Читать онлайн Наваждение бесплатно

Часть первая. В омуте лжи

1. Ночные кошмары

Похоже, меня засосало в один из жутких кошмаров, в которых бежишь, бежишь так, что легкие разрываются, – а скорости все равно не хватает.

Стефани Майер «Новолуние»

…сердцебиение учащается, я сворачиваю за угол и бегу по темному коридору вдаль, желая обнаружить выход из этого нескончаемого лабиринта. Время от времени я поворачиваю голову назад, в надежде, что мне удастся от него оторваться, но темнота мешает мне разглядеть чудовище. Я чувствую на себе его взгляд и с криками убегаю прочь, пока мои легкие не начинают гореть от нехватки воздуха. Я вновь сворачиваю за угол и обнаруживаю, что выхода больше нет. Я в тупике. Вблизи слышится голос завывающего зверя, я в ужасе падаю на холодный, пропитанный кровью пол и просыпаюсь.

– Снова кошмары?

– Все тот же, – шепчу я и прижимаюсь к мужу всем телом.

Он, сонный, лохматый словно котенок, прижимает меня к своей волосатой груди и целует в лоб. Я успокаиваюсь, но мое сердце продолжает учащенно биться еще какое-то время.

Мы одновременно бросаем взгляд в сторону круглых часов, установленных на тумбочке, и тяжело вздыхаем. Через двадцать минут он громко прозвенит на весь дом, а еще через пять я встану с кровати и пойду готовить крепкий кофе. Уже которую ночь я просыпаюсь в холодном поту от кошмара, который, к счастью или нет, заканчивается на одном и том же месте.

– Принести воды? – ласковый голос мужа выводит меня из реальности.

Я энергично мотаю головой и, завернувшись в шелковый халат, поднимаюсь с кровати.

– Поспи еще, я приготовлю завтрак.

Я чувствую жалостный взгляд Дэйва на своем теле, но даже не поворачиваюсь, чтобы что-то сказать в оправдание. Причина моих кошмаров ни мне, ни психологу, ни врачам не известна.

Я зажигаю на кухне свет, открываю во всем доме окна и с наслаждением вдыхаю еще не загрязненный выхлопными газами воздух. Сан-Франциско и живущие в нем граждане наслаждаются последними минутами сладкого сна.

Я завариваю американо, делаю первый глоток горького кофе и с радостью замечаю, что хуже этого омерзительного напитка нет ничего на свете. Через несколько минут муж возвращается на кухню, окутывает меня в крепкие объятия и целует в шею.

– Сегодня я буду поздно, – сообщает Дэйв. – Ложись спать без меня, ладно?

– Я дождусь, – шепчу я и на этом наш разговор прекращается.

В последнее время засыпать в одиночестве мне не под силу, то и дело лезут в голову странные мысли и опасения, что никто не сможет разбудить меня и прервать ночной кошмар, который досматривать я никогда не хочу.

Мы молча уплетаем жареный омлет за обе щеки, смотрим утренние новости и выходим на стоянку навстречу утренним лучам солнца. Я, в привычной себе манере, включаю радио и еле слышно напеваю под нос любимые строчки песен. Дэйв с улыбкой ко мне прислушивается, постукивая в такт музыки по покрышке руля, обтянутого кожей.

– Мне нравится когда ты поешь, – частенько говорит он мне по утрам, отчего на душе становится совсем спокойно и уютно.

Я по-хозяйски кладу руку ему на колено, целую в губы и, попрощавшись, выхожу на работу. Дэйв едет дальше на Мейсон-стрит, где располагается отель Fairmont San Francisco. В нем он работает уже более пяти лет и никогда не жалеет о потраченном времени и усилиях. Там он проводит большую часть своей жизни и метит на должность директора. А я уже несколько лет работаю в больнице и с каждым годом ко мне приходит осознание, что вскоре я окажусь среди «безнадежных» пациентов.

– Эйми, что с тобой? – подруга в ужасе встречает меня на пороге больницы. – На тебе лица нет.

– Кошмары не дают мне как следует выспаться, – сухо отвечаю я, целую ее в обе щеки и поспешно накидываю на плечи белый халат. – Какие дела у нас на сегодня?

– Только что привезли девчонку с острым аппендицитом и парня с внутренним кровотечением, – начинает отчитываться Сара, полностью отвлекая меня от собственных проблем. – Их уже готовят к операции, Джон лишь ждет твоего решения. Кого из них ты будешь оперировать?

– Давай мне парнишку, – делаю выбор я и спешу в операционную.

Сара бежит докладывать о моем решении Джону. Он уже много лет приходится мне не просто другом с университета, но и пожизненным напарником в лечебном центре.

– Почему ты всегда забираешь себе все самое интересное? – возмещается Джон, догнав меня на полпути. Он вручает мне в руки историю больного и мило улыбается своей поистине ангельской улыбкой.

– Люблю сложности, – отвечаю я, стараясь лишний раз не зевать при друге.

Джон тут же это замечает и, смерив меня пристальным взглядом серых глаз, недовольно ворчит:

– Снова?

– Джон, не начинай, – отмахиваюсь я от него, словно от мухи. – Сам ведь знаешь, что я ничего не могу с этим поделать. Я перепробовала все, что только можно, но кошмары никуда не делись.

– Может, тебе следует отдохнуть? Ты слишком много работаешь.

Его слова я оставляю без внимания, ведь работа – единственное, что помогает мне полностью отвлечься от проблем и переключиться на помощь другим людям.

– Глупости.

Операция проходит успешно, парень к вечеру приходит в себя, а я до тех пор успеваю прооперировать двух молодых мужчин, врезавшихся в грузовик, и девчонку, порезавшую руки после расставания с парнем. Виновник же этой трагедии тут же мчится в больницу и весь день проводит в ее палате, дожидаясь, пока она проснется.

– Эйми, – зовет меня Сара, когда я заканчивала осмотр своего последнего на сегодня больного. – Дэйв звонил. Просил передать, что через час он за тобой заедет.

Я удивленно вскидываю бровь вверх. Разве он не говорил, что сегодня будет поздно?

– Хорошо, – киваю я, размышляя, что могло послужить тому причиной.

– Эйми, Сара, – Джон обеспокоено бежит к нам, запыхавшись, и сообщает. – Срочно в операционную! У нас есть тридцать минут, чтобы спасти его.

Он указывает пальцем на окровавленного молодого юношу без сознания, лежавшего на носилках.

– Позволь мне это сделать, – молит Джон.

Если бы не накатившая на меня за день усталость, я бы с большим энтузиазмом взялась за дело, но сейчас, глядя на печальные и в тоже время удивительно таинственные и прекрасные серые глаза, полные надежды, я не могу отказать в просьбе.

– Хорошо, Джон, но я буду рядом.

Друг крепко обнимает меня за плечи, быстро целует в щеку, едва ли прикоснувшись к коже, и убегает прочь в операционную, словно мальчишка, которому подарили собаку, о которой он всегда мечтал.

– Столько лет прошло, но ничего не изменилось, – с таинственной улыбкой произносит Сара.

– О чем ты?

– Не бери в голову, Эйми, – отмахивается подруга и уходит следом за Джоном к больному. Я устало плетусь следом.

2. Вкус любви

Близок час, когда не только самые тайные ее мечты могут сбыться, но и самые жуткие кошмары – стать явью.

Пауло Коэльо «Победитель остается один»

Когда я уснула и как очутилась в палате больного, я совершенно не помню, знаю лишь, что сегодня кошмары мне удалось избежать. Эта мысль первым делом приходит мне в голову в момент пробуждения. Проснувшись, я ощущаю под собой мягкое кресло и вижу, словно впервые, того самого молодого человека, которого привезли сюда в конце рабочего дня. Он тихо дышит с помощью аппарата искусственной вентиляции легких, а в его руку вставлена капельница, которую Сара всего через пару секунд приходит заменить.

– Доброе утро, соня, – первым делом произносит Сара, войдя в палату. – Хорошо спалось?

– Как я тут очутилась? – перебиваю ее я, на удивление почувствовав себя бодрой и полной сил.

– Ты потеряла сознание в операционной. Не помнишь? – удивляется подруга. – Джон отнес тебя в единственную свободную палату, успешно прооперировал пациента и встретился с Дэйвом.

