Читать онлайн Пять сказок о чудесных исцелениях бесплатно

Пять сказок о чудесных исцелениях

Сказка о юной принцессе хромоножке Анне и её брате, лекаре Густаве

1

В одном прекрасном королевстве, в чудесной дальней стороне жила-была совсем ещё юная принцесса. А звали её, как и подобает многим монаршим особам, звучным и гордым именем – Анна. И надо ли говорить, что Анна была необыкновенно хороша собой, ну просто всем на загляденье. И красавица, и умница, и фигуркой стройна, и папа-то у неё король, и мама-то королева, и королевство-то у них богатое, даже дворец из гранита имелся, ну всё как полагается, а вот счастья не было! А всё потому, что у принцессы существовал один очень значимый изъян – хромала она бедняжка. Однако для всех подданных королевства, и даже за его пределами, это являлось большой тайной, никто и нигде не знал об этом страшном и очень болезненном недостатке. Притом боль иногда была совершенно невыносимой.

И вот тут стоит пояснить, откуда у Анны взялось это страшное увечье. Всё произошло, буквально сразу после её появления на свет. Не прошло и недели со дня пышного бала по случаю её рождения, как в королевские покои ворвалась беда. По недосмотру молоденькой и малоопытной служанки крохотная принцесса нечаянно выпала из люльки и ударилась ножкой. Удар был не очень сильный, ведь кругом лежали мягкие подушки. Однако этого удара хватило, чтоб хрупкие косточки принцессы деформировались. Одна ножка вмиг стала короче другой. В чёрную пелену горького несчастья погрузилась вся королевская семья. Во дворец были моментально приглашены самые мудрые и сведущие лекари со всего королевства. Но как бы они ни мудрили, как бы ни старались, какие бы сильные примочки и мази не применяли, ничего поделать не смогли. Одна ножка маленькой Анны так и осталась короче другой.

Потянулись долгие месяцы мытарств и страданий. Тяжёлое, скорбное настроение на многие годы поселилось во дворце. Однако на внешнем поведении королевской четы это никак не отразилось. Монархи вели себя по-прежнему приветливо и улыбчиво, сохраняя втайне страшное увечье своей любимой доченьки. Ну а со временем к ним пришло и смирение. Неизбежность взяла верх, и к подростковому возрасту принцессы, они уже полностью приспособились к её положению. Но что удивительно, сама юная принцесса не смирилась со своей участью и, невзирая на сильную боль в суставе научилась уверенно ходить и даже танцевать. И в этом ей помогли ни лекари, ни целители, нет, а самые обыкновенные башмачники. Впрочем, именно эти башмачники и были самыми лучшими мастерами своего дела. Для удобства при ходьбе и для скрытия хромоты они сделали принцессе специальные туфельки. При этом со всех мастеров была взята вечная клятва – под страхом смерти молчать о том, что они делали и видели. Таким образом, тайна сохранилась, и никто в целом мире не узнал, что принцесса Анна – хромоножка.

2

Меж тем время шло, многое из прошлого стало забываться, уходить из памяти. Постепенно забылась и та молодая служанка, по вине которой принцесса получила своё увечье. И уже никто не задавался вопросом, куда она тогда подевалась, что с ней стало и где она сейчас. Лишь единицы помнили, что девушку звали Мария, и что после случившегося её сослали подальше от столицы в глухую провинцию, в Нормандию. И вот там-то, в далёкой Нормандии с ней произошла совершенно поразительная история, о которой следует немедленно рассказать. А началось всё с того, что едва Мария обустроилась на новом месте, как в тот же день ощутила, что ждёт ребёнка. Иными словами она оказалась на сносях. Притом сам момент зачатия случился ещё до отъезда Марии из столицы. А отцом её пока ещё нерождённого ребёнка должен был стать ни кто иной, как сам король Карл, уж вот такое совпадение.

Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь в пору служения Марии во дворце она была весьма привлекательна, очаровательна и крайне общительна, к тому же очень юна, хотя уже и числилась в свите короля. Да и сам король тогда тоже был молод, обаятелен, даже красив, и слишком приветлив. Но самое главное он славился своей ветреностью, и периодически волочился за хорошенькими девушками. Ох, уж эти короли с их нравами. Ну и как это обычно бывает у молодых, романтические чувства служанки и короля вспыхнули, словно порох. И конечно это случилось ещё до рождения принцессы Анны. Однако эти чувства так же быстро и погасли. Это было просто неизбежно. И хотя их отношения продолжались не так долго, результатом этой романтической истории стал крохотный плод любви под сердцем у юной красавицы-служанки. Но кто знает, случилась бы у короля эта амурная связь, если бы королева Розалия в тот период была бы хоть чуточку терпимей и доступней. Правда, её тоже можно понять, ведь она тогда была беременна принцессой Анной, а отсюда и раздражительность, и отстранённость от мужа. Но что уж теперь говорить, как случилось – так случилось.

Ну а вскоре пришёл срок, и на свет появилась принцесса Анна. И вот здесь-то случилось что-то непонятное, вновь странное совпадение, в няньки к только что родившейся принцессе была назначена служанка Мария. И уж как это поизошло, никто не мог объяснить, просто чудеса. Таким образом, бывшая возлюбленная короля стала ухаживать за его же дочерью. Ну а так как Мария уже сама носила дитя под сердцем, то не удивительно, что её быстрая утомляемость, плохое самочувствие и невнимательность стали причиной случившегося несчастья. Кстати, в защиту Марии можно сказать, что она тогда ещё ничего не знала про свою беременность и старалась, как могла. Когда же бедняжка принцесса Анна упала, и у неё обнаружили недуг, король Карл сразу признал в няньке своё недавнее увлечение. Разумеется, наказывать её строго он не стал, а ограничился лишь дальней ссылкой. В тот же час служанку Марию, бывшую няньку принцессы, отправили в Нормандию. А чтобы сохранить тайну несчастного случая и не вызывать подозрения у подданных, монархи продолжили вести обыденную, праздную жизнь.

Таким образом, Мария оказалась одна на просторах холодной и малообжитой северной окраине королевства. Поселилась она в маленьком городке, почти деревни. Городок был настолько невелик, что мало кто за его пределами знал о его существовании. Однако Марии это было даже на руку, ведь в небольших городках народ обычно живёт дружно, и люди стараются помогать друг другу. Также было и здесь, хозяйка крохотного домика, в котором обосновалась Мария, предоставила ей всё необходимое и даже нашла ей на первое время скромный приработок. Ну а когда выяснилось, что у Марии вскоре появится младенец, то та же хозяйка позаботилась о бабке повитухе, которая пообещала принять роды. В общем, всё устроилось как нельзя лучше, теперь оставалось только ждать.

3

И вот в один из пасмурных дней, коих в Нормандии бывает немало, на свет появился мальчик. Притом мальчик непростой, а самый настоящий принц, ведь его отцом был сам король Карл. Однако до поры до времени Мария решила скрыть знатное происхождение сына и стала растить его как обычного городского мальчишку. И как бы ей ни было тяжело, какие бы ни возникали трудности, она всё своё внимание, всю свою любовь уделяла только ему, своему крохотному малышу. Разумеется, не обошлось и без помощи хозяйки дома, она сидела и занималась мальчиком, пока Мария зарабатывала на хлеб насущный. А работать ей приходилось много, притом она бралась за любую работу, и выполняла самые сложные поручения. Но это лишь пошло ей на пользу, повседневные тяготы ещё больше закалили её дух.

Ну а вскоре определились и с именем малыша, его назвали Густав, что означало упорный, верный, несгибаемый. И это определение полностью соответствовало нраву малыша. Первые же месяцы его жизни показали, что он таким и является; верным матушке, упорным в достижении цели, и несгибаемым при столкновении с трудностями. Густав рос самостоятельным, смышлёным, любознательным и стал рано помогать матушки. А та в свою очередь, когда выпадало хоть какое-то свободное время, обучала сына грамоте, письму, азам математики и тем немногим наукам, что она сама успела узнать за короткий период своего пребывания во дворце. Не прошло и месяца, как соседи и другие жители городка прознали о способностях Марии преподавать науки. И, разумеется, люди стали приглашать её для обучения своих детей. Грязную и изнурительную работу Мария конечно оставила. Таким образом, Мария из простой служанки вмиг превратилась в прекрасную, молодую учительницу.

Меж тем маленький Густав быстро обучился всем премудростям математики, письма, грамоты, и тем немногим наукам, что знала его матушка. Впрочем, такие достижения вполне понятны, ведь его отец, король Карл, был человеком несравненно талантливым, и с незаурядными способностями. При этом Густаву от отца, помимо прозорливого ума и таланта быстро схватывать знания, досталось также воистину королевское здоровье и настоящая благородная стать. Со стороны сразу было видно, что мальчик он необыкновенный. Однако тайну его происхождения Мария так и держала в секрете, кто его настоящий отец никто не знал и даже не догадывался.

Конечно, по городку ходили разные слухи, но как только люди узнавали, что ранее Мария служила при королевском дворе, все кривотолки мигом прекращались. Становилось ясно, что без знатного вельможи здесь не обошлось. Но никто даже и подумать не смел, что это может быть сам король. Вот так и получалось, что в двух разных местах росли два близких и родных по крови ребёнка. Бедный, никому неизвестный, принц Густав, и его высокопочитаемая сестра, несчастная принцесса Анна. Дети даже и не подозревали о существовании друг друга, однако какое-то внутреннее, сильное природное чувство подсказывало им, что они не одиноки в этом огромном мире. Зов природы это вам не шутки, его ни за что не обмануть.

