Читать онлайн Миры душ. Холодная сталь бесплатно

Глава 1. Пришествие хлада

Гулкие шаги раздались под сводами древнего замка. Длинная церковная процессия медленно двигалась по коридорам дворца, размахивая дымящимися кадилами. Архиепископ Филарет лично возглавлял шествие, а ряды сановников позади него лишь усиливали трепет перед колонной верующих в богато расшитых рясах.

Порыв холодного ветра разметал одежды архиепископа, однако почтенный старец не замедлился даже на миг. Он твердо шагал вперед, словно бы бросал вызов самой стихии. Вдыхая дым благовоний, Филарет преисполнялся решимости дойти до конца, даже если острый как бритва ветер сдерет кожу с его старых костей.

Обойдя практически весь замок, процессия остановилась перед широкими дверьми в тронный зал. Покои, которые встречались церковникам до этого, являли собой жалкое зрелище. Повсюду царили разруха и запустение, и только тронный зал оставался последним оплотом былого величия. Золотые узоры на дверях изображали славный период, когда Скифос был процветающим миром на пике своего могущества. Чтобы увековечить память о тех временах, лучшие зодчие и ремесленники объединились ради строительства огромного дворца, красота которого донесет память об эпохе расцвета даже до самых далеких потомков.

Если бы они знали тогда, насколько хорошо замок справится со своей задачей… Даже пребывая в запустении, древние чертоги заставляли задерживать дыхание, словно бы один их вид невыносимой тяжестью стискивал грудь. Твердыня была величайшим строением, когда-либо воздвигнутым на Скифосе, и, вероятно, навсегда таковым и останется.

Двое сановников вышли вперед, чтобы отворить проход в тронный зал для архиепископа. Филарет величественно вошел внутрь, а следом за ним двинулась остальная процессия. Церковники медленно прошли через огромный зал и остановились у самого подножия трона.

На какое-то время воцарилось молчание. Дым от кадил заполнил покои, образовав у потолка столь плотную завесу, что казалось, будто наверху сгустились тучи. Архиепископ медленно отделился от процессии и поднялся к человеку, развалившемуся на троне. Филарет поднимался до тех пор, пока не оказался выше монарха, и только после этого бросил презрительный взгляд на царя.

– Я пришел говорить с тобой, Дисмос, – сказал архиепископ так, будто он был здесь настоящим хозяином.

Царь медленно поднял голову, но ничего не ответил. В данный момент Дисмос представлял собой такое же жалкое зрелище, как и его разоренный дворец. Он был старым обрюзгшим толстяком с нечесаной бородой. Его одежды едва ли походили на наряд, достойный правителя, однако все еще не перешли ту черту, когда их уже можно было бы назвать лохмотьями. Только корона на голове Дисмоса сияла чистотой и блеском той эпохи, когда она была выкована.

– Ты слышишь меня? – повторил архиепископ. – Я пришел говорить с тобой!

– О чем? – устало спросил царь. – Я не помню, чтобы звал тебя.

– О чем?! – в гневе переспросил Филарет. – Я сейчас покажу тебе, что именно меня беспокоит! Распахните двери в зал и не вздумайте закрывать их! – приказал он сановникам.

Те послушно исполнили волю архиепископа. Как только они отворили двери, внутрь тут же ворвался холодный воздух, который мигом выдул дым благовоний из покоев. Не прошло и минуты, как в зале стало так зябко, что некоторые церковники начали переминаться с ноги на ногу, чтобы согреться.

– Теперь ты понимаешь, почему я здесь? – с плохо скрываемой угрозой спросил Филарет.

– Тебя беспокоит холод в моих покоях? – догадался Дисмос. – Спасибо за заботу, но… ради этого не стоило приходить всей толпой.

Только сейчас архиепископ понял, что царь пьян. Он мысленно отругал себя за невнимательность. Ему следовало сразу обратить внимание на пустой кубок, валявшийся под троном. Теперь Филарет знал, что разговаривает не с Дисмосом, а с его похмельем. Это… осложняло задачу.

– Нашему миру нужна помощь, – тщательно выговаривая слова, начал архиепископ. – Еретики вторглись на Скифос и принесли с собой смертельный хлад. То, что мы видим сейчас – лишь начало. К нам движутся стены льда. Как только они поглотят нас, мы навеки сгинем в вечной мерзлоте!

– Это… нехорошо, – после некоторых раздумий заключил царь.

– Очень нехорошо, – кивнул Филарет. – Гвардейцы ничего не могут противопоставить хладу. Сейчас мы заняты лишь ожиданием неизбежной смерти.

– И как же нам быть?! – с округлившимися глазами спросил Дисмос.

– Мы должны отправить призыв о помощи, – словно разговаривая с ребенком, продолжил архиепископ. – В Империи идет война, и никто просто так не отправит войска для защиты нашего захолустного мира. Я обращался с просьбой к Церкви, но и у них нет свободных воинов для крестового похода в наши земли.

– А что могу сделать я?! – взвизгнул Дисмос. – Откуда мне взять армию?

– Скифос подарил Империи не одно поколение известных алхимиков. Как бы Церковь Единения ни презирала их околоеретическое искусство, в данный момент мы не можем пренебречь даже такой помощью. Отправьте послание, предложите им все, что только можете предложить. Алхимики непременно найдут способ, как справиться с хладом и теми, кто распространяет его.

– О, мой дядя был алхимиком, – вспомнил Дисмос. – Кажется, он еще жив… Надо сообщить ему…

– Конечно, – снова кивнул Филарет. – Пусть он узнает.

– Принести чашу! – рявкнул монарх, внезапно вспомнив, что он здесь царь.

Уже через несколько минут в зале появилась пара слуг в ободранной одежде. Вдвоем они тащили тяжелую бронзовую чашу с песком, по бокам которой мягким светом переливались рунические письмена. Слуги поставили чашу перед троном и тут же скрылись с глаз, как будто их никогда здесь и не было.

Дисмос наклонился к артефакту, однако в этот момент к его горлу подкатила тошнота, и он вновь откинулся на спинку трона, едва не испортив свой и без того потасканный наряд.

– Позвольте мне, – предложил архиепископ. – Скажите, как зовут вашего дядю?

– Евклид! – булькнув, ответил царь. – Как можно этого не знать?

– Прошу простить меня за это упущение, – не слишком учтивым тоном ответил Филарет. – А теперь, если позволите…

Архиепископ отодвинул чашу от трона и поставил ее так, как было удобнее ему самому. Затем он начертал пальцами на песке призыв о помощи и активировал рунный контур чаши. Артефакт ярко вспыхнул, отправляя послание сквозь пространство и время. Когда все закончилось, песчаная поверхность опять стала ровной, словно ее ни разу не касалась рука человека.

– Свершилось, – произнес Филарет. – Теперь нам остается ждать и надеяться, что помощь подоспеет вовремя.

Сановники в зале разом кивнули, и только царь все это время думал о чем-то своем:

– Где мое вино? – крикнул Дисмос, пытаясь что-то нащупать непослушными руками. – Я не вижу кубка!

– Кто-нибудь, принесите вина, – устало вздохнул архиепископ. – И распорядитесь, чтобы слуги не оставляли его одного. А то дядя Евклид расстроится, если его племянник задохнется собственной рвотой.

Взглянув в последний раз на падшего монарха, Филарет поплотнее закутался в рясу и вышел из тронного зала навстречу хладу. Возможно, только что архиепископ спас мир, который Империя бросила на произвол судьбы. Однако, даже если его надежды на спасение напрасны, Филарет все равно сделал все от него зависящее. Отныне жизни людей Скифоса целиком в руках Единого Бога, впрочем, как и всегда.

*****

Снежная метель уже несколько часов терзала Асманда и его товарищей по отряду. Раздетые до пояса, они неподвижно стояли на коленях, стоически перенося чудовищный холод. Асманд был готов поклясться, что температура опустилась уже ниже шестидесяти градусов и продолжала падать.

Прямо позади них работала установка, постепенно превращавшая Скифос из мира с теплым климатом в самый настоящий ледник. Фрозианцы еще в начале высадки развернули десяток таких агрегатов, а в скором времени их должно было стать еще больше. Во время работы установка издавала пронзительный рев, с которым горячий воздух реактивной струей выбрасывался высоко в атмосферу. При этом на уровне земли температура моментально опускалась до минусовых значений.

Подобные аномалии неизбежно вели к климатической катастрофе, и Скифос уже начал ощущать на себе первые последствия фрозианского вторжения. Гром и молния не стихали вторые сутки, а вихри смерчей постоянно маячили где-то на горизонте.

Впрочем, для Асманда в этом не было ничего нового. Он уже наблюдал подобную картину во время атаки на другой имперский мир, и сейчас ситуация повторялась с пугающей точностью. В прошлый раз все закончилось за неделю. Как только температура ушла в минус, защитники мира тут же капитулировали, а остатки сопротивления заморозили заживо криотанками. Скифос, ожидаемо, постигнет такая же участь.

– Почувствуйте на себе очищающее касание холода! – крикнул Гуннар, стоя позади своего отряда.

В отличие от полураздетых бойцов, капитан отряда Гуннар был облачен в полный комплект брони, защищавшей его от непогоды. В данный момент он проводил обряд очищения – древний фрозианский ритуал, а также один из немногочисленных пережитков прошлого, не попавший под запрет властей Диктата. Согласно обряду провинившиеся фрозианцы должны были провести несколько часов на холоде, чтобы доказать свою решимость, равно как и право и дальше носить славное имя сынов Фрозии.

А отряд действительно провинился. Во время высадки они последними захватили вражеские позиции, чем заслужили справедливое наказание. Ведь быть последним – само по себе преступление, ибо таковы были правила их суровой родины.

– Будь проклят день, когда я стал во главе таких ничтожеств, как вы! – все не унимался Гуннар. – Вам не искупить своей вины, даже если вы простоите так неделю!

Асманд, как и его товарищи, молча выслушивал оскорбления от капитана. Никто из них не имел права возразить более опытному и прославленному воину. Вернее, они могли бы, но для этого пришлось бы бросить вызов Гуннару и сразиться с ним за право вести отряд. Пока еще ни один из бойцов не был готов померяться силой с капитаном. Гуннар прекрасно знал это, поэтому не стеснялся поливать своих подчиненных отборнейшими ругательствами, лишь бы сорвать на них побольше злости.

– Вы все хуже ледяных червей! – продолжал капитан обвинительную речь. – Даже эти твари доползли бы раньше! Я – великий воин, гордый сын Фрозии, должен командовать кучкой полярных баранов! Если бы вы знали, как сильно мне хочется, чтобы вы тут позамерзали насмерть… У-ух! Тогда бы мне выдали под начало настоящих фрозианцев!

На самом деле отряд уже действительно был близок к тому, чтобы погибнуть от обморожения. Пусть фрозианцы с пеленок жили в постоянном холоде, даже у их закаленных тел имелся свой предел. И этот предел они только что перешагнули.

Первым сдался Ойсвинд. С каждой секундой он начинал дергаться все сильнее, стряхивая комья снега, едва не покрывшие его с головой. Из его рта вырвался неразборчивый хрип, который потонул в звуке стучащих друг о друга зубов.

– Капитан! – произнес Асманд, безуспешно пытаясь побороть дрожь. – Ойсвинд закончил очищение. Отпустите его.

– Пусть он сам мне об этом скажет, – сурово отозвался Гуннар.

Ойсвинд с трудом повернул голову, и на его шее моментально появились раны из-за порвавшейся от напряжения кожи. Он кое-как открыл рот, чтобы ответить, однако у фрозианца вновь ничего не вышло.

– Да, передо мной действительно полярные бараны, – покачал головой Гуннар. – Что ж, посчитаю это блеянье за утвердительный ответ. Твое очищение закончено, Ойсвинд. Живи с позором, зная, что ты сдался первым.

Промерзший насквозь фрозианец из последних сил встал на ноги, а затем на негнущихся ногах заковылял в сторону бараков. Там его ждал термокостюм, который стабилизирует его температуру, но также его ждало и бремя позора, которое останется с ним до следующего обряда очищения.

Как только Ойсвинд покинул группу, остальные тоже стали задумываться о том, чтобы прервать обряд. Один за другим они объявляли Гуннару о завершении ритуала очищения, после чего торопливо возвращались в бараки. Пусть в хлипких сооружениях градус тоже был отрицательным, но там хотя бы не было пронизывающего до костей ветра, который на самом деле и являлся главной напастью во время обряда.

В конечном итоге осталось всего трое фрозианцев – Асманд, Брокк и Сигерд. Каждый из них намеревался заслужить звание самого стойкого воина в отряде. Чаще всего переходящий титул доставался Брокку. Крепкий детина появился на свет в суровых широтах Фрозии, где даже в лучшие дни температура не поднималась выше минус двадцати. Он не просто привык к холоду, холод был товарищем, с которым Брокк шел рука об руку с первых дней жизни.

Но похожую историю мог поведать и Сигерд. Пусть он уступал габаритами Брокку, однако среди молодых фрозианцев считался одним из самых могучих и яростных воинов. Своего первого снежного медведя он убил в одиннадцать лет, и клыки зверя до сих пор висели у него на шее в качестве грозного напоминания о его недюжинной силе. Если кто и мог в обозримом будущем бросить вызов Гуннару, то только Сигерд. Некоторые даже пророчили, что ему уготовано возглавить целый фрозианский полк. Однако… до этого момента еще явно было очень далеко.

Как далеко было Асманду до своих более сильных товарищей. В отличие от Сигерда и Брокка, он вырос в теплых краях, где снег временами таял, обнажая под собой черную, как уголь, землю. Позволить себе жить в подобных местах могли только наиболее обеспеченные фрозианцы, к числу которых как раз принадлежал Асманд. К несчастью, он был младшим сыном в семье. В то время как управление семейным делом отошло старшему брату, его, не без помощи связей, пристроили в 38-й фрозианский пехотный полк.

Полк имел славу «тепленького» местечка, что особенно иронично звучало для ледяного мира. Туда часто попадали выходцы из богатых семей, поэтому 38-й полк обычно не покидал пределов Фрозии, выполняя роль внутренних войск. Правда, на Фрозии уже много лет не случалось вооруженных конфликтов. Последние корпоративные войны закончились почти три сотни лет назад безоговорочной победой «Ванцера». С тех пор мир вошел в эпоху относительной стабильности, а еще этот период был ознаменован научными прорывами в области криотехнологий. Ученые «Ванцера» довели до ума агрегаты, придуманные фрозианцами за тысячелетия их нелегкой истории. Более того, корпоратам удалось превратить эти уникальные технологии в по-настоящему смертоносное оружие. Так из примитивных войск категории «Магна» фрозианцы были резко повышены до «Ультра». А еще на них внезапно обратил внимание Департамент контроля, которому очень понравилась идея использовать ледяных воинов в своих тайных операциях.

Даже сейчас, воюя с Империей, фрозианцы на самом деле выполняли приказы Контроля. После поражения в системе Миллениум абсолютно все полки, в том числе и 38-й, были переброшены в Громовой сектор. А затем полк Асманда, как наименее боеспособный, отправили на захват захолустного мира под названием Скифос.

Задание казалось несложным, однако командование все равно испугалось посылать детей богатеньких родителей одних без присмотра. Так в 38-м и появились люди вроде Гуннара, Брокка и Сигерда. По сравнению с Асмандом, а также остальными бойцами в отряде, они были закаленными ветеранами, о чем не переставали напоминать своими делами. Даже сейчас во время обряда очищения Сигерд вместе с Брокком демонстрировали выдержку, достойную настоящих фрозианцев. Два опытных бойца наглядно показывали всем вокруг, что готовы принять любое наказание, пусть даже и доли их вины не было в том, что отряд оказался последним среди прочих.

Отстаивание же чести изначального состава 38-го полка целиком легло на плечи Асманда. Только он еще продолжал сопротивляться колючему холоду, однако с каждой секундой все больше проигрывал безжалостной метели. Всякий раз, когда Асманд закрывал глаза, он видел мягкий снег Фрозии. Белый, чистый, чуть ли не манящий к себе. Однако стоило вновь взглянуть в лицо суровой бури, как перед ним опять вырастали грязные свалявшиеся снежные комья, казавшиеся отвратительной пародией на то, что фрозианец так искренне любил.

– Для изнеженного слабака ты неплох, – послышался из-за спины голос Гуннара. – Но не пытайся быть тем, кем на самом деле не являешься. Ты – не настоящий сын Фрозии, не один из нас!

Асманд больше всего на свете хотел бы сейчас возразить заносчивому капитану, но он уже находился на грани. Голос Гуннара внезапно стал каким-то далеким, будто доносился откуда-то издалека. Лишь в последнюю секунду Асманд понял, что падает. Он с головой зарылся в снег и, перед тем как потерять сознание, услышал недовольный возглас капитана:

– Ну вот, теперь мне еще и тащить его. Упрямый баран! – сплюнул Гуннар, и его слюна превратилась в ледышку прямо в полете.

Командир отряда взвалил на плечи обмороженное тело Асманда и бросил через плечо приказ Брокку и Сигерду:

– Эй, вы двое! Довольно! Идите за мной в тепло!

– Мое очищение еще не закончено, – возразил Сигерд.

– Я решаю, когда оно закончено! – рявкнул капитан. – Ты слышал мой приказ!

Дальше бойцы не стали спорить. Чтобы все было честно, воины поднялись одновременно. Сегодня ритуал не определил нового победителя, поэтому Сигерд сохранил свой титул к великому недовольству Брокка. Однако в будущем у них еще будет немало возможностей доказать, чего они вдвоем стоят на самом деле.

Пожав руки, два фрозианца, опередив командира, вернулись в барак, где застали остальной отряд, уже успевший облачиться в термоброню. Брокк немедленно отреагировал на это едким комментарием:

– Что, попрятались в панцири? А вот я бы еще снаружи побыл. Только холод почувствовал, как капитан загнал меня обратно в хлев с баранами.

– Прикуси язык, отребье! – вышел вперед Олаф, наследник одного из богатейших семейств Фрозии. – Не думай, что ты лучше нас только потому, что можешь чуть дольше постоять на морозе.

– Слышь, ты, сопляк! – Брокк грозно надвинулся на Олафа. – Я лучше вас всех вместе взятых не из-за того, что могу терпеть холод. Я лучше благодаря своим умениям и силе. Но вы, сброд, не знаете даже значения этих слов.

Олаф хотел было уже шагнуть вперед и ответить Брокку, однако его остановила твердая рука Сигерда:

– Брокк прав, – сказал фрозианец. – Вы и в подметки не годитесь тем, кто вырос посреди настоящего холода. И дело тут не в сопротивляемости морозу. Дело в закалке. Вы выросли слабыми, потому что жизнь никогда не требовала от вас силы. У людей со слабой волей будет слабым и тело.

– Верно говоришь, Сиг, – подхватил Брокк. – Во всем отряде нашелся лишь один, кто отдаленно напоминает фрозианца. Прямо сейчас капитан тащит его сюда.

Боец расхохотался, и в этот же момент отворилась дверь в барак, впуская внутрь порывистый ветер. Гуннар наконец приволок Асманда. Он прислонил его к стене, а затем отдал короткое распоряжение:

– Наденьте на него термоброню, иначе бедолага навсегда тут и останется.

Двое фрозианцев тут же кинулись выполнять приказ капитана, а сам Гуннар тем временем смахнул иней с информационного планшета и прочел последние сводки.

– Так… – задумчиво протянул командир. – Наши передовые части уже захватили ключевые точки и продвигаются дальше, практически не встречая сопротивления. Похоже, близится час финального штурма. Хотя… здешние ничтожества, вероятно, предпочтут сдаться, чем биться до конца за свой мир. Эх, если бы не приказ командования, их бы всех приковали к столбам и оставили любоваться красотой морозной ночи. Но, к сожалению, судьбу Скифоса решаем не мы.

– А что насчет нашего отряда? – спросил Сигерд. – Нам позволят присоединиться к решающей битве?

– Неизвестно, – покачал головой Гуннар. – Но даже если позволят, то отведут роль прикрытия. Ни о какой боевой славе речь даже не идет.

– Ясно, – грустно кивнул Сигерд.

– Это все потому, что мы ждем слабаков! – выпалил Брокк. – Если бы вперед пошли самые сильные из нас, то отряд бы ни за что не стал посмешищем!

– Ты еще слишком мал, чтобы повышать голос, щенок, – пригрозил капитан. – Мы действуем так, как велит «Оракул». Если ты считаешь, что умнее системы, то можешь хоть прямо сейчас предстать перед Кайзером и помочь ему выиграть войну с Империей.

Брокк замолчал, а Гуннар же после небольшой паузы вновь продолжил:

– Но есть и хорошая новость. Не мы одни опоздали на праздник. У одного из космических транспортов возникла поломка, и он только сейчас прибыл в систему. На борту судна находится целое криотанковое отделение, а наш полковник как раз нуждается в тяжелой технике. Из-за того, что на поганом Скифосе повсюду либо горы, либо моря, войска продвигаются крайне медленно. Но криотанки могут создать себе путь прямо по воде. Как только сюда прибудет подкрепление, мы будем назначены в качестве отряда сопровождения. Глядишь, так дойдем до главных поселений имперцев и примем участие в их захвате.

– Звучит неплохо! – воскликнул Брокк.

– То-то и оно, – кивнул капитан. – Но если наш отряд останется таким же сборищем ничтожеств, то полковник подрядит кого угодно, кроме нас, для сопровождения. Так что пока есть свободное время, все те, кто прервал обряд очищения раньше Сигерда и Брокка, будут повторять его каждые пять часов.

– И этот тоже? – бросил взгляд Сигерд в сторону Асманда.

– Нет, – улыбнулся Гуннар. – Я имел в виду тех, кто ушел на своих двоих. Асманд же так и не объявил о завершении ритуала. Будем считать, что он прошел. Для него я подыщу какое-нибудь другое занятие.

Капитан направился к выходу из барака, но уже в дверях остановился и обернулся к отряду:

– Пока проверьте снаряжение. Кто знает, когда мы понадобимся. Уверен, скоро здесь станет жарко, вернее… станет чудовищно холодно.

Рассмеявшись собственной шутке, Гуннар запер за собой дверь и вернулся в командирскую будку. Капитану хотелось в спокойной обстановке изучить тактические сводки, а также карты окружающей местности. Бойцам есть чем заняться, поэтому какое-то время они его не побеспокоят. Гуннар надеялся, что уже скоро «Оракул» составит окончательный план сражения и что в этом плане найдется место для его небольшого отряда.

Глава 2. Сила железа

«Протокол: вопрос. Ты слышишь меня, Бальтазар»

«Протокол: ответ. Слышу»

«Протокол: предупреждение. Я начинаю перековку»

«Протокол: ответ. Я готов»

Технокузнец склонился над полуразобранным телом рыцаря. С самого первого дня в ордене Бальтазар неумолимо приближался к моменту, когда последние остатки его плоти будут заменены холодной сталью. Не прерывая операцию, технокузнец обратился к своим банкам данных, чтобы поднять в памяти весь путь рыцаря от слабого человека до непобедимой машины. За доли секунды в разуме технокузнеца пронеслись образы молодого воина, отвергнутого всеми, кого он уважал и любил. Постепенно образ менялся. Молодой воин исчез, а его место занял механизированный доспех, одним своим видом источавший силу и мощь.

Видеофрагменты сменялись один за другим. Десятки операций, в реальности длившиеся много часов, слились в одно мгновение, за которое человек умер, но родилось нечто иное, нечто лишенное изъянов. Появился рыцарь.

«Протокол: предупреждение. Будет больно»

«Протокол: ответ. Я знаю»

Инструменты технокузнеца погрузились внутрь механического черепа. Мастер аккуратно снял бронепластины, а затем с еще большей осторожностью извлек центральный процессор. Все внимание технокузнеца мгновенно переключилось на небольшой резервуар с амниотической жидкостью, в котором плавал небольшой кусочек мозговой ткани, со всех сторон утыканный тысячами иголок.

«Протокол: презрение. Последний источник слабости в этом совершенном теле. Протокол: сожаление. Я бы хотел, чтобы ты был со мной в момент величайшего триумфа машины над плотью, Бальтазар»

Но рыцарь не слышал его. Как только технокузнец извлек центральный процессор, воин погрузился в сон, который кто-то другой мог бы назвать смертью. Кто угодно, только не мастер кузни. Для него, напротив, только сейчас рождалась настоящая жизнь, необремененная грязными оковами плоти. Сегодня, в этот знаменательный момент, его верный друг наконец переродится в свою истинную форму. В ту форму, к которой всю жизнь тяготела его душа.

Технокузнец взял в руки небольшую электрическую плату, а затем закрепил ее на центральном процессоре. Устройство сразу же распознало новый элемент системы, и запустился процесс интеграции. Через секунду на плате зажглись подряд несколько огоньков, которые вскоре потухли. Осталась гореть лишь одна маленькая зеленая лампочка. Это было знаком, что машинный разум успешно принял модуль расширения, и отныне не нуждался в последних остатках органики.

Осторожно, чтобы не перегрузить систему, мастер кузни начал вытаскивать мозговые иглы из капсулы с амниотической жидкостью. Этот процесс занял немало времени, но технокузнец хотел сделать свою работу как полагается. Несмотря на все свое отвращение к маленькому кусочку плоти, он работал аккуратно, стараясь не повредить нейронные связи. Все-таки это по-прежнему был Бальтазар, вернее, часть его. Но уже скоро все изменится. Бальтазар станет настоящим собой, а не тем, кем ему было уготовано быть по воле неразумной природы.

Закончив отделение последней иглы, технокузнец издал последовательность звуков на технолингве. Для недалекого человеческого ума это был всего лишь отвратительный шум, но для просвещенного сознания в акустической последовательности скрывалась целая ода, посвященная величию машины. Однако праздновать успех было еще рано. Бальтазар до сих пор находился в неактивном состоянии и не мог разделить восторг мастера кузни.

«Протокол: убеждение. Подожди еще немного, друг, твое перерождение почти свершилось»

Технокузнец вернул центральный процессор на место и, как только все подключения были восстановлены, подал питание на вычислительный модуль. Бальтазар дернулся, и его внутренние системы начали процесс инициализации. Каждый подвижный элемент механической оболочки прошел повторную калибровку, равно как и сотни сенсоров по всему телу рыцаря.

«Протокол: приветствие. С возвращением, брат. Отныне ты и сталь – единое целое. Почитай силу машины и используй ее, дабы разить врагов наших»

«Протокол: сомнение. Брат, я не чувствую перемен. Протокол: вопрос. Ты точно завершил мое перерождение»

«Протокол: ответ. Да, Бальтазар. От тебя прежнего больше ничего не осталось. Но чтобы ты осознал это, нужно до конца пройти процесс перековки»

«Протокол: нетерпение. Я жду, брат. Даруй мне истинную силу машины»

«Протокол: согласие. Да будет так, брат»

Отовсюду выдвинулись десятки манипуляторов, каждый из которых сжимал специальный инструмент. Повинуясь машинным командам мастера кузни, они устремились к Бальтазару и начали последовательно снимать бронепластины с его доспеха. Обнажив механический торс рыцаря, манипуляторы погрузились внутрь сложного переплетения трубок и кабелей. Послышался скрип отсоединяющихся разъемов, а затем искусственные руки извлекли гудящую сферу, от которой распространялся сильный жар.

«Протокол: тезис. Это сердце годами служило тебе верой и правдой, Бальтазар. Но пришла пора заменить его другим реактором, в разы более мощным»

В руках технокузнеца появился новый модуль, и он, сохраняя налет торжественности, вложил его в грудь рыцаря. Ожившие манипуляторы вновь принялись за работу, и уже вскоре совсем иная энергия потекла по силовым кабелям доспеха, на что Бальтазар тут же отреагировал:

«Протокол: восклицание. Я чувствую ее. Я чувствую новую силу. Она другая. Она обжигает меня. Она рвет изнутри»

«Протокол: совет. Проведи ритуал калибровки и проверь энергетические каналы. Тебе нужно укротить силу молнии в железе»

Бальтазар запустил процедуру диагностики, позволяя системе самостоятельно выявить проблемные места. Таких оказалось несколько. Однако, к сожалению, машинному разуму не удалось разобраться с неполадками в автоматическом режиме.

«Протокол: просьба. Брат, мое тело нуждается в дополнительной перековке. Сталь слишком слаба, чтобы выдержать жар нового сердца»

«Протокол: ответ. Вижу, брат. Сейчас я помогу тебе»

Технокузнец снова взялся за дело. По правде, он изначально надеялся, что простой замены реактора окажется недостаточно. Теперь, когда в теле Бальтазара не осталось и следа от органики, мастер кузни мог разгуляться по полной. Живая плоть ограничивала возможности машины, не позволяла установить по-настоящему мощные улучшения из-за угрозы радиоактивного облучения или отравления химикатами. Но вот новый реактор занял свое место, и приборы технокузнеца уже начали фиксировать повышение радиационного фона. Пусть Бальтазар еще и не понимал этого, но только что он навсегда отделил себя от людей, зараженных проклятием плоти, и встал на путь, где есть только металл.

Первым делом мастер кузни заменил проблемные кабели, которые не выдержали повышенных нагрузок. Затем он залил внутрь доспеха жидкий металл. Таким образом технокузнец хотел ускорить быстродействие системы, чего не мог себе позволить раньше из-за ядовитых испарений. Каркас доспеха же он укрепил токсичными полимерами, чтобы броня лучше выдерживала удар.

Оставалось лишь поработать над встроенным вооружением рыцаря. Обычные лазеры он заменил на химические излучатели. Вместо же стандартных разрывных боеприпасов технокузнец решил дать рыцарю более легкие рад-снаряды, разгоняемые не порохом, а бурной энергией ядерной реакции.

«Протокол: восхищение. Прекрасная работа, брат. Я никогда не чувствовал себя более могучим, нежели сейчас»

Бальтазар все это время наблюдал за процессом. С каждым новым улучшением его все больше захватывало чувство неописуемого восторга, которое едва ли способен понять обычный человек. Рыцарь ощущал, как прямо на глазах прирастает его сила, как он становится кем-то другим – неуязвимым воином, лишенным слабостей.

«Протокол: гордость. Ты моя лучшая работа, Бальтазар»

«Протокол: юмор. Я бы обиделся, если бы не так хорошо знал тебя»

Проведя окончательную настройку системы, рыцарь поднялся с кибернетической наковальни и потянулся за своим мечом.

«Протокол: протест. Оставь этот клинок. По случаю твоего перерождения я подготовил для тебя новое оружие»

Мастер кузни отдал команду на технолингве, и в помещении появился дроид, держащий четырьмя тонкими руками полутораметровый контейнер.

«Протокол: рекомендация. Открой его»

Бальтазар подошел к дроиду, одновременно занося поправки в параметры ходовой подсистемы, и откинул крышку контейнера. Внутри оказался широкий полуторный меч с поблескивающим от скачущих искр лезвием.

«Протокол: пояснение. Перед тобой оружие ручной работы с лезвием, способным выдерживать воздействие температур от минус двухсот до четырех тысяч градусов. Меч оснащен электрическим генератором на меритовой основе. Выходное напряжение – тысяча девятьсот вольт. В случае необходимости клинок можно перевести в режим плазменного резака. Помогает, если твой противник – другой механизм.

«Протокол: благодарность. Спасибо тебе. Я буду носить это оружие с честью»

«Протокол: ответ. Меньшего я от тебя и не ждал»

Внезапно на коммуникационный модуль Бальтазара пришел новый запрос. У сигнала был наивысший приоритет, поэтому рыцарь мгновенно принял входящую передачу. Как только он дослушал сообщение, тут же повернулся к мастеру кузни и передал ему на технолингве:

«Протокол: извинение. Мне нужно немедленно явиться в Железный зал»

«Протокол: согласие. Не стану тебя задерживать»

Бальтазар взял свой новый меч и закрепил его на магнитной панели у себя на спине. Напоследок он коротко поклонился технокузнецу, желая выказать уважение старому другу. Если бы тот еще не утратил возможности проявлять эмоции вживую, то наверняка бы рассмеялся подобному человеческому жесту. Однако он лишь поклонился в ответ и отпустил рыцаря. Мастер кузни хорошо знал, что не стоит заставлять паладинов Железного братства ждать, как знал и то, что отныне его участие в судьбе Бальтазара также подошло к концу.

*****

– Зачем нас собрали здесь? – спросил Вильгельм, нарочно повысив тональность своего механического голоса. – Я не совершил ничего такого, за что бы меня стоило наградить. Значит ли это, что меня вызвали ради наказания?

– Ты тут не один, – заметил Ульрих. – Я уверен, что нас призвали сюда не ради твоей персоны.

Внезапно по всему залу прошел вибрирующий гул, и в наэлектризованном воздухе пронеслось сообщение на технолингве:

«Протокол: пояснение. Вы здесь по воле паладина Алкида. Он хочет обратиться к вам с просьбой. Так как он говорит только от своего имени, а не от лица Железного совета, вы имеете право отказать ему, если посчитаете нужным.

– Ничего не понимаю, – тряхнул головой Вильгельм. – С каких пор паладин говорит отдельно от остального совета?

– Ты слишком юн, а потому не застал времен, когда подобное случалось в последний раз, – послышался голос откуда-то сверху. – Однако так велит древний обычай. Если паладин просит о личной услуге, то он должен сам обратиться к рыцарям. Выйти лицом к лицу.

Ниша возле одной их стен раскрылась, и из нее выдвинулась бесформенная груда металла, в которой отдаленно можно было признать что-то человеческое.

– Я – Алкид, паладин Железного братства. Но сейчас я обращаюсь к вам всего лишь как брат по оружию. Некогда я пожертвовал плотью, а затем и вовсе стал единым целым с машинным духом нашей крепости. Больше я не могу взять в руки меч, однако вы можете. Я прошу вас встать на защиту тех, кто не может постоять за себя. Я прошу вас отправиться на Скифос и избавить людей этого мира от ужасной беды, постигшей их.

Несмотря на то, что Алкид уже не одно десятилетие провел в симбиозе с главным машинным духом, он все еще пользовался человеческой речью, а не технолингвой. Некоторые называли это проявлением сентиментальности, однако в данной ситуации такой язык был даже более уместным.

– Скифос? Если я не ошибаюсь, это где-то в Громовом секторе, – попытался припомнить Ульрих.

– Все так, братья, – ответил Алкид. – Прямо в эту секунду Диктат порабощает беззащитный мир. Только мы можем спасти его.

– Сейчас по всему Громовому сектору идет война. А скоро она затронет и соседние системы. Почему именно Скифос должен быть спасен? – спросил Вильгельм.

– Потому что это мой мир! – повысил голос Алкид. – Я родился там, вырос. Благодаря Скифосу я стал тем, кем являюсь, – рыцарем! Суровые шторма и высокие горы закалили меня, а мудрые учителя помогли отточить таланты и навыки. Я многим обязан этому миру. Столь многим, что мне больно видеть, как Скифос медленно гибнет под пятой захватчиков.

– Я соболезную твоему горю, – сказал Ульрих. – Но вселенная жестока, и подобные беды рано или поздно случаются. У каждого из нас есть родина, но также есть долг перед Железным братством. Он стоит выше чувств к родной земле.

– Тогда расскажи мне, рыцарь, в чем заключается наш долг? – не унимался паладин. – Может, я так долго пробыл в объятиях машинного сна, что позабыл, зачем вообще существую?

– Я не ищу с тобой ссоры, Алкид, – поднял руку Ульрих. – Но ты злоупотребляешь своим положением. Железное братство сильно, однако не в состоянии помочь абсолютно всем. Не забывай, для Империи мы еретики, даже хуже – предатели. Нам необходимо крайне осторожно подходить к выбору полей для битвы. Благо ордена стоит выше личной гордости и чести.

– Не верю! – воскликнул Алкид. – С каких пор в зале Железного совета произносят речи, достойные трусов, а не рыцарей!

– Повторю, я не ищу с тобой ссоры, паладин, – в голос Ульриха закралась злость. – Однако и оскорблять себя не позволю! Ты позвал нас сюда. Ты просил нас об услуге. Но обращаешься к нам так, будто мы твои оруженосцы! Если кто и позорит имя рыцаря, так это ты!

– Я лишь требую справедливости! – настаивал Алкид. – Для вас Скифос – просто дикое захолустье. Вы ничего не знаете об истории этого мира, о его важности для Империи. Все пожелали забыть о нем, хоть и находятся в глубоком долгу перед славными людьми Скифоса.

– С этого стоило начинать, – проворчал Вильгельм. – Уверен, мы бы отнеслись с пониманием, поведай ты больше о цели нашей миссии.

– Пусть так, – согласился паладин. – Тогда я исправлю свою ошибку и расскажу историю моей родной земли.

Из-под потолка к центру зала выдвинулось несколько проекторов, а затем они одновременно зажглись, сформировав слегка дергающееся голографическое изображение.

