Читать онлайн Пекло 2 бесплатно

Глава 1

Металлический носок ботинка осторожно ворошил камни, упавшие в пепелище костра. Зена уже поднялась над горизонтом и заполнила небо ровным серо-желтым светом. Этим двоим этого было достаточно, чтобы осмотреть то, что осталось от лагеря.

Говорить не получалось, да и вид сгоревшей птичьей туши в котелке почему-то, вместо отвращения, вызывал ворчание в животе. Голод давал о себе знать, хоть и некогда было его утолять, да и нечем. Все твари Пекла прятались от Зены, забиваясь в самые темные углы. Там их было уже не достать при свете дня.

Толкнув одно из тел в пробитом осколком металла бронированном костюме, Шеф все же шагнул к телу, которое поначалу обходил. От добродушного толстяка Роберта осталось только сожженное подобие тела, но пальцами оно по-прежнему сжимало автомат.

− На самом деле ты прикрыл наши задницы, − сказал телу Шеф и наклонился, чтобы пошарить рукой по груди погибшего товарища.

− Я не думаю, что жетон уцелел, расплавился наверно, а ты еще обожжешь пальцы, мало тебе ожогов на руке, − ворчал Кирк, стоя на камнях с заброшенным на плечо автоматом.

Он вроде и вызвался пойти с Шефом. Сам хотел все осмотреть, но, увидев, что осталось от лагеря, не хотел уже ничего. Даже диск с его возлюбленной блондинкой был уже не нужен. Проверять цел он или нет совсем не хотелось.

− Я должен, − ответил ему Шеф, не обернувшись.

Ни жетона, ни расплавленного металла на груди пальцы не находили. Пришлось подниматься к обгоревшей шее. На то, что осталось от лица, Шеф даже не смотрел, на свою обожженную руку тоже. Она пострадала совсем не так, как тело несчастного Роберта, похожее на сплошной черный струп. У Шефа между локтем и кистью на красном ожоге багровыми пузырями вздувалась кожа, еще и солнце продолжало ее жечь. Что с этим делать, он не знал и просто старался не думать. Пока рука способна шевелиться, он за нее всерьез переживать не станет: и так нормально, как-нибудь заживет, если не загноится. Были вещи важнее руки.

− Пока душа еще способна болеть, ты – человек, − вспоминались почему-то слова прежнего Шефа, сказанные когда-то спьяну за общим костром.

У нынешнего Шефа – Оливера Финрера – ничего в душе не болело. Там было пусто и тихо, словно с разгромом его клана все его существование закончилось, а потом пальцы находили плавленую цепочку, и в этой внутренней пустоте вдруг вспыхивали: облегчение, надежда, горечь, жажда, жадность, гнев и просто скорбь.

Скользя пальцами по остатку металла, он нашел жетон. Тот оказался под плечом у Роберта и потому от взрыва уцелел.

Вытащив его на свет, Шеф отер его о штаны и спрятал в один из карманов, глухо зашипев от боли. От резкого движения руки один из пузырей лопнул, и по руке потекла темная серо-багровая жижа.

«Ну да, только инфекции тебе и не хватало», − сказал сам себе Шеф и просто осмотрел руку. Все равно пузыри вскроются, все равно обрабатывать их нечем, разве что прижечь так, чтобы шрам остался и рука еще месяц не поднялась, а она ему была нужна. Лишиться правой руки сейчас, когда он просто обязан совершить чудо, он не мог, а что делать с ней не знал. Да и не думать видимо все же не мог, хоть и старался просто о ней забыть.

− Ладно, − сказал Кирк, понимая, что ругаться все равно смысла нет. – Я схожу за жетоном Дональда.

− Нет, я должен сам, − отрезал Шеф. − Если от склада ничего не осталось, проверь хотя бы сейф. Если в моем бараке уцелел хотя бы он, я буду счастлив.

Спорить с ним Кирк не стал, а просто пошел к тому, что осталось от здания с лупатым круглым окном. От него действительно что-то осталось и это удивляло.

Шеф же пошел в ту сторону, где раскореженная взрывом машина оставила лишь обломки камней. Он не был уверен, что сможет найти хотя бы тело убитого Дональда, но должен был попытаться ради жетона.

Жетоны были единственным, что еще говорило об их существовании. Всех осужденных, сброшенных в Пекло, вытирали из системы, удаляли, словно неудачный файл. Их браки автоматически разрывались. Их дети вдруг оказывались лишены родителя. У их родителей становилось на одного ребенка меньше. От приговора до полного уничтожения последней информации обо всех, кто был здесь, говорят, проходили всего сутки. Вот ты был – и вот тебя уже нет, остается только металлическая холодная бирка с именем, твоей родной планетой и номером приговора. Не забрать такую с тела убитого товарища – то же самое, что навсегда забыть о его существовании, потому что даже могил Пекло не терпит.

Думая об этом, он все же смог отыскать тело Дональда. Обломком стены долгожителя Пекла придавило, ломая и без того мертвое тело, но везение все же не совсем его оставило, сохранив целым его голову и тот самый жетон.

Шеф рванул его, чтобы не возиться с обломками.

Верить в смерть Дональда было тяжело. Он казался вечным. Восемнадцать лет прожил здесь Шеф, вырос, стал лидером, а Дональд всегда был его старшим товарищем – иногда грубоватым, но мудрым. Его все слушали, его уважали и теперь его совета или хотя бы пинка под зад сильно не хватало. Впервые смерть в сознании Шефа по-настоящему не укладывалась: все казалось, что сейчас старик выйдет из-за поворота и скажет им, что все они раскисшие идиоты, а потом еще отвесит оплеуху.

Первую затрещину от Дональда Шеф, тогда еще Бешеный Олли, получил еще в четырнадцать, только попав к Демонам. На втором дежурстве на вышке. Олли сидел на ее металлическом полу под навесом, обнимая колени, и бессмысленно смотрел на пустынный горизонт, над которым плавилось небо без единого облачка и дуновения ветра.

− Это ты так дежуришь? – спросил Дональд и шлепнул ладонью по уху так, что у Олли в голове зазвенело.

Потом уже, много позже Оливер узнал, что это было нежно, потому что, когда Дональд бьет всерьез, дух вышибает даже у самых крепких.

− Так день же, − попытался оправдаться Оливер, потирая ухо, − а небо и так видно. Капсулу я замечу…

− А если враг? – возмутился Дональд.

− Но мне говорили, что на базы не нападают и…

− Это Пекло, пацан! – рявкнул на него Дональд. – Тут может быть все что угодно, запомни это и проваливай спать. Дальше дежурю я.

Тогда перепуганный Олли буквально убегал с вышки, не понимая, какой важный урок ему тогда давал один из старших Демонов.

− Это Пекло. Тут может быть все, − шептал Шеф, теперь уже окончательно в этом убедившись, и с силой сжимал жетон Дональда. – Спасибо тебе за все и прощай. Без тебя и других я бы здесь ни за что не выжил.

Зачем он это говорил, Шеф и сам не понимал. Здесь было не принято прощаться с убитыми, устраивать похоронные церемонии или скорбеть, но ему хотелось это сказать, еще и в голове всплывали нелепые слова Карин о том, что все может быть иначе, что ему можно убежать отсюда, что на Майкане найдутся те, кто будут его защищать.

«Если это безумие свершится, − думал Шеф, шагая по обломкам, − я вывезу ваши жетоны. Все вывезу отсюда – туда, на свободу!»

Это обещание ему и самому казалось глупым, но он сжимал жетон так, что тот почти впивался в кожу, а еще один пузырь лопался, орошая камни кровавой жижей.

Теперь Шеф хотел найти еще одно тело, но уже не ради жетона. Он хотел убедиться, что Тибальд мертв. Он точно знал, что выстрелил, но в тот момент вражеский танкобур уже вспорол породу и едва не завалил его обломком стены. Слишком высока была вероятность, что в пыли, стреляя наугад, он мог промахнуться.

− Он цел! Прикинь, он, нахуй, цел! – заорал Кирк, отвалив в сторону почерневший от огня обломок стены. – Тут, сука, даже карта почти цела!

− Да быть не может! – воскликнул Шеф и, забыв обо всем, бросился по обломкам назад к центру лагеря, равнодушно перепрыгивая через тела чужаков.

− Да сам смотри! – сказал лысый Кирк и заржал так, что его смех эхом разлетелся по руинам лагеря.

Он стоял в центре барака у обгоревшего, обугленного до самого основания дивана и показывал на стол, который пламя только лизнуло, опалив склеенную карту. Рухнувшая стена буквально накрыла его, а теперь, когда Кирк смог откинуть ее в сторону, становилось ясно, что самый ценный угол все еще цел, и металлический сейф с тугим замком стоит на своем месте.

− Ну, хоть что-то, − сказал Шеф нерадостно только оттого, что поверить не мог, что это действительно реально, а потом, вспоминая, искал записывающее устройство на столе, не находил, заглядывал под стол и тут же сам начинал истерически ржать.

Потерянное устройство лежало на полу под столом и, кажется, было целым.

− Я тогда открою сейф, − сказал Кирк, когда Шеф все же выбрался из-под стола.

− Да не уверен, что у меня хватит сил…

Шеф вообще не понимал, как он еще стоит на ногах после всего: может, потому что во время взрыва его вырубило, и тело восприняло это как отдых. Запрыгивая в спасительный танкобур и наспех закрывая люк, так что пламя до руки все же дотянулось, он даже упасть не успел. Машина перевернулась, и он приложился о металлическую лестницу головой, так что где-то за ухом осталась кровавая ссадина; очнулся он уже на рассвете под сделанным наспех навесом.

Пуля прошла ногу Берга насквозь, и его рану Кирк успел прижечь, благоразумно дав капитану кляп. Смотреть на него Шефу было труднее всего, вот он и отправился на эту вылазку, как только смог встать, чтобы не видеть бледное лицо с разбитыми губами. Состояние капитана было неважным, и в этом была виновата не столько рана в его ноге, сколько сам Шеф, который не просто выбил ему зуб, но и, судя по всему, сломал несколько ребер, а зачем – Шеф и себе ответить не мог.

«Ибо нехуй!» − орало все внутри, а в мозгах ничего кроме стыда не было. Капитан был ему нужен, а как иметь с ним дело, еще и после всего, было не ясно.

«Карин что-нибудь придумает, ну или… он не дебил, должен понимать, что надо держаться вместе», − думал Шеф, осторожно складывая карту – рваную, склеенную из обрывков, а теперь и обожженную в одном из углов, но все же карту.

Он прятал ее в карман, а сам понимал, что из него так себе союзник.

«Для нормального человека ты – агрессивный придурок», − сообщал сам себе Шеф и тут же гнал эту мысль, слыша, как со скрежетом открывается дверь сейфа.

− Опа, а это что? – сказал Кирк, увидев внутри в самой глубине незнакомый ящик.

Связку жетонов он заметил сразу и протянул их Шефу, заранее зная, что их тот ни за что не оставит. Принимая связку, Шеф смотрел на ящик и усмехался, вспоминая, что в нем вторая ценность Пекла – та, что могла поспорить с утраченной порнухой.

− Вот это мне и нужно, − сказал он.

− А что там? – спросил Кирк, вынимая ящик, как ему и велели.

− Тебе все скажи. Бери его и пошли отсюда, пока совсем не припекло, надо разбить дежурство до заката и решить, что делать, потому что валить надо до темноты.

− Поставим танкобур и свалим, в чем проблема? – не понял Кирк, закидывая ящик на плечо.

− В том, что мы не знаем, куда валить, о Черепахах мало что знаем и в танкобуре этом едва ли поместимся, − раздраженно ответил Шеф. − Ты мне лучше скажи, где у нас нет проблем?

− Как где? В любви. У тебя всегда есть я! – хохотнул Кирк.

− Иди ты, знаешь куда? – с улыбкой сказал Шеф, потому что не улыбаться на тупые шутки Кирка просто не получалось.

− Знаю, − отвечал лысый великан. – На хуй мне идти – и это только подтверждает нашу с тобой любовь. Пошли, а то у нас в танкобуре баба не обласканная, а я ой как хочу ее потискать, ты же не заревнуешь?

− Нет, только не тискай сильно.

− Я только языком…

− Тем более, знаю я, как ты треплешься.

Кирк рассмеялся и смело пошел вперед, не разбирая дороги. Ему что камень, что испорченный автомат, что голова под шлемом от убитого из клана Черепах. Шеф же смотрел под ноги, старался не наступать на тела людей и сжимал зубы, подавляя желание потереть обожженную кожу на руке, потому что она захватывала все его сознание.

Глава 2

Кастер открыл металлическую коробку, похожую на длинный портсигар. Когда-то в ней, судя по узорам и едва различимым подписям, хранились масляные краски, но их или извели, или выкинули за ненадобностью, а вот коробку оставили. Для хранения всякого разного в Пекле такие были нужны. Кому из Демонов и когда она принадлежала, значения не имело. Теперь Кастер присвоил ее себе, а внутрь спрятал жало: то самое, почти ритуальное оружие для казни Шефа.

Он посмотрел на черный острый шип, заменявший лезвие, и тут же спешно захлопнул крышку. Кастер и сам не знал, зачем он забрал его. Просто, когда пламя угасло, он пошел в лагерь за какой-нибудь посудиной для воды. Сама вода была в танкобуре, и насос для нее внутри имелся, а вот налить ее было некуда. Уверенный, что там найдется хоть одно уцелевшее ведро, миска или даже бочка, он вернулся на пепелище и увидел жало. Оно лежало в песке у руин одного из бараков, и рука сама потянулась к рукоятке.

«Нельзя его тут бросать, еще наткнется кто случайно», − подумал тогда Кастер, затем нашел эту самую коробку, чтобы заменить чем-то потерянный чехол, а потом зачем-то спрятал оружие под задним сидением машины.

«Пусть будет у меня, а то у нас тут всякие есть», − снова думал он, а теперь вот днем смотрел на жало и в нем возникло странное желание схватить его и провести переворот. Он − зам. Если Шефа не станет, Демонов, вернее то, что от них осталось, возглавит он и тогда…

«Кирк оторвет тебе голову, вот что тогда будет», − ответил себе Кастер и вернул оружие на прежнее место, спрятал в креплении под сидением. Туда не заглянуть; если рукой не пошаришь – не найдешь, а шарить в пустоте никто не станет, если только не прознает, что он там что-то прячет.

«Она просто побудет у меня», − уговаривал себя Кастер так, словно совершал какое-то преступление, такое, что страшнее даже совершенного им убийства. То не требовало оправданий, а это вызывало внутри дрожь.

Коснувшись собственного лба, он попытался убедиться, нет ли у него случайно жара. Он не был ранен, его даже взрывом не оглушило, потому что Шеф выпрыгнул из машины и велел им гнать прочь как можно быстрее. Они так носились туда-сюда, что почти израсходовали энергию аккумулятора.

− Я это решу. Я знаю как, − сказала Карин и засела в перевернутом танкобуре.

− Нельзя вообще бабу слушать. От баб одни беды, − ворчал Кастер, понимая, что злится он на Шефа только из-за этой самки. Ее бы на цепь с разведенными ногами и все, а тот с ней что-то церемонится, действовать позволяет, а в итоге…

− Кастер, что ты там возишься? – крикнул ему Вильхар. – Иди сюда, пока Зена тебе по мозгам не дала!

«Кажется, она уже», − подумал Кастер, а сам просто посмотрел в сторону навеса, сделанного из крыши машины и полотна, что раньше защищала от солнца вышку. Ткань закрепили на перевернутом танкобуре с одной стороны, а с другой – на три большие металлические трубы, безнадежно испорченные пламенем, но способные простоять в песке дотемна.

Деревянного ничего не осталось, потому сидеть приходилось просто в центре этого безобразия. Берг лежал, явно все еще мысленно матеря эту планету. На его раненой ноге не было повязки. Он просто прикрыл ее обрывком порванных штанов. Вильхар сидел с ним рядом и улыбался, наверняка подкалывал несчастного капитана, которого Пекло не любило настолько, что здоровым здесь он не прожил еще и дня. Его рана на боку еще не зажила, а Шеф сломал ему ребра и выбил зуб, еще и передний. Зато он сразу стал походить на «своего» и Кастера это даже радовало.

«Понты сдуются – человеком станет», − думал он и, шагая назад к парням, старался забыть о жале, как и о многом другом. О Кондаре Цанге – судье, все еще вздрагивающем от ужаса, Кастер, например, даже не вспоминал. Сидит у танкобура, никому не мешает и ладно.

− Слушай, скажи ему, а! – потребовал Вильхар, когда Кастер подошел и сел рядом на песок.

− Что сказать?

− Что он теперь такой же, как мы, − почти радостно ответил Вильхар.

− Ну, рожа у него бандитская, ничего не скажешь.

Кастер хохотнул и посмотрел на капитана. Его волосы превратились в слипшиеся от пота сосульки, а строгий надменный взгляд был настолько бешеным, что Кастеру показалось, что этот капитан даже похож чем-то на Шефа, но озвучить эту мысль не успел.

− Капитанишка замочил двоих Черепах, так что он такой же убийца, как и мы с тобой, − весело сказал Вильхар.

− Я защищал Карин, − сквозь зубы прошипел Берг.

− А я − свою жену, суду было насрать, − ответил ему Вильхар и развел руками.

Капитан только поморщился. Он все еще не мог понять, как нарушил главный запрет, и где та самая черта, которую он переступил. Никаких перемен он не чувствовал и это пугало еще больше.

«Убийцы не понимают разницы. Им кажется, что они остались собой. Они ищут оправдания и даже доказывают себе, что они нормальные, но это не так», − вспоминал он текст учебника, и у самого кружилась голова.

− Точно! – обрадовался Кастер. – А я вот только подумал, что может из него человек получится, когда понты откинет.

Берга аж передернуло от этих слов и он, не дыша, посмотрел сначала на одного убийцу, потом на другого. Эти парни столько утром с ним возились, что даже презирать их теперь не получалось.

«Я не могу быть таким же, как они», − думал он, приподнимаясь.

− За это надо выпить! – продолжал радоваться Вильхар.

− А есть что?

− Да! Мы, когда к Боби ездили, наливку припрятали в машине, так что…

Вильхар показал глиняную бутылку.

«Боби, вот кто мог сказать Черепахам про Карин», − подумал Кастер, но вместо этого махнул рукой.

− Не во что налить, придется из горла по кругу. Я первый!

Вильхар отхлебнул немного ядреного напитка и подал бутылку Бергу.

Тот неуверенно ее принял, понюхал содержимое и, морщась, все же выпил. Ему хотелось приглушить сознание хотя бы алкоголем.

«Выживу, выберусь отсюда, а там разберусь», − решил он для себя и просто запретил себе считать себя настоящим преступником. Уговорив себя, что он будет только притворяться, бутылку Берг передал Кастеру, а тот, отхлебнув, молча вернул Вильхару.

− А можно мне? – вдруг спросил судья.

Он внезапно перестал дрожать и, прислушавшись к разговору, вдруг понял, что он, правда, один из них. Кем бы он ни был прежде, теперь он с ними вместе за чертой, и не важно реальна ли она или формальность, созданная законом. Все они здесь уже не люди, а что-то иное, а значит – нет смысла от этого бежать, стоит становиться частью этого мира по-настоящему, а для начала просто выпить.

− Можно, конечно, − ответил Вильхар и протянул ему бутылку.

Судья быстро перебрался к ним поближе, отхлебнул жадно местного пойла и, кривясь, отдал бутылку Вильхару.

− Прости, − сказал он мулату, помня, что он и был судом, которому было плевать на обстоятельства.

− Вот не надо этого тут, − зло рыкнул Вильхар и отдал Бергу бутылку, чтобы не разбить ее о голову судьи. – Зена не прощает, так что заткнись, но, так и быть, кончать я тебя не буду!

− Кончать в тебя! – внезапно поправил его Кирк, ныряя под навес.

− Кирк, вот без тебя бы не додумался, − зло сказал Вильхар и скрестил руки у груди.

− Я вас очень прошу, не ругайтесь: нас слишком мало, чтобы тратить на это время и силы, − сказал Шеф, сел чуть в стороне у ведра, посмотрел на остатки воды и тяжело вздохнул. – Сколько воды в этой хреновине?

− Пять литров, на сегодня хватит точно, − ответил Кирк, который помогал Карин изучать технику.

− Вода есть, еду где брать будем? – спросил Кастер.

− Как жара спадет, сюда как на пикник всяких тварей набежит, так что будет что пожрать, − спокойно сказал Шеф, − а где Карин?

Он как раз обернулся, зачерпнув немного воды, и, намочив последний лоскут чистой тряпки, стал вытирать кровавую жидкость, что вытекла из лопнувших пузырей. Целыми остались только самые маленькие.

− Я тут, − отозвалась Карин, выбираясь из люка танкобура под навес. – Я нашла подобие аптечки. Лекарств нет, но есть порошок-антисептик, правда, еще прошлого века, и вот. − Она поставила на песок небольшой ящик с ручкой и извлекла из него медицинскую пленку для ран. – Может, ожог закрыть?

Шеф молча протянул к ней обожженную руку, явно соглашаясь на процедуру.

− А мне казалось, что ожоги лучше в открытую лечить, − хмыкнул Кастер.

− И подцепить что-нибудь? Нет, спасибо, − шикнул Шеф.

Карин в этот момент клеила белую пленку, от которой обожженную кожу еще больше жгло и стягивало.

− Че-т обо мне ты не заботилась так, − фыркнул Берг, видя, как старается его штурман.

− Если бы не она, за тобой бы никто даже не пошел, − ответил за Карин Шеф и зло посмотрел на Берга. Снова хотелось врезать этому капитанишке, потому что выбитого зуба явно было мало для вправления мозгов.

− Мы типа не ругаемся, − напомнил Кирк и сразу же сменил тему. – Точно, Кастер, уступи мне Карин, а?

− В смысле? – не понял зам Шефа.

