Читать онлайн Сезон охоты на кротов бесплатно
Пролог
Москва, вечер пятницы, центр
Вечер уже сковал столицу дорожными пробками. Служащие и студенты торопились домой, толпились у метро, с тоской поглядывая на искрящиеся словно в праздничный день автобусы – каждому из них добираться до дома еще недобрые полтора, а то и два часа.
Из ресторана на Малой Бронной вышел невысокий мужчина в черном пальто, поднял воротник, укрываясь от порыва промозглого ветра. Чуть не поскользнулся на мраморных ступенях.
– Черт подери, – пробормотал, успех схватиться за золоченый поручень.
К нему поторопился швейцар:
– Вам помочь?
– Отвали, – бросил мужчина в пальто, даже не удостоив швейцара взгляда.
Мужчина был сильно не в духе. Неудачная неделя завершилась неудачной встречей. Следовало ожидать значительных финансовых потерь. Но впереди – выходные, мужчина надеялся, что ему удастся минимизировать потери.
«Надо думать», – отметил он про себя и посмотрел на приближающийся к крыльцу черный автомобиль представительского класса. Шагнул к нему.
– Константин Игоревич? – его окликнул тихий голос, показавшийся ему чем-то знакомым.
Мужчина оглянулся: худощавый незнакомец в дешевой спортивной куртке с надвинутым на глаза капюшоном.
– Я не подаю сегодня, – хотел пошутить Константин.
– Напрасно…
В руках незнакомца мелькнуло что-то темное и злое. Оно полыхнуло ослепительно белым, в одно мгновение расплескав по груди кипяток. Константин ахнул и хотел выругаться, но слова застряли в горле, пропустив лишь невнятный хрип, а в груди стало внезапно холодно.
Мужчина схватился за грудь, с недоумением взглянул на испачканные чем-то красным пальцы.
– Привет от…
Он не расслышал, от кого «привет» – заглушил грохот музыки, вырвавшийся из окна проехавшего мимо автомобиля. Асфальт, черный от надвигающейся ночи, будто бы накренился и встал на дыбы, ударив Константина в лицо. В ушах застыл визг тормозов, женский крик и топот ног. Но все последние звуки смешались в общий гул, который, как это было ни странно, не трогал мужчину. Ему стало холодно.
А потом наступила тьма.
Глава 1. Библионочь
– Виктория Владимировна, ну нет у меня на это денег! – директор школы, немолодой уже, но еще не потерявший привлекательности шатен, смотрел на посетительницу, морщась, словно от зубной боли. – Вы поймите, у меня бюджет, все подотчетно и такие траты нужно как-то заранее согласовывать…
– А как я могу заранее согласовывать, если у вас сперва отпуск, потом первое сентября на носу, потом первое сентября в печенках, потом проверка, потом родительские собрания, потом еще что-то… Я за вами с мая хожу, с мая! И у вас одни и те же отговорки!
– Но позвольте, милая моя Виктория Владимировна… – директор школы вцепился в собственные волосы, будто намереваясь сорвать с себя скальп. – Это не отговорки.
– Но вы мне одно и то же говорите.
– Потому что обстоятельства не меняются и мне нечего вам сказать нового. Хотите провести мероприятие – я «за», но денег нет.
И демонстрируя, что разговор завершен, он рухнул в кресло и отвернулся.
Виктория вздохнула:
– Денег нет, но «галочку» поставить вы хотите, – подытожила она.
Директор беззастенчиво кивнул:
– Именно так.
– Ну, хорошо же!
Фраза провучала как угроза. То, с каким грохотом захлопнулась за Викторией дверь – тем более. Директор с сожалением посмотрел вслед убегающей из его кабинета сотруднице. Молодая, инициативная библиотекарь – новая головная боль в его сердце. Хотя его предупреждали с ее прежней работы о не в меру инициативном характере библиотекаря… «Но кто ж знал, что до такой степени…» – он покачал головой и вернулся к учебному плану.
Тем временем Тори, как звали ее старшеклассники, стремительно бежала на третий этаж, в учительскую. Темные волосы, собранные в непременный «хвост», растрепались, глаза горели, а в голове крутились запоздало придуманные фразы, которые, будь они придуманы вовремя, должны были убедить начальство поддержать ее идею провести библионочь в школе. Там было и про пропаганду чтения, и про госпрограмму, и про пополнение библиотечного фонда, и про детей, которые снова вернутся в библиотеку, чтобы найти новые интересные книги.
«Ну ничего, вы еще увидите!» – бормотала Тори, направляясь по коридору и не обращая на смешки старшеклассников – они давно прозвали ее «Торпедой» за эту самую привычку бежать, сшибая углы.
Она хотела пригласить местных писателей, договориться о мастер-классах, проработала программу с учителями русского языка и литературы, подключила учителя МХК и преподавателей иностранного: одну провести лекцию об исторической прозе, других – взять на себя зарубежную литературу. Была еще идея сделать театральную постановку, но на костюмы и декорации точно не набрала бы денег. Даже ту небольшую смету, которую она подготовила – на закупку книг, цветы приглашенным гостям, «книжный» буфет с десертами и напитками из литературных вселенных, освещение и печать информационных флаеров, директор не утвердил. «Нет средств», – отрезал он.
Виктория влетела в учительскую, надеясь, что застанет там Александру Ивановну, учителя истории и классного руководителя 7 «Б». Александра была старше Виктории, опытнее в подобных делах, а потому сразу сказала коллеге – ничего не выйдет.
– Да и зачем оно тебе? Зарплату не прибавит, а руководству понравится, потом требовать начнет. Это как крокодилу – сунь палец в пасть, откусит по локоть.
Увидев растрепанную и злую Тори, Александра понимающе улыбнулась, поправила модные очки, водрузив их обратно на переносицу:
– Не дал? – спросила.
– Нет.
– А что я тебе говорила… Брось ты это все.
– Ну скучно же, Саша так работать! – Виктория металась вдоль стены от двери до окна и обратно. – Выдать книжки, видеть потухшие глаза у детей… Это же невыносимо!
Александра скептически хмыкнула:
– А ты надеешься их одним мероприятием разжечь, эти глаза? Сотни педагогов не могут, а ты сможешь?
– Может, и не одним, – Тори, наконец, перестала метаться, устало опустилась на диванчик, задумчиво взяла из вазочки печенье и надкусила. – Но это ведь не может быть не интересно – узнать что-то новое. Понятно, что не все увлечены литературой, это нормально, но мы пригласили бы кого-то из нонфика…
– Из чего?
– Из нехудожественной литературы, – Тори проигнорировала иронию в голосе коллеги. – Например, о психологии. Ребятам, кто готовится к ОГЭ и ЕГЭ, это может быть полезно… Сейчас же можно сделать онлайн, пригласить хоть из Москвы, хоть из Питера автора. Можно узнать изнанку издательского мира, позвать на встречу редактора…
– И прям прибегут все к тебе, в школу?
– Ну почему нет?! Они ведь тоже люди, тоже болеют чтением… Иначе бы не работали в этой сфере…
Тори уже чуть не плакала.
