Читать онлайн Краткая история всего бесплатно
Предисловие к русскому изданию
Мне радостно видеть, что «Краткая история всего» переводится на русский язык. «Краткая история» все еще является одной из моих самых популярных и широко читаемых книг, и моя радость связана с тем, что она является еще и одной из моих самых любимых работ. Изначально она была написана как более простая, легкая и доступная версия одного из основных моих трудов – «Секса, экологии, духовности», 850-страничного книжного монстра. Чтобы решиться на его прочтение, требуется недюжинная храбрость (ирония же состоит в том, что он тем не менее представляет собой одну из самых простых для чтения книг из написанных мною: материал излагается очень ясным языком, очень простым и прямолинейным, и – во всяком случае, как говорят мне люди, прочитавшие эту книгу, – читать ее – сущее удовольствие). И все же это и вправду длинный текст. «Краткая история» была задумана, с тем чтобы исправить этот недостаток, и она в этом преуспела. Как я уже отметил, она стала одной из самых популярных книг, написанных мною, и предлагает то, что, по моему убеждению, все еще является чудесным, лаконичным и кратким обобщением теории, которую она призвана была представить читателю, а именно – интегральной теории.
У интегральной теории было много предшественников в истории прошлого – как Запада, так и Востока, – от Плотина до Шанкары, от Маймонида до Лонгченпы, от Шеллинга до Падмасамбхавы, от Пирса до Уайтхеда, если в случайном порядке упомянуть лишь несколько имен. Будучи современной и постсовременной теорией, она обычно связывается с моим именем, невзирая на то, что постоянно растет число людей, которых укусил интегральный жук и которые сами пишут книги на различные интегральные темы – от интегральной медицины до интегральной экологии, интегральной экономики, интегрального ухода за больными, интегральной архитектуры, интегральной психотерапии, интегрального бизнеса и интегрального лидерства. Все больше и больше людей по всему миру находят в интегральной теории ответ на изломанную, раздробленную, неполную, изолированную, расколотую и измученную постмодернистскую теорию со всеми ее бесчисленными осколками. Вместо этого в интегральной теории они находят подлинный холизм, целостность, неразделенность, цельное единство-в-многообразии, которое объединяет все сущее в соединяющий и объемлющий узор и показывает нам мир, который сохраняет цельность, а не распадается на части. И, таким образом, интегральная теория служит совершенным противоядием от расколотого, разломанного и измученного мира, в котором мы находим себя сегодня.
В США издание, известное как «Журнал интегральной теории и практики» – основной рецензируемый академический журнал в данной сфере, – опубликовало статьи по более чем 50 разнообразным отраслям человеческой деятельности (от медицины и искусства до бизнеса, истории, архитектуры, экономики, лидерства, психиатрии и др.), переистолковывая каждую из них при помощи интегральной системы координат. В каждом случае это не только принесло плоды, но и позволило прийти к подлинно всевключающей, всеобъемлющей, целостной, или интегральной, версии каждой из данных дисциплин (например, к интегральной медицине, интегральному искусству, интегральному бизнесу и т. д.). Так что мы знаем, что интегральный подход работает, и работает очень хорошо.
Но также крайне важно, что интегральная теория находит применение не только и не столько в академических сферах. Пожалуй, наиболее распространенное ее практическое применение – и причина, по которой эта книга оказалась столь популярной, – состоит в том, что она эффективно рассматривает очень простые, но часто ставящие в тупик вопросы каждодневной жизни. Интегральная теория убедительно объясняет, каким образом друг с другом согласуются наука и духовность (и почему важны и та и другая); она показывает, что разные ситуации требуют различных типов знания, чтобы их осмыслить (например, для ответа на вопрос: «Каков смысл “Войны и мира”?» требуется иной тип познания, нежели для вопроса: «Сколько весит один кубический сантиметр воды?»); она находит место для искусства, истории и духовности в нашей обыденной жизни и показывает, как и почему все они важны. Короче говоря, как выразился один читатель: «“Краткая история всего” освобождает пространство для всего!» Именно это она и делает: она покажет вам, каким образом всевозможные части вашей жизни согласуются друг с другом (работа, игра, отношения, творчество, воспитание детей, вечеринки, духовность и многое другое), и таким образом укажет вам путь по обретению более целостной, полной и объединенной жизни, вместе со способностью «видеть смысл во всем». Каждый день вы везде слышите постоянные споры, вызывающие много проблем у многих людей: каково соотношение между Богом и наукой, если таковое вообще имеет место? Каким образом можно согласовать традиционные понимание и набор ценностей (обретаемые, например, в церкви) с современными пониманием и набором ценностей (обретаемыми, к примеру, в бизнесе и науке) и как те, в свою очередь, согласуются с постсовременными пониманием и набором ценностей (мультикультурализмом, плюрализмом, чувствительностью)? В США эти три ценности – традиционализм, модернизм и постмодернизм – постоянно находятся в состоянии войны. Войны, которую обычно принято обозначать устойчивым словосочетанием «культурные войны», где каждая из сторон считается либо правой, либо неправой, а все остальные обречены на потерю всего, если они не выиграют этих культурных баталий. Тогда как на самом деле существует простой способ согласовать все три стороны, не оставив ничего вне рассмотрения и включив всё, положив тем самым конец культурным войнам как таковым.
Короче говоря, интегральная теория является простым способом согласовать буквально всё со всем, показав, что всё вполне совместимо со всем остальным, дабы тем самым одновременно с этим «увидеть смысл во всём». Люди, которые только что прочитали «Краткую историю», ощущают, что видят смысл во вселенной, что они живут в согласованном и совместимом мире, мире, который взаимосвязан, взаимопереплетен, целен и един. И, как следствие, их жизни тоже начинают ощущаться как нечто полноценное, целое и неразделенное, нераздробленное, не разбитое на сотни различных осколков, разлетающихся в разные стороны. Как правило, на них нисходит спокойное умиротворение, и каждое утро они просыпаются, готовые встретить новый день, в котором они видят смысл, ценность, значимость, предназначение, цель и направленность – и счастье! О, какая же это радость – жить в цельном и имеющем смысл мире!
Есть ли в интегральной теории какие-либо компоненты, которые изменились с тех пор, когда была написана данная книга? Что ж, с одной стороны, в нее было добавлено много новых компонентов, а многие другие были уточнены, но все это было сделано на гораздо более подробных и технических уровнях объяснения, чем те, которые уместны в данном изложении. Базовые основания этой книги все еще крепки, и я по-прежнему всецело их придерживаюсь. В интегральной теории, как я уже отметил, были сделаны технические прорывы, но они ничего не меняют в этой книге, и заинтересованный читатель может их уточнить, прочитав некоторые из моих более поздних книг, которые также переводятся на русский язык. Речь идет, например, о такой вещи, как «зоны» – то есть основные «корзины» опыта: дело в том, что такие сферы опыта, как «я»-пространство (ваше собственное внутреннее сознавание), «мы»-пространство (внутренние совместно разделяемые ценности и смыслы различных групп, в которых вы участвуете) и «оно»-пространство (объективный мир, рассматриваемый, к примеру, наукой – физикой, химией, биологией и т. д.), можно рассматривать как изнутри (из «субъективной» позиции), так и извне (из «объективной» позиции). Это позволяет получить не просто четыре основные «корзины», а восемь, причем каждая из них имеет свой уникальный метод познания. Но все это совершенно не нужно знать для чтения настоящей книги!
Или вот, например, такой компонент, как соотношение «состояний» и «структур» (или «стадий»). Сама тема («состояния и стадии») рассмотрена и в настоящей книге, и она касается того, каким образом мы можем понять духовный, или религиозный, опыт (помимо всего прочего). Великие духовные традиции мира единогласно описывают четыре или пять основных состояний сознания, свойственных всем людям (в них выделяются еще и многие другие, но данные основные состояния наиболее распространены и играют центральную роль): состояния бодрствования / физическое, сновидения / тонкое, глубокого бесформенного сновидения / причинное и недвойственное состояние / единство. Итак, человек может пережить «пиковый опыт» или «измененное состояние сознания» в одном из данных состояний. Люди, например, могут переживать «единство» со всем в этом состоянии, и когда это происходит, то вы, например, испытываете единство со всем в физическом мире, или мире природы, то есть у вас есть опыт «природного мистицизма»; если же вы испытываете единство с формой божества в тонком состоянии сновидения, тогда вы переживаете опыт «божественного мистицизма»; если же вы в единстве с бесформенным причинным миром, то вы переживаете опыт «бесформенного мистицизма»; и наконец, если вы едины со всем в недвойственном мире (или Тотальности всего), то вы переживаете опыт «мистицизма единства».
Все это до сих пор верно. И у нас имеется изобилие примеров людей, постоянно переживающих данные типы мистического опыта. Более того, если посмотреть на великие созерцательные или медитативные традиции мира, то каждое из данных переживаний также является еще и конкретным шагом или стадией в общей практике медитации. Посему Эвелин Андерхилл в своем фундаментальном труде «Мистицизм» описывает четыре основных шага, через которые проходят все мистики: физическое очищение, тонкое озарение, причинная темная ночь (включающая в себя бесконечную Бездну мрака, пронизанную лучезарностью, а также часто и мучительность утраты этого переживания до того, как оно обретается на постоянной основе) и затем, наконец, недвойственное единство. Все это четыре основных состояния, переживаемые как конкретные шаги в общей практике медитации, где бы мы ее ни находили (будь то Восток или Запад); все это вариации тех самых четырех базовых состояний, используемых в качестве ступеней духовного пути.
Но еще мы находим и что-то, что не сознавали эти Великие традиции. Данные «состояния» можно напрямую и непосредственно переживать и видеть посредством интроспекции, или просто «обращения взора вовнутрь». Но что не было известно этим мистикам-новаторам (и что было открыто только сто лет назад), так это что разум имеет в себе глубоко встроенные паттерны, которые он использует для интерпретации, объяснения и переживания мира и его ощущений. Они называются «структурами» (или «структурами сознания» – в противоположность «состояниям сознания»), но и они тоже, подобно состояниям, могут демонстрировать (и практически всегда демонстрируют) процесс развития: они растут и развиваются от одной структуры к последующей и затем далее, в фиксированном порядке, который нельзя изменить путем социального обусловливания. Данные структуры развиваются и эволюционируют с течением времени, причем каждая новая эра человеческой эволюции добавляет новую крупную структуру (или мировоззрение), через которую человек взирает на мир вокруг себя (и свои внутренние переживания). В качестве только одного примера можно привести терминологию Жана Гебсера. Согласно ей, данными структурами являются (в порядке их эволюционного развития): архаическая (приматоподобная), магическая (племенная), мифическая (традиционная религиозная), рациональная (научно-современная), плюралистическая (постсовременно-мультикультуралистская) и, наконец, только сейчас возникающая интегральная (которая «трансцендирует и включает» все предыдущие структуры, рассматривает их все и освобождает для всех них место, – и это крупнейшее и совершенно беспрецедентное событие в эволюции).
