Читать онлайн Весенний роман бесплатно

Katie Fforde

A SPRINGTIME AFFAIR

Copyright © Katie Fforde Ltd, 2020

© Бугрова Ю., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1

Хелена была раздосадована. Она почти закончила ткать плед с довольно сложным узором, и тут ее прервал стук в дверь. Она догадывалась, кто стучит, и понимала, что не открыть не получится. Поэтому она перевязала на голове шарф, чтобы волосы не падали на лицо, встала из-за ткацкого станка, подошла к двери и открыла ее.

– Да? – сказала она стоявшему на пороге мужчине.

Он был удивительно рослым и одет в джинсы, рубашку регби и что-то вроде рабочих ботинок. Он был весь в пыли и улыбался смущенно, возможно, чтобы казаться дружелюбным.

– Я страшно извиняюсь за беспокойство, – сказал он, откидывая с лица пропыленные светлые волосы, – но у меня беда с животными. Нужен кто-то поменьше меня. – Он быстро смерил ее взглядом. – А вы намного меньше. Вы подошли бы идеально.

У него была асимметричная улыбка, в которой ощущалось беспокойство, и отказать ему было трудно.

– Вы не могли бы пояснить?

Хелена любила животных, но хотела понять, что именно имеется в виду, прежде чем подписываться на эту затею. Может, к примеру, речь идет о стае разъяренных гусей, и в этом случае она явно была не лучшей кандидатурой.

– Беда с котенком. Он принадлежит моей сестре, и Зулейка, мама-кошка, вне себя от отчаяния. Я держу ее в доме, потому что если она заберется туда, где находится котенок, это может плохо кончиться.

– Тогда пойдемте. – Хелена закрыла за собой дверь, не удосужившись ее запереть.

Ее мастерская занимала часть амбара, примыкавшего к дому, в который только что въехал владелец, и это была одна территория, где все располагалось неподалеку.

– Я так благодарен, – сказал мужчина, когда они вышли. – Я потратил уйму времени, пытаясь справиться сам, но у меня просто не те габариты. – Он остановился. – Кстати, я Джаго, Джаго Пен…

– Я знаю, кто вы. Ваше имя указано в договоре аренды на мастерскую.

– Верно. – Он зашагал дальше. – Что ж, пойдемте выручать котенка из беды.

Они в два счета пересекли двор усадьбы, которая обещала однажды стать прелестным местом. Она производила впечатление довольно эклектичной: за века небольшой дом оброс пристройками, добавленными во времена, когда никто особо не задумывался о том, насколько странно будет смотреться георгианский стиль рядом со строением, возведенным гораздо раньше. Но годы сгладили шероховатости, и сейчас дом выглядел очаровательно. Усадьба принадлежала Джаго Пенгелли, арендодателю Хелены, уже более полугода, но строительные работы он начал только теперь. Его присутствие означало, что срок уведомления истек, и он вот-вот выселит Хелену из мастерской, где она не только работала, но и жила. Ей бы ненавидеть его, но чувство справедливости тому мешало: предупреждение за полгода было более чем лояльным сроком, и приложи она больше усилий, то, вероятно, уже нашла бы другое помещение для себя и своего ткацкого станка.

– Нужно обойти сзади, – сказал Джаго.

Разочарованная тем, что не увидит дом изнутри, Хелена последовала за хозяином туда, где возвышалась огромная куча земли и камней. Вид у Джаго был обеспокоенный.

– Земля осыпалась. Знай я, что Зулейка с котенком где-то рядом, я бы не начал копать. Я думал, Зули заперта в доме, но она, должно быть, выскользнула за мной, а котенок побежал следом.

– А где он? – спросила Хелена.

– За этой кучей.

Они находились позади дома, и он указывал на огромную гору земли и камней.

– Боже мой. Может, вы просто залезете и достанете его?

– Тогда щебень осыплется и погребет его, бедняжку, под собой.

– Так чем же я могу помочь? Если полезу я, произойдет то же самое.

– В доме есть окно, прямо над осыпью. Пойдемте, я покажу.

Внутри дом походил на строительную площадку, но Хелена не успела испытать разочарования – она спешила вглубь следом за Джаго.

– Вот оно. – Он указал на окно. – Посмотрите вниз, и вы увидите котенка.

И действительно, он был там, совсем крошечный, и открывал розовый ротик, беспрестанно мяукая. Он находился гораздо ниже того места, где стояли они.

– Из подвала выхода нет, – продолжал Джаго. – Я перепробовал всевозможные варианты, и это единственный. Нужно выставить из окна лестницу, вы спуститесь вниз и поднимете котенка. Может, в ведре?

Хелена сглотнула, обдумывая эту задачу. Отказ исключался, но при мысли о лестнице и тесном пространстве она почувствовала, как на лбу выступил пот. Она вытерла руки о джинсы.

– Хорошо, давайте попробуем.

Джаго пошел за лестницей, а Хелена сделала несколько глубоких вдохов под пронзительное мяуканье Зулейки, которая пыталась выбраться из комнаты. Слушать ее плач и царапанье было мучительно.

– Ну вот, – бодро сказал Джаго, держа в руке лестницу и не подозревая об опасениях Хелены. – Я постараюсь не раздавить котенка, когда буду ее опускать.

– А я там пролезу вместе с лестницей?

– Проверьте сами.

Он отчаянно пытался пристроить лестницу и явно удивился ее вопросу.

Пока лестница не была установлена, Хелена не двигалась, а потом не удосужилась посмотреть вниз – она знала, что это не поможет.

– Ладно! – весело сказала она. – Я спускаюсь!

Вылезти из окна оказалось непросто. Пришлось балансировать на подоконнике, потому что из-за маленького роста Хелена не дотягивалась до ступеньки – лестница была недостаточно длинной, чтобы просто поставить на нее ногу.

– Я могу поднять лестницу повыше, – предложил Джаго, понаблюдав за ее неграциозным дрыганьем и дерганьем.

– Все в порядке, – слегка запыхавшись, сказала она, – сейчас у меня нога на верхней ступеньке.

– Прежде чем спускаться, возьмите это. – Джаго протянул ей пластиковую емкость с привязанной к ручке веревкой. – Положите котенка сюда, и я его вытащу. Тогда вам проще будет подниматься.

Как у него все легко, подумала Хелена. Это действительно было легко – спуститься на несколько ступенек, подхватить котенка, сунуть в ведерко, а затем подняться по лестнице прочь из гробообразного пространства назад в дом. Пара пустяков.

Физически это легко, сказала она себе, пытаясь не думать о своей боязни замкнутых пространств. Но попытки не думать о клаустрофобии теперь занимали все ее мысли. Нога скользнула по грязной лестнице, и Хелена едва не наступила на котенка. Пространство было настолько тесным, что она не могла пошевелиться.

Джаго высунулся из окна и понял, в чем дело.

– Придется убрать лестницу. Вместе с ней вам внизу не развернуться. Стойте на одной ноге, пока я не уберу ее. Потом я спущу ведерко.

Пока он втягивал назад лестницу, Хелена глубоко дышала с закрытыми глазами. Открыв их, она обнаружила прямо перед собой кучу земли. Она чувствовала ее запах и, казалось, ощущала на вкус. Точно вертикальная могила, подумала она, и ее пробил холодный пот.

– Здесь мало места, – сказала она, обращаясь как к самой себе, так и к Джаго. – Придется обойтись без ведра. Мне нужно повернуться боком.

Она переступила, желая освободить чуть больше места, и тут осыпалась еще куча земли. Хелена не сразу осмелилась посмотреть, цел ли котенок, а затем услышала тоненький писк. Тошнота, испарина и боязнь потерять сознание подсказывали ей, что времени у нее немного. Если она упадет, то раздавит котенка, и доставать ее отсюда будут целую вечность, особенно если ее завалит землей. Сглотнув, она наклонилась и принялась шарить вокруг лодыжек – наконец нашла котенка, схватила его и сунула за пазуху.

– Лестницу! – дрожащим голосом крикнула она, зная, что может подкатить рвота, спазм легких, истерика или все сразу.

Котенок попытался выбраться из-за пазухи, но она схватила его за голову, надеясь, что не задушит при попытке спасти.

Наконец лестница опустилась, и Хелена, вскарабкавшись по куче, освободила для нее место. Затем она встала на ступеньку и поднялась.

Наверху Джаго ухватил ее и, втащив в окно, поддержал, когда она чуть не рухнула на пол. Ногой он пододвинул ей стул, и она села на него.

– Это у вас был приступ клаустрофобии? – спросил он.

Хелена кивнула.

– Что же вы не сказали! Ах я растяпа! Тогда я бы обратился за помощью еще к кому-нибудь. Пойдемте на кухню, я налью вам бренди.

Он подхватил ее и практически понес. Котенок по-прежнему сидел у нее на груди и сейчас рвался на волю. Когда они добрались до кухни, она достала его.

– Вот у кого сейчас приступ клаустрофобии.

Джаго взял извивающийся комочек и подвел Хелену к исцарапанному и забрызганному краской столу.

– Присядьте, а я пока отнесу этого озорника к мамаше.

Вскоре после его ухода она почувствовала себя лучше и принялась осматриваться. Ей всегда ужасно хотелось увидеть дом изнутри, и теперь у нее был шанс разглядеть хотя бы кухню. Правда, сейчас Хелена была в шоковом состоянии и перепачкана грязью, но что поделаешь.

Кухня была просторная, с окнами на две стороны. На первый взгляд казалось, что это несколько кухонь, объединенных вместе. Хелена поняла, что принцип пристроек действовал не только снаружи, но и внутри, хотя здесь результат был не столь впечатляющим. Очевидно, работы еще продолжались.

Джаго появился с бутылкой бренди.

– Мне очень неловко. Мне даже в голову не приходило, что у вас может быть клаустрофобия. Вам следовало мне сказать.

– Я надеялась, что она прошла, – сказала Хелена, чувствуя себя немного глупо.

Он нахмурился и покачал головой, но на кого он досадовал – на нее или на самого себя, – она не могла понять.

– Я еще поставлю чайник. Так всегда делают, когда не знают, чем помочь.

– Чашечка чая очень бы помогла, и прямо сейчас, с вашего позволения, я бы предпочла чай, а не бренди. – Она смотрела, как он заваривает чай. – Я заметила, у вас тут пока не все удобства.

Он рассмеялся.

– В этом помещении, по крайней мере, подведены свет и вода, а они есть далеко не везде, так что, по мне, тут просто роскошь.

– Как же вы обходитесь без электричества? – с растущим интересом поинтересовалась Хелена.

– С помощью фонарей. А еще у меня есть большой промышленный светильник, который подключен снаружи. Так и обхожусь. – Он снова рассмеялся. – Все знакомые считают меня сумасшедшим, раз живу здесь, но я пытаюсь сделать все как можно дешевле. Зачем тратиться на аренду?

Хелена пожала плечами и отпила чай.

– Чем же мы с Зулейкой можем отплатить вам за то, что вы с таким благородством, преодолевая клаустрофобию, спасли котенка?

– А может, вы разрешите мне остаться в мастерской еще на три месяца?

Джаго нахмурился и закусил губу, но потом улыбнулся и покачал головой. Асимметричная, чудаковатая улыбка осветила его чумазое, небритое лицо, как промышленный светильник – дом без электричества.

– Как насчет еще одной чашки чая с сэндвичем взамен?

Хелена пожала плечами и улыбнулась в ответ.

– Если других предложений нет, то время, как я понимаю, уже обеденное. Только для еды я слегка грязновата.

– Однажды тут будет тропический душ, а пока есть тазик и губка, что напоминает мне о тех днях, когда я вручную мыл машины.

– Тогда я просто пойду к себе в мастерскую, но за предложение спасибо.

Она хотела было подняться, но он встал перед ней.

– Примите душ, но потом, пожалуйста, возвращайтесь и съешьте сэндвич. Или я буду чувствовать себя ужасно.

Хелене хотелось сказать ему, как ужасно сознавать, что вот-вот станешь бездомной, и, что в ее случае было еще важнее, без мастерской. Сама она всегда могла переехать к матери, но ее большой ткацкий станок не мог – ему требовалось гораздо больше места, чем ей. Но какой в этом был смысл?

– Ладно.

– Итак, что вам приготовить? Сыр с ветчиной на дрожжевом хлебе с салатом, горчицей и майонезом? Если хотите, я могу поджарить хлеб.

– Горчицы не нужно, а хлеб поджарьте. Получится идеальный сэндвич.

– Возможно, будет не идеально, но вкусно, я обещаю, – сказал он. – Не задерживайтесь!

Когда Хелена вернулась, волосы у нее были еще мокрыми и спутанными. Сушить их правильно требовало уйму времени, поэтому она наскоро заплела косу, а кончик перехватила шерстяной ниткой. Краситься она не стала, потому что, как она позже пояснила Эми, она не собиралась прихорашиваться для мужчины, когда мужчина был ей неинтересен. В отличие от сэндвича.

Пока она была в душе, Джаго слегка прибрался на кухне. Количество электроинструментов на рабочих поверхностях уменьшилось, а на столе лежала доска, на которой он готовил сэндвичи.

Понаблюдав за тем, как он нарезает корнишон тонкими ломтиками, она сказала:

– Могу я поинтересоваться, почему у вас тут такая мешанина стилей? Шейкер, причем очень современный, соседствует с оранжевой сосновой вагонкой в стиле ретро. Какого эффекта вы добиваетесь?

Он рассмеялся.

– Эффекта оранжевой вагонки, разумеется! Нет, на самом деле я просто оставил фрагменты кухни, которые обычно уничтожают. Люди всегда все сносят и начинают заново. Обычно мне удается переделать то, что необходимо, но всегда есть что-то, что хочется сохранить. В конце концов, когда у меня дойдут руки, мне удастся сделать так, что все будет выглядеть чуть более гармоничным. – Из старомодного тостера с узором из маков и пшеничных колосьев выскочил кусок хлеба. – Сестра предлагает мне все свои ненужные тостеры, но я выбрал этот. Он старый, но работает бесперебойно.

Он так ловко собрал два сэндвича, что, должно быть, когда-то работал в закусочной. На один сэндвич он выдавил горчицы, а другой положил на тарелку, которую передал ей.

– Теперь съешьте его и скажите, что ради этого не стоило спасать котенка!

– Может, я все-таки могу обменять его еще на три месяца? – спросила Хелена, внезапно ощутив приступ голода при виде сэндвича.

Он вздохнул.

– Исключено. Я и так дал вам полгода с натяжкой, когда купил усадьбу. Но ваша мастерская и та, что рядом с ней…

– Эми, – подсказала Хелена.

– Именно. Они станут семейным коттеджем с двумя спальнями. Эти люди уже целую вечность ждут возможности переехать, и мне действительно необходимо с этим покончить, а значит, придется вас выселить.

– А как же ваш собственный дом? Вы могли бы заняться им и оставить нас с Эми в покое.

Он покачал головой.

– Своим домом я занимаюсь только в свободное от работы время.

– Значит, моя мастерская не станет загородным домом?

Хелена и Эми, соседки и давние подруги, долго возмущались тем, что их мастерские превратятся в домики для отдыха.

Джаго покачал головой.

– Нет. Все мои проекты ориентированы на семьи, которые хотят обзавестись домами. Или, если говорить честно, на одиноких людей. Но они должны взять на себя обязательства перед районом. А теперь, пожалуйста, приступайте, мне не терпится узнать, понравится ли вам.

Чувствуя себя слегка сбитой с толку, Хелена откусила от сэндвича. Ей требовалось время, чтобы все обдумать. Застройщики – те еще поганцы, это всем известно. Почему этот выбивается из правила?

– О боже! – сказала она, откусив пару раз. – Это действительно вкусно!

– А я что говорил! – Джаго впился зубами в свой сэндвич. – Я не потерял хватки. Когда-то я работал в сэндвич-баре.

– Я так и подумала.

– Хотите пива?

Хелена покачала головой.

– Спасибо, не надо. Но от еще одной чашки чая я не откажусь.

Возможно, когда она закончит плед, ей все равно придется поехать к матери просто для того, чтобы рассказать все, что узнала о человеке, который оставляет ее без дома. Она никогда не пила за рулем. Как жаль, что Эми была в отъезде – она бы нашла эту историю еще более захватывающей.

Когда чай был готов, Хелена сделала глоток и снова взялась за сэндвич. Покончив с едой, она вытерла рот тыльной стороной ладони на случай, если остались следы майонеза, и сказала:

– Как зовут котенка?

