Читать онлайн Нарисуй мой мир бесплатно

Пролог

Первое, что я вижу, когда открываю глаза – это пол. Паркет, который я узнаю из тысячи. Только сейчас он выглядит не таким, каким я его помню. Вместо привычного светлого дерева, украшающего гостиную, я вижу красные разводы и не понимаю. Как они на нем появились? Может быть, я что-то разлила? Пытаюсь вытащить из памяти картинки, но там одна пустота. В голове шумит. Почему я на полу? Я отключилась? Это какая-то шутка? Боже, почему так больно…

Вопрос, заданный вслух привлекает чье-то внимание. Я чувствую, как дощечки под моим обмякшим телом приходят в движение. Поднимаю голову и вижу его. Свет от уличных фонарей подсвечивает облик моего палача. Из-за тяжелого дыхания грудная клетка ходит ходуном, губы плотно сжаты.

Секунда.

Дикий ужас, охвативший каждую часть тела не дает дышать. Со скоростью света из его глаз вылетают невидимые гвозди, что наживую пронзают кожу, намертво прибивая меня к полу. Воспоминания едким потоком проникают в мысли, вспыхивая алыми фрагментами. Он не оставит меня в покое. Он убьет.

– Нет! – кричу что есть силы, но из-за охрипшего голоса это выглядит жалко. Чувствую себя раненой зверюшкой, которую наконец-то загнали в логово, пока он медленно, словно хищник, продолжает сокращать расстояние между нами.

Тело не слушается, как будто специально снижая мои шансы выжить до минимума, отвергая все попытки сдвинуться с места. Вою от дикой боли, поднимая перед собой трясущиеся руки.

Они в крови. Моей крови.

Стеклянные глаза когда-то любимого мужчины блестят от восторга, хаотично бегая по моему телу, оценивая причиненный вред. Он выглядит, как наркоман, впервые вкусивший запретный, но такой желанный кайф. Упиваясь моей слабостью, его губы трогает безумная улыбка Джокера. Физически ощущаю, как ядовитая смесь моей боли бальзамом ласкает его чёрную душу, вызывая новый приступ паники.

Вздрагиваю, когда образовавшуюся тишину прерывает писк наручных часов, предупреждающий о слишком высоком пульсе. Нужно попытаться успокоиться. Я должна, если хочу жить.

– Пришла в себя, маленькая? Ты так напугала меня, – обманчиво мягким голосом выдает он.

Врет.

Они все врут, надевая на себя маски благородных мужчин, готовых отдать за тебя жизнь. На деле же только глаза выдают их истинные эмоции, зачастую противоречащие сладким словам. Почему озарение приходит к нам только в момент, когда с нами случается что-то ужасное, граничащее со смертью? Если бы я знала…

– Ну же, давай я помогу тебе встать. Ты здесь такой бардак устроила. Я уже хотел начать без тебя, но раз ты проснулась, думаю самое время тебе убрать весь этот беспорядок. Ты же любишь убираться, да, маленькая? – рыча, он нависает надо мной словно грозовая туча, протягивая свои грязные руки. Они тоже в крови.

– Не прикасайся ко мне! – снова пытаюсь подняться, но не могу. Чувствую себя хорошо отбитым куском мяса, который вот-вот поджарят на огне. Мысленно забиваюсь в темный угол и представляю, что я всё выдумала, – Это не с тобой, не с тобой, Кэти, – как мантру повторяю слова про себя.

– Хватит орать, ты всех соседей напугаешь. Полиция нам не к чему. Чего ты от меня ожидала после того, что натворила? Может, что я приду к тебе с букетом цветов, и приглашу тебя на ужин? Так ты себе это представляла? Отвечай! – чувствую, как он едва сдерживает себя. Сжимает руки в кулаки, а его тело подрагивает, словно в лихорадке. Второго акта я не выдержу. Думай же, Кэтлин!

– Моим сотрясением ты вправил мне мозги. Боюсь если ударишь еще раз, все труды пойдут насмарку, – выдаю совсем не ту фразу, что заготовил мой мозг, но никак не могу удержаться, чтобы не задеть этого психа. Как я раньше не замечала его склонность к насилию? Почему была такой наивной дурой, не видящей дальше своего носа? А может быть я никогда и не хотела этого видеть…

Не успеваю закончить мысль, как меня хватают за волосы и поднимают на окаменевшие от страха ноги. Боль пульсацией отдается в голове, во рту солоноватый привкус.

Черт!

