Читать онлайн Ревизор: возвращение в СССР 11 бесплатно

Глава 1

Московская типография

«О. Генри. Короли и капуста». «И. Ефремов. Туманность Андромеды»…

Вот это я попал! Надо бежать отсюда, пока не увидели. Если заметят, что я здесь копаюсь, по голове может прилететь запросто. Левые тиражи – это не шутка. Если я прав, то тут такие деньги крутятся…

Поспешил к выходу и наткнулся на Кирилла Борщевского.

– Что там? Нашёл что? – с подозрением глядя на меня, спросил он.

– Да поразился, какие они тут вещи филигранные делают, – отмазался я, – причем на оборудовании времён царя Гороха.

– Ну хорошо. Иди тогда к нашим, погрейся. – сказал мне Борщевский. – А я тут тоже все осмотрю и к вам присоединюсь.

Кивнул, соглашаясь. И пошел наверх. Хотелось Борщевского тоже за собой утащить, но это выглядело бы подозрительно. Ладно, пусть тоже посмотрит вокруг, авось не заметит ничего как обычно.

Поднимался по лестнице и думал, как хорошо, что меня никто, кроме Кирюхи, с этими клише не видел. Это ж такие книги дефицитные! Но проверка дополнительная нужна, чтоб наверняка знать. А то мало ли, официально все… Надо напроситься к директору в кабинет, посмотреть, есть ли среди готовой продукции художественная литература. Если нет, то это точно подпольное производство невероятно ходового и ценного товара.

Вышел в коридор, огляделся по сторонам, Василия Филипповича не заметил. Может, он уже наверх поднялся? И где, интересно, девчонки с Лёхой?

Выйдя на первый этаж, спросил у вахтёрши, стоявшей у открытой двери в кабинет начальства, там ли директор? Она недобро зыркнула на меня и ответила, что у нее всего два глаза, и она не может следить сразу и за комсомольцами, и за директором. Вот же какая сварливая старушенция. Смотрит на нас все время, как Ленин на буржуазию. Менять гнев на милость даже и не собирается.

– А за комсомольцами зачем следить? – сделал вид, что не понял, и направился к кабинету директора, сделав себе мысленно отметочку. Оговорочка-то характерная. Скорее всего, начальство ей велело за нами следить, а она и проговорилась.

В кабинете начальника типографии Лёха и девчонки преспокойно пили горячий чай с баранками. Вид у всех был расслабленный и довольный жизнью. Самого директора тут не было, но ребят это совсем не смущало.

– Нормально вы устроились! – воскликнул я. – Первый этаж осмотрели?

– Зачем? – недоумённо уставилась на меня Маша. – Мы же в прошлый раз там были, все увидели.

– Вот именно. И что мы там увидели? – намёками решил говорить я, помня про стоявшую у дверей кабинета вахтёршу. – Устранили это или нет? Что нам в отчёт писать?

– Ну, сейчас посмотрим, – неохотно встал из-за директорского стола Лёха и направился по коридору.

– Ты куда это собрался? – повернулась к нему вахтёрша.

– По делам, бабушка, – вяло ответил тот, не поворачиваясь, и пошёл дальше. Вахтёрша, что-то недовольно причитая, засеменила за ним. Маша пошла за вахтершей. Мы остались со Светкой в кабинете директора одни.

* * *

Василий Филиппович уже хотел возвращаться к себе в кабинет. Но потом решил на всякий случай заглянуть снова в подвальный этаж. Надо проверить, ушли ли комсомольцы, да и мужикам дать отмашку, чтоб обогреватели включили, а то околеют совсем такими темпами.

И принесла же нелегкая этот Прожектор. Не было печали. Шастают комсомольцы везде, как тараканы, не уследить. И всюду нос свой суют. Хоть бы скорее ушли уже…

От этих невеселых размышлений директора типографии отвлек вид паренька, начальника всех этих комсомольцев, активно копающегося в груде клише. Тот увлеченно рассматривал каждую деталь, пытаясь разобрать надписи и не замечал ничего вокруг.

Сердце Василия Филипповича екнуло, по спине пробежал холодок. Он очень хорошо понял, что так заинтересовало ушлого комсомольца в груде клише. Стараясь не производить шума, директор развернулся и тихо поднялся по лестнице.

* * *

Где же этот шкаф с образцами продукции? Ага, нашёл. Совершенно открыто, не скрываясь, я перебирал полку за полкой в кабинете Василия Филипповича. А что ещё делать скучающему студенту в ожидании, пока начальство появится?

Вскоре к нам заглянул Борщевский. Вернулся не так уж и быстро.

– О, вот вы где. А где остальные? – потирая озябшие руки, спросил он.

– Пошли проверять, убрали нагреватели и провода из цехов или нет.

– О, правильно! – одобрил Кирюха и бодренько схватил баранку со стола.

Что-то он какой-то возбуждённый и подозрительно довольный.

Вскоре в кабинет вошёл директор и наткнулся на меня, с атласом по географии для пятого класса в руках, перед шкафом с образцами, раскрытым нараспашку.

– Детство вспомнил, – улыбаясь, показал я атлас директору и положил его на место.

Тот кивнул равнодушно, словно и не услышал меня, и поинтересовался у Борщевского, где остальные? Кирилл пожал плечами и отхлебнул чай из чужого стакана, а то рот набил баранками с голодухи.

Тут мы услышали ворчание вахтёрши в коридоре. Вернулись Лёха с Машей.

– Ну, ничего там не устранили, – буднично сказал Лёха. – Всё, как было в первый день.

– Понятно, – строго заявил Кирилл. – Очень жаль. Мы надеялись, что вы уберёте это безобразие из-под ног ваших рабочих, – обратился он к директору. – Нам придётся отразить все нарушения в своём отчёте.

– Отражайте, – вдруг махнул рукой директор. – Закроют нас, останутся дети без учебников, да и всё!

– Ну, это не мы с ребятами будем решать, закроют вас или нет, – важно ответил ему Борщевский. – Не нашего это ума дело. Но то, что наше, мы делаем на совесть. Обнаружили, зафиксировали, доложили.

– Ну, вот и докладывайте! – с вызовом заявил Василий Филиппович.

Ни попыток договориться. Ни страха или растерянности я у директора не заметил. Только раздражение. Что это он так себя ведёт самоуверенно? И Кирилл как-то странно на него наскочил. Не похоже на него такое поведение. Обычно вежлив и не зарывается. Надеюсь, он клише лишние не заметил…

Время подходило к концу рабочего дня. Видя, что оба закусились и, того гляди, начнётся перепалка, осторожно предложил на сегодня закончить. Девчонки меня активно поддержали, и вскоре мы уже стояли на остановке и ждали автобус.

– Кирюх, ты чего так с директором нахально разговаривал? – спросил я.

– А чего он не убрал калориферы? – возмутился Борщевский. – Как будто ему наплевать, что мы в акте напишем!

– Ну, убрал бы он их. Ты что, не указал бы на это в акте? – возразил ему я. – К тому же, только бы мы ушли, он тут же выставил бы их обратно. Ты представляешь, какой там дубак будет, если их убрать? Так-то по-человечески понятно, что не хотят работники мерзнуть. Другое дело, что сгорят же однажды в пожаре…

– Может, указал… А, может, и не указал бы. – ответил Борщевский. – А так, он мне выбора не оставил.

Возвращался домой с двояким впечатлением от этого рейда. Вроде, и явный левак обнаружил, причём, очень солидный. Поскольку в шкафу с образцами в кабинете директора ничего, похожего на художественную литературу, не было, можно смело делать вывод, что типография активно левые тиражи печатает. Будет о чём доложить Сатчану и, в перспективе, потребовать себе «долю малую, можно книгами». А с другой стороны, мы обычно разыгрывали роль «зеленых студентов с ясными и такими наивными глазами» и никогда ещё не вступали в открытую конфронтацию с руководством проверяемых предприятий. И это вызывало у меня смутное беспокойство.

* * *

Кабинет директора типографии.

Василий Филиппович сидел за своим столом и, глубоко задумавшись, грыз баранку за баранкой, сильно нервничая при этом. Вот же, принесла нелёгкая этих комсомольцев.

Этот мелкий, что у них старший, копался в клише с таким видом, как будто на клад нарвался. Если внимательный и не дурак, то увидел он там очень много лишнего. Хорошо, если он не понял, что увидел и укажет в акте только про обогреватели. А если нет? Нельзя рассчитывать на лучшее, нельзя… Надо подстраховаться! Если не предупредит, и все далеко зайдет, его не простят… Это он здесь директор и начальник, а те, кто сумасшедшие деньги через его типографию делают, плевать на табличку на его двери хотели. Не хочется проверять, «утонет ли он в ванне», или «прыгнет с крыши»… Жизнь хороша!

Директор пододвинул к себе телефонный аппарат и набрал по памяти хорошо знакомый номер.

– Алло, Анвар? Типография на проводе, – сказал Василий Филиппович в трубку устало. – У нас ЧП. Бумагу на нас нехорошую накатают после проверки. Нашел один из проверяющих левак… Откуда проверка? Комсомол резвится, но бумага, сам понимаешь, даже от них будет серьезно рассматриваться… Кто конкретно? Да мелкий пацан один, Кирилл Борщевский, в МГУ на экономическом факультете учится, руководитель группы Комсомольского прожектора… Нет, курс не знаю какой… Разберешься? Спасибо, дорогой!

* * *

Сразу после типографии, попрощавшись с товарищами, поехал к Сатчану. Даже без звонка, поскольку уже понял, что его редко не бывает на месте. Так зачем зря время тратить?

Хорошо приезжать перед самым окончанием трудового дня – никаких посетителей. И меня сразу же к Сатчану и пропустили.

– Что-то интересное по типографии нарыл? – сразу же сообразил второй секретарь, увидев меня без предварительной договоренности.

– Все верно, – кивнул я, – это не типография, а золотое дно. Официально они контурные карты да учебники клепают, а неофициально – всякие книги дефицитные. Жюль Верн, Ефремов… Даже сложно представить, какие там деньжищи каждый день зарабатываются. Если даже по двенадцать рублей, в четыре раза дороже, чем госцена, сбывать эти книги, с каждой будет навар рублей по восемь, с учетом сырья и платы за риск тем, кто сбывать будет. Если в день делать по тысяче неучтенных экземпляров и не останавливаться на выходные, то это по двести сорок тысяч рублей в месяц. А Москва – рынок огромный, его даже так не затоварить.

В возбуждении перешел на привычный сленг – вряд ли Сатчан понял, почему Москва рынок, и как его можно затоварить. Но его это и не волновало – давно общаемся, он привык к неожиданным словечкам от меня. Считает, наверное, что я много специальной литературы читаю, да иностранный язык учу, вот у меня незнакомые для него слова и вылезают. Да все его мысли сейчас другое занимало, вовсе не мои термины.

– Двести сорок тысяч в месяц? На книгах? – смешно выпучил он глаза.

Я вспомнил, что книги ему, наверняка, покупать самому из-под полы не приходится. Зачем, ему и так бесплатно приносят все хорошие люди, что хотят с перспективным комсомольским кадром задружиться. Так что пришлось пояснить:

– В магазине многие дефицитные книги не купить, а с рук их продают дорого, вплоть до пятнадцати-двадцати рублей за особо редкие экземпляры, что сильно востребованы.

– Надо же! – удивился Сатчан.

Точно – не в курсе! Вот так партийные товарищи и высокопоставленные комсомольцы и проспали проблему дефицита множества товаров для народа. А чего им переживать – у них же на базах все есть, вплоть до иностранной продукции. Приходи, да покупай по официальной цене. Они и представить не могут, как могут быть задраны цены на дефицитные товары для простого народа… Разве что про шубы Сатчан знает, да про легковые машины с квартирами – а по мелочи, как с теми же самыми книгами, он и не в курсе. А если его про гречку спросить, знает, что она в дефиците, интересно?

Но сегодня мы дефицит гречки обсуждать не стали. Сатчан выскочил из-за стола и возбужденно заходил по кабинету.

– Сотни тысяч рублей в месяц, значит… Вот тебе и типография! – сказал он с таким возмущением, что и не понять, если его не знать хорошо – он возмущен за государство, теряющее деньги от неучтенной продукции, или тем фактом, что его группировка не крышует этот бизнес? Но я-то его знаю, так что у меня сомнений не было, явно не о социалистической собственности этот товарищ печется.

– Ну что же, будем разбираться! – сказал он решительно.

– Самедову в отчете докладывать про левак? – спросил я.

– Ни в коем случае! – замахал руками Сатчан так энергично, что по кабинету пошли потоки воздуха.

– Ну тогда еще один вопрос – раз будете под свой контроль брать эту типографию, то я тоже хочу окунуть свой клювик, – сказал я, – готов брать ежемесячно книгами. Скажем, по полсотни штук, и я предпочитаю не всякие разрозненные экземпляры, а собрания сочинений.

По лицу понял, что принципиальных возражений у него нет, но количество книг его несколько смутило. Сатчан спросил:

– Надеюсь, не будешь сам продавать из-под полы? Смотри, если милиция заметет, не факт, что успеем отбить!

– Нет, не собираюсь, – честно ответил я, – по крайней мере, пока не соберу сотен шесть экземпляров. Это необходимый минимум для культурного человека, чтобы на меня гости не смотрели, как на дикаря из джунглей, который только вчера с пальмы слез.

Сатчан хмыкнул, и я понял по его виду, что пора прощаться. Однозначно, он уже спешит поделиться полученной от меня информацией со своим шефом. Не удивлюсь, если они тут же начнут разрабатывать планы по подчинению этой типографии. И вряд ли будут долго медлить с их реализацией…

Вернувшись вечером домой, застал жену что-то беззаботно напевающей на кухне.

– Привет! – радостно подлетела она ко мне. – А я блинчиков напекла. Мой руки и садись ужинать.

– У кого-то сегодня отличное настроение? – я задержал жену в объятьях, ласково целуя.

– Да. Сегодня день просто чудесный, – почти пропела Галия.

– Рассказывай, – быстро сполоснув руки, я сел за стол. Блинчики, сметана, варенье – о да!

– Мне зачет автоматом поставили, – Галия вся сияла, – представляешь, Аркадий Борисович сказал, что за активную работу в течение семестра и высокие текущие оценки поощрит нескольких студентов, поставив зачет автоматом. Поставили мне и еще двум парням из группы.

– Умница! Поздравляю! – похвалил я жену. – Это замечательная новость.

– Да. А еще я сегодня после занятий сходила и позвонила родителям, – начала рассказывать Галия. – Папа с мамой помирились, оказывается. Но пускать в Москву он ее больше не будет, как я его и просила. А еще папа рассказал, что ходил к той маминой гадалке и забрал у нее деньги, которые она от мамы брала. Целых 200 рублей. И он велел маме нам их выслать. Сказал, что это компенсация…

– Ну и дела!

Во дает Загит. Это же как он ту ведунью припугнул, что она даже деньги отдала, лишь бы оставили в покое?.. Молодец, мужик.

– Я пока не знаю, что нам с этими деньгами делать, – продолжала щебетать жена. – Какие-то странные мысли про них. Положила в шкаф на полку, пусть полежат. Может придумаем что-нибудь стоящее.

Я кивнул. Конечно, придумаем. Кто бы мог подумать, что и от гадалки польза будет после всего того вреда, что она нанесла, натравив на меня тещу… Вот так и надо бороться с суевериями!

В пятницу после пар собрались с Прожектором для доклада Самедову. Кирилл попросил меня подготовить основу, потом на перемене забежал к нам в группу и забрал у меня отчет со словами, что сам доработает.

В принципе, я осветил в докладе все нарушения, что мы заметили – и по условиям труда, и по пожарной безопасности. Но вот эта его суета меня насторожила – лишней работы Борщевский не любил, и, раз забрал доклад у меня, то явно что-то еще хочет тихонько добавить. Как бы он дров не наломал… Моя паранойя сделала стойку и начала мне активно нашептывать в уши всякое плохое о грядущем.

Только Самедов дал отмашку и предложил озвучить наши выводы по типографии, как Кирилл ракетой подскочил с места.

– Товарищи! Наряду с нарушениями условий труда и пожарной безопасности, я смог обнаружить улики, которые явно свидетельствуют о том, что типография нелегально выпускает дефицитные книги! Я обнаружил множество клише от художественной литературы, и это при том, что официально типография не занимается ее выпуском.

Копать мою картошку!!! – я мысленно сделал фейс-палм. Как чувствовал же… Сатчан расстроится. Сильно расстроится!..

Глава 2

Москва

Самедов смотрел на Борщевского удивленно, но очень благожелательно. Это был звездный час Кирилла. Поганец, поди-ка, не зря за мной ходит и ко всему, что я делаю, присматривается! Чему-то уже от меня и научился! Когда только начинали с Прожектором по расследованиям ездить, так Борщевский очевидных косяков не замечал. А сейчас нашел, причем важное, да еще сам и без подсказки. Впору мне гордиться ученичком, но как же не вовремя этот его качественный скачок приключился.

Нехорошо получилось с Сатчаном – я ему обещал, что Самедов ничего не узнает про левые тиражи. С другой стороны – от меня и не узнал, а большего обещать я Сатчану и не мог.

Самедов внимательно выслушал все приведенные в нашем отчете факты, задал целую кучу уточняющих вопросов и по охране труда, и по левым тиражам, делая себе какие-то пометки в блокноте. Потом поблагодарил нас за прекрасно проделанную работу и пообещал, что зачеты мы за эти дни, как и договорились, получим автоматом, после чего поспешно выпроводил. Ох, знаю я, чем он будет сейчас заниматься! Такую дойную коровку он непременно захочет подмять под свою группировку. Вон как глаза сверкают…

Только вышли из кабинета, как Маша возмущенно подскочила к Кириллу:

– Я не поняла! Как работать, так вместе, а как что-то интересное нашел – так надо утаить информацию от группы и всю славу себе присвоить!

Ого! Характер-то прорезался! А такая раньше была тихая и скромная, что и не поверишь, что вот так может! Общение с Витькой на нее очень благотворно действует. Явно он ее учит интересы свои отстаивать.

Кирилл не поверил ушам и опешил. Тоже не ожидал от Маши выговора. Начал что-то неуверенно мекать в свое оправдание:

– Так я это… хотел сюрприз сделать…

Ему, конечно же, не поверили. Врать – это не его. Никто не покупает. Разошлись молча – Маша демонстративно отвернулась и пошла по коридору прочь, Светка и Леха тоже «сюприз» от Кирилла не оценили, хмыкнув что-то. Ну а меня все эти детские разборки и не волновали – я поспешил к телефону на улицу.

– Проблема! – я описывал ситуацию Сатчану максимально спокойно и подробно. – Я в отчете отразил только факты по охране труда, как мы и договорились. Но, как оказалось, руководитель нашего Прожектора у меня уже успел многому научиться за время совместной работы – залез в клише и тоже нашел левак в типографии. При этом от всей нашей группы информацию утаил, так что я заранее не мог знать, что он может ее в отчет включить. Молчал, как партизан, но на заседании Самедову все про подпольный выпуск литературы доложил. Тот был очень доволен. Видно, что заинтересовался. Так что имей в виду, будут конкуренты.

Сатчан выругался. Потом помолчал, а затем, вздохнув, сказал:

– Блин, я сразу подумал, что как-то слишком легко и просто удача в руки пришла! Но ладно – просто так ничего не бывает. За всё в этой жизни бороться надо.

– Это верно, – согласился я.

– Но ничего. Спасибо, что предупредил. Думаю, мы этих конкурентов отвадим.

А затем не выдержал и не удержался от нравоучений в мой адрес:

– А ты постарайся как-то не слишком многому, что сам знаешь, своих товарищей учить. Чтобы поменьше таких неожиданностей возникало. Тебе самому это не выгодно в будущем.

Мы уже практически распрощались, когда он вспомнил о самом для меня главном.

– Ой, чуть не забыл. Запиши телефончик, – Сатчан продиктовал мне контакты бригадира с телефонного узла и велел с ним связаться и договориться, когда я буду того ждать дома. – Обещали, пока ваш дом не подключен, кинуть воздушку с одного из соседних зданий. Но ты должен понимать, что не у каждого профессора в квартире есть телефон, – строго напутствовал он меня. – Цени то, что я смог для тебя сделать.

– Я ценю! – не скрывая радости, ответил я. – И всё понимаю! Спасибо!

Сразу набрал этому бригадиру. Договорились, что буду ждать его в следующую среду после обеда. Сегодня уже поздно, рабочий день заканчивается. В выходные бригадир отдыхает, как вся страна. А в понедельник и вторник он, по его словам, занят.

– Что буду должен? – сразу спросил я, чтобы тот понял, что я не халявщик, хоть и блатной.

– У вас телефонный аппарат есть? – сразу сменил тон бригадир.

– Да, – ответил я. Не зря я тогда в Горном у завхоза затарился. Как чувствовал.

– Ну, тогда чирик, – охотно ответили мне на том конце. Ну, так бы сразу и сказал. А то не могу, занят…

– Договорились, – доброжелательно ответил я. – Так я жду вас в среду после трёх. Раньше не получится?

– Может во вторник?.. – вдруг предложил бригадир. – Если вырвусь пораньше.

– Увы, я не смогу быть дома пораньше во вторник, – расстроенно ответил я. У меня же лекция в «Дарах природы». – Давайте на среду уже, как и собирались изначально.

Дома меня ждал горячий ужин и довольная жена.

– Пётр потащил Инну на новую квартиру, – доложила Галия. – Им сослуживцы помогают сегодня обои поклеить. И сегодня же Пётр пригласил их сразу это дело отметить. Пива набрал две трёхлитровых банки, водки купил, колбасы какой-то. Картошки у нас отсыпали, там сварят.

– Ну а что? Правильно, – одобрил я. – Пусть уже Инна вливается в сообщество офицерского общежития.

– Я бы, конечно, ещё что-нибудь к столу приготовила… – виновато проговорила жена. – Но не успела. Пришла поздновато.

– Милая, не переживай, они взрослые люди, – возразил я, чувствуя, что Галия испытывает чувство вины, что не прикрыла Инну. – Без нас разберутся.

Галия смотрела на меня не очень уверенно.

– Боюсь, что Инна может не справиться, – ответила жена с тревогой.

– Слушай, с чем не справится? Картошку не сварит? – отмахнулся я. – Ей там особо готовить не надо, только тарелки с вилками выставить. Да и жены других офицеров помогут. Они, как правило, очень дружные, проходят через такие огонь и воду, прыгая вслед за мужем из гарнизона в гарнизон, что понимают цену товарищеского плеча.

Возвращаясь сегодня вечером, обнаружил в почтовом ящике письмо от Мишки и после ужина с нетерпением вскрыл его. Мишка в письме тщательно перечислял все новости о наших общих друзьях и знакомых.

Славку призвали, – писал Мишка. – Проводы были скромными по меркам нашего городка: никто ни с кем не подрался, не споили целую улицу. Служить он попал в нашу часть, недалеко от Святославля. Возит на служебном УАЗике командира части. Говорят, он часто бывает дома у Эммы. Но самому Мишке встретиться с ним в новом статусе солдата пока не удалось.

Порадовался за Славку. Как же всё удачно сложилось. Как раз, как я и планировал. Друг не просто служит рядом с родным городом, а ещё и часто дома появляется.

Продолжил читать. Мишка пишет, что слышал о том, что наша Юлька родила сына. Он ходил к ней поздравить, когда приезжал последний раз, но Юлькин дед сказал, что она сейчас живёт у родственников мужа, где-то на Ленина в сторону вокзала. Мишке некогда было её искать, надо было возвращаться в Брянск на учёбу. Он отправил Юльке из Брянска открытку с поздравлением на адрес матери.

Значит, Юлька стала мамой. Умилился так, как будто это моя собственная дочь родила. Так захотелось всех там увидеть. А что за родственники мужа на Ленина, я, кажется, догадываюсь. Не иначе Арист их с Игнатом у себя приютил. Ну а что? Правильно. Вероника замуж вышла и к Ивану переехала. Дед один остался. А Игнат, как с завода уволился, так его, наверняка, малосемейки лишили. Куда ему ещё, как не к одинокому деду, жену с ребёнком вести? И старому всё не так одиноко. Эх, на Новый год поедем в Святославль, надо будет обязательно их всех навестить. Надеюсь, Юлька с Игнатом ещё там будут, не уедут обратно к себе в Набережные челны. Подарки нужны срочно, блин! Времени не так много осталось.

Я уже предвкушал эту встречу. Как вдруг дочитал до места, где Светка Герасимович передаёт мне привет. Они, оказывается, дружат с Мишкой. Он ей помогает всяко-разно по дому, который ей отец с братом снимают. Когда она уезжает к отцу на выходные, в доме остаётся Мишка и топит там печь. Он очень радуется таким моментам, отдыхает от своей общаги.

У меня появилась шальная мысль воспользоваться на новогодние праздники гостеприимством Светки и задержаться на день в Брянске. Встретиться всем, повидаться, пообщаться. Сел сразу писать письмо Мишке с таким предложением. Просил, если он не против, поговорить об этом со Светой предварительно. Я бы и сам ей написал, но боюсь поставить её в неудобное положение: вдруг она не захочет, а отказать будет неудобно. Хотя, – писал я, – уверен, что вам обоим эта идея понравится. И может вы заодно продумаете сразу программу досуга? Я же буду с молодой женой, её развлекать надо. И нарисовал смешную рожицу в конце строки. Пусть привыкают к смайликам.

Написал ещё одно письмо Юльке с поздравлениями. Выслал на адрес матери, так как не знал точно номер дома Ариста. Надо будет, кстати, узнать, а то ни написать, ни поздравить старого.

Хорошо, что запас конвертов в доме имеется, и почтовый ящик рядом с домом. Признаться, я уже втянулся. Немного новости запаздывают, конечно, на неделю-две. Но это ерунда. Держать письма в руках приятно. Ощущение, что они живые, часть энергии автора в себе несут. И писать письма в ответ интересно. Как будто общаешься с человеком мысленно, а вдогонку письменную расшифровку своих мыслей отправляешь в виде письма. Необычные ощущения…

Раз уж вышел на улицу, прошел и к телефонной будке. Вспомнил, что планировал помочь Фирдаусу, если нужно, ускорить процедуру в ЗАГСе. А то не дай бог, передумает по поводу Дианы. Совесть, конечно, немного мучила, но, с другой стороны, Ливану все равно терять нечего, там по-любому гражданская война через четыре года будет. Правда, возможно, что из-за переезда туда Дианы и пораньше все может рвануть… Ну а если серьезно – моя задача мне понятна. Нужно будет капать на мозг молодожену все эти годы до войны, чтобы он вовремя с женой из страны сбежал. Парень из богатой семьи, перевезет Диану в какой-нибудь Париж или Лондон, и все у нее будет хорошо.

Фирдаус не сразу понял, кто звонит, но когда узнал, обрадовался:

– О, Паша! Молодец! Рад слышать!

Я даже немного насторожился такому теплому приему, пока не вспомнил, что люди на Ближнем Востоке энергичные и дружелюбные. Он меня уже за родственника считает, вот так и ведет себя.

– Хотел узнать у тебя, на какую дату у вас регистрация в ЗАГСе назначена с Дианой?

– О, все плохо, брат! – расстроенно сказал Фирдаус, – не хотят регистрировать в ближайшие числа, понимаешь!? Январь предлагают, чтобы заявление подать. Зачем мне январь? А расписаться, говорят, в марте только. А я хотел уже в конце января, после сессии к родителям молодую жену привезти. И как?

– Могу попытаться помочь ускорить все эти дела, – предложил будущему родственнику, как и планировал, – брат!

Фирдаус выражал свой восторг больше минуты, я уже замерз и начал притаптывать легкими туфлями на снегу. Вот же как бывает – думаешь, что на пару минут выскочил, легко одеваешься, а нарываешься на восточную экспрессию и влипаешь надолго. И не скомкать же разговор, еще обидится…

В конце концов, после тысячи благодарностей, договорились, что я уточню и перезвоню ему на днях с результатом.

Возвращаясь домой, у лифта столкнулся с Анной Аркадьевной, что главбухом работает на мебельной фабрике.

– О, Павел! – воскликнула она. – Ты откуда в одном свитере?

– Письма ходил в ящик бросить, – приветливо улыбаясь, ответил я.

– Ну что, когда за диваном? – заговорщицким шепотом спросила она.

Вот он, мой звёздный час противодействия Инниной вредоносной пропаганде против меня среди соседей. Галия начала, а я продолжу.

– Уже скоро, думаю. Зятю квартиру дали служебную. Помогал ему ремонт небольшой там сделать. Сегодня они с сослуживцами последние штрихи добавляют, обои клеят. В воскресенье переезжать планируют.

В этот момент очень удачно приехал на первый этаж лифт, и из него вышел Марк Евгеньевич с пятого этажа, которого мы избрали старшим по подъезду. Он остановился пожать мне руку.

– Ой, какой же у Инны Тарасовны муж молодец, – воскликнула Анна Аркадьевна. – В такой короткий срок квартиру семье выбил. Многие годами ждут.

– Это точно, – подтвердил я. – Молодец. И всё сам. – похвалил я Петра, и мы с соседкой зашли в лифт.

Жариковы вернулись поздно, мы уже спать легли. Вышел к ним предупредить, что завтра мы с женой уедем в деревню, но вечером вернёмся, поможем с переездом. Пётр был крепко поддат, а Инна чернее тучи.

Когда она скрылась в комнате, поманил Петра на кухню.

– Что у вас там случилось? – поинтересовался я.

– Да… Жёны моих парней натащили еды всякой к нашему столу. Инна решила, что они специально, хотят ей показать, что она никудышная хозяйка.

– Ну, начинается… – удивился я. – Прямо, классический невротик: придумывает словам и поступкам других людей смысл, о котором те даже и не помышляли. Будем надеяться, что это из-за беременности.

– Ай… – беззаботно махнул рукой Пётр. – Пройдёт.

Оптимистичное умозаключение, конечно. Надеюсь, что он прав, и сестричке хватит ума не ссориться с соседками из-за фигни.

– Мы завтра в деревню. Пса я сам выгуляю и с утра, и вечером, – предупредил я зятя.

В субботу выехали пораньше с женой, надо уже с дровами закончить. А то в прошлый раз только половину сделал. Были опасения, что бабули могут не выдержать и сами втихаря колоть начать. В их возрасте это не полезно совсем.

Пока ехали в автобусе, думал про своего пса. Сегодня вышел утром с ним ненадолго, обиженный Тузик не хотел домой возвращаться, упирался перед подъездом. Жаль, что машины нет. Ездили бы всем большим семейством в деревню. Можно даже Мурчелло с собой брать.

Мне, меньше чем через месяц, будет семнадцать. Скоро уже надо майору Круглову звонить насчёт курсов в ДОСААФ. Но права, всё равно, только через год дадут. Даже если придумаю, как раздобыть машину, что с ней делать еще год? Но тут мне пришла в голову мысль.

– Радость моя, – обратился я к жене, мирно дремавшей, прислонившись головой к окну автобуса, – а не хочешь ли ты выучиться на водительские права?

Галия тут же проснулась.

– Ты серьёзно?! – в глазах её восторг сменялся сомнением и обратно.

– Ну конечно. Пойдём после Нового года с тобой вместе на курсы.

– А-аааа… – Галия от радости не смогла найти слов, только молча чмокнула меня в нос.

– Это значит «да»? – рассмеялся я, а жена энергично закивала головой. – Вот и отлично.

Водитель у меня есть. Осталось найти машину. А вот с этим не так всё просто. Учить жену ездить на убитой тачке с механической коробкой передач – так себе идея. Нужна новая машина. И где её взять? В официальной очереди стоять не вариант. Кто и с какого перепугу нас туда поставит? Значит, покупать с рук. Втридорога… А у нас и так выплата за квартиру. Мне срочно нужен план.

Приехали в деревню. Подарил бабушкам колбасу из «Даров природы», да и спросил, пока не забыл, какие у них планы на Новый год? Объяснил, что мы планируем в Святославль ехать праздновать, предложил им присоединиться к нам.

Бабушки переглянулись, а потом Никифоровна сказала:

– Нет, Паша, мы уж лучше тут останемся. Договорились уже с соседями, да и вливаться надо в деревню. А вы нам своих кота и собаку скинете на время поездки, чтобы мебель в квартире не перепортили, пока ждать будут!

Ну что же, тоже важный вопрос. Оставлять вдвоем этих монстров на несколько дней, даже договорившись с соседкой, что будет заходить и кормить их, и в самом деле плохой вариант.

Целый день рубил, таскал и укладывал поленья с небольшим перерывом на обед и кратковременный отдых. Всё думал, где взять машину или денег на машину, но толковая идея в голову не приходила. Решил оставить пока эту тему. Пусть покрутится в мозгу, поблуждает среди извилин. Может что путное и наклюнется. Утро вечера мудренее.

Уже в конце дня стал свидетелем скандала между соседками. Старшая Михайлова, соседка слева, что на наш дом в свое время мылилась, поскандалила с Ольгой, соседкой справа, и её дочкой. Они так орали, что вышел из дома Трофим и шуганул их всех, причем сильно не стесняясь в выражениях. Похоже, что это не первая часть разборки. Что-то мы пропустили. Давно такого в деревне не было.

– Что у вас тут за склоки? – спросил потом бабушку.

– Ой, Паш, нарочно не придумаешь! – хохотнула бабуля. – В деревню же вечно вещи из города передают. Что в городе негоже, то на селе ещё очень даже поносят. А тут Ксюха Михайлова попросила дочку Олину взять в город туфли свои рабочие, набойки сделать, денег дала пятьдесят копеек. Та сделала и брата попросила в деревню отвезти, когда тот к родителям собрался, записку положила, что это Ксюхе Михайловой. Брат в сумку заглянул, на записку внимания не обратил, решил, что сестра матери туфли свои старые отдаёт. А они совсем старые были. Говорит, мне стыдно стало такие туфли матери везти, я их и выбросил.

– О! – сказал я, уже прекрасно понимая, что произошло дальше.

– Вот Михайловы теперь и орут. Им и пятьдесят копеек уже отдали. И трояк за эти туфли предлагали. А им трояк не надо, им любимые туфли подавай!

Бабушка с Никифоровной рассмеялись.

– Представляешь, Паш, вторая неделя пошла, как они те туфли старые поминают! Скандалят все время.

– И правда, нарочно не придумаешь! – рассмеялся я. – Главное, брат виноват, а достаётся сестре и матери.

– Он появляться здесь теперь боится. – с хохотом ответила бабушка.

– Весело вы тут живёте, – рассмеялся я вместе с ними.

Глава 3

Москва

Из деревни вечером возвращался домой вымотанный, но с чувством глубокого морального удовлетворения. Вроде все, что могли, мы бабушкам помогли сделать. На душе спокойней будет. Да и порадовало, что они на Новый год решили там остаться. Значит обжились уже, влились в новый круг общения. По Святославлю особо и не скучают обе.

Дома погулял с Тузиком, постаравшись на этот раз побегать с ним подольше. Жалко пса. Молодой, ему выбегаться нужно. Хоть и валился с ног от усталости, но мужественно мчался по району и палочку кидал по первому требованию, пока песель не нагулялся. Легли с Галией спать практически не ужиная. У бабушек накормили, да и сил не было после целого дня работ на свежем воздухе. А у Жариковых за стеной какая-то возня допоздна продолжалась, стук, разговоры. Собираются, – удовлетворённо думал я, засыпая.

С утра пораньше все были уже на ногах. Машина за вещами должна была вот-вот прийти. Подъехали сослуживцы Петра помогать таскать вещи. Девчонки освобождали Жариковский холодильник. Нас вчера не было дома весь день, а Инна забыла разморозить холодильник, блин. Так и повезут со снегом и льдом, у себя уже разморозят.

– Ты смотри разморозь его полностью, а потом помой и протри насухо, – учила Галия Инну. – Просто так полуразмороженный обратно в розетку не включай. Испортиться может.

Судя по удивленному выражению лица сестры, предупреждение это оказалось совсем не лишним.

Предложил мужикам кофе попить, пока машину ждём. Набодяжили себе напитка, сели на кухне болтать. Не прошло и пятнадцати минут, как со двора требовательно посигналили. Выглянул в окно, так и есть: во двор заезжал небольшой грузовичок с открытым кузовом.

– Кажется, это к нам, – сообщил я присутствующим, и народ, побросав недопитые чашки, вскочил и засобирался.

Каждый по многу раз входил и выходил на улицу, таская какие-то ящики и тюки. Естественно, никто не тратил время, чтобы разуваться. Пол в коридоре и большой комнате очень скоро покрылся грязью и слякотью. Положенные заранее на пол газеты быстро промокли и порвались, больше добавив беспорядка, чем защитив пол. Галия поначалу пыталась улучить минутку и что-то протереть, но потом бросила это дело.

– Потерпи, малыш, – шепнул я жене, проходя в комнату и видя, с какой тоской она смотрит на грязь у нас в квартире. – Пока все не погрузили, дергаться бессмысленно, сама видишь.

Галия кивнула, вздохнув.

Зайдя в комнату, схватился за очередную коробку, но Инна остановила меня.

– Это оставь, – заявила сестра. – Поставь вон туда, – она показала в дальний угол. Там уже стояло несколько коробок и тюков, сложенных друг на друга. – Это остается.

– В смысле, остаётся? – опешил я. – Почему? Зачем?

– Ну, зачем мы будем таскать всё за собой? – с невинным видом сказала Инна. – Вот получим собственную квартиру, тогда и заберём.

– Инна! Ты чего? – я старался говорить спокойно и вежливо. – Вы уже получили квартиру! Вы переезжаете! Со всеми своими вещами.

Тут в комнату вошёл Пётр с одним из сослуживцев. Видимо, услышали часть разговора.

– Что такое опять? – вопросительно посмотрел Петр на жену. – Что с вещами?

– Зачем нам всё тащить туда? – раздраженно спросила Инна. – Всё равно потом на другую квартиру переезжать. Снова паковать все.

– А если мы через год только переедем? – возразил ей Пётр. – А если через два? Ты как без вещей собираешься хозяйством заниматься? Где посуду возьмешь? Постельное белье? Полотенца? Как детей растить, не имея необходимого?

– Да разберемся. – Инна уперла руки в бока. – Нам не так много вещей и надо.

– Точно. – Петр тоже начал злиться, устав уже от постоянных взбрыков жены. – Спать будем на голой софе, без простыней и подушек. А вместо одеял шторы используем… – с сарказмом сказал он. – Инна, хватит, пожалуйста, этой чуши. У нас не так много вещей. Когда из Перми уезжали, ты вообще говорила, что половины нужного в хозяйстве нет. Откуда сейчас эта странная идея появилась? Берем все. Носиться потом туда-сюда и таскать оставшееся на себе после работы я не собираюсь.

Инна, выслушав мужа, резко развернулась и вышла из комнаты. Ожидала, похоже, что муж за ней пойдет уговаривать. Но Петр не повел и бровью, быстро организовал освобождение квартиры от вещей. В конце еще сам прошел по всем комнатам и проконтролировал, чтобы ничего в каком-нибудь углу не осталось. Всё до единой коробки было вынесено. Молодец. Уж не знаю, какой у него мотив был, то ли вещи забрать все до одной, как он жене сказал, то ли понял, что я категорически не рад идее захламлять свою квартиру, главное – нужный мне результат.

Мужики загрузили машину, и она уехала в сопровождении Петра. Сослуживцы поехали вдогонку своим ходом. Надо же ещё разгрузить и вещи в новую хату перетаскать.

А Инна осталась зачем-то, решив ехать позже. Не совсем понял, чего она ждет, пошел искать сестру по комнатам, чтобы поговорить. Мне ее состояние категорически не нравилось. Я надеялся, что ей понравится хозяйничать в собственной квартире, и энтузиазма сегодня будет побольше. Но пока все получалось наоборот.

На кухне и в большой комнате сестры не было. Заглянул в нашу с женой спальню. Там Галия успокаивала рыдающую Инну.

– И чего мы ревём? – настороженно спросил я, заходя в комнату. – Инна, да в чём дело, можешь объяснить? Что такое? Почему ты так реагируешь на такое радостное событие, как получение служебного жилья?

– Ты не понимаешь! – вскинулась сестра. – Как жить с чужими людьми?! Опять начнут меня от веревок бельевых гонять и ругаться!..

Приплыли!..

Все стало на свои места. На общую капризность наложились еще и страхи из прошлого жизненного опыта. Это плохо. Так она рискует себе врагов нажить на новом месте просто потому, что будет заранее о них гадости думать и вести себя соответственно.

– О, ёперный театр! – воскликнул я. – Инна. Тебе, конечно, досталось в Перми от этих соседок. Я сам тогда умудрился с ними чутка схлестнуться. Но пойми одну простую вещь. Там ты жила на квартире в обычном доме, по соседству с обычными, довольно сварливыми и вредными скучающими тетками. Для таких молодая неопытная мама – отличная мишень. Всегда есть, к чему придраться и о чем посудачить. Но офицерское общежитие – это совсем другое! Офицерские жёны – это, наоборот, братство! Ну или сестринство, учитывая пол. Один за всех и все за одного! Они и в обиду тебя не дадут и в любой трудной ситуации поддержат. В среде военных так принято. У них выхода другого нет, кроме как объединяться в одну большую семью. Иначе бы они не выжили вдали от своих родных, в далёких гарнизонах, иногда без элементарных бытовых удобств. Вот, если бы ты раньше жила с мужем в гарнизоне, как все, а не по съёмным квартирам, ты бы это знала. И не придумывала бы себе всякую ерунду.

Инна постепенно успокаивалась, слушая меня. Но продолжала шмыгать носом и смотреть на меня зло. Умная же, зараза, всё она, похоже, понимает, но манипулировать нами пытается. Если не остаться в квартире, так хотя бы настроение всем попортить и чувство вины вызвать перед отъездом. Что за характер…

– И не смотри на меня так, – улыбаясь, ответил я. – Я тебя за офицера замуж не гнал, угрожая пистолетом. Сама такую жизнь себе выбрала. Так что, кругом марш! Тебя муж дома ждет.

– Дурак! – заявила Инна.

– Давай, сестрёнка, собирайся. Петру неудобно будет перед сослуживцами, что ты участия не принимаешь в таком важном мероприятии. – так же улыбаясь, ответил ей я, не ведясь на провокацию. – Скоро у нас появится телефон, в любое время дня и ночи позвонишь в случае чего, я приеду и помогу, чем смогу.

– И я приеду, – поддакнула мне жена.

Инна вздохнула обречённо, встала, вышла из комнаты и начала одеваться.

– У нас что, правда телефон будет? – подскочила ко мне Галия, осознав, что я сказал перед этим.

– Будет, счастье мое, – ещё больше расплываясь в улыбке от ее восторга, ответил я. – В среду.

– Ура-аа!!! – завизжала на всю квартиру Галия и бросилась мне на шею.

К нам в комнату тут же заглянула настороженная Инна.

– Вот, сестра, видишь, как должна реагировать жена на любые достижения мужа? – ухмыляясь, ответил я на её немой вопрос. Небось, опять напридумывала себе, что мы так рады её отъезду, что аж визжим.

Мы с Галиёй, посоветовавшись, быстро собрались и поехали вместе с Инной в Мытищи. Вдруг помощь нужна. Дела надо до конца доводить. В общаге бурлила всеобщая деятельность. Казалось, на этаже субботник. Мужчины уже перетаскали весь скарб Жариковых, а женщины домывали лестницу и коридор.

– Осторожно! Пол скользкий! – воскликнула одна из них, когда мы поднялись на этаж. – С новосельем! – улыбаясь, приветствовала она Инну.

Сестра заставила себя улыбнуться всем и кивнула головой благодарно. Недаром ей лекцию прочёл про офицерских жён, похоже, пошла впрок.

Мы даже заходить с Галиёй к Жариковым не стали. В комнате было полно народу. Похоже, опять намечался сабантуй. Под ногами крутились радостные ребятишки. Мимо нас по коридору пронёсся шкет на трёхколёсном велосипеде, умудрившийся нехило так разогнаться. Судя по сбитой штукатурке в ряде мест по углам, тормозить пока не всегда успевает.

– Можно было не приезжать, – шепнул я жене. – Пётр, Инна! За нами подарок на новоселье! – крикнул я Жариковым от порога и помахал рукой.

Тут же к нам подошёл зять и протянул руку. За ним подошла и Инна.

– Помощь нужна от нас? – спросил я Петра.

– Да вроде нет. – пожал тот плечами. – Сам видишь, помощников полно.

– О, Пашка! – подскочил ко мне Дмитрий, с которым мы стены в ванной красили. – Молодец, что зашел. Помоги стол притащить из моей комнаты.

В итоге задержались мы с Галией в общежитии почти на час. Помогли по мелочи с подготовкой к празднованию новоселья, выпили символически первый тост, и только потом получилось сбежать, сославшись на учебу.

Приехав домой, мы с Галией, первым делом, подхватились мыть полы в большой комнате, в коридоре, на кухне. Жена сначала пыталась прогнать меня, играя в «я сама»', но потом сдалась. Нечего все на себя взваливать. Я не сахарный, не растаю, если пол протру. Да и нечестно это как-то. Никогда не понимал такого подхода. Что это за отношения, когда помогать родным ездили вместе, работали там оба, а, придя домой, муж отдыхать и ужин ждать садится, а у супруги второй трудовой день начинается. И хоть понимаю, что Галия к такому привыкла и с ее точки зрения, это норма, но моя совесть категорически возражает, а житейский опыт подсказывает, что такое отношение все равно в будущем аукнется. Накопится раздражение и усталость и будешь потом недоумевать, куда любовь пропала. Все же было так хорошо… Поэтому тряпку в руки и вперед, вдвоем в два раза быстрее сделаем, как дед мой говорил.

Вскоре мы с Галией сидели на кухне за столом, напротив друг друга, с чашками чая в руках и поглядывали друг на друга.

– Такое странное ощущение, – проронила жена. – В квартире так тихо. И понимаю, что кроме нас и кота с собакой здесь никого нет, но все еще не верится.

– Сам еще до конца не осознал, – я согласно кивнул. – Все время жду, что сейчас звонок раздастся или стук в дверь.

– Я, наверное, долго еще привыкнуть не смогу, – Галия неуверенно повела плечами. – Аж не по себе.

– Так. Отставить панику и сомнения. У нас праздник. Мы, наконец, не только квартиру получили, но и точно долго будем в ней одни жить, без соседей, – улыбнулся я. – И я точно знаю, как заставить тебя быстро поверить, что мы здесь одни.

Галия посмотрела на меня вопросительно, но, когда я начал стягивать рубашку, вмиг переменилась в лице…

После выходных идти в университет всегда как-то психологически полегче, чем в середине недели. Насвистывая, я легкой походкой поднимался к главному входу, как вдруг из-за огромного дерева вышел Кирилл Борщевский. Насколько он был радостный и цветущий в пятницу на докладе у Самедова, настолько сейчас он выглядел несчастным и перепуганным. Весь какой-то дерганый, озирается по сторонам все время. А потом я еще и синяк у него на скуле разглядел… Так, и что с ним произошло?

– Привет, – поздоровался я с Кириллом спокойно. – Насыщенные выходные? – кивнул на его лицо.

Борщевский скривился и вяло отмахнулся. В обычной ситуации я пошел бы по своим делам. Но сейчас моя чуйка просто верещала, что здесь замешана типография. Уж очень вид у Кирилла был затравленный.

Оставался на месте, пытаясь понять, как правильно сформулировать вопрос, но Борщевский заговорил первым, не дав мне и рта раскрыть:

– Паша, тебя можно попросить о помощи? Ты же умный, можешь дать мне толковый совет?

– Спрашивай! – кивнул я.

– Я влип в серьезные проблемы, – торопливо затараторил он, – я так понял, что в типографии как-то узнали, что именно я разведал про эти клише с названиями художественных книг. Вчера меня прямо возле дома поймали три смуглых мужика и били, требуя, чтобы информация про эти клише была изъята из всех отчетов и никуда не просочилась. Обещали убить, если у типографии будут хоть какие-то проблемы.

– Смуглые говоришь? Молдаване, грузины, азербайджанцы, армяне?

– Вряд ли молдаване – у них такой акцент и носы специфические, с Кавказа они точно. Откуда именно, я не скажу, не понял. Но, что мне делать теперь? Они запретили мне говорить кому-либо, что били меня и угрожали убить. А если я пойду к Самедову и не объясню, почему хочу убрать эту информацию из отчета, он же не станет этого делать, верно?

В глазах Кирилла стояли слезы, голос дрожал. К такому его жизнь явно не готовила…

– Верно, не станет, – согласился я с ним, – помолчи пока, я подумаю немного.

Начал шустро соображать, как его выручать. Что надо помочь, сомнений не было. Настоящими товарищами мы с ним никогда не станем, это верно – уж слишком скользкий этот парень. Он вообще не знает, что такое настоящие товарищеские отношения. Даже помогу ему сейчас – он через пару лет уже об этом забудет, и с просьбой к нему никакой уже не обратишься. Увильнет, знаю я таких, известный мне типаж. Но все равно это не основание его бросать без помощи…

Я лихорадочно просчитывал варианты. Нашли Кирилла быстро и напали целенаправленно только на него, значит его в типографии кто-то с этими клише увидел. Судя по тому, что сразу перешли к насилию, не пытаясь вести переговоры, «крыша» у типографии явно криминальная. И это делает ситуацию очень серьезной. Деньги большие. Очень. Чтобы такие защитить, эти ребятки и убить могут. Вспомнил сразу Васю-негра, как тому прилетело за то, что лишнее увидел и не тем людям на глаза попался.

Первая мысль – обратиться к тому же генералу МВД через однокурсника. Схема рабочая, опробована уже. Но тут же решил, что нельзя. Могу случайно подставить Сатчана, который уже наверняка какие-то шаги вокруг типографии предпринял. Начнет милиция по приказу генерала пасти нынешнюю крышу типографии, может и новую заодно заковать в наручники. Нам такой поворот совсем ни к чему.

Идти к Самедову? Думаю, на это Кирилл и надеется – что я расскажу Самедову про его проблемы, не он сам, и этим можно будет отбрехаться от бандитов, если они снова к нему наведаются. С него станется, правда, и попытаться на меня внимание бандитов перекинуть – мол, это вообще не я все затеял, а Пашка! Хотите, расскажу, где он живет?

Так что нет – к Самедову тоже нельзя. Тем более, я понятия не имею, что у него за группировка, и насколько она сильна. То, что Сатчан уверен, что сможет отвадить их от типографии, может означать, что зубы у них мелковаты, чтобы помочь Кириллу с его проблемами.

Остается одно – Сатчан. В его интересах помочь с проблемами от старой крыши типографии, раз он собирается стать ее новой крышей. Он хотел «бороться за типографию и отвадить конкурентов», вот пусть и занимается со всем рвением. Надо этим ребяткам типографическим такие проблемы создать, чтобы им не до Кирилла стало резко.

– Значит, так. Поступим следующим образом, – тихо сказал я Кириллу. – Сейчас идешь на занятия. Ведешь себя, как обычно. Вида не показываешь, что что-то не так. Никому ничего про происшествие на выходных не говоришь. Про синяк скажи, что об дверь стукнулся. С занятий напросись к кому-нибудь в общежитие пожить, скажи, что дома сильные проблемы, найдут тебе сокурсники пустую койку. В общежитии сами студенты плутают, чужие бандиты там тебя точно не найдут. С общежития тоже только в компании на учебу иди. Когда станет безопасно, я тебе скажу. Да, и напиши мне на бумаге свой домашний адрес.

Кирилл лихорадочно кивал головой, слушая меня.

– А я пойду позвоню знакомому. У него связи хорошие и опыт, посоветует, что делать, а может и сам сможет этих кавказцев прижать.

Кирилл очень обрадовался. Начал меня благодарить, да с таким жаром, словно я уже все его проблемы решил. Похлопал его по плечу, и отправил на занятия, а сам пошел к телефонной будке. Придется немного опоздать на первую пару…

Набрал Сатчана, тот был на месте.

– Есть проблемы. Одного из наших, Кирилла Борщевского, прессуют трое кавказцев. Судя по всему, из тех, что мутили темные дела в этой типографии.

– Кавказцы? – возмутился Сатчан, – а чего они у нас в Москве забыли? К ним же в их краях попробуй только влезть в какое дело, ни одного шанса, тут же задавят! Ну, спасибо, что сообщил, есть кому ими заняться. Где они себя так проявили, говоришь?

Продиктовал Сатчану домашний адрес Кирилла. Все верно, наверняка бандиты будут пасти Кирилла у его дома. Там те, кого направит Сатчан, их и возьмут. Даже стало любопытно, кого именно Сатчан на них натравит. Пропустить, что ли, занятия, да расположиться рядом на каком-нибудь чердаке, чтобы посмотреть, как все это будет происходить?

Затем решил, что такой дух авантюризма мне ни к чему. Зима, замерзну я там на улице. Или кто-нибудь заметит меня там на чердаке, из местных, да вызовет милицию, решив, что я белье, которое вывесили сушиться, украсть хочу. И как мне объяснить наряду, что я делаю на чердаке вместо посещений лекций? Не говоря уже о том, что этот наряд может спугнуть бандитов, что пасут Кирилла и затруднить людям Сатчана операцию по их поимке.

К тому же жизненный опыт подсказывал мне, что не так далек тот день, когда я узнаю про группировку Сатчана намного больше, чем сейчас, от него же. Сотрудничаем мы очень продуктивно, доверия между нами все больше и больше. Как и компромата – у меня на него, а у него – на меня. Это сближает…

Глава 4

Москва

На парах просто извертелся весь, не находил себе места. Слишком сильно все закрутилось, много нюансов учесть надо. А информации при этом не хватает катастрофически. Маловато я пока знаю про возможности и методы Сатчановской группировки. А тут еще и Самедов своим информацию тоже явно предоставил и действовать они начнут, скорее всего, тоже быстро. Как там все повернется. Надо, все же, после пар к Сатчану лично съездить, обо всем еще раз переговорить подробнее. Может удастся разузнать больше о том, как он собирается так уверенно с криминалитетом разбираться. Да и заодно поднять тему с ЗАГСом для Дианы. По телефону показалось неуместно обсуждать вместе с темой Кирилла…

В столовой на большой перемене удалось немного отвлечься. Для народа в университете сейчас были актуальны две темы: сессия и Новый год. По первому пункту самыми важными вопросами были даты экзаменов и последовательность предметов, которые предстояло сдавать. Иногородних среди студентов было довольно много, некоторые переживали, смогут ли домой на Новый год попасть. По второму вопросу все разделились на два лагеря: тех, кто оставался в общаге на праздники, и тех, кто ехал праздновать домой. Если первые в основном обсуждали программу мероприятий и у кого в комнате праздновать, то вторые прикидывали, что и кому дарить. В целом в столовой царило ощущение приятной суматохи и предвкушения.

– Первый экзамен у нас будет третьего! – громогласно объявил Женька Булатов, зайдя в столовую.

Не самый лучший вариант, – я немного расстроился. Была надежда, что поставят экзамены числа с пятого, но увы. Среди моих сокурсников пробежались шепотки и вздохи разочарования. Не один я имел виды на праздники, похоже. Придется сильно постараться, чтоб домой попасть без ущерба для сессии.

– Ты домой поедешь на Новый год? – спросил Леху, грустно ковыряющегося в тарелке.

Лехино состояние меня откровенно тревожило. Парень сильно захандрил. После того, как Диана дала ему от ворот поворот, мой товарищ вошел в пике и все никак не мог из него выйти, все больше погружаясь в мрачную меланхолию. Не помогала ни учеба, ни прожекторская движуха, ни общажные развлечения.

– Да нет. Буду дома к экзаменам готовиться, – равнодушно произнес Леха. – Мои к родне в Красноярск летят. Это далеко. Я не успею до экзаменов вернуться. Поэтому буду встречать Новый 1972 год в гордом одиночестве, – с меланхоличным пафосом закончил он.

