Читать онлайн Врата Ангдора. Пастух стада драконьего бесплатно

Пролог

За пятьсот лет до описываемых событий

Резким движением руки Моргорг распахнул двери, ведущие наружу. Ураган швырнул из темноты пригоршню снега. Она обожгла лицо, оставив солёный привкус на губах, ветер рванул подол белоснежной горностаевой мантии. Мантия стоила ему целое состояние, но даже двойной слой тёплого меха не спасал от пронизывающего до костей ночного холода. Моргорг накинул на голову капюшон и, плотно закутавшись в шелковистый мех, быстро зашагал к дальнему краю просторной площади, где начинался обрыв в море.

Далеко внизу волны Северного моря разбивались о белый утёс, за спиной высилась тёмная громада замка Ипшер. Полыхавшее на чёрном как сажа небе огненное кольцо угасало – ночь Месо подходила к концу. Моргорг бросил взгляд на горизонт и едва не задохнулся от ярости. На фоне светлой полосы, предвещавшей скорое наступление утра, у форта Горт виднелись силуэты кораблей – флотилия Ибрагора уходила в море. Верхний город располагался в горах, и это спасло их. Беглецы скрылись в подземном лабиринте Баргора, на древних останках которого стояла Валиссия, и он вывел их к стоявшим в форте кораблям.

– Милорд, – Моргорг обернулся, не успев стереть с лица брезгливое выражение – от говорившего, как обычно, несло болотной тиной.

На почтительном расстоянии от него стоял главнокомандующий Ордвиг – лицо и косматые волосы серые с жутким зеленоватым оттенком, глаза водянистые, выпученные – одним словом, гимерец – жабий человек. Одежда и сапоги из грубой кожи каменной болотной лягушки, усеянной острыми шипами. Серо-зелёная, толщиною в палец, она была прошита двойной стальной нитью. За поясом железный меч с волнистым клинком, за необъятными плечами окованная железом дубинка. На них золотые наплечные щитки главнокомандующего со знаком джугуру-герэ – чёрной гравировкой в виде насаженной на охотничий нож человеческой головы.

– Нашли? – спросил Моргорг, уже зная ответ.

– Нет, милорд, – прогудел Ордвиг, уставясь на свои сапоги – он боялся смотреть ему в глаза. – Мы опоздали. Они унесли его с собой. Младший братец одевается для коронации. Позвольте подать ваши носилочки? Храм Артора на другой стороне замка.

– Носилки не понадобятся – я отменяю коронацию, – сказал Моргорг таким тоном, что гимерец попятился. – Люди Красимира открыли ворота и избавились от стражи, но я не получил то, зачем пришёл. Поэтому он не получит трона. Кажется, всё справедливо.

– Вы всегда справедливы, ваша всемилость, – подобострастно согласился гимерец.

Моргорг бросил последний взгляд на форт Горт. Светлая полоса на горизонте порозовела, на поверхности моря появились золотые блёстки. Он раздражённо отвернулся. Красоты утреннего моря не взволновали его. Внутри него продолжала клокотать ярость, злоба душила его.

– Красимира ко мне в тронный зал, – приказал он. – В цепях и без коронационных одежд.

– Слушаюсь, милорд. А с этими что делать? – Ордвиг кивнул на толпу людей со связанными руками, стоявшими чуть поодаль от обрыва.

Он совсем забыл про пленных. Они стояли молча, не выказывая признаков страха. Это было достойно восхищения.

– Всех бросить в море на корм рыбам.

– Детей тоже?

– Их в первую очередь, – сказал Моргорг и, услышав щёлканье бичей, гнавших пленных к обрыву, торопливо зашагал к дверям тронного зала.

Он не хотел видеть это.

Шатёр-дворец хана Великой Степи, Картарас

3000 г. эры Железного Трона

Едва увидев выбранный слугой кафтан, Эрга застонал:

– Ты издеваешься надо мной? Я буду похож на Огненное дерево в последнюю ночь года!

– Вы празднуете своё шестнадцатилетие и должны выглядеть как положено хубилгану. Не упрямьтесь, иначе я всё расскажу вашему отцу, а у него разговор короткий, сами знаете, – строго возразил слуга. – Я выбрал попроще, как вы любите, – с заискивающими нотками добавил он.

Золотая парча и сверкающая россыпь рубинов, изумрудов и сапфиров – это называется попроще? Эрга тяжело вздохнул и покорно протянул руки.

Оконные стёкла задребезжали от ударов молота, доносившихся с часовой башни. Эрга нахмурился. Ему уже полагалось быть в тронном зале, но подслеповатый слуга с бельмом в глазу всё ещё возился с застёжками кафтана.

Пятый удар молота…

Шестой…

– Не надо, – сказал Эрга, решительно отводя в сторону трясущиеся от старости руки слуги. – Я сам.

Кафтан так и остался не застёгнутым. Сонная тишина коридора, ведущего к личным покоям наследника, внезапно взорвалась отчаянными, полными ужаса криками:

– Их сотни тысяч! Вселикая богиня, нас всех убьют! Спасайтесь! Спасайтесь!

Что-то с грохотом упало, и топот множества бегущих ног заглушил последний, седьмой, удар молота. Мгновение спустя удары возобновились, но стали резкими и частыми.

– Празднование отменяется, – раздался сзади голос, и Эрга подскочил от неожиданности. – Ты до смерти меня напугал, Тулуй! – выдохнул он. – Что там такое стряслось? Все будто с ума посходили!

– Дозорные сообщили, что по северному тракту движется армия – пять тысяч солдат, – отрывисто сказал телохранитель. – Вооружены до зубов. Через полчаса будут в Картарасе.

Эргу охватил ужас. Сердце замерло и ухнуло куда-то вниз. Перед глазами замелькали жуткие картины: озверевшие солдаты врываются в город; горы трупов на залитых кровью улицах; возле горящего шатёр-дворца пики с насаженными на них головами – распухшие лица не узнать, синие языки вывалились из раззявленных ртов; а над мёртвым городом – почерневшее от тучи воронья небо. Кружит чёрная туча, каркает, готовится пировать…

– Приходил посыльный от хана Улуса. Ты должен спуститься к нему в сокровищницу.

– Какая ещё сокровищница?! – воскликнул Эрга. – Что мне там делать?! Любоваться его сокровищами?

– Важное дело, – не терпящим возражений тоном настаивал Тулуй. – Идти нужно сейчас. Хан Улус так и сказал: «Чтоб явился без промедлений!». И ещё тебе велено одеться в дорожное.

– А это еще зачем? – возмутился Эрга. – Моё место на поле боя! Ты сам учил меня этому!

– Мой хубилган, – сухо отчеканил Тулуй, – я учил вас, что место воина Великой Степи рядом со своим сюзереном. А сюзерен приказал вам спуститься в сокровищницу. Не медля! – повысил он голос.

Холодное «мой хубилган» да еще на «вы» из уст Тулуя подействовало на Эргу быстрее окрика хана Улуса. Ровно через минуту он выскочил из своих покоев, на ходу натягивая кафтан из шкуры шестирогого степного ящера. Чёрную шкуру покрывали тонкие и твёрдые костяные чешуйки.

– Уж лучше в сокровищницу, чем сиять целый вечер, как Огненное дерево, – пробормотал Эрга, вспомнив унылую физиономию старого слуги, уносившего обратно в гардеробную парчовый кафтан.

В коридоре не было ни одной живой души. Даже стражники, день и ночь стоявшие у входа в личные покои наследника, куда-то исчезли. В конце коридора виднелись распахнутые настежь двери в тронный зал – Эрга только успел пристегнуть к поясу ножны из резного рога ящера, когда вбежал в него и застыл на месте, потрясённый:

– Здесь что… пронёсся степной смерч?

В большом ярко освещённом помещении было пусто и тихо. В душном воздухе витал приторно-сладкий запах хмель-травы. Между мраморными колоннами виднелись ножки опрокинутых столов и стульев. Осколки вдребезги разбитой посуды, куски истекавшей жиром жареной баранины и угли, перемешавшись, покрывали устилавшие пол шёлковые ковры.

– Нам лучше поторопиться, – мрачно заметил телохранитель.

Путь в сокровищницу лежал вдоль боковой стены с длинной анфиладой арочных окон, в конце которой виднелись перила и ступени широкой лестницы, ведущей в подземелье. Стараясь не смотреть по сторонам, Эрга помчался туда. Окно рядом с высокими дубовыми воротами – северного входа в шатёр-дворец – было открыто, и Эрга прислушался.

Удары молота на часовой башне стихли, им на смену пришли звуки приближавшейся к городу вражеской армии: барабанный бой, протяжные стоны труб и грохот металла о металл – для устрашения солдаты били мечами по щитам.

Тулуй сказал, что армия в получасе ходьбы от Картараса, однако звуки, казалось, раздавались под самыми окнами шатёр-дворца, будто не было ни мощной крепостной стены, охранявшей огромный город, ни бушевавшего в степи осеннего ветра. Резкий его порыв на миг перехватил дыхание и охладил разгорячённое лицо Эрги. Он не удержался и высунулся в окно, но тут же испуганно подался назад – на дворцовой площади и лестнице, ведущей к северному входу, колыхалось безбрежное море людских голов. Слышались вопли, ругань, детский плач.

Вдруг северные ворота начали сотрясаться, стальной засов выгнулся под тяжестью напиравших тел. Ещё немного, и обезумевший от страха людской поток хлынет внутрь, сметет всё на своём пути.

Раздавшиеся позади крики заставили Эргу обернуться.

От южных дворцовых ворот к северным через весь тронный зал неслись гаюки – личная дружина хана Великой Степи. Все как один в кафтанах из крашеной в ярко-жёлтый цвет кожи диких быков и таких же шароварах, в руках обнажённые сабли. Четверо остались внутри, вытянувшись по обеим сторонам ворот, остальные ринулись наружу, распахнув тяжёлые створки. Замелькали шапки с чёрными собачьими хвостами, и толпа испуганно отхлынула назад.

Эрга нахмурился и отвёл взгляд.

Там, где обрывалось море людских голов, над цветущими Небесными садами возвышалась зубчатая крепостная стена. От дворцовой площади к крепостной стене вела аллея, и Эрга увидел в широком просвете между деревьями, как перепуганный насмерть молодой раб снимал намордник с огромного драконоволка с раскосыми чёрными глазами и густой жёлтой шерстью. Глаза мамука злобно косились на суетившихся возле катапульт стражников.

– Идём, – осадив любопытство Эрги, сказал Тулуй. – Хан Улус будет реветь, как снёсшая яйца дракониха.

Эрга оторвался от окна и со всех ног помчался к лестнице, гадая, зачем понадобился приёмному отцу да ещё в сокровищнице, войти в которую без страха быть обезглавленным мог только сам Улус – хан Великой Степи. Тулуй, как и всегда, тенью следовал за наследником. Гаюки их не окликнули, но Эрга и не оборачиваясь чувствовал, как они сверлили взглядами спину до тех пор, пока он не скрылся из виду.

***

Хан Улус – высокий мужчина с могучим телосложением, в чёрной косе, несмотря на преклонный возраст, ни единого седого волоса – неподвижно, будто окаменев, стоял в ожидании наследника внизу у лестницы. Эрга с опаской смотрел ему в спину, обтянутую чёрным атласом, приготовившись выслушивать набившие оскомину упреки о непослушании, но тот даже не оглянулся, а, услышав шаги, двинулся дальше по подземелью. Эрга попытался протиснуться вперёд него, но Тулуй рукой преградил путь. Стоило им спуститься в подземелье, его словно подменили. Он весь ощетинился и подобрался, сжавшись в одну стальную мышцу, даже глаза у него стали, как у драконоволка – раскосыми и злыми.

Стражники, охранявшие вход в сокровищницу, с приветствием «Здравствуй вечно, хан Великой Степи!» бухнулись на колени.

