Читать онлайн Невеста Лунного демона бесплатно
Глава 1
Мужчина, на которого я свалилась, был восхитительно сложен, красив, со всех сторон щедро одарен природой…
И совершенно гол.
– Ой.
Я испуганно пискнула, борясь с желанием отчаянно завизжать.
Глупейшая идея, учитывая что, скорее всего, сестры на это и рассчитывали. Что я окажусь наедине с чужаком, опозорюсь, и у них наконец-то появится повод от меня избавиться. Под дверью дежурят служанки, готовые ворваться при малейшем подозрительном звуке и засвидетельствовать мое падение.
Кто его пустил в женские купальни вообще?!
Попытки встать на ноги ни к чему не привели. Меня обхватили крепкие мускулистые руки и притиснули к каменному торсу. Вокруг нас бурлила вода, пузырьки лопались, щекоча ноздри паром. От незнакомца пахло металлом, тмином, терпким мускусом и большими неприятностями.
– Надо же, какой в этом захолустье сервис! – промурлыкал мужчина, вольно ощупывая мои нижние округлости.
Ну конечно, кто еще мог перепутать повороты и заявиться на женскую половину? Только гость, не бывавший в нашем доме прежде.
Обычно женская половина располагалась справа, мужская слева, но Главной госпоже три поколения назад показалось, что источники слева теплее и питательнее для кожи. Потому их поменяли местами. За прошедшие годы все привыкли, а вот новенькие поначалу путались.
Наверняка ведь специально не пояснили всех тонкостей заезжему купцу!
Я молча вцепилась в его запястья и с минуту мы ожесточенно боролись, не произнося ни слова. На породистом скуластом лице постепенно проступало изумление.
– Девочка, кто ты? – вкрадчиво осведомился он, осознав наконец, что я не желаю продолжения и готова сражаться за свою честь до последнего. – Мне давненько не встречался человек, способный сопротивляться на равных.
Мама, мамочка, вот это я влипла!
– Отпустите! У меня жених есть! – соврала шепотом без зазрения совести.
Кто на меня в трезвом уме позарится? Тощая, страшная, мелкая, глазищи эти на пол-лица… но ложь возымела нужный эффект.
Меня отпустили и позволили подняться на ноги.
Горячая вода казалась мне в тот момент ледяной, колени подгибались, но я нашла в себе силы сделать два шага к бортику и вскарабкаться на него. Мокрая рубашка бесстыдно облепила тело, демонстрируя все мои недостатки. Достоинств и не было почти. Как любили повторять мои сестры, плоская как доска и такая же тупая.
Только тупая могла припереться в купальни, когда в доме гости. Ясно же, что их поведут мыться с дороги!
С другой стороны, поздно уже. Я специально подгадала время, чтобы все спали. Раньше никак нельзя – начнут дразнить, издеваться, а то и притопить могут.
Бывало и такое.
Причем не только со стороны сестер. Служанки по их наущению тоже старались.
Навредишь седьмой госпоже, то есть мне – получишь похвалу и возможно какую-нибудь безделушку, если смешно выйдет.
А каково мне при этом – никого не интересует.
Гость оперся о каменный бордюр и одним плавным движением выбрался из воды, оказавшись прямо передо мной. Серебрящиеся в полумраке капли стекали по идеальному телу воина, заставляя следить за ними взглядом.
Сердце снова застучало как сумасшедшее, к лицу прилила кровь. Я завороженно наблюдала за тонкими струйками, прокладывающими дорожку по гладкой коже, огибая многочисленные рельефы и выпуклости. «А купец не прост, – пронеслась в голове мысль. – Такой пресс переносом мешков не накачать. Он явно увлекается боевыми искусствами!»
То, что я ощущала в воде бедром, на берегу оказалось еще более внушительным и пугающим. Ствол подрагивал в прохладном воздухе, словно нацелившись прямо на меня. Лишь спустя несколько судорожных вздохов я поняла, что бесстыдно пялюсь на обнаженного мужчину.
Мало того, прямо на его достоинство!
Теперь меня точно убьют.
Мужчина внезапно схватил меня за шею. Я судорожно втянула воздух и в следующее мгновение поняла, что он вовсе не собирается меня душить. Просто удерживает на месте, чтобы наверняка не сбежала.
– Рабыня? – хрипло спросил он, обводя большим пальцем контур металлического ошейника.
Я мотнула головой.
Наверное, меня действительно стоило назвать рабыней. Бесправной служанкой. Но злая ирония заключалась в том, что глава рода Кин был моим родным отцом.
Просто моей матери не повезло. Она не успела стать ни наложницей, ни женой, и ее дитя осталось сиротой при живом родителе.
А участь сирот незавидна.
– Я седьмая госпожа этого дома! – заявила с уверенностью, которой совершенно не испытывала. – Если ты меня тронешь хоть пальцем, можешь попрощаться с товаром!
Вот тут я не шутила. Мне вполне под силу подсунуть торговцу порченый товар. Пусть потом он придет к отцу и будет ругаться, а тот меня накажет – не впервой. Главное, не позволить себя обидеть.
Моя честь – единственное, что у меня еще осталось.
– Я тебя уже трогаю, – и в доказательство гость снова провел подушечкой пальца по нежной коже горла, вызвав неожиданные мурашки и полное оцепенение.
Я дышала с трудом, поглощенная неведомыми ощущениями.