– Добсон.

– Вот как? Вам нравится эта книга?

– Точно. – Выражение его лица стало более напряженным, как будто она вдруг заинтересовала его. – Мало кто способен уловить эту связь.

Хелена пожала плечами.

– Мне рассказывала мама. Про «Зулейку Добсон»[1], я хочу сказать. Она подумывала назвать меня Зулейкой. Ей нравятся литературные ассоциации. – Она посмотрела на часы. – Мне пора. Когда вы постучали ко мне, я как раз заканчивала плед. – Она помолчала. – Сэндвич был действительно классный.

Он улыбнулся – его зубы белели на лице песочного цвета.

– Я рад, что вам понравилось.

Вернувшись в мастерскую и приступив к работе, Хелен раздумывала над тем, что если бы Эми попросили спасти котенка, то одним сэндвичем Джаго вряд ли бы отделался. Эми умела получать от мужчин то, что хотела, и сказала бы, что у Хелены мало практики.

Хелена работала, водя челноком от себя и к себе, что всегда проясняло ее мысли, и подсчитывала, сколько еще одеял и пледов нужно изготовить для следующей большой ярмарки шерстяных изделий. «Мир шерсти» должен был состояться в конце мая, а сейчас шла первая неделя апреля – времени было достаточно. «Шерстяной мир», как она любила его называть, был важнее большинства других ярмарок, потому что, помимо широкой публики, там ожидались коллеги по цеху, которые будут смотреть именно ее работы. Джулия Кумбз, ее наставница в мире ткачества, о которой она всегда думала, когда ткала, отзывалась о Хелене хорошо, и она была обязана представить качественные изделия. Мысли о Джулии неизменно воодушевляли ее.

И ей необходимо было представить много разнообразной продукции. Сами по себе одеяла, шали и пледы погоды не сделают. Помимо этого требовался качественный текстиль для пошива жилетов, курток или даже сумок.

Чувствуя себя слегка подавленной и неожиданно усталой, Хелена решила, что это, вероятно, отсроченный шок и что нужно повидаться с мамой и рассказать о том, как ради спасения котенка ей пришлось спускаться по лестнице в замкнутое пространство. У нее было возникло искушение написать Эми, но Эми всегда удавалось перевести разговор на любимую тему: заставить Хелену установить приложение для знакомств. А мама напоит ее чаем с пирожным и посочувствует, и прямо сейчас этого было бы более чем достаточно.

Глава 2

Подъезжая к родительскому дому в Котсуолдсе, Хелена каждый раз думала, какой он красивый. И сейчас, когда в нем размещались «Прекрасные угодья», престижная гостиница, дом выглядел еще лучше, чем в дни ее детства. Сад, прежде слегка неопрятный и заросший, смотрелся намного аккуратнее, поскольку был призван «радовать глаз». Но первое и неизгладимое впечатление оставляла атмосфера домашнего уюта. Место было элитное, но в высшей степени гостеприимное.

Миновав круговую дорожку, по которой прибывали гости, Хелена обогнула дом, вошла через заднюю дверь и нашла мать на кухне. На столе остывал противень с песочным печеньем, очевидно, только что вынутый из духовки.

– Привет, мамочка! Опять печешь? Это я удачно попала.

Джилли рассмеялась.

– Ешь те, которые раскрошились.

– Нехорошо угощать гостей раскрошенным печеньем, – сказала Хелена, отправляя в рот два еще теплых кусочка. – Просто объеденье! Теперь понятно, почему мне пришлось съехать! Я бы так растолстела, что застряла бы в дверях, и тебе пришлось бы снимать ее с петель.

Джилли передвинула чайник на горячую конфорку.

– Люблю смотреть, когда кто-то ест. Последний раз я предложила Крессиде печенье, а она взглянула на меня так, как будто я предлагаю ей собачье дерьмо на салфетке.

Хелена оценила настроение матери. Лично ее невестка всегда бесила, но мать в целом была более терпимой. Джилли, похоже, не хотела распространяться об образцовой жене сына, или «вобле», как за глаза – и с чувством вины – звала ее Хелена.

– Почему ты заговорила о ней? – спросила она, беря еще один кусочек и усаживаясь.

– Она только что звонила. Хочет, чтобы мы пришли к ним на воскресный обед. Это мило, не так ли?

В голосе матери слышалось отчаяние, поэтому Хелена кивнула, как она надеялась, с нейтральным видом.

– Не припомню, когда мы виделись последний раз. Можем взять на потом бутерброды и съесть их в машине.

Мать рассмеялась.

– Хелена! Я знаю, что она не самая радушная хозяйка, но голодной ты никогда не уходила.

– Уверена, что мы получим именно то количество калорий, которое соответствует легкому обеду, и, как всегда, будет много вкусной капусты для сытости. Но и с мыслью о том, что хорошо пообедали, мы тоже никогда не уходили, верно? – Хелена давно отказалась от попыток скрывать свои чувства к невестке. – Всякий раз при виде Крессиды – небеса обрушатся, если к ней обратится Кресс – с ее перекачанными руками и идеальным искусственным загаром, мне хочется сказать: надень кардиган и съешь булочку! Но, мама! У меня есть новости… типа того.

– Правда, дорогая? Мне заварить чай? Ты обедала?

– Да, пожалуйста, чаю, – сказала Хелена, предчувствуя волнение матери. – А обедать не буду, я съела огромный сэндвич на дрожжевом хлебе с ветчиной и сыром, и это было очень вкусно!

Поставив чайник, Джилли уселась напротив дочери.

– И что за новости?

Огромный пушистый рыжий кот, видимо тоже жаждущий информации, плюхнулся на колени Хелены, как меховой мешок с песком. Хелена машинально принялась его гладить.

– По просьбе арендодателя мне пришлось спасать котенка из очень узкого пространства с помощью лестницы. Котенок был раз в десять меньше тебя, Улисс.

– Но, моя дорогая, у тебя же клаустрофобия!

Джилли отодвинула печенье подальше от кошачьей шерсти.

– Я знаю! Я вроде как надеялась, что она прошла, но там, внизу, где вокруг была земля, все так напоминало могилу. Кругом громоздились отвалы, и в любой момент нас с котенком могло засыпать.

При воспоминании о том месте Хелена снова ощутила дрожь и отломила кусочек печенья, которое вполне годилось для постояльцев.

Джилли нахмурилась.

– Это тот арендодатель, из-за которого ты вот-вот станешь бездомной?

– Да. У меня только один арендодатель. Но ведь я не могла не спасти котенка, верно?

– Какая ты смелая.

Это был именно тот ответ, которого она ждала.

– Это было непросто! Но Джаго, хозяин, слишком рослый и не поместился бы там.

Джилли пододвинула свой стул чуть ближе к Хелене.

– Но он мог бы найти кого-то еще?

– Времени не было. Щебень мог в любой момент осыпаться. Много ли котенку надо?

– Это верно. – Джилли поднялась, чтобы заварить чай. – Хочешь бренди? Или успокоительного?

– Бренди мне уже предлагали, но я отказалась. А успокоительное – это мысль.

Ей послышалось, как мать, отправляясь за бутылочкой, пробормотала:

– По сути, никакой разницы.

Проводив дочь, которая отбыла с пластиковым контейнером соуса болоньезе и запасом печенья, Джилли принялась искать телефон, чтобы договориться о встрече. Она сообщила Хелене об обеде с братом и невесткой, но умолчала о словах Крессиды, сопутствовавших приглашению: «У нас есть потрясающий план, которым мы хотим поделиться с вами». Джилли догадывалась, о каком плане идет речь, и хотела подготовиться к разговору. И потому встречалась с бухгалтером.

Уильям Дэвис был ее бухгалтером в течение семи лет. С ним она советовалась, когда начинала гостиничный бизнес, и с тех пор он был в курсе всех ее дел. Его порекомендовала подруга, решив, что Себастиан, бывший муж Джилли, которого во время бракоразводного процесса «по-свойски» консультировал школьный приятель-адвокат, находится в слишком выгодном положении. Подключив к делу Уильяма Дэвиса, она попыталась уравнять позиции сторон.

Войдя в кабинет Уильяма следующим утром, Джилли села напротив него и улыбнулась – она была рада его видеть.

– Как дела?

Уильям, вставший при ее появлении, снова уселся за стол.

– Хорошо, спасибо. А у вас? Мэнди сейчас принесет чаю.

Джилли кивнула. Коробку печенья она, как обычно, оставила в приемной. Чай, который приносили по умолчанию при каждом ее визите, был знаком благодарности со стороны Мэнди и ее коллег. В ожидании чая Джилли уже не в первый раз думала о том, какие у Уильяма прекрасные волосы. Они были густыми, и седел он красиво.

– Итак, – сказал Уильям, когда принесли чай, – чем могу быть полезен?

– Я хотела бы узнать, существует ли способ получить деньги за дом, фактически не продавая его.

– С какой целью?

Вопрос мог показаться бестактным, но Джилли знала, что на самом деле это было не так. В конце концов, Уильям был ее бухгалтером и привык, что ее сын частенько прибегает к услугам «маминого банка» – в отличие от Хелены, делавшей это крайне редко.

– Меня пригласили на воскресный обед. У Крессиды «потрясающий план», и, честно говоря, не будь дело в деньгах, вряд ли бы она упомянула об этом. Во всяком случае, по телефону.

Уильям медленно кивнул.

– О какой сумме может идти речь?

Джилли покачала головой.

– Не представляю, но, поскольку это будет обед и Хелена тоже приглашена, должно быть, о значительной, иначе бы они не стали привлекать ее.

– Ясно.

Джилли почувствовала, как много неодобрения удалось выразить Уильяму одним коротким словом. Он даже не поморщился. Она снова заговорила:

– Я бы хотела помочь Хелене, если возможно. Ее скоро выселят, и найти новое помещение ей будет непросто, потому что ей нужно довольно много места. У ее подруги Эми, тоже ткачихи, нет такой проблемы: она работает на маленьких станках и уже что-то нашла.

Уильям кивнул. Джилли продолжила:

– Я подумала, может, отдать Хелене под мастерскую номер на первом этаже? Она меня, конечно, не просила, она никогда не просит денег, но если я в итоге что-то дам ее брату, то и для нее что-то нужно сделать, чтобы все было по справедливости.

Уильям ответил не сразу, и у Джилли создалось впечатление, что он готовится сообщить плохие новости.

– Скажу прямо, миссис Клэр, отдав этот номер, вы останетесь без прибыли. Остальные номера покрывают затраты на содержание дома, а дополнительный – дает прибыль. Это ваш единственный номер, доступный для людей с ограниченными возможностями, и, судя по рейтингам на TripAdvisor, людям он очень нравится.

– Вы искали гостиницу на TripAdvisor? – Джилли была удивлена и даже возмущена.

Уильям кивнул.

– Я навел справки. Вы прилично потратились на переоборудование ванной комнаты для инвалидных колясок. Даже если Хелена платила бы вам аренду, это не покрыло бы упущенный доход.

Проблема с моим бухгалтером в том, подумала Джилли, что он почти всегда прав. В данный конкретный момент она не могла припомнить случая, когда он ошибался. Она посмотрела на большое кольцо, которое носила на безымянном пальце. Она сама купила его как символ независимости, когда наконец освободилась от бывшего мужа.

– Не могу поверить, что вы нашли меня на TripAdvisor, – сказала Джилли, собираясь с мыслями. Она вздохнула. – И по-вашему, нет способа получить деньги под дом? Скажем, кредит под залог недвижимости? Что-нибудь в этом роде?

– Я не думаю, что это ваш случай. Вам – или вашим детям после вашей смерти – придется его выплачивать, и вообще-то для кредита под залог недвижимости вы слишком молоды. Если бы вы сами нуждались в деньгах, я бы отнесся к этой ситуации по-другому. Вспомните, как вам пришлось бороться за этот дом, который оставили вам родители. Вы не должны идти на компромисс.

– Хорошо, а если его продать? Я ведь могла бы переехать в местечко поменьше?

– Конечно, могли бы. Но тогда вам пришлось бы отказаться от бизнеса, а у вас он идет настолько хорошо, что, ручаюсь, он вам в радость. Посмотрите отзывы на TripAdvisor, – добавил он, прежде чем она успела возразить. – Не думаю, что вы хотите его продавать.

– А может, я устала от управления гостиницей? – заупрямилась Джилли.

– Если так, то продавайте, но так ли это на самом деле? Вы сравнительно молоды. Вы хотите отойти от дел? Возможно, хотите путешествовать? Взять длительный отпуск? Заняться чем-то другим?

– Вы должны были отговаривать меня от продажи, а не предлагать альтернативные варианты, – сказала Джилли, а затем поняла, что это прозвучало слегка брюзгливо.

– Я давлю на вас, потому что знаю, что вы любите гостиницу, свой дом, и что, согласно TripAdvisor, это одно из лучших мест для отдыха во всем графстве.

– Если вы думаете, что эта лесть…

Но Джилли не договорила. Она знала, что он увидит на ее лице улыбку, которую она не могла подавить. Ее гостиница действительно была одной из лучших, и сама Джилли никоим образом не была готова к тому, чтобы переехать или отойти от дел.

– Я не льщу вам, миссис Клэр, я излагаю факты, как их вижу. Конечно, решать вам.

– Но вы считаете, что мне следует ответить отказом на любые просьбы о деньгах?

Он улыбнулся.

– Я думаю, вам следует собраться с духом и ответить отказом, но я понимаю, как это будет непросто. У вас очень доброе сердце.

Он раньше говорил ей о том, что она – единственная из его клиентов, которая считает себя обязанной принести песочное печенье для персонала, и она знала, что доброе сердце для бухгалтера означает не совсем то, что, например, для викария.

– Ладно, я постараюсь проявить твердость, – наконец сказала она.

– Хорошо. Но пока вы здесь, я хотел бы воспользоваться вашим добросердечием и посоветоваться насчет праздника, который я организую по случаю восьмидесятилетия одной из моих тетушек.

– Вот как?

– Известно ли вам что-нибудь о местечке под названием «Январский овин»? Подойдет ли он для семейного торжества, учитывая, что многие его участники – довольно пожилые люди?

– О да. Мои постояльцы частенько отправляются туда, чтобы что-нибудь отпраздновать, и говорят, что там очень мило.

– Это подводит меня ко второму вопросу, который я хочу вам задать. Могу ли я снять всю вашу гостиницу?

Джилли слегка опешила.

– Конечно, но это скорее зависит от того, когда запланировано торжество. Возможно, что-то уже забронировано. – Она виновато улыбнулась. – Номера бронируются заблаговременно. Знаю, мне следует вести органайзер в телефоне. Хелена объяснила, как это сделать, но я постоянно забываю его обновлять. И, честно говоря, немного поразмышлять над листком бумаги порой бывает очень приятно.

Уильям кивнул.

– Боюсь, очень скоро – в этом месяце. В «Январском овине» отменили свадьбу, и пока там свободно. Они высказали заинтересованность в менее хлопотном мероприятии, хотя явно не столь прибыльном.

Джилли поднялась.

– Отправьте мне, пожалуйста, даты по электронной почте, и я вам сообщу. Я буду рада принять ваших родных.

Она уже подумывала о том, чтобы переадресовать бронь своей приятельнице, чья гостиница находилась поблизости и была лишь немногим хуже ее собственной.

– И я знаю, что моим тетушкам и кузинам у вас понравится. Я к ним очень привязан.

– Само собой, я буду рада предложить вам хорошую скидку, поскольку ваша семья займет все номера, – сказала Джилли.

– Как ваш бухгалтер, я не могу этого допустить, – твердо сказал он, но Джилли заметила искорку в его глазах, которую ему не удалось потушить.

Она почувствовала прилив тепла к этому доброму человеку, желавшему сделать что-то приятное для своих пожилых родственниц.

– А я, как ваш друг, считаю, что вы должны мне позволить выставить такой счет, какой я сочту нужным.

Он рассмеялся.

– Я рад, миссис Клэр, что вы считаете себя моим другом.

– Так и есть. И я думаю, что вы вполне можете называть меня Джилли.

– А вы меня Уильямом.

Джилли улыбнулась и встала.

– Мне пора. Большое спасибо за консультацию и как можно скорее отправьте мне даты торжества.

Он тоже встал и проводил ее до двери. Там она остановилась, указывая на стену.

– Прежде я не говорила, но эти фотографии просто чудо. Заиндевевшие холмы, подсвеченные солнцем, и река великолепны, они действительно прекрасны.