– А теперь послушай меня, кошка, – он специально делает ударение на этом прозвище, пытаясь уколоть больнее. Да куда больнее, придурок? – Мне никогда не нравилось, когда ты начинала показывать свой дурной характер, – продолжает цедить сквозь зубы, оголяя свое истинное нутро.

Кто этот человек?

Незнакомец. Я не улавливаю знакомых нот в аромате мужчины. Этот запах чужой, резкий как лезвие хорошо наточенного ножа. Желудок скручивает тугим жгутом, а привкус крови на языке вызывает рвотные позывы. Еще немного и меня стошнит прямо на его перекошенное гневом лицо.

– Сейчас ты пойдёшь и приведешь себя в порядок, чтобы не бесить меня своим жалким видом. Потом приберёшься в квартире. А я сделаю вид, что у меня случилась амнезия. Предлагаю тебе сделать то же. Мы забудем это недоразумение. А если ты хотя бы раз заставишь меня вспомнить о сегодняшнем дне, то я превращу твою жизнь в ад. Поняла?

Заглушая крики влюбленной идиотки внутри меня, медленно провожу взглядом по квартире, чувствуя, как по щекам катятся дорожки выедающей соли. Цепляюсь за единственное ценное, что здесь осталось, а теперь валяется разорванным мусором на полу. Картина, которую уже ни сшить, ни склеить заново, как и мое разбитое в дребезги сердце.

– Поняла.

Глава 1

Кэтлин.

Я чувствую, как широкая ладонь ложиться на мою талию, и властно сжимает ее, от чего кожа под платьем начинает пылать. От точки соприкосновения по всему телу расползаются медленные жалящие волны.

Он не спрашивает моего разрешения, когда ведет в центр зала, полного гостей. Они отступают назад, ощущая его внутреннюю силу, вынуждая всех, кто находится по близости, испытывать напряжение и желание подчиниться. В его глазах столько уверенности и выедающей все страхи мужской энергии, что любая попытка спора кажется нелепой, бессмысленной. Он знает, чего хочет. Он знает, как заставить меня хотеть того же.

Как завороженная слежу за плавными движениями обольстителя, пока он вальсирует на струнах моей души, распаляя зародившийся жар внизу живота. Будто читая мысли, незнакомец хитро улыбается и резко припечатывает меня к своей горячей груди. Глаза в душу смотрят, пальцы невесомо скользят по моей шее, обещая нежную грубость. Предвкушаю последующие действия, заранее рисуя в голове жаркие картинки, пока мужчина продолжает медлить, наблюдая за моей агонией.

Плюнув на гордость, сама тянусь к изящным пухлым губам, желая прекратить пытку, как вдруг резкий толчок выбивает напрочь весь кислород из легких. Открываю глаза, пытаясь понять, что случилось, когда тело со всей силы врезается в стену, отскакивая от нее словно пружина.

Смотрю на мужчину, и поражаюсь, как меняется его лицо. В нем больше нет магнетизма, что вызывал оцепенение в покоренном сердце. Он наигрался, отшвырнул меня как наскучившую игрушку. Глаза холодные, как глубинные воды океана, пустые, как иссушенная солнцем земля. Он дарит мне хищную полуулыбку, больше похожую на оскал и медленно отступает назад.

– До встречи, Кэтлин, – его голос эхом отражается от стен старинного замка, вызывая в груди гнетущее чувство пустоты.

Из яркого сна меня вытягивает резкий звук будильника. Моментально реагирую и выключаю ненавистную мелодию, в надежде оставить ее незамеченной. Дав себе минуту, откидываюсь на подушки, пытаясь привести дыхание в норму. Сатиновые простыни окутывают своей мягкостью тело, попутно зовя разум в царство морфия.

Какой странный сон.

Клянусь, я до сих пор ощущаю, как ноют лопатки от сильного удара о стену, а возбужденное тело требует разрядки. Все вокруг казалось таким живым и настоящим, что хочется продлить это ощущение несмотря на то, что концовка вызывает у меня смешенные чувства. Послевкусие разочарования оставляет гадкий осадок во рту, который хочется немедленно перебить мятной пастой.

Пока над городом продолжает нависать непроглядная тьма, часто моргаю, пытаясь предать зрению остроты. Достаю мобильник, и морщусь от яркого света экрана. На часах 7:05. Да здравствует новый день, полный сюрпризов.

