Читать онлайн Зоопарк бесплатно

Эпизод 1

Я сидел на грязном полу, прижавшись спиной к полуразрушенной кирпичной стене, и тоскливо смотрел на струи дождя через большой проем окна.

Ко мне приблизился какой-то парень. Кажется, его звали Нил. Присев рядом, он спросил:

– Почему тебя не было за ужином?

Повернув к нему голову, я ответил:

– Не хочу травиться.

– Нормальная еда. Чтобы выжить, нужны силы.

– Зачем? – поинтересовался я.

– Странный ты какой-то, – произнес Нил и, поднявшись, направился к небольшой группе, сидевшей около импровизированного костра.

Проводив его взглядом, я вновь уставился в окно.

Не успел я подумать о том, что из-за собственной тупости угодил в это место, как ко мне подошла молодая женщина и, присев на корточки, спросила:

– Тебя как зовут?

– Трой, – ответил я, не поворачивая к ней головы.

– Сколько тебе, Трой?

– Двадцать пять.

– Хороший возраст.

– Мне тоже нравится, – сказал я, повернув голову к моей собеседнице.

Перед собой я увидел худую женщину лет сорока с тонкими светлыми волосами и кожей желтовато-серого цвета. Женщина пристально меня изучала.

– Ты сейчас во мне дыру протрешь, – раздраженно произнес я.

– Хочешь развлечься?

– Вали отсюда, – сглотнув, огрызнулся я.

Женщина, сморщив нос, хищно улыбнулась и, поднявшись, сказала:

– Еще увидимся, Трой.

И она ушла.

Я тоже поднялся с пола и направился вглубь здания в надежде отыскать укромный уголок, где до утра меня никто не побеспокоит. К сожалению, все хорошие места были заняты. Я уже было собрался расположиться около какой-то кучи мусора, но тут меня кто-то окликнул. Посмотрев по сторонам, я увидал невысокого паренька. Его звали Вон. Он, выглядывая из-за дверцы покосившегося шкафа, махал мне рукой.

Я подошел к нему, и Вон тихо прошептал:

– Залезай. Здесь есть место еще для одного.

Не дожидаясь повторного приглашения, я быстро юркнул в шкаф и Вон, захлопнув дверцу, подпер ее собой.

– Какой странный шкаф, – шепотом сказал я. – Обычно дверцы открываются наружу.

– Знаю, – ответил Вон. – Но кто-то, видимо, их переделал.

Помолчав немного, он спросил:

– Ты местный?

– Нет, но последние месяцы жил и работал здесь.

Вон к чему-то прислушался. Снаружи было тихо.

– Тебя Трой зовут? – спросил Вон.

– Совершенно верно.

– Знаешь, что означает твое имя?

– Нет, – ответил я.

– Обыкновенную цифру «три». Есть и другие трактовки. Типа «троянский» и даже «дом».

– Откуда знаешь?

– Я из Молимо.

– Тогда понятно.

– А еще твое имя говорит, что ты сильный, уверенный и энергичный человек, обладающий высоким уровнем самодисциплины. Умеешь достигать поставленной цели и вдохновлять других на борьбу за лучшую жизнь. Ты прирожденный лидер.

– Вообще мимо, – уныло прокомментировал я.

– Ты постоянно сталкиваешься с трудностями. Жизнь явно испытывает тебя на прочность.

– А вот трудностей у меня сколько угодно.

– Поменяй имя.

– Зачем?

– Потому что оно ассоциируется с когда-то существовавшим городом Троя, что был разрушен войной задолго до крушения Старого мира.

– Я подумаю.

Вон тихо хихикнул.

– А что означает твое имя? – спросил я парня.

– Сам в себе.

– Интересное изложение.

– Пить хочешь? – поинтересовался Вон.

– Хочу. У тебя есть вода?

Наклонившись вперед, парень вытащил откуда-то бутылку. Открутив крышку, он передал ее мне. Напившись, я поблагодарил его.

– У тебя большая семья? – внезапно спросил Вон.

– Как тебе сказать. Мама, ее новый муж и брат.

– А меня до двенадцати лет воспитывала тетка, – произнес Вон. – Затем она отдала меня в один из храмов Молимо. Можно сказать, что у меня нет семьи, кроме братьев по храму. Но я мало с ними общался.

– А зачем решил участвовать в этом шоу?

– Когда меня достала храмовая жизнь, я ушел оттуда. Думал заработать денежку и открыть лавку. Не получилось. Влез в долги, которые не смог вернуть. А ты здесь за что?

– Давай спать, – предложил я. – Глаза слипаются.

Вскоре я услышал тихое посапывание.

На самом деле спать мне не хотелось, как не хотелось рассказывать Вону, что на самом деле со мной произошло. Скрестив руки и прислонив голову к стенке шкафа, я прикрыл глаза и начал вспоминать…

Эпизод 2

Подметая пол в просторном контейнере, переделанном под жилое пространство, я сказал, обращаясь к брату:

– Вчера я видел твоего учителя. Он сказал, что ты плохо знаешь материал о последних днях Старого мира и становлении Нового.

Рим, сидя за столом и уткнувшись подбородком в сложенные на столе руки, проворчал себе под нос:

– Подумаешь…

Закончив подметать, я сгреб мусор и, кинув его в мусорное ведро, положил савок и веник на место. Проведя руками по своим длинным и вьющимся рыжим волосам, я взглянул на брата:

– Если ты мечтаешь стать курсантом Военной академии, то тебе необходимы знания по истории.

– Это не я мечтаю, а мама, – и Рим принялся барабанить пальцами по экрану своего планшета. – И вообще-то я хочу кушать.

– Пока не расскажешь о последних днях, еда тебе не светит.

– Я маме пожалуюсь, – пригрозил в ответ Рим. – Мне всего девять лет. Ты не имеешь права оставлять меня без обеда.

Усевшись за стол напротив брата, я сказал:

– Не понимаю, почему ты не можешь запомнить элементарную информацию?

Отодвинув планшет в сторону, Рим, уставившись на меня, предположил:

– А может у меня потеря памяти?

– С чего бы? – усмехнулся я.

– Помнишь, ты рассказывал маме о брате своего одноклассника?

– Не помню.

– Которому сделали операцию на голове.

– И что?

– Теперь этот парень никого не узнает и не помнит где живет. Я, когда читаю – помню, а потом – раз – и забываю.

– А может, ты просто не хочешь сосредоточиться? Ну-ка, попробуй пересказать мне то, что прочитал.

Неохотно выпрямившись на стуле, Рим спросил:

– Что рассказывать?

Закатив глаза, я сложил на груди руки и повторил:

– О последних днях Старого мира.

Вздохнув, Рим монотонным голосом начал бубнить:

– Последние дни Старого мира случились сто лет назад. Все началось из-за глупости горстки мерзавцев…

– Все произошло, – перебил я его.

– Что произошло? – не понял Рим.

– Лучше сказать, что все произошло или случилось по вине завравшихся безумцев, дорвавшихся до власти и возомнивших себя богами.

– В те времена плотские утехи заменили духовность, а поклонение материальным ценностям зашкалило. Трой, а что такое плотские утехи?

– Спросишь у мамы или учителя.

– Бешенная гонка вооружений, – продолжил Рим, – привела к тому, что некая вооруженная до зубов группировка взорвала на глубинах Атлантического океана…

– В глубинах, – поправил я брата.

– Ну да. В глубинах взорвали какую-то бомбу, после чего водная стена поднялась до небес и хлынула на континенты. От гигантского цунами погибла половина людей. Не успели уцелевшие люди прийти в себя, как последовал новый взрыв. Его произвели на суше, что вызвало страшные землетрясения по всей планете. Проснулись спавшие вулканы. Правильно?

– После чего Солнце пропало на несколько месяцев и наступил холод, – добавил я.

– И снова погибло много людей. Третий взрыв привел к тому, что большинство континентов ушло под воду, а вместо них из глубин океанов и морей поднялись ранее неизвестные земли… Трой, а правда, что меня назвали в память о каком-то городе?