– А давай с нами? – вдруг возникла у меня мысль. – Мы, конечно, галопом там будем по всем друзьям и родне скакать. Но зато весело будет. Да и ты развлечешься, город мой родной посмотришь, с друзьями познакомлю.

– Да ну, – Леха попытался соскочить, – я там не знаю никого, буду только мешаться. Не хочу.

– Меня знаешь, Галию знаешь, уже не один, – не собирался сдаваться я. – С остальными познакомлю. Друзья у меня отличные. Учебники с собой возьмем, – тут же добавил я, поняв по выражению лица друга, какая отговорка сейчас последует. – Учить вместе намного эффективнее. Соглашайся! Чего одному сидеть? Друзья не должны бросать друзей в такой ситуации!

Леха неуверенно пожал плечами, потом все же кивнул. Было явно видно, что рассчитывает все равно позже отказаться. Э нет, дорогой! Не в мою смену! Билеты возьму, поручениями загружу, никуда не денешься, на вокзале вовремя будешь.

После обеда Витька и Маша тормознули меня.

– Что вы с женой в пятницу вечером делаете? – вдруг спросил Витя.

Взглянув мельком на Машу, заметил, что та еле сдерживается от нетерпения перебить его и самой мне всё выложить. По её радостному виду понял, что предложить они хотят что-то приятное. Может опять какую-то поездку? Ну, я за любой движ…

– Есть планы, но ничего неотложного. Можно перенести, – ответил я.

– Тогда мы с Машей приглашаем вас в театр, – торжественно произнёс Витька.

Фу ты, ну ты… Театр. Хотя, почему нет. Надо же приобщаться к прекрасному и Галию выгуляю. А то ничего не видит мое сокровище, кроме института, работы и кухни. С восторгом небось новость воспримет…

– С удовольствием, – ответил я.

– Отлично, – ответил Витька, а Маша подпрыгнула несколько раз, хлопая в ладоши. – Тогда приходите вечером в пятницу в половине седьмого к главному входу Большого театра.

– Ничего себе! Спасибо! Обязательно придём, – ошарашенно пообещал я.

Маша с нами попрощалась, и мы все поспешили на очередную пару.

Большой? Вот это да! Очень любопытно.

– Что смотреть-то будем, балет? – поинтересовался я у друга.

– Вроде бы. – пожал плечами Витька. – А что?

– Ну, я ещё тот театрал, – признался я. – Как по мне, так балет лучше оперы.

– По мне тоже, – рассмеялся он в ответ.

После пар, перед тем, как идти к Сатчану, решил заскочить к замдекана. Доклад на конференцию готов, лежит в портфеле красиво отпечатанный. Чего тянуть резину? Сразу отдам, покажу серьезность своих намерений и пунктуальность.

Повезло, Эмма Эдуардовна была на месте. Правда, как обычно, вся в делах. На меня взглянула даже с некоторым раздражением, когда в ее дверях возник, как на обычную помеху своим делам, но спустя мгновение увидел во взгляде узнавание, а потом она слегка расслабилась:

– А, Павел, давай, заходи! С чем пришел? – поприветствовала она меня.

– Да вот принес доклад на конференцию, – сказал я, доставая тонкую бумажную папку, в которую сложил доклад, из портфеля.

– Оставляй, гляну, как освобожусь. А как у тебя с почерком, смогу прочитать? – опасливо спросила Эмма Эдуардовна.

Ну да, при всех стараниях советской школы выработать у учеников идеальный почерк с младших классов, сбоев достаточно много. К примеру, на мне вот точно. Ясно, что опыт у замдекана большой по разбору каракуль.

– Обижаете, Эмма Эдуардовна, все отпечатано на машинке, – сказал я, протягивая ей папочку.

– Ну, раз на машинке, то прямо сейчас гляну, конечно, так намного быстрее. Но зря, конечно, ты в такие расходы вошел – ты же студент первого курса, будь готов к тому, что очень многое придется изменить после моих замечаний. Ты же не возражаешь, если я возьму на себя обязанности твоего научного руководителя?

– Нисколько не возражаю, Эмма Эдуардовна, – степенно ответил я, – более того, польщен тем, что вы сделали мне такое предложение!

От моей обходительности замдекана еще больше расслабилась. Даже уже и улыбаться начала, совсем другая картина по сравнению с ее обликом, когда я дверь открыл. От улыбки у нее ямочки очень привлекательные появлялись на щеках, приятная для глаза картина. Пришлось даже себе мысленно подзатыльник дать, нечего на нее так пялиться. Конечно, для меня, дожившего до шестого десятка, симпатичная сорокалетняя женщина кажется очень молодой и выглядит привлекательно, но не дай бог она правильно интерпретирует мой по-мужески оценивающий взгляд. Все, мне теперь шестнадцать, у меня есть жена чуть старше, пора отвыкать от старых привычек…

Впрочем, улыбка на лице замдекана тут же сменилось сосредоточенным выражением, едва она вчиталась в мой текст. А потом оно сменилось удивлением. Закончив читать, Эмма Эдуардовна меня спросила:

– А кто тебе помогал? Очень серьезный текст…

– Да никто, собственно, – пожал плечами я, – есть же множество образцов в научных журналах, как должен выглядеть текст. Введение, основная часть, выводы в заключении, литература. Никто не мешает изложить свои мысли по уже существующему образцу. Если есть какие-то вопросы по тем или иным положениям, я всегда готов по ним дискуссировать, чтобы доказать, что вполне ориентируюсь в том, что тут написал.

Замдекана сидела какое-то время в оторопи, переводя взгляд то на меня, то на странички с текстом.

– Ну… тогда поздравляю тебя, у тебя есть явные склонности к научной деятельности! – отмерла, наконец, Эмма Эдуардовна, – да, ты прав, видно все же, что это твоя собственная работа, ты термины некоторые используешь совсем необычно, не так, как принято. Да и не знаю я никого, кто на такую тему хотя бы тезисы опубликовал в таком же стиле. Кое-что, конечно, стоит подправить, чтобы не выглядело слишком дерзко, ты же студент, тебе не стоит использовать такие категоричные суждения. Но в целом молодец, предстоят в основном, стилистические правки, а не смысловые.

Когда покидал кабинет замдекана, вместо взмыленного бюрократа, к которому зашел, оставил в нем милую, воодушевлённую текстом моего доклада, женщину. Возникли даже опасения, что слишком переборщил с качеством доклада – как бы не возникло у нее желания устроить мне научную карьеру. Начнет еще заталкивать меня в аспирантуру и обидится, когда я решительно откажусь. Есть много чего в жизни, чего мне не хочется делать, и оснащение нормальной научной работы чертовой кучей ссылок на труды классиков марксизма-ленинизма как раз из этого списка занятие. Ни малейшего желания на это время тратить. Ну, или я слишком капризничаю… Ладно, если предложит, то всегда можно взять паузу на обдумывание. И до этого еще надо четыре года отучиться с лишним, так что рано беспокоюсь вообще.

К Сатчану попал в итоге уже сильно после обеда. Пришлось посидеть, подождать в приемной, пока он всех посетителей раскидал. Понедельник – день тяжелый, как говорится.

Судя по лицу, тезка мой сильно не удивился, меня увидев. Понятно, в принципе, ситуация скользкая. Лишних встреч не бывает в таких случаях. Поздоровавшись и обсудив кратко пару текущих моментов, типа «сделал ли звонок бригадиру по поводу телефона», перешли к теме типографии.

– Уверен, что получится решить вопрос с тамошними дельцами? – поинтересовался у Сатчана. – Они явно из криминальных кругов, раз к насилию первым делом прибегли.

– Да, – Сатчан энергично кивнул головой. – Это даже хорошо. С такими разбираться намного проще. Это тебе не партийные кадры. Так что даже не волнуйся.

– Что решил делать?

– Что и положено, – он хитро улыбнулся. – Будем клин клином вышибать.

– МВД на них натравишь?

Тот неопределённо пожал плечами в ответ, улыбнувшись загадочно.

– Только давай, чтобы Борщевский ещё больше не пострадал, – предостерёг я. – Ему могут захотеть отомстить за то, что сдал их. Они всё про него выяснили: где живёт, с кем, где учится…

– Не боись. Не пострадает твой выскочка. Там не дураки.

– Но лучше тихо всё сделать, – задумчиво сказал я. – По-хорошему ведь, если подумать, он должен был бы идти с этой проблемой к нашему куратору Самедову. Но мы не знаем, откуда информация утекла про то, что Борщевский в типографии лишнего увидел. Не пойму, зачем надо было прессовать Кирюху, если мы все уже об этом знали? Или бандиты решили, что он может нас всех заткнуть, как руководитель группы? А Самедову наплести что-нибудь, типа ошибся, не так всё понял…

– Или они не знают о том, что все уже знают, – предположил Сатчан. – Просто добиваются, чтобы он молчал. Но ты прав, лучше про этого Борщевского лишний раз не упоминать. Чтоб ваш комсомольский начальник в МГУ не узнал, что тот замешан и не начал задавать ему вопросы вроде «почему ко мне сразу не прибежал?»

– Вот-вот. Согласен, – я кивнул. – Самедов откровенно заинтересовался темой типографии… – припомнил я. – Выпроводил нас и, наверняка, какие-то действия сразу предпринял, кому-то сообщил. А после этого на Кирилла напали. Фиг знает, сейчас уже сложно понять, от кого информация бандитам пошла. Если так подумать, то и директор типографии у меня на этот счет под большим подозрением. Уж очень он уверенно себя вел, несмотря на нарушения, даже попыток не делал как-то отмазаться, убедить нас не сильно плохой отчет писать.

– Ну, значит, правильно пока все делаем, – подытожил второй секретарь. – Милиция пусть работает, а я предупрежу всех, чтобы ваш Прожектор никак не светили и Борщевского не упоминали. А про бандитов не беспокойся. Им сейчас так перца на хвост сыпанут, они и думать забудут про каких-то там студентов. Проблемы посерьезней решать начнут. На какой срок сесть – пять лет или десять, и по какой статье.

Переговорив по типографии, решил и вопрос по поводу ускорения брака сестры сразу обсудить. Изложил Сатчану ситуацию. Подумав немного и глядя на меня несколько встревоженно, тот сказал:

– Помочь-то не сложно. Но ты понимаешь, Паша, что Ливан – это не социалистическая страна? И то, что у тебя теперь будет близкий родственник оттуда, послужит препятствием для карьеры? Этот факт всплывать будет постоянно. Ты даже не представляешь, насколько часто.

– Прекрасно понимаю, и нисколько этим не озабочен. Я же тебе не врал тогда еще, в Святославе, когда сказал, что не рвусь делать какую-то крутую карьеру, – энергично ответил я, – да и, если бы ты знал мою сестру, то прекрасно понял бы, почему я так спешу и всячески ее переезду способствую.

Сатчан хохотнул, сказал, что ему уже захотелось с ней познакомиться, глянуть хоть одним глазком, что это за девушка-атомная бомба. А потом пообещал помочь, сказав перезвонить завтра за результатом.

Отлично! Большего мне и не надо пока. Поблагодарил его и попрощался.

Оставалось решить еще один вопрос, который я все откладывал, но необходимость назрела. Сессия требовала моего внимания, поэтому, найдя телефонную будку, набрал Константина Сергеевича из «Знания».

Объяснил ему, что в январе уже не зачеты будут, а экзамены. И мне по этому поводу, хотя деньги и нужны, но все же стоит прерваться до конца января с лекциями. Чтобы из МГУ не вылететь…

Константин Сергеевич в мое положение согласился войти. И даже неожиданно для меня спросил:

– Но в конце января же экзамены закончатся, и у вас, Павел, будет пару абсолютно свободных недель?

– Все верно, – подтвердил я, сразу же учуяв носом возможную поживу. Опыт все же.

Так оно и оказалось. Шеф сказал, что во многих городках вокруг Москвы есть настоятельная потребность в серьезных лекторах из столицы – людям хочется приобщиться к столичному уровню. И там есть и полное понимание, что ради одной лекции никто к ним из Москвы не поедет. Поэтому сложилась особенная форма работы с обществом «Знание». Лектор приезжает из Москвы на пару дней, при этом за ним туда отряжают машину, и потом на ней обратно и отвозят, и все время, что в городке, он посещает с выступлениями одно предприятие за другим. На каждом и платят, и в целом, как дипломатично описал ситуацию шеф, «радушно принимают». Это он так про подарки и про то, что напоют и накормят, телефонный же разговор, все же.

– В день, – говорил он, а я благоговейно слушал, – можно посетить до десяти предприятий. Ну сам понимаешь…

– О да, я понимаю! – вторил я, как адепт какой-то религии повторяет вслед за священником какие-то важные формулы.

– Ну только ты должен быть способен голос не сорвать. Бывало такое. Вышло очень неудобно. Все договорено, а лектор голос теряет на пятом предприятии из десяти. В следующий раз такого, сам понимаешь, уже не отправишь.

Заверил Константина Сергеевича, что я полностью, на сто процентов, в деле. И голос специально буду тренировать перед поездкой, чтобы выдержал.

Вот оно как! Гастрольный тур звёзд по стране, оказывается, не только у эстрады существует. И мое все более любимое «Знание» такое тоже практикует.

Две недели каникул… по сотне рублей в день… Ого! Плюс дары от благодарных из-за приезда столичной звезды политпросвещения слушателей… И снова – ого! Мечта о машине становится ближе. Хотя, конечно, на нее денег понадобится намного больше, но все равно – за пару недель каникул поднять больше тысячи рублей…

Мысли потекли в другом направлении. Голос, значит… Кажется, мне нужно использовать имеющееся до «гастролей» время, чтобы точно его не потерять.

О проблемах с голосом наслышан, было много знакомых преподавателей в прошлой жизни. Правда, в двадцать первом веке, как оно сейчас у советских преподавателей, не знаю точно. Но что рассказывали – лекции и семинары им ставят часто совсем по-зверски. Один как-то жаловался, что у него было шесть лекций подряд, каждая по полтора часа почти, и на шестой он мог уже только хрипеть, голос сорвал полностью. А они же люди закаленные этой дьявольской работой, что же про меня говорить. Я точно могу голос потерять уже на пятой лекции подряд… Даже с учетом, что они у меня намного короче, по сорок-пятьдесят минут каждая. Да и нужно учесть, что и в перерывах не отдохну – меня будут расспрашивать местные шишки, им же интересно поговорить с лектором из Москвы тет-а-тет. И молчать не будешь, обидятся, стуканут в Москву. Да что шишки, даже водитель может разговорчивый попасться в машине, когда с места на места переезжать будем… Хотя его, все же, заткнуть и можно, но общей проблемы это не решает.

И тут я вспомнил про докторшу, к которой водил Эмму.

Глава 5

Москва.

Инну подключу, пусть мне консультацию у Серафимы Михайловны организует. Зря я, что ли, туда сестру пристроил? И вообще, долг платежом красен. Поедем Жариковых поздравлять, вот и скажу, что мне очень к доктору надо попасть после Нового года и, желательно, не затягивать. Посмотрим на Инкину реакцию…

Когда, только, к ним ехать? Сессия, будь она неладна. Только один зачёт автоматом поставили, остальное всё надо сдавать. И ещё Галия посмотрела у себя расписание экзаменов, и первый у нее поставлен на второе января. Все наши планы на поездку в Святославль могут пойти в утиль. Если не предпринять энергичных шагов. Ещё утром за завтраком велел ей сразу идти к отцу и просить помочь с этим экзаменом.

Она, сперва, возмутилась: как это так?! Пришлось ей напомнить, что, например, Диане батя будет практически всё сам ходить закрывать, со всеми договариваться. Так что, один экзамен, это вообще не считается. Тем более, что он вполне готов к такому повороту и наоборот, будет очень счастлив, что с него всего один экзамен.

Галия побурчала недовольно, но потом согласилась со мной.

По вторникам жена после института на заводе трудится. Сам приготовил ужин, пока её ждал. Ну, как приготовил, макароны сварил и тёртым сыром посыпал. Но она и этому очень рада была. За ужином рассказал жене о приглашении в Большой театр, она сначала зависла, потом, когда до неё дошло, взвизгнула от радости. Потом сникла.

– Ну, что такое? – удивился я. – Надеть нечего?

Галия кивнула.

– Тащи сюда свои платья. – предложил я. – И туфли. Устроим смотр. Если ни на чем не остановимся, нужно устроить поход по магазинам, или найти хорошую швею.

Ну а что, когда у тебя молодая красивая жена… Надо, блин, пользоваться этим!

Все же нашли неплохой комплект из платьев и туфель. С моей точки зрения, для советского театра неплохо. Короткого черного платьица нет, но оно больше для американского театра подходит, а не для нашего. Если я и в этом не путаюсь…

Но Галия все же сомневалась в нашем выборе. Пришла в голову прекрасная идея – сказал ей сходить к соседке. Она женщина интеллигентная, точно знает, подойдет или нет подобранный комплект для похода в «Большой» в 1971 году. А то я, со своими вкусами из двадцать первого века могу налажать по вопросам моды. Да и мне вообще больше всего нравится вид Галии не в платье, а без него.

Закончился поход к соседке неожиданно для меня – она появилась счастливая, и не в том платье, в котором уходила. Нашлось в шкафу у Ирины Леонидовны что-то, что село ей по фигуре. Боюсь даже прикидывать, какого года, но выглядела она в этом темно-синем платье расчудесно.

Первоначально думал, что поедем на автобусе, а потом она переобуется в гардеробе. Но нет, лучше прямо в туфлях на такси её к театру подвести как принцессу. И на такси же домой. Надеюсь, не успеет замёрзнуть, пока я после спектакля в ночи машину буду искать.

– В половину седьмого надо быть уже там. – задумчиво проговорил я. – В шесть выйти из дома. Ты успеешь к шести собраться?

– Конечно. – пообещала жена.

Эх, не сообразил сразу, надо было сказать, что к половине шестого надо быть готовой. К шести, как раз, собралась бы.

Потом разговор плавно перешёл на подарки.

Решили с женой собрать подарочные продуктовые наборы с дефицитом. Для целой семьи надо собрать большой набор, для одного человека – поменьше. Прикинули с женой, нам надо семь больших подарков и штук десять маленьких.

Ну а чтобы разжиться дефицитом, поедем в центр, будем заходить во все магазины подряд. Если будет стоять очередь, один из нас займёт, второй посмотрит, что дают.

Решили затариваться с запасом. Купить шоколадных конфет каких-нибудь, чай, кофе, шампанского. Детям каких-нибудь сладостей.

Надо было бы ещё что-то купить малышу Юльки и Жариковым на новоселье.

Сразу возник вопрос, как эти наборы упаковывать? Пакетов полиэтиленовых ещё нет. Предложил жене в ближайшем магазине попросить небольшую стопку плотной упаковочной серой бумаги, да завернуть каждый подарок отдельно. Ещё и ленточкой перевязать красивой, подарок же. И надёжнее будет. Галия пожала плечами.

– А какими ленточками? – спросила она.

– Ну, какими-нибудь. Белыми… Во, кружевными! Типа, снежинки.

– Точно! – подхватила инициативу жена. – Ещё можно вырезать из бумаги маленькие снежинки и наклеить.

– Да. Очень необычно будет. – одобрил я. – Перед отъездом в Святославль надо будет поздравить с Новым годом батю с Кирой, Жариковых и бабушек. Заодно рюкзак взять в деревне, чтобы подарки в Святославль везти. Кстати, я Лёху с нами пригласил. Он, правда, не особо ехать хочет, всё хандрит, Дианку забыть не может. Боюсь, придумает, что-нибудь, в последний момент, чтобы соскочить… О! Надо ему часть подарков в Святославль заранее всучить! Тогда, точно, поедет, никуда не денется, он обязательный. Не решится оставить наших родственников без подарков.

В среду во время обеда мы всей бригадой несколько раз прогнали выступление по второму сценарию. Завтра нам опять выступать перед заводчанами. Все остались после пар, ещё репетировать, а я помчался домой.

Мне телефон сегодня будут ставить! Ещё вчера нашёл аппарат, оттёр его, как новый стал. Приготовил табуретку в коридоре, пока прихожую не купим, так и будет телефон на табуретке стоять.

Не успел даже толком перекусить, как в дверь требовательно постучали. Я бы даже сказал, замолотили. Тузик зашёлся истошным лаем. Пришлось его закрыть в спальне. Открыл дверь, а на пороге увидел здоровенного мужика в синей телогрейке.

– Дома? – скорее констатировал, чем спросил он. Не представился, не поздоровался. Я только по голосу его узнал. – Отлично. Телефон приготовил? – я кивнул в сторону табурета. – Дай посмотреть. – бригадир по-хозяйски прошёл в квартиру, схватил мой аппарат и начал крутить его в руках. – Пойдёт. – наконец сказал он, сунул его мне в руки и велел на ходу, сбегая вниз по ступенькам: – Будь дома!

– Конечно. Куда же я уйду? – ответил я неизвестно кому, так как его уже и след простыл.

Сверху, осторожно спускаясь по лестнице с ведром в руках, показалась соседка Регина, живущая над нами.

– Это что? – ошарашено спросила она. – Вам телефон устанавливают? Наш дом, что, подключили уже что ли? – в её голосе послышался восторг.

Только её не хватало на мои седины! Понёс её чёрт мусор именно сейчас выбрасывать!

– Нет. К сожалению, дом не подключили. – ответил ей я.

Я уже не раз думал о том, что делать с тем фактом, что телефон будет только у меня. Старый опыт жизни в СССР однозначно свидетельствовал, что ходить ко мне звонить будет весь подъезд. На улицу на полсотни метров дальше, да и одеваться тепло надо в холодное время года. Что уж говорить и про то, что с таксофона по межгороду не позвонить… Что угодно можно поставить о заклад, что большинству жителей тут же понадобится межгород… в моей квартире.

Но и спрятать телефон никак не получится. Достаточно представить себе, как телефон будет звонить в квартире в наше с женой отсутствие, а у лифта будут стоять соседи и слушать эти трели. Да и народу полно в любое время дня, вот уже и наткнулся на первого свидетеля. Как и ожидал. Сегодня же весь подъезд будет знать, что у меня в квартире установили телефон. Так что правда, и ничего кроме правды!

– Воздушку тянут… – восторг на лице соседки сменился горьким разочарованием.

– А почему только вам? – дерзко спросила она.

А вот на этот вопрос правдивый ответ не годится. Нельзя же сказать, что по блату…

– Потому, что я лектор общества «Знание» и начальство хочет иметь доступ к моей персоне в любое время дня и ночи. – печально развёл я руками, выдавая заранее заготовленный ответ.

– Вот как? – с интересом посмотрела она на меня. – Я не знала…

И никто в подъезде не знал. Но теперь, соседка это в миг исправит.

Пока мы с ней препирались, спустился сверху по лестнице бригадир. Он же вниз спустился… Может, успел на лифте подняться, ему же на крыше работать надо. Посторонился от щитка, дал ему работать. Ушёл в квартиру, оставив дверь открытой. А Регина так и осталась у нас на этаже с пустым мусорным ведром в руках. И, по-моему, она флиртовала с бригадиром.

Появился ещё один связист. Они ходили туда-сюда, затем протянули мне тонкий телефонный кабель. Оставили приличный моток.

– Сам потом протянешь, куда захочешь. – прокомментировал второй связист, сидя на моём табурете и пытаясь дозвониться куда-то.

А, кстати, да. Почему телефон обязательно в коридоре раньше стоял? И у моих родителей, и у знакомых… Вот же, человек мне провода в запас оставил метров десять. До большой комнаты хватит.

Наконец, связист заорал кому-то в трубку набор цифр. Появилась связь! Вскоре он вышел. Я поднял трубку, до этого молчавшую, и услышал долгожданный гудок. А где же этот? Я ж ему чирик обещал…

Выскочив в подъезд, наткнулся на Регину и Ирину Леонидовну.

– О! Паша! – воскликнула Ирина Леонидовна, радостно улыбаясь. – Вас можно поздравить?

– Можно. – кивнул я, решая, куда мне бежать за бригадиром, вверх или вниз.

Тут открылся лифт, и он сам появился на нашей лестничной площадке. А за ним вышла вернувшаяся с работы Галия.

– Номер-то мне скажешь? – потянул я за рукав бригадира к себе в квартиру, на ходу целуя жену в щеку и пропуская её в дом. Не при соседках же мне с человеком расплачиваться.

Он всё правильно понял и не заставил себя упрашивать. С людьми работает…

Он чирканул цифры в видавшем виды блокноте, вырвал листок и протянул мне. Это был номер моего телефона. Протянул ему чирик в ответ.

– Что это за номер? – спросил я. – Спаренный или мой личный?

– Личный. – как о чем-то само собой разумеющемся ответил он, сунул чирик во внутренний карман и повернулся к Галие, удивлённо стоявшей на кухне.

– Можете пользоваться. – вежливо улыбаясь, заявил ей он и не тронулся с места.

Так. Я не понял! Это что за подкат к моей жене?

– Вам, наверное, надо идти? – открыл я входную дверь. – Спасибо вам большое. Мы с супругой вам очень благодарны.

Он постоял мгновение, переваривая услышанное, кивнул нам, прощаясь и вышел. Давай, давай. Вали. Тебя там Регинка ждёт. А то, ишь, на молодую засмотрелся.

Жена даже не поняла, что только что произошло на её глазах. Она подошла к телефону и с благоговением подняла трубку.

– Гуди-иит!.. – пропела она счастливо и сразу стала набирать какой-то номер. Ушёл в кухню, хотел ей яичницу пока пожарить.

– Так, сейчас межгород к своим закажу… проверим заодно.

Как раз дожарил яичницу, когда соединили.

– Ало! Мам! – услышал я из коридора. Ну, кто бы сомневался… – Паша! Паша! Какой у нас номер? – кричала жена. Отнес ей записку из блокнота бригадира.

Сейчас потрепятся с тёщей и надо будет отзвониться бате, Сатчану и Константину Сергеевичу, сообщить им мой номер телефона.

Наконец, все звонки были сделаны. Галия ещё и Маше позвонила. А я маме на работу. А потом и Сатчана набрал.

Сатчан воспользовавшись моментом, сообщил мне, что с моей просьбой не всё так просто.

– Там куча разных документов дополнительных понадобиться. – сказал он. – Разрешение на брак из его посольства. Перевод его документов на русский… И сестре твоей придётся побегать, бумажки собирая.

– Сможешь помочь? – спросил я.

– Чем смогу, помогу. – неопределённо ответил он. – Кто из них более толковый? С кем дела обсуждать?

– По-любому, с Фирдаусом. – ответил я.

– Пусть он мне позвонит. Дай ему мой номер. Прикинем, с чего начать.

– Спасибо!

– Не за что, пока.

Мы попрощались. Положив трубку, только обратил внимания, что Галия рядом стоит, разговор слушает, не наигралась до сих пор с телефоном. Главное, был же у неё в родительском доме телефон. До такой степени отвыкла, что ли? Или соскучилась?

Вернулись с женой на кухню. Съели давно остывшую яичницу с огромным удовольствием, и вспомнили о делах прошедшего дня. Галия после пар заехала в Детский мир и накупила детских колготочек, носочков, трусиков, маечек самого маленького размера, какой был. Гордо вывалила свою добычу прямо на кухонный стол. Перебирал это тряпьё, разворачивая многочисленные свёрточки, в полном замешательстве. Думал, она погремушек купит, грызунков, развивашек. А тут…

– Ты что? Это такой дефицит! – заявила мне жена, заметив мой скептический взгляд. – Отдельные очереди отстоять пришлось за всем этим.

В её голосе я услышал обиду и поспешил отвлечь её поцелуями. Может, Юлька, и правда, будет рада. Поживём, увидим.

– Ладно, ладно, дорогая. Тебе виднее. Посмотри лучше, что я Жариковым на новоселье купил.

Торжественно и бережно принёс из нашей спальни средних размеров коробку. Галия с интересом начала открывать её, забыв о своих обидах. Мне понравилось с какой реакцией она достала из коробки бело-голубые фарфоровые настенные часы, расписанные гжельской росписью.

Восхищённое «Ах» вырвалось у неё. Отлично. Значит, не ошибся. И, кстати, почему бы и нам такие же себе не купить? Нам очень не хватает часов на кухне, но большие деревянные с маятником сюда совсем не вписались, мы их повесили в большую комнату. Вот и купим такие же гжельские часы, они поменьше, полегче, отлично сюда впишутся.

Сели с женой заниматься. Тут вспомнил, что надо обсудить, что нам из мебели в первую очередь нужно.

– Холодильник бы. – жалобно попросила жена. – Привыкла уже, без него как без рук.

– Понятное дело. – согласился я. – ЗИЛ бы взять… Но в комиссионках они втридорога стоят.

– Ну, а зачем ЗИЛ? – возразила мне жена. – Вон, я видела стоят холодильники Саратов, Свияга… Хорошие, я открывала.

– А цена? – уточнил я.

– Рублей двести, кажется.

– Это мы можем себе позволить. Если тебе нравится, то не вижу проблем. Надо идти и покупать. А из мебели что нам надо?

– Ну, в прихожую надо кушетку какую-нибудь. А то ни присесть, ни сумки поставить.

– И всё?

– Шкаф бы ещё с полками, как у Маши. – мечтательно проговорила жена.

Вспомнить бы, что там за шкаф с полками… Обычная, вроде, прихожая: платяной шкаф с антресолями, шкаф с двумя верхними открытыми полками и антресолями и собственно шкаф с вешалками и тоже с антресолями.

– Я понял. Сначала покупаем прихожую. А стиралку какую?

Галия недоумённо пожала плечами.

– Ну, когда будешь по магазинам ходить, присматривай заодно и стиральную машину. Кстати, можешь по этому поводу с соседкой переговорить, она точно разбирается.

* * *

Квартира Ивлевых.

Галия сидела за учебниками и, вместо того, чтобы грызть гранит науки, ломала голову над новогодним подарком мужу. Ей очень хотелось подарить ему что-нибудь необыкновенное, хотелось удивить! Но в голову ничего не приходило. Чем его можно порадовать? – думала Галия. Она ни разу ещё не слышала от него классического «хочу-уу!». Он всегда размеренно, трезво взвешивал все за и против, прежде, чем что-то себе приобрести. Он ничего не коллекционировал, ничем не увлекался. Вот, машину он хочет, но не потому, что «хо-оочет!», а потому, что с ней жить легче и удобней. Или, вот, он говорил о книгах…

Книги! Вот же оно! – Галия чуть не взвизгнула от радости, что нашла, что подарить мужу. – Какие книги ему нравятся? Наверное, что-то умное, про политику или экономику, чьи-нибудь мемуары…

Галия расстроилась, самой ей ни за что не выбрать такую книгу.

Сейчас он с Тузиком гулять пойдёт, позвоню Маше. – решила Галия. – Может, что-то посоветует. Или у Виктории Францевны спросит, что сейчас дипломаты читают?

* * *

Мы с женой сидели за единственным нашим столом на кухне и занимались. Вдруг раздался стук в дверь. Соседка со второго этажа, любительница потрепаться с Инкой, стояла на пороге и любезно улыбалась.

– Инна с мужем переехали к себе на квартиру. – равнодушным тоном сказал я и думал уже закрыть дверь, как соседка поспешно воскликнула:

– А я к вам!

Она также улыбаясь попыталась подойти ко мне ближе в надежде, что я сдвинусь в глубь квартиры и раскрою шире дверь.

Явно хочет в хату заглянуть. – решил я и остался на месте. Между нами было всего сантиметров десять. Я смотрел ей в глаза, а она мне.

– Это не ваш рыжий котик за трубу мусоропровода забился? – вдруг спросила она, показывая куда-то на лестницу.

– Мурчик! – вспомнил я, что давно не видел кота. Меня Галия не простит…

Бросил оборону, сдвинул соседку и помчался вниз по лестнице на один пролёт. Точно, наш бестолковый кот выскочил сегодня из квартиры, и, испугавшись чего-то, спрятался в углу за трубой мусоропровода. Протянул к нему руку, чтобы вытащить. Так этот дурак ещё и зашипел на меня.

– Тихо, тихо. Свои. – попытался успокоить его я, но всё равно, одну руку он мне прихватил когтями, пока я его домой донёс.

– Спасибо. – пришлось сказать соседке, хотя она рассмотрела уже всё, что ей было надо.

Улыбнулся ей, вернулся в квартиру, пустил кота на пол и он сразу метнулся на окно в кухне, где у него еда была. Такой стресс пережил, а, первым делом, туда же: жрать.

Ещё раз поблагодарил соседку и запер дверь перед её любопытным носом.

– Ну, всё. – беспомощно развёл я руками, подходя к жене. – Жди паломничество к телефону теперь. Только от Инкиных пациентов избавились, так теперь телефон появился один на весь подъезд.

– Ну, мы же тоже не всё время дома. – усмехнулась Галия. – И надо глазок в дверь поставить.

– Что ты хочешь сказать? – улыбнулся я. – Что мы им дверь не будем открывать?

– Кому-то будем. Ирине Леонидовне, например.

Глава 6

Москва, квартира Ивлевых.

Да уж… За котом нужен глаз да глаз. Молодой, любопытный. Хорошо хоть за мусоропроводом спрятался, а мог и на улицу выбежать…

Ладно, раз уж все равно от занятий отвлекли, пойду сразу с собакой погуляю.

* * *

Только муж вышел за порог, Галия метнулась к телефону и вскоре заболталась на радостях с подружкой о своих важных женских делах, чуть не забыв о самом главном.

– О, Маш! – вспомнила, наконец, Галия о цели своего звонка. – Хочу Паше на Новый год книгу какую-нибудь в подарок купить, но не знаю, чем бы он мог заинтересоваться. О чём не спрошу, он всё уже читал. Что мне ему подарить?

– Ну, ты нашла, у кого спросить. – озадаченно ответила ей подруга. – Надо с бабушкой поговорить. Может, что и посоветует.

– А можешь у Вити спросишь? Что у него отец сейчас читает? Или хотел бы почитать, да времени нет… – попросила Галия.

– Спрошу, конечно. – пообещала Маша.

* * *

Пока гулял с Тузиком, думал, что подарить жене на Новый год. Очень хотелось сделать ей сюрприз. Так приятно, когда она радуется. Что же ей подарить? Сначала ничего в голову не пришло. А потом пошел рассуждать классическим образом – если не знаешь, что купить своей женщине, то купи что-нибудь золотое. На что угодно может женщина обидится, если не угадаешь, но вот на подарок из золота – никогда. Ну, если, конечно, у нее нет запросов стать владычицей морской, и золота маловато покажется. Но у меня жена – неизбалованная молодая девушка, и для меня такой подарок – верняк. Ну а что перебор по деньгам в нашем возрасте – так могу себе позволить супругу побаловать. Не совсем обычный студент, все же, неплохо подрабатываю. Кстати, 8 февраля уже у Галии и день рождения, надо тоже будет потихоньку что-то искать. Но это еще потерпит.

Остаток вечера усиленно занимались с женой.

В четверг позвонил майору Круглову. Он уже договорился насчёт меня с военкоматом, мне надо будет подойти туда и узнать, где у них учебная база.

Не очень было удобно, но я, всё же, набрался наглости и спросил:

– Олег Игоревич. А нельзя ли ещё одного курсанта пристроить?

– Кого? – не очень-то обрадовался тот.

– Жену мою.

– Паш, ты сейчас серьёзно? – не поверил собственным ушам майор. – Это же курсы по вождению грузовиков! Ты представляешь себе, вообще, свою жену за рулём грузовика?

– Ну, не очень обычно, конечно, – согласился я. – по нынешним временам. Но моя бабушка всю войну на полуторке проездила и нормально…

– Нормально… – недовольно передразнил меня Круглов. – Не женское это дело! – вдруг заявил он.

– Ну, почему же? – неожиданно для самого себя рассмеялся я. – Страшно, что женщины лучше нас справятся?

– Кто? Бабы? Да не в жизнь!

– Не проверим, не узнаем. – подначивал я майора.

– Хотя, были же женщины-трактористки… Эта, как её, Паша Ангелина! – вдруг согласился он. – Ладно. Узнаю. Перезвони мне на следующей неделе.

– Мне, кстати, телефон дома поставили. Запишите номер, на всякий случай?

– Давай.

Продиктовал ему номер, мы попрощались. Рано, конечно, радоваться, но не думаю, что мне откажут.

Эх, будет у меня жена ЗИЛ водить!

– Что такой довольный? – спросил меня Лёха, когда я присоединился к своим в столовой. – Аж руки идёшь потираешь.

– Замёрзли что-то. – отбрехался я, не стал пока ничего говорить, чтоб не сглазить.

Мы, как всегда, прогнали разок свою агитпрограмму.

– Ладно, хватит. – сказал я. – Перед смертью не надышишься. Расслабьтесь и наслаждайтесь жизнью. Скоро Новый год. Сегодня последнее в этом году выступление. Дадим нашему начальству из комитета комсомола возможность заработать дополнительных очков себе в копилку. Глядишь, и нам что-то обломится от их успехов.

– Да, с начальством надо дружить. – глубокомысленно заявил Борщевский.

Он выглядел уже более-менее, отёк спал, остался пожелтевший синяк. Решили обыграть это и начать выступление со сценки-разговора.

– Знаете, дорогой друг, женщины хуже разбойников! – обращается ко мне МихМих, держась за челюсть с болезненной гримасой.

– Почему же? – задаю я, как ведущий, естественный вопрос.

– Потому, что разбойники требуют ИЛИ жизнь, ИЛИ кошелёк. А женщины И то, И другое!

И дальше всё по тексту: представляю зрителям МихМиха и объявляю сценки.

Волнение, конечно, присутствовало, но выступление не первое, и «актеры» были не такие напряженные, как раньше.

После обеда мы с Лёхой и Светой шли на пару.

– Тут, это… – начал неуверенно Лёха. – Насчёт поездки на Новый год…

Понятно. Сейчас будет извиняться, что не поедет.

– О! Точно! Забыл совсем. – перебил я его. – Прикинули с женой, сколько подарков надо будет везти. Лёх! Тебе придётся нам помочь. Без тебя не дотащим. Я на следующей неделе притащу их в двух сумках, а ты их дома в рюкзак какой-нибудь переложи. У тебя же есть рюкзак?

– Рюкзак? – недоумённо глядя на меня, переспросил друг. – Был, вроде, где-то. Надо у моих спросить, пока не уехали.

Переключившись на рюкзак, Лёха не стал продолжать разговор на тему поездки. Зато Света включилась и с неподдельным интересом пытала нас. А что? А куда? А с кем? В какой-то момент, даже, подумал, что сейчас начнёт с нами проситься.

– Ой, какие вы счастливые! – в конце концов воскликнула она после моего подробного отчёта про наши планы. – А мне придётся с родителями новый год встречать и с их знакомыми с работы в каком-то доме отдыха. Даже не знаю, где он…

– Ну, подожди расстраиваться. – сочувственно ответил я. – Может этот дом отдыха где-нибудь в Абхазии. На море посмотришь.

– Если бы. – усмехнулась Светка.

Но, судя по тому, что она не сильно расстроилась, представив себе Абхазию, встречать Новый год они собираются, точно, не в Подмосковье. Семья у нее непростая, так что варианты могут быть вполне козырные.

После пар отправились всей бригадой на завод. По дороге перекинулся парой слов с Борщевским. Спросил, где он сейчас обитает?

– Так, в общаге у однокурсников. – как о само собой разумеющемся ответил Кирилл. – Ты ж сам сказал.

– Всё правильно. Просто, уточнил. А родители что говорят? Дома никаких нештатных ситуаций не было?

– Не было. – удивлённо посмотрел на меня приятель. – Вроде. Я не спрашивал… Я же им сказал, что к сессии готовлюсь в общаге. Как я спрошу?

– Ну, как?.. Привет, как у вас дела? Всё нормально? Без меня справляетесь? Ничего у вас там не случилось? Я тут останусь ещё?

Кирюха хмыкнул.

– От меня дома пользы… Они и не почувствовали, что меня дома нет.

– А вот это зря. – в свою очередь удивился я. – Помогать родителям надо.

– Зачем? Только под ногами мешаться, как мать говорит.

– Затем. Всему на свете учится надо. Как ты один жить будешь? Ничего не знаешь, ничего не умеешь. Даже квитанцию за квартиру не оплатишь сам.

– Я не буду один жить. – хитро прищурившись, возразил он мне. – Я у родителей один. Парню с квартирой в Москве не трудно жену найти.

– Ну, как знаешь. Главное, чтобы невеста твоя не за квартиру твою замуж выходила, а за тебя.

На заводе сразу направились в комитет комсомола. Сатчан был уже там. Ну, куда же без автора.

Нас привели в цех. Народу собралось целая толпа. То ли цех крупнее, чем тот, что мы первый раз посетили. То ли народ из других цехов подтянулся.

Мои ребята несколько растерялись, увидев столько народа.

– Спокойно! – обратился я к ним, пока мы раздевались. – Всё то же самое, как в прошлый раз. Выходим, отыгрываем, уходим. Ничего не изменилось. Только, если сможете, говорите громче.

Моя уверенность передалась ребятам. И дальше всё пошло по плану. Слава о нашем предыдущем выступлении разнеслась по заводу, поэтому нам не надо было в этот раз первую половину на сцене доказывать, что мы чего-то стоим. Народ с первых же моих фраз начал посмеиваться. А когда вышел МихМих-Борщевский с фингалом под глазом и начал жаловаться на женщин, тут уж народ в открытую ржал. Такой приём нас очень воодушевил, и мы с таким куражом отыграли весь наш мини-спектакль, что нам реально аплодировали в конце, не отпускали и требовали ещё. Отыграли оставленную на этот случай сценку, поклонились и пошли к нашим вещам, давая понять народу, что это всё. Люди с пониманием отнеслись, начали неспешно расходиться, оживлённо беседуя друг с другом.

Сатчан был очень доволен. Сунул мне в руки картонную папку на завязках.

– Это что? Продолжение? – догадался я. – Третья часть? Не многовато будет? Запутаются ребята. На мой взгляд, надо было с первой частью какое-то время поработать, полгода-год. А потом уже на вторую переходить.

– Ну, смотри сам. Как вам удобно. Главное, в одном и том же месте не выступать с одной и той же программой.

– Ну, это понятно. – согласился я и спрятал папку в портфель. – На этом пока всё? У нас сессия. Мы до февраля выступать не можем.

– Помню, помню. – кивнул второй секретарь. – А где твоя жена?

– Не стал её сегодня дёргать. Ей в цеху какую-то срочную работу подкинули.

– Ну, молодцы. – обратился Сатчан ко всем нам. – Миш, командуй!

– Так. – подключился помощник заводского комсорга. – Сейчас все идём в комитет комсомола!

Мы уже собрались идти. Хотел тормознуть немного и придержать Сатчана, чтобы поговорить насчёт Кирюхи и узнать, какие новости на счёт Фирдауса и Дианы, как вдруг услышал, как кто-то кричит.

– Па-ааш! – увидел я подбегающего к нам Серёгу из поезда, которого каталы обули. – Привет! – он радостно протянул мне руку. – Ну, вы даёте! – восхищённо оглядывал он нашу бригаду. – Если б не знал тебя, подумал бы: настоящие артисты!

– Спасибо. – вдруг засмущалась Светка под его восхищённым взглядом.

– Слушай! У меня же телефон теперь есть. – вспомнил я. – Есть куда записать?

Советский человек без записной книжки и ручки из дома не входит. Продиктовал ему свой новый номер.

– Я тоже так хочу выступать! – вдруг заявил Серёга.

Сатчан и Михаил, терпеливо стоявшие рядом в ожидании нас, дружно расхохотались.

– Ты посмотри! То никого не дозовёшься! – проговорил помощник заводского комсорга, качая головой. – То сами просятся!

– Тут важен правильный подход к молодёжи! – покровительственным тоном ответил ему Сатчан и многозначительно поднял вверх указательный палец.

Да-да, конечно, правильный подход! – рассмеялся я про себя. – Квартира с телефоном, например.

– Серёг, я подумаю, что можно сделать. – пообещал я приятелю.

Мы попрощались и наша компания направилась в комитет комсомола.

По дороге я, всё же, тормознул Сатчана.

– Как наши дела? – сходу поинтересовался. – Кирюха так и прячется у однокурсников в общаге, дома я ему велел, пока, не появляться.

– Предусмотрительно. – второй секретарь одобрительно кивнул головой. – Люди работают. Пусть ещё немного потерпит. – он задумчиво смотрел Борщевскому в спину, думая на ходу о чём-то своём.

Кирюха как будто почувствовал взгляд и резко обернулся на нас. Пришлось подмигнуть ему многозначительно, чтобы не пялился.

– Да… Досталось ему. – проговорил Сатчан.

– В том-то и дело…

– Люди работают. – повторил он. – Надо подождать.

– Подождём. Куда мы денемся?.. А что Фирдаус, звонил тебе?

– Звонил. – усмехнулся мой собеседник. – Хорошо говорит по-русски. Я не сразу понял, что это твой иностранец.

– Что ты хочешь, пятый курс Лумумбы. Получилось им помочь?

– Озадачил их. Пока что бумажки собирают.

– Спасибо.

– Не за что, пока.

В комитете комсомола нас ждал приятный сюрприз. Нам каждому выдали пластмассовый красный сундучок с новогодним подарком. Неказистый, однотонный, с простеньким изображением, но тяжёленький. Что там? Конфеты, что ли? Но мы же не дети. Ай, ладно… Дареному коню в зубы не смотрят. И вот тут я и пожалел, что в этот раз Галию с собой не взял на выступление. Она как увидит мой подарок, сразу поймет, что своего лишилась. Расстроится. Хотя… мы же на ЗИЛе работаем, нам к Новому году точно по такому же дадут. Ну, тогда так ей и скажу, чтобы не расстраивалась.

Мои актёры сразу повеселели.

– Это от нашего профкома. – начал поздравительную речь Михаил. – Мы очень рады, что в наших рядах есть такие талантливые ребята, как вы. Так держать!

– Спасибо! – поблагодарил я и все повторили за мной. – За высокую оценку нашего труда и за добрые слова. И за подарок!

Все заулыбались. Нас ещё раз похвалили и отпустили. Попрощался со своими и пошёл за женой.

По дороге домой зашли в магазин, купили семь бутылок шампанского на подарки. Домой добрался навьюченный: в одной руке портфель и сундук с конфетами от ЗИЛа, во второй две тряпичных сумки с бутылками. В одну сумку всё грузить побоялись, а то ручка оторвётся, останемся и без бутылок, и без денег.

Галия заметила письмо в почтовом ящике, пришлось подождать её у лифта.

– Миша твой из Брянска. – прочла жена обратный адрес.

– О! Насчёт нового года, наверное. – обрадовался я.

Первым делом открыли пластмассовый сундучок – интересно же, что подарили. Завод могучий, интересно, что может себе позволить?

Внутри оказалось три вида шоколадных конфет, да четыре огромных апельсина. Ну что же – неплохой подарок по нынешним временам. Не говоря уже про сам сундучок – я его под инструменты буду использовать, размер позволяет.

Пока Галия занималась ужином, я бросился читать письмо. Так, едем мы в Брянск или не едем?

Мишка же, как назло, опять сначала рассказал про всех общих знакомых, и только потом перешёл к делу. Светка согласилась! И с радостью примет нас у себя. Они с Мишкой решили, что Новый год надо встречать со своими семьями. Согласен. А первого января, на вечернем автобусе, выехать в Брянск. День проведем в Брянске. И оттуда мы с женой вернемся сразу в Москву.

На счёт культурной программы написано как-то невнятно. Но, найдём чем заняться. И надо предупредить, что едем с другом. Сразу сел писать ответное письмо. А Галия подсунула мне тарелку с ужином. Заляпал немного лист жирными пятнами, но ничего. Не даме пишу.

Так, из Святославля надо уехать вечером первого. И одного дня погулять по Брянску нам с женой хватит. Зимой много не погуляешь.

Прикинул, что если мы выедем второго в ночь на Москву, то утром третьего будем дома. Я сразу рвану на экзамен в МГУ, а Галии возьму такси, поедет с вещами домой. И суну таксисту рубль сверху, чтобы помог их до квартиры дотащить. А я, надеюсь, сдам экзамен быстро, и приеду скоро к ней домой. Эх, хорошо быть молодым! Можно вот так лихо сразу с поезда на экзамен идти, и неважно, если в поезде не выспишься. Соображать вполне нормально будешь.

– Ой, надо же билеты ещё взять! – хлопнул я себя по лбу. – Небось таких умных, как мы, половина Москвы. Сейчас все куда-нибудь поехать планируют.

Решил не откладывать в долгий ящик и съездить за билетами сегодня же. Время семь, ещё рано. Поздно вечером в центральной круглосуточной кассе народу меньше. Уже схлынет поток тех, кто сразу после работы за билетами поехал.

По дороге решил в ЦУМ заехать в ювелирную секцию. Посмотрю, может, будет из чего подарок Галие выбрать. Появилась у меня мысль купить ей гарнитур, серьги и кольцо. На Новый год подарить кольцо, а на день рождения серьги. И вплоть до начала марта свободен от тяжких дум по выбору подарков. Да и на восьмое марта подарки можно уже полегче по ценовой категории дарить.

Велел жене не ждать меня, ложиться спать, и через пятьдесят минут я уже толкался у витрин с золотыми украшениями.

Выбрал серьги «Тюльпан» с александритами, как раз, нашлось к ним и кольцо нужного мне размера. Форма у вещиц классическая, у всех женщин Советского Союза есть такие. Все равно, думаю, сейчас Галие понравится, выбора все равно особого нет. А уж как падёт железный занавес, и начнём ездить в Европу, тогда и накупит себе эксклюзивов.

Довольный собой, бережно спрятал свою добычу в двух отдельных коробочках во внутреннем кармане пальто и поехал на вокзал.

Уже через полтора часа я держал в руках три билета до Святославля и три билета Брянск-Москва. Повезло – не успел и пятнадцати минут постоять, как вторую кассу открыли. Посчитав это хорошим знаком, поехал на электричке домой. Пройдусь от станции до дома.

А дома меня ждал возмущённый Тузик. Со всеми хлопотами не рассчитал время, припозднился. Не раздеваясь, сразу вывел пса. Сделал с ним круг по району. И ему приятно, и мне польза. Физо нужно больше, а то я так в делах закрутился, что и ни на одну из спортивных секций не пошел, как планировал. Хотел же на самбо или дзюдо податься, да на шахматы. Эх! Все не ухватить! Может, все же выкрою время до второй сессии? А то стрельба – вещь, однозначно, хорошая, но и тело прокачивать надо. И на шахматах сейчас есть смысл акцент сделать – учитывая, сколько чемпионов мира по ним из СССР, они сейчас на уровне какой-то мании у народа. Многие даже под водку играют… Великолепная вещь, чтобы устанавливать с людьми самых разных социальных слоев доверительные отношения.

Вот только тут же вспомнил, что на права запланировал учиться идти. Эх, прощайте пока мои секции!

Глава 7

Москва

Пятница пролетела моментом. Зачеты шли один за другим, и у некоторых непривычных к такому прессингу первокурсников начали сдавать нервы. Логика у нас в учебном плане всего один семестр, сейчас один раз сдать зачёт и забыть. Навсегда. Но девчонки так просто не могут. Две наши студентки, подружки, Галя Романович и Катя Слонова, начали смеяться, едва мы расселись перед зачетом. Между тем, доцент решил еще немного натаскать нас перед зачетом, пожертвовав своим временем, начав разъяснять те вещи, которые, по его опыту, вызывали проблемы у студентов на зачете. Я это оценил, и другие тоже, но не эти две клуши. Ржут и ржут, и чем дальше, тем заметнее. Препод, не старый ещё мужик, сначала пытался игнорировать их, понял, что нервы сдают у девчонок. Но потом, когда они, прячась за тетрадками уже начали закатываться от сдавленного хохота на своей галёрке, он прервал занятие, на котором по-человечески пытался решить проблемы своих некоторых не очень успешных учеников.

Он застыл на полуслове, уставившись на девчонок. А они не видели ничего вокруг, прикрывшись тетрадками и сипя, шмыгая и похрюкивая, давили в себе дикое ржание.

Староста оглянулся на них вопросительно. Ноль реакции.

– Простите, Модест Савельевич, я сейчас разберусь. – встал Булатов из-за парты и пошел в конец аудитории, где не могли успокоиться девчонки.

Ему достаточно было положить свои медвежьи лапы каждой из них на плечо и тряхнуть слегка, чтобы привести их в чувство.

– Простите, пожалуйста. – простонала Романович, приходя в чувство.

А Слонова сидела красная как рак, боясь поднять глаза на доцента.

Думал, это всё. Обойдётся. Авось, доцент не злопамятный.

– Кто готов? – спрашивал он и мы тянули руки. Он вызывал к себе сам, кого хотел. Несчастный, обливаясь потом, сидел у его стола, а остальные сидели и ждали своей очереди на экзекуцию.

Я сдал, почти все сдали. Троих доцент отправил на пересдачу назавтра, с ними дело было глухо, как в танке. Но Слонову и Романович он так и не вызвал. Только их двоих. Просто встал и начал собирать свои вещи. Женька Булатов подошёл к нему и поговорил с ним недолго.

По его ошарашенному лицу я понял, что всё плохо.

– Девчонки! – подбежав к галерке, зашептал я Гальке с Катькой. – Он на вас обиделся! И сильно. Бегите, в ножки ему падайте. А то вылетите из универа, балбески!

Когда до этих дурёх дошло, чем может закончиться вся эта история, у Слоновой сразу заблестели глаза, а Романович ринулась к преподу с душераздирающим воплем:

– Модест Савельевич! Простите нас!

Слонова побежала за ней, уже откровенно рыдая.

Повезло, публичное извинение вполне устроило преподавателя, ломать жизнь никому он не собирался. Немного посмотрев на них укоризненно для острастки, он вернулся за стол и разрешил сдать зачёт. Романович даже и сдала сразу, а Слонова, видимо, как ушла в ступор после того, как осознала, насколько все плохо, так и не вышла из него, и просто тупо молчала. Не сдала, и отошла от стола с совершенно отчаянным видом. Пришлось ее перехватить, взять под руку и сказать:

– Не придумывай только себе всякой фигни, хорошо? Романович сдала, ты в себя придешь и тоже сдашь. Не одна, вас четверо таких залетчиков. Главное, выводы сделай на будущее про поведение. Поняла? Ты в порядке?

Катя кивнула. В глазах появился, наконец, какой-то смысл. Ну, вроде, дошло, не должна какой-нибудь глупости сделать. Эх, вроде и студенты, а какие еще дети!

* * *

Московская типография.

Директор типографии сидел за своим рабочим столом и вытирал холодный пот со лба. Что-то мне совсем не хорошо. – подумал он. – Как можно так потеть, когда в помещениях холод собачий? Нервы…

– Анвар, – устало обратился он к одному из своих посетителей, крепкому парню лет сорока, по-хозяйски расположившемуся на широком подоконнике. – Ну что там твои, выследили этого сопляка?

– Да не дрейфь ты, Филипыч! – беззаботно выпустил тот струю сигаретного дыма. – Куда он денется?

– А давно ты своих видел? – не унимался директор. – Или, хотя бы, слышал? Не спокойно мне что-то.

– Ты не директор типографии, а директор паники. – ехидно ответил ему второй гость, молодой кавказец. – Скажи, Анвар?

– Точно. – заржал тот. – Директор паники.

Василий Филиппович встал и нервно зашагал по кабинету взад-вперёд.

– Да не мельтеши ты перед глазами. – осадил его Анвар. – У Саида парни своё дело знают. Никто и ничего от этого пацана не узнает. Они взялись за него, и он все сделает, как они скажут. Хлипкий совсем…

– Хотелось бы в это верить… – еле слышно пробормотал директор. Он трясущимися руками налил себе треть стакана коньяка и одним глотком выпил.

Из рук всё валилось. Не оставляло противное ощущение надвигающейся беды.

– Милиция! – вдруг услышали все многоголосый крик, разнёсшийся как эхо по коридору. Тут же кабинет наполнился людьми в форме. – Руки!..