Итак, мы уже сказали, что структуры суть то, как разум интерпретирует, объясняет и переживает мир (внутренний и внешний), в котором он себя находит. Это включает и духовные пиковые переживания, или состояния. Другими словами, структуры интерпретируют состояния. И вы можете фактически иметь опыт любого состояния (физического, тонкого, причинного или недвойственного) буквально на любой структуре (магической, мифической, рациональной, плюралистической и интегральной), но вы будете интерпретировать опыт этого состояния согласно основной структуре развития, на которой вы находитесь (магической, мифической, рациональной и т. д.). Таким образом, скажем, вы имеете тонкое / сновидческое переживание сущности, состоящей из света и лучезарной любви, при этом, допустим, вы верующий христианин, так что вы будете склонны интерпретировать, что эта сущность – сам Иисус Христос. Итак, если вы находитесь на магическом уровне, то вы истолкуете это существо с точки зрения магического мировоззрения, и поскольку «магическое» (в смысле, используемом исследователями человеческого развития), как правило, означает эгоцентричность и нарциссичность, то вы, скорее всего, интерпретируете смысл этого тонкого события как то, что вы сами являетесь Христом, и больше никто другой. Если же вы находитесь на мифическом уровне развития, то вы, скорее всего, интерпретируете эту сущность как спасителя «богоизбранного народа» (ведь мифическое склонно быть «этноцентрическим» – или сфокусированным на избранных «внутри группы» в противопоставлении с неверными «вне группы»). Если же вы достигли рационального уровня развития, вы, скорее всего, не поверите во многие «мифологические» аспекты религии (такие как история про то, как Моисей разделил воды Красного моря или как Господь наслал саранчу на египтян и т. д.), а также не поверите в разделение на избранных «внутри группы» и проклятых «вне группы». Вместо этого вы будете относиться ко всем людям с одинаковым уважением, независимо от их расы, цвета кожи, пола или вероисповедания. Так что вы, вполне вероятно, будете склонны воспринимать эту сущность как всемирного учителя величественной любви и мудрости, который может дать современному миру какие-то важные учения. Если же вы находитесь на плюралистической стадии развития, то, скорее всего, будете склонны видеть эту сущность как великого Учителя-Гуманиста, существующего наряду со многими другими и равно ценными Мировыми Учителями, явившимися в этот мир сегодня и являвшимися в него на протяжении всей истории. И наконец, если вы смогли пройти весь путь до интегральной стадии, тогда вы, скорее всего, увидите, что каждая из этих интерпретаций уместна для той личности, которая имеет данный опыт, и все они обладают хотя бы какой-то ценностью, по крайней мере для некоторых людей.
Стало быть, такова часть истории, приключившейся вокруг структур и состояний: переживание какого бы то ни было наличествующего состояния, включая и духовные, или религиозные, переживания (физического, тонкого, причинного, единства), будет интерпретироваться соответственно уровню структурного развития, на котором вы находитесь (магический, мифический, рациональный, плюралистический или интегральный). Но помимо этого мы увидели и то, что вы можете находиться фактически на любой из этих структур и все равно иметь полное развитие состояний (от физического до тонкого, причинного и единства). Однако, опять же, опыт конкретного состояния вы будете истолковывать соответственно той структуре, на которой находитесь. Так, вы можете находиться на мифическом уровне. В этом случае стадии вашей медитации будут переживаться как мифическая физическая, мифическая тонкая, мифическая причинная и мифическое единство. Или же вы можете находиться на интегральной структуре, и тогда ваша медитация будет продвигаться от интегральной физической к интегральной тонкой, интегральной причинной и интегральному единству. Цель же, разумеется, – достичь завершительной стадии в обеих последовательностях: полностью развить все структуры сознания (от архаической до магической, мифической, рациональной, плюралистической и интегральной, – в эту книгу включены 9 основных структур, называемых «вехами развития»; значение каждой из них объясняется и рассказывается, каким образом их можно достичь; подробнее о структурах чуть ниже) и полностью развить все состояния сознания (от физического до тонкого, причинного и единства). Только в этот момент – момент полного развития всех структур и всех состояний – можно сказать, что ты «полностью» просветлен или по-настоящему пробужден.
Реалии же таковы, что вы можете встретить людей на любой из этих различных позиций, которые будут занимать какую-то отдельно взятую структуру плюс пребывать в каком-то из потенциально доступных состояний, и это придаст им совершенно иную общую «ментальную карту», или «психограмму». Открытие существования структур и состояний было одним из важнейших прорывов в человеческом понимании, и оно помогает объяснить огромное количество имеющихся у нас данных. Открытие состояний показывает нам (помимо всего прочего) множество различных типов подлинных мистических переживаний, которые может испытывать человек (природный мистицизм, божественный мистицизм, бесформенный мистицизм и мистицизм единства); а открытие структур показывает нам множество различных способов, посредством которых каждое из данных переживаний интерпретируется и даже проживается (например, магический / племенной, мифический / традиционный, рациональный / современный, плюралистический / постсовременный, интегральный / единый). Это, опять же, просто часть «освобождения пространства для всего», которое и является сутью интегрального подхода.
Можно вкратце упомянуть и еще один компонент. А именно, что в целях введения в материал мы теперь обычно используем 12 базовых структур, или ступеней, а не только 9, как в настоящей книге. Разумеется, количество уровней сознания, используемое в различных моделях, значительно варьируется, и нет какого-то одного единственно «верного» количества. Все это просто зависит от степени сложности или всеохватности, к которой вы стремитесь в рамках того или иного изложения. Иногда я использую 16 уровней, иногда 12, иногда 9 или 10, иногда 5 или 6 и т. д. Но это все равно что применять шкалу Цельсия или шкалу Фаренгейта для измерения температуры: в первом случае насчитывается 100 градусов между температурой замерзания и температурой кипения воды (от 0 до 100°), во втором случае – 180 градусов (от 32 до 212°), – что из этого верно? Что ж, ни то и ни другое или и то и другое – все зависит от степени сложности рассмотрения, к которой вы стремитесь. При условии, что вы уточняете, какую из шкал используете, верен и тот и другой вариант.
То же самое касается и количества стадий, или уровней, сознания. С точки зрения задачи введения в материал, которая стоит перед данным текстом, мы обнаружили, что есть ряд вещей, которые срабатывают лучше. Одна из них состоит в том, чтобы включать между вехой 5 (самоуважение, рациональный уровень) и вехой 6 (самоактуализация, интегральный уровень) еще одну веху (которая теперь становится новой вехой 6), называемую плюралистической, зеленой, постсовременной или релятивистической. Это связано с тем, что данная стадия является базисом постмодернизма, который распространился по всему миру и играет столь большую роль в культурных войнах. Далее мы подразделяем то, что раньше было вехой 6, еще на две вехи (веха 7, или холистический уровень, и веха 8, или интегральный уровень). Наконец, мы добавляем одну стадию к высшим, или трансперсональным, стадиям, называемую «сверхразум», просто потому, что она, судя по всему, является наивысшей структурой (уровнем сознания), эволюционно развившейся (в очень ограниченном числе людей) на сегодня. Но даже при условии, что она крайне редка, лучше ее все же не оставлять без внимания. Четыре высшие структуры представлены в этой книге под названием состояния, которое нередко оказывается интегрировано в данную конкретную структуру (так что уровни, которые в более поздних книгах называются «пара-ум», «мета-ум», «надразум» и «сверхразум» – что является указанием исключительно на структуры, – в этой книге называются «психический», «тонкий», «причинный» и «недвойственный» – по имени состояний, которые часто интегрируются на данных структурах). Описания уровней все еще весьма сходны, и данный шаг не означает, что предыдущий вариант был ошибочен, – он просто является, если хотите, технически сверхточной версией наблюдаемого. Просто запомните, что есть важное различие между структурами и состояниями, и поймите, что все вехи являются градациями структур, а не состояний. Состояния – это отдельные, относительно независимые сущности, которые могут наблюдаться фактически на каждой из этих структур, или вех, развития.
Что ж, фактический материал, который вы сейчас прочитаете, далеко не столь скучен или академически подробен, как вышеизложенное! Напротив, то, что вы сейчас получите, является, по моему убеждению, крайне доступным для чтения введением во Всеобъемлющую Карту Космоса, которая находит «пространство для всего» и тем самым показывает, как все это согласуется друг с другом и может быть осмыслено, включая науку и духовность, конечное и бесконечное, связанность и Пробуждение, иллюзию и Просветление, вневременное сейчас и временную длительность, внепространственное здесь и пространственную протяженность, Дух и эго, разум и тело (или разум и мозг), истину и ложь, правильное и неправильное, и как можно со всем этим повеселиться, во всем этом обрести радость и обнаружить, что счастье течет по вашим венам и почти блаженные ощущения заполняют ваше тело. Вот он, прекрасный, изумительный, чудесный, радостный, изобильный, жизнеутверждающий, сознательный, творческий и живой Космос, в котором мы себя обнаруживаем, и здесь, в книге, которую вы сейчас держите в своих руках, вы найдете, надеюсь, увлекательное описание по меньшей мере краткой истории всего этого.
Кен Уилбер
Денвер, шт. Колорадо, США
осень 2013
Предисловие Тони Шварца
Шесть лет назад, в 1989 году, я отправился в путешествие по стране в поисках мудрости. За время путешествия я побеседовал и поработал с более чем двумястами психологами, философами, врачами, учеными и мистиками, утверждавшими, что у них есть ответы на имевшиеся у меня вопросы. К тому моменту, как я дописал книгу «Что действительно важно: поиски мудрости в Америке» (What Really Matters. Searching for Wisdom in America), мне стало очевидно, что Кена Уилбера нужно выделить в отдельную, самостоятельную категорию. По моему убеждению, он, бесспорно, представляет собой самый убедительный и проницательный голос, звучащий в новой волне уникальной американской мудрости.
С тех пор как была опубликована книга Кена Уилбера «Спектр сознания»[1], прошло почти два десятилетия. Он написал ее в возрасте двадцати трех лет, и она почти моментально принесла ему признание и славу самого всестороннего философа-мыслителя нашего времени. В «Спектре», который Уилбер написал в течение трехмесячного периода, последовавшего за решением оставить аспирантуру по биохимии, доказывалось, что развитие человека разворачивается через волны, или стадии, выходящие далеко за пределы тех, которые обычно признаются в западных школах психологии. Уилбер обосновал тот факт, что только лишь путем успешного прохождения каждой волны развития возможно сначала сформировать здоровое ощущение личности, а затем в конечном счете прийти и к более широкому отождествлению с тем, что превосходит – и включает – личное «я». На самом деле Уилбер объединил Фрейда и Будду, позиции которых до сих пор считались непримиримыми. И это было лишь первое из его многочисленных оригинальных достижений.
