Читать онлайн Стройотряд уходит в небо бесплатно

Стройотряд уходит в небо

– Эдик, Эдик, Эдуард! – звал меня сзади женский голос. Эхо, так звонко разносилось между стенок полупустого институтского коридора, что несколько студентов остановились и с изумлением стали смотреть на нас. Я остановился.

– Ты забыл свою зачётку – на меня соучастливо смотрела пара серо-зелёных глаз

– Она мне больше не нужна – сухо отрезал я, – меня ждёт родной завод и токарный станок.

– Подожди не горячись, может, что нибудь придумаем, он гад хороший конечно, но и тебе не стоило спорить с ним, ты же знаешь его. – горячо затараторила активистка Света. У неё смазливое личико и лукавое выражение глаз, которым трудно отказать в чем бы то ни было.

Сегодня меня срезал на экзамене преподаватель по теории литературы. Мелочному преподу жутко не понравилось, как я непроизвольно от себя зевнул на его лекции. А может у меня на то была причина. В ту ночь, подавленный случившимся я не спал, ждал новостей около стен больницы, от разбившегося в автокатастрофе друга, которого в это время хирурги буквально резали и собирали по частям как в игре пазлы.

– Пойдём со мной – потянула она меня за рукав, в направлении деканата, щас всё уладим вот увидишь.

Декан Зинаида Дмитриевна сидела за столом заваленным цветными папками, тетрадями, канцелярскими товарами и ещё невесть чем. Над всей этой бюрократической грудой бумаг, возвышались фотографии двух детей в обнимку, очевидно внуки

– Я тебя слушаю Света. – не поднимая головы. Меня всегда удивлял этот дар у некоторых, не поднимая головы, определять на расстоянии, кто перед тобой стоит

– Зинаида Дмитриевна, я насчёт стройотряда, вот привела недостающего кандидата

– Как Вас зовут молодой человек

– Эдуард Филлипов, только в стройотряд я не поеду. Декан наконец оторвал глаза от бумаг и вопросительно посмотрела на Свету. Света пнула кулаком меня в бок и зашипела: молчи дурак.

– Да согласен он, не слушайте его, только вот, у нас тут ситуация такая, одним словом Уралов, по теории литературы, его срезал сегодня

– Это не проблема, щас всё устроим, так Вы поедете или нет – набирая номер на телефоне

– Геннадий Григорьевич, что же вы это, моего талантливого ученика срезали сегодня. Ага – задумчиво – хорошо, хорошо я щас подойду к Вам и мы все детали обсудим.

Так, ну что, Светочка сходи к нему с зачёткой, а вы молодой человек, получите его в сентябре, после стройотряда. Договорились. – И снова погрузилась в ворох бумаг, что-то размашисто подписывая. – А щас идите, идите, не мешайте мне.

Мы с Светкой вышли в коридор

– А, что так можно – с недоумением спросил я

– Конечно возможно, ты разве не слышал, что тебе сказали. В сентябре получишь, значит в сентябре, а теперь иди, иди! – Провожая меня взглядом

Так я очутился в стройотряде, на должности бригадира, состоявшей из двенадцати человек.

Подходила к концу наша первая неделя стройотряда в Братске. Было бы неправильно утверждать с моей стороны, что ребята, не считая трёх девушек поварих, полностью адаптировались и приспособились к местным нравам, климату, к кухни состоявшей из макарон в обед и ужин. Может, так называемые спагетти, одно из самых очень популярных блюд в Италии или Азии, но в сибирской глубинке, на родине пельменей, они подавалась исключительно только в одном виде, вареными или жареными из остатков с прошлого дня, в основном без гарнира, отчего девушки повара заслужили тайную ненависть к себе со стороны ребят.

Если в первую неделю мы с воодушевлением лопали макароны, то во вторую они уже шли через силу, третья неделя, сопровождаемая запорами, нам показалась жестокой и мы возроптали. Бунт на корабле быстро подавили, всего лишь одним весомым аргументом со стороны командира стройотряда Саши Радина – ничем другим я вас кормить не могу, что имеется в наличии то и кушаем. Кому не нравится могут обедать в ресторане, я не против.

Милицейский бобик, весело поскрипывая старыми рессорами, медленно въехал во двор общежития, где были расквартированы студенты. Из машины вышли рыжий капитан милиции, с чёрной папкой в руках, с ним рядом молодой лейтенант с конопатым лицом и кожаным портфелем в руках. Офицеры посмотрели на окна третьего этажа, переговорились между собой и молодцевато подпрыгивая по две ступеньки по лестнице, поднялись в кабинет командир стройотряда Саши Радина.

В командирской комнате с низким потолком, где мы все собрались включая милиционеров, пахло сигаретами, потом и водочным духом. На стене, с облупленной местами зелёной краской висела на гвозде вбитым в стену, студенческая гитара, вся исписанная датами и именами с задней стороны. Талисман стройотряда. Большинство входящих и выходящих из командирской комнаты ребят не умели играть на гитаре, но почему-то считали своим долгом снять её с гвоздя и немного побренчать на ней, под недовольный взгляд Саши Радина. Выносить её из командирской строго запрещалось.

– Ну давай, принимай решение, так сказать судьба человека в Ваших руках главнокомандующий – полусерьёзно пошутил конопатый лейтенант

– Нет не могу, ей Богу не могу у меня своих оболтусов хватает, куда я вашего ещё возьму

– Он не оболтус, а уголовник – с улыбкой поправил капитан с папкой

– Так тем более, у меня студенты, педагоги, интеллигентные люди, будущее страны можно сказать

– Всё правильно, поэтому мы к Вам и обращаемся, работа учителя в чем заключается, в воспитании подрастающего поколения, разве не так?

