Читать онлайн Моя любой ценой бесплатно

– 1 Злата -

– Паш, это ведь шутка, да? – с надеждой спрашиваю, глядя на любимого. – Вы решили меня так разыграть?

Тот недовольно морщится, а Катя, моя, между прочим, подруга и коллега, еще теснее прижимается к моему же жениху. На ее лице победная улыбка, которая буквально пропитана чувством собственного превосходства.

– Только не надо устраивать показных истерик  и дешевых шоу, – фыркает Паша. – Я же сказал – планы изменились, Злата. Я выбрал Катюшу. И сегодня женюсь на ней.

– Но… – беспомощно смотрю на подругу, которая теперь уже, кажется, бывшая подруга. Я ведь даже сразу не поняла, что ее белое коктейльное платье – это… свадебное платье! – А как же я?

Наверное, я сейчас выгляжу жалко. Но просто не могу уйти, не задав вопросы, не поняв причину.

– Ты еще устроишь свою жизнь, – равнодушно роняет он в ответ. И от холода в голосе теперь уже и жениха тоже бывшего мне становится очень горько.

– За что, Паш? Ты ведь мог сказать раньше…

Замечаю, как косятся в нашу сторону другие молодожены и их гости. Про то, как смотрят на меня те, кто пришел вроде как на нашу свадьбу, даже не думаю. На их лицах написана жалость. И я невольно задаюсь вопросом – а может, они тоже знали?

– Как давно ты это решил? – спрашиваю, а сама боюсь услышать ответ.

Однако Паша и не торопится рассказывать. Зато Катя вступает в дело довольно бойко.

– Злат, ну, хватит унижаться. Мы из-за тебя на регистрацию опоздаем.

– Ты хотела сказать – на нашу с Пашей регистрацию, – горько возражаю. На что та ехидно ухмыляется.

– Ты слишком глупа, если не понимаешь очевидного. Все уже давно переоформлено. Так что подбери свое, – она окидывает презрительным взглядом мое платье с красивым шлейфом, которое я так долго выбирала, – барахло и не задерживай нас.

Паша не встревает, такое чувство, что ему вообще плевать, что тут две невесты его делят. Хотя как делят? Я, конечно же, даже если он одумается, уже не смогу забыть того, что он сделал. Просто… Больно это – когда тебя предают. Да еще и вот так цинично.

– Совет да любовь, – тихо говорю и, буквально впечатав свой букет Кате в грудь,  обхожу пару предателей по дуге. Цветы я тоже долго-долго выбирала. Еще переживала, что нужно будет держать аккуратно, чтобы на платье не осталось следов.

Бывшая подружка ожидаемо начинает визжать.

– Ах ты, сучка! Ты мне платье испортила!

Но мне уже плевать, я пытаюсь справиться с той болью, что разрывает мое сердце на части.

Не верю. До сих пор не верю, даже услышав жестокие слова от любимого мужчины, что он выбрал другую. Что он вот так просто бросает меня у дверей ЗАГСа.

За что? Почему?

Слезы застилают глаза, туфли, которые казались таким удобными, теперь мешают идти быстро, а платье…

Подол трется об асфальт, макияж наверняка поплыл, а фата…

Усмехаюсь и зло отбрасываю ее назад, хотя ветер снова и снова задувает ее мне на лицо.

Останавливаюсь, чтобы хоть немного успокоиться. Прохожие бросают на меня странноватые взгляды. Кто-то даже снимает на телефон.

Еще бы! Брошенная невеста при параде. Но мне на это наплевать. Моя жизнь разрушена. Сказка, в которой  жила все эти месяцы, оказалась ложью, а я…

Господи, я же любила его, доверяла. Да я уже имя нашему малышу придумывала, хотя у нас с Пашей до сих пор ничего не было. Мне хотелось красивой сказки, а он согласился, поняв, что это для меня важно.

А оказывается… Оказывается, он просто нашел ту, что будет более сговорчива. Ведь про Катино отношение к сексу без обязательств знает вся наша танцевальная труппа.

Стоит подумать об этом, как становится еще тоскливее. Как теперь работать с ней? Как танцевать на одной сцене?

Видеть каждый раз ее довольный взгляд, в котором будет светиться “Ну, вот, я же говорила!”.

А ведь я столько раз советовалась с ней по поводу отношений с Пашей, все думала, сомневалась – он же такой шикарный, взрослый мужчина, спонсор танцевального центра, и вдруг обратил внимание именно на меня.

Дура, ну, какая же я дура! Доверяла ей, делилась самым сокровенным. А теперь это ей он наденет кольцо на палец, с ней будет ложиться вечером в постель, с ней растить детей.

Чем дальше иду, тем меньше эмоций во мне остается. Только одна сплошная боль. Нет сил даже дышать полноценно.

Из вещей у меня ничего нет. Сбежав, я сразу не подумала об этом, а возвращаться теперь обратно? Да ни за что! Лучше уж пешком дойду! И плевать, что все вокруг пялятся.

Мне остается до дома всего ничего, когда я сворачиваю в арку, чтобы срезать путь. Любопытные взгляды начинают утомлять, и хочется поскорее спрятаться ото всех. Но стоит только выйти во двор, как слышу позади:

– Эй, красивая! Куда торопишься?

– 2 Злата -

Оборачиваюсь и вижу мужчину. Высокого, широкоплечего, с наглым взглядом, которым тот проходится по мне сверху вниз. Так, словно он товар оценивает.

Здесь, конечно, не глухая подворотня, но все равно обычно довольно малолюдно.

Нервно сглатываю и делаю шаг назад.

– Невеста, значит, – протягивает он с иронией.

Ответить я не успеваю. Просто раз, и уже прижата к стене дома в тени. Сам мужчина оказывается передо мной, и все, что я вижу – его огромную спину. А дальше слышу, как он обращается явно не ко мне:

– А я вас уже заждался, ребятки.

Все происходит так быстро, что я не успеваю за событиями. Поэтому когда до меня доходит, что дальше этот самый мужик, откинувший меня к стене, начинает драться с еще двумя парнями, внутри холодеет. Куда я влезла?

Правда, все заканчивается довольно быстро. Я уже посматриваю в сторону, чтобы потихоньку сбежать, пока они заняты друг другом, как из арки выходят трое новых. Первая парочка уже лежат в отключке, а сам незнакомец, который пока все еще вроде бы прикрывает меня и не дает тем меня заметить, даже не запыхался.

Я вообще против физического насилия. Видеть такое мне непросто. Хочется закричать и попросить всех прекратить это безумие.

Но какая-то часть меня вдруг четко понимает – это не поможет. Даже, скорее, наоборот. Поэтому молчу, в ужасе глядя, как эти трое обходят незнакомца по дуге, распределяются и почти одновременно шагают к нему. Выглядят они весьма опасно. Страшно подумать, что со мной будет, если выяснят, что я стала свидетельницей нападения.

– Феликс, с-сука, – цедит один из парней, когда получает весьма ощутимый удар и сгибается пополам,  практически падая на колени.

Тот самый Феликс же переключается на двоих других, и судя по всему, у него все под контролем. Троица эта явно лучше подготовлена, чем предыдущие, так что мужчины вовсю заняты друг другом.

И я все же решаю малодушно сбежать. Ну, зачем мне чужие разборки?

Но стоит мне сделать два шага в сторону, как один из тех двоих, которых Феликс вырубил первыми, начинает шевелиться.

С одной стороны, хорошо – значит, жив. Но когда он, пошатываясь, поднимается на ноги и достает нож, я уже не так оптимистично настроена. Потому что его никто, кроме меня, пока не замечает. Как назло, оставшиеся трое по очереди то ли рычат, то ли матеряться, и поэтому никто не слышит, как четвертый нападающий подходит все ближе.

Наверное, правильнее всего в этой ситуации не вмешиваться. Но я отчетливо понимаю, что остаться в стороне, когда вижу, что кому-то сейчас подло сзади воткнут нож в спину, просто не могу.

Неправильно это.

Мне, конечно, страшно. Но я искренне надеюсь, что эффект неожиданности сыграет свою роль.

Я против насилия и физической расправы. Однако сейчас подбираю обломок какой-то ржавой трубы и, стараясь не думать о последствиях, догоняю парня.

А дальше несколько вещей происходят одновременно – он охает, роняет нож, Феликс оборачивает и буквально полосует нас обоих цепким взглядом, оставшиеся двое из троицы нападавших решают взять реванш.

Я же в ужасе смотрю на того, кого ударила. Он явно без сознания, а может, даже…

В ушах начинает шуметь, а перед глазами плывет. Зачем-то крепче сжимаю кусок несчастной трубы. Настолько, что становится больно.

Кажется, я вот-вот потеряю связь с реальностью. В себя приводит резкий щелчок пальцев перед лицом.

Это, оказывается, Феликс. Вынуждает посмотреть на него.

– Он… Он же… Он… – я задыхаюсь, когда настигает понимание того, что я сделала.

– Зовут как? – резко спрашивает мужчина.

– З-злата, – заикаюсь, рвано дыша. Тот прищуривается и протягивается в ответ:

– Золотинка, значит. Стоять можешь?

Тут-то до меня доходит, что все это время он держит меня за плечи. Ноги ватные, но я все же киваю. Феликс между тем наклоняется и прикладывает пальцы к шее парня, которого я так дерзко отоварила трубой по голове.

– Живой, – говорит он, и я выдыхаю с облегчением. – Можешь  расслабиться, красота.

Я и правда начинаю дышать полноценно. Хотя, конечно, откат от случившегося еще впереди, но я уже не настолько в ужасе.

– Спасибо….

– Тебе спасибо, – усмехается он. – Чего полезла? А если бы он тебя заметил и в ответ врезал?

– Так ведь… Он же со спины хотел, с ножом, – сбивчиво объясняю. Ловлю снисходительный взгляд и чувствую себя полной дурой. Наверняка мои потуги для него как детские забавы. Судя по всему, Феликс отлично справился бы и сам. Просто в тот момент я почему-то испугалась за него. Что вот так, подло.

– Ну, со спины, и что?

– Плохо это. Исподтишка. Неправильно.

Что-то во взгляде мужчины неуловимо меняется. Словно я сказала что-то лишнее, или обидела чем-то, может.

– Еще одна сторонница справедливости, – бормочет он. Стискивает зубы так, словно злится. Да за что? Я же помочь хотела.

– Что?

– Ничего, – отмахивается он. – Но вообще возьми за правило не лезть, когда мужики кулаками машут. Зацепят и не заметят.

Слова его звучат насмешливо. И учитывая мое состояние в целом, хочется нагрубить. Но я все же сдерживаюсь. Молчу. Пусть веселится, а я лучше пойду.

– Не злись, – добавляет, заметив мою реакцию. – Идем.

– Куда? – настороженно спрашиваю.

– Хочешь подождать, пока этих найдут? – он кивает в сторону лежащих тел. Не дожидаясь моего ответа, мужчина проходит чуть дальше мимо меня. И только тут я понимаю зачем.

– Ну, что, красота, садись, – Феликс кивает в сторону машины. Весьма дорогой, надо сказать. Еще и дверь для меня открывает.

– З-зачем? Нет, мне домой надо, – тут же отказываюсь и даже шаг назад делаю для убедительности.

– Вот и поедешь домой. Ко мне. Где снимешь эту безвкусную тряпку, и мы отлично проведем время.

Опускаю взгляд на испорченное свадебное платье, которое так долго и тщательно выбирала. Горечь предательства снова возвращается.

– У меня другие планы! – резко отвечаю и, развернувшись, тороплюсь к арке.

– Пожалеешь, что сразу не согласилась, – летит мне в спину, но наплевать. Все они предатели. – Все равно моей будешь, Злата.

Я даже торможу от его наглости. Оборачиваюсь и ошарашенно смотрю на мужчину.

– Что?

– Что слышала, красота, – ухмыляется он. И даже пара ссадин на лице не отменяют его мужской привлекательности. Вот только я сегодня уже получила отличную прививку от подобного. – Понравилась ты мне. Себе хочу.

– Я не вещь! – Но Феликс лишь шире ухмыляется. Фыркаю и ухожу.

Сердце колотится очень быстро. Мне кажется, что он вот-вот догонит и заставит силой сесть в его машину. И, признаться, это страшно.

Но ничего подобного не происходит. Я благополучно добираюсь до дома, на всякий случай оглядываюсь у подъезда. Вероятно, завтра стану самой популярной сплетней нашего двора, но плевать. Сейчас меня беспокоит другое.

Однако никто меня не преследует. И только убедившись в этом, захожу в подъезд, уверенная, что мое приключение осталось позади.

В этот момент я еще не знаю, что моя жизнь разделилась на “до” и “после”. Что имя Феликс всплывет в ней очень-очень скоро.

