Читать онлайн Лес твоих грёз бесплатно

Пролог

Он голоден. Ужасно голоден и слаб. Нужно восполнить свои силы, напитаться этой светлой живительной энергией. Но кто даст ее? Кто поделится своей мечтой? Старые мысли и идеи надоели, стали пресными. Нужно искать…

И вот, вот оно! Свежее, сочное и нетронутое.

Плачет девочка на своей кровати, сжимается в комочек, будто пытаясь превратиться в бесконечно маленькую сингулярность, чтобы потом взорваться великой пустотой. А за дверью ее комнаты кричат родители.

Пища!

Охотник появляется мгновенно – огромное существо, считающее себя самым главным. Он не знает, что он тоже пища и даже не самого лучшего качества

– Достань мне еды,– сипит голодное нутро.– И быстрее!

– Я отправлю Посланника,– охотник низко кланяется и удаляется.

А голодная тварь остается ждать в предвкушении.

Глава первая

Солнце сквозь листья

Снова грохот опрокидываемого на кухне стула, гневные крики отца, возмущенное восклицание матери, а затем плач и маты. Женя тихонечко сжимается в своей крохотной комнатке и старается делать вид, что ее не существует, что это не она слышит эти ужасные звуки. Самое страшное то, что она уже не боится их. Нет, она давно привыкла из вечера в вечер слушать одно и то же. Больше всего она страшится, что в комнату может ворваться мать или отец и попытаться использовать ее в конфликте. И тогда как ни повернется дальнейший спор, а виноватой окажется лишь она одна.

Нет, она этого не хочет. Женя тянется к старенькому ноутбуку на краю кровати, надевает наушники и включает очередное аниме. Да погромче. Пускай оно оградит ее от ужасных звуков и еще более ужасных мыслей.

Девочка неслышно плакала.

Родители всегда ругались. Но если раньше это больше походило на ворчание и тихие недопонимания, то в последнее время ссоры превратились в бурю. И происходили они ежедневно. Первым закипал обычно отец. Он смотрел на мать и малейшее движение бровью вбок, малейший усталый вздох взрывал его, и он начинал кричать: «Что, опять устала, сидя ведь день жопой на диване?!». Мать была робкая, и всегда сначала пыталась решить конфликт мирно, отвечая спокойно или вовсе сохраняя молчание. Но отец распалялся все сильнее, переходил на маты, начинал раскидывать вещи вокруг, пару раз даже прибегал к рукоприкладству. И тогда матери приходилось защищаться и нападать в ответ. В конце концов все кончалось тем, что отец доставал бутылку пива из холодильника и садился в углу кухни остужать горячую голову. Мать же молча прибирала беспорядок, мыла посуду и уходила – прятать слезы за очередным романом.

В этот вечер все происходило как обычно. И Женя в конце концов так и заснула в наушниках поверх кровати, борясь с позывом к мочеиспусканию. Ведь если она выйдет из комнаты, скандал может продлиться далеко за полночь.

– Обязательно запомни: на Карнавале никто не скрывает своих лиц. Все приходят в своем истинном облике.

– Но ведь смысл карнавала в том, чтобы веселиться в маске и не быть узнанным!

– Ладно,– собеседник вздохнул.– А теперь подумай: кто в реальной жизни не носит маску? Кто не старается быть веселее, смелее, интереснее, чем он есть? Понимаешь, да? Суть нашего Карнавала в том, чтобы снять маску и показать свое истинное лицо. И никто этого не стесняется, никто не скажет слова против.

– Какой странный карнавал.

– Тебе понравится, я уверен.

– Пф, ну посмотрим!

Двое сидели на высоком уступе скалы, свесив ноги вниз и болтая ими из стороны в сторону. Одним из них был худой человек в черной водолазке и бутафорской маске серого зайца. Интересно, что именно он увещевал о том, что Карнавал это весело, при этом сам выглядел так, будто только что сбежал с него. А его собеседником была девушка в широких малиновых штанах, белой рубашке с коротким рукавом, коричневых сандалиях из множества тоненьких веревочек и коричневом же длинном-предлинном «бабушкином» кардигане. Волосы девушки были коротко острижены, неряшливо торчали в разные стороны и по следам краски по линии их роста можно было понять, что они совсем недавно приобрели свой приятный рыжий с розоватым отливом цвет. Девушке, которую звали Женей, нравился ее новый образ, совсем не похожий на прежнее мрачное обличье.

Но она все равно не верила рассказам того, кого все звали Заячьей Маской.

– Хорошо, в чем же тогда идти на этот твой Карнавал? Ведь на них обычно наряжаются, надевают что-то яркое и полуголое,– ей внезапно вспомнились фотографии бразильских карнавалов,– осыпают себя блестками, вставляют куда попало перья…

Заячья Маска тихо рассмеялся. У него был приятный, мягкий голос, а смех звучал бархатисто, как осторожные кошачьи шажки по мягкому одеялу.

– Нет, это совсем не то, о чем ты думаешь. На наш Карнавал ты можешь прийти, в чем захочешь. Главное, чтобы это была ты.

– Ну вот ни капли понятней не стало!– она с досадой толкнула его в бок.– Любишь ты загадки рассказывать, что совсем не понять.

– Просто ты с нами совсем недавно и не привыкла еще.

Женя фыркнула. А потом повела плечами и мечтательно улыбнулась.

– Да ну, я как будто бы здесь всю жизнь. Все, что было прежде… словно осталось за стеной из толстого матового стекла.

– Все, кто сюда приходят, имеют такие же ощущения.

– А много людей сюда приходит?– девушка слегка наклонила голову вбок.– Мне кажется, я уже со многими успела познакомиться – даже с обитателями Реки, представляешь? – но все они появились здесь задолго до меня. Да и не так много здесь ребят.

Заячья Маска задумался на какое-то время. А потом ответил, слегка передернув плечами:

– Сюда приходят лишь тогда, когда в этом есть необходимость.

– Чья необходимость?

– Людей, конечно же! Если кому-то нужно найти тихую гавань, дорога в Лес открывается перед ним.

– Но как Лес чувствует это? Как Лес понял, что мне тогда… нужна была помощь?

– Лес знает все.

Женя улыбнулась, любовно оглядев раскинувшийся под ногами лесной простор.

– Он прекрасен и мудр, наш Лес. Не так ли?

– Именно так…

Заячья Маска какое-то время молчал, а когда снова заговорил, в голосе уже не было легкой смешинки.

– Как бы то ни было, а Карнавал через неделю. Будь готова. Главное, чтобы ты была собой.

Он поднялся на ноги и поспешил покинуть их каменную скамью, сославшись на неотложные дела. Женя проследила взглядом за тем, как он ловко спустился вниз и быстро зашагал вдоль горы. Перед тем, как скрыться в лесной чаще, что плотной стеной примыкала к горам, он поднял голову и махнул на прощание. «Ну точно зайчик-побегайчик»,– не без улыбки подумала девушка.

Она вскинула голову и вдохнула свежий горный воздух. Он был таким же холодным, как и скалы вокруг, но холод этот совершенно не беспокоил ее. Это была просто приятная, отрезвляющая свежесть. Какое-то время она так и сидела на горном уступе, болтала ногами в воздухе и пропускала сквозь себя весь этот безумно приятный миг одиночества и единения со своими мыслями.

Затем Женя встала и вошла в свою пещеру. Здесь было ее жилище. Пустой холодной пещерой оно казалось лишь снаружи, внутри же это был приятный дом из трех комнат, пусть без окон, но лучащийся каким-то своим загадочным мягким светом. Она прошла в свою спальню и критично поглядела на кровать. Сейчас это было широкое ложе, укрытое пушистым голубым покрывалом. Женя на миг прикрыла глаза, а когда их открыла, то кровать сменилась гамаком с множеством подушек. Ей нравилось менять свое жилище, и делала она это почти каждый день.

Раскрыв платяной шкаф, девушка задумалась. Ей казалось странным прийти на Карнавал самой собой. Но кто она такая? И какую маску нужно снять с себя? На миг мелькнул образ из старой жизни. Образ нелюдимой девушки, что почти все свое свободное время проводила за просмотром аниме или видеоиграми. Нет, это не она. То была лишь спячка, ожидание настоящей жизни.

Женя вздохнула.

– Может, кто-то знает ответ на загадку Заячьей Маски?– пробормотала она.

В голове замелькали образы лесных жителей, к кому можно обратиться за помощью. Ткачиха, что живет ближе всех? Нет, она может и поможет, но перед этим нужно будут выслушать все то, что она успела насобирать про других людей. Слепец? Точно нет, он ее даже не выслушает. Курильщица? Эта особа весьма груба, так что тоже нет.

Путем долгих размышлений, Женя пришла к выводу, что, пожалуй, единственной, кто сможет ей помочь, будет Сердечница.

Быстро собравшись, Женя легкой пружинящей походкой направилась к Круглому озеру, где жила та, которую она могла назвать подругой.

Территория Леса, где они все проживали, была обширной, вмещала в себя все, что только существовало в природе: озера и реки, высокие горы, темные хвойные леса, дубравы и березовые рощи, луга, пустыню и даже ледник. Каждый из лесных жителей мог выбрать себе жилище по душе. Но только после ритуала Наречения. До него же все жили в горах. Заячья Маска объяснил это тем, что в горах мало кто живет, и никто из соседей не будет сильно беспокоить нового жителя, смущать его до полного единения с Лесом. А еще с гор открываются чудесные виды.

Несмотря на огромные, неохватные пространства, перемещаться по лесу было легко. То было одно из его необычных свойств – нужно лишь ступить на Тропу и в мгновение ока она приведет тебя туда, куда только пожелаешь. Либо же, напротив, если на душе царит меланхоличное настроение и есть потребность не спеша пройтись под кронами деревьев, то Тропа проведет тебя по всем живописным местам с красивейшими цветами и густейшими кронами, где птицы поют свои самые мелодичные песни.

Женя никуда не спешила, а потому и Тропа вела ее обычным путем. Сначала через густой кедрач, что обступал любимые горы, а затем в светлую тайгу, где вздымались кверху многолетние сосны и лиственницы, изредка разбавляемые скромными осинками и березками.

Сердечница жила на Круглом озере в окружении осинового леса. Если не считать Ткачихи, что обитала в глубине тех же гор, что и Женя, то она была ближайшей соседкой девушки. Они часто ходили друг к другу в гости. Разговаривали, пили чай в беседке Сердечницы и купались в озере.

Сердечница предпочитала осень, а потому осины вокруг ее жилища круглый год были одеты в золотой наряд, который постепенно темнел, становился коричневым, опадал, а на следующее утро голые деревья снова становились покрытыми желтой листвой. Это было просто чудесное зрелище. Около полуночи под звездным светом сухие листья начинали дрожать, издавая нежный хрустальный звон, постепенно дрожание усиливалось и листья поднимались в воздух. Они закручивались во множество вихрей и поднимались вверх, к веткам, с которых опали. Россыпью драгоценных камней они развешивались по ветвям стройных осин и оборачивались золотом. И все время, что шло это представление, не переставал звучать нежный звон, похожий на песню самих листьев.

В этот раз возвратный танец листьев был очень близок, и Женя шла сквозь лес, разгребая кучи прелой листвы под ногами. Когда между редеющих стволов заблестела гладь Круглого озера, девушка увидела белый силуэт, рассекающий воду.

– Ты снова без меня купаешься?– с наигранной обидой воскликнула Женя.

Она выбежала на берег. Белый силуэт в воде, точно огромная изящная медуза, быстро приближался к ней. А потом из воды вышла высокая девушка в длинном белом платье, которое, намокнув, обволокло ее пышное тело. Вода капала с подола и темных волос, стриженных под каре. Сердечница улыбнулась. Ее карие глаза горели ровным, мягким светом.

– Тогда тебе придется жить здесь, чтобы не упустить ни одного купания,– ответила она.

– Да ну, у тебя всегда тут осень,– Женя поморщилась.– Не люблю оранжевый.

Девушки рассмеялись.

– Так что же привело тебя ко мне?– Сердечница жестом пригласила ее в беседку.

– Карнавал.

Беседка, белое изящное строение, внутри полное разноцветных подушек и, казалось, впитавшее в сами доски ароматы чая и трав, было выстроено прямо в центре Круглого озера. Попасть в нее можно было по широкому деревянному настилу прямо над водами озера. В этом строении всегда было что-то… иномирное, что ли. Будто локация из какой-то чудесной красивой сказки.

Сердечница присела на фиолетовую подушку, совершенно не обращая внимания на то, что она сразу стала мокрой.

– Тебе не совсем понятно, чего хочет от тебя Заячья Маска?

– Да! Он хочет, чтобы я пришла на Карнавал самой собой.

– Порой его действительно трудно понять,– усмехнулась Сердечница.– Но тут ничего сложного нет. На Карнавал действительно все идут такими, какие они есть.

– Но как это понять? Вот я сейчас сижу перед тобой. Я ведь такая и есть. Мне так и идти?

– А говоришь ли ты, что чувствуешь? Думаешь ли то, что должно думать тебе? И являешься ли тем, чем тебе хочется быть? Одно дело чувствовать удовлетворение от жизни, а другое – чувствовать, что в ней ты – это ты.

– Хорошо,– Женя скрестила руки на груди.– А как ты пойдешь на Карнавал?

– А я туда не пойду,– Сердечница улыбнулась.– Потому что ходить на такие сборища это не мое. Я понаблюдаю за Карнавалом отсюда.

– Ну спасибо,– Женя поджала губы.– Я надеялась, что хотя бы ты мне поможешь.

– Но ведь я и рассказала все что знаю. Будешь чай?

По легкому движению полной руки на небольшом столике в центре беседки появилось две чайных пары, небольшой исходящий паром и ароматом трав чайник и блюдечко с печеньем. Сердечница разлила чай и с наслаждением сделала небольшой глоточек. Она даже зажмурилась от удовольствия.