– Нет мои дорогие, то о чем Вы меня просите, называется перевоспитанием, а не воспитанием. Чувствуете разницу?

– Ну ладно – протянул капитан милиции, медленно вставая из-за стола – а пацана жаль, видно судьба у него такая быть, быть уголовником по жизни. Извините, как говорится, что побеспокоили, так сказать.

– А, что он натворил?

– Просто интересуетесь или это у Вас профессионально, вот здесь всё записано – вытаскивая папку из портфеля и протягивая её Саше – можете ознакомиться. Командир отряда взял папку, надел очки и углубился в чтение дела под номером 563. Капитан и сопровождающий его лейтенант снова сели на стулья и стали внимательно следить за выражением лица Саши Радина пока он читал содержимое папки. Минут пять, прошли в обоюдном молчание, после чего командир закрыл папку и мотнув головой, промычал что-то наподобие мда, потянулся за сигаретами.

– Он вообще то смирный – попробовав выдавить из себя улыбку лейтенант

– Когда спит зубами к стенке – ершисто заметил Саша

– Ну в случае чего, мы всегда можем подъехать

– Пятнадцать лет, а послужной список, как у матёрого бандюги

– Так берёте на поруки или нет?

Командир отряда окинул всех нас вопросительным взглядом, как бы спрашивая сидящих рядом бригадиров, ну что делать будем парни?

– Согласен взять его к себе в бригаду – сказал я не признающим возражения суровым голосом, под изумлённые взгляды окружающих. Тем самым пытаясь разрядить неловкую обстановку сложившуюся вокруг всех нас и одновременно окончательно покончить с этим вопросом.

– Ладно уговорили, беру – неожиданно изменив своё мнение выпалил Саша – где он? Словно ждал от меня моего решения

– Ну и прекрасно, Вячеслав Сергеевич сходите за пацаном – обратился капитан к лейтенанту – в машине сидит, заждался наверное пострелёнок, щас приведём – потирая красные руки с рыжими волосками на пальцах.

Так в стройотряде появился несовершеннолетний уголовник Вася Томин по кличке Картавый.

Где-то в середине месяца июля, районный комитет комсомола посёлка Энергетик, решил организовать встречу между студентами Витебского государственного университета и нашим институтом. О Боже какая нелепость, что может быть общего между будущими инженерами, биологами и нами филологами. Наверное так думал, в глубине души, каждый второй из моих друзей однокурсников, переживая не оказаться на высоте и ударить лицом в грязь, если зайдут разговоры о математике или биологии.

Где-то в полдень, нас всех собрали в небольшом зале, который находился на первом этаже общежития. К нашему приятному удивлению оказалось, что в универе учатся подавляющее большинство девушек, что не скажешь о нас, не считая пару парней, которые с унылым видом сидели в углу, ни с кем не общаясь.

После короткого выступления ораторов, которые читая по бумажке быстро пробежались по международной обстановки и успехам в градостроительстве стройотрядами со всей страны, попросили в зале не курить и пить спиртное в умеренных количествах только на кухне. Столы и стулья вынесли сразу, после того как начальство поднялось на верх к командиру. Кто то притащил магнитофон и по залу полились нестройные звуки гитары, переходящие в тяжёлый Rock.

Студенты быстро разбились на пары, некоторые сразу закружились в быстром рок-н-ролле, уморительно приседая и неестественно выкидывая ноги.

Мы, с ребятами, стоим в углу и с сарказмом наблюдаем за танцующими. К нашей группке подходит зам командира университетского стройотряда, которая осталась следить за порядком, мало ли что. И с серьёзным видом командирша меня спрашивает:

– У вас как со зрением? Вы почему очки не носите?

– А, что должен? Вроде неплохо вижу – немного оторопев от бестактности вопроса

– Да, – с сожалением – вон там в углу сидит моя подруга Клава, она уже где-то час не сводит с вас глаз, скоро дырку просверлит, идите и пригласите её на следующий танец!

Подхожу я к рыжей девчонке, дочь солнца и огня, даже канапушки на лице рыжие. Одна из тех очаровательных созданий, мимо которых невозможно пройти спокойно, даже на улице.

– Здравствуйте – говорю ей – меня зовут Эдуард, можно просто Эдик.

– Клавдия – отвечает девчонка вставая и изображает мне книксен, тряхнув медными локонами – Можно – просто Клава.

– Какое красивое у Вас имя, просто Клава, оно имеет римские корни, наклоняя голову в знак приветствия, claudus – хромая на латыни

– Вы танцуете? – быстро перебила она меня, лишая тем самым удовольствия блеснуть умом и одновременно нести околесицу, на которую мы способны при виде смазливой девчонки. Мы закружились в быстром танце, потом ребята поменяли быструю музыку на медляк, её руки легли мне на плечи.

