Раковый корпус

"Как ни смеялись бы мы над чудесами, пока сильны, здоровы и благоденствуем, но, если жизнь так заклинится, так сплющится, что только чудо может нас спасти, мы в это единственное, исключительное чудо - верим!"Александр Солженицын"Раковый корпус"*ломаю голову, как вместить хоть часть впечатлений...*Очень важная для меня книга. Как и любая грань, которой я соприкасаюсь с любимым человеком. Дело в том, что это одна из любимых книг мужа, так что пройти мимо я не могла никак.Это уже второе прочтение, но определённо не последнее. Большое удовольствие обсуждать её, раскрывая её с двух углов зрения.Да и сама история эта нам преподносится с разных взглядов: от лица врачей, от лица новеньких пациентов, голосами уже бывалых, шёпотом да хрипом отчаявшихся.Всегда преклонялась перед врачами: для меня совсем это жуткий неблагодарный и бесконечный труд. Взять хотя бы расписанный рабочий день Людмилы Афанасьевны Донцовой, когда на тебе всё. Вообще ВСЁ, от пациентов, медсестёр, лаборантов до вопроса о ветоши на тряпки. И некогда переживать о пропущенных обедах, и некому заметить эти украткой прижатые к животу руки. И нет времени вспоминать о том, скольких уже спасла. Только вперёд смотреть, только ежесекундно бороться за тех, кто сейчас по палатам лежит. А иногда приходится совсем одной бороться, когда даже сам больной руки опускает.А Евгения Устиновна, прекрасный хрупкий хирург? Слышишь слово "хирург" - представляешь такого детину два на два. С тесаком. А приходит крохотная женщина в годах. А силы в ней побольше, чем в том детине.Про больных тяжело читать. Болезнь всё вокруг себя отравляет. Радость вытягивает из живых. Стены облепляет, стёкла мутит. О женской палате очень точно автор пишет. Все эти халаты бесформенные, волосы спутанные, лица серые. Ничего болезнь от Женщины не оставляет. Радует, что украдкой автор о них обмолвился. Пожалел.О мужчинах ещё тяжелее. Они как дети. До последнего храбрятся, отгоняют болезнь. Надеятся проскочить. Только полегче станет - всё! Кричат: здоров, победил болезнь!А потом раз, и пишут им - инвалидность. Нет, нам сейчас даже не осознать. Сейчас же тебе и протезы, и супер-коляски, и возможность зарабатывать, сидя дома. И толерантность. А тогда? Инвалидность - это заживо похоронить. Крест на мужике поставить.История Дёмы и Аси - это и вовсе боль чистая, не разбавленная. Дети ещё. Не успели жизнь надкусить. А им уже такие испытания.Про чувства, про любовь здесь интересно, необычно. С мужского взгляда. Есть кудрявая Зоя, медсестричка с чёлочкой да грудью такой, что линейку положи - не упадёт. И есть Вера Гангарт, его Вега. И так он это всё описывает, чуть грубовато, слегка неловко, будто стесняясь. А оттого и ещё ярче получается.Вопрос мужественности в таком ракурсе разбирать - тоже особая боль. Наверное, больше всего на свете мужчины боятся стать уязвимыми, беззащитными. Не так страшна мучительная смерть, как потеря той самой мужественности.А как ярко показано, как болезнь всех равными делает. В то непростое время под одной крышей чиновники, простые работяги, солдаты, политические заключённые. Где это видано! А там - легко. И нет меж ними различий.Ещё много об этой книге можно писать. Бесконечно много. Но я, пожалуй, переложу это на другой раз. Всё равно через пару лет перечитывать - вот и ещё отзыв напишу.

Роман очень понравился. Читала медленно, испытала глубокие эмоции. Так много всего вместилось. И название жестко-конкретное. Интересные характеры, изломанные судьбы и вечный вопрос «Быть или не быть». Богатый и красивый язык, столько нюансов. Честно и на все времена!