Александра, с сомнением покосившись на дверь, сверилась с расписанием, встала и взяла со стола ежедневник. Остановившись перед Тори, присела рядом с ней.
– Ну не расстраивайся ты так, – она положила ладонь на колено Виктории. – Есть у меня одна мыслишка, но ее надо очень деликатно обдумать…
– Какая мыслишка? – Виктория посмотрела на коллегу.
Та ухмыльнулась:
– Я сперва с Василием Егорычем переговорю, чтобы тебя понапрасну не обнадеживать…
Василий Егорович – это директор школы. Тори кивнула – все равно других вариантов у нее не было.
* * *
Утром следующего дня к ней в библиотеку заглянула Александра. Выглядела она довольной, что сразу внушило Тори надежду.
– Я переговорила с директором, он одобрил, – сообщила она и заговорщицки подмигнула.
– Что одобрил-то?
– Ко мне в класс пришел новенький, Илантьев Денис…
– Сын Илатьева? – ахнула Тори. – Не знала, что он вернулся в город.
Антон Илантьев был крупным предпринимателем в городе, владел несколькими торговыми центрами, строительными компаниями, крупнейшим в регионе пиар агентством. Последние три года он жил в столице, наведываясь в город весьма редко.
– Вернулся, – Александра кивнула. – Ходят слухи, что хочет баллотироваться в мэры. Но это не точно, сама понимаешь.
– И что ты предлагаешь, попросить денег у него?
Александра кивнула:
– Если слухи верны и он в самом деле нацелился в политику, то публичное мероприятие ему для старта будет кстати. Деньги для него не ахти какие, а заявить о себе он сможет весьма неплохо. так что… Я бы попробовала, будь у меня такая же одержимость какой-то идеей, как у тебя с этой твоей библионочью.
Тори задумалась.
– А как с ним встретиться?
– Я дам тебе его телефон, который он указал в анкете для связи. Скорее всего, это его секретарь. Позвони, запишись на встречу. Расскажи свою задумку. Вдруг он заинтересуется.
Александра протянула Тори вырванный из тетради клетчатый лист, на котором аккуратным размашистым почерков был выведен городской номер. Виктория неуверенно придвинула его к себе – идея Александры была стоящей, но выступить в роли попрошайки оказалось слишком унизительно. Дождавшись, когда снова останется одна, Тори убрала листок с номером местного олигарха.
На следующей перемене в библиотеку заглянула Лиза Работина из 5 «А»:
– Виктория Владимировна, а мы когда начнем репетировать?
Лиза тоже уже слышала идею проведения в школе библионочи, тоже ею загорелась. Тори опустила глаза:
– Пока ничего не знаю, Лиза. Как только что-то прояснится я всем обязательно объявлю.
Девочка убежала, оставив на душе Тори тревогу – она стольким людям успела рассказать о задумке, стольких зажечь ею, что сейчас сердце горело от стыда и неловкости. Отступать уже некуда.
Дождавшись, когда шум в коридорах утихнет и начнется урок, Виктория снова достала оставленный Александрой номер и набрала его. Ей ответили почти сразу. Приятный мужской голос – немного уставший, чуть с хрипотцой – отозвался:
– Добрый день, слушаю вас.
Тори запнулась, вспоминая заранее заготовленную фразу:
– Добрый день, мне этот номер дала Александра Ивановна Соломина, классный руководитель Дениса Силантьева, сына Антона Сергеевича. Меня зовут Виктория, я библиотекарь в школе Дениса.
– О, даже так… И что натворил мой оболтус?
Тори опешила.
– «Мой оболтус», – машинально повторила. – Простите, разве вы не секретарь Антона Сергеевича?
– Нет, конечно, с чего вы взяли, – голос был молодой и сосредоточенно-настороженный. – Я специально оставил свой личный номер… Денис у меня не всегда спокойный ребенок, тем более у него сейчас сложный период. Так что он натворил? Сжег ценный экземпляр «Мертвых душ»?
– Простите, не подумала… Нет-нет, дело не в Денисе, – Тори немного успела собраться с мыслями. – Мой вопрос не касается вашего сына… Мы могли бы встретиться?
Антон удивленно хмыкнул:
– Да, не вопрос. Вам удобно подъехать часика в четыре ко мне в офис?
Тори было удобно. Хоть и очень неловко.
– Да… Спасибо, что согласились уделить мне время.
– Не вопрос, – по голосу – предельно вежливому, но какому-то отчужденному, Тори поняла, что бизнесмен сразу догадался, что она будет просить его о деньгах, и от этого покраснела еще больше. Но обратной дороги не было – она уже напросилась на встречу.
Коря себя за то, что вообще затеяла эту историю с библионочью, она собралась и к четырем часам направилась в центр, к офису «Мегастройинвеста»
Это было современное десятиэтажное здание из стекла и бетона, на парковке которого можно было всегда найти автомобили стоимостью в половину городского бюджета. Тори замедлила шаг, проходя через нее – хотела попробовать угадать машину Илантьева. В углу поблескивала черными глазированными боками новенькая Тойота. Почему-то Тори решила, что Илантьев должен ездить именно на такой машине – пафосной, массивной, с благородным профилем и надменным водителем за рулем. «Хотя, почему надменным», – одернула она себя, – Илантьев же согласился с ней встретиться, прекрасно понимая, что она идет к нему за деньгами. Единственная интрига – сумма. Вероятно, олигарх ожидает что-то с шестью нулями. «Ну, тут я его удивлю», – усмехнулась Тори, входя в фойе.
В зоне ресепшен ее ждали – стоило ей сообщить, что у нее встреча с Антоном Сергеевичем, как девушка-администратор кивнула и пригласила пройти за собой:
– Антон Сергеевич вас ждет…
«Надо же», – отметила про себя Тори, следуя за улыбчивой девушкой. Та провела ее на седьмой этаж, где оказалась зона переговорных. Просторный конференц-зал, холл для брифингов, уютный лофт для кофе-брейков, серия стеклянных «аквариумов» для переговоров. Вот к одному из таких ее и подвела администратор Татьяна – именно такое имя прочитала Виктория на бейджике девушки.
– Антон Сергеевич сейчас подойдет, – сообщила та, распахивая перед гостьей двери. – Чай, кофе желаете?
– Нет, спасибо, – смутилась Тори.
«В конце концов, что я выдумываю, я ведь не для себя прошу, а для дела. И не какую-то заоблачную сумму, я могу подтвердить каждую копейку», – успокаивала она себя. В ожидании олигарха она поставила сумку на стул, сняла плащ, повесила его на вешалку. Стянула с шеи шелковый шарф и пристроила его туда же, поверх плаща. Оправила блузку. Тайком, посмотрев через прозрачные стекла, чем занимается администратор, устроившаяся за дверью у стойки секретарей, и не появился ли Антон Илантьев, взяла со стола салфетку и протерла ею пыль с носков ботинок. За дверью почудилось движение и Тори, замешавшись, сунула перепачканную салфетку себе в карман джинсов.
