сработает слишком быстро. Маячок какой-нибудь?

Роул кивнула.

– Да, нужно. Ты прав. Возможно, мы видим совсем не то, что есть на самом деле. Или вообще, видим то, что нам показывают. К Саманте я попаду только завтра. У меня процедуры до обеда.

– Тай, что ты там забыла? Где ты еще не совершенна? – губы Коллингейма непроизвольно растянулись в улыбку. – Я хочу на это посмотреть.

– Вам, мужчинам, не понять ранимой женской натуры, – с особой утонченностью ответила Роул.

Алекс хотел было напомнить про хук, который он схлопотал в собственной кровати от Роул спросонья, и сказать, что она не столько ранимая, сколько наоборот. Но потом перед глазами мелькнул взгляд побитой собаки, которым китиарка встретила его буквально полчаса назад. Шутка может оказаться не к месту. Однако Роул истолковала его молчание по-своему.

– Хорошее настроение я там забыла, – пояснила она и явно намеревалась продолжить, но Коллингейм не дал.

– Так иди быстрее, забирай назад, – влез он. – Того и гляди, приберут к рукам. Ищи-свищи тогда.

Китиарка улыбнулась.

– Посмотришь записи, поймешь, – сказала она. – Я попрошу, чтобы Себ тебе скинул, что есть. А тебе уже пора к Мисиме. Иди первый.

– Ты маякнёшь, когда доберешься до курортной зоны?

– Алекс, я здесь постоянно хожу.

– Это хорошо. Девчонки, вот, тоже ходили. Где-то. Когда-то. Я буду ждать.

Роул кивнула.

Алекс подошел к ней и быстро коснулся губами рта.

И пошел. Ему действительно нужно поспешить, чтобы успеть к первому подозреваемому. Или свидетелю. А у детектива еще стратегия допроса не продумана.

Глава 7

Всю дорогу до отеля, а потом и до кабинета массажиста Алекс пытался понять логику смены имени. Логики не было никакой. Джапанизы были одной из трех «великих угасших наций». В начале эпохи Межзвездной Экспансии джапанизы опережали остальные державы в темпах освоения планет терра-класса. Пока чайнизы отжимали у слабеющей РОссии материковые территории, малочисленные джапанизы оказались заперты на островах. Они видели в космосе возможности для возрождения Джапании. Именно ими были разработаны первые технологии терро-формирования, многие из которых использовались по сей день. Именно джапанизами был отправлен первый галактический караван для освоения ближайшей планеты терра-класса, названной ими Асанохоши. Но тут внезапно грянула Первая киберреволюция, оставшаяся в памяти людей как Большой Кибер-π. Этот сюжет оставался одним из любимейших в сетературе. По официальной версии пострадавших, это была глобальная диверсия, подготовленная росскими спецслужбами. По официальной росской версии – результат деятельности хакерской экстремистской группировки. Согласно неофициальной росской версии – несанкционированный вброс экспериментального «червя» нетрезвым программистом на спор с коллегой. Но что бы то ни было, выпущенный в Сеть червь за две недели сожрал всё. Просто всё. Всё до последнего бита. И самоликвидировался. Как выяснилось, весь мир, давно и прочно перешедший на виртуальные расчеты и договоры, оказался не готов к такому варварству. Весь, включая создателей «червя». В одно мгновение оказались погашены внешние и внутренние долги. Государства и их граждане оказались без средств к существованию. Работников ничто больше не связывало с работодателями, и наоборот. Люди остались без связи, без информации, без надежд на будущее. Сложно представить, что тогда творилось в городах. Больше всего от Большого Кибер-π пострадала Джапания, которая к тому времени практически не имела собственного сельского хозяйства. Крупнейший мировой кредитор и продавец технологий остался без гроша в кармане и корочки хлеба на столе. Готовый к запуску второй галактический караван был отдан чайнизам за продукты питания. Страна Восходящего Солнца так и не смогла оправиться от удара, став чайнизской провинцией. Зато чайнизы взяли под свой контроль внеземную экспансию. Именно их потомки держали в руку на финансовых артериях Ядра. Поэтому менять имя с «Чжана Ли» на «Кэндзабуро Мисиму» было сродни замене быстроходной межгалактической яхты на ржавую грузовую посудину без гипердвигателя.