– Да. Был такой город Рим. Он, как и множество других городов, ушел под воду. Продолжай.

– Последний взрыв поднял в воздух ядовитые пары и люди начали задыхаться. Те, кто спрятался в уцелевших домах, закупоривали щели всем, что было под рукой. Так они смогли выжить. А те, кто не успел спрятаться, умерли или тяжело заболели. В первый год после взрывов погибло пять миллиардов человек.

– От чего умирали люди?

– От лучевой болезни, эпидемий и голода, потому что даже запечатанные продукты стали ядовитыми и не годились в пищу.

– Не забудь сказать, что у многих, кто выжил, стали рождаться дети с признаками мутаций, – напомнил я.

Снова вздохнув, Рим произнес:

– Так же погибла большая часть животных и растений.

– Молодец, – похвалил я брата и добавил: – Видишь, с памятью у тебя все в порядке. А теперь расскажи, что стало происходить с людьми после. Про времена хаоса и страха.

– Когда наступило время хаоса и страха, все вспомнили о Боге и начали молиться.

– Не все, а многие.

– Многие, – повторил за мной Рим и шмыгнул носом: – Еще люди сходили с ума, убивали других или самих себя. Забыл сказать, что культурные ценности утонули или сгорели в огне.

– Лучше сказать, что большинство культурных ценностей были утрачены навсегда, как и всевозможные документы, в том числе и архивные. Что еще?

– Не знаю.

– Все эти катаклизмы повлияли на климат планеты, который что?

– Изменился. Там, где было холодно, стало жарко. И наоборот.

– Примерно так. Теперь расскажи о том, где поселились люди.

– Ну, я говорил, что некоторые части континентов ушли под воду, а вместо них появились новые. Та часть суши, на которой сейчас живут люди, тоже поднялась из воды.

– Из какой?

– Раньше эта вода называлась Средиземным морем и частично Атлантическим океаном. Теперь эта территория зовется Барасо и переводится как «рожденная в субботу». На ней стоят города и поселения. Самый главный город называется Сарар. Он был назван в честь его основателя Томаса Сарара.

– А кем он был? – поинтересовался я.

Рим непонимающе посмотрел на меня.

– Он был правителем Барасо, – подсказал я, – и его резиденция находилась в Сараре.

Кивнув головой, Рим продолжил:

– В Сараре проживает около двадцати миллионов человек. Около него находятся два поселения. Это небольшие города, которые когда-то входили в состав Сарара, а потом отделились от него. Одно поселение называется Мози и переводится как «перворожденный». Второе – Удо, что означает «мирный». В Мози живут только мужчины, а в Удо только женщины. Им запрещено иметь детей. Трой, а почему им запрещено иметь детей?

– Не знаю, – ответил я, поднимаясь из-за стола.

В этот момент о металлическую стену нашего дома-контейнера постучались.

Я подошел к двери и, открыв ее, увидал Мышку – худощавую девушку невысокого роста с темными прямыми волосами, схваченными на затылке резинкой. Когда-то мы с ней учились в одном классе.

– Привет, – сказал я, пропуская ее в дом. – Я тут брата собираюсь кормить. Присоединишься?

Мышка кивнула головой и подошла к столу. Усевшись на свободный стул, она спросила:

– Чем собираетесь питаться?

– Выбор небольшой, – ответил я, подходя к старому буфету.

Вынув из него несколько тюбиков и упаковку хлебных пластин, я, вернувшись к столу, положил все это на его поверхность. Рим тут же притянул к себе один из тюбиков и прочитал название:

– Пюре из зеленых овощей с питательным мясом мучнистых червей.

Вытащив хлебную пластину, он густо намазал ее пюре и с жадностью набросился на еду.

Я тоже намазал хлебную пластину пюре и протянул угощение гостье.

Поблагодарив, Мышка принялась есть.

– Как дела? – поинтересовался я, откидываясь на спинку стула.

– Более или менее, – ответила девушка, жуя пластину.

– Работаешь?

– Да. Убираюсь в нескольких местах. Как раз работала рядом и решила зайти.

– Помнится, ты хотела продолжить обучение в университете.

– Хотела. Только я не могу бросить бабушку. Она болеет. Думаю, поступить на виртуальное обучение. Посмотрим.

– Ты живешь с бабушкой все в том же разрушенном доме?

– Его уже отреставрировали. Достроили стены, залатали крышу, починили водопровод. Теперь не надо ходить за водой к уличной колонке. И канализация работает. Представляешь?

– Надо же, – поразился я.

– А ты работаешь?

– Нет. Мать на работе круглые сутки.

– Зачем ей столько работать? Врачам и так хорошо платят.

– Она взяла кредит и купила соседний контейнер. Теперь у нас сдвоенный дом.

– Здорово.

– Так что я хожу по магазинам, стираю, помогаю Риму учить уроки.

– Что сейчас изучают в школе? – поинтересовалась Мышка.

– Все тоже самое, что и мы когда-то. Сегодня повторяем становление Нового мира.

С набитым ртом в разговор вмешался Рим:

– Почему все так ненавидят Сарар?

Ему ответила Мышка:

– Потому что по сравнению с другими городами столица живет слишком хорошо. От Старого мира ее населению достались технологии и целые здания. А еще они отлично питаются.

Наблюдая за тем, как я наливаю воду в стакан, Рим задал новый вопрос:

– Трой, а почему наша мама уехала из Сарара? Если бы она осталась там, мы бы тоже хорошо кушали и жили в красивом доме.

– Так получилось, – ответил я, подвигая стакан брату.

– А действительно, почему? – заинтересовалась Мышка. – Я знаю тебя около девяти лет, но ты никогда не говорил, что жил в Сараре.

Укоризненно взглянув на брата, я ответил:

– Мама увезла нас оттуда. Сразу после развода с отцом.

– Развода? – удивилась Мышка. – Ты всем говорил, что он умер.

– Я тупо врал, – взъерошив волосы брату, пролепетал я.

– Ты странный. У многих родители в разводе. Мои просто оставили меня бабушке и смылись. Мне было всего три года. Даже не знаю, живы ли они.

Помолчав, она добавила:

– Представляю, как тебе было трудно привыкнуть к этому месту. Слушай, а зачем она все-таки уехала?

– Одиннадцать лет назад мэром столицы стал один идиот. Он тут же велел всем гражданам прочипироваться.

– Зачем? – поразилась Мышка. – Обычно все пользуются отпечатками большого пальца или картами идентификации.

– Думаю, он решил полностью взять под контроль жизнь граждан столицы.

– То есть он решил быть в курсе того, что граждане едят, куда идут, с кем встречаются, что говорят? – уточнила Мышка.

– Да. Именно чипы позволяют Службе безопасности Сарара в любой момент подключаться к носителю.

– Поэтому их называют «чипированными»? – подал свой голос Рим.

Да, – ответил я ему и добавил: – Поел? Тогда шагай в другую комнату.

– Не пойду, – заупрямился Рим. – Мне тоже хочется послушать.

Махнув на него рукой, я продолжил:

– Короче, тех, кто отказался чипироваться, подвергли гонениям: увольняли с работы, отказывались лечить, высмеивали в виртуальном пространстве, поджигали дома. Много чего происходило. Поэтому противники чипирования предпочитали переселяться в другие места, где не требовалось такой крайней меры.

– Странный подход, – задумчиво произнесла Мышка, облокотившись о стол. – Хорошо, а почему тогда многие чипированные покинули Сарар?

– А это был еще один из закидонов мэра. Он пожелал видеть вокруг себя только молодых, красивых, не тронутых мутацией людей. Без каких-либо изъянов. Можно подумать, что в Старом мире жили одни красавцы.

Тут снова Рим подал свой голос:

– Значит, мама отказалась чипироваться? – спросил он. – Или у нее есть изъяны?

– Нет у нашей мамы никаких изъянов, – одернул я брата и тут же смутился.

