Читать онлайн Маленькие радости стареющего мужчины бесплатно

1

Сегодня прекрасное утро. Горный хребет, вид на который открывается из окна, затянут утренней дымкой. Небо манит своей бездонной синей глубиной, а лёгкие облака озаряются ярким утренним солнцем.

Завершив зарядку, Петрович обтёрся мокрым полотенцем и уселся в садовое кресло на балконе полюбоваться далью. Для усиления эффекта полёта он, как обычно, взял бинокль. Дальние вершины приблизились до вытянутой руки, другие оказались сбоку и внизу. А над ними проносятся лёгкие облака. Чувство полёта такое натуральное, что хотелось петь песни или читать стихи. Для него это был лучший способ настроиться на  новый день.

Телефон прервал мысли. Звонила его давняя знакомая Майя.

– Привет, Миша!. Как живёшь- можешь? Как поживают твои чудесные руки? Надеюсь, они так же творят чудеса?

Услышав ответный комплимент, она продолжила.

– Я чего звоню… Понимаешь, у меня есть подруга. Она приехала на днях в наш городок погостить. Так вот она в полном застое. Вид- хуже некуда, в мозгах сумбур. На глазах превращается в старуху. А ведь ей всего тридцать пять… Понимаешь, год назад она с семьёй попала в автоаварию. Погиб её любимый муж и ребёнок. Она чудом выжила. Её подлечили, но рука плохо работает, а сама она ничего забыть не может. Чуть- что, – плачет. Себя забросила. Мысли чёрные… Ну, в общем, нужно её полечить. Я вспомнила про тебя… Такой узел проблем решить можешь только ты. Ты возьмёшься?

– Ну, что ты! Я же не профессионал. Я одинокий пенсионер. Потихоньку наслаждаюсь жизнью. Да и планы у меня есть другие. А это работа…

– Знаю, знаю. Но знаю, также, что ты можешь возвратить жизнь в тело. Только ты можешь не просто помять и наладить кровообращение, а настроить на жизнь. Я ей сказала о тебе. Но она чего-то там слышала про массажистов.. Боится их. Да и стеснительная очень…Потом успокоилась немного, когда я сказала, что ты пенсионер и человек порядочный.. Мы, конечно, заплатим сколько скажешь, но тут главное не деньги… Выручай Миша!

В деньгах он не особенно нуждался, но было в этом кратком рассказе о подруге что-то такое, что задевало, вызывало сочувствие. Он представил убитую горем женщину, совсем ещё не старую, но увядшую и поникшую…

Он давно заметил в себе одну слабость, которая иногда приводила к разочарованиям, а иногда вызывала яркое наслаждение и гордость. Это было удовольствие не похожее на все другие. Удовольствие создавать и творить… Это получше, чем секс, объедаловка и даже музыка. Он не мог подолгу наслаждаться, скажем, лицезрением картин любимого художника. Его непременно тянуло творить самому. Как уж получалось-другой вопрос…

Майя своим женским чутьём разглядела в нём эту черту и надавила на неё.

Короче, она его уговорила. Последний раз такое удовольствие он совершенно неожиданно получил месяц назад, когда был в санатории. Там, как обычно, устроили вечер знакомств и танцев. Отдыхающие- в основном старики –пенсионеры, не склонны были сильно танцевать и вяло двигались в центре зала. Когда начались танцы, он заметил ещё не старую лет сорока азиатку, хоть и скромно одетую, но с неплохой фигурой. Она усадила своего больного сынишку в кресло, а сама с заблестевшими глазами покачивалась в такт музыке и следила за танцорами, видимо ища партнёра. Не найдя никого подходящего среди пенсионеров, она остановила на мгновение свой оценивающий взгляд на нём. Он поймал её взгляд и что-то внутри шевельнулось.

Тогда они, что называется, оторвались, получив аплодисменты дедов и приз устроителей. Петрович эту нагрузку спокойно выдержал, поскольку нагружал себя физкультурой каждое утро, но главное было не в нём. Надо было видеть, как сверкали её глаза, как из аульной незаметной женщины в скромной серой одежде вырвалась классная, азартная, изящная танцовщица. Она в вихре танца то и дело посматривала на него, проверяя, не бросил ли её, не ушёл ли к другой партнерше и, видя что он только с ней, творила чудеса…

Когда музыка кончилась, она незаметно прижалась к нему в знак благодарности, за то, что дал её возможность сверкнуть, почувствовать внутреннюю свободу и полёт. А он тоже почему-то был счастлив и горд, что сумел дать ей эту радость. Он шутливо поклонился её и поцеловал руку.

Следующих танцев они не дождались. На неделе она с маленьким больным сыном съехала, и они больше не виделись.

Как это ни странно, но санаторий запомнился только этим.

После обеда раздался звонок. Едва Петрович открыл дверь, как на его шее повисла моложавая брюнетка в красивом платье. Не смущаясь, что он чувствует её упругие груди, она расцеловала его в щёки со словами:

– Привет, Миша! Да у тебя совсем седая борода. Первый раз её вижу, хотя выглядишь ты моложаво, да и тело у тебя чувствую, не старое… Встречай гостей!

Она отступила в сторону, показывая свою спутницу. Перед ним стояла невысокая женщина с хмурым выражением лица. Она ещё больше нахмурилась, видя, что её рассматривают в упор. Ничего особенного. Каштановые волосы, серые глаза. Точеная шея. Она была одета в тёмное широкое платье, скрывающее фигуру.

– Заходите… Вот здесь и будем лечиться.

Он завёл их в комнату, где стояли два кресла, кушетка, сервант с большим зеркалом и усадил.

– Ну, Майя, ты как всегда сверкаешь и озорничаешь. А как вас зовут, красавица? Меня называйте дядя Миша. Можно просто Миша.

– Нина. Она вызывающе подняла голову, ожидая иронии.

Он не стал расточать комплименты и терять время.

– Значит так, Нина! Майя коротко обрисовала мне ситуацию. Я многого не обещаю, но за десять сеансов постараюсь наладить кровообращение, разогнать солевые отложения. Это поднимет ваш тонус, укрепит ваш иммунитет. Сразу предупреждаю, что я применяю не только классический массаж, но и элементы иглотерапии, китайского точечного массажа. Поэтому буду не только гладить и мять, но и слегка колоть, трепать ваши чувствительные места. Но не бойтесь, ничего плохого я вам не сделаю.

– Не жалей её, Миша, – засмеялась Майя. Смелее трогай её за чувствительные места. Чтоб они у неё заработали. А то согнулась вся, как монашка. Да и правая рука у неё как плеть. Как будет обнимать мужика, когда оклемается?

Она коротко хохотнула.

– Майя, -укоризненно произнесла Нина. Да ты бессовестная подруга. Научишь тоже человека! Предупреждаю! Будет наглость- я уйду. И никакой массаж мне не нужен… Проживу и так.

– Вот что девочки. Я выйду, а вы, Нина приготовьтесь и располагайтесь на кушетке. Простыня, полотенце вон там. Форма одежды- плавки или трусики. Спина, руки и ноги голые. А ты, Майя, сидишь и молчишь! В дальнейшем можно приходить и без Майи. Думаю, управлюсь сам.

Короткого взгляда было достаточно, чтобы понять, что тело у неё было неплохое. Бледно-розовая кожа. Достаточно развитые мышцы, тонкая талия. Присмотревшись можно было увидеть, что мышцы правой руки были более вялые, а кожа бледнее, чем на левой. На плече был розовый шрам. По этой руке, очевидно, пришёлся основной удар во время аварии. Был разрыв мышцы и после этого рука начала терять чувствительность и плохо подчинялась.