– Что он ему сказал? – напрягаюсь я. Муж с моим другом плохо ладят, а в прошлый раз все и вовсе закончилось дракой.

– Не знаю, Эйми, я лишь слышала, что Джон попросил оставить тебя в покое и дать выспаться, – пожимает плечами Сара и, оставив несколько пометок в истории больного, передает ее мне в руки. – Джон настоял, чтобы это был твой пациент. Считает, что поступил нечестно, забрав его у тебя.

Я задумчиво наклоняю голову на бок, осматривая молодого мужчину с головы до ног, отмечая про себя, что мне он кого-то напоминает, кого-то, до боли знакомого и близкого. Нужно бы пересмотреть фотографии выпускников с университета, вдруг я кого-то забыла.

– Дэйв звонил?

– Он ждет тебя у входа в больницу, – сообщает Сара с улыбкой. На ее щеке тут же проявляется ямочка, делающая ее образ еще милее. В такие моменты она больше походит на подростка, а вовсе не на 28-летнюю молодую женщину. – Охрана не впустила его сюда, говорят, он всю ночь провел в машине, дожидаясь тебя.

– В самом деле? – недолго думая, я вскакиваю с места и спешу к мужу.

Он ждет меня на парковке, нетерпеливо скрестив руки на груди и облокотившись на машину, купленную совсем недавно, после несколько лет накоплений. Его темно-каштановые волосы, словно после страстной ночи с женщиной, торчат во все стороны, а разозленные карие глаза неотрывно смотрят в одну точку.

– Ты не пошел на работу? – удивляюсь я, выводя его из размышлений.

– Эйми! – Дэйв окидывает меня встревоженным взглядом, кладет руки мне на плечи и, когда убеждается, что я цела и невредима, крепко прижимает к мускулистой груди. Несмотря на ночь, проведенную в машине, от него, как и прежде, пахнет лесной свежестью. – Что стряслось? Я переживал.

– Прости, – под милым взглядом его опечаленных глаз я чувствую себя виноватой. – Я так устала за этот месяц…

– Джон рассказал, что случилось, – при упоминании имени моего друга лицо мужа искажается в недовольную гримасу.

– Ты злишься?

– Нет, Эйми, что ты, – черты его лица тут же смягчаются, он одаривает меня самой любящей улыбкой из тех, на которую только способен. – Я злюсь лишь на себя, что не оказался тогда рядом.

– Все хорошо, Дэйв. Этой ночью мне даже удалось спокойно поспать.

– Кошмаров не было? – я радостно киваю в ответ, но лицо мужа остается непроницаемым, взгляд вновь устремляется куда-то вдаль. Я хочу уже спросить, что не так, но он быстро приходит в себя и воодушевленно произносит: – Еще никто об этом не знает, я хотел, чтобы ты порадовалась вместе со мной…

– О чем ты?

Он глубоко набирает воздух в легкие и на одном дыхании сообщает:

– Меня повысили.

– Правда? – я радостно бросаюсь ему на шею и, чуть отстранившись, целую в губы. – Дэйв, я так за тебя рада!

– С завтрашнего дня я официально вступаю на должность директора, – он широко улыбается, неотрывно глядя на мои губы, – и в честь этого события я подумал отметить мое повышение в самом дорогом ресторане. Как ты на это смотришь?

– С превеликим удовольствием, – с искренней улыбкой отвечаю я, вновь прикоснувшись к его теплым, словно солнце губам. – Но мне нужно еще кое-что сегодня доделать. Я закончу обход пациентов и тут же пойду к тебе, хорошо?

– Я подожду тебя в машине, – кивает он, но я успеваю уловить в нем смену настроения. Ему не терпится увести меня отсюда.

– Я быстро, – обещаю я и, радостная, словно ребенок, возвращаюсь в больницу.

На пороге меня встречает Джон, он радуется моему хорошему настроению ровно до тех пор, пока не узнает причину, а новость о том, что сегодня я уйду с работы пораньше, его и вовсе огорчает.

– Тебе потом придется отрабатывать по ночам, – напоминает друг. – Тебе нужно больше отдыхать, Эйми.

Я в которым раз пропускаю его слова мимо ушей, заверив, что сегодняшний вечер – лучший отдых за всю мою жизнь. Друг в ответ ничего не говорит, но его разочарованный взгляд красноречивее любых слов дает понять, что он думает.

Через час я заканчиваю работу, договариваюсь с начальством об отгуле и со спокойной душой бегу к мужу. За время моего отсутствия он успевает привести себя в порядок, переодеться и, как кажется мне, даже принять душ.

– Я заезжал домой, – признается он.

Данное заявление слегка задевает меня, ведь он обещал меня подождать, но я не подаю виду, чтобы не портить вечер, и сажусь в машину. Вскоре мы добираемся до дома, я принимаю душ, а после долго и мучительно выбираю платье.

– Каков смысл так из-за этого ломать голову, если вечером от платья не останется и следа? – страстно шепчет мне на ухо Дэйв и, целуя в щеку, возвращается к телевизору.

Я останавливаюсь на черном платье с глубоким вырезом на спине и на лодочках того же цвета, которые предательски оказываются мне малы.

«Проклятие!» – ругаюсь я про себя, но внешне остаюсь спокойной.

– Я готова, – улыбаюсь я мужу, и он жадно осматривает меня с ног до головы, явно оценив наряд по достоинству.

– Ты прекрасна, – шепчет он, вновь возвращаясь ко мне, – впрочем, как и всегда.

Я смущенно увожу взгляд в сторону и еле слышно шепчу: «Мы не опоздаем?». Он подхватывает меня на руки и уводит в машину, оставляя на шее жаркую дорожку поцелуев.

Вечер проходит в тихой, уютной обстановке, которая словно милая сказка на ночь убаюкивает меня в своих объятиях. Дэйв замечает мою усталость и всячески пытается ободрить. Мы пьем вино, без устали беседуем друг с другом на самые нелепые темы в мире, и всякий раз я не перестаю хвалить и восхищаться им за проделанную работу.

Ближе к полуночи мы заказываем такси и едем домой. В машине играет убаюкивающая «Аве Мария» Франца Шуберта, и под ее тихую мелодию я невольно закрываю глаза и засыпаю. Ощущаю горячие губы Дэйва на своем виске, а в следующую секунду вновь вижу перед собой длинный, окутанный тьмой коридор.

«Ну почему я вижу это снова?» – жалостно плачу я и, под вой зверя, которого все никак не могу рассмотреть в темноте, приступаю бежать…

3. Тайна покрытая мраком

Снятся ли тебе кошмары? Если я прилягу рядом, станет ли еще страшнее?

«Принц преисподней: демоны и реалист»

Просыпаюсь я в холодном поту, вблизи меня лежит Дэйв и с жалостью на меня смотрит. Я устало поворачиваюсь на бок и прижимаю к груди колени.

– Прости, – шепчу я, не поворачиваясь к нему лицом. – Я снова не дала тебе спать?

– Все в порядке, – уверяет он, целует меня в шею и уходит на кухню.

Через минуту звенит будильник, и Дэйв радостно возвращается с кофе в постель. Я жадно выпиваю американо и недовольно кривлюсь от омерзительного привкуса. Ну и гадость.

– Джон звонил, – неожиданно заявляет муж с притворной улыбкой. – Просил тебя заменить его на работе.

– Что-то случилось?

– Он вроде как заболел, – пожимает плечами Дэйв и радостно уходит на кухню.

Я с недоумением провожаю его взглядом. За все время дружбы с Джоном он никогда не пропускал ни одного занятия, мероприятия или похода, про то, чтобы взять больничный, отгул или выходной никогда и речи не шло. Он здоровее всех, кого я знаю.

Я набираю его номер в телефоне в ожидании разузнать, что на самом деле с ним случилось, но вот на другом конце провода слышу лишь автоответчик:

«Вы позвонили Джону Харрельсону…»

Я встревоженно бросаю мобильник на кровать и впопыхах начинаю собираться. За завтраком я то и дело бросаю взгляд на мобильник, но тот предательски молчит. Несколько раз набираю номер Джона, но друг продолжает меня игнорировать. Звоню Саре, но и она не удосуживается мне ответить.