В подземелье царил полумрак. Запах горелого масла перемешался с удушливым запахом крови, от которого Эргу сразу замутило. Его замутило ещё больше, когда он увидел из-за спины хана Улуса мёртвого человека, лежавшего возле распахнутой настежь двери в сокровищницу. Это был мастер с монетного двора. Рядом с ним валялись опрокинутые светильники. Шея мертвеца напоминала растянувшийся в кровавой ухмылке рот – кто-то полоснул по ней ножом. Вокруг головы растеклась огромная тёмная лужа, в которой плавали слипшиеся пряди волос. На лице застыло изумлённое выражение – бывший мастер явно не собирался умирать.

– Встаньте, – приказал хан Улус стражникам. Голос его внезапно охрип. – Расскажите, что знаете.

– Мы делали в подвалах вечерний обход, – заговорил один из стражников, пустую глазницу которого пересекал безобразный шрам. – Видим издалека – у входа в сокровищницу светильники не горят. Подкрались ближе. Вроде как двое о чём-то перешёптывались. На вопрос «кто такие» – промолчали. Ну, мы выпустили пару стрел в темноту, а когда подбежали… – стражник выразительно посмотрел на распластанное тело.

– А где его убийца? – нетерпеливо спросил хан Улус.

– Побежал к старым рудникам, – стражник ткнул пикой в сторону тёмного коридора, в конце которого виднелась высокая арка, освещённая двумя светильниками. – Алмазов-то там, почитай, уж лет триста как не находили, светильники со стен давным-давно поснимали. Темень – хоть глаз выколи, – стражник довольно хмыкнул. – Схорониться думал, но сразу за аркой свалился в яму и, наверное, сломал шею.

– Обыщите! – кивнув на мертвеца у своих ног, приказал хан Улус.

Стражник минуту возился с убитым, затем передал хану Улусу трёхконечную железную звезду.

– Больше ничего нет?

– Только это, мой хан. – Хан Улус с явным облегчением вздохнул. – Точь-в-точь ваша, только железная, – кивнув на алмазную звезду, сверкавшую на груди хана, заметил стражник. – Видать, этот, с монетного двора, – стражник пнул мертвеца, – и сделал копию ключа от сокровищницы.

По лицу хана Великой Степи поползли красные пятна, как обычно бывало в минуты гнева. Он отшвырнул железную звезду и, выхватив масляный фонарь из рук второго стражника – раба со свежей татуировкой на лбу в виде трёхконечной звезды, – сделал то, чего при Эрге ещё никогда не делал: он не просто вошёл, он ВБЕЖАЛ в сокровищницу.

Вид бегущего хана Улуса потряс даже стражников. Они разинули рты, изумлённо глядя ему вслед.

– Мой хан! Туда нельзя одному! Это опасно! – крикнул Тулуй, в два прыжка оказываясь возле входа в сокровищницу. Эрга заметил, как в руке телохранителя блеснуло лезвие ножа. – За ним! Быстрее! Быстрее!!

Меньше всего Эрге хотелось заблудиться в бесчисленных залах сокровищницы, в которой ему к тому же довелось оказаться впервые, и он поспешно перешагнул через мертвеца…

Пика одноглазого тотчас преградила Эрге дорогу, острый наконечник метил прямо в сердце. Раб поначалу тоже наставил на него свою пику, но потом испуганно отдёрнул.

Ярость опалила щёки жгучим румянцем, в крови вспыхнул жаркий огонь, готовый вот-вот вырваться наружу. Эрга с ненавистью уставился на одноглазого. Тот изо всех сил старался не встречаться с ним взглядом, у него даже шрам побагровел.

Рука уже обхватила рукоять кинжала, но Эрга давно научился усмирять свой гнев.

– Дорогу хубилгану! – рявкнул Тулуй. – Не время сражаться со стражниками, время сражаться за жизнь, – едва слышно прошептал он, коснувшись плеча Эрги. – Я чувствую её запах, она пришла из Великой Пустыни и она там – в сокровищнице.

– Кто?

– Смерть. Не отходи от меня ни на шаг!

Светильники в сокровищнице едва горели. Было душно. Каждый шаг поднимал тучу затхлой пыли. В носу свербело так, словно в нём копошилась муравьиная куча. Эрга едва сдерживался, чтобы не чихнуть, а лабиринт, полный сундуков с алмазами, делал один поворот за другим и уводил их всё дальше от входа.

Тулуй, между тем, всё больше досаждал Эрге, наступая ему на пятки. Наследник спиной чувствовал его напряжённый, рыскавший по сторонам взгляд. Ещё немного – и жаркое дыхание телохранителя прожжёт дыру в его дорожном кафтане, как пламя, изрыгаемое драконоволком.

– Долго ещё? – теряя терпение, крикнул Эрга вслед маячившему впереди хану Улусу. – Я хочу надеть доспехи до того, как армия подойдёт к го…

– Не-е-е-ет! – полный ужаса голос хана Улуса, исчезнувшего за очередным поворотом, заставил их с телохранителем броситься к тому месту, откуда он доносился.

Эрга, добежав до поворота, едва не споткнулся о мраморную чашу с бронзовым драконоволком. Вдавленные в глазницы глаза зверя исчезли, сама чаша была сдвинута. Там, где она стояла раньше, зияло круглое отверстие – чаша оказалась люком, ведущим в подвальное помещение. В отверстии мелькала чёрная коса. Хан Улус торопливо спускался вниз по узкой винтовой лестнице. Эрга спрыгнул вниз. Люк тут же захлопнулся.

В подвале было намного прохладнее и едва хватало места для двоих. Один из каменных блоков стены медленно со скрежетом поворачивался вокруг своей оси. Присмотревшись, Эрга понял, что скрежетал не каменный блок, а торчавший из него старый медный крюк, который под тяжестью висевшего на нём фонаря хана Улуса так же медленно опускался вниз. Он сам стоял рядом и пытался просунуть руку в открывшуюся узкую щель. Когда она расширилась, Эрга увидел в глубине встроенный в стену стальной ящичек с крошечной дверцей, на которой блестела стальная проба.

– Благодарю тебя, Вселикая богиня! – благоговейно прошептал хан Улус.

Рукой в чёрной атласной перчатке он извлёк из тайника какую-то ветхую тряпицу, завязанную в узелок, и портрет незнакомой молодой женщины в золотой раме. Несколько мгновений хан Улус не отрываясь смотрел на него. Его лицо исказила мука, глаза наполнились слезами. Он едва сдерживался, чтобы не зарыдать.

Эрга удивлённо уставился на портрет. Золотые волосы, алебастровая кожа и глаза, как два ярко-красных рубина. Незнакомка явно была чужестранкой.

Портрет снова исчез в глубинах тайника, каменный блок вернулся на прежнее место, но хан Улус продолжал молчать. Затем, словно очнувшись, протянул узелок опешившему Эрге. На выцветшем от времени тёмном шёлке виднелась полуистлевшая вышивка: круг из восьми башен, в центре восьмиконечная звезда, четыре конца которой длинные и четыре короткие. Герб Валиссии – древней цивилизации, погибшей много веков назад.

– В узелке что-то лежит, – заметил Эрга.

– Алмаз баснословной цены, – пояснил хан Улус. – Если в валлирийских золотых солнцах, то не меньше миллиона золотых солнц.

Его лицо, как обычно, ничего не выражало и походило на застывшую глиняную маску – именно такую и полагалось носить всемогущему хану Великой Степи. Эрга даже подумал, не обманулся ли он в полумраке, решив, что видит приёмного отца плачущим.

– Ты сейчас же отправишься к Управителю в Одингард. Проси у него военной помощи в обмен на алмаз. Как ни трясётся Аратора над своей армией, но отказать тебе не сможет – дела в Одингарде идут хуже некуда. В одингардских серебряных лунах алмаз стоит десять миллионов…

– Я воин Великой Степи, а не посыльный! – Эрга едва не задохнулся от возмущения. – И моё место на поле битвы!

– …Лошадь будет у ворот Одингарда завтра на рассвете, драконоволк сегодня до захода солнца, – словно не слыша его, продолжал хан Улус. – Драконоволк послушен до тех пор, пока не окажется за пределами крепостной стены. В степи зверь почует свободу и удерёт. Но если всадником будешь ты…

– Я понятия не имею, почему звери так меня слушаются! – горячо перебил его Эрга. – Я не чёрный колдун, что бы ни болтали у меня за спиной! Просто я с этим родился, это мой дар!

– Мне плевать на то, что болтают у тебя за спиной! – правая щека хана Улуса подозрительно задёргалась, на ней появилось красное пятно – верный признак приближавшейся вспышки гнева. – К Картарасу вот-вот подойдёт армия. Чем быстрее сообщение дойдёт до Одингарда, тем быстрее мы получим помощь. В твоих руках сейчас судьба города, Эртургус.

Эрга зажмурился, пытаясь отогнать замелькавшие перед глазами жуткие картины, но от этого они стали только ярче: озверевшие солдаты врываются в город; горы трупов на залитых кровью улицах; возле горящего шатёр-дворца пики с насаженными на них головами… Кружится чёрная туча, каркает, готовится пировать…

Эрга открыл глаза. Хан Улус не отрываясь смотрел на него.

– Я согласен, – слова вылетели прежде, чем Эрга успел осознать сказанное. Он подумал секунду-другую и твёрдо добавил: – Доставлю сообщение сегодня до захода солнца.

И тут хан Улус второй раз за сегодняшний день сделал то, чего при Эрге ещё никогда не делал: он УЛЫБНУЛСЯ.

Ворота Одингарда, южный тракт

Эрга и Тулуй неслись вслед за ханом Улусом по лабиринту с сундуками.

– Мы отправляемся в Одингард за армией Огнеустов, – на ходу сообщил Эрга телохранителю. – Это не просто наёмники. Это армия заклинателей огня. Что-то вроде особой касты жрецов, которые служат древненаэннорскому богу огня Рахтору. Отец сказал, что солдаты разбегутся, едва узнав, что Огнеусты приближаются!

– Я слышал про Огнеустов, – отозвался Тулуй— но не слышал, чтобы они воевали на чьей-то стороне. Особенно сейчас. Времена неспокойные, каждый сам за себя.

– Хан Улус умеет убеждать, – Эрга пожал плечами. – Для этого у него есть сундуки с алмазами. – Немного поколебавшись, он добавил: – Что бы там ни было, я дал слово и сдержу его, только…

– Только что? – спросил Тулуй.

– Ты слышал, что Совет Тринадцати отказался подтвердить моё право как наследника?

– У хана Улуса есть сундуки с алмазами, – заметил Тулуй. – Он сумеет их убедить.

Эрга скривился:

– Я не хочу, чтобы он их убеждал. Я хочу сражаться за Картарас. В первых рядах. Только так я смогу доказать, что достоин носить одежды, расшитые разноцветным жемчугом, и зваться ханом Великой Степи.

– Убивать, чтобы победить, может и раб, если ему дать в руки оружие, – строго сказал Тулуй. – Но воин Великой Степи знает, что побеждать стоит, не убивая. Для него нет чести выше этой, потому что он ценит жизнь. Даже жизнь своего врага. Кровопролитие может и не начаться, если ты приведёшь Огнеустов в Картарас. Подумай, сколько жизней ты спасёшь. Десятки тысяч, сотни тысяч. Это стоит того!

Тулуй был как всегда прав.

Эрга кивнул и бросился догонять хана Улуса, который нетерпеливо махал ему рукой издалека.

У входа в сокровищницу мало что изменилось, если не считать того, что убитый мастер лежал теперь не возле двери, а у стены. Там же стояли светильники и принесённая кем-то бутыль с маслом. Увидев хана Улуса, стражники бухнулись на колени и заголосили:

– Прости, великий хан! Убийцы в яме не оказалось. Исчез!