Впрочем, переезд из Ядра на Парадиз-5 был из той же серии. Поэтому Коллингейм очень торопился взглянуть на эксцентричного массажиста. Но всё равно немного опоздал.

Почему-то Алекс полагал, что массажист должен принимать в кабинете, вроде тех стерильно-белых медицинских помещений с анатомической кушеткой, где ему доводилось бывать после травм на службе. Поэтому он несколько растерялся, когда понял, что путь лежит не в один из небоскребов-отелей, а за основные постройки, в отдельный домик, огражденный невысоким заборчиком. Пространство между забором и домом было заполнено фигурно обрезанными кустами с густой листвой, стрижеными лужайками, хаотично разложенными крупными камнями, остро напоминавшими тот самый, на котором детектив недавно тискал Роул. В общем, из тропических пальмо-пляжей Коллингейм попал в какой-то пасторальный галосериал. Сам домик выглядел игрушечным. Коротенькие ножки-столбики поднимали его над уровнем земли, – видимо, чтобы не смыло в сезон дождей. Стены были белыми в крупную деревянную клетку. Подойдя ближе, Алекс сообразил, что деревянная клетка – это каркас, на который натянут какой-то материал. То есть стен, как таковых, в общем-то, не было. Острые углы двухуровневой крыши цвета темного дерева были словно подкручены кверху, от чего домик смотрелся еще кукольней. По периметру строения шла неширокая открытая веранда с низкими, по голень, перилками-ограждениями. Никаких вывесок и реклам рядом с домиком не было. Но он сам себе был вывеской и рекламой, единственный и неповторимый среди зданий из стекла и бетона.

Стоило Алексу приблизиться к дому, как его передняя стена гостеприимно раздвинулась. Возле невысокого порожка в ряд стояли тапочки, намекая, что внутри не терпят грязной обуви. Детектив аккуратно поставил сбоку свои прогулочные шлепки, переобулся в одноразовые местные и шагнул в тень домика-гномика. Внутри было восхитительно прохладно. Коллингейма никто не встретил, но как только он переступил порог, входные стено-двери сдвинулись, зато раздвинулись внутренние, ведущие направо. Взгляду детектива предстала большая пустая комната. Ее стены представляли собой те же самые обтянутые деревянные каркасы. В простенке одной, почти во всю высоту висела вертикальная картина с ярким, изогнутым зигзагом драконом. Пасть ящера вроде как улыбалась, но острые зубки существа из легенд заставляли сомневаться в его намерениях. Слева вверху и справа внизу картины располагались размашисто написанные иероглифы. Пол, отделанный под дерево (а может, и вправду деревянный) устилали жесткие половички. В дальнем от входа углу поверх половичка была расстелена простыня, на которой лежал полувалик подушки цветом в деревянную отделку. По другую сторону от Алекса, за невысоким, по колено, столиком, сидел колоритный дедок в халате… похоже, поверх другого халата. Его длинные седые волосы были собраны в фигулинку на затылке. Нижняя часть длинной бороды делилась пробором надвое, как рыбий хвост. Дедок сидел на пятках, уткнув ладони в бедра и разведя в стороны локти. Глаза его были закрыты. Рот, теряющийся под усами, был чуть изогнут блаженной улыбкой. В центре столика, в углублении, попыхивал керамический горшок, накрытый крышкой. В целом обстановка была располагающая, если бы не массажист, производивший своим благостным видом впечатление укурка. Однако никаких посторонних ароматов в доме не ощущалось.

Коллингейм деликатно кашлянул в кулак.

Дедок открыл глаза, неожиданно ясные для его возраста. Он молча сделал широкий жест, приглашая гостя присоединиться. Видимо, помедитировать над горшком. Не совсем традиционный способ массажа, но раз все от него в восторге, кто такой Алекс, чтобы спорить? Он прошел к столу и скопировал позу хозяина. Конечно, в ношеной футболке и цветастых шортах, из-под которых виднелись волосатые ноги, он смотрелся не так внушительно, как хозяин. Зато он был больше. Тайни тут бы не удержалась от остроты, но Тайни нет, так что будем считать это простой констатацией факта.