Осторожно поднимаюсь, стараясь не издать ни единого скрипучего звука. Не с первого раза одев тапочки, плетусь по коридору. Прохожу мимо кухни и на автомате включаю чайник. Захожу в ванную, натыкаясь на свое отражение в зеркале. Никогда не любила капризную Лондонскую погоду, хотя прожила здесь всю свою жизнь. Обычно отопление включают в начале осени, как только температура на улице начинает снижаться. Но внезапный северный циклон внес в обыденный климат свои коррективы.

От холода сжимаюсь словно ёжик, сильнее кутаясь в пушистый халат. Из-за неестественно блеклой кожи лицо приобрело пугающий болезненны оттенок. Пытаясь спасти ситуацию, щиплю себя за щеки, придавая им природный румянец.

– Это бесполезно, Кэтлин, зря стараешься. Только время тратишь, – фыркнув на своего зеркального двойника, сбрасываю одежду и забираюсь в душ. Контраст холодной кожи с горячей водой вызывает неприятную стаю мурашек, заставляя мылить тело на двойной скорости.

Кто придумал ходить на работу в такую рань? Покажите мне этого человека. Он узнает, что я о нем думаю во всех подробностях. Да как можно бежать на улицу, зная, что тебя там ждет темнота и сырость? Прохожие с недовольными лицами утопают в море зонтиков, выжидая своего автобуса. Вечно грубые водители и не единого доброго слова от случайных обывателей улиц. В этот момент хочется найти место, в котором тебе будет тепло и уютно, а не лицезреть вечно угрюмый город.

Закончив банные процедуры, машинально прохожусь косметикой по лицу, делая акцент на глазах. Я всегда считала себя красивой девушкой и пела оды своим генам, доставшимся мне от родителей. Но с тех пор прошло много лет и событий, которые в корень изменили мое отношение к жизни. Поэтому сейчас я уделяю минимум внимания своей внешности. Но стрелки именно с тех времен остались моей визитной карточкой. Они делают глаза невероятно выразительными, приковывая к себе всё внимание. По крайней мере, мне искренни хочется в это верить. Из-за разреза моих глаз, ко мне с детства прилипло прозвище «лиса», что несомненно мне льстило и вызывало желание подчеркнуть свою особенность.

Сделав последние штрихи, расплываюсь в лучезарной улыбке, своему отражению. Чувствую, как тело наполняется уверенностью и мысленно благодарю человека, придумавшего женскую косметику. Она свела миллионы сердец вместе, и, однозначно повысила процент демографии.

Выключаю чайник и тянусь за своей любимой кружкой, слыша тяжелые приближающиеся шаги. Рука так и зависает в воздухе, пока сердце начинает отбивать чечетку, отдавая гулкими ударами прямо в горло.

– Кэтлин, какого чёрта ты так наплевательски относишься ко мне? – лицо мужа искажает недовольство, а чёрные брови от напряжения создали между собой глубокую морщинку. Она напоминает стрелу, готовую пронзить меня на сквозь.

– Из-за тебя я не выспался и испортил себе настроение на весь день, – все еще сонный голос Роберта звенит в ушах. Я ведь не хотела. Была тихой, как ползающий под ногами таракан. Мда, вот тебе и доброе утро.

– Роб, прости, у меня и в мыслях не было будить тебя, – нервно улыбаюсь, пытаясь исправить гневное настроение мужа. – Как насчет кофе? Завтрак тоже успею сделать, – бросаю взгляд на часы, отмечая, что до будильника Роба осталось каких-то полчаса.

– Оставь на столе. Я попробую уснуть. И будь добра, помни, что ты живешь не одна. От моего настроения зависит моя работа. От моей работы завит то, сколько денег я заработаю. Включай хоть иногда мозг, Кэтлин.

Не обращая внимания на грубые слова, тянусь за примирительным поцелуем, но Роб отворачивается, вяло бредя в спальню. Вот так каждый раз. Сколько не старайся, но с утра его лучше не трогать. С молодости помню, чем это грозит.

Закончив с завтраком, крадусь по коридору, отмечая характерное сопение Роба. Вот бы и я могла так засыпать. Как по щелчку пальцев, отключать неспокойные мысли и переносить сознание за пределы физического мира. Но к сожалению, с моими нервными клетками о таком можно только мечтать.

Найти ключи без включенного света в коридоре становиться новым утренним квестом. Поэтому я не трачу лишнее время на поиск зонта, надеясь, что погода хотя бы сегодня не будет ко мне жестока. Наспех натягиваю пальто и выбегаю на улицу, моментально покрываясь каплями мерзкого дождя.