Не стоило мне упоминать об изъянах при Мышке. У нее их было несколько. В свои двадцать лет она была такого же маленького роста, как и мой девятилетний брат. У Мышки были сросшиеся длинный нос и вытянутая нижняя челюсть, отчего ее профиль напоминал мышиную мордочку. Но самое главное было в том, что Мышка имела самый настоящий тоненький хвостик. Она очень стеснялась своего короткого отростка, о котором я узнал от одного мальчишки из параллельного класса. Мальчишка был соседом Мышки и обожал подсматривать за всеми, кто мылся в душе. Делал он это так виртуозно, что его долгое время не могли вычислить. И когда он растрезвонил о Мышкином хвосте, я сдал его соседям.

Чтобы скрыть смущение, я начал кашлять, сделав вид, что подавился. Мышка тут же заботливо похлопала меня по спине.

Откашлявшись, я посмотрел гостье в глаза и произнес:

– Мама отказалась устанавливать себе чип – она как раз была беременна Римом. И меня подвергать этой процедуре не стала. Папа поступил наоборот. Когда меня не пустили в школу без чипа, она подала жалобу мэру, и на следующий день ее уволили… Отец начал над ней измываться. Мама собрала вещи, и мы переехали сюда.

– Ты скучаешь по отцу?

– Сначала скучал.

– Общаетесь?

– Нет. Мама как-то обмолвилась, что у него новая семья. Мы его больше не интересуем.

Помолчав немного, Мышка сказала:

– Спасибо за угощение. Было очень вкусно, но мне пора идти работать.

Поднявшись со стула, она, ойкнув, ударила себя ладонью по лбу:

– Чуть не забыла! Я чего к тебе зашла. Моя соседка Хана устроилась на работу в один из салонов красоты.

– Кем? – удивился я.

– Парикмахером. И им очень нужны рыжие волнистые волосы. Как у тебя. Не хочешь продать свои?

– Я подумаю. За сколько их купят?

– Не знаю, – ответила Мышка, направляясь к двери.

– Где салон находится?

– Около Центра эвтаназии.

И, махнув на прощание рукой, она ушла.

Я вернулся к столу и, сев на свое место, сказал:

– Теперь вернемся к твоим познаниям, Рим.

Брат тут же обмяк и стал канючить:

– Я устал. Мне надо отдохнуть.

– Никакого отдыха.

Буркнув что-то, Рим неохотно начал говорить:

– В центре Барасо расположился город науки и образования Кенжи. Он переводится как «интеллектуальный правитель». В нем живут только ученые, студенты и работники университета. В нем изучают разные предметы, создают летающие корабли, ищут новые планеты, чтобы переселить туда людей. Чтобы стать студентом, нужно быть очень-очень умным человеком. Намного дешевле учиться дистанционно.

– А как образовался этот город-университет? – спросил я.

– После того как начались бунты против науки и люди в городах стали громить научные центры, общим советом мэров было решено образовать отдельный город-университет, охраняемый военными. До сих пор многие ненавидят ученых, так как считают, что те снова создадут мощное оружие. На востоке Барасо находятся два города, которые называются…

Рим замолчал и задумался.

– Забыл? – поинтересовался я.

Брат молча кивнул головой. Улыбнувшись, я подсказал:

– Молимо, что переводится как «медведь, идущий в тени», и Сора, что означает «туман».

Рим обрадованно перебил меня:

– Молимо – это поселение всевозможных верований и культов. Его посещают верующие или те, кто интересуется религией. Сора считается мертвым городом, потому что в нем практически никто не живет.

– Почему?

– Потому что в этом городе обитают призраки. Огромное пространство на юге Барасо отдано поселению земледельцев. Они не только выращивают всевозможные овощи и фрукты, но и разводят домашний скот. Это место называется Минори, что означает «деревня красивых людей». Трой, а почему у наших городов такие странные названия?

– Названия городам и поселениям давал Томас Сарар сто лет назад. Он был одним из тех, кто жил на большом африканском континенте. Когда-то в Африке жили народы, говорившие на разных языках. Возможно, эти названия были взяты из языка, на котором говорили предки Томаса. Продолжай.

– От труда жителей Минори зависит питание всех, кто населяет Барасо. Только они могут создавать качественную консервированную пищу.

– Обязательно упомяни о том, что в Барасо находится множество небольших поселений. Но они настолько маленькие, что не имеют официальных названий и на географических картах обозначаются просто цифрами.

– Хорошо, – вздохнув, пообещал Рим. – Это все?

– Не спеши. Ты забыл рассказать о последнем крупном городе, в котором мы с тобой живем.

– И я свободен? –с надеждой в голосе спросил Рим.

– Да.

– Сина – довольно большой город, в котором проживает около пятидесяти миллионов человек. Намного больше, чем в столице. Сина никак не переводится. Так звали жену Томаса Сарара. Последние шестьдесят лет в городе построили много домов и зданий, но есть районы, где люди продолжают жить в контейнерах, трейлерах и на баржах. Как мы, к примеру. В Сину приезжают любители всевозможного экстрима и экзотики. Считается, что настоящей столицей Барасо является именно Сина, а не Сарар, – на одном дыхании выпалил Рим и победоносно воскликнул: – Все!..

Эпизод 3

Я стоял около Центра эвтаназии и размышлял, с какого салона мне надо начать поиск Ханы. Когда Мышка упомянула, что ее соседка работает около Центра, я даже не предполагал, что салонов будет несколько. В какой-то момент я произнес вслух:

– Зачем в одном месте столько салонов красоты? Не для клиентов же Центра.

И тут же услышал за своей спиной знакомый голос:

– Я тоже задавалась этим вопросом.

Оглянувшись, я рассмеялся – передо мной стояла Хана.

Ей, как и нам с Мышкой, было двадцать лет. Она была высокой, но не особо пропорциональной особой. У нее был довольно худосочный торс и слишком широкие бедра, с толстыми короткими ногами. Изначально Хана жила в районе трейлеров. Когда девочке исполнилось одиннадцать, ее родители умерли один за другим. Родственников у Ханы не было. Оставшись без присмотра, девочка быстро нашла себе компанию странных молодых людей. В тринадцать она забеременела и в положенный срок родила девочку, которую назвала Мими. Специальная комиссия мэрии решила переселить несовершеннолетнюю маму с ребенком в другое место, где за ней могли бы присматривать взрослые. Так Хана и попала в одну из комнат дома, где жила Мышка. Помогать Хане до наступления совершеннолетия поручили бабушке Мышки. Та была обязана кормить девочку, сидеть с Мими, пока Хана учится, а также давать советы. За это бабушке платили деньги. Когда малышке Мими стукнуло три годика, стало ясно, что с ней что-то не так. Мими всеми возможными способами показывала окружающим, что она не человек, а маленькая собачонка. Малышка лаяла, ходила только на четвереньках, пила и ела из мисок на полу, захватывая пищу и воду языком. Спала Мими, свернувшись на коврике около видавшего виды дивана Ханы. Мими любила, когда ей чесали за ушком и гладили животик. В этот момент малышка ложилась на спину и, зажмурив глаза, дергала конечностями. Хана показывала дочь врачам, но те лишь разводили руками. Такое поведение у детей и некоторых взрослых относили к одной из разновидностей мутаций Нового мира…

– Я увидала тебя в окно салона, – сказала Хана. – Мышка передала, что ты зайдешь ко мне. Готов расстаться с волосами?

– Смотря сколько мне заплатят.

– Устроит пятьдесят монет?

– А если сто?

– Раскатал губу, – усмехнулась Хана. – Учти, обычно салоны платят за такие космы монет тридцать. Это я предлагаю пятьдесят, потому что ты друг Мышки. Так что решай.

– Согласен.

– Тогда идем.

И Хана направилась в сторону одного из салонов.

Там, усадив меня в кресло, она спросила:

– Растительность сбриваем полностью или немного оставить?

Подумав, я попросил:

– Оставь немного.

Кивнув головой, Хана взяла в руки ножницы и начала стричь мои длиннющие волосы.

Чтобы не сидеть в тишине, я спросил ее:

– Как поживает Мими?

– В роли собачки великолепно. А как маленькому человечку ей требуется операция на голове. Врачи советуют сделать ее до того, как Мими исполнится восемь.

– А сколько ей сейчас?