– Вам они нравятся? Я сделал их со своего планера.

– С планера? У вас есть планер?

Он кивнул и открыл дверь.

Вот так сюрприз, подумала Джилли, уходя.

Глава 3

Следующим вечером Хелену навестила ее лучшая подруга Эми. Хелена послала ей сообщение: «Познакомилась с новым домовладельцем Джаго Пенгелли», но в подробности вдаваться не стала. Она знала, что краткостью Эми не обмануть. Джаго был неинтересен Хелене как мужчина, но подруге мог бы приглянуться.

– Ну и? – спросила Эми, ставя на крохотную столешницу вино и извлекая на свет пару бокалов – она точно знала, в какой шкаф нужно заглянуть. – Что он из себя представляет?

– Джентльмен-строитель, – сказала Хелена.

Ей нравилось классифицировать людей. Получив меткий двухсловный «ярлычок», они отправлялись в ту часть ее мозга, куда она заглядывала нечасто.

– И что, красавец? – Эми протянула Хелене бокал вина и села рядом на раскладной диван.

Хелена задумалась.

– Не ослепительный, но, по-моему, вполне симпатичный. – Она сделала паузу. – Пытаюсь понять, что бы ты о нем подумала.

– А сама ты на него не запала?

Эми знала ответ, но не могла отказаться от попыток привить Хелене свой взгляд на жизнь.

– Нет, у меня все мысли заняты карьерой, поисками помещения, количеством изделий для «Шерстяного мира», – терпеливо пояснила Хелена, словно обращаясь к маленькому ребенку, которому объясняли это многократно. – Вот мои приоритеты.

– И ты не можешь работать в режиме многозадачности? Я тоже не забываю про карьеру, но установила себе несколько приложений для знакомств.

– Перестань, Эмс! Я готова поделиться всем, что мне известно, про того, кто может тебе понравиться. Только отстань от меня!

Она сделала глоток из бокала, который дала ей Эми.

– У тебя проблемы с доверием, тебе нужно над этим поработать. Пусть твой папаша был гадом, это не значит, что все мужчины такие.

– Я непременно узнаю своего мужчину, когда придет время, а сейчас я сосредоточена на работе. Я объясняла это миллион раз. Но раз уж у меня появился новый знакомый, то я подумала, что передам его той, которой он может понравиться. Скажем, тебе.

– Окей, – сказала Эми, закутываясь в плед ручной работы.

Крошечная квартирка располагалась в мезонине мастерской, и, хотя на улице стоял апрель и было не очень холодно, в помещении было довольно зябко.

– И какого он роста?

– Он высокий, крупный, во всяком случае, больше меня. Вот почему он обратился ко мне, чтобы спасти котенка.

– Ты совсем миниатюрная, Хелс, – сказала Эми, окидывая ее взглядом. – Рядом с тобой любой будет смотреться великаном.

– Ладно, он похож на регбиста.

– У него что, сломанные уши?

Судя по всему, Эми была неприятна эта мысль.

– Нет. – Хелена представила себе уши Джаго. – С ушами у него все в порядке.

– Ты с твоими потрясающими сверхспособностями должна рассказать мне о нем все-все.

Хелена была суперраспознавателем, иными словами, она обладала фотографической памятью на людей, которых видела даже мельком.

Эми знала об этом, но была настроена слегка скептически.

– Я могла бы узнать его в толпе, но мне не хватает способности описать. – Хелена мысленно представила его. – У него небольшой шрам над бровью и волосы напоминают солому. Они не совсем как солома, но цвет – один в один.

Думая о нем, Хелена поняла, что вспоминает его с теплотой. Ей отлично удавалось дружить с мужчинами и симпатизировать им, но к Джаго она испытывала какое-то притяжение, а такое случалось с ней редко.

– А голос? – спросила Эми, когда Хелена прекратила попытки его описать.

– Приятный. Без заметного акцента.

– А глаза?

– У него определенно есть глаза.

– А какого цвета?

– Затрудняюсь сказать. Голубовато-зеленые, а может быть, зелено-голубые.

– А что еще ты можешь о нем рассказать?

Хелена пожала плечами.

– Честно говоря, в основном я боролась с клаустрофобией.

Эми посмотрела на нее.

– Хелена, умереть не встать, чем ты там вообще занималась?

– Упади я тогда, уже не встала бы. – И Хелена поведала историю о том, как ей пришлось спасать котенка. – Так что одно мы точно знаем: он любит животных.

Это не сильно впечатлило Эми.

– Да, но хочет ли он детей? Некоторые люди предпочитают животных детям.

– Ты удивишься, мы так и не добрались до вопроса о том, хочет ли он детей. А вот о том, что я пью чай без сахара, ему точно известно, – не скрывая сарказма, произнесла Хелена. – И он тоже пьет без сахара.

– Ага! – торжествующе воскликнула Эми. – У вас есть что-то общее!

Хелена вздохнула.

– А если серьезно, я думаю, что он хороший парень. Он собирается переделать наши мастерские в доступное жилье и говорит, что это для него важнее всего. Ты обязательно должна с ним познакомиться.

– Так и сделаю, если ты бросаешь этот бриллиант валяться в пыли.

– Он весь твой. Теперь расскажи о мастерской. Как все прошло? Извини, что я не смогла составить тебе компанию.

– Все отлично. Я знаю, что тебе нужно работать. Прошло нормально, хотя вдвоем было бы лучше. Но помощи можно ждать до бесконечности. – Она теребила бахрому пледа. – Расскажи подробнее об этом Джаго Пенгелли. Как думаешь, он валлиец?

– Я думаю, он из Корнуолла, хотя не уверена. Эми, может, тебе спросить у него самой?

– Его сейчас уже нет. Почти девять вечера. Строители не работают так поздно.

– Он там живет! Именно поэтому он присматривает за кошкой сестры и ее котенком. Хотя я думаю, что сейчас они уже вернулись домой. Я видела, как он положил в пикап кошачью корзинку.

Эми не проявила интереса к кошкам.

– Но разве дом пригоден для проживания? Непохоже.

– Он не боится трудностей. Загляни к нему за сахаром, хотя лучше, пожалуй, за киноа, поскольку сахар он не ест. – Подруга явно сомневалась. – Или отнеси ему маминого печенья. Оно всем нравится.

Теперь Эми смотрела на Хелену хмуро, склонив голову набок.

– Знаешь, я начинаю понимать, почему ты не ходишь на свидания. Ты понятия не имеешь, как себя вести.

Хелена пожала плечами, чувствуя себя оправданной, но не подавая виду.

– Но завтра, – продолжила Эми, – я нагряну к нему, как только позволят приличия. Ну, как мама?

Все любили Джилли, потому что она всегда что-то пекла и в целом не докучала им родительским контролем, когда они были детьми.

– Думаю, она в порядке. Сушеная вобла с братцем пригласили нас на воскресный обед.

– Не очень-то ты добра к Крессиде, – заметила Эми, которая была с ней знакома. – Она очень милая.

– Знаю, что она неплохая, но я была бы к ней добрее, не будь она так помешана на беге и здоровом питании. Она агрессивно худая, – Хелена подняла руку, – и это нормально! Но она хочет, чтобы все остальные были такими же.

– Разве можно быть агрессивно худым?

Хелена подняла брови.

– Пообщайся с ней подольше и сама поймешь.

– Но Джилли с ней нормально ладит?

– Ты знаешь маму, она со всеми ладит, хотя мама любит кормить, а Крессида считает, что питаться следует зеленой жижей под названием «смузи».

– Я тут пожила в одной гостинице, – сказала Эми. – Она и близко не стоит с «Прекрасными угодьями».

Хелена рассмеялась.

– Мама одержима. Она записывает все выпуски «Четверо в постели»[2] и вечно ищет, где бы еще вытереть пыль. Я все время твержу ей, что она должна принять участие в этом шоу.

– Она гордится «Прекрасными угодьями», верно? А когда оказываешься там, где владельцу все равно, это сразу заметно.

Когда Джилли проверяла номера на комфортность, Эми была для нее одним из первых подопытных кроликов.

– Большая удача, что она любит печь, – сказала Хелена. – Ей в удовольствие стряпать печенье, которое она кладет в каждый номер.

– А постельное белье высшего качества – это ее отличительная черта! Такая роскошь.

Хелена на мгновение стала серьезной.

– Оно у нее было до открытия. Она рассказывала, что так она успокаивалась, когда папа вел себя отвратительно. Она покупала постельное белье.

– Для всех вас это было поистине ужасное время.

– Но ты и твоя мама так нас поддерживали.

Эми улыбнулась.

– Я помню, как паниковала мама, пригласив вас пожить у нас. Джилли так замечательно готовит, и мама думала, что Джилли будет воротить нос от ее стряпни.

– Она бы даже не заметила! Зато твои родители очень ловко обращаются со штопором, и это было действительно кстати.

– Она так преуспела после развода. Ты должна ею гордиться.

– Я и горжусь! И намерена убедить брата и его женушку не пользоваться результатами ее тяжкого труда.

– Неужели они попытаются? – ужаснулась Эми.

Хелена пожала плечами.

– А зачем еще приглашать нас обеих на воскресный обед? Думаю, мама знает больше, чем говорит, потому что боится, как бы я из-за этого не слетела с катушек.

Эми покачала головой.

– Что ж, держи меня в курсе. И к черту поборниц зеленых смузи.

Глава 4

– Я сяду за руль? – спросила Хелена. Было воскресное утро. Хелена припарковала машину возле гостиницы и вошла, чтобы забрать мать. – Тогда ты сможешь выпить бокал вина.

– Целый бокал? Не думаю. Это было бы прегрешением против здорового образа жизни, – сказала Джилли, оглядываясь и проверяя, все ли заперто. – Крессида озабочена тем, чтобы все вели здоровый образ жизни.

– Мама! Ты ли это говоришь? А что, мне нравится, когда ты выпускаешь наружу свою внутреннюю стерву.

Джилли рассмеялась.

– Надо признаться, я всегда чувствую облегчение, когда мне удается ее обнаружить. Ну что, ничего не забыли?

– Вряд ли Крессида ценит домашнюю выпечку, мамочка, – сказала Хелена, глядя на пластиковые контейнеры у нее в корзинке.

– Она – нет, а Мартин любит и берет с собой на работу. Крессиде он говорит, что это для коллег, но я знаю, что сам он тоже ест.

– А ты не думаешь, что, когда он приходит домой, она проверяет его дыхание на содержание углеводов и сахара?

– Вероятно. Вообще-то я беру печенье, чтобы у Исси было чем перекусить, когда она приходит домой из школы. Мне кажется, что малышка недополучает калорий. Сплошные огурцы, морковь и цельные злаки. Но, пожалуй, ты права, мне не следует приучать ее…

Хелена хихикнула.

– К домашней стряпне. А ты зловредная бабушка!

По пути Хелена задавалась вопросом, стоит ли обмолвиться о подозрениях относительно мотивов, подвигнувших невестку пригласить их обеих в гости. Вдруг Джилли признается, что думает о том же? Но она знала, что матери не нравилось, когда она неодобрительно отзывалась о Крессиде, и потому Хелена делала так лишь в тех случаях, когда это было действительно оправданно.

Она припарковалась у изящного современного дома с крутой подъездной дорожкой, явно негостеприимной к автомобилям. Потом они с матерью еще несколько секунд посидели в машине, собираясь с духом.

– Надеюсь, ты тепло одета, – наконец сказала Джилли.

– Мама! Сейчас уже апрель!

– Еще апрель! И в этом доме вечно холодно, но Крессиде всегда тепло. Это все потому, что она бегает.

Хелена вздрогнула. Пристрастие невестки к бегу всегда выбивало ее из колеи.

– Ну что, пойдем.

* * *

– Привет, сестричка, – обнял ее брат Мартин.

Его жена, высокая и худая, была в черном, с серебряными украшениями. Волосы у нее были собраны в очень аккуратный хвост, макияж был едва заметным, без помады, или ее оттенок был абсолютно натуральным.

Ее приветствие было чуть более эмоциональным, чем у мужа. Улыбнувшись Хелене, она поцеловала Джилли в обе щеки и похлопала ту по плечу. Малышка Исмена, пятилетняя и серьезная, сказала:

– Доброе утро, бабушка и Хелена.

Хелена поморщилась. Джилли обожала внучку, но ненавидела, когда ее называли бабушкой. Свое неприятие этого факта она выразила, когда Исмена была крошечной, однако Крессида настояла на том, чтобы к ней обращались именно так. Крессида любила называть вещи своими именами.

– Проходите, пожалуйста, – сказал Мартин, провожая их через гостиную.

В комнате было холодно, однако суперсовременный камин не горел. Но даже при включенном напольном отоплении в доме всегда было зябко. Хелене казалось, что причиной тому был декор – бело-лиловый с черными деталями.

Крессида бросила недвусмысленный взгляд на ноги Хелены: она хотела, чтобы та разулась. Хелена проигнорировала намек. Даже в теплом кардигане, надетом перед выходом, ей было довольно холодно, а в одних носках она точно околеет. Она бы сняла туфли, если бы ей предложили взамен пушистые тапочки, но ничего пушистого в этом доме не водилось. Она заметила, что матери Крессида не стала транслировать безмолвное сообщение «сними обувь». На мгновение Хелене захотелось, чтобы кто-нибудь из них вляпался в собачьи какашки.

– Херес, Мартин! – резко скомандовала Крессида.

От хереса Хелена отказалась, но про себя отметила, что, раз подают вино, значит, это был не просто обед. Мать согласилась выпить, ей явно требовалась алкогольная поддержка.

– Ну, как мило! – сказала Джилли, отпив половину крохотного бокала. – Когда мы в последний раз собирались вместе?

– На Рождество? – предположила Хелена. – В любом случае Исмена подросла. Ну что, – она присела, чтобы быть с малышкой вровень, – отдашь мне свои туфельки, когда они станут тебе малы? Они такие классные!

Исмена нахмурилась.

– Не говори ерунды, тетя Хелена, твои ноги намного больше моих.

Хелена посмотрела на свои кроссовки.

– В самом деле. Какая жалость.

– Мама, – начал Мартин, – у нас к тебе разговор.

– После обеда, Мартин! – прервала Крессида. – Мы это обсуждали!

– Тогда, может, сядем за стол, если обед готов? – предложила Джилли.

– Сначала, мамочка, выпей еще бокальчик хереса, – сказал Мартин.

– Обед готов, – сообщила Крессида, – но это только суп и салат.

– Херес – это замечательно, Мартин, – подтвердила Джилли.

Хелене захотелось присоединиться к ней. Она вполне могла немного выпить и нормально управлять автомобилем, но предпочитала не рисковать.

Джилли довольно быстро осушила второй бокал хереса, и их провели в ледяную столовую с прекрасным видом и стеклянным столом. Его поверхность была настолько холодной, что Хелена не отваживалась прикасаться к нему запястьями. Возможно, столешница была умышленной уловкой, поощрявшей хорошие манеры за столом. Они были пунктиком Крессиды.

Обед начался с жидкого супа, который, когда его разливали, возможно, был горячим, но в огромных ледяных тарелках стал чуть теплым. Никаких приправ в нем также не наблюдалось. Но все же он соответствовал принципам здорового питания, а это означало, что потом Хелена будет иметь право съесть калорийную сосиску в тесте или еще что-нибудь.

– А знаешь ли ты, – сказала Крессида, – что можно снизить вес, просто не питаясь после семи вечера и не завтракая до девяти утра? Это не настолько эффективно, как суточное голодание, но в твоем случае, мне кажется, может сработать.

Она улыбнулась Хелене так, как будто та только что поинтересовалась, как это Крессиде удается сохранять такую прекрасную фигуру.

– Я так рада, что это сработало в твоем случае, Крессида, – любезно отозвалась Хелена. – Ты уже делала попытки, и я повторюсь, что меня не интересуют диеты, из-за которых все время думаешь о еде. На самом деле я вообще не интересуюсь диетами. Я совершенно довольна своей фигурой.

Крессида пожала плечами.

– Я просто пыталась быть полезной.

– Мы знаем, – сказала Джилли, похлопывая невестку по руке. – А ты всегда выглядишь такой стройной и подтянутой, так что это явно работает.

– Лично меня интересуют только те диеты, которые не запрещают сосиски в тесте, – сказала Хелена и, прекрасно осознавая, что все, включая пятилетнюю племянницу, смотрят на нее с ужасом, продолжила: – И если мне хочется сосиску в тесте, я ее съем.

– Неудивительно, что ты немного… – начала Крессида.