Он согрел ладони и коснулся спины, а затем ногтем провёл вдоль позвоночника. Нина напряглась, как струна. Нормально! Так реагирует обычно здоровое тело. Здесь оживлять не надо. Но когда царапнул правую руку, реакция была намного слабее. Не сразу сработал и приказ сжать и напрячь кисть.

– Извините, но я должен вас ощупать. Мне надо знать, где застой, где отложения солей, что работает, что нет.

Она повернула ко мне лицо и судорожно прижала к груди полотенце.

– Я предупредила. Не наглеть…

Он решил её немного осадить.

– Да не бойся ты! Как же мне лечить тебя, если боишься прикосновений? Мне нужно воздействовать на твои активные точки. Не на интимные, как ты всё время боишься, а на активные. А они вот здесь… Петрович под её испуганным округлившимся взглядом решительно взял за уши и помял их, запустил пальцы в роскошные каштановые волосы и слегка поднял её голову за волосы над кушеткой. Затем пощекотал подошвы ног и помял пальцы на руках.

Нина хотела было вначале вырваться, но потом обмякла и покорилась.

– Может быть, понадобиться массировать и другие места, но ты не бойся. Тебя я не обижу, не буду приставать, потому что мне уже под семьдесят. А потом я много раз видел и груди, и попы и они меня уже не возбуждают. Но если ты сильно против, то я не держу тебя. Не приходи больше. Если хочешь оставаться полукалекой- пожалуйста.

Всё это происходило под смех Майи, которая не находила себе места, прикрывшись журналом

– Так! Укрощение строптивой состоялось. А я бы еще разок легла под его руки…

2

Главный их разговор состоялся на следующий день. Перед тем, как уложить на кушетку, он усадил её лицом к себе и заглянул в глаза.

– Давай сразу договоримся, Нина. Вот у тебя болит и плохо работает рука. Наверняка часто побаливает голова, ты плохо спишь по ночам. Мучают воспоминания. И вообще жить не хочется. На лице появились морщины, спина начала сгибаться… Так?

– Да, так, -она печально кивнула в ответ.

– А ты веришь в Бога?

– Верю.

– Вот и хорошо. Но пойми. Хотя Бог послал тебе испытание в виде этой ужасной трагедии, но тебя саму оставил в живых, чтобы ты жила и делала добрые дела. Жила, а не чахла и не превращалась в старуху. Надо вылечиться и жить и я помогу тебе в этом. Ты молода, красива. Тебе жить да жить, путешествовать, любоваться красотами мира, рожать новых детей, а ты хандришь. У меня план такой. Сначала займёмся твоей рукой, а попутно и другими проблемами. Но это всё пойдёт быстрее, если ты мне будешь доверять и делать, что я скажу. Ты согласна?

Она молча кивнула головой.

Он снизу вверх до лёгкой красноты помассировал её правую руку до самой шеи, промял её пальцы и всю кисть и заставил поработать с кистевым эспандером.

– Так будем делать каждый день, а кисть сжимать и расслаблять будешь ещё и дома. Через неделю-две кисть должна заработать в полную силу. Теперь позвоночник и спина.

Он не стал смазывать спину вазелином, как это делается по классической схеме. А сделав из своих рук нечто вроде когтистых лап, раз двадцать протянул ими сверху вниз от шеи до ягодиц. Видя, как после его пальцев заметно покраснела нежная кожа спины, он перешёл к её шее и голове. Для налаживания хорошего кровообращения в голове Петрович обычно не просто гладил и разминал кожу, а запустив все десять пальцев в прическу, элементарно таскал за волосы во все стороны. Грубовато, конечно, но эффективно. Никому от этого хуже не стало. Наоборот. Проверено.

Помассировав виски, брови, он начал массаж ушек, довольно сильно сжимая их пальцами. Через минуту ушки её горели красным цветом.

Сделав несколько поглаживающих движений по спине, он накрыл её пледом поверх простыни и приказал поспать.

– Михаил! А женщины вас никогда не били за такой массаж? Как же вы грубо работаете, – устало протянула она затихая.

– Это очень хорошо, что пока нам плохо… – пропел он ей в ответ песенку доктора Айболита.

Она устало закрыла глаза и затихая вдруг прошептала.

«Лист летит на лист

Все осыпались и дождь

Хлещет по дождю.»…

Ого!. Да она не так проста, эта Нина! С каких это пор деревенские женщины начали читать утончённые стихи? И что это она мне прочла? Три строчки наполненные грустью, тонким чувствованием природы… Любопытно.

Спала она около часа. Затем смущённо вскочила и принялась одеваться. Ни слова не говоря, махнула рукой в знак прощания, скрылась за дверью.

3

На следующий день всё повторилось. Но с одним дополнением. Петрович попросил её рассказать о той роковой аварии, лишившей её семьи.

Она долго молчала, не соглашаясь, но он настоял. Важно было, чтобы она высказалась, выплеснула свою затаённую боль, сбросила груз прошлого.

– По профессии я учительница начальных классов, – тихо начала она свой рассказ. Приехала в деревню по направлению. Два года жила на квартире. Замуж вышла поздно, в двадцать семь лет. В нашей деревне с женихами не разгонишься. А он из местных. Работал инженером в агрофирме. Познакомились, через год поженились. Прожили три года. Мы жили неплохо с Федей. Он любил меня, жалел, дарил подарки. Нам многие завидовали. Через год я родила Коленьку. Он был такой смышлёный мальчик.

Она всхлипнула и надолго замолчала.

– Всё бы было отлично, если бы мы не вздумали в тот злосчастный день поехать в ваш райцентр, чтобы купить продукты и подарки к Фединому дню рождения. И на этом ведь я сама настояла. Вот и поехали на нашем « жигулёнке». Федя водитель-то неплохой, а тут не рассчитал что-то. Мы начали обгонять трактор, но заметили встречную. Федя по тормозам, а на дороге лёдок… Нас понесло. Встречного понесло тоже. Я сидела впереди с Коленькой. Федя погиб сразу от удара, а мы с Колей чуть не вылетели в переднее окно. Коля ударился о переднюю панель головой и умер по дороге в больницу.. А я вот…

Она судорожно всхлипнула, закрыла лицо руками и спина её затряслась в рыданиях.

– Ну, ну! Успокойся. Все беды уже позади. Но дальше всё будет хорошо.. От судьбы не уйдёшь… Я очень тебе сочувствую. Как это там у японцев?…

«И поля и горы

Смерть тихонько всё украла…

Сразу стало пусто!»

«Ночью без тебя

Туман застилает взор

Сочиться печаль»

Она согласно кивнула в ответ

– Да, от судьбы не уйдёшь. Но как больно!…

Он гладил её по спине и, стараясь отвлечь от воспоминаний, продолжал делать массаж.

Постепенно она успокоилась, хотя лежала, молча уставившись в одну точку.

С пятого сеанса, когда стало ясно, что рука оживает, она повеселела. Призналась, что последние две ночи стала лучше спать, что появился аппетит.

Он включил ещё два вида массажа. Теперь стал массировать ноги и пальцы на ногах, после окончания сеанса ставил её на несколько минут на аппликатор Кузнецова. Включил и электрический массажёр для работы со спиной. В ответ на это она, то ли сказала комплимент, то ли пожаловалась, что его руки работают лучше и приятнее.

Всё правильно.