– Так обыщите сокровищницу, олухи! – голос хана Улуса зазвенел, как туго натянутая тетива. – Найдите его и приведите ко мне! Живым!

– Пойдем, нам нельзя терять время, – Тулуй потянул Эргу за собой, – её нет в сокровищнице, она ушла. Она умеет становиться невидимой и уже далеко отсюда.

– Кто, эта твоя смерть? – Эрга невольно улыбнулся.

– Не моя, а твоя смерть, – тихо сказал Тулуй, и Эрге расхотелось улыбаться.

На лестнице, ведущей из тронного зала в подземелье, послышались отдалённые голоса, и какое-то время спустя в арку с трудом протиснулся широкоплечий, усатый, как таракан, гаюк-новобранец. На левом рукаве его канареечно-жёлтого кафтана отсутствовала нашивка с чёрной собакой. Гаюк подскочил к хану Улусу и, скрестив руки на груди, склонил голову в обычном для гаюков приветственном жесте. Собачий хвост взметнулся вверх и, описав дугу, упал на его необъятную, бугрившуюся мускулами грудь.

– Новенький? – поинтересовался хан Улус, с явным удовольствием оглядывая крепко сбитую фигуру новобранца.

– Так точно, ваше всеханство! – гаркнул тот, вскидывая голову и пожирая хана Улуса взглядом.

– Ну-ну, – хан Улус сделал ему знак говорить тише, и гаюк тут же сник. – Так что там у тебя?

– Нам удалось взять языка,– снова воодушевляясь, поспешил сообщить гаюк. – Армия остановилась и разбивает лагерь в долине Курганов. Называют себя гимерцами из Чёрных Болот. Северяне. Несут чёрное знамя Моргорга. Конная только разведка, но страшно подумать, мой хан – пять тысяч пехотинцев! Нападают на кочевые стойбища, грабят, берут в плен…

– Будут штурмовать Картарас? – перебил эмоциональный доклад хан Улус. Гаюк кивнул. – Когда? Точная дата уже известна?

– Ещё нет. Ждут прибытия главнокомандующего и его приказ о штурме. И ещё, ваше всеханство, дозорные с северной башни доложили: большой конный отряд скачет в объезд крепостной стены. Скорее всего, хотят отрезать южный тракт, чтобы мы не послали за помощью в Одингард.

Хан Улус нахмурился.

– Сколько времени до того, как отряд окажется у южного тракта?

– Четверть часа, мой хан, не более.

– Ты! – приказал хан Улус, и гаюк вытянулся в струнку. – Приведёшь мамука, которого уже оседлали, к южному входу…

Гаюка словно ветром сдуло.

– …Вы двое, – продолжал хан Улус тем же тоном, обращаясь к Эрге и Тулую. Они тоже невольно вытянулись в струнку. – Будете ждать его там. Это ваш пропуск, – Эрга едва успел поймать брошенную ханом Улусом атласную перчатку. – Никуда не отлучаться! Даже по малой нужде!

***

Проскочив живой коридор, драконоволк помчался через Небесные сады по широкой Священной аллее, соединявшей южную дворцовую площадь с храмом богини Илды. Ноздри Эрги тут же наполнились запахом цветов и нагретого за день чернозёма. У подножия широкой лестницы драконоволк свернул с аллеи в апельсиновую рощу с большим прудом, и крики возбуждённой толпы, осаждавшей оба входа в шатёр-дворец, постепенно стихли.

– Осторожно! – крикнул Тулуй.

Эрга пригнул голову, но острый конец нижней ветки все же хлестнул по голове. Драконоволк вильнул в сторону, вслед им пронзительно закричали сидевшие на ветвях павлины, но зверь помчался дальше по усыпанным лепестками тропинкам через апельсиновые, лимонные и мандариновые рощи, окружавшие пруды.

Несколько минут спустя вдалеке показалась витая бронзовая ограда. Там, где раньше стояли ворота, зиял провал. Охранявшие ворота стражники тоже куда-то исчезли, а кусты роз возле провала были растоптаны, будто по ним пронеслось стадо диких быков. Драконоволк как на крыльях перелетел через кусты, выскочил на лестницу, ведущую с дворцовой террасы в город, и с головокружительной быстротой понёсся вниз. На краю опустевшей городской площади зверь нырнул под каменный мост и, взметнув тучу соломы и козьего помёта, запетлял по лабиринту лепившихся друг к другу домиков из битого камня и глины с травяными крышами. На них всегда паслись козы, но сейчас оттуда не доносилось ни блеяния, ни звона колокольчиков. Расположенные на южной окраине города бедные кварталы были погружены в гнетущее безмолвие, и сердце Эрги тоскливо сжалось.

Наконец, впереди показалась южная сторожевая башня. От вершины её в небо поднимался густой столб красного дыма. Эрга едва успел сосчитать до ста, как зверь, прыжками преодолев городской пустырь, влетел в распахнутые внутренние ворота сторожевой башни.

– Проезжай! Проезжай! Не останавливайся! – заорали стражники, успевшие получить приказ хана Улуса. Днём дозорные использовали полированные бронзовые зеркала, хорошо отражавшие солнечный свет, чтобы мгновенно передавать сообщения между всеми тринадцатью постами.

Наружные ворота башни приоткрылись, и в ноздри Эрги ударил остро-пряный запах степи. Он едва успел поднять ноги, как драконоволк прыгнул. Стальные пластины, которыми были обшиты тяжёлые дубовые ворота, скрежетнули по бокам зверя, взвился сноп искр, и перчатка хана Улуса загорелась. Навстречу ринулся холодный ветер, вырвал охваченную огнём перчатку из стиснутых пальцев Эрги и швырнул её в башню. Устилавшая каменный пол солома тут же вспыхнула.

– А-а-а-а! Подпалил! Чтоб тебе околеть, зверюга проклятая! – злобные вопли стражников не умолкали до тех пор, пока ворота не захлопнулись.

Порывы ветра становились всё резче и холоднее. От них перехватывало дыхание, и, чтобы не задохнуться, Эрга уткнулся носом в пропитанную терпким мускусным запахом шерсть мамука. Под кожей, на ощупь напоминавшей ещё не успевший окостенеть панцирь молодой черепахи, твёрдый и гибкий одновременно, перекатывались стальные жгуты мышц. С тех пор как за ними захлопнулись ворота, драконоволк трижды увеличил скорость. Уши Эрги превратились в две бесчувственные ледышки, пальцы совсем окоченели, и он уже боялся вылететь из седла.

Вскоре маячившая на горизонте красная полоса стала шире. Над ней появилась тёмная зубчатая линия – за лесом поднималась стена изрезанных неприступными ущельями скалистых гор. Окутанный красным маревом лес походил на спящего дракона, хозяина Великой Пустыни. Он полыхал внутренним жаром, Эрга даже на расстоянии ощущал исходившее от него тепло. Спящий лес-дракон часто пробуждался – над красной полосой то и дело взвивались огненные змеи. Рождённый магией Одингарда, он мог изрыгать пламя и не подпускал к себе степь, поэтому между ними пролегала выжженная пустошь.

Тракт пересекал пустошь, шёл через лес и уходил в широкое ущелье между Двузубчатыми пиками-близнецами. В одингардских горах это единственное проходимое ущелье, и оно ведёт прямо к воротам города. Если Эрга и Тулуй смогут добраться до гор, то окажутся в безопасности – конный отряд не рискнёт подойти к сторожевым постам Одингарда, расположенным у входа в ущелье.

Только бы успеть проскочить пустошь!

Ну давай же, давай, – мысленно подбадривал Эрга драконоволка. – Осталось совсем немного.

Зверь огромными прыжками приближался к лесу. Эрга уже видел впереди чёрные гранитные пики с расщеплёнными вершинами, блестевшие на солнце, и темневший между ними вход в ущелье, когда над его головой просвистели стрелы…

Оставив драконоволка охранять раненого Тулуя в лесу, Эрга прокрался к самой кромке леса и осторожно выглянул из-за деревьев. Он видел, как конный отряд пронёсся по пустоши и выскочил на тракт. Слышались злобные крики всадников и испуганное ржание встававших на дыбы лошадей. Без устали поднимались и опускались кожаные плётки, но ничто не могло заставить животных сдвинуться с места и войти в изрыгавший пламя лес. Когда отряд ни с чем вернулся в степь, Эрга помчался к телохранителю.

В степи продолжал бушевать ветер, но в лесу стояла неестественная, почти мёртвая тишина. Исполинские деревья стояли не шелохнувшись, будто каменные. Эрга издалека услышал стоны и хриплое прерывистое дыхание Тулуя.

При виде раненого сердце Эрги пронзила острая жалость – за время его отсутствия тому стало хуже. Бледное лицо осунулось и посерело, глаза ввалились, в судорожно вздымавшейся груди что-то свистело и клокотало. Тулуй, скорчившись, неподвижно лежал на правом боку, прижав к себе окровавленные руки. В его левом боку по-прежнему торчала стрела с чёрным оперением. Острый наконечник глубоко вошёл в плоть, пробив прочную стальную кольчугу, которую Тулуй всегда надевал под одежду. Тонкая ткань быстро пропитывалась кровью.

Перед тем как уйти Эрга подтащил раненого к дереву и уложил на жёсткую подстилку из плотно переплетённых узловатых корней. Воздух в лесу напоминал раскалённую печь, но, несмотря на жару, раненый начал жаловаться на холод. Эрга не боялся драконов, однако драконьего вида дерево внушало ему страх. Чешуйчатая кора и тройные листья с огненными прожилками, похожие на когтистую лапу, излучали зловещий красный свет, крону лизали языки пламени. Но дерево было источником тепла, в котором Тулуй нуждался, и Эрга подхватил раненого под мышки…

Стараясь не смотреть на широкую полосу крови, тянувшуюся к Тулую по земле, Эрга быстро подошёл к нему и опустился на колени.

Раненый чуть заметно шевельнулся.

– Позволь мне вытащить стрелу и перевязать рану, – попросил Эрга, с ужасом глядя, как тёмные круги под глазами Тулуя наливаются синевой.

Телохранитель, не открывая глаз, покачал головой.

– Я слышал её крики, – медленно заговорил он. – Стража вся перебита. Я знал, что за той дверью смерть, но вошёл. Кругом была кровь. Много крови. Потом я услышал чьи-то шаги и спрятался. Это был хан Улус…

Эрга молча уставился на него, думая, что раненый впал в беспамятство и бредит. Тот надрывно закашлял, хватая ртом воздух, потом вдруг открыл глаза.

– Я знаю, что хранилось в подвале сокровищницы, – неожиданно ясным и твёрдым голосом произнёс Тулуй. – Я был той ночью в покоях жены хана Улуса, и всё видел.

– Жены хана Улуса? – удивлённо переспросил Эрга. – Я не знал, что он был женат. Хотя, постой…

Он вдруг вспомнил портрет из тайника. Золотые волосы, белая кожа и лучащиеся рубиновые глаза. Значит, вот кто была та красивая незнакомка.

– Ещё немного, и моя душа отправится в долину Курганов, – продолжал Тулуй. – Я должен успеть тебе рассказать…

Эрга попытался было его остановить:

– Тебе сейчас лучше поберечь силы!

– Я должен успеть рассказать, – упрямо повторил Тулуй. – От этого зависит твоя жизнь, поэтому слушай и запоминай каждое слово. – Он оглянулся по сторонам, словно в драконьем лесу их мог кто-то подслушать, и прошептал: – Во дворце считают, что ханша Сугэдэ умерла родами. Это неправда, её убили. Мальчик, которого она родила, тоже должен был умереть, но наёмнику помешали. Он метнул кинжал и промахнулся.

– В покоях же никого, кроме тебя и мёртвой ханши не было, – удивился Эрга.

