Читать онлайн Лирика гранатового мачо бесплатно

Глава 1

Скромный молодой человек по имени Кирилл, находясь в рабочей командировке, познакомился с некой девушкой Эммой. Она легко выяснила у него, что он невинный младенец, и со смехом предложила снять на одну ночь самый дорогой номер отеля «Гранат», к которому примыкал открытый бассейн. Он не стал возражать, посчитал что-то в уме и снял гранатовый номер на сутки. Стоил он! Когда Кирилл увидел мебель и картины, отделанные мерцающими гранатами, и понял, что за это отдал целое командировочное состояние, он заскулил раненным зверем.

Весна, весна, ты вечный стимул любви людей, цветения трав, и кто любовь людскую кинул – готов исправить дикий нрав. Весна, приятно приближение твоей красы, твоей любви, твоих ветров прикосновение я ощущаю вновь в крови. "Весна" – звучит приятно, мило. Звучит как "Мать" или "Любовь", дает земле большие силы, и начинается жизнь вновь.

Сапожник купил свои сапоги, но Эмме об этом он ничего не сказал. Девушка сказала, что придет к нему на пару часов вечером. Кирилл в душе весь перевернулся: из-за двух часов отдать столько денег! Снять на сутки! Он взял себя в руки и заказал в номер романтический ужин, да за этот ужин он бы полмесяца ел! Он побрился, постригся в местной парикмахерской и понял, что утром надо уносить ноги из отеля, пока у него есть деньги на дорогу. Потом он решил, что это будет его дебют в любви, а он стоит денег!

Эмма явилась в девять часов вечера в черно-белом платье, в черно-белых босоножках на шпильках. В руках у нее ничего не было. Волосы у нее были уложены в длинные спиральки и сверху схвачены черно-белой заколкой.

– Вот это номер! Класс! За что люди деньги платят! – Она присела на гранатовый стул, закинула ногу на ногу, нижняя часть платья упала вниз, верхняя осталась где-то по центру ног, а женские ноги во всей своей красе предстали перед Кириллом, – отлично, мальчик, но мои два часа для тебя обойдутся…

Кирилл готов был зажать уши, чтобы не слышать новой денежной цифры, но он ее услышал, а в голове появилась мысль: собрать остатки денег, отдать их этой всеядной женщине и больше ее никогда не видеть! Но он решил с детством распрощаться именно сегодня, поэтому достал деньги и отдал их Эмме. Ужин уже стоял на столе: шампанское в серебряном ведре, второе на тарелках под странными колпаками, фрукты в многоярусной вазе. Кирилл Эмму уже не хотел, он ничего не хотел, у него отшибло все желанья, он не привык много тратить денег, он считал финансовые потери и не смотрел на красивую женщину. Эмма открыла окно, выглянула на улицу, стала просто смотреть на море.

А у Кирилла появилось желанье скинуть ее подальше, чтобы никогда больше не видеть это жадное, по его меркам, создание. Любви в его душе не было, а было – вселенское негодование от своей непролазной бедности, можно сказать нищеты, правильно она его определила при знакомстве. Он посмотрел на гранатовый шкаф, вспомнил его на свалке, потом в шалаше у бомжей, улыбнулся шкафу. И ничего не произошло. Шкаф стал богатым, респектабельным и шутить не хотел. Кирилл посмотрел на гранатовые часы, но те гордо двигали гранатовые стрелки и не реагировали на Кирилла.

– Эмма, садитесь к столу, – выдавил Кирилл из себя первую любезность.

Она села за стол, подняла колпак с тарелки, стала медленно перебирать столовые приборы.

Он открыл неумело шампанское, налил его в фужеры.

Она пить отказалась:

– Прости, но я шампанское не пью.

Он на нее мысленно рассердился и залпом выпил свой фужер.

Она съела виноградинку и подошла к нему, обхватила его сзади двумя руками.

Он, сквозь злость, не ощущал радость от ее прикосновения. Он ел.

Она поцеловала его в щеку.

Он непроизвольно дернулся всем телом.

– Что ты ко мне пристаешь?! – закричал неожиданно Кирилл.

Она оттолкнула его от себя.

Он лег лицом на тарелку.

Она вышла из номера, бросив деньги в комнату через свое плечо. Купюры взлетели и упали.

Он вздохнул облегченно, собрал деньги, сунул их в карман. Молодой человек решил никогда сюда больше не приезжать. Оставаться в гранатовом номере ему не хотелось, ведь у него и так был снят его маленький номер.

Кирилл вышел на улицу, медленно пошел к морю, вспоминая по дороге Эмму. Потом он пошел по песчаному берегу. Он дошел до причала и стал смотреть в море. К берегу подплыла обычная шлюпка, в ней сидела обычная девушка с небольшим хвостиком светлых волос.

Она затащила шлюпку на песок и подошла к Кириллу:

– Парень, ты чего такой скучный, словно пристукнутый, смотри: звезды, море, скалы, – и она раскрыла руки всему свету.

– Девочка, а ты, почему вечером приплыла одна на лодке? Не страшно?

– А здесь кто-то есть? Я не вижу! Ты – не считаешься. Ты – галлюцинация собственной бездны! Тебя – нет!

– Не обижай! Я вот он, весь здесь. Я – нормальный парень, можешь меня потрогать руками.

– Правда, что ли? – она коснулась его руки. – Ты, смотри, человек, – потом она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– У вас здесь принято в щеку целовать? Девушки подходят и целуют!

– Ты такой белый и пушистый, тебя и целуют, как игрушку.

– Мне много лет, я взрослый!

– Да, а по тебе не скажешь! – она тряхнула хвостиком и пошла в сторону отеля «Гранат».

Он пошел за ней следом.

Она остановилась, запрыгала на одной ножке, пожаловалась на острый камень, который уколол ее подошву.

Он стал искать острый камень, который уколол ее ноги.

Она, воспользовавшись моментом, залезла ему на плечи:

– Если ты такой взрослый, то довези меня до отеля, у меня там дело есть, – она крепко ухватилась руками, за его подбородок.

– Что ж вы бабы такие наглые! – крикнул он. – Как бы мне отсюда скорей уехать!

– На мне поедешь? – спросила девушка.

Она необыкновенно проворно оказалась лежачей на песке.

– Я понял! Ты из цирка шапито! Лазишь по мне туда-сюда! Лягу рядом с тобой и никуда не пойду, чтобы тебя на себе не тащить!

Он лег на песок и стал смотреть на море.

Она легла на него и стала смотреть в небо.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я простудилась, лежа на песке? На тебе теплее.

От возмущения Кирилл молчал.

Девушка перевернулась на нем, ловко поцеловала в губы:

– Ух! Вкусный ты какой! Можно я еще поцелую тебя? – и она впилась в его губы своими губами.

Он осознал, что ему ее наглость – нравится, денег она не просила. Он ответил на ее поцелуй неумело, но чувственно.

– Смотри! А ты еще и целуешься! – воскликнула девушка. – Пошутили и пошли, – она встала.

– Требую продолжения поцелуев! – крикнул дурашливо Кирилл.

– Ты, чего? Того? Мне некогда, – и она бегом побежала к боковому входу в гостиницу.

Он побрел в свой маленький номер. Через десять минут к нему постучали.

На пороге стояла – Эмма:

– Простите, так нехорошо получилось…

– Ничего, все нормально, – и он закрыл перед ее лицом дверь.

Через минуту к нему вновь постучали. Он сделал недовольное лицо и распахнул дверь настежь. Перед ним стояла девушка с хвостиком.

– О, я Вас нашла! Можно я к Вам зайду на минутку, руки помою и уйду.

– Хоть вся мойтесь.

Она пошла в ванную комнату.

Шум воды его убаюкал, он прикрыл глаза, лежа на спине, на одноместной постели. Он задремал, а проснулся от того что, на нем кто-то переворачивался.

– Ой, как неудобно на Вас спать!

Кирилл услышал женский голос. Он окончательно проснулся, а светлый хвостик волос гладил его лицо.

Она на нем лежала.

Он резко дернулся в сторону.

Она оказалась рядом с ним.

Он лежал на боку и держал ее за талию, чтобы она не упала, потом через себя перекинул ее ближе к стене.

– Я Вам мячик? Что Вы меня пасуете? – спросил удивленный голос.

– Какая же ты наглая!

– Я не наглая, я бедная.

До него что-то стало доходить.

– Циркачка, у меня за сутки оплачен гранатовый номер, иди за мной. Сможешь в него незаметно проникнуть?

– Без проблем, сотрудники гостиницы меня не видят, я им примелькалась, ты не думай, я не такая, я тут работаю, а проще говоря: я мусор выношу.

– Ладно, идем.

Они пришли в гранатовый номер. Она тут же допила и доела все, что было на столе. Огромная кровать стояла по центру спальни. Он предложил ей лечь на кровать, а сам решил, что ляжет на диване. Она легла на роскошное лежбище и уснула, почти мгновенно. Он стоял и смотрел на нее, потом лег на диван, и уснул. Он проснулся от свежего потока воздуха. Она стояла у раскрытого окна и смотрела на море. Он замерз, и медленно потянул на себя одеяло. Она заметила его движение и легла на него сверху. Он нисколько не удивился. Уверенный поцелуй скрепил их временный союз. В дверь постучали. Раздался голос Эммы:

– Кирилл, открой дверь, я к тебе пройду, тебя нет в своем номере, значит ты здесь.

– Чего ей тут надо? – зашептала девушка с хвостиком. – Скажи, что ты занят.

– Я ей просто не отвечу, – прошептал Кирилл.

Эмма постояла у дверей и ушла.

– Вот ты какой! По тебе женщины сохнут! – сказала девушка и сбросила одеяло на пол, потом потянула его на лежбище.

Он пошел за ней на постель. Гранат слабо мерцал на спинках кровати. Он лег. Она стала крутиться вокруг него, как волчок, потом положила свой хвостик волос на его грудь и притихла.

Он стал медленно гладить ее руками, зарываясь, все глубже под ее одежду.

– У меня еще никого не было, – прошептала девушка с хвостиком.

– И у меня никого не было, – прошептал Кирилл.

Они были первыми. Проснулись в обед. Кириллу пора было уезжать домой. Они перешли в маленький номер Он собрал вещи. Она поцеловала его в щеку на прощание и сказала:

– Оставь свой адрес, а то ребенок получится, а его отец об этом не узнает.

Он важно достал свою визитку и отдал девушке.

Она выпорхнула из комнаты, потом вернулась и сказала в приоткрытую дверь:

– Меня Тая зовут.

– А меня Кирилл.

Она тут же закрыла дверь с той стороны. Он услышал ее шаги по коридору, вскоре они затихли.

Неважные дела складывались у Таи, она не могла дозвониться до Кирилла. Дома его постоянно не было, а работу он сменил. Его визитка морально устарела. Три месяца беременность развивалась в скрытом варианте, потом стала такой, что ничем нельзя было живот спрятать. А Кирилл молчал. Таю дома не ругали, но презирали. Хуже было другое – финансовых средств в ее доме хронически не было, деньги ее дом стороной обходили. В гостинице, где Кирилл жил, она узнала его домашний адрес, на последние деньги купила билет на поезд. Тая приехала к его дому, и стала ждать его, пока не появится.

Кирилл пришел поздно от Эммы, у нее он спать не оставался. На скамейке у его подъезда сидела Тая с большим животом. Он с трудом узнал девушку с хвостиками. Да и она его узнала, только потому, что впивалась глазами в каждого мужчину, заходящего в подъезд. Код замка она не знала и в подъезд пройти не могла. Кирилл привел ее к себе домой. Срок у Таи был серьезный, а живот такой огромный, что Кирилл его с первой минуты испугался.

Клен и береза, рябина, сирень и хоста, где-то внизу между ними растет. Все просто. Просто кому-то идти по двору с ребенком, я молчаливо с балкона смотрю совенком. Старая бабка хожу от двери до двери, как же мне боли мои все мне – надоели. А ведь полвека прошло лишь с тех пор, любили. Чувства и мысли давно на запор – забыли.

Тае было немного плохо после переезда. Она сразу легла на диван. Теперь уже пришлось бегать Кириллу и ухаживать за Таей. Он не отрицал своего участие в образовании этого гигантского живота. После работы он теперь шел домой, а к Эмме больше не заходил. Она и не ждала его особо. Был – хорошо, нет – тоже хорошо. Кирилл и Тая были вынуждена расписаться, потому что ей требовалось наблюдение врачей, она даже приехала со своей медицинской картой. Родила Тая ближе к лету девочку. Весь временный лоск с Кирилла слетел. Деньги уходили на дочь и Таю.

На душу Константина, старшего брата Кирилла, давил старый грех. Однажды он пришел к Кириллу, а увидел у него в доме Таисию с двумя детьми. Константин помнил Таю спокойной молодой девушкой без любовного прошлого. Невзрачная внешне, умная и ловкая, она была для отдыхающих на море своим парнем. Или казалась для всех такой. Она выросла на самом Синем море, где отдыхающие не очень пропускали местных девочек.

 Тая не была исключением. Подвижная, живая девчонка влюбилась в приезжего отдыхающего. Их пляжный роман был непродолжительным, но крайне опасным для школьницы. В 16 лет она чуть не попала в материнские проблемы, после диких слез и трех уколов, этой участи она избежала. После пережитого, она подошла к зеркалу и попыталась сделать из себя некрасивую девушку. Тая делала все, чтобы мужчинам не нравиться, но при этом заставила себя хорошо учиться, как бы наперекор судьбе.

После школы Тая училась в техническом колледже среди парней, но не позволила им собой увлечься, как будто в ней был противовес всем любовным увлечениям, а летом она подрабатывала в гостинице, на самой грязной работе. Так что Костя был у нее первым, а Кирилл был последним. Она окончила технический колледж, родила детей, и вот встретила своего первого мужчину в доме последнего своего мужчины. Вечером на отремонтированной кухне сидели два затравленных прошлым человека: Костя и Тая. Они словно впервые увидели друг друга, да они случайно встретились. Или нет?

– Костя, что произошло? Почему ты так со мной поступил?

– Тая, я был глупец! Я испугался, что тебе не было 18 лет! Я трус! Я уехал! Я боялся, что ты подашь на меня в суд! Я скрывался от себя и от тебя!

– Ты умный!

– Ты так думаешь?

– Я всегда о тебе думала хорошо.

– Я плохой человек!

– Не занимайся самоуничтожением, вредно.

– Не буду, но я чуть тебя и себя не убил! Из-за одной неудачной любви.

– И почему? Бредишь. Иди спать.

– Таисия, ты права! Ты сегодня очень красивая!

– В кои-то веки заметил меня! А я давно здесь живу, и до этого училась.

– Прости, но я тебя в этом городе не видел. Да, конечно, я тебя знаю, но не присматривался к тебе, боялся думать о тебе.

– Да и я тебя особо не вспоминала. Страшные воспоминания.

– Выпьем за новое знакомство!

 —Нормально! Мы давно знакомые, а теперь выпьем за знакомство!? Выпьем! – сказала Тая и достала из холодильника начатую бутылку вина, сняла фужеры с полки, – Чем закусим?

– Чем Бог послал, у меня есть коробка конфет и кусок сыра в дипломате.

– Годиться, а завтра я приготовлю банкет на троих, если не возражаешь.

– Готовь, если Кирилл не возмутиться.

Два человека сидели на кухне, пили вино. Дети спали. Кирилла не было дома. Костя протянул руку к Тае, но она свою руку стремительно убрала.

– Константин, банкет завтра, а сейчас иди спать домой, – сказала она, и закрыла дверь за гостем.

Константин пошел домой спать. Он уснул, как провалился в прошлое.

На следующий день к Тае опять приехал Костя. На домашнем банкете сидели два человека с различной совестью. Костя приехал к Тае за прощением, а для большей убедительности он оставил деньги для малышей. Она взяла деньги и поехала в универмаг, посмотреть для себя новый магнит для мужчин, в чем он будет выражаться, она еще не осознавала.

Ряд зеркальных прилавков с косметикой притягивал ее, она прошла взглядом по косметике, дошла до последнего прилавка, здесь цены были значительно ниже, чем на первом. Она взяла полный комплект косметики для лица, для ногтей, немного успокоилась. В большом торговом зале народу было сравнительно немного, народ предпочитал ходить на рынок, но зимним вечером путь один – в магазин теплый и освещенный.

Сумочки, сапожки, костюмчики… Тая осмотрела все, одежда была для нее здесь дорогая. Взгляд ее упал на вход в полуподвальный этаж универмага. Она спустилась по новым мраморным ступенькам. Огромный зал необыкновенной красоты сиял перед ее глазами. На дорогих столах стояла дорогая посуда, из пустой посуды ели дорогие, упитанные стулья. Тая, как заколдованная шла внутрь помещения.

Внушительные широкие кровати, притягивали к себе дорогим пастельным бельем, цены для нее были запредельные, она повернулась к выходу. Перед ней стоял упитанный мужчина, но небрежно одетый. Мужчина усмехнулся, гладя на робкую девушку, и уверенно взял в руки дорогое покрывало. Тая пошла быстро к выходу, но задержалась у витрины с мочалками, даже они здесь были необыкновенно хорошие и дорогие. Она выбрала зубную щетку по бешеной цене. Мимо нее уверенно прошел упитанный мужчина с двумя, хорошо упакованными пакетами. Тая купила зубную щетку. В это время у кассы на выходе произошла заминка, прозвучал резкий крик, топот ног.

Она увидела, что кассир, держась за голову, упала на свой стол за кассой. Мужчина с двумя пакетами убегал по мраморным лестницам. К кассе подбежала продавщица из зала, она нажала на кнопку тревоги. Тае продавщица сказала, чтобы она не уходила. Мужчина убежал из магазина. Тая посмотрела на орудие нападения: это была подставка для какого-то экрана. Она и раньше их видела, такие подставки с экраном, стояли в дорогих магазинах, а для чего, она не знала.

Прибыла группа охраны, Таю опросили как свидетельницу, она запомнила того, кто был в штатском и назвался Лисом. Симпатичный такой мужчина. Его визитка легла в ее ладошку вместе с чеком на зубную щетку. Тая и детектив Лис познакомились. Илья Лис всегда работал там, где была работа. Тая стала его временным партнером. Он по ее описанию составил портрет некого мужчины, но его не нашли по горячим следам, а та кассирша выздоровела. Мужчина ударил ее вскользь, не смертельно.

Желтизна разбрызгана на листьях. Легкая прохлада ветерка. Пусто на душе. Любви нет в мыслях. Память затянули облака. Грустно. Бесконечно одиноко.

Глупо. Никого я не люблю. Так бывает осенью глубокой, в сентябре лишь руку пригублю. Надо просто жизнь переиначить, нужно поменять местами все. Где-то ждет любовь, нельзя иначе. Осень первозданная еще. Осень пролетает желтым солнцем, освещая мир своей красой. Посмотри, дружок, в свое оконце, полюбуйся лиственной лисой, что прошла красиво по деревьям, обнажая ветви от листвы. Желтый мир порывистых стремлений исчезает с ветром до весны.

 Тая вышла на улицу.  Есть один период в природе, который любят практически все – это период золотой осени. Она парит в виде желто красных листьев кленов, она царит в виде зелено–золотистых монет листьев березы. Она украшает дома, она застилает светлой листвой дороги. Лучи солнца, и любой цвет неба добавляют свои краски и оттенки в щедрое таинство лиственной красы.

Чувства людей на фоне волшебного великолепия усиливаются в лучшую сторону. Любовь людская расцветает вместе с листвой, если ее  нет, то может нахлынуть небывалое вдохновение, или простое трудолюбие. Люди цветут изнутри, их души подпевают благородной осени. Они тождественны.  Хорошие и светлые чувства множатся и превращаются в новое творение.

Пусть небо слегка хмурится, но неведомые лучи освещают золотистую листву.  И вид огромных, царственных букетов, состоящих из целых деревьев, вкрадчиво облагораживают людскую душу. Независимо от возраста Тая всегда ходила на тренировки, вот и на этот раз она пошла на обычную тренировку в спортивный клуб, но после тренировки ее почему – то слега покачивало от усталости. Она увидела березу и обхватила руками белый шелковистый ствол дерева.

Однако береза сама обхватила девушку своими ветвями и вжала в ствол. Тая оказалась в стволе дерева. Она медленно села на нечто напоминающее сиденье, которое под ее весом пришло в движение.

Сиденье вместе с Таей стало медленно опускаться под землю, при этом увеличивался диаметр помещения. Она почувствовала торможение, сиденье остановилось. Ее окружал мраморный зал цилиндрической формы.