Вариант вернуться домой отпадает сам собой, как только я представляю, что Роберт снова может проснуться. К чёрту демографию. Завтра не буду краситься, лучше потрачу лишние 20 минут на сон и розыск вечно прячущегося от меня зонта.

Предварительно пробежав по всем самым глубоким и грязным лужам города, забегаю в автобус. Облокачиваюсь на двери, пытаясь отдышаться. Еще немного и я бы опоздала. Хватает того, что босс в последнее время уделяет моей персоне слишком много внимания, поэтому я радуюсь, что у него не будет лишней возможности пройтись катком по моей голове.

Заняв место у ближайшей стойки, мельком оглядываю таких же ранних пташек. Растираю руки в попытке согреться, наблюдая как медленно сползают вниз по окну капли ненавистного дождя. Население Фолкстона насчитывает около шестидесяти тысяч человек, но этот факт не мешает образованию пробок. Звуки гудков и двигателей сливаются в единый полифонический хор, создавая характерную симфонию утреннего города.

Была бы моя воля – я бы не просиживала зад на затертой обивке в салоне автобуса, который имеет не самый быстрый маршрут до моей работы. Я хотела водить машину. Мечтала об этом. К слову, и права у меня есть. Но Роберт считает, что это не женское дело, не позволяя занимать водительское место за нашим авто. Когда я говорю наш, я имею в виду именно это слово. 5 лет назад, Роберт только начинал свою карьеру фотографа, поэтому кредит одобрили именно мне. Помню, как мой внутренний ребенок радовался, предвкушая возможность обуздать 237 лошадок под новеньким капотом. Стекла опущены, ветер раздувает мои волосы, а в салоне играет любимая музыка, пока я мчусь по гладкому асфальту набережной, провожая алое солнце. По крайней мере так я себе это представляла. Но моим мечтам не суждено было сбыться.

Снова.

В тот момент, когда я была в роли водителя, нашу машину помял какой-то отмороженный на всю голову таксист. А в доме появилось новое правило: никаких женщин за рулем. После этого инцидента, который стоил груду моих нервов, по предписанию Роба, я больше не вожу.

Выбегаю из автобуса и несусь к Глобал Паблишинг. Это небольшое, но самое известное издательство нашего города. Яркий кирпичный фасад, украшенный старинными фронтонами, когда-то излучал умиротворение и служил мне своеобразным маяком в мир вдохновения. Помню, какую эйфорию я испытывала, входя в карусельные двери этого величественного здания. Но это было до того, как все мои иллюзорные мечты разбились о каменную мозаику литературного мира.

Снова.

– Доброе утро, Кэтлин, – салютует двумя стаканчиками бодрящего напитка моя коллега и по совместительству подруга, Мия. Я благодарно улыбаюсь и жадно глотаю кофе, в надежде как можно быстрее запустить мыслительные процессы в мой всё еще спящий организм.

– Привет, обожаю тебя, ты же в курсе, да? – одариваю подругу искренней улыбкой. В груди разливается приятное тепло и дело не только в кофе.

– А как иначе, Кэтлин? Мне ведь потом до обеда наблюдать как ты сидишь у ноутбука с закрытыми глазами, – мои брови непроизвольно взлетают вверх от такой прямолинейности подруги.

– Мия, я медитировала! – выдаю первую глупость, что приходит на ум.

– Твоя едва заметная шишка на лбу говорит не о твоей медитации, а о том, что ты упала лицом в стол! Так что я думаю наперед, – Мия делает умный вид, стуча указательным пальцем по своему виску, а потом начинает заливисто смеяться.

Позитивное мышление Мии на негативные события, вызывают во мне ответную, но все-таки грустную улыбку. В последнее время дела у Глобал Паблишинг идут не лучшим образом. Отдел маркетинга вкладывает все силы на продвижение рекламы и поиск новых инвесторов. От этого рабочее время увеличилось на пару добрых часов.

– Ну всё, Ми, хватит издеваться надо мной. Ты же знаешь, что вчера мне пришлось задержаться. Пришла домой, а там недовольный Роб. Пока в спешке накрывала ужин, начался очередной очень важный футбольный матч, который мне пришлось стоически просмотреть до конца, – сажусь и устало растираю ноющие виски.

– Кэт, скажи мне, зачем ты смотришь эти дебильные матчи? Ведь тебе никогда не нравился футбол, – фыркнув, Мия поджимает губы, показывая свое искреннее недовольство.

– Но ведь Роберт их любит, а я люблю его. Следовательно, и футбол я тоже люблю, – ну вот, а я подумала, что утро начало налаживаться.