Обернулась как раз в тот момент, когда двери распахнулись, пропуская внутрь переговорной худощавого мужчину чуть за сорок. Светлые, с сединой, волосы коротко острижены, ясно-голубые глаза смотрели приветливо, с вежливым интересом, и улыбались. Мужчина стремительно пересек помещение и протянул руку:
– Антон Илантьев, добрый день.
Он весь был собранный и стремительный, словно сжатая пружина, напряженный, но чувствовалось, что это его естественное состояние. Он сел за стол, сделал приглашающий жест Тори. Поправив рукава пиджака, положил локти на стол.
– Я вас слушаю.
«Вот в этом они все, деловые люди, – отметила Виктория, разглядывая его особенно светлые на загорелом лице глаза. – Ни мгновения робости, ни секунды на раздумья. Сразу быка за рога и вперед, на амбразуру».
Илантьев молчал, продолжая разглядывать свою гостью. Та смутилась, поправила выбившуюся из прически прядь волос, заправила ее за ухо. Откашлялась.
– Меня зовут Виктория Владимировна Римская. Я библиотекарь в школе вашего сына, Дениса. Есть идея организовать библионочь в школе… ну, ясное дело, что это никакая не ночь будет, а просто вечер… Пригласить местных авторов, сделать видеоконференцию с кем-то из известных писателей, редакторов. Показать изнанку писательского и литературного мира, провести мастер-классы, рассказать о книжных новинках, подискутировать, дать возможность ребятам найти единомышленников, пообщаться неформально…
Илантьев, откинувшись на спинку стула, повернулся к ней чуть боком. Слушал внимательно, не отвлекался и не задавал вопросов. Тори замолчала. Повисла неловкая пауза.
– А от меня вы что хотите? Я не литератор, вряд ли смогу рассказать школьникам что-то стоящее… – Он обезоруживающе улыбнулся.
– А нет, я и не думала… В смысле, не думала вас звать в качестве гостя. Я с гораздо более прозаической просьбой. Мне не выделяют финансирование, – она покраснела и отвела взгляд, с ужасом представив, что он ей сейчас откажет. встанет и так же стремительно покинет переговорную, а она останется, как нищенка, которой отказали в милостыне и выкинули из благородного дома.
Илантьев молчал.
– Ясно. И о какой сумме идет речь?
– Пятьдесят шесть тысяч, – Виктория тороплива полезла в сумку, вспомнив, что у нее с собой смета. Вытащила файл и положила перед хозяином «Мегастройинвеста».
Тот притянул к себе бумаги, посмотрел распечатки с сайтов, на котором были указаны цена на необходимое оборудование, инвентарь, стоимость букетов и прочего.
Поднял удивленный взгляд.
– И все?
– Ну, да…
Он усмехнулся:
– Я просто удивился, потому что буквально вчера мне сотрудники делали смету на сопровождение переговоров с китайцами, так там сумма ровно в десять раз больше.
– Ну, так то китайцы, – Тори уклончиво пожала плечами, почувствовав, будто подвела неизвестных ей сотрудников «Мегастройинвеста». – Я пришла просить вас выступить в качестве спонсора этого мероприятия… Если это возможно, конечно.
В переговорной повисла неловкая пауза, во время которой Илантьев продолжал разглядывать свою гостью, а та – краснеть и отводить взгляд. При том, чем дольше длилась пауза, тем более пунцовыми становились щеки посетительницы. Наконец, он вздохнул:
– Даже не знал, что в наших школах еще остались такие увлеченные люди. Значит, не зря я привез сюда Дэна. – Он достал из кармана сотовый телефон. Спросил у Виктории: – Какой у вас номер?
Молодая женщина продиктовала автоматически ему номер – Илантьев умел говорить так, что его распоряжения исполнялись мгновенно и безропотно, а в следующее мгновение Виктория получила уведомление о зачислении суммы на счет. У нее округлились глаза и покраснел лоб:
– Это в два раза больше, чем я просила, – растерянно пробормотала.
Илантьев встал:
– Вы ведь гуманитарий, как я понимаю, не бухгалтер, не экономист… – Тори качнула головой в знак согласия и тоже встала следом за хозяином кабинета. – Думаю, не имея профильных навыков, вы все-таки допустили досадный промах в подсчетах, который выйдет вам боком в ближайшее время…
Он направился к выходу.
Тори поторопилась за ним:
– Погодите, но ведь так нельзя! Как я буду отчитываться перед вами за полученные деньги, как вернуть остаток… Наверно, нужно подписать договор.
Илантьев внезапно остановился, повернулся к своей посетительнице и посмотрел на нее сверху вниз – он оказался значительно выше Виктории. В глазах блеснуло ирония:
– То есть вы искренне уверены, вам будет, что возвращать?
Тори опешила, моргнула. Поймав на себе его снисходительно-удивленную улыбку, отвела взгляд, затылок взмок, на висках выступила испарина – такой суммы у нее не бывало на счете даже в день получения зарплаты.
– Ну, конечно. Я же все подсчитала…
Илантьев фыркнул – скептически, как показалось Виктории – и толкнул дверь:
– У вас там как минимум одна ошибка… – Он покосился на молодую женщину через плечо, улыбнулся по-мальчишески озорно: – У вас колонки в таблице неправильно перемножены на второй странице. Отсюда и итоговая сумма ниже факта.
– Не может такого быть, – Виктория застыла соляным столбом, мечтая поскорее провалиться сквозь мраморный пол.
Илантьев засмеялся в голос:
– Может-может… Вы проверьте!
Он уже подошел к лифту, когда услышал охрипший голос библиотекаря:
– Спасибо! Мы укажем на всех буклетах, что «Мегастройинвест» стали спонсором нашей библионочи!
Илантьев остановился, резко развернулся и подошел к Виктории:
– А вот это я прошу вас не делать…
– Но… почему?
Мужчина уклончиво отмахнулся:
– Долгая история. Но я не хочу, чтобы моя фирма где-то была упомянута… Тем более, правды ради, деньги вы получили от меня как от частного лица, с моего личного банковского счета. Так что «Мегастройинвест» к вашей библионочи не имеет никакого отношения, – сообщил он, уже ныряя в кабину подъехавшего лифта, и неожиданно подмигнул Виктории.
Та на короткое время потеряла дар речи. Она так и стояла, чуть приоткрыв рот, пока шум поднимающегося на верхний этаж лифта не стих.
– Пойдемте? Я вас провожу, – рядом оказалась девушка-администратор, приглашая в кабину соседнего лифта. Тори пошла за ней, словно околдованная – у нее появились деньги на проект, о котором она мечтала уже несколько лет. Она будет экономной и постарается уложиться в пресловутые пятьдесят шесть тысяч рублей, а остальные вернет олигарху.
С такой уверенностью Виктория Владимировна Римская вышла с закованного в бетон и хрусталь здание «Мегастройинвеста», пересекла парковку с дорогими машинами, на ходу отметив, что шикарная Тойота, которую она обозначила как машину Илантьева, на стоянке отсутствовала. Она шла и не чувствовала, как ей в спину смотрел хозяин десятиэтажного бизнес-центра.