– Что с ними такое? – недоумеваю я.

Добравшись до работы, я пулей вылетаю из машины и лишь в последнюю секунду оборачиваюсь, чтобы пожелать мужу хорошего дня. Он улыбается мне все утро и будто намеренно не замечает моего взвинченного состояния. С одной стороны, меня это еще больше настораживает, но с другой – успокаивает. Кто-то из нас должен оставаться спокойным.

Сары и Джона на работе нет, на звонки они не отвечают даже начальству, а всю сегодняшнюю их работу поручают мне. Обход я начинаю со своего больного, которого оперировал Джон. Молодой человек, по словам медсестер, этим утром пришел в себя, но по сей час ни с кем не разговаривает.

– Филл, вы меня хорошо слышите? – обращаюсь я к пациенту, но он лишь с жадностью смотрит на меня, словно голодный зверь на кусок мяса. – Меня зовут Эйми Холивар, я ваш лечащий врач.

Лицо пациента не выражает никаких эмоций, он даже не моргает и на минуты мне начинает казаться, что молодой мужчина мертв.

– Мы раньше нигде не встречались? – неожиданно спрашивает Филл спокойным голосом.

– Не думаю, – после небольшой паузы отвечаю я, но Филл продолжает меня буравить взглядом. – Мне нужно вас осмотреть.

Мужчина продолжает молчать, и лишь когда я прикасаюсь к его обнаженной холодной руке, он нервно вздрагивает.

– Все хорошо? – спрашиваю я и Филл еле заметно кивает, продолжая хранить молчание до конца для.

За день я несколько раз возвращаюсь в его палату, меняю капельницу, перевязываю сломанную ногу и, давая ему выпить лекарства, ухожу к другим пациентам, которые, в отличие от него, встречают меня довольно радушно.

К вечеру я обнаруживаю Филла Джонсона на полу без сознания и без гипса на ноге. Я бросаюсь к нему, падаю на колени и прислушиваюсь к его дыханию. Не дышит. Я прикасаюсь к его губам, чтобы сделать искусственное дыхание, но Филл неожиданно открывает кристально-голубые глаза и, резко переворачивая меня на спину, самодовольно улыбаясь, шепчет:

– Ты вкусно пахнешь.

Секунду я смотрю на него в недоумении, но тут же беру себя в руки и грубо отвечаю:

– Не помню, чтобы мы переходили с вами на «ты».

– К чему формальности? – усмехается он, неотрывно глядя на мои губы.

В следующую секунду он отлетает от меня в сторону и шумно ударяется об бетонную стену. С потолка тут же сыпется на его темные волосы шпаклевка, но он лишь усмехается.

– Зачем так грубо с больным? – продолжает улыбаться пациент, глядя поверх меня.

На пороге стоит Джон и бросает гневный взгляд в сторону Филла. Я поднимаюсь на ноги и подхожу к другу.

– Все в порядке, Джон.

Друг бросает в сторону больного бутылку вина, и тот жадно выпивает ее за долю секунды, а по окончании одаряет меня радостной улыбкой.

– Простите за мою грубость, доктор, – мило шепчет Филл, на его губах виднеется багряные следы красного вина. – Я проголодался.

– Но вам нельзя вина.

– Так я его и не пью, – пожимает плечами мужчина, с загадочной улыбкой уставившись на Джона.

– Но как же… – мямлю я.

– Пойдем, Эйми, рабочий день закончился, – перебивает меня Джон и с силой выводит из палаты.

– До скорого, доктор, – слышу я голос Филла из палаты, но ничего не успеваю ответить.

Джон сворачивает за ближайший угол, прижимает меня к стене и с особой тщательностью осматривает мою шею. Я смущенно наблюдаю за его движениями.

– Он меня не душил.

– Я знаю, – сухо отвечает Джон и переключает внимание на мои руки.

Ничего особо важного не заметив, он отстраняется и какое-то время молчит. Я готовлюсь уже расспросить его о произошедшем, но он уходит прочь, ни разу не повернувшись в мою сторону. В следующую секунду раздается телефонный звон.

«Дэйв» – читаю я и тут же отвечаю мужу, что со мной все хорошо и эту ночь я проведу на дежурстве в больнице. С грустью он желает мне спокойной ночи и обещает утром со мной встретиться. Я выключаю телефон и осматриваюсь в поисках Джона. Всюду царит приятный полумрак, пациенты спят в своих палатах, а Филл, непринужденно запрокинув ногу на ногу, читает книгу. Я тихонько прохожу мимо его палаты в сторону своего кабинета, там, на мягком кресле цвета слоновой кости, обнаруживаю Джона за просмотром телевизора.

– То, что произошло… – начинаю как можно аккуратнее я, но он хмурится и, взглянув на меня, поспешно произносит:

– Давай поговорим об этом не сегодня, ладно?

Я киваю и прохожу мимо него к рабочему столу, пытаюсь сосредоточиться на работе, но в голове то и дело прокручивается сцена, когда Джон с легкостью откидывает Филла в сторону, словно он не весит ни грамма.

«Как ему это удалось?» – недоумеваю я.

– Ты не отвечал на звонки.

– Был занят, – сухо отвечает он и продолжает смотреть по телевизору вечерний выпуск новостей.

Я недовольно хмурю брови, раньше мы никогда ничего друг от друга не скрывали. Что же стряслось с двадцатилетним мальчишкой, который случайно взорвал лабораторную в университете? За девять лет внешне он ничуть не изменился, в отличии от характера.

– Не хочешь поспать? – мягким голосом шепчет он.

– У меня дежурство.

– Я за всем прослежу, – уверяет он.

Я со спокойной душой ложусь на диван, зная, что друг меня не подведет, и в тот же миг погружаюсь в сон, но кошмара не вижу. Лишь чарующую, умиротворенную пустоту и самодовольную ухмылку Филла Джонсона.

– Я тебя искал, – шепчет он во сне.

4. Ложь или правда

Я клянусь любить тебя, и какие препятствия не разлучали бы нас, мы всегда найдем дорогу друг к другу…

Фильм «Клятва»

…голубые глаза пристально смотрят на мою оголенную шею, уголки губ приподнимаются вверх, и он ласково шепчет:

– С добрым утром, родная.

Я, еще не до конца проснувшись, устало потираю глаза кончиками пальцев, и только когда в палату входит Джон, понимаю, что уже не сплю.

– Проснулась? – друг переводит взгляд на Филла и как ни в чем не бывало обычным спокойным голос произносит: – Если врач не идет к больному, больной сам идет к врачу.

– Насколько мне известно, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, – язвит Филл и вновь одаривает меня лучезарной улыбкой. – Ты такая милая, когда спишь.

– Филл, – предупреждающим тоном рычит Джон.

– Ладно-ладно, ухожу, – пациент приподнимает ладоши вверх, как бы говоря «сдаюсь», и выходит из кабинета. – Не забудь, что обещал мне.

– Я помню, – еле слышно шепчет Джон.

Как только дверь за Филлом закрывается, я в недоумении смотрю на друга в ожидании объяснений, которых так и не получаю. Джон смущенно стоит в стороне и всячески пытается на меня не смотреть. Я осматриваю себя, выискивая какой-то изъян, который мог так его смутить, но нахожу лишь слегка расстегнутую блузку, которая открывает вид на мой бюстгальтер. Я поспешно застегиваю ее и привожу себя в порядок, не найдя в этом ничего постыдного. Моя мама всегда говорила: «Если природа наградила тебя такой грудью, ты не должна скрывать ее под слоем одежды». Сама же она, обладая не меньшим бюстом, предпочитала глубокие вырезы на груди, куда невольно пялился каждый проходящий мимо нее мужчина.

«Я же врач, – отвечала я ей всякий раз, когда она возмущалась моей скромной одеждой, – с моей стороны это будет неприлично».

«Неприлично на заборах писать маты с ошибками, – ворчала мать, – а грудь – твое достоинство».

Как только я заканчиваю марафет, Джон протягивает мне горячий кофе и присаживается напротив меня на подлокотник дивана.

