Читать онлайн Портрет Дори-Анны Грей бесплатно

Портрет Дори-Анны Грей

Глава 1

– Ха! Девчонки, вы видели, как сегодня разрядилась Дорка? Ну точь-в-точь стеклянный гном на новогодней елке! И кто ее надоумил надеть алое с ее-то блеклым цветом волос? – донесся до меня ненавистный голос Изабеллы – первой красавицы академии.

Девушка вошла в зимний сад в сопровождении подруг и, как обычно, злословила. В этот раз про меня.

– С ее-то фигурой и ростом! – вторила ей писклявая Вероника и подобострастно захихикала.

– А мне она со своими юбками-оборками напомнила сдобную плюшку с сахарной посыпкой, – добавила низким грудным голосом Мари-Августа и загоготала.

Я – гном и плюшка? Щеки опалило жаром. У меня и вправду маленький рост и отнюдь не тощая комплекция в отличие от ядовитого трио: у подруг-сплетниц второй размер груди один на троих, и тот весь достался Мари-Августе, но это не повод, чтобы смеяться надо мной. Что касается моего гардероба, то он – объект зависти всех девчонок благодаря матушке-кутюрье. Они мне предлагают от него избавиться по причине неказистой внешности?

– Пф! – презрительно и шумно фыркнула Изабелла. – При этом имела наглость не сводить глаз с Яромира. Нет, вы видели? Гуська, Верка! – Дочка королевского советника считала ниже своего достоинства не только меня и прочих студентов называть полным именем, но даже подруг. А вот к себе требовала обращаться не иначе, как Изабелла. На укороченное «Белла» она кривилась и не отзывалась.

– Видели-видели! Чихать он на Дорку хотел.

– Можно подумать он гномами интересуется. Да с его ростом мелочь вроде Дорки в поле зрения не попадает. Ему только на Изабеллу и смотреть.

Мое терпение лопнуло. Зря они Яромира приплели, наступив на мою больную мозоль. Я развязала на талии пояс и спустила с бедер ворох алых юбок. На мне остались корсет, усыпанный бисером, и укороченные облегающие штаны – терпеть не могу кружевные панталоны, создающие ощущение мешков, обмотавшихся вокруг ног. Я вышла из-за розового куста и заступила сплетницам дорогу, демонстративно растирая кулаки.

– Позавидовали на мое платье? Или страдаете от того, что никто не хочет с вами танцевать? А, быть может, ядом сочитесь из-за отказа Яромира? – спросила я, недобро ухмыляясь и про себя наслаждаясь их перепуганными физиономиями.

Всем троим я хорошо, если доставала до плеча, но компания сплетниц, причинявшая массу неприятностей многим студентам нашей академии, до ужаса боялась физической расправы, а я могла ее устроить, и поганки об этом знали. Так уж вышло, росла я и воспитывалась вместе с братом. Пока матушка колесила по заграницам, а отец сколачивал капитал, их двойня училась драться, плавать, водить автомобиль и стрелять по мишеням. Дед – отставной полковник мечтал из брата сделать настоящего мужчину, а я… я просто крутилась поблизости. Поэтому девочка из меня – так себе, еще и внешность подкачала.

Пара секунд удивленного ступора. Наконец, Вероника с Мари-Августой, подняв страшный визг и задрав юбки до ушей, вылетели из зимнего сада. Напротив меня осталась лишь Изабелла.

– Чему завидовать? – продолжила нарываться она, делая вид, будто ее не тревожит побег подруг, хотя скачущий взгляд выдавал обратное. – Платье пусть и дорогое, но сидит на тебе отвратительно. Танцевала со своим братцем и его придурковатым дружком? Поздравляю. Я и за деньги к ним не подошла бы. А то, что Яромир отказался танцевать, так это не только со мной, у него мигрень. А тебе, уродливая гномка, как уже было сказано, не светит даже взгляда с его стороны. Знай свое место.

Я в ответ оскалилась и сделала шаг в ее сторону.

– И что ты мне сделаешь? – с вызовом спросила Изабелла, явно рассчитывая на свой высокий статус, вернее на положение в обществе своего отца. Но все-таки отступила от меня на пару шагов, увеличивая дистанцию.

– Ничего особенного, – пожала я плечами, – локоны немного прорежу. – И еще шажок к ней.

Разумеется, я не собиралась ничего подобного делать. Во-первых, я не трогаю тех, кто заведомо слабее, так учил дед. А во-вторых, рисковать местом в престижнейшей академии одаренных – глупая затея. Но Изабелла о моих намереньях не знала, чем я беззастенчиво пользовалась, запугивая грубиянку.

– Я буду жаловаться папе! – взвыла она и попятилась от меня быстро-быстро. – Он уволит твоего отца. И мать. А вас с братом вытурят из академии. Будете побираться, как вам всем и положено. – Ага, слышали мы подобные угрозы, и не один раз. Благо королевский советник ерундой не маялся. Но среди студентов неизменно находились те, кто верил в бредни Изабеллы и с готовностью прислуживал ей, попадая в своеобразное рабство.

– Ам! – щелкнула зубами я.

Изабелла подпрыгнула на месте, приземлилась на свой подол, сама себя уронила, перевернулась на карачки и быстренько понеслась от меня по дорожке к выходу.

В этот момент произошли сразу несколько событий.

Из-за поворота вырулил Яромир, напоминая бледное приведение – правда, мучался головными болями? – и, не замечая меня, прошествовал мимо.

Я замерла, не желая привлекать к себе внимания и мечтая сойти за разлапистый куст. До чего повезло, что не засветилась в штанах перед парнем!

Дверь из бального зала распахнулась, впустив в тишину сада смесь ароматов духов и новогодней ели, музыку и гомон студентов, веселящихся на празднике Зимнего солнцестояния, а также неразлучную парочку – Виктора и Мстислава. Несущаяся на карачках Изабелла бросилась им под ноги, вызвав щенячий визг парней. А в довершение Мстислав еще и грохнулся с высоты своих длинных ног на пол, придавив невменяемую девицу.

– Я буду… буду… – хрипела Изабелла, в попытке выбраться из-под крупного мосластого парня.

– Не-не-не! Даже не уговаривай, – испугался Мстислав. – Я категорически против! Ты не в моем вкусе.

– Что? – возмутилась Изабелла, позабыв про свое задавленное положение. – Хочешь сказать, я тебе не нравлюсь?

– Вот именно! И нечего мне предлагать неприличные вещи! – Парень, наконец, принял сидячее положение, как и Изабелла, с той лишь разницей, что громила устроился на коленях у девушки, но на эту мелочь в пылу перепалки оба не обратили внимания. – Я не такой! – верещал Мстислав.

– Врешь! Еще какой! – уже не вникая в смысл спора, возражала ему Изабелла.

– Я не готов!

– А придется! На старт. Внимание…

– Что вы тут творите! – услышала я высокий голос грет Морал.

Ректора, холодную и жутко строгую женщину, управляющую нашей академией, увидеть мне не удалось, как и ей меня, благодаря Виктору, загородившему обзор из дверного проема в зимний сад.

Я благоразумно отступила за кадушку со спасительным кустом, не желая попасться на глаза грет Морал в странном наряде.

– Просим прощения, – раньше всех нашелся Виктор и протянул руку другу. Он поднял Мстислава с колен Изабеллы, а затем предложил помощь девушке.

Все трое, оправив одежду, повинно склонили голову.

– Извините.

– От тебя, Изабелла, я подобного не ожидала, – прокомментировала ректор.

Послышался удаляющийся стук каблуков. За ректором последовала Изабелла, бормоча невнятные оправдания, которые никто не слушал. Дверь захлопнулась, зимний сад погрузился в прежнюю тишину. Я прикрыла глаза и выдохнула. Как же мне повезло в этот раз не попасться!

– Ты чего здесь устроила? – строго прошипел у меня над ухом Виктор, заставив вздрогнуть. Он снял с себя белый расшитый золотом пиджак и накинул мне на плечи. Длинные полы, достающие брату от силы до колена, мягко коснулись моих щиколоток. – Ходишь в непотребном виде.

– Как не стыдно бегать девице в мужских штанах! – поддержал его Мстислав и сунул мне в руки ворох юбок, подобранных неподалеку. – Да еще во время бала.

– А сам-то не лучше! – парировала я, собирая в комок переливающуюся огненными всполохами ткань. – Ай-яй-яй, сидеть на ручках у девицы!

Виктор прыснул в кулак, но, заметив взгляд друга, сделал вид будто закашлялся.

– Ты, в общем, дуй давай к себе, – выдавил брат, когда смог, наконец, говорить и не смеяться.

– Сама знаю, – буркнула я. – Старше на три минуты, а раскомандовался.

Виктор собирался по привычке отвесить мне подзатыльник, но, видимо, вспомнил, что я уже второй год, как считаюсь девицей на выданье, и передумал. Лишь махнул рукой, выпроваживая меня вон.

Зло печатая шаг, я вышла из зимнего сада через дверь, противоположную той, что вела в бальный зал. В коридоре, понятное дело, было пусто. Студенты и преподаватели веселились на празднике. Мне же его хватило с лихвой. Сложно, когда парень, затронувший твое сердце, смотрит мимо тебя, совершенно не замечая, словно ты букашка какая или гном, как выразилась Изабелла. Я не особо злилась на нее и ее подруг-подлиз, по сути, они сказали правду – мне не светит Яромир просто потому, что не повезло, и я родилась посредственностью. На счет уродины Изабелла, конечно, загнула, но и красавицей меня никто никогда не назовет. Тем более Яромир.

Я вздохнула. Войдя в свою комнату, подошла к окну. За стеклом мерно кружились в чарующем вальсе снежинки. Парк академии одаренных замело, и только дорожки, пропитанные специальным составом, оставались чистыми. Сугробы поблескивали в свете гирлянд, развешенных по веткам деревьев, и время от времени ярко вспыхивали разноцветными красками от всполохов праздничных фейерверков, запускаемых старшекурсниками.

Все везде такое красивое! Кроме меня. Закрыв глаза, я зарыдала в голос, как в детстве. Горько, с надрывом. В юности под строгим взглядом деда-вояки и брата-насмешника, готового в любой момент позубоскалить, я не могла себе позволить проронить ни слезинки. Позже и вовсе привыкла не выказывать переживания на публике. А так как я редко оставалась одна, то плакать мне не доводилось очень и очень давно. И вот сейчас, воспользовавшись тем, что соседка уехала домой на каникулы, я бесславно разревелась навзрыд.

Никогда раньше я не переживала из-за своей внешности. Ну подумаешь, странный цвет волос – не пламенный, как у отца, не пшеничный, как матушки и брата, а бледно-древесный, словно мочалка, причем которой долго и основательно пользовались. Наплевать на веснушки и круглую мелкую пипку вместо носа. Кого волнует мой гномий рост и лицо в форме перевернутой задницы! Главное было показать деду мастерство боя и утереть нос Виктору, а также хитроумно досадить брату и его соседу-дружку, чтобы самой потом не влетело.

Но вот настало время поступать в академию, и мне пришлось резко менять свои привычки. Меня обрядили в неудобное платье и колготки, объяснили, что девице положено скромно молчать, нежели высказывать свое мнение или громко смеяться, заставили не просто изучить манеры и этикет, их нам с братом с самого детства преподавали, но и применять на практике.

Год я просуществовала, как на каторге. Все изменилось, когда в академии появился Яромир. Начиная с первого дня осени и по сегодняшний день я добровольно изображала из себя пай-девочку. Не всегда, правда, получалось. Но я старалась.

А сегодня поняла, что все напрасно. Он никогда не обратит на меня внимания. С моей-то внешностью! Почему подобные Изабелле рождаются прекрасными? Почему я явилась на свет посредственностью? Почему? Черная зависть разъедала меня изнутри. Мне до зубовного скрежета захотелось стать красивой. Уснуть и проснуться с другой внешностью. Понимала, что подобное нереально, но готова была заплатить любую цену за чудо.

Спустя полчаса слезы просохли. Я успокоилась и перестала молить небеса о невозможном. Быстро умылась и нырнула в постель. За окном по-прежнему шел снег и укрывал парк теплым белым покрывалом. Некоторые вещи неизменны. Увы.

Я вздохнула и под грохот фейерверков провалилась в сон.

Каникулы! Утром меня разбудил не привычный колокол, а солнечный свет, он отражался от снега, покрывшего за ночь не только землю, но и каждую веточку дерева и куста, превратив парк в зимнее царство.

Я открыла глаза. Взгляд тут же наткнулся на бархатную темно-синюю коробку, лежащую под окном. Подарок?

Протерла глаза кулаками. Нет, правда подарок! Он лежал в соответствии с традицией под окном в утро первого дня зимнего солнцестояния.

Я подскочила к коробке и завертела в руках. На крышке фирменный золотой оттиск в виде скорпиона. И все. Ни карточки, ни подписи. От кого же он может быть? От родителей нам с братом за всю жизнь перепало только три подарка, да и те в раннем детстве. К тому же матушка и отец не стали бы тратиться на такую дорогущую ерунду, как портал, ради поздравления меня с праздником. От близких, я уверена, если бы и пришла какая посылка, то ее бы внесла комендантша через дверь. Но я спала в запертой комнате, войти могли только Виктор с Мстиславом да соседка Лиана, отпечатки ладоней которых внесены в базу замка. Но от первых двух ничего подобного не дождешься, а последняя отбыла еще вчера утром домой на каникулы. Выходит, коробочка пришла порталом. Кто же настолько щедрый, чтобы удивить меня сюрпризом и отправить подарок через дорогую услугу?

Осторожно подцепив ногтем язычок застежки, я благоговейно открыла коробку. Планшет? Серьезно? Столько пафоса в преподнесении и упаковке, а внутри обычный планшет?

Я вынула гаджет, и на дне коробки обнаружила электронную открытку. От тепла рук карточка активировалась, на тонком пластике появились буквы: «Дорогая Дори-Анна, с праздником зимнего солнцестояния! Исполнение твоего желания у тебя в руках. Волшебный планшет красоты!…»

Что за ерунда? Кто-то решил подшутить? Смахивало на детские игрушки вроде сказочных пузырей или магической раскраски.

«…Одной стороной ручки…»

Какой ручки? Снова заглянув в коробку, я нашла палочку, один конец которой был острым, а второй – округлым.

«…Одной стороной ручки ты можешь убрать все, что досаждает тебе в твоей внешности, а другой исправить любые недостатки: достаточно подрисовать или подкорректировать, подцепив очертания и подтянув в нужном направлении».

Стереть? Подцепить? Развлечение вроде графической программы? Ерунда! Сейчас компьютеры творят чудеса с картинками, зачем мне примитивный планшет? Похоже, он рассчитан на ребенка, которого взрослые пока не допускают к более серьезной технике.

Ладно, не выкидывать же. Поиграюсь, а потом подарю кому-нибудь из знакомых, у кого есть дети.

Я снова взяла планшет в руки и нажала на кнопку включения. Загорелся экран. Щелчок, похожий на затвор фотокамеры. И вот уже в планшете хмурится мое лицо. Изображение немного съехало вбок, но вышло довольно четким.

Тааак, посмотрим-посмотрим. Ручкой подцепить контур, говорите?

Первым делом я взялась исправлять нос. Круглый и смешной. Поставила острый кончик ручки на изображение носа и подвинула в сторону. Нос послушно потянулся за палочкой. О как! Теперь сдвинем «картофелину» по бокам. Прекрасно! Вышел вполне себе тоненький и изящный носик.

Теперь брови. У меня они банальными полукружьями, а сделаю… сделаю с саркастическим изломом. Слушаешь так какую-нибудь глупость и насмешливо приподнимаешь одну бровь. Собеседнику сразу становится неловко. А ты даже ничего не сказала. Здорово!

А еще волосы. Жиденькие и прямые. Завью-ка я их в пышные локоны. Жаль, что цвет изменить нельзя. Но и так очень неплохо.

И…

Меня от увлеченного изменения собственной внешности отвлек звон колокола, зовущий на завтрак. Ладно, хватит играться, пора позаботиться о более важных делах, а именно о наполнении желудка.

Я вприпрыжку бросилась в ванную умываться. Да так и застыла перед зеркалом. Не может быть!

– Этого просто не может быть! – растерянно повторила я, обводя пальцем свое отражение.

Трансформация? Она все-таки существует? Несмотря на то, что наша академия гордо носила название одаренных, в магию в наш продвинутый век никто не верил. Студенты осваивали банальные вещи: гипноз, телекинез, вечный двигатель и прочую лабуду, давно доказанную наукой. Волшебство не существовало – утверждали ученые. Однако сейчас я с ними поспорила бы. Превращения иначе как чудом сложно было бы объяснить.

Из зеркала на меня смотрела вроде бы я, но совсем другая, изменившаяся. А именно – у меня заострился нос, выгнулись в надменном изломе брови, и волосы… прямо как на фото в планшете, скрутились в тугие роскошные локоны.

Я метнулась обратно в спальню и схватила гаджет. Один в один. Не веря своим глазам, решила в очередной раз убедиться. Подошла к большому зеркалу напротив окна и приложила к щеке портрет. Копия! Потрогала волосы, провела пальцем по брови и спинке носа – зрение меня не обманывало. Я другая!

Я действительно стала намного красивее. Желания правда сбываются в самые крупные праздники? Нет, я, конечно, знала, что несколько дней в году обладают сильной энергетикой, подобные сведения мы проходили на уроках, но реальное чудо… Об этом никто никогда не говорил.

Теперь у меня появился шанс привлечь внимание Яромира! Я могу стрелять глазками, влиться в его свиту поклонниц, всюду ходящих за ним хвостом в надежде, что однажды он заметит одну из них, и даже – мамочка моя! – флиртовать.

Ну и наворочу я сегодня дел! Вчерашний вечер со скучным балом, оскорблениями ядовитого трио и равнодушным Яромиром, смотрящим сквозь меня, тут же выветрился из памяти. Зачем думать о прошлом? Меня захватило предвкушение будущих головокружительных побед и сладких успехов на любовном фронте.

Теперь я не посредственность, и уж тем более не страшилка, а само очарование и прелесть!

Тщательно умывшись и причесавшись, я впервые с удовольствием надела платье и гордо выплыла из спальни. Покорять мир в общем и Яромира в частности.

Глава 2

Спускаясь по лестнице, я с удовольствием рассматривала восхитительные новогодние украшения, развешенные по всему замку в преддверии праздника. Искусственные сосульки и снежинки, гирлянды и мишура, букеты и венки из хвойных ветвей. Не то, чтобы я вчера ничего не заметила, просто сегодня настроение у меня подскочило до небес, и все вокруг казалось изумительным, очаровательным и умопомрачительным!

В холле на первом этаже стояла непривычная тишина. Оно и понятно, с самого утра студенты в большинстве своем разъехались на каникулы. В академии остались те, чей дом находился слишком далеко, чтобы обернуться за недельную поездку, к примеру, мы с братом и Мстиславом, а также сироты, обучающиеся за счет государства. Даже если у последних и имелись родственники, средства на дорогу им не выделялись.

Поправив и без того идеально лежащие у лица локоны, я гордо вплыла в столовую, еще вчера служившую бальным залом. Всего за несколько часов работники академии навели порядок: помещение сияло чистотой, столы стояли прежними рядами, и только елка в центре напоминала о зимних праздниках.

Забирая с раздачи поднос со своей порцией завтрака, я глазами нашла Яромира. Высокий, широкоплечий, статный. Я вздохнула. Темные волосы уложены волосок к волоску, тень от длинных густых ресниц падает на бледные щеки.

Он уже занял место за дальним столом и ел в одиночестве. Так странно было видеть его без шлейфа поклонниц. Но я совсем не удивилась, каникулы же, к тому же сегодня удача шла со мной об руку!

Я прямым курсом направилась к Яромиру и поставила напротив него свой поднос. Парень удивленно поднял на меня глаза.

– Привет! Сегодня отличная погода, неправда ли? – манерно пропела я, подражая девицам вроде Изабеллы.

Яромир уткнулся в свою тарелку и ничего не ответил. Он не разглядел мое преображение? Или я все еще не дотягивала до его высоких стандартов? Наверное, нужно было подкорректировать форму лица и губы попухлее оформить, эдаким бантиком. Но что же мне делать сейчас? Я растерянно опустилась на стул. Никогда не флиртовала с парнями и не знала с чего начать.

– Дори, ты чего здесь уселась? – прогромыхало надо мной, и слева бухнулся поднос с двойной порцией завтрака. Мстислав, чтоб его! – Раньше никогда от народа не пряталась…

– …а со вчерашнего дня, – продолжил за друга фразу Виктор, – только и видим тебя шарахающейся по углам.

Брат шлепнул свой поднос на стол и пристроился от меня по правую руку. Яромира они проигнорировали.

– Почему не ешь? – спросил Мстислав, кивнув на размазанную кашу по тарелке. Манную, мою любимую, кстати. Но разве можно наедаться на глазах у парня, особенно того, который нравится! Гувернантка, муштрующая нас с братом по теме этикета, частенько с неудовольствием отмечала мой неуемный аппетит, из-за которого, по ее словам, на меня не взглянет ни один жених.

– Не здоровится? – заволновался Виктор.

– Заболела? – подхватил Мстислав.

Я презрительно фыркнула, как это делала Изабелла, и выгнула бровь.

– Не, – облегченно выдохнул брат. – Икнула, значит, все в порядке – вторую порцию лопает, если не третью.

Я задохнулась от возмущения, переводя убийственный взгляд с одного монстра-переростка на другого.

– Да вы… Да я не…

– Наша Дори никогда не икает, – возразил Мстислав, чем заслужил от меня благодарную улыбку. А затем добавил: – То была отрыжка.

– Прибью, – прошипела я и бросила беглый взгляд через стол, не слышал ли Яромир, вырвавшееся у меня слово, недостойное благовоспитанной девицы. И увидела только спину, удаляющуюся от нашего стола.

– Вы что здесь устроили? – накинулась я на брата и друга, выждав, пока расстояние между Яромиром и нами увеличится до полного отсутствия слышимости.

– Нет, лучше ты скажи, какого лысого коменданта тут сидела и выпрыгивала из платья перед этим снобом? – тут же парировал Виктор.

– А когда перед вами девицы выпрыгивают, все нормально, да?

– Конечно, то же мы.

Как же меня бесили их двойные стандарты!

– Подожди-ка, Виктор, ты сейчас пытаешься сказать, что я чем-то хуже вас с Мстиславом?

– Нет, конечно, – подключился к нашему спору друг, – Виктор намекает, что выглядишь ты при этом комично. Еще и с лицом что-то странное сделала, как маску надела.

– Много вы понимаете в женской красоте!

– Ничего не понимаем, – согласился брат, – но перед этим, – он кивнул в сторону, куда ушел Яромир, – нечего кривляться.

– Да, – поддержал его Мстислав. – Лучше дури перед нами, мы хотя бы тебя позорить на всю академию не станем. Просто поржем.

– Только самую капельку.

– Исключительно в меру.

И глупо захихикали.

– А я хочу сказать, – перебила я их словоблудие, – что собираюсь, как все девчонки, встречаться с парнем. Поэтому буду делать то, что посчитаю нужным. И вы мне не указ.

– Это как так? – возмутился Виктор. – Я – твой старший брат.

– Ага, старше на целых три минуты. Радуйся! Но не заносись слишком.

– Не важно. Я за тебя в ответе.

– Вот и отвечай, а в мои личные дела нос не суй.

– Чтобы ты, как некоторые влюбленные дурочки, бегала за этим напыщенным индюком и расстилалась перед ним ковровой дорожкой?

– Именно! Я хочу хотя бы раз в жизни побыть такой, как все.

– Зачем? – удивился Мстислав. – Ты и сама по себе ничего.

– Но нравятся вам самим именно те самые длинноногие дурочки, годящиеся только для марафонного забега.

– Ну и что? – фыркнул Виктор. – В отличие от них ты ни одного танца не простояла у стенки.

– Мне не нужна ваша жалость! Как вы не понимаете…

– Причем тут жалость? – возразил Мстислав. – Ты – наш лучший друг.

– А я хочу быть возлюбленной!

– Нашей? – Мстислав подозрительно нахмурился, явно, имея в виду себя. Даже моську соответствующую случаю уже начал кривить.

– На кой ляд ты мне сдался! Мне нравится Яромир!

– И что ты в нем нашла? – завел другую песню Виктор. – Вчера его кто только не приглашал на танец вопреки этикету, так нет же, всех отшил. Странный какой-то.

– Точно, – согласился Мстислав. – И в зимнем саду я его видел, бродил ото всех спрятавшись.

– Я тоже в саду гуляла.

– Так ты от нас сбежала, – проявил осведомленность Виктор. Выходит, вчера они намеренно меня своими танцами замучили?

– Так мы и не говорим, что ты нормальная, – почти одновременно с другом ответил Мстислав.

– Значит, мы с Яромиром идеально друг другу подходим, – сделала вывод я и поднялась из-за стола, устав спорить с парнями и доказывать свою правоту.

– Ты только погляди, – громко изумился Мстислав, уставившись в мою пустую тарелку – третью порцию тоже навернула. Могота!

– Это была первая, идиот! – в который раз повелась я на подначку. – Хватит называть меня обжорой!

Парни загоготали, а я, подхватив поднос с грязной посудой, метнулась от стола. Только неимоверным усилием воли мне удалось удержать при себе чешущиеся руки и не отвесить обоим провокаторам по затрещине.

Оставив у посудомойки поднос, я двинулась к выходу, но замедлилась, проходя мимо старшекурсников у кофейной стойки. С ними стоял Яромир. Некоторые богатенькие детки имели дурную привычку не завтракать, называя ее аристократической. Они собирались по утрам у стойки и накачивались кофе, попутно перемывая косточки всем и вся. Обычно меня не интересовали эти выпендрежники, но разве реально было пройти мимо Яромира?

Парни обсуждали женскую внешность! Я запрокинула голову и сделала вид, будто рассматриваю новогоднюю ель, украшенную стеклянными игрушками и бусами. На самом деле было чем полюбоваться, вот только я не видела ничего, вся превратившись в слух.

– Терпеть не могу, когда у женщин канапушки. Такая уродливая сыпь на коже, будто мухи обгадили, скажи.

– Точно. У благородной девицы кожа должна быть белой, чистой, без прыщей и пятен. И на ощупь мягкой, чтоб потрогать приятно, и все такое.

– Ага, а не как у фермера дубленая. Скажи, Яромир.

Что там поддакнул Яромир – а я не сомневалась, что он того же мнения, что и его приятели – к сожалению, расслышать мне не удалось.

– Чего стоим? Кого ждем? – поинтересовались Виктор и Мстислав, зажав меня с обоих боков и технично выводя из столовой.

– Вас ждала, – процедила я сквозь зубы.

Дотерпев, когда, наконец, дойдем до лестницы, я резко раздвинула локти в стороны. Аккурат угодила каждому под ребра.

– Уий!!

А сама припустила на женскую половину общежития.

– Дождешься у меня, пигалица! – донесся до меня голос Виктора.

– Ух, отомщу, – пообещал Мстислав.

– Жду не дождусь, – насмешливо пропела я. Но скорость не сбавила, даже оказавшись на безопасном расстоянии от парней. – Десять раз забудете.

На самом деле в комнату я торопилась не потому, что пыталась избежать трепки. Мне хотелось поскорее добраться до планшета. И хоть с Яромиром у меня в этот раз ничего не вышло, я не отчаивалась. Главное, что мое преображение реально – его заметил Мстислав. Действие планшета – не выдумка моего больного воображения, измученного собственными комплексами, не сон и не бред. При помощи волшебной вещицы я могу влиять на свою внешность. Как же непредусмотрительно я оставила артефакт на тумбочке!

Влетев в комнату, схватила планшет дрожащими пальцами и включила. Где ручка? Пропала? Да что же я за растеряха такая!

Ручка нашлась под кроватью. За время поисков я успела себя несколько раз обругать и даже разок пустить слезу – а вдруг не найду – зато дрожь прошла.

Вдох, выдох. Теперь можно и «порисовать». Обратным концом ручки я стерла каждое пятнышко со своего лица. «Поцелуйчики солнышка» – называла их матушка. Если бы! Парни о моих пятнах были другого мнения.

Споткнулась на родинке. Убирать или не стоит? Самой мне моя родинка на скуле нравилась, эдакое завлекательное крошечное сердечко, но старшекурсники говорили о чистой коже без единого пятнышка…

Решено! Сотру и ее. Если уж взялась делать из себя идеал, то прочь сомнения!

И лицо стоит подправить. Особенно крошечный острый подбородок.

Эх, жаль сфотографировалась не во весь рост, могла сделать ноги длиннее, талию уже, грудь пышнее. Да и в целом фигуру поизящнее заиметь. Но чего теперь вздыхать, все равно на планшете лишь кнопка включения имелась, поэтому я не знала, как изменить изображение. Да и терять готовые исправления не хотелось. Буду Яромира брать лицом!

Удостоверившись в собственной неотразимости, я засунула планшет под матрас. Следовало поберечь драгоценный подарок от посторонних глаз. Правда, до конца каникул в мою комнату некому было пожаловать, но осторожность не помешает.

Сменив платье и повертевшись у зеркала, я спустилась в столовую на обед. Во всеоружии. Для беседы с Яромиром я заготовила целый список интересных тем, чтобы не тушеваться, как во время завтрака.

Разочарование обрушилось на меня, прибив пыльным мешком. Яромир на обед не явился. Зря я стреляла глазами по залу в поиске высокой фигуры с широким разворотом плеч. Он не пришел. У меня от расстройства даже аппетит пропал.

Зато к моему огромному удивлению, когда я заканчивала с обедом, а Виктор с Мстиславом приговаривали добавку, в столовую вплыла Изабелла в сопровождении своей свиты.

– Она не уехала домой? – вырвалось у меня.

Парни отвлеклись от еды и проследили за моим взглядом.

– Кто? Изабелла? – догадался Виктор, о ком я говорю. – Нет, сказала, что родителей в праздники дома не будет, она заскучает, поэтому лучшее решение – остаться в академии.

Ну-ну, Яромира решила атаковать, могу поспорить!

Вслух, разумеется, сказала совсем другое.

– А подружки? Охранять ее остались?

Кто-кто, а брат был в курсе практически всех сплетен о студентах. Его общительности, памяти и любопытству в академии не было равных. В нашу матушку пошел старшенький.

– За компанию, – отозвался Виктор и равнодушно пожал плечами. Мстислав и вовсе промолчал, снова уткнувшись в тарелку. Тема, в которой фигурировала Изабелла, ни брата, ни друга не увлекала.

Зато меня присутствие в академии местной красотки тревожило. Даже очень. Способна ли я составить достойную конкуренцию дочери советника?

Словно услышав, что я думаю про нее, Изабелла повернулась и посмотрела на меня. Сначала совершенно точно не узнала. Но ее взгляд зацепился, постепенно глаза и без того большие, чуть навыкате, стали увеличиваться в размере. Захотелось крикнуть: «Остановись! Они того гляди сейчас выпадут». Наконец, ее щеки полыхнули румянцем, а губы сжались в птичью гузку. Ноздри тонкого изящного носика зашевелились, выдавая нервное дыхание. Чего это она? После вчерашнего до сих пор не остыла?

Изабелла дернулась в мою сторону, но тут же и остановилась. Совладав со своими эмоциями, она гордо вздернула точеный подбородок и направилась к центральному столу. Подружки уже принесли для нее поднос и даже расставили с него тарелки и бокалы.

– Чем собираешься заняться до ужина? – поинтересовался Виктор, вперив меня подозрительный взгляд.

– В зимнем саду прогуляться, – ответила я, невинно хлопая ресницами.

– Что-то ты туда зачастила. Раньше и вовсе не знала, где он находится.

– А теперь знаю, поэтому и хожу.

– Мы с тобой, – пресек наши пререкания Мстислав.

– Да пожалуйста, – буркнула я, понимая, что любые сопротивления бесполезны и только вызовут подозрения парней.

После обеда с беспечной улыбкой на губах я направилась в зимний сад. В открытую передо мной дверь не вошла, вплыла и… ахнула. Сад сегодня пользовался бешеной популярностью. Снегопад, начавшийся еще ночью, до сих пор не прекратился, и студенты, запертые в стенах замка, от нечего делать собрались в единственном уютном и приятном общественном месте с кучей скамеек и диванчиков.

– Ого, как здесь шумно, – удивился Виктор.

Я не удержалась, бросила на своих сопровождающих насмешливый взгляд, мол, зря меня подозревали. Парни быстро поняли свою ошибку и, переглянувшись, решили ретироваться.

– Мы в спортивный зал на тренировку, – сообщил Мстислав перед тем, как закрыть перед моим носом дверь. Наверное, ожидал, что я, как обычно, увяжусь с ними. Но просчитался. У меня на сегодняшний день имелись свои планы.

Я двинулась по дорожке вглубь сада, внимательно осматриваясь. Вдруг повезет, и Яромир все-таки, несмотря на многолюдность, гуляет где-нибудь по близости. Упустить шанс пообщаться с парнем было бы глупо. После каникул в академию вернется его личный фан-клуб и подобраться к Яромиру ближе, чем на пару шагов, окажется нереально.

Однако, парень хранил верность своей любви к одиночеству. В саду я его не нашла.

Зато меня нашло ядовитое трио.

– Так и знала, что будешь ошиваться здесь, – бросила Изабелла, преграждая мне путь. Из-за узкой спины показались солидарно скривившиеся физиономии ее свиты.

Глава 3

Я закатила глаза. Что им от меня еще нужно? Специально провоцируют на компрометирующую реакцию? Не выйдет!

– Ай-яй-яй! Что за выражение? А еще дочь королевского советника! – усмехнулась я и поправила локон у виска.

– Значит так, Дорка, – перешла к делу Изабелла. – Я слышала, ты сегодня утром крутилась возле Яромира. Чтоб это было в последний раз. Тебе там ничего не светит, а вот с моей стороны огребешь проблем по самую макушку. Поняла?

Она выпятила тощую грудь и выдвинула вперед острый подбородок. При массе свидетелей осмелела?

– Например, Изька? – ее же тоном спросила я.

– Как ты меня назвала? – задохнулась от возмущения Изабелла.

– Так же, как и ты меня. И прекращай запугивать папочкой. Мои родители от него не зависят, а возиться с отчислением студентов для советника как-то мелковато, не находишь?

– Да ты вконец обнаглела! – изумилась Вероника, и не знаю, чего больше было в ее голосе: возмущения или восхищения. Эта серая мышка никогда не рискнула бы Изабелле даже слова сказать против, но, подозреваю, безумно хотела.

– Думаешь, макияж тебе поможет? – решила продемонстрировать свою поддержку Изабелле Мари-Августа. – Накрасилась и почувствовала себя красоткой?

На самом деле я действительно сегодня себя ощущала необычайно привлекательной. Многие парни, раньше не обращавшие на меня внимания, вдруг стали бросать в мою сторону заинтересованные взгляды, а некоторые даже пытались неловко заигрывать. Мне их симпатии были ни к чему, но льстили и воодушевляли.

– Судишь по себе? – спросила я.

Мари-Августа всегда очень ярко красилась, перебарщивая с макияжем. Даже в утренние часы ее лицо покрывал толстенный слой косметики.

– Хочешь сказать, что в одночасье похорошела? – усмехнулась она.

Я пожала плечами, мол, понимай, как хочешь.

– А мы сейчас проверим! – она, выбросив ладонь вперед, толкнула меня в грудь.

Я замахала руками, пытаясь сохранить равновесие и не грохнуться в фонтан, стоявший аккурат за мной. Неприятельница гадко улыбнулась, глядя на мои потуги. Зря она так. Я зацепила одной рукой Мари-Августу, а второй – Изабеллу, и со спокойной совестью рухнула со своей добычей в ледяную воду. Визги и вопли утопающих разнеслись по зимнему саду. К нам со всех сторон бросились «спасатели» и любопытствующие.

Понимая, что падаю, я успела сгруппироваться, поэтому не ушиблась и не нахлебалась воды. В отличие от ядовитых подружек. Те яростно барахтались в мелком бассейне, словно свалились в колодец, и смерть им дышит в затылок.

К моему удивлению меня выловили первой: ко мне потянулось сразу несколько рук. Далее парни помогли дочке советника. Изабелла завывала сиреной, явно переигрывая, и сбавила тон лишь после нескольких жалостливых реплик из толпы. В последнюю очередь добывали Мари-Августу, оглушительно матерящуюся и, как ни странно, отбрыкивающуюся – девица почему-то решила, что ее хотят утопить.

– Может ее оглоушить? – выдвинул идею кто-то из «спасателей», в очередной раз получив туфлей по руке.

– Да пусть себе плавает, – предложил другой. – Никому не мешает же.

– Садисты! – с театральной горечью воскликнула Изабелла, но сама и шагу не сделала, чтобы помочь подруге.

Парни вздохнули и, вчетвером навалившись, одновременно ухватили утопающую кто за ноги, кто за руки, а кто и за шкирку.

Как только мы все трое оказались на дорожке вне фонтана, ядовитая компания отряхнулась и шагнула ко мне.

– Э! Девчонки! Вы чего? – заволновались парни. Особенно те, кто только что побывал в роли спасателей. Они обступили нас плотным кольцом, следя за каждым жестом подруг.

Но те лезли не драться. Троица хотела убедиться, есть ли на моем лице макияж. Их косметика в бассейне размокла и некрасиво размазалась, превратив Изабеллу и Мари-Августу в панд – черные провалы глаз текли грязными ручейками к подбородку. На мне же не было ни капли краски. Что и засвидетельствовало ядовитое трио.

– Проверили? – спросила я и усмехнулась.

– Все равно он на тебя не посмотрит, – тихо прошипела Изабелла, так, чтобы ее услышала только я.

– Посмотрим, – одними губами ответила я, но судя по искривившейся физиономии соперницы – да, теперь Изабелла считала меня пусть и не равной себе, но опасной соперницей за сердце Яромира – она меня поняла.

– Нарушаем порядок? – угрожающе поинтересовалась ректор, подкравшаяся к нам незаметно. И как удалось на своих-то каблуках?

Женщина с брезгливостью осмотрела меня, Изабеллу и Мари-Августу, а также натекшую с нас общую лужу у основания фонтана. – Дори-Анна! – не колеблясь назначила она виновную. То ли сыграл несчастный вид подружек, то ли высокое положение их отцов, а быть может предвзятость ректора ко мне. – За мной!

Студенты загудели: одни принимая мою сторону, другие – первой красавицы академии. Но я не собиралась становиться добровольной жертвой несправедливости.

– Спасибо, грет Морал, мне не нужен лекарь, я в порядке, – с милой улыбкой прощебетала я.

– Я вас зову не к лекарю, а в свой кабинет, – бросила она через плечо, отходя от нас.

– Посмотреть, что сняла камера? – продолжила я разыгрывать непонимание. В самом деле, не могла же я заявить ректору, что ее решение предвзято, но и принимать наказание за ядовитую троицу не собиралась.

Ректор круто развернулась к нам на каблуках.

– У начальника охраны наверняка сохранилась запись. – Я указала пальцем на «всевидящее око», закрепленное на потолке.

Народ примолк, ожидая торжества справедливости. Разве могла ректор продемонстрировать иное? Грет Морал сощурилась, пару минут обдумывая положение, в которое угодила по собственной неосмотрительности, после чего скомандовала:

– Все купающиеся в неположенных местах за мной!

Изабелла и Мари-Августа одарили меня гневными взглядами, но послушно поплелись за ректором. И я тоже. Куда же девочки без меня, в последнее время мы буквально сблизились – где я, там и они.

Уже на подходе к кабинету ректора нам встретился греот Пуфик. Низенький, толстенький мужичок с блестящей лысиной и грустными глазами. Он преподавал у нас самый «нужный» предмет о других мирах, которых официально существовало всего три, причем их давным-давно изучили и закрыли для посещения из-за несовместимости с человеческой расой. А еще он был заместителем грет Морал, поэтому ректор бросила ему мимоходом:

– Греот Пуфик, пожалуйста, зайдите ко мне.

– Конечно-конечно, – с готовностью откликнулся мужчина, косясь на нас с девчонками, мокрых и взъерошенных, и засеменил вслед за начальством.

Мы вереницей вошли в святая святых, оставляя за собой мокрую дорожку. Я осмотрелась и тихонько присвистнула. Словно в зимнюю сказку попала. Голубые обои с узором изморози заставляли ежиться от несуществующего холода, стол, шкафы и полки резного дерева создавали иллюзию невесомости, а пушистый толстый ковер на полу напоминал сугроб.

– Какая красота! – ахнула Изабелла, прижав ладони к груди и делая вид, будто задыхается от восторга.

– Красотища! – вторила ей Мари-Августа.

– Спасибо, – зарделась от удовольствия обычно безэмоциональная грет Морал.

Хм, вот оказывается, как нужно завоевывать благосклонность преподавателей. Лестью. А я-то все недоумевала, как некоторые студенты получают хорошие оценки, имея посредственные знания предмета.

– Грет Морал, вы каждый сезон что ли делаете себе ремонт? На дольше не хватает? – ляпнула я прежде, чем обдумала сомнительный комплимент.

Мари-Августа прыснула, за что получила тычок локтем под ребра от подруги.

– Я всего три месяца назад здесь была, – попыталась объясниться я, – и кабинет напоминал осень.