4

Но как бы там ни было, время неумолимо, и оно неудержимо несётся вперёд. Прошло ещё несколько лет, и Густав из мальчишки-малышки превратился в рослого образованного подростка полностью схожего со своим отцом. Впрочем, ничего странного, так и должно быть в королевском роду. Кровь его великих предков, рыцарей и королей, оказало на него сильнейшее воздействие, и она позвала его вперёд в дорогу, к новым знаниям, испытаниям. Иначе говоря, настал тот самый момент, когда каждый юноша должен покинуть родной дом и отправиться в путь на поиски своего счастья. Вот и Густав собрался в дорогу. Матушка как могла, снарядила его, и, благословив, рассказала ему всё, что случилось с ней много лет тому назад в королевском дворце. Не забыла она рассказать и о том, что стала причиной болезни маленькой принцессы Анны, и о том, кем Густав является на самом деле.

Услышав последнюю часть этой истории, Густав был немало удивлён, ведь не каждый день узнаёшь, что ты отпрыск королевского рода. Зато новость о том, что у него есть сестра и у неё страшный недуг произвела на него совершенно удручающее впечатление и намного ускорила его отъезд. И вот здесь надо пояснить, почему Густав так рьяно поспешил в дорогу. Дело в том, что ко времени своего отъезда Густав успел обучиться ремеслу лекаря, притом лекаря непростого, а ещё и с навыками чародея. Лучшего медика во всей округе было не найти. Вот именно поэтому-то он и заторопился в столицу, скорей помочь сестре, которую, правда, он ещё никогда не видел. Стремление немедленно вылечить её, жгло Густаву сердце. Но прежде следует рассказать, каким образом Густав стал настолько образованным медиком.

А вышло всё так. В пору, когда Мария взялась обучать городских ребятишек, Густав и сам начал проявлять невиданную тягу к знаниям. И вот как-то однажды, изучая в лесу повадки птиц и зверей, он повстречал древнего старца, собирающего травы и коренья диких растений. Густаву стало интересно, для какой такой надобности старец делает это. Он подошёл к этому величавому седовласому человеку и, слегка смущаясь, задал ему всего пару вопросов.

– Добрый день, дедушка,… а не мог бы ты рассказать мне, чем это ты здесь занят?… что это у тебя за дело такое?… – пытливо спросил Густав, ведь он тогда был ещё совсем юн и наивен, и, разумеется, понятия не имел, чем занимается этот старец. Густав даже знать не знал, что бывают такие лесные люди – знахари-травники.

– Ну, здравствуй отрок,… конечно я бы мог рассказать тебе, чем я занят, но на это может уйти много времени и сил,… а готов ли ты к этому?… – мигом ответив, тут же переспросил старец, давая понять, что заданный Густавом вопрос непростой и требует подробного рассказа. А, как известно Густав был очень сообразителен, и он сразу смекнул, что для него это прямой шанс узнать ещё что-нибудь ценное.

– Да, я готов к этому,… у меня достаточно времени и сил, чтоб слушать тебя,… можешь полностью мной располагать… – учтиво поклонившись, ответил согласием Густав. Так у них и состоялся первый разговор, после которого они уже больше никогда не расставались. Старец был многоопытным и невероятно трудолюбивым знахарем. Жил он отшельником в глубине леса и знал много разных премудростей связанных с лесной жизнью. Да и других знаний ему было не занимать. А потому он давно уже хотел завести себе ученика-последователя, и тут как раз подвернулся Густав. Старец с большим энтузиазмом взялся обучать Густава множеству разных наук, и алхимии, и естествознанию, и первичной физике и, разумеется, самому главному – врачеванию. Густав же в свою очередь оказался прилежным и способным учеником. Все последующие годы он провёл в усердном учении.

За это время старец передал ему секреты лечебных трав, тайны изготовления чудесного зелья, и даже многие знания по анатомии и хирургии, что для той поры было неслыханной дерзостью и считалось ужасным колдовством. Одним словом, спустя несколько лет из принца Густава, коим он и являлся по праву рождения, получился высокообразованный лекарь-целитель. Что же касается старца, то он был очень доволен тем, что его знания не пропали даром, а были переданы в надёжные руки. А потому, когда Густав решил уехать, старец так же, как и Мария, благословил его на добрые дела и велел нести навыки врачевания всем людям без разбора, и богатым, и бедным, и знатным, и простым. Получив такой наказ от учителя, и узнав от матушки всю правду о своём происхождении, Густав отправился прямиком в столицу королевства, сам ещё толком не зная, что там его ждёт.

5

А меж тем жизнь в столице била ключом. Она кипела и бурлила повсюду. И на больших площадях, и на маленьких улочках, и на крохотных базарчиках и на огромной ярмарке в центре у ратуши, где заезжие актёры и музыканты давали представления. А тем временем в королевском дворце шла своя более размеренная жизнь. И вся она была связана с недугом принцессы Анны. Страшные страдания испытывала принцесса при ходьбе даже на простых прогулках. А что уж говорить о танцах, для неё это была настоящая пытка. Но как ни странно принцессе хотелось танцевать, ей нравилось кружиться и веселится под очаровательные звуки музыки. Молодость брала своё и в такие минуты принцесса забывала про свою боль, она полностью отдавалась танцу.

А потому весёлые балы в королевском дворце устраивались регулярно. На балы съезжались гости со всего света. Были там и важные бароны, и горделивые герцоги, и даже принцы соседних королевств, старавшиеся обольстить принцессу. Притом старались изо всех сил, кто хвастался своим золотом, кто умением сочинять стихи и баллады, а кто и способностью ловко владеть оружием. Но ничто не трогало сердце юной принцессы, ведь у неё была одна забота, её хромота, и её страдания. Король Карл и королева Розалия очень горевали вместе со всеми придворными, но помочь ей ничем не могли. Бессильны были и лекари. Они могли лишь на время приглушить боль своими пилюлями и примочками. Принцесса же, со своей стороны, стойко и мужественно переносила все невзгоды и лишенья, и с нетерпением ждала нового бала. А он был не за горами, близилось Рождество и празднование Нового Года. Так что вскоре был назначен красочный бал-маскарад, посвящённый предновогодним торжествам.

Меж тем Густав наконец-то добрался до столицы. По дороге он останавливался в деревнях и маленьких городках. Лечил там страждущих, ставил на ноги калек, и не было такого человека, которому бы он не помог. Одних Густав поил лечебными травами, другим вправлял суставы и сращивал кости, а когда требовалось, даже делал операции. После его лечения хромые начинали танцевать, глухие сочинять музыку, а немые петь песни от счастья, что избавились от своих недугов. Молва и слава о чудесном лекаре шла впереди Густава, но его самого заботило совершенно другое. Не молва и слава сейчас интересовали его, он теперь горел желанием помочь своей бедняжке сестре – принцессе Анне. Всей душой и сердцем Густав стремился к ней, увидеть её, разобраться в её болезни. Ведь он до сих пор так толком ничего и не знал, что стало с Анной после того как она упала, а его матушку сослали в Нормандию. Впрочем, не он один прибывал в безвестности, во всём королевстве никто ничего не знал о беде постигшей принцессу, ведь это было великой тайной.

И вот теперь оказавшись в столице, Густав первым делом остановился на постоялом дворе. И с этой же минуты он стал внимательно изучать, что происходит вокруг него. А тем временем столица готовилась к празднованию Рождества. И что интересно, как раз в эти предпраздничные дни каждый год разыгрывалась Рождественская лотерея, где призом были три билета на бал-маскарад в королевский дворец. А те счастливчики, которые выигрывали эти билетики, получали право на один танец с принцессой Анной. И потому в каждом доме, в каждой семье шла усиленная подготовка к этой лотереи. В тот день, когда Густав попал в город, лотерея была уже в разгаре. Продавались последние билеты, и ему, к сожалению, не досталось ни одного. Густав прекрасно понимал, что наличие у него выигрышного билета, это прямая возможность попасть в королевский дворец. Иными словами это был его единственный шанс увидеться с сестрой. А потому он стал с нетерпением ждать итогов лотереи. Густав надеялся, что каким-нибудь образом сможет перекупить у одного из победителей выигрышный билет.

Ну а пока шли подсчёты и выявлялись победители лотереи, Густав решил времени попусту не терять и заняться делом. Это было в его духе. Он с большим рвением принялся лечить жителей города. А таковых нашлось немало. Была уже зима и многие, по привычке одеваясь по-осеннему, просто простужались. Так что работы у него хватало, и он весь с головой ушёл в неё. Меж тем люди, узнав про то, какой он умелый лекарь, стали приходить к нему за консультацией. И хотя народ в столице жил не особо болтливый, но разговоров о чудо докторе велось великое множество. Так что очередь к Густаву на приём не убывала. Люди всё шли и шли. С утра он вёл консультации и лечение, а вечером напряжённо думал, что ему делать, если он вдруг не попадёт во дворец, какой ему ещё способ найти, чтоб пройти.

Однако Густав зря так переживал, для него всё сложилось просто великолепно, чего нельзя сказать о его внезапном пациенте. Настал срок, и объявили результаты лотереи. Один билет достался сыну прачки, другой ремесленнику из пригорода, а третий билет выиграл виноторговец. И надо же было такому случиться, именно в тот же день сынок виноторговца открывая бочку с вином, сломал себе руку. Да так неудачно, что рука повисла, как плеть и абсолютно не шевелилась. Виноторговец, по слухам зная, что на постоялом дворе остановился искусный лекарь, привёз своего сына к нему. Бедняга так испугался, что был готов отдать всё, лишь бы его сынок поправился.

– Помоги, господин лекарь,… бери, что хочешь,… хоть вино, хоть деньги, хоть золото,… но только вылечи ему руку… – представ с сыном пред Густавом, слёзно взмолился виноторговец.

– Помочь твоему горю, конечно, можно,… безвыходных положений не бывает,… но только ни денег, ни золота мне от тебя не надо,… у тебя есть кое-что более ценное,… и это пригласительный билет на бал в королевский дворец!… Твоего сына я и так вылечу,… но вот если бы ты подарил мне этот билет, я бы был тебе обязан всю жизнь… – бегло осмотрев мальчонку, сходу раскрыл все свои секреты Густав.