Название настоящей книги обманчиво просто. «Краткая история всего» что обещает, то и выполняет. Она охватывает огромную часть истории – начиная с Большого взрыва и заканчивая пожухлым постсовременным настоящим. Между делом она пытается осмыслить нередко конфликтующие друг с другом пути развития человека – физического, эмоционального, интеллектуального, морально-нравственного и духовного. И, невзирая на большой диапазон охваченных тем, книга необычайно понятна и компактна.
И правда, от «Спектра сознания» и последовавших за ним одиннадцати книг Уилбера данную работу отличает то, что она не просто расширяет идеи, развиваемые в более ранних трудах, но еще и излагает их в упрощенном и доступном формате беседы. Для чтения большинства книг Уилбера требуется хоть какое-то знакомство с основными созерцательными традициями Востока и психологией развития Запада. «Краткая история» предназначена для гораздо более широкого круга читателей: для тех из нас, кто стремится обрести мудрость посреди нашей обыденной жизни, но при этом попросту ошарашен широчайшим спектром потенциально доступных путей к истине, путей, которые, кажется, столь часто противоречат друг другу и в самом фундаментальном смысле не справляются с задачей предоставить нам искомое. Тем же из читателей, кто не насытится прочтением одной этой книги, я рекомендую недавно вышедший монументальный труд Уилбера «Секс, экология, духовность» (Sex, ecology, spirituality), в котором подробно исследуются многие из предложенных здесь идей.
Никто из встречавшихся мне до сегодняшнего дня мыслителей не описал путь человеческого развития – эволюции сознания – более систематично и всеобъемлюще, нежели это сделал Кен Уилбер. На своем пути я познакомился с бесчисленным количеством людей, которые делали грандиозные заявления в отношении той конкретной версии истины, которую они продвигали. Почти всегда я сталкивался с тем, что они приходили к своим выводам, выбрав ту или иную сторону, возвеличивая какой-то один набор возможностей и ценностей, исключая при этом остальные.
Уилбер прибегнул к более всеобъемлющему и всеохватному подходу, как вы вскоре убедитесь сами. На последующих страницах он излагает цельное видение, которое признаёт и включает истины из широкого и многообразного спектра дисциплин – физики и биологии; социальных наук и наук о системах; искусства и эстетики; психологии развития и созерцательного мистицизма, а также из противостоящих друг другу философских движений, включающих всё – от неоплатонизма до модернизма, от идеализма до постмодернизма.
Уилбер отдает должное тому факту, что любое заявление об истинности чего-либо может быть достоверным без того, чтобы претендовать на полноту, истинным, но только в своих пределах, которые необходимо понимать как часть других равным образом важных истин. Возможно, самый мощный инструмент, к которому он прибегает в «Краткой истории», – это его концепция четырех «квадрантов» развития. В процессе анализа сотни картографий развития, создававшихся различными мыслителями в течение многих лет, – картографий биологического, психологического, когнитивного и духовного развития, если упомянуть только лишь некоторые из них, – Уилбера осенило, что они нередко служили описанием различных версий «истины». Внешние формы развития, к примеру, – то, что можно объективно и эмпирически измерить. Однако Уилбер подчеркивает, что у этой формы истины есть ограничения. Любое полноценное развитие, по его мнению, включает еще и внутреннее измерение: то, чему свойственны субъективность и интерпретация и что зависит от сознания и интроспекции. Более того, от Уилбера не ускользнуло и то, что как внутреннее, так и внешнее развитие осуществляется не просто в индивидууме, но в социальном или культурном контексте. Вот мы и получаем четыре квадранта.
В серии красочных примеров Уилбер иллюстрирует то, что ни одна из этих форм истины не может быть сведена к другой. Бихевиорист[2], если взять один-единственный пример, не может понять внутренний мир человека, исключительно наблюдая за его внешним поведением – или его физиологическими коррелятами. Истина и вправду сделает вас свободными, но только если вы осознаете, что существует множество видов истины.
«Краткая история всего» оперирует на нескольких уровнях. Из всего обнаруженного мною материала это самая богатая карта того мира, в котором мы живем, а также того места, которое мужчины и женщины в нем занимают. В диалектике прогресса, согласно Уилберу, каждая новая стадия эволюции превосходит ограничения предшествующей, но одновременно порождает и новые ограничения. Это взгляд, который и воздает должное, и воспевает непрекращающиеся испытания, через которые проходит любой подлинный поиск более сознательной и полноценной жизни. «Ни одна эпоха не находится в привилегированном положении, – пишет Уилбер. – Мы являемся пищей завтрашнего дня. Процесс продолжается, и Дух обнаруживается в самом процессе, а не в какой-либо конкретной эпохе, времени или месте».
На другом уровне Уилбер в «Краткой истории» выступает в качестве демистификатора и разоблачителя – восприимчивого критика учителей, методов, идей и систем, которые обещают привести к всеобъемлющей истине, но чаще всего остаются неполными, ошибочными, заблуждающимися или деформированными. И мы сами чересчур часто становимся соучастниками этого процесса. Мы боимся любых изменений и имеем неисчерпаемую способность к самообману, так что мы с излишней поспешностью попадаемся в ловушку простых ответов и быстрых заплаток, которые в конечном счете просто сужают наше поле зрения и останавливают наше развитие.
Уилбер принадлежит к когорте редких голосов. В своей работе он опирается как на чистосердечность, так и на приверженность истине. Он расширяет свою перспективу, чтобы включить самый широкий обзор из возможных, однако отказывается считать, что все компоненты одинаково равноценны. Он проводит качественные различия. Он ценит глубину. Он не боится завести себе недругов, пусть и с уважением относится к множеству разнообразных голосов. В результате в «Краткой истории всего» излагается очень оригинальный взгляд не только на вопросы вселенского значения, играющие важную роль в нашей жизни, но и на десятки запутанных и злободневных проблем современности: изменение ролей мужчин и женщин; продолжающееся разрушение окружающей среды; многообразие и мультикультурализм; вытесненные воспоминания и сексуальное насилие над детьми, а также роль интернета в информационную эпоху.
Не могу вообразить себе лучший способ познакомиться с Кеном Уилбером, чем через эту книгу. Она выводит дискуссию об эволюции, сознании и нашей способности к трансформации на совершенно новый уровень. На практическом же уровне она убережет вас от множества заблуждений и ошибочных поворотов на пути к обретению мудрости, какой бы путь вы для себя ни избрали.
Тони Шварц
Предисловие ко второму американскому изданию
«Краткая история всего» – одна из самых популярных книг, которые я написал. От этого становится тепло на сердце, ведь она содержит значительную часть интегративного видения, которое я пытаюсь развивать. «Интегративный» просто означает, что данный подход пытается включить в себя как можно большее количество важных истин из как можно большего количества дисциплин – как восточных, так и западных; как досовременности, так современности и постсовременности[3]; как «твердых» естественных и физических наук, так и «мягких» наук о духовности. Один критик выразился следующим образом: предложенный интегративный подход «ценит и включает большее число истин, чем любой другой подход в истории». Я, безусловно, хотел бы в это верить, однако так это или нет, вы можете решить сами, прочитав последующие страницы.
Но даже если бы это и было так, что с того? Что вообще означает «интегративный подход»? Как это касается меня – человека, живущего в современном мире? Что ж, давайте вкратце рассмотрим, какое значение интегративный подход может иметь в бизнесе, науке и духовности.
Исследователи множества различных культур человечества – досовременных, современных и постсовременных – все более поражены фактом их невероятного многообразия: нашему взору открывается красочная, мультикультурная, многоцветная радуга человечества, несущая в себе большое разнообразие религий, этических норм, ценностей и верований. Однако многие исследователи также были поражены и некоторыми общими особенностями, объединяющими эти культуры. Некоторые паттерны в сфере языка, познания и человеческой физиологии, к примеру, в большой степени идентичны везде, где бы они ни появлялись. Всюду люди обладают способностью мыслить образами, символами и понятиями, и, хотя содержимое этих понятий часто различается, сама способность универсальна. Эти универсальные и встречающиеся в совершенно разных культурах паттерны дают нам важные сведения об условиях человеческого существования, ведь если вы нашли нечто разделяемое большинством или даже всеми без исключения людьми, то, вероятно, вы столкнулись с чем-то, что имеет глубокое значение.
Что, если мы возьмем все общее, что имеется в наличии, и соберем? Какая картина предстанет перед нами?
Это будет нечто очень похожее на проект «Геном человека» (полное картирование генов ДНК человека), за исключением того, что это будет разновидностью проекта «Сознание и культура человека»: речь идет о создании картографии всех культурных способностей, которые доступны людям независимо от места их проживания. Это откроет нам поистине экстраординарную карту потенциалов человека – великую карту человеческих возможностей. И более того, это позволит нам признать ценность всех потенциалов, которые мы – то есть вы и я – еще не реализовали. Это будет картой высших стадий нашего развития и картой величайших возможностей, лежащих перед нами.
Вас может удивить, что существенная часть проекта «Сознание и культура» в действительности уже практически выполнена. Будучи плодом исследовательского труда тысяч ученых со всего мира, проект «Сознание и культура» уже раскрыл широкий диапазон более высоких состояний сознания, стадий развития, паттернов духовности и форм науки, сравнение с которыми превращает в карликов более ограниченные формы деятельности, разрешаемые в нашей текущей культуре научного материализма, с одной стороны, и постмодернистского чествования поверхностей – с другой.
Как вам станет ясно, эти более глубокие потенциалы и возможности являются жизненно важным компонентом более панорамной картины, открывающейся на последующих страницах, – панорамного вида, представляющего собой нечто вроде «теории всего». «Теория всего» является именно этим: если мы предположим, что все мировые культуры располагают важными, но частичными истинами, то каким образом все эти истины могут сочетаться в изобильно взаимосвязанном пиршестве, единстве-в-многообразии, многоцветной и все же представляющей собой единое целое радуге?
И когда очертания этой радуги проясняются, как можно применить ее ко мне лично? Пожалуй, довольно простым образом: более точная и исчерпывающая карта человеческих потенциалов напрямую может быть транслирована в более эффективное ведение бизнеса, политики, медицины, образования и духовности. С другой стороны, если у вас в распоряжении частичная, обрезанная, раздробленная карта человеческого бытия, то вы получаете частичный, обрезанный, раздробленный подход к бизнесу, медицине, духовности и т. д. Что имеем на входе, то получаем и на выходе.
Поэтому не имеет значения, в какой сфере деятельности вы работаете: «теория всего», скорее всего, сделает ваш труд намного более эффективным. Неудивительно, что эта всесторонняя карта возможностей человека встретила бурный интерес со стороны представителей фактически всех дисциплин, в том числе политики, предпринимательства, образования, здравоохранения, юриспруденции, экологии, науки и религии. Тем, кого интересуют последние примеры ее применения, рекомендую обратиться к книге «Теория всего. Интегральный подход к бизнесу, политике, науке и духовности»[4].