Глава 2. Отец
Антон Илантьев, вернувшись в свой кабинет, попросил секретаря принести ему кофе. Сам на ходу достал сотовый и набрал номер.
– Ты дома?
– Да, – резко ответили. – Ты меня контролируешь?
Антон отрезал:
– Я о тебе забочусь… Мария Львовна уже ушла?
Такой же раздраженный ответ:
– Да.
– Тогда суп на плите, поешь и садись за уроки. В семь за тобой заедет водитель, отвезет на самбо.
– Ес сэр, – отрезал собеседник на другом конце города. Сергей даже мог представить взъерошенную макушку и злые глаза говорившего.
Он нажал «отбой». С сыном отношения не ладились.
Секретарь принесла кофе, поставила на столик у окна и тактично удалилась. Антон стоял, отвернувшись и наблюдал, как парковку пересекает молодая библиотекарь из школы его сына. Виктория Римская. Хрупкая, будто сделанная из стекла, молодая женщина с бледной фарфоровой кожей и перепуганными глазами. Она смешно морщила нос, когда речь зашла о цифрах, и смущалась, когда он обнаружил ошибки в смете.
Ольга, вторая жена Антона, любила книги. После нее осталась большая библиотека. Разноцветные корешки, которые смотрели на Антона с легким укором – он не прикасался к ним с самой смерти Ольги. Думал уже передать в библиотеку, но малодушно откладывал это, словно еще надеясь, что их хозяйка вернется. «Может, появление Виктории Римской – это знак?» – отметил рассеянно.
Вечером, за ужином, спросил у Дениса:
– Как дела в школе?
Парень оторвал взгляд от тарелки, даже не потрудившись скрыть презрительное недоумение:
– Это допрос? Нормально дела…
В столовую, привлеченный резкими голосами Антона и Дениса, зашел лабрадор. Вытянув шею, посмотрел на хозяина, перевел темный взгляд на Дениса и сел рядом с ним, уткнувшись темным носом в колено. Бунька – как по-домашнему звали палевого ретривера Бонифация Болоньезе в семье Илантьевых – вздохнул: ссоры он не любил. Антон, бросив короткий взгляд на собаку, откинулся на спинку стула:
– Учебники получил?
Денис отправил в рот кусок отбивной:
– Сегодня пятнадцатое сентября, – пробубнил, не дожевав. – Как ты думаешь я учился все это время? – парень бросил еще один короткий и злой взгляд, отвернулся. Бунька опустился на пол, положил морду на ноги парня.
«Да, в самом деле, глупо получилось», – отметил про себя Антон, вслух уточнил:
– Слышал, там у вас какая-то история с библионочью намечается… Тебе это интересно?
Парень фыркнул:
– Да вот еще, нудятина. Кому это надо?
Антон пожал плечами, сердце сжалось – хоть сын и ершился, но в кои веки не убегал.
– Не знаю, мне было бы наверно интересно. Встреча с писателем, мастер класс о сюжете или об изнанке писательского мира… – Он посмотрел в потолок, вспоминая, что там еще рассказывала Виктория Римская о своем проекте.
Денис посмотрел на него с подлинным удивлением, но на этот раз без раздражения и показного презрения.
– Тебе? Ну, тогда это точно олдовское занудство, если даже тебе было бы интересно. – Он встал, собираясь уходить. Бунька посмотрел на него вопросительно, намереваясь последовать за парнем.
– То есть, чтобы тебя чем-то заинтересовать, мне просто нужно сказать, что мне это не нравится? Так просто? – Антон усмехнулся. – Окей. Мне категорически не нравится, что ты бросил шахматы…
Сын закатил глаза:
– Это не так работает, отец. Я знаю, что ты на самом деле хочешь, чтобы я занимался шахматами, поэтому твои слова ничего не значат.
Парень взъерошил волосы, сунул руки в карманы широких домашних джинсов и направился к выходу из столовой.
– Но факт самого противоречия моему мнению ты не отрицаешь? – отец выжидательно уставился в спину подростка.
Тот резко обернулся и сейчас прожигал взглядом переносицу, не находясь, что ответить. Не придумав ничего стоящего, просто фыркнул, снова нацепил презрительно-равнодушную гримасу и убежал в свою комнату. Лабрадор, собравшийся было за ним, снова сел, вильнул хвостом и обернулся на хозяина. Антон бросил сыну в спину:
– Покинув место спора ты автоматически признал, что я прав. Запомни это! – и подмигнул псу.
Настроение испортилось. Собака подошла к хозяину, подставила под руку лобастую голову, настойчиво предлагая себя погладить.
Антон наклонился и, обхватив пса за шею, уткнулся в макушку – она пахла мокрым лесом и осенью, Бунька недавно вернулся с прогулки.
После смерти Ольги Антон надеялся, что они с сыном сблизятся – у Дениса были не слишком хорошие отношения с мачехой: ревность, помноженная на взаимные претензии, – плохой помощник. Но все оказалось ровно наоборот – Денис перестал общаться, ушел в глухую оборону и игнорировал все попытки отца наладить общий язык. «Переходный возраст», – предполагал отец Антона. «У мальчика травма», – подсказывала мать.
А сам Антон понимал, что в какой-то момент упустил сына. Тот и так не мог простить ему развод с матерью, так еще и сейчас, когда он привез его на свою малую родину, к родителям и подальше от столичной суеты, воспринял это как вмешательство в его личное пространство.
«Пространство», – отстраненно повторил Антон за сыном, снова удивляясь, откуда у нынешней молодежи столь трепетное ощущение собственных границ при полном игнорировании границ чужих. Мужчина встал из-за стола, подошел к окну.
Во дворе начинался дождь. Мелкая взвесь сыпалась из набухших непогодой туч, серебрила тротуарную плитку пешеходных дорожек благоустроенного жилого комплекса. Золотистая листва обмякла, деревья ссутулились и поглядывали мрачно и неприветливо, шелестя на ветру полуголыми ветвями. Осень пришла ранняя, дождливая, не одарив город ни ласковым солнцем, ни ароматом яблок. Мужчина поежился и скрестил руки на груди.
Решение далось легко – он взял сотовый, открыл в нем браузер и нашел телефон администрации школы и набрал номер. Конечно, ему никто не ответил – на часах уже было около семи часов.
Антон поискал в телефонной книге номер классной руководительницы сына.
– Александра Ивановна, добрый вечер, – поздоровался. – Это Антон Илантьев. Ко мне сегодня приходила Виктория Римская, из вашей школы… А, нет-нет, что мой номер дали это не проблема, это как раз тот номер, который был заведен для таких целей… Я по другому вопросу. Вы могли бы мне дать номер Виктории или попросить ее перезвонить мне еще раз? У меня появилась идея насчет библионочи, хотел обсудить с ней.