Тот случай, когда начало интересное и увлекает, но чем дальше в лес – тем больше воды и пролистанных глав. Если бы мне сказали заранее, что главным героем будет Костоглотов – не стал бы тратить время на книгу в целом. Скучнейший, душный тип себе на уме с бесконечными прогулками по аллеям и санитаркам. Одна единственная мысль сего индивидуума: «Я узник, я сиделец, а значит я выше всех и каждого!» При этом оказался самый бесполезный и сумасбродный пациент. Если остальные прошли муки, изменили точку зрения и заслужили катарсис, то этот как был дубом с завышенной самооценкой, так им и остался. У себя в голове крутой – на деле же есть никто и звать никак. Отвратительно наблюдать за тем, как сорокалетний душнила клеит двадцатитрехлетнюю студентку, параллельно подкатывая к ее зрелой коллеге. То орет, чтобы не лечили, то соглашается на переливание, лишь бы перелила его «дама сердца». Омерзительно. Под конец уже пролистывал его щенячь ухаживания и водянистые размышления. Я понимаю, что Солженицын создавал этого персонажа с себя, но надо и меру знать. Когда весь сюжет и взаиможействие уходит на задний план, уступая личному авторскому нытью про «плохого Вождя» и лагеря, такое попросту скучно и невыносимо читать.Все персонажи – странные, мягко говоря. Следить и сочувствовать практически некому. Болезнь не делает из скота человека, а здесь поголовно один скот – либо немой и безучастный, либо мечущийся перед смертью. Симпатичнее всего был персонаж Дёмки, а проработаннее всего вышел Ефрим, от которого автор слишком рано избавился в угоду своему любимому Костоглотову. Еще хирург Лев какой-то там запомнился. Вообще гдавная беда – перебор с ненужными персонажами, особенно с медсестрами и врачами. Все эти «Олимпиады Васильевны и Анны Николаевны», которые появляются на пару страниц помыть полы или вынести ведро – только нагружают и мешают следить за ходом псевдосюжета. Очень много лишнего, а действительно важное оставлено за кадром. Что стало с Донцовой, которая сама подхватила рачок? Выздоровел ли Дёмка? Что с Русановым? Нет, вместо этого – еще две главы на 100 стр. про «очень интересные» унылые похождения Костоглотова после выписки.В итоге читаешь 900 страниц воды, где-то по диагонали, где-то пропуская целые скучные пласты ради того, чтобы получить лишние пять страничек про Дёму или Ефрема. И что вот с Асей, кстати? Перенесла она операцию груди? Сложилось у них с Дёмой? Я бы про это почитал, а не про «супер-страдальца-сидельца», который прыгает с одной девицы на другую, а в итоге как был никем и без всего, так им и остался. Скучная серость.Автор много ссылается на Горького, но спм ему в подметки не годится, хотя очень старается сделать каждого из своих болванчиков особенным и индивидуальным, да только так любит себя любимого, что это перекрывает весь мотив и после прочтения нельзя вынести абсолютно никакой мысли. Абсолютно пустая книга.

- Папа, папа, я пятерку в четверти по химии получила!
- Да какая разница, дочка, все равно у тебя рак печени... Анектод из разряда черного юмораА может быть и вообще твоя жизнь удалась, и правильно сложилась до самого краешка партбилета, а "правильно" - это вам не простое "хорошо", это вам выше, гораздо выше, но... какая разница, если у тебя рак?
А может быть, ты и гений даже, и жизнь твоя всяко дороже и полезней, чем другие жизни, но... какая разница, если у тебя рак?
А может быть ты мученик, и несправедливо осужденный и ни разу себя там не уронивший и не запятнавший своей совести, и по справедливости тебе судьба еще должна и должна, но... рак.
Или ты вся как "легкое дыхание" бунинское, вся свет, и воздух, и любовь, и юность, и смех, но... какая разница?...Ранней весной такие картины бывают: стоит дерево, сучья все пообломаны, ствол грязью заляпан, да еще все в тине какой-то, все в мусоре - дрянь, короче, а не дерево. Леший его поймет, что там за дерево - береза-не береза, тополь-не тополь, да и какая разница?Вот и герои в начале, ходят, кипятятся о чем-то своем, судьбы свои рассказывает, зачем? За-чем? Какая разница? Часики-то тик-так, метастазики пыщ-пыщ, койкооборот на контроле, знаете ли. А потом весна в силу входит, глядишь, и полезли новые прутики да листочки, и птицы всю тину со ствола обобрали на гнезда, и, глядишь, а ничего еще деревце-то, живое! Да и не старое даже.А когда схлынет первый испуг (мой испуг, ужас, мой, а не героев), глядишь, а ничего больные, лечатся. Некоторые и выздоравливают. И вполне себе люди живые. И не старые. И часики тик-так, сейчас потерпи, да еще вечером, да еще завтра-послезавтра. Потихоньку так, по одному денечку, а все возможно. Жизнь еще не кончилась, еще терпеть надо, еще можно терпеть. Дыхание перевести.И любить еще можно. Только нельзя. Правильно он сделал, что к Веге не пошел. Очень правильно. Сказать об этом лучше, чем он сам сказал, невозможно - Вега первую свою половину жизни заколола как ягненка, в жертву принесла. Вторую хоть пощадить надо. Иначе ведь положит и ее на алтарь, пожертвует ради него. А женщина (и опять я с ним согласна) не живет без постели. Без этих вставаний, укладываний... Он Вегу разбудил, а Вега Леву разбудит (хоть бы сбылось!) и любви хоть чуть в мире прибавится, не всё же жертвы...
А ему... есть еще розовые утра, цветущий урюк, шашлык и чайхана, где по праву и по закону - без женщин.
Я с этой книгой целую жизнь прожила. осторожно в нее вступала, медленно, как в холодную воду, а потом - раз - и ушла с головой. Теперь это моя книга и ничего вам не скажу, кроме сказанного. Даже имя главного героя не хочу трепать.
Стучите сами в эти двери! Там - мир.

