Читать онлайн Второе дыхание бесплатно
ГЛАВА 1
Покинутый край и сырая земля,
За что с нами боги жестоки?
Устала я жутко от сырости дня,
Газета сырая, а в ней те же строки:
«Волна за волною, как шторм в океане
Нас топит и бьет по щекам».
Скажите, друзья, неужто так с нами
Случилось уже на века?
Неужто годами в кольце водных стен
Я буду искать свое место?
Я жажду свободы, я жду перемен,
Ведь жизнь – она так интересна!
Откройся мне, дверца, ослабь свои цепи
Покуда охранники спят.
Хочу посмотреть те бескрайние степи –
Так много о них говорят!
И Лермонтов, Пушкин, у каждого – степь.
А что это, в общем, такое?
Хочу я разведать, хочу поглядеть,
Но так далеко, далеко я…
О, мучай мне сердце, стремление к свету,
Нещадно терзай изнутри!
Ведь только тогда разыщу я ответы
И вскрою замок у двери…
– Мне нравится. Очень. Только когда ты в последний раз где-то видела газету?
В наших краях газеты перестали выпускаться очень давно, примерно восемьдесят лет назад. Они оказались крайне непрактичны, потому что намокали и портились быстрее, чем что-либо, и не стоили того, чтобы тратить на их производство драгоценные ресурсы. Да и новостей было не так много, а территория не такая большая, поэтому ничто не мешало быстрому распространению новостей через сарафанное радио и спасателей.
– Мне захотелось добавить нотку старины. Как будто этот стих еще давным-давно написали – объяснила моя подруга Лиля.
– Тогда ладно, любопытная идея.
Мы с Лилей сидели на крыше чьего-то двухэтажного дома, и она решила прочитать мне стих собственного сочинения.
После школы мы с подругой отправились ко мне в гости, но по дороге нас настигла волна. Мы схватились за свои велосипеды покрепче и отдались стихии. Одежда намокла и отяжелела. Течение отбросило нас вперед, как раз по пути. Я задела несколько веток, и кажется, кому-то прилетело по башке колесом моего велосипеда, но в остальном прошло спокойно. Бывает, попадешься в неудачном месте, например, в лесу, и приложишься всеми частями тела к каждому дереву. Или столкнешься лбами с прохожим, или даже с лошадью – держи голову подальше от копыт!
Мы с Лилей привязали велосипеды к дереву (на этот случай в водонепроницаемом рюкзаке всегда есть веревка), а сами забрались на крышу ближайшего дома. Я оглядела деревню, накрытую водой, и теперь похожую на озеро, из которого торчат крыши домов и верхушки деревьев. Какие-то младшеклассники карабкаются в домик на дереве – поболтать со спасателем. Кто-то, как и мы, привязывает велосипеды и забирается на крышу или на ветку, чтобы переждать Покрышку. Один наездник слез с лошади (такой способ передвижения был редким) и поплыл рядом с ней. Те, кто не отягощены транспортным средством, просто поплыли в нужную им сторону. В этом заключается преимущество обычных прохожих перед велосипедистами – во время Покрышки они беспрепятственно могут продолжать свой путь до тех пор, пока не устанут. Но большинство все-таки делает ставку на скорость и выбирает велосипед. Иногда на нем можно успеть удрать от Покрышки, если ты находишься неподалеку от дома. Несколько раз мне это удавалось – я запрыгивала внутрь в самый последний момент, и волна ударялась в закрытую дверь, не успев настигнуть меня. То же расстояние лишь на своих двоих преодолеть не успеешь.
Бывало и такое, что до финиша оставалось всего ничего, но тебе не хватало нескольких секунд, чтобы обыграть стихию и спрятаться в помещении. В таких случаях ты, расстроенный проигрышем и чаще всего голодный, забираешься на крышу своего же дома, в который при этом не можешь попасть, и ждешь три-четыре часа, пока вода не уйдет и не подпустит тебя ко входу. В подобных ситуациях хорошо тем, кто живет в трехэтажных домах. Уровень воды на Равнине обычно достигает приблизительно семи метров и не достает до третьего этажа, поэтому можно пробраться к себе домой через окно. Некоторые добрые люди впускают и незнакомцев, чтобы дать им переждать в помещении, а заодно поболтать и быть может даже подружиться. Но, к сожалению, не все такие гостеприимные, и вообще в деревне мало трехэтажных домов, потому что они плохо отапливаются и быстрее проседают.
В наши дни на заводе изготавливают достаточно крепкие стекла, способные сдерживать напор воды, однако раньше местные использовали изобретение предков – натягивали на окна бычий пузырь. Он плохо пропускал свет и был не таким прочным, однако в целом справлялся со своей задачей, учитывая отсутствие альтернативы. Некоторые используют его и по сей день.
Покрышка. Так мы называем это явление, похожее на наводнение, но более быстрое, скоротечное и непредсказуемое. Волна, которая за считанные секунды может накрыть всю деревню, затопить здания через открытые окна или двери, а через несколько часов как ни в чем не бывало уйти к истокам – к Водной стене. Она же Водная граница – барьер в виде массивной водяной стены, берущей начало глубоко в земле, устремляющейся высоко в небо и кольцом окружающей деревню. Сквозь нее не пройти. Одно касание – тебя засосет внутрь, и ты просто захлебнешься. Поэтому обычно мы держимся от нее подальше.
Так местные люди живут на протяжении более ста лет. Примерно два-три раза в месяц приходит Покрышка и, что доставляет наибольшие неудобства, ее появление невозможно предугадать. Казалось бы, за эти годы уже можно было найти какую-то закономерность. Есть даже специальные люди, которые занимаются поиском выхода – выдвигают гипотезы, проводят эксперименты. Мои родители как раз работают в этой области, и я как никто знаю о том, сколько неудачных попыток было предпринято, сколько гипотез и экспериментов опровергнуто и провалено.
Графики, наблюдение за поведением животных, за небесными телами, сотрудничество с внешним миром посредством радио. Люди, оказавшиеся здесь первыми, основатели деревни, смогли установить связь и поймать сигнал. Человек, который умудрился собрать радиоприемник и выйти на нужную волну, стал председателем деревни и основателем Центрального Института (ЦИ). Благодаря этому мы не одичали в изоляции и представляем, что происходит снаружи. Достижения основателей невозможно переоценить, они провели огромную работу, установили правила безопасности, дали следующим поколениям жизненно необходимые знания и построили фундамент для сегодняшних исследований. Однако мы все еще здесь. Но попытки вычислить закономерность Покрышек и найти выход из деревни никогда не прекращаются.
Хотя кое-что известно точно – время, в которое Покрышка НЕ может прийти. Это промежуток с 23 до 7 часов, который мы называем «сухое окно» – за все годы волна никогда не приходила в это время. Почему именно его стихия выбрала для отдыха – неясно. Возможно, она жаворонок и соблюдает режим. Отчего понятие режима практически отсутствует у местных. Пока вода спит, мы, напротив, бодрствуем, занимаясь самыми важными делами. Но и в дневное время расслабляться некогда.
Согласно официальной, научной версии, деревня оказалась в окружении водных стен из-за аномального воздействия луны, но местные предпочитают объяснять произошедшее божественным вмешательством. Так или иначе, точной причины мы не знаем. Когда-то это была обычная деревенька, стоявшая на берегу залива, который в «судный день» вышел из берегов. Люди видели, как вода побежала наверх, выстроившись в гигантскую кольцевую стену и отрезав кусочек земли от всего внешнего мира.
Существует и легенда о том, как можно выбраться: через Водную стену не пройти обычному человеку ни под землей, ни с воздуха, ни каким-либо другим способом. Это под силу лишь Избранному, который придет в деревню и сможет разрушить стену, направить воду туда, откуда она пришла. Избранный освободит жителей деревни и вернет все на свои места. Сегодня мало кто воспринимает эту легенду всерьез. Люди давно перестали полагаться на мифического Избранного и ищут выход своими силами.
Не представляю, насколько тяжело было бы оказаться здесь в числе первых и выживать, еще ничего не зная обо всех опасностях, испытывать всё на себе и узнавать правила игры ценой многочисленных человеческих жизней.
Мы постоянно должны быть начеку. Но как те, кто долгие годы жили в такой обстановке и уже испытали на себе не одну сотню волн, мы научились уживаться с этим и обходиться без жертв.