– Шесть и небольшой хвостик.

– Тогда времени осталось мало, – заметил я, наблюдая в зеркале, как прядь за прядью мои волосы падают на пол.

– Да, – согласилась со мной Хана. – Но с другой стороны, эта операция довольно опасна. Если хирург случайно заденет важную зону, то в худшем случае мой ребенок превратится в овощ.

– А в лучшем? – решил уточнить я.

– В лучшем она станет видеть все в черно-белом изображении.

– Так что ты решила?

– Лучшие хирурги оперируют в столице, но у меня нет тех денег, что они берут за свои услуги. Пусть остается такой, какая есть. Один врач сказал, что она может перерасти мутацию.

– Будем надеяться. Ей необходимо общение.

– У нее есть общение. Ты даже не представляешь, сколько людей считает себя животными или птицами. Существует довольно большое сообщество тех, кто столкнулся с такой проблемой.

– Серьезно? – поразился я.

– Мы с Мими вступили в него год назад. Все помогают друг другу… Надо было еще во время беременности пройти обследование и скорректировать генетику дочери. Но я и сама была ребенком и не знала об этом.

Хана состригла последнюю прядь и произнесла:

– Как-то так.

Покрутив головой, рассматривая свою короткую стрижку в зеркале, я заметил:

– Непривычно как-то.

– Не нравится? Как по мне, очень даже норм. Волосы у тебя быстро отрастают?

– Да.

– Отлично. Когда отрастут, приходи снова.

Взяв с тумбочки небольшой сканер, Хана набрала на его дисплее информацию и поднесла гаджет ко мне.

– Приложи палец, – скомандовала она.

Я приложил большой палец к сканеру и тот тихо пискнул. Экран дисплея мигнул зеленым цветом и на нем высветилась информация о переводе денег.

– Готово, – произнесла Хана. – На что потратишь?

– Хочу помочь маме выплатить кредит.

– Благородно, – произнесла Хана и, чмокнув меня в щеку, принялась собирать с пола пряди состриженных волос.

Поднявшись с кресла, я взъерошил свои короткие волосы и покинул салон…

В этот же день Рим вытащил меня в один из Центров виртуальной реальности. Отыскав свободные кресла, я первым усадил брата, после чего сел сам. Подключив к вискам сенсоры, я надел очки и в ту же секунду оказался в виртуальном холле Центра, где суетливо передвигались или просто болтали тысячи пользователей великолепно прорисованной реальности.

Середину холла занимала круглая стойка, за которой стояли несколько десятков виртуальных администраторов. Отыскав глазами Рима, крутившегося около стойки, я подошел к нему. Перед нами тут же возник администратор в виде полного мужчины средних лет. Он широко улыбнулся и спросил:

– Куда желаете пройти? Могу предложить…

– Нам нужен Зоопарк! – громко прокричал Рим, вцепившись в мою руку.

– Отличный выбор! – так же громко воскликнул администратор и, улыбнувшись еще шире, поинтересовался: – В каком качестве желаете быть? Посетителями или животными?

– Посетителями, – сказал я.

– Какая часть Зоопарка вас интересует? Подводные мир, птицы, пресмыкающиеся, дикие звери?

Я вопросительно посмотрел на брата:

– Есть предложения?

– А можно динозавров? – шепотом попросил он.

Администратор моментально среагировал на его шепот и сообщил:

– Сожалею, но этот раздел Зоопарка меняет свой формат и доступ посетителей в него пока закрыт. Могу посоветовать площадку молодняка. Пользуется большой популярностью среди всех возрастов.

Рим посмотрел на меня и кивнул головой.

– Подходит, – согласился я, наблюдая как администратор набирает на стойке цифровой код.

Через мгновение мы с братом стояли перед довольно вместительной площадкой, утопающей в яркой зелени. На ней, среди огромного количества игрушек и всевозможных приспособлений, резвились малыши совершенно разных животных: козлята, тигрята, львята, медвежата, обезьянки, еноты, носухи и даже поросята. Они отнимали друг у друга игрушки, прыгали, бегали, бодались, налетали на препятствия, качались, уцепившись зубами за подвесные канаты. Зрители громко смеялись и подбадривали малышей. Пробыв у площадки часа полтора, мы вернулись в виртуальный холл.

– Домой? – поинтересовался я у Рима.

– Нет! Хочу какой-нибудь трэш, чтобы башню сносило!

– Тихо! – цыкнул я на брата. – Забыл, что сленг в виртуалке запрещен? Нас могут оштрафовать.

– Извини, – тихо пролепетал Рим.

Я снова подошел к стойке, и администратор предложил купить поездку на поезде.

– Обещаю, – заговорщически произнес он, – это будет адская поездка. Вам два билета?

– Нет. Только один.

Повернувшись к Риму, я предупредил:

– После поездки сразу домой.

– А ты?

– У меня дела.

Как только Рим исчез, я снова повернулся к администратору. Только я собрался задать ему вопрос, как кто-то похлопал меня по плечу. Повернувшись, я увидал перед собой подростка лет четырнадцати.

– Что надо? – спросил я.

– Не хочешь сыграть в командную игрушку? У нас один игрок слился.

На слова паренька тут же отреагировал администратор:

– Слово «слился» запрещено в виртуальном пространстве. У вас осталось одно предупреждение. Если вы еще раз примените некорректное выражение, вам будет закрыт доступ в виртуальное пространство на целый месяц.

– Чего? – возмутился парень. – Забанить меня решил?

– Снова некорректное слово, – произнес администратор. – Прощайте.

И парень тут же растворился в воздухе.

Администратор посмотрел на меня:

– Вы что-то хотели узнать? – спросил он.

– Мне надо отыскать свою подругу. Я не помню ее виртуального имени…

– Реальное имя?

– Мышка.

– Назовите адрес.

– Мой?

– Нет. Вашей подруги.

– А это обязательно?

Администратор без единой эмоции как на лице, так и в голосе, произнес:

– На эту минуту зарегистрировано двадцать семь посетителей с именем «Мышка». Если вы подскажите адрес и возраст подруги, поиск будет более быстрым. В противном случае вам придется пройти по всем виртуальным ссылкам.

Назвав адрес и дату рождения Мышки, я оказался сидящим рядом с ней в небольшом затемненном зале, очень напоминавшем малюсенький театр. На освещенной сцене в мягких креслах расположились четверо: трое мужчин и женщина.

Толкнув локтем Мышку, я сказал:

– Привет.

Та, повернув ко мне голову, удивленно воскликнула:

– Трой!? Откуда ты взялся?

– Ходил с братом в Зоопарк.

Мышка как-то странно посмотрела на меня, и тут ее взгляд упал на мою стрижку. Присвистнув, она сказала:

– Ого! Ты был у Ханы?

Я молча кивнул головой.

– Тебе хорошо с короткими волосами, – сказала она.

– Спасибо. А ты что здесь делаешь?

– Один знакомый попросил меня послушать, о чем будут говорить выступающие.

Сидевшие рядом люди зашипели на нас.

Прижав палец к губам, Мышка зашептала прямо мне на ухо:

– Это научная конференция.

– Научная? – стараясь говорить, как можно тише переспросил я.

– Да.

С переднего ряда к нам повернулся пожилой мужчина и сделал замечание:

– Не мешайте слушать, – строго сказал он. – Или я на вас пожалуюсь.

Мышка снова прильнула к моему уху и еле слышно произнесла:

– Вечером я загляну к тебе домой, и мы поговорим.

Я кивнул головой и, развалившись в удобном кресле, стал внимательно слушать.