– Ха!… билет на бал, только и всего!… Да бери, мне его не жалко,… на что он мне теперь нужен, коли сын калекой останется!… – узнав столь странную цену за лечение, радостно воскликнул торговец вина.

– Хорошо,… тогда не будем терять времени,… я прямо сейчас же возьмусь за дело… – живо отозвался Густав и стал готовить парня к операции. Виноторговец, дабы не мешать ему, быстрей умчался домой за билетом. А уже через час всё было сделано. Операция прошла успешно. Густав, умело соединил связки и нервы, сложил правильно кости и зафиксировал их гипсовой повязкой. Сын виноторговца настолько хорошо себя чувствовал, что Густав не стал его задерживать у себя и в тот же вечер отпустил их с отцом домой. Тем более что выигрышный билет он уже получил, и надо было начинать готовиться к балу.

6

Таким образом, вышло, что все билеты Рождественской лотереи были распределены, и их счастливых обладателей официально пригласили на торжество. День бала маскарада настал быстро. Не успели оглянуться и вот уже гости праздника стали съезжаться во дворец. А гостей, как это и положено, у парадных дверей встречали разодетые лакеи. Далее чопорный церемониймейстер приглашал их пройти в тронный зал. Там дорогих гостей по очереди представляли королю Карлу, королеве Розалии и принцессе Анне. Густав также прошёл эту церемонию представления. Именно так он впервые увидел свою сестру и отца. Несмотря на всеобщее ликование и радость, царившие в праздничной атмосфере дворца, ничто не укрылось от пытливого взора знающего лекаря.

Густав сразу обратил внимание на болезненный вид Анны, и чрезмерное внимание к ней со стороны служанок. Они прямо-таки вились вокруг неё, упреждая любые её желания. Мгновенно сообразив, что девушки таким образом пытаются сохранить тайну немощи принцессы, Густав усилил своё наблюдение. Но вот наконец-то приветствие закончилось, и всех гостей пригласили за столы. Началось пиршество. Поведение слуг и придворных лакеев насторожило Густава ещё больше. Ему стало понятно, что все они делают так, чтобы принцесса во время пира лишний раз не вставала и не напрягалась при смене блюд.

– Ох, как они оберегают её,… значит, дело совсем плохо,… придворные лекари явно не справились со своими обязанностями,… надо скорее принимать радикальные меры, вплоть до операции… – сделал верный вывод Густав и невольно задумался. Мысль о том, что его мать, хоть и нечаянно, но была причастна к страданиям этой хрупкой, чудесной девочки, повергала его в сильное волнение. Он был готов немедленно броситься к Анне на помощь, осмотреть её, начать лечение. И только благоразумие удержало его от этого необдуманного поступка. То был бы непростительный шаг, ведь его могли бы просто не понять и выгнать с бала, тогда бы он уже никогда не смог бы помочь сестре. И Густав стал ждать.

Меж тем пир подходил к концу, настало время танцев. Принцесса оживилась, и, встав из-за стола, приготовилась к первому туру вальса. Но вдруг она слегка покачнулась. Лакеи со служанками тут же бросились к ней. Стали придерживать её, поправлять платье, туфли. И тем самым чуть не выдали тайну специальной обуви принцессы. Если многие придворные знали об этом, то гости бала и горожане не имели ни малейшего представления. Все замерли в нерешительности, никто не понимал, что им делать дальше. Но принцесса всё сгладила, лёгким жестом отстранила слуг и ангельским голоском объявила.

– А теперь Белый танец!… Я приглашаю счастливчиков выигравших в лотерею,… кто первый составит мне пару?… – приятно улыбаясь, спросила она. Вперёд тут же вышел нарядно разодетый сын прачки. По жребию, разыгранному заранее, он был первым, Густав шёл вторым. Зазвучала музыка, танец начался. Наблюдая со стороны, Густав, хоть и мало разбирался в вальсе, но сразу заметил, что в танцевальных движениях Анны есть нечто неестественное. Его насторожило также и то, с каким неподдельным вниманием король с королевой смотрят на танцующих. Они явно опасались непредвиденных обстоятельств. Но вот музыка стихла, тур вальса окончился и пара остановилась. Сын прачки весь раскрасневшийся от танца и самодовольства, поклонился принцессе и важно отошёл в сторону.

– Ну что же дорогие гости,… кто на этот раз поможет мне в танце?… – вновь улыбчиво спросила Анна.

– Позвольте мне принцесса,… теперь я стану вашим кавалером… – словно откуда-то со стороны услышал свой голос Густав и двинулся в центр круга.

– А почему бы и нет,… позволяю,… пожалуйте на тур… – приветливо ответила ему Анна, и вдруг в её улыбке проступила еле заметная искорка грустинки, будто её хотят заставить делать что-то враждебное, опасное для неё. Первые па танца дались Густаву легко и непринуждённо, но вот в движениях Анны он сразу почувствовал некую скованность и даже чрезмерную напряжённость.

– Такое поведение характерно только при повреждении тазобедренного сустава,… надо срочно прекращать эти мучения, иначе всё плохо кончится… – мелькнуло в голове у Густава, а вслух он сказал, – послушайте принцесса,… я врач и вам меня не обмануть. Боль, которую вы сейчас испытываете вызвана травмой бедра,… не так ли, я прав?… – тихо прошептал он на ухо Анне, отчего та даже остановилась.

– Как вы это узнали?… кто вам сказал?… это не допустимо,… это моя тайна… – рассеянно пролепетала она и опустила глаза.

– Нет-нет,… вы меня не так поняли,… я ничего про вас не узнавал,… я просто чувствую ваши страдания,… я вижу, как вы мучаетесь,… и ваша мука доставляет мне нестерпимую душевную боль!… Я не в силах больше молчать, это надо немедленно прекратить!… Принцесса, вы должны мне довериться, а я обязан вам помочь!… – заглушая оркестр, воскликнул Густав, и музыка тут же угасла, в воздухе повисла тишина.

– Но кто вы такой?… я первый раз вас вижу,… и почему вы обязаны мне помочь?… – ничего не понимая, испуганно спросила Анна и резко отпрянула от Густава.

– Я тот единственный человек, кто может излечить ваш недуг,… и я знаю о том, что произошло с вами много лет назад… – было начал объясняться Густав, но тут поднялся такой гвалт, что пришлось вмешаться королю.

– Тихо!… всем тихо!… немедленно замолчать!… – громовыми раскатами раздался его крепкий голос, и в ту же секунду он быстрыми шагами направился к принцессе и Густаву.

– Что вы тут такое говорите, юноша?… Как вы можете что-то знать, если вас тогда ещё и на свете-то не было… – мгновенно подойдя, полушёпотом возмутился король.

– Да, вы правы, Ваше Величество, меня тогда ещё не было на свете,… но как раз я и являюсь посланником того далёкого прошлого,… а пришёл я для того, чтоб излечить настоящее… – уже более спокойно, но всё также уверенно ответил Густав.

– Ах, юноша,… ну, послушайте, не говорите с нами загадками,… объяснитесь… – чуть ли не начиная сердиться, потребовал король.

– Ну, хорошо,… я вам всё расскажу, но только тогда уж наедине, и не здесь… – твёрдо заявил Густав.

– Ладно,… быть, по-вашему,… следуйте за мной… – быстро согласился король, и уже обращаясь ко всем присутствующим, сконфуженно добавил, – дорогие гости мы вас ненадолго покинем!… А вы не стесняйтесь,… продолжайте, развлекайтесь!… Музыканты!… ну, что там замолчали, а ну-ка играйте!… – на ходу повелел король и они с Густавом тут же скрылись за дверьми. Принцесса Анна осталась на балу в окружении своих служанок и лакеев. Грянула музыка, танцы продолжились. Король и Густав, пройдя в соседнюю залу, мигом устроились у камина и продолжили разговор.

7

– Ну, во-первых, сразу хочу сказать, что я сын служанки Марии,… той самой по вине которой принцесса получила увечье, и потом была сослана вами в Нормандию… – сходу объявив, кем он является, повёл дальнейшее повествование Густав. Король, немало удивившись, не стал его перебивать, а весь обратился в слух. По мере того как Густав продвигался к завершению своего рассказа король понял, что перед ним его родной сын, и что он единственный кто может прекратить страдания принцессы. Но вот Густав дошёл до конца, и теперь уже у него возник вопрос к королю.

– Скажите, Ваше Величество, как так получилось, что моя бедная матушка так толком и не зная, что именно произошло с маленькой Анной, была изгнана из дворца?… Ведь, по сути, она не была признана виновной и избежала какого-либо наказания,… что это было с вашей стороны?… милосердие, благородство?… или что-то ещё?… – пытаясь узнать всю правду о том злосчастном дне, спросил Густав. Король, молча, поднялся, подошёл к балкону, откуда открывался прекрасный вид на королевство, глубоко вздохнул и начал объясняться.

– Ну что же,… видимо, пришла пора раскаяния за грехи юности! Но я не скрою, мне приятно узнать, что ты мой сын,… ты ещё совсем молод, а уже так образован и сведущ в медицине,… весь город только и говорит, что о твоих успехах!… И уж поверь, я об этом немало наслышан,… даже сам хотел обратиться к тебе,… а тут вон как всё удачно сложилось!… Ну а что касаемо твоей матушки, то так уж вышло, что она просто не успела ни в чём разобраться!… Ну, во-первых, Анна была такая егоза, что за ней трудно было углядеть,… а во-вторых, когда она упала, то никто даже и не заметил, что у неё случился вывих!… Ни твоя матушка, ни ночная сиделка, ни приставленный лакей, ничего не поняли,… ну, плачет ребёнок и плачет,… всякое бывает,… и только утром, когда привели медиков, все узнали о травме, притом очень серьёзной. Тогда-то и было принято решение молчать о страшном увечье Анны,… так появилась королевская тайна. А твоя матушка ещё до прихода медиков сменилась и ушла отдыхать,… ведь ночь-то была трудная,… потому-то она ничего и не поняла, когда я повелел её отослать,… каюсь, я тогда был сам не свой,… но всё же сурово наказывать не стал!… Как сердце чуяло, не виновна она,… а потом всё ушло куда-то на второй план,… главным стало здоровье Анны!… А о том, что она хромает до сих пор никому стороннему неизвестно,… кроме, разумеется, придворных медиков и близких людей,… ну вот, теперь ты знаешь всё… – закончил свою горькую исповедь король, опустил голову, и крупные слёзы покатились по его щекам.