В голове красной лампой мигает отрицание, заставляя меня злиться и защищать свою семью. Понимая куда клонит подруга, волна негодования выбрасывает адреналин в кровь. Она слишком часто это делает, из-за чего мне все меньше хочется обсуждать свою личную жизнь.

– Кэт, ты себя слышишь? Это нравится Роберту, но это не значит, что футбол должен нравиться тебе. Вместо того чтобы тратить время на двадцать два бегающих по полю мужика, ты могла бы уделить время себе. Сколько раз я предлагала сходить со мной на йогу? – глаза Мии мечут молнии, еще больше выводя меня из себя. Ведь в глубине души, я знаю, что она отчасти права.

– Прекрати, мы это уже обсуждали. Мне так комфортно, а на йогу мы обязательно сходим.

– Ага, как же, комфортно ей, – бубнит себе под нос подруга, – Когда-нибудь, и надеюсь очень скоро, ты прозреешь и вспомнишь мои слова.

Нет ни малейшего желания продолжать этот бессмысленный разговор. Мия все равно меня не поймет, ведь у нее нет мужа. Да у нее даже постоянного парня нет. Как она может мне что-то советовать?

Поднимаюсь и подхожу к панорамному окну, вид из которого охватывает один из лучших пляжей Фолкстона, ведущему к проливу Ла-Манш. За 7 лет работы в издательстве этот вид не перестал вызывать во мне восхищение. Дождь идет на спад и город начинает оживать. Солнце лениво выходит из пролива, окрашивая небесный свод оттенками оранжево-розовых мазков. Бескрайние просторы золотистого песка захватывают воображение, а берег плавно омывают бирюзовые волны, вдыхая жизнь в проснувшуюся набережную. Кто-то бегает вдоль пролива, где-то собираются группы людей, чтобы заняться утренним спортом, а яхты выходят из порта, чтобы успеть застать рассвет. Жизнь течет лениво и размеренно. Фолкстон – это место, где никто никуда не спешит. Завораживающее зрелище, от которого душу окутывает уют и спокойствие.

Допиваю кофе и погружаюсь в работу. Бесконечные наброски рекламных проектов, разработка маркетинговых стратегий, продвижение авторов и тонны бумаги, закинутой в шредер.

Ничего нового.

Но в этой рутине есть определенные плюсы. Не находите? Ты всегда знаешь, что тебя ждет, тебе не нужно изматывать организм скачками адреналина, или бояться остаться без зарплаты. Но, всегда есть чертово, НО. И имя ему Балди Хок – глава ГП, и мой придурок босс в одном флаконе.

– Джонс, бросай все дела и живо ко мне в кабинет, – лысеющая черепушка Балди заглядывает в наш кабинет и тут же исчезает, давая понять, что дело срочное.

– Еще бы сказал «ко мне, песик», и по ноге похлопал, – как можно тише говорю, чтобы услышала только Мия. Она давится кофе, а затем начинает хмуриться и надувать щеки, изображая Хока, от чего я уже не могу сдержаться и смеюсь в голос.

– Мия, а вы с Балди не родственники? Я даже подумала, что передо мной находиться его женская версия, – улыбаюсь во все тридцать два, понимая, что сморозила полную глупость. Но желание отплатить Мии той же монетой слишком велико. Не все же ей смеяться над моей шишкой.

Лицо подруги сменяется удивлением, а глаза лихорадочно мечутся по комнате в поисках подходящего предмета, которым будет можно в меня запустить.

Под собственный хохот и звуки неразборчивых ругательств Мии вылетаю из кабинета, молниеносно оказываясь у лифта. Как будто предчувствуя неприятный разговор, настроение снижается до минусовой отметки.

Что нужно Хоку?

Он никогда не вызывал меня к себе в кабинет. Еженедельные собрания отдела маркетинга в счет не беру. Обычно нам хватает рабочего телефона или почты, чтобы обсудить все вопросы.

Мысли хаотично скачут в голове, создавая в горле удушливое чувство страха.

– Ну не уволить же он тебя собрался, – нервно кусаю щеку изнутри, пытаясь себя успокоить.

После второго стука захожу к мистеру Балди. В нос ударяет едкий запах дыма, который покрыл кабинет Хока тягучей сероватой дымкой.

– Слушаю, мистер Балди, вы хотели меня видеть, – громко кашляю, давая понять, что мне здесь крайне некомфортно находиться.

– Кэтлин, дорогая присаживайся, у меня есть важные новости для тебя, – указывая сигаретой на кожаный диван, Хок приглашает меня присесть, но я упрямо качаю головой. Надеюсь, что разговор пройдет как можно быстрее и я покину это логово рака легких.