Бунька, устроившийся было под окном и задремавший под голос хозяина, приоткрыл глаза, наблюдая за кем-то за спиной Антона. Хлопнул по паркету хвостом и широко улыбнулся в ожидании игры. Мужчина почувствовал между лопатками взгляд, обернулся – сын замер в дверях, смотрел хмуро.
Антон прикрыл динамик рукой:
– Подслушивать нехорошо…
– Ты специально, да? – Сын, казалось, был разъярен. – Ты зачем прикопался к этой библионочи?!
Антон покачал головой:
– Ваша библиотекарь обратилась за помощью, я не отказал. Имею я право как родитель участвовать в жизни твоей школы?
Сын закатил глаза, выдохнул:
– Блииин, меня и так все мажором считают, а тут ты еще со своими деньгами лезешь! Ну нафига, а?!
Александра как раз закончила диктовать номер Виктории, который Антон торопливо записал на салфетке. Поблагодарил и попрощался. Посмотрел на сына:
– Чтобы тебя не считали мажором, надо не вести себя как мажор, – он поднял вверх указательный палец. И кивнул на записанный номер. – И вот это отличный повод доказать это… Но ты можешь продолжать играть роль обиженного на весь свет папенькиного сынка.
Парень чертыхнулся и убежал. Антон коротко посмотрел ему в след, спрятав довольную ухмылку – его оружие действовало, сын злился, обижался, но не запирался. Собравшись с мыслями, мужчина набрал номер.
– Доброго вечера, Виктория Владимировна. Это Антон Илантьев…
Он почувствовал, как девушка насторожилась. Даже легко представил, как медленно она села на диван или стул – что там у нее могло быть рядом.
– Слушаю вас, – прошептала Тори, кивнув для убедительности, хотя, конечно, собеседник не мог видеть ее движения.
Антон откашлялся.
– Я не очень люблю вмешиваться в уже сложившиеся идеи и проекты, но все-таки вам предложу одну штуку, вдруг она вам покажется занятной.
– Я вас слушаю, – повторила Виктория. Ее голос стал еще более напряженным.
– Мне понравилась идея библионочи, это во-первых. Во-вторых, я готов помогать на общественных началах, и вы можете на меня рассчитывать как на родителя одного из учеников…
– Сп-пасибо, – отозвалась, словно эхо, девушка.
Антон усмехнулся:
– Я не навязываюсь, но иногда пара крепких мужских рук творит чудеса, – сказал и подумал, как двусмысленно это прозвучало, мысленно отругал себя. – Тем более, если вас заинтересует моя идея, работы окажется сильно больше.
«Да говори ты уже!» – поторопил себя Илантьев, не понимая, зачем затеял такое длительное и нудное вступление. На пороге снова показался сын, замер, сунув руки в карманы джинсов. Антон сделал вид, что не заметил парня, отвернулся к окну:
– «Мегастройинвест» – большая контора даже по московским меркам, много сотрудников, многие женаты, с детьми. Кто-то даже учится в вашей школе…
– Да-да… – голос Виктории звучал обескураженно.
«Ну, естес-ственно, чего ты еще хотел, мямлишь, как второгодник на линейке».
– … И я предлагаю вам объединить усилия и сделать ваше мероприятие не только для школьников, но и для сотрудников моей компании. Такое семейное мероприятие на школьной площадке. С одной стороны это даст вам дополнительных зрителей, с другой – добавит помощников. Дополнительное финансирование мы возьмем на себя… Что скажете?
Он беззвучно выдохнул. «Зачем мне все это? Что я делаю?» – но отступать уже было некуда.
Виктория откашлялась.
– Даже не знаю, – призналась честно. – Если это школьное мероприятие, то проблем с директором не будет, он уже дал разрешение. А вот ваше предложение с ним надо согласовывать заново, и я не знаю, согласиться ли он. Все-таки это уже не школьный формат, сами понимаете…
– Я постараюсь помочь.
Виктория усмехнулась:
– Тут, к сожалению, вопрос не в деньгах даже, поэтому ваше влияние может оказаться бессильным – в школе просто не окажется подходящих помещений. Как вы выразились, численность ваших сотрудников и так немаленькая, а если они еще и все с семьями придут… Как разместиться?
Антон кивнул:
– Хорошо. Тогда я умолкаю…
Виктория торопливо добавила:
– Нет-нет, вы меня не правильно поняли: я не отказываюсь, я все узнаю и вам перезвоню. Завтра.
Глава 3. Труп на Малой Бронной
– Обухов, тебя опять подняли посреди ночи? – старший эксперт-криминалист, Василий Тернов, достал из кармана пачку сигарет, вытянул из нее сигарету и неловко затянулся, укрываясь от порыва ветра. Пожал руку подошедшему Обухову. Тому было сильно за тридцать, но усталость и хронический недосып делали его старше еще на десяток лет. Тернов смотрел с сочувствием и интересом – старый, еще институтский товарищ, давно планировал уйти из следственных органов на «более спокойную» работу, стать «перебежчиком», как это называли со следственной группой. Вопрос – как долго Обухов будет оттягивать принятие окончательного решения висел в воздухе с весны.
– Да, только домой добрался, а тут опять… – Обухов оглядел приехавшую на вызов группу, отметил, что место происшествия огорожено и накрыто от моросящего дождя и любопытных глаз навесом. – Чего тут у вас интересненького?
– Интересненького у нас огнестрел с близкого расстояния, при куче свидетелей и под камерами…
Это Обухов уже знал от дежурного, принявшего вызов.
– Ух ты… Показательная вендетта? – он достал сотовый, набрал дежурного – узнать, отправлены ли ориентировки соседям, на вокзалы, и в ГАИ.
– А это уж ты разбирайся, дружище, мое дело маленькое – поймать следы, – усмехнулся Тернов и кивнул на развернутую вокруг трупа палатку. – Иди, тебя клиент заждался, остыл совсем…
Обухов вздохнул. Услышав от дежурного «ОВД „Пресненский“, дежурный лейтенант Рыжиков у телефона».
– Рыжов, что там ГАИ по Малой Бронной? – он кивнул Тернову, направился к шатру.
– Гаврила Иванович, – отозвался Рыжов, а Обухов в очередной раз поперхнулся, услышав свое имя, которым «наградили» его родители в честь деда, – пока глухо, ищут.
– Хорошо, дергай их там энергичнее, чтобы быстрее искали.
Он отключился. Рядом, на Садово-Кудринской, куда, судя по записям с видео камер, ушел стрелявший, была патрульная машина. Патрулю сразу скинули ориентировку – свидетелей убийства хватало – молодой мужчина спортивного телосложения ростом выше 186 сантиметров, в черной куртке с капюшоном, двигался от Малой Бронной мимо Патриарших прудов в сторону Садово-Кудринской. Людей в этот час, конечно, много, а отследить в темноте ничем не примечательного парня в черной куртке без особых примет – задача непростая, но что называется «и не таких вылавливали». Но тут – сердце Обухова подсказывало – что-то пошло не так, и время безвозвратно упущено.