– Ммм, какой вкусный получился… Попробуй.

Женя взяла печенье и откусила.

– А этот Карнавал вообще каждый год проходит?

– Конечно. Для нас это как Новый год! Все его ждут.

– Но не все туда ходят,– укорила Женя.

– А можно подумать,– Сердечница заговорила с набитым ртом, – на новогодних праздниках все подряд отдыхают одинаково. Праздник для каждого – это что-то свое, особенное.

– Может, кто-то другой сможет мне помочь…– пробормотала Женя, окидывая взором желтые осины, выстроившиеся кругом у озера.

– Это бесполезно. Никто тебе не скажет ничего конкретного. Все мы сами постепенно пришли к тому, что же для нас Карнавал. И тебе настало время сделать то же самое. Загляни в себя и пойми кто ты. Если ты сама не знаешь этого, то никто не может знать.

Женя тряхнула плечом. «Как раз это и самое сложное,– тоскливо подумала она одновременно с тем, как на желтые кроны налетел порыв ветра.– Кто я?»

Для того, кто вырос в городе, лес – это совершенно иной мир, где царят свои неведомые законы и порядки, которые порой пугают до чертиков, до нервной дрожи в коленях.

Городской паренек неуклюже пробирался сквозь лесную чащу. Он уже не помнил, сколько времени провел здесь. Две или три ночи сна в сухом валежнике на тоненьком одеяле, наспех захваченном из дома. Запасы еды в рюкзаке стремительно заканчивались, а он даже на шаг не приблизился к своей цели. Он не знал, куда идти дальше, но и путь назад тоже уже потерян.

Постепенно молодым человеком овладевало безумие и отчаяние, но он продолжал идти вперед, ибо его цель еще никуда не исчезла.

Остаток тягуче-сладкого, как свежий цветочный мед, дня Женя провела в брождениях по лесу. Песчаная тропинка мягко вилась под ее ногами, водя по всем прекрасным и меланхоличным местам Леса и в конце концов привела к Реке. В Лесу было много мелких ручейков и бурных, неугомонных речушек, но Река была лишь одна. Широкая, спокойная и величавая, она была истинной королевой в длинном бирюзовом шлейфе.

День вступил в свой золотой час, наполнив окружающий мир особенным светом и теплом. Женя вышла на пологий зеленый берег, наполненный ароматами луговых трав, жужжанием деловитых пчел и плеском суетливых рыб под поверхностью воды. Она улыбнулась, разглядывая игру солнечных бликов над водой и села у самой кромки реки.

За спиной раздался громкий смех. Задорный, беззаботный, какой бывает только в детстве. Женя сразу узнала источник смеха.

– Привет, ребята!– крикнула она, не оборачиваясь.

То были Смеюны, мальчик и девочка. Неразлучные близнецы.

– Привет, Женя!– крикнули они ей.– Ты готова к Карнавалу?!

Она, наконец, обернулась к ним. Двое детей бежали через луг, держа в руках какие-то тряпки, ветви и еще невесть какой очаровательный хлам, имеющий столько смысла только для детей.

– Я только думаю об этом,– покачала головой девушка.– А чем вы заняты?

– А мы вот готовимся!– воскликнула девочка с горящими глазами.– Не представляешь, какие мы костюмы сделаем! А какие маски!

– Ну… здорово,– Женя на силу улыбнулась.– Увидимся тогда на Карнавале.

– До встречи!

Дети убежали, подгоняемые собственным хохотом, в то время как Женя осталась одна. Она еще какое-то время разглядывала поверхность Реки, следя, как солнце прячется за ней, как за пуховым одеялом. А затем встала и отправилась дальше.

И вот уже после заката на узкой тропинке среди высоких елей, чьи ветви подсвечивались множеством синих светлячков, особенно крупных в этой части Леса, к Жене снова вышел Заячья Маска. В этот раз вся его фигура источала серьезность и строгость. Он был не намного старше Жени, но порой ей казалось, что перед ней тысячелетнее существо.

– Привет,– слегка вздрогнув, пробормотала она.

Маска улыбчивого зайца в мертвенном свете синих светлячков казалась особенно жуткой.

– Хозяин хочет тебя видеть,– даже в голосе Заячьей Маски не осталось и следа той смешливости, что была днем.

Женя испуганно отпрянула от него.

– Х-хорошо.

– Идем.

Хозяин Леса, Владыка, Лесоцарь – у него было много имен. И каждое вызывало трепет. Женя видела это существо лишь раз, когда впервые пришла в Лес. И то в тот раз это был лишь слабый намек на него. Он тогда промелькнул огромной тенью на фоне частокола деревьев, сверкнул синим светом и сказал: «Добро пожаловать, Заячья Маска проводит тебя».

Заячья Маска был посланцем его воли. Тем, кто доносил его слова до обычных жителей Леса. И, возможно, именно поэтому молодой человек, чье лицо скрыто под маской зайца, порой внушал такой ужас, что даже сердце замирало.

Лес, через который они пошли, был темнохвойным, очень похожим на тот, что рос возле гор. Только стволы здесь были толще и как будто бы менее плотные, слегка растворенные в окружающем пространстве. Громада гор, в которых обитала Женя, Ткачиха и еще пара других людей, оставалась по левую руку, закрывая своими пиками луну и звезды.

Повеяло холодом и Женя поежилась.

– Что Владыка от меня хочет?

– Это мне не ведомо,– Заячья Маска по едва заметной узкой тропинке свернул направо.– Думаю, это связано с Карнавалом.

Женя запнулась о какую-то травинку.

– Может, он мне поможет…– прошептала она.

Могущество Лесного Владыки никогда не подвергалось сомнению. Это существо могло одним движением пальца уничтожить любого из жителей Леса.

К этому моменту они подошли-таки к горам. Эта их часть была Жене не знакома. Отвесная скалистая стена здесь вырастала на ровном месте, вздымалась вверх и походила на разрезанную головку дырчатого сыра. Множество пещер зияли своими черными проходами.

– Иди,– сказал Заячья Маска.

– Куда?

– В любую их пещер. Выбирай сама.

Женя поморщилась и передернула плечами. Идти в пещеры не хотелось, но выбора у нее не было. Она вздохнула и вошла в ближайшую.

Необъятная тьма пещеры сковала ее множеством цепких черных рук. Они схватили за волосы, обвили талию, стянули руки и ноги. Женю посетило чувство, что она бредет в густом киселе.

– Я иду по приглашению Хозяина Леса,– Жене будто что-то подсказало так сказать.– Так что пропустите меня.

И будто по мановению волшебной палочки, тьма пропустила ее вперед. Идти стало проще, и на стенах пещеры зажглись выстроенные ровным строем фиолетовые светлячки – более крупные родичи синих лесных светлячков. Будучи жителем гор, Женя была знакома с ними, и порой они ее пугали, вот так вот зажигаясь внезапно в ее собственных пещерах.

Она догадалась, что светлячки – это местные провожатые, пошла за ними и в конце концов они привели в пещеру, которая подобно бутылке расширяясь, уходила тьмою куда-то вглубь. В пещерах в целом была комфортная температура, но из тьмы этого места веяло холодом, который пах ноябрьской прелой травой.

Светлячки здесь попадались единичными особями, хаотично разбросанными по самому началу пещеры, и Женя решила, что она оказалась там, где нужно.

– Я пришла,– промолвила она не громко, но эхо пещеры усилило ее голос во сто крат.

– Здравствуй,– раздался голос из тьмы. Тот самый голос, низкий, гулкий, звучащий будто из-под скафандра, что приветствовал ее тогда, у Переходного болота.– Проходи дальше, не бойся.

Женя кивнула куда-то во тьму, тихонько, про себя, поежившись. Сделала шаг вперед, еще один – и внезапно стены пещеры сменились частоколом древесных стволов. То были высокие, вековые сосны. Жене не раз доводилось бывать в сосновом бору, но такого она еще не видела. Глядя на кажущиеся совсем мелкими кроны деревьев, что подпирали темное ночное небо, она вспомнила словосочетание, что прочитала в какой-то книжке про пиратов. Мачтовый лес. Вокруг был именно он.

Несмотря на ночь, здесь не было темно. Стволы деревьев издавали мягкое свечение цвета охры, что, смешиваясь с индиговостью ночи, создавало прямо-таки магическую атмосферу в этом месте.

Справившись с первым потрясением, Женя остановилась. Не было ни одного особо примечательного места.

И тут от тьмы между светящимися стволами отделилась тень и начала собираться в огромный, мощный силуэт. Появился большой прямоугольник, что видимо, обозначал тело, а над ним – слегка искривленный, словно проекция трехгранной пирамиды, треугольник. Чуть выше середины треугольника зажглись симметрично два красных огонька.

Женя склонила голову, догадавшись, что к ней явился Лесоцарь.

– Ты готова к Карнавалу, дитя?– спросил он спустя пару мгновений молчания.

– Я… нет, если честно. Не понимаю, чего от меня хотят.

Темный силуэт колыхнулся, будто подбоченился.

– Заячья Маска немного не верно тебе все объяснил. Оно и не удивительно. Ведь он лишь зеленый мальчишка в этом месте. На Карнавале ты должна показать истинную себя. Но это не значит, что ты должна прийти туда уже такой. Ты можешь найти себя на самом Карнавале, в этом не будет ничего страшного.

Женя нахмурилась. Она ожидала продолжения, что ей прямо скажут, что ей нужно делать, но Владыка переменил тему.

– Как хорошо ты знакома с другими жителями Леса? Они привечают тебя в своих домах?

– Да. Проблем у меня с ними не возникает,– девушка слегка улыбнулась.

– А что насчет твоего дома? Не хочешь ли вернуться назад?– голос темного силуэта стал странно дребезжащим.

Улыбка Жени померкла. Промелькнуло множество тесно сплетенных между собой образов. Она сглотнула, но не стала ничего говорить. Прекрасно понимала, что любое слово вызовет волну болезненных воспоминаний.

Но Лесоцарь, похоже, любил издеваться.

– Как давно ты вспоминала свою несчастную мать?

Слезинка прокатилась по щеке. А в голове четко нарисовался образ болезненно худой женщины, сидящей на диване в синей пижаме и с мечтательной, нежной улыбкой читающей книгу.

– Давно не вспоминала,– тихонько обронила Женя.

Фигура величаво колыхнулась.

– Ты хорошо борешься с воспоминаниями.

– Да…

Воцарилась тишина. Только сейчас девушка обратила внимание на то, что они были единственными источниками шума в мачтовом лесу. Даже кроны деревьев, что колыхались на ветру, не издавали ни единого шороха.

– Заячья Маска проводит тебя назад,– резко бросил Хозяин Леса и растворился во тьме.

А Женя оказалась у самого входа в пещеру, в которую вошла.

Спустя пару дней он окончательно понял, что заблудился. Холм, с которого он спустился и на котором располагался город, затерялся среди множества других абсолютно таких же холмов. Рядом с городом был лесоповал и поначалу он слышал его звуки, рассеянные по бескрайним лесным просторам. Но сейчас даже они пропали. Был слышен только весенний просыпающийся лес.

Любой из его городских приятелей уже давным-давно отбросил бы коньки в этом лесу, но Сашке повезло. Его покойный дед был лесником по профессии и охотником по призванию и все детство мальчика таскал его с собой по лесу. Именно поэтому когда встал вопрос о том, чтобы идти в лес, Саша ни минуты не колебался и хорошенько подготовился.

Однако его запасы еды подходили к концу. У Саши не было ружья, поэтому добывать пищу в апрельской тайге он мог с большим трудом. Лишь раз за почти десять дней ему удалось поймать силком тощего полубезумного зайца. Поэтому приходилось довольствоваться лишь тем, что было в рюкзаке. А осталось там совсем мало – пара шоколадок, да пачка сухого печенья.

Нужно возвращаться, но, вот незадача, обратного пути уже не было.

Оставшиеся дни до Карнавала Женя провела в своих горах. Один раз навестила Сердечницу, но та была занята какими-то своими делами и постоянно отвлекалась. Девушка старалась не думать о предстоящем событии, ведь, как отнюдь не тонко намекнул Лесоцарь, вовсе не обязательно явиться на Карнавал во все оружии. Вполне достаточно будет того, что она туда явится.

Меж тем Лес едва уловимо изменялся, словно жидкое тесто в которое понемногу примешивают все больше и больше муки. Ночи были чернее, а дни светлее. И звуки будто бы выкрутили на максимум. Лес становился все… лесистее, если так можно выразиться.

И вот наступил день Карнавала. С самого утра к ней пришел Заячья Маска и торжественно вручил ветку рябины, на которой игриво, бусинками, висели красные ягоды.

– В Лесу вместо цветов принято дарить ветки?– неуклюже пошутила Женя.

–Это не подарок,– Заячья Маска, судя по тону его голоса, был не в настроении.– Эта ветвь поможет тебе добраться до места Карнавала.

– Это примерно как рогатина, с которой ищут сокровища?

Если бы можно было увидеть его лицо, то сейчас бы стало ясно, что Заячья Маска поджал губы.

– Да,– он всунул ветку в руки Жени.– Как только солнце скроется за горизонтом, вставай на лесную Тропу и иди. Ветвь сама приведет тебя куда нужно.

– Что-то ты сегодня не в духе,– не могла не сказать Женя.– Прям совсем.

– Зато ты явно счастлива,– огрызнулся Заячья Маска и передернул плечами под черной водолазкой.– Ладно, до встречи. У меня еще куча дел на это утро.

Когда он ушел, Женя тяжко вздохнула. Ей отчего-то стало жалко бедного паренька в маске зайца, который носил на своих плечах роль управляющего делами Леса. Или же он был просто в рабстве у Хозяина Леса, который гонял его со всякими грязными поручениями?

Женю вошла в свою пещеру и бережно положила рябиновую ветвь на стол.