– Разжирела? – продолжил Мартин.

– Я не разжирела! – сказала Хелена.

– Дети! – прервала Джилли. – Хелли, Мартин дразнится. Не ведись на его подколы.

Мартин усмехнулся.

– Если есть жирное, то разжиреешь.

– Так! – сказала Крессида, вставая. – Перейдем к следующему блюду. Я несу салат.

Салат из свежих овощей был довольно вкусный, заправленный лимонным соком вместо масла, как с гордостью объявила Крессида. Правда, не очень сытный, и Хелена задавалась вопросом, а не совершить ли набег на коробку с печеньем, когда придет момент убирать со стола. Она могла бы проделать это, пока Крессида или Мартин будут относить грязные тарелки. Но этот план рухнул, когда она поняла, что тарелок на пять человек было по пальцам перечесть.

Крессида поставила на стол вазу с фруктами.

– Сладкое в середине дня мы не едим. А вы, пожалуйста, угощайтесь.

Хелена взяла апельсин и поставила перед собой десертную тарелочку.

– Я люблю апельсины, – сказала она, – но разве их можно назвать десертом?

– Во фруктах много сахара, вот почему я ограничиваю их потребление.

Джилли промолчала, но Хелена заметила, как она поджала губы, а затем сделала вдох, словно собираясь что-то сказать.

– Итак, что у тебя за «потрясающий план», Крессида? – спросила она, обозначая голосом кавычки.

Крессида рассмеялась.

– Ой! Я собиралась перейти к этому позже, за чаем. У меня есть новый органический травяной чай, просто супердетокс.

– Давай поговорим об этом сейчас, – с веселым видом сказала Джилли, хотя на душе у нее скребли кошки.

– Лучше возьми планшет, – сказал Мартин, который до сих пор в основном держал рот на замке, разве что подтрунивал над сестрой.

Крессида вернулась к столу и села рядом с Джилли, придвинув стул ближе. Она снова рассмеялась.

– Возможно, вы не в курсе, но сайт Rightmove[3] – это моя слабость! – пропела она.

– В самом деле? – с неподдельным удивлением спросила Джилли.

– Да! И я нашла кое-что действительно потрясающее. Сейчас я вам покажу.

Хелена встала, решив, что нечто потрясающее пропускать никак нельзя. И потом, чем раньше план будет обнародован, тем скорее они смогут отправиться домой.

– Смотрите! – сказала Крессида. – Это же мечта всей жизни!

И действительно, на любимом веб-сайте Крессиды, к которому Хелена тоже питала слабость, был выставлен примечательный объект недвижимости.

Это был особняк с семью спальнями, четырьмя гостиными и множеством ванных комнат, расположенный на прелестной территории. При нем имелись теннисный корт и даже открытый бассейн с прилегающим домиком. Неудивительно, что он стоил очень дорого.

– Но разве вам это по средствам? – спросила Джилли, глядя на сына, у которого была очень хорошая работа, но, разумеется, не настолько хорошая, чтобы тянуть ипотеку, которую им придется взять для покупки этого огромного дома.

– И посмотрите! – сказала Крессида, игнорируя этот вопрос. – Тут есть флигелек для бабушки!

Она щелкнула по фотографии.

Хелена наклонилась и увидела спальню с двухместной кроватью (двустворчатые двери ведут в сад), мини-кухню и гостиную, в которой вполне мог поместиться мебельный гарнитур из трех предметов, если разместить их боком. На стене висел огромный телевизор.

– Хм, – заметила она, – будь у меня бабушка, я бы ее сюда не поселила.

– Его можно снять посуточно, – сказала Джилли. – Вам бы этого хотелось?

Крессида как-то разом скисла и надулась.

– Нет, нам бы хотелось не этого. Нам бы хотелось, чтобы вы, Джилли, жили в нем.

– Я? Почему? – Судя по голосу, Джилли была сбита с толку.

– Это было бы так удобно. Вы могли бы гораздо больше видеться с Исменой, – объяснила Крессида. – Вы всегда говорите, что мало с ней видитесь.

– Это правда, бабушка, – сказала Исмена.

Она была послушной, правдивой девочкой. Хелене нравилась племянница, но было в ней что-то нервирующее.

– Но вы и так живете совсем рядом, – сказала Джилли, – я не понимаю, почему из-за вашего переезда я буду больше видеться с Исси – Исменой, – быстро поправилась она.

– Кресс хочет выйти на работу на полный день, – сказал Мартин.

– Тогда вам понадобится это место для няни, – быстро сказала Джилли. – Но я по-прежнему не понимаю, каким образом вы можете позволить себе этот дом. – Она улыбнулась Крессиде. – Если только тебе предложили действительно хорошо оплачиваемую работу – ты ее, конечно, достойна и способна с ней справиться.

Хелену внутренне подташнивало от того, как мать лебезила перед Крессидой, но про себя она задавалась вопросом: не было ли в ее лестных словах какого-то скрытого смысла?

– Вот! – сказала Крессида. – Хотя мне действительно предложили работу на отличных условиях, но тут мы переходим к нашему потрясающему плану!

– А именно? – спросила Джилли.

В ласковом голосе матери Хелена расслышала стальные нотки. Крессида слегка подрастеряла свою уверенность.

– Джилли, мы считаем, вам пора подумать о себе. Хотя вы удивительно энергичны для своего возраста, но не становитесь моложе.

– И ты тоже, Крессида, – сказала Хелена.

– Для моего возраста? – Джилли была смущена и вместе с тем оскорблена. – Мне всего шестой десяток! Мне пока рановато думать о возрасте!

– Гостиница – это очень тяжелая работа, – настаивала Крессида. – Вы так частенько говорите.

– Но мама любит гостиницу! – сказала Хелена. – Ты предлагаешь ей отойти от дел? Пусть даже так, но с какой стати она должна переезжать в бабушкин флигелек?

Хелена кривила душой: она знала, что за этим последует, но хотела, чтобы Крессида с братцем сами все озвучили.

– Речь идет о перепрофилировании недвижимости, – сказала Крессида.

– Что? – спросила Хелена, отбрасывая церемонии. – Будь добра иногда изъясняться по-английски!

– Это английский, – сказала Исмена. Она была сбита с толку.

– Это английский, дорогая, – сказала Джилли, – но смысл не совсем понятен.

– Что именно ты подразумеваешь под «перепрофилированием»? – сказала Хелена. – Перевод недвижимости в сегмент повышенной комфортности?

– Нет, конечно, нет! – отрезал Мартин. – Слезай со своего любимого конька, Хелс.

– Мы бы никогда не стали предлагать никаких операций с вашим прелестным домом! – сказала Крессида. – Но вы владеете очень ценной недвижимостью и в случае ее продажи могли бы помочь Хелене купить что-нибудь, чтобы она могла заниматься ткачеством, а мы могли бы купить новый дом, и вы бы жили с нами!

Хелене вдруг стало плохо. Неужели Крессида предполагала, что мать продаст семейный дом, на сохранение которого при разводе было положено столько сил, чтобы они с Мартином могли переехать в особняк? Хелена с таким трудом сдерживала ярость, что слегка вспотела. Она налила себе стакан воды.

– Не уверена, что маме это понравится, – сказала она.

– Буквально на днях я читала в газете статью о том, что поколение беби-бумеров владеет недвижимостью стоимостью в миллионы фунтов, тогда как их дети отчаянно пытаются улучшить свои жилищные условия, – сказала Крессида.

– Но вы уже их улучшили, – сказала Джилли.

– И мама помогла вам в этом! – добавила Хелена.

Крессида бросила на нее испепеляющий взгляд.

– Пять тысяч, Хелена, разве это сумма? Не в наши дни.

Хелена увидела, как лицо матери исказилось от боли. Дать своим детям по пять тысяч фунтов в то конкретное время было настоящим подвигом. Ей пришлось так много уступить бывшему мужу, который вынуждал продать семейный дом, что у нее практически ничего не осталось.

– Тогда эта сумма была гораздо большей, – заметила Хелена. Она лишь потом узнала, в какой тяжелой ситуации оказалась Джилли, а иначе бы не взяла деньги.

– В любом случае, – с чуть смущенным видом продолжила Крессида, – мы просто хотели поделиться с вами нашим планом и предложить вам жить с нами под одной крышей… в старости.

Джилли вздохнула.

– Будь мне за восемьдесят или под девяносто, пожалуй, я была бы благодарна.

– Но деньги нам нужны сейчас, мама, – сказал Мартин, – а не после твоей смерти.

– Мартин! – рявкнула Крессида. – А это было вовсе не обязательно говорить.

Хелена откашлялась. Она чувствовала, что если задержится дольше, то может наговорить того, что приведет к семейной ссоре.

– Вы дали маме пищу для раздумий, но теперь, пожалуй, мне лучше отвезти бедняжку домой.

Судя по взгляду, Джилли поняла, что это был сарказм.

– Да, мне нужно обдумать услышанное. – Джилли поднялась на ноги.

Крессида тоже встала, явно радуясь тому, что гости уходят.

– Но не затягивайте с ответом. Дом-мечта не вечно будет на рынке!

Лишь стиснув челюсти и пробормотав слова прощания сквозь сжатые зубы, Хелене удалось покинуть дом, никому не нагрубив.

– Просто уму непостижимо! – воскликнула она, как только они с Джилли сели в машину и отъехали подальше. – Я знала, что эта женщина – настоящая змея, но какова наглость! Предложить тебе продать дом, чтобы они могли купить этот шикарный особняк – придет же такое в голову!

– Значит, мне не стоит соглашаться?

Хелена затормозила и съехала на обочину.

– Ты смеешься?

– Ну конечно! Теперь вернемся домой и поедим как следует.

Но когда дочь наконец отправилась к себе, Джилли задумалась. Как и Хелену, ее возмутило предположение о том, что на шестом десятке ей следует перебраться в дом сына, отказаться от собственной жизни и стать няней – скорее всего без оплаты. Но она владела довольно ценной недвижимостью, и хотя Мартин с Крессидой вполне могли обойтись без особняка с семью спальнями, но вот Хелене, безусловно, деньги для приобретения мастерской не помешали бы. Свои пять тысяч, полученные одновременно с Мартином, дочь потратила на ткацкий станок и другое оборудование. С ходу отмести эту идею было бы неправильно. Джилли был нужен тот, кто принимает ее интересы близко к сердцу, чтобы обсудить это. Жить с Крессидой и Мартином она, разумеется, не стала бы, но, возможно, пришла пора переехать в дом поменьше?

Глава 5

Было еще светло, когда Хелена отвезла ее домой, и Джилли, заметив, что наружные вывески слегка забрызганы грязью, решила помыть их, а также прибраться в саду. Первое впечатление было очень важно. Хелена может сколько угодно подтрунивать над ней из-за любви к шоу «Четверо в постели» и отельерам-критиканам, которые останавливаются в чужих гостиницах, перетряхивают постельное белье и, взгромоздившись на стул, ищут пыль на люстре, но внимание к деталям имеет первостепенное значение. Кроме того, она хотела поразмыслить, а ей лучше думалось, когда она занималась физической работой.

Но полчаса спустя свет начал меркнуть, и Джилли собралась пойти в дом, когда услышала, как позади нее на дороге остановилась машина.

– Извините! – окликнули ее.

Обернувшись, она увидела большую шикарную машину и мужчину с серебристыми волосами и приятной улыбкой, который обращался к ней через пассажирское окно.

– Вам помочь? – спросила она, радуясь, что по случаю обеда сделала макияж и уложила волосы.

– Возможно, вам это удастся, – сказал мужчина, чей голос был таким же приятным, как и весь его облик. – Я ищу один дом.

Он заглушил двигатель, вышел из машины и приблизился к Джилли. В руке у него был клочок бумаги.

Джилли взяла бумажку и несколько мгновений рассматривала ее.

– Вы недалеко, но от развилки у подножия холма поехали в другую сторону.

Она объяснила, как добраться до нужного места, и он снова улыбнулся.

– Большое спасибо. Сегодня навигатор не работал. Я еду по этому адресу лишь для того, чтобы произвести оценку.

– Оценку? – переспросила Джилли, заинтересовавшись.

Он кивнул.

– Да. Я делаю оценку для друга. – Казалось, он не особенно торопился. – Вот моя визитка.

Джилли взяла ее. На визитке значилось его имя, Лео Симмонс, а следом шел ряд букв, ни одна из которых ничего не говорила Джилли.

– Так вы осуществляете профессиональную оценку?

– Не только, но в том числе. – Он помолчал. – А почему вы спрашиваете?

– Просто… Да так, ничего. – Она замолчала и, поняв, что он ждет, быстро добавила, прежде чем успела передумать: – Я думаю, мне нужно произвести оценку дома.

– Это всегда имеет смысл, – тихо сказал Лео, – хотя, я вижу, вы не очень рады этому обстоятельству. Но, как говорится, знание – сила.

– Именно так! Я вам позвоню, – проговорила она, крепко сжимая визитку запачканной рукой.

– А знаете что, если вы позже не заняты, то я мог бы осмотреть дом выше по дороге, а затем вернуться и оценить ваш.

– Отличная идея, – сказала Джилли.

Тогда я точно не отступлю, добавила она про себя. Знание действительно сила, и произвести независимую оценку означало бы, что Крессида не сможет рассказывать ей о том, насколько ценна недвижимость, которой она владеет.

– Замечательно. Буду примерно через час.

Это дало Джилли время для наведения дополнительного блеска по случаю его прихода.

Все места, куда могли бы заглянуть гости, включая кухню, Джилли держала в идеальном порядке. Но ее собственная спальня дала бы фору любой девочке-подростку и вполне тянула на обиталище крайне неряшливых тинейджеров-близнецов, подумалось Джилли. Впрочем, подобно представителям многих других профессий, отельеры умеют пускать пыль в глаза, и привести за кратчайшее время в порядок комнату, даже собственную, не составляло для Джилли особого труда.

Для начала она сняла с кровати одеяло. Затем положила на нее чистую одежду (все грязное отправилось во вместительную корзину для прачечной). Тем самым напольный гардероб превратился в накроватный. Убедившись в том, что ничего не валяется, она аккуратно прикрыла постель одеялом, искусно разместила поверх несколько подушек, и комната сразу приобрела опрятный вид.

В ванной пришлось повозиться чуть дольше, но она успела освежить макияж, а затем спрятала косметику в шкафчик за зеркалом. При оценке дома Лео не полезет в шкафчик, а если выкажет такое желание, она его остановит.

Нанося тональный крем, Джилли задавалась вопросом, не будет ли это выглядеть так, точно она проявляет к нему интерес и намеренно накрасилась? И решила, что нет: она всегда старалась выглядеть безупречно, когда ожидались постояльцы, – это было частью ее профессии. И визит предполагался профессиональный, а значит, ей следовало к нему подготовиться. Она не могла не заметить, что Лео был очень привлекательным мужчиной, и, хотя со времени развода она повидала много привлекательных мужчин, это был первый случай, когда она почувствовала легкое волнение.

От этой мысли ей стало радостно на душе.

– Что ж, прекрасный дом, – сказал Лео Симмонс, вернувшись через час, как и договаривались. Он стоял в большом вестибюле и осматривался по сторонам. – Но я могу представить, как сложно содержать гостиницу.

Джилли тепло улыбнулась ему. Не все понимают, сколько труда за этим стоит. Многие считают, что всех дел – это показать постояльцам идеальные номера и пожарить несколько свежих яиц. Им невдомек, какое количество усилий необходимо приложить, чтобы номера выглядели безупречно.

– Это самоотверженный труд, но мне он по душе, так что все отлично. Сначала я покажу вам гостиницу, а затем остальное. У меня шесть номеров, один из которых оборудован для инвалидных колясок. Мы начнем отсюда.

– Он очень вместительный, – сказал Лео, записывая замеры в книжечку, когда они вошли в нижнюю комнату. – Двустворчатые двери в сад. Большая ванная комната.

– В детстве, когда я жила с родителями, здесь была утренняя гостиная. Но из нее получилась прекрасная спальня.

– Так это дом вашей семьи?

– Да, – кивнула она. – И мне немалой целой удалось его сохранить после развода.

– Счета и все такое?

– Да. Но главным образом потому, что муж претендовал на его половину, а это означало бы продажу.

– Так как же… – Лео осекся, явно не желая совать нос в чужие дела.