Теперь атмосфера их сеансов изменилась. Особенно после того как выяснилось, что оба любят поэзию. Она вслух удивилась его знаниям японских хокку, поскольку Майя , видимо,рассказывала о нём, как о простом физруке. Он не стал признаваться, что до их встречи не имел о японской поэзии никакого представления. Но, набрав в интернете вопрос о поэтических трёхстишьях, он вышел на хокку. Кое –что в них понравилось, кое-что нет и этим он поделился с Ниной. Это сблизило их ещё больше. Теперь весело болтали, рассказывали друг другу разные истории из своей жизни и, даже, анекдоты. Она перестала его бояться, что и требовалось для лечения. Как оказалось, она неплохой собеседник, умеющий слушать и хороший рассказчик. Её маленькими хобби были не только хокку, но наблюдение и коллекционирование характеров и привычек своих маленьких учеников, о которых она интересно рассказывала… Он тоже издавна вел дневник под заголовком « Всякая всячина», где записывал свои открытия, наблюдения, нравы разных народов, истории интересных людей, малоизвестные события.

Однажды она спросила.

– А вы, я заметила, тоже без семьи? Она у вас была или вы убеждённый холостяк?

– Я в чём-то похож на тебя. Тоже первые несколько лет работал в селе физруком. Когда я надумал жениться мне было уже под тридцать. До этого закончил институт. Дружил с девчонками… Конечно, тоже были , как говориться, танцы, шманцы, обниманцы… Но вот на горизонте появилась она, Лена, и сразу все пошло кувырком. Короче, я женился.

– И как у вас получилась семья?

– Семейная жизнь пошла вроде бы неплохо. Жили не то что душа- в душу, но вполне терпимо. Ссорились частенько поначалу, однако до развода дело не доходило. Дело было в том, что Лена принадлежала к типу людей, которым нужно командовать и руководить. Такие не могут быть ведомыми. Им от этого скучно и даже обидно. А я привык управлять жизнью сам…

Поначалу из-за этого мы часто ссорились, но я однажды понял, что её командирство вовсе не страшно. Она была заботливой женой и хорошей хозяйкой, а потом опять же, прижмешь этого командира покрепче, поцелуешь понежнее и он легко смиряется с участью ведомого… Хоть на время. Зато когда она раззадориться в поцелуях, то огонь- баба. Нужно даже утихомиривать.

Ну а так в быту она командир и начальник. Покрикивает когда что не так, врывается в твою беседу с друзьями, ломает все твои планы на день и даже на базар норовит идти не под ручку, а впереди, показывая кто кого ведет. И в телефонных разговорах с подругами я краем уха слышал, как она хвасталась, что сделала в доме. То и дело звучало « Я», « Я», « Я». Как будто меня и не было вовсе и это она выносила мусор, цементировала двор, таскала воду и еще невесть что. Я не раз просил ее не « якать», она обещала, но ничего с собой поделать не могла.

Он нарочно рассказывал Нине о своей жизни подробно и с иронией, чтобы вызвать доверие и был доволен, видя, что она едва сдерживает смех. Но дальше будет не так весело…

– Нажили мы сына, вырастили. Дали образование. Помогли начать самостоятельную жизнь. Он стал моряком, офицером подводной лодки и не часто нас навещал. И можно было бы уже подумывать о тихой старости, если бы не болезнь… У Лены обнаружилась опухоль…

Две операции, хоть и продлили её жизнь на несколько лет, но кардинально не помогли. Она начала таять на глазах. Я успокаивал её, как мог, возил по больницам. Мы вместе с сыном добывали дорогие лекарства. Однако всё оказалось тщетно. Если раньше мы часто отправлялись в малые путешествия на природу, вместе рыбачили, собирали грибы и ягоды, любили фотографироваться в самых красивых местах, то теперь могли себе это позволить лишь изредка. Она похудела, стала похожа на мумию.

Однажды, когда у неё был прилив сил, она попросила взять её с собой на наше любимое место, на наш необитаемый остров на горной реке, где мы бывали много раз. Там в труднодоступном месте есть зелёный островок, деревья, красивые скалы, чистейшая река, которая срывается в двадцатиметровый водопад.

Столько мольбы было в её голосе, что я не смог отказать. Она с трудом спустилась вниз, тихонько обошла весь остров, потом долго сидела не большом камне, глядя на бегущую вниз воду. Я пообещал отметить пребывание на острове вкуснейшей ухой и отошёл с удочкой в верховье реки. Увидел, что она раздевается, чтобы искупаться, как это делала всегда при посещении их острова, я крикнул издалека, чтобы она была осторожнее, и отвлёкся на клев рыбы. С минуту вытаскивал и снимал с крючка рыбу, вновь забрасывал удочку, когда оглянулся, то возле камня Лену не увидел…

Петрович замолчал, вспомнив, как его охватило жаром при мысли, что это беда…

Бросив удочку, он бегом кинулся к большому камню, шаря глазами по реке. Лены нигде не было. Он заорал во всё горло, но ответом был лишь грохот падающей вниз воды.

–Я оглядел место, где она раздевалась, поднял её халат и вдруг обнаружил на прибрежном песке надпись:

«Прощай, Миша!. Прости».

Ну, в общем, я всё понял. Она не хотела мучить ни нас, ни мучиться самой…

Её тело мы нашли через несколько дней далеко внизу, где река выходила из ущелья. Избитое камнями, тело было неузнаваемым. Идентифицировать удалось по цвету оставшихся волос, родинке под правой лопаткой и обручальному кольцу, точной копией того, что было на руке у меня.

Поскольку все хорошо знали о нашей дружной семейной жизни, о болезни Лены, уголовное дело возбуждать не стали, сразу отмели всякие подозрения, а квалифицировали гибель Лены, как несчастный случай.

На могиле мы с сыном поставили гранитный памятник, сам он после этого больше не женился.

Это было десять лет назад.

– Простите!

В глазах Нины стояли слёзы.

– Ничего. Я должен был это сделать в ответ на твою откровенность. Давно уже это было…

4

Видя, как она оживает, как появляются нормальные реакции на прикосновения и массаж, на события окружающей жизни, Петрович готовился ко второму этапу лечения.Он вдруг почувствовал себя настоящим врачевателем и творцом. В мозгу забилась чрезвычайно приятная мысль, о том, что неплохо было бы не только подлечить эту красивую женщину, но придать её жизни новый смысл и содержание, да так, чтобы она долго помнила его.

От восстановления простых реакций теперь нужно было перейти к развитию чувственности. Скорее всего, эту женщину ещё никто по- настоящему не гладил и не целовал. Она из моралисток, училка и, судя по всему, никого не подпускала, дожидаясь пробуждения в себе настоящей любви. Её Федя, похоже, не был донжуаном и любовником, а был просто хорошим сельским парнем. Помниться, она сказала «он любил меня», но не сказала о своей любви… По другим, да и по своей жизни с покойной женой Петрович знал как непросто складывается чувственная, сексуальная жизнь у многих людей особенно поначалу. Настоящая чувственность, полноценная любовь проходит ко многим женщинам не сразу, а уже после первых родов. До этого- стыдливость, робость, неумение…

Петрович отложил электромассажер и руками осторожно стал массировать ей позвоночник в средней части спины. Пальцы почувствовали как стала изгибаться в такт его движениям спина, как участилось дыхание. Ей было приятно от его прикосновений.. Он погладил всю спину, бока и даже слегка коснулся основания грудей. А затем нащупал две точки, расположенные чуть выше ягодиц.. Когда он большими пальцами стал их массировать, она вдруг слегка выгнулась и тихо застонала от удовольствия.

Есть контакт!

– Михаил, Что вы со мною творите? Это, оказывается, так приятно. Хоть и стыдно.