– Так и знал… Так и знал!.. – простонал директор, обессиленно опустился на ближайший стул и обречённо подставил руки.

Но никто ему наручники не надел. Милиционеры были очень заняты его гостями. Горячие головы попытались оказать милиции сопротивление, за что с ними очень жёстко обошлись.

– Фамилия, имя, отчество. – тяжело дыша, потребовал капитан милиции у Анвара, когда его уже подняли на ноги со стянутыми сзади руками.

Тот в ответ лишь дерзко сплюнул кровавой слюной из разбитого рта, попав капитану на безукоризненно вычищенные ботинки и форменные брюки.

Директор зажмурил глаза, представив себе, что сейчас начнётся…

* * *

После зачета поспешил домой. У нас сегодня знаменательное событие. Впервые в жизни мы с женой идём в Большой театр. Памятуя о ненавязчивом сервисе СССР, заказал такси на наш домашний адрес к шести часам ещё в обед, из универа.

Галия оказалась дома ещё раньше меня. Возбуждённая, расстроенная.

– Что случилось? – озабоченно спросил я.

Первая моя мысль была, что Мурчик добрался до единственных капроновых чулок жены. Но всё оказалось проще: Тузик добрался до нарядных туфель Галии. Жена со слезами на глазах показала мне обгрызенный каблук.

– Как он умудрился? – ошарашено спросил я. – Всё же закрыто было…

– Наверное, дверь в спальню впопыхах утром открытой оставили. – расплакалась жена.

– Так. Не реви. У тебя ещё свадебные туфли есть.

– Белые? К синему платью? – воскликнула жена так, как будто я ей предложил купальник с шапкой-ушанкой надеть.

– У тебя жемчужный гарнитур белый. – возразил ей я. – Надевай!

Не переставая реветь, Галия начала одеваться. Тузик попробовал подойти ко мне поластиться, но я резким окриком отправил его на место пригрозив растерзанной туфлёй.

Надев платье, украшения и белые туфли Галия оглядела себя в зеркало и разревелась ещё сильнее. Да… Явно чего-то не хватало.

– У тебя ремень белый есть? – спросил я.

– Зачем?

– Не зачем, а доставай. – скомандовал.

Помниться, девчонки очень даже щеголяли в тёмных платьях и контрастных туфлях с таким же широким поясом. Очень красиво было. Правда, было это, кажется, в восьмидесятых. Ничего, задаст новый тренд.

Галия достала несколько поясков, выбрал самый широкий и подал ей. Она послушно надела.

– Пошире бы, конечно, лучше смотрелся бы. – задумчиво разглядывал жену я. – Но и так очень изысканно.

– Ты смеёшься? – обиженно воскликнула она. – Так никто не ходит!

– Ты будешь первая! – улыбаясь, подошёл я к ней и обнял. – Приготовься к тому, что тебя сегодня будут пожирать глазами сотни людей. Держи высоко голову и будь уверена в своей неотразимости. Увидишь, многие лопнут от зависти.

– Ты серьёзно? – Галия отстранилась на расстояние вытянутой руки и пристально уставилась на меня.

– Во-первых, ты обворожительна, а во-вторых, мода разная бывает, в том числе и зарубежная. Откуда кто в Москве знает, как сейчас, к примеру, принято одеваться в Италии, или Франции? А я тебя уверяю, так бы ты и там выглядела очень эффектно. Так что, расслабься и собирайся. Через сорок минут такси придёт.

Пока она носилась туда-сюда по квартире, красилась и укладывала волосы, я успел вывести собаку во двор ненадолго, всё-таки поздно приедем, пропустим привычное время прогулки, и не спеша собрался.

Раздался звонок телефона.

– Машина ожидает. – сообщила диспетчер.

Вот это сервис. – подумал я, выглядывая в окно.

Во дворе, действительно, уже стояла машина с шашечками.

– Галия! На выход! – скомандовал я.

Мы вышли как какие-нибудь дипломаты, я вёл жену под руку, открыл ей заднюю дверцу. Сам сел вперёд.

Так же и у театра – распахнул перед женой дверцу машины, подал руку. Галия пальто не застёгивала. На верхних ступенях нас уже ждали Витя с Машей. Надо было видеть их лица, когда мы поднялись к ним.

– Ох, какое платье… – восторженно выдохнула Маша. Кстати, она была в сапогах.

– Ну, ты даёшь. – шепнул мне Витька. – Можно подумать, верительную грамоту привёз.

– Мы первый раз в Большом. – ответил я. – Для нас это очень важное событие.

– Ну, тогда пошли. – усмехнулся друг и повёл нас внутрь.

Вот, зря я не был никогда в Большом. Там интересно просто и походить! Как в музее. Как во дворце. Наши спутники здесь бывали и, очевидно, не раз. Витя водил нас по этажам и переходам. Галия, открыв рот, смотрела по сторонам. Счастливая полуулыбка не сходила с её лица. Мне очень нравилась её реакция, она и думать забыла о своём внешнем виде.

Нагулявшись по этажам, Витя вдруг распахнул перед нами дверь, и мы оказались в ложе. В самой настоящей ложе с бархатными стульями и такими же бархатными портьерами.

Витька пристально наблюдал за нашей реакцией. Поймав мой ошеломлённый взгляд, он довольно улыбнулся. Для Маши это тоже был сюрприз. Девчонки сразу подбежали к перилам, стали выглядывать, восхищённо осматриваться. Я тоже не удержался. Под нами был ещё один ряд лож. А под ним ступенчатый зрительный зал. На мой взгляд, мы располагались слишком близко к сцене. Сбоку, наверное, не очень удобно будет за сценой наблюдать. Но посмотрим…

Тут мы обнаружили, что понятия не имеем, что за спектакль собираемся смотреть. У Вити были не билеты, а что-то другое, контрамарки, видимо.

Он тут же куда-то умчался и вернулся с двумя программками. Предстояло смотреть нам ни много, ни мало Лебединое озеро. В этом времени он еще не имел то символическое значение, которое знакомо каждому, кто помнит про путч 1991 года. Просто красивый балет в двух действиях. Почитал программку, к своему стыду, нашёл там только одну знакомую фамилию: Плисецкая.

Позор на мои седины!

Первое действие просмотрели на одном дыхании. Вот, зря я в Большой театр раньше не ходил в прошлой жизни. Все дела, работа. Сделать деньги, сберечь деньги, потратить деньги, снова делать деньги… В этой жизни ни за что нельзя так же поступать… Может, мне и время выкроить и на пианино научиться играть, к примеру? Как и в «Дне сурка» было… Билл Мюррей зря не посоветует…

Потрясающее зрелище. Оркестр, танцоры, сцена и сам театр, чувствуется, одни из самых лучших в мире. Я точно не любитель балета, но в этот раз очень хорошо зашло.

– Я испытываю сразу восторг, восхищение, удивление, – прошептала мне сидящая рядом Галия, крепко сжимая мне руку. – Не влюбиться в Большой театр после этого невозможно…

– Но есть и проблемка – тяжело будет посещать что-то другое, ниже уровнем… – ответил ей.

– Ну так и не будем посещать, мы же в Москве живем! – ответила она. – только сюда и будем ходить!

Да уж! Придется мне обрастать связями, чтобы баловать супругу билетами в этот то ли дворец, то ли театр…

В антракте мы, конечно же, отправились в буфет. Он чем-то напомнил мне Елисеевский магазин, такой же уютный, красивый и солидный. Много прилавков и столиков. Публика солидная, буфетчики вежливые и доброжелательные. Любо-дорого посмотреть. Умеем же!

Взяли с Витькой всем по бокалу шампанского и по бутерброду с красной икрой.

Девчонки наши были в абсолютной нирване. Галия впервые видела что-то подобное и наслаждалась окружавшей нас сказкой. А Маша очень гордилась своим парнем, устроившим нам такой замечательный вечер, и не сводила с него восхищённых, влюблённых глаз.

Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Мы направились в гардероб, а оттуда на выход из театра. С сожалением подумал, что сказка слишком быстро закончилась. Хотел уже метнуться на поиски машины, но Витька королевским жестом остановил меня.

– Мы вас отвезём. – сказал он, притягивая к себе Машу за талию. – Да, дорогая?

То ли он впервые так к Маше обратился по моему примеру, то ли шампанское в голову, наконец, ударило, только у Маши ноги подкосились и она повисла на Витькиных руках, обнимая его за шею.

– Эй-ей! Держись, Мария! – рассмеялся я. – А то полетите сейчас вместе с лестницы.

Мы все рассмеялись. Маша нисколько не смутилась. Ну и хорошо. Очень рад за них.

Вскоре подкатила знакомая Чайка. Витя сел вперёд, а мы все назад.

Только в машине почувствовал, как устал. Пока доехали к нам, начал клевать носом. Галия же, наоборот, очень живенько себя чувствовала, попрощалась с друзьями и от машины до подъезда шла пританцовывая.

Хорошо, что с псом до театра погулял. Сейчас идти совсем было бы не в кассу.

В субботу нас разбудили голодные звери. Им не объяснишь, что сегодня выходной. Но, с другой стороны, ладно, у нас на сегодня очень большие планы. Сегодня у нас поход по магазинам. Нужно закупиться подарками на Новый год. Ещё раньше договорились, что поедем в центр. Убили целый день.

Купили шоколадных конфет «Вечерняя Москва» пятнадцать коробок, получилось не очень тяжело, но объёмно. Ещё взяли грузинский чай в яркой синей с красным жестяной коробочке, Галия сказала, что её потом можно как шкатулку использовать. Ещё взяли семь банок кофе по шесть рублей в большие подарки. И Галия сказала, что уже нормально, если учесть, что мы ещё по бутылке шампанского в большие подарки хотели добавить.

В одном из магазинов попались крупные апельсины, как в ЗИЛовском подарке. Те очень вкусные были, и мы решили в Святославль этих апельсинов набрать на гостинцы. Они крупные, четыре апельсина на килограмм. Полную авоську взяли.

Бабушкам и родителям ещё по палочке сухой московской колбасы купили. Аришке, батиным пацанам и братишкам Эммы взяли по баночке «Лимонных долек». Галия и себе одну баночку взяла, любительница сладкого.

Вернулись домой без задних ног. Как всё допёрли, сами удивлялись. Галия взяла, пока я в очереди за колбасой стоял, пачку пельменей, и поставила её вариться. А я пока повёл пса на улицу.

Денег ушло шестьдесят рублей на одни только конфеты в коробках. А всего ушло больше ста тридцати рублей.

В воскресенье с утра сходили в ближайший гастроном и выпросили стопку упаковочных листов. До обеда украшали свёртки с подарками. А после обеда отправились в Мытищи к Жариковым.

К моему приятному удивлению, офицерская общага гудела в предпраздничной суете, в холлах на каждом этаже наряжали приличной высоты ёлки, развешивали гирлянды.

Дети с радостными криками носились по коридору, кто на велосипеде, кто в колясках, катаемый другими детьми. Все заняты, все при деле. Двери квартир днём не закрываются, как я понял. Ни Петра, ни Инны дома не было, а квартира открыта.

Мельком осмотревшись там, заметил, что шторки на окнах появились и пара горшков с какими-то щуплыми ростками на подоконнике.

В целом, чистенько, уютненько. Молодец Инка. Похоже, взялась за ум.

Только мы вышли от Жариковых, подошёл Пётр в тапках и бушлате.

– Ты где был? – удивился я.

– На балкон курить ходил. – ответил, улыбаясь, зять и протянул мне руку. – Инна не разрешает в комнате курить.

– И это правильно. – поддержал я. – Сама-то она где?

– У подружек, наверное, где-то. – пожал плечами Пётр. – Товарищи! Мою не видели? – крикнул он во всю свою офицерскую глотку.

– У Карасёвых была. – ответил кто-то.

– Сейчас я найду беглянку. – сказал Пётр и распахнул дверь к себе. – Вы проходите, пока.

Вскоре он вернулся, пропуская вперёд себя жену. Инна, радостно всплеснув руками, бросилась нас обнимать.

– Что ж не предупредили? – воскликнула она.

– Да как вас предупредишь? Растёте, растёте. – обратил я внимание на слегка округлившийся животик сестры. – И настроение, смотрю, хорошее. Первый триместр прошёл, полегче стало?

– И это, и вообще. – хлопоча в своём кухонном углу ответила Инна. – Всё не знала, как Серафиме Михайловне сказать…

– И что? – насторожился я.

– Ты, знаешь, она сама заметила. – повернулась ко мне сестра, улыбаясь. – Деточка, говорит, а ты у меня не беременна, часом? А я стою, не знаю, что сказать. А она и говорит, рожай, деточка, пока рожается. А то потом захочешь, а здоровья не хватит. Всё надо вовремя делать. Представляешь? А я сказать боялась…

– Мировая тётка! – воскликнул с облегчением я. – Кстати, мне бы к ней на консультацию попасть. Сможешь устроить?

– А что случилось? – сразу посерьёзнела сестра.

– Выступлений с лекциями очень много предстоит в конце января. По десять в день целую неделю. И самое страшное – сорвать голос. Все пойдет насмарку, хороших людей подведу.

– Зачем тебе это? – удивилась сестра. – Своих забот мало?

– Оплатить обещали. – объяснил я. – Двум студентам лишняя копейка не помешает.

– Я спрошу. – пообещала Инна.

Тут Галия ткнула меня локтем.

– О! Мы же про подарок забыли. – я достал из матерчатой сумки наш самодельный свёрток со снежинками, перевязанный белой ленточкой. – От нас вам к Новому году. Мы решили заранее поздравить потому, что решили на Новый год ехать в Святославль.

– Так мы тоже едем. – вступил в разговор зять. – Дочку сто лет не видели. Уже бегает, небось.

– О, как. – удивился я, что сам не предположил такого. – Ну, всё равно. Нам легче сюда вам подарок привезти, чем в Святославль его тащить.

Тут мне опять прилетело в бок от жены. На мой недоумённый взгляд она показала пальцем на вторую сумку.

– Ой! У нас же ещё подарок! – вспомнил я. – На новоселье.

Инна выставляла чашки на стол, и я вручил подарок Петру.

Оба подарка развернули. И первый понравился, а уж когда из второго свертка достали бело-голубые фарфоровые настенные часы, расписанные гжельской росписью, так и вообще был полный восторг…

Мы посидели немного за чаем с печеньками. Когда мы уже засобирались домой, Жариковы, вдруг, отошли к окну и начали шушукаться.

– Мы тоже решили вас сейчас поздравить, чтобы не тащить подарки в Святославль. – заявил Пётр и вручил мне сверток, а Инна такой же Галие.

Судя по объёму и весу, это похоже на стекло.

– Осторожно, хрупкое. – подтвердила мою догадку Инна.

– Спасибо. – обнял я сестру.

Пришлось, конечно, тут же открыть свои подарки. Я хорошо знаком с этикетом, и это непременная вещь, когда тебе вручили подарок. Нам достались две вазочки – стеклянные, не хрусталь, но красивые. Может, и хорошо, что не хрусталь, – подумал я, вспомнив о погибших недавно от зубов Тузика туфлях. Кот и собака – ваза с цветами находится под риском немедленной гибели в любом месте дома. А если разобьют хрустальную, будет дико жалко.

Мы очень тепло попрощались с Жариковыми.

– До встречи в Святославле. – игриво помахала им рукой Галия.

– Когда поедем бабушек поздравлять? – спросил я жену, когда мы шли к станции.

Дорогие читатели! На первой книге этой серии не хватает несколько сотен лайков до круглой цифры! Будем признательны за Вашу помощь: https://author.today/work/267068

Глава 8

Мытищи

– В следующие выходные и поедем. – ответила Галия. – Через пятницу уже Новый год, другого времени не будет.

– Хорошо. – согласился я на автомате, заглядевшись на ёлочный базар.

Вспомнился насыщенный запах хвои в офицерском общежитии, на каждом этаже здоровенная ель. И так захотелось домой такую же.

– Пойдём-ка елку купим. – предложил я. – Мы же хотели в большой комнате поставить. Теперь места полно, как родственники съехали с вещами, можно себе позволить…

– Давай! – обрадовалась жена и захлопала ладошками в варежках. Как ребёнок, честное слово.

Выбрали из того, что осталось, самую высокую и пушистую ёлку. Обвязали как следует шпагатом и нагло залезли с ней в электричку.

Дома не нашлось ни одной подходящей доски, чтобы сделать крестовину. Пришлось идти во двор и рыться в куче строительного мусора, который так и не вывезли до зимы. И хорошо, как оказалось. Сорок минут пилил, строгал и ковырялся стамеской, но ёль установил. Радовало то, что на следующий год уже не надо будет с этим возиться: крестовина останется надолго, как в моём родительском доме. Она лежала на антресолях весь год вместе с чемоданчиком с ёлочными игрушками и торжественно доставалась после покупки ёлки.

Галия принесла игрушки. Остатки конфет из ЗИЛовского подарка тоже вскоре оказались на ёлке. Очень не хватало дождика, но я его нигде не видел в продаже. Вместо него жена разложила по веткам кусочки ваты. Сразу стало очень нарядно и празднично. В прекрасном настроении мы закрыли дверь в комнату и отправились на кухню попить чайку. И только тут вспомнили, что ещё не ужинали.

– Во как увлеклись, ёлку наряжая! – прокомментировал я этот факт с усмешкой.

Галия разогрела гречку, залила ее молоком и сделала яичницу. Быстренько поужинали и сидели пили чай, неспешно обсуждая планы на предстоящую неделю.

– У меня ещё три зачёта. – доложила Галия. – Не то, чтобы трудные, но постараться придётся. Не представляю, как бы Диана в сессию вписалась, если бы не Тарас Семёнович.

– Что, она совсем в институте не появляется? – поинтересовался я.

– Почему? Появляется. У меня даже есть догадка, что ее ливанец заставляет ходить. Поскольку толку с этих визитов нет, такое ощущение, что она телом здесь, а мозгами в другом месте. Всё время в облаках витает, о чём-то своём думает и улыбается. Всё время улыбается.

Последнюю фразу жена сказала с некоторой опаской. И тут же пояснила свою мысль:

– Хотелось бы, чтобы она в сказку попала, но разве так бывает? Как бы чего плохого не вышло с этим иностранцем. Сейчас пока все хорошо у них, а когда уедут, кто его знает…

– Ну да, я сам переживаю. – кивнул головой я. – Диану так бросает с этими эмоциями в крайности… От любви до ненависти, нестабильная она еще, словно не выросла… Да меня еще и культурные особенности Ливана тревожат.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла мой посыл Галия.

– Ну, представь, что она себе напридумывала про свою будущую жизнь, если всё время улыбается. Как ты говоришь, что все будет, как в сказке. А мать Фирдауса, интересно, обрадуется, когда он с собой неизвестную ей девушку притащит? А отец – может, у него другие совсем планы были? Так что реальность может оказаться совсем другой. Начиная от совершенно других взаимоотношений между мужчинами и женщинами, принятыми на родине Фирдауса, и кончая возможным многожёнством. Можешь представить себе, что будет с Дианой, когда муж возьмёт ещё одну жену?

– Как это? – ещё больше удивилась Галия.

– Как, как… Очень просто! – пояснил я. – Он мусульманин! Понимаешь? У них разрешается иметь до четырёх жён. Правда, это общий принцип, понятия не имею, как именно в Ливане с этим, в библиотеке ничего не нашел. Хоть у Витьки спрашивай, проси, чтобы он через связи отца в МИДе выяснил.

– Какой ужас! А Диана об этом знает? – ошарашенно спросила меня жена.

– Я ей говорил. А услышала она меня или нет, это другой вопрос.

– Надо с ней ещё раз поговорить. – предложила Галия.

– Ты действительно думаешь, что она сейчас станет кого-то слушать? Да для нее сейчас любой станет врагом, кто хоть слово против намеченной свадьбы скажет… Брат я ей или нет, бесполезно!

– Всё равно, надо. – настаивала Галия. – А то потом будем ругать себя, что могли её остановить, но не остановили.

– А мы и не могли, – пожал я плечами, – её никто сейчас не остановит. Фирдаус хорошо воспитан, обходителен, богат. Вспомни свои ощущения, когда мы были в Большом. Как будто в сказку попала, да? Вот, Диана сейчас круглосуточно в таком ощущении.

– Всё равно. – настаивала на своём жена. – Надо что-то делать.

Я вздохнул и покачал головой. Галия хочет спасать Диану. Не верю я в успех этой миссии, но почему бы не поддержать жену? Мне нравится, что она такая цельная и доброжелательная натура, и готова помогать всем, даже Диане. После всего…

– Я позвоню Фирдаусу, узнаю, как у них дела с документами. Может, удастся договориться о встрече как-нибудь вечером. Но не думаю, что мы сможем их отговорить.

– Зато заставим обсудить спорные вопросы. – возразила жена. – Может, если Дианка услышит, что Фирдаус допускает возможность, что у него будет несколько жён, она сама от него сбежит.

– Может, ты и права. Это называется «договариваться на берегу».

Вдруг мы услышали грохот и звон бьющегося стекла. Я сразу подумал, что ёлка упала. Пока бежал с кухни в комнату, чертыхался, на чём свет стоит. Неужто не рассчитал длину опор? Нет, вроде с запасом делал.

Так и есть, ёлка на полу, но и причина понятна. Кот на ёлке. Тузик тут же, усиленно машет хвостом. Сразу видно, что ему по душе такая движуха… Радуется, что и мы присоединились. Святая простота…

Галия отчаянно взвизгнула, увидев ёлку на полу. Руки ко рту прижаты, в глазах слёзы…

Что ж такое! Мурчик спрыгнул с ёлки и весело погнал по полу чудом уцелевший шар.

– Я закрыл дверь. – начал анализировать произошедшее я. – Я точно помню. Понимаю же, на что эти шкоды способны.

– Значит, не закрыл. – с упрёком заявила расстроенная жена, отбирая у кота игрушку.

– Да нет! Закрыл! – сказал я, поднимая ёлку.

Специально покачал её слегка. Нет, крестовина ни причём, вполне устойчивая конструкция.

– Хорошая конструкция. – сделал вывод я. – Как эти двое в комнату попали?

– Через открытую дверь! – воскликнула огорчённая и обиженная жена.

Устала, что ли? Так наезжает…

Но я закрывал дверь! Я же не дурак! Я помню!

– А давай, проверим! Проведем следственный эксперимент. – пришла мне в голову мысль. – Есть кусок мяса?

– Рыба на балконе. Замёрзшая. – буркнула Галия.

– Неси. – скомандовал я.

Галия принесла. Подозвал к себе собаку и кота, дал понюхать. У обоих сразу слюни потекли. Положил в комнате рыбу на пол, выгнал всех и закрыл дверь.

– А теперь давай смотреть. – сказал я жене и увлёк её на кухню. Мы сделали вид, что сели за стол, а сами через полминуты подкрались и стали подглядывать за животными из-за угла.

Мурчик усердно скрёб лапой дверь. Рыба же!!! А Тузик встал на задние лапы, одной передней лапой упёрся в дверной косяк, а другую положил на ручку, которая спокойно опустилась под его весом, открыв замок. В тот же момент Мурчик лапой подтолкнул дверь и открыл её.

– Вот и всё. – произнёс я, подходя и вытаскивая рыбу из пасти и лап кота, вцепившегося в неё мёртвой хваткой. – Что и требовалось доказать.

Галия сразу смутилась.

– Даже мысли не было… – оправдываясь, проговорила она.

– И твои туфли, и ёлка пали жертвой кооперации этих двоих чрезмерно умных мохнатых тварей. Спокойней было, когда они между собой враждовали. – подвёл итог я, не став злорадствовать. – Теперь придётся срочно стулья покупать и подставлять под ручки дверей.

– А сейчас что делать? – растерянно спросила жена. – Вещи ещё можно в шкаф попрятать. Но ёлку?

– Не знаю… Можно к потолку привязать, но тогда его портить придется. Крюк ввинчивать. Гости, когда елки не будет, будут спрашивать, зачем крюк в потолке, кто вешаться собрался?

– Не шути так! – охнула Галия.

– Прости, что-то я в черный юмор ушел. А вообще, ручки надо другие. – задумчиво ответил я. – Знаешь, такие, круглые? Их вращать надо, чтобы замок открылся. С такими наши доморощенные хвостатые таланты не справятся. А если справятся, то мы их в цирк отнесем и дорого продадим.

Мы подняли ёлку, подмели осколки. Галия разложила по ветвям слетевшую вату. Она была в иголках и каких-то песчинках. Не хватало блеска стеклянных игрушек. Второй раз получилось уже не так празднично.

Выгнали пса с котом из комнаты и подпёрли дверь шваброй, чтобы эти бестии дверь открыть не смогли.

А вот, если бы двери, как и положено, открывались из комнаты в коридор, а не наоборот, то ничего подобного не случилось бы.

Пока гулял с псом, звонил Сатчан, поболтал с Галиёй и просил передать мне, что ждёт звонка. Сразу набрал ему, как вернулся. Он сообщил радостную весть, что в типографии навели шороху, проследили и повязали всю цепочку от производства до сбыта. И Борщевскому можно возвращаться домой. Ещё, он конкретно намекнул, что про его, Сатчана, участие в этом деле не стоит никому знать.

– Сам понимаешь, если свести воедино эту историю и мой будущий интерес к типографии, то не очень благовидная картина получается. – пояснил он.

– Я всё понимаю. – успокоил я его. – А как там у молодожёнов дела?

– Всё прекрасно. Заявление подано. Правда, со второго раза. – усмехнулся Сатчан. – Государство даёт, в таких случаях, шанс одуматься, придираясь к документам по поводу и без. Но твои упёртые! Мне обещали, что зарегистрируют их в ближайший возможный день в январе. Уже можно, кстати, звонить им, узнавать, на какой день назначена свадьба.

– О, вот это новость! – обрадовался я. – Спасибо большое!

– Обращайтесь ещё! – ответил довольным голосом Сатчан.

Не иначе, Фирдаус уже щедро отблагодарил этого пройдоху за помощь. Ну, или что пообещал стоящее.

Зато, есть повод позвонить будущему зятю. Только положил трубку, попрощавшись с Сатчаном, сразу же пошёл за своей записной книжкой.

Фирдаус взял трубку довольно быстро.

– Привет! Это Павел, брат Дианы. – сразу представился я. – Как дела?

– О, брат! Приветствую тебя. – искренне, как мне показалось, обрадовался он. – Мы с Дианой сейчас как раз подписываем приглашения на свадьбу. Она передаст твоей жене в институте. Ждём вас обязательно! Ты будешь мой самый дорогой гость на этой свадьбе! Спасибо тебе огромное! Я никак не ожидал, что у вас так трудно жениться. Если бы не твой друг… Если бы не твоя помощь…

– Ну а как же не помочь, дело-то такое важное.

– Если у вас будет свободный вечер, не могли бы вы к нам подъехать? – вдруг спросил Фирдаус. – И Диане твоя жена компанию составит, может, посоветует что насчёт свадебного наряда. И мне с тобой хотелось бы парой слов перекинуться.

– Ну, конечно! – с готовностью согласился я. – Хоть завтра.

На ловца и зверь бежит. – думал я, записывая адрес, куда нас пригласил Фирдаус.

– До завтра. – попрощались мы с ним.

– Как удачно всё получилось. – сказал я жене. – Даже напрашиваться в гости не пришлось, они нас сами завтра вечером пригласили. Ты же хотела расставить все точки над «и»? Но учти, у них уже день свадьбы назначен. О, чёрт! – хлопнул я себя по лбу. – Забыл дату уточнить. Ладно, завтра узнаем.

* * *

Квартира Самедова.

Выходные стремительно приближались к концу, но Рашид Фархатович об этом не жалел, смотрел интересный хоккейный матч. Завтра на работу? Ну и что, работа у него интересная, и иногда очень даже прибыльная. Нет, все же он молодец, что уехал из Ташкента – то, чего он мог там достичь, и рядом не стояло. Да, там были родственники, что неплохо устроились, и они бы помогли ему тоже найти неплохое место, но тех возможностей, что у него в столице СССР и близко бы не было. Слишком много было людей в Ташкенте с родственниками, что занимали более влиятельные должности, чем его родственники. Они бы никогда не пустили чужака слишком высоко.

А тут… по комсомольской линии нет преград. Правильно себя поведет, может лет через десять-пятнадцать поехать из Москвы в Ташкент на родину с назначением на очень высокую должность. И уже он будет подтягивать свою родню на более высокие позиции.

Жена рядом усердно наглаживала ему брюки на завтра. Марля сохла под утюгом слишком быстро, её приходилось то и дело мочить в раковине на кухне.

Рядом зазвонил телефон.

– Алё. – недовольно буркнул он в трубку. Вот точно, пока говорит, отвлечется, шайбу забьют, а он пропустит этот момент. По закону подлости всегда так. А тут все же шестнадцатый кубок СССР, московский Локомотив, за который он болеет, забил уже пять шайб пензенскому Дизелисту и явно не собирается на этом останавливаться. Мощно идут ребята!!!

– Здорово, Фархатыч. – услышал он в трубке голос Ивана Николаевича из райкома, краем глаза косясь на экран. – Новости есть!

– На ночь глядя? – удивился Самедов, что там могло такого случиться. – Ну, давай.

– Типографию твою менты трясут, – едва сдерживая радость, сообщил собеседник. – Да так трясут!.. Что твою грушу.

– О как! – сразу оживился университетский комсорг, забыв про матч. – А что директор?

– В расход, – небрежно ответил райкомовский.

– Ну вот! Совсем другое дело! – воскликнул довольный Самедов. – А то, я не я, хата не моя… Скользкий, как угорь, никаких намёков не понимает. Что ещё известно?

– Завтра узнаю конкретно, что к чему. Сейчас так, просто… Сорока на хвосте сплетню принесла. – ответил Иван Николаевич.

– Так, может, это не точно? – засомневался Самедов. – Уж слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Точно, точно. Эта сорока зря болтать не будет.

– Это же надо теперь нового директора искать. – рассмеялся Самедов. – Не может же такое предприятие без хозяйского глазу простаивать.

Оба собеседника удовлетворённо посмеялись, и закончили разговор. Взглянув на экран, Самедов убедился, что так и есть, очередная шайба залетела в ворота «Дизелиста», пока он разговаривал. Но теперь это его не сильно расстроило – уж больно новости оказались хорошие. Они уже и сами стали готовить проверку от ОБХСС, но дело что-то затянулось. В этот раз там почему-то увиливали, не желая прислушиваться к намекам. Но ничего, все же дошло, видимо, что они не жадные и поделятся…

* * *

В понедельник притащил в универ четыре упакованных больших подарка в двух тряпичных сетках. Торжественно вручил их Лёхе со словами, что он мой спаситель, и что мне в два раза больше оставшихся подарков ещё тащить.

– Галия, конечно, что-то возьмёт, но всерьёз на девчонку, сам понимаешь, рассчитывать не приходится. – всучил я ему сетки.

Он уныло взял их, приподнял, взвесил на руках.

– Не такие уж они и тяжёлые, – вяло проговорил он.

– Ты что, Лёх! – деланно паникуя, воскликнул я. – А если их в три раза больше будет?

– Ну, так-то да. – наконец согласился Леха и поставил сетки возле своей парты.

– Сработало! – прошептал я, присаживаясь.

На большой перемене встретились со всеми нашими в университетской столовой.

– Можешь домой возвращаться. – шепнул я Борщевскому, пока стояли в очереди.

– О. Правда? – не поверил он своему счастью. – Всё?

– Всё. Можешь спать спокойно. Взяли всех.

– О, спасибо! – он схватил меня за руку и долго тряс её. – Ты не представляешь, как я тебе благодарен.

– Да ладно. Мы же друзья. – не удержался я и подколол Кирюху, будучи уверенным, что он из тех, кто сильно над моралью не заморачивается.

– Друзья навек! – на полном серьёзе вдруг заявил он, так и не отпустив мою руку. – Нет. Братья!

Вот, чудак. – хмыкнул я про себя.

– Я твой должник. – заглядывая мне в глаза, серьёзно произнёс Борщевский.

Ухмылку мою, что ли, заметил?

– Ладно, ладно. – остановил его я. Жизнь покажет, кто кому друг и брат. Мое мнение по этому типчику осталось прежним. Несколько лет – и он внушит себе, что и сам бы справился с этой проблемой, а я так, ничем особенным и не помог, в сущности. Он не только мутноват, он еще и трусоват, а трусы всегда великолепно умеют себя задним числом оправдывать и возвеличивать.

– Ты, главное, молчи об этой истории. – велел ему. – Не нужно никому знать, с чего всё началось, и как продолжилось. В твоих же интересах, сам понимаешь. А то вызовут свидетелем на суд, и будешь давать показания на глазах внимательно присматривающихся к тебе бандитов. Они же когда-то все же выйдут на свободу. Лучше пусть на других злятся, а не на тебя. На судью, на следователя, на прокурора.

– Ну, естественно! – Кирилла аж передёрнуло от нарисованной мной перспективы, и я понял, что он будет нем, как могила. Облегченно повернулся к прилавкам с едой.

После пар мы с женой договорились ехать сразу домой. Фирдаус с Дианой ждут нас сегодня вечером у себя. Не стали наряжаться, подумаешь, домашний ужин. Ехать надо было в район метро Динамо. Решили туда ехать своим ходом, а обратно, если сильно засидимся, вызовем такси.

Не зная, когда мы вернёмся, выгулял пса, на всякий случай, и со спокойной душой поехали с женой в гости.

Галия настояла на подарке.

– Не с пустыми же руками заявимся. – заявила она, откладывая коробку конфет и пару самых больших апельсинов.

Как по мне, так я не был бы таким щедрым, после всего, что между Галиёй и Дианкой было. Мы им и так уже шикарнейший подарок устроили, с ЗАГСом разобрались, и они оба в курсе, как это было непросто сделать. Но жена у меня добрая и незлопамятная девочка, за что и люблю. Я с ней и сам лучше становлюсь, а то под конец жизни немного и циником стал. А в ее компании отмякаю…

Встретили нас очень радушно. Дианка почему-то очень смущалась. Подарила Галие ёлочных игрушек.

– Да, Галия жаловалась сегодня в институте, что ваши балбесы ёлку завалили, все игрушки переколотили. – пояснила она в ответ на мой поражённый взгляд.

Нас пригласили к столу. Вообще-то, я считал, что моя сестра хорошо готовит по сравнению с Инной. С чего я это взял? Курица была ужасно пересушенной, но мы с Фирдаусом нахваливали, чтобы не отбить у неё охоту готовить. Вернее, я нахваливал, а Фирдаус присоединился ко мне только, когда получил от меня ногой в голень под столом.

– Точно. – сказал он. – Под пиво замечательно пошла бы.

– Ой! А под пиво, так вообще, песня! – поддержал его я.

Тут же на столе оказалось несколько бутылок пива, разговор сразу оживился, и все повеселели.

Фирдаус опять завёл свою шарманку, что я его брат навек, сразу напомнив про сегодняшний разговор с Кириллом. Что-то многовато народу меня готовы в братья записать, – иронично подумал я. А он продолжал меня велеречиво благодарить. Что он мне очень благодарен. И что я могу обратиться к нему с любой просьбой в любое время дня и ночи. Ну, вот это другое дело! Есть у меня просьба, как же не быть… сейчас и проверим границы словесной благодарности.

– Ещё попрошу, придёт время. – улыбнулся я. – Через полгода ты получишь диплом и уедешь из Союза. А что станет с твоей машиной? Уже думал? Если будешь продавать, имей в виду меня, хорошо?

Фирдаус почесал в затылке, как обычный наш человек.

– Тебе машина нужна? – сразу спросил он. – Эта, конечно, не моя, а торгового представительства. Но можно решить вопрос. Тут ещё… У меня просьба будет.

Он принёс красивую импортную коробку. Сразу понял по форме, что там бутылка.

– Передай, пожалуйста, своему другу, что нам так помог. – попросил Фирдаус.

– Конечно передам. – бережно взял я коробку с алкоголем. Хеннеси VSOP. Годный коньячок, как же, попадался мне в прошлой жизни. По тем временам не самая вершина айсберга, не XO все же, а вот для СССР – самое то. Сатчан должен быть доволен.

Глава 9

Квартира Фирдауса.

Поставив коробку с Хеннеси в прихожей на полку под зеркалом, чтобы не забыть, вернулся в гостиную за стол.

Надо было поговорить на главную тему, ради которой, собственно, мы с женой сюда и заявились. Все расслабились, даже Диана успокоилась, когда мы под пиво обглодали её пересушенную курицу до последнего рёбрышка. Если внушать себе, что ешь куриные чипсы, то даже и неплохо.

– Фирдаус, – решил я взять быка за рога. – расскажи, пожалуйста, как у вас в Ливане живут?

– Что именно тебя интересует? – слегка улыбаясь, спросил будущий зять.

– Всё. Как живут ваши семьи? Как вы воспитываете детей? Кто у вас в доме хозяин? – с реальным интересом спрашивал я. – Мы почти ничего не знаем про обычаи твоей страны. Жёны, например, у вас работают?

– Ну, что тебе сказать?.. – задумался Фирдаус. – Жёны в обеспеченных семьях обычно не работают, занимаются домом и детьми. Но если у женщины есть желание и свободное время, то она вполне может работать. У нас достаточно свободная и прогрессивная страна. Но обычно такая возможность у женщин появляется только с возрастом, когда дети выросли и разлетелись из родительского дома. А с маленькими детьми откуда свободное время? Сам понимаешь.

Я задумчиво кивнул в ответ, соглашаясь.

Ну, пока всё стройно и логично. Украдкой наблюдал за сестрой. Диана с улыбкой поглядывала на нас с женой.

– Ты уже давно учишься у нас в Советском Союзе. – продолжил пытать его я. – Заметил какие-то принципиальные различия в отношениях между мужчинами и женщинами у нас и у вас?

– Конечно! – сразу оживился Фирдаус. – У вас женщины более независимы и самостоятельны. Я бы даже сказал, свободнее. У нас другие традиции. Женщины воспитываются в духе покорности старшим, родителям, мужу. Они, конечно, в определенной мере самостоятельны и могут иметь и отстаивать собственную точку зрения, но делают это обычно менее категорично, чем у вас. У вас нормально, когда девушка спорит со своим парнем в присутствии его друзей, например. Это считается абсолютно нормальным. У нас на такое смотрят с осуждением. Женщина должна оставаться женщиной. Быть, в первую очередь, мягкой и любящей. Если есть, что сказать, она дождется правильного момента и скажет все своему мужчине наедине. Не знаю, хорошо это или плохо. Думаю, это вопрос разницы культур. На мой взгляд, женщине лучше иметь меньше независимости, но при этом быть более защищенной.

О как. А что сестра? Теперь Диана немного удивилась, поглядывая на жениха с недоумением. Но при этом молчала. Диана!!! Молчала, услышав такое!!! Это как вообще?! Я смотрел на нее и не мог поверить такой метаморфозе.

– Интересно, интересно. Ты хочешь сказать, что наши женщины менее защищены, чем ваши?

– Думаю, да, – Фирдаус уверенно кивнул.

– И за счёт чего же ваши более защищены?

– За счёт мужа, семьи… – сам, похоже, впервые по-настоящему задумался над этим Фирдаус.

– Так и у наших женщин есть мужья и семья.

– Это не совсем то… – пытался сформулировать свою мысль будущий зять. – Ваши мужчины могут защищать женщину и помогать ей, но не обязаны. А наши обязаны. Традиции такие. Если взял жену, отвечаешь за нее, заботишься. Не допускается такого, что мужчина бросает жену с ребенком, например, не оставив им никакого содержания. Ему ни в один приличный дом после такого входа не будет. Отвернутся все. Для всех его родственников такой его поступок позором станет. Понимаешь?

– Понятно. И одобряю, честно говоря, нам этого в СССР не хватает. Но вопрос это все равно сложный. Надо сохранить баланс между возможностью свободно распоряжаться собой и защищенностью. – кивнул я. – У нас, кто кому и чем обязан, государство решает. Есть семейный кодекс…

– Это всё не то. – возразил мне Фирдаус. – Кодекс, это когда тебя уличили и наказали. А не уличили, значит, не наказали, значит, ты для всех молодец. У нас по-другому…

Да, тут на самом деле не сильно поспоришь. В том, что касается обязанностей по отношению к семье, у мусульман действительно строго. Однако и нюансов хватает. Про них забывать тоже не стоит. Мне-то не надо объяснять, что значит стремиться к праведному образу жизни. Но интересно было за Дианой наблюдать. Взгляд у нее был немного растерянный. Не задумывалась она до сих пор особо, в какие условия попадет. А религиозность вообще не её конёк. Очень хорошо, пусть мозг тоже немного поработает. Не все в эндорфинах с дофаминами плескаться. Надо иногда и разум включать. Иначе его другие включат, причем, как правило, не самым приятным способом.

– А насколько наша девушка впишется в ваши семейные традиции? – медленно подбирался я к главному вопросу. – Вот, ты уже неплохо знаешь Диану. Ей трудно будет приспособиться к вашему укладу, семейным взаимоотношениям?

– Не думаю, – пожал плечами Фирдаус. – Есть свои особенности, конечно, но их усвоить просто. Меньше говорить, больше улыбаться, слушаться старших и мужа. Это не трудно.

Хех, дружище! А вот тут ты и глубоко ошибаешься. Это как раз и может стать проблемой. Это на тебя Диана смотрит завороженно, как кролик на удава, а вот на свекровь и свекра ей так смотреть нужды нет. И рот вряд ли сможет закрытым держать, если что-то не по нраву будет. Уж я-то знаю…

Диана нервно заёрзала. Подожди, я ещё до главного не добрался.

– А как твои родители отнесутся к невесте из Союза? Для них не станет это шоком? Тем более, что без предварительного знакомства, сразу уже женой ее привезешь.

– Надеюсь, что не станет, – Фирдаус усмехнулся. – Они сами меня всё время спрашивали, не нашёл ли я здесь себе кого-нибудь. Правда не ожидают, конечно, что я сразу и женюсь…

– Им что, всё равно, на ком ты женишься? – удивился я.

– Нет, конечно. Но большой проблемы тоже не будет. Родители доверяют моему выбору. Мы обсуждали с ними возможную женитьбу. Они сказали, что не против того, чтобы я выбрал жену по своему вкусу. Тем более, Диана чудесная девушка, – при этих словах Фирдаус нежно притянул Диану к себе. – Она родителям обязательно понравится. Я уверен.

Спорное, на мой взгляд, утверждение. С другой стороны, глядя на чудесное преображение сестры, на ее невероятную сдержанность и покладистость в присутствии жениха, чем черт не шутит. Может этот парень и правда умеет подбирать ключи именно к таким своенравным барышням. Диана молчала. Весь наш разговор с Фирдаусом, хотя, очевидно было, что периодически ее переполняют эмоции. По её лицу всё было видно. Но она молчала! Браво, Фирдаус! Уникальный дрессировщик строптивых девиц.

– А скажи, у вас кто-нибудь имеет больше одной жены? – улыбаясь, спросил я, демонстрируя свое, якобы, лояльное отношение к вопросу многожёнства.

Диана с таким возмущением переводила взгляд с Галии на меня и обратно, будто хотела крикнуть: "Люди добрые! Да, что же это делается-то?! Какое «больше одной жены»?! Галия, ты что молчишь?!"

– Кто-то, возможно, имеет. В моём окружении таких нет. – ответил Фирдаус.

А Дианка уничижительно посмотрела на меня: «Понял?! А то, ишь, чего удумал!».

– Ну, должен же кто-то быть первым. – с улыбкой подмигнул я ему, провоцируя на откровенность.

Фирдаус напрягся.

– Не думаю, что это хорошая идея. – пресёк серьёзным взглядом Фирдаус все мои провокации. – Семья – это большая ответственность. Может не хватить сил и возможностей, если начать распыляться. Как у вас говорят? За двумя зайцами погонишься…

– Разумно. – протянул я ему руку с серьёзным видом. – Вижу, что Диана в надёжных руках.

Когда Фирдаус понял, что я его проверял, он рассмеялся и пихнул меня рукой в плечо. Остаток вечера провели в непринуждённой обстановке. У него был небольшой альбом с семейными фотографиями. Он много рассказывал нам о своей семье, о доме, в котором предстоит жить им с Дианой, о своей родине.

– Приезжайте в гости, – вдруг пригласил он. – Сам всё увидишь.

– Мы бы с удовольствием. Но ты же видишь, как у нас с выездом за рубеж. Есть определенные сложности. Лучше вы к нам приезжайте.

Все рассмеялись.

Прощаясь, хозяева вручили нам приглашение на свою свадьбу.

Итак, пятнадцатое января. Это будет суббота, я точно знал, потому что шестнадцатого у меня день рождения, и я заранее уже посмотрел, что это будет воскресенье. Празднество намечается в ресторане «Арбат». Не хило так!

Вернувшись домой, позвонил отцу, хотел подготовить его к тому, что завтра или на днях Диана вручит ему приглашение на свадьбу.

Батя опять запаниковал. Правильно я сделал, что предупредил его заранее, а то стал бы наверняка также орать на Диану, получив приглашение. А если бы она с Фирдаусом в этот момент была? Конфуз бы случился… Похоже, Диана отцу нервы помотала за это короткое время за все пропущенные годы.

– О чём они там все думают? – прооравшись, обессиленно спросил отец. – Девчонка уедет неизвестно куда. Будет там одна. Случись что, мы даже приехать помочь не сможем.

– Пап. Уедут они не раньше июля. Фирдаусу ещё доучиться надо. Диана взрослая девушка. Она все равно решение будет принимать сама. Сам знаешь, какое это будет решение, видел же этого ливанца. Поэтому к факту их свадьбы надо относиться, как к неизбежности. И постараться не испортить отношения с ними, и не испортить здоровье себе.

– Всё правильно, – услышал я рядом с трубкой голос Киры. – Восток дело тонкое. Ты слишком нервничаешь, милый.

– Именно. – машинально подтвердил я.

– Что? – переспросил отец.

– Она не первая, кто за иностранца замуж выходит. Тем более, за вполне состоятельного.

– Вы издеваетесь все, что ли? – простонал отец.

– Ладно, ладно, пап! Утро вечера мудренее. Накапай себе пятьдесят капель успокоительного и ложись отдыхать. Спокойной ночи.

– С вами уснёшь! – с досадой ответил отец и положил трубку.

А я-то тут причём?

После разговора с отцом пошёл гулять с Тузиком. У подъезда наткнулся на Анну Аркадьевну с мебельной фабрики. Вот, бедолага, в десять часов с работы возвращается, – вспомнил я про свои отчётные периоды.

Вид у соседки был уставший, но довольный. Много работы успела сделать? Хотя, мало ли может быть причин для радости у интересной, одинокой, в самом расцвете сил женщины?

– Добрый вечер! – сказали мы друг другу одновременно и рассмеялись.

– Как дела? Как сессия? – спросила она.

– Всё хорошо, спасибо. Надо же, хотел к вам идти, да вот встретил очень удачно.

– Что, насчёт дивана надумал?

– Пока что насчёт прихожей. Пара обычных шкафов с антресолями и шкаф с вешалкой, зеркалом и полочками.

Анна Аркадьевна сразу посерьёзнела. Что такое? Слишком много запросил?

– Прихожих давно не делали, – задумчиво проговорила она. – Подождёшь немного? Может месяц, может два. Производственный план надо будет посмотреть… Если не хочешь ждать, можно из образцов выбрать с экспозиции. Но образцы не новые, сам понимаешь.

– Подожду, конечно. Жили без прихожей, и ещё поживём, – решил я, что новая мебель лучше. Знаю я эти экспозиции. Дверцы шкафов сейчас крепят к корпусу не очень надежно. Если их за несколько выставочных месяцев пару тысяч граждан открыло и закрыло, то потом, когда сам начнешь пользоваться, тебе на ноги и попадают вскорости.

– А лекцию нам прочтёшь? – с хитрым прищуром спросила соседка.

– Да, конечно. Без вопросов. – усмехнулся я. – Тему придумайте, какая будет коллективу интересна, и дату надо будет согласовать. Только давайте на февраль, если можно. В январе у меня сессия, а потом общество «Знание» так загрузило, что пару недель минуты свободной не будет.

Анна Аркадьевна деловито кивнула, тут же достав ежедневник и что-то в нем пометив. На этой интригующей ноте мы и расстались. Тузик уже давно рвался побегать, не стал больше испытывать его терпение.

* * *

Квартира Тараса и Киры Ивлевых.

– Вот, о чём они все думают? – с возмущением и досадой повторял Тарас. Оксана как такое допустила? Эх, и позвонить ей нельзя, телефона дома нет…

Проворочавшись необычно долго, Тарас, наконец, уснул, твёрдо решив прямо с утра позвонить Оксане, Дианиной матери, на работу.

Едва дождавшись восьми утра, он уже набирал на работу своей бывшей.

– Доброе утро. А Полянская уже пришла? Позовите её, пожалуйста. – попросил он устало и, подумав, добавил, чтобы на том конце провода пошевеливались: – Это межгород.

Вскоре к телефону подбежала перепуганная Оксана.

– Алё! – прокричала она в трубку.

– Привет. Это Тарас.

– Что случилось?

– Ничего особенного. Твоя дочь замуж собралась.

– Как это? Когда? За кого? – посыпались вопросы. Надо же! Оксана явно была не в курсе происходящего в Москве.

Тарас не был к этому готов. Он был уверен, что уж про жениха дочери Оксана знает.

– Вот интересно, – раздражённо ответил он, – почему ты не знаешь о таких важных вещах? И что у вас за отношения такие с дочерью? Но я требую, чтобы сейчас ты все же включилась в её жизнь!

– Ты требуешь?! – возмутилась Оксана. – Кто дал тебе право что-то требовать? А больше тебе ничего не надо? На полгода тебе доверили ребёнка, а ты досмотреть за ним не смог! – сказав это, Оксана вдруг осеклась, видимо немного опомнившись, и попыталась мыслить разумно. – За кого она там замуж собралась?

– Да, в том-то и дело… – сбавил тон Тарас. – За ливанца.

– Что?! Какого ещё ливанца? – опешила Оксана, слабо представляя, где эта страна и живо нарисовав в своем воображении негра рядом с дочерью. Благоразумие моментально улетучилось. – Ты куда смотрел, идиот?! Как ты мог допустить такое?! Да за что мне это все?!

Послушав несколько мгновений проклятья и оскорбления в свой адрес, Тарас молча положил трубку. Он прекрасно знал эти истеричные нотки в голосе бывшей. Истерика минут на пять, а то и на десять. Говорить что-либо сейчас ей бесполезно.

Завтра утром перезвоню. Может быть, – решил для себя Тарас. – Пусть успокоится.

* * *

С утра пораньше мне на домашний телефон позвонила Инна.

– Хорошо, что застала тебя! – вместо приветствия заявила сестра. – Поговорила с Серафимой Михайловной насчёт тебя. Она мне кучу советов для тебя дала. Я всё записала. Но если хочешь, она сказала, что хорошо бы осмотреть тебя перед такой нагрузкой, подъезжай сегодня до четырёх часов.

– Да, конечно. Спасибо! – обрадовался я. – С удовольствием покажусь врачу.

Голосовые связки для меня сейчас – основа заработка. И лекции, и агитвыступления. Надо их беречь, холить и лелеять. Опыта работы голосом у меня нет. Так что профессиональная консультация – обязательный компонент в моих ближайших планах.

Договорились, что я сам подойду к кабинету Серафимы Михайловны. Инна её предупредит, что я сегодня буду.

Ещё Инна спросила, как мы собираемся поздравлять с Новым годом бабушек, мы же уедем в Святославль, как и они с Петром.

– Мы к ним в эти выходные заедем, если получится, на денек. – ответил я. – А вообще мы с ними в прошлый раз еще договорились, что приедем отмечать праздники уже в январе после Святославля. Хотите, тоже приезжайте с Петром. Договоримся на дату, которая будет всем удобна. Устроим настоящий семейный праздник. Бабушкам приятно будет.

– Хорошая мысль! – поддержала меня сестра. – Поговорю с Петей.

* * *

Кабинет начальника ПСХ Святославского хлебозавода.

– Ну, что ты разоралась? – вошёл в свой кабинет начальник паросилового хозяйства. – На всю котельную слыхать.

– Борис Львович! – начала рыдать Полянская. – У меня дочь замуж за негра собрала-а-ась!

– Да что ты! – неподдельно удивился начальник. – Вот егоза! Ей что, своих парней мало? Что будешь делать?

– В Москву поеду-у-у, – сквозь слёзы провыла Оксана. – Надо спаса-а-ать ребёнка-а-а.

– Когда поедешь? Сегодня? Ладно, дело, действительно, важное. Дуй в Брянск, а оттуда в Москву. Успеешь за трое суток этого папуаса отвадить?

– Успею, – перестав реветь, начала обдумывать Оксана предложенный начальником план.

– Пиши заявление по семейным обстоятельствам на три дня, я сам в кадры отнесу.

– Спасибо, Борис Львович!

– Да, ладно! – усмехнулся тот.

– Я подруге позвоню в Подмосковье. – окончательно решилась ехать Полянская.

* * *

После пар сразу поехал в Бурденко. Серафимы Михайловны в кабинете не было, пришлось подождать её под дверью.

– Здравствуйте. Я Павел, брат Инны, – сразу представился ей я на всякий случай, как только она подошла к кабинету, не надеясь, что она вспомнит меня. Столько людей каждый день перед её глазами проходит…

– Проходи, проходи, – толкнула врач дверь в кабинет. – Так, говоришь, лекции читаешь? – с интересом разглядывала она меня, явно узнав. – В таком возрасте это редкость. Инна говорила, ты вроде только поступил в университет. Молодой, да ранний. И на какие же темы лекции? – она так ехидно на меня посмотрела, будто уверена, что в моём возрасте нельзя сказать ничего умного.

Она, что же, подумала, что мы с сестрой про лекции всё придумали, чтобы к ней попасть?

– Читаю лекции для общества «Знание». В основном о политической ситуации в стране и мире, об экономических аспектах деятельности в разных сферах народного хозяйства, – решил сразу поставить все точки над «и». – О роли молодежи и молодежных организаций в этих процессах. Вообще разнообразные темы, в зависимости от того, что коллективам на местах интересно, и что в данный момент наиболее актуально.

Серафима Михайловна сняла очки и с интересом посмотрела на меня.

– Сколько лекций предстоит? – уточнила она.

– Примерно от пятидесяти до восьмидесяти за две недели, – ответил я. – Не видел ещё утвержденную программу.

– Так… Молодой человек. Это серьёзное испытание, – задумчиво ответила врач. – Давайте-ка, для начала, вас осмотрим. И имейте ввиду, работа с голосовым аппаратом – это длительный процесс, в котором задействован целый комплекс факторов. Моментальных результатов не будет. Но в целом польза от таких упражнений несомненна и вам поможет больше в долгосрочной перспективе. А в краткосрочной хотя бы подстрахует и даст больше шансов справиться с высокой нагрузкой.

Что это она на «вы» перешла? – усмехнулся я про себя, – никак подействовал мой развернутый ответ. Зауважала!

Дал себя осмотреть и обследовать.

Не найдя у меня ничего криминального, врач дала мне лист бумаги и ручку. Так же, как когда-то записывал упражнения для Славкиной Эммы, я записывал теперь упражнения для себя на артикуляцию и дыхание. Удивительно, сколько оказалось наработок в этой новой для меня области. Серафима Михайловна объясняла все тщательно и подробно, заставляя меня по многу раз повторять упражнения, проверяя, все ли я правильно запомнил. Самыми сложными были упражнения на тренировку диафрагмального дыхания. Чувствую, эту часть я буду осваивать довольно долго. А вот упражнения на артикуляцию и определенные последовательности звуков – это дело техники. Надо просто запомнить и повторять регулярно не ленясь.