– У нас еще был приличный кусок земли, который можно было продать, с фруктовым садом – очень жаль было с ним расставаться, но другая часть земли пошла под застройку, так что я смогла расплатиться с мужем и превратить дом в гостиницу. – Она улыбнулась при воспоминании о тех днях. – Изначально мне пришлось это сделать, чтобы сохранить семейный дом, но вскоре я вошла во вкус. Я люблю людей – они все такие интересные. Даже зануды не окончательно занудны, во всех есть что-то замечательное.

Они оказались на кухне. Это просторное помещение, которое кому-то могло показаться загроможденным, было любимым местом Джилли.

– Здесь у нас сердце дома, – сказала Джилли. – И это действительно так.

Улисс, спавший перед плитой, поднялся и, подойдя к ним, понюхал брюки Лео.

– А ты здесь главный, толстяк?

– Его зовут Улисс.

Лео продолжал делать замеры.

– Хорошие габариты, – сказал он, имея в виду кухню, а не кота. – Кухонные плиты всегда в цене.

– Хелена – это моя дочь – сказала, что такая плита стоит как небольшой коттедж. Не скажу, в какой части страны можно приобрести коттедж за такую цену, но плита была очень дорогой. – Джилли сделала паузу. – Она постоянно используется. Я готовлю на ней ужин, а также завтрак.

– Острова нет?

– Нет. Я предпочитаю кухонный стол, который при необходимости можно передвигать. А с островом свяжешься, и придется ходить вокруг него – меня бы это раздражало.

– Скажу честно, кто бы ни купил ваш дом в случае продажи, почти наверняка перестроит кухню заново, – не без сочувствия произнес Лео. – Мне самому нравится сочетание отдельно стоящих и встроенных модулей, но люди обожают гладкие белые шкафы с невидимыми замками.

– Лично меня никогда не привлекали встроенные посудомоечные машины и тому подобное. Мне нравится, когда холодильник выглядит как холодильник!

– Порой современные кухни выглядят как холодильник, – заметил Лео.

– Я не представляю жизни без буфета, – сказала Джилли, глядя на громоздкую конструкцию, которую смастерил отец, когда они с мамой только купили дом. Буфет занимал всю стену и вмещал огромное количество посуды, десятки кружек и кувшинов, висевших на крючках вдоль полок, а также изрядное количество хлама. Это было произведение искусства, и она любила его как домашнего питомца. Одна мысль о том, что может его лишиться, вызвала у Джилли оторопь. Буфет никогда бы не поместился в бабушкином флигельке, который присмотрела для нее невестка.

Джилли кашлянула. Экскурсия затянулась, дом был большой, и теперь вполне естественным представлялось сказать:

– Хотите бокал вина?

Лео улыбнулся и покачал головой.

– Я за рулем. Но от чашки чая с песочным печеньем, которое вы ставите в каждой комнате, я бы не отказался.

– Его всегда много. Предлагаю пройти в оранжерею и полюбоваться видом, – сказала она, ставя на поднос две кружки и тарелку с печеньем.

Он взял поднос из ее рук и сказал:

– Показывайте дорогу.

Переход между помещениями был недолог, и все это время Джилли раздумывала над тем, почему его слова прозвучали так волнующе.

Глава 6

Отвезя мать, Хелена вернулась к себе, кипя от возмущения. Она весь день сдерживала ярость и теперь, подъехав к дому, едва не оцарапала о стену бок машины.

Джаго, находившийся во дворе, подошел к ней.

– Все в порядке? – спросил он, когда она вышла из автомобиля.

– Хорошо, спасибо. Я ничего не задела.

– А прозвучало так, как будто вы хотели что-то задеть. Или кого-то.

Хелена невольно рассмеялась.

– Вы очень проницательны. Я слегка раздражена.

Несколько мгновений он смотрел на нее, словно мысленно взвешивая то, что собирался сказать.

– Может, зайдете и обо всем расскажете за бокалом вина? Кошку для обнимашек не могу предложить. Зулейка с котенком вернулись к сестре.

– Я видела, как вы их увозили, но и без них звучит заманчиво. Особенно если у вас горит камин. Я провела весь день в стеклянном доме без отопления.

– И, готов поручиться, в компании людей, до которых вам нет дела. Сначала выпейте полбокала, а потом начинайте их чихвостить.

Хелена сначала пошла к себе, чтобы зайти в туалет и привести в порядок волосы. После встреч с Крессидой она всегда сожалела о том, что не потратила несколько часов на прическу. Вот бы наделать себе крупных локонов, ниспадающих на плечи, как у той женщины из реалити-шоу «Ученик», которая помогла лорду Шугару[4]. Но у Хелены никогда не хватало на это времени или желания. А теперь на голове был беспорядок, поэтому она заплела волосы в свободную косу и пошла к Джаго. Ее грела мысль о вине, камине и о том, как она будет перемывать косточки невестке.

– Если пододвинуть стул прямо к камину, вам станет теплее и, что более важно, не будет ощущения, что вы сидите на стройплощадке, – сказал Джаго. – Однажды здесь будет дом мечты, а пока – ну сами видите.

– Все прекрасно! Вот уж не думала, что у вас действительно растоплен камин, ведь сейчас апрель.

– Апрель – самый холодный месяц[5]. – Он переиначил цитату, вручая ей большой бокал красного вина. – И у меня всегда найдутся деревяшки, которые нужно спалить. Вы начните с этого, – он указал на вино, – а я принесу хлеба и сыра. Можете не присоединяться ко мне, но лично я голоден.

– Я тоже голодна. И у меня есть песочное печенье, можем съесть его на сладкое.

– Печенье?

– У мамы рефлекторная потребность его печь. У нее гостиница, и она оставляет печенье в номерах. Остальное раздает всем подряд, и мне частенько перепадает. Я потом за ним схожу.

А сейчас ей хотелось только одного: утонуть в этом очень потертом и чрезвычайно уютном кресле, потягивать вино и смотреть на огонь.

Когда они досыта наелись дрожжевым хлебом с разными сырами, чьи названия звучали непривычно, и выпили еще по бокалу вина, Джаго сказал:

– Теперь рассказывайте.

Хелена вздохнула с чувством сытого человека, который долго не способен злиться.

– Дело в моей невестке.

– В самом деле?

– Она хочет, чтобы мама продала дом и они с братом купили особняк с семью спальнями и ужасным флигельком для бабушки. Мама будет жить во флигельке и нянчиться с их дочкой. – Она помолчала. – Заметьте, мы с мамой обе считаем, что Исси – это сокращенно от Исмены, но нам не разрешают так ее называть – довольно худенькая и мамина стряпня пошла бы ей на пользу.

Джаго задумался.

– Люди, которые называют дочь Исменой, способны на все.

Хелена подумала, что он подтрунивает над ней, и, хотя его глаза светились лукавством, в целом его взгляд выражал сочувствие.

– Меня беспокоит, что вдруг мама действительно на это пойдет. Она говорит, что нет, но она такая мягкотелая. Я не могу поручиться, что она проявит твердость.

– Под «мягкотелой» вы подразумеваете «недалекая»?

– Нет! Я имею в виду мягкосердечная, слишком добрая. Клянусь вам, она подает бомжам и из Лондона всегда привозит по меньшей мере десять экземпляров социальной газеты «Большая проблема». – Она замолчала. – Заблудившись, а это с ней случается постоянно, она обращается к продавцу «Большой проблемы» и дает ему десятку за беспокойство.

– О, это щедро.

– Я не против этого или того, что она почти всегда плачет, когда смотрит телевизор – я даже в кино не могу с ней сходить, – меня беспокоит другое. Когда Крессида обвинит ее в эгоизме, якобы она проживает в большом доме, тогда как они могли бы использовать его с большей выгодой, она из чувства вины скажет: «Да, это так, пожалуйста, пользуйся, дорогая».

– Это ваша невестка так сказала?

– Нет, но она так скажет, и мама уступит. А ей пришлось тяжело работать, чтобы сохранить дом после развода.

Хелена принялась объяснять, как было дело – как мать продала фруктовый сад и землю под застройку, что в то время вызывало у нее огромную душевную боль, так как никто знал, что за покупатели им попадутся и какая недвижимость окажется по соседству, – а сама взяла еще один бокал вина и уже подозревала, что проснется наверняка с похмелья.

– И что же случилось? – спросил Джаго, убирая бутылку. – Кто купил землю?

– На самом деле прекрасная пара. Они построили сборный дом, но он выглядит очень мило, и они хорошо ладят, так что все замечательно. Но бедная мама была вне себя. Ей пришлось пройти курс гипнотерапии, чтобы пережить все это.

– И помогло?

– Еще как. – Хелена сделала паузу и начала подниматься. – Большое спасибо за вино и за то, что выслушали мое нытье, не говоря уже о хлебе и сыре, но мне пора к себе. У меня уйма работы, нужно пользоваться возможностью, пока она есть.

– Вы обещали песочное печенье. Строители живут на печенье.

– Ой! Я забыла. Сейчас сбегаю и принесу. Оно по-прежнему в машине. Обычно мне приходится его раздавать, потому что, если бы я съедала все, что дает мама, я бы разжирела, как свинья. – Она рассмеялась. – Скажу Эми, что угостила вас, она обрадуется. И мама тоже.

– Почему это?

– Потому что они подумают, что я с вами флиртую, демонстрирую нормальное человеческое поведение в присутствии одинокого самца. Кстати, мы так и не выяснили ваше семейное положение.

– Я одинок, – быстро сказал он. – Очень одинок.

Хелена посмотрела на него, прищурившись и внезапно осознавая, насколько он привлекателен.

– Просто у меня нет времени на романтику.

Он сказал это так, как будто у него не было никакого желания уточнять.

– Что ж, тогда у нас есть что-то общее! Почему людям так трудно принять, что можно быть совершенно нормальным, но не хотеть тратить время на поиски спутника жизни! – Хелена поняла, что опьянела и ее несет, но не могла остановиться. – Я не хочу тратить время на приложения для знакомств! Я хочу ткать, а не смахивать влево или вправо, говоря «да» или «нет» тому, кого я в глаза не видела и кто наверняка скучен. Подруги, похоже, считают, что я обязана воспринимать любого мужчину моложе семидесяти в качестве потенциального партнера.

– Моложе семидесяти? – Казалось, он удивился. – Ну и подруги у вас! А по-моему, вам не стоит обращать внимание на тех, кто старше сорока. Потому что – сколько вам лет?

– Двадцать семь.

– В таком случае снизим планку до тридцати пяти, если только вас не тянет к мужчинам постарше.

Она невольно рассмеялась.

– Меня вообще не тянет к мужчинам – нет, я не это имею в виду. Порой меня тянет к мужчинам, но я не даю этому ходу. Не сейчас. Я слишком занята.

– Это именно то, что чувствую я. Мне может приглянуться красивая девушка или прелестная женщина, но я не стану приглашать ее на свидание. У меня нет времени для отношений. Их, как дома́, нужно поддерживать в рабочем состоянии.

– А вы целиком сосредоточены на состоянии своей империи недвижимости, – сказала Хелена, надеясь, что это не прозвучало насмешливо.

– Точно! Быть хозяином трущоб – очень тяжелая работа!

– Я бы не назвала вас хозяином трущоб, – рассмеялась она.

– Я польщен. – Он на мгновение задумался. – У меня идея. Предлагаю заключить союз на случай, если вам или мне потребуется компания на выход или сбить со следа сваху – господи, как я ненавижу свах, – мы сможем сказать, что мы пара.

Хелена медленно выдохнула.

– На самом деле у меня нет проблем со свахами. Эми – моя лучшая подруга, а мама нечасто заводит разговор на эту тему. Узнав о том, что у какой-нибудь моей подруги есть ребенок, она только вздыхает и поджимает губы. Я не уверена, что это сработает.

– Почему?

– Я уже очень давно одна и сомневаюсь, что они поверят. Зарабатывать на жизнь ручным трудом очень непросто, у меня просто не было времени на поиски спутника жизни.

– Им необязательно верить в то, что мы влюблены. Но если бы вы взяли меня с собой туда, где, к примеру, будут Эми или ваша мама, вы могли бы просто сказать, когда спросят, а пара ли мы, что у нас все в самом начале…

– А они спросят, – сказала Хелена. – Они пристанут с ножом к горлу.

– Мои приятели, конечно, скажут, что я выступаю не в том весе.

– То есть?

– Выше своей весовой категории, – объяснил он. – Но я в ответ просто пожму плечами и скажу голосом Джоуи из «Друзей»: «Что есть, то есть».

– Блестящий план. Я сейчас же сбегаю за печеньем! Джоуи ест все!

– Вообще-то, погодите минутку. Мне пришла идея. Есть место, куда вы могли бы поставить ткацкий станок, скажем, еще по меньшей мере на полгода.

– О, это было бы замечательно!

– Положим, не столь замечательно. Помещение нуждается в огромном ремонте, прежде чем станет пригодным для использования, а у меня до него руки не доходят.

– Так что…

– Вам придется этим заняться.

– Слушайте, я люблю ручной труд не меньше, чем другие девушки, но я не строитель.

Он рассмеялся.

– А вам и не нужно быть строителем. – Он сделал паузу. – Хотите, съездим туда прямо сейчас? Это недалеко.

Хелена вдруг почувствовала огромную усталость и пожалела, что выпила так много.

– Думаю, что сейчас не лучшее время. Я слегка перебрала и могу подписаться на все, что поутру окажется плохой идеей.

Он рассмеялся.

– Я дойду с вами до машины, и вы дадите мне печенье. А завтра я постучу к вам, и мы договоримся, когда поедем смотреть помещение.

Прочитав пару страниц книги, лежа в постели, Хелена поняла, что провела приятнейший вечер в компании мужчины, чего с ней не случалось уже давно. Она решила было прочесть Эми небольшую лекцию о пользе платонической дружбы, но одернула себя. Гораздо лучше придерживаться плана Джаго: пусть все думают, что они пара. Тогда Эми перестанет зудеть о том, что ей нужно найти парня. Хелена скажет, что парень у нее уже есть, и Джаго это подтвердит. Она чувствовала внутреннее удовлетворение, если не сказать самодовольство. Теперь она радовалась тому, что Эми после смелого намерения приглядеться к Джаго, призналась ей, что на самом деле она уже положила глаз на кого-то другого, а значит, не будет против, если Хелена станет встречаться с Джаго. Все будут довольны! Она даже слегка увлечется Джаго – тогда весь спектакль станет немного реалистичнее. Результативнее!

На следующий день Джаго появился около десяти утра. В руках он держал пустую жестяную банку из-под печенья.

– Вы что, уже все съели? – удивилась Хелена при виде его.

– Нет, хотя было очень вкусно. Остатки я переложил в другую банку. Я заскочил договориться о времени, когда поедем смотреть помещение.

Хелена знала, что у него дел по горло и что попытка пристроить ее ткацкий станок была большой любезностью с его стороны, и потому спросила:

– А вам когда удобно?

– Вообще-то прямо сейчас. Я могу приняться за другую работу, но тогда мне надо быть в другом месте моей огромной империи.

Это было произнесено бесстрастным тоном, и Хелена улыбнулась.

– И я могу прямо сейчас. Только куртку захвачу. Еще холодновато, да?

Через несколько минут она залезла в его пикап.

– Тут недалеко, мы могли бы пройтись пешком, но оба заняты. Это старый амбар, который я собираюсь переоборудовать. Но он не в приоритете – пока на это нет наличных денег.

– Как вообще можно переоборудовать амбары? – спросила Хелена. – Как решается вопрос с отоплением? О каком уюте может идти речь, если тепло будет уходить прямо к стропилам, которые закоптятся и чистить их будет крайне трудно?

– Пожалуй, насчет стропил вы правы, – рассмеялся он, – но проблему с отоплением решает теплый пол. Кроме того, будет дровяной камин. На самом деле ради декора. Когда я закончу, помещение будет более или менее автономным в плане электроснабжения.

– О, очень экологично!

– Я к этому стремлюсь. Я надеюсь продать его за большие деньги, а затем смогу реинвестировать их в более доступное жилье.

– Очень человеколюбиво, – сказала она на этот раз более серьезно.

– Я к этому стремлюсь, – повторил он.

Хелена взглянула на Джаго и увидела на его лице очень серьезное выражение. В нем был отблеск настоящей решимости. Она быстро перевела взгляд на окно. За внешней веселостью строителя в Джаго скрывалось что-то такое, что не стоило тревожить.

* * *

Джаго отодвинул большую раздвижную дверь солидного амбара. Сельскохозяйственные приспособления в нем отсутствовали, деревянный пол и лестница указывали на месторасположение будущих комнат, но остальное было таким же, как в ту пору, когда он использовался по назначению.