В какой – то момент времени перед ее глазами раздвинулись мраморные плиты, она увидела стекло, за которым находился туннель. В туннеле стояли лошади. Стекло медленно отошло в сторону вместе изображением лошадей. Она оказалась действительно в туннеле, где ее ждал мини – поезд. Она села в пустой вагон, поезд набрал скорость и устремился в неизвестность.

Тая не успела придумать варианты места своего назначения. Поезд остановился без ее вмешательства. Она вышла из вагона, в котором было не более десяти кресел. В небольшой кабине не было машиниста, но поезд поехал дальше, словно не заметил отсутствия пассажира. Тая оказалась на маленькой подземной станции без признаков жизни.

Вокруг царило запустение, которому было много десятков лет. Она сжалась от страха и безысходности, не видя выхода из положения. Ржавый металл не радовал, с потолка сочилась вода и уходила вглубь земли. Под ее ногами были лужи, словно на рынке, где она была этим утром. Она посмотрела еще раз вверх и увидела полотенце, но не одно, их было много, они были связаны одно с одним.

Тая полезла вверх по узлам из полотенец. Последнее препятствие она преодолела по металлической лестнице и оказалась в мраморном зале бани. Колодец, из которого она вылезла, закрылся.

– Нельзя быть красивой такой! – прозвучал под сводами бани мужской голос и добавил: – И такой бедной.

– Вы кто? – прошептала Тая, излучая свет из своих огромных глаз.

– Хозяин рынка, где ты покупаешь вещи и даришь. Я купил подаренные тобой вещи. Кстати, на моем рынке их больше не продают, – сказал высокомерно некий хозяин странным голосом.

– Хорошо, я не буду покупать вещи на вверенном Вам рынке! – проговорила Тая, вполне освоившись с ситуацией.

– Курточку сегодня купила и кому? Она тебе нужна? Нет! Тебе спасибо сказали? Нет! Что ты все раздаешь?! – гремел мужской голос под мраморными сводами.

– Я всегда так делаю. Покупаю вещи и дарю тем, кому они нужнее. У моей одноклассницы много детей, я ей подарила куртку, – проговорила Тая, не чувствуя за собой вины.

– Дареному коню в зубы не смотрят – это твоя любимая поговорка? – спросил мужской голос.

– Я сегодня видела хвосты двух коней, – заметила Тая, осматривая помещение, в котором не находила никаких говорящих и смотрящих объектов.

– Не ищи, Тая, меня ты не найдешь. Хвосты лошадей – именно то, что ты заслужила.

Тая услышала щелчок, словно отключили говорящее устройство. Она села на мраморную скамейку, которой было несколько сотен лет, судя по ее сглаженным формам, но вскоре встала в поисках дверей обыкновенных. Она вспомнила цилиндрическую камеру, в которую опустилась из березы, и решила, что стены в помещении должны раздвигаться. В стене появились жалюзи, за ними – открытое окно. Тая подошла к окну, но это был мираж, а вот стол с едой оказался настоящим. Тае ничего не оставалось, как вспомнить этот день. В памяти всплыло, как продавец рьяно оторвала с проданной куртки этикетку, отвлекая покупателей от сдачи. Покупатели действительно пошли по своим делам, перешагивая лужи. Тая знала свои финансовые возможности и радовалась тому, что могла купить и подарить.

Тогда она пошла и купила еще вещи, и тоже в подарок. Еще вчера она пыталась найти себе дома некоторые вещи и с грустью поняла, что это невозможно, она их в этом году купила много, но все подарила. А у нее были те, что подарили ей. Загадка.

Тая вновь села на мраморную скамью и внимательно осмотрела стены, но ничего на них не обнаружила. Ей стало тоскливо в помещении без окон и дверей, но она помнила, что за ней ведут наблюдение, без этого она бы не слышала голоса хозяина западни. Такое состояние для нее было более чем мучительным.

Чтобы отвлечься, она стала делать упражнения одно за другим, не думая о том, где она и что с ней. После того как она окончательно устала, девушка почувствовала поток свежего воздуха. Одна стена медленно отошла в сторону. Тая быстро вышла из мраморного помещения и очутилась в деревянном доме, в котором стоял деревянный стол и две лавки.

Человек творит себе подобных, только неудачно иногда, а то вдруг – родится преподобный, а то вдруг – ученая среда. Гены в нем заложены веками, в них все есть про цвет и про глаза, что бывают рядом с небесами, или кареглазая слеза. Видите, меняют жизнь дороги, и растут огромные дома, вот автомобильные потоки, там садов безудержных волна. Солнца луч бежит по стеклам окон, а за ними новенький уют. Электронный мир закутан в кокон, сотовый, компьютер в мир ведут. Космоса дороги нам подвластны, и глубины можно все достать. Можно жить сто лет, нам век подвластен, можно из мартена выжить сталь.

На столе стоял кувшин с водой. Лежала пачка шоколада. Она выпила воду почти всю, съев несколько квадратиков шоколада, посмотрела вокруг себя, не надеясь найти дверь среди одинаковых досок, окружавших ее со всех сторон. Девушка поставила кувшин на сиденье, положила рядом остатки лакомства и легла на длинный стол, сложив ладошки под щекой. Тая уснула.

Наблюдатель, мельком посмотрев на монитор, ушел по своим делам. Эта дама его поражала любым своим действием и внешностью. Он не хотел ей причинять зла, но и добро ему было незнакомо, вскоре он вернулся и нажал на кнопку, открывающую дверь.

Глава 2

Тая проснулась от звука открывающейся двери и быстро выбежала в следующее помещение, которое оказалось длинным коридором. Она пошла по коридору и невольно вошла в открытые двери, которые немедленно за ней закрылись. Дама оказалась на площадке, которая под ней закрутилась и остановилась, когда она потеряла ориентир, откуда вошла. Тая осмотрела комнату с единственной дверью, она толкнула дверь, за ней оказалась ванная комната.

"Хоть так", – подумала она, не задумываясь о выходе из этого помещения. Вверху комнаты открылся люк, из него посыпались пионы. Люк закрылся. Открылось небольшое окно в стене, из него выдвинулся стол с едой.

Тая взяла в руки переносной телефон и поняла, что звонить она никому не хочет. Она погрузилась в состояние с полным отсутствием всех желаний и пришла в тихий ужас от своей аморфности. Усилием воли она подняла себя, включила ноутбук, но он завис. Она посмотрела в окно, шторы отнес в сторону ветер, в такие минуты в ее телевизоре менялся звук по чьей – то воле и вырубался ноутбук. Как будто кто отрывал этикетку от нее самой.

Пронзительно – холодное небо открывало душу космосу. Дыхание наслаждалось чистотой воздуха, а руки сжимались от холода в четыре фигурки, каждая из трех пальцев. Но пальцев всего десять, а фигурок получалось четыре. Спрятанные в кармане они надежно охраняли Таю от потоков чужих мыслей.

Чужие мысли, пущенные вдогонку, надоели ей до безобразия. Она ощущала пустоту в душе от беседы с шефом, который постоянно держал во рту рыбу своих навыков, и оперировал им, как ему вздумается. Подняв над собой рыбий флаг, покрытый чешуйками познаний, он несся на нее с очередной глупостью, прикрытой собственной властью. Надоело. Ей так это надоело, что она с ожесточением вонзила четыре фигурки в глубине своих карманов. Она шла решительно. Ей хотелось забыть свое унижение, вызванное необходимостью подчиняться шефу.

Впереди замаячила фигура, которую она знала так давно, что вспоминать сколько, будет неправильно. Мужчина был одет во все самое добротное из всего, что продается на этом свете. Качество каждой одежки и предмета просто верещало о своей дороговизне. Тая в своем решетчатом пальто и подойти к нему не могла. Он ее узнал всеми фибрами своего существа. Он чувствовал ее сквозь всю добротность своих одежд. Но они так и не встретились глазами.

О, это большое искусство идти рядом, сидеть вместе в одном виде транспорта, и не смотреть друг на друга. Фигурки в кармане распались. Тая вцепилась в сумку и смотрела в окно, чувствуя на себе добротный взгляд. Нет, они никогда не были с ним близки даже близко. Они всегда были друг от друга бесконечно далеки. Но, если бы рукав ее пальто коснулся его рукава, то, несомненно, произошло бы короткое замыкание.

Они специалисты своего дела и никогда не позволят приблизиться друг к другу настолько близко. Он первый покинул транспорт. И ей стало хорошо, она не смотрела, как он выходил из микроавтобуса, но своим присутствием он заставил забыть крики шефа, который после отравления стал сильно нервным, в отношении к ней.

Как звали человека в добротных вещах? Константин. Безысходность всегда заставляла ее брать в руки телефонную трубку. Сейчас, когда все ходят с мобильниками, трудно понять привычку тянуть руку к стационарному телефону. Многие от него уже отказываются, не чувствуя в острой необходимости.

Мобильник соединяет всегда с хозяином телефона, а домашний или фирменный телефон может соединить с кем угодно. В том случае, если Тае остро хотелось выговориться, она набирала автоматически один и тот же номер. На том конце раздавались гудки, но последнее время, данная связь казалась устаревшей и безмерно дорогой, и ее звонок иногда звенел в пустоте, или к нему подходила не та, кому звонила.

Ваши ногти, как листья березы, золотистей, рисунком полны. Ваши волосы – солнышка слезы распустились на гребне волны. А ресницы висят надо мною, прикрывая пылающий взгляд. Побелеют они лишь зимою, когда осени меркнет наряд.

Ее звали Эмма. Почему? Они вместе работали: Тая, Эмма и Константин, и сидели в одном отделе. Компьютеров в ту пору не было, но были доски с линейками, расположенными под прямым углом друг к другу. На доски кнопками крепили белые листы бумаги и чертили простыми карандашами, иногда используя циркули, которые не хуже кнопок портили доску.

Константин тогда уже ходил в качественных вещах, и очень за ними ухаживал, как и за молодой женой. Была ли она красивой? Она была добротной. В Тае их отношения вызывали легкий призрак ревности, который до сих пор был между ними. Зачем Тая вспоминает Константина? Все чаще он стал попадаться на ее дороге. Зачем? Жизнь сводит и разводит людей.

Таю и Константина развела Эмма, когда они все были молодыми и доски заменяли компьютеры. Эмма ходила в платье с яркими подсолнухами. Ее голову украшала русая коса, которую она заплетала, переплетала и закручивала на затылке. Ее грудь дышала среди подсолнухов, верхняя часть груди выглядывала из желтых цветов и привлекала внимание мужчин.

Константин красивый мужчина, а тогда он был молодой и красивый. А рядом с ним цвели подсолнухи, сквозь которые трудно было заметить Таю в серой или синей одежде.

Тая часто плакала от усталости или обиды. Дома у нее был муж Кирилл, который забирал всю ее женскую энергетику. Могла ли она заглядываться на Константина? Скорее нет. И он нет. Константин был братом ее мужа, он видел ее слезы, но никогда ее не утешал. Эмма Таю не успокаивала, она нападала на нее словесно и вела некую доминирующую перепалку.

Эмме нравился муж Таи, чтобы приблизиться к нему, она приблизилась к ней. Эмма стала приходить к Тае домой под любым предлогом, она легко придумывала любое дело, потом оставалась у нее дома, но без нее с ее мужем наедине.

Кирилл сам сказал Тае, что Эмма к нему тянется, но ему не нравится ее фигурка, не его формат. Ее его холодность не останавливала. Эмма плотно стала с Таей дружить, успокаивать, настраивать и перенастраивать, если она ей это позволяла. И, естественно, что к Тае домой она ходила, когда хотела.

Константин общался с Таей, если они пересекались по работе, что было довольно редко. Она его иногда видела вне работы. Эмма общение с Таей не прерывала, она стала приглашать ее к себе домой, но не одну, а вместе с мужем. Они перешли на уровень – дружить семьями.

– Тая, докажи, что щедрость и доброту наказывают, – предложила Эмма.

– Хорошо. Я купила книги и подарила разным людям.

– А люди?

– Некоторые берут книгу, упакованную в пленку, и дарят дальше, иные продают. Зачастую им дареная книга не нужна, они за нее хотят деньги получить, поэтому звонят в издательство, высказывают свои замечания. Потом мне звонят из издательства и с надрывом в голосе передают дареные замечания.

– Кто виноват в водовороте такой щедрости?

– Я. Автор не должен дарить свои книги жадным людям.

– Как их отсеять?

– На этом месте нужен детектив. Я книгу подарила шефу. У него есть жена. Его жена делает деньги из предметов. Например, ей в магазине подарили нечто, она нашла дефект в подаренном предмете, поставила на уши весь магазин, и ей отдали деньги за предмет, который она не покупала.

– Тая, ты столько труда вкладываешь в свои книги. А потом их даришь! Надо ли издавать собственные книги?

– Ты права, надо издавать только экземпляры для себя, для дальнейшей работы над произведениями. Люди, кто издает массовым тиражом свои книги, зачастую живут в домах из книг, я не говорю о легендарных авторах.

– Есть те, кто продают книги?

– Те, кто продают книги через магазины, тратят тьму денег на продажу и издание книг. Жизнь так мудра, что легче не издавать, чем издавать книги, лучше не писать, чем писать. Но есть те, у кого пишется само, но само ничего не продается. Поэтому и возникают подарки.

– Что еще делают с подарками?

– Выкидывают, читают или передаривают, реже продают. Навязла в зубах эта тема.

Прогулка молодых женщин во время обеда подошла к концу. На работе у них шторм натуральный. Ветер дует прямо в окно и приносит такие задания, что все ставится с ног на голову. Вчера на сборочный участок пришел шеф, который долго смотрел к чему бы придраться и нашел дверь, которую кинули под окна на улице. Лежит дверь под ржавой трубой и быстро ржавеет.

Константин не любил ездить в электричке по одной причине: торговля и пение, то и другое сопровождалось изнуренными голосами, уши затыкать бесполезно. Это такое наказание, что электрички кажутся сущим адом для людей с хорошим слухом. В сети, наконец, появилось сообщение, что торговлю запретят. А пение? Один поет, а за ним еще люди стоят. Им всем надо дать.

Вновь электричка. Повороты судьбы людей, дорог, речей. Жизнь набирает обороты. А ты, мой друг, сегодня чей? Снега, дома, движенье в окнах сквозь запотевшее стекло, и говор твой, и чьи-то догмы, и много слов уж утекло.

Стекло зачем-то отпотело, и лужи тающих снегов, кому до чувств-то наших дело и до вязанья веков? Все очевидно, даже просто: флюиды брошенной любви давным-давно вошли в наросты былых терзаний на крови.

Любви, крови, снега, метели. Обилие капель на окне. Мы чувства разумом одели и не сожгли их на огне.

А, если человек каждый день вынужден ездить на электричке? Кошмар на электричке постоянный и изнурительный для пассажиров. Уснуть и то невозможно, разбудят и в ухо споют или продекламируют рекламу на мизерную продукцию, которую постоянный пассажир не купит. Константин любил качественные товары, он покупал их в магазинах, вот и ездил иногда в столицу по привычке.

Но мелкая продажа так его изводила, что он готов был покупать на ближайшем рынке, лишь бы не слышать соловьиное пение под баян, гармошку и гитару. Константин заметил Таю, он видел ее боковым зрение, но делал вид, что не видит. С Таей Константин хорошо знаком, конечно, он ее узнал. Они ехали в электричке, изображая чужих друг другу людей.

Константин не водил машину, поскольку все деньги всю жизнь переводил в добротные вещи для себя любимого. Качество для мужчин редкое, но обсуждению оно не поддавалось. Кому чего, он любил Столицу, она с каждым годом становилось добротней со всех сторон. Этого было то, что ему было нужно всегда. Добротность отделки домов, качество асфальта, хорошая отделка салонов поездов в метро и автобусов.

Магазины становились похожими на дворцы, все вместе его притягивало постоянно. Он ехал в Столицу с удовольствием, кроме электричек, кроме этой мелкой продажи, у него зубы свело, когда стали продавать мороженое хриплым голосом.

Летом он ездил на поезде к морю, и в поездах продавали мороженое, но такого низкого качества, что вспоминать и то неприятно. Может быть, в городах, которые он проезжал, и было мороженое хорошим, но в поездах это было не мороженое. Константин всегда зарекался, что не купит мороженое, но покупал, а потом думал, куда его выкинуть, как и те дыни, которые случайно покупал, их протягивали в вагон в пакетах. Покупка не глядя.

Тая мельком посмотрела в сторону Константина, который сидел в электричке впереди нее, но мысли поговорить с ним у нее не возникло. Они хорошо друг к другу относились, они полностью друг другу доверяли, они спорили по политическим вопросам до самозабвения и с большим удовольствием. Они пили одни напитки, могли и крепкие напитки выпить с чувством, и продолжить свой спор.

Если долго бегать по дорожкам, можно растрясти весь антураж. Если никому не ставить рожки, можно не уйти совсем в тираж. Если вам за тридцать – не рожала, значит, пустоцвет опять в цене. Только б ваша лошадь не заржала на семейной, тихой целине.

На бугорке сидел Борт, охранник дачного поселка. Перед ним поблескивал маленький пруд, затянутый илом и тиной. Кружились деловитые комары. Виднелся маленький домик, рядом с которым паслась коза. Чуть в стороне находился элитный дачный поселок.

Борт вел наблюдение за окрестностью, он думал. У полковника была сестра Тая, у нее не стало мужа по имени Кирилл… Бывают общительные люди и необщительные, а Кирилл был общительный молодой человек, его день рождение был святым для многих людей. Все считали своим прямым долгом поздравить Кирилла. Но кому-то это могло не нравиться. К Кириллу в дом тянулись и молодые люди, и девушки, и люди чуть постарше. Об этом Борт знал от не менее общительной Таи, от нее же он узнал, что Эмма любила Кирилла, а что тянуть такую новость? Эмма была женой полковника. Дальше можно не и не напрягаться, все и так понятно, почему с этого света на тот ушел общительный молодой человек с кратким именем Кирилл.

Так да ни так, а на свете жил бедняк, и жил он в старом, деревянном доме, на окраине дачного поселка, где стояла и не падала приличная дача полковника, с неплохими финансовыми запасами. Бедняку богатые соседи были безразличны, он тут жил с рождения, а эти понаехали, понастроили. Привык к соседству бедняк, но к нему не привыкли дачники, он не вязался с их образом жизни, опять же козу держал. Хотя, что греха таить, тонкую тропку дачники протоптали к бедняцкой козе. И бедняк стал богаче от денег от соседей. Но это уже не в тему.

Кирилл у бедняка козье молоко не покупал… Эту информацию Борт знал. На пригорке, напротив дома бедняка, продолжал сидеть дачный охранник. Он смотрел на дом, рядом с которым ходила коза. Он отмахивался от комаров и думал об убийстве Кирилла, которое произошла на не вверенной ему территории. Дачники грозились лишить его оплаты, если он не успокоит страсти и страх дачников. Этого Борт не понимал.

И угораздило Кирилла приехать к полковнику! Охранник знал Кирилла лично, да и кто его не знал? Его знал весь дачный поселок… Очаровательный молодой человек, просто обаятельный. К нему люди липли, как комары к охраннику на пригорке. Борт посмотрел на пруд, заросший тиной. Вот буржуи, дома построили, а ничейный пруд лень почистить, а на берегах этого пруда и зарождаются эти кусачие создания – комары. Охранник прибил три комара на собственной шее, и хотел уже покинуть пост наблюдения, да заметил движение на территории дома бедняка. Он пригнулся и растянулся, словно загорает, а сам стал смотреть сквозь траву за хибарой, расположенной за старым штакетником.

Над штакетником возвышались две фигуры: полковника и бедняка. Один большой и крепкий, второй худой и согнутый, словно сам не пил молоко своей козы. Они разговаривали и размахивали руками так, что коза и та с них глаз не сводила. Охранник слышал крики, но не слышал самих слов, о чем не очень и жалел, он понял главное, что они лично знакомы. А Кирилл точно знал полковника, но неизвестно знал ли он владельца козы – бедняка.

К чему все эти мысли у охранника? Дело в том, что труп Кирилла был обнаружен у пруда, рядом с тем местом, где в данный момент находился охранник и пытался представить сеть событий минувшего выходного дня. Охраннику дачного поселка нужна была эта работа, и он очень хотел разгадать загадку с большим числом неизвестных.

Бедняк остался стоять у калитки, а полковник пошел к своей даче. Навстречу ему уже шла его сестра Тая. Они остановились на тропе и стали бурно объясняться. Дальнейшее охранник не видел, по той причине, что почувствовал чье-то дыхание. Он повернул голову и увидел козу, она ходила вокруг него, точно он съел ее траву или примял.