Джапаниз чайнизского происхождения одобрительно кивнул и поднялся. Под верхним коротким халатом оказался не халат, а распашонка с запАхом и юбка в широкую складку длиной до самого пола. Дедок отошел к стене, где на узкой полочке стояли пиалы – две поменьше, две побольше. Расставил их перед собой, взял с той же полочки хрень, напоминавшую большую курительную трубку, маленькую ложечку с длинной ручкой, закрытую баночку с травянисто-зеленым содержимым и короткую кисточку. Или ершик. В общем, нечто среднее между ершиком и кисточкой. Выставив всё это на стол, дедок сел на место. Кивнув Коллингейму, он снял с широкого пояса красный платочек, который оказался косынкой. Свернув ее хитрой ленточкой, скользя по ней указательным пальцем, прежде чем снова сложить, он превратил косынку в тряпочку и медленными движениями стал протирать большую пиалу. Наблюдая за неторопливыми движениями Мисимы-Ли, детектив поймал себя на том, что его дыхание выровнялось. Мышцы расслабились. Дедок тем временем расправил косыночку, сложил ее по новой в том же порядке и протер «трубку». Затем он снял крышку с горшочка на столе. В нем чуть булькала вода. Трубка оказалась черпаком, которым дедок набрал воды в промытую пиалу, поплюхал в ней кисточкой и вылил кипяток во вторую большую пиалу. Протерев заново сложенной косынкой ложечку, хозяин зачерпнул зеленую хрень из баночки и залил ее водой. А после начал быстро взбивать ершиком-кисточкой, пока смесь не превратилась в ядрено-зеленую пену. Пена была разлита в протертые и обмытые малые пиалы и – как Алекс догадался уже к половине шоу, – одна из них была поставлена перед гостем. Вторую хозяин поднял двумя руками и сделал глоток, блаженно жмурясь.

Даже если это наркотик, то сразу не подсадит, понадеялся детектив. В конце концов, девицы после посещения Мисимы оставались живы и здоровы. И даже довольны. Если это, конечно, был не подкол с их стороны. Коллингейм поднял пиалу, благодарно кивнул в ответ и сделал глоток. И чуть не выплюнул. По консистенции это был не столько напиток, сколько еда. Терпкая настолько, что пробирала до позвоночника. Но бодряща-а-я… Массаж уже можно было не делать. Алекс уже чувствовал себя, как младенец, только что научившийся ползать, и горел желанием куда-нибудь уползти. Усилием воли сдержав лицо, детектив поставил пиалу на стол. Дедок одобрительно покивал головой.

– Что привело тебя в мой дом, самурай? – спросил Мисима-Ли приятным глубоким голосом.

Коллингейм завис. Что привело?.. В его дом?.. Самурай?..

– Й-я вообще на массаж. По записи, – выдавил он. – На три часа.

Дедок глотнул месиво из пиалы и улыбнулся:

– А я, не дождавшись клиента, решил помедитировать. Те, кто скоропалительно записываются, редко приходят, – стал рассказывать хозяин, опустив пиалу на стол. – И вдруг в дверях вы: бесшумный, безмолвный и решительный, будто не на массаж, а по мою душу пришли. А как прощаться с миром без чая?

– Это – чай? – Алекс сделал еще одни глоток. Ощущение было, будто позвоночник продрало ёршиком. – А из чего?

– Из чая, – посмеиваясь, ответил дедок. – Из зеленого чая. Благодарю вас, это была прекрасная чайная церемония, – он склонил голову, приложив руку к груди. – С терпким вкусом долга, бодрящей свежестью верности и горькой ноткой отчаянной любви. После такого нестрашно и встретить смерть.

– М-может, всё же лучше массаж? – совсем запутавшись в происходящем, предложил Алекс.

Дедок тихо рассмеялся.

– Массаж однозначно лучше, – согласился он и повел рукой в сторону стены.