– Как видите, работа в разгаре. Вы могли бы поставить ткацкий станок сюда, а в обмен слегка пройтись известковым раствором. – Он указал на огромный торец фронтона сарая.

– Слегка. А вы не можете его оштукатурить?

– Мог бы, но людям нравится открытая каменная кладка, а я строю, чтобы продавать.

– Излишек открытой каменной кладки придает помещению сходство с тюрьмой, – заметила Хелена, понимая, что, возможно, лишает себя рабочего места.

– Мне нравится давать покупателям выбор. Это принципиально. Но при любой окончательной отделке зазоры в кладке нужно заполнить.

– Это большое пространство!

– Слишком большое? У меня есть промышленные обогреватели, можете ими пользоваться, если станет холодно.

– Скоро наступит лето. И если можно остаться здесь до тех пор, пока я не сделаю достаточно продукции для большой выставки, это будет здорово.

– По-видимому, потребуется время, чтобы наладить станок?

Она кивнула.

– Именно так. Но это я расплачиваюсь за то, что в отличие от Эми, которая пользуется маленькими станками, настояла на большом. Зато на нем можно выполнять изделия больших размеров.

– Я еще незнаком с Эми. С моей стороны, как арендодателя, это упущение.

Она рассмеялась.

– Нужно запланировать встречу. Если я этого не сделаю, она сделает! И когда вы познакомитесь, мы ей скажем, пока только ей, что мы пара. Не могу дождаться ее реакции!

Хелена невольно испытала облегчение при мысли о том, что познакомилась с Джаго раньше Эми. Кого бы ни присмотрела себе подруга, но, возможно, она даже не взглянула бы на него, если бы прежде встретилась с Джаго.

Глава 7

– Миссис Клэр? Это Лео Симмонс, оценщик.

Джилли никому не призналась бы, насколько она была взволнована, услышав голос Лео на другом конце провода через пару дней после того, как он оценил дом – и не потому, что ей отчаянно хотелось узнать стоимость.

– Я слушаю. Здравствуйте, Лео.

Он тихо рассмеялся.

– Здравствуйте, Джилли. Я позвонил, чтобы сказать, сколько стоит ваш дом.

– Я вся внимание.

– Надеюсь, вы сидите?

– Боже, – произнесла она, услышав сумму.

Ей казалось, она имеет примерное представление о стоимости дома – по факту он стоил намного больше.

– Не принимайте поспешных решений, – сказал Лео, – но, если надумаете продавать, буду рад дать вам совет. На самом деле я не риелтор, а скорее консультант – шарлатанов среди агентов по недвижимости полно, и я мог бы уберечь вас от их лап.

– Я обязательно посоветуюсь с вами, если решусь на продажу. – Она сделала паузу. – И сколько я должна вам за оценку? И где и как я могу заплатить?

Она не знала наверняка, нужно ли платить за оценку, но предпочла уточнить.

– Ничего. Я просто оказал вам услугу.

– Так нельзя! Мы с вами даже незнакомы, точнее не были. Я настаиваю на оплате.

Джилли не любила получать что-то даром.

– Можно, потому что у меня есть к вам встречная просьба.

– О, это другое дело. Чем могу быть полезна?

Он заговорил не сразу:

– Мне немного неловко, и не поймите меня превратно, кроме того, это так неожиданно…

– Да что такое? – Джилли была как на иголках.

– Мне навязали два билета на «Музыку в Гейнсборо» завтра вечером. Вы понимаете, о чем я?

Джилли рассмеялась с чувством облегчения и радости.

– Конечно! Я бывала на нем пару раз. Это наш местный оперный фестиваль типа Глайндборнского, только его площадкой служит амбар. Жаль, что в этом году его проводят так рано, но, очевидно, сейчас дешевле пригласить певцов. Сады в поместье Гейнсборо были бы идеальным антуражем для оперы. Тогда все действительно было бы как в Глайндборне.

– Но ведь будут представлены только отрывки, да? Я в этом ничего не смыслю и не знаю, чего ожидать. Вы составите мне компанию? Вы, наверное, уже приглашены – все так неожиданно, – повторил он.

– Я буду рада составить вам компанию – для меня это удовольствие, а не одолжение.

– А знаете что, захватите корзинку для пикника, и будем считать, что мы в расчете. С меня вино. Это мое хобби.

– Тогда я займусь провизией. А это мое хобби.

Через секунду она пожалела о том, что сказала. Еда определенно была ее хобби, и идеи для роскошного пикника уже роились у нее в голове, но ей не хотелось, чтобы он ожидал слишком многого.

– Отлично! Я позвоню вам завтра, когда все спланирую. Я вызову такси, чтобы насладиться вином. – У него был очень довольный голос. – Это так мило с вашей стороны.

– Это с вашей стороны мило пригласить меня!

– Честно говоря, среди моих здешних знакомых нет привлекательных женщин, которых я мог бы пригласить, поэтому я очень рад, что вы согласились.

Джилли рассмеялась:

– Думаю, сейчас нам лучше закончить разговор. Позвоните, когда все спланируете.

Она ходила по дому, опьяненная радостью, и жалела о том, что рядом нет никого, кому она могла бы рассказать об этом довольно неожиданном разговоре. Ей не хотелось рассказывать Хелене, потому что иначе пришлось бы объяснять, что она оценивала дом. Дочь пришла бы в ярость из-за брата и невестки. Нет, Джилли просто хотелось насладиться предвкушением. Перспектива появиться на большом местном мероприятии в обществе привлекательного мужчины очень поднимала самооценку. Она была намерена насладиться каждой секундой грядущего события и подготовки к нему.

Но ее радость была омрачена сознанием того, сколько стоит дом. В каком-то смысле это было замечательно, однако справедливо ли будет с ее стороны владеть собственностью, чьей стоимости хватит на то, чтобы выделить обоим детям значительные суммы наличными, а ей самой приобрести небольшой коттедж? Пожалуй, нет.

Она продумывала варианты для роскошного пикника, когда позвонил сын.

– Мартин? Все в порядке?

– Мама! А что, всегда должна быть причина? Я звоню, чтобы просто поболтать. Это ведь нормально?

– Конечно, дорогой, просто это очень неожиданно. Ты всегда так занят!

– Да, и мы намерены это изменить. Мы решили, что нужно пересмотреть нашу жизнь. Мы проводим мало времени в кругу семьи.

– О, дорогой, это прекрасно! Маленькая Исси – я имею в виду Исмена – не всегда будет малышкой, дети растут так быстро. Вы же не хотите пропустить это. Вы оба.

– Я так рад, что ты со мной согласна, мама. Ну что, ты подумала о нашем предложении? Тебе тоже нужно меньше работать.

– Управлять собственной гостиницей – это не то же самое, что ответственная работа с полной занятостью!

– Это очень тяжелая работа. Ты всегда так говоришь.

– Да, тяжелая, но я люблю ее.

– И по-прежнему любила бы, если бы слегка сократила нагрузку.

Джилли чувствовала, что у нее участилось дыхание. Она понимала, что имел в виду Мартин, и это ее тревожило.

– Прости, не поняла. Я могла бы сократить количество номеров, но тогда бизнес не будет приносить прибыль. Тогда это будет работа без денег.

– А мы предлагаем, чтобы в случае продажи «Прекрасных угодий» и покупки дома, который мы тебе показывали онлайн, ты бы сдавала пару свободных комнат как гостиничные номера, а дополнительный доход позволит нам с Кресс работать поменьше.

Вспомнив, о чем говорил ей гипнотерапевт после развода, Джилли размеренно подышала, следя за тем, чтобы выдох длился дольше, чем вдох.

– Значит, ты предлагаешь, чтобы я работала, а вы получали деньги?

– Мама! Не делай из меня скрягу! В случае продажи дома ты не будешь нуждаться в деньгах.

– Это вряд ли, дорогой, потому что все деньги пойдут на покупку вашего дома.

Это было не совсем так. Если оценка Лео была правильной, немного осталось бы, но сейчас она не была настроена говорить об этом сыну.

Он замешкался.

– Я уверен, что не все. Такая недвижимость должна стоить очень дорого.

– Это дом твоего детства, Мартин. А не просто «недвижимость».

– Я знаю, – примирительно сказал он, – но всему свое время, мама, и дом детства нам больше не нужен. Сейчас, когда мы выросли, нам нужны свои дома. А Хелене нужно где-то поставить ткацкий станок.

– Я не говорю, что не подумаю о продаже, милый, но держать гостиницу в вашем доме я не буду.

У Джилли были определенные представления о том, как относиться к гостям и содержать номера, и ей категорически не хотелось, чтобы Крессида вмешалась в это дело. А она вмешалась бы.

– Ну и ладно, – проговорил Мартин, не совсем поняв. – Это не нарушит наших договоренностей. Ты все равно можешь жить с нами! – великодушно заключил он.

– Или я могла бы купить где-нибудь небольшой домик, тогда вам не потребуется флигелек для бабушки. Что было бы гораздо дешевле.

– Но нам нужна ты – для Исмены. И тебе непременно понравится!

– Я сказала, что подумаю, – повторила Джилли. – А пока хватит об этом.

Но она была так взбешена предложенным планом, что ей пришлось выпить чашку чая с печеньем, которое она постоянно пекла для других, а сама никогда не ела.

Джилли была уверена, что поступила правильно, не сказав дочери про оценку «Прекрасных угодий»: проговорись она о звонке Мартина, Хелена позвонила бы брату и накричала на него. В детстве они всегда хорошо ладили, но после женитьбы на Крессиде, когда Хелена уже перестала быть «младшенькой», отношения между ними порой бывали напряженными. Лучше уж Джилли все обдумает и примет самостоятельное решение.

Для пикника она решила приготовить сосиски в тесте, но с собственным слоеным тестом решила не связываться, а просто добавила к колбасному фаршу карамелизированный лук. Потом, сделав фаршированные яйца по-шотландски с копченым лососем, она занялась маленькими фруктовыми тарталетками, куда положила собственную замороженную малину. Пока Джилли была на кухне, она гнала прочь мысли о продаже дома, целиком сосредоточившись на подготовке идеального пикника для двоих. Хелена сказала бы, что этой провизии хватит не для двух, а для двадцати двух человек, но стряпня отгоняла тревогу, и Джилли знала в ней толк.

Следующим вечером Лео заехал за ней на лимузине. В смокинге он был неотразим, и Джилли радовалась тому, что на ней довольно дорогое длинное пальто и любимое платье. Она чувствовала себя приодетой, но не разодетой, и, что самое главное, в кашемировом палантине ей точно не будет холодно.

– Вы выглядите сногсшибательно! – сказал он, целуя ее в щеку и принимая корзинку для пикника.

– Вы и сами шикарно смотритесь, – сказала она, стараясь дышать размеренно. Последний раз она так чувствовала себя в обществе мужчины, когда только познакомилась со своим бывшим мужем, Себастианом. «К счастью, мне уже не двадцать лет, и я поумнела», – подумалось ей.

– Как мило с вашей стороны, что вы согласились пойти. – Он сел на заднее сиденье рядом с ней.

– Мне очень приятно, правда. Я с таким удовольствием готовила пикник.

– Будь это я, сначала были бы сэндвичи от «Маркс и Спенсер», а следом – упаковка шоколадных пирожных или молочных ирисок, или еще чего-нибудь в том же духе.

– Я все это люблю!

– В следующий раз. Но я сгораю от нетерпения узнать, что же у вас в корзинке.

– Нам предстоит культурная программа! – засмеялась Джилли.

От волнения и, возможно, от физического влечения голова у нее шла кругом. Что бы это ни было, это было прекрасно, и она собиралась наслаждаться каждой секундой.

– Не могу поверить, что вдобавок ко всему вы – потрясающая кулинарка, – сказал Лео несколько часов спустя, проглотив второе фаршированное яйцо с копченым лососем.

Для пикника он нашел восхитительное место в зимнем саду главного дома, откуда открывался вид на озеро и простирающийся за ним лес.

– Не потрясающая, – ответила Джилли, стараясь не хихикать после двух бокалов шампанского. – Просто у меня талант к выпечке.

– Я не пробовал выпечку, так что, получается, что вы – потрясающая.

Джилли посмотрела на него поверх бокала, пытаясь сообразить, что бы такое разумное сказать.

– Пора идти на второй акт, – наконец сказала она.

– В самом деле? И мы должны идти? А может, останемся здесь, съедим эти вкусности и выпьем еще? В конце концов, за руль ни вам, ни мне не садиться, а как часто мы можем это себе позволить?

– Не очень часто, но, боюсь, посмотреть второй акт нам придется. Здесь довольно много моих знакомых, и, если мы не появимся, начнутся пересуды.

Внутренне Джилли была взволнована перспективой стать объектом сплетен и домыслов. В настоящее время ее считали добропорядочной женщиной, и хотя прослыть непорядочной ей не хотелось, но оспорить чужие представления о том, кем она была на самом деле, было бы забавно. Она чувствовала, что у нее репутация довольно заурядной личности.

Лео припрятал корзинку в надежное место, и они вместе вернулись в главный амбар. Джилли усаживалась, размышляя, накинуть ли палантин, когда заметила, что ей машут.

Это была Мишель, мать Эми. В отличие от дочерей, они не были близкими подругами и познакомились, когда девочки пошли в школу. Мишель улыбалась, приподняв брови, и смотрела на Лео. Бессмысленно было делать вид, что они с Лео по чистой случайности оказались рядом.

Будь это любая другая ее знакомая, Джилли была бы взволнована тем, что ее увидели с таким привлекательным мужчиной. А теперь она и охнуть не успеет, как Мишель расскажет обо всем дочери, а та – Хелене. А что скажет Хелена, узнав о том, что мать пришла в оперу с таким мужчиной, как Лео? Во-первых, она захочет узнать, где Джилли с ним познакомилась. И если Джилли скажет об этом, то Хелена захочет узнать подробности, а если Джилли расскажет про оценку дома, то Хелена придет в бешенство.

Джилли вздохнула. Можно отложить переживания до завтра. Она подняла глаза на Лео и увидела, что он смотрит на нее с улыбкой. В животе у нее екнуло. И Джилли обрадовалась, что ее тело еще было способно откликаться. Она-то считала, что с годами этот дар утрачивается, как, скажем, умение садиться на шпагат.

Эта мысль так позабавила ее, что она звучно засмеялась. Лео уловил выражение ее лица и бросил на нее недоуменный взгляд.

Ну и пусть Хелена пристает с расспросами, решила она.

На обратном пути Джилли ощущала себя девочкой-подростком. Они с Лео сидели на заднем сиденье, и она жалела о том, что живет так ужасно близко. Он взял ее руку, посмотрел на нее и сказал:

– У вас красивые руки.

Прежде Джилли гордилась своими руками, но чувствовала, что работа и годы не пошли им на пользу. Однако она не стала возражать и с гордостью ответила:

– Спасибо.

Они были возле ее дома, и водитель подвез ее ко входу. Лео вышел, обежал машину, открыл для нее дверцу и затем проводил до дверей.

– Большое спасибо за чудесный вечер, – сказал он, опередив ее. – Надеюсь, это не последний раз.

– Мне бы тоже этого очень хотелось, – ответила Джилли, почувствовав внезапное смущение. – Я отлично провела время. Большое вам спасибо.

Он легонько поцеловал ее в обе щеки.

– Я дам о себе знать. Скоро.

Глава 8

С одного взгляда на Эми, которая приехала, чтобы отвезти Хелену на мастер-класс, Хелена поняла, что у той есть сплетня.

По дороге Эми молчала как рыба, и Хелена решила не доставлять удовольствия подруге и воздержаться от расспросов.

Когда по прибытии на место они закончили налаживать станки, Хелена сдалась.

– И почему у тебя такой самодовольный вид? – спросила она, изображая, что проверяет список, лежавший перед ней. – Тебя просто распирает от важности – судя по всему, у тебя важная новость.

– Новость потрясающая, ты не поверишь! И действительно, приятная, а не гадость какая-нибудь.

– Ну, говори.

– Лучше не сейчас. Тут столько народу. Потом скажу, потому что новость – полный отпад.

Хелене многое нравилось в Эми и, в частности, ее пристрастие к старомодному сленгу. А вот привычку подруги томить неизвестностью она находила менее привлекательной. Но Эми была права, все уже подготовились, и пора было начинать.

– Так вот, – сказала Эми по окончании мастер-класса, когда они возвращались к Хелене, – вчера вечером моя мама видела твою.