– Когда я вбежал в покои, то увидел белого дракона, – в голосе бесстрашного Тулуя скользнул страх. – Он рвал тело мёртвого наёмника на куски. Заметив меня, дракон исчез.

– Дракон не пролезет ни в дверь, ни в окно, – с сомнением заметил Эрга. – Как он мог исчезнуть? Тебе показалось.

Тулуй покачал головой.

– Это был дракон, но не простой. Проводник в таверне рассказал мне, что его караван прятался от песочной бури в подземном оазисе в Мёртвых песках, и на них напали крокодилы. Он остался в живых только потому, что зверюг разогнал белый дракон. Потом он на глазах проводника превратился в человека. Это ещё не всё, – телохранитель снова оглянулся по сторонам и перешёл на едва слышный шёпот: – Накануне у ханши Сугэдэ пропал алмаз – семейная драгоценность. Твой отец нашёл его в кармане убийцы. Той же ночью у дальнего родственника хана Чагатая родился мёртвый первенец, и детей подменили. Новорождённого наследника тайно перевезли в дом приёмного отца.

Обессиленный долгим рассказом, телохранитель умолк.

– Теперь я знаю, почему одна армия наёмников может стоить миллион золотых солнц, – задумчиво обронил Эрга. – Хан Улус решил избавиться от злополучного камня. В этом всё дело… Постой, Тулуй! Но ведь это я первенец Чага… Что… Вселикая богиня… хан Улус – мой настоящий отец?!.

Тулуй кивнул. Какое-то время Эрга молчал, потеряв дар речи.

– Тот человек, – наконец, заговорил он, выйдя из оцепенения, – что прятался сегодня в сокровищнице… – Эрга задумался, какая-то мысль не давала ему покоя, – он хотел выкрасть алмаз, а это значит… это значит, что… Тулуй, ты был прав, меня снова хотели убить!

Потрясённый открытием, Эрга вскочил. Ему вдруг показалось, что у него под ногами разверзлась бездонная пропасть. Кто-то, лица кого он рассмотреть не смог, толкнул его, и он полетел вниз навстречу клубящемуся ледяному туману. Ещё немного, и он исчезнет в нём навсегда…

– Что ты там говорил про Великую Пустыню и что моя смерть умеет становиться невиди…

Эрга осёкся, внезапно осознав, что больше не слышит хриплого, прерывистого дыхания, и обеспокоенно взглянул на Тулуя. Голова его безвольно откинулась, глаза не мигая смотрели в небо. В остановившихся зрачках отражались языки пламени, лизавшие крону дерева.

В груди у Эрги всё оборвалось, он рухнул на колени, как подкошенный.

– Тулуй! – задыхаясь, крикнул он. – Тулуй!!

Эрга схватил обмякшего Тулуя за плечи и принялся трясти его, потом, опомнившись, разжал руки. Окружающий мир вдруг куда-то исчез, словно на него накинули чёрное одеяло.

***

Эрга очнулся от неприятного ощущения, словно по его лицу водят наждачной бумагой. Это драконоволк слизывал что-то горячее и влажное, против воли Эрги бежавшее из его глаз.

– Похороним Тулуя, и сразу поедем дальше, – глотая слёзы, сказал он и принялся копать могилу.

Кинжал, как пружина, отскакивал от сухой и твёрдой поверхности, не оставляя на ней даже царапины.

– Вселикая богиня! – с отчаянием воскликнул Эрга, утирая пот рукавом кафтана. – Так я и до завтра не управлюсь!

Драконоволк всё это время пристально смотрел на него и вдруг завыл. Протяжный заунывный звук разнёсся по всему лесу. Где-то в степи хватающий за душу звук повторился, потом ещё и ещё. Многоголосый вой, похожий на плач, приближался и внезапно оборвался на скорбной ноте.

– Тихо! Конная разведка…

Привлечённый странными чавкающими звуками, Эрга быстро обернулся и едва сдержал крик ужаса.

Извивавшиеся корни дерева словно щупальца ползали по лицу и телу мёртвого Тулуя. Руки и ноги уже исчезли, опутанные корнями, лицо было видно лишь наполовину, но тело продолжало изгибаться и корчиться, будто пыталось вырваться на свободу. На мгновение Эрге показалось, что Тулуй ещё жив. Вдруг между корнями появилась глубокая щель, тело ухнуло вниз, и корни тут же сомкнулись над ним. Эрга вскочил и в ярости занёс кинжал, готовый наносить удары до тех пор, пока не освободит Тулуя, но внезапно опустил руку и медленно повернулся к драконоволку.

Драконоволк всё так же пристально смотрел на него.

– Благодарю тебя, – тихо сказал Эрга, – ты помог мне похоронить друга, и я этого никогда не забуду.

Эрга сунул кинжал обратно в ножны и снова опустился на землю. Он вдруг почувствовал себя дряхлым стариком – усталым, разбитым и опустошённым. Его страшила даже мысль о том, что нужно куда-то ехать, что-то делать и с кем-то разговаривать. Больше всего на свете он хотел остаться здесь, в драконьем лесу, который все обходят стороной, чтобы в полном одиночестве скорбеть о потере.

Но как раз этого-то он и не мог сделать.

Сделав над собой усилие, Эрга встал и забрался в седло. Драконоволк тут же помчался к тракту, с которого был вынужден свернуть, спасаясь от обстрела, но Эрга придержал его – он решил добираться до ущелья вдоль дороги под прикрытием леса. Однако драконоволк неожиданно упёрся и продолжал тянуть его в сторону тракта.

– Нельзя! – прикрикнул на него Эрга. – Я знаю, по дороге быстрее, но мы не можем так рисковать!

Драконоволк нехотя повиновался.

Когда впереди между деревьями замелькала отвесная стена одного из пиков, Эрга решил, что пора выбираться из леса. Он с опаской выглянул из-за деревьев. В дальнем конце тракта у входа в лес конной разведки не оказалось. Оттуда вообще не доносилось ни единого звука. И люди, и животные как сквозь землю провалились.

Облегчённо вздохнув, Эрга повернул голову к Двузубчатым пикам.

В толще скал зияли пустые глазницы двух ниш. Это были сторожевые посты Одингарда. До ущелья еще не меньше трёхсот шагов, но исходившая от него молчаливая угроза ощущалась даже здесь, в лесу. Из тёмного пролома между гор тянуло холодом и сыростью.

Эрга чуть помедлил, перед тем как ступить на дорогу.

Ты – мамук, – учил его Тулуй на охоте. – Ты крадёшься в высокой траве, бесшумно ступая на мягкие лапы. Ты низко пригибаешь голову, настороженно прислушиваясь к малейшему шороху. Ты улавливаешь тысячи запахов, с лёгкостью избегая опасности. Гибкий и стремительный. Умный и бесстрашный. Ты один властвуешь в Великой Степи, здесь тебе хорошо и спокойно, степь твой дом.

– Вперёд! – крикнул Эрга. – Жми во все лопатки!

Драконоволк, сорвавшись с места, помчался к ущелью.

– Стой! – донёсся сверху грубый голос.

Эрга поднял голову. Пустота в гранитных нишах ожила, в каждой стоял человек и целился в него из арбалета.

– Имя? Откуда пришёл? Зачем идёшь в Одингард? – вопросы сыпались, как горох из миски.

Говорил страж из правой ниши. Второй – из левой ниши – с молчаливой враждебностью разглядывал Эргу.

– Скажу, если кто-то из вас соизволит спуститься вниз, – хмуро отрезал Эрга.

– Ортон, давай ты, – скомандовал молчун, – я прикрою.

Ортон обернулся. Человек, стоявший в глубине ниши, что-то сказал Ортону властным тоном. Тот кивнул. Вскоре присоединились другие голоса.

– Нельзя ли побыстрее? – начиная терять терпение, крикнул Эрга. – У меня срочное сообщение для Управителя! И ещё конная разведка, которая дышит мне в зад!

– Парень, это не твой мамук только что устроил кровавую бойню в степи? – полюбопытствовал Ортон и, швырнув вниз верёвочную лестницу, начал быстро по ней спускаться. – Что-что, а конная разведка тебе больше не грозит.

Эрга вспомнил донёсшийся из степи многоголосый вой, который внезапно оборвался, и подозрительную тишину, царившую на тракте.

– Нет, – заверил он Ортона. – Мой смирный, мухи не обидит.

Ортон был с ног до головы закутан в видавший виды тёмный плащ из грубой шерсти. Лицо его скрывала потёртая кожаная маска с узкими прорезями, когда-то, видимо, тоже чёрная, теперь же грязно-серая, с соляными разводами от пота. В прорезях настороженно блестели серо-голубые глаза.

– Вы видели кровавую бойню в степи, – добавил Эрга, – значит, видели и красный дым над южной сторожевой башней.

– Видели, – нехотя признался Ортон, быстро обшаривая его глазами, – и пока не получим другой приказ, будем стрелять в любого, кто войдёт в ущелье. Давай своё сообщение, мы передадим кому надо.

Эрга упрямо покачал головой:

– Не кому надо, а Управителю. И сделать это я должен сам.

– Кроме кинжала что-нибудь есть?

– Нет.

– Ортон, надо обыскать, – подал сверху голос молчун. – Шут его знает, что он там под кафтаном прячет.

– Вот ты и обыскивай, – огрызнулся тот. – Мне к его драконоволку подходить охоты нету. Голодный, небось, вон как глазищами-то сверкает. Того и гляди набросится.

– Первым не набросится, можете быть уверены, – сказал Эрга. – Так что с моим сообщением? Вы проведёте меня к Управителю?

– Командир тебя знает – проведу, – сообщил Ортон. – Хотя, будь моя воля, ты бы уже давно топал обратно. Ваш дым, вы с ним и разбирайтесь. Только имей в виду – в город с драконоволком нельзя.

Эрга кивнул.

Ортон взгромоздился на место Тулуя, и несколько мгновений спустя они уже неслись по каменистому дну ущелья, гулкого и мрачного. Тёмное ущелье изламывалось неожиданными поворотами, всё время меняло направление, путая, но неизменным оставались уходившие высоко вверх отвесные стены. Эрга то и дело задирал голову, чтобы взглянуть на узкую полоску неба, постепенно менявшую цвет с голубого на тёмно-синий. Его тревога нарастала. Он слишком долго пробыл в лесу, и до захода солнца оставалось не более получаса.

– Эй, парень, – забеспокоился вдруг Ортон, – чем ты накормил своего мамука? Летун-травой? Попридержи его малость, а то меня сейчас прямо на твой роскошный кафтан вырвет.

– Не могу – я должен доставить сообщение до захода солнца. Вы лучше держитесь крепче, а то угодите ему под лапы!

– В ущелье темно, – настаивал Ортон, – да и дно забито камнями. Он же себе шею сломает, а заодно и нам.

– Мамук ночью видит лучше, чем днём, – успокоил его Эрга. – Он сам остановится, когда мы будем у ворот Одингарда.

– Да вот они, твои ворота, – засмеялся Ортон. – Приехали, парень!

Эрга взглянул вперёд.

Ущелье заканчивалось у подножия пика, одного из девяти, окружавших озеро Тикор и стоявший на нём Одингард. На светлом мраморе блестела густая паутина серебристых прожилок, его снежная шапка искрилась в лучах заходящего солнца. Эрга ещё издали приметил огромный семиарочный проход в его мраморную утробу, освещённую внутри колеблющимся светом факелов.

Перед тем как войти в ворота, Эрга снял седло и отшвырнул в сторону.

– Я вернусь с армией Одингарда, – сказал он драконоволку, обнимая его напоследок. – А ты иди домой, в степь, и постарайся больше не попадаться на глаза хану Улусу, а то снова угодишь в каменную клетку. Прощай!

Оказавшись по другую сторону ворот Одингарда, Эрга обернулся. Он увидел часть дороги, освещённой колеблющимся светом факелов, и бегущего по ней драконоволка. Он всё время оглядывался, и вдруг, выскользнув из полосы света, растворился во мраке ущелья.