– Взгляните, – начал Алкид. – Это карта Единой Империи. Обратите внимание на Громовой сектор. Что вы видите?

– Я вижу много чего, но, боюсь, совсем не то, что имеешь в виду ты, – покачал головой Ульрих.

– Пожалуй, – согласился Алкид. – Тогда не буду томить и перейду к сути. Перед вами сектор, где всегда идет война. Но также перед вами скопление систем, которые некогда объединились и образовали Единую Империю. Да, все началось здесь. Диктат сам породил своего злейшего врага. Часть войск Кайзера отвернулась от него и создала свое государство, куда позже вошли остальные миры, что сейчас находятся в составе Империи.

– Мы знаем историю, паладин, – протянул Вильгельм. – Но по-прежнему ничего не знаем о Скифосе. Я ожидал, что твой рассказ даст нам хоть какие-то ответы.

– Они будут, – заверил Алкид. – Я как раз хотел поведать, какую роль в тех событиях сыграл Скифос. Итак, во времена образования Империи молодому государству пришлось биться сразу на два фронта. С одной стороны был Диктат, желавший покарать изменников, а по другую сторону находились влиятельные дворяне, пытавшиеся сохранить независимость. Скифос же был относительно спокойным миром, где занимались подготовкой войск, а также производством и починкой оружия. Еще через этот мир проходили важные пути снабжения, поэтому в какой-то момент Скифос превратился в один из ключевых оплотов Империи во всем Громовом секторе.

Паладин взял небольшую паузу, после чего продолжил уже более печальным тоном:

– Однако годы шли, и обстановка вокруг менялась. Союз Дворян проиграл Императору. Одним врагом стало меньше, поэтому все войска были переброшены для противодействия Диктату. Значимость Скифоса начала сходить на нет, а когда Громовой сектор обрел вид, который мы наблюдаем и по сей день, некогда важный мир окончательно оказался на обочине истории.

– И что теперь? Мы должны спасти Скифос, ибо когда-то он был важен? – спросил Ульрих.

– Именно об этом я и говорю, – подтвердил Алкид. – В трудный час этот мир стал опорой для всей Империи. Он не заслужил позорного забвения. Нет. Он достоин спасения!

– Может, Империя и без нас освободит Скифос? – предположил Вильгельм. – Скорее всего, к ним уже направили какие-то войска.

– Никто не явится им на помощь! – отчаянно возразил паладин. – Скифос брошен на произвол судьбы! Все их мольбы остались без ответа! Когда кто-то явится, будет поздно!

– Не будет! Ибо мы ответим на зов!

Двери в Железный зал распахнулись, и по металлическому полу прокатился гулкий стук от тяжелых шагов. Подключившись к внутренним системам крепости, Бальтазар слышал весь разговор паладина с рыцарями, а потому спешил как мог, чтобы предотвратить ужасное преступление, которое едва не свершилось. Промедли он хоть на минуту, и Железному совету до скончания веков пришлось бы жить с пятном несмываемого позора.

– Железное братство придет! – повторил Бальтазар. – Иначе мы утратим право зваться рыцарями!

Его голосовой модулятор буквально трещал от еле сдерживаемого гнева и ярости. Обведя присутствующих рыцарей взглядом сверкающих линз, Бальтазар продолжил:

– Что я вижу?! Наш славный брат, подвигами заслуживший свое место в совете, просит братьев о помощи, а те отворачиваются от него! Как понимать такое?!

– Ты играешь словами, брат, – ответил Ульрих. – У нашего ордена есть высшая цель, и ради нее приходится чем-то жертвовать. Печально, когда эти жертвы ложатся тяжелым грузом на наши души, но таков путь воинов братства.

– Нет уж, словами играешь тут только ты! – предостерегающе потряс кулаком Бальтазар. – Путь Железного братства определяют те, кто состоит в ордене. И сейчас тот самый момент, когда перед нами выбор: сохранить верность рыцарским клятвам или стать теми, кем нас считают в Империи.

– Однако я вижу здесь всего трех рыцарей, – вмешался Вильгельм. – Разве этого достаточно, чтобы отбить целый мир?

– Ты заблуждаешься, брат, – ответил Бальтазар. – Я вижу здесь целых трех рыцарей. Этого хватит, чтобы бросить вызов самому Кайзеру!

– Что ж мы тогда его до сих пор не бросили? – пробурчал Ульрих.

– Потому что, как ты и говорил, у нашего ордена есть высшая цель. И только по этой причине Кайзер до сих пор избегает заслуженного возмездия.

– Ну, если так, – вздохнул Ульрих, – то переживать не о чем.

– Опять неверно, – сурово произнес Бальтазар. – Нам есть о чем переживать. Пока мы тут ведем праздные разговоры, люди на Скифосе гибнут от рук псов Диктата. Каждая секунда промедления отнимает чью-то невинную жизнь.

– И все же меня до сих пор терзают сомнения, – все не сдавался Ульрих. – Мы хотим отправиться в поход ради освобождения одного ничтожного мира, до которого нет дела даже самой Империи. Ту ли войну мы выбираем, братья?

– Маленький забытый мир… – произнес Бальтазар. – Ничего не напоминает? Например, наше Железное братство? Кто мы такие? Сборище изгнанников, от которых отвернулись все, кому мы верили, кому служили. Империя желает забыть о нас, желает избавиться от нас, но мы по-прежнему храним ей верность, ибо принесенные клятвы стоят выше всего остального. Мы отлучены от Церкви, объявлены еретиками. Нам не под силу овладеть мощью рун, но… это и не нужно. Коли мы отступники, то вправе отринуть плоть, дабы с помощью еретических техник заменить ее несокрушимым железом.

– И потому мы обязаны проявлять твердость, – заявил Ульрих. – Сталь крепче эмоций. Нам не следует поддаваться им.

– Мы стали железом не для того, чтобы ржаветь в крепости! – едва не зарычал Бальтазар. – Наши тела выкованы для битвы, и вот она – сама пришла к нам на порог! Скифос стоял у истоков Империи, мир заслуживает того, чтобы его спасли!

– Я пойду, – наконец принял решение Вильгельм. – Не смогу остаться в стороне, зная, что где-то там мой брат сражается в одиночестве. А что скажешь ты, Ульрих?

Рыцарь ответил долгим молчанием. На целую минуту в Железном зале воцарилась тишина, пока Ульрих наконец не произнес:

– Да будет так. Однако попомните мои слова: мы совершаем ошибку. Мудрый воин знает, когда нужно сражаться, а когда стоит остановиться. Гордыня же неизбежно ведет к гибели.

– Но ты пойдешь с нами? – переспросил Вильгельм.

– Пойду, – кивнул рыцарь. – Но не ради славы и почестей, а во имя сохранения нашего братства. Нет ничего хуже внутреннего раздора, и, видится мне, поход на Скифос стал неизбежным в тот момент, как брат Бальтазар преступил порог Железного зала.

– Спасибо тебе, Ульрих, – поблагодарил Бальтазар. – Пусть ты и не согласен с нашим решением, твой поступок делает тебе честь и дает полное право считаться одним из достойнейших рыцарей ордена.

– Надеюсь, ты тоже согласился на поход из лучших побуждений, а не во имя личных амбиций. Твоя перековка, вижу, завершена, а значит, теперь ты можешь претендовать на титул паладина, как и на членство в Железном совете. Готов ли ты поклясться перед братьями, что отправляешься в бой для защиты невинных, но не ради собственного возвышения?

Молниеносным движением Бальтазар сорвал со спины меч, и секунду казалось, что он обратит клинок против Ульриха, усомнившегося в его преданности. Однако вместо этого рыцарь приставил оружие к железному полу и опустился на колени.

– Я клянусь всем, что осталось от меня, – своей душой, что не преследую никаких иных целей, кроме помощи людям Скифоса, попавшим в беду. И мне жаль, что брат Ульрих усмотрел в моих поступках тень корысти и гордыни.

– Достаточно! – вмешался Вильгельм. – Хватит грызться между собой, когда нужно обратить свои силы против настоящего врага, а именно псов Диктата!

– Верно! – подхватил Алкид, до этого не участвовавший в перепалке между рыцарями. – Здесь у нас нет противников. Они все на Скифосе.

– Тогда сотрем их с лика Империи! – заключил Бальтазар. – Пусть они познают силу железа!

– Да будет так, – произнес паладин. – Мыслями я буду с вами, и пусть мой незримый клинок укрепит ваши ряды. Сила железа!

– Сила железа! – отозвались рыцари.

– Через три часа будет подан транспорт для перелета на Скифос. Воспользуйтесь этим временем, чтобы подготовиться к битве, – предупредил Алкид.

– Я прошу четыре часа, – обратился Бальтазар с просьбой. – Я хочу взять в поход неофита братства. Его испытание как раз должно вот-вот подойти к концу.

– Неофита? – презрительно выплюнул Вильгельм. – Зачем нам салага, не познавший касания стали?

– За четыре часа он пройдет первичную перековку. В поход с нами отправится не неофит, но рыцарь железа! – уверил Бальтазар.

– Делай как знаешь, – пожал плечами Ульрих. – Но если неофит не будет готов через четыре часа, мы отбудем без него. Ты сам говорил, что трех рыцарей должно хватить.

– Так и есть. Поэтому я и беру с собой нашего нового брата, чтобы опробовать его в настоящем бою. Меня терзает предчувствие, что битва за Скифос – лишь начало. Вскоре братство ждут новые вызовы. Я хочу быть уверенным в каждом своем брате, когда наступит час битвы.

– Решено! – подвел черту Алкид. – На Скифос отправятся четыре рыцаря. Железное братство с нетерпением будет ожидать вашего победоносного возвращения.

– Да будет так! – в один голос ответили рыцари.

Глава 3. Слабая плоть

В маленькой тесной камере уже несколько недель томился глубоко изможденный пленник. Он мог покинуть камеру в любой момент, однако добровольно оставался в заточении, а обмотанные вокруг его рук цепи не давали упасть на пол. Через мелкие отверстия в потолке медленно просачивались капли раскаленного металла, которые то и дело падали вниз, оставляя на теле узника ужасные ожоги.

За время заключения его кожа обуглилась и слезла черными лоскутами, однако капли все продолжали падать. Металл кое-где уже прожег мышцы и все ближе подбирался к костям. Пленник, стиснув зубы, выдерживал адские мучения, пусть и понимал, что ему уже недолго осталось. Его сила воли начинала давать трещину, и с каждой каплей эта брешь только росла. Он пытался отвлечься на что-нибудь постороннее, но в крошечной камере не было ничего, кроме холодных серых стен.

Провалившись в забытье, узник смог отсрочить свое неизбежное поражение. Возможно, он выиграл себе пару часов, может, всего десяток-другой минут. Он уже давно потерял счет времени. Даже едва ли мог сказать, как давно находится здесь. Его одиночество разбавлял лишь тихий свист капель, который всегда заканчивался невыносимой болью и отвратительным шипением кипящей плоти.

Внезапно пленник услышал чьи-то приближающиеся шаги. Он знал, точнее, всей душой надеялся, что это пришли за ним. Когда шаги стихли перед дверью его камеры, сердце узника забилось чаще, а когда отодвинулся засов, он и вовсе едва смог сдержать радостный крик. Из-за ударившего в глаза света ему не сразу удалось разглядеть того, кто стоял в дверях. Кажется, это был тот же самый рыцарь, что оставил его здесь. Как давно это было… Словно в прошлой жизни. Однако в этот раз рыцарь выглядел немного иначе. Что-то в нем определенно изменилось, вот только что? От него веяло какой-то губительной аурой, было физически тяжело находиться рядом с ним. Казалось, само присутствие воина несет в себе смерть и разрушение.

– Плоть слаба, – произнес искусственным голосом рыцарь. – Она ничто перед величием железа.

Пленник ничего не ответил. Он понимал, что сейчас у него нет права говорить. Только отвечать, когда его спросят. Рыцарь же явно не торопился. Он стоял неподвижно, однако узник чувствовал, как его пристально изучают глазные сенсоры, защищенные бронированными линзами. Лишь полностью закончив осмотр, рыцарь вновь решил обратиться к человеку в камере:

– Тебе известно, что ты провел здесь двадцать два дня, пять часов и сорок одну минуту? – спросил воин.

Пленник попытался что-то сказать, но только сейчас осознал, насколько он обессилел. Вместо слов он лишь едва мотнул головой, но рыцарю этого оказалось достаточно.

– Что ж, теперь ты знаешь. А еще ты должен знать, что прошел обряд посвящения. Железо испытало тебя и вынесло вердикт. Ты – достоин! Отныне металл будет для тебя не наказанием, а даром. Возрадуйся этому, рыцарь.

Узник хотел бы предаться радости, но он находился буквально на грани жизни и смерти, чтобы проявлять хоть какие-то эмоции.

– Плоть слаба, – повторил воин. – Она не в силах служить нашему братству. Тебе нужно пройти перековку, чтобы стать одним из нас.

Рыцарь вошел внутрь камеры и освободил узника от цепей. Взвалив почти бездыханное тело на плечо, он покинул нижние уровни крепости и направился в кузню ордена. Путь был неблизкий, однако благодаря сложной системе из лифтов и подъемников воин оказался на месте в мгновение ока.

«Протокол: приветствие. Здравствуй, друг. Я пришел к тебе с еще одной просьбой»

Технокузнец оторвался от дел и взглянул в сторону посетителей.

«Протокол: вопрос. Бальтазар, что ты здесь делаешь. Почему с тобой человек, зараженный плотью»

Рыцарь положил свою ношу на кибернаковальню и после этого произнес:

«Протокол: ответ. Это наш новый брат. Ему нужно пройти перековку, причем быстро. Уже через несколько часов он отбудет на свое первое задание»

«Протокол: возмущение. Я так не работаю. Тебе не хуже других известно, что мне требуется время на подготовку»

«Протокол: убеждение. Мы не выбираем битвы, они выбирают нас. И твоя сейчас здесь»

Технокузнец погрузился в раздумья, но в конечном счете принял предложение рыцаря:

«Протокол: согласие. Я проведу перековку. Но итоговый результат получится топорным. Воин сможет сражаться, однако в ближайшем будущем ему придется снова лечь на наковальню»

«Протокол: ответ. Да будет так, брат. Пусть железо наставит его на истинный путь»

Мастер кузни отправил дронов-подмастерьев за всем необходимым для перековки, а сам прочел короткую молитву на технолингве:

«Протокол: прославление железа. Я есть металл. Я есть орудие. Я есть кузнец. Все вместе – клятва. Клятва есть путь. А путь ведет к очищению»

Не заставив себя ждать, дроны быстро вернулись с деталями. Технокузнец придвинул еще один стол, где и собрал все механизмы воедино. Получился массивный доспех, в металлическом черепе которого зияла пустота.

«Протокол: пояснение. Первый этап пройден, Бальтазар. Теперь осталось самое сложное. Пришло время отделить мозг от тела. Неофит может не пережить столь радикальную перековку. Протокол: вопрос. Надеюсь, ты хорошо все обдумал, брат, перед тем как прийти сюда»

«Протокол: ответ. Решение принято. Если наш новый брат не переживет перековку, вся ответственность будет на мне»

Мастеру кузни хватило этих слов, и он приступил к делу. При помощи хирургических инструментов он вскрыл череп неофита, а затем извлек мозг. Следом он поместил его в полупрозрачную капсулу с жидкостью, чтобы предотвратить отмирание тканей. Однако мозг все еще не был готов соединиться с нейромостом. Перед тем как поместить орган внутрь доспеха, мастер кузни проткнул его тысячами иголок для считывания и передачи сигналов. Он сделал это прямо сквозь стенки капсулы, благо та была специально создана для того, чтобы оставаться герметичной даже после стольких проколов.

«Протокол: тезис. Настал час слияния. Это момент истины для нас всех»

Технокузнец поместил мозг внутрь железного черепа, а затем принялся подключать тонкие проводки, тянувшиеся от каждой иголки. На все про все ушел почти час, да и то лишь благодаря непревзойденному таланту мастера кузни. Когда работа была окончена, он запустил реактор в груди доспеха и сказал:

«Протокол: тезис. Теперь нам остается только ждать. Больше мы ничего не в силах сделать для нашего брата»

Минуты ожидания тянулись одна дольше другой. Бальтазар внимательно следил за неподвижным доспехом, но тот так и оставался лежать грудой металла. Внезапно внутри механического тела что-то загудело, а оптические сенсоры начали беспорядочно вращаться во все стороны. Вскоре доспех стал подергиваться, но в итоге снова застыл. Технокузнец склонился над броней и попытался установить соединение, однако у него ничего не вышло.

«Протокол: предположение. Ассимиляция закончилась неудачей. Возможно, мозг не в состоянии адаптироваться к искусственной нервной системе»

«Протокол: ответ. Ты заблуждаешься. Он показал, что способен управлять модулями доспеха. Протокол: предположение. Возможно, наш брат еще не овладел технолингвой. Нужно обратиться к нему иначе»

Бальтазар подошел ближе и заговорил с помощью голосового модулятора:

– Брат, ты слышишь меня?

Секунду не было никакой реакции, а затем доспех слегка пошевелился, и из динамика в нижней части головы вырвался неразборчивый треск помех.

– Нужно провести ритуалы калибровки. Кузнец, помоги ему с этим.

Несмотря на то, что просьба была не на технолингве, мастер кузни исполнил распоряжение Бальтазара. Он напрямую подключился к коммуникационному порту доспеха и провел ритуал дистанционно. Свежеперекованному рыцарю сразу же полегчало, и он даже смог немного приподняться на локтях.

– Где я?.. Что со мной? – спросил он, осматриваясь кругом.

– Ты стал одним из нас – рыцарем Железного братства. Отныне плоть не сдерживает тебя, и ты можешь познать мир по-настоящему.

«Протокол: уточнение. Рыцарь прошел лишь первый этап перековки. Его мозг все еще заражен органикой. Следующую попытку очищения можно будет предпринять лишь через несколько лет. До тех пор рыцарю предстоит пройти через множество мелких операций по улучшению для подготовки его тела к окончательной перековке»

– Он что-то сказал? – спросил неофит. – Я одновременно понимаю и… не понимаю.

– Это технолингва, – пояснил Бальтазар. – Машинный язык. Он уже часть тебя, и скоро ты будешь понимать его так же хорошо, как и человеческую речь. Возможно, однажды ты полностью перейдешь на него, как это сделал почтенный брат-кузнец.

– Понятно, – медленно кивнул рыцарь, все еще привыкая к своему новому телу.

– Да, еще кое-что, – спохватился Бальтазар. – Ты должен получить новое имя, под которым тебя будут знать братья по ордену. Так как я следил за обрядом твоей инициации, а позже и за перековкой, то мой долг наречь тебя.

«Протокол: приказ. Опустись на колени и прими новое имя»

На этот раз рыцарь понял все, что сказал ему технокузнец. Он поднялся с наковальни, а затем немного неуклюже преклонил колени перед старшим воином.

– Я – Бальтазар, человек железа, воин стали, дарую половину своего имени, как некогда ее даровали мне, и нарекаю тебя Бальдуром! – торжественно начал рыцарь. – Пусть это имя будет знаком того, что я поручаюсь за нашего нового брата. Его успех – мой успех, его неудача – моя неудача, его позор – мой позор. Ибо таков Железный порядок.

«Протокол: приказ. Скажи, что принимаешь новое имя с честью»

Бальдур воспользовался подсказкой мастера кузни и ответил так, как следовало:

– Я буду с честью носить данное мне имя. Путь железа – отныне мой путь.

– Хорошо, – кивнул Бальтазар. – Но рыцарь ничто без своего оружия. Скажи, технокузнец, мой старый меч еще у тебя?

«Протокол: ответ. Конечно. Ты ведь совсем недавно забрал свое новое оружие. Я еще не придумал, что делать с твоим прежним клинком»

– Можешь больше не ломать голову. Бальдур возьмет мой старый меч. Потом ты перекуешь оружие специально под него либо же изготовишь новый клинок. Но пока он пойдет в бой с тем, что есть.

«Протокол: согласие. Да будет так»

Мастер кузни отдал команду дрону, и уже вскоре он вернулся с контейнером, точь-в-точь таким же, как тот, в котором совсем недавно покоился новый клинок Бальтазара.

– Забери оружие, – коротко приказал рыцарь.

Бальдур открыл крышку контейнера и взял в руки меч, повидавший на своем веку немало сражений. Однако, несмотря на потасканный вид, клинок все еще был крепким и надежным. Он верно служил Бальтазару, и Бальдуру тоже послужит достойно.

– Времени опробовать меч у тебя нет. Придется осваивать его прямо в бою. Как только научишься говорить с машинным разумом, сможешь узнать о свойствах клинка. В крайнем случае, я сам поведаю тебе о них. Но это потом. Сейчас нам нужно готовиться к отбытию. Иди за мной.

Не дожидаясь ответа рыцаря, Бальтазар покинул кузню, отправив технокузнецу напоследок благодарность на технолингве. Бальдур поспешил следом, еще не до конца понимая, какое испытание ему предстоит. С самого появления в Железной крепости он пребывал практически в полном неведении относительно своей судьбы. Ему ничего не рассказывали, но взамен требовали полного послушания. Бальдур молча соглашался на эти условия, ибо идти ему все равно было больше некуда. Перед ним стоял выбор: принять Железный путь либо же принять смерть от железа. Он выбрал первый вариант.

Меж тем рыцари были уже неподалеку от оружейных ордена. Бальтазар знал крепость как свои пять пальцев, а потому ловко пользовался то открывающимися, то закрывающимися хитроумными переходами. Сам Бальдур наверняка плутал бы здесь не один час.

Оказавшись на месте, Бальтазар уселся на особый металлический трон и жестом пригласил Бальдура занять соседний, а затем отдал приказы дронам-оруженосцам, чтобы те приступили к подготовке рыцарей к походу. Пока машины облачали рыцарей в узорчатые стихари и крепили восковые печати с клятвами верности, старший воин задал вопрос неофиту:

– Расскажи, что привело тебя к нам. По правилам ордена не принято спрашивать о таком до окончательного принятия в братство, однако я желаю знать, с каким человеком собираюсь биться плечом к плечу.

– В моей истории нет чести, – признался Бальдур. – Мне бы не хотелось ворошить прошлое и снова вспоминать о постыдных делах минувших дней.

– Однако ты это сделаешь, – настоял Бальтазар. – В Железном братстве нет ни одного воина, свободного от своего прошлого. Однако на этом и зиждется наша честь и достоинство. Несмотря ни на что, мы сохраняем верность клятвам, даже если те, кого мы пообещали защищать, отвернулись от нас.

– Тогда я поведаю свою историю, – сказал Бальдур после короткой паузы. – С чего же начать? Пожалуй, с зависти. Она преследовала меня с самого момента появления на свет. Я родился вторым сыном знатного рода, и это заранее определило мою дальнейшую судьбу. Отец, приложив все доступные связи, отправил меня в орден Багровых клинков. Уверен, ты слышал про них. Там состоят только отпрыски знатных семей. Вот только обычно для попадания в орден мало одних лишь связей, нужно достойно проявить себя еще и на поле брани. А я, к сожалению, в великие воины совсем не годился. Однако мой отец был одержим мыслью сделать меня частью Багровых клинков. Так он мог заметно укрепить свое положение при дворе. Но по-хорошему меня стоило отдать в какой-нибудь менее титулованный орден.

– Вначале ты говорил о зависти, – напомнил Бальтазар. – Однако из твоего рассказа следует, что завидовать нужно как раз-таки тебе.

– Действительно, – согласился Бальдур. – Из сказанного мной могло сложиться такое впечатление. Но беда в том, что я никогда не был удовлетворен тем, что имел. Я всегда завидовал старшему брату, который одним своим появлением отнял у меня наследный титул. Также я завидовал братьям по ордену, куда более сильным и способным. С каждым годом я все больше тонул в пучине собственного порока, и однажды он проявил себя, навеки замарав мое имя.

– Хм… зависть, – протянул Бальтазар. – Я слышал немало историй об этом грехе, но предчувствие подсказывает мне – сегодня я узнаю кое-что новое. Какую же подлость ты совершил, раз сбежал ото всех?

– Я совершил предательство, – не сразу ответил Бальдур. – Однажды мой рыцарский круг отправили истреблять очередной еретический культ. Дело казалось пустяковым, и Багровых клинков привлекли только лишь по личной просьбе одного богатого и древнего дворянского рода. Проще говоря, задание служило, скорее, поводом обновить старые клятвы и нанести визит вежливости. Никто не ожидал сюрпризов, как и не видел угрозы со стороны ничтожных культистов. А очень зря, ведь еретики оказались умнее, нежели о них думали. Они нарочно преуменьшили свою силу, хотя на самом деле под их влиянием находился уже каждый третий человек в городе.

– Только не говори, что ты тоже поддался еретическому учению? – насторожился Бальтазар.

– Нет, ни в коем случае! – резко отмахнулся Бальдур. – Случилось кое-что другое. Наш рыцарский круг выяснил, где собираются лидеры культистов. Это была небольшая церквушка на окраине, откуда изначально и стала расползаться ересь. Мы пришли туда с намерением положить конец гнусному учению, но попали в ловушку. Еретики ждали нас. Они напали разом со всех сторон, мы же, ведомые верой в собственное превосходство, не озаботились даже малейшими предосторожностями. Завязалась кровавая схватка. Мы бились яростно и отчаянно, не счесть, скольких вероломных культистов мы положили в тот день. Но этого оказалось мало. Поток отступников не заканчивался, и паладин принял единственно верное решение – послать кого-то за подмогой. Выбор пал на меня, ибо я был слабейшим воином в круге. Ценой жизни двух братьев удалось пробить небольшую брешь в рядах культистов, и я воспользовался ею, чтобы покинуть оскверненную церковь.

Рыцарь замолчал, а Бальтазар, подождав немного, спросил:

– Кажется, ты остановился на самом важном моменте истории, брат. Или это все, о чем ты собирался мне поведать?

– Нет, – тяжело произнес Бальдур. – Я остановился на моменте, когда поддался греху и перестал быть рыцарем. Тогда, покинув церковь, я побежал прочь, однако вскоре остановился. Сперва я сам не понял, что творю, но вскоре на меня снизошло темное озарение. На самом деле я не хотел приводить подмогу. Проще было дать им всем умереть и только потом вернуться во главе толпы гвардейцев, якобы мстя за поверженных братьев. Поступив так, я бы заполучил все то, о чем столько лет мечтал. Почет, уважение, целую историю о моем доблестном подвиге. И я уступил тьме внутри своей души. Я убил братьев бездействием, а затем вернулся и добил остатки культистов. Копаясь среди трупов, я нашел их тела. Они были изуродованы и осквернены. Но даже так я видел, что братья бились до самого конца. До самого конца они верили, что я приду к ним на помощь.

– Как к этому отнеслись в ордене? – поинтересовался Бальтазар.

– Никто не обвинил меня, – тихо ответил Бальдур. – Большинство отказывалось видеть предателя в своих рядах. Те же, кто что-то подозревали, держали мнение при себе, ибо боялись бросить тень на весь орден. Однако я не мог не чувствовать, как постепенно меня начинают сторониться. Да и сам я вместо триумфа ощущал горечь, словно лишился того немногого, чем мог гордиться. Орден стал мне чужим. Я стал чужим сам себе. Однажды во время одного из заданий я просто ушел, не сказав никому и слова. В палатке остался мой доспех, как и мой меч с багровым лезвием. Мне не хватило сил открыто во всем признаться братьям, но я хотя бы не забрал с собой то, что должно принадлежать ордену. А затем, после пары лет бесцельных скитаний до меня дошли слухи о загадочном Железном братстве, куда принимают рыцарей, утративших смысл жизни. Еще через полгода я, наконец, отыскал спрятанный обелиск ордена и активировал его. А уже через месяц ты прибыл за мной и забрал в крепость. Дальше, думаю, нет смысла рассказывать.

– Знай вот что, – произнес Бальтазар после долгого молчания. – Воин, который предал своих братьев, – мертв. Железо выжгло из него весь грех, а затем подарило ему новое тело, лишенное изъянов. Ты – Бальдур, рыцарь железа, а не потомок знатного рода. Твои желания, амбиции, страсти больше не имеют значения. Остался только путь огня и стали. Пока ты следуешь ему, твою честь не поколебать.

– Спасибо… брат, – ответил Бальдур. – Я запомню эти слова.

– Хорошо, ибо оруженосцы закончили работу. Пришло время нам встретиться с остальными.

Бальтазар поднялся с места, а секундой позже к нему присоединился и Бальдур. Теперь оба рыцаря выглядели грозно, но одновременно величественно. Богато расшитые плащи едва не доставали до земли, а листки с клятвами, скрепленные печатями, мягко колыхались при каждом движении.

Рыцари снова погрузились в недра запутанных коридоров, едва не растворившись в них. Спустя десяток переходов между подвижными секциями крепости они наконец добрались до взлетной палубы, где их уже дожидался заправленный и готовый к отлету шаттл. Рядом стояли еще два рыцаря. Один из них, судя по виду, явно пребывал в нетерпении.

– Проклятье! Я уже думал, что ты подбил нас на авантюру, а сам решил слинять! – недовольно проворчал Вильгельм.

– Ты слишком сильно переживаешь о том, о чем не стоит, – спокойно ответил Бальтазар. – Видимо, из-за того, что в тебе слишком много горячей крови и мало железа, дабы обуздать ее.

Действительно, из всей четверки Вильгельм сохранил больше всего живой плоти. Он, конечно, не избежал многочисленных улучшений, однако, скорее, походил на сильно кибернетизированного человека, нежели на металлического воина с мелкими вкраплениями органики. За это его часто обвиняли в недостаточном следовании принципам ордена. А некоторые и вовсе смеялись над его лицом, которое было практически нетронуто инструментами технокузнеца.

– Моя кровь – моя забота, не твоя, – огрызнулся рыцарь.

– Не начинайте, – прервал зарождающуюся перепалку Ульрих. – Лично мне уже хватило разборок с Алкидом. Не хочу участвовать еще в одной ссоре.

– Ни о какой ссоре не может быть и речи, – возразил Бальтазар. – Тем более когда мы должны поприветствовать нового брата в наших рядах. Это Бальдур, – указал он на рыцаря позади себя. – И его миссия – освободить Скифос.

– Салага будет только путаться под ногами, – махнул рукой Вильгельм. – Боюсь, первый поход станет для него последним.

– Это не первый мой поход! – резко ответил Бальдур. – Я уже не раз ходил в бой вместе со своим прежним орденом.

– И в итоге ты здесь, – усмехнулся Вильгельм. – Даже не хочу спрашивать, что стало с твоими прежними братьями.

Слова рыцаря задели Бальдура за живое. Он замолчал, а Ульрих тем временем вновь разрядил обстановку:

– У каждого из нас хватает темных страниц в прошлом. Мы еще успеем поговорить об этом, но прямо сейчас не лучшее время.

– Точно, – подытожил Бальтазар. – Люди Скифоса не будут ждать, пока мы выясним отношения. Предлагаю выдвигаться немедленно.

Вильгельм ничего не ответил. Он молча поднялся на борт, и остальные последовали его примеру. Вскоре откинутый трап с громким лязгом захлопнулся. Этот звук словно бы ознаменовал начало похода на Скифос. А еще казалось, будто бы одновременно он отрезал рыцарей от крепости. Теперь, чтобы вернуться, они должны были заслужить это право в битве с опаснейшими врагами Империи. Либо погибнуть, пытаясь исполнить свой долг.

Глава 4. Невезучее судно

Шел второй день перелета. Шаттл Железного братства уже миновал не одну систему, однако путь занял бы куда меньше времени, если бы рыцарям не приходилось тщательно скрывать свое присутствие от пограничных войск Империи. На фоне войны с Диктатом контроль за червоточинами только усилился, что лишь добавляло проблем воинам ордена.

Обстановка внутри судна также накалялась. Никто, за исключением разве что Бальтазара, не желал участвовать в освобождении Скифоса. Ульрих и Вильгельм едва ли видели в этом походе хоть какой-то смысл, а Бальдур только что прошел перековку и хотел бы сейчас освоиться с возможностями своего нового тела, а не кидаться в бой очертя голову.

– Я чувствую невысказанные претензии, что повисли в воздухе, – произнес Бальтазар, когда ему окончательно надоела гнетущая атмосфера на борту судна. – Если кому-то есть что сказать, то сейчас самое время.

– Да неужели? – внезапно оживился Вильгельм. – Так теперь тебе есть дело до чужого мнения? Ты воспользовался нашей уязвленной честью и буквально заставил принять участие в походе! Претензии, говоришь?! Да, у меня есть парочка!

– Так озвучь их, – произнес Бальтазар. – Чего ходишь вокруг да около, словно прохвост, а не рыцарь.

– Ты!.. – потряс кулаком Вильгельм. – Смотришь на всех так, будто образец благородства и чести, хотя на самом деле хуже любого из нас!

– Ты публично подставил под сомнение мою честь, но не привел никаких доказательств, кроме своих безумных фантазий, – подался вперед Бальтазар. – Не будь ты моим братом по железу, я бы уже снес твою голову с плеч.

– У тебя бы не вышло, – принял завуалированный вызов Вильгельм.

– А вот мне интересно, смогут ли псы Диктата потягаться с нами? – перевел тему Ульрих. – Кто-нибудь, кроме меня, изучал донесения?

– Разумеется, – Бальтазар вновь облокотился на спинку трона. – Судя по всему, мы имеем дело с фрозианцами. В хранилище знаний ордена не так много сведений про них. Известно, что это войска категории «Ультра», а их главное оружие – смертельный хлад.

– Для нас он не такой уж и смертельный, – уточнил Ульрих. – Наши доспехи прекрасно выдержат даже самый лютый мороз. Разве что брату Вильгельму может прийтись несладко из-за обилия живой плоти.

– Не сомневайся во мне, – ответил рыцарь. – Я выдержу как хлад, так и адское пекло!

– Твоя сталь – да, а плоть – нет, – возразил Бальтазар. – Когда мы начнем высадку на Скифос, ты должен будешь отправиться на защиту уцелевших людей. Ибо там, где будут живые люди, не будет хлада.

– Предлагаешь мне сидеть с беженцами, пока вы сами будете сражаться с врагами? Нет уж! – решительно запротестовал Вильгельм.

– Кто-то должен это сделать, – заметил Ульрих. – К тому же разве ты не жаждешь искупления, как и все мы? Это хорошая возможность заслужить прощение за то, что ты совершил.

– Теперь и ты, брат, пытаешься помыкать мной, прикрываясь честью? Чем ты тогда лучше Алкида, вынудившего нас отправиться в этот поход?! – возмутился Вильгельм.

– Возможно, ничем, – признал Ульрих. – Но и ты должен понимать, что нас всего четверо. Успех миссии напрямую зависит от того, насколько хорошо мы распределим силы. Твоя роль очевидна, брат.

– Похоже, очевидна всем, кроме меня, – не унимался Вильгельм. – Отчего это приглядывать за стадом должен я, а не наш салага?

– Неразумно оставлять рыцаря, едва прошедшего перековку, одного, – объяснил Бальтазар. – Сражаясь бок о бок с нами, он окончательно примет железо и станет полноценным членом братства.

– Если таков Железный путь, я принимаю его, – смирился Вильгельм. – Но в следующий раз никакие уговоры не заставят меня отсиживаться в стороне.

– Сомневаюсь, что ты будешь маяться от безделья, – произнес Ульрих. – Думаю, фрозианцы доставят тебе немало хлопот. Как бы нам самим в итоге не пришлось завидовать тебе.

– Уж в этом я сомневаюсь, – проворчал Вильгельм, пусть и немного подобрел после слов Ульриха.

«Протокол: уведомление. Корабль прибыл в систему Скифос»

Машинный разум корабля выдал сообщение, как только шаттл миновал последнюю червоточину. Рыцари немедленно поднялись, а Бальтазар подключился к навигационным системам судна.

– Что ты видишь, брат? – поинтересовался Ульрих через некоторое время.

Рыцарь ответил не сразу. Казалось, будто он внимательно изучает огромные потоки данных, но все никак не может принять окончательное решение.

– Мой провидческий модуль показал триста восемьдесят три плана высадки на Скифос, – наконец сказал Бальтазар.

– И какому же из них мы последуем? – спросил Вильгельм. – Лично мне нравится число семь. Что у нас под этим номером?

– Ни один из этих планов нам не подходит, – возразил Бальтазар. – Я чувствую, что должен поступить так, как велит мое сердце воина.

– У тебя нет сердца, – съязвил Ульрих.

– Ошибаешься, – поправил Бальтазар. – Оно у меня есть, как и у любого из нас. Просто оно стало другим.

– И что же подсказало тебе твое «сердце воина»? – сложил руки на груди Вильгельм. – Надеюсь, ты не решил признаться фрозианцам в любви?

– Мы должны напасть на корабль Диктата, что совсем недавно появился в системе из другой червоточины. Машинный разум шаттла не видит, какой груз перевозит судно, но мой опыт подсказывает, что там должно быть нечто важное, – заявил Бальтазар.