А все события с этого дня будут определяться мужчиной, которому я помогла, и который привык получать то, что хочет. Всегда. Любой ценой…

– 3 Злата -

Дома я весь вечер плачу. Сначала снимаю испорченное платье, едва сдерживаюсь, чтобы не разрезать его на лоскуты, затем реву над ним, снова хватаюсь за ножницы, но в итоге жалею – рука так  и не поднимается избавиться от белоснежной ткани, которая выглядит уже и не белой вовсе.

Телефон малодушно не трогаю. Оставила его дома, думала, что все друзья будут звонить Паше. Ведь и они у нас, по сути, стали общими. Я же когда переехала в этот город, никого здесь не знала. Пришла в танцевальную студию “Лотос” по рекомендации моего хореографа. Хотела добиться успеха, получить бесценный опыт – ведь здесь, у Верховцева, танцевать мечтали многие.

Из родных у меня остался только старший брат, но с ним у нас отношения не особенно близкие. Поэтому, когда Тамара Викторовна предложила мне поехать попытать счастья, я не сомневалась.

А теперь выходит, что в этом городе я фактически одна осталась. Больше всего дружила как раз с Катей. Но как выяснилось, дружбой там и не пахло. А я, дурочка, доверяла ей…

Наутро ожидаемо выгляжу так, что краше в гроб кладут. И если синяки под глазами еще удается как-то замазать, потухшие глаза исправить не удается. Как и улыбаться через силу.

После свадьбы мы с Пашей должны были уехать в отпуск. Но график концертов не позволил. Так что договорились, что через пару недель поедем на море. Поэтому в понедельник мне все же приходится идти на репетицию.

Предыдущие сутки я драила квартиру до блеска. Безжалостно выкидывала любое напоминание о любимом мужчине, предавшем меня столь цинично. Телефон по-прежнему не включала. Банально боялась. Не выдержала бы жалостливых СМС и попыток поддержать меня.

Утром каждый шаг до танцевального центра дается нелегко. Еще час назад я думала, что справилась со страхом и готова смотреть прямо в глаза всем, кто будет злорадствовать. Я, конечно, наивная, но понимаю, что будут и те, кто от души порадуется тому, что Катя меня обскакала. О том, как нам теперь работать в одном коллективе, я все еще стараюсь не думать.

В центр захожу так, словно в холодную воду ныряю с разбега. Охранник приветливо здоровается. Я отвечаю на автомате, а сама отсчитываю оставшиеся мгновения.

Наша раздевалка на втором этаже. Чтобы подняться, уходит всего минута.

Открываю дверью, понимаю, что не первая. Девчонки замолкают тут же. Ясно, что обсуждали меня. Первая горькая пилюля за сегодня.

– Ой, Злата, привет! – излишне громко говорит Алиса.

– Привет, – отстраненно отвечаю и подхожу к своему шкафчику. За спиной гробовая тишина. Она давит. А затем я все же слышу это – едва различимый шепот. Слов не разобрать, но не надо быть гением, чтобы догадаться, про кого разговор.

– Можете прямо вслух, – бросаю через плечо.

– Злат, да мы… – виновато оправдывается Рита, которая довольно часто общается с Катей. – Жаль, что так вышло.

Резко разворачиваюсь. Понимаю, что этот момент надо пережить. Что если буду прятаться, все равно рано или поздно придется пройти через это.

– А мне не жаль. Лучше узнать на свадьбе, что твой жених – предатель, чем поймать на измене, когда у вас уже двое детей.

Эту фразу я вчера полдня репетировала. Рыдала, успокаивалась и снова репетировала. Чтобы все вокруг думали, что мне не больно. Чтобы не видели, как сильно переживаю. Чтобы не поняли, что я разбита, разрушена до основания случившимся.

Сейчас мне очень непросто. Как и вчера. Но на удивление собраться с мыслями и решить не дать себе погрязнуть в самобичевании мне помог именно тот случай с Феликсом. Эмоции от произошедшего пусть немного, но все же перекрыли боль.

Так что я даже в каком-то смысле благодарна мужчине за то, что встретила его.

Девчонки переглядываются, и я понимаю – ни черта они мне не сочувствуют. Скорее, наоборот. Вроде и делают вид, что не радуются, но что-то такое проскальзывает на их лицах.

– Да, ты права, – неловко соглашается Алиса. А затем тут же замолкает, стоит ей глянуть мне за спину.

– Всем привет! – жизнерадостно выдает Катя. Я даже не удивляюсь. Отворачиваюсь обратно к шкафчику, заканчиваю переодеваться и ухожу в зал, стараясь не вслушиваться в то, как она довольно щебечет о “самом лучшем дне в ее жизни”.

Боль пульсирует в груди. Но я стискиваю зубы и иду дальше.

Разминаюсь, стараясь сосредоточиться на упражнениях. Понемногу девчонки тоже подтягиваются. Последней заходит Катя. По-царски окидывает всех взглядом и начинает разминку.

Верховцев приходит почти следом.

– Так, девочки, размялись? – нестройный гул отвечает ему. – Отлично! Итак, послезавтра у нас вечерний выход. Три номера, которые готовили на прошлой неделе. Сейчас проходим и… – Николай Владимирович замолкает, его взгляд останавливается на мне. – Так, и у нас будет небольшая ротация. Воропаева – встанешь в третью линию, а ты, Катя, останешься в первой с Ритой.

Повисает гробовая тишина. Я же… Боже, я даже не дышу. Только моргаю. Он, что, серьезно?

– Не тормозим! – недовольно прикрикивает Верховцев и хлопает в ладоши.

Мне кажется, мое тело совершенно не слушается меня. Что все же выполняю указание, понимаю только когда оказываюсь позади. Замечаю победный взгляд бывшей подруги. Она подмигивает Рите, та довольно улыбается.

А я просто не могу поверить. Неужели ей мало того, как она увела моего мужчину? Мало унизила, украв свадьбу? Теперь еще и это?

– Раз, два, три – начали! – командует Николай Владимирович, еще раз хлопает в ладоши, и тут же включается музыка.

Естественно, я не успеваю вовремя сделать первые движения, сбиваюсь, пытаясь включиться в процесс, но снова и снова ошибаюсь. Когда музыка вдруг стихает, я даже не сомневаюсь в причине.

– Злата! Соберись. Весь рисунок сбиваешь. Еще раз!

Нервно киваю, ловлю краем глаза взгляды девчонок. Конечно, они сейчас с любопытством наблюдают, может, даже ставки делают. Ведь раньше я… Раньше я была претенденткой на главные роли во всех номерах. А теперь?

Когда третий раз подряд у меня выходит из рук вон плохо, Николай Владимирович психует.

– Воропаева, за мной!

Вздрагиваю и, старательно игнорируя взгляды коллег, следую за Верховцевым. Он заходит в свой кабинет, придерживает мне дверь и закрывает ту сам.

– Не думал, что буду это с тобой обсуждать, но, похоже, придется.

– Если вы про свадьбу, то…

– Какая, к черту, свадьба? – психует он. – Забудь. Тут не центр психологической помощи. Личные проблемы оставляй за дверями зала.

– Тогда о чем?

– В общем, с сегодняшнего дня ты больше не в главном составе, Злата. Мне жаль.

Его слова – будто выстрел. В упор. Вот и все…

– 4 Злата -

– То есть как это? – переспрашиваю, а у самой сердце ухает так, что ноги слабеют. – Это шутка?

– Не шутка, – зло отвечает Николай Владимирович. – Будешь теперь на подхвате. На репетиции все равно приходишь. Но будешь позади, в последней линии тренироваться.

– Но почему? – с отчаянием спрашиваю. – Если из-за сегодняшних ошибок, то…

– Да плевать на сегодня! – резко рявкает Верховцев. Он явно не в себе, редко когда видела его таким. Только если сильно что-то бесило. – В общем, почему, ты и сама знаешь. Понимаешь, кто нас спонсирует. А без Кравцова…

Пазл складывается очень неожиданно. Мне не верится до последнего. Неужели Паша настолько мстителен? Но за что?

– Без него что? Мы ведь и раньше выступали…

– Да что ты понимаешь, Злата? – раздраженно фыркает хореограф. – Без спонсорства, два концерта за месяц. Такое будущее ты видишь? А остальные? – он кивает в сторону двери. – Мне тебя, конечно, жаль. Талант такой, и тут… Но я несу ответственность не только за тебя, а и за всю танцевальную студию, ясно? А на это нужны бабки.

Вся ситуация доходит до меня в полной мере.

– В общем, реши это все с Катей, и тогда вернешься хотя бы во вторую линию. Пока же… – он разводит руками.

Медленно киваю, глотая горькие слезы. Разворачиваюсь к двери.

– И на сегодня свободна, – летит мне в спину.

– Что? Но я хочу продолжить!

– А сможешь? Сколько раз ты уже накосячила? Упадешь еще пару раз, и я выгоню тебя, Злата. Перед ними всеми, – устало говорит он. – Хочешь этого?

Стыдливо прячу взгляд. Позор. Боже, какой же позор.

– Езжай домой. Отдохни как следует. Подумай обо всем. Если не договоришься с Ярцевой, так и останешься на скамейке запасных.

Он уходит, оставляя меня одну. И тут уже я не могу сдерживаться. Плачу, всхлипываю, закусываю кулак, чтобы не реветь в голос.

Все мои мечты рухнули разом. Сначала личная жизнь, теперь и карьера…

Чтобы успокоиться, мне требуется немало времени. И только тот факт, что скоро закончится репетиция, меня подгоняет. Николай Владимирович прав, лучше не пересекаться ни с кем сегодня.

Быстро переодеваюсь и сбегаю. По дороге пытаюсь хоть немного унять боль, которая буквально разрывает меня. Еще утром я была уверена, что смогу жить дальше, что полностью сосредоточусь на танцах и вывезу все это. Теперь же, глядя на вывеску с рекламой студии современного танца “Лотос”, я очень сильно сомневаюсь, что мне будет за что держаться.

Она забрала у меня все. Все – от и до. И что мне остается? Молча отойти в сторону?

Банально, но так вышло, что все мои подруги, как я считала, теперь переметнулись к той, что предала меня. Они, конечно, не демонстрировали это открыто, но даже за то время, что я успела побыть на репетиции, заметила это.

Так что жаловаться кому-то из них – значит, заранее обречь себя стать еще более жалкой.

А стоит мне добраться до квартиры, как меня ждет еще один сюрприз – букет невесты. Точно такой же, как тот, что я заказывала.

Красивый. Свежий. Словно насмешка надо мной. И все, что я так старательно успокаивала, восстает внутри с новой силой. Хватаю подарок и подхожу к мусоропроводу. Безжалостно сминаю красоту и выбрасываю.

Именно так выглядит сейчас моя жизнь. И то, что Катя решила добить меня, только усугубляет мое состояние. Шмыгаю носом и впервые нарушаю режим питания, которого придерживаюсь. Открываю вино, заказываю пиццу, и остаток дня смотрю слезливые фильмы, заедая свое горе мороженым с карамелью. Это совершенно не помогает, но я попросту не знаю, что еще сделать.

Пару дней я даже не живу, просто перематываю часы и убеждаю себя, что несмотря ни на что, надо двигаться дальше. Даже звоню брату, но тот оказывается в командировке, и разговор выходит сухой и не очень-то продуктивный.

Следующие репетиции превращаются в настоящую пытку. Девчонки косятся в мою сторону, вроде и улыбаются, но при этом то и дело ловлю косые поминающие взгляды, а еще пару раз невольно подслушиваю разговоры, в которых обсуждают, насколько я жалкая, и как Катя роскошно танцует.

А ведь когда-то они говорили то же самое и мне.

Я стараюсь держаться. Но силы элементарно на исходе. Особенно после того, как пару раз застаю Пашу, забирающего свою жену после репетиций. Ярцева всем ярко демонстрирует свое счастливое замужество. И порой мне кажется, что делает это специально, когда рядом именно я.

Слышать, конечно, о том, как сексуален и неутомим ее муж, мне больно. Но это скорее уже не от того, что остались чувства к Паше, а потому что меня предали, унизили и выбросили.

Спустя пару недель я почти сдаюсь. Передо мной выбор – либо унижаться перед Катей, либо уходить. Танцы я люблю. Это моя жизнь. Я так долго работала и шла к тому, чтобы чего-то добиться. Николай Владимирович, видя, что ситуация не меняется, только неодобрительно хмурится, но по-прежнему ставит меня в линию с теми, кто в запасе.

Я уже готова бросить все и уехать. Всерьез обдумываю это, смотрю билеты обратно, домой. Не знаю, как отреагирует брат, обрадуется или наоборот скажет, что сразу был против моей идеи с  переездом. И даже уже сегодняшнюю репетицию считаю в каком-то смысле прощальной.

Когда заходит Верховцев, я даже не сразу замечаю. Слишком погружена в себя. Косые взгляды и насмешки за спиной уже почти и не трогают.

– Так, девочки, у меня отличная новость! – громко заявляет хореограф. – Завтра у нас внеплановое выступление!