– Зачем же вы так расстраиваетесь,… ведь дело-то поправимое,… не стоит опускать руки, отец… – впервые обратившись к королю, как подобает сыну, успокоил его Густав и тут же добавил, – вы, как хотите, но мне надо срочно осмотреть Анну,… медлить нельзя, довольно унынья!… В конце концов, я имею на это полное право,… ведь я её брат и к тому же врач!… – вдруг резко осмелев, решительно потребовал он.

– Да-да,… конечно, сынок,… ты прав, делай, как тебе велит твой врачебный долг!… Мы и так уже достаточно настрадались от всего этого несчастья,… так что будем только рады твоей помощи,… ты лишь скажи, что нам надо делать,… а мы всё выполним!… – воодушевившись решительным настроением Густава, вскликнул король и крепко обнял его. Густав не стал долго рассуждать, и тут же пояснил, что требуется для начала лечения. В одно мгновенье всё пришло в движенье.

В спальне Анны мигом организовали смотровую, принесли нужные инструменты и много тёплой воды. Туда же в качестве ассистентов Густава были приглашены королевские лекари. Дело приняло серьёзный оборот. Впрочем, пир и праздничный бал, дабы не вызвать лишних кривотолков решили не прекращать. Так что гости по-прежнему продолжали веселиться, но уже без принцессы. Она теперь была полностью во власти Густава. А в это время у короля и королевы Розалии состоялся сложный разговор. Когда королева узнала, что Густав сын её супруга, да ещё и от той самой служанки Марии, которая без суда и следствия была отправлена в ссылку, то смогла сказать всего несколько слов.

– Теперь я знаю, за какой грех наша дочь несёт кару… – печально произнесла она, закрыла лицо руками и горько заплакала. Такой удар для неё был очень чувствителен. После стольких лет совместной жизни узнать о неверности мужа, серьёзное испытание. Однако делать нечего, сделанного не вернёшь, и Розалия, хорошенько проплакавшись, взяла себя в руки. Хотя это вполне понятно, ведь она непросто женщина и жена – она, прежде всего, королева. А настоящие королевы умеют держать удар, и Розалия великодушно простила короля за его грехи молодости. В тот же час она познакомилась со своим пасынком, теперь уже принцем Густавом. Она признала его и приняла как родного. Поступок достойный большого уважения. Реакция принцессы Анны на столь неожиданную новость была ещё удивительней. Она повела себя, словно маленький ребёнок и искренне обрадовалась тому, что у неё вдруг как по волшебству появился братик. Одним словом королевская чета с лёгкостью приняла столь неожиданное пополнение. Теперь монарших особ стало четверо.

8

Меж тем пришёл вечер, стало быстро смеркаться, ночь торопилась занять своё место. На небе высыпали звёзды, а над королевским дворцом взошла Луна. Бал-маскарад незаметно сошёл на нет. Гости, натанцевавшись и отведав десерта, вскоре разошлись. Густав неспешно и взвешенно начал осмотр своей сестрички-принцессы. Анна давно уже привыкла ко всяческим лечебным процедурам и проверкам. Ей это было не в новинку, так что она совершенно спокойно отнеслась к новому осмотру.

– Ну, неужели теперь у меня есть брат?… как же это замечательно!… – всё ещё не привыкнув к столь радостной для неё новости, улыбчиво восторгалась она.

– Есть-есть,… и можешь мне поверить теперь это навсегда,… с этого дня я за тебя хорошенько возьмусь,… а то мне тут шепнули, что ты слишком непослушная девушка,… мол, ты егоза и непоседа!… А я ведь не посмотрю, что ты старше меня и ух как накажу, если ты не будешь меня слушаться… – весело пошучивая, поддерживая непринуждённую атмосферу, продолжал осмотр Густав.

– Ах, доктор,… ну как же можно наказывать пациента,… тем более свою собственную сестру… – также весело откликнулась Анна и даже рассмеялась. А ещё спустя несколько минут такой тёплой и милой беседы, они вели себя так, словно и не было тех долгих лет неведения о друг друге. Со стороны можно было подумать, что брат с сестрой прожили неразлучно всю свою жизнь. Впрочем, это и не мудрено, ведь родственные души всегда найдут общий язык. А надо сказать, что осмотр длился достаточно долго, так что Густав и Анна наговорились всласть, и притом обо всём. Говорили и о детстве, а оно у обоих выдалось непростым, вспомнили и отрочестве в коем каждый видел свою радость, поговорили и о родителях, которых безумно любили. Анна рассказала об отце, какой он заботливый и добрый, и что строгость его напускная, и нужна лишь для государственных дел. Затронули тему и своих учителей, а они были и у того, и у другого необычные. Притом у Анны из-за болезни, была масса самых разных преподавателей, всех и не перечесть. В общем, из осмотра получился целый экскурс в историю семьи.

Однако Густав, невзирая на весь этот эмоциональный разговор, был уже достаточно опытен и умён, чтобы в течение десятка минут поставить правильный диагноз. И так уж вышло, что оставшуюся часть осмотра они с Анной посвятили установлению наиболее тёплых взаимоотношений. Ничего странного, молодых людей в их положении всегда разбирает любопытство, ведь они не виделись практически целую вечность. Но всё же, любопытство любопытством, а диагноз был суров – хронический вывих берцового сустава, осложнённый контрактурой. Одним словом, требовалась срочная и сложная операция. Густав прекрасно знал, как делать такие операции, ведь он уже встречался с подобным диагнозом, когда практиковал в сёлах и маленьких городках, направляясь из Нормандии в столицу.

Крестьяне отродясь не видывали таких лекарей, как Густав. До его появления они лечились сами, и это у них, разумеется, плохо получалось. А поэтому было много запущенных случаев, так что у Густава была возможность изучить большое количество схожих травм и напрактиковаться в их излечении. В общем, операцию откладывать не стали. Подготовка заняла немного времени, и провели её в кратчайший срок. Какие там были сложности и нестыковки, история об этом умалчивает, все подробности остались в секрете. Известно только одно, что всё прошло именно так, как и задумывал Густав.

Сказать, что операция была удачной, это значит, ничего не сказать. Густав превзошёл самого себя, всё было выполнено безукоризненно, вплоть до самых мелких деталей. А оттого выздоровление пошло намного быстрей, чем предполагалось. При этом корешки и травы, приготовленные Густавом по особому рецепту, способствовали скорейшему заживлению порезов оставшихся от ланцета. Отвар сыграл в этом деле важную роль. Меж тем до Нового Года оставалось чуть меньше недели, а Анна уже начала вставать и даже делать первые упражнения. К боли она была привычна с младенчества и не боялась её появления.

– Ну что, Аннушка,… как ты сегодня себя чувствуешь?… – каждое утро осведомлялся о здоровье сестры Густав, и не переставал поражаться её феноменальным успехам, – это просто волшебство какое-то!… такого я не ожидал!… – восхищённо добавлял он и заносил себе в книжечку все её достижения.

– Ну, это же благодаря только тебе,… ведь это ты у меня такой умный и знающий лекарь!… А я просто счастлива, что у меня есть такой заботливый братишка… – искренне радуясь, отвечала ему Анна и они быстро затевали весёлую беседу. А надо сказать, что Густав жил уже во дворце в своих апартаментах. Но, невзирая на это он приспособил один из гостевых домиков под больницу и продолжал вести там приём страждущих. Работы у него по-прежнему было много, но он никому не отказывал и пользовал всех.

Королева Розалия была настолько довольна успехами Анны, что просто сияла от счастья. Такой счастливой она не была вот уже много лет, почти с самого рождения принцессы. А Густава она просто боготворила, он стал ей родней родного. Короля же вообще было не узнать, радость от выздоровления дочери сделала из него самого счастливого отца на свете. Король и королева порхали теперь словно райские птички, и их любовь возобновилась, как в былые годы. Вечером они частенько засиживались у Анны и долго строили планы на предстоящий Новый Год. Ведь как бы там ни было, а новогодний салют, и торжества с этим связанные, никто не отменял. Радость выздоровления должна быть полной.

9

И вот в один из таких вечеров король и королева, поговорив с Анной, решили, что матери Густава не подобает прозябать в провинции. Она должна переехать во дворец и жить здесь в столице. Вырастив и воспитав такого сына, она заслужила не меньший почёт и уважение, чем прочие члены королевской семьи. Решенье было принято, и уже рано утром в провинцию отправился специальный отряд почётного караула для сопровождения Марии в столицу. А по случаю её переезда, король и королева повелели организовать специальный Новогодний Бал. И всё это должно было стать для неё приятным сюрпризом. Так всё и получилось.

Обычно в это время года Мария готовила своих учеников к каникулам и давала задание на дом. Она и сейчас, ничего не подозревая и не предвидя никаких перемен, спокойно раздавала последние наставления своим подопечным. И тут вдруг на главной улице городка появляются гвардейцы короля. Да ещё и с шикарной каретой, какую в этих местах никогда и не видывали. Только они въехали, как сейчас же начали выспрашивать, где живёт учительница Мария. Жители городка, словно горох из стручка высыпали на улицу и в момент обступили гвардейцев.