Под ладонями, которые лежали на её талии обёрнутого ситцевым платьем, чувствовалось теплота молодого тела, от волос исходил тонкий запах, толи медового шампуня, толи тропических цветов, пьяно кружил голову. Потанцевав немного, она вдруг предложила пойти покурить на свежем воздухе. Мы вышли во двор, немного прошлись по темнеющей аллее между огромных стволов сибирской лиственницы, болтая о разной чепухе. Нашли свободную скамейку, на самом краю парка, под цветущей акацией. Она неплохо читала Цветаеву, я моего любимого Р. Бернса. Парк в котором мы оказались, в этом месте выходил прямо в тайгу, вокруг всё было насколько смешано, что почти невозможно определить границы, где кончается парк, а где начиналась тайга. Круглый шар луны лениво выкатил своё серебро из-за туч, осветив макушки столетних сосен. Она прошептала, толи с грустью, толи взволнованно:

– Посмотри полнолуние – мы поцеловались обнимаясь, так и сидели пока нас кто то не позвал из темноты и мы расстались.

На следующий день Клава сама пришла к нам в общежитие. Для меня это было полной неожиданностью. Стихи, скамейка на этот раз без Луны, вокруг тьма египетская и вскрики потревоженных птиц в тайге. Шелест падающей одежды, поцелуи, вздохи.

Через два дня радостная новость как снег на голову – совместный турпоход в тайгу с ночёвкой, двадцать километров по Ангаре с настоящим гидом.

После вчерашнего дождя сегодня утром в лесу пахло сыростью, но земля как ни странно оказалась сухой. Ветер гнул макушки сосен, которые тёрлись друг об друга ветками издавая заунывные мелодии леса, слова добрая сотня троллей затеяла сыграть концерт в кроне деревьев.

Как выяснилось позже, мы были не одни влюбленные, ребята разделились на пары, некоторые идут в обнимку вроде нас. Бренчание гитары, песня с надрывом – и меня два красивых охранника повезли из Сибири в Сибирь.

– А давай я тебя научу как надо ягоды распознавать в лесу – говорит мне она лукаво кивая своей огненной головой.

– Давай – кротко соглашаюсь я.

– Смотри вот это ярко красная ягода костяника называется

– О! Привет тёзка моего дядьки – пробуя на зуб

– Да нет – смеётся она – никакой связи с Костей, просто внутри очень крепкая косточка, отсюда и название. Она полезная, часто используется в сибирской народной медицине.

– Очень красиво растёт, прямо рубиновые россыпи

– Да, красиво, смотри, а это брусника, ягода бессмертия, в ней много микроэлементов которые повышают иммунитет

– Я слышал из него варенье очень вкусное варят

– Моя бабушка, она из под Иркутска, очень хорошо готовила.

Разговаривая, незаметно для нас мы отстали от стройотряда. Звуки гитары и песни, еле доходят до нашего слуха.

– Что-то ребят не слышно, не потеряться бы?

– Да нет не потеряемся, здесь где то железная дорога проходит, по ней можно и выйти к озеру – уточняет она

– Как хорошо, значит мы остались одни в лесу – привлекая её к себе рукой. Лесной мох обрамлённый зелеными кустами жимолости лучшая кровать в лесу, скажет вам любой сибирский охотник и не только он.

– А давай я буду сверху – неожиданно просит она

– Давай потом – не желая менять положение, удобно устроившись между её белых как слоновая кость ног

– Ладно – кивая головой соглашается Клава.

Человек, это та частичка природы, которая тысячи лет существовала в лесу. Он ел, пил, охотился, занимался любовью в лесу, пещерах, на полянах, спал на деревьях между птиц и обезьянами, потому, что так было безопасно, пил воду из ручья и ловил рыбу голыми руками, глуша её камнем по голове. Пока было тепло, но в один прекрасный день, холод загнал его жить в дома, научил стыду, потому, что одел его в тёплые звериные шкуры, которые прикрыли его наготу, и стал он единственный, из всего животного мира, кто познал всю глубину этого постыдного чувства. Стал после этого человек прикрывать свою срамоту подобно Адаму и Еве, вкусивших запретный плод. Стали женщин ценить за скромность, мужчин за смелость, детей за послушание. Так появилось общество, окончательно разорвавшее связь с человека с природой.

В самый ответственный момент, когда начинаешь терять контроль над своим естеством. Как на зло за спиной раздался грохот, подобный низвержению Везувия над Помпей.

– Что это – в недоумении воскликнул я, не смея обернуться

– Четырнадцать тридцать – сказала она, посматривая она на тонкие женские часы на руке – пассажирский поезд Братск – Иркутск, заливаясь звонким смехом с хрипотцой.

– Не пойму, что тут смешного?

– Ну как тут не смеяться, щас пол-состава видит твою голую попу, я же говорила, давай я сверху!

В моём богатом воображении, мгновенно появились бабушки закрывающие газетой глаза любопытных внуков смотрящих в окно, пошло улыбающихся краснорожих от водки мужиков, укоризненно качающих головами пенсионеров, улыбающихся женщин и краснеющих по уши молодых девиц. Я выскочил из Клавы, перекатился в бок пытаясь натянуть назад непослушные штаны, которые путались под ногами.

– Ты куда – в ужасе кричит она – назад сейчас же! Назад так назад, не дожидаясь повторного приглашения, тем более, что большая часть состава свистя и гудя уже промчалась.

– Ты и в самом деле поверил, что из мчащегося на такой скорости поезда можно что-то разглядеть в кустах? – спрашивает она лукаво сощурив глаза

– Нет конечно – начиная понимать всю суть женского коварства

– А почему, тогда соскочил?