В начальной школе даже есть такой предмет «Выживание в Покрышке», или просто ВВП, на котором учат технике безопасности и оказанию первой помощи пострадавшим. Это самый важный предмет, на котором тебя не будут натягивать на тройку из жалости, требования очень строгие, так как все-таки от знания данной дисциплины зависит твоя жизнь. Учителя следят за тем, чтобы каждый ученик хорошо усвоил уроки. На ВВП отводится много часов, из которых большая часть посвящена практике.
Солнце нещадно жарит, поэтому одежда высыхает быстро, но потом снова намокает от пота. Мы с Лилей сидим и болтаем о книгах. Подруга обожает литературу и, в частности, поэзию. Ведь чтение – наша единственная возможность вырваться за пределы деревни, почувствовать себя где-то еще, окунуться в другой, неизвестный, невиданный мир. Я тоже люблю литературу, но по большей части прозу, и хочу стать книгописцем, человеком, который связывается с внешним миром по специальному радиоканалу и на слух печатает заграничные книги. Я буду первой узнавать о книжных новинках, советовать и дарить понравившиеся друзьям. Чтобы попасть на работу в этот отдел ЦИ, нужно иметь аттестат с отличными оценками по русскому и литературе, пройти вступительные испытания и обучение. Родство с директором исследовательского отдела и главным помощником директора по исследовательского (должности мамы и папы соответственно) тоже должно сыграть мне на руку.
Лиля никогда не говорила, кем она хочет работать. Она мечтает публиковать свои стихи, но в деревне невозможно нормально зарабатывать на этом, даже если твое творчество пользуется популярностью. Писательство – лишь подработка, его недостаточно для полноценного житья. Я предлагала ей тоже подумать насчет должности книгописца – было бы здорово работать вместе, но подруга говорила, что ей такое точно не подойдет, слишком механическая и рутинная работа. Даже постоянный, практически неограниченный доступ к книгам Лилю не манит.
Ее мама – социальный работник. Насколько я понимаю, заграницей эта должность подразумевает примерно тоже самое, что и здесь. Лилина мать оказывает помощь старикам, инвалидам, детям-сиротам. Таких тут хоть отбавляй, особенно последних, поэтому работы всегда хватает.
Лиля никогда не знала своего отца. Раньше ее мама страдала местной клаустрофобией и искала утешение в алкоголе и беспорядочных половых связях. Местной клаустрофобией мы называем паталогическую боязнь невозможности выбраться из деревни, ее изолированности от остального мира. Это расстройство не имеет практически ничего общего со страхом закрытых комнат и других тесных помещений, кроме того, что и то и другое по сути – боязнь замкнутого пространства. После того как Лилина мама забеременела, она решила взять себя в руки и сходила к психотерапевту, который и посоветовал ей попробовать себя в роли соц работника. Помогая другим, она помогла и себе, и ей стало гораздо лучше.
Помощь психотерапевтов стала очень востребована практически с самых начал образования деревни. Конечно, были люди, отрицавшие психотерапию, но еще больше было людей, нуждающихся в этом виде помощи. Местная клаустрофобия и аквафобия – самые распространенные проблемы, с которыми здесь обращаются к специалисту.
Вода стала убывать. Мы спрыгнули с крыши, быстро отвязали велосипеды, и постепенно опустились на землю. Путь свободен.
ГЛАВА 2
Мой старший брат Ваня растолкал меня в 5:45. Пора просыпаться, завтракать и ехать в школу. Занятия начинаются в 6:30, хотя сухое окно закрывается в 7. Полчаса – лишь погрешность для опозданий, которая лично меня раздражает, так как я всегда приезжаю вовремя.
Я покорно встала с кровати, стараясь не думать о том, как же отвратительно себя чувствую и как сильно хочу спать – скоро это чувство притупится и станет легче. Раздвинула шторы – солнце ударило в глаза и залило комнату ярким светом. Сейчас середина июня, поэтому уже с утра так светло. Я знаю, что заграничные школьники не ходят в школу летом, но у нас все наоборот, время для самых длительных каникул – это зима. Она является самым непродуктивным и жизненно опасным временем года в нашей деревне. Темно, холодно, из-за чего спать хочется еще больше, хотя и в другие времена года люди страдают нехваткой сна, ведь все важные дела приходится делать ночью. К тому же, если в холод угодить в Покрышку – шансы заболеть и даже замерзнуть насмерть повышаются в десятки раз. Поэтому из соображений безопасности было решено сделать зиму временем отдыха. Отпуск взрослые тоже чаще всего берут зимой.
Это самый «домоседовый» период. Целый день лежишь на печке, как Емеля, читаешь книги, ведрами пьешь еловый чай, спишь сколько хочешь. Не думаешь о том, когда открывать и закрывать окна, потому что они практически всегда закрыты. Мало кто рискует тусоваться на улице далеко от дома в дневное время, поэтому между друзьями перемещаешься по ночам. Толстеть от такого ленивого образа жизни тоже не успеваешь, потому что и еды гораздо меньше, чем летом. Я обожаю зимние каникулы и действительно успеваю хорошенько отдохнуть перед новым учебным годом, несмотря на отсутствие свежей еды и некоторую вялость.
Сейчас лето, начало второго триместра, который дается легче, чем первый и третий, опять же, из-за погоды. Лето я тоже люблю.
Потянувшись, я пару раз прошлась гребнем по коротко остриженным волосам. Большинство носит короткую прическу, чтобы не зацепиться за что-нибудь во время Покрышки. Если хочешь сберечь длинные, нужно заплетать их в тугой пучок при выходе на улицу, но это тоже не самое надежное решение. Когда-то я так и делала, но однажды очень неудачно зацепилась за ветки, пучок расплёлся, а потом в волосах запуталась огромная жирная скользкая жаба, что стало последней каплей. Вернувшись домой после того случая, я тут же отстригла свои длинные волосы одним махом.
Переодев ночную сорочку на рубаху и шорты, я вышла из своей комнаты и спустилась на первый этаж. На кухне, совмещенной с гостиной, меня уже поджидает еловый чай – неизменный напиток-сопроводитель любой трапезы и вообще любой свободной минутки, по частоте употребления стоящий в одном ряду с водой, а также горячие блинчики только из печи, заботливо приготовленные Ваней.
Я учусь в девятом классе, Ваня окончил школу полгода назад и сейчас работает поваром в единственном ресторанчике нашей деревни, который открыт только по ночам и всегда занят каким-нибудь праздником – свадьбой или днем рождения. Пробиться туда на должность повара довольно сложно, но Ваня смог очаровать всех, приготовив свою усовершенствованную версию одного из самых популярных блюд в деревне – елового супа. Ваня уходит на работу в 23 часа, возвращается в 5:30, готовит мне завтрак и либо сразу ложится отсыпаться, либо успевает сбегать на прогулку с друзьями до закрытия сухого окна. Иногда, в наиболее загруженные дни, он берет дополнительный час работы, и тогда завтрак я соображаю сама. Из ресторана Ваня частенько приносит продукты, что позволяет нам не посещать рынок слишком часто и экономить деньги.
Доев последний блинчик, я почистила зубы, закинула на плечи рюкзак и, запрыгнув на свой старый голубой велосипед, поехала в школу. Я очень люблю свой велосипед и зову его Майк. Мы вместе пережили много волн, я проездила на нем семь лет (а до меня еще пять лет на нем катался Ваня) и все время боялась потерять во время Покрышки. Если вовремя не схватиться или случайно выпустить, его может унести течением неизвестно куда и не факт, что получится найти, или что тот, кто найдет, захочет вернуть его владельцу. Попробуй докажи, что это твое. Чаще всего утерянные вещи достаются тем, кто их найдет. Разбираться никто не будет, поэтому держи свои вещи при себе, да покрепче.
Я еду по сырой земле и разглядываю дома и парники, которые видела уже тысячи раз. По пути постоянно встречаются знакомые люди – незнакомых уже не осталось. Одни и те же ребята в одно и то же время едут или идут в школу. Всю дорогу киваю и здороваюсь, пока не сворачиваю в лес – через него путь короче и уединённее. Минут через 15 деревья начинают редеть, и я выезжаю на открытую дорогу, неподалеку виднеется восьмиэтажное здание – вот и школа. У нас в деревне их две – центральная и окраинная. Я учусь в окраинной.