Один из выступавших – мужчина пятидесяти лет с короткими русыми волосами и аккуратно подстриженной бородой, нагнувшись вперед всем корпусом, говорил хорошо поставленным голосом:

– Поймите, после катастрофы в мире расцвели мистицизм и массовые суеверия. Спустя сто лет человечество в своем большинстве стало безграмотным. Вы можете сказать, что нашим родителям было не до учебы – они помогали своим родителям заново строить этот мир. И я соглашусь с вами. Сто лет назад было не до учебы. И восемьдесят тоже. Но почему последующие поколения не блещут знаниями? Спасибо, что хоть нас с вами научили читать, писать и считать. Почему лишь небольшой процент населения мечтает об образовании в университете? Почему большинство предпочитает верить в мистику, чем в науку? Ответ очевиден: мы боимся снова изобрести страшное оружие, из-за которого чуть не погиб весь мир…

Тут его прервала женщина, сидевшая по левую руку выступавшего:

– Ганс, я согласна с тобой в том, что мы боимся снова изобрести бомбу, но не согласна в другом. Вот ты жалуешься, что в школах усеченное образование. А разве тех предметов, что изучают дети, недостаточно для достойной жизни в обществе? Математика, история, язык, география, астрономия, природознание. Этого вполне достаточно, чтобы засеять поле, вырастить урожай, сшить себе одежду…

– Нет, Эльза, – перебил женщину лысый мужчина довольно преклонного возраста. – А если ты заболеешь? Кто будет тебя лечить? Колдуны, травники или врачи? Лично я за расширение образования. Пусть наши дети познают такие дисциплины, как медицина, летное дело, химия, физика, инженерное искусство. И я благодарен небесам, что после катастрофы уцелела хоть какая-то часть компьютерных носителей, в которых мы можем отыскать всю нужную нам информацию. Почему в столице не брезгуют технологиями и образованием?

Эльза, фыркнув, произнесла:

– Пусть так, Берлин. Только помяни мое слово: наши потомки будут благодарны, что мы не подпустили их к химии или физике. Уверена, в нашем городе мы должны запретить какое-либо образование, кроме школьного. А в столице пусть делают, что хотят.

В зале раздались аплодисменты. Женщина улыбнулась и добавила:

– Теперь стоит рассмотреть вопрос, связанный с гаджетами.

– А что с ними не так? – удивился Ганс.

– По ним транслируется всякого рода гадость: мерзкие реалити-шоу, проводят торги людьми, учат сексу и многое другое. Детям доступны платформы, на которые не решаются войти взрослые. Постоянно идет реклама для любителей кибернетической модификации человеческого тела. Впрочем, не только человеческого. Все это тоже ведет к возврату грехов Старого мира. Развращенного мира.

– Но мы не можем запретить людям пользоваться технологиями, – возразил четвертый мужчина, сидевший на сцене. – К примеру, в виртуальном пространстве есть много чего полезного: дистанционный мониторинг здоровья, встреча с любым человеком, прогулка по утраченным местам Старого мира и много прочего.

– Допустим, – поджав губы, произнесла Эльза.

– Вот видите…

– Друзья, – вступил в разговор Ганс, – мы несколько отошли от темы нашей встречи. Изначально мы хотели подискутировать относительно капсулы времени. В последние годы многие обсуждают возможность создания капсулы с помощью ученых, магов и неравнодушных самородков. Перед человечеством стоит огромная задача: вернуться в прошлое и предотвратить катастрофу на нашей планете.

– Это чушь, Ганс, – заявил Берлин. – Хватит носиться с этой безумной идеей неадекватных людей.

– Когда-то я занимался науками и прошу не забывать об этом, – ответил Ганс.

– Вы можете что-то предложить человечеству? – не унимался Берлин.

– Сейчас я в процессе проработки некоторых деталей.

– В таком случае предлагаю разойтись, – заявила Эльза. – А когда Ганс проработает все детали, мы снова соберемся здесь и внимательно его выслушаем. Надеюсь, что к тому времени членов нашей группы станет значительно больше.

И женщина первой покинула зал. За ней следом стали исчезать слушавшие перепалку зрители.

Когда мы с Мышкой остались в зале одни, я поинтересовался:

– И это называется научная конференция?

– Они ностальгируют по прошлому.

– Никогда бы не подумал, что ты будешь слушать нечто подобное. Хотя ты всегда относилась к тем самым одаренным детям, кому стоит продолжать учебу в университете.

Мышка не ответила. Грустно улыбнувшись, она просто исчезла…

Эпизод 4

Мышка сдержала слово и вечером заглянула ко мне домой. Я как раз закончил кормить брата.

– Составишь компанию? – загадочно спросила она.

– Куда пойдем? – поинтересовался я.

– Хочу познакомить тебя кое с кем.

Рим тут же оживился:

– А мне можно с вами?

– Прости, малыш, детям нельзя, – ответила Мышка.

Рим насупился:

– И что я буду делать один? Мама вернется только через два часа.

– Посмотри что-нибудь на планшете, – предложил я.

– Что смотреть, если мама установила родительский контроль?

Я закатил глаза:

– Возьми мой.

– Правда?! – обрадовался Рим. – Здорово! А можно я посмотрю бои без правил?

– Смотри, – великодушно разрешил я…

Подруга привела меня на «Лодочную станцию». Раньше я никогда не бывал в этой части города, но слышал, что в этом месте собрано огромное количество плавучих средств, приспособленных под жилье: яхты, катера, лодки, траулеры и баржи. Когда-то все эти посудины плавали по Средиземному морю, а теперь стояли, припертые со всех сторон металлическими стойками или были вкопаны прямо в песок.

Когда Мышка остановилась около одной из ржавых яхт, я обомлел от ее размеров:

– Ничего себе жилище, – восторженно произнес я. – И кто здесь обитает?

– Один чел, – ответила Мышка.

– Один живет?

– Нет. С теткой и ее собаками.

– Откуда у них такая роскошь?

– Понятия не имею. Короче, чела зовут Ворон. Настоящего имени я не знаю, – и она, задрав голову, громко крикнула: – Ворон, принимай гостей!

К ржавым рейлингам приблизился высокий мужчина с иссиня-черными волосами, как перья ворона, и, облокотившись о поручень, спросил, обращаясь к Мышке:

– Кто с тобой?

– Друг. Я за него отвечаю.

– Хорошо. Сейчас встречу.

Минут через пять в нижней части корпуса яхты приоткрылась дверь, и из нее высунулась голова Ворона.

– Заходите, – произнес он, пропуская нас внутрь.

Попав в длинный коридор, я, не удержавшись, заметил:

– Надо же, а я по началу решил, что придется карабкаться по трапу.

– У моей тетки собаки, – недовольно пробормотал в ответ Ворон. – Как бы они поднимались и спускались по трапу, учитывая высоту палубы над землей?

– Извините, я не подумал.

Поднявшись по невысокой лестнице, мы оказались на палубе. Ее открытая часть была завалена какими-то ящиками, деревяшками и пластмассовыми креслами.

Ворон взглянул на циферблат своих довольно крупных часов и, нахмурившись, произнес:

– Семь вечера. Дождь обещали еще в шесть. Что за фигня творится с погодой в последнее время? Поговорим лучше в салоне. Не хочу промокнуть, если ливанет.

И он направился к дверям закрытой части палубы.

Когда-то входом в салон служили широкие стеклянные двери. Теперь одна из половинок была заложена кирпичом, а другая переделана под обыкновенную дверь.

Переступив порог, я обомлел. Салон был настолько большим, что в нем, кроме центра управления яхтой, находящимся в непригодном состоянии, уместились небольшая кухня и комната отдыха с настоящим старым роялем. Он был ядовито-зеленного цвета, и у него отсутствовала задняя ножка, вместо которой инструмент подпирал кусок бревна, прикрученный к полу. Я подошел ближе и, приподняв крышку, обнаружил, что у рояля отсутствует половина клавиш.

Несколько огромных окон были заколочены фанерой, на которой висели красочные постеры в рамках.

– Где собаки? – спросила Мышка, садясь на потертую софу.

– Тетка пошла их выгулять, – сообщил Ворон, доставая из холодильника запотевший кувшин с водой.

Пошуровав в кухонных ящиках, он вынул небольшой коробок и, открыв его, вытряхнул из него таблетку сиреневого цвета. Кинув ее в кувшин, Ворон взял в руки деревянную ложку с длинной ручкой и начал размешивать воду. Уже через пару секунд вода приобрела синеватый цвет, и мужчина, прихватив кувшин и три стакана, подошел к софе.