– Всё правильно. Это нормальная реакция тела. Стыдиться этих ощущений не стоит. Нужно наслаждаться ими. А я ведь только оживил половину твоего тела. Завтра приступим ко второй половине. Это будет куда приятнее…

Моя шутка повисла в воздухе. Она нахмурилась и промолчала.

– Ну ладно, ладно, недотрога! А хочешь, прочту тебе своего любимого поэта? Только, чур, не краснеть и не кидаться на меня с кулаками.

Она согласно кивнула и закрыла глаза.

«Ты спрашивала шёпотом

– А что потом, а что потом?

Кровать была расстелена

И ты была растеряна…

А утром вдоль по городу

Несёшь ты гордо голову

Надменность в рыжей чёлочке

И каблучки- иголочки…

В твоих глазах насмешливость.

В глазах приказ не смешивать

Тебя сейчас с той самою

Растерянной и слабою…

Но это дело зряшное

Ты для меня вчерашняя…»

– Фу, какая пошлятина и …жестокость. Не по мужски это- сначала соблазнить девчонку, а потом посмеиваться.

– Ну, не скажи! Так было всегда. И сам Пушкин и его герои тоже вначале соблазняли, а потом давали уроки в тишине… И многие, многие другие. Но что самое весёлое, многим девушкам это тоже нравится, чтобы их соблазняли. И летят, как мотыльки на свет… А мой любимец не жесток вовсе, а пытлив, любознателен и самокритичен. И говорит красиво. Послушай ещё!

«Я, как поезд, что мечется столько уж лет

Между городом «Да» и городом «Нет».

Мои нервы натянуты, как провода

Между городом «Нет» и городом «Да»…

– Это мне нравиться больше. Так кто же он ваш любимец?

– Секрет. Потом сама разыщешь и узнаешь

Сеанс они закончили как обычно «надиранием» ушей, массажем пальцев, стоянием на аппликаторе. Он пожелал ей хорошего дня и спокойной ночи.

Следующий сеанс начался с неприятного разговора. После разогрева и обычного массажа, Петрович предложил ей лечь на спину, чтобы помассировать переднюю часть тела. Когда она по привычке прижала полотенцем грудь, собираясь скрыть половину тела, он сказал:

– Слушай Нина! Ты красивая женщина. У тебя красивая грудь, ягодицы, ноги, всё тело. Не надо его так судорожно прятать. Ты его всё равно не спрячешь, а покажешь всем где-то на пляже, в бане, покажешь доктору или своему мужчине. Считай, что я доктор.

И, взяв её за кисти, отнял руки от груди и снял полотенце. Она испуганно зажмурилась и не открывала глаза, пока он массировал ей ключицы, рёбра, живо, любуясь, как её высокая красивая грудь плавно колыхалась в такт движениям. Едва коснувшись высокого лобка, он перешёл к бёдрам, голени и стопам. Закончил как обычно массажем пальцев ног, ушей и пальцев рук.

На сегодня хватит. Главное сделано. Она стала чуть больше доверять ему себя и меньше бояться.

На следующий день он начал со спины, затем перебрался на высокие упругие ягодицы и дальше вниз к стопам. Она взволнованно дышала, урчала, все легче и легче подставляя требуемые места. Когда он попросил её перевернуться, она сделала это без всякого сопротивления и легко сняла руки с груди, хотя и опасливо зажмурилась. После шеи и ключиц он перешёл к основанию грудей, постепенно поднимаясь к розовым соскам. Они вдруг потемнели и затрепетали, когда Петрович впервые коснулся их большими пальцами и слегка покрутил..

– Спокойно, спокойно.. Их тоже нужно массировать. Они должны быть чувственными и нежными.. Хороший мужчина обычно их целует и массирует языком и губами… Тебя целовали в грудь?

Она возмущённо дёрнулась и хотела было сбросить мои руки, но он удержал, сжав груди..

Массируя живот, он положил руку на лобок, сделал несколько движений, а затем перешёл на внутреннюю стороны бёдер, чувствуя как податливо выгибаются они под его руками, желая продолжения этой сладкой муки.. В завершение, он решительно положил руку на самый низ живота, где…

Она резко сбросила мою руку и села на кушетке, раскрасневшаяся и разъярённая…

– Ах ты, извращенец старый! Ты что делаешь? Я тебе что, потаскуха какая, да?

И, наспех одевшись, она бросилась в дверь.

Вот они издержки профессии массажиста.! Хорошо массировать старых и неинтересных! Никаких тебе эмоций! Только вот скучно! Они волнуются, а тебе никакой радости. А тут…

Это ещё ничего. Майка, помнится, дала ему пощёчину. Потом, правда, не раз говорила, что благодарна ему за то, что я её оживил к жизни, что семейная жизнь у неё наладилась и даже, смеясь, предлагала открыть курсы для мужиков, по физическому общению с жёнами…

Петрович заварил себе кофе, расположился в кресле на балконе с видом на горы. Они молчаливо сверкали острыми гранями, подсвеченные лучами вечернего солнца.

Эх, Нина, Нина! А ты ведь неправильно меня поняла.

Как там у твоих японцев? Он, видимо, тоже был стариком, этот поэт Басё.

«Жаль только во сне

Я тебя ощущаю…

До свиданья!»

Ну, всё! Курс массажа, по видимому, закончился.

Что там у нас в планах на сегодня? Ага! Занятия с Сергеем.

1

Майя привела Нину через день. Протянув Петровичу ладонь для приветствия, сказала:

– Миша! Мы просим извинения за недоразумение, за резкие слова и желаем закончить курс массажа. А то ни то, ни сё… Правда Нина?

Та молча кивнула, отводя глаза в сторону.

Следующий сеанс проходил как обычно. Он не касался её самых интимных мест, опасаясь нового взрыва эмоций. Она же смирно лежала под его руками, стараясь не выражать никаких чувств. Петрович по опыту знал, что так долго не продлиться. Вкусивший сладость чувственных наслаждений рано или поздно к ним вернётся…

И вправду на третий день она вкрадчиво спросила.

– Михаил, вы стали меня бояться? И, помолчав, вздохнула.

– Не бойтесь. Я не такая кусучая…

Он её понял. Теперь его руки получали разрешение почти на всё… После общего массажа, теперь он плавно приступал к массированию грудей, Она закрывала глаза и, закусив губу, постанывала в такт его движениям. Спустившись по животу вниз, он переходил на лобок. А однажды, запустив руку под плавки, ласково потрепал её за пушок внизу живота, почувствовав, как увлажнилась рука.

Она выгнулась дугой и тихо застонала..

Одёрнув руку, он перешёл к бёдрам, лодыжкам и пальцам ног…

Всё. Курс массажа надо заканчивать Лечение тела и души состоялось. Молодой, здоровый и сильный организм проснулся… Пусть теперь ищет себе друга для сексуального удовлетворения.. А я… Я слишком стар для чувственных игр, -подумал он и дал понять ей это.

На прощание они попили с ней чаю. Она пила молча, не поднимая на него глаз.

Перед расставанием она дольше обычного посмотрела ему в глаза и сказала:

– Спасибо, Михаил! Руки у вас действительно хорошие. Они пробудили во мне новые силы, новые мысли. Не знаю даже, что и делать теперь.

Он пошутил, в последний раз глядя в её красивое одухотворённое лицо.

– Что делать, что делать? Жить. Работать. Держать себя в форме. Остальное придёт само. Ну, если станет сильно скучно- приезжай ко мне на массаж со стихами. Массаж я делаю только близким и ты мне тоже стала в чём-то близка. Ха. Ха. Ха!

Его смех прозвучал как-то фальшиво…

На его шутку она улыбнулась одними губами.

Они простились.