Тогда я свалила забор, пытаясь перелезть через него и сбегать в ближайший лес за дремотником, между прочим, для лабораторной работы по толкованию сновидений. Ну не засыпается у меня по указке! Так нет же, Изабелла быстро доложила ректору о нарушении и сломанной собственности академии. Тоже мне достояние – частокол деревенский. Теперь другое дело, поставили кирпичную стену, ее и перелезать легче, и сломать сложнее.

Ректор на мою реплику поджала губы и жестом указала нам на скамью. Сама она устроилась в роскошном ортопедическом кресле за секретером. Мы, потоптавшись на месте и покосившись на жесткую лавку, все-таки решили присесть – кто знает, насколько растянется наша встреча с грет Морал. Тут как повезет: бывает сразу назначает наказание и отпускает, а иной раз входит во вкус и читает воспитательные лекции на протяжении нескольких часов.

– Греот Пуфик! – удивленно воскликнула ректор, заметив, что преподаватель скромно присел на скамью вместе с нами. Она взмахнула ладонью на кресло с торца стола, указывая мужчине переместиться поближе к ней.

Связавшись по внутреннему коммуникатору с начальником охраны, грет Морал защелкала длинными пальцами по клавиатуре. Пара секунд, и на огромном настенном мониторе отобразилось запрошенное видео. Четкая, максимально приближенная съемка, как Мари-Августа толкнула меня в грудь, а Изабелла не растерялась и вдобавок подставила подножку, я взмахнула несколько раз руками и, падая, утянула за собой обеих. Разумеется, нечаянно.

– Девочки, разве можно так! – вздохнул греот Пуфик и покачал головой.

– И что мне с ними делать? – всплеснула руками грет Морал, явно рассчитывая на сострадание добросердечного мужчины, не зря же она его с собой привела. Должен же кто-то вступиться за дочку советника и отговорить ректора от справедливой кары нарушительницам порядка.

– Простить? – с надеждой спросил греот Пуфик и бросил на нас жалостливый взгляд. – Пусть извинятся перед потерпевшей, это станет для них самым жестоким наказанием.

В кои-то веки я была полностью согласна с преподавателем. Для высокомерной Изабеллы и спесивой Мари-Августы банальное извинение было бы чрезвычайно оскорбительно.

– Вы думаете? – Ректор изобразила сомнение.

Сама грет Морал предпочитала наказывать дополнительными занятиями, лично контролируя выполнение сложных заданий, и физическими упражнениями, которыми студентов мучил преподаватель спортивной деятельности. Разумеется, по распоряжению ректора.

Подружки насупились.

– Конечно! – обрадовался греот Пуфик, что к его мнению прислушиваются, и не кто-нибудь, а начальство. – Новогодние праздники все-таки, не стоит девочек наказывать уроками и физнагрузкой.

– Хорошо, – наконец, приняла решение грет Морал и строго посмотрела на Изабеллу и Мари-Августу.

Тем пришлось встать со скамьи и дружно процедить:

– Прости, Дори-Анна, простите грет Морал. – Тон их извинения не оставлял сомнений, что девчонки вовсе не раскаялись, но жалкий вид пронял даже меня.

Ректор довольно кивнула.

– Свободны.

Подорвались четверо: не только подруги, но и мы с греот Пуфиком.

– Дори-Анна, – застал меня оклик в дверях. Нужно ли говорить, что я с завистью проводила взглядом выскользнувших из кабинета ректора счастливцев.

– Да, грет Морал.

– Я слежу за тобой, – предупредила ректор.

– Но вы же видели, что я в этот раз не виновата!

– Видела, но не слышала. А зная твой характер, совсем не уверена, что ты ни при чем. Поэтому, повторяю, не забывай, что ты девица из благородной семьи Грей, веди себя соответственно. Я буду за тобой внимательно приглядывать.

– Да, грет Морал. – Я сделала книксен и приняла кроткий вид.

Но женщина сдвинула брови на переносице и открыла рот для продолжения лекции. Знаем, проходили, не менее получаса придется стоять и выслушивать. Я перехватила пальцами рукав платья и сжала в кулаке. На толстый пушистый ковер потекла струйка воды.

Ректор демонстративно вздохнула.

– Иди уже.

– Хорошего дня, грет Морал, – совсем уж покладисто пролепетала я и шустрым воробьем выскочила из кабинета.

Пронесло!

Разумеется, иллюзий я не питала и понимала, что Изабелла наизнанку вывернется, но напакостит, а грет Морал еще пару недель будет придираться к каждому моему жесту. Но это ничего, справлюсь. Главное сейчас – поскорее переодеться. Болеть мне, конечно, в академии никто не позволит – за сутки вылечат, лекарства и медицинские приборы в наш развитый технологический век наилучшие. Но ощущения прилипшей мокрой ткани к телу терпеть становилось все сложнее. Бегом в общежитие! Немедля.

Я уже почти долетела до двери, ведущей из административной части замка в жилую, но, вывернув из-за поворота, наткнулась на Авеля – нашего с братом одногруппника и по совместительству жуткого бабника. Поджидал он, как ни странно, меня.

Глава 4

– Дори! – бросился ко мне Авель, едва завидев. – А я тебя жду.

Он знает, как меня зовут? Его наглый взгляд принялся шарить по моему телу, облепленному мокрой тканью.

– Зачем? – бросила я на бегу, даже не подумав сбавить скорость.

Этот задавака за полтора года совместного обучения в одной группе ни разу не заговорил со мной. Да что там! В упор не замечал. А все потому, что я не вышла внешностью. У Авеля, понимаете ли, «эстетический вкус», по его утверждению, не позволяющий видеть недостойные вещи. Чему я неизменно радовалась, так как блондинчик назойливо волочился за симпатичными девчонками и бессовестно компрометировал бедняжек. С моими навыками самообороны меня сложно зажать в темном углу, скорее случилась бы обратная ситуация, но репутацию хулиганки родители мне не простили бы. Впрочем, с появлением в академии Яромира, я и сама не стремилась ославиться. Поэтому дистанцию с Авелем воспринимала за высшее благо.

– Пойдешь со мной на свидание?

От неожиданных слов я споткнулась и чуть не врезалась в косяк, хорошо, вовремя затормозила. А раз уж остановилась, пришлось обернуться к парню.

– Можешь повторить? – попросила я. – А то мне какая-то ерунда послышалась.

– Пошли на свидание! – выдохнул Авель. Его глаза возбужденно блестели.

Поспорил с парнями? Проиграл желание в фишках? Или Изабелла уже начала строить козни и успела подговорить?

– Нет. – Я обогнула парня и вышла из административной части замка.

Авель увязался за мной.

– Почему?

– Ты мне не нравишься.

– Я? – Глаза Авеля заметно погрустнели.

Я рассчитывала услышать реплику типа: «Это ты мне не нравишься, уродина», но никак не тихое:

– Почему?

– Не люблю бабников, – честно ответила я.

– Я исправлюсь, – с готовностью пообещал Авель, не отставая от меня ни на шаг.

– Мое сердце принадлежит другому.

– Дай мне шанс, и я докажу, что лучше, кто бы он ни был!

Вот пристал! Всех красавиц перепортил, и, наконец, до меня очередь дошла? Сам огого-какой-парень Авель снизошел до неприметной Дори?

– Я тебе категорически не подхожу.

– Почему?

– Я уродина.

Ругать себя – последнее дело, но на что не пойдешь, лишь бы поскорее отвязаться от странных домогательств. Не посылать же его по матушке, все-таки я – девица из благородной семьи, как выразилась грет Морал.

– Ты о чем? – искренне удивился Авель. – После того, как вы с девчонками искупались в фонтане, все увидели тебя настоящую и поняли, что, если другие девицы наносят макияж, делая себя красивее, то ты все это время, напротив, скромно пряталась под маской серости. А на самом деле прехорошенькая! Дори, твой секрет раскрыт.

Ясно. После происшествия в зимнем саду парни, оказавшиеся свидетелями, сплетничали и пришли к выводу, что я – вполне ничего в сравнении с Изабеллой и Мари-Августой в подтекших красках. Авель решил подсуетиться и раньше других охмурить очередную красавицу академии. Меня! Нет, правда! Меня! Я теперь считаюсь «прехорошенькой»!

Больше не обращая внимания на Авеля, я бросилась со всех ног в свою комнату.

Скорее в горячую ванну! Болеть мне сейчас никак нельзя, не то что сутки, даже полчаса. Я должна привести себя в полный порядок и спуститься к ужину при параде.

Пока отмокала в горячей воде, в дверь моей комнаты стучались раз десять. Разумеется, бежать открывать или что-то кричать в ответ я не стала. А после и вовсе, надев беруши, завалилась спать. Как известно, сон – лучшее лекарство, особенно от наступающей на пятки простуды. Проспать ужин не боялась, дав себе установку на пробуждение через три часа, зря что ли нам преподавали самогипноз. Правда, я по нему бесстыдно не успевала, все-таки не моя специальность, ну хоть что-то усвоила, и то радость.

Проснулась я посвежевшая и преисполненная энтузиазма, на то и был расчет. Платье надела строгое, но стильное – спасибо матушке за обширный гардероб, полный восхитительных новинок. Над прической не мудрствовала, просто заколов отныне вьющиеся шелковистые локоны.

Взглянула на себя в зеркало и прищелкнула языком. Ну что за чудо! Спасибо-спасибо-спасибо тому, кто прислал мне в подарок волшебный планшет! Пусть ему тоже повезет, как и мне.

Танцующей походкой я направилась к двери и, распахнув ее, от неожиданности вскрикнула.

– Ой!

У порога меня ожидали две корзины цветов, коробка конфет и… Авель, свалившийся мне под ноги, так как потерял опору в виде моей двери.

– Это тебе, – с наигранным пренебрежением сообщил он и кивнул на букеты.

Парень поднялся на ноги как ни в чем не бывало и всунул мне в руки коробку конфет. Не дождавшись моей реакции, Авель перетащил корзины из коридора в мою комнату и подставил локоть, тем самым предлагая отправиться вместе на ужин.

– Что все это значит? – строго поинтересовалась я, разыгрывая благородное негодование. Как с платьем-то угадала!

– Признание твоей несравненности! – с охотой отозвался Авель, будто поджидал подобный вопрос, и гордо посмотрел на конфеты.

– Спасибо. – Я покрутила в руках коробку и положила на полочку у зеркала. – А это? – Я кивнула на корзины с цветами.

– Тоже, – неохотно ответил Авель, слегка поморщившись, самую малость, чтобы не портить недовольной гримасой лицо. – Но можешь не искать карточки от кого, я их выбросил. Не терплю соперников.

– И не собиралась, – фыркнула я. Какая мне разница, кто решил приударить за мной просто потому, что компания бабников оценила мой внешний вид после купания в фонтане.

Авель мой ответ принял на свой счет – приосанился и расплылся в глупой улыбке.

Проигнорировав его локоть, я вышла из комнаты и потопала по коридору. Мне показалось, что Авель шел за мной, но, обернувшись, я его не увидела. Пришлось вернуться в комнату, не оставлять же ее без присмотра, в ней, как-никак, планшет лежал.

Авель ковырялся с замком.

– Что случилось? – поинтересовалась я.

– Да ничего, все в порядке, – отмахнулся Авель, – просто зацепил карманом за ручку и чуть не порвал пиджак. Или, наоборот, чуть не сломал замок. В общем, уже все хорошо. Я поправил ручку, и карман невредим остался. – Он выдвинул вперед бедро, демонстрируя мне целостность детали одежды.

– Я рада, – сухо отозвалась я и мотнула головой в сторону выхода.

Авель намек понял и вышел из моей комнаты. Я захлопнула за нами дверь и, печатая шаг, отправилась в столовую. Авель еще пару раз попытался предложить мне локоть, но я игнорировала его старания. Хотела найти деликатные слова и объяснить тщетность его намерений, но на ум ничего приличного не приходило. Пришлось оставить эту затею и отмалчиваться.

Входя в столовую, я прибавила скорость и оторвалась от назойливого сопровождения. Но торопилась зря. Никто и не заметил бы нашего совместного с Авелем появления. Всеобщим вниманием завладела грет Морал. Женщина забралась на небольшой подиум, специально созданный для публичных объявлений, и вещала о важности новогодних праздников, их значении и роли в жизни каждого человека. Помня о злопамятности ректора, студенты вежливо внимали, не смея ни есть во время выступления, ни разговаривать. Лишь тоскливые взгляды, изредка бросаемые на остывающий ужин, выдавали их истинные чувства к речи грет Морал.

Нам с Авелем пришлось застрять у пункта раздачи еды. Я рассеянно заскользила взглядом по залу, привычно выискивая Яромира, но тут же и думать о нем забыла, услышав:

– …Поэтому мы, администрация академии одаренных, категорически против праздного проведения каникулярных дней…

О нет, только не это! Неужели грет Морал озадачит оставшихся в ее распоряжении студентов? Вынудит нас без техники вручную чистить снег? Отправит в лес охранять ели от браконьеров? А, может, велит очищать территорию академии от мусора, выискивая его из-под сугробов и наледи?

Каких только странных предположений не пришло мне в голову, пока ректор объясняла свою позицию, прикрываясь пространным словом «администрация». Будто кто-то не в курсе, что все решения грет Морал принимала единолично.

– …посоветовавшись, мы составили список мероприятий на будущую неделю, с которым вы можете ознакомиться при выходе из столовой. Посещение как минимум трех обязательно для каждого студента. Но я бы настоятельно рекомендовала…

Хм. Всего-то три обязаловки, остальные по желанию. Уже легче.

– …Сегодня греот Корунд ждет вас после ужина в парке академии на строительство снеговиков. Дорогие мои, обратите внимание, создатель лучшей скульптуры из снега получит грамоту!

На последнем слове зал грохнул аплодисментами. Повод оказался идеальным! Грамота же! Если бы еще она кому-нибудь была нужна. И рукоплескания не умолкали, пока грет Морал не покинула сначала подиум, а затем и столовую.

Наконец-то можно было поесть! Студенты пришли в движение, застучали о тарелки столовые приборы, в зале повис гул болтающих и жующих ртов.

– Снеговиков строить! – фыркнул Авель у меня за плечом. А я успела про него напрочь забыть.

– И не говори, – поддакнула я с возмущением, которого совершенно не чувствовала. На самом деле повинность лепкой снежных баб я считала плевым делом: почему бы не развлечься, одновременно зарабатывая балл благосклонности от ректора.

– Детские игры! Да еще и на морозе. – Кажется, Авель идти после ужина на улицу не собирался, а, значит, избавлял меня от своего присутствия.

– Вот-вот. – Раскрывать себя и докладывать, что я-то с удовольствием попробую себя в роли снежного скульптора, разумеется, не собиралась. Еще передумает и увяжется за мной.

Я получила свою порцию ужина и застыла с подносом, пытаясь найти глазами Яромира. Не вышло. Пришлось идти к Виктору и Мстиславу. Авель последовал за мной, но осознав, куда я направилась, свернул к столу, за которым сидели его друзья. Отлично! На сегодня я освободилась от его домогательств, а завтра что-нибудь придумаю.

– Не боишься косоглазие получить? – насмешливо поинтересовался Виктор, двигая свой поднос, чтобы освободить для меня место.

– Он только что вышел из столовой, – сжалился надо мной Мстислав.

– Наверное, тебя увидел и сбежал, – добавил брат.

На что я не отказала себе в удовольствии и скривила страшную рожу.

– Эй! А если твой этот… который… увидит?

– Сами только что сказали, что он вышел, – растянула я губы в подобие улыбки, обнажив оба ряда зубов.

– Да если и увидит, не беда, разницы большой не заметит, – успокоил брата Мстислав. И оба довольно заржали.

– Я после ужина на улицу снеговиков лепить, – обронила я, прерывая бесящее меня веселье.

– Мы тоже, – тут же подхватились друзья.

– Тогда работайте скорее челюстями, а не ржите. Ждать никого не буду.

Расчет оказался верен – отпустить меня одну в темень, хоть и под приглядом преподавателя, парни не пожелали, а потому вместо обычных подначек активно жевали свой ужин.

После еды, проверив в очередной раз свой волшебный планшет под матрасом и потеплее одевшись, я спустилась в холл. Виктор и Мстислав, кто бы сомневался, уже поджидали.

Мы вместе вышли из академии. Сизые тяжелые тучи низко нависали над нами, скрывая чернильное небо. Легкие кружевные снежинки парили в воздухе, не желая падать на землю. Несмотря на их своеволие, сугробы выросли со вчерашнего дня вдвое. На снеговиков точно хватит с лихвой.

В парке в свете разноцветных гирлянд, пританцовывая на месте, поджидал студентов греот Корунд. Молодой преподаватель… гаданий. Да, в сентябре удивлению нашему не было предела, когда вместо старушки или хотя бы женщины в летах на лекцию явился молодой человек приятной наружности. Бывает же такое.

Греот Корунд энергично растирал покрасневшие ладони и притоптывал ногами. Когда он только успел замерзнуть? На улице такая благодать, и совсем не холодно.

Народа собралось маловато, человек десять вместе с нами, не больше.

– Ну-с, – греот Корунд посмотрел на часы на замковой башне. – Больше не будем никого ждать, приступим. Повеселитесь, ребята, хорошенько!

Он взмахнул кружевным платочком, будто начиная гонки или скачки, и принялся отмечать в своем блокноте пришедших.

Предсказатель, а сверяется с реальностью. Мог бы, не глядя, наставить плюсиков. Тоже мне…

Мы поплелись на заснеженную поляну.

Хитро-мудрые старшекурсницы подозвали к себе нескладного паренька, и он скатал для них несколько крупных снежков. Дальше у них дело пошло веселее. Девчонки осторожно подталкивали ногами свои комки, и те, катаясь по поляне, быстро увеличивались в размере.

Мстислав и Виктор не считали зазорным наклоняться. Скооперировавшись, они совместными усилиями в считанные минуты налепили несколько штук гигантских шаров. Причем увлеклись настолько, что заготовок для снеговиков оказалось гораздо больше необходимого.

Еще двое парней с разных курсов, ни с кем не общались, но посматривали на других и неумело собирали свои кривые комки. Пыхтели и старались. Похоже, впервые лепили снеговика.

Я, глядя на манерных девиц, тоже поначалу катала свой комочек снега, толкая сапогом. Вдруг Яромир в этот момент смотрит на меня из окна. Мне хотелось в глазах парня выглядеть наилучшим образом. Но моего терпения хватило лишь на четверть часа. Громкий смех брата и друга заставлял меня все чаще бросать завистливые взгляды в их сторону. Ряд слепленных ими снежных комков все рос. И я так могу! У меня обычно даже быстрее, чем у них, выходили шары, к тому же ровненькие, аккуратные.

Аааа! Больше не вытерплю.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что Яромира среди нашей компании нет, а до окон замка достаточно далеко, чтобы рассмотреть лица участников, я нагнулась и принялась за лепку по всем правилам. Сейчас я покажу этим недотепам, как выглядят настоящие снеговичищи.

Все-таки увлекательное это занятие – катать комки по свежевыпавшему снегу, когда сугробы так и льнут к крепко смятому основанию, увеличивая крошечную заготовку до грандиозного размера всего за десяток-другой шагов. От старания на лбу у меня выступила испарина. Поэтому выдавленное греот Корундом через выбивающие дробь зубы: «Н-ну… в-вы т-тут п-п-прод-должайте, а я з-зайду в з-замок п-погреться» порядком меня удивило. Кто-то в такую жару может мерзнуть?

Шары для снеговика у меня вышли крупные, с ровными и гладкими боками, не сравнить с теми комьями, что налепили остальные. Я гордо выпрямилась и осмотрела плоды своего труда. Красотища!

Шлеп! Хруть… Откуда ни возьмись, прилетел громадный снежный ком, шлепнулся на мой и раздавил его. Куски не так давно идеального шара распались апельсиновыми дольками по сторонам.

Прибью!

Виновников искать не пришлось. Виктор и Мстислав, подняв пятикилограммовые кособокие «снежки», нацелились на мои оставшиеся два шара.

– Ах вы поганцы!

Схватив с земли кусок, еще минуту назад бывший с любовью скатанным, но не собранным снеговиком, я запустила его в брата. Да! Глаз у меня меткий, а рука сильная. Виктор не устоял на ногах и повалился в сугроб. А сверху старшенького прихлопнул его же комок снега, зажатый в руках.

Мстислав всего на пару секунд отвлекся на падающего друга. Хлоп! – досталось и ему по повернувшемуся ко мне затылку. По инерции он сделал два шага и запнулся о ноги Виктора, до кучи придавив братишку немалым весом мосластого тела. Победа!

– Ну ты у нас сейчас попляшешь! – пообещали друзья, в два счета вскакивая на ноги. И, даже не отряхнувшись от снега, бросились в атаку.

– Мы еще посмотрим кто у кого будет плясать, – ответила я, прячась за широкую спину в сером пальто, непонятно откуда возникшую передо мной.

Глава 5

Первый снежок, летевший в мою сторону, угодил по неожиданному защитнику. Я в долгу не осталась. Руки у меня поменьше и попроворнее, лепила я комочки гораздо шустрее Виктора и Мстислава вместе взятых. В их строну отправился целый град снежков, заставив друзей ретироваться. Они шустро спрятались за импровизированную стену из заготовок для снеговика. Вот и пригодились их кособокие шары.

Я в это время отступила к разлапистому кусту, потянув за рукав пальто своего помощника, который здорово растерялся, оказавшись в эпицентре снежного сражения.

– Чего встал столбом? – крикнула я, не гладя в сторону растяпы, а зорко следя за суетой братца и друга. Они явно готовили припасы для атаки, поэтому следовало их опередить и напасть первой.

Я припала к земле, сгребая руками еще не затоптанный, а потому пушистый сугроб и шустро сминая его в плотные комочки. Краем глаза заметила, что рядом принялись лепить снежки крупные руки в серых перчатках. Ну-ну, греот Серое пальто, посмотрим, чего ты стоишь.

Виктор и Мстислав с криками выскочили из-за своего укрытия. Позволяя им подбежать поближе, я в два ряда выложила на свой согнутый локоть батарею снарядов.

– Вперед! – скомандовала я, и мы дружно с моим напарником выпрыгнули из-за кустов.

Бой был коротким, но впечатляющим. Нам обоим досталось лишь по паре ударов, да и те лишь потому, что мы старались прикрыть друг друга. Если один замахивался, целился и метал снаряды, то другой в это время отбивался от вражеской атаки. Наши многочисленные заготовки – парень в сером успел не меньше меня налепить снежков – превратили парочку поганцев в ходящие сугробы. А один крепкий ком, особо метко пущенный моим помощником, сбил с ног Мстислава.

– Молодец! – оценила я, прищелкнув языком и жахнув «серому» по плечу пятерней в заснеженной перчатке.

– Наших бьют! – вдруг заорало откуда-то сразу несколько голосов.

Налетела толпа рослых парней. В обеих «армиях» прибыло. Завязался настоящий снежный бой.

К моему удивлению греот Серое пальто продолжил держаться меня, прикрывая и помогая по мере необходимости. Хоть мы с ним и оказались теперь в большой группе, но не потерялись и играли в паре.

Победа-изменщица то вручала все шансы в руки нашей команде, то перебегала на сторону врага. Праздничная иллюминация, развешенная на деревьях, погасла, намекая на позднее время. На парк опустилась мгла, издали разбавляемая неясным освещением из окон замка и от фонарей вдоль дорожек. Но разве темень могла нам помешать? Редкие слабые лучики света, отражаясь от сверкающих серебром сугробов, таинственно поблескивали и создавали атмосферу сказочной нереальности, вливая в нас новые силы для борьбы.

Мы выигрывали с переменным успехом, пока, наконец, на поляне не появился греот Корунд.

– Пора в замок, ребятки, – объявил он низким сочным голосом, перекрикивая наш шум и потирая замерзшие пальцы. Странный, ведь только пришел из замка. Мерзляка! И чего девчонки влюбляются в него поголовно?

– Ничья! – объявил пятикурсник, вставая меж двух враждующих лагерей и успокаивая противников. Парень вытер рукавом пот со лба и счастливо улыбнулся. – Отлично поиграли, малышня!

Словно только того и ждали, парни с обеих сторон бросились друг к другу обниматься и пожимать руки. Мне повезло, мелкую меня не только не затоптали, но и пальцем тронуть не успели. Виктор и Мстислав первыми влились в ряды моей команды и слаженно оттеснили от меня взбудораженных игрой верзил.

Я попыталась высмотреть среди народа Серое пальто, но знакомая спина лишь пару раз мелькнула в толпе и пропала. А отделаться от излишне заботливых «конвоиров» и догнать напарника не удалось. Виктор и Мстислав зажали меня с двух сторон и настойчиво сопроводили в замок, зловеще зыркая на идущих рядом парней. Вроде я и шла в огромной компании, но даже словом не могла ни с кем перекинуться под ястребиными взглядами своих охранников, отпугивающих желающих поделиться со мной эмоциями или обсудить игру.

Мы гурьбой ввалились в замок. Проходя мимо зеркала, я не удержалась и взглянула на собственное отражение. Хотела полюбоваться, но чуть не отшатнулась. Шапка сползла набекрень, из-под нее торчали влажные пряди, прилипающие к шее, вискам и лбу. Щеки окрасил румянец, но не ожидаемого нежного оттенка, а свекольного цвета. Карие глаза лихорадочно блестели. Как же хорошо, что Яромир меня такой не видел!

Махнув парням на прощанье, я взлетела по лестнице. Нечего светиться в непристойном виде. Пробежав по коридору, остановилась, чтобы снять с руки влажную от растаявшего снега перчатку. Дверь в мою комнату от сквозняка чуть пошевелилась. Еле-еле, почти не заметно. Я бы и не обратила внимание, что дверь не заперта, если бы коснулась ее рукой, просто решила бы – сработал замок на отпечаток ладони. Но не сейчас. Я пнула по дверному полотну, и оно распахнулось.

Планшет! Я метнулась к кровати и подняла матрас. Пусто. Нет! Только не это! Подтянула другой угол, противоположный в ногах… Планшет лежал там, где я его и оставила несколькими часами ранее. В панике забыла, куда именно, вот и потеряла, хорошо, что временно, а не по-настоящему.

От облегчения подкосились колени. Я уселась на кровать и чуть не разрыдалась.

Как бы глупо я ни смотрелась с сумкой, а придется брать планшет всегда и везде с собой. Потерять волшебную вещицу, сделавшую меня счастливой обладательницей подкорректированной внешности, я не могла себе позволить.

Для пущего успокоения я включила планшет и подрисовала себе еще пару симпатичных локонов – чем больше волос, тем привлекательнее образ.

Так, стоп. А что случилось с моим замком? Если самое ценное на месте, то с какой целью кто-то вломился ко мне в комнату?

Металлический язычок оказался банально заклеен суперклеем. То есть, уходя, я захлопнула дверь, но не закрыла ее. Другими словами, взлома не было. Тогда… Авель! Гад. Вот для чего он крутился у моей двери – выводил из строя замок.

Попыхтев немного от возмущения, я сняла с себя мокрую от снега куртку и шапку – пусть сушатся здесь. Покидала в рюкзачок планшет и сменную одежду – это я заберу с собой. И, прикрыв дверь, отправилась на противоположную половину замка.

Комната Виктора и Мстислава находилась у самого входа в мужское общежитие. Так же, как и у брата имелся доступ в мое жилище, в замке его двери хранился мой отпечаток ладони. Я громко постучала для приличия и приложила пятерню.

Парней застала по пояс голыми, видимо, только что приняли душ после прогулки. Виктор даже штаны не успел надеть, а щеголял в намотанном на бедрах полотенце.

– Сегодня я сплю здесь, – безапелляционно заявила я и бросила рюкзак на кровать Мстислава.

Тот вытянулся по струнке, а, получив ошарашенный взгляд от Виктора, заявил:

– Дори, я к тебе привязан, можно даже сказать, люблю. Но как сестру. Пожалуйста, на большее не рассчитывай.

– Ну и самомнение! – фыркнула я. – На выход, братишки. Вам ясно сказано, что здесь сегодня ночую я. Не мы. Я. Поэтому, пожалуйста пошустрее.

– А мы? – вконец растерялся Виктор.

– А вы можете расположиться в моей комнате. Или… где обычно парни ночуют?

– В своей комнате, выделенной им администрацией академии, – процедил Виктор, видимо, собираясь сопротивляться моему вторжению.

– Сегодня исключено. У меня замок сломан, чинить его будут уж точно не ночью. Поэтому единственное место куда я могла податься – эта комната.

Парни слаженно кивнули. Прониклись, значит, ситуацией. Похоже, нужно было с этого и начинать.

– А если здесь сплю я, то вы… где-нибудь там, – я неопределенно махнула рукой.

Виктор и Мстислав снова кивнули. Вот и умнички!

– А теперь шагом марш на выход!

Оба развернулись и почти вышли. Виктор застрял в дверях с занесенной над порогом ногой.

– Мелкая! Я из-за тебя чуть голышом не ушел!

– Ну так в некоторые места ночевки, наверное, так и ходят. Нет? – невинно округлила я глаза. – Помылись, побрились и… Ааааа, я в домике, – заголосила я, заметив, как разъяренный брат метнулся от двери ко мне.

Не успел. Я захлопнула дверь в ванную буквально перед его носом.

– Ну погоди у меня, – пообещал старшенький.

Мне даже дверная преграда и стены не помешали, как наяву, увидеть грозящего кулаком Виктора. На что я показала язык.

– Отрежу, – пообещал брат, в свою очередь угадывая мою реакцию.

– Ладно вам, – послышался голос Мстислава в миролюбивом тоне. – Пошли уже, спать хочется.

– Пф! – Неужели кто-то может попасться на эту детскую уловку? – Да, ладно вам, – передразнила я в свою очередь, – лучше постойте за дверью и посторожите меня, пока я принимаю ванну.

– И правда, пошли, – буркнул Виктор уже на полном серьезе, прекрасно понимая, что в пенной ванне я могу отмокать часами.

Послышались звуки поспешных сборов, а после – легкий хлопок закрывающейся двери.

Вот и чудненько!

Ванну я все же на всякий случай приняла, всласть насладившись чудным травяным набором, обнаружившимся на полке у друзей. А после уснула в постели брата. Крепко. Без снов.

Нужно ли говорить, что, проснувшись к обеду, чувствовала себя, как никогда, бодрой и полной сил. А вот Виктор и Мстислав пришли в столовую сонные и злые.

– Вы чего какие? – полюбопытствовала я, рассматривая их помятые лица. – Кажется, в наших с Лианой постелях блохи не водятся.

– Зато в гости забегают! – огрызнулся Виктор.

– Не может быть! И много? – заинтересовалась я.

– Нам хватило…

– Аааа… – протянула я, наконец, догадавшись, кто забегал к парням «на огонек», как только увидела входящего в столовую Авеля с фингалом.

Он, правда, попытался его замаскировать, замазав тональным средством и прикрыв опущенной на левую сторону челкой, но мой наметанный глаз засек опухоль и оттенок. Причем отметились на лице горе-ухажера оба братика, и родной, и названный. Руку и того, и другого я легко могла отличить по следам, так сказать, боевой славы.

Виктор проследил за моим взглядом.

– То есть ты знала, что он придет ночью?

– Подозревала, – скромно согласилась я, утыкаясь в свою тарелку.

– А нам почему не сказала? – строго вопросил Мстислав.

– Это ведь он сломал замок? Да? – догадался Виктор.

– У меня не было доказательств. – Я пожала плечами, поражаясь непонятливости парней. – К тому же, вы бы к нему ломанулись…

– Естественно!! – хоровой ответ.

– И вам бы влетело. А так, хоть Авель и пострадал, но вряд ли нажалуется. Сам ведь явился в комнату к девице среди ночи.

– Ты не понимаешь, что мы пережили!

– Могла бы хоть намекнуть.

– Вас Авель так напугал, что до сих пор не можете прийти в себя?

– Представь только, что посреди ночи в комнату твоей сестры вламывается голый мужик!

– Представь только, что посреди ночи в твою постель прыгает голый мужик!

Почти одновременно возмутились Виктор и Мстислав в ответ на мой вопрос.

– Все с вами ясно. Негодяй Авель не только покусился на мою честь, но и попытался соблазнить бедного Мстислава своими обнаженными телесами, – трагичным тоном сделала вывод я. Но все-таки не выдержала и прыснула в кулак.

Как вживую видела Авеля, на ходу снимающего штаны и залетающего в мою комнату. Прямо в крепкие объятия двух амбалов, разбуженных, а потому жутко злых.

– Нет ничего смешного, – хором укорили меня невыспавшиеся парни.

– Я не смеюсь! – отозвалась я и плотно сжала губы, так и норовящие разъехаться в улыбке.

– Минуточку внимания! – прервал наш разговор голос грет Морал.

Ректор стояла на подиуме и постукивала тонким пальцем по гарнитуре с микрофоном.

– Новое мероприятие? – тоскливо предположил Мстислав, растирая лицо крупными ладонями.

– Сегодня мы подведем итоги нашего замечательного конкурса по лепке снеговиков! – восторженно сообщила грет Морал и сама себе зааплодировала.

По залу прокатились редкие хлопки.

– Приглашаю после обеда всех в парк!

Особого энтузиазма среди студентов я не обнаружила.

– Церемония награждения засчитается вам, как одно из обязательных каникулярных мероприятий.

Другое дело! Я даже заметила, как некоторые быстро свернули светские беседы за столом и застучали ложками. Другие бросились к выходу, видимо, переодеваться.

Я не ошиблась в своих предположениях. Когда мы с Виктором и Мстиславом вышли из замка, оказалось, что желающих поприсутствовать на награждении собралось немало. Мы дружною гурьбой под предводительством ректора двинулись на поляну. Народ гомонил, пребывая в прекрасном настроении. Никого особо не интересовала причина сбора, студенты восприняли мероприятие, как приятную беззаботную прогулку, а потому весь краткий путь нас сопровождали смех и пустая болтовня.

Неожиданно повисшая в воздухе тишина заставила меня, как и многих, заинтересоваться ее причиной. Пару раз подпрыгнув и не увидев ничего за студентами, в большинстве своем превосходящими меня ростом, я, напротив, пригнулась и легко протолкалась вперед.

Вытоптанная поляна до грязевого месива, взрытый снег и несколько крупных обломков, оставшихся от снежных комков.

– Что здесь было? – хрипло спросила грет Морал.

Студенты, резвившиеся вчера на поляне, переглянулись, но промолчали.

– Где… где все снеговики? – сорвался на высокой ноте дрожащий голос.

Все? А разве кто-то что-то вчера лепил? Хотя… может, и лепил, но, кажется, играя, мы нечаянно затоптали. Я нашла глазами девчонок, пытающихся вчера скатать подобие снеговика, но они стояли слишком довольные, чтобы заподозрить их в утрате плодов своего труда. Значит, в итоге ничего не сделали, но сейчас этого уже не доказать. А парни…? Скорее всего присоединились к нам, бросаясь снежками. Млииин….

– Буран? – робко предложил кто-то из толпы версию произошедшего вчера беспредела.

Женщина шумно выдохнула. Ноздри ее трепетали, выдавая крайнюю степень неудовольствия и предвещая бурю пострашнее снежной.

– Грет Морал! – позвал тощий паренек. – Моего снеговика ночной буран не тронул! – Он указал на спрятавшегося в стороне под елью кособокое нечто достающее мне от силы до колена.

Но, как ни странно, подобие снеговика вызвало у ректора счастливую улыбку, заставив забыть об изуродованной поляне.

– У нас есть победитель! – громко, на прежней пафосной ноте провозгласила грет Морал и протянула костлявую руку к пареньку. Тот с готовностью подбежал к женщине и подобострастно отвесил поклон.

Пока чествовали победителя и фотографировали вместе с ректором для альбома истории академии, я пыталась рассмотреть среди толпы Яромира и Серое пальто. Но ни того, ни другого нигде не было видно.

– А на сегодняшний вечер у нас запланированы танцы на льду! Ждем всех желающих после ужина на озере, – наконец, сообщила грет Морал и царственным жестом отпустила студентов с поляны.

Могу поспорить, что вечером на озере будет не протолкнуться. Все девицы соберутся показывать свои изящные па, даже те, кто и стоять толком на коньках не умеет. Но ведь «это красиво и романтично»! Я скривила лицо, так и слыша манерный голосок Изабеллы.

Стоп! Я же теперь тоже в рядах жеманниц и кокеток. И мне просто необходимо толпиться с прочими студентками на льду, изображая, милую неловкость и одновременное изящество в надежде, что Яромир явится на каток хотя бы полюбоваться. Ха! На самом деле я могла бы им всем показать! Нет, не танцы, конечно. Глупостям меня никто не учил. А вот быстро бегать по замерзшей воде, орудовать клюшкой и сбивать противника с ног, благодаря деду, я была мастер.

– У нас мероприятие поинтереснее намечено, – услышала я знакомый голос в ответ на приглашение ректора.

Глава 6

Виктор и Мстислав о чем-то договаривались. Смешавшись с толпой, я воспользовалась тем, что меня не видно за рядом шагающим амбалом, и прислушалась.

– Главное, чтобы кое-кто с нами не увязался.

– Не должна.

– Тогда сразу после ужина отправим Дори на каток, наверняка решит покривляться вместе со всеми…

– Странная она в последнее время. За собой следит, манерничает…

– Да, странно, конечно. Но нам в этот раз на руку.

– Это точно, сама сбежит на озеро, зато нам не нужно будет каждый раз оглядываться и смотреть – цела ли.

– Именно! В общем, делаем вид, будто хотим пораньше лечь спать…

– За ужином не проговорись.

– Сам не сболтни.

Так-так-так. Братишки решили сбежать из академии развлекаться, а меня оставить с танцами на льду? Не выйдет! Я все слышала и тоже приготовлюсь к ужину. Передо мной даже выбора не стояло. Яромир со своей нелюбовью шумных сборищ совершенно точно не явится на лед, так какого униженного лешего там буду отираться я? С Виктором и Мстиславом поинтереснее вечерок намечался. Любопытно, куда они собрались?

От предвкушения я потерла ладони.

– Дори, тебе понравились цветы, которые я подарил? – вкрадчиво спросил бархатистый голос.

Я с удивлением подняла голову и обнаружила рядом с собой Гедеона. Еще одна местная звезда! Наследник нефтяного магната, хоть и не блистал красотой, но от девчонок отбоя не знал. Вот значит, от кого была та корзина с цветами.

– Безууумно, – протянула я, как сделала бы на моем месте Изабелла.

Что ж, раз Яромира не видно, буду пока оттачивать навыки флирта, хромающие у меня на обе ноги, на Гедеоне. К тому же, кажется, он не против – парень самодовольно ухмыльнулся и протянул мне локоть, предлагая опереться, преодолевая сугробы.

Мы оба знали, что его намеренья в отношении меня несерьезны. Гедеону хотелось утереть нос неудачнику Авелю и покрасоваться перед товарищами популярностью у слабого пола. Однако и у меня имелись свои мотивы. Нужно же на ком-то потренироваться прежде, чем элегантно очаровать первого парня академии.

Немного подумав, я осторожно уцепилась за рукав пальто Гедеона, что еще более воодушевило моего спутника. Он принялся разглагольствовать о прекрасной погоде и необходимости прогулки, пока позволяют природные условия. Я жеманно опускала ресницы, хихикала, поддакивала, но точного ответа не давала. И Гедеон еще более старался, развивая свое красноречие.

Мы дошли до замка. Мои пальцы накрыла крепкая горячая ладонь, не позволившая отпустить рукав. Гедеон проследил, чтобы я безопасно поднялась по ступенькам и галантно придержал для меня входную дверь.

– Быть может, встретимся после обеда? – предложил он, и его голос разлетелся по закоулкам полупустого холла.

Я свернула губы дудочкой и томно полуприкрыла глаза, собираясь ввернуть очередную фразочку из копилки знакомых мне кокеток, как взгляд наткнулся на… Яромира. Парень проходил мимо и едва взглянул в мою сторону. Даже не поздоровался. Не увидел? Не узнал? Не захотел?

– Дори? – окликнул меня Гедеон, напоминая, что он ждет ответа.

– Не сегодня, – буркнула я, потеряв всяческий интерес к бестолковому флирту с парнем, который ни капельки не нравился.

Почему? Ну, почему Он каждый раз видит меня в самом глупейшем образе? Еще этот бабник Гедеон рядом. Что если Яромир решил, будто я встречаюсь с подобным типом из-за денег?

– Дори… – Гедеон явно не понял причины моей внезапной холодности и попытался вернуть прежний успех. Но я резко развернулась и стремглав бросилась к себе.

Однако остаться наедине не вышло. У моей двери столпилась целая делегация.

– Замок менять нужно, – повторял снова и снова завхоз. – Починить невозможно. Нужно новый заказывать.

– Но сейчас праздники! И не какие-нибудь, а новогодние! Заказ придет не раньше, чем через неделю, – возмущалась грет Морал, успевшая не только дойти до замка раньше других, но и вникнуть в возникшую проблему. – Вы уж постарайтесь, уважаемый греот Рукаоп.

– Никак не могу, многоуважаемая грет Морал. Только замена.

– Греот Рукаоп, пожалуйста, – кудахтал греот Пуфик.

– При всем желании и уважении…. – отнекивался завхоз.