Меня никто не касался… вот так.
Служанки, помогавшие одеваться по утрам, и сестры, норовившие втихаря ущипнуть, не в счет.
– Отпустите! – помимо воли прозвучало умоляюще.
Я сглотнула, шеей снова ощутив шершавую ладонь. Он держал меня бережно, будто птицу, которой боялся сломать крылья неосторожным движением.
Откуда бы ему знать, что тех крыльев у меня нет. И никогда не было.
По щеке скатилась непрошеная слеза.
Мне казалось, я давно разучилась плакать. Еще когда в младенчестве поняла, что, сколько бы я ни кричала, ни звала – никто не придет. Меня покормят, оденут, поддерживая видимость заботы. Никак нельзя дать соседям повод думать, что в семействе Кин кого-то обижают!
Но на этом все.
Ни объятий, ни утешения после разбитой коленки. Еще и отчитают – зачем на дерево полезла, не по статусу оно!
– Хорошо. Иди, – неожиданно сдался мужчина.
Опустил руку.
И тут до меня донеслись голоса из коридора.
В купальни быстро шли люди. Много людей.
– Я ее убью! Позорище! Как она посмела посрамить наше честное имя?! – бушевала Матушка Кин.
Следом семенили служанки и сестры – их многоголосый хор услужливо поддакивал, перечисляя кары, которым меня можно подвергнуть. Начиная с забивания камнями и заканчивая утоплением, благо далеко ходить не придется.
Все под рукой.
Моя мачеха меня ненавидела со всей искренностью и открытостью ее доброго сердца. И никогда не позволяла усомниться в ее чувствах.
Я поняла, что ноги больше не держат, и безвольно осела на каменный пол.
Так вот чей это был замысел!
Служанки знают, что я поздним вечером обычно бегаю ополоснуться. Значит, и хозяйка дома в курсе.
Мне всегда казалось, что это незначительное нарушение. Меня не трогали, не ругали и не осуждали за привычку мыться каждый день. Естественные источники в шаговой доступности, греть ведрами воду не нужно, купайся сколько влезет.
А теперь эта привычка меня уничтожит.
Постукивание множества деревянных сандалий приближалось, как торжественный бой похоронных барабанов. Надо же, как они хорошо подготовились, даже переобуться не поленились!
Матушка Кин давно искала возможности от меня избавиться. К ее сожалению, отец был категорически против. Я приносила немалую пользу семье работой в саду. Никто лучше меня не собирал чай, тем более не мог скомбинировать несколько сортов так, чтобы получился шедевр вкуса вместо неудобоваримой бурды.
Господин Кин прекрасно понимал, благодаря кому имел сейчас процветающую плантацию. К сожалению, его супруга не была столь прозорлива. В ее глазах я – воплощение порока.
Свидетельство измены.
Приведи мой отец еще одну наложницу, она бы и слова не сказала, как и положено добропорядочной жене. Но вот так, с улицы, от случайной связи завести ребенка? Неслыханно! Стыд и срам!
Она точно не упустит столь удобного случая.
Мне все время повторяли, что моя родная мать была шлюхой. Недостойной.
Сегодня меня обвинят в том же.
А недостойных ждет изгнание и смерть. Или же продажа в бордель – даже не знаю, что лучше.
Я побледнела до синевы и судорожно огляделась. Сама не знаю, на что надеялась. Почти правильно-круглый зал не имел иных выходов. Разве что самой утопиться.
– Прыгай, – хладнокровно приказал незнакомец, пнул ногой откатившийся слишком далеко гребень под скамейку, отправил туда же мои сандалии и резким взмахом накрыл валявшиеся на полу банные принадлежности полотенцем.
Застав в купальнях постороннего, я так растерялась, что поскользнулась и упала прямо ему в объятия. Естественно, все, что я несла при этом в руках, разлетелось в разные стороны. Часть угодила в воду, остальное гость виртуозно спрятал одним движением.
– Ну, чего застыла? Шевелись! – прошипел мужчина и, видя что я трясусь от ужаса, не контролируя себя, просто ухватил за предплечья и сунул в воду.
Мне показалось, он хочет меня утопить.
Но сопротивляться не стала – лучше быстрая смерть, чем быть опозоренной, слушать несколько часов наставления Матушки Кин, а после биться в агонии под палками.
При мне однажды забили служанку.
Никогда не забуду ее криков.
И хрипов, когда кричать она уже не смогла.
Незнакомец едва успел скользнуть следом в бассейн.
– Где эта мерзавка? Я забью ее камнями! – с этими словами занавеска, закрывавшая вход в купальни, отлетела в сторону, и матушка застыла, подавившись заготовленной речью.
Жаль, что я не видела выражения ее лица. Должно быть, бесценное зрелище!
Вжавшись в стену спиной, я погрузилась в жидкость почти по ноздри. К счастью, бортик, скрывавший меня от посторонних взглядов, был достаточно высокий, чтобы спрятаться по макушку и при этом дышать.
Мысли путались, во рту, несмотря на плещущуюся вокруг воду, пересохло напрочь.
Я вжималась щекой в гладкое мужское бедро, изо всех сил стараясь не смотреть на то, что гордо вздымалось перед самым моим носом.
Орган подрагивал, изредка касаясь камня налитой, округлой головкой. Твердый ствол, перевитый венами, казался толще моего запястья и откровенно пугал.