Охранник вынужден был подняться с належанного места. И тут же услышал смех хозяина козы, тот незаметно подошел к нему.

– Привет, Борт! – сказал бедняк. – Чего лежишь в одежде? Зеленым станешь.

– Отдыхаю.

– Оно и видно. Нет, ты тут за мной следишь, все пытаешься узнать, кто Кирилла приголубил. Так я вот, что тебе скажу: коза не виновата! Коза Кирилла не убивала. А остальное сам узнаешь, если сможешь, а я лично ничего не знаю, никого не видел.

Борт понял, что его гонят, и что этот мужичок все знает, но ему чем-то рот прикрыли. Да и ему все это даром не надо знать, если бы не грозили оставить его труд без оплаты. Он поднялся и пошел в сторону дач, но резко остановился, оглянулся и увидел, как мужик нагнулся и поднял из травы пистолет.

Охраннику вновь захотелось спрятаться, ну хоть за травинку что ли, но он стоял на поляне между дачами и домом коза держателя. На его счастье, на поляне лежало два срубленных дерева, он и рухнул за одно дерево. И услышал выстрел, он высунул голову из-за дерева и увидел настоящий бой: полковник стрелял в бедняка. А бедняк в полковника. Таи рядом с ним не было. Но все происходящее походило на дуэль. А коза еще громче запричитала на своем козлином языке. Это рядом с ней упал ее хозяин.

Переделав кучу дел, можно стать и не удел. Но велик наш скромный ум, много в нем разумных дум.

Бравый охранник коснулся кобуры из-под личного пистолета. Оружия при нем не оказалось. Теперь он был вынужден изображать третье бревно и вести наблюдения. У дуэли оказалось два сторонних наблюдателя: охранник и коза, стоящая над головой лежащего хозяина. Полковник оказался настоящим и покинул место происшествия на своих двоих.

Охранник встал и услышал выстрел, в его бревно врезалась пуля. Он пошатнулся, не зная, что ему дальше делать и ему страшно расхотелось здесь работать, и деньги его уже не прельщали, хотелось просто жить, и без выстрелов в баррикады.

– Сюда ползи, – услышал охранник женский голос, и увидел Таю, лежащую за вторым деревом.

Охранник нагнулся и вытянулся на траве, он пополз на женский голос. Они оба расположились за вторым стволом более крупного размера.

– Борт, ты не бойся, это они холостыми патронами развлекаются, – сказала спокойная Тая.

– Но хозяин козы лежит, а Ваш муж Кирилл убит.

– А ты сюда ходил в разведку? – спросила спокойно Тая.

– А тебе Кирилла не жалко? А меня из-за его убийства хотят наказать.

– Кого-то наказать надо, а тебя наказать легче всего, но не за что.

– Лучше я отсюда уйду, – пробубнил охранник.

– Нет, ты прошел проверку боем, теперь ты наш человек. Просто у моего брата полковника есть хобби, он любит стрелять.

– И он убивает твоих мужей? – ехидно спросил Борт.

– Это ты хватил, Кирилл мой единственный муж, лучше его на свете мужиков нет.

– Хочешь сказать, что мужиков после смерти твоего Кирилла не осталось?

– Я не говорила, что Кирилл убит. Он жив.

Борт от неожиданности сел:

С чего он жив, если его труп найден у этого пруда в последний выходной день?

– Не пори ерунду. В прошлый выходной отмечали день рожденья Кирилла, все немного перебрали, немного постреляли, но все остались живы, как всегда.

Борт посмотрел на молодую женщину и решил, что она не в своем уме от горя, хотя внешне она выглядела вполне адекватно.

Тая не стала спорить с охранником, а встала и пошла в сторону полковника.

Борт сел на бревно, но тут же поднялся и пошел посмотреть на бедняка с козой.

Бедняк лежал. Коза бродила рядом, словно была привязана к хозяину веревкой. Комары кружились, на лоб мужчины садились мухи, но он их не отгонял. Крови не было видно, но дыхания тоже не чувствовалось. Охранник взял руку бедняка, пульс он не уловил. Ему захотелось завыть волком, но луны на небе еще не было.

Борт посмотрел в сторону дачного поселка, там царила величественная тишина. Полковника и Таи не было видно. Ему захотелось элементарно набрать 02 и 03, но эти услуги в данной местности практически отсутствовали. Теоретически они были, но далеко. В старых деревушках всегда есть бабки на такой случай, но здесь старых домов не осталась, кроме этого, вмиг осиротевшего.

Коза паслась рядом и чувств не выражала. Борту пришла в голову мысль, что козу пора доить. Коза поняла его мысли и согласно кивнула головой. Охранник взял козу за веревку и повел ее к дому. Доить коров ему еще не приходилось, но ее вымя требовало вмешательства извне. Она поила своим молоком всех желающих из поселка.

К моменту дойки со стороны дач подошла пожилая женщина, она увидела Борта, пытающегося доить козу, засмеялась и предложила свои услуги. Борт тут же вскочил на ноги и отдал козу женщине, в которой узнал мать полковника, сказав, что ее хозяин задерживается, и просил подоить козу.

А сам быстрым шагом пошел к поселку, но дойти до него ему вновь не удалось. Навстречу шла жена полковника Эмма и несла букет цветов к тому месту, где лежал второй труп за одну неделю.

Этого Борт допустить не мог, он остановил женщину с цветами и спросил:

– Вы к пруду едете? Там сегодня травили комаров, чтобы они не размножались и хождение в данном районе запрещено.

– Нет, так нет, – сказала Эмма и повернулась лицом к дачному поселку.

Борт шел рядом с Эммой, пытаясь задать вопрос по поводу Кирилла, но она отмалчивалась, и диалог с охранником не поддерживала. А ему хотелось одного: сесть в проходящую электричку и уехать подальше от этих мест. Но врожденная честность и чувство ответственности не позволили ему побежать в сторону железнодорожной станции.

Борт пошел в маленькую амбулаторию, небольшой оплот медицины в данной местности, и пригласил фельдшера к трупу. По дороге он рассказал, что проходил мимо пруда и заметил козу, рядом с лежащим на земле человеком. Надо бы зафиксировать смерть человека. Женщина оказалась словоохотливой и сказала, что в прошлый выходной на этом месте тоже был найден труп человека по имени Кирилл. Борт на это ответил, что жена Кирилла утверждает, что он жив.

Фельдшер посмотрела в глаза охраннику:

– Это вам Тая сказала, что Кирилл жив? Она наговорит.

– Тогда объясните мне, что здесь происходит? Почему люди гибнут, и никто никого не ищет?

– Ой, е, е… – пробормотала про себя женщина и добавила, – а мне, зачем знать лишнее? Мне хватает других проблем.

Борт подумал, что тут ни у кого ничего ему не узнать. Они подошли к пруду. Труп хозяина козы лежал на месте. Фельдшер посмотрела на мужчину, на глазах у нее навернулись слезы.

– Это мой бывший, теперь еще и покойный муж, – тихо проговорила женщина.

– А почему вы не говорите, что он жив? Да объясните мне хоть что-нибудь! – в сердцах воскликнул Борт.

– Хорошо. Полковник любил пострелять, очень любил, причем он не любил стрелять в стенды и тарелочки, ему живые мишени подавай. Мой-то олух и согласился быть живой мишенью, ему за это еще в прошлом году козу подарили. Полковник стрелял холостыми и не в самого человека, а поверх его головы, словно на голове человека яблоко еще лежит. Это мне он рассказывал, – и она показала рукой на труп.

– Тогда почему пастух козы умер?

– Сердце не выдержало, со страха умер, я его об этом давно предупреждала.

– Так, если пастух умер от страха, то где Кирилл?

– Борт, ведь тебя так зовут? Нас тут мало, я всех по именам знаю, забудь ты все, как страшный сон.

– Но Тая говорит…

– Тая она наговорит. Нет Кирилла, и его убил далеко не полковник.

У Борта от удивления глаза раскрылись так, что в них мошка залетела, и он стал ее доставать. Но фельдшер с этим справилась быстрее. Борт поморгал ресницами, смахнул слезу.

– А кто?

– А сам догадаться не можешь?

– Нет. Я знаю, что у них был любовный квадрат и больше ничего. Потом я видел, что пастух поднял в траве пистолет. И они стреляли с полковником друг в друга, как дуэлянты.

– О, уже ближе. У них тут ни квадрат был и не треугольник, а звезда. Пастуху моему Эмма нравилась, это он в чистом пруду тину развел, в честь нее. Удивился? А я нет. Это ты думаешь, что пастух бедняк, а ты был в его доме?

– Нет.

– Пойдем в дом, заодно на козу посмотрим.

Женщина, подоившая козу, сидела на скамейке у штакетника. Она с улыбкой встретила фельдшера. Фельдшер завела козу в сарай и закрыла. И все втроем зашли в дом. Внутри дом был опутан проводами. Кругом валялись обрезки металла и проводов, откусанные от элементов объемного монтажа кусочки выводов. Валялись зеленые платы, стояли странные приборы. Хаос был первозданный, без женского вмешательства.

– Борт, теперь вы поняли, почему мы вместе не жили?

– Я понял, но не понял почему…

– Не продолжайте, знакомьтесь, это мать полковника, Анна Григорьевна.

Борт посмотрел на пожилую женщину, недавно доившую козу, и нашел нечто общее между ней и Таей.

– Пастух козы был заслуженным изобретателем в старые времена. Он интересный собеседник и Эмма приходила сюда, чтобы с ним поговорить. Это не нравилось полковнику и Кириллу, и длилось это пару лет. Полковник и придумал эту стрельбу, чтобы разрядить душу свою и пистолет холостыми патронами. А Кирилл был более прямолинейный и лез к пастуху – изобретателю с ревностью.

Анна Григорьевна села на табурет и почти не слушала слова фельдшера.

Зато Борт, предчувствую развязку событий, весь напрягся.

– Я ничего не придумываю, – сказала фельдшер, мне Тая все рассказала. Она говорила, что Кирилл со всеми всегда был обаятельный, но всегда имел одного врага, с которым душу отводил. Он специально приезжал к полковнику на дачу. Потом шел на пруд к пастуху и изводил его издевательствами. Пастух терпел это пару лет, да не выдержал, когда увидел Кирилла и Эмму, гуляющих у пруда. Решил бывший изобретатель отмстить насмешнику. Он получил в подарок от полковника уже в этом году пистолет, и слегка изменил конструкцию пистолета. Результат – убитый Кирилл без следов преступления. Он у меня взял ампулу с ядом, якобы комаров потравить у пруда, да сделал пулю по личному специальному заказу, и послал ее в Кирилла.

Обгорелая лягушка выползает из травы, улеглась на брюшко, не поднимет головы. Подожгли траву – загубили жизнь, я их не пойму – ускользает мысль.

Борт уже понял, что денег ему не видать, как своих ушей, если только в зеркале пруда с тиной. Он оставил женщин в доме и пошел к пруду. Он помнил, как пастух поднял пистолет. Борт медленно обходил берег, и ему повезло, он нашел пистолет под корягой. Действительно он был сильно изменен, и грубо переделан.

Рядом как из-под земли появился полковник:

– Борт, нашел улику против пастуха?

– Да.

– Да не волнуйся ты, пистолетов у нас было несколько. Только к Эмме не подходи.

– В пруду.

Разговор поддержала коза, выпущенная фельдшером из сарая. Из диалога с козой Борт решил, что Кирилл жив, а бедняк помер сердечный.

Любовь, поверьте, меркантильна, она от чувств порой стерильна. Сказала чушь? О, не шутите, Вы путь проблемный повторите.

Тая и Кирилл приехали зимой на дачу. Она думала здесь непролазный снег, но дорога оказалась вполне сносной для зимней оттепели, было видно, что здесь чтят хорошие дороги и дорожки внутри дачных участков. Холод пронизывал двухэтажный домик. Кирилл подключил котел для обогрева, благо электричество к участку было подведено. Тая пошла на кухню, обнаружила небольшие запасы еды, приготовила ужин из того что было, да и по дороге они прикупили продукты.

В холле стоял небольшой телевизор, они сели на диван, еду поставили на столик. Поели. И потянулись друг к другу со всей страстью оторванных от окружающих людей. Свобода на звуки и чувства – главное достоинство дач.

Тая встрепенулась, спросила про душ. Оказалось, что душ есть, надо только включить водогрейку. После водных процедур они разместились на диване в холе, постелили белье, лежащее в шкафу.

Кирилл уткнулся в шею Таи, чувствуя ее запахи, потом обнял тело жены. Она запустила руки в его шевелюру, она путешествовала в его волосах, потом поцеловала шею. Он подключился к поцелуям и перехватил ее губы губами. Она приникла своим телом к его телу с упоительной для мужа нежностью. Тела их пришли в движение. Ненасытность от ощущений поглотила их полностью. То он был наездником, то она становилась лягушкой, то они превращались в иероглиф, похожий на ножницы. Устав от наслаждения они уснули.

Глава 3

Утром страх от преследования прошел. Тая позвонила по сотовому телефону Эмме, та взяла сотовый телефон со столика, посмотрела на имя «Тая», вращающиеся на экране.

– Эмма, со мной все нормально. А вы как? Все здоровы?

– Тая, у нас все хорошо, есть предложение: поживи в квартире своей матери или в моей квартире.

– Я могу вернуться в свою квартиру, но тогда мне будет далеко ездить на учебу.

– Тебя переведут.

Тая вытерла набежавшую слезу. Это заметил Кирилл.

– Тая, что случилось?

– Эмма предлагает вернуться туда, откуда я пришла, – и она залилась слезами. И, всхлипывая, добавила, – но я привыкла жить с ней и братом! А дома я буду одна!

– А я? Ты меня в расчет не берешь? – спросил Кирилл.

– Кирилл, ты сам живешь в семье, вас и без меня много!

– А мы будем жить у тебя.

Тая вытерла слезы, глаза заблестели, появилась улыбка. Она прильнула к Кириллу, и они вновь повалились на диван, довольные жизнью. За окном таял снег, вода текла из-под снега на асфальт и утекала по наклонной плоскости. Тая шла по строящейся улице, с одной стороны дома стояли лет 9, а с другой на месте снесенных деревянных домов возводили новые дома, с более дорогим фасадом. И это правильно, она, как будущий строитель всматривалась в технологию строительного процесса. Ей было все интересно, и как получаются панели, прямо на стройке, и как облицуют дом кирпичами. Она шла медленно и разглядывала кирпичи, а на нее сверху смотрели строители.

Один молодой строитель стал перед ней на пятом этаже фортели выкидывать, она испугалась за него и пошла быстрее. Под ногами у нее хлюпала вода, тихо лежал снег, покрытый свежее выпавшей крупой. Низкое небо с проблесками голубизны внушало ощущение весны. Чувства уныния у нее не было, свежий почти весенний воздух радовал. Закрытые в честь воскресения магазины не удручали. Поток машин и автобусов не раздражал, он был значительно меньше, чем в рабочий день. Плакаты приглашали на выборы.

Рядом с Таей шел Кирилл и не замечал ее наблюдений за окружающим миром. Он просто перепрыгивал через лужи в снегу или обходил их по тающим сугробам. Его сиреневый плащ вместо рюкзака висел за спиной.

Один из рабочих, тот, что загляделся на Таю, оступился и полетел вниз, мимо металлических стоек, окружавших место работы строителей.

Ощущение лыжного полета, уверяю, нечем заменить. Лес чарует лыжного атлета, когда надо скорость покорить. Отдыхают все стриптизы мира: лыжники на лыжах лучше всех. Их фигуры в Олимпийских играх – сказочный, волшебный чудный миг!

Кирилл шестым чувством почувствовал неприятность, нажал на сиреневую кнопку, падение строителя замедлилось, а за спиной у Кирилла развернулись сиреневые крылья, и он в долю секунды подхватил на уровне второго этажа, падающего человека. Строители со всех домов смотрели на сиреневую птицу, которая подхватила парня строителя и поставила его на землю, и тут же исчезла.

Тая с восторгом наблюдала за подвигом любимого человека, который уже стоял рядом с ней, а сиреневый плащ исчезал за его спиной медленно, но верно. Она трогательно поцеловала спасателя, и они через два шага сели в проходящий автобус.

Они приехали в квартиру Кирилла, так как он решил, что некоторое время они поживут с его родственниками. Галина Андреевна искренне обрадовалась возвращению сына и его подруги, она была рада их союзу. А Таю мучило новое желание, она захотела плащ сиреневый в личное пользование. Ей не хотелось ни с кем общаться. Она мысленно повторила ситуацию, когда Кирилл был Сиреневой птицей. Она поняла, что у него остался Сиреневый плащ, действующий по воскресеньям.

Тая поднялась по лестнице в комнату Кирилла, где уже лежал сиреневый плащ. Она пыталась взять его в руки, но плащ, словно мяч, подпрыгнул, и лег на шкаф. Это ее заинтересовало, но не отпугнуло. Она села на постель и стала смотреть на плащ. А плащ от ее внимания стал излучать семь цветов радуги по очереди. Над шкафом засеяла радуга.

Красный луч попал в глаз Таи, и она медленно, но верно превратилась в диву в сиреневой мантии. Она сидела по центу постели, скрестив ноги и выставив руки по типу тюльпана. Радуга над шкафом исчезла, в комнате царил сиреневый цвет.

В комнату зашла Галина Андреевна, она посмотрела на Таю и не очень удивилась:

– Тая, ты Сиреневая Птица Вечерней Зари?

– Я – Сиреневая Богиня Солнца!

– Завернула, важно выйти из этой ситуации без потерь. У нас есть морская соль, можно полежать в ванне и немного прийти в себя.

– Служите мне, и я тебя отблагодарю! – величественно произнесла Тая.

– Да уж ладно, налью я для тебя воду в ванну и насыплю морскую соль.

Тая вошла в ванную комнату, повесила мантию, разделась и легла в ванну с морской пеной. Она лежала за сиреневой занавеской и крутила ногой с маникюром, соль действительно ее немного успокоила, и утвердила ее веру в то, что она Сиреневая Богиня. Мыслей в голове практически не было, она расслабилась. Странное облачко закрутилось перед ее лицом, она встала и почувствовала необыкновенную легкость, вода с ее тела испарилась, она надела на голое тело сиреневую мантию вместо халата и вышла из ванной комнаты.

Она несла в себе божественную красоту. Отец и мать Кирилла, сидевшие в общей комнате у телевизора, удивленно посмотрели на Таю и почтительно наклонили голову, когда она мимо них прошла к лестнице на второй этаж. Отец Кирилла и слова не мог вымолвить, он только схватил руку Галины Андреевны и сжал ее.

Кирилл лежал на своей постели в полудреме. От теплого свечения, исходящего от Таи, он приоткрыл глаза. Перед ним стояла божественная девушка, в сиреневом халате, облегающем ее фигуру, без признаков выступов от нижнего белья.

Он откинул одеяло, приглашая Таю к себе. Она не двинулась с места. Глаза ее блуждали по телу Кирилла в полоске одежды:

– Нет, мне нужно сиреневое, атласное постельное белье.

Кирилл помнил, что родителям подарили комплект именно такого постельного белья, и оно лежит у них в шкафу. Он встал и пошел за бельем.

Вся жизнь – борьба существования, и недалекие мечты, и чувства бывшего предания, и виртуальные листы. А за окном мороз иль ветер, или туман и пустота, а до тебя два километра, а я печальная одна. Я не зову и не страдаю, и отчужденность на века, любви страницы не листаю, не жду забытого звонка.

Тая села в сиреневое кресло, которое до ее похода в ванную комнату, отсутствовало, эта родители Кирилла предусмотрительно принесли его из своей комнаты, а теперь они стояли на пороге, они видели, что Кирилл из комнаты вышел.

– Галина Андреевна, Кирилл сегодня спас строителя.

– Он это может. А с тобой, что произошло?

– Мне в глаз попал луч со шкафа, где лежит сиреневая мантия.

– Это опасно, ты можешь зазнаться, и ничего хорошего из этого не будет.

– Я была немного готова к этому. Что мне делать? Мне очень хочется повелевать вами, я еле сдерживаюсь.

– Кирилла ты уже послала за сиреневым постельным бельем. Он принесет белье, ты его заставишь надеть сиреневую пижаму.

– Откуда вы все знаете? Бред какой-то.

– Я живу в этой квартире.

– Чем все кончится?