− В прямом. По жребию ты или я, верно? Шеф типа вчера получил, а что не получил, так это его проблемы. Судья не в счет. Вильхар выбыл. Капитан тоже не играет уже. Остаемся мы с тобой, так что давай ты мне просто ее уступишь.

− И что мне за это будет? – спросил Кастер, кривясь.

− Вы че, серьезно? – спросил Берг, не веря, что, правда, этот разговор слышит, но на него даже реагировать никто не стал.

− Она твоя в следующий раз, вот и все, − пожал плечами Кирк. – И вообще, ты ее сейчас трахать не в состоянии, а я готов.

− Да ну тебя! Долбанутый, − махнул рукой Кастер. − Забирай.

Карин просто застыла, не шевелясь и не зная, что ей делать. От ужаса даже возразить ничего не смогла, а Кирк потащил ее к танкобуру в полном молчании. Даже Берг не спешил вмешиваться; только когда Кирк прикрыл люк, до него вдруг дошло происходящее, и он дернулся было, пытаясь встать.

− Сидеть и не рыпаться, − рявкнул на него Шеф. – Ничего с твоей бабой не случится.

− Моей? – переспросил Берг дрогнувшим голосом.

«Да она думает только о тебе, смотрит только на тебя, а ты – гребаный подонок – ничего не видишь и раздаешь ее, как награду, кому попало!» − хотелось орать ему, но слова застревали в глотке.

− Есть вещи поважнее. Например, что мы будем делать дальше? − невозмутимо перевел тему Шеф, наматывая на пленку тряпичную полосу, чтобы та выглядела, как обычная, наспех сооруженная повязка.

Он точно знал, что Кирк не тронет Карин и вообще собирается о чем-то с ней поговорить. То же понимал Кастер, а вот Берг не понимал и скалился, но делать ничего не решался: прошлого раза ему хватило, чтобы понять ограниченность собственных возможностей. Здешнюю силу явно взращивала ярость, и она с отточенными приемами и рядом не стояла, да и спокойствие Карин его доконало.

«Если она хочет ноги раздвигать перед этими, то и хрен с ней!» − зло думал он.

− Я предлагаю следующее, − продолжал Шеф. – Вильхар и Карин на танкобуре уезжают к вулкану. Мы выберем точку, у которой потом встретимся, а остальные со мной идут к Волкам. Волки – клан постарше, они могут знать больше, да и стоит хоть кому-то показаться, прежде чем уйти…

− Почему с Карин должен быть Вильхар? – спросил Кастер, как будто это было самое важное. – Может, я хочу быть с бабой?

− Ты мой зам и нужен мне, − строго сказал Шеф.

− А я? Я тебе нахер не нужен, − вмешался Берг. – И я ранен, то есть толку от меня никакого, так нахер тебе я?

− Они тебя нам отдали, − ответил Шеф. − Они тебя знают, так что надо тебя показать…

− Херня это все. Ты просто хочешь разделить нас с Карин.

− Да, блять, меня больше всего волнует, чтобы вы без меня не трахались со слюнявыми признаниями в любви! – заорал Шеф, понимая, что в его иронии слишком много от правды. Он хотел их разделить. Он боялся, что, отдав Карин и Бергу танкобур, уже никогда их не увидит, а это его не устраивало и бесило еще больше.

− Слушайте, да потрахайтесь уже, − внезапно влез в перепалку Вильхар. – Че вы вообще собачитесь? Вы жить хотите или как? Вы свалить отсюда хотите? Так хватит уже! Оба как придурки. С Карин останусь я, потому что я самый адекватный, походу; а у вас у всех херня в голове. Она нам нужна и махина эта тоже, а показывать ее Волкам нельзя. Какие тут споры ваще?

− Ну да, − выдохнул Шеф, подавляя желание потереть обожженную руку. – Тогда давайте все спать. Нас ждет сложная ночь. Если у кого-то в лагере есть какие-то ценности личные, лучше заберите их сейчас, вдруг уцелели.

− Точно! – воскликнул Вильхар и убежал первым.

За ним поплелся и Кастер. Тому забирать было нечего, но почему-то хотелось просто пройтись по обломкам лагеря, да поискать, что там еще уцелело из того, что в хозяйстве пригодиться.

Судья же забрал оставленную в песке бутылку и отполз в сторону, намереваясь напиться в одиночку, и только Берг и Шеф неподвижно сидели, глядя друг другу в глаза. Ни один из них не мог отвернуться, потому что счел бы это поражением, а сказать другому было нечего.

Глава 3

Бергу Дауману было восемнадцать, когда он ощутил себя по-настоящему счастливым. Согласно правилам поступления, еще не закончив школу, будущий студент летит в свой университет и сдает там экзамены, затем возвращается, через два месяца получает свой аттестат, подает его данные в университет и ждет еще целый месяц результатов.

Бергу казалось, что этот месяц длился вечность. Он не вылезал из больницы, помогал там отцу. В медицине он ничего не понимал. Она, хоть он и был ребенком врачей, в его голове не держалась. Его хватило разве что на обработку разбитых коленок у малышни, но рук в больнице всегда не хватало. Стоило Бергу там появиться, и будущий студент превращался в грузчика. Пойди туда, принеси то, переставь вот это. Он и рад был такой работе. Она помогала хоть как-то скрасить ожидание, а сегодня он получил вызов в тот самый высший космический университет, который даже располагался не на одной из планет, а прямо в космосе на огромной станции. Туда брали самых сильных, самых умных, самых лучших хотя бы потому, что на их подготовку уходило очень много денег. Один иммунный чип космического уровня стоил больше годовой зарплаты обоих родителей Берга, а он скоро такой получит.

− Я стану космическим патрульным, йе-ес! – воскликнул Берг, буквально прыгая от радости.

Он считал себя уже взрослым, потому не мог не созвать своих друзей, тех, которых обошел на этих испытаниях, и не позвать их в бар, чтобы выпить пива. Ничего крепче Берг тогда еще никогда не пил, да и ему – спортсмену – было это не дозволено.

− Я выполнил обещание, − сказал он, поднимая свою кружку. – Я стану, как Оливер Финрер!

В ответ на этот возглас в баре зашумели радостно, восторженно улюлюкали, еще и хозяин бара в итоге сказал, что пиво последователю майканского героя за счет заведения – в подарок, так сказать.

− Парень, всех, кто исполняет мечту Финрера, я готов расцеловать, так что пиво – это мелочи, − говорил ему старик и хлопал себя по животу.

Почему этот человек чтил Финрера, Берг даже не спрашивал, потому что ему казалось это самым естественным. Герой, спаситель, человек, который пошел против системы. Как можно им не восторгаться? Берг был уверен, что никак. Однозначно его надо считать героем. Тех, кто пытался напомнить, что Оливер − убийца, Берг даже не слушал.

− У нелюдя не может быть такого ясного, решительного взгляда! – заявлял Берг и больше не разговаривал с такими людьми.

Теперь же просто радовался, что в баре были те, кто мог разделить его радость, хоть напиваться всерьез он и не собирался, а еще немного грустил, что рядом нет Карин.

«Она бы за меня порадовалась», − думал Берг.

Карин была идеальной для него девушкой. Она разделяла все его желания и мечтала поступить в тот же университет, но на другой факультет, чтобы потом стать его техником, его штурманом.

− Это правильно, − говорила она. – Мы с тобой станем настоящей командой.

Сейчас она была на соревнованиях молодых изобретателей со своим роботом, запрограммированным на воспроизведение рукописного текста.

− Бессмысленная херня, − честно сказал про робота Берг.

− Ничего ты не понимаешь. У него свой почерк! Он не копирует чей-то. Он у него свой!

Потом Карин пыталась доказать, почему это круто, но он все пропустил мимо ушей, потому что там было что-то про нейросети и искусственные интеллекты – в общем, что-то скучное.

− У меня есть шанс на победу в конкурсе! – вот единственное, что он действительно понял, порадовался, а теперь ждал ее с победой, не отвлекая своими новостями.

Что за ним внимательно следил человек в черной куртке, он не заметил. Как он пошел за ним в уборную – и подавно. Ему просто внезапно перегородили путь.

− Ты хоть знаешь, кто такой Оливер Финрер на самом деле? – спросил у него мужчина.

Берг посмотрел на него внимательно и только руки на груди скрестил.

− Он – убийца…

− Вы хотите драки? – прямо спросил Берг.

− Хочешь, я покажу, как это было? – внезапно спросил мужчина, вместо привычных пространных рассуждений о главном запрете.

− Как это? – ошарашенно спросил Берг. – Что вы мне показать можете?

− Запись с камеры, на которой твой Оливер Финрер зверски убивает человека.

− Он…

Берг вдруг запнулся, не найдя аргумента.

− Ты хочешь это увидеть своими глазами? – спрашивал мужчина.

− Да, но… кто вы, черт побери, такой?

− Мое имя Питер Дейвиш. Я отставной элитник и глава охраны нынешнего префекта. Если не веришь, могу документы показать.

Он даже достал из внутреннего кармана идентификационную карту, но Берг не стал на нее смотреть.

− Но почему вы готовы мне это показать? Разве это не секретно?

− Нет, это не секретно, − махнул рукой Питер. – Просто это так страшно, что показывать можно не всем, а ты умный парень, это сразу видно. Мне показалось, что ты достоин правды.

Тогда Берг и согласился. Пошел с незнакомцем в дом нынешнего префекта, сел перед монитором, куда его посадили, и собрал в кулак все мужество, чтобы встретиться с истиной.

«Если после увиденного мое мнение не изменится, я ему врежу», − решил для себя Берг.

Будто читая его мысли, Питер хмыкнул. О том, что разговоры о Финрере доводят его до бешенства, Питер, конечно, не говорил и что хотел сам стать героем, вместо вот этого малолетнего подонка, тоже.

Он просто молча включил запись и наслаждался тем, как меняется лицо восторженного мальчишки.

Звука у записи не было, зато было хорошо видно, как Оливер рвет бумаги, как смеется префект и как потом резной нож для бумаги входит в живот человека.

Взгляд у Берга менялся. Его решительность превращалась в ужас, потому что видел он не человека, а настоящего зверя, который рвал ножом человеческую шею, заливая все вокруг кровью, а потом еще вгонял с диким криком, не слышным, но буквально ощутимым, нож в глаз.

− Каково? – спросил Питер с усмешкой.

Берг только сглотнул, видя, как четырнадцатилетнего Финрера – того, которого он знал лично, благородного и сдержанного – хватают охранники и с трудом отдирают от мертвого истерзанного тела.

− На самом деле он убил его, потому что префект его уволил, − сказал Питер и едва не рассмеялся, когда восторженный фанат Финрера посмотрел на него с болью во взгляде.

− Этого не может быть, − буквально простонал Берг.

− Тебе перемотать? Там по губам префекта можно прочесть слова про увольнение.

− Нет, не надо, − спешно мотнув головой, сказал Берг и, встав, дернулся к двери.

− Она заперта, − предупредил Питер. – Я не могу тебя отпустить, пока не буду уверен, что ты в порядке.

− Да как? Как такое… и вот это… это существо получит потом свободу? – испуганно спросил Берг, оборачиваясь.

− Нет, не волнуйся. Он на ЗиПи3, − спокойно сказал Питер. – Люди, знающие правду, об этом позаботились, так что приговор был изменен только формально. Выпей.

Он протянул Бергу рюмку и будущий космический патрульный выпил, даже не думая о том, что пить не собирался ничего крепкого никогда. Тогда ему нужно было выпить, чтобы как-то жить с тем, что все в этом мире не так, как он своей дурной башкой представлял.

«Вот так. На людях само благородство. Даже тетиву с лука снять и отдать, а на самом деле…»

Берг даже думать не хотел, что на самом деле произошло, но Карин правду рассказать не смог, просто осторожно переводил тему. Она любила технику, он любил космос – и черт с ним, с этим Финрером, а теперь этот долбанный Финрер сидел перед Бергом и внимательно смотрел ему в глаза.

− Не дури Карин голову, − сказал он, скалясь. – Ты – тварь, и все твои действия – животная нечеловеческая блажь.

− Именно поэтому я еще не перегрыз тебе глотку, − в тон ему ответил Шеф. – Но ты прав, у твоей Карин в голове каша, только она сама ее придумала. Я здесь ни при чем.

− Ага, я знаю, какой ты на самом деле.

Шеф просто рассмеялся, прекратив злую игру в гляделки.

− Иди ты на хуй, знаток. Ты хороший боец и это единственная причина, почему я еще тебя не убил, но будешь вякать – я тебя трахну!

Берг в ответ оскалился: почему-то ему казалось, что выполнить эту угрозу этому головорезу труда не составит, поэтому он замер, стиснув зубы. Ему было слишком мерзко понимать, что когда-то он хотел стать таким же, как этот человек.

− Так-то лучше, − ответил Шеф и просто улегся на песок, − а теперь спать.

При этом он тут же закрыл глаза, потому что ему явно не было дела, где и в каких обстоятельствах засыпать.

− Животное, − прошипел сквозь зубы Берг и отвернулся, потому не увидел, как Шеф усмехнулся услышанному. Если его считают тварью – он ей будет, потому что это просто, когда над твоей головой Зена. Много проще, чем быть человеком.

Глава 4

Кирк затащил Карин в танкобур и тут же прижал ее к себе, зажимая ладонью рот.

− Будешь хорошей тихой девочкой – и я тебя не трахну, − предупредил он, окончательно запутав Карин.

Она-то была уверена, что именно это и собирался сделать лысый бандит, просто кричать и возмущаться боялась, помня, чем все это закончилось в прошлый раз. Ей теперь казалось, что проще действительно раздвинуть ноги и заткнуться, как говорил Оливер, чем смотреть, как они с Бергом убивают друг друга. В своих чувствах к обоим мужчинам она сильно запуталась, так что уже не могла сказать, кто из них и как ей дорог, но одно она знала точно: смотреть на их драки она не способна.

– Поняла? – спросил Кирк, вырывая ее из размышлений.

Его рука сползала с ее лица к шее, а Карин боялась даже дышать. Рука у Кирка была такая, что ей можно было переломить ее шею, даже не напрягаясь, а лысый не останавливался, опускал руку аж на грудь, заставляя Карин закрывать испуганно глаза.

«Может, у него просто какие-нибудь ненормальные предпочтения?» − успела подумать Карин и в тот же миг ее ущипнули прямо за грудь, явно издеваясь и дразня, как нелепую зверушку.

С трудом не вскрикнув, Карин дернулась и метнулась в сторону, переступая балку лестницы. Упавший на бок танкобур подставил именно ее, словно издевался и надеялся, что выжившие разобьют себе голову.

− Отлично, − сказал Кирк. – Можешь бегать сколько угодно, главное не шуми, белка, − сказал Кирк и прикрыл люк.

Стало совсем темно, но Карин все равно попятилась, пока не уперлась спиной в пол, ставший теперь временной стеной. Ей сразу вспомнились пятна крови, что теперь обильно «украшали» машину изнутри. Это была кровь Берга и Шефа, а думать о ней Карин совсем не хотелось.

− А теперь рассказывай, − начал Кирк, внезапно оказавшись рядом. – Какой херней ты дуришь голову Шефу?

Карин тут в темноте совсем ничего не видела, а Кирку нужно было лишь пару раз моргнуть, чтобы легко подойти к ней и упереться руками в стену-пол с обоих сторон от ее висков.

− О чем ты? – совсем растерявшись, тихо спросила Карин.

− Не прикидывайся, − прошипел Кирк и стукнул рукой по стене, так что Карин вздрогнула, понимая, что в следующий раз он ударит ее и сдерживаться не станет. – Что тебя связывает с Финрером? Что вообще можно было сказать Шефу, чтобы у него так крыша плавилась, а?

Кирк шипел и нависал над Карин, как хищник, способный раздавить ее одним ударом, но почему-то решил поиграть с ней, а она искренне не знала, что ему сказать, и дрожала от этой темноты, в которой даже разглядеть не могла своего собеседника.

− Я не понимаю, о чем ты. Я все расскажу, только поясни, что именно я должна рассказать, − прошептала Карин, − и умоляю тебя, можно мы включим панель, чтобы тут было хоть немного света.

Кирк не ответил. Карин просто услышала шаг, а потом щелкнул рубильник на передней панели управления. Двигатель загудел, и вся машина мелко задрожала, зато вспыхнули ее радары, и металлическое пространство заполнилось холодным синим светом, достаточным, чтобы видеть, как Кирк потирает лысую голову, а потом, зло хмурясь, поворачивается к ней.

− Ты, правда, думаешь, что для него это нормальное поведение – все, что он творит сейчас? Ты думаешь, он в своем уме набросился бы на твоего капитанишку? Просто потому что тот его ударил? – спрашивал Кирк, снова приближаясь. – Неужели это была ревность, а? Скажи мне, белка?

− А ты сейчас ревнуешь? – спросила Карин, сглотнув и пятясь, скользя ладонью по шершавому покрытию за своей спиной.

Кирк застыл. Ее вопрос явно его запутал.

− Че, бля? – в итоге выдал он и резко шагнул к Карин, схватил ее за руку и дернул назад. – Какого хрена я должен тебя ревновать?

− А причем тут я? – выдохнула Карин.

Тут Кирк совсем запутался и только поднял верхнюю губу вместо бровей и голову в шею вжал, всем своим видом выражая все тот же вопрос «че?».

− Я думала, что ты ревнуешь Олли, − едва слышно призналась Карин и на всякий случай спешно закрыла голову руками, надеясь, что так ее не прибьют с одного удара.

− А-а-а, − внезапно мирно протянул Кирк. – Хуйня это все, я даже расскажу тебе почему, если ты объяснишь мне, что за хрень у тебя с ним творится.

Карин даже ушам своим не поверила, осторожно посмотрела на лысого, озадаченного громилу. У того на переносице сошлись морщины так, что казалось, будто там поселился паук, но зато Карин вдруг поняла, что этот человек, пусть и груб, а действительно обеспокоен и зла ей не желает.

− Я не знаю, что у нас с Олли. Я раньше считала его героем… Нет, я считаю его героем, я обязана ему жизнью и хочу вытащить его отсюда…

− Ой, ты еще скажи, что тот закон действительно существует, − шикнул Кирк. – Мне нужна правда…

Карин осеклась, поджала губы, когда Кирк снова приблизился, уперся руками в стену и посмотрел ей прямо в глаза. От него пахло потом, гарью, машинным маслом и еще какой-то терпкой гадостью, которую Карин не смогла распознать.

Сглотнув, она сказала правду – не о законе, а именно об Оливере.

− Его приговор был изменен и его должны были отправить не сюда, а на рудники…

Кирк отшатнулся, отвернулся, сделал круг, едва не споткнувшись о лестницу, и тут же метнулся обратно к ней, только если раньше он ступал очень тихо, то теперь двумя шагами громыхнул, словно настоящий киборг, но спросил очень тихо:

− Он знает?

Карин кивнула.

− А мне, гаденыш, не сказал…

Прошипев еще что-то невнятное, Кирк вдруг снова нахмурился, да так, словно он кожей на лбу пытался выдавить мысль, а мышцами втянутой шеи пытался помочь.

− Нет, этого мало, − сказал он, наконец. – Не этим ты его добила.

− Я выбила из него слово, что он не будет со мной спать, − призналась Карин, понимая, что ему действительно можно говорить правду. Выговориться очень хотелось, потому она продолжала: – А еще он сказал, что всему виной, что мы с Майкана и что Бергу досталось все. Он же хотел в космический патруль, даже не так – он хотел возглавить космический патруль…

− Олли? – не поверил Кирк.

Ему вдруг стало даже обидно, что у его друга, оказывается, была мечта, о которой он не знал. Оливер просто никогда не говорил с ним не то что о патруле, даже о космосе.

− Да, мы с Бергом пошли в патруль, как бы вместо него.

− Теперь ясно: у него точно крыша от вас плавится, − сказал Кирк, прошел к лестнице и сел на одну из ступеней, а потом указал ей на часть лестницы напротив. – Садись, поговорим.

Карин послушно села, нервно убрала от лица грязные волосы и только посмотрела на Кирка.

− Он тебе нравится? – внезапно очень тихо спросил мужчина.

Карин совсем растерялась. Она все еще была в майке Шефа и все, на что ее хватало, это смять ее на своей груди и зажать в кулаке. Потому что слов у нее не было.

− Похоже, что нравится. Я-то уже думал, что это ты так прикидываешься, ну чтобы развести парня.

«Ему тридцать два года, какой он парень?» − мысленно возразила Карин, но вслух ничего не сказала, а Кирк все равно угадал ее мысли.

− Он же нихрена в отношениях не понимает, − пояснил лысый. – Даже я, хоть и был зеленым, угодив сюда, а успел девушку поиметь, и не одну, во всех смыслах. Мне мозг они тоже поимели, а этот… он же в школе и то учился при раздельном обучении мальчиков и девочек.

Карин зачем-то кивнула, помня, как именно учатся в высшей майканской школе.

− Ну вот, так что… стоп, так, а с капитаном у тебя что?

− Мы с ним уже четырнадцать лет встречаемся, − прошептала Карин.

Кирк присвистнул.

− А хули тогда не женаты? – спросил он с искренним недоумением.

− А зачем? – повторила Карин вопрос Берга. – Мы с ним и так всегда вместе.

− Типа аргумент, − фыркнул Кирк и тяжело вздохнул, − ладно, обещал рассказать – расскажу. У нас тут, конечно, всегда есть а-ля парочки, периодически друг друга…

Кирк вдруг запнулся, потому что ему захотелось обойтись без всех похабных, мерзких словечек, а еще без жопных шуток, поэтому он махнул нервно рукой.

− Короче, ты поняла. Это дело добровольное, конечно, но если кто-то пристанет… Короче, Олли было четырнадцать, и он не был таким бугаем, как я. Тощий пацаненок, у которого даже пушок на подбородке не пробился, поэтому каждый второй хуй за ним таскался, предлагая всякие сделки в обмен на… ну на это.

− И ты сказал, что он твой? – ошарашенно по тону мужчины догадалась Карин.