Он снова сидел в своём любимом кресле на балконе и смотрел на вечерние краски горных вершин. В голову почему-то снова приходили японские трёхстишья:

«Флейты бамбуковый голос

Слышу из дальнего леса

Ветер влюбился, должно быть»

«Когда я пьяна

От любви сумасшедшей, —

Звёзды сияют.»

Неплохо сказано. Молодец Басё!

2

Через неделю поздним вечером, когда Петрович совсем уж было собрался спать, раздался звонок в дверь. Он открыл, и вновь ему на шею бросается Майя.

– Привет, дедушка! Что, спать собрался? А мы вот идём мимо и видим одинокий и печальный свет в окошке. Давай, думаем, зайдём, и немного развеем одиночество нашего друга… Ты нас не прогонишь?

– Да нет, заходите! Чайком даже угощу, поговорим. Я рад вас видеть, – сказал он, глядя на смущённое лицо Нины.

Он помог снять плащи, усадил Нину в кресло и прикидывал чем угощать ночных гостей. Майя, между тем, бесцеремонно заглянула на кухню, потом в спальню и, увидев на стене фотографию его покойной жены Лены, протянула.

– Ух, ты! И он пострадавший! – Она подмигнула Нине

– А в спальне, представь, больше никого нет. Так что сегодня у нас будет тайная вечеря пострадавших. Никто не помешает.

Увидев фотографию сына в морской форме, она всплеснула руками.

– Смотри, Нинка, какого красавца-сына он вырастил и нам его не показывает. Нехорошо это, не по- дружески! Обещай сейчас же, что позовёшь, когда он приедет.

Она принадлежала к числу тех женщин, отказать которым было чрезвычайно трудно. На любой роток она , как говорится, могла накинуть платок, переспорить, навести на нужные ей мысли, возбудить, настоять на своём и отправить на подвиги. Всякий разумный мужик, видя такую мягкую, но мощную силу и напор, вынужден был её подчиняться. Это их и губило. Подчинив, она их переставала уважать. Ей нужен был ненормальный, сумасшедший или просто герой, который мог бы её удивить, переломить и покорить. А таких пока не находилось. И это было её ахиллесова пята…

– Вот не думал, что и ты пострадавшая!. Ты же любого в бараний рог свернёшь и заставишь служить себе, – поддел её Петрович.

– Да, пострадавшая! Вчера мы разбежались с моим гражданским мужем. Слабак он, а ещё ерепенится и выделывает из себя героя…

Петрович усмехнулся и не стал дальше расспрашивать.

Они быстро соорудили лёгкий ужин. Огурцы, помидоры, сыр, колбаса… Нашлась у Петровича и бутылочка коньяка, увидев которую Майя захлопала в ладоши.

– Нет, нет! Не подумайте, что я алкашка, но у меня сегодня печальный день – я снова стала одинокой. Поэтому рюмка коньяка не помешает. Да и Миша меня утешит, правда? Она засмеялась… – Словом, словом… А ты что подумал?

– Да куда мне! Вот бы лет на пятнадцать-двадцать раньше, я бы не только словом.

– Не прибедняйся. Ты, может, душой стар, умом мудр, а телом ещё хоть куда… Просто у тебя давно не было хорошей женщины… Массажистки. Желательно тайской. Не спорь со мной! Я знаю, что говорю.

– А правда, ребята, вот когда человек становится бесчувственным? Наверно когда ему становится всё равно, гладят его или нет? – вдруг спросила Нина.

Она после рюмки коньяка порозовела, а задав такой вопрос, раскраснелась ещё больше.

Отвечать взялась Майя. Держа в левой руке рюмку, она подняла палец правой вверх.

– Чувствительность сохраняется, девушка, до самой смерти. Но… есть просто чувствительные места, а есть чувственные и особо приятные. Этому меня научил он…

Её указательный палец нацелился на Петровича.

– Он знает, как можно вызвать бурю чувств даже, я извиняюсь, у евнуха и у столетней бабки… Под его руками ты сама взорвёшься… Он знает какие-то японско-китайские приёмчики. Но, подозреваю, – она снова подняла палец вверх, – что такие же ощущения никто не дает ему самому. Подозреваю также, в этом виновата она… Её красивый палец на этот раз почти уткнулся в портрет Лены на стене. – Он тоже несчастный человек. Как и мы с тобой, Нинка. Так выпьем же за нас всех несчастных! А ты, – она вновь уставилась на Петровича, – колись и расскажи без утайки что и как про неё, свою бывшую…

Она слегка опьянела, но вполне держала себя в руках.

– Ладно, ладно. Так я вам и раскололся…

Петрович незаметно подмигнул Нине, которая знала его историю.

– А вообще не воображай, что много понимаешь в мужских делах, – пробурчал он в ответ на тост Майи. Старость есть старость! А знаете, молодёжь, когда наступает реальная старость для человека? Для мужчины, в частности? Она наступает, когда ты не то что не можешь физически порадовать женщину, а когда ты уже не хочешь этого… Когда тебя уже ничто плотское не возбуждает… Когда всё приелось и скучно!

– Врёшь, дедушка! Слышала я, что с возрастом у вас просто тестестерона не хватает… Он кончился… Око видит, а зуб неймёт… А если его добавить, то может получиться ого-го-го! Например, если попить какой-нибудь жень-шень… Но можно и мобилизовать резервы.

Петрович в знак протеста поднял палец.

– Стоп, милая Майя! Давайте лучше поговорим о чём-то более весёлом. Хотите анекдот на эту тему…

Утром Петрович проснулся аж в девять часов. Такого с ним давно не бывало. Солнце, казалось, с укоризной било прямо в лицо. За окном давно пели птицы, лёгкий ветер шевелил листья на яблонях. Он лежал неподвижно несколько минут, припоминая вчерашний вечер. Нормально посидели! Много смеялись, мололи всякую чушь. Около двенадцати он проводил их до квартиры Майи.

Взгляд остановился на ленином портрете. Ему показалось, что она глядела строго и осуждающе.

Прости.

1

Петрович и его спутник Сергей, – юноша лет 15—16, с первым пушком на верхней губе, не спеша вылезли из автобуса, держа впереди себя рюкзаки. Петрович махнул водителю на прощание рукой и автобус быстро скрылся за пригорком.

– Ну пошли, – бодро сказал Петрович и они зашагали в сторону горы, находившейся на севере в километре от автобусной трассы. Через час, продравшись сквозь колючие кусты, они стояли на вершине горы и любовались открывшимся видом. Гряда далёких гор, покрытая вечными снегами, эффектно выделялась на фоне голубого неба. Ниже раскинулась живописная долина, изрезанная многочисленными пригорками с рощицами и ручьями.

Отдохнув, они начали спускаться по склону в глухое ущелье с другой стороны горы.

Остановившись на небольшой площадке, они увидели внизу играющую бликами реку, бьющуюся в узком ущелье, огромные, поставленные рядком глыбы камней с двух сторон реки и крошечные пирамидки сосен.

– Вот он мой необитаемый остров! На нём никто не живёт и почти никто сюда не ходит. Глушь. Рыбаки предпочитают более лёгкие места, пастухи пасут скот на склонах гор, а нам с тобой –романтикам, в самый раз навестить мой остров. Добро пожаловать.

С этими словами Петрович шагнул вниз по едва заметной тропе.