Девчонки возбужденно галдят. Шутка ли – обычно концерты у нас расписаны на месяц вперед.

– Где? Когда? Что?

– Тихо! – прикрикивает Николай Владимирович. – Завтра, в центральном концертном зале. Будет благотворительный вечер, и наш коллектив пригласили в качестве гостей. Так что сегодня до победного, девчат. Нельзя завтра облажаться.

Грустно улыбаюсь, представляя, как радовалась бы вместе со всеми еще три недели назад. Теперь же… Даже хорошо, напоследок потанцую от души. Неизвестно, когда в следующий раз получится.

– Воропаева! – вздрагиваю, оборачиваясь. – Ты особенная, что ли? Я кому сказал – встали в исходную позицию! – все замолкают и настороженно смотрят. Последнее время он меня почти не трогал.

– Да, я…

– В первую линию, – требовательно приказывает он. – Меняешься местами с Ярцевой. Остальные на своих местах.

Ошарашенно смотрю на Николая Владимировича и не верю. С чего вдруг такая щедрость? Догадался, что я хочу уйти? Или что? Он ведь ясно дал понять, что пока Паша спонсирует студию, мне нечего здесь ловить.

– Это какая-то ошибка! – взвизгивает Катя. – Николай Владимирович, вы, наверное, забыли, что…

– Дверь там! – резко перебивает тот ее. – Либо вставай на место, либо уходи. Завтра ты тогда не выступаешь.

– Но… – бывшая подруга осекается под его взглядом, а затем оборачивается ко мне. И, честно говоря, мне кажется, она убить меня готова.

– Вы еще пожалеете! – цедит она, демонстративно покидая зал.

– Еще недовольные есть? – спрашивает Верховцев. – Нет? Тогда за дело!

И до самого вечера он нас гоняет в хвост и в гриву. Но у меня словно второе дыхание открывается. А когда, наконец, отпускает, то мне прилетает:

– Злата, останься.

Девочки кидают странные взгляды на меня, но все же потихоньку покидают зал.

– Дверь закрой, – велит Верховцев.

– Что-то случилось? Вы же говорили… – Он устало фыркает. – Почему?

– А ты что, не рада, что ли? Или думаешь, я не видел, как ты за эти дни едва не зачахла позади всех?

– Тогда почему?

Николай Владимирович отвечает не сразу. И его молчание меня пугает.

– Потому что у нас новый спонсор.

– Новый? А как же Паша?

Верховцев криво ухмыляется.

– Никак. Забудь о нем. А завтра после концерта будь готова пойти на сам вечер, где и познакомишься с господином Багровым.

– Я?

– Ты, Злата. Если, конечно, все еще хочешь быть главной звездой труппы.Так что отдохни как следует, и завтра к вечеру чтобы была в форме.

– 5 Злата -

Как я ни старалась, Верховцев больше ничего не добавил, обрубив, что, мол, завтра все сама узнаешь.

Была уверена, что из-за таких новостей не смогу уснуть. Но, похоже, репетиция выжала меня настолько, что я просто вырубилась, едва голова коснулась подушки.

К концерту готовлюсь так тщательно, словно первый раз буду выходить на сцену. Наверное, даже перед экзаменами я волновалась меньше. И перед проверкой у Николая Владимировича.

Я понятия не имею, почему вдруг Кравцов перестал быть спонсором, почему расстановка сил изменилась. Ведь уже была готова сдаться, а тут такое! И я собираюсь воспользоваться шансом по полной!

Поэтому собираюсь, как на главное событие в своей жизни.

Девчонки тоже все взволнованы. Даже когда прихожу гораздо раньше назначенного времени, оказывается, что не первая.

– Злата, привет! – радостно щебечет Алиса. Теперь, когда меня сделали центральной фигурой в каждом номере, она, как и остальные, снова сменила тактику. – Как настроение?

– Рабочее, – сдержанно отвечаю.

Похоже, она собирается что-то еще спросить, но тут приходит Николай Владимирович.

– Девушки, машина приехала. Кто готов – собираем вещи с костюмами, и на выход.

– Но еще не все пришли, – замечаю, что трех девчонок не хватает. В том числе и Кати.

– Они уже подходят. Так что не тратим время. В концертном зале будет место для разминки. Поэтому не тормозим. Быстро, быстро!

Дальше все происходит действительно очень быстро – нас отвозят на место, проводят по долгим коридорам, выделяют раздевалку и даже небольшой зал. Вся эта суета не дает ни мгновения, чтобы думать о посторонних вещах. Кажется, в эти моменты я себя чувствую по-настоящему счастливой. Цельной.

Танцы – моя жизнь. И я готова посвятить им всю жизнь. Лишь бы никто не помешал!

Первый номер еще чувствуется мандраж – выходить на сцену всегда волнительно. Особенно, если знаешь, что уровень мероприятия весьма высокий.

Второй раз все проходит уже легче, ритм отдается в груди, движения отточены и правильны.

Я даже ловлю одну волну с остальными девчонками. В этот момент все наши разногласия и прочее не важны. Совсем.

Мы словно единый организм синхронно двигаемся, вырисовывая четкий ритмический рисунок. И это бесподобное ощущение. Словно крылья за спиной вырастают. Впервые за эти недели я улыбаюсь искренне и счастливо.

А уж когда мы танцуем третий номер, мой любимый, так и вовсе кажется, что я могу в этой жизни все!

Зал взрывается аплодисментами, и мы, наконец, уходим за кулисы.

– Молодцы, – хвалит нас Верховцев в раздевалке. – Отлично отработали! На четыре с плюсом потянет!

Мы с девчонками посмеиваемся, переглядываясь. Никогда Николай Владимирович не хвалит нас на сто процентов. Метода у него такая.

– А теперь быстро переодеваемся – машина уже готова. Вас отвезут по домам.

Алиса с Ритой недовольно фыркают, что хотели бы остаться. Иногда, после некоторых выступлений, мы и правда могли остаться на том мероприятии, куда приезжали танцевать. Но, похоже, не в этот раз. Потому что Верховцев довольно жестко отрезает, что никаких гулянок тут не предусмотрено. А затем подходит ко мне и тихо добавляет:

– У тебя пятнадцать минут переодеться и привести себя в порядок. Платье, надеюсь, есть?

Коротко киваю, замечая, как подозрительно коллеги косятся в мою сторону.

– Отлично, зайду за тобой.

– Пять минут, и на выход! – добавляет уже для всех.

Адреналин все еще гуляет в крови, но первый восторг от выступления уже сходит, и теперь я снова чувствую неприязнь со стороны девчонок. Никто, правда, ничего не говорит мне, но я прямо спиной чувствую их взгляды.

Только оставшись одна, могу хоть немного расслабиться. Переодеться и поправить макияж успеваю впритык. Верховцев заходит и придирчиво осматривает мое весьма скромное платье. Недовольно качает головой.

– Могла бы и поэффектнее наряд подобрать. Показать-то есть что.

– Зачем?

Но он не отвечает, кивает на дверь и выходит.

Концертная программа либо завершена, либо в ней начался перерыв – все гости свободно перемещаются по залу. Оглядываюсь по сторонам и не очень понимаю, что я здесь делаю.

– Будь вежливой и приветливой, – между тем напутствует Николай Владимирович. – Багров – мужик, который ценит красоту, и готов вкладывать достаточно, чтобы студия могла позволить себе и новые костюмы, и новый тур гастрольный.

Резко оборачиваюсь к нему и мрачно смотрю на мужчину.

– Вы, получается, что, подкладываете меня под него?!

– Тише, – шикает он, схватив меня за локоть, отводит к стене. – От тебя, что, убудет, если ты поулыбаешься этому мужику? Кравцов-то ведь повелся.

Упоминание бывшего жениха больно отдается в груди. Судорожно вдыхаю, стискиваю зубы.

– Я не стану ради денег спать с вашим спонсором, – твердо говорю.

– Ты его еще не видела, Злата, – ухмыляется Верховцев. – От таких бабы текут только на раз. Шикарный мужик. Погоди копытом бить. Да никто и не просит тебя в койку сразу прыгать. Речь просто об общении.

– Все равно, – упрямо возражаю.

– А ты как хотела, детка? Хочешь блистать на сцене и быть главной звездой, придется торговать лицом. Даже если тебе противно от этого. Или давай на вторые роли.

Циничные слова бьют наотмашь. Я никогда раньше не задумывалась о том, что хореограф наш иногда и правда устраивал вот такие же прогулки после мероприятия. Я как-то не воспринимала это в таком ключе. Ну, подумаешь, потусить после концерта. Ну, пообщаешься с гостями, расскажешь пару забавных историй с репетиций. Обычно это ничем не заканчивалось. Пока я не познакомилась с Пашей…

Но там все изначально было так красиво и романтично, что у меня не было ни малейшего шанса устоять. Я влюбилась. Поверила. За что и поплатилась.

Стало очень горько. И в очередной раз мысленно обзываю себя наивной дурочкой.

– Хватит хмуриться, – командует Николай Владимирович. – Он идет к нам.

– Кто?

– Багров, конечно же. Улыбайся, Злата. Это наш шанс.

Поднимаю взгляд и замираю на месте. Даже дышать не получается полноценно. Потому что к нам идет тот самый мужчина, которому я помогла, сбегая после позора на собственной свадьбе.

Феликс. Феликс Багров. И это он – новый спонсор студии.

Мамочки…

– 6 Злата -

Я не верю своим глазам. Просто не могу уложить в мыслях этот факт. Откуда он здесь? Как узнал? Искал? Или это совпадение?

В голове вереница мыслей, которые сменяют друг друга с такой скоростью, что я попросту не успеваю.

– Добрый день, – произносит он низким хрипловатым голосом. Кажется, в прошлый раз он был немного иным.

– Господин Багров, – вежливо, но вместе с тем довольно подобострастно отвечает Верховцев. – Рад видеть.

Взгляд Феликса останавливается на мне. Я молчу. Нет никаких сил вымолвить даже банальное приветствие.

– Это Злата. Наша звездочка. Но вы, наверное, видели, как хороша она на сцене.

– Видел, – подтверждает Багров, не отрывая от меня взгляда. – Выступление шикарное. Примите мое восхищение, Злата.

Я так и стою молча. Даже когда мужчина нагло берет мою руку и целует. И все еще не отводит своего колдовского взгляда. Словно он ко мне примагничен.

– С-спасибо, – заикаясь, выдавливаю в ответ. Внутри все сжимается. Интуиция кричит – надо бежать! Бежать как можно быстрее. Я чувствую себя загнанным в угол зверьком, а рядом – хищник. Дикий и необузданный. И то, что он сейчас одет в шикарный костюм, ничего не значит. Я вижу это в том взгляде, который так и ввинчивается в меня. В памяти всплывают его слова:

“Все равно моей будешь, Злата”.

Теперь я понимаю, что это были не просто слова. Обещание. И, похоже, этот мужчина привык получать желаемое. Любой ценой.

Николай Владимирович еще что-то говорит, но я не могу разобрать ни слова. Все сливается в белый шум. Перед глазами так и стоит этот пронизывающий взгляд, который дает понять расклад. С трудом забираю руку из горячей ладони Багрова.

– Злата, тебе плохо? – доносится до меня сквозь пелену вопрос хореографа. – Ты побледнела.

– Нет, все в порядке, – натянуто улыбаюсь, стараясь держать лицо.

– Принесу воды, – говорит Верховцев и уходит, оставляя нас одних. В зале полно людей, но у меня чувство, что кроме нас двоих нет никого.

– Дыши, красота, – тихо произносит Феликс, чуть наклонившись. Я дергаюсь назад, но его ладонь тут же ложится мне на поясницу и не дает отступить. – Дыши. Раз, два. Давай, это несложно.

Мы по-прежнему смотрим друг другу в глаза. Это похоже на какой-то гипноз, и я будто бабочка, которую прикололи булавкой. Не могу пошевелиться.

– Отпустите, – шепчу едва слышно.

– Разве тебе плохо? – усмехается он, сокращая между нами расстояние, а я отчетливо чувствую запах его туалетной воды.

– Вы, что… Вы… Серьезно? – задыхаюсь от его близости, от той паники, что накрывает меня от такого вторжения в личное пространство. – Думаете, я буду спать с вами за ваше спонсорство?!

Ухмылка на лице Феликса становится шире.

– Скажи, что ты не продаешься, Золотинка, – предлагает он. – Давай, ты ведь это собираешься выдать?

– Не продаюсь, – дрогнувшим голосом произношу.

– Все продаются, красота. Даже ты.

– Мне не нужны ваши деньги!

– А кто говорит про деньги? Есть и другие методы…

Он так меня пугает, что я невольно упираюсь ладонями в его грудь и даже сквозь одежду чувствую, насколько крепкие у него мышцы. Стальные даже.

– Заставите? Изнасилуете? – с вызовом спрашиваю, а у самой душа в пятки уходит.