– Этого никто не знает, но быть твоей слугой мне не хочется, можешь пойти другим путем и делать добро людям сама. У тебя есть сиреневая мантия, она обладает одной возможностью: по понедельникам ты можешь совершать одно доброе дело, пожалуй и все. Но можешь войти в раж. Кстати, привези нам нашу внучку от своих родителей.

Но просьбу Галины Андреевны Тая уже не слышала, она уснула.

Мать Кирилла и Константина звали Галина Андреевна. Это была невысокая женщина с умными глазами, но с редкими волосами. Женщина она была хозяйственная, всегда делала зимние заготовки, которые хранила на антресоли. Кухню она украшала поделками собственного воображения.

Очень давно у Галины была однокурсница Ираида. Данная история началась во времена существования очень Большого союза стран. Союз стран располагался на двух материках, соединенных горным хребтом, в южной части которого и родилась героиня романа Ираида.  Что можно о ней сказать? В южных горах она жила до своего отрочества, юность ее протекала на севере Степной страны, примыкающей к южным горам.

Над рекою широкой и вольной город солнечных бликов стоит, как оазис, в степи привольной, Павлодар над землею парит. В солнечных лучах, чуть припыленных, улицы раскинулись в степи, в красочных домах озелененных, лоджии пристроились в тени. А дома украшены мозаикой, ласковым теплом они полны, плещут воды хитрые, как заинька в набережную сказочной волны.

Город, ты теплом своим и светом в душу навсегда ко мне вошел, добрым и приветливым рассветом, к счастью всю дорогу мне нашел.

Во времена Большого союза, народ особо не делил его на сами страны и легко переезжал из одной страны в другую, а деньги везде были одинаковые. Вот Ираида и оказалась в дружественной стране по воле своего отца. Она поступила в технический  институт, где у нее появилась подруга Галина. Они были две противоположности:  Ираида крупная девушка с серыми глазами и пшеничными волосами, а Галина невысокая хрупкая девушка с темными волосами. Заработав на практике деньги, они поехали к Галине в Теплую страну сквозь три страны, и ехали трое суток.

В результате поездки через год они стали родственницами. Ираида вышла замуж за старшего брата Галины, а Галина стала любовницей младшего брата Ираиды. В результате всеобщей дружбы у Ираиды родилось двое детей, а у Галины родился сын Константин, но с некоторой оговоркой. Галина познакомилась на пляже с молодым человеком, будучи легко беременной от брата Ираиды, женатого на красивой девушке. Многогранник отношений Галины закончился тем, что она скрыла свою беременность от Ираиды и ее брата.

В то время о ДНК речи не шло. Поэтому старший сын Галины всеми безоговорочно был признан сыном ее пляжного знакомства, ставшего законным мужем. Но на этом месте прекратилось общение Ираиды и Галины. Ираида не знала об этом, но чувствовала некую недоговоренность.

У Ираиды брак продлился почти 25 лет,  до серебряной свадьбы не хватило двух недель. Спустя лет двадцать Ираида приехала в квартиру Галины, но ее сыновей  дома не оказалось, ее мужа она тоже не застала. На стенах висели поделки из вязаных веревочек. Кухня была выполнена в деревенском стиле. Ложки и  чашки, расписанные под  хохлому, довершали убранство. На лоджии скопилось много домашних заготовок. В комнате у сыновей стояла двух ярусная кровать, когда-то в общежитии у Галины тоже одна кровать стояла на другой. Так получилось, что когда умерла мама Ираиды, то ее похоронили в платье, которое сшила Галина. За восемь лет до смерти матери, умер младший брат Ираиды. Ситуация была еще та. Он был дома один, пришла Галина и сказала, что у него есть двадцатилетний сын. Брату Ираиды было в то время 39 лет, на этом его возраст оборвался, он не смог пережить обуреваемой его радости, что у него есть сын Константин, то есть племянник Ираиды. Но новость оборвалась вместе с ним, Галина об этом так и не сообщила больше никому. Сказала она эту новость длинной в двадцать лет только потому, что ее муж, вместе с сыновьями, переехал в другой город. В это время прекратил существовать Большой союз стран, и народ поехал за его пределы.

А теперь помедленнее…

Теплое вечернее солнце бежало за окнами пассажирского поезда. На столике в купе стоял букет тигровых лилий, который привезли с дачи Ираиды, перед поездкой, в город, расположенный на железной руде. За столиком сидели две девушки: Ираида и Галина. Девушки после окончания первого курса технического института, и практики на заводе, где они заработали деньги на поездку, приближались к цели своей поездки. Ехали они трое суток в поезде.

 Первые сутки поезд шел по степи, у которой нет конца и края. В вагоне было жарко. На девушках были легкие халатики без рукавов и очень короткие по длине, согласно моде конца шестидесятых годов двадцатого столетия. Прохладнее стало в вагоне, когда проезжали древние горы. Встречались скальные пароды, сосны и не очень высокие березы. Теплее стало в вагоне, когда стали приближаться к городу на руде.

 Девушки выпорхнули из вагона, а из тамбура им подали походные сумки. Приехали! А куда? Коленки Галины и Ираиды слегка согнулись под тяжестью вещей, их не встретил, никто не знал, что они приехали в город на Руде, который был покрыт красноватой, железной пылью… Автобус долго вез по длинному и узкому городу. Каштаны, акация, ивы у маленьких прудов и здания двух-пяти этажей мелькали в окнах. Говор пассажиров в автобусе был мягкий и распевный.

 Трех этажный дом оказался целью поездки. Не весь дом, а квартира из трех комнат с высокими потолками, и не сама квартира, а ее жильцы – семья Галины, девушки в коричневатом платье. Дверь открыл мужчина в черной сатиновой одежке, расположенной ниже пояса, и длиной, как подол платьев, прибывших особ…

Описывать темы глобальные… Зачем, отчего, почему… А в жизни все темы случайные, глобальных тем – нет потому, что кот бедокурит, нечаянно. Хозяин готов его съесть, и я среди криков не чаяла, чего б для спокойствия съесть.

 Мужчину с седоватыми висками, с высокими тонкими ногами, с выступающими коленками, и широкими плечами, звали его Сократ, это был брат Галины. Ираида и Галина ехали трое суток, а Галина о своем брате молчала, как рыба.

 Ираида решила, что ей брат Галины не подходит, она спокойно прошла за подругой в квартиру времен середины столетия двадцатого века. На круглом столе с квадратными ножками стояла полная ваза слив: огромных, темно-синих. Косточки свободно вынимались из слив, и девушки ели сливы с большим удовольствием. Руки вымыли они предварительно в ванной комнате. Ираида заметила, что она просторная, но с весьма ограниченным течением воды.

На летнюю практику Ираида и ее сокурсница Галина попали на один завод, в один цех, в одну смену. Кто бы знал, сколько шума было в прессовом цехе! В первый день они прошли цех и вылетели из него всей группой, оглушенные ударами прессов, вращением барабанов с песком, в которых снимались с отлитых деталей для тракторов металлические заусенцы.

Вот эти-то заусенцы, не снятые в барабанах, и снимали на практике они в третью смену. Однажды Ираида сняла вращающимся наждаком часть пальца на руке, а когда работа была сделана, то под утро умудрялась заснуть в этом цехе, в этом шуме, с хорошей вентиляцией. К чему люди не привыкают? Но и польза от работы в цехе оказалась ощутимой. Ираида и Галина получили деньги. Они получили деньги за практику на заводе.

Глобальные проблемы хороши, но нас волнует чаще мизер, и если в кошельке моем гроши, мне не нужна в Европу виза.

Девушки купили билеты на поезд, надели легкие халатики, которые были на ладонь выше колен, и поехали. Так Ираида совсем не случайно попала в гости к однокурснице Галине. Дверь им открыл брат Галины, Сократ. Девушка мысленно решила, что он ей не подходит в качестве молодого человека, и спокойно прошла за подругой в квартиру времен середины двадцатого века. На круглом столе с квадратными ножками стояла полная ваза слив: огромных, темно-синих.

Косточки свободно вынимались из слив, они ели мякоть сливы с большим удовольствием. Руки вымыли в ванной комнате, Ираида заметила, что она просторная, но с ограниченным течением воды.

На следующий день Сократ предложил девушкам проехать за город по местным дорогам на спортивных велосипедах. И что же происходит? Галина отказалась ехать, а Ираида согласилась поехать на спортивном велосипеде вместе с Сократом. Велосипеды стояли в прихожей. Сократ переоделся в велосипедные трусы. Ираида надела спортивные брюки – и вперед…

Коленки быстро замелькали у рам велосипедов. Они, проехав город поперек, выехали на просторы удивительной теплой страны. Деревьев здесь было немного. Встречались сады и поля. Хорошо поработав, они въехали в гигантский стог соломы. Что было?

Сократ, энергичный мужчина с высокими ногами, оказался еще и с длинными и очень шустрыми руками. Ираида, девушка с полными коленками, стала от него отбиваться, превращая все в шутку. Шутка затягивалась, бои в соломе продолжались минут десять.

Боролась Ираида, как тигрица. Сократ, почувствовав ее сопротивление, еще сильнее стал ее обнимать. Она удачно вывернулась из его рук и выскочила из стога на дорогу. Осталось отряхнуть. Из стога выполз Сократ и стал вытаскивать солому из своих темных волос с оттенком спелой вишни, как он сам их назвал. Они вновь сели на велосипеды и поехали дальше. Минут через десять блеснула вода в камышах. Они остановились на привал. Вода в водоеме была теплая. Полные коленки вылезли из брюк, и Ираида осталась в купальнике. Свалились с Сократа спортивные трусы, под ними оказалась полоска плавок.

Привлекает красота, но пленит тепло эмоций, Ваших линий чистота не дается мне без лоций. В каждом взоре и кивке, в каждой фразе слов и жестов, все купаешься в вине, ощущая холод жести.

Вода охватила парочку своей прохладной негой. Разгоряченные тела плескались в воде. Сократ поднял Ираиду на руки. Полные коленки засверкали над водой. Страсть мужчину охватила неземная, но девушка его остановила. Она отбивалась руками и ногами, и так получилась, что с размаха врезала ему в глаз. Синяк под глазом стал расцветать спелой сливой. Полные колени покрылись мелкими синяками от мужских пальцев, как черешни…

Они сели на берегу маленькой речки и стали просто разговаривать. Выяснилось, что Сократ уже проехал тысячу километров на спортивном велосипеде. Ноги у него были необыкновенно стройные, с красивой мускулатурой. Вся его фигура была похожа на фигуру вождя индейцев из нового фильма об индейцах. Ираида очень любила книги и фильмы об индейцах, а теперь рядом с ней сидел такой мужчина!

Великолепный мужчина, с развернутыми плечами, с тонкой талией, с темными волосами, лежащими в чисто мужской прическе. Мечта любой женщины. Как-то вечером они пошли гулять к местному кладбищу, заброшенному и поросшему травой. За кладбищем тянулся яблоневый сад. Несколько страшновато было ходить среди покосившихся каменных плит и развалившихся от времени столбиков из кирпичей, указывающих на границу кладбища. С кладбища Сократ привел Ираиду на территорию детского сада.

Вечером дети детский сад не посещали, но скамейки оставались, и достаточно большие по своему размеру. Естественно, что они устало сели на одну из них. Руки Сократа неизменно потянулись к полным коленям, но до драки дело не доходило. Детский сад просматривался со всех сторон, и Сократ держал себя в руках. Скромные его поцелуи Ираида останавливала рукой. Посидели. Поговорили.

И пошли в дом, в котором оба временно жили. С синяком под глазом у Сократа и с синяками на коленях, не прикрытых коротким платьем, у Ираиды они поехали по местам бывшей его жизни в этом Теплом городе, чтобы навестить его друзей и подруг. Но его любимый друг детства уехал после института далеко, в небольшой город с большим заводом.

Мама друга, посмотрев на синяк под глазом Сократа, спросила:

– Сократ, ты женишься?

Сократ удивленно спросил:

– Почему вы так решили?

– А кто, кроме будущей жены, может такой синяк под глазом поставить?

 Я не верю в ударенья на конце и в центре слов, что такое наши пренья, если нет любви основ? Безысходность – вот критерий взглядов, встреч, сердечных мук. Обойдусь я без истерик – впереди – полно разлук.

Следующим мероприятием был поход в кино в соседний квартал. Теплым вечером из кино они возвращались пешком. Сократ все пытался поднять Ираиду на руки и нести, сколько хватало сил. И сил хватало, чтобы держать на руках девушку и не выпускать ее из рук. Если он ставил ее на ноги, то объяснялся в любви на трех языках. Так они и вернулись из кинотеатра домой.

Сократ оказался большим выдумщиком на развлечения, и придумал поездку. Поехали на водохранилище втроем: Сократ, Галина и Ираида. Они взяли рюкзаки, одну палатку, немного еды. Сели на пригородный автобус и приехали на побережье огромного водохранилища. По водохранилищу плавали трупы огромных сомов, которые, как бревна, качались на мелких волнах.

Молодые люди остановились на высоком берегу водохранилища. Ветер прибил грязь и тину именно к этому берегу, поэтому купаться было практически негде. Сократ поставил палатку рядом с пустым шалашом, который уже стоял на берегу. За шалашом росли кусты томатов. Спелые помидоры украшали усыхающие кусты. В десяти метрах от шалаша находилось поле с подсолнечником. Огромные шапки с семечками слегка поникли, в них были почти спелые семечки. Звучала далекая музыка из соседнего лагеря.

Для костра Сократ срубил засохшее дерево. Когда он рубил сучья, то загляделся на Ираиду. Топор с размаха мужчина воткнул в свою собственную ногу. Пришлось ногу лечить. Следующие развлечения из-за больной ноги Сократа происходили на этой же поляне. Сократ заставил Ираиду надеть на себя простыню, плотно обернуть тело и лечь на землю. Сам он забрался на единственное дерево и с него снимал ее во всех ракурсах, в том числе и с топором в руках.

В палатке спали втроем. Галина засыпала, отвернувшись к стенке палатки. Сократ заснуть не мог, ему сильно мешала Ираида, его руки рыскали по ее телу в поисках заветных мест и находили то, что искали, или вторгались в запретную зону тела. Однажды он не выдержал и воскликнул:

– Ираида, из тебя можно сделать отличную женщину!

А Ираида подумала, что связь у них становится медной, ток между нами хорошо пошел! Да и Галина на Ираиду не косилась, а вела себя вполне дружелюбно. Возвращались они домой через поле подсолнечника, вновь сели на автобус и приехали в общую квартиру.

Сомы, как бревна, плывут, качаясь. Их туши всюду видны в воде, над ними в небе белеют чайки, и сушит солнце траву везде. Подсолнух черный, совсем поспел он, его собратьев стоят поля. И помидоров подолы полны, они красивы как никогда. Стоит палатка, стоит шалашик, костер пылает на берегу. Один купальник, какой там плащик. А я себя лишь и берегу. Мужчина мощный, весьма спортивный, колдует снова над тем костром, и мысли вовсе не позитивны, и он как пьяный, в нем будто ром. Он как в тумане с такой девчонкой, что не дается никак ему, и я уж въелась ему в печенки, но не подвластна. Быть по сему. И он сдается, живет соседом.

А я – в палатке, он – в шалаше. И мы колдуем лишь над обедом. Такой наземный у нас фуршет.

На кухонном столе стоял четырехлитровый бидон с молоком. Лежали огромные баранки с маком – лучшая еда после путешествия. Мама семейства только так могла накормить свою "гвардию". Еще она отменно жарила рыбу в большом количестве репчатого лука, с золотистой, хрустящей корочкой. Рыба была речная и очень вкусная.

Еще Ираиду удивили синенькие, которые были просто фирменным блюдом матери Сократа, до этой поездки она никогда и не пробовала баклажаны. Десять дней пролетели как удивительный сон, и настало время прощания.

В следующий раз Ираида и Сократ увиделись на зимних каникулах в родном городе Ираиды. Сократ в шапке-ушанке носил фотоаппарат, а его голова с роскошной прической из темных волос с проседью на висках была оставлена морозу. В городе из родственников жила тетя Наталия, сестра отца, у нее они и остановились. Они получили по отдельному спальному месту, а тетя Наталия ушла спать в кладовку, где у нее стояла кровать. Тетя Наталия была рада приезду молодой пары, уж очень Ираида напоминала ей дни ее молодости.

Адреналин болельщиков огромен, когда бегут со старта сотни лыж, и каждый в этой массе внешне скромен, но километры – это, брат, шалишь. И круг за кругом, силу проявляя, уходят смело лыжники вперед. Природа им комфорта добавляет, и тихо дома буйствует народ. Еще не время, десять километров, еще немного и четвертый круг, еще чуть-чуть и тридцать километров. И здесь почти не важен враг и друг. Бегут вперед, всех мощью завлекая, в свой славный бег, забыв о ней совсем. Они проходят, как орлиной стаей, болельщикам они прекрасны всем. А вот и финиш. Силы на пределе. Но тут взорвался гулом стадион. И лыжники летят, они при деле. И тройка пьедестала – медальон.

А они, молодые и неженатые, привезли с собой лыжи. При морозе в двадцать-тридцать градусов они уезжали на электричке кататься на озеро, расположенное в окрестностях родного города. Так проходили зимние каникулы. Одного города им показалось мало, и они поехали к другу детства Сократа, на север Медных гор, в город, где рыси бродят рядом с городом и есть какие-то необыкновенные огромные заводы странных и дорогих металлов. Там на лыжах и коньках провели они несколько дней.

Друг Сократа был женат и уже имел двое детей. Здесь Ираиду назвали невестой. Все бы ничего, но попытки мужчины сделать из нее женщину стали с каждым днем усиливаться. Сократ готов был любить Ираиду, как подобает мужчине. Она не давалась. Она отбивалась от него без звука, а в соседней комнате спали его друзья. Она защищалась всеми фибрами своей души.

Ледяной, морозный воздух очищает пыль времен, покрывает ветви воском. Снег хрустит, как слог имен. Мы пройдем с тобой по кругу в облаке своей судьбы. Я скажу тебе, как другу: «Я люблю, и ты люби эти тихие мгновенья, замороженных озер и огней проникновение. Что молчишь? Ну, ты позер. Или те заметил ели под сугробами мечты? Мы бредем ведь еле-еле. Я люблю тебя! А ты?» Ты невольно встрепенулся, посмотрел вокруг себя и невольно улыбнулся. «Холодно», – сказал сопя.

От друзей они приехали к ней домой. Дома Ираиду совсем потеряли. Сократ так понравился ее родителям, что они все ей простили. Кстати, простили только поездку. Сократ фотографировал Ираиду, она – его, потом он уехал в свой институт в столицу. Перед отъездом Сократ предложил Ираиде пожениться.

Отец Ираиды выпил по этому поводу рюмочку водочки. Ой, как не хотелось ему отдавать Ираиду замуж за Сократа!

Причина простая:

– Дочь, он тебя увезет от нас!

Отец оказался полностью прав.

Сократ прислал свою фотографию, на которой Ираида его сфотографировала. На фотографии застыл его взгляд, которым он смотрел на нее. Этот взгляд стал проникать в ее холодное сердце. Потом были письма, письма и письма.

Встретились они на первомайские праздники в Степном городе. Она встретила его в пальто из джерси, а в руках у Ираиды была плетеная сумка из прутьев типа соломы и лент, похожих на провода в оплетке, с кожаными ручками и кожаной крышкой. Красивая сумка, ее подарила ей тетя Аня из Северной столицы. Из этой сумки у Ираиды вынули две стипендии, приподняв крышку сумки в автобусе.

Галина стала приходить в дом, мама Ираиды к ней привыкла. Галина и мама подружились и были похожи друг на друга, больше чем Ираида на маму.

Глава 4

С Сократом стали происходить странные истории: женщины перестали его интересовать, манила Ираида – девушка с полными коленками. В электричке он вздрагивал, когда видел похожие ноги, с другими женщинами любви не хотел, да она и не получалась. Сократа манили полные колени. Голова у парня стала думать, как овладеть этими ногами…

Снег летит сплошною пеленой, у зимы уход не за порогом. Так зачем мир белою стеной застилает, словно, перед Богом? Чудная погода: снег и снег.

Ветер не теряет свою удаль. Голову склоняет человек, проходя под снегом днем и утром. Угнетение было и прошло, кажется, что мир закрылся снегом. Душу ветром тихо обожгло. Из снежинок веер, точно лего. Посмотрю, когда растает снег, скоро ль перейдет зима на плюсы? Да еще неделька – снежный век, а потом капель и капель флюсы. Месяц остается до листвы, месяц от зимы до чувства лета. Вот и календарные листы, каждый он – как будто лучик света.