Они спустились ещё на сотню метров по крутым заросшим почти отвесным скалам и приблизились сверху к обрыву, из которого выглядывали ветки высокого дерева, росшего возле самой стены. Ветки служили своеобразной лестницей в довольно большую котловину, окруженную с четырёх сторон отвесными скалами, рассеченными бурной речкой. По веткам, и по кем-то вбитым в ствол железным скобам они осторожно спустились к подножью огромного тополя. На этой стороне реки раскинулась небольшая рощица из тополей, осин, берёз и кустарника, окруженная небольшим ручьем, отходившим от основной реки. Эта рощица действительно была островом и, чтобы попасть на него, нужно было по камням перепрыгнуть через двухметровый ручей.

– Вот он наш необитаемый остров. Поживём наедине с природой. Отдохнем от цивилизации.

– И позанимаемся, правда, дядя Миша? – задорно спросил младший. Вы обещали пройти курс выживания..

– Правда, правда, Сергей. Будет тебе курс…

Они наметили место стоянки, растащили с зелёной лужайки сухой валежник, обломали лишние ветки, набрали дров для костра. Полянка получилась небольшой, но уютной.

– Всё. Место проживания готово.– сказал Петрович. Теперь пойдем, осмотримся. Давно я здесь не бывал.

Они вышли на берег реки и залюбовались её красотой. Судя по объему воды, возле острова река была глубокой и мощной. Она с грохотом вырывалась из теснины скал, расплющивалась перед островом, образовав небольшое озерцо, а затем метров через сто плавного течения вдруг пропадала, проваливаясь куда-то вниз.

– Там водопад. Метров двадцать. Вода падает на огромные камни. Если будешь купаться, не дай бог зазеваешься, – унесёт в водопад. Так с людьми уже бывало.

Лицо Петровича вдруг стало суровым и нелюдимым. Он долго смотрел на водопад, словно предаваясь давним воспоминаниям.

Из задумчивости его вывел Сергей, который с интересом крутил головой, осматривая отвесные скалы.

– Красиво как, дядя Миша!

– Да красиво, – как- то тихо и печально прибавил Петрович и тряхнул головой, словно отгоняя навязчивые воспоминания.

– А вот здесь можно рыбачить- Петрович указал на два огромных камня лежащих почти на самом берегу. Осман, пескарь точно есть. Можно ловить и в малом ручье, окружавшем остров.

На противоположном берегу отвесные скалы были сложены из гигантских каменных кирпичей неправильной формы. Их стена вверху заканчивалась дивным частоколом из фигур, выделанных за тысячу лет ветром и дождями. Присмотревшись, Сергей явственно различил фигуру монаха в высоком капюшоне, чудную птицу, сидящую на скале, медведя, поднявшегося на дыбы.

Побродив по острову, они возвратились на лужайку и начали сооружать шалаш из крупных веток тополя и осины. Пол в шалаше устелили охапками полусухой травы. Теперь оставалось заготовить ветки, которые будут служить дверью и можно ночевать. На лужайку перед шалашом Сергей подтащил два камня вместо стульев, а один плоский камень подкатили вместе с Петровичем и уложили посередине в качестве стола.

Затем с помощью ножа начали из прямых длинных веток делать удилища. Петрович достал из рюкзака коробку с леской и крючками, показал Сергею, как сделать удочку и уже через полчаса они испробовали их возле прибрежных камней.

– На что ловить будем, дядя Миша? –спросил Сергей.

– Вот тебе и начался курс выживания, – засмеялся Петрович. Думай сам.

Червей, этой обычной рыбацкой насадки, они не взяли. Сергей об этом и не подумал, увлеченный самой идеей необитаемого острова. До последних минут он не верил, что в их краю есть остров, да ещё и необитаемый… Он готов был скакать от радости при одной мысли о ночёвке под звёздами, костре, таинственном острове. Петрович, хмыкнул, видя как легок рюкзак Сергея, но заставил его лишь взять теплую куртку. Пусть помучается, подумал он, впредь осмотрительнее будет.

– Думай, думай! Голова везде нужна. Особенно в походах на природу. Вопрос первый. Чем питается рыба, когда мы не удосужились принести ей червей? Правильно. Букашками, речными насекомыми, моллюсками, или попавшими в воду жучками-паучками… Так что вперёд, на поиски

Мальчишка, подумал он. Маменькин сынок. Впрочем. Что это я? А откуда ему взрослеть. Отец-мать погибли, бабушка на рыбалку не ходит. Дай бог, что одевает, кормит..

Он расправил на траве свою штормовку. Подложил под голову рюкзак и устало вытянулся во весь рост. Пусть пацан побегает, осмотрится на острове… Всё к нему придёт..

Он вспомнил их первую встречу…

2

Около года назад, когда Петрович возвращался из магазина, он увидел, как трое высоких подростков прижали к кустам и начали избивать какого-то пацана. Мальчишка упал на землю и там его били уже по- серьезному. Петрович отметил это еще загодя, едва повернув в свой переулок. Лежащее худенькое тело от ударов кроссовок съеживалось, выгибалось и даже отлетало на несколько сантиметров, особенно когда прикладывался белобрысый. Если двум другим, судя по всему, битье лежачего не доставляло особого удовольствия, они даже опасливо оглядывались, то белобрысому был кайф. Он разгорячился настолько, что начал брызгать слюной из перекошенного рта. Его прищуренные глаза не видели уже ничего вокруг и сверкали бешеной злобой.

Садист растет, отметил Петрович. Ему бы в гестапо…

Он полез в карман и достал свисток. Резкая прерывистая трель разнеслась по улице и вмиг остановила троицу. Они судорожно выпрямились, отскочили от лежачего, оглянулись по сторонам и, подхватив упавшую кепку скрылись в ближайших кустах.

Петрович подошел к лежащему мальчишке, с минуту ждал его реакции и, не дождавшись, наклонился, чтобы пощупать на шее пульс.. Мальчишка испуганно вздрогнул и сжался, очевидно, ожидая следующего удара и только когда почувствовал теплую руку на своей голове со стоном поднял на Петровича окровавленное лицо.

– Ну, Ну… Не бойся уже, сынок! Вставай.

Мальчишка вдруг прильнул к его ноге и горько зарыдал, дрожа мелкой дрожью.

Мальчика звали Сергей. Когда Петрович привел его к себе домой и успокоил, поглаживая по спине, только тогда немного унялась дрожь. Напоив чаем, он расспросил его, но ничего нового не узнал. Обыкновенная история. Трое подростков, насмотревшись видиков, наигравшись в компьютерных играх, подкараулили Сергея и, придравшись к чему-то, поставили « на счетчик», требуя денег.

Парень имел в семье только престарелую бабушку с мизерной пенсией и, естественно, не мог принести требуемой суммы. Воровать и грабить пока не научился…

Его били уже второй раз… Цель, как понял Петрович, была простой. Если не добиться денег то, хотя бы развлечься высшей властью над пацаном, да и над другими, потренировать силу ударов, ощутить адреналин. А может выгорит и с деньгами… Глядишь, парень продаст чего из бабушкиного скарба. А может и сворует где-то в школе кошелек.

– Успокойся… Успокойся… Никто тебя теперь не тронет. Я тебя провожу…

Но, поглядев в испуганные и тоскливые глаза Сергея, понял, что дело серьезное… Парень вздрагивал от каждого шороха, озирался, и явно не мог справиться с сильнейшим потрясением.

Вот в таком состоянии и кончают счеты с жизнью, подумал Петрович. Надо лечить его, однако. Иначе психический инвалид почти готов…

Сергей жил не далеко, в самом конце их улицы. Вначале Петрович хотел было оставить парня у себя ночевать, но передумал. Дома Сергея наверняка ждет бабушка. Она будет сходить с ума, не зная где он и что с ним.

Они медленно шли по улице уже в темноте. Подсвечивая фонариком, Петрович держал мальчика за руку и тихо говорил, почти не останавливаясь. Сейчас важно было не потерять контакт, как только можно и дать ему не совершить каких-то глупостей.