– Если почувствуете вдруг, что связки сдают и горло хрипнет, – наставляла она меня, – скорая помощь для связок – это подогретое красное вино с пряностями на ночь. Это экстренная мера. Помогает очень хорошо, но действует кратковременно. Если почувствуете, что связки начинают слабеть, не ждите, начинайте профилактику. Только вино должно быть не очень горячим. И после желательно все же хотя бы день дать связкам отдохнуть.

Если вдруг сорвете голос, прекращайте лекции до полного восстановления связок. Ни в коем случае не продолжайте работать сорванным голосом. Можно нанести непоправимый вред связкам и восстанавливаться потом годами. Так что во всем придерживайтесь разумных рисков. Голову держите холодной.

Ну что ж. Заниматься начну не откладывая. Да и экстренное средство в моем вкусе. Умеют доктора лечиться! Куплю в поездку вина, киндзмараули какого-нибудь. Глинтвейн варить я умею. Только пряности надо достать: что там – бадьян, гвоздика, корица, кардамон, перец черный горошком. Надо по магазинам пошустрить. Москва все-таки. Думаю, что найду все, что нужно. Ещё лимон не помешает. И шкурок апельсиновых насушу.

Сердечно поблагодарил доктора за консультацию и вручил коробку конфет.

На обратном пути заскочил в хозяйственный, который мне батя показал, ещё когда мы ремонт у девчонок в общаге делали. Хотел ручек купить круглых системы «анти-звери». К моему огромному разочарованию, кроме щеколд и засовов разного размера, ничего не было. Зато купил дверной глазок.

Ну и что мне делать? Комнату надо обезопасить. А то нам с женой такими темпами «босой пяткой в снег» скоро ступать придется. Сгрызут всю обувь наши ценители натуральной кожи. Опять, что ли, к завхозу в Горный идти? Григорий Наумович меня уже хорошо знает, наверное, можно отца не беспокоить.

В главном корпусе я был без пятнадцати шесть. Завхоз уже собирался домой, переодет был в цивильное.

– Какими судьбами? – доброжелательно воскликнул он, увидев меня, и протянул руку.

– Ручки в межкомнатные двери нужны простые, круглые, поворотные, – поздоровался с ним за руку я. – Те бронзовые старинные собака моя с котом открывают, – завхоз удивлённо вскинул брови, потом понимающе улыбнулся. – Туфли у жены нарядные собака погрызла. Ёлку повалили…

– Беда пришла, откуда не ждали, – усмехнулся он и пошёл к себе в подвал потрошить свои закрома. Я за ним. – Сколько тебе ручек-то надо? – уточнил завхоз.

– На две двери минимум, – прикинул я, что вовнутрь открываются только двери в комнаты, – но лучше, конечно, если удастся таких найти на пять дверей, чтобы все в одном стиле было выдержано.

– Тебе под светлое дерево или морёное?

– Э… – а какая у меня будет прихожая? – Давайте светлые, – сказал немного наобум я. Вряд ли Галия прихожую в темных тонах выберет. Да и ручки, если придется, и покрасить можно.

Григорий Наумович подобрал мне пять одинаковых комплектов, не напрягаясь. Вот что значит многолетнее мародерство в домах, предназначенных на снос! Столько всего запасено, что так и хочется спросить, не проработал ли он прапорщиком в армии лет так двадцать… Сунул ему четвертак, учитывая, что это дефицит, судя по хозяйственному магазину, который я перед этим посетил.

Комплекты снова из какого-то металла, не бронзовые, но выглядят очень солидно. Латунь, может быть? Смотреться на дверях должны просто великолепно! Со злорадством подумал, как расстроятся звери, когда привычная схема взлома перестанет работать.

Завхоз, немного смутившись, от полученной суммы, впрочем, не отказался. Зато чаем напоил с конфетами «Коровка». Поболтали с ним о жизни. Долго засиживаться не стали, поехали по домам. Мне хотелось поскорее прикинуть, много ли переделывать придётся, чтобы ручки переставить. И Григорию Наумовичу уже домой пора, его рабочий день закончился.

Повезло, переделывать имеющиеся отверстия в дверях не пришлось, переставил ручки на обеих дверях меньше, чем за час. Остальные три потом переставлю, время терпит. Пока жена готовила ужин, караулил, посматривая из-за угла с кухни на попытки наших архаровцев открыть двери.

Тузик сначала просто гипнотизировал новые ручки. Мурчик попробовал действовать по-старому, но быстро прекратил свои попытки и переключился на Тузика: ходил вокруг него и мурлыкал с разными интонациями. Очень похоже было, как жена ходит вокруг мужа со словами «Ну, сделай что-нибудь». Тузик встал на задние лапы, безрезультатно потрогал лапой ручку и сел опять под ней в полном недоумении.

Понаблюдав за зверями, я рассмеялся и довольно сказал Галие:

– Всё, милая! Враг отброшен на прежние позиции и больше нашим рубежам не угрожает.

Глава 10

* * *

Святославль.

Командир воинской части полковник Нестеров вышел из горкома гораздо раньше, чем рассчитывал. Он планировал решить один вопрос с городским начальством, но в горкоме сегодня сабантуй, провожают кого-то на пенсию. В зале для заседаний столы накрыты, играет музыка, народ уже с обеда гуляет. Как в таких условиях вопросы решать? В перерывах между танцами? Поздравил, извинился, выпил-закусил и удалился.

Своему водителю рядовому Комарцеву он велел быть у горкома через полтора часа. До этого времени оставалось ещё больше часа. Не гулять же по городской площади, чай не май месяц.

Полковник решил пешком дойти до того адреса, который ему оставил водитель на такой случай. Спросив случайного прохожего, где тут улица Островского, направился по улице Ленина в указанном направлении. Пройдя совсем немного до нужного перекрестка, он увидел свой УАЗик через несколько домов и молодых людей рядом с ним. Обрадовавшись, что так быстро нашел нужное место, полковник направился к машине.

Вскоре он узнал в молодых людях своего водителя и девушку рядом с ним. Они стояли у калитки, прощаясь. Полковник замедлил шаг, давая им нацеловаться. Дело молодое, – снисходительно подумал он.

Когда командир уже был совсем близко, водитель заметил его.

– Товарищ полковник! – удивлённо воскликнул рядовой Комарцев. – Вы уже освободились? Вот, познакомьтесь, пожалуйста, моя невеста Эмма Либкинд.

Девушка, смущаясь, улыбнулась и коротко кивнула головой.

– Ощень пъиятно. Не ушпел ты, Шлавощка, к оодителям жайти. – улыбаясь, сказала она.

– Ничего, – отмахнулся рядовой. – Следующий раз зайду.

Такая красавица, а так шепелявит, – удивился про себя полковник.

Рядовой ещё раз обнял невесту и запрыгнул в машину. Полковник пристроился рядом. УАЗик лихо развернулся, приветливо бибикнул и помчался прочь из города.

– Прости, Комарцев, не моё, конечно, дело, но она у тебя так говорит чудно, – заметил полковник.

– Ой, Владимир Филиппович, хорошо, что вообще говорит! У нас уже никто на это внимания не обращает. А я, так тем более.

– Что так? – не скрывая любопытства, поинтересовался полковник.

– Мы в аварию с Эммой попали чуть больше полугода назад, на мотоцикле разбились. Может, слышали? В люк открытый влетели.

Полковник припомнил что-то. Об этом случае шли разговоры весной, и заметку он в местной газете видел, что суд состоялся. Эта тема не очень его тогда заинтересовала, полковник не помнил подробностей.

– Так это ты разбился?! – ошарашенно уставился он на своего водителя. – Но, вроде, в газете писали, дети покалечились, неясно было, выживут или нет…

– Так и было, – угрюмо ответил Славка, вспомнив то страшное время. – Эмма три месяца в коме пролежала. Говорили, что если и очнется, то вполне вероятно, что овощем будет, а если и не овощем, то двигаться нормально не сможет. Так что, Владимир Филиппович, – рядовой серьёзно взглянул на командира. – то, что она всего лишь шепелявит, это просто чудо! Она язык во время аварии прикусила сильно, вот и осталась шепелявость с тех пор. Но она занимается, уже намного лучше говорит, чем раньше.

– А ты сам как? – участливо спросил полковник, представив, через что уже прошёл этот пацан.

– Да поломался, конечно, но это всё ерунда по сравнению с тем, что потом было, когда ждал, пока Эмма очнется. В какой-то момент уже казалось, что всё… Если б не Пашка…

Славка с ужасом представил себе, что могло бы быть, если бы друг тогда не догадался искать его у железнодорожного моста. Что бы было с родителями? С бабулей? С друзьями? И с Эммой, когда она очнулась и узнала бы, что его уже нет в живых? Восстановилась бы она тогда вообще?

Славка потряс головой, прогоняя дурные мысли.

Полковник украдкой наблюдал за ним. Да, хлебнул парнишка, – подумал он с сочувствием.

– Это тот Пашка, что лекции у нас в части читал? – спросил командир, чтобы переключить разговор.

– А, да-да. Друг мой. – с гордостью ответил Комарцев.

– Слышал он в Москве учится. – продолжил полковник. – В МГУ поступил.

– Так и есть. – кивнул рядовой.

– А ты что же?

– Я в Брянск поступал в БТИ. Но тут как раз Эмма начала из комы выходить… Не до экзаменов в институт стало, сами понимаете.

– Ну ясно…

– Только не подумайте, что я жалею, что в армии оказался! – поспешно воскликнул Комарцев. – У Эммы же ни отца, ни матери. С бабушкой живёт и дедом полупарализованным. Ещё у неё два брата маленьких. Денег вечно не хватает. А я работал до самого призыва, лекарства Эмме, массажи, тренировки лечебные… Денег уйма ушла. Зато, вон, бегает, школу заканчивает. А кто бы её лечил, если бы я учиться поступил и в Брянск уехал?

– Ну, понятно… – пробормотал командир, поражаясь серьёзности размышлений этого мальчишки. – Отслужишь и поступишь ещё, выучишься. Какие твои годы?..

– Да. Пашка тоже так говорит. – улыбнувшись, ответил Комарцев.

* * *

Квартира Самедова.

Трудный выдался день. Рашид Фархатович решил лечь спать пораньше. Он уже засыпал, когда раздался звонок.

Кому там ещё не спится!? – спросонья подумал он, вылез из теплой постели, и потащился к телефону.

– Не спишь? – вместо приветствия спросил его Иван Николаевич из райкома. – Тут с типографией ерунда какая-то происходит, – сразу перешёл он к делу.

– Что ещё? – заволновался Самедов. Типография была очень лакомым куском. Он представлял уже себе небольшие тиражи редких изданий. Они на вес золота бы ценились… – Милиция нам дорогу расчистила. Какая там может быть ерунда? Наливай да пей!

– Да, в том и дело, что кто-то уже без нас банкует, – ответил Иван Николаевич.

– Не понял?

– Директор там уже новый сидит.

– Это как? Откуда? – не поверил своим ушам Самедов.

– Я тебя спросить хотел…

– Я ни сном, ни духом!

– Давай рассуждать логически. – начал Иван Николаевич. – Твои борзые подняли дичь. А подстрелил её кто?

– Кто?

– Я у тебя спрашиваю, кто? – начал раздражаться райкомовский работник. – Откуда там взялась милиция?

– Не знаю…

– А, главное, аккурат после вашего рейда… Ты веришь в такие совпадения?

– Я, вообще, в совпадения не верю. – окончательно проснулся Самедов. – Особенно в такие.

В голове хаотично носился рой разных мыслей. В самом деле, откуда там взялась милиция? Кто-то из Прожектора стучит в ОБХСС? Невероятно, но факт. Или нет, не так… ОБХСС назначением директоров предприятий не занимается…

– Надо узнать, кто стоит за назначением нового директора, – предложил Самедов. – Кто назначил директора, тот и милицию навел.

– Дело говоришь! – оживился Иван Николаевич. – Выясним…

И, только попрощавшись и положив трубку, Самедов сообразил, что тот, кто стоит за назначением нового директора и навел милицию, сначала должен был откуда-то узнать про типографию.

Всё равно, всё сходится на Прожекторе. На его, Самедова, Комсомольском прожекторе, будь он неладен.

Хорошо, что Иван Николаевич переключил своё внимание в другую сторону. Самедов решил самостоятельно разобраться со своими комсомольцами. Всё-таки, это большой минус ему, что допустил такое.

* * *

Горный институт.

Оксана с подругой приехала из Зеленограда в Москву. Та поехала на работу, а Оксана в Горный институт, где училась ее дочь. На вахте ей не смогли сказать, как ей найти Диану.

– Вы бы, мамаша, хотя бы факультет сказали бы, – укоризненно отчитала ее строгая вахтерша. – А то, пойди туда, не знаю куда. Найди то, не знаю что.

– Ну, а Тараса Ивлева вы знаете? – цепляясь за последнюю надежду, спросила Оксана.

– Ивлева знаю, – кивнула вахтёрша. – Это вам надо на разработку.

– Какую разработку? – растерялась Оксана.

– Факультет разработки… – отмахнулась от неё вахтёрша. – А ну стой! – остановила она парнишку, пытавшегося просочиться через турникет мимо Оксаны. – Ты что, не видишь? Куда прёшь? Отведи женщину на разработку.

Парнишка стушевался и согласно кивнул. Вот, как надо, – отметила мысленно Оксана, идя следом за пареньком по лестнице, – сначала пристыдить, а потом велеть делать то, что тебе нужно.

– А какая вам кафедра нужна? – спросил парень.

– Понятия не имею. Я Тараса Ивлева ищу.

– А, знаю. Это геология.

Они быстро нашли нужную кафедру, и парнишка испарился, оставив Оксану перед входом в приёмную, в которой в этот момент сидела только одна сотрудница.

– Здравствуйте, можно? – зашла Оксана внутрь. – Я Тараса Ивлева ищу.

– У него сейчас пара. – ответила ей средних лет строгая дама в белой блузке и темно-синей юбке. – Может, я могу вам чем-то помочь? – предложила она, с интересом разглядывая посетительницу.

– Я мать Дианы Полянской. Хочу видеть дочь. – ответила Оксана, начиная потихоньку раздражаться. Сказывалось напряжение от долгой дороги. Да и не привыкла она ко всем этим подчеркнуто вежливым манерам в разговоре.

– О, – застыла в некоторой растерянности сотрудница. – Прямо сейчас? У студентов в данный момент занятия. Может, подождёте перерыва?

– Я тороплюсь. Дело очень срочное. – отрезала Оксана.

– Хорошо. Подождите тут, пожалуйста, вот, присядьте. – методист указала рукой на ближайший к Оксане свободный стул и куда-то умчалась.

Не прошло и пары минут, как в кабинет влетел Тарас.

– Ты приехала? – озабоченно спросил он.

– Как видишь! – ехидно ответила ему бывшая.

Только бы не устроила истерику на весь институт. – взмолился про себя Тарас.

– Где Диана? – спросила Оксана тоном, не предвещавшем ничего хорошего.

– На занятиях. – развел руками Тарас. – Наверное…

– Что значит, наверное? – повысила голос Оксана. – Ты даже не знаешь, где твой ребёнок?!

– Тихо, не кричи. – бессильно опустил руки Тарас. – Диана уже далеко не ребенок. Они с женихом сейчас занимаются оформлением документов для выезда Дианы за рубеж. Это требует…

– Что?! Какой ещё выезд за рубеж?! Ты в своём уме, Ивлев? Где моя дочь?!

– Спокойней, прошу!.. Не кричи. Пойдём посмотрим…

Он повёл Оксану по коридорам, осыпаемый проклятиями и оскорблениями. Хотелось прибить эту дуру лопатой и тут же закопать. Было ужасно стыдно перед студентами и коллегами. Еле сдерживая себя и стараясь держать невозмутимый вид, Тарас подошёл к аудитории, где должна была находиться группа Дианы и Галии.

Приоткрыл дверь, заглянул внутрь, кивнул преподавателю, извиняясь, с облегчением нашёл глазами Диану и вызвал движением головы в коридор. Ещё раз извинился перед педагогом, приложив руку к груди, закрыл дверь.

Вскоре вышла Диана. При виде матери счастливая улыбка тут же сползла с её лица. Она взглянула на отца уничижительно, как на предателя. Тарас только руками развёл, типа, а что я мог сделать. Оксана хотела привычным движением схватить дочку за волосы, но та ловко увернулась и спряталась за отца.

– Ах ты паршивка! – зашипела разъяренная мать. – Замуж она собралась?!

– Да, собралась. – спокойно ответила ей дочь.

– И когда ты мне собиралась об этом сказать?! – продолжала шипеть Оксана, с трудом не повышая голос.

– На каникулах собирались к тебе приехать в Святославль, – так же спокойно ответила Диана. – Фирдаус давно мечтает с тобой познакомиться.

– Фирдаус!!! – Оксана в бешенстве сжала кулаки, едва не кинувшись на дочь. – Вы совсем тут с ума посходили, что ли!?

– Оксана! Возьми себя в руки, – не выдержал Тарас. – Как ты себя ведёшь?

– Повоспитывай меня ещё! – рявкнула на него та. – Вон, твоё воспитание! – кивнула она в сторону Дианы, так и прятавшейся за отцом. – На полгода тебе ребёнка доверила, так она уже в Африку собирается! Институт бросает.

– Да причем тут Африка вообще! Ты бы географию хоть повторила немного, – начал закипать Тарас. – И ничего она не бросает. Сессию сдает. – добавил он. – Фирдаус настаивает на образовании.

– Не смей при мне этого имени произносить! – взвизгнула Оксана. – Не хочу его ни видеть, ни слышать! Хотя… Хочу! Хочу его видеть! Я ему такое устрою!..

– Не стоит. Только дочь опозоришь, – ответил Тарас уже почти спокойно. Бывшая в этот раз побила все рекорды, с катушек слетев почти полностью. И это, как ни странно, самого Тараса немного привело в чувство и заставило перестать нервничать.

– Что?! Это с каких это пор я стала позором?

– Мам, если ты пообещаешь не вести себя, как дура, я познакомлю тебя с Фирдаусом. – на полном серьёзе ответила Диана.

– Что? Дочка? Это я дура? – Оксана не поверила своим ушам. – Это когда ты так поумнела, скажи на милость, что мать дурой зовёшь?

– Поумнела – не поумнела, – ответила Диана. – а разговаривать без воплей научилась.

Оксана, не находя слов и хватая ртом воздух, показала Тарасу на Диану.

– Это вот так вот ты дочь против матери настроил… Совести у тебя нет!

Тарас едва не улыбнулся от таких заявлений, вовремя взяв себя в руки и сохранив на лице маску невозмутимости. Если бы Оксана увидела улыбку, скандал разгорелся бы с новой силой.

– Мам! Хватит! Реши уже, ты будешь с Фирдаусом знакомиться или нет? Мне на занятия возвращаться надо.

– Буду!

– Будешь вежливо разговаривать?

– А когда я невежливо разговаривала?

– Всегда. – не выдержав, ляпнул Тарас.

– Пап! – с угрозой в голосе произнесла Диана. – Мам?

– Ладно! – сдалась Оксана.

– После пар он за мной заедет, – сообщила Диана. – Подождешь у папы на кафедре пару часов или по Москве погуляешь?

– Не знаю… – с обидой зыркнула на дочь мать.

– Ладно. Разберёмся, – решил Тарас. – Иди на занятия.

* * *

После пар поехал к Сатчану. Надо же было передать ему благодарность от Фирдауса.

По тому, что второй секретарь нисколько не удивился, увидев у себя на столе яркий импортный подарок, понял, что на что-то подобное он и рассчитывал.

– Что нового? – поинтересовался я, наблюдая, с каким интересом он разглядывает коробку и её содержимое.

– Всё хорошо. В типографии уже новое руководство.

– Быстро вы, – удивился я такой прыти.

– А что тянуть кота за хвост? – ответил довольный Сатчан.

– Может и производственный план уже утвердили?

– План в работе, – беззаботно ответил второй секретарь…

* * *

Горный институт.

Оксана осталась сидеть на кафедре. Какие прогулки, когда тут такое?

Минут за пятнадцать до окончания занятий она уже караулила под дверями, где группа дочери досиживала последнюю на сегодня пару.

Первый шок прошёл ещё вчера, когда она ехала на автобусе в Брянск, потом на поезде в Москву, потом к подруге в Зеленоград. До поздней ночи она проплакала на кухне у подруги, а с утра пораньше поехала вместе с ней в Москву. Слёзы уже все выплакала, осталась обида. На себя, на свою жизнь, на Тараса, на Диану… И на этого проклятого негра!

Веди себя прилично, разговаривай вежливо… – со злостью вспоминала Оксана слова дочери, стоя под дверями аудитории. – Ага. Щас! Глаза ему выцарапаю! Чтоб бежал без оглядки от моей кровинушки.

Наконец, занятия закончились, Диана вышла и, счастливо улыбаясь, подошла к матери.

– Ну что, ты готова? – спросила она.

Оксана проворчала что-то неразборчиво и поплелась за дочкой в гардероб. Диана не стала надевать шапку и застегивать пальто. Накинула на шею шарф, даже не завязав.

– Ты так ходишь? – возмутилась мать. – Застудишься же!

– Не успею, – игриво ответила Диана и направилась к выходу.

Оксана поспешила за ней, шла и бухтела без умолку, что дочь испортит себе здоровье, испортит себе жизнь…

Они спускались по лестнице, Диана впереди. Оксана собралась уже снова сделать замечание дочери по поводу того, что та легко одета, как вдруг Диана подошла к стоявшей у обочины Волге. Водительская дверца открылась и из машины вышел красивый парень, яркий брюнет. Оксана засмотрелась… Её дочь подошла к нему, парень наклонился и, слегка приобняв, поцеловал Диану.

Оксана застыла на ступенях с открытым ртом и, как во сне, наблюдала, как Диана что-то рассказывает красавцу, показывая на неё рукой. Молодой человек удивлённо вскинул брови, повернулся к ней и в несколько шагов оказался рядом.

– О… Здравствуйте. Такая неожиданность. Я так рад, – быстро говорил он. – Меня зовут Фирдаус. Позвольте, я помогу вам дойти до машины.

– Оксана, – только и сумела проговорить мать Дианы, в голове которой билась в этот момент лишь одна мысль: «Почему не негр?!»

Фирдаус галантно предложил ей свою руку и повёл вниз. Оксана дышать боялась, не то что орать. Быстро придя в себя, она улыбнулась и пошла с ним с гордо поднятой головой. С таким зятем и по Москве пройтись не стыдно, – подумала она.

Фирдаус ловко открыл перед Оксаной заднюю дверцу машины и помог сесть. Потом усадил Диану рядом с водительским местом.

– Вы не против с нами пообедать? – повернулся он к будущей теще.

– Нет, конечно, – ответила та, полностью поменяв настрой и начиная понимать улыбающуюся дочь.

– Отлично! – обрадовался Фирдаус и тронулся с места.

* * *

Придя домой раньше жены, сунулся было на кухню, чтобы что-нибудь приготовить, но не понял, зачем она оставила в утятнице с утра размораживаться курицу, то ли жарить собирается, то ли суп варить. Решил не лезть, а заняться своими делами. Еще расстрою какие-нибудь важные кулинарные планы, ни к чему этот риск…

У меня же куплен дверной глазок! Очень актуальная, с некоторых пор, вещь. Занялся его установкой. Вскоре пришла и Галия.

– Представляешь, сегодня прямо с занятий мать вытащила Диану, – начала рассказывать жена с порога. – и устроила ей скандал.

– Ого. Даже догадываюсь, по какому поводу, – усмехнулся я.

– Да, насчёт замужества. – кивнула Галия. – Представляешь, Диана до сих пор ей ничего не сказала. Мать ее кричала на весь коридор.

– Что кричала-то?

– Да, ерунду всякую, я не прислушивалась. Пара же была. Тарас Семёнович пытался её…

– Отец тоже там был? – напрягся я, вспомнив, как мы с батей отбивали Диану у них дома в Святославле от матери. – И как он это всё перенёс?

– Не знаю. – прошла на кухню жена и занялась готовкой.

Отложил инструменты, решил позвонить отцу, узнать, что у них там произошло. Он устал от этой всей кутерьмы. Переживает сильно. Говорит, что за эти полгода Диана ему все нервы вымотала. Так мало этого, сегодня и Оксана в Москву примчалась…

– Так и чем всё закончилось-то в итоге? – поинтересовался я у отца, дозвонившись.

– Не знаю ещё. Фирдаус их обеих после занятий куда-то увёз, – голос у отца был расслабленный и умиротворенный.

– Ты вроде успокоился? – спросил я неуверенно.

– Ага. – отец хихикнул в трубку. – Я вдруг осознал сегодня, что теперь это все его проблемы…

Глава 11

Москва, Ресторан «Арагви».

Фирдаус не планировал на сегодня посещение ресторана, но неожиданный приезд будущей тёщи вынудил его пересмотреть все планы на остаток дня. Рисковать не стал и повез женщин в популярное место в центре Москвы, пользующееся любовью у известных людей. Днём там не должно быть ажиотажа, но даже если будет, то, в конце концов, десятка швейцару открывала любые двери.

Так и вышло. Очереди не было, столиков свободных хватало. Но Фирдаус сунул-таки трояк швейцару, и тот отработал его на все сто, будучи сама любезность и предупредительность.

Им предложили уютный столик, хорошо подходящий для неспешной приватной беседы. В ожидании обеда Фирдаус вёл обычный светский разговор ни о чём, внимательно при этом наблюдая за Оксаной.

Как русские говорят, – думал он, – хочешь узнать, как будет выглядеть жена в старости, посмотри на её мать.

То, что видел сейчас перед собой Фирдаус, его более чем устраивало. Оксана была ещё очень даже хороша собой, если внимательно присмотреться. Ей бы выспаться, приодеться, сделать прическу с макияжем, и она могла бы многим дать фору по красоте. Так что с этой точки зрения однозначно повезло. Если судить по матери, то Диана долго будет услаждать его взор прекрасным внешним видом и не растеряет все в первые же годы замужества, родив одного-двух детей, как это частенько бывало с восточными женщинами, которые быстро превращались из нежных изящных красоток в грузных матрон.

Но также Фирдаус прекрасно помнил расхожее русское выражение «встречают по одёжке, да провожают по уму».

Этот аспект уже больше касался будущих взаимоотношений Дианиной матери с его семьей. Выглядит она неплохо, но каков при этом ее характер, удастся ли с ней найти общий язык ему, его родителям?.. Тему свадьбы Фирдаус сам специально пока в разговоре не поднимал, ожидая, что скажет Дианина мать. Невеста предупредила его, что мать заранее ничего не знала об их планах, получила информацию случайно, причем не от дочери, и может быть настроена против их брака. Поэтому Фирдаус ожидал реакции будущей тещи с некоторым любопытством. Ему было интересно, затронет ли она первой эту тему и как это сделает: вспылит ли, будет ли угрожать или, наоборот, начнет плакать? Пока что Оксана хранила молчание, отвечая только на те вопросы, которые ей задавали.

– Вы очень хорошая мать. – заявил будущей тёще Фирдаус. – Я поражаюсь с каждым днём всё больше и больше, глядя на вашу дочь, как она воспитана. Вам удалось вырастить независимого, уверенного в себе человека. Это много говорит о вас.

– И что же это обо мне говорит? – с горькой усмешкой спросила Оксана.

– Что вам удалось найти баланс между, так сказать, кнутом и пряником. Привить своему ребенку правильное мировоззрение, не сломав при этом его личностные качества.

Принесли закуски и бутылку вина. Фирдаус замолчал, пока официант сервировал стол.

Знал бы ты, милый наивный мальчик, – думала в этот момент Оксана. – чего мне стоило одной поднять двоих детей! Какой баланс с нашей собачьей жизнью?! Ремень – вот и весь баланс. Если бы не мои покойные родители, не знаю, как вообще бы вытянула…

Диана с некоторой опаской поглядывала на мать.

– Пойдём, руки помоем, – предложила она ей.

Переключив внимание матери на царственные интерьеры и обстановку вокруг, Диана, немного поболтав ни о чем, попросила:

– Не рассказывай ему, как за волосы меня таскала.

– Естественно, – усмехнулась мать. – Что ж я, совсем?..

– И как ремнём нас с Тимуром гоняла, – с ожесточением в голосе проговорила Диана.

– А что? – взглянула на нее с вызовом мать. – Вон, как жених восхищается твоим воспитанием! Сработало же.

– Мама, я не хочу свою жизнь так же, как ты, прожить. Не испорти все, пожалуйста, – напряженно ответила Диана.

– Думаешь, я хочу тебе проблем? – ответила Оксана. – Своей жизни я врагу не пожелаю.

Диана удивленно вскинула глаза на мать. Та усмехнулась с горечью.

– Ладно, пошли твоего Фирдауса очаровывать, – приказным тоном велела Оксана. – Никуда он от нас не денется. Я до сих пор поверить не могу, что он не негр, – неожиданно поделилась она с дочерью переживаниями.

Диана так резко остановилась, что Оксана чуть не налетела на нее, идя следом.

– Почему? Что? Какой еще негр? – не могла Диана выразить свое изумление от слов матери.

– Так я же сначала подумала, что Ливан-то этот его в Африке. Вот и решила, что ты за папуаса замуж собралась, внуков мне начнешь черных привозить, на весь город позорить…

Диана стояла и смотрела на мать, не в силах произнести ни слова. На ее лице отражалась дивная смесь эмоций – от возмущения до крайнего изумления. Наконец, она выдохнула, а потом вдруг начала нервно хихикать, явно стараясь не дать перейти этому хихиканью в истерический смех.

– Ох, Фирдаус просто умрет от смеха, – заявила она.

– Не вздумай ему ничего рассказать! – пригрозила дочери Оксана, впрочем, тоже улыбаясь. – Ремень у меня с собой в сумке есть, если что…

* * *

Поговорив с отцом, вернулся к дверному глазку. А жизнь-то налаживается. Зачёты сдаются, Инна со своими страхами по поводу соседей вроде потихоньку разбирается. Даже насчёт машины удочку закинул, и Фирдаус не послал меня сразу, значит, есть шанс. Вот только что-то майор Круглов не звонит насчет Галии. Удалось ему договориться об обучении? Завтра сам позвоню, напомню о себе.

Жена позвала ужинать. А у меня уже и глазок вставлен. Убрал инструменты, подмел за собой и присоединился к жене.

– Хочу Анжелу навестить, когда домой поедем, – поделилась Галия.

– У тебя теперь здесь дом. – улыбаясь, ответил я.

– Ну да… – смутилась жена. – Еще не привыкла до конца. Я хотела сказать, когда в Святославль поедем. Мы ничего Саньке не купили. Да и Анжеле хочется чего-то особенного привезти…

– Ну, хочешь, завтра на завод за тобой заеду и поедем в центр, по магазинам? – предложил я. – Заодно погуляем, Москву нарядную посмотрим.

Галия просияла и закивала головой.

Нам обоим осталось сдать до Нового года по два зачёта, так что остаток вечера готовились, периодически отвлекаясь на животных. Звери молодые и любопытные. Сидеть спокойно им скучно. Душа просит движухи и развлечений. То они миски свои или ведро мусорное перевернут, то носиться начинают по коридору с дикими звуками, периодически с размаху влетая в двери… Прямо, иллюстрация к выражению: «Не было печали, купила баба порося».

* * *

Квартира Самедова.

Рашид Фархатович ждал звонка. Днём созванивались с Иваном Николаевичем, тот обещал к вечеру конкретную информацию по новому директору типографии.

Наконец, зазвонил телефон. Самедов в несколько шагов оказался рядом.

– Слушаю! – нетерпеливо рявкнул он в трубку.

– Это я, – услышал он знакомый голос. – Ну, короче, новый директор в Пролетарском районе до этого работал. Поспорить на что угодно могу, это Бортко человек.

– Уверен? – с сомнением спросил Самедов. – Разве будет первый секретарь райкома лично типографией заниматься?

– Ну, во-первых, не лично. А во-вторых, типография не простая. Наш-то ею сам занимается.

– Я понял. Что будем делать?

– Крысу искать. И сдается мне, ты знаешь, где…

– Я уже думаю над этим, – поспешно ответил Самедов.

– Надо не думать, надо делать, – нравоучительным тоном заметил Иван Николаевич.

– Понял. – коротко ответил Самедов.

Положив трубку, Рашид Фархатович крепко задумался. Он хотел не спеша выявить стукача, подстроив какую-нибудь проверку. Уже и детали продумывать начал. Но ситуация изменилась. В райкоме тоже сообразили, откуда информация утекла. И сейчас нужно срочно предъявить виновника. Тянуть с этим нельзя.

Не включая свет, он ходил взад-вперёд по кухне, пытаясь просчитать ситуацию.

Машу можно снять со счетов, слишком наивна и простодушна, тем более, она из таких кругов, которые типографиями не интересуются.

Света. Вот она да, тёмная лошадка, так же, как и Павел.

Алексей абсолютно индифферентен ко всему вокруг в последние месяцы. Чтобы так сыграть равнодушие, будучи засланным казачком, нужен опыт и недюжинная нервная система… Нет, девяносто девять процентов за то, что это не Лёшка.

Итак, остаются Света, Паша и Кирилл. Кто же из этих троих?

Тут в кухне включился свет и вошла озабоченная жена.

– Рашид, что-то случилось? Что ты спать не идёшь?

– Скоро пойду, – отмахнулся от жены Самедов.

– Ты совсем не соблюдаешь режим, вон, уже опять круги темные под глазами…

– Круги темные под глазами… – повторил он за женой, вспомнив вдруг разбитое лицо Борщевского. Вот же оно! Точно, и лишние клише тоже он нашёл. Это для всей команды было неожиданностью. На него все удивленно смотрели, пока доклад делал. Даже Павел был не в курсе, судя по его реакции.

– Дорогая, ты прелесть! – обрадованно воскликнул Самедов. – Пошли спать.

Засыпая, он обдумывал, как ему поступить. Спросить Кирилла прямо? Попробовать застать врасплох? Пригрозить проблемами с учебой? Всё это может не сработать, если Борщевский ту сторону опасается больше, чем университетское начальство. Да и если упрется и будет стоять на том, что ничего не знает, то как докажешь обратное? Нет, надо придумать что-то наверняка, чтобы не смог отпереться, чтобы доказательства были.

Надо еще подумать. Горячку пороть не буду. – решил Самедов и улегся поудобнее. – Утро вечера мудренее.

* * *

Жених – а после подачи заявления в ЗАГС Диана так частенько называла своего парня – высадил Диану у общежития, а сам повез маму к ее подруге в Зеленоград. Какой все же у меня Фирдаус обходительный, и красавчик – мама, как его увидела, так сразу прекратила истерики, – подумала Диана, заходя в фойе.

И сразу же удивилась тому, что вахтерша, баба Нюра, сегодня какая-то притихшая. Ох и возненавидела она Диану за Фирдауса, едва узнала, что иностранец! Стоит только на порог общежития ступить, как она тут же начинает язвительные комментарии делать. Диана потому и попросила Фирдауса возле общежития ее высаживать и дальше не провожать. Боялась того, что он не выдержит и побьет эту завистливую язвительную бабку, и будет скандал. А тут – сидит в кабинке, взгляд потупив, словно и нет никакой Дианы!

Странности продолжились. Не успела девушка подойти к вахтерше, как от стены отделился какой-то мужчина в сером костюме. Лампочка была тусклой, и Диана вообще его до этого движения и не заметила. Как он так незаметно и органично вписался в фойе общежития, понять было сложно. Но этот вопрос Диану тут же волновать перестал, поскольку мужчина, как оказалось, находился здесь по ее душу:

– Диана Тарасовна Полянская? – спросил он ее, одновременно распахивая удостоверение, – старший лейтенант Комитета Государственной Безопасности Дмитрий Константинович Морозов.

Такой жест Диана неоднократно видела в фильмах. Шпионских боевиках. Но ни разу не думала, что сможет однажды увидеть распахнутые «корочки» перед собой. Она и смотреть в удостоверение не стала. Просто мучительно пыталась вспомнить, чем именно занимается Комитет Государственной Безопасности в СССР. Шпионов ловит – вот и все, что пришло в голову. В Святославле его вообще никто и никогда из ее знакомых не обсуждал, не говоря уже про школу. Словно его и не существует нигде, кроме как в кино. И вот причем тут она? Ох… Неужели они вообразили, что ее Фирдаус шпион?

– Пройдемте со мной, тут нам комендант освободил свой кабинет, необходимо переговорить, – продолжил тем временем старший лейтенант. – Идите чуть позади меня, не вплотную.

Диана послушно пошла вслед за ним внутрь общежития.

Бабка Нюра утратила всю свою бойкость, даже и головы не повернула, когда они мимо нее проходили. Даже как-то вжалась в свой стул.

Дмитрий Константинович шел впереди Дианы, а она, как он и велел, шла за ним шагах в пяти, словно он и не с ней идет, а сам по себе. Так что, когда Диана встретила знакомых девчонок со второго курса, те ничего не заподозрили. Просто проводили удивленным взглядом неизвестного мужчину в общежитии, да и пошли по своим делам.

Наконец, добрались до кабинета коменданта. Он оказался пуст и даже не заперт. Дверь открылась, едва Морозов нажал на ручку. А вот когда они вошли внутрь, ключ у Дмитрия Константиновича нашелся. Он запер кабинет, сел за стол коменданта и пригласил Диану присесть перед ним.

– Знаете, почему мы сейчас разговариваем? – спросил он.

– Ну, я думаю, вы решили, что Фирдаус шпион, но вы ошиблись! – горячо сказала Диана, – он хороший, и точно ничего плохого не задумал! И вообще, он тут уже пятый год учится, если бы он был плохой, вы бы уже это знали!

Морозов даже немного оторопел от ее напора, но потом улыбнулся и сказал:

– Нет, к гражданину Эль Хажж у нас нет никаких вопросов. Вопросы есть только к вам. Мы обращаемся к вам, как к гражданке Советского Союза, за помощью. После свадьбы с данным гражданином вы, я так понимаю, убудете вместе с ним в Ливан, верно?

– Ну да, планируем съездить уже в январе, верно, – недоуменно ответила Диана, совсем не понимая, какие к ней могут быть вопросы, если Фирдауса ни в чем не подозревают.

– Я не про это, я про ваши планы после того, как он закончит учебу. Вы же поедете жить в Ливан вместе с ним, уедете из СССР надолго?

– Ну да.

– Вот об этом я и говорю. Комитет Государственной Безопасности предлагает вам оказывать нам содействие после переезда. Нашу страну многое интересует в Ливане, и вы можете нам помочь в защите советских интересов.

– Вы хотите, чтобы я стала шпионом, что ли? – попыталась понять собеседника Диана.

– Не шпионом, а агентом нашей разведки, – поправил офицер, – вы сможете гордиться тем, что помогаете своей родине.

Диана задумалась. Пацаны во дворе часто играли в разведчиков. Правда, связывали это с войной с фашистами. Или в Ливане тоже есть фашисты? Фирдауса рядом нет, так и не спросишь.

– Так, а что нужно делать конкретно? – немного растерянно поинтересовалась она.

– Когда совсем ничего, а когда и что-то. К примеру, вам принесут чемоданчик, и вам нужно его будет через несколько дней отдать другому человеку. Или приютить на пару дней у себя дома другого разведчика. Скажете мужу, что это ваш друг из СССР, он ничего не заподозрит.

– Вы хотите, чтобы я обманывала мужа?

– Ну он же не гражданин СССР, так что все, что мы будем с вами делать, ни ему, ни кому-либо еще, рассказывать нельзя.

Диана подумала и покачала головой:

– Нет, извините. Мужу я врать не хочу.

Морозов сделал паузу, после чего спросил:

– Вы уверены?

– Да, я уверена. Ничего от Фирдауса скрывать не хочу. Давайте закончим этот разговор.

Мужчина приподнял брови, а потом заговорил жестко. Тембр его голоса стал колючим вместо ласкового:

– Боюсь, что отказ от сотрудничества с нами не в ваших интересах. Мы же не только что-то предлагаем для вас, мы пытаемся также защитить вас от некоторых неприятных последствий для ваших родственников. Знаете ли вы, к примеру, что, если мы не договоримся, ваш брат Тимур не сможет продолжить учебу в Рязанском высшем воздушно-десантном командном Краснознамённом училище. Мы не сможем доверять офицеру, сестра которого не хочет сотрудничать в интересах родины, уехав за рубеж. И вы думаете, что у вашего брата Павла тоже не возникнут проблемы с учебой в МГУ? Так что подумайте хорошенько. Судьба ваших братьев в ваших руках.

Глава 12

Москва

Диана от такого поворота в разговоре оторопела. Тимур был еще той занозой, но он искренне радовался, что попал в прославленное училище, и Диана понимала, что там ему самое место, учитывая, что пока он такой карьеры себе не планировал, едва в тюрьму не угодил. А там с ним строго обращаются, судя по письмам, глядишь, и за ум возьмется. А если его оттуда выкинут… Диана не сомневалась, что он обозлится и снова пойдет по кривой дорожке.

Что касается Пашки… Вот еще две недели назад бы ей было на него плевать, после их с Галией к ней отношения, но сейчас Фирдаус так его расхваливает… И он с регистрацией в ЗАГСе очень помог. Тут же Диана вспомнила и то, что старалась все время забыть – что он и Тимура в Святославле от тюрьмы спас. Черт, черт, черт!

– А если я дам согласие? Тимур сможет дальше учиться? И Павел тоже?

– Это я вам гарантирую. Более того, если у них возникнут проблемы с учебой, вы можете к нам обратиться, и мы окажем им содействие. Конечно, только в том случае, если вы будете добросовестно с нами сотрудничать.

Немного помедлив, Диана вздохнула и кивнула:

– Хорошо. Я буду с вами сотрудничать.

Лицо Морозова тут же преобразилось, оно снова стало мягким и любезным.

– Хорошо. Тогда нам нужно подписать с вами документ о сотрудничестве. Для него вам нужно выбрать себе псевдоним. У вас есть идеи?

Всякая сообразительность покинула Диану, как и хорошее настроение.

– Псевдоним? – переспросила она.

– Ну, не можете же вы, когда будете передавать нам сообщения, подписываться собственным именем. Это недальновидно, все же вы будете в чуждой стране. Нужен псевдоним. К примеру, птичка. Но лучше что-то, не связанное с полом, чтобы нельзя было угадать, что вы женщина.

Диана глубоко задумалась. Потом предложила:

– Горец?

– Нет, тут прослеживается связь с вашим местом учебы. Это опасно.

– А вы не можете предложить? – потеряла терпение она.

– Лучше, чтобы вам нравился ваш псевдоним, – терпеливо ответил офицер.

– Ну, пусть будет Волга. Так хорошо?

– Тут снова женский род…

– Москвич?

– Мы находимся в Москве. Неосторожно.

– Я не знаю. – настроение у Дианы упало ниже некуда, она начала раздражаться. – Может, все-таки птичку тогда? Например, скворец, дятел или дрозд?

– Вот только давайте не дятел, – ухмыльнулся офицер.

- Ну хорошо. Скворец, – предложила Диана, не поняв его реакции.

– Подойдет, – наконец, одобрил Морозов, – так, сейчас напишите документ под диктовочку, и на этом расстанемся. Все остальные моменты – уже перед поездкой в Ливан. Я к вам подойду или другой человек, что сошлется на меня. Ему можно будет полностью доверять. И помните – никому ничего из того, что мы с вами сейчас обсуждали, нельзя рассказывать. Ни жениху, ни маме, ни подругам, ни братьям. За это наступит уголовная ответственность!

* * *

На следующий день после второй пары меня вдруг вызвали в комитет комсомола. Что там могло случиться такого, что помощница Самедова лично прибежала за мной и ждала под аудиторией, как только началась перемена?

– Проходи, проходи Павел. – встретил меня подозрительно радушно Фархатыч. – Дверь прикрой, у нас будет с тобой серьезный разговор.

Прикрыв дверь, я выбрал стул поближе к начальнику и изобразил полное внимание.

– У меня плохие новости, – начал тот. – Есть веские основания подозревать, что руководитель нашего Комсомольского Прожектора, как бы это помягче сказать, нечист на руку, – у меня глаза в этот момент округлились от удивления. – Да-да… К тебе, Павел, будет важное комсомольское поручение. Сам понимаешь, оставить без внимания такие сигналы мы не можем, но и действовать необоснованно, без доказательств тоже нельзя.

Самедов встал и прошёлся взад-вперёд по кабинету. Наконец, он подошёл ко мне.

– Необходимо присмотреться к Борщевскому. – произнес Самедов, пристально глядя мне в глаза. – Как он себя ведет, особенно во время расследований, с кем общается из посторонних, может, звонит кому… Мы должны, нет, мы обязаны очистить ряды комсомола от всех недостойных представителей, порочащих славное имя советского комсомольца.

Я кивнул головой.

– От тебя требуется о любых значительных или незначительных странностях докладывать мне лично. Может, контакты какие-то его покажутся подозрительными, может, у него деньги вдруг появятся. Понятно?

– Понятно. – ответил я, старательно сохраняя на лице изумленно-серьезное выражение.

– Хорошо. Я рад, что мы поняли друг друга. Информация эта должна остаться между нами. Никому из команды пока знать о подозрениях не следует. – строго сказал Самедов, а потом распорядился. – Возвращайся на занятия и гляди в оба.

Начались в деревне танцы! – думал я, возвращаясь на пару. – Вот и как теперь быть? Значит, местная Гагаринская группировка упустила типографию и пытается разобраться, кто и как отжал у неё такой лакомый кусок? Они уже явно выяснили, что Пролетарские посадили там на царство своего, предварительно расчистив место с помощью ОБХСС. Всё произошло так стремительно, что Гагаринские, похоже, даже предпринять ничего не успели. И теперь они землю роют, ищут виновника этих своих бед.

То, что они вышли на Прожектор, вполне логично, информация слишком быстро дошла до Пролетарских, даже быстрее, чем до Гагаринских, понятно и ежику, что из первых рук. И то, что на роль крысы Самедов выбрал Борщевского, тоже закономерно: все были в курсе, что это он обнаружил клише, и что как раз в это время с ним что-то нехорошее происходило: ходил избитый, жил в общаге у пацанов…

Блин! Подставился Кирюха. Не везет ему. Как инициативу проявит, так обязательно в лужу сядет. Был бы он начинающим аудитором в двадцать первом веке, однозначно посоветовал бы ему профессию менять. Карма у него подкопченная, бывает такое. Есть такие люди, которые как магнит для закона подлости. Вроде и деятельные, да все не впрок…

С одной точки зрения, мне эта ситуация выгодна. Пусть лучше его подозревают в работе на Сатчана, чем меня. Но! И в этой, и в прошлой жизни святым я не был, но людей никогда не подставлял. Тем более знакомых, и лично мне ничего плохого не сделавших. Тем более стыдно так себя вести, учитывая, что я по факту зрелый мужик, а Кирилл неопытный щенок. Даже не пацан, а именно, что щенок. Нельзя мне его подставлять под молотки вместо себя, не солидно, сам себя потом не буду уважать.

И с этой историей вообще непонятно, как выпутать его. Тут от одного Самедова так может прилететь! Что уже говорить про всех Гагаринских. В личном деле какую-нибудь закорючку Кириллу поставят и на всю жизнь проблемы будут. Надо думать! Целому райкому дорогу перешёл!..

В голове крутилось несколько возможных вариантов выхода из сложившегося положения, но конкретная картина пока не складывалась.

Главное – без паники. Живы будем, не помрём. Да, и надо с Сатчаном этот вопрос перетереть. Может, подскажет что.

Помня о своём обещании заехать за женой и пройтись с ней по магазинам в центре, поехал на ЗИЛ.

Зашел на заводе в комитет комсомола, помелькал там, потрепался с Михаилом, получил ещё один подарочный сундучок с конфетами и апельсинами, теперь уже как сотрудник предприятия, а не как член агитбригады.

В оформительском цеху познакомился с новым начальником. Вместо Эдички взяли женщину, в смысле, девушку лет тридцати пяти. Очень приятное впечатление от знакомства осталось. Смешная такая, как маляр, а не художница: в рабочем заляпанном комбинезоне и в треуголке из газеты. Рыжая с веснушками, представилась сначала Ксюшей. Когда я открыл рот от удивления, в смысле, откуда на мою голову столько Оксан, она сразу исправилась: Ксения. Видимо, решила, что меня удивило то, что она так несолидно представилась для начальника цеха.

С удовольствием пожал ей руку. Теперь я совершенно спокоен за Галию. Пусть работает, тем более, ей тут нравится.

Пока ждал жену, вспомнил, что майору Круглову не позвонил.

– Привет, Паш. – странно усмехаясь поздоровался он. – Ну, вас ждут на курсах после Нового года обоих. И тебя и жену.

Тут в трубке явно послышался смех.

– А в чём подвох? – напрягся я.

– Не-не, ни в чём. – поспешно ответил майор. – Просто, мы тут забились с ребятами, сможет ли девчонка…

– Сможет, сможет. – уверенно ответил я. – Вы, товарищ майор, на что поставили?

– Ну, послушав тебя, надеюсь, справится. – усмехнулся он. – Смотри, не подведите меня.

– Будьте спокойны! Куда и когда нам явиться?

Он продиктовал мне все пароли-явки. С февраля приступим к занятиям. Отлично!

В оформительском цеху работники тоже получили подарки. Галию отпустили пораньше, и мы сразу рванули в Детский мир. Жена, в первую очередь, хотела посмотреть Анжелкиному Саньке какой-нибудь конструктор. Ну и самой подруге что-то, может из косметики, если повезёт.

Вышли из метро на станции Дзержинская и сходу оказались в предновогодней суете. Сразу увидели огромные светящиеся буквы над входом центрального детского мира. Две большие ели по бокам от входа доставали до третьего этажа и были украшены светящимися гирляндами и звездами на макушке. Когда мы подошли ближе, специально проверил: ели живые. Это ж надо было заморочиться: выпилить, привезти, установить…

Убранство было, конечно, намного скромнее, чем в моем прошлом/будущем. Но все равно все очень красиво и душевно как-то, что ли. Праздничное настроение царило в городе. На каждом фонарном столбе светились снежинки или ёлочки из трёх треугольников. Везде суетился счастливый народ с ёлками в руках и полными авоськами. Недалеко от входа в Детский мир курили три деда мороза.

– Смотри, смотри. – показал я жене на них. – Народ, наверное, развлекают на разных этажах магазина. А потом вместе курить выходят? По часам работают, что ли? Сорок пять минут танцы-пляски, пятнадцать минут перерыв? Вот тебе охрана труда в действии. Даже у сказочных существ, гляди-ка!

Мы рассмеялись и вошли в магазин.

На первом этаже в этот раз разместили новогоднюю ярмарку. Горы ёлочных игрушек. Ватных Дедов Морозов, Снегурочек и Снеговиков. И уйма разной мишуры и всяких мелочей вроде хлопушек. Общая ажиотажная суета захватила нас с первых шагов по магазину. Глаза разбегались, хотелось срочно куда-то бежать, как будто последний поезд отходит. Мы с Галией моментально поддались общему настроению, нахватав игрушек и мишуры. Еще и бенгальских огней хапнули.

Правда, народу было много, к каждому прилавку пришлось отстоять очередь. Но в предвкушении праздника народ стоял в очередях счастливый и разглядывал высоченную искусственную ель бело-серебристого цвета, установленную в зале перед здоровенными часами с куклами.

Все продавцы были в блестящих диадемах и голубых с белым накидках. У кого-то ободок с мишурой съехал на затылок, но все тётки стойко отпускали товар, доведя свои движения до автоматизма. Глядя на них, вспомнилось Гайдаровское: «Нам бы ночь простоять, да день продержаться».

Эйфория понемногу отпустила. Набрав всякой всячины внизу, наверх поднимались с Галией уже спокойнее. Сначала начали искать подарок Саньке. Уговорил Галию не покупать пацану конструктор, а взять какую-нибудь модель, которую надо самому склеивать. Эх, у меня когда-то была целая коллекция самолётов.

Из ГДР-овских нашёл только МИГ-15. Странно, их же всегда полно было в магазинах. Разобрали, что ли?

– ГДР-овские подороже, но они качественнее, – заверил я жену. – Это военный самолёт. Саньке понравится.

Мы прошлись по этажам в поисках подарка Анжеле и, не найдя ничего подходящего, решили переместиться в ЦУМ. Повёл Галию пешком по Пушечной улице.

Центр Москвы украсили, как могли. Кругом были натянуты электрогирлянды, нарядные ёлки на каждом шагу. Световые и фанерные инсталляции. Много живых елей. Очень много. У каждого пятого в руках ёлка. На улице ощущался стойкий аромат хвои. Галия шла, восторженно ахая и непрерывно вертя головой. Глаза блестели от радостных эмоций. Пока дошли до ЦУМа, почувствовали, что проголодались. Перекусили в буфете чаем с пирожками и пошли опять по этажам.

Удалось нарваться на «Красную Москву». Галия сразу вспомнила, что соседке Ирине Леонидовне ничего к Новому году не купили и взяла два флакона. Ляпнул было, что Красная Москва Анжеле не пойдёт, типа, это для более старшего возраста аромат, но быстро заткнулся, увидев крайне недоумённый взгляд жены. Ну да, думать надо, что говорю. Выбор духов небольшой совсем сейчас, тем более в провинции. Какое там не пойдет. Хоть что-то приличное найти и купить – уже большая удача.

Домой приползли уставшие до безобразия. Таскались по магазинам с портфелями и подарками от завода. Плюс покупки.

Посоветовавшись, решили с Галией, что в субботу поедем к бабушкам, а в воскресенье съездим поздравим Викторию Францевну и Машу, а от них заедем к бате и Кире. Единственные выходные перед Новым годом остались, надо везде успеть. Я позвонил, договорился с отцом на вторую половину воскресенья. А Галия звонила Маше и договорилась на первую.

На остатках энергии поплелся с собакой гулять. Вернувшись, хотел позаниматься, но мысли все время возвращались к просьбе Самедова проследить за Борщевским. И вместо того, чтобы готовиться, сидел на кухне и гонял чаи, продумывая выход из создавшегося положения.

В субботу с утра пораньше встали по будильнику. В десять часов мы уже заходили в дом бабушек. Они нас как будто ждали. В доме пахло выпечкой. На столе под льняным рушником нашёл пирожки, схватил один, понюхал, однозначно, с капустой. Люблю такие.

– По запаху, что ли, сразу к столу пошёл? – рассмеялась бабушка, раскинув руки в стороны для объятий. – Как я вам рада!..

– С наступающим! – подошёл я к ней, обнял и приподнял слегка над полом от радости.

Галия со смехом наблюдала, как я тискаю повизгивающую бабулю и, когда я поставил её, наконец, на пол, вручила ей наш подарок в самодельном оформлении.

– О, как красиво! – воскликнула растроганная бабушка. – Спасибо, дети!

– Никифоровна-то где? – прошёлся я по комнатам.

– В лаборатории, – усмехнулась бабушка.

– Где?

– В сарае.

– Не понял, а что она там делает? – удивился я.

– Опыты ставит.

– Какие?

– Химические! – рассмеялась бабушка с загадочным видом.

– Ничего не понял. Пойду посмотрю, – решил я.

В сарае реально кипела работа. Никифоровна с сосредоточенным видом хлопотала у вполне себе серьёзного аппарата. Дежурила у керосиновой горелки и меняла бутылки.

– Пашка! – увидела она меня. – Приехал! А погляди-ка? – гордо показала она мне на несколько бутылок самогона.

– Здорово! – похвалил я и рассмеялся, глядя на её довольное лицо. – С наступающим! Ты надолго тут? А то мы одним днём с Галиёй, сегодня назад. Помощь какая нужна мужская?

– Да какая сейчас помощь? Хотя ты бы снег откидал от ворот и калитки, а то бульдозер по улице как пройдёт, так не пройти, такие горы отваливает.

– Это запросто, я и сам об этом подумал. А ещё что?

– Не знаю, иди Элю спроси.

Бабуля с Галиёй уже чашки выставили на стол, варенье.

– Что она там, – спросила бабушка. – долго ещё?

– Ну, пока работает, – ответил я.