– Фу, как грубо, – фыркает он и все же немного отстраняется, давая мне вдохнуть полной грудью. Затем его взгляд опускается мне на губы, после – ниже, скользит по шее, ключицам. И я ощущаю это как прикосновение. Будто он и вправду трогает меня.

– Но если тебя такое заводит, можем и так.

– Да как вы… – от его намеков во мне поднимается такая волна злости. Я замахиваюсь, даже не понимая, что делаю. Но Багров ловко перехватывает мою руку, мягко удерживает, притягивает за запястье к своим губами и… целует! При всех!

Я же могу лишь рвано хватать ртом воздух. Потому что это просто возмутительно! Уму непостижимо. А затем он резко подается ко мне и едва ли не в губы шепчет:

– Дыши, красота.

Я успеваю сделать только один вдох, как он резко целует меня. Быстро, жестко и бескомпромиссно. Когда до меня доходит, что надо оттолкнуть и сопротивляться, все уже заканчивается. А на лице мужчины появляется такая предвкушающая ухмылка.

– Неплохо. Очень неплохо.

Меня словно водой окатывает – он, выходит, меня, что? Попробовал, а теперь оценивает?!

Набираю в грудь побольше воздуха, собираясь отчитать нахала, как вдруг его лицо меняется  – и я закрываю рот, так и не сказав ни слова. Ведь он смотрит куда-то мне за спину. Холодно, расчетливо.

– Прошу прощения, Злата. Продолжим позже, – отстраненно говорит Багров и уходит.

Все это настолько выбивает меня из колеи, что вместо того, чтобы проследить за ним, я попросту выбегаю из зала. Плевать, что где-то потерялся Верховцев. Сейчас я просто хочу уйти отсюда домой. Спрятаться там и как-то обдумать то, что произошло.

Но в коридоре сворачиваю не туда и в итоге оказываюсь в тупике. А когда пытаюсь вернуться и найти верный поворот, позади раздаются шаги, а следом слышу знакомый до боли голос:

– Надо же, как быстро ты утешилась, Злата. А ведь такую недотрогу из себя строила…

Оборачиваюсь и вижу Пашу. И если я правильно понимаю, он не просто не в настроении, он зол…

– 7 Злата -

Нервно сглатываю под тяжелым взглядом Кравцова, который делает ко мне шаг, затем еще один. А я… Я впервые его боюсь.

– Что, нашла себе любовника побогаче? – ядовито спрашивает. И его вопрос – будто пощечина. – Молчишь? Невинная недотрога, которая сразу готова прыгнуть на хер к Багрову!

– Ты что-то путаешь, – лепечу первое, что выходит озвучить. – И… И это не твое дело… Ты бросил меня!

Паша некрасиво ухмыляется, зло, даже мерзко. Я и подумать не могла, что он может выглядеть вот так.

– А ты и рада стараться, да, Злата? Нашла, как отомстить? Думаешь, ты нужна этому мужику? Да он таких, как ты, пачками имеет и выбрасывает.

Каждое его слово пропитано такой злобой, что у меня мурашки по коже. Когда мы были вместе, Паша казался мне таким галантным, таким воспитанным. Я ни разу не слышала от него ругательств. И к моему пункту про близкие отношения отнесся с пониманием, хотя я чувствовала, что он хотел бы иного.

Сейчас же… Я будто и не знаю вовсе этого мужчину.

– Ты ошибаешься, – твердо говорю. – И не понимаю, что ты имеешь в виду. Я, в отличие от тебя, не имею привычки изменять.

Я стараюсь говорить ровно, не показывать, как задевают его слова. Даже после всего мне больно. Больно, что он думает про меня вот так.

– Лгунья! – припечатывает Кравцов. – Думаешь, я не знаю, как Багров стал новым спонсором, и ради кого? – бывший оказывается слишком близко. Я отшатываюсь и упираюсь спиной в стену. – Наверное, ты охеренно даешь, раз такой мужик впрягся. И, пожалуй, будет справедливо, если я это проверю…

Пока я пытаюсь осознать его слова, уловить их смысл, Паша наваливается сверху и начинает задирать подол платья. А я… кричу! Пытаюсь вырваться, но силы-то неравные. Паника охватывает меня. Я отчетливо чувствую запах алкоголя, а значит, Кравцов сейчас может и не понимать, что творит. Или же понимать, но все равно не станет тормозить. И тогда…

Его руки исчезают так же резко, как появились. Сам бывший у стены напротив, рвано дышит, а между нами возвышается Багров. Он ничего не говорит, просто молча смотрит на Пашу, а я, хоть и не вижу выражения лица, каждой клеточкой ощущаю опасность.

– Она просто шлюха, – хрипит бывший, получает еще один удар под дых, сползает на пол. Я вскрикиваю, и только после этого Феликс оборачивается ко мне. Освещение здесь довольно слабое. Но даже его хватает, чтобы увидеть тьму в его взгляде. А еще холодный расчет. Кажется, такое я уже видела тогда, в том дворе, в день моей несостоявшейся свадьбы.

Он молча берет меня за руку и куда-то ведет. Я лишь быстро перебираю ногами, пытаясь подстроиться под шаг мужчины. Пока, наконец, меня не отпускает случившееся. А следом приходит вопрос – куда он меня тащит?

Только тогда я останавливаюсь, с трудом, но все же освобождаю руку и даже отхожу на шаг.

– Спасибо, конечно, за помощь, но дальше я сама.

Нервно передергиваю плечами под проницательным взглядом Багрова. Сейчас он уже не кажется таким пугающим, и я начинаю сомневаться – а не надумала ли я себе из-за страха?

– Сама что?

– Сама доберусь.

– Ты уже пыталась справиться сама. Вышло не очень, – ухмыляется он.

– Не стоило его бить. Достаточно было остановить. Он просто выпил.

На лице Багрова мелькает непонятное выражение лица. И я принимаю решение просто уйти. Так будет лучше. Надо держаться подальше от всех мужчин. И от этого тоже.

– Хорошего вечера.

Обхожу его и даже успеваю сделать пару шагов, а затем оказываюсь прижатой к стене. Как? Загадка. Но теперь надо мной нависает Феликс. Жадно вглядывается в мое лицо, будто ищет там ответы.

– Что, пожалела бывшего? – зло спрашивает он. – Надеешься, что он оценит и вернется?

– Да как вы…

– Вернется после того, как продал тебя?

– Что?!

Я шокирована словами Багрова и совершенно точно не знаю, как реагировать. Как это продал?

– Сказал же – все продаются, Золотинка. И он в том числе.

– Вы же специально… – шепчу, мотая головой. – Специально это все!

Феликс зло скалится.

– Специально что? Подговорил твоего бывшего бросить тебя у ЗАГСа? Унизить тебя? Я это подстроил?

Его слова бьют точно в цель, ковыряют рану, которая только-только начала затягиваться. Но он безжалостно жалит снова и снова.

– Он променял тебя на дешевый суррогат, а ты смотришь на него олененком и ждешь, что он вернется, течешь от одного только взгляда!

Слезы удержать все же не выходит. Я против физического насилия и рукоприкладства. Но конкретно в этот момент мне так больно, что я совершенно не контролирую себя. Просто как факт осознаю, что отвешиваю Багрову пощечину. Его голова едва ли дергается, а я… Я просто в шоке от самой себя – никогда ведь…

Додумать эту  мысль не успеваю –  мужчина прижимается ближе и нагло целует. Развязно, глубоко и очень пошло. Так, как никогда и никто не смел делать. Даже Паша. Даже перед самой свадьбой…

– 8 Злата -

Всего несколько минут назад другой мужчины пытался меня присвоить, взять, пытался лапать и мог сотворить ужасное. А я была в ужасе. Но вот ситуация очень похожа, а я едва ли реагирую точно так же. То есть я все еще в шоке и почти не сопротивляюсь. Но тело… Боже, я впервые чувствую такую сильную тягу к мужчине. Даже у Паши не получалось вызвать это.

– Хватит! – молю, едва случается пауза между поцелуями. – Не надо…

Феликс огромный. Большой, сильный. В том, что он может уложить и троих одновременно, я уже убедилась. Если начну сопротивляться, это не поможет. Поэтому я надеюсь, что слова дойдут до него.

– Пожалуйста…

– Что, не так весело получать последствия? – криво ухмыляется он. – Ты сама раздразнила зверя.

Сердце гулко ухает, а в висках стучит пульс. Каждый вдох дается непросто.

– Я… Я не стану с тобой…

– А что так? Рожей не вышел? – продолжает потешаться Багров. – Или этот ушлепок зализанный лучше?!

– Потому что я тебя не знаю! – выпаливаю, чтобы как-то сгладить ситуацию. Понимаю, что драконить мужчину и правда так себе идея. – Вот.

– Холост, детей нет. Метр восемьдесят, восемьдесят пять… – он замолкает, а затем хищно ухмыляется и добавляет: – Двадцать один.

Мне требуется почти минута, чтобы понять, о чем он. А поняв, я так густо краснею, что, кажется, выгляжу, как помидорка. И это забавляет Багрова. Потому что он прижимается ко мне ближе, давая в полной мере понять, что я верно поняла его намеки.

– Теперь ты знаешь обо мне достаточно, – веско роняет, а сам проводит носом по моей щеке, жадно вдыхает, отчего у меня мурашки по коже. И сейчас его слова про зверя как никогда отражают действительность.

– Нет! – упрямо повторяю и делаю ошибку – упираюсь ладонями в его грудь. От этого прикосновения снова чувствую то, чего быть не должно.

Феликс молча смотрит, давит, явно пытаясь склонить меня к нужному ему решению.

– Отпустите! – требовательно произношу, поняв, что еще есть шанс вывернуться. Удивительно, но мужчина слушается. Действительно чуть отступает, и сразу становится легче дышать.

– Уверена? – обманчиво мягко интересуется он. Его руки упираются в стену по обе стороны от меня. И хотя он довольно близко, теоретически сбежать я могу.

– Абсолютно. Что бы вы там ни говорили про продажность, ко мне это не относится! – гордо задираю голову и смело смотрю ему в глаза. Правда, смелость эта моя держится на честном слове. Дунь, и рассыплется.

Пока Феликс молчит, подныриваю под его руку и, оказавшись на свободе, отхожу подальше.

– Мне плевать, что вам пообещал Верховцев. Я не стану спать с вами, хоть все студии проспонсируйте.

– Что так? – насмешливо спрашивает Баргов, разворачиваясь ко мне. Меня почему-то не покидает ощущение, что его забавляет наша перепалка, и мои слова он совершенно не воспринимает всерьез. И это бесит. – Ты же любишь танцевать.

– Но это не значит, что у меня нет гордости, – тихо возражаю. – Даже если вы этого не поймете. Я лучше уйду из студии.

Оценивающий взгляд скользит по мне так, словно я совершенно раздета. Меня передергивает от этого и хочется прикрыться руками – лишь бы спрятаться от этого ощущения. Но я стойко держусь.

– Хорошего вечера, – повторяю и, развернувшись, ухожу.

– Если тебе интересно, почему тебя бросил этот ушлепок, просто позвони, – слышу за спиной самоуверенный голос Феликса.

Застываю на месте. Выдыхаю. Не понимаю, как этот мужчина так ловко читает мои эмоции. Но он прав. Меня до сих пор терзает этот вопрос. Потому что ничто не предвещало этого. Не было никаких признаков, что Паша мне изменяет, или что ему нравится другая женщина. Он ведь неоднократно встречал меня после репетиций. Даже присутствовал на мероприятиях после концертов. И ни разу я не заметила, чтобы между ним и Катей что-то проскользнуло. А ведь я хоть и не признавалась себе, ревновала своего жениха. Понимала, что, возможно, ему не хватает секса, но свадьба уже была скоро, а мне так хотелось сделать все правильно и красиво, как в сказке.

Я до сих пор хочу знать – почему? Поборов соблазн развернуться и спросить это тут же, иду дальше.

Феликс того и добивается – пытается зацепить меня, удержать. Уверена, он начнет торговаться и за ответы попросит много всего.

– Зря убегаешь, Золотинка, – раздается уже ближе. Оказывается, Багров догнал меня, а я даже не услышала. – Ты все равно будешь моей в итоге. Так стоит ли терять время?

Отшатываюсь и даже руки перед собой выставляю для надежности.

– Не стану! – с жаром заявляю. – Я сама по себе, слышите! Сама!

На мое заявление тот ожидаемо не реагирует, а я сбегаю. Не хочу продолжать этот бессмысленный разговор и несусь к выходу. По пути меня ловит Верховцев.

– Злата! Ты куда делать? И где Багров? Я же сказал тебе! – у него в руках и правда стакан воды, за которым он якобы ушел. Хватаю тот, делаю несколько глотков и отдаю обратно.

– Пошел к черту ваш Багров! – шиплю в ответ. – Хотите бабок – спите с ним сами! Я не стану шлюхой только ради его денег!