Написать отзыв на эту книгу будет очень непросто, но я попробую...Повесть "Раковый корпус" во многом автобиографична. Александр Исаевич, сам арестованный и отправленный в ссылку на юг Казахстана, на вечную ссылку в поселке Кок-Терек (насколько мне позволяют помнить остатки казахского языка, по-русски это Голубой Тополь), заболел онкологией и лечили его в Ташкенте, и вылечили ведь, слава богу! Именно об этом и повесть - о ташкентском раковом корпусе номер тринадцать, в котором работали и лечились и коренное население различных национальностей, и ссыльные из России. Книга, конечно страшная. Она очень глубоко показывает взаимоотношения врачей, только постигающих борьбу с жутчайшей болезнью, и людей, балансирующих на грани жизни и смерти.Люди ведь самые разные и на свою беду реагируют совершенно по-разному. Кто-то замыкается в себе, кому-то наоборот нужно излить душу, кто-то теряет себя и свое место в мире, кто-то начинает работать с утроенной энергией, чтобы успеть закончить начатое, задуманное, кто-то терзается грехами прошлого и задумывается о смысле жизни, а кому-то и терзаться нечем - какой спрос с той же Аси? Школьница, десятый класс. Пусть она не интеллигентна и не невинна, пусть она кажется пустоватой какой-то, но она юна, полна сил и жизни, а от болезни не уйти - рак молочной железы - и выжить-то может она и выживет, но какая судьба ее ждет? А что ждет врача, Людмилу Донцову, проработавшую столько лет в рентгенологии, заработавшую себе хроническую лучевую болезнь, о которой только вот еще начинали узнавать, и самой оказавшейся вдруг в одночасье по другую сторону этого разграничения врач - пациент. Как она перенесет лечение, если она и до него "переоблучилась" более чем достаточно за годы работы?В книге очень много житейской мудрости, над многими цитатами поневоле задумываешься пока читаешь, периодически откладывая книгу. И мудрость эта вроде и проста, понятна, но именно из-за ее простоты частенько остается незаметной. А вопросы все те же, вечные. Ничего принципиально нового - как жить? Чем живет человек? Что в жизни важно, а что второстепенно?
И вроде вопросы уж совсем замусоленные, а говорить об этом все равно можно бесконечно. Взаимоотношения врача и практически во всех случаях обреченного пациента осложнялись в то время еще и тем, что говорить правду было не принято, нельзя. Обходы врачей превращались в спектакли, где врач должен уметь вселить в пациента надежду и вместе с тем дать коллегам истинное мнение о состоянии больного. Непросто, а выкручивались, получалось. И люди верили, находили силы для борьбы, а там чем судьба не шутит...Кроме темы "врач-пациент", Александр Солженицын затронул и темы взаимоотношения государства с людьми - это и ссыльные, и арестованные, и тут же рассказывается о бюрократизме в медицине, о ставках занятых пустыми людьми. В больнице Ташкента пять хирургов, но по сути оперировать могут только двое из них. И оперируют, и работают... За всех пятерых. Читается очень легко, несмотря на то, что тема тяжела. Но это как в советском кино про войну - вроде и показывают смерть, и ранения, и боли, и все натуралистично в общем-то, но чернухи нет, смотреть не тяжело, в отличие от того, что было снято в 90-е и позже. Вся тяжесть у зрителя приходится на душевное. Так и здесь - не достучаться до сердца такая книга просто не может. Интересны все герои, все судьбы. Даже Кадмины, живущие в Казахстане, так далеко от онкологического отделения Ташкента в мыслях Олега становятся живыми, интересными, важными. И читая об их оптимизме, самому хочется как-то подобраться и жить, и жить. И радоваться. Даже тому, что просто живешь.Интересны Зоя, Вега, Вадим, Ахмаджан, Русановы, милый Демка, Лев Леонидович... Каждый из них - история, судьба. Что с ними будет дальше? Что их ждет? И какие уроки смогут они извлечь из этого самого непонятного дальше...Отдельная благодарность Александру Исаевичу от меня лично это за то, что на какое-то мгновение он подарил мне "розовый шар цветущего урюка". Цветущий урюк бесконечно красив, и так же точно как русские в Ташкенте в раковом корпусе вспоминали березы, так я на других страницах находила цветущий урюк, которого я не видела уже десять лет, и который теперь для меня стал символом ушедшего периода моей жизни. Единственный минус это некая корявость языка, о которую невозможно не споткнуться, особенно когда она идет авторским текстом, а не в речи героев. Самое часто встречающееся это "девченки". На втором месте по частоте были "семячки". Что это? Зачем?