– Кого? Мою маму?

– Про что я и говорю!

– Если это новость, то глупее не придумать.

– Все дело в контексте! Она видела ее на модном оперном спектакле.

– Ну, это мило. Я не знала, что она там будет.

И все равно это не тянуло на сплетню.

– С мужчиной! И не просто с мужчиной, а с красавчиком. Мама назвала его чернобурым лисом.

– Ох. – Хелена почувствовала досаду и легкое беспокойство за мать. – Почему она не сказала, что собирается в оперу? И вообще, как она оделась без моей помощи?

Эми поняла, что за недовольством Хелены по поводу того, что мать не посоветовалась насчет наряда, кроется нечто большее, и пожала плечами.

– Она свободная женщина и может появляться на людях с кем захочет, не спрашивая разрешения.

– Нет, не может! – сказала Хелена, понимая, что это звучит неразумно. – А вдруг она нарвется на мошенника? «Чернобурый лис», говоришь? Звучит подозрительно, не находишь?

– Нет. Звучит круто. А круто не значит плохо. Уж кому-кому, а мне это известно! – Эми указала на себя и скорчила рожицу. – Серьезно, Хелли, я думала, ты порадуешься, что твоя мама с кем-то встречается. Она достаточно долго была одна.

Хелена вздохнула.

– Если он приятный человек, то я за нее порадуюсь, но ты знаешь маму, она такая доверчивая. Ее кто угодно обведет вокруг пальца.

– По-моему, ты ее недооцениваешь. При ее бизнесе приходится ежедневно контактировать с людьми. Ей удалось превратить ваш старый дом в замечательную гостиницу, это практически бутик-отель. Разве недалекий человек на такое способен?

– Я знаю, – сказала Хелена, пристыженная, но не переубежденная. – Я переживаю из-за ее отношений с мужчинами. Она уже сильно ошиблась с выбором, когда вышла за моего отца. По-моему, она не очень хорошо в них разбирается.

– Да, может, за этим ничего нет. Сходили вместе в оперу и больше никогда не увидятся. – Теперь уже Эми вздохнула. – Сама знаешь, как бывает с мужчинами.

Хелена слегка успокоилась.

– Это верно.

– Знай я, что ты так распереживаешься, не стала бы говорить. Я просто подумала, ты обрадуешься, узнав, что Джилли провела вечер с симпатичным мужчиной. – Она замолчала. – Может, позвонишь ей? Только не наезжая, конечно, а чтобы поздравить. Скажи, мол, услышала, и тебе немного завидно.

Теперь Хелена громко рассмеялась.

– Чтобы мне было завидно? Да она не поверит! Кстати, о мужчинах: ты уже познакомилась с нашим симпатягой-арендодателем? – Хелена поймала себя на том, что никогда прежде мысленно не называла его симпатягой, и после такой его характеристики, подумалось ей, Эми явно перевозбудится.

– Нет, я раздумала, потому что, как я уже говорила, у меня есть другой на примете. Но раньше ты не называла его симпатягой – тогда бы я, возможно, заглянула к нему.

Хелена пожала плечами.

– Ты что-то предприняла? – продолжала Эми, выдавая все свои обычные аргументы. – Действуй! Нельзя просто стоять в сторонке, надеясь на то, что он проявит активность! Что касается женщин, тут мужчины страшно ленивы.

– Ну, если большинство женщин такие, как ты, то у мужчин просто нет отбоя от них. Им не нужно прикладывать усилия.

– Это делают женщины!

Эми предельно ясно изложила свою точку зрения.

Хелене очень хотелось рассказать про себя и Джаго, но она сдержалась. Это может ей выйти боком. Вместо этого она сказала:

– Ну, маме, похоже, не нужно прилагать много усилий. Положи она глаз на этого чернобурого лиса, я бы знала.

– Позвони ей, – повторила Эми. – Только не ругайся!

– Еще чего! – сказала Хелена, хотя предостережение учла. Она будет держаться очень непринужденно, точно ее ничуть не волнует, с кем это появляется на людях ее матушка.

Хелена дождалась полудня, когда мать, вероятно, расположилась за столом с ежедневником, и тогда позвонила.

– Привет, мамочка! Говорят, тебя видели с чернобурым лисом! – Хелена надеялась, что ее голос звучал вполне беззаботно. – Хорошо провела время? – добавила она.

– Это Эми тебе сказала? – рассмеялась Джилли. – Так и знала, что за Мишель не заржавеет.

– Честно говоря, она была скорее впечатлена, чем неприятно удивлена. – Хелена замешкалась на мгновение, а затем продолжила: – Кто же это был и где вы познакомились?

– Можно подумать, дорогая, что я несовершеннолетняя, а не женщина средних лет, вполне взрослая, чтобы появляться в общественном месте с представителем противоположного пола.

Смех Хелены показался слегка фальшивым даже ей самой.

– Извини! Мне просто интересно.

Последовала пауза. Хелена явственно представляла себе мать, которая к настоящему моменту уже принялась раскладывать на компьютере пасьянс «паук», что она всегда делала во время телефонных разговоров, за исключением деловых звонков. Поэтому заминка со стороны Джилли не всегда означала, что она обдумывает слова – мать могла просто сосредоточиться на пасьянсе.

– Мам, ты еще здесь? Или у тебя пасьянс не складывается?

Джилли снова рассмеялась.

Положа руку на сердце, подумалось Хелене, мать вполне можно заподозрить в легкомыслии.

– Ну, так что? Я не понимаю, или ты от меня что-то утаиваешь, или в сотый раз раздумываешь над тем, не начать ли игру заново?

– Ничего я не утаиваю. Его зовут Лео Симмонс. Мы только познакомились, у него был лишний билет на спектакль в Гейнсборо-Хаус, и он пригласил меня составить ему компанию. Он у нас недавно, почти никого не знает. Я просто оказала ему услугу.

– И взяла с собой корзинку для пикника?

– Да! Тебе известно, как я люблю устраивать пикники.

– А что-нибудь осталось?

– Да, но, боюсь, я оставила все в машине Лео. Он был так признателен.

– Я прощу тебя, если ты пообещаешь познакомить нас, – сказала Хелена, чувствуя, что одерживает верх. – Пусть это будет обычный воскресный обед. Можешь пригласить Мартина и Кресс.

– Тогда это будет похоже на знакомство с семьей, точно у нас было свидание, а его вовсе не было.

– Тогда позови только меня, – сказала Хелена, твердо настроившись на знакомство с маминым чернобурым лисом.

– Это будет выглядеть странно! Правда, Хелли, будь благоразумнее.

– Ты меня знаешь, ради твоего воскресного обеда я пойду на все. – Она помолчала. – Идея! Я приду не одна!

– А с кем? С Эми? Ну и на что это будет похоже? Мы один раз появляемся на людях, а пять минут спустя я приглашаю его на воскресный обед в компании с двумя хихикающими школьницами.

– Мы больше не хихикаем, мама! По крайней мере, не так часто. И потом, речь не об Эми. Я приду с мужчиной.

Джаго отлично подойдет на роль компаньона. Воскресные обеды матери были известны на всю округу.

– С мужчиной? Ты? О боже!

– Он просто друг, мама, такой же, как твой!

Хелена исподволь готовила почву, пока создавая видимость, что они с Джаго только друзья, и ничего больше.

– Ладно, – сказала Джилли. – Там видно будет.

Джилли по-прежнему сидела за столом, играя в «паука», когда в правом верхнем углу монитора появилась иконка электронного письма. Возможно, пригласить Лео на воскресный обед окажется проще, чем ей думалось.

Не в силах сдержать радостную улыбку, она щелкнула по иконке почты.

Глава 9

– Здорово, что ты поехал со мной, – сказала Хелена, когда в следующее воскресенье они с Джаго направлялись в «Прекрасные угодья». – Тогда мама не будет думать, что я устраиваю смотрины ее бойфренду, хотя на самом деле именно этим я и занимаюсь.

– Перерыв на обед нам не повредит, – с легкостью отозвался Джаго. – Хотя мы оба им пренебрегаем.

– У нас сроки. И обещаю, что обед будет вкусным. Если ты готов потерпеть расспросы и мы будем держаться легенды «просто хорошие друзья, у нас пробный период», то все пройдет отлично.

Джаго пожал плечами.

– Иные скажут, что я сошел с ума – с такой девушкой, как ты, нужно встречаться по-настоящему.

– Как мило с твоей стороны, – сказала Хелена, убежденная в том, что он просто проявляет галантность. – Если я так скоро буду представлять нас как пару, мои знакомые подумают, что я чокнулась. – Она помедлила. – Досадно, что там будут мой братец со своей женушкой. Хотя моя племянница, как ни странно, славная девчушка. Мы с ними обедали только на прошлой неделе, и, честно говоря, я предпочла бы, чтобы промежутки между семейными обедами были длиннее.

– А что не так с твоим братом и его женой?

– Моя невестка Крессида не сторонница еды. Ей предпочтительнее смузи со всевозможными добавками, чем собственно обед. Она не одобряет мамины старомодные кулинарные методы, благодаря которым ее жареный картофель – просто пальчики оближешь.

– А как у твоей мамы с йоркширским пудингом?

– Стыдно сказать, – вздохнула Хелена, – но порой они оставляют желать лучшего. Все остальное будет просто объедение. По меньшей мере два пудинга на сладкое. И много вкусного соуса. Иногда я делаю для нее йоркширские пудинги.

Джаго немного помолчал.

– Ладно, я по-прежнему в команде. Как-нибудь переживу маленькую булочку вместо йоркширского пудинга.

– Похоже, с тобой это уже случалось, – рассмеялась Хелена.

– Много раз.

К досаде Джилли, Лео настоял на том, чтобы прийти пораньше и помочь с обедом. У Джилли плохо получалось общаться и готовить – разве что это был завтрак, в котором она здорово набила руку. Но его энтузиазм подкупал. Он явно не меньше нее хотел, чтобы обед прошел без сучка без задоринки. Теперь она готовила подливку, задаваясь вопросом, достаточно ли ее, и, как всегда, решила, что нет.

– В подливке всегда есть момент, – сказала она Лео, вытаскивавшему пробки из бутылок с вином, которые он принес, – когда она обретает идеальный вкус, но тогда каждому достанется не больше чайной ложки. Нужно решиться на то, чтобы добавить ингредиентов до нужно количества, потому что есть риск все испортить.

– Но ведь лучше чайная ложка идеальной подливки, чем полный соусник плохой?

Джилли пришла в ужас.

– Моя подливка не бывает плохой, а когда ее мало – это катастрофа. Сейчас достану «маминых помощников».

– А именно?

– Соевый соус, мадеру и соус «Бисто» – им всем найдется место. – Ей очень хотелось, чтобы Лео убрался из кухни. – Лео, я знаю, мы не очень хорошо знакомы, но могу я попросить вас накрыть на стол? Все необходимое есть в буфете в столовой.

– Конечно, все что угодно.

Джилли включила духовку с конвекцией. Она в основном готовила на большой плите, но йоркширские пудинги нуждались в контроле. Она всегда немного нервничала из-за них, но к обеду ожидалась Крессида, и Джилли очень хотелось, чтобы пудинги вышли на славу. Если разобраться, то ей следовало бы стараться произвести впечатление на Лео, но она была уверена, что он останется доволен. Ростбиф получился превосходно и отдыхал, укутанный полотенцем. Картошка была идеальной, печеная морковь – маслянистой и сладкой. Брокколи и другие овощи ждали своей очереди для приготовления на пару. Все, что требовалось сейчас, – это пара противней красивых йоркширских пудингов. Исмена, ее единственная внучка, обожала пудинги. Джилли старалась именно для нее.

Разбирая столовые приборы, вынутые из посудомойки, – Лео много чего не найдет в ящиках буфета, – Джилли думала об огромном букете нарциссов, который он принес. Они были просто восхитительны. Намного красивее, чем лилии или что-то более экзотическое, и их было так много! Ей всегда нравились сезонные цветы, и Лео, судя по всему, тоже. Все складывалось замечательно. Накануне вечером они вместе поужинали, и сейчас она порхала как на крыльях.

– Ну что, познакомимся? – сказал Лео, когда все одновременно прибыли.

– Хорошая идея, – ответил высокий мужчина, пришедший с Хеленой.

Он с первого взгляда понравился Джилли. Спокойный и доброжелательный, довольно просто одетый – в отличие от Лео, который облачился в безупречный костюм и шелковый галстук, – он держался непринужденно и сумел разговорить Мартина, что было непросто.

– Ты что, пьешь херес? – удивилась Крессида, которая цедила газированную воду с веточкой тимьяна. – Это напиток для пожилых.

– А мне нравится херес, – с вызовом ответила Хелена. – И я считаю, что он снова входит в моду.

– Кого волнует мода? – спросил Джаго. – Что-то или нравится, или нет.

– Вы поэтому одеваетесь как в восьмидесятые? – поинтересовалась Крессида, но так, что ее нельзя было заподозрить в откровенной грубости.

Джаго одарил Крессиду очаровательной улыбкой.

– В яблочко.

– Ой, смотрите, это Ули! – воскликнула Исмена, отбегая от матери и устремляясь к коту.

– Не трогай его! – резко скомандовала та. – Будешь вся в шерсти.

Джилли заметила, что Лео тоже отошел от кота, ведь очистить его элегантные брюки от шерсти было бы непростой задачей. Она хлопнула в ладоши, и Улисс, обидевшись, вышел из комнаты.

– Лео, может быть, вы разольете вино? – спросила Джилли в тишине. – Мне нужно поставить овощи.

Спеша назад на кухню, Джилли надеялась, что кот будет держаться подальше от гостей и что Джаго и Крессида не схлестнутся между собой. Хелена казалась немного странной, хотя ничего особенного не говорила. Наверное, голодна, подумалось Джилли. Обойтись без завтрака в предвкушении обеда – это вполне в ее духе. Когда в детстве у нее падал уровень сахара в крови, она всегда раздражалась.

Джилли вернулась в гостиную и почувствовала, что два бокала хереса не разрядили атмосферу.

– Давайте садиться за стол.

К тому моменту, когда все рассядутся, овощи уже приготовятся. Возможно, даже переварятся.

– Хотите, я нарежу? – немедленно предложил Лео.

– Спасибо! – сказала Джилли.

На самом деле она предпочитала сама нарезать ростбиф, но его предложение давало ей возможность заняться другими неотложными делами.

Хелена последовала за матерью на кухню.

– Потрясающие пудинги, – восхищенно заметила она, принимая блюдо от Джилли, чтобы отнести в столовую. – Молодец, мама!

– Я пекла их в духовке с конвекцией. И, слава богу, они отлично получились.

– Хочешь произвести впечатление на нового бойфренда?

Это было сказано в шутку, но что-то в ее тоне насторожило мать. Хелена держалась безупречно вежливо, но без присущей ей живости.

– Ты же меня знаешь. Я люблю, чтобы все было безупречно. – Джилли помолчала, помешивая картофель. – С тобой все в порядке?

– Да! – с жаром откликнулась Хелена. – У меня тоже практически есть бойфренд!

– Прелестно! – сказала Джилли, стараясь не уступать энтузиазму дочери.

– И как вы познакомились? – осведомилась Хелена, когда гости закончили передавать блюда, а Джилли, ушедшая за хреном, вернулась к столу. Хелена смотрела на мать.

– Ведь Лео проводил для вас оценку дома, да? – спросила Крессида, держа вилку, на которую были насажены головки брокколи.

Джилли почувствовала, как на щеках выступает румянец, и надеялась, что Хелена примет ее красноту за прилив.

– Э-э… да.

– И я очень достойно оценил его, – сказал Лео, который, похоже, был доволен хорошо выполненной работой.

– Я не знала о твоих намерениях провести оценку, – мрачно заметила Хелена.

– Разумеется, оценка нужна, если она подумывает о продаже, – сказала Крессида, глядя на Хелену так, точно это было яснее ясного.

– Надеюсь, вы не станете его продавать, – вступил в разговор Джаго. – У вас такой красивый семейный дом.

– И что, ей теперь не продавать его, раз он вам нравится? – поинтересовалась Крессида.

Джаго недоуменно посмотрел на нее.

– Я просто сказал…

– Мамочка, можно мне жареной картошки? – спросила Исмена.

– Только немного. Это сплошные вредные жиры и углеводы. Это нездоровая пища.

– Да ладно тебе, Кресс! – вступилась Хелена. – Сегодня воскресный обед. Пусть Исси поест картошки и йоркширского пудинга!