– Он псих? – перехожу я делу. – Я просыпаюсь, а он тут, общается со мной, как будто знает меня уже много лет, вчера и вовсе притворился мертвым, чтобы…

– Он вполне адекватный, – прерывает мой речевой поток Джон. – Просто… – он немного мямлит, словно пытается подобрать наиболее подходящее для этого случая слово, а то и вовсе думает, стоит ли мне все это рассказывать. – Просто жизнь его немного потрепала, вот он и пытается разобраться, что к чему.

– Ты его знаешь?

– Он мне как брат.

– Так вот оно что, – я изумленно приоткрываю рот и задумчиво выпиваю кофе. – Но то, что вчера произошло…

– Я просто защищаю тебя, – без всяких эмоций отвечает друг. – К слову о защите.

– Не волнуйся, газовый баллончик я всегда ношу с собой, – пытаюсь пошутить я, чтобы друг хоть немного заулыбался. Его серьезный вид пугает меня похлеще любого ужастика.

– Я не об этом, – лицо Джона остается непроницаемым. – Речь идет о твоем муже.

– А что не так с Дэйвом?

– Он не… – Джон вновь мямлит, покачивая головой, словно считает, что говорить мне все-таки не стоит, и произносит то, что я от него ожидаю услышать меньше всего. – Мы тут с Сарой понаблюдали и подумали, вдруг Дэйв причина твоих кошмаров.

Я презрительно фыркаю, всем своим видом показывая, что этого не может быть и Дэйв, даже если хочет, не сможет повлиять на мои сны.

– Посуди сама, – стоит на своем друг, – ты спокойно спишь только в больнице,. А дома, когда Дэйв с тобой, тебе то и дело снятся кошмары.

– И что с того? – не понимаю я. – Какое отношение к этому имеет Дэйв?

– …Он не тот, кем кажется, – у двери возникает Сара в белом халате. Впервые в ее глазах виднеется страх и беспокойство. А ведь обычно она самый веселый докторшей из всех, работающих в больнице.

– И ты туда же? Вы хоть понимаете, как нелепо звучит то, что вы говорите? – я одаряю друзей долгим, сердиты взглядом. – Кошмары – последствия усталости, только и всего.

– Ты устаешь на работе, отчего же они снятся тебе только дома?

На минуту я задумываюсь, а отчего же на самом деле так бывает? Может ли это быть простая случайность?

– Это просто какое-то недоразумение, – нахмурившись, отвечаю я и с гневом выхожу из комнаты.

Да как они, мои друзья, могут такое говорить о моем муже, зная, как сильно я его люблю?

– Эйми, – Сара догоняет меня в коридоре и теперь идет с той же ноги, что и я. Раньше меня это забавляло, в такие моменты я представляла, что мы сестры и всегда и во всем понимаем друг друга. Сейчас же мне не до смеха. – Эйми, послушай.

Подруга хватает меня за локоть и разворачивает к себе лицом. Я смотрю на нее злобно, четко давая понять, что не верю ни единому ее слову.

– Дэйв… он… – нерешительно начинает подруга.

Я тяжело вздыхаю, демонстрируя свое раздражение. Сара мешается еще сильнее.

– Дэйв не твой муж, Эйми.

– Ты сбрендила! Мы месяц назад стали официальным мужем и женой, и если в тебе осталось хотя доля разума, то ты все еще должна помнить, что ты была на свадьбе подружкой невесты.

– Эйми, я все помню, но ты НЕТ!

– И чего же я, интересно, не помню?!

– Своего настоящего мужа, – спокойно произносит Сара, но я уже ее не слушаю.

Не желая больше ни секунды находиться вблизи подруги, я уверенной походкой шагаю к пациентам, будучи полностью убежденной в том, что Сара не станет нести всякий бред при них. Но подруга продолжает ходить за мной хвостиком, словно утенок за своей мамой, и нести полную ересь, касающуюся меня и моего мужа. Через пять минут я уже ее не слушала и хожу с каменным лицом до конца дня, пока Сара, наконец, не понимает, что я не верю ей.

– Эйми, – Сара крепко хватает меня за запястье, заставляя на себя взглянуть, – попробуй этой ночью проснуться посреди кошмара.

– И что будет?

– Ты ЕГО увидишь, – почему-то переходит на шепот подруга. – Дэйв не тот, кем кажется.

– Сара! – кричу я, в гневе высвободив свою руку. – Немедленно прекрати!

– Просто сделай то, что я прошу, – молит подруга, едва ли не плача. – Для тебя же так будет лучше.

Я окидываю ее долгим взглядом и, молча развернувшись, ухожу к своему последнему на сегодня пациенту. Загадочного Филла Джонсона я всегда посещаю в начале и конце дня и всякий раз вижу его в разном расположении духа. Сперва он зол на меня, потом молчалив, потом страстно возбужден, а иногда мил и любезен.

– Проблемы в отношениях? – первое, что спрашивает меня Филл, когда я открываю дверь его палаты.

Молодой мужчина задумчиво читает книгу, на которой нет названия и имени автора, но при виде меня откладывает ее в сторону.

– Скорее проблемы с друзьями, – почему-то честно отвечаю я.

Мне вовсе не хочется беседовать с безумцем на откровенные или личные темы, но слова сами вылетают из моих уст, будто они не под моим контролем.

Филл понимающе закивает, но ничего более не произносит, пока я не заканчиваю осмотр. Он внимательно наблюдает за моими действиями, словно пытается навсегда запомнить их. Тяжело вдыхает и выдыхает воздух при каждом моем прикосновении, но продолжает молчать.

Когда я уже собираюсь уходить, он неожиданно хватает меня за запястье своей холодной бледной рукой и с еще большей неожиданностью для меня спрашивает:

– Ты его любишь?

Я с минуту смотрю в его таинственные голубые глаза, которые с тоской глядят на меня.

– Кого?

– Мужа, – еле слышно шепчет он.

– Стала бы я говорить на его «Ты выйдешь за меня?» да, если бы не любила?

Филл задумчиво осматривает мое лицо, чуть дольше задерживаясь на моих губах и вновь смотрит мне в глаза.

– Что для тебя значит клятва?

– Чего ты пытаешься добиться?

– Ты все также отвечаешь вопросом на вопрос, – усмехается Филл, но тут же продолжает серьезным тоном: – Ответь! Насколько серьезно ты относишься к клятвам?

– Настолько же серьезно, как любой другой врач к своей профессии.

Я надеюсь, что Филла этот ответ устроит и он отпустит меня, но он еще больше сжимает мне руку, притягивая к себе ближе, так, что наши лица оказываются в паре сантиметрах друг от друга. Нежно проведя холодной рукой по моей щеке, Филл произносит серьезным тоном:

– Так не нарушай же нашу клятву, Эйми.

5. Дьявол по плоти

Было похоже на то, что он целовал ее, прикладывал свои губы к ее горлу, к запястью, к внутренней части ее руки. Но я слышал, как ее кожа разрывалась, когда он прокусывал ее зубами, снова и снова, внедряя свой яд в ее тело везде, где мог достать.

Стефани Майер. Рассвет

… я бегу по темному коридору, позади меня чудовище, впереди – еле различимый силуэт молодого мужчины. Я хватаю его за руку и молю о помощи, но он без устали повторяет: «Проснись, Эйми». Я отпускаю его руку и убегаю прочь, но попадаю в чьи-то объятия. Голубые глаза смотрят на меня с мольбой и нежностью:

– Просыпайся, дорогая, – Филл нежно проводит рукой по моему лицу. – Ты должна проснуться.

– Мне страшно, – шепчу я сквозь слезы.

– Просыпайся, Эйми, – повторяет Филл и аккуратно целует меня в лоб.

Я нервно вздрагиваю и просыпаюсь. На меня смотрят два окровавленных глаза и поистине дьявольская улыбка.

– Дэйв, – нервным голосом шепчу я, не веря своим глазам.

Он хватает меня за шею и резким движением подводит к губам. Сперва я чувствую ужасную боль в шее, вскрикиваю, пытаясь вырваться, но в следующую секунду вновь погружаюсь в темноту.

Перед глазами вновь возникает коридор, но в этот раз чудовище я вижу. Дэйв, с кровавыми глазами дьявола, с жадностью смотрит на меня, словно голодный зверь на единственную пойманную добычу, а в следующую секунду бросается на меня с молниеносной скоростью. Я пытаюсь вырваться, убегаю прочь от него, кричу что есть мочи, но вновь оказываюсь в тупике. Забившись в угол, я молю о пощаде, падаю на окровавленный бетонный пол и просыпаюсь.