– Что это вам надо от нашей Марии!?… чего приехали!?… мы вам не дадим её забижать!?… она наших детей учит и ничего плохого не сделала!… – вообразив, что у гвардейцев скверные намерения, все как один встали на защиту Марии жители городка. Капитан гвардейцев, видя такое дело, для начала расправил свои пышные усы, а потом с чувством и толком, подробно изложил горожанам, в чём причина их приезда. Когда люди узнали, что их чудесный лекарь Густав сын короля и брат принцессы Анны, пораскрывали рты и пришли в полный ступор. Но когда капитан добавил что матушка Густава, учительница Мария, приглашена королём и королевой во дворец для постоянного проживания, возликовали с невероятным восторгом.

– Ага!… есть всё-таки справедливость на свете!… За их доброту и труд, им и заслуженная награда!… Вот это правильно, молодец король!… Да здравствует Карл, самый справедливый из всех королей!… – заголосили, закричали горожане, воздавая почести своему монарху. Ну а прозвище «справедливый», так за Карлом впоследствии и закрепилось. Одним словом горожане медлить не стали и тут же повели гвардейцев к небольшому домику, на пороге которого стояла скромно одетая и растерявшаяся от нежданного известия Мария.

– Вы учительница Мария, матушка нашего принца Густава?… – опять поправив усы, спросил капитан.

– Да, это я учительница, но только я не понимаю, как это мой сын так вдруг был признан принцем?… – сильно волнуясь, ещё не до конца веря во всё происходящее, скромно переспросила Мария. Капитан гвардейцев вытянулся по струнке, отдал честь и прямо сходу стал ей объяснять, как обстоят дела. А меж тем жители городка всё прибывали и прибывали, никогда они не видели такого парада. Буквально все хотели увидеть своими глазами всё происходящие, ведь это было историческое событие.

Но вот капитан закончил свой рассказ. С великим уваженьем и почестью, вчерашнюю изгнанницу, усадил в королевскую карету. И в тот же миг под шум ликующей толпы кортеж отправился в столицу. Ещё долго жители городка не расходились по домам. Их словно прорвало, всё невысказанное за несколько лет теперь лилось из них нескончаемым потоком восторга и восхищения. И только далеко за полночь, всласть наговорившись и выпив не одну кружку доброго пива, люди стали потихоньку расходиться. Для них этот день стал настоящим праздником.

А тем временем принцесса Анна поправлялась с непостижимой скоростью. Она уже легко вставала с постели и даже начала ходить. Густав не нарадовался своей пациенткой и всячески ей помогал. Первые шаги довались принцессе нелегко, всё было как в каком-то магическом сне. Но любящий брат был всегда рядом и поддерживал сестру под руку. Теперь, когда её ноги стали одинаковой длинны Анна училась ходить заново. Она чувствовала себя младенцем только что покинувшим колыбель. Однако итогом их напряжённых трудов стало появление новой грациозной походки. Успех был налицо и очень кстати, ведь весь дворец жил ожиданием бала. Притом бала непростого, а ответственного. Всё знали, что на нём появится мать Густава, и это придавала особую важность всему торжеству.

10

В залах дворца установили большие зеркала, развесили дополнительные светильники, и от этого всё пространство казалось ещё больше и пышнее. Великолепием дышал каждый дюйм, каждый закуток, каждое помещение. И будь то кухня, коридор или же лакейская комната всё выглядело шикарно. В главной бальной зале была установлена роскошная ель. По высоте она достигала потолка, а по убранству превосходила все предыдущие ели, которые когда-либо находились в покоях дворца. Чего только не было на её зелёных ветвях, и красные шары из папье-маше, и пёстрый шёлковый серпантин, и литые стеклянные игрушки всех цветов радуги. А уж сладостями ёлка сияла от корешка и до самой макушки. Блестящие фантики конфет придавали ёлке особый колорит, а восковые свечи, с ароматом хвойного леса, ловко пристроенные меж веток, наполняли атмосферу новогодним теплом и радушием.

И вот настал самый канун Нового Года. Столица просто-таки кишела гостями со всего света. Улицы украшены еловыми лапами, мишурой, фонариками и гирляндами разноцветных флажков. Веселье царило в каждом уголке столицы. Огромная толпа народа собралась на центральной площади перед дворцом посмотреть предновогоднее представление. На главном месте восседали король Карл и королева Розалия. А рядом чуть скромно присели принцесса Анна и принц Густав. На помост взошёл разодетый глашатай и объявил о торжественном начале праздника. Протрубили фанфары, заиграла весёлая музыка, зрелище началось. На площадь выбежали акробаты, и всё тут же закружилось, завертелось в праздничном вихре. Народ рукоплескал искусным трюкачам и жаждал новых выступлений. Следующими порадовали публику арлекины, эквилибристы, и восточные факиры, испускающие изо рта пламя. Публика веселилась на славу. Не было и тени сомнений, торжество удалось.

Но вдруг в самый разгар представления на площадь въехала карета в сопровождении отряда гвардейцев. Капитан, лихо спрыгнув с лошади, мигом направился к королю и, не мешкая начал доклад. Говорил он чётко и громко, во всеуслышание, ведь теперь тайны никакой не было. Уже всё королевство знало историю принцессы Анны. Любой, даже самый маленький ребёнок мог запросто рассказать о её чудесном исцеленье, и об её брате спасители, принце-лекаре Густове. Разумеется, люди были много наслышаны и о его матушке, об учительнице Марии. И сейчас уж точно все знали, кого привезли гвардейцы. Но вот капитан закончил доклад, король дал знак, музыканты грянули марш, а Густав успел добежать до кареты. Дверца резко распахнулась, и он увидел свою матушку. Мария бросилась навстречу сыну и упала ему на грудь. Густав подхватил её под руки и бережно проводил сквозь ряды ликующих людей.

– Ваше Величество,… вот моя матушка… – подведя её к монаршему помосту, тихо сказал он, и уважительно кивнул головой. Король тут же поднялся и обратился к Марии.

– Позвольте приветствовать вас,… наконец-то вы там, где вам и подобает быть,… и я прошу простить меня за ваше долгое изгнание,… признаю свою вину перед вами… – незамедлительно извинился король и, прижимая правую руку к сердцу, низко поклонился Марии. Королева Розалия тоже поднялась.

– А я скажу проще,… добро пожаловать домой, дорогая Мария,… я очень рада вас видеть,… вы замечательная мать,… вырастили достойного сына!… Густав избавил принцессу Анну от увечья и сделал нас самыми счастливыми людьми на свете,… теперь он и мой сын… – мягко сказала королева и примирительно протянула Марии руку, тем самым давая понять, что между ними не должно быть никаких обид. В ту же секунду королева улыбнулась и жестом попросила Марию подойти к принцессе.

– Здравствуйте, Мария,… рада с вами познакомиться… – тоже мило улыбнувшись, тихо произнесла Анна, и вдруг Мария, всё это время молчавшая, неожиданно упала пред принцессой на колени.

– Прости меня дитя,… пожалуйста, прости… – взмолилась она, и слёзы крупными каплями хлынули из её глаз. Мария отчётливо вспомнила принцессу совсем крохотным ребёнком, спящим у неё на руках, и сердце её сжалось от боли за все те страдания, которые перенесла маленькая Анна.

– Да за, что простить,… ведь это я сама виновата,… слишком прыткая была, вот и выпала из колыбельки,… а наказали вас,… и притом незаслуженно,… это мне надо просить прощения. Встаньте, прошу вас, и садитесь рядом с нами,… ведь вы матушка моего любимого брата, а для меня это многое значит. Густав, ну что ты стоишь, помоги нам… – пытаясь успокоить склонившуюся Марию, окликнула Густава Анна. Он тут же подставил своё кресло и, усадив в него матушку, сам встал позади, словно страж охраняющий покой. Принцесса Анна взяла Марию за руку и стала рассказывать ей, каким странным образом она познакомилась с Густавом. А ещё минуту спустя они уже вовсю беседовали, словно давние знакомые.

Меж тем карета и гвардейцы развернулись и покинули площадь, а на их место вышли оперные певцы. Представление продолжилось. Ликованию и радости не было предела. Горожане и гости столицы приветствовали королевскую чету. Между прочим, такого за всю историю королевства не случалось. Чтобы вот так обыденно король и вся монаршая семья встречали Новый Год вместе с простым народом.

И вот наступил самый торжественный момент. Часы на главной башне дворца начали отбивать двенадцать раз. Шампанское уже пенилось в бокалах, все замерли в ожидании последнего удара. И он прозвучал. Сразу тысячи огней от салютов и фейерверков взлетели в небо. И в этот, поистине волшебный момент, вся королевская чета, как и полагается счастливым людям, стала обниматься и целоваться. Король Карл с королевой Розалией, Анна с Марией и Густавом, а затем и все вместе в одном радостном порыве. Впереди их ждала, долгая, счастливая, связанная со сказочными приключениями и чудесами жизнь. Ведь любые чудеса и сказки, мы делаем сами, стоит нам только очень захотеть…

Конец

Сказка о морячке Юле и принце Филиппе

1

В одной маленькой рыбацкой деревушке, на берегу Волшебного моря, в семье бедного старика появилась девочка. Да-да, именно появилась, а не родилась, как это обычно бывает. А случилось это так. Старый рыбак, а звали его дед Виктор (с ударением на последний слог), как всегда утром отправился в море. Доплыв до своего излюбленного места, он увидел там качающийся на волнах небольшой плот, на котором лежал крохотный свёрток. Обычно такие плотики ставили рыбаки из соседней деревни, это был их излюбленный способ ловли. Но здесь, в этом месте, они никогда не рыбачили. А надо пояснить, что устройство для такой рыбной ловли было очень простое; к днищу плота цеплялась крепкая леска, а к её концу якорь, посередине же навешивались крючки с наживкой. И всё, снасть готова. Но так, чтобы поверх плота ещё и свёрток укладывали, такого не бывало.