Весь первый этаж занимают стоянка для велосипедов и огромный бассейн. На втором – спортивный зал и столовая. С третьего по шестой этажи – кабинеты для сидячих уроков, в которых мы, непосредственно, учимся, и мед-отдел. На седьмом – пространство для отдыха, на восьмом – кружки рисования, рукоделия, музыки и библиотека.
Подъехав к школе, я поставила Майка к другим велосипедам в гараж, дверь в который находится рядом со входной. Затем влилась в кучу моих одношкольников и зашла в здание, параллельно здороваясь.
Я направилась на второй этаж к физкультурному залу. У девятиклассников каждый день по 6 уроков длительностью в 50 минут и переменами по 15. Первые два урока всегда – физкультура. Первая, обыкновенная, в спортивном зале: мы разминаемся, бегаем-прыгаем. Вторая – в бассейне. Так как умение хорошо плавать является необходимым для выживания, ему уделяется много внимания.
Лиля уже у входа, вскоре к нам присоединяется наш друг Никита:
– Привет, девчата! Сегодня все в силе?
– Ага – кивнули мы с Лилей.
Сегодня четверг – последний рабочий день недели, самое подходящее время для ночной прогулки с друзьями.
– Отлично, встречаемся у меня – напомнил Никита.
Никита – один из немногих людей, которые умеют получать удовольствие от Покрышек. Он относится к волнам как к аттракционам, экстремальному виду спорта. Обычно он не прячется и не бегает от Покрышек. Иногда даже сидя дома и услышав шум воды, Никита специально выбегает на улицу навстречу стихии. В то время как другой был бы рад тому, что оказался в помещении в нужный момент, что не успел выйти наружу, если собирался, или что в последние мгновения забежал внутрь.
Так Никита увлекся фридайвингом. Этот вид спорта не доступен рядовому школьнику из-за отсутствия возможности регулярно тренироваться и повышенной опасности. Глубина школьных бассейнов не достигает больше двух метров, поэтому практиковаться можно было бы только в условиях реальной жизненной ситуации – во время Покрышки. Мало кто из учителей готов брать на себя такую ответственность, к тому же в существующих условиях невозможно выбрать конкретное время для занятий.
Обычно фридайвингу обучаются в ЦИ – эти люди впоследствии становятся спасателями. На тренировках они в основном работают над теорией, дыханием, психологическим аспектом, а если приходит волна – спускаются через специальное окно для практики на воде. Из-за того, что тренировки в реальных условиях зависят от случая, обучение длится довольно долго. Во всей деревне нет бассейна достаточной глубины для регулярных тренировок. В отдел ЦИ по вопросам безопасности несколько раз направляли прошение сделать такой, но работа над проектом регулярно откладывается. Эта задача не считается приоритетной, утверждается, что фридайверы хорошо справляются и в существующих условиях, а на постройку специального бассейна будет затрачено слишком много ресурсов.
От некоторых особо мнительных родителей в отдел образования поступали прошения организовать занятия по фридайвингу для школьников, дабы дети научились выживанию во всех возможных ситуациях и могли при необходимости спасти тонущего человека, если рядом нет спасателя. Но такие просьбы отклонялись сразу же. Практика показывает, что имеющихся занятий в бассейне достаточно, смертность школьников от Покрышки очень низкая, а от несчастных случаев никто не застрахован, фридайвинг все равно не смог бы свести показатели к нулю. К тому же, он плохо подходит для обучения больших групп людей и требует индивидуального подхода.
Первоначально целью Никиты не было научиться спасать людей, его интересовала лишь одна перспектива – подплывать ко всем домам и через окна корчить рожи людям, находящимся внутри. Если до второго этажа еще можно дотянуться, то до первого без специальных навыков не погрузишься.
Никита любимчик нашего физрука, плавает лучше всех, поэтому тот довольно быстро согласился поучить его фридайвингу при условии, что Никита не будет распространяться об этом. Изначально Никита похвастался своей радостью мне, Лиле и старшей сестре Еве, но вскоре об этом конечно узнали и его родители, которые отнеслись к новости довольно спокойно. Они посчитали, что будущая профессия сына предопределена, что не может не радовать, потому что спасатели хорошо зарабатывают.
Спасатель – универсальная профессия. В их обязанности входит не только спасение людей во время Покрышки. Они заступают на смену в 6:40 утра, за 20 минут до окончания сухого окна, и делают утренний обход по закрепленному за ними участку, громко напоминая о необходимости убрать с улицы все, что плохо лежит, и закрыть окна. Кроме этого, спасатели оглашают важные новости, которые чаще всего связаны со школой и разработками ЦИ. Например, отмена занятий из-за холода, что часто случается в конце осени и начале весны, или набор добровольцев для участия в научном эксперименте. После обхода спасатель забирается на вышку – домик на дереве. Там он может заниматься своими делами, пока не придет волна. Однако уединиться не всегда удается – в домик очень любят забираться дети и играть там, это не запрещено. Поэтому спасатель играет еще и роль няньки. Возня с детьми или общение со взрослыми, которые от скуки залезли просто поболтать, занимают даже больше времени, чем собственно само спасение. В 23 часа, с началом сухого окна, спасатель покидает свой пост и отправляется на двадцатиминутный вечерний обход, оглашая новости, если они появились, и сообщая, что теперь можно спокойно открывать окна, идти за продуктами на рынок и беспрепятственно заниматься своими делами. Могут пройти месяцы и даже годы, а некоторые спасатели так и не застанут Покрышку на работе – она просто выпадет не на их смену. Если не любишь общаться с людьми и, в частности, детьми – лучше не идти работать в эту сферу.
Наш физрук Семён Евгеньевич раньше был спасателем и очень любил свою работу, но в силу возраста был вынужден оставить пост. Работа школьным учителем физкультуры тоже пришлась ему по душе. Он очень любит болтать с учениками, с радостью объясняет и показывает им все после уроков. Вскоре он стал Никите как родной дядя.
Никогда не забуду, как однажды, ютясь в гостиной во время Покрышки и попивая чай, я увидела улыбающуюся Никитину физиономию, прижатую к окну. Я так дернулась, что пролила пол чашки, чем страшно развеселила Никиту, и он едва сдерживался, чтобы не потерять контроль и не засмеяться. Научившись погружаться на 7 метров, то есть на стандартную глубину Покрышек, он доставал своими выходками всех, чьи дома оказывались поблизости. Лиля еще не удостоилась такой чести, потому что жила далеко от Никитиного дома, но каждый раз хохотала, когда друг рассказывал о своих циркачествах и мечтала, чтобы он когда-нибудь добрался до нее.
Кроме веселухи Никита открыл для себя и другие преимущества фридайвинга. Ему нравится ложиться на самое дно и смотреть на небо через водную толщь, на деревья и проплывающих сверху людей. В такие моменты он чувствует себя очень умиротворенно.
Сегодня на обычной физре сдавали нормативы по прыжкам на скакалке – не мое любимое занятие, но справляюсь хорошо. Физкультура в бассейне проходит в несколько этапов. Сначала ныряния: мы прыгаем с вышек разной высоты разными способами – самое веселое! Дальше плавание на скорость, плавание под водой, перед которой идет дыхательная разминка. Завершающий этап – плавание с утяжелением.
После физкультуры идут литература, русский, математика, история. Таким образом, уроки заканчиваются в 12:45.
Так часто случается, что во время нашего пребывания в школе приходит волна, из-за чего из здания не выйти – разве что только через окно, в чем мало смысла. Для того, чтобы с комфортом скоротать ожидание, в школе обустроено пространство для отдыха. Там есть кровати, где ученики часто догоняют часы сна. Все кружки и секции тоже находятся в зданиях школ, так что те, кто живут не рядом со школой, время между уроками и дополнительными занятиями обычно проводят в комнате отдыха, столовой или библиотеке. Больше всех там тусуются бездомные дети, а также дети, которые боятся своих родителей. Многие даже ночуют там и обосновываются окончательно. Официально это не разрешено, но так как специальных учреждений для обездоленных детей в деревне нет, сердобольные охранники и уборщики закрывают на это глаза и не выгоняют ребят. Главное – ничего не ломать и вести себя тихо. В холодное время – обычно в ноябре и марте, некоторые остаются в школе до самого начала сухого окна. Поэтому в нашем случае школа действительно является вторым домом, а для кого-то и первым.