Башня Управителя, Одингард

Ворон осторожно выглянул из своего укрытия. Лунный свет заливал ущелья. На тёмном горизонте светлели очертания одингардских пиков. В глубокой тишине не раздавалось ни единого звука. Стая коршунов улетела, но их вожак – огромный белый коршун с выбитым глазом и загнутым, как коготь, стальным клювом – остался и продолжал бесшумно парить над ущельями, будто высматривая кого-то.

И откуда они только взялись, – успел подумать ворон, как голова коршуна появилась у входа в узкую расщелину, в которую ворон в последний момент с трудом протиснулся.

Орто затаил дыхание и вжался в каменную стену так, что у него заныла спина. В чёрной расщелине его могла выдать только красная борода, но прикрыть её не было никакой возможности – сейчас любое движение могло стоить жизни. Коршун у расщелины тоже замер. Орто видел, как мечется его белёсый глаз. Когда лунный свет упал на него, глаз покраснел, будто налился кровью, а покрытая рубцами кожа, затянувшая впадину пустой глазницы, стала розовой от выступивших красных прожилок.

Заметил, альбинос проклятый, – с тоской подумал ворон, – на этот раз не уйти.

Наконец, когда его сердце уже было готово выскочить из груди, голова коршуна исчезла. Орто ещё долго слышал его гортанные крики, когда тот в последний раз облетал ущелья, но они постепенно удалялись на север. Потом крики стихли, и ворон облегчённо выдохнул – путь был свободен. Орто немного помедлил, затем вылез из узкого каменного мешка и, расправив онемевшие крылья, стрелой взмыл вверх. Несколько минут спустя он уже парил над Одингардом.

Круглое, как монета, озеро Тикор. На его тёмной глади в тисках исполинских пиков широкое, во всё озеро, кольцо мраморных башен-небоскрёбов. Всего восемьсот, среди них башня Управителя, великанша в окружении карликов. В центре кольца высокий утёс, окружённый узкой полосой воды. Ворон поёжился. Только тысячекратное заклятье невесомости удерживает город на поверхности озера, но стоит ему ослабнуть, и мраморный исполин вмиг пойдёт ко дну. И, наконец, расположенная на утёсе и не похожая на остальных падающая башня из чёрного гранита, словно в насмешку названная башней Равновесия. Башня, падавшая то в одну, то в другую сторону, сегодня клонилась на восток, и её смотровая площадка хорошо просматривалась. На ней дремал питомец Араторы – чёрный дракон, охранявший спрятанные в башне сокровища.

Дракон-горе, дракон-неудака. В высоту чуть больше человеческого роста, с переломанным левым крылом. Зверя с самого рождения держали в подземелье башни Управителя в тайной пещере на берегу озера Прокажённых. Магические клетка и намордник сделали своё дело. Освобождённый из неволи дракон, несмотря на солидный семисотлетний возраст, размерами не превосходил детёныша, пару дней как вылупившегося из яйца. А ведь его предка, великого чёрного дракона Норгунга, звали не иначе как дракон-гора.

Вдруг недоросток поднял голову, его красные глаза вспыхнули, лунные блики заиграли на гребне шипов и маленьких чёрных рожках. Зверь вытянул шею, открыл пасть и полусонно рыкнул. С минуту неподвижно всматривался вдаль, затем, свернувшись калачиком, снова улёгся и затих. Повреждённое левое крыло так и осталось лежать вытянутым вдоль тела.

Кабинет Араторы находился на сотом этаже под самой крышей башни Управителя. Проём единственного в башне окна – высокого, но узкого – был слишком мал для крыльев Орто. Он круто развернулся в воздухе и боком влетел в открытое настеж окно.

***

Послышался грохот раздвигающихся в стене башни мраморных блоков.

– Милорд Управитель, – произнёс Ортон в открывшуюся следом тяжёлую дубовую дверь, – из Картараса получен сигнал опасности. Мы закрыли проход через ущелье. Из крепости бежал человек. Он твердит, что у него для вас срочное сообщение. Парень гнал лодку по городу, как будто за нами неслась стая голодных мамуков. Все уши мне прожужжал, что должен доставить сообщение до захода солнца.

Качая головой, Ортон пропустил вперёд Эргу, прыгнул в лодку и исчез. Эрга вошёл в дверь и увидел сидевшего за столом измождённого старика с седыми волосами в светлом платье жреца из тонкого льна и пурпурной тоге – тоже льняной. Его правая рука лежала на ветхой пергаментной странице ладонью вниз, левая пряталась под столом. В предзакатный час в кабинете царил холодный полумрак – оплывшая свеча давала мало света, а огонь в очаге едва горел. Снизу вверх вдоль стен тянулись полки с книгами и папирусными свитками.

– Отправляйся наверх, – сказал Управитель. Пол вздрогнул и начал плавно подниматься. Мелькали книжные шкафы, вспыхивали названия книг и свитков. У самой крыши башни пол остановился. – Кто таков? – спросил Аратора, удивлённо рассматривая Эргу.

Эрга привык ловить на себе удивлённые взгляды. Волосы цвета меди, заплетённые в тугую косу, очень белая кожа и яркие изумрудно-зелёные глаза. Среди черноволосых, кареглазых и смуглокожих кочевников он был чужаком.

– Эртургус, хубилган Великой Степи.

– Что хотел сообщить? Только побыстрее – у меня разведчик и тоже со срочным сообщением.

Эрга кивнул.

– Картарас осаждён армией…

– С этим сообщением ты опоздал, – нетерпеливо оборвал его Управитель. – Что-то ещё?

Эрга сунул руку в карман и, достав узелок с алмазом, положил его на стол. Висевшие над столом часы вдруг заработали, и стрелка с нулевой цифры передвинулась на цифру один с изображением серпа месяца. Управитель изменился в лице.

– Где ты нашёл это?

– В тайнике времён моего прадедушки, – хмыкнул Эрга, – да не развалится его курган до скончания веков. Внутри плата за армию Огнеустов. Миллион в золотых валлирийских солнцах, в ваших серебряных лунах – десять миллионов.

Аратора резко поднялся из-за стола. Покачнувшись, он ухватился рукой за спинку стула. Другая рука безвольно вытянулась вдоль тела. Из рукава высунулось нечто, походившее на когтистую лапу, – мертвенно бледная кожа обтягивала усохшую кисть со скрюченными пальцами. Эрга с ужасом уставился на покалеченную руку.

– Взгляни на ту чёрную башню посреди озера, что стоит на утёсе, – сказал Аратора, падая на стул. Его бледное лицо покрылось крупными каплями пота. – Это башня Равновесия. В ней хранятся сокровища Одингарда – весы, на которых лежат два магических кристалла. Кристалл белой магии уравновешивает кристалл чёрной магии. Стоит нарушить хрупкое равновесие, и последствия не заставят себя долго ждать. Как раз об этом предупреждает одно древнее пророчество о гибели нашего мира, которое мне наконец-то удалось растолковать. В нём говорится о кристалле, рождённом чёрной магией. С его появлением нарушится магическое равновесие, и Наэннор погибнет. Я много лет разыскиваю кристалл, который лежит в этом узелке.

– Откуда вы знаете, что в нём лежит? – удивился Эрга.

Управитель показал на тикающие часы.

– Только один кристалл способен завести часы Равновесия. Отсчёт времени начался…

Вдруг в усеянном звёздами чёрном прямоугольнике окна появилась голова дракона. Он с трудом протиснулся в проём, спрыгнул с подоконника и, усевшись на пол, не мигая уставился на Эргу красными, как уголья, глазами.

– Чёрный дракон! – восхищённо прошептал Эрга.

– Последний чёрный дракон, – уточнил Аратора. – Увечный совсем, даже летать не может. Над ним проводили жуткие опыты – кому-то понадобилась драконья кость. Когда я его нашёл, думал не выживет – уж больно плох был.

Зверь не отрываясь смотрел на Эргу. Вдруг вертикальные, будто змеиные, зрачки начали быстро расширяться, и красные драконьи глаза превратились в два чёрных омута.

“Там высоко! Я сейчас разобьюсь!” – мелькнуло в голове Эрги.

В груди дракона что-то приглушённо заклокотало, готовое вырваться наружу. Она раздулась словно кожаный бурдюк с молоком, из открывшейся пасти и ноздрей вырвался чёрный дымок. Дракон подпрыгнул и, уцепившись когтями за подоконник, стал протискиваться через оконный проём. Изрыгая пламя, он с рёвом вывалился наружу.

Эрга подскочил к окну.

Объятый пламенем дракон кувыркался в воздухе с поджатыми крыльями, судорожно пытаясь выпрямиться. Он с головокружительной быстротой нёсся к темневшей внизу, между утёсом и башней Управителя, полосе воды. У самой воды он вдруг расправил крылья и с силой взмахнул ими. Раз-другой-третий. Дракон сделал ещё несколько взмахов и рухнул в озеро. Над озером поднялось густое облако чёрного дыма. Спустя несколько мгновений зверь показался из облака. Он медленно, чуть заваливаясь на левый бок, кружил над водой. В лучах заходящего солнца блестели зеркально-чёрные крылья с огромным, истекающим кровью красным глазом – знаком великого дракона Норгунга.

– Летит! – утирая выступивший на лбу холодный пот, радостно выдохнул Эрга.

– Летит! – также радостно повторил Аратора. Вид у него вдруг стал, как у именинника, который приготовился разрезать вишнёвый пирог.

– Парень принёс кристалл чёрной магии, и увечный дракон сразу полетел – тут плакать надо, а они радуются, – раздался сзади резкий и хриплый голос. От неожиданности Эрга едва сам не вывалился в окно. Он обернулся. Позади него сидел огромный чёрный ворон с пышной бородой из длинных красных перьев.

Кружится чёрная туча над мёртвым городом, каркает, готовится пировать…

Эрга с ужасом уставился на ворона.

– Да я это сказал! Я! – сообщил он и, осклабившись, добавил: – Ну что молчишь, как пень в лесу? Говорящего ворона не видел? – И зашёлся не то смехом, не то кашлем.

Эрга не успел ответить, как ворон затараторил:

– Милорд, о чём я вам тогда говорил? Зря вы пожалели этого дракона, надо было сразу прикончить его – он слишком опасен. А тут ещё и проклятое пророчество снова начало сбываться! Я слышал, как один гимерец в ставке Моргорга сказал, что если они не добудут милорду некую вещицу, то он свернёт им головы. Гимерец похвалялся, мол, с ней победа им обеспечена. Моргорг не просто так заявился в Картарас. Он пришёл за кристаллом, как и пятьсот лет назад в Валиссию. Он и есть тот самый Исполнитель, по чьей вине Наэннор погибнет. Мы должны как можно скорее избавиться от кристалла!

Управитель повернулся к очагу, встроенному в нишу между книжными шкафами. Эрга заметил в его глазах яркий проблеск зелёного света, и полено, охваченное пламенем, бойко затрещало. Башня сразу наполнилась теплом и медовым ароматом смолы мраморного дерева, росшего здесь же, в горах.

Пол под ногами Эрги вздрогнул и вдруг, сорвавшись с места, понёсся вниз. За считанные мгновения пролетев все сто этажей, пол резко остановился на первом.

– Опять за своё взялся! – с досадой сказал Аратора.

– И давно это с ним? – поинтересовался ворон, с опаской вылезая из-под стола.

– Скоро три луны будет. Так и катает меня вверх-вниз. Ума не приложу, что с ним делать. Поднимайся! – недовольно сказал Аратора. – За дверью никого нет.

Пол начал медленно, с остановками, подниматься вверх.

– Я бы не стал говорить так уверенно, милорд, – заявил ворон, принюхиваясь к чему-то. – У меня лапы колет, а это подозрительно.