Комната освещается дневным светом, через приоткрытое окно задувает свежий воздух, а на меня с любовью смотрят карие глаза мужа, он ласково проводит по моему лицу рукой и нежно шепчет:

– Ты всю ночь кричала. Что тебе снилось?

Минуту я молчу, размышляя, было ли все это правдой или просто мои кошмары видоизменились. Я мимолетно прикасаюсь к шее, вскакиваю на ноги и бегу к зеркалу, но никаких следов на теле не обнаруживаю. С облегчением выдыхаю, но все же с опасением поглядываю на мужа.

– Ничего особенного, – отвечаю я хриплым голосом. – Все тот же кошмар, не более.

Он задумчиво смотрит на мое лицо, плавно опускает глаза на мою шею, еле заметно облизывает свои губы и отворачивается в сторону. Я, тяжело дыша, нервно вздрагиваю и как можно бесшумнее выхожу из комнаты.

Захожу в ванную и несколько раз умываюсь холодной водой, в надежде прогнать назойливые красные глаза из своего воображения, но тут же вижу их в зеркале. Я с ужасом вскрикиваю и отскакиваю назад к двери.

– Эйми, все хорошо? – слышу я обеспокоенный голос Дэйва за закрытой дверью.

– Да, – отвечаю я, выхожу из ванной, в спешке одеваюсь и, не уделяя никакого внимания завтраку, выбегаю из дома с криками, что опаздываю на работу.

Дэйв продолжает назойливо звонить, и на шестой звонок я решаюсь ответить.

– Я мог бы тебя отвезти.

– Не волнуйся, я уже почти на месте, – быстро отвечаю я и, выключив телефон, ставлю его на беззвучный режим.

По дороге на работу, я нервно оглядываюсь по сторонам и стараюсь не смотреть в зеркала и любые другие отражающиеся предметы. Боюсь снова увидеть дьявольское лицо мужа.

– Хоть бы это был просто сон, – шепчу я всю дорогу, пока еду в метро.

– Девушка, вам нехорошо? – спрашивает меня мужчина примерно того же возраста, что и я. – Вы так побледнели. Вызвать скорую?

– Нет, не нужно, – хриплым голосом отвечаю я. – Я и сама врач.

– Вы, наверное, много работаете, – продолжает болтать он. – Выглядите уставшей.

Я еле заметно киваю и, уставившись на свои туфли, до конечной остановки молчу. Мужчина несколько раз пытается завести со мной разговор, но я его не слушаю. В голове крутится, словно заезженная пластинка, один и тот же эпизод из ночного кошмара.

Вскоре я выхожу из метро и медленно бреду по темным коридорам. Внезапно понимаю, что нахожусь в них совсем одна, и меня одолевает ужас. Я оборачиваюсь, пытаюсь найти выход, но стоит мне только поменять направление, как свет позади меня гаснет, а вдалеке нервно мигают лампочки, словно предупреждая, что вот-вот погаснут.

Я обеспокоено покусываю нижнюю губу, бегу на свет и тут в ужасе замираю, услышав вдали знакомое до ужаса рычание. Волосы встают дыбом, из глаз текут слезы, а ноги, словно приклеены к полу, не желают отсюда убегать.

– Прошу, не надо, – молю я, нервно всхлипывая от каждого шороха.

Меня бросает то в жар, то в холод. Я замираю, оборачиваюсь назад и вижу их, два огромных кровавых глаза в темноте и дьявольскую ухмылку. Я от ужаса кричу во все горло и приступаю со всей силы бежать без оглядки, прекрасно знаю, что выхода из этих темных коридоров не будет. Добегаю до кирпичной стены, в отчаянье падаю на пол, пытаюсь перевести дыхание, но легкие словно разрываются от нехватки кислорода. Красные глаза становятся все ближе и ближе.

– Не надо, Дэйв, прошу, не надо, – молю я, отползая как можно дальше к стене, а когда муж в дьявольском обличии приближается ко мне вплотную, я из последних сил кричу «Филл!» и теряю сознание.

6. Клятва

Позволь мне быть твоей слезой – чуть коснуться твоей щеки и умереть у тебя на губах.

Карло Скьявини

Просыпаюсь я в больничной палате и с тревогой оглядываюсь по сторонам.

– Его здесь нет, – слышу я знакомый голос Филла и поворачиваюсь к окну. Молодой мужчина с беспокойством смотрит мне в глаза, а в следующее мгновение подходит ко мне и окутывает в крепкие мужские объятия. – Я так боялся, что не успею.

Я хочу спросить: «Куда?», но перед глазами всплывает воспоминание, как Филл со скоростью света несет меня на руках через темные коридоры и ласково шепчет мне на ухо: «Потерпи, дорогая, мы уже близко».

Я неуверенно обнимаю мужчину за плечи и шумно вдыхаю его ароматный парфюм – от него пахнет морозной свежестью и, еле ощутимо, кровью. Отстранившись, я замечаю на его ребре глубокий порез, предлагаю все обработать, но он настаивает на том, что с ним все в порядке.

– Скоро заживет, – уверяет он, но я недоверчиво хмурюсь.

– Кто ты? – почему-то шепотом спрашиваю я.

Филл долго смотрит мне в глаза с такой тоской, которую я никогда прежде ни у кого не видела. Он приоткрывает рот, чтобы признаться, но в комнату, словно пуля, влетает Сара и, завидев меня, вовлекает в крепкие дружеские объятия.

– Я так боялась, так боялась за тебя, – без умолку повторяет подруга. – Ночь не спала, все ждала…

– Чего ждала? – не понимаю я и вновь хмурюсь.

– Ты ей не сказал? – Сара возмущенно поглядывает на Филла.

– Я не успел. Ты появилась.

– Может, вы все-таки объясните мне, что происходит? – чуть ли не кричу на них я, но те продолжают обмениваться друг с другом сердитыми взглядами, словно мысленно беседуя между собой.

На пороге в палату я замечаю Джона, который с облегчением смотрит в мою сторону. Я одними лишь губами прошу его объяснить мне все, но и он тоже не желает этого делать.

– Тебе надо отдохнуть, Эйми, – нежным голосом произносит Джон и, поглядывая на Филла, просит: – Позаботься об этом.

Сара понимающе кивает и выходит с другом из комнаты. Филл продолжает сидеть около меня, крепко держа за руку. Минуту я жду дальнейших его действий, но он продолжает сидеть неподвижно, словно боясь что-либо предпринять.

– Понимаю, у тебя сейчас много вопросов, – начинает он спокойным голосом он, – но боюсь, без этого ты ничего вспомнить не сможешь.

– Без чего…

Не успеваю я договорить, как Филл жадно впивается в мои губы.

Первые секунды я сижу в ступоре, но при виде первых, возникших перед моими взором воспоминаний, поддаюсь чувствам и целую молодого мужчину в ответ. Он жадно прижимает меня к себе, и я погружаюсь в воспоминания, позабыв обо всем на свете.

***

В церкви собралось, по меньшей мере, четыреста человек, все они, на вид довольные и счастливые, то и дело говорят о виновниках торжества. Филл, разодетый в свадебный белый смокинг, счастливый и в тоже время немного встревоженный поглядывает на большую золотистую дверь, из которой вот-вот должна появиться невеста.

– А вдруг она передумала? – голос Филла дрожит от волнения.

– Не бойся, – ободряюще заявляет Джон. – Ваша любовь проверена веками. Эйми никогда от тебя не уйдет.

Филл беспокойно обводит гостей долгим взглядом и наконец-то замечает, как двери открываются, и под «My Heart Will Go On» Селин Диор невеста входит в зал, разодетая во все белое. Мое сердце радостно замирает, когда я вижу, что невеста – никто другой, как я сама. Серые, словно дождливые облака, глаза с любовью смотрят на будущего мужа через белую сетчатую фату. А темно-русые волосы, высоко поднятые вверх и заколотые золотой тиарой, легким водопадом спадают на оголенные плечи. Я ошеломленно перевожу взгляд на себя, потом на Филла, потом снова на себя и замечаю слезы на своих щеках.