– Ну ты же сказала поезд идёт

– А! Ну тогда всё ясно – строя глазки

В тот злополучный день, первый раз в своей жизни я смеялся находясь в пикантном положении между женских ног, под небом и облаками, на мху, рядом с кустами жимолости, ягодами костяники, только руку протяни, обнимая самую непредсказуемую женщину в мире. После этого случая я очень полюбил, эту горькую ягоду, нет, нет, не за вкус конечно, а за воспоминания бесшабашной молодости, которая с бешеной скоростью пронеслась, как тот состав Братск-Иркутск поздним летом, под вечер, рядом с нами.

Вот уже третий подряд, как мы долбим красную землю вперемежку с камнями на одной из отдалённых улиц Братска. Задание, расчистить канаву от камней и земли, прорытую экскаватором, для последующей прокладки труб. На улице холодно по утрам. Кусок серого хлеба с маслом запитый чаем в котором два кусочка сахара, плохо греет молодой организм, который постоянно требует пищи. Очень хочется кушать. Вот откуда и идут наверное все эти забавные истории про голодных студентов. Позавчера какая то сердобольная старушка, принесла в корзинке пирожков, которые быстро исчезли под благодарные взгляды и слова в молодых желудках. Вчера мужик воблы принёс завернутую в промасленную от жира газету, просил подождать, не трогать, рыбку пока он за пивом сгоняет. Пошёл мужик за пивом и с концами, так и не появился до конца дня. Воблу студенты конечно захомячили в один присест, у молодых желудок лужёный, запивая холодной водой из под крана у деда с третьего этажа. Сегодня с утра никого, кроме пару голодных кошек у подъездов, которые внимательно следят за нами время от времени протяжно зевая.

– Так перекур парни – объявил я

– А курить то нечего

– Тогда отдыхаем без никотина, одна только польза для организма

– Что-то с обедом запаздывают – фальшиво протянул Костя, высокий худой и вечно голодный, глупо подмигнув Ваське Картавому, на что тот скорчил презрительную морду и отвернулся.

– Вася ты по утрам умываешься? – решив заняться воспитанием продолжил Николай, с косым пробором на вытянутой голове, при этом пытаясь вытянуть ботинок из чавкающей жижи.

– Да где там, он в носках спит

– В носках? Ну это уже совсем негодится. А зубы он чистит? Изо рта воняет будто там сто котов насрали. Ты, что пацан, с тобой ни одна девушка не будет целоваться.

– Парни я же просил, воспитывать человека, а не в карты с ним резаться до полуночи – пришлось вмешаться мне.

– Эдик ну его в жопу, с ним в карты играть невозможно, он мухлюет каждую минуту.

– Так, что он ещё делает, вы мне рассказывайте, рассказывайте, я вас слушаю, очень внимательно слушаю.

– Тамаре под юбку пытался заглянуть, осколок зеркала себе на обувь приклеил

– Да ты шо! – под дружный хохот ребят – интересуешься Васенька или как? В ответ Вася зевнул показывая пустоту в верхнем ряду зубов, очевидно выбитых в одной из многочисленных драк где он интуитивно защищал своё гордое Я, от нападок других пацанов готовых плашмя лечь на землю, лишь бы отстоять свою честь.

– Так – немножко поразмыслив, я принял решение – надо, чтобы он читал правильные книжки. Кто тут у нас с литературного, с каких произведений может начать своё самоусовершенствование молодой человек? Что можно взять в библиотеке ему почитать?

– Я бы посоветовал начать с Декамерон Боккаччо, Мопассана Пышка, Бунин Тёмные аллеи – перечислил кто-то сзади, под всеобщий хохот. Лицо Васьки от безразличного стало испуганным, он водил глазами по сторонам и с ужасом слушал непонятные слова, названия, под конец не выдержал и заявил

– Не буду я ничего читать – твёрдым голосом, обводя всех налитыми от злости глазами.

– А позвольте поинтересоваться милостивый государь Василий Гаврилович почему не будете читать ничего

– Не буду и всё – немного подумав – голова у меня болит от книг, вот так!

– Ага, парни, а это уже диагноз, ты главное не переживай Васенька, тебе квалифицировано окажут помощь в выборе литературы, твои новые друзья труженики ума и сердца, работа с оболтусами и охламонами наша специальность. Вася сделал лицо инопланетянина и стал с грустью смотреть в сторону осознавая, что читать ему всё таки придётся.

– Смотрите, это не Марат там идёт, вдалеке?

– Да похоже, что он, с утра пошёл за сигаретами и теперь возвращается – соврал я чтобы не вызвать, зависть у других.

Марат познакомился с девушкой по имени Лариса и между ними возникла нечто похожее на любовь. Как-то в приступе откровения, доверия мне свою тайну, он шёпотом спросил совета, стоит ли бросить институт и остаться здесь навсегда. Описывая свою любовь, Марат не стесняясь сравнивал Ларису от поздних женских портретов Леонардо Давинчи до раннего Модильяни. Когда наконец он представил мне её, она напоминала хорошую доярку из колхоза Путь Ильича, чем портреты известных художников, настолько у неё были красные щёки и выпуклые губы. Как говорится, на вкус и цвет. Как я не пытался найти у ней сходство с женщинами Модильяни, у меня ничего не получалось, разве что рыбьи глаза, полные магнетизма.

– Тебя как за смертью посылать, принёс сигареты?