– Садись тогда за стол. – бабушка накинула тёплый пуховый платок на голову и плечи, – пойду узнаю, ждать ли её?

– Что там за лаборатория-то? – с любопытством спросила жена.

– Да какая лаборатория? Аппарат самогонный.

Жена прыснула со смеху и налила мне чаю.

Вернулась бабуля.

– У неё там начать и кончить. – констатировала она. – Сейчас чайку сами попьём, а все вместе тогда в обед сядем.

– Я снег сейчас пойду чистить. А ещё что-то надо? – спросил сразу у бабушки, чтобы рассчитать время.

– Да не, не надо. Отдыхайте. Посидите со мной, расскажите, как учёба? Какие новости?

– О, ба, – вспомнил я. – У тебя есть что-нибудь из пряностей, может? Нужны бадьян, гвоздика, корица, кардамон, перец черный, перец острый…

– Зачем тебе? – неподдельно удивилась бабуля, услыхав озвученный мной список.

– Врач посоветовал для укрепления голосовых связок.

– Корица есть, перцы есть, гвоздика… Что там ещё?

– Кардамон, бадьян. Посмотришь? Я пока работать пойду.

Намахался я лопатой, аж вспотел, хорошо, переодеться догадался. Снег плотный, техникой примятый. Сначала его обычной лопатой ковыряешь, потом большой оттаскиваешь в сторону.

Вернулся в дом и пожалел, что бани при доме нет. Вот сейчас бы не помешала. Бабуля собрала мне пряности, в газету завернула. Бадьяна с кардамоном, естественно, не оказалось. Но я и не рассчитывал. В Москве посмотрю. Галия свёрток сразу к себе в сумку положила, чтобы не забыть. Бабушки вдобавок собрали целую сумку Алироевым, зная, что мы в Святославль собрались. Вот, ещё одно полноценное место. Как потащим?

– О! Рюкзак! – вспомнил я.

Нашли рюкзак и поехали в Москву, ещё раз поздравив бабушек с Наступающим.

Воскресенье прошло в поездках. У Маши и Виктории Францевны надолго задерживаться не стали. Они тоже в предпраздничной суете. Поздравили, обменялись подарками, попили чайку и поехали дальше.

* * *

Комната Маши.

– Ну вот, Витя сказал, что ему отец сказал, что это книга хорошая. Паше твоему понравится, – протянула Маша подруге толстый фолиант.

– Где ты его взяла? – бережно приняла книгу Галия.

– Где взяла, там уже нет! – улыбаясь, ответила ей подруга. – Витя сказал, что очень Паше за что-то там благодарен… Короче, бери!

– Спасибо большое! – растерянно посмотрела на неё Галия.

Девчонки принесли пустую сетку и положили туда книгу, завернув её предварительно в газеты. Сверху положили официальный подарок от Виктории Францевны и Маши на Новый год. Паша вроде ничего не заметил.

* * *

– Туда ехали с двумя сумками подарков, – заметил я, когда мы уже сели в метро, – и ушли от них с двумя сумками подарков.

– И от твоих уедем с двумя сумками, – улыбнулась жена. – Круговорот подарков в природе.

Глава 13

Москва, квартира Тараса Ивлева.

Кира опять затеяла шикарный стол. Отец с детьми наряжали ёлку. Вот он, аромат моего детства: хвоя и мандарины. Галия только успела раздеться, сразу на кухню помчалась Кире помогать. А я мальчишкам конфеты вручил и взялся с ними ёлку наряжать. Батя поднимал Прохора, а я Василия. Мальчишки вешали игрушки, конфеты и мандарины. Процесс у нас значительно ускорился. А то до этого отец их по очереди к елке подносил.

Пацаны цепляли игрушки за ветки, бдительно следя друг за другом, чтобы каждый повесил всего поровну. Одновременно они выясняли, переругиваясь, кто будет вешать на верхушку звезду. Это было с их точки зрения особенно почетно, ни один не хотел уступить это право другому. Отец с улыбкой слушал их перепалку, а потом предложил предоставить эту честь гостю и старшему брату, то есть мне, чтобы никому не было обидно. Пацаны переглянулись и такой вариант, вздохнув, одобрили.

Вскоре нас позвали за стол. По телевизору шёл какой-то концерт. Поглядывал за ним краем глаза. Половину артистов знать не знал, а на некоторых было очень интересно взглянуть, подзабыл уже, какими они в молодости были. Это же, в самом деле, если задаться целью, то можно на многие концерты живьем попасть. Москва же, надо пользоваться преимуществами столичной жизни. Наверстать, так сказать, упущенные в прошлой жизни возможности.

Быстро стемнело. Мы выключили верхний свет и зажгли электрогирлянду. Комната наполнилась волшебством. Дети были в восторге. А мы наслаждались тихим вечером под телевизор и мигание цветных лампочек. Прекрасно провели время.

Кира торжественно вручила нам подарок.

– Это вам на двоих. – улыбаясь, сказала она.

– Да. – добавил довольный отец. – Мы поздравляем не каждого из вас по отдельности, а вашу семью.

– Что же там? Заинтриговали… – улыбаясь, поинтересовался я.

В обычной коробке из-под обуви в вате в несколько слоёв лежали стеклянные фигурки.

– Галия! – воскликнул я. – Ёлочные игрушки!

– Не доставайте, дома посмотрите. Мы старались упаковать так, чтоб довезли, не побив – посоветовал отец. – Это мы с детьми на развал поехали себе что-то интересное подобрать и вам сразу набрали всякого разного. У вас же еще нет ничего?

– Уже можно сказать и так. – с усмешкой ответил я. – Наши архаровцы ёлку опрокинули. Почти все, что было, побилось или надкололось.

– Ну вот. Значит, угадали с подарком. – просияла Кира.

Напомнил, на всякий случай, отцу, что мы с женой Новый год в Святославле будем встречать, чтоб не искал нас до третьего числа. Тот сразу кивнул, заговорщицки подмигнув при этом Галие. Точно, – вспомнил я, – он же ей про первый экзамен договорился. И ей еще надо будет ему перед отъездом зачетку оставить не забыть.

Поблагодарили их и поехали к себе. У нас там Тузик ещё не гуляный.

Пока я с ним гулял, Галия распаковала игрушки. Годы выпуска были самые разные. Некоторые игрушки явно трофейные, судя по рисункам на них. Целая коллекция! Дед Мороз со Снегурочкой, несколько разных клоунов на прищепках, мишка с балалайкой, мишка на берёзе, несколько зайцев, белочка, снегирь, горох, кукуруза, виноград, грибы всякие разные, уточка, пирамидка, колокольчики и шишки. От разнообразия разбежались глаза. Ну отец даёт! Не знаю, сколько денег он в это сокровище ввалил, но подарок шикарный.

Не удержался, позвонил ему.

– Не спите ещё? – извиняющимся тоном спросил я. – За подарок хочу ещё раз поблагодарить. Мы тут с женой просто обалдеваем! Спасибо от нас обоих.

– Да ладно… – услышал я в трубке довольный голос отца.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я со спокойной совестью присоединился к жене, наряжавшей ёлку.

На следующей неделе нам останется сдать по одному последнему зачету и в четверг вечером мы уже стартуем на малую Родину. Предложил Галие отпроситься в четверг пораньше с работы или вообще не приходить. Поговорить во вторник с Ксюшей. Всё равно, в четверг бухать будут, а не работать. Галия идею восприняла с энтузиазмом. Собираться ведь еще надо. Времени очень мало на самом деле осталось.

Обсудили, что подарить на Новый год Диане с Фирдаусом. Надо заранее поздравить, а то уедем и только после Нового года увидимся. Решили, по примеру бати и Киры, тоже подарить им один подарок на двоих с намёком, что они уже почти одно целое. Галия предложила пожертвовать один из самых красивых комплектов постельного белья, что нам на свадьбу подарили. Подписал Фирдаусу и Диане открытку, где желал их будущей семье в следующем году процветания и всяческого благополучия. Договорились с Галией, что она захватит наш подарок с собой в институт и поздравит Диану.

Прикинули предварительно, сколько у нас будет вещей в поездке. Получилось прилично. Хотя правильней было бы сказать «неприлично много». Как все это тащить? На каких верблюдах? Эх, где моя машина и жена с водительскими правами!? Не дорабатываю!..

В понедельник ещё один большой подарок притащил Лёхе. Он с кислой рожей взял его, но промолчал. Что-то, чем ближе праздники, тем он мрачнее становится. Хоть бы расслабился, правда, в поездке с нами.

Думал, чем поздравлять с Новым годом Сатчана, но не придумал, чем я могу порадовать такого избалованного благополучием человека. Решил не заморачиваться. Купил после пар самый дорогой коньяк в ближайшем к университету магазине и поехал в Пролетарский райком.

Увидев перед собой бутылку с бантиком из мишуры, Сатчан рассмеялся, обернулся к шкафу позади себя и тоже вытащил из него бутылку.

– Идеи у нас сошлись по подаркам. – улыбаясь, вручил он мне свой презент.

Это оказался при ближайшем рассмотрении не коньяк, а вино. Чему я даже обрадовался. Вина в Союзе очень даже неплохие, а по крепким напиткам мои вкусы магазинный ассортимент 70-х не удовлетворит, увы. Элитные коньяки – это да, но они сейчас для партэлиты, в магазине их не купить. Прямо хоть с Фирдаусом договаривайся, чтобы что-то приличное из-за границы привез, раз у меня нет доступа к элитным подвалам партийных боссов. Или… может, надо договориться с Сатчаном, чтобы он нам проверку какого-нибудь достойного алкогольного завода организовал? На каждом из них есть бочки в подвалах чуть ли не с царских времен. Если Сатчан со своими их потом в оборот возьмут, я готов взять свою часть поставками из этих подвалов…

Хорошо, что приехал. Второй секретарь сообщил мне, что типография на этой неделе запускает в работу сборник рассказов О. Генри. Обсудили с ним мой интерес. С тиража моих будет десять книг. Приеду после праздников к Сатчану в гараж за ними. Сперва удивился, как это он планирует книги в холодное время года в гараже хранить? Они же отсыреют и испортятся. Но потом понял, что держать их долго там никто не собирается. Нужные люди быстро все разберут. Ну, и в самом деле, не на работе же или у себя дома левый тираж хранить.

Ну, что ж, лёд тронулся. Десять книг с тиража – это неплохое начало. Такими темпами я на годы вперед решу вопрос с подарками родне и друзьям. Не говоря уж про собственную библиотеку. Книгу О. Генри обменять не проблема на многое другое дефицитное. А там, глядишь, и ассортимент станет более разнообразным. Уверен, что Сатчан такое золотое дно по полной программе раскрутит, деловая хватка у него есть, даром, что сейчас СССР и он комсомолец.

Решил сразу, не откладывая, обсудить с ним проблему с Борщевским. Изложил ситуацию, а также описал подробно разговор с Самедовым и приказ следить за Кириллом, полученный от того.

– Слушай. Так это же отлично, – воодушевился Сатчан. – Вот пусть на Борщевском твоем и отыгрывается. Тот хорошо так подставился, а нам это на руку. С тебя подозрения сняты будут.

– Не все так просто. – я покачал головой. – На первый взгляд все действительно кажется, как ты и сказал, очень удобным исходом дела. Но если подумать на несколько шагов вперед, то нет. Во-первых, если Борщевского со скандалом выкинут из «Прожектора», мне станет очень сложно маскироваться, не за кем прятаться будет. Девчонки у нас в команде больше исполнители, мало во что сами способны вникать. Как и Леха, собственно. Борщевский в этом плане – идеальное прикрытие, в меру способный выскочка, который за все хватается и в каждой бочке затычкой хочет быть. Во-вторых, если его сейчас в жертву принести, то последствия для него будут очень серьезные, жизнь ему попортят знатно, сам понимаешь. А значит он обозлится на весь мир и начнет искать виноватых, болтать будет, не пойми что, не пойми где. А земля круглая, люди на ней часто пересекаются. Болтнет что лишнее не там, где надо. Потом не будем знать, откуда прилетело. А если помочь ему, тогда он нам обязан будет и благодарен, что спасли. В будущем пригодится может, жизнь непредсказуема бывает. Главное, что молчать точно будет. Ну и в-третьих, пацан он еще зеленый, случайно в замес попал. Подло как-то жизнь ему губить из-за этого. Меня совесть замучает, я так дела не привык вести. Одно дело хитрого врага обыграть, и оставить с последствиями поражения, а другое – вот такого лягушонка подставить под молотки.

Сатчан, выслушав меня, задумался. Видно было, что аргументы его проняли. Взвешивает «за» и «против».

– Резон в том, что ты говоришь, есть, – наконец вынес он вердикт, подумав. – Потопить его мы всегда успеем, если понадобится. А так, защитим и побудет пока громоотводом. Будут на него думать, а не на тебя, еще полгода, а сделать ничего с ним не смогут. Так больше пользы.

– Хорошо, – я кивнул, в душе радуясь, что удалось найти правильные доводы, чтобы Кирюху вытащить. – Как мне действовать тогда? К Самедову идти?

– Нет. Пока к нему не суйся. Я к нему своего человека подошлю, чтоб мягко все ему разъяснил по поводу Кирилла твоего. После этого разговора его никто уже не тронет, спокойно доучится и выпустится из МГУ, – начал объяснять Сатчан. – А после праздников подойдешь, согласуем, что тебе говорить и тогда уже к нему сходишь.

– Договорились. Я тогда с Борщевским переговорю аккуратненько. – предложил я. – Объясню, кто ему помог и о чем лучше молчать.

– Вот это правильно, – Сатчан кивнул и протянул мне руку, вставая и показывая тем самым, что, собственно, встреча завершена.

Вечером мы с женой постучались к нашей соседке Ирине Леонидовне. Уточнили, где она Новый год отмечать планирует.

– Да дома, где же ещё? – воодушевленно воскликнула соседка. – Сын на днях в отпуск приедет!

– О! Как здорово! – воскликнула жена, порадовавшись за нее.

– Мы не просто так спрашиваем, а со своим шкурным интересом. – перешел я сразу к делу. – На Новый год поедем родителей навестить. Нас не будет с вечера четверга до вечера воскресенья. Можно вас попросить за животными нашими присмотреть? Еду мы оставим.

– О! Конечно! Оставляйте, не волнуйтесь, – воскликнула соседка. – Ванечка приедет, с удовольствием погуляет с вашим барбосом. Он всегда собак любил, а с этими командировками какая собака?.. И я всегда зайду покормлю их, поглажу. Мне не сложно.

– Спасибо огромное! Вы нас очень выручите. – я искренне поблагодарил соседку.

– Только в комнаты их не пускайте. – тут же всполошилась Галия. – А то они снова елку уронят и вещи наши погрызут.

– Не волнуйся, деточка. Я помню, ты рассказывала про своих бандитов. Не пущу их никуда и сына предупрежу. – успокаивающе закивала Ирина Леонидовна.

Отлично! Еще один вопрос решили.

Не забыть ей ключи оставить перед отъездом. – мысленно себе сделал зарубку я, когда мы вернулись с женой к себе в квартиру.

Предновогодняя неделя проносилась мимо, как скорый поезд. Не успели оглянуться, как наступил четверг.

Во вторник Галия отпросилась на четверг с работы. Подсказал жене взять с собой парочку апельсинов для Ксюши, та без вопросов отпустила.

В среду Галия притащила из института подарок от Фирдауса и Дианы. Нарядная коробка с шестью бокалами. Не такими шикарными, как у нас в деревне, цветными, но тоже очень красивыми. Галия была просто счастлива.

– У меня для тебя тоже есть подарок, – игриво заявила она после ужина, пряча руки за спиной. Такая девчонка еще, не может дождаться, не терпится подарить. – Смотри!

Она с гордостью положила передо мной газетный свёрток, напоминающий по форме книгу. Так-так… Ну, и что тут у нас? Дюма? Конан Дойл? – усмехнулся про себя, разворачивая свой подарок.

А вот и не угадал… Воспоминания и размышления. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Мемуары Жукова? У меня были мемуары Жукова в трёх томах. А тут один здоровенный фолиант. Год издания 1970. Ничего себе! Ну жена даёт!

– Спасибо, милая! Отличный подарок! – изумленно проговорил я. – Где ты его достала?

– Витя с Машей помогли. Ничего, что заранее подарила? Подумала, не тащить же его в Святославль…

– Всё правильно сделала! – воскликнул я. – Так это что, мне тоже тебе сейчас подарок подарить?

– Ну, теперь уж дари! – заулыбалась жена в предвкушении.

Пошёл за коробочкой с кольцом. И правда, лучше сейчас подарю! А то мне уже снилось, что мы приехали в Святославль, а я подарок дома забыл, дарить жене нечего. Катастрофа натуральная.

Вручил жене колечко, поцеловал. Визгу было!.. Галия была в полном восторге, судя по реакции. То кидалась мне на шею, то начинала носиться по квартире в поисках места, где больше всего света и лучше всего видно колечко. Даже Тузик с Мурчиком начали бегать везде следом за ней, пытаясь понять, что случилось и в чем суть этой новой игры.

Посмотрел на них и сразу вспомнил про соседку и ключ от квартиры.

– О! Надо же к Ирине Леонидовне зайти. Не знаешь, её сын приехал? – улыбаясь, спросил радостную жену.

– Слышала мужской голос за дверью, но видеть не видела.

– Ну, тогда бери апельсины и конфеты, пошли знакомиться.

Постучались к соседке. Дверь открыл мужчина лет под сорок, худой, выше среднего роста с шикарной гривой длинных до плеч светлых выгоревших на солнце волос. Аккуратные тёмно-рыжие борода и усы. Можно было подумать, что он не с египетских раскопок приехал, а из какой-нибудь европейской столицы.

– О! Ребята! Проходите! – радостно пригласила нас Ирина Леонидовна, выглянув с кухни. – Знакомьтесь, это мой сын Иван. А это наши соседи, Павел и Галия.

– Это с вашей собакой надо будет гулять? – протянул мне руку Иван. Я кивнул. – Когда уезжаете?

– Завтра вечером.

– А вернётесь?

– В понедельник утром. У меня в понедельник консультация, я с поезда сразу в университет поеду. А жена домой. Она с Тузиком погуляет.

– Отлично. Значит, до вечера воскресенья пёс мой, – обрадованно заявил сосед. – Возьми меня сегодня гулять с вами, посмотрю, как и где вы ходите, с псом познакомлюсь.

У меня от сердца отлегло, парень ответственный и видно, что собак очень любит.

Галия прошмыгнула на кухню к Ирине Леонидовне, а Иван пригласил меня в большую комнату.

– О! – услышали мы из кухни восхищенные возгласы Ирины Леонидовны и радостное щебетание Галии.

– Жена колечком хвастается, – пояснил я в ответ на удивлённый взгляд Ивана. – Подарил ей на Новый год.

Сосед усмехнулся, кивнув с пониманием.

– Давно приехал? – поинтересовался я.

– Вчера утром.

– Надолго?

– Месяц отпуск.

Наши женщины накрыли быстренько стол и позвали нас пить чай.

– Ну, рассказывай, как там Египет? Каир на месте? – спросил я Ивана, наслаждаясь красивым цветом чая каркаде. Хозяева решили нас импортным чаем побаловать. Приятно.

– На месте, куда он денется? – улыбнулся сосед.

Тут же рассказал про пирамиды, про пустыню, показал несколько фотографий с последними находками. Мумии, конечно, но ничего выдающегося. Он сам так сказал, потому как грезил найти что-то, наподобие гробницы Тутанхамона. С древними артефактами на сотню килограммов золотом. Ну да, мечтать не вредно… Более того, плох тот археолог, у которого нет такой мечты…

Мы очень душевно посидели и собрались с Иваном на прогулку с Тузиком. А Галия осталась помогать Ирине Леонидовне.

Договорившись с соседом встретиться внизу у подъезда, пошёл одеваться. Думал быстрее соберусь и подожду Ивана на улице, чтобы с псом в подъезде не торчать. Но не тут-то было. Сосед собрался первый и стоял ждал меня. И надо же было в этот момент откуда-то вернуться Лине с шестого этажа. Она была слегка навеселе и пройти просто так мимо незнакомого мужчины, естественно, не смогла.

Когда мы спускались с Тузиком пешком вниз, слышно было, как Лина смеялась на первом этаже, кокетничая с Иваном. Увидев меня, она сразу свернула разговор, поспешно нажала кнопку вызова лифта и уехала.

– Ни мне здравствуй. Ни тебе до свидания. – пошутил я на этот счёт.

– Что за дама? – явно заинтересовавшись, спросил Иван.

Только этого не хватало. И что я должен ему ответить? Что бабенка в активном поиске? А вдруг у них срастётся, и оба будут счастливы?

– А ты не женат? – поинтересовался я.

– Был женат. Вот, пришлось с матерью на двоих кооператив взять, чтобы с бывшей разъехаться.

Глава 14

Возле дома Павла и Галии Ивлевых.

Свободен, значит. Ну, пусть дерзает. Чем чёрт не шутит, я же Лину совсем не знаю. А может, она замечательная женщина? В любом случае, сплетничать не по мне, да и чревато. Скажу ему, что сам видел, что она на всех мужиков вешается, включая женатых, а они потом все же парой станут. Он мне никогда этого не простит. Для чего мне такой напряг с соседом?

– Для меня Лина по возрасту не подходит. – отшутился я. – Так что ничего сказать не могу. Она на шестом живёт. И вроде свободна.

Мы прошлись по нашему привычному маршруту. Показал Ивану, где можно спустить пса с поводка, чтобы он побегал. Сосед попросил у меня поводок и сам шёл с Тузиком, они прекрасно нашли общий язык.

– Ну, теперь я за пса спокоен. – искренне сказал я Ивану, когда мы поднялись на наш этаж. – Спасибо.

– Тебе спасибо! – возразил, улыбаясь, сосед и мы разошлись по своим квартирам.

В четверг мы встретились у поезда с Лёхой. До последнего волновался, не соскочил бы он. Но друг не подвёл и оказался на перроне даже раньше нас. Поезд отходил в начале девятого, народ набегавшись за день и, видимо, проголодавшись, начал доставать ссобойки. Жена победно взглянула на меня и тоже достала наши запасы. Мы поспорили с ней днём. Я ей выговорил за то, что она столько еды набирает.

– Одну ночь всего ехать, а ты столько еды готовишь. – говорил я ей. – Зачем, вообще, есть в поезде? Давай, перед выходом покушаем и всё.

– Ну, ты что! – ошарашено возразила мне Галия. – Как это не есть в поезде?

– Во-первых, на ночь есть вредно. А во-вторых, рано утром мы уже в Святославле будем.

Галия надулась, но собирать еду не бросила. Тут и так вещей набралось, так ещё целая сумка с едой прибавилась.

В меню у людей было некоторое разнообразие, не провинциальный же поезд, а из Москвы. Народ начал доставать курочку жареную и печёную, с чесноком и без. Имелась и колбаса. Варёные яйца начали колотить со всех сторон. Кто-то чистил картошечку в мундирах. Кто-то нарезал маринованные домашние огурчики, кто-то наливал… Всё купе скидывало на стол, у кого что было. Народ откровенно наслаждался. Проводница носилась по вагону, разнося чай.

– Давай, быстрее! – говорила на боковых местах рядом с нами немолодая женщина мужу, неспешно нарезавшему сало и хлеб. – Два часа всего ехать осталось!

Ну, а у нас была курица, запеченная в духовке, огурчики маринованные, да блинчики, что оставались с утра, Галия тоже прихватила, не выбрасывать же. Да Лёха набрал бутеров с варёной колбасой. Я просто наслаждался, как все, дав волю аппетиту. Четвёртый наш сосед по купе выставил целую трёхлитровую банку пива и с десяток рыбин.

– Что это за зверь? – улыбаясь, спросил я.

– Таранька! – с гордостью ответил мужик и предложил нам с Лёхой пивка.

Переглянувшись, мы с ним отказались, дружно прыснув со смеху.

– Ага. Будем потом все вместе у закрытого туалета плясать на стоянках. – сказал Лёха.

– Ну, мне больше будет, – улыбнулся мужик, ничуть не огорчившись.

Легли спать мы поздно. Лёха залез на верхнюю полку над Галиёй. А я лёг на вторую верхнюю полку, так, чтобы видеть её. Жена устала и быстро заснула, укрывшись с головой. А я ещё долго слушал стук колес.

И почему я так мало ездил в будущем поездами? Всё на машине или самолётом.

* * *

Общежитие горного института.

Верка с Маринкой уехали на праздники к своим родителям. Диана осталась в комнате одна. Последние дни она плохо спала. Ей было очень страшно. Она теперь агент КГБ… Диана была уверена, что это опасно и совсем не просто, даром, что Морозов говорил, что ничего сложного делать не надо будет. Она же смотрела боевики про наших разведчиков – и теперь она будет одной из них. А она ведь никакую специальную подготовку не проходила, в отличие от профессиональных разведчиков… Эта мысль как пульс билась у неё в голове, не давая покоя.

Что скажет Фирдаус, когда узнает?!

В том, что Фирдаус может догадаться, что дело нечисто, Диана не сомневалась. Он слишком умный, чтобы она так просто могла привести в его дом чужого человека, заявив, что это русский друг, как предлагал этот Морозов.

И ничего уже нельзя сделать. Офицер КГБ взял у неё расписки, заставил придумать псевдоним… теперь она агент Скворец. И ей запрещено хоть кому-то об этом говорить под страхом уголовного преследования. И вот как ее простое желание выйти замуж внезапно превратилось во все это?

Что же делать!? – чуть не в голос взвыла Диана. – Не понятно, потянет она вообще все это или нет? И рассказать никому нельзя… Может, все же, черт с ним, с этим запретом, и с Пашкой поговорить? Он умный, что-нибудь посоветует.

Да, так и поступлю. Диана решилась. Надо найти его в Святославле на праздниках.

Как хорошо, что Фирдаусу приспичило познакомиться с родным городом невесты и он не стал отменять намеченную в Святославль поездку, хотя уже и познакомился с будущей тёщей.

* * *

Приехали мы рано и пошли прямиком к Алироевым. К родителям Галии решили сходить без сумок. У Алироевых нас ждали. Тридцать первое декабря в Советском Союзе рабочий день. Мама и Ахмад собирались на работу через Аришкины ясли. Малая подросла, начала немного говорить. Подхватил её на руки.

– Пути! Пути! – разоралась малая. Забыла меня, что ли?

– Да отпусти ты её. – вмешалась мама, улыбаясь.

Но все же через минутку малая успокоилась и снова подошла ко мне, уже по своей воле.

Аришка притащила мне объёмного снеговика из бумаги. Ох! И любил я когда-то такие игрушки-раскладушки. Так интересно было их складывать и раскладывать.

– Это мне? – растроганно спросил я.

– Не! – Аришка потребовала снеговика назад.

– Просто показала? – продолжал я вертеть в руках игрушку.

– Дай!

Пришлось отдать. А то малая начала губки складывать.

– Мы к обеду уже будем дома. – пообещала мама. – Всё равно, сегодня никто работать по-настоящему не будет.

– У нас то же. – усмехнулась Галия.

Мы вручили маме подарки от себя и бабушек. Они с Ахмадом и Аришкой уехали. А мы попили чайку с дороги и по-хозяйски расположились на их кухне. Мама оставила нам целую сковороду с творожной запеканкой и мы быстренько умяли половину. А то остатки взятой с собой еды мы приговорили поутру рано в поезде. Вот же странный жор появляется в поезде – калории практически не расходуешь, а жрать охота…

– Где мы будем Новый год встречать, здесь? – спросил Лёха.

– Думаю, да. Ещё сестра приедет с мужем. – ответил я и заметил, как жена напряглась. – Дорогая, ты что, хотела со своими встречать? – Галия в ответ растерянно пожала плечами.

Эх, не догадался этот вопрос заранее обсудить.

– Я думала, Новый год хороший момент помириться… – неуверенно сказала жена.

Ну, понятно. Не привыкла подолгу дуться, тяготится ссорой с матерью. В принципе, это хорошая черта. Терпеть не могу, когда родные люди месяцами не разговаривают друг с другом. Уже не помнят, из-за чего поругались, но не разговаривают. Эх, не хочется мне с тёщей Новый год встречать. Как встретишь, так и проведёшь. Но, похоже, что придётся… Только чрезвычайно бдительно нужно себя вести, у этой змеи ядовитые зубы на месте…

– Ну, хорошо. Тогда давай зайдём к твоим, отметимся и к остальным галопом по Европам. У нас всего два дня на всех. – напомнил я жене. – Ты же ещё с Анжелкой хотела встретиться, а мне надо к Аристарху, к Либкиндам и Мишке. Хочу ещё к Полянским зайти, вдруг у Тимура получилось вырваться.

Лёха начал артачиться, когда мы собрались к родителям Галии, но я быстро успокоил его, сказав, что мы сейчас ненадолго. Успеем ещё с ними насидеться.

Мы взяли два больших подарка и вещички для Юлькиного малыша и пошли к тестю с тёщей.

Город утопал в снегу. Было очень красиво. Поймал себя на мысли, что соскучился. Удивительно. Я же, до того, как попал в тело Пашки, знать не знал об этом городишке.

Начал рассказывать Лёхе про этот город. Про городскую баню, про демонстрации на площади, про то, как с другом отбивал сестру у троих бухих взрослых парней и как Тимур с топором на них выбежал. Впервые у Лёхи появился интерес в глазах, когда я ему, размахивая руками, показывал, как всё это было. Как Славка очки потерял, и мы снег на площади перетряхивали, чтобы их найти.

Пока мы дошли по Ленина до школьного стадиона, я успел ему рассказать про наш зимний поход на лыжах, про то, как мы на мосту от поезда удирали. И как Ветка, девушка брата, вела за собой весь отряд на максимальной скорости, не оборачиваясь и не отвлекаясь. И как брат учудил на ночёвке, как погром устроил в больнице. И как отрабатывал потом и в школе, и в больнице, чтобы не загреметь под статью.

– Весело вы тут живёте. – усмехнулся Лёха.

– Это я ещё не рассказал тебе, как мы с друзьями душителя собак выслеживали! – подлил я масла в огонь. – И как мы искали того, кто люк с колодца унёс! Наши друзья в этот колодец на мотоцикле угодили. Девчонка три месяца в коме пролежала.

– Вот это да… – удивился Лёха. – У вас тут жизнь бьёт ключом. А еще маленький городок!

– Ага, и к сожалению, иногда этим ключом прямо по голове попадает. – добавил я.

Дома у Галии был только Марат.

– О! – завопил Марат на весь подъезд, едва открыв дверь. – Кого я вижу!? А родители на работе ещё. – тут же сбавил тон он.

Галия повисла у него на шее, мешая нам пожимать друг другу руки. Познакомил шурина и Лёху. Марат пригласил нас в кухню. Он поступил учиться и у него сейчас сессия, на работе дали отпуск учебный.

– Честное слово, не знаю, что тут можно брать?.. – задумчиво открыл он холодильник, полный тарелок и кастрюль. – Галия, может, ты сообразишь?

– Да, мы только из-за стола. – остановил я их. – Нам за два дня полгорода навестить надо. Мы надолго засиживаться сейчас не будем, всё равно, к ночи к вам придём.

– Вы у нас Новый год встречать будете? – удивился Марат и вопросительно уставился на меня, типа, как ты согласился после всего?

– Галия так хочет. – ответил я. – Желание женщины закон.

Марат понимающе кивнул и переключил внимание на сестру, которая усиленно делала вид, что не причём. Включила воду и принялась мыть посуду.

Правильно. – усмехнулся я про себя. – В любой непонятной ситуации мой посуду.

Лёха, естественно, не понял, о чём мы тут говорим, переводил взгляд с меня на Марата и на Галию, но спрашивать ничего не стал.

– Что на заводе нового? – спросил я шурина. – Ты тренируешь там ещё?

– Конечно. В Брянск на отраслевые соревнования своих возил.

– О, и как успехи?

– Первое место! – гордо ответил он. – В среднем весе и полулёгком. Жаль, мне только судить разрешили. Я бы их там всех!..

Мы все дружно рассмеялись, Марат такое лицо состроил показывая, как бы он там всех!.. Ещё немного потрепались и ушли, пообещав вернуться вечером.

Зашли к Аристарху. Он выскочил в одном свитере, увидев нас в окно.

– Пашка! – закричал он с крыльца. – Заходите!

– А Игнат с Юлькой здесь? – подошёл я к нему и протянул руку.

– Здесь. – ответил довольный Аристарх. – И Игнат, и Юля, и Женечка. Проходите, проходите.

– Неудобно всей толпой в хату к грудничку. – с сомнением сказал я.

Тут на крыльцо выскочила Юлька в одном домашнем платье и бросилась обниматься. Успел заметить, как округлилась у неё фигурка, в школе была тощая, а сейчас прямо расцвела.

– Вы чего тут стоите? – запричитала она. – Проходите в дом! Деда, что ты их тут держишь?

– Да я приглашал, они сами стесняются! – начал оправдываться старый, подталкивая нас к двери. – Проходите!

Хо-хо! Ничего себе, Юлька деда строит.

Ну, проходите, так проходите.

У Игната руки были заняты запелёнутым ребёнком. Головка Женечки во фланелевом чепчике лежала на плече отца. Игнат специально развернулся, чтобы нам было видно личико. Надо было видеть, с какой гордостью парень демонстрировал нам сына. Галия, не успев раздеться, метнулась к малышу.

– Руки помой! – только и успел сказать я.

– Какой хорошенький! – не услышала ничего жена.

Махнул рукой. Как бабушка из первой жизни говорила, больше грязи, ширше морда. Видел какие-то исследования, что детям даже полезно всякую грязь собирать. Вырастают потом без аллергий всяких. Правда, не уверен, что начинать этот непростой путь нужно уже в таком нежном возрасте.

Представил Лёху всем. Галия отобрала-таки ребёнка у Игната и дала нам немного поговорить. Юлька моментально собрала на стол. Боюсь, просто выставила, что было на Новый год приготовлено. Поэтому выбрал самую маленькую салатницу и сказал Лёхе, что вот, это же его любимый салат. Лёха сначала взглянул на меня, как на сумасшедшего, но потом быстро сообразил.

– Ах, да! Точно. – воскликнул он. – Как здорово! Спасибо.

Юлька улыбалась умиротворённо и всё расспрашивала нас о нашей жизни в Москве. Дед с Игнатом тоже были не прочь послушать. Мы с Лёхой рассказывали про Комсомольский прожектор, про агитбригаду. Игнат рассказывал про стройку. Тут к нам подошла Галия.

– А где наш подарок? – вспомнила она про детские вещи, за которыми отстояла в нескольких очередях полдня.

– О! Заболтались! – вскочил я и ринулся в сени. Где-то там я сумки кинул.

Торжественно вручил Аристарху свёрток с продуктовым подарком, а Юльке свёрток с детскими вещичками.

Любопытство взяло верх, и Юлька ускакала смотреть, что там.

По её восторженным возгласам я понял, что жена не ошиблась с выбором подарка.

Вернувшись за стол, Юлька молча обняла меня уткнувшись носом в плечо.

– Спасибо вам. – шмыгнув носом, проговорила она.

– Опа, ты что тут нюни распустила? – удивился я. – Юлька! Ты чего? Ну-ка, посмотри на нас.

Она улыбалась, а в глазах стояли слёзы. Вот и пойми этих женщин.

– Всё нормально. – ответил Игнат на мой вопросительный взгляд, когда он вернулся к столу, проводив Юльку к ребёнку и Галие. – Это она от радости. Не может поверить, что вы столько вещей нашему сыну накупили. Спасибо, ребята! – Он протянул мне руку.

– Да не за что! Носите на здоровье. – отлегло у меня.

Мы ещё потрепались немного. Тут Юлька вспомнила, что видела сегодня нашу бывшую одноклассницу Маринку Жилину, и та ей сказала, что будто бы Ветка Белова в городе. Вроде, и Тимур должен подъехать.

– О, как! – воскликнул я. – И ты молчишь!

– Забыла про всё на свете, подарки увидев. – засмеялся Аристарх.

– У нас всего два дня. Надо успеть полгорода обойти. – начал прощаться я, подзывая Галию рукой. – Очень рады были вас всех увидеть. С Наступающим!

Галия вышла и начала собираться. Юлька тоже вышла с малым на руках.

– Евгений Игнатьич! – постучал я легонько пальцем по попке в пелёнках. – Чтобы к следующему моему приезду уже сидел!

– А когда ты приедешь? – рассмеявшись спросила Юлька.

– После летней сессии. Через полгода. – развёл руками я.

– Летом приедешь сам к нам в Набережные Челны. – похлопав меня по плечу, велел Игнат. – Не знаю, дадут ли мне летом отпуск, сможем ли сюда приехать.

– Тогда, тем более, рад повидаться. – искренне сказал я.

Мы все обнялись, прощаясь. Даже с Лёхой все как с родным прощались. Он даже чуток оттаял, уже не ходил с таким мрачным видом, как в Москве.

От Аристарха мы поспешили к Алироевым, набрали коробки конфет и апельсинов, а оттуда пошли к Полянским.

Зная, что у них нет собаки, смело открыл калитку и пошёл через двор к дому. Открыл дверь и заорал на всю хату в надежде увидеть брата:

– Хозяева! Гостей принимайте!

К моему удивлению, из комнаты вышел Фирдаус.

Откровенно опешив, я, даже сначала не сказал ему ничего в ответ на приветствие. Он не обиделся, понял, что я удивлен этой неожиданной встречей. Вскоре показалась донельзя важная Оксана. Королевским жестом она показала на вешалку, типа – раздевайтесь, проходите.

В проходной гостиной у них был разложен большой стол, Оксана достала парадный обеденный сервиз. Стол был сервирован и накрыт, но за него ещё не садились.

– Слышал, Тимур с Ветой приехали? – спросил я.

– Приехали! – послышался из дальней комнаты голос Дианы. – Мы их ждём, скоро придут.

– Привет, сестрёнка! – крикнул я в ответ.

– Привет, привет. – вышла Диана. В красивом платье, в туфлях на каблуках, волосы уложила. Немного похудела, что ли. С лица пропала детская припухлость. Просто красавица стала.

– Прекрасно выглядишь. – улыбаясь, искренне сказал я.

– Вам помочь чем-нибудь? – спросила Галия Оксану.

Та сначала фыркнула в ответ, но потом о чём-то вспомнила и поманила Галию за собой на кухню.

– Пойду Тимура потороплю. – вдруг заявила сестра. – Паш, сходи со мной, пожалуйста.

Это что ещё за номер?

– Я даже Лёху и Фирдауса познакомить ещё не успел. – растерянно ответил я.

– Мальчики уже большие, сами познакомятся. – заявила Дианка. – Пойдём… Тимура подгоним.

– А где он?

– У Веты. – ответила она, одеваясь.

– Ну, пошли.

Но никуда мы не пошли. Вышли из калитки и встали тут же. Я недоуменно посмотрел на внезапно замершую сестру.

– Паш, я бумагу подписала о сотрудничестве с КГБ. - чуть не плача, сходу вывалила Дианка.

Глава 15

У дома Полянских, Святославль.

– Вот оно как! – сразу понял причину того, что мы с ней оказались вдвоем на улице.

– Вот так… – вздохнула сестра.

– И как так вышло?

– Пришел прямо в общежитие лейтенант КГБ. Отвел в кабинет к коменданту. Сказал, что, если не соглашусь сотрудничать, Тимура и тебя отчислят, не дадут вам образование получить.

– А взять денек-два паузу подумать и прийти ко мне посоветоваться? – укоризненно спросил я.

– Не догадала-а-аась. – внезапно разревелась сестра.

– Не реви! Косметика поплывёт. – попытался я успокоить ее.

Это не очень помогло. Диана продолжила надрываться.

– Прекрати, говорю, Фирдаус не поймет, решит, что я тебя обижал, – строго сказал я.

Упоминание имени единственного и драгоценного возлюбленного тут же оказало чудодейственный эффект. Диана перестала рыдать, только всхлипывала еще. Дал ей носовой платок вытереться и высморкаться. Это СССР, никаких бумажных салфеток в природе тут не водится. Не сразу, но я возобновил ранее благополучно позабытую старую советскую привычку таскать с собой огромный по размеру полотняный носовой платок в кармане.

– Что касается меня и моей учебы в МГУ, то тебя обманули. Ни черта бы у них не вышло. Нет оснований меня отчислить. А вот по Тимуру – правда. Я не думал об этом раньше, когда размышлял про твой брак с Фирдаусом, но факт – у него все строже, это военное образование. Выперли бы, не согласись ты сотрудничать.

– И что, меня это должно утешить? – спросила она.

Я пожал плечами. От человека зависит. Готова ли она рисковать ради военной карьеры брата, ввязываясь в дела КГБ за границей? В по-настоящему опасной восточной стране, находящейся на грани гражданской войны?

– Говоришь, подписывала что-то?

– Да. Много чего. Уже и не помню, что именно.

– Тогда, наверное, тебе говорили, что посадят, если хоть кому скажешь?

Диана испуганно взглянула на меня и кивнула. А потом спросила:

– Ну ты же никому не расскажешь, что я тебе сказала?

– Нет, конечно, но больше никому не говори ни слова. Какие бы ни были обстоятельства, как бы ни было страшно или грустно. Мне сказала и все. Если вдруг что, только со мной советуйся. Я не болтлив, алкоголь почти не пью и понимаю, насколько все серьезно. Но со многими людьми все иначе. Стоит человеку где-то, где услышат, это по пьяни ляпнуть, другим разнести по округе, пока не достигнет ушей КГБ, и тебя реально могут посадить. Это закон, и он в этих случаях строг!

Диану пробило на нервный смех. Ну, хоть уже не рыдает…

– Сделаем так. Ты преподнесла мне сейчас сюрприз, и мне нужно как следует подумать над тем, что ты сказала. Вопрос непростой, сама понимаешь, с кондачка его не стоит решать. В Москве встретимся и, надеюсь, к тому времени, что-то уже смогу тебе подсказать, посоветую, как правильно себя вести. Договорились?

– Ага! – сказал сестра.

– Фирдаусу, надеюсь, не говорила? И не планируешь?

– Нет, я боюсь! – с ужасом в глазах ответила Диана. – Я не говорила ему и не скажу.

– Вот это правильно. Тебя, может, не посадят, если кому-то в СССР из своих проболтаешься. Но если иностранцу разболтаешь – точно в тюрьму сядешь. Может, он ещё решит в СССР остаться, и тема твоего сотрудничества с КГБ закроется сама собой. – задумчиво сказал я, вспоминая свой разговор с будущим зятем о «возможном» непростом будущем его страны. Мне показалось тогда, он серьёзно к моим словам отнёсся.

– Ты смеёшься? – возразила Диана. – Он не собирается в СССР оставаться.

– Жизнь покажет. – отмахнулся я, заметив две фигуры, направляющиеся к нам. Шинель ни с чем нельзя перепутать, даже издали. – Вон, Белово-Полянские идут! – обрадованно воскликнул я. – Курсант Полянский! Бегом, марш! – заорал я на всю улицу от радости, как реальный малолетка.

Тимур услышал меня. Я замахал руками, и он реально побежал, раскинув руки в стороны. Он стал ещё больше, и выше, и шире в плечах. Физуха у них в десантуре серьёзная. Подбежав, Тимур легко подхватил меня, поднял и покружил. Мы оба хохотали, как два дурня.

Диана смотрела на нас с грустной улыбкой. Подбежала Вета.

– Вот дети! – воскликнула она, радостно обнимая Диану.

Тимур отпустил меня, переключился на сестру, а я на Вету. Обнялись, поцеловались, поздоровались. Тимур потащил нас в дом.

– Мам! – заорал он, распахнув дверь. – Я дома!

Оксана тут же выскочила откуда-то, повисла на шее сына. Вся спесь с неё сразу слетела, осталась просто счастливая женщина. Она даже слезу пустила, когда Ветка вручала ей подарок со словами: «От нас с Тимуром. Поздравляем».

Наконец, все перезнакомились, успокоились, расселись за столом. Я преподнёс Оксане и Вете по коробке конфет, а Тимуру большой апельсин.

– А у нас подарков для вас нет. Не знали, что все здесь соберемся, – извиняющимся тоном проговорила Ветка.

– Даже не думай об этом! Для нас сама встреча подарок! – заявил я радостно.

Оксана наготовила всякого разного. Каждое блюдо украшено. Представляю, сколько это потребовало времени. Надеюсь, Диана помогала.

– На Новый год надо что-нибудь оставить! – проговорил я обеспокоенно. – Неудобно будет, если все съедим тут и хозяев с пустым столом оставим.

– Ничего, пусть едят. – остановила меня Оксана. – Это подготовительный стол. Ещё основной есть, – с улыбкой добавила она.

– Ну, тогда гуляем! – улыбнулся я ей в ответ и потянулся за бутылкой вина, выставленной по центру стола.

Что тут у нас? Ого! Французское! Явно не из Святославского гастронома. Сразу догадался, откуда. «Березка», конечно! Показал большой палец вверх, глядя на Фирдауса. Тот довольно пожал плечами, мол, а как иначе.

Пока разливал вино по бокалам, Ветка с Дианой щебетали, сев рядом. Тимур озадаченно разглядывал Фирдауса. А Галия и Оксана с усталой полуулыбкой завороженно наблюдали, как я ловко разливаю бутылку поровну на восемь человек. Ну да, огромный опыт не скрыть, выглядело так, словно я все детство пил напропалую в больших компаниях.

Немного выпив, мы все расслабились, покушали и начали хаотично расползаться по дому. Диане надо было непременно с Ветой уединиться. Оксана начала туда-сюда с посудой сновать на кухню и обратно. Галия с Лёхой увлечённо слушали Фирдауса. Улучив момент, я подсел к Тимуру.

– Ну, рассказывай, как служба, как учёба? – потребовал я.

Он взглянул на меня многозначительно.

– Не сказать, что не знал, на что иду, – начал он. – Но такого, говоря по правде, не ожидал.

– Ну, выбор ты тогда сделал серьезный. Не каждому по плечу. Тебя больше учебный процесс напрягает или сокурсники? – вспомнил я письма брата про драки в группе.

– И то, и другое, – хмыкнул он. – Говорят, первые три курса самые тяжёлые, казарменные. А потом легче будет. Можно будет в городе комнату снять. Полгода отмучился, ещё пять раз по столько осталось.

Меня тронул его оптимизм. Хотелось, конечно, сказать, что время мигом пролетит, но, очевидно, не в его случае.

– Терпи, казак, атаманом будешь. – сказал я, похлопав его по плечу.

– Терплю. – как-то немного угрюмо ответил Тимур. – Знаешь, как у нас говорят? «Попал в десант – гордись! Не попал – радуйся!»

Да уж, есть в этом что-то… Меткое выражение.

Надо идти дальше. Ещё Мишка с Либкиндами, потом Анжела, она дальше всех живёт. А с моими завтра пообщаемся.

Тут Оксана вынесла торт. Домашний наполеон из слоёного теста с заварным кремом! Как-то пробовал в прошлой жизни сам такой сделать, замудохался. Так это у меня ещё тесто покупное было! А тут шедевр полностью домашний.

Народ быстренько вернулся к столу.

Мы пили чай с таким выражением на лицах, что Оксана счастливо рассмеялась, особенно, когда Фирдаус попросил Диану обязательно научиться так готовить.

– Не может – научим. Не хочет – заставим. – выдал Тимур, и мы все рассмеялись.

Оставляя Оксану с детьми, не удержался и сказал ей на прощанье:

– Поздравляю! Теперь у вас два сына и две дочери. Внуков желать пока не буду, не стоит торопить события. Здоровья вам в Новом году и счастья в личной жизни!

Оксана взмахнула на меня полотенцем, смутившись, но заулыбалась. Пожелание ей явно пришлось по душе.

Простились мы довольно тепло.

Мишку дома не застали, передали через тётю Нину, что завтра зайдём. Вручили ей коробку конфет и по апельсину младшим детям.

У Либкиндов нас встретили, как дорогих гостей. Сразу подумал, что быстро мы от них не вырвемся.

– Швава шевоня овжен пъиехач, – радостно сообщила Эмма.

– Во сколько? – обрадовался я.

– Не знаем, – ответила за неё Клара Васильевна. – Как командир домой приедет, так и Славик освободится.

– Ну понятно. Значит, лучше будет нам ближе к вечеру к вам в гости зайти, – решил я.

Договорились, что придем вечером. Вручили Кларе Васильевне большой подарок с продуктами, мальцам по банке лимонных долек, а Эмме апельсинов на всех. С улыбкой посмотрели на восторженные лица ребятни. Нам велели приходить к семи часам. Почему-то они все были уверены, что Славка к этому времени точно будет уже дома.

– Ну она и шепелявит! – усмехаясь, заметил Лёха, когда мы вышли от Либкиндов на улицу.

– Эмма-то! Да. Старается заниматься, но травма тяжелая была, да и времени еще мало прошло. – пояснил я.

– Какая травма? – тут же посерьезнел Леха, смутившись.

– Эмма со Славкой, другом моим, весной в аварию попали на мотоцикле. Славка поломался, а Эмма три месяца в коме после аварии пролежала. – начал я рассказывать. – Врачи нас к худшему уже готовили. Говорили, что шансы тают с каждым днём. Это чудо, что она вообще жива, да ещё и в своём уме. А шепелявит, потому что во время аварии язык прикусила сильно. Такие травмы плохо проходят.

Лёха с трудом переваривал информацию.

– Ничего себе! Извините, я же не знал! – удивлённо воскликнул он и как-то сразу притих.

Мы шли по улице Ленина к Анжеле.

– Ты «Красную Москву» не забыла? – спросил я у Галии.

Она похлопала себя рукой в варежке по карману пальто. Ну хорошо.

– Интересно, Валерку призвали уже? – спросил я жену. – Они, вообще, встречаются ещё с Анжелой?

– Ещё в июне призвали, – отозвалась Галия. – Диплом не успел получить, защитился двадцать девятого и сразу в военкомат. Тридцатого июня призвался, в последний день призыва.

– Во даёт. – удивился я. – С другой стороны, понятно, почему спешка. Полгода терять не хотел? Ну правильно. Раньше сядешь, раньше выйдешь.

Анжела встретила нас в печальном настроении, совсем не новогоднем. В доме было тихо. Никаких украшений и праздничных приготовлений не заметно. Оказывается, отец её нашёл на северах новую подругу, решил там остаться и жениться. Забрал Саньку к себе, в новом году он уже в новую школу пойдёт. Валерка в армии. Анжела совсем одна осталась.

Мы втроём с Галиёй и Лёхой стояли и переваривали новости, глядя на унылую девушку.

– Вот те на, – огорчилась Галия и с участием обняла подругу. – А что же отец тебя с собой не взял?

– Он предлагал… – замялась Анжела. – Да неохота мне к чужой тётке ехать, если честно. И Валеру обещала ждать…

Тут я немного очухался от таких новостей.

– Так! Анжела! Ты Валеру ждать в этой избе обещала или просто ждать? – Она заулыбалась смущённо. – Вот, то-то же. Ерундой маешься!.. Осталась одна на Новый год. Что, подружек нет?

– Подружку любимую, между прочим, кое-кто в Москву увёз! – шутя, огрызнулась она.

– Короче, – встал я посреди хаты. – Где, блин, ёлка? Где стол накрытый?

– Да, что-то не хочется ничего. – опять погрустнела Анжела.

– Так дело не пойдёт, – решил я. – Надо её с собой забирать, а то прокиснет здесь одна.

Галия активно закивала и посмотрела на подружку.

– Правда, Анжел. Давай с нами, – поддержала жена мою идею.

– Нас к семи пригласили Либкинды, – прикинул я. – Мы от них к тебе зайдём часов в полдевятого. Будь готова к этому времени, ладно?

– Соглашайся! – подначивала Галия подругу.

– А где вы собираетесь встречать? – поинтересовалась Анжела.

– Так, у моих! – обрадованно ответила жена.

Анжела сразу оживилась и кивнула головой.

– Ну, вот и отлично, – подвёл итог я. – Значит договорились.

Я своих ещё не предупредил, что мы не с ними празднуем. Но с ними будут Жариковы, надеюсь, не обидятся. Да и заглянем мы к ним на огонек в любом случае.

Мы попрощались до вечера с Анжелой и поспешили к Алироевым. Они уже были дома. Поговорил с Ахмадом и мамой, они отнеслись совершенно спокойно к тому факту, что мы уйдём к тестю с тёщей. Пообещал им зайти часов до двух, поздравить.

– Мы уже спать, наверное, будем, – неуверенно заметил Ахмад.

– Что это? – возразила ему мама. – А Голубой огонёк?

Ахмад развёл руками, и мы с ним дружно рассмеялись.

– Возьмёте туда рыбки, баночку грибов маринованных, – засуетилась мама, – холодца… Только посуду верни.

– Много не грузи, мам. – попытался остановить её я.

– А что, ты собрался с пустыми руками прийти? И ладно бы один был с женой, а ты же с другом.

– Ну, логично. – согласился я. – Ты не забывай, что к вам ещё Жариковы приедут. Когда, они, кстати, собирались быть?

– В семь часов приедут на дизеле.

– А что это они через Брянск решили?

– Билетов прямых не было.

Вот я молодец, что заранее купил!

Мама в итоге собрала нам целую сумку разной снеди. Всё переживала, чтоб на меня косо не смотрели. Дала с собой трёхлитровую банку смородинового компота. Мамы они такие мамы! Тут ещё и Ахмад мне с собой бутылку вина вручил.

Шли к родителям Галии навьюченные, как те олени новогодние. Только упряжки не хватало. Мама ещё Оксане какой-то презентик от себя передала. Пока добрались по снежной каше, семь потов сошло. Как кто-то из нас поскользнётся, так я мысленно с посудой и банками прощаюсь. Но ничего, донесли. Леха пыхтел рядом с нами с совершенно обалделым видом. Он, похоже, не привык к такой «кочующей модели Нового года». Отлично. Судя по его виду, он точно переключился уже. Даже встреча с Дианой сильно его не обескуражила. Новые эмоции не дают в себя провалиться. Будем и дальше закреплять эффект. Он у меня до весны отдыхать от этого празднования будет…

Марат уже предупредил вернувшуюся с работы маман, что гости будут. Оксана нас ждала. Приятно удивлённая встретила нас, в нерешительности стояла, ждала, как мы себя вести по отношению к ней будем.

Галия все предыдущие дни была насупленная, как только речь о ее родителях заходила. А как зашла домой, так не выдержала, с порога к матери бросилась. Видно было, как тёща выдохнула с облегчением.

Пообщались немного, обменялись новостями. Беседа, конечно, поначалу, была несколько напряженной, сказывались предыдущие конфликты с тещей, но понемногу все расслабились, придя к молчаливому соглашению, что Новый год портить нельзя.

Попив чаю, начали клевать носом с Галией. Леха тоже сидел сонный. Набегались за полдня, умаялись. А еще праздновать и праздновать.

– Думаю, надо немного передохнуть всем, – предложила Оксана. – До Нового года долго еще.

Все с энтузиазмом поддержали предложение. Нас с Галией мать положила в спальне. Сама в гостиной прилегла. Марат Леху к себе в комнату увёл. У него там диван и раскладушка. Мы с Галией как прилегли, так и выключились практически моментом.

Когда проснулись, за окном уже было темно. Н-да! – подумал я с иронией. – Пришли гости дорогие. И сразу спать.

Выползли в кухню, щурясь от света. Там уже сидели Марат с Лехой и Загитом и вовсю разминались пивком. Ну, что ж, как говорил мой дед из первой жизни, он рабочий человек, имеет право! Взглянул на часы, начало седьмого.

– Нам ещё в семь часов к Либкиндам в гости идти, помнишь? – сказал я Лёхе.

– Может, не пойдём? – умоляюще взглянул на меня друг.

– Надо! – закрыв глаза, ответил я. – Мы должны в полной мере ощутить этот праздник. Целый год прошел. Не шутка, – сказал я пафосно, подняв вверх палец. – А после Либкиндов ещё за Анжелой зайти надо.