До вечера было еще очень много времени и нужно было чем-то его занять. Читать, как она делала в часы досуга, не хотелось. Тревожить кого-то из соседей визитом в то время, когда она готовятся к Карнавалу, тоже не хотелось. И девушка в конце концов пришла к выводу, что имеет смысл выйти и просто пройтись по лесу. Прогулка на свежем воздухе это всегда приятная возможность скоротать время наедине с чудесами мира и собственными мыслями.

Тропа мягкой лентой скользнула Жене под ноги, стоило только выйти из пещеры. И вот уже она ведет через темный хвойный лес, мимо высоких стволов сосен, молоденьких елей и густых зарослей шиповника. Местами дорогу перебегает густой брусничник. А следом за ним ступают с горделиво поднятыми фиолетовыми головами лесные герани – эти красавицы сурового северного леса.

Мысли перекатываются в голове подобно ленивым волнам где-то у тихого песчаного берега. Жене не хочется ловить какую-либо из этих волн, седлать ее и мчаться в океан глубоких размышлений. Нет, она лишь мягко качается на поверхности, а то и вовсе сидит на берегу, опуская в воду лишь самые кончики ступней.

Как-то постепенно мысли ее переместились на предстоящее вечернее событие. Она попыталась представить себе, на что же будет похож этот странный Карнавал. Все соберутся в обычной своей одежде и будут водить хороводы? Или же все придут кто в чем горазд и начнется буйное веселье, подобное балу у сатаны? По телу Жени прошла дрожь предвкушения и нетерпения.

Между тем лес, против своего обыкновения, вокруг не менялся. Кругом все также были высокие сосны и ели.

Это было странно. Тропа обычно стремилась показать во время прогулки как можно больше интересных мест. А тут вокруг была одна и та же местность. Она будто бы даже потемнела еще больше и при этом стала как будто бы тусклой, что ли.

Осознав это, Женя остановилась. Но окружение больше не выказывало никаких других странностей. Все также шумели кроны, в них чирикали птицы, да в кустах и траве кто-то копошился.

Но что-то все же неуловимо изменилось.

Женя поежилась. Почему-то все вмиг стало каким-то жутким.

В симфонию леса неожиданно вмешался какой-то посторонний звук. Было похоже, что на землю уронили что-то тяжелое. А затем раздались вполне себе человеческие звуки. Кто-то сдавленно плакал и разговаривал сам с собой.

Еще через пару дней он понял, что у него осталось всего два шоколадных батончика. Это вселило в и без того отчаявшегося молодого человека настоящую панику. Каково оказаться в глухом лесу без еды, в холодное время года и без надежды выбраться в ближайшее время? Что чувствуют, например, те грибники, о которых ежегодно передают в новостях, что они заблудились, слишком увлекшись своей тихой охотой? Пожалуй, это ведомо лишь тем, кто пережил такой опыт. Вокруг тебя лес, за много веков эволюции и прогресса успевший стать абсолютно чужим миром для человека. Он живет своей жизнью и абсолютно не обращает на тебя внимания. А ты медленно сходишь с ума в этом плену.

Он решил поступить рационально и разделил каждый батончик на две части, а затем получившиеся кусочки еще на три. Таким образом еды у него хватало еще на четыре дня очень скудного питания. Еще он пришел к выводу, что стоит остановиться и расставить силки и ловушки. Быть может, ему повезет и какой-нибудь полубезумный заяц снова попадется.

Таким образом он разбил себе лагерь, выбрав место на солнечном пригорке, с которого уже сошел снег и земля просохла. Примерно за день до этого он видел вдалеке очертания ЛЭП, и если бы пошел в ту сторону, а потом пробирался бы через вырубленную полосу леса, то рано или поздно пришел бы в какой-нибудь населенный пункт. Но молодой человек не сделал этого. Он считал, что у него есть куда более важная цель. Был ли это юношеский максимализм, он не знал. Хотел лишь достичь своей цели.

Но ни на четвертый, ни на пятый день в силки ничего не попалось. И на шестой день, едва соображая от голода, он отправился дальше. Жутко хотелось вернуться домой, но вслух он шептал лишь одно имя и просил: «Найдись, пожалуйста».

На седьмой день, с трудом пробудившись, он продолжил путь, но ближе к полудню понял, что сил у него больше нет. Ноги подкосились, и он тяжело рухнул на землю. Между тем воспаленный мозг давал о себе знать. Уже почти сутки он бормотал что-то себе под нос. Лишь бы не слышать урчания желудка и не останавливаться на лихорадочных, безумных мыслях.

Не шевелиться оказалось так замечательно, что он даже лег на землю. Но слабый шорох чьих-то шагов заставил поднять голову. Затуманенным взглядом он увидел, что к нему кто-то приближается. А когда стали видны черты лица этого человека, он расплакался и потерял сознание.

Все было не зря.

Глава вторая

Украденные воспоминания

Школа была временным убежищем. Она не приносила забвения, но помогала отвлечься на другие проблемы. Женя не была ни отличницей, ни звездой класса. Обычная девчонка, перебивающаяся с тройки на четверку, да иногда по большой удаче хватающая пятерки. У нее не было близких друзей, но была парочка девчонок, с которыми можно пошушукаться во время урока, да компашка, с которой можно сбегать подымить втихушку на перемене.

Следующим утром она пришла в школу как всегда рано – Женя всегда ускальзывала из дома между тем временем, когда отец уже ушел на работу, а мать еще не проснулась. Старое панельное здание в три этажа дышало скукой и серостью. На дворе стояла середина апреля, и на улице было мерзко – серо, сыро, а иногда и внезапно снежно.

Женя спряталась за столовской пристройкой и начала курить, медленно и не спеша, наслаждаясь своим одиночеством. Пахнущий черникой дым вылетал из ее рта и кружился над головой, делая ее похожей на старую гусеницу из «Алисы в стране чудес».

– Вейпишь с утра пораньше?

Голос раздался у самого уха. Женя даже не шелохнулась, лишь сделала еще одну затяжку.

– А сам-то не за этим пришел?– она коротко глянула на говорившего.

Рядом стоял одноклассник Саня. Чем-то его осанка напоминала изящную букву «С», так как он сильно горбился, стараясь хоть как-то скрыть свой немалый рост, которого стеснялся. Теплые карие глаза дружелюбно и даже слегка наивно смотрели из-под кудрявой челки.

– Твоя взяла,– буркнул Саня и достал из кармана брюк помятую пачку обычных старомодных сигарет.– Как сама?

– Норм,– буркнула Женя, и в ее голове вихрем закрутились отзвуки родительских криков.

В обществе Саши всегда было спокойно. Он не старался лезть в душу, но если видел, что что-то не так, пытался развлечь легкой беседой, глупыми шутками и пересказом каких-то смешных сплетен. С ним Женя была знакома еще с начальной школы, и в компании Сани чувствовала себя спокойно. Это была дружба того сорта, что нельзя назвать особо крепкой и доверительной, но зато с такой дружбой ты знаешь, что в случае чего тебя поддержат хотя бы добрым словом.

– Слышала, что с Ивановны вчера в магазине парик свалился?– Сашка хохотнул.– Она наклонилась посчитать мелочь, а он – бац! – и на прилавок … а-ха-ха…

– Фу,– Женя фыркнула, но смягчилась. Ткнула приятеля локтем.– А вообще, над больными смеяться плохо.

– Бу-бу-бу…

– Эй, ребята!

Подошли еще несколько одноклассников, и печаль на короткое время исчезла.

Женя испугалась. За все время своей жизни в Лесу она еще не встречала таких оборванцев. И он явно был не из лесных жителей. Лес бы не допустил, чтобы кто-нибудь из его обителей дошел до такого состояния.

Незнакомец был молодым высоким парнем худощавого телосложения. Одежда на нем была грязная и истрепанная. На плечах надет огромный туристический рюкзак. На пояс, под темно-синюю парку, он приделал что-то типа ножен с охотничьим ножом, который валялся рядом с пришельцем. Лицо молодого человека под курчавыми темными волосами было изможденное, костлявое и заросшее щетиной. Этот человек шел по лесу явно не один день.

Первым делом Женя стащила с его спины тяжелый рюкзак. Это оказалось непростой задачей. Сложилось впечатление, что он весит в половину ее самой. Пыхтя, Женя оттащила рюкзак в сторону, а затем перевернула незнакомца на спину. А что делать дальше она не знала. Нужно привести его в чувства, но как?

Девушка осторожно похлопала его по щекам. Это не возымело никакого действия. Затем она встряхнула его за плечи. Никакой реакции

– Твою ж…– пробормотала девушка, в отчаянии оглядываясь по сторонам.

Позвать на помощь? Но вероятность того, что ее кто-то услышит в малонаселенном Лесу крайне мала. И самой дотащить его до пещеры не получится.

Женя закрыла глаза и изо всех сил начала молить Лес о том, чтобы он перенес их двоих в ее пещеры – это единственное, что ей оставалось.

И Лес откликнулся на ее зов. Что-то зашуршало, а потом налетел сильный порыв ветра, который взлохматил короткие волосы Жени. Еще один миг – и она поняла, что находится в одном из помещений своего пещерного дома. Незнакомец переместился вместе с ней и теперь он лежал на толстом, теплом ковре.

Девушка снова попробовала похлопать его по щекам, но это ни к чему не привело. Тогда она решила прибегнуть к еще одному знакомому ей средству. Сбегала за холодной водой. Набрала от души, целое ведерко. И, вернувшись в комнату, вылила все на своего невольного гостя, даже не заметив, что у того уже начали слабо подергиваться веки.

Зато подействовало. Незнакомец задергался, резко сел и начал конвульсивно откашливаться. Отпрыгнув в тень, Женя внимательно на него смотрела. Что-то в этом человеке казалось ей смутно знакомым.

Кашлял он долго, а потом, поняв, что находится в незнакомом месте начал испуганно озираться по сторонам. Он не сразу заметил Женю, которая предусмотрительно спряталась в тени шкафа.

– Й-оолкиии…– пробормотал незнакомец и медленно поднялся на ноги. Его пошатывало.– Где я, блин?

Он сделал пару шажков вперед, запутался в собственных ногах и тяжело рухнул на пол. Женя уже не могла остаться в стороне. Она выскочила из своего укрытия и бросилась на мокрый ковер рядом с незнакомцем.

– Ты как?– она ухватила его за плечи.– Нормально?

И тут его растерянный взгляд уперся в ее лицо. Различные эмоции разноцветным фейерверком выстрелили в этих влажных карих глазах. То были узнавание, удивление, огромная радость и что-то еще, заставившее сердце болезненно сжаться.

– Ж-женя…– прошептал незнакомец.

Брови девушки слегка дрогнули. В ее голове размытым пятном появилось имя… Сашка?..

Заячья Маска сразу понял, что в Лесу появился чужак. Ведь никто, кроме Владыки, не знал Лес также хорошо, как он. Каждый день мрачный посланник воли Леса вслушивался в пение птиц, стрекотание насекомых, шепот деревьев, журчание воды. Каждый миллиметр Леса рассказывал ему о своем настроении, мелких радостях и заботах. Заячья Маска был внимательным и благодарным слушателем. Стоило ему только узнать от лесной герани, что она сохнет, так он тут же насылал дождь. Или отыскивал и возвращал домой выпавших из гнезда птенцов иволги.

Жители Леса побаивались его и сторонились, называя Посланником. Заячья Маска знал, что виной тому могущество, что даровал ему Лесоцарь, когда нарек своим помощником. И каждый раз, вспоминая об этом, он мог лишь горько усмехнуться. Ему ведомы все тайны Леса, но тайны своей души он так и не познал.

В тот день, стоило ему только разнести все приглашения на вечерний Карнавал, Лес возбужденно зашептался. Деревья, непропорционально сильно дующему ветру, закачали кронами, и где-то вдалеке раздалась встревоженная птичья трель. Заячья Маска, занятый своими мыслями в этот момент, тут же очнулся и огляделся по сторонам. Он был в сосновом бору, совсем недалеко от того места, где обитал Горелый. Эта территория считалась приграничной и потому его не сильно обеспокоили тревожные сигналы леса.

Одна из сосен уронила невдалеке свою ветвь. Заячья Маска понял, что нужно идти туда. А, добравшись до небольшой поляны, буквально в паре шагов от границы, понял, что так волновало лес. На земле лежал большой туристический рюкзак и совсем недалеко от него – охотничий нож.

В Лес забрался чужак.

Вены на лбу под маской вздулись. Заячьей Маской овладел гнев. Кто посмел явиться в его дом?!

Словно полицейская собака Посланник еще раз огляделся вокруг, ища малейшие следы на земле, которые намекнули бы ему, куда делся пришелец. Деревья не указывали никакого направления, лишь качали кронами, будто пожимали плечами. Зато ярко-оранжевая головка купальницы невдалеке совершала странные движения. Она то стояла прямо, неподвижно, то резко склонялась, исчезая в листве.

Внимательно к ней присмотревшись, Заячья Маска понял. Незнакомец переместился с помощью Леса.

– Женя!– теперь уже сам незнакомец вцепился в нее крепкой хваткой.– Женя! Это правда ты!

Оглушенная, девушка попыталась вырваться, но тщетно. Молодой человек вцепился в нее как утопающий в своего спасителя. Ее пугала мысль, что она знала этого человека, помнила даже его имя. Но все остальное напрочь вылетело из ее головы.

– П-подож…– она попыталась оттолкнуть незнакомца.– Подожди! Отстань!

Чуть ли не ногой оттолкнув его, Женя отскочила в сторону. Молодой человек смотрел на нее безумным взглядом и тянул вперед руки.

– Кто ты такой?– вопросила она, хотя уже знала ответ.

– Я Саша! Ты разве не помнишь меня? Мы были… друзьями!

Что-то темной размытой тенью промелькнуло в ее голове.

– Я…– пробормотала Женя, пытаясь сделать еще один шаг назад в надежде сбежать.

В этот же миг незнакомец бросился вперед и схватил ее за руку. Это прорвало плотину.