– Ты знаешь, что наше издательство многого добилось, благодаря моей усердной работе и огромному вкладу в своих сотрудников, – блаженно улыбаясь своими кривыми, желтыми зубами выдает этот напыщенный индюк, от чего мои ладони непроизвольно сжимаются в кулаки. Всё, чего добилась эта компания – заслуга преданных предыдущему главе компании трудяг, что за годы работы вместе отточили навыки исключительно своими усилиями, а никак не заслугами этого обрюзгшего выдумщика.

– Если мы хотим идти в ногу со временем, нам нужно расширять границы бизнеса. В прошлом году на ежегодном конкурсе, победу получили Оушен Букс. Эти букашки слишком быстро поднялись с нуля. За их успехом явно кто-то стоит, и они продолжают вставлять нам палки в колеса, – физиономия Балди превращается в унылое подобие недовольного борова, – Но, к счастью, у меня есть идея, которая выгодно выльется для нашего издательства. И в этом мне поможешь ты, Джеймс, – шестерёнки в моей голове приходят в действие, усердно пытаясь понять, каким образом я могу ему в этом помочь?!

– В эти выходные в Лондоне состоится открытие крупной художественной галереи. Будет приглашен весь городской бомонд, а также главные акулы бизнеса. Некоторые из них могут стать нашими верными спонсорами и друзьями Глобал Паблишинг, – мои глаза начинают слезиться от дыма, и я понимаю, что за все это время так и не моргнула.

– Наша цель Дастин Чейз. Он является владельцем сети печатных домов по всему Лондону, а также известным в узких кругах художником. Именно на открытие его галереи тебе придется поехать и убедить Чейза работать с нами, – после самой длинной речи, которой я от него слышала, Балди глубоко затягивается и выпускает колечки дыма. А я даже не дышу, осмысливая его монолог. Ноги приросли к полу, а легкие утонули в воде, начисто выбив весь воздух.

Гнетущую тишину прерывает цокот пятнадцати сантиметровых каблуков.

– Милая Кассандра, как всегда вовремя. Принеси мне кофе, и закажи билет на поезд до Лондона на имя Кэтлин Джеймс, – елейным голосом Хок дает указания своей безмозглой секретарше.

– Мистер Балди, не могли бы вы прояснить, – мой голос скрепит от негодования, а этот козел даже не обращает на меня внимания, засмотревшись на пятую точку своей секретарши. Меня сейчас стошнит.

– Почему именно я должна этим заниматься? И вообще, почему бы вам самостоятельно не решать деловые вопросы, связанные с компанией? На сколько мне известно, именно вы являетесь главой Глобал Паблишинг. Я всего лишь рядовой сотрудник, и в мои обязанности не входят командировки с проведением переговоров! – мой голос больше похож на писк трясущейся мыши, но мне плевать.

Да я в бешенстве! Обычно в работе я придерживаюсь правила «слушай, кивай, исполняй», но это переходит все границы дозволенного. Мои личные границы! Я не хочу никуда ехать, не хочу знакомиться с новыми людьми, не хочу выходить из зоны своего чёртового комфорта!

– Кэтлин, не приуменьшай свои заслуги, – боров медленно проходится по мне оценивающим взглядом, чем вызывает табун мерзких мурашек, – Но я буду с тобой честен, я сам не в восторге. Изначально я добивался личной встречи с мистером Чейзом, но всегда натыкался на грубый отказ. И вот спустя месяц неудачных попыток, мне позвонили с интересным предложением, – Хок тушит сигарету и достает из стола новую пачку. Да чтоб ты подавился!

– Дастин Чейз готов к переговорам, если они пройдут по его условиям. А условия заключаются в том, что в качестве представителя от Глобал Паблишинг должна выступать ты, – А теперь моя челюсть отлетает куда-то в район ног. Это странно. Чертовски странно.

– Все еще не понимаю. Почему именно я? Может он имел в виду любого сотрудника? – тру лоб, который стал неприлично влажным от всего этого фарса.

– Поверь, Кэтлин, я задался там же вопросом. Возможно, он видел твои рецензии, или ранее был знаком с твоей работой, это не важно. Упускать такой шанс я не собираюсь, надеюсь ты это понимаешь, – нет, нихрена я не понимаю, – На твое имя будет забронирована гостиница. Поезд отправляется в пятницу. Даю тебе две недели. Надеюсь ты быстро выполнишь поставленную задачу и не ударишь в грязь лицом. Не забывай, что именно тебе предстоит представлять издательство. Так что не подведи нас. На этом все, можешь возвращаться к работе, – Хок делает жест рукой, словно пытаясь прогнать назойливую муху. Будто это я попросила его отправить меня в командировку. Вот же козёл!