– Но это комната девицы! – втолковывала ректор.

– Пусть пока поспит с подружками, сейчас в замке народу мало.

– Это неприемлемо для академии нашего уровня.

– Ничем не могу помочь.

– Тогда я найду того, кто сможет.

– Грет Морал, вы меня неправильно поняли. Разумеется, я приложу все усилия.

– Я надеюсь.

– В ближайшие дни…

– Часы.

– Конечно, я так и сказал, в ближайшие часы все будет сделано, – отрапортовал Рукаоп и, громко захлопнув свой рабочий чемоданчик с инструментами, важно двинулся прочь.

– А я на всякий случай закажу новый замок, – тихонько заметил греот Пуфик.

– Здрассссте, – поприветствовала я одновременно проходящего мимо меня завхоза и стоящих у моей двери ректора с преподавателем.

– Дори-Анна, прошу объяснить, как подобное могло случиться, – строго потребовала грет Морал, едва завидев меня.

О нет! Вместо законного отдыха я должна оправдываться за чужие преступления и слушать морали от ректора?

– Не знаю, – честно ответила я и удивленно захлопала ресницами, бросая недоуменные взгляды то на грет Морал, то на греот Пуфика.

– Дори – хорошая девочка, – заступился преподаватель, – она не стала бы портить замок.

Ректор фыркнула.

– Я и не говорила, что это сделала она. В конце концов, в ее интересах иметь возможность запирать дверь.

– Тогда… посмотрим записи камеры? – предложил греот Пуфик, видимо, вспомнив прошлый инцидент.

– Смотрела я, – отмахнулась ректор. И когда успела? С нами же вот только находилась на улице. А раз явилась вместе с завхозом, значит, сигнал о поломке дошел до ректора не так давно. – Кто только в эти дни к ней не захаживал!

На этом месте я замерла настороженным сусликом, вытянувшись по струнке. Кто-кто ко мне захаживал? Но ректор меня разочаровала, пустившись в пространные рассуждения.

– Голова кругом. Вычислить нереально.

– Грет Морал, а кто именно, можно узнать? – осторожно поинтересовалась я, особо не надеясь на успех.

– Нет, – ожидаемо отрезала ректор, – это конфиденциальная информация.

Почему информация, касающаяся меня, должна скрываться от меня самой, я не поняла, но спорить с грет Морал бесполезно, это всем известно. Пришлось сделать книксен и попытаться хотя бы отвоевать право на комнату.

– Я могу идти?

– Свободна, – ректор пренебрежительно взмахнула рукой, отправляя меня куда-то прямо по коридору, а именно обратно, откуда пришла.

– К себе? – Я двинулась в сторону своей комнаты и противоположной той, что мне указали.

– Ах, да! – Греот Пуфик суетливо подвинулся, пропуская меня. – Но дверь не запирается…

– На ночь я могу поменяться местами с братом, пока греот Рукаоп не починит замок, – успокоила я заботливого преподавателя. О том, что мы с Виктором уже так и сделали, говорить не стала. Впрочем, наверное, грет Морал о том известно, раз уж она пристально за мной следит.

– Вопрос решен, – удовлетворенно подвела черту ректор и, эффектно развернувшись на каблуках, направилась по коридору к выходу, – пойдемте, греот Пуфик.

– Конечно-конечно, – торопливо отозвался мужчина и засеменил за начальством.

Проводив их взглядом и убедившись, что ректор и греот Пуфик ушли, я бросилась в свою комнату. Устроившись на кровати, достала дрожащими руками планшет из рюкзачка, который отныне носила все время с собой. Включила. Экран мягко засветился, появилась девушка смутно похожая на прежнюю меня. Что в ней не так? Нет. Что во мне не так, из-за чего Яромир смотрит мимо?

Я внимательно изучила каждую черточку. Мне все нравилось. Но мужчины ведь смотрят на женщин другими глазами. Что? Что не идеально?

Нашла! Подбородок я хоть и поправляла, все-таки остался слишком мелким. И скулы нужно сделать четче. Да! И еще губы. Они должны быть пухлыми и аппетитными.

Закусив кончик языка, я принялась за коррекцию своей внешности.

Готово. Спустя пару часов кропотливого труда на меня с экрана взирала… кукольная мордашка. Только не детской игрушки, а скорее из ассортимента для взрослых.

Услышав колокол, созывающий на обед, я подошла к зеркалу и с восхищением прищелкнула языком. Самое время проверить лицо неземной красоты в деле.

Мне казалось, что я приготовилась почти к любому повороту событий, однако никак не ожидала столкнуться с Яромиром в дверях столовой. Если раньше его взгляд хотя бы легким мазком задевал меня, то в этот раз проскользнул где-то в районе над моей макушкой, совершенно не коснувшись. За ним хвостом, не отставая ни на шаг, следовала ядовитая троица. Изабелла без умолку трещала, не обращая внимания на угрюмый вид парня. Самопровозглашенная звезда постоянно переспрашивала: «Правда, Яромир?» и получала в ответ от подружек: «Да-да». Таким образом создавалось впечатление беседы. Смех! Но… если честно, я согласилась бы даже на подобие разговора с Яромиром, чем быть для него настоящей невидимкой.

Пока дошла до раздачи, а затем с подносом еды до стола, где меня поджидали Виктор и Мстислав, я успела получить три комплимента, один присвист и два приглашения на свидание. Выходит, я хороша? Но почему тогда не нравлюсь Яромиру?

На мой вопрос отчасти ответили «братишки».

– А! Мамочка! Женщина, вы кто? – изобразил испуг Мстислав и отодвинул свою тарелку, а затем и стул гораздо дальше, чем мне требовалось места за столом.

– Чего с лицом сделала? – строго спросил Виктор.

– А что? – с вызовом поинтересовалась я.

– Теперь и не знаю, как буду восстанавливать нежную и ранимую психику друга, – ответил брат и кивнул в сторону Мстислава, с увлечением бьющегося в притворных конвульсиях.

– Между прочим, – противным голосом протянула я, – не успела я зайти в столовую, как парни налетели на меня, словно стервятники на корм!

– Ага, а корм у стервятников… – сделал намеренную паузу Виктор, предлагая мне пошевелить мозгами.

– Падаль, – подсказал Мстислав.

– Фуууу. – Я обиженно отвернулась от скалившихся парней. – Я не падаль. Меня звали на свидание.

– И ты решила, что стала популярной? – с жалостью спросил Мстислав.

– А разве нет?

– Нацепи ты на лицо табличку «Продаюсь. Дешево», и эффект был бы тот же, – в отличие от друга брат меня жалеть не собирался.

– Хочешь сказать, что я выгляжу дешево?

– Скорее доступно.

– Вульгарно?

– В точку.

– Но что с моим лицом не так? Оно же красивое!

– Восковое, – аккуратно ответил Мстислав.

– Мертвое, – добавил не любящий церемониться брат. – Такие лица только для сцены.

– Но там, сама понимаешь, издержки профессии, – подхватил Мстислав. – Актерам приходится перекраивать лицо у пластических хирургов, чтобы даже издалека люди могли насладиться зрелищем.

– Но это не для близкого расстояния, – завершил общую мысль Виктор. – Вспомни, какое впечатление у тебя от шоу, если приходится его смотреть не на дистанции, а из оркестровой ямы или с первых рядов.

– Разочарование, – ответила я, действительно припоминая, насколько разное восприятие представления в зависимости от точки обзора.

Я перестаралась! Улучшая свою внешность, позабыла о чувстве меры.

– Поэтому, смой пожалуйста грим, что ты наложила на лицо, и больше не балуйся подобной ерундой, – попросил Виктор.

– Хорошо, – пообещала я.

– Искусственность всегда уродлива, – добавил Мстислав.

– Ага, – согласилась я.

Парни принялись работать ложками, продолжив прерванный мной обед.

– Так, я не поняла, – возмутилась я. – А где: Дори, ты красива сама по себе? Дорогая, тебе лучше так, как было, ничего в себе не меняй.

Виктор и Мстислав подняли головы от тарелок:

– Что?

– Что?

– А. Не. Это не про тебя.

– Меняй, конечно, дорогая, только не так.

Держись, Дори, ты не должна распускать руки и плескаться супом в эти наглые рожи. Дори, вспомни, ты девушка из высокородной семьи. Вдох-выдох, Дори, отомстишь этим обезьянам-переросткам вечером.

Глава 7

Так как грет Морал устроила за мной слежку, я не сомневалась, что камера, снимающая выход из комнаты Виктора и Мстислава также под наблюдением. Подставляться я, разумеется, не собиралась. Поэтому после ужина вернулась в комнату парней и, закрыв дверь, направилась к окну. У «братишек» был запасной выход, и я о нем знала.

Удобная веревочная лестница и крючки к ней хранились под плинтусом. Закрепить их на окне, плотно прикрыть за собой створку, чтобы ветром не вышибло, и спуститься вниз не составило для меня труда.

У стены, почти не освещаемой далекими парковыми фонарями, я оказалась даже быстрее Виктора и Мстислава. Тем, проводив меня, пришлось выждать время для обеспечения алиби – они всегда так делали – и проболтаться на виду у студентов с преподавателями, затем потратить драгоценные минуты, вылезая из моего окна при помощи ветвей векового дуба-соседа, и, конечно же, замести за собой следы на снегу. По моим подсчетам парни должны были появиться минут через пятнадцать, не раньше.

Я в последний раз оглянулась на сверкающий огнями замок и, пригнувшись, нырнула в заросли можжевельника, за которыми в стене имелось несколько выломанных кирпичей. Скажу честно – не моя работа, но с подобными «ступеньками» перелезать преграду стало гораздо удобнее. И я собиралась воспользоваться замечательным приспособлением, так как на обледенелую стену просто так не забраться.

– Ой! – вскрикнула я, впечатавшись лбом с разбега во что-то мягкое, что встретить на своем пути никак не предполагала.

– Ммм, – простонал тот, кому я в потемках уткнулась головой, кажется, в живот.

Я замерла, не дыша. Даже облачко пара могло выдать мое присутствие. А вдруг мне повезет, и незнакомец решит, что ему показалось?

Не повезло. Стоящий рядом со стоном разогнулся и, резко выбросив руки вперед, схватил меня. Даже пискнуть не успела. Крупные руки принялись ощупывать мою голову и плечи.

– Судя по низкому росточку, ты не учитель и не ректор, – выдал гениальное умозаключение незнакомец.

Я молчала. Зачем себя выдавать? Если меня схватил охранник или дежурный преподаватель, то стоит подать голос, и меня вычислят на раз два. Ректор сразу поймет, что за девчонка ошивалась вечером у ограды. Вряд ли кто-то из студенток кроме меня способен на подобное. Потому, пока я молчала, у меня имелся шанс избежать наказания. Подумаешь, ощупал. В темноте что угодно может померещиться, низкий рост вовсе не доказательство моей вины. Только бы улучить момент и вывернуться из цепких пальцев, а уж сбежать – не проблема.

– Значит, ты тоже студент, – продолжал играть в угадайку незнакомец.

Тоже? Меня поймал студент? Или это новый маневр преподов для поимки нарушителей?

– Поможем друг другу. Ты ведь собирался перелезть на ту сторону, верно? Я подсажу тебя, а ты сверху подашь руку и поможешь взобраться мне. Пойдем. – Незнакомец потянул меня к стене. – Чего упираешься? Не бойся.

– Это кто тут тебя боится? – сорвалось с моего языка прежде, чем я успела его прикусить.

– Так ты девушка? – не поверил своим ушам незнакомец и от удивления ослабил хватку.

– Какая разница? – Я воспользовалась его растерянностью и вывернулась из крепких рук. Впрочем, он и не подумал меня удерживать.

– Почти одновременно я обрел помощника и тут же потерял его. – Похоже парень приуныл.

– Требуется подсадить тебя или подать руку? – насмешливо спросила я, отойдя на расстояние и видя только темный силуэт на фоне бурой стены, но это не мешало мне чувствовать его разочарование.

– Именно.

– И я для этого не подхожу.

В ответ лишь вздох.

– Ты за кого меня принимаешь?

– За девушку. Причем маленькую и хрупкую.

– Думаешь не выдержу твой вес? – Я начала заводиться. Во мне поднималось волной прежнее желание доказать, что я не хуже мужчин, только теперь не брату, а незнакомцу.

– Я не посмею воспользоваться твоей помощью. – Короткий ответ осадил мой пыл. Вот в чем дело! Бывают же такие щепетильные парни.

– Как же ты один собирался перебраться через стену?

– В соседних кустах спрятал лестницу, но не нашел ее в темноте. Думал, может попутал место, полез сюда и наткнулся на тебя. Или нет, наоборот, ты меня атаковала, – кажется, в его голосе появились смешинки.

– Не попутал, – успокоила его я, – твою лестницу завхоз унес. Он всегда так делает, когда первокурсники пытаются незаконно слинять из академии. И у студентов, и у греот Рукаопа каждый год одни и те же приемы. Вместо того, чтобы делать регулярный обход по территории, проще днем пошарить по кустам и забрать инвентарь. Раз ты не в курсе, выходит, с первого куса.

Молчание подтвердило мою догадку.

– Ладно, – сжалилась я над бедолагой. – Покажу тебе способ, при помощи которого залезет на стену любая девчонка.

Я вернулась к незнакомцу и отодвинула его локтем – нечего стоять на пути. Нащупала на стене первую «ступень», и тело само вспомнило, где остальные углубления. Я в два счета взлетела на каменную ограду.

– Не может быть! – Внизу среди тьмы неясно белело поднятое лицо – парень смотрел во все глаза на меня, восседающую верхом на стене. – У тебя на конечностях присоски? Или ты освоила левитацию?

– Потрогай кладку перед собой, там, где отсутствуют кирпичи, можно вставать ногами и цепляться руками. Никакой лестницы не нужно.

Повторять парню не потребовалось. Он быстро нашарил выбоины в кладке и принялся подниматься. Разумеется, до моей скорости ему было далеко, но для новичка справлялся он неплохо, особенно, если учесть практически нулевую видимость. Лишь в самом конце, наверное, не нащупав очередную «ступеньку», но развив скорость, он пошатнулся. Я поймала парня за шкирку и дернула к себе. Он ухватился за край стены и подтянулся на руках.

– Дальше прыгать, тут невысоко, – подсказала я. – И безопасно.

Парень, не мешкая, спрыгнул. А когда сиганула я, то оказалась в его руках. И как только в темноте сориентировался? Он поставил меня на ноги.

– Куда тебе? Давай провожу, – предложил, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую. Видимо, прикидывая, где оказался.

– Не стоит. Я друзей подожду, – отказалась я от его галантного жеста.

– Тогда я тоже.

– Что тоже?

– Твоих друзей подожду. Не могу же я бросить девушку совсем одну посреди темной улицы.

– Какой улицы? Здесь почти академия.

– Не важно. Просто передам тебя в руки друзей и тогда пойду по своим делам.

– Если ты думаешь, что я беспомощная фифа, то очень ошибаешься, – фыркнула я. – Мои успехи по самообороне…

– Ничего я не думаю, – перебил он мое бахвальство, – просто девушку одну не оставлю в темное время суток. Если же ты придумала своих друзей, так и скажи, я провожу и…

– Ничего не придумала. Просто они задерживаются.

– Куда же ты собралась, раз не хочешь, чтобы проводил?

– Да что ты заладил! Я тебе сказала правду. Тссс! Похоже, они. – Я сделала плавный шаг к незнакомцу и, стянув с руки перчатку, прижала ладонь к его лицу. Кажется, не промахнулась и закрыла рот. Во всяком случае парень послушно замолчал.

За стеной слышалось шуршание и тихие голоса.

Я встала на цыпочки и прошептала:

– Не шевелись, чтоб нас не заметили.

– Но…, – попытался он то ли что-то сказать, то ли возразить, однако зажатые моей рукой губы напомнили ему о необходимости помолчать.

– Пожалуйста, – добавила я, просительным тоном.

Незнакомец кивнул, и я, убрав руку с его лица, замерла рядом. В потемках сложно рассмотреть предметы, которые не двигаются, на то и был расчет.

Ждать долго не пришлось. Виктор и Мстислав один за другим спрыгнули со стены.

– Ничего не забыли? – привычно спросил у друга старшенький, отряхивая от снега перчатки.

– Меня-а-а-а-а! – заорала я во всю глотку.

Виктор подскочил. В прыжке развернулся. Хук правой. И незнакомец, возвышавшийся аккурат за мной, повалился в снег.

– Псих, ты чего натворил? – ужаснулась я и бросилась к пострадавшему.

Парень черной тенью лежал на снегу и не подавал признаков жизни.

– А чего было орать, как потерпевшая? – буркнул Виктор, но тоже подошел к парню и склонился.

Я припала к мужской груди, но услышать через плотную ткань ничего не смогла.

– А чего кулаками махать, даже не видя человека?

– Пока разглядываешь, кто и зачем орет, можно и жизни лишиться, – поддержал друга Мстислав, падая на колени рядом с нами и прислушиваясь к сердцебиению незнакомца. – Кто это вообще? И чего с тобой делал?

– Не знаю. Студент из академии. Случайно столкнулись у стены. Вместе перелезли и вас ждали.

– Зачем?

– Вообще-то я с вами иду. А он… просто не мог оставить девушку в одиночестве посреди темной улицы, – передала я слова незнакомца.

– Кажется не дышит, – сделал вывод Мстислав, ощупав пострадавшего.

– Нееет, – простонал напуганный Виктор.

Я нащупала в темноте нос парня и приложила замерзшие пальцы. Теплый воздух подсказал, что все в порядке.

– Да чтоб тебя! Шутник нашелся.

– И вправду, чего бы он скопытился, у меня удар не настолько хорош, чтоб с одного раза коньки отбросить, – облегченно выдохнул Виктор.

Кажется братец здорово трухнул.

– И что с ним делать будем? – задал интересующий всех вопрос Мстислав.

– Ну уж точно не оставим в одиночестве посреди темной улицы, – передразнивая, процитировал меня Виктор.

– Очень смешно, – отозвалась я. – Хватит зубоскалить, берите его за руки и за ноги и тащите в ближайший медпункт.

– А чего это мы? – решил меня подначить брат. – Твой же ухажер.

– Но твоя жертва, – осадила я его. – Надеюсь, жалоб в участок и академию от него не будет, иначе…

– Понял-понял, – покладисто согласился с моими аргументами Виктор. – Давай, брат, оттащим его в наш кар.

– Ваш кар? – не поняла я. – Откуда?

– Выиграли, – многозначительным тоном мурлыкнул Мстислав.

– Где? Когда? – продолжала я сыпать вопросами. – И без меня?

– Да отстань ты, назойливая муха, – дернул плечом Виктор, сбрасывая со своего рукава мои пальцы. – Лучше помоги тащить.

На самом деле тащить мне было нечего. Я лишь шла позади парней и придерживала голову незнакомца, чтобы сильно не болталась.

Виктор с Мстиславом выбрались на очищенную для пешеходов дорогу и направились не в сторону улиц, освещенных фонарями, а в противоположную. В заваленном снегом закоулке, куда вряд ли заглядывают добропорядочные граждане, стоял кар. Разглядеть его в потемках, естественно, мне не удалось, впрочем, и того, что увидела, оказалось предостаточно для нелестного вывода:

– Развалюха.

– У тебя и такой нет, – огрызнулся Виктор.

Я надулась. Действительно, не было. И в ближайшее время не предвиделось. Родители нам с братом обещали купить по кару только по окончании академии. Причем от выпускных оценок напрямую зависел их выбор модели для каждого.

– Хоть ездит? – все-таки не удержалась я от шпильки.

– Летает, – гордо отозвался Мстислав. – Мы тут кое-что подшаманили…

– Хватит болтать. Дори, мой правый карман.

Других объяснений мне не требовалось, я осторожно отпустила голову незнакомца, позволив ей свободно висеть над запорошенной снегом дорогой и бросилась к брату. Выудила из кармана куртки ключи от кара и открыла дверь. Точно рухлядь. Новые модели открывались отпечатком ладони.

Парни занесли незнакомца и положили на диванчик.

– Дверь. Свет, – скомандовал Мстислав.

Кар вернул дверное полотно на место. Включился свет.

– Мама! – заорал Мстислав при виде меня.

– Я тебя придушу, – пригрозила я и двинулась на парня.

Тот шустро спрятался за Виктора.

– Ты правда, Дори, это… завязывай с экспериментами над своим лицом. Я, конечно, не такой пугливый как некоторые, – он кивнул на друга, но и моя тонкая душевная организация требует сейчас выпрыгнуть из машины.

– Да что опять-то не так? – возмутилась я.

Признаюсь, до вечера у меня было много свободного времени, и я, учтя замечания брата и друга, подправила скулы, чуть уменьшила и снова изменила форму губ, еще немного удлинила подбородок… Согласна, перестаралась, вышло, честно говоря, не очень, но ведь не настолько, чтобы меня высмеивать.

Виктор развел руками, пытаясь показать мне, что не находит слов, которые могли бы объяснить мне суть его претензий.

– В общем так, – осмелел Мстислав и, вынырнув из-за спины брата, взял на себя роль переговорщика. Он стянул с себя длинный шарф и намотал вокруг моей шеи, попутно закрыв лицо по самые глаза. – Дори, мы тебя очень любим, но, пожалуйста, убедительная к тебе просьба: пока не смоешь свой грим, или что там у тебя – накладки для увеличения груди приляпала на лицо?… Не важно. Просим, не пугай нас своей красотой. Наша психика не в состоянии ее вынести. Поговорку точно с тебя писали. Твоя красота – действительно страшная сила.

Глава 8

Я сжала зубы и отвернулась. Изверги! Так им не эдак и эдак не так. Вернусь в академию и все исправлю.

Хотела демонстративно сорвать с лица шарф, но поднятая рука замерла на полпути.

– Яромир! – Оттолкнув с дороги Мстислава и Виктора, я бросилась к диванчику, на котором без чувств лежал принесенный нами пострадавший парень.

– Действительно, индюк, – подтвердил брат, потирая подбородок, тоже только сейчас обратив внимание на того, кого принесли в кар.

– Сам ты гусь неощипанный, – огрызнулась я.

Коснувшись пальцем губы Яромира, я убедилась, что он дышит. Отчего не приходит в себя?

– Сильно ты его приложил, брат, – подтвердил очевидное Мстислав.

– В больницу! – потребовала я.

Мстислав осторожно ощупал голову Яромира:

– Шишек и ран нет. Может попытаться самим откачать? Кажется, головой о землю он не ударялся.

– И нам не поздоровится, и ему, если отвезем в больницу и во всем признаемся, – выдвинул свой аргумент Виктор.

– Лучше бы, конечно, самим, – пришлось мне согласиться с «братишками».

– И как откачивать будем?

– Ну… – замялась я, пытаясь что-нибудь придумать. – На ринге бойцов полотенцами обмахивают. Стоит тренеру полотенцем махнуть, и оп! Боец снова в строю.

– Так то на ринге, – протянул Мстислав.

– Хочешь сказать, у них там полотенца особенные? – догадалась я. – Вонючие?

– С ношенными носками что ли лежали? – в свою очередь предположил Виктор. – Не, у нас таких нет.

– Так носки-то у нас есть, и вполне рабоче-ходовые! – счастливо поделился идеей Мстислав.

– Тьфу на вас, недоумки! – осадила я их. – Вообще-то речь шла про аммиак. Он должен быть в аптечке кара.

– Но носки сильнее воняют, – не унимался Мстислав.

– А из обморока выводят аммиаком, – отрезала я.

– Ну да, неженке только аммиак подойдет, – согласился Мстислав и бросился доставать из ящика машины аптечку.

– Он не неженка! – оскорбилась я за Яромира. – Ты бы видел, как он лихо перелез через стену. Еще и меня в темноте словил.

– Не, это просто ты на него в темноте свалилась. А он отойти не успел, – просветил меня друг, роясь в коробе с медикаментами.

– Радуйся, что у меня руки заняты, иначе поплясал бы, – проворчала я, прикладывая мокрую от растаявшего снега перчатку ко лбу Яромира.

– Тут человек умирает, а ей все танцульки, – наигранно вздохнул Виктор.

В ответ я запустила в наглую ухмыляющуюся морду ту самую мокрую перчатку, которую нервно зажимала в руке.

– По твоей милости он сейчас умирает! – вскрикнула я, готовая вот-вот разрыдаться.

Пальцы непроизвольно зарылись во влажные шелковистые пряди.

– Да не хотел я, – оправдываясь, тихо прошелестел брат.

– Нашел! – Мстислав протянул мне флакон аммиака, но Виктор перехватил и, откупорив, сам сунул под нос Яромира «вонючку».

– Ты поглаживай давай, Дори, не ленись, – распорядился он, кивая на мои пальцы, запутавшиеся в волосах Яромира. – Неженки любят нежности.

Я свободным кулаком зарядила шутнику в плечо, но вторую руку не стала убирать от головы пострадавшего. Пальцы продолжали ласково перебирать его темные волосы. И вправду, кто знает, на что среагирует парень.

Красивый. Сердитые морщинки на лбу разгладились, губы, обычно поджатые, расслаблены. Яромир выглядел сейчас необычайно трогательным и ранимым. Сердце защемило от тревоги за него.

Мстислав напряженно следил за флаконом в руках друга. Тот то приближал к носу аммиак, то отдалял.

– Так маман однажды беременную грет откачивала, я видел, – с умным видом пояснил Виктор свои действия.

– Он вам не беременная грет! – шикнула я на ухмыляющихся друзей.

– Сами видим уже, – буркнул Виктор. – Не помогает.

– Может, все-таки носки? – с надеждой спросил Мстислав. – Я готов пожертвовать свои.

Я замахнулась на друга, и в этот момент Яромир застонал.

– Где болит? – спросила я, отталкивая руку брата с флаконом. Но так и не дождалась ответа. Парень часто моргал и морщился, однако говорить не спешил. – В больницу! – наконец, решила я.

– Нет, – прохрипел Яромир.

Я ждала продолжения, но его не последовало.

– Но ты… тебе… – Я не знала, как обрисовать плачевное состояние парня.

– Я в порядке, – заявил Яромир и принял сидячее положение. Правда, тут же оперся на спинку диванчика, однако сидел самостоятельно, без помощи, что меня здорово приободрило. Он подвигал из стороны в сторону челюстью и потер висок. Вот, значит, куда угодил Виктор. Не удивительно, что надолго вырубил.

– Ты это… извини меня, ладно? – тут же принялся договариваться Виктор. – Темно было, на инстинктах кулак выбросил.

– Нормально все, – успокоил его Яромир. – Повезло, девчонку не задел. Ведь нет?

Он перевел взгляд на меня, и я замотала головой, но тут же опомнилась и повыше подтянула шарф Мстислава, скрывая лицо. Если уж «братишек» напугала своей физиономией, то Яромиру ее точно видеть не следует.

– Вот и хорошо, – с облегчением выдохнул Яромир, прикрывая глаза.

– Точно не хочешь в больницу? – уточнила я. – Мы оплатим.

Яромир открыл глаза и взглянул на меня. Не теряя времени даром, я захлопала ресничками.

– И как объясним наш побег из академии? – насмешливо спросил он у меня. – Никому из нас не выгодно светиться.

– Ты прав! – обрадовался Виктор. – Лучше не связываться с медиками, раз уж все обошлось.

– Ничего не сломано, крови нет… А по башке я и сам получал множество раз, – подхватил Мстислав, – не страшно.

Яромир, улыбаясь, кивнул.

– Тогда… без обид? – Брат протянул руку пострадавшему. – Я Виктор. Это Мстислав. А красотка, притворяющаяся мумией, моя сестра Дори.

За «мумию» хотелось прибить братца, но за «красотку» я ему простила все на свете.

– Очень приятно, – манерно ответил Яромир и пожал руку сначала Виктору, а затем и Мстиславу.

Я тоже потянулась к парню, но брат щелкнул меня по ладони, а друг сделал страшные глаза. Ну да, я же воспитанная девушка. Что мне оставалось? Пришлось снова мило хлопать ресничками, жаль, Яромир не оценил и, вежливо кивнув, тут же перевел взгляд на брата. Неужели Виктор интереснее меня?

– Рад был познакомиться, – заверил Яромир, – но мне пора. Я, пожалуй, пойду.

– Ни в коем случае! – тут же подскочив, воспротивилась я. – Мы тебя подвезем.

– Конечно, – подхватил Виктор. – Дай нам хотя бы немного искупить свою вину.

– Не стоит, – отказался Яромир. – Все в порядке.

– Стоит-стоит, – подхватил Мстислав. – Нам не сложно.

– К тому же ты только пришел в себя, – заметила я. – Лучше бы тебе посидеть немного.

– И нам спокойнее будет, если довезем до пункта назначения, – завершил общую мысль Виктор.

– Хорошо, – сдался Яромир. – Мне на Бескрайние горы.

– Серьезно? – подхватился брат. – Какое совпадение, и нам тоже. Случаем не на гонки собрался?

– Те, что на санях, – добавил Мстислав.

– Да… – только и успел ответить Яромир.

– Чтоооо? – перебила я его, напрочь позабыв про жеманство и кокетство. Подскочив к Мстиславу – тот оказался ко мне ближе – я схватила его за грудки и тряхнула. – На гонки? И без меня?

– Тут такое дело… – замялся Мстислав.

– Какой ты после этого друг? А ты…! – Я повернулась к Виктору.

– В санях только два места. А маман велела тебя беречь, – затараторил он.

– Вы могли мне хотя бы сказать, а не скрывать! Какой ты мне теперь брат?

– Родной, единоутробный. Успокойся, Дори! Если бы мы только заикнулись, то ты тоже захотела бы.

– Я и хочу!

– Вот видишь!

– И собираюсь без вас участвовать, не нужны мне вы, предатели.

– Но мы не можем позволить тебе поехать в санях непонятно с кем! – наконец, обрел голос Мстислав. – А в одиночку участвовать нельзя. Поэтому мы ничего не сказали.

– Вы выбрали друг друга, а не меня.

– Мы выбрали твою безопасность, – заявил Виктор, пытаясь выдавить из себя серьезный, взрослый тон.

– Вот только не надо мне сейчас втирать, что поступили так ради меня.

– Именно! – обрадовался моей подсказке Мстислав и уцепился за нее, как за спасательный круг утопающий. – Как ты можешь думать иначе! А еще друг и сестра.

Я открыла рот, готовая высказать все, что думаю о подобной заботе, но Виктор прервал наш спор:

– Хватит, сделанного не изменить. Мы участвуем в гонке, а ты за нас болеешь.

– И не подумаю!

– Останешься в академии?

– Ни за что! Я подам заявку на участие.

– Хорошо. Тогда поедем уже, иначе опоздаем. Нам за час нужно появиться перед организаторами.

Виктор прошел к пульту управления и включил автопилот кара. Машина громко затарахтела, пару раз плюнула, но все-таки принялась медленно подниматься в воздух.

– Вы, правда, собираетесь позволить участвовать в гонке девушке? – шепотом спросил у Мстислава Яромир, причем произнес это с таким ужасом, будто я прокаженная, собирающаяся осквернить его святыню – Бескрайние горы.

Друг пожал плечами.

– Могу поспорить, что регистрация на гонки давно закончена, мы с Виктором подавали заявку месяц назад.

– Я тоже, – согласился Яромир, заметно успокаиваясь.

– Тогда я найду лучшего гонщика и сломаю его штурману ногу, – пригрозила я, не собираясь делать вид, будто ничего не слышала. – Придется взять меня или отказаться от гонки.

Нужно было видеть глаза Яромира! Они стали просто огромными.

– Она шутит, – попытался успокоить его Виктор.

– И не думала, – фыркнула я.

– Ты девушка, – тихонько напомнил мне Яромир.

Но меня понесло. Я напрочь позабыла, что уже несколько месяцев старательно вживаюсь в роль милой дурочки, только и мечтающей о танцах и шмотках.

– И что? Из-за этого я, по-твоему, не умею управлять техникой? Или не ориентируюсь в картах? А быть может, у девушек обе ноги левые и они не в состоянии нажимать на педали тормоза и газа?

– Да нет, я просто хотел сказать…

– Что за мужской шовинизм! – не желала я слушать его оправданий. – Отойди, – отодвинула я с дороги брата и уселась за пульт управления.

Мои пальцы запорхали над клавишами, словно над музыкальным инструментом. На экране послушно раскинулась карта с Висильградом и горящей точкой, обозначающий наш кар.

– Дори, – взволнованно позвал меня Яромир, – что ты собираешься делать?

– Кое-что показать, – отозвалась я и надела обручи на запястья, чтобы влить свою энергию и добавить скорости машине.

Яромир переводил взгляд с брата на Мстислава и обратно.

– Вы не собираетесь ее остановить?

– Бесполезно, – вынес вердикт Виктор и с высоты своего немалого роста шлепнулся на диванчик рядом с нашим гостем. Сидение жалобно скрипнуло. – Пусть выпустит пар, иначе нам не поздоровится. Кар старый, все равно хорошую скорость ему не развить.

– Посмотрим, – усмехнулась я.

Машина с визгом устремилась на верхний уровень для высокоскоростного движения и смешалась с многочисленными снующими по летной дороге карами. Я надавила на газ и заставила двигатель работать на полную мощность. Кровь забурлила в моих венах, вырабатывая необходимую технике энергию. Старенький, но вполне еще живой кар, набирая скорость, рванул вперед. Я легко, почти расслабленно управляла им, лавируя между прочими машинами. Кар верещал от натуги, но двигался не хуже своих новеньких и дорогих собратьев.

Добрались мы до Бескрайних гор за каких-то пять минут, вопреки изначально запланированной в навигаторе четверти часа. Кар мягко сел на парковочное место, ни разу не тряхнув пассажиров.

Я гордо обернулась к Яромиру и повела бровью, мол видел? Тот сидел побледневший, с закрытыми глазами и сжавшимися до побелевших костяшек пальцами на поручне.

– Ты так боишься десятого уровня движения? – ахнула я, испытывая жгучее чувство вины. Сначала парню досталось от брата, теперь вот сама прокатила его в каре.

Яромир открыл глаза и удивленно посмотрел в окно, видимо, не веря, что еще жив.

– Нет, просто никогда не доверял управление каром девушке на высокоскоростном уровне, – растерянно ответил он.

– Пф! И чем же, по-твоему, девушка отличается от парня?

– Хрупкостью, нежностью, беззащитностью, – не задумываясь ответил Яромир.

– Это не про меня, – буркнула я себе под нос и тихонько вздохнула. Кажется, все вокруг правы, мы с Яромиром не созданы друг для друга.

На Бескрайних горах сегодня было как никогда многолюдно. Гонки на санях – редкое событие, устраиваемое только в Висильграде благодаря его холмистому ландшафту. Раньше мероприятие мне доводилось смотреть по визору: дед отказывался куда-либо выезжать из поместья, а отпускать одних нас с Виктором побаивался. Он считал, что мы обязательно вляпаемся в неприятности. Поэтому нам с братом оставалось следить за гонками в прямом эфире и мечтать когда-нибудь тоже поучаствовать в этом грандиозном ежегодном соревновании.

В прошлом году мы с Виктором и помыслить не могли сбежать из академии на гонки, не доросли, так сказать, а в этом – я напрочь забыла обо всем из-за Яромира. И вероломные «братишки» этим воспользовались.

Как и пророчил Мстислав, регистрация на участие в гонках завершилась почти месяц назад. Под моим мрачным взглядом трое счастливчиков отметились на пункте и получили свои жилеты с номерами выделенных им саней.

– Яр! – Из толпы выплыла невероятной красоты девушка с печальными глазами и бросилась к нашей компании. – У нас беда. Дан ногу подвернул.

Три пары глаз уставились на меня.

– Это не я! Да и когда бы успела? Я с вами была!

– О чем вы, милая? – удивилась девушка. – Дан только что поскользнулся на наших глазах и… – она запнулась, явно переживая, – его увезли на карете медпомощи, с ним матушка.

– Как он, Елена? – спросил охрипшим голосом Яромир.

– Врач сказал, что растяжение нестрашное, но от гонки отстранил, – отчиталась Елена. – Штурмана, считай, нет, и твою регистрацию вот-вот аннулируют.

– Если не найду замену.

– Да. Но где найти штурмана перед самым стартом!

– Есть кое-кто на примете. – И взгляд Яромира уперся в меня.

Глава 9

– Серьезно? Ты готов доверить место штурмана деееевушке? – последнее слово я проблеяла, передразнивая Яромира.

Еще четверть часа назад он ужасался при мысли о моем участии в гонке, а сейчас предлагал вступить в его команду?

– Мне нужен штурман, – пояснил он. – Срочно. Ты подходишь. Да, я не хочу, чтобы ты подвергалась риску, но, как я понял, опасности ты прекрасно находишь и без меня. Со мной же ты будешь целее, чем если найдешь другую возможность участвовать в гонках. Я хороший водитель.

Я уткнулась носом в шарф и призадумалась: покапризничать еще или уже начать плясать от радости?

– Ну, что? Согласна? Или мне идти отказываться от участия из-за отсутствия в команде штурмана?

Еще бы не согласна, когда Яромир так обо мне заботится! Выходит, я ему все-таки понравилась в тот раз? Когда же это произошло? Две корректировки назад? Тогда я ему показалась наиболее красивой? Или…

– Соглашайся, – подала голос Елена, до того стоявшая молча и внимательно следившая за нашим разговором. – Яр действительно хорош за пультом управления. Правда, он впервые участвует в подобном мероприятии, но, думаю, у вас есть все шансы на победу.

– Не переживайте, очаровательная грет, – вмешался в наш разговор Виктор, – Дори согласна, просто от радости онемела, но это пройдет, как только Яромир зарегистрирует ее в качестве замены.

– Тогда пойдем скорее, запишем тебя штурманом, – позвал Яромир, и я кинулась за ним, попутно облив уничижительным взглядом брата, не умеющего держать язык за зубами.

Оформление прошло быстро и просто. Женщина в будке попросила приложить жетон, удостоверяющий личность – у меня, как и у «братиков», он, конечно, был поддельный. Внеся в систему информацию, она выдала мне жилет с номером и пожелала удачи в гонке.

Дальше Яромир взял меня за руку и повел в ангар. Туда, куда неспешно стекались водители и штурманы. Меня немного потряхивало. Виноваты в том были горячие пальцы парня или предвкушение предстоящих гонок, не знаю.

Под навесом мы нашли сани со своим номером, впереди которых крепились железные кони. Именно животные присоединялись к машине, а не наоборот, так как в гонках мешали и служили дополнительным препятствием для хорошего разбега, выполняя роль украшения и создания новогодней атмосферы. Говорят, в древности люди действительно ездили на настоящих лошадях, впрягая их в сани, но, скорее всего, то лишь сказки. В любом случае, сейчас железные кони – это дань традиционного оформления мероприятия.

Яромир подвел меня к саням и помог сесть в них.

– Точно справишься? Гонки наземные, это не по воздуху нестись.

– Ты во мне сомневаешься? – почти оскорбилась я.

– Нет, просто волнуюсь немного перед стартом.

– Тогда давай, пока есть время, осмотрим машину и настроим под себя, – предложила я, включая монитор перед сиденьем штурмана. – Заводи.

Яромир сел на место водителя и включил панель управления. Пройдясь по клавишам, он завел двигатель. Железные кони перед нами ожили и забили копытами. Сани тихонько завибрировали. Мы дружно надели шлемофоны.

– Готова? – услышала я в динамиках голос Яромира, повернувшегося ко мне.

За отзеркаливающим стеклом я не видела его глаз, но почему-то поняла, что он улыбался.

– Спрашиваешь!

Я показала ему большой палец. Яромир вернул внимание пульту. Глубоко вздохнув, я нажала на педаль газа. Сани тронулись. Проехав по ангару среди рядов одинаковых машин, мы выбрались на улицу. Здесь полозья тихо заскользили, набирая скорость.

– Здорово! – восхитилась я непривычному ходу машины. Кары ездили иначе и гораздо, гораздо быстрее. Однако ощущение колкого морозного ветерка на разгоряченных щеках и захватывающего дух скольжения ни с чем не сравнить. Восторг скручивался узлом в области живота и теплом поднимался к груди.

– Не то слово! – услышала я в ответ в динамиках наушников.

Я окинула взглядом заснеженные холмы, испещренные накатанными дорогами для саней. Над ними в небе парила подсветка и праздничная иллюминация, зависали кары, чьи пассажиры предвкушали приятный вечер и готовились к захватывающему зрелищу. У старта толпился народ, желающий поддержать любимых гонщиков. В ларьках продавались горячие напитки и сверкающий реквизит для болельщиков.

Неужели я действительно здесь, на знаменитых гонках? Не в качестве зрителя, а участника? У меня захватило дух.

– Все нормально? – заставил меня очнуться голос Яромира.

– Лучше не бывает! – Я опустила глаза на экран с картой. Приступим. – Нам лучше выбрать левый поворот, – предложила, попутно пробуя педали тормоза и газа на отзывчивость. – Торопиться некуда, а машину опробовать надо.

Мне было непривычно разделение функций вождения, навигации и скоростного режима. Не знаю, кто придумал его для саней. С одной стороны ведущий гонщик мог не отвлекаться на карту и педали, с другой – держать все под контролем самостоятельно проще и спокойнее. Но я, преисполненная энтузиазма, не сомневалась, что справлюсь. Таковы особенности, мне ли с ними спорить. Нам с Яромиром следовало только немного приладиться друг к другу и к саням.