Николай Владимирович если и хочет мне что-то ответить, то я уже не слушаю – несусь дальше, просто чтобы сбежать от этого кошмара.

Когда до выхода остается всего ничего, ко мне навстречу выходит Катя. Естественно, в шикарном вечернем платье. Мельком отмечаю, что оно даже в тон с Пашиным костюмом. И снова мое разбитое сердце дает о себе знать.

– Не так быстро, подруга, – цедит Ярцева и, цепко ухватив меня за локоть, отводит в сторону…

– 9 Злата -

Наверное, этот день сегодня вообще не закончится. Катя прожигает меня злым взглядом.

– Думаешь, твоя дешевая месть вернёт Пашу? – выплевывает она.

– Какая месть, Кать?

Усталость от всего накатывает, и мне попросту становится плевать, что она там придумала. Ну, сколько можно-то?

– Та самая. Не можешь смотреть на счастье других? Готова на все, лишь бы увести моего мужика?!

– Да не нужен он мне. Забирай.

– И заберу, – шипит она. – Что бы ты ни делала, как бы ни старались, Паша не вернётся к тебе. Это я сделала для него столько! Поняла? А ты можешь и дальше хранить свою целку, – насмешливо кривится бывшая подруга.

Это очень больно, когда тебя предают близкие люди, которым ты доверял. Ещё больнее, когда они используют против тебя то, что ты им доверил. И Катя делает это без зазрения совести. Словно решив добить.

– Но если ты думаешь, что твои попытки выгнать меня из труппы удадутся, ты слишком наивная!

– Да я ничего не делала! Ничего, слышишь?! Это не я увела жениха у подруги, и не я сделала так, что теперь остаётся только уволиться или сидеть на скамейке запасных. Я никогда не пакостила тебе. Даже после твоего предательства! – слова вырываются у меня против воли. Я совершенно не контролирую себя. Вся моя боль вырывается наружу. Просто не могу больше сдерживаться. – Но знаешь, если судьба распорядилась так, что ты получила по заслугам, значит, стоит подумать, где ты свернула не туда!

Впервые я себе позволяю подобное. Злорадствовать, когда кому-то плохо – низко и подло. Но в данный момент я напрочь забываю о том, что хорошо, а что плохо. Мне так больно, что контроль над эмоциями ускользает.

– Ах ты сучка! – возмущается Катя. – Прикидываешься невинной овечкой? Думаешь, я не поняла, что это все твоих рук дело? Не зря я сказала Паше, что под милым личиком скрывается шлюха, готовая продать себя подороже!

Похоже, сегодня день, когда я открываю в себе какие-то новые грани. Потому что, не раздумывая, замахиваюсь и влепляю от души Ярцевой пощечину. Та не остаётся в долгу и кидается ко мне, завязывается потасовка. В пылу нашего противостояния щеку обжигает, вскрикиваю и… и отказываюсь оттащена от бывшей подруги.

– Совсем оборзели, курицы?! – рявкает Верховцев, крепко удерживая меня. Впрочем, это и необязательно. Весь мой запал как-то резко сходит на нет.

Катю держит Паша, который оказывается рядом. Демонстративно показывает, как он ее бережет и любит, бросая обидные слова в мой адрес. Но я уже не фокусируюсь на этом. Слишком устала.

– Идём, – командует Николай Владимирович и уводит меня к выходу. За спиной я все еще против воли слышу причитания Ярцевой о том, как ей страшно, что я набросилась на нее, попытавшись отомстить. Ее спектакль, скорее всего, оказывается не бесполезным – гости начинают шептаться, замечаю сочувствующие взгляды в ее сторону.

– О чем ты только думаешь? – отчитывает меня Верховцев, едва усаживает в свою машину. – Я тебе что сказал? Очаровывать Багрова. Какого ты сцепилась с этой?

– А я сказала, что не стану с ним спать, – отстраненно отвечаю, глядя в окно. Силы во мне закончились, и теперь я больше не могу сражаться.

– Злата, хватит строить из себя невинность. Ты замуж за спонсора собиралась.

– Потому что любила его!

– И? Может, и этого полюбишь, – цинично возражает хореограф.

Спорить с ним нет смысла. Да и сил все равно нет.

Возле моего дома Верховцев предпринимает еще одну попытку достучаться до меня.

– Злата, пойми, Багров – отличный вариант. Ты ведь любишь танцевать и хочешь добиться успеха в этом. Так не вставай в позу. Необязательно прыгать сразу в койку, будь мудрее, хитрее.

Скептически смотрю на него. Хитрее этого мужчины? Вот уж нет. Вряд ли такого, как он, можно обхитрить. Молча качаю головой и выхожу из машины. Пусть Верховцев думает, как хочет. Но мне хватило одних отношений. Вряд ли в ближайшее время я захочу чего-то подобного.

До следующей репетиции я нахожусь в странной апатии. После стычки с Пашей боль от его предательства слегка унимается. Умом понимаю – строить жизнь с таким человеком я бы не хотела. Но, к сожалению, я еще не забыла и того, другого Пашу. То, каким он был. Хотя и понимаю, что это один и тот же человек. Да и что лукавить – слова Феликса про то, что жених меня продал, так и свербят в голове.

Сам Багров и его подкат, кстати, на удивление помогает отвлечься. Потому что время от времени я прокручиваю наш разговор в зале, вспоминаю то, как беспардонно он начал озвучивать свои… кхм… параметры. И против воли всерьез задаюсь вопросом – неужели такое бывает? Боже, да я даже залезаю в сеть, чтобы убедиться, что бывает так. Это ведь…

Правда, каждый раз на этом моменте мне становится стыдно, и я старательно переключаю мысли. Но так как выбор у меня невелик – снова возвращаюсь к бывшему жениху и его Кате.

А когда прихожу в студию на репетицию, меня ждет сюрприз. Стоит мне зайти в раздевалку и открыть свой шкафчик, как на пороге появляется Ярцева. Бледная, осунувшаяся. С каким-то неадекватным взглядом.

Я тут же напрягаюсь, опасаясь, что она продолжит начатое. Теперь я уже и не знаю, чего от нее ждать. Но вопреки этому Катя подходит ближе, игнорирует девчонок, которые откровенно пялятся на нее. Ведь это впервые, когда та приходит без своего привычного лоска и блеска. Даже на репетиции и растяжку она всегда являлась едва ли не при парадном макияже, аргументируя, что всегда надо выглядеть идеально – мужчина мечты не будет ждать.

– Злата, можно тебя? – тихо спрашивает она.

– Что ты хочешь?

В раздевалке гулкая тишина, все наблюдают со стороны, даже не пытаясь делать вид, что заняты своими делами.

– Хочу извиниться за все, что наговорила тебя. Я была неправа. Прошу прощения.

Ее голос звучит бесцветно. Так, словно ее лишили чего-то очень важного. Кто-то, наверное, от души порадовался бы, что предательница получила по заслугам, но мне становится ее жаль.

– Хорошо, я принимаю твои извинения, – отвечаю, а сама жду, что вот-вот окажется, что все это розыгрыш. Не удивлюсь и этому. Но Катя кивает. А затем передергивает плечами, жмурится и добавляет:

– Ты достойна занимать главную роль.

Это окончательно вгоняет меня в ступор. Чтобы Катя, и признала такое?

– У тебя все в порядке? – осторожно спрашиваю, подходя к ней. Но Ярцева тут же отшатывается. Испуганно смотрит на меня.

– Да-да. Никаких претензий нет! И прости, что ударила тебя на приеме.

Невольно прикладываю ладонь к щеке, на которой все еще виднеется большая ссадина от ее ногтей. Сначала я хотела замазывать ее, но потом решила, что пусть это будет моим боевым трофеем.

Может, она бы и еще что-то сказала, но тут приходит Верховцев, окидывает нечитаемым взглядом нас, а затем отправляет всех в зал.

Репетиция проходит, как в тумане. Тело на автомате выполняет все движения, а вот мозг… Я все еще не верю в такие резкие перемены. Что-то тут однозначно не так. Но я никак не пойму, что. Сама Катя ушла с концами. Вроде бы даже вещи забрала. А ведь она считала “Лотос” своим призванием и местом. Что же случилось? Неужели Паша постарался?

Спросить у Николая Владимировича про нее не выходит – сразу после окончания занятия тот сбегает по срочным делам, отмахнувшись от меня. И приходится отложить свои вопросы.

Но как только выхожу на улицу, натыкаюсь взглядом на мужскую фигуру, и против воли пульс тут же ускоряется, а внутри появляется странное ощущение.

Потому что прямо напротив входа стоит Феликс…

– 10 Злата -

Он, конечно, привлекает взгляд. С этим глупо спорить. Высокий, широкоплечий. Основательный. И реакция той же Алисы мне понятна.

Вопрос, что делать мне?

Багров совершенно не реагирует на хихиканье и заигрывающие взгляды девчонок. Нет, он четко смотрит на меня так, словно я обязана выполнить его молчаливый призыв.

Все же есть в нем что-то такое, что подчиняет. И, возможно, не будь у меня плачевного опыта, я бы тоже поддалась его харизме.

Если бы…

Развернувшись, иду в противоположную сторону, ощущая, как печет в районе лопаток. Когда позади слышу рёв мотора, выдыхаю с облегчением. Да только на ближайшем же повороте дорогу мне преграждает Багров.

Демонстративно открывает дверь своей огромной машины. А я невольно вспоминаю присказку, что большими тачками мужчины компенсируют кое-что. Но учитывая его слова…

Боже, я против воли начинаю краснеть, даже обрывая цепочку рассуждений в голове.

– Поужинаем? – предлагает Феликс. Правда, это звучит совершенно не как вопрос, а скорее как констатация факта.

– Спасибо, у меня режим, – вежливо отвечаю и надеюсь обойти стороной настойчивого ухажера.

– Мы и не нарушим его. Садись, Золотинка. Я не всех зову в ресторан.

Его последние слова вызывают глухое раздражение. Надо же, какая честь.

– Я неподобающе одета, – нахожу ещё одну отговорку, все же надеясь разойтись мирно.

– Со мной тебе не стоит беспокоиться о дресс-коде, – ухмыляется он. – Ну же, Злата, я не кусаюсь. Поужинаем, поговорим.

– Я устала после тренировки.

– Отлично. Как раз отдохнёшь.

– Вы не отстанете? – обреченно спрашиваю. – Я же сказала, что не стану спать с вами.

– А я тебе предлагаю поужинать. Раз уж в прошлый раз ты так быстро сбежала, и я не смог расспросить про твои успехи в “Лотосе”.

Его многозначительный взгляд заставляет меня замереть. Ведь до меня доходит весьма важная догадка – вот кто, оказывается, стоит за перестановкой фигур?

– Ты ведь по-прежнему заинтересована в выступлениях.

Намёк весьма откровенный. И я оказываюсь перед довольно непростым выбором – либо послать его, и завтра же остаться ни с чем, либо попробовать сделать, как посоветовал Верховцев. Отказаться и уйти я успею всегда. Вряд ли же он станет меня насиловать. Захотел бы, сделал бы это ещё после концерта.

– Только ужин, – строго произношу.

Феликс самодовольно ухмыляется и кивает. Вроде бы он согласился, но у меня ощущение, что переиграл меня.

Когда мы подъезжаем к самому пафосному и дорогому ресторану, я почти не удивлена. Феликс помогает мне выйти, галантный джентльмен, чтоб его.

– Полагаю, ещё не поздно отказаться, – роняю между делом. – Как-то я не очень впишусь, – и демонстративно оглядываю свои лосины с туникой. Да еще и сумка спортивная на плече.

Багров молча подходит и, положив ладонь мне на поясницу, настойчиво подталкивает к ресторану.

Мне до жути неловко. А ещё его рука кажется такой горячей, что мне не по себе от такого, пусть и целомудренного контакта.

Нас, конечно же, не останавливают. Напротив, встречают как дорогих гостей. Распорядитель лично проводит и ничем не выказывает, что мой внешний вид неподобающий. Остаётся лишь догадываться о степени влиятельности Багрова.

Но вот когда нас приводят в отдельный небольшой зал, который больше похож на кабинет, я напрягаюсь уже всерьёз.

– Ваш официант скоро пойдёт, – услужливо произносит распорядитель и уходит, закрыв за собой дверь. Щелчок замка кажется мне оглушающе громким.

Оглядываюсь по сторонам, медленно отхожу к дальней стене. Сам Феликс стоит у двери. Его руки убраны в карманы, а поза кажется расслабленной. Но я не обольщаюсь. Все это лишь видимость.

До меня очень ясно доходит, что я по глупости сама шагнула в ловушку. И если Багров захочет, то сделает со мной все. А судя по взгляду, он точно хочет.

Наверное, я все же дура. Но сдаваться легко не стану. Поэтому хватаю со стола нож с вилкой и выставляю перед собой.