С мужчиной стали происходить странные истории: женщины  перестали его интересовать, манила девушка с полными  коленками. В электричке он вздрагивал, когда видел похожие ноги, с другими женщинами ничего не хотел. Его манили  полные колени.  Голова у мужчины стала думать, как овладеть этими ногами… Девушка на десять дней приезжала вместе с

подругой в коричневом платье в южный город. Через подругу, узнал ее адрес. И полетели ежедневные письма к обладательнице полных коленок. Письма были изумительные, разнообразные.

 Вот строки из его письма:

«Я думаю, мы начнем нашу новую жизнь с правды, т.е. ты не будешь мне лгать в главном – в своих чувствах ко мне. До тех пор, пока у тебя не будет любви ко мне, прошу, не насилуй себя и полюби, быть может, не меня. Но с тех пор как ты скажешь мне: «Я  люблю тебя» между нами не должно быть ни одной фальшивой ноты, ни  в чем. А до этих слов ты вольна делать все, что тебе вздумается, где тебе вздумается, с кем тебе вздумается, и как тебе вздумается. И даю тебе слово, что я никогда не посмею осуждать тебя за это, чем бы оно ни было, т.к. то были поступки женщины, которая не любила меня. Если ты все-таки решишься полюбить меня, то я клянусь страшной клятвой в том, что буду делать все для того, чтобы ты полюбила меня, но если ты при этом хоть один раз в чем-нибудь сфальшивишь, то я буду считать это, как предложение уйти со сцены – и я уйду. При этом постарайся

сделать так, чтобы мне тоже не пришлось фальшивить. И еще, наверно, разумно следующее: если уже через год нам с тобой не удастся взаимная любовь, то нам не надо больше насиловать  свои души, а стоит разойтись подальше и не мешать друг другу. Ты еще молода и сможешь прекрасно устроить свою жизнь, а я вернусь к своей холостяцкой жизни. Вот и все. Жаль, что я не получил твоего четвертого письма».

 Письма, как вода, камень точат. И через год они поженились: мужчина и девушка.

Ираида прошла период поцелуев. Мужчина устал быть рядом с девушкой, не использующей по назначению его мужскую натуру. Любовь стала переходить в состояние кризиса: останутся они вдвоем или разойдутся? Сократ соглашался ждать настоящей любви год, до года оставалось три месяца. Почувствовала она, что что-то в отношениях пора менять. Ситуация сложилась так, что они одни остались в одной комнате на ночь, две двери охраняли покой.

Мужчина лежал на кровати и вращался вокруг своей оси. Девушка лежала на раскладушке. Между ними витало полметра воздуха, и этот воздух стал проводящим эмоциональные заряды! Она не выдержала, встала с раскладушки и перебралась на свою собственную мягкую кровать. Все было привычно, но рядом лежал мускулистый мужчина, и первое, что она сделала, – легла на плечо Сократа.

Ты похож был на Высоцкого в звуках соло до небес. Я влюбилась так в Патрацкого, по любви и без чудес. Анатолий Александрович! Физик с солнышком взойдет… Бард Владимир-то Семенович, песней по сердцу пройдет. Внешне были столь похожие – оба. Каждый как-то по себе. Физик, бард вообще прохожие. Но в моей они судьбе. Я была блондинкой стройною,

с натуральною косой, оба уж они покойные, оба встретились с косой. Но скажу я в вечность вечную, что любила сильно я. Я была невестой венчанной, стала грустная вдова.

Ощущение мужского плеча принесло необыкновенное блаженство. Мужчина обхватил девушку руками. Дальше?! Что дальше?! Все клеточки ее тела ожили и пришли в движение, все эмоции длиною в десять месяцев знакомства выплеснулись друг на друга. Все прикосновения приносили подлинную радость, необыкновенно приятную и неожиданную.

Одна мысль тревожила ее: он что, не знает, где что в женском организме находится? Сократ на тот момент времени о своих похождениях ничего еще не рассказал Ираиде. Он у нее был первый мужчина, а Ираиде было девятнадцать лет! Трудно расставалась она с девичеством. Она еще пыталась сопротивляться.

Однако упорства Сократу было не занимать. Но он не оценил, он просто не мог поверить, что он ее первый мужчина! И весь подвиг исчез от одной неудачной фразы. Она онемела от неожиданности и нелепого унижения! Ее обидели до слез, но слез не было. Они оба шли в любовную, нешуточную атаку! Дальнейшие ночи были упоительные. Отношения скрепились бумагой, они сходили в загс, и вскоре заполненное заявление лежало на книгах в книжном шкафу и ждало своей очереди. Он уехал учиться. Ираида осталась одна.

Прошло полтора месяца. Сократ появился. Ираида и Сократ взяли паспорта, пляжную сумку и пошли на пляж. Тучи сгущались, гроза надвигалась. Они зашли в загс. Сократ поговорил с кем-то и вскоре позвал Ираиду. Паспорта уже лежали на столе, книга записи актов была раскрыта. Невесте предложили подписать бумагу. Все – они официальные сексуальные партнеры, то есть муж и жена. Они расписались.

На свадьбу Ираида надела платье, которое осталось от выпускного вечера в школе. Прямое платье было сшито из дорогой импортной белой парчи, сжатой узкими полосками. Воротник плотно облегал горло, а под ним зиял вырез до груди. Сократ надел темно-серый костюм с отливом, белую сорочку и галстук. Людей на свадьбе было столько, сколько вместила большая комната новой квартиры Ираиды. Стол украшен был лучшими поварами города, то есть ее мамой и тетей.

На свадьбу съехались родственники и друзья, приехала Галина, сестра Сократа. Застолье организовала мама Ираиды. Красота на столе была необыкновенная и не сразу поддавалась порче вилками. Ножи здесь не применялись. Заливная стерлядь долго украшала стол. Свадьба имеет способность быстро заканчиваться. Наступило затишье. Гости примолкли. Молодые оказались в комнате за двумя дверями от общества.

Вечером муж рассказал все о своих похождениях до жены…

В деревне, расположенной на востоке степной страны, жил великолепно сложенный парень по имени Сократ, Скорпион по дню рождения. Фигура загорелого местного индейца привлекла внимание взрослой женщины, и она из него сделала мужчину. В этой деревне его отец выстроил дом в сто квадратных метров. Загорал Сократ на столбах, работая электриком.

Возмужавший молодой мужчина понадобился большой стране, поэтому в армию призвали стройного и спортивного жителя деревни, где у Сократа жила семья из родителей, сестер и братьев. И тут у него сильно заболел палец на ноге, да так, что пока палец не отняли, в армию Сократа не забрали, так и год прошел.

Армия слабых парней ломает, а сильные парни в армии как рыба в воде. Что же делал в армии великолепный Сократ? Ой! Вы даже не представляете, насколько гражданской оказалась его военная жизнь! Сократ в армии, пошел в десятый класс еще раз, тогда учились десять лет. Получил второй отличный аттестат. Ему еще раз повезло: Сократ стал заведующим военным складом, где и переливал свинец из аккумуляторов в гантели, которые использовал по назначению.

Фигура Сократа к окончанию армии была для женщин неотразимой. Да что гражданская жизнь, непосредственно в его военной части нашлась жена командира по имени Ира, которая прожила с ним в любви и согласии пару лет. Они встречались на складе, где Сократ служил, и занимались там любовью. Армия имеет предел: Сократа демобилизовали через три года службы. С гантелями Сократ приехал в Теплый город, в который за время его отсутствия переехала его многочисленная семья. Куда на гражданке податься солдату без погон? В шахту. В черное, наполненное железной рудой подземелье.

И долго в нем пробыл наш великолепный представитель молодых мужчин? Полгода, год, не больше. Победила научная волна, и Сократ занялся изучением физики с таким же ожесточением, с каким добывал железную руду. Он изучал теорию, перерешал целые сборники задач по физике. Стал писать письма профессору в Столицу, и спорить с ним по поводу решения задач.

Летом он поступил в институт, где физика была основным предметом. Иногда у него люди спрашивали, откуда среди физиков, такой как он. А вы теперь это и знаете. А женщины? Где женщины у физиков? Их там нет. А вот и не так. Есть парикмахеры, а кому-то и преподаватели иностранных языков попадались, одному его будущему начальнику так и повезло: он там женился на преподавательнице французского языка.

Грусть нахлынула внезапно, погасила божий свет, ты опять ушел на запад, позабыв сказать привет. И грущу я по-иному, если все ни так, ни сяк. Я тогда подобна гному, если жизнь – удар в косяк. Ты, прости, грустить не буду, без ударов обойдусь. Предал ты меня, не буду я грустить. Прекрасна жизнь!

Сократ однажды на безрыбье и жрицу любви подцепил, у нее прошел практику любви. Куда девать молодые силы, кроме учебы? Все очень просто: велосипед – это и нагрузка, и при хороших результатах на соревнованиях талоны в кафе давали. Без женщин все же скучно, поэтому целую зиму Сократ переписывался с женщинами из городов, которые лежали по дороге от Столицы до берега моря. Женщины ему с увлечением отвечали. Летом, после сдачи экзаменов третьего курса института, Сократ подготовил свой спортивный велосипед, купил сгущенку и тушенку, взял фляжку воды, пленку от дождя и поехал от Столицы в сторону моря.

Перевал в горах он преодолел с велосипедом на плечах, шел по льду в босоножках. Ни к одной почтальонке по дороге так и не заехал, но в городе магнолий Сократ посетил почтальонку Надю, она его встретила как жениха. Сократу предоставили бесплатно комнату и купили босоножки, которые на перевале изрезал об лед. Наде он так понравился, что еле от нее сбежал, правда, в ранге жениха.

Рисковать больше Сократ не стал и к почтальонкам больше не заезжал. Приехал домой в Теплый город с железной рудой в недрах. Именно тогда Ираида и Сократ познакомились.

Встреча Сократа и Ираиды на берегу пруда была более чем случайной. Между ними стал устанавливаться любовный, эмоциональный мост отношений. Сократ всегда выделялся из толпы, как цинния среди цветов, вроде и цвет тот же, да благородства больше. И вдруг к Ираиде подходит Сократ и предлагает выйти за него замуж. Все бы ничего, но разница во всем. Это он старше ее на 9 лет. Хотя других вариантов и нет, хотя у нее были два друга по школе и институту.

И Ираида соглашается на замужество. Вот, интересно, будут ли ее обсуждать все знакомые и незнакомые, а жить они ей не помогают, так какое право имеют на обсуждение ее действий? Для жизни нужна новая любовь.

Жизнь с мужем начиналась обычно. Они гуляли у пруда.

Так что с тобой? А, что теперь со мною? С небес моих исчезла синева, а сердце изнывает, как от зноя, и кровь вдруг заплескалась, как Нева. И боль в груди, как пламени жетоны, и синева пруда не помогла. Все тело плачет, превратилось в стоны, и в мыслях бес просвета только мгла! Освободить бы мозг от лишних мыслей, их очень много: солнца оборот, число напишешь – азбучные выси, и от ворот получишь поворот.

Пусть дождь со мной, пойду другой дорогой, пойму все сразу или по частям, прошу тебя, не перейди порога, отдай сердечко лучшим новостям. Ну, помоги мне дождик, дай мне света, реши мои задачи ты быстрей, мне укажи, где счастья ждать, привета. Когда меня найдет прекрасный Грей?

Бывает так, забудешь мудрость сердца. Все почему? Что верила ему. А ведь давно закрыта встречи дверца, себя он отдал, только вот кому? И потому метания под дождями, и потому нет света надо мной. Да, у тебя, меня давно не ждали. И жизнь моя покрыта дикой мглой.

Шпильки зеленых изящных босоножек проваливались в песке, когда Ираида шла по пляжу. Она была довольно милое создание с приличной копной светлых волос, сверкающих в лучах заходящего солнца, падающих на плечи. Одета она была явно не для пляжа, а для работы на твердой поверхности, где-нибудь в офисе под светом неоновых ламп. На лице ее играла вымученная улыбка, готовая исказиться гримасой в любой момент. Она шла так, словно ожидала, что ее непременно догонят. Нет, быстрым ее шаг нельзя было назвать, он скорее был настороженным.

Пляж был городским, урбанистическим, ухоженным. С одной стороны песочная полоска соприкасалась и исчезала в пруду, с другой стороны к пляжу подходили современные строения, которые построили в первой линии от пруда, и предназначались для офисов преуспевающих фирм.

В нескольких шагах от женщины шел божественный мужчина, грациозный и гибкий в каждом своем движении. Он был одет просто и одновременно несколько торжественно: черные брюки и кремовая рубашка, которая неуловимо гармонировала с волосами женщины.

Но его слова совсем не подходили его внешности:

– Ираида, когда ты научишься ходить на шпильках?! Если еще раз твои каблуки утонут в песке, то я уйду от тебя навсегда! – кричал Сократ молодой женщине.

Женщина вздрогнула всем своим хрупким телом, из ее глаз брызнули слезы и покатились по ровным молодым щекам.

– Вот чертова баба, ходить на каблуках совсем не умеет! Можешь ты понять, что при ходьбе на каблуках наступают на носки, а на каблуки наступать нельзя! Каблуки не должны касаться песка!

Молодой муж ускорил шаг, догоняя жену.

Ираида шла, глотая слезы, но шла дальше, а ее тонкие шпильки медленно поднялись из песка и зависли в воздухе. Она пошла на носках босоножек, боясь коснуться песка каблуками. Слезы на ее глазах высохли, но осталась горечь в душе.

Они вышли на асфальтированную дорогу.

– Сколько можно тебя учить ходить на каблуках! Покажи каблук! Ты испортила песком зеленую шпильку! Совсем ты обувь не бережешь!

– Сократ, перестань на меня кричать, – сказала Ираида. – В песке всегда каблуки проваливаются. Зачем ты повел меня на пляж? Если бы мы шли на пляж, я бы надела босоножки без каблуков.

Мимо высоких домов они шли молча. Она училась молчать рядом с ним. У нее появлялась мысль, что ему она после свадьбы абсолютно не нравилась. Зачем она ему была нужна, она не понимала, но она была не молода, и ей льстило внимание молодого мужчины. Она была ему нужна для любви физической? Да.

Но для нее главнее не это. Ни на одном пляже не было красивее его мужчин. Ноги стройные и длинные, тонкая талия, плавно переходящая в мощный торс и широкие плечи. Тонкие запястья, прекрасные ладони, пальцы, ухоженные ногти. Красавец, а не мужчина.

Страх возникал у жены в присутствии мужа, и такое чувство редкостью для нее не являлось. Она всегда прятала кухонные ножи в стол. Она боялась сказать мужу слово поперек. Она выполняла все его прихоти и терпела его нескончаемую любовь.

Весна пришла в мой календарь, весна проснулась в сердце. Эй, все, забвенье льда, не тай, открой в стихи мне дверцу. Весна зиме наносит месть. Но грусть уже не колет. И холод есть, и солнце есть. Душа открыла космос.

Ираида была хорошей девушкой, парней не меняла, занималась прилежно своими делами и не страдала от любви и сопутствующих чувствам проблем. Она вышла замуж, когда ей не было и двадцати лет. Скорее это он на ней женился. Он к ней пристал как банный лист. Издеваться над ней или учить ее он стал сразу после свадьбы. Она еще слово "муж" не научилась произносить, а он уже постоянно делал ей замечания.

– Что у тебя сегодня за прическа? Что это за конский хвост сзади тебя болтается?! – кричал муж, едва оторвав голову от подушки. – Неужели ты не понимаешь, что хвост из волос – это не прическа для женщины?! Я хочу, чтобы ты была настоящей женщиной, а не девчонкой с хвостиками! Господи, на чем я женился?! – с болью в голосе говорил мужчина, отправляясь в ванную комнату делать себе прическу, и делал ее с чувством, с толком, чтобы волосы стояли по стойке смирно.

Жена закрутила кончики волос, а потом целый час сидела у зеркала и делала гнезда для птиц из волос на голове. Она старалась быть красивой и делала на голове парадные прически, если была для этого возможность.

– Красивая прическа! – вскричал муж и повалил жену на постель.

Прическа из птичьих гнезд превратилась в гнездо.

Жена устала делать прически из больших волос. Да еще муж подарил ей журнал о прическах и все хвалил одну прическу. Это была прическа из коротких волос, хорошо уложенных на голове явно не без помощи крупных бигуди. Жена пошла в парикмахерскую, подстригла волосы, сделала химию и накрутила на крупные бигуди.

С новой прической жена пришла домой. Муж, увидев, что жена ему открыла дверь с новой прической, бросился бежать вниз по лестницам. Она побежала за ним по ступенькам вниз. Они остановились на лестничной площадке у мусоропровода.

– Ты что сделала со своими волосами? Ты для кого сделала такую прическу? Все! Ухожу от тебя!

– Я хотела тебе понравиться!

– Правда?! Пошли домой.

Дома муж после ужина лег с женой на постель, погладил ее волосы, а они легко легли на свое место. Мужу понравилось играть с волосами жены, потом с ее телом, потом с ее ногами. И забыл мужчина, что обиделся на прическу женщины.

Любовь бывает приятной и противной в исполнении одного и того же человека. На протяжении совместной жизни каскад страха и унижений менялся. Любовь мужа воспринималась женой как адское наказание. В таких случаях самое большое ее желание было – прекратить любовь. И самое большое желание – остаться одной. На следующее утро муж сменил тему. Жена вышла на балкон. С третьего этажа деревья казались совсем близкими. На балконе появился муж.

– Ираида, в чем ты ходишь?! Посмотри на свой халат!

Молодая женщина прекрасно знала, что на ней новенький халатик с воланами из той же ткани, расположенными по удлиненному вырезу на груди.

– Куда смотришь? Посмотри на длину халата! Колен не видно! Укороти халат немедленно! Сделай на две ладони выше колен!

Она зашла в квартиру. Ее зубы почти скрипели. Она отрезала подол халата на пятнадцать сантиметров и подшила его так, как требовал мужчина.

Мужчина увидел на женщине халат новой длины: все ноги женщины были видны. Схватил мужчина женщину и понес ее в кровать. Халат он сбросил с нее в первую очередь.

Как хорошо, что солнца свет всегда приятней пыли, оно тебе не скажет: "Нет!" – и не соврет, где были. Я вновь иду на перерыв среди сплошной работы, стою у пруда, где обрыв, без мыслей и заботы. Ты за рулем иль будешь там, но ты меня не встретишь, а в бедах ты повинен сам, в них не поможет ретушь.

Да, так проходит перерыв без встреч, всегда в прохладе, не предвещая наш разрыв. Ты здесь проедешь в "Ладе". Проедешь в «Ладе» иль пройдешь, мне все неинтересно, когда-нибудь и ты поймешь, как в этом мире тесно.

У жены было новое платье вишневого цвета с воротником под горло. Молодые супруги собирались пойти в кинотеатр на премьеру фильма. Муж презрительно посмотрел на воротничок платья женщины.

– Что это такое! Что за воротник у тебя на платье! Сделай вырез!

– Можно после похода в кино?

– Ладно! И это моя женщина?! На чем женился!

После фильма жена сделала на платье глубокий вырез. Надела платье. Мужчина посмотрел на женщину в платье с вырезом, оголяющим ее юную грудь, и унес ее в кровать. Платье оказалось на полу.

Люди Ираиду узнавать перестали, так она менялась в последнее время и все больше хмурилась.

– Ираида, ты, в чем пришла!? Ты кто, женщина или полицейский?! Ты дома! А дома ты женщина!

Ираида из последних сил переоделась в короткий халатик, причесала волосы и пошла на кухню.

– А, что ужин еще не готов? Женщина, ты, где была? Почему я прихожу домой и не нахожу еду на плите?

Ираида вынула из кармана короткого халата пистолет, приложила его к виску мужа:

– Пошел ты… – и нажала на курок.

Это был ее старый сон о первом муже.

Помните слова из песни: "Женщине из высшего общества трудно избежать одиночества"? Есть редкие супружеские пары, у которых жизнь гармонична и не содержит садизма. Но в таких парах есть чья-то мудрая хитрость, которая все держит в рамках приличий.

В период революции и после нее существовал анекдот: белые придут – грабят, красные придут – грабят. У женщины, когда она в расцвете лет, бывает такое: один придет – любит, второй придет – любит. Не отбиваться же от каждого физически? А мужики лезут. У Лизы в таких случаях появлялся страх загнанности: кого больше бояться?