– Верно, – согласился напарник и повернул налево.

Мы обогнули толпу гуляющих болельщиков по объездной дороге и прибыли к старту за пять минут до начала гонок.

– Слушай, Яромир, ты случайно не обратил внимание на номер саней Виктора и Мстислава? А то я так разволновалась, что упустила из виду.

– Сто пятый.

– Ого! Так много участников?

– Около трехсот.

– Что? В том году было ровно сто.

– В этот раз добавили дорог, поэтому и участников решили сделать больше.

– Сто пятый… Разве найдешь их в этой толпе санок…

– Так это же наши соседи. Смотри! Справа.

– Точно!

Рядом с нами стояли красные сани. Водитель на переднем сидении во все стороны крутил головой в алом шлеме, напоминая игрушечный волчок. Виктор. Штурман за ним сидел, напротив, сконцентрированный и напряженный. Мстислав, он всегда перед важными мероприятиями впадал в анабиоз.

– Ребята, я здесь! – заорала я во всю глотку, подскочив на месте, и замахала руками.

– Уй! – взвыл Яромир. – Мои уши. Ты решила перед стартом меня обезвредить, чтоб у твоих родственников-товарищей на одного конкурента стало меньше?

– Ой, прости-прости-прости, я совсем забыла, что они меня не слышат в шлеме, зато ты…

– …Очень даже!

Похоже, я здорово разозлила напарника.

– Очень больно, да? Яромир, Ярик, Яречка, – заныла я. – Прости меня, дурную.

– Вот именно, что… Ладно, – вздохнул он, – проехали.

Я снова взглянула на Виктора и Мстислава. Похоже, они нас тоже не только заметили, но и признали, так как поднимали кулаки вверх и желали удачи. Я тоже вскинула руку, пожелав соперникам всего самого наилучшего.

– Сделаем их! – возбужденно воскликнула я.

– Вечное соперничество одногодок? – насмешливо поинтересовался Яромир.

– Вот еще! Я просто люблю выигрывать.

– Я тоже. Давай обгоним всех, а не только твоего брата.

– Заметано!

Когда прозвучал сигнал, сани, выстроившиеся в ряд, полетели вниз по склону, а на моем экране появилась сетка дорог Бескрайних гор.

– Что выберем? – торопливо спросила я партнера. – Сложный и короткий путь или длинный, но более безопасный.

– Длинный, – даже не задумываясь ответил Яромир.

– Потому, что я девушка, – утвердительно добавила я.

– Точно, – не стал отнекиваться парень.

– Лево.

А я не стала спорить. Не было времени. Просто сделала так, как велел Яромир. Половина нитей из густой сети нарисованных на карте дорог исчезла. Теперь мне предстояло найти среди оставшегося лабиринта самый оптимальный путь.

Лишь краем глаза заметила, как красные сани с братом и другом свернули на более короткую дорогу. Кто бы сомневался! Оба любили рисковать. И рядом с ними не сидела «дееевушка».

Но я не обычная девушка, что и докажу в этой гонке Яромиру.

Я уменьшила карту и окинула ее взглядом целиком, дав себе возможность представить конечную цель и настоящее положение своих саней. Так-так. Моей задачей было составить маршрут, опираясь на ограниченную информацию навигатора. Часть ловушек не указывалась в компьютере намеренно, создавая участникам препятствия и делая игру более захватывающей. Однако я часто полагалась на интуицию, и она меня редко подводила. Я верила, что наш проезд окажется удобным и малозатратным по времени, достаточно сосредоточиться.

И поначалу все так и шло. Мы проехали три холма, не сбавляя скорости и не встретив ни единой сложности, будто для нас расстелили снежную ковровую дорожку, в меру укатанную и идеально выровненную. Даже удивлялись, отчего нам так везет. Но, спустившись в низину с пролеском, столкнулись с первой неприятностью. Вернее, она нас сама нагнала.

Синие сани выскочили на нас на очередном перекрестке, я еле успела дать по тормозам. Яромир повернул в бок, избегая столкновения. Нас закружило на скользкой дороге. А синие сани с нарисованным драконом на боку рванули дальше.

Яромир действительно оказался хорошим водителем, он быстро справился с управлением и вывел машину на прежний путь.

– Ты в порядке? – первое, что он произнес после того, как мы дружно выдохнули.

– Конечно! А что со мной могло произойти за время вертушки?

– Ну-м, – замялся он, – ты могла напугаться или…

– Яромир!

– Я снова сказал что-то не то? Ты никогда ничего не боишься?

– Боюсь, конечно!

– Чего?

– Хм, так сразу и не вспомнишь.

Следующая встреча с соперниками у нас произошла на дороге, огибающей озеро. Серебристые сани я заметила не сразу. Вот только мы неслись вдоль замерзшей стеклянной глади в гордом одиночестве, и вдруг по левому борту я заметила движение. Мельком бросила взгляд и тут же снова его вернула на чужие сани. Водитель и штурман сливались не только с окружающим снегом, но со своей машиной и лошадьми, прикреплёнными спереди, а все потому, что шлемы и комбинезоны оказались в тон саням – серебристые.

– Осторожно, помеха слева, – предупредила я напарника.

– Спасибо, – похоже, Яромир их тоже поначалу не заметил.

Я увеличила скорость, несмотря на опасную дорогу – хватило бы одной кочки, чтобы вылететь на лед озера, а там, кто знает, насколько поверхность крепка.

К сожалению, наши соперники не собирались отставать. Можно подумать, до финиша рукой подать, и они боялись уступить преимущество. Я тщеславием не болела и решила не бороться за первенство. Увы, противники добивались не свободной дороги. Они тоже сбавили скорость почти одновременно со мной.

– Осторожнее, – предупредил меня Яромир за секунду до вражеского удара.

Спасибо напарнику, я успела схватиться за поручни, иначе точно бы вылетела за борт, несмотря на ремни.

– Они нас таранят! – возмутилась я вероломности экипажа серебристых саней.

Разумеется, я видела по визору подобные маневры на гонках, и правилами, кстати, они не запрещались, но ощутить на себе подобное довелось впервые. Честно скажу, принеприятнейшие ощущения.

– Держись. Давай попробуем оторваться, – отозвался Яромир.

– Мы не ответим им тем же? – удивилась я покладистости напарника.

– Нет. Во-первых, я отвечаю за твою безопасность, а во-вторых, их сани обиты металлом там, где у нас сплошное дерево. Они нас разобьют в щепки.

– Но это жульничество!

– Победителей не судят.

Попытка сбавить скорость или, наоборот, набрать, снова не увенчалась успехом. Серебристые сани шли с нами бок о бок.

– Сейчас! – время от времени говорил Яромир, и я в зависимости от качества дороги либо резко ускорялась, либо тормозила, чтобы избежать очередного удара. Удавалось мне это нечасто.

– Еще немного, и от наших саней останется разбитое корыто.

И я не преувеличивала. Бок слева уже махрился щепками, один из двух коней склонился вперед и почти касался металлической мордой земли, левый полоз погнулся.

– Или нас выбросят с дороги на лед озера, – хмуро добавил Яромир. – Нужно…

Он не успел договорить. Очередной удар оказался невероятной силы. Наши сани вылетели на лед и, кружась, понеслись прочь от дороги.

Глава 10

– Яромир!

Я испугалась. И это мягко сказано. Меня охватила незнакомая доселе паника. Голова отказывалась работать, конечности стали ватными. Если бы парень сидел рядом, вряд ли я позволила бы ему заниматься управлением машиной, точно повисла бы на нем, спеленав руками и ногами.

Мы умрем! Утонем! Уйдем под лед!

Почему-то самым страшным для меня казалось – это очутиться под толщей замерзшей воды.

– Все под контролем, – отозвался Яромир спокойным голосом, будто мы не летели по тонкому льду, а сидели в столовой академии и под светскую беседу распивали чай.

Испуг будто стерли ластиком. Уловив вождение Яромира, казалось бы, неуправляемой машиной, я добавила газу, и мы на предельной скорости пересекли озеро. Почти.

Мы не доехали до берега совсем чуть-чуть. Лед пошел трещинами, застонал так, что даже через наушники шлема было слышно, и, наконец, не выдержав веса габаритных саней с пассажирами, да еще и декоративными лошадками, проломился.

Крупная дыра разверзла пасть, и черная вода принялась с аппетитом поглощать свои жертвы. Первыми ушли из поля зрения металлические кони.

– Дори!

– Ремни! – взвыла я, пытаясь расстегнуть замки дрожащими пальцами. Получалось плохо. Я торопилась, из-за чего выходило еще хуже.

Яромир сорвал с себя ремни безопасности и, вывалившись из сидения, повернулся ко мне. Сани накренились, уходя под воду, и сшибли его с ног. Но Яромир успел ухватиться за мой подлокотник и нажать на кнопку застежки ремня. Сильный толчок, и я полетела ласточкой в сторону. Проехалась животом по льду, взрыхлив снежный налет, и остановилась.

Бульк! Это сани ушли под воду, оставив после себя на поверхности лишь торчащие завитки полозьев. Наверное, уперлись в дно украшением в виде лошадей. Это какая же здесь глубина!

Но с облегчением выдохнуть не удалось. Где Яромир? Меня вытолкнул из саней, а сам…

Я лихорадочно содрала с себя шлем и осмотрелась вокруг. Парень пропал.

– Яромир! Яромир!

К горлу подкатил колючий ком, не позволяя вдохнуть ледяной воздух. Я поползла к полынье, всматриваясь в стылую черную воду. Этого просто не может быть. Нет-нет, пожалуйста, он не мог утонуть.

Из глубины всплыло несколько крупных пузырей.

– Неееет!

Кажется, мир содрогнулся от моего крика.

Я протянула руку к воде. Пожалуйста! Пусть не со мной, но живой! Пожалуйста!

В черноте вод появилось светлое пятно. Оно быстро приблизилось к поверхности, и в полынье рядом с полозьями вынырнула голова Яромира.

Я попыталась дотянуться до него, но не вышло. Подползла ближе, нависая над водой, и лед подо мной захрустел.

– Назад! – заорал Яромир, однако шлем заглушил его голос. Я еле разобрала его слова.

Но все же повиновалась. Неосознанно, успев за полчаса гонок привыкнуть слушаться приказов водителя – хоть я и выбирала скоростной режим и маршрут, управленческие функции все-таки принадлежали первому члену команды.

Сделала новую попытку подобраться к Яромиру с другого края, но и она провалилась.

– Иди на дорогу, кто-нибудь да остановится. Я продержусь, – крикнул парень, отбивая чечетку зубами.

– Ага, пока я иду, ты десять раз околеешь и утонешь, – процедила я сквозь зубы и поползла по льду по-пластунски, заходя с другого бока. То ли здесь лед оказался толще, то ли мое лежачее положение распределило вес иначе, но я смогла подобраться к Яромиру и даже ухватить его за плечо.

– И мне не поможешь, и сама утонешь, – услышала я глухой голос из шлема.

– Посмотрим.

– Я для тебя слишком тяжелый.

Не спорю, Яромир и ростом меня значительно превосходил, и весом. Но разве это причина, чтобы оставить его здесь? По правилам игры спасатели от организаторов подтянутся только после финиша первых трех саней. Кружащие над нами дроны лишь снимали видео, а зависшие в небе кары с охочими до острых моментов зрителями – тем более не помощники. Участники должны самостоятельно справляться с любыми трудностями, нередко оказывающимися смертельно опасными. В том вся соль игры.

Я подтянула Яромира к себе, но он не спешил залезать на лед, видимо, понимал, что тот неминуемо проломится под нами. Я сорвала ремешки, удерживающие на его голове шлем, а после и сам защитный убор, сейчас не только ненужный, но и мешающий спасению парня.

– Попробуй лечь на воду, – попросила я. – Понимаю, очень холодно, но…

– Я сейчас, – торопливо согласился Яромир, с полуслова поняв мою мысль.

Он едва-едва поместился целиком в полынье, распластавшись звездочкой в воде. Хорошо, зимний комбинезон с водоотталкивающей пропиткой и не успел особо намокнуть. Зато сапоги Яромира явно увлекали ко дну – ноги из-под воды почти не показывались.

Я потянула парня на себя и поползла назад. Мне помогала вода, выталкивающая расслабившееся тело на поверхности, а также лед, прекрасно скользящий под мокрым грузом.

– Не дергайся, – на всякий случай, попросила я.

Но, кажется, Яромир и сам понимал, что попытайся он сейчас выбраться, как лед коварно сломается. А мое неспешное вытягивание лежачего тела имело все шансы на успех.

В воде оставались лишь ноги парня, когда у меня за спиной послышались голоса: «Дори! Идиотка! Вляпалась. Так и знал, что нельзя ее брать на гонки. Аккуратнее. Сам осторожнее, иначе угробишь мне сеструху. Молчи, мне она не менее тебя дорога. Тащи веревку, там на задах саней. Сейчас».

Спустя долгую минуту, на которую я затихла и не дышала, рядом со мной упал виток каната. Я торопливо обмотала его вокруг торса Яромира.

– Ты что творишь? – прошипел он, осознав, кого я решила спасти в первую очередь.

– Хочешь обратно в полынью? Ты, вообще-то еще не выбрался, чтобы геройствовать, – усмехнулась я и дернула канат, подавая сигнал, чтобы «братишки» начали тянуть.

Яромир заскользил по льду на спине, оставляя после себя влажную дорожку к берегу.

– Ты – девушка… – простонал он, отдаляясь от меня, но не сводя глаз.

– Она – демон в юбке, а никакая не девушка, – прокряхтел Виктор, перебирая руками канат.

– Хочешь веселенькую жизнь, встречайся с нашей Дори, – добавил Мстислав, вытягивая Яромира, чем заслужил мою благодарную улыбку, которая тут же стекла с моего лица, услышав продолжение, – проклянешь все на свете.

– Ну только выберусь, я вам устрою бал контуженых тушканчиков, – обиделась я на нелестный отзыв в свою сторону. Да еще при ком? При Яромире!

Когда канат в следующий раз упал около меня, я скрутила петлю и принялась ее забрасывать на завиток полоза.

– Дори, уходи со льда, – просил Яромир.

– Бросай маяться дурью! – требовал Мстислав.

– Ты чего удумала! – возмущался Виктор. – На кой тебе сдались потопленные сани?

– Яромиру нужно срочно к финишу, он замерз, некогда ждать помощь. Кроме того, гонка еще не закончилась. Я вообще-то выиграть собиралась, – напомнила я и забросила-таки петлю на полоз. Чуть дернула и закрепила на металлическом завитке канат.

Далее я поползла к берегу, нимало не сомневаясь – еще не все потеряно.

К тому времени, как я добралась до Мстислава, следящего за моим передвижением, Виктор успел отвести Яромира к машине и одолжить свое пальто со штанами и парадно-выходными ботинками.

– Надеюсь, нижнее белье у тебя не успело промокнуть, так как запасного у меня нет, – посетовал брат.

– Ты возишь с собой гардероб? – удивился Яромир одежде, выуженной из рюкзака.

– Хотел переодеться после победы, чтобы выглядеть презентабельно, – пояснил Виктор.

– Оптимизма вам с сестрой не занимать, – улыбнулся Яромир, с благодарностью приняв вещи и заходя за сани, видимо, чтобы не смущать меня исподним. – Похоже, у вас это семейное.

Спустя пять минут я выбралась на берег с двумя шлемами. Ух, как же приятно стоять на ногах, а не скрести брюхом по льду. Я довольная подошла к парням. Серое пальто, горячо любимое Виктором, красиво обтянуло широкие плечи Яромира и подчеркнуло тонкую талию. Я удивленно уставилась перед собой. Мне показалось, или я уже где-то видела эту спину?

Стоп. Потрясла головой, чтобы прийти в себя. Некогда мечтать. Нужно торопиться к финишу.

– А тебе идет! – хлопнула я парня по плечу, лишний раз желая убедиться, что он действительно жив и здоров, а не плод моего поврежденного трагедией мозга.

– Осторожнее, ходячая катастрофа! Не видишь, человек пьет? – прикрикнул на меня Виктор.

Яромир обернулся ко мне. Его руки действительно обнимали кружку термоса, отогревая покрасневшие от холода пальцы. Влажные перчатки валялись в ближайшем сугробе.

– Ты и чай с собой взял? – спросила я, с трудом веря в запасливость брата.

– Не он, а я, – признался Мстислав, отчего-то смущаясь, – Подумал, что может пригодится… после… гонок…

Какие все предусмотрительные!

– Ты тоже что-то с собой брал? – спросила я Яромира, прихлебывающего дымящий напиток.

На его щеках расцвел алый румянец. Ясно, Мстислав налил в термос не только чай. Собирался с братом отметить победу или утопить в вине поражение?

– Да, аптечку и набор туриста, но мой рюкзак стоял под сидением и утонул вместе с санями.

– И почему я ничего не взяла? – В моем заплечном рюкзаке лежал лишь планшет, для мягкости и защиты обмотанный шерстяным платком – не знаю, откуда он взялся в моем гардеробе. И тут же переключилась на «братишек»: – Ну что? Будем вытягивать наши сани? Крепи к своей машине. – Я подала второй конец каната с железной петлей Виктору.

– Ты хочешь, чтобы наши сани тоже оказались в озере? – возмутился брат, но все же направился к заднему бамперу.

– Глупости. Канат для того и хранится на запятках, чтобы взять на буксир другую машину.

– Могу поспорить, ни один конструктор не мог предположить, что придется вытягивать из озера…

– Меньше слов, больше дела, – перебила я словоизлияния Виктора. – Мне сесть за пульт управления?

– Сам справлюсь, – буркнул брат и запрыгнул в сани.

Мстислав, крутясь у озера, принялся руководить процессом. Доставали машину из воды медленно. Даже слишком. Я нетерпеливо притоптывала ногой и поглядывала на посиневшего от холода Яромира. Погружение в полынью явно пошло ему не на пользу. Благодаря ткани своего комбинезона, он намок лишь частично: ноги, руки, шея, волосы, а шлем на голове позволил не остаться без воздуха и быстро всплыть. Однако замерзнуть успел, и сильно. Даже горячий чай с алкоголем не смогли его отогреть.

Я не выдержала:

– Надень, – приказала ему, стянув с себя спортивную черную шапку. – В конце концов ты по моей вине пострадал.

– Вовсе нет…

– Ты вытолкнул меня из саней вместо того, чтобы спасаться самому. – Я обвинительно наставила на него палец. – Бери.

Яромир отшатнулся от меня, будто я предложила ему что-то неприличное и вытаращил глаза.

– У меня платок есть шерстяной, не спрашивай, зачем я его брала с собой, как и вы – на всякий случай, но его не стану тебе предлагать, он в синенький цветочек, думаю мне он больше подойдет.

Его губы дрогнули в слабой улыбке.

– Спасибо.

Всучив ему в руки шапку, я сняла рюкзачок и, не вынимая планшет, развернула драгоценный сверток. Надеюсь, не поврежу без дополнительной упаковки.

Хм, а из платка вышла вполне приличная чалма.

– Тебе идет, – одобрил Мстислав мой новый головной убор.

– Наверное, даже потеплее шапки будет, – намеренно громко похвасталась я и многозначительно взглянула на Яромира. Мол, не переживай, я не в накладе осталась.

– Может, тогда стоило не шапку, а платок отдать нашему отмороженному? – пошутил Мстислав.

– Вместо того, чтобы зубоскалить, лучше бы поискал в своем загашнике запасные перчатки, – вспылила я, с тоской глядя на покрасневшие руки Яромира. Свои я, к сожалению, тоже намочила, пока вытаскивала парня из воды.

Мстислав понял мои слова по-своему.

– Запасных перчаток у меня нет, но могу поделиться этими, так сказать, по-братски. – Он снял одну с себя и, в два шага преодолев между нами расстояние, ловко надел мне на заледеневшую руку. – Не мерзни, мелкая. – Щелкнул меня по носу и прежде, чем получил сдачу, вернулся к озеру.

Пострадавшие сани уже показались из воды и, ломая лед, нехотя и сопротивляясь, следовали за натянутым канатом.

– Как ты? – подошла я к Яромиру и заглянула в глаза.

Он потупился и неуверенно улыбнулся.

– Отлично. И… я так и не поблагодарил тебя за спасение. Спасибо.

– В таком случае прими и от меня благодарность за помощь в экстремальной ситуации, – официально и напыщенно произнесла я с поклоном на мужской манер.

– Понял. Ничего особенного, так поступил бы каждый, верно?

– Верно. К тому же мы квиты. Я подошла не за благодарностью, а узнать о твоем состоянии. Ты дрожишь.

– Я замерз, это правда, – наконец, признался Яромир, – но в силах добираться до финиша хоть пешком, хоть на машине. – Он кивнул на скользящие по льду и приближающиеся к нам сани. – Если, конечно, электроника не подведет.

Мы дружно взглянули на нашу несчастную машину. С саней ручьями текла вода. Декоративные кони на носу помялись, а один полоз здорово искривился.

– Не должна, – с преувеличенной бодростью отозвалась я. – Машина рассчитана на растаявший снег, дождь и прочую непогоду.

– В небольшом количестве, – возразил Яромир, – но не на подводное же плавание.

Я передернула плечами, отмахиваясь от переживаний.

– Если невозможно повлиять на ситуацию, так стоит ли тогда заранее волноваться? Лучше дождаться положительных результатов и порадоваться.

– А если результаты разочаруют?

– Вот тогда и будем убиваться.

– Принимайте своего утопленника! – крикнул Виктор, выпрыгивая через борт своих саней в сугроб.

Он подбежал к нашей машине, у которой уже крутился Мстислав, и тоже принялся осматривать. Мы с Яромиром переглянулись.

– Будем надеяться на лучшее, – сказала я ему.

Мы натянуто друг другу улыбнулись и бросились к своим саням.

Глава 11

Вид у нашей машины на самом деле оставлял желать лучшего. Но помятые бока и свисающие со всех поверхностей сосули не могли помешать езде. Больше всего меня беспокоила электроника.

Оскальзываясь на льду, намерзшем во время вытаскивания саней из воды, я забралась внутрь и первым делом включила навигатор.

– Работает! – радостно сообщила я парням.

Бросилась к пульту управления и столкнулась с Яромиром, тот тоже успел забраться в сани.

– Не нужно на меня смотреть строгим взглядом, – фыркнула я. – Ты выпил, пусть и не намеренно, но управлять машиной тебе уже нельзя. Водитель теперь – я.

– Знаю. Я только посмотрю, – примирительно ответил Яромир. Мы в четыре руки принялись жать на кнопки.

Мотор завелся, разноцветные индикаторы на панели управления показали, что машина в норме и готова к поездке.

– Все в порядке! – радостно вскрикнула я, поворачиваясь к «братишкам».

– Вовремя вытащили, – красуясь, удовлетворенно кивнул Виктор.

– Спасибо вам, – от души поблагодарил Яромир.

– Да! – подхватила я. – Спасибки! Вода не успела попасть никуда, где могла бы навредить электронике.

– Герметичность на высшем уровне, – оценил Мстислав. Он бросил последний взгляд на наши сани и, убедившись, что больше его помощь не требуется, побежал к своим.

– Езжайте. Нам тоже пора. – Брат снял одну перчатку и протянул Яромиру. – По-братски, – подмигнул он моему напарнику и поспешил к Мстиславу, уже включившему навигатор и выбирающему дорогу. – Давай, брат, самый опасный и короткий путь. Времени в обрез, – на бегу крикнул он другу.

Да, времени мы потеряли очень много.

Я стряхнула с сидения корочку льда, намерзшую быстрее, чем вода успела стечь с саней. Обивка не мокрая, и это здорово! Плюхнулась в кресло и принялась пристегиваться.

– А мы выберем… – начал Яромир, усаживаясь за навигатор, но я его перебила.

– Пожалуйста, только не начинай про девушку, – простонала я.

– Дори, я и так подверг тебя опасности, – не собирался сдаваться Яромир.

– Причем здесь ты? Нас в озеро столкнули соперники. Слушай, нам нужно нагнать упущенное время…

– Но не ценой сумасшедшего риска.

– А еще нам после происшествия совсем не помешает поскорее вернуться к финишу, выпить горячего бульона и лекарства, пока простуда не нагрянула.

– Я поищу оптимальный вариант, – пошел на компромисс Яромир.

Вот значит, как.

– Ой-ей-ей, – взвыла раненым зверем я, стоило «братишкам» отъехать от нас подальше.

– Что? Что с тобой, Дори? – Яромир в долю секунды отстегнул ремни безопасности и бросился на колени к моему сидению. – Где болит?

Ярко-синие глаза в обрамлении густых черных ресниц смотрели на меня с тревогой и сочувствием. Яромир оказался так близко, что я чувствовала его теплое дыхание на своем лице, могла рассмотреть каждую деталь, даже пять светло-персиковых веснушек насчитала на спинке носа.

– Живот, – жалобно проскулила я, – язва от переживаний открылась.

– Что? – Яромир нахмурился в попытке переварить ахинею, которую я несла.

– Скорее к финишу, – слабым голосом умирающей попросила я, прерывая его размышления. Пусть лучше паникует, чем догадается про обман.

– Да-да, конечно.

– Любой ценой. Срочно!

– Сейчас найду кратчайший маршрут. Но… – снова принялся думать Яромир, – ты сможешь управлять санями?

– Наверное, да. – Я изобразила мученицу, готовую решительно на все, превозмогая боль. – Ты только поскорее.

Протянула Яромиру его шлем и надела свой. Пора! Яромир бросился к навигатору и защелкал клавишами, прикидывая варианты короткого пути к финишу.

– Нашел!

– Поехали.

Сани сорвались с места. Поначалу Яромир сдерживал скорость, но мои мольбы и безупречное управление машиной, вынудили его выжимать из движка максимум. Мы буквально летели над землей, с легкостью преодолевая любые мелкие препятствия короткого маршрута. Еще бы! Видели бы организаторы гонок, какие помехи и ловушки создавал для тренировки нам с Виктором дед, обзавидовались бы.

«Братишки» выбрали другую дорогу, поэтому наши пути разошлись. И хоть по эту сторону озера все горки были в различной степени опасны, меня терзало любопытство, куда направились наши спасители. У кого из нас больше шансов на победу?

Надежды дойти до финиша первой я не теряла. Подумаешь, небольшая задержка. С кем не бывает. По моим подсчетам мы не сильно отставали. В прошлые года гонки заканчивались примерно через два часа после начала. То есть у нас в запасе было сорок минут. А согласно таблоиду на санях мы входили сейчас в первую сотню участников, причем с каждой минутой приближаясь не только к конечной цели поездки, но и к первому месту.

Ямы и завалы лесным сушняком – разве это преграда к победе? Мы уже в первой половине сотни!

Мы выбрались на самые главные и крутые горы Бескрайних. Почти вертикальные склоны, глубокие обрывы. И мы на десятом месте!

Заснеженная долина нас встретила девственно-чистыми нетронутыми сугробами, лишь кое-где исполосованными полозьями соперников.

– Последнее испытание, – услышала я голос Яромира в наушниках шлема.

Самое сложное. Дороги нет, нужно выбрать собственные координаты. Если ехать по накатанному снегу, то первыми точно не стать. А прокладывая собственную дорогу, легко угодить в ловушку.

Яромир сбавил скорость и вбил свои координаты в систему.

– Держись правее, – сообщил он мне, – слева много деревьев, а, значит, могут попасться прикрытые снегом пеньки или валежник.

– Хорошо.

Но нам попалось другое.

За очередным холмом мы чуть не столкнулись с перевернутыми санями. Их полозья погнулись и переплелись с толстыми ветвями дерева, бок с намалеванным драконом дал трещину, сквозь которую виднелся ярко-голубой шлем водителя.

В другой стороне разбитый в серебристые щепки валялся остов вторых саней. От них шел сизый дымок. Похоже, авария случилась совсем недавно. Что произошло с экипажем, я боялась даже подумать. Всюду примятый снег от ударов. Это сколько же раз их перевернуло?

Яромир затормозил, и я, не дожидаясь остановки машины, выпрыгнула из саней. Парень к моему удивлению не стал ругаться, а поспешил за мной.

– Если мы не поможем, то им грозит переохлаждение, – все же объяснила я свой поступок.

– Да, – согласился Яромир, – или что посерьезнее. – Он кивнул на повисшего на ветвях ели человека.

– Ты невероятно хорош в ловле падающих. Давай, я залезу на дерево и нагну ветку, а ты поймаешь его внизу? – предложила я.

– А как же твой живот?

– Какой живот, когда люди могут умереть!

Уже не дожидаясь согласия парня, я метнулась к ели и, окинув взглядом сучки и ветви, принялась быстро карабкаться наверх. Если бы не отличное освещение вездесущих прожекторов и новогодней иллюминации, которой, кажется, обмотали все Бескрайние горы, вряд ли у меня вышло бы так быстро. Однако, я – молодец, и первый пострадавший спустя пару минут оказался в руках Яромира.

– Клади его к нам в сани на пол, все не на снег, – передала я по связи, спускаясь с ели.

Далее мы взялись за синие сани.

– Я приподниму с одного края, а ты посмотри, что можно сделать, – решил Яромир.

Я не просто посмотрела, а сумела залезть в тот зазор, что оставил для меня напарник. В потемках под санями видимость была отвратительной. Тусклый свет попадал лишь сквозь пробоину в боку. Водитель оказался прижатым к покореженному креслу огромной щепой дерева. Я ахнула от ужаса – приподнимая и опуская сани обратно мы могли навредить ему. Но если бы вовсе не полезли, то от собственной тяжести машина грозила осесть в любой момент и насадить человека на острый конец пенька, как бабочку на иглу.

– Что с тобой? – переполошился снаружи Яромир.

– Я в порядке! – поспешила отозваться. – Это водитель. Его прижало суком. Пожалуйста, не предпринимай ничего, пока я не скажу.

Первым делом я уперлась ногами в осколок дерева. К счастью, он оказался гнилым и быстро поддался, свалившись в бок. Если бы не ремни безопасности, туго прижимавшие водителя к креслу, человек действительно мог напороться на опасный пенек.

Далее наощупь отстегнула пострадавшего. Освобожденный от ремней безопасности, он повалился на меня. Подхватив, я положила водителя на землю. Снять шлем с него не пыталась – только время терять. Поэтому, отогнув ворот, добралась до шеи в надежде нащупать пульс в яремной вене. Неприлично, ну да никто не видит.

– Живой, – с облегчением сообщила Яромиру. – И, кажется, не особо пострадал. А напарника здесь нет.

– Хорошо. Я приподниму борт, вылезай.

Разумеется, оставить бесчувственного человека под перевернутыми санями я не могла. Волоком потащила за собой.

– Ты сильная! – выдавил Яромир, глядя на то, как я пыжусь, стараясь извлечь водителя из-под саней.

– Ты тоже, – вернула я комплимент. Парень в одиночку удерживал край многотонной машины, еще и подбадривал меня. Могу представить, как сейчас он покраснел под шлемом, а вены на его лбу набухли от перенапряжения.

– Второй есть, – выдохнула я и упала на утрамбованный снег рядом с пострадавшим.

Надо мной раскинулось чернильное небо, усыпанное мириадами звезд. Изо рта вырвалось облачко пара.

– Не лежи на земле, замерзнешь, – предупредил Яромир.

Пришлось принять сидячее положение. Я подняла глаза на парня. Он без особого труда поднял на руки спасенного из-под покореженных саней водителя и двинулся к нашей машине. Но шагов через пять замер. Я проследила за его удивленным взглядом.

– Сматываемся! – заорал, запрыгнувший в наши сани парень в серебристом комбинезоне.

Другой, не так давно снятый с дерева, очнулся и уже восседал на месте водителя, тыкая по кнопкам пульта управления.

Машина сорвалась с места. За ней потянулся канат. Я проследила взглядом, к чему его прикрепил Яромир. Синие сани! Резвой козочкой я отскочила от покореженной машины в объятиях дерева.

– Идиоты, – простонал Яромир. А потом строго добавил, обращаясь ко мне: – Отойдем подальше. Если мощности наших саней хватит, то в стороны полетят куски дерева и железа.

– Уроды! – выплюнула я. – Даже не смотрят, что творят. Вовремя же мы достали бедолагу из-под саней, иначе эти… – я проглотила ругательное слово, – сейчас раскатали бы его в лепешку.

Канат натянулся. Послышался треск и скрежет. Однако даже бешеной скорости не хватило силы вырвать засевшие в дереве синие сани. Наша машина с угонщиками резко остановилась, выбросив непристегнутый лжеэкипаж из своего нутра.

Послышались звуки победной трубы, оповещающей о финиширующих победителях гонок. С ее сигналом тут же приземлились спасательные кары. Медики забрали из рук Яромира пострадавшего, подняли разлетевшихся в разные стороны угонщиков в серебристых костюмах, а нам предложили долететь с ними до финиша и обследоваться в госпитале. Мы отказываться не стали. С первым же рейсом медкара отправились к финишу, оставив остальных спасателей искать четвертого участника аварии и выгребать обломки машин из пролеска.

Во время полета я приуныла. Не так мне хотелось бы провести вечер с Яромиром. Лицо наполовину закрыто, чтоб не пугать своей «красотой», вместо победного триумфа, сначала побывали в роли пострадавших, потом – спасателей. Из-за моей излишней жалостливости проиграли в гонках, и было бы из-за кого! Соперников, не ведающих о совести и чести.

– Устала? – спросил Яромир, склонившись надо мной.

– Вовсе нет! – встрепенулась я. – Просто жаль, что из-за меня ты не выиграл.

– Ерунда. В гонках участвуют не ради победы…

– Еще скажи, что ради участия, – недоверчиво фыркнула я.

– Конечно! Адреналин. Приключения.

– Какой адреналин? Ты так осторожничал.

Он потупил взгляд. Ясно, все из-за меня.

– Вооот! Еще экстрим обломала, навязавшись в штурманы, – вздохнула я.

– Неправда, – улыбнулся Яромир тепло и нежно. – Чего-чего, а впечатлений от наших сегодняшних приключений мне хватит надолго.

Его глаза сияли, и я залюбовалась. Ради этого момента я, не задумываясь, повторила бы гонки и добровольно отдала бы победу в чужие руки.

На финише нас уже ждали Виктор и Мстислав. Я выпрыгнула из кара, стоило тому приземлиться, и бросилась к «братишкам».

– Выиграли? – с надеждой спросила я, вопреки тому, что уже видела их хмурые лица, которые при победе непременно сияли бы ярче прожекторов.

– Пятое место, – ответил Мстислав.

– Молодцы! – оценила я, хлопая друга по плечу. – В следующий раз обязательно придете первыми.

– Я тоже считаю, не будь задержки, обязательно победили бы, – бахвалясь подтвердил Виктор.

– Простите, – вздохнул Яромир, подошедший к нам. – Если бы не я…

– …Если бы не ты, то Дори нашла бы другую проблему и втянула бы нас, не переживай, – успокоил его брат.

– Поэтому мы и собирались на гонки без ее ведома, – вздохнул Мстислав, настороженно поглядывая в мою сторону и явно ожидая от меня отдачи.

Зря.

– Знаю, что я – ходячая катастрофа. Извините, – тихо произнесла я и отвернулась, не желая показывать навернувшиеся слезы – если увидят «братишки», еще долго будут припоминать.

– Не бери в голову. В первый раз что ли, – примирительно сказал Мстислав. – Пора в академию, пока нас не хватились.

– А нас могут хватиться? – наивно удивился Яромир.

– Если ты открыто вышел из замковых дверей – несомненно. Надеюсь, – Виктор, прищурившись, уточнил, – ты сообразил, что стоит покидать свою комнату через окно?

Растерянный вид Яромира подсказал нам – нет, ему даже не пришло подобное в голову.

– Бегом в академию!!!

Глава 12

– Если во время учебы ректорша не успевает уследить за всеми, и твое долгое отсутствие в замке могло прокатить, то на каникулах она только тем и занимается, что виснет за компом и пасет каждого, – вводил в курс дела Яромира Мстислав, пока мы летели в каре к академии.

– Наверняка, заметила, что ты уйти ушел, но не вернулся. Могу поспорить, уже успела закатиться в твою комнату с проверкой.

– Мне конец, – дошло до Яромира.

– Мы поможем. – Я коснулась пальцами его руки, успокаивая.

– Как? – не поверил Яромир.

– Мы уже подобное проворачивали, не бойся, – подал голос Мстислав.

– Сходим к охраннику, удалим видеозапись того времени, когда ты по идее должен был вернуться в замок с прогулки по зимнему парку. Делов-то, – рисуясь пояснил брат. – Ректорша будет наезжать, а ты мол – ничего не знаю, пришел в замок через час. Обратное она доказать не сможет.

– А комната? Меня в ней не было, – возразил Яромир.

– Так в комнате у друзей задержался.

– У меня нет друзей.

– А мы? – обиделся Виктор. – Из нашей и выйдешь. Камеры покажут.

– Подожди, – вспомнила я, – в вашей комнате сейчас живу я, и ректорша об этом знает.

– М-да, как-то неловко выходить от девицы посреди ночи, – потер подбородок Мстислав.

– Особенно неловко для девицы, с которой ректорша пообещала не сводить глаз, – заметила я.

– Вот что, – решил Виктор. – После посещения охранного пункта, все собираемся у нас. Дори потому, что там ночует, мы якобы пришли за своими вещами, а ты, Яромир, заглянул к нам поболтать. При родном брате можно с девицей общаться хоть до утра. В итоге репутация Дори вне опасности, камеры покажут, что вместе с тобой из комнаты вышли и мы с Мстиславом. Единственное, что ректорша сможет, так это высказать свое неудовлетворение за нарушение режима, но наказать не получится, сейчас же каникулы, и мы не обязаны вставать и ложиться по сигналу.

– Голова! – похвалила я брата, а Мстислав одобрительно похлопал его по плечу.

– Нет. Я не хочу, чтобы вы из-за меня рисковали своими местами в академии, – неожиданно уперся Яромир. – Вас могут отчислить!

– Глупости. – Виктор задрал подборок. – Не так уж и сложна задача. Кроме того… Дори всегда может броситься в ноги ректорше и вымолить нам прощение.

– Вот еще! – возмутилась я. – Не собираюсь я ни у кого валяться в ногах.

– Это я просто так сказал, – примирительно пояснил брат. – Никто не собирается попадаться. К тому же, у нас все отлажено. Каждый знает свою роль. Друган, ты можешь даже в сторонке посидеть, если так переживаешь и боишься напортачить.

– Я за вас переживаю, – возразил Яромир. – За Дори, – уже гораздо тише.

– За Дори и вовсе нечего переживать, она сама кому хочешь устроит неприятности, – удивился Мстислав неосведомленности Яромира. – Она у нас ого-го какая!

Пряча улыбку под шарфом, я, довольная похвалой, разгладила несуществующие складки на коленях и искоса бросила взгляд на Яромира. Парень не сводил с меня глаз.

– Что? – не поняла я.

Он замотал головой и отвернулся.

Единственная загвоздка оставалась – видеозапись с охранного пункта. За ней мы и отправились, вернувшись в академию.

Нам повезло, дежурил сегодня греот Лежбинский, малоподвижный, апатичный мужчина с грузной фигурой. Он мог часами смотреть любимые шоу по визору, не бросив ни единого взгляда на мониторы и не проверяя работу следящих устройств. Если на академию напали бы без особого шума и, что самое главное, не потревожив связь с вышкой развлекательного вещания, то греот Лежбинский даже не заметил бы. Поэтому задача по стиранию компрометирующего видео не казалась нам сложной. Достаточно было выманить охранника из комнаты с компьютерами и задержать, пока уничтожается запись.

– Греот Лежбинского беру на себя, – прошептала я и скосила глаза на парней, прильнувших, как и я к окну, чтобы удобнее было следить за мужчиной в комнате.

Охранник развалился в кресле, установленном в полулежачее положение, и мирно дремал под звуки очередного шоу передаваемого по визору.

– Давай, – одобрил Виктор и указал подбородком на соседнее окно, мол, иди.

– Будь осторожна, – попросил Яромир, с тоской провожая меня взглядом.

В ответ я изобразила колечко указательным и большим пальцем – все будет хорошо!

Парни продолжили следить за охранником, а я поползла к соседнему окну. За ним находилась кухонька для перекуса персонала, и сейчас она пустовала.

Достав из рюкзака складной ножик, я привычно просунула его в щель окна, оставленную для проветривания. Поворот. Крак! И створка бесшумно отворилась. Я перелезла через подоконник и осторожно прикрыла окно.

Теперь следовало выманить из комнаты наблюдения греот Лежбинского, чтобы позволить парням беспрепятственно порыться в компьютере и удалить ненужную нам видеозапись.

Я осмотрелась. Кажется, с прошлого моего здесь пребывания ничего не изменилось. Для начала включила чайник. Достала из ящика сухую заварку, а затем засунула руку поглубже – там хранился слабительный сбор. Я сама его составила еще в прошлом году и, воспользовавшись случаем в собственных коварных целях, припрятала здесь, чтобы никто не мог сказать, что в пункт охраны вломился чужак. Нет-нет, просто кто-то из своих принес слабительные травы и позабыл на полке, а потом они нечаянно попали в общую заварку.