– Я буду кричать, – максимально угрожающе говорю. – Только троньте.

Расслабленное выражение тут же исчезает с лица Феликса. Похоже, зверя я все же раздраконила…

– 11 Злата -

– Положи и сядь за стол, – выдает он. Причем звучит это как приказ! Хотя голоса Багров не повышает. – Злата.

Я против воли выполняю то, что Феликс говорит, сажусь, а внутри – словно струна натянута. И жду.

Мужчина медленно подходит, садится напротив.

– Ты боишься, – произносит уже немного мягче. – Не стоит. Я не обижаю женщин.

– Только преследуете, – невольно вырывается у меня.

– Оказываю внимание, – усмехается он. – Разве тебе неприятно?

– Что именно? – раздраженно фыркаю, сложив руки на груди. Почему-то от его пристального взгляда хочется спрятаться. Опять это чувство, будто я раздетая. – Что меня лишают права выбора?

– Посмотри на это иначе, Золотинка. Тебе показывают новые возможности.

– А если они мне не нужны?

– Ты сама не знаешь, что тебе нужно, – хищно ухмыляется Феликс, подаваясь вперёд. И я словно зверёк перед огромным диким зверем. Сижу и едва дышу. Настолько подавляет его энергетика.

– Вы вообще можете принимать, что не всегда ваше мнение – единственно верное?!

Ответом мне служит снисходительный взгляд. Ещё один.

– Очень скоро ты поймёшь, что зря бегаешь, красота. И оценишь.

– Звучит очень самонадеянно.

Тут дверь открывается, и входят целых два официанта, у каждого по подносу, и они ловко расставляют тарелки.

Я растерянно наблюдаю за их действиями. А разве нам не принесут меню?

Молодые люди быстро уходят, снова оставляя нас одних.

– Приятного аппетита, – говорит Феликс как ни в чем не бывало.

Смотрю на содержимое тарелок и понимаю, что там все то, что я ем обычно после репетиций. И что… мой режим и правда не будет испорчен.

Поднимаю растерянный взгляд на мужчину, тот лишь едва заметно улыбается. В этот момент я испытываю забытое чувство – когда о тебе заботятся. И хотя я понимаю, что это всего лишь способ убедить меня, склонить в нужную ему сторону, мне все равно приятно.

– Спасибо, – скованно отвечаю. – И вам тоже.

– Может, пора перейти на “ты”? – неожиданно предлагает Багров. Замираю под его взглядом. – Смелее, Золотинка. Я не кусаюсь.

Смущаюсь от его откровенной усмешки. И несмело киваю.

– Вот и умница.

Я все жду, что Феликс продолжит давить, загонять меня в угол, но он с безмятежным видом занят своей едой. И я слегка расслабляюсь. Тем более что готовят здесь просто обалденно. Сама не замечаю, как все съедаю.

После репетиций у меня всегда просыпается бешеный аппетит. Так что, закончив с едой, я чувствую себя уже более спокойно. И будто поняв это, Феликс снова вынуждает меня напрячься.

– Потанцуем?

– Здесь?

– Можем пойти в общий зал, – пожимает плечами. – Но мне показалось, там тебе будет неловко, и ты не сможешь отдохнуть.

Я подвисаю от его слов. То есть, выходит, отдельный кабинет он попросил, чтобы не смущать меня? Недоверчиво смотрю на Багрова, пытаясь понять – так и есть, или я ищу в нем хоть что-то хорошее?

– Не думал, что ты такая трусишка, – подначивает тот меня. Наклоняется в сторону и на панели рядом со столом нажимает какие-то кнопки. Звучит приятная медленная музыка. А я недоверчиво смотрю на Феликса. Он, что, не шутил?

– Ты слишком быстро сбежала после концерта. Так что должна мне танец.

Его наглость поражает. Откуда вообще берутся такие мужчины?

– Злата?

Вот вроде бы спрашивает, но на деле выходит, что подчиняет своей воле. И я сдаюсь, решив, что проще уступить и поскорее закончить этот ужин, чем продолжать спорить.

Наша разница в росте сейчас особенно чувствуется, когда я в простых кедах. И то, насколько огромный Багров, только усугубляет рядом с ним ощущение беспомощности.

– Дыши, – шепчет он, усмехаясь уголком губ. – Дыши, красота. Иначе мне придётся сделать тебе искусственное дыхание.

Рвано вдыхаю. Пытаюсь отстраниться, выдержать расстояние между нами. Но куда там! Все мои попытки приводят к тому, что Багров в итоге прижимается ко мне еще плотнее. И теперь у меня еще меньше возможностей для маневра.

Но не только. Помимо этого я теперь вполне определенно чувствую… хм… мужской интерес ко мне. И судя по размеру…

– И о чем это ты думаешь? – довольно ухмыляется Багров, а я краснею ещё сильнее, прячу взгляд, но мужчина настойчиво приподнимает мое лицо и, пока собираюсь с мыслями, атакует мой рот.

Реально. По-другому не скажешь. Этот поцелуй не имеет ничего общего с тем, как целовал меня Паша. Да, в прошлый раз Багров, похоже, сдерживал свои порывы.

Больше всего происходящее похоже на половой акт. Но языком. И это… Боже, это должно отталкивать и быть противным, но вопреки всем здравым мыслями в животе появляется томление, которое изредка бывало, пусть и в гораздо меньшей степени, с женихом.

Я растеряна и ошеломлена. А Феликс внаглую пользуется этим. Танец уже давно превратился в настоящую прелюдию. Его наглые руки уже вовсю трогают мои ягодицы.

Кажется, вот-вот все происходящее перейдёт на новый уровень, и вряд ли я смогу выстоять против напора настойчивого ухажера.

– Сладкая какая, – урчит Феликс, нагло проводя пальцами между ног. Поверх одежды, да, но и этого хватает, чтобы тело будто током прострелило. – Уверен, ты уже мокрая насквозь. Давай, расслабься, впусти меня, не думай.

Его слова долетают до меня как-то отдаленно. Тело словно своей жизнью живет, а в мозгах и вовсе кисель.

– Такая отзывчивая. Этот ушлепок тебя совсем на голодном пайке, что ли, держал…

Пытаюсь зацепиться за фразы, обидные, в общем-то, но смысл вновь ускользает.

И только когда во все происходящее врывается настойчивый сигнал, мне удаётся хоть немного вынырнуть из марева бушующих страстей.

Феликс замирает, недовольно чертыхается и отпускает меня. А ноги-то мои ватные. Так что я едва не падаю – вовремя хватаюсь за стену.

Багров с откровенным неудовольствием достает мобильник и отходит подальше.

Он говорит отрывисто, короткими фразами, стоя ко мне спиной. Остатками здравомыслия я понимаю – это мой шанс. Собрав волю в кулак, хватаю сумку и тихо обхожу Феликса с другой стороны, но в дверях замечаю его тяжёлый взгляд мне вслед. Поэтому дальше не церемонюсь – просто бегу. По коридорам, едва не сбив целых двух официантов, через весь зал. Уверена, меня посчитают некультурной или ещё чего похуже, но наплевать.

Главное, вырваться и сбежать.

То и дело оборачиваюсь, опасаясь, что Багров догонит. Конечно, его сложно представить бегающим за девицами по ресторанам. Но что-то подсказывает мне, что так легко он вряд ли отступится.

Правда, похоже, не в этот раз. Либо же у него нарисовались дела поважнее. Потому как домой я добираюсь без приключений. Чему несказанно радуюсь.

Ровно до того момента, как вижу что к ручке моей двери снова прикреплен букет.

Свадебный. Точь в точь как тот, что выкинула в прошлый раз…

– 12 Злата -

Ощущение дежавю не покидает меня. Кое-как забираю букет, даже оглядываюсь по сторонам на всякий случай, и лишь после этого захожу домой.

В прошлый раз я решила, что это Ярцева так поиздевалась. Но теперь уже так не думаю. Сегодня она не выглядела той, кто способен так изощренно мстить.

Тогда кто?

Разглядываю цветы повнимательнее. Вроде бы все то же самое. Разве что нет белых ленточек. И вот никак не могу вспомнить – были ли они у первого букета? Когда заказывала в салоне к свадьбе, мы даже сделали репетиционный букет. Так мне понравились эти цветы, что я хотела вживую убедиться, что все будет идеально. Букет тогда ещё неделю простоял у меня дома.

В этот раз вместо того, чтобы выкинуть странное послание, достаю вазу. Ведь если так подумать, то цветы-то не виноваты.

После ужина и эмоциональной встряски от Феликса больше всего хочется лечь спать. Но звонок брата вынуждает подкорректировать планы.

– Привет, Лёша, – отвечаю тут же, зная, как он не любит, если я долго не беру трубку.

– Привет. Как дела твои?

– Все нормально. С репетиции недавно вернулась.

– А разве они ещё идут у тебя?

Осекаюсь, поняв, что прокололась. Лёша не смог приехать на свадьбу из-за проекта. Я тогда, конечно, очень расстроилась, но смирилась. А потом… потом малодушно промолчала о том, что Паша меня бросил. Кравцов никогда не нравился брату. Он не раз пытался отговорить меня от брака. Но я его не слушала. А зря.

– Злата?

– Идут, – обреченно вздыхаю. – Тут, в общем, такое дело, Лёш… Не состоялась свадьба.

– И ты говоришь об этом только сейчас? – брат редко кричит. Нет, он умеет бить и унижать словами иначе. Вот и сейчас – простой вроде бы вопрос, но интонация!

– Так вышло, – с трудом выдавливаю, уже представляя взгляд Алексея.

– Что ж, тогда поговорим при встрече, – жестко произносит он.

– Но я не смогу вырваться, – пытаюсь возразить. – График очень…

– А тебе и не придётся, Злата. Я как раз звоню, чтобы сообщить, что скоро буду в вашем городе по делам.

– Я поняла, – мямлю в ответ, уже мысленно содрогаясь от того, как начнёт меня отчитывать брат. – Тогда пока?

– До встречи. Надеюсь, живешь все там же.

– Ага.

– Хорошо.

Лёша всегда был скуп на эмоции. После смерти родителей он взял надо мной опеку, однако ближе это нас не сделало. Но какие бы ни были между нами отношения, я все равно люблю его.

Утром, прокрутив разговор с братом в памяти, решаю, что у меня есть пара дней, чтобы подготовиться к непростому разговору, и расслабляюсь. Но совершенно зря.

После вечерней репетиции я выхожу с опаской, поглядываю на улицу через стеклянные двери, боясь, что Феликс снова приедет. Алиса, заметив мои странные действия, притормаживает, и в итоге мы с ней и Олесей, еще одной нашей коллегой, выходим вместе.

Вот только стоит нам пройти всего несколько шагов, как я торможу – вижу Лешу, который стоит буквально так же, как недавно ждал меня Багров.

Алиса с подружкой тут же преображаются. Еще пару минут назад обе ныли, что Верховцев озверел и загонял совсем, как тут же обе расправляют плечи и походкой от бедра чешут к моему брату. А я-то уже вижу выражение его лица и понимаю – серьезный разговор состоится намного раньше, чем мне бы хотелось.

Обреченно плетусь за ними. Обе, кстати, успевают уже едва ли не телефоны свои всучить. Наверное, мне бы гордиться – ведь Леша и правда видный  мужчина. Высокий, накачанный и холостой. А еще с определенным уровнем достатка. Неудивительно, что девчонки быстро просекли расклад и решили попытать счастья. Хотя, как по мне, глупо это – бросаться на статус мужчины.

– Привет, – говорю, и Алиса с Олесей тут же замолкают, подозрительно уставившись на меня.

– Вы знакомы? – Все-таки Алиса порою очень прямолинейна. Даже странно, как она сдружилась с Ярцевой.

– Знакомы, – киваю, и тут во мне будто чертик просыпается. Или демоненок какой-то, не иначе. Потому что вместо того, чтобы объяснить, кто мы друг другу, широко улыбаюсь и нагло хватаю брата за руку, а затем еще и, с трудом дотянувшись, чмокаю в щеку. – Привет, Лешик.

Девчонки ошарашенно смотрят на нас. Брат, надо сказать, реагирует весьма сдержанно. А точнее, никак.

– Садись, – кивает он на машину. – Еще в ресторан успеем.

Мило улыбаюсь столь дружелюбным коллегам и, помахав на прощание, забираюсь в машину брата.

– Ну, и что это за представление? – равнодушно уточняет он, когда мы покидаем парковку.

– А чего они тебя там слюной заливали? – недовольно ворчу.

Леша многозначительно хмыкает.

– Злата, моя личная жизнь тебя не касается. В следующий раз я молчать не стану.

– Знаешь что? – раздражаюсь в ответ. – Тогда и моя тебя не касается.

Вижу, как брат бесится. Крепче сжимает руль, но смотрит на дорогу.

– Ты поэтому забыла сказать, что свадьба сорвалась? Сколько раз мы общались, и ты ни словом не обмолвилась?!