Школа, закуток за столовой, скучные уроки, сонная муха, летающая по классу… Маты отца с кухни, печальные глаза матери. Кафельные уродливые стены палаты для гемодиализа…

Мрачные воспоминания о том, что было в самом начале, буквально оглушило Женю. Она покачнулась и шлепнулась прямо на мокрый ковер, на котором все еще сидел Саша.

– Ну же… вспоминаешь?.. Женька… Я был твоим одноклассником. Мы учились в одиннадцатом классе, готовились к этим дебильным экзаменам… к выпускному.

Ее сердце болезненно защемило. Она вспомнила множество беззаботных моментов, когда друзья и одноклассники были рядом. Написание пробников и тихие сабантуи после них в ближайшем дворе… Бесконечная лента их классного чата. Вспомнив про чат, этот бездушный мир жестких слов, Женя мигом омрачилась, вспомнив, что на самом деле настоящих друзей у нее не было. Уж точно не в классе.

Заячья Маска был очень благодарен одинокой купальнице за информацию о том, куда делся пришелец. Он щедро наградил ее, удобрив почву вокруг и наслав на эту область Леса обильный дождь.

Проблемой лесных перемещений было то, что их невозможно было отследить. Лес – это живая сущность и нельзя уследить за всем, что он делает. Это как попытаться понять, в какой конкретный момент времени человек сделал какой-то определенный вдох.

По всему выходило, что с незнакомцем был кто-то из лесных жителей. Лес не отзывается на вопрошения чужаков. Им это попросту не дозволено.

Заячья Маска решил отправиться к обитателю Леса, который мог располагать какой-либо информацией. То была Сердечница. Она была тихой наблюдательницей, что не знала слухов, но ведала истину, ведь ее сосуды протянулись через весь Лес.

Ее маленькое озеро с крошечной беседкой и домиком на берегу были погружены в спокойствие. Над осенним озером хмурилось небо. Сама же хозяйка этих мест стояла на веранде домика и поливала крошечный голубой цветок на его перилах. Цветок походил на маленькие ландыши, казался сделанным из стекла и переливался в лучах солнца всеми возможными цветами.

– Ты что-то забыл?– вопросила Середчница, даже не обернувшись.

Заячья Маска помедлил. Ему всегда было неловко разговаривать с Сердечницей.

– В Лес забрел незнакомец.

– И?..– девушка оставалась безучастной.– Ты уже прогнал его? Или отдал Владыке?

– Нет, он скрылся от меня. Его переместил Лес.

Девушка посмотрела на него через плечо, вскинув тонкие черные брови.

–Так наш Посланник не справился с задачей,– она укоризненно покачала головой и отставила крошечную лейку в сторону.

– Прекрати!– зашипел Заячья Маска.– Мне нужна твоя помощь. Открой свое сердце и ответь на пару вопросов. Кто-нибудь из жителей взволнован или, быть может, чувствует стыд?

– Сегодня ночью Карнавал, все взволнованы,– Сердечница пожала плечами.– Больше всех волнуется Женя, оно и понятно – перед первым Карнавалом еще и без Ритуала Наречения, всем страшно. К тому же она еще не знает Леса, его жизни и традиций. Это слепой ребенок во тьме. Что же касается остальных… ну, все ведут и чувствуют себя как обычно. Так что я не знаю никого, кто бы мог подходить тебе.

– Спасибо, – сказал Заячья Маска.

Однако Сердечница еще не закончила.

– А вот ты очень сильно волнуешься,– ее глаза сверкнули.– Я чувствую это. Ты зол и взволнован.

Он сжал кулаки.

– Наш дом под угрозой,– тихо проговорил он.– Это моя вина.

Сердечница скривила губы в подобии легкой улыбки.

– Тогда иди и выполняй свою работу, Посланник.

А потом снова вспомнилась мама. Как она поздно вставала по утрам, плелась на кухню и слабыми руками готовила обед для домашних. Как осторожно стучалась в дверь Жениной комнаты и усталым голосом произносила: «Не хочешь сегодня прибраться в доме немного?». В такие дни после уборки они обязательно вечером выходили пройтись на улицу, доходили до ближайшего продуктового магазина и возвращались обратно.

Воспоминания о матери заставили Женю заплакать. Теперь уже она вцепилась в Сашку. Крепко, впиваясь отросшими ноготками в его предплечье.

– Саня…– прошептала она дрожащими губами.– А… как там мама?

Молодой человек качнул головой.

– Я видел ее сразу после того, как ты… пропала. Она была ошарашена. Она говорила всем, что ты убежала домой или в парк. Твоя мама уехала сразу тебя искать. А потом я ее не видел уже. Вроде бы с ней хотела поговорить полиция.

– Так ты ушел сразу? Следом за мной?

– Да… следующим же утром,– он сокрушенно покачал головой, обводя взглядом обстановку вокруг.– Что это вообще за место?

– Это место зовется Лесом, оно находится…– Женя пожала плечами.– Я не знаю, где оно находится. Сначала оно было в моей голове, в моих снах, а потом, когда я сбежала, оно оказалось реальным. Представляешь, когда я только ушла из города, я спустилась с холма, прошла немного через наш лес и вдруг оказалась здесь. Меня встретил Заячья Маска и привел в эту пещеру.

Саша наградил ее долгим внимательным взглядом.

– Как ты вообще впервые услышала или эээ… узнала про это место?

– Оно мне приснилось,– Женя пожала плечами.– Мне было грустно, родители снова поссорились… ну ты помнишь, я рассказывала тебе об этом… легла спать и все. Во сне оказалась на каком-то болоте и заговорила с Заячьей Маской. Потом Лес еще несколько раз снился и это всегда было так прекрасно.

– А потом оно внезапно оказалось реальным, это место?– Саня изогнул бровь.– И все было как в твоих снах?

– Да, именно так! Даже лучше, наверно, потому что во снах я всегда видела лишь часть Леса, а теперь могу попасть в нем куда угодно.

– Ну а как я-то здесь оказался? Я же не видел это место во сне! И вообще просто шел по тайге, пытаясь отыскать тебя.

– Я не знаю,– выдохнула Женя.

– Ладно, а кто такой Заячья Маска? Ты про него уже дважды говорила.

Она улыбнулась. Легкий жар и румянец завладели ее лицом.

– Это один из жителей Леса. Он за многое здесь отвечает.

– То есть он главный?

– Нет, главный здесь Лесоцарь, которому ведомы все дела в Лесу и который выбирает людей, что могут жить здесь.

Сашку заметно передернуло.

– Какой-то мужик выбирает людей, которые видят сны о непонятном месте, а потом оказываются в нем. Звучит очень жутко.

– Ну да,– Женя неуклюже улыбнулась.– И правда звучит странно.

Какое-то время они переглядывались между собой. Сашка пытался уложить в своей голове всю полученную информацию. Однако у него не получалось. Молодой человек хмурился и чесал грязную голову.

А Женя внезапно поняла, что они до сих пор сидят на мокром ковре.

– Ой, подожди секундочку,– вымолвила она и закрыла глаза.

Пожелать у пещеры высушить ковер и сменить одежду на Сашке было проще простого. А затем она махнула рукой на небольшой столик у дивана, и на нем появились тарелки с теплой вкусной едой.

– Чудеса…– пробормотал Сашка, однако на диван сел и с жадностью принялся поглощать еду. Женя старалась не думать о том, сколько дней он голодал.

– Ты меня искал?– спросила после некоторого молчания она.

– Конечно,– ответил он с набитым ртом.

– Зачем?

Его лицо неожиданно погрустнело. На истощенном лице появилась слабая, жалкая улыбка.

– Я не мог иначе.

Следующим Заячья Маска решил навестить Слепца. Ему, как и Сердечнице, были ведомы мысли и чувства лесных обитателей. Его растения росли повсюду, тщательно возделываемые и удобряемые эмоциями каждого обитателя Леса.

Слепец жил рядом с Переходным болотом. Здесь застоялая вода с ряской и камышами превращалась в настоящую топкую трясину, и пройти могли лишь те, что по едва заметной вмятинке на траве отгадывал дорогу. Лесной Тропы здесь не было.

В самой глубине трясины на более-менее плотном участке земли стоял деревянный дом без окон и с пологой крышей. А перед странным жилищем раскинулся невиданной красоты сад с цветами, чьи листья и бутоны были будто высечены из горного хрусталя самых разнообразных цветов. Когда на болотную трясину налетали порывы ветра, цветы издавали жалобный хрустальный звон, больше всего походивший на плач.

Хозяина дома всегда можно было найти среди цветов. Этот раз не был исключением. Заячья Маска увидел среди хрустального зеленого плюща узенькую сгорбленную спину.

– Слепее-ец!– не слишком громко окликнул он, чтобы ненакором не напугать.

Спина разогнулась, и перед Посланником оказался худенький мальчик лет семи-восьми с необычайно взрослым, серьезным лицом и слепыми неподвижными глазами.

– Что тебе нужно опять?– раздраженно спросил он.– Ходишь тут, топчешь мои растения и наводишь смуту. Никто не должен ходить сюда, чтобы не портить цветы.

Заячья Маска пожал плечами.

– Я выполняю свою работу. Мне нужно узнать не передавал ли один из твоих цветов каких-то тревожных сигналов? Быть может, какой-то из них пошел в сильный рост в последнее время или…

– Ты имеешь в виду те цветы, что я раздаю соседям?– раздраженно перебил его Слепец.

– Именно.

– С ними все в порядке.

– Точно?

– Да что ты ко мне прикопался-то?! Я же сказал, что все в порядке!

– Ладно, спасибо,– Заячья Маска слегка наклонил голову и поджал губы.

– Ага, иди уже.

Возвращаясь назад по болотным мосткам Заячья Маска начинал испытывать глухие удары отчаяния. Если он не найдет беглеца и виновного в его исчезновении лесного жителя до Карнавала, не сносить ему головы. Лесоцарь очень жесток на расправу.

Сашку пугало это место. Ему не нравилось, что здесь все кажется гнилым и затхлым, не нравился даже запах пещеры, в которой он казался. Она пахла старым деревенским кладбищем.

А Женя… она выглядела и говорила странно. Будто бы вывернутая наизнанку копия той девчонки, которую он знал. Эти волосы, яркая одежда – Женя, его Женя, почти всегда ходила во всем черном! И ее слова, это глухое смирение со своей жизнью, как у древней старухи, которая готова сесть в кресло и умереть прямо здесь. Но, кажется, воспоминания ободрили ее, а после разговора о матери, что-то зажглось в ее глазах.

Женя любила свою мать, Сашка это хорошо знал. Она всегда говорила о ней с нежностью и каким-то надрывом, будто бы готовая вот-вот расплакаться. Однако в последнее время в их отношениях что-то заметно изменилось. Женя часто приходила в школу злая, о матери не говорила и сбрасывала ее звонки. Она рассказала другу о причине такого поведения, но Саша считал, что она не права. Ирина, мать Жени, была серьезно больна и ей нужна была поддержка единственной дочери. А в такой жизненной ситуации, как сейчас, особенно.

Но Женя решила просто сбежать от всех проблем.

У Заячьей Маски, в отличие от всех остальных жителей Леса, не было своего дома. Спал он где вздумается. Трава служила ему мягкой постелью, а деревья прятали от дождя, если ему вдруг хотелось, чтобы ночью шел дождь. Когда-то даже сам Лесоцарь настаивал на том, чтобы Заячья Маска возвел себе жилище. Но Посланнику намного больше нравилось быть вольной птицей, что может спать где вздумается.

Времени у него оставалось совсем мало, солнце уже окрасилось в золотой предзакатный цвет. Но и тех, к кому можно было обратиться, тоже осталось совсем немного. По пути от Слепца он зашел к Курильщице, но эта старая сплетница совсем ничего не знала и была сильно поглощена подготовкой к предстоящему ,Карнавалу.

И деревья молчали. Если раньше они хоть какие-то подсказки пытались давать, то сейчас лишь жалобно трепыхали листочками.

Заячья Маска начинал злиться.

Но Лес не имел чудесное свойство: он не мог позволить кому-то испытывать плохие эмоции. И очень быстро Тропа привела его в прекрасную березовую рощу.

Сашка все ел и ел. Жадно впиваясь в каждый кусочек и зажмуривая глаза от удовольствия. А потом все обильно запивал соком. Женя смотрела на него с щемящим сердцем. Ей даже представить было трудно, через что довелось ему пройти перед тем, как добраться до нее. Но она очень ценила то, что он пошел следом за ней.

Быть может, у нее все-таки был настоящий друг?

– Спасибо,– от души поблагодарил Сашка, когда наелся. Он откинулся на спинку дивана и поморщился.– Теперь желудок режет, блин.

– Сколько дней ты не ел?– Женя взяла одно печенье и откусила маленький кусочек.

– Позавчера, кажется, я доел последнее.

Сердце Жени болезненно екнуло.

– Зачем ты вообще пошел за мной?– тихонько спросила она.

– Потому что беспокоился. Ты все последнее время была очень странной. Я думал, что дело только в твоем отце, но теперь понимаю, что случилось на самом деле.

Женя промолчала, лишь захрустела еще одним кусочком печенья.

– Что ты планируешь делать дальше?– спросил Саша.– Так и будешь оставаться в этом… месте?

– Почему бы и нет?– она пожала плечами.– Там я слишком ужасно поступила для того, чтобы иметь право вернуться. Да и не ждет меня там ничего хорошего.

– Женя, но ты же ведь даже не знаешь, что это за место такое! Где оно, что оно, кто тут вообще живет. Об это ты не задумывалась?– Саня негодующе всплеснул руками.

Она отвернулась.

– Не все ли равно?– тихо проговорила девушка.– Здесь тихо, спокойно. Я большего не хочу.

– И тебя не беспокоит, что ты ничего не знаешь об этом месте?

– Ни капли. Постепенно я все равно узнаю его.

– А если он не такой как тебе кажется?