Не знаю даже, как признаваться в своих мыслях. Ибо эмоции от этой книги не красят меня как человека. Ну да ладно, будь что будет.Все основные мотивы книги - мотивы болезни и смерти, мотивы врачебной деятельности и лихорадочного обобщения прожитой жизни для меня как читателя отступило на задний план, за личину Павла Николаевича Русанова, адепта сталинизма, стукача, бюрократа и вообще сволочи по натуре. Я много прочитал книг. И много в этих книгах было персонажей плохих, очень плохих и исключительно плохих. Но ни один из них не вызывал во мне столько тошноты, сколько эта сволочь, и никогда я с такой жадностью не мечтал увидеть персонажа сдохшим к последней странице. Именно сдохшим, и желательно мучительно. У него были для этого прекрасные шансы. Но Русанова вылечили, и меня это обескуражило, и даже одна безобидная несказанная врачом фраза, практически незаметная в контексте книги, не оставляющая все-таки Русанову шанса остаться живым через год, не очень утешила. Люди, ему подобные, ужасны тем, что творят гадости, не задумываясь и будучи полностью уверенными, что так и надо. Они как дрессированные животные сделают все, что велит система, и у них нет самостоятельного мышления. Они абсолютно бездушны, как раковая опухоль.Да-да, Русанов - это и есть раковая опухоль. Опухоль на человечестве, бездушно пожирающая одного за другим, как настоящая опухоль пожирает клетку за клеткой, а потом дает метастазы. Сколько метастазов дал Русанов в общество до своего попадания в раковый корпус, неизвестно, но мы же не дураки, понимаем - не удаленный вовремя рак обязательно их даст. А Русанов паразитировал больше двадцати лет, между прочим.Какие замечательные сравнительные фразы попадаются на разных страницах книги! Совершенно не связанные между собой по композиции, они прекрасно усматриваются в контексте. Особенно эти:Рак людей любит. Кого рак клешнёй схватит - то уж до смерти.Русановы любили народ - свой великий народ, и служили этому народу, и готовы были жизнь отдать за народ.Но с годами они всё больше терпеть не могли - населения. Этого строптивого, вечно уклоняющегося, упирающегося да ещё чего-то требующего себе населения.Блин, вот сопоставить эти две вещи - и сразу поймешь, что за животное с клешнями этот Русанов. И почему он так пугается изменений середины пятидесятых годов. Потому что для него, для опухоли, это - ампутация.**************Теперь обо всем остальном. Книга замечательная. Книга превосходная. Книга страшная. Книга жесткая. Книга жестокая.Она объясняет все и ничего. Но ничего так нагляднее (кроме того, что Русанов есть типичная форма рака) она показывает все несовершенство медицины, той советской медицины, и врачей - ее адептов (блин, вот же прицепилось ко мне это слово). Врачей, свято уверенных в своем исключительном праве лечения, даже если это лечение наносит заведомый вред больному. Они, врачи, и сейчас-то не всегда лечат во благо, но хотя бы они теперь предупреждают о последствиях, а в особых случаях и бумажку подписать дают, что мол пациент предупрежден обо всем, и в случае чего претензий иметь не будет. Насколько же все-таки оказываются противоположными врачебные принципы "Помогай" и "Не навреди"!***********Солженицын создал уникальное произведение, в котором показал силу духа умирающих и слабость душонок выживающих, борьбу за жизнь со стороны врачей и борьбу со смертью со стороны больных (и это, как выяснилось, тоже разные вещи). Но некоторые его персонажи оставили по прочтении много вопросов. Например, Костоглотов. На кой черт его понадобилось делать таким вот... бабником, что ли? Нет, не бабником, конечно, но все-же каким-то зацикленным на женщинах. Вот не верю я в то, что человек, который не сгнил в сталинском лагере, не сломался в ссылке, сохранил в себе человеческую личность, не сгнил душой, но живущий с опухолью внутри, будет так вот зациклен. Особенно в больнице. Не верю, и все тут. Чрезмерно преукрашен Ефрем Поддуев. Да, на пороге смерти задуматься о смысле жизни может любой. Но чтобы от Льва Толстого... Впрочем, это мое мнение возможно предвзято, поскольку я признаю литературный талант Толстого, но не принимаю его жизненную позицию.Очень, очень неоднозначен финал. Костоглотов выписывается из больницы, и на протяжении десятков страниц ходит по городу, наслаждается жизнью, и потом уезжает. Как это затянуто, как это излишне подробно... Но в этой куче подробности, как в стоге сена, все же попадется иногда иголка, которая кольнет читателя - вот он, редкостный миг жизни, который не заметит здоровый человек, если ему не обратят внимание, но который очень живо подметит человек больной и умирающий. Вот они, шашлыки по три рубля за палку, обезьяна. лишенная зрения, вот шар цветущего урюка... И все это весной, именно весной, когда больше всего хочется жить. ЖИТЬ!P.S. Алёна! Спасибо тебе за совет это прочитать. Я бы рано или поздно добрался до этой книги. Но совет подтолкнул к немедленному прочтению.