– Лучше скажи, что задумал Моргорг, – начиная проявлять нетерпение, потребовал Управитель. – Как он собирается использовать кристалл? Об этом ты что-нибудь узнал?

– Не успел, – хмыкнул Орто, – болтуну снесли голову.

– Плохо, – покачал головой Аратора. – Чем больше мы знаем, тем быстрее поймём кто за всем этим стоит.

Он помолчал в задумчивости.

– Армия Огнеустов отправится в Картарас только при одном условии, – сказал вдруг Управитель, поворачиваясь к Эрге. – Ты отнесёшь кристалл в Лабиринт жрецу чёрной магии. Он создал кристалл, только он сможет его уничтожить.

Лабиринт, пик Илберет

Книжные шкафы сменили мраморные блоки, затем неровные каменные стены, а пол продолжал плавное движение вниз. Наконец, он остановился, дверь бесшумно открылась, и в ноздри Эрги ударил тяжёлый запах сырой затхлости. Почти всё дно пещеры занимало озеро, окружённое узкой полоской каменистого берега. От низкого пещерного свода к озеру тянулась бахрома светящихся кристаллов. За озером в дальней стене виднелась широкая расщелина – выход из пещеры.

– В расщелине начинается тайный ход, – пояснил Управитель, паривший на своём стуле позади Эрги. – Он ведёт на окраину города. Хела! Я так и знал, что найду тебя здесь! – воскликнул вдруг Аратора, и его стул направился к одному из прибрежных камней.

Эрга увидел молодого человека лет двадцати-двадцати пяти. Тот сидел на берегу озера, едва различимый в полумраке, и, облокотившись на камень, набирал воду в стеклянную пробирку. Рядом стоял каменный фонарь с застеклёнными гранями. Фонарь был наполнен осколками светящихся кристаллов.

Услышав голос Араторы, молодой человек тут же вскочил, и, подхватив фонарь с земли, быстро зашагал навстречу.

– Сын, – Управитель обнял его правой рукой. – Надеюсь, ничего не изменилось, и ты, как и прежде, подаёшь большие надежды в алхимии?

– Ничего не изменилось, милорд, – Хела сунул пробирку в карман и тоже обнял отца. – Даже то, что вчера профессор Реха на учёном собрании перепутал созвездие Танцующего Колдуна с созвездием Рыдающей Ведьмы.

Оба дружно расхохотались.

У Хелы была белозубая улыбка, светлая, чуть бледноватая кожа и пронзительные чёрные глаза. Чёрные волосы волнами спадали на широкие плечи. Он был так красив, что Эрге вдруг показалось, будто это сам Агурра, древненаэннорский бог красоты, спустился в пещеру со своего пьедестала.

За Дымными горами на севере Великой Степи начиналось мрачное и безлюдное Великолесье. В горах северный тракт пролегал через ущелье, в котором Эрга и Тулуй однажды обнаружили высеченный в камне и наполовину разрушенный храм. На стенах и колоннах тускло блестели остатки позеленевшей от времени бронзовой обшивки, но пьедестал с бронзовой статуей прекрасного Агурры, как и тысячи лет назад, стояли нетронутые в самом центре храма и блестели так, словно их начистили только вчера.

На Хеле, живом воплощении бронзового бога, было короткое – до колен – платье жреца из грубого серого льна и тёмные сапоги на шнуровках далеко не лучшей выделки. Однако жилет, чехлы для меча и закинутого за спину щита отливали перламутрово-молочной белизной. Кожа перламутрового крокодила, обитавшего в подземных оазисах Мёртвых песков, на картарасском рынке стоила не меньше тысячи золотых солнц за небольшой кусок длиною в локоть.

Откуда у бедного жреца такие доспехи?

Эрга заметил, что навершие меча имеет форму незнакомого ему геральдического знака. Кованая бронза, покрытая цветной эмалью – белый фон, чёрный замок с высокой чёрной башней и восседавший на её вершине жёлтый ястреб.

– Вот ваш попутчик, о котором я говорил, – сообщил Аратора. – Из-за своей болезни я не могу покинуть башню Управителя, но Хела с успехом заменит меня.

Эрга кивнул и, поправив на плечах дорожный мешок с припасами, который ему перед уходом вручил Аратора, вслед за всеми зашагал по скользкому от воды каменистому берегу к выходу из пещеры.

Они шли по тёмному и душному ходу. Пахло той же сырой затхлостью, свет фонаря наполнял подземелье игравшими на лицах людей бликами. Каменный ход был довольно высокий, но узкий – не более трёх шагов в ширину. Обжёгшись пару раз о горячие стены, Эрга скрестил руки на груди и шёл, то и дело спотыкаясь о невидимые камни. Вдруг где-то внизу, прямо под ногами, раздался странный рокочущий звук, похожий на отдалённые раскаты грома, и ход сильно тряхнуло, потом ещё раз и ещё.

– Что это было? – озадаченно спросил Эрга, умудрившись удержаться на ногах.

– Вулкан, – охотно сообщил скакавший позади него ворон. – В подземелье башни Управителя его хорошо слышно, – и после многозначительной паузы со смаком пояснил: – Под нами же ничего нет, кроме воды.

– То есть как это нет? – недоверчиво спросил Эрга. – На чём же город держится?

– На честном слове, – так же беззаботно поведал ворон. – Заклятье невесомости называется.

Эрга невольно прибавил шаг.

Примерно через четверть часа ход внезапно оборвался, и в косых лучах света показались ступеньки очень высокой лестницы, ведущие к узкой каменной дверце, видневшейся на самом верху. Когда она с глухим стуком ударилась о стену, в глаза Эрги посыпались труха и стёртый в пыль сухой мох. Он протиснулся в проем и огляделся, пытаясь понять по выступавшим из полумрака очертаниям, где оказался.

Подземный ход привёл их в маленькую убогую часовню. Здесь было немного прохладнее и дышалось легче, чем под землёй. Из-за покосившейся двери доносился плеск воды. Через щелевидные окна проникал рассеянный вечерний свет, падавший на древнюю статую шестирукой женщины, высеченную, как и часовня, из серого камня. Время стёрло черты её лица, и невозможно было сказать, красива она или уродлива. На двух её руках не хватало пальцев, а тело, словно паучья сеть, покрывали глубокие трещины, через которые проглядывал ослепительно белый камень.

Статуя стояла у стены на каменном пьедестале, через который они выбрались наружу. Часовня казалась заброшенной, но точёная шея и изящные руки женщины утопали в свежих цветочных гирляндах.

– Белая Жрица, – пояснил Хела, пряча фонарь за статуей. – Старая религия, почти забытая. Отец нашёл статую в развалинах Валиссии. Он посчитал случившееся добрым знаком и привёз её в Одингард вместе с часовней. Теперь Белой Жрице служат только наши храмовые танцовщицы.

Одинокая часовня стояла на окраине города. Обернувшись, Эрга увидел бескрайнее море мраморных башен-небоскрёбов с остроконечными крышами. Казалось, что город стоит на земле, а не на воде. Присмотревшись, Эрга обнаружил на башнях следы драконьих атак – дыры в крышах и угольно-чёрные стены. Привлечённый доносившимся откуда-то шумом, Эрга повернул голову. У подножия пиков изуродованных башен было особенно много, между ними зияли тёмные провалы на месте разрушенных мостов и площадей. Он заметил в ста шагах от часовни на одной из сохранившихся площадей трёхстенный медный храм бога огня Рахтора. Статуя самого древненаэннорского бога, тоже медная, стояла в центре оливкового садика на крыше. Божественную голову лизали языки пламени – бог носил огненную корону.

Из распахнутых ворот храма по широкому мосту в сторону ворот Одингарда двигалась длинная вереница людей, одетых в чёрные плащи. Из-за низко надвинутых капюшонов выглядывали обезображенные зеленоватыми ожогами и шрамами лица. На груди каждого белая нашивка – чёрный человек, словно дракон изрыгающий языки зелёного пламени. Острые грани парных кинжалов из прозрачного кристалла ослепительно вспыхивают. Магический огонь дремлет, повинуясь воле Огнеуста, но стоит воле ослабнуть, как огонь растерзает хозяина также безжалостно, как и его врага.

От часовни, омываемой со всех сторон озером, к воде вели несколько выщербленных каменных ступенек. Спускаясь по ним, Эрга заметил, как под водой появились очертания мраморной лодки, быстро поднимавшейся на поверхность со дна озера.

– Пик Илберет, – произнёс Хела после того, как все уселись, и лодка, петляя между башнями, направилась к подножию одного из пиков, где виднелась узкая расщелина.

Ощутив, как дно лодки уходит у него из под ног, Эрга торопливо спрыгнул вслед за вороном и Хелой на выступавшую из воды крошечную отмель. Когда он обернулся, на поверхности озера осталась лишь лёгкая рябь – лодка уже опустилась на дно озера. Эрга подождал, пока Хела, а за ним и ворон исчезнут в расщелине, и шагнул к ней, но вдруг вспомнил про чёрного дракона. Обернулся и, подняв голову, тут же увидел его.

В небе металось что-то похожее на летучую мышь с длинным хвостом. Облетев вокруг башни Управителя, «мышь» заглядывала в окно, а затем пускалась в новый стремительный круг. Полуодетая толпа быстро заполняла мраморные мосты и площади. Люди в страхе выскакивали из башен, тыча пальцами в небо. Потом до слуха Эрги донёсся приглушённый грохотом водопада полный отчаяния драконий рёв.

Он заставил себя отвернуться и шагнул в расщелину.

Кратер вулкана Улдигор, Лабиринт

Жуткий холод тут же пробрал тело до самых костей, ноздри наполнились остро-затхлым запахом подземелья, от сухого воздуха в горле запершило. Несколько мгновений его окружала кромешная темнота, но вскоре зрение вернулось. Эрга увидел туннель – шесть шагов в ширину – и удалявшуюся в красноватый полумрак фигуру. Эхо шагов Хелы гулко отдавалось в высоких сводах туннеля.

Эрга быстро зашагал по туннелю, как вдруг наступил на что-то. Это «что-то» громко хрустнуло.

Взглянув под ноги, Эрга подскочил от ужаса.

В шаге от него, прислонившись спиной к стене, сидел воин, пугающе-красный в свете факелов. Его доспехи, кольчуга и меч были выкованы из позолоченной стали, даже на истлевшей кожаной перчатке, судорожно сжимавшей рукоять меча, тускло блестели остатки позолоты. Под шлемом темнели провалы глазниц, оскаленный рот застыл в жуткой ухмылке.

Приглядевшись, Эрга удивлённо округлил глаза.

На шпиле золотого шлема красовалась восьмиконечная звезда Валлирии из эмалированной голубой стали – четыре длинных конца, четыре коротких.

Что искал валлирийский воин в Лабиринте?

– А ты собирался в Лабиринте Смерти на козий кругляш наступить? – язвительно поинтересовался сзади ворон. – Ты вперёд посмотри – там этого добра пруд пруди!

Эрга поднял голову и остолбенел.

Мраморное дно туннеля покрывал зловещий ковёр из полуистлевших человеческих останков. Повсюду, где только мог различить глаз, в красноватом полумраке проступали очертания выбеленных временем костей в сгнивших обрывках одежды и кожаных доспехов. Встречались доспехи и подороже – то там, то здесь среди кожи и ткани поблёскивал металл.

Вид туннеля вызывал у Эрги желание немедленно броситься назад, под защиту солнечного света, а нужно было ещё как-то умудриться пробраться по расчищенному от костей узкому пространству не более шага шириной.

Заметив, что ворон не спускает с него глаз, Эрга упрямо двинулся вперёд.

Донёсшиеся до него странные звуки, издаваемые вороном, походившие не то на кашель, не то на смех, на этот раз прозвучали как-то вяло и неубедительно.