– Думаю, ни у кого здесь нет возражений? – на всякий случай спросил Ульрих.

– Мне все равно, – пожал плечами Вильгельм. – Когда уже нам дадут порубить этих бесчестных псов?

– Ждать осталось недолго, – заверил Бальтазар. – Я уже отдал кораблю команду на сближение с вражеским кораблем. Когда они заметят нас, будет уже слишком поздно.

Как и сказал рыцарь, шаттл действительно изменил курс. Транспорт, укрытый маскирующей покрытием, был практически неразличимым в темноте эфира. Даже лучшие радары на вооружении Диктата были не в силах обнаружить шаттл Железного братства. Экипаж фрозианского судна понятия не имел об угрозе, приближающейся к нему. Однако, возможно, так было даже милосердней по отношению к ничего не подозревающей команде корабля.

*****

Молодой боцман Юнд заканчивал осмотр повреждений, полученных после перехода через червоточину. По странной превратности судьбы, именно его транспорт попал в пространственную аномалию. Остальные корабли фрозианского флота миновали разлом благополучно, и только последнее судно в конвое испытало на себе ту угрозу, которую несут в себе перемещения между системами.

Корабль «Теплая метель» впервые полностью оправдал свое название и собрал буквально весь ворох нелепых происшествий, что только могли произойти во время перелета. Начать хоть с того, что топливные баки транспорта не были заправлены к моменту начала операции. Неизвестно, по чьей вине произошла оплошность, однако непростительная халатность откинула судно сразу в конец очереди на переход через червоточину, пусть изначально «Теплая метель» и должна была идти второй.

Но дальше – больше. Как будто команде было мало хлопот с экстренной дозаправкой, так еще и навигационная система начала сбоить. Техники корабля кое-как смогли устранить неисправность, однако приборам требовалась повторная калибровка, на что, разумеется, совсем не было времени. В итоге корабль полетел едва ли не вслепую, ориентируясь на силуэты транспортов впереди. Каким-то чудом капитану удалось не сбиться с курса, и «Теплая метель» вошла в червоточину относительно ровно. Но, видимо, не совсем.

Когда судно оказалось внутри пространственного разлома, по его корпусу прокатились множественные удары. На нескольких палубах образовались пробоины, и, что хуже всего, одна из них появилась в грузовом отсеке, где как раз находились криотанки. К счастью, удача хотя бы в этот раз соблаговолила изрядно настрадавшемуся экипажу, и боевые машины отделались незначительными повреждениями. Техники без особого труда устранят их еще до посадки на Скифос.

Юнд закончил оценку ущерба и внес данные в корабельную базу. Вздохнув, он выключил планшет, а затем побрел в сторону капитанского мостика. Пусть капитан мог и самостоятельно ознакомиться с результатами осмотра, однако устав требовал доложить обо всем лично. Больше всего Юнду сейчас хотелось вернуться к себе в каюту и хоть немного поспать. День выдался тяжелым. Столько неприятностей за раз с боцманом еще ни разу не случалось за всю его службу в космическом флоте.

Путь до капитанского мостика занял почти четверть часа. Возможно, времени ушло бы меньше, если бы Юнд был хоть немного более расторопным. Оказавшись перед заветной дверью, боцман приложил руку к боковой панели. Сканер издал слабый писк и коротко мигнул зеленым. Следом дверь с легким шипением отъехала в сторону, открывая проход.

На мостике, как ни странно, было весьма немноголюдно. Юнд, оглядываясь по сторонам, зашел внутрь, и вскоре его взгляд остановился на Тормунде, корабельном штурмане, в полном одиночестве занимавшемся перенастройкой радаров.

– Где все? – спросил боцман.

Тормунд поднял посиневшие от недосыпа глаза и вяло ответил:

– Они пошли отдыхать. Их достало это помойное корыто. Как, впрочем, всех здесь.

– А ты чего тогда тут делаешь? – поинтересовался в ответ Юнд.

– Проверяю параметры навигационной системы. Мы до сих пор так и не выяснили, с чем был связан сбой. Техники, конечно, сбросили систему, а потом перезапустили ее, но… нет гарантий, что неполадка вновь не возникнет.

– Мне кажется, или этим должен заниматься главный корабельный инженер?

– Скажи это ему, – сплюнул штурман. – Пару часов назад он заявил мне, что пока его бригада не залатает пробоины, он даже смотреть не будет в сторону радаров. А если навигация вновь выйдет из строя? Как думаешь, с кого капитан спросит за это? С меня, разумеется! В отличие от главного инженера, я сижу прямо здесь, на мостике.

– Да уж, не завидую тебе, – согласился боцман. – К слову, а мне что тогда делать? Я должен был доложить капитану об обнаруженных неполадках на судне.

– Забудь, – махнул рукой Тормунд. – Иди тоже отдохни. У тебя будет много работы, когда начнется выгрузка криотанков.

– И то верно, – кивнул Юнд. – Ладно, желаю поскорее отыскать проблему. Надеюсь, и ты сможешь немного вздремнуть перед прибытием.

Боцман уже было развернулся, чтобы уйти, но в этот момент штурман громко выругался и от злости крепко стукнул по приборной панели:

– Дерьмо! Оно просто не работает! Смотри, вот что это такое? – Тормунд указал на один из мониторов. – Я только что перенастроил частотные диапазоны и поймал ложное срабатывание. Видишь пятно? По мнению системы, там что-то есть.

Затем штурман переключил несколько ползунков, и точка на радаре исчезла.

– Я ведь не схожу с ума, верно? – на всякий случай спросил он. – Ты тоже это видел?

Тормунд вернул настройки обратно, и вместе с ними вернулось и пятно.

– Странно, – признал боцман. – А ты уверен, что приборы ошибаются? Может, это какой-то большой обломок?

– Обломок, который видно только в одном диапазоне? – недоверчиво прищурился штурман. – Ну, пускай так. Давай проведем глубокое сканирование.

Он запустил процедуру, и через минуту на экране появились первые результаты.

– Ничего не понимаю… – пробормотал Тормунд. – Показания… не сходятся. Нужно получить развернутый анализ.

Нажав еще пару кнопок, штурман получил огромное полотно текста, в котором утонул с головой на ближайшие несколько минут.

– Эй, слушай… – вмешался Юнд, когда ему надоело просто стоять рядом. – А это нормально, что пятно приближается к нам?

Тормунд опять перевел взгляд на экран радара, и его лицо побледнело.

– Дело плохо. Похоже, это вражеское судно. Небольшое. Размером с шаттл. И оно хорошо маскируется. Если бы я вручную не перебирал настройки, мы бы ни за что его не обнаружили.

– Но кто? Кто мог незаметно подобраться к нам? – начал паниковать боцман.

– Это неважно! – вскочил с места штурман. – Нужно поднять тревогу!

Нескольких секунд хватило ему, чтобы добраться до нужной кнопки. По всему кораблю завыла сирена, а сам Тормунд вновь вернулся к приборам.

– Тебе бы тоже стоило приготовиться, – заметил штурман. – Похоже, скоро на корабле появятся незваные гости. Будет лучше, если ты встретишь их с оружием в руках.

– Я… еще никогда ни в кого не стрелял, – замялся Юнд.

– Сегодня хороший день, чтобы начать, – бросил напоследок Тормунд, окончательно утопая в потоке данных.

Боцман сделал несколько глубоких вдохов, а затем выбежал обратно на коридор. Его сердце бешено колотилось. Впервые Юнд оказался так близко к настоящему сражению. Впервые он испытал самый жуткий страх в своей жизни – страх смерти.

*****

– Машинный разум докладывает о пробуждении вражеского судна. Похоже, нас заметили, – сказал Бальтазар.

– Каким образом? – спросил Ульрих. – Разве наша маскировка не безупречна?

– Не существует ничего безупречного, брат. Тебе ли этого не знать? – ответил Бальтазар.

– Да ладно, так даже лучше, – обрадовался Вильгельм. – Я хочу, чтобы нас встретили, как подобает. Терпеть не могу отлавливать крыс в узких коридорах.

– У нас есть какой-нибудь план? – задал животрепещущий вопрос Бальдур. – Похоже, теперь мы не сможем застать их врасплох.

– План простой, – Бальтазар. – Берем судно на абордаж и убиваем всех, кого только увидим.

Бальдуру такой план показался уж чересчур простым, однако он решил оставить свои мысли при себе. Бальтазар же тем временем обнажил меч и упер его острием в пол.

– Вы готовы, братья? – спросил он и опустился на колено.

– Да, – ответили Ульрих с Вильгельмом, последовав примеру Бальтазара.

Бальдур чуть замешкался, однако повторил за остальными рыцарями и замкнул стальной круг.

Как только все были готовы, Бальтазар затянул боевой клич:

– Я – ярость без жалости! Я – стойкость без слабости! Я – воля без страха! Я – честь без изъяна!

Рыцари повторяли хорошо знакомое им рыцарское кредо, но в самом конце Бальтазар добавил слова, имевшие смысл только для Железного братства:

– Я – железо! Я – сила! – громко произнес он.

– Сила железа! – отозвались все рыцари, кроме Бальдура.

Затем воины поднялись с колен, и Бальтазар торжественно объявил:

– Теперь мы действительно готовы. Любой враг, что встанет у нас на пути, – падет! Ждите этого часа, братья, как железо ждет, пока ему не позволят пролить кровь!

Шаттл неумолимо приближался к кораблю Диктата. Весь экипаж судна уже поднялся по тревоге, и некоторые орудийные расчеты даже успели прибыть на позиции. Пара зениток открыла огонь по приближающемуся малому транспорту, однако неприцельный огонь легко отразили защитные барьеры шаттла. А спустя несколько секунд корабль приблизился настолько близко, что покинул конус обстрела орудий.

На носу шаттла заработали плазменные резаки, и судно рыцарей глубоко вгрызлось в корпус корабля Диктата. Прокладывая себе путь сквозь обшивку, шаттл все глубже погружался в недра палуб. Экипаж, оказавшийся на пути абордажной атаки, погиб настолько быстро, что многие даже не успели этого осознать. Раскаленная плазма испарила все: как металл, так и еще более податливую плоть.

Наконец, шаттл остановился. Десантная рампа с грохотом откинулась, и четверка рыцарей шагнула на все еще горячую палубу. Чтобы защититься от жара, Вильгельм закрыл лицо герметичным шлемом, остальным же подобные предосторожности не требовались.

– Боишься сжечь брови? – пошутил Бальтазар.

– Боюсь, что иначе меня одного посчитают за серьезного противника, а не за тупого автоматона.

– Если так, то враги очень быстро поплатятся за свою беспечность, – сказал Бальтазар, после чего встал во главе атаки.

Долгое время рыцари не встречали никакого сопротивления, пока, наконец, со стороны одного из длинных коридоров на них не обрушился безостановочный поток выстрелов.

– Я уж думал, они все разбежались, – радостно произнес Вильгельм. – Пустите меня вперед, братья. Я хочу пролить первую кровь!

Бальтазар не стал возражать. Высунувшись из-за угла, он активировал встроенный в левую руку пистолет и выпустил очередь в сторону офицеров безопасности судна. Пускай он ни в кого из них так и не попал, однако радиационный фон от пуль был столь силен, что защитники судна мгновенно ощутили на себе его пагубное касание.

Вильгельм тем временем уже несся вперед. Короткого замешательства в стане врага хватило ему, чтобы подобраться к врагам на расстояние удара клинком. Хоть, в отличие от своих братьев, рыцарь сохранил относительно много плоти, он не боялся губительного излучения от выстрелов Бальтазара. Живая часть тела Вильгельма непрерывно накачивалась стимуляторами, позволявшими безопасно пребывать в самой токсичной и опасной среде. По-другому он просто бы не выжил в крепости Железного братства, где буквально сам воздух уничтожал любую органику. Именно поэтому радиация нисколько не помешала Вильгельму ворваться во вражеские ряды и первым же ударом разрубить надвое одного из противников.

– Первая кровь! – не скрывая ликования, прокричал рыцарь.

Затем он совершил еще несколько широких взмахов мечом, каждый раз обрывая чью-то жизнь. Клинок Вильгельма не зря считался шедевром мастерства технокузнецов ордена. Это был редкий тип оружия, который разил врагов за счет невероятно резких перепадов температур. В момент удара лезвие клинка невероятно раскалялось, вызывая тепловое расширение материи, а затем так же быстро остывало. Подобный эффект приводил к тому, что вражеская броня буквально разрывала саму себя. Меч рыцаря был крайне полезен в бою, однако расходовал неимоверное количество энергии и не мог обойтись без прямого подключения к доспеху воина. А еще он быстро приходил в негодность, отчего после каждого задания Вильгельм первым делом бежал к технокузнецам, порой даже забывая доложить об окончании миссии Железному совету.

В то время, пока рыцарь кромсал практически беззащитных членов экипажа, Бальтазар пристально наблюдал за боем. Он понимал, что его брат в данный момент попусту растрачивает силу. Машинный разум Бальтазара провел быстрые подсчеты и выяснил, что всего за какой-то десяток секунд Вильгельм наполовину разрядил внутренние батареи доспеха, а реактор, даже разогнанный на полную мощность, едва ли мог быстро восполнить расходованную энергии.

«Протокол: предупреждение. Остановись, брат. Твои силы скоро будут на исходе»

Бальтазар сам не заметил, как перешел на технолингву. Это был наиболее быстрый способ общения, поэтому рыцарь подсознательно воспользовался им, чтобы сдержать Вильгельма. Однако тот, разгоряченный боем, проигнорировал послание брата и остановился только тогда, когда на пол свалилось тело последнего врага.

– Ты что-то сказал, Бальтазар? – спросил Вильгельм, просматривая архив последних сообщений. – Ах, ты об этом. Не переживай. Я и без тебя могу решить, когда следует прекратить бой.

– Не пренебрегай чужими советами. Особенно когда не можешь себя контролировать. Взгляни на свой доспех. Железное тело уже начало постепенно засыпать из-за нехватки жара в твоей груди.

– Жар вернется! – оборвал его Вильгельм. – Переживайте лучше о себе! До сих пор топчетесь у меня за спиной, а враги тут, к сожалению, не бесконечные!

– Я бы сказал, это нам только на руку, – встрял в разговор Ульрих. – Плохо же то, что все враги сейчас направляются сюда. Более того, они пытаются окружить нас. Мои провидческие модули чувствуют приближение противника со всех сторон.

– Значит, нужно выбрать какое-то одно направление и устроить прорыв, – подытожил Бальтазар. – Скажи, Ульрих, каким путем следует пойти нашему кругу?

– Дай мне секунду… – пробормотал рыцарь. – Так… Нашел! Мы находимся на корабле, созданном на верфях торговой гильдии «Ванцер». Все их суда состоят из стандартных модулей, которые, однако, могут быть объединены в произвольном порядке.

– Объясни для всех! – потребовал Вильгельм. – Что это значит?

– Это значит, что у каждого их корабля может отличаться внутреннее расположение кают и палуб. Но есть и хорошая новость: на верфях «Ванцера», как правило, строго следуют чертежам, а потому все суда одного типа имеют очень схожую планировку. В банках данных ордена есть записи о штурме эфирного корабля, похожего на этот.

– Получается, ты можешь узнать, как добраться до наиболее важных частей корабля? – уточнил Бальтазар.

– Как раз сейчас этим занимаюсь, – ответил Ульрих, прокручивая архивные данные. – Какая часть корабля интересует нас больше всего?

– Капитанский мостик, конечно же! – воскликнул Вильгельм. – Убьем их повелителя, и корабль станет нашим!

– У Диктата это так не работает, – возразил Бальтазар. – Их корабли используют те же технологии, что и Железное братство. Вернее, мы используем их технологии. Это значит, что машинный разум судна может управлять кораблем почти без человеческого вмешательства. Если мы хотим захватить корабль, мы должны взять под контроль машинный отсек, иначе все зря.

– Делай как знаешь, брат, но лично я иду на мостик, – отрезал Вильгельм. – Пока у псов есть лидер, они продолжат кусаться. Я хочу вырвать его клыки и повесить себе на шею! – расхохотался рыцарь.

Сперва Бальтазар хотел поставить брата на место. Он уже было сжал кулак, но в последний момент передумал и повернулся к Бальдуру:

– Ты, иди с ним. Проследи, чтобы он не наделал глупостей.

– Слушаюсь! – ответил рыцарь.

– Это я-то наделаю глупостей? Что за вздор?! – зарычал Вильгельм. – Сопляк будет только задерживать меня!

– Разговор окончен, – подвел черту Бальтазар. – Мы с Ульрихом займем машинное отделение и покорим своей воле разум корабля. Ты же займешься капитаном судна. Не подведи орден и своих братьев.

– Хотел тебе то же самое сказать, – бросил напоследок Вильгельм, перед тем как сорваться на бег.

– Мостик в той стороне! – успел крикнуть Ульрих, пока его брат не убежал в противоположном направлении.

– Я проверял тебя! – огрызнулся Вильгельм, поворачивая назад.

Бальдур увязался следом, правда, уже буквально за следующим поворотом они столкнулись с ожесточенным сопротивлением фрозианцев. Благо пули просто отскакивали от доспехов, не причиняя практически никакого вреда. Но все же защитникам судна удалось немного задержать рыцарей. Воинам пришлось потратить драгоценное время, чтобы пробиться сквозь вражеский заслон.

– Тебе не кажется странным, что эти фрозианцы не пользуются своим хваленым криооружием? – спросил Вильгельм, разрубив очередного врага.

– Все очевидно, – ответил Бальдур. – Они боятся использовать криопушки на борту судна. Иначе они нанесут себе вреда больше, чем противнику.

– Хм… звучит разумно, – кивнул Вильгельм. – Но сомневаюсь, что криооружие доставило бы им больше неприятностей, чем мой клинок у них в ребрах, – рыцарь громко расхохотался, разрывая на части неизвестно какого по счету фрозианца.

Пусть рыцари не знали точного местоположения мостика, однако усиливающееся сопротивление подсказывало им, что они на верном пути. Миновав не один коридор и истребив не один десяток противников, два воина добрались до особенно укрепленной двери, за которой непременно должен был скрываться капитан корабля.

– Интересно, чем бы нам открыть эту дурацкую дверь? – пробормотал Вильгельм.

– Как насчет использовать твой меч? – предложил Бальдур. – По-моему, это оружие как раз и предназначено для того, чтобы вскрывать любую броню.

Вильгельм подошел к запертой двери и со всей силы врезал по ней кулаком. Затем он подключил глазной имплант, чтобы провести дополнительное сканирование. Закончив, он отошел назад и разочарованно ответил:

– Не пойдет, слишком толстый слой металла. К тому времени, как я закончу ковырять нам проход, жар моего доспеха полностью иссякнет. В таком случае тебе придется штурмовать мостик в одиночку. Ты к этому готов?

– Как можно подготовиться к тому, о чем не имеешь даже малейшего понятия? – пожал плечами Бальдур. – Мы не знаем, сколько их там и как много у них оружия. Разве что твой механический глаз откроет нам истину.

– Нет, мое око не увидело ничего дальше двери, – покачал головой Вильгельм. – Мостик хорошо защищен. Даже железному глазу не под силу пробиться через преграду.

– И мы что, так и будем стоять здесь? Подождем, пока они не умрут со скуки?

– Хорошая идея, но у меня есть получше, – Вильгельм подошел к сенсорной панели рядом с дверью.

Бальдур проследил за взглядом рыцаря, однако так и не понял, что задумал его напарник:

– Хочешь связаться с ними? Уверен, увидев твое лицо, они сразу захотят познакомиться.

– Ты стал острым на язык, неофит, – сурово заметил Вильгельм. – Даже несмотря на то, что у тебя его больше нет. Неужели все дело в Бальтазаре? Когда он не следит за тобой, ты чувствуешь себя более свободно?

– Я тебе не неофит, – огрызнулся в ответ Бальдур. – И мне не нужен Бальтазар, чтобы решить, как правильно разговаривать с тобой. Лучше скажи, в чем твой план, иначе я развернусь и отправлюсь на помощь к остальным.

– Хе-хе, какой важный стал, как сбросил оковы плоти, – усмехнулся Вильгельм. – Ничего, скоро ты поймешь, что и у мощи железа есть свои границы. Но… в данный момент именно умение подчинять машинную волю поможет нам пройти дальше.

Рыцарь расколол пальцами корпус дверной панели и выдрал из стены контрольную плату. Немного повертев ее, Вильгельм выпустил из рук тонкие проводки, которые, будто живые, прицепились к оборванным контактам. На несколько секунд воин замер, а затем с довольным видом произнес:

– Да, я перевел список приказов этого устройства на понятную нам технолингву. Хм, ничего особенного. Этому механизму прописали довольно простые машинные приказы, мне не составит труда притвориться им.

Вильгельм сжал кулак, и плата, выдав каскад искр, превратилась в труху. Широким жестом рыцарь развеял обломки по всему коридору, а следом вновь запустил руку в отверстие, где раньше стояла панель. «Живые» проводки вновь взялись за дело, и уже вскоре Вильгельм подключился к системам корабля.

– Ну-ка, пропусти нас, – пробормотал рыцарь, пока его нейромост подменял собой сенсорную панель.

Провалив несколько попыток, ему все же удалось получить нужный сигнал, и дверь с шипением отъехала, открывая путь воинам ордена.

– Смерть псам Диктата! – прокричал Вильгельм, первым шагая в проход.

Бальдур не стал медлить и двинулся следом. Не успели рыцари толком освоиться на мостике, как тут же оказались под непрекращающимся ливнем из пуль. Около десяти офицеров службы безопасности заняли стрелковые позиции, а остальные члены команды также вносили посильную лепту, постреливая из табельного оружия.

– Прикрой меня! – прорычал Вильгельм, едва держась на ногах под свинцовым градом.

Бальдур молча вышел вперед и выпустил перед собой небольшое облако пламени. Воин еще только познавал возможности своего доспеха, и ему хотелось опробовать как можно больше различных приспособлений, коими его тело вдоволь напичкал технокузнец. Пламя отпугнуло фрозианцев, а Вильгельм, в свою очередь, получил так необходимую ему передышку. Мгновенно сократив расстояние, он оказался в гуще врагов и приступил к своему любимому занятию – жестокой и кровопролитной резне.

С самой высадки на корабль рыцарь только и делал, что врывался в ряды противника и убивал их вблизи. Он ни разу не попытался применить какую-либо иную тактику, и Бальдур начинал подозревать, что только так его напарник и умеет сражаться. Возможно, клинок в принципе был его единственным оружием, что, правда, делало Вильгельма крайне уязвимым, а также зависимым от других братьев. Вот и сейчас рыцарь не смог сдвинуться с места до тех пор, пока Бальдур не вмешался в сражение. Но уж когда, наконец, смог вступить в битву, то выплеснул на врагов всю накопившуюся ярость.

– Бойтесь меня! – бесновался Вильгельм, мечась между перепуганными фрозианцами и разя их одного за другим.

В полном доспехе кибернетически улучшенный рыцарь казался жутким монстром на фоне членов экипажа корабля. Он был в два раза шире в плечах любого бойца из службы безопасности, а уж на фоне офицеров мостика и вовсе выглядел настоящим гигантом. Чуть ли не каждую секунду кто-то из его врагов умирал чудовищной смертью, будучи разрубленным его не ведающим жалости клинком. Лишь когда на мостике осталась горстка выживших, Вильгельм наконец остановился и огляделся вокруг.

– Подходите, трусы! Я не хочу ловить вас по углам!

С его доспеха стекали густые капли крови, ни одна из которых не принадлежала рыцарю. Сам же Вильгельм непрерывно подергивался, словно его постоянно кто-то колол в спину иголками. Так работали системы его брони, которые снабжали рыцаря боевыми стимуляторами, а не только лишь поддерживали в нем жизнь. Этим объяснялось и его яростное буйство, как и неуемная жажда убийства. Хотя… последнее вполне могло быть неотъемлемой чертой воина, вполне себе проявлявшейся и без стимулирующих препаратов.

Внезапно Бальдур заметил, как человек, скрывавшийся за капитанским креслом, выбрался из укрытия и метнул что-то в сторону Вильгельма. Не успел Бальдур подумать, как машинный разум доспеха уже произвел необходимые вычисления и передал результаты анализа напрямую в мозг рыцаря. Так он узнал, что миниатюрное устройство являлось композитной гранатой «Ванцера». А еще прямо перед глазами рыцаря появился убывающий таймер, который отсчитывал время до детонации. Используя утекающие сквозь пальцы секунды, Бальдур непроизвольно выдал поток данных на технолингве и выбрал адресатом передачи Вильгельма:

«Протокол: предупреждение. Отойди в сторону, брат. Ты в опасности»

К пакету данных также прилагались траектория полета снаряда и его точное местоположение относительно рыцаря. Занятно, что Бальдур никак не поучаствовал во всем этом процессе. От него требовался лишь первичный мозговой импульс, а дальше уже машинный разум сделал все сам. Это сильно изумило рыцаря, но также вызвало страх. Впервые воин задумался: а является ли полноправным хозяином своего тела или же он всего лишь часть доспеха, причем даже не самая важная?

Раздался взрыв, сотрясший всю палубу. Шлем Бальдура среагировал на детонацию и автоматически опустил металлические щитки, чтобы закрыть оптические сенсоры от осколков. В остальном же доспех не нуждался в защите. Толстые пластины брони могли выдержать и не такое, поэтому Бальдур ощутил взрыв гранаты как небольшой толчок, а искусственная нервная система сообщила о десятке безвредных контактов с поражающими элементами.

К счастью, Вильгельм тоже пережил взрыв без серьезных последствий. Из-за близости к гранате его зацепило сильнее, и кое-где на броне воина даже появились вмятины. Однако ни одному осколку не удалось повредить внутренние механизмы, как и не удалось поразить плоть рыцаря.

Вильгельм отряхнулся, а затем дал себе еще несколько секунд, чтобы акустические импланты вновь заработали в привычном режиме после оглушающего грохота взрыва. Вернувшись в норму, рыцарь перевел взгляд в сторону капитана, осмелившегося исподтишка напасть на воина Железного братства. Широкими шагами Вильгельм приблизился к фрозианцу и резко оторвал того от земли, крепко стискивая его горло.

– Еще немного, и у тебя бы все получилось, – прошипел рыцарь в лицо капитану.

Из-за шлема его и без того металлизированный голос звучал еще более искусственно. Испуганное лицо капитана отражалось в линзах лицевого щитка, а хватка рыцаря с каждой секундой становилась только крепче.

– Я выдавлю из тебя жизнь, шелудивый пес! – угрожающе зарычал Вильгельм, придавая голосу все более грозные оттенки.

Капитан судорожно открыл рот, словно бы пытался заговорить. Поначалу рыцарь хотел просто проигнорировать потуги фрозианца, но в какой-то момент ему стало интересно, что же такого хочет сказать ему враг, находясь на пороге смерти.

– Вам всем не жить! – прохрипел капитан, как только Вильгельм ослабил сервоприводы своих пальцев.

– По-моему, это тебе не жить, – заметил рыцарь, уже жалея о том, что дал слово этому ничтожеству.

– Верно, – рассмеялся фрозианец. – Но вы скоро ко мне присоединитесь. Видите, куда направляется корабль, а? Мы включили двигатели на полную, как только поняли, с кем имеем дело. Корабль доберется до Скифоса, даже если на борту не останется ни одного живого члена команды!

– Отлично, мы как раз держим путь туда. Спасибо, что подкинули нас.

Капитан не мог видеть лица рыцаря, но он не сомневался, что обнаружил бы на нем ехидную улыбку. Фрозианец хотел еще что-то сказать, но в этот момент Вильгельм подал максимальное питание на сервомоторы, и шея капитана переломилась с отвратительным хрустом.

– Он надоел мне, – пожал плечами рыцарь, оборачиваясь к Бальдуру.

Его товарищ не терял времени зря и уже практически добил немногочисленных выживших. Внезапно в дальнем углу мостика Бальдур зафиксировал человеческую сигнатуру. На протяжении всего сражения этот член экипажа предпочитал отсиживаться в стороне, но теперь некому было защитить его от ярости рыцарей. Бальдур сделал решительный шаг в сторону последнего противника, однако в этот момент корабль резко вздрогнул, а затем по переборкам прокатился гулкий скрежет. Тут же завыли аварийные сирены, и Вильгельм недовольно произнес:

– Ну что еще? Неужели Бальтазар с Ульрихом так чудят?

Ответом рыцарю стал еще один толчок. На этот раз более мощный. Звук раздираемого металла стал едва ли не осязаемым, а еще через секунду донесся грохот взрыва, расколовшего корабль напополам.

Глава 5. Крушение

Как только Вильгельм с Бальдуром скрылись за поворотом, Ульрих еще раз сверился с планами корабля «Ванцера» и указал в сторону одного из боковых коридоров:

– Нам туда. Это кратчайший путь в машинное отделение.

Бальтазару не захотелось напрягать голосовой модуль, так что он просто отправил короткий пакет на технолингве:

«Протокол: согласие. Идем, брат»

Более не теряя времени, рыцари двинулись вперед по узким проходам. Казалось, что с каждым поворотом на стенах появлялось все больше изгибающихся труб и кабель-каналов. Сомнений не оставалось, воины действительно двигались в сторону технических помещений. А благодаря тому, что рыцари выбрали путь через служебные коридоры, они продвигались, не встречая никакого сопротивления.

«Протокол: вопрос. Долго ли нам еще»

«Протокол: ответ. Мы неподалеку от сердца корабля. Я чувствую его тепло»

Бальтазару уже изрядно надоело прятаться от врагов, и ему хотелось поскорее вступить в битву. Однако он все же предпочел не лезть вперед Ульриха, доверившись чутью и навыкам рыцаря. Во всем ордене не было лучшего стратега и тактика, чем Ульрих. Бальтазар знал, что если последует за братом, то непременно доберется до цели наилучшим из возможных путей.

«Протокол: тезис. Мы на месте»

Пусть Ульрих в обычных обстоятельствах и отдавал предпочтение человеческой речи, однако сейчас, дабы не выдавать своего присутствия, воспользовался лаконичной и беззвучной технолингвой.

Рыцари выбрались в коридор, который оказался просторнее прочих. Заканчивался он массивной дверью, казавшейся неприступной. Вероятно, такая дверь могла бы выдержать направленный взрыв. Причем как изнутри, так и снаружи.

«Протокол: вопрос. Наши действия, брат»

Ульрих внимательно осмотрел дверь, а затем выдал короткое заключение:

«Протокол: ответ. Нам ее не вскрыть. Протокол: предложение. Попробуем узнать, как она открывается»

Ульрих расковырял панель рядом с дверью и провел быстрый анализ кодового замка.

«Протокол: тезис. У нас проблема. Чтобы открыть замок, нужно получить подтверждение капитана и главного инженера. Просто так никого не допустят к сердцу судна»

«Протокол: замечание. Нам следовало подумать об этом до того, как идти сюда»

«Протокол: пояснение. Не на всех кораблях Диктата настолько надежная защита. Как правило, подобное встречается у «Ванцера» и «Викториана». У остальных гораздо реже»

«Протокол: вопрос. Что будем делать»

У Ульриха не было ответа. Какое-то время он ходил взад-вперед, пока наконец его не посетила гениальная идея:

«Протокол: предположение. Двери могут отвориться в том случае, если с сердцем корабля что-нибудь случится. Можно воспользоваться этим»

«Протокол: вопрос. Как мы можем повлиять на работу сердца»

«Протокол: ответ. Оборвем каналы, питающие его. Это должно помочь»

«Протокол: тезис. Звучит, неплохо. Веди нас»

Ульрих юркнул в очередной узкий коридор, Бальтазар не отставал от него. Не прошло и минуты, как два рыцаря оказались перед развилкой, посредине которой тянулись кабели, каждый толщиной почти в полметра.

«Протокол: пояснение. Эти кабели напрямую соединены с сердцем. Перерубим их и усыпим весь корабль. Протокол: предостережение. Есть только одна незадача. Потоки энергии внутри слишком велики, чтобы касаться их мечом. Даже наши доспехи не справятся с такой нагрузкой»

«Протокол: ответ. Мой клинок не подведет. Я не разрежу кабели, а прожгу их»

Бальтазар активировал меч, и его лезвие тут же объяла раскаленная плазменная дуга. Затем он аккуратно приставил оружие к первому кабелю и стал постепенно плавить его. С яркой вспышкой провод оборвался, а потолочные лампы несколько раз мигнули. Бальтазар же немедленно принялся за следующий кабель, который так же вскоре пал жертвой клинка рыцаря.

В этот момент повсюду раздался вой сирен, а Ульрих, в свою очередь, отметил:

«Протокол: предположение. Кажется, у нас получается, брат. Протокол: тезис. Не останавливайся»

Бальтазар и не думал сбавлять темп. Он продолжал методично обрывать кабели, и с каждым разом корабль все заметнее отзывался на действия воина.

«Протокол: тезис. Сердце уже почти на грани. Скоро мы сможем попасть внутрь, и тогда все судно окажется в наших руках»

Ульрих внимательно отслеживал уровни излучения, а потому мог с уверенностью говорить о текущем состоянии реактора. Однако в какой-то момент он забеспокоился:

«Протокол: замешательство. Что-то не так, брат. Жар должен был давно снизиться. Но по какой-то причине сердце корабля до сих пор бьется»

Раздался громкий хлопок, и по всему корпусу корабля прошла сильная дрожь. Уровень радиации мгновенно подскочил в миллионы раз, и если для Бальтазара это не являлось проблемой, то вот Ульрих серьезно рисковал. Системы его брони начали противодействовать облучению, однако время было не на стороне рыцаря.

«Протокол: вопрос. В чем дело, брат. Разве этого мы добивались»

«Протокол: раздражение. Знаю. Такого быть не должно. Протокол: предположение. Видимо, сердце корабля больно, а наши действия лишь усугубили недуг»

«Протокол: вопрос. Как нам тогда быть»

«Протокол: ответ. Мы ничего уже не сделаем. Надеюсь, ты веришь в Единого Бога, потому что теперь нам остается только молиться»

Прогремел мощный взрыв, а затем коридоры объяло вырвавшимся пламенем. Переборки лопнули, и поперек корабля поползла расширяющаяся трещина. Наконец судно переломилось пополам, закружив рыцарей в водовороте обломков. Так началось крушение «Теплой метели». Корабля, которому судьбой было предначертано разбиться на захолустном мире Скифос и навсегда сгинуть там среди необитаемых гор.

– Это не к добру, – пробормотал Вильгельм, когда увидел отвалившуюся корму судна через обзорный экран.

– Неужели? – буркнул Бальдур. – Вот что случается, когда лезешь в атаку без внятного плана!

– А по делу есть чего сказать? – бросил в ответ рыцарь. – Если хочешь вытереть сопли, то милости прошу выйти в коридор.

– Сопли тут могут быть только у тебя, – проворчал Бальдур.

Однако он едва ли мог поспорить со словами Вильгельма. Сейчас не было времени искать виноватых, требовалось немедленно придумать, как выжить. Взгляд Бальдура стал блуждать из стороны в сторону и в итоге остановился на человеке, которого рыцарь как раз собирался прикончить перед взрывом реактора.

Тот активно суетился возле одного из пультов управления, и казалось, что ему известно, как можно спастись из почти безвыходной ситуации, в которую угодили рыцари.

– Ты! – Бальдур окликнул офицера мостика. – Знаешь, что происходит?

Человек на миг поднял голову, однако тут же вернулся к работе, словно рыцарь был для него лишь назойливой мошкой.

– Я, кажется, к тебе обращаюсь! – Бальдур подошел к офицеру и рывком дернул его за плечо.

Этот жест наконец привлек внимание фрозианца, и тот полуобернулся к рыцарю, одновременно пытаясь следить за показаниями приборов:

– Какая разница, что происходит?! – раздраженно отозвался офицер. – Имеет значение лишь то, сумеем ли мы выжить. Если не будете мне мешать, у нас появится шанс.

Секунду поразмыслив, Бальдур отпустил фрозианца. Офицер моментально вернулся к приборной панели и продолжил вводить какие-то команды. Спустя некоторое время на обзорный экран надвинулись тяжелые металлические щиты, а под полом также послышалось какое-то движение.

– Фух, похоже, успел, – вытер пот со лба фрозианец. – К счастью, пользовательских прав штурмана хватило, чтобы отделить мостик.

– Говори, что именно ты сделал! – приказал подошедший Вильгельм. – И если ответ мне не понравится, то я отделю твою голову от тела!

– Чего тут непонятного? – развел руками штурман. – Здесь же все собрано из модулей. Я всего лишь изолировал капитанский мостик от остального корабля. Если говорить понятными вам категориями, то я только что отрубил кораблю голову, – фрозианец улыбнулся собственному каламбуру.