Чайник вскипел, и я отключила его за долю секунды до того, как он подал сигнал. С любовью я ополоснула горячей водой кружку греот Лежбицкого и насыпала в заварочный отдел свой сбор. Чудесно! Теперь щедрую щепоть чая, к которому имел слабость охранник, и закрыть крышечкой.

Что тут на столе? Забытый чай греот Лежбицкого? Безобразие, нам он не нужен. Уничтожить! Добавить в него соли! И побольше. А вазочки поменять местами. Пусть выглядит так, будто мужчина сам перепутал соль и сахар. Бывает. Греот Лежбицкий вообще частенько рассеян.

А вот два завалявшихся кусочка сахара мне пригодятся.

Я дождалась, пока мой сбор заварится, и вернулась через окно обратно на улицу. Прежде чем закрыть створку, бросила кусочек сахара на кухонный стол. В тишине он звонко проскакал по пластиковой поверхности и ударился о стеклянную вазочку.

– Что там? – проворчал греот Лежбицкий, но на этом и все. Вставать ради непонятных шумов охраннику категорически не хотелось.

Немного выждав и убедившись, что реакции не будет, я снова бросила сахарок на стол, но в этот раз с силой и прицельно по чайной ложке. Та с грохотом свалилась на пол.

Мужчине явно не хотелось отрываться от шоу и мягкого удобного кресла, но работа обязывала, и он храбро пошел проверять кухонные звуки. К тому же, не зря на столе стоял остывший чай, греот вспомнил про свой напиток.

В кухне вспыхнул свет, отбросив на снег рядом со мной желтый квадрат. Я осторожно заглянула в окно. Мужчина осмотрелся и заметил свой остывший чай. Еще раз внимательно окинув взглядом комнату, он забрал кружку и вернулся к шоу.

Я скользнула к соседнему окну, где засели в ожидании сигнала парни. Греот Лежбицкий откинулся на спинку кресла и с блаженной улыбкой припал губами к кружке.

Веер капель из его рта оросил все вокруг.

Даже из-за стекла слышалась ругань разъяренного мужчины. Мы дружно присели и не высовывались не менее десяти минут – пока у охранника приступ подозрительности, глупо светиться.

К тому времени, как Виктор встал с корточек и заглянул в окно, греот Лежбицкий успел проверить каждый закоулок, убедиться, что чай он себе сделал столь невкусным сам, «вспомнить», что по рассеянности умудрился заварить напиток в еще в одной кружке и в завершение усесться в кресле с новой порцией.

Он медленно прихлебывал и причмокивал губами, а мы следили за каждым его глотком. Наконец, мужчина отставил на компьютерный стол пустую кружку, счастливо улыбнулся и… скривился. Обхватив руками толстое брюхо, он бросился прочь.

– Пора! – сообщила я. – Полчаса у вас точно есть.

– Не переживай, минут за пять управимся, – пообещал Виктор и принялся вскрывать окно. Рисовался, конечно, быстро нужную запись им не найти даже втроем, но время есть, и это главное.

Я же полезла в кухонное окно, чтобы самолично контролировать перемещения греот Лежбицкого и в случае необходимости принять удар на себя – привлечь внимание охранника.

К моему удивлению, парни управились за четыре минуты. Наверное, все-таки третий помощник сыграл роль.

– Готово, сматываемся, – прошипел Мстислав, заглянув в кухонное окно.

Повторять мне не требовалось. Мы дружно метнулись в сторону мужского общежития. За спиной я слышала топот, но оглядываться не смела, смотря только себе под ноги. Ночное освещение вокруг замка было экономным и тусклым, новогодние гирлянды давно погасли. Темень скрывала штрафников, вроде нас, от зоркого ока нечаянно выглянувших из окна преподавателей или ректора.

Пошел снег, очень вовремя, заметая наши следы в парке.

Мстислав первый подскочил к веревочной лестнице, но не полез, дождался меня и придержал ее, чтобы удобнее было подниматься. Я не мешкала. Привычно заработала руками и ногами. Действовала на автомате, поэтому чуть не запрыгнула в окно, не глядя. Остановил меня яркий свет, горевший в комнате «братишек».

Ректор! Грет Морал поджидала меня в засаде, удобно устроившись на кровати брата и что-то почитывая в своем планшете.

Интересно, как давно она здесь?

– Псс, шухер, – зашептала я и дала задний ход.

К сожалению, парни уже вереницей взбирались по лестнице следом за мной.

– Ты села мне на голову, – заметил спокойный голос Яромира.

– Ой, – только и смогла прокомментировать я недоразумение.

– Вы там чего застряли? – послышался взволнованный голос Мстислава.

– Здесь ректор, давай назад, – зашипела я. – Скорее, пока не спалились.

Для верности Яромир повторил мои слова. Парни зашептались, после чего лестница задергалась – «братишки» спрыгнули, освобождая путь отступления.

– Ммм, – не сдержал стон Яромир.

Что еще случилось?

– Чего шумишь? – шикнула я.

– Ты отдавила мне пальцы.

– Это ты еще с ней не танцевал, – хихикнул кто-то из «братишек», голос я не разобрала, поэтому предпочла пропустить мимо ушей.

– Прости. Давай поскорее. Как бы ректорша не подошла к окну, тогда нам всем конец.

Шлеп! И короткое: «А!»

– Я не просила прыгать, – чуть не плача прошептала я.

– Поздно, он уже убился, – мрачно ответили снизу.

– Придурки. – Я хотела плюнуть наугад, но вспомнила, что среди парней там теперь еще и Яромир. Причем пострадавший уже не в первый раз за вечер, и передумала.

Правильно сделала. Когда веревочная лестница закончилась, и я прыгнула вниз, меня поймал все тот же Яромир.

– А ты ловкий, – похвалил Мстислав.

– И сильный, – добавил Виктор. – Наша Дори хоть и мелкая росточком, а весит немало.

– Ну так и ест она за троих. Чего удивляться.

– Хватит! – прервала я очередную антирекламу «братишек». – Пошли в мою комнату. Залезать труднее, но, в общем-то, соврать можно то же самое. Мол, собрались поболтать после ужина. Я пришла в свою комнату за вещами и задержалась, а Яромир навестил друзей.

Мы потопали к окнам женского общежития.

– И как вы только прошляпили, что ректорша засела в вашей спальне? – проворчала я, двигаясь перебежками и осматриваясь по сторонам. – Ведь перебирали записи.

– Мы не глядели видео по времени, – объяснил Яромир, шагающий рядом. – Остановили съемку и удалили все папки, вплоть до середины ужина. Вроде как сбой прошел.

– Неплохо, – согласилась я.

Взбираться на обледенелое дерево оказалось непросто, но к моему удивлению Яромир справился без нашей помощи. Разумеется, не так ловко, как мы с «братишками», все-таки даже Мстиславу по-соседски досталась муштра нашего деда, а уж нам с Виктором и подавно приходилось в свое время носиться по полигону семейного поместья, несмотря на погоду и самочувствие. Но для новичка, только преступающего законы академии, парень проявил себя неожиданно ловким и сильным.

Засев на широких ветках напротив моего окна, мы осторожно заглянули в полумрак комнаты.

– Там кто-то есть, – предупредила я.

– С чего ты взяла? Темно же! – спросил Мстислав.

– Чувствую. Сердце не на месте.

– Это наши вещи не на месте, – убежденно возразил Виктор. – Разбросали немного, обустраиваясь.

– Я не про вещи, – отмахнулась я и первая полезла в комнату.

Створку вскрывать не пришлось, уходя, «братишки» не закрыли ее плотно. Перебравшись через подоконник и замерев, я предупреждающе выбросила перед парнями руку, умоляя остановиться и подождать.

– Запах… – скривилась я.

– …наших носков, – договорил за меня Мстислав. – Хватит кайфовать, пусти уже нас. На улице зима, если ты не заметила.

– Нет, ваши носки ни с чем не спутать. Тут, кажется, перегар.

– Откуда?

– Тсс.

– Хррррр. Ууууу. Хррррр.

– Храп? – не поверила я своим ушам.

И кто, интересно, так нагло обосновался в моей комнате? Дежурный преподаватель по указке ректорши устроил нам засаду? Или очередной поклонник моей неземной красоты, созданной планшетом?

Вопреки моей просьбе Мстислав все-таки залез в комнату, а за ним и Виктор.

– Ладно, замерзшие, тогда сделаем так… – начала я соображать на ходу. – Яромир, давай тоже сюда.

Парень тут же преодолел подоконник и оказался рядом.

– Храп идет от двери. Нам просто так из комнаты не выйти, да и не нужно. Снимайте с себя верхнюю одежду. И обувь, обувь не забудьте. Виктор, дай Яромиру свои туфли.

Я тоже поспешила переодеться, благо вещи в шкафу имелись с избытком. Шарф только не сняла, по-прежнему прикрывая половину лица.

– Все на мою кровать, – скомандовала я и достала из тумбочки мешочек с игровыми шариками. – Готовы? Мы играем уже очень давно…

– Хрррр…

Я каждому сунула в руки по горстке шариков и, разложив по центру доску, высыпала на нее еще несколько штук.

– Готовы, – за всех ответил Виктор.

– Хорошо. – Глубокий вдох, и я включила настольную лампу.

Глава 13

Свет озарил нашу компанию, мирно сидящую и якобы играющую в кримтик, так популярный среди студентов. Я осторожно посмотрела в сторону, откуда исходил храп. У двери прямо на табурете спал… греот Рукаоп.

– Этот что здесь делает? – громким шепотом поинтересовался Виктор.

– Замок пришел чинить? – предположила я.

– В темноте?

– Наверное, он, задремав, прислонился к включателю и таким образом вырубил свет, – догадался внимательный Яромир. – Завхоз и сейчас на кнопке спит.

– И что теперь? Всю ночь будем наслаждаться его руладами?

– Выиграла! – заорала я. – Победа моя!

– А? Что? Как? – пришел в себя завхоз и с недоумением посмотрел на нас.

– Ой, извините, греот Рукаоп, – залебезила я, делая кроткий вид. – Само вырвалось. Я нечаянно.

– Мы не хотели вас будить, просто заигрались и забылись, – понял, куда я веду, Яромир и поддержал.

– Давно вы здесь? – протирая глаза, поинтересовался греот Рукаоп.

– После ужина примерно, – невинно хлопая ресницами, сообщила я. – Вы приходили мне замок починить?

– Да, приходил, – все никак не мог толком проснуться завхоз и растерянно осматривался. – Грет Морал пошла предупредить к тебе, я вот сразу сюда, чтоб, значит время не терять. Починил, хотел отпечаток твоей ладони ввести, но не дождался и, видать, немного закимарил.

– А! Мы так и подумали. Пришли, а тут вы спите. Будить не стали, решили немного поиграть и… уже так поздно.

– Ничего страшного, – взбодрился греот Рукаоп. – Раз уж мы все-таки встретились, давай обновим замок и разойдемся.

– Хорошо.

К моему удивлению он… протянул мне замок. А я-то обрадовалась, что он дверь починил. Щаззз. Пришлось напомнить себе, что нахожусь здесь не для того, чтобы качать права по поводу починки академического, между прочим, хозяйства, а обеспечиваю алиби себе и друзьям.

Я приложила ладонь к протянутому экрану.

– Вот и ладненько, – обрадовался греот Рукаоп. – Сейчас быстро вставлю.

Его «быстро» растянулось на полчаса. Но мы все четверо терпели и старательно изображали азарт игры.

– Все! – наконец, гордо объявил завхоз.

Мы побросали шарики на кровать и бросились к двери. Я собиралась принять работу, но Яромир попросил:

– Позволь мне.

Он вышел за дверь, закрыл ее за собой и… тут же открыл снова.

– Как? – изумилась я. – Мы все слышали щелчок запора.

– Во-во, – возмутился греот Рукаоп. Он самолично вышел, запер дверь и легко открыл ее. – Хм.

Мы дружно захлопали глазами. Тогда Яромир снова закрыл на наших глазах дверь, только уже изнутри комнаты. Но… открыть не смог.

– Для выхода из комнаты требуется отпечаток твоей ладони.

Я подошла и прикоснулась. Дверь послушно поддалась.

– То есть, в мою комнату может войти кто угодно, а выйти только я?

Мы дружно воззрились на греот Рукаопа.

– Ничего не понимаю, – засуетился он. – Как такое возможно?

– Вы замок перевернули, когда вставляли, – подсказал Яромир.

– Сам знаю, – огрызнулся завхоз. – Сейчас переделаю, долго что ли?

«Сейчас» заняло еще полчаса.

– Проверяй, – буркнул греот Рукаоп, вытирая испарину со лба.

Мы с Яромиром открыли и закрыли дверь, убедились, что все в порядке, но отпускать вечно куда-то спешащего завхоза я не собиралась.

– Греот Рукаоп, еще одна сущая мелочь, – попросила я, а заметив, что тот намеревался сбежать, уцепилась за рукав. – В комнате мальчишек отходит половица. Пожалуйста, вы же такой умелый, вбейте всего один гвоздик.

– Ну, да, я могу, – заважничал завхоз, услышав, что особенных работ не требуется, – а уж один гвоздь вбить – мне нет ничто. Ладно уж, показывай свою половицу.

Я обрадовалась и повела греот Рукаопа в мужское общежитие. Парни за нашей спиной переглядывались, не понимая, зачем я тащу к ним в комнату завхоза. К сожалению, у меня не было возможности рассказать им о важнейшей миссии мужчины, а именно – роли нашего свидетеля.

– Дори-Анна Грей! – прогремела грет Морал, едва я перешагнула порог. – Ты где гуляешь по ночам?

– Сейчас-сейчас, минуточку, грет Морал, – зачастила я, демонстрируя отсутствие страха и уверенность в своей невиновности. – Вот, греот Рукаоп, половица, о которой я вам говорила.

– Вот ведь неугомонная девица! – притворно вздохнул завхоз. – До полночи ей замок чинил и вставлял, а все мало. Похоже, по всей академии меня провести собралась, чтоб за раз везде и все отремонтировал.

– Так она с вами все это время была? – подозрительно спросила ректор.

– Ну да, где ей еще быть в такое-то время, – удивился вопросу завхоз, не знавший о наших с грет Морал терках и обещании ректора не сводить с меня глаз.

– Нет, конечно! – возмутился Виктор, заходя в свою комнату. – Как девице можно быть наедине с мужчиной, да еще в темное время суток. Мы все были в комнате сестры.

– Играла молодежь в свои шарики, – сдал нас завхоз.

– Тогда почему на тебе шарф? – ткнула в меня длинным пальцем грет Морал.

– Заболела, – не моргнув глазом соврала я и даже для убедительности покашляла.

Но у ректора особое чутье на ложь. Она ухватилась за шарф и потянула.

– Что у тебя с лицом? – Брезгливо поджав губы, она отпрянула от меня.

С «братишками» что ли в сговоре? Да, в этот раз моя корректировка внешности не удалась, но нельзя же вот так откровенно ужасаться!

– Аллергия, пыталась лечить простуду народными методами, – тут же придумала отговорку я, снова пряча лицо в складки шарфа и радуясь, что Яромир стоял за спиной и не видел того, чего не должен был.

– Мужской пол спать, – приказала грет Морал, – а ты, Дори-Анна, за мной в медпункт.

– Может не надо? – заныла я, однако все же не смея ослушаться и засеменя за ректором. – Я завтра утром схожу сама. Правда-правда. Зачем сейчас будить грет Сэлвию? Я тоже спать хочу. Греот Рукаоп уж больно долго делал замок, а потом переделывал…

При упоминании завхоза грет Морал искоса бросила на меня взгляд, вздохнула и покачала головой. Но направления не изменила, как и решение сдать меня в медпункт. Мы спустились на первый этаж под мое хныканье – признаться, я здорово опасалась прозорливой грет Сэлвии. Что если она поймет настоящую причину асимметрии моего лица? Скандала не избежать. Как и последующих сплетен с насмешками.

Врач открыла не сразу. Ректору пришлось несколько раз нажимать на звонок прежде, чем дверь медпункта распахнулась.

– Что случилось? – взволнованно спросила грет Сэлвия.

Короткие волосы ее торчали в разные стороны, халат был надет наизнанку, а туфли – из разных пар.

– Вот, – повторно сорвала с моего лица шарф грет Морал.

– Святые небеса! – воскликнула грет Сэлвия, схватив меня за руку и заводя в медпункт. – Что с тобой произошло, лапушка?

– Ничего особенно. Простудилась, попыталась лечиться травками, и… вот, – повторила я версию, которую скормила ректору. – Кажется, аллергия.

– Похоже на то, – согласилась со мной грет Сэлвия.

– Думаю, ей нужна госпитализация, – категорично заявила ректор.

Решила меня приковать к больничной койке? Так быстро сдалась? Уже надоело не сводить с меня глаз?

– Скорее всего, – не стала спорить грет Сэлвия.

– Ладно, вы тут лечитесь, а я пошла. – Ректор с явным облегчением оставила меня на попечение врача и удалилась.

– Ох. Ну надо же! – вздыхала врач и торопливо искала на многочисленных стеклянных стеллажах нужные лекарства. – Вот до чего доводит самолечение.

– Мг, – поддакнула я. – Но вы не волнуйтесь. У меня уже все проходит, совершенно точно. Было хуже, а сейчас нормально.

– Чешется? – с сочувствием спросила грет Сэлвия.

– Уже нет, утром чесалось.

– Что могло вызвать такую сильную реакцию?

Я припомнила несколько несовместимых друг с другом растений, которые изучала на дополнительных внеурочных занятиях по травоведению.

– Да, их отвар и пила, – подвела черту под сказанным я.

– Охо-хоюшки, – вздохнула грет Сэлвия. – Не удивительно, что лицо так разнесло. А с горлом что? Давай посмотрю. Хм-хм. Немного красное, не страшно.

Пока она осматривала стеллаж, уставленный баночками, бутылочками и коробочками, я утащила со стола карандаш. Врач выбрала микстуру от простуды и таблетки от аллергии.

– На ночь останешься здесь, а утром я тебя еще раз осмотрю, и решим…

– Грет Сэлвия, пожалуйста, – взмолилась я, – можно мне спать у себя? А утром я приду на осмотр.

Кроме того, что лишнее внимание к моей проблеме меня неимоверно пугало, еще и мысль об оставленном в комнате планшете зудела назойливой мухой и не давала покоя.

– У себя? – женщина призадумалась.

– Мне же лучше! А с вашими лекарствами я и вовсе мигом поправлюсь.

– Что ж, хорошо, иди и хорошенько отоспись. Но не забудь утром также принять таблетку и ложку микстуры.

– Конечно! Большое вам спасибо! – Обрадовавшись, я выскочила за дверь, но вернулась, вспомнив, что забыла ее закрыть. – Как проснусь, сразу прибегу, – еще раз пообещала я. – Сладких снов, грет Сэлвия.

Рискуя быть пойманной в мужском общежитие, я отыскала комнату Яромира и постучала в дверь. Дожидаться хозяина не стала, оставила микстуру от простуды с корявой припиской украденным карандашом: «Не болей» и сиганула прочь, понадеявшись, что парень найдет ее и воспользуется. Все-таки переохлаждение – это не шутки, особенно, когда на улице мороз, а Яромиру сегодня здорово досталось.

Таблетки от аллергии я отправила в урну. Править внешность сил уже не было, поэтому отложила важную процедуру на завтра, или, вернее сказать, уже на сегодня. И завалилась спать. Прямо в одежде.

А утром, не теряя времени на умывание и переодевание, первым делом бросилась к планшету.

Я корпела над своим портретом, пока меня не отвлек стук в дверь.

– Кого принесло чуть свет? – проворчала, пряча планшет под матрас и пряча нос в шарф, который так и не сняла со вчерашнего вечера.

– Грет Дори-Анна! – в дверях стояла молоденькая медсестра, работающая с грет Сэлвией. Она была приходящей помощницей, поэтому имени я ее не знала. Да и видела, признаться, всего пару раз.

– Что-то случилось? – удивилась я ее визиту. Обычно студентов приглашали в медпункт по системе оповещения, причем скопом. Индивидуальные посещения не предусматривались.

– Это я вас должна спросить – что случилось? Грет Сэлвия прождала вас все утро. Если бы не личные проблемы, она бы сейчас стояла на моем месте. Мы думали, что вы не можете встать с постели из-за аллергии, а оказывается… оказывается…

– …Проспала, – повинилась я со смущенной улыбкой и открыла пошире дверь, пропуская неожиданную визитершу. – Грет Сэлвия велела хорошенько отоспаться, и я выполнила ее предписание.

– Вы до сих пор спали?

– Да, поздно легла. Разве она не говорила, что я была у нее в довольно позднее время? Но со мной, как видите, все в порядке. Мне зайти к грет Сэлвии?

– Ее сейчас нет на месте. Она поручила мне оценить ваше состояние, я все-таки, как-никак, без пяти минут дипломированный врач.

– Хорошо, – согласилась я, втайне радуясь подобному повороту. Медсестра не знала меня лично, а, значит, и заметить изменения в моем лице не могла.

Я убрала шарф, продемонстрировав чистую кожу.

– Аллергии уже нет. Горло не болит, – отчиталась я и широко открыла рот, давая возможность взглянуть медсестре на миндалины.

– Действительно, все хорошо, – обрадовалась девушка. – Грет Сэлвия так переживала, а вы буквально за ночь восстановились.

– Да. Передайте, пожалуйста, ей мою благодарность.

– Обязательно. А вы, грет Дори-Анна, продолжайте, пожалуйста, курс лечения еще три дня.

– Непременно! – пообещала я, провожая медсестру.

Едва дверь закрылась, я снова бросилась к планшету, совершенно не чувствуя облегчения, что избежала неприятностей с медиками. Беда! У меня ничего не выходило с коррекцией лица. Становилось лишь хуже и хуже. Если раньше мы с «братишками» по-разному смотрели на женскую красоту и просто расходились в мелочах, то сейчас я и без их мнения могла сказать, что изуродовала сама себя. И чем больше я прикладывала усилий, тем страшнее становилось мое лицо. Нос, губы, подбородок, щеки. Все вызывало во мне омерзение и отторжение.

Что же мне делать?

Я предпринимала все новые попытки и лишь сильнее разочаровывалась в волшебной вещице. Как же так? Поначалу у меня легко выходило корректировать черты лица, а сейчас ручка работала на усугубление дефектов, не желая исправлять то, что уже натворила.

Сигнал на ужин прозвучал вовремя и остановил мой порыв бросить ужасный планшет в стену. Нельзя. Я же не хочу лишиться единственного шанса исправить сотворенное.

Усилием воли заставила себя успокоиться. Не конец света, подумаешь, внешность. Как изуродовала, так и исправлю, просто сегодня не мой день. Устала после вчерашних приключений. Завтра у меня все обязательно получится.

Утешив себя и внушив веру в более удачное будущее, чем имеющееся настоящее, я отыскала в одном из ящиков медицинскую маску. Глупо по академии разгуливать в шарфе. А сидеть безвылазно в своей комнате тоже не получится – питаться-то нужно, на печенюшках и конфетах, которые в последнее время щедро подкладывали мне под дверь поклонники, долго не протянешь. Я лишь надеялась, что основная масса студентов уже поужинала и покинула столовую.

Каково же было мое удивление, когда, забрав с раздачи свой поднос и отыскивая глазами Виктора с Мстиславом, я обнаружила их в компании Яромира. Вот с кем у меня не было никакого желания сегодня сталкиваться. И почему жизнь так несправедлива? Пока я сияла красотой, он и не смотрел в мою сторону. Зато сейчас я мечтала спрятаться в самом темном углу комнаты без света, и он тут как тут.

Хотела развернуться и сесть где-нибудь с краю, чтобы по-быстрому набить желудок, но мне опять не повезло. Меня заметили. Причем как раз Яромир. Парень соскочил со своего места и замахал руками, привлекая мое внимание. Как тут пройдешь мимо?

Глава 14

– Привет! – непривычно радостный Яромир принял из моих рук поднос и поставил рядом с собой на стол.

– Привет, – торопливо поздоровалась я и опустила голову так, чтобы длинные волосы упали мне на лицо и максимально скрыли от парня.

Виктор и Мстислав одарили меня подозрительными взглядами, переглянулись, но ничего не сказали.

– Болеешь? – взволнованно спросил Яромир. – Зачем тогда отдала мне свою микстуру?

Лысые ежики! Как же я так спалилась? Ведь для всех изображала простудившуюся.

– Она мне не подошла, – вывернулась я. – И вообще, я практически здорова, просто не хочу никого заразить, поэтому надела маску. А ты как?

– Отлично! Думал заболею, но нет, наверное, твоя микстура помогла.

– Я рада. – Моя голова опустилась еще ниже, почти сложив волосы на поднос передо мной.

– Почему не ешь? – снова спросил он.

– А почему ты сегодня не со своими друзьями? – вопросом на вопрос ответила я. Прозвучало, наверное, несколько грубо, но внутри меня клокотала обида на жестокую судьбу, подкинувшую планшет, злость на Яромира, начавшего проявлять ко мне интерес в настолько неподходящий момент, и главное – страх, что все раскроется. Но больше всего я ненавидела саму себя, которая, как идиотка, клюнула на волшебную приманку и угодила в кошмарную ловушку.

Я даже признаться в случившемся никому не могла!

– Я говорил уже, – вздохнул Яромир, – что у меня нет в академии друзей. Ну, кроме вас, – спохватился он. – Если вы учились здесь с первого года с такими же новичками, как вы сами, то меня перевели сразу на третий курс в уже сложившийся коллектив. Кроме того, я не чета тебе, Дори, мне сложно заводить друзей и общаться с малознакомыми людьми.

Теперь понятно, почему он ходил по академии, изображая примороженного. Банально стеснялся! Ммм, как мило. А все думали, что Яромир слишком высокомерный и спесивый. Эх, если бы не моя изуродованная моська, мы могли бы по-настоящему сдружиться.

– Я бесконечно благодарен вам троим за последние два дня! Мне давно не было так весело. И за то, что приняли в свою компанию, тоже спасибо.

Два дня? Это он сегодняшний день считает или…?

– Серое пальто! – Я подпрыгнула на месте и скосила на Яромира глаза, при этом пытаясь не поднимать голову и особо не показываться из-за волос. – Это был ты?

– Ты только сейчас это поняла? – насмешливо спросил Виктор.

– Разве ты не видела, с кем играла? – удивился Яромир, и в его голосе мне показались нотки обиды.

– Нет, конечно! – ответила я ему, проигнорировав брата. – Разве можно отвлекаться хоть на что-то во время боя? Только отвернись, и огребешь полный ворот снега. А потом… ты слишком быстро ушел.

– Я непрошено к вам присоединился.

– Что за реверансы! – фыркнул Виктор, но на него снова никто не обратил внимание.

– Я искала тебя, но не нашла.

– Зачем? – спросил Яромир.

– Хотела поблагодарить за помощь. И… ты был невероятно крут! Мне очень понравилось играть с тобой в паре.

– Мне тоже, – тихо признался парень.

– Да, партнеры из вас вышли отличные, что в снежном бою, что в гонках, – подтвердил брат.

Я украдкой бросила взгляд на Яромира из-за нависающих на лицо прядей волос. Он смотрел на меня! Не сводя глаз и тепло улыбаясь.

Моя спина еще сильнее сгорбилась.

– Э! Дори! Не дури, – окрикнул Виктор. – Сейчас утопишься в подливе.

После подобных слов мне действительно захотелось утопиться. Неужели брат никогда не обретет хотя бы капельку деликатности?

– Она в нее уже нырнула, щеки томатные, – тут же включился Мстислав в их с Виктором любимую игру под названием «уешь Дори». Только в этот раз ответить им я не могла из-за присутствия Яромира.

Как ни странно, меня спасла грет Морал, забравшаяся на подиум. Народ притих, не желая навлечь на себя гнев ректора, чья слава мстительной натуры не обошла ни одного студента. Даже новички, едва придя в академию, знали – с этой женщиной лучше не связываться.

– Дорогие мои! Я хочу напомнить вам, что сегодня у администрации для вас приготовлено прекрасное развлечение. Горки!…

– Буэ, – дружно отреагировали Виктор и Мстислав так тихо, как могли.

– …Мы даже закупили для вас специальные сани…

– Детские, – просветил нас Виктор, а, заметив наши вопросительные взгляды, пояснил: – Утром видел, как выгружают.

– …Залили горку…

– Такую пологую, что и малышам скучно было бы кататься, – снова встрял он в речь грет Морал.

– …И вообще…

– …мы вчера накатались, – шепотом завершили монолог ректора «братишки».

Мы с Яромиром захихикали. И кажется, грет Морал это заметила, потому что неожиданно перешла на обсуждение следующих развлечений:

– Завтра у нас запланировано чтение новогодних сказок у камина, а послезавтра – новогодние песнопения. И я очень рассчитываю услышать прелестные голоса наших одаренных не только эзотерическими способностями, но и музыкальными талантами студентов. Настоятельно прошу Яромира и Дори-Анну подготовиться к выступлению.

– Попали, – тихонько прокомментировал Мстислав, прикрыв рот ладонью, чтобы его услышала только наша компания.

Не то слово! Мне до кучи осталось на сцене выступить, с моей-то изуродованной физиономией.

– Но… – вскрикнула я.

– Что, Дори-Анна?

– Я же болею… Мое горло…

– Я только что из медпункта. Ты здорова. Разумеется, маску можешь не снимать, во избежание, так сказать, но пение тебе точно не противопоказано. Время для подготовки тоже есть. До концерта у тебя еще двое суток. Я с нетерпением жду часа, когда снова услышу твое сказочное пение.

Народ поддержал ректора неумолкающими аплодисментами, а попутно, как обычно, ими же согнал с подиума. Но я уже не обращала ни на что внимания, страдая по полной программе.

О нет! За что? Именно сейчас, когда у меня начались проблемы с гадким планшетом.

Я уронила голову на скрещенные на столе руки. Во всем виновато мое дурацкое тщеславие. Зачем, спрашивается, я в том году участвовала в конкурсе самодеятельности? Захотелось поразить народ своим голосом? Ха! Да в зале тогда собрались лишь участники, остальные студенты даже не появились на мероприятии. Зато грет Морал запомнила всех более или менее отличившихся и теперь эксплуатировала при каждом удобном случае.

– Не переживай, – прошептал Яромир и тихонько коснулся моего плеча. – Давай выберем песню для двоих и споем дуэтом. И текста учить меньше, и вдвоем не так страшно.

– Давай, – вздохнула я, поднимая лицо с рук. Кто я такая, чтобы перечить ректору и отказываться от лестного предложения первого парня академии.

– Ты доедай, и позже встретимся в библиотеке. Пойду, переговорю с грет Морал.

Яромир убежал вслед ректору, «братишки», о чем-то таинственно перешептываясь, тоже испарились, студенты, не сдерживаемые необходимостью слушать объявление, разошлись кто куда. Зал опустел. Зло сорвав с себя маску, я принялась есть остывшее рагу, давясь собственными слезами.

Если за два дня не приручу проклятый планшет, то мне придется выйти на сцену с изуродованным лицом. Позор!

Наскоро закинув в себя ужин, я снова нацепила маску. Очень вовремя.

– Привет, красавица, – послышалось за моей спиной.

«Небеса, пусть это не меня зовут!» – взмолилась я. Кто бы мог подумать, что наступят времена, когда я от слова «красавица» буду вздрагивать.

Неспеша обернулась. Незнакомый парень с нахальной физиономией смотрел в упор на меня.

– Как на счет вместе пойти на горку?

– Я пас, – пробормотала я и, подхватив поднос с остатками пищи, направилась к выходу.

Парень не отставал.

– Ладно тебе ломаться, не нужно строить недотрогу, здесь никого нет, а я никому не скажу, что ты сразу согласилась.

– Я не соглашалась.

– И зря. Весело погуляем, покатаемся на санях. Потом можно к тебе или ко мне, как скажешь.

Парень меня все больше раздражал, и я чувствовала, что вот-вот взорвусь. Отвечать приходилось, прилагая неимоверные усилия для сохранения спокойствия. Внятно и членораздельно.

– Я уже сказала, меня не интересует твое предложение. – Все-таки не выдержав, я звучно грохнула поднос на стол для грязной посуды.

– К чему так заноситься?

Я молча вышла из столовой, но парень снова не понял.

– Эй, я с тобой разговариваю. – Он догнал меня на лестнице. – Думаешь, раз родилась со смазливой мордашкой, так можешь хамить людям?

Чужая рука потянулась к моей маске. Не хотела я стычек, но парень вынудил. Мое тело действовало на рефлексах. Заломить ему ручищу за спину. Уронить амбала на колени. Стон. Не мой, разумеется. А теперь удар коленом по…

– Дори! Ты дерешься? – остановил меня удивленный голос, моя нога зависла в воздухе в миллиметре от напуганного лица прилипалы.

– Нет, конечно! – Я же девочка, да еще благородных кровей, разве я могу позволить себе подобное? Это не про меня. – Я самообороняюсь.

– Он напал на тебя? – Взволнованный Яромир подлетел ко мне, осматривая со всех сторон, видимо, в поисках повреждений.

– Да! – сдала я обидчика.

– Чего? – попытался оправдаться прилипала, но Яромир и слушать его не стал, просто махнул рукой. Мой обидчик пересчитал ступеньки своим седалищем, после чего решил не связываться с неадекватной парочкой и отполз в сторону каминной, где любили по вечерам собираться студенты, незанятые учебой.

А я зашагала вверх по лестнице, мечтая прямо сейчас оказаться в своей комнате.

– Зачем вообще связываться с грубиянами? – возмутился Яромир, следуя за мной.

Я низко опустила голову и занавесила лицо волосами.

– У тебя есть брат, – продолжил он, не дождавшись от меня ответа, – Мстислав и… я. – Последнее слово он произнес тихо, но проникновенно.

Тепло затопило мое сердце. Но я тут же себе напомнила, что комплимент меня не касался, Яромир даже не представлял, о какой уродине он заботился.

– Спасибо, – сухо поблагодарила я и прибавила шагу.

Но Яромир, похоже, не обратил внимание на мою попытку отстраниться.

– Зови в следующий раз, если что.

– Угу.

– И говори, когда кто пристает.

– Ага.

– Мы разве не идем вместе в библиотеку? – наконец дошло до Яромира, и он остановился.

Я в растерянности обернулась. Совсем забыла, что на автомате кивнула, когда он говорил про библиотеку.

– Мы хотели вместе выбрать песню, – напомнил он, правильно растолковав мой ошеломленный взгляд.

– Извини, неважно себя чувствую, – пролепетала я, скрываясь за занавесью волос. – Можешь выбрать сам? Я доверяю твоему вкусу.

– Да, конечно, иди, отдыхай, – пришла очередь растеряться Яромиру. – Я все сделаю. А завтра встретимся и отрепетируем.

– Спасибо, – с облегчением пробормотала я и быстрым шагом направилась к себе.

Яромир остался в коридоре, тоскливо глядя мне вслед.

Проклятый планшет! Если бы не его игры со мной, сейчас я наслаждалась бы обществом парня, о котором столько мечтала. Хотя…, кто сказал, что Яромир обратил бы на меня внимание, не будь волшебства, изменившего мою внешность. Нужно еще раз попытаться исправить сделанные ранее корректировки.

Я перешла на бег, не в силах терпеть даже секунды ожидания. В комнату вбежала, сорвала маску, и тут же ухватилась за планшет. Ну, давай, миленький, помоги мне.

Но планшет оказался равнодушен к моим мольбам. В попытках исправить расплющенный нос, размазанные по лицу губы и квадратные нижние скулы, сливающиеся с тяжелым ассиметричным подбородком, я уродовала себя все сильнее.

Наконец, взглянув на свой портрет, я взвыла. Овал лица вспучился буграми, черты стали еще отвратительнее. Я монстр!

Я бросила планшет на постель и разревелась в голос.

Ничего не поможет. Это была ловушка, в которую я угодила, мечтая о красоте. Чем больше я старалась, тем хуже выходило. И это не случайность. Ручка намеренно гуляла по экрану так, как ей заблагорассудится. Мои усилия тщетны.

Кто посмел мне прислать настолько коварный подарочек? Впрочем, какая разница. Важнее понять, что теперь делать. Я хочу свое собственное лицо! Пусть без особой красоты, но хотя бы человеческое.

Должен же быть какой-то выход! Не может быть, чтобы я стала чудовищем на всю свою оставшуюся жизнь только из-за глупого желания.

Мой взгляд упал на собственное отражение в окне.

– Ммм, – скривилась я, как от зубной боли, не в силах перенести подобное зрелище.

В глазах все поплыло, одна уродливая голова разделилась на две.

– Ааа! – заорала я во всю глотку, готовая впервые в своей жизни лишиться чувств.

Глава 15

Створка окна распахнулась. В проеме показались две головы, слава небесам, не мои, но не менее меня перепуганные.

– Дори! – завопил Виктор, спрыгивая с подоконника.

– Что с тобой? – прокричал Мстислав, следуя за другом.

На пару секунд я застыла от неожиданности. Парни в два прыжка оказались рядом со мной и принялись тискать, дергать и трясти. Я пыталась скрыть лицо хотя бы волосами, но четыре крепкие руки буквально спеленали меня.

– Да скажи ты хотя бы слово, – сквозь зубы цедил Виктор.

– Я-а-а… не-э-э…– вырывались невнятные звуки из моего горла.

– Что-что? – пытался вслушаться Мстислав в то, что я говорила. – Прекрати ты ее трясти! – наконец, не выдержал он и рявкнул на Виктора.

Брат остановился, а друг в ожидании моих слов приподнял брови.

– Оставьте меня в покое! – возопила я, воспользовавшись возможностью отчетливо говорить.

Оба убрали от меня руки и приподняли их, растопырив пальцы.

– Теперь говори! – потребовал Виктор. – Что с твоим лицом?

Мои глаза заметались по комнате в поисках оправдания, которое могло бы сойти за правду, и наткнулись на планшет. Я тут же убрала взгляд, надеясь, что парни не заметили.

– Ну-м, – начала блеять я и попутно, схватив подушку, села поближе к планшету. – Я…

– Не тяни, – нетерпеливо потребовал Мстислав.

– Окно закройте, холодно же, – велела, пытаясь перевести внимание «братишек» на что-нибудь нейтральное.

Парни отвлеклись. Подушка, словно невзначай, упала на планшет, и я вздохнула свободнее.

– Аллергия… на косметические средства, – принялась я самозабвенно сочинять. – Попробовала некоторые новые штучки, а они не подошли. Кто бы знал, что лицо так разнесет.

– Ну да, – оборвал меня Виктор, – не умеешь ты врать, ни капельки.

– Что? Еще как умею! – взвилась я.

– А вот и нет. – Мстислав, глядя мне в глаза, поднял подушку, а Виктор, прежде чем я успела протянуть руку, схватил планшет.

– Вы! – по-настоящему испугалась я. – Верните немедленно!

Виктор, игнорируя мои вопли, покрутил в руках планшет:

– Сама расскажешь или…?

– Сама! Все расскажу, – тут же согласилась я, но, заметив, как переглянулись парни, добавила: – Но клянитесь, что все останется между нами.

– Обижаешь, – насупился Мстислав.

– И ты такое можешь говорить собственному брату? – изумился Виктор.

– Просто… это правда серьезно, – сдулась я. Весь мой запал испарился. Что теперь будет?

– Выкладывай!

– И немедленно!

Виктор и Мстислав выступили единым фронтом.

Пришлось рассказывать, как мечтала в ночь зимнего солнцестояния о красивой внешности, а утром получила подарок. Да еще какой! Я продемонстрировала планшет в деле, показав, как меняется мое лицо одновременно с движением ручки по экрану. Припомнила их критику и призналась в своих стараниях учесть каждое замечание.

Парни слушали молча, ошарашенные, непривычно серьезные. Ни разу не перебили и не отпустили ни одной шутки.

– Но уже второй день исправить черты лица в лучшую сторону не удается. Напротив, становится все хуже и хуже, – всхлипнула я, а на глазах снова навернулись слезы.

– Только не реви!! – хором испугались парни.

– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал Мстислав.

– Обязательно, – подтвердил слова друга Виктор.

– Что тут думать! – психанула я. – Разбить проклятый планшет к драконьим скорлупкам!

– А если будет хуже? – осторожно предположил Мстислав.

– Куда хуже? – возмутилась я.

– Лишиться жизни, – отрезал Виктор. – Так рисковать мы не можем.

– Тогда что?

– Для начала выясним, от кого подарок, – решил брат.

– И прижмем его хорошенько, – согласился Мстислав. – Вытрясем из него всю правду.

– Тогда и посмотрим, стоит разбивать планшет или нет.

Я кивнула. Конечно, «братишки» правы, нельзя действовать сгоряча. Тут нужен обдуманный подход.

– А пока потерпи, – попросил Мстислав, – и не отчаивайся.

– Хорошо, – пообещала я и утерла слезы. – А что вы здесь, кстати, забыли? – Я обвела рукой свою комнату. – Да еще и через окно пришли. Что-то случилось?

– А, да, – смутились оба.

– Алиби себе обеспечиваем, – пояснил Мстислав.

– Опять что-то натворили? – подозрительно спросила я и сощурила глаза.

– Слушай, – возмутился Виктор, – надень-ка маску, а то у меня мурашки по коже, когда вижу тебя такой.