– Нет, были только папиросы – Протягивая открытую пачку Беломора, приглашая ребят закурить. Между потянувшихся леса рук, скользнув незаметной веточкой, появились Васины пальцы с чёрным под ногтями, пытаясь осторожно зацепить белую трубочку набитую табаком. Папироска, после нескольких попыток, наконец сдалась, была осторожно вытянута из пачки и тут же конфискована Колей со словами

– Тебе нельзя, молодой ещё, успеешь отравиться – хлопнув по руке отбирая папироску. Вася сделал недовольную физиономию и перекочевал на камень подальше от ребят. Воспитание перевоспитанием явно проходило не в его духе.

– Парни, а знаете с кем я познакомился, недалеко отсюда?

– Неужели с незаконно рожденной дочерью Испанского короля, говорят она ,здесь рядом в Братске живёт.

– Я серьёзно

– Ну давай, говори, не тяни кота за яйца

– Короче, пока я шёл к Ларисе, решил стрельнуть сигарет у мужиков, они как раз курили около котельной. Подхожу только рот открыл, а они мне говорят Кузьмич после обеда будет. Потом дали закурить, я их спрашиваю, а Кузьмич это кто?

– Это местный знахарь – очнулся Вася внимательно слушая Марата

– Тебя сколько раз объяснять нужно, не перебивай старших когда они разговаривают – вмешался Коля – а кто такая Лариса?

– Продавщица сигарет с табачного ларька – встрял я в разговор, спасая Марата.

Дело даже не в том, что у Марата самые серьёзные намерения с этой девушкой. Дай им щас дать волю, они так распоясаются, что потом все по очереди будут отпрашиваться у меня с работы. Почти каждый третий, успел за месяц обзавестись дородной сибирячкой и был рад провести с ней немного времени, отпрашиваясь во время работы.

– Насчёт знахаря не знаю, но экстрасенс он точно, у мужика говорят дар не только лечить, но и предвидеть.

– Бригадир может сходим, у меня колен неделю как ноет, да и вообще от работы кони дохнут.

– А люди крепнут. Работать кто будет вместо вас, Вася Пупкин?

– Вася поработаешь вместо нас дружище, пока мы быстро, туда и обратно.

– Ага щас, разбежался и я не Губкин вам.

– Эдик! Да чё там, на пару минут, зайдём, узнаем диагноз да выйдем.

Котельная работала на всех парах, напоминая пароход Клермонт на полном ходу. Шум и шипение исходили из всех её металических труб и органов прерываясь выбросами пара из разных кранов и цветных крантиков разных размеров. В этом аду огня и пара, котлов, насосов, систем теплообмена, различных фильтров, постоянно ходили пару человек списывая данные с приборов давления и отопления в худенькие тетрадки которые висели на гвоздиках рядом с приборами. Один из работников, коренастый мужичок в потёртом пиджаке увидев нас улыбаясь спросил:

– Вы к кому ребята, если на экскурсию, то билеты надо заранее покупать на вокзале или в цветочном магазине напротив.

– Отвали Петро, не видишь люди к Кузьмичу пришли – и стал звать кого то в самой глубине котельной – Василий, Кузьмич! Из клубов пара сопровождаемым свистом клапанов вышел мужик в спортивном костюме и кедах. Он был ничем не примечателен, с круглой головой, плохо выбритым подбородком и нависшими под мохнатыми бровями, юркими глазами. Окинув всех нас оценивающим взглядом, Кузьмич строго по сибирски, спросил:

– Студенты или так себе?

– Где то между лучшим и лучше – отпарировал Костя с третьего курса. Все на него сразу зашикали.

– А что я, я ничего. А можно у Вас спросить – не унимался он

– Валяй – с улыбкой сквозь морщины по уголкам тонких губ

– А это правда, что когда экстрасенсы выпьют, то звонят своим будущим жёнам? – Под дружный хохот ребят и Кузьмича

– Я бригадир ребят, – представился я – много хорошего слышал от друзей о ваших методах диагностирования, по восточному слукавил я, можно провериться у вас, Вы не против?

– Давайте выйдем во двор – предложил Кузьмич – не будем здесь мешать работать трудягам – и тут же крикнул куда то в глубь котельной – Юра подмени! – выходя с нами на улицу. Во дворе котельной лежали два перевёрнутых чурака, рядом с поленьями от сруба. Кузьмич сел на один из них, попросил всех встать в очередь. Один за другим мы подходили к нему, а он водил ладонями напротив тела, не прикасаясь к одежде. Первым подошёл Марат, с него он и начал.

– Так готов следующий – скомандовал Кузьмич

– У меня всё в порядке? – Как-то уныло спросил Марат, удивлённый молчанием знахаря

– Да полный порядок, печень немного увеличена, вина пить надо меньше

– Хорош беспокоить академика излишними вопросами – пихнув Марата в бок, встал на его место институтский балагур Гена в замшевой куртке, которой очень гордился – я к Вашим услугам светоч науки, экспериментируйте на мне, после моей смерти завещаю все органы и меня самого Братскому мед. институту. Кузьмич усмехнулся и стал водить ладонью почти соприкасаясь с одеждой Геннадия. Он проверил голову, грудь, живот его рука задержалась в области паха

– Есть проблемы доктор – с тревогой в голосе поинтересовался Гена

– Да есть – продолжая водить ладонью из стороны в сторону, внизу живота

– Какие? – сорвавшимся голосом

– Дрочишь много – под грохот студенческого смеха.

Я оказался перед Кузьмичём самым последним. Странное ощущение, от его ладоней исходит мягкое тепло, словно ты пришёл с мороза и протянул ладони к печке, пытаясь согреться.