Но все основные принципы изложены и в этой книге. Вы получите все компоненты этой исчерпывающей карты, которые необходимы для того, чтобы понять, полезна она вам или нет. И хотя эта всесторонняя карта может показаться сложной, как только вы ее ухватите – как я постараюсь показать на страницах книги, – она предстанет перед вами на удивление простой и легко применимой, а к моменту прочтения последней страницы вы получите в свое распоряжение все инструменты, необходимые для того, чтобы применять ее по своему усмотрению.
И последнее: сама идея более всеобъемлющей карты заключается в том, чтобы обогатить, а не отринуть ваше текущее миропонимание. Некоторые люди чувствуют, будто более интегральный подход представляет для них угрозу, ведь им кажется, что его существование каким-то образом может означать, что все, чем они занимаются, неверно. Однако это все равно что считать, будто шеф-повару французской кухни угрожает кухня мексиканская. Мы просто добавляем новые стили, а не отвергаем уже существующие. Я люблю французскую кухню, но я также люблю и мексиканскую. Они не перестанут быть собой, если и та и другая обретет полноценное признание. Основная часть нашего сопротивления интегральному подходу вызвана поведением французских шеф-поваров, которые презирают мексиканскую кухню, – подобное отношение, пожалуй, не очень конструктивно.
А посему на страницах данной книги вы сможете ознакомиться с международной «кухней» – универсальным шведским столом возможностей человека, рассортированным в виде сияющей радуги, экстраординарного спектра ваших более глубоких и высоких потенциалов. Предложенная здесь карта попросту является приглашением исследовать обширную территорию вашего собственного сознания, почти бесконечные потенциалы вашего бытия и становления, практически безграничное пространство вашего изначального сознавания. И таким образом прийти к тому, от чего вы никогда не уходили: к своей глубочайшей природе и своему изначальному лицу.
Обращение к читателю
В книге Дугласа Адамса «Автостопом по галактике» фигурирует огромный суперкомпьютер, который был спроектирован для того, чтобы дать окончательный ответ, абсолютный ответ, ответ, который всецело объяснит «Бога, жизнь, вселенную и все остальное». Однако для выполнения подсчетов компьютеру потребовалось семь с половиной миллионов лет, и к тому времени, когда компьютер смог выдать ответ, сам вопрос все давно позабыли. Никто уже и не помнил предельный вопрос, однако предельный ответ, который дал компьютер, был следующим: «42».
Умопомрачительно! Наконец-то – предельный ответ. Ответ оказался столь замечательным, что был устроен конкурс, чтобы выяснить, может ли кто-то предложить подходящий вопрос. Было задано множество глубоких вопросов, однако финалистом и победителем вышел следующий: «Сколько путей должен каждый пройти?»[5]
«Бог, жизнь, вселенная и все остальное» – в целом именно об этом настоящая книга, хотя, разумеется, ответ не столь краток, как «42». В ней рассматриваются вопросы материи, жизни, разума и духа и эволюционных процессов, которые, по-видимому, объединяют их все в едином связующем узоре.
Я написал данную книгу в формате диалогов – серии вопросов и ответов. Многие из данных диалогов происходили на самом деле, но большинство все же были написаны специально для книги. Вопросы достаточно реальны: это вопросы, которые мне задавали о моих книгах в общем и моей самой недавней книге в частности (а именно – о «Сексе, экологии, духовности»). Однако читателям нет необходимости быть знакомыми с этой или любой другой моей книгой. Я убежден, что обсуждаемые темы интересны сами по себе и диалоги не требуют какого-то предварительного или специализированного знания затрагиваемых областей. (Исследователи, интересующиеся ссылками, библиографией, примечаниями и подробной аргументацией, могут обратиться к «Сексу, экологии, духовности».)
В первых главах рассматриваются материальный космос и эмерджентное[6] возникновение жизни. Что приводит хаос в порядок? Как получилось, что материя породила жизнь? Какие существуют течения в необычайной игре эволюции? Существует ли «дух» экологии? Имеет ли это вообще значение?
Главы в середине книги посвящены возникновению и становлению ума, или сознания, и мы отследим, как эволюция сознания проходит через пять или шесть основных стадий человеческого развития – от фуражного кормодобывания[7] к садоводству[8], аграрному сельскому хозяйству, индустриальной промышленности и, наконец, информационной стадии. Какое положение имели мужчины и женщины на каждой из этих стадий? Почему некоторые стадии акцентировались на мужском поле, а другие – на женском? Проливает ли это свет на современную «войну полов»? Задействованы ли в человеческой эволюции те же самые течения, что и в космической игре в целом? Как соотносятся прошлые этапы развития человечества и сегодняшние проблемы, с которыми оно столкнулось? Если мы не помним своего прошлого, обречены ли мы на его повторение?
Затем мы обратим свой взор на Сферу Божественного и то, какое она на самом деле может иметь отношение к творческим потокам в материи, жизни и сознании. Каким образом и почему в исторической перспективе религия уступила место психологии? Раньше, если мы испытывали замешательство или тревогу и искали ответы на вопросы жизни, то обращались к священнику. Сегодня мы обращаемся к психиатру, а сами психиатры редко соглашаются друг с другом. Почему? Что же произошло? Может, и священник, и психиатр могут поведать нам что-то важное? Может, им стоит не враждовать друг с другом, а заключить друг друга в объятия?
В наших собственных жизнях к кому же нам обращаться с вопросами? Должны ли мы искать нечто вроде описанного Адамсом суперкомпьютера, чтобы получить ответы? Или же нам нужно обратиться к религии, политике, науке, психологам, духовным учителям, вашему другу-экстрасенсу? Кому же нам нужно в итоге довериться, когда дело касается реально важных вопросов? И о чем это нам говорит? Возможно ли как-то объединить все эти разрозненные источники знаний? Позволить им высказывать свои истины так, чтобы это было сделано сбалансированно и гармонично? Возможно ли это сегодня в нашем расщепленном на мельчайшие фрагменты мире?
Последние главы посвящены проблеме флатландии, или схлопывания многомерного изобилия Космоса в плоский и тусклый одномерный мир – мрачный и бесцветный мир модерна и постмодерна. Однако мы не будем ее рассматривать исключительно с позиции порицания мира современности, а напротив – попытаемся распознать действие лучезарного Духа даже в наши, казалось бы, Богом забытые времена. Где же на этом мелководье скрываются Бог и Богиня?
Сколько же путей нам нужно пройти? По всей видимости, в итоге мы сможем найти ответ на этот вопрос, ибо изумительная тайна бытия продолжает свое пенистое бурление, а радость устремляется к поверхности, раскрываясь в узнавании и освобождаясь в пробуждении. Всем нам знаком язык изумления – язык, которым внутри нас говорит Бог, неизъяснимым образом показывая дорогу домой.
К. У.
Боулдер, штат Колорадо
весна 1995 г.
Введение
Вопрос: Есть ли секс в книге «Секс, экология, духовность»?
Кен Уилбер: Да, причем с иллюстрациями.
В.: Вы шутите.
К. У.: Шучу. Но да, сексуальность – одна из основных тем, особенно ее соотношение с гендером.
В.: Пол и гендер – разные вещи?
К. У.: Обычно слово «пол»[9] или «сексуальность» в целом относят к биологическим аспектам продолжения человеческого рода, а «гендер» относят к культурным различиям между мужчинами и женщинами, которые вырастают вокруг половых, или биологических, различий. Сексуально-половые различия обычно обозначаются словами «мужчина» и «женщина», а культурные различия – словами «мужественный» и «женственный»[10]. И тогда как то, является ли человек мужчиной или женщиной, и вправду задается биологически, мужественность и женственность в значительной степени представляют собой порождение культуры.
В.: Стало быть, только и нужно, что определить, какие черты имеют отношение к полу, а какие – к гендеру.
К. У.: В каком-то смысле да. Половые различия между мужчиной и женщиной, поскольку они имеют преимущественно биологическую природу, универсальны и кросскультурны: во всех частях света мужчины производят сперматозоиды, а женщины – яйцеклетки, женщины рожают детей, их грудные железы выделяют молоко и т. д. Однако различия между мужественностью и женственностью, или маскулинностью и фемининностью, создаются и формируются главным образом различиями в культурах, где воспитываются мужчины и женщины.
И, верно, отчасти неразбериха между полами сегодня состоит в том, что тогда как различия между мужчиной и женщиной биологически заданы и универсальны – и, как следствие, не могут быть особенно изменены, – тем не менее мужественное и женственное во многом являются продуктами культуры, и эти роли и вправду могут претерпевать изменения по меньшей мере в некоторых значимых аспектах. И мы, как культура, находимся в сложном и запутанном процессе, в рамках которого мы пытаемся изменить некоторые из гендерных ролей.
В.: Например?
К. У.: Что ж, хотя и верно то, что в среднем мужское тело имеет большую мышечную массу и физически сильнее, чем женское, из этого не следует, что быть мужественным означает быть сильным и напористым, а быть женственной означает быть слабой и застенчивой. И мы сейчас находимся в переходном периоде, когда роли мужественности и женственности переосмысляются и реконструируются, что привело к тому, что и мужчины, и женщины столкнулись с неким подобием враждебности по отношению друг к другу, проявляющейся в разнообразных гендерных войнах.
Отчасти проблема состоит в том, что, хотя и вправду можно переосмыслить и переопределить роли мужественности и женственности (это давным-давно назрело и ситуация требует обновления), тем не менее черты, определяющие, мужчина ли человек или женщина, особо не изменишь, и наши попытки выровнять различия между мужественным и женственным находятся в опасной близости к попыткам стереть различия между мужчиной и женщиной. В то время как первое является хорошей идеей, последнее невозможно. Решение, наверное, состоит в том, чтобы четко понимать, чем отличается одно от другого.
В.: Так что же, некоторые различия между мужчинами и женщинами должны остаться, а некоторые – претерпеть изменения?
К. У.: По всей видимости, так. По мере того как мы продолжаем исследовать различия между мужчинами и женщинами в контексте как пола, так и гендера, укрепляется осознание, что и вправду имеется ряд различий, даже в культурной сфере, которые вновь и вновь проявляются в самых разных культурах. Иными словами, не только определенные половые различия, но и определенные гендерные различия имеют тенденцию воспроизводиться вне зависимости от культуры.
Похоже на то, что биологические половые различия между мужчинами и женщинами являются настолько серьезной фундаментальной платформой, что они склонны вторгаться и в культуру, тем самым, как правило, проявляясь и в гендерных различиях. Так что, даже хотя гендер сформирован культурой, а не является биологической данностью, все же определенные константы в маскулинном и фемининном гендере, как правило, также проявляются вне зависимости от культуры.
В.: Еще десятилетие назад это было довольно спорной позицией. Теперь она кажется более общепринятой.