Женя рассмеялась.

– Мне абсолютно все равно, поверь. Даже если меня тут расчленят и сожрут, то мне будет все равно, потому что последние дни я провела в спокойствии.

Эти слова явно ужаснули Сашку. Он подался вперед и схватил Женю за руку.

– Ты что такое говоришь?!– воскликнул он.– Тебе жить надоело?! Давай возвращаться домой, не дури. Тебя мать дома ждет.

Женя заколебалась буквально на миг, но потом тряхнула головой и встала.

– А у меня вечером карнавал. И мне нужно готовиться.

Когда обычные березы в зеленом кружеве своих крон сменились голыми, покрытыми копотью стволами, Заячья Маска понял, что его занесло во владения Горелого. Здесь земля была укутана серым пеплом. И он же снежными хлопьями валился с когтистых крон деревьев. Животные в эту часть Леса почти не забредали, лишь изредка залетали какие-нибудь отчаянные или дурные птицы, садились на хрупкие ветки, издавали пару тревожных криков и возвращались восвояси.

В самой глубине леса стоял крошечный домик, больше похожий на охотничью заимку. Возле дома располагалась скамейка, на которой обычно сидел хозяин, с тоскою глядя вдаль или же читая какие-то старые газеты.

Мужчине было за сорок, но его лицо больше походило на стариковское. Глубокие морщины впились в его кожу, трещинами расходясь от глаз, рта и лба. Да и в коротко стриженных волосах было очень много седины. Он был похож на обычного работягу, но неизмеримая тоска в глазах придавала ему какого-то печального, хрупкого благородства.

– Здравствуй, Горелый,– в некотором замешательстве Заячья Маска остановился рядом со скамьей. Он не знал, зачем Тропа привела его сюда.

На коленях, покрытых старыми трениками, мужчина держал газету с лицом какого-то политика и громким заголовком в полстраницы.

– Привет,– тихо проговорил мужчина.– Тебе что-то нужно?

– Да нет,– он сел рядом на скамейку.– Просто случайно забрел.

– Чай будешь?

Заячья Маска едва заметно кивнул. Горелый поднялся, отложив в сторону газету, и быстро сходил в свой дом. Спустя минут десять он вышел и протянул Заячьей Маске эмалированную кружку с нарисованными на ней ягодами, вторую такую он взял себе. Обе кружки исходились паром с мягким приятным запахом мяты.

– Спасибо,– Заячья Маска пригубил чай, осторожно приподняв самый краешек маски.

– Как у тебя дела?– Горелый иногда напоминал заботливого дядюшку.

– Да нормально, готовлюсь к Карнавалу… в Лес пришел незнакомец,– и, прихлебывая мятный чай, Посланник рассказал обо всех событиях дня.

Горелый лишь кивал и крутил в руках свою кружку.

– А что, если этот чужак пришел один? И Лес по ошибке переместил его?

Заячья Маска затряс головой.

– Такого быть не может. Лес перемещает только тех, с кем знаком.

– А может, это кто-то из Кандидатов?

– Тоже сомневаюсь. Я бы знал об этом.

– Хмм… И кого же ты подозреваешь после всего?

– Не знаю. Это может быть кто угодно.

– Но у кого больше причин помогать постороннему человеку? И кто может подойти под наблюдения Сердечницы и Слепца?

Заячья Маска глубоко задумался, допил чай и вздохнул. В голове не было ни единой идеи. На самом деле его занимал еще один вопрос.

Как же Лес пропустил чужака?

– Я не знаю, Горелый,– Заячья Маска отставил кружку в сторону.– У меня нет идей.

– Возможно, стоит подумать еще?– мужчина отечески ему подмигнул.– Успокойся и разложи все по полочкам. Это очень помогает.

Он качнул головой.

– Нет времени. Карнавал уже начинается.

Глава третья

Карнавал

Город, в котором жила Женя, был совсем небольшим. Это был таежный городишко где-то в центре Сибири, окруженный со всех сторон густой тайгой и этой тайгой существующий. В городе расположилась лесодобывающая и лесоперерабатывающая компания, в которой работал каждый второй взрослый горожанин. Зарплаты на предприятии были высокими, но полностью перекрывались высокими ценами на продукты в городе и, в конечном счете, все жили здесь также, как и в любом другом уголке России: от зарплаты к зарплате.

На окраине города был парк, который плавно переходил в лес. Сначала он был ухоженный, с аккуратными тротуарами и новыми скамейками, затем тротуары превращались в натоптанные тропинки, а скамейки – в порушенные деревянные лавки без спинок, а затем и вовсе начинался густой лес.

Жене нравилось это место, ведь в нем помимо набивших оскомину хвойных деревьев росли еще и березы с осинами, высаженные здесь еще на заре Советских времен, когда город только-только образовался. Девочка любила проходить через весь парк, садиться на самую последнюю лавочку лицом к тайге и наблюдать, как светлые деревья постепенно поглощаются темными. Учитывая то, что парк находился на довольно высоком холме, а тайга сбегала вниз в долину, выглядело это особенно зрелищно, будто светлый мир низвергается в темную туманную бездну.

Женя минула парк, будто бы нарочно (кто знает, как было на самом деле), избегая редких прохожих, представленных в основном матерями с колясками да романтически настроенными парами подростков, и села на свою любимую лавочку. Ее редко кто занимал, потому что она была сломана и не шаталась под тобой лишь тогда, когда ты садился в определенное место в определенной позе. Неудобно, но зрелище того стоило.

Сначала девушка меланхолично наблюдала за сонным движением облаков по небу. Они едва волоклись в сторону горизонта, будто сильно устали или не выспались. «Глупые,– укорила их Женя,– валить нужно отсюда как можно быстрее».

А после взгляд ее медленно сместился к таежной долине внизу. По некоторым причинам местные жители не любили спускаться в нее. Грибы, ягоды обычно собирали в другой стороне города, за дачами. А на речку ездили в черте города. Темный распадок никого не привлекал, даже отчаянную молодежь, ищущую приключений. Женя и сама ни разу там не бывала. Но она была уверена, что все в городе, как и она, испытывают странную тягу спуститься туда, вниз и полазить в темной чаще по густому бурелому.

Как и положено, про странное темное место рассказывали еще более странные истории. Кто-то говорит про то, что там полным-полно медведей, которые отчего-то не могут впасть в спячку и становятся каждую зиму шатунами и задирают попавших к ним людей. Кто-то шепчет про жуткое вонючее болото в самой глубине чащи. А кто-то ехидно смеется про химические отходы, похороненные там еще советскими властями.

Как бы то ни было, а истории водились и в избытке. И Женя отчего-то была уверена, что в каждой из этих страшилок есть толика правды, ведь истина всегда где-то посередине.

Незаметно пролетело время до вечера. Пришла пора собираться домой, иначе велик риск начать выслушивать мамино бухтение. Женя поднялась на ноги и поправила рюкзак за плечами. И уже развернулась, чтобы пойти домой, однако не удержалась и кинула последний взгляд на темный лес. Он звал, он настойчиво шептал в ее ушах: «Приди ко мне! Приди же!»

Защемило сердце. Настойчиво, болезненно. Тук-тук. Стопы сами собой повернулись в сторону лесной чащи. «А к черту все!»– мелькнула мысль в голове Жени, и она побежала…

В сторону дома.

Серые панельные девятиэтажки в Женином дворе стояли эдаким колодцем, внутри которого находилась детская площадка, построенная из железных труб по принципу: «Палка-палка, вот и турник, добавим еще и получим лестницу». Из всего того, что было нагорожено во дворе, дети пользовались только песочницей, а все остальное приватизировали женщины старой закалки, каждое утро, за исключением дождливых дней, развешивавшие на турниках постиранное белье. Дети же и подростки предпочитали бегать в соседний двор, где на высокую сосну кто-то особенно рукастый подвесил две тарзанки. Заботливые родители во главе с учителями местной школы часто порывались вырвать этот корень зла и детских травм, но старшеклассники упорно им противостояли, каждый раз возвращая самодельные качели на место. Женя и сама любила эти тарзанки, особенно ту, что повыше. Если посильнее раскачаться на ней, то можно представить, как ты отпускаешь руки и влетаешь во-о-он в то открытое окошко на девятом этаже, где тетя Оля печет свой очередной кособокий тортик.

Скудное апрельское солнце уже начало клониться к закату, когда Женя наконец-то добралась до дома. Через парк она пробежала быстро, однако потом замедлилась и по городским кварталам буквально плелась, не желая возвращаться домой.

Но вот и подъезд, вот и дверь квартиры на четвертом этаже. Дверь была старая, обшитая коричневым дерматином, который давным-давно растрескался. Женя загремела ключами, но дверь оказалась запертой изнутри. В животе тревожно ёкнуло. Обычно в их семье так не делали. Женя позвонила, но не получила ответа, хотя слышала, что с той стороны к двери прошаркали резиновые тапочки.

– Мам, это я!– закричала Женя, начиная колотить в дверь со всех сил.

Тапочки по ту сторону еще раз шаркнули и наконец-то раздался щелчок двери. Девушка стремительно распахнула дверь, но за ней никого уже не оказалось: каким-то чудом мать успела ускользнуть.

В доме стояло напряжение. Оно походило на желе, которое выковыривают ложкой из банки. Женя начала поспешно разуваться, попутно отметив про себя, что ботинок отца нет на месте. Также как нет его домашних тапочек.

– Мама?– позвала она.

Не было ответа, но дверь кухни была закрыта и за ней виднелся ее силуэт.

– Маам?– Жене стало не по себе, когда он вышла из прихожей и бросила взгляд на гостиную, служившую родителям еще и спальней. Там царил хаос, будто полчища монстров покинули свое темное обиталище в шкафу, уничтожив и разворотив его на корню.

– Маааам…

Женя тихонько открыла дверь кухни. Мать сидела к ней спиной и на столе перед собой держала книгу. По серым тонким страницам расплывались уродливые пятна.

– Ты голодная?– спросила она, делая вид, что все как всегда.– Там на плите суп, он еще теплый, а…

– Мама,– оборвала ее Женя.– Что случилось?

– Он ушел,– прошептали дрожащие мамины губы.

Лопнул воздушный шарик их семьи. Мама то лепетала, то кричала, а то и вовсе срывалась в бессмысленные рыдания. В какой-то момент она вцепилась в Женину руку так сильно, что разорвала кожу, и на пол капнула кровь. И только в этот момент несчастная женщина опомнилась, шмыгнула напоследок и стремительно удалилась в ванную.

Женя осталась сидеть одна с этим мерзким, давящим грузом нелегкой взрослой жизни на плечах. В ушах свистело, а в голове под гнетом бурной юношеской фантазии проносилась отвратительная сцена последней ссоры ее родителей.

Отец пришел с работы раньше времени. Он не был пьян, от него не пахло женскими духами. Едва завидев свою жену, поднявшуюся на встречу, мужчина оттолкнул ее обратно на диван и кинул книгой. Кричал что-то, давил претензиями и какой-то давней затаенной обидой. Попутно он раскрыл шкаф и выкидывал из него все вещи, свои швыряя то в сумку, то в пакет, а вещи жены – в нее же. Мать была напугана и растеряна, сжалась в комочек в углу дивана и тихонько плакала. В конце концов он удалился, бросив напоследок, что это далеко не последняя их встреча. Несчастная женщина так и не поняла, чем была вызвана эта очередная вспышка ярости и все, что ей оставалось – сидеть в квартире и слушать свое бешено стучащее сердце во вмиг опустевшем нутре.

Женя поежилась.Не первый год отношения родителей портились день ото дня, и далеко не первый месяц отец даже не пытался скрыть, что ходит к другой женщине. Но возмущало девушку далеко не поведение отца, а инертность, вялость матери, которая плыла по течению и не пыталась поднять скандал или и вовсе выгнать отца взашей. И она понимала, почему мать так поступает. Она была инвалидом и не могла найти работу, которая оплачивалась бы достаточно для того, чтобы можно было содержать себя и несовершеннолетнюю дочь. И матери Жени приходилось терпеть издевательства и унижения лишь ради того, чтобы иметь средства к существованию.

На город медленно опустилась ночь, а Женя все сидела и сидела на кухне. Она уже давным-давно перестала думать о своей матери и отце, и просто смотрела на выцветшие кухонные обои. На окне чинно сидел черно-белый кот Тиша и взирал на любимую хозяйку, совершенно не ведая людских проблем. Над головой уже давно перестали топать соседи, удалившись на заслуженный отдых.

В ванной наконец-то перестала бежать вода. Вышла мать. Ее кожа и волосы были абсолютно сухими и даже халат как будто бы не изменил своего положения на теле.

– Я завтра пойду на гемодиализ,– тихим голосом начала она,– а потом…

-… пойдешь спрашивать не нужна ли кому-нибудь продавщица или уборщица на пару часов в неделю?– резко спросила Женя, не отводя взгляда от стены.

Мать тихо вздохнула.

– А какой выбор у меня есть?.. Придется.

– А ты потянешь?!

– Придется…– эхом повторила она.– Нужно на что-то жить. Пенсии не хватит. И тебе тоже теперь придется что-то искать… ну, после уроков…

– Побираться на улицах будет самое то!– Женю захватила волна ярости.

Девушка вскочила и пулей пролетела в свою комнату, с грохотом закрыв дверь. Мать ничего не сказала в ответ, ничего не бросила вдогонку. Просто промолчала.

Женя бросилась на кровать в своей комнате. Она лежала там какое-то время молча, просто уперевшись носом в одеяло. А потом почувствовала как горечь подступает, вырывается наружу. Женя заплакала, залилась слезами. Чувства смешались, и она уже не знала, кого жалеет больше – себя и свое будущее, несчастную больную мать с ее разруешнным миром или же их обеих.