– Ничего, парень Такое со всеми бывает. Меня тоже били в твоем возрасте. Ну, подумаешь побили!. Конечно, трое одного всегда побьют. Ничего Я тебя защищу. Все заживет. А хочешь, я научу тебя драться? Чтобы ты отомстил им всем троим?

– Сейчас мы придем к тебе домой и успокоим твою бабушку. Как ее зовут? Ага, Вера Ивановна! Меня зови дядя Миша! Как думаешь, сказать бабушке, что произошло?

– Нет. Нет не надо! У нее сердце больное. Она будет плакать, не спать ночами и ничем не поможет…

– Согласен. Мы скажем ей, что были у меня. Ну, познакомились через школу, а ты мне что-то помог донести. Хорошо?

Бабушка Вера Ивановна встретила их у ворот небольшого домика и первым делом накинулась на Сергея.

– Ну, где ты пропадаешь?! Совесть бы имел. Я волнуюсь, переживаю.. В доме нет воды. Поздно. Калитку нужно запирать, а тебя всё нет…

– Здравствуйте, Вера Ивановна! Не ругайте Сергея. Это я во всем виноват. Парень проводил меня из школы, помог донести одну вещь. А я напоил его чаем. Заговорились, вот и припозднились А воды Сергей сейчас принесет.. Меня зовут Михаил Петрович! Я бывший физрук. Сейчас на пенсии…

Разговорились. Бабушка пригласила Петровича в дом, усадила на стул. Увидев царапину на лице Сергея, она заохала и принялась допрашивать.

– Ну ничего страшного, Вера Ивановна. С мальчишками побоксовались.. Дело мальчишечье… Кстати, я долго вёл секции и хочу научить Сергея самообороне . Ему нужно силенок поднабраться, половчее стать, мужчина ведь растет, правда Сергей?

Сергей потупив глаза, кивнул.

– Ну, тогда я пошел отдыхать. Жду тебя завтра после уроков. Всего на один час. До свидания, Вера Ивановна!

Они стали встречаться каждый день. Утром Сергей шел в школу Он учился в 8 классе и заканчивал свои уроки около двух часов дня. Первое время Петрович, понимая, что мальчишке будет страшно встретить своих обидчиков, поставивших его на счетчик, приходил его встречать. Ему одинокому пенсионеру все равно делать было нечего. Секция не особенно его утруждала, поскольку была лишь раз в неделю. А мальчишка запал ему в душу своей беспомощностью.

Он долго ворочался ночью в ту первую их встречу и решил, что поможет ему немного выпрямиться и почувствовать себя человеком. У него самого было трудное, уличное детство без крепкой руки и слова отца. Мать, поднявшая на ноги их с сестрой, крутилась как белка, зарабатывая лишнюю копейку, и ей часто было не до досуга Сергея. Мать уже давно была в могиле, а сестра умерла от тяжёлой болезни три года назад.

Много раз Петрович проклинал судьбу. завидуя своим сверстникам, жившим в полных счастливых семьях, потому что за него некому было заступиться, поругать, научить быть мужиком. Мать- есть мать. Она растила их, пытаясь защитить от невзгод больше запретами и уговорами. Но учить их жизни, заниматься с ними житейским и другим наукам у нее не доходили руки. Может поэтому ему приходилось доходить до всего самому. Но, как говориться, бог миловал, и он прошел опасный период почти без потерь.

3

– Стань вот здесь!. И отпрыгивай в сторону от моих ударов.

Петрович взял приготовленную палку и нанес сверху медленный удар по плечу Сергея. Дождавшись, когда мальчишка уклониться, нанес новый удар, уже целясь в левое плечо.

– Чувствуешь, какой ты гибкий и ловкий? Ты гибкий и ловкий, повторяй за мной вслух- требовал Петрович перед каждым ударом до тех пор, пока не устала рука.

– Так вы же щадите меня и бьете совсем медленно, дядя Миша!, -горячился Сергей, легко отскакивая от каждого удара.

– Правильно!. Сейчас медленно, а потом будет быстро.. Но ты научись ловить момент и направление удара…

Устав махать палкой. Петрович поставил мальчишку у стенки.

– Представь, ты вратарь. Только не настоящий, а трусливый. Ты трусливый вратарь-, ты –трус, и жестко заклеймил он Сергея. Повторяй эти слова перед каждым броском. Твоя задача не ловить, а уклоняться от моего мяча. Если я в тебя попаду – будешь каждый раз выполнять по 10 отжиманий.. И так за каждое попадание. Ясно? Поехали!

Он достал теннисный мяч и легко без особой силы метнул в Сергея.

Потом он заставил Сергея лечь на спину на траве и, встав над ним, поднял палку.

– Теперь уворачивайся. Но при этом не закрывай глаз, не потеряй меня из виду и постарайся лежать ко мне ногами. Голову прикрой.

Сергей с полчаса катался по траве, уворачиваясь от плавных и медленных ударов палкой.

Когда уставшие они сели на скамейку, Петрович продолжал объяснения

– Ты сначала должен научиться чувствовать опасность и уметь уклоняться. Крутиться, как уж на горячей сковородке. И еще при этом нужно прикрывать жизненно важные органы. Что у нас является особо важным и опасным?

– Ну-у, голова.. Живот. Пах…

– Правильно! Только это не все. Еще горло, глаза, область сердца, голень, колени, ну в общем почти все тело, если хорошо ударить. Поэтому лучше увернуться…

1

Сергей явился через полчаса, держа в руке несколько кузнечиков и мотыльков.

– Та-ак! Сейчас половим рыбку.

Нацепив кузнечика, он забросил первый раз и сразу же почувствовал лёгкий рывок за леску. Он дёрнул удочку, и вот на крючке забилась первая рыба величиной с ладонь.

– Ур-ра, дядя Миша! Есть рыба. Ловиться. Теперь не пропадём.

Петрович засмеялся на эту мальчишескую радость и пробурчал.

– А в чём варить-то будешь, рыбак? Или сырую есть?

– А мы на костре пожарим, -озорно блеснул глазами Сергей.– На палочки наденем и пожарим, как шашлык. Я в кино видел!

Через час он показал пяток разнокалиберных рыб, весивших в общей сложности около килограмма. Скоро над углями от костра было сооружено из плоских камней нечто вроде печки, куда были уложены палочки с нанизанными на них рыбами. Они вместе с куском хлеба, луковицами и составили первый обед новоявленных островитян.

– Соли жалко нет, – проворчал Сергей. Надо было взять с собой… Не подумал я.

Они пообедали, но чувствовали, что этих рыбок будет маловато.

– Дядя Миша, вы обещали курс выживания, – нетерпеливо попросил Сергей. Рыбу будем ловить после обеда, а сейчас самое время.

– Ну, давай, если хочешь. С чего начнем? А вот с чего. Выложи- ка на траву содержимое своего рюкзака.. Посмотрим, что ты взял в недельное путешествие на природу… Та-ак. Куртку, запасные штаны, носки, книжку, фонарик, перочинный ножик, две булки хлеба, две консервы, кусок сала..

–И это всё? Да ты, парень, совсем не думал собираясь в поход. Или слишком рассчитывал на меня. Нет. С таким запасом ходить в поход нельзя.