Поставив на невысокий столик кувшин и стаканы, он сказал:

– Угощайтесь. Сладкая вода с витаминами.

– Спасибо, – поблагодарила Мышка, придвигая к себе один из стаканов.

Пока Ворон наполнял ее стакан, начался проливной дождь. Его струи громко стучали по фанере, и бились об окна.

Дверь открылась, и в салон влетели несколько собак, которые тут же начали крутиться около Ворона. Следом за собаками, прихрамывая, вошла далеко немолодая женщина.

– Еле успели вернуться, – скрипучим голосом произнесла она.

– Тетушка, – заискивая, произнес Ворон, – Мышку ты знаешь, а этот молодой человек ее друг.

– Трой, – представился я.

Тетка Ворона даже не среагировала. Она подошла к кухонному шкафу и, открыв его, вынула оттуда несколько консервных банок. Сложив их в корзину, она сказала, обращаясь к племяннику:

– Покормлю собак внизу. А ты не засиживайся. Тебе завтра рано вставать.

Не прощаясь, она вместе с собаками быстро покинула салон.

Проводив ее взглядом, Ворон присел на софу и сказал:

– Не обращайте на нее внимания. Тетка частенько зависит от настроения. Сегодня еще ничего. Терпимо.

Он налил в свой стакан синей воды и выпил большими глотками. Поставив стакан, он вытер губы тыльной стороной руки и, глядя на Мышку, спросил:

– Ты была сегодня на конференции?

– Да. Только ничего не поняла из невнятного бормотания.

– И не надо понимать. Они мечтают въехать во власть на безумной идее вернуться в прошлое и избежать катастрофы. А ведь эта жалкая кучка лицемеров прекрасно понимает, что все их слова – бред. Мы за сто лет так и не смогли восстановить большинство предприятий. До сих пор живем технологиями Старого мира. Но многие их поддерживают.

– А почему тебя не было?

– Я начинаю сольную карьеру. И мне нужны помощники.

– Для чего? – поинтересовался я.

– Сбор инфы. Мышка, ты согласна стать одной из моих информаторов?

Пожав плечами, она ответила:

– Не знаю. Я много работаю.

– Информаторы получают хорошие деньги, – сказал Ворон, наливая себе еще воды.

– Я подумаю.

– Ты собираешься учиться в Кенжи?

– Да, но, скорее всего, это будет виртуальное обучение. А что?

– В Кенжи хранятся уникальные технологии не только по созданию кораблей, но и по клонированию человека и регенерации поврежденных органов и тканей. Представляешь?

– Откуда у тебя такие сведения? – заинтересовалась Мышка.

– Пару месяцев назад я познакомился с одним молодым ученым. Тот напился и выдал эту инфу. Я предлагал ему деньги за копирование файлов, но он отказался. Сказал, что все документы хранятся в каком-то потаенном месте, о котором знает только руководитель его лаборатории – профессор Ким Хорен. Тебе надо попасть в Кенжи и подружиться с профессором.

– Каким образом? – удивилась Мышка.

– Станешь его студенткой.

– Это вряд ли сейчас получится. Лучше еще раз поговорить с тем челом.

Я заерзал на стуле.

– Ты чего? – спросил Ворон.

– А мне можно? – спросил я его.

– Чего?

– Стать информатором?

Ворон пожал плечами и ответил:

– Дерзай, парень. Мне нужна любая информация. Даже если на первый взгляд она кажется пустяшной, идиотской или бредовой. Сюда не приходи. Общение через виртуалку. Завтра я открою тебе доступ в кабинет информаторов. Называется «Логово Ворона». Запомнил?

– Да. Логово Ворона, – повторил я.

– Отлично. Всю инфу будешь оставлять там. Скажем, раз в неделю. Плата за нее в том же режиме…

Эпизод 5

Прошло пять лет. За это время мой младший брат все-таки умудрился закончить школу, как и положено, в четырнадцать лет. Один из маминых пациентов помог пристроить его в Военную академию, и теперь Рим жил на ее территории и навещал нас с матерью раз в неделю.

Мама познакомилась с владельцем аптечной лавки, и он довольно быстро переехал к нам.

Практически сразу после разговора с Вороном, Мышка поступила в Кенжи на виртуальное обучение. Спустя год из жизни ушла ее бабушка, и Мышка, погоревав, перебралась в город-университет, где, продолжая учиться, устроилась работать в лабораторию того самого профессора Ким Хорена.

Что касается Ворона, то я снабжал его информацией не больше двух лет. Он исправно платил мне деньги, и благодаря этому я довольно быстро помог матери рассчитаться с кредитом. Когда Ворон передумал заниматься политикой, наши с ним деловые отношения сошли на нет, и я стал работать в лавке нового мужа мамы.

Однажды в лавку заявился Ворон. Ему надо было что-то купить.

– Чем занимаешься? – поинтересовался я.

– Решил стать сталкером, – ответил он.

– Почему именно сталкером?

– Люблю риск.

– А если серьезно?

– Серьезно. Мне нравится рисковать и здоровьем, и жизнью. Один знакомый предложил мне водить с ним группы по малоизученным местам и туннелям Мертвого города.

– Тогда удачи, – произнес я.

– Да, она не помешает. Скажи, тебе нравится твоя работа?

– Работа как работа. Принеси – унеси.

– Много платят?

– Вообще не платят. Это вроде как семейный бизнес.

– Одному парню требуется сотрудник. Платит прилично.

– И что за работа?

– На кладбище.

Я чуть не подавился, а Ворон продолжил:

– Если надумаешь, то его зовут Алик…

Недолго думая, я ближе к вечеру направился на кладбище, которое представляло собой одноэтажное здание с небольшими узкими оконцами по периметру. Внутри оно делилось стеклянной дверью-перегородкой на две части.

В первой части располагался офис кладбища, где стояли пара кресел для посетителей и стойка администратора.

При моем появлении девушка-администратор кивнула мне головой и спросила:

– Вы хотите навестить могилу почившего?

– Нет. Мне нужен Алик.

– Он сейчас освободится. Подождите его.

Я сел в одно из кресел. Минут через десять стеклянная перегородка бесшумно открылась, и в офис вошел мужчина, одетый в черную длинную рубаху. На его голове красовался платок красного цвета. Точно такого же цвета были и бусы, болтавшиеся на его шее.

Он подошел к стойке, и девушка показала на меня пальцем.

Алик подошел:

– Слушаю вас.

– Мне сказали, что вам требуется работник.

– Совершенно верно. Нашему кладбищу не помешают лишние руки.

– Что нужно делать? Копать ямы?

Брови Алика поползли вверх:

– Ну что вы. Даже сто лет назад старались не прибегать к такому варварскому ритуалу.

– Вы знаете, я никогда еще не был на кладбищах, поэтому мои познания основываются на уцелевших книгах и обучающих программах виртуалки.

– Все понятно, – склонив голову набок, произнес Алик. – В таком случае вы должны знать, что усопших только кремируют. Нам нужен работник по уборке кладбища и офиса. Работа каждый день с четырех часов дня до семи вечера.

– А где само кладбище?

Алик провел ладонью по лбу:

– Пройдемте со мной, – сказал он и направился к стеклянной перегородке.

Я последовал за ним. Переступив через порог перегородки, я огляделся. Эта часть помещения была больше предыдущей. Единственное, что объединяло обе части, был пол, выложенный плиткой, имитирующей мелкие камушки. В помещении было установлено около сорока узких прямоугольных плит черного цвета с вмонтированными в них экранами. Около каждой плиты стояли красивые композиции из цветов, а также по два стула. Из динамиков слышалось тихое пение птиц.

– Это и есть кладбище, – сказал Алик.

– Такое маленькое? – поразился я.

Алик снова провел ладонью по лбу.

– Оно не маленькое, – возразил он. – У нас хранится память об огромном количестве людей и животных.

– Ничего не понимаю, – сказал я. – Если учесть, что за столетнюю историю нашего города умер не один человек, то…

Я не успел договорить. В помещение вошли люди, и мне пришлось умолкнуть.