Какое-то время она плакала, позволив себе излить всю тоску. А потом решила, что нужно поделиться с кем-то своими переживаниями пусть и не ради слов утешения, но хотя бы для ощущения, что тебя выслушали. Женя взяла в руки телефон и нажала кнопку блокировки. На экране висело двенадцатиминутной давности сообщение от Кати – одноклассницы, которую она, пожалуй, могла назвать лучшей подругой. «Смотри, оно офигенное! На выпускной будет круто».

Телефон отлетел в сторону. Ну конечно, Катя и не поймет. Ей плевать. Она думает только о скором выпускном и о том, как поедет в Питер подавать документы в ВУЗ мечты.

Женя скорчилась на кровати, как уродливый эмбрион, лишь отдаленно напоминающий человека. Мыслей уже не было, ни одной. Наступила обычная апатия и даже какое-то смирение. Где-то отдаленно даже всплыл собственный образ в фирменной пластиковой жилетке местного супермаркета.

Как и многие ее одноклассники, Женя мечтала, что по завершении школы, уедет в другой город на учебу в университете. Пусть и не в столицы, но хотя бы в областной центр, который жителям таежного городка уже казался пределом мечты. Но теперь вряд ли у нее получится это сделать. И дело даже не в том, что матери будет не на что себя содержать – ее пенсии по инвалидности вполне хватило бы на скромную жизнь (а Женя в городе тем временем смогла бы где-нибудь подрабатывать, чтобы прокормить себя). Матери год от года становилось все хуже и хуже. Случалось, что она просыпалась по утрам и чувствовала себя настолько плохо, что не могла подняться с постели без посторонней помощи. Ни друзей, ни родственников у нее уже не осталось. Была только Женя.

Обычно сонные и размеренные, лесные жители оживились и начали создавать суету. Кто одевался понаряднее и, пританцовывая, выходил из дома. Кто-то наоборот менял свои владения одним движением пальца и смеялся, смеялся. Да, на Карнавале они должны были показать самих себя, но ничто не мешало перед ним попримерять на себя различные роли. Кто знает, быть может, в этом году на карнавале они покажут другое «я»?

Карнавал всегда начинался ночью, сразу как только солнце пряталось за горизонтом, но когда оно только-только опускалось, Лес был самым оживленным и чудесным местом на свете. Это было похоже на Хэллоуин – бесовской праздник перед Днем Всех Святых.

Лишь в немногих уголках Леса царило затишье. Кто-то просто предпочитал уединение, как, например, Сердечница, что в это время как всегда плавала в своем озере. А у кого-то были дела поважнее, как у Заячьей Маски, что расхаживал перед Алтарем в ожидании прихода Лесоцаря.

А кто-то просто не находил себе места, как Женя. Она металась по своей пещере, заглядывая в каждый угол, в каждую коробочку в надежде найти там ответ на вопрос, кто же она все-таки. Еще утром она была уверена в том, что она нашла себя в Лесу, и девушка в широких ярких штанах, что беззаботно смеется, глядя на голубое небо над горами – это и есть она. Но теперь ее посетили большие сомнения.

Да, ей нравилась эта безмятежная жизнь в Лесу. Нравилось душевное умиротворение и спокойствие чистого горного озера. Нравилось, что можно проснуться утром, долго наслаждаться приятной утренней рутиной, а затем отправиться на прогулку, а после – нырнуть в мир книг. И пускай все страсти земные остаются на книжных страницах и ярких кадрах фильмов.

Однако разговор с Сашкой и воспоминания о том, что привело ее сюда, напомнили и о другом. О нежной улыбке матери поутру, когда она ставила кружку с ароматным горячим чаем перед Женей на стол. О глупых шутках и подколках на переменах в школе. О мелких неурядицах с учителями. О прогулках с ребятами (друзьями?). О тихих вечерах за играми и книгами, а иногда и за просмотром фильмов с мамой, с комфортом развалившись на ее разложенном диване. Быть может, дом – это все-таки то место, куда стремишься, несмотря на все невзгоды? И где чувствуешь покой, едва отхлебнув горячего чаю из кружки?

Бросив свои поиски, Женя плюхнулась обратно на диван. Сашка все время сидел здесь и молча смотрел на нее.

– Может, и правда, я просто глуплю?– тихонько спросила она.

– Может,– пробормотал он.

Какое-то время они сидели в молчании.

– Сашка… А помнишь, ту дурацкую поездку в облцентр в восьмом классе?

Поначалу он озадаченно наклонил голову вбок, какое-то время думал, а потом прыснул со смеху.

– «Так, ребята, не разбегаемся, а то потеряемся…»,– начал он писклявым голосом, пародируя их классную руководительницу.– «А где Морозов?! Где?!! Срочно ищем Морозова!»

Женя расхохоталась.

– А он дома за четыреста километров от облцентра!

– Мы ж его тогда полдня искали и так никуда не сходили!– Саня уже не мог остановиться в своем смехе.

– А… это…– она толкнула его вбок,– помнишь ту дичь на летней площадке?

– Дети, это каааааааарп…– Сашка рассмеялся еще громче и покатился по дивану.

Это безудержное веселье длилось еще пару десятков минут, пока у них обоих не разболелись животы от смеха. К этому времени они уже скатились на пол и, опершись спинами о диван, смотрели друг на друга искрящимися глазами.

– Как давно я не видел тебя такой,– неожиданно тихим голосом проговорил Сашка.

– Так и поводов не было, – она отвела взгляд.

– Поводы создаем мы сами.

Женя вздохнула.

– К сожалению, это не всегда получается.

И тяжелая тишина повисла между ними. Длилась она не долго.

Разнесся низкий, проникающий будто в самую глубину мозга, гул. Он напугал обоих молодых людей. Они вскочили на ноги и стали испуганно озираться по сторонам.

– Что это?– спросил Сашка.

– Не знаю,– прошептала Женя.

А гул продолжал нарастать, подобно огромному киту, поднимающемуся на поверхность. Вскоре даже пол пещеры ощутимо завибрировал под их ногами. Инстинктивно Женя схватилась за Сашку, а тот внимательно оглядывался по сторонам.

А потом резко все стихло. К этому моменту в голове у девушки сложилось два и два, и она промолвила:

– Лесных жителей созывают на Карнавал.

Чтобы подтвердить свою догадку она покосилась на ветвь рябины, что дал ей Заячья Маска. Та заметно дрожала, будто лесной гул впитался в ее ствол.

– И ты пойдешь?– теперь уже Саня вцепился в Женю.

Та отстранилась и посмотрела на него со странной улыбкой.

– Конечно. Я не могу иначе.

– Может…

– Я скоро вернусь, а тебе лучше пока побыть здесь.

Жене хотелось уйти прямо сейчас. Схватить Сашку за руку и мчаться обратно домой, однако она решила кое-что сделать напоследок.

Показать настоящую себя.

Она быстро метнулась в спальню. Очень долго что-то искала в платяном шкафу, бормоча себе под нос. А когда нашла, вздохнула, и спрятала найденное в небольшой нейлоновый рюкзачок, который повесила себе за спину.

Сашка же в это время затравленным зверем бродил по другой комнате. Силы после сытной еды вернулись к нему, и он чувствовал напряжение в мышцах, натянутых, подобно толстым корабельным канатам. Внезапно он понял, что не видит своего рюкзака. Тогда он начал ощупывать себя и понял, что и ножа нет. Только куртка бесформенной кучей лежала на все еще мокром ковре.

– Женя, а где мой рюкзак?

Девушка к этому моменту вышла из спальни.

– Не знаю…. А! Он же в лесу остался!– лицо ее вмиг сделалось сконфуженным. А потом оно и вовсе стало испуганным.– Надеюсь, что с нами ничего не случится из-за этого,– прошептала она.

Саня смотрел на нее с наклоненной вбок головой. Он больше боялся не того, что произойдет, а того, что уже произошло. Он потерял свои вещи. Рюкзак не было особо жалко, но нож достался ему от деда-охотника. В этом источенном лезвии и вытертой деревянной рукояти будто жил дух покойного, напоминая о тех днях детства, когда тот брал с собой в лес маленького внучка, а тот с восторгом носился по высоким сугробам, восторгаясь огромностью и неизведанностью мира. Помнится, класса до седьмого он страстно мечтал стать лесником, как дед, и каждую зиму рассекать по лесу на снегоступах.

– Обещай, что когда ты вернешься, мы вместе пойдем и найдем мой рюкзак,– промолвил Саша.– Хорошо?

– Хорошо!– даже слишком быстро согласилась Женя, схватила рябиновую ветвь и была такова.

Оставшись в одиночестве, молодой человек схватил первую попавшуюся книгу и плюхнулся на диван. Он приготовился к долгому ожиданию.

Когда Женя покинула свои пещеры и оказалась на улице, прохладный ночной воздух дунул ей в лицо, будто говоря: «Приветствую, дитя!» Рябиновая ветвь в ее руке задрожала, мелкие ягодки издали хрустальный звон. Девушка почувствовала, что ветка тянет ее в одну определенную сторону и повиновалась ей. Ветка, точно неугомонная собака на поводке, потащила ее вниз с горы.

Лес заметно преобразился. Стволы деревьев стали более мощными и внушительными, листья крон четко выделяли на фоне яркого звездного неба, где небесные светила были похожи на огромные яркие бриллианты. Даже птицы и лесные звери, которые ночью обычно стихали, сейчас вели свою жизнь даже активнее, чем днем. Именно таким был Лес, когда Женя пришла в него после своего бесславного побега из школы и города на холме.

Рябиновая ветвь вела девушку через сосновый лес вдоль горной цепи. Женя еще не имела хорошего представления о карте Леса, поэтому не могла догадаться, куда идет. Она пыталась наслаждаться прогулкой, однако мыслями постоянно возвращалась к Сашке и их разговору. Девушка дивилась тому, как легко позабыла свою прошлую жизнь. Будто бы Лес накрыл все воспоминания темной тканью и спрятал в самый дальний угол.

А ведь, если подумать, то в Лесу она была совсем недавно. По Сашкиным словам выходило, что искал он ее не больше двух недель. Тогда как Жене казалось, будто она уже не один месяц обитает в Лесу. Ведь что такое две недели на новом месте? По сути, ничто. Лишь крошечный отрезок времени, чтобы запомнить имена своих соседей. Однако Женя уже неплохо знала их всех, а с Сердечницей они и вовсе будто пуд соли вместе съели.

Лесные сумерки были сегодня особенно загадочны и чарующи. Звезды ослепительно блистали в бархатных небесах, а деревья внизу подсвечивались синими, фиолетовыми и изумрудными светлячками. Казалось, будто по Лесу развесили чудесные гирлянды.

Спустя время Женя поняла, что путь ее близится к концу. Между деревьев вокруг то и дело виднелись тени других жителей Леса, и откуда-то издалека струился загадочный напев флейты с аккомпанементом чего-то, похожего на маракасы.

Рябиновая ветвь внезапно дернула ее куда-то в сторону. Подавшись следом, Женя поняла, что оказалась перед высокой каменной аркой среди деревьев. Внутри арки клубилась тьма, из которой и доносился колдовской напев флейты.

Девушка остановилась в нерешительности. Чернота впереди не вызывала доверия.

Но тут ее в спину толкнули.

– Чего ты ждешь?– воскликнуло два звонких детских голоса.

И мимо пробежали Смеюны – двойняшки лет семи, мальчишка с девчонкой, – держащиеся за одну рябиновую ветвь. На девочке было голубое платьице с пышными рукавами, а на мальчике – голубые брюки с белой рубашкой и очаровательным ярко-красным галстуком-бабочкой. Лица обоих детей скрывались под масками, похожими на венецианские – одна половина лица улыбалась, а другая – плакала.

Их вид подействовал на Женю отрезвляюще. Она покосилась за спину – еще несколько лесных жителей приближалось к ней – и шагнула-таки во тьму.

Сначала ничего не произошло, а потом ей показалось, что пространство вокруг стало теплым киселем. Еще миг – и все исчезло. Женя вышла по другую сторону арки.

За аркой оказался остров среди огромного озера с идеально гладкой поверхностью, загадочно мерцающей под светом неестественно огромной луны, закрывшей собой половину неба. Едва ступив на твердую землю, Женя залюбовалась этой луной. Мельчайшие детали было видно на ее поверхности: огромные кратеры, полосы, похожие на шрамы, очертания лунных гор и небольшие вдавления на поверхности, будто ребенок неаккуратно ткнул пальцем в комок пластилина.

Само же место Карнавала напоминало чем-то летнюю поляну в каком-нибудь лагере для подростков. Среди редко растущих берез и осин стояло множество деревянных столов и скамей. Столы были уставлены различными угощениями. Стволы деревьев украсили букетами из живых цветов и все теми же разноцветными светлячками. Но освещения луной и насекомыми устроителям Карнавала показалось мало, и местами из земли торчали высокие факелы. То тут, то там виднелись странные циклопические нагромождения камней неясного происхождения, но они не вызывали отвращения, а казались частью антуража. Единственным, что сбивало с толку в окружающей обстановке, были сами посетители Карнавала. В целом они походили на тех лесных жителей, которых успела узнать Женя, однако впечатление они создавали несколько иное, здесь они были более… живыми, что ли?.. Все в эту ночь казалось особенно материальным.

Тут Женя заметила, что рябиновая ветвь из ее руки исчезла. Вместо нее рука сжимала клочок бумаги. Развернув его, она прочитала: «Веселись, ешь, пей – да забудутся печали скорей!» Под надписью, старательно выведенной от руки, красовались рисунки зверей. Предполагалось, что они будут приветливо улыбаться, однако эти улыбки были больше похожи на кровожадные оскалы. Девушка внутренне поежилась.

– Добро пожаловать,– из-за дерева совсем рядом с ней вышел Заячья Маска. Его облик ни капли не изменился.

– П-привет,– вздрогнув, улыбнулась Женя.

– Ты готова?

– Даже не знаю к чему я должна быть готова,– она повела плечами.– В чем вообще заключается этот ваш Карнавал?