Выхожу из кабинета на деревянных ногах и облокачиваюсь на стену, пытаясь привести сбившиеся дыхание в норму. Нет, я не готова, я не могу уехать. Две недели! В чужом городе. Последний раз я была в Лондоне, когда училась в Кингстонском университете на специализации связи с общественностью, после окончания которого должна была проходить стажировку в одной известной медиа компании. Но случилось то, что разделило мою жизнь на до и после. Гибель моих родителей. Я отказалась от мечты и вернулась в удушливый Фолкстон, в котором буквально каждая улица напоминала о моём горе.

Спустя годы я могу сказать, что время не лечит. Невыносимая пустота сжимает сердце, заставляя его кровоточить. Она как черная дыра выедает все плохие моменты из памяти, оставляя только теплые эмоции, постоянно напоминая, что ты больше не переживешь их вновь. А чувство бессилия перед несправедливостью судьбы, выжигает тебя изнутри словно раковая опухоль. Когда приходит осознание утраты, легче не становиться. Боль просто срастается с каждой молекулой твоего тела, находит в нем дом, становясь неотъемлемой частью тебя.

Полностью уверенная, что взяла свои эмоции под контроль, сажусь за стол и пытаюсь настроиться на работу. Но вместо этого начинаю нервно раскладывать карандаши с ручками по цветовой гамме, привлекая внимание Мии.

– Кэти, в чем дело? Ты бледная как моль, – мягкая ладонь подруги накрывает мою руку в беспокойном жесте.

– Только не говори, что этот индюк снова сократил зарплату. Мы теперь будем работать еще и в выходные? Что он сделал? Тебя переводят в другой отдел? Да я убью его! Кэтлин, не молчи! – карие глаза горят негодованием, вызывая у меня благодарную улыбку.

Мия с первого дня работы в ГБ стала моей лучшей и единственной подругой. И дело даже не в ее жизнерадостности и желании помочь каждой бездомной собаке, что безусловно говорит о ее сострадании. Больше всего я ценю в ней ту любовь, которую она дарит окружающим. Мия готова защитить близких ей людей любой ценой, даже во вред себе. Эта черта характера в ней всегда вызывала во мне восхищение и давала надежду, что женская дружба действительно существует.

– Мия, всё в порядке. Я уезжаю в Лондон по работе. Примерно две недели, может больше. Хок велел наладить связи и переметнуть на нашу сторону лондонский книжный дом, чтобы вдохнуть новую жизнь в ГП. Встреча назначена в эту субботу на открытии картинной галереи – подруга застывает и округляет глаза, но уже через секунду подскакивает с места, от чего ее стул со звонким стуком падает на пол.

– Господи, это же прекрасная новость, – визжит Мия, хватая меня за руки и начинает подпрыгивать на месте, – ты поедешь в Лондон! На 2 недели! Еще и выставка! Ты хоть представляешь, что о такой удаче можно только мечтать? – обнимая, подруга начинает кружить меня в танце. Хоть убейте, но я искренне не понимаю, чему тут можно радоваться.

– Мия, тише, я не хочу, чтобы по офису поползли сплетни. Я делаю это лишь потому, что мне приказал Хок. Ты хоть понимаешь какой это стресс для меня? Я не могу оставить тебя, издательство. Да я не могу оставить Роба! Как он будет без меня? – со стоном опускаюсь на стул и прячу лицо в ладонях. Не могу поверить, что это происходит со мной.

– Кэтлин Роуз Джеймс, ты полная идиотка, если видишь, какой потрясающий шанс тебе выпал, – как обычно весь здравый смысл был благополучно смыт напором позитива Мии. Ненавижу, когда она произносит мое полное имя, как будто я маленький ребёнок, ничего не смыслящий в жизни.

– Почему бы тебе не воспринять этот шанс как свободу от любых обязательств на целых 2 недели? Ты только и делаешь что проводишь время на работе, а весь вечер либо ждешь Роба, либо печешь ему оладьи ну или что ты там делаешь, – подруга надменно разводит руками, намекая на очевидность ее слов.