– Колено – назвал Кузьмич

– Травма от занятий дзюдо, а Вы молодец, никогда бы не поверил, если бы не увидел воочию

– Слышишь сынок, ты вроде бригадира у них нагнись, я тебе кое, что на ушко шепну. Ты только не оборачивайся, паренёк в синей куртке в джинсах. У него онкология. Ты хорошенько подумай, как его предупредить, чтобы не испугать. Договорились.

Весь обратный путь я был взволнован, голова отяжелела, слегка подташнивало. Как сказать парню, что он смертельно болен, в голове не укладывалось, я не находил подходящих слов. А может лучше ничего не говорить, оставить всё как есть, какое я имею право на чужую судьбу, здоровье, может от моих слов ему станет ещё хуже. Человек смертен, все мы когда нибудь рано или поздно окажемся на небесах, но это не даёт мне право портить чью то и так, теперь уже короткую жизнь. Проклятый Марат, а всё из-за него, какая муха меня укусила идти к знахарю или кто он там экстрасенс, может ещё, кто похуже. Человек всегда при любой неудачи жалуется на судьбу, спрашивает Бога, за что? Не понимая, что тем самым обрекает себя на бездействие, опускает руки вместо того, чтобы бороться. Всё таки придётся сказать Петру, говорят на ранней стадии эта зараза лечится.

– О чём так тяжело задумался, командир – оторвал меня меня от мыслей Петя, протягивая мне сигарету

– Да так, настроения нет

– Что тебе доктор на ухо шептал? – пуская клубы сизого дыма – если, что про меня, говори не стесняйся

– Да про тебя.

– Я так и понял – улыбаясь – ещё год назад я не знал, что неизлечимо болен, но теперь, до лампочки, буду жить столько сколько мне дано прожить. Ни о чём не сожалею, ни о ком не беспокоюсь, никому не должен. А тебе спасибо, конечно

– Спасибо – с удивлением – а мне то за, что?

– За человечность.

После этих слов у меня на душе стало спокойно, я почувствовал некоторый уют, от того что меня избавили от тяжелейшей ноши.

И всё таки, как странно устроен человек, порой смеётся и шутит больше всех тот, у которого меньше всего причин для этого – подумал я. Мой дед Григорий Сергеевич, пришёл с войны без двух ног, всю оставшуюся жизнь ходил на протезах, но всегда шутил, смеялся. Сосед его по гаражу, Чапай возвратился с войны без единой царапинки, а вечно ходил угрюмый, хмурый как туча. Наверное поэтому и недолюбливали друг друга, два фронтовика.

Перекур, очень важное мероприятие для рабочего человека. В этом маленьком перерывчике заложено так много смысла, что отказаться от него, смерти подобно, курят все, даже стахановцы и некурящие. Наверное единственное место, где во время работы можно спокойно побеседовать, поругать начальство, если оно не в курилке, посплетничать, стрельнуть сигаретку и наконец отдохнуть немного.

В тот день нас отправили расчищать небольшой туннель под железнодорожным полотном, специально прорытый, чтобы не дать из-за дождей бурной сели разрушить насыпь под рельсами. Стоя по колено в воде, словно каторжники мы выкатывали небольшие валуны из шахты в сторону леса давая тем самым образовавшемуся ручью спокойно вытекать наружу из-под насыпи. Работа тяжёлая, требующая много сил и затрат энергии. Поэтому ровно в десять часов, все вышли из туннеля и вытянув шеи из мокрых от пота и сырости воротничков, закурили, каждый раз дружно поворачивая головы в сторону того кто начинал рассказывать какую нибудь байку из солдатской или институтской жизни, напоминая тем самым стайку фламинго с кривой папиросой вместо носа.

– Вот в армии, только начнёшь курить, и сразу рядом салажонок стоит, забито говорит, то есть ты теперь как бы, обязан ему оставить на пару затяжек.

– А если не оставишь?

– Не оставишь так не оставишь – объясняет рассказчик

– Да туфта это всё, вот у нас был случай в колонии номер три пацан…. Все с удивлением обернулись в сторону Васи Картавого. Смутившись от повышенного внимания в его сторону, он замолк.

– Что ж ты замолчал Васенька, чистый отрок преступного мира, а всё воспоминания из Мёртвого дома тебя мучают. Человек есть существо, ко всему привыкающее – Фёдор Достоевский сказал Васенька, а не кто нибудь.

– Та ну вас, неинтересно – с досадой

– Хорош Колька, пацана каждую минуту одёргивать, он тоже немало чего видел, хоть и молодой, рассказывай чего ты смутился

– Мы щас с Васей читаем В. Гюго Отверженные, так, что не мешайте нам перевоспитываться. Кто главный герой романа?

– Жан Вальжан

– Праильно, молодец. За что он попал на каторгу?

– За кражу хлеба.

– Отлично. И сколько лет он отсидел в общей сложности

– Девятнадцать.

– Девятнадцать лет за кражу хлеба Вася, с учётом последующих осуждений. У тебя сейчас прекрасная возможность завязать с прошлым, не упусти её дружище. Сожаление будет очень горьким.

Вася Томин малолетний уголовник по кличке Картавый, если в первое время вёл себя высокомерно, по отношению к студентам, просто игнорировал их замечания, а на попытки завязать с ним разговор, нагловато усмехался, то щас, он стал одним ухом прислушиваться ко всему, о чём говорили или спорили студенты. Всё было ему интересно, в диковину. Никогда рядом ним не говорили о картинах, не спорили о философии, никто не читали поэзию Маршака и Бродского. Выросший в семье алкоголиков, он рано познал голод, унижения. В свои четырнадцать лет, неплохо лазил по карманам, не останавливался и перед грабежом с подельниками, за что и залетел последний раз на три года.