– Не будем мешать скорбящим, – предложил Алик и снова повел меня в офис.

Там, попросив администратора присмотреть за посетителями, он усадил меня в кресло и сказал, присаживаясь рядом:

– В наше время нет необходимости в огромных кладбищах и тем более в их содержании. Современное кладбище может уместиться и на пяти квадратных метрах. Вы наверняка обратили внимание на плиты.

– Да-да. Выглядят несколько устрашающе.

– Это на первый взгляд. На самом деле это подобие памятника. Когда близкие хотят навестить усопшего, они садятся перед любым из свободных памятников, набирают на дисплее личный номер почившего, и он тут же появляется на экране. И начинается общение.

– Искусственный интеллект? – уточнил я.

– Да. Итак, а теперь об обязанностях уборщика. Он приходит к четырем, протирает плиты, следит за работой пылесосов, опрыскивает цветы ароматизаторами, убирает в офисе и утилизируете мусор. Вот и весь объем.

– Зачем опрыскивать цветы? – не понял я, потирая ладони о свои колени.

– Они искусственные и сами по себе не пахнут.

– Оплата? – спросил я.

Алик назвал сумму.

– Меня все устраивает.

– Тогда, переходим на «ты».

– Согласен.

– Можешь приступить к своим обязанностям сегодня?

– Могу, – подтвердил я. – Можно один вопрос?

– Задавай.

– Мне просто интересно. А где хранится прах?

– Мы его не храним. Фермеры с удовольствием покупают его для удобрения…

Эпизод 6

Уборка кладбища действительно занимала около трех часов. После работы я обычно погружался в виртуалку, где знакомился с новыми людьми, посещал развлекательные места или слонялся по улицам, наблюдая за жизнью горожан.

Все складывалось наилучшим образом, но тут произошло событие, которое, как я считаю, повлияло на дальнейший ход моей жизни.

В один из дней Алик, с которым мы столкнулись в дверях офиса, сказал:

– Трой, мы сегодня все утро загружали данные наших «новых постояльцев», так что информация будет обрабатываться до утра.

– Мне не убираться? – решил уточнить я.

– Нет-нет. Я о другом. Просто до утра большая часть наших усопших будет доступна для общения. Они любят поболтать, так что просто делай свою работу и не обращай на них внимание.

– Информация принята, – сказал я и направился в кладовку за пылесосами.

Убравшись в офисе, я перешел в помещение кладбища. Экраны всех плит были включены, и на них, сменяя друг друга, появлялись лица покойных. Все это сопровождалось гулом голосов.

Включив пылесосы, я принялся не спеша протирать все экраны. Как Алик и просил, я старался не слушать трепет покойников, хотя сделать это было довольно сложно. К тому же меня облаяли два пса и обматерила какая-то старуха. Убрав в офисе и утилизировав весь мусор, я, вооружившись распылителями запахов, вновь двинулся в сторону кладбищенских плит.

Обрабатывая очередную композицию, я услышал разговор между двумя покойниками.

– Что с добычей золота? – вопрошал один из них.

– Все замечательно, – отвечал другой. – Они нашли отличный источник. Там золотой пыли, как грязи. Только вряд ли из этой затеи что-то получится.

Я выпрямился и посмотрел на экраны плит, откуда исходили голоса. На одном из экранов мужчина в возрасте зачесывал расческой назад свои густые русые волосы.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурившись, спросил мужчина со светлыми и редкими волосами с другого экрана.

– Представляешь, сколько нужно доставить золотой пыли, чтобы купола смогли отразить ультрафиолетовое излучение? И еще. Я не понимаю, почему мы должны заниматься подсчетами? В конце концов, изначально это было поручено специальному подразделению.

– В нем работают сплошные профаны. Как ты думаешь, у них получится вывезти всех, кто остался в живых?

Первый мужчина, пряча куда-то расческу, ответил:

– Процентов сорок. При условии, что эти громадины сдвинутся с места.

– Это ни о чем, – изумленно заметил второй.

– Ошибаешься, – зевая, произнес первый. – За короткое время людишки умудрятся размножиться, как кролики.

– И сколько времени займет это переселение?

Погладив подбородок, первый ответил:

– Если повезет, то лет двадцать. К тому же переселять будут только молодых, чтобы им было не больше сорока.

Второй, кашлянув, спросил:

– А что будет с теми, кто останется?

– Долгое и мучительное вымирание…

В этот момент экраны плит замерцали, и на них появились совершенно другие люди – морщинистый старик и молодая особа лет тридцати с абсолютно неподвижным лицом.

Заметив, что старик в упор меня разглядывает, я не нашел ничего умного, как помахать ему рукой. Но от его пристального взгляда мне стало не по себе.

Продолжив свою работу, я старался не смотреть в сторону оживших памятников.

– Что, милая? Скучно? Никто давно не появлялся? – донесся до меня вопрос со стороны одного из памятников.

– Ну что ты к ней пристал, – отозвался кто-то другой. – Тебе какое дело? Не отличаешь живого покойника от обыкновенной фотографии?

Они еще о чем-то поговорили друг с другом, пока не пропали с экранов. Вздохнув с облегчением, я подошел к последней плите. С ее экрана на меня смотрело прелестное юное создание. Смущенно улыбнувшись, я произнес:

– Простите, я вас немного побеспокою. Мне надо заняться цветами.

Поджав пухлые губки, девушка процедила сквозь зубы:

– Так займись другими.

– Я уже обработал все памятники, остался только этот.

Хмыкнув, девица произнесла:

– Тогда делай, что нужно и проваливай.

– Хорошо. Пара минут, не более.

Присев на корточки, я принялся быстро поправлять цветы, обильно поливая их ароматами. Закончив, я поднялся и наткнулся на чью-то наглую физиономию.

– А где девушка? – растерянно спросил я.

Не ответив на мой вопрос, молодой мужчина осведомился:

– Можешь купить мне сигареты?

– Нет, – растерянно сказал я.

– Жаль. Курить охота.

– Курить? – не поверил я своим ушам.

Почесав нос, мужчина сказал:

– А что тебя так удивляет? В контракте четко прописано, что требуется моей виртуальной копии, – и он начал перечислять: – Виртуальный дом на берегу океана, сигареты, выпивка и огромная корзина с бананами и манго. Обожаю бананы и манго. А иначе, зачем я делал выплаты столько лет?

– Что за контракт? – решил уточнить я.

– Обыкновенный. Идешь в мэрию, заключаешь контракт, где прописываются пункты твоих пожеланий. А потом выплачиваешь за него деньги. У тебя какой контракт? Эконом?

– У меня его вообще нет. Я об этом даже не задумывался.

– Так задумайся.

– Получается, что мэрия не выполнила свои обязательства? – задал я ему новый вопрос:

– Как видишь. Вместо дома и океана – темная комната. Выпивки и сигарет хватило ровно на год. Ни бананов, ни манго.

– А когда вы умерли?

– Около десяти лет назад.

Я присел на стул рядом с памятником. Не знаю почему, но мне стало жаль этого парня.

Вынув из кармана куртки гаджет, я нашел страничку кладбища и начал ее просматривать. Отыскав в «услугах» личный номер усопшего, я начал изучать список «подарков». Их было много. Дом с видом на океан был для меня дороговат, но вот шезлонг под зонтиком на пляже я мог себе позволить. Выбрав шезлонг, небольшую корзинку с бананами и манго, сигареты и виски, я, немного подумав, произвел оплату за пять лет вперед.

Через пару минут на экране памятника появилась картинка темно-синего океана с небольшими волнами, накатывающимися на берег, и нежно голубым небом с белыми пушистыми облаками. Над океаном парили чайки, издавая, время от времени, призывные крики. На почти белоснежном песке под большим полосатым зонтом стоял шезлонг, рядом с которым находился столик. На нем красовались корзинка с фруктами, пачка сигарет и бутылка виски.

– Ты сотворил чудо, – услышал я голос усопшего. – Тебе воздастся.

И он со всех ног бросился к шезлонгу. Плюхнувшись в него, мужчина первым делом вынул из пачки сигарету и, прикурив непонятно от чего, застонал от удовольствия.