– Подумай, это ведь прекрасная возможность отдохнуть от обыденности. В роли посла ты справишься за день, я уверена. Но тебе не обязательно сообщать об этом Балди. Отдохни. Сходи в спа за счет компании, посети музеи, посмотри на Биг Бен, познакомься с интересными людьми. Позволь себе вспомнить, что существует жизнь за пределами Фолкстона. Хватит ставить себя в постоянные рамки. Мне больно смотреть на то, как молодая, интересная и безумно красивая девушка отказывает себе в жизни, – глаза подруги начинают блестеть непролитыми слезами, заставляя меня отвести взгляд. Я понимаю, о чем она говорит. Ведь не так давно в жизни Мии были непростые времена и теперь она, как никто другой ценит свободу.

Остаток дня провожу за отчетами, пытаясь погрузиться в работу. Боюсь признать, но взваленная на стол метровая кипа бумаг, не помогла мне заглушить радостные возгласы подруги, а лишь заполнила все мысли предстоящей поездкой.

Прихожу домой позже обычного, отмечая как тихо в квартире. Лишь громкий вой пустого желудка нарушает тишину. Чёрт, я ведь даже не ела сегодня. Просто вылетело из головы.

Скидываю туфли и бреду к холодильнику в поисках перекуса, попутно набирая Роба.

– Милый, ты где? – нетерпеливо сглатываю слюну, предвкушая как буду уплетать жареную рыбу с картофельными чипсами.

– Привет, я только что закончил. Клиент платил сверхурочно за позднюю съемку, – слышу, как на фоне раздается мелодичный женский голос.

– Ты хотел сказать клиентка? – ехидные нотки проскальзывают в моем голосе, но тут же себя одергиваю. Понимаю, что выгляжу как ревнивая жена, но я не всегда могу себя контролировать. Роберт работает фотографом и довольно известным. Много лет я пытаюсь контролировать свой язык, хотя признаюсь, что это довольно сложно. Главный хлеб моего мужа, это длинноногие модели гламурных журналов.

– Кэтлин, тебе нужно напоминать, что я на работе? – даже сквозь трубку телефона ощущаю гневные вибрации Роба, – Как же мне это надоело, Кэт. Ложись спать без меня. Буду через пару часов, – в трубке раздаются гудки, мгновенно вызывая во мне гнетущее чувство вины, а кусок жареной рыбы встает поперек горла.

Меряю шагами гостиную, пытаясь придумать чем заняться, но как назло, холодильник забит продуктами, на полках ни пылинки, а по телеку кроме новостей и мыльных опер нет ничего, что завладело бы моим вниманием. Мысли о командировке в Лондон кружат над головой словно стая жирных ворон, каркающих во все горло.

Пол ночи ворочаюсь в кровати, пытаясь унять беспокойные нервы, а сна ни в одном глазу. Роб приходит через пару часов и мгновенно проваливается в сон, как только его голова касается подушки. На сей раз привычный храп не стал моей успокоительной таблеткой. Я все еще опасаюсь, его реакции на мою поездку. Если честно, то я боюсь себе признаться, что большая часть меня действительно задумалась о словах Мии. Ведь если отмести страх неизвестности, то это прекрасная возможность отдохнуть не только от домашнего быта. Я могу посетить места, о которых мечтала. Пока я училась в университете, то часто откладывала дела на будущее, уделяя всё свободное время учебе. Именно тогда во мне начали просыпаться здравые нотки, медленно вымывая мой снобизм и вседозволенность, привитую излишней любовью моих родителей. Единственное, что меня беспокоит, это расставание с Робертом. Но с другой стороны, эта разлука может открыть второе дыхание в наших отношениях.

Роб является самым родным для меня человеком, не считая Мии. В этом году нашему браку исполниться 6 лет, что доказывает, насколько мы любим друг друга. Большинство моих знакомых рано выскочили замуж, но мало кто может похвастаться такой датой. Конечно, у нас часто бывают ссоры, но я стараюсь подстраиваться и доверять мужу во всем. Роберт единственный, кто поддерживал меня, когда я потеряла родителей. В нем я нашла свою отдушину и крепкое мужское плечо.

Наконец-то веки тяжелеют, а тело расслабляется, проваливаясь в сон. Представляю, как гуляю по узким улочкам Лондона, покрытым вековой брусчаткой. Вдыхаю свежий воздух, наполненный ароматом цветов и кофе. Ноги сами несут меня в сторону местной пекарни, вид из которой выходит на Темзу, вызывая в сердце чувство необратимых перемен.

Ну что, Лондон, посмотрим, как ты изменился за 7 лет моего отсутствия. Обещай, что больно не будет.