Сегодня я добралась до дома без приключений, пообедала крапивным супом, сделала домашку и легла отсыпаться перед прогулкой, попросив Ваню разбудить меня в 23 часа.
ГЛАВА 3
Брат растолкал меня в назначенное время. Я быстро переоделась в более теплую одежду, и вышла на улицу. До дома Никиты – пешком минут десять. Я пришла раньше Лили. В это время Никита колол дрова, а на крыльце с книгой сидела его старшая сестра Ева:
– Привет, Полли! – она достала из кармана леденец и кинула мне – Угощайся.
– О, спасибо! – я обрадовалась конфете и тут же положила ее в рот. Сахарное удовольствие растеклось по языку, я блаженно прикрыла глаза.
– Ник сказал, что Дима пойдет с вами гулять. Вы с ним не знакомы, кажется?
– Что за Дима? – нахмурилась я. – Мы договаривались только втроем погулять.
– Это наш троюродный брат, ты точно видела его в школе.
Я решила отвлечь Никиту от работы и выяснить, почему он пригласил на прогулку кого-то еще без нашего с Лилей ведома. В этот момент появилась и сама Лиля. Мы пошли за дом, где вспотевший Никита по-прежнему махал топором.
– Эй, Ева сказала, ты какого-то Диму позвал с нами гулять.
Никита остановился и, утерев пот со лба, ответил:
– А, да. Надеюсь, вы не будете против. Он очень сильно поссорился со своим старшим братом и пока не хочет идти к себе домой. Они не в ладах, постоянно собачатся, но в этот раз как-то особенно сильно. Так что я предложил ему погулять с нами, чтобы отвлечься. Он отличный парень, вам понравится, рекомендую!
– Ну ладно, надеюсь он и правда ничего – пожала плечами Лиля.
– Я надеялась, мы будем только нашей компанией – не хотела уступать я – Ты мог хотя бы об этом сообщить, когда мы в школе это обсуждали.
– Я с ним общался после уроков, когда вы уже разбежались.
– Тебе до моего дома рукой подать. Так тяжело было сходить?
– О, ну прости, что между тренировкой по дайвингу, выполнением домашки и колкой дров я не нашел пол часика на то, чтобы лично доставить тебе сообщение чрезвычайной важности, которое не терпело отлагательств. К тому же ты наверняка дрыхла последние часы перед встречей, пока я тут пахал. Еще разбудил бы ненароком Марфушеньку-душеньку.
– Ну правда, что в этом такого? – вступилась Лиля – Человек расстроен, он погуляет с нами, остынет, ему станет легче, придет домой и помирится со своим братом. А мы познакомимся с новым человеком – не вижу никакой проблемы. Если он окажется идиотом, мы его прогоним! К тому же с нами ты еще нагуляешься. Надо выходить хотя бы из зоны комфорта, раз из деревни выйти нет возможности.
– Начиталась заграничных книг по психологии? – больше мне нечего противопоставить подруге.
Лиля отмахнулась. Они победили меня, пришлось смириться. Я надулась и, скрестив руки на груди, вжалась в стену дома, пока Никита яростно колол дрова.
Совсем скоро на участке появился один из тех людей, которых я по сто раз видела в школе, но не знала лично. Вспомнила, как Никита здоровался с ним в коридорах.
– Всем привет! Я Дима, проведу с вами эту ночь – сказал он, игриво улыбнувшись, но я заметила в его глазах нотку грусти.
Мы с Лилей представились ему. Похоже, и в моих глазах он заметил нотку предубеждения. Мы вышли с участка.
– Ну что, расскажешь нам, из-за чего ты поссорился с братом? – Лиля сразу перешла к делу.
– Из-за того, что он полнейший кретин…
– Очень исчерпывающе.
– В общем, нас в семье четверо: я, мой брат Даня и две наших младших сестры Даша и Диана. Папа умер, поэтому мама обеспечивает нас одна – круглыми сутками пашет на работе. Она врач. Даня уже закончил школу и нигде не работает. Вчера мама в своей деликатной манере снова намекнула ему, что пора бы устроиться хотя бы участковым и начать помогать семье финансово. Даня отмазался своим фирменным «я ищу себя», и мама не стала с ним спорить, но видно, что ее эта ситуация очень расстраивает.
Подработка участковым является одной из самых популярных среди выпускников и бездомных детей, так как она востребована и не требует особых умственных навыков. Работник может быть закреплен за определенным участком (отсюда и название), то есть длительное время работать на одну семью, либо брать однодневные подработки на разных участках. Из обязанностей: вовремя проветривать помещения, следить за огородом, убираться, стирать, ходить на рынок, за водой, готовить еду, колоть дрова. Многим людям график работы или учебы не позволяет заниматься этим самостоятельно. Поэтому нанимают участкового. Платишь немного, но все дела по дому сделаны, а значит есть время на полноценный сон и другой отдых. Если бы у Вани был другой график работы как, например, у родителей, нам бы пришлось нанять участкового, потому что я одна не смогла бы тащить весь дом на себе. Папа все равно предлагал нанять работника уже сейчас, так как мы можем себе это позволить, но мама говорит, что совместная работа по выходным нас сближает, и что иначе мы с Ваней разбежимся по своим друзьям и вообще перестанем уделять внимание семье.
– А чем тогда Даня занимается? – спросила Лиля.
– Профессиональным лежанием на диване и валянием дурака со своими друзьями-кретинами.
Далеко не в каждой семье прокатит фраза «я ищу себя». Некоторые ребята моего возраста понабрались этого из заграничных книг, но не все понимают, что нашим реалиям такие отговорки не подходят. Работы всегда очень много. Если ты не знаешь, кем хочешь быть, или не можешь попасть на желаемую должность (например, устроиться на работу в ЦИ довольно трудно), нужно без выпендрежа идти работать хоть кем-то. Лишних рабочих рук не бывает. Без дела могут сидеть только самые больные и дряхлые старики. Да и те чаще всего идут топиться, когда понимают, что уже ни на что не годны.
– Ну ладно, а дальше?
– Я решил вступиться за маму и указал Дане на то, что ей очень тяжело, и что он не приносит никакой пользы. Тогда он затронул тему, которую я всегда воспринимаю очень остро. Он сказал, что мой черный пояс по каратэ тоже не приносит никакой пользы и вместо того, чтобы «целыми днями махать руками и ногами» я сам мог бы устроиться на работу. Я ответил, что кое-какая польза все-таки есть, и врезал ему по носу. Он, конечно, разозлился и попытался мне ответить, хотя и знал, что это бесполезно. В итоге я разбил ему лицо, на шум прибежали мама с сестрами, а я удрал из дома.
– Так получается, что не он один вел себя как кретин – сказала я.
– Ну… в общем-то да – похоже, мои слова его ни капли не задели.
– Поэтому я не хочу пока возвращаться: мне стыдно перед мамой и сестрами. Да и боюсь, что снова разозлюсь, когда увижу брата. Я всю жизнь учусь не обращать внимания на его грубости и издёвки, но когда речь заходит о каратэ, я выхожу из себя, потому что это безумно важная часть моей жизни.
– Но факт остается фактом – вы оба взрослые парни и оба не работаете – я попыталась нанести еще один удар – Думаю, от твоего каратэ вашей маме не намного легче.
В этот раз мышцы его лица слегка поколебались, в глазах блеснуло раздражение, он поджал губы, сдерживая эмоции, и в итоге ответил:
– Но я в отличие от него еще учусь в школе. Сейчас последний год, когда закончу – стану помощником нашего тренера. Он сам мне предлагал. Вот и пригодится черный пояс.
Должна признать, этот парень действительно неплохо владеет собой. На его месте я бы давно взбесилась и наорала на себя.
Наступило молчание. Лиля с Никитой прекрасно чувствовали напряжение между нами, поэтому когда вблизи показался ларёк, Никита с облегчением сказал, в надежде разрядить обстановку и сменить тему:
– О, давайте за мороженым зайдем!
– Чур, кто-нибудь из вас платит за мое мороженое, я не взяла с собой денег – тут же отозвалась я.