− Ага, типа мой, а значит все − занят. Я бы сам не додумался. Я просто от него гонял особо наглых: тех, что и силой могли… ну это… бля… Короче, прежний Шеф идею подкинул, ну а я че… я пиздел все время и до сих пор, это уже традиция рассуждать про его задницу и идти типа к нему на хуй. Это такая… шутка, − Кирк неловко развел руками. Ему вдруг показалось, что звучит все это как-то тупо, потому свернул все свои объяснения. – Так что единственное, че реально было, так это он пару раз спал между моей спиной и стенкой, когда совсем хреново ему было. Он крутым парнем был даже тогда, но вот это… это, короче, у него слабое место было раньше, хотя я все еще прикрываю его зад, по привычке. Вот…

− А как же эти ваши… посвящения?

− Бля, много ты понимаешь вообще. Считай это языческим ритуалом превращения человека в Демона. Я за двадцать лет много этих «не пидоров» повидал, которые потом охотно… бля, мы не будем это обсуждать, − перебил Кирк сам себя.

− Да, − согласилась Карин. – Расскажи мне про него, пожалуйста.

− А ты мне про него расскажешь? Про того, в которого верила ты?

− Расскажу, − пообещала Карин, и они долго шептались.

Она рассказывала, как выжила, как со всей больницей следила за трансляцией суда, как реагировали врачи, простые люди, как потом ее отец хватался за старое ружье. Про Берга и его историю про порванную тетиву, и про свою мечту хоть как-то вернуть долг.

Кирк же говорил совсем о другой, не благородной стороне, как выходило у Карин, а об упертой, почти безумной, иногда хладнокровной.

− Стрелять его учил Тоби, был у нас такой мастер, а охотиться – Дональд. Бля, старика будет не хватать. Его тут малым многие опекали…

− Но все равно же… того, − влезла в его рассказ Карин.

− Что того? – не понял Кирк.

− Превратили из человека в Демона, − морщась, ответила Карин, вспоминая формулировку лысого.

− А… ну бля, все знали, что он был у Ястребов шлюхой, у него даже их метка на заднице, тут как бы пизди – не пизди, а это не скроешь, только его тогда многие не тронули. Он потом говорил, что это его удивило. Думаю, если б не это, не был бы он сейчас Шефом, короче, тут все тоже не просто, знаешь ли…

− Бля, вы что все еще там трахаетесь? – спросил Вильхар и приоткрыл люк.

Кирк среагировал мгновенно, схватил Карин за голову и заставил нагнуться так, что ее голова оказалась у самой лестницы между его колен.

− А че? – спросил Кирк, бросив взгляд через плечо. – Хочешь ее заменить и отсосать?

− Ага, три раза нахер, − спокойно, несмотря на мат, ответил Вильхар. – Шеф сказал, что надо поднимать эту бандурину, потому что потом кто-нибудь может прийти к нам. Короче, заканчивай.

После этих слов Вильхар прикрыл люк, а Кирк тут же отпустил Карин.

− Короче, он хороший парень, − сказал Кирк, − получше твоего капитана будет, так что бросай его лучше и…

− И выполняй приказы Олли, который скажет спать со всеми? – жалобно спросила Карин.

− Вне Пекла не скажет. Или ты думала, будет просто?

Кирк хохотнул, встал и, насвистывая что-то, пошел к люку, ему после разговора стало спокойней, а Карин − только хуже, потому что понимала она все меньше и очень хотела, чтобы Берг и Оливер не враждовали никогда, хотела сбежать отсюда с ними обоими, даже если это невозможно.

Глава 5

Тибальд еле волочил ноги по пескам Хайбы. Зена была как никогда беспощадна, и пот высыхал на коже, оставляя соленую крошку. Тогда хотелось ее стереть, но стоило провести рукой по коже, как та горела еще сильнее. Воды у него не было, и он только теперь понимал, что это была его главная ошибка.

Какой дурман вел его все это время, он не знал, но сейчас он рассеялся, и боль в раненом плече и разорванном ухе нестерпимо терзали его сознание.

«Суки», − хотел он сказать, но в глотке, сухой и полной песка, ни одного нормального звука не рождалось.

«Я должен дойти», − говорил он себе, а сам даже не был уверен, что выбрал правильное направление. Он мог пойти вдоль хребта по краю песков, через владения Волков, но те ему точно были не помощники.

Только Ястребы могли его принять.

− На колени, Демон! – внезапно приказали ему, а Тибальд, вместо того чтобы послушно бухнуться в песок, стал озираться, но не в сторону голоса, оглушенный жарой, а туда, где Зена скатывалась с оранжевого неба, забирая самый страшный свой жар.

Предупредительный выстрел немного привел его в чувства и заставил посмотреть на песок: туда, где в пустыню врезалась пуля, а затем на стрелявшего.

Он держал в руках пистолет, а за ним стояли еще двое с автоматами, на прикладах которых была метка в виде крыла. Ястребы всегда помечали свое оружие, а Демоны даже не пытались ни эти метки срезать, ни свои делать на их месте – оставляли всегда все как есть. Даже хвастались, когда из трофейного оружия удавалось пристрелить одного из Ястребов.

− Долетались, − обычно говорил Кирк.

Раньше Тибальд с этого смеялся, а теперь ему не нравились эти воспоминания.

− Я больше не Демон, − сказал он с огромным трудом.

− Чего он проблеял? – спросил один из автоматчиков – здоровый верзила с черными метками под глазами, оставленными не то сажей, не то смолой на манер боевой раскраски, не имеющей в этой местности никакого значения.

− Что-то там про Демонов, − пожал плечами их лидер с пистолетом и навел его на Тибальда.

− Мне нужен Ярван, − попытался объяснить Тибальд. – Я знаю, кто убил Докера.

Речь его была хриплая и невнятная, но, кажется, имя «Докер» распознать смогли, а может и слово «убить» угадали, потому переглянулись.

Тогда первый с пистолетом верзила в кожаном жилете опустил оружие и кивнул в сторону Тибальда уже совсем иначе.

− Свяжите его и притащим к Ярвану, там если что кончим.

− Я сам пойду, − попытался сказать Тибальд, но его и слушать не стали.

Когда простреленную в плече правую руку заломили за спину, он заорал и упал на колени в песок, но жалеть его не стали, только посмеялись, скрутили и вторую руку и пнули вперед, не глядя на ожоги и раны и уж тем более не давая ему воды.

Как он шел дальше, подгоняемый дулом автомата, Тибальд даже не помнил, просто сначала ему не позволяли упасть, несколько раз дергая за волосы, а потом, наоборот, толкнули вниз, и он рухнул, но не в песок, а на горячую каменную плиту, явно разбивая колени.

В него плеснули ледяной водой, и потому особенно жгущей лицо и глаза, но зато он смог вздохнуть, мотануть головой и облизать губы.

− Дайте ему воды, − велел незнакомый голос, но уверенный и такой мощный, что напоминал Тибальду удар металла о металл.

Морщась, мужчина поднял голову, пытаясь осмотреться. Он стоял на каменной плите под навесом из плотной ткани. Тень от высокой скалы падала и прикрывала навес, заполняя площадку прохладой, а прямо перед ним на сложенных друг на друга трех колесах сидел сам Ярван и опирался на спинку из еще одного колеса. Эта конструкция с массивными шинами, украшенными спиральными рядами резиновых шипов, напоминала Тибальду трон, и он сглатывал ком ужаса, уже не понимая, почему ночью идея явиться сюда казалась ему хорошей.

Ему действительно дали воду. Ее подал один из уже совсем одинаковых верзил в одежде, то там, то тут напоминающей военный камуфляж прошлого. На ком-то были пятнистые штаны цвета хаки, кто-то носил такую майку, а кто-то пятна явно нарисовал на белой майке осужденного, но всем своим видом Ястребы старались походить на армию или считали себя ею, с одной лишь разницей: приказы отдавал не командир, а их лидер и король – Ярван.

Когда Тибальду дали жестяную банку с водой, он сразу обо всем забыл, только жалел, что у него не развязаны руки. Очень хотелось самому в нее вцепиться руками и отхлебнуть куда больше, но руки были связаны, а банку держали чужие сильные руки и лили воду медленно и расчетливо, и убирали ее раньше, чем Тибальд успевал напиться. Он даже тянулся за ней губами и едва не рухнул, пытаясь слизать последнюю каплю с ее края. Капля падала на плиту, а Тибальда дергали назад, схватив за волосы, и тут же приставляли пистолет к его виску.

− Говори, − требовал Ярван.

У него был цепкий взгляд хищника, а изогнутый нос и правда напоминал клюв, потому Тибальд даже не сомневался, что имеет дело именно с ним.

Тибальд еще раз облизал губы и призадумался.

− У меня нет на тебя времени, − сказал Ярван. – У тебя десять секунд, чтобы меня удивить. Считай! – приказал он стоящему рядом худому мужчине, а тот кивнул и стал монотонно отсчитывать секунды.

«Шлюха Ярвана. Быстро он замену тому парню нашел», − подумал Тибальд и тут же мотнул головой, запрещая своей одурманенной голове отвлекаться.

− Докера убил Шеф! – воскликнул он.

− Три. Четыре. Пять.

Этот гад явно считал быстрее.

− Это все? – спросил Ярван. – Это и без тебя ясно было.

− Восемь.

− Баба! – выкрикнул Тибальд, не сомневаясь, что Ярван прикажет его убить. – У них есть баба!

− Десять.

− Чего? – спросил Ярван. – Резиновая, что ли?

− Двенадцать.

− Да заткнись ты, придурок!

Ярван свою же «женщину» тут же приложил кулаком в ухо, так что паренек или мужчина неясного возраста сразу осел у шинного трона.

− Рассказывай, − потребовал Ярван у Тибальда.

− В последнем упавшем крейсере была баба, и ее в лагерь притащил Шеф, − быстро выпалил тот, пока не передумали. – За ней уже даже охотятся, видимо Черепахи. Они базу Демонов взорвали этой ночью…

− А ты сбежал и решил их сдать? – хохотнул Ярван. – И ты думаешь, я не отдам тебя своим парням позабавиться, пока ты не сдох? С какого рожна?

− Я не Демон, вот с какого! – гордо заявил Тибальд. – Если бы не Черепахи, я убил бы Шефа. Это он прострелил мне плечо…

− Он же не промахивается, − хохотнул довольно Ярван.

Даже если этот человек нес полную чушь, она его забавляла получше нового, непростительно скучного любовника. Если бы в лагере был Докер, он бы этого парня отдал тому, да под кактус и остальным на забаву, потому что без кактуса он способен только раздражать, но и Докера нет, и Волки новую «задницу» ему не поставили. Они чаще вылавливали «мясо» и знали, что он – Ярван – готов платить неплохие деньги за щуплых пацанов с «ничего так» мордашками. Был бы еще кто − давно сообщили бы.

− Он тоже ранен, − сказал Тибальд, − и совсем сдурел с этой бабой. Дайте мне шанс и я помогу его уничтожить.

− Зачем тебе его уничтожать?

− Ненавижу его, − искренне сказал Тибальд. – Строит из себя правильного, а небось только о члене и думает. Хочу увидеть, как он под кактусом перед смертью будет кончать, пока твои парни будут рвать его самовлюбленный зад!

Ярван заржал. На такое представление он точно не рассчитывал и даже сам подобной ненависти к Шефу не испытывал. У них были счеты, они были врагами старинными, закоренелыми и, конечно, Ярван мечтал победить Шефа, мечтал показать Финреру его место, но никогда не пытался представить, каково это, и, в отличие от Тибальда, даже озвученное представить не мог, просто хохотал от формулировки.

Его смехом заражались и другие. Тибальд не видел, сколько Ястребов вокруг, но их смех рокотом ударялся о скалу и оглушил его, вызывая ужас. О том, что его здесь разорвут на части, если такой приказ будет, он даже не сомневался.

− Это все, конечно, пиздец как трогательно, − сказал Ярван, отсмеявшись, − но на кой ты мне раж сдался? У нас тут все просто: если тебя никто себе в личное пользование не хочет, а я не думаю, что твое мятое рыло и тощий зад кому-то нужны…

Эту реплику Ястребы сразу одобрительно освистали, дополняя звонкими улюлюканьями, но тут же затихли, когда Ярван негодующе скривился. Насладившись мгновением тишины и ужасом в глазах Тибальда, он продолжил.

− Мне нужны только настоящие силачи. Люди, способные вступить в нашу армию. На бойца ты не похож. Был бы хорошим стрелком, я бы о тебе слышал, а так… ты, как все слабаки, годишься лишь под кактусом в обдолбанном виде моих парней ублажать, но тебе не повезло: Докера нет и кактусы тебе не помогут, – он злорадно усмехнулся и приказал: − Забирайте его.

Тибальда сразу схватили и потянули в сторону, по меньшей мере, три пары рук, и он не сомневался: с ним тут обойдутся похуже, чем они с захваченным любовником Ярвана.

− Я заменю Докера, − заорал Тибальд в отчаянье.

− Верните его, − негромко попросил Ярван, но, несмотря на галдеж, Тибальда швырнули обратно на каменную плиту, только не стали уже придерживать. Он упал и взвыл, ударившись раненым плечом.

− С чего ты взял, что способен заменить Докера? – спросил Ярван, приближаясь. – Ты варил наркоту до Пекла?

− Я ширялся ею, − слезливо простонал Тибальд.

− И как это вообще тебе поможет? – смеялся Ярван. – Давай хоть один аргумент, пока я со злости на тебя не поссал, как раз будет шанс напиться…

− Ну, у него должны же быть какие-то записи, инструменты, − лепетал Тибальд. – Я немного в этом понимаю. Я жить хочу, умоляю…

Ярван хмыкнул.

− Ладно, даю тебе два дня, − сказал он. – Два дня, чтобы разобраться в записях Докера, не справишься − все здешние члены вылижешь до последнего. Унесите его в лабораторию!

Тибальда подняли и снова уронили, словно он был мешком с дерьмом. Так его даже назвали сквозь смех, а сам Тибальд уже почти в бреду шептал, что он всем еще покажет, чего он на самом деле стоит.

Глава 6

Зена белым шаром висела высоко над горизонтом, но Шеф был уверен, что медлить больше нельзя. Во-первых, он не был убежден, что все системы трофейного танкобура действительно работали нормально и машину быстро удастся поставить на ее родные гусеницы. Что бы там Кирк и Карин ни говорили, а он привык готовиться к худшему, потому не мог не начать сборы раньше. Во-вторых, логика ему подсказывала, что взрыв не мог остаться совсем незамеченным, а значит, как только жара спадет, или Ястребы, или Волки, а скорее и те, и другие двинутся в их сторону. Чтобы избежать первых, надо выдвинуться навстречу вторым, причем без Карин, потому что с ней им точно придет конец.

Теперь он смотрел на Зену, прямо на ее палящий диск, сквозь раскаленный воздух и думал, сколько времени ему понадобится провести у Волков, чтобы это выглядело разумно? День? Месяц? По-хорошему надо вылечить ногу Берга, но столько времени в чужом клане провести просто нереально. Быстрее, чем капитанишка сможет по-настоящему ходить, Волки предложат мясо даже ему – Шефу, причем не в качестве добрых приятелей, а в рамках простой проверки: хищник ты или овца.

Шеф знал, что он хищник, но не людоед, только не сомневался, что у безумцев свои аргументы, спорить с которыми невозможно.

Он выдыхал устало и закуривал, выудив из кармана местное подобие сигареты. Щелкнув зажигалкой, он почему-то вспомнил, что стащил ее у Берга и глупо порадовался такой бестолковой победе. Обойти капитана во всем хотелось больше всего и это пугало. Ничего разумного в таких желаниях не было, но откуда-то взявшемуся внутри подростку было явно не до аргументов. Он просто хотел быть лучше этого парня.

Пока Шеф пытался с самим собой разобраться, Кирк инструктировал Вильхара по управлению танкобуром, справедливо заметив, что он лучше знает, как объяснить корешу принцип работы «здоровой херовины».

− Ты ему потом умных слов наговоришь, − сказал он Карин, как только они быстро поставили махину на «ноги», − а я щас по-быстрому объясню, че куда херачить, чтобы вы могли уехать.

− Быстро уехать и я могу, − возразила Карин, удивив всех, а Кирк окинул ее взглядом и рассмеялся.

− Ты свои ручки о ржавые рычаги сломаешь, крошка, − ответил он, отсмеявшись, и просто уволок Вильхара в сторону страшной херовины.

Карин спорить не стала и теперь копалась в их машине, пытаясь установить что-то вроде самодельной солнечной батареи, напоминавшей Шефу исцарапанное зеркало. Где она ее достала или из чего собрала, никто не спрашивал, но внимание на ее работу обратили, отмечая ее полезность.

Кастер и Кондар помогали ей с этим делом, с трудом сдерживаясь, когда она, увлекаясь, не просила, а буквально указывала, что им делать. Кондар выполнял, а Кастер кипел, скалился, но делал, потому что так велел Шеф. В том, что он бесится, Оливер не сомневался, это было видно по раздутой от напряжения шее и сутулой спине, будто его зам был змеей, приготовившейся к броску. В этом был весь Кастер − то до безумия педантичный и почти равнодушный, то злой, как гремучая змея, но, в сущности, не ядовитая: поворчит, поругается, стукнет кулаком и ему полегчает. Мягкая, в сущности, у Кастера была натура – для Пекла мягкая.

«Он плохой зам», − Шеф говорил себе это уже много раз, но другой кандидатуры не было. Теперь, затягиваясь, он оборачивался, смотрел, как на машине завязывают тканевую крышу, и понимал, что хорошим Шефом мог бы стать Берг, правда, сначала ему пришлось бы обтесаться, но это Пекло делает со всеми и всегда, а Кастеру надо еще вырасти.

«Тебе тоже надо было вырасти», − упрекнул Олли сам себя, вспоминая, что сам больных мозолей имел куда больше, чем Кастер, и в минуты проблем не бесился, как зам, а искал угол, в котором можно забиться, чтобы никто не нашел.

Раздражительность в Пекле − последняя из проблем, но теперь ему нужен был именно Берг, его образование, его стратегическое мышление. Его надо было заставить наебывать не Демонов – тех, что еще живы, – а всех остальных. Как этого добиться, Шеф не знал.

Капитанишка по его приказу просто прятался в тени за танкобуром. Парню нужно было набраться сил перед дорогой, потому что часть ее наверняка надо будет преодолеть пешком, а тащить его на своем горбу никто не станет.

«Я так и не спросил у него про чип», − напомнил себе Шеф и тут же вспомнил, что у Карин он тоже ни о чем не узнал. Подобной рассеянностью он никогда еще не страдал.

− Ты хреновый Шеф, − сказал он сам себе, но бороться с этим не пытался, даже злиться на себя не стал, а поднял глаза на Зену. Взглянул на нее, как смотрел бы врагу в глаза, принимая все как есть.

− А что в том ящике, который вы с Кирком приперли? – спросил Кастер, внезапно подойдя к нему. – Я его раньше не видел. И какого ты ничего не делаешь и даже от жары не прячешься?

Он добавил последний вопрос, заметив, что его явно не спешат слушать.

− От тебя слишком много шуму, − строго сказал Шеф, не желая по-настоящему разговаривать.

− Голова болит? – почти заботливо спросил Кастер. – Тебя вроде сильно приложило…

− Че тебе надо? – зло спросил Шеф, только теперь осознав, что голова у него действительно мерзко болит, и рана пульсирует, но прижигать кровавый сгусток на и без того туго соображающей голове не хотелось.

− Вообще-то, я спросил про ящик или ты решил совсем не посвящать меня в свои планы? – огрызнулся Кастер, скрестив руки у груди, еще и посмотрел на Шефа так, словно будучи замом мог легко набить ему морду, будто право такое имел.

− Мы идем к Волкам, − равнодушно на выпад ответил Шеф. − Это все, что пока надо знать, а в ящике плата. Нам двух дней хватит. На третью ночь надо назначать встречу, но я тебя умоляю, Кастер, сдуй свои амбиции, мы в полной заднице, не до разборок.

Кастер мог бы ответить, но он и сам ощущал всю безвыходность их положения, потому озирался, смотрел на Карин и тихо спрашивал:

− Слушай, а чисто теоретически, если мы ее сейчас грохнем и тело тут бросим. Что потом будет?

− Не думаю, что на этом все закончится, − ответил Шеф, который и сам об этом думал. – Черепахи, или кто эти люди, так просто не отстанут. Ну, найдут ее тело, а если не найдут? Нас будут искать, вот в чем беда. Теперь уже, если и убивать ее, то только со злости, а лично мне не хочется.

− Я слил нам воды в дорогу! – крикнул Кирк, вылезая из люка и размахивая небольшой канистрой.

Что в ней было раньше, думать не хотелось, но им всем не привыкать.

− Хорошо что не отлил, − ответил ему Шеф, пытаясь как-то разогнать гнетущее чувство, и велел Кастеру собрать всех в тени, а уже там, осмотрев остатки своих ребят и новичков, он сразу перешел к делу:

− Встречаемся через две ночи на третью вот здесь, − сказал он, указывая на приметный выступ каменной породы, обозначенный на нарисованной карте склонившимся в сторону пустыни шипом.

− Но я-то в том районе не бывал, − признался Вильхар, глядя на карту. – Мы точно найдем?

− Поверь мне, вулканий киль ты не пропустишь, − гыгыкнул Кирк, хлопая Вильхара по плечу.

− Если карта точная, нам радара хватит, − вмешалась Карин.

− Главное, чтобы вам хватило воды, − строго буркнул Кастер, который внезапно успокоился и взял, наконец, себя в руки.

− Мы можем ее добывать, так что…

− Да, они точно выживут, − перебил Вильхара Шеф. – Если мы опоздаем, ждите нас не больше суток, а потом сваливайте оттуда и действуйте уже сами.

− Суток? Так мало? – поразилась Карин.

− Это не мало, это дохера, если кто-то из нас попадет к врагу, − отрезал Шеф и протянул карту Бергу, сидевшему в стороне. – Постарайся запомнить как можно больше, потому что я отдам карту Карин и Вильхару. Еду тоже забирайте, − сказал он уже в сторону, чтобы не встречаться с Бергом взглядом.