– Сначала все веселятся, общаются между собой, затем появляется Лесоцарь и приобщает всех к Лесу.

– Звучит как сборище какой-то секты,– она попыталась неловко рассмеяться.

Заячья Маска ее шутки явно не оценил.

– Можешь называть это и так. Ты выглядишь как обычно. Думаешь, это и есть настоящая ты?

Женя сжала лямку своего нейлонового рюкзака и улыбнулась.

– Можно сказать и так.

– Что же,– голос Заячьей Маски звучал несколько разочарованно.– У тебя будут еще попытки. Карнавалом не воспрещается некоторая… ложь. До встречи.

– До встречи.

Из арки выходило все больше лесных жителей. Вот показалась Курильщица. Этой женщине далеко не свежего вида можно было дать одновременно и сорок, и шестьдесят лет. Она угрюмо смотрела перед собой и то и дело прикладывалась к огромной трубке, напоминания гусеницу из «Алисы в Стране Чудес».

Последним из арки показался Горелый. В его глазах залегли скорбные тени. Он не смотрел по сторонам, предпочитая разглядывать почву у себя под ногами. Женя не ожидала, что он придет на Карнавал.

Когда вереница из лесных жителей закончилась, Женя покосилась на то место, где рядом с ней стоял Заячья Маска. Тот, как и всегда, успел незаметно исчезнуть.

За неимением другого варианта Женя отправилась к основной зоне Карнавала, где вокруг столов и между ними собиралась небольшие группки из лесных жителей. А кто-то сидел на самом краю скамеечки в стороне ото всех и выглядел вполне самодостаточно и в таком положении.

Сначала она остановилась возле Курильщицы, с комфортом расположившейся на широкой скамье. Напротив нее в своем обличье паука стояла Ткачиха.

– …и вот ты представляешь, в этом году эта вишня не дала мне ни единой ягодки!– восклицала Курильщица, делая очередную мощную затяжку.

В ответ на это женская голова над огромным паучьим телом промолвила:

– А ты не думала, что проблема в твоем дыме?

– Да ты что, у меня экологически чистый дым! Никогда проблем с кустами не было!

Ткачиха фыркнула. А Женя поспешила скрыться, чтобы не быть вовлеченной в их разговор. Но у соседнего стола ее быстро поймала девочка из Смеюнов и вручила в руки стакан с соком. С удивлением Женя отметила, что стакан был выточен из цельного куска дерева.

– Женечка!– девочка из Смеюнов буквально повисла на ней.– Я так давно тебя не видела! Ты к нам так редко заходишь.

Она не нашлась что ответить. Вокруг этого стола собралась большая компания лесных жителей, что обитали вокруг Реки. Смеюны, Рыбак, Льющая слезы, Щукарь и еще пара человек, которых Женя не знала.

Ее насильно усадили за стол, наложили в тарелку угощений – в основном различной жареной и печеной рыбы и салатов из свежей зелени.

– Что-то Река в последнее время совсем обмелела,– жаловался Щукарь – толстый лысый дядька, с аппетитом жующий целую рыбину, которую держал в руках.

– Да что Река,– трясущимися стариковскими губами молвил Рыбак,– небо-то, небо! Вот что обмелело! За целый месяц ни одной Белой рыбы!

– А вам бы все добычу делить,– с ненавистью прошипела Льющая слезы, поправляя лямку цветастого купальника.– Звери!

– А мы тут недавно на коньках катались!– воскликнули Смеюны и начали в красках расписывать как их Река замерзла буквально в одну ночь, но было тепло, и они катались на коньках прямо в пижамах, едва выйдя утром из дома.

Женя, слушая все эти реплики, где одна была чуднее другой, лишь вздохнула и тоскливо оглядела поляну вокруг. Все веселились на свой лад. А ей очень не хватало Сердечницы. Вот с кем бы можно было поболтать от души!

В этом году Карнавал проходил абсолютно так же, как и обычно. Заячья Маска наблюдал за всеми со стороны, но не мог радоваться привычному течению праздника. На душе у него было неспокойно, потому что он так и не отыскал ни чужака, проникшего в Лес, ни тех, кто помог ему в этом. Лесоцарь еще ничего не говорил ему об этом, но не было никаких сомнений, что Хозяин Леса ведает обо всем, что происходит вокруг. Молчание его ясно говорило о том, что Заячья Маска должен как можно скорее выполнить свою работу.

Но у него не было ни единой мысли на этот счет.

Заячья Маска отыскал достаточно укромное место в тени одного из Алтарей, где на него не падал свет от факелов или светлячков. Отсюда же открывалась поляна с развлекающимися лесными жителями. Заячьей Маске Карнавал всегда казался сборищем, одновременно похожим и на школьный пикник, и на странный сектантский ритуал – примерно также выразилась и Женя. Не испытывая отвращения он, между тем, не особо желал принимать во всем этом действе участие.

Томатный сок, его любимый, плескался в деревянном стакане с трубочкой, а в руке был бутерброд со сливочным маслом и свежими огурчиками, выложенными сверху.

– Ну что, как у тебя дела?– Горелый отделился от своего стола, где сидел один, и приблизился к Заячьей Маске с мягкой и немного жалкой улыбкой.– Как твои поиски?

Заячья Маска покачал головой и, слегка приподняв маску, схватился за трубочку губами.

– Хороший сегодня вечер,– Горелый вдохнул полной грудью.

– Что тебе нужно, Горелый? Ты никогда особо не был таким разговорчивым.

– Да ты же знаешь, что я не особо люблю это ежегодное сборище.

– Так ты можешь не ходить, проявить свое «Я», если это действительно то, чего ты хочешь.

– Да и одному сидеть вечно скучно,– Горелый потер заднюю часть шеи и наигранно рассмеялся.– Но и тут, в компании, тоже как-то не особо весело.

Тут в душе Заячьей Маски зародилось определенное подозрение. Горелый вел себя откровенно странно.

– И к чему ты клонишь?

Глаза мужчины забегали.

– Я тут подумал, может, мне… собаку завести?– и он снова нелепо засмеялся.

– Так пожелай и дело с концом,– Заячья Маска передернул плечами.

– Но это не то,– мужчина всплеснул руками.– Настоящую я хочу. Чтоб спала у моей постели, по лесу со мной ходила и всякое такое. Понимаешь?..

Заячья Маска нахмурился. В Лесу существовала тонкая грань между «желаемым» и «действительным». Любой житель мог пожелать у Леса что угодно и получить это, но оно не будет в полной мере считаться настоящим. Это будет больше походить на неигровых персонажей видеоигр, которые существуют и действуют только если рядом с ними находится главный герой. А чтобы получить что-то «настоящее» в Лесу нужно было сильно постараться.

– Я поговорю с Владыкой. Иди, Горелый.

– Спасибо!

Мужчина удалился, но сопровождал его внимательный взгляд Заячьей Маски.

Книга никак не шла. После ухода Жени Сашка пытался сосредоточиться на словах и их смысле, но ничего не получалось. Мыслями молодой человек то и дело возвращался к тому месту, где он казался. Сашка понимал, что это место далеко не обычное, но не мог припомнить момента, когда он попал в него – момента, где обычная северная тайга сменилась заколдованным лесом из детской страшилки. Быть может, он замерз где-нибудь под елкой, а это все – просто посмертный бред, забвение?

Здесь все казалось жутким. Пещера, в которой они были – жуткое сырое обиталище, а лес, который он успел разглядеть краем глаза – странное нагромождение кривых ветвей под пасмурным небом. Все вокруг пахло прелостью. А Женька будто и не замечала этого.

Больше не в силах бороться с самим собой, Сашка встал и покинул пещеру, которая была похоже на узилище пленника. Снаружи его ожидала прохладная бархатная ночь с необычайно яркой и большой луной, нависшей над небом.

Внезапно над черным кружевом лесных крон, поверх которых Сашка разглядывал сумрачный горизонт, мелькнула красная вспышка. А затем огромная луна покраснела, погрузив ночной мир в жуткую красную мглу. И во мгле этой над деревьями стремительно пронеслась черная тень и скрылась среди горных пиков. Сердце молодого человека дрогнуло, ибо показалось ему, что тень, проносясь мимо, заглянула прямо в его глаза.

Еще задолго до того, как луна в небе покраснела, лесные жители поняли, что Лесоцарь идет к ним. Ибо пламень в факелах взвился яростно вверх. И светлячки на деревьях застрекотали во сто крат громче, и кроны деревьев зашуршали с небывалой силой. Все приветствовало своего Владыку.

Женя заметила, как Заячья Маска, стоявший в тени каменных столбов, выпрямился, сложил руки за спиной и принял вид мрачный и торжественный. И остальные, все те, кто сидел за столами, оставили свое праздное безделье и боязливо, словно ученики на уроке грозной учительницы, выпрямились. Даже разнообразные яства и их остатки за каких-то пару мгновений исчезли без следа. И перестала играть музыка, которая все это время задорно стрекотала откуда-то с веток деревьев.

Все погрузилось в ожидание. И только сейчас Женя поняла, что настоящий Карнавал еще не начался.

Покраснела огромная луна в небе, залив кровавым светом все вокруг. Огромная тень появилась в небе и, на какое-то время зависнув над кронами деревьев, медленно начала опускаться вниз. Лесные жители, будто завороженные, подались вперед, точно желая слиться с этой тенью, стать ее частью.

Какое-то время черная тень стояла на земле между лесными жителями и Заячьей Маской в тени странных каменных столбов и будто бы клубилась мраком. А потом пелена мрака спала и появился Лесоцарь. То было странное существо. Огромное квадратное тело пряталось под плащом из шкур разнообразных диких зверей. Причем головы их сохранились и влачились по земле этаким шлейфом. Вместо головы у существа красовался гигантский лошадиный череп, покрытый то ли мхом, то ли зеленой плесенью. На плече существа рос огромный синий гриб, источающий призрачный свет. В костлявой скелетной руке Хозяин Леса держал рябиновый посох.

До этого момента Женя никогда прежде не видела Хозяина Леса в его истинном обличии. В нем не было ничего ужасного – во многих видеоиграх злодеев изображали во стократ страшнее, – однако сама атмосфера, что источало это существо, была непередаваемо жуткой. Однако лесные жители потянулись к этому существу, как маленькие дети к родной матери.

– Минул еще один год,– заговорил Лесоцарь, и глухой его голос будто бы звучал у самого уха.– И снова мы с вами собрались здесь.

Женя заметила, лесные жители внимательнейшим образом внимали этому голосу. Только Заячья Маска оставался безучастным. Он стоял, скрестив руки на груди, и будто бы даже скучал.

– В этот раз с нами несколько новых друзей и соседей,– продолжал Лесоцарь.– Смеюны, Медведь, а также Женя, еще не успевшая пройти ритуал Наречения …

Показалось ли ей или при этих словах красные огоньки в глазницах лошадиного черепа, обратились на нее? И Заячья Маска как будто бы тоже посмотрел на нее. Девушка поежилась.

– Лес растет и это не может не радовать меня,– продолжал меж тем Лесоцарь.– Так встаньте же в круг, дети мои, и порадуйте меня еще больше!

Лесные жители после этих слов будто потеряли рассудок. Они радостно возопили подобно детям на новогоднем празднике и стали хватать друг друга за руки. Женя и оглянуться не успела, а они все встали хороводом вокруг каменных столбов. Левую руку девушки крепко схватили желтые и сухие от табака пальцы Курильщицы, правую слабо держала Льющая слезы. Лесные жители смеялись и переговаривались между собой. Они походили на детей, что ждут щедрых подарков.

Хозяин Леса и его слуга оказались точно в центре круга, причем Женя заметила, Заячья Маска медленно приблизился к своему хозяину и встал за его плечом.

И тут откуда-то из крон деревьев, а быть может, и от самой огромной луны, которая утратила уже свой красный цвет, раздался колдовской напев флейты. Ей аккомпанировали редкое ворчание барабанов и возгласы какого-то струнного инструмента.

Дрожь передалась Жене от рук других лесных жителей. Кто-то сделал первый шаг, и вот уже все, как заколдованные, начали приплясывать, медленно двигаясь хороводом. Кто-то подпрыгнул, кто-то присел – и вот уже степенный хоровод превратился в безумную оргию, где каждый сходил с ума по-своему.

Краем глаза девушка уловила, как Лесоцарь повел своим посохом.

И грянула песня.

Язык этой песни не был ни одним из языков людей, существующих или уже давно погибших и забытых. Он будто исходил из самых душ лесных жителей и отражал их муки, страдания и мелкие радости, воплощенные в странные невоспроизводимые звуки. То был язык самого Леса.

И самым ужасным было то, что Женя понимала этот язык и вторила песни.

Признаться честно, Заячья Маска ненавидел Карнавал. Ему было противно смотреть на то, как люди, с которыми он, как обычно, общался буквально пару часов назад, живые люди со своими мыслями и мнениями, вмиг становятся безумцами, кривыми куклами, что пляшут под руками сумасшедшего кукловода. Их лица обезображивались гротескно счастливыми улыбками. А из глаз пропадали любые признаки осмысленности. Даже эта новенькая, Женя, сначала не понимавшая ничего вокруг, быстро присоединилась к общему безумию.

– Ты нашел того, кто привел в Лес чужака?– послышался вопрос.

Лесоцарь оставался недвижим как скала. Он наблюдал за танцующими и поющими, но не забывал и о других делах.

– Пока что нет,– Заячья Маска клонил голову.

– Это ужасно. Ты же понимаешь?– глухой голос наполнился угрозой.– Все настолько очевидно, что ты давно должен был понять, кто виновен.

В ушах Заячьей Маски зазвенело. Это могло значить только одно – Лесоцарь желает наказать его и сейчас будет очень больно. Он скорчился и начал лихорадочно соображать. Затем до него донесся девичий голосок, неуверенно выводящий Песнь.

Никто кроме Жени этого сделать и не мог.