Экран памятника дернулся, и на нем появилась небольшая комната. За невысоким столиком сидел мужчина неопределенного возраста. Перед ним на столе стояла шахматная доска.

Оторвавшись от партии, он язвительно то ли спросил, то ли констатировал:

– Сегодня видимо день подарков…

– С чего вы взяли? – поинтересовался я.

– С того, что ты круглый дурак, – ответил мужчина. – И разбрасываешься деньгами.

– Я просто помог парню, которого обманула мэрия.

Мужчина расхохотался:

– Это Дага-то обманули? Он сам кого хочешь обманет. Тот еще мошенник. Вот и тебя развел.

От слов мужчины я расстроился.

– Хочешь в шахматы сыграть? – предложил мужчина.

– Я не умею.

– Плохо. Надоело играть с самим собой.

Помолчав немного, он спросил:

– Тебя как зовут?

– Трой, – ответил я.

– А меня Хуан.

– Я знаю.

– Откуда? – удивился Хуан.

– На экране памятника отображается ваше имя.

– Ах да. Я и забыл об этом.

– Давно здесь? – спросил я.

– Слишком давно. Я был в первых рядах тех, кто, выжив, начал отстраивать новую жизнь.

– Серьезно? Слушайте, а вы случайно не знаете, куда собираются переселить человечество? Я тут подслушал разговор ваших… коллег по кладбищу.

– На другую планету, – двигая фигуркой по доске ответил мужчина. – Названия не знаю, но незадолго до моей смерти стали ходить слухи, что ученые нашли планету, похожую на настоящий Рай, где время течет медленнее, чем здесь.

На соседнем памятнике дрогнул экран. Повернув голову, я увидал полного человека в поварском колпаке. Он стоял на просторной кухне и чистил здоровенную рыбу.

– Привет, Хуан, – поприветствовал повар любителя шахмат. – Давненько не виделись.

– Привет, Мигель, – отозвался мой собеседник.

– Неужели тебя сын навестил? – поинтересовался повар, откидывая в сторону рыбу.

– Ты спятил? Моя жена и дети погибли при втором цунами.

– Серьезно? – удивился Мигель, подвигая к себе миску с овощами.

– Ваш друг? – поинтересовался я у Хуана.

– Нет. И никогда им не был. Этот придурок умудрился отравить своей стряпней двадцать пять высококлассных специалистов. Троих не откачали. В том числе и его самого.

– Специально отравил?

– Нет. Тогда с едой беда была. Он поймал в речке какую-то живность, сварил и накормил ею нашу строительную бригаду.

– Не надо на меня все сваливать, – парировал Мигель. – Кто же тогда знал, что нельзя жрать мутировавших зверюг, тем более из Зоопарка.

Я был обескуражен:

– А разве после катастрофы на Земле остались Зоопарки?

Хуан посмотрел на меня в упор:

– Этим словом мы между собой называли Сору.

– Мертвый город? Почему?

Он не успел мне ответить, потому что Мигель опередил его:

– Когда морское дно стало сушей, на ней обнаружили всякого рода строения. Поговаривали, что это секретные базы, которые были спрятаны под толщей воды. Подробности не спрашивай, я все равно не знаю. Томас Сарар основал на этом месте город и назвал его Сора.

– Точно, – подтвердил Хуан и добавил: – А когда люди, жившие в Соре, начали замечать, что по городу бродят странные призраки, они испугались. Поползли слухи, что призраки – это духи людей и животных, над которыми до катастрофы проводили эксперименты. Жители стали перебираться в другие места, а город окрестили Зоопарком.

От его слов я поежился:

– Обалдеть!

– А Сору теперь так не называют? – поинтересовался Хуан.

– Нет. Просто Мертвый город. Но о призраках до сих пор ходят легенды.

Экран памятника снова дернулся, и появилось изображение той самой старухи, что ранее меня обматерила. Она сидела на скамеечке под кроной раскидистого дерева и смотрела на скалистые горы.

Чертыхнувшись, я взглянул на памятник с изображением повара – тот быстро строгал овощи для какого-то блюда. Я пересел на стул перед его памятником.

Мигель, не отрываясь от своей работы, многозначительно сказал:

– Что-то еще хочешь спросить?

– Я в шоке от Зоопарка. У меня один знакомый со своим другом начали водить туда людей. Может, тоже напроситься?

– Не хватает острых ощущений? – хмыкнул Мигель.

Он перестал резать овощи и, отложив в сторону нож, вытер руки о полотенце, заткнутом за фартук. Опершись кулаками о поверхность кухонного стола, он заговорщицки произнес:

– Мне тут кое-кто из покойничков рассказал, что лет десять назад одному придурку пришла в голову идея провести стрим, который он так и назвал «Поход в Зоопарк». Взял с собой приятелей, и они отправились туда.

– И в чем была идея? – заинтересовался я.

– Да не было никакой идеи. Просто решил покуражиться. Его стрим тогда несколько миллионов набрал. Донатов кучу накидали.

– Что-то я не слышал о таком.

Мигель рассмеялся и, прежде чем вернуться к нарезке овощей, заметил:

– Подобных стримов тысячи и тысячи. Ты при всем желании не можешь знать обо всех.

– А тот, кто рассказал вам об этом походе…

– Он был его участником. Не повезло парню. Сначала у них все было нормально. Жутковато, но терпимо. Парнишки перед камерой отрывались по полной. А потом что-то произошло и их всех уничтожили призраки.

Я присвистнул:

– Ничего себе. А я-то думал, что призраки – это выдумки для непуганых идиотов.

Мигель вздохнул:

– Если бы…

Он не договорил – экран памятника погас. Посидев немного, я, поднявшись, покинул кладбище…

Эпизод 7

В школе я любил два предмета: историю и географию. Но географию больше. Я часто представлял себе, что, когда вырасту, у меня будет огромный корабль. Я буду бороздить на нем просторы Всемирного океана и находить новые земли, о которых рассказывал учитель.

Путешественником я не стал, но желание уплыть куда-нибудь никуда не исчезло.

На обыкновенной лодке далеко не уплывешь, а корабли на плаву находились в столице. И я решился связаться с отцом. На удивление, он согласился встретиться со мной в одном из недавно прорисованных миров.

– Красиво, не правда ли, сын? – произнес отец, когда я предстал перед ним на одной из парковых дорожек мира. – Прямо не верится, что когда-то люди могли гулять среди подобного великолепия. Не хочешь посетить кипарисовый сад и послушать смех кукабар? Когда-то существовали такие птицы. Они…

– Я знаю, кто такие кукабары, – перебил я его. – Папа, ты скучал по мне?

– Нет, – с безразличием ответил отец и, сомкнув за спиной руки, зашагал по прогулочной дорожке. – Ты, как и твой брат, перестали существовать для меня с той самой минуты, как покинули Сарар.

– Мы были детьми и ничего не решали. Мама…

– Я забыл о существовании этой женщины, – перебил меня отец. – У меня давно другая жена и трое очаровательных детишек. Что нового у Рима?

– Надо же, – поразился я, – ты знаешь имя моего брата.

Нисколько не смутившись, отец произнес:

– Разумеется. Служба безопасности Сарара отслеживает всех, кто когда-либо покинул столицу. Мне сообщили, что Рим поступил в Военную академию. Удивлен.

– Почему ты согласился встретиться со мной? – поинтересовался я.

– Из любопытства.

Мы молча шли по парковой дорожке, окруженной с двух сторон разнообразными деревьями, порой слишком яркими и странными. В их густой и сочной листве щебетали птицы.

Когда дорожка вывела нас к небольшому пруду, отец кивком головы пригласил меня сесть на резную скамью. Присев, я уставился на водную гладь пруда и, следя за медленно плавающими утками и лебедями, подумал: «Зачем нужно было рисовать столько камыша? Птицам тяжело будет выбраться из воды».

Отец сел рядом и, посмотрев на ясное голубое небо, спросил:

– Так что ты хотел?

Я глубоко вздохнул и ответил:

– Я хочу вернуться в Сарар.