Как ни странно, капитан спорить не стал, просто взял карту и уставился в нее взглядом.

− А почему еду им? – не понял Кастер.

− Им под землю уходить, а мы по пути еще чего-нибудь подстрелим, − пожал плечами Шеф, но все же позволил заму стащить кусок плохо прожаренного мяса.

От одного вида того, что они насмолили над огнем, становилось ясно, что Роберта не хватает, но обсуждать это никто не хотел. Они просто собирались в путь.

Когда Берг осторожно встал, опираясь на горячий металл танкобура, все сделали вид, что ничего не происходит, давая ему возможность поговорить с Карин. Кастер только дернулся, но Кирк быстро придумал ему дело, а Шеф, хоть и стоял в стороне, а не наблюдать украдкой не мог. Злился, презирал себя за это, но все равно тайком следил за неспешными шагами Карин.

− Держи, − сказал Берг, протягивая ей карту.

− Будь осторожен, ладно? – попросила она.

− Как будто у меня есть выбор, − фыркнул Берг и даже отвел взгляд.

Говорить с ней было тяжело и неприятно и отпускать при этом никуда и ни с кем не хотелось.

«Она моя, − говорил он себе. – Мы выберемся и все будет, как прежде».

− Прости, − вдруг сказала она и быстрее, чем он понял, что это не ответ на его мысли, она просто его обняла. – Прости, что из-за меня тебе пришлось убивать и…

− И? – ошарашенно пошептал Берг, желая знать, какое еще гребаное «и» тут может быть.

− Просто береги себя, я буду ждать тебя на указанном месте через три ночи, − быстро сказала Карин и резко отстранилась. – Нам пора ехать.

Берг попытался поймать ее взгляд, но она упрямо прятала глаза.

«Кого именно ты будешь ждать?» − хотелось спросить Бергу, но он молчал, потому что боялся ответа, боялся, что его можно променять на конченного маньяка, уголовника со стажем и главу банды долбанутых пидорасов – по крайней мере, именно так Берг называл его, глядя, как Шеф щелкает его зажигалкой и смотрит на его женщину, делая вид при этом, что вникает в спор Кастера с Кирком об оружии. Его было мало, а делить как-то надо.

− Эй, ты! – внезапно сказал этот гад, обернувшись на Берга. – Ковыляй сюда, нам твоя черепуха не помешает.

− В смысле? – не понял Берг.

− Думать надо, блять. Ты военный, так что неси сюда свою задницу!

− Трахать будем, − как мальчишка, хохотнул Кирк, и Берг вдруг остро болезненно ощутил, что по-настоящему стал одним из них. Это очень ему не понравилось, но на бредовую шутку разозлиться так и не вышло, а губы сами кривились в усмешке, словно тело само решало, как в Пекле жить, не считаясь ни с разумом, ни с чувствами.

* * *

Мужчина в высоких военных ботинках, зашнурованных тонкими полосками змеиной шкуры, перешагнул порог и браво зашагал по металлическому полу подземного бункера, старательно не наступая тяжелыми ботинками на провода на полу.

Синий искусственный свет освещал лишь часть зала. Он доходил до самого края света и опускался на одно колено. Так он и замирал, ожидая, когда его заметят, когда о нем вспомнят, когда с ним захотят говорить, потому что милостивой Зене виднее, когда говорить со смертным, даже если она сама его звала.

Иногда он ждал ее внимания часами, потому, когда свет вдруг вспыхнул, грудь сковал страх.

− Я хочу знать только одно, − заявил искусственный компьютерный голос. – Это ты готовил группу, отправленную к Демонам?

− Да, моя госпожа, − отвечал он, склоняя голову еще ниже, чтобы не увидеть случайно и пальца на ее ноге, потому что за такое самоволие Зена карала по-настоящему.

− И разведчика? – спрашивала она.

− Да, моя госпожа.

− Тогда почему они все мертвы? Из-за тебя мы понесли огромные потери и потеряли женщину!

− Простите, моя госпожа, я все исправлю…

− Нет! – перебила она его, и он упал на пол, склоняя голову как можно ниже, безмолвно умоляя о пощаде.

– Ты больше ни на что не годен, − заявила Зена.

Послышались шаги легкие и зловещие.

− Моя госпожа, − вмешался молодой голос, когда полупрозрачные пальцы раскрыли ладонь над мужским телом искрящейся током рукой.

− Закрой рот, Дориан, − велела Зена, и от ее руки ток вдруг ударил в мужчину у ее ног, заставляя тело корчиться в предсмертных судорогах, а она смеялась, пока над телом не появился дымок, и комната не заполнилась мерзким запахом.

− Не зли меня, Дориан, − сказала она внезапно, прижимая к груди руку и проводя по ней так, словно полупрозрачная плоть по-настоящему ощущала волнующие прикосновения. – Тебя я хочу, а его больше нет, но от наказания тебя это не спасет. Иди сюда, мой хороший…

Дориан шел, а сам мечтал вот так же закончить эту безумную жизнь на полу у ее ног, потому что нет участи страшнее фаворита Зены. Сегодня ты живешь в ее покоях, а завтра выгребаешь отхожую яму ее рабов. В чем тут великое служение, Дориан не понимал, находя во всем схожесть с адом, выдуманным когда-то людьми, просто пытками руководила дьяволица по имени Зена.

Глава 7

Переднее колесо танкобура поднялось, заднее вдруг приподняло махину, и набирающий обороты бур уткнулся острием в песок, раскидывая его в стороны и поднимая пыль.

Шеф, сидевший на капоте машины, отъехавшей в сторону, прикрыл рукой лицо. Прикрыться от мерзкого песка, заполнившего воздух, ему было просто нечем, но и уезжать он не спешил. Одна команда и Кастер развернет машину и поведет ее по самому краю песка до кактусового угла и дальше вдоль каменной породы до самой волчьей норы. Так и будет, но только когда Шеф убедится, что Карин покинула это место.

Впервые ему было почти страшно от мысли, что что-то может пойти не по плану, хотя он давно привык, что в Пекле не по плану идет все и всегда. Вроде по-настоящему привык, а теперь нервничал, словно новичок.

«Если они не свалят, то я и выкрутиться не смогу», − признавал он сам себе и напрягался всем телом, глядя на то, как утопает в песке страшная машина, словно бревно в воде, еще и песчаная воронка за ним обвалилась, оставляя привычные для пустыни неровности. Оливер вдруг подумал, что это все застывшие волны моря, которое они заслужили, а потом прогнал этот меланхоличный бред. Думать надо было о чем-то практичном, например о том, что, когда пыль осядет и прогуляется ветер, никто и не найдет место, где махина исчезла.

− Шикарно же! – радостно воскликнул Кирк. – Такая крутая штука…

Шеф обернулся, а потом кивнул, понимая, что сидевший на заднем сидении лысый товарищ восхищался машиной, ушедшей в песок.

− Поехали, − просто сказал он Кастеру и снова посмотрел на Зену.

− Кстати, как ты с этой штукой справился? – спросил Кастер, запуская мотор.

Шефа этот вопрос не интересовал. Он знал, что раньше Кирк работал со строительным транспортом, даже предполагал, что что-то подобное могло быть в его работе, потому слушал скорее мотор, чем разговоры.

− Да… что там разбираться!? – махнул рукой Кирк. – Он внутри и снаружи очень похож на машину для прокладывания тоннелей. Там тоже такой бур, но кабинка маленькая и оружия нет, так что… Я сразу врубился…

− Стоп! – перебил его Шеф. – А ну скажи мне приблизительно, сколько лет этой твоей рабочей машине?

− Че? – не понял Кирк.

Шеф даже обернулся, схватившись за раму переднего стекла, и посмотрел на Кирка.

− Сколько лет назад была такая машина создана? – повторил Шеф. – Та, на которой ты работал.

− Да откуда мне знать.

− Это было после создания ЗиПи3, как изолированной зоны, − тихо вмешался в разговор Берг.

Он как раз сидел на переднем сидении и оказался между Шефом и Кирком, а потом поежился от взгляда главаря. Слишком зло посмотрел на него Шеф, но злился он не на Берга, вовсе нет. Злился он на собственную идею, которая казалась слишком безумной.

− Что? − не выдержал Кастер. – Говори уже.

− Да что говорить? – раздраженно шикнул Шеф и отвернулся. – Что мы знаем? У наших врагов есть костюмы, похожие на броню ЗАП двух разных видов. Очевидно, что тот первый был оснащен лучше нападавших…

− Да, Карин как раз просила тебе передать, что у них были не совсем такие же костюмы, но очень похожие, − перебил его Кастер. – Менее мобильные, что ли? Чет я забыл, что именно она сказала.

− Старые, грубые, менее мобильные, − пробормотал за спиной Шефа Берг.

Шеф только отмахнулся.

− Надо быть идиотом, чтобы не заметить, что они другие: попроще, но все равно, зараза, круче наших голых жоп!

− На самом деле, − снова начал Берг, − Они похожи на костюмы ЗАП-а прошлого века, я видел в музее снаряжения на станции Космического союза безопасности.

− При условии, что в КСБ попадает не все, − подал голос Кондар и тут же прикусил язык.

Ему очень не хотелось привлекать к себе внимание, даже скорее забиться в угол. Берг же, наоборот, хотел в угол не забиваться, хотел себе это не позволить и думать хотел о чем-то полезном, потому радовался обсуждению.

− Да, в КСБ действительно не все и не рабочее, а так − визуальные макеты, но…

− Но не в этом ваще дело, − перебил его Шеф. – Ты говорил, что если доберешься до управления барьером, то сможешь отправить запрос на Землю, верно?

− Ну да, − пожал плечами Берг. – Она должна иметь канал связи с системой.

− А каковы шансы взломать систему и считывать ее разработки? – спросил Шеф, заставляя всех переглянуться. – Ну, сами посудите. Оно похоже, но сделано где-то здесь на каком-то подобии производства. Самопал, но явно по рабочим чертежам, скажете нет?!

− Да, но… нахера? – спросил Берг. – Вот прикинь, ты взломал систему и че − ты будешь сидеть тут? Если ты можешь построить костюм, то и крейсер можешь. Ты что, не свалил бы отсюда?

− Бля! Ты тупой? Нам всем некуда валить! – рыкнул Шеф.

− Ну а закон? – робко вмешался Кастер. – Если бы кто-то взломал систему, он бы о нем узнал и попытался бы сбежать… наверно. А вы не бежали бы?

− Мало ли, какие могут быть причины остаться, − буркнул Берг, явно пытаясь прикрыть собственный зад.

Шеф даже обернулся, мечтая уловить его на лжи, прижать к стене и заставить сказать, что про тупой закон он все придумал, но внезапно понял, что, если он это сделает, даже у него причин двигаться дальше не останется. Демонов больше нет и Шеф им точно больше не нужен, а тем, кто остался, нужна какая-то цель. Ему, в том числе.

− Власть тоже может быть причиной, − сказал Кирк. – Кто он там? Беглый пекловец? Дырка с подгоревшей жопой? А тут, при взломанной системе он − бог, скажете нет?

− Вообще-то, − прошептал Берг, сглотнув от ужаса и осознания, − можно даже определять падение капсул и… влиять на него.

− Вот же су-у-ука, − протяжно выдохнул Шеф и отвернулся, запрещая себе думать.

Остальные тоже притихли, явно пытаясь уложить в голове подобную догадку.

Зена ползла к земле. Ее белый диск, ничуть не изменившись, коснулся песчаного горизонта, раскаляя песок.

− Скоро начнется настоящее пекло, − сказал Кирк, видимо наблюдая то же самое.

− Пекло? – переспросил Берг, видя, как согласно кивает Кастер. – О чем вы?

− О жаре, − пожал плечами Кирк.

− В смысле? – не понял Берг.

Ему казалось, что жара есть уже сейчас, что она невыносима и хуже быть уже не может, но те, кто жили здесь, имели другое мнение.

− Зена последние дни была добрая, − сказал Кастер.

− Да, вообще ласковая, − согласился Кирк, − а теперь вот побелела, значит завтра лопнет и неделю будет стоять страшное пекло.

− Это что? Примета? Как в каменном веке? – с истерическим смешком спросил Берг.

− Если ты сможешь так же поржать завтра, я соглашусь, что ты не надменный дебил, − заявил Кирк, пнув ногой сидение капитана. – Только учти: я тебя выкину на жару на часок.

− Не надо, − жалобно попросил Берг, понимая, что он при любой жаре с такой болью в ноге не продержится и часа. Один сегодняшний день и тот тянулся, как бесконечная пытка.

− Ла-а-адно, − довольно протянул Кирк. – Прощаю.

− Ха, кстати! Мы едва не поспорили, выебал бы ты его или нет! – вспомнил Кастер.

− За что?

− За понты!

− Будут понты – выебу.

− Да харе! – вмешался Шеф. – Он же таких ваших шуток не понимает.

− Да какие тут шутки? – спросил Кастер. – Всех трахали и…

Он заткнулся, увидев злой взгляд Шефа, пожал плечами и занялся тем, ради чего в общем-то сидел тут: следить за обстановкой со стороны Ястребов.

− Слушай, − начал Шеф, обращаясь к Бергу и все же глядя ему в глаза, − а расскажи мне про ваши с Карин чипы. Ты ж должен быть в курсе.

− Чипы? – переспросил Берг, всем своим видом спрашивая, какого он должен это рассказывать.

− Да, про медицинские чипы, иногда это бывает важно.

− А то ты не знаешь, какой всем патрульным вживляют иммунный чип, − фыркнул Берг. – Ах, да у тебя же вообще никакого образования нет, откуда тебе знать.

Он шипел, как змея, не в силах удержать свой гнев, свое презрение, свою ненависть к собеседнику. Он был готов мириться со всеми, но не вот с этим типом, не с его участливым тоном и разумными вопросами.

«Лучше бы ты сдох», − думал он, глядя в совершенно равнодушные к его гневу глаза.

Даже Кирк за его спиной не дал ему по голове кулаком, хотя кулак поднял и опустил, махнув рукой.

− Должны ставить общий космический, − спокойно ответил Шеф, − но, во-первых, есть модификации, во-вторых, есть еще высший чип…

− Высший, − фыркнул Берг. – Ты хоть знаешь, сколько стоит высший иммунный чип!?

− Не знаю, но у меня такой стоит, − ответил Шеф. – Мне дед оплатил, поэтому… мало ли, что может быть у вас с Карин.

− У нас нет знаменитой на все человечество родни, − ответил Берг и отвернулся.

Не хотел он поддаваться этой мерзкой злобе, выдающей всю его беспомощность, а она так и лезла из него, пыталась плевать ядом, жалить куда попало, если уж убить не выходит. В том, что Шефа ему в честном бою не убить, теперь Берг даже не сомневался.

− Понял, значит – общий космический, а что у Карин с гормональным чипом? – спросил Шеф, стараясь сохранять спокойствие.

− О! То есть ты у нее не спросил, когда руки свои распускал? – со смехом сказал Берг. – Чем ты думал, лидер Демонов?

− Хуем! – в тон ему ответил Шеф. – Не выебывайся, сам же им думаешь прямо сейчас.

− Не-е-е, он жопой, − довольно сказал Кирк, словно все уже про жопу Берга узнал.

Капитан скривился, насупился, но не ответил.

− Просто скажи, как обстоят дела, − чуть жестче заговорил Шеф.

Он почти приказывал, и это злило Берга еще больше, заставляя протестовать.

− А что у нее не спросил? Постеснялся, что ли? – язвил он насмешливо и вот теперь уже получил от Кирка кулаком по макушке, без особой злобы, но в и без того битой голове Берга все зазвенело.

− Гормональные чипы женщинам-военным больше не ставят, − вмешался судья. Ему просто стало страшно, что драка или того хуже стрельба начнется прямо в машине, а ему тогда и спрятаться от этих безумцев будет некуда.

Шеф, готовый броситься на Берга и придушить его на месте, осекся и почти испуганно посмотрел на Кондара.

− Почему? Какого вообще? Разве все эти их бабские… бля.

Он настолько смутно помнил женскую физиологию, что мог разве что беспомощно матюгаться, но беременная баба тут в Пекле − это верх пиздеца.

− Доказано, что это нарушает работу эндокринной системы, да и женщины многие потом не восстанавливаются. Я изучал этот закон, потому что у меня племянница недавно на службу поступила.

− И че? – спросил Шеф, едва не воя.

«Да, блять, объясните мне уже кто-нибудь!» − мысленно взвыл он, глядя то на Берга, то на Кондара.

Судья его так и не понял, потому неловко улыбнулся. Он мог много рассказать про закон, но, почему это волнует Шефа, никак не мог понять, зато Берг понимал и, тяжело вздыхая, все же отвечал:

− Не дергайся. Не беременна она и не может. Им теперь просто матку удаляют. Выносить ребенка может и искусственная капсула – это уже не проблема, а когда нельзя получить яйцеклетку, то это уже финиш, поэтому признали, что такая операция калечит женщин меньше. Количество женщин на службе, конечно, уменьшилось: не все решаются, но Карин вообще детей никогда не хотела, так что…

− Да просто ты уебан, вот и не хотела, − искренне заявил Кирк и, прежде чем капитан огрызнулся, пнул его сидение, да так ловко просчитав момент, что Берг едва воздухом не подавился.

− Все! – строго сказал Шеф. – Все заткнулись и следите за пустыней. Нам еще жрачку добыть надо.

Он отвернулся, потому что ему вдруг захотелось знать, пошла бы Карин на это, не будь в ее жизни героя Оливера Финрера? И ему казалось, что служба эта ее не волновала бы. Самым мерзким во всем этом была его тревога. Ему было не все равно и это бесило.

− Каждый сам отвечает за свои поступки и не важно, кто там на них влиял. Своя башка есть, − говорил Оливеру прежний Шеф, много раз говорил, но по-настоящему Бешеный Олли научился относиться так лишь к собственным действиям.

− Парни, − подал голос Кастер, и только тогда Шеф понял, что навстречу им идет отряд, черные силуэты которого Шеф уже давно видел, но не замечал из-за мыслей.

− Это, скорее всего, Волки, так что тормози, я пойду им навстречу, − велел Шеф.

− Один? – поразился Кирк.

− Один, иначе это можно будет считать нападением, потому что мы не на ногах.

− А если это Ястребы? – взволнованно спросил Кастер, остановив машину.

− Ну, значит я убью их, − пожал плечами Шеф и, достав пистолет, спрыгнул в песок и шагнул вперед.

− Волки − это те придурки, у которых я сразу оказался? – уточнил Берг, припоминая карту.

− Ага. Они тебе понравились? – весело спросил Кирк.

− Пиздец как, − ответил Берг и тут же закрыл рот.

Он действительно становился одним из них даже в разговоре, осталось только привыкнуть к пидорским шуткам и от него – капитана космического патруля − останется бледная тень человека. Как этого не допустить, Берг не понимал и, обернувшись, смотрел на Кондара, в котором от цивилизованной личности было много больше. Это тоже бесило.

«Какого черта? − спрашивал себя Берг. – Он убил давно, а я лишь этой ночью, так какого?!»

Ему на это никто не смог бы ответить, а Кондар испуганно жался в сидение, вжимал голову и с опаской смотрел на Берга так же, как на всех остальных. В отличие от них, он не был создан для борьбы.

Глава 8

− Ну, здравствуй, Должник! – крикнул лидер отряда, движущегося навстречу.

Шеф сначала даже не понял, что это может значить, прищурился и приготовился если надо резко поднимать руку и стрелять, но собеседник усмехнулся, обнажая металлические клыки, и приподнял козырек кепки, чтобы можно было увидеть его лицо. Обгоревший нос и щеки смуглого мужчины не помешали узнать того самого парня, который охранял их при восстановлении озера.

− Ирон, − отозвался Шеф, криво скалясь, вместо улыбки, которую пытался изобразить. Боль, жар и усталость брали свое.

− И правда, запомнил, − усмехнулся весело зам Вожака и, жестом велев остальным оставаться на месте, пошел к Шефу, чтобы не перекрикиваться с мирного расстояния. – А мы идем проверять, живы ли вы? – признался он, подходя ближе.

− Частично, − сообщил Шеф.

Оружие он прятать не спешил, хотя Ирон свой пистолет уже убрал, достал мятую пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и закурил, выдыхая дым Шефу в лицо. Кажется, слишком быстро понял, что расклад изменился, и Демоны им не союзники, а так − мелкая сошка, которую можно ставить на место.

− Тяжелые времена настали? – спросил Ирон неожиданно для Шефа без излишнего высокомерия, а скорее с любопытством.

− В Пекле все переменчиво, − ответил Шеф, не желая отчитываться о собственном положении.

− Да, особенно если за дело берешься ты, − хохотнул Ирон, и Шеф был уже готов к очередной колкости на тему своего прошлого, но ее не было. Волк сменил тему: − Мне ты ничего не расскажешь?

− Не хочу трепаться на жаре, − честно и все же лживо признался Шеф.

Он хотел поговорить с Вожаком, и наедине. Больше ни с кем.

Ирон, как ни странно, только кивнул.

− Вас много?

− Со мной пятеро. Остальные уже стали обедом падальщиков.

− Ничего, мы у них обед отобьем, − весело сказал Ирон. – Вожак приказал привести к нему лидера тех, кто остался. Ты же и сам к нему пойдешь?

− Да, он мне и нужен.

− Тем лучше. Я отведу вас к логову, а остальные мои ребята пойдут за трупами.

− Ну, если вам нужно обгорелое мясо…

Шеф пожал плечами. Он не хотел думать о том, что будут делать Волки с его врагами и с его друзьями, вернее с их телами, потому что привык думать только о живых и помнить мертвых, но уж точно не таскать их туши по пустыне.

Ему было даже непонятно, на кой раж перед ним отчитываются.

− Тогда просто иди за своими, а я дам команду парням и жду вас.

− Наша машина до логова может и не дотянуть, − сразу признал Шеф.