– А уж когда щуришься, и вовсе сбежать хочется, – добавил керосину в и без того пылающий костер моей злости Мстислав.

– Еще одно слово про мою внешность, и ваши красивые личики не лучше станут. Поняли? – рыкнула я. Но маску все-таки надела.

– В общем, мы тут немного опарафинились, – начал рассказывать Виктор. – Вчера греот Рукаоп, когда приходил в нашу комнату и прибивал половицу, жаловался, что его обязали смазать у новых санок полозья жиром. Ну и…

– Разве можно было пропустить подобную возможность заменить жир на посыпку для дорог? – азартно выпалил Мстислав.

Я скривилась. Как по-детски!

– Вы не подумали, что вас легко вычислят?

– С чего бы? – возразил Виктор. – Мы просто поменяли одну банку на другую.

– Думали, что завхоз обработает одни сани, и опробует их, – принялся разъяснять Мстислав. – Специально сидели рядом с ангаром в кустах, ждали. Так хотелось посмеяться! Но нет. Ему же нужно выделиться. Все мечтает доказать греот Морал свою незаменимость. План завхоз перевыполнил, из ангара не выходил, пока народ не стал ломиться в двери. Все-таки ректор обещала катания на санках вечером, а не под утро. Сколько за это время можно испортить полозьев, остается только догадываться.

– Ох! – Ужаснулась я, представляя масштаб ущерба. – И? – потребовала продолжения.

– И там сейчас очень весело, – улыбнулся Мстислав. – Девицы уселись в сани и покрикивают на парней, требуя их покатать или хотя бы подтолкнуть. Ни у кого не выходит сдвинуть сани с места. Стали обвинять перегруз. Девиц покоробили гнусные предположения, что у них якобы лишний вес. Все переругались. Глядя на этот дурдом, не ржать просто невозможно.

– Мы чуть не спалились, уписываясь над собравшимися чудиками. Я аж икать начал, – пожаловался Виктор. – Пришлось тикать, пока грет Морал не явилась и не поняла, что это наших рук дело.

– Думаешь она и так не догадается? – фыркнула я. – Кроме вас больше некому.

– А у нас ты – алиби, – хором заявили «братишки».

– Нашли за кого прятаться. Еще и меня обвинят. Думаете, для меня у грет Морал открыт кредит доверия?

– Так мы выйдем из твоей комнаты, и камеры это покажут.

– А как входили?

Парни переглянулись. Сообразили-таки, что прокололись?

– Нужно в охранный пункт идти, – решили они.

– Заодно посмотрим, кто твою комнату посещал в ночь зимнего солнцестояния, – добавил Мстислав и бросил взгляд на окно.

– Оно было закрыто, – успокоила его я. – Подарок пришел либо порталом, либо его кто-то принес через дверь.

– Скоро и узнаем, откуда твой странный подарочек, – пообещал Виктор.

Парни вышли в дверь, а я так и осталась сидеть в обнимку с планшетом, время от времени предпринимая попытки хоть чуть-чуть исправить уродливые ямы и кочки на лице и все сильнее впадая в отчаяние.

«Братишек» так и не дождалась, провалилась в тревожный сон. Мне снилось, что у меня прежняя внешность, и чувствовала я себя снова уверенно и спокойно. Как раньше. А утром, открыв глаза, первым делом подбежала к зеркалу. Но нет, ничего не изменилось. Вернее, очень даже изменилось, только в худшую сторону – я же полночи корпела над проклятым портретом, что и отразилось на лице. Похоже, отныне маска станет моей постоянной спутницей.

Задерживаться в комнате не стала, решив подождать Виктора и Мстислава в столовой. Мне не терпелось узнать, смогли ли они что-нибудь выяснить. Выбегая, чуть не споткнулась об очередную корзину с цветами, поджидающую меня у двери. Дыхание сбилось. Если бы новоявленные поклонники увидели скрытое под маской, то позабыли бы про подарки и обходили меня по широкой дуге.

К моему огромному удивлению за столиком, так любимым Виктором и Мстиславом, сидел Яромир. Заметив меня, он приветливо махнул рукой, приглашая присоединиться.

Проигнорировать его было бы с моей стороны грубостью. Пришлось кивнуть и, забрав поднос с едой, направиться к нему.

– Ты рано, – заметила я, присаживаясь за столик и уже привычно склоняя голову, чтобы спрятаться за занавесью волос.

– Ты тоже, – весело ответил Яромир. – Значит, не зря я поторопился прийти.

– Торопился? Зачем?

– Ну, как… Мы вчера с тобой договорились, что встретимся и займемся репетицией песни.

– Точно. Песня, – простонала я.

– Тебе все еще нездоровится? – спросил Яромир. В его голосе прозвучала забота.

Я скривилась. Знал бы, за какого монстра он переживает.

Может соврать о недомогании? Он без лишних слов отпустит меня отдыхать. Но что я от этого выиграю? Мало, выйду на сцену в медицинской маске, так еще и с песней осрамлюсь. Нет, нужно хотя бы немного порепетировать. Встану в тени, пусть народ смотрит на Яромира и любуется им, глядишь, на меня никто не обратит внимание.

– Я в норме. Давай порепетируем, – согласилась я.

На лицо Яромира вернулась улыбка.

– Грет Морал велела выступить с классической новогодней балладой. Нам даже лучше, современные песни более сложные в исполнении.

Я кивнула, не поднимая глаз от тарелки, ломая на мелкие кусочки омлет.

– Ты не собираешься поесть? – заметил Яромир. – Тебе нужны силы, чтобы бороться с болезнью.

Я снова кивнула. Он прав, силы мне понадобятся для борьбы за свою внешность. Только как поесть, когда он рядом?

– Не жди меня. Иди в каминную, сейчас там никого не должно быть, я приду позже, – пообещала я. – Хочу дождаться брата.

Парень проявил удивительную деликатность и, не задавая вопросов, оставил меня.

Проследив взглядом за уходящим Яромиром и убедившись, что он покинул столовую, я поспешила пересесть спиной к залу. Сняла с одного уха маску и, склонившись над тарелкой, усердно заработала ложкой. Доесть успела вовремя, в столовой начал собираться народ.

– Мы молодцы, – отчитался Виктор, усаживаясь передо мной за стол. – Все сделали и не спалились.

Мои глаза загорелись в предвкушении.

– Кто…?

– Никто к тебе не входил, – обрубил на корню Мстислав мои надежды найти дарителя планшета и узнать, как мне можно исправить искаженную внешность. – Ни вечером, ни ночью, ни утром в праздник зимнего солнцестояния.

– Тогда…

– Подарок пришел порталом. Сама понимаешь, отправителя мы не узнаем. – Мстислав поморщился от бессилия.

– Если только обращаться к полицмейстерам, те сделают официальный запрос… – начал брат, но я его перебила.

– Исключено, – отрезала я. – Никто не должен знать.

– Тогда остается один выход – искать информацию про планшет в книгах, – подвел черту Мстислав. – Быть может, там будет и подсказка, как избавиться от уродующих чар.

– В библиотеке? – спросила я.

– Начнем с нее, – решил Виктор. – Библиотека академии считается самой полной. Если не найдем, попробуем пробиться в архив, там хранятся старинные издания, которые по каким-либо причинам не перевели в электронный вид.

– Я обещала Яромиру встретиться в каминном зале, – повинилась я, – будем репетировать песню. Чтоб ее и вместе с ней ректоршу! – последнее слово буквально выплюнула, невероятно злясь на грет Морал, обязавшую меня участвовать в концерте.

– Не страшно, – отмахнулся Мстислав. Он облизал ложку и грустно обозрел тарелки, опустошенные им в считанные минуты. – Сами справимся. Достаточно вбить в поиск ключевые слова и прогнать по библиотечной базе книг.

– Действительно, займись лучше полезными вещами, чем сидеть возле нас и ныть о своей ужасной судьбинушке, – поддержал его Виктор.

– Когда это я ныла? – вскинулась я.

– Даже если вслух не произносила жалобы, всем своим видом действуешь на нервы, – осадил меня брат.

– Хорошо. Я иду учить песню с Яромиром, – пришлось согласиться мне.

– Не слышно энтузиазма в голосе, – заметил Мстислав. – Разонравилась любовь всей жизни?

– Нет. Просто не с моей внешностью на него зариться, – вздохнула я. – А вы сами-то с каких пор начали к нему благоволить? Кажется, обзывали заносчивым снобом и индюком.

– Мы ошибались, – легко открестился Виктор от прежних слов. – Он нормальный парень, сама же говорила, что он спас тебя на гонках.

– Мы ему доверили тебя, и он оправдал наши ожидания, – согласился с братом Мстислав. – А ты – выше нос, вернем мы твою красоту…

– Не-не-не, – испугалась я, – лучше прежний вид. Мне будет достаточно. Правда.

Глава 16

Расставшись с «братишками», я поплелась в каминную. Ноги стали чугунными и еле передвигались. Больше всего на свете я боялась, что мою тайну раскроет Яромир. Я даже готова была смириться с уродливым лицом и получить от окружающих вечное клеймо «той, что в маске», лишь бы он никогда не увидел меня такой, какой я стала, не узнал про планшет и мои жалкие попытки превратиться в красавицу.

И чем больше я проводила с ним времени, тем увеличивался риск моего разоблачения. Я чувствовала себя обманщицей, водящей за нос хорошего парня.

– Дори, – окликнул меня мужской голос.

Неужели очередной претендент на мое внимание? Только не это! Проходу нет от этих липовых ухажеров. Я прибавила шаг и сделала вид, будто ничего не слышала.

Как и предполагалось, в каминную в утренний час студенты не совались, Яромир сидел один и, поджидая меня, читал книгу.

– Я пришла, – тихонько сообщила, усаживаясь подальше от него.

Кресло выбрала с расчетом, чтобы свет падал позади, а тень от волос и штор максимально скрывала лицо.

– Отлично, – обрадовался Яромир, похоже, после вчерашнего моего увиливания не особо надеявшийся увидеть меня сегодня.

Он пересел поближе ко мне. Я еще ниже склонила голову.

– Я тебя смущаю? – заметил он мою реакцию.

– Нет. С чего бы? – бравируя, ответила я.

На самом деле меня потряхивало. Яромир находился настолько близко, что я ощущала исходящее от него тепло, аромат его мыла, слышала дыхание.

– Ты сегодня какая-то дерганная, – признался он. – Я тебя чем-то обидел?

– Вовсе нет. Разве ты, такой деликатный, можешь кого-то обидеть? – И это была чистая правда. Яромир, если уж говорил, то сначала думал, в отличие от моих «братишек», которые тактичностью не страдали.

– Я тоже человек.

Непроизвольно я подняла голову и посмотрела на него. Правда? Он хочет сказать, что и у него есть недостатки? Но спрашивать, разумеется, подобные глупости не стала.

– Давай попробуем вместе спеть, – предложила я, уводя разговор на безопасную тему. – Какую балладу ты для нас выбрал?

Яромир оказывается не только пересмотрел кучу песен, но и распечатал ту, которую нам предстояло отрепетировать. Он отдал мне листок с текстом.

– Там слов немного, не переживай, – успокоил он меня.

– У меня отличная память, – не поняла я его заботы.

– Тогда… ты стесняешься выходить на сцену? – догадался он. – Поэтому отказывалась от выступления?

– В точку.

– В таком случае, станем поддержкой друг для друга. Я тоже не очень люблю быть на виду, признался он.

– Не волнуйся, твоей группе поддержки позавидуют любые звезды.

– Ваша компания…

– Окажется каплей в море, – хмыкнула я.

Яромир посмотрел на меня с недоумением.

– Просто дождись концерта, и сам все увидишь, – пообещала я. – Давай петь.

Мы несколько раз исполнили каждый свою партию и пришли к выводу, что к вечеру стоит выучить слова и попробовать себя под минусовку.

– Мы молодцы, – сделала вывод я и уже собиралась предложить распрощаться, чтобы пойти зубрить песню, но вопрос Яромира меня сбил с толку.

– Дори, а какой у тебя дар?

– Что? – растерялась я. А это тут при чем?

– Мы с тобой знакомы уже несколько дней, а я про тебя совершенно ничего не знаю. Хотел полюбопытствовать, какой твой основной предмет.

– Левитация неодушевленных предметов. А у тебя? – спросила для вида, на самом деле я прекрасно знала специализацию Яромира.

– Экзорцизм. Раньше я учился в Северной академии, пока отец работал в посольстве. Сейчас родители вернулись на родину и меня перевели сюда, вроде как поближе. На самом деле добираться до нашего дома самое меньшее – два дня.

– Серьезно? – удивилась я. – А говорили, что ваше семейство приглядело в Висильграде поместье.

– Такие ходят слухи?

– Врут?

– Ошибаются, – дипломатично отверг он популярную версию его появления здесь. – Просто в нашей стране всего две академии, эта самая престижная. К тому же в ней учились мои родители. А ты почему здесь? Все-таки провинция.

– Как ты сам правильно сказал, наша академия престижная. В столичную набирают студентов не по силе дара, а всех, кого сюда не приняли, главное, чтобы деньги родители платили. А здесь важен дар, для самых талантливых даже сделали бюджетные места. Само собой и выпускники ценятся гораздо больше, нежели из столицы.

– Собираешься после окончания работать по специальности?

– Зачем тогда вообще поступать в академию одаренных? Обычных универов полно в каждом городе.

– Как мне не один раз уже намекнули, – улыбнулся Яромир, – многие девушки сюда поступают, чтобы найти будущего мужа.

– А! – поняла я. – Верно, есть такое. Но тогда тебе стоит почаще заглядывать в клуб «Будущих домохозяек» и общество «Идеальная грет». Все желающие сразу после выпуска обзавестись мужьями тусуются там. Любую выбирай – не промахнешься. Они, собственно, для этого и создали свои коалиции, чтобы удобнее было сети расставлять и соперниц устранять.

– А ты… – начал Яромир, но я уже поняла, что он завел матримониальную тему не просто так, поэтому перебила его.

– Я – их враг номер один, так как позорю само понятие «грет» отсутствием женственности и красоты.

– Неправда, ты очень…

О, нет! Яромир тоже клюнул на мою нарисованную в планшете внешность? Так и знала. Вот только она, эта самая внешность в прошлом, ее не вернуть. Если честно, я даже сама не помнила, какие черты лица и как были исправлены.

– Наша академия сильно отличается от Северной? – снова перебив парня, спросила я первое, что пришло в голову.

– Сильно. На Севере мало обращают внимание на развитие дара, считается, что он должен сформироваться сам, вмешательство педагогов лишь навредит и лишит индивидуальности. Поэтому упор идет на физическую подготовку и познание себя. – С охотой принялся рассказывать Яромир, видимо, готовый поддержать любую тему.

– Так вот почему ты такой гибкий и ловкий! – осенило меня.

Парень на мой комплимент смущенно улыбнулся и продолжил:

– Здесь же даются знания в огромном объеме. Кроме информации и практики касательно своего дара еще и общеобразовательные, и смежных специальностей. Мне повезло попасть в здешнюю академию.

Мы проболтали обо всем на свете до обеденного сигнала. Время пролетело незаметно. И если раньше я обожала Яромира, всего лишь наблюдая за ним со стороны, то теперь, получив возможность узнать парня поближе, хотелось рвать на голове волосы, что позволила себе попасться в ловушку планшета. У меня мог бы быть шанс… Во всяком случае, мне так показалось.

В отличие от прочих ухажеров, он не пытался ухватить меня за колено или прижать в углу, не делал сальных комплиментов и неприличных намеков, не уговаривал подняться к нему и не пользовался нашим уединением. Мы просто разговаривали, взахлеб, наслаждаясь обществом друг друга.

– Пора обедать! – подскочила я, осознав, что вопреки намерению держаться подальше от Яромира, провела с ним полдня.

Нам нельзя сближаться! Яромир рано или поздно потребует снять маску, а увидев меня… Я не выдержу его отвращения. Только от одной мысли в носу защипали слезы.

– Да, пора, – с сожалением произнес Яромир и нехотя поднялся. Он галантно предложил мне руку, и я, не найдя повода нарушить этикет, положила пальцы на его рукав. – Быть может, после обеда снова встретимся и…?

– Давай лучше каждый поучит песню сам, отдельно, – с наигранным энтузиазмом предложила я. Яромир сник, поэтому пришлось тихо добавить: – А после ужина можно снова вместе.

– Хорошо, – согласился Яромир и повеселел.

Мы вышли из каминной и направились в столовую, когда до меня дошло – я не смогу есть при нем. То есть снова буду размазывать еду по тарелкам и ожидать счастливого случая, не уйдет ли Яромир раньше меня.

– В чем дело? – спросил парень, заметив, что я замедлила шаг.

– Ты иди, ешь, я позже приду, – выдавила я, на ходу придумывая причину. – Мне нужно привести себя в порядок.

Он окинул меня удивленным взглядом, но ничего не сказал. Кивнул и пошел дальше. Без меня. Я тоскливо посмотрела ему вслед, но не позволила себе долго страдать. Мысленно отвесила затрещину и припустила в противоположную сторону – женское общежитие.

Мне нельзя его любить! Ни в коем случае. А ему меня – тем более. Поэтому меньше общения и больше игнора. Сейчас главная цель – вернуть свое лицо.

Лампочки, имитирующие свечки, подмигивали, будто надсмехаясь надо мной. Несмотря на уговоры, глаза предательски щипало от непролитых слез. Что-то я в последнее время стала часто расклеиваться. Так не пойдет.

Я сняла маску и утерла лицо рукавом, осушая влажные ручейки со щек.

– Дори?

От неожиданности я резко обернулась, даже не вспомнив, что следует прикрыться. И почти нос к носу столкнулась с Зеноном. Как он так тихо подошел сзади, что я до оклика даже не подозревала о его близком присутствии?

Зенон учился на курс младше меня, но ангельская внешность, огненные кудри до плеч и сияющие ярко-синие глаза сводили с ума даже пятикурсниц, чем мелкий гаденыш без зазрения совести пользовался, разбивая девичьи сердца направо и налево.

– Я хотел… – начал паренек, мило улыбаясь. Но по мере того, как до сознания доходило увиденное, приветливость стекала с его лица, заменяя гримасой ужаса. – Чудовище! – наконец, обронил он, пятясь от меня, будто ожидая, что я вот-вот на него наброшусь.

Я подняла руку, и Зенон дернулся, как если бы его ударили, споткнулся и упал на пятую точку. Не вставая на ноги, он шустро заработал конечностями, передвигаясь «крабиком» и не сводя с моего лица глаз.

– Слабак, – выдала я и с подчеркнутой медлительностью надела маску.

– Ааа, – заголосил он на весь коридор, перевернулся на четвереньки и рванул прочь.

А я не удержалась и в голос расхохоталась ему вслед, выплескивая смехом обиду на весь мир. Хотя понимала – во всем виновата сама. Увы, Зенон долго держать в секрете увиденное не станет. Поначалу наверняка побоится моих ответных насмешек, все-таки он повел себя отнюдь не по-мужски, но чуть позже до него дойдет, что его страх прекрасно оправдывается моим уродством. И тогда мне конец.

Способна ли я проучиться в академии еще три с половиной года в условиях травли? Я не знала. Очевидно одно – у меня осталось мало времени перед началом худшего периода в моей жизни. Если, конечно, не случится чудо, и я не верну свою внешность.

Наплевав на обед и желание спрятаться от всего мира в спальне, чтобы всласть погоревать, я бросилась в библиотеку.

С «братишками» столкнулась в дверях.

– Пойдем обедать, на сытый желудок волноваться приятнее, – развернул меня Виктор лицом в обратную сторону.

Я с надеждой посмотрела на Мстислава – может он скажет по-человечески, нашли ли они хоть крупицу информации про планшет или нет?

– Ничего, – без слов понял меня друг. – Но не волнуйся, в академии еще есть архив, громадный, наверняка мы в нем…

– …зароемся до собственной старости, – завершила я фразу за Мстислава.

– Почему столько пессимизма и трагедии в голосе? – не понял моих переживаний брат.

– У меня почти нет времени. Через пять дней начнутся уроки, учителя станут требовать снять маску. К тому же сегодня меня видел Зенон с первого курса. Скоро все узнают, что я…

– Мы поторопимся, – заверил меня Мстислав и, зацепив согнутой в локте рукой за шею, потащил за собой в столовую.

– Пусти, – выкрутилась я из-под его тяжеленной лапы.

– Не кисни, – велел Виктор. – Хочешь мы твоего Зенона в лепешку раскатаем?

– Чтобы вас вытурили из академии, и я здесь осталась совсем одна? – не оценила я щедрого предложения.

– А мы его незаметно, – предложил свою версию устранения «языка» Мстислав.

– Отставить. Лучше займемся архивом, толку больше, – решила я. – А мою тайну все равно не выйдет долго хранить.

– Как скажешь, – пожал плечами брат, сдувшись. Похоже, я на корню обрубила его гениальные планы.

– Слушай, Дори, раз уж ты приготовилась к обнародованию того дерьма, в которое угодила, почему бы тебе сразу не пойти к ректору? – спросил Мстислав.

– Вот уж нет. Буду тянуть до последнего, лишь бы не связываться с грет Морал, – возразила я. – Она с удовольствием воспользуется возможностью и обвинит меня во всех мировых бедах, даже в тех, что случились еще до моего рождения.

– Просто я подумал, что если уж кто и мог бы помочь…

– Ошибаешься, ректором она стала благодаря своим управленческим качествам, но не дару.

– Я не про это… У нее должны быть связи. Наверняка она смогла бы найти того, кто знает, как исправить твою ошибку.

– Если захочет. Но именно это «если» как раз ключевое.

– Жаль…

Глава 17

В дверях столовой мы столкнулись с выходящим Яромиром. Он кивнул парням, а на меня бросил тоскливый взгляд. Сердце болезненно сжалось. Наверное, он хотел пообедать в нашей компании, но я лишила его такой возможности. Он только обрел друзей, а я поставила между нами барьер. Чувство вины скребло внутри острыми когтями.

– Вы повздорили? – спросил наблюдательный Мстислав.

– Нет, конечно, – вздохнула я, – просто надеюсь спокойно поесть, когда из зала уйдет основная масса народа. Пока у меня получается скрыть лицо, я не собираюсь шокировать общественность. Мне не нужны неприятности прямо сейчас, лучше оттянуть их наступление на как можно более дальний срок.

После обеда мы вернулись в библиотеку. К первому уровню архива доступ имелся у каждого студента академии, поэтому мы беспрепятственно прошли в зал бумажных книг. Пыльные стеллажи, уставленные доверху всевозможными старыми изданиями, уводили вглубь помещения, противоположная стена которого даже не просматривалась от входа.

– Мдааа, непросто нам придется, – вздохнул Мстислав, окидывая взглядом архив.

– Но нужно постараться, – подбодрил нас Виктор. – Вперед, за подсказками в нашем нелегком деле преображения Дори!

– Остряк нашелся, – пробормотала я и первая ступила в зал.

У каждого ряда стеллажей стоял пюпитр со справочником. Я подошла к первому попавшемуся. Все равно не знала, что и где именно искать.

– Гипноз и овладение практикой самогипноза, – прочитала я на обложке.

– Можешь не терять время, – предупредил Мстислав. – Ни один гипноз или самогипноз не в силах радикально менять внешность. Омолодиться или ускорить рост волос – это одно, а исправить черты лица – нет.

– А у тебя что?

– Здесь все про параллельные миры, – пройдясь вдоль нескольких томов на пюпитрах, сообщил друг со своей стороны.

– Тогда сюда, – позвал Виктор и рукой махнул на другие справочники. – Экзорцизм, – прочел он заголовок ближайшей к нему книги.

Мы направились с Мстиславом, куда указывал брат.

– Внушение проклятия и иллюзий, – прочла я.

– Спиритуализм, – озвучил название своей книги Мстислав.

– Ищем, – скомандовал Виктор, и мы углубились в чтение.

Я водила пальцем по названиям, имеющихся в архиве книг на тему внушений и терялась от обилия томов. Мне, казалось, что каждый из них следует изучить тщательным образом. Мамочка моя, но жизни не хватит окунуться во все знания, что здесь хранятся!

– Выбери хоть что-нибудь и начни в конце концов, – посоветовал Виктор, уже приступивший листать книги на своем стеллаже. – Если показалась тема важной, то вперед.

– Пока мы ищем просто зацепку, – напомнил Мстислав, тоже во всю штудирующий свою порцию бумажных изданий. – Более подробно успеем ознакомиться, когда появятся первые предположения.

– Хорошо. – Я вдохнула и выдохнула тяжелый воздух, наполненный бесчисленными мерцающими в свете ламп пылинками.

По примеру «братишек» я принялась бегло осматривать содержимое книг на полках стеллажа.

К вечеру голова пухла от обрывочной информации, которая, к сожалению, не складывалась в общую картину и не давала ни единой идеи, способной, если не помочь, то хотя бы направить в нужное русло.

– Это бесполезно, – простонала я, ставя на полку очередной том психологической серии о внушении и техниках применения иллюзий.

– Я так не думаю, – бодро возразил Виктор.

– Что-то нашел? – догадался Мстислав.

– Можно сказать и так. Во всяком случае, некоторые мысли о возможном источнике наших неприятностей у меня появились, – гордо объявил брат.

– Рассказывай! – потребовала я.

– Пойдем ужинать. – Виктор выпростал передо мной ладонь, останавливая мой порыв. – Не слышали, что ли, сигнал?

– Где тут услышишь, мы же на нулевом этаже, – проворчал Мстислав. – Это у тебя слух как у летучей мыши.

– Только когда зовут покушать, – отказался брат от незаслуженной славы.

Мы вернули книги на стеллажи и отметились на выходе о закрытии архива. Разумеется, в столовую попали с большим опозданием. На мое счастье. Народ расходился.

Но радость, испытываемую мной, омрачил удрученный вид Яромира, жующего в полном одиночестве. Когда мы попали в его поле зрения, он встал из-за стола, забрал свой поднос и ушел, не перекинувшись с нами ни словом. Видимо решил, что мы специально появились в столовой попозже, лишь бы отделаться от него.

Я закусила нижнюю губу и приказала себе оставить глупые сожаления. Разумеется, мне не хотелось обижать Яромира, но питаться я могла лишь вне его присутствия.

– Говори, – потребовала я от брата, едва села за стол, и не потому, что меня снедало нетерпение, а с целью заглушить в себе поднявшую голову вину и не собирающуюся отступать.

– Я читал про практики экзорцистов, – не стал отнекиваться Виктор и сразу приступил к подробному рассказу, – и мне подумалось, что единственный способ заставить планшет вести себя алогично, это вселиться в него духу. В прошлом были случаи, когда вещи летали сами по себе без контроля левитации, бросались на людей и даже убивали. То зверствовали духи. Я хочу сказать, если планшет ведет себя самовольно и творит магию, то в нем определенно кто-то есть. А значит, помочь нам может человек с даром экзорциста. Что думаете? – брат внимательно следил за нашей с Мстиславом реакцией.

– Экзорцист может как спасти Дори, так и оказаться тем, кто помог духу попасть в планшет, – задумчиво произнес Мстислав.

Что? Существует вероятность, что Яромир – тот самый даритель? Нет-нет, точно не он. Хотя…

– С тем же успехом духи и сами могут вселяться, куда пожелают, – возразил Виктор.

Вопреки словам брата зародившееся во мне сомнение ядовитой каплей жгло изнутри и разъедало душу, я даже отключилась от разговора.

– Дори, ты оглохла? – Виктор дернул меня за плечо.

– А? Задумалась просто.

– И много надумала? – с издевкой поинтересовался он.

– Если ты про экзорцистов нашей академии, то их всего два, – осторожно произнесла я, тщательно подбирая слова. – Во всяком случае, я только двоих знаю, – уточнила, чуть подумав.

– Кто? – спросил Мстислав.

– Яромир и Изабелла.

– Так и есть, – подтвердил Виктор, обычно все и про всех знающий. – Если и существует кто-то еще, то он скрывает свой дар и учится на другой специальности. Но двуодаренность – большая редкость, поэтому следует держать в уме этих двоих.

– В смысле держать в уме? Вы их подозреваете? – решила я прояснить позицию «братишек».

– Нет, но скидывать со счетов тоже не стоит, – дипломатично ответил Мстислав.

– Если они – не подозреваемые, то помощники что ли? – не поняла я.

– Можно попробовать воспользоваться их знаниями, – предложил Виктор.

– Обращаться за помощью к Изабелле нет смысла, она меня ненавидит и лишь порадуется моим бедам, – категорично заявила я.

– Разумеется, ты хотела бы воспользоваться даром Яромира, – с усмешкой предположил брат.

– Он последний, кому бы я рассказала о случившемся, – помрачнела я.

– Мы только-только подобрались к разгадке, а ты отказываешься от возможности выяснить, что же с тобой произошло? – не поверил услышанному Мстислав.

Я упрямо поджала губы и промолчала.

– Так не пойдет! Подумай хорошенько, что тебе дороже, внешность или гордость, – предпринял он попытку переубедить меня.

Я замотала головой.

– Можно сделать иначе, – предложил Виктор. – Изабелле и Яромиру обрисуем ситуацию в общих чертах, не называя конкретных имен, посмотрим на реакцию каждого. Если в состоянии – помогут, виновны – выдадут себя.

– Как мудро! – воскликнула я с сарказмом. Но судя по осветившейся самодовольством физиономии брата, он не понял ехидного тона и принял похвалу за чистую монету, поэтому пришлось пояснить: – Несложно догадаться, о ком речь, в маске я одна хожу по академии.

– В таком случае пока мы по-прежнему без единой зацепки, – сделал вывод Мстислав.

– После ужина выйдем в город, я сделаю несколько звонков знакомым, – решил Виктор. – Они точно не станут ни спрашивать лишнего, ни связывать мой вопрос с кем-либо.

– Мол курсовик на эту тему и все дела, – подсказал Мстислав.

– Именно, – одобрил Виктор.

Я дернулась, чтобы заявить, что пойду с ними, но Мстислав меня опередил:

– Ты сидишь в академии и не привлекаешь к себе внимания. Сейчас тебе скандалы и разборки категорически противопоказаны, раз уж мечтаешь оставить свою беду в тайне. В противном случае, милости просим, с удовольствием возьмем тебя собой, а если попадемся…

– Я все поняла, сижу тихо и не отсвечиваю, – перебила я его.

– И в библиотеку без нас не ходи, – подключился к наставлениям брат, – вдруг действительно враг в академии, сразу поймет, что его вычисляем.

– Хорошо, – покорно согласилась я.

– Что-то ты слишком покладистая, – подозрительно сощурил глаза Виктор. – Задумала чего? Признавайся.

– Вовсе нет. Просто вспомнила, что обещала Яромиру порепетировать вместе после ужина. – И почему, когда у меня нет ни единой задней мысли, в моих словах усматривают подвох?

– Осторожнее с ним, – напомнил Мстилав.

– Само собой, – вздохнула я.

Парни испарились сразу, как отнесли подносы с грязной посудой. А я вспомнила, что не договорилась с Яромиром о месте встречи.

Утром мы репетировали в каминной, но сейчас там по плану ректора проходило чтение новогодних сказок. Вряд ли нелюдимый Яромир отправился на мероприятие, где собралось множество девиц. Впрочем, я плохо его знала, стоило заглянуть на огонек и проверить.

Из столовой сразу же отправилась в каминную. Тихонько приоткрыла дверь и проскользнула внутрь.

Меня окутал таинственный полумрак, который разбавлял один единственный источник освещения – натуральный камин – гордость грет Морал. Огонь в нем с аппетитом поглощал крупные поленья, пощелкивая и потрескивая. В контрасте с разбушевавшейся за окном метелью каминная ощущалась обителью уюта и тепла. А также новогоднего чуда, о котором звучала сказка.

Я осмотрелась. Комната, как я и предполагала, оказалась полна принаряженных девчонок, слушающих, затаив дыхание, грет Тишш. Голос старушки звучал усыпляюще, певуче. Кое-кто уже клевал носом, хоть чтение только-только началось.

Разумеется, Яромира я здесь не нашла. Зато увидев грет Тишш, преподавателя экзорцизма, вспомнила, что в академии людей с даром подчинения духов точно больше двух человек. Почему-то престарелую учительницу мы не посчитали, а она специалист высшего порядка, не чета студентам.

Я еще раз окинула взглядом сухонькую грет, склонившую седую голову над громадной книгой, лежащей на ее коленях. Тонкая рука, похожая на птичью лапку, бережно касалась пожелтевших страниц, оглаживая и переворачивая. Не, даритель планшета точно не она.

Но… если грет Тишш не присылала мне гаджет, то, возможно, она поможет мне разобраться со страшной игрушкой?

Передо мной забрезжила надежда, и я почувствовала, что впервые улыбаюсь за последние сутки. Неужели не все потеряно? Комочек льда, не так давно поселившийся в груди, кажется, дал трещину и начал таять.

Я покинула каминную в умиротворении. Яромира не стала искать, просто вернулась к себе и спокойно заснула. Даже не мучила себя и планшет в попытке убрать уродство с лица.

А наутро в приподнятом настроении выпорхнула из комнаты, чтобы как можно раньше прийти в столовую – вдруг «братишки» тоже поторопятся и встретят меня хорошими вестями.

Увы, я забылась и была неосторожна. Неслась вприпрыжку, ничего вокруг не замечая. В одном из поворотов коридора бесшумно открылась раздвижная дверь и две пары рук, схватив меня, утянули в подсобное помещение.

Вернее, это раньше в пыльной комнате хранился инвентарь для уборки, а в последнее время она пустовала. Сюда меня и затащили Вероника и Мари-Августа, заломив мне руки за спину. Наверное, я могла вырваться, но для этого потребовалось бы применить против глупых девиц силу, а так как они мне пока ничего не сделали, меня могли обвинить в нападении – камер в кладовке никто никогда не устанавливал. Поэтому я решила подождать и посмотреть, что же эти недотепы задумали. Нет, правда, не избивать же они меня собрались.

Непродолжительная возня, и я оказалась прижата к стене противоположной двери. Вероника и Мари-Августа держали меня за руки, оттягивая каждая в свою сторону. А передо мной предстала Изабелла.

Должна признать, девица подготовилась ко встрече. Надела черное платье, волосы на голове уложила короной, нанесла агрессивный макияж. Ох, видимо, кто-то визор пересмотрел.

Я с любопытством следила за происходящим.

Изабелла театрально взмахнула рукой:

– Я говорила тебе или нет, чтобы ты прекратила тереться возле Яромира? – спросила она, подражая королевам из исторических фильмов. – Отвечай!

Я закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Молчишь? Нечего сказать.

Млин, если я сейчас что-нибудь произнесу, то не выдержу и заржу в голос, лишив себя тем самым занимательного продолжения.

– Я все видела. Ты от него почти не отлипаешь! – обвинительно ткнула она в меня длинным тощим пальцем. – И в столовой, и после, и даже петь с ним вместе собралась!

– Так решила грет Морал! – все-таки сумела выдавить я и хрюкнула, сдерживая неприличное ржание, упорно вырывающееся наружу.

– Так решила ты! Ты загипнотизировала его! А это противозаконно!

– Ты в своем уме? – Я так удивилась, что даже хихикать перестала. – Я специализируюсь на левитации.

– Это ты так говоришь. А на самом деле… – Изабелла начала изрыгать проклятия и поливать меня грязью, забыв про логику и всякие приличия.

Минут пять я стояла спокойно и ждала окончания монолога, но, кажется, взбесившаяся девица не только не собиралась заканчивать свою тираду, но, напротив, все сильнее распалялась и входила во вкус.

Стало скучно. К тому же «развлечение» грозило затянуться надолго. А мне хотелось еще успеть не только позавтракать, но и пообщаться с «братишками» до того, как мы отправимся в архив, где будет точно не до разговоров. Я попробовала выдернуть руки из захвата «прислужниц» Изабеллы, и к моему безмерному удивлению… не вышло. Девицы настолько прониклись своей важной миссией обезвреживания соперницы подруги, что намертво вцепились в мои запястья. Тут дедовы приемы самообороны не годились. Я попала в ловушку. И все из-за своей самоуверенности.

А Изабелла разошлась во всю. Она отчаянно жестикулировала, то подскакивала ко мне, крича оскорбления прямо в лицо, выплевывая вместе с бранными словами поток слюней, то отпрыгивала и кривлялась. Мне даже в какой-то момент стало страшно. Столько ненависти и злобы. Быть может, именно она прислала мне злополучный планшет?

– Ты…! Ты…! – кажется, словарный запас начал изменять Изабелле. В порыве бешенства, что не может высказать вслух переполняющие ее мелкую голову мысли, она сорвала с меня маску.

– Аааа… – тонко запищали девчонки и даже на мгновение ослабили хватку. Увы, я не воспользовалась моментом, сама пребывая в шоке, что оказалась с обнаженным лицом перед заклятыми врагами.

– Так Зенон говорил правду, – с недоумением выдохнула Вероника, еще крепче скрутив мне руку.

– Ты уродина! – с триумфом объявила Изабелла, откидывая в сторону мою маску.

– Чудовище, – с ужасом прошептала Мари-Августа, однако мою руку не просто не отпустила, а впилась в нее ногтями.

– Мы покажем тебя всем, и Яромиру в том числе, – злопыхала Изабелла, в предвкушении сверкая глазами. – Верка, Гуська, держите ее крепче.

Я застыла, прекратив дергаться. Только не Яромиру! Комок подкатил к горлу.

– Ты сейчас же пойдешь с нами в столовую, – потребовала Изабелла и ухватила меня за плечо.

Однако на месте меня удерживали Вероника и Мари-Августа, и в руках взбесившейся девицы остался ремень от моего рюкзачка. Она покрутила с недоумением свой трофей, все еще связанный со мной, после чего сообразила и отстегнула застежку. Рюкзак оказался в ее полной власти. Я не среагировала. В этот момент мне было ни до чего. Я с ужасом представляла скривившееся в отвращении лицо Яромира.

– Что тут у тебя? Приспособления для гипноза? – принялась рыться в моей сумке Изабелла.

И достала планшет.

Глава 18

Меня как кипятком окатили.

– Нет! Отдай сейчас же! Не смей! – забилась я в истерике, повисая в руках сдерживающих меня девиц.

– Что-то личное? – сладким голоском, улыбаясь, поинтересовалась Изабелла. – Сейчас поглядим.

– Нет! Верни! Убью! – безуспешно вырывалась я, однако приближаясь к ней шаг за шагом, и волокла за собой упиравшихся пятками в пол Веронику и Мари-Августу.

– Я только посмотрю, – игриво ответила Изабелла и, громко хохоча, отбежала от меня к двери.

– Только посмей, – прохрипела я сорванным голосом и сделала еще пару шагов.

– Ага. Сейчас-сейчас, – издевательски ответила Изабелла, нажимая кнопку на планшете, и выскочила в коридор.

Экран волшебной вещицы загорелся, и гадкая девица с любопытством уставилась в него.

– Зеркало что ли? – не поняла она и принялась терзать единственную кнопку.

Послышался щелчок похожий на затвор камеры.

– А! – «догадалась» она. – Фотоаппарат дешевый. И какой-то странный. Такой только у Дорки и мог обнаружиться. Фу.

– Отдай, – прошептала я, то ли угрожая, то ли умоляя.

Изабелла взглянула на меня, на мое искаженное ужасом лицо, на то, как я, превозмогая усилия ее подружек с черепашьей скоростью приближалась к выходу из подсобки, и… пренебрежительно бросила планшет на пол.

– Да бери, – насмешливо фыркнула она. И придавила каблуком экран.

Я замерла. Внутренне сжалась. Скукожилась. Больше не сопротивлялась, позволив девицам меня снова растянуть, как на дыбе.

Время стало тягучим. Происходящее вокруг замедлилось. Мне хотелось закрыть глаза, но я смотрела. Задыхалась от ужаса, но смотрела. Смотрела…

Хруст планшета от каблука. По экрану с изображением Изабеллы побежала сетка трещин. И по лицу реальной девицы тоже. Брызнула кровь. Изабелла взвыла раненым зверем и запрыгала от жуткой боли на месте, то и дело наступая на планшет. И от этого новые рваные раны сами собой появлялись на ее когда-то чистой белоснежной коже.

– Помогите! Спасите! – кричала она то запрокидывая голову, то упираясь подбородком в грудь. Руки ее хаотично дергались, не решаясь прикоснуться к кровоточащему лицу.

Вероника и Мари-Августа уже не тянули меня в разные стороны, обе прижались ко мне в страхе, до синяков сдавливая дрожащими пальцами мои предплечья и оглушительно визжа.

– Аааооо, – из горла Изабеллы исторгался уже нечленораздельный ор.

Она кружилась на месте, натыкаясь то на стену, то на косяк двери…

Шум и топот. Кажется, крики Изабеллы услышали и спешили на помощь.

В проеме двери показался Яромир. Его глаза округлись, глядя на ведьмины пляски первой красавицы академии. Похоже, он даже не понял, что с ней произошла беда. Он принялся осматриваться, и в его поле зрения попала я.

– Яромир! – заголосили Вероника и Мари-Августа, по-прежнему мертвым ухватом держась за меня.

И парень метнулся к нам в подсобку.

– Ты пришел? – всхлипнула Мари-Августа, явно мечтая хоть кому-то пожаловаться о пережитых страхах.