– А что с другими частями корабля? – внезапно спросил Бальдур. – Что будет с теми, кто остался за пределами мостика?

– Ничего хорошего, – покачал головой фрозианец. – Судно вот-вот по инерции залетит в пространственный разлом, ведущий на Скифос. Едва ли кто-то выдержит переход. Только если успеют добраться до спасательных капсул…

Рыцари переглянулись. Они оба подумали об одном и том же. Если члены экипажа еще могли в теории спастись на капсулах, то их братья не имели и шанса на успех. Штурман, видя внезапно замолкших воинов, непроизвольно стал пятиться назад, но был мгновенно остановлен Бальдуром, схватившим фрозианца стальной хваткой.

– Куда-то собрался? – спросил рыцарь.

– Вообще-то, да, – ответил штурман. – Нам бы стоило пристегнуться, пока мы не упали на землю.

В этот момент капитанский мостик тряхнуло, и все присутствующие почувствовали, как внезапно изменилась сила тяжести.

– Началось, – тихо произнес фрозианец.

Рыцари пришли к тому же выводу. Системы брони регистрировали падение с большой высоты. Ориентировочно у них оставалось не больше полуминуты до удара. Бальдур еще раз встряхнул штурмана и спросил, придав своему искусственному голосу угрожающие нотки:

– Показывай, что нужно делать!

Фрозианец решил не испытывать судьбу и указал на ряд противоперегрузочных кресел. Почти все из них горели зеленым. Махнув Вильгельму, Бальдур занял одно из кресел, а рядом усадил штурмана.

– Как этим пользоваться? – потребовал ответа рыцарь.

– Просто нажать вот здесь! – быстро ответил штурман и тут же ткнул светящуюся кнопку на подлокотнике.

Рыцари последовали его примеру, и уже через мгновение ремни безопасности плотно обхватили доспехи воинов. Однако на кресле Бальдура почему-то замигал красный огонек.

– А теперь что? – едва сдерживая раздражение, произнес рыцарь.

– Похоже, перевес, – фрозианец украдкой прочел аварийный код, высветившийся на небольшой панели. – Может, выкинете что-нибудь лишнее?

– Ты издеваешься?! – прорычал Бальдур. – Я и доспех – единое целое!

– А меч тоже часть доспеха? – поинтересовался штурман. – Я бы начал с него.

– Бросить меч Бальтазара… – пробормотал Бальдур. – Нет, так нельзя!

– Да оставь эту железяку! – рявкнул Вильгельм. – Если Бальтазару она так дорога, то пусть потом сам ее поищет!

Бальдур, немного подумав, размахнулся мечом и с силой вогнал его в пол перед собой. Клинок оказался действительно качественным и не сломался от удара. Зато лампочка на кресле перестала мигать, и ее цвет сменился на обнадеживающий зеленый.

– Повезло, перегруз был совсем небольшим, – заметил фрозианец. – В противном случае пришлось бы куда-то девать твою голову.

– Вижу, твоей голове на плечах тоже спокойно не сидится? – пригрозил Бальдур.

– Все, молчу, – примирительно поднял руки штурман.

Как раз в этот момент завыли новые сирены, а из едва заметных пор на спинке кресел стал сочиться вязкий гель, обволакивая рыцарей и фрозианца. Вскоре вокруг них сформировался желеобразный кокон, который должен был смягчить последствия предстоящего столкновения.

Удар не заставил себя ждать. Капитанский мостик тряхнуло так, будто на него обрушили гору. Потолок с полом поменялись местами, но после следующего удара вернулись обратно. Так повторилось еще два или три раза, а затем все замерло. Воцарилась тишина, прерываемая лишь слабым поскрипыванием отвалившихся кусков внутренней обшивки.

Противоперегрузочный гель растекся, словно вода. Бальдур огляделся по сторонам и первым делом окликнул Вильгельма:

– Ты как, цел? – спросил рыцарь, одновременно проверяя собственный доспех.

Несмотря на чудовищную силу столкновения, Бальдур отделался лишь сбитыми настройками датчиков. Секундная перекалибровка решила проблему. А вот Вильгельм пережил падение не так легко. Органические части его тела с трудом вынесли перегрузку, и сейчас воин только начинал приходить в себя.

– Я… в порядке, – ответил Вильгельм. – Вернее, буду… через минуту.

Убедившись, что с рыцарем все более-менее в порядке, Бальдур перевел взгляд на фрозианца. Тот сидел в кресле с закатившимися глазами и широко раскрытым ртом. Бальдур просканировал тело штурмана, и его сенсоры засекли слабый пульс, а также отсутствие каких-либо серьезных повреждений. Похоже, фрозианец всего лишь потерял сознание от шока и уже вскоре должен был прийти в себя.

По правде, рыцаря мало волновала судьба своего врага. Однако Бальдур здраво рассудил, что плененный штурман может стать ценным источником информации. По крайней мере, на какое-то время.

Рыцарь отстегнул ремни безопасности и вытащил ранее вонзенный меч из пола. Затем он подошел к запертому выходу, где ему на глаза попалась большая красная ручка, обмотанная проволокой. Недолго думая, Бальдур дернул ее. Раздался хлопок, после чего дверь просто выпала из проема, а в помещение тут же подул холодный ветер. Никакого коридора по ту сторону больше не было. Вместо него бушевала метель, за которой едва можно было разглядеть каменные обломки.

– И это разве Скифос? – спросил Бальдур, делая шаг вперед.

Оказавшись снаружи, рыцарь увидел странную картину. Затянутое алыми тучами небо, где непрерывно сверкали грозы, и снежные хлопья, разгоняемые ледяным ветром. Датчик температуры показывал минус шестьдесят семь градусов, и Бальдур даже на всякий случай провел повторный замер, так как сперва не поверил данным прибора.

– Фрозианцы крепко взялись за этот мир, – заметил Вильгельм, тоже решивший покинуть корабль. – Похоже, они берут холод вместе с собой, куда бы ни направились.

Бальдур тем временем пригляделся к побитым скалам, об которые судно столкнулось во время падения, и указал в сторону двух столбов дыма:

– Смотри, туда упали обломки. Возможно, где-то там Бальтазар с Ульрихом.

Вильгельм положил руку на плечо рыцарю и печально ответил:

– Забудь, брат. Ты сам понимаешь, что они не могли выжить. Мы целы лишь благодаря фрозианцу, который так сильно трясся за свою шкуру, что спас и нас заодно. Если Ульрих и Бальтазар были неподалеку от реактора, когда все это началось, то они, вероятно, погибли еще там, в космосе.

– Пока мы в этом не убедимся… – начал рыцарь.

– Я развернул аварийный маяк, но не получил ни одного ответного сигнала! – оборвал его Вильгельм. – Их нет, брат. Мы остались с тобой вдвоем. Точнее, не так. С нами миссия, которую никто не отменял.

– И что ты предлагаешь?

– Подобрать сопли и заняться делом, вот что. Для начала доберемся до самого крупного оплота местного сопротивления и объединимся с ними. Если вчетвером мы еще могли кое-как повоевать с фрозианцами, то теперь нам точно не обойтись без помощи.

– Ты… так легко оправился от потери боевых братьев? – удивился Бальдур. – Они погибли, а ты строишь планы, как будто ничего не случилось.

– Я строю план как раз-таки потому, что кое-что случилось, – огрызнулся Вильгельм. – Еще будет время, чтобы оплакать их смерть, но оно придет нескоро. А если мы начнем предаваться горю, то, возможно, в Железной крепости будут скорбеть не только по Бальтазару и Ульриху, но еще и по нам.

Со стороны капитанского мостика тем временем послышалось какое-то тихое всхлипывание. Благодаря улучшенному слуху оба рыцаря одновременно обернулись и увидели штурмана, пытавшегося неуклюже сползти с кресла.

– Давай кончать его, – предложил Вильгельм. – Он сделал для нас уже все, что мог.

– Не все, – возразил Бальдур. – Нам нужно выудить из него всю возможную информацию.

Рыцарь вернулся в помещение и по традиции рывком вздернул фрозианца на ноги:

– Сколько здесь ваших войск, и где они находятся?!

Штурман ответил невыразительным взглядом, в котором читались страх и замешательство. Он едва пришел в себя, и тело его практически не слушалось, а груда железа, нависшая над ним, уже вовсю задавала вопросы.

– Говори! – повысил голос Бальдур и для верности встряхнул пленника.

– Я… я… я не… знаю, – пролепетал штурман, чуть снова не потеряв сознание.

– Если уж взялся за дело, то делай правильно, – нравоучительно заметил Вильгельм. – Чего ты хочешь добиться от этого слизняка одними угрозами? Чтобы получить правильный ответ, нужно правильно задать вопрос. Дай я попробую.

Воин схватил фрозианца за голову и повернул ее к себе:

– Сколько войск высадилось на Скифос? Ты точно должен это знать. Откажешься отвечать, лишишься одного глаза. Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Штурман слабо кивнул и ответил:

– Мне неизвестно точное количество, но на Скифос отправилось шесть транспортов, не считая наш. Часть из них перевозило пехоту, а на некоторых было оборудование и военная техника.

– Где вы должны были высадиться? – продолжил допрос Вильгельм. – Покажи на карте.

Рыцарь вывел голографическую проекцию, где отобразилась схематическая карта Скифоса. Фрозианец взглянул на изображение, а затем дрожащей рукой указал на несколько точек:

– Отсюда началось вторжение. Сперва отряды зачистили зоны высадки, а затем там расположили технику и установили климатические установки.

Вильгельм внимательнее пригляделся к карте, и в его голове сложился план атаки фрозианцев:

– Значит, вы сформировали линию фронта и начали двигать ее в сторону… главного острова, я полагаю?

– Да, – слабо кивнул штурман. – На этом острове что-то вроде центра власти. А еще… там большой дворец. Он и является главной целью.

– Наверное, основные силы Скифоса тоже сейчас там, – кивнул сам себе Вильгельм. – Нам тоже нужно туда. Но сперва…

Рыцарь обхватил шею фрозианца и начал медленно сдавливать ее.

– Ваш капитан уже прочувствовал на себе мою хватку. Пришла пора еще одному принять заслуженную кару.

– Я спас вам жизнь… – из последних сил прохрипел штурман. – Вы не можете…

– Не тебе решать, что я могу, – ответил Вильгельм.

Однако в этот момент рука Бальдура сомкнулась на запястье рыцаря, вынуждая того отступить.

– Он прав. Кем мы будем, если вот так убьем его?

– Рыцарями Империи? – пожал плечами Вильгельм. – Он пришел сюда, чтобы убивать. А коли так, то нечего жаловаться. Лучше пусть достойно примет свою участь.

– Ты уже давно не имперский рыцарь, – ответил Бальдур. – И ты хочешь убить его не ради справедливости, а просто потому, что желаешь его крови. Я видел, с каким удовольствием ты прикончил капитана корабля. Настоящий рыцарь не должен отнимать жизнь и наслаждаться этим.

– Проклятье! – проворчал Вильгельм. – Ну и компания у нас собралась. Сперва ругались в Железном зале, потом на борту шаттла, а теперь и на Скифосе! Мы точно братство, а не какая-то собачья свора?

– Ты мне скажи, – ответил Бальдур. – Сейчас ты сам больше похож на пса, чем тот, чью жизнь держишь в руках.

Голосовой модулятор Вильгельма издал какой-то неразборчивый звук, и штурман беспомощно рухнул на палубу. Живой. Рыцарь отвернулся и коротко бросил через плечо:

– Пусть это будет последний раз, когда наши мнения расходятся. Нам пора наконец сосредоточить усилия на врагах, а не на друг друге.

– Я думаю о том же, – согласился Бальдур. – Нужно добраться до дворца раньше фрозианцев, возможно, кого-то еще удастся спасти.

– Может быть, – без особого энтузиазма произнес Вильгельм. – Но я надеюсь, что там найдутся воины и укрепления. Ведь без них нам действительно будет туго. А еще надо двигаться быстро. В отличие от тебя, я долго не протяну на холоде. Надо перебраться туда, где потеплее.

Сказав это, рыцарь вышел навстречу метели. Бальдур, одарив штурмана напоследок пристальным взглядом поблескивающих линз, зашагал следом. Уже вскоре обоих воинов скрыла снежная пелена, как и их следы среди глубоких сугробов.

*****

Отряд Асманда подняли по тревоге. Однако бойцы уже и сами вскочили на ноги, как только до них докатился гул мощного землетрясения. Фрозианцы с тревогой переглядывались между собой, словно кто-то из них мог дать ответ на повисший в воздухе вопрос: что это было?

Ясность внес капитан, когда рывком распахнул дверь барака. Без лишних предисловий он сразу перешел к делу и кратко обрисовал ситуацию:

– Транспорт «Теплая метель» только что рухнул неподалеку. Нам приказано немедленно отправиться к месту крушения и обследовать его. Вопросы?

Никто не осмеливался заговорить первым. Только Сигерд в конечном итоге не выдержал и спросил то, о чем думал каждый фрозианец в отряде:

– Известна ли причина крушения?

Несколько долгих секунд Гуннар молчал, а затем неохотно ответил:

– Да. На корабль напали. Сразу скажу, мы не знаем, кто именно. Предположительно силы Империи. Но мы не имеем ни малейшего понятия, как они тут оказались. Поэтому во время осмотра обломков требуется сохранять максимальную осторожность. Кто знает, какие сюрпризы еще могут подкинуть нападавшие.

Закончив, капитан отдал последнее распоряжение:

– Выдвигаемся через десять минут. Ровно столько времени у вас есть, чтобы собраться.

Гуннар захлопнул дверь, оставив фрозианцев обдумывать услышанное. Только что на них напал некий загадочный враг, и именно отряду Асманда предстоит выяснить, кто это был. Нет, каждый здесь, конечно, мечтал заработать славу и вернуть отряду доброе имя, но… вряд ли кто-то хотел подвергать себя смертельному риску. К тому же, если они ничего в итоге не обнаружат, вылазка обернется лишь пустой тратой времени. Проще говоря, любой из возможных исходов не нес в себе ничего хорошего.

Это ощущали все. Пока бойцы облачались в термоброню, можно было заметить, как сильно они нервничают. Даже бывалые солдаты Сигерд и Брокк выглядели на удивление серьезными. Никто из них еще с подобным не сталкивался, и, пусть никто не подавал виду, все они испытывали страх.

Асманд застегнул пряжку ремня с изображением двух молний – символа войск категории «Ультра» и проверил свою криовинтовку. Заряд был на максимальном уровне, а само оружие выглядело полностью исправным и готовым к работе. Иного быть не могло. Среди боевых частей фрозианцев царили абсолютный порядок и железная дисциплина. Любое снаряжение, любая техника обслуживались строго согласно графику. А те, кто не соблюдал предписания, быстро лишались званий и покидали ряды фрозианской армии.

Другие бойцы тоже закончили приготовления. В тесном бараке плотными рядами выстроился десяток бойцов в полной экипировке. Капитан тоже не заставил себя ждать и ровно через десять минут вернулся, чтобы повести фрозианцев на новую миссию.

– «Оракул» еще только пытается обработать свежие данные, поэтому пока что мы действуем на свое усмотрение, – начал Гуннар. – Единственная рекомендация, которая поступила от системы, – быть готовыми к прямому столкновению с противником. Но это вы прекрасно понимаете и без «Оракула».

Фрозианцы кивнули, а капитан в ответ достал планшет и развернул его экраном к бойцам:

– Вот первая точка, куда мы направимся. Запомните хорошенько это место. Поднимается сильная буря, и мы едва ли сможем видеть друг друга по пути к месту крушения. Но фрозианцам не привыкать идти сквозь метель. Не сомневаюсь, вы все дойдете даже вслепую. Ну, большинство из вас.

Гуннар еще раз оглядел солдат, словно бы хотел убедиться, что каждый из них до конца осознает текущее положение дел. Отдельно он остановился на Ойсвинде. И без слов было понятно, что насчет него капитан питает наибольшие сомнения. Фрозианец, однако, достойно выдержал пристальный взгляд и даже не опустил голову, пусть ему было чуть ли не физически тяжело держаться прямо.

– Ладно, за дело, – наконец произнес Гуннар, подводя черту.

Путь фрозианцев пролегал через обледенелые скалы, которые еще совсем недавно были покрыты многовековым мхом. Климатические установки изменили многое, но первым делом они убили всю местную флору и фауну, не приспособленную к столь экстремальным температурам. Правда, стоило отметить, что и самим фрозианцам было непросто в условиях непогоды. Даже их морозостойкие приборы едва справлялась с холодом, а единственной техникой, способной работать при такой температуре, были пресловутые криотанки, каждый из которых являлся настоящим шедевром инженерной мысли. В своем распоряжении фрозианцы не имели никакой авиации и тем более никакого флота. Добраться до места крушения отряд мог только на своих двоих. Хотя, если погода еще сильнее ухудшится, то идти придется, скорее, на четвереньках.

За первые три часа отряд миновал всего один перевал. Это не было даже пятой частью пути, однако бойцы уже знатно вымотались. Ойсвинд, которому всегда приходилось тяжелее остальных, отстал на добрую сотню шагов. Капитан же при этом ни капли не сбавлял темп, давая понять, что не собирается никого ждать. Как он и обещал, вскоре метель усилилась. Не видя дальше одного шага перед собой, фрозианцы брели почти наугад. Асманд готов был поклясться, что несколько раз видел полуразмытые силуэты вдалеке перед собой, но уже через мгновение те исчезали, оставляя бойца вновь наедине со своими мыслями.

Так прошло еще три часа. Асманд окончательно выбился из сил, а потому решил сделать привал, как только найдет подходящее место. Вскоре ему попалась небольшая пещера. Изможденный фрозианец радостно заполз внутрь, но, к его удивлению, пещера уже была занята другими членами отряда, а именно Брокком и Сигердом.

– О, смотри, кто к нам пришел! – хохотнул Брокк. – Я уж думал, мы так вдвоем отсюда и уйдем.

– Мы и уйдем вдвоем, – ответил Сигерд. – Взгляни на него. Еще минута, и он испустит дух.

– Не дождетесь! – процедил сквозь защитную маску Асманд, а затем тяжело прислонился к стене.

– Интересно, кто-то еще доберется? – спросил Брокк. – Будет обидно, если в отряде останутся всего трое, не считая капитана.

– Наконец-то отсеем слабых, – безразлично пожал плечами Сигерд. – Таким, как Ойсвинд, не место среди бойцов ранга «Ультра».

– Это ты так решил? – вспылил Асманд в ответ на оскорбление его товарища. – Думаешь, тебе можно смотреть на других свысока?

– Почему нет? Я ведь действительно лучше всех этих сопляков, вместе взятых, – заметил Сигерд. – И еще, неважно, что решу я. За меня приговор вынесет бушующая метель. Это она скажет, кому суждено остаться среди нас, а кому нет. Гуннар это прекрасно понимает, а потому и заставил нас идти поодиночке. Или ты действительно считаешь, что все дело в плохой видимости? Бред. Мы спокойно могли бы двигаться одной колонной даже через горы, и путь занял бы столько же времени. Но капитану надоело нянчиться с детьми, так что он решил оставить только тех, из кого еще выйдет толк.

– Ты не можешь знать, о чем думает капитан! – возразил Асманд.

– Правда? – из-за маски не было видно, но Сигерд явно улыбался. – Тогда покажи, где я не прав? Сразу даю подсказку: у тебя ничего не выйдет.

Асманду и правда было тяжело найти изъян в логике заносчивого фрозианца. Тем временем Брокк, которому явно надоела перепалка, решил сменить тему:

– Кстати, о капитане. Он тоже был в этой пещере, но ушел еще до того, как сюда добрались мы с Сигердом. Видите отметины? Он оставил их специально для нас.

Он указал в сторону пары глубоких царапин в скальной породе, которые явно мог выцарапать только человек.

– Да уж, вообще не стал никого ждать, – протянул Сигерд. – А он точно капитан? Или волк-одиночка?

– Наверняка это все из-за тебя, Сиг, – сказал Брокк. – Гуннар не дурак, он тоже видит, как ты становишься сильнее. И он боится вызова. Сейчас капитан пытается доказать, что все еще силен, а ты все еще слаб. По крайней мере, мне так кажется.

– Ну, тогда я разочарую нашего капитана, – коротко рассмеялся Сигерд. – Пожалуй, пора выступать. Я уже достаточно успел отдохнуть.

– Как и я, – вторил ему Брокк.

– Я тоже с вами, – ответил Асманд, переводя дыхание.

– Ты не продержишься и часа, – покачал головой Сигерд. – Лучше посиди здесь, авось еще кто-нибудь сюда доберется. Все равно за нами ты поспевать не сможешь.

– Проверим? – с вызовом спросил Асманд.

Сигерд несколько секунд смотрел на уставшего фрозианца, пока в итоге не махнул рукой:

– Как знаешь. Даже жаль так рано с тобой расставаться. Из всей кучки местных неженок ты нравился мне больше остальных. Печально, что ты замерзнешь в этих безымянных горах.

– У этих гор непременно есть какое-то название, просто мы его не знаем. Если уж погибну, то надгробным камнем мне станет целая скала. Разве это плохо?

Брокк залился громким смехом и хлопнул Асманда по плечу:

– Знаешь, ты прав, Сиг! Он мне тоже начинает нравиться! Пусть парниша идет с нами. Может, чему научится.

– Но ждать тебя никто не будет, – лишний раз напомнил Сигерд. – Отстанешь – пеняй на себя.

Асманд кивнул, а затем все вместе они вновь вышли навстречу беспощадному ледяному ветру. Где-то рядом били разряды молний, а небо как будто стало еще более красным, чем раньше. Асманд почти сразу пожалел, что так опрометчиво покинул относительно безопасную пещеру, однако давать заднюю сейчас было уже поздно.

– Я запомнил направление! – перекрикивая бурю, произнес Сигерд. – Нам туда!

Он указал рукой в нужную сторону, и остальные молча двинулись за ним. С каждым часом погода лишь ухудшалась, и даже более опытным воякам вроде Брокка и Сигерда приходилось непросто. Их продвижение вперед все больше замедлялось, хотя сам факт того, что они могли идти в такую непогоду, уже вызывал уважение. Не будь они фрозианцами, давно бы сломались под натиском стужи, однако они продолжали идти, находясь буквально на пределе своих возможностей.

Еще через два часа, когда бойцы успели окончательно выбиться из сил, ветер внезапно начал стихать. Не веря своему счастью, Асманд упал на снег и прокричал что-то неразборчивое, но определенно радостное.

– Отложи восторг на потом, – посоветовал Сигерд, пусть и сам крайне нуждался в передышке. – Это лишь короткое затишье перед настоящей бурей. Я уже видел такое. Климатические установки перенастраиваются для перехода в режим тотальной заморозки. У нас примерно полчаса, а затем начнется настоящий холод.

Асманд поднялся из сугроба и, собрав остатки сил, неохотно продолжил путь. К счастью, оставалось уже недолго. Дым от крушения давно рассеялся, но фрозианец достаточно хорошо запомнил карту, чтобы понимать – они рядом. Не прошло и десяти минут, как впереди показались первые груды обломков.

– Да, мы на месте! – воскликнул Брокк. – Давайте быстрее тут со всем разберемся и пойдем назад.

– Тише! – прервал его Сигерд. – Помнишь, что нам говорили? Тут могут быть враги!

– Чушь, – отмахнулся Брокк. – Тут даже нам приходится несладко. Какой враг способен пережить подобный холод?

– Вот и мне интересно, – серьезно ответил Сигерд.

– Нам бы еще капитана найти, – заметил Асманд. – По-хорошему, он должен командовать нами, пока мы изучаем место крушения.

– Сдался он тебе, – обронил Сигерд. – Мне же лучше, если он где-нибудь потеряется.

Внезапно Брокк что-то заметил и побежал в сторону одной из все еще дымящихся груд металла.

– Куда ты? – бросил ему вдогонку Асманд, но фрозианец даже не обернулся.

Переглянувшись с Сигердом, они побежали за Брокком. Наконец, они нагнали товарища, когда тот остановился как вкопанный возле здоровенного куска обшивки, отколовшегося от упавшего судна. Трое фрозианцев застыли, глядя прямо перед собой. К обломкам было прибито тело Гуннара. Вернее, большая его часть. Не хватало правой руки и обеих ног, но даже без этого зрелище получилось крайне жутким. Маска капитана треснула, обнажив перекошенное от страха и ненависти лицо. Похоже, это были последние эмоции, которые тот испытал перед смертью.

– Что… как это случилось… – пробормотал Асманд.

– Понятия не имею, – ответил Брокк. – И не уверен, что хочу знать.

В этот же момент неподалеку раздался какой-то лязг и скрежет. Фрозианцы не имели даже малейшего понятия, что это, но каждый из них внезапно понял – это тот самый ужасный враг, который отнял жизнь Гуннара. А теперь его мишенью стали они…

Глава 6. Огонь и лед

«Протокол: системное сообщение. Реактивация модулей доспеха. Ожидание… Проверка работоспособности. Обработка ошибок… Сбой. Зафиксированы повреждения. Для более подробной информации просмотрите отчет по диагностике. Повторная проверка… Основные системы в норме. Доспех готов к бою на 74,3 %. Ориентировочное время восстановления полной боеспособности – четыре часа двадцать три минуты»

Стальная рука вырвалась из-под завалов, а вслед за ней рыцарь выкарабкался целиком. Бальтазар осмотрелся кругом, однако сенсоры доспеха фиксировали одну лишь рябь и помехи. Похоже, во время крушения они пострадали сильнее всего. Проведя быструю перенастройку, рыцарь смог вернуть себе относительно четкое зрение, но не более. Больше он не мог видеть температуру окружающей среды, не говоря уже про молекулярный состав объектов в непосредственной близости. А еще Бальтазар лишился меча. Хотя… нет. Клинок явно был неподалеку. Оружие излучало неустойчивый сигнал. Меч явно погребло глубоко под завалами, но его все еще можно было вернуть.

Рыцарь стал разгребать обломки примерно в том месте, где должен был находиться клинок. Спустя десять минут он наконец извлек меч, чудом переживший падение эфирного транспорта. Оружие немного погнулось, но в целом им все еще можно было сражаться. Наниты постепенно исправят повреждения, как постепенно восстановят и доспех Бальтазара.

Вернув оружие, рыцарь мог подумать о других насущных проблемах. Например, куда подевался Ульрих? Сразу после перезапуска систем Бальтазар первым же делом попытался связаться с братом, но в ответ получил лишь треск помех. Во время поисков меча он также продолжал выходить на связь, но безрезультатно. Чтобы отыскать брата, Бальтазар снова перенастроил систему, но теперь он уже отслеживал не сигнал коммуникатора Ульриха, а аварийный маяк «черного ящика» его брони. Иного выбора не оставалось.

Походив между обломков, он смог зафиксировать еле уловимый сигнал маяка. Сузив диапазон поисков, рыцарь в итоге оказался перед огромным оплавленным куском металла, который, похоже, когда-то был реактором космического транспортника.

«Протокол: предположение. Неужели ты где-то там, брат»

Пусть Бальтазар и не мог измерить температуру обломков, он даже без показаний датчиков понимал, что там до сих пор не меньше пары тысяч градусов. А уж сколько там было во время крушения… Он боялся даже думать об этом. Тем не менее рыцарь приступил к расчистке завалов, пусть системы доспеха и протестующе отозвались на воздействие высоких температур. Искусственные нервные окончания на руках сгорели в первые же секунды после контакта, но Бальтазара едва ли это волновало. Он не чувствовал боли и в данный момент переживал лишь о том, успеет ли откопать брата до того, как станет слишком поздно.

За работой он провел уже почти полчаса, и только теперь сигнал «черного ящика» начал немного усиливаться. Похоже, Бальтазар был уже близок к цели. Он удвоил усилия, заставляя сервоприводы брони жалобно скрипеть, но оно того стоило. Отбросив очередную покореженную плиту, рыцарь обнаружил под ней Ульриха.

Тот выглядел плохо. Броня было пробита насквозь в нескольких местах, а сам воин лежал в неестественной позе. Бальтазар кое-как вытащил тяжелый доспех и уложил рыцаря неподалеку на землю. Затем он вытянул из запястья коммуникационный шнур, чтобы напрямую подключиться к одному из портов брони Ульриха.

«Протокол: диагностика. Запрашиваю данные о повреждениях союзной единицы»

Этот системный запрос предназначался напрямую машинному разуму доспеха, а потому выполнился, даже несмотря на то, что Ульрих не был в сознании. Уже вскоре пришел зашифрованный пакет данных, который Бальтазар моментально изучил, отдельно пробежавшись по графе со списком ошибок.

– Проклятье! Ему нужен технокузнец! – рыцарь сам не заметил, как перешел с технолингвы на обычную речь. – Нанитам для исцеления потребуется не менее десяти часов. У нас столько нет!

Бальтазар походил взад-вперед, после чего обратился к системам своего доспеха:

«Протокол: запрос. Мне нужен совет»

Машинный разум не отвечал почти целую минуту, пока, наконец, не пришел к единственно возможному решению:

«Протокол: рекомендация. Чтобы вернуть работоспособность боевой единицы „Ульрих“, нужно заменить поврежденные компоненты. Перечень необходимых запчастей уже подготовлен»

Бальтазар просмотрел сводку. Деталей требовалось немало, да и далеко не всеми из них рыцарь мог поделиться. Немного подумав, он отправил новый запрос:

«Протокол: предложение. Нужно уменьшить список»

Ответ последовал немедленно:

«Протокол: ответ. Принято. Провожу оптимизацию перечня компонентов»

Новый список получился значительно короче. На такое Бальтазар уже мог согласиться.

«Протокол: запрос. Покажи мне, как поставить брата на ноги»

«Протокол: наблюдение. Боевая единица „Бальтазар“ не владеет необходимыми навыками для ремонта единицы „Ульрих“. Протокол: рекомендация. Передайте управление сервоприводами логико-вычислительной подсистеме доспеха. Так повысится вероятность успешного восстановления союзной единицы»

Бальтазар на секунду задумался, пусть уже и заранее знал, какое решение примет:

«Протокол: тезис. Хорошо. Я передаю управление. Но только до тех пор, пока не поправится Ульрих»

Тело Бальтазара тут же перестало подчиняться ему. Захватив полный контроль, искусственный разум вскрыл доспех рыцаря и принялся методично извлекать необходимые компоненты. Бальтазар видел, как один за другим отключаются его второстепенные модули, а также как постепенно падает процент боеспособности доспеха. Вот он уже опустился ниже половины от максимума и продолжал падать. Если так пойдет и дальше, то Бальтазар только и сможет, что размахивать мечом. Впрочем, сейчас важнее было вернуть Ульриха. Рыцарь не получил никаких сообщений от Бальдура и Вильгельма, а потому единственным, на кого он мог рассчитывать, был Ульрих. Без него шансы Бальтазара на победу неизбежно стремились к нулю.

Закончив потрошить собственное тело, машинный разум наконец приступил к непосредственному ремонту. Примерно за четверть часа он распихал извлеченные элементы по внутренностям доспеха Ульриха, после чего вернул управление Бальтазару, выдав в конце короткое заключение:

«Протокол: отчет. Ремонт завершен. Дальше все зависит от нанитов союзной единицы. Боевая единица „Бальтазар“ предоставила все необходимое сырье для восстановления базовых подсистем»

Рыцарю было приятно вернуть контроль над телом. Он не любил чувствовать себя пленником собственного доспеха, как и не любил, когда машинный разум решает все за него. Но в данной ситуации он просто не мог поступить иначе. Ради спасения брата ему пришлось на время пожертвовать свободой. Бальтазар лишь надеялся, что это было не зря.

Спустя несколько минут томительного ожидания рыцарь почувствовал небольшой всплеск энергии в доспехе Ульриха. Он отправил еще один запрос на диагностику и получил развернутый граф о состоянии внутренних систем брони. Как и догадывался Бальтазар, его брат наконец начал пробуждаться.

Тело Ульриха загудело, а затем раздался утробный голос из плохо откалиброванного модулятора:

– Я ощущаю твое присутствие, брат. Ты рядом? Я ничего не вижу. Скажи, где мы? Что со мной?

– Ты ранен, брат. Я помог тебе прийти в себя. Зрение постепенно вернется, как и все остальные чувства. Но будет лучше, если мы уйдем отсюда. Кто знает, как скоро тут появятся враги?

– Машинный разум говорит… кое-что я уже не смогу вернуть.

– Возможно, – согласился Бальтазар. – Я провел лишь базовый ритуал исцеления. Думаю, нам обоим не помешала бы рука технокузнеца.

– И это тоже, – ответил Ульрих.

Он попытался встать, однако без помощи Бальтазара у него ничего не вышло.

– Мое оружие… – внезапно спохватился Ульрих, когда, наконец, обрел опору под ногами.

– Твой машинный разум чувствует его? – спросил Бальтазар.

– Нет. Ничего не чувствует, – признался Ульрих.

– Тогда и искать его нет смысла, – отрезал рыцарь. – Утрата, конечно, печальная, но гораздо важнее найти укрытие. А еще было бы неплохо понять, где мы находимся.

Вместе они заковыляли в сторону от места крушения, однако в какой-то момент Ульрих резко остановился и заставил Бальтазара последовать своему примеру.

– В чем дело? – не понял рыцарь.

– Тише! – оборвал его Ульрих. – Может, я ничего не вижу, зато слышу очень даже хорошо. Мы тут не одни, брат. Думаю, рядом враг. Он… там!

Воин указал в сторону, а Бальтазар, в свою очередь, внимательно проследил взглядом за его рукой. Будь его сенсоры исправны, он бы наверняка уже заприметил незваного гостя, но приходилось работать с тем, что есть.

– Оставайся здесь, брат. Я все проверю.

Бальтазар аккуратно отпустил Ульриха и, взяв в руки меч, отправился на разведку. Рыцарь старался передвигаться тихо. Насколько это, конечно, было возможно. Едва ли тяжелая груда металла могла перемещаться скрытно. Не стоило забывать и про силовую установку, гул от которой усиливался при каждом шаге воина. Бальтазар определенно не мог подкрасться незамеченным, как и застать кого-то врасплох. Но ему этого и не требовалось. Важнее было не позволить противнику напасть исподтишка.

Внезапно рыцарь услышал, как где-то рядом зашуршал снег. Бальтазар моментально замер и стал ждать. Прямо сейчас два воина испытывали терпение друг друга. Кто решит двинуться первым? Кто раньше обнаружит свое присутствие? Минуты тянулись одна за одной. Бальтазар перевел доспех в режим энергосбережения, чтобы уменьшить шум, издаваемый броней, и не пропустить момент, когда враг сделает свой ход. Однако ничего не происходило. В голову рыцаря начали закрадываться подозрения, что, возможно, ему просто показалось. Однако он гнал подобные мысли прочь. Очевидно, противник хотел, чтобы рыцарь так подумал. Бальтазар сам бы действовал подобным образом, оказавшись на месте охотника, а не добычи.

Ожидание все затягивалось. В попытке чем-то занять себя рыцарь принялся изучать местность. Часть его сенсоров уже успела восстановиться, и воин наконец смог получить первые данные об обстановке снаружи. Показания оказались неутешительными. Температурная отметка уже преодолела порог в минус семьдесят градусов. И это даже несмотря на то, что тепло от обломков еще не успело окончательно рассеяться. Выходило так, что Скифосу оставалось совсем недолго. Скоро мир окончательно замерзнет, а вместе с ним падет последнее сопротивление.

Однако тут Бальтазар заметил кое-что странное. По какой-то странной причине температура вдруг перестала снижаться, а вместо этого, наоборот, начала понемногу расти. Буря тоже как будто бы стихла. Рыцарь едва ли мог найти этому объяснение, но важно было другое. Теперь завывания ветра не искажали акустические приемники, и Бальтазар услышал то, что так давно пытался различить сквозь рев метели – дыхание противника. Оно было слабым, едва уловимым. Похоже, враг дышал через маску. И это было хорошо, ведь иначе даже самые совершенные сенсоры не помогли бы Бальтазару. Зато теперь он выяснил главное: враг действительно рядом. Более того, рыцарь точно знал, где именно скрывается его оппонент.

Медленно, очень медленно Бальтазар перехватил в руке меч и отвел руку назад. Рыцарь позволил машинному разуму рассчитать траекторию с точностью до миллиметра, а затем слегка сдвинул локоть. После корректировки угла направление стало идеальным. Оставалось лишь отдать приказ сервоприводам доспеха.

Рука резко разогнулась, посылая меч в сторону затаившегося противника. Уже в полете Бальтазар передал клинку пакет машинных приказов, и меч воспламенился за считаные мгновения до столкновения с фрагментом обшивки. Объятое плазменным огнем лезвие наполовину погрузилось в препятствие, и в этот же миг с другой стороны раздался крик, полный боли и гнева. Бальтазар, не теряя времени, побежал на звук и столкнулся лицом к лицу с врагом, которого так долго пытался выследить. Определенно это был фрозианец, а знаки отличия выдавали в нем капитана. Бросок меча отсек ему правую руку, хотя рыцарь рассчитывал, что попадет в туловище. Видимо, фрозианец застыл в не самой подходящей позе и так ни разу не шелохнулся за все время томительного ожидания. Подобная выдержка вызывала уважение, и у Бальтазара даже промелькнула мысль, что ему будет жалко убивать такого достойного воина.