− Тогда вам придется ее бросить, не доехав. Ждать, пока вы ее дотащите, я не буду, − сообщил Ирон и развернулся.

Ушел, неспешно затягиваясь настоящими сигаретами и выдыхая дым в и без того раскаленный воздух.

Он не побоялся повернуться спиной. Доверял ему? Хорохорился? Продавал свою жизнь подороже или тупо повторял жест Шефа, уходившего так же от Ярвана?

Последняя мысль Шефа даже насмешила.

«Делать ему больше нечего − тебя копировать», − сказал он сам себе и, зашагав к своим, вытер неспешно лоб, совершенно сухой и горячий.

В голове сразу всплывал вечный в Пекле вопрос: как отвечать за других, если ты сам не в себе? От боли в обожженной руке. От звона в голове. От пляски мыслей. От банального жара, в конце концов.

В запястье снова что-то укололо, будто чип шевельнулся. Невнятно фыркая себе под нос, Оливер ощупал место под кожей. Он только в теории знал, куда младенцам вводят этот самый чип – этакий искусственный интеллект для иммунитета, с которым теперь живет весь мир. Но, кроме теоретических знаний и записи в собственной мед карте о высшем чипе, содержащем информации обо всех известных человечеству микробах, Оливер помнил и еще кое-что. Перед самой отправкой ему вкололи еще что-то. Тогда после самого укола несколько раз руку так же кольнуло, но куда сильнее. Он, гордый глупый мальчишка, даже спрашивать не стал, что это было. Только уже здесь узнал, что никому другому тут ничего не вводили.

− А тебе чет кололи? – удивился Кирк, когда он мальчишкой еще заикнулся об этом, впервые задумавшись. – Не успокоительное ли часом? А то ты у нас Бешеный…

Кирк тогда ржал, а Оливеру было не смешно, потому и про карцер он ничего потом уже и не спрашивал. Не был он ни буйным, ни агрессивным, ни опасным. Тогда не был. В этом он не сомневался, но не знать собственных тайн было неприятно. Добавили ему что-то или, наоборот, отняли?

Правду он уже не мог узнать.

− Все, парни, − просто кричал он своим. – Поехали. Вожак нас ждет! И не забываем, что нам нужна жрачка, так что кто-то, видимо, пойдет на охоту.

− Кто-кто? Кирк, блять. Кто ж еще? − отозвался лысый великан недовольно, словно уже успел тут с кем-то поругаться.

− Да, Кирк. На тебя вся надежда, − без шуток согласился Шеф и запрыгнул на капот ворчащей машины – горячий, раскаленный и потому невыносимый, как все Пекло.

Тут не помешала бы шутка про поджаренный зад, но на нее у Шефа сил не было, потому дальше они поехали в унылом молчании, но продержалось оно недолго, потому что еда сама прыгнула им в руки, вернее пролетела над головами и получила пулю от Шефа. Быстрый выстрел, похожий во многом на бросок змеи, восхитил даже Ирона.

Волк устроился рядом с Шефом и только странно улыбался.

Машина до логова не дотянула совсем немного, поэтому и бросать ее было не страшно.

− Жаль, Зена уже села, − вздохнул Кастер, глядя на датчик энергии, но тут же закрыл рот, понимая, что болтать про установленную на ней солнечную − черт знает как работающую − батарею точно не стоит.

Ирон его слова, к счастью, не заметил, потому, прихватив с собой оружие, ящик с платой и птичью тушу, они пошли на встречу с Вожаком.

Тот принял их сразу.

− О, а я думал звезда Бешеного Олли зашла, − вместо приветствия сказал Вожак.

− Не дождешься, − ответил Шеф и улыбнулся. – Я пришел просить у тебя убежище для своих парней на два дня, − сразу перешел он к делу. – Нашей базы больше нет. Нам надо зализать раны и решить, что делать дальше.

− И почему я должен согласиться? – спрашивал Вожак.

Они были не одни, и эта беседа мало походила на разговор союзников, хотя бы потому, что по обе руки от Вожака стояли двое парней с автоматами, скаля свои металлические клыки. За Шефом почти так же стояли Кастер и Кирк, да и за ними Берг держал наготове пистолет, хоть и использовал как опору плечо Кондара. Волки бесили его достаточно сильно, чтобы любить даже Финрера больше, чем людоедов, едва его не сожравших.

− У меня есть плата, − спокойно сказал Шеф. − Очень хорошая плата…

− Снова принес мне порнуху? – со смехом спросил Вожак. – Мы скопировали ваши диски, так что это не интересно…

«У них копия моей блондинки!» − радостно подумал Кирк и уже думал, как будет подбивать Шефа на идиотскую миссию по спасению порнухи.

Он чувствовал себя настоящим извращенцем, но его больше устраивало трахать кулак, чем мужиков, и даже перспектива насиловать бабу все равно не возбуждала, а вот сисястая блондинка и кулак – это в самый раз.

− Это не порно, − уверенно сказал Шеф и сам поднял ящик, чтобы поставить его на стол перед Вожаком, щелкнуть подобием замков и открыть.

− Твою мать, − вырвалось у Кастера.

Кирк подавился слюной, которую уже пустил на свою блондинку в воображении, а Вожак присвистнул.

Ящик почти доверху был забит настоящими сигаретами. Их начал собирать еще Сильвер Милиган – прежний Шеф, вот на такой экстренный случай. Олли же эту традицию продолжил. Все найденные сигареты, все, что он находил у новичков, у трупов врагов, да где угодно, он складывал в этот ящик. Даже та пачка, что он забрал у Берга, почти полная, сама была сожжена, а все ее содержимое легло вот в этот ящик, становясь частью «золотого запаса».

− Два дня в каком-нибудь углу и вода. Вот и все, что нам надо, − сказал Шеф настойчиво.

− Вода − это дорого, − протянул Вожак.

− Не дороже сигарет, волчара, − огрызнулся Шеф, сразу давая понять, что торгов не будет, словно это не он просил о помощи, а ставил условия. Чтобы закрепить эту позицию, он даже добавил: − Нам нечего уже терять, так что… соглашайся.

− Иначе что? – спросил Вожак.

− Иначе я проверю, сколько твоих парней я могу убить до того, как они завалят меня, просто так, ради титула Бешеный после смерти, − совершенно серьезно ответил Шеф и, несмотря на напряжение, Вожак рассмеялся.

− Хрен с тобой! Я принимаю сделку! Выдам вам один зал у одного из выходов. Там рядом колодец есть. Вода не самая чистая, но вам же не привыкать. По рукам?

Шеф задумался на миг, оговорка на тему воды напрягала, но торговаться он опасался, тут можно было дотрындеться до того, что без воды останешься.

− Огонь там будет где развести? – уточнил Шеф, вспоминая о еще одной нужде.

− Будет, − коротко ответил Вожак.

− Тогда по рукам!

Шеф первым протянул руку, и Вожак ее пожал.

− Но я хочу знать все детали, − тут же добавил он.

− Да, давай обмен информацией наедине через час-другой?

− Я позову тебя, − ответил Вожак и приказал отвести Демонов в какой-то западный тупик.

Туда они шли молча, хоть и кипел каждый из них по-своему, но при чужаках, опасаясь этого самого тупика, выяснять отношения не стали.

Тупик оказался не так уж и плох. Коридор действительно просто обрывался ямой с системой цепей и ведром – колодцем. По обе стороны от тупика были залы. В правом, маленьком, порода обвалилась, открывая еще не потемневшее небо. Под ним было место для огня, давно обложенное камнями, но явно не использованное несколько лет. В углу камни были с зарубками – такие, что их можно было использовать, как лестницу, и выбраться на поверхность. В левом зале даже стояли ящики наподобие кроватей с каким-то тряпьем, когда-то бывшим одеялами.

− Ну, не совсем дерьмо, − осмотревшись, заключил Шеф.

− Да, но… что это за хуйня была с сигаретами?! – взвыл Кирк.

− Да! Какого? – тут же поддержал его Кастер. – Мы тут какое-то дерьмо глушим, когда…

− Завалите ебала, − прервал их нытье Шеф, мгновенно напоминая, кто здесь главный. – Дай вам волю и вы выкурили бы весь гребаный ящик и нихера бы не получили, кроме тоски по табаку. Вон капитанишка вообще с перепугу забыл, что курил, так что закрыли рты и за работу. Кастер, сгоняй и пригони машину куда-нибудь поближе, если она там хоть немного энергии еще добрала, если нет − вернешься, пойдем ее отбуксовывать вручную. Кирк, пойдешь с ним на всякий случай, а мы пока попробуем приготовить наш обед. Возражения?

− Нет, − буркнул Кастер с таким видом, словно ему предложили поспорить с собственной смертью.

Зато Кирк внезапно заржал, хлопнул Шефа по плечу и прошептал негромко на ухо:

− С возвращением, а то я думал, что ты так размяк, что стальные яйца я уже не увижу.

Улыбаясь, он погнал Кастера к подобию лестницы, а Шеф пошел за водой, мысленно соображая, что он сам способен сделать с птичьей тушей, кроме как оторвать ей голову.

Глава 9

Сине-серые глаза Дориана были широко распахнуты и в искусственном свете вытянутых люминесцентных ламп над головой сияли голубым светом, будто у киборга. Это больше всего возбуждало Зену. Она улыбалась, кривя свои голубоватые губы, и вела полупрозрачными руками с сияющими внутри проводами по телу своего любовника, вырисовывая линии на сильной груди бывшего военного медика.

С методичностью настоящего садиста она ждала того мига, когда он почти расслабится, а потом била током и так ловко, что тот проходил по коже, оставляя серые метки, подобные точкам с мелкими молниями. Потом они побагровеют, но сейчас от каждого удара Дориан выгибался, скользя кончиками пальцев по стене.

Его руки, поднятые вверх, должны были лежать на пружинистом старом матрасе. Их ничего не держало, но такими были правила. Если он их поднимет, если он только посмеет прикрыться или защищаться, она покажет ему, что такое настоящая боль.

Кровать, эта ненавистная кровать, словно специально для усиления этой пытки, не имела никакой спинки, а безумно хотелось во что-то вцепиться, особенно когда она резко двигала бедрами, и в паху вместо возбуждения появлялись уколы электричества. Как она заставляла тело держать эрекцию, Дориан не понимал и просто ненавидел ее за это. После нескольких часов то резкого секса, то медленного и томного, как сейчас, еще более невыносимого, без разрядки, без облегчения, зажатый ее телом, распухший от возбуждения член просто болел.

− Посмотри на меня, мой хороший, − говорил компьютерный голос. – Ты же любишь свою госпожу?

− Люблю, − врал Дориан, с трудом не срываясь на крик, − но, моя госпожа, я…

− Молчи! – тут же приказывает она ему и бьет током, задевая сосок. – Ты знал, что это наказание, а не награда.

От боли у мужчины наворачиваются слезы. Он сжимал кулаки и затыкался.

− Смотри на меня! – приказывала Зена.

Тогда он поднимал голову и делал то, что она хочет: смотрит, но не на ее жуткое лицо, а туда, где она раскрывается, чтобы захватить его член в силиконовую пасть, потому что иначе влагалище этой твари Дориан назвать не мог.

− Умница, − протягивала она, снова проводя пальцами по его груди, уже лаская и двигая бедрами быстрее.

Она была еще далека от удовольствия, оно только зарождалось яркими искрами в ее искусственном теле, но ей нравилась игра. Она была так увлечена, что не желала воспринимать никакие сигналы, а панель сообщала о новой капсуле и полезном специалисте в ней.

Никого она к этим датчикам не подпускала, и никто не мог изменить точку падения. Капсула пролетала мимо и мчалась в пески Хайбы, чтобы мелькнуть красным огоньком в небе.

− О, смотри! Новенький, − радостно сообщил Кастер, увидев красный огонек.

Они с Кирком как раз дотолкали машину до маленькой ниши в скале, недалеко от вышки Волков. Поставить ее сюда посоветовал сам Ирон, когда они приближались к норе.

− Тронуть ее мы по соглашению не можем и охранять как бы не должны, но это наша территория, так что самое то − вот тут ставить, − сказал он. – Если змеи залезут или птицы насрут, тут конечно вам никто не поможет, но стырить никто не сможет.

− И на том спасибо, − ответил Шеф, а Кирк мысленно добавил – блять.

Теперь же эта мысль казалась ему отличной. Машина стояла в нише рядом с их выходом из логова, можно было спрыгнуть со скалы и сразу запустить двигатель. Все лучше, чем куда-то бежать.

Последние лучи Зены, чуть отражаясь от спутника, еще немного подпитали аккумулятор, и машина не доехала совсем немного, настолько что Кирк решил перекинуть веревку через плечо и дотянуть ее до ниши. Кастер добросовестно пытался ему помочь, но толку от пацана Кирк не заметил. Теперь же, восстанавливая дыхание, он смотрел на красную точку и растерянно пожимал плечами.

Капсула падала в пески где-то совсем рядом. Летела стремительно, потом вздрогнула от раскрытого парашюта и парила медленно вниз так близко, что упускать новенького было обидно, но и прав на него они не имели.

− Жаль, не наш парень, − сказал он.

− Почему? – спросил Кастер и только потом осознал, что ехать за ним не на чем и территория не их. Драться с Волками за новичка − то же самое, что младенцу у бешеного волка кость отбирать.

− Идем, − заключил Кирк, понимая, что объяснять ничего не надо, а потом добавил. – Если вдруг он наш, то судьба его к нам приведет, как-нибудь, но приведет.

Сам Кирк вспоминал Олли, который был одним из них, и не важно, куда там упала капсула, а Кастер почему-то озирался на красный огонек в песках, даже когда они поднялись наверх. Что-то вроде чутья говорило ему, что вот за этого новенького стоило побороться, но он просто спустился вниз, оставляя за Волками право забрать своего новичка.

Капсула действительно упала так близко к лагерю, что, как только она открылась, в новичка ударил яркий свет прожектора. Ослепленный им юноша сразу закрыл глаза и поправил очки. Они у него имели не ушки, а резинку, чтобы точно не потерять.

Дурацкие ремни, отстегнувшись, саданули его по губам и это сильно мешало соображать. Спешно слизывая кровь с верхней губы, он на ощупь выбрался из капсулы и отползал в сторону, чтобы позволить болезненным спазмам вытолкнуть все, что еще было в его желудке, взболтанное при таком падении, и рухнуть в песок.

Он даже отдышаться не успел, а яркий свет закрыла широкоплечая фигура.

Открыв один глаз, новичок улыбнулся.

− Привет, − выдал он весело, почти по мальчишечьи и тут же вздрогнул, когда в улыбнувшейся в ответ пасти заблестели металлические клыки, острый зубастый контур которых сложно было не распознать.

Опомниться ему не дали, схватили за майку и вздернули на ноги, вызывая новый приступ тошноты.

− Стой, я…

− Завали хлебало! – сказал ему незнакомец и закинул на плечо.

Больше голос новичок не подавал. Прожектор потух, но он все равно осматривался. Его очки изменяли контрастность всего вокруг и потому помогали видеть даже в полной темноте. Именно поэтому он смог увидеть еще двоих с автоматами и окончательно притих.

«У меня есть много всяких знаний. Я полезный», − успокаивал он сам себя, лихорадочно пытаясь вспомнить, когда была создана изолированная зона ЗиПи3: до создания нейросетей или после, потому что от этого зависела его судьба.

Пока его несли к Вожаку, он даже не попытался дергаться: худой, субтильный, вечно сидевший за книгами и компьютерами, он точно был не противник тем парням, что внесли его в пещеру, пронесли по коридору и кинули к ногам какого-то зубастого типа.

− Легкий совсем, − сказал тот, что его принес. – Нечего тут жрать.

− Да я вижу. Очки с него снимите, − приказал сидевший за столом.

− Нет! Только не очки! – взвизгнул новичок, но их все равно содрали, поставив его на колени и заломив руки. И схватили за подбородок, заставляя поднять голову.

− О! Глаза зеленые, яркие, красиво, − заключил его мучитель.

Он невнятно промычал что-то в ответ, потому что челюсть ему сжимали так, что ничего сказать было нельзя. В его глазах медленно появлялся страх, без очков он чувствовал себя совершенно несчастным и беспомощным. Современная медицина могла исправить любые проблемы с оптическим зрением, но никак не могла спасти дальтоников вроде него, особенно таких как он, не способных распознать ни один цвет. Весь мир вокруг смешался в серую массу с едва различимыми границами. Это делало его почти калекой, но этого «почти» никто не мог понять.

− Верните мне очки. Гребаные придурки. Верните мне очки, − пытался мычать он, хоть и понимал, что в этом нет смысла. Его мычание никто не разберет.

Сидевший за столом Вожак встал, подошел к нему, убрал сначала с лица волосы. Его внимательный взгляд торговца, оценивающего товар, пугал, а пальцы совершенно бесцеремонно проводили по губам и приподнимали их, явно пытаясь осмотреть зубы, словно у породистого коня, которым за бесплатность беззубость прощается, но не приветствуется.

− А неплохо, − заключил Вожак и тут же взял жетон. – И имя ничего такое – Мартин. Переименовал в Марти и будет тебе девочка…

− А как же проверка? – спросил кто-то еще.

− Ирон, ну какая ему проверка? Он точно не способен ни на что, − рассмеялся Вожак и отпустил жетон.

− Не все видно по лицу.

− Ой, просто скажи, что ты надеешься оставить его бабой у нас…

Челюсть Мартина отпустили, но от этого разговора мозг у него совсем поплыл, и просить очки он уже не стал. Прямо на пол перед ним вдруг поставили миску с куском мяса. Последний факт Мартин угадывал скорее по запаху, чем по текстуре куска в своем мире серых тонов.

− Жри, − вдруг приказали ему. – Только учти, что это человечина!

После такого заявления Мартин шарахнулся и от миски, и от человека, который это говорил.

− Вы чокнутые? – спросил он. − Какая еще человечина?

− Обычная, из таких же как ты, только поувесистей, − Вожак с садистским равнодушием пожал плечами. – Или жрешь и остаешься одним из нас, или не жрешь и я продам тебя одному садисту, и будешь ты обслуживать его член, пока ему не надоешь. Так что? Будешь мясо?

Мартин посмотрел на миску, которую подтолкнули к нему ногой, и если бы в желудке не было пусто, то теперь он точно опустел бы, а так его лишь перекосило.

− Уведите! – приказал Вожак.

− Очки, − взвыл Мартин и едва не заплакал, видя как их швырнули на пол и раздавили.

Совсем отчаявшегося и беспомощного, его поволокли в другую часть подземелья.

Глава 10

Готовка оказалась сложной задачей. Пожарить пару змей и черверойку, которую надо было просто выколупать из панциря, оказалось много проще. Потому на руинах лагеря они почти не имели проблем, а разобраться с птицей было куда сложнее, но на троих они смогли сообразить что-то похожее на еду. С водой тоже оказалось все не так плохо. Она была просто с песком, потому, отстоявшись в ведре, светлела и, когда Кирк с Кастером притащили кружки, ее можно было просто черпать из ведра – чистую и прохладную. Такое блаженство перекрывало даже недожаренность мяса. С такими поварами птичья туша кое-где обсмолилась до черноты, а кое-где в глубине у самых костей так и осталась сыроватой.

− Ниче, − заключил Кирк, − если учесть, что там где-то жрут человечину…

− Бля, Кирк, не начинай! – перебил его Кастер.

− Не начинайте оба, − сказал Шеф, чувствуя, что от усталости башка уже взрывается, а гребаный Вожак так никого за ним и не прислал.

− Кстати, − сказал Кирк, хрустнув хрящом на птичьем бедре. – Там капсула упала, так что, возможно, на нас забьют на какое-то время.

− Хреново, − только и выдал Шеф.

Ему хотелось поговорить как можно быстрее, чтобы получить нужные ему ответы. Знает Вожак хоть что-то о Черепахах или нет? Вот и все, ради чего он сюда приперся. Да, понимал, что на чужой территории условия не ставят, но все же, если информацию придется собирать? А самое главное, Вожак и вовсе может его кидануть и предъявить будет нечего.

«Пизда какая-то», − подумал Шеф и сам удивился нехарактерному для него ругательству.

Пока Кирк и Кастер то переругивались, то спорили, Берг тихо ел, привалившись к каменной стенке, и даже задремал ненадолго, ровно до того момента, как к ним не зашел Ирон.

− Простите, парни, но Вожак будет занят, − сказал он. – Шеф, он обещал позвать тебя ближе к рассвету. Ему не терпится и, чтобы тебе было не скучно, в виде извинений…

Он жестом подозвал кого-то из коридора, и к ним шагнуло нечто такое, на что Берг вытаращил от изумления глаза. Невысокое длинноволосое существо вышло из темноты, хлопая ресницами. Тело существа было прикрыто тогой. Иначе светлую ткань, перетянутую на поясе кожаным плетеным ремнем, Берг назвать не мог. Если бы эта тряпка не открывала половину мужской безволосой груди, то пол существа Берг бы точно никогда не определил, особенно глядя на ноги не то безволосые, не то лишь кажущиеся такими. Ровные, еще и с обнаженными по бокам до самого пояса бедрами, они так напоминали женские, что совсем сбивали с толку, мешая замечать в сущности мужское телосложение существа.

− Это Вита – лучшая из наших девочек, − представил Ирон. – Она твоя до самого утра.

− Только Шефа? – тут же спросил Кастер, довольно однозначно усмехаясь. Его это существо явно возбуждало, а не шокировало, как Берга.

− Если он захочет, то может поделиться, − мелодичным голосочком ответило существо, заставляя Берга коснуться своего лба и проверить температуру. – Только я не работаю с толпой. По одному, мальчики.

− Пиздец, − все же не выдержал Берг, понимая, что это всерьез.

− Что-то не так? – спросил Ирон.

Капитана, выменянного когда-то, он давно узнал, а вот заявления его не понял.