Мне никогда раньше не приходилось видеть обнаженного мужчину.
Несмотря на все наговоры Матушки Кин, я честная девушка и ни за что не позволила бы себе лишнего.
Однако сейчас речь шла о жизни или смерти, у меня не осталось выбора.
Глава 2
Лучше спрятаться в критический момент и немного потерпеть, борясь со стыдливостью, чем бесславно сдохнуть.
«Возможно, это моя порочная натура наконец-то проявилась», – неожиданно подумала я. Приличная госпожа скорее наложит на себя руки, чем позволит к себе прикоснуться постороннему мужчине. И уж тем более не станет прижиматься щекой к мускулистым ногам, глядя на… непристойное.
Что ж. Значит, я действительно падшая.
Но я отчаянно хочу жить!
– Это женские купальни, господин Джай, – дрожащим голосом сообщила Матушка Кин.
В ее руках с легким шелестом затрепыхался веер – прикрылась, чтобы не подвергаться соблазну и не смотреть.
А на гостя и в самом деле приятно было смотреть.
По-хорошему, мне бы зажмуриться, но я не могла. Пульсирующий в такт биению сердца орган притягивал взгляд, как огонь – мотылька.
– К сожалению, мне об этом никто не сообщил, – голос гостя звучал обыденно и непринужденно, будто он не стоял обнаженным перед десятком женщин, а сидел в гостиной в полном облачении и вел светскую беседу. – Прошу простить мою неосведомленность. Мне следует исправить ошибку.
Он сложил руки перед грудью в традиционном жесте извинения, ладонями друг к другу, слегка склонил голову и качнулся вперед, будто собираясь вылезать из воды.
Дружный вздох-взвизг служанок не заставил себя ждать.
Мне кажется, бесстыдницы были бы совершенно не против, чтобы он появился во всей красе. Лично перед ними.
Но не при свидетелях же!
– Ничего страшного, господин Джай! – поспешно воскликнула Матушка Кин, и подошвы ее банной обуви отбили заполошный ритм.
Попятилась? Еще бы, она же достойная супруга, ей не пристало разглядывать посторонних мужчин.
Тем более в срамном виде!
– Прошу вас, отдыхайте, служанки проследят, чтобы вас никто не побеспокоил, – заверила хозяйка дома и удалилась с неприличной поспешностью. Практически бегом.
Служанки проследят.
Так.
Значит, на выходе меня будут ждать. Одна сопроводит господина Джая в гостевые комнаты, остальные продолжат караулить блудную дочь.
Никто не видел, как я заходила в купальни, в этом я уверена. Только на выходе из женского крыла мне встретились две работницы, возможно, они заметили в моих руках полотенце и сделали выводы. Получается, Матушка Кин рассчитывала застать меня здесь, опозоренную и готовую к наказанию, но просчиталась.
Мысль о том, что она выместит раздражение на тех двух якобы солгавших ей паршивках, немного грела, но не сильно.
Теперь хозяйка дома наведается в мою комнату, никого не обнаружит и поднимет на уши весь дом в поисках младшей «дочери». Мне стоит поторопиться и сделать вид, что задержалась в саду. Отец точно тогда заступится – ведь от моего усердия в работе зависит урожай. Ничего, что сейчас ранняя весна и кругом еще лежит снег, все равно дел по горло.
Мои размышления нарушил хрипловатый голос:
– Вставай. Они ушли.
– Недалеко, – возразила я, выпрямляясь, и осеклась.
Влажные волосы мужчины успели немного подсохнуть и посветлели почти до белизны. Я никогда прежде не видела у людей подобного оттенка.
Только сейчас до меня дошло, что наш гость – вовсе не человек.
Демон.
Вот это я влипла!
Без видимых усилий господин Джай поднял меня за локти и усадил на бортик, так что наши лица оказались на одном уровне.
– Ничего страшного, – негромко заверил он. – Дыши. Все будет хорошо. Я тебя не обижу.
Я слабо улыбнулась, прекрасно зная, сколько лжи скрывается в этой короткой фразе.
Отец мне тоже все время ее повторяет.
И его супруга.
О, стоит Матушке Кин ее произнести, у меня руки холодеют. Значит, точно задумала очередную каверзную интригу, в которой мне отведена роль игрушки.
В лучшем случае.
Ничего критического. Ничего, что может бросить тень на честь семьи или повредить мне руки, например. Но унизительного – сколько угодно.
Выносить ночные вазы за сестрами, а иногда и за братьями. А что, это проявление заботы о родственниках! Будь благодарна, что тебе позволяют здесь жить.
И жить вообще.
Простоять на коленях в Храме Предков до утра за проступок, которого не совершала? Ну, я же порочное дитя блуда, конечно, все моя вина, пусть и не доказанная.
Неудивительно, что услышав знакомые слова из уст гостя, я сильно обеспокоилась.
– Отпустите. Пожалуйста, – без особой надежды на то, что буду услышана, пролепетала я.
К моему искреннему изумлению, мужчина тут же убрал руки. Но не отстранился, продолжая выситься рядом мускулистой горячей скалой.
В опасной близости.
Опасной в основном для моей добродетели. Его так хотелось коснуться! Провести пальцем по литым мышцам груди, убедиться, что они так же тверды, как кажутся…
– Отпустить, седьмая госпожа? – хищно протянул господин Джан.