Леха застонал.

– Программа насыщенная. – рассмеялся Марат.

– Здорово, зять! – воскликнул Загит. – Смотри, что у меня есть!

Он пододвинул ко мне бутылку чешского пива Шариш. Что-то я не помню такого.

– Это откуда такое счастье привалило? – удивлённо крутил я бутылку в руках. ЧССР. Пивзавод Велки Шариш. Как с другой планеты, блин.

– А-аа! Места знать надо! – хитро прищурился Загит и открыл мне бутылку. – Попробуй!

Пиво как пиво. Но если вспомнить, что, как бы, ничего подобного раньше в руках не держал!.. Да и не так просто было в СССР в провинции чешское пиво урвать…

– Ум… – изобразил я удовольствие. – Красота!

Сделал ещё глоток.

– А где Оксана? – поинтересовался я.

– Тоже прилегла, на вас глядя. Да и разотдыхалась, как видишь. Уморилась, пока готовила все к столу.

– Это правильно, – машинально сказал я. – Женщинам в праздники не позавидуешь. И готовка, и уборка, и принарядиться надо успеть….

– Кстати, а Галия сказала, что мы вам ещё гостей приведём? – поинтересовался я.

– Анжелу-то? Сказала, – отмахнулся Загит. – Они с Галкой с детства не разлей вода. Куда ж её, раз одна осталась. В Новый год с новой семьей… Бывает же такое!

Глава 16

Квартира Якубовых. Святославль.

– Ну, надо идти. – напомнил я. – Нас ждут. Собирайтесь.

У Либкиндов дым стоял коромыслом, хозяйки накрывали стол, Славка уже приехал и побежал в магазин за чем-то, пока тот не закрылся. Вокруг носились с криками и визгом Эммины братья. Чёрный кот пытался снять игрушку с ёлки. Его оттаскивали, запирали где-нибудь, но людей много, кто-нибудь его вскоре выпускал, и он снова крался делать свое черное дело. Дед их пытался нам что-то объяснить, но с непривычки понять его речь, после инсульта, было трудно. Оказалось, он пытался до нас донести, что Славка за алкоголем побежал.

Когда друг ворвался в дом, поднял над головой и гордо показал нам матерчатую сумку, дед, показывая на него, повторял: «О! О!». Судя по звону, в сумке было, как минимум, две бутылки.

– Еле успел! – сказал друг, раздеваясь.

Подошёл к нему, мы обнялись.

– Вот, Лёх, это Славка, мой друг. – представил я друзей друг другу. – Это про него я рассказывал, что мы с ним на площади Диану отбивали и очки его потом в снегу искали.

– Было дело. – смутившись, поправил на носу очки Славка.

Клара Васильевна предложила нам сесть за стол. Славка тут же отдал бутылку шампанского Эмме поставить в холодильник до Нового года. А вторую бутылку, «Три топора», поставил на стол. Мы расселись. Эмма разложила по нашим тарелкам горячей варёной картошки и положила каждому по большой котлете. Ребятишки тут же забрались на колени к деду и Кларе Васильевне.

– Ну, рассказывай, – уселся я поудобнее. – как служба.

– Ты, знаешь, хорошо. – сам удивился друг. – Командир классный попался. Да, и вообще у нас в части офицеры нормальные. Служат себе потихоньку… Я даже хотел рапорт писать, думал в военное училище поступать, как Тимур. И Эмма была не против стать офицерской женой. – улыбаясь, притянул он к себе подругу, сидевшую рядом. – Только мне сказали, что я медкомиссию не пройду из-за глаз. Представляете? Служить годен, а в училище не годен.

– И хорошо, что не годен! – удивился я такой опрометчивости Славки. – Какое тебе училище после таких травм?! Тимур рассказывал про их ФИЗО. Как-то это расшифровывается, подожди… Физическое Истощение Здорового Организма. Понял?

– Да и я уже перегорел. – усмехнулся Славка, разливая по стаканам портвейн. Женщины пить с нами портвейн отказались. А дед здоровой рукой свой стакан пододвинул. – Поначалу так всё понравилось в армии. – продолжил Славка. – А потом как посмотрел на офицеров, как их бедолаг из тёплой постельки по тревоге среди ночи выдергивают… Ну его в баню.

– Это ты ещё на учения или испытания какие-нибудь с ними не уезжал месяца на два. – добавил я. – Куда-нибудь в Каракумы.

– Да, везде хорошо, где нас нет. – заметила Клара Васильевна.

– Это точно. – поддержал я и поднял свой стакан. – Мира и счастья этому дому. Так рад всех вас видеть!

Мы, не сговариваясь, отхлебнули всего по глотку. Пить особо не хотелось.

– Как в Москве? – поинтересовалась Клара Васильевна? – Как вы там живёте?

– Ой, город суматошный. – начал рассказывать я. – Все бегут куда-то… В транспорте приезжего сразу видно. Москвичи, они как? Войдут в автобус и сразу куда-то забиваются, чтобы другие войти могли. А приезжие войдут, встанут посреди прохода, не обойти их, не объехать. – я ещё показывал, как это всё со стороны выглядит. Комично получилось. Все рассмеялись. Никитка, младший братишка Эммы, взрослые разговоры слушает, по малолетству ещё не понимает, но реагировать старается как все, повторюшка. Правда, с опозданием. Мы уже посмеялись, а он только начал громко, старательно. И опять нас всех хохот разобрал, глядя на него. Так мы и сидели за столом, приятный спокойный вечер получился. Лёха окончательно оттаял, даже Коля с колен деда к нему перебрался.

Улучив момент, перекинулся парой слов со Славкой.

– Ты только начал служить, – сказал я. – понятно, что ещё не вник во все нюансы. Но не затягивай, внедряйся в общественную жизнь, выясни, кто у вас там комсорг, проявляй себя, как активного комсомольца. Это не помешает в любом случае, и если ты решишь тут остаться, и если решишь ехать Брянск или Москву в будущем покорять.

– Я помню, что ты говорил. – серьёзно взглянул на меня друг. – Уже ходил в комитет комсомола части, познакомился с секретарём.

– О, молодец! – похвалил я его. – И больше движухи, чтобы тебя заметили, отметили, выделили… Понимаешь?

Славка кивнул головой и сказал:

– Я все помню, что ты мне рассказывал, и приятно удивлен тем, что ты был прав практически во всем…

Хотел ему ещё что-то сказать полезного, но тут в дверь постучали и внутрь ворвался Мишка Кузнецов.

– Так и знал, что вы тут будете! – крикнул он с порога радостно.

Неожиданный, но очень приятный сюрприз. Все засуетились, повскакивали. Женщины быстренько ещё одно место за столом организовали. А мы обнялись с другом, как будто сто лет не виделись. Мишка со Славкой тоже давно не виделись. Пока они обнимались, представил Лёху и Мишку друг другу.

– Друг друга – мой друг! – важно пожал Мишка руку Лёхе.

– Видишь, – ткнул я Лёху локтем в бок. – сколько новых друзей у тебя теперь.

Сели за стол, выпили ещё по глотку. Мишка сообщил, что Светка тоже домой приехала Новый год встречать. Но они договорились, что она сегодня с утра дом как следует протопит. Не должен он разморозиться до завтрашнего вечера. Они планировали, что мы все вместе завтра поедем в Брянск на автобусе.

– Встречаемся без пятнадцати пять на автовокзале. – распорядился Мишка как заправский руководитель.

– О, – усмехнулся я. – за полгода уже командный голос выработал, товарищ комсорг.

– Я стараюсь. – улыбнулся друг, внимательно глядя на меня. – Чтобы легче было в Москву учиться перевестись. Как с тобой договорились.

– Я помню. – кивнул я. – Ты всё правильно делаешь.

За разговорами время пролетело быстро. Неохота было прощаться, но надо.

– Ну, нам пора. – взглянул я на собравшихся за столом. – Нас уже ждут. Очень рад был вас всех видеть.

Мы вышли от Либкиндов и вдруг меня кто-то окликнул:

– Ивлев! Ты?

– Я…

На улице совсем стемнело. Приглядевшись, я увидел человека у колонки. Он бросил свои вёдра и стремительно двинулся к нам.

– Иван! – узнал я соседа милиционера, когда он подошёл ближе. – Привет!

Мы обнялись. Сколько мы вместе с ним всего натворили! Вспомнил, как подкладывали, а потом забирали наган и патроны покойному Цушко. Скормили мышам компрометирующие его жену документы… Нашли его заначку… А вот про это вспоминать было не очень приятно.

Видимо, он тоже вспомнил, потому что мы хмыкнули одновременно.

– Это милиционер, который с нами выслеживал вора люков. – представил я Ваню Лёхе.

– Точно! – стукнул себя по лбу Иван. – В засаде сидели, было дело. Я уже и забыл.

– Как у вас дела? Вероника на базе работает? – поинтересовался я.

– Работает… – махнул рукой Иван. – Чуть-чуть осталось.

– Не понял?

– В декрет.

– О! Заранее не поздравляю. – пожал я ему руку.

– Спасибо! – усмехнулся довольный Иван.

– А что, кстати, дядька твой Степан работает на базе? – спросил я Мишку, который ушёл от Либкиндов вместе с нами.

– Работает.

– Ну и хорошо. – подвёл итог я. – Веронике и Степану привет от Никифоровны передавайте.

Мы попрощались и пошли за Анжелой.

Она была уже готова. Успела пробежаться по магазинам, нам с Лёхой досталось по сумке тащить.

– Чего ты там набрала? – удивилась Галия.

– Так покушать и подарки. – ответила взволнованная Анжела. – Не с пустыми же руками в гости идти.

Перед нами был совсем другой человек. Из апатичной, ничего не желающей девчонки она превратилась в прихорошившуюся, оживлённую в приятном волнении и ожидании девушку.

У Якубовых всё было готово. Даже Марата заставили сменить треники на брюки с заутюженными стрелками. Пока мы дошли, был уже десятый час. Пока туда-сюда, уже десять, и все сели провожать старый год.

У нас в первой моей семье тоже так провожали, хорошая была традиция. Перечисляли всё хорошее, что случилось в прошедшем году и говорили ему спасибо.

Первым взял слово Загит. Он перечислил значимые, на его взгляд, события семьи: Марат из армии вернулся, дочь замуж вышла и поселилась в новой квартире с мужем. Оксана кивала головой, улыбаясь. Марат с гордостью добавил про успехи своих учеников на соревнованиях, Галия про нашу свадьбу, успешное выполнение новогоднего задания на работе и сданные зачёты. Я добавил только про своё поступление в МГУ, хотя, у меня ещё было, чем похвастаться. Анжела с грустью сказала, что этот год разлучил её с самыми дорогими ей людьми. Мы все кинулись убеждать её, что это не навсегда и не стоит так огорчаться. Лёха вскользь упомянул о своём поступлении в МГУ, делая акцент на том, что этот год подарил ему много новых друзей и интересных знакомств. Аплодировал ему мысленно.

Эта традиция заставила меня проанализировать события прошедшего года и, пока я был очень доволен собой.

Проводив старый год, женщины опять занялись своими делами. А мы смотрели телевизор до самого обращения Брежнева к советскому народу. Вроде, столько раз видел, аж оскомину набили эти обращения когда-то, но сейчас смотрел с нескрываемым любопытством, дорогой Леонид Ильич ещё вполне вменяемый… И звезд героя на груди всего две…

Новый год встречали стоя, с криками ура! Начался «Голубой огонёк» и наши женщины уткнулись в телевизор, обсуждая наряды и причёски ведущих и гостей в студии, слушая песни и шутки.

Есть уже особо не хотелось. Посидели немного и пошли на улицу. Во дворе людей было не много. Марат повёл нас на улицу Ленина. Оказывается, народ со всей округи здесь тусил, хлопали хлопушки, то тут, то там что-то бабахало без особого выхлопа.

И все с бенгальскими огнями. Марат нам тоже раздал по одному, потом ещё по одному. Люди непрестанно здоровались друг с другом, поздравляли с Новым годом, некоторые обнимались и целовались.

Встретили мы и Аркашу, учителя нашего школьного по НВП, с женой. Точно, он же недалеко тут где-то живёт. Расспросил меня, где я, как я. Представил ему Галию:

– Жена моя, – притянул я её к себе за талию.

– Прям жена! – усмехнулся Аркадий. – Может, невеста?

– Уже жена. – мило улыбнулась Галия и показала ему своё обручальное колечко.

– Ну, удивил, Ивлев. – ошалело признался учитель. – От кого, от кого, а от тебя не ожидал. Мал да удал! – воскликнул он и тряхнул меня за плечи. – Молодец! И в МГУ поступить успел и жениться.

Надеялся ещё кого-то из знакомых встретить, но не сложилось. Ночью подморозило, погуляли минут двадцать и вернулись отогреваться.

– Надо бы и к моим сходить. – немного посмотрев телевизор, предложил я.

Пошли к Алироевым. Там Инна с Петром и мама с Ахмадом как раз гулять собирались идти. Прошлись с ними на Площадь. Встретили там Оксану, Диану и Фирдауса. Тимур с семьёй Веты Новый год встречал. Может, они тоже подтянутся. Но ждать мы их не стали, походили немного, Аришка начала капризничать, Алироевы и Жариковы засобирались домой, попрощались с ними и, тоже, пошли провожать Анжелу.

Вернулись спать к родителям Галии мы уже после пяти утра.

– Фух. Ну и набегались мы сегодня. – пробормотала Галия, добравшись до кровати.

Первого января мы спали до обеда. Сходили к Алироевым попрощаться. А там уже и собираться в Брянск надо было. Без пятнадцати пять мы втроём уже стояли на автовокзале опять навьюченные. Родители и мои, и жены надавали нам с собой провизии. Плюс подарки, которые нам надарили.

Вскоре к нам присоединился Мишка, а потом и Светка. Тоже с вещами. Стал знакомить Лёху со Светкой и не поверил своим глазам.

Этот болван дар речи потерял, ни бэ, ни мэ сказать не мог. Представляю, что Света подумала… Переглянулись с Мишкой многозначительно, а Лёха давай сумки у Светки отбирать, опомнился.

Сидели потом с женой в автобусе, угорали над Лёхой всю дорогу. Он ожил после первоначального ступора, Светку к окну усадил, сам рядом уселся и соловьём заливался.

– Ну, а что, Света по типажу очень на Диану похожа. – успокоившись и привыкнув к этой ситуации, заметил я. – Похоже, Лёхе такие девушки как раз и нравятся.

– Ну и хорошо. – ответила Галия. – Пусть ухаживает, раз нравится.

На этом мы эту тему закрыли и стали считать Лёху со Светкой почти парой, потому что она, неожиданно для меня и Мишки, очень благосклонно отнеслась к его ухаживаниям.

Приехали мы в Брянск, когда уже стемнело. Пришли домой и занялись печью. Градусника в хате не было, но было дико холодно. Пока печь затопили, пока хату нагрели, пока девчонки ужин собрали – уже и девять часов вечера наступило. Сели и проболтали до глубокой ночи. Смеялись, шутили. Лёха был в ударе, глаза горят, остроумием блещет. Эх, давно я его таким не видел. А Светка и так сядет, и так волосы поправит, места всё никак не найдёт, извертелась вся перед ним. Ну, дай бог. Светка из хорошей, строгой семьи девчонка, и характер попроще, чем у нашей Дианы. Лёхе я тоже очень импонирую. Пусть у них всё сложится.

Лёха поймал мой взгляд и насупился, типа, что такого? Замахал руками, мол, не обращай на меня внимания. Лёха успокоился и переключился обратно на Светку.

Спать легли далеко за полночь.

Проснулись опять к обеду. Светка, как заправская хозяйка уже была на ногах. Не знаю, когда она встала, но успела напечь блинов целую стопку. Суетилась, стол накрывала. Когда мы все проснулись и выползли к столу на запах блинчиков, тут же начала Лёхе блинов подкладывать. Ну, лёд тронулся. – усмехнулся я про себя.

Светка довольная, щебечет, Лёша, Лёша… А Лёха доволен, улыбку скрыть не может и не хочет. Всё. Попал парень…

Потом Мишка со Светкой повели нас в центр Брянска. Празднично украшенный город был почти безлюден. Не все магазины работали. Было довольно холодно и мы периодически заходили в те магазины, что были открыты, погреться, делая вид, что что-то выбираем.

Один из магазинов оказался букинистическим, вот там я завис по-настоящему. Мне реально было интересно. Тратить деньги на дореволюционные издания я, пока, не готов. А вот, купить в подарок на свадьбу сестре подарочное издание «Книги о вкусной и здоровой пище» пятьдесят третьего года самое то. Их было несколько. Выбрал самую целенькую.

Ох, как я любил в первой жизни картинки в этой книге разглядывать! Подготовка ко всем праздникам проходила у мамы с этой книгой. Она доставала её откуда-то, и я получал возможность её полистать. Так и остались у меня праздничные детские воспоминания в ассоциации с этой книгой.

Большая, тяжёлая. Но своя ноша не тянет. Надо жене такую же купить. Она, конечно, и так хорошо готовит, но сколько удовольствия такую книгу полистать.

Время пролетело быстро. Нам пора уже было собираться на вокзал. Лёха откровенно приуныл, хотя мы прекрасно провели время.

– Возьми у Светки адрес! – шепнул ему я. – Письмо напишешь. Летом в Москву пригласишь.

Светку упрашивать не надо было. Она ему в записную книжку собственной рукой записала свой и Брянский, и Святославский домашний адрес.

– Свет, когда у тебя день рождения? – спросил я, подмигивая Лёхе.

Светка и день рождения ему записала. Правильно, чтоб наверняка. – еле сдерживая улыбку подумал я.

Главное, не заржать, а то ещё спугну. Целый день сегодня за ними наблюдал, хорошая пара. Пусть у них всё сложится.

Светка увязалась с нами на вокзал провожать, хоть Лёха её и отговаривал. Поздно уже.

– Миш, проводишь её потом? – спросил я.

– Конечно. Доставлю в целости и сохранности. – подмигнул нам Мишка, а потом добавил: – Главное, в общагу до одиннадцати успеть.

Еле уговорили Светку не ждать отправления поезда.

Выходные получились сумбурные, но весёлые и приятные. Усталость не смогла согнать счастливой улыбки с моего лица, когда я вспоминал родных, близких и друзей, с которыми получилось повидаться.

А завтра начинается экзаменационная сессия. Надо выспаться. – решил я, укладываясь на верхней полке поудобнее.

Но не тут-то было.

– Паш. – потряс меня за плечо Лёха, лежащий рядом на второй верхней полке нашего купе. – А ты откуда Свету знаешь?

– Одноклассница моя.

– А что она за человек?

– Хороший человек. Спи, давай. Завтра в универ прямо с поезда. Экзамен.

– Паш. – опять позвал он меня через мгновение. – А у нее парня нет?

– Есть, конечно, – ответил я, и чуток помедлив, сказал. – Это ты, похоже. Вот тебе повезло!

Моя провокация удалась – шокированный моим ответом Лешка притих и больше не мешал засыпать.

Глава 17

Москва.

Отправил Галию домой с вокзала на такси вместе с вещами. А Лёха так и явился на экзамен в универ с рюкзаком. Никто даже внимания не обратил, все на взводе, не до таких мелочей. Оно и понятно, первый экзамен.

– Пошли первыми. – предложил я Лёхе. – Что тянуть? Перед смертью не надышишься.

– Не… Щас я отдышусь… Соберусь… – отказался он.

Надо же! Так воодушевился, со Светкой познакомившись. А теперь снова осторожничает. При этом я же уверен, что все он давно выучил. Какая-то у него внутренняя неуверенность в своих силах. Ничего, будем над этим работать. К концу учебы, а то и раньше, сделаю из него нормального человека.

– Ну, смотри сам. – ответил я, не стал париться и пошёл сдавать в первой пятёрке.

И правильно сделал. Спокойно взял билет, сел и тут же и вызвался без подготовки, едва старенький профессор спросил, есть ли желающие. Его понять можно – зачем возиться долго с человеком, который выучил и уверен в своих знаниях? Ну так почему бы мне ему и не подыграть, вместо того, чтобы сидеть и нервничать в ожидании того, когда меня вызовут? Спокойно ответил.

Дедок меня выслушал, задал пару вопросов из других билетов, убедился, что мне не повезло, а я действительно учил предмет. Ну и помогло, конечно, что я все время сидел на передних рядах, мозоля ему глаза, задавал вопросы, а конспект он мой еще на консультации проверил и признал образцовым, поругав только за почерк немного. Ну и, конечно, я навел предварительно о нем справки у Кирилла и Маши, а то разные преподаватели бывают. Есть и такие, что вызывают вот так без подготовки отвечать, чтобы поглумиться, и сказать ехидно, что вы слишком самонадеянны, молодой человек. А они подтвердили, что дедок в порядке, под досрочной сдачей это и имеет в виду, ничего более. Советской закалки дедок, в непонятные игры не играет.

Сдал экзамен на отлично и поехал домой, пожелав Лёхе и остальным в коридоре удачи. Радовался, что целый день впереди свободный. А они посмотрели на меня с откровенной завистью. Ну что сказать – первокурсники, ничего еще не понимают в учебе, и всего боятся.

Во дворе нашего дома стоял милицейский УАЗик. Кто-то хорошо погулял на Новый год. – подумал я, покачав головой. Интересно, подрались по пьяни, или окна побили?

Поднялся в квартиру, жена спит. Интересно, а она с собакой погуляла, когда домой вернулась, или забыла? Ну, не будить же её, чтобы узнать. А пса спрашивать бесполезно – он готов гулять часами со всеми членами семьи, как в первый раз за день. Молодой, бодрый, полон энтузиазма.

– Пойдём, Тузик, ещё раз прогуляемся для профилактики… или в первый раз… эх, жаль, по твоей морде не понять. – позвал я пса.

Что я имею в виду, пес явно не понял, но дружелюбно повилял хвостом. Типа – как скажешь, хозяин.

Когда я вышел с собакой во двор, подъехал старенький Москвич. Из него выбрались два мужика и девушка в милицейской форме. Оживленно балагуря о чём-то своём, они направились к моему подъезду.

Вот, зуб даю, следачка с криминалистами.

Подождал их у подъезда, и когда они подошли, спросил:

– Что случилось?

Они не удостоили меня даже взглядом, прошли мимо в подъезд, как будто меня и не было вовсе.

Нормально, так, – удивился я. – московская милиция себя ведёт с советскими гражданами.

Неприятный осадочек остался. Гуляя с псом, подумал, что стоит зайти к Марку Евгеньевичу, нашему старшему по подъезду, узнать, что же у нас такое приключилось.

Однако, вернувшись домой, застал на этаже курящих милиционеров и дверь в квартиру соседей нараспашку. Дверь и косяк были уже в дактилоскопическом порошке. А в квартире – следачка с криминалистами и совершенно потерянная соседка.

– Ирина Леонидовна! – воскликнул я. – Что случилось?! Все живы?

Не увидел Ивана, её сына, и, грешным делом, подумал чёрте что…

– Паша! – бросилась она ко мне. – Нас обокрали!

Только тут обратил внимание, что вся квартира вверх дном.

– Сами как? – спросил я и впихнул Тузика в свою квартиру.

– Ужасно… – чуть не плача ответила соседка. – Так неприятно, от того, что тут кто-то был, вещи трогал… Так страшно!

– А Иван где?

– Там, в комнате. – кивнула Ирина Леонидовна в глубь квартиры. – Показывает, что пропало.

– Он не пострадал? Вы были дома, когда всё произошло?

– Нет. Я вообще в гостях со вчерашнего дня была, только утром приехала.

– А Иван? – удивился я, что его дома не было, он же в отпуске.

– Ваня с женщиной у нас тут с шестого этажа познакомился, к ней зашёл.

Понятно. Лина поймала-таки Ивана в свои сети. Эх, не захотел я быть сплетником, и вот оно как повернулось. С другой стороны, у мужика работа такая, что сложно искать постоянные отношения. Если он месяц здесь, а потом полгода в загранке, как капитан дальнего плавания, так поди еще найди жену, чтобы сидела и ждала все это время. Так что, может, Лина для него и неплохой вариант… И, может быть, я вообще не виноват, что не предупредил, что девушка она специфическая… может, я ему вообще жизнь спас. А что бы с ним было, если бы он дома был, когда грабители в квартиру ворвались? Какой-то вор убежит, на хозяина нарвавшись, а какой-то и ножичек из кармана вынет…

Тут к нам спустился по лестнице Марк Евгеньевич в трениках, свитере и растоптанных в хлам тапках.

– Что тут за шум? – строго спросил он, но, увидев милиционеров, сбавил тон. – Ирина Леонидовна, голубушка, что случилось? На вас лица нет.

Один из милиционеров, кивнув на нас с Марком, велел второму нас опросить, и на этом сворачиваться. Это что, значит, они никого реально обходить не собираются? Формально сейчас нас опросят и всё? Сыщики, блин.

Услышав шум за дверью, Тузик принялся лаять. Сейчас Галию разбудит. Пришлось мне вернуться в квартиру, чтобы успокоить его. Но жена уже успела проснуться и вышла сонная из спальни.

– Дорогая, только не пугайся. Соседнюю квартиру обнесли. – быстро сказал я ей и вышел обратно на лестничную площадку.

Естественно, Галия тут же выскочила за мной с испуганными спросонья глазами.

– Так. А вы что видели-слышали с десяти до одиннадцати часов? – задал нам с женой вопрос милиционер.

– Меня дома не было. – ответил я.

– А я спать легла с дороги. – добавила Галия.

– Вам повезло, что у вас собака… – сказал милиционер, прислушиваясь к лаю Тузика за дверью. – Неужели он не лаял утром?

– Он всё время лает. – ответила жена. – На любой шорох за дверью. Мы уже внимания не обращаем.

Милиционер потерял к нам интерес и переключился на Марка.

– Получается, Тузик, и правда, дом охраняет? – с тревогой в голосе спросила жена, оглядывая погром в квартире соседей.

Вот он, момент истины! А то кота она любит, а собаку не очень, понимаешь. Манеры Тузика ей не нравятся. Ну да, конечно, когда сидишь и никого не трогаешь, расслабившись, а кто-то тебе под коленку холодным мокрым носом тыкается… нервничаешь, есть такое. Неприятно подпрыгивать почти под потолок от неожиданности. Так он же не со зла, он так показывает свое дружелюбное настроение.

– Конечно! Ещё как охраняет! – поспешил я успокоить её.

– Эх, что же я не встала, когда он лаял?.. – Галия сочувственно посмотрела на Ирину Леонидовну, потерянно стоявшую на пороге большой комнаты.

– Даже не думай об этом. – резко ответил я. – Что бы ты бандитам сделала?

– Я бы собаку на них спустила! – дерзко ответила жена.

Милиционер, опрашивающий Марка, оглянулся и посмотрел на меня с ухмылкой, типа, сочувствую братан. Да. Вот такая у меня жена. Нашего Тузика, весом кило так в пятнадцать, навскидку, только на бандитов и спускать. Чтобы они умерли со смеху, увидев это грозное лопоухое создание.

– Ирина Леонидовна! – позвал я. – Мы дома. Как будет можно, зовите. Поможем прибраться.

Она кивнула на автомате.

Мы вернулись к себе в квартиру. Настроение было безвозвратно испорчено. Нет, пошли все лесом! Буду ставить нормальную дверь. И чем быстрее, тем лучше.

Батю набрать? У него экзамены в самом разгаре, не надо без острой необходимости его дергать. Набрал Сатчану. Начало нового года – чем может быть сильно занят комсомолец номер два по району? Пусть помогает людям. А именно – мне.

– Здорово, Паш. – сходу поздоровался он, подняв трубку. Хорошо, когда помощница докладывает, кто звонит. – Как сессия?

– Сдаю потихоньку. Одна пятерка уже есть. Но я что звоню – у нас тут квартиру соседнюю сегодня обнесли. Хочу дверь нормальную, металлическую поставить. Не знаешь, случаем, куда обратиться?

– А ты замки менял, когда въехал?

– Обижаешь! Конечно.

– А соседи?

– Не знаю. Там тётушка преклонного возраста живёт, сын в командировке за рубежом был, только на днях в отпуск приехал. А она могла и не поменять. И, кстати, да, дверь вскрыли, а не выбили, я посмотрел.

– Замки нужны хорошие…

– Это понятно. Но и дверь хочу поменять на металлическую. Чтобы уж точно знать, что никто не влезет. Смысл в хороших замках, если это фанерное недоразумение можно плечом с первого удара высадить? Утешать себя потом тем, что зато замки воры открыть не сумели? Есть кто на примете, кто сможет изготовить качественную металлическую дверь?

– Есть один умелец… – он нашёл мне номер телефона. – Звать его Вадим. Скажешь, от меня.

– Спасибо.

– И это… по Борщевскому… в ближайшее время все проведем, что обсуждали. Помнишь?

– Помню, спасибо! – поблагодарил я.

– Ты ему скажи, чтобы не рыпался, если на него Самедов будет волком смотреть, все у него хорошо будет, гарантирую.

– Так и скажу, – пообещал я.

Так, а теперь вопрос нашей домашней безопасности. Не откладывая в долгий ящик, набрал этого Вадима. Женский голос вежливо сообщил, что он на работе.

– Перезвоните после семи. – посоветовала собеседница.

После семи, так после семи.

Галия то и дело посматривала в глазок, всё ждала, когда милиция уйдёт. Тузику надоело лаять и он преспокойно заснул на своей подстилке. Типа, я сделал все, что мог, но меня сморил сон.

Наконец, Галия позвала меня:

– Пошли! Они уходят.

Постучавшись, мы вошли к соседке.

Ирина Леонидовна ходила из угла в угол, не зная, за что хвататься. Видно было, что у неё всё валится из рук. Иван расстроено подбирал вещи с пола и закидывал их на стол и диван.

– Как можно максимум за час так целую квартиру перевернуть? – в сердцах воскликнул он.

Подошёл к нему и молча пожал руку.

– Лучшее лекарство от стресса, – повернулся я к Ирине Леонидовне. – это вкусно покушать и лечь спать. Не нужно прямо сегодня стараться порядок навести. Главное, все живы и здоровы. Как в таких ситуациях говорят мудрые евреи: спасибо, господи, что взял деньгами.

– Да у меня в горло ничего не полезет. – еле стоя на ногах, ответила соседка.

– Дорогая, организуй чаю и, что там у нас вкусненького есть? – обратился я к жене. – Может, успокоительного накапай…

Галия утащила её к нам. Это она правильно. В этом погроме трудно успокоиться.

– Много унесли? – спросил я Ивана.

– Всё! – горько усмехнулся сосед. – Даже носки забрали – те, что с бирками были. Книги. Хрусталь. Украшения материны. Обувь привёз из командировки, практически новая. Приёмник импортный.

– Деньги?

– Заначку мою не нашли, сволочи. – радостно усмехнулся Иван.

– Что милиция говорит?

– Да что говорит? – махнул он рукой с досадой. – Безнадёжное дело, говорит.

– Ну да, как же! – с сарказмом заметил я. – Безнадёжных дел не бывает. Бывает, нет желания работать. Ёжику понятно, что Ирина Леонидовна не меняла замок на входной двери. Так? – Иван пожал плечами. – Ну, а тебе что сказали, как воры дверь открыли?

– Ничего не сказали.

– Но ты же и сам видишь, что дверь вскрыта, а не выбита? И вполне может быть, что не отмычками, а ключом. Эх, на экспертизу бы хоть одним глазком взглянуть… А, так они же замок не сняли! Горе следователи! Не будет никакой экспертизы!

– Да что бы она дала?

– То и дала. Если царапин от отмычек нет, и дверь ключом открыли, значит, строителей трясти надо.

– Как трясти? – озадаченно посмотрел на меня сосед.

– Как, как. Нежно. Ясен пень, не мы с тобой это делать должны, а милиция. Только им, видите ли, недосуг… Слушай, у меня в группе учиться сын одного МВД-шного генерала. Попробую к нему за помощью обратиться, может, его батя даст тут им всем волшебного пендаля… Завтра консультация, вот, как раз, и поговорю.

– Ты серьёзно? – Иван недоверчиво смотрел на меня.

– А что? Попытка не пытка. – пожал плечами я. – Ну, не сидеть же и ждать у моря погоды. Под лежачий камень и вода не течёт.

Высказался и что-то сам ошалел, от обилия пословиц в своей речи. Что это на меня нашло?

– Даже не знаю, что сказать. – протягивая мне руку, проговорил Иван. – Мне бы твою уверенность!.. Спасибо.

– Рано благодаришь. Не за что ещё. – пожал я протянутую руку. – Пойдём посмотрим, как там Ирина Леонидовна. А то она совсем нехорошо выглядела. И продиктуешь мне свои данные для разговора с генералом.

С облегчением обнаружили наших дам у нас на кухне за бутылочкой вина, что мне Сатчан на Новый год подарил.

– Не нашла успокоительных. – проговорила Галия, заметив мой удивлённый взгляд.

– Ничего, ничего. – поспешно ответил я. А то подумают ещё, что мне жалко.

– Мы по чуть-чуть. – заметив моё замешательство, добавила Ирина Леонидовна.

– Пейте на здоровье! – улыбнулся я, переглянувшись с Иваном. Лишь бы на пользу. – Плесните и нам по грамульке попробовать. – подставил я им две чистых чашки.

Кризис миновал. Иван после разговора со мной воспрял духом. Убеждал мать, что по теории вероятности, рано или поздно все сталкиваются с преступлениями, и им очень повезло, что они так легко отделались.

После семи часов вечера дозвонился-таки до Вадима, представился, что я от Павла Сатчана. Сначала он не очень охотно со мной говорил, но, когда услышал, что мне нужна именно металлическая дверь с усиленной коробкой, и ещё желательно декорировать ее под дерево, чтоб в глаза не бросалась, стал гораздо любезнее. А когда мы обсудили замки, он записал мой адрес и телефон и пообещал завтра вечером, после работы, приехать на замеры.

Где же он работает? Небось, на заводе каком-нибудь.

На следующий день подошёл к Брагину, рассказал про вчерашнее происшествие у моих соседей и попросил замолвить словечко перед отцом.

– Понимаешь, у меня такое впечатление сложилось, – откровенно делился я с ним. – что никто всерьёз, никого и ничего искать не собирается. Может, я не прав, может, я чего не понимаю. Может, они и так уже знают, чьих это рук дело. Хотя нет, это вряд ли, тогда сказали бы об этом, наверное, а не говорили, что дело безнадежное, верно? Может, я зря тут бурю в стакане устраиваю, но хотелось бы, чтобы кто-то с профессиональной точки зрения оценил, что там у нас происходит. Поможешь? – спросил я, протягивая Костяну листок бумаги с адресом ограбленной квартиры и данными проживающих в ней людей.

– Поговорю, конечно, но ничего не обещаю! – взял листок Брагин.

– Ты всегда так говоришь. – улыбнулся я. – Спасибо.

Подходя к дому, увидел вчерашний Москвич. О, как! Вернулись, похоже. Неужели звонок Костяна отцу сработал? Он что, прямо из универа звонил? Сразу после нашего разговора? Сгорая от любопытства, взбежал, не дожидаясь лифта, на третий этаж. В этот раз дверь в соседнюю квартиру была прикрыта, подсмотреть ничего не удалось.

Ладно, подождём…

Сел на кухне у окна с чашкой чая и бутером с колбасой и стал караулить, когда милиционеры выйдут и можно будет зайти к соседям, узнать, что происходит.

Тузик залаял, учуяв какое-то движение за дверью, и через мгновение в дверь постучали.

На пороге стоял изумлённый Иван. Молча войдя без приглашения ко мне, он закрыл за собой дверь и зашептал, зачем-то с опаской оглядываясь:

– Только что милиция ушла! Уже другие были: старше и, думаю, опытнее. Представляешь? Сами позвонили, тут же приехали, заново обо всём расспросили, всё осмотрели! Замок сняли на экспертизу – как ты и говорил! – не веря сам себе, рассказывал он. – Обещали, что всё будет хорошо… Ну, ты даёшь! Спасибо! Не забуду.

– Ты не мне, а генералу и его сыну спасибо говори. И не сейчас, а если реально, всё будет хорошо. – усмехнулся я.

– Им само собой! – поверив в благополучный исход, возбужденно махнул рукой сосед.

– Ну, и хорошо. – похлопал я его по плечу. – Пусть профессионалы работают, а мы посмотрим, что у них получится.

Вечером приехал Вадим и попросил позвать Павла, когда я открыл дверь. Когда я сказал, что это я, он удивлённо почесал затылок, глядя на меня. Блин! Ну, хоть бороду отращивай, чтобы старше выглядеть.

Переключил его внимание, собственно, на дверь. Он занялся замерами. Вадим не поленился, и приволок несколько замков разной конструкции. Я выбрал из них два и попросил его ещё глазок установить и цепочку, бережёного бог бережёт.

Он предложил обить дверь снаружи тонкими деревянными рейками, я согласился. Так и деревянные двери для красоты обивают, так что сильно выделяться не будет.

Мастер взял неделю на изготовление и попросил сто рублей аванса. Всего дверь обойдётся в триста рублей с доставкой и установкой. Да сколько бы ни было, оно того стоит.

Ну а вечером я думал долго о том, что Диане посоветовать по поводу КГБ. Кое-какие мысли появились по этому поводу. Надо завтра с ней встретиться и переговорить.

Глава 18

Москва.

Диана с КГБ попала, конечно. Согласие на сотрудничество, собственноручно написанное, может в будущем ой как аукнуться. Даже если, по факту, никакого сотрудничества и не было. А вздумает возмутиться, что заставили подписать, не дав подумать, сразу прижмут к ногтю. Дурёху этой бумагой могут долгие годы за горло держать, угрожая показать её мужу.

Надо поговорить с ней срочно, пока ещё что-нибудь не произошло. Вечером её Фирдаус в общагу впритык к одиннадцати возвращает, поговорить не успеем. Вечером, опять же, Фирдаусу надо будет что-то врать, зачем мне Диана в такое время понадобилась, если он меня увидит. Днём её в общаге караулить бесполезно. Поеду-ка я к ней с утра, до занятий, чтоб уж наверняка.

* * *

Павел Сатчан прекрасно отдохнул в субботу на спортивной базе в ближайшем Подмосковье. Он специально пригласил Кротова из МГУ присоединиться, чтобы совместить полезное с приятным. Надо было обсудить несколько вопросов без посторонних ушей и отдохнуть от трудов праведных.

Формально Сатчан должен был представлять райком на лыжных соревнованиях завода АЗЛК. А по факту он символически поздравил победителей, подъехав к самому концу забегов, постоял рядом во время награждений и всё. Дальше их проводили в сауну, где они расслаблялись под пиво и раков до самого вечера. Очень душевно посидели.

– Ты свою предупредил, что только завтра вернешься? – спросил Сатчан Кротова, хитро улыбаясь.

– Она привыкла, что я могу не приехать без предупреждения. Служба! – многозначительно поднял указательный палец вверх тот.

– Ну ты даёшь! А моя, чуть что, искать начинает. – поделился Сатчан. – Хотя, должен признаться, приятно, когда о тебе беспокоятся.

– Это пройдёт. – усмехнулся Кротов. – Надоест со временем.

Они чокнулись кружками с пивом и сделали по большому глотку.

– У нас с Комсомольским прожектором вашим проблемы. – перешел к делу Сатчан. – У меня там глаза и уши есть, но, ты знаешь, Самедов догадываться начал. К счастью, не на того подумал. Но может тому, про кого думает, что он сливает информацию, ни за что, ни про что жизнь сломать. Мне этот Борщевский не нужен, и, в принципе, плевать, что с ним будет. Проблема в том, что мой человек в Прожекторе чистоплюй, и, если я позволю с Борщевским расправиться, может заартачиться, и сотрудничеству конец.

– И что ты предлагаешь? – с любопытством посмотрел на него Кротов.

– Наведи тень на плетень, как ты умеешь. Подсвети к Борщевскому свой интерес и ещё к кому-нибудь для отвода глаз. Ему доучиться полгода осталось.

– Ну, это тебе дорого обойдется! – засмеялся Кротов.

– Сочтёмся. – подставил свою кружку Сатчан.

Мужики опять чокнулись и продолжили отдых в приятной и полезной компании пары молодых девушек. Все важные вопросы они уже решили, и можно было и расслабиться.

* * *

Во вторник встал пораньше, погулял с Тузиком и помчался в общагу Горного. На вахте меня было тормознули, но, когда я сказал злобно посмотревшей на меня бабушке, что я к Диане Полянской, она как-то испуганно на меня посмотрела, сразу утратив всю свою агрессию, и тут же меня пропустила. Необычно, но приятно. Это что, Диана так ее запугала? Или она знает, что у нее отец преподаватель и не хочет связываться?

Без пятнадцати девять я уже стучался в комнату девчонок. За дверью раздался визг и дружный девичий смех. Что у них там происходит?

– Мне бы Полянскую! – постучался я еще раз.

Открылась щеколда изнутри и выглянула Диана с испуганным выражением на лице.

– Пашка! Напугал. – проворчала она. – Подожди минутку, я сейчас.

– Оденься теплее, на улицу выйдем, – сказал я, – разговор есть.

– Ага, поняла, – кивнула Диана.

Вышел в холл, там сейчас никого не было, народу было не до посиделок и телевизора. Вскоре ко мне присоединилась встревоженная Диана. Мы вышли на улицу. Отошли подальше от всех дорожек, которыми люди пользовались, и я сказал:

– Слушай, я много думал над твоей ситуацией. Все совсем непросто, и давать однозначную рекомендацию, что тебе делать, сложно. Давай я лучше обрисую варианты.

– Ага! – подтвердила готовность внимательно слушать сестра.

– Самый плохой вариант – если заартачишься и начнешь права качать. Тимура точно выпрут из училища, и к тебе могут жесткие санкции применить. Так что сразу очень рекомендую про этот вариант даже не думать. Все, поздно! Что сделано, то сделано, бумаги подписаны, а КГБ не та организация, которая шутки шутить будет.

– Поняла, не буду! – послушно пообещала Диана.

– Теперь второй вариант – стоит ли тебе быть надежным и успешным агентом, как бы они хотели. Тоже опасно, учитывая, куда ты едешь. Арабы, в принципе, сейчас к СССР, и даже к КГБ в том регионе неплохо относятся, потому что мы помогаем им сражаться с Израилем. Но есть такая организация, как Моссад, это израильская разведка. Они очень хороши, и опасны, и они не будут терпеть присутствия агента КГБ рядом со своей границей. Выкрадут, посадят в подземелье и будут выпытывать, что ты знаешь. Пытки они используют охотно, так что это не шутка. Поэтому – вариант, когда ты будешь очень стараться, и у КГБ появится желание задействовать тебя почаще, не очень хорош для тебя. Попросту опасен. Чем больше ты будешь что-то делать для КГБ, тем выше риск засветиться и попасться Моссаду. У них чертова куча своих агентов по всему региону, и они очень умело вербуют арабов.

Диана испуганно сглотнула. В принципе, девушка она не робкая, но одно дело нас с Галией за малое количество подаренной колбасы винить, другое – представить себя в подвале в руках палачей. Она догадалась по моему очень серьезному виду, что я ничего не преувеличиваю. Я, в принципе, и резал правду-матку. Зря я, что ли, смотрел все эти документальные фильмы про Моссад? И даже один художественный, про то, как они своих врагов по всему миру искали и убивали.

– И остается у нас с тобой только один вариант. – сказал я, на всякий случай еще раз оглядевшись вокруг, и убедившись, что никого рядом нет. – Прикинься, когда в следующий раз будет у тебя встреча с комитетчиком, красивой, но глупой куклой. Приди на встречу с запахом алкоголя. Если спросят, почему от тебя несет алкоголем, скажи, что ты всегда пьешь, когда волнуешься, иначе не можешь успокоиться. Агент-алкоголик, который всегда проболтаться может по пьяни – не то, о чем они мечтают. Старательно записывай все инструкции, обязательно скажи, что псевдоним свой не смогла запомнить. Будут запрещать записывать, говори, что память очень плохая, боишься что-то перепутать и всё испортить. Скажи, что экзамены только со шпаргалками сдаешь, иначе не получается.

При этом смотри не переигрывай и никаких злобных взглядов, никакого негатива! Восхищайся тем, что они к тебе обратились! Понимаешь! Типа, ты рада! Хочешь быть второй Мата Хари. Понимаешь! Проси с нетерпением задание, но при этом откровенно тупи. Они будут полные идиоты, если с тобой свяжутся.

– Кто такая Мата Хари? – спросила Диана. Ну да, это я увлекся.

– Известная разведчица, ее расстреляли, когда поймали. Хотя есть мнение, что она и вовсе не была разведчицей, просто ошибка вышла.

Диана снова сглотнула слюну. Ну, даже лучше вышло, что она про нее не знала.

– Так что – твоя задача ясна. Прикинуться глупой, недалекой дурочкой, любящей злоупотребить спиртным. Полной энтузиазма играть в разведчицу, но неспособной быть ей. Посмотри в ближайшее время какой-нибудь фильм про шпионов и начни обсуждать, что вот так же хочешь, как главный герой или героиня, с пистолетом бегать. Чтобы они дважды подумали, прежде чем к тебе своего агента в Ливане слать с чемоданом взрывчатки, чтобы ты его спрятала. Не факт, что вообще не пришлют, но шансы резко снизятся.

– Ты серьёзно? – сестра с недоверием смотрела на меня. – Прикинуться дурочкой?

– Самый верный способ отделаться от работы – это уверить всех, что тебе нельзя её поручать. – усмехнулся я.

– Ну, может, и верно! – вздохнула Диана.

– Главное, на самом деле не напейся, когда пойдешь на встречу. Просто сполосни водкой рот и выплюнь. Они ребята умные, тебе понадобятся все твои мозги, чтобы твою игру не разоблачили. Не переиграй, смотри, повторюсь!

Озадаченная, но немного воспрявшая духом сестра поблагодарила меня за поддержку. И даже приобняла, прощаясь. Ну да. Если подумать, то поведение недалекой не очень уравновешенной дурочки – это ее конек. Да и недалекость ей даже разыгрывать не нужно. С зачеткой для нее отец бегает. Весь институт в курсе. Комитет при желании это легко выяснит.

Поехал домой готовиться к пятничному экзамену. Галия была на консультации, завтра у неё очередной экзамен. Сегодня и в четверг ей ещё на работу надо. Не сказать, что на сто процентов уверен в своих знаниях, но и ночами не спать готовиться тоже не вижу смысла. Наоборот, надо давать мозгам отдых, чтобы не перегореть и не зациклиться. Предложу жене завтра вечером сходить на каток на ВДНХ.

* * *

МГУ.

Самедов сидел в своём кабинете, когда к нему заглянул замдекана Кротов. Все прекрасно знали, на какую организацию работает этот сотрудник.

– Добрый день, коллега. – приветливо улыбаясь проговорил он и без приглашения по-хозяйски уселся рядом.

Улыбка его в сочетании с цепким внимательным взглядом не давала расслабиться. Она казалась искренней, но Самедов не имел иллюзий.

– Добрый день, Владимир Аркадьевич. – настороженно глядя на посетителя, ответил Самедов. – Какими судьбами?

– Узнать хотел, как там твои комсомольцы из Прожектора: Борщевский, Шадрина и Костенко? Говорят, перспективные кадры?

Вот те раз! – ошарашенно подумал Самедов. – Это что же, у конторы на них планы есть? Значит их, без ведома Кротова, и тронуть теперь нельзя… А про Ивлева почему не спрашивает? Он же сам его привёл… Из других источников уже нужные характеристики на него получил, что ли?

– Да ребята как ребята! Ничего особенного, – от досады не стал хвалить он Кротовских протеже.

– А поконкретнее? – попросил Кротов, пристально глядя на Самедова.

– Борщевский исполнительный, но туповатый. – поежившись под взглядом Кротова, ответил Самедов. – Шадрина и Костенко абсолютно безынициативны, про них и сказать, толком, нечего.

– Исполнительный – это хорошо… Ну а что тупой – не боги горшки обжигают. А вот отсутствие инициативы не очень хорошо… Ну да, девушки, что с них взять! – бормотал вслух Кротов, явно делая какие-то выводы. – Спасибо, коллега! – протянул он Самедову руку на прощанье.

Оставшись в одиночестве, Рашид Фархатович расстроенно вздохнул. Черт с ним с Шадриной и Костенко, но вот такая протекция у Борщевского все меняет. Хорошо хоть, не так долго его и терпеть придется, всего полгода.

Он пододвинул к себе телефонный аппарат и набрал райком.

– Иван Николаевич, Самедов. Приветствую… Встретиться надо бы, разговор есть нетелефонный. Да, нашел… Но есть нюансы. Нет, по телефону точно не стоит.

* * *

Вечером после ужина зашли с женой к соседям, узнать, как дела, какие новости?

– До сих пор обнаруживаются пропажи. – пожаловалась Ирина Леонидовна. – Не сразу шапки песцовой хватилась, она в прихожей лежала. И пальто кожаного нет. Я и не поняла поначалу, когда шкаф осматривала.

– А у меня пластинки самые ценные пропали. Мне и в голову не пришло перебрать их по горячим следам. – добавил с сожалением Иван.

– От милиции слышно что? – поинтересовался я.

– Я ходил к ним список похищенного добавить. – поделился сосед. – Сказали, что замок ключом открыт. У них есть уже версия. Ищут, работают. Обещали держать в курсе. Вежливые такие… Спасибо тебе! – вдруг опять принялся благодарить меня Иван. – Если бы не ты…

Галия вопросительно посмотрела на меня.

– Пришлось словечко замолвить. – пояснил я и махнул рукой, мол, всё потом. – Что за пластинки-то пропали? – решил перевести я разговор на другую тему.

– И наши, и зарубежные. – с досадой ответил Иван. – Всё, что привёз…

– А проигрыватель цел?

– Ригонда? Да… – махнул он в сторону массивной радиолы на тонких черных ножках. – Каждая колонка килограмм пятнадцать, попробуй вынеси незаметно. – показал он на здоровенные колонки на еще более тонких ножках.

Смотрится вполне элегантно. Надо и нам что-то такое приобрести. Будем потихоньку пластинки собирать. И неважно, во сколько сейчас обойдутся пластинки с чёрными и тёмно-синими пятаками, в будущем на таком коллекционном виниле состояние можно будет сделать. Да вот даже, когда из СССР разрешат без проблем выезжать – что с собой везти, что можно тут же в неплохие деньги обратить? Первые пластинки популярных западных групп, которые сейчас еще особо не котируются. А вот потом цены на первые издания на Западе так подскочат… Ну да, золото тоже можно обратить в доллары, но кто мне разрешит его вывозить из СССР, хоть раннего, хоть позднего? А пластинки – на них таможне будет глубоко плевать.

– А где же там, собственно, проигрыватель? – подошёл я к радиоле.

Руки сами потянулись к полированной крышке. О, вот он… Вспомнил, как ставил детские пластинки своим младшим сестре и брату в прошлой жизни. Накатили воспоминания…

Всё, решено. Следующая покупка после новой двери будет радиола с проигрывателем. Попрощались с соседями и вернулись домой.

На всю квартиру надрывался телефон. Еще стоя под дверью в квартиру, услышал его.

– Где тебя носит? – услышал я чей-то голос в трубке в ответ на моё «слушаю».

– Добрый вечер. Простите, не узнаю вас. – осадил я того, кто звонил.

– Лёха! Сандалов!

– Блин, Лёха, правда, не узнал. Богатым будешь. Что стряслось?

– Ничего не стряслось. Просто хотел заехать в гости. Ты где сейчас живешь?

– На Маленковской, две остановки на автобусе от станции.

– Я приеду?

– Когда?

– Сейчас.

– Лёх, случилось что? Поздно уже. У Галии завтра экзамен.

– Ничего не случилось. – очевидно расстроенным голосом ответил друг.

– Мы завтра на каток собрались на ВДНХ. Поехали с нами? – предложил я.

– У меня коньков нет.

– У нас тоже. Напрокат возьмём. Какие проблемы?

– Да? Ну давай. – воспрял духом Лёха.

– Тогда подъезжай ко мне завтра к обеду, часам к двум. – я продиктовал ему адрес и объяснил, как доехать и найти наш дом от станции.

Положив трубку, я покачал головой. Чтобы Леха так себя вел раньше? Да ни в жизнь! Я потому его и не узнал, когда услышал – представить, что мой друг ботан будет так наезжать, было немыслимо. Похоже то, что он явно влюбился в Светку, какие-то контакты у него в мозгу перемкнуло. Ведь ясно же, почему он в разгар экзаменационной сессии к нам пытался напроситься – про свою любимую хотел что-то разузнать еще. Гормональный шок у него, не иначе!

Галия вопросительно смотрела на меня всё время нашего с другом разговора.

– Лёхе приспичило срочно встретиться. – пожал плечами я. – Ничего, потерпит до завтра.

Мысли переключились на радиолу. Я уже загорелся. По комиссионкам, что ли, пробежаться? Хоть прицениться.

Галия хотела вернуться к учебникам, всё за завтрашний экзамен беспокоясь. Но я убедил её, наоборот, дать организму отдых: тёплая ванна и баиньки.

* * *

МГУ, кабинет Самедова.

Иван Николаевич приехал, как и обещал, к пяти часам. Самедову пришлось задержаться на работе ради встречи с ним. Методист уже ушла, и райкомовский работник, не раздеваясь, прошел через приемную сразу в кабинет секретаря комсомольской организации МГУ и прикрыл за собой дверь.

– Здорово, Фархатыч. Что за шухер? Крысу, говоришь, нашёл? – бросая пальто на стол заседаний, сел он поближе к хозяину кабинета.

– Найти-то нашёл, да его трогать нельзя. – зло бросил карандаш на стол Самедов.

– Не понял, а кто за ним?

– Замдекана от конторы. Лично сегодня пришёл.

– Даже так? – озадаченно смотрел на собеседника Иван Николаевич. – Расклад меняется… – нервно заерзал он на стуле. – И чем это нам грозит?

– Пока, думаю, ничем… Он бы дал понять. – задумчиво проговорил Самедов, вспоминая визит Кротова. – Не только про него спрашивал, про троих сразу. Нормальная практика, ничего необычного, контора прикидывает, как свои кадры лучше использовать после выпуска. Но от типографии лучше отойти пока в сторону.

– Само собой! – с готовностью ответил Иван Николаевич. – Не будем же мы там с конторскими бодаться.

Самедов хмыкнул, представив себе эту картину, и начал собираться домой.

* * *

В среду Галия сдала экзамен на отлично и, счастливая, уже к двенадцати была дома. Послушалась моего совета и пошла сдавать среди первых.

На радостях она запекла курицу на банке, нажарила картошки и настругала салатика из свежей капусты и тертой морковки. Так мы и встретили Лёху накрытым столом.

– После такого обеда спортом заниматься нельзя, – заявил Лёха, явно намереваясь соскочить с прогулки.

– А тебя никто не гонит прямо сейчас вставать на коньки. – ответила ему Галия. – Посиди чуть-чуть, пока я посуду помою.

Мы сели с ним в большой комнате.

– Ну, рассказывай. – повернулся я к нему. – Что за пожар такой вчера был? Зачем ты приехать хотел?

– Да… – замялся он. – Сколько письмо в Брянск идёт?

– Чего?

– Ну, я письмо Светке отправил. Когда она его получит?

– Лё-ёёх. – я едва сдерживал смех. – Наберись терпения.

– Не могу! – отрезал тот.

– Значит, езжай в следующие выходные в Брянск. – предложил я.

– Да? – он с удивлением уставился на меня. – А если она к отцу уедет?

– Значит, не повезло. Оставишь ей записку и подарочек небольшой какой-нибудь, который мороза не боится. Она это наверняка оценит, вот увидишь.

Мысли Лехи начали приобретать правильное направление.

– Точно! Поеду в Брянск!

– Экзамен в пятницу сдашь и поедешь! – осадил его я. – И билеты туда-обратно возьми заранее.

– Я готова! – неожиданно прервала наш разговор Галия. – Поехали кататься на коньках?