К. У.: Да, даже радикальные феминистки теперь защищают идею, что существуют, в общем говоря, очень серьезные различия между мужскими и женскими сферами ценностей – и в сексе, и в гендере. Мужчины склонны к гипериндивидуальности и подчеркивают автономию, права, справедливость и деятельность, а женщины более склонны внимательно относиться к партнерству, подчеркивать сообщность, заботу, ответственность и взаимосвязи. Мужчины, как правило, подчеркивают автономию и боятся отношений, а женщины, как правило, подчеркивают отношения и боятся автономии.
Труды Кэрол Гиллиган и Деборы Таннен сыграли в этом, конечно же, центральную роль, но удивительно, что в течение всего лишь десятилетия или около того, как вы отметили, большинство ортодоксальных исследователей и большинство исследователей феминизма теперь, в общем, согласны в отношении некоторых фундаментальных различий между сферами ценностей мужчин и женщин. Это также занимает важнейшее место в новой области исследований, известной как эволюционная психология, занимающейся изучением влияния биологической эволюции на психологические черты человека.
Сложность же теперь состоит вот в чем: каким образом можно признать наличие этих различий без опасности начать использовать их, опять же, для лишения женщин их прав? Ведь как только возвещается о каких-либо различиях между людьми, привилегированный класс будет использовать эти различия для укрепления своего доминирования. Видите, в чем проблема?
В.: Да, но, похоже, сейчас происходит как раз противоположное. Судя по всему, эти различия используются для того, чтобы продемонстрировать, что мужчины с рождения являются скорее бесчувственными скотами и тестостероновыми мутантами, которые «просто не врубаются». Основная мысль состоит в том, что мужчины должны быть более чувствительными, более заботливыми, более любящими, более внимательными к межличностным отношениям. То, что вы называете мужской сферой ценностей, повсеместно подвергается нападкам. И основное послание тут звучит примерно так: «Почему же эти мужчины не могут быть более похожими на женщину?»
К. У.: Да, в этом присутствует, конечно, нечто вроде «как вы нам, так и мы вам». Раньше женщин определяли как «ущербных мужчин». Классическим примером этому была концепция «зависти к пенису». Теперь мужчины определяются как «ущербные женщины»: их определяют через качества женственности, которых у них нет, а не через положительные мужественные черты, которыми они обладают. Однако оба подхода неудачны, на мой взгляд, не говоря уж о том, что они оскорбительны для представителей обоих полов.
Как я уже начал говорить, сложность состоит в том, как научиться работать сразу в двух направлениях: во-первых, обоснованно решить, какие основные различия существуют между сферами ценностей мужчин и женщин (как у Гиллиган), а затем, во-вторых, научиться рассматривать их как более-менее равноценные. Не утверждать их одинаковость, а ценить их равным образом.
Природа не разделила человеческий вид на два пола без веской на то причины. Попытки стереть меж ними все различия выглядят глупо. Однако даже самые консервативные теоретики могут признать, что в течение долгого времени и по сей день в нашей культуре, как правило, превалировала мужская сфера ценностей. Поэтому мы сейчас находимся в очень тонкой, сложной, крайне трудной и часто вызывающей конфликты ситуации, пытаясь привнести больше равновесия. Не стереть различия, а уравновесить их.
В.: И эти различия имеют корень в биологических различиях между мужчиной и женщиной?
К. У.: По всей видимости, отчасти это верно. Так, важную роль играют гормональные различия. Изучение влияния тестостерона – в лабораторных условиях, в кросскультурных исследованиях, в исследованиях процессов развития эмбрионов и даже на примере случаев, когда женщинам в рамках медицинского лечения делают инъекции тестостерона, – безоговорочно указывает на простой вывод. Я не хочу излишне огрублять, но, по всей видимости, тестостерон вызывает, по сути, только два основных побуждения – трахнуть или убить.
И мужчины обречены на этот биологический кошмар практически с первого дня своей жизни. Кошмар, который женщины с трудом могут себе представить (за исключением случаев, когда в медицинских целях им делают инъекции тестостерона. Они отмечают, что у них буквально едет крыша после инъекций; одна женщина описала это следующим образом: «Я не могу перестать думать о сексе. Пожалуйста, вы можете это прекратить?»). Еще хуже, что сами мужчины подчас смешивают и путают два вышеупомянутых влечения, и тогда «трахнуть» опасно сливается с «убить», нередко с печальными последствиями, на что с готовностью указывают женщины.
В.: А какой эквивалент этому гормональному воздействию присутствует у женщин?
К. У.: Мы можем отметить окситоцин – гормон, который, как правило, начинает переполнять женщину, даже если кто-то просто слегка коснулся ее кожи. Окситоцин описывался как «наркотик отношений»: он вызывает невероятно сильные чувства привязанности, взаимосвязи, заботы, желания обнимать и прикасаться.
И несложно заметить, что и тестостерон, и окситоцин, вероятно, возникли в процессе биологической эволюции. Тестостерон появился для того, чтобы гарантировать воспроизведение вида и выживание, а окситоцин – для выполнения материнских функций. Большая часть сексуальных отношений в животном мире осуществляется за несколько секунд. Во время совокупления оба партнера особенно уязвимы для нападений со стороны хищников. Вот и получается неожиданный смысл у выражения «отужинать с сексом», ведь ужином в этой ситуации становитесь как раз вы. В общем, все происходит по схеме: «трах-бах, спасибо, милая!». Нет никакого сопереживания, совместных чувств и объятий в постели. Вот, пожалуй, из чего и сделаны ваши мужчины. Мистер Чувствительность – мужчина, миф, слабак – есть весьма и весьма недавнее изобретение, к которому, надо сказать, мужчинам нелегко приспособиться.
Но половые требования, налагаемые материнством, совершенно другие. Мать должна постоянно находиться во взаимосвязи с младенцем, двадцать четыре часа в сутки, особенно внимательно следя за появлениями признаков голода и боли. Окситоцин держит женщину именно в этом состоянии, сфокусированном на отношениях и очень-преочень привязанном. Тут эмоции не «трахни или убей», а «постоянно углубляй отношения, мягко, размеренно, заботливо, тактильно».
В.: Так что же, мистер Чувствительность – это гендерная роль, которая противоречит сексуально-половой роли?
К. У.: Во многих смыслах да. Это не означает, что мужчины неспособны или не должны быть более чувствительны. Сегодня это обязательное требование. Однако это просто означает, что мужчин обычно нужно этому обучать. Это роль, которой им нужно учиться. И есть много причин, почему им необходимо учиться этой роли, однако, по мере того как они пытаются исследовать эту дивную новую территорию, нам нужно отнестись к мужчинам с пониманием.
Но то же самое касается и женщин. Часть новых требований, налагаемых на женщину в сегодняшнем мире, состоит в том, что она должна бороться за свою автономию, а не просто и преимущественно определять себя с точки зрения своих отношений. Это, разумеется, и есть великий призыв феминизма: женщины – начните определять себя с точки зрения своей собственной автономии и своей собственной внутренней ценности, а не исключительно с точки зрения взаимоотношений с Другим. Дело не в том, что нужно обесценивать отношения, а в том, что женщинам нужно научиться ценить зрелость своей собственной личности, а не просто опускаться до самоотречения перед лицом Другого.
В.: Значит, и мужчины, и женщины выступают против своих биологических данностей?
К. У.: В каком-то смысле да. Но в этом-то и вся суть эволюции: она всегда выходит за пределы того, что было ранее. Она всегда стремится установить новые границы, а затем изо всех сил старается разломать и их, превзойти их, выйти за их пределы, чтобы достичь более всеобъемлющих, интегративных и целостных способов бытия. И хотя традиционные половые роли мужчин и женщин когда-то были совершенно необходимы и уместны, теперь они все более устаревают, оказываются тесными и узкими. И мужчины, и женщины поэтому трудятся над тем, чтобы превзойти свои старые роли, чтобы – в этом-то и есть самая сложная часть – попросту их стереть. Эволюция всегда трансцендирует и включает[11], превосходит и вовлекает, а затем движется дальше.
А посему у мужчин всегда будет оставаться базовое тестостероновое влечение – «трахни или убей», однако эти побуждения могут быть вовлечены и переработаны в более уместные модели поведения. Мужчины всегда, в какой-то степени, будут устремлены на преодоление границ, прорыв за пределы привычного, желание жить без тормозов, безумно и дико, с попутно совершаемыми новыми открытиями, новыми изобретениями и порождаемыми новыми способами бытия.
Женщины же, как настаивают радикальные феминистки, всегда будут основывать свое бытие в отношениях, всецело заполненных окситоцином, однако на основании этого фундаментального бытия через отношения может быть выстроено чувство здоровой самооценки и автономии, которое ценит зрелую личность, пусть даже одновременно с этим ценя и отношения.
Вот почему и от мужчин, и от женщин вновь и вновь требуется превосхождение и включение. Мы находимся в той точке эволюционного процесса, когда основные сексуально-половые роли – гиперавтономия у мужчин и гиперотношения у женщин – оказываются в какой-то степени превзойдены, причем мужчины учатся вовлекаться в бытие, построенное на отношениях, а женщины учатся автономии. И в этом сложном процессе оба пола кажутся друг другу чудовищами. Вот почему, на мой взгляд, очень важно проявлять доброту друг к другу.
В.: Итак, вы сказали, что наше общество в течение некоторого времени ориентировалось на мужчин и поэтому требуется определенное уравновешивание, чтобы привести все в порядок.
К. У.: Обычно именно это подразумевается под термином «патриархальность» – словом, которое всегда произносится с презрением. Очевидным и, пожалуй, наивным решением будет просто сказать, что мужчины принудили женщин к патриархальным отношениям – мерзкому и жестокому социальному формату, который запросто мог бы быть устроен и иначе, а потому теперь требуется, чтобы все мужчины просто признали: «Ой, простите меня, я не хотел подавлять и притеснять вас в течение пяти тысяч лет. О чем я вообще думал? Может, попробуем начать все сначала?»
Однако, увы, все не так просто, по моему мнению. Похоже, что имели место определенные непреодолимые обстоятельства, которые привели к неизбежности «патриархальности» как значимого компонента человеческого развития, и мы теперь подходим к моменту, когда более нет необходимости в подобном положении дел. Поэтому мы можем начать неким фундаментальным образом «деконструировать» патриархальность, то есть попытаться установить более милосердное равновесие между сферами ценностей мужчин и женщин. Но в таком случае речь уже не идет об отмене жестокого в своей несправедливости положения дел, которое с легкостью могло бы быть и иным; скорее, речь идет о перерастании положения дел, в котором нет более необходимости.
В.: И это совершенно иной способ посмотреть на ситуацию.