Прикусив губу, я лишь кивнула. Запомнил, надо же! Наверняка теперь пойдет выяснять обо мне у слуг. А они понарасскажут, им лишь бы гадость какую придумать!
Отчего-то очень не хотелось, чтобы заезжий гость плохо обо мне думал.
И так уже опозорилась, как могла.
– Ну, беги, – хмыкнул мужчина, наконец-то делая шаг назад в бурлящей воде. Я всхлипнула, подобрала ноги, чтобы встать, и застыла от ужасающей мысли.
– Мои вещи! – пролепетала дрожащим голосом. – Они снаружи!
Жилетку, сапоги и накидку перед тем, как отправиться в купальни, я надёжно спрятала. В закуток у входа редко кто заглядывал, там хранились ведра, метелки, лохани и прочие атрибуты тщательной уборки, которую устраивали раз пять в год, по особым датам. Одной шуточки со стороны излишне старательных служанок, забравших мою одежду якобы по ошибке, хватило, чтобы я научилась тщательно маскировать все следы своего пребывания.
По крайней мере, так у меня оставались пути к отступлению.
Только сейчас мне эта предосторожность не поможет – ведь между мной и одеждой стоят служанки. Когда я в мокрой насквозь нижней рубашке, не выйдет соврать, что случайно проходила мимо. Мигом сошьют два полотна в одно.*
Господин Джан думал недолго. В момент оказался на берегу и повел рукой вдоль тела грациозным движением.
Повалил пар. Белоснежные волосы вспушились и опали, складываясь в строгую прическу-узел.
Магия!
Ну конечно, демоны через одного бессмертные, в отличие от людей, которым нужно десятилетиями совершенствоваться, если они желают обладать хоть толикой могущества.
И то не у всех выходит.
– Я выйду первым, – решительно заявил демон и принялся как ни в чем не бывало одеваться. – А ты спокойно приводи себя в порядок.
Спокойно? Как бы не так! Нужно стремглав нестись в сад, и надеяться, что Матушка Кин еще не подняла шум до небес, разыскивая меня.
Демон собрался за несколько мгновений. Не успела я моргнуть трижды, как он уже стоял передо мной, тщательно застегивая наручи.
Зачем ему доспехи в гостях?
Мысль мелькнула и пропала, потому что горячие мужские пальцы неожиданно снова оказались у моего горла. Но не схватили, а нежно, бережно провели по коже, потеребили ошейник и поднялись выше, к сережкам в ухе.
Никогда не думала, что у меня настолько чувствительная шея!
Следы от прикосновений пылали, словно по мне проползла огненная саламандра. Каждое касание – как ожог. На грани приличия и морали.
За гранью разумного.
По всему телу прокатилась волна жара, сверху вниз, от шеи до самых пяточек.
Распахнув глаза – и не заметила, как их закрыла! – я успела уловить затухающие всполохи магии.
Погодите-ка.
Моя рубашка! Она совершенно сухая.
Гость что… позаботился обо мне? Высушил, чтобы я не тратила время на вытирание?
Вслед за окутавшим меня теплом пришел отрезвляющий лед осознания.
Ему что-то от меня нужно!
Глупая я. Понятно, что!
То, что нужно всем сластолюбцам от честной девушки, и то, что я должна отдать лишь мужу. Хотя, если кто-то заподозрит, что я оставалась наедине с мужчиной, никакого брака мне не дождаться.
Зато плетей – вполне. А может, и палок.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты простудилась. Ночи нынче холодные, – мурлыкнул господин Джан, оставив сережки в покое и ухватив меня за подбородок. – Раз уж ты не позволяешь мне согреть тебя иным образом… что, кстати говоря, совершенно зря. Поверь, тебе бы понравилось!
И прежде чем я успела увернуться, бесстыдно поцеловал прямо в губы.
Прикусил нижнюю. Зализал укушенное местечко и протиснулся языком между моими зубами.
Я хотела его оттолкнуть.
Остановить.
Сделать хоть что-нибудь!
Вместо этого мои руки взметнулись и уцепились за широкие плечи в поисках опоры.
В голове стало пусто и звонко.
Посторонние звуки вроде плеска воды отдалились, а после пропали совсем.
Осталось лишь хриплое, сбивающееся дыхание.
Его.
Мое.
Одно на двоих.
Глаза зажмурились против воли. Наступившая темнота обострила ощущения. Теперь я не видела, только чувствовала, как мужчина по-кошачьи потирается носом о мою щеку, впитывая запах. Его волосы щекочут висок. Губы нежны и властны одновременно. Они ведут, манят и обещают… неведомое. Но безумно притягательное.
Наверное, я бы так и стояла, пошатываясь, загипнотизированная непривычной лаской, но господин Джан остановился сам.
Отстранился, оглядел меня, едва стоящую на ногах, и удовлетворенно ухмыльнулся.
– Я так и думал! – победно заявил он.
После чего развернулся и исчез за шелестящей занавеской. Мягкие, почти неслышные шаги удалились, вот он свернул в сторону выхода, вот защебетали голоса служанок.
Я подкралась поближе и навострила уши.
– Мне нужно еще убраться в купальнях, господин Джан, – заявила Зийя.
Личная помощница матушки Кин.
Все, мне конец. Она уверена, что я внутри. Ей всего-то нужно зайти в купальни, убедиться в догадках, после чего с громкими возмущенными воплями выволочь за волосы «блудницу» и предать позору.