– Чур, ты остаешься без мороженого, у тебя и так конфета во рту – сказал Дима, передразнивая мой голос.
– Не волнуйся, она уже скоро закончится.
– Ну знаешь, если ты будешь есть мороженое, то оно тоже скоро закончится. Так можно про любую еду сказать.
– Твоего мнения вообще никто не спрашивал.
– О нет!
– Ребята, хватит – вмешался Никита – Я заплачу за твое мороженое.
– Да не стоит, братан, я сам за себя заплачу – с улыбкой подмигнул ему Дима.
– Остроумно! – съязвила я – Спасибо тебе, Никита.
В ларьке я взяла себе мороженое, за которое Никита заплатил 3 пластинки. Это местная валюта. На прямоугольном кусочке древесины делают оттиск и запечатывают в прозрачную пластинку из листьев Дар-дерева, чтобы купюра не промокла. Это дерево растет только в нашей деревне из-за особых климатических условий и веществ в составе воды. Его кора и листья очень универсальны. Их применяют в изготовлении водонепроницаемых рюкзаков и сумок, шин для велосипедов, презервативов, красок и многого другого.
Мы направились в сторону леса. В этот час там совсем не страшно. Пока мы все собирались и шли до ларька, уже рассвело.
– Слушай, Никитос, тебе повезло платить именно за меня, я же выбрала самое дешевое мороженое!
– Да, действительно повезло – подхватил Никита – А то ведь мог бы за Диму платить. Его трубочка 5 стоит!
– Точно – подтвердил Дима.
После мороженого мы наконец расслабились. Дима продолжил что-то рассказывать про каратэ. Кажется, Лиле даже было интересно, но когда она увидела, что я без энтузиазма молча плетусь сзади, стала болтать со мной.
– Да ты чего такая кислая? Он вроде как нормальный.
– Ну бывает такое. В настроение не попал.
Лес поприветствовал нас нежным светом белой ночи и свежестью. Нам встретились лесорубы, в числе которых работает и Никитин отец. Его мама, кстати, наоборот, занимается восстановлением леса и сажает новые деревья. Мерный стук топоров. Колеса повозки, увозящей бревна на завод или к месту строительства нового дома. Топот лошадиных копыт.
Мы вышли на открытое пространство.
Большая часть деревни располагается на Равнине, но есть еще небольшой участок земли в низине, называемый Впадина. Там располагается Центральный Институт, а также прилегающий к нему завод, на котором производят стекло, металлические изделия, бумагу.
Здесь же стоит осколок горы, из которой добывают песок для изготовления столь необходимого и драгоценного стекла. Конечно, когда-то он был гораздо больше. Сейчас мы стараемся беречь этот ресурс. Благо, стекло можно перерабатывать неограниченное количество раз, поэтому выкидывать его – все равно что выкидывать еду – категорически недопустимо. У тебя разбилось окно? Нашел на улице пустую бутылку? Подбери каждый осколок, который сможешь найти и отнеси все на переработку! На одном кусочке скалы мы долго не продержались бы.
Помимо собственно деревни, в окружение Водных границ угодила и маленькая часть города. Впадина и была этой частью. Из-за этого кусочка земли шли споры – как назвать образовавшуюся территориальную единицу. Деревня? Село? Поселок городского типа? Город? Чтобы звучало чуть пооптимистичнее и цивильнее, сначала пытались использовать название «посёлок городского типа». Кажется, даже сейчас в документах эта земля значится так. Но всем было ясно, что на самом деле это деревня. Так ее и называют по сей день.
Еще есть Холм с одним единственным домом на вершине, до которой Покрышка никогда не достает. Раньше там жили некоторые председатели деревни, но нынешний предпочитает Равнину.
Сейчас дом официально никому не принадлежит, поэтому там обычно тусуются охотники до красивых видов и бездомные. Я бывала там очень редко, так как всякий раз встречала детей, у которых не было родителей и начинала чувствовать невыносимую грусть и жалость к ним. Хотелось сразу всех накормить и забрать к себе домой. Но всех спасти конечно нельзя, пришлось бы выбирать. Однажды я утащила из нашего погреба всю еду и раздала ее детям, но все равно хватило не всем.
Впервые я побывала на Холме еще совсем маленькой, вместе с Ваней. Он видимо испытывал похожие чувства, потому что после той прогулки родителям пришлось согласиться взять к себе двух мальчиков, с которыми брат познакомился на Холме. Тогда еще были живы все наши бабушки и дедушки, которые жили с нами в одном доме. Я помню, как Ваня убеждал родителей в том, что те мальчишки очень хорошие и будут нам помогать.
Пройдя вдоль спуска во Впадину, мы дошли до фермы, которая обеспечивает едой большую часть деревни. У некоторых на участках есть свой огородик, но урожай с него – лишь дополнение. Тем, что там вырастает, не накормишь всю семью. На территории фермы располагаются парники, защищающие от Покрышек все сельскохозяйственные культуры. В первый год Покрышки была уничтожена большая часть посевов, выжили только те овощи и фрукты, что росли в парнике. Люди умирали от голода.
Здесь же мельница, хлев и пастбище, окруженное высоким забором, благодаря которому животные могут спокойно пастись даже во время Покрышки. Это самая большая ограда в деревне, на постройку которой было затрачено огромное количество ресурсов. По высоте с ней может посоревноваться лишь забор вокруг ЦИ, но по длине он уступает, так как пастбище в разы больше по площади, нежели территория института. Забор стал необходимой мерой. До его появления животные не могли гулять без риска. И хотя коровы и овцы умеют плавать, после Покрышки их приходилось собирать по всей деревне, что доставляло большие неудобства. Часто животные застревали между деревьями и погибали, выжившие испытывали большой стресс. А нам нужно их беречь.
Подработка на ферме стоит в одном ряду по популярности с подработкой участковым. Через пару часов пастух выведет скот на пастьбу по деревне. Во время сухого окна животным позволяют передвигаться более свободно.
Из дома рядом с фермой до нас доносятся звуки фортепиано, в окнах мелькают танцующие люди. Музыкальные инструменты раритетны в деревне, поэтому их счастливые обладатели обычно закатывают вечеринки, на которые стекаются все желающие – сколько поместится, столько и пускают. Формально вход свободный, но на такие мероприятия непринято приходить с пустыми руками – лучше что-нибудь принести в подарок хозяину.
Не сломанных фортепиано всего штуки три на деревню. Они очень старинные – стояли в домах еще до образования Водной стены. Оставшиеся инструменты очень берегут – на изготовление новых нет нужных материалов.
Я несколько раз бывала на танцах в доме, который мы сейчас проходим. Там живет девочка из моей школы, сейчас она в десятом классе, на инструменте играет вся ее семья. Там весело, но очень уж душно и жарко из-за толпы людей, тем более летом. Зимой даже хорошо, особенно если печь не затопить – идеальная температура будет поддерживаться за счет разгоряченных тел. Главное, сразу после этого не выходить на улицу, чтобы не заболеть.
С гитарами проще: их больше, они легче в изготовлении, можно выходить с ними на улицу. Поэтому я предпочитаю песни и танцы под гитару на открытом воздухе.
ГЛАВА 4
Пока я гуляла, домой приехали родители на выходные. Учебная неделя длится четыре дня, часто и рабочая тоже. Многие работают по ночам, как, например, Ваня или Никитины родители. Большинство тех, кто работает в ЦИ могут выбрать из двух вариантов графика – пять дней по 8 часов (ориентируясь на заграничную систему) либо четыре дня по 10 часов. Последний обычно предпочитают те, кто живут далеко от ЦИ, а значит дорога до дома для них сопряжена с бо̒льшим риском. К таким относятся и мои родители. Чем дольше ты добираешься – тем выше вероятность угодить в Покрышку. Чтобы каждый день не тратить время на дорогу и избежать Покрышек, можно ночевать прямо в Центральном Институте. Для этого в здании на срединном этаже оборудованы две больших спальни – мужская и женская. Люди буквально живут на работе. Так, у них накапливается дополнительный выходной, который можно провести дома с семьей. Те, кто живут рядом с местом работы, обычно выбирают пятидневку.