Стоило Эрге войти в Лабиринт, как у него возникло ощущение, что за ним следят. И чем дальше он удалялся от входа, тем сильнее становилось это ощущение. Иногда из провалов, похожих на пустые глазницы лежавших под его ногами черепов, доносились какие-то неразборчивые звуки, заставлявшие волосы на затылке шевелиться. Эрга с трудом удерживался от желания посмотреть в один из них – был уверен, что делать этого нельзя, и заставлял себя идти быстрее.

Однако звуки, как ни странно, не отставали и двигались по туннелю вместе с ним.

Проходя мимо одного из провалов, Эрга услышал чей-то жалобный плач. Плач повторился, но уже гораздо сильнее и ближе, а потом что-то лёгкое, как дуновение ветра, коснулось его правой щеки.

Эрга не выдержал и, резко повернувшись, посмотрел прямо в провал.

Темнота в боковом туннеле была такой густой, что света настенных факелов едва хватало, чтобы освещать крошечную часть в несколько шагов длиной. Ничего нового он там не обнаружил – те же чёрные провалы, изрешетившие мрамор стен. Они вели в другие туннели, уходившие под разными углами вверх и вниз, и так без конца. Эрга представил, как по ошибке сворачивает в один из них и, не найдя выхода, блуждает по Лабиринту, и его бросило в дрожь. Через несколько шагов свет исчезал в жуткой чёрной бесконечности, словно наживка в брюхе перламутрового крокодила. Дальше уже ничего нельзя было различить.

Заметив наверху какое-то движение, Эрга быстро поднял голову.

Прямо над входом в туннель парило полупрозрачное существо, едва заметное на фоне светлых стен. Одежда и волосы призрачного существа развевались, как на сильном ветру, и казалось, что его вот-вот унесёт, хотя в туннеле не ощущалось ни малейшего дуновения. Мгновение спустя существо сорвалось с места и с диким визгом унеслось вглубь туннеля, растворившись во мраке.

Всё произошло так быстро, что Эрга даже не успел испугаться. Лица существа он тоже не рассмотрел, только заметил мелькнувший вдалеке шлейф длинного платья и струившийся водопад кос.

– Этого не может быть! – воскликнул вдруг Хела, останавливаясь.

Эрга бросил взгляд вперёд и заметил шагах в тридцати от них – там, где туннель делал небольшой поворот вправо – отвесную стену с расщелиной. Когда они подбежали к повороту, стало ясно, что это не расщелина, а очень узкий, не больше шага в ширину, дверной проём. Рядом на груде костей и черепов валялась снесённая с петель железная дверца, густо затянутая паутиной. Проём был очерчен вырезанной на мраморе витиеватой рунической надписью.

– Очень подозрительно, – произнёс Хела и, озабоченно покачав головой, добавил: – Дверца была запечатана рунами белой магии, её могло открыть только заклятье Управителя. Вернусь и выясню, что там происходит, а пока не будем терять время!

Хела едва успел договорить. Два факела выскочили из железных колец и понеслись вниз. Вдруг один из факелов, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Эрги, резко остановился, будто наткнувшись на невидимую стену, и неподвижно застыл в воздухе. В тот же миг Эрга почувствовал, как пальцы правой руки против его воли разжались, а затем обхватили остов факела. Эрга попытался разжать пальцы, но не смог даже пошевелить ими – они словно приклеились к мраморному остову.

– Что за шутки? – услышал Эрга изумлённый голос Хелы и, обернувшись, увидел, что он безуспешно пытается избавиться от факела, оказавшегося у него в руке.

Стоявший рядом ворон ошалело наблюдал за ними и вдруг начал медленно пятиться назад, его глаза всё больше округлялись от ужаса.

– Мы же должны идти к Феникс, – сказал вдруг Хела, решительно направляясь к проёму. Эрга заметил в глазах Хелы яркий проблеск зелёного света, после чего кости и черепа, загромождавшие проход к проёму, исчезли, и появилась расчищенная дорожка. – И как можно скорее. Факелы придётся взять с собой, без них нам никак не обойтись. В её туннеле темно, как в преисподней, а сила у красного огня Феникс такая, что его даже магия Лабиринта погасить не может.

Эрга возмущённо открыл рот, чтобы сказать, что ни к какой Феникс он не пойдёт и что ему дорога каждая минута, но…

– Да, – решительно кивнул он, удивляясь, как ему самому эта здравая мысль не пришла в голову. – Конечно, к Феникс! Она же нас ждёт! А без факелов нам вообще там делать нечего!

– Ай-ай-ай! – завопил вдруг ворон. – Нельзя к ней идти! Нельзя! Это ловушка! Ай-ай-ай! – Но Хела уже исчез в щели дверного проёма. – Обманет! Погубит! – простонал ворон, в отчаянии прыгая вокруг проёма. – Одним взглядом, как василиск, прикончит! Ай-ай-ай! Что делать?! Что делать?!

– Пошли с нами! – дружелюбно предложил Эрга ворону. – Неужели ты не хочешь увидеть Феникс?

– Не хочу, – отрезал ворон, – и тебе, парень, не советую!

– Странно, – пожал плечами Эрга. – А я вот хочу этого больше всего на свете. И я только что это понял.

– Ай-ай-ай! – ещё сильнее заголосил ворон. – Ловушка! Ловушка! Что делать?! Что дела-а-а-ать?!

Эрге надоело слушать стенания ворона. Он сунул факел в проём. Пламя осветило очень узкий, не больше шага в ширину, мраморный туннель, убегавшую вниз дорогу в тисках бугристых стен и красный быстро удалявшийся световой круг.

– Ну так ты идёшь или нет? – нетерпеливо спросил Эрга.

– Не махай своим факелом! – прошипел ворон, испуганно отскакивая от него. – Огонь-то негасимый, не слыхал, что ли? Один неверный шаг – и хану Улусу придётся вместо тебя кучку пепла хоронить. – Ворон злобно зыркнул на Эргу и молча запрыгал по дороге.

Туннель был очень тесным – затылок Эрги сразу же упёрся в низкий свод, а руки оказались прижатыми к стенам. От жары его лицо покрылось капельками пота, хотя спиной он чувствовал, как в проём позади продолжает тянуть ледяным холодом. Эрга двинулся вперёд, радуясь, что туннель не устлан костями и идти по нему удобно, несмотря на то, что дорога вдруг резко пошла вниз.

…Прошло около четверти часа с тех пор, как освещённый красноватым светом дверной проём скрылся из виду. Эрга всё чаще спотыкался о мраморные обломки, один раз до него донёсся подземный гул, и туннель сильно тряхнуло.

– Мы пришли, – коротко сообщил Хела, указывая факелом куда-то вперёд.

Вытянувшись на цыпочках, Эрга взглянул поверх его плеча и увидел выступавшую из полумрака примерно в десяти шагах от них отвесную стену с аркой, такой узкой, что протиснуться в неё можно лишь боком. Изнутри арку освещал колеблющийся свет. Дальше виднелась какая-то пустота – видимо, там туннель обрывался.

Вдруг арка изрыгнула пламя, словно пасть притаившегося в темноте дракона, и все невольно подались назад. Туннель на несколько мгновений осветился вспышкой яркого света, и Эрга увидел вырезанные на мраморе витиеватые руны, которыми была очерчена арка. Стало ещё жарче и, хуже того, запахло тухлыми яйцами.

– Ты должен остаться здесь и ждать, пока я не вернусь, – заявил вдруг Хела, обращаясь к Эрге. – К арке ближе, чем на десять шагов, не подходи. Я не хочу обнаружить вместо тебя обугленное тело.

– То есть как это остаться здесь? – возмутился Эрга. – Я хочу увидеть Феникс! Для этого я и пришёл сюда!

– Кристалл чёрной магии может вызвать извержение вулкана, жди здесь, – тоном, не терпящим возражений, повторил Хела и прежде, чем Эрга успел что-либо сказать, исчез в проёме арки.

– Так и быть! – недовольно крикнул вдогонку ушедшему Эрга. – Я подожду. Только недолго!

Он сел и, прислонив факел к стене, принялся считать.

Время тащилось, как старая кляча. Арка больше ни разу не изрыгнула пламя, и Эргу так и подмывало подойти к ней и заглянуть внутрь. Он уже начал подниматься, как вдруг заметил, что по дну туннеля стелется густой туман. Он медленно, словно нехотя, тянулся от арки в его направлении и успел добраться до стоявшего рядом факела. В тесном туннеле деваться было некуда, и Эрга, вжавшись в стену, с ужасом наблюдал, как, поравнявшись с ним, туман ползёт вверх, по-змеиному обвиваясь вокруг его ног. Одна тысяча алмазных звёзд, вторая, третья…

Эрга очнулся от тревожного ощущения, что пока он спал, не в силах побороть внезапную усталость, что-то случилось. Кажется, всё было по-старому – он, как и прежде, сидел в неловкой позе возле стены, упёршись коленями в противоположную стену. Вокруг никого не было, даже ворон куда-то исчез.

Эрга потёр ладонью взмокший лоб, с трудом припоминая, что он здесь делает.

Ах, да! Он же пришёл к Феникс, потому что очень хотел увидеть её, а Хела сказал ему сидеть и ждать его возвращения. А кто такая эта Феникс? И с какой стати ему вдруг захотелось её увидеть?

Внутри кратера всё заволокло туманом, и за густой пеленой ничего нельзя было разобрать. Надежда отыскать здесь что-либо была ничтожной, но…

Эрга осторожно потыкал носком сапога впереди себя и обнаружил твёрдую поверхность. Так и есть – мост.

Вдруг из тумана донеслись какие-то приглушённые звуки, похожие на крики Хелы, но потом всё разом стихло.

Ты – мамук. Гибкий и стремительный. Умный и бесстрашный. Ты один властвуешь в Великой Степи.

Жаркий огонь вспыхнул в крови, окатил удушливо-обжигающей волной. Эрга позволил огню разгореться, выхватил кинжал из ножен и с бьющимся сердцем шагнул в кратер вулкана…

– Сказано было: в кратер вулкана ни ногой, так нет, полез всё-таки! Не пущу! – прошипел кто-то сзади сдавленным голосом.

Эрга обернулся.

В проёме арки появилась чёрная голова размером с небольшую тыкву, к ней прилагался огромный кривой клюв и красная борода.

– А ты здесь как оказался? – Эрга неприязненно оглядел голову.

– Потом поболтаем! А сейчас улепётывай отсюда, да поживее. Вишь, туману сколько напустила, проклятая, ничего не видать! Керрдуррон морргутул! – неожиданно затараторил ворон. – Гирри оррэ!

– Чего-чего?

– В тумане, говорю, что-то шевелится! Беги! – не своим голосом заорал ворон, с ужасом таращась на что-то за его спиной.

Мгновение спустя ворона словно ветром сдуло.

Эрга повернул голову и тут же, ослеплённо моргая, схватился руками за выступ стены.

Туман исчез. Эрга стоял на самом краю обрыва, а внизу клокотало и взрывалось фонтанами огненных брызг озеро лавы, сверкающее и безбрежное. На поверхности озера полыхало пламя, разрывавшее далёкий горизонт багровыми всполохами. Впереди и с правой стороны, едва различимые глазом, поднимались отвесные стены кратера, судя по тёмному цвету, каменные. Левую стену, самую дальнюю, было почти не видно – там, где она должна была находиться, что-то смутно темнело.

Эрга вспомнил, сколько времени у них занял спуск в туннеле, и по его спине пробежал липкий холодок. Кратер громадного вулкана, который мог извергнуться в любой момент, находился прямо под Одингардом.