По поводу социальной ступени. Что это такое? Социальная ступень не определяется структурой государства. Это не значит, что если муж – царь, то женщина стоит на самой высокой социальной ступени. А если муж – садист в любви, высокомерен в отношениях, подвластен другой женщине? Очень тонкий момент. Тогда принцессы и прочие дамы могут существовать в затравленном состоянии.

Где находится высшее общество? Точно не там, где большие деньги. Где очень большие деньги – там большие страсти, и криминал неизбежен. Ревность – страшная штука в таких местах. Где ступенька на социальной лестнице для женщины, на которой ей ничего не грозит? Быть сотой в очередь на любовь в гареме? Старость? Нет, и она не спасает ни от любви, ни от социальных проблем, ни от насилия.

Где женский рай? На небесах? Об этом не стоит говорить. Ираиду интересовала безопасная жизнь на Земле. Ой, как трудно быть женщиной! Сказать по секрету, когда хорошо? Мужчины обидятся. Хорошо после развода, как после грозы, но остается чувство потаенной обиды.

Вот осень как-то быстро отцвела и пышная листва рябины красной в заоблачные выси не звала. А есть среди листвы людские расы? А дел полно. Их просто все не счесть, одной мне их совсем не переделать, а от тебя молчит любая весть, и отдыхает по ночам лишь тело. Как хорошо деревья оголились, и в черных платьях их стоят стволы, они давно невидимо влюбились, а желтые одежды им малы.

И осень как-то быстро отцвела, златая осень наших отношений, настали почти черные цвета, цвета одни – заоблачных лишений. Потом пришла неведомая тишь, когда нет ни листвы, ни снегопада, а лишние тревоги просто: «Кыш!» Сегодня мне любви твоей не надо…

Состояние шока от рассказа мужа о его женщинах до нее, прошло не сразу. Шок был вызван тем, что у Сократа до Ираиды было несколько женщин. На следующий день Сократ стал к Ираиде придираться: все в ней не так, как ему надо. Мужчина добился радости в жизни и все. Дальше началась рутина человеческих и постельных отношений.

Уяснив, что она у мужа далеко не первая. Что она могла сделать? Сказать, что ошиблась в выборе мужа? Этого она сказать из-за своей гордости не могла, и они перешли в семейную жизнь. У них не было ни кола ни двора. У нее была комната в квартире родителей, у Сократа кровать в общежитии института. Два студента.

Ираида мгновенно почувствовала разницу между жизнью дома и жизнью с Сократом и готова была кусать локти, что вышла за него замуж. Из домашней принцессы она превратилась в золушку. Слезы без причины текли из глаз. Достатка она не ощущала. Время шло, она стала привыкать к новой жизни, молодость побеждает слезы, квартиру она привела в порядок на свой вкус, стало немного веселее.

Но сексу это не помеха, и пока Сократ был в комнате Ираиды, это занятие было основным. Секс занимал все свободное и несвободное время. Каникулы летние и длинные, и теплые. Они ставили личные рекорды супружеского общения. Результаты не заставили себя ждать. В настройке организма наступила пауза, они не использовали никаких предохранителей. На такой паузе молодая пара поехала в Теплый город, к его родителям, где еще раз отметили свадьбу с его родственниками.

Сократ уехал в Столицу, Ираида в Степной город. Остались письма для общения, обычные бумажные письма. Первое отличие замужней жизни: любовь не нарушение дисциплины, не плохое поведение, а мероприятие, разрешенное обществом и необходимое для сохранения семьи.

А как это выглядит в натуре? Секс до изнеможения в круглосуточном режиме. Это уж кого на что хватит. Пресловутая мягкая и подвижная панцирная сетка вполне способна выдержать пару влюбленных чудаков. Теплые летние ночи и частично жаркие дни ласково обнимали обнаженные, движущие в постоянном ритме натуры.

Сильна любовь внезапной страстью, осуществлением надежд, как будто бы совпали масти двух любящих себя невежд. Так долго длилось ожидание из ссор и писем, редких встреч. Но ты всего одно свиданье завесой тайны обеспечь. Всего одно. Но сколько страсти и попадания в мечту!!! Как будто бы ты вплыл вдруг брассом в пещеру сжатия одну. Тебя вдруг сжали и отжали. И двое тихо так лежали.

Можно сказать, что сексуальные упражнения – это большой спорт. Нужно хорошее дыхание, здоровые легкие, крепкие спортивные тела с хорошим прессом. Нельзя скулить от усталости, нельзя сказать, что все надоело, нельзя остановить, нельзя говорить: не хочу. Не имеешь права, госпожа жена! Хочешь, можешь, надо!

Что такое кровать? Это сооружение, говорящее о своих наездниках, и поэтому менее скрипучий пол, более спортивная арена для двух крутых, занятых постоянным сексом супругов, естественно с "матами". А еще можно использовать… стол. Спустя время появился плотненький диван-кровать, он ниже и более стоек к супружеским мероприятиям. А что происходит конкретно?

Руки зарываются в роскошные волосы, обнимают шею. Завораживающие и интригующие поцелуи покрывают все части тела, иногда оставляя за собой темные многозначительные пятна. Руки опускаются ниже и ниже по телу, путешествуют по стройным и волосатым ногам, обнимают торс до изнеможения, сливаются всеми фибрами и клеточками тел.

Движения вкрадчивые, легкие и бесконечно сильные сменяют друг друга. И вот вы достигаете запретных и божественных мест, зарываете руки в кольца крутых волос, ощущаете ни с чем несравнимое удовольствие от прикосновения к человеческой, мужской сущности…

В ваших руках Он мгновенно становится еще более сильным и накаченным. После короткого наслаждения вы вместе меняете положения тел для более удобного… слияния. Вот уж действительно супруги становятся единым целым!

Далее все решает взаимное понимание без слов. Какие слова! Одни всепоглощающие движение, переходящие из одного в другое. Правильно, что супруги спортсмены оба… Чувственность помогает плыть в море взаимной любви до полного изнеможения, а оно быстро проходит, и силы вновь восстанавливаются для нужных действий.

Остановись в лесу без суеты, подумай о судьбе своей не с ходу, тогда поймешь, почувствуешь, что ты в своих делах сам делаешь погоду. А утешение – это пенье птиц, они замолвят за тебя пред небом, и милыми вновь станут сотни лиц, которым твои горести нелепы. И ты спокоен в зоне буйных трав, ты набираешь жизненные силы. Потом в быту от мелких, крупных травм ты устоишь, и люди снова милы. Душа сильна – силен и человек, его не сломят беды и болезни, не ждет врагов и удлиняет век, лишь мудро избегая грубой лести. Остановись в лесу без суеты, вздохни всей грудью воздух очищения, и ты поймешь, почувствуешь, что ты – готов к проблемам или к их решеньям.

Ребенок, зародившийся после свадьбы через месяц, стал расти, и ему уже было все равно, где его родители до поры до времени.

Глава 5

Климат в Степном городе был резко континентальный: плюс или минус тридцать пять градусов. Ираида и автомашины – две несовместимые единицы. Ждала она обычный автобус для поездки в институт, продрогла – температура воздуха минус тридцать градусов мороза с ветром – и заболела. Да так заболела, что температура организма сорок – сорок один градус держалась неделю. Кому нужна студентка беременная, сдающая сессию?

Сквозь ветер и мороз иду серьезно, мне скрашивает шаг прекрасный вид: деревья в кружевах, прямые сосны, луна и звезды, их чудесный лик. Иду вперед сквозь мрак проблем неясных, иду к победе, пусть и небольшой. Лишь звезды поутру сияют ясно, и диск луны светлеет. Хорошо.

Сдала Ираида экзамены, сбивая температуру до тридцати восьми градусов. Стала она отдавать концы, боли в области спины были очень сильные, приехали две скорые помощи: одна по беременности, другая по терапии. Отвезли ее в роддом на сохранение, но положили в коридоре из-за большой температуры под капельницу. Иголка сбилась, и все лекарство затекло на постель.

Чудо: коридор и лекарственная лужа!

Стала она выходить из болезни, а тут и мартовские праздники! Прилетел Сократ, привез розы, отдал в больницу, забрал жену на праздники, да больше не вернул. Появились первые схватки. Ираиду отвезли в старый роддом. Через сутки врачи поняли, что с ней лучше не связываться и перевели в новый роддом.

За четверо суток Ираида выпила много упаковок хины, которая лежала на тумбочке, и надо было пить ее по времени, прописанному на каждой упаковке. Выпила она полстакана касторки и запила томатным соком, после чего пять лет на томатный сок не смотрела.

Одним словом, переходив пару недель, за четверо суток родила Ираида мальчика в рубашке.

Сократ под матрац в месте расположения головы ребенка положил учебники физики. Кстати, физику сын позже и в школе и в институте сдавал на "отлично". В три месяца отец взял сына на руки и говорит: "Чем он на меня похож? Плечами".

Глаза у них тоже были одинаковые. Имя для ребенка придумали Прохор. Мальчика закаливали с первых дней. Пока отец учился у сына физика – нобелевского лауреата, сын обычного физика рос то с отцом, то без него.

Физика, физика, а все про жизнь. В институте Сократа физика была хорошо поставлена. В обучении студентов были задействованы и профессора, и академики, их НИИ, и учебные университеты. Чем же занимался молодой отец – студент? В то время главное было – изучить процессы, происходящие в органическом веществе после проникновения луча лазера.

В частности, Сократ собрал лазер в Академии технических наук, и лучами лазера пробивал органическое вещество, получались диски внутри призмы, это и стало его дипломным проектом. Кроме физики и языков, сохранилась в рассказах Сократа военная кафедра института, и ее руководители, один из тех, кто летал вместе с первым покорителем полюса.

Блага цивилизации обрушились одновременно. Молодой семье дали общежитие – комнату в тринадцать метров. Сына взяли в ясли. Ираида вышла на работу. В комнате, где жили Ираида и Сократ, появилась металлическая детская кровать с сеткой, потом зеленый диван-книжка, стол полированный, холодильник, который они вдвоем донесли от универмага до дома. Выдержали они месяца два-три необыкновенной скудной финансовой жизни. Радовались тому, что были вместе.

Сын ел за маленьким столом ложкой из тарелки. Вермишель разбрасывалась со скоростью ложки, но малыш ел сам. Вышли Ираида с сыном гулять на улицу, а им женщины сказали:

– Да, это не столичное воспитание: малышу нет и полутора лет, а ест сам, одевается сам.

В общежитие произошло знакомство с соседями, у которых была маленькая дочка, она стояла в кроватке и смотрела на мир с высоты своего положения. Маленький мальчик бегал по квартире и, естественно, заметил прелестную девочку, которая еще самостоятельно не ходила.

В третьей комнате общежития жила дама лет за тридцать пять с двенадцатилетней девочкой. Дама недавно развелась с моряком дальнего плавания. По ее словам, хорошо быть замужем за моряком: полгода плавание, полгода его можно вынести дома, но когда он из флота ушел, когда совместное существование у них перевалило за полгода, она ушла от бывшего моряка.

Дама была дочкой замминистра. Продукты ей поставляли с папиного стола, что в начале семидесятых годов двадцатого века было немаловажно. Дама покинула свой уездный город переехала на первое время в общежитие маленького города.

Суета, любовные страданья улеглись под снежною зимой, приумолкли все исповедания или надоели мне самой. Замело мои дороги снегом, тихо и спокойно на душе, и не надо мне спасаться бегом от тебя на энном этаже.

Стихли и замерзли наши страсти, отзвучали песни – тишина. Но затишье это небесстрастно, видимо, идет еще волна. Я в свое спокойствие не верю, я не верю в эту тишину. Подарить, хотя бы на неделю, тихую заветную мечту.

Медленно уходит напряжение и приходит внутренний комфорт, отдает судьбе распоряжение о приуменьшении забот. Надо выбрать новые стремления, накопить и знания для рывка, и в ячейках мозга столкновения стихнут у подножия витка.

До этой компании в общежитие жила семья бывших дворян, которые выпросили себе у фирмы уборщицу, и та убирала места общего пользования. Дворянам дали квартиру, и они переехали, а уборщица по инерции руководства еще убирала при следующих жильцах. Кухня была не больше восьми метров. Готовили еду на одной плите, каждой семье досталось по одной конфорке. На кухне вечером были посиделки, здесь собирались поговорить на общие темы. Для женских разговоров уединялись в комнате дамы, там не было мужчин.

Новый год встретили в комнате молодых соседей, у них была самая большая комната, так как они раньше въехали в эту квартиру – общежитие. В гости к ним приехали их чопорные знакомые по университету. Спокойный Новый год. После встречи Нового года Ираида уехала в институт на зимнюю сессию в Степной город, где было очень холодно, но там еще жили ее родители. В группе училось двадцать три мужчины и две женщины из различных городов и республик.

Сын остался дома с отцом Сократом.

Жизнь Ираиды была насыщенной еще и результатами любви Сократа, она еще "залетела", но оставить ребенка не могла, и пришлось за время учебы и работы еще пару раз прекратить процессы развития очередных детей. Они пользовались защитой резиновой промышленности, но она не очень помогала. Здоровье сильно ухудшилось, и все же, начертив пятнадцать листов дипломного проекта, Ираида окончила институт.

Вот жизнь! Муж, сын, работа! Молодость, силы были. Квартира из двух маленьких комнат у них уже была. Просто жили. У двух инженеров был сын. Ираида научилась вязать. Она вязала и перевязывала все вещи руками, как автомат, чтобы хоть как-то одеть семью. Так, когда был маленький сын, она связала ему одну из первых кофт, на что воспитательница детского сада сказала:

– Два инженера не могут одеть одного ребенка.

Ираида училась изо всех сил: все сдавала, и не отстала от группы, это был пятый курс заочного обучения, она к ним пришла после трех курсов дневного обучения, и еще сдала все за четвертый курс заочного обучения, еще летом.

После летней сессии, пролетев на самолете, три тысячи километров в воздухе, Ираида приземлилась по новому месту жительства.

Ей стало везти. И летом, после сдачи летней сессии, она вернулась уже в новенькую двухкомнатную квартиру. В большой комнате по всей длине лежали доски.

Пятнадцать листов дипломного проекта Ираиды еле поместились на стенде. Огромный труд студентки, которая защищалась одной из первых, вызвал здоровый интерес среди сокурсников. Трибуна для зрителей была заполнена болельщиками. Ираида надела белую блузку в голубоватый горошек, темно-синюю юбку и жилет. Волосы накрутила локонами и так, в локонах, оставила волосы в большом хвосте. Никто "отлично" ей не поставил, почему-то все члены комиссии поставили "хорошо".

Не всегда везет в любви, иногда везет в забвение. Плотно занятые дни, ближе к славным сновидениям.

Не хочу нырять я в неизвестность, не хочу любой чужой любви, в ней царит лишь грусть и бесполезность. Ты меня в нее и не зови. Сколько лет? Кому какое дело? Много лет. Мое устало тело.

За Ираиду сокурсники переживали, но никому из болельщиков не хотелось, чтобы она была лучше всех. Ее всеобщими усилиями хотели осадить, как полую деталь под прессом…

Соседи получили квартиру в соседнем подъезде. Дама с дочкой получила квартиру в другом районе. Из досок Сократ сделал встроенную мебель: на кухне, в прихожей, в маленькой комнате. Потом Сократ с соседом уехали за тридевять земель, на мебельную свалку и привезли рулоны узких полосок пленки. В магазинах пленку не продавали. Доски новой мебели покрывались полосками пленки, и вид становился не очень противным.

Отдых молодых пар был незамысловатый: брали раскладушки и ставили их у стены электрической подстанции со стороны леса. Место прогревалось солнцем, и при общей не очень высокой температуре воздуха можно было загорать, а дети бегали рядом. Если температура воздуха была теплой, вся компания отправлялась на водоем, где спокойно купались и загорали. Еще один вид отдыха был распространен в этой местности: поход в лес за малиной. Лес был полон летних испарений, мошкара донимала, дети уставали, а взрослые шли с ними за малиной-ягодой.

Год зайца – год запутанных следов, когда не знаешь, где враги, где люди. Кто ищет прозу, авторов, стихи, кто ищет, как романы обесточить. Как надоело прятаться от всех! Как надоело сбрасывать все строки! Кому падения, а кому – успех, кому достались счастье и пороки. Все лучшее подальше от людей, все о себе – на дно существования. Не быть бы вам источником статей, без всякого на то обоснования. Лишь высунешься – сразу весь Интернет, любуется собой, тобой и кем-то. И не спасет вас пригоршня монет, чтоб бросить их в преследователей слепо.

Совместный отдых первые годы и на встречу Нового года распространялся. Замечательный был второй Новый год в квартире соседей. К ним приехали приятные друзья, и танцы были до утра. Сократ чуть не влюбился в соседку. Когда она уходила из квартиры после праздника, он так вцепился в ее руку, когда никто не видел, что рука ее неделю горела.

Ираида опять вспомнила. Сократ и готовились встретить ее и сестренку из роддома. Вымыли всю квартиру со всех сторон. Родители Ираиды не только икру купили, а еще и кушетку для внука и уехали. Но бедность всю этим не закроешь. Поэтому старый ватный матрас а, Сократ и распороли и всю вату распушили, и вновь сделали ровный матрас для маленькой девочки. Встречать маму с дочкой с букетом приехали муж и сын. Ираида вышла к ним с дочкой на руках, а машины нет!

– Незачем ребенку дышать чужими микробами! – сказал Сократ.

Взял Сократ дочь на руки. Ираида рядом с сыном шла пешком до дома, через леса и дороги. Но навстречу бедным инженерам вышел сам Бог: погода в начале сентября была двадцать пять градусов тепла, день солнечный. На вытянутых руках донес ребенка Сократ до дома. А когда болел сын, Сократ сидел рядом с ним, и, как маг-волшебник, старался взять его болезнь на себя.

Само собой Ираида следила за своей внешностью, она вполне допускала некую пышность своих форм, естественную от хорошей еды. Худые дамочки никогда бы не смогли сами сделать то, что умудрялась сделать она.

"В здоровом теле – здоровый дух" – вот ее девиз существования. Она твердо знала по опыту прежнего поколения, в котором проповедовали тощих девиц, что в любовном плане их молодость была скоротечной, а старость преждевременной. Не верите? Опыт показывал, что худые дамочки от диеты худо и заканчивают. Губки накачают там и тут, а здоровье при этом откачивается.

Ираида любила готовить, любила кормить, любила любить и быть любимой. Она была деятельной натурой. Да, могла быть грубоватой, а кто не ругался? Но если в кастрюле поднялось давление, пар надо сбрасывать.

Попала под раздачу на раздаче, наверное, неяркою была. На мне не прочитались шуба, дача. Я по столовой с вилкой проплыла. Никто мне никогда не прекословил, рассольником в четверг попрекал, никто и не пытался здесь злословить. А ты жевал морковку и икал. Решила я собою вновь заняться, быть бледною капустой ни к чему. А лучше нам с тобою помириться. Зачем? А чтобы было – почему…

Так что Сократу, супругу Ираиды, было совсем невыгодно красиво одевать свою жену, он ее хотел одеть в кролика, и тогда мужчины бы к ней, как летающий мусор к черному пальто, не подходили.

Если у страны есть конституция, оговаривающая права и обязанности людей, то в семье нет ни одной бумажки, в которой бы были расписаны права и обязанности членов семьи. В семье у Ираиды Владимировны было право: молчать в присутствии мужа. Это было главное условие мужа для сосуществования в одной квартире.

Все остальное входило в обязанности: любить мужа, готовить еду и покупать продукты, убирать в квартире, стирать и гладить, работать на работе инженером 8 часов в день, отводить сына в сад.

Второй тип семьи просуществовал двадцать пять лет. Постепенно муж стал все больше отсутствовать дома, переложив на плечи жены все права и обязанности, забрав с собою только любовь, он покинул ее дом в тяжелый год.

Сократ и Ираида с двумя детьми, сыном Антоном и дочкой Ларисой, проводили теперь дни отдыха в таком составе: сами. Места отдыха были те же. Они еще ездили в Теплую страну к родителям Сократа или в Степной город к родителям Ираиды. Отец Сократа после пенсии переехал с новой женой на маленький полуостров. К нему приехал Сократ всем семейством с кучей ласт. На одном земельном участке стояли два дома: один маленький без удобств, его купили с землей, и новый дом с удобствами, построенный по красивому проекту. В новом доме жили отец Сократа и его новая жена.

Старый домик отдали в распоряжении молодой семьи, где все удобства во дворе. Море от этих двух домов было в пятистах метрах с трех сторон, и с каждой стороны оно было несколько другим. Айва окружала весь участок с наружной стороны. По дороге на основной пляж они всегда проходили мимо привязанного к шесту бычка.