Впрочем, в честь визита уважаемого гостя меня просто запрут в сарае до его отъезда.
Семье нужно блюсти лицо и внешние приличия.
Никаких разборок со скандалами в присутствии посторонних!
*соединить два полотна в одно – сложить два и два, сделать очевидные выводы
Глава 3
Но демон, верный своей природе, на редкость увертлив.
– Ты! Сходи проверь, готовы ли мои комнаты. В постель положите грелку, да смотрите чтобы это не оказалась ненароком одна из служанок! – принялся распоряжаться демон.
Послышалось сдержанное хихикание. Видимо, одна из девушек действительно собиралась развлечь гостя подобным образом.
Ее Матушка Кин осуждать не станет. Для рабыни обычное дело ублажить мужчину любым угодным тому способом. А вот мне, как представительнице древнего и славного рода, пусть и внебрачной, следует себя блюсти строго.
– Ты! Принеси закусок. Что-то я проголодался. А вы меня уж проводите, не обессудьте. Заплутаю я в ваших переходах без твердой направляющей руки!
– Ну что вы, я не смею!..
Я аж глаза вытаращила. Впервые слышу кокетливые нотки в голосе Зийи! Для меня она страшнее Матушки, засохший рис*, лишенная женских качеств стражница добродетели и благочестия юных дев – и тут на тебе. Не устояла перед демоническим очарованием.
«Тем они и опасны, – напомнила я себе. – Задурят порядочной госпоже голову, потом не оправдаться».
Голоса удалились, шаги затихли.
Не веря своему счастью, я осторожно выглянула сквозь занавеску. Вроде никого.
Собрала разбросанные вещи, оглядела на всякий случай помещение, проверяя не забыла ли что, и метнулась в сторону кладовки – одеваться.
Пожалуй, с облачением я справилась быстрее демона.
При мысли о хитроумном господине Джае на губах снова появилась непрошеная улыбка. Как он обвел вокруг пальца служанок! Не сомневаюсь, что планировку всей нашей усадьбы демон выучил в первый же час пребывания здесь. Разве что купальни ввели его в заблуждение, в остальном все стандартно и обыденно для чайных плантаций.
Основной корпус, где обитал хозяин дома. Там же вел переговоры, принимал гостей, общался с покупателями и приятелями, а также вел учет и чаще всего спал.
Флигель Старшей госпожи (моей бабушки, которая никогда не позволяла себя так называть), флигель Матушки Кин, покои наложниц, пристройка для слуг и наконец хозяйственные помещения. Последние занимали большую часть территории – склады, крытые платформы для просушки, упаковочные залы, дегустационные комнаты…
Дочери проживали вместе с Матушкой Кин.
Все, кроме меня, разумеется.
Я ютилась в одной из каморок для слуг. Ближе к природе, чтобы не приходилось далеко ходить до сада, как это заботливо обосновал отец в свое время.
Меня переселили сразу же, как стало ясно что лучше меня самые деликатные листочки не найдет и не соберет никто. Так из обузы и лишнего рта я стала относительно полезным приобретением. Не гордостью семьи, конечно, но довольно нужной ее частью.
Впрочем, о низком происхождении мне не позволяли забыть ни на миг.
Убедившись, что у выхода из купален меня тоже никто не поджидает, я тенью скользнула в сад. Длинный ряд плодовых деревьев быстро перешел в густые полосы чайных посадок. Голые ветви густо сплетались в стену на уровне пояса. Выше мы не позволяли им подрастать, подрезая по осени лишнее.
Лишь зайдя в сердцевину лабиринта, я сбавила шаг, почувствовав себя в относительной безопасности. Здесь я имею полное право находиться в любое время дня и ночи.
Никто не посмеет меня упрекнуть в праздности или порочности.
Ветер донес голоса издалека.
– Минлань! Где ты, паршивка? – Матушка Кин старалась одновременно дозваться меня и не быть услышанной гостем, потому шипела потревоженной змеей. – Я знаю, что ты была в купальнях, тебя видели! Выходи и прими свое наказание!
Я огладила жилетку, поправила накидку и похолодела, ощутив влагу в капюшоне.
Волосы!
Пока пряталась за бортиком, они насквозь промокли, а высушить их демон то ли забыл, то ли поленился. Со свернутой узлом косы мне за шиворот стекал настоящий ручей. Занятая переживаниями, я этого не заметила и теперь пожинала плоды. Вся спина мокрющая, только слепой не заметит!
Ничего. Не впервой.
Главное добраться до комнаты. Там можно сделать вид, что неудачно облила одежду из кувшина для умывания.
Лишь бы никто не остановил по дороге!
Из сада можно было попасть в усадьбу через главные ворота, две калитки и несколько собачьих подкопов. Их постоянно зарывали, но любимицы брата создавали все новые. С другой стороны – лучших охотниц на кроликов в нашей округе поискать, так что им многое прощалось.
Больше, чем мне, пожалуй.
Через ворота точно не пойду. Там дежурят стражи, они обязательно доложат отцу, а он расскажет Матушке, и все. Калитки? Нет гарантии, что к ним не приставили служанок.
Остается один из лазов. Которые еще надо отыскать! Их только на прошлой неделе снова засыпали.