Страшная книга. Не лучшая это была идея - начинать читать "Раковый корпус", когда ты сам недавно побывал пару раз в Онкоцентре, прошел по касательной, а по ночам крохотная, но неопределенность, маячит, словно тень, в твоем сознании.Страшная книга, на страницах которой суровый мир надежды, любви, беспомощности, лжи во спасение, слепоты, жизни и смерти. Вопросы, над которыми ты невольно задумываешься. Страшный диагноз и страшный выбор, который за этим последует - прожить мгновения, но не на больничной койке, или отдать себя на волю врачей, не видеть белого света, но жить как можно дольше? Какой выбор сделать, как все это принять и не сойти с ума? Обо всем этом, а еще о жизни, о добре и зле, великих поступках и низости, о многом другом поведует целая галерея персонажей, обитающих в Раковом корпусе. Через взаимоотношения пациентов и врачей раскрываются темы этики, человечности, смелости и порой даже отчаяния. Вот ведь есть человек, которого облучали лошадиными дозами во времена, когда никто даже не слышал таких слов, как "лучевая болезнь". А теперь все знают, что рентген может дать положительный исход, но облучение никуда не денется - и как ты объяснишь человеку, умирающему от сверхдозы радиации, что он не виноват, что по сути никто не виноват - это лишь незнание прошлого. Но смерть все равно идет. Как смотреть в глаза пациенту и лгать, что он выживет, как заставить себя сжать зубы и бороться за жизнь того, кто жизни-то еще не повидал. Этот страшный роман рассказывает и заставляет задуматься о многих вещах.Страшно, боязно до слез, до хрипоты, что есть на свете смерть, которая ступает порой чересчур неслышно. И тем не менее, есть свет и надежда - они бродят по строкам этого романа солнечными зайчиками по окну палаты. И пока одна часть тебя забивается в угол и лихорадочно перебирает в сознании все возможное - кровь, кости, лимфа, мозг, мышцы, зрение, память, руки - другая отчаянно хочет жить. Жить каждое мгновение, каждую секунду, чтобы никто не отобрал и кто-то, но запомнил тебя. Ты понимаешь, что все тараканы в твоей голове, твои переживания и загоны - все это такая мелочь. Жить и радоваться жизни. Каждый день.

книга о любви, дружбе, боли и счастьеневозможно остаться к ней равнодушнымневозможно не сопереживать героям местами слишком жестоко, чтобы быть правдой, но увы

к Солженицыну и книге вопросов нет. Но вёрстка этого электронного издания – это кровь из глаз. Ну стыдно Солженицына печатать с орфографическими ошибками на каждой странице: безстрашный, безконечный, безсильный… В третьем классе правила написания приставок и корней проходят. Позорное отношение к качеству переводимых в электронный формат книг.