В этот же раз, было явно видно, что якорь оборвало, потому-то плот и принесло на то место, где обычно рыбачил дед Виктор. Ну и, разумеется, деду стало любопытно, что же это за такой новый способ рыбалки со свёртком. Дед огляделся по сторонам, никого рядом не было, и тогда он начал неспешно грести к плотику. Уже почти подгрёб и тут вдруг свёрток, будто почувствовав его приближение, протяжно запищал. Старик от такого писка вмиг оторопел и даже грести перестал. Однако лодку и без его помощи по инерции прибило к плотику. Пришлось ему всё-таки в свёрток заглянуть. Каково же было его удивление, когда он обнаружил там маленькую девочку грудного возраста, она-то и пищала.

– Что за диво такое!… – только и смог вымолвить он. Сердце дрогнуло у старого просоленного морского волка. Виктор бережно, словно эта кроха была самым дорогим существом в его жизни, закутал её в свой тёплый непромокаемый бушлат, взял на руки и начал баюкать.

Тут-то он и вспомнил, что недаром это море Волшебным назвали, ведь в его водах ещё с давних времён и не такие чудеса творились. Бывало, пропадет рыбак, нет его, уж и попрощались с ним, а пройдёт время, всплывёт он на лодке, да ещё и с уловом. И знать не знает, где был и что делал? Да что рыбак, случалось, и целые корабли пропадали, а потом находились. И даже один султан со всем своим флотом попал в переделку. Сгинул, было, султан, уже и искать перестали, а он глядь, на всех парусах, к себе домой в султанат возвращается. Вот какое это море было, полное чудес и загадок.

Ну а старик, успокоив малютку, быстрей к берегу поспешил, какая уж теперь рыбалка. Так и появилась в его семье девочка. В деревне не удивились рассказу рыбака, мало ли, что Волшебное море преподнести может. Стали помогать кто чем богат. Кто детскую кроватку смастерил, кто игрушки принёс, а кто и одежонку для малышки пошил. Старики и рады, прожили они всю жизнь одни, бог детей не дал, а тут такое счастье. А уж, как девчушка расти стала, так у них, вообще всё на лад пошло. У деда Виктора, от хорошего настроения, и удачная рыбалка зачалась. Уйдёт он утром в море, а вечером уж полную лодку рыбы везёт.

Уловы большие, рыба крупная, всего вдоволь, и селёдки, и ставриды, и сардин. Вот и затеялись они с женой лишние продавать. А жена у него, её Светланой звали, проворная, работящая была, всё успевала, и по хозяйству управляться, и рыбой торговать, и за девочкой присматривать. А та бойкая росла, непоседливая, всё по-своему сделать старалась, всё сама решить желала. Ещё крошка совсем, и имени-то своего не имеет, а уже с характером. Старики пока обращались к ней просто, «доченька», но всё же не переставали думать, как им её лучше назвать. Ведь имя дело важное, как ребёнка наречёшь, так он потом дальше по жизни и пойдёт. А тут видят старики, хлопотунья растёт. На месте не сидит, то по дому помочь норовит, то на базаре за рыбкой приглядывает, пока Светлана с покупателем рассчитывается, а то и Виктора с моря встречает. Везде поспевала, а Светлана смотрит на неё, улыбается, да приговаривает.

– Ах, ну что же это за юла у нас растёт, всё крутится и крутится,… ах, ты юла-егоза моя ненаглядная… – ласково её так окликает. Ну, подумали старики, подумали, да так и назвали – Юля, Юленька. А она знай себе, растёт, хлопочет, да имя своё оправдывает. Ох, и расторопная же, задорная девчушка. А уж помощница какая. По любому поводу спешит к отцу с матерью на выручку. И хоть они ей неродные, но она их так и называть стала, батюшка да матушка, ведь ближе их людей для неё нет. Виктору в море уходить, а она за ним увяжется как хвостик, бежит следом и лопочет.

– Папа, папа,… я с тобой… – просится, а Виктор на руки её возьмёт да отвечает.

– Ну, ты подрасти хоть ещё немного, милая,… тогда возьму… – улыбнётся ей, по головке погладит, но в море не берёт, опасается.

Но вот однажды произошёл небывалый случай. Разыгрался страшный шторм. И уж ни день, ни два продолжался, у стариков вся рыба закончилась, в море идти надо, а он всё так и бушует. Пришёл старик на берег, стоит вдаль смотрит, думу думает. А тут на берег Юленька выбегает, прижалась к нему поближе и вдруг запела. Да таким необычным ангельским голоском, что в той стороне, куда её голосок летел, море сразу затихать стало. Волны из бурунов в гладь превратились и длинную дорожку посредь шторма образовали, прям хоть пешком по ней иди. Постояли Юленька с дедом, подивились такому чуду, подумали, а делать-то нечего, в море всё равно идти надо, кушать-то нечего. И решили они тогда попробовать Юлин голос в море на деле испытать.

Спустили лодку на воду, дед Виктор за паруса встал, а Юля рядом, и поёт, не прекращает. Голос её на морскую стихию волшебным образом действует. Вокруг шторм бушует, а в том месте, где её пение звучит, островок спокойствия находится. И лишь небольшой ветерок, нагоняя слабую волну, двигает лодку в ту сторону, куда Юля свой голос направляет. Шторм расступался перед её пением, но как только они проплывали, обратно смыкался и продолжал бушевать. Заплыли они подальше, сеть забросили, да тут же рыбы столько наловили, что еле в лодку поместилась. Обрадовались и быстрей домой поплыли. А Юля так и поёт, шторм разгоняет. Вернулись они да сразу пир закатили. Вот какое чудо им открылось.

Так с тех пор и повелось, как буря так Юленька с отцом в море идёт и песню поёт. А как нет шторма, так она отца на берегу ждёт. Но недолго так продолжалось, уже через месяц Виктор стал её с собой и в тихую погоду брать. А она и рада, сеть ему закидывать помогает, снасти у борта подбирает и даже паруса ставить научилась, ну рыбак рыбаком. А как на суше у неё время свободное выдастся, так она сразу к матушке на помощь спешит. В доме порядок наводит, рыбу чистит, солит, сортирует, да уже и сама продавать её норовит. Вот только со счётом у неё не всё точно получалось. Видать, пришло время разным наукам обучаться. И стала Юленька со всеми прочими детишками к тамошнему учителю на занятия ходить. Да только и года не прошло, как она уже знала всё то, что сам учитель знал. А тот лишь руками разводит и удивляется.

– Ну, Юля, ну молодец!… всю программу, что на три года вперёд рассчитана, выучила,… и ещё учиться желает!… – восклицает да нахваливает её. Ну что тут поделать, пришлось ему в столицу за новой, более сложной программой поехать. Съездил он и привёз такую книгу, которая для обучения взрослых людей написана. Думает, её теперь надолго хватит, но не тут-то было. Уж так вышло, что Юля тот материал кой в книжки заключён был, в два счёта усвоила. Вот настолько она смекалистая и проворная в обучении оказалась. Учитель потом ещё два раза, специально для неё, книжки привозил.

Однако время летит быстро и величественно, словно альбатрос, проносящийся над морем. Старики и оглянуться не успели, как Юленька выросла. И выросла-то какая складная, старикам на радость, а людям на загляденье. Высокая, стройная, кожа светло-бежевая, как прибрежный песок. Волосы белые, словно пена морская, по плечам стелются. Глаза под цвет свежей волны синевой отливают. А губы алым кораллам подстать, так и манят. Улыбка белоснежная, перламутровыми жемчугами светится. Какой заезжий человек увидит её, так встанет, как вкопанный, будто стена перед ним выросла, и диву даётся.

– Морского царя дочь!… ах, красавица!… – восклицает, рот разинув и взгляда своего оторвать от неё не может. А местные только посмеиваются, уж они-то знают кто Юленька такая на самом деле, ведь на их глазах выросла.

2

Но вот как-то под вечер в их деревушку, по недоразумению, иль по оплошности заехал, а скорей всего приволокли, принц тамошнего королевства. А недоразумение вышло такое, в дороге у кареты, в которой везли принца, сломалась ось, колесо возьми да и отвались, а чтоб починить его непременно требовался кузнец. А таковой имелся только в той деревне, где жила Юленька. Ну что поделать, карету надо доставлять туда, а ведь она очень тяжёлая, вся в убранстве да увесистых вензелях. Принца, для облегчения веса кареты, конечно, попросили покинуть оную и поехать дальше верхом на лошади. Однако ехать на лошади принц отказался, а скорее всего, просто не мог, и на то были веские причины.

А заключались они в том, что принц этот, был известный увалень, веса необъятного, да к тому же ещё и лентяй, вот потому-то вылезти из кареты он и не захотел. Тогда лакеи к тому боку кареты, где была сломана ось привязали большую орясину, и потащили её в деревню волоком, а принц так и остался сидеть внутри. Еле-еле, с большими трудностями, но к вечеру карету доставили в деревню. И даже сразу кузнеца нашли. Однако принц выходить наружу так и не собирался, сидит там упёрся и ни в какую. Но чинить-то карету надо, а для этого она должна быть пустой. Вот тут-то вся сопровождавшая принца свита и стала его выманивать, упрашивать под разными предлогами, вылезти наружу.

– Ваше высочество, а там море есть,… пойдемте, прогуляемся по бережку,… посмотрите, какой закат начинается,… какие там краски… какой вид открывается… – канючат лакеи, умоляют его выйти, уговаривают.

– Краски,… а что краски?… – перебил их принц, и слова вставить не даёт, – а их съесть можно?… они что съедобные,… а я проголодался, есть хочу,… а вы мне краски тычете… – капризничает он и кривиться.

– Это верно ваше величество,… краски не едят,… но зато, там рыбка имеется… – раболепно отвечает ему свита.

– Рыбка и краски!… ну что же, вместе это уже интересно,… пойду-ка я, пожалуй, посмотрю… – оживился принц и стал быстрей выбираться из кареты. Уж так на него подействовало словосочетание, «рыба и краски». При этих словах он сразу вспомнил о натюрмортах с форелью, которые предлагал ему написать его учитель рисования, придворный художник.