– Да что тут такого, дядя Миша? Одежда есть, еда тоже. Ножик, фонарь тоже есть. Да и не зима сейчас, а теплое лето… Я сто раз ходил на реку, в поля с ребятами и ничего не случалось…

– Это хорошо, конечно, что ничего не случилось, но это до поры. Однажды случится… Однажды все попадают в ловушки. Слушай как я однажды попал в переплёт…

Это было лет тридцать назад. Я любил охотиться и рыбачить в одиночку. Ну, понимаешь, то друзьям было некогда, а у меня свободное время, а то просто хотелось романтики, приключений. Приходил и сюда. У меня тогда был мотоцикл. Доезжал до горы по тропе. Мотоцикл свой ставил в кустах, а сюда спускался с удочкой. Однажды я припозднился и уже в сумерках начал уходить с острова. Вон там, где ручей шириной метра в два вытекает из основной реки, лежат два камня, по которым мы сегодня перескочили на остров. Но там надо прыгать, чтобы, не замочив ног, выбраться с острова. Пустяковое дело- прыгнуть с камня на камень на метровое расстояние! Короче, я поторопился и прыжок получился не совсем удачным. Не учёл и то, что камни на реке осенью становятся скользкими. Нога соскользнула, я упал и со всего маху ударился лицом о следующий камень.

Пролежал несколько минут почти без сознания и сил. Потом начал приходить в себя, смывать кровь, кряхтя подниматься и выползать из ручья… Представь. Уже темнеет, я почти без сил выползаю по дереву наверх, потом через кусты лезу к своему мотоциклу. Хорошо, что у меня был с собой маленький фонарик, хорошо, что не подвернул ногу, что не сломал руку, а просто сильно ушибся. И что было бы, если бы я уже холодной осенью остался мокрый, подбитый на этом прекрасном острове.. Да тут кричи- закричись- никто не придёт на помощь. С тех пор я опасаюсь ходить в походы в одиночку.

Я всё это рассказываю к тому, чтобы ты осознал, что с природой нельзя легкомысленно.. Один неверный шаг и может произойти беда. Поэтому нужно сначала хорошо думать, а потом действовать и действовать осторожно и осмотрительно. Все опытные туристы, путешественники, космонавты, разведчики свято соблюдают несколько простых, но важных правил:

Первое. Сначала обдумай весь предстоящий путь. Представь место, куда ты идёшь, критически оцени себя, свои силы и возможности, своих попутчиков, подумай какие трудности ожидают. Второе. Никогда не иди с малым ребёнком, со слабой девушкой, с дураковатым, своевольным попутчиком. Они быстро теряют силы и, вполне возможно, тебе их придётся нести на руках. А дураковатый обычно не думает, выпендривается и поэтому обязательно куда-то вляпается… и его надо будет спасать. Хотя всякое бывает. Помнишь пару лет назад ребята нашей школы пошли в горы? Назад решили спускаться по каменной осыпи, и один поскользнулся и сломал ногу… Хорошо, двое других его вынесли на себе, донесли до больницы… Молодцы! Надёжные друзья. Но лучше бы без таких приключений.

– Помню. Тогда у нас классный час был. Мы это обсуждали. Нам запретили самим без учителя ходить в походы. Только не все это выполняют

Они помолчали.

– Дядь Миш, ну а с рюкзаком-то у меня что не так?

– Что не так? Запомни пять слов, а дальше сообрази сам. Слова такие; еда, одежда, инструмент, аптечка, связь. А теперь поведай мне, что должно быть в рюкзаке.

– Ну, еда, это понятно. Хлеб, а лучше сухари или печенье, что-то сушёное, типа сала, консервов, сникерсов, шоколада

– Молодец. А как насчёт воды?

– Вы правы. Малая полулитровая бутылка воды. Насчёт одежды всё понятно. Из инструмента нужны нож, спички… А что ещё. Ну не кастрюлю же с собой тащить..

Петрович порылся в дальнем кармане своей штормовки и вытащил небольшой пенал из-под каких-то таблеток. Высыпал на ладонь содержимое и показал Сергею. Сергей увидел два обломка лезвия, несколько маленьких рыболовных крючков, моток тонкой лески, пару грузил, иголку с ниткой и две спичинки, облитые парафином.

– Вот это называется микроукладка. Она не занимает много места, мало весит, но очень полезна в походах. Ты понял? А ещё ты забыл моток тонкой, но прочной верёвки, кусок фольги и полиэтиленовой плёнки. Если не понял зачем, позже объясню…

Он откинулся на траву и закрыл глаза.

2

Сергей оказался понятливым парнем. Это Петрович заметил после первых их занятий.

После памятного знакомства их встречи стали регулярными. Сергей перед вечером на час приходил к Петровичу. А тот за прошедшие сутки придумывал какое-то упражнение или занятие. Он ставил Сергея к натянутому тенту и метал в него сначала мяч, а потом и камни. Заметив опасливый взгляд, кратко пояснил;

– Ничего. Шустрее будешь! Вообрази, что противник будет кидать в тебя не мячи, а бутылки, булыжник, а может и ножи… А кстати. Это хорошая идея… Ножи нужно попробовать.

Видя, как Сергей напрягся, усмехнулся.

– Спокойно, парень! Могу пообещать, что ножи сначала будут тупыми.

Разминку, как это принято в спортивных секциях, Петрович с Сергеем не стал делать. Поразмыслив, он стал доказывать Сергею, что ее лучше всего делать самому каждое утро перед школой.

– Пойми. На зарядку утром у тебя будет уходить всего десять минут, зато ты будешь бодр весь день. Это твоя личная тренировка и самоподготовка. Буду я с тобой заниматься сегодня или нет, может я заболею или уеду куда-нибудь, но ты сам будешь каждое утро приводить себя в боевое состояние и качать силу. Давай лучше подумаем, какие двести движений ты сделаешь каждое утро. Эти движения должны охватывать все тело, разминать все мышцы. Плюс к тому ты должен накачивать силу и выносливость.

Они решили, что это будут прыжки и бег на месте, упражнения на пресс, на плечи и руки, приседания, наклоны, бокс..

Для Петровича было важно приучить мальчишку получать удовольствие от физических движений. Ему когда-то и в своём сыне не нравилось, что каждый раз приходилось ломать сопротивление перед утренней гимнастикой. Так толком он и не смог когда-то сына научить уважать физкультуру и гимнастику. Тот предпочитал лишние минуты поспать, поваляться, посидеть на солнышке. Сергей же в отличие от его сына имел личный стимул, который ненавязчиво подогревался Петровичем, – отомстить обидчикам и стать крепким мужиком. А Петровичу нравилось формировать из слабого мальчишки нечто достойное, которое будет поминать его добром. Сын был далеко, внуков не оставил, а силы, умения и знания у него, Петровича, ещё есть. Надо пустить их на добрые дела… А куда ещё?

Он решил, что дополнительно надо с парнем заняться психологией. Он знал, что страх от побоев, издевательств так просто не уходит. Он вообще никуда не уходит, а сидит где-то глубоко у каждого и ждёт своего часа. Петрович знал это по себе.

Он не забыл, как Сергей дрожал у ног своих обидчиков в школе, когда они встретились первый раз. Другой раз он увидел, как Сергей робко и безуспешно пытается что-то спросить у бойкой нахальной продавщицы магазина. Петрович тогда подумал, насколько Сергей похож на него в молодости. Та же робость, нерешительность, стремление не выпячиваться, быть сереньким, незаметным…

Нет, парень, с такой психологией никогда тебе не быть человеком, подумал он. Так и будешь пугливой мышкой робко заглядывать в глаза и просить, а тебя будут посылать куда подальше, обижать, а то и бить…

На следующей тренировке Петрович поставил Сергея перед собой и заглянул в глаза.

– Сейчас мы будем с тобой учиться переносить боль. Ты боишься боли?

Сергей неопределенно пожал плечами.