Вроде бы упрек справедливый. Да и я сама знаю, что накосячила. Но его слова до этого…

– Не хочу я в ресторан. Отвези меня домой, раз уж приехал.

– Надеюсь, хоть адрес тот же? Или я и это пропустил?

– Тот же, – сухо отвечаю и отворачиваюсь к окну.

Леша и правда разворачивается и едет в сторону моего дома. А у меня мелькает странная мысль, что нашему неприятному разговору я бы предпочла еще один раунд противостояния с Феликсом. И тут же сама пугаюсь. Этого еще не хватало!

Всю дорогу мы оба молчим. Напряжение между нами не добавляет настроения. А после непростой репетиции очень хочется просто отдохнуть. Но увы.

В квартире Леша придирчиво осматривается, будто проверку делает. Я же молчу, махнув рукой. Ему сейчас бесполезно доказывать, что я вообще-то взрослая и сама могу решать, что и как делать.

– Из еды есть только то, что ты вряд ли будешь. Вареная курица и салат, – говорю, чтобы хоть как-то развеять тягостную атмосферу.

– Давай, – вздыхает брат. – Так почему?

Мне без пояснений ясно, о чем он. Стараюсь занять чем-то руки, потому что все еще остро реагирую. Не на Пашу, а на сам факт. Теперь, вспоминая мой демарш в свадебном платье, становится не по себе. Позор-то какой. В тот момент я об этом не думала – было слишком больно. Но теперь вспоминать неприятно.

– Так вышло.

– Еще накануне ты мне все уши прожужжала, какой классный этот твой Паша. Что случилось?

В принципе скрывать бесполезно. Надумает – раскопает. Леша может.

– В день свадьбы Паша передумал жениться. На мне. Сказал об этом у дверей ЗАГСа.

– Что, блядь?! – подобная реакция меня вводит в шок. Во-первых, Алексей при мне не матерился обычно. Считал, что девушкам такое слышать не стоит. Во-вторых, он всегда и все воспринимает довольно сухо и отстраненно. Переживает внутри, не показывает.

– Этот утырок бросил тебя перед самой регистрацией? На глазах у всех? – кажется, его голос становится ниже, опаснее. И мне очень не по себе от этого.

– Леш, все позади. Я уже пережила это, и, знаешь ли, наплевать. К черту его и Ярцеву.

– Ярцеву? – Вот тут я прямо мурашками покрываюсь. – То есть это твоя сучка-подружка постаралась?

Невольно вспоминаю слова Феликса о том, что он может рассказать мне о причинах поступка Паши.

– Честно? Я не знаю.  И мне плевать. Я просто живу дальше.

Леша шумно выдыхает. Сжимает ладони в кулаки, стискивает зубы. Он зол. Очень. Но держится, варит все это внутри. И мне очень жаль, что я, выходит, принесла ему очередное расстройство.

– Зато в этом месяце у нас очень плотный график концертов. И если так пойдет дальше, то…

– Злата! – перебивает меня брат. Тяжело вздыхает. Качает головой. – Прости. Я должен был быть рядом. Понять, догадаться, что что-то не так. Уберечь.

– Ты не виноват, – мягко возражаю. Он встает, подходит ко мне и обнимает. Странное дело, но такие вот обнимашки у нас с ним – штука довольно редкая. Наверное, именно поэтому я очень ценю эти моменты. Впервые с того самого дня я чувствую, что могу расслабиться, поднять забрало и перестать держать оборону.

Леша медленно поглаживает меня по спине.

– Зря я тебя отпустил, сестренка.

– Нет, я столького добилась! Это же моя мечта! Верховцев – он ведь мастер!

Пока я распинаюсь о том, какие у меня перспективы в профессиональном плане, брат задумчиво кивает, слушает и не перебивает. А затем всего одним вопросом ловко загоняет меня в угол:

– А что у тебя с Багровым?

– 13 Злата -

– С каким Багровым? – очень стараюсь звучать уверенно и непонимающе. Но, похоже, зря.

– Злата! Дурака из меня не делай. Вас видели вместе.

– Да мало ли с кем меня видели, – фыркаю и отхожу от брата. – Что, мне теперь и общаться ни с кем нельзя?

– С Багровым – нельзя.

Удивленно вскидываю на него взгляд.

– С чего бы это?

– Тебе напомнить, что ты не очень-то разбираешься в людях? – получаю в ответ хлесткую фразу. Отворачиваюсь. Стараюсь сдержать первый порыв нагрубить. Мысленно призываю себя потерпеть. Это ведь ненадолго. Скоро Леша уедет, и снова все станет как раньше.

– Прости, – доносится до меня. – Прости, сестренка, но ты не понимаешь, как опасен этот человек.

– А ты его откуда знаешь?

– Пришлось узнать, – неохотно отвечает Леша. – По вопросам бизнеса.

– Кстати, ты ведь приехал по делам, – вспоминаю, решив обойти щекотливую тему. – У тебя что-то случилось в фирме?

– Рабочие моменты. Ничего серьезного.

– Ты никогда не делишься ничем, – говорю я, возвращаясь к разогреванию еды.

– А ты?

– Свадьба – это единственное, о чем я умолчала. И то, лишь потому что мне… Знаешь, не хотелось, чтобы ты меня жалел. Ну, и чтобы бросал свои дела важные и…

– Какая же ты дурочка, Злата. Но то, что я узнал так поздно, не значит, что этот обмудок не получит по заслугам.

– Что? Не смей – испуганно говорю. – Не лезь к нему! – даже хватаю Лешу за руки, пытаясь удержать, словно он прямо сейчас побежит к  Кравцову. – Мне это не нужно!

– Правда? То есть ты легко стерпишь, что эта тварь вместо того, чтобы отменить все и по-человечески обсудить, опозорил тебя?!

– Ты не понимаешь. Сейчас уже прошло время, все стали забывать это. А ты… Если ты пойдешь к нему и снова начнешь разборки, то снова все это всплывет. А я не хочу! Не хочу опять ловить эти жалостливые взгляды, слышать шепот за спиной. Пожалуйста, Леш, не заставляй меня снова это проходить.

В его обычно спокойном и отстраненном взгляде проскальзывают вина и боль. За меня.

– Прости, – вздыхает тяжело. – Похоже, не вышло у меня присмотреть за тобой, как просил отец, – с горечью говорит он.

– Ты не сможешь уберечь меня от всего. Жизнь она такая – бывает, что тебе делают больно.

Он явно со мной не согласен,  я чувствую это. Но хотя бы не продолжает давить.

– Но все-таки, пожалуйста, не клей этих двух захлебывающихся слюной. Я этого не переживу, – перевожу разговор на более нейтральную тему.

Брат демонстративно кривится.

– Они же одноразовые.

– Не хочу ничего знать про твои мужские потребности, – машу руками. – Просто не с ними. Иначе ведь потом… – морщусь, представляя, как девчонки будут ходить и вздыхать по Лешке, а затем донимать меня. – Не  отвяжутся.

– Ну, учитывая, что мне придется подзадержаться, гадить здесь и правда не стоит.

Выразительно смотрю на него, пытаясь пристыдить, но брат лишь посмеивается.

– Что? Я мужчина одинокий, сама понимаешь, нужен выход эмоциям.

– Я же просила! – вопреки здравому смыслу, все же краснею.

Разговор переходит в более безопасное русло, и больше мы к теме Багрова не возвращаемся.

– Брата дома приютишь? – уточняет Леша после ужина. – Или, может, гостиницу тогда подскажешь?

Возмущенно смотрю на него.

– Когда это я тебя в гостиницу отправляла?!

Тот иронично хмыкает.

– Вот и не надо возводить на меня напраслину! – тычу в него пальцем. – Идем, поможешь мне постельное достать.

Несмотря на то, что разговор с ним вышел непростой, я все равно очень рада, что Лешка вырвался и приехал. Пусть отношения у нас не очень близкие, но сейчас понимаю, как сильно по нему скучала все это время.

На следующий день брат буквально ультимативно заявляет, что мы едем в магазин закупаться.

– Еще же очень рано, – недовольно ворчу, глядя на часы. – Может, через часик?

– Потом у меня дела, золотце, – говорит он. – Давай, пошустрее. В твоей берлоге ничего нормального из еды. А мужика кормить надо.

Ну, тут он прав. Что есть, то есть. Так что приходится подчиниться.

Мы едем в огромный супермаркет и долго-долго затариваемся продуктами. Мне кажется, Леша решил скупить полмагазина, и все это богатство вряд ли поместится в мой холодильник. Но тут он ставит меня в тупик:

– Ты, кстати, завтра вечером не занята? Репетиция есть?

– Вроде нет.

– Отлично. Тогда зайдем еще за платьем.

Торможу, цепляясь за тележку с продуктами.

– Каким еще платьем?

– Меня пригласили на одно мероприятие.  А туда не принято приходить одному. Подружек твоих ты сама попросила не использовать, – нагло ухмыляется Алексей. – Так что…

– Что?

– Пойдешь со мной. Заодно развеешься после своих танцулек.

Неодобрительно поджимаю губы. Брат до сих пор порой позволяет себе пренебрежительные фразы в сторону моей профессии.

– А если я не хочу?

– А ты не хочешь?

– Не особенно, – честно говорю, тут же вспоминая последнее такое мероприятие. Там, конечно, другие были обстоятельства, но все же.

– Ну, и зря. Красивая молодая девушка, а сидишь дома словно затворница.

– Ты мне ухажера решил найти, что ли?! – возмущаюсь я.

– Да уж лучше я, чем  ты сама, – недовольно фыркает он. – Но нет. Мне и правда важно быть там, чтобы уладить кое-какие вопросы для фирмы.

– То есть ты просишь помочь тебе? – доходит до меня. Брат хмурится и толкает тележку дальше.

Вот так всегда. Не умеет Лешка просить о помощи. Весь такой самостоятельный.

– Если тебе так сильно не хочется, не вопрос. Найду, кого прихватить, – наконец, выдает, когда продукты оплачены и упакованы по пакетам.

– Нет уж, пойдем за платьем, – улыбаюсь. – Я даже позволю тебе его оплатить.

Он заказывает глаза, но все же едва заметно улыбается.

В итоге я выбираю не только платье, но и туфли к нему. Я, как и любая девушка, люблю покупать обновки, примерять красивые платья и видеть интерес в глазах окружающих. Так было раньше. Но после предательства Паши я долгое время не могла даже думать в эту сторону. И только Феликс с его настырным вниманием напоминал, что я все же привлекательная молодая девушка. Способы у Багрова, конечно, своеобразные, но сейчас, стоя в примерочной и выбирая между двумя платьями, я все больше склоняюсь к тому, что выглядит куда более вызывающе, чем второе.

Может, Леша прав, и не стоит запирать себя в четырех стенах? То, что мне не повезло в первый раз, не значит, что нет достойных мужчин. Просто нужно быть осторожнее.

– Так быстро? – шутит брат, когда я наконец-то определяюсь с выбором.

– Не бурчи, – отмахиваясь от его недовольства. – Ты и так не нагружен походами по женским магазинам. Можно раз в год и потерпеть.

Алексей снисходительно бросает на меня взгляд и забирает пакеты на кассу. А я понимаю, что, оказывается, новое платье отлично поднимает настроение.

Остаток дня провожу одна – брат уезжает по делам, а у меня словно второе дыхание открывается. Мне вдруг хочется многое поменять в квартире. И все равно, что она съемная. В итоге заказываю несколько милых штучек для интерьера, даже покупаю пару цветов в горшке. Без понятия, как за ними ухаживать, и по-хорошему надо было сначала изучить, но меня это совершенно не останавливает.

Леша возвращается поздно. Уставший и явно не в настроении. Я особо к нему не лезу – просто кормлю ужином и стелю постель. А утром, перед тем как уехать, он настойчиво будит меня, мешая досмотреть сон.

– Ну, что еще?

– Заеду за тобой в шесть. Надеюсь, ты успеешь к этому времени? Что там вам, женщинам, надо?

– Да все будет готово! – отмахиваюсь. – Иди уже, изверг. Дай поспать!

– Соня, – беззлобно дразнит он меня, но все же оставляет в покое.

Правда, уснуть снова так и не выходит.

Полдня я опять посвящаю новоприобретенным цветам. Все оказывается не так просто, и я ковыряюсь довольно долго. Так что едва не упускаю время. В итоге собираюсь на мероприятие чуть не бегом.

– Отлично выглядишь, – выдает брат, заходя в квартиру.

– Точно?

Странное дело, еще вчера мне казалось, что это платье идеально. А вот сегодня… И вырез слишком глубокий, и бретельки кажутся не очень надежными, и то, что белье сюда не надеть, тоже смущает.

– Абсолютно, – серьезно кивает Леша. – Вот только работы у меня прибавится.

– Почему?