Панели разъехались, открывая вид на еще одну часть садика. Там, в тени дома, журчал небольшой фонтанчик. Ну, как фонтанчик… Водопадик, скорее. Вода стекала по столбику из камней в небольшой прудик, берега которого окаймляли камни и зелень. Короче, отпадный водопадик. Алекс с трудом перевел взгляд обратно на дедка. И непроизвольно вернулся к водопаду. Детектив взял в руку пиалу и снова сделал глоток. Пляжи, пальмы, шикарные отели и рядом не стояли с этим тихим домиком с маленьким отпадным водопадиком. Здесь, именно здесь был отдых. Покой и умиротворение.

Алекс поставил пиалу на стол и почтительно поклонился верхней частью корпуса.

– Кэндзабуро Мисима, – представился дедок.

– Алекзандер Коллингейм, – ответил ему детектив.

– Разоблачайся, самурай, – массажист указал Алексу в сторону расстеленной простыни.

– Почему вы называете меня «самураем»? – спросил детектив, осторожно вставая с пяток – ноги слегка затекли.

– У тебя тело воина, – ровно ответил массажист. – Взгляд воина. Как ты зарабатываешь на жизнь?

– Секьюрити, – с честным видом сорвал Алекс.

Если Чжан Ли может соврать про свое имя, то Алекс Коллингейм – про свою профессию. Вообще-то он планировал представиться лоховатым охранником, у которого мозг переродился в мускулы, а в пустоте черепа разрослась лобная кость. Но под проницательным взглядом лже-джапаниза Алекс робел, как подросток перед директором школы, поэтому врать старался правдоподобно.

– И работа самурая – охранять своего даймё.

Что такое «даймё», детектив не знал, но по смыслу было нетрудно догадаться. Коллингейм снял футболку и шорты и повесил их на крючки, прикрепленные к стене. Оставшись в одних плавках, он сел на простынь.

– На живот, пожалуйста, – попросил массажист, и Алекс улегся.

«Подушка» была не просто в цвет дерева, она была из дерева. Грудь и бедренные кости выразили недовольство жесткостью ложа. Массажист твердыми пальчиками стал ощупывать пациента. Местами болезненно. Коллингейм тяжело вздохнул.

– Вы, Алекс, много времени проводите сидя, – сурово сказал Мисима-Чжан, и детектив напрягся в ожидании разоблачения. – Вам необходимо спать на твердом, чтобы дать возможность позвоночнику восстановиться.

Разговоры о работе в данный момент не способствовали душевному равновесию, поэтому Коллингейм постарался перевести тему.

– Мисима-сан, – начал он, – у вас удивительный дом. И сад. Наверное, непросто было создать такое?

– Владелец курорта – мой давний клиент, – поделился массажист. – Когда я поделился с ним своим желанием уйти от суеты, он предложил мне место здесь. – И чуть нараспев процитировал: – «Голодный ветер Ищет лист сухой средь скал. Нет жизни в камне».

Алекс не относил себя к романтичным особам. Наоборот. А уж поэтичным юношей он не был даже в те времена, когда был юношей. Но почему-то при словах лже-Мисимы словно увидел себя на Гедеоне, где среди небоскребов нет места не то что жизни, даже сухому листу.

Пока детектив предавался философии, массажист поднялся, подошел к стене и вернулся. И Коллингейм ощутил на лопатках масленое касание. Руки массажиста заскользили по спине. Твердые пальцы находили какие-то болезненные точки, но вместе с болью проходила скованность в теле.

– Как здорово, что Лола посоветовала мне вас, – произнес Алекс, пока еще был в силах что-то говорить, потому что апатия и блаженство накатывали на него бархатистыми волнами.

– Она вам уступила свое время? – удивился Мисима.

– Не, честно говоря, не очень понимаю, что произошло, но я вчера случайно с ней познакомился, мы договорились встретиться, а сегодня я узнал, что она утром куда-то скоропостижно уехала.

– Возможно, она нашла свой икигай, – предположил массажист, не отрываясь от работы.

– Икигай?

– Цель в жизни, смысл, источник радости, то, ради чего хочется просыпаться по утрам, – пояснил лже-джапаниз. – Мисс Лола… «Напрасно тянет Корни увядший розы куст В пустой колодец», – продекламировал массажист.

– Видимо, «икигай», который Лола нашла, разбудил в ней утром желание не только проснуться, но и в кратчайшие сроки покинуть Парадиз, – сообщил Алекс.