Но то была лишь секундная слабость. Рыцарь помнил о своей миссии. Фрозианец умрет, ибо за этим Бальтазар прибыл сюда. Он замахнулся на капитана, готовясь снести ему голову одним могучим ударом. К сожалению, фрозианец не собирался так легко сдаваться. Несмотря на чудовищную боль от раны, он выхватил оружие здоровой рукой и спустил курок, даже не целясь. Из ствола криовинтовки вырвался поток охлаждающей пены, который замораживал абсолютно все, на что бы ни попал. У Бальтазара не было и шанса уклониться. Залп настиг рыцаря раньше, чем он успел нанести удар по врагу.

Страшный холод объял доспех воина, и в лог аварий тут же посыпались десятки ошибок. Сочленения мгновенно замерзли, а сам рыцарь застыл на месте, будто статуя. К счастью, машинный разум сориентировался раньше Бальтазара и тут же перенаправил тепло от реактора в охлаждающие контуры брони. Сервомоторы начали оттаивать, но недостаточно быстро. Им требовалось несколько секунд, чтобы вернуть работоспособность. Несколько секунд, которых у рыцаря не было.

Фрозианец перевел винтовку в режим максимальной заморозки и приставил оружие к голове Бальтазара. Затем он плавно нажал на спуск, и шлем рыцаря полностью затянуло пеной. Перепад температур получился настолько сильным, что металл на шлеме воина треснул в нескольких местах, а едва не расколов защиту напополам.

– Ты был неплох, – сказал фрозианец. – Даже смог оттяпать мне руку. Но я оказался быстрее.

Капитан пнул ногой доспех, однако звук от удара показался ему странным.

– Как будто ведро с болтами ударил. Это такая дерьмовая броня нынче у имперских рыцарей? Да нет, вроде не похоже. Кто же ты такой, железный дровосек?

Фрозианец пригляделся к доспеху, и в этот момент рыцарь внезапно ожил и завершил удар, который начал перед заморозкой. Из-за того, что капитан решил подойти поближе, стальной локоть заехал ему прямо по голове, расколов лицевую маску. Фрозианца отбросило на землю, но из-за холода кровь мгновенно замерзла, поэтому на снег не пролилось ни единой капли.

Доспех, однако, не спешил продолжать атаку. Он странно дрожал и подергивался, будто не мог определиться, что делать дальше. Наконец взгляд рыцаря остановился на фрозианце, и бронированный воин медленно зашагал в сторону капитана. Тот резко отпрыгнул назад, одновременно вскидывая оружие. Криовинтовка выпустила еще один клубок белой пены, но на сей раз выстрел был отражен широким взмахом клинка рыцаря. Меч принял на себя основной удар, поэтому пострадала лишь правая рука воина. Она вновь схватилась льдом намертво, однако рыцарь все еще мог сражаться второй рукой. Он схватился за криовинтовку и раздавил ее механическими пальцами, словно тисками. Во все стороны брызнула пена, отчего у Бальтазара замерзла и вторая конечность. Однако на этот раз фрозианцу тоже досталось. Его термоброня не справилась с холодом, а из-за разбитой маски капитан и вовсе заработал обморожение лица. От шока у него перехватило дыхание, и он упал на землю, где стал кататься из стороны в сторону, издавая нечленораздельные звуки.

– Сила железа! – прокричал Бальтазар и с размаху переломил ногу фрозианца могучей металлической ступней.

Не обращая внимания на крики капитана, он раздавил противнику и вторую ногу, а затем продолжил топтать уже практически беззащитного врага. Наконец, правая рука рыцаря вновь заработала, и он схватил с земли первый попавшийся металлический прут, которым пронзил грудь фрозианца. Этот удар закончил поединок, но Бальтазару было мало просто прикончить врага. Он поднял бездыханное тело и пригвоздил его к ближайшему фрагменту обшивки.

– Пусть все видят, что тебя убило железо. Ибо такая судьба ждет всех солдат Диктата, ступивших на землю Скифоса, – сказал Бальтазар, свершив возмездие.

Рыцарь вернулся за своим мечом и, уже уходя, вдруг заприметил кое-что еще. Из груды обломков торчал до боли знакомый клинок с черным лезвием. Это был утерянный меч Ульриха, который для него был единственным напоминанием о прежней жизни в рядах имперских рыцарей. А потому и был так важен.

– Что ж, не зря я сюда вернулся. Ульрих будет доволен, – произнес Бальтазар, подбирая клинок.

Затем он отправился за братом, дабы вместе с ним продолжить освобождение Скифоса.

*****

– Вы ведь тоже слышали, – прошептал Асманд.

– Да, – одними губами произнес Сигерд. – Где-то рядом враг.

– Глядите, следы, – также не повышая голоса, указал Брокк. – Совсем свежие. Оставлены десять, может, пятнадцать минут назад.

– Тянутся куда-то в сторону. Это точно следы нашего врага? – усомнился Асманд.

– А чьи? Кого еще ты ожидал здесь встретить? – коротко бросил Сигерд.

– Ну, не знаю, взгляните на них. Похожи на наши, – не унимался Асманд.

– Все верно. У имперцев, как правило, тоже две ноги, – съязвил Брокк.

– Просто сходим и проверим, – подытожил Сигерд. – Что толку просто стоять?

Никто не стал спорить, и все вместе они осторожно двинулись по следу. Через несколько минут фрозианцы заметили впереди тонкую полосу дыма. Похоже, враг решил устроить привал, что показалось Асманду крайне опрометчивым:

– Этот имперец вообще в своем уме? Мы не отошли даже на километр от места крушения, а ему показалось хорошей идеей разбить тут лагерь.

– Быть может, он ранен, – предположил Сигерд. – Не думаю, что Гуннар позволил бы своему убийце уйти невредимым.

Звучало правдоподобно, и Асманд на время оставил свои подозрения. Тем более до костра оставалось совсем немного. Но когда они вплотную подобрались к месту привала, Сигерд вдруг остановился и тихо шепнул Асманду:

– Сейчас действуем осторожно. Мы с Брокком обойдем противника с двух сторон, а ты будешь ждать нашего сигнала и подстрахуешь, если что-то пойдет не так. Все ясно?

Асманд кивнул. Сигерду этого было достаточно. Вместе с Брокком они отправились вперед, пока Асманд прикрывал тылы. Два солдата-ветерана быстро окружили место привала, а затем одновременно выбежали с оружием наперевес. Раздался чей-то испуганный крик, который вряд ли кто-то ожидал услышать от убийцы Гуннара. Секунду же спустя Сигерд позвал Асманда:

– Эй, выходи. Неприятно это говорить, но, кажется, ты был прав.

Асманду самому уже стало интересно, кого именно обнаружили его товарищи. Он покинул засаду и подошел к костру, возле которого ютился перепуганный человек в форме космического флота Федеративного Диктата.

– Ну и кто ты такой? – спросил Сигерд, наклонившись к незнакомцу.

– Кто я? Еще пару часов назад был боцманом на «Теплой метели». А теперь даже затрудняюсь сказать, кто я такой. Наверное, просто Юнд. Так меня зовут.

Асманд удивился словоохотливости человека, только что пережившего крушение. Хотя, возможно, так боцман справлялся с потрясением. Сигерда, однако, больше интересовали ответы на вопросы, нежели психическое состояние выжившего:

– Слушай, Юнд. Не просветишь нас насчет того, что случилось на борту корабля? Почему вы разбились?

– Да кто бы знал? – развел руками боцман. – Внезапно завыли сирены по всему кораблю, а затем раздался взрыв. Возможно, это как-то связано с теми типами, что крутились возле реактора.

– Что за типы? – насторожился Сигерд.

– Ну, такие здоровенные громилы в доспехах. Думаю, они были не из наших. Может, имперцы, но откуда им взяться на борту транспорта Диктата?

– А ты, погляжу, не шибко большого ума, – покачал головой Брокк. – И как только идиот вроде тебя смог выжить?

– Удача, – пояснил Юнд, не обращая внимания на оскорбление. – Я как раз шел к себе в каюту, когда все началось. По счастью, неподалеку были спасательные капсулы. Я успел занять одну такую и потому спасся. По дороге, кстати, мне и попались на глаза те ребята в доспехах.

– Значит, донесения не врали, – задумался Сигерд. – Мы действительно имеем дело с рыцарями Империи. Но… все равно ничего непонятно.

– Вот я и не пытаюсь понять, – подхватил Юнд. – После того, что я пережил, меня уже ничто не волнует. К слову, остальных вы спасать собираетесь? Вы ведь пришли, чтобы спасти выживших, да?

– Чего? – переспросил Брокк. – Ты что, не один такой?

– Ну, нас как минимум двое. Вот, смотрите. Передатчик ловит сигнал аварийного маяка. Причем сигнал активный. Кто-то в реальном времени передает аварийные коды. Это точно один из наших.

– И откуда идет сигнал? – спросил Асманд.

– Он в той стороне, – указал Юнд. – Теперь уже не видно, но еще недавно там поднимался густой дым. Скорее всего, это тоже место падения обломков.

– Вообще-то, нам куда важнее истребить рыцарей. Поиск выживших может подождать, – возразил Сигерд.

– О, насчет этого не беспокойтесь, – поднял ладонь Юнд. – «Теплая метель» поработала за вас. Корабль так сильно шмякнулся о землю, что никто из них просто не мог уцелеть.

– Но ты ведь спасся, – заметил Брокк. – Могли и они. Тем более кто-то убил нашего капитана.

– Я выжил благодаря спасательной капсуле. Хотите сказать, что имперские рыцари знают, как ими пользоваться? Сомневаюсь.

– А другой выживший? Он-то как пережил крушение? – поинтересовался Сигерд.

– Мне почем знать? – пожал плечами боцман. – Может, тоже успел занять капсулу. На вашем месте я бы лучше спросил у него.

– Что будем делать? – спросил Брокк у Сигерда. – Спасение выживших членов экипажа не входило в наши планы. А теперь, когда капитана больше нет, нам даже спросить не у кого, как поступать дальше.

– Все очевидно, мы должны помочь уцелевшим! – заявил Асманд.

– Брокк дело говорит, – покачал головой Сигерд. – Нашим заданием было провести разведку и устранить врагов в случае их обнаружения. Этим мы и должны заняться.

– Да тех рыцарей, возможно, нет уже! – настаивал Асманд. – А этому человеку прямо сейчас нужна помощь!

– Полностью согласен, – встрял в разговор Юнд.

– Ты вообще молчи, – огрызнулся Брокк. – Твоего мнения не спрашивали. А тебе, малец, стоит немного подумать головой. Если рыцарей больше нет, кто же тогда убил Гуннара? Или скажешь, что капитан сам напоролся на железный прут и умер?

– Может… то был зверь какой… – замялся Асманд.

– Какой еще зверь?! – воскликнул Брокк. – Видишь снег вокруг? Если здесь какие животные и водились, то им давно пришел конец!

– Рыцари пережили крушение, – подытожил Сигерд. – И все еще опасны, в чем Гуннар убедился на собственной шкуре. Приоритеты ясны: сперва разберемся с имперцами, а потом уже все остальное.

– А вы знаете, где их искать? – внезапно спросил Юнд.

– Как будто ты знаешь, – недоверчиво произнес Сигерд.

– Не имею даже малейшего представления, – кивнул боцман. – Но разве это не означает, что вам, по сути, некуда идти? Нет, конечно, можно прочесать тут все, но для этого не хватит ни людей, ни времени.

– К чему ты клонишь? – прищурился Сигерд.

– К тому, что в вашем положении разумнее всего будет отправиться на сигнал маяка. Вдруг тот другой выживший знает больше нас? А? Или есть другой план?

– Я – за, – сразу ответил Асманд. – Так будет правильно.

– Решать тебе, Сиг, – развел руками Брокк. – Полагаю, ты теперь у нас вместо капитана.

Сигерд задумался и поднял взгляд на небо, где уже собирались новые тучи.

– Времени мало… – протянул он. – Нельзя тратить его попусту. Мы не можем позволить себе обшаривать все подряд, как и слоняться без цели. Отправимся к аварийному маяку. Это лучше, чем ничего.

– Вот и славно, – оживился Юнд. – Я так рад, что вы не бросили меня одного в этой глуши!

– Сильно не радуйся, – отрезвил его Брокк. – Как только обнаружим имперцев, ценность твоей шкуры резко снизится. Не забывай об этом.

– Это не шутка, – добавил Сигерд.

– Эх, а я уже успел отвыкнуть от фрозианского гостеприимства за время службы на флоте, – вздохнул Юнд.

Боцман собрал свои немногочисленные пожитки и сложил их в небольшой рюкзачок. Похоже, это были все припасы, которые он забрал из капсулы. Согласно уставу там должен был храниться минимальный набор, необходимый для выживания. Однако он не был рассчитан на длительный период. У выжившего была буквально пара суток, чтобы выйти на контакт со спасательным отрядом, поэтому Юнд не просто так распереживался, что его бросят. В одиночку ему попросту не выжить, особенно в условиях постоянно снижающейся температуры.

Как только боцман собрал вещи, отряд немедленно отправился в путь, следуя направлению на дисплее передатчика. С каждым пройденным километром сигнал все больше усиливался, и в конечном итоге группа вышла к еще одному выжженному полю с обломками.

– Где-то здесь, – сказал Сигерд. – Но как узнать точное местоположение?

– Есть кто живой?! – громко закричал Юнд вместо ответа.

– Идиот! – зашипел на него Брокк. – А если тут враги? Хочешь заранее их всех предупредить?

– А как ты предлагаешь по-другому искать уцелевших? – спросил Юнд. – Мы, кажется, уже выяснили, что времени у нас в обрез.

– Но ведь не таким же… – Брокк не успел договорить, когда внезапно его перебил Асманд.

– Глядите! – крикнул он. – Там кто-то есть!

Впереди показалась фигура. Издали было трудно разобрать, но вроде как этот человек тоже носил форму космического флота. Поначалу он неохотно двинулся в сторону фрозианцев, стараясь при этом постоянно держаться неподалеку от укрытий. Однако, увидев среди солдат знакомую униформу, стал смелее и уже решительным шагом направился к отряду.

– Так это правда ты! – радостно воскликнул выживший. – Я уж думал, мне показалось, когда я услышал твой голос!

– Тормунд! – обрадовался Юнд. – Рад видеть тебя целым и невредимым! Кстати, это случайно не обломки капитанского мостика? Кто еще уцелел из экипажа? – с надеждой спросил боцман.

Тормунд помрачнел:

– Никто не выжил. Те ублюдки всех перебили.

– А вот с этого момента поподробнее, – вмешался Сигерд. – О каких «ублюдках» идет речь и кто ты вообще такой?

– Я? Штурман «Теплой метели». А до этого речь шла об имперских рыцарях. Двое из них вломились к нам на мостик и перерезали всех.

– Кроме тебя, – отметил Брокк.

– Да, – опустил глаза Тормунд. – Мне удалось убедить их сохранить мне жизнь.

– И каким же образом? – спросил Сигерд.

– Они обязаны мне жизнью, – признался штурман. – Если бы я не отделил капитанский мостик от остального корабля, то погиб бы вместе с ними.

– Ясно, так вот откуда взялся рыцарь, убивший Гуннара, – догадался Брокк. – Эти негодяи долетели сюда первым классом!

– И теперь разгуливают по Скифосу, – закончил мысль Сигерд. – Нашему небольшому отряду ничего с этим не сделать. Нужно вернуться и доложить обо всем командованию. Пусть «Оракул» решает, как поступить дальше. Ты, – солдат повернулся к Тормунду. – Можешь что-то рассказать об этих рыцарях? Из какого они ордена? Любая информация будет полезной.

– На их доспехах не было символики, – сказал штурман. – Да и вообще они были какими-то странными. Говорили ненастоящими голосами. Словно через динамики. А их оружие… Я мог бы поклясться, что один из рыцарей орудовал хитрой разновидностью термического оружия.

– Бедняга совсем от страха кукухой поехал, – сочувственно покачал головой Брокк. – Для имперцев тесак – это уже шедевр инженерной мысли. Они, кроме своих дурацких волшебных каракулей, ничего не признают.

– Вероятно, их магия была неотличима от наших технологий, – согласился Сигерд с товарищем. – Ладно, пусть так. Вернемся к этому разговору, когда снова окажемся в лагере.

– Погода портится, – заметил Асманд. – Они точно выдержат переход? Даже нам в термоброне придется несладко.

– Не переживайте, – успокоил Тормунд. – На капитанском мостике найдется пара-тройка комплектов такой же брони, как у вас.

– Это хорошо, – кивнул Сигерд. – Потому как даже закаленным фрозианцам не выжить, когда климатические установки заработают на полную. И этот момент уже близок.

Действительно, ветер усилился. Внезапно стало еще холоднее, чем прежде. Даже термозащита бойцов перестала справляться с подступающим холодом.

– Поторопимся, – сказал Брокк. – Чувствую, здесь нам ловить больше нечего. Кроме неприятностей разве что.

И с этими словами едва ли кто-то мог поспорить. Да и едва ли кто-то хотел…

Глава 7. Последний луч света

– Сколько мы уже идем? – пробурчал под нос Вильгельм.

– У тебя есть хронограф. Можешь свериться по нему, – вяло ответил Бальдур.

Рыцари шли уже так долго, что казалось, будто крушение случилось целую вечность назад. Благодаря механическим телам они не чувствовали усталости. Но долгая дорога все равно утомляла. Вильгельм уже начал забывать, куда и зачем они вообще направляются.

– Нет, как чувствовал, что поход на Скифос был плохой идеей, – сказал рыцарь. – Стоило прислушаться к Ульриху.

– Хочет поговорить об этом сейчас? – спросил Бальдур. – Что толку, если нам уже все равно никуда отсюда не деться?

– Ты на редкость плохой собеседник. Кто-нибудь говорил тебе об этом?

– Многие до тебя, – парировал Бальдур. – И надеюсь, так скажут еще многие после тебя.

– Да уж, лучше бы я с Бальтазаром пошел. Этот напыщенный глупец и то повеселее, – проворчал Вильгельм.

– А ты что, много знаешь о нем? – внезапно поинтересовался Бальдур.

– Видимо, побольше тебя, неофит, – слабо усмехнулся рыцарь.

– Не называй меня так! – повысил тон Бальдур.

– Ладно-ладно, успокойся. Раз все равно нечем заняться, немного расскажу тебе о нем. Точнее, о его грешках. В Железном братстве так не принято. Обычно рыцарь сам рассказывает, каким образом попал в орден. Но… Бальтазар мне крупно должен за то, что втянул в эту авантюру. Хотя бы так с ним рассчитаюсь.

Рыцарь выдержал небольшую паузу и приступил к рассказу:

– В общем, жил-был один изнеженный рыцарь, потомок знатного рода. Угадай, в каком ордене он состоял?

– Неужели, в Багровых клинках? – предположил Бальдур.

– Вот ты и попался! – рассмеялся Вильгельм. – Знал, что так ответишь. Не-а, отец запихнул его к Орудиям веры. Он настолько разочаровался в сыне, что отправил туда, где из гуляки и повесы сделают человека. Представь, что почувствовал тогда юный Бальтазар. Его – дворянина – сослали в орден ранга ординатус, так вдобавок еще и не рыцарский, а церковный! Я бы на его месте удавился со стыда, но в те годы у Бальтазара совсем хребта не было. Так что он покорно принял судьбу и стал одним из крестоносцев в богом забытом ордене.

Вильгельм захохотал еще громче. Он ожидал, что и Бальдур присоединится к веселью, но тот лишь молча шел рядом, ожидая продолжения истории.

– Так вот, – наконец вернулся к теме рыцарь, – где-то несколько лет Бальтазар мотался по всей Империи. Участвовал в мелких стычках там и тут. Ну, сам понимаешь, у Церкви постоянно какие-то терки с дворянами. Все никак не могут определиться, кому первым обирать крестьян. Поэтому наш бравый крестоносец героически сражался за церковное имущество, попутно вырезая гвардейцев и жалкое ополчение, в которое короли активно сгоняли простой люд. Как ни странно, Бальтазару такая жизнь даже понравилось. Он, как бы так сказать, приспособился к местным порядкам и стал быстро продвигаться по службе. Шутка ли, на третий год он уже стал капелланом! Ну, тут, вероятно, помогло еще и высокое происхождение, но все же. В общем, дела у него шли хорошо, да и будущее вырисовывалось радужное. Так как же его занесло к нам в Железное братство? – сделал драматичную паузу Вильгельм.

– Да говори уже, – холодно произнес Бальдур. – Ты не на ярмарке выступаешь. Я не собираюсь кидать в тебя монеты.

– А зря. В свое время я был очень популярным рассказчиком у себя в ордене. Но… как пожелаешь, – ответил Вильгельм. – Мы остановились на том, что у Бальтазара было все хорошо. Однако внезапно все стало плохо. Наш парень-то так и не исправился, вопреки ожиданиям своего отца. Все еще любил крепко загулять, а также повоевать на любовном фронте. Последнее у верунов так вообще строго порицается, но Бальтазару каким-то образом удавалось постоянно выходить сухим из воды. Правда, любому везению рано или поздно приходит конец, и его удачу это стороной тоже не обошло. В общем, как было дело. Прибывают, значит, Орудия веры на очередной мир, воюют с местной знатью, заключают с ними мир, абсолютно не выгодный для высокородных господ. И вроде бы все великолепно. Церковь добилась, чего хотела, а святоши радостно потирают руки. Но тут вмешивается Бальтазар и смешивает церковникам все карты. Ну же, угадай, что он выкинул!

– Да откуда мне знать. Ты у нас рассказчик, – буркнул Бальдур.

– О, да. Я рассказчик, и я расскажу, – в голосе Вильгельма послышались азартные нотки. – Я ведь упоминал, что Бальтазар пользовался успехом у женщин? В этом и был корень проблемы. Представь себе, он каким-то образом подцепил дочь местного короля! Похоже, наивная девочка повелась на симпатичное личико и красивую историю о юном дворянине, посвятившем жизнь битве за все хорошее против всего плохого. Да, ты верно все понял, раньше у Бальтазара была смазливая мордашка вместо железного ведра. Но трагедия тут в том, что король уже давно пытался пристроить дочурку замуж и даже уже кое с кем договорился. А Бальтазар как бы… испортил товар. Ну, ты и без меня все понимаешь. Король, разумеется, был вне себя от ярости. Хуже того, он заподозрил Церковь в заговоре против себя. Мол, так они помешали выгодному политическому браку и ослабили монарха. Моментально разгорелась новая война, в ходе которой Церковь утратила все имевшееся влияние в королевстве. Во время кампании Бальтазар сидел под замком. А как же иначе, ведь он столько дров наломал. Но и тут удача повернулась к везучему ублюдку правильным местом. Бои дошли до тюрьмы, где держали опального капеллана, и ему удалось сбежать. Босой, без оружия, он прошел сквозь горящий город, а затем еще несколько месяцев скитался по разоренным деревням. Впервые наш золотой мальчик оказался по другую сторону и кое-что понял. Пожив, как бродяга, Бальтазар проникся бедами простых людей и понял, сколько проблем им приносят люди вроде него самого. Это и стало отправной точкой в его новом путешествии, которое постепенно привело бывшего капеллана в Железное братство. Конец! – последнее слово рыцарь произнес с особенной интонацией.

– Может, поэтому Бальтазар решил помочь людям Скифоса? Из чувства вины? – задумался Бальдур.

– Скорее всего, – согласился Вильгельм. – Правда, он впутал в это еще трех рыцарей, одним из которых стал я.

– А в чем твой грех? – спросил Бальдур. – Может, и у тебя есть причины не отворачиваться от Скифоса?

– Может, но тебя это пока не касается. Ты еще не заслужил заслужить право услышать мою историю. Кстати, самого-то как к нам занесло? Не поделишься?

– Ты тоже еще не заслужил права знать, – ответил Бальдур. – Скажу лишь одно: я больше не собираюсь никого бросать в беде.

– Ясно, дело твое. Кстати, ты заметил, что стало теплее? Похоже, мы недалеко от последнего оплота местного сопротивления.

Пелена впереди начала рассеиваться, и вдалеке удалось различить нечто похожее на силуэт замка.

– Судя по картам того фрозианца, там должна быть столица Скифоса. Похоже, мы выбрали верный путь, – сказал Бальдур.

– Путь-то, может, и верный, но как нам попасть туда? – поинтересовался Вильгельм. – До сих пор мы двигались по суше, однако наша цель на острове. Сдается мне, ты, как и я, не сможешь переплыть реку, отделяющую нас от дворца.

Бальдуру было нечего возразить, и он сильно сомневался, что где-то поблизости им удастся раздобыть лодку. Но внезапно его посетила одна светлая идея:

– Проблема решится сама собой. Нужно только подождать.

– Чего подождать? – не понял Вильгельм.

– Пока вода не замерзнет. Мы смогли обогнать ледяной фронт, но на самом деле нам нужно было двигаться одновременно с ним. Видишь, на воде уже появилась тонкая ледяная пленка. Скоро у берега намерзнет достаточно льда, чтобы мы смогли встать на него.

– И что? Так и будем ждать, пока вся вода не замерзнет? – недовольно произнес Вильгельм. – Да фрозианцы к этому времени уже ползком дойдут до столицы.

– Верно, – кивнул Бальдур. – Мы не станем ждать так долго. Нам важно, чтобы лед схватился только у берега. Потом мы отколем кусок льдины и поплывем на нем к острову.

– Да ты безумец! – воскликнул Вильгельм.

– Если есть идеи получше, я готов выслушать, – только и сказал на это Бальдур.

– Э-э… ладно, твоя взяла. Поплывем на льдине. Но если мы так утонем – знай: я найду тебя даже после смерти!

– Буду ждать, – бросил в ответ Бальдур.

Рыцари устроились на берегу и позволили себе немного отдохнуть. Особенно в передышке нуждался Вильгельм, органическая часть которого последние сутки держалась только за счет стимуляторов. Воин тяжело прислонился к дереву, но даже спустя несколько минут его скачущий пульс так и не пришел в норму. Вильгельму бы сейчас не помешало как минимум несколько часов здорового сна, но подобной роскошью он, увы, не располагал. Зато у него появилось время проверить свой меч, который нуждался в обслуживании после стычки на борту корабля.

Пока его товарищ был занят, Бальдур решил побольше узнать о возможностях своего доспеха. Ему хотелось понять, как работают сенсоры брони, заменившие привычные органы чувств. Тем более что ощущения от использования искусственных органов были… необычными. С одной стороны, Бальдур теперь знал так много об окружающем мире: температуру, вес, плотность, точный размер каждого объекта вокруг. Однако, с другой стороны, он словно бы наблюдал за всем этим со стороны. Будто кто-то другой находился на его месте, а сам Бальдур подсматривал за ним. Похоже, это и была та цена, которую следовало заплатить за механическое тело. Оно было сильнее, крепче, выносливее, но железо никогда не позволяло забыть тебе, что ты не родился с ним, а лишь принял в качестве дара.

Вглядываясь в кромку льда, Бальдур мог наблюдать, как вода замерзает в реальном времени. Машинный разум фиксировал даже мельчайшее изменение толщины ледяного слоя, а заодно рассчитывал, хватит ли этого, чтобы выдержать вес двух рыцарей. Для Бальдура это также было в новинку. Теперь в его голове жило еще одно сознание. Рыцаря пугало, что искусственный разум во всем превосходит его. Эта машина знала все обо всем, это она давала ему советы, предлагала возможные решения. Временами Бальдуру даже казалось, что он вовсе не нужен доспеху. Тот прекрасно справится и без него. Лишь глубоко в душе воин чувствовал некий едва уловимый изъян машинного разума. Изъян, который в самый нужный момент не позволит машине поступить правильно. Именно поэтому присутствие рыцаря так необходимо. Поэтому он управляет доспехом, а не доспех им. Стоило постоянно помнить об этом, чтобы не позволить искусственному разуму поглотить себя. Как бы ни велико было искушение просто предоставить все на откуп машине.

На периферии органов чувств появилось новое системное сообщение. Лед достаточно окреп, чтобы по нему можно было ступать. Бальдур оторвался от своих мыслей и поспешил к Вильгельму. Тот все еще был крайне бледен. Очевидно, столь короткого перерыва ему оказалось недостаточно, чтобы восстановиться. Да и меч он толком привести в порядок тоже не успел. Хотя без технокузнеца он в принципе мало что мог сделать. Лишь ненадолго отсрочить неизбежную поломку оружия.

– Уже пора? – устало спросил рыцарь.

– Да, – ответил Бальдур. – Лед выдержит.

– Поверю на слово, – криво усмехнулся Вильгельм. – В конце концов, тебе тонуть вместе со мной, если что.

Обратившись к машинному разуму, Бальдур отыскал место, где ледяная корка была толще всего, а затем аккуратно отколол льдину от берега.

– Слушай, забыл спросить, – спохватился Вильгельм. – А грести-то мы чем будем?

– Твой меч идеально подойдет, – как ни в чем не бывало ответил Бальдур. – Его широкое лезвие здесь придется очень кстати. К тому же с помощью клинка мы сможем отталкиваться от других льдин. Так постепенно и доберемся до острова.

– Ах ты… засранец! – потряс кулаком Вильгельм. – Чтобы я греб мечом, как каким-то веслом. Ну, погоди! Ты мне еще за это ответишь!

Однако, несмотря на свою угрозу, рыцарь все же достал меч и, немного поколебавшись, опустил в воду.

– Какой позор! – все причитал рыцарь, гребя к противоположному берегу. – Если бы меня кто-то видел…

– Я тебя вижу, – сказал Бальдур.

– А вот мои глаза лучше бы тебя не видели! – огрызнулся Вильгельм. – Однажды меня спросят: каково это было – освобождать Скифос? И что я скажу им в ответ? Увлекательную историю про то, как я плыл на льдине и использовал меч как весло, вместо того чтобы рубить им врагов направо и налево? Тьфу! Да меня засмеют!

Бальдур спокойно все это выслушал, но не стал ничего говорить. За время короткого знакомства он уже кое-что успел понять о Вильгельме. Этот с виду вспыльчивый рыцарь на самом деле был не таким уж суровым и неприветливым, каким желал казаться другим. Пусть он и выступал против похода на Скифос, но все же в итоге отправился вместе с остальными. А еще Вильгельм хотел прикончить фрозианского офицера на мостике, но при этом не стал особо возражать, когда Бальдур помешал ему. Вот и теперь, пусть рыцарь постоянно выплескивал свое недовольство, он все же следовал плану. Впервые с момента начала похода Бальдура посетила уверенность, что они в конечном итоге сработаются с Вильгельмом, а однажды, быть может, станут настоящими друзьями. Пускай последний и будет всячески отрицать, что заинтересован в чьей-то дружбе.

– Приплыли! – громко объявил Вильгельм, когда до берега уже было рукой подать.

Вскоре льдину вынесло на сушу, и оба рыцаря, наконец, ступили на твердую землю.

– Кажется, холод сюда еще не добрался. Даже снега почти нет, – заметил Бальдур.

– Все равно людям здесь недолго осталось, – отмахнулся Вильгельм. – Честно говоря, не уверен, что мы кого-то реально сможем спасти. В лучшем случае, замок даст нам небольшое преимущество.

– Увидим, – коротко ответил Бальдур.

Пройдя вперед, они уперлись в крепостную стену. Вильгельм предложил идти вдоль нее, и вскоре рыцари оказались перед массивными воротами, которые охраняли два одиноких стражника. Оба грелись у костра, но даже так их постоянно пробирала дрожь, ведь одеты стражи были совсем не по погоде. Точнее, не по текущей погоде.

Завидев рыцарей, они тут же вскочили с места и наставили копья на незваных гостей.

– Кто вы?! – крикнул один из них.

– Мы те, кто откликнулся на ваш зов, – поднял руку в приветственном жесте Бальдур.

– Наши молитвы были услышаны! – упал на колени другой стражник. – Мы спасены! Погодите минуту, сейчас мы доложим обо всем королю, а вы пока можете привести остальных воинов.

– Других не будет, – неохотно признался Бальдур. – Мы все, что есть.

– Как? – упавшим голосом пробормотал страж. – Только вы двое? Но почему? Неужели бог действительно оставил нас?

– Да богу на вас глубоко… – начал Вильгельм, но Бальдур тут же оборвал его:

– Нас вполне достаточно. Кто бы ни явился сюда, он падет под ударами наших клинков.

– Ну, раз вы так говорите… – замялся стражник.

– Просто сообщите королю, – произнес рыцарь. – А там видно будет.

Стражник скрылся, а воины ордена вновь были вынуждены томиться в ожидании. Но на этот раз оно продлилось недолго. Массивные цепи вдруг пришли в движение, и широкие ворота отворились, пропуская вперед целую процессию. Возглавлял ее почтенный старец в широких церковных одеждах. Сразу было понятно, что это кто-то важный.

– Я – Филарет, архиепископ Скифоса, – поприветствовал их церковник. – Могу ли я узнать, воины какого славного братства откликнулись на нашу просьбу о помощи?

Вильгельм вышел вперед и ответил:

– Сожалею, но наши клятвы не позволяют нам раскрывать ни наших имен, ни званий, ни даже принадлежности. Могу сказать одно: мы здесь ради победы над врагами, посягнувшими на земли Скифоса.

– Понимаю, – кивнул Филарет. – Некоторых из нас сковывают обеты, что тверже стали. Пусть так, я не буду спрашивать, кто вы и откуда. Но, полагаю, я имею право узнать, как вы намерены бороться с врагами, осквернившими нашу землю, и как вы намерены победить смертельный хлад.

– Все очень просто, – отозвался Вильгельм. – Холод принесли с собой псы Диктата. Мы просто перебьем их, когда они явятся сюда, и на этом их вторжение закончится.

– Позвольте, – уточнил Филарет. – То есть вы не собираетесь покончить с хладом, только лишь с солдатами врага? Но как же тогда мы? Надвигаются стены льда, после которых тут не останется ничего живого.

– Что еще за стены льда? – переспросил Бальдур.

– О, они ужасны! Это высокие стены, целиком состоящие из ожившего хлада. Против них нет оружия!

– Криотанки… – произнес Вильгельм. – Так фрозианцы прокладывают себе дорогу. Особенно удобно, когда нужно переправляться через водные преграды.

– Не знаю, о чем вы говорите, но если ничего не предпринять, то нас ждет незавидная участь! – Филарет многозначительно потряс пальцем в воздухе.

– Да ладно, видал смерть и пострашнее, – пожал плечами Вильгельм.

Замечание рыцаря не особенно приободрило церковника. Бальдур попытался исправить положение и взял слово вместо своего товарища:

– Со стенами льда мы тоже сможем справиться. Каждую из них создает еретический механизм. Если вывести его из строя, стена исчезнет.

– И вы сможете? – с надеждой взглянул на рыцаря архиепископ.

– Да, – ответил Бальдур, хоть и не был до конца уверен.

– Но нам понадобится ваша помощь, – заявил Вильгельм. – Сколько воинов сейчас находится в замке?

– Свободных – только два стражника. Вы встретили их у ворот.

– Что значит «свободных»? У остальных есть дела поважнее? – навис над церковником рыцарь.

– Царь отозвал их для охраны тронного зала. Мы ничего не можем с этим поделать, – развел руками Филарет.

– О, ну уж эту проблему мы как-нибудь решим. Ведите нас к этому вашему царю. Кажется, у меня только что появился к нему разговор, – приказал Вильгельм.

Архиепископ не стал спорить и сопроводил воинов к покоям Дисмоса. Процессия сановников следовала за ними, что со стороны выглядело даже немного комично, так как церковникам в рясах было трудно поспевать за широко шагающими рыцарями. Наконец, они оказались у заветной двери, и Вильгельм без всяких церемоний просто распахнул ее пинком ноги. В ответ ему в лицо хлынули потоки теплого воздуха. Похоже, царь потратил все доступные ресурсы на то, чтобы отопить свои покои, и прямо сейчас рыцарь пустил все усилия насмарку.

– Кто посмел! – громко взвизгнул Дисмос, когда его внезапно протянуло сквозняком.

Вильгельм направился прямиком к трону. Когда он поднялся на возвышение, то взглянул на царя сверху вниз и сказал:

– Я!

Дисмос сглотнул от страха. Он так сильно испугался, что не смог выдавить из себя ни единого слова.

– Ты же местный царь, верно? – уточнил рыцарь. – Значит, это… слушай сюда. Я забираю всех твоих воинов, так как тут им делать нечего. Понятно?