− Все хорошо, Ирон. Он просто все еще нихера не сечет в развлечениях. Мы его, такого больного, так и не отлюбили, − пояснил Шеф, вызывая понимающий кивок от Волка. – Передай Вожаку мою благодарность. Ваша девочка − лучшее, что может нам сейчас помочь после случившегося.

− И мне ты так ничего и не расскажешь?

− После разговора с Вожаком, а не до, − заключил Шеф.

Ирон пожал плечами и, заявив, что не будет мешать отдыху, исчез в темноте коридора, зато Кастер быстро шагнул к Вите.

− Ебать жизнь − это наверно прикольно, − хохотнул Кирк, чем удивил даже Шефа: как-то великан и знание, пусть и примитивных, слов на латыни в голове не вязались.

− Много ты понимаешь, − возмутилось существо, но тут же одобрительно посмотрело на Кастера, успевшего его обнять.

− Кастер, если хочешь, забирай и иди в соседнюю комнату, − сказал Шеф. – У меня и так голова болит.

− Забрать и уйти − это я быстро, − отозвался Кастер и, подхватив создание на руки, утащил в коридор, а уже через миг из другой комнаты стали доноситься довольно неоднозначные постанывания.

− Серьезно? – с ужасом спросил Берг. – Бля, вы че серьезно?

− Будешь выебываться и тебя трахнем, − мгновенно заткнул его Кирк.

− Или еще хуже: потрахаемся друг с другом у тебя на глазах, − поддержал его Шеф так серьезно, что Берг заткнул все свои возмущения и стал осматривать освещенную огнем комнату, пытаясь найти повод для перемены темы. Повод нашелся мгновенно.

− А где судья? – спросил он, осознав, что Кондар Цанг, тихо жевавший полчаса одно крылышко, внезапно исчез из своего угла.

− Бля, неужели свалил? – шикнул Кирк.

− Пусть валит, − отмахнулся Шеф, встал и пошел к лестнице. – Кирк, пошли покурим.

− Эй, не бросайте меня! – попросил Берг, понимая, что он со своей ногой точно не в состоянии лазить по таким «лестницам».

− Наслаждайся! – с хохотом ответил Кирк и следом за Шефом ушел по стене на плиту, а комната тут же заполнилась стонами нежными, протяжными, но мужскими, и это было так очевидно, что Бергу оставалось только заткнуть уши и радоваться, что они хотя бы не трахаются у него на глазах. Потому что бесстыдства им бы точно хватило.

* * *

Кондар Цанг тихо вынырнул из ниши в коридор и увязался за Ироном. Тот, казалось, его не замечал, но после первого же поворота резко вмял судью в стену, прижимая к его горлу нож.

− Если тебя послали за мной следить, то они дебилы, − сказал Ирон ему на ухо, клацнув зубами.

− Меня никто не посылал, − выдохнул Кондар. – Я сам. Я поговорить хотел…

− О чем? – спросил Ирон, убирая нож. – Ты что, не в курсе, что шататься по чужой базе смертельно опасно? Ты чужак и за то, что ты дошел до сюда, я уже имею право перерезать тебе глотку и сожрать.

− Но…

Судья сглотнул, еще раз обдумал страшную мысль, что вертелась в его голове и спросил:

− Можно остаться у вас?

− Чего? – не понял Ирон. – Ты что, ебанутый?

Ирон настолько привык, что все вокруг смотрят на его клан, как на прокаженных, что не мог поверить, что есть в мире хоть кто-то, желающий добровольно проходить испытание. Когда-то он сам отреагировал почти так же, как очкарик Мартин час назад, но предупреждение, что его сожрут, если он не будет жрать других, изменили расклад. Умирать ему не хотелось, да и сама мысль, что он станет куском мяса, просто жалким куском мяса помогли протолкнуть запретную человечину поглубже в глотку.

− Я просто хочу найти место, где я буду в безопасности, − признался судья. – Я как вспомню, что творилось у Демонов… Я не силач, не боец. Стрелять тоже не умею, но у вас же тут разная работа бывает. Я на все согласен…

− Так уж на все? – спросил Ирон.

− Если рядом ничего не будет взрываться и стрелять тоже не будут, − севшим голосом сказал Кондар.

− А, что у нас человечину жрут, ты в курсе? – спросил Ирон.

Судья кивнул, снова сглотнув. Сейчас ему было так страшно, что он был готов на все. Постоянные перепалки среди Демонов, вернее того, что от них осталось, пугали его так сильно, что он был готов на что угодно.

− Просто скажите, что я могу получить безопасное место, если…

− Я такие вещи не решаю, идем, − заключил Ирон и привел его к Вожаку.

Завел в зал и толкнул, заставляя упасть к ногам лидера.

− Он хочет быть одним из нас и работать там, где нет взрывов и стрельбы, − объявил он.

Вожак, как раз разрезавший кусок мяса, поднял бровь и протянул Кондару кусок, нанизанный на подобие вилки.

− Надеюсь, ты знаешь, что это? – спросил Вожак с любопытством.

Судья поднял глаза, посмотрел на сероватый кусок мяса и просто сглотнул, кивая.

− Тогда жри, раз пришел! – приказал Вожак.

Видимо, он хотел унизить бывшего Демона окончательно, заставив есть почти что с рук, но Кондар даже не подумал об этом. Он так был занят совершенно другими переживаниями, что снял кусок с вилки и быстро забросил в рот, и, не разбирая вкуса, попытался проглотить.

− Это был кусок какого-то толстяка из лагеря Демонов, − внезапно сказал Вожак. – Надеюсь, вы не были друзьями.

У Кондара сжалось все и больше всего глотка, поперек которой встал огромный, не проталкиваемый кусок мяса, а снизу к нему подступала тошнота, от которой горбилась спина, и голова втягивалась в плечи.

− Блеванешь − я тебя застрелю, − тут же предупредил Ирон, доставая пистолет и наводя его на голову уже почти целиком поседевшего судьи.

Судорожно глотая, Кондар умолял глотку как-то пропихнуть это мясо, и оно вдруг проскочило, с болью, будто от сотен осколков стекла, ухнуло в груди так, что даже слезы навернулись.

− Как его звали? – спросил Вожак, посмеиваясь.

− Его звали Робертом, − ответил Кондар и сам не поверил, что слышит свой голос, внезапно охрипший.

− Смотри ты, и правда, сожрал, − удивился Вожак. – Что ж, тогда отведи его на склад, там сейчас немало работы, завтра уже сделаем ему клыки…

− Ладно, − пожал плечами Ирон и, убрав пистолет, протянул судье руку. – Как твое имя, новый Волк?

− Кондар, − ответил судья и встал на ноги, опираясь на руку Ирона.

− Подходит больше для Ястреба, но и нам сойдешь. Идем.

Его вывели из светлого зала и снова повели по коридорам.

− И я к ним уже не вернусь? – уточнил Кондар взволнованно.

− Нет. Теперь ты наш, а не их, − отрезал Ирон.− А что, боишься?

− Они чокнутые, − простонал Кондар.

− Так Демоны же, − со смехом ответил Ирон.

Он тоже считал Демонов чокнутыми, долбанутыми на всю голову, но ему казалось, что нет никого свободней Демонов.

Глава 11

Тибальда бросили куда-то на металлический пол. Там он и лишился чувств, поджимая к груди ноги. Ему казалось, что в бреду руки самой смерти шарили по его телу. О том, что его просто могут обыскать и выпотрошить все карманы, Тибальд не думал, зато, очнувшись, верил, что смерть его отпустила.

− Я помню, у меня мало времени и всего один шанс, − сказал он сам себе, поднимаясь на ноги.

Он пошатнулся, пытаясь за что-то ухватиться в темноте, и наткнулся на металлический стол. Что-то от этого удара подпрыгнуло и посыпалось мелким звоном по полу, покатилось в разные стороны.

Мысленно ругаясь и боясь делать хоть шаг, Тибальд пошарил по стене и внезапно наткнулся на рубильник, такой же старый, нет − древний, как в траходромнике Демонов. Быстро опустив его и надеясь, что действует он так же, Тибальд рухнул на пол, когда что-то затрещало, закоротило, ударило по стене. На всякий случай он закрыл голову одной рукой, потому что правую едва смог приподнять.

Дрожащий свет осветил стол и кроваво-грязную лужу, в которой совсем недавно лежал Тибальд. Вокруг валялись иглы − грубые, огромные, местами даже кривые, явно тупые и не раз использованные, но они были совсем не страшными рядом с черными опаленными огнем стеклянными шприцами, похожими на огромные гильзы.

Приподнимаясь, Тибальд стал осматриваться дальше и забывал даже о шприцах. Прямо напротив стола, у противоположной стены стоял крест с ремнями − деревянный, покрытый черными кровавыми пятнами.

− Твою мать, − простонал он, видя ряды непонятных щипцов, плетей, зажимов и других инструментов пыток. Как тут издевались над живыми людьми, Тибальд даже представить не мог, но его это не пугало. Распахнутые от ужаса глаза быстро сузились. Губы Тибальда перекосила безумная улыбка и, вставая на ноги, он разводил руки и хохотал, понимая, что теперь он станет повелителем всего этого богатства. Он будет пытать здесь тех, кого выберет, надо только разгадать маленькую загадку кактуса.

− Настанет день, и я увижу Шефа на этом кресте, − пообещал себе Тибальд, и это придало ему сил настолько, что он стал по-настоящему хозяйничать в своих владениях.

Включенная им лампа болталась на проводах и каком-то кривом штыре, видимо вбитом в стену вместо нормального крепления, потому она и мерцала, трещала и грозилась рухнуть, но ее света было достаточно, чтобы найти еще два рубильника, включить весь свет и утопить в нем всю лабораторию Докера.

− Да! – с хохотом заявил Тибальд, едва не прыгая от восторга.

Хотя, если бы у него спросили, чему он радуется, он никогда не смог бы ответить. Скалился бы и нелепо хихикал, как в тот миг, когда, найдя какую-то кровавую тряпку, смастерил петлю для раненой руки и пошел к пробиркам и записям, разбросанным отдельными листами. Между ним и настоящим счастьем были всего лишь пляшущие каракули безумного химика, и только пульсирующая боль в раненом плече напоминала Тибальду, что он еще человек.

Она же начала сводить с ума через пару часов варева то в одной пробирке, то в другой с добавлением перетертых колючек, о которых ни слова не было в записях Докера. Тибальд вообще от них отмахнулся, поймав кураж творца.

«Что надо для кайфа, лучше всего знает настоящий нарик!» − почему-то вспомнил он слова одного из своих старых знакомых из гламурной тусовки и не обиделся на нее, как прежде, а восторженно расхохотался.

К середине ночи он уже не замечал, что наливает себе воду из большого ведра не в жестяную банку, которую ему оставили, а в пробирку с остатками кактусового сока и выпивает, млея от жара, растекающегося в животе.

Он был бы счастлив, если бы боль в плече не мешала наслаждаться чудесами.

− Тварь… Ты − тварь, Оливер Финрер, и ты за все ответишь, − заявил Тибальд, нервно пиная стул и хватаясь за рану.

− Что ты сказал? – спросил у него внезапно хриплый голос.

Тибальд даже осмотрелся, не сразу понимая, откуда этот голос. В одной из стен он видел решетку, видел там дверь с затвором, но был уверен, что за ней никого нет, а теперь за один из прутьев схватилась рука − бледная, костлявая, словно у трупа.

Со сбитыми в кровь костяшками.

С багровыми синяками на запястье.

Тибальд долго смотрел на эту руку и ничего не понимал. С ним говорила рука? Откуда она взялась?

До решетки дотянулась вторая рука, и только тогда Тибальд понял, что там есть человек. Он шагнул вперед, наблюдая за тем, как худое тело подползло к решетке и попыталось подтянуться, чтобы подняться.

− Повтори имя, которое ты сказал, − требовал живой труп в рваной рубашке с золотой нашивкой над карманом.

− Ты че, эксперт космического патруля? – спросил Тибальд и заржал. – Вот это поворот…

− Имя, сука! – внезапно рявкнул на него этот труп и все же поднялся.

Отсутствие штанов его явно не волновало. Слипшиеся грязные волосы тоже. Скалясь, он посмотрел на Тибальда так, что тот икнул и шлепнулся на задницу, будто не разделяли его и пленника решетки.

− Кто за все ответит? – спросил пленник, слишком похожий на скелет, обтянутый кожей.

− Оливер Финрер, − ответил Тибальд и пополз обратно к столу.

Отползая, он не заметил педаль и крест, стоявший у стены, что внезапно рухнул, едва не проломив ему голову.

− Твою мать, − простонал пленник и тоже рассмеялся сдавленно, хрипло, потом закашлялся и рухнул на колени, а Тибальд, хоть и смог вскочить, отступить в противоположный угол, а ему все равно казалось, что на него смотрят из-за решетки.

− Что ж, теперь у меня есть причина выжить, − прошептал пленник, все силы которого ушли на пару слов очередному мучителю.

После Докера этот был уже пятый, и ни один еще ничего не понял. Четверо до него кончили на кресте. Зато про них – пленников − все забыли.

Их перестали кормить. Если бы вода в их камеру не поступала по небольшому желобку, то и ее они бы явно не дождались.

Когда-то их было шестеро, осталось только четверо, и то один, кажется, уже умер. Проверять ни сил, ни желания не было, особенно у него – Лотара Нарида. Последние несколько дней он проклинал свой высший иммунный чип, благодаря которому даже жар прошел, и было совсем не ясно, как он еще жив.

«Надо умереть», − думал он, закрывая глаза в прошлый раз, а теперь, не отползая в темноту, а падая прямо тут у решетки и все еще прикасаясь к ней пальцами, он думал совсем иное.

− Ты за все ответишь, Оливер Финрер, − шептал он беззвучно и закрывал глаза, теряя сознание.

Только через час Тибальд выполз из своего угла, чтобы подойти к решетке, просунуть сквозь дыру меж прутьев ботинок и толкнуть оживший труп ногой.

Тот перевернулся на спину без стона, просто рухнул, как самый настоящий труп.

«Это все рука», − подумал Тибальд и решился на самый безумный эксперимент.

Собираясь обработать рану, он легко нашел, как здесь можно раскалить металл, но терпеть боль он не хотел, особенно, если рядом есть то, что позволит от нее избавиться.

Когда он варил порцию специально для себя и собирал шприц, даже не догадывался, что за ним могут наблюдать через маленькое оконце под самым потолком.

− Доложите Ярвану. Что-то происходит, − сообщил наблюдатель, устроившийся на песке, чтобы заглянуть внутрь.

Ему было велено делать это каждые два часа, чтобы присмотреть за чужаком. После его слов уже через минуту весть докладывали Ярвану:

− В лаборатории что-то происходит.

− Хорошо, − сказал Ярван, но не отступил от старого телескопа, превращенного в подзорную трубу. Отсюда с самой вершины скалы, возвышавшейся над его базой, можно было увидеть часть лагеря Демонов, вернее то, что от него осталось − обломки бараков.

Нервно хмурясь и кусая губы, он видел, как там мерцают голубые огни. Видел, как по обломкам стен скользит свет фонаря. По лагерю ходили люди не то в скафандрах, не то в боевых костюмах, и Ярван больше всего хотел знать: сошел ли он с ума или это действительно происходит.

Луч света скользнул внезапно, как прожектор в глубь лагеря – видимо, зря Ярван считал его фонариком − и осветил острие бура, явно много больше человеческого роста.

«Что это, блять, такое?» − спросил Ярван, сглотнув, а обладатель «фонаря» обернулся и посмотрел будто прямо на него диким мерцающим красным глазом.

Это оказалось так страшно, что Ярван дернулся и отступил от телескопа, едва не вскрикнув от ужаса.

− Босс?

− Заебало, нихера же не происходит! – заявил Ярван, пытаясь скрыть свои настоящие эмоции. Он пнул первый попавшийся камень и приказал убрать телескоп.

«Главное, чтобы никто не посмел на это взглянуть, потому что пиздеца не оберешься», − думал он, мечтая забыть увиденное.

− Только быстро, − рявкнул он, − а то перетяну кого-нибудь плетью. Как сонные мухи ползаете!

Когда он понял, что подчиненные зашевелились, сам он по канату спустился вниз со скалы и сразу шагнул к лаборатории так, словно не бежал от увиденного, а лениво поддавался любопытству.

− Командир, там сигнальная ракета от Волков…

− Охуенно, но пусть ждут, − отмахнулся Ярван.

Покидать лагерь, пока ЭТО шарится по пустыне, он не хотел, потому тихо открывал люк, спускался по лестнице, доставая пистолет, и наблюдал, как долбанутейший из Демонов, устроившись в кресле у пылающего огня, вертел в руках шприц, явно сомневаясь.

− А бля! – в итоге выдал Тибальд. – Если ошибся − сдохну сейчас с кайфом, и они не выебут.

После этого заявления он стянул штаны и быстро вогнал иглу куда-то на внутренней стороне бедра у самого паха, а потом ввел содержимое, с блаженным видом откидывая голову.

Шприц покатился по полу, выскользнув из задрожавших рук.

Ярван прицелился в Тибальда лучшим из своих пистолетов, явно предпочитая проблему застрелить как можно раньше, но замер, видя, как бывший Демон вытащил из огня раскаленный шип, развернул его и вогнал в собственное плечо.

Комната заполнилась запахом горелой плоти, дымом и хохотом. Тибальд не орал от боли, а ржал, потому что никакой боли он так и не почувствовал − только волнительное головокружение и дрожь возбуждения в паху.

− Да-а-а! Выкуси, блять! Гребаное Пекло! – радостно орал Тибальд и ржал, вырывая из выжженной раны металлический шип.

Он швырнул его на пол.

Правая рука висела, как плеть, но Тибальда это совсем не волновало.

Он падал в свое рабочее кресло и просто наслаждался победой, потому что Ярван ему это позволял.

Он ушел, понимая, что не хочет иметь дело с обдолбышем, но без эксперта по гребаным кактусам его парни уже не смогут − слишком все привыкли трахать податливых жертв, расслабленных наркотой.

Глава 12

Берг, может быть, и нашел бы в себе силы допрыгать до лестницы и выбрался бы как-нибудь наверх, подальше от раздражающих звуков, но еще больше он боялся там наверху увидеть что-то такое же пошлое, после чего с этими парнями быть рядом уже не получится.

Шефа и Кирка это вполне устраивало. Им двоих сейчас в тихую ночь никто другой и не был нужен. Они сидели на краю скалы и смотрели на тьму над пустыней.

− Мне кажется или там в стороне нашего лагеря что-то мерцает? – спросил Шеф, не уверенный, что действительно видит свет, поднимающийся в небо.

− Давай считать, что это улетают души, − внезапно сказал Кирк, пожимая плечами. – Пусть покоятся с миром.

− Бля, Кирк, давай без этой херни, − качая головой, попросил Шеф.

− А что? Ты бы не хотел, чтобы кто-то хоть когда-то с тобой простился?

− Мою тушу у Волков можно обменять на динамит.

Кирк посмотрел на него строго, не спеша смеяться, потому что явно слышал в этом своего рода инструкцию.

− У тебя что, совсем башка болит? Я проверял, черепуха вроде цела, − пробормотал он.

− Цела, иначе я бы не сидел тут с тобой, но если серьезно… Я только сейчас подумал, что Черепахи тоже могли навестить нашу базу.

− И? – не понял Кирк, но тут же забыл, о чем вообще шла речь, потому что Шеф вытащил из кармана и протянул ему настоящую сигарету с фильтром и золотой полоской – самые лучшие на Земле. − Это что? – спросил он, боясь к такой даже прикасаться.

− Это тебе. Забрал одну из ящика в лагере, − пожал плечами Шеф.

− Чего это?

Кирк все же взял сигарету, но тупо уставился на нее, словно не понимал, для чего она предназначена.

− Во имя любви, − почти зло ответил Шеф. – Ты как-то говорил, что мечтал о такой, так что бери уже. Хрен его знает, сколько мы еще проживем.

− Это да, − спокойно согласился Кирк и закурил.

Медленная, долгая затяжка и горечь настоящего табака его успокаивали.

− На, попробуй.

Шеф не стал спорить. Как тот, что настоящего табака никогда не знал, но давно прожег и глотку, и легкие местной горькой гадостью, он затянулся и, почти ничего не ощутив, отдал сигарету Кирку.

− А это что? – спросил он, видя, как прожектор посветил куда-то не туда и что-то замелькало.

− Сигнал, что ли? – не поверил Кирк.

− Вот именно, а кому, блять, в той стороне могут быть сигналы?

Шеф не спрашивал, он рычал от злости, глядя Кирку в глаза.

− Ну, бля… может, это что-то другое, − прошептал Кирк. − Может, у них какие-то дела…

− Когда мы здесь? Зашибись. Не удивлюсь, если сука-Вожак продаст нас Ярвану.

− И я не удивлюсь, − спокойно сказал Кирк, затянувшись. – Только мы уже здесь.

− И продержаться надо до следующей ночи, чтобы аккумулятор зарядился, − кивнул Шеф. – Надо сказать Кастеру, чтобы заканчивал и продумать план действий.

Он встал, бросил взгляд в сторону брошенного лагеря и выругался.

− Что? – не понял Кирк.

− Да, бля, зуб даю: на руинах нашей базы сейчас Черепахи.

− И что? Все, что имело ценность, мы забрали…

− Кирк, не тупи. Они приехали на танкобуре по пустыне или еще как. Самое главное, что они видят весь мир через гребаный радар, а где-то там Карин и Вильхар.

− И?

− Бля, мы это не обдумали, а что будет, если они на радаре засекут свою машину? Что если у них радар мощнее, чем у ребят?

− Ну, прорвутся. Мы же тут как-то будем прорываться.

Кирк развел руками, явно считая, что смерть и битва – последнее, о чем тут стоит беспокоиться, бывает. Шеф же зло сплюнул прямо с обрыва в песок и пошел назад к их временному убежищу. Больше всего его бесило, что одной мысли о судьбе Карин хватило, чтобы снова потерять боевой настрой настоящего Шефа Демонов.