Но Яромир в сторону девиц не бросил ни единого взгляда.

– Ты цела? – с беспокойством спросил он у меня и скинул чужие руки с моих предплечий.

Теплые ладони ласково огладили мое лицо, убрали со лба прилипшие влажные пряди челки, прошлись по макушке, после чего прижали меня к стальной груди.

Я скосила глаза. В дверном проеме показались греот Пуфик и грет Морал. Первый всполошенно кудахтал над Изабеллой, а вторая раздавала указания, кому, я не видела, но, судя по гомону, у дверей собралась немалая толпа. Крики и стоны Изабеллы, переворачивающие душу, стали стихать.

– Скажи, что ты в порядке, – умолял Яромир.

– В порядке, – прошептала рефлекторно то, что от меня требовали. Но задействовав голосовые связки, пришла в себя. – Я правда в порядке, – уверенно повторила я и нехотя отстранилась от теплой груди.

Что творилось в коридоре я перестала видеть, так как Вероника и Мари-Августа встали у проема двери и принялись, перекрикивая шум, рассказывать, чему стали свидетелями. А именно – как Изабелла буквально на глазах стала истекать кровью.

Я скосила глаза на Яромира. Он тоже прислушивался к стрекоту девиц, хмуря соболиные брови.

– Как вы вообще здесь оказались, когда должны были завтракать в столовой! – наконец, воскликнула грет Морал.

Кажется, Изабеллу уже отправили в медпункт, и ректор занялась допросом болтливых подружек.

– Так Дорку ловили, – простодушно ответила Мари-Августа.

– Зачем?

– Внушение сделать. Нечего на парней заглядываться. Особенно с ее-то рожей. – Мда, Мари-Августа никогда особым умом не отличалась, а уж после происшествия, видимо, последние крупицы здравого смысла растеряла. Сдала ядовитое трио с потрохами.

– А поподробнее… – Воспользовавшись разговорчивостью девицы грет Морал выпытала все, что посчитала нужным. При массе свидетелей.

Теперь штрафницам не отвертеться.

– Издевательства! – возмутилась ректор, выслушав словоохотливую студентку. Грудь грет Морал шумно вздымалась под жесткой тканью строгого платья. – В моей академии!

Мари-Августа, наконец, осознала, что наговорила, и испуганно замолкла. Вероника уже давно тряслась замерзшей вороной во вьюжную погоду.

– Дори-Анна! – гаркнула грет Морал.

Девицы дружно расступились, освобождая между мной и ректором проход. Ну, да, опять виновата я. Не будь меня, Изабелла-хорошая-девочка не стала бы заниматься столь гнусными вещами, как травля студенток.

Я задрала подбородок, готовая выйти из подсобки на всеобщее обозрение и… осмеяние. Сейчас все увидят мое лицо, которое я скрывала последние дни.

Передо мной выросла спина – Яромир закрыл меня собой, выступая вперед.

– Грет Морал, с Дори все в порядке, она жива и здорова, если не считать стресс из-за всего, что ей пришлось сегодня пережить. Я провожу ее в свою комнату.

– Конечно, – проявила покладистость ректор к моему удивлению. – Все расходитесь, – скомандовала она. – Пойдемте, греот Пуфик, нужно пересмотреть видеозаписи сегодняшнего утра.

– Если они есть, – добавил мужчина.

– Если их нет, полетят чьи-то головы, – с угрозой пообещала грет Морал. И я почему-то подумала, что камушек в мой огород – последние записи пропадали по моей вине, и ректор не могла о том не догадываться.

На мое счастье во время происшествия Изабелла, забывшись, выскочила в коридор и там при камерах танцевала на планшете. Рядом никого не было, и в этот раз ректор не сможет сделать меня козлом отпущения. Я не виновата в трагедии, случившейся с дочкой советника. Во всяком случае, напрямую.

Но это не означало, что меня не мучило чувство вины из-за косвенной причастности.

– Пойдем, – тихонько позвал Яромир, повернувшись ко мне.

– Да, – откликнулась я и последовала за ним в опустевший коридор.

Студенты по велению ректора рассеялись, будто и не было здесь никого. Лишь издалека еле слышались чьи-то возбужденные голоса, видимо, все еще обсуждающие увиденное.

– Я провожу тебя. – Яромир протянул ко мне руку, приглашая отправиться с ним, переступил с ноги на ногу, и под его ботинком захрустело.

На полу коридора всюду валялись осколки планшетного экрана. Сам гаджет покореженный и разломанный притулился у двери.

– О нет, – простонала я, осознавая, что теперь уж точно мне никогда не вернуть свою внешность. Как и Изабелле. Наши лица потеряны вместе с целостностью планшета. Теперь уже ничего не исправить.

Я упала на колени и принялась лихорадочно собирать то, что осталось от злополучного гаджета. Слезы закапали на пол, смешиваясь с крошевом, в которое превратился экран.

– Ты что делаешь, Дори? – удивился Яромир.

– Мой планшет, – вытолкнула я, сквозь комок в горле.

– Я куплю тебе новый, – пообещал парень, пытаясь меня поднять на ноги, но я одним движением выкрутилась из сильных рук и, отрицательно тряся головой, продолжила свое занятие. – Он настолько тебе дорог? Чей-то подарок?

Я кивнула, не в силах ответить. Тогда Яромир опустился рядом со мной на пол и зашарил крупными ладонями по холодным плитам в поисках каждой мелкой детальки и отломанного кусочка гаджета.

– Давай складывать в пакет, – предложил он, заметив, что я в который раз роняю и поднимаю одни и те же осколки, режущие мои пальцы.

Я снова кивнула.

Дело пошло быстрее. Спустя пятнадцать минут нам удалось собрать все частички, что только мы смогли отыскать на полу в коридоре и у порога подсобки.

– Спасибо, – выдохнула я, созерцая уничтоженный планшет, превратившийся в горсть мусора.

Восстановить гаджет из этого месива осколков, кусочков пластика и железок было нереально. И все-таки я прижала к груди пакет, словно сокровище.

Слезы просохли. Какой смысл реветь. Я поднялась и побрела по коридору, с трудом передвигая ноги. Меня здорово качало из стороны в сторону. На помощь пришел Яромир, ухватив меня за талию и уверенно куда-то уводя. В тот момент меня не волновало куда именно.

Оказалось – в мою комнату. Признав свою дверь, я приложила ладонь. Яромир довел меня до кровати и усадил. Сев напротив на корточки, он заглянул мне в лицо.

– Как ты? – участливо спросил он.

– Так себе, – призналась я.

– Посидеть с тобой?

– Нет.

– Хочешь побыть одна?

– Да.

– Понимаю.

Я не сомневалась, что ничего он не понимает, но спорить не было ни сил, ни желания. Да и смысла тоже в том не имелось.

– Ты не завтракала, – не спросил, а произнес очевидное Яромир. – Я принесу…

– Не надо, – отказалась я. А вспомнив про вежливость добавила: – Спасибо. Ты иди, я немного подремлю и буду в порядке.

Яромир поднялся, но еще пару минут топтался рядом в нерешительности. Я действительно легла на кровать и прижала к себе пакет с элементами планшета, даже глаза закрыла, чтобы продемонстрировать намерение спать.

– Я пойду, – тихо уронил Яромир, не зная, что еще он может предпринять.

Я услышала, как за ним закрылась дверь и уткнулась лицом в подушку. Хотелось выть в голос, как это недавно делала Изабелла, корчась в муках. Только меня терзала не физическая боль, а душевная, я хоронила свою молодость и счастливое будущее.

Перед глазами проплывали кадры недавней трагедии, и я спрашивала себя – могла ли поступить иначе? Если бы я не взяла планшет с собой, Изабелла не пострадала бы, а у меня оставалась бы надежда вернуть свою внешность. Не позволь я девчонкам себя скрутить, ситуация тоже имела все шансы на другой итог. И даже когда Изабелла вынула из сумки подлый артефакт… нужно было предупредить. Хотя вряд ли девчонки поверили бы мне, но… сейчас, возможно, меня не терзало бы раскаяние.

Я снова и снова истязала себя воспоминаниями, муками вины перед Изабеллой и сожалениями о потере волшебной вещи.

Меня не утешало даже осознание, что Яромир при виде меня не отшатнулся, не скривился от неприязни и презрения, а вел себя, как и раньше, проявляя заботу и внимание. Наверное, он просто не разглядел в суматохе мой внешний вид. И верно, не до того было.

Потянуло сквозняком. Я повернула голову и увидела, что дверь в комнату тихонько приоткрывается. Опять штучки Авеля? Или Яромир не закрыл за собой и вернулся? Тогда явно с дурными намереньями. А быть может это даритель планшета пришел за пакетом с останками своего артефакта?

Моя ладонь скользнула по подушке и сжала ее угол. К сожалению, другого орудия борьбы с оккупантом у меня не нашлось под рукой.

Еще немного. Дверь почти открылась. Гибко поднявшись, я метнула подушку туда, где должна была появиться голова того, кто собирался самовольно вторгнуться на мою территорию.

– Уй, …ля! Дори! – заорал родной голос.

Сбитый при входе в комнату и теперь сидящий на полу в багряной луже Виктор обнимал поднос и изрыгал ругательства.

– Чтоб тебя, да за левую пятку. Воительница …ерова!

– Пирожки… Пирожки не уронил? – взволнованно спросил Мстислав, заходящий в комнату следом за братом.

Виктор с трагичным выражением лица оторвал от груди поднос. К белой рубахе прилипли румяные лепешечки, бывшие полминуты назад пирожками, а на пол упала чашка из-под чая.

Мне оставалось растерянно хлопать глазами.

– Чего приперлись? – наконец, нашла я более или менее приличное выражение.

– Как чего? – взвился Мстислав. – Яромир принесся в столовую, волосы дыбом, мол с тобой та-а-акое произошло, и теперь ты тут от стресса умираешь, а заодно и от голода. Велел набрать побольше вкусностей и дуть к тебе, утешать и кормить.

– А ты нас так… – Виктор сокрушенно покачал головой, все еще не поднимаясь с пола. – Эх, ты!

Я сползла с кровати и подошла к брату. Отлепила от его рубашки пирожок и осторожно надкусила.

– Норм. Пирожки не пострадали, – одобрила я и запихнула остатки выпечки в рот.

– А я? – возмутился брат.

– Ты тоже, – насмешливо бросила я, забрав из его рук поднос, – вон, как бодро выражался.

– Выразишься тут, – проворчал Виктор, наблюдая за моими руками, шустро собирающими с его груди пирожки. – Теперь на рубашке пятна останутся.

– Жирненькие, аппетитненькие, – подзадорила я его и заглотила очередной пирожок.

– Кажется, Яромир объявил ложную тревогу, – проговорил Мстислав, глядя на то, как я уминаю выпечку.

– Ничего не ложную, – вздохнула я, потеряв аппетит, стоило только вспомнить про недавнее происшествие.

– Ты ешь-ешь, – заволновался друг, заметив, что я отложила выпечку вместе с подносом на тумбочку.

– Яромир рассказал вам, что произошло? – спросила я, возвращаясь к кровати и жестом предлагая непрошенным гостям присаживаться.

– В общих чертах, – кивнул Виктор.

– Тогда вы уже знаете, что планшета больше нет. – Я приподняла с покрывала пакет с обломками, показывая его «братишкам».

Глава 19

– Не отчаивайся, – попросил Мстислав, – может, еще не все потеряно.

Друг плюхнулся рядом со мной на кровать и приобнял за плечо. Но так как подобные нежности не входили в наше обычное общение, тут же почувствовал себя неловко и, похлопав ладонью, поспешил убрать.

– У меня и раньше-то особой надежды не было, – вздохнула я, – а сейчас, когда планшет разбит вдребезги…

Виктор уселся с другой стороны от меня и легонько подтолкнул плечом.

– А ну нечего нюни распускать! – грохнул он громче, чем полагалось, испугавшись моих мокрых ресниц. – Сказали же тебе, что вернем твою внешность. Значит, что-нибудь придумаем.

– Мне бы твою уверенность.

– Мы уже что-то нащупали, – поддакнул брату Мстислав.

– Ничего мы не нащупали, – фыркнула я. – Это лишь предположение, что в планшет мог вселиться дух, но то, как он или что-то другое меняло мою внешность, так и осталось в тени. Но именно это самое главное! Поймем, что меня изуродовало, узнаем, как вернуть все на свои места.

– Ты хочешь все и сразу, – принялся меня уговаривать Мстислав.

– Мне мое лицо нужно сегодня вечером, на концерте, – всхлипнула я. – Нет, оно было нужно еще утром, когда Изабелла сорвала с меня маску.

– Ты слишком зациклена на своей внешности, – напустился на меня Виктор. – Хватит придавать ей такое большое значение.

– Посмотрела бы я на тебя, попади ты в мое положение.

– А я бы не попал. В отличие от тебя я понимаю, что внешность – не главное. Главное – что ты из себя представляешь, и как себя чувствуют люди рядом с тобой.

Я хотела ответить брату, что он непомерно самоуверен, но не успела.

– Хватит ссориться, – примирительно сказал Мстислав, – сейчас нам, как никогда, важно быть заодно.

Я выдохнула набранный в легкие воздух и кивнула.

– Вчерашняя вылазка оказалась удачной? Что-то узнали.

Парни виновато переглянулись.

– Только то, что нам все-таки следует обратиться к экзорцисту и проверить планшет на наличие духа, – сообщил Мстислав. – Но мы это и сами знали.

– Ох. Где его взять-то? – хныкнула я.

– Планшет или экзорциста? – попытался пошутить брат, но быстро понял, что неудачно. – Как нам сказали, в академии проще отыскать подходящего экзорциста, чем в городе и даже в целом королевстве. Сама понимаешь, редкая специальность, в свое время всех одаренных извели в психушке.

– Да все я понимаю, только от этого не легче. Скажут тоже – подходящего экзорциста. Тут найти бы хотя бы завалявшегося.

– Изабелла отпадает, так как лечится в медпункте, – отметил Виктор очевидный факт. – Яромира просить ты не хочешь. Завалявшегося… У нас никакого нет.

– Кроме студентов есть преподаватель, – вспомнил Мстислав. – Грет Тишш.

– Да, – вздохнула я, – вчера я тоже о ней подумала. Она очень добрая и вряд ли стала бы рассказывать мою тайну направо и налево. Но после сегодняшнего происшествия, к ней опасно идти, она обязательно все доложит грет Морал, а та не упустит возможности обвинить меня в трагедии.

– Ты-то тут причем? Изабелла разбила планшет. Кстати, ты сама несколько раз порывалась его грохнуть, тебе повезло, что удержалась, – убежденно произнес Мстислав.

– Я должна была, как получила подозрительный подарок, сразу же отнести его ректору или кому-нибудь из преподавателей. Это же очевидно.

– И вовсе не очевидно, – возразил Мстислав. – Кто знал, что планшет опасен. Поначалу он вел себя очень даже дружелюбно и помогал тебе. Ты и сама стала его жертвой, не только Изабелла.

– А эта дурочка заслуженно получила отдачу за свою злость, – добавил Виктор.

– Только ректору мы это не докажем. Поэтому к грет Тишш не стоит обращаться ни в коем случае, – подвела итог я.

– Тогда остается только Яромир, – сделал логичный вывод Виктор.

– Нет, – заупрямилась я.

– Почему ты не хочешь от меня помощи? – донесся голос от двери.

Я дернулась. Сердце грохнулось ниже плинтуса. У входа стоял Яромир, он впился в меня укоризненным взглядом и ждал ответа. От моего лица отлила кровь.

– Ты давно здесь? – спросила, не зная куда спрятать глаза.

– Достаточно давно, чтобы понять суть проблемы. Я стучал, но вы так бурно обсуждали… И дверь была открыта… Я зашел, но вы все равно не обратили на меня внимание, – объяснил он. – Так почему моя помощь не годится?

– Не то, чтобы не годится… – заблеяла я.

– Она стесняется своего уродства, – без экивоков сдал меня Виктор.

– Я уже видел тебя без маски, Дори. Поначалу, подумал, что это аллергия, но сути это не меняет. А теперь к тому же в курсе дела. Стесняться поздно, ты так не думаешь? Если могу быть тебе чем-то полезен, то я с радостью…

– Отлично! – обрадовался Мстислав. Он похлопал по стулу рядом с собой, предлагая парню пройти и присесть, что Яромир и сделал. – Экзорцист у нас теперь имеется!

– К вашим услугам. – То ли серьезно, то ли в шутку поклонился мой очередной незваный гость, прежде чем занять стул.

Пришлось посвящать Яромира в подробности каши, заваренной мной, в которой я увязала сильнее и сильнее.

– Можно попробовать проверить планшет на наличие вселившегося духа, – подтвердил он, выслушав нас, и протянул руку к пакету с тем, что раньше было волшебным гаджетом.

– Прямо сейчас? – удивилась я.

– А чего тянуть? – не понял он.

– Так просто? – нервно усмехнулась я.

– Да, всего лишь следовало все рассказать мне с самого начала.

Я промолчала, понимая, что хоть парень и прав, но смелости у меня, увы, не хватило бы при любом раскладе. Даже сейчас я чувствовала жуткую неловкость.

Яромир забрал из моих рук пакет, раскрыл его и, зажмурившись, принялся водить руками над ворохом осколков.

Ба-бах!

С грохотом парня откинуло от разломанного планшета. Стул полетел в одну сторону, Яромир – в другую. Парень распластался звездочкой на полу.

Меня снесло с кровати, я упала перед ним на колени и, не смея дотронуться, с придыханием прошептала:

– Ты как? Живой?

– Д-да, – неуверенно отозвался Яромир, приоткрыв один глаз.

– Чего тогда разлегся? – разозлилась я не на него, а на себя. За несдержанность. И за неприятности, которые сыпались в последнее время на Яромира по моей вине.

Я встала на ноги и вернулась на кровать.

– Хорошо шибануло! – восторженно выдохнул Мстислав.

– Как долбануло, и ты жух! Я аж онемел, – подхватил Виктор.

– Ага, – прокряхтел Яромир и принял сидячее положение.

– Ну? И? – нетерпеливо спросил его Мстислав. – Что-то почувствовал?

– Не то слово! – потер поясницу Яромир.

– Я про духа!

– И я про него. Неужели сами не видели?

– Это дух?

– Нет, блин, это я сам летать учился. Дух, конечно! Что же еще может быть в вещи, сопротивляющейся проверке?

– И? Это дух мне внешность правил? – нетерпеливо перебила я их спор.

– Похоже на то, – уклончиво ответил Яромир. – Я не дипломированный специалист, а только учусь, поэтому однозначный вердикт вынести не могу. Но ничего другого, кроме как духа, я не почувствовал.

– Если его прогнать из планшета… – Я осеклась, глядя на груду металла и пластика. – Из того, что осталось от планшета, – поправилась, вздохнув, – можно будет вернуть нам с Изабеллой прежние лица?

– Его нужно не прогнать, а уничтожить, – поправил меня Яромир. – Иначе ничего не изменится.

– И тогда…? – еле выдавила я.

– Появится надежда.

У меня пересохло горло от волнения, и я вместо следующего вопроса закашлялась.

– Ты сможешь? – спросил за меня Виктор.

– Не знаю, – честно признался Яромир. – Лучше бы попросить помощь у грет Тишш.

– Исключено, – категорически отказалась я. – Ты же слышал…

– Да, понимаю. Но моих сил может не хватить, я не настолько хорош в экзорцизме, как следовало бы для этой ювелирной работы, – сказал Яромир с виной в голосе. – Прости, Дори.

– Кажется в спиритических и экзорцистских ритуалах требуется побольше народа. Так мы поможем, и не только численностью, – бодро предложил Мстислав и посмотрел на Виктора. – Правда?

– Даже не сомневайся, – подтвердил брат. – Рассчитывай на нас.

– Хорошо, – решился Яромир. – Давайте сделаем это вместе.

Он неодобрительно взглянул на пакет с магической рухлядью, лежащий на моей кровати:

– Убери подальше. Вред дух не может причинить, пока сидит в осколках и не рвется наружу, но лучше держи его в закрытом пространстве, пусть спит.

– Что тебе потребуется для его уничтожения? – спросила я и, положив на колени коробку, в которой мне достался планшет, спрятала в нее пакет с обломками.

– Пока могу точно сказать только про книгу, но ее я легко найду в архиве – знаю, где хранится, мы в сентябре из нее зубрили пару заклинаний по настоянию грет Тишш. Насчет остального определюсь вечером, когда изучу нужный ритуал.

– Будем ждать, – согласился Виктор. – Только составь список, а уж мы с Мстиславом достанем все, что потребуется, будь уверен.

Яромир кивнул.

– Раз все обсудили, мы пойдем. – Виктор поднялся и посмотрел на друзей.

Мстислав подскочил на ноги упругим мячиком и, шлепнув меня пятерней по плечу, велел:

– Не реви, прорвемся.

– За обедом встретимся? – с надеждой спросил у меня Яромир.

– Нет, – покачала я головой, – за ужином. Не хочу ни с кем объяснятся по поводу случившегося утром. Но если я приду в столовую, вопросов не оберешься. А к вечеру, надеюсь, все желающие пикантных подробностей найдут информаторов и без меня.

– Хорошо, – согласился Яромир и ободряюще мне улыбнулся. – До вечера.

Он с явной неохотой поплелся к двери, где его поджидали Виктор и Мстислав. Парни вместе вышли и громко захлопнули за собой дверь, давая мне понять, что я совершенно точно осталась одна.

Но плакать мне уже не хотелось. Я была полна надежды. Да, случилось то, чего я больше всего боялась – Яромир увидел мое исковерканное лицо и узнал про планшет. Но ни слова не сказал в осуждение. Ни разу не выказал неприязни от моего вида. Не отстранился. Возможно, все случится позже, но пока он даже обещал помочь. И осознание этого наполняло мою душу теплом.

Я следила за кружащимися в танце снежинками за окном и глупо улыбалась.

Так, Дори, хватит, сосредоточься, тебе еще песню доучить нужно. Вечером как-никак концерт намечался.

Улыбка моментально стекла с моего лица. Придется выйти на сцену. И это при том, что некоторые в курсе моего уродства. За медицинской маской глупо прятаться, а показывать лицо и пугать народ, пришедший насладиться культурным развлечением, и подавно.

Я отбросила неприятную мысль и, порывшись в тумбочке, выудила листок с текстом песни. Буду брать голосом! Говорят, он у меня неплох.

Время до ужина я потратила с умом. Выучила песню, продумала, как исполню каждую часть, и хорошенько отоспалась.

И все равно на ужин топала, словно на казнь. Мне отовсюду слышались ехидные шепотки и косые взгляды. Прошла, казалось, вечность, пока я добрела до столовой, потом до раздачи, и забрала свой поднос. Фух, осталось добраться до столика с Виктором и Мстиславом.

– Позволь помочь, – услышала, а подняв голову, обнаружила рядом с собой Яромира.

Он буквально выдрал поднос из моих судорожно сжатых от нервного перенапряжения пальцев и легким шагом направился к столику с «братишками», заметившими нас и приветливо размахивающими руками.

– Садись сюда. – Он отодвинул для меня стул.

Выбранное им место оказалось удачно скрыто за широченными плечами Виктора и Мстислава. С третьей стороны меня спрятал от любопытных глаз сам Яромир.

– Книга у меня, – сообщил он сразу всем присутствующим. – Дори, снимай маску и ешь, – обратился он уже только ко мне.

Я немного помялась, напоминая себе, что мое уродство вроде не пугает Яромира. Во всяком случае, он ни разу не показал, что ему неприятно. Неуверенно спустила петлю с одного уха и посмотрела в его сторону. Яромир приступил к ужину, как ни в чем не бывало.

– Поторопись, пожалуйста, – попросил он, – нам еще с тобой нужно зайти в гримерку.

– Зачем? – удивилась я. – Про костюмы и грим грет Морал ничего не говорила.

– Зато я ей напомнил, ведь придут репортеры, мероприятие-то ежегодное, уже ставшее традиционным.

– Нас будут снимать? – Я ощутила, как от моего лица отхлынула краска, а в горле поселилась пустыня.

– Не переживай, тебя такую, – он кивнул на мое лицо и подвинул поближе стакан с водой, как если бы обладал даром эмпата, – никто не увидит. А потом добавил: – Если, конечно, поторопишься.

Других аргументов мне не требовалась, я быстро заработала ложкой и челюстями.

– До чего у вас слаженная команда, загляденье! – восхитился Виктор. – Дори ни в жизнь никого не слушалась, кроме деда.

Но ни я, ни Яромир не среагировали на подначку брата.

– Это список того, что потребуется для ритуала. Галками отмечено, что уже имеется. Остальное нужно докупить или… – Яромир запнулся и пододвинул в центр стола сложенный вдвое лист бумаги.

– …позаимствовать из лаборатории, – договорил менее деликатный Виктор.

– Можно сказать и так, – вздохнул Яромир. – Причем срочно. Изгонять духа будем тридцать первого.

– Так праздник же! – удивился назначенной дате Мстислав.

– Поэтому тридцать первое – самый лучший день. Вернее, ночь. Дух, поселившийся в планшете невероятно сильный. Видели же, как он меня шибанул просто за то, что я его нащупал. Представьте, как он взбесится, когда мы будем его изгонять и уничтожать. У меня не особо сильный дар, а новогодняя ночь – это кладезь свободно гуляющей энергии, причем светлой, черпай – не хочу. Потом придется ждать подходящего времени целый год.

– Нет! – заорала я, и студенты из-за ближайших столиков обернулись на нас. – Нет, – уже тише взмолилась я, пусть будет тридцать первого, пожалуйста.

– Пусть будет тридцать первого, – поддержал меня Виктор, – все, что нужно, мы достанем.

– Сегодня вечером и добудем, – пообещал Мстислав.

Глава 20

После ужина «братишки» умчались доставать необходимые атрибуты к ритуалу, а меня Яромир, взяв за руку, потянул к гримерке. На самом деле это была обычная кладовка, но ее слишком часто использовали для подготовки к концертам и прочим мероприятиям, поэтому в итоге обозвали на театральный лад.

Достав из-под туалетного столика огромную коробку, он поставил ее передо мной.

– Что там? – не утерпев, я приподняла крышку раньше, чем Яромир ответил. – Ах!

На мягкой подкладке лежали две громадные маски, изукрашенные бусинами, стразами, перышками. Одна черная, другая белая.

– Это грет Морал для нас купила? Не может быть! – Я протянула руку, но не решалась коснуться удивительной красоты.

– Нет, конечно, – усмехнулся Яромир, – но она позволила заказать и оплатить при помощи ее персонального компьютера.

Информационной сетью, как и мобильной связью, в академии владели лишь преподаватели да ректор. Грет Морал оказала большую честь Яромиру, допустив его до запретной роскоши – возможности контактировать с внешним миром. О чем я и заметила парню.

– Она не устояла перед соблазнительным предложением продемонстрировать перед камерами своих студентов в наилучшем виде, – улыбнулся Яромир, – причем за чужой счет.

– О, да, ректор халявы не упустит, – согласилась я. А сама подумала, что кроме выгоды, наверняка к тому же сыграло положение в обществе отца Яромира. Грет Морал имела слабость к деткам высокопоставленных особ.

– Не хочешь примерить?

– Их две, – произнесла я, доставая из коробки белую маску.

Яромир помог мне ее надеть и закрепить на затылке цепочками, свисающими многочисленными рядами.

– Черная для меня, – ответил он. – Мы выступаем в паре, не может же наш наряд сильно разниться.

Внутри меня все перевернулось. Он решил закрыть свое красивое лицо в солидарность со мной?

– А еще есть плащи, – жестом фокусника Яромир извлек из-под столика пакет и выдернул из него ворох ткани. Белый шелк радужными переливами блеснул в его руках и плавно стек на стул и мои подставленные ладони. В этот раз у меня не нашлось даже короткой реплики, чтобы описать свой восторг. Я просто не сводила глаз с накидки, расшитой в том же стиле, что и маска, и нежно поглаживала чудесную ткань.

– Нравится? – спросил Яромир, так и не дождавшись от меня реакции.

– Спрашиваешь! – благоговейно выдохнула я.

– Тогда надень, – велел Яромир и сам же накинул плащ мне на плечи.

Я крутанулась и застыла перед зеркалом. В нем отражалось нечто волшебное, настолько чудесное, что захватывало дух.

Пока я любовалась собою, Яромир тоже надел маску и плащ, идущий к ней в комплекте. В зеркале за моей спиной появилась черная фигура. Маски закрывали не только лица, но и головы, величественно возвышаясь над волосами коронами, а бесчисленные складки, стекающие от горла, прятали формы, поэтому определить не только личность, но даже пол было бы сложно. Мы отличались с Яромиром лишь по цвету нарядов, росту и шириной плеч. Ну, точно две елочные игрушки, идущие в комплекте.

К тому времени, как пришло время выступать, я настолько успокоилась и уверилась в своей неотразимости, что с легкостью шагнула на подиум столовой, заменяющей в академии сцену в подобных мероприятиях.

Меня ослепили огни прожекторов, направленные всем скопом на нас с Яромиром. Захотелось кулаком растереть слезящиеся глаза. Лиц я не видела. Лишь мигающими огоньками в полумраке зала угадывалась елка.

Холодная ладонь Яромира, которую я сжала прежде, чем выйти к зрителям, так и осталась в моей руке. Парень явно нервничал, и мне нестерпимо захотелось подбодрить его, особенно после того, с каким пониманием он отнесся к моей проблеме.

С потолка посыпался искусственный снег, создавая зимнюю атмосферу для новогодних песнопений. Заиграла мелодия. Свет стал мягче, загадочнее.

Песню начинала я, чему несказанно порадовалась, так как едва заиграла музыка, и Яромира затрясло. Мне-то не впервой было выступать при студентах, грет Морал при каждом удобном случае пыталась меня задействовать в пении, а вот нелюдимому новичку неожиданное внимание народа оказалось тяжело вынести.

Но по мере того, как я пела, Яромир успокаивался, и это давало мне надежду, что свою партию он все-таки исполнит. Я готова была его поддержать тихим фоном, равноценным дуэтом и даже взять на себя часть его песни. Но какие бы предположения в отношении него я ни делала, парень меня все-таки удивил, за считанные секунды взяв себя в руки. Его сильный, красивый голос в нужный момент зазвучал уверенно и чисто, разливаясь по залу и заставляя женскую половину зрителей слаженно ахнуть.

Только тогда я поняла, что окончательно расслабилась. Мои глаза закрылись, я отпустила контроль за происходящим, полностью отдавшись музыке. Она наполняла меня, вибрировала внутри и снаружи, заставляла трепетать каждую клеточку тела, уводила в свой дивный мир, где безграничное счастье кружило голову, заставляя забывать о реальности.

В себя меня привели грохнувшие аплодисменты. Яркий свет, запах елки и духов, крики и хлопки обрушились, вырвали из чарующего состояния сказки. На каникулах студентов в академии осталось не так уж и много, но стены зала сотрясались от восторженного шума слушателей.

– Кажется, мы справились, – тихо заметил Яромир, и мне показалось, что он улыбался под маской.

В ответ я незаметно сжала его руку.

Грет Морал, невообразимым образом успевавшая развлекать приглашенных гостей, контролировать видеосъемку и выступающих студентов, поджидала нас у запасной двери из зала.

– Восхитительно! Умопомрачительно! Сказочно!… – восклицала она снова и снова, выражая свой восторг, при этом ни разу не повторившись.

– Спасибо, грет Морал, – хором отозвались мы с Яромиром, вклинившись в словоизлияния ректора.

Воспользовавшись тем, что женщина отвлеклась на следующих выступающих, проходивших мимо нас на подиум, мы прошмыгнули за дверь.

По-прежнему держась за руки, мы, хихикая, добежали до гримерки.

– Так здорово! – выдохнула я, снимая с плеч плащ и укладывая его в пакет. – Я безумно боялась, но в этих нарядах… чувствовала себя уверенно и защищенно. Спасибо тебе огромное!

Я бережно сняла с головы маску и уложила ее в коробку. Поднять лицо к Яромиру не решалась. Да, он все это время делал вид, будто не замечает моего уродства. Но глаза-то у него имелись, и прекрасно видели, во что я превратилась.

– Это тебе спасибо. – Яромир тоже снял маску и уложил ее в картонку рядом с моей. – Если бы не твоя поддержка, я ни за что рта бы не открыл при такой толпе, какая собралась в зале. Язык буквально к небу прилип.

Его теплые пальцы ласково прошлись по моей щеке. Я не удержалась и подняла голову, чтобы посмотреть на него. Яромир не сводил с меня сияющих глаз.

– Ты удивительная…

– Я уродина…

– Ты самая прекрасная девушка, какую я встречал в своей жизни.

– Неправда.

– Правда. Ни с кем мне не было так тепло, уютно, весело, интересно, кайфово… Продолжать?

Мои губы дрогнули в усмешке. Я поняла его мысль, но хотелось сказать «продолжай», чтобы и дальше слушать его чарующий голос, приятные слова обо мне, да просто стоять рядом и вот так смотреть на него.

Яромир склонился надо мной и прижался к моим губам своими теплыми губами. Я не ожидала, поэтому, охнув, отстранилась, а, осознав, что произошло, ощутила, как кровь прилила к щекам.

В этот момент с хохотом в гримерку вломилась компания девиц, собирающихся выступать со следующим номером. Смутившись еще сильнее, я наклонила голову, закрывшись волосами, и бросилась вон.

На бегу надела медицинскую маску. Но на меня все равно оглядывались, а некоторые студенты показывали пальцем. До чего убивало это назойливое внимание. Видимо, сплетнику-Зенону нужно сказать «спасибо».

А Яромир… Я ему действительно нравилась? Или он так решил меня поддержать? Губы до сих пор горели. Но поцелуй ради поддержки – это уж слишком. Хотя нравиться ему с таким лицом разве возможно?

Я запуталась!

В комнату вбежала, словно за мной гнались. Захлопнула со всей дури дверь и прижала ее спиной. Успокаиваемся, расслабляемся.

Яромир… Не думать о нем.

Вопреки собственному решению подбежала к зеркалу и, убрав маску, посмотрела на себя, пытаясь проявить объективность.

Нет. В любом случае, даже с большими скидками, лицо, откровенно говоря, страшное. Даже не так. Отвратительное!

Тогда… Яромир пошутил?

Нет, он не настолько жесток. Будь на его месте кто угодно, решила бы, что парням проспорил, вот и несет всякую чушь, а уж поцелуй… И вовсе знак неадекватности.

Кто угодно, но не Яромир! Но и поверить в его искренность мне было сложно. Безумно хотелось. Однако жестокая реальность взирала из зеркала и сдергивала меня, витавшую в розовых сахарных облаках, на жесткую землю.

Так и не придя ни к какому выводу, я приняла душ и легла спать. Разумеется, всю ночь провозилась, поворачиваясь с боку на бок. Наутро к зеркалу не посмела подойти, знала, что кроме перекошенной физиономии у меня от недосыпа появились под глазами здоровенные мешки, хоть крупу складывай.

На завтрак явилась пораньше не только я.

Яромир бросал смущенные взгляды, но при братьях не смел со мной заговорить. А сама я то заливалась краской, то пыталась унять разошедшееся сердцебиение. Виктор и Мстислав, не замечая ничего, болтали, перебивая друг друга. Каждому хотелось рассказать вчерашние приключения.

– После завтрака все занесем в твою комнату, – в итоге пообещал Виктор Яромиру.

– Кроме написанного ничего больше не надо? – уточнил Мстислав.

– Найти пустое помещение, где можно рисовать на полу знаки для ритуала, – уныло ответил наш экзорцист. – Если вы знаете, куда не заходят посторонние…

– Знаем, – легко согласился Виктор, и глаза Яромира округлились.

– Что? – не понял удивления товарища Мстислав. – В замке таких мест полно.

– Я думал, помещение станет самым большим затруднением.

– Ниже первого этажа полно пустующих залов, аудиторий и чуланов, – подтвердила я, тоже поражаясь его странной вере в несуществующую проблему.

– Но они все закрыты! Ключи только у некоторых преподавателей и ректора.

Так вот в чем, по его мнению, загвоздка.

– Ключи есть у завхоза, – заметил Виктор.

– И… их реально достать? – не поверил своим ушам Яромир.

– А почему нет? – не поняли, в чем трудность «братишки».

Яромир посмотрел на меня, видимо, желая удостовериться, не шутят ли товарищи.

– Было дело, – подтвердила я, отправляя кашу в рот, – не раз добывали ключ, правда не от аудитории, а от входных дверей замка. Но какая разница?

– А камеры? – упорствовал парень.

– Есть далеко не везде, – поделилась я с ним секретом. – Да и там, где висят, не все работают. Например, в коридоре, ведущему к двери греот Рукаопа, камера давно сломана.

– Он знает?

– Знает, конечно. Руки не доходят починить. А может, боится, как обычно, сломать имущество академии, грет Морал его за это не похвалит. Вот и отнекивается отсутствием времени, мол у него в комнате воровать нечего, а безобразничать в его коридоре никто не посмеет. Он даже дверь свою не запирает, настолько самонадеян.

– Достаточно отвлечь греот Рукаопа и пробраться в его комнату, а там проще простого позаимствовать «таблетку» от нужного помещения и сбегать в город, сделать копию, – разъяснил Мстислав. – Легче только перемахнуть через стену академии.

Яромир задумчиво потер переносицу. Наверное, вспомнил, как преодолевал высоченное препятствие к свободе и гонкам.

– Тогда, как только у нас будет комната… – он сделал паузу, раздумывая, – лучше бы побольше, все-таки ритуал сложный, символов много…

– Не вопрос, – согласился Виктор.

– Так вот, когда будет помещение, я приступлю к подготовке. Нужно будет нарисовать защитные знаки и символы вызова.

– Заметано, – отозвался Мстислав. – Как только у нас появится копия ключа, придем к тебе днем или ночью.

– Именно, – подчеркнул Яромир, – не важно днем или ночью. Времени у нас в обрез.

– Тогда готовься вместо сегодняшнего сна рисовать свои закорючки в подземелье, – зловещим тоном пошутил Виктор.

Но Яромир кивнул в ответ совершенно серьезно.

– Я могу помочь в добывании ключа? – предложил он.

– Да сами справимся, – махнула я рукой, но меня за нее схватил Виктор.

– Ты сегодня сидишь в своей комнате, – строго сказал он, и Мстислав ему поддакнул. – Забыла уже про свою несравненную красоту?

Я обиженно поджала губы.

– Нечего дуться, – миролюбиво похлопал меня по второй руке друг. – Тебе сейчас не стоит привлекать внимание ни к себе, ни к нам. А отвлечь завхоза может и Яромир, в отличие от нас новичок ни разу не просил его ни о чем, правда?

Яромир поторопился кивнуть.

– Во-от. Таким образом греот Рукаоп ничего не заподозрит.

Глава 21

В обед все трое примчались в столовую возбужденные и довольные удачным результатом. Как только «братишки» сделают ключ, у нас появится аудитория для ритуала. У меня даже мурашки пробежали по спине. Неужели завтра все решится? Хотелось отложить знаменательный день и в то же время приблизить. Мышцы от страха деревенели, сердце замирало.

Получится или нет? Получится или нет? Стоп! Успокоиться немедленно. Разумеется, получится, за дело берется не кто-нибудь, а Яромир. Он ответственный и совестливый. Он совершит ритуал по всем правилам и уничтожит злого духа.

– Про Изабеллу что слышно? – спросила я у брата.

– По-прежнему, – равнодушно пожал плечами Виктор. За обидчицу сестры он совсем не переживал. – Говорят, врачи впервые с подобным столкнулись, на консилиум созывают светил из столицы.

Бедная Белла. Мои губы мелко задрожали, стоило чувству вины всколыхнуться внутри.

Лучше сейчас не думать о подобных вещах. Ведь совсем скоро мы исправим мою чудовищную ошибку. До чего же я была глупа, связываясь с незнакомым артефактом. Не зря пословица предупреждает о бесплатном сыре в мышеловке.

– …Сегодня ждем всех студентов на удивительно уютный и атмосферный вечер выпечки подарочных пряников к Новому году, – ворвался в мои мысли голос грет Морал, зазывающей народ на очередное мероприятие. – Позже вы сможете отправить родным и друзьям свои кулинарные шедевры. Мы обязательно организуем почтовую доставку ваших подарков ручной работы.

Цепкий взгляд ректора пробежался по студентам, не проявляющим особого восторга от перспективы возиться на кухне. Когда он остановился на мне, я еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Где я и где кулинария?

К моему несказанному облегчению, кажется, женщина подумала так же. Грет Морал посмотрела на Яромира и торжествующе улыбнулась. Ее посетила гениальная идея, как привлечь к мероприятию максимум девиц.

– Красивая и вкусная выпечка – лучший подарок, а также возможность продемонстрировать дорогому человеку свою оригинальность, талант и, конечно же, нежные чувства.

Судя по тому, как девчонки за соседними столиками оживились, намек они поняли и обязательно явятся на совместную выпечку. Могу поспорить, в Новый год Яромира завалят пряниками и печеньями в форме сердец разной степени съедобности.

Я улыбнулась. Странно, но эта мысль меня совсем не уколола, хотя раньше я первая кинулась бы доказывать парню свое мастерство в кулинарии, в надежде, что моя выпечка окажется самой-самой и проймет объект моих стараний до глубины души.