Эх, зря мылась…
Мелкой трусцой, двигаясь бесшумно, я прокралась вдоль забора, всматриваясь в густой кустарник. Пока ветви не покрылись зеленью, можно заметить признаки подкопа – кучки земли, следы лап. Так-то стена толстая, кирпичная, поди разгляди что под ней.
Вот и дыра! Хорошо, что в ночь подморозило и грязь застыла, превратившись в ребристую корку.
Я быстро нырнула в спасительную нору. Проползла под кладкой, перебирая локтями и помогая себе коленями, благословляя собачек, роющих от всего сердца, с запасом. Не только ради себя, в общем. Поднялась, отряхнулась, и неспешной непринужденной походкой двинулась по дорожке в обход основного флигеля к себе. То есть к слугам.
Но не успела завернуть за угол, как чуть не столкнулась с господином Кин.
Моим отцом.
Отступив на шаг, чтобы расстояние между нами вновь стало подобающим, я присела, сложив обе ладони на бедре, и замерла в этом положении, склонив голову.
– Почему вся мокрая? – проворчал Главный господин дома устало, и я поняла, что супруга уже успела поделиться с ним своими подозрениями на мой счет. Она стояла за его плечом и пристально оглядывала меня, а брови ее хмурились все сильнее – ну не нашлось на мне признаков разврата и порока! Разве что мокрое пятно на капюшоне, но его можно объяснить чем-то невинным.
– Я… упала в снег, – ляпнула первое, что пришло в голову.
– И видимо в нем повалялась. А заодно в земле! – недовольно поджав губы, добавила Матушка Кин. – Ступай, приведи себя в порядок, чтобы не пугала гостя за ужином красными глазами и носом!
– Он останется на ужин? – удивилась я и осеклась.
Непростительная оплошность! Мне не должно быть дела до приглашенных в основной дом.
Точнее, мне не следует интересоваться гостем.
Не моего полета феникс.
Но, к счастью, отец не обратил внимания на мою оговорку.
– И на ужин, и переночует! – Видимо, демон весьма перспективный покупатель, раз господин Кин так оживился. Вместо того чтобы отмахнуться от меня по обыкновению, еще и пальцем поманил: – Приведи себя в порядок и подготовь новые сорта к показу. Ну, те, помнишь, что составила прошлой весной, с жасмином и мятой? Там еще что-то было…
Глава дома пощелкал пальцами, вспоминая.
– Цвет вишни с яблоком, липа с мелиссой и лимоном, земляника с ревенем… – услужливо принялась перечислять я скороговоркой, безмерно счастливая, что о моей оплошности позабыли.
– Да-да! – изволил одобрительно кивнуть господин Кин. – Вот сама и расскажешь, и подашь, и чтобы в лучшем виде, поняла?
– Слушаюсь, господин, – я опустила голову еще ниже.
Матушка Кин стрельнула убийственным взглядом, но вякать после того, как Главный господин отдал ясные распоряжения – недостойно супруги. Так что она скрипнула зубами и промолчала.
Я же поспешила выполнить приказ. Перед тем как появляться перед гостями, следует сменить одежду на более приличную.
Ну, из того что есть.
Имелось у меня немногое.
Восемнадцать осеней назад меня, новорожденную, оставили у порога дома Кин, завернутую в мешковину и отчаянно орущую от голода. К свертку с младенцем прилагался обрывок дешевой бумаги с тремя иероглифами – МинЛаньКин.
То есть я.
Тонкий намек на отцовство со стороны Главного господина мимо Матушки не прошел.
Скандал, конечно, вышел жуткий.
Хорошо, что я его не помню.
Но надо отдать должное семейству Кин – обратно на улицу не вышвырнули. Как только я начала хоть что-то понимать, меня приставили помогать служанкам, а после того как отец понял, что у меня настоящий талант к сбору и составлению чая, и вовсе перевели в сад и на склады. Фактически я заведовала всей плантацией, следя за качеством листа, обработкой кустов, ростом, планировкой… да за всем, в общем. При этом зарплаты мне никакой, в отличие от слуг, не полагалось. Я же член семьи! Кормят, поят и одевают. Как-то. Ну и хватит с меня!
Все блага сверх перечисленного приходилось добывать самой.
Ну, как добывать…
Хитрить, изворачиваться, выпрашивать, а потом еще прятать так, чтобы пронырливые служанки не обнаружили и не испачкали, чисто из вредности.
Им-то ничего не будет, а меня могут выпороть за порчу ценностей. Поди докажи, кто это был в действительности!
Я долго не понимала, почему надо мной издеваются все кому не лень, стоит представиться возможности. Ведь я же дочь хозяина! Пусть и незаконнорожденная, но статус Седьмой госпожи никто не отменял!
До меня дошло годам к семи.
Работа на плантации не мед. Тяжелый, изнуряющий труд, без отдыха, от рассвета и почти до заката. В людях накапливалось раздражение и злоба. А тут я – родственница хозяев, за которую никто не заступится.
Сами предки велели сорвать на мне дурное настроение!
Я их не винила. Ну, не сильно.
Бросить все и уйти они не могли – здесь, в деревушке, жили их семьи, разведение чая – практически единственная возможность хоть немного подзаработать. В других усадьбах условия и того хуже, а господин Кин платил щедро и сверх меры не спрашивал, да и наказания довольно мягкие. До смерти пороли крайне редко, за действительно серьезные провинности вроде кражи или убийства.