– Рыжов, – он снова набрал дежурного, – сбрасывай ориентировку всем постам в городе и на выездах, РЖД, аэропортам… Проинформируй соседей – убийца может быть вооружен. Пока по словесному портрету, данному очевидцами, получим фото с камер видеонаблюдения, поделимся…
Он мрачно посмотрел на погасшие огни иллюминации и нырнул в шатер к криминалистам, осматривавшим труп.
* * *
Тори неторопливо выпила кофе. Она любила простой черный, крепкий, с парочкой ложек сахара. На тарелке перед ней лежали желтые ломтики твердого сыра и несколько гренок. Аппетита не было.
Она ушла из районной библиотеки из-за конфликта с начальницей. Когда-то тихая и неприметная работа библиотекаря стала внезапно социально-значимой и культурно-образующей. Библиотеки перестали быть просто библиотеками, а стали культурными центрами, центрами притяжения. Виктория активно включилась в новую реальность. Она ей нравилась. Она работала в отделе подростковой литературы. Вела небольшой блог, договорилась, чтобы из него иногда делали репосты в районные паблики в соцсетях. К ней стали приходить подростки – за советом, что почитать, за мнением. А иногда и просто поболтать. Это только закостенелые ханжи уверяют, что подростки не читают. Читают, еще как. Только они другие – нынешние подростки. И читают они по-другому и о другом. Остро чувствуют, когда автор книги начинает манипулировать их мнением, видят фальшь и несправедливость. Они очень жесткие в суждениях – как все подростки, во все времена. Они не знали голодных 90-х и бандитских 2000-х, они не помнят очередей за хлебом и не знают, каково это – жить на одну дедушкину пенсию. Они – ростки благополучного «вчера».
Тем охотнее ребята приходили к Тори, чтобы обсудить шокирующие для них сюжеты – будь то «Поднятая целина» или «Анна Каренина».
Вокруг Виктории постоянно крутились читатели, они создали литературный клуб, делали розыгрыши книг, устроили буккроссинг, публичные чтения… Даже сценки ставили из понравившихся книг.
Культурно-образующая среда, как она есть. Так считала Виктория, весьма довольная собой и вдохновленная результатами. Начальница, как оказалось, были иного мнения.
«Вы не работаете с молодежью», – заявила как-то она.
Виктория опешила.
«Как не работаю? Вот, только что от меня ушли!»
«Ничего не вижу, ничего не знаю. Пьете чай, печеньками их приманиваете, а они культурно просвещаться должны».
«Так они и…»
Начальница продолжала, пресекая все попытки Тори оправдаться:
«Нет ни одного среза знаний, ни одного отчета, ни одной публикации с аналитикой!», – женщина подняла к потолку начальственный палец.
Без бумажки ты букашка – вот, что поняла в тот день Виктория. А потом кто-то из коллег написал на нее жалобу, что она обсуждает с детьми книги, не соответствующие возрастной маркировке, и ее вынудили написать заявление «по собственному желанию».
Виктория рыдала неделю. Ей писали ее ребята из литературного клуба, приходили к ней домой, предлагали делать квартирники. Но чувство обиды, несправедливости не позволяла Тори дышать.
И она пошла в школу.
Безликий книжный фонд, который пополнялся формально, безучастные лица детей, которые от школьной библиотеки ничего не ждали, кроме вовремя выданного учебника, навевали тоску. Тогда и появилась идея проведения школьной библионочи.
И вот сейчас она, кажется, должна разрастись во что-то более грандиозное. Нет, Виктория не боялась это все организовать, была уверена, что справится, просто… сложно действовать в одиночку.
Оставив остывший и недопитый кофе на столе, она схватила рюкзак и побежала на работу – настраиваясь на серьезный разговор с директором.
* * *
Василий Егорович будто бы случайно прогуливался в фойе.
Заметив вошедшую Викторию, стремительно подошел, подхватил под локоток:
– Виктория Владимировна, дорогая! Что же вы…
Вика прекрасно поняла, о чем он, но предпочла удивиться:
– Что же я? – она уставилась на директора снизу вверх.
Василий Егорович развел руки:
– А то не понимаете? Мне звонил Антон Илантьев, сказал, что предложил вам расширить ваш проект…
Виктория кивнула:
– Было такое. И я отметила, что не имею таких полномочий, я все-таки школьный библиотекарь и помещение для библионочи вы мне согласовали как школьному библиотекарю…
Директор покраснел – яркие пятна вспыхнули у него на шее, чуть выше ворота рубашки, на висках выступили капельки пота.
– Ну что вы, Виктория Владимировна, в самом деле… Человек вышел с инициативой, а вы его, так сказать, по инстанциям…
– Я не по инстанциям. Вы же мне потом бы сами голову открутили, если бы я согласилась, а у вас какой-то запрет из минобра или еще что-то, о чем я не в курсе, – Виктория высвободила свой локоть. – Как я понимаю, Антон Сергеевич вам позвонил и согласовал. Согласовал?
– Ну, конечно…
Он хотел что-то еще сказать, даже сделал шаг вперед, наступая на Тори. Та ловко увернулась к лестнице, отгородилась стайкой девчонок-пятиклассниц, крикнула:
– Тогда отлично. Я тогда позднее зайду, покажу, как что нужно переделать и что подключить. Вдруг вы кого-то из руководства захотите пригласить.
«Конечно, хочу, – говорил взгляд Василия Егоровича. – И раньше хотел, а уж теперь-то подавно надо, не то посчитают, что я на сторону московского гостя встал и на мэрское кресло его толкаю».
Тори махнула рукой и, окруженная девочками, так и направилась на второй этаж, в библиотеку. Девчонки на перебой ей что-то рассказывали, тянули за руки. Она вертела головой, улыбалась, что-то пыталась ответить, потом махнула рукой и просто слушала.
Директор покачал головой ей в след:
– Сплошное недоразумение вы, Виктория Владимировна.
* * *
Илантьев позвонил около двенадцати, судя по шуму из динамика, он куда-то торопился: Тори слышала звуки автомобильной пробки, клаксонов и детский смех.
– Виктория, давайте пообедаем вместе? – сразу после короткого приветствия предложил он. – Заодно за обедом и все обсудим.
Виктория опешила:
– Когда?
– Да вот сейчас и пообедаем, я у ворот школы…
Тори вспыхнула – а если бы она была занята? А если бы… Хотя, с чего бы этому «если бы» возникнуть – не на свидание же он ее зовет, этот московский олигарх.
– Я сейчас спущусь.
Она вышла через пару минут, не преминув предварительно поправить макияж – хоть у нее и не свидание, но чувствовать себя неловко она не хотела.
Илантьев ждал ее на парковке. Черный внедорожник смотрелся рядом с новенькой «Ладой» директора словно кит рядом с мышкой – серьезно и представительно. Заметив Тори, Илантьев вышел из машины и открыл перед девушкой дверь – без излишней деликатности, предельно вежливо и бесстрастно, по-джентельменски. Даже со стороны, даже с пристрастием, этот жест нельзя было распознать как попытку ухаживания. Тори выдохнула с облегчением – как вести себя в ином случае она не знала. Сев на переднее пассажирское сиденье, Тори пристегнулась и вцепилась в ручку рюкзака.