«А как же Дэйв?» – мысленно спрашиваю я саму себя.

Филл приподнимает мою фату и с безграничной любовью окутывает меня теплым взглядом. Его рука скользит по моей промокшей от слез щеке.

– Почему ты плачешь?

– Я счастлива, – улыбаюсь я и целую его в губы.

Когда я открываю глаза, то уже сижу в больничной палате в объятиях Филла. Он нежно проводит рукой по моим щекам и, вытирая нескончаемый поток слез, шепчет: «Не плачь, Эйми, прошу, не плачь».

– Я тебя забыла, – рыдая, заявляю я, крепче прижимая его к себе.

– Ты не виновата, – уверяет он, целуя меня в щеку.

Я тянусь к его губам, но от отстраняется. Ласково проводит своей рукой по моим волосам и спокойно произносит:

– Для одной ночи слишком много потрясений.

– Но я хочу все вспомнить, – молю его я. – Поцелуй меня, Филл. Прошу, дай увидеть нашу свадьбу вновь.

Мгновение он колеблется, что-то заставляет его усомниться в дальнейших действиях, но под моим пристальным взглядом он, тяжело вздыхает и вновь целует меня так, словно я его последний глоток воздуха.

***

Я вновь оказываюсь на свадебной церемонии и слышу свой родной голос.

– … и как бы нас не отдаляла друг от друга судьба, я всегда буду любить и ждать твоего возвращения.

– Я буду помнить тебя, даже если сам Дьявол сотрет воспоминания о тебе из моего разума, – клянется Филл. – Я найду тебя, даже если на это потребуется вечность.

– Я полюблю тебя вновь даже в нашей новой жизни, – продолжаю я. – Ибо как бы не старался Дьявол, я не забуду нашей любви.

– Забавное зрелище, – усмехается незнакомец, внезапно появившийся у порога церкви.

Все взоры устремляются на него, и по церкви проносится встревоженный шепот. Филл заслоняет меня собой от Дьявола, чьи глаза горят ярким красным пламенем, и сердито молвит:

– Что ты здесь забыл, отец?

Я испуганно перевожу взгляд на мужа, потом вновь на Дьявола.

– Отец? – пораженная не меньше остальных, переспрашиваю я.

– Ваши клятвы так красивы, – продолжает Дьявол, медленной походкой приближаясь к молодоженам, – но правдивы ли они?

Красные глаза устремляются на меня, я в ужасе пячусь назад, Филл остается стоять на месте, злобно взирая на пришедшего гостя.

– Дитя мое, подойти ко мне, – Дьявол протягивает ко мне костлявую, обгоревшую от огня руку и хищно усмехается.

Я нервно сглатываю ком в горле, но с места не двигаюсь.

– Ну же, не бойся, у меня для тебя есть подарок.

– Эйми, – Филл разворачивается ко мне и хватает за плечи. – Я тебя не забуду, слышишь? – я растерянно киваю в ответ. – Я найду тебя, я верну тебя к себе, во что бы то ни стало!

– Что происходит, Филл? – шепчу я.

Филл притягивает меня к себе и страстно целует, так, словно это наш последний поцелуй.

– Отец решил сыграть со мной злую шутку, – как-то нервно усмехается он. – Но ты должна пообещать, что не поддашься ему. Обещай, что будешь ждать меня.

– Филл, я…

– Обещай, Эйми, что будешь помнить меня, – лицо Филла становится еще серьезнее. – Обещай!

– Клянусь, что не забуду, – шепчу я сквозь слезы, – обещаю, что дождусь.

7. Обещание

Я скучаю. Это единственное объяснение моей тяги к прошлому. Не помогают никакие советы и психотехники. Можно только смириться, стараться скучать все тише и тише с надеждой когда-нибудь научиться просто помнить.

Эльчин Сафарли «Мне тебя обещали»

– …он стер память и обратил меня в вампира, – объясняет Филл.

Мы лежим на больничной койке в объятиях друг друга уже несколько часов. Филл пытается заставить меня отдохнуть и поспать, но я боюсь закрывать глаза, боюсь вновь увидеть чудовище. Но еще больше я боюсь признавать, что это чудовище – Дэйв.

– Он сказал: «Ты будешь веками искать ее душу, пока сам Бог не смилуется над тобой».

– И ты искал?

– С 1745 года, – с грустью произносит Филл. – Искал, но не мог найти.

– Ты меня все это время не помнил?

Я не знаю, что хочу от него услышать, ведь даже после увиденных воспоминаний не могу вернуть к себе прежние чувства к Филлу. Перед моим взором то и дело всплывает лицо Дэйва, и, хотя мы женаты с ним лишь один месяц, к нему я привязана словно невидимой силой. А после его укуса в шею и вовсе испытываю необъяснимое желание быть с ним до конца своих дней, невзирая на то, что он – сущий Дьявол.

Филл ласково проводит рукой по моим волосам и шепчет:

– Все называли меня безумцем. Ты мне снилась каждую ночь, твои глаза, губы, волосы, но мне никак не удавалось создать твой целый образ. Когда я встретил Джона и обратил его в вампира, он рассказал мне о своих снах, которые он стал видеть после обращения. В своих снах он видел меня, но не тебя. Мы оба знали, что я кого-то любил, но ни я, ни он не могли вспомнить, кого именно. С каждым новым созданным нами вампиром нам казалось, что мы приближались к тебе все ближе и ближе, но это было не так.

В 1905 году, в той самой церкви, где проходила наша свадьба, с крыши сбросилась молодая девушка. Она была как две капли воды похожа на тебя. Когда я ее увидел, то тут же все вспомнил нашу свадьбу, первое свидание, день, когда мы познакомились и что пообещали друг другу в день свадьбы, но…

– Я была уже мертва, – заканчиваю я вместо него, но не испытываю при этом ни малейшей грусти.

– Я пытался тебя обратить, но у меня ничего не вышло.

– Как так? – удивляюсь я. – Разве это возможно?

– Полагаю, всему виной Дьявол.

– Он, правда, твой отец? Значит, до того, как ты стал вампиром…

– Я был демоном, а ты человеком.

Я долго сижу молча, переосмысливая услышанное и прежде, чем осознаю, что начинаю погружаться в мир Морфея, успеваю еле слышно попросить:

– Останься со мной.

Филл обещание сдерживает. Просыпаюсь я в его крепких объятиях и с радостью осознаю, что кошмары меня больше не мучали.

– Я позову Сару, – первым нарушает молчание Филл, – она поможет тебе.

Как только он выходит из палаты, Сара тут же оказывается внутри.

– Доброе утро, Эйми, – улыбается она и присаживается на краю кровати. – Полагаю, ты хотела бы переодеться и привести себя в порядок.

Сара протягивает мне джинсы, голубую футболку и пакет со всеми косметическими средствами, которые мне сейчас крайне необходимы. Я одобряю ее благодарной улыбкой, но она лишь продолжает меня убеждать в том, что возвращаться к Дэйву мне нельзя. И откуда она только знает, что я о нем думаю?

– Что же мне делать, – шепчу я, смотря на изуродованное лицо в зеркале.

– Иди ко мне, – шепчет Дэйв с красными дьявольскими глазами. Его лицо появляется в зеркале также неожиданно, как и в первый раз, в доме. Я испуганно дергаюсь, но звука не издаю.

– Где ты? – шепчу я как можно тише, зная, что у вампиров отменный слух.

– Я жду тебя дома, – отвечает он и исчезает.

– Эйми, с тобой все хорошо? – слышу из комнаты.

– Да, – кричу я и включила воду в душе. Мне нужно время, чтобы все переосмыслить.

Большую часть времени я стою в душе под горячей струей воды, неотрывно смотря в одну точку. Голос подруги, время от время доносится из комнаты, возвращая меня в реальность.

Через час я появляюсь в палате, завернутая в промокшее после душа полотенце. Мокрые закрученные волосы спадают на мои оголенные плечи, я капли воды стекают по всему телу на пол.

– Прости, что пришлось так долго ждать… – начинаю я, но теперь вижу на кровати не подругу, а Филла.