– Потому что придется отгонять от тебя мужиков, – вздыхает он. – Ты у меня красавица. Пойдем.

Я немного нервничаю. Смелость моя тает, как снег на солнце. Но отступать уже поздно.

– Злата, все нормально? – спрашивает брат, когда мы уже оказываемся у дверей галереи, в которой все и проходит.  – Ты так напряжена.

– Да, нормально. Просто… Давно никуда не выбиралась.

– Ты отлично выглядишь. Не накручивай себя. Но если тебе слишком некомфортно…

– Нет-нет, – мотаю головой. – Пойдем. Я в порядке. Правда.

Мы, наконец, заходим в здание, проходим охрану и оказываемся в главном зале. Выставка новой коллекции картин – очередной повод для деловых встреч и переговоров. По крайней мере, выглядит все это именно так. Судя по тому, что я наблюдаю – мало кто интересуется шедеврами искусства.

Леша не торопится с кем-то идти общаться, приносит мне бокал шампанского, и мы неторопливо проходимся, как вдруг начинаю чувствовать странное покалывание в районе лопаток. Передергиваю плечами, но оно никуда не девается. Невольно оборачиваюсь, оглядываю помещение и… вижу Багрова.

Он стоит в другом конце зала, достаточно далеко от нас, но его взгляд… В нем столько всего, что я нервно сглатываю и вцепляюсь в руку брата.

– Злата?

– 14 Феликс -

Наверное, все же есть в этом мире что-то вроде судьбы. И у этой суки отменное чувство юмора. Потому как иначе встречу с этой девочкой я назвать не могу.

Как вышло, что именно в тот день, когда меня даже в городе быть не должно было, и уж точно не должно было быть в том занюханном дворе, мы с ней повстречались?

Ублюдок Каганович-младший решил, что он бессмертный, раз может посылать за мной своих бродяг. И из-за этого пришлось задержаться.

Да еще оказаться там именно в тот момент, когда эта нежная пташка в белоснежной тряпке выпорхнула из арки.

Не сказать, что я слишком падок на баб. Они, конечно, есть в моей жизни. Я здоровый мужик с нормальными потребностями. А учитывая мои возможности и уровень жизни, найти согласную барышню нет сложностей. Они сами летят на огонь, старательно раздвигая ножки и вставая на колени при первой возможности.

И эта ничем не отличалась от них.

Красивая, точеная фигурка, милое личико.

Ничего особенного.

Ничего, что могло бы зацепить взгляд дольше, чем на пять минут.

И мы бы так и разошлись в разные стороны, если бы она не полезла в драку.

Совсем как та единственная, что засела в башке.

Оля. Олюшка. Девочка-беда. Красивая, статная. Сильная.

И чужая.

Никогда никому не завидовал. Не было смысла. Если хотел что-то, просто брал. Добивался своего и получал желаемое. А тут… Люто завидовал Богдану. Повезло Заславскому с женой. В той жизни, что была вокруг меня, всё продавалось. И все. Верность – это скорее что-то эфемерное, сказочное.

Именно поэтому когда Ольга отказала мне не раз и не два, храня верность погибшему, как она тогда думала, супругу, это царапало, заставляло желать ее еще больше.

Надежный тыл – вот что важно для мужика. Это отец вбивал мне с детства. Такой была для него моя мать.

Идеал.

Я таких, как она, и не встречал до Оли. Тоже была правильной, дотошной в плане справедливости. Из-за этого они с отцом часто ругались и так же часто мирились.

Если я когда и думал в пьяном угаре, что хотел бы завести семью, то вот такую.

Чтобы быть уверенным – нож в спину ты не получишь.

Я мог бы сломать ее, вынудить лечь под меня. Но решил сделать иначе – оставил лазейку, которая надежно привяжет ко мне. Ведь я никогда и никому не делаю одолжений просто так. И этот ход был просчитан. Я был уверен, что рано или поздно Оля попросит о помощи.

И терпеливо ждал. Но я ошибся. Не пришла. Не попросила. И когда предложил во второй раз свое покровительство, тоже отшила. Даже смелости наскребла, чтобы угрожать мне!

Я восхищался ею. Потому отступил. Понял, что упустил шанс забрать себе. Слишком вросла она  в Заславского, пропиталась его духом. Теперь любой другой мужик ничего не получит от нее, кроме ледяного презрения.

Пришлось смириться. Впервые. И, надо сказать, это мне ни хера не понравилось.

Особенно когда Оля впервые позвонила сама и впряглась за девчонку Казаева. Знал бы тогда, как ляжет расклад, хорошо бы подумал, стоит ли отвечать на ее звонок.

Однако теперь все это в прошлом. Долг закрыт, и ничто нас уже не связывает. Но гештальт не закрыт. И когда Злата так отчаянно вступилась за меня в том дворе, она, сама того не зная, вынесла приговор для себя.

Наивная девочка. Ей было проще дать мне сразу то, что хочу. Потому что своим отказом только сильнее разожгла аппетит.

Я мог бы затолкать ее в тачку и поиметь прямо там. Или отвезти к себе в отель и трахнуть возле стены. Я мог бы устроить ей королевский вечер в лучшем ресторане. Да много чего, что обязательно подкупило бы мою добычу.

Но вместо этого я впервые решил поиграть и сплести очередную паутину вокруг девушки.

А ведь никогда не занимался подобным. Интриги ради баб? На хера? Они и так всегда готовы были дать мне все. Даже Ольге я бросил лишь тонкую ниточку.

Ради этой же я придумал кое-что куда интереснее.

И чем дальше заходило наше противостояние, тем сильнее меня радовала эта игра в кошки-мышки.

Теперь мне было мало поиметь эту крошку. Я хотел загнать ее в угол, чтобы она приняла и покорилась, призналась, что хочет сама.

Ради того, чтобы расставить ловушки, не пришлось даже особенно напрягаться. Узнать про девочку Злату оказалось легко. Как и про ее несостоявшегося мужа. Пока разгребал дерьмо с Кагановичем, мне исправно докладывали, как тот на пару с ушлой девкой-давалкой все сильнее травит девочку.

И, конечно же, оставить такое на самотек я не мог. Поэтому первый этап прошел как по маслу.

А уж когда я смог зажать эту милую крошку в коридоре, попробовать на вкус, то пришлось признать – план придется подкорректировать. Теперь пару ночей с ней мне будет явно мало.

Никогда я не бегал за бабами. Но ради Золотинки сделал исключение. Притащился сам, предвкушая новый раунд.

И опять – мог же разложить прямо там, в ресторане. Она бы в итоге осталась довольной. Но не стал. Отпустил, дав еще побегать. Ведь так предвкушение становится лишь острее, а победа – желаннее.

И сейчас, глядя как разоделась эта чертовка, у меня зудят пальцы от желания прикоснуться к ее бархатной коже, а уж что я могу сделать с ней за закрытыми дверями…

Злата чувствует мой взгляд, оборачивается и, кажется, бледнеет, а затем смущенно отводит глаза.

Да, детка. Можешь врать себе пока, но правда в том, что ты уже увязла в нашей игре. Еще немного, и увязнешь окончательно. Потому что вокруг тебя давно все расставлено – осталось пройти всего лишь несколько шагов, и ты станешь моей. По-хорошему или по-плохому.

Предвкушение пьянит, и, откровенно говоря, сегодня не хочется заниматься делами. После нескольких дней переговоров про очередные поставки и разборки из-за них есть желание отдохнуть. Но все равно приходится отвлечься. К сожалению, дела в Совете сейчас идут неважно, и отмахнуться от своих обязанностей смотрящего нельзя.

Но когда снова нахожу взглядом свою добычу, внутри разливается что-то темное. Эта нахалка стоит в компании мужиков и довольно им улыбается.

Хотя давно уже должна быть подо мной и знать свое место.

Размяв шею, направляюсь к этим смертникам, которые посмели покуситься на мою территорию. Похоже, в плане снова придется кое-что подкорректировать…

– 15 Злата -

Леша уводит меня в другой зал, и только тогда я хоть немного расслабляюсь. Боюсь лишний раз оборачиваться, чтобы не натолкнуться на темный взгляд Багрова. Хотя кожей чувствую – он где-то рядом. Затаился, словно хищник в засаде, а я – та самая добыча, которую он хочет загнать в угол и растерзать.

К нам подходят двое мужчин, здороваются с братом, а тот представляет меня:

– Это Злата, моя младшая сестра.

– Какая красавица, – отвешивает дежурный комплимент первый. – Знал бы, что у тебя такая сестра, давно бы затащил сюда.

Второй не отстает и тоже выдает стандартные фразы, которые, по-видимому, должны сразить меня наповал. Я же вежливо улыбаюсь, стараясь не испортить дела брату.

В итоге мы, наконец, расходимся, и Лешка уводит меня дальше, даже делает вид, что правда рассматривает полотна.

– Ты, что это, решил мне смотрины устроить? – ехидно спрашиваю у него.

– Почему бы и нет?

Улыбаться я перестаю почти тут же.

– Скажи, что пошутил, – тут же требую. Потому что с брата станется – он ведь и правда может начать присматривать мне мужа. Слишком уж задел его случай с Пашей.

– А если нет? – он все же оборачивается ко мне, убирает руки в карманы и пытливо смотрит. – Злата, ты молодая, красивая девушка, слишком доверчивая и наивная. Один раз я уже пошел на поводу у твоего выбора.

– Да ты издеваешься! – приглушенно шепчу, стараясь не привлекать к нам внимание. – Я не стану миловаться с тем, кого ты мне выберешь. И уж тем более не пойду замуж по твоей указке.

Алексей морщится недовольно.

– Я и не говорю, что пойдешь. Но познакомить тебя с достойными мужчинами могу ведь?

– Только познакомить?

– Злата, я не чудовище, – раздраженно цедит он. – Что ты там себе напридумывала уже?

– Ладно, давай не ссориться, – предлагаю. – Познакомить можно.

Мы едва успеваем договорить, как брата окликает незнакомый мужчина.

– Алексей! Рад, что ты все же смог выбраться. Да еще и не один.

– Здравствуй, Арсений, – отвечает тот. – Познакомься, моя сестра Злата.

– Очень приятно, – отвечает мужчина и кивает мне. А затем даже руку берет, чтобы поцеловать. – Ты ее прятал все это время?

От банальности фразы мне хочется закатить глаза и фыркнуть, но я молчу.

– Вроде того, – сдержанно отвечает Леша. – Ты один?

– Нет, Игорь сейчас подойдет. Раз уж ты здесь, можем обсудить условия контракта. Если, конечно, будет уместно.

– Да, давай, – брат кивает, и к нашей компании присоединяется еще один мужчина. Чем-то он неуловимо похож на Арсения, и я догадываюсь, что они, вероятнее всего, братья.

– Добрый вечер, – говорит он более низким голосом. Пристально смотрит на меня. – Какая у вас тут приятная компания.

– Злата, моя сестра, – в который раз повторяет Леша.

– Приятно познакомиться, – отвечает тот. – Меня Игорь зовут. Как вам выставка?

Я удивленно смотрю на него. Смена темы разговора оказывается неожиданной. Пока все, кто нам встречался на пути, интересовались у брата исключительно деловыми вопросами, а мне доставались дежурные комплименты. Игорь первый, кто вышел за рамки стандарта.

– К сожалению, я мало что смыслю в живописи, – честно отвечаю.

– О, я, поверьте, тоже, – подмигивает он и подходит ближе, а затем мягко разворачивает меня к стене. – Но говорят, что вот это полотно вечером уйдет за бесценок, а то, что рядом с ним, наоборот.

Озадаченно смотрю на оба. Как по мне, так что одно, что другое примерно одинаковы.

– Вы уверены?

Игорь пожимает плечами и добродушно улыбается.

– Оставайтесь до конца, и узнаем, прав ли я.

– А если нет?

В его взгляде появляется хитринка. Но ответить не успевает – у меня раздается сигнал телефона.

– Прошу простить, наверное, что-то важное, – виновато улыбаюсь и достаю мобильник из сумочки.

“Прекрати ему улыбаться, красота, если не хочешь, чтобы у мужика стало на несколько зубов меньше”.

Быстро поднимаю глаза и торопливо оглядываюсь.

– Злата? – Игорь дотрагивается до моей руки, и я вздрагиваю, а затем резко отдергиваю ее, словно обожглась.

– А? Что?

– Ты побледнела. Что-то случилось?

Вижу подозрительный взгляд брата и натянуто улыбаюсь.

– Нет, просто репетицию перенесли.

– Репетицию?

– Да, я занимаюсь танцами.

– Даже так! – восхищенно произносит Игорь. – Тогда я бы очень хотел попасть на ваш концерт. Если, конечно, выступаете.

– Иногда, – отвечаю, а сама все еще оглядываюсь по сторонам. Я совершенно не сомневаюсь, что Феликс способен выполнить то, что написал. Помню ведь, с какой легкостью он уделал тех пятерых.