Неужели, я все-таки поверила в его искренний интерес ко мне?

– Чем собираетесь заняться? – как бы невзначай спросил Яромир, когда мы с «братишками» намеревались выходить из-за стола.

– Спать, – категорически заявил Виктор. – Что и тебе рекомендуем.

– Нам вечером тикать из академии, ключ делать, – пояснил Мстислав, – а тебе позже рисунки твои колдовские чертить. Так что не прогуливай послеобеденный сон, чтобы не напортачить чего ночью.

Яромир бросил тоскливый взгляд в мою сторону и кивнул:

– Разумеется. Важно сделать все наилучшим образом. Ошибка может стоить жизни.

– Чьей? – вскинулся Мстислав.

– Как правило, экзорциста. Но так как вы присоединитесь к ритуалу, то в некоторой степени тоже рискуете.

– То есть, в случае чего, тебе достанется больше всех? – уловила я из разговора друзей страшную суть.

– Не переживай, – ободряюще улыбнулся мне Яромир. – Я не допущу ошибок.

Не переживай? Да я вся извелась от дурных мыслей, ну, и безделья, пока дожидалась ужина. На который явились только Виктор и Мстислав.

– Яромир – молодец, со всей ответственностью подошел к заданию и отсыпается перед ночными художествами, – прокомментировал отсутствие парня Мстислав.

– А вы…? – начала я спрашивать, но Виктор и без слов понял, что я хотела узнать.

– А мы прямо после ужина за ключом, – сообщил он.

Это мне снова слоняться от одной стены своей комнаты к другой и мучиться от всевозможных глупостей, лезущих в голову?

– Печенье что ли пойти испечь? – вслух обронила я. – И время убью, и подарки к Новому году приготовлю.

– Не вздумай! – переполошились оба парня.

– Да ладно ревновать, я и вам пряников напеку, – улыбнулась я.

– Мы как раз этого и боимся, – уточнил Мстислав. – Еще память свежа о твоей чудо-яичнице.

– Ой, вспомнили! Когда это было? Три года назад. С тех пор…

– Вряд ли твои кулинарные навыки улучшились, – с сомнением протянул Виктор. – Да и с чего бы? Кажется, ты в академии другим вещам учишься.

– Поэтому рисковать своими желудками мы больше не станем, – заверил Мстислав. – Лучше тебя для надежности привяжем к кровати.

– Зачем?

– Чтоб случайно не убежала кулинарить от скуки, – прищурившись, ответил брат.

– Мало свои пряники испортишь, еще, чего доброго, другим девицам дашь «полезные советы» приготовления и улучшения рецептуры, – рассуждал Мстислав. – Так чудо-пряники распространятся по мужскому общежитию, и нам тогда даже в собственный санузел придется очередь за сутки занимать.

– Что-о-о-о?

Оба с громким хохотом вылетели из-за стола и наглым образом сбежали из столовой. Мне даже пришлось за ними подносы убирать. Братишки, понимаешь.

Зато мысли мои повернули в другую сторону. Неужели я настолько плохо готовлю? Ну, да, в последний раз я немного напутала с составом яичницы, положив вместо свежего молока прокисшее и заглушив кислый привкус обилием зелени и чеснока. Парням действительно пришлось нелегко после дегустации. А нечего было жадничать и к великанским порциям просить добавку. Я вон вполне легко перенесла свои кулинарные эксперименты. Сегодня о них даже не вспомнила.

Вопреки собственным опасениям страдать от бездействия и отсутствия информации мне не пришлось. Сон сморил меня раньше.

Зато с утра пришлось поволноваться. К завтраку парни не явились. Ни один. И к обеду тоже. Разумеется, я понимала, что скорее всего они спят после активной ночи, однако не могла не переживать. А что, если кого-то из них поймали учителя или ректор?

Причинять неприятности кому-либо мне совершенно не хотелось, но и оставаться уродиной еще на год перспектива была так себе. К тому же Изабелла лежала в медпункте безнадежно ожидая помощи от врачей, которые при всем желании и компетенции не могли ее вылечить.

До обеда я накрутила себя до предела, поэтому после столовой отправилась в зимний сад. Если и можно где почерпнуть местные сплетни, так это там. Случись что с парнями, наверняка народ обсудит подобное событие со всех сторон.

К моему разочарованию и одновременному облегчению, в зимнем саду о Викторе и Мстиславе помалкивали. А вот Яромиру промывали косточки, как и мне, только речь шла совсем на другую тему, нежели я ожидала.

– Слышали? Яромир, ну, тот, высокий и красивый, что перевелся к нам в этом году…

– Брюнет с холодным взглядом?

– Точно! Он с Дори-Анной встречается. С пацанкой неуклюжей.

– Не, не с ней, он с ее братом дружит.

– Да ладно, не с ней. Я их сколько раз видела в коридорах, шастают за ручку.

– Подожди. Но Дори… она, кажется, сейчас болеет, лежит в медпункте.

– Не, в медпункте Изабелла. Говорят, с ней что-то невообразимое случилось, кажется, с лицом. А Дори сама по себе страшная, лучше ночью ее не видеть в кошмарах – не проснешься.

– Я слышала она заразилась чем-то и ходит в маске.

– В маске она потому, что страшная. Зенон видел, чуть не обделался.

– Ну, так она раньше не носила маску, наверно от той заразной болезни подурнела.

– Причем здесь маска? Она всегда была уродиной.

– Тогда с чего бы Яромиру с ней встречаться? Пресытился красотками, на говнецо потянуло?

– Типа того. Бывают же извращенцы.

Меня замутило от подобных разговоров, захотелось выйти из-за кустов, в которых я сидела в засаде, и повыдергивать волосенки из глупых голов куриц, сплетничающих на соседней лавке. Не зря «братишки» велели не высовывать нос из своей комнаты. Попробуй, сохрани душевное равновесие в подобных условиях.

– Все не просто так, – осадил балаболок мужской голос. – Парня биологическая мать бросила, ушла от отца, когда Яромир был совсем мальчишкой. Уж красавицей грет на все королевство слыла. Кокетка страшная. А сейчас у него мачеха, скромная простая женщина, так оба в ней души не чают. Поэтому Яромир на дух не переносит ваши девчачьи кривлянья и перегруженные штукатуркой лица. Дорка всей этой фигней не страдает, видать, тем и зацепила.

– А тебе откуда знать? – обиделись девчонки.

– Мы в хороших отношениях. Не скажу, что друзья, но часто пересекаемся. Мой отец ладит с его родителем.

– Ааа…

Я посидела еще немного на лавке, ожидая, что неизвестный парень, которого мне не удалось рассмотреть из-за кустов, расскажет еще что-то интересное про Яромира, но он то ли отошел от компании девиц, то ли предпочитал далее молчать, но больше я его голос не слышала. Сплетницы продолжали делиться впечатлениями от услышанного, а потом и вовсе перешли на другую тему.

Поняв, что бессмысленно сижу на лавке и рискую попасться на глаза отдыхающим студентам, я, обходя многолюдные места, отправилась к себе.

В голове была каша. Я пыталась с ней справиться и разложить по полочкам услышанное, но не могла поверить. Встречается со мной? Я – в его вкусе? Испытывает неприязнь к кокеткам?

Вот, значит, как. Пока я пыталась с Яромиром флиртовать, то попадала в его «слепую зону», он меня в упор не замечал. Дело было не во внешности, не в том, насколько удачно я себя изменила при помощи планшета, какое красивое платье надела или сделала стильный макияж. Он всего этого не видел. Мои старания улучшить себя были тщетны, пока я вела себя легкомысленно. Стремление обольстить и влюбить в себя приводили к совершенно обратному эффекту. Он отстранялся. И наоборот, стоило мне забыться и стать самой собой, как Яромир менялся. Проявлял заботу и внимание.

Неужели это правда? И Яромиру я нравилась такой, какая есть? Вернее, была. Или все-таки до сих пор я ему интересна? Он же помогает и делает вид, будто не замечает моего уродства. Он даже меня поцеловал!

Не может быть! Не может быть, чтобы посредственность могла привлечь парня, у ног которого будет любая, помани только пальцем.

Я так и не пришла к какому-либо выводу, факты говорили об одном, а собственная самооценка о другом.

До ужина я вся издергалась. К прежним переживаниям добавились сердечные. И еще время от времени проскальзывала противная мыслишка, что после ритуала отношение Яромира ко мне наверняка изменится. Сейчас он проявлял благородство, заботясь об изуродованной девице, но, вернув свою внешность, я потеряю статус жертвы и снова перейду в разряд простушек обыкновенных.

А если останусь монстром, то тем более не понадоблюсь никому…

Яростно потрясла головой и запретила себе думать о будущем. Если Яромир отстранится от меня, что ж, тогда станет ясно – сама по себе я ему не нужна. Наверное, горькая правда лучше самообмана. Придется смириться. Или… я снова завоюю его интерес! Зная о нем гораздо больше, чем раньше, у меня есть все шансы понравиться ему, проявив себя настоящую.

С таким вот боевым настроем я пришла в столовую на ужин. Зал меня встретил музыкой, льющейся из динамиков, сиянием разноцветных огней гирлянд и разряженной елкой – главным символом Нового года. Столики красовались, убранные в накрахмаленные скатерти, торжественной сервировкой, а с потолка свисали синтетические сосульки, сверкающие блестками.

Я и позабыла, что сегодня грет Морал обещала праздничный ужин. Надеюсь, нас не задержат в столовой надолго? Яромир говорил о предновогодье. Значит, ритуал нужно совершить до полуночи. Но с ректора станется организовать старомодные конкурсы и викторины, лишь бы занять студентов «правильными развлечениями».

Нервозность моя все усиливалась. Ничего удивительного, что появление троицы с безмятежными улыбками на довольных лицах меня покоробило.

– Вы не могли мне хоть как-то просигналить, что у вас все в порядке, спасать никого не требуется? – прошипела я сквозь зубы, следя за тем, как парни ставят свои подносы на стол и усаживаются.

– Ты переживала? – удивился Яромир.

– Нет, конечно! – ответил за меня Виктор. – Дори просто расстроена донельзя, что не смогла поучаствовать в самом веселье. Видишь, как надулась?

Я махнула рукой, не собираясь опровергать. Пусть думают, что пожелают.

– Судя по вашим довольным лицам, все прошло удачно?

– Более чем! – похвастался Мстислав – Сами не ожидали, что так подфартит. Ключ нам сделали за пару минут. Оригинал мы вернули тоже быстро. Греот Рукаоп как раз вышел на свой «любимый» обход, и мы успели подсунуть ключ на место, даже не выманивая завхоза из комнаты.

– А я все подготовил к ритуалу, – добавил Яромир, – и даже успел выспаться. Будем надеяться, что никому из учителей не вздумается посетить подвальную аудиторию, все-таки каникулы, и задуманное пройдет по плану.

– Тогда… – мой голос дрогнул, – после ужина?

Есть не хотелось, несмотря на праздничное меню, радующее глаз разнообразием блюд и красотой подачи. Но я понимала, что парням нужно хорошо подкрепиться, чтобы предстоящей ночью выложиться по полной. Да и мне самой силы понадобятся, поэтому придется что-нибудь пожевать.

– Да, – подтвердил Яромир и тепло улыбнулся. На лице ни капли сомнения или страха. Настолько уверен в успехе?

Меня потряхивало от волнения. Не то, чтобы я не доверяла Яромиру, но на душе скребло. Сама не могла понять, почему. По словам парней, мы хорошо подготовились. Все должно было пройти наилучшим образом. Но беспокойство не унималось.

Глава 22

– Яромир, – принялась я задавать вопросы, чтобы немного развеять свои страхи. – Как думаешь, каким образом дух попал в планшет?

Парень перестал жевать и задумался.

– Я много размышлял над этим, – наконец, сказал он, – но так и не пришел к конкретному выводу.

– А не к конкретному, – подтолкнул Мстислав его к дальнейшему рассуждению.

– Если в теории, то вселение духа возможно тремя способами. Первый – самый распространенный. Экзорцист ловит духа и сковывает его, лишая части силы, но зато между ними образуется связь. Очень похоже на хозяина и собаку, посаженную на цепь. У человека есть рычаги влияния на темную материю, и подсаживает он духа в вещи с определенной целью, к примеру, качать из жертвы энергию, молодость, здоровье.

– Красоту? – предположил Мстислав.

– Такого понятия нет, – возразил Яромир. – Жертва, конечно, становится некрасивой, но не меняет черты, с которыми родилась. В общем, это не наш случай. Связь с экзорцистом я не ощутил, дух в планшете невероятно сильный и симптомов выкачки жизненных ресурсов у Дори нет.

– Тогда что? – с нетерпением спросил Виктор.

– Второй вариант, – продолжил Яромир, – подразумевает также участие экзорциста, но уже не претендующего на роль контролирующего. В таком случае, не скованная человеком темная материя остается полной сил. Делается это, как правило, ради мести. Просто напакостить врагу, и не важно, чем все обернется.

«Изабелла?» – мелькнуло у меня предположение. Но тут же я его отмела, девчонка сама пострадала.

– Вычислить можно? – подошел к вопросу Виктор с деловой стороны.

– Да, – согласился Яромир. – Пока дух сидит в предмете, связи с экзорцистом не видно, так как по идее нет ее, отсутствует та самая «цепь для злой собаки». Но зато после извлечения темной материи, остается обязательный след человека, поучаствовавшего в преступлении. Нередко экзорцистов приглашают как раз ради подобных анализов.

– То есть, после завершения ритуала можно посмотреть, кому Дори обязана подарочком? – сделал вывод Мстислав.

– Именно, – подтвердил Яромир. – Но есть и третий вариант. Иногда духи, не упокоенные или вырвавшиеся при ритуале слабого экзорциста, гуляют на свободе. Не все, но некоторые бывают озлоблены, а если они еще и силой не обделены…

– Творят, что хотят, – подсказал Виктор.

– К сожалению, – согласился Яромир. – Этот вариант, наверное, самый худший. Вселиться в вещь им нет ничто. Покинуть выбранную обитель практически невозможно, но зато в ее пределах, не являясь проводником между экзорцистом и жертвой, способны накапливать мощь.

– М-да. Мы видели, на что способны духи, оказавшиеся в предмете. – Я покрутила возле своего лица рукой.

– С этим ясно, – кивнул Виктор. – Но планшет к Дори прислали в качестве подарка, причем порталом. Выходит, здесь без вмешательства человека не обошлось? То есть, все-таки второй вариант с экзорцистом, подсадившим духа в планшет? Сама бестелесная субстанция не могла подарить себя Дори.

– Ошибаешься, – со вздохом возразил Яромир. – Сильные духи способны поднимать предметы. То есть в пункт портальной доставки коробка могла добраться и без человека. Поставить закорючку об оплате или внести сумятицу в компьютерную программу тоже духу несложно. А после останется лишь запрыгнуть в планшет, как на подножку уходящего карбуса.

– Хочешь сказать, что экзорцист здесь не виновен? – возмутился брат, кажется, давно готовящийся к страшной мести за сестру, то есть меня.

– Я говорю – рано делать выводы. После уничтожения духа я посмотрю на оставшийся след.

– Ты сумеешь?

– Я попробую. У меня средний уровень дара, и, если след останется от экзорциста равного мне или слабее по силе, я его увижу.

– А если сильнее?

– Можно будет отнести остатки планшета грет Тишш или другому экзорцисту высшей степени.

– Вот как… – задумчиво пробормотал брат, потирая подбородок. – Что ж, хорошо, виновника будем вычислять позже. А пока займемся самой проблемой.

– Дорогие студенты…! – резанул по ушам голос ректора, усиленный микрофоном. О, нет, только не это.

Грет Морал с явным удовольствием принялась вещать о самом прекрасном и таинственном новогоднем празднике, предлагая отметить его «как следует». А именно – развлечениями, которые должны были поспособствовать повышению энергетического потенциала, важного для каждого одаренного и сближению студентов, живущих под одной крышей, словно настоящая семья.

Парни, до того принимавшие участие в других мероприятиях, организованных ректором, начали потихоньку покидать столовую. Кто-то делал вид, будто мучается животом, кто-то полз под столами, наивно полагая, что стали невидимками.

– Что будет, если открыто уйти, ведь мы уже отработали положенные три новогодних развлечения? – достаточно громко спросил Яромир.

Девицы за соседними столиками принялись бросать на него восхищенные взгляды, а парни – завистливые. Мало кто решался открыто выступить против ректора.

– Я отвечу на вопрос, Яромир, хотя, кажется, задавался он не мне, – тоном оскорбленной королевы заметила грет Морал. – Вы все можете уйти прямо сейчас. Что будет? Ничего особенного. Вы лишитесь прекрасного праздника, который мы с учителями и работниками академии пытаемся для вас устроить, так как вы не смогли побывать дома и отметить торжество в кругу семьи.

– Спасибо за заботу. – Эти слова могли бы прозвучать насмешливо, но Яромир встал из-за стола и церемонно поклонился без капли сарказма. – И я думаю, что не ошибусь, если скажу, что все мы тронуты вашим, грет Морал, вниманием и стараниями всех работающих в академии. Благодарю! И от себя, и от лица студентов академии.

Яромир перевел дух, а в это время Виктор и Мстислав принялись хлопать в ладоши. Народ с готовностью поддержал.

Грет Морал довольно зарделась.

– Вы проделали грандиозную работу, чтобы наполнить наши каникулы приятными событиями, которые запомнятся нам на долгие года. Вряд ли найдется хоть еще одно подобное учебное заведение, где столь же трепетно относятся к чувствам студентов.

И снова овации.

– Ой, ну что вы, – принялась кокетничать ректор, смущаясь будто девчонка.

– И раз уж вы относитесь с пониманием и разрешаете присутствовать или покинуть это достойное мероприятие по собственному желанию, то прошу меня извинить. Новогодняя ночь, как всем известно, самая волшебная, желания, загаданные перед сном, сбываются, поэтому я хочу воспользоваться возможностью и лечь пораньше. – Яромир в который раз поклонился.

Лицо ректора удивленно вытянулось. Грет Морал явно не ожидала подобного поворота, однако и возразить после нагромождения комплиментов в свой адрес уже не смогла.

– Я тоже хочу успеть загадать желание и уснуть, – подскочил с места Виктор, сообразив для чего Яромир устраивал представление.

– И я! – не остался в стороне Мстислав.

Я встать из-за стола не успела, меня поднял за шкирку брат:

– А ты чего расселась? Еще не окрепла после болезни, чтобы гулять до полночи. А ну, марш в постель!

Хотелось возмутиться на грубые слова и обращение, но, понимая их истинную причину, я лишь зыркнула из-под бровей и молча поплелась вслед за братом.

Вместе с нами, гордо подняв голову, вышло еще несколько человек. Вопреки моим опасениям столовая не опустела. Основная масса народа осталась-таки справлять новогоднюю ночь вместе с грет Морал. То ли действительно жаждали отметить торжество в студенческом кругу, то ли не успели побывать на прочих мероприятиях и сейчас отрабатывали положенное количество посещений. Главное – ректор не особо расстроилась, потеряв нас из рядов празднующих.

А мы для пущей конспирации мирно разошлись по своим комнатам.

После чего, как и договаривались ранее, переоделись в осенние куртки и штаны, выбрались из окон и встретились у черного входа. Камера над ним не работала, поэтому мы безбоязненно вошли в академию и спустились на третий уровень подземелья, где установить наблюдение администрация так и не удосужилась.

– Что-то долго идем, – прогундела я, передвигаясь почти наощупь по тускло освещенному коридору. – Вы точно запомнили, куда идти?

– Точно, – огрызнулся Мстислав, – не ной. Чем дальше, тем меньше шансов на нас случайно наткнуться.

– Да кто в новогоднюю ночь станет шататься по подземелью? – фыркнула я.

– Мало ли.

– Уже скоро, – заверил Яромир и взял меня за руку.

Вовремя. Я запнулась и наверняка впечаталась бы в кирпичную стену, если бы Яромир меня не подхватил.

– Ноги – вареные макаронины, – проворчал Виктор. – Ты, Дори, не наглей и не особо напрягай нашего экзорциста, ему вообще-то еще работать.

– Можно подумать, я специально, – пробухтела я и с сожалением убрала со своей талии теплую крепкую ладонь, надежно поддерживающую от падения.

– Может и нет, – легко отозвался Мстислав, – но экзорциста в любом случае стоит поберечь. Все-таки ты не пушинка, Дори.

– Тапкой тебе в лоб! – прошептала я, но Яромир услышал, так как издал сдавленный смешок.

Ну, да, светская девица из меня никакущая! Словечки и фразочки, которые принято держать при себе, так и сыплются из меня, словно крупа из дырявого мешка.

– Пришли, – неожиданно объявил Яромир.

Он толкнул дверь, почти незаметную в полумраке коридора, и из помещения хлынул свет.

Парень первый зашел в просторный зал с высоким потолком. За ним неуверенно шагнула я. Сияние исходило со всех сторон. Это светились символы вызова духа. Знала потому, что проходила общую теорию, без практики, разумеется, не имея дара экзорциста подобного не сотворить.

– Ты собираешься вызвать дух из планшета? – предположила я, рассматривая расписанные Яромиром стены специальным составом, привлекающим темные материи.

– Да, потребуется сначала его выманить, а затем развеять, – ответил он. – Не будем терять время. Дори, встань, пожалуйста, сюда, да, в этот круг. Виктор, здесь твои защитные знаки. Мстислав, тут для тебя. Всех попрошу сконцентрироваться на вот этом символе.

– Под твоими ногами? – уточнил брат.

– Верно. Он собирает энергию от вас и подпитывает меня. Если что-то пойдет не так, вы в любой момент можете покинуть зал, ваша охранка дополнительная на всякий случай и особого значения не имеет. Дух не выберется за предел центрального пятиугольника, поэтому бояться нечего.

– Сколько энергии тебе потребуется? – задал Мстислав волнующий всех нас вопрос.

– Возьму все, что дадите. Если почувствуете слабость или головокружение, прекращайте вливать, для этого достаточно сойти вот с этого символа.

Я смотрела на собранного и даже капельку властного Яромира и не узнавала. Куда подевался тот бесчувственный и надменный сноб, которого он изображал до нашего знакомства? Где слегка неуверенный в себе и дружелюбно-восторженный паренек, каким он мне показался, когда мы вместе играли в снежки, сбегали из академии и участвовали в гонках? Или заботливый и чуткий товарищ, проявившийся в трудные для меня дни. Сейчас перед нами стоял самый настоящий экзорцист, пусть молодой и не самый сильный, но уверенный, знающий, могущественный.

По позвоночнику в который раз за сегодняшний вечер пробежал холодок волнения.

– Дори, планшет, пожалуйста.

Я протянула Яромиру пакет с остовом и осколками.

– Здесь все?

– Ой, еще ручка была, – вспомнила я и снова зарылась в рюкзак. – Как хорошо, что у меня одна сумка на все случаи жизни, – пробормотала я, – а не как у некоторых девиц по сто тридцать пять.

Ручка валялась забытой в объемном кармане с того момента, как Изабелла разбила планшет. Наконец, я нащупала палочку и протянула Яромиру. Он высыпал к своим ногам горку обломков гаджета, а сверху водрузил ручку.

– Все готовы?

– Что? – встрепенулась я. – Уже сейчас?

– Дори, – мягко произнес Яромир, подойдя ко мне и взяв за руки, – доверься мне, все пройдет хорошо. Просто подпитывайте меня немного энергией, своей у меня может не хватить. Но без фанатизма. Не думаю, что дух сильно превосходит меня по силам.

Вроде ничего особенного не сказал, а я «поплыла» сладким мороженным, растворяясь в небесно-синих глазах, излучающих тепло.

– Дори, кончай истерику, – нетерпеливо окрикнул Виктор, прерывая наш зрительный контакт с Яромиром.

Теплые ладони пожали мои пальцы.

– Не переживай, – ободряюще шепнул Яромир и отошел в центр.

Мое сердце гулко стучало, поднявшись к самому горлу. Во рту пересохло, а голова закружилась. И это еще ничего не началось! Что ты за трусиха такая, Дори! Как хорошо, что Виктор и Мстислав не телепаты, иначе от их насмешек никогда не смогла бы избавиться.

– Начинаем, – не спросил, а просто объявил Яромир.

Мы с «братишками» кивнули, хотя наш экзорцист не смотрел ни на одного из нас.

С четверть часа Яромир активировал каждый символ на полу. Светящиеся закорючки вспыхивали радужным огнем, после чего начинали переливаться разными цветами. И так по всему залу. Никакая новогодняя иллюминация не могла бы сравниться со световым шоу, устроенным экзорцистом ради ритуала. Разумеется, нам на лекциях несколько раз показывали, как работают простейшие вызовы духов, но краткие демонстрации грет Тишш в свое время совершенно не впечатлили меня. Другое дело Яромир.

Каждый жест молодого и красивого экзорциста завораживал. А когда он тихо заговорил, то низкий голос разошелся по залу, отскакивая от каменных стен и погружая в атмосферу нереальности и тайны.

Яромир взмахнул рукой, и на горке того, что осталось от магического артефакта, взметнулся голубой огонь. Языки пламени жадно накинулись на гаджет, похрустывая и время от времени пуская в воздух яркие искры.

Происходящее начало мне казаться сказкой. Огоньки, движения Яромира, больше походящие на танец, чем на банальную работу экзорциста, чарующий голос, произносящий вызов. Я успокоилась, мои губы непроизвольно изогнулись в улыбке.

Все будет хорошо. И чего я так волновалась?

И тут подул ветер. Откуда? Настолько сильный, что пламя, разгоревшееся прямо на горке планшетного мусора, пригнулось и затрещало.

Глава 23

Дух? Яромир изгнал его из планшета? Так быстро? Где он?

Я понимала, что видеть духов способны только обладающие даром экзорциста, и все равно крутила головой, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Дымку, контур, мерцающую пыль.

И совсем не ожидала, что над синим пламенем появится черная субстанция в форме черепа. Я попятилась и чуть не вышла из круга.

– Мать моя женщина! – вырвалось у Виктора. – Да он просто… ужас!

– Силе-о-он! – мрачно протянул Мстислав.

И они были правы. Только у самых сильнейших духов имелась видимость из-за плотности скопившейся энергии. Но подобные прецеденты случались крайне редко. В отличие от невидимок, не способных практически ни на что, и полупрозрачных теней, годящихся на швыряние нетяжелых вещей, почти материальные сущности могли серьезно вредить людям, а некоторые – даже вселяться в физическое тело.

Самыми опасными считались те духи, которые приобретали конкретную форму, так как обладали сознанием. И один из подобных образчиков явился перед нами. Какой экзорцист-хозяин! С подобной мощью? Ха! Этот оживший кошмар не просто создал себе наружность, а намеренно придал ей устрашающий вид. Дух знал, чем пугать людей. И именно это вызывало дрожь. Темная материя с развитым мышлением. Худшее из зол.

Череп размером с крупного мужчину вырос над головой Яромира, и угольные провалы на месте глаз, еще более черные, чем сам дух, принялись поворачиваться, будто выискивая что-то. Пока, наконец, не уставились на меня.

Череп рванул ко мне. Смазанная тень. Вспыхнул голубым светом защитный купол, покрывавший Яромира и духа и огораживающий их от нас. Чернильная клякса размазалась на невидимом барьере.

Но черепушку преграда не остановила. Она принялась снова и снова яростно биться о купол, кажется, не нанося себе ни капли урона.

Духу нужна я? Но почему? Что я сделала не так, чтобы привлечь к себе внимание темной материи? Не из-за непринятия своей внешности же! Какая чушь. Но, что тогда ему нужно?

Яромир попытался развеять череп, но слова его обращались в видимые светящиеся руны и утопали в чернильной субстанции. А когда духу надоели мелкие уколы экзорциста, то появилась гигантская рука и отмахнулась от человеческой «мошки». Парня отшвырнуло в сторону, он с силой ударился о собственный барьер и стек по пылающему светло-голубым свечением куполу на пол.

А дух продолжил ломать преграду между ним и мной.

– Яромир! – заорала я, кусая губы. Внутрь купола попасть даже не пыталась, прекрасно понимая, что в отчие от проклятой черепушки у меня нет ни единого шанса пробить защиту выставленную экзорцистом с даром среднего уровня.

– Я норм, – прокряхтел Яромир, поднимаясь. – Но я катастрофически ошибался! Дух не просто сильнее меня, он… Я таких не встречал… Даже не подозревал… что подобные существуют.

– Ты же собирался воспользоваться нашими силами, – напомнил Виктор. – Мы готовы.

Яромир кивнул и встал на ноги. Он вернулся в центр, где по-прежнему горел костерок на остатках планшета. Ступни поставил на символы принятия энергии.

– Не перестарайтесь, – попросил он и прикрыл глаза.

Я удостоверилась, что мои ноги находятся на аналогичных символах и сконцентрировалась на передаче сил. Тепло медленно собиралось в моей груди, и я отправляла его Яромиру. Поначалу с трудом, а потом все легче и проще.

Спина у Яромира выпрямилась, выражение лица стало жестким. Из кончиков пальцев полетели искры. Подобное я видела только в фантастических фильмах. У нас не просто получилось поделиться силой, она буквально бурлила в Яромире.

Его губы зашептали установку. Купол начал наполняться светящими пылинками. Они кружились и множились, пока их не стало так много, что они принялись вытеснять собой темную материю, разбивать ее на частицы, расталкивать на куски по сторонам. Зрелище оказалось феерическое. Энергия, направленная на расщепление, мерцала и искрилась в чернильном полотне.

И тут, наконец, до духа дошло, что его пытаются уничтожить. Густая чернота закрутилась воронкой. Яромира зашатало, он с явным трудом оставался на ногах. А затем воронка… просто вобрала в себя исходящие от экзорциста светящиеся пылинки. Будто пылесосом подчистила не только пространство внутри купола, но и из самого Яромира, избавив от поблескивающей энергии.

Парень свалился на пол грудой тряпья.

Мне будто дали под дых. Я открыла рот, но не смогла и звука из себя выдавить. Он ведь жив, правда?

Конечно, жив! Экзорцист не смог развеять дух – подобное бывает. Но чтобы дух лишил сил экзорциста… Разве возможно?

Я смотрела на неподвижного Яромира, но ничего утешающего не замечала. Ресницы ни разу не дрогнули, грудь не вздымалась при дыхании, пальцы, распластанные на холодном полу, не шевелились.

Неужели дух действительно мог его убить? Нет, я не должна думать так. Он просто обесточен. Мне нужно пробраться к нему и поделиться энергией. И…, кажется, скоро представится такая возможность.

Купол дрогнул от очередного удара и загудел. Темная материя прорывала защиту.

– Что будем делать? – заволновался Мстислав. Его темные волосы выпутались из хвоста, одна часть рассыпалась по плечам, а другая – встала дыбом.

– Что мы можем? – огрызнулся Виктор, не сводящий взгляда с бушующего духа. – Мы с Дори по левитации предметов, ты по гипнозу. Только и способны, что делиться силой.

– Не совсем же мы бесполезны.

– Ну, так можешь попробовать загипнотизировать это чудище. Или для начала мне бросить в него чем потяжелее?

– Хватит дурить, – шикнула я на друзей. – Сейчас не время. Никто не оценит.

– А вдруг. – Брат не любил признавать поражение.

– Дух с чувством юмора? – фыркнула я. – Это что-то новенькое. Или ты для бесчувственного Яромира стараешься?

– Экзорциста нужно привести в себя, – озвучил Виктор то, о чем мы все думали.

– Мстислав! – окликнула я друга. – Ты же можешь попытаться воздействовать на Яромира? Его бы…

– Нет, конечно! Он в отключке. Загипнотизировать можно того, кто смотрит на тебя или твои движения.

– Я могу на него воздействовать, – откликнулся Виктор.

– Ты? – не поверила я. – Как?

– Швырнуть в него чем-нибудь, глядишь очнется.

– Или совсем коньки отбросит, – возмутился Мстислав. – Так не пойдет. Нужно придумать что-то другое.

Мы дружно посмотрели на купол. Он потемнел, а в месте, куда тараном бился дух, пошел трещинами.

Яромир тихонько застонал и скрючился на полу. Бледностью лица он мог соперничать с привидениями. Но главное – живой. Надежда трепетной бабочкой зашевелилась в области сонного сплетения.

– Яроми-и-и-и-р, – протянула я, кляня себя за бессилие.

Он закашлялся.

– Положи руки на символы подпитки, – попросила я.

Он замотал головой, отказываясь. Опершись на руки, начал тяжело подниматься, пошатываясь и норовя плюхнуться лицом на плиты.

– Мы не можем тебя подпитать на расстоянии без связующих символов. Пожалуйста, – взмолилась я.

– Вы в опасности, – возразил Яромир и кивнул на ломящегося наружу духа. – Уходите.

– Как же ты? – спросил Мстислав и упрямо поджал губы.

– Я не уйду, – категорично заявила я.

– Издержки специализации, – ответил Мстиславу Яромир и невесело усмехнулся. – Мне не выбраться. А у вас есть шанс спастись.

– Мы тебя не бросим, – за всех сказал Виктор.

– Идиоты! – выплюнул Яромир впервые на моей памяти ругаясь. – Хватит геройствовать. Спасайте сестру!

– Не уйду, – прошипела я, видя, что «братишки» переглядываются, готовые послушаться Яромира. – Все случилось из-за меня…

– Из-за меня! – перебил Яромир. – Это моя ошибка. Нельзя было связываться с подобным монстром. – Он поднял голову на духа, не обращающего на нас внимания и методично выламывающего стену купола.

Нет, Яромир, виновата я и только я. Не зря же бешеный монстр рвется именно ко мне. Чем я все-таки привлекла темную материю? Когда все началось?

Почему-то мне казалось, что, если вспомнить первопричину, то ситуацию удастся исправить. Что было до? До планшета? Что спровоцировало его получение?

Я рыдала, злая на весь свет из-за своей внешности. Завидовала девицам вроде Изабеллы. Готова была на любую глупость, лишь бы стать красивой. Конечно, это плохо, но разве способно привлечь злого духа? А еще я загадала желание. Точно не помню, как оно звучало, но без сомнения я просила об изменении облика.

Тогда был канун зимнего солнцестояния! Мощная энергетика суток. Неужели мое неосторожное желание было настолько сильным, что создало монстра?

Кряк! Купол все-таки поддался напору духа. Из трещины брызнули струи темной субстанции.

Сегодня Новый год. Множество людей со светлыми мыслями и надеждой на лучшее будущее загадывают свои желания. Если я тоже…

Свить! Купол пал.

Дух с высоты потолка бросился вниз ко мне. Я метнулась к Яромиру. Выиграв буквально несколько мгновений, прижала наши с ним ладони к символам подпитки. Румянец начал возвращаться на бледные щеки парня.

– Что ты…? – начал возмущаться Яромир и даже отдернул свои ладони от символов, не позволяя мне делиться с ним энергией.

Но наше время вышло. Дух ворвался в мое тело на неимоверной скорости. Каждая клеточка отозвалась дичайшей болью. Меня будто ломали. Одни части тела надувались до невозможных размеров, другие сворачивались и сгибались вопреки костям и суставам. В глазах почернело.

Я орала. Срывая горло и корчась в муках. Сознание меркло. Не столько от боли, сколько из-за вытесняющей его мглы. Дух пытался захватить мое тело, и у него это отлично выходило. Меня поглотил ужас.

Яромир спеленал меня своими руками. Виктор и Мстислав прижали мои ладони к символам, изгоняющим духа, и эхом повторяли слова за экзорцистом.

Темная субстанция сопротивлялась, но явно слабела внутри меня. Даже боль утихла. Из-за гула в ушах я не могла вторить Яромиру, поэтому мысленно твердила единственное на тот момент желание: «Пожалуйста, пусть будет все, как прежде».

Из меня хлынула чернота, сдавшись под натиском экзорциста, подпитываемого коллективной энергией. Но мы не успели выдохнуть с облегчением.

Чернота собралась под потолком, сформировалась в оскалившуюся морду и спикировала вниз, снова нацелившись на меня.

«Эта гадость будет атаковать меня снова и снова, пока не получит свое», – мелькнула мысль. Я сжалась в комочек и зажмурилась, приготовившись к повторному вторжению. Но ничего не произошло.

Открыв глаза, я ахнула. Передо мной стоял Яромир. И как только на ноги поднялся? Он уперся ступнями в защитные знаки и раскинул над нами щит. Дух в этот раз не бился сквозь преграду, а присосался к ней. Крупными глотками он поглощал энергию, призванную защитить нас. Сам Яромир усыхал на глазах. Его скулы резко очертились, глаза ввалились, волосы потускнели и повисли сосульками, кожа натянулась и посерела, губы стали почти черными.

Он отдавал свои жизненные силы на заслон. Временный заслон. Для нас.

– Я… долго… не… смогу… – задыхаясь прошептал он. – Беги… бегите…

Я понимала его чувства. Сама так поступила бы, если бы могла. Отдать жизнь за тех, кто дорог. Но, что делать мне? Бежать? Я не могла его оставить. Но и наплевать на жертву Яромира было бы свинством. Наших силенок четверых студентов-недоучек явно не хватало, чтобы справиться с духом.

– Грет Тишш! – осенило меня. – Нужно попросить ее о помощи.

Какая разница, чем обернется посвящение преподавателя в мою тайну. На кону жизнь Яромира.

– Она должна быть в столовой, вместе со всеми, – прокряхтел Мстислав, присоединившийся к подпитке щита и слабеющий с каждой минутой все заметнее.

– Мы продержимся, – пообещал Виктор, скрючившийся на полу. Он также отдавал энергию через Яромира в заслон. – Беги!

Если только я потороплюсь… Если они дождутся… Если грет Тишш захочет помочь… Столько условий и никаких гарантий, но другого выхода не было.

Я бросилась к выходу, соображая, помню ли обратную дорогу из подземелья. И чуть не столкнулась с распахивающейся дверью. Еле успела уклониться.

В проеме появилась грет Тишш. Прямая, словно указка, которой старушка любила пользоваться из-за своего маленького росточка. Непривычно собранная и жутко рассерженная.

– Вы что тут, детишки, устроили? – гневно вопросила она. Ее дряблый подбородок трясся от возмущения.

Так как вопрос был риторический, ответа, разумеется, грет Тишш не дожидалась. Выставив ладонь в направление духа, она принялась бормотать непонятные слова.

Дух, поначалу не обративший внимание на появление высшего экзорциста и продолжавший пить силы парней, спустя минуту дернулся и оторвался от щита. В ту же секунду барьер пропал. Парни повалились на пол обесточенные. А оскалившаяся морда, витающая над ними и готовая вот-вот напасть, взвыла – от ее нереального крика у меня заложило уши – и превратилась в чернильную кляксу. Заметалась по помещению, но ударяясь о стены, испещренные защитными символами, отскакивала.

Преподаватель спокойно наблюдала за духом и продолжала читать свой заговор. Из ее ладони исходила мерцающая пыль, методично окутывающая пространство метр за метром. В первую очередь нас, студентов грет Тишш.

Меня обволокло тепло, пылинки легонько щекотали кожу и проникали внутрь. Я ощутила легкость во всем теле, а спустя пару минут и прилив энергии. Бурной, веселой, живительной. Мой растерянный взгляд мазнул по воспрянувшему Виктору, встряхнувшемуся Мстиславу и остановился на Яромире. Его изможденность пропала, вернулись краски на лицо, блеск волос и уверенная осанка.

Не сразу до меня дошло, что грет Тишш не просто выстраивала вокруг нас мощные щиты, но наполняла каждого энергией. Зачем? Этим можно было заняться после уничтожения духа. Кроме того, мы и сами восстановились бы, не так быстро, но зато не ослабляя преподавателя.

Я посмотрела на старушку. Кажется, она еще больше сморщилась и осунулась. Однако, стояла по-прежнему прямо и гордо. Лишь слегка пошатнулась. Я дернулась ее поддержать, но грет Тишш сквозь зубы прошипела:

– Замрите. Яромир, чему я тебя учила?

– Всем стоять! Никому не двигаться, – взял на себя роль регулировщика Яромир. – Даже дышите через раз. Примите энергию.

Я не понимала смысла происходящего, но, доверившись Яромиру и грет Тишш, позволила энергии свободно течь в себе, сквозь меня, вокруг. Судя по тому, как плавно шевелились волосы парней, словно в воде, и искрились очертания их тел, все трое также подчинились указанию высшего экзорциста.

Мечущийся дух, до того прекрасно ориентирующийся в пространстве и, несмотря на отсутствие глаз, видящий каждого нас, сейчас напоминал паникующего слепого. Он бился о стены, обжигался о защитные знаки, пытаясь избежать контакта с увеличивающейся в объеме мерцающей пылью, созданной грет Тишш.

Наконец, он увидел то, что мы заметили на мгновение раньше него. Однако не смели перечить преподавателю и наблюдали за происходящим в ожидании ужасной развязки.

Спасибо за прочтение! Надеюсь, вам было интересно. Продолжение на подходе. Если вам нравится книга, пожалуйста, оцените. Этим Вы порадуете автора. :) А комментарий и вовсе введет в состояние блаженства ;)))

С Новым годом, мои любимые читатели! Пусть ваши желания сбываются, душа радуется жизни, а будущее балует приятными сюрпризами.

Читать далее