Дисмос ничего не отвечал. Вильгельм подождал несколько секунд, а затем обратился к подоспевшему Филарету:

– С ним все в порядке? Кажется, он чем-то болен.

– Если только слабоумием, – пожал плечами архиепископ. – Однако, думаю, он не станет возражать, если вы возьмете с собой воинов.

– А я и не спрашивал разрешения, – ответил рыцарь. – Просто уведомил его, раз уж он все равно здесь сидит.

– Вас мой дядя прислал? – царю, наконец, удалось немного прийти в себя.

– Никто нас не присылал, мы сами пришли! – раздраженно обронил Вильгельм.

– Мне холодно! – пожаловался Дисмос. – Сделайте так, чтобы стало тепло! – он широко взмахнул рукой, отдавая приказ.

– Вы правы, он, похоже, слабоумный, – кивнул рыцарь Филарету. – Однако… идея-то неплохая.

– О чем вы? – удивленно поднял бровь архиепископ.

– Ну как же. Зал тут довольно просторный, места хватит каждому. Соберите тут всех, кто не может сражаться, и переждите холод.

– Понял, – кивнул Филарет. – В этом есть смысл. Я прикажу собрать здесь людей, и вместе мы будем молиться за ваш успех.

– Не перестарайтесь, – усмехнулся рыцарь, – а то я надорвусь под тяжестью божественной благодати.

– Не богохульствуйте! – строго произнес архиепископ.

– Думаю, бог меня простит, а если нет… Что ж, я буду не первым, от кого он отвернулся.

Вильгельм отошел от трона и махнул собравшимся неподалеку воинам:

– Эй, вы! За мной! Появилась работенка как раз по вашей части!

Группа гвардейцев с неохотой побрела следом за рыцарем. Перспектива оказаться снаружи пугала каждого из них. Большинство радовалось тому, что их отозвали защищать царя. Так у воинов было гораздо больше шансов спастись. Ведь, когда придут враги, им непременно захочется взять правителя в заложники. Возможно, его свиту они тоже решат пощадить, если никто не будет сопротивляться. Однако теперь всех гвардейцев выдернули на передовую, где они наверняка примут смерть первыми. Разумеется, мало кто оказался этому рад.

– Что-то не так? – обернулся Вильгельм к гвардейцам, видя, как те еле переставляют ноги.

– Никак нет! – отозвался гвардеец в богато украшенной броне, видимо, капитан стражи.

– Тогда шевелитесь быстрее! – прикрикнул рыцарь. – А то не согреетесь!

Солдаты подчинились и уже вскоре восстановили некое подобие строя. Тем временем Бальдур поравнялся с Вильгельмом и тихо спросил:

– Оно того стоило? Ты, знаешь ли, довольно сильно рисковал.

– Чем это? – удивился воин.

– Ну, нам повезло, что никто из них не догадался, кто мы такие на самом деле. Я до сих пор не могу понять, как никого не смутили наши искусственные голоса и… необычные доспехи.

– А, это, – махнул рукой Вильгельм. – Не переживай. Опасности нет. Церковные проповедники сутками талдычат о еретических технологиях, но сами их в глаза никогда не видели. Забавно, правда? Два воина, с ног до головы обвешанные аугментациями, не вызвали подозрений даже у архиепископа. Наоборот, он пообещал помолиться за нас. Ну разве не смешно?

– Немного, – согласился Бальдур. – Однако нам все равно не стоит привлекать к себе так много внимания.

– Эти люди на грани гибели. Даже если они о чем-то догадываются, то благоразумно будут держать подозрения при себе. Человек, так-то, становится довольно гибкими, когда дело касается собственной шкуры.

Рыцари покинули дворец и вновь ощутили на себе касание холодного ветра. Пускай внутри дворца тоже гулял сквозняк, но там все же было гораздо лучше, чем снаружи. Гвардейцы позади начали ежиться от холода, а некоторые так и вовсе стали пятиться назад.

– От них будет мало толку, – заметил Бальдур.

– А я много и не жду, – усмехнулся Вильгельм. – Это пушечное мясо, которое ненадолго займет фрозианцев. Большего нам и не требуется.

– Мы прибыли сюда спасать людей, а не приносить в жертву, – покачал головой Бальдур.

– И чтобы спасти хоть кого-то, придется пожертвовать остальными. Да, это жестоко, но иначе никак.

В этот момент тяжелые тучи заволокли небо, и вокруг внезапно потемнело. Еще немного, и могло бы показаться, что наступила ночь.

– Даже свет отвернулся от этих людей. Никто не заслуживает такого, – печально произнес Бальдур.

– Тебе их жалко? – спросил Вильгельм. – Напрасно. Во вселенной каждый день случаются вещи и похуже. Взять хоть нас с тобой. Два изгнанника, которым нигде нет места, кроме как в огромном металлическом склепе. От нас все отвернулись, и мы в ответ оборвали связи с прежней жизнью. Тебя пугает, что солнце скрылось? Ну так для этого тебе и дали железные глаза, чтобы видеть даже тогда, когда светило исчезнет с небосвода. Мы – Железные воины и будем биться там, где любой другой признает поражение. В этом наша суть. Запомни это, брат, если хочешь и дальше быть одним из нас.

– Я запомню… брат, – ответил Бальдур.

Два рыцаря обратили взор в сторону подступающей снежной мглы. Шансы были не в их пользу, но тем не менее они примут бой, даже если придется расплатиться за это жизнью. Ибо такой путь они избрали, однажды переступив порог Железной крепости.

Глава 8. Следы на снегу

Бальтазар широким взмахом перерубил силовые кабели, и в ответ на его доспех посыпался каскад искр. Следующий удар окончательно вывел систему из строя, поэтому рыцарь на всякий случай отошел подальше, чтобы его не задело взрывом.

– Надеюсь, наши расчеты оказались верны, – сказал рыцарь.

– Не сомневайся, брат, – ответил Ульрих. – Здесь не может быть ошибки.

Климатическая установка издала последний жалобный всхлип, а затем начала разрывать саму себя изнутри, пока окончательно не превратилась в груду металлолома.

– Это была только первая, – заметил Бальтазар. – Осталось еще как минимум две.

– Мы уже обсуждали это. Нам не нужно уничтожать абсолютно все источники хлада. Только некоторые в ключевых точках. Как только мы закончим, жар, который изгнали на небеса, снизойдет на землю огненным смерчем. Фрозианцы ничего не смогут с этим поделать.

– Твоя правда, брат. Однако дальше нам придется сложнее. В этот раз они не ждали нападения, а потому источник хлада почти никто не охранял. Но нужно уничтожить еще как минимум два таких. Фрозианцы едва ли повторят свою ошибку. В следующий раз охрана будет серьезнее.

– Согласен, поэтому надо разделиться. Время не на нашей стороне. Ты пойдешь в одну сторону, а я в другую.

– Плохая идея. Ты еще не восстановился достаточно, чтобы в одиночку вступать в бой, – возразил Бальтазар.

– Боюсь, иного выбора нет, – поднял руку Ульрих. – Тем более я кое о чем до сих пор не рассказал тебе.

– Да? Тогда сейчас самое время, – нетерпеливо произнес рыцарь.

– Ты прав, – голос Ульриха стал тише. – Тебе стоит знать: мне осталось недолго. Думаю, не более одного дня.

– Что?! – закричал Бальтазар. – О чем ты говоришь?

– Взрыв на корабле не прошел для меня бесследно. Механические части восстановятся, но вот плоть… Она пострадала от невидимого пламени.

– Я… не верю, – отошел на шаг Бальтазар. – Ты хочешь обмануть меня! Это все неправда!

– Ты сам все понимаешь. Благодаря полной перековке тебе удалось благополучно пережить взрыв. Однако я сошелся в неравном бою с губительным излучением и проиграл. Мне не покинуть Скифос. Я это понял, как только пришел в себя. Позволь мне сразиться в моей последней битве.

Бальтазар долго молчал. Повисшая пауза тянулась так долго, что Ульрих даже начал переживать за брата.

– Что ж, значит, таков путь, уготованный нам железом, – наконец, сказал рыцарь.

Затем он вытащил свой меч и протянул его Ульриху:

– Возьми его. Твой доспех неисправен. Нужно иметь хоть что-то, чтобы противостоять фрозианцам.

– А как же ты? – спросил Ульрих.

– Я возьму твой меч. Пусть этому клинку и не сравниться с моим, однако я достаточно восстановился, чтобы побеждать даже с таким оружием.

– Не принижай мой меч! – предостерег Ульрих.

– И не думал, – возразил Бальтазар. – Но ты тоже должен понять.

Теперь уже настала пора Ульриху крепко задуматься.

– Хорошо. Железо привело нас к этому моменту. Пусть будет так.

Рыцари обменялись оружием, а затем Ульрих вновь обратился к Бальтазару:

– Если не возражаешь, я отправлюсь к ближайшему источнику хлада, а ты бери дальний. Все-таки мое время на исходе.

– Конечно, – кивнул Бальтазар. – Мне будет не хватать тебя среди воинов братства.

– А я наконец-то отдохну от вас, – усмехнулся Ульрих.

Его голосовой модулятор отработал с помехами, и Бальтазар увидел в этом первые признаки отмирания тканей мозга.

– Сила железа! – прокричал рыцарь, понимая, что, возможно, видит брата в последний раз.

– Сила железа! – повторил другой воин, прощаясь навсегда.

*****

Путь обратно выдался непростым. Мало того, что погода совсем испортилась, так еще отряду пришлось сопровождать двух офицеров с «Теплой метели». И если Тормунд еще кое-как пытался поспевать, то вот с Юндом солдаты изрядно намучались. Боцману невероятно тяжело давался переход. Буквально каждые полчаса он требовал устроить привал, что осложняло и без того непростое путешествие.

– Мы тут замерзнем вместе с ними! – во время очередной передышки пожаловался Брокк Сигерду.

Тот был полностью солидарен с товарищем. Положение отряда действительно было около бедственным. По прикидкам фрозианца, уже вскоре они встрянут намертво, и придется решать: бросить выживших на верную смерть или погибнуть самим.

А еще Сигерд с нетерпением ждал возвращения Асманда. Не так давно он отправил его вперед, чтобы проверить местность впереди. Боец, однако, отсутствовал уже довольно долго, и Сигерд начинал потихоньку беспокоиться.

Внезапно впереди показался силуэт. Похоже, Асманд наконец справился с поручением и теперь со всех ног спешил обратно к остальным. Но в этот момент посреди бушующей метели возникли еще силуэты. Сигерд мгновенно схватился за оружие и приказал Брокку сделать то же самое:

– У нас гости, – коротко произнес Сигерд, выцеливая противников впереди.

К его удивлению, из снежной метели вынырнул Асманд, который, увидев наставленное на него оружие, быстро замахал руками и сбивчиво заговорил:

– Погодите, погодите! Это я! Со мной остальные из нашего отряда! Я нашел их по дороге!

Вслед за Асмандом действительно появились другие фрозианцы. Даже Ойсвинд оказался в их числе.

– Забавная встреча… – пробормотал Сигерд, переглянувшись с Брокком.

– Поодиночке им было тяжело противостоять метели, но вместе у них появился шанс добраться до места крушения, – пояснил Асманд. – К счастью, на обратном пути мы, наконец, встретились.

– Да уж, не думал, что когда-нибудь обрадуюсь этим соплякам, но сейчас они как раз кстати. С нами двое офицеров флота, с которыми приходится нянчиться. Хорошо, что теперь нянек стало в несколько раз больше.

– А… где капитан? – внезапно спросил Ойсвинд, заметив, что кое-кого в отряде все-таки не хватает.

– Нет его больше, – скупо обронил Брокк. – И хорошо, что вам не довелось увидеть его тело.

– Тело? – переспросил Ойсвинд. – Значит ли это, что…

– Да убили его, чего непонятного?! – буркнул Сигерд. – Те же самые имперцы, которые вызвали крушение корабля. И мы абсолютно уверены, что как минимум часть из них уцелела. Оттого-то нам и нужно вернуться назад как можно скорее.

Не желая более терять время, он закинул винтовку за спину и двинулся вперед, подавая пример остальным. Никто из фрозианцев не произнес ни слова. Они без лишних возражений признали в Сигерде нового лидера и послушно отправились вслед за ним.

Теперь идти стало чуть проще. Асманд так и вовсе не мог понять, каким образом ему ранее удалось миновать все эти препятствия без посторонней помощи. Капитан Гуннар заставил бойцов двигаться на пределе своих возможностей, и это привело к тому, что отряд, по сути, развалился на несколько частей. В итоге капитан сам же за это и поплатился. Не окажись он тогда в полном одиночестве, кто знает, чем бы закончился исход поединка. Благо хоть у Сигерда хватило ума не дробить отряд. Вместо этого он решил продвигаться медленно, зато безопасно. Асманду казался такой подход более уместным. По крайней мере, сам бы он поступил именно так.

Привалы тоже стали случаться реже. Благодаря помощи от других солдат Юнд не так сильно уставал, и теперь паузы приходилось устраивать лишь каждый час. Спустя примерно шесть таких привалов, отряд наконец-то оказался неподалеку от климатической установки, рядом с которой они во время высадки установили свои бараки.

– Как же я рад снова оказаться в этой дыре! – рассмеялся Брокк.

– И не говори, – подхватил Сигерд.

Фрозианцы радостно забежали внутрь промерзшего помещения, которое, однако, давало какую-никакую защиту от леденящего ветра. Под масками некоторых солдат так и вовсе можно было увидеть слезы радости.

– Мы смогли! – воскликнул Ойсвинд, кланяясь ближайшей стенке.

– Помолись еще этой халупе, – беззлобно пошутил Брокк.

– И помолюсь! – с чувством ответил тот. – Теперь этот барак – моя религия! – и было совсем непонятно, шутит ли он в ответ или говорит абсолютно серьезно.

Сигерд же тем временем решил осмотреть капитанскую будку. Разумеется, она была заперта, и солдат мысленно отругал себя за то, что не забрал ключ с тела Гуннара. Пришлось выбить дверь. Благо хозяин помещения все равно уже сюда никогда не вернется, так что за причиненный ущерб можно было не переживать. Внутри будки Сигерд хотел найти командирский планшет. Один Гуннар взял с собой на задание и благополучно разбил в пылу боя, но второй остался здесь. После недолгих поисков солдат выудил устройство из верхнего ящика стола и нажал на кнопку питания. Практически сразу на экране появилось поле, куда было необходимо ввести пароль для входа.

Для Сигерда это могло стать непреодолимым препятствием, если бы однажды он краем уха не услышал, какие стандартные пароли ставят на подобные планшеты. Как правило, это было имя владельца, и фрозианец сомневался, что капитан стал его менять. Набрав в поле «Гуннар», Сигерд получил доступ к штабной сети, где уже скопилось несколько новых приказов для отряда. Солдат стал бегло просматривать их, и с каждой секундой его лицо все больше мрачнело. Прихватив из будки планшет, он вернулся в барак и показал его остальным:

– Видите, да? Одна климатическая установка совсем недавно была уничтожена. Никто ничего не знает наверняка, но все понимают, кто бы мог это сделать. Мы – один из немногих отрядов, еще не выдвинувшихся к столице, поэтому нам приказано охранять нашу установку. А также отправиться на помощь, если будет атакована какая-либо из соседних.

– Проклятье! Нам опять сидеть в тылу, пока остальные захватывают столицу? – возмутился Брокк. – Да наша установка даже не самая ближайшая к той, которую уничтожили. Мы просто зря потратим время!

– Хочешь оспорить приказ? – нахмурился Сигерд. – Ну давай. Кажется, с помощью этого планшета можно выйти на связь с командованием. Вперед! Выскажи им все, что думаешь!

– Как будто ты сам не хочешь сказать им пару ласковых! – завелся Брокк. – Угораздило же попасть в этот отряд. Так и пропаду здесь, отмораживая задницу под установкой!

– В общем, приказ понятен, – сурово подытожил Сигерд, проигнорировав Брокка. – Пока есть время, можем немного отдохнуть и набраться сил. Нас могут в любой момент отправить кому-то на помощь.

Фрозианцы коротко кивнули и последовали совету старшего товарища. Даже Брокк в итоге просто махнул рукой и присоединился к остальным. Сигерд, немного подумав, тоже решил остаться в бараке, чем возвращаться в будку, пусть теперь он и являлся, по сути, исполняющим обязанности капитана. Сигерд не видел никакого смысла сидеть там в одиночестве и откровенно не понимал, что приятного находил в этом Гуннар. Быть может, так капитан демонстрировал пропасть, разделявшую его и солдат. Но Сигерд пока еще не был готов отбиваться от отряда. Тем более он пока не стал капитаном, просто занимал чужое место. Ему не следовало брать на себя слишком много, иначе непременно найдется тот, кто спустит его с небес на землю.

Асманд тем временем о чем-то оживленно спорил с Ойсвиндом. Сигерд краем уха услышал их разговор и практически сразу догадался, в чем дело.

– Я пойду! – отчаянно тряхнул головой Ойсвинд.

– Не глупи! Ты останешься здесь! – категорически возразил Асманд.

– Я все равно пойду! – продолжал настаивать фрозианец.

– А я тебя не пущу! – Асманд схватил товарища за плечи.

– Да что ты о себе возомнил?! – сорвался Ойсвинд. – Я сам могу за себя решить!

– Вы оба неправы, – вмешался в разговор Сигерд. – Решать тут что-то могу только я. Ты ведь хочешь пройти очищение, верно?

– Да, – твердо ответил Ойсвинд.

– Не возражаю, – легко согласился Сигерд. – Но если замерзнешь насмерть, пеняй на себя. Никто не будет там за тобой приглядывать.

– Я буду, – отозвался Асманд. – Мы пойдем вместе.

– Ну а ты-то куда лезешь? – вздохнул Сигерд. – Я понимаю, почему Ойсвинд хочет укрепить свой дух. Но ты, напротив, показал себя лучше других. Я даже почти начал считать тебя равным себе.

– Раз так, то очищение не станет для меня таким уж суровым испытанием, – заключил Асманд. – Я иду с Ойсвиндом.

– Тогда не затягивайте. Если нас вызовут, вы тоже отправитесь вместе со всеми, в каком бы состоянии ни были.

Сигерд развернулся и направился к своей койке. Ойсвинд же переглянулся с Асмандом, и вдвоем они покинули бараки, предварительно сняв с себя термоброню.

– Он прав, ты действительно мог остаться внутри, – заметил Ойсвинд.

– Мог, – кивнул Асманд.

– Так зачем вышел на мороз?

– Идиот. Думаешь, я дам тебе замерзнуть насмерть? Кто-то должен притащить тебя назад.

– А может, я и хочу замерзнуть! – внезапно воскликнул Ойсвинд. – Я самый слабый здесь, мне все равно конец. Никто не станет полагаться на меня в минуту опасности. Я – обуза.

– Ты – самый слабый, но до сих пор жив, а Гуннар – мертв. На Скифосе ты уже добился большего, чем наш капитан, так что обузой можешь себя не называть.

– Немногие согласятся с тобой, – грустно усмехнулся Ойсвинд. – Я же тут самый знатный из всех. Знаешь, как меня называют за спиной? Конечно, знаешь. Скажи это вслух.

– Я не…

– Да говори уже! К чему скрывать? – не выдержал Ойсвинд.

– «Маленький ярл», – тихо произнес Асманд.

– То-то, – саркастично похвалил Ойсвинд. – Как еще назвать младшего сына губернатора Фрозии, от которого даже отец пожелал поскорее избавиться.

– Тогда кто я? – спросил в ответ Асманд. – «Маленький торгаш»? Если что, я тоже младший сын в своей семье. И что теперь, в петлю из-за этого лезть? Подумаешь, пролетел с наследством. Многим людям на Фрозии пришлось гораздо хуже. Взгляни на Сигерда, как думаешь, из какой снежной ямы он вылез?

– Ну, на полюсах людям всегда жилось тяжко, – согласился Ойсвинд.

– Верно, и я не вижу, чтобы он переживал по этому поводу. А тебе так тем более не стоит. Да, нам не повезло. Началась война, и наше «теплое местечко» резко протянуло сквозняком. Но это не худшее, что могло случиться. Взгляни, нам поручили захватить практически беззащитный мир. Не пройдет и суток, как Скифос падет. А эти имперские проныры ничего не успеют сделать. Подумаешь, уничтожили одну установку. Таких тут еще полно!

– Не совсем, – покачал головой Ойсвинд. – Учитывая, как низко уже опустилась температура, отключение даже всего нескольких установок может вызвать коллапс. Холод на Скифосе неестественного происхождения, высоко в небе сейчас очень жарко. Если установок станет меньше, весь этот жар хлынет вниз, что приведет к поломке всего климатического оборудования.

– Я не думал, что мы настолько уязвимы, – признался Асманд. – Как же тогда фрозианцы воюют на других мирах, где встречаются достойные противники?

– Ты что, уже забыл все, о чем нам рассказывали в академии? Неужели я один слушал лекции инструктора?

– Видимо, – легкомысленно ответил Асманд.

– Ну, зато это наконец-то пригодилось, – с умным видом произнес Ойсвинд. – Так и быть, преподам тебе основы фрозианской тактики!

Солдаты уже потихоньку замерзали, а ведь еще даже не дошли до места проведения ритуала очищения. Очевидно, Ойсвинд пытался на что-нибудь отвлечься, лишь бы не ощущать холод. Как только он опустился на колени прямо в снег, то сразу же продолжил:

– Итак, когда фрозианские войска прибывают покорять новый мир, первыми в бой отправляются криотанки. Их задача – отвоевать плацдарм для высадки остальных войск, а также расчистить место под климатические установки. Пока криотанки продвигаются вперед вместе с передовыми пехотными частями, остальные солдаты монтируют установки, а также размещают силовые щиты для защиты от огня артиллерии. В этот момент запускается обратный отсчет до неизбежной капитуляции мира. Температура начинает резко падать, а войска авангарда, уже успевшие продвинуться далеко вперед, связывают армии противника боем. Постепенно холод заставляет врагов отступать, а вскоре и вовсе обращает в бегство. Так фрозианцы обычно и побеждают.

– Как жаль, что на наших криоустановках нет щитов, – посетовал Асманд.

– Командование посчитало нерациональным выдавать нам лишнее оборудование, – еле заметно плечами Ойсвинд. – У Скифоса нет мощных средств нападения. Как, впрочем, и защиты.

– Однако их рыцари каким-то образом умудрились уничтожить целый космический транспорт и одну нашу установку.

– Это не воины Скифоса, – возразил Ойсвинд. – Какой-то орден решил оказать им поддержку. Что странно, ведь, по мнению «Оракула», все ближайшие ордена сейчас заняты.

– Как по мне, так мы слишком полагаемся на этого «Оракула». Отец говорил, что до прихода «Ванцера» фрозианцы думали своей головой. А теперь только и делаем, что ждем распоряжения от машины.

– Именно благодаря «Оракулу» корпорация «Ванцер» подмяла под себя всю Фрозию, – напомнил Ойсвинд. – Эта машина… отец как-то раз тоже про нее говорил. По слухам, «Ванцер» скармливает ей всю возможную информацию, какую только в состоянии достать. Начиная от перемещений войск и торговых флотов, заканчивая мелочами, вроде того, сколько хлеба было продано в каждом магазине в городе. Так «Оракул» получает полный контекст и моделирует возможные варианты развития событий, из которых выбирает наилучший. Отец даже говорил, что с некоторых пор «Ванцером» вместо живых людей начал управлять «Оракул», так как оказался эффективнее. Единственная его слабость – неверный контекст. Если в машину вбить неполные или неверные данные, то она выдаст ошибочное заключение. Мне кажется, что-то такое и произошло во время нашей миссии. «Оракул» ошибся, так как не знал о существовании свободного контингента имперских рыцарей.

– Грош цена такой системе, вот что я скажу, – выплюнул Асманд. – Разумеется, Империя скрыла часть своих войск, чтобы в нужный момент ударить исподтишка. Это называется военная хитрость. Если для «Оракула» это фатальное стечение обстоятельств, то я удивлен, как «Ванцер» вообще до сих пор не развалился.

– Не развалился благодаря обширной сети шпионов и разведчиков. Перед тем как прибыть на Скифос, командование проверило весь сектор и не обнаружило никаких скоплений имперских сил. Неспроста все удивились, когда один из наших транспортов был атакован. Этого просто не должно было случиться.

– И тем не менее мы сейчас здесь, – закончил Асманд.

– Тоже верно, – кивнул Ойсвинд.

Оба фрозианца замолчали. Снег уже покрыл их с ног до головы, но так было даже проще противостоять безжалостному ветру. Солдаты глубоко ушли в свои мысли, пытаясь побороть холод, от которого стыла кровь. Так прошло десять минут, а потом еще десять. И в этот момент неподалеку послышался странный гул. Асманд первым обратил внимание на шум, однако поначалу ему показалось, что это просто измученный разум так играет с ним. Гул, однако, лишь усиливался. По слабому шевелению сугроба неподалеку Асманд понял, что его товарищ тоже слышит необычный звук.

Вскоре послышались шаги, сопровождаемые приглушенным лязгом. Асманд хотел было уже стряхнуть снег с головы и посмотреть на незваного гостя, но вовремя одумался. Сейчас он был практически беззащитен, как и Ойсвинд. Единственно верным решением было тихо переждать опасность.

Шаги остановились неподалеку от фрозианцев. Какое-то время ничего не происходило, но уже через минуту вновь послышалась тяжелая поступь. Однако, сделав пару шагов, гремящий металлом человек вновь остановился. Все это время не смолкал странный гул, от которого у Асманда зудело в зубах. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что такой звук обычно издают силовые установки. Но… разве это возможно? Если неподалеку находится тот, о ком подумал фрозианец, то подобного шума быть не должно. Имперцы ничего не смыслят в технологиях. У них просто не может быть воинов с механическими устройствами. Да еще такими, что в качестве источника энергии будет необходима целая силовая установка.

Опять раздались шаги, но теперь они уже удалялись. Кто бы это ни был, он двигался в сторону криоустановки. Спустя несколько минут, как исчезли последние признаки чужеродного присутствия, Асманд осторожно пошевелился и потянулся рукой к Ойсвинду:

– Ты ведь слышал то же, что и я?

– Не знаю, – испуганно ответил тот. – Я не знаю, что слышал.

– Надо рассказать об этом остальным. Скорее! Возможно, еще не поздно!

Асманд вылез из сугроба и потащил за собой товарища. Судя по следам на снегу, рядом с ними действительно кто-то только что прошел. Кто-то тяжелый. Например, рыцарь в доспехах. Подгоняемый страхом, Асманд оголтело ворвался в бараки, чем заработал удивленные взгляды товарищей.

– Ты как будто призрака увидел, – пошутил Брокк. – Только не говори, что это Гуннар приполз к нам с того света.

Сигерд тоже поднялся с места, но, в отличие от остальных, серьезно отнесся к внезапному появлению Асманда и поспешил узнать, в чем дело:

– Что случилось? Где-то рядом враг?

– Д-да… – стуча зубами одновременно и от холода, и от испуга, ответил солдат. – Кажется, мы видели рыцаря. Точнее… слышали.

Ойсвинд, стоявший позади, быстро кивнул, подтверждая слова товарища. Фрозианцы заметно напряглись, услышав внезапную новость, однако Сигерду хотелось выяснить подробности:

– Что конкретно вы видели… слышали? – поинтересовался он.

– Шаги, металлический скрежет и… гул, – выпалил Асманд. – Следы ведут в сторону криоустановки.

– Быть может, именно эта тварь и убила Гуннара? – предположил Брокк.

– Звучит как полная бессмыслица, – категорично покачал головой Сигерд. – Но все равно стоит проверить. Мы идем к установке. Асманд, Ойсвинд, надевайте броню и мигом за нами!

Сигерд выбежал из барака, а секундой позже за ним выскочили все остальные. Как только дверь захлопнулась, двое бойцов моментально приступили к делу и уже через минуту оба были готовы к бою. Вместе они покинули барак и отправились по проторенной в снегах тропинке прямиком к возвышенности, где работала заветная установка. Идти по чужим следам было легко. Асманд буквально чувствовал, как постепенно они нагоняют товарищей. Однако его также мучал вопрос: насколько далеко уже успел оторваться рыцарь? Честно говоря, фрозианец не представлял, каким образом этот воин вообще переносит холод, да еще вдобавок и в металлических доспехах. Более верного способа замерзнуть просто не существовало, разве что облиться водой. Но имперец стойко переносил непогоду, раз как-то смог пройти путь от уничтоженной криоустановки аж до места дислокации отряда Асманда.

Впереди тем временем показались спины фрозианцев. Они шли гуськом друг за другом, а впереди, надо полагать, двигался Сигерд, который прокладывал путь сквозь сугробы. Асманд с Ойсвиндом пристроились в хвосте и вместе с остальными продолжили восхождение к вершине. В целом фрозианцы двигались на удивление быстро. Видимо, Сигерд нашел следы рыцаря и придерживался их, чтобы облегчить себе путь. Так в конечном итоге отряд оказался на плато, которое в первый же день вторжения облюбовали фрозианцы.

Взору солдат открылась криоустановка, работе которой, на первый взгляд, ничто не угрожало. За исключением высокой широкоплечей фигуры в доспехах, едва различимой на фоне защитной обшивки климатического преобразователя.

– Вперед! – отдал команду Сигерд, понимая, что время фрозианцев на исходе.

– Есть! – разом отозвались остальные.

Так отряд вступил в бой с врагом, ничего не подозревая о том, насколько опасен противник. Эта оплошность еще дорого обойдется фрозианцам, но пока они еще верили, что вместе смогут без труда одолеть всего одного рыцаря. Как же сильно они заблуждались…

Глава 9. Холодные руки

Бальтазара отвлек шум сзади. Это был приказ к атаке. Он обернулся и сразу же наложил фильтры на изображение с сенсоров, чтобы лучше разглядеть врагов. Разумеется, к нему пожаловали фрозианцы, кого еще рыцарь мог тут встретить? Солдаты пытались сократить расстояние, что тоже не удивило рыцаря. Криооружие хорошо показывало себя только вблизи. Лишь некоторые особые модификации могли эффективно поражать врагов на расстоянии.

К счастью, рыцарь уже достаточно восстановился, чтобы дать достойный отпор. Отдав короткую машинную команду, он активировал встроенную в левую руку пушку. Механическая кисть отогнулась в сторону, явив черное зияющее дуло орудия. Бальтазар позволил системам брони самостоятельно навестись на цель и, как только доспех рассчитал оптимальную траекторию, совершил один-единственный, но при этом идеально точный выстрел.

От мощной отдачи рыцаря слегка тряхнуло, но вот его жертве пришлось гораздо хуже. Фрозианца разорвало напополам вместе с солдатом, оказавшимся позади него. Однако выпущенный снаряд на этом не остановился. Это был композитный боеприпас с бронебойным наконечником и внушительным объемом взрывчатки. С точностью до миллисекунды он сдетонировал прямо в толпе фрозианцев, задев каждого из них осколками.

Вот так всего одним выстрелом Бальтазар практически полностью вывел из строя вражеский отряд. Хотя… рыцарь не мог в полной мере считать это своей заслугой. Всю работу сделала за него машина, он лишь отдал команду стрелять.

– Что… ты такое?.. – слабым голосом спросил один из фрозианцев, зажимая рану на животе.

Рыцарь посмотрел в сторону солдата. Сперва Бальтазар ничего не хотел отвечать, однако тут он очень кстати вспомнил об Алкиде, по воле которого воины братства оказались на Скифосе. Паладин наверняка бы хотел, чтобы захватчики узнали перед смертью, кто сокрушил их.

– Я – ваша погибель! – Бальтазар навис над раненым фрозианцем. – Я – карающая длань, что исполнит приговор! Я – рыцарь Железного братства!

– Он… он не человек! – внезапно закричал другой солдат, которого тоже сильно задело осколками. – Сигерд, это машина!

– Не смей называть меня машиной! – разгневался Бальтазар. – А не то твоя смерть не будет быстрой!

– Эй, ведро с гайками! – позвал солдат, которого назвали Сигердом. – Ты ведь не должен сражаться против нас! Никогда не поверю, что кто-то в Империи смог собрать киборга. Это просто невозможно! Ты обязан быть на нашей стороне!

– Я тебе не какое-то ведро, пес, и драться за тебя не должен! – Бальтазар наступил солдату на ногу, услышав в ответ приятный хруст. – Но ты прав, Империя на такое не способна. Наши тела – плод еретических технологий Диктата, которые мы обратили против вас самих. Как тебе такое?

Фрозианец не ответил. Он едва держался, чтобы не потерять сознание от невыносимой боли. Рыцарь же, не дождавшись ответа, приставил меч к груди солдата и сказал:

– Пора тебе отправиться на тот свет. Но не переживай, скоро я приведу к тебе друзей.

Бальтазар начал опускать клинок, но в этот момент ему пришло системное сообщение с наивысшим приоритетом:

«Протокол: предупреждение. Замечена угроза»

Виной всему был фрозианец, которому повезло отделаться легкими царапинами. Так получилось лишь потому, что он бежал последним, и товарищи непреднамеренно закрыли его от осколков. Теперь же он поднял оружие наизготовку и зачем-то закричал, словно пытаясь напугать рыцаря.

– Я и так хорошо тебя слышу! – воскликнул Бальтазар и тут же кинулся на врага.

В ответ навстречу ему вылетело белое облако. Бальтазар ожидал такой атаки, поэтому перенаправил все питание на приводы ног. Совершив невероятный прыжок, рыцарь перемахнул через облако, чем наверняка удивил фрозианца. Однако враг внезапно преподнес новый сюрприз, к которому Бальтазар оказался совершенно не готов. Криовинтовка вдруг громко загудела и через несколько мгновений взорвалась, обдав рыцаря таким лютым холодом, что его доспех вынужденно перешел в аварийный режим. Бальтазар как вкопанный застыл на месте. Ему не хватило всего доли секунды, чтобы пронзить врага уже занесенным клинком.

Но не только рыцарь пострадал от взрыва. Фрозианцу тоже крепко досталось, о чем красноречиво свидетельствовали его крики, полные боли. Солдат катался по земле, прижимая к груди отмороженные руки, и безостановочно вопил. Так продолжалось до тех пор, пока к нему не подполз другой фрозианец, попытавшийся успокоить товарища:

– Ойсвинд, Ойсвинд! – потряс он раненого за плечи. – Смотри на меня! Смотри на меня!

Солдат перевел внимание остекленевших глаз и тихо прошептал без какой-либо эмоции в голосе:

– Асманд…

– Да, это я! – фрозианец не прекращал тормошить Ойсвинда. – Смотри только мне в глаза! Никуда больше!

Остальные солдаты тем временем обступили рыцаря. В руках каждого из них было оружие.

– Брокк, помоги мне подняться! – приказал Сигерд, обхватив руками сломанную ногу.

– Конечно, Сиг! – отозвался тот. – Сильно же тебя потрепал этот увалень.

– Проклятье, я хочу знать, кто это такой! – выплюнул фрозианец. – Он сказал, что создан с помощью наших технологий. Но на кого он работает, кто его послал? Может, это кто-то из конкурентов «Ванцера»? Например, «Армтек» или «Бакурай»?

– А какая разница? – пожал плечами Брокк. – Просто разнесем на куски этот хлам!

– То есть «какая разница»?! – завелся Сигерд. – Наших рябят убил неизвестно кто и неизвестно почему, а мы даже не попытаемся узнать? Я правильно понял твою мысль?

– Прости, я… я не это имел в виду, – отступил Брокк.

– А я имею в виду как раз-таки это, – отрезал Сигерд. – Мы выясним, на кого работает эта жестянка. Выясним прямо здесь и сейчас. Просто вскроем корпус и посмотрим, чьи детали стоят внутри. Сразу станет ясно, какая компания собрала машину-убийцу.

Словно бы услышав слова фрозианца, Бальтазар задергался. Его рука резко ушла в сторону и сбила с ног одного из солдат. Подвижность не вернулась к рыцарю даже наполовину, однако это не помешало воину изо всех сил сопротивляться врагам. Даже когда со спины его атаковали крооружием, Бальтазар не остановился и продолжил рубить широкими взмахами меча. Сейчас он очень жалел, что с ним нет его нового клинка, с помощью которого он бы в два счета разделался с фрозианцами. Вместо него был меч Ульриха – невероятно острый и качественный клинок, которому, однако, не хватало продвинутых улучшений от технокузнецов ордена.

Новые выстрелы противников продолжали выводить из строя модули доспеха. Терморегуляционная система не справлялась, а список новых неисправностей увеличивался с пугающей скоростью. Бальтазар уже практически ничего не чувствовал. Искусственные нервные волокна отказали первыми, и теперь он даже не мог быть полностью уверен, что все еще сжимает в руках меч. Это было странное чувство. Что-то похожее рыцарь ощущал во время перековки, когда его разум был отделен от телесной оболочки. Но сейчас все было иначе. Доспех по-прежнему подчинялся его воле, но не давал в ответ никакой обратной связи. Лишь выдающиеся воинские качества позволяли Бальтазару продолжать сражение.