На берегу озера в живописном месте земли без дождей и пыльных бурь стояла палатка на склоне горы, входящей в озеро. Прозрачная вода омывала камни. Муж пел: "Этот корабль, омулевая бочка…" Он катался по заливу озера на надувном матрасе и пел во всю глотку, но каким-то образом он наловил рыбу.

Муж пытался свою молодую жену заставить чистить живую рыбу! Она залезла на скалу, села на ее край и смотрела на озеро под ногами. Внизу кричал муж, чтобы она шла готовить рыбу. Рыбу раздел он сам. Она сама ее только зажарила на сковороде, стоящей на камнях, между которыми тлели угли.

С годами жутко надоело смотреть на рыбу, стоя над плитой и пытаясь ее поджарить. Сейчас она рыбу готовит так: в сковороду наливает растительное масло, воду, майонез, чайную ложку муки. Мороженое филе режет на куски и кладет на сковороду в холодное приготовленное месиво. Добавляет горстку замороженных овощей из пакета. Готовит минут двадцать на тихом огне после кипения.

Из года в год Сократ каждое лето уходил все дальше от дома в выходные дни. Он ходил по лесам и рисовал карты местности, собирая грибы и ягоды.

Однажды он из леса принес ежика. Ежик сидел в корзине с опятами как царь. Опят было мало, и ежик свободно двигался внутри корзины. Сверху корзина была затянута марлей.

У ежика были странные колючки, их было много, и они были плотные-плотные, а по длине каждой колючки цвет несколько менялся. Ежик был темно-серого цвета. Он мало отличался своим поведением от черепах, которые постоянно жили в доме. Еж маленький с плотными колючками, а черепаха – маленькая, но с панцирем. Ежик бегал по полу, забирался под диваны, потом выбегал на кухню подкрепиться. Этим он походил на черепах. Было у них одно отличие: ежик днем вел себя тихо и спал в уголке, а ночью он просыпался.

Ночью у ежа был основной день, когда все спали, он не спал, а фыркал и бегал по квартире. Ежик будил всех. А у Ларисы постоянно появлялась опасность наступить в темноте на колючки ежика. Ежа не прятали в клетки и коробки, он был вольным домашним разбойником.

Лариса ежа в руки не брала, но смотрела на него и на то, как он быстро бегал на маленьких лапках под огромной массой иголок. Ей хотелось, как в книжке на картинке, набросать на иголки ежа желтые листья клена. Но она боялась выносить ежа на улицу, поэтому просто принесла листья клена домой и бросила их на ежа. Но желтые листья с ежа соскользнули. Листья просто так на еже не держались.

У маленькой Ларисы в детстве любимой книжкой была большая книжка с картинками. На первых страницах книги был нарисован смешной еж. Еж был не один, с ним были и другие животные, но еж в листьях на колючках был самым очаровательным. Ей брат читал книгу о ежике. Сама она до дыр перелистывала картинки в книге. Еж был ее книжным кумиром.

Поэтому, когда Сократ пошел в лес за грибами, где водились ежи и змеи, он вспомнил о любви Ларисы к ежику на картинке. Он прошел километров десять по лесу и болоту с клюквой.

– Там, где есть змеи, там и ежей можно встретить, – говорил он. – Грибы, особенно опята, близко от дороги не встречаются. Рядом с дорогами грибы собирают те, кто живет в этом лесном районе.

Сократ Васильевич нашел маленьких опят на дереве, которое лежало на поляне. Рядом с деревом пробегал в траве еж. Он забыл про грибы и стал бегать за ежиком. Так ежик победил опят и прибыл в корзине к детям, потому что они любили ежика на картинках в книжке.

Еж прожил дома пару недель. Сократ видел, что дети поняли, кто такой еж и что пора его вернуть в места обитания. В свой очередной выходной он посадил ежа в пустую корзину, закрыл ее марлей, сел на электричку с грибниками и уехал в дальний лес. Он вернул ежа на то место, где взял, опят на дереве уже не было. Ежик не хотел сразу убегать, он привык к теплой жизни. Сократу тоже было жаль отпускать милого ежика, но он понимал, что в квартире ежу жить трудно, а семье трудно привыкнуть к ночному образу жизни ежа. Он и еж посмотрели друг на друга и расстались. Еж побежал в желтую траву.

Дочь встретила отца словами:

– Папа, а где еж?

Он ответил:

– Это был царский ежик. Он был царем ежей и ужей на поляне рядом с болотом.

Девочка успокоилась и вернулась к книжке с ежом, но книга ее больше не радовала. Ежик в книжке не был царем. Она стала смотреть картинки в другой книге.

Мужчины разные на свете, у каждого свои дела: кто за страну свою в ответе, а кто за личные дела. Поздравить можно тех и этих: за то, что плавают в волнах, за то, что солнце в небе светит, за то, что бродят на бровях. Они прекрасные младые, они чудесные вдвойне, когда года свои святые они проводят лишь в семье. Пусть абордаж их не тревожит, и пусть плывут куда хотят. Любовь их только потревожит и много маленьких ребят.

Через много лет Сократ уехал в холодный город. Жил летом на поляне, которая принадлежала почтальонке ближайшей деревни. Туристы его подкармливали. Он им читал лекции. Мыши съедали его запасы. Основную борьбу Сократ вел с дотошными мышами. Сократ знал, что его любовь армейская живет в Холодном городе. Жена командира, ведь с ней он прожил два года. Ему хотелось ее увидеть. Очень хотелось. Но на поляне ему одежду не стирали и не гладили, и в таком виде к ней ехать не хотел.

Господин случай. На поляну приехала группа туристов, среди них был один молодой мужчина, очень сильно похожий на Сократа. Поговорили Сократ и этот молодой мужчина. Мужчина оказался сыном военного, отец его служил там, где служил Сократ. Мать жива еще, отец умер. После того как отец умер, мать ему, чтобы он сильно не страдал, сказала, что его отец совсем другой мужчина и что она его отца не видела со времен армии, помнит имя солдата – Сократ.

Сократ понял и был почти уверен, что его сын сидит рядом с ним. Признаться ему: "Я твой отец" – он не мог, не был готов. Под предлогом общих интересов Сократ взял адрес молодого мужчины. Оказалось, его назвали его в честь космонавта, который летал в космосе, когда он родился.

Все сходилось к одному – перед ним его сын! Сократ после отъезда группы, впал в такой транс, что потерял зрение на пару дней. Снег выпал неожиданно, слегка прозрев от внезапного холода, Сократ собрал вещи и поехал к себе домой. Дома полгода из дома не выходил, но в поездку собирался в Холодный город. Наступило лето.

Сократ оделся парадно, взял новую сбрую: рюкзак, палатку, сумку, вещи, еды не очень много. Мысль была: найти мать своего самого старшего сына. Сократ приехал на поезде в город, где жили его первая сексуальная любовь и результат этой любви. Все оказалось необыкновенно просто. Сократ позвонил в дверь. Дверь открыла женщина, слабо знакомая. Женщина смотрела на него стеклянным взглядом, их взгляды скрестились.

В дверях показался их сын.

Сын сказал:

– Я понял еще прошлым летом, что Вы мой отец.

Сократ домой к Ираиде больше не вернулся.

Он исчез для своей семьи в квартире своей солдатской любви и их общего сына. В любви виновных – нет, если любви нет, а если любовь есть, то какая может быть вина?

Страна переходила на новые рельсы экономики, а мужа как – будто кто-то звал в далекое прошлое. Он переходил на раздельное питание, но ему лучше не становилось. Его невиданная сила тянула в Холодный город.

Первый раз он уехал на месяц. Приехал весь пропахший дымом и с пальцами на ногах, с гангреной. В аптеке Ираида купила все новейшие лекарства, провела курс лечения, и поставила его на здоровые ноги.

Муж не выдержал любви с правой рукой Ираиды и покинул ее.

Он все мечтал о золоте, все хотел найти клад. Муж всегда был сексуальным мужчиной. Но с годами, как будто исчерпал лимит любви и благоразумия, которое в свое время привело его в город умных людей. Всплеск технических знаний сильно поколебали события в стране в начале девяностых годов двадцатого столетия.

Ожидание – томленье неизвестностью, его надо проходить, убрав эмоции, не завязнув от любой далекой весточки, озадачив все мозги без лени лоции. А настроив чувства лишь на ожидание, обрекаешься невольно на страдания.

Дома у Ираиды Владимировны были свои проблемы, связанные с юностью дочери Ларисы. Кожаные удлиненные куртки обтягивали стройные и тонкие фигуры. Волосы легкими волнами лежали на плечах. Красивые ноги, обтянутые сапогами, были частично видны, где-то между сапогами и курткой. Девушки с хохотом бросили свои дорогие, черные сумки и стали стягивать кожанки. Возгласы радости и возмущения сменяли друг друга.

Ираиде Владимировне ничего не оставалось, как покинуть прихожую и уйти к себе в комнату. Она знала, что теперь девушки будут пить черный крепкий кофе и обсуждать очередные события в своей жизни. Один раз они решали поменять цвет волос. Черноволосая Лариса осветлила свои волосы до белого цвета, а белокурая Ираида выкрасила свои волосы в черный цвет и забилась в угол комнаты, она не смотрела на себя в зеркало, поначалу она ревела, потом затихла и не двигалась. Лариса все быстро поняла, ей пришлось пойти в магазин, купить дорогую краску и выкрасить Ираиду в белый цвет. Все сразу в доме встало на свои места, настроение у всех мгновенно улучшилось.

С Ларисой получилось иначе. В белокуром варианте она выглядела очень эффектно, но черные ее волосы от частого подкрашВладимирия стали ломаться и выпадать чуть не от самых корней, мало того у нее появился новый поклонник в образе директора магазина. Одно время Лариса и Ираида работали в одном магазине. В магазине качественно отметили день рождения сотрудника. Директор вызвался отвезти Ларису домой, она в магазине работала администратором.

Майская ночь за окном постоянно притягивала взгляд Ираиды Владимировны, она ждала возвращение Ларисы. К подъезду подъехала Машина, из нее вышла Лариса и мужчина. Машина поехала делать разворот, а мужчина прямо на проезжей части дороге навалился на Ларису, потом повалил ее на асфальт и сел сверху.

Лариса стала кричать:

– Мама, вызови милицию!

Мужчина закричал:

– Не надо вызывать!

Ираида Владимировна вызвала наряд милиции, объяснив, что у подъезда мужчина напал на женщину. Директор сел в свою машину и уехал. Лариса с разбитыми чувствами пошла мимо дома. Приехала милиция. Милиционеры ее задержали и отвезли в милицию. Вот она глупость жизни! Лариса пришла утром из милиции, с нее взяли штраф, который заплатил директор.

Телефонный звонок. У подруги Ларисы, Эммы, появилась очередная новость.

– Лариса, ты знаешь, что я ходила на курсы английского языка?

– Нет, а что случилось?

– Понимаешь, я уже работаю официанткой в ресторане для иностранцев! Официанткой! Это в гостинице…

– Эмма, ты чего так волнуешься?

– Я принесла свою униформу стирать, крахмалить, гладить! Форма состоит из белых панталон и немыслимой кофты! За неделю я чаевых получила больше, чем моя зарплата за месяц! Вот! А люди тридцать лет работают на государственной фирме и ничего не получаем. Обидно. А ты говоришь, что я волнуюсь?!

– Что делать. А ты продолжаешь учиться?

– Да, в ресторан берут только студенток со знанием иностранного языка. Я работаю смену через две, пропущу учебу немного, но уж очень хочу я иметь свои деньги! А мать разве может дать столько на карманные расходы!

Так получилось, что сын Антон ушел в армию, потом вернулся, но вскоре женился, поэтому дома его практически не было.

Безмерная щедрость природы слегка приоткрыла глаза, и неба лазурные своды едва окунулись в леса. Морозное утро со мною, снегами покрыло леса, и яркое солнце зимою подарит всегда чудеса.

Ираида Владимировна быстро стала бабушкой, в 42 года. Это дочь Лариса родила девочку, но жить с отцом дочери она не стала. В это время отец Ларисы стал все чаще отсутствовать дома, он постоянно уезжал путешествовать в свой отпуск. Но последние отпуска у него стали затягиваться на два или три месяца.

Лариса и сама немного успокоилась. Она пошла на платные курсы по ценным бумагам, потому что в магазине много не заработаешь. Учеба длилась не больше месяца, две недели очень активной учебы, потом сдача экзаменов. В качестве диплома у нее появился новый приятель с курсов, столичный молодой мужчина, высокий и красивый Богдан.

Богдан приезжал иногда и с Ларисой уединялся в ее комнате. Его машина маячила под окном своим фургоном, такая машина резко отличалась от других. Он привозил хорошее шампанское, игрушки для сына Ларисы. Видеть Богдана Ираиде Владимировне не доводилось. Лариса перекрывала двери и пропускала Богдана в комнату.

Лариса после курсов по ценным бумагам устроилась совсем по другому профилю. Она торговала в ларьке. Шли странные годы. Работа ее абсолютно не устраивала. Руки ее денег не переносили. Кожа на руках пришла в полную негодность. Ларисе пришлось уволиться и заняться восстановлением своих кожных покровов в области рук. Она вновь стала встречаться с красивым парнем Богданом. Его родители занимали хорошие должности на пищевом комбинате.

В квартиру Ларисы стали привозить куриное мясо упаковками и овощи мешками. Дом завалили тушенкой. Лариса с Богданом поселились в большой комнате. Сделали ремонт, обклеили черными обоями комнату, получился филиал угольной шахты. Через год руки Ларисы опять пришли в негодность. Она больше не могла переносить тушенку, у нее на этого молодого мужчину и его хорошие продукты появилась устойчивая аллергия. Через три месяца после его ухода исчезли из дома продукты, но осталась разорванная в клочья одежда.

Нужны были элементарные деньги для существования. Через некоторое время руки у Ларисы вновь стали великолепные, красивейшие ногти с различными рисунками привлекали взгляд…

У Эммы появилась новость:

– Лариса, я купила себе машину. Я получила права! Работая официанткой в ресторане гостиницы для интуристов, я заработала сама деньги на машину!

Глава 6

Новости на следующий день у Эммы были скромнее. Третий раз она покупала краску с блондинками на упаковке, а блондинкой не становилась. Взяла она в руки очередную покупку и стала ее распаковывать. Все как надо и краска дорогая. Надела она перчатки, взяла расческу для окрашВладимирия и пошла в ванну, на плечи накинула полотенце для таких экспериментов.

Только нанесла краску на голову, звонок… Бежит она к телефону, на ходу сбросила перчатки…

Лариса спрашивает:

– Эмма, я тебя от еды оторвала?

– Нет!

– А ты чего жуешь?

– Жевательную резинку.

– У тебя есть время поговорить?

– Есть, я только что волосы покрасила.

– Так ты уже краску смыла?

– Нет, я ее только нанесла на волосы.

– Как ты на новогодние каникулы съездила?

– Нормально. Вчера я из страны Сфинкса приехала и ты знаешь, что я скажу? Я влюбилась в инструктора по серфингу! Понимаешь, я влюбилась!

– Инструктор – это всегда опасно!

– И я об этом говорю! Я своему парню сказала, что его больше не люблю и осталась у родителей дома. Я же с ним встречалась пару лет! А сегодня он мне звонит на сотовый телефон и говорит, чтобы я к нему вернулась.

– Эмма, а вы выплатили деньги за свою новую квартиру?

– Выплатили! У нас квартира на двоих, 50 на 50. Если мы поссоримся, то продадим квартиру и деньги поделим! Я считаю, что он перестал меня уважать, привык и меня не ценит. А мне он все наоборот говорит! Я не могла инструктора использовать как пробные духи? Может, он мне еще и не подойдет? Эмма, ты не понимаешь! Не в меня влюбился парень! Я влюбилась!

Чувствует Эмма, что волосы на голове высохли с краской вместе.

– Эмма, мало ли что ты влюбилась! Я тебе сочувствую, может быть, еще обойдется!?

– Я тоже надеюсь.

– Ну, все, пока!

– Пока…

Бежит Эмма в ванну смотреть в зеркало результат. Волосы засохли рыжей коркой. Цвет корки на волосах рыжеватый. Смочила корку краски водой, размазала по голове, надела пакет и пошла телевизор, смотреть… Через двадцать минут смыла краску: в зеркале блондинку не обнаружила. Пшеничные волосы украшали ее голову.

Мораль любого увлечения и не нова, и не стара, гарантом чувства привлечения весны мгновенная пора. В такие редкие минуты, когда от разума труха, когда влюбленность – это путы, и в прозаичные меха.

Забыв в мгновенье благонравие, стремилась сердцем я к нему, но… лед под снежным разнотравьем: удар, ушиб, рука в плену.

Рука в плену, но не ладоней, а гипса, шины иль бинта. А он поднимет, слыша стоны, стряхнет весь снег, а я не та. А у меня лишь боли, боли от перелома, трещин, травм, затмят любовные юдоли. И провидение – это Мавр.

Весна вторгалась в окна. Жизнь новой шубки зависла в шкафу. Эмма не дразнила Ларису очередной новой шубкой. В прихожей весело кожаное пальто, которое дикой зависти не вызывало. Два шага от цивилизации всегда ведут в буреломы. Дело в том, что новый мужчина Ларисы, Богдан, до чертиков боится своей мамы. Он ее так боится, что вряд ли она дождется от него внуков. Они оба приверженцы ленивой чистоты, у них дома все на своих местах с момента переезда.

Спрашивается: "Зачем тогда он ей нужен"? Этого Лариса не знает, но другого не дано. Она попыталась найти ему замену через сеть, зашла на страницу знакомств, оставила свои координаты и фото. Мужчины ее изумили предложениями нормальных постельных отношений. Они в буреломы отношений идти не собирались. Площадь простыни их более чем устраивала, но не ради получения потомства.

Такие отношения ее не устраивали. Она обратилась за советом к старой женщине. Ларисе всегда казалось, что раньше люди были мудрее! Старая женщина в детстве войну видела, вторая мировая война прошла через ее дом. А дальше, как у многих: двое детей от двух отцов и тьма любовников, самое главное не ради денег. Посмотришь на нее – кремень, а мужики к ней липли. Она и сейчас работает, как санитарка на передовой, где каждый день умирают люди. Работает в больнице в самом трудном отделении. Великая в чем-то женщина, но эта судьба не для Ларисы. Она не кремень.

Когда мужчина, как закат, оделся в красное, так легче. Беру я чувства напрокат, и он партнершей обеспечен. Закат на краешке земли подернут облаком вечерним. Вот тучки солнышко смели, из карт остались только черви.

Немые зрители небес, стоят деревья над рекою. Мужчина в красном, он воскрес, и я машу ему рукою. Застыла речка в неглиже, рука в бинтах, как ветка в снеге. В бассейне жизнь на вираже, он где-то рядом, полный неги.

И вот плыву, бинтов уж нет, и боль в руке, и в ритме сбои. Ковбойку сбросил. Волны – след. Морскому волку нет прибоя.

Села Лариса в такси, едет. Таксист остановил машину и предложил заняться нормальными любовными отношениями на природе, сказав, что у него жена беременная, ее трогать нельзя. А Ларису, значит, можно? А вокруг лесной бурелом. Мог бы до города довести. Лариса на юг ездила, прилетела домой и налетела на чужого сердобольного мужа.

А на юге? Вышла она на пляж. Солнце. Море. Она и поплыла, забыв о береге. Силы кончилась, повернула к берегу. А берег далеко, кругом волны.

Лариса взмолилась:

– Боже, если ты есть, помоги!

Хотите – верьте, хотите – нет, но ее нечто подбросило над волной. Она передохнула и поплыла дальше. Пока плыла, ее некая сила подбрасывала вверх. Доплыла до первых камней, а на них сидит аквалангист и улыбается. Это он ей помог доплыть до берега. А оплата? Догадайтесь.

Обошлись деньгами.

Почем все стоят увлечения? Где перелом, где аэропорт, а где простых людей суждение, где по врачам хождение – спорт. Бывает так, сдают все нервы, пока душевно отойдешь, бывает боль в цветенье вербы, и всех несчастий не сочтешь. Иль ночь без сна в дыму угарном под чей-то нудный разговор.

А если парень сердцу гарный, на годы думам приговор. Так сколько раз она влюблялась? Не счесть. Не высказать. Одна. Одна, однако, вновь осталась, мужчины поняты до дна. Мужчин немного, в общем, было, одни стихи, скорей, мечты. Их руки с кожи смыло мыло. А что в стихах? А ты прочти.