И вот тут надо пояснить, что у принца помимо тяги к обжорству была ещё одна страсть, он с детства любил рисовать. И какая из этих двух ипостасей его больше привлекала, он и сам до сих пор не мог разобраться. Иной раз, занимаясь живописью, принц забывал про еду. Однако когда эти два понятия сливались вместе, он приходил в восторг. Уж так он обожал и то, и другое. Придворный художник научил его практически в совершенстве владеть кистью, и принц бывало, с упоением писал натюрморты, в коих присутствовали различного рода продукты питания. И это сближало его с учителем, ведь тот тоже любил поесть и тоже страдал от своей полноты. Уж больно она им обоим мешала. Вот и сейчас принц, еле выбравшись из кареты, вздыхая и ухая, явно чувствуя дискомфорт, тяжело ступая, направился к берегу посмотреть на свежие уловы рыбки.

Кстати, надо сказать, что ко всем странностям, какие были у принца, добавлялось ещё и его имя. А звали его Филипп. Казалось бы, ничего особенного, имя как имя, но уж больно оно намекало на его сходство с филином. Ведь принц при ходьбе, переваливаясь с ноги на ногу, также громко ухал и фырчал. Более того, у него были такие же большие и выразительные глаза. И наконец, любимой повадкой принца было питаться по ночам словно филин. Он и теперь, выйдя на бережок, больше думал о еде, нежели о красках уходящего дня. Филиппа больше интересовал улов рыбаков, которые разгружали свои лодки, чем зарево заката.

Разумеется, среди тех рыбаков была и Юля. Они с отцом тоже недавно вернулись и даже уже успели разгрузить улов. И сейчас Юленька, перекинув через плечо часть снастей, статно выпрямившись, словно античная богиня, шествовала по прибрежному песку в лучах заходящего солнца. Сквозь тонкое ситцевое платьице просвечивалась её идеальная, стройная фигура. Выгоревшие на солнце светлые волосы распались по её загорелым плечам, глаза светились лазурью моря, радостная улыбка, довольного уловом рыбака, гуляла на её устах. От неё веяло свежестью морского бриза и мягкой теплотой убегающих вдаль волн.

И надо же такому быть, именно в этот самый момент она попалась на глаза еле бредущему по берегу принцу Филиппу. Увидев её он просто остолбенел, дыхание перехватило, глаза и без того выпученные вообще вылезли из орбит, а рот открылся шире, чем пасть у зевающего бегемота. Ну а Юля, как шла мимо, так и прошла, даже слова не сказала. Лишь слегка рассмеялась, мельком взглянув на стоящего у неё на пути странно одетого толстяка. Это уже потом, чуть позже, придя домой, она от матери узнала, что к ним в деревню приехал важный вельможа. Тут-то Юля и поняла, что это за толстяк повстречался ей на берегу. Такое открытие рассмешило её больше прежнего. Она и представить себе не могла, что принцы могут быть такими упитанными и выглядеть так потешно.

Филипп же тем временем там, на берегу, погрузился в полный ступор, ведь никого прекрасней в своей жизни он раньше не встречал. Нет, ну конечно до этого случая он видел женщин, но только во время прогулок, и то мимолётом, из окна своей кареты, да ещё и во дворце ему попадались. Ну, тех женщин, которых он видел на прогулках, тех вообще плохо замечал, так как в дороге ему вечно хотелось есть. Во дворце же женщины ходили в пышных кринолинах, с набелёнными лицами и на голове носили большие, напудренные парики. А потому, не вызывали у принца ни малейшего интереса, на его вкус они были попросту неаппетитны. И для него увидеть Юлю во всей её природной красоте, на фоне моря, в лучах заходящего солнца, было подобно грому среди ясного неба. Да почти так оно и было, гром грянул, сердце его дрогнуло и затрепетало. Впервые в жизни он ощутил эту сладкую боль, эту тревогу неведенья, и жить по-другому он теперь уже не мог. Осмысление приходило постепенно, очнувшись от первого потрясения, принц вдруг заметил, что вокруг него суетятся придворные.

– Ваше высочество, что с вами?… вы в порядке?… принц очнитесь!… – обступив его, наперебой, гомонили они.

– Тихо господа,… тихо… – собравшись с мыслями, не своим голосом, вяло произнёс принц. Но и этого хватило, чтобы все замолчали. Гримасы удивления появились на лицах придворных. Чтобы так скованно и даже жалобно приказывал их капризный принц, да такого на их служебном веку ещё никогда не было.

– Помогите мне дойти до гостиницы,… мы остаёмся здесь… – всё больше приходя в себя, уже намного уверенней потребовал Филипп. Придворные, быстро отыскав в деревни более или менее подходящую таверну со скромным чистым номером, привели туда ухающего принца. Филипп заперся в этой крохотной каморке, что так громко называлась номером, плюхнулся на кровать и горько зарыдал. Впервые в жизни принц осознал, какой же он отвратительный и уродливый. Первая встреченная им нормальная девушка, смеялась над его нелепым видом. Теперь он понимал, что все женщины в его окружении, и придворные дамы, и кухарки, и няньки, попросту врали и льстили ему. И от такого откровения принцу стало только ещё горче.

Но хуже всего ему было от ощущения внезапно нахлынувшей любви, коя охватила всё его существо до последней клеточки и жгла изнутри. И что ещё обидней, любовь эта была именно к той девушке, которая столь задорно надсмеялась над его несуразным обликом. Да уж, нет на свете ничего хуже, чем неразделённая любовь. Сердце его было разбито, безнадёжней положенья и представить себе нельзя. Прислуга попыталась достучаться до принца, но его уверенный окрик.

– Пошли вон!… надоели все!… – брошенный им через закрытую дверь, заставил придворных прекратить всякие попытки выйти с ним на контакт. Филипп лежал лицом вверх и мучаемый свалившимися на него обстоятельствами даже и не замечал той убогой обстановки, в которой он сейчас находился.

Но вот подошло время ужина, и все стали ждать его появления, однако принц не вышел. И более того, на так любимый им до этого дня ночной перекус он тоже не появился, всё для него потеряло смысл. Любовь победила голод и заставила мыслить его по-новому. Принц, словно очнулся от долгого забытья. Всё вдруг стало совершенно другим. Для него открылся неизведанный мир, где он должен был поменять себя и стать абсолютно иным человеком. Ни жирным, ленивым увальнем, коим он являлся, а юношей достойным любви такой красавицы какой была та милая его сердцу девушка. Передумав множество различных планов дальнейших действий, принц окончательно утомился и вскоре уснул.

А утром проснулся уже другой, вовсе непохожий на вчерашнего принца человек. Такое чудо может сотворить только настоящая любовь. Первым делом Филипп приказал найти простую одежду и обувь. А его расшитый золотом камзол и туфли с рубиновыми пряжками, велел отправить во дворец. Затем распорядился, чтоб ему немедленно нашли в соседней рыбацкой деревушке неприметный домик с честным хозяином умеющим хранить тайны. Все тут же кинулись выполнять его приказы. За весь день принц ничего не съел, пил только одну воду. К вечеру его требования были исполнены. Под покровом ночи, пешком, в простой одежде, краткими переходами, с остановками на отдых, он, в сопровождении всего двух верных слуг, перебрался в соседнюю деревню. Так началось перерождение принца Филиппа.

3

Во дворце меж тем было объявлено, что принц находится на лечении, а настоящую правду знали только король, звали его Пётр, и королева, её звали Еленой, а также приближённая свита принца. Король с королевой положительно отнеслись к затее принца оздоровиться. Особенно был рад такой новости король Пётр, и вот почему. Одной из его страстей являлась кулинария, а отсюда и все беды принца. Несмотря на то, что он король, а правил он дай бог каждому, Пётр славился ещё и собственноручным приготовлением изысканных яств. Повар он был, таких ещё поискать. Равных ему на то время не существовало. И, разумеется, маленький принц, с детства, пристрастился к обильному питанию, а в результате из него получилось, то, что получилось. И, конечно же, король Пётр, прежде всего, считал себя виновником такого состояния принца. А потому весть, о решении Филиппа избавиться от лишнего веса привела его в неописуемый восторг.

И тогда король, немного поразмыслив, отправил к принцу на помощь опытного тренера и медика из королевской академии, маркиза Гринуэя, или по-простому учителя Гринна. Маркиз был из славного, честного рода целителей, учёных и храбрых воинов. Маркизиат ему достался по наследству от прапрадеда, коему он был дарован ещё в те далёкие, старые, добрые времена сказочных рыцарей и драконов, за врачевание солдат и мужество, проявленное в битвах за короля. И вполне понятно, что король мог доверить здоровье своего сына только такому опытному человеку, как маркиз. Знающему медику, сильному воину и верному другу.

Помимо того маркиз был одинок, и это тоже было одним из его достоинств. Когда-то давно, в годы юности он влюбился без памяти, и уже была назначена свадьба, но что-то не заладилось и всё вмиг пропало. Так он и остался один, без жены, без детей, и очень страдал от этого. Однако ни с кем и никогда не говорил на эту тему. Было такое впечатление, что он кого-то ждёт и ищет, при этом настойчиво сохраняя верность. Женщин он чурался, занимался только наукой и медициной. И это выглядело немного странно, ведь он был настоящим красавцем с белокурыми волосами и стройной, отлично развитой фигурой. Мужчины с его внешностью, не давали прохода дворцовым дамам, а он наоборот, избегал с ними встреч и жил аскетом в своём замке. Разумеется, маркиз был очень рад неожиданному поручению короля и с воодушевлением отправился на помощь к принцу Филиппу.