К. У.: В принципе, если рассмотреть стандартное объяснение – женщин к патриархальному строю принудила толпа садистских и жадных до власти мужчин, тогда мы оказываемся в ловушке двух неизбежных определений мужчин и женщин. А именно: «мужчины – свиньи, а женщины – овцы». То, что мужчины могут преднамеренно захотеть подавить половину человечества, рисует нам нелестный образ мужчин в целом. В тестостероне дело или нет, в тотальности своего бытия мужчины попросту не являются настолько злонамеренными созданиями.
Однако на самом деле, во что совершенно невозможно поверить при рассмотрении подобного объяснения патриархального строя, так это в то, насколько невероятно лестным оно оказывается для мужчин. Согласно данному объяснению, мужчины сумели объединиться в коллективы и договориться друг с другом о том, чтобы намеренно притеснять половину человечества, причем, более того, они в этом всецело преуспели во всех известных нам культурах. Заметьте, мужчины так и не смогли создать построенное на доминировании государство, которое продержалось бы дольше нескольких столетий; однако, если верить феминисткам, мужчинам удалось в массовом порядке установить режим доминирования на пять тысяч лет, а некоторые говорят, что и на сто тысяч лет. Ох уж эти безумные мальчики, как в них не влюбиться после этого!
Однако реальная проблема с «теорией принуждения» (согласно которой мужчины подавляли женщин с самого первого дня) заключается в следующем: она рисует ужасающе нелестный образ женщин. Попросту невозможно быть и сильными, и умными, и при этом настолько притесненными. В подобной картине женщины неизбежно изображаются, по сути, овцами, более слабыми и / или глупыми, чем мужчины. Вместо того чтобы видеть, как на каждой стадии человеческой эволюции мужчины и женщины совместно создавали социальные формы своего взаимодействия, эта картина определяет женщин так, словно бы они преимущественно были сформированы под влиянием Другого. Подобные феминистки, иными словами, выдвигают и укрепляют как раз тот образ женщины, от которого сами хотят избавиться. Но мужчины попросту не являются настолько уж свиньями, а женщины – настолько уж овцами.
Вот почему, опираясь на последние феминистские исследования, я задался целью выполнить, в частности, следующее: я попытался проследить скрытую власть, которой обладали женщины и посредством которой они влияли и совместно создавали различные культурные структуры на протяжении нашей истории, включая и так называемый патриархат. Помимо всего прочего, это освобождает мужчин от необходимости считаться исключительно сволочами, а женщин – обманутыми овечками с промытыми мозгами.
В.: В различных своих работах вы выделили пять-шесть основных эпох человеческой эволюции и исследовали положение мужчин и женщин на каждой из этих стадий.
К. У.: Именно. Одна из вещей, которые мы хотим совершить при рассмотрении различных стадий эволюции человеческого сознания, состоит в изучении статуса мужчин и женщин на каждой из них. И я убежден в том, что это позволяет прийти к определенным важным и вполне очевидным выводам.
В.: А что именно включает в себя этот подход? Если говорить обобщенно.
К. У.: То, что мы хотим сделать, – это прежде всего выделить биологические константы, которые не изменяются в зависимости от культуры. Такие биологические константы, оказывается, достаточно просты и подчас тривиальны. Например, мужчины в среднем имеют преимущество в физической силе и подвижности, а женщины рожают детей и выделяют грудное молоко. Однако эти простые биологические различия, как оказалось, имели огромное влияние на то, какие типы культурных и гендерных различий сформировались вокруг них.
В.: Можете привести пример?
К. У.: Что, если основной способ существования в вашей конкретной культуре базируется на лошадях и скотоводстве? Как показывает Джанет Чафетс, у женщин, которые участвуют в деятельности подобного рода, сильно возрастает риск выкидыша. И именно в их дарвинистских интересах не участвовать в сфере производства, которая, следовательно, оказывается занята почти исключительно мужчинами. И верно: более 90 % скотоводческих обществ являются «патриархальными». Однако вовсе не требуется обращаться к притеснению, чтобы объяснить подобную патриархальную направленность. Имеющиеся эмпирические данные указывают, что, напротив, женщины добровольно участвовали в установлении подобного строя.
Если же, с другой стороны, мы попадаем в ловушку наивного и рефлексоподобного действия и полагаем, что раз женщины в подобных обществах занимались не совсем тем, что, как кажется современным феминисткам, они должны были бы делать, тогда эти женщины, должно быть, были притесняемы. И вот тут на сцену и выходит пресловутая игра в то, что «мужчины – свиньи, а женщины – овцы», что чрезвычайно унизительно для обоих полов. Вы не находите?
Никто не отрицает, что некоторые разновидности установившегося на планете общественного строя были весьма тягостными и даже жестокими. Однако мы можем увидеть, что, когда оба пола поляризуются или жестко разделяются, вред это приносит им обоим. Имеющиеся данные говорят о том, что на самом деле патриархальные общества в гораздо более трудное положение ставили среднестатистического мужчину, нежели среднестатистическую женщину, и далее, если хотите, мы сможем обсудить, почему дело обстояло именно так. Однако идеология и политика менталитета жертвы не особо помогают в этом конкретном случае. Обменять силу женщины на образ женщины как жертвы – значит ступить на путь саморазрушения. Подобная перспектива на деле лишь предполагает и укрепляет то, что она желает преодолеть.
В.: Итак, вы сказали, что нам стоит рассмотреть два момента и первый состоял в универсальных биологических различиях между полами.
К. У.: Да. Второй момент заключается в том, что необходимо посмотреть, как подобные устойчивые биологические различия раскрывались в течение пяти или шести стадий эволюции человеческой культуры. Общий смысл состоит в том, что при подобном подходе мы можем обособить те факторы, которые исторически приводили к более «эгалитарным» обществам, то есть обществам, которые придавали сферам ценностей мужчин и женщин примерно равный статус. Они никогда не приравнивали мужчин к женщинам; они устанавливали между ними равновесие. А посему в своих нынешних попытках прийти к более гармоничному положению дел нам стоит лучше разобраться, что именно следует изменить и что именно стоит оставить, как было.
Посему, вероятно, мы могли бы научиться ценить различия между сферами ценностей мужчин и женщин. Эти различия, даже согласно радикальным феминисткам, судя по всему, останутся с нами надолго, если не навсегда. Однако мы можем научиться их ценить и придавать им равную значимость. А то, как этого можно достичь, имеет смысл обсудить ниже.
Масштабы данной дискуссии
В.: Исследование стадий развития человека является частью более крупномасштабного проекта по рассмотрению процесса эволюции в общем. Процесса, который происходит во всех сферах – физической, ментальной, культурной и духовной, – охватывая подсознание, самосознание и сверхсознание. В дюжине своих книг – от «Спектра сознания» до «Проекта Атман», «Восхождения из Эдема» и «Секса, экологии, духовности»[12] – вы занимались именно этим. Теперь же мы хотели бы пройтись по основным идеям – об эволюции сознания, духовном развитии, роли мужчин и женщин, экологии и нашем собственном месте в Космосе – и понять, можем ли мы обсудить их простым и лаконичным образом, можем ли мы сделать их более доступными.
К. У.: Можно начать с совершенно удивительного факта, что, по всей видимости, имеется единая эволюционная нить, которая связывает материю, жизнь и разум. Есть ряд общих паттернов, законов, или привычек, которые повторяются во всех измерениях, и мы могли бы начать с рассмотрения этих необычайных паттернов, ибо в них, похоже, кроются тайны эволюции.
В.: Вы также рассматривали высшие стадии эволюции сознания как такового – стадии, которым лучше всего подходит термин «духовные».
К. У.: Именно так. Это является обобщением различных тем, рассматривавшихся Шеллингом, Гегелем, Ауробиндо и прочими эволюционными теоретиками Востока и Запада. Идея же состоит в том, что, согласно этим визионерам, эволюцию лучше всего понимать как Дух-в-действии, как Бога-в-творении, причем Дух разворачивает себя с каждой стадией развития, тем самым проявляя себя все больше и больше и реализуя все больше своего потенциала на каждом последующем витке. Дух не является какой-то определенной стадией, или какой-то предпочитаемой кем-то идеологией, или каким-то определенным Богом или Богиней – скорее, это весь процесс развертывания как таковой, бесконечный процесс, который всецело присутствует на каждой конечной стадии и который тем не менее во все большей степени открывается самому себе на каждом новом эволюционном повороте.
Так что да, мы сможем рассмотреть высшие стадии данного процесса эволюционного развертывания с точки зрения великих мировых традиций мудрости. Речь идет о более высоких и глубоких стадиях, на которых Дух начинает себя сознавать, пробуждается к своему существованию, начинает узнавать собственную истинную природу.
Эти высшие стадии нередко описываются как нечто мистическое и «потустороннее», однако в большинстве случаев они есть очень конкретные, осязаемые и реальные стадии более высокого развития. Стадии, которые доступны и вам, и мне, стадии, которые являются нашими глубинными потенциалами.
В.: Вы обнаружили, что великие духовные традиции мира можно подразделить на два обширных и очень разных лагеря.
К. У.: Да, если рассмотреть различные типы предпринимавшихся человеком попыток постичь Божественное – как человека Востока, так и Запада, как Севера, так и Юга, – то можно обнаружить два очень разных типа духовности, которые я называю восхождением и нисхождением.
Путь восхождения – это чисто трансцендентальный и потусторонний путь. Ему обычно свойственны пуританство, аскеза, йога; он, как правило, обесценивает и даже отрицает тело, чувственное, сексуальность, Землю, плотское. Он стремится обрести спасение в царстве не от мира сего; он воспринимает проявленный мир, или сансару, как зло или нечто иллюзорное; он стремится совсем покинуть колесо сансары. И на самом деле для тех, кто следует пути восхождения, любого рода нисхождение, как правило, кажется иллюзией и даже злом. Путь восхождения воспевает Единое, а не Многое; Пустоту, а не Форму; Небеса, а не Землю.
Путь нисхождения же придерживается прямо противоположного. До самого основания он является посюсторонним и воспевающим Многое, а не Единое. Он прославляет Землю, тело, чувственный опыт и нередко сексуальность. Он даже отождествляет Дух с чувственным миром, с Геей, с миром явлений и видит в каждом восходе солнца, в каждом восходе луны Дух во всей полноте, которая только и может быть желанна человеку. Данный путь всецело имманентен и часто с подозрением относится ко всему трансцендентному. На самом деле на пути нисхождения любая форма восхождения обычно кажется злом.
В.: Один из вопросов, который мы хотим обсудить, касается истории «войны» между сторонниками восходящего и нисходящего путей. Друг друга они воспринимают как зло во плоти.
К. У.: Да, и эта война насчитывает по меньшей мере две тысячи лет, подчас жестоких и всегда преисполненных враждебности. На Западе со времен примерно от св. Августина до Коперника мы находились в сфере влияния чисто восходящего идеала, до основания направленного в потустороннее. Итоговое спасение и освобождение нельзя найти в этом теле, на этой Земле, в этой жизни. То есть вы можете вести вполне удобоваримую жизнь, однако все самое интересное начинается после смерти, как только вы покидаете сей мир.