Призвав на помощь все свои инстинкты, рыцарь напал на подступившего к нему вплотную фрозианца. Бальтазар не чувствовал, как ступает по земле, не чувствовал рукояти оружия в ладони. Однако вес никуда не делся. Сервомоторы исправно транслировали данные о текущей нагрузке прямо в вычислительный модуль доспеха. А воину большего и не требовалось. Контролируя инерцию клинка, он с размаху опустил лезвие и рассек фрозианца надвое. Кровь врага почти сразу замерзла, однако все же успела забрызгать доспех рыцаря. Бальтазар, правда, этого не почувствовал. Зато в его памяти всплыли воспоминания о прежней жизни, когда он был честолюбивым каппеланом, прикрывавшим свое высокомерие служением богу. В те годы он жаждал власти и могущества и не гнушался проливать кровь ради своих амбиций.

Но то было раньше. Ныне же рыцарь избавился от последней частицы того слабого духом человека и заменил ее твердым металлом. Остался лишь последний шаг. Бальтазар должен доказать, что внутри он так же тверд, как и снаружи. Что тот избалованный гордец сгинул навсегда, а его место занял непреклонный воин Железного братства.

Рыцарь размахнулся снова, и еще один враг пал под ударом клинка. Кровь опять попала на броню, но она больше не вызывала того восторга, что некогда вел Бальтазара в бой. Остался лишь холодный расчет. Рыцарь наконец стал единым целым с машиной – сплавом из безупречных воинских навыков и боевых протоколов брони.

Однако фрозианцы продолжали стрелять по нему из винтовок и все еще наносили ощутимый урон. Правда, Бальтазар уже знал, каким будет исход поединка. Даже когда рыцарь частично ослеп, он все еще чувствовал врагов и продолжал методично истреблять их. Даже когда левая нога перестала слушаться, Бальтазар не остановился. Опираясь на меч, он ковылял в сторону последних уцелевших фрозианцев, чтобы добить их.

Через поврежденный оптический сенсор рыцарь разглядел двух солдат, один из которых держал перед собой обледеневшие руки, а другой старался привести товарища в чувство. Если бы Бальтазар хоть на секунду поддался эмоциям, он бы наверняка улыбнулся. Подумать только: последней жертвой станет тот самый солдат, который едва его не победил!

Рыцарь вновь занес меч, намереваясь одним ударом зарубить сразу двоих. Но фрозианец со здоровыми руками в отчаянии вскинул криовинтовку и, не целясь, выпустил ледяное облако перед собой. Каким бы выдающимся плодом инженерной мысли ни был доспех Бальтазара, даже он не мог бесконечно выдерживать атаки. Системы брони отключились, и рыцарь опять замер, так и не успев опустить клинок. Во второй раз бойцу с отмороженными руками повезло. Во второй раз смерть передумала забирать его, хоть фрозианец уже буквально был у нее в руках.

Здоровый солдат продолжал поливать рыцаря газовой смесью, пока боезапас криовинтовки полностью не иссяк. Но даже после этого он все еще не мог перестать давить на спуск дрожащими пальцами. Его отпустило только через несколько минут, когда боец понял, что рыцарь больше не сдвинется с места.

– Асманд… – жалобно позвал Ойсвинд. – Асманд…

– Я тут! – быстро отозвался фрозианец. – Все в порядке. Он нас больше не тронет.

– Асманд… – повторил солдат.

Похоже, Ойсвинд так и не оправился от шока. Асманд не знал, что с ним делать. Он огляделся вокруг, но увидел только изрубленные тела товарищей. Никто не подавал признаков жизни, а это значит, что ему придется самому решать, как поступать дальше.

– Ладно, спустимся вниз. Там остались выжившие после крушения. Вместе мы… что-нибудь придумаем. Не бойся, мы еще поставим тебя на ноги, – произнес Асманд, обращаясь не то к Ойсвинду, не то к самому себе.

Взвалив товарища на плечи, фрозианец медленно побрел в сторону базы. К счастью, протоптанную тропу еще не замело снегом. Асманду, однако, все равно было очень тяжело продвигаться вперед. Благо хоть Ойсвинд вел себя спокойно и не брыкался. В противном случае путь назад мог бы очень сильно затянуться.

Наконец, изматывающая долгая дорога привела солдат к заветным баракам. Тяжело дыша, Асманд распахнул дверь и чуть ли не заполз внутрь. Юнд и Тормунд, примостившиеся на койках неподалеку, сразу же бросились на помощь, одновременно пытаясь понять, что случилось.

– Эй, в чем дело? – спросил Тормунд, оттаскивая Ойсвинда. – И где все?

– Их… убили, – тяжело произнес Асманд.

– Чего?! – глаза Юнда округлились. – Как это произошло?

– А как это обычно происходит?! – огрызнулся Асманд. – Враг просто взял и убил их! Убил их всех…

– Но… раз вы здесь, – начал Тормунд, – значит…

– Да, с рыцарем покончено. Он больше не сдвинется с места. Кстати, ты, кажется, был прав. С нами сражался явно не человек. Машина какая-то… Вот только откуда ей тут взяться? – Асманд посмотрел на остальных. – Мы хотели выяснить, но не успели.

– Ну и ладно, – махнул рукой Юнд. – Сейчас важнее помочь раненому!

Ойсвинда уложили на койку. В спокойной обстановке можно было как следует осмотреть его руки, но уже в первом приближении стало ясно, что дела плохи.

– Да это же просто ледышки! – выдохнул Юнд. – И как его вообще угораздило словить такое обморожение? Только если бы он подставил руки под дуло криовинтовки.

– Почти, – сказал Асманд. – Оружие Ойсвинда взорвалось. Видимо, винтовку зацепил осколок от снаряда рыцаря, а он и не заметил. Теперь у него вот такие руки.

– Не обманывайте себя, – печально покачал головой Тормунд. – Нет у него больше никаких рук. А если мы не удалим их немедленно, то скоро Ойсвинда не станет совсем.

– Погоди… удалим? – встрепенулся Юнд. – Ты же не про ампутацию говоришь?

Тормунд закатил глаза и указал на искалеченные руки:

– Ты вроде уже не первый год служишь. Все было понятно с самого начала. Если мы хотим помочь ему, то иного пути нет.

– А… кто-то умеет это делать? – замялся Асманд.

– Даже если бы умел, то не стал, – отпрянул назад Юнд. – Не буду я никому отрезать руки!

– Я все сделаю, – ответил Тормунд. – Мой отец был полевым хирургом. Хотел, чтобы я стал гражданским врачом, а потому учил всякому понемногу. Но меня в итоге занесло в космический флот. Зато… кое-что из его уроков я все-таки запомнил. Если мы сможем раздобыть хотя бы минимальный набор хирургических инструментов…

– У нас есть такой, – вспомнил Асманд. – Кажется, капитан держал набор где-то у себя.

– Тогда скорее принеси его. Мы с Юндом пока подготовим парня к операции.

Асманд убежал, а Тормунд начал аккуратно срезать с Ойсвинда термоброню.

– Было бы неплохо, если бы ты помог мне, – бросил он Юнду.

Боцман засуетился, и уже вскоре они вдвоем кое-как стянули броню с раненого солдата. В районе рук экипировка отвалилась вместе с намертво примерзшей к ней кожей. От вида обнаженного мяса Юнда стало мутить, однако Тормунд лишь хлопнул товарища по плечу:

– Это еще ерунда. А вот то, что будет дальше, на трезвую голову лучше не видеть.

Асманд вернулся с небольшой сумкой. Внутри, ожидаемо, обнаружились медицинские принадлежности для проведения операций в полевых условиях, а также препараты, среди которых Тормунд сразу нашел обезболивающее.

– Надо вколоть это ему, – сказал он, обращаясь, скорее, к самому себе, нежели к другим.

Юнд и Асманд мало чем могли помочь. Пожалуй, лучше всего им было просто не мешать Тормунду заниматься делом. Так они и поступили. Солдаты молча наблюдали за тем, как штурман вкалывает обезболивающее Ойсвинду. Какое-то время после укола солдат еще постанывал, но довольно быстро затих, провалившись в еще более бессознательное состояние, чем раньше.

– Что ж, приступаем, – вновь заговорил Тормунд, на этот раз, очевидно, обращаясь к самому себе.

Когда началась операция, первым сдался Юнд. Боцман не переносил вида крови и выбежал из барака, как только Тормунд достал хирургическую пилу. К сожалению, он не догадался отбежать подальше, поэтому его вырвало, как только он услышал изнутри помещения звук распиливаемых костей. Асманд держался гораздо лучше, однако ему тоже очень хотелось последовать вслед за Юндом. Тормунд при этом сохранял удивительное спокойствие и не проявлял никаких эмоций. С таким же выражением лица он вполне мог бы пилить бревно. Чтобы не сорваться, Асманд решил смотреть на штурмана, а не на несчастного Ойсвинда. Правда, от ужасного хруста костей, увы, не было никакого спасения.

Закончив с первой рукой, Тормунд остановил кровь и проверил состояние пациента.

– Хорошая новость, он еще жив. Плохая – мы лишь на половине пути.

Немного переведя дух, он вновь взялся за дело. Асманд услышал за стеной барака удаляющиеся шаги. Видимо, Юнд все же догадался убраться подальше. А вот Асманду было почему-то совестно оставлять Тормунда. Возможно, фрозианцу казалось неправильным взваливать все на плечи штурмана либо же ему просто не хотелось бросать друга. Он сам не мог сказать наверняка.

Через некоторое время, которое Асманду показалось вечностью, Тормунд закончил и со второй рукой. Ойсвинд при этом выглядел на удивление спокойным и безмятежным. По нему даже нельзя было сказать, что его только что распилили на части. Хотя дело могло быть не только в обезболивающем. С момента ранения тот так ничего внятного и не сказал. Лишь постоянно звал Асманда по имени. Могло ли быть так, что он тронулся умом? Запросто. Даже психика бывалого ветерана могла бы пошатнуться от подобного. Чего же тогда ожидать от менее закаленного солдата?

– Не переживай, – успокоил Тормунд. – Его состояние стабильное. А насчет рук… Ну, благо это не такая уж неразрешимая проблема. Можно вырастить новые, если есть достаточно денег. Если же их недостаточно, то всегда можно поставить аугментацию. Железные руки не дрожат. На войне это важное преимущество.

– А если так, то чего сразу киборга на поле боя не выставить, а?! – внезапно сорвался Асманд. – Почему отправляют таких ребят, как он? Знаешь, кто против нас сражался? Гребаный дроид! Разве Диктат не может послать в бой такие же машины? Неужели наши жизни совсем ничего не стоят?

Тормунд спокойно все выслушал и сказал:

– Ты у меня это спрашиваешь? Понятия не имею. Но, видимо, ты прав. Людей так много, что мы дешевле дроидов. Только Догмы сдерживают генералов в их желании отправить нас всех на убой. Чувствую, повоюю так еще годик-другой и в самом деле уверую в Кэллума. Даже как-нибудь к Свидетелям Догм загляну. Подумаешь, что полузапрещенная секта, зато за правильные вещи выступают. Я сам, конечно, далеко не пацифист и имперцев мне совсем не жалко. Но, к сожалению, каждый такой враг забирает с собой кого-нибудь из наших. Если такова цена победы, то я, пожалуй, выступлю против войны. Кто знает, когда в этой азартной игре разыграют мою жизнь.

Асманда удивил такой честный ответ. Похоже, эти слова уже давно лежали у штурмана на душе, и сегодня он впервые смог без опаски их высказать.

– Как же я рад, что в боевых частях «Ультра» нет комиссаров, – усмехнулся Тормунд. – Меня бы уже давно расстреляли.

– Раньше у нас был Гуннар. Ничего не скажу насчет комиссаров, но капитан очень любил выставлять на мороз за любые слова, которые можно было воспринять как критику действий командования.

– Да уж, нигде нельзя говорить, что вздумается, – грустно кивнул штурман. – Даже далеко в космосе или на ледяной безжизненной глыбе. Печально все это.

Внезапно ветер усилился. Даже внутри барака это хорошо ощущалось. Дверь на улицу вдруг резко распахнулась, и внутрь забежал сильно взволнованный Юнд.

– Да закончили мы уже, не переживай, – проворчал Тормунд.

Однако боцман переполошился вовсе не из-за Ойсвинда.

– Там… там! – он указал пальцем куда-то вверх.

Асманд вскочил с места и пулей выбежал на улицу. Его обожгло нехорошее предчувствие, которое, к несчастью, полностью сбылось. Там, где еще недавно работала климатическая установка, теперь бушевал яростный вихрь. А облака в небе вели себя так, будто их мешали огромной ложкой. Даже не обладая достаточными знаниями, Асманд мог с уверенностью сказать, что это явные признаки приближающегося коллапса, которого фрозианцы так опасались.

Тормунд тоже решил выглянуть на улицу и, похоже, пришел к аналогичным выводам:

– Скажи, – спросил он, – разве вы не разобрались с тем рыцарем? Кто тогда вывел из строя установку?

– Я… тоже хотел бы знать ответ, – признался Асманд. – Не может же быть, чтобы рыцарь пережил столько залпов из криовинтовки. Хотя… я уже ни в чем не уверен.

– А делать-то что теперь? – задал главный вопрос Тормунд. – Извини, если кажется, будто я давлю на тебя, но ты последний боеспособный член отряда. Так что поздравляю с повышением. Теперь ты наш капитан. Другого-то все равно нет.

Асманд осмотрелся кругом, словно бы искал того, кому бы мог передать свалившуюся на него ответственность. Однако в поле зрения оказался только Юнд, который щенячьими глазами смотрел на него, ожидая, когда же Асманд отдаст спасительный приказ.

– Да ну вас! – сквозь зубы процедил солдат. – И хватит на меня так смотреть! Откуда я знаю, что нам делать? Даже Сигерд толком не знал, куда уж мне?

– Значит, сидим тут? – уточнил Тормунд. – В принципе, не самое плохое решение. Тем более Ойсвинду не помешал бы уход.

– О, а теперь ты решил прикрыться мной, лишь бы не покидать барак. Как удобно! – язвительно заметил Асманд.

– Что поделать, такова армия, – пожал плечами штурман. – Всегда должен быть приказ. Не так важно чей, главное, чтобы был.

– Мне уже все равно, – махнул рукой Асманд. – Отряда нет, установка уничтожена. Если я как трус запрусь в бараке, это никак не ухудшит мое положение.

– Вот и правильно, – встрял Юнд. – К слову, тебе стоит проще относиться ко всему, что случилось. У нас с Тормундом так вообще целый корабль разбился. Это куда серьезнее, чем потеря всего лишь одного отряда. И что? Взгляни на нас. Мы разве паникуем? Наоборот, безумно рады, что выжили. Ты тоже можешь порадоваться.

– Как-то мне не хочется, – пробормотал Асманд.

– Ладно, обсудим это внутри, – подытожил Тормунд. – Кем бы ни был тот, кто разрушил установку, навряд ли ему есть до нас дело. К тому же мы все равно не в состоянии дать отпор. Лучше затаимся и подождем. Порой это лучшая стратегия, особенно когда все другие чересчур опасны для жизни.

Асманд чувствовал, что поступает не совсем правильно. Однако ему было страшно. Он хорошо помнил того рыцаря. Машину смерти с необузданной мощью, за считаные минуты истребившую весь отряд. Асманд боялся вновь встретиться с этим монстром. Коря себя за трусость, он последовал предложению Тормунда и вернулся в барак. Асманд будет ждать, ибо ничего другого ему не оставалось.

Глава 10. Белые стены

Вильгельм и Бальдур уже несколько часов дежурили на вершине дозорной башни, высматривая врагов. Им необязательно было находиться тут вдвоем, однако они чувствовали себя чужаками во дворце, поэтому только тут, вдали от остальных, могли вести себя относительно свободно.

– Что-то эти псы не торопятся, – протянул Вильгельм. – Может, передумали брать замок? Я бы на их месте тоже дважды подумал, прежде чем захватывать этот ветхий домишко.

– Ну, для своих лет дворец неплохо сохранился, – отметил Бальдур.

– Может, и так, но поживиться тут нечем. Это я тебе как бывалый рыцарь говорю.

– А что, рыцари много понимают в грабежах? – удивленно повернул голову Бальдур.

– Ну, некоторые рыцари в этом мастера, – хохотнул Вильгельм. – Хочешь, расскажу про свой бывший орден? Ты ведь еще ни от кого не слышал эту историю, верно? Как по мне, так мой путь в Железное братство самый интересный. Я бы назвал его поучительным и в то же время невероятно ироничным.

– Ну, время есть, отчего не послушать, – согласился Бальдур.

– Другой разговор! – обрадовался Вильгельм. – В общем, слушай. Началось все на одном дремучем мирке. Даже более дремучем, нежели та помойка, где мы сейчас с тобой находимся. Жизнь моя была такая, что описать ее можно всего одним словом – скука. Я рос обыкновенным сиротой, которому на роду было написано пасти коров, доить коров, есть коров. Короче, о коровах я тогда знал больше, чем о людях. И так бы эта размеренная жизнь и продолжалась дальше, если бы однажды в наши края не прибыли грабители. Они все забрали, а что не унесли, то сожгли. Женщин изнасиловали, мужей убили. Меня, малолетку, тоже хотели на тот свет отправить, но чем-то я приглянулся одному из грабителей. Забрал в итоге к себе рабом. Коров моих, кстати, пустили на мясо и слопали всего за ночь. Вот за это обиднее всего… Однако интересно тут кое-что другое. Как думаешь, кем были эти грабители?

– У тебя странная привычка спрашивать у слушателей о том, о чем те понятия не имеют, – ответил Бальдур.

– Ну-ну, так в рассказ вовлекать проще, – усмехнулся Вильгельм. – Ладно, раз ты такой сухарь, то просто так скажу. Это были никакие не грабители вовсе, а рыцари. Кровавые рубаки, так их зовут. Может, доводилось слышать?

– Название знакомое… – задумался Бальдур. – Случайно… не один из младших орденов? Они же воины ранга ординатус, я прав?

– Да, угадал. А еще в этот орден набирают из простолюдинов. Так что публика там специфическая, мягко говоря. Воры, преступники, да и в целом полно тех, кому на месте спокойно не сидится. В общем, не орден, а ходячее бедствие. Куда бы ни прибыли, везде учиняют резню. После них много убитых, а те, кто все-таки выжил, нередко потом до конца своих дней сожалеют об этом.

– Трудно поверить в существование такого ордена. Они позорят честь рыцарей!

– О, ты сильно удивишься, насколько популярны услуги Кровавых рубак! Отбоя нет от желающих поработать с орденом, который не боится запачкать руки. А самое главное, заказчики-то какие! Не всякая шушера, а Инквизиция или богатейшие дворяне Империи! На моей памяти даже как-то раз на службу кардиналу подрядились. Задачу перед Рубаками обычно простую ставили. Прибыть на место и всех там убить. А потом делайте, что хотите. Ну, Рубаки и делали.

Вильгельм выдержал небольшую паузу и продолжил:

– Возвращаясь ко мне… Стал я, значит, одним из рабов. Сутками чистил доспехи, оружие всякое. Стал мастером на все руки. Ведь если бы не стал, то эти самые руки мне бы отчекрыжили. В общем, жизнь была тяжелой, но терпимой. Заодно я присматривался к быту ордена и все больше узнавал о нем. Закон у Рубак царил простой: кто сильнее, тот и прав. Этим я собирался воспользоваться. Дело в том, что заработать членство в ордене можно было двумя способами. Первый – это получить одобрение большинства. Как это обычно происходит: приходишь к Рубакам и доказываешь им, что ты не полена кусок, а славный малый. Если глянешься, то возьмут, а коли нет, то получишь топором по черепушке. Тут уместно и про второй способ рассказать, тем более что нас он интересует гораздо больше. Если ты убьешь одного из Рубак, то можешь занять его место. Да и вообще забрать себе все, что у него было. Неплохо, да? Вот на это я и нацелился.

– Чего? Ты решил убить одного из них? – удивился Бальдур.

– Не просто одного из них, а моего ненавистного хозяина. Загвоздка была в том, чтобы убить его прилюдно. Черкануть по горлу во сне не вариант. За такое уважать не станут. Нужно было проткнуть подонка у всех на глазах. Целый год я к этому готовился. Раздобыл где-то ржавую железку и сделал из нее подобие ножа. Научился быстро ее выхватывать и наносить удар. А еще все выжидал такой момент, чтобы убить наверняка. Прекрасно ведь понимал, что другого шанса не будет. Либо я, либо меня.

– Ужасно слышать о подобном варварстве в рядах имперских рыцарей, – покачал головой Бальдур.

– Ну уж, как есть, – вздохнул Вильгельм. – Не всем выпало ходить в красивых плащах и совершать подвиги. Мне вот достался такой удел. Но мы отвлеклись… Однажды пришел тот заветный день, когда я, наконец, решился воплотить свою затею в жизнь. Кровавые рубаки вернулись с очередного дела. Как всегда, при трофеях и награбленном барахле. Разумеется, куда без выпивки. Там им пира не хватило, поэтому продолжили кутить в крепости. Мой хозяин тоже не отставал. Жрал за двоих, пил за четверых. Мне другого и не требовалось. Когда он стал носом клевать, я подошел и с размаху воткнул лезвие в шею, а затем выдернул железку так, что всех поблизости кровью забрызгал. Сперва эти увальни сидели, разинув рты. А потом как заржали… До сих пор этот смех помню. Сидят, слюни пускают да пальцами тычут. И хоть бы кому было не плевать на то, что я одного из них порешил. Нет, дальше продолжили развлекаться. А я стою, как полный идиот. Весь в крови, с ножом. И плачу… Как дитя разревелся. А те только еще громче смеются. Убежал я от них тогда. Заперся в своей коморке.

Бальдур ничего не говорил, но по его виду было понятно, что он очень внимательно слушает. Вильгельм же снова замолчал. На сей раз ему было тяжелее опять вернуться к рассказу:

– Наутро меня нашли. Рубаки протрезвели, обнаружили мертвого товарища и стали что-то вспоминать. Меня, например. Отыскали быстро, да я, правда, толком и не прятался. Потом стали думать, что со мной делать. В итоге потащили к гетману. Мужик он был суровый, но правила уважал. Как узнал, что случилось, так наклонился ко мне и сказал: «У тебя, малой, два пути: либо одним из нас становишься, либо вслед за хозяином идешь». Выбор небольшой, сам понимаешь. Так вот я и стал одним из Рубак, а дальше оно само понеслось…

– Что понеслось?

– А ты как думаешь? Грабежи и убийства, конечно же. Удивишься, но я быстро втянулся. Мне даже понравилось. Жизнь превратилась в одну большую попойку, прерываемую иногда резней. И все от имени Императора! Красота, не правда ли? Нашими руками богатые и влиятельные избавлялись от неугодных, а мы, преступники, пировали на костях убитых. Правда, лично меня совесть быстро перестала мучать. После освобождения из рабства я ел, пил и веселился больше всех. Убивал тоже больше других. Все ради солидного куша. Я так долго ничего не имел, что с головой утонул в алчности. Мне хотелось просто гулять до беспамятства, а все прочее перестало иметь смысл. Я даже больше не запоминал, куда отправляется наш орден. А какая разница? Все равно итог один.

– И чем же все закончилось? – спросил Бальдур.

– О, конец очень интересный! В каком-то смысле восторжествовала справедливость, – криво улыбнулся Вильгельм. – Словом, однажды мы высадились на очередном мире. Я состоял в ордене уже несколько лет, а может… целый десяток. Знаешь, время у Рубак течет по-своему. Оно одновременно и не движется, и утекает сквозь пальцы. Тебе не понять, но да это и неважно. Прибываем мы, значит, на этот мир, всех вырезаем и садимся пировать. Я тоже сижу. Час сижу, два, и тут меня как прошибло… По сторонам оглядываюсь, а внутри все сжимается. Горы узнаю, равнины узнаю. И трава… та самая! Домой я вернулся, в общем. Дальше смотрю, а кругом одни трупы. Все те, кого мы убили сегодня. Кого я убил. Все земляки мои. А еще неподалеку пацан лежит. Дите еще совсем, ему бы жить да жить, только как теперь, без половины башки-то? На себя смотрю, вижу в руках кусок мяса. Говядина… И тут меня прорвало. Вспомнил, как когда-то смотрел на ублюдков у костра, что ели моих коров, а теперь сам на их месте. В этот момент что-то внутри у меня сломалось. Встал я, значит, отошел в сторону, подобрал топор и зарубил всех рубак. Каждому черепушку проломил. Потом топор в костер кинул и пошел куда глаза глядят. У Кровавых рубак так-то всего одно нерушимое правило есть: не поднимать руку на брата. Его я как раз и нарушил, поэтому теперь мне обратного пути не было. Так бы и сгинул, но случайно услышал про обелиск, к которому идут, когда деваться больше некуда. Так в Железное братство и попал.

– Значит, ты у нас из рубак?

– Оттуда, – кивнул Вильгельм. – И это не смоешь ничем. Даже если в металл себя полностью закатаю, все равно от этого не сбегу. Поэтому мясо свое не спешу технокузнецу отдавать. Хочу быть собой. Сам дышать хочу, сам все чувствовать хочу. А железкой стать всегда успею. Не-а, так просто от себя не уйти. Плоть отрежешь, кости перетрешь, а грехи с тобой так и останутся. Лучше уж честно вину признать, чем делать вид, что теперь ты свободен от нее.

– А я считаю, что железом можно искупить грехи, – возразил Бальдур. – Не эти ноги подвели моих товарищей. Нет больше того языка, что не попросил вовремя помощи. Теперь на их месте металл, который никого отныне не бросит в беде.

– Если веришь в эти слова, то пожалуйста, – пожал плечами Вильгельм. – Мое мнение ты знаешь. Но кто я такой? Всего лишь бывший Кровавый рубака.

– И твои навыки нам сейчас пригодятся, – внезапно сказал Бальдур. – Смотри, они здесь.

Вдалеке стало различимо поднимающееся белое облако. Оно было настолько плотным, что действительно напоминало медленно надвигающуюся стену. До этого рыцарям не приходилось наблюдать криотанки в действии, но теперь они понимали, за что местные дали им прозвище «стены хлада».

– Как раз вовремя, – усмехнулся Вильгельм. – У меня больше не осталось историй, чтобы скоротать ожидание.

– Там тоже наступают, – Бальдур указал в другую сторону, где также возникло белое облако.

– Хорошо, что нас двое, так ведь? – заметил Вильгельм. – Не придется делить добычу.

Бальдур кивнул и молча отправился в сторону второго облака. Больше обсуждать им было нечего. Пришло время битвы, и рыцарям предстояло заняться тем, что у них получалось лучше всего, – истреблением врагов.

Вильгельм тоже не стоял без дела. Спрыгнув с дозорной башни, он жестко приземлился на ноги, погасив энергию удара амортизаторами. Грохот от падения потряс весь замок, чем изрядно переполошил засевших внутри людей.

– Наконец-то достойная битва! – воскликнул рыцарь, с удовольствием представляя, как прямо сейчас трясутся от холода и страха обитатели дворца.

Вильгельм же храбро шел вперед, ничуть не таясь. Да и смысла в этом никакого не было. Все равно ему незаметно не подобраться к белому облаку. Наоборот, если рыцарь будет медлить, то замерзнет насмерть. Атаковать нужно быстро и решительно. Только так он сможет победить.

Река, которую Вильгельм совсем недавно пересек вместе с Бальдуром, уже полностью покрылась льдом. Что было хорошо, ведь рыцарю как раз требовалось наикратчайшим путем добраться до криотанка. Сделав первый шаг, Вильгельм убедился, что лед крепок, а затем уже более уверенно двинулся вперед. Облако тоже подползало все ближе. По расчетам рыцаря, уже через какие-нибудь десять-пятнадцать минут оно будет здесь. Но Вильгельм ни за что не позволит стене льда продвинуться так далеко.

Воин обнажил меч и активировал боевые системы брони. Так как его клинок являлся невероятно сложным механизмом, рыцарь старался держать его в выключенном состоянии, чтобы меч не уничтожил сам себя. Однако оружию требовалось некоторое время, чтобы прийти в состояние готовности. Именно поэтому Вильгельм предпочитал всегда атаковать первым, а не ждать удара врага. На поле боя инициатива решала многое, и рыцарь хотел, чтобы она была на его стороне.

Как только клинок полностью стабилизировался, Вильгельм побежал в сторону облака. Он подал максимум энергии на приводы ног, а остатки перераспределил между системой терморегуляции и инъектором, подававшим в кровь стимуляторы. Рыцарь ввел в организм максимально допустимую дозу препаратов, с помощью которых он намеревался пережить смертельный холод, что вот-вот поглотит его.

Когда до белой пелены оставалось не более десятка шагов, он набрал полные легкие воздуха, понимая, что в следующий раз сможет вдохнуть только после уничтожения криотанка. Затем его с ног до головы окутала морозная завеса, и в этот же миг половина датчиков доспеха вышла из строя. Как ни странно, но именно благодаря остаткам живой плоти рыцарь все еще мог хоть как-то ориентироваться в пространстве. Он чувствовал, откуда исходит этот ужасающий холод, и аккуратно двигался в сторону его источника. Наконец он уперся во что-то металлическое. Оно медленно двигалось вперед, и рыцарю пришлось отпрянуть назад, чтобы не быть раздавленным. Сомнений быть не могло: он нашел криотанк, равно как и источник смертельного хлада.

Если бы лицевые мышцы Вильгельма не свело судорогой, он бы наверняка улыбнулся. Но, увы, свои эмоции ему пришлось выразить иначе. Широко размахнувшись мечом, он вонзил его в обшивку криотанка и позволил клинку сделать все остальное. Даже в условиях страшной бури меч сумел создать высокий перепад температур и разорвать обшивку. Из-за отказа оптических сенсоров рыцарь этого не увидел, но почувствовал. Он запустил руку в образовавшуюся брешь и аккуратно отогнул листы брони. Затем, орудуя уже двумя руками, он стал действовать решительнее и вскоре смог протиснуться внутрь. Там на его пути оказались переплетения проводов, а также всякое оборудование, которое Вильгельм яростно уничтожал ударами меча. Действуя вслепую, он не мог знать, что именно сейчас делает, но подобная агрессивная тактика казалась ему наилучшей в данный момент. К счастью, в отличие от зрения, слух не покинул рыцаря, и до него донеслись чьи-то перепуганные крики, которые звучали совсем рядом. Вильгельм отправился на звук, не переставая перемалывать в труху все на своем пути. В какой-то момент воин почувствовал, как лезвие клинка рассекло что-то мягкое и податливое, а затем крики прекратились. Но уже вскоре раздались новые – в другой стороне.

Рыцарь решил придерживаться прежней тактики, но в этот раз ему не повезло. Он задел какой-то бак, и его обдало таким холодом, что буря снаружи криотанка показался ему почти что теплым ветерком. На несколько секунд Вильгельма парализовало, пока системы доспеха пытались перезагрузиться. Но в итоге меньше половины модулей смогло пройти процедуру повторной активации. А еще левая рука и нога так и остались неподвижными. Из-за аномально низких температур термоконтур брони частично повредился, и теперь эти конечности оказались беззащитны перед холодом.

Но была и хорошая новость. Что бы там ни повредил Вильгельм, это затронуло и членов экипажа криотанка. Он слышал вокруг себя истошные крики, которые может издавать лишь человек, испытывающий самую сильную боль в жизни. Ориентируясь на звуки, рыцарю не составило труда прикончить по одному всех раненых фрозианцев. Даже с наполовину парализованным телом он все еще мог сражаться, в отличие от противников, беспорядочно катавшихся по полу.

Закончив, Вильгельм немного перевел дух. Оптические сенсоры все еще не пришли в норму, поэтому он понятия не имел, где точно находится и какой ущерб смог нанести. Однако, судя по всему, криотанк был по-прежнему на ходу. Машина двигалась вперед и не собиралась останавливаться. Рыцарь решил продолжить крушить все внутри, но теперь предпочтение отдавал наиболее шумным механизмам. Спустя минуту кое-что действительно изменилось. Танк стал замедлять скорость, пока вовсе не остановился.

Зрение рыцаря тоже начало проясняться. Сперва он видел одни лишь помехи, но через некоторое время получил относительно четкую картинку. Перед ним предстали довольно тесные внутренние пространства криотанка. Все вокруг было порублено на куски и заляпано кровью фрозианцев, которым не посчастливилось оказаться на пути у рыцаря. Но пролитая кровь уже успела замерзнуть. Внутри танка с каждой секундой становилось все холоднее, и Вильгельм, кажется, начал понимать, в чем тут дело. Может, он и остановил машину, но криоустановка по-прежнему работала. А благодаря бреши, проделанной рыцарем, внутрь беспрепятственно проникал холодный воздух.

Пошарив вокруг, Вильгельм понял, что отсюда ему ничего не удастся сделать. Похоже, установка находилась на крыше, а также обладала своим собственным источником питания. Возможно, он мог бы отключить ее, если бы предварительно не разбил все приборные панели. Но теперь оставался лишь один выход: лезть наружу. Но… холод. Рыцарь и так был на пределе. А повреждения брони только сильнее замедлили его.

– Я ведь пожалею, – прошепелявил непослушным языком Вильгельм.

Он приставил меч к потолку и активировал клинок. Рыцарь решил вырезать дыру в потолке. В идеале он рассчитывал, что установка просто провалится внутрь. Но даже если нет, через новые бреши ему будет проще добраться до нее.

Меч работал на полную, прогрызаясь через слои толстой брони. Клинку явно оставалось недолго, но Вильгельм надеялся, что успеет закончить до того, как лезвие разрушится. Когда до конца оставалось совсем чуть-чуть, внутри меча что-то коротнуло. В один момент оружие превратилось в простую железяку, и рыцарь со злости ударил им по борту танка.

– Проклятье! – закричал рыцарь, продолжая вымещать ярость на внутренней обшивке машины.

Словно бы отзываясь на гнев воина, танк заскрипел, а затем со звуком раздираемого металла внутрь провалилась криоустановка. Из-за нее сразу же стало еще холоднее, но Вильгельм не стал терять времени и обрушил на агрегат весь накопившийся гнев. Установка держалась почти минуту, но в итоге поддалась под напором и отключилась, выдав сноп искр.

Вильгельм прислонился к стене и только теперь по-настоящему обратил внимание на состояние своего доспеха. В аварийном сообщении от машинного разума почти все модули горели красным. Рыцарь и сам не мог не чувствовать, как отказывают некоторые системы жизнеобеспечения, отчего в груди воина постепенно разгоралась жгучая боль. Вильгельм медленно сполз на пол и с ужасом понял, что чувствует во рту медный привкус крови.

– А непростые эти криотанки, оказывается… – пробормотал рыцарь, перед тем как потерять сознание.

Его металлическая рука упала на холодный пол, и лишь тихое гудение реактора говорило о том, что воина еще не до конца покинула жизнь.

*****

Бальдур был уже неподалеку от ледяного облака. Системы брони быстро оценили ситуацию и выдали заключение:

«Протокол: анализ. Впереди замечена зона аномально низкой температуры. Протокол: совет. Не рекомендуется продолжать движение»

Однако рыцарь не мог последовать совету машинного разума. Его путь лежал в самое сердце губительного облака. Он не мог повернуть назад. Разум доспеха понял намерения воина и выдал еще один вариант:

«Протокол: предупреждение. Текущий маршрут опасен. Шанс успеха – 0.01%. Протокол: совет. Воспользуйтесь альтернативным маршрутом»

Система подготовила пакет данных, и перед глазами Бальдура появилась схематическая карта местности. Красная пунктирная линия вела к предполагаемому местоположению криотанка, однако выглядела эта линия как-то странно. Рыцарь не сразу понял, в чем дело, но когда разобрался, то не сдержался и произнес вслух:

– А машинный дух-то хитер! Я бы сам не догадался!

Воин обнажил меч, а затем резко опустил его лезвием вниз. Клинок без труда расколол лед, а следом раздался всплеск воды от погрузившегося в темную пучину доспеха. Бальдур едва не пошел камнем ко дну, но вовремя вонзил меч в лед с обратной стороны. Затем он подтянулся и пробил кромку пальцами свободной руки. Теперь, твердо ухватившись, он мог двигаться вперед под водой, используя лед в качестве опоры. Благо броня оказалась достаточно герметичной, чтобы уберечь внутренние модули от попадания воды. А вот с воздухом было сложнее. Какой-то резерв был предусмотрен системой, но пополнить запасы кислорода из-подо льда не представлялось возможным. Хорошо, что от живого тела Бальдура остался только мозг. С таким небольшим расходом воздуха должно было хватить почти на десять минут. Ровно столько времени было у рыцаря, чтобы добраться до криотанка.