– «Безлунна ночь и Беспросветна, но она Рождает утро», – массажист в очередной раз ответил цветистой фразой. – Внутренний кодекс самурая заставляет тебя печься о слабых. Но слабый может стать сильнее только сам.

Алекс задумался. Но бархатные волны, одна за другой, разбивали мысли на море брызг. Он проснулся от легкого похлопывания по плечу. Коллингейм сел. Улыбающийся Мисима протянул детективу пиалу с холодной водой. Он глотнул. В голове, как и во всем теле, была легкость. Ему следовало подумать. Хорошо подумать. Сполоснуться в море, закрыться в номере и подумать.

Глава 8

Когда Коллингейм покинул дом, на улице посвежело. Или правильнее было выразиться «на дворе»? Или «в саду»? Собственно, это было некритично, потому что посвежело везде: и на улице, и во дворе, и в саду, и на пляже. Прохладный ветерок гонял по дорожкам змейки из песка. В синем небе белели длинные, изящно-прозрачные перья облаков, обещая смену погоды. Когда переодевшийся детектив вышел к морю, горизонт темнел тучами. Пока далекими, но комм уже обновил прогноз погоды, уведомляя отдыхающих о приближении циклона. Дожди ожидались недолгие – от силы на пару дней. Но тропические. Закат по метеоусловиям отменялся. Зато теперь ничто не могло помешать детективу погрузиться в материалы дела.

Себастьян уже прислал файлы. С Алекс начал с первого, по порядку. В целях конспирации (паранойя, подхваченная половым путем от Тайни в прошлую встречу, стремительно прогрессировала) детектив надел гарнитуру. Коллингейм привык использовать ее в бою. Галозапись, которая проецировалась прямо перед глазом, немного сбивала. Казалось, что детектив одновременно и в номере, и в незнакомом кабинете. То, что запись делалась точно такой же гарнитурой, ощущения только усугубляло.

Алекс видел перед собой девушку лет двадцати пяти. Или старше. Но дерзкая ассиметричная стрижка, разноцветные перья волос, радужные тоннели в ушах, татуировка на шее и беззаботная улыбка во весь рот ее молодили. Как и привычка жевать.

– Привет, меня зовут Саманта Локсби, – произнесла она, кривя рот из-за жвачки. И протянула руку.

– Хэлли Купер, но все зовут меня Тайни[1].

Голос Роул звучал непривычно. Может, чуть грубовато. А может, дело было в том, что Алекс словно очутился в виртуальной игре, где он был женщиной. По крайней мере, именно такое впечатление создавала гарнитура. Будто это он пожимал руку Саманте, только рука его была женской.

– Ну, если ты Тайни, то я – Нана[2], – рассмеялась косметутка. Она действительно была на полголовы ниже китиарки.

Роул не издала ни звука, но почему-то детектив был уверен, что она улыбалась.

– Садись, рассказывай, чё, – таутированная хозяйка кабинета указала клиентке на анатомическую кушетку, сейчас сложенную в кресло.

Беглый взгляд Роул выхватил из обстановки многочисленную аппаратуру, баночки, тюбики, кисточки, пакетики и шпатели. И огромный зеркальный трельяж, в который Алекс смотрелся и видел Тайни. С этим делом и крышей сдвинуться недолго…

– Чего желает мисси? – чавкая, спросила Саманта.

– Мисс, – поправила ее китиарка. – А лучше просто по имени.

– По имени – так по имени. Хэлли, есть пожелания? Вообще, у тебя кожа чистая, чё. Как ухаживаешь?

Роул что-то рассказывала про лосьоны, тоники, крема и сыворотки, а Алекс глядел в зеркало.

Тайни в зеркале была… Тайни. С непослушными черными кудряшками, которые никак не хотели укладываться в прическу. С огромными карими глазами на похудевшем от тревог лице. С тонким носиком и бледной кожей. С нежно-розовыми губами, чуть прихваченными блеском. Совсем как на Атоване у оцепления вокруг места убийства Хельги Стоунбридж. Только тогда Роул была незнакомкой, а теперь – его… Детектив задумался. А теперь – его Тайни.