Вас когда-нибудь обкладывали виртуозным матом на протяжении получаса? О, это для неподготовленного уха весьма обидная процедура. За что матом обложили? За то, что у компьютера сидела и правила текст романа, который давно напрашивался на правку, да времени не было. А надо было изображать домашнюю уборщицу повседневного значения. Нет, я еще не на пенсии и зарплату домашней работницы не получаю, но получила оплату – матом. Чистоганом.

Шептал июль шальные мысли, гонял по небу облака, а облака летели в выси, июль хватал их за бока. Дожди июль спокойно сдвинул, тепло с ветрами подогнал, и сено кинул он на вилы, устроив солнечный аврал.

Тепло гуляло по задворкам, котов гоняло и собак, и открывало окон створки, комар врывался для атак. Взрыхляли пруд велосипеды, вращал их лопасти июль. Летели лодки как торпеды, и брызгали водички пуль.

Блажен июль, тепло приятно, одежды меньше на телах. Хорош июль, в листве нарядный, прекрасна жизнь в своих делах.

Женщина амфора, с тонкой талией, крупным тазом, с огромной гривой искусственных волос знает магию в совершенстве. Ее волосы – это нечто, приплетенное с помощью косичек к натуральным волосам, в результате получается на голове волнистое море светлых волос. Труд адский, требующий огромного времени окупается видом огромной прически, согревающей голову и плечи, лучше любого меха.

В голове под модной прической находятся мозги, нашпигованные знаниями высшей магии, колдовства, гадания и психологии человека. Женщину амфору зовут Лариса, и очень правильно зовут, от слова «дом». Домашняя женщина Лариса не любит, ходить, не так много лежит, но она любит сидеть на одном месте. Раньше она сидела и курила, или изучала по книгам нетривиальные качества человека.

Сейчас она занимается облагораживанием чужих людей. С ними она вежлива и улыбчива, терпелива и обходительна, с ними она накапливает отрицательную, можно сказать матовую энергию и выплескивает ее на домашних, родных людей. Ее терпение имеет границы и порой лопается, извергаясь первоклассным матом. Она не любит убирать квартиру сама и предпочитает нанимать чужих людей или использовать своих родственников в мирных целях.

А там, где есть мирные цели, не всегда все мирно обходится.

Одеваться Лариса любит по моде, у нее такое же платье, как у примадонны. То есть само платье короткое, на протяжении десяти сантиметров обтягивающее ноги в верхней их части, переходящее вверху в некий сложный балахон. На ногах сапоги с отворотами выше колен. Верхняя одежда из натуральных кож и мехов. Да, такая она Лариса.

Как госпожа Лариса относится к любви? Вопрос, не имеющий ответа. Если верить ее словам, то любовь – это работа, а всякая работа должна оплачиваться. Любовь она возвела в такой ранг, что просто нет на свете мужчины, который бы мог оплатить ее труд в области любви. Любить со святой наивностью она не может, меркантильность не позволяет. Вот и возникает ответ, что оплатить любовь Ларисы может тот, кто оплатил господу Богу хорошую зиму.

Получается, что полюбить Лариса может только олигарха. А, где его взять?

А ведь был олигарх в судьбе Ларисы. Она его любила лет пять, была ему верна, да и сейчас она еще не изменила ему, просто потому, что богаче его мужчин не встречала. Лариса свято верит в то, что она может и должна вернуть любовь любимого олигарха, поэтому она делает нетривиальную прическу, покупает уникальную одежду и обувь, содержит в форме свою фигуру – амфору, и курит, и пьет черный кофе, тем самым, выражая муки любви.

Крупный мужчина, с прекрасным баритоном, лет десять любил дороги. Да, дороги, по которым он колесил на первоклассных машинах своего времени. Внутри машины, на заднем сиденье всегда у него лежала огромная собака и далеко не овчарка. Лариса иногда ездила дорогами мужчины, она научилась водить машину, и он ей купил машину. Но Лариса за месяц ее дважды разбила вдребезги, причем если первый раз машину смогли восстановить, то второй раз и пытаться не стали. На этом любовь к дорогам у Ларисы прошла.

Отдать бы должное мужчине, что с внучкой весело играл. Он находил для игр причины, когда ее за ручку брал. Ведь ни отца, ни деда рядом, девчушка грустная растет. Пусть растрепались в играх пряди, но как веселость им идет!

И смех его звучит счастливо. Играет, бегает, шалит и танцевать идет ретиво, и их дуэт азартом слит.

Немного грустно и приятно смотреть на милую возню. Все, что творят они, – занятно. Их шалость в память я возьму. А он дельфином с ней резвился, акулу мог изображать. А может, то амур так вился? Ему бы руку мне пожать!

А раз Лариса разлюбила дороги, то встречи с мужчиной пришли к своему минимуму. Они перешли на телефонную любовь и тратили на переговоры безумное количество денег с двух сторон, за что платил итого – мужчина. Убытки телефонной любви надоели им обоим. Они замолчали, остались Ларисе сигареты и кофе. И вся любовь.

Март такой месяц, когда все ждут тепла и солнца, а оно задерживается. Если солнце светит, то не всегда греет. Аксиома или ситуация похожа на ту, когда читатели ищут новое произведение любимого автора, и они справедливо недоумевают, когда в новом тексте появляются знакомые ситуации. Но надо знать, что тексты сразу после написания уходят в сеть, текст у автора еще в работе, но уже пошел гулять по библиотекам. Листики обложки еще не появились, а текст уже зачитан, поэтому автор за него гроша ломаного так и не получит. Март, холодно и сыро.

Закинув ногу на ногу, положив сверху мини ноутбук, Ираида Владимировна писала то, что успевала увидеть или придумать. За окном виднелось небо, словно продолжение снега, между ними стояли сосны. Март бродил малой плюсовой температурой по земле, обнажая на пригорке землю. Жизнь на земле продолжалась, несмотря на цунами, землетрясения и смену людского поколения.

Помещение, в котором она сидела, было выкрашено в светло-бежевый цвет. Потолок, выложенный пористыми квадратами, местами прерывался лампами дневного света. Приятная атмосфера спортивного комплекса становилась для нее местом, где можно писать, ожидая того, кого растягивали на тренажерах. Ираида Владимировна пробовала здесь читать, но здесь лучше пишется, чем читается. Иногда ей составляли компанию люди, ожидающие своих маленьких спортсменов.

Ираида Владимировна слушала их очень внимательно, поддерживая беседу, но нескольких бесед оказалось достаточно, чтобы исчерпать общие темы. Например, она узнала, как сжигают мусор на заводе. Где-то на природе валяются тонны мусора, который никто не сжигает, а на завод привозили сжигать конфеты, шоколад и упаковки шоколадных батончиков, срок реализации которых находился в критической стадии. Естественно, одни фиксировали утилизацию просроченных продуктов, другие пытались ее использовать, точнее не дать сжечь и съесть самим.

Спасибо всем российским офицерам, что уважают женщин в нужный миг. Когда они меняют круто цели, собой лишь украшая дамский мир. Спасибо за простое вдохновенье, когда мужчины поздравляют нас. Они тогда в виньетках сновиденья. Они прекрасны в мартовский наш час.

Земля богата на чудеса. А за окном везде тающий март. Сугробы чернели своими боками и уменьшались незримо в своих размерах. Приличной темой в продвинутой литературе считается тема о молодых людях, дорога для них в большую печать иногда открывается.

Так и… встреча с бывшим мужем, всегда полная неожиданность. Любовь иногда исчезает от простой лени и нереализованности. А если пойти навстречу друг другу и не полениться, то что-нибудь хорошее получится. Сколько чудес проходит мимо. Время в сказках мгновенно. В тренажерном зале под громкие звуки музыки безудержно скучал незнакомый мужчина, накачивая свои и без того прекрасные мышцы. Ему было скучно и грустно. Он встал перед зеркальной стеной с огромными гантелями, похожими на две связанные малахиты, осмотрел себя со всех сторон, сделал самодовольное лицо, положил гантели на место и пошел качать ноги на перевернутом тренажере. Он лежал на спине, а ногами поднимал металлическую платформу, к которой были прицеплены внушительные металлические блины.

Центральный дом литературы, а просто ЦДЛ, он ловчий слов и пик культуры, в нем много лик и дел. Издательство – предвестник славы,

точильный инструмент, его забрасывают лавой синопсисов, анонсов лент.

Есть Самиздат – парник поэтов, ростков миниатюр. И конкурсы – богов приветы, как мода от Кутюр. А вот сам Автор многогранный, раздвоен он в делах. Он – словом лечит сердца раны, с фантастикой в мечтах. Куда потом ему податься с огромной кипой слов? Да в Самиздат, Мошкову, сдаться, тут каждый двух голов… Но захожу, волнуясь, в тот самый ЦДЛ. Я фотами любуюсь. Здесь мир поэтов цел.

 Прошедшая зима оказалась качественной. За путевкой в санаторий Ираида Владимировна пошла тогда, когда последние сугробы еще таяли. Желающих ехать в санаторий не было. Приятельница посоветовала ей пойти и встать в очередь в санаторий по той болезни, с которой Ираида Владимировна некогда лежала в больнице. На работе ее уволили по возрасту, препятствий для получения социальной путевки в санаторий у нее не было. Ей предложили три путевки на выбор в три разные области большой страны. Она выбрала свою область. Осталось пройти врачей, получить санаторную карту.

Женщина несколько дней собирала вещи, все пыталась взять юбку, но так и не взяла. Во времена женщин в брюках, юбка иногда кажется чем-то древним и даже убогим атрибутом. Еще она взяла свои бусы – четки из гранатов. Жизнь у нее была не то что полосатая, а шла пластами как в гранате. Вот уж древний камень всех времен и народов, к драгоценностям его не относят, но он вполне может считаться полудрагоценным.

С гранатом она познакомилась необычно. После того, как она чудом не попала на полостную операцию в больнице, возвращаться на плановую операцию она не захотела, поэтому пошла в медицинский центр, где обещали чудо без операции. Именно там врач использовала гранаты, то ли для массажа, то ли для глубокого лечения. Однако операцию удалось избежать.

Поэтому Ираида Владимировна и купила себе бусы, иногда она их просто перебирала, иногда прокатывала ими по больному месту, лишь бы помогало.

До санатория на автомобиле Ираиду Владимировну отвезла Лариса. Сумку с вещами Ираида положила в багажник, а Ираида Владимировна села на заднее сиденье и примолкла. Лариса вела машину в полной тишине, дорога ей была незнакома. Поэтому они поехали на окружную дорогу, но, как всегда, проехали нужный съезд на шоссе. Сделать круг по кругу не так просто. Что интересно, по другой стороне съезд на нужную дорогу был указан лучше. Но они умудрились не попасть на шоссе и заехать в небольшой город. Зато новый город посмотрели и, сделав полукруг, выехали на Минское шоссе.

Удивительно, но дорога была просто шикарной до того момента, пока с нее не свернули в сторону санатория по указателю. Санаторий оказался с двумя проходными. За обыкновенным въездом в санаторий скрывалась заповедная территория. С первого взгляда все деревья были обыкновенными, но они были в три раза толще и выше обычных деревьев. Сосны росли группами, в которых каждая сосна была необыкновенно прямой, высокой и большой в обхвате. Одна сосна стояла в стороне, ее ствол был в два обхвата на высоте в три метра, а далее сосна раздваивалась и уходила кроной ввысь. Газоны пестрели травами с мелкими белыми, желтыми и синими цветочками. Пение птиц звучало со всех сторон, иногда в общий хор добавлялся голос кукушки.

Качается мост через речку, страннее моста в мире нет. Кронштейны забыли и только, теперь потешается свет. Хоть дамбу по центру поставить и мост закрепить на земле. Иль чудо без толку добавить восьмое, летает оно на метле.

Главное здание важно встречало новичков. Оно раскинулось своими крыльями в две стороны, но в нем место для меня не нашлось. В регистратуре центрального корпуса Ираида Владимировна сдала путевку, получила санаторную книжку с номером корпуса, в котором ей предстояло жить, и уверенно пошла в неправильном направлении. Ба! Но своего корпуса она не увидела. Спросила у первого встречного, который четко показал рукой нужное направление. Прошла метров сто мимо роскошной зелени и недоуменно остановилась перед подвесным мостом, висевшим над огромным оврагом, который в древности был руслом речки. Справа от нее резвились белки на елях, обвешанных кормушками. Она обернулась, но белые здания были не видны, она стояла среди величественных деревьев и пышных кустарников.

Ираиду Владимировну послали в корпус, который находился за подвесным мостом. Она спокойно дошла до подвесного моста, который раскинулся над старым руслом реки, и остановилась. Легкий ужас прошел по телу, она понимала, что ее где-то за мостом ждет Лариса с чемоданом на колесах, пока она оформляла бумаги на поселение в корпус, и это ее останавливало.

Впереди висел подвесной мост. Очень страшно сделать по подвесному мосту первый шаг.

Ираида Владимировна сделала первый неуверенный шаг, схватившись за перила, и пошла по мосту, глядя только вперед, чувствуя пустоту под узким живым мостиком. Она шла медленно, крепко держась за поручни. Страшно – жуть. В центре моста ее охватила легкая паника. Вокруг нее были деревья, они росли где-то далеко внизу и окружали мостик со всех сторон. Она заставила смотреть себя только вперед и идти по центру мостика вперед.

В русле бывшей реки росли деревья, которые были достаточно высокими, чтобы возвышаться с двух сторон моста. Она не смотрела вниз, но шла отважно. Навстречу ей шли люди, которые вели себя более спокойно, мало того, они останавливались, смотрели вниз, рассматривая птичек в гнезде.

От моста дорога пошла вверх и привела прямо к нужному корпусу, оказавшемуся кирпичным пятиэтажным зданием. Ираида Владимировна зашла через стеклянные двери и оказалась в холле, где стояли диваны с высокими спинками. Она пошла в кабинет медсестры и получила ключи от комнаты, расположенной на втором этаже. Номер, предназначенный для двух человек, оказался на редкость правильным, в нем было все, что нужно, а шкафы оказались столь вместительными, что все вещи исчезли в них без лишних проблем. Соседки по номеру не было на месте.

Все, Лариса проводила Ираиду Владимировну до номера, зашла в него, посмотрела, что у нее есть соседка по комнате, и уехала. Ираида Владимировна осталась. Она обошла небольшой номер, состоящий из санузла с душем и комнаты на две кровати. Между кроватями лежали два коврика. Шкаф был весьма вместительным, но в нем было мало вещей соседки, да и ее самой в номере не было, но по тому, что одна кровать была застелена, а на второй лежало постельное белье, можно было понять, где ее кровать. Она разложила свои вещи, поставила обувь, заправила постель и пошла в столовую. Ее покормили и показали, где ее место в столовой, которая была достаточно большой и уютной.

На руках у нее осталось направление к врачу на следующий день. Следовательно, она была относительно свободна. Столовая располагалась в отдельном корпусе. Она назвала предполагаемый номер диеты и села за столом у окна. Судя по всему, здание столовой было отремонтировано совсем недавно. Ей понравилось все, и еда в том числе. После обеда она села на скамейку, расположенную в тенистой аллее. Комаров не было. Рядом с ней села симпатичная женщина с короткой привлекательной стрижкой. Они поговорили ни о чем.

В первый день сил у Ираиды Владимировны хватило на то, чтобы дойти дважды до столовой и посидеть на скамейках. Вечером она уснула до прихода своей соседки по номеру.

Утро выдалось теплым и солнечным. Ираида Владимировна наконец-то увидела свою соседку по номеру, которая необыкновенно напоминала мать ее первого мужа в былые времена. Они разговорились, благо у них было на это время. Соседка оказала не просто похожей на свекровь, но они и родились в одной сибирской области. Женщина оказалась ровесницей. Женщины легко нашли общий язык и общие темы для коротких разговоров.

Ираида Владимировна надела светлую одежду, легкую обувь и вышла из корпуса, повернув в сторону столовой. Перед столовой находилась открытая площадка с клумбами, на которых цвели пионы. В центре площадки стояла чаша пустого фонтана. Безоблачное небо испускало солнечные лучи. Она села на скамейку, вытянула ноги и блаженно подставила лицо солнцу. После весенней зимы неожиданное тепло радовало без всякой меры. Она сходила на завтрак в столовую и опять села на скамейку, потом посмотрела на часы. До врача у нее еще было время, и она с упоением и блаженством впитывала в себя энергию солнца на заповедной территории санатория.

Очередь к врачу ждала в соседнем корпусе. В холле стояли почтительные диваны, обтянутые светлым кожзаменителем, а может, и кожей. Ближе к кабинету врача на двух диванах сидели четыре женщины. Очередь ее оказалась пятой. Этот корпус был еще лучше, здесь все говорило о совсем новом ремонте. Врачом оказалась пожилая женщина с седой гривой кудрявых волос. Она практически не смотрела на Ираиду Владимировну, а быстро говорила по телефону о женщине, которая была здесь до нее.

Врач почти не говорила. Ираида Владимировна довольствовалась видом седых кудрей, под которыми что-то писали руки врача. Вскоре она получила свою санаторную книжку с назначенными процедурами. От одной процедуры она благоразумно отказалась. Дальше время закрутилось быстрей. Ираида Владимировна решительно перешла подвесной мост и пошла к лечебному корпусу, прошла мимо питьевого корпуса, где можно было пить минеральную воду, которую ей пить не разрешили.

Глава 7

Лечебный корпус походил на лабиринт, и хождение по нему носило странный характер, однако она с первого захода записалась на все процедуры. Возвращаться по подвесному мосту ей не хотелось. Она пошла к главному корпусу, прошла под аркой и остановилась перед фонтаном. Струи воды весело серебрились в лучах солнца. Круглые кусты туи окружали вход на центральную аллею санатория. С двух сторон на цепях висели скамейки. Очень взрослые люди с удовольствием качались на скамейках-качелях.

Ираида Владимировна прошла ряд качелей и подошла к местной достопримечательности – лестнице, идущей к реке. Она спустилась по ступенькам и оказалась на берегу реки. Над рекой висел еще один подвесной мостик. Она смотрела на реку, на противоположный берег, потом заметила тропинку на берегу и пошла по ней. Дошла до валуна и остановилась. В воде виднелся огромный камень. Подошли две женщины и вскоре ушли.

Тревожно шуршала листва по утрам, идти в лесу жутко, ужасно. Какой-то помятый мужик в лес удрал, и взгляд его в спину ужалил. Иду осторожно, потом вдруг побегу. Куда, от кого? Шорох листьев. Мужик прошел быстро, сверкнул, ни гу-гу. И трески ветвей, словно выстрел. Ой, страх пробежал. Я вдруг встала. Стою. Смотрю на него. Он проходит. И липа сверкнула листвой. Я молю, а там за листвой солнце всходит. Он сам вздрогнул быстро, как листья осин, а я замерла, словно липа. Стоим среди елей, огромных верзил, а взгляд его яростный слепит? Он вдруг пошатнулся и быстро пошел, а я побрела, где люднее. В лесу одиночество – шорохов шок, здесь ходят одни, кто смелее.

Ираида Владимировна осталась. Мимо нее медленно прошел высокий мужчина. Она спросила у него, можно ли пройти к корпусу, минуя подвесной мост. Получив положительный ответ, она направилась за мужчиной по берегу реки. Метров через сто тропинка пошла вверх. Еще несколько подъемов по береговой круче – и она увидела свой корпус. Мужчина подошел к женщине, а Ираида Владимировна пошла в номер.

Соседка была на месте, она лежала на кровати и смотрела маленький телевизор.

Погода выдалась просто великолепной. Тепло и солнечно. Время закрутилось быстрее. После завтрака (теперь у меня была самая жесткая диета) Ираида Владимировна пошла от столовой к подвесному мосту короткой дорогой, быстро прошла мост и направилась к лечебному корпусу. Первой процедурой была ванна, наполненная минеральной водой, добытой с километровой глубины. После ванны она пошла за прописанным настоем из трав. Далее она посетила большую комнату, в которой по стенкам в креслах сидели люди. На потолке висели странные лампы, из которых не лился свет, а лились ионы чего-то неизвестного. Естественно, что следующей процедурой был магнит на больное место.

Осталось время на второй завтрак – хлебцы с чаем – и передышку до обеда. Ираида Владимировна элементарно проспала это время и на обед пошла отдохнувшей. Теперь до нее стало доходить, что если она будет столько спать и есть, то скоро в ворота не пройдет. Поэтому после обеда она смело прошла подвесной мост и пошла к большой лестнице, ведущей к берегу реки. Территория санатория в тихий час была практически пустой. Этот момент ей понравился.