Он с вожделением осматривает меня с ног до головы, подолгу задерживая взгляд на моих губах и голых плечах. Внезапно он хмурится, за секунду оказывается вблизи меня и, аккуратно проведя рукой вдоль по моей шее, опускается холодными пальцами до полотенца и спустив его до неприличия вниз, оголяет мне грудь.

– Он… – сквозь крепко стиснутые зубы рычит Филл. – Он пытался тебя обратить.

– Что? – я в ужасе прижимаю полотенце к телу, но вампир перехватывает мою руку и вновь слегка опускает полотенце вниз.

– Смотри, – он указывает на два красных следа и еще сильнее хмурится. – Ты ничего не чувствуешь?

Он поднимает на меня глаза и смотрит так, словно пытается сообщить, что я вот-вот умру и он ничего не сможет с этим поделать.

– Что я должна чувствовать?

– Раздражительность к солнцу, дикий голод, нервозность к шуму и крику, чувствительность к коже, – на этих словах он приживает меня всем телом к себе, внимательно всматриваясь в мое лицо. – Возбуждение?

– Лишь одно, – шепчу я и с неохотой признаюсь: – Тягу к Дэйву.

От этих слов Филл испуганно пятиться назад и убирает от меня руки. Его глаза опускаются на мои босые ноги, и с минуту он стоит, не издавая ни звука.

– Он стер тебе память, – с грустью произносит Филл, все еще не поднимая глаза на меня. – Дьявол стер воспоминания о нас, обо мне, о наших чувствах друг к другу.

Несмотря на услышанное, я не могу не спросить:

– Могу ли я с ним встретиться?

– Зачем? – Филл в ужасе поднимает на меня глаза.

– Я хочу во всем разобраться.

– Он тебя обратит, Эйми! – твердит вампир. – Он не отпустит тебя больше, я точно знаю!

– Отпустит, – уверяю я, сама удивляясь, откуда во мне столько уверенности. – Прошу, дай мне с ним встретиться.

– Не могу, – вертит Филл головой. – Я не могу потерять тебя снова.

– Прошу, – молю я.

Молчание длится так долго, что я боюсь даже дышать, не то, что двигаться. Голубые глаза, с нескрываемой тоской и любовью смотрят на меня, словно пытаясь предугадать все мои дальнейшие действия.

– Я буду рядом. Достаточно далеко, чтобы меня не учуял Дэйв, но в меру близко, чтобы оказаться рядом, если он перейдет границы вновь, – Филл опускает взгляд на мою грудь. – Может он и обратит тебя, но первую кровь ты выпьешь из меня.

8. Во имя любви

Я был готов защитить ее от всего мира, без всякого сожаления растоптать, уничтожить каждого, кто хоть немного расстроит ее.

Дана Делон «Артур, Луи и Адель»

От больницы до дома я добираюсь без происшествий. Всю дорогу меня не покидает чувство, что за мной следят, но никого из друзей я поблизости не замечаю. Раньше, в такие моменты, когда мне становилось страшно, я звонила Дэйву и просила меня встретить. Сейчас же мне куда страшнее позвонить ему, чем столкнуться с каким-нибудь маньяком. И все же, несмотря на мой страх Дэйва, меня тянет к нему, словно магнитом.

– Мне просто нужно во всем разобраться, – уверяю я саму себя, выискивая в сумке ключи.

Дверь дома отворяется, на пороге стоит улыбающийся Дэйв. Но это вовсе не та ласковая улыбка, к которой я привыкла. Завидев меня, он распахивает дверь еще шире, подхватывает меня на руки и уносит в спальню.

– Я скучал, – страстно шепчет он мне на ухо и, бережно опустив на кровать, наваливается на меня всем телом. – Больше не убегай от меня, ладно?

– Дэйв, – испуганно шепчу я, пытаясь вырваться. Он слишком тяжелый для меня. – Дэйв, нам надо поговорить!

Но муж меня даже не пытается услышать, он разрывает на мне футболку в клочья, прижимается губами к моей шее и запускает вампирские клыки в кожу. Я жалостно вскрикиваю, но в следующую секунду удовлетворенно постанываю, наконец-то получив желаемую порцию наслаждения. Чувствую, что Дэйв улыбается, но произнести ничего кроме стона больше не могу. Мне больно, но одновременно с тем, приятнее любого секса.

– Отойди от нее! – сквозь начинающийся сон слышу я знакомый голос.

Я не сразу понимаю, как укус на меня влияет. Мне жутко хочется спать, а еще больше – получить продолжение.

Филл стоит на пороге спальни и яростно взирает на Дэйва. Позади вампира стоят мои друзья – Джон и Сара. Пока они приближаются ко мне, Филл с Дэйвом, подскочив на ноги, начинают драться, швыряя друг-друга в стены и оставляя после себя вмятины. Я в ужасе пячусь назад. Глаза Дэйва сияют уже знакомым мне красным пламенем, а глаза Филла чернеют словно ночь, ладони сжимаются в кулаки, а челюсть – в зверином оскале.

– Остановите их! – молю я друзей.

– Это не наша битва, Эйми, – спокойно произносит Джон и кидает мне в руки первую попавшуюся футболку. – Одевайся.

Саре он велит сложить все мои вещи и отнести в машину.

– Пойдем, Эйми, – Джон берет меня за локоть и тащит за собой. – Тебе опасно здесь находиться.

– Но как же…

– Идем!

Я с неохотой соглашаюсь, но то и дело оборачиваюсь на крики, доносящиеся то от Дэйва, то от Филла. Мы выходим на улицу, Джон садит меня в машину, а сам ожидает друзей около нее. Я в ужасе вздрагиваю от каждого шороха, сама не зная о ком беспокоюсь больше. Вскоре Сара выходит с двумя чемоданами в руке. Она несет их с такой легкость, будто они не весят и грамма.

– Остальные вещи мы тебе купим, – заверяет подруга и садится на переднее сидение.

В эту же секунду из окна дома вылетает два огромных тела, разбитые стекла с шумом рассыпаются на дорогу. Окровавленные тела вампиров становятся в новую оборонительную позу, готовясь продолжить драку.

– Охотники, – в ужасе произносит Сара, указывая на шедших к нам трех юношей и одну молодую девушку с незнакомыми мне прежде орудиями в руках: – Филл, живо, уходим!

Дэйв и Филл даже не оборачиваются на приближающуюся угрозу.

– Мы еще не закончили, – произносит сквозь крепко стиснутые зубы Филл и залезает ко мне на заднее сидение в машину. Обессилено опустив голову ко мне на колени, он умолкает.

Машина тут же двигается с места и мчит со всей скорости в сторону больницы. Дэйв остается разбираться с охотниками, которых он, по всей видимости, совершенно не боится.

– Кто они такие?

– Сумасшедшие, – прыскает Джон. – Охотятся на демонов, вампиров, оборотней и прочую нечисть, которая угрожает жизни людей. Дело благородное, но безумное. Столкнувшись с настоящей нечистью, они грозят себе стать одними из нас.

Я поворачиваю голову назад, но ни охотников, ни Дэйва я там уже не вижу. Остается только задать, что с каждым из них случится.

– Как там Филл? – интересуется Джон.

Я взволнованно осматриваю вампира с ног до головы. Все его тело в крови, глаза закрыты, а дыхание…

– Он не дышит! – паникую я.

– Ясен пень, он же вампир, – смеется Сара, но тут же откашливается и добавляет: – Прости, тебе нужно время, чтобы ко всему этому привыкнуть.

– Но я не хочу…

– Придется, – сердито заявляет Джон и на секунду поворачивает голову в мою сторону. – Разве Филл тебе не сказал, что Дэйв уже начал твое обращение в вампира?

Я медлю с ответом. Все кажется мне шуткой, но слишком затянувшейся, чтобы продолжать ею быть.

– Ты, конечно, можешь умереть, раз уж не хочешь обращаться, но… – Джон бросает косой взгляд на Филла, – он не позволит тебе вновь это сделать.

– Эйми, – шепчет Филл еле различимым голосом. – Не бросай меня.

Воспоминание возвращается ко мне столь неожиданно, что я чуть ли не вскрикиваю.

Мы едим в большой карете, украшенной золотом и драгоценными камнями. Я, в пышном платье из шелка, держу на руках Филла, пораненного шпагой в бою.

– Не нужно было тебе драться, – бормочу я.