По тропинке, что проходила рядом с насыпью, поросшей по бокам цветущими кустами спиреи, шёл мужик в кирзовых сапогах, слегка прихрамывая на правую ногу. Поравнявшись с нами, он выдавил на испитом лице нечто подобное на улыбку и поздоровавшись спросил:

– Рабочему люду поклон и уважение, студенты что ли?

– Ага студенты и Вам не хворать. Растрёпанные ветром на все четыре стороны волосы, штаны прожженные кропылями в аккуратные дырочки, лихо заправлены в кирзовые сапоги, не свежая рубашка, трёхдневная щетина, и всю эту картину завершал – настороженный взгляд серых глаз. Тракторист наверно, подумали ребята.

– Можно я с Вами посижу немного ребята, покурю. Меня зовут Сан Саныч или просто Саня.

– Конечно, присаживайтесь Саня, Вы тут поблизости наверное где-то работаете на комбайне?

– А я так, как бы, сам по себе – смеясь в усы.

– Понятно

– Кому закурить, берите не стесняйтесь, у меня полная пачка – протягивая папиросы

Неожиданно для всех, во время непринуждённой беседы, вроде человек адекватный, хоть и незнакомый, срывается с места, сбивает с ног проходящего неизвестно откуда взявшегося мужика на тропинке и начинает бить его ногами. От увиденного у всех шок, потом горечь и возмущение. Ребята подбегают, чтобы отбить лежащего в траве человека от озверевшего от злости Сан Саныча. Но, что самое удивительное во всей этой истории, Вася, с котором три минуты назад Коля проводил воспитательную работу, подбегает вместе с нами к лежащему в пыли мужику с разбитым в кровь лицом и бьёт его ногами. Мгновенно его оттащил за ухо Николай, сопровождаемый поджопником со стороны Никиты. Наконец удалось оторвать и лежащего в пыли мужика от хромого Сан Саныча, который возмущённо через ребят всё ещё пытался достать его ногой, постоянно изрыгая ругательства как чёрт из табакерки. После того как на корриде воцарилось хрупкое перемирие, избитый в кровь мужик, слегка приподнялся, опираясь на локоть из разорванного рукава рубашки, странно улыбнулся всем через разбитый в кровь рот, очевидно это была, своего рода дань уважения с благодарность по отношению к нам. Кто-то из студентов подал ему платок, вытереть кровь с разбитого лица. Жалкое зрелище. Ребята помогли мужику подняться и он сильно ковыляя на обе ноги убрался восвояси.

– Что это было Мэн? – с возмущением спросил Коля возбуждённого до исступления Сан Саныча. Вам должно быть стыдно! Какой пример вы подаёте молодёжи? А с тобой я ещё отдельно поговорю – показывая указательным пальцем на Васю – уйдите отсюда так называемый Сан Саныч и постарайтесь впредь обходить нас стороной, когда мы тут работаем. С сожалением пожав плечами, он повернулся и ковыляя пошёл по тропинке, не попрощавшись. Казалось бы на этом эта неприятная история могла закончиться, но Саня, который Сан Саныч не пройдя и десять шагов, остановился, повернулся о чём то подумал и снова подошёл снова к нам.

– Простите ребята – подавлено начал он – когда то и я был студентом как вы, но что-то не так пошло в моей жизни. Ссыльный я теперь, бич, родом с Питера, а тот шерстяной, теперь зашкваренный. А ты пацан молодец – кивая головой в сторону Васи – братков не забываешь. Прощайте ребята, дай Бог вам здоровья.

Недопоняв и половины, чего хотел сказать бывший зек, покачивая головами в полном недоумении ребята возвратились к работе, продолжая выкорчёвывать валуны, стоя по колено в липкой как раствор смеси, кто-то звал на помощь не в силах вырвать из грязи застрявший камень, где-то негромко ругались не поделив места, а я выливал из сапога пахучую серую жижу, мечтал о доме, нашей уютной кухне, с цветочной скатертью на столе, горячем чае, булочками с бабушкиным вареньем.

Прораб Степан Мазуркин был на руку нечист, об этом знали многие, вплоть до начальства с которым он делился. В его тайном послужном списке были и снабжение честных граждан стройматериалами, не за спасибо конечно, подделанные накладные, с его разрешения тащили все, что плохо лежало, некрепко прикручено. У него всё легко отливалось, отсыпалось в больших и малых размерах, люди воровали страна богатела, скажет потом артист-сатирик Жванецкий.

Даже отчёты за квартал, месяц, конец года не смущали его настолько ловко он обделывал свои дела. Схема в принципе простая, пятьдесят процентов прорабу, сорок рабочим и десять охране.

В последнее время, на стройках где работали студенты стали происходить странные вещи. Ребята целыми днями простаивали, ничего не делая на объектах. То бетон не завезли, то асфальта нет. Успокаивать студентов приезжали Саша Юдин и прораб Мазуркин, которые явно успели крепко подружиться к этому времени.

– Парни неужели вы думаете, что я не хочу как и вы подзаработать немножко деньжат – ныл Юдин. – Цемент не завезли вовремя на завод, вот поэтому и нет бетона.