– Я уже разрешила! – сказала Крессида, яростно глядя на Хелену.

У Джилли упало сердце. Именно сегодня, когда ей было так нужно, чтобы семья показала себя наилучшим образом, когда среди них были новые лица, Хелена стала раздражаться на Крессиду. Джилли поймала себя на том, что бросила на Лео отчаянный взгляд.

– И чем вы занимаетесь, Джаго? – спросил Лео, откликаясь на ее безмолвный призыв.

– Я строитель, – охотно ответил тот.

– Он мой арендодатель, – сказала Хелена. – Только ненадолго. В очень скором времени мне придется съехать.

– Звучит не совсем по-дружески, – заметил Лео.

– Дорогая. – Джилли дотронулась до руки Хелены. – Если нужно, ты всегда можешь занять номер на первом этаже. Что бы там ни говорил мой бухгалтер, – помимо своей воли добавила она вслух.

Лео посмотрел на нее.

– Ох уж мне эти бухгалтеры. Вечно вгоняют в тоску. Не слушайте его.

– А я всегда прислушиваюсь к своему, – заметил Джаго. – Он оберегает меня от неприятностей.

– Итак, Джаго, – сказала Джилли, стремясь взять беседу под контроль, – расскажите нам о своей строительной работе.

Стоило ей это сказать, как она подумала, что кому-то может быть непросто рассказывать о работе каменщиком или кем-то в этом роде. Порой ей бывало стыдно за свои замашки представительницы среднего класса.

– В основном я занимаюсь конверсиями, – сказал Джаго. – Покупаю большие ветхие дома и превращаю их в жилые.

– Иными словами, обеспечиваете лондонцев отпускным жильем, – подала голос Крессида.

– Вообще-то, – заметила Хелена, – Джаго строит для тех, кто впервые приобретает жилье и не может позволить себе платить слишком дорого.

– А вы можете позволить себе заниматься филантропией? – спросил Лео.

– Могу, – спокойно улыбнулся Джаго.

Джилли слегка смутило замечание Лео. Но когда она посмотрела на него, он поймал ее взгляд и улыбнулся так, что она растаяла.

– Кому добавки? – спросила она.

– О да, пожалуйста, – сказал Джаго. – Это лучший воскресный обед в моей жизни.

У Джилли екнуло сердце. Ей нравилось кормить и нравился энтузиазм Джаго. Хотя она знала, что не следует слишком привязываться к нему. У них с Хеленой может ничего не получиться. Пока слишком рано относиться к нему как к сыну.

– Да, – подтвердил Мартин, – подливка удалась, и пудинги наконец-то поднялись как надо.

– Спасибо вам обоим за добрые слова. Хотя Джаго был гораздо добрее тебя, мой дорогой Мартин.

– Мама! Я твой сын! Ты не должна ждать от меня комплиментов!

– А по-моему, должна, – сказал Джаго, – раз Джилли готовит так замечательно.

– Вам помочь убрать со стола? – спросила Крессида как раз в тот момент, когда Джилли подумывала, удастся ли кого-нибудь убедить съесть еще картошки или ломтик ростбифа.

Хелена вскочила на ноги.

– Не беспокойся, Крессида, я знаю, куда что отнести.

– Я тоже! – с легким удивлением заметила Крессида.

– И я помогу, – предложил Лео.

Джилли добралась до кухни первой, чтобы принять огромное количество посуды, которая скоро будет громоздиться повсюду. Кухня была великолепная, и она любила ее, но рабочих поверхностей не хватало.

– Может, вернетесь в столовую и посмотрите, у всех ли налито вино? – спросила Джилли у Лео. – Крессида, Исмена будет пудинг? Или сыр? Или виноград?

– Виноград – сплошной сахар. Неужели вы по-прежнему думаете, что он полезен для ребенка?

– Тогда ступай отсюда, – сказала Джилли, довольно спокойно воспринимая это увещевание. – Полагаю, шоколад ты не будешь? У меня есть с девяностопроцентным содержанием какао, ты такой любишь.

Крессида выдавила из себя улыбку.

– Нет, буду! В отличие от обычного шоколада, этот полезен для здоровья.

Джилли достала из шкафа плитку и протянула невестке с улыбкой, смысл которой – «пожалуйста, выметайся из моей кухни» – уловила даже Крессида. Теперь Джилли надеялась узнать, что происходит с Хеленой.

– Все в порядке, моя дорогая? – спросила она, когда Хелена ополоснула тарелки и загрузила их в посудомоечную машину. Сама она тем временем вынула из плиты один пудинг, а другой достала из холодильника.

– Да, прекрасно! На самом деле Джаго нашел мне помещение для станка, так что одной заботой меньше.

– Он такой приятный мужчина! – сказала Джилли, что можно было перевести как «расскажи мне про ваши отношения во всех подробностях».

– Да! Хотя на данный момент мы, конечно, только друзья.

Хелена положила таблетку в посудомоечную машину и включила ее.

– Но ведь это может развиться во что-то другое?

– Кто знает! – ответила Хелена с поддразнивающей улыбкой.

– Дружить поначалу всегда хорошо – даже если это не перерастет во что-то большее, – поспешно добавила Джилли, видя, что Хелена собирается возразить: «пока самое начало» и «еще слишком рано загадывать». Но, говоря это, Джилли подумала: неужели они с Лео просто друзья? И решила, что нет – во всяком случае, на ее взгляд.

– Что еще тебя беспокоит?

Джилли хотелось, чтобы дочь просто сказала, почему она такая нервная.

– Сама знаешь! Весь этот объем работы, которую нужно сделать к «Миру шерсти». Ты ничем не сможешь мне помочь, мамочка. – Она оглядела кухню. – Что на десерт? Сначала сыр, потом пудинг? Или как?

– И то, и другое одновременно. Я никогда не знаю, как лучше, и даю возможность гостям решать самим. – Джилли улыбнулась дочери. – У твоего Джаго хороший аппетит.

Хелена рассмеялась.

– Я знала, что ты оценишь! Я ему ничего не сказала, но, если бы мне хотелось, чтобы он произвел очень хорошее впечатление, я бы посоветовала ему всегда просить добавку.

– А почему ты не сказала ему?

Хелена пожала плечами.

– Решила, что это лишнее! – Она помолчала, возможно обдумывая, что сказать. – Мама, ты знаешь, что я всегда помогаю тебе прибраться перед уходом. Но сегодня я тороплюсь. Справишься без меня? Лео тебе поможет?

– Я рада, что он тебе нравится, – сказала Джилли, хотя знала, что Хелена этого не говорила.

Она не сильно удивилась тому, что у дочери возникло двойственное отношение к Лео – именно поэтому ей не хотелось так скоро представлять его семье. Лео был первым мужчиной, с которым она встречалась после развода. Само собой, Хелен была ошарашена. Крессида и Мартин, похоже, восприняли эту новость совершенно спокойно, но у них была другая ситуация. Мартин, можно сказать, уехал из дома еще до развода. Пару лет он работал за границей, потом вернулся и поступил в университет. Он иначе, чем Хелена, воспринимал боль матери. Она вздохнула. Может быть, не стоит ожидать, что Хелене понравится мужчина, который приглянулся ей? Но, возможно, Лео удастся расположить ее к себе.

Глава 10

– Итак, позволь узнать, в чем дело, – спросил Джаго.

У него на коленях лежала куча свертков в фольге, полученных от Джилли, когда он садился в машину.

Хелена чуть сбросила скорость.

– Извини, я немного расстроена.

– Это я вижу, а почему? Смотрины Лео прошли удачно, разве нет? Он явно не мой типаж, но…

Хелена боролась с собой практически с момента приезда в дом матери.

– Хочешь узнать, почему он мне не нравится?

Джаго так быстро уловил ее настроение, что она решила ему довериться.

– Конечно, хочу. Вряд ли мы с ним станем закадычными друзьями.

– Почему ты так думаешь? – резко спросила Хелена.

Джаго пожал плечами.

– Как я уже сказал, не мой типаж. И почему же он тебе не нравится? Он мне показался дамским угодником.

– Лучше подождем до дома. Это так странно.

– Куда? К тебе или ко мне? Я мечтаю о третьей порции пудинга, который дала твоя мама. У нее потрясающая выпечка.

– К тебе или ко мне – какая разница?

– Тогда ко мне, – сказал Джаго.

Десять минут спустя Джаго вручил Хелене кружку чая – перед этим предложив ей вина, но она отказалась – и развернул диван так, чтобы на него падал солнечный свет. Затем, положив себе на тарелку по куску разных пудингов, он сказал:

– Выкладывай.

Хелена потягивала чай, размышляя, с чего начать.

– Это значит рассказать о себе нечто довольно странное.

– То есть?

– Ты знаешь, кто такие суперраспознаватели? – спросила она, отчаянно надеясь на утвердительный ответ.

– Нет, никогда о них не слышал.

Хелена выдохнула. Она ненавидела рассказывать про эту свою необычную способность: она чувствовала, что у нее сел голос.

– Ты явно не увлекаешься детективами. Это означает, что я могу распознавать лица, даже увиденные мельком или с непривычного ракурса, и помню их годы спустя.

– Вот это да! Но на вечеринках такая способность полезна, – с серьезным видом добавил он.

– На вечеринках очень полезна, – рассмеялась она, – но у нее есть оборотная сторона, и сейчас тот самый случай.

– Поясни.

– Как тебе такой поворот: опознать в мужчине, с которым начала встречаться моя мама и от которого, судя по всему, она уже без ума, человека, который чуть не убил нас с ней много лет назад?

Джаго вздохнул.

– Вот засада. И как это случилось?

– Он мчался, превысив скорость, по нашей полосе прямо нам навстречу. Если бы мама мгновенно не отреагировала, он бы врезался в нас и мы бы погибли.

Джаго помолчал.

– Ты уверена?

Хелена закусила губу.

– У меня был весь обед на обдумывание, и другого ответа нет. Будь моя воля, я бы ответила иначе. Да, я уверена.

– И он ехал с превышением скорости?

– Для автомагистрали – нет, но для проселочной дороги, где это произошло, однозначно. Если бы мама очень быстро не свернула в кювет, мы бы точно столкнулись. Он не остановился, хотя явно видел нас. Он просто поехал дальше.

– Это возмутительно.

Хелена выпила еще чая.

– Мы не знаем, почему он мчался так быстро. Возможно, на заднем сиденье у него был больной ребенок или умирающая собака.

– Такое, конечно, возможно. Но маловероятно.

– Согласна, это маловероятно. Я просто подыскиваю ему оправдания.

– О боже, Хелена! У меня нет слов.

– У меня тоже! Во всяком случае, для мамы. Расскажи я ей, это будет выглядеть так, как будто я против того, чтобы у нее был мужчина и чтобы она получала удовольствие от жизни.

– Но ей известно о твоей… суперсиле?

– Конечно, но не могу же я позвонить ей или заявиться лично и сказать, что в тот раз за рулем был Лео. Или, может быть, я должна это сделать? – Она помолчала. – Скажи честно, а какое впечатление у тебя сложилось о Лео до того, как я рассказала тебе все это?

Джаго не торопился с ответом.

– Как я уже говорил, вряд ли мы с ним станем закадычными друзьями. – Он снова мучительно долго молчал. – Не скажу, что он вызывает у меня доверие.

– Как ни странно, но мне слегка полегчало. Он с первого взгляда не внушил мне доверия, но я не хотела судить о нем поспешно. На всякий случай. Я имею в виду – вряд ли маме в ее-то годы встретится много симпатичных мужчин, верно? Она не старая, я знаю, но и у меня шансов найти кого-нибудь маловато, хоть и не все мужчины, которые мне встречаются, женаты. Должно быть, в ее возрасте это еще сложнее.

– А может, тебе поговорить об этом с братом?

Хелена покачала головой.

– Я бы с радостью. Но Мартин всегда с пренебрежением отзывался о моей суперсиле, как ты выразился. Он не отрицает, что она у меня есть, но, пожалуй, слегка завидует. Кроме того, у него свой интерес.

– Какой?

– Они с Крессидой хотят, чтобы мама продала дом и поделила деньги. Тогда они купят себе супермодный особняк с флигельком для бабушки, в который поселят маму, чтобы она возилась с Исси и ухаживала за огромным садом – бесплатно.

Все это она выдала на одном дыхании.

Джаго нахмурился.

– Ого. Сомневаюсь, что твоей маме этого хочется. Разве что она обожает садоводство.

– Ей нравится возиться в саду, но не постоянно.

– А при чем тут Лео?

Это был резонный вопрос.

– Он как-то связан с недвижимостью и, как ты слышал, проводил оценку маминого дома. Должно быть, она попросила его, потому что Мартин и Кресс надавили ей на совесть. – Она вздохнула. – Может быть, я параноик, но у меня сложилось впечатление, что они с ним знакомы.

Джаго задумался.

– Ты уверена, что не хочешь бокал вина? Я бы не отказался, но пить один не хочу.

– Тогда я буду, – улыбнулась она. – Я действительно признательна тебе за возможность поговорить обо всем этом. Я бы поговорила с Эми, но она еще незнакома с Лео и, вероятно, решит, что он эффектный пожилой мужчина и идеально подходит маме. А выскажись я против него, она просто подумает, что я ревную или хочу, чтобы только у меня был презентабельный бойфренд.

– Приятно слышать, что ты считаешь меня презентабельным, – ухмыльнулся он.

– Пожалуй, я слегка тебя приукрашиваю ради нашей дружбы, – улыбнулась в ответ Хелена. – Так ты пойдешь за вином?

– Уже иду. – Через несколько минут он вручил ей большой бокал красного. – Надеюсь, тебе понравится.

– Нам следует задаться вопросом, а понравилось бы это вино Лео? Он явно знает в нем толк, – сказала Хелена.

– На самом деле мне все равно, понравилось бы ему или нет. Но я хочу, чтобы оно понравилось тебе. А потом нам нужно найти решение твоей проблемы.

– О, оно восхитительно! – воскликнула Хелена, сделав глоток. Общаться с Джаго было очень легко, и вино еще больше тому способствовало. – Не уверена, что мы сможем найти решение. Это случилось так давно.

– У меня есть контакты, которые могут в этом помочь. Можешь уточнить, где, когда и в какое время это произошло?

– Да, могу.

– Ничего себе! Выходит, твои суперспособности распространяются и на даты?

– Нет, суперраспознавание тут ни при чем, у меня есть другая способность. – Она сделала эффектную паузу, наслаждаясь потрясенным выражением его лица.

– У тебя их две?

– Я вела дневник, поэтому мы знаем дату и можем вычислить дорогу, так как известно направление.

Она была страшно довольна собой. Быть суперраспознавателем здорово и уникально, но это талант от бога. А ведение дневника предполагает усилия.

– И с какой целью ты вела дневник? Или это присуще всем девушкам?

– Я вела его, потому что из-за своей суперспособности в школе ощущала себя не такой, как все, и меня слегка травили. Вот почему я рассказываю о ней только в крайнем случае, а так вообще никому не говорю. Моим другом был дневник. Конечно, у меня была Эми, но в дневник я записывала больше, чем рассказывала ей.

Он кивнул.

– В конце концов, трудно ожидать, что Эми запомнит, какого числа вы ехали…

– …навестить брата в университете, – закончила она.

Он поднялся, взял вино и, наполнив бокалы, сказал:

– Предоставь мне всю информацию, и посмотрим, что можно выяснить.

Хелена не сразу поняла, что он предлагает, и гораздо дольше обдумывала ответ.

– Дело в том, Джаго, что я не привыкла, когда разбираются с моими проблемами.

– Я не предлагаю с ними разбираться, я просто достану для тебя информацию.

– Но ты так занят…

– И ты тоже. Как я уже сказал, у меня есть контакты – люди, с которыми я познакомился при довольно странных обстоятельствах, – это может сильно ускорить дело.

– Звучит крайне сомнительно!

– Пожалуй, немного сомнительно, но не крайне. И в этом нет ничего морально предосудительного, я ручаюсь.

Искушение было велико, но Хелена по-прежнему колебалась.

– Дело в том, что я сказала тебе больше, чем кому-либо еще…

– Потому что я оказался рядом. Да, мы не настолько хорошо знакомы, но, клянусь, ты можешь мне доверять. Мне хочется разобраться с этой историей. У тебя замечательная мама, и я буду рад ей помочь. Представь, что Лео мчался с такой скоростью, потому что вез донорское сердце для трансплантации?