Примерно в пятидесяти шагах от обрыва стояла высокая скала, похожая на грозивший кому-то из озера чёрный палец. К её объятому пламенем подножию вёл мраморный мост, весь изъеденный лавой. Хелы на мосту не было, только на вершине скалы сидела, сгорбившись, сморщенная старуха в длинном платье из поблёкших птичьих перьев и щурила на него слезящиеся глаза. Из-под платья выглядывали узконосые железные башмаки с пряжками. От башмаков к железному колу, вбитому в подножие скалы, тянулись тяжёлые цепи.

– За моим приданым явился, красавец? – прошамкала старуха беззубым ртом. – Уж больно ты красноволосый, видать, огнём моим поцелованный. Чую, что и кровь у тебя такая же огненная. Люблю таких!

Она захихикала, кокетливо поглядывая на него. Усеянное дырами платье заколыхалось, и перья закружились над озером, словно осенний листопад.

– На что мне ваше приданое, – смущённо отозвался Эрга, чувствуя, как кровь приливает к его щекам. – Я же не собираюсь на вас жениться.

– Невелика печаль! Не ты, так другие найдутся, – беззаботно отозвалась старуха, утирая слюнявый рот трясущейся рукой. – Взгляни-ка лучше сюда.

Заскрежетали железные цепи, и старуха, кряхтя, отодвинулась в сторону. Над вершиной скалы сверкнула рукоять стального меча, узкое лезвие на две трети уходило в каменную толщу.

– Меч Норгунга! – горделиво сказала старуха и уставилась на Эргу так, будто он задолжал ей горсть алмазных звёзд, не меньше.

– А, тот самый меч Норгунга! – кивнув, в тон ей ответил Эрга.

Он никогда не слышал об этом, видимо, очень важном мече, но не хотел, чтобы его, хубилгана Великой Степи, какая-то допотопная старуха посчитала невеждой.

– Тот самый, – насмешливо глядя на него, подтвердила старуха, – родовой меч моего Сильги, которым он драконьего короля Норгунга убил. Да только не за родовитость ценю его. Не пристало мне, первой красавице Наэннора, брать себе в приданое одну из тех дешёвых побрякушек, какими кичится древняя кровь Одингарда. Ах, Сильга! Не зря я ему подарила свой красный огонь. Красивее мужчины я в жизни не видала!

Старуха мечтательно закатила глаза, тряхнула цепью. Та прошлась по платью, словно плуг по полю, и подол отвалился, обнажив костлявые ноги бывшей красавицы. Эргу чуть не стошнило.

– …Что молчишь? Язык на радостях отнялся? – старуха стыдливо прикрылась длинными седыми космами. – Наверное, и мечтать о таком мече не смел, – она ухмыльнулась. – То-то же! Жениться он не собирается!

Эрга рассмеялся.

– Всё, о чём я мечтаю, бабуля, – это вороной жеребец Тигур из дворцовой конюшни. Лучше его только Бербек хана Улуса. И ещё лук-самострел, который недавно изобрёл наш оружейный мастер. Он в минуту выпускает сотню стрел. Меч! Нашли, чем удивить!

Старуха с подозрением оглядела его.

– Какой жеребец?! Какой лук-самострел?! Ты, случаем, не умом тронутый? А то тут разные приходили – золото народа умачи искали. Да только Гонго никого и близко к городу Нар-Оргиру не подпустит, на то он и дух Лабиринта, – старуха пожевала отвислую губу. – Меч обагрён кровью драконьего короля, ни живое против него не устоит, ни мёртвое. Один король, один меч. Подойди ко мне, поговорить с тобой хочу. А кинжалишко-то свой убогий спрячь, не помощник он тебе со мною.

– Где человек, который только что вошёл сюда? Что вы с ними сделали? – Эрга стиснул рукоять кинжала. – Скажете, тогда поговорим.

Старуха усмехнулась и швырнула вниз одно из своих поблёкших перьев. Когда оно коснулось моста, у подножия скалы появились два пустых трона., паривших прямо над объятым пламенем озером. На однои из них, безмятежно развалившись, спал Хела. У тронов не было подлокотников, одно неосторожное движение и…

– Ты спросил, я ответила, – послышался вкрадчивый голос старухи. – Очередь за тобой.

Эрга помедлил прежде, чем ступить на мост.

– Не пущу! – снова завопил ворон.

Эрга почувствовал, как тот вцепился в подол его кафтана и с силой разъярённого мамука тянет назад.

Вдруг мёртвая хватка ворона ослабла, и мгновение спустя из-за спины Эрги вылетело что-то чёрное, хрипящее и болтавшееся вниз головой. Длинная красная борода моталась из стороны в сторону, как метёлка. Кто-то подвесил ворона за одну лапу на невидимой верёвке, потому что беднягу потащило к подножию скалы, словно мешок с картофелем. Тот отчаянно барахтался в воздухе, а потом, уснув и безвольно поникнув, камнем упал вниз и распластался на пустующем троне.

Было в безмятежности спавших что-то знакомое, пугающее.

Ноги сами понесли Эргу к подножию скалы.

Языки пламени лизали днище и края моста. Эрге казалось, что он вот-вот упадёт в клокотавшее прямо под ногами озеро расплавленной лавы. Сердце его выпрыгивало из груди, ноги подкашивались от страха, где-то между лопатками скользила струйка ледяного пота.

Смотри только вперёд, только вперёд, – повторял он про себя, слыша доносившиеся со всех сторон треск и шипение, походившее на змеиное.

Краем глаза Эрга видел, как где-то внизу взрываются фонтаны огненных брызг. Пару раз они достигли моста, на него обрушился сноп горящих искр, и дорогу Эрге преградил опасный красно-золотой ковёр. Запах тухлых яиц пропитал, казалось, даже его нижнее бельё, и он начал хватать воздух ртом, чувствуя, как раскалённый воздух вонзается в его внутренности, словно клинок. Подошвы сапог накалились так, что одно их прикосновение вызывало жгучую боль. Ещё немного, и волосы на голове вспыхнут, как у огненного бога Рахтора.

На середине моста Эрге показалось, что кто-то задел его локтем.

– Кто здесь?! – раздался в шаге от него изумлённый голос Хелы. Эрга ошарашенно повернул голову, но рядом никого не было.

Добежав до подножия скалы, Эрга остановился как вкопанный.

На левом троне сидел мёртвый Хела. Руки безвольно раскинуты, в сером лице ни кровинки, под глазами и вокруг рта наливающиеся темнотой круги. А закатившиеся глаза и окоченевшие лапы ворона…

– Эй, мы так не договаривались, – Эрга поднял голову, и у него отвисла челюсть.

Там, где только что была старуха, пылал красно-огненный цветок. В центре распустившегося бутона проступали очертания стройного тела. Вдруг красное пламя стало бледнеть, словно тело насыщалось его огненными соками, пробуждаясь к жизни. Когда оно совсем исчезло, Эрга увидел женщину ослепительной красоты в длинном платье из красно-золотых перьев. Земное воплощение прекрасноликой Илды – богиня носила железные башмаки и была прикована цепью к скале как простая рабыня.

– Я Феникс, привратница поднебесного города Эмир-Нарагарда, – голос красавицы пел, такой же медовый, как и её глаза, – та, что рождается в огне и в огне умирает. Решил взглянуть поближе на моё приданое? Вот потеха так потеха! Разве ты пара прекрасноликой Илде? За другого собралась твоя богиня, за высокородного и могущественного, не тебе чета.

Она тряхнула красно-золотыми волосами и расхохоталась. Красно-золотые блики заиграли на стенах кратера. Заметив, что она смотрит куда-то вниз, Эрга проследил за её взглядом и едва не потерял дар речи. Троны с мертвецами, парившие в воздухе у подножия скалы ещё мгновение назад, бесследно исчезли.

Да за кого она его принимает?!

– Считаю до трёх, – процедил Эрга сквозь зубы и сделал шаг к краю моста. – Потом брошу вот это в кратер вулкана. Вместе будем смеяться… перед смертью!

Узелок с кристаллом закачался над озером, как маятник. Феникс вскочила.

– Один… два…

– Не делай этого! – с ужасом вскрикнула она.

Выходит, она знает, что лежит в узелке.

Из туннеля донеслись тревожные голоса Хелы и ворона.

Как, во имя всех древненаэннорских богов, они там оказались?– успел подумать Эрга. – Здесь что-то не так…

– Ты ошибся, Эртургус, хубилган Великой Степи, – прошипела вдруг Феникс. – Умирать тебе придётся одному.

Пряжки на её железных башмаках расстегнулись, и башмаки вместе с цепями рухнули на мост. Многоголосое эхо унеслось к невидимым сводам и стихло. Затем наступившую тишину разорвал оглушительный грохот, будто кто-то поджёг все имевшиеся в Одингарде бочки с огненной пылью. Кратер вулкана тряхнуло так, что мост зашатался. Стены пошли трещинами, из них в озеро хлынули шипящие потоки лавы.

Эрга посмотрел вниз и остолбенел.

Клокочущая лава ползла словно гигантский спрут, поднимаясь вверх по стенам кратера. Она уже проглотила опоры моста и теперь яростно колотилась о мраморные балки днища. Не помня себя от ужаса, Эрга бросился назад, к спасительному туннелю, но не успел сделать и шага, как справа и слева от него взвились языки пламени высотою с дом, и откуда-то сверху хлынул поток лавы.

– Мне конец, – простонал Эрга, падая на колени и закрывая голову руками.

Мгновение спустя он отнял руки и изумлённо оглядел себя. Лава окатила его с головы до ног, шипящие ручьи стекали на мост, однако он не чувствовал никакой боли. Его одежда оказалась в полном порядке, а лужа лавы почему-то не растопила железные башмаки с цепями, лежавшие у его ног.

Впрочем, раздумывать над всем этим было некогда, потому что по ту сторону растущих языков пламени раздались треск и шипение. На мост со всех сторон обрушились фонтаны огненных брызг, от которых Эрга едва успел увернуться, и мост покрыл сплошной ковёр горящих искр. От начавшегося огненного ливня Эрга увернуться не успел, но и тот, как недавно пролившаяся на него лава, не причинил ему никакого вреда.

Яростное колочение о балки неожиданно смолкло, наступила подозрительная тишина. Теперь уже не языки пламени, а лава лизала изъеденные края мраморного моста. Сапоги вот-вот вспыхнут, за ними кафтан…

Эрга бросил взгляд в дальний конец огненного коридора, где темнел арочный проём. Узкая светлая полоса, ведущая к выходу из кратера, превратилась в прерывистую нить – лава начала заливать мост.

Ещё несколько мгновений, и пути назад не будет.

– Хватай меч и беги!

Эрга вскочил, озадаченный тем, что голос Феникс прозвучал совсем близко, и, повернувшись назад, увидел напротив в шаге от себя её странные немигающие глаза цвета старого янтаря. Феникс в позе скучающей богини полулежала на вершине скалы. Та быстро погружалась в озеро, и от чёрного пальца осталось не больше мизинца.

Скучающая богиня с усмешкой наблюдала за ним.

– Хватай меч и беги! – повторила она. Её глаза алчно блеснули, а может, в них просто отразилось пламя бушевавшего вокруг них пожара. – Он твой, стоит только руку протянуть! Или будешь стоять и смотреть, как гибнет прославленный меч?

Внутренний голос предостерегал Эргу об опасности. Лава вот-вот проглотит Феникс, а она даже не пытается спасти свою жизнь и слишком настойчиво предлагает ему свой меч. Но смотреть, как гибнет прославленный меч…

И Эрга решился.

Узелок с кристаллом тут же оказался в кармане, а кинжал в ножнах. Эрга обеими руками схватился за тёплую, будто живую, рукоять меча и изо всех сил потянул на себя. Мгновение спустя его втянуло в сверкающую воронку. Он нёсся куда-то в круговороте красок и теней, в ушах что-то свистело и завывало, желудок выворачивало наизнанку.

Потом он упал, сильно ударившись головой.

В меркнущем сознании медленно таял образ кружившей над озером красно-золотой птицы с янтарными глазами.