– Интересная штука получается Сашок, рядом на стройке один за другим подъезжают бетономешалки, а у нас простой

– Где ты это видел? – Переглядываясь с Мазуркиным

– Да вон там не далеко, за перелеском чья то дача строится, Коля сегодня утром когда за сигаретами ходил, поговорил немного со строителями, скажи Колян.

– Второй день им бетон подвозят без проблем

– А мы щас пойдём с Степан Леонидовичем и посмотрим, что это за дача такая и кто её строит – стряхивая рукой пыль с штанов. Отойдя на расстояние недосягаемое до ушей ребят, они о чём то горячо заспорили и пошли в противоположную сторону где находилась дача под вопросом

– Не нравится мне всё это, не нравится – заметил Колян. Что-то они воду мутят, думают мы ничего не понимаем. У меня отец пол жизни на стройке проработал каменщиком пока не надорвался. Так, что все эти продажи стройматериалов, бетон налево, фальшивые фактуры, о всём этом я знаю не понаслышке.

– Ну, что продолжаем курить

– А где Марат, кто нибудь его видел сегодня?

– Я его отпустил, ему надо было сходить кое куда – ответил я тоном не вызывающего возражений

Марат стоял на балконе облокотясь об старые перила с облупленной краской, в одном халате, в легких домашних тапочках на босу ногу, в ожидании её, пока она принимала душ. Он задумчиво смотрел вдаль, за горизонт откуда медленно ползла тяжелая серая туча, неопределенной формы.

Она жила на самой окраине городка Энергетик от соснового леса рукой подать. Вчера родители уехали на дачу собирать картошку, которая неплохо уродилась в этом году, а она впервые солгав, сославшись на недомогание осталась дома, чтобы насладится своей первой любовью со студентом из стройотряда. Марат был её первый мужчина и ей все было интересно, как всё что в первый раз.

Где-то вдалеке разносились перекаты громкого грома, по пока ещё не омраченному тучами голубому небу, которое необратимо начинало темнеть, появились первые вспышки небольших резких молний, запахло пылью, стало тревожно на душе. Таёжная природа суровой Сибири застыла в одиноком смятении перед грозой. Пропали как по команде птичьи голоса, стих ветер, всё смолкло, замерло в ожидании, чего-то неведомого, ужасного. Наконец послышались первые раскаты рокочегося грома, прелюдия закончилась, следом молния золотистым зигзагом, пошёл крупными каплями дождь, заставив постанывать от удовольствия изголодавшиеся по ласкам дождя деревья, раскидываясь ветками в разные стороны от налетевшего неизвестно откуда буйного ветра. Птица, толи дрозд, толи мокрый жаворонок с криком вылетел из под дерева и полетел в сторону леса возбужденно крича и плача от страха.

– Марат! Маратик! Ты где? Что ты там делаешь, зайди сейчас же, ведь намокнешь же неразумный!

И была в этом возгласе просьба, наивный приказ, так много искренней любви, заботы, нетерпения и страсти молодой. Третий раз, за четыре часа, а им всё было мало обоим.

Осень. Пройдут года по ленте Мёбиуса, падет последняя листва с древа жизни и хвост проглотит Уроборос, а он в последние свои минуты вспомнит эту весеннюю грозу, её голос, теперь уже далекий, эту юную девушку с далёкой Сибири, которая когда-то подарила ему столько наслаждений, любви и с образом этим милым, навечно уснёт, удаляясь к усопшему большинству.

Прошёл месяц, как стройотряд работал в Братске. Сегодня вечером я был дежурный по отряду. Было за полночь. Проснулся от молодецкого храпа Геннадия, который во сне, продолжал выводить носом рулады, с постепенным переходом на гортань, пытаясь взять широко и мощно самые высокие ноты, но каждый раз срывался на позорный фальцет.

– В армии мы таких, одеяло на рожу и утюгом по физиономии – прокомментировал Славик, который не мог заснуть

– Спи давай, ты не в армии, это стройотряд – как можно, более строгим голосом, предупредил я его

– Есть тов. сержант, слушаюсь

– Сам ты сержант, ефрейтор

В коридоре было тихо и спокойно. Только на кухне мерцал огонёк. Я осторожно заглянул туда. На столе горела свечка, сидя в полумраке целовались повариха Катя и Костя с филфака.

Я повернул назад и на цыпочках, чтобы не шуметь пошёл в направлении последней комнаты, где мелькнула, чья-то тень. Призраком оказался Боря с факультета журналистики

– Почему не спим – спросил я шёпотом, чтобы не будить остальных

– Пишу я

– Скоро домой поедим, какие письма на ночь глядя, иди спать лучше. Боря засмеялся и показал мне тетрадку. Книгу я пишу, а точнее короткие рассказы.

– В каком жанре? – сразу заинтересовался я

– Фантастика

– Дашь почитать

– Конечно, бери – протягивая мне тетрадку – завтра не забудь возвратить

Когнитивный диссонанс

Вечерело, сосновый лес медленно погружался в старческую дремоту, ворчливо поскрипывая столетними соснами, похрапывая дремотным жужжанием последних пчёл, вздыхая уханьем сонного сыча. Казалось никто не сможет нарушить покой мохнатого старика, но не тут-то было. В самой середине леса, на  поляне, поросшей по краям густым кустарником, горел огромный костёр из еловых поленьев, дерево было сырое и дымило уходя в небо вперемешку с тысячей золотистых искр. Вокруг огня стояла понурая толпа, человек пятьдесят со всех концов света и внимательно слушала своего гуру, старика с длинными седыми волосами, завязанными серой лентой.