Но далее, с возникновением современности и постсовременности, мы наблюдаем полный и глубинный переворот: сторонники восхождения потеряли признание, а сторонники нисхождения обрели его.
В.: Вы называете это «доминированием сторонников нисхождения», что является еще одной важной темой, которой мы коснемся. Вы отмечаете, что современный и постсовременный мир почти всецело управляется чисто нисшедшей концепцией, чисто нисшедшим мировоззрением.
К. У.: Именно так. Это идея, согласно которой чувственный, эмпирический и материальный мир – это единственное, что существует. Нет никаких более высоких или глубоких потенциалов, которые были бы нам доступны; к примеру, нет никаких трансцендентальных стадий эволюции сознания. Есть лишь то, что мы можем воспринять своими органами чувств и потрогать своими руками. Получается мир, всецело лишенный любого рода энергии Восхождения, отрешенный от любого рода трансценденции. И на самом деле, как обычно и обстоит дело со сторонниками нисхождения, любого рода восхождение, или трансценденция, рассматривается в лучшем случае как нечто ошибочное, а в худшем – как зло.
В.: Но правильно ли я понимаю, что смысл в том, чтобы интегрировать и включить лучшее из путей восхождения и нисхождения, разве не так?
К. У.: Да. Оба пути, по моему убеждению, могут научить нас чему-то очень важному.
В.: С другой стороны, если их разлучить или в ситуации, когда они пытаются отринуть друг друга, как правило, возникают определенные ограниченные, частичные и подавляющие ситуации.
К. У.: Да, я так считаю. Всем нам известны недостатки путей, которые практикуют исключительно восхождение: они могут быть чересчур пуританскими и подавляющими. Они склонны отрицать, обесценивать и даже подавлять тело, чувственное, жизнь, Землю, сексуальность и т. д.
Путь нисхождения же, с другой стороны, напоминает нам о том, что Дух можно с радостью обрести в теле, сексе, Земле, жизни, жизнерадостности и многообразии. Однако путь нисхождения, взятый сам по себе, также имеет свои ограничения. Если нет никакой трансценденции, тогда нет возможности и возвыситься над только лишь чувственно воспринимаемым; нет возможности прийти к более глубокой, широкой и высокой взаимосвязи между нами и всеми сознающими существами. Мы ограничены исключительно чувственными поверхностями, плоскими фасадами, которые разобщают нас в гораздо большей степени, нежели соединяют и объединяют. Без какого-то рода трансценденции, или восхождения, всё, что нам остается, – это только нисшедший мир, который может быть поверхностным, отчужденным и раздробленным.
В.: Вы называете исключительно нисшедший мир «флатландией».
К. У.: Да, флатландией. Мы, представители современности и постсовременности, практически полностью обитаем в этой чисто нисходящей клетке, этом плоском и выцветшем мире бесконечных чувственных форм, этом неглубоком мире тусклых и мрачных поверхностей. Неважно, идет ли речь о капитализме или марксизме, индустриализме или экопсихологии, патриархальной науке или экофеминизме, – в большинстве случаев наш Бог, наша Богиня есть то, что мы можем отследить своими органами чувств, увидеть своими глазами, объять чувствами, восхвалить и праздновать в ощущениях, то есть Бог, в которого мы можем вонзить свои зубы, и этим его форма и ограничивается.
Неважно, считаем мы себя духовными людьми или нет, мы, обитатели флатландии, поклоняемся алтарю исключительно нисшедшего Бога, чувственной Богини, мира ощущений, одноцветного мира конкретного местоположения, мира, до которого можно дотронуться. Для нас нет Бога выше или глубже того, что оказывается в поле нашего зрения.
В.: Вы отмечали, что великие недвойственные традиции Востока и Запада попытались вместо этого интегрировать пути восхождения и нисхождения.
К. У.: Да, они попытались уравновесить трансцендентное и имманентное, Единое и Многое, Пустоту и Форму, нирвану и сансару, Небеса и Землю.
В.: Под «недвойственностью» понимается интеграция восхождения и нисхождения?
К. У.: Именно так.
В.: Стало быть, еще один вопрос, который мы хотели бы обсудить, касается течений восходящей и нисходящей духовности и того, как эти течения можно интегрировать в нашей повседневной жизни.
К. У.: Я думаю, это важно, ведь, опять же, оба пути могут научить нас чему-то невероятно важному. Гармонию можно обрести именно в союзе течений восхождения и нисхождения, а не в их противостоянии. Похоже, что они могут быть спасены, только когда восхождение и нисхождение объединяются в едином союзе. И если мы – если вы со мной – не поспособствуем установлению этого союза, тогда вполне возможно, что мы не только уничтожим одну-единственную планету Земля, которая у нас имеется, но еще и лишим себя единственных Небес, которых в противном случае вполне могли бы достичь.
Часть 1. Дух-в-действии
1. Соединяющий узор
В.: Итак, мы начнем нашу историю с Большого взрыва как такового, а затем проследим траекторию эволюции от материи к жизни и разуму. И далее, добравшись до возникновения разума, или человеческого сознания, мы рассмотрим пять или шесть основных эпох эволюции самого человека. И все это будет помещено в контекст духовности: что значит духовность, какие различные формы она исторически принимала и какие формы она может принять завтра. Правильно?
К. У.: Да, это будет нечто вроде краткой истории всего. Может звучать даже несколько амбициозно, но изложенное базируется на том, что я называю «ориентирующими обобщениями», которые в значительной степени упрощают весь процесс.
В.: Что именно представляют собой ориентирующие обобщения?
К. У.: Если посмотреть на различные области человеческого знания – от физики и биологии до психологии, социологии, теологии и религии, – начинают возникать определенные обширные и общие темы, в отношении которых на самом деле есть крайне мало разногласий.
Например, в сфере исследований морального развития не все согласны с подробностями стадий морального развития, выдвинутых Лоуренсом Колбергом, или же с подробностями переосмысления Кэрол Гиллиган колберговской схемы. Однако есть общее и вполне достаточное согласие в отношении того, что моральное развитие человека проходит по меньшей мере через три обширные стадии.
Только родившись, человек еще не социализирован в какую-либо моральную систему – это «доконвенциональная» стадия. В дальнейшем человек обучается общей моральной системе координат, которая отражает основные ценности общества, в котором он вырос, – это «конвенциональная» стадия. Затем, развившись еще дальше, индивидуум может прийти к осмыслению своего общества и, таким образом, умеренно дистанцироваться от него, обретя способность критиковать или реформировать его, – такую личность в некоторой степени можно считать «постконвенциональной».
Таким образом, хотя все еще ведутся горячие споры о реальных подробностях и точных смыслах этой последовательности развития, практически все согласны с тем, что и вправду наблюдается нечто вроде этих трех обширных стадий, причем наблюдается универсально и повсеместно. Таковы ориентирующие обобщения: они показывают нам, опираясь на значительный консенсус, где можно обнаружить важные леса, даже если мы и не можем согласиться в отношении того, сколько именно в них растет деревьев.
Я имею в виду, что если мы возьмем данные типы ориентирующих обобщений, в отношении которых преимущественно имеется согласие, из различных ответвлений знания – от физики до биологии, психологии и теологии – и если объединим эти ориентирующие обобщения, то сможем прийти к удивительным и глубоким выводам, которые, сколь бы они ни были экстраординарны, тем не менее воплощают не что иное, как уже повсеместно признанное знание. Бусины знания уже признаны; осталось лишь соединить их единой нитью в ожерелье.
В.: Стало быть, в своих обсуждениях мы будем создавать нечто вроде подобного ожерелья.
К. У.: В некотором смысле да. В работе с ориентирующими обобщениями мы можем предложить обширную ориентирующую карту, отображающую местоположение мужчин и женщин в соотнесении с Вселенной, Жизнью и Духом. Каждый из нас может по своему усмотрению заполнять подробности данной карты, но ее обширные контуры в действительности подкреплены огромной доказательной базой, собранной из ориентирующих обобщений, простых, но имеющих прочное основание в различных дисциплинах человеческого знания.
Космос
В.: Мы проследим траекторию эволюции, ее развертывание через различные измерения – от материи к жизни и разуму. Эти три основных измерения вы называете материей, или космосом; жизнью, или биосферой; и разумом, или ноосферой. И все измерения вместе вы называете Космосом.
К. У.: Да, пифагорейцы ввели термин «Космос», под которым мы обычно понимаем «физический космос»[13]. Однако в изначальном смысле Космос означал узорчатую природу, или процесс, во всех измерениях бытия, от материи до разума и Бога, а не исключительно физическую вселенную, в отличие от того, как обычно понимаются слова «космос» и «вселенная» сегодня.
Итак, я хотел бы возвратиться к исконному значению термина «Космос». И, как вы отметили, Космос содержит в себе космос (или физиосферу), биос (или биосферу), психику, или разум (ноосферу), и теос (теосферу, или измерение божественного).
Стало быть, мы, к примеру, можем спорить о том, в какой именно момент материя становится жизнью, то есть космос становится биосом, – однако, как указывает Франсиско Варела, автопоэз (или самовоспроизведение) происходит только в живых системах. Он не наблюдается нигде в космосе, а появляется именно в биосе. Это основополагающий и глубинный эмерджент (нечто невообразимо новое), и я прослеживаю несколько типов глубинных трансформаций, или эмерджентов, вдоль эволюционной траектории Космоса.
В.: Так что в этих обсуждениях нас интересует не просто физический космос, а Космос в целом.
К. У.: Да. Многие космологии основываются на материалистическом предубеждении и предрассудке: мол, физический космос каким-то образом должен быть самым настоящим измерением, а все остальное следует объяснять в предельном соотнесении с этим материальным планом. Но насколько же жесток подобный подход! Он разбивает целый Космос о стену редукционизма, и все области, за исключением физической, медленно истекают кровью, пока не умирают прямо на ваших глазах. Разве можно так обращаться с Космосом?
Нет, я считаю, что нам предпочтительнее заниматься Космологией, а не исключительно физической космологией.
Двадцать принципов: связующие узоры
В.: Мы можем начать рассмотрение данной Космологии с обзора свойств эволюции в различных измерениях. Вы выделили двадцать паттернов, или узоров, которые, по-видимому, действенны для всей эволюции в целом, независимо от того, где она наблюдается, по всему спектру, от материи до жизни и разума.
К. У.: Именно так, причем в выводах своих я основывался на трудах многочисленных исследователей.
В.: Давайте рассмотрим несколько примеров этих двадцати принципов, чтобы пояснить, о чем речь. Принцип № 1 заключается в том, что реальность состоит из целостностей, которые являются одновременно и частями, или «холонов». Что же это значит: реальность состоит из холонов?