Она больше всех нервничала перед Карнавалом, у нее не было цветка от Слепца, и она тут совсем недавно. Так что кто-то из той, другой жизни вполне мог явиться в лес в поисках нее.

Звон в ушах сразу стих.

– Выполняй свою работу, Посланник,– велел Лесоцарь.

Саше стало жутко. Он не мог ничем объяснить это чувство. Оно просто было. И появилось именно после того, как молодой человек выглянул на улицу из пещеры и увидел проносящуюся над лесом тень. После этого он бросился назад, в спасительного тепло Жениного жилища. Однако это ему не помогло. Из углов комнаты струилась тьма, холодными щупальцами подступая к Саше. Мебель своими очертаниями стала напоминать жутких гротескных существ. Все вокруг стало враждебным к Сашке.

Он знал, что нужно дождаться Женю, хватать ее и бежать прочь из этого безумного места. Назад, в скучную серую жизнь. Домой.

Он снова услышал гул, такой же как когда они с Женей сидели вместе. И исходил он будто бы из-под ног, из пола пещеры.

«Нужно дождаться Женю!»– мелькнула заполошная мысль.

А что, если она уже не вернется? Что, если ее схватили на этом Карнавале? Или ее нужно идти и выручать оттуда?

Нутром Сашка почувствовал, что что-то к нему приближается и понял: пора бежать.

Безумная пляска и пение вдохновляли, заставляя бесноваться еще больше. Женя заметила, что из ее головы очень быстро пропали все плохие мысли. Ей представилась ее идеальная жизнь – жизнь, ради которой она пришла в Лес, которую он ей посулил. Жить свободной одиночкой, чтобы ничьи эмоции больше не волновали, чтобы не нужно было бояться взглянуть в лицо другому человеку. Чтобы вообще не было больше неприятных людей! А еще делать что захочется. Гулять весь день по лесам, купаться весь день или просто читать книгу. А может, потратить жизнь на видеоигры? О, она сможет делать все, что угодно в своей идеальной жизни!

Однако очень быстро она начала чувствовать сильную усталость. Будто бы из нее выпивали все силы и жизненную энергию. И с каждым движением и с каждым словом Песни становилось только тяжелее. Женя хотела остановиться, прекратить это безумие, но не могла.

В какой-то момент она заметила, что Хозяин Леса и его Посланник разговаривают и почувствовала, что их взгляды при этом направлены именно на нее. Слова Песни мигом улетучились из головы. Женя стала внимательно вглядываться в двух людей (людей ли?) в центре круга. И когда Заячья Маска сделал в ее сторону шаг, она поняла: время пришло.

Но разорвать путы Карнавального танца было не так-то просто. Руки соседок намертво впились в ее ладони. И стоило сделать одно лишь движение, как все тело отчаянно порывалось вернуться назад, в безумную пляску. А Заячья Маска приближался, и Лесоцарь, хоть и был поодаль, но возвышался будто бы перед самой Женей. Остальные танцующие будто и не замечали вовсе этого преступного напряжения.

Заячья Маска был совсем близко. Женя отчаянно дергалась, пытаясь вырваться.

– Женя, ты скрываешь чужака,– промолвил Посланник, становясь перед ней.

Она четко вспомнила ласковый взгляд золотисто-карих глаз.

– Это мой друг! Он искал меня.

– Он чужак,– голос из-под маски звучал также холодно и отчужденно, как обычно.– Нам еще предстоит разобраться, каким образом он смог попасть в Лес. Однако ты виновата в том, что сокрыла его.

Песня чуть притихла, будто лесные жители стали вслушиваться в этот суд над их соседкой. Или, быть может, Женю так оглушил отчаянный стук ее собственного пульса.

–И что будет дальше?

– Тебя накажут за нарушение правил, а его – поглотит Лес.

– Поглотит?!

– Именно. Лесу нужно много энергии, чтобы существовать.

Женя стала дергаться еще отчаяннее. Слезы заструились по ее лицу.

– Как вы можете так поступать с живым человеком?

– На все воля Леса,– костлявые плечи под черной водолазкой слегка дернулись.

Хватка хоровода будто бы ослабла. Точно все лесные жители на миг содрогнулись от этих ужасных слов. Женя не стала ждать другого удобного момента. Она изо всех сил дернулась и наконец-таки вырвалась. Заячья Маска удивленно вскрикнул за ее спиной.

А Женя бежала в сторону портала, которым попала сюда, и сердце ее билось также отчаянно, как тогда, в школе, когда она надеялась изменить свою жизнь в лучшую сторону. И как же жестоко она заблуждалась тогда.

Портал захлопнулся прямо перед ее носом. Женя не стала оглядываться, теряя драгоценное время. Она побежала дальше, к глади озера, что виднелась впереди. Сзади слышались шаги Заячьей Маски. Он настигал ее. И где-то фоном, словно в издевку, продолжали раздаваться звуки безумного Карнавала.

Женя с детства любила плавать. Более того, в начальной школе два года ходила в бассейн, мечтая заниматься этим профессионально. Однако как-то в итоге не сложилось. Зато навык остался, усердно оттачиваемый каждым летом в едва-едва прогревающейся северной речушке. Девушка понимала, что ей может оказаться не по силам переплыть огромное озеро ночью, да еще и в одежде. Да и, кто знает, в силах Хозяина Леса, спокойно захлопнувшего перед ней портал, может оказаться проще простого поймать ее в любой момент. Жене уже начинало казаться, что с ней играются, как с мелкой надоедливой мышью.

На бегу Женя сбросила с себя длинный кардиган, который в воде был бы словно рыболовная сеть. По песочному берегу сошла в воду и только теперь позволила себе обернуться. Как оказалось, за ней никто уже не бежал. Заячья Маска остановился на краю деревьев, там, где раньше был портал. Он стоял неподвижно, и бледный свет огромной луны дьявольски подсвечивал его лицо.

Женя попыталась попросить Лес перенести ее в другое место, но тщетно. Тогда она вошла дальше в воду и поплыла. Озеро оказалось не просто холодным, но ледяным. В такой воде ногу запросто может свести судорогой и тогда ты пропал, сгинул, пошел ко дну. Широкие брюки тянули ко дну. Но сбежать хотелось настолько сильно, что девушка продолжала упорно плыть, несмотря ни на что.

Пару раз она чувствовала, что что-то смертельным холодом лижет ей ноги. Было ли то подводное течение или злобная воля Хозяина Леса, Женя не знала, однако была уверена, что Заячья Маска все еще наблюдает за ней.

Путь до берега оказался весьма не близким. Женя успела смертельно устать прежде, чем почувствовала, что может спокойно встать на ноги. Теперь все было позади. Нужно только…

На этом моменте Женя обернулась на оставленный позади остров. Он оказался издевательски близко. Зайди в воду и уже окажешься на нем. Сквозь деревья Женя видела, что Заячья Маска медленно идет к своему хозяину и что-то говорит, встав на колени и опустив голову вниз. Лесоцарь взмахивает своим рябиновым посохом, и Заячья Маска тряпкой отлетает куда-то в сторону. В этот момент лесные жители начинают беситься с новой силой, вспыхивает яркое пламя, а Песнь стремится к огромной луне громовым раскатом.

Женя отвернулась и посмотрела на темный лес впереди. Где-то там остался Сашка и нужно его теперь найти. А потом выбираться отсюда.

Прежде чем отправиться дальше, девушка сняла со своих плеч нейлоновый рюкзачок, с которым не пожелала расстаться, даже входя в воду. Она вытряхнула его содержимое на землю и улыбнулась. Там была ее одежда, та, в которой она пришла в Лес. Одежда из дома.

Глава четвертая

В плену Леса      

Ночь окончательно завладела городом. Она укрыла его черным плотным одеялом, сквозь которое едва виднелись бледные точки-узелки звезд. Городские фонари не справлялись с таким обилием тьмы, и потому ночь в городке казалась мрачной, неотступной и как будто бы непобедимой и вечной.

Люди спали. Где-то в тиши квартиры, где поселилась скорбь и тоска, послышался последний всхлип, и снова стало тихо, теперь уже до утра. Только иногда можно было услышать, как черно-белый кот Тиша с чем-то играется, чувствуя себя невероятно бодрым после сладкого дневного сна.

Сон обнял Женю мягкими теплыми руками и забрал с собой. Сначала ей снились привычные разрозненные, яркие образы, однако затем они начали меняться. Яркость потухла, потемнела, а смутно знакомые места и люди исчезли. В какой-то момент Женя поняла, что стоит возле своей любимой скамейки в парке. Мрачный хвойный лес глядел на нее. Тот самый лес, который так настойчиво звал ее днем. Только теперь он уже не звал, не выпрашивал. Он пришел сам и был готов взять свое.

Женя поежилась и захотела уйти. Однако ноги не слушались, а шея не хотела отворачивать голову от мрачной стены леса. У корней деревьев вился туман, густой, холодный и как-то особенно едко пахнущий гнилью и болотом. Долгое время ничего не происходило. Женя просто стояла, мерзла и смотрела на темный лес, который будто все сильнее и сильнее приближался к ней. Клочья тумана завихрились щупальцами, протянулись к ней. А потом появился человек.

В туманной мгле леса возник темный мужской силуэт. Женя сразу разглядела простые черные джинсы, потрепанный ремень и черную водолазку. Человек двигался размеренно и уверенно, будто начальник, шествующий на свое рабочее место. Когда он пересек темную черту деревьев? стало видно его лицо. Вернее, маску, целиком его скрывающую. Это была маска улыбающегося серого зайца, вроде тех, что носят на детских утренниках.

– Здравствуй, Женя,– промолвил человек, остановившись прямо перед ней.

– Вы кто?– резко спросила она, по-прежнему пытаясь сделать хотя бы шаг в сторону.

– Я Заячья Маска,– промолвил человек, слегка всплеснув руками. Голос у него был юный, да и телосложение явственно намекало на то, что это молодой человек старше Жени максимум лет на пять.– Меня можно назвать… Посланником.

Девушка не стала ничего отвечать. Она смотрела достаточно сериалов и читала достаточно книг, чтобы знать, чем может обернуться этот разговор. Слишком банально и скучно.

– Почему ты молчишь?– Заячья Маска будто обиделся.– Я… просто выполняю свою работу.

Женя фыркнула.

– Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной!– воскликнул он.

– Я хочу проснуться. Это же ведь просто сон.

Она закрыла глаза, надеясь, что таким образом сможет вернуться в свою реальность.

-Да, всего лишь сон,– последовал ответ.

Внезапно Женя поняла, что снова может двигаться. Она распахнула глаза, готовая бежать или увидеть свою комнату. Однако вокруг оказалась совершенно другая местность.

Они стояли на деревянных мостках, раскинутых над болотом. Его серо-зеленая гладь мирно дремала в своем унынии. Болото раскинулось вокруг насколько хватало глаз и лишь отдаленно, у самого горизонта было видно темную полосу деревьев. Однако из самого болота то тут, то там торчала чахлая растительность – то уродливые кривые деревца, то высокие заросли сухих камышей, окруженные зеленным хороводом болотной ряски. Над болотом стоял хмурый серый день, до ужаса похожий на сумерки.

– Я не могу отпустить тебя,– промолвил Заячья Маска.– Ты, Женя, должна понять, что тебе здесь может быть хорошо.

– В гнилом болоте… хорошо?– Женя скорчила ироничное лицо.

– Не в болоте, а… здесь,– он пожал плечами.– Это место может тебе многое дать. Спокойствие, тишину, исполнение желаний… словом, все то, чего не может дать твой мир вне сна.

– Но ведь и там можно получить это все,– как и многие молодые люди, Женя верила, что все в мире у ее ног, стоит лишь приложить немного усилий.

– Там за все надо платить и жертвовать чем-то, чтобы получить желаемое.

– Бесплатный сыр только в мышеловке!– фыркнула она.– Не думаю, что здесь все запросто так. Да и выглядит это место… так себе.

– Лесоцарь щедр,– качнул головой Заячья Маска.– Помни об этом.

– Да ну все это… У вас плохая реклама, молодой человек. Разве не должны были мне сначала осторожно, аккуратно показать какую-нибудь красоту, провести вглубь этого вашего… места, заманить, одним словом. А уже потом показывать, как это все мерзко на самом деле,– она обвела рукой болото вокруг.

Заячья Маска помолчал какое-то время, а затем лишь коротко обронил:

– Нам нечего скрывать.

Он развернулся и зашагал по мосткам. Женя по какой-то странной прихоти последовала за ним. Она была раздражена тем, что ее и во сне дергают, заставляют что-то делать, внушают что-то. Но все же было интересно.

Мостки были шаткие, узкие из старых серых досок, размокших от вечной сырости болота. В некоторых местах они прогибались так сильно, что на какой-то момент подошва обуви оказывалась в воде. Они шли и шли, а доски под ногами появлялись как будто бы сами собой, возникали из пустоты, услужливо ложась под ноги. Было тихо, не слышалось ни единого звука, вроде крика птиц или плеска воды. Тишина, звук шагов. На Женю как-то постепенно навалилась сонливость. И стоило ей лишь на секунду дольше подержать глаза закрытыми, как местность вокруг снова изменилась.

Женя вновь оказалась у скамейки на окраине парка. На этот раз уже одна. Еще миг, и она покинула этот сон. И до самого утра ей больше ничего не снилось.

Лесоцарь снова чувствовал себя полным сил. Та энергия, что собрал он во время Карнавала, благодатно действовала на него. Он был спокоен и чувствовал, что Лес снова принадлежит ему одному. Вернувшись в свои владения в Безлесье, что под Лесом, под самой его сутью, он пришел в место, где давно не был. Нутро Леса – то, что дарит радость лесным жителям и исполняет их мечты.

Нутро сегодня было неспокойно. Его желеобразное тело, оплетенное гибкими ветвями, нервно колыхалось и переливалось тревожным красным светом. Оно знало, что одна из птичек ускользнула из-под его власти и больше не посылает к нему свои мечты.