– Джентльменам положено защищать свою даму во что бы то ни стало, – с улыбкой отвечает Филл, прижимая жалкий клочок ткани к своей ране. – Только не говори, что ты передумала выходить за меня замуж, и я зря рисковал своей жизнью.

– Если ты продолжишь столь бездумно бросаться в бой с каждым, кто на меня взглянет, я передумаю и брошу тебя, – грожу ему пальцем.

– Не бросай меня, – с мольбой шепчет он, целуя тыльную сторону моей ладони.

– Не брошу, – с улыбкой отвечаю я. – Разве я могу уйти от того, кого люблю?

9. Последнее сердцебиение

Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Фердинанд фон Шилль

Ночью я просыпаюсь от неистового сердцебиения и прерывистого дыхания. Дышать становится все труднее, а голова раскалывается словно под ударами железного молота.

Я в ужасе кричу, прижимая ладони к ушам, отчего-то надеясь, что шум в голове затихнет. В больничную палату тут же врывается Сара, следом за ней вбегает Джон и Филл. Последний выглядит здоровее обычного, словно никакой драки и в помине не было.

– Обращается, – шепчет Сара, но я слышу ее слова в сто раз громче обычного. – Успокойся, – молит подруга, вытягивая перед собой руки и очень медленно ко мне приближаясь.

– Я не хочу! – плачу я, прижимая ладони к ушам. – Я не хочу становится вампиром!

– Ну-ну, тише, – подруга присаживается возле мне, обнимает и, не выпуская из объятий, приступает рассказывать: – Помнишь, как мы в детстве скупали все новые книжки про волшебных созданий: про вампиров, колдунов, магов, ведьм и оборотней?.. Помнишь, как однажды ты сказала мне, что хочешь быть всегда молодой и красивой? – я помню. – Тогда я смеялась с тебя и твердила, что нужно либо продать душу Дьяволу и стать ему женой, либо обратиться в вампира.

– Я сказала, что хочу быть вампиром, – чуть успокоившись, отвечаю я. – Но это ведь было не всерьез, Сара, я ведь была тогда еще совсем ребенком.

– Видишь ли, Эйми, жизнь непредсказуема. Порой мы просим у нее то, чего на самом деле не хотим, а когда получаем, в ужасе убегаем прочь, – она покачивает меня из стороны в сторону, словно маленького ребенка. – Помнишь, когда мы сдали свой последний экзамен в университете, я забыла дома деньги, и мне пришлось вернуться, чтобы забрать их, иначе мы бы не смогли отпраздновать успешную сдачу экзаменов.

– Тебя сбила машина, – осознаю я и замираю.

В тот день я ужасно боялась за жизнь подруги. Всю ночь провела в прихожей больницы, той самой, где мы сейчас работаем, но мне так и не разрешили увидеться с подругой.

– Нет, Эйми, машина меня не сбивала. Меня обратили. Молодой мужчина попросил зажигалку, чтобы закурить, я сказала ему, что не курю и ему не советую, а он лишь рассмеялся на мои слова.

«Ценишь жизнь?» – спросил он.

«Лишь хочу прожить ее как можно дольше», – ответила ему я.

– Что было дальше, я плохо помню, лишь обрывки воспоминаний… о том, как впервые выпила человеческую кровь, о том, как больно было смотреть на солнце, как оно обожгло мне руку и как тот самый незнакомец пришел ко мне в палату и заявил, что я – вампир. Через две недели меня выписали из больницы. Я не была больна, Эйми, я была мертва, но никто не смог бы мне помочь в этот момент, кроме вампира, что меня обратил. Он меня научил быть сильной, научил контролировать свой голод и помогать другим. В эту больницу приводят не людей, Эйми, а тех, кто на грани умирания, тех, кто хочет жить, но не может.

– Вы всех их обращаете в вампиров?

– Всех, кто этого захочет.

– Но, а как насчет тех, кого я лечила?

– Они уже были вампирами, – признается Джон, все это время стоящий в сторонке рядом с Филлом. – Некоторые из них были оборотнями. У них раны заживают медленнее, чем у нас, но операция им все же требуется.

– Мы даем право выбора, – продолжает Сара. – Они могут обратиться в вампира, оборотня или… умереть.

– Вы пришли сюда, чтобы я сделала свой выбор?

– Именно так, Эйми, – шепчет подруга. – Мы примем любую твою сторону, какой бы она ни была.

– Сколько у меня еще есть времени подумать?

– До полудня, – заявляет Сара, хлопает меня по плечу и выходит из комнаты.

Джон сочувственно поджимает губы и выходит следом, Филл остается стоять на месте, словно боится пошевелиться.

– Если у тебя возникнут вопросы, я могу на них ответить, – еле слышно произносит он.

– Это больно? Обращаться.

– В вампира? Куда легче, чем в оборотня. У нас не ломаются кости каждую ночь, мы можем контролировать свои мысли и действия, если, конечно, научимся. Оборотни же целиком и полностью зависят от полнолуния и вынуждены жить в лесах или на окраинах города, подальше от людей. Но, говорят, со временем обращаться становится легче.

– Они тоже пьют кровь людей?

– Нет, скорее, жрут мясо и кости, – брезгливо кривится Филл. – Зрелище не из приятных.

– А вы?

– Только человеческую и животную кровь, – спокойно отвечает вампир, будто речь идет о яблочном соке, а не о крови. – От остальной еды нам становится плохо, словно от отравления.

Я нервно вздрагиваю. Меня начинает лихорадить.

– Ты давно живешь как вампир? Насколько ты стар?

– По вампирским меркам, я в самом расцвете сил, – улыбается Филл и, подойдя ко мне, присаживается рядом.

Я тяжело вздыхаю, с грустью улыбаясь его словам. Неужели он меня так сильно любит, что за столько лет не захотел себя убить добровольно, избавившись от вампирской жизни.

– Поначалу всем страшно, – продолжает Филл, будто зная, что я хочу услышать. – Сперва тело будет вне твоего контроля, голод – зверский, словно ты не ела сотни лет, солнце – ярче обычно, звуки смешаются в один шум… Первые недели ты не сможешь все это контролировать, но со временем, научишься этим управлять.

Он задумчиво улыбается и добавляет:

– В вампирской жизни тоже есть свои плюсы.

– Надо же? Какие? – удивляюсь я. – Чур, бессмертие в счет не брать.

– Балы, – неожиданно заявляет Филл. – Знала бы ты, какие балы мы устраиваем… Вскоре пройдет бал Викторианской эпохи, Горацио, устраивающий этот вечер, потрясающий музыкант и поэт. Дамы рыдают, когда он играет на скрипке, а мужчины в ужасе замирают, ведь их дамы готовы отдать свое сердце другому.

– У вампиров нет сердца.

– То, что оно у нас не бьется, вовсе не означает, что у нас его нет.

– Ладно, – сдаюсь я. – Что еще?

– Мы можем очаровать любого смертного, – гордо заявляет он.

– Вранье, – смеюсь я.

– Да, – соглашается Филл, – тебя я очаровать не смог.

Его взгляд вновь становится печальным. Я хочу уже рассказать ему, что вспомнила, как мы ехали с ним в карете и какие сильные чувства на тот момент к нему испытывала, но отчего-то спрашиваю совсем другое:

– Если я не обращусь, то умру?

– Отчасти да, – кивает Филл. – Ты станешь демоном, а учтя твое положение – женой Дьявола.

– Дэйва?

– Люцио, – поправляет он меня. – Люцифера, если уж быть точнее. Дэйв – просто несчастный парень, чьим телом завладела нечисть.

Неожиданно для себя самой, я приближаюсь к Филлу ближе, он обнимает меня за плечи и целует в лоб. Меня снова начинает лихорадить.

– Ты будешь рядом? – спрашиваю я, уже зная ответ.

– Всегда.

Мое сердце издает последний удар. Легкие вдыхают последний глоток свежего воздуха. Я обращаюсь в вампира, без посторонних убеждений и мнений о том, что уж лучше умереть, чем до конца своих дней питаться кровью. Мои друзья, Сара и Джон, а также таинственный возлюбленный, которого я лишь понемногу начинаю вспоминать, клянутся позаботиться обо мне и научить всему тому, что знают сами.