В общем, жить можно, хоть и сложно.
* старый, засохший рис – аналог словосочетания «черствый сухарь»
Глава 4
Добежав до комнаты, я захлопнула за собой дверь, прижалась к ней спиной и с минуту успокаивала бешено бьющееся сердце.
Как-то многовато всего на меня разом свалилось.
А все демон этот, чтоб ему икалось!
В памяти услужливо всплыл соблазнительно-мускулистый образ. Его гладкие плечи, широкая грудь и рельефный живот.
И все остальное, да.
Интересно, господин Джай понял, что это был мой первый поцелуй, или нет?
Мужчины в этом плане довольно толстокожие, как мне кажется. Служанки хвалились, что теряли девственность раза три, и еще раз – на брачном ложе. И ни один ухажер ничего не заподозрил!
Мне-то ничего такого терять не приходилось. Работники хоть и поглядывали на меня издалека, дальше мелких пакостей или двусмысленных комплиментов не заходили.
Какая-никакая, а хозяйская дочь.
Сыновья соседей – те да, пытались меня зажать встретив «случайно» в саду или будучи в гостях. Им-то что, они выше меня по положению, им можно. А мне впору повеситься будет, если нас застукают. Потому сопротивлялась я ожесточенно и молча. Расцарапала одному запястья так, что он потом все лето с наглухо опущенными рукавами проходил. Другому чуть не расквасила орган для размножения. У служанок научилась. Они-то знают, как отбиться от нежелательных поклонников из простых.
Господам же не отказывают.
В этом вся ирония моего положения. Я могу отказать – при условии, что меня не опозорят. А скорее всего на это молодчики и рассчитывали. Громкий скандал, после которого меня бы выдали в их дом в качестве наложницы в лучшем случае. На незаконнорожденных дочерях не женятся, а вот в постельные служанки взять – милое дело.
К счастью, отец эти поползновения уловил. Не знаю уж как. Может, и заметил что, но промолчал. Но в гости тех парней больше не приглашал никогда.
Господин Кин прекрасно осознает, какую пользу я ему приношу. И отдавать лучшего сборщика чая в чужие руки, да еще конкурентам – он не идиот. Вот полноценных дочерей он по ближайшим плантациям пристроил. Причем учитывая их приданое, сватались к завидным невестам исключительно старшие сыновья. Выгода очевидна: спустя несколько лет они унаследуют дело, и будет весь горный склон – сплошное предприятие семьи Кин.
Другая бы на моем месте страдала от невозможности выйти замуж. Отец прямо дал понять – моя судьба состариться и умереть в их усадьбе старой девой. Но, если честно, так даже лучше. Как представлю, что пришлось бы позволять себя трогать одному из тех мужчин…
Ничего приятного от прикосновения их жадных пальцев я не испытывала.
В отличие от поцелуя с демоном.
По спине вновь пробежали мурашки, от одного воспоминания о его ладони на моей коже. Дыхание невольно участилось, неровные удары сердца отдавались в ушах.
Я сползла по двери на пол и уткнулась лбом в колени.
Лучше обо всем забыть. Впереди ответственный ужин, я должна показать товар лицом, рассказать про чай так, чтобы торговец захотел скупить весь склад разом.
А для этого мне нужна трезвая голова.
Если начну блеять, как овца, запинаться и краснеть, глядя на гостя – ничего хорошего не выйдет. И сама опозорюсь, и отца подведу.
Он меня первый на порку и отправит.
Похлопав себя по щекам, я решительно поднялась.
Жалеть себя – толку не будет. Нужно подготовиться к выступлению перед гостем, провести все в лучшем виде, чтобы у меня появилось преимущество перед Матушкой Кин. Если она вдруг таки нажалуется на мое сомнительное поведение, но господин Джай останется доволен и сделка принесет ожидаемую прибыль – меня не накажут.
По крайней мере, не сильно.
Вдохновившись, я отыскала полотенце, завернула голову в несколько слоев – расплетать и переделывать прическу некогда, это надолго, приглажу, пару шпилек вколю и так сойдет – и приступила к переодеванию.
Откинув крышку сундука, перебрала аккуратно сложенные туники.
Аж целых три – выбор, конечно, сложный.
Остановилась на наименее поношенной. Ее старшая сестра пожаловала за приготовленный мною сбор против простуды. Беременным болеть нельзя, это все знают.
Конечно, ткань не новая, узор по подолу выцвел – видно, лежала на открытой полке. Но это не так важно, сверху халатом прикрою и незаметно. Зато цвет красивый, нежный, светло-салатовый. Как раз для демонстрации чая.
На случай выступлений перед гостями у меня и пояс заготовлен.
Спрятан надежно, под тяжеленным сундуком, который и два лакея с трудом поднимают. Зато благодаря небольшим ножкам под ним есть щель, куда я как раз могу просунуть палец и подцепить чехол, в котором хранится красота, за ленту-завязку.
Многоцветный, тяжелый, вышитый плотной гладью и стеклярусом. Я его сама сделала, все пальцы исколола.
Ненавижу вышивку.
Игла словно специально норовит вывернуться и вонзиться в плоть побольнее. Но сами нитки ложатся ровнёхонько, рядочек к рядочку, просто загляденье. Если бы не боль, можно было бы счесть за медитацию.
Вот бы появился способ вышивать без иголок!
Эх, мечты.