Быстро перебирая руками, Бальдур двигался навстречу боевой машине противника. Таймер на периферии его зрения любезно подсказывал, сколько времени у него еще осталось. Хотя, по правде, убывающая цифра, скорее, только вызывала лишнее напряжение, нежели помогала рыцарю оценить обстановку. Когда пошла последняя минута, индикатор покраснел, и вот тогда уже Бальдур всерьез занервничал. Он даже решил было проломить лед и выбраться наружу, пока еще не поздно, но внезапно почувствовал сильную дрожь в пальцах. Нечто большое приближалось, и это мог быть только криотанк. По ощущению, он находился не более чем в десяти метрах от рыцаря.

Бальдур решил ускориться и остановился только тогда, когда почувствовал давление медленно перекатывающихся гусениц. Стоило криотанку проползти над головой рыцаря, как тот тут же вырвался из-подо льда и вскочил сзади на корпус махины. Разум доспеха предусмотрительно уведомил воина, что установка, создающая облако хлада, вероятнее всего, располагается наверху, и атаковать в первую очередь следует именно ее. Бальдур прислушался к голосу в голове и вонзил меч в дребезжащий агрегат на крыше танка. Затем рыцарь подал электрический разряд через лезвие клинка, что привело к короткому хлопку, после которого установка резко остановилась. Очень вовремя, ведь броня Бальдура работала на пределе, пытаясь прогреть внутренние системы доспеха. Но теперь, когда облако рассеялось, рыцарь мог не бояться холода, равно как и нехватки кислорода.

Однако экипаж криотанка не остался в стороне и быстро отреагировал на неисправность. Первый фрозианец показался уже через несколько секунд. Он приоткрыл люк, чтобы осмотреться, и это стало его роковой ошибкой. Бальдур просунул меч внутрь и почувствовал, как лезвие протыкает что-то мягкое. Не вынимая клинок, он, используя меч в качестве рычага, откинул люк полностью и запрыгнул внутрь. В салоне криотанка оказалось довольно тесно. Даже фрозианцы едва могли стоять там в полный рост, не говоря уже о Бальдуре, массивная фигура которого с трудом протискивалась сквозь узкие переходы. Впервые он позавидовал Вильгельму. Его брат по ордену вместе с остатками плоти сохранил также и свои человеческие пропорции, в то время как новое тело Бальдура превышало в высоту два метра.

То и дело задевая потолок, рыцарь приступил к уничтожению экипажа криотанка. Путь, однако, приходилось прокладывать силой. Бальдуру постоянно что-то мешалось, но мощного пинка обычно хватало, чтобы сокрушить очередное препятствие. Уже вскоре он зажал одного из фрозианцев, а затем пронзил тому грудь широким лезвием меча. Следующего врага постигла схожая участь, как, впрочем, и всех остальных. Рыцарь не прекращал атаковать, пока последний враг не захлебнулся собственной кровью.

Перед тем как покинуть криотанк, Бальдур повредил топливный резервуар, а затем подождал, пока горючее не разольется по всему салону. Выбив наэлектризованным мечом искру, рыцарь поспешно выбрался наружу и успел за секунду до того, как у него за спиной раздался мощный взрыв.

– Первый готов, – произнес Бальдур. – Надеюсь, Вильгельм тоже справился, ибо к нам прибыли еще гости.

Рыцарь смотрел вдаль, где показались еще стены подступающего хлада. Их было три, и Бальдур сильно сомневался, что сможет остановить их в одиночку…

Глава 11. Плач небес

Сигерд очнулся от чудовищной боли. Его живот пересекала глубокая рана, а правую ногу он почти не чувствовал после того, как рыцарь раздавил ее. Минутку, где рыцарь?..

Сигерд огляделся вокруг, но обнаружил только тела своих товарищей. Он подполз к ближайшему трупу, в котором узнал Брокка, отчего на душе у солдата стало еще тоскливее, чем раньше.

– Как же так, старина? – прошептал Сигерд. – Даже ты меня оставил…

В глазах фрозианца помутнело, и он понял, что ему тоже недолго осталось. Сигерд еще раз взглянул на тела и заметил неподалеку бойца с полевой аптечкой.

– Вот зачем нужен устав, – сдерживая боль, улыбнулся фрозианец. – В отряде всегда должен быть хотя бы один солдат с аптечкой. Такие правила…

Он подполз к мертвецу и стянул с него небольшую сумку.

– Жаль, никому из вас это больше не пригодится, – посетовал Сигерд, выворачивая содержимое аптечки.

Его внимание сразу привлекли небольшие черные ампулы. Именно их он и искал в первую очередь.

– «Черная кровь», – усмехнулся фрозианец. – Лучший способ заставить полумертвого бойца продолжить сражаться. Как раз мой случай.

Сигерд ввел себе препарат, и почти сразу ему полегчало. Но не стоило обманываться. «Черная кровь» позволяла организму функционировать, даже несмотря на тяжелейшие ранения, однако она не исцеляла его. Наоборот, стимулятор заставлял тело работать на износ. Фрозианец понимал, что всего лишь отсрочил неизбежное. Но, к счастью, в аптечке были и другие препараты, которые могли действительно помочь бойцу исцелиться.

– Какой идиот положил сюда ампулу «Редлайна»? – пробормотал Сигерд, отбрасывая в сторону красный флакон. – Ускоренные рефлексы ведь именно то, что нужно умирающему бойцу! А, вот… «Генезис». Его-то я и искал!

Введя в организм новый препарат, Сигерд ничего не почувствовал. Ну… немудрено. «Генезис» исцелял раны, но на это требовалось время. Немало времени. Пока же фрозианцу следовало заняться раной на животе. Тут очень кстати пришелся медицинский пистолет, с помощью которого он металлическими скобами стянул вместе края пореза. Это было дико больно, даже несмотря на то, что «Черная кровь» притупила ощущения.

Оказав себе первую помощь, Сигерд с шумным выдохом провалился в снег. Несколько минут он пролежал практически без движений, но как только почувствовал себя лучше, немедленно поднялся и даже попытался встать. У него не вышло. Перемолотые в труху кости правой ноги давали о себе знать. Делать было нечего, пришлось двигаться ползком.

Только тут Сигерд обратил внимание, что что-то не так. Он даже не сразу понял причину своего беспокойства, пока, наконец, не взглянул на климатическую установку. Вернее, на то, что от нее осталось.

Испорченный агрегат слабо дымил, зато вот в небе разыгрывалось целое светопреставление. Алые тучи словно бы стекали вниз. Тепло от облаков неестественного цвета чувствовалось уже даже на поверхности. Казалось, небо плачет раскаленными слезами, но для Сигерда это означало кое-что другое.

– Коллапс, – коротко произнес он. – Температурный баланс нарушен. Если остальные установки не справятся…

Ему не хотелось думать о том, что произойдет в этом случае. При лучшем раскладе на землю опустится невероятная жара. При худшем – внизу все просто сгорит. Ни тот, ни другой вариант не устраивал Сигерда, ибо они оба вели к поражению. С другой стороны… что он мог сделать? Фрозианец остался один. Всех его товарищей убили.

Сигерд снова посмотрел на трупы бойцов, и внезапно его посетило смутное подозрение. Он пересчитал тела еще раз и убедился в своей догадке.

– Двух не хватает… Что бы это могло значить? Они живы? Но тогда почему установка разрушена? Что тут произошло?

Сигерд быстро определил, что среди тел не хватает Ойсвинда и Асманда. Если насчет второго он еще сомневался, то вот Ойсвинда фрозианец никак не ожидал обнаружить среди живых. Бедолаге и без того тяжело приходилось на службе, а в последний раз, когда Сигерд видел его, бойцу отморозило руки. Вот уж кто-кто, а Ойсвинд никаким образом не мог сбежать отсюда. В этом не было сомнений.

Сигерд подполз к месту, где должно было лежать тело искалеченного фрозианца. Приглядевшись, он увидел протоптанную тропинку в сугробах. Ее еще не замело, так что опытному ветерану не составило большого труда определить, кто проложил тропу. Правда, из-за глубины следов Сигерд сперва подумал, что их оставил рыцарь в тяжелых доспехах. Но, сложив в голове дважды-два, солдат составил истинную картину случившегося. Похоже, Асманд потащил на себе Ойсвинда. Это объясняло глубину следов, а также то, куда эти двое исчезли. Но вовсе не проливало свет на судьбу рыцаря. Он-то куда подевался? И если Асманд с Ойсвиндом пережили его атаку, то почему позволили разрушить установку? Вопросов было много, и Сигерд понимал, что здесь едва ли найдет ответы. Если двое бойцов из его отряда выжили, то ему нужно найти их.

Сигерд, стиснув зубы, пополз в сторону лагеря, но в этот момент завидел впереди две фигуры. Солдат быстро пригнулся, а заодно пожалел, что совсем позабыл об осторожности. Его криовинтовка осталась там же, где он бросил использованную аптечку. Фатальная оплошность. Теперь он был абсолютно беззащитен перед врагом.

Сделав несколько вдохов-выдохов, Сигерд сжал кулаки и приготовился к смерти. Как настоящий фрозианец он не мог сдаться без боя. Даже если его сопротивление окажется жалким, он все равно не станет просить о снисхождении. Нет, этих слов от него не услышат!

Шаги приближались, и Сигерд приготовился с криком, полным отчаянной ярости, броситься навстречу гибели.

– Эй, что случилось с установкой? И… где этот рыцарь? Мы же заморозили его! – раздался знакомый голос.

– Асманд? Ты?! – удивленно поднял голову Сигерд. – Почему оставил отряд?! Может, объяснишь, что вообще происходит?! У меня накопилось очень много вопросов! – солдат сыпал вопросами, позабыв, что еще секунду назад был готов умереть.

– Сигерд? – вытаращил глаза Асманд. – Ты живой?

– Нет, я твоя совесть, вернувшаяся с того света! Живой, конечно! И хотел бы знать, почему ты бросил нас и сбежал. Кстати… кто там с тобой? Ойсвинд?

– Не-а, это я, Тормунд. Штурман, которого вы спасли.

– Еще лучше, – пробурчал Сигерд. – Теперь только больше вопросов.

– Кто-то еще уцелел? – спросил Асманд.

– Нет, – покачал головой Сигерд. – Остальным не повезло так, как мне. Хотя главный везунчик тут ты. Не вижу ни одной царапины.

– Я… одолел рыцаря. Так мне казалось… Выпустил в него весь заряд криовинтовки. После такого невозможно оправиться.

– У железного дровосека, однако, получилось, – процедил Сигерд. – Причем ему даже хватило сил, чтобы разрушить установку. Да уж…

– Даже передовые модели дроидов на такое едва ли способны. Откуда взялось это чудовище? – задумался Тормунд.

– Мы бы узнали, дай он нам тогда еще минуту, – сказал Сигерд. – К сожалению, он не был настолько любезен.

– И… что нам делать теперь? – задал самый важный вопрос Асманд.

– Теперь? Очевидно же! – воскликнул Сигерд. – Идем к последней установке. Если уничтожение первой еще можно было списать на случайность, то теперь все предельно ясно. Эти железные ублюдки выключают установки в ключевых точках. Зная две из них, можно вычислить местоположение третьей. Понимаете, о чем я?

– И мы втроем… – замялся Асманд.

– Остановим их, – закончил Сигерд.

– А может, сообщим командованию? – предложил Тормунд.

– Разумеется, но едва ли кто-то успеет раньше нас. Основные силы сейчас штурмуют столицу. Мы были чуть ли не единственным отрядом в тылу.

– Тогда дело плохо, – признал Тормунд. – Если тот рыцарь в одиночку раскидал целый отряд, то что он сделает с нами?

– А есть другие варианты? – спросил Сигерд. – К слову, где сейчас Ойсвинд и этот… как его… Юнд, боцман который?

– Ойсвинду очень плохо. Мы едва сумели спасти его, – покачал головой Асманд.

– А Юнд присматривает за ним, – добавил Тормунд. – На них можно не рассчитывать. Один на грани смерти, а от второго в бою будет больше вреда, чем пользы. Поверьте, я с ним служил. Ему лучше заниматься вопросами хозяйственной части, чем идти в атаку с оружием наперевес.

– Лучше бы было наоборот, – заметил Сигерд.

– Не спорю, – пожал плечами Тормунд. – Лучше бы мы вообще сюда не прилетали, но имеем, что имеем.

– К слову, кому-то из вас придется помочь мне идти, – Сигерд внезапно спохватился и по очереди оглядел обоих фрозианцев. – Ну? Кто хочет стать добровольцем?

– Тут и решать нечего, – быстро ответил Тормунд. – Я помогу тебе идти. Асманд должен оставаться начеку и всегда держать оружие наготове.

– Мы можем меняться… – начал было Асманд, но Сигерд перебил его.

– Нет, он прав. Иначе мы будем совсем беззащитны перед атаками рыцаря.

Тормунд помог раненому фрозианцу кое-как подняться, и вместе они заковыляли в сторону третьей установки. По крайней мере, именно там, по мнению Сигерда, должно было случиться новое нападение. Косвенно эту догадку подтверждали и едва заметные следы на снегу. Оставить их мог только рыцарь, и вели они туда же, куда держали путь фрозианцы. Враг заметно опережал их, и догнать его с раненым на руках было той еще задачей. Сигерд, однако, всячески превозмогал боль и старался не тормозить группу. В какой-то момент даже начало казаться, что слабое звено в команде вовсе не он, а Тормунд, непривычный к марш-броскам. Зато, по крайней мере, следы рыцаря становились все более четкими. А это означало, что отряд постепенно приближается к нему. По расчетам Асманда: еще несколько часов, и они настигнут врага. Правда, и до установки идти оставалось тоже не более трех часов. Фрозианцам стоило поторопиться, если они все еще намеревались сохранить контроль над Скифосом. Иначе тепло, которое они вытянули из этого мира, испепелит их ответным ударом с небес.

*****

Каждый шаг тяжело давался Бальтазару. Его броню сильно потрепало, а наниты были не в состоянии устранить все повреждения. Быстрый ремонт обычно позволял вернуться в бой даже после самых серьезных поломок, но платить за это приходилось многократно возраставшим риском получить новые неисправности. Что-то подобное как раз и случилось с Бальтазаром, когда его окатили охлажденным газом из криовинтовки. Система просто не выдержала перегрузки и отключилась. Когда же машинный разум смог наконец пробудиться, нельзя было сказать, сколько именно времени рыцарь провел в состоянии замерзшего куска металла.

По правде, Бальтазар удивился тому, что вообще смог очнуться. Во время сбоя остановился даже реактор. Благо, наниты сохранили достаточный запас энергии, чтобы провести реактивацию ядра, а дальнейшее восстановление было уже вопросом времени. На еле гнущихся ногах рыцарь подошел к установке и, пусть с большим трудом, но все же уничтожил ее с помощью клинка. Взрывом Бальтазара откинуло назад, однако благодаря встряске вновь заработала часть приводов брони. Теперь двигаться стало проще, но в целом состояние доспеха по-прежнему оставалось неутешительным. Бальтазару требовалось техобслуживание или хотя бы часов десять-пятнадцать отдыха, чтобы наниты сделали свое дело. Но ни того, ни другого он не мог себе позволить.

Воин понимал, что его шансы на успех как никогда малы. Они с Ульрихом остались вдвоем, а вскоре и вовсе Бальтазар окажется в полном одиночестве. Его брат умирал. С этим ничего нельзя было сделать. Возможно, Ульрих даже не успеет закончить свою миссию. Именно поэтому Бальтазар и двигался в сторону третьей установки. Если его товарищ не справится, ему придется самому закончить начатое. А потом… Бальтазар надеялся, что климатический коллапс погубит все войска фрозианцев. Ну, или хотя бы нанесет такой ущерб, от которого они уже не оправятся. Сам же рыцарь достаточно крепок, чтобы перенести практически любой жар. Даже наоборот, высокая температура пойдет ему на пользу, ибо внутри его доспеха скопилось уже достаточно льда, мешавшего работе внутренних систем.

Остановившись, чтобы сбить налет изморози с суставов, Бальтазар также заодно решил проверить, сколько ему еще осталось до цели. Сам рыцарь уже давно потерял счет времени. Но, к счастью, система исправно вела отсчет, благодаря чему воин выяснил, что идет уже больше четырех часов. Благо до установки уже было рукой подать. Даже отсюда Бальтазар мог видеть завихрения вокруг оранжевого столба, поднимавшегося вверх. Рыцаря, правда, тревожило, что вражеский агрегат до сих пор работает. Ульрих уже давно должен был прибыть на место. В чем же причина? Его брат потерпел поражение? Или невидимый огонь сжег последние остатки плоти Ульриха раньше, чем тот достиг цели? Ответ Бальтазар мог узнать только на месте. Но уже сейчас воин начал готовиться к наихудшему исходу.

Рыцарь вновь тронулся с места. Приводы жалобно скрипели при каждом шаге, но Бальтазар буквально заставлял броню продолжать движение. В какой-то момент красные аварийные иконки настолько надоели ему, что воин скрыл их подальше. Все равно он не повернет назад. Позади ведь ничего нет. Значение имеет только оранжевый столп, выбрасывающий тепло в верхние слои атмосферы.

Миновал еще один час, но для Бальтазара будто бы прошли целые сутки. Карабкаться на возвышенность было для него отдельным испытанием. Едва работающая броня отчаянно не хотела подниматься наверх. Приходилось идти на всевозможные ухищрения, и в итоге рыцарю удалось кое-как неуклюже затащить свое механическое тело на плато, где работала установка.

Дав скрипящим приводам лишь секундную передышку, Бальтазар поднялся и оценил количество врагов. Установку наверняка ведь кто-то охранял. Едва ли рыцарю позволили бы просто так подойти к ней.

Однако он совсем никого не обнаружил. По крайней мере, никого живого. Зато его сенсоры зарегистрировали несколько мертвых тел. Некоторые трупы были располовинены надвое. Бальтазар сразу узнал почерк Ульриха, но… где же тогда был сам рыцарь? Почему он не закончил начатое?

Ответ нашелся быстро. Рядом с установкой лежал, прислонившись, массивный доспех. Там же покоился и меч, вывалившийся из механических пальцев. Похоже, воин до последнего пытался выполнить свою миссию. Но так и не преуспел.

Бальтазар подошел к павшему рыцарю, а затем медленно, превозмогая сопротивление негнущихся ног, опустился на колено.

– Ты славно сражался, брат. Каждый в Железной крепости должен гордиться тем, что имел честь знать тебя.

Доспех Ульриха скрипнул, и изнутри послышался прерывистый едва различимый голос:

– Брат, ты?.. Скажи, что ты не умер… и это не загробный мир…

– Нет, мы все еще на Скифосе. Не знаю, к счастью или к сожалению.

Доспех снова заскрипел. Кажется, это был хохот:

– К счастью, брат. Это значит, что наша миссия еще не окончена… Мы сделали не все, что должно…

– Ты прав, – согласился Бальтазар. – Мир все еще в плену у льда, но ненадолго.

– Хорошо… Однако мне не суждено увидеть, как холод покинет Скифос. Мое время вышло… Как знал, что этот поход не закончится хорошо. Но… я не жалею. Именно такой конец и должен был меня настигнуть. Ты знаешь… о чем я говорю.

– Знаю. И теперь твоя история, наконец, окончена. Я позабочусь, чтобы о ней услышали остальные братья ордена.

– Спасибо… Пожалуй, это достойно ответной услуги. Моя плоть вот-вот умрет, но броня… Броня останется. И пылающее сердце… тоже останется, как и сила его жара. Я разрешаю тебе воспользоваться им. Может, хоть так ты будешь не одинок в борьбе за Скифос.

– Да будет так, брат, – кивнул Бальтазар.

– Сила железа… – отозвался Ульрих.

– Сила железа! – твердо произнес рыцарь.

Никакого ответа более не последовало. Бальтазар подождал еще немного, хоть и прекрасно понимал, что ничего больше не услышит от Ульриха. Его товарищ покинул его, оставив после себя лишь металлическую оболочку.

Рыцарь подобрал с земли меч, который совсем недавно передал брату по ордену. Судя по следам запекшейся крови, он успел сослужить Ульриху добрую службу. Однако теперь в руках хозяина клинок совершит кое-что по-настоящему великое: он прогонит хлад со Скифоса.

Бальтазар уже было замахнулся, но тут вспомнил про меч Ульриха, который все еще носил с собой. Стоило ли ему вернуть оружие павшему брату? Чего бы желал сам Ульрих? Достав меч, Бальтазар вгляделся в черную сталь клинка и принял решение. Пусть теперь он и не мог знать наверняка, но рыцарь сильно сомневался, что Ульрих хотел бы оставить свое оружие прозябать в глуши. Клинок, который прошел через сотни битв, нельзя просто так бросить тут. Он не должен стать крестом на могиле не пойми кому, не пойми для кого.

Бальтазар поднял меч Ульриха и сказал:

– Я ошибся, брат. Твоя история еще не окончена. Меч продолжит служить Железному братству, и каждая отнятая им жизнь будет гимном во славу твоего имени. Я клянусь в этом перед лицом зла и напастей, опутавших Скифос, которым бросаю вызов с двумя клинками в руках.

Затем рыцарь вонзил сразу два меча в корпус криоустановки. Конструкция задрожала, и Бальтазар поспешил отойти, пока его опять не откинуло взрывом. Однако, сделав пару шагов, он вернулся, чтобы оттащить Ульриха. Пусть и с тяжелой ношей, но Бальтазар успел отойти достаточно. Установка взорвалась, не нанеся воину никакого вреда. Лишь на секунду оптические сенсоры ослепли от чересчур яркой вспышки.

Однако взрыв был не тем, из-за чего стоило переживать. Куда большую опасность представлял шторм, образовавшийся в небе. Теперь ситуация окончательно вышла из-под контроля. Горячие слои воздуха начали опускаться вниз, пробивая все новые бреши в облаках застывшего холодного воздуха. Это было похоже на дождь, только вниз падали не капли, а струи пламени. Нарушенный баланс возвращался в норму, и вся боль Скифоса отразилась в огненных слезах, что срывались с неба.

Броня Бальтазара засияла от отраженных всполохов огня, и это окончательно убедило его в том, что пора искать укрытие. Но сперва… нужно было принять последний дар Ульриха. Рыцарь запустил руку в грудь безжизненного доспеха, чтобы извлечь реактор, мощью своей подобный малому солнцу. Эта вещь сама по себе являлась великой ценностью, но для Бальтазара это было оружие последнего шанса. Если враги одолеют его, если надежды на победу не останется, он воспользуется сердцем Ульриха, чтобы сжечь священным пламенем всех, кто встанет у него на пути.

Тем временем первая огненная комета рухнула неподалеку. Бальтазар поспешил и в темпе покинул плато. Он уже чувствовал, как холод отступает, а его броня словно бы обретает второе дыхание. Движения рыцаря стали более раскованными, в конечности вернулась сила. Путь, который он до этого преодолел с неимоверным трудом, теперь занял всего лишь несколько минут – настолько сильно лед до этого сдерживал его по рукам и ногам.

Забившись в небольшую ложбину, Бальтазар стал ждать, пока не утихнет огненный смерч. Он не сомневался, что ждать придется недолго. В отличие от хлада, пламя всегда действовало куда более разрушительным образом, но никогда при этом не могло поддерживать себя долго. Зато сталь могла выдержать все. Ни холод, ни огонь были не в силах поколебать железного рыцаря. Лишь настоящие воины, чье мастерство превзошло первобытную мощь стихий, могли соперничать с кем-то из Железного братства. И Бальтазар пока еще не встретил ни одного такого противника среди своих врагов на Скифосе.

Глава 12. Испытание стойкости

Вильгельм пришел в себя на полу подбитого криотанка. В глазах у него двоилось, а в голове словно бы кто-то звонил в огромный колокол.

– Эти фрозианцы невыносимы, – пробурчал рыцарь. – Нет, чтобы сражаться, как положено, так ты еще поди придумай, как подобраться к ним и не откинуться при этом!

Вильгельм попробовал встать на ноги, и со второго раза у него это даже получилось. Следующим этапом он намеревался покинуть криотанк через дыру в потолке, которую ранее проделал мечом. Однако голоса, раздавшиеся снаружи, остановили воина.

Минуту рыцарь прислушивался, чтобы подтвердить свои худшие подозрения. Враги направлялись прямо к нему, а точнее, их интересовал криотанк. Судя по доносившимся приказам, они не ждали, что их противник до сих пор находится внутри. Однако солдаты все равно были настороже. Вильгельм не мог видеть фрозианцев, но пребывал в полной уверенности, что те держат оружие наготове, дабы охладить пыл любого незваного гостя.

– Ты! Лезь внутрь и проверь, вдруг там кто выжил! – донесся приказ командира группы.

Вильгельм напрягся. Конечно, это было неизбежно, но он надеялся, что у него будет чуть больше времени. Снаружи тем временем послышались приближающиеся шаги, и уже вскоре по корпусу танка застучали подошвы армейских ботинок. У рыцаря оставались считаные секунды, чтобы найти выход из ситуации, однако ничего путного не приходило в голову. Лишь в самый последний момент его осенило, что именно нужно сделать. Вернее, он понял, что лучшим вариантом для Вильгельмом будет оставаться неподвижным. Абсолютно неподвижным, словно он труп.

– Здесь тела наших! – отозвался фрозианец, забравшийся в криотанк. – Их просто изрубили на куски! Вот же ж!.. Все назад! Тут враг! Это… рыцарь!

Снаружи послышалось шевеление. Вильгельм чувствовал, как бойцы в спешке окружают криотанк.

– Солдат, доложи обстановку! – раздался суровый голос командира.

– Я наблюдаю за противником, но… он не двигается! – ответил боец. – Возможно, он ранен или убит. Не могу сказать наверняка.

– Тогда убедись в этом! – отдал новый приказ командир.

Солдат осторожно подошел к рыцарю и аккуратно ткнул в него стволом винтовки, после чего сразу же отбежал. Никакой реакции не последовало, поэтому во второй раз боец действовал уже смелее. Он несколько раз пнул рыцаря и доложил командиру о результатах:

– Противник не двигается. Однако из-за доспеха невозможно установить, жив он еще или нет.

– Так выясни это! Сколько еще приказов мне придется отдать?! – крикнул командир.

Боец попытался снять шлем рыцаря, но безуспешно. После целой минуты бесплодных попыток он, наконец, сдался и попросил помощи:

– Я один тут не справлюсь! Нужны еще люди!

Командир кивнул еще нескольким бойцам, и те полезли в танк следом за своим товарищем. Вчетвером им было уже по силам справиться с задачей, но они не знали главного: рыцарь вовсе не мертв. Более того, в данный момент он находился в полном сознании.

Неожиданно для фрозианцев Вильгельм дернулся и одним мощным движением сгреб солдат в охапку. Затем он сжал металлические руки и услышал приятный хруст, сопровождаемый не менее приятными предсмертными криками врагов. Снаружи не сразу поняли, что случилось, но когда до них дошло, было уже поздно. Рыцарь выпрыгнул из криотанка и накинулся на того, кого посчитал самым главным. Меч Вильгельма до сих пор не пришел в норму, однако это по-прежнему был увесистый кусок металла, что и ощутил на себе командир фрозианцев. Тяжелое лезвие рассекло его надвое, забрызгав кровью рыцаря и солдат вокруг.

– Как в старые добрые времена! – взревел Вильгельм. – Жалко, пира в конце не будет!

Воин быстро перемещался между фрозианцами, и с каждым взмахом клинка на белый снег падало очередное изувеченное тело. Солдаты оказались столь сильно напуганы безумным натиском рыцаря, что даже не оказывали Вильгельму хоть какого-то заметного сопротивления.

В итоге все закончилось меньше чем за минуту. Вильгельм остался стоять посреди учиненной резни, а от теплой крови на его доспехах валил слабый пар. Но вдруг он опустился на колено, а во рту у него вновь появился хорошо знакомый медный привкус.

– Понятно… Плоть слаба… Теперь я понимаю истинный смысл этих слов.

Вильгельм обратился к машинному разуму, и тот провел быстрое обследование рыцаря. Результат оказался неутешительным. По всему телу были зафиксированы внутренние кровотечения, а некоторые органы уже практически отказали. Переизбыток стимуляторов в организме также сказывался на общем состоянии крайне негативно. Тело просто не могло долго работать в столь экстремальном режиме, и время рыцаря как раз подходило к концу.

Вильгельм всмотрелся вдаль и увидел на горизонте три белых облака, похожих на надвигающиеся стены. На вид эти облака казались не такими уж и грозными, но рыцарь едва пережил встречу всего с одним единственным криотанком. А тут их было целых три! Вильгельм мог лишь надеяться, что Бальдур не останется в стороне и тоже поучаствует в битве. Однако… даже так они возьмут на себя только две машины. Третья беспрепятственно пойдет дальше. Нет, такого нельзя допустить! Если хоть один криотанк противника сможет подобраться к дворцу… то все было зря.

У Вильгельма не оставалось выбора. А вкус крови во рту только придал решимости. Как бы рыцарь ни дорожил своим живым телом, однажды неизбежно должен был наступить тот момент, когда оно его подведет. Это было предопределено в тот момент, как только Вильгельм пересек порог Железной крепости. Пройдя суровые испытания, он ощутил благословенное касание стали, однако до конца так и не принял дар. Его новое металлическое тело получилось могучим. Оно было стойким и несокрушимым. Но рыцарь не мог воспользоваться и половиной от истинной мощи доспеха. Его плоть быстро погибала от языков пламени огненного сердца – реактора. Его кровь становилась ядом под действием машинной смазки и охладительной жидкости. Чтобы не умереть, Вильгельму приходилось постоянно сдерживать машину, захватившую половину его тела. Но теперь трястись за свою шкуру было уже поздно. Пришла пора показать врагам Скифоса истинную силу Железного братства.

– Сила железа! – взревел рыцарь, стискивая кулаки.

Он отдал команду машинному разуму, и тот мгновенно отозвался на просьбу Вильгельма. Доспех снял все ограничения с реактора и модулей брони, отчего выходная мощь многократно увеличилась. Если раньше рыцарь замерзал, то теперь его вдруг охватил невероятный жар. А еще Вильгельм почувствовал боль. Машина уже начала убивать его. И, к сожалению, ей потребуется совсем немного времени, чтобы вытравить плотскую гниль из механических систем доспеха. Вместе с самим Вильгельмом, разумеется.

– Еще не все! – тряхнул головой рыцарь, словно бросая вызов судьбе. – Я еще не закончил! Рановато мне уходить на покой!

Воин сорвался с места и побежал к ближайшему облаку. Он без оглядки несся вперед, а на его губах играла кривая улыбка, перекошенная из-за сильной боли в груди. Сейчас Вильгельм понимал, что ставит на кон свою жизнь, как понимал и то, что, вероятно, его ставка не сыграет. Но это едва ли волновало рыцаря. Прямо здесь, прямо в этот момент он был свободен. Как может быть свободен лишь тот, кому нечего терять.

*****

Бальдур добрался до второго криотанка. Однако в этот раз все прошло не так гладко, как с предыдущим. В том месте, где проезжала машина, ледяная кромка оказалась особенно толстой, поэтому рыцарю не сразу удалось выбраться из-подо льда. Замешательство стоило воину драгоценного времени, за которое танк уже успел отъехать на значительное расстояние. Бальдуру пришлось преследовать его уже на своих двоих, а системы доспеха были вынуждены работать при катастрофически низких температурах.

Каким-то чудом рыцарю все-таки удалось догнать машину. Он едва мог ориентироваться в пространстве, а от сотен аварийных уведомлений у него уже буквально раскалывалась голова. Вернее, то, что от нее осталось. Поэтому не передать словами, какую радость ощутил Бальдур, когда внезапно врезался во что-то твердое. Он тут же, не теряя времени, стал карабкаться наверх. Почти по памяти рыцарь нащупал криоустановку, а в следующую секунду уже обнажил меч, чтобы покончить с холодом раз и навсегда. Вот только… клинок не включился. В прошлый раз Бальдур вывел из строя установку одним мощным электрическим разрядом. Но теперь, пока он преследовал удаляющийся танк, его меч вышел из строя из-за низких температур.

Рыцарь попробовал ударить установку неактивным лезвием, но из этого, разумеется, ничего не вышло. Клинок просто отскочил, оставив лишь небольшую царапину. Машинный разум не оставил случившееся без внимания и выдал соответствующую рекомендацию:

«Протокол: совет. Использование клинка неэффективно. Следует применить вспомогательное вооружение»

К несчастью, Бальдур все еще не был достаточно хорошо знаком с модулями брони. И тем более не знал, как именно они работают. Однако с каждой секундой на морозе рыцарь все больше укреплялся в мысли, что только машинный разум сможет найти выход из затруднительного положения. И тут, как будто отзываясь на мысли воина, система отправила еще один пакет данных:

«Протокол: системное сообщение. Требуется полная передача прав пользователя. Обновленная политика доступа будет действовать до тех пор, пока боевая единица „Бальдур“ не ликвидирует источник аномально низкой температуры»

Бальдуру и без того было непросто понимать, чего хочет от него машинный разум, а смысл последнего сообщения так и вовсе ускользнул от рыцаря. Не отдавая отчета, что именно он делает, Бальдур выбрал опцию подтверждения, и в тот же миг у воина отнялись руки и ноги. Даже не так. Весь доспех разом перестал его слушаться. Рыцарь мог лишь наблюдать со стороны, и это чувство было… неприятным. Словно бы Бальдур вновь вернулся в ту тесную камеру, где провел долгие недели перед посвящением в воины Железного братства.

Благо машинный разум не тратил время понапрасну. Как только он получил контроль над броней, то сразу же активировал вспомогательные модули и трансформировал левую руку рыцаря в какое-то хитроумное оружие. Бальдур успел лишь прочитать во всплывшем окошке, что это лазерный резак. В следующий миг из руки вырвался красный луч, который благодаря стабилизаторам брони с хирургической точностью вырезал небольшое отверстие, достаточное, чтобы протиснуть туда руку. Машинный разум так и поступил. Стальной кулак вошел в проделанную брешь и уничтожил контуры питания криоустановки. Эффект не заставил себя ждать. Бальдур сразу же заметил, как значения температуры начали возвращаться к относительной норме. Его доспех также отреагировал на понижение температуры технолингвистическим сообщением:

«Протокол: отчет. Задача выполнена. Вражеская единица „криоустановка“ уничтожена. Инициирована процедура обратной передачи прав пользователю. Ожидайте»

Бальдур почувствовал, как тело вновь начало его слушаться. Несмотря на то, что у него больше не было легких, рыцарю показалось, будто ему вновь позволили дышать. Следуя своим старым человеческим привычкам, он размял пальцы и плечевые суставы. Со стороны это казалось нелепым, ведь искусственным конечностям вовсе не требовалась разминка. Но она требовалась Бальдуру. Точнее, его освобожденному разуму.

Однако времени расслабляться не было. Снизу уже послышался звук отпираемого люка. Как и в прошлый раз, фрозианцы быстро отреагировали на поломку и решили узнать, что случилось. Бальдур намеревался в ответ использовать ту же тактику, которая помогла ему с предыдущим криотанком. Однако внезапно его ожидал сюрприз. Фрозианцы не стали проверять, есть ли на крыше враг, а вместо этого сразу начали стрелять из криовинтовок, как только едва приоткрыли люк.

Рыцарь оказался застигнутым врасплох. Доспех еще не успел толком отогреться, как его вновь объяло холодом. Покачнувшись, Бальдур свалился вниз. Звук был таким, будто на лед рухнуло гремящее ведро с гайками.

Фрозианцы не стали впустую растрачивать преимущество и всего за какой-то десяток секунд в полном составе покинули поврежденный криотанк. Пока рыцарь безуспешно пытался встать на ноги, враги уже успели окружить его. Со всех сторон на него глядели дула винтовок, а бойцы только и ждали приказа к атаке.

– Уничтожить! – дал отмашку командир криотанка.

Винтовки разом выпустили облака охлажденного газа. Все системы доспеха разом выключились, а вместе с ними также потухло и сознание Бальдура. Когда фрозианцы закончили, на месте, где раньше был рыцарь, образовалась огромная ледяная глыба. В глубине ее едва можно было рассмотреть смутные очертания рыцаря, застывшего, стоя на коленях.

– Нужно доложить командованию о неисправности, – сказал командир танка, больше обращаясь к самому себе.

В этот момент высоко в небе что-то вспыхнуло. Оранжевый вихрь из облаков все разрастался, и вскоре бурлящие тучи заволокли все небо.

– Это… – не смог закончить фразу один из солдат.

– Это коллапс, – без каких-либо эмоций в голосе ответил командир.

Какое-то время он смотрел вверх вместе со своими бойцами, пока, наконец, не перевел внимание на дворец, видневшийся вдалеке.

– Итак, новый приказ! – резко оживился командир. – Наступаем на дворец! Что-то мне подсказывает, у нас осталось мало времени!