У Лёхи настроение сразу улучшилось.

– Конечно, поехали! – воскликнул он радостно.

Мдя! Эндорфины приглашают дофамины. Танцуют все!..

Галия с удивлением посмотрела на меня – мол, что это Леха так воспылал вдруг энтузиазмом? Пожал в ответ плечами, мол, я тут ни причём.

На ВДНХ было весело и холодно. Оказывается, на территории ВДНХ как раз проходил фестиваль «Русская зима». Тройки лошадей катали желающих. Катался народ и на оленьих упряжках. Ближе к фонтану Дружбы народов поставили большую ель и сцену. Выступали коллективы в различных национальных костюмах. Увидев верблюда, запряжённого в сани, начал припоминать…

Мы ходили с родителями как-то в первой моей жизни на ВДНХ в мой день рождения. И тоже был фестиваль. Наверное, он не один день проходит. Родители меня с сестрой тогда водили в павильон мороженого, ледяной дворец, похожий на айсберг. Где он был? Где-то же недалеко…

Спросил прохожих, нам показали. Сейчас он не показался мне таким огромным и сказочным, как в детстве, но всё равно, здание очень оригинальное. Внутри было кафе с очень приличным ассортиментом мороженого. Были и пирожные. И для взрослых кое-что из вин.

Галия с Лёхой с детским азартом набросились на лакомства, несмотря на то, что сейчас зима. Но, правда, здесь было от чего голову потерять. Множество сортов мороженого разного цвета, с различными цукатами, орехами, шоколадной крошкой.

До пункта проката коньков мы еле добрались, когда уже совсем стемнело. Народ катался в основном на своих коньках, но в пункте проката всё равно была очередь. Работала заточка коньков, туда стояла еще одна отдельная очередь.

Когда мы, наконец, вышли на лёд и двинулись по кругу в сторону главного входа на ВДНХ, поразился размерам катка. Он был ничуть не меньше того, что заливали тут в двадцать первом веке. В смысле, будут заливать. Из громкоговорителей играла музыка. Фонари ярко освещали аллеи. Сказочный антураж.

– Я, может, тоже скоро в Москву жить перееду, – восхищённо оглядываясь вокруг, вдруг заявил Лёха.

– Да ладно! – удивлённо воскликнул я.

– Батю в Москву переводят, но он сказал, что поедет, только если квартиру сначала дадут. – поделился со мной друг.

– И что? Дадут?

– Не знаю ещё, – беззаботно пожал плечами Лёха.

– Ну тогда заранее не будем делить шкуру неубитого медведя. Но новость интересная! – пихнул я друга в плечо, тот чуть равновесие не потерял от неожиданности. – Из общаги вылетишь… – подхватил его я. – Как там, кстати, наши? Что-то и не говорил ни с кем в последнее время.

– Нормально наши. Как все студенты. Вечно голодные.

– В ДАСе же столовка. – удивился я.

– А денег где взять на столовку? Мы с Брагиным с выходных привозим провизию от родителей, так её в тот же вечер и съедают.

– Подрабатывать надо.

– Ираклий с Семой по утрам где-то снег чистят вроде. А я хочу головой подрабатывать, а не руками, – сказал Леха, задрав нос и, не удержав равновесие, грохнулся таки на пятую точку.

Глава 19

Москва, ВДНХ.

– А Булатовские как поживают?

– Ой, у них там весело. Игорь Доненко играет целыми ночами, приходит под утро.

– С чего вы взяли, что он играет? Может, он к девчонке ходит.

– Ну конечно. Такой мелкий, как подросток? Без слёз не взглянешь. И задиристый такой, прямо псих! Нет… Играет он.

– Доиграется.

– Точно.

Покатались очень душевно еще минут сорок. Мороз начал усиливаться, и мы решили закругляться.

У метро «Щербаковская» посадили Лёху на автобус до станции электричек, а сами пошли домой.

– Мы собирались к бабушкам съездить, посидеть с ними. – вспомнил я. – Интересно, когда Жариковы в деревню собираются? Надо не забыть позвонить Инне завтра на работу днём. Надо всем вместе собраться.

Потом мысли вернулись к разговору с Кириллом Борщевским, вспомнилось его бледное, испуганное лицо, когда я сказал ему, что он ненароком попал между двух огней и его пытаются сделать козлом отпущения. Сказал ему, что Самедов серьёзно подозревает, что Кирюха сидит на двух стульях, и начал копать под него. Дело очень серьёзное, поэтому мне пришлось кое-кого подключить, чтобы Самедову пыл поубавили.

– Он будет очень зол, но ты не пугайся. – наставлял я коллегу по Прожектору. – Сильно вредить он тебе не сможет. Просто не удивляйся, если вдруг резок будет или доверить не захочет какое-нибудь дело. Помни, что это мелочи на самом деле. Главное, доучиться, получить диплом, а там уже на работу пойдешь, будешь карьеру строить.

Кирюха лишь постанывал в ответ, находясь в полуобморочном состоянии от ужаса. Вот какой из него стукач? Неужели Самедов этого не видит? А может видит? И на самом деле он меня и подозревает, но проверяет так: присмотри-ка за Борщевским… Надо как-то подстраховаться. Или это просто паранойя у меня разыгралась, а Самедов списывает нервное поведение Борщевского на то, что того раскрыли и ничему не удивляется?

После ужина Галия повисла на телефоне. Как я понял, с Машей трепались. Это надолго. Пошёл гулять с псом.

Когда мы вернулись, Галия рассказала, что у Маши родители на Новый год прилетали, привезли кучу всего. Приглашает в выходные новые пластинки послушать.

– Мы же к бабушкам собрались! – возразил я.

– Но ты же ещё не знаешь точно, в какие выходные, эти или следующие. – возразила мне жена. – Созвонись сначала с Инной. Отказаться всегда успеем.

– Зачем же отказываться. Перенесём. – ответил я. Пластинки мне самому посмотреть хочется. Что такого могли сейчас привезти дипломаты? – А вообще, они нас в театр водили? Водили. Надо в ответ какое-то мероприятие организовать. Может, в кино с ними сходим?

– Давай. – с готовностью согласилась жена. – В пятницу экзамен сдадите с Витькой и пойдём.

Я кивнул головой, а жена опять схватилась за телефон. Положила она трубку довольно быстро.

– У Маши тоже экзамен в пятницу. – доложила она. – Придется мне к вам ехать в университет и ждать вас всех.

– Отлично! Но давай доживём сначала до пятницы. – отмахнулся я. Если бы я один сдавался в этот день, то ещё можно было бы что-то планировать. А нас, оказывается, трое… Шансы, что что-то пойдёт не так, резко возрастают. Возможно, нам будет не до кино, если кто-то из нас засыпется. Но не будем о плохом.

На следующий день позвонил Инне, естественно, в ординаторской её не застал, но попросил оставить ей записку, что брат ждёт дома звонка.

Она перезвонила минут через двадцать.

– Привет, Паш! – услышал я вполне бодрый голос сестрички. – С Новым годом! С новым счастьем!

– И тебя с наступившим! – ответил я. – Как дела? Когда к бабушкам поедем?

– Я говорила с бабулей во вторник. Они ждут нас на старый Новый год.

– О, через неделю, стало быть. Это когда, в пятницу или субботу? Нам в субботу в Москве надо быть.

Не знал, как сестра отнесётся, что я собираюсь на свадьбу к Диане, нашей сестре по отцу, поэтому не стал на этом внимание заострять.

– В ночь с пятницы на субботу.

– Понял. Мы с Галиёй будем в пятницу. А утром в субботу уедем.

– Ну, как хотите. Как твоя сессия?

– Сдаётся потихоньку.

– Ну давай тогда! Успехов тебе в учёбе! Надо бежать! Увидимся!

Услышал в трубке сразу короткие гудки. Беременная, а всё носится.

Но, главное, в эти выходные мы идём в гости к Маше смотреть и слушать новые пластинки. Студенты, блин… Это вместо того, чтобы усиленно к экзаменам готовиться. А хотя, что к ним готовиться? Перед смертью не надышишься.

Тузик дежурил в это время под дверью и периодически погавкивал.

– Молодец, Тузик. – приговаривала каждый раз Галия, проходя мимо. – Молодец. Охраняй.

После того, как соседей обнесли, она совсем по-другому стала относиться к шуму, который устраивал пес. Раньше раздражалась, особенно, когда мы уже спать легли. А сейчас относилась со всем уважением. Даже заметил один раз, как она сунула Тузику тихонько какую-то вкусняшку.

В дверь постучали. Взглянув в глазок, увидел соседа Ивана.

– Представляешь, – с порога накинулся на меня он. – вещи ходили сейчас с мамой опознавать!

– Нашли? – удивился я. – Могут же, когда хотят. Заходи!

– Сейчас разденусь.

Не закрывая дверь, я наблюдал, как он вошёл к себе и так же при открытой двери снял пальто и переобул зимние сапоги на домашние тапки.

– Ванечка! – услышал я голос Ирины Леонидовны. – Ты к Паше? Торт возьми.

– Какой торт? – поинтересовался я, но Иван уже скрылся в квартире.

Вернулся он, и правда, с тортом. Большой Киевский торт. Счастливый сосед вручил мне эту здоровенную круглую коробку.

– Это тебе за помощь. – объяснил он и вернувшись ненадолго к себе, вынес две бутылки. – А это генералу с сыном. – протянул их мне он, но у меня руки тортом были заняты.

Кивком головы пригласил его к нам.

– Честно признаться, не ожидал. – проговорил я, развязывая коробку с тортом.

– Чего не ожидал? – недоумённо уставился на меня Иван.

– Что так быстро преступников найдут! – поспешил объясниться я. А то подумает ещё, что я в его благодарности сомневался. – Галия!

Прибежала жена и в изумлении переводила взгляд с меня на Ивана.

– Вещи украденные нашлись. – объяснил ей я. – Будем праздновать! Доставай чашки. Иван, зови Ирину Леонидовну.

Повторять никому ничего не надо было, и вскоре мы пили чай вчетвером на нашей кухне, смакуя свежайший торт и выясняя обстоятельства кражи.

– Нам там рассказали, – делился Иван. – что целая однокомнатная квартира забита была краденным. Ещё немного, они всё сбыли бы скопом и уехали, куда глаза глядят. Ищи-свищи потом ветра в поле!

– Значит, там не только ваши вещи были? – поинтересовался я.

– Там полно было вещей! Мы замучились копаться! – воскликнула Ирина Леонидовна.

– Сколько же квартир они обнесли? – поразился я.

– Одиннадцать эпизодов, – ответил Иван и потянулся за вторым куском торта.

– Ну да. Сейчас и того, что не было, припишут. – задумчиво проговорил я. – А что же они сразу не хотели вашим делом серьёзно заняться, если у них одиннадцать эпизодов висят?

– В разных районах кражи-то, – ответила Ирина Леонидовна. – Как я поняла. Да? – взглянула она вопросительно на сына.

Тот кивнул головой.

– Новостройки в разных районах обносили.

– Всё-таки, строители? – уточнил я.

– В нашем случае – да. Был у них наводчик из местных рабочих, который ключи припрятал. Через него на воров и вышли. А так они в целом по новостройкам работали. Двери хлипкие, замки простецкие. Ключи к ним подбирали или просто высаживали. И если стучать-шуметь будешь, никто внимания не обратит, все обустраиваются. И, главное, соседи друг друга не знают и на перенос вещей туда-сюда внимания не обращают.

– Профессионалы! Психологи, блин. – восхитился я простоте этой идеи. – Реально, уехали бы и ищи-свищи… Повезло. Вовремя мы милицейское начальство подключили. Они нам ещё спасибо должны сказать: одиннадцать висяков разом, благодаря нам, раскрыли.

– Точно. – счастливо рассмеялся Иван, будто всё плохое позади.

Ну, будем надеяться, снаряд дважды в одну воронку не падает. И замок обстоятельства заставили его сменить. Ладно, пусть радуется.

Пошел провожать соседей. Потому как Иван мне подмигнул незаметно от Галии, мол, разговор есть. И в квартиру к ним зашел.

– Тут такое дело, Паша, – сказал Иван, – не хотел при твоей жене говорить, чтобы ее не напугать. Оказалось на допросе, что они шли не только нас взламывать, но и вас тоже. Заметили провод телефонный, что в вашу квартиру ведет, и решили, что там большие богатства будут. А ваша собака разгавкалась, и они не решились дверь ломать. Тем более, ключи не подошли, вы-то замок поменяли.

– Вот оно как, значит! – удивился я.

– Так что ты это, поосторожнее!

– Спасибо за информацию. – поблагодарил его.

– Да ничего, меня, собственно и попросили в милиции вам рассказать, для профилактики.

Шел обратно и думал – рассказывать Галие или нет? Решил, что раз все равно буду новую железную дверь ставить, то уже и ни к чему. Воры, что к нам планировали залезть, заняты теперь благодаря генералу милиции совсем другими делами. Тем более у Галии сессия, и она и так уже напугалась из-за этой кражи у соседей. Может вообще переклинить, домой будет идти бояться, какие уж тут успехи на экзаменационной сессии…

В пятницу мы встретились с Витькой на экзамене и договорились идти в первых рядах сдаваться, чтоб время не терять. Лёха в этот раз пошёл с нами. Он уже взял билеты в Брянск и намеревался, во что бы то ни стало, уехать сегодня из Москвы. Внешне изменился просто до неузнаваемости. Энергичный, быстрый, глаза горят. Куда только подевался тот слюнявый меланхолик, который выедал нам своими страданиями и терзаниями весь мозг. Ведь так смотрел жалобно, что молоко рядом кисло. А сейчас носится, как подстреленный, идеями и гормонами переполнен. Ищет горы, которые надо свернуть.

Отозвал в сторону Брагина, передал ему с отцом презент от Ивана, завернув предварительно бутылки плотно в газеты, чтобы не звенели.

– Ты же поедешь к бате на выходные? – спросил я. – Передай ему, пожалуйста, от моих благодарных соседей. Там и тебе презент. И огромное спасибо за помощь!

– Да ладно! – смущаясь, улыбнулся Костян, но сумку взял у меня из протянутой руки с нескрываемым удовольствием и бережно переложил бутылки к себе в портфель.

* * *

Общежитие горного института.

– Дианка, пляши! – Марина весело помахивала конвертом над головой. – Тебе письмо!

– От кого? – спросила, удивившись, Диана. С мамой и Тимуром только виделись, не стали бы они ей вдогонку писать…

– Герасимович С. - прочла Марина.

– Светка?! – воскликнула, удивившись и обрадовавшись письму от подруги, Диана.

– Танцуй! Танцуй! – требовали соседки, хлопая в ладоши.

Пришлось сделать несколько танцевальных движений. Ничего не поделаешь, так принято. Получив в руки письмо, Диана с нетерпением вскрыла конверт и принялась читать, не в силах скрыть улыбку.

Светка ещё раз поздравляла подругу с Новым Годом, передавала привет от Мишки Кузнецова. А потом она написала, что кое-что случилось.

Что могло случиться? – удивилась про себя Диана. – Они встречались с подругой в Святославле, правда, не удалось потрепаться о своём, о девичьем, Фирдаус всё время был рядом. Но у Светки не было в планах ничего сверхъестественного, она собиралась чуть не на следующий день вернуться в Брянск на учёбу. Диана принялась взахлёб читать дальше письмо.

– Я, кажется, влюбилась. – писала в письме подруга.

Диана ещё раз перечитала это предложение. Да, не кажется, а точно! – подумала она, слишком хорошо зная характер Герасимович. – С её сдержанностью «кажется, влюбилась» это на самом деле переводится, как «потеряла голову».

– Мы вернулись в Брянск вместе с Кузнецовым, Ивлевыми и их другом Лёшей. – писала Светка. – Это однокурсник Пашки Ивлева.

Дальше на полстраницы было написано, какой это замечательный, умный, симпатичный и добрый парень. Диана ещё раз обескураженно перечитала все дифирамбы, которыми подруга осыпала Лёху. И смех, и грех. – подумала Диана. – Вот уж, не думала, что Лёха может понравиться кому-то. Да ещё кому? Светке! Второй красавице класса. Конечно, на вкус и цвет, как говорится. Но Лёха! Он же никакой…

Диана опять начала перечитывать письмо, пытаясь осмыслить эти новости.

– Ты что там расселась? – бесцеремонно обратилась к Диане Вера. – На консультацию опоздаешь! Или, думаешь, папочка всех преподов уломает, и все тебе четвёрки на блюдечке с голубой каёмочкой преподнесут?

* * *

Мы с Витей отстрелялись без нервотрёпки, оба сдали на пять и через два часа в приподнятом настроении уже искали аудиторию, где сдавалась группа Маши. Многих девчонок мы видели на Машином дне рождения. Это здорово упростило нам жизнь в общении с ними. Выяснили, что Маша уже вытянула билет и готовилась. Да и о многом другом, что и не спрашивали, нам сообщили Машины словоохотливые подружки. Все на нервах перед экзаменом, а некоторых от этого так в болтовню кидает, что не заткнуть!

Нам пришлось подождать минут сорок. Наконец, Маша вышла красная, как рак.

– Ну что? – накинулись на неё все присутствующие.

– Четыре. – вяло ответила Маша.

– Ну, так это здорово! – воскликнул Витька. – Чего ты расстроилась?

– Я совсем ничего не знала. С билетом не повезло. – ошарашенно ответила Маша.

– Да не может быть! – ответил я. – По сравнению с преподавателем, конечно, ты ничего не знаешь. Но четыре-то он за что-то тебе поставил. Значит считает, что что-то, да знаешь. Так что, всё нормально. А чтобы, как он, все знать, надо в аспирантуру поступать и кандидатскую диссертацию писать.

Маша немного отошла и заулыбалась на мои слова. Но в состоянии пребывала все еще неуверенном.

Спустились на первый этаж. Позвонил Галие, предупредил, что будем ждать её на станции метро «Смоленская». Мы решили накануне, что дожидаться ей нас в корпусе смысла нет, так как неясно, сколько времени понадобится. Поэтому договорились, что я позвоню, когда мы с Витькой и Машей все втроем освободимся.

Решил вспомнить молодость, посмотреть стереокино в кинотеатре «Октябрь» на Новом Арбате. В двадцать первом веке трудно себе представить, что в СССР стереофильмы без специальных очков уже с конца шестидесятых годов двадцатого века повсеместно смотрели. СССР во многих вещах был впереди планеты всей, не только в балете и космосе. Эх, ностальгия, ностальгия…

Встретились с Галиёй в метро в центре зала, как и договорились, вышли в город и пошли по заснеженной Москве. Небольшой морозец нисколько нас не смущал. Как прекрасна Москва без засилья рекламы, баннеров и растяжек. Новогоднее убранство ещё на месте. И так радостно от того, что экзамен на отлично сдал, рядом любимая девушка, друзья, ещё и красота вокруг такая.

Взял за руку жену. Шли не спеша. Днём в рабочий день не должно быть проблем с билетами. А если придётся подождать сеанса, то, насколько я помню, в «Октябре» великолепный буфет.

Взяли билеты на фильм «Инспектор уголовного розыска». Посидели минут двадцать в буфете. Взял всем кофе-гляссе и пирожных по два разных – гулять, так гулять.

Ещё раз с удовольствием пересмотрел отличный фильм с Юрием Соломиным в главной роли. Выходили из кинотеатра, получив массу удовольствия. Не зря пошли, одним словом.

Маша подтвердила, что ждёт нас всех завтра часам к двум. Вот и замечательно. Не типичная у нас сессия получается. Но эффект от такого подхода на лицо. Пока у меня две пятёрки, и Галия одну честно заработала, вторую батя ей подарил.

Вечером позвонил Вадим и предложил установить дверь на этих выходных. Так не хотелось отказываться от Машиного гостеприимства, тем более, жена уже настроилась в гости идти. Договорились с Вадимом, что буду ждать его в воскресенье с самого утра.

Утро в субботу прошло в штатном режиме. Тузик поднял нас в восемь часов, и мы пошли с ним на улицу, а Галия принялась готовить завтрак. До часу дня успели с ней немного позаниматься, готовясь к следующему экзамену. А в час вышли из дома к метро, пройдя через ближайший гастроном.

В юном возрасте о фигуре можно ещё не беспокоиться, выбрали бисквитный торт «Ореховый», весь усыпанный арахисом, и приехали к двум часам к Маше. Витька был уже там и по-хозяйски принял у меня торт, отнёс на кухню и помог Галие раздеться.

Нас сразу пригласили к столу. Накормили обедом и только потом дошла очередь до нашего торта.

– Ходят легенды, что коржи этого торта пропитываются коньяком. – пошутил я. – Так что, осторожнее.

– Это же сколько надо его съесть, чтобы опьянеть? – приняла моё предупреждение за чистую монету Маша, и мы все весело расхохотались.

– Ну, отдохните немного и продолжите. – улыбаясь, сказала Виктория Францевна.

Мы вышли из-за стола и Маша подошла к отдельно стоящему шкафчику, оказавшемся импортной радиолой, совмещенной с проигрывателем, минибаром, подставками для пластинок.

– А это что за ниша? – удивился я, разглядывая место как под плоский телевизор.

– Это фальш-камин. – подсказала Виктория Францевна. – Туда надо было свечи ставить. Но мы решили, что это небезопасно.

Удивительный комплекс, я таких никогда не видел и разглядывал с нескрываемым любопытством, открывая дверцы и заглядывая внутрь. Фоно-соник ГДР. А что, колонка всего одна?

– А здесь что должно быть? – нашёл я место, прикрытое деревянной панелью.

– Наверное, ещё какое-нибудь устройство должно стоять. – пожала плечами Маша.

– Магнитофон кассетный… – на автомате предположил я, прикинув размер заглушенного отделения.

– Какой? – сразу заинтересовался Витька. – Катушечный, ты хотел сказать? Он туда не влезет.

– Ну да, не влезет. Места маловато. – поспешно согласился я, мысленно чертыхнувшись. – Можно пластинки посмотрю? – переключил я общее внимание.

– Конечно. – охотно разрешила Маша и начала сама доставать их и передавать нам.

Глава 20

Москва, квартира Шадриных.

Маша вынимала пластинки по одной и подавала Вите, он передавал мне, а я Галие. Дэвид Боуи, Джон Леннон, The Doors… Неплохая подборка, все альбомы новые, прошлого года. Если оценивать с точки зрения будущего интереса фанатов и коллекционеров, я бы отложил на будущее несколько пластинок, в том числе The Rolling Stones. Хочется уже поставить скорее, давно винил не слушал.

* * *

Галия встревожено переглядывалась с Машей.

– Ты отложила? – незаметно одними губами спросила она Машу.

Подруга кивнула с таким выражением на лице, мол, обижаешь!

Галию отпустило. Когда Маша накануне по телефону советовалась с ней, что подарить Паше на день рождения, она вспомнила, с каким интересом муж разглядывал радиолу у соседей и сразу догадалась по его лицу, что у них тоже скоро что-то подобное в доме появится. Поэтому и предложила Маше подарить Паше пластинку.

* * *

– Хорошо бы, конечно, их в нескольких экземплярах иметь. – задумчиво проговорил я. – Одну слушать, вторую отложить на будущее.

– Зачем? – не понял меня Витя и поставил диск Джона Леннона. Музыка заиграла негромко и не мешала разговаривать.

– То, что сейчас просто дефицит, – пояснил я. – со временем станет ещё и коллекционной редкостью.

А сам вспомнил про одну зарубежную семью, которая из поколения в поколение занималась сбором автографов современников. Занимаются они этим профессионально, готовят тематический предмет, например, пластинку, футболку или номер журнала… И фотографируют момент, когда знаменитость эту вещь подписывает, чтобы не было сомнений в подлинности автографа. В общем, основательно ребята к делу подходили. Не иначе, у них в семье тоже попаданец какой-то хитрый, типа меня!..

– Интересно ты мыслишь… – удивился Витя. – Мне как-то даже в голову такое не приходило. А ведь и правда, если подумать, старинные вещи хорошего качества в цене со временем только растут. Да и пластинки многие люди коллекционируют. Только стоят они не так и дорого. Очень долго ждать надо, чтобы они в цене сильно выросли.

– А вдруг технологии поменяются. Изобретут магнитофон, например, очень хороший, – подхватила Маша. – И пластинки станут никому не нужны.

– Может быть и такое, конечно. – я кивнул. Не говорить же им, что винил и через несколько десятков лет актуальность не утратит. Не поймут, откуда мне знать такое. – Но обычно такие вещи все же не исчезают. А значит, вполне могут пользоваться спросом.

– Все равно. – Витька вздохнул. – Слишком много лет ждать надо. Мы уж состаримся, пока пластинки в цене вырастут.

– Времена меняются. Годы летят так, что и не заметишь, как дедом окажешься. – сделав невинное лицо, ответил я. А ведь у Витьки есть все шансы собрать достойнейшую коллекцию автографов кабинета министров СССР и членов Политбюро. Только ведь ни в жизнь не догадается. Да и не рискнет с такой идеей лезть к отцу, даже если и подсказать…

– Ну ты скажешь! – беззаботно рассмеялся Витька.

Похоже, принял мои слова за шутку. Да, в молодости жизнь почти бесконечной кажется. Помню, как в прошлой жизни с друзьями в школе подсчитывали, сколько нам лет в 2000 году будет. Казалось, что такими старыми уже будем… А когда в 2019 собрались как-то вместе всей компанией, хохотали, вспоминая это.

– Через тридцать-пятьдесят лет любая современная вещь почти антиквариатом будет, – усмехнулась Виктория Францевна. – Что ж теперь собирать всё подряд?

– Зачем же всё? – проговорил я, задумавшись. – Монеты, банкноты, марки, открытки, книги, картины, дореволюционные фарфоровые статуэтки, медали, ордена… Собирать имеет смысл то, что люди любят коллекционировать.

– Пластинки. – подсказала Маша.

– Да. – согласно кивнул я. – Всё, что не занимает много места. Представляете, если бы кто-то из наших предков догадался выкупить картины у бедствовавшего при жизни Врубеля?..

– Ну ты придумаешь! Таких талантливых художников единицы! – возразил мне Витька.

– Всё равно, работы многих современных художников через пятьдесят лет вполне могут хорошим наследством стать нашим детям. – заметил я.

– Я так далеко не думаю. – отмахнулся Витя. – Зато я, может, на «Джентльменов удачи» билеты смогу достать для всех нас! – гордо оглядел нас он.

– Ура! – захлопала в ладоши Маша.

– Серьёзно? – удивилась и обрадовалась Галия и спросила тут же с живейшим интересом. – Когда? Это же страшный дефицит!

– Посмотрим, ещё не знаю. – расплылся в довольной улыбке Витька, нежась под восхищенными взглядами девчонок.

– Хороший фильм. – задумчиво брякнул я, все еще обдумывая идею про коллекционирование всего и вся. – Есть над чем посмеяться.

– Откуда знаешь? – подскочила ко мне Маша.

– Ты что, уже видел? – явно собралась обидеться на меня Галия.

– Он же только вышел в декабре. – Витька глянул на меня с подозрением.

Упс. Расслабился, отвлекся, прокололся. Надо найти плакат «Не болтай!» и на дверь повесить, чтоб перед выходом из дома постоянно перед глазами был. Ладно, думаем. Сошлюсь на кого-то, кого никто из них не знает и никогда не узнает.

– В магазине в очереди стоял, девчонки какие-то рядом обсуждали. – соврал я.

– Что они рассказывали? – поверила мне Маша.

– Не надо! Не говори, – остановил меня Витька. – А то неинтересно смотреть потом будет.

Улыбнувшись, я сделал движение, как будто застегиваю себе рот на молнию.

– Ну-уу! – разочарованно протянула Маша.

– Терпение! – сказала Виктория Францевна, строго глядя на внучку.

Маша умолкла и смущённо заулыбалась.

Видимо, Маша проявляла до этого нетерпение в чём-то, и у них с бабушкой были какие-то разборки по этому поводу, потому что Виктория Францевна сказала только одно слово, и Маше этого хватило. Что поделать? Молодо-зелено. Хочется всего и сразу.

Поставили другую пластинку. Танцевальный ритм заставил девчонок вскочить с места и устроить танцы. Мы с Витькой, довольно любуясь ими, остались сидеть за столом. Постепенно за окном стемнело, наступил вечер. В приятной компании время быстро пролетает.

Незаметно показал Галие на часы.

– Ну еще немножечко, – взмолилась она.

– Хорошо. – я кивнул. – Давай до шести побудем, а потом уже пойдем. У нас ещё пёс не гуляный.

– Ура! – хлопнула в ладоши Маша и побежала менять пластинку.

Пока девчонки весело обсуждали что-то, обдумывал предстоящий день рождения. Надо же отметить как-то. В кафе всех вести нескромно для «бедного студента», значит, дома? Надо с женой обсудить. Как-то у нас в этом году всё в куче получилось: и старый новый год с бабушками, и свадьба Фирдауса и Дианы, и мой день рождения.

К шести Галия сама начала собираться, не пришлось уговаривать её домой идти. Упоминание про Тузика явно сработало. Она теперь к нему очень заботливо относиться стала.

Приехали домой, и я сразу пошёл с Тузиком гулять. Когда вернулся, Галия доложила, что Константин Сергеевич из общества «Знание» ждёт звонка. Что ещё случилось? Обещал же мне отпуск на время сессии.

Сразу набрал ему. Оказалось, что он всего лишь хотел передать мне темы лекций и маршрут моего предстоящего турне по Подмосковью. Просил заглянуть к нему на следующей неделе, чем раньше, тем лучше.

– Нам с тобой надо пробежаться по темам, – объяснил он. – посмотреть, что вызывает затруднения, может, материал какой подберем, почитаешь на досуге.

– Конечно, Константин Сергеевич. В понедельник я у вас. – пообещал ему.

Мы ещё раз поздравили друг друга с Новым годом и пожелали счастья в новом году. Это же надо будет ему что-то в подарок везти. Не могу же я к начальству с пустыми руками приехать. В понедельник после консультации куплю ему вина какого-нибудь хорошего и себе в лекционный тур надо сразу прикупить красного. А то потом закручусь, забуду.

В воскресенье специально встал пораньше, а то Вадим обещал чуть ли не к восьми утра приехать. В итоге он приехал к девяти и не один. С ним был еще парень молодой, на подхвате, как я понял. Ну и хорошо, а то я уже прикидывал, как он один справится, и понял, что никак. Думал, сам буду помогать, как сумею, а лучше все же, когда профессионал работать с ним будет.

Они приехали со сварочным аппаратом, с профессиональным перфоратором, огромным и тяжёлым, попросили меня удлинитель воткнуть в розетку и на этом мое участие закончилось. Дальше я только наблюдал, восхищаясь слаженными действиями мужиков. Работники наделали много шума, когда забивали в стену штыри, к которым должны были приваривать потом металлическую коробку. На шум вышел сосед Иван и присоединился к просмотру, тоже увлеченно наблюдая за процессом. Правду говорят, что вид того, как кто-то умело работает – поистине залипательное зрелище.

– Сколько такое удовольствие стоит? – поинтересовался сосед, нисколько не удивившись самому факту установки второй двери в квартиру. То, что она металлическая, а не деревянная, он прекрасно разглядел. Ну, оно и понятно. После кражи чему тут удивляться?

– Вот у него спрашивай. – кивнул я головой на Вадима. – Тоже хочешь такую?

– Не мешало бы. Безопасность все-таки. – ответил Иван. – Хоть наши вещи и вернут, но вопрос: когда? Это же вещдоки. Не хотелось бы опять через всё это проходить. Да и мама до сих пор переживает.

– А что у вас тут случилось? – тут же поинтересовался молодой напарник Вадима, и сосед в красках начал рассказывать им свою историю.

– Это вам ещё повезло, что вещи нашлись! – включился в разговор Вадим и рассказал, как у его матери знакомую пару лет назад обчистили. – Всё унесли! Даже трусы ношенные. Представляете? И ничего ей не вернули. Так и не смогли найти воров.

Так за разговорами, шутками и прибаутками мужики установили мне дверь и даже замазали цементом щели между новой коробкой и стенами.

Иван думал-думал и попросил сразу снять размеры и у него. Взял номер телефона у Вадима. Договорились, что как он по деньгам будет готов, позвонит и всё. Два раза приезжать не надо будет.

Нас за работой застукал Марк Евгеньевич, всё осмотрел, поцокал языком и тоже попросил у Вадима телефон.

– Этак я вас на месяц вперёд работой обеспечу, – пошутил я, обращаясь к Вадиму с напарником.

– Знаете, что я вам скажу. – почему-то начал оправдываться Марк. – Когда несчастье где-то с кем-то далеко случается, тебе кажется, что уж с тобой-то этого никогда не случится. А когда вот так, – он показал на квартиру Ивана. – То, знаете, страшно становится.

– Всё правильно, Марк Евгеньевич. – поддержал я нашего главного по подъезду. – Я тоже не трус, но я боюсь.

Хорошо, что ни у кого из соседей вопросов ко мне теперь не возникнет, после того, как соседа обокрали. Сказать честно, я сразу хотел такую дверь поставить, но батя же меня и отговорил, типа, зачем? Только внимание к себе привлекать. А вот теперь не было бы счастья, да несчастье помогло.

Аккуратно прикрыв дверь, Вадим с гордостью обеими руками показал мне на свою работу.

– Принимай!

Видно, конечно, что коробка металлическая, хотя, сварена очень аккуратно и окрашена в тёмно-коричневый цвет. А дверь рейками деревянными декорирована. Если сильно не присматриваться, то с виду самая обыкновенная, и не сказать, что какая-то особенная. Ну, и открывается дверь наружу, а не в квартиру, как штатные двери. Внимательный человек, конечно, сразу всё это заметит…

– Мне нравится. – сказал я, попробовав закрыть и открыть замки, и пошёл за деньгами.

Вадим, тем временем, обмерял косяк Ивана, а его напарник собирал инструменты.

Расплатившись с мужиками, поблагодарил их от всей души. Они ушли. Иван тоже скрылся у себя в квартире. Вынес веник и прибрался на лестничной площадке. Настроение было очень хорошее. Вот теперь я чувствовал себя комфортно, закрыв замки на обеих дверях изнутри. Даже рассмеялся, когда поймал себя на этих ощущениях. Как мало человеку иногда надо для счастья.

Вечером позвонил Фирдаус. Галия взяла трубку, позвала меня и осталась стоять рядом, желая узнать, что стряслось.

– Брат, у тебя же скоро день рождения, почему молчишь?! – предъявил мне сходу будущий зять.

– Мы ещё с женой не решили, где гостей будем собирать. – попытался оправдаться я, корча удивленные рожи перед такой же озадаченной Галиёй.

– Успеешь еще решить. Что мне тебе подарить? – перебил меня Фирдаус.

– Вот это, конечно, вопрос. – ответил я, решая, чтобы такого попросить. – Даже не знаю…

– Давай, в «Берёзку» с тобой сходим. – предложил он. – Сам и выберешь, что вам надо.

– Нам бы проигрыватель надо пластинки слушать. И колонки. Но это очень дорого. Я поучаствую деньгами! – сообразил я, что в «Берёзке» можно купить крутую импортную технику.

– Разберёмся. – небрежно ответил Фирдаус. – Когда поедем?

В понедельник я должен явиться в общество «Знание»… Эх, не хочется посещение «Берёзки» надолго откладывать. Такие предложения не часто поступают.

– А меня пустят туда вообще? – засомневался я, вспомнив, как однажды в молодости по наивности попытался пройти в такой магазинчик, заметив товары сквозь незашторенные окна. Но меня милиционер даже на порог не пустил.

– Пустят! – уверенно ответил Фирдаус. – Меня друзья научили. Скажем, что ты мой переводчик. По-английски говоришь?

– Да, конечно, без проблем. – ответил я с готовностью. – Отличная идея.

В английским у меня проблем нет. Это же не французский. Вспомнил, как учил в школе к экзамену и аж содрогнулся. Много сил убил тогда, что верно, то верно.

Отпустили ещё несколько шуток на тему перевода и договорились встретиться во вторник. У меня будет экзамен. Фирдаус в среду сдаётся, а во вторник весь день свободен от учёбы и будет ждать моего звонка после экзамена.

– На ловца и зверь бежит! – проговорил я, положив трубку. – Ты представляешь? – обратился я к жене. – Если нам повезёт и в «Берёзке» будет подходящая система, я во вторник уже привезу её домой. И можно будет за пластинками бежать. Прямо не верится.

Галия сначала ахнула, а потом заулыбалась как-то довольно и загадочно. Поцеловав меня, она упорхнула в комнату заниматься. У неё экзамен завтра, не до меня. Не стал ей больше голову морочить, взял пса и пошёл с ним на улицу.

В понедельник отсидели консультацию и остались с Лёхой в буфете потрепаться. У него впечатлений от поездки в Брянск было столько, что не терпелось с кем-нибудь поделиться. Прям аж подпрыгивал на месте, когда спрашивал, смогу ли я задержаться и поговорить. Мне и самому интересно было, застал он Светку или нет.

– Ну, рассказывай, – сел я со стаканом томатного сока за стол рядом с ним. – Свету видел?

– Видел. – счастливо поделился друг. – Она, конечно, не ожидала… Я не подумал, поздно уже приехал, считай, на ночь глядя. Хорошо, что она дома была. А если бы к отцу уехала? Куда бы я?

– Да уж. – рассмеялся я. – Хорошо, что ты хоть сейчас об этом подумал.

– Это не я. – честно признался, слегка смутившись, Лёха. – Это Света мне полночи мозги вправляла. Показала, где ключ от дома прячет, на всякий случай.

– О! Ваши отношения вышли на новый уровень! – подколол я друга. – Обмен ключами – это важный шаг. Ты же ей тоже дал ключ от своей квартиры? Кста-а-ати! А что твой отец? Переезжаете вы в Москву?

– А? Да. – ответил совершенно безразлично Лёха. – В феврале, наверное, уже квартиру дадут.

– А что ж ты молчишь? – удивлённо воскликнул я.

– Я это… Не говори ничего об этом Свете пока.

– Здрасте… Это ещё почему?

– Ну, пусть она думает, что я такой же провинциал, как и она.

– Я понял. Но к чему эта конспирация?

– Ну, может, она будет чувствовать себя неудобно… Не знаю. Не говори, короче.

– Как скажешь. – быстро согласился я.

Что это с ним? Боится поверить своему счастью? Боится, что Светка с ним из-за прописки московской будет? Ну, есть свой резон, конечно, в таких мыслях. Но она ведь им заинтересовалась еще когда про квартиру речи не велось. Или он в себе не очень уверен? Светка, конечно, девка видная, красавица ничуть не хуже нашей Дианы. Но характер совершенно другой, намного серьезней девушка.

– Лёх, я ничего ей не скажу. Но… Что у вас там произошло?

– Ничего. Наоборот, всё классно. – грустно улыбаясь, ответил друг. – Только, мама говорит…

– А! Понятно! – дошло до меня, откуда ветер дует. – Мама без пяти минут москвичка, а тут ты девушку полюбил из провинции.

Леха понуро кивнул головой.

– Друг, это не мое дело. И твою семью я не знаю. Но точно уверен в одном: жизнь за тебя родители прожить не смогут. Только ты сам должен принимать решения, где и с кем тебе жить. Мама может советовать, но не приказывать. Окончательное решение всегда за тобой. Хуже нет, чем мужик в тридцать пять лет, от которого заботливая мамочка всех «понаехавших» отвадила, и он холостяком остался. При этом она его еще и виноватит, что внуков не может понянчить… А откуда они возьмутся, если она ему жену так тщательно выбирала, что ни одна нормальная девушка ей не подошла?

Вроде и обыденную вещь сказал, но Лёха тут же изменился. Взгляд внезапно из тоскливого дерзким стал. Давай, давай! Буди в себе характер. Тренируйся на своем стоять. Ну да, то, что для меня обыденность в силу возраста и житейского опыта, для него откровение…

– А ты прав! – вдруг сказал друг. – Жизнь моя, мне и решения принимать.

– Вот это правильно. – поддержал я его. – Вот это уважаю. Только ты сильно Свету с мамой лбами не сталкивай. Тут стратегическое мышление нужно, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Тем более, что они не знакомы еще друг с другом. Может, еще все хорошо сложится.

Глава 21

Москва, МГУ.

– Обещал написать Свете, как приеду. – сообщил мне Леха, заметно воспряв духом. А то был какой-то сам не свой, я уж, грешным делом, подумал, что между ним и Светой недоразумение какое произошло. И недоумевал – как они умудрились, если их так при первой встрече друг к другу сильно потянуло?

– Напиши, раз обещал. – поддержал я его. – А мамы, они такие мамы, их тоже понять можно. Как сыночку любимого, единственного, в руки чужой женщины отдать?

Лёха задумался на мгновение над моими словами и прыснул со смеху.

На том мы и расстались, и я поехал в общество «Знание». По дороге зашёл в гастроном у метро с вино-водочным отделом. Выбрал бутылочку армянского коньяка Константину Сергеевичу и себе бутылку Киндзмараули. Уложил бутылки в разные отделения в портфеле, чтобы не греметь посудой в дороге.

Константин Сергеевич ждал меня. Не успел я поставить перед ним свой презент, как передо мной оказалась круглая картонная коробочка с зефиром в шоколаде.

– С Новым годом! – почти одновременно произнесли мы.

Тут же передо мной оказался список городов и предприятий с адресами. На отдельном листе темы изложены требования к специфике лекций по каждому предприятию, что предстоит посетить. Общая тема по развитию советской экономики в этой пятилетке, это очень хорошо, но высказано пожелание учитывать сферу деятельности каждого из разномастных предприятий, которые я буду посещать. Сказать по правде, я обалдел. Думал, что одну тему буду всем талдычить и всё. По столько раз подряд каждый день, уже это суметь надо, а тут хотят еще и изюминку каждый раз, чтобы разную добавлял. Ничего себе! Вечер перестаёт быть томным.

– Что-то не так? – встревоженно спросил Константин Сергеевич, глядя, как я с ошалелым видом читаю этот список.

– Я несколько иначе себе всё это представлял. – честно признался я. – Но так даже интереснее. – поспешил добавить, заметив растерянность и обеспокоенность на его лице.

Да уж. Придется попотеть. Трудности предстоящего испытания не только в количестве лекций, как оказывается. А ведь я сразу подумал, когда мне Константин Сергеевич этот тур предложил, что необычно большие деньги за него предлагают. Теперь-то мне понятно, что бесплатный сыр бывает, как всегда, только в мышеловке. Но у меня уже планы на этот заработок. И вообще, я не привык отступать. Подумаешь, подготовиться во время экзаменационной сессии к десятку-другому дополнений к общей лекции. Уделю им минут по десять в каждой лекции, и так и выкручусь. Где наша не пропадала!

Константин Сергеевич подготовил мне брошюрки с отраслевыми статистическими данными по Подмосковью в разрезе районов. Полистаю на досуге. Также он мне предложил путеводитель «Памятные места Московской области» – серьёзный, приличной толщины том. Мне его тоже надо успеть прочитать?

– Люди любят, когда лектор знает, куда приехал. – пояснил он, видя мое удивление.

– Понял. Буду изучать. – пообещал я, полностью с ним согласившись. Все верно, мне, чтобы лучшее впечатление на людей произвести, полезно знать что-то об их городе. Приятно, что в обществе «Знание» не зря свой хлеб едят, и такие тонкости в организации моей поездки понимают.

Собрал всю предложенную литературу, поблагодарил и поехал домой. Еще полдня впереди, успею конспект полистать перед завтрашним экзаменом.

Галии дома не было. Сам разогрел себе суп и сел на кухне за стол у окна. Звери соскучились и обложили меня. Тузик улегся под ногами, а Мурчелло забрался на колени. Не стал возражать, какая разница, где и с кем конспект читать? Окно рядом, поглядывай себе, когда жена появится, сытно, тепло, уютно. Люблю такие моменты.

Прочту пару абзацев в конспекте, закрываю тетрадь и повторяю своими словами вслух. Мне так лучше запоминается. И в окно поглядываю в это время.

Просидел так уже не меньше часа. Начало вечереть. Скоро Галия придёт. Тут к нашему подъезду подъехал старенький Москвичонок. Из него вышел такой же старенький дед и начал копошиться у машины. Не знаю, почему я зацепился за него взглядом, но сам не заметил, как бросил конспект и стал за ним наблюдать. Не то чтобы этот дед был беспомощный, но как-то слишком много лишних движений делал. Был он выше среднего роста, в очках, больше ничего не разобрал.

Вытащил две стопки книг, перевязанных чем-то, подошёл к подъезду, взять стопки в одну руку не смог, вернулся к машине, одну стопку оставил. Несколько раз возвращался, наконец догадался чем-то открытую дверь заклинить, чтоб не закрывалась, начал по две стопки книг таскать. А они, чувствуется, тяжёлые… Решил было, что надо выйти помочь, уже и встал, согнав с колен Мурчика, но потом подумал, что дед, наверное, уже всё перетаскал. Ну сколько стопок книг в Москвиче поместится?

Выглянул. А нет, дед ещё пару стопок из машины вытащил, и тут одна стопка выкрутилась как-то из веревок, и все книги упали в слякотный снег, перемешанный с песком.

Ну, тут уже вопросов не возникло, побежал вниз помогать старому.

Дверь квартиры на первом этаже была открыта. Это, значит, сосед наш с первого этажа. – отметил я на автомате, пробегая мимо.

Расстроенный дед поставил уцелевшую стопку в машину и поднимал разлетевшиеся книги, вытирая их кое-как грязными руками.

– Здравствуйте! Тут полотенцем надо, – подскочил я к нему и принялся помогать. – пока грязь не впитали.

– Добрый день! Уже впитали, увы! – расстроенно ответил он, держа в руках грязные фолианты.

– Ничего, ещё отмоем. – Закрывайте машину! Давайте, этими томами в первую очередь займёмся, а остальные потом перенесем.

Дед послушно запер машину, положив книги мне на руки.

– Не доверил книги грузчикам. – расстроенно говорил он. – Хотел сам аккуратно перевезти. И вот на тебе, перевез!

– Ну да. Неприятно, конечно. – с этими словами я вошёл в его квартиру. Мебель не расставлена, какой-то комод, что ли, без ящиков посередине кухни стоит. Он, похоже, только переезжает. Полотенца в ванной нет. О! Даже крана нет! – Давайте-ка, ко мне. – развернул я его. – Закрывайте квартиру.

Мы поднялись к нам. Я выскочил на помощь деду в домашних тапках, поэтому сейчас скинул их в прихожей и ходил босиком. Дед тоже разделся и прошёл за мной в кухню, по моему примеру, босиком.

Тузик только голову приподнял, лёжа у батареи под окном, взглянул на него мельком и опять лёг, томно прикрыв глаза и посматривая за нами из-под ресниц. Ничего себе! Интересная ситуация. Впервые пес так на незнакомого человека реагирует. Даже не гавкнул. Словно сто лет деда этого знает. Ну, доверюсь звериному чутью.

Притащил два полотенца из ванной, и мы принялись стирать с книг песок. Повезло некоторым обложкам, с них вообще бесследно смыли грязь и насухо вытерли. А на некоторых книгах пятна остались. Где-то влага внутрь проникла и замочила краешки страниц. Но в целом, мы книги более-менее отчистили. Естественно, пока чистил, глянул, что это за литература. В основном по искусству, и есть ничего такие себя раритетные экземпляры начала века, изданные еще в Российской империи. Очень обидно, что они от падения в грязный снег пострадали.

Дед обессиленно сел на табурет и растерянно взглянул на меня.

– Огромное спасибо за помощь! Но я даже не спросил, как вас зовут, молодой человек. Уж извините. – проговорил он устало.

– Павел. – представился я. – Мы тут с женой живём.

– Михаил Андреевич. – представился он и протянул мне руку, не вставая. – Решили с супругой, вот, поменять квартиру, а то в мастерскую далеко из Медведкова ездить.

– А где у вас мастерская? – на автомате спросил я.

– На той стороне проспекта Мира за метро, ближе к станции.

– А что за мастерская? Вы скульптор или художник? – начиная понимать, с кем имею дело, спросил я.

– И я художник, и жена. – усмехнувшись, ответил мой гость.

Чтобы получить мастерскую, надо быть членом союза художников. – сообразил я. – Вот он, мой судьбоносный час. Какая возможность завести знакомства в этой среде! Культурная богема в СССР могущественная и влиятельна, такие связи всегда пригодятся. Да и мне стены квартиры надо украшать чем-то и красивым одновременно, и имеющим реальную ценность, растущую каждый год.

– Как интересно. – посмотрел я на деда другими глазами. А с виду дед как дед, самый обыкновенный. – Давайте, помогу вам машину освободить и вернёмся ко мне, хоть чаю попьете.

Мы спустились к нему, прихватив спасенные книги. В этот раз я надел уличную обувь. Не стал деда гонять, взял у него ключи от Москвича, сам перенёс в его квартиру оставшиеся книги из машины и запер ее. Точнее, там оставались не книги, а альбомы. Подарочные издания большого формата, некоторые в плотных картонных футлярах. Как перенёс ему несколько оставшихся стопок, на автомате развязал самую большую с альбомами и начал листать, оторваться не мог. Фотографии просто чудо!

– Потрясающее качество фотографий. – наконец, сказал я. – Не советские издания? – заметил я снисходительный взгляд художника. – Хотя, вроде, Эрмитаж…

– Это, сынок, итальянцы для нас делали на подарки важным людям. – усмехаясь, ответил он. Ему явно импонировал мой восторг, который я не в силах был скрыть. Ох, похоже, старому есть, что рассказать! – сгорая от любопытства, подумал я.

– Пойдёмте ко мне. – предложил я деду. Если теперь это будет мой сосед, то успею ещё альбомы полистать и байки послушать. – Хоть чаю попьем, а то у вас ещё и воды-то нет. Краны, кстати, на кухню и в ванную получили?

– Вроде, вон, на плите лежат какие-то коробки. – сам заинтересовался хозяин и вынул из одной из коробок смеситель в ванную, покрутил его в руках и положил на место. Обычный кран, что всем нам при заселении раздавали.

– И что мне с ними делать? – растерянно развел руками дед.

– Я сам ставил. – ответил я, мысленно усмехнувшись: что ж вы, товарищ художник, только рисовать умеете? – Могу помочь.

– Ох, Павел… Неудобно как-то…

– Да ладно. По-соседски-то?

– Буду очень признателен. – искренне пообещал Михаил Андреевич.

– И кстати, первым делом замки в двери поменяйте, – решил предостеречь его я, – а то моего соседа уже ограбили. Грабители работали вместе с одним из строителей, что ключи сохранил от замков.

– Вот оно как! – тут же встревожился старикан, – то-то я удивился вашей железной двери! После ограбления поставили, небось?

– Ну да, после такого как не принять дополнительные меры безопасности!

Мы поднялись ко мне, предварительно заперев его квартиру. Галия оказалась уже дома, проскочила как-то мимо нас.

Не успел поинтересоваться, где она была, как она сама накинулась с вопросами:

– А я смотрю, пальто висит, а тебя и сапог твоих нет! – возбужденно затараторила она с кухни.

– У нас гости. – прервал я жену, и она сразу вышла в коридор. – Знакомьтесь, это моя жена Галия. А это наш сосед с первого этажа Михаил Андреевич. Между прочим, художник.

– Правда?! – воскликнула жена, перестала накрывать на стол и восторженно села перед гостем. Пришлось самому чай по чашкам разливать. Поставил на стол зефир, что Константин Сергеевич сегодня подарил. – Вас мне сама судьба послала! – вдруг заявила Галия.

– Прямо уж, судьба… – смутился гость.

– Точно говорю! Паша меня устроил на завод в оформительский цех. Пока начальником был Эдичка, он мне ничего не говорил, – сбивчиво начала объяснять жена. – а теперь на его место пришла Ксюша и велит мне учиться рисовать. А когда мне учиться, я же в институте учусь?

– А что ты молчала? – возмутился я. – Даже не поделилась ни разу.

– А чем бы ты мне помог? – невинно глядя на меня, ответила жена. – Ты тоже рисовать не умеешь.

– Придумал бы что-нибудь… Да, хоть Юрку из вашей группы попросил бы позаниматься с тобой.

– Бахтина я и сама просила. – хмыкнула Галия. – Только он учить не умеет, только показывает и всё. А я так учиться не могу, у меня не получается.

– Да уж. Учить рисованию и уметь рисовать – это две большие разницы. – подтвердил Михаил Андреевич. – Я художник, но тоже не могу учить. На это особый талант нужен.

Галия так грустно посмотрела на нас, что он сразу добавил:

– У жены моей, зато, хорошо получается. Она даже преподавала когда-то. Паш, надо воду сделать скорее, мы переедем и попросим Леночку позаниматься с Галиёй.

Леночка… Это он жену так до сих пор называет? Забавный дед. Интересно, сколько они женаты? Может, молодуха?

– А ваша жена тоже художница? – восхищенно спросила Галия, сразу вспомнив, что стол нам до конца не накрыла. Радостная выставила вазочки с конфетами и печеньем.

– Тоже. – мечтательно улыбаясь, ответил Михаил Андреевич. – И очень талантливая.

Ну, точно, молодуха.

Он допил чай и засобирался. Выглянув в окно через некоторое время, не увидел его Москвича. Мы договорились с ним, что в среду я новому соседу помогу с кранами. Глядишь, и переедут вскоре. Пристрою Галию к Леночке. Надеюсь, дорого не возьмёт по-соседски. Хорошо, что я выскочил ему на помощь. Такой интересный человек оказался.

– Это если бы я сегодня случайно с художником не познакомился бы, то так и не узнал бы, что у тебя на работе проблемы? – пристально глядя на жену, спросил я.

– Ну, не могу же я с каждой ерундой к тебе за помощью бежать. – серьёзно ответила она. – Ты и так загружен по горло.

– Это очень похвально, что ты меня бережешь. Но неправильно. Надо проговаривать свои проблемы, они у нас общие, раз мы семья. А представь, ты вернулась бы на полчаса позже и не застала бы его. Получилось бы, что у меня есть знакомый художник, который может тебе помочь, только никто об этом не знает.

– Получается, так… – смутившись, ответила Галия.

Не стал дальше развивать эту тему. Она девочка у меня умная, сама все выводы сделает.

Прикинул, сколько взять с собой денег завтра в «Берёзку». Может, позвонить Фирдаусу, спросить, сколько у него чеков или долларов? На что я могу рассчитывать? Или не телефонный разговор? Блин… Он мне подарок хочет сделать, а я хочу максимально затариться, такой случай не часто выпадает, надо пользоваться. А что я, собственно, в такой ажиотаж впал? Фирдаус что, последний раз меня в «Берёзку» ведёт? Родственниками теперь будем, а он явно парень дружелюбный. Взял тысячу из загашника. Хватит пока.

Ещё с час почитал конспект, погулял с собакой и лёг спать пораньше. Завтра экзамен.

Утром, когда я уже собрался ехать в универ, Галия вручила мне с собой шоколадку, сказала, что для мозгов полезно.

– Ну, теперь я точно на отлично сдам. – улыбнувшись, поцеловал жену и поехал сдаваться.

В первых рядах пойти сдавать не удалось, запускали в аудиторию по алфавиту, а не по желанию. У каждого преподавателя своя система. Освободился только в первом часу и сразу позвонил Фирдаусу.

– Ну что, сдал? – первым делом спросил он меня, явно переживая за мою сессию. Это было приятно. Человеку в самом деле это важно, а он не вид делает. Такие вещи я уж умею понять.

– Да, четыре.

– Хорошо. Едем в «Берёзку»?

– Конечно. – поспешно ответил я.

– Тогда, где встретимся? Мы же должны вместе прийти.

– Ну, давай, я к тебе заеду и вместе поедем в магазин. – предложил я.

Он ждал меня во дворе, чистил машину от снега, пока она прогревалась.

– Ну что, поехали? – интригующе улыбнулся он.

– Поехали. – уселся я на переднее место рядом с водителем.