Поверх туники я натянула халат подходящего цвета. Простоватый, без вышивки и узоров на ткани, зато новый. Отец купил на ярмарке в приступе щедрости. Он тогда продал разом целую партию белого чая «Туманные горы» благодаря моему красноречию и пребывал в благодушном настроении. Предложил выбрать самой – на что глаз упадет.
Я наглеть не стала. Видела, как на меня смотрит Матушка Кин. Ткнула в простенькое, но приятного оттенка.
Мне всегда нравился зеленый цвет. Остальные тоже, но зеленый – самый любимый.
Закрепив пояс и проверив, чтобы халат правильно лежал и не перекрутилась туника, я размотала полотенце и принялась наощупь поправлять выбившиеся пряди.
Шпильки я делала сама.
Драгоценные мне по статусу не полагались. Слишком жирно будет. Золото – и нагулянной девке? Не говоря уже о каменьях.
С другой стороны, где мне это хранить? Учитывая любопытных служанок, то и дело почти в открытую обыскивавших мой нехитрый скарб, спрятать украшения проблематично. Оставить на виду – провоцировать их на воровство, за которое потом мне же и достанется. Не уследила, развратила, соблазнила.
Вся в мать.
Жаль, за все эти годы я так и не встретила женщину, давшую мне жизнь. Хотелось бы посмотреть на нее и убедиться, что она действительно гулящая и легкомысленная.
Наговорить на отсутствующего человека всякий может…
Местный плотник изрядно удивился, получив мой заказ. Долго выпытывал, зачем мне фигурные палочки для еды.
Получив ответ, что они не для еды, удивился еще сильнее.
Но сделал, как попросила.
Навершия украсила сама. Вдавила несколько панцирей жуков-бронзовок в искусно вырезанные соцветия, так что издали казалось, будто у меня в волосах переливаются сияющие камни.
Достойно, скромно и никому не приглянутся.
Одна из младших сестер как-то тишком вытащила одну шпильку, думала там что-то ценное. Отбросила с визгом.
Я разве виновата, что она жуков боится до икоты? Будет ей урок.
Меня после этого до заката заставили в храме Предков стоять на коленях, но зато больше никто на мои сокровища не покушался.
До зала для трапез я бежала. Не хватало опоздать!
Зашла через кухню, и как раз вовремя. Хозяева уже сидели за столом, гость еще не появился. Наверное, до сих пор гоняет служанок по поручениям.
Или снимает с ними напряжение.
Последняя мысль мне отчего-то сильно не понравилась. До такой степени, что в глубине души зародилось желание вылить на демона чай вместо того, чтобы красиво наполнить чашку.
Отогнав несвойственные порывы, я проверила шкафчик с чайными сборами. Кроме меня и нескольких особо умелых служанок к нему никто не приближался.
Шутить и издеваться можно было надо мной.
Но не над моим трудом.
Однажды младший брат решил, что будет очень смешно, если в состав намешать куриный помет. К счастью, я вовремя унюхала постороннюю примесь и наскоро извинившись, сервировала покупателю другой напиток. Господин Кин заметил, спросил в чем дело, а когда выяснил – безжалостно отругал мальчишку, хотя ему еще шести осеней не исполнилось, и пригрозил в следующий раз вовсе выгнать из дома.
С тех пор слуги – и Матушка с наложницами заодно – уяснили одну простую истину. Курочку, несущую золотые яйца, можно пощипать за пёрышки, но серьезно травмировать или мешать выполнять работу – ни-ни. Иначе туго придется всему семейству.
Одна ошибка, единственное пятно на репутации – и с нами откажутся иметь дело. Поток желающих приобрести мешочек чая от нашего дома, с характерным знаком в уголочке – изогнутая линия с тремя поперечными полосками – отдаленно напоминающим как покрытые туманом горы, так и музыкальный инструмент цитру, моментально иссякнет, и господин Кин снова станет обычным плантатором средней руки.
Как это было до моего появления в его доме.
…Это если повезет и он не разорится напрочь.
Я мышкой прошмыгнула в зал и рухнула коленями на подушку. Как раз вовремя. В проеме показалась знакомая мускулистая фигура.
Демон избавился от доспехов и облачился в просторный, расшитый алыми и золотыми нитями белый халат.
Кто знает, может там и есть доспехи, под ним. Но главное – не видно. А то оскорбление хозяевам дома выйдет. Мол, не доверяет, не чувствует себя в безопасности.
Слуги подали рис, по старшинству. Сначала, разумеется, господину Джаю, как почетному гостю. Затем главе семьи, его супруге, наложницам, старшему сыну, младшему сыну…
Пока до меня дошла очередь, я успела порядком проголодаться.
Трогать соблазнительно пахнущие закуски, в изобилии стоящие на столе, нельзя пока у тебя в руках нет пиалы с основным блюдом. Это может быть бульон, рис или каша – не важно. Пока руки пусты, они не тянутся к еде.
Но и потом мне пришлось ждать, пока самые лакомые кусочки выберет господин Джай, отец, Матушка Кин…
В животе норовило заурчать, так что я тщательно втягивала его, чтобы избежать конфуза.
Демон все равно что-то уловил, потому что посмотрел на меня.
Внезапно.
Через весь стол.
Прямо в глаза.
Глава 5
Отец осекся на полуслове, проследил за взглядом гостя и нахмурился.
Демон морг