* * *

− Да как ты это делаешь!? – не выдержала Карин, когда в очередной раз так и не увидела, как Вильхар переложил гайку из одной руки на пол с совсем другой стороны.

Они сидели на полу танкобура, где-то на полпути к точке сбора и просто ничего не делали, развлекаясь тем, что есть: то рассказывали анекдоты, то просто истории, и вот дошли до фокусов. Дальше, как мысленно шутила Карин, только создание новых законов физики, но пока она просто следила за тем, как исчезала гайка в руке Вильхара, а потом не верила своим глазам, когда слышала, как она падает на пол совсем рядом, но в другой стороне.

− Как?! Покажи! – требовала она, глядя на пустую ладонь мулата.

− Ловкость рук и никакого обмана, − гордо заявил тот.

− Ну, естественно, не магия, просто… Как?

Она уже пять раз внимательно смотрела на фокус и не понимала, как гайка может исчезнуть тут и появиться в другой стороне.

Вильхар улыбнулся и показал ей свой секрет – две гайки. Тут Карин и сама все поняла: пока она следит за одной, он просто кладет вторую, зажав первую в кулаке. Она, конечно, поворачивалась на шум, а он просто убирал первую гайку, оставалось лишь понять куда.

− И куда ты прятал первую, когда кидал вторую? – спросила она обиженно. Такого обмана она не ожидала и теперь надулась, как ребенок, которому рассказали, что никакой зубной феи никогда не существовало. Про зубных фей Карин никто никогда не рассказывал, может потому она так и увлекалась в подобные моменты, а потом обижалась почти всерьез.

Если бы Вильхар добродушно не подкинул одну гайку на пол и не показал, как кладет другую тихо на пол за спиной, чтобы потом забрать уже другой рукой и подкинуть к «подружке», она могла бы его и стукнуть, а так только насупилась.

− А вот эти финты рукой зачем? – спросила она.

− Для привлечения внимания, − Вильхар руками развел. – Конечно, ты смотрела на них, а не на что-то еще. Это же примитивная стратегия, неужели тебя такому не учили. Любой парень, игравший хоть раз в войнуху, знает, что без фортелей твоя команда не выиграет, да и в борьбе что-то похожее есть.

− Я техник, моя задача следить за приборами, работой крейсера и выполнять приказы командира, − пробормотала Карин.

− Блин, ну не обижайся, − взмолился Вильхар, − а то надулась прямо, как моя Малика…

− Это твоя жена? – спросила Карин, действительно перестав дуться.

− Да. Она вот тоже как чуть что − дует губы, а я сразу теряюсь и чувствую себя болваном. Нет, веду себя как болван.

Карин чуть не сказала, что ей очень жаль, что они уже никогда не увидятся, но она быстро закрыла рот и, стараясь не замечать укол совести, встала.

− Можно я попробую порулить? – спросила она, меняя тему. – Мне интересно: правду ли Кирк сказал о рычагах.

Вильхар даже растерялся, не понимая, чего это она разрешения у него спрашивает, а потом вспомнил, что кроме них никого и нет.

− Они тугие, − сказал он, пожимая плечами, − но попробуй, почему нет?

Карин тут же уселась в единственное здесь кресло и запустила бур. Этот рычаг ей поддался легко, но, когда дошло до управления, ей пришлось поднапрячься. Рычаг поддавался, но требовал от нее немалых усилий.

− А ты сильней, чем кажется, − хмыкнул Вильхар.

Он особо не врубался, что как работает, она просто говорила ему, куда его дергать, глядя на радар и карту, заранее учитывая, что рычаг вправо – это поворот машины налево. Она говорила, куда дергать рычаг, избавляя его от надобности думать, а тут вдруг взвизгнула и резко дернула машину в сторону.

− Что? – спросил он, не понимая, почему она подскочила.

− Быстро садись за рычаг, − потребовала она, − и налево, налево отсюда!

− Да ладно, ладно, чего ты?

Вильхар даже руки поднял, устраиваясь в сидении.

− Быстрее! – потребовала Карин и указала на радар. – Ты видишь это? Оно движется к нам!

Вильхар сначала дернул рычаг, нажал, толкнул еще дальше регулятор скорости и только потом посмотрел на радар.

− И что? − не понял он. − К нам движется точка. Может, это машина Ястребов…

− Это еще одна такая хреновина, вернее не такая, а больше, как та, что была в лагере! – возмутилась Карин. – Смотри, это же не точка. Это… вот же!

Она обвела пальцем контур крохотной метки, увеличивая ее размер, и буквально нарисовала фигуру с острым носом.

− По-моему, ты выдумываешь. Нет там такой фигуры − тупо точка, да и разве та махина не должна быть медленней нас?

Видя, как эта чертова точка от края радара мчалась все ближе к центру, Вильхар уже не был так уверен, что они в безопасности.

− Нет, они должны быть быстрее, − простонала Карин. – Там по определению двигатель нужен мощнее. Давай совсем направо, ну то есть налево рычаг, сюда!

Она ткнула на радар, где таким же белым, как танкобур, виднелось целое пространство.

− А это что? – спросил Вильхар, послушно отправляя в ту сторону машину.

− Наверно, вулкан, − ответила Карин и бросилась к оптическому окошку, где ничего, кроме темноты, нельзя было разобрать, даже когда она включила что-то вроде фонарика. Маленькое окошко было в самом углу. Система зеркал передавала изображение на маленький экранчик. Его можно было рассматривать, прильнув лицом к резиновому манжету, страшно напоминающему резинку очков ныряльщика. Последний виток бура имел прорези, благодаря которым в это окошко время от времени попадало изображение вперемешку с песком.

− Ну, давай же, − умоляла Карин железяку, глядя то в темноту, то на радар.

Их почти догнали в тот миг, когда они ударились в твердую породу. Карин даже испугалась, что бур ее не возьмет, но он смог и тут же снова начал свой ход.

− Налево! – скомандовала Карин. – В смысле − направо! Стой! Не дергай больше, просто гони, а теперь поворачивай, только направо!

− Да зачем столько суеты, они же нас не видят, − ворчал Вильхар, не понимая, зачем все эти повороты.

− Не видят, но в твердой породе за нами останется ход. Хорошо, что они больше, просто так не проедут. Давай опять налево! И гони, Вильхар, гони как можно быстрее!

− Гоню, − согласился Вильхар, пытаясь выжать еще хоть что-то из регулятора скорости. По делению он должен переключаться еще на один уровень, но бегунок не проходил дальше, как бы он на него ни давил.

− Еще поворот! – потребовала Карин, понимая, что ему уже виднее, что куда дергать, потому что сама она запуталась, но тут же крикнула: − Стой!

В окошке внезапно появилось изображение, похожее на природную пещеру − неровный тоннель, уходящий куда-то вниз.

Танкобур быстро проехал вперед.

− Стой! – крикнула Карин. – Отключай бур и давай назад, вернее…

Она дернулась в сторону, только чтобы чуть повернуть рычаг.

− Давай назад…

− Ты мне объяснишь, что происходит? – спросил Вильхар, послушно выполняя ее команды.

− Да, потом.

Она снова прильнула к окошку. Остановившийся бур закрыл ей изображение наполовину, но, щурясь, она смогла различить ход и дыру в нем, которую сделали они. Когда машина проехала по этому ходу еще немного, она снова скомандовала:

− Стой и глуши все!

− Но…

− Глуши! Панель тоже выключай!

Ничего не понимая, Вильхар отключил все. Кабина, наполненная мгновение назад гудением, скрежетом, ворчанием мотора, вдруг затихла. Оказалось, что все вокруг дрожит мелкой рябью от гудения чужой машины. Не по себе стало даже Вильхару.

Затаив дыхание, Карин смотрела в свое окошко и даже рот себе зажала, опасаясь, что в такой тишине любой звук может их выдать.

В коридор выскочил бур, еще один. Он шел, расширяя ход за ним, как гигант, разваливая тоннель. Мелькнул свет другой машины. Все задрожало еще больше, загудело и быстро покатилось по тоннелю вниз.

− Давай, осторожно все включай, кроме бура − он самый шумный, и давай по максимуму назад, − сказала Карин, включая себе свет.

Она была убеждена, что там вряд ли станут разворачиваться, просто не смогут, а если и смогут, то потратят на это много времени и сил.

− Походу, тоннель сужается, − сказал Вильхар, понимая, что ехать что-то мешает.

В подтверждение его слов люк явно ударился о камни.

− Тогда рычаг − налево, бур − на полную, и поехали отсюда, − скомандовала Карин.

Она кусала губы, но одного понимания, что никто, кроме нее, сейчас ничего не сможет решить, ей хватило, чтобы мгновенно стать лидером в этой ситуации. Вильхара это не смущало и не задевало. Он просто понимал, что ей виднее, особенно если учесть, что ему вообще нихрена не видно, кроме полностью засвеченного радара.

Бур всверлился в твердую породу и пошел куда-то в полной тьме.

− Поворачивать куда-нибудь? – уточнил Вильхар.

− Просто езжай вперед, как есть, − сказала Карин. – Только сбрось скорость…

− Почему? Они же могут за нами ехать…

− А еще рядом может быть жерло вулкана, − совсем тихо сказала Карин. – Шеф говорил − он у вас активный…

− Ну, насколько я знаю, последний раз он «чихал» лет десять назад, − пожимая плечами, сказал Вильхар, но выполнил указания.

Его даже полное незнание ситуации ничуть не пугало. Поэтому, когда они вдруг куда-то провалились, он не дрогнул.

− Тормози! – заорала Карин, видя, что они катятся куда-то, где мерцает подобие света. А что именно может быть светом внутри вулкана, она и думать не хотела.

Вильхар тормозить начал раньше, чем она скомандовала, и даже бур выключил, чувствуя, что махина покатилась куда-то сама.

− Черт. Черт. Черт! Да стой ты! – кричала Карин, понимая, что там за оконцем – теперь, словно в качестве иронии, полностью совпавшем с прорезью в буре, а значит ничем не прикрытом − света становилось все больше.

− Поворачивай! – взвизгнула она, когда они буквально вылетели на подобие площадки. – Куда-нибудь поворачивай!

Вильхар дернул рычаг. Танкобур повернулся и остановился, но тут же дрогнул. Одно из задних колес все же соскользнуло в пропасть.

− Мамочка, − простонала Карин, понимая, куда они могло упасть.

− Теперь немного вперед? – уточнил Вильхар, видя, что ее самообладание закончилось, а панель управления текстом писала, что в таком положении левая гусеница под угрозой повреждения.

Карин кивнула и даже заставила себя еще раз посмотреть в окошко, чтобы убедиться, что у них есть пространство для такого маневра.

Танкобур тихо отъехал в сторону и снова остановился.

− Все, − зачем-то сказала Карин, а Вильхар просто бросился к люку, открыл его и выглянул наружу.

− Ебаный пиздец! – сказал он с явным восхищением, забираясь на крышу махины.

Прямо перед ним действительно было жерло вулкана, заполненное подобием света, потому что где-то внизу плескалась магма. Он не сомневался, что увидит ее, если подойдет ближе, потому что ее брызги виднелись у противоположной стены.

− Надеюсь, наши враги тяжелее и хорошенько булькнут в это счастье, − сказал он со злорадным смехом, когда Карин появилась рядом.

Лично она все еще не верила, что они живы, а Вильхар смеялся и, хлопая ее по плечу, по-дружески обнимал.

− Эй! Бодрее, детка! Мы это сделали! Мы выжили и, кажется, нашли отличное место для временной базы. Смотри, какая здоровая площадка и хуй нас кто тут найдет! Ну! Радоваться надо, а ты киснешь.

Карин кивала и осматривалась. Площадка действительно была большая, чуть меньше старого лагеря, не ровная, местами слишком пологая, но вот найти ее будет действительно сложно, а это может оказаться самым важным, если твой враг слишком силен.

Глава 13

У Зены дрожали руки. Они, конечно, не могли дрожать по-настоящему, но ее, составленная на основе наблюдений, программа точно гласила, что есть такая степень гнева, когда и руки дрожат, и челюсти сжаты. Последнее так кривило ее лицо и буквально выдавливало искусственные глаза, что на ее лысую голову смотреть было страшно, но Дориан держался.

Стоял рядом и смотрел то на нее, то на потухшую панель. Связь с отправленной на материк командой только что оборвалась, а теперь, нажав несколько кнопок на панели, Зена узнала, что боевого транспорта у нее не осталось. Один маленький буравчик в ангаре и тот старый.

«Ну же, скажи, что они идиоты», − мысленно просил ее Дориан.

Он много месяцев отслеживал ее реакции, чтобы научиться на них играть. Зена, как бы она ни была развита, − всего лишь искусственный интеллект, а значит есть комплекс установок, которые влияют на нее сильнее, чем любой человеческий темперамент.

− Идиоты! – заявила Зена, и взволнованному Дориану сразу стало легче. – И что мне теперь делать? Посылать еще одного разведчика.

− Бесполезно, − сказал Дориан и тут же прикусил язык, понимая, что ей это не понравится. Просто он привык, что, если его командир высказывал что-то вслух, вопрос обсуждался.

С Зеной все было не так. Ничто не могло обсуждаться. Она могла лишь задавать вопросы и получать на них ответы, но ему нужно было чуть больше подобия эмоций, чтобы добиться своего.

− Я не разрешала тебе говорить! – напомнила ему Зена и, резко обернувшись, ударила его ладонью по лицу.

Пощечина от силиконовой руки с белой каменной костью напоминала удар битой, и Дориан даже не стал пытаться устоять, зная, как она любит видеть полуголых мужчин у своих ног, ну или не любит, а считает, что должна это любить.

Он специально не стал надевать рубашку, радуясь, что, несмотря на все его мучения, судьба была на его стороне.

− А ты уже смог встать? – удивленно спросила Зена, запоздало осознав, что после ее игры любовник действительно не только поднялся, но и подошел к ней, пусть и одел одни лишь штаны.

− Так вы же всегда говорили, что я лучший, − ответил Дориан, едва заметно ощупав челюсть, чтобы убедиться, что та не сломана. – Так позвольте доказать это по-настоящему.

Он приподнялся и посмотрел на нее снизу вверх, как она любила. С ее не самым высоким ростом, чтобы потешить ее самолюбие − или что за его подобие в ней отвечало − говорить с ней нужно, именно так: сидя на полу, при этом падать на колени никак нельзя. Она назовет это слабостью, так что удар был как никогда кстати.

− И что ты можешь? – спросила она.

− Организовать этих идиотов, − прямо сказал Дориан. – Я же военный врач. Пусть я в первую очередь врач, но общую подготовку Земной Армии Правопорядка я прошел. Дайте мне шанс, и через неделю у вас будут еще одна машина и самая лучшая боевая команда.

Она замерла. Дориан тоже замер на всякий случай. Умолк и лихорадочно перебирал в голове все свои слова. Не сказал ли он лишнего? Не просчитался ли он? Отпустит она его из этой проклятой комнаты или просто убьет на месте? Хотя она может поступить еще хуже – загнать его обратно на кровать, и тогда он точно завоет или заплачет. Если бы он был уверен, что за такую слабость его убьют, он бы давно так поступил, но ему казалось, что она может придумать что-то хуже. Куда уж хуже, он не знал, но был уверен, что уж она точно найдет, чем его напугать.

− Ты не гладко выбрит, − внезапно выдала Зена. – Кажется, я говорила тебе, что не хочу видеть никакой щетины.

Дориан коснулся собственного подбородка и едва не выругался вслух. Ему уже давно за тридцать, и щетина появлялась так быстро, что с этой безумной приходилось бриться дважды в день, еще и каким-то ножом. Упаси тебя бог при этом порезаться. Это, по ее мнению, то же самое, что испортить ее любимую игрушку.

После ее наказания первым делом надо было проверять подбородок на щетину, а не следить за панелями, но теперь было уже поздно.

Опуская руку, он понимал, что должен придумать объяснение, такое чтобы она сочла его разумным. Оправдания она тоже считала делом недостойным. Как она вообще хотела править «достойными», по ее мнению, мужчинами, Дориан никогда не понимал.

«Ебанутая баба, а не искусственный интеллект», − вот и все, что приходило ему в голову, но он закрывал глаза и говорил единственное, что считал разумным.

− Другие мужчины лучше слушают тех, кто не совсем брит. Так люди устроены.

− Ох уж эти ваши человеческие глупости, − сказала Зена и закатила глаза, правда выглядело это так, что от картины почти вращающихся глазных яблок в полупрозрачной голове можно было сойти с ума.

У Дориана только дернулся уголок губ.

− Я даю тебе двенадцать часов, − внезапно сказала Зена. – Через двенадцать часов ты должен вернуться и доложить, что сделал. Там я решу, достоин ли ты этой самой недели.

− Благодарю, госпожа, − тут же ответил Дориан, склонил на миг голову и быстро поднялся на ноги.

− И учти: ты должен быть здесь вовремя, и если окажешься не брит − накажу так, как еще никогда не наказывала! – зачем-то постукивая пальцем по воздуху, сказала Зена.

− Я все понял, госпожа, − ответил Дориан и, схватив свою рубашку, быстро вышел, с трудом не переходя на бег, потому что из этой комнаты ему хотелось бежать.

Он торопился еще и потому, что двенадцать часов значили лишь десять, из которых надо выкроить хотя бы три часа на сон, потому что по возвращении поспать она не даст. Сорок минут на дорогу туда. Сорок − обратно. Главное, по дороге не перепутать подземный коридор. Не забыть расположение всех камер и успеть побриться.

Он так долго ждал этого момента, что теперь суетился. Три месяца неотлучно возле нее. Да участь новичка в клане Камней была приятней, и плевать на цепи и плеть надзирателей. Если бы не эта женщина на ЗиПи3, едва ли у него был хоть какой-то шанс. Все у Зены было под контролем, но он все равно запоминал все камеры и повороты.

Еще три шага, поворот. Застегнув последнюю пуговицу, он выдохнул. Ему нужно было успокоиться. Отбрасывая от лица волосы, он бросал словно случайный взгляд в тот угол, где должна быть камера, и едва не ругался вслух, понимая, что ее не видно, а ведь он так рассчитывал, что здесь будет старая примитивная техника, которую сложно не заметить. Теперь по всему выходило, что у него нет ничего, кроме памяти.

«Тебя учили помнить все, − напоминал он сам себе. – Ты должен ничего не перепутать, не облажаться и не заслужить награду. Вдох. Выдох. Пошел».

Дыхание получилось рваным и совсем не успокаивающим, но приказной тон собственной мысли действительно успокаивал. Главным было не заслужить награду. Зена почему-то считала, что высшей мерой ее ласки и благоволения может быть только минет. Дориан даже видел, как совершенно чокнутые ее почитатели действительно приходят в восторг, а ему всегда было страшно видеть ее синие губы возле своего члена. Казалось, что она клацнет мраморными зубами и откусит, оторвет, отгрызет его для забавы. Если уж она заглатывала его глубоко, становилось даже трудно дышать от прикосновения к металлу где-то за тонким слоем силикона.

Много раз он умолял свое тело просто не подчиняться. Гребаный член мог бы просто не вставать, но она не ласкала, она просто брала за яйца и била куда-то током так, что член поднимался и твердел, несмотря на страх и отвращение.

Теперь Дориан даже не понимал, как его угораздило соврать при первой встрече.

Она появилась на материке в горах. Зена – та, которая гребаная звезда, − уже встала, но до того, как она войдет в зенит, им, ее рабам, по прозвищу Камни, не положено было отвлекаться от работы. Черепахам нужна руда, а раз так, то им таскать инструменты и цепи. Почему? Он не понимал. С того момента, как он попал в Пекло, у него было два пути: работать под дулом автомата или умереть, а тут он увидел блик на камнях у самых ног. Россыпь солнечных зайчиков прямо возле его тени заставляла растерянно замереть. Это было чем-то из другой жизни. Даже если сюда приходили люди в доспехах, никаких бликов потертый грязный металл не отбрасывал.

Поднимая глаза, Дориан боялся получить прикладом по голове, но все равно посмотрел на источник блеска. В первый миг явление, стоявшее на каменной дорожке, его поразило. Это был женский силуэт, залитый светом. В золоте лучей мерцала синева.

Резь в пересохшем горле усилилась при попытке сглотнуть ком.

Она посмотрела на него. Синие глаза мелькнули внутри света, и она сделала шаг к нему навстречу. Его надзиратели попадали на колени, роняя на камни автоматы.

− Великая Зена, − эхом прокатился в горах их возглас.

Это был хороший момент для побега, тот, которого он ждал почти год, но, глядя на странное явление, не мог даже пошевелиться.

Она, кем бы она ни являлась в действительности, походила на спустившуюся звезду, но еще шаг – и иллюзия начинала разрушаться. Она приближалась, и он видел, что это блестит металл внутри силиконовой оболочки, видел искрящиеся провода, искусственные кости и синие глаза в орбитах черепа, хорошо видного через силиконовую оболочку.

− Я тебе нравлюсь? – спросила она, проводя рукой по своей обнаженной груди, такой же не настоящей, как все остальное.

«Что за пиздец?» − подумал Дориан, глядя то на ее руку, то на грудь, то в глаза.

Он ее боялся, как ничего и никогда в своей жизни, кроме разве что смерти. Это существо было страшнее, а от ее компьютерного голоса с имитацией сексуального шепота сердце стекало в пятки по хребту.

− Ты не в состоянии говорить от восторга? – спросила она, и ее страшные руки потянулись к его шее.

− Да, − все же выдавил он из своей сухой, как весь этот мир, глотки.

− Мне кажется, что, если тебя отмыть, ты мне тоже понравишься, − сказала она, но не убила его, а просто поймала цепочку жетона, что-то посмотрела, хмыкнула и отступила.

− Этого я хочу себе! – заявила она, указывая на него.

Тогда его схватили, связали и уволокли. Сначала в центр у сухого дерева − туда, куда обычно уводили только на казнь, а потом сюда − на остров, откуда от «прекрасной» Зены уже не сбежать.