До закрытия сухого окна осталось всего ничего. Я застала маму, папу и Ваню за скашиванием травы на участке, помогла им закончить и собрать траву в специальный деревянный ящик. Параллельно мама ворчала, что вместо того, чтобы помогать семье с работой по участку, я всю ночь прохлаждаюсь с друзьями. Это классическая, практически заученная тирада. Раньше я очень расстраивалась по этому поводу. На выходных я всегда работаю по дому вместе с ними. Неужели не могу ни одной ночи посвятить друзьям? Но папа успокаивал меня, говорил, что я имею право спокойно погулять (тем более что учусь я неплохо) и не стоит обращать внимания на мамино ворчание – она просто устала. Ваня рассказывал, что ему в свое время мама тоже предъявляла претензии по этому поводу, а он гулял еще больше моего.
Закончив с травой, мы легли отсыпаться. Мама разбудила меня к обеду. Но он того стоил, слава небесам – Ваня приготовил борщ и испёк свежий хлеб! Я наконец-то смогла наесться после недели крапивного супа. К приезду родителей брат всегда готовит что-то посытнее, в их отсутствие мы обычно довольствуемся более скромной едой.
Дальше – снова работа, пололи грядки. Я так измучалась в парнике под палящим солнцем, что попросила Ваню не нагревать мне воду для мытья – хотелось освежиться. Было приятно отмокнуть после потной работы в прохладной водичке в дубовой купели.
Ночью папа с братом покрывали наш дом специальной краской, защищающей древесину от гниения. Мы с мамой носили воду из колодца. По дороге мама снова помянула свою мать – мою бабушку, которая страдала серьезной, буквально абсурдной формой аквафобии. Мол, сегодня ей бы исполнилось 70 лет. Я не люблю слушать про эту бабушку. Она была очень странной. Когда-то вместе с нами в одном доме жили бабушки с дедушками по маминой и по папиной линии. У меня совсем немного воспоминаний о них, так как я была маленькой, и в основном эти воспоминания связаны со странностями одной из бабушек и ее пронзительным смердящим запахом.
Бабушка Таня всегда боялась воды, из-за чего ее жизнь существенно усложнялась. Она всеми возможными способами избегала Покрышек и занятий в бассейне в школе (тогда только-только построили Центральную школу, Окраинная была еще в проекте). Из-за этого бабушка плохо плавала, могла задержать дыхание только секунд на 20-30. Однажды она наконец сходила к психотерапевту, который впоследствии стал моим дедушкой Ваней. В честь него назвали моего старшего брата. Дедушку Ваню я запомнила, как человека невероятного терпения и выдержки. Не понимаю, почему он женился на бабушке – она была просто невозможным человеком, ей не помогало никакое лечение. Позже, когда я рассказывала эту историю Лиле, она предположила, что дедушка Ваня женился не на моей бабушке, а на «интересном медицинском случае». И ведь он так и не смог ее излечить, ей совсем не полегчало. Наоборот, с годами ситуация только ухудшилась. Если раньше бабушка боялась только Покрышек, то к старости ее с трудом можно было заставить мыться. Помню визги и попытки вырваться, пока дедушка при помощи бабушки Лизы по папиной линии и моей мамы затаскивал бабушку Таню в купель. Когда вонь уже становилась невыносимой, бабушку мыли насильно. Весь дом пропитался ее запахом, отпечатался и на нас. После ее смерти я почувствовала заметное облегчение и свободу дыхания.
Кроме мытья, у нее возникли проблемы еще и с питьем. Если суп она еще худо-бедно могла есть, то пить чай или воду – только через силу. Когда обезвоживание уже припирало бабушку к стенке, с подачи дедушки она, сморщившись, выпивала стаканчик воды. В эти моменты я думала, что лучше б уж она умерла. Какой смысл в таком существовании? Я знаю, что нельзя так говорить о людях, тем более о своих родных, но бабушка Таня всегда доставляла нам только хлопоты.
В нашей деревне старики очень часто идут в добровольцы на испытание Водной стены. Когда в ЦИ выводят очередную гипотезу о том, как можно пройти сквозь стену, нужно провести несколько экспериментов для проверки, а для этого требуются добровольцы. Люди, которые готовы пожертвовать собой ради науки. И их находится немало. Чаще всего это старики, которые осознали, что уже не могут полноценно жить, уставшие от недугов, болезней, слабости или одиночества. Такой способ покончить с жизнью считается благородным. В конце концов, даже после естественной смерти тела бросают в Водную стену – это стандартные похороны. Все равно все окажемся в одном месте. А если произойдет чудо, и гипотеза подтвердится, ты станешь знаменитостью и может даже выживешь. Хотя такого за все сто лет до сих пор не произошло.
В добровольцы иногда идут и молодые люди, но в этом случае им прежде назначают несколько сеансов у психолога. Только если человек не передумает и останется тверд в своем решении, его отправят на испытание. Семье или друзьям добровольца, в зависимости от его желания, полагается денежная сумма. Утопление – мучительная смерть, даже самые уставшие от жизни старики и те – не все согласятся на такое. Денежка для близких мотивирует. Сумма не очень большая, чтобы на это шли только те, кто правда готов умереть, а не просто пожертвовать собой дабы прокормить бедную семью. Лично я все еще не понимаю, как можно добровольно согласиться на утопление. Думаю об этом каждый раз, всплывая на поверхность после долгой задержки дыхания. Представляю, как бы я себя почувствовала, если б не смогла сделать желанный вдох. Лучше уж смерть в одиночестве. Неужели несчастные старики настолько устают от жизни? Надеюсь, я этого не познаю.
В качестве добровольцев ушли и мои бабушка с дедушкой по папиной линии. Они решили, что уже хорошо пожили, но силы покидают их и пора на покой (хотя какой может быть покой в утоплении?). Но я думаю, основная причина заключалась в том, что они устали от общества бабушки Лизы и воспользовались своей старческой привилегией. После их смерти нам стало еще тяжелее, несмотря на деньги от их добровольческого жеста. Дедушка Ваня лишился приятных собеседников, а нам пришлось возиться с бабушкой еще больше. Дедушка Ваня тоже хотел уйти благородно, отдав свое тело науке, но понимал, что бабушка ни за что не согласится пойти вместе с ним. Сбрасывать всю ответственность за нее на наши плечи он слава богу не стал.
Где-то через год дедушка Ваня умер от сердечного приступа. После этого бабушка Таня совершенно свихнулась. Через несколько дней, когда ей в рот уже никто насильно не влил стакан воды, она умерла от обезвоживания.
Я хорошо запомнила ее предсмертный бред, проговоренный за несколько часов до кончины заплетающимся, высохшим от жажды языком. Бабушка была на удивление многословна, обычно она говорила мало и неразборчиво, а тут, похоже, наружу вырвалось все, что она хотела сказать давно.
– Знаете, как это сложно? Я вот даже сейчас не могу ничего придумать. Только музыка красивая играет. И хочется, чтобы она была похожа на эту прекрасную музыку, чтобы они почувствовали то же, что и я. Но это сложно. Как преодолевать такие периоды в жизни? Когда сидишь в этом душном доме, и на крыльцо спокойно выйти не можешь. Это все, что у меня осталось, и оно не дается. И вот опять музыка заиграла. Но уже другая, другая песня, хотя и не менее прекрасная. Вот оно: полилось, полилось. Ай! Уйди! Уйди! Хочу, чтоб и у меня так получилось, и они бы меня поняли. Вы это слышите? Постарайтесь, посмотрите на меня. А аромат чувствуете? По клавишам стучат легонько. И раз! Вот оно! А дальше что? О, вот эта хорошая. В молодости любила я плясать. Дальше, дальше… Ой! Фонарь загорелся на соседнем доме, видели? Синим светом. О, и погас. И что же это значит, скажите пожалуйста. Остановись на минутку. Тебе лучше сменить обстановку…
В это время мы с Ваней сидели за столом. Бабушка сидела на диване и смотрела в стену. Не уверена, что обращалась она к нам. Я понятия не имела, о какой музыке она говорила.
Мне повезло, что я родилась позже и успела увидеть не так много этого кошмара, в отличие от Вани. Свою маму я иногда спрашивала, каково ей было расти с такой матерью, но та отмахивалась и говорила коротко: «Это было тяжело». Кажется, она все равно ее уважала, хоть и не любила. Или наоборот?