Илантьев вел машину сам.
Ловко вырулив с парковки, он спросил:
– Вас итальянская кухня устраивает? Здесь недалеко, сын говорил, есть, как он выразился, «отпадная» пиццерия. Хочу заодно проверить…
Тори покосилась на мужчину, недоверчиво хмыкнула:
– «Отпадная» – это может оказаться совсем не про еду.
Илантьев удивился:
– А про что еще?
– Ну не знаю, разные могут быть варианты, – Виктория положила голову на подголовник, стала перечислять: – необычный и ультрасовременный дизайн, симпатичные официантки, провокационные названию блюд в меню…
– Провокационные? Например это как?
Тори прикинула:
– Да что угодно. «Сердце девственницы на гриле» или «запеканка с пупочками ядовитых змей».
– А у ядовитых змей есть пупочки?!
– Ни у каких змей нет пупочков, – Тори засмеялась. – Но не всем шестиклассника это известно.
Антон усмехнулся:
– Зная, какие кадры ко мне приходят на работу на должность менеджеров да пиарщиков, предположу, что не все выпускники школы знаю, что у змей нет пупочков.
Тори пожала плечами:
– Тут не могу судить, моя выборка сильно моложе.
Пиццерия оказалась отпадной по дизайну. Антон Илантьев, бегло окинув зал, вздохнул:
– Я даже могу представить, что именно здесь показалось моему сыну «отпадным».
– И что? – Тори бросила рюкзак на свободный стул у окна, сама опустилась рядом. – Даже интересно.
Илантьев устроился напротив. Кивнул на стойку у входа:
– Вон там, видите, куча всяких черепов и металлических блях?
Тори проследила за ним взглядом.
– О, прикольно. Я думала, это какие-то клепки.
– Нет, это эмблемы всяких байкерских клубов, от калифорнийских Ангелов Ада до наших Ночных волков. Денис помешан на байках, грезит, что я ему на шестнадцатилетие мотоцикл подарю.
– А вы не подарите? – Тор лукаво прищурилась.
Антон неожиданно посерьезнел:
– А вот пока не решил. С одной стороны это заставит взяться парня за ум, получить права. С другой – мне в жизни ничего даром не досталось. Любая халява – это путь к разврату. И я не о молоденьких полуобнаженных блондинках сейчас говорю. Я говорю о разврате головного мозга, если это будет правильно так сказать.
Виктория улыбнулась:
– Наверное, все-таки лучше сказать «развращение», а не разврат.
Антон кивнул:
– Пусть так. Но суть, я думаю, вы поняли. – Он огляделся: – Так, похоже, в этом отпадном месте, нет официантов. Пойду, закажу нам что-нибудь… У вас есть какие-то предпочтения?
Виктория покачала головой:
– Я абсолютно всеядна.
Антон посмотрел с уважением:
– Вы – золотая женщина. – Он засмеялся, сгладив этим неловкость.
Когда он вернулся, Виктория успела изучить стенд с эмблемами крупнейших байкерских клубов, большинство пришлось распознавать через поисковик. Тема оказалась занятная, Тори не заметила, как вернулся Антон. В его руках оказались две коробки с пиццей, а на подносе – две бумажные кружки чая и десерты в индивидуальных упаковках. Мужчина смущенно улыбался:
– Я как-то не предполагал, что меню и подача в этом отпадном месте будут на уровне студенческой забегаловки.
– А вы что хотели, мишленовский ресторан? – Виктория вернулась на свое место. – Мне кажется, у нас в городе таких и нет.
– Есть у вас все в городе, – отмахнулся Антон.
Он передал Тори стакан с чаем и упаковку с кексиком – Тори такие любила, шоколадные, с мягкой карамельной начинкой. Девушка кивнула, наблюдая, как Антон распахнул по очереди обе коробки с пиццей:
– Я не знал, какая вам окажется по душе, поэтому взял с мясную и классическую «Маргариту».
Пицца оказалась с румяным краем, ароматная, щедро посыпанная сыром и специями. Тори взяла одну дольку, скрутив ее, откусила.
– М-м, – зажмурилась, – она и на вкус «отпадная»…
Илантьев подпер щеку кулаком, задумался:
– Мой сын знает толк в пицце? Что ж, я уж думал, мне придется краснеть и дальше.
– Нет-нет, можно уже прекращать и начать обсуждать библионочь, мы ведь для этого встретились.
В глазах Илантьева мелькнуло разочарование. Он поспешно кивнул:
– Да-да. Я переговорил с директором, он не против. Так что все административные препоны сняты, что делать? Командуйте!
Тори прожевала пиццу, вытерла пальцы салфеткой.
– Признаться, я об этом еще не думала. Я планировала нечто вроде расширенного литературного клуба, в который смогут прийти истинные любители чтения. Познакомить ребят, ведь, знаете, они комплексуют, что любят книжки, часто их считают заучками и откровенно травят. Библионочь могла бы позволить им узнать, что их много, как-то собраться и скооперироваться, чтобы не чувствовать себя такими одинокими. – Оно помолчала, наблюдая за тем, как уплетает пиццу Илантьев. – Знаете, что самое тяжелое для книгочея? Не иметь рядом человека, с которым можно обсудить прочитанное!
– Н-да, не слишком амбициозные планы.
– Собственно, я и сама не слишком амбициозная, – девушка вздохнула. – К более расширенной версии, которую подхватили некоторые педагоги, мы уже добавили исторический клуб, научно-фантастический, ребята будут делать какие-то фокусы и ставить эксперименты. Позовем писателей, местных. И я договорилась с редактором из московского издательства выступить перед ребятами онлайн, рассказать о своих новинках.
Илантьев кивнул:
– Хорошо, а сейчас?
– А сейчас я пока не знаю. При наличии финансовой поддержки, можно попробовать договориться с кем-то из писателей приехать к нам.
– А это возможно? – У Илантьева округлились глаза. – Ну, в том плане, что я всегда думал, что писатели – это такие дядьки с окладистой бородой, неулыбчивые и строгие. Потому что все спрашивают: что хотел сказать писатель своей прозой? А он, может, ничего и не хотел говорить, а вынужден так сказать, задним числом додумывать.
Он засмеялся.
– Ну что вы, многие современные писатели, особенно детские и подростковые, очень общительные, прекрасно рассказывают, умеют увлечь подростков и убедить их родителей. Просто ради одной встречи даже со ста ребятами вряд ли кто-то поедет в другой город.
Она неуверенно смолкла.
Илантьев барабанил подушечками пальцев по столу:
– Побольше писателей – это дело. Можно еще организовать экскурсию в местную типографию… У нас, оказывается, здесь есть местная типография, которая работает почти со всеми московскими и питерскими издательствами. Можно узнать, кто там у них сейчас готовится к печати из интересных вашим ребятам писателей, связаться с ним и позвать в город – писатель посмотрит, как печатается его книга, а нам расскажет, как она писалась.