Прибыв на место, и изучив обстановку, он сразу взялся за дело. По его велению, хозяином дома, в коем они с принцем обосновались, был пущен слух, что якобы к хозяину на какое-то время из города приехали дальние родственники подышать морским воздухом. Соседи отнеслись к такой новости без особого интереса, и уже через несколько дней на маркиза и принца никто из деревенских жителей не обращал никакого внимания. Вместе с собой, зная увлечения Филиппа, маркиз прихватил масленые краски, холсты и кучу всяких кистей. И такая его предусмотрительность оказалась полезной, ведь, как известно принц помимо того, что любил поесть, был ещё и великолепным художником. И, конечно же, красота Юленьки вызвала в нём, как и во всяком влюбленном художнике, жажду творчества.

Кто-то пишет стихи, слагает баллады, кто-то сочиняет музыку или ваяет скульптуры, а принц искал самовыражения на холсте. Чтобы не вызывать лишних подозрений у соседей, днём принц был дома; рисовал, хлопотал по хозяйству, или же просто спал набираясь сил. А вот по ночам он выполнял все данные маркизом указания. Особое место в его расписании занимали утренние и вечерние часы. В это время он, переодевшись до неузнаваемости, спешил на берег моря, который относился к деревне, где проживала Юля. Там он украдкой, прячась за лодки, пробирался к тому месту, где она обычно собиралась на рыбалку. Заметив Юлю, Филипп затаив дыхание, любовался её манящей красотой и ловкими, отточенными движениями.

Однако бывали и такие дни, когда Юля помогала матери и не появлялась на берегу. Тогда Филипп не находил себе места. Его заряда терпения хватало лишь на сутки и не более. Потом его душа вырывалась наружу и невидимой стрелой неслась к любимой Юленьке. В эти долгие часы без неё, он по памяти воспроизводил на холсте её милое и такое ему с недавних пор знакомое лицо. И уже скоро, все стены его маленькой комнатки в домике рыбака были увешаны прекрасными портретами его возлюбленной. Теперь Филипп каждую свободную минуту тратил только на рисование, а не на еду, как это бывало раньше.

А меж тем Юленька жила своей обыденной жизнью; ходила с отцом в море, помогала матери по дому, и ни о чём не знала. И лишь изредка замечала на берегу, среди лодок, необычного вида человека, производившего на неё тягостное впечатление. Лицо его было вечно закрыто какой-то тряпицей, а одежда на нём висела кургузым мешком. А потому невозможно было определить, строен он или толст, молод или стар, уродлив или красив. Ну а так как Юля была девушкой весёлого нрава, то она быстро избавлялась от гнетущего настроения после каждой неожиданной встречи с незнакомцем. И даже иногда, случалось так, что её любопытство брало верх, и тогда Юля пыталась приблизиться к этому странному и пугающему её человеку. Но тот, словно боясь её, наоборот быстро ретировался и прятался. И такое его поведение сильно удивляло и в тоже время забавляло её. Однако Юля каким-то своим внутренним чутьём осознавала, что ему нужна помощь, но какая, она пока понять не могла.

Филипп же после таких встреч с ещё большим рвением выполнял указания маркиза. И надо сказать, со временем между принцем и маркизом завязались настоящие дружеские отношения. Они стали звать друг друга по имени и отбросили всякие титулы. Конечно, сначала это было сделано для того, чтобы их не разоблачили соседи, но, а уж когда они сдружились, то это происходило само собой. Доходило до того, что иной раз маркиз в командном запале дерзко кричал на принца.

– А ну давай, Филя!… делай упражнения точно и ритмично!… десять приседаний, пять наклонов!… подтяни живот, пошёл!… – и принц принимал все его приказы, словно стойкий боец, нисколько не считая такое обращение к нему фамильярностью. И более того, он никогда не смел ослушаться маркиза, а в моменты их общего веселья даже позволял себе по-дружески называть его разными потешными именами. В общем, как говориться, дела у них спорились, и вскоре это стало особенно заметно. Принц менялся на глазах, он начал резко худеть и расправляться. Ещё недавно он был одним сплошным заплывшим шаром, теперь же приобрёл осанку и рост. Диета, составленная маркизом, включающая в себя только овощи, фрукты и морскую рыбу, давала о себе знать.

А физические упражнения, разработанные специально для Филиппа, превращали его в атлета. У принца появилась определённая выправка и новая походка, в отличии от того способа передвижения, что был у него ранее, кой и походкой-то назвать было трудно. Хозяин домика, в котором они жили, давался диву, как это можно так измениться в короткий срок. Из круглого и неповоротливого увальня прямо у него на глазах на свет появлялся стройный красавец. Преображение принца было сродни перерождения неповоротливой гусеницы в грациозную бабочку. Недаром же в старые времена таких лекарей, как маркиз, считали колдунами и магами коим всё подвластно. И всё же принц, благодаря своему бесформенному балахону, полностью скрывавшему его фигуру, в глазах прочих жителей деревни оставался прежним и не менялся, тем самым не вызывал лишних подозрений и сохранял тайну.

Меж тем в деревне уже все привыкли к их с маркизом неразлучной парочке и стали воспринимать как должное. Филипп же вскоре настолько окреп, что они даже стали пытаться выходить в море. Хозяин специально для этого снарядил свою лодку так, чтоб в ней хватало места, троим рыбакам. И в отдельные дни он брал с собой принца и маркиза. Тогда восторгу и восхищению Филиппа не было предела. Брызги солёной волны, бесконечная даль, тёплое солнце, свежий воздух, всё это пьянило его и будоражило кровь. Он жаждал встречи с чем-то новым, прекрасным. И в этом новом грядущем он, прежде всего, видел Юлю. Филипп мечтал, что и они когда-нибудь вместе вот также выйдут в море.

– Раз она морячка,… значит, и я стану моряком!… выучу морское дело и мы отправимся с ней в далёкие края путешествовать!… – уверенно заявлял он и готовился к плаванию. За время, проведённое им в море, Филипп, будучи сообразительным в матушку и достаточно умным в отца, быстро освоил множество премудростей и приёмов из арсенала морехода-рыбака. А уже через месяц он сам свободно управлял лодкой, да так ловко, что изумлённый хозяин только и знал нахваливать его.

– Ай да молодец!… Ай да моряк!… Если бы я сам не обучал тебя, то подумал бы, что передо мной выпускник высших адмиралтейских курсов!… Настоящий капитан!… Ты полностью готов к морю!… – восторгался он. Однако Филипп, невзирая на то, что его занятия морскими премудростями отнимали у него большую часть времени, продолжал каждое утро приходить на дальний берег, чтоб увидеть Юлю.

4

За последнее время Юля привыкла к визитам странного гостя и не чуралась его как раньше. А однажды даже устроила ему сюрприз. Как-то вечером она сделала вид, будто уже уходит с берега, а сама спряталась за одной из лодок, коих на берегу было множество, их частенько вытаскивали для просушки и шпаклёвки. Филипп не сразу сообразил, где Юля, и начал искать её взглядом. Тут-то она и поняла, что он высматривает именно её и никого более. Если до этого у неё были ещё какие-то сомнения, то теперь всё стало предельно ясным. Как известно Юленька была неробкого десятка. Воспользовавшись замешательством незнакомца, она, взяв в руки первую попавшуюся палку, осторожно подкралась к нему сзади.

– А ну, говори кто такой!?… Почему за мной следишь!?… – что есть сил, закричала она. От столь резкого окрика принц нервно подскочил, и наспех прикрыв лицо тряпицей, обернулся. Пред ним стояла Юля с палкой наперевес. От сильного волнения Филипп бухнулся на колени и, съёжившись в клубочек, притих. В горле у него вмиг пересохло и он не смог сказать ни слова.

– Что молчишь?… Может ты немой?… – слегка понизив тон, спросила Юля. Филипп, накрытый своими тряпками и балахоном, лишь покачал головой, – ага, немой значит,… врёшь!… немые не могут слышать, а ты меня слышишь!… а ну, говори кто такой, не то я тебя сейчас!… – опять прикрикнула на принца Юля и замахнулась на него палкой.

– Подожди бить, госпожа… – наконец-то вымолвил он, – я просто калека из соседней деревни,… скромно и в сторонке, любуюсь тобой,… я не причиню тебе вреда,… не гони меня, дозволь остаться… – ещё больше кутаясь в своё тряпьё, испросил принц. Юля улыбнулась, бросила палку и уже миролюбиво произнесла.

– Да какая же я тебе госпожа, я простая рыбачка!… тебя я давно заприметила, только вот не знала точно, что ты за мной наблюдаешь. А что же ты убегал, когда я хотела к тебе подойти?… – спросила она.

– Прости меня,… страх быть увиденным тобой гнал меня,… только он и больше ничего… – тихо ответил Филипп, всё ещё не смея подняться.

– Не надо меня бояться,… даже если ты и ужасно покалечен, это ничего,… ведь я морячка и видела много всякого. А скажи,… неужели я и вправду так хороша, что ты приходишь сюда любоваться мной аж из соседней деревни?… – кокетливо, как и все красавицы, спросила Юля. В ответ принц, молча, поднялся, достал, откуда-то из своего необъятного балахона её маленький портретик и протянул ей.

– Что это?… картинка?… – удивлённо вглядываясь в миниатюрное изображение, спросила она.

– Это ты… – затаив дыхание, пролепетал Филипп и съёжился ещё больше боясь быть отвергнутым.

– Ого! Вот это да!… – восхищённо воскликнула она, узнав себя на портрете, – теперь я поняла кто ты,… ты художник! Так вот почему ты приходил сюда,… ты рисовал мой портрет!… но это же так замечательно,… почему же ты раньше мне ничего не сказал?… мы давно бы уже могли стать друзьями!… впрочем, и теперь не поздно!… – обрадовано заключила Юля и весело рассмеялась. У принца от такого её высказывания чуть рассудок не помутился, он даже в самых фантастических мечтах и представить себе не мог, чтобы вот так, Юля, да ещё и сама предложила ему дружбу.

Читать далее