Волга успела нагреться. Фирдаус плавно тронулся, и мы покатили по Московским улицам.

– Что у вас нового? – спросил я для поддержания разговора.

– Диану на курсы арабского языка при посольстве пристроил. – как бы между делом сказал Фирдаус.

– Да ладно! – удивился я. – А она что?

– Ревёт. – рассмеялся Фирдаус.

– Ещё бы! Справа налево писать будет учиться… А как она планировала, вообще язык не учить? Ты говори с ней на арабском, может, быстрее привыкнет. А еще расскажи, что это язык волшебников и колдунов. Может, проникнется, интерес к изучению появится. Девушки такое любят.

– Да она ещё только на одном занятии была ознакомительном. Всерьёз учиться уже после поездки ко мне домой начнёт. Но в целом ты прав, идея хорошая. Попробую заинтриговать ее…

– А когда ты собрался её к себе домой везти?

– Сессию сдам и поедем, как и планировали. Зря я, что ли, свадьбу затеял?

– Ну да… Первый раз она, значит, совсем не зная языка поедет.

– Но я-то рядом буду. Не волнуйся, всё нормально будет. – заверил меня Фирдаус.

Мы подъехали к скромному магазину с наглухо закрашенными какими-то абстракциями витринами, чтобы с улицы вообще ничего не было видно из того, что внутри делается. Только маленькая вывеска на латинице над входом говорила, что это и есть та самая пресловутая «Берёзка».

Оставив машину почти у самого входа, Фирдаус уверенно повёл меня в магазин «не для всех». Фирдауса охранник пропустил безропотно. Ещё бы! А я, поздоровавшись по-английски, сделал морду кирпичом и сразу переключил своё внимание на Фирдауса, делая вид, что охранника не существует. Так и прошли. Ну и, думаю, мой дорогой костюмчик и пальто тоже свою роль сыграли.

Много я слышал про эти магазины баек и анекдотов. Но реальность превзошла все мои ожидания. Весь первый этаж жилой сталинской пятиэтажки занимали различные секции этого совсем не маленького магазина. Мы ходили между прилавками, как в каком-нибудь супермаркете из будущего. Только товары здесь были совсем другие. Европейское качество ещё не заменил вездесущий Китай. Косметика была французской, джинсы американскими, а аппаратура немецкой.

Прошелся по магазину раз, прошёлся второй. Здесь было, чем впечатлиться даже искушенному изобилием потребителю из двадцать первого века.

Вернувшись в секцию с радиоаппаратурой, принялись с Фирдаусом ломать комедию перед продавцами, изображая из себя переводчика с иностранцем. Особо не выпендривались, потому что девчонки английский прекрасно знали и сами вскоре консультировали Фирдауса, заискивающе улыбаясь.

Глава 22

Москва, магазин «Берёзка»

Фирдаус оживленно общался с двумя молодыми симпатичными продавщицами, расспрашивая их про все подряд и перемещаясь из отдела в отдел. Меня он перед этим попросил по-английски подобрать проигрыватель, проконсультировавшись у продавца об особенностях разных моделей. Надо сказать, он быстро вошел в роль иностранного покупателя, сопровождаемого переводчиком. Видно, что уже имел опыт общения с персоналом таких заведений.

Фирдаус ушел в отдел с продуктами, а со мной, тем временем, осталась женщина постарше и консультировала меня без большого энтузиазма, но довольно профессионально. Взвесили с ней все «за» и «против» и остановились на немецком проигрывателе Thorens. Модель TD-125. Колонки и усилок подобрали в такого же цвета шпоне, чтобы смотрелось всё, как единый ансамбль.

– Эти модели очень хорошо берут, – шепнула мне продавец, заметив, что я собрался звать Фирдауса. Заявил ему на английском, что мол, это самый лучший проигрыватель, бери его.

Нам вынесли со склада совершенно новую технику в заводской упаковке и условно проверили простым осмотром содержимого.

В этом магазине на каждом ценнике было три стоимости. С Фирдауса взяли по минимальной, так как он расплачивался живой валютой, а не чеками Внешпосылторга.

Оплатив покупки и перетащив коробки с помощью охранника в машину, вернулись в магазин. Зависли в секции с пластинками. То, что считал перспективным на будущее, откладывал в двух экземплярах, чем очень удивил Фирдауса.

– Зачем столько? – по-английски спросил он.

– Давай, выйдем из магазина и поговорим. – шепнул по-английски в ответ, косясь на продавца, дежурившую рядом на случай, если вдруг у нас возникнут вопросы.

Фирдаус согласно кивнул и выбрал себе пару пластинок. Наконец, покончив с пластинками, осмотрелся по сторонам. В продовольственную часть магазина лучше не идти и, вообще, совесть надо иметь, и так набрал от души.

Расплатились за пластинки и вышли на волю.

– Спасибо, дружище, очень хорошую купили технику. – заметил я, усаживаясь в Волгу рядом с водительским местом.

– Так кому, если не секрет, ты вторые пластинки взял? – напомнил о своём вопросе Фирдаус.

– Себе. Один диск буду слушать, а второй пусть новым лежит до лучших времён, – объяснил я. – Они места много не занимают, есть-пить не просят. Пусть себе лежат, коллекционную стоимость наращивают.

Ты, кстати, тоже присмотрись к таким товарам, которые люди коллекционировать любят. Если ты еще не интересовался вопросом, то один из лучших способов сделать большие деньги – коллекционирование. Часто на этом можно сделать совершенно невероятные деньги. Допустим, я купил сегодня пластинку за два доллара, а через двадцать лет я смогу ее продать за двести. Не каждую, но дешевле точно не станет, минимум полсотни точно будет стоить. Если хочешь, запиши название каждой пластинки, что я купил, и проверь через несколько лет. Тем более, тебе стоит иметь это в виду, поскольку у тебя возможностей приобрести что-то ценное гораздо больше. А лет через двадцать пять редкие пластинки, монеты, антикварные изделия, предметы искусства вообще будут стоить очень серьезные деньги, – многозначительно подмигнул я ему.

– Двадцать пять лет?! – воскликнул Фирдаус. – Это же сколько ждать!

– Время – странное явление. Вроде и тянется, а потом раз, и прошло. – усмехнулся я.

– Вот уж никак не мог подумать, что меня кто-то в социалистической стране будет учить, как делать деньги! – удивился Фирдаус.

– Социализм не означает неспособность делать деньги, – пожал я плечами, – в принципе, мы можем наладить совместный бизнес. Я буду тебе говорить, что точно очень хорошо вырастет в цене в будущем, а ты можешь покупать эти вещи для себя, и откладывать для меня, скажем, десять процентов. Пластинки популярных исполнителей. Акции предприятий. Да что угодно!

– Скажу сразу, я заинтересован, – сказал Фирдаус, – но ты должен понимать, что для меня, как капиталиста, нужны доказательства, что на этом я смогу точно сделать серьёзные деньги.

– Понимаю, – согласился я, – про неизбежную войну в Ливане я тебе уже говорил, но это не бизнес. Вот тебе предсказание поближе, на котором ты сможешь очень быстро сделать большие деньги – в 1973 году цена на нефть вырастет на мировых рынках в несколько раз. И все, кто до этого купит все, что связано с нефтью – акций нефтяных компаний, акции компаний, перевозящих танкерами нефть – заработают неприлично большие суммы.

– Я очень заинтересован, – кивнул мне Фирдаус, – если это предсказание сработает, то я отложу для тебя двадцать процентов от всей прибыли. В принципе, для меня безопасно проверить твой прогноз – акции нефтяных компаний и танкерного флота в любом случае мусором не станут, и дивиденды по ним платят приличные.

– Если по этой сделке у нас все срастется, то я подскажу тебе, акции какой танкерной компании после этого нужно будет покупать приоритетно, – пообещал я, – они покажут очень серьёзный рост. А потом назову тебе и компании в других секторах, которые очень сильно вырастут.

– Да, я заинтересован, мой друг! – снова кивнул Фирдаус, – не знаю, как у тебя это получится, но, если получится, я поверю в магию. Все равно уже Диане сказки рассказываю про волшебников, чтобы она больше интересовалась арабским языком.

– У меня, правда, будет еще одно условие, мой друг, – ответил я в его же стиле, – чтобы эти деньги, что я заработаю, ни в коем случае не хранились в ливанском банке. Швейцария, США, Германия, Франция – вот там можно.

– Не вопрос, если твои наводки сработают, я попытаюсь тебе их и в СССР привезти, если надо, – пообещал он.

– В СССР точно не надо, по крайней мере, пока я сам не попрошу, – покачал головой я, – и ты в целом поосторожнее с любыми ценностями на таможне, в СССР очень жесткое законодательство по ввозу и вывозу.

– Да, спасибо, отец меня тоже по этому поводу предупреждал, – кивнул Фирдаус, – я даже имел по его настоянию с юристом, что работает с СССР, долгую беседу по этому поводу, прежде чем он меня отпустил учиться в Москву. Проблемы на границе мне и самому не нужны.

Ну а что касается того, что я с ним решил совместный бизнес замутить… Я только недавно, немного разгрузившись от всей беготни, которую себе устроил, осознал, какой крутой шанс мне подвернулся из-за этой влюблённости Дианы. Я породнюсь с человеком из капстраны, да еще и с таким, для которого, в силу культуры, родственные связи очень важны. Это тебе не немец или американец, для которого родственники невесты – обременение. Арабы очень ценят родственные связи, да и дружить умеют по-настоящему. А то я тут по десятке зарабатываю в обществе «Знание», а едва такой шанс не упустил.

Я же знаю кучу вещей, что будут в экономике происходить в ближайшие годы, и смогу сделать из Фирдауса очень богатого человека. А он, в свою очередь, сможет и для меня капитал накопить очень серьезный. Не для того, чтобы я, когда Горбачев начнет рушить СССР, сбежал из страны. А для того, чтобы смягчить переход к дикому капитализму для тех, кого люблю, и для тех, о ком смогу позаботиться. Кто мне мешает, в девяностых, к примеру, позаботиться о сиротах в определённых районах страны, по сути, брошенных собственным правительством? Главное, чтобы деньги на это были. Да я на одних акциях «Apple», которые скажу скупить Фирдаусу, как только они появятся, смогу сколотить такое состояние!

Машина прогрелась, и мы поехали на Щербаковскую к нам домой. Галия была ещё на работе. Мы с Фирдаусом разгрузили машину и перетаскали мои сокровища в квартиру. Пригласил его на кухню, налил чаю и выложил перед ним на стол свою заначку. Надо же рассчитаться. По какому курсу считать? Пусть сам переводит, по какому считает нужным.

Фирдаус взял три сотни, остальное пододвинул мне обратно. Ну, это он слишком расщедрился.

– Ты слишком мало себе взял денег, – сказал я. – Техника серьезная, да и пластинок набрали прилично.

– Нет! Достаточно. – Фирдаус покачал головой. – Что это за подарок такой будет, если ты мне почти всю стоимость вернешь?!

– Спасибо! Королевский подарок. – искренне поблагодарил я. – Сейчас буду распаковывать, хочу всё подключить к приходу жены. Не терпится, прямо руки чешутся.

– Я бы с удовольствием остался помочь, но экзамен завтра. Хотел позаниматься…

– Мне можешь не объяснять. Я же сам студент. Спасибо тебе огромное еще раз! Диане привет передавай.

Проводил Фирдауса и сел разглядывать свалившееся на меня сокровище. Минут десять медитировал, осматривая коробки и перебирая пластинки, потом принялся распаковывать технику. Эх, какое же это приятное волнение. Пока собрал и подключил всю систему, опробовал все, уже стемнело. Скоро Галия вернётся. Надо коробки вынести, чтобы вид не портили. И так мебели в большой комнате нет, пришлось временно проигрыватель на табуретку поставить.

Решил за один раз всё вынести, спускаясь по лестнице чуть не навернулся, но обошлось. У лифта встретил Анну Аркадьевну. Поздоровались, пришлось остановиться.

– Я всё помню. – сама завела она разговор про обещанную прихожую. – В конце января, скорее всего, смогу уже тебя порадовать.

– Спасибо! – улыбнулся я. Мне, пока, и не к спеху. Сперва надо денег заработать. Что-то трачу я их со свистом, а зарабатываю пока не очень.

Кое-как дотащил до помойки коробки, хотел оставить их рядом, сбоку от мусорных баков, мало ли кому нужны. Начал складывать одну на другую, как вдруг, почти рядом со мной, что-то шумно взорвалось и распространилась характерная карбидная вонь.

– Так! – осмотрелся я вокруг, мысленно переводя дух и радуясь, что обошлось без травм. Взорвалась явно бутылка. Меня могло совершенно спокойно посечь осколками, отойди я чуть в сторону. – Где же ты, оболтус? Выходи!

За помойкой шагах в двадцати шевельнулась тень. Глаза уже привыкли к темноте и различили детский силуэт, вжимавшийся в кучу строительного мусора.

– Выходи, не бойся. – спокойно сказал я.

– Я не специально… – раздался от кучи детский плаксивый голос. – Я больше не буду…

– Зачем ты карбид в бутылках взрываешь? – спросил я. – Осколками можно самому покалечиться и других покалечить. Это опасно очень.

– А в чём взрывать? – приподнялся силуэт.

– В чем-то, что не разлетается во все стороны тучей кусочков… Мы, например, в консервных банках взрывали.

– Это как?

– Что как? Выходи давай, хватит прятаться. Все равно вижу тебя.

Пацану на вид было лет десять. Худенький, в пальто, которое уже маловато, кисти целиком из рукавов торчат, шея голая.

– Привет. Ты ведь здоровый уже лоб. – заметил я. – А просчитать взрыв не можешь. Это ж додуматься надо – во дворе жилого дома взрывать. Меня же поранить могло. Кто же возле дорожек взрывает?

– А никого не было. – оправдываясь, сказал пацан.

– Если ты никого не заметил, это еще не значит, что никого нет. Меня же вот не разглядел. Ты же должен понимать, что если есть тропинка, значит кто-то тут ходит и может появиться в любой момент. Большой уже. Сколько тебе лет?

– Десять. – шмыгнул он и вытер нос варежкой.

– А звать тебя как?

– Родька.

– Это что за имя такое?

– Родион.

– Хорошее имя. А я Павел. – я протянул ему замерзшую уже руку. Он не догадался снять свою облепленную снегом варежку и так и пожал едва ощутимо мне руку. – Я в новом доме живу. А ты где?

– И я в новом, во втором подъезде.

– О, так мы соседи, с одного двора. – констатировал я. – Значит так, Родион. Давай-ка договоримся. Ты больше карбид во дворах не взрываешь. Здесь гуляет много людей. Кто-то с детьми гуляет, кто-то с собаками. Старички прогуливаются, воздухом дышат. Никто не хочет покалечиться из-за твоих экспериментов. Понимаешь?

– Понимаю. – малец кивнул, но без особого энтузиазма. Было видно, что он напуган произошедшим, но не настолько, чтобы прекращать пакостить. Явно мается без присмотра.

– А если понимаешь, то пообещай мне сейчас. что больше такого делать не будешь, – сказал я спокойно, но достаточно строго. – Я совсем не хочу, чтобы тебя в детскую комнату милиции за хулиганство забрали.

– Я больше не буду. Обещаю. – насупился Родион.

– Хорошо. – я кивнул. – Есть много гораздо более интересных занятий. Раз мы с тобой соседи, то значит будем общаться. Модели самолетов клеил когда-нибудь?

– Нет. – пацан замотал головой, впервые заинтересованно посмотрев на меня.

– О-о! Так вот это, скажу я тебе, намного увлекательней. Обязательно вместе какую-нибудь модель сделаем. Хочешь?

– Ага. – малой кивнул с энтузиазмом.

– Сейчас у меня экзамены в университете. Потом работа две недели. А вот в феврале приглашу тебя в гости. Договорились?

Мы с Родионом пожали друг другу руки.

– Ну пока. – сказал я новому знакомому. – Пойду, а то замёрз.

– Пока. – ответил он мне вслед.

Галия уже вернулась с работы, в большую комнату ещё не заходила, разбирала сумку с продуктами на кухне. Выглядела уставшей. Не стал её сразу тащить смотреть моё приобретение, пусть немного отдохнет, перекусит. А потом сюрприз устрою. Хорошо, что успел коробки вытащить.

– Как на работе дела? – спросил я, помогая ей раскладывать продукты.

– Нормально.

– Ксюша не торопит больше с учёбой?

– Я пообещала ей, что после сессии начну учиться рисовать. – Галия набрала воды в кастрюлю, поставила на плиту и посмотрела грустно на меня. – Только мне кажется, что это очень сложно, я не смогу…

– Ну что ты, милая, глаза боятся, руки делают. Рисовать это ещё куда ни шло. А вот Диане, например, предстоит арабский язык выучить. Представляешь? Фирдаус её уже и на курсы определил.

– Да ты что? – удивилась жена. – Бедная…

– Ты ещё собиралась на водительские курсы идти учиться, помнишь?

– Помню, конечно.

– И тебя не смущает, что ты собираешься грузовик водить? – с хитрой улыбкой спросил я.

– Ну… не очень.

– А с рисованием боишься не справиться?

– Так то рисование!

– А не грузовик… – рассмеялся я и притянул к себе жену. – Ты удивительная.

Поужинали. Галия повеселела и, мне показалось, что сейчас самое время показать жене нашу новую музыкальную систему.

– Пойдем, покажу кое-что – позвал её я и прошёл в соседнюю комнату, включил свет. – Представь, что тут мебель и это.

– Ого! – захлопала в ладоши жена. – Какая красивая!

– Красивая… Ты послушай, звук какой!

Поставил диск молодого итальянца Аль Бано, ещё без Ромины Пауэр. Самому интересно.

Эх, диван свой Жариковы увезли и посидеть не на чем. Ну ничего, всё будет. А пока, можно и потанцевать, места полно зато.

Покружились с женой немного, и она пошла заниматься, завтра у неё экзамен. Еще немного послушал музыку и пошёл с псом гулять.

На следующий день, проводив Галию на экзамен, спустился на первый этаж к художнику. Видел его Москвич во дворе, ещё когда с Тузиком с прогулки возвращался.

Михаил Андреевич возбуждённо приветствовал меня и пригласил в комнату.

– Проходи Павел, познакомься, моя супруга. – нам навстречу от окна подошла совсем не молодая женщина, миниатюрная, деду головой только до подмышки достаёт, улыбка такая теплая, нежная.

– Елена Яковлевна. – представилась она. – Вы поможете Мише переставить книжный шкаф? – тут же с надеждой попросила она. – Я хотела помочь, но Миша не дал…

– Ну, что вы, Елена Яковлевна! Куда вам ещё шкафы тягать? Очень правильно вам Михаил Андреевич не разрешил.

Мы занялись с дедом шкафом. Какая неожиданно интересная оказалась Леночка. У меня совсем другая картинка в голове была, когда ее представлял, – думал я, приподнимая с одной стороны шкаф из цельного дерева. – Под стать своему мужу дама. Вовсе не молодуха, как я подумал первоначально, когда увидел, как у дедули глаза горят, когда он про нее говорит. Какой молодец дед, через всю жизнь свою любовь к жене пронес! Галие она понравится.

Мы поставили в угол один шкаф, потом рядом второй. Елена Яковлевна принялась расставлять книги. Пол они зря не шлифанули, но уже мебель перевезли. Ладно, ковров вон навезли, закроют.

Сходил домой за инструментами и занялся кранами. Когда мы пустили воду, радости хозяйки не было предела.

– Надо за посудой ехать. – глядя на мужа, сказала она. Михаил Андреевич только головой кивнул.

– Можно я ещё раз тебя попрошу с мебелью помочь? – спросил он, провожая меня.

– Конечно. О чём разговор? – охотно согласился я.

– Павел, – позвала меня Елена Яковлевна. – приходите к нам вечером сегодня на чай часов в шесть.

– Спасибо! – откликнулся я. – Только я с женой приду. Можно?

– Конечно! – тут же закивала головой соседка. – Будем ждать.

Надо купить что-то к чаю и, если случится подходящий момент, сразу обсудить с Еленой Яковлевной уроки для Галии.

Жена что-то задерживалась. Успел и обед приготовить, и конспект к последнему экзамену этой сессии почитать. Галия пришла утомлённая, но довольная.

– На отлично сдала. – похвасталась она. – Билет дурацкий попался, один вопрос из трёх только смогла ответить. А преподаватель слушал-слушал и говорит: Галия, ну я же знаю, что ты знаешь. Давай, вот на этот ещё вопрос ответь. Я ответила. Он ещё вопрос, я ответила. Ещё… Представляешь? Он мне вопросы из билета подсунул в конце, а я ответила.

– Молодец. Перестала волноваться и всё вспомнила. Хороший педагог, помог успокоиться.

– Да уж. Повезло. – ответила жена, проверяя, что я нахозяйничал без неё на кухне. – Переволновалась просто. Заучила слишком… Хочется есть и спать. – наложила она себе макарон по-флотски, с варёной колбасой вместо мяса. – Ты обедал?

– Тебя ждал.

Галия поставила две тарелки на стол.

– Скоро сессия закончится. – начал я давно запланированный разговор о моей грандиозной халтуре от общества «Знание». – Как ты хотела бы отдохнуть на каникулах?

– Не знаю. Спрятаться под одеяло и лежать. – ответила вдруг жена.

– У тебя есть три новых книги. – напомнил я. – Ты просила спрятать их, пока сессию не сдашь.

– Точно! Хватит мне две недели, чтобы их прочитать?

– По ночам читать если не будешь, а по паре часов в день, то как раз, недели на две и хватит. – улыбнулся я. – А мне тут предложили хорошую работенку на каникулах. Денег можно очень прилично заработать. Правда, меня дома совсем не будет, только на ночь буду приезжать.

– Что за работёнка? Надеюсь, не на стройке цемент месить? – нахмурилась жена, строго на меня поглядывая.

– Нет. С лекциями по городам Подмосковья мотаться, по большим и малым предприятиям. Один день – один город.

– Это сколько же лекций тебе надо будет прочитать? – удивлённо посмотрела на меня Галия.

– Много. – я усмехнулся, вспомнив список, полученный от Константина Сергеевича. – Уже получил предварительный список городов и предприятий. Ожидал, конечно, что большой объем работы будет. Но не знал, что настолько. Но при этом важно, что мне дадут машину с водителем, и я буду каждый вечер возвращаться к тебе. Правда, очень поздно. – проговорил я.

– Это хорошо. Я уже испугалась, что уедешь совсем на две недели. – сказала Галия, успокоившись. – Такая работа ответственная. Как ты не боишься?!

– Привык уже. – я пожал плечами. – Да и интересно с людьми работать. Все время что-то новое узнаю. И платят хорошо.

– Мне бы такую уверенность. – Галия вздохнула.

– У тебя тоже очень много достоинств. Не принижай себя, – я обнял жену. – Мне с тобой неимоверно повезло. Не представляю, что бы я делал, если бы не встретил тебя?

Галия с улыбкой прижалась ко мне.

– У меня тоже такие же чувства, – ответила она нежно.

– Ты не расстроишься, что меня почти не будет дома на наших первых совместных каникулах?

Галия задумалась на минутку. Потом усмехнулась.

– Если я сейчас отвечу «нет», то это будет звучать так, как будто я рада, что тебя не будет. – смущенно сказала она. – Но это совсем не то, что я чувствую.

Я рассмеялся и кивнул, предлагая ей продолжить.

– Я буду очень скучать. – продолжила объяснять жена. – Но одновременно я очень рада, что ты у меня такой ответственный, и очень горжусь тобой. Я же понимаю прекрасно, что ты очень стараешься, чтобы устроить нашу жизнь максимально хорошо. Поэтому поддерживаю решение подработать. А погулять мы всегда успеем. И за меня не переживай. Мне есть, чем заняться. Буду рисовать учиться.

– Точно. Рисовать, – вспомнил я. – Нас пригласили вечером на чай соседи-художники. Сразу и обсудим твое обучение.

– Отличная новость, – Галия явно обрадовалась.

– Ладно, отдыхай пока. Я в магазин схожу, куплю что-нибудь к чаю, нас в шесть часов пригласили. Что тебе купить?

– Купи… – Галия задумалась. – Купи мне клюкву в сахаре.

У меня аж зубы свело. Никогда не понимал это лакомство. Но желание женщины закон. Поцеловал жену и пошел в магазин. Клюква, значит клюква. Будем искать.

Выбрал какой-то новый торт «Добрынинский», потому что у него крем белковый. Не помню, что это за торт, вот и попробую. Клюква в сахаре продавалась маленькими коробочками. Взял одну, уверенный, что её много не съешь.

Вернувшись домой, застал Галию на телефоне. Болтала с Машей, судя потому, что не успел я переступить порог, как она мне заявила, что завтра идём на «Джентльменов удачи». Вручил ей клюкву, а торт унес на кухню.

Сел за стол с чашкой чая и конспектом. Не прошло и десяти минут, как Галия закончила разговор по телефону и присоединилась ко мне.

– Что нам с деньгами делать, что родители прислали? – спросила она.

– Какими деньгами?

– Ну, помнишь, двести рублей, из-за которых родители переругались.

– Я забыл про них совсем. – пожал я плечами неуверенно. – А на что ты хочешь их потратить?

– Вроде и деньги есть. И брать их не хочется. – задумчиво проговорила Галия. – Даже в руки брать не хочется, веришь?

– А почему не хочется?

– Не уверена. Может, потому что они с гадалкой этой связаны. А может, потому что родители поссорились… С другой стороны, ты вот работать все каникулы будешь, а я капризничаю…

– Милая! К своим чувствам надо прислушиваться. Нельзя считать их глупостью, это неправильно. Не вздумай переживать из-за этого! Во-первых, я рассчитываю, что заработаю гораздо больше, чем двести рублей. А во-вторых, доверяй себе. Не хочешь эти деньги брать, не бери, и точка. Время пройдёт и станет ясно, почему всё так.

Глава 23

Москва. Квартира Ивлевых.

Успокоенная моим отношением к деньгам, полученным от гадалки, Галия, наконец, расслабилась, выела всю сахарную пудру из пустой коробки от «Клюквы в сахаре» и выбросила её в мусорное ведро. Это ж надо, всё слопала, ну, лишь бы на пользу.

До самого вечера сидел с конспектом, занимался. Конец сессии уже совсем близок. Скорее бы отстреляться и «в поля», зарабатывать на ниве просвещения. Интересно попробовать такую нагрузку. В своих знаниях я уверен, но вот выдержат ли связки?..

– Уже шесть. Пошли к художникам, – заглянул я в спальню, где Галия тоже читала какой-то учебник. – Тортика поедим на ночь.

Галия рассмеялась, тут же подскочила, и вскоре мы спускались вниз по лестнице. Тузик проводил нас удивлённым взглядом, типа, куда это вы на ночь глядя?

Нас встретили сервированным на четверых столом в большой комнате. Михаил Андреевич сразу усадил меня и Галию за стол, вокруг которого суетилась хозяйка. Галия быстро улизнула от деда на кухню, помогать Елене Яковлевне.

– У Леночки уже всё готово, – заверил меня дед. – Сейчас попробуешь необыкновенное мясо. Леночка выпытала этот рецепт у шеф-повара знаменитого парижского ресторана. – стараясь говорить нейтральным тоном, поведал он, но видно было, что чрезвычайно гордится женой.

– Она говорит по-французски? – улыбнулся я, представив себе эту картину: как советская художница пытает расспросами шеф-повара в Париже.

– И говорит немного, и все делегации всегда переводчик сопровождает. – пояснил старый.

– Что за делегация?

– Выставка была в Париже персональная. – ответил он, мельком взглянув на меня. – Леночкина и моя.

Он протянул руку к рулону, стоявшему в углу, перевязанному полоской ткани. Развязал и развернул передо мной стопку афиш. На русском и на французском. Фотографии наших соседей на фоне художественных работ. Не сильно моложе, чем сейчас. Значит, не так давно они в Париж ездили, пару лет назад, может, пять. Присмотрелся к афише. Ну, так и есть, члены союза художников СССР оба.

– Подарите один? – спросил я и сделал просящую мину. – С вашими автографами.

Дед рассмеялся, довольный моей реакцией. Отложил один плакат и принялся искать фломастер.

Персональная выставка в это время?! В Париже?! Это очень серьёзно. Без соответствующей расписки с обещанием сотрудничать с Комитетом уж точно не обошлось. Читал что-то такое лет десять назад, в чьих-то мемуарах… Напрочь забыл, в чьих, только это и осталось в голове.

Поймав мой взгляд, он как будто понял, о чём я думаю.

– Пойду, подпишу у Леночки. – сказал дед.

Но не успел выйти из комнаты, как Галия внесла блюдо с запеченным мясом и картофелем. Выглядело очень аппетитно. За ней вошла Елена Яковлевна с салатницей. Когда она поняла, чего хочет от неё муж, очень была польщена и с большим удовольствием подписала мне афишу.

Галия тоже добавила в общую копилку своих восторгов, потрясенно рассматривая афишу у меня в руках и осознавая, какой величины художники позвали нас к себе чайку попить.

Мы расселись за столом. Михаил Андреевич открыл бутылку красного вина, налил нам в хрустальные бокалы и остался стоять, пока Елена Яковлевна суетливо раздавала всем льняные салфетки, чтобы положить на колени.

– Предлагаю выпить за новоселье и за хозяйку этого дома. – торжественно произнёс он, протягивая свой бокал над столом.

– И за хозяина. – добавила Елена Яковлевна и чокнулась с ним своим бокалом с мелодичным хрустальным звоном.

– С новосельем! – поддержал я.

– Поздравляем! – добавила Галия.

Михаил Андреевич принялся накладывать нам мясо с гарниром, расхваливая фирменное блюдо жены.

Я присмотрелся к блюду. Мясо запечено с сыром и, похоже, с мёдом. Какие-то травки, зёрна горчицы попадаются. Нежное, ароматное. Скорее всего, в маринаде вымачивалось перед запеканием. И свинина, явно не магазинная, а с рынка. Заморочилась хозяйка ради нас.

Ещё нам предложили салат с гранатовыми зёрнами, курицей и грецкими орехами. Не смог сдержать улыбку, наблюдая, как Галия пришла в неописуемый восторг и сразу начала раскладывать его у себя в тарелке на ингредиенты. Надо будет подсказать ей укладывать их слоями, а не как Елена Яковлевна всё перемешала. Зёрна граната, выложенные верхним слоем, смотрятся очень эффектно.

До того, как мы добрались до чая с тортом, успели побеседовать все вместе за столом. Потом разделились. Елена Яковлевна показывала Галие свою коллекцию гжели. А мы с Михаилом Яковлевичем обсуждали, как и когда будем развешивать у них картины. Чтобы не мучиться и не долбить стены под каждую работу, он предложил натянуть под самым потолком стальной трос от угла до угла и на него на толстой леске на разной высоте вывесить картины. Нужно будет просверлить стены всего под три дюбеля: по краям и в центре.

– Три точки опоры хватит. – уверенно сказал Михаил Андреевич.

Меня удивил такой способ оформления домашней выставки.

– А толстую леску не будет заметно? – уточнил я.

– Она же прозрачная. – пожал плечами дед. – Не, ну, если приглядеться, конечно, заметишь. Но, поверь, это лучше, чем дырки от гвоздей. Мы же перевешиваем картины постоянно.

– Зачем?

– И новые работы появляются. И одна и та же экспозиция надоедает. – объяснял он. – Раз в несколько лет мы её обновляем, меняем работы местами. И ладно бы стены деревянными были, а тут бетон, кирпич. Не сверлить же стены каждый раз.

– Ну да. – согласился я. – При таком подходе уже на третий раз все стены будут в дырах.

– В том-то и дело.

– А вы только одну стену хотите под картины? – уточнил я.

– У нас везде картины. На любом свободном месте. Вместо фотографий. Пошли, покажу.

Он привёл меня во вторую комнату. Там прямо на полу и друг на друге стояли десятки рам с картинами, приставленные к стене. Большие и маленькие. Начал перебирать их.

– Это Самара, моя малая родина. – комментировал Михаил Андреевич. – Это мы на Байкал ездили. Это Леночка ещё молодая, мы только поженились. Это мы жили лето на Волге у одного знакомого художника, моего друга. Я вас познакомлю. Это у других знакомых гостили в Калининской области, у них там церковь заброшенная, я пока рисовал, слышал, как в кустах вот той сирени младенец плакал. Несколько раз ходил, проверял…

– И что?

– Ничего… Одни старые могилы… – задумчиво ответил хозяин, поглаживая седую бороду.

И тут до меня дошло, что про детей в этой семье я до сих пор не слышал ни слова. И спрашивать неудобно. Мало ли что в жизни случается. Если бездетные, то ладно, а если был ребенок и умер…

– Мальчики, пойдёмте чай пить. – очень вовремя заглянула к нам Елена Яковлевна.

Вернулись за стол, где уже сменили обеденный сервиз на чайный. И я обратил внимание на тончайшие фарфоровые чашки. Через фарфор на свет просматривался рисунок с другой стороны, такой он был тонкий.

– Когда-то это был сервиз на двенадцать персон. – с сожалением сказала Елена Яковлевна, заметив мой интерес к посуде. – Осталось всего пять.

– Слишком тонкий и хрупкий материал. – заметил я и убрал подальше чайную ложку, не дай бог выскользнет из рук или соскочит с торта о блюдце. – Руками буду торт есть, чтобы ваш фарфор точно не пострадал.

Все рассмеялись.

– Жаль, сейчас такие не купишь. – сказал дед, заметив печаль в глазах жены, пока она разливала чай из большого заварочного чайника.

Потом мы опять с дедом остались одни. Галия с Еленой Яковлевной уединились на кухне.

– Вы поменяли замок? – спросил я Михаила Андреевича, вспомнив о картинах в соседней комнате.

– О, кстати. – вспомнил дед. – Я личинку в замке пока только поменял. Мы с Леночкой решили дверь такую же, как у вас, поставить, раз уже в этот подъезд ворье дорогу проложило. Дай телефон твоего мастера, пожалуйста.

– И обговорите с ним сразу решётки на окна. Первый этаж как никак. – подсказал я.

– Я тоже об этом подумал. – кивнул головой Михаил Андреевич. – Пока девочки там заняты, может, подключим телевизор?

Что там его подключать? Дом новый. Антенна должна быть общедомовая.

– А вам кабель антенный в квартиру завели? Где он? – пошёл я в коридор.

Не увидел ничего похожего. Вышел в подъезд. В щитке была какая-то распаечная коробка, от неё тянулись два кабеля в соседние квартиры. Михаил Андреевич, вышедший из квартиры вслед за мной, заглянул в щиток и вопросительно посмотрел на меня.

– Надо мастера вызывать. Тут паять надо, а у нас и кабеля нет. В ЖЭК вам надо сходить, подать заявку на подключение.

Дед кивнул озадаченно. Ничего, в ЖЭКе ему объяснят, что и как.

Выглянула Галия.

– Ты что, уже домой собрался? – спросила она. – А я?

Мы вернулись в квартиру художников.

– Мы кабель телевизионный искать ходили. – объяснил я жене. – Но, в принципе, да, пожалуй, пора и честь знать. – начал прощаться я, прихватив свой трофей с автографами. – Завтра последний экзамен…

– О, удачи! – воскликнула Елена Яковлевна.

Мы попрощались с гостеприимными хозяевами и поднялись к себе. Возмущённый до предела Тузик ждал прямо у двери. Пришлось одеться и вести его сразу гулять.

На следующий день приехал на экзамен впритык к началу. Первая пятёрка уже сформировалась, и Витя оказался в первых рядах.

– Ты что, забыл, мы же сегодня на «Джентльменов удачи» идём? – подскочил он ко мне.

– О, как мы к концу сессии втянулись. – усмехнулся я. – Уже экзамены сдаём между развлекательными мероприятиями? Маша как, уже отстрелялась?

– Нет, завтра последний экзамен.

– У Галии тоже.

– Короче, давай, пробивайся следом за мной. – заявил Витька. – Нас девчонки ждут.

– Ладно, ладно. – проводил я Витьку до аудитории и остался стоять в непосредственной близи, типа, я следующий. Возражений нет. – отметил я про себя и завёл разговор со стоявшим рядом Ираклием.

– Ну, что у вас в общаге нового? – спросил я, пользуясь случаем. – Сто лет у вас не был.

– Да всё по-старому. Днём спим, ночью гуляем. С девчонками с биологического в настольный теннис на первом этаже режемся.

– И кто выигрывает? – усмехнулся я его задору.

– Мы, разумеется.

– Когда только учиться успеваете?

– И не говори. Сами удивляемся¸- усмехнулся Ираклий.

Кстати! Надо заехать в ДАС, койко-место официально освободить. – вдруг вспомнил я, как накопил долг в ЗИЛовской общаге. – Как я мог забыть?!

Тут вышел из аудитории первый отстрелявшийся, сокурсники накинулись на него с расспросами, а я прошмыгнул на экзамен.

Витька совсем недолго меня ждал, но успел позвонить Маше, похвастаться, что уже отстрелялся. Они, оказывается, собрались в кинотеатр в Машином доме на набережной. Маша уже позвонила Галие, и та скоро к ней подъедет, и они будут ждать нас у Маши дома.

– Отлично придумали! Значит, мы можем немного задержаться, раз девчонки будут ждать нас в комфортных условиях. – решил я не откладывать дело в долгий ящик. – Давай, до ДАСа доедем.

– Зачем? – остановился Витька и уставился на меня в недоумении.

– Да, я место не сдал. Мне там сейчас как насчитают за четыре месяца!

– За два, – вдруг сказал Витька. – За октябрь и ноябрь я за тебя заплатил, чтобы койку никто не занял.

– Правда? – удивился я. – А чего не сказал? А то я забыл совсем.

– Так оставаться там перестал и вылетело из головы.

– Ага. Мне тоже…

Мы быстро закрыли все бюрократические вопросы. Дольше добирались до общежития. К парням нашим заглянули на прощанье. От метро позвонили на квартиру Маше, сказали, что уже выезжаем, подойдём прямо к кинотеатру.

Девушки ждали нас в фойе, до сеанса было ещё минут сорок, можно, конечно, было и дома у Маши встретиться, но для чего тогда буфет в кинотеатре?!

Билеты на всех взял заранее Витька, а я заплатил за буфет. Мы праздновали успешную сдачу мной и Витей первой сессии. Девчонки были очень довольны.

А когда начался фильм, они обе смеялись в голос. Мне тоже было смешно, но смеялся я не столько над фильмом, видел его уже сто раз, сколько над реакцией жены на него. Так интересно было наблюдать за ней. Оказывается, и в просмотре старых фильмов можно найти своё удовольствие.

Вышли под впечатлением и долго ещё не могли успокоиться. Поднялись к Шанцевым.

– Бабушка! – кинулась первым делом Маша к Виктории Францевне. – Такой фильм здоровский! Тебе обязательно надо сходить!

Мы поздоровались с ней очень тепло, хотел символически посидеть и ехать домой, но девчонки и Виктория Францевна так соскучились, что не решился торопить их, они такие счастливые сбежали от нас в комнату, оставив нас с Витькой вдвоём на кухне.

– Пойдем с ними? – встал было Витька, намереваясь идти к ним.

– Да ну, оставь. – остановил его я. – У них там свои женские разговоры.

– Думаешь? – топтался Витька в неуверенности передо мной.

– Конечно. Садись. – начал объяснять я другу. – Женщинам надо давать иногда личное пространство. Если они захотят мужского общества, сами заглянут, не сомневайся. Не хочешь, чтобы жена лезла в твои мужские дела, предоставь ей возможность заниматься своими женскими делами.

Витька озадачился и смотрел на меня, обдумывая мои слова. Чтобы сменить тему, начал рассказывать ему про своих новых соседей художников. Про рекламный постер с выставки, как попросил их обоих на нём расписаться.

– Мне мемуары Жукова жена подарила… – мечтательно проговорил я в конце. – Издание изумительное просто. Вот бы и у него подписать! Он же жив ещё?

– Жив… – на автомате ответил Витька, как-то загадочно взглянув на меня.

– Мечтать не вредно! – сам себя осадил я.

Еще какое-то время пообщались с Витькой на кухне. Он с легкой досадой рассказывал о каких-то важных родственниках, которых родители обязательно хотят навестить. И настаивают, чтобы он тоже ехал с ними.

– Я эту тетю Люду на дух не переношу, – жаловался мне Витька. – Она шагу не дает сделать никому спокойно, на контроле помешана. О каждом шаге ей надо докладывать, иначе устроит переполох и всеобщие поиски.

– Надолго едете? – спросил я сочувственно.

– На несколько дней. – мрачно кивнул Витька. – Давно не были. Отец переживает. Это его младшая сестра, заботится о ней.

– Ну, тогда терпи! Книг возьми с собой хороших, да и читай у тетки на виду, чтоб не волновалась.

– Ага. – друг мрачно усмехнулся. – Она тогда начинает спрашивать, о чем книга. Причем рассказывать надо подробно.

Похлопал ободряюще друга по плечу и решил, что уже можно напомнить о себе жене.

– Завтра у некоторых экзамен. – заглянув к женщинам в комнату, с улыбкой сказал я.

– Иду-иду! – тут же отозвалась Галия.

– Устала что-то. – шепнула жена в ответ на мой удивлённый взгляд и прошла мимо.

Я и правда слегка опешил. Обычно после первого напоминания еще минимум полчаса ждать надо, пока все наговорятся и соберутся по домам.

– Получилось, как будто я вам пообщаться не дал. – смущенно развёл я руками.

Виктория Францевна озабоченно взглянула на меня, но ничего не сказала. Только этого не хватало. Теперь будет думать, что я в семье тиран и деспот.

Ехали домой молча. Один раз спросил Галию, всё ли хорошо? Она устало кивнула. Переутомилась, что ли?

– Может, нам не устраивать в воскресенье мой день рождения? – предложил я. – У тебя сессия и работа. Видно, что ты уставшая. Давай отменю или перенесу на потом…

– Ты что?! – вскинулась Галия. – Ещё чего!?

– Хорошо-хорошо. Просто предложил…

Завтра с утра у жены последний экзамен, затем на работу на завод. Как по мне, так это хорошо, не успеваешь зациклиться на чём-то одном, не перегораешь. А девчонкам, наверное, тяжело всё сразу, они же более эмоциональны. Надо отцу позвонить, узнать, всё ли у неё в порядке с сессией. А то, может, она опять не хочет меня беспокоить своими проблемами.

Приехав домой, набрал отца. Тот заверил меня, что никаких проблем с учёбой у Галии нет, он держит руку на пульсе. Пригласил отца с Кирой и мальчишками в воскресенье посидеть скромно у нас на мой день рождения.

А может, она переживает из-за свадьбы Дианиной? – положив трубку подумал я. – Типа, надеть нечего.

– Милая, мы в эту субботу на свадьбу приглашены, ты помнишь? – спросил я.

– Конечно, помню.

– В ресторан пойдём. Если тебе надо на парикмахера или ещё что, говори. Я хочу, чтобы ты у меня была самая красивая.

– Я хотела в платье пойти, которое мне Ирина Леонидовна подарила. Тёмно-синее, помнишь, в театр надевала? Маша сказала тогда, что я очень здорово придумала с белым поясом. А с волосами мне Ирина Леонидовна поможет, я уже с ней договорилась.

– Умница! Отличный вариант. – одобрил я.

Значит, всё у нас в порядке. Видимо и правда, просто устала. Ну, что же, ложная тревога. Надеюсь…

В четверг, проводив жену на экзамен, спустился к художникам и провёл у них первую половину дня. Мы натянули с Михаилом Андреевичем стальной трос в большой комнате над диваном. Точнее, я сверлил и натягивал, а он подсказывал.

Потом мы развешивали картины. Они с женой не подготовились заранее, не продумали экспозицию, и над каждой картиной спорили, куда её повесить, и вообще, вешать ли.

А я прыгал с табуретов на диван и обратно и двигал уже подвешенные картины, то правее, то левее, то выше, то ниже. Напрыгался конкретно, но получилась очень гармоничная выставка.

– Спасибо тебе, Паша, огромное. – вручила мне Елена Яковлевна маленькую акварель с черноморским пейзажем в рамке под стеклом.

Сразу узнал знаменитую гору Аю-Даг. Только набрал воздуха, чтобы рассыпаться в благодарностях, как Михаил Андреевич смущённо спросил:

– Когда можно тебя пригласить во второй комнате то же самое сделать?

– Ох, у меня такой загруженный период начинается… – виновато ответил я. – С понедельника в командировку на две недели по Подмосковью. Только ночевать буду приезжать. В субботу свадьба у сестры… Давайте, завтра с утра пораньше. А то после обеда нам надо с женой к бабушкам в деревню съездить.

Про мой день рождения в воскресенье пока умолчал, а то сразу приглашать пришлось бы. А народу и так много собирается. Галия с ног собьётся готовить на такую ораву. Можно, конечно, Машу попросить помочь. И Киру. И я на подхвате. Надо с Галией посоветоваться. По-хорошему, конечно, всех надо приглашать: и Ирину Леонидовну с Иваном, они нам уже, как родня, и художников. И вообще, с соседями дружить надо.

Глава 24

Москва. Квартира Ивлевых.

Даже не знаю, как к жене подойти с этим вопросом. Очевидно, что учеба и работа ее измотали и дополнительная нагрузка в связи с моим днем рождения будет совсем некстати. Надо придумать что-то. Не нравится мне все-таки идея сабантуй на толпу народа устраивать. Нет, так-то я дружелюбный, но есть нюансы. У меня не юбилей, с чего вдруг пир на два десятка персон?

Поднялся к себе. Галия была уже дома, не так давно пришла. Сумка с продуктами ещё не разложена.

– Как успехи? – подошел и поцеловал я её.

– Отлично! – с явным облегчением ответила она. – Сдала. Пять баллов! И самое главное – у меня каникулы!

– Поздравляю! – подхватил ее на руки и начал кружить по квартире.

– Это надо отметить. Первая сессия у нас обоих. Да еще в Москве, да в своей квартире! Какие мы молодцы!!!

– И не говори. Поводов хоть отбавляй, – рассмеялась жена и тут же деловито добавила. – Но мне на работу еще надо сегодня, так что давай празднование пока отложим. В воскресенье отметим и твой день рождения, и сессию заодно.

– Хорошо. – согласился я для вида. А сам стал строить на вечер тайные коварные планы. Сюрприз надо устроить жене по-любому. А то ишь придумала, совмещать праздники. Сессия – это важное событие. Такое должно запомниться не только стрессом и усталостью, но и вознаграждением за результат. А пока обсудим мою днюху, раз уж речь так удачно зашла.

– Кстати, про день рождения, – принес я жену на кухню и усадил за стол, а сам занялся разбором продуктов из сумки. – Давай обсудим пару моментов важных.

– Давай, – Галия сидеть не захотела, подскочила и занялась чаем и едой.

– Смотри. Я тут подумал, посчитал, если приглашать всех, с кем хочется приятно пообщаться, а это и друзья, и родные, и соседи, то у нас такая толпа получится на воскресенье! Почти свадьба.

Галия на эти слова деловито кивнула, соглашаясь.

– Да. Я посчитала, что человек двадцать почти выйдет с нами вместе, если все придут.

Я присвистнул. Жена строго шикнула на меня, чтоб не смел в квартире свистеть. Ухмыльнулся и продолжил.

– А теперь еще момент важный. Мне исполняется 17 лет. И я не очень хочу свой возраст афишировать среди соседей. Зачем им знать? Начнут относиться ко мне, как к пацану зеленому. Всерьез многие воспринимать перестанут. Так-то не очень видно, семнадцать мне или двадцать.

Жена задумчиво села за стол.

– Ну это да. Могут. – кивнула она. – И так ведь удивляются, что такой молодой, а уже с квартирой и женат. Многие думают, что ты на самом деле старше, просто выглядишь так. – добавила она и хихикнула. – Мне уже не раз такое говорили. И я помалкиваю про твой возраст.

– Ага, вот именно! Не хочу я вместе сводить родню и соседей. Если даже мы не скажем, сколько мне, так в тостах родные стопроцентно скажут. И не раз причем.

– И что делать?

– Я подумал, что в воскресенье давай позовем только молодежь. Машу с Витькой, Леху, Диану с Фирдаусом, может из группы еще кого, если сама захочешь. Повеселимся, потанцуем, музыку послушаем. А для соседей сделаем небольшой праздник как-нибудь вечером, в следующую пятницу или субботу, под другим предлогом. Новоселье, наконец, отпраздновать и со всеми познакомиться, например.

– А родня как? – вид у Галии был растерянный.

– С бабушками и Жариковыми мы завтра в деревне увидимся, – начал перечислять я, – мама с Ахмадом все равно не приедут. А к отцу с Кирой тоже вечерком как-нибудь зарулим, когда я смогу, с тортиком, и все вместе посидим. Я сам с отцом поговорю, предупрежу его.

– Я даже не знаю.

– Милая, сама подумай. Это хороший вариант. Зачем нам делать из моего дня рождения «мини-свадьбу», с кучей готовки и толпой народа? У меня же не юбилей!

– Ну хорошо, – наконец, кивнула жена, немного подумав, – это ведь твой праздник. Главное, чтобы тебе все понравилось. А во сколько тогда будем всех звать? И что готовить?

– Давай часа на три запланируем, чтоб не сильно поздно. Темнеет все равно рано. А меню составим с упором на закуски и сладкое. Это с танцами лучше сочетается.

– Согласна. Но горячее все равно приготовим. Кушать тоже надо, – прощебетала Галия и тут же, сбегав за листочком, начала прикидывать меню и список продуктов.

Я же тем временем прогулялся до шкафа в коридоре, снял с него три припрятанных тома и протянул их жене.

– Припоминаешь?

– Ура! – Галия тут же бросила список и схватила книги. – А я совсем забыла про них. Как здорово! Только мне на работу еще. – тут же озабоченно нахмурилась она. – Но вечером приду и точно сяду читать. Это же надо. Думала, что все время про них помнить буду, но с экзаменами все вылетело напрочь из головы.

Жена радостно ускакала в комнату, положила книги и вернулась на кухню.

– С тебя магазины завтра, я список сегодня набросаю… – Галия задумалась. – Только продукты напишу. С алкоголем ты уж сам как-нибудь, ладно? Ты в нем так разбираешься, что, если не знать, что почти не пьешь, напугаться можно. Откуда такое знание вопроса?

– Конечно, с алкоголем я сам.

Галия продолжила обедать, попутно занимаясь списком, а я сел на телефон.

Первым делом позвонил отцу. Как я и ожидал, никаких вопросов не возникло. Отец даже как будто обрадовался, что не надо будет еще и в воскресенье к нам идти после Дианиной свадьбы. Вслух он ничего такого, естественно, не сказал, но облегчение в голосе явно чувствовалось и предложение отпраздновать позже в узком кругу было воспринято с энтузиазмом. Вот и прекрасно. А то я переживал. Обижать его совсем не хотелось.

Уже, когда положил трубку, пришла в голову мысль, почему он обрадовался. Теперь он на свадьбе дочери на полную катушку сможет оторваться, не надо думать о том, что на следующий день нужно быть в кондиции идти на мой день рождения. Тогда все понятно, как я сразу об этом не подумал!

Пригласил Машу с Витькой. В общежитие решил забежать утром, чтобы Леху позвать. Позвонил Фирдаусу. Спросил, какие у него планы на второй день свадьбы? Предложил совместить его с моим днём рождения. Услышав, что мой праздник намечается в три часа дня, он сказал, что, скорее всего, они с Дианой приедут.

Подумав немного, позвонил еще и Инне в больницу. Сестра все-таки. Да и Диану уже позвал, Инна может обидеться, если ее не приглашу. Как всегда, сестру на месте не застал, попросил оставить ей записку, что брат ждёт звонка.

Пока сидел и думал, кого еще можно позвать, зазвонил телефон. Взяв трубку, с удивлением услышал Сатчана.

– Надо увидеться. Срочно. – сказал он после взаимных приветствий.

– Когда? Что случилось?

– Как можно быстрее. Хорошо, если завтра сможешь подъехать, – сказал Сатчан встревоженно. – Разговор не телефонный.

– Хорошо. Утром буду у тебя.

– Договорились.

Интересненько! – я задумался, слушая в трубке короткие гудки. – И что уже там приключилось? Хоть бы ничего серьезного, а то «Знание» я уже не отменю, все согласовано. Я вздохнул и положил трубку. Ладно, завтра все узнаю. Заранее нервничать бессмысленно.

Через полчаса Галия уехала на завод, оставив начатый список на столе. Решил не откладывать в долгий ящик и совместить сюрприз для жены на вечер с походом по магазинам для дня рождения. До вечера таскал домой продукты, бутылки. Что-то удалось найти только на рынке.

Больше всего времени потратил на поиск подарка Галие. Идею, что подарить, припас уже давно. Еще когда в Большой театр ходили и экстренно из-за Тузика новый наряд придумывали, запомнил, как жена сокрушалась, что сумочки белой нет в тон поясу и туфлям. Тогда бы образ был почти идеальным. Что ж, как говорится, вызов принят.

В итоге почти два часа поисков, но заветную сумочку таки нашел. Небольшая, лаконичная, без лишних украшений и блестящих штук, то, что надо, короче. С моей мужской точки зрения, конечно, надеюсь, она с женской совпадет. Но, с учетом потраченного на нее времени, остальное закупал уже почти бегом. Свечи в хозяйственном самые большие, какие были, пирожные, немного сыра, колбаска сырокопченая и, очень повезло, оливки! Очередь, конечно, пришлось за ними отстоять, но того стоило. Были серьезные опасения, что не успею вернуться домой вовремя.

Прибежал, по тишине в квартире понял, что не опоздал.

Фух! Работаем.

Наколдовал стол. Поставил вино и свечи. Зажигать пока не стал, на это много времени не надо. Сумочку распаковал и поставил на подоконник за занавеской.

Галии все не было.

За окном уже давно стемнело. Посмотрел на часы. Жена опаздывала, причем прилично. Почувствовал, что начинаю волноваться. Задерживаться ей, собственно, негде. Планов других на вечер у нас не было. Взял собаку, пошел гулять на улицу. Может заодно и жену встречу.

* * *

Галия на работе все никак не могла найти себе места. Все валилось из рук. Из головы не шел недавний разговор с Викторией Францевной.

Когда Галия между делом пожаловалась ей на плохое самочувствие и усталость, сославшись на сессию, Машина бабушка недвусмысленно намекнула ей, что не мешало бы сходить к врачу и проверить другую возможную причину недомогания. Галия восприняла тогда ее совет, как шутку, даже посмеялась немного. Они с Пашей предохранялись и заводить детей пока не планировали. Но совет Виктории Францевны не шел из головы. Да и чувствовала Галия себя не так, как обычно, хоть и гнала эти мысли прочь. Кислого хотелось все время…

Чтобы развеять сомнения, Галия решила позвонить Инне, на всякий случай. Она же врач, может, посоветует что-нибудь. К тому же сама ребенка ждет. Заодно можно пригласить ее на воскресенье в гости, если Паша еще не дозвонился.

Инна оказалась на месте. Выслушав Галию, сразу же сказала:

– Отпросись пораньше и приезжай прямо сейчас в больницу, пока я на работе. Заведу тебя к врачу. Сразу все и узнаем. Чего мучиться?!

– Хорошо. Скоро буду. – ответила Галия и пошла искать Ксюшу, чтобы предупредить, что уйдет пораньше.

* * *

Гуляли с Тузиком долго. Все не терял надежды дождаться Галию и вместе пойти домой. Потом сообразил, что дома телефон. Вдруг она позвонит, а я тут по двору шарахаюсь.

И точно. Подходя и открывая дверь, услышал звонок. Едва влетев в квартиру, схватил трубку. Но это оказалась Инна.

– Привет, братик! – радостно сказала она. – Я звоню предупредить тебя, что Галия недавно от меня выехала, скоро уже дома будет. Так что не волнуйся. И поздравляю заодно! Скоро будешь папой. Это же надо! Не знала, что вы детей планировали. Думала, подождать хотите…