У Тори загорелись глаза:
– Круто… А это реально?
– Почему нет, если современные авторы в самом деле такие активные…
– А еще можно поставить спектакль… Ко мне подходила девочка, из десятого «А», она в театральной студии. Предложила поставить спектакль. Я решила, что это очень сложно и попросила время подумать… И вот сейчас думаю – было бы классно ведь. Да? Только… – она посмотрела на Илантьева: – Поможете достать костюмы?
– Сделаю все возможное… А что там за костюмы?
– Девочка предложила что-то из Шекспира, но в современной обработке, вроде музыкального спектакля, рок-оперы или вроде того. Так что костюмы скорее нужны как некоторая стилизация.
Илантьев кивнул:
– Мне нравится идея.
Но Тори уже было не остановить:
– Я попрошу Василия Егоровича выделить нам западное крыло, там актовый зал и фойе большое, можно будет удобно разместить гостей.
Илантьев улыбался. Чуть подавшись вперед, он проговорил:
– Виктория, вы очень увлеченная девушка, мне это в вас сразу понравилось. – Виктория замолчала. Илантьев продолжал. – У меня будет к вам личная просьба, привлекайте Дениса побольше… Да, каюсь, у меня в этом деле есть шкурный интерес – мои отношения с сыном никуда не годятся, и я схватился за эту идею как за повод вернуть доверие.
– У вас какой-то затяжной конфликт? – вопрос сорвался с губ прежде, чем Виктория поняла. на сколько он бестактный. Спохватившись, выдохнула: – Простите, это не мое дело…
– Да нет, никаких проблем. И да, и нет. Развод с его матерью.
Тори кивнула:
– И что ваш сын умеет?
– Он классно дизайнерит на компьютере. В прошлом году, еще в Москве, ходил в школу веб-дизайна, увлекся и теперь постоянно что-то кулибничает. Думаю, он мог бы помочь со спецэффектами, со связью для он-лайн мероприятий. Какие-то буклеты сделать. Вы только не говорите, что это я попросил.
Виктория понимающе улыбнулась:
– Естественно. Я попрошу о помощи через его классного руководителя.
Глава 4
«Не мог он просто раствориться в воздухе», – упирался Обухов.
То, что гайцы́ упустили убийцу, не делало его невидимкой.
Гаврила Обухов методично перебирал проколы и пришедшие к этому раннему часу экспертные заключения есть некоторые преимущества ведения резонансных дел, начальство давит не только на следователя, но и на экспертов, а те шуршат, просто любо-дорого смотреть. Монитор компьютера давно погас, принтер подмигивал зеленой лампочкой, сообщая, что он готов к работе. Гаврила Обухов придвинул к себе распечатку карты центра Москвы, с отмеченной на ней красной точкой – местом убийства Юрьева.
В трехстах метрах по направлению к Садовому кольцу в подворотне был найден пистолет – в этом месте Обухов поставил еще одну точку. Баллистики подтвердили – именно из это оружия был убит Юрьев. Отпечатков пальцев не было, никаких особых примет тоже – «игрушка» нелегальная, украденная еще восемь лет назад и все это время пылившаяся на «дне». «Профессионал?» – озадачился Обухов. Во всяком случае, вполне мог им оказаться. Тогда, очевидно, убийство заказное.
Значит, убийца готовился заранее и продумал всё до мелочей.
Обухов провел ногтем по карте в направлении предполагаемого маршрута киллера. Как бы двигался он, Обухов, будь он на месте преступника? Он бы направился в толпу.
Значит, убийца скрылся по направлению к Садовому. Обухов посмотрел в окно, вздохнул – почему так получается, что в забитом туристами и отдыхающими центре города, под десятками камер, на виду у всех, совершается преступление, и преступник спокойно покидает место преступления, идет с пистолетом триста метров, избавляется от него, а потом просто тает в ночи, словно призрак? Его никто не останавливает, его никто не опознает, его никто не запоминает. Пресловутое «меня это не касается»? Слепота и привычка к безопасности и комфорту, когда возникает ничем не подтвержденная уверенность, что с тобой ничего плохого не произойдет? Откровенный инфантилизм?
Он выдохнул – звук больше напоминал рык раненого зверя – и вернулся к бумагам.
«Нужно еще раз посмотреть наружные камеры по всем заведениям поблизости», – отметил про себя и тут же внес напоминание в блокнот.
– Гаврила Иваныч, – в кабинет заглянул молодой стажер, приставленный к Обухову на время прохождения практики, неопытный и, видимо, бессмертный – все сослуживцы знали, что Обухова по имени не звать. Мужчина поднял тяжелый взгляд на практиканта, надеясь, что его проймет. Тот икнул. – Там Влада Свиридова из отдела по связам с общественностью, насчет смерти Юрьева. Хочет задать пару вопросов…
Обухов вскинул голову, посмотрел мрачно:
– Чего ей в главке-то не сидится?
Обычно связями с общественностью занимался специальный человек, который с этой общественностью умело общался – и камеры не боялся, и говорил складно. Влада Свиридова была как раз из их числа. Она закончила юрфак, но в уголовном розыске себя не нашла – не по зубкам ей оказался этот орешек. Тогда она пристроилась рядом в качестве пресс-секретаря. Обухов поморщился – выходило, что Свиридова – бездарь-неудачница, а на самом деле это было не так, да и Обухов так не думал. Свиридовой повезло – она раньше многих поняла, в какое дерьмо вляпалась и смогла вовремя скорректировать свое будущее, сохранив при этом лицо и не изменив при этом рыцарской мечте – бороться с преступностью.
– Ну, проводи ее в кабинет. – Он неторопливо убрал со стола все бумаги, тщательно прикрыл титульные листы папок с делами, отодвинул к дальнему углу стола. Подумав, переложил на подоконник и загородил кактусом.
Стажер мялся на пороге:
– Так она того, Гаврила Иванович… У шефа… там ждет.
Обухов замер, выпрямился и посмотрел на парня с немым укором, но ругать не стал – итак парень одной ногой в переквалификации на гражданскую специальность стоит, этак скоро преступников ловить некому станет, никаких кадров не напасешься.
Он кивнул, встал, на ходу сгребая ключи от кабинета и оправляя форменную куртку.
Влада Свиридова была невысокой блондинкой чуть за тридцать с пронзительно-внимательным взглядом. Такой хотелось сразу во всем сознаться, потому что ее взгляд говорил – она знает о тебе всю подноготную. Обухов усмехнулся, поздоровавшись, занял место напротив.
– Гаврила Иванович, – Влада посмотрела на него в упор без тени кокетства. – Рада, что смогли уделить мне пару минут.
«А уж как я рад», – отозвался про себя, вслух максимально отстраненно сказал:
– Всегда к вашим услугам.
Шеф мрачно откашлялся, напоминая, что он – хозяин кабинета, а в реверансах тут раскланиваться нет времени. Гаврила перевел на него взгляд, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, вытянув при этом под столом ноги.