Зато теперь он к ней уже привык, а главное – заработал репутацию ее фаворита, любимца: того, кого здесь ненавидели, боялись, но никогда бы не посмели тронуть. Разгневать Зену эти фанатики не захотят.

Видя взгляды тех, кого он встречал на своем пути, Дориан все больше успокаивался. На него смотрели почти так же, как на нее саму. Божество во плоти, не иначе. Бред и нелепица, но это то, что ему сейчас нужно. Этот чокнутый сброд должен ему подчиняться, не задавая вопросов. Времени на то, чтобы завоевывать какой-то авторитет, просто не было.

Толкнув дверь отдела разработок, как пафосно именовался этот ангар с железными столами, полными чертежей, нанесенных лазером на металлические пластины, Дориан сразу перешел к делу.

− Зена вами не довольна! – объявил он так, словно у него были полномочия их всех казнить. Будто он, как она, мог метать молнии во всех, кто ему не угоден, но с фанатиками говорить иначе он смысла не видел.

Такой подход имел мгновенный эффект. Трое мужчин, которые были здесь, тут же вскочили со своих мест и рухнули на колени к его ногам точно так же, как упали бы они перед Зеной.

«Блять, вот что она с ними делает, что они такие… чокнутые?» − думал Дориан, глядя на них сверху вниз.

− Встаньте, − приказал он им. – Я убедил ее дать вам шанс, так что вставайте немедленно и за работу! Нам нужен новый транспорт, новая команда, новые боевые костюмы! Так что поднимайте свои задницы и несите мне данные по ресурсам. Живо!

Рявкнул и сам едва не оглох от собственного голоса, эхом прокатившегося по ангару. Главное, что в его праве никто не усомнился. Если так и дальше пойдет − его план может сработать. Набрать команду не только из Черепах, но и из Камней, обучить последних, выбраться с ними вместе на материк и больше никогда не возвращаться. Там с техникой можно выжить, даже если по ту сторону Хайбы вечная бойня, как говорят местные старики. Любая бойня лучше минета от самой Зены.

Глава 14

Преемник у Вожака – единственное отличие клана Волков от настоящей стаи, но если Вожака убивали, это не значило, что его преемник − его зам станет новым Вожаком. Ирон это понимал и очень много думал о том, что ему делать.

Вожак явно жалел, что взял его в помощники. Это было видно по многим его выпадам. Он все чаще посылает его на странные задания, самые опасные, что вообще выпадают на долю Волков. Вожак говорил, что это способ укрепить власть, но Ирон видел все иначе. Его хотят слить. Он даже ждал удара в спину, но того все не было.

Что делать дальше, Ирон думал, заходя в купальню. По статусу он мог себе позволить приказать всем убраться и занять маленький водоем в одиночку. Так он и делал. Всегда.

В глубине пещеры с камней где-то над головой падала вода. Она летела вниз струей, такой, будто кто-то аккуратно лил воду из ведра. Ледяная, но чистая. Она падала на камни и заполняла подобие озерца − этакую каменную лужу. Воды здесь было по щиколотку. Из нагретой лужи она уходила куда-то в глубь скалы, проваливаясь в трещину меж камней. Заделать ее пытались много раз, но так и не вышло. Пришлось смириться и радоваться такой воде.

Особо нежные и величественные могли греть себе ванны. Так делали местные неженки − «дамы» и сам Вожак, а вот Ирон предпочитал струю ледяной воды. Она очищала ему мозги.

Родился Ирон на такой холодной планете, что вода, даже такая ледяная, при жаре Пекла была ему скорее спасением, чем мукой.

Закрывая глаза, он расслаблялся и думал, что делать с Демонами. Он сам побывал в их лагере, видел то, что от него осталось, но люди в расплавленной металлической броне пугали больше. Хуже был только бур и обломки установки, к которой он был прикреплен.

«Не знаю как, но я должен попасть на разговор Шефа и Вожака», − думал Ирон, стоя под ледяной водной струей.

Вода стекала по волосам, падала на плечи, разбивалась ручьями и струилась по рукам, груди, спине. Это успокаивало, избавляло от мыслей и обостряло инстинкты.

Всплеск воды заставлял открыть глаза и обернуться, сделав подобие крохотного шага, чтобы вода текла по спине и не заливала глаза. Быстро убирая волосы, Ирон хотел было возмутиться. Приказ не входить сюда распространялся на всех, и нарушить его мог разве что Вожак, а кроме него − вот этот светловолосый говнюк.

Вита опустился на колени в воду и сразу схватился двумя ладошками за член Ирона.

− Нельзя так морозить маленькое сокровище, − тут же сказал он. – Хотя ладно, вру, оно у тебя совсем не маленькое, в этом я уверена.

Растирая его ладошками, Вита лизнула едва приоткрытую головку, пока Ирон наблюдал за этим явлением, приподняв брови.

− Виту, а какого хера? – спросил Ирон, не понимая, что задумала местная «красавица».

Особой разборчивостью Ирон не обладал, но, когда перед тобой на колени падает любимица Вожака, а заодно его шпионская тварь и мокрушник, способный в задницу заточку спрятать, становится не до интрижек.

− А что не так? – спросил Виту, облизывая губы. – Ты же знаешь, что я люблю члены.

− Тебе Демонов мало? – хмурясь, спросил Ирон, пытаясь понять, что происходит.

− Меня послали к ним информацию собирать, а не наслаждаться, − фыркнул Виту и тут же усмехнулся. – О! Он согрелся. Я его бы пососала!

С детским восторгом он перехватил член, едва налитый кровью, и запихнул его за щеку, как конфету.

− Бля! Вита! – рявкнул Ирон и, схватив Виту за волосы, дернул от себя. – Не дури мне голову этой херней, чего ты хочешь? У тебя приказ от Вожака?

− Мне больно, − надув губы, ответил Виту, отстраняясь и даже отпуская член, будто он его вообще никогда не интересовал. – Я сам пришел, потому что член у тебя больше, чем у того Демона…

Ирон прищурился. По смазливому личику было совершенно не ясно, что у того не уме. Вырваться Виту не пытался, только губы кривил, как обиженная девчонка, зато глазами следил внимательно, как хищник. Косить под дуру он, конечно, умел, но Ирона уже не проведешь. Слишком хорошо он знал, кто перед ним на самом деле.

− Проваливай к Вожаку, − сказал он, просто отталкивая от себя эту опасную «самку».

В стае есть и покладистее, а на край ему и овца сойдет, а вот с этим он связываться не станет. Почему-то Ирону казалось, что Виту, отправленный на ЗиПи3 за убийство, способен на все, даже просто оторвать член зубами и утопить свою жертву в этой лужице. Воображение – а у Ирона, к его несчастью, оно всегда было – даже рисовало себе эту дикую картину, как это существо пожирает его прямо здесь, пока холодная вода смывает кровь. Конечно, ничего подобного случиться не могло, но связываться с этим не хотелось.

Виту встал, поправил свои длинные волосы, провел рукой по щеке и подбородку, а потом зло глянул на Ирона.

− Брезгуешь?

Ирон ответить не успел, потому что ответа никто не ждал. Виту просто резко ударил его кулаком по лицу. Он был ниже ростом, и удар пришелся на челюсть снизу. Его мощи хватило, чтобы Ирон запрокинул голову и отступил, врезаясь спиной в каменную стену. Такого от щуплой «девочки» он не ожидал.

− Никогда не смей мне отказывать, если я прихожу сам! – рявкнул Виту. – Если ты еще не понял, что я здесь третья фигура власти, то ты полный кретин, а я-то думал, что у тебя есть яйца.

Сплюнув в воду, обнаженный, явно оскорбленный Виту, шагнул было из воды, но Ирон не позволил. Сделав шаг, он схватил его за руку.

− Что ты хотел?

− Трахаться! – ответил Виту, резко развернулся и попытался ударить Ирона ногой, чтобы освободить руку, только теперь Ирон был готов к удару, перехватил ногу и дернул ее на себя.

Виту рухнул на камни, но не захныкал, как ожидалось − а хныкать он умел, даже когда ничего, в сущности, не произошло, а падать спиной на камни было больно.

− Хватит со мной заигрывать. Давай конкретно! – потребовал Ирон, чувствуя, что его могли ударить иначе, хотя бы потому, что он точно знал, что Виту мог нанести удар другой ногой с большим замахом и прямо в челюсть, которая два «страстных поцелуя» не выдержала бы. Но Виту не дрался, а лишь играл с ним, замирал и испытывающе смотрел снизу вверх. Пораженным он себя явно не чувствовал.

− А что мне за это будет? – спросил Виту с наигранной рассеянностью.

− Бля, давай мы поговорим о том, чего тебе не будет, − хмыкнул Ирон, скрестив руки у груди.

Он вдруг понял, зачем мог понадобиться Виту. Влияние это чудо действительно имело. Особое положение, как у любой здешней «дамы», закреплялось силой и ловкостью, о которой знали все. Еще год назад Виту − тогда еще новичок у Вожаков – мог свернуть шею провалившему испытание, если того хотел Вожак. Делал он это так быстро и красиво, что мало кто из охотников в стае не проникся к нему уважением, о простых работягах и разговора быть не могло. Виту здесь уважали, побаивались и немного любили, потому что трахаться он действительно умел. Мозги у Виту тоже были не куриными, а значит, он заметил их противостояние с Вожаком.

− Я тебя не грохну, когда стану лидером клана, − прямо сказал Ирон. – Собирался, признаюсь, но даю слово − не грохну, даже если ты сейчас, ведя двойную игру, решишь чуточку подмазаться.

− Мелко мыслишь, − ответил Виту и, резко повернувшись, ударил Ирона ногой в живот.

Это было уже всерьез. Неожиданно, стремительно и по-настоящему сильно. Ирон пошатнулся и с трудом устоял, но Виту, мгновенно подскочивший на ноги, бросился на него и буквально уронил его в лужу, заставляя захрипеть от удара спиной о камни.

− Это тебе за мой оцарапанный зад, букашка, − заявил Виту и попытался ударить Ирона кулаком, но тот перехватил руку, поймал обе руки блондина и резким рывком перевернул его, зажимая бедрами ноги, чтобы уж точно не брыкался.

− Говори…

− О, значит дело только в том, что ты хочешь быть сверху…

− Виту!

Тот выдохнул.

− Ладно, − сказал он спокойней, без вызова и притворства. – Вожак ебнулся. Он собирается завтра столкнуть Шефа и Ярвана и посмотреть, что будет. По-моему это как подложить мину себе под зад.

− Да, именно так, − согласился Ирон. – Так, значит, ты боишься бойни в логове?

Такая мысль Ирону даже в голову не пришла. Ему всегда казалось, что Виту – типичный эгоист, думающий только о своем комфорте и изредка исполняющий приказы, ради укрепления этого самого комфорта.

− Шеф у Демонов ранен, − продолжал Виту, − не знаю, что с ним, но он не в лучшей форме. Еще они что-то скрывают, и Вожак до этого докопается у новенького, и самое главное, тупая ты задница, тебя убьют этой ночью.

− Кто? – спросил Ирон, все еще не веря, что ему говорят так много.

− Бля, я не всемогущий. Не знаю, но, вякая на тему новичка, ты Вожака взбесил, еще и очки эти забрал. Нахера?

Ирон пожал плечами. Очки пленника, пластиковую оправу и осколки желто-оранжевых стекол он действительно собрал. Просто потому что это была не оптика. Хотелось понять, что это и зачем.

− Ясно, долбоеб, может теперь-то потрахаемся?

− Нет, не сейчас, − сказал Ирон и, отпуская руки Виту, встал. – Извини, но если меня сегодня убьют − надо подготовиться.

Останавливать его никто не стал, разве что довольная улыбка Виту настораживала, но значить она могла все что угодно, а гадать смысла не было.

Глава 15

− Я уже думал, ты меня не позовешь, − сказал Шеф, заходя в покои Вожака. Несколько часов до самого рассвета он обсуждал с парнями, что делать дальше и как сбежать, если Вожак действительно решит его предать, но обсуждение пришлось оборвать. Вожак внезапно прислал за Шефом маленького щуплого посыльного, такого старого, что было даже странно, что он способен еще жить и скалить свои металлические зубы.

− Дела, − развел руками Вожак, вставая, чтобы его поприветствовать. – У нас тут новенький, да и сделка у меня с Ярваном, а он взял и не пришел. Зря только наш разговор отсрочил. Зена встала, теперь и поговорить можно. Садись.

Он указал на подобие кресла у стола и улыбнулся своим уродливым оскалом.

− А с хуя ты такой вежливый? – спросил Шеф, пряча руки в карманы.

Пистолет на эту встречу он не мог взять, а вот спрятать небольшую заточку в кармане всегда можно. Если этот гад что-то задумал, Шефу точно хватит сил и ловкости метнуть ему в глаз эту самую заточку, размером с указательный палец, и не промахнуться. Такими можно убивать. Шеф проверял и теперь ни в чем не сомневался, изучая Вожака взглядом.

− Да потому что невежливо вышло, не выебывайся, − рассмеялся Вожак. – Я тут даже угощу тебя не мясом в качестве извинений.

− Не много ли извинений? – спросил Шеф, не спеша сесть.

− В самый раз. Ты же Виту не принял, почему, кстати?

− Голова болит и без ебли, − ответил Шеф, не пытаясь скрыть раздражения.

Вежливость Вожака ему не нравилась, а тут еще и в зал с блюдом и глиняной бутылью зашел не какой-то служка, а сам Ирон.

− Ты-то что здесь делаешь? – спросил Вожак с неожиданным для Шефа раздражением.

− Я хочу присутствовать, если, конечно, Шеф не против, − прямо сказал Ирон. – То, что я видел на их базе, явно заслуживает внимания, но если скажете − я уйду.

Он поставил на стол глубокое блюдо с отколотым краем, на котором, вместо мяса, лежали чуть подвявшие желтые плоды. Подобные Демоны тоже выращивали когда-то. Лучи Зены их быстро палили, потому они казались не самыми свежими, зато вкус это не портило. На такое роскошное угощение у Волков − любителей дразнить человечиной, даже рассчитывать не приходилось, еще и Ирон почему-то смотрел не на Вожака, а на Шефа, будто только он решал, кто останется.

− Хрен с тобой, оставайся, − сказал Шеф, не понимая, зачем это надо, но Ирону он почему-то доверял.

У Волков что-то происходило, по недовольной роже Вожака это было ясно, но что именно − Шеф никак не мог понять и наблюдал за тем, как Ирон поставил бутылку и хотел было придвинуть к столу табурет.

− Нет, ты будешь сидеть там, у стены и молчать! – внезапно рявкнул Вожак.

Ирон даже не возмутился, поставил на место табурет и уселся, где велели, будто его не шлепнули по носу, как малолетнего щенка.

− Садись ты уже, − потребовал Вожак у Шефа зло и суетливо.

Он со своими показательно выпяченными металлическими зубами показался Шефу жалким, но озвучивать это он не стал, просто сел и даже выпил из протянутой ему бутылки.

По здешним законам гостеприимства пил первым хозяин, чтобы показать, что там не яд. Потому Вожак быстро хлебнул, еще и с такой неловкостью, чтобы темно-красная струйка потекла по подбородку и залила его серую рубаху. Большего расположения и ждать не приходилось.

«Я тебе не враг», − буквально орало все поведение Вожака и потому казалось Шефу особенно подозрительным.

− Так чего ты хотел? – начал Вожак, когда Шеф сделал свой сдержанный глоток.

− На нас напали, как ты наверно понял. Прямо на лагерь, наплевав на здешние традиции, − прямо сказал Шеф. – Скорее всего, это были Черепахи; что именно им нужно, мы не знаем; на кого еще они могут напасть − тоже, так что я предлагаю обмен информацией. Ты мне − все, что вам известно о Черепахах, а я − все, что мы выяснили об их слабых местах. Это невесть что, но вам может быть полезно.

− И ты правда не всекаешь, че им было нужно? – спросил Вожак.

Шеф развел руками.

− Ну, сам я с Черепахами дел не имел, − протянул Вожак.

По его лицу было ясно, что инфы у него просто нет. Нихрена он не знает и это злило Шефа куда сильнее огромной миски, которую к нему подтолкнули, растягивая время.

Принимать от Волков ничего не хотелось.

− Если ты не знаешь, это не значит, что никто не знает в клане, − сказал он, стараясь не злиться. – Любая старая инфа может быть полезна. У нас тоже инфы не много, но зато она свежая. Я расскажу тебе все про оснащение этих гадов, если ты нароешь мне хоть что-то об этих гребаных Черепахах, − строго сказал Шеф и встал, спеша закончить разговор. – И давай не будем просто трепаться. Будет инфа − будет обмен, а пока и мне, и моим парням надо отдохнуть. Для того же и приперлись.

− Какие мы борзые, − шикнул Вожак.

− Странно, что тебя это удивляет, − сказал Шеф и просто вышел, понимая, что больше говорить тут нечего, по крайней мере сейчас.

− Я провожу! – окликнул его Ирон, выбежав следом.

Шеф только плечами пожал, будто ему было все равно, хотя на парня он смотрел с огромным интересом. Он был слишком прост для местного лидера, на головореза не походил, почти интеллигент, прихорошенный Пеклом, но все же.

− Что у вас тут происходит? – спросил у него Шеф прямо, когда они отошли на достаточное, по его мнению, расстояние.

− У нас с Вожаком терки, − ответил Ирон, пожимая плечами. – Или я солью его, или он − меня, но тебя это не должно волновать. Ты мне единственно скажи: если я нарою инфу, вместо Вожака, ты пойдешь на обмен со мной?

− Хочешь его обойти? – не понял Шеф. – Мне сейчас встревать в чужие разборки не резон.

− Тебе нужна инфа, а он ее тебе может не дать, а я дам, потому что я видел тот пиздец и хочу хоть что-то знать о способах борьбы с ним, − прямо сказал Ирон. – У нас есть что-то вроде архива. Там есть история кланов. Не много, но есть инфа и о Черепахах. Я принесу тебе эти записи в обмен на подробный рассказ о нападении.

− Посмотрим, что там у тебя за архив, − ответил Шеф, пожимая плечами.

Соглашаться он быстро не хотел, хотя верил Ирону и даже думал, что мог бы помочь слить Вожака, если это, конечно, будет ему выгодно, но, разумеется, ничего об этом не говорил, расходясь с человеком, которому вроде как и без того был должен.

* * *

В глубинах подземелья Волков − логова, как его тут называли − сложно было понять, когда заканчивается ночь и начинается день. Здесь было темно и только кое-где огонь заполнял полумрак пещер светом.

Кондар Цанг в этом полумраке едва передвигался. Ему сказали брать патроны из ящика и заполнять ими пистолетные обоймы, вот он и выполнял эту работу совершенно механически, стараясь не думать, что этими пулями кто-то кого-то будет убивать.

Говорить ему не хотелось, и он даже радовался, что сидел один в углу, почти в полном мраке. Тут к нему почему-то не подползал страх, и мысли о собственном падении тоже не приходили, была лишь тишина, и мелкая работа рук.

− Новенький? – спросил у него мужчина, внезапно принесший новый ящик с обоймами. – Я тебя не видел раньше, и клыков у тебя нет. Сидишь тут киснешь, как идиот.

Кондар растерянно посмотрел на мужчину. Высокий, бородатый и взгляд у него, не как у простой пешки, но удивительно живой для недалекого типа.

− А ты кто? – спросил Кондар, озираясь. Ему казалось, что задание ему давал кто-то другой с менее осознанным взглядом.

− Главный оружейник. Не хандри, чувак. Ты ж из образованных. Тут говорят − юрист.

Кондар сглотнул и бестолково кивнул. Юрист лучше, чем судья, а если его тут никто не узнал, это к лучшему.

− Не кисни, я тебя с собой заберу, как только барьер падет, − сказал мужчина. – Нам, контрабандистам, нужны юрики, а то эти власти вечно чет пиздоболят с законами.

− А почему барьер должен пасть? – спросил Кондар, озадаченно хмурясь.

− Потому что у меня с моими товарищами план. Они меня вытащат, понимаешь? Они меня не бросят. – Мужчина усмехнулся и похлопал Кондара по плечу. – Я не скрываю, так что и тебе скажу. Мы с ребятами договорились, что, если кого из нас скинут на ЗиПи3, будем закидывать сюда всех и вся. Вон уже три крейсера упало. Вожак мне поверил, и мы корабль строим. Скоро власти снимут барьер, чтобы помочь своим, и тогда мы все свалим, понимаешь?

− Не выйдет, − тут же отрезал Кондар, качая головой. – Есть протокол снятия барьера. Если его и снимут, то только после зачистки, которую проведет ЗАП.

− Че? – ошалело спросил мужчина. – Какой еще протокол? Нет таких законов, я точно узнавал! Мы проверяли.

− Есть секретные протоколы Высшего Земного Суда – единственного, способного сослать на ЗиПи3, и я знаю его законы, − сказал Кондар, забыв испугаться.

− Блять…

Его собеседник едва не набросился на него с кулаками, но внезапное появление Вожака его остановило.

− Что еще ты знаешь? – спросил Вожак, подходя ближе.

− А что я должен знать? – пожимая плечами, спросил Кондар. Он так устал, что уже не мог ни бояться, ни вздрагивать. Он так и сидел на своем месте, заполняя обоймы; пустой, будто тень человека.

− Что скрывают Демоны? – спросил Вожак. – Ты один из нас, так что говори − что скрывает Шеф!?

«Женщину», − мгновенно ответил разум, но, поднимая глаза, Кондар промолчал.

− Только не говори, что ты не знаешь! Ты должен знать, а этот гад должен что-то скрывать…

− Они захватили машину Черепах, − сказал Кондар. – Еще один Демон жив и он уехал в пустыню на этой машине. Это все, что я знаю. Наверняка Шеф не хочет делиться.

− Машину? Зачем ее скрывать?

− Это не то танк, не то бур с радаром, встроенным насосом. Короче, мини-база на колесах, вот они и не хотят ее светить, ну и Шеф сказал, что им инфа нужна.

− А почему эти гребаные Черепахи напали?

Кондар пожал плечами.