К. У.: Что, вам уже непонятно? Уже запутались? Нет? Что ж, Артур Кёстлер предложил термин «холон» для обозначения сущности, которая сама по себе является целым и одновременно с этим частью другого целого. И если вы пристально вглядитесь в реально существующие явления и процессы, то вскоре станет очевидно, что они не просто являются целостностями, но также и являются частями чего-то другого. Они являются целостностями / частями – то есть холонами.
Например, целый атом является частью целой молекулы, а целая молекула является частью целой клетки, а целая клетка является частью целого организма и т. д. Каждая из этих сущностей не есть только лишь целое или только лишь часть: каждая является целым / частью, или холоном.
И смысл состоит в том, что, по сути, всё вообще является холоном того или иного рода. Известна двухтысячелетняя философская перебранка между атомистами и холистами в отношении того, что же имеет предельную реальность – целое или часть? А ответ: ни то ни другое. Или и то и другое, если хотите. Во все направления расходятся лишь целостности, которые являются частями, от самого верха и до самого низа.
Есть старый анекдот про Царя, который пришел к Мудрецу и спросил у него, как же так получается, что Земля держится и не падает. Мудрец ответил ему:
– Земля покоится на льве.
– А на чем тогда покоится лев?
– Лев покоится на слоне.
– А на чем же покоится слон?
– Слон покоится на черепахе.
– А на чем…
– Ваше Высочество, вы можете не продолжать. Там дальше черепахи до самого низа.
Черепахи до самого низа, холоны до самого низа. Неважно, как низко мы спустимся, везде мы обнаружим холоны, покоящиеся на холонах, которые покоятся на холонах. Даже субатомные частицы исчезают в виртуальном облаке пузырьков в пузырьках, холонов в холонах, в бесконечности вероятностных волн. Холоны до самого низа.
В.: И, как вы говорите, до самого верха. Мы никогда не достигаем предельного Целого.
К. У.: Верно. Не существует целого, которое не было бы одновременно частью другого целого, и так до бесконечности, то есть без конца. Время проходит, и сегодняшнее целое становится завтрашней частью…
Даже Целое Космоса попросту является частью целого следующего мгновения, и так до бесконечности. Никогда мы не имеем в своем распоряжении конечное целое, потому что не существует целого, есть лишь целое / части до бесконечности.
Так что первый принцип утверждает, что реальность не состоит ни из вещей, ни из процессов, ни из целостностей, ни из частей, а из целостностей / частей, или холонов, – до самого верха, до самого низа.
В.: Так что реальность не состоит из, скажем, субатомных частиц.
К. У.: Ох-ох-ох. Я знаю, что подобный подход имеет широкое распространение, но в действительности он является крайне редукционистским подходом, так как отдает предпочтение материальной, или физической, вселенной, тогда как все остальное – от жизни до разума[14] и духа – обрекается на выведение из субатомных частиц; подобный подход никогда, понимаете, никогда не может сработать.
Однако заметьте, что сама субатомная частица тоже является холоном. Точно так же, как и клетка. Точно так же, как и символ, и образ, и понятие. Прежде, нежели быть чем-то еще, каждая из этих сущностей представляет собой холон. Поэтому мир не состоит из атомов, или символов, или клеток, или понятий. Он состоит из холонов.
Коль скоро Космос состоит из холонов, то если мы взглянем на то, что объединяет все холоны, тогда мы можем начать видеть, что общего имеет эволюция во всех различных измерениях. Холоны в физическом космосе, биосе, психике, теосе – как они развертываются, какие общие паттерны им свойственны.
В.: Что общего имеют все холоны. Именно так вы и пришли к двадцати принципам.
К. У.: Да, именно так.
Деятельность и сообщность
В.: Итак, принцип № 1 заключается в том, что Космос состоит из холонов. Принцип № 2 заключается в том, что все холоны имеют определенные общие свойства.
К. У.: Да. Поскольку каждый холон является целым / частью, у него есть две «тенденции», то есть два, можно так сказать, «влечения»: он должен поддерживать свою целостность и свою частичность.
С одной стороны, ему нужно поддерживать свою целостность, идентичность[15] (или самотождественность), свою автономию, свою деятельность. Если он неспособен поддержать и сохранить свою деятельность или свою идентичность, тогда он просто прекращает существовать. Стало быть, одним из свойств холона в любом измерении является его деятельность, его способность поддерживать собственную целостность перед лицом факторов давления со стороны окружающей среды, которые в противном случае сотрут его с лица земли. Это справедливо как для атомов, так и для клеток, организмов и идей.
Однако холон есть не только целое, которое должно поддерживать свою деятельность; он также является и частью другой системы, некоей иной целостности. А посему в дополнение к необходимости поддерживать свою автономность как целому ему одновременно нужно быть и подобающей частью чего-то другого. Собственное существование холона зависит от его способности приспосабливаться к окружающей среде. Это верно и для атомов, и для молекул, и для животных, и для людей.
Посему у каждого холона как целого есть не только своя деятельность – он состоит в сообщности с частями других целых. Если он оказывается неспособен к тому или другому, если он оказывается неспособен к деятельности или сообщности, он просто стирается с лица земли. Он перестает существовать.
Трансценденция и растворение
В.: В этом-то и состоит часть принципа № 2: каждому холону свойственны и деятельность, и сообщность. Вы называете это «горизонтальными» способностями холонов. А что насчет «вертикальных» способностей холонов, которые вы называете «самотрансценденцией» и «саморастворением»?
К. У.: Да. Если холон оказывается неспособен поддерживать свою деятельность и сообщность с другими, тогда он может полностью распасться. И когда он распадется, он оказывается разложен на свои подхолоны: клетки распадаются на молекулы, которые распадаются на атомы, которые под сильным давлением могут бесконечно «дробиться». В распаде холона удивительно то, что холоны, как правило, растворяются в направлении, обратном их росту. И подобный распад представляет собой «саморастворение», или, проще говоря, разложение на подхолоны, которые и сами, в свою очередь, могут разложиться на свои подхолоны и т. д.
Но обратите внимание и на обратный процесс, который сам по себе экстраординарен, – на процесс выстраивания, на процесс эмерджентного возникновения новых холонов. Каким образом инертные молекулы изначально объединились, чтобы образовать живые клетки?
Стандартное неодарвинистское объяснение говорит о случайной мутации и естественном отборе, и лишь немногие теоретики сегодня в это верят. Ясно, что эволюция отчасти оперирует посредством дарвиновского естественного отбора, но этот процесс попросту осуществляет отбор тех преобразований, которые уже произошли в результате действия механизмов, являющихся загадкой абсолютно для всех.
В.: Например?
К. У.: Возьмем, к примеру, стандартную идею, что крылья просто развились эволюционным путем из передних конечностей. Требуется, наверное, сотни мутаций для того, чтобы произвести функционально работающее крыло из передней конечности: полукрыло тут не поможет. Полукрыло не дает ничего хорошего в качестве передней лапы и не дает ничего хорошего в качестве крыла. У него нет никакой приспособительной ценности. Иными словами, с полукрылом вы становитесь ужином. Крыло может сработать только в том случае, если эти сотни мутаций происходят одновременно, в одном животном, а также только в том случае, если те же самые мутации одновременно происходят и в другом животном противоположного пола, а затем им нужно каким-то образом найти друг друга, поужинать вместе, выпить по бокалу шампанского, совокупиться и родить потомство с настоящими функционально работоспособными крыльями.
Это если говорить о том, что уму непостижимо. А ведь это действительно безгранично, всецело и абсолютно уму непостижимо. Случайные мутации попросту неспособны хотя бы подобраться к тому, чтобы начать объяснять этот процесс. И, во всяком случае, подавляющее большинство мутаций смертельно: каким же образом мы можем получить сотню несмертельных мутаций, да еще так, чтобы они произошли одновременно? Или хотя бы четыре или пять мутаций, коли на то пошло? Но, как только происходит эта невероятная трансформация, тогда естественный отбор и вправду будет отбирать более хорошие крылья, отбраковывая менее хорошие, но что же делать с самими крыльями? Ни у кого нет ни малейшего понятия.
На время все просто согласились назвать это «эволюционным квантованием», или «прерывной эволюцией», или «эмерджентной эволюцией»: кардинально новые, эмерджентные и невероятно сложные холоны начинают существовать в результате огромного квантоподобного скачка, и нет никаких доказательств существования промежуточных форм. Одновременно должны произойти десятки или сотни несмертельных мутаций, чтобы обеспечить выживание, – как в случае, например, с крылом или глазным яблоком.
Какое бы решение мы ни приняли касательно того, как осуществляются эти экстраординарные мутации, неопровержимый факт состоит в том, что они все-таки происходят. Поэтому многие теоретики, такие как Эрих Янч, просто описывают эволюцию как «самореализацию через самотрансценденцию». Эволюция – это необузданный процесс самотрансценденции: у нее удивительная способность выходить за пределы ранее достигнутого. А посему эволюция отчасти является процессом трансценденции (или превосхождения), который включает то, что происходило ранее, а затем дополняет это компонентами невообразимой новизны. Стало быть, влечение к самопревосхождению, по всей видимости, встроено в саму ткань Космоса как такового.
Четыре влечения всех холонов
В.: И таково четвертое «влечение» всех холонов. Так что на руках мы имеем деятельность и сообщность, которые «горизонтально» оперируют на каждом уровне, а затем в «вертикальном» плане у нас есть выбор: либо перейти к очевидно более высокому уровню, и это есть самотрансценденция, либо перейти к более низкому уровню, и это есть саморастворение.
К. У.: Да, верно. Поскольку все холоны есть целое / части, в своем существовании они подвержены различным «тяготениям». Их тянет быть целым, их тянет быть частью, их тянет вверх, их тянет вниз: деятельность, сообщность, трансценденция, растворение. И принцип № 2 гласит о том, что всем холонам свойственны эти четыре тяготения.
Что ж, это пример того, чем начинается перечень двадцати принципов. В числе «двадцать» нет ничего магического. Это просто ряд имеющих широкое распространение паттернов, на которых я сосредоточил внимание. Оставшиеся принципы рассматривают то, что происходит, когда в действие вступают эти различные силы. Влечение к самотрансценденции, или самопревосхождению, производит жизнь из материи и разум из жизни. И двадцать принципов просто предполагают, что некоторые из этих типов общераспространенных паттернов можно обнаружить в эволюции холонов всюду, где они возникают, – от материи до жизни, разума и, возможно, даже более высоких стадий. Может, даже духовных стадий, почему бы и нет?
В.: Стало быть, эволюции и правда свойственно нечто вроде единства.
К. У.: Ну, очевидно, что-то такое есть. Непрерывно продолжающийся процесс самотрансценденции производит прерывные дискретности, скачки, творческие прыжки. Так что эволюции свойственны и прерывность (разум нельзя свести к жизни, а жизнь нельзя свести к материи), и непрерывность (или общие паттерны, которым следует эволюция во всех этих измерениях). Да, в этом смысле Космос держится как одно целое, объединенное единым процессом. Это «универсум», или «единая песня».