Наш дом совсем опустел. Теперь у меня и у Вани появились свои комнаты. И еще одна свободна.
На похоронах тело бабушки Тани предали воде. Еще никогда она не была так спокойна при соприкосновении со своим главным страхом.
ГЛАВА 5
Выехав из дома утром понедельника, я как обычно спешила поскорее свернуть в лес, чтобы несколько минут насладиться состоянием, приближенным к одиночеству. Полное одиночество вряд ли светит, так как я не единственная, кто предпочитает лес, но в любом случае людей здесь гораздо меньше.
По дороге я всегда проезжаю Никитин дом. Мы с другом редко пересекаемся по дороге в школу, обычно он выезжает чуть позже, но в этот раз случайно встретились. Причем, за самим Никитой неожиданно для меня выехал Дима, хотя он живет в другом садоводстве, недалеко от Лили. Увидев Диму я сразу напряглась и ускорилась, но он все равно нагнал меня:
– Доброе утро! Какая встреча!
– Ты же не здесь живешь – буркнула я.
– Я ночевал у Никиты.
– Косички друг другу заплетали?
– Ага, и про мальчишек сплетничали – подыграл мне Дима.
Я свернула в лес – Дима за мной. Никита остался где-то позади. На узкой тропинке два велосипеда уже не могли ехать рядом, но Дима сидел у меня на хвосте.
– Тебе нужно в место силы – раздался голос из-за спины.
Чего он несет? Какое место силы? Зачем мне туда? Я молча продолжила путь.
– Ты слишком нервная. Я знаю отличное место, где тебе полегчает.
Это уже начало немного пугать. Ни разу не забавно.
– Как-нибудь в другой раз – бросила я, в надежде от него отвязаться.
– В другой раз я к тебе так близко не подберусь. Поехали сейчас. Забей на физру. Ко второй успеем. Там очень красиво!
О чем он говорит? Разве за свои 15 лет я повидала не все закоулки этой деревни по сто раз? Даже если там и красиво, я наверняка там была не единожды. Что ему так приспичило? Но Дима никак не унимался. Тогда я притормозила и слезла с велосипеда, чтобы объяснить, глядя назойливому парню в глаза, что меня это не интересует, и я хочу спокойно доехать до школы.
В ту ночь, когда мы гуляли, он хоть и не понравился мне, потому что оказался не в то время не в том месте, но уж точно не показался дураком, а наоборот, очень сдержанным человеком, который хорошо владеет собой. Он должен меня понять. Но последнее мое действие стало роковой ошибкой. Едва я слезла с велосипеда и начала говорить, Дима подошел ближе, делая вид, что внимательно слушает, а потом резко запрыгнул на мой велик и угнал его! Воспользовался тем, что я сместила фокус внимания.
Я оседлала Димин велосипед и, бросаясь вдогонку проклятьями, погналась следом, хотя именно этого он и добивался. Делать было нечего, за Майка я готова убить. Дима долго гнал по тропинкам и хохотал так, будто отобрал игрушку у младшей сестренки и теперь наблюдал за тем, как она пытается допрыгнуть до его поднятой вверх руки, чтобы вернуть себе вещь. Ваня часто играл так со мной в детстве. К счастью, Димин смех звучал не по-маньячески, хотя все происходящее совсем не внушало доверия. Но Майка я ни за что не упущу! Я нагнала угонщика и уже буквально дышала ему в спину, но как вернуть себе велосипед? Просто сбить его на ходу? Когда я пыталась совершить подобный маневр, Дима ускорялся, уворачивался и хохотал еще громче. Наверное, все-таки придется доехать с ним до точки. Уж там-то он точно слезет.
В какой-то момент Дима свернул с лесной тропинки, и мы поехали прямо по кустам черники, вихляя между деревьями – пару раз я чуть ни врезалась в ствол. Наконец показался какой-то просвет, и мы выехали на крошечную полянку. Если не успеть затормозить, можно с разгона влететь прямо в Водную стену!
На полянке росли маленькие молоденькие свежие цветочки. Даже трава здесь выглядела более сочной, насыщенно зеленой. Цветы казались крепче и уверенно тянулись к солнцу, хотя обычно в деревне встречаются жухлые цветочки, поникшие от тяжести стихии. Я мгновенно очаровалась этим местом и даже на какое-то время забыла о своей злости на Диму.
Что еще было удивительного здесь, так это то, что Водная стена находилась невероятно близко, прямо в открытом доступе. Обычно территория вдоль Водной границы не пустует – там либо проводят исследования, эксперименты, либо хоронят людей, либо просто охраняют от особо любопытных, следят, чтобы какой-нибудь беспечный ребенок не угодил в пучину. А тут – как на ладони. Как же она близко! Прекрасная, величественная, могучая! Вот она, перед тобой, прикоснись, почувствуй. Я сделала несколько шагов вперед, мозг отключился, рука сама потянулась к воде.
– Любоваться глазами – руками не трогать – раздался предостерегающий голос Димы.
Едва не коснулась…
Прежде я не бывала здесь. Оказывается, даже в очень знакомом месте можно найти неизведанные уголки.
Дима заговорил, причем явно не своими словами:
– В мире нет ничего податливее и слабее воды, и нет ничего, что бы превосходило воду в ее разрушительном действии на жесткое и крепкое. Вода настолько тонка, что ее невозможно зажать в кулак или ударить, ей неведома боль. Пронзи ее ножом – не ранишь. Разорви ее – останется целой. У нее нет формы: вода принимает форму сосуда, куда ее наливают.
– Что это было?
– Это цитата Брюса Ли.
Я что-то слышала о Брюсе Ли, но никогда особо не интересовалась его личностью.
– Все время вспоминается, когда бываю здесь – продолжил Дима – Он много философствовал о природе воды. «Не вода ли олицетворяет суть кунг-фу? Я ударил ее, но она не испытала боли. Я снова нанес удар, со всей силы – она вновь неуязвима. Затем я попытался удержать ее, но это оказалось невозможным. Вода, мягчайшая субстанция в мире, которую можно поместить даже в крошечный сосуд, только кажется слабой. На самом деле она может разрушить самые твердые материи на земле. В этом все дело! Я бы хотел быть водой».
Кажется, кое-кто любит выпендриваться. И это я не про Брюса Ли. Хотя может и он любил…
– А ты бы хотела быть водой? – спросил Дима.
Я проигнорировала его вопрос.
– А Брюс Ли случайно не говорил ничего вроде «Не угони велосипед ближнего своего»?
– Нет, он все-таки не Иисус. Но у него есть кое-что про велосипед. Может, как-нибудь потом и скажу, если к слову придется – Дима загадочно улыбнулся.
Вместе с обидой я забыла и о времени. Водная стена начала бурлить и пениться, и только тогда мы вспомнили об опасности, которая нам угрожает. Сухое окно уже закрылось. Вот-вот волна накроет деревню, а мы попадем под удар первыми.
Мы с Димой резко рванули к велосипедам, чтобы успеть отъехать хотя бы на несколько метров от эпицентра. Если окажешься слишком близко к границе во время Покрышки, рискуешь угодить прямо в Водную стену – поток может понести тебя туда, а сопротивляться течению очень сложно.
Я крепко сжала велосипед коленями и вцепилась в руль, когда поток подхватил меня и стал перекидывать от дерева к дереву, как футбольный мячик. Они растут очень плотно, так что я успела приложиться всеми частями тела и с трудом сдерживалась, чтобы не застонать от боли, стискивая зубы и веки – только рюкзак чуть смягчал удары спиной о стволы. В какой-то момент я почувствовала, что застряла: течение продолжало нестись вперед, а я осталась на месте – колеса Майка зацепились за деревья. Мне пришлось всплыть, потому что круговерть и боль выбили из меня весь воздух. Ритмично втягивала живот, подавая себе остатки кислорода, и наконец прорвалась сквозь воду! В такие моменты долгожданный вдох одновременно и услаждает, и пугает меня, потому что я острее осознаю, насколько тяжелы были последние мгновения без воздуха. Ветер прошелся по свежим царапинам на лице. Хочется жадно дышать еще и еще, но мне придется окунуться снова, чтобы достать Майка. Течение уже успокоилось, поэтому все должно пройти легко.
На горизонте нарисовался Дима, и чувство ярости тут же вернулось ко мне. Я поскорее нырнула, чтоб не видеть его. Освободила Майка из цепких веток и, усердно работая ногами, подняла его наружу и привязала к стволу. После долбёжки мой велосипед изрядно попортился, хотя и до этого был в плоховатом состоянии – теперь без ремонта точно не обойтись. Дима подплыл ближе, велосипеда при нем не было, грёб он преимущественно правой рукой. Я вскарабкалась на ветку, демонстративно не глядя на Диму.
Полностью выбравшись из воды, я с новой силой ощутила на себе все ранки. В бедре застрял сучок. Сразу возникло желание вытащить инородное тело, но нельзя, а то кровь польется, как вода из дырявой бочки – а залатать нечем. Но мучительнее всего даже не эта заноза, а зуд на пятой точке. Я не могла спокойно усесться на ветке – расцарапанная попа невыносимо чесалась. Поерзала, пытаясь найти удобную позу, и едва не расплакалась. В итоге устроилась лицом к стволу, с силой обнимая его и скуля прямо в дерево – так стало чуть легче.
– Вот ведь не повезло! – сказал Дима, взобравшись на соседнее дерево – Но признай, что там безумно красиво.
Я издала измученный раздраженный выдох. Но мало мне Диминой болтовни – практически под нами образовалась воронка. Воронками мы называем явления, похожие на маленькие водовороты, которые образуются во время Покрышки вблизи Водной стены – еще одна опасность. Воронки не закрываются до тех пор, пока вода не уйдет, или пока не засосут в себя что-нибудь крупное. Например, человека или велосипед. Одна из таких появилась в опасной близости от Майка. Я напряженно следила, как мой велосипед тянет в сторону воронки, и пыталась успокоить себя тем, что привязала его достаточно крепко.
– Зачем ты потащила с собой этот хлам? Он уже никуда не годится!
У меня не было сил на то, чтобы препираться с Димой. Все равно это бесполезно. Очевидно, свой велосипед он бросил. К счастью, вскоре Дима замолчал.
Резкий холод. Я в ужасе открыла глаза под водой, не успев до конца осознать – сон это или реальность. Почувствовала, как что-то потянуло меня в сторону, но тут же чья-то рука потянула в другую. Дима схватил меня за запястье, вытащил из-под воды и ухватился другой рукой за ветку дерева, напрягаясь всем телом, чтобы удержаться. Оклемавшись, наконец осознала, что происходит – воронка прямо у меня под боком, если Дима отпустит мое запястье или ветку – мне конец! Я вспомнила: когда зуд утих, я тут же уснула на ветке дерева и, видимо, грохнулась в воду, но Дима успел поймать меня. Он стиснул зубы от напряжения, на лице и руках вздулись вены – долго он так не продержится, тем более что левое плечо, судя по всему, не в порядке – временами он вскрикивал от боли. Я пыталась сопротивляться течению и подплыть обратно к стволу, чтобы снова на него залезть, но тщетно.
Я поняла, что Дима обхватил ствол ногами, когда он отпустил ветку. Это приблизило меня к воронке еще на несколько сантиметров. Дима скинул со своего плеча лямку рюкзака, который сполз на место сцепления наших рук. Дима ловко открыл маленький карман рюкзака, с резкостью кошачьей лапы выхватил оттуда нож и начал разрезать веревку, которой я привязала Майка к стволу! Я тут же догадалась, что он затеял, но этот расклад меня совершенно не устроил:
– Нет-нет-нет-нет-нет! Не надо! – В негодовании я машинально дернула Димину руку на себя, едва не оторвав его от ствола.
– Ай! Чёрт подери, да не мешай же ты, а то оба туда полетим!
Он продолжил резать веревки. В конце концов, они поддались и мой велосипед тут же унесло в пучину. Воронка закрылась. Не сдерживая слез, я в ярости ударила руками по воде.
– Ты что натворил? Я так любила этот велосипед! И ты ведь знал об этом, да?!
– А что, нужно было позволить тебе утонуть?!
– Не нужно было меня тащить сюда! Я говорила, что не хочу ехать!
– Не нужно было засыпать на дереве! Я тебя спас, чёрт подери!
– И не пришлось бы спасать, если б ты не преследовал меня с утра!
– Ну ладно, прости. – Уже спокойнее сказал он – Да, я был не прав, не стоило этого делать.
После извинения уже тяжелее стало кричать на него, но я все еще злилась, хотя умом и понимала, что в данной ситуации не было другого выхода, кроме как принести в жертву Майка.
– Я думал, тебе понравится то место, и ты перестанешь меня презирать. Для недовольных рож у меня есть брат. Я избрал неправильный путь, ты просто не хотела со мной общаться, надо было отстать.
Меня опять начали бесить его спокойствие и рассудительность! А нельзя ли было включить свою мудрость чуть пораньше? Я в истерике забралась обратно на дерево и просидела там все оставшееся время, обиженно скрестив руки на груди и боковым зрением поглядывая на то, как Дима возится со своим рюкзаком. Внутрь залилась вода, поэтому все книги и тетради промокли. Возможно, ему придется покупать новые, если эти не удастся просушить, а книги – удовольствие не из дешевых. Ну так ему и надо! Новый велосипед тоже дорого обойдется. Пока придется одолжить у кого-нибудь.
Вода начала спадать, мы спрыгнули и разошлись по домам.
***
На крыльце меня поджидал очередной сюрприз – там без сознания валялась какая-то девчонка с черными длинными волосами, лет восемнадцати на вид. Скорее всего, она угодила в Покрышку, и ее занесло на нашу территорию, такое иногда случается. Эту девушку я не узнала, не помню, чтобы видела ее прежде. Видимо, из другой школы и садоводства. Да еще из очень обеспеченной семьи, потому что на ней надета какая-то совершенно незнакомая мне одежда. Не белая рубаха с шортами или платье, а цветная, совсем новая на вид футболка с причудливым рисунком и синие штаны из неведомого материала. Наверное, последняя разработка ЦИ. Может, ее родители там работают? А вдруг она вообще дочь председателя? Я знаю, что у него есть взрослый ребенок, но дочь или сын?
Нужно сделать ей искусственное дыхание, но заноза в бедре так замучила меня, что сперва я решила заняться своими ранами. Я затащила незнакомку в дом. Ваня еще спит, будить его я не стала, сама как-нибудь разберусь. Я освободилась от мокрой одежды и повесила ее сушиться в кладовку. Вытащила из ноги противную назойливую деревяшку, продезинфицировала и перевязала наиболее глубокие раны, переоделась в сухое. Потом сделала девушке искусственное дыхание рот в рот. Она наконец очухалась, откашлялась и удивилась мне не меньше, чем я ее одежде.
– Где это я?
– Ну как тебе сказать? У меня дома. Покрышкой видимо занесло, обычное де…
– Покрышкой? – перебила она на полуслове – Что за бред.
– Нормально тебя помотало. Ты помнишь, где живешь?
– Деревня Вишнёвое, 120 участок.
– Что? Ты прикалываешься?
– Мне как-то не до смеха сейчас.
Деревня Вишнёвое – деревня за Водной стеной, с которой мы граничим. Если девчонка говорит правду, вывод только один – она каким-то образом прошла через стену и может стать ключом к нашему спасению! Только я очень переживала по поводу того, что она может врать, поэтому несколько раз переспрашивала, но та уверенно твердит свое. У меня не осталось поводов ей не верить, в дополнение ко всему, внешний вид подтверждал ее слова, выдавал в ней неместную. На меня накатилось сладкое предвкушение свободы, которая наступит совсем скоро.
– Ох, ладно, как тебя зовут?
– Аня – ответила девушка, потерянно глядя в никуда и думая о чем-то своем.
– Я Полина. Приятно познакомиться. Можешь рассказать, как ты сюда попала, что ты помнишь?
Внезапно, Аня оживилась, будто вспомнила что-то:
– Чёрт, так я выиграла! Это конечно было ужасно глупо, но я блин выиграла… Господи, а могла ведь умереть. Они же там волнуются.
К этому моменту наверху начал шевелиться Ваня, видимо, услышав наши разговоры. Через несколько секунд он спустился вниз в одних трусах и, зевнув, пробормотал: