Читать онлайн Позитивные изменения. Том 3, № 4 (2023). Positive changes. Volume 3, Issue 4(2023) бесплатно

Саммит «Большой двадцатки» и не только: импакт-инсайты из Индии. Интервью с Нехой Бхатнагар, Совет импакт-инвесторов Индии

Наталья Гладких

DOI 10.55140/2782–5817–2023–3–4–4–11

Одним из важнейших международных событий этой осени стал Саммит G20 – восемнадцатая встреча глав государств «Большой двадцатки», прошедшая 9–10 сентября 2023 года в Нью-Дели, Индия.

Неха Бхатнагар

Наталья Гладких

К. психол. н., ведущий эксперт Института социально-экономического проектирования НИУ ВШЭ

Тема импакт-инвестиций, в свою очередь, стала одной из наиболее обсуждаемых и объединяющих – перед лицом климатических изменений и природных катастроф страны заинтересованы в глобальных, общих взглядах и решениях. Так, во время саммита были заключены соглашения, связанные с климатом и биотопливом, достигнуто соглашение об увеличении мощностей возобновляемых источников энергии. Индия, США и Бразилия создали альянс, ставящий перед собой цель по уменьшению выбросов в атмосферу за счет торговли биотопливом, получаемым из отходов животных и растений и т. д.

По инициативе Совета импакт-инвесторов Индии (India Impact Investors Council, IIC) обсуждение этой темы продолжилось на Импакт-форуме в Копенгагене – главном событии Глобальной сети импакт-инвесторов – Global Impact Investing Network (GIIN). В рамках форума, IIC организовал специальную секцию, посвященную импакт-инвестициям в Индию.

Такое активное вовлечение отнюдь не случайно. На сегодняшний день Индия играет важную роль в формировании глобального нарратива импакт-инвестирования, обладая при этом собственным уникальным инвестиционным ландшафтом. По данным отчета Совета импакт-инвесторов Индии, только за 2023 год, несмотря на глобальный спад и неопределенность в мире, почти 285 импакт-предприятий привлекли в Индию $2,9 млрд. Полученные инвестиции содействуют достижению нескольких Целей устойчивого развития (ЦУР), особенно ЦУР 8 (достойная работа и экономический рост), ЦУР 9 (индустриализация, инновации и инфраструктура) и ЦУР 10 (уменьшение неравенства).

Движущей силой импакт-инвестиций Индии в 2023 году стал сектор климатических технологий: 1 из 3 инвестиций была сделана в стартап в этой сфере. Наиболее масштабное финансирование получили инновационные предприятия, ориентированные на смягчение последствий изменения климата, например, через производство экологически чистого водорода и «умных» аккумуляторов.

Учитывая ограниченность государственных ресурсов, индийское правительство и некоммерческие организации активно работают над тем, чтобы привлечь в сектор импакт-инвестиций большее количество игроков. Как устроена эта сфера, а также о своих впечатлениях от Импакт-форума GIIN «Позитивным изменениям» рассказала Неха Бхатнагар, вице-президент по партнерствам и соучредитель Совета импакт-инвесторов Индии, а также ключевой спикер сессии «Большая двадцатка» и не только: взгляд из Индии».

Начать хотелось бы с вопроса о деятельности Совета импакт-инвесторов Индии. Расскажите, пожалуйста, чем занимается ваша организация.

Совет импакт-инвесторов Индии – это национальный отраслевой орган, который работает как членская организация с целью создания и укрепления экосистемы инвестиций в Индии. Можно сказать, что IIC – это «служба одного окна». Совет был создан для того, чтобы собрать в одном месте импакт-инвесторов со всего мира, которые заинтересованы в инвестициях в Индию.

Индия обладает привлекательным ландшафтом для реализации проектов социального воздействия. Мы политически едины и демократичны, мы предлагаем возможности для масштабных инвестиций и легкий доступ к данным, показывающим количество сделок и их исходов, у нас развита судебная система, существует обширное многообразие доступных для инвестиций отраслей, наряду с наличием множества финансовых инструментов. Таким образом, для обеспечения возможности иностранных инвестиций такой катализатор, как IIC, играет важную роль в объединении всех элементов этого ландшафта.

Ориентированных на Индию инвесторов условно можно разделить на три категории. Первая – это те, кто еще никогда не инвестировали в Индию и сейчас ищут достоверную информацию о новом рынке. Вторая категория – инвестирующие в нашу страну на протяжении многих лет, но все еще решающие, какую стратегию им выбрать: сфокусироваться на прямых инвестициях или действовать через управляющих активами. А третья – это опытные инвесторы, которые ищут для себя новые ниши.

А можете привести несколько примеров партнеров Совета импакт-инвесторов?

Нас поддерживают 70 импакт-инвесторов – членов нашей экосистемы, которые заинтересованы в инвестициях в Индию и социальном воздействии. Среди них такие важные мировые игроки, как Фонд Рокфеллера, Фонд Форда, Фонд Лемельсона, Корпорация развития Содружества, Голландский фонд развития, Фонд UBS Оптимус, Фонд Макартуров, Фонд Майкла и Сьюзан Делл и другие. Наша партнерская сеть также включает ведущие инвестиционные компании, такие как ABC Impact, Avaana Capital, Elevar Equity, Neev Fund, Northern Arc, Stride Ventures, Vivriti Asset Management, Asha Ventures и другие[1].

Недавно на форуме Global Impact Investing Network нам удалось привлечь 19 новых партнеров, заинтересованных в инвестициях в Индию и обсудить с ними на этой площадке возможные стратегии работы. Для нас, как для отраслевой членской организации, участники составляют саму суть существования, поэтому это была большая победа.

Индия играет важную роль в формировании глобального нарратива импакт-инвестирования, обладая при этом собственным уникальным инвестиционным ландшафтом.

Как раз хотела спросить у вас про Импакт-форум GIIN, который прошел этой осенью, и вы тоже принимали в нем участие. Что показалось вам интересным в его повестке в этом году?

Для начала я хотела бы рассказать, как IIC связан с GIIN. GIIN – крупная некоммерческая организация, и она стремится расширить охват и влияние социальных инвестиций с глобальной точки зрения. GIIN создает коммьюнити импакт-инвесторов, предлагает рекомендации по измерению социального воздействия и в целом – способствует росту инвестиций в импакт-проекты через обучение и просветительские кампании.

С другой стороны, как я уже говорила, IIC представляет авангард импакт-инвесторов Индии, лидеров бизнеса, которые стремятся не только к финансовому успеху, но и к улучшению положения малообеспеченных слоев населения, часто живущих за чертой бедности.

GIIN и IIC поддерживают партнерские отношения, основанные на общих ценностях и целях. Во-первых, обе организации нацелены на повышение осведомленности об импакт-инвестициях среди широкого круга инвесторов, включая заинтересованные стороны на национальном и международном уровнях. Во-вторых, это повышение качества оценки социального воздействия: IIC и GIIN выступают за стандартизированную практику измерения воздействия, позволяющую подчеркнуть значимость результатов, достигнутых инвесторами. В третьих, знания и данные: признавая важность использования данных, обе организации признают необходимость создания платформ для обмена знаниями и информацией.

Форум GIIN – одно из самых ожидаемых событий в сфере мировых импакт-инвестиций. Главная цель этого мероприятия – дать людям возможность встретиться друг с другом и обменяться информацией. Спикеры и темы секций выбираются таким образом, чтобы обсудить наиболее важные темы и продемонстрировать наиболее эффективные решения, возникающие в экосистеме импакт-инвестирования.

Форум GIIN – одно из самых ожидаемых событий в сфере мировых импакт-инвестиций. Главная его цель – дать людям возможность встретиться и обменяться информацией.

В этом году форум GIIN, как и всегда, был тематическим. Темой года стал океан. Приятно удивило то, что GIIN уделяет большое внимание пересечению климатических и океанических проблем. Традиционно на таких встречах освещаются такие сферы, как борьба с голодом, сельское хозяйство, жилищное строительство, финансовая инклюзия и здравоохранение. Было решено не отставать от времени и обсудить также такие актуальные темы, как новые источники капитала, новые решения на Глобальном Юге, «экономика океана», взаимопересечение биоразнообразия и климата, регенерация, влияние искусственного интеллекта на импакт-инвестирование и многие другие.

Вам удалось достичь своих целей на форуме?

Это определенно был успех! Мы в IIC хотели, чтобы владельцы активов рассказали о своих стратегиях для Индии, а индийские управляющие активами, в свою очередь, рассказали об инновациях со своей точки зрения. На сессии, организованной IIC, которая предполагала активное взаимодействие участников, мы позволили спикерам не только познакомить коллег со своей работой, но и продемонстрировать взаимосвязь индийского импакт-инвестирования с саммитом G20. К нам присоединились 60 делегатов, в том числе 21 генеральный партнер (General Partners), из которых 15 – члены IIC, и 19 влиятельных организаций-ограниченных партнеров (Limited Partners) из 12 стран.

Как вы считаете, в чем, в целом, заключается роль таких глобальных организаций как GIIN?

Такие международные организации, как GIIN или, например, The Global Steering Group for Impact Investment (GSG), являются «материнской платой» для глобального сообщества импакт-инвесторов. Они созданы для того, чтобы собрать в одном месте импакт-инвесторов. Создавая национальные консультативные советы, проводя саммиты лидеров и ежегодные конференции, эти организации стремятся помогать в решении регулирующих и правовых проблем в странах, а также выступать в качестве посредника на рынке импакт-инвестиций, обеспечивать равный доступ к информации, измерять воздействие, увеличивать объемы капитала и предоставлять доступ к надежным данным, которые в глобальном масштабе представляют собой самую большую проблему.

Поводом для радости импакт-сообщества стало подписание важного документа – Делийской декларации. Все 83 пункта декларации были приняты единогласно.

В сентябре этого года в Индии состоялось еще одно глобальное событие – восемнадцатая встреча глав государств «Большой двадцатки». Оно оказало влияние на местный рынок импакт-инвестиций?

Безусловно! Событие активно освещала международная пресса. Индийская сторона, впервые принимающая саммит, провела перед ним около 200 встреч в более, чем 50 городах.

Отвечая на ваш вопрос, скажу, что поводом для радости импакт-сообщества стало подписание важного документа – Делийской декларации. Все 83 пункта декларации были приняты единогласно со 100-процентным консенсусом, в том числе с согласия Китая и России.

Основными приоритетами в этом документе стали глобальные политические, экономические и экологические вызовы: необходимость устойчивой гибкости глобальной экономики в отношении мировых событий. В нем отражена глубокая озабоченность по поводу мира и процветания планеты, устойчивого и сбалансированного роста, подчеркиваются обязательства Индии как по решению глобальных проблем Юга, так и проблем уязвимых групп населения внутри страны.

Все вместе это определенно произвело фурор. И этот резонанс – это, в том числе, признание роли импакт-инвестирования как эффективного инструмента для решения социально-экономических проблем и достижения целей устойчивого развития. Ведь ЦУР напрямую зависят от импакт-инвестирования: если вы хотите устранить социально-экономический разрыв, вы восполняете его с помощью импакт-инвесторов.

На ваш взгляд, решают ли такие мероприятия, как Импакт-форум GIIN, вопрос межсекторного нетворкинга – когда не только инвесторы общаются между собой, но и есть возможность прямого и непосредственного общения между инвесторами и социальными предпринимателями, носителями социальных технологий?

Определенно! Будучи частью отраслевой организации, работающей на благо пятой части населения планеты, на протяжении почти 10 лет, могу с уверенностью говорить об огромной важности, необходимости и востребованности таких встреч в глобальном масштабе!

Такие платформы позволяют лидерам в области социального воздействия, объединенным общей целью – «получать прибыль ради важных вещей» – собраться вместе для обучения, решения вопросов доступа к достоверным данным, обмена информацией о политике национальных и мировых правительств и, наконец, совместного решения нерешенных проблем.

Позвольте мне привести пример другого недавнего саммита, на котором общались представители всего сектора импакт-инвестиций, организованного Министерством кооперативов и МСП Индонезии при поддержке Секретариата АСЕАН, ЭСКАТО ООН и ОЭСР на Бали. Хотя Индия не входит в состав стран АСЕАН, Совет импакт-инвесторов Индии был приглашен представлять страну на этом форуме. Я выступила с докладом об инклюзивных бизнес-моделях, способствующих обмену знаниями со странами АСЕАН и созданию более сильного инклюзивного мира. На саммите также проходили сессии по нетворкингу специально для социальных предпринимателей.

Если представить что-то вроде спектра, то с одной стороны будут инвесторы, с другой – социальные предприниматели. Преодолеть разрыв между ними помогает как раз такое межсекторное взаимодействие, благодаря которому возможностей становится еще больше.

IIC также запланировал несколько подобных мероприятий на 2024 год. Так, в апреле мы проведем свою сессию в Сингапуре, повторив то, что сделали в рамках GIIN. На повестке дня – налаживание отношений между сингапурскими ограниченными партнерами и индийскими генеральными партнерами, и демонстрация того, что из себя представляет импакт-инвестирование в Индии. В мае мы приглашаем скандинавские фонды в Индию на мероприятие, которое будет проходить в двух городах страны, и с помощью которого мы надеемся укрепить связи со скандинавскими странами, создав более широкие возможности для импакт-инвестирования. В сентябре IIC примет у себя крупнейшую в Индии платформу для импакт-инвестирования, нашу флагманскую конференцию Prabhav’24, которая проводится уже в пятый раз. В прошлом году к нам присоединились около 800 делегатов из почти 25 стран, выступили 180 докладчиков, и получилось 40 часов чрезвычайно актуального контента. В этом году мы постараемся сделать мероприятие еще больше и лучше. В октябре IIC снова будет представлять опыт Индии на форуме GIIN в Амстердаме.

И последний вопрос. Не могу не спросить у вас об оценке импакта. Измерение социального воздействия – это один из самых важных моментов для всех игроков рынка социальной экономики и импакт-инвестирования. На ваш взгляд, видят ли участники глобальных форумов и платформ новые тенденции в этой сфере?

Безусловно, ландшафт оценки социального воздействия стремительно развивается, и участники глобальных форумов и платформ активно наблюдают за новыми тенденциями и адаптируются к ним. Все чаще признается необходимость стандартизированных рамок и метрик для эффективного измерения и распространения информации о социальном воздействии. Все больше внимания уделяется прозрачности, подотчетности и учету экологических, социальных и управленческих факторов (ESG) в процессе принятия решений.

В 2017 году, осознавая необходимость обрести более глубокое понимание этой темы, я лично курировала сотрудничество с Университетом Дьюка, и мы провели исследование по измерению социального воздействия в Индии. Целью этого сотрудничества было изучить тонкости оценки социального воздействия в индийских реалиях и определить эффективные подходы, которые возможны несмотря на отсутствие общей платформы.

Ориентироваться в таких условиях оказалось непростой задачей. В ситуации отсутствия универсального, подходящего всем решения, импакт-инвесторы часто работают с различными целевыми показателями и метриками, что затрудняет создание общего стандарта.

Несмотря на эти трудности, IIC по-прежнему стремится к развитию культуры измерения социального воздействия и отчетности в отрасли. Мы считаем, что постоянное поддержание диалога, совместные усилия и постоянное продвижение стандартизированных рамок проложат путь к более эффективной практике оценки социального воздействия в будущем.

Мы благодарим Эшу Сайни, научного сотрудника Совета импакт-инвесторов Индии, за помощь в организации этого интервью.

G20 and Beyond: Impact Insights from India. Interview with Neha Bhatnagar, India Impact Investors Council

Natalia Gladkikh

DOI 10.55140/2782–5817–2023–3–4–4–11

One of the most important international events this fall was the G-20 Summit, the eighteenth meeting of the G-20 heads of state, held September 9–10, 2023, in New Delhi, India.

Neha Bhatnagar

Natalia Gladkikh

PhD in Psychology, Leading Expert Institute of Social and Economic Design at the Higher School of Economics

In its turn, impact investing became one of the most discussed topics of mutual interest, as countries are sincerely interested in global, shared visions and solutions while facing climate change and natural disasters. For example, during the summit, agreements related to climate and biofuels were concluded, and an agreement was reached to increase renewable energy capacity. India, the US and Brazil have formed an alliance that aims to reduce emissions by trading biofuels made from animal waste and plants, as well as from other similar sources.

As an initiative of the India Impact Investors Council (IIC), the discussion on this topic continued at the Impact Forum in Copenhagen, the flagship event of the Global Impact Investing Network (GIIN). As part of the forum, the IIC organized a special section dedicated to impact Investments in India.

This kind of active involvement is no coincidence. Today, India is playing an important role in building the global impact investing narrative, while at the same time keeping its own unique investment landscape. According to a report by IIC, despite the global recession and uncertainty, nearly 285 impact enterprises managed to attract USD 2.9 billion worth of investment in India in 2023 alone. These investments directly contribute to the Sustainable Development Goals (SDGs), especially SDG 8 (decent work and economic growth), SDG 9 (industry, innovation and infrastructure) and SDG 10 (reduced inequalities).

The driving force behind India’s social impact investments in 2023 has been the climate technology sector: 1 out of 3 investments in this field were directed towards a startup. Innovative startups focused on climate change mitigation, such as the production of green hydrogen and smart batteries, received the most funding.

Given the limited public resources, the Indian Government and non-profit organizations are actively working to bring more players into the impact investment sector. Neha Bhatnagar, Vice President, Partnerships & Founding Team Member, India Impact Investors Council and key speaker of the session “G20 and Beyond: Impact Insights from India,” told Positive Changes about how this sphere works and her impressions of the GIIN Impact forum.

Let’s start with the India Impact Investors Council. Please tell us what your organization does.

IIC is a member-based industry body. Its objective is to help build the impact investing eco-system, present a compelling and comprehensive Impact story for India and strengthen impact investing in India. You could say that we are a “one-stop-shop” service for impact investors. The Impact Investors Council has been created with the objective of bringing global impact investors focused on India under the same roof.

India has a compelling impact destination story. We have a single political democratic entity, we offer opportunity for large-scale investments and easy access to data showcasing number of deals and exits, a strong judicial process is in place, there is a vast sectoral play alongside availability of multiple financial instruments. Hence, to enable foreign investments, a catalyst like IIC plays an imperative role in bringing it all together.

India-focused investors can be roughly classified into three categories: the first is those who have never invested in India, but are looking for reliable information and partners. The second category is that of investors who have been investing in the country for many years, but are still choosing the strategy: focusing on direct investments or acting through asset managers. The third category includes experienced investors looking for new credible partnerships.

Can you please name some of the IIC partners?

We are supported by 70 active impact investors and ecosystem players who are committed to investing in India and creating impact.

These include big global players such as the Rockefeller Foundation, Lemelson Foundation, British International Investment, FMO, UBS Optimus Foundation, MacArthur Foundation, Michael and Susan Dell Foundation. IIC’s network is also supported by leading investors like ABC Impact, Avaana Capital, Elevar Equity, Neev Fund, Northern Arc, Stride Ventures, Vivriti Asset Management, Asha Ventures and many more[2].

India is playing an important role in shaping the global impact investing narrative, while at the same time keeping its own unique investment landscape.

At the Global Impact Investing Network forum, IIC represented the India story, and we managed to bring around 19 India-focused limited partners in the room to share strategies. As an industry body, our members form the essence of our existence, and hence, this was a significant win for our organization.

I was just about to ask you about the impact forum by Global Impact Investing Network (GIIN) held this fall, where you were among the speakers. What was on the agenda this year?

I would like to start by giving you a little context on IIC and GIIN relationship. The GIIN, a stalwart nonprofit organization, is committed to amplifying the reach and impact of investments with a global perspective. The GIIN convenes investors, offers guidance on impact measurement, and fuels the growth of impact investing through training and awareness initiatives.

On the other hand, as I mentioned before, the IIC represents the vanguard of impact investors in India, champions of businesses that not only seek financial success but also aim to uplift underserved communities, often those dwelling below the poverty line.

Together, the GIIN and IIC forge a partnership grounded in shared values and goals. Firstly, it’s increasing awareness. Both organizations are dedicated to expanding awareness of impact investing among a diverse range of investors, including domestic and international stakeholders. Secondly it’s elevating impact measurement. IIC and GIIN, both advocate for standardized impact measurement practices to underscore the weight of impact achieved by investors. Thirdly, it’s knowledge and data – acknowledging the importance of data-driven growth, both organizations recognize the need for knowledge and information-exchange platforms.

The GIIN annual forum is one of the most anticipated platforms for the global impact investing community. The main purpose of the forum is to provide networking opportunities and exchange information.

The GIIN annual forum is one of the most anticipated platforms for the global impact investing community. The main purpose of the forum is to provide the ecosystem with networking opportunities and exchange information. The speakers and sessions are handcrafted to deliver the most crucial information and showcase the most effective solutions emerging from the impact investing ecosystem.

As always, this year’s GIIN forum was themed, and its theme was the oceans of the world.

It was a pleasant surprise to witness GIIN’s dedication towards the intersection of climate and oceans. Sectors traditionally highlighted at such convenings are zero hunger, agriculture, housing, financial inclusion, and health. It was decided to stay ahead of the curve with such timely topics as emerging pools of capital, new solutions in the Global South, the “blue economy”, biodiversity & climate intersection, regeneration, AI’s implications for impact investing, and much more.

Were you able to accomplish your goals at the forum?

Yes. It was a success! IIC’s agenda at the GIIN forum was to enable a corridor for India-focused asset owners and asset managers. To give investors a room to share their strategies for India, and provide the Indian asset managers with the opportunity to showcase innovation through their prism. At IIC’s India Room’s session, which was extremely interactive, we enabled the delegates to not just acquaint the fellow attendees with their work but showcase the intersection of India impact investing with the G20 summit. We were joined by 60 delegates, including 21 General Partners (GPs) which comprised 15 members of the Impact Investors Council (IIC) and 19 influential Limited Partner organizations from 12 countries.

In general, what do you think is the role of global organizations such as GIIN?

Global organizations like GIIN, or the Global Steering Group (GSG) play the role of a ‘motherboard’ for the global impact investing community. They are designed to bring global stakeholders under one roof. By creating National Advisory Boards, leadership summits and hosting annual conferences, these organizations are trying to address internal regulations and legal issues in the countries, and are doing their best to improve the need of the hour – to act as an intermediary, enable equal access to the information, measure impact, increase pools of capital and provide access to reliable data, which is globally the biggest challenge.

The reason to celebrate for the impact community was the biggest takeaway of the declaration. All 83 paragraphs of the declaration were passed unanimously.

In September this year, India hosted another global event – the eighteenth summit of G20 Heads of State. Has it had an impact on the local impact investment market?

Absolutely! The event was actively covered by the international media. This was the first time India hosted the G20 summit and proudly covered around 200 meetings in more than 50 cities ahead of the G20 summit day.

To answer your question, the reason to celebrate for the impact community was the biggest takeaway of the declaration. All 83 paragraphs of the declaration were passed unanimously with a 100 percent consensus along with China and Russia in agreement.

Its main priorities were global political, economic and environmental challenges: the need for the fragile global economy to remain flexible and responsive to world events. It included deep concern around peace and prosperity for the planet, a strong sustainable and balanced inclusive growth, emphasizing India’s commitment to addressing both the global problems of the South and the problems of vulnerable groups within the country.

In combination, it definitely became a sensation. And this is, among other things, the recognition of the role of impact investment as an effective tool for solving socio-economic problems and achieving sustainable development goals. After all, SDGs are directly dependent on impact investment: if you want to close a socio-economic gap, you fill it with the help of impact investors.

Definitely! Having been a part of an industry body catering to 1/5th of the global population, for almost 10 years, one has realized the immense importance, need and demand for such convenings, globally!

Such platforms allow impact leaders and their organizations with a common goal of ‘profit with purpose’ to come together and address challenges that are unresolved, educate themselves, address issues around accessing authentic data, share respective national and world governments’ policies and finally solve problems together.

Let me give an example of another recent summit that enabled the entire impact spectrum to communicate, organized by the Ministry of Cooperatives and SMEs of Indonesia with the support of the ASEAN Secretariat of the United Nations ESCAP and the OECD, in Bali. While India is not a part of the ASEAN nations, IIC was invited to represent the country at the forum. I spoke on inclusive businesses enabling knowledge exchange with the ASEAN nations and building a stronger inclusive world. The summit also organized targeted rapid networking sessions specially curated for the social entrepreneurs.

If you illustrate it as a spectrum, you will have the investors at one end, and social entrepreneurs on the other. To bridge the gap, such cross-sector networking is essential, enabling more opportunities.

IIC has lined up many such platforms for 2024. (1) In April, we are bringing the India Room to Singapore, replicating our GIIN effort. Agenda will be to forge Singaporean LP-to-Indian GP relationship and showcase India impact investing narrative. (2) In May, we are inviting Nordic funds to India for a 2-city roadshow through which we hope to enable a stronger bond with the Nordic countries and in the process build stronger impact investing opportunities. (3) In September, IIC will be hosting India’s largest impact investing platform, our flagship conference called Prabhav’24, which is our 5th edition of the convening. Last year we were joined by close to 800 delegates from nearly 25 countries, 180 speakers and 40 hours of extremely relevant content. We are trying to make it bigger and better this year. (4) In October, IIC will yet again be representing the India Room at the GIIN forum in Amsterdam.

One last question. I can’t help but ask you about the social impact assessment. It is one of the most important things for all of the social economy market and impact investing players. Do the participants of the global forums and platforms see new trends in this area?

Certainly, the landscape of social impact assessment is rapidly evolving, and participants in global forums and platforms are actively observing and adapting to new trends. They are increasingly acknowledging the need for standardized frameworks and metrics to measure and communicate social impact effectively. There is a growing em on transparency, accountability, and the integration of environmental, social, and governance (ESG) factors into decision-making processes.

In 2017, recognizing the need for a deeper understanding, I personally collaborated with Duke University on an in-depth study on social impact assessment in India. This collaboration aimed to explore the intricacies of impact assessment within the Indian context and identify effective approaches despite the absence of a common platform.

Navigating this landscape has been a complex task. With no one-size-fits-all solution, impact investors often operate with diverse goals and metrics, making it challenging to establish a common standard.

Despite these challenges, IIC remains committed to fostering a culture of impact measurement and reporting within the industry. We believe that ongoing dialogues, collaborative efforts, and continued advocacy for standardized frameworks will pave the way for more effective social impact assessment practices in the future.

We thank Esha Saini, Research Associate at the India Impact Investors Council, for assisting in organizing this interview.

Какой у вас индекс счастья? Обзор ежегодной конференции Ассоциации специалистов по оценке программ и политик

Юлия Вяткина

DOI 10.55140/2782–5817–2023–3–4–12–23

Одним из важных событий осени для российских специалистов, чьи профессиональные интересы связаны с оценкой, является ежегодная конференция Ассоциации специалистов по оценке программ и политик. Центральная тема конференции в 2023 году – оценка качества жизни и благополучия. Каким опытом и практиками по вопросам внедрения и применения мониторинга и оценки в социальной сфере делились участники конференции – в нашем материале.

Юлия Вяткина

Редактор журнала «Позитивные изменения»

В ФОКУСЕ – СЧАСТЬЕ

IX конференция российской Ассоциации специалистов по оценке программ и политик (АСОПП) прошла 17–18 октября 2023 года в онлайн-формате. В этом году на конференции были представлены 42 доклада и проведены 14 тематических и дискуссионных сессий. В работе конференции приняли участие более 500 человек со всех концов России: от Южно-Сахалинска до Калининграда и Махачкалы, отмечают организаторы.

В программе конференции было два главных трека: «Оценка с фокусом на благополучие» и «Оценка социокультурных проектов», а также тематические блоки, посвященные оценке в отдельных областях – например, социальном предпринимательстве, в сфере работы с детьми с особенностями развития, людьми с ограниченными возможностями, а также различными видами хронических заболеваний и т. п. Традиционно несколько сессий было посвящено методологии оценки.

«Программа была очень насыщенной. Было представлено множество интересных и содержательных докладов. Актуальность рассматриваемых вопросов и принципиальность в их обсуждении говорят о том, что интерес к оценке не снижается. Я думаю, что благодаря нашим спикерам и партнерам, которым хочется выразить благодарность, конференция предоставила возможность всем участникам расширить знания, повысить профессиональные компетенции, изучить существующий опыт и ознакомить коллег со своими реально работающими практиками. На мой взгляд, это событие является очень важным и полезным, способствует формированию духа единства сообщества специалистов по оценке и вдохновляет на новые свершения», – отметила Анна Лыгина, президент АСОПП.

Не первый год в работе конференции принимает участие Счетная палата РФ, для которой оценка реализации госпрограмм и госполитики – это одна из функций. В последние годы контролирующий орган активно продвигает доказательный подход.

«В 2021–2022 гг. мы проводили большой конкурс среди государственных и муниципальных служащих по применению доказательного подхода к принятию управленческих решений[3]. В 2023 году в партнерстве с Финансовым университетом мы проводим конкурс исследовательских проектов для студентов и аспирантов[4]. Надеемся, что это поможет создать сообщество людей, заинтересованных в оценке, среди студентов, исследователей и тех, кто принимает решения», – сказала на открытии конференции АСОПП Анастасия Ким, замначальника инспекции департамента исследований и методологии Счетной палаты РФ.

Центральной темой конференции в этом году стала оценка качества жизни и благополучия. Еще в 1960-х гг. исследователи стали приходить к выводу, что валовой внутренний продукт (ВВП) и уровень жизни не являются теми идеальными показателями, которые должны описывать жизнь общества и отдельного индивида. Так появился концепт «качество жизни», ориентированный на комплексную оценку различных, в том числе и нематериальных, сфер жизни общества[5].

А в 1972 году появилось понятие «Валового национального счастья», которое ввел в обиход король Бутана вместо общепринятого ВВП. Так маленькое государство в Южной Азии стало пионером среди стран, где счастье поставлено во главу угла национальной политики. В 2008 году в королевстве был разработан соответствующий инструмент – «Индекс валового национального счастья». С тех пор индексы счастья стали рассчитывать для различных стран. Например, есть Всемирный доклад о счастье (World Happiness Report), публикуемый подразделением ООН по поиску решений стабильного развития[6]. Согласно докладу 2023 года, Россия занимает 70 место из 137 стран по показателю счастья. Возглавили рейтинг Финляндия, Дания и Исландия.

ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ СЧАСТЬЯ И БЛАГОПОЛУЧИЯ: ОБЗОР МЕЖДУНАРОДНОГО ОПЫТА

Подходы к оценке качества жизни, благополучия и счастья тесно связаны между собой, отмечает член правления АСОПП, консультант по мониторингу и оценке программ и проектов социальной направленности Наталья Кошелева.

На взгляд эксперта, эти подходы можно сгруппировать в три большие группы, выделенные на основании критерия масштаба воздействия:

1. Национальный/территориальный

Цель программы и политики – обеспечить качество жизни, благополучие и счастье людей в какой-то стране или на какой-то территории.

2. В рамках конкретной организации

Цель программы или проекта – обеспечить качество жизни, благополучие и счастье людей внутри какой-то организации.

3. Индивидуальный

Цель программы и политики – обеспечить качество жизни, благополучие и счастье конкретных людей.

Национальный/территориальный подход можно продемонстрировать на примере Бутана, где Индекс валового национального счастья включает 9 сфер человеческой жизни:

• Психологическое благополучие;

• Здоровье;

• Использование времени (например, достаточное время для сна рассматривается как один из важных факторов, которые влияют на благополучие);

• Образование;

• Культурное разнообразие и устойчивость;

• Качественное управление;

• Качество жизни в местных сообществах;

• Экологическое разнообразие;

• Уровень жизни.

Анкета опроса для определения Индекса валового национального счастья включает 249 вопросов. Например, в блоке «Психологическое благополучие» жителей королевства просят назвать 6–7 самых важных факторов и вещей, которые делают их счастливыми, оценить по шкале от 0 до 10 качество своей жизни, а также сказать, насколько они получают от нее удовольствие.

В каких единицах можно измерить благополучие? Институт исследований счастья (Happiness Research Institute) предлагает использовать такую единицу измерения как WALY (Wellbeing Adjusted Life Years) – годы жизни, скорректированные с учетом субъективного уровня благополучия. Этот подход пришел из медицины, где единицы измерения здоровья – это QALY (Quality Adjusted Life Years) – годы жизни с поправкой на ее качество и DALY (Disability Adjusted Life Years) – годы жизни, скорректированные по нетрудоспособности.

По своей сути WALY похож на киловатт-час: если у нас есть электроприбор мощностью один киловатт, то за час непрерывной работы он использует один киловатт-час электроэнергии. При расчете WALY в качестве «мощности» используют субъективные оценки благополучия по шкале от 0 до 10, где 10 означает, что человек удовлетворен жизнью полностью. Если человек в течение года был полностью удовлетворен своей жизнью, объем «потребленного» им благополучия составит один WALY, объясняет Наталья Кошелева.

Исследователи также пробуют считать потери и прирост благополучия под влиянием различных факторов и политик. Кроме того, WALY позволяет считать возврат счастья на инвестиции (HROI – Happiness Return on Investment).

По словам Натальи Кошелевой, очень активно развиваются подходы к оценке того, как проекты влияют на субъективное благополучие людей. Так, большая работа в этом направлении была проведена в Великобритании. В стране есть центр, который занимается доказательными подходами в области проектов, направленных на повышение благополучия. Четыре вопроса, касающиеся личного благополучия, включены в ежегодный опрос населения с 2011 года. По шкале от 1 до 10 респондентам предлагается оценить, насколько они удовлетворены своей жизнью в настоящее время, в какой степени считают, что то, что делают в своей жизни, имеет смысл, насколько счастливыми они чувствовали себя вчера, а также насколько тревожно они чувствовали себя вчера.[7]

Подходы к оценке качества жизни, благополучия и счастья тесно связаны между собой. Их можно сгруппировать в три группы по масштабу воздействия.

В Великобритании есть также креативные подходы к измерению благополучия. В этом преуспели музеи, которые придерживаются позиции, что цель выставки – это в том числе влияние на эмоциональное и психологическое состояние людей. Для того, чтобы это проверить, всем посетителям предлагается на входе на экспозицию выбрать листочек определенного цвета и прикрепить его на дерево. Согласно цветовому кодированию, например, лист красного цвета означает «я чувствую себя хорошо и благополучно», лист желтого цвета – нейтральное состояние, зеленый – «мне грустно». На выходе с экспозиции посетителей ждет новое дерево. А дальше считается количество листочков определенного цвета на входе и выходе, чтобы понять, повлияла ли экспозиция на состояние людей.

РОССИЙСКИЙ ОПЫТ

В последние три года разного рода индексы измерения счастья и благополучия стали появляться и в России. Первым был Индекс качества жизни в городах России, разработанный в 2021 году ВЭБ.РФ совместно с консалтинговой компанией PwC (в настоящее время «Технологии доверия») и РАНХиГС в сотрудничестве с Агентством стратегических инициатив (АСИ). Это информационноаналитическая система, которая на 2023 год состоит из нескольких компонентов[8]:

• База данных, содержащая значения более чем 300 показателей для 218 городов России. С ее помощью можно анализировать и сравнивать города между собой, в том числе с зарубежными городами (по отдельным показателям);

• Профили городов. Можно изучить детальный портрет каждого города и сравнить значения по тем или иным показателям со средними по России или по кластеру сопоставимых городов. Также в 2021 году появился Общий индекс детского благополучия, который развивает Фонд Тимченко, а в 2022 году – Индекс качества жизни городов РУСАЛа. Все они имеют похожую архитектуру и используют конкретные индикаторы. Далее мы рассмотрим подробнее каждый из этих индексов, а также то, каким образом можно использовать индексы для оценки ситуации на той или иной территории.

ИНДЕКС КАЧЕСТВА ЖИЗНИ И УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ ГОРОДОВ РУСАЛА

Индекс, разработанный в 2022 году, лег в основу новой стратегии социальных инвестиций компании. Как рассказала Ирина Бахтина, директор по устойчивому развитию РУСАЛа, в его основу взяли критерии, которые используются в Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), а также Индексе качества жизни ВЭБ.РФ[9]. Отличие индекса РУСАЛа от базы данных ВЭБ.РФ – численность населения в изучаемых территориях. РУСАЛ заинтересован в том, чтобы смотреть на качество жизни и устойчивость в городах и населенных пунктах, где проживает до 50 тысяч человек.

При разработке индекса были использованы 66 показателей: статистические данные (32 показателя), данные опросов (19 показателей), а также данные, которые компания получает, отправляя запросы региональным и местным властям (15 показателей). Инструмент, разработанный РУСАЛом, охватывает 21 территорию (города и муниципальные районы) по 12 направлениям качества жизни по трем аспектам: ценности, среда и потенциал.

«Ценности» включают следующие характеристики:

1) Баланс между работой и личной жизнью, возможности для отдыха, потребление товаров и услуг.

2) Возможность регулярного общения с родными и знакомыми, доверие в обществе, готовность участвовать в социальных мероприятиях.

3) Удовлетворенность своей жизнью и уверенность в завтрашнем дне.

4) Общественная безопасность.

Институт исследований счастья предлагает использовать такую единицу измерения как WALY – годы жизни, скорректированные с учетом субъективного уровня благополучия.

«Среда» включает:

1) Удобная, привлекательная и разнообразная городская среда: улицы, парки, общественные места.

2) Хорошее здоровье и развитое медицинское обслуживание.

3) Хорошая экология и развитая система обращения с отходами в городе.

4) Наличие качественного, благоустроенного и удобно расположенного жилья.

«Потенциал» включает следующие характеристики:

1) Наличие работы, обеспечивающей возможность для заработка и профессионального развития.

2) Широкие возможности для получения качественного образования для детей и взрослых.

3) Удобство передвижения в городе и возможность выезжать за его пределы.

4) Высокое качество управления (гражданские права).

«Мы все время повторяем: это не рейтинг, это диагностика. Нам важно видеть, где, что и почему у нас проседает. На результаты нам важно смотреть в сравнении, сопоставлять. Почему это важно: если наш сотрудник и члены его семьи перемещаются с одного завода на другой, мы хотим понимать, насколько изменится его качество жизни», – говорит Ирина Бахтина.

По итогам 2022 года возглавляют индекс региональные центры (Волгоград, Красноярск, Саяногорск, Новокузнецк), а также Шарыповский район Красноярского края и Кандалакша (Мурманская область), аутсайдеры – территории Иркутской области. Так, город Тайшет в Иркутской области с населением 34 тыс. человек занял 21 место из 21 по уровню социально-экономического благополучия. Респонденты дали низкую субъективную оценку качеству благоустройства, отметили плохую освещенность улиц, низкую посещаемость детьми занятий дополнительного образования, низкий балл ЕГЭ, малое количество мероприятий в городе и учреждениях культуры, высокую аварийность и низкую финансовую доступность жилья.

Понимание проблемного поля – это прежде всего, ориентир для принятия решений в области социальных инвестиций. В связи с этим в компании надеются, что, сфокусировавшись на значимых для Тайшета и других городов и областей проблемах, можно будет в последующие годы увидеть изменения, которые в том числе покажет индекс.

ИНДЕКС ДЕТСКОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ

Индекс детского благополучия – это источник данных о том, насколько благополучно живут дети. Такие индексы используются во многих странах мира. Например, есть отчет Министерства по делам детства Ирландии о состоянии сферы детства в стране, Индекс детской бедности и лишений в Кыргызской Республике, «Исследование национальных когорт» и «Школьные обследования здоровья» в Финляндии, Индекс благополучия детей Казахстана.

В России Индекс детского благополучия[10] был разработан при участии Фонда Тимченко, РАНХиГС, МГУ им. Ломоносова, МГППУ, НИУ ВШЭ, Общественной палаты РФ, Минпросвещения России.

Инструмент состоит из двух индексов: Статистического индекса детского благополучия, который рассчитывается на основании 27 показателей, публикуемых Росстатом, и Субъективного индекса детского благополучия, который рассчитывается на основании 18 показателей, полученных в ходе опросов детей и их родителей.

Статистический индекс включает четыре домена: здоровье, развитие, материальное благополучие и безопасность. В Субъективном индексе шесть доменов: здоровье, материальное благополучие, безопасность, образование, социальные отношения и самореализация. Система сбора данных для расчета субъективного индекса построена таким образом, что его можно измерить не только для отдельного региона, но и для конкретной школы. В каждом из доменов анализируются ответы по трем вопросам. Например, в домене «Материальное благополучие» это вопросы про оценку материального положения, есть ли у ребенка личные вещи, выезжал ли он куда-то отдыхать.

Разработчики индекса подчеркивают, что важно измерять отдельно статистический и субъективный индекс детского благополучия, а также уделять особое внимание ситуации, когда детские оценки ниже статистических.

«Конечно же, для нас важнее не сами цифры, которые будут выстраивать рейтинг – для нас, как для фонда, главным является благополучие ребенка. То есть как данные такого масштабного исследования влияют на принятие управленческих решений на основе доказательного подхода», – говорит Элина Илларионова, руководитель аналитической службы Фонда Тимченко.

Согласно российскому Индексу детского благополучия за 2022 год, семьи с детьми испытывают материальные трудности: лишь 50 % опрошенных детей высоко оценили материальное положение своей семьи. Кроме того, есть потенциал для улучшения ситуации с детским отдыхом: из всех опрошенных детей 55 % за последний год выезжали куда-либо. У детей низкая самооценка: только 45 % опрошенных детей говорят, что у них есть достижения и успехи, которыми они гордятся. Есть потенциал для повышения мотивации и интереса детей к учебе: из всех опрошенных детей 70 % ответили, что им нравится учиться в школе, 65 % – что им интересно на уроках.

Важно измерять отдельно статистический и субъективный индекс детского благополучия, а также уделять внимание ситуации, когда детские оценки ниже статистических.

Эти данные могут стать основой для практических шагов. Так, в Алтайском крае по результатам проведенного исследования организовали группы дневного пребывания для детей из семей, испытывающих материальные трудности, что дает родителям свободное время для работы (либо ее поиска) или обучения для последующего увеличение дохода семьи. В Нижневартовске в библиотеках создали пространства для увлечений детей и подростков. В Лангепасе летом организовали пришкольные лагеря и досуговые площадки, работающие по вечерам. Это поможет детям попробовать что-то новое и открыть таланты в новых сферах. А в Тамбовской области решили повысить интерес детей к учебе через расширение олимпиадных направлений и реализацию новых программ дополнительного образования: художественную, естественнонаучную, техническую, туристско-краеведческую, социально-педагогическую, физкультурно-спортивную.

Как рассказала Элина Илларионова, разработчики индекса ведут сотрудничество с региональными аналитическими группами (например, на базе университетов), которые могут формировать практические рекомендации профильным ведомствам. Массивы данных по Субъективному и Статистическому индексам детского благополучия открытые и могут быть полезны широкому кругу заинтересованных пользователей: представителям региональной и федеральной власти, НКО и социальным инвесторам, экспертному и научному сообществу, родителям и детям.

«Мы стараемся, чтобы данные индекса были встроены в нормативно-правовые акты, и на их основе шла разработка программ в области детского благополучия. Мы также считаем, что представление результатов исследования должно проходить с широким привлечением детской аудитории, и чтобы данные использовались не только для принятия управленческих решений, но и для обоснования необходимости проведения политики в интересах детей», – говорит Элина Илларионова.

ЧТО МОЖЕТ ПРЕДЛОЖИТЬ ПОЗИТИВНАЯ ПСИХОЛОГИЯ КАК ОБЛАСТЬ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ

Как восприятие счастья и благополучия зависит от самого человека? Влияют ли на это внешние обстоятельства, в которых человек живет? Почему субъективное и психологическое благополучие важно включать в оценку? Ответы можно найти, обратившись к позитивной психологии.

Когда мы говорим «позитивная психология», то чаще всего возникают ассоциации с аффирмациями, положительным настроем и мышлением. Другими словами, «мысли позитивно – все будет хорошо». Однако это не совсем так. Позитивная психология как особое направление психологических знаний и практик изучает ресурсы человека, удовлетворенность, ценности, таланты и их связь с счастьем. Речь об этом также шла в рамках трека «Оценка с фокусом на благополучие».

Понятие субъективного благополучия появилось в психологии в 1970-е гг., когда в круг объектов этой области науки вошла древняя философская проблема счастья и встал вопрос о путях его эмпирического исследования, рассказала Анна Хегай, аспирант и преподаватель Высшей школы экономики, психолог-методист Благотворительного детского фонда «Виктория».

Исследователи выделяют три подхода к тому, что можно измерить:

1. Субъективное благополучие (Э. Динер) – то, насколько сам человек считает, что его жизнь близка к максимально желательному состоянию.

2. Психологическое благополучие (К. Рифф, Д. Леонтьев) – оценка выраженности личностных качеств, определяющих счастье (позитивные отношения с другими, самопринятие, наличие цели в жизни и др.).

3. Качество жизни – объективная оценка благоприятности внешних условий жизни.

Уже в 1970 г. при изучении благополучия в Скандинавских странах финский социолог Э. Аллардт разделил все человеческие потребности на три категории: обладать, любить и существовать (быть)[11]. Для каждой категории рассматривались как объективные, так и субъективные параметры удовлетворения. Только сам человек может сказать, насколько его жизнь можно назвать полной, насыщенной и осмысленной. Т. е. можно говорить о субъективно воспринимаемом качестве жизни.

Известные исследователи, нобелевский лауреат Дэвид Канеман и его соавтор Амос Тверски, также выяснили, что уровень воспринимаемого качества жизни и уровень субъективного благополучия очень мало зависит от внешних обстоятельств: «Жизненные обстоятельства вносят лишь небольшой вклад в дисперсию счастья по сравнению с вкладом самой личности»[12]. Эта особенность была названа парадоксом субъективного благополучия.

Хорошая новость в том, что если вы достаточно оптимистичны и довольны жизнью, то что бы с вами ни случилось, этот уровень будет быстро возвращаться. «После сильных потрясений (смерть близких, развод, тяжелая болезнь) в течение 3–5 лет уровень воспринимаемого благополучия восстанавливается. Кроме того, с возрастом люди оказываются более добродушными. Это такой возрастной личностный рост. Люди в 40 лет скорее довольны своей жизнью, чем люди в 17 лет», – рассказала Анна Хегай.

Согласно модели, предложенной профессором Калифорнийского университета Соней Любомирски[13], счастье является результатом:

• генетической предрасположенности (50 %);

• обстоятельств жизни (10 %);

• преднамеренной деятельности (поведения) (40 %).

И если на генетическую предрасположенностью и обстоятельства жизни влияние самого человека ограничено, изменение поведенческих моделей находится в его власти. Можно изменить свое отношение к жизни, образ мыслей, привычки, повысить самооценку и так далее.

При этом важным элементом роста счастья является выполнение какой-либо деятельности, требующей волевых усилий, например регулярное обучение чему-либо. Таким образом, внешние обстоятельства, которые не связаны с преднамеренной активностью, не оказывают длительного влияния на субъективное благополучие. В то время как целенаправленная деятельность, связанная с посильными затруднениями и волевыми решениями, дает основу пролонгированному изменению уровня благополучия[14].

Психологическая наука предлагает также диагностический инструментарий, который позволяет измерять личностные ресурсы, воспринимаемую поддержку, жизненную позицию, субъективное благополучие. Анна Хегай приводит следующие индикаторы, связанные с благополучием, которые можно измерить до и после реализации социально-психологических проектов и программ:

1) Резильентность (способность к восстановлению и росту после стресса).

2) Жизнестойкость (вовлеченность, принятие риска, контроль).

3) Чувство связанности (постижимость, управляемость, осмысленность жизни).

4) Оптимизм.

5) Самооценка.

6) Самоэффективность (вера в свою способность справляться).

7) Толерантность к неопределенности.

8) Самоконтроль.

Как отмечает Анна Хегай, включение соответствующих опросников (например, тесты жизнестойкости, шкала удовлетворенности базовых потребностей, скрининг тревоги и депрессии, опросник восприятия будущего) в проведение оценки социальных проектов и программ позволяет получить новый важный пласт знаний об их воздействии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как показала конференция АСОПП 2023 года, подходы к оценке благополучия и счастья многообразны и очень интересны. Как отмечают эксперты, при их использовании важно, чтобы субъективный и объективный подходы использовались в комплексе, гармонично дополняя друг друга. Оценка эффективности каждого из этих подходов требует разработки собственного инструментария. При этом, участники конференции неоднократно отметили, что разного рода аналитические инструменты, используемые в рамках обоих подходов, помогают принимать управленческие решения, основанные на данных.

Говоря о других сессиях конференции АСОПП, большое внимание участников привлекли сессии трека «Оценка социокультурных проектов» – по данным организаторов, в них приняли участие более 150 человек. Доклады, представленные в рамках трека, были посвящены опыту как больших фондов, поддерживающих культурные проекты, которым нужно оценивать результаты своих программ, так и небольших НКО, которые оценивают свои проекты.

В следующих выпусках журнала «Позитивные изменения» мы подробно раскроем некоторые темы докладов, звучавших на конференции. Посмотреть записи всех сессий конференции можно в группе АСОПП во ВКонтакте[15] и на странице ассоциации в YouTube[16].

What’s Your Happiness Index? A Glimpse into the Annual Conference of the Association of Specialists in Program and Policy Evaluation

Yulia Vyatkina

DOI 10.55140/2782–5817–2023–3–4–12–23

One of the pivotal events of this autumn for Russian professionals engaged in the field of evaluation is the annual conference hosted by the Association of Specialists in Program and Policy Evaluation. The central theme of the 2023 conference was assessing the quality of life and well-being. In this piece, we explore the experiences and practices shared by conference participants regarding the implementation and application of monitoring and evaluation in the social sphere.

Yulia Vyatkina

Editor, Positive Changes Journal

SHIFTING THE SPOTLIGHT TO HAPPINESS

The IX conference of the Russian Association of Specialists in Program and Policy Evaluation (ASPPE) took place online on October 17–18, 2023. This year’s conference featured 42 presentations and hosted 14 thematic and discussion sessions. The event drew over 500 attendees from all corners of Russia, spanning from Yuzhno-Sakhalinsk in the Far East to Kaliningrad in the West and Makhachkala in the South, the organizers say.

The conference program encompassed two main tracks: “Wellbeing-Focused Evaluation” and “Evaluation of Sociocultural Projects,” in addition to thematic segments dedicated to evaluation in specific domains – such as social entrepreneurship, working with children with special developmental needs, individuals with disabilities, and various forms of chronic illnesses. As usual, several sessions were also devoted to evaluation methodologies.

“The program was exceptionally rich, packed with engaging and substantive presentations. The relevance of the issues on the table and the profound discussions surrounding them underscore that interest in evaluation remains unwavering. I believe that thanks to our speakers and partners, whom I’d like to extend my heartfelt appreciation to, the conference offered an opportunity for all participants to expand their knowledge, enhance their professional competencies, delve into existing practices, and introduce their real-world working experiences to colleagues. In my view, this event holds great significance and utility, nurturing a sense of unity within the evaluation community and inspiring fresh achievements,” remarked Anna Lygina, President ASPPE.

The Accounts Chamber of the Russian Federation, which is responsible for evaluating the implementation of state programs and policies, among other things, has been an active participant in the conference for several years. In recent times, this regulatory body has been actively championing an evidence-based approach.

“In 2021–2022, we organized an extensive competition for government and municipal employees to encourage the adoption of an evidencebased approach in decision-making.[17] In 2023, in collaboration with the Financial University, we are hosting a research project competition for undergraduate and graduate students.[18] We aspire to cultivate a community of individuals passionate about evaluation among students, researchers, and decision-makers,” stated Anastasia Kim, Deputy Head of Inspection at the Research and Methodology Department of the Accounts Chamber of the Russian Federation, during the ASPPE conference’s opening session.

The central theme of this year’s conference revolved around the evaluation of quality of life and well-being. As early as the 1960s, researchers began to conclude that gross domestic product (GDP) and the standard of living were not the ideal indicators to describe society’s life and individual well-being. That is how the concept of “quality of life” emerged, oriented toward a comprehensive assessment of various aspects of societal life, including non-material ones.[19]

In 1972, the concept of Gross National Happiness was introduced by the King of Bhutan in place of the commonly used GDP. This immediately elevated a small South Asian nation to become a trailblazer among countries making happiness the cornerstone of national policy. In 2008, the kingdom developed the corresponding tool – the Gross National Happiness Index. Happiness indices have since been calculated for various countries. One example is the World Happiness Report, published by the UN’s Sustainable Development Solutions Network.[20] According to the 2023 report, Russia ranks 70th out of 137 countries in terms of happiness, with Finland, Denmark, and Iceland leading the chart.

THROUGH THE PRISM OF HAPPINESS AND WELL-BEING: AN OVERVIEW OF INTERNATIONAL EXPERIENCE

Approaches to assessing the quality of life, well-being, and happiness are intricately interlinked, as noted by Natalia Kosheleva, a member of the ASPPE Board and a consultant specializing in monitoring and evaluating socially oriented programs and projects.

According to the expert, these approaches can be categorized into three major groups, distinguished by their impact scale:

1. National/Territorial

Programs and policies aiming to enhance the quality of life, well-being, and happiness of people within a specific country or territory.

2. Organization-Specific

Programs or projects whose objective is to promote the quality of life, well-being, and happiness of individuals within a given organization.

3. Individual

The goal of programs and policies is to ensure the quality of life, well-being, and happiness of specific individuals.

The national/territorial approach can be illustrated by Bhutan, where the Gross National Happiness Index encompasses 9 spheres of human life:

• Psychological well-being;

• Health;

• Time utilization (e.g., adequate sleep is considered an important part of well-being);

• Education;

• Cultural diversity and sustainability;

• Quality management;

• Quality of life in local communities;

• Ecological diversity;

• Standard of living.

The survey questionnaire for the Gross National Happiness Index comprises 249 questions. For instance, in the Psychological Well-Being section, residents of the kingdom are asked to identify the 6–7 most important factors and elements that contribute to their happiness, rate the quality of their life on a scale of 0 to 10, and express how much pleasure they derive from it.

Which units can we measure well-being in? The Happiness Research Institute suggests a unit of measurement known as WALY (Wellbeing Adjusted Life Years) – life years adjusted based on the subjective level of well-being. This approach originates from the field of medicine, where health is measured in QALYs (Quality Adjusted Life Years) and DALYs (Disability Adjusted Life Years).

In essence, WALY is akin to a kilowatt-hour: if we have an electrical device with a power of one kilowatt, it consumes one kilowatt-hour of electricity in an hour of continuous operation. When calculating WALY, subjective well-being ratings on a scale of 0 to 10 are used as “power,” where 10 signifies complete life satisfaction. If a person is completely satisfied with their life for a year, the well-being “consumed” amounts to one WALY, Natalia Kosheleva explains.

Researchers also strive to calculate well-being losses and gains resulting from various factors and policies. Moreover, WALY enables the measurement of the Happiness Return on Investment (HROI).

According to Natalia Kosheleva, there is a significant development in the assessment of how projects impact individuals’ subjective well-being. For example, substantial work in this direction has been carried out in the United Kingdom. There is a center dedicated to evidence-based approaches in projects aimed at enhancing well-being. Since 2011, the annual population survey features four questions related to personal well-being. Respondents are asked to rate their current life satisfaction on a scale of 1 to 10, assess the significance of their life pursuits, reflect on their happiness the previous day, and indicate their level of anxiety during the same period.[21]

Approaches to assessing the quality of life, well-being, and happiness are interlinked. They can be categorized into three groups, based by their impact scale.

In the UK, creative approaches to measuring well-being have also emerged. Convinced that the purpose of exhibitions includes influencing people’s emotional and psychological states, museums have particularly excelled in this area. To assess this impact, all visitors are invited to select a leaf of a specific color at the entrance to the exhibition and attach it to a tree. Following a color-coded system, a red leaf signifies “I feel good and prosperous,” a yellow leaf indicates a neutral state, and a green leaf expresses “I feel sad.” At the exit, visitors encounter another tree. Subsequently, the number of leaves of each color at the entrance and exit is tallied to gauge whether the exhibition has affected people’s emotional states.

RUSSIAN EXPERIENCE

Over the past three years, various indices for measuring happiness and well-being have also made their debut in Russia. The pioneer was the Russian Cities Quality of Life Index, developed in 2021 by VEB.RF in collaboration with PwC (now known as Trust Technologies) and the Russian Academy of National Economy and Public Administration, in partnership with the Agency for Strategic Initiatives (ASI). This comprises an information and analytical system that, as of 2023, consists of several components:[22]

• A database encompassing data on over 300 indicators for 218 cities across Russia. It allows analyzing and comparing cities, including with their foreign counterparts (based on individual indicators).

• City profiles, offering a detailed portrait of each city and facilitating comparisons of specific indicators with the national average or a cluster of similar cities.

The Timchenko Foundation also developed the General Index of Child Well-being, introduced in 2021, followed by the RUSAL Cities Quality of Life Index in 2022. These indices share a similar structure and rely on specific indicators. In the following sections, we will delve into each of these indices in more detail and explore how they can be utilized to assess conditions in various regions.

RUSAL’S CITIES QUALITY OF LIFE AND SUSTAINABLE DEVELOPMENT INDEX

This index, introduced in 2022, forms the basis of the company’s new social investment strategy. Irina Bakhtina, RUSAL’s Chief Sustainability Officer, explained that it is founded on criteria used by the Organization for Economic Cooperation and Development (OECD) as well as the VEB.RF Quality of Life Index.[23] The key distinction between RUSAL’s index and VEB.RF’s database lies in the population size of the territories under examination. RUSAL is interested in evaluating the quality of life and sustainability in cities and communities with populations of below 50,000.

66 indicators were considered in the development of this index, including statistical data (32 indicators), survey data (19 indicators), and information obtained through requests to regional and local authorities (15 indicators). RUSAL’s comprehensive tool covers 21 territories, including cities and municipal districts, across 12 dimensions of quality of life, categorized into three aspects: Values, Environment, and Potential.

“Values” include the following characteristics: 1) Work-life balance, leisure opportunities, and consumption of goods and services.

2) The ability to maintain regular contact with family and acquaintances, trust in the community, and a willingness to participate in social activities.

3) Satisfaction with life and confidence in the future.

4) Public safety.

“Environment” includes:

1) A comfortable, appealing, and diverse urban environment, encompassing streets, parks, and public spaces.

2) Good health and access to advanced medical care.

3) Favorable environmental conditions and an advanced waste management system within the city.

4) Availability of high-quality, well-maintained, and conveniently located housing.

The Happiness Research Institute suggests a unit of measurement known as WALY – life years adjusted based on the subjective level of well-being.

“Potential” comprises the following characteristics:

1) Access to employment opportunities that enable income and professional growth.

2) Extensive opportunities for receiving quality education for both children and adults.

3) Convenient transportation within the city and the ability to travel beyond its borders.

4) Effective governance and protection of civil rights.

“We consistently emphasize: this is not a ranking; it’s a diagnostic tool. It is crucial for us to identify areas where we may be falling short and to understand why. It is essential to examine the results in a comparative context. Why is this important? If our employees and their families move from one plant to another, we want to assess how their quality of life might change,” explains Irina Bakhtina.

Based on the results of 2022, regional centers such as Volgograd, Krasnoyarsk, Sayanogorsk, Novokuznetsk, along with the Sharypovsky district of the Krasnoyarsk Krai and Kandalaksha in the Murmansk region, took the lead in the index rankings. Conversely, the territories of the Irkutsk region lagged behind. For instance, Taishet, a city in the Irkutsk region with a population of 34,000, occupied the 21st position out of 21 in terms of socio-economic well-being. Respondents provided a low subjective rating of urban improvement quality, highlighted inadequate street lighting, noted low participation of children in extracurricular activities, reported low scores in the Unified State Exam (USE), mentioned a scarcity of events and cultural institutions in the city, pointed out a high accident rate, and cited limited affordability of housing.

Understanding the landscape of these issues serves as a crucial reference point for making decisions regarding social investments. In this regard, the company hopes that by addressing significant problems in Taishet and other cities and regions, it will witness improvements reflected in the index in the years to come.

CHILD WELL-BEING INDEX

The Child Well-Being Index serves as a data source to gauge the quality of life for children. Such indices are employed in numerous countries across the world. For instance, there is a report from Ireland’s Department of Children’s Affairs on the state of the child sector in the country, the Child Poverty and Hardship Index in the Kyrgyz Republic, the National Cohort Study and School Health Surveys in Finland, and Kazakhstan’s Child Wellbeing Index.

In Russia, the Child Well-Being Index[24] was developed with contributions by the Timchenko Foundation, the Russian Academy of National Economy and Public Administration, Lomonosov Moscow State University, Moscow State University of Psychology and Education, National Research University Higher School of Economics, the Public Chamber of the Russian Federation, and the Russian Ministry of Education.

This instrument consists of two indices: the Statistical Index of Child Well-Being, calculated based on 27 indicators published by Rosstat, and the Subjective Index of Child Well-Being, derived from 18 indicators obtained through surveys of children and their parents.

The Statistical Index encompasses four domains: health, development, material well-being, and security. Meanwhile, the Subjective Index includes six domains: health, material well-being, safety, education, social relationships, and self-actualization. The data collection system for the Subjective Index is designed to allow measurement not only at a regional level but also at the level of specific schools. Within each domain, responses to three questions are analyzed. For example, in the “Material Well-Being” domain, these questions pertain to assessing the family’s financial situation, whether the child has personal belongings and whether the child has been on vacation.

The creators of the index emphasize the importance of separately measuring the statistical and subjective indices of child well-being, with special attention given to situations where children’s assessments fall below the statistical figures.

“Of course, for us, the priority is not just the numbers that compile the ranking. As a foundation, our primary concern is the well-being of the child. In other words, how the data from such a comprehensive study influences management decision-making based on an evidence-based approach,” explains Elina Illarionova, Head of the Analytical Service at the Timchenko Foundation.

It is important to separate measuring the statistical and subjective index of child well-being, with attention given to situations where children’s assessments fall below the statistical figures.

According to the Russian Child Well-Being Index for 2022, families with children are facing financial challenges, with only 50 % of surveyed children rating their family’s financial situation positively. Additionally, there is room for improvement in children’s access to leisure activities, as 55 % of surveyed children had not traveled anywhere in the past year. Children’s self-esteem is relatively low, with only 45 % of them reporting achievements and successes they take pride in. Furthermore, there is potential to enhance children’s motivation and interest in learning, as 70 % of the surveyed children expressed liking school, and 65 % found their lessons interesting.

These findings can serve as the foundation for practical initiatives. For example, in Altai Krai, day care groups were established for children from families facing financial difficulties, allowing parents the freedom to work or pursue further education, thereby increasing the family’s income. In Nizhnevartovsk, libraries have created spaces for children and teenagers to explore their interests. In Langepas, summer camps and evening leisure activities were organized, enabling children to discover new talents and interests. In the Tambov region, efforts are being made to boost children’s interest in learning through the expansion of Olympiad programs and the introduction of new supplementary education programs in various fields: arts, natural science, technology, tourism and local lore, social science and pedagogy, physical education and sports.

According to Elina Illarionova, the developers of the index collaborate with regional analytical groups, often based at universities, which can provide practical recommendations to specialized agencies. Both the Subjective and Statistical Indices of Child Well-Being are publicly accessible and can benefit a wide range of stakeholders, including regional and federal authorities, NGOs, social investors, the expert and scientific community, as well as parents and children.

“We strive to ensure that the index data is integrated into regulatory frameworks to lay the groundwork for child welfare programs. On top of that, we believe that presenting the research results should involve the active participation of children, and that the data should not only inform management decisions but also justify the need for child-centric policies,” emphasizes Elina Illarionova.

WHAT POSITIVE PSYCHOLOGY CAN OFFER AS A FIELD OF SCIENTIFIC KNOWLEDGE

How does an individual’s perception of happiness and well-being relate to themselves? Are external circumstances in which a person lives influencing this perception? Why is it essential to incorporate subjective and psychological well-being into our evaluations? Answers to these questions can be found by delving into the realm of positive psychology.

When we mention “positive psychology,” most often, it conjures associations with affirmations, a positive mindset, and optimistic thinking. In other words, “think positively, and everything will be fine.” However, this is not the complete picture. Positive psychology, as a distinct branch of psychological knowledge and practice, explores the resources within individuals, their satisfaction, values, talents, and their connection to happiness. These discussions were also part of the Wellbeing-Focused Evaluation track.

The concept of subjective well-being emerged in psychology during the 1970s when the age-old philosophical question of happiness became a focal point for empirical investigation within this field, as explained by Anna Hegai, a graduate student and teacher at the Higher School of Economics, and a psychologist-methodologist at the Victoria Charitable Children’s Foundation.

Researchers identify three approaches to measuring well-being:

1. Subjective well-being (E. Diener) – how closely a person believes their life aligns with the most desirable state.

2. Psychological well-being (C. Ryff, D. Leontiev) – the assessment of personality traits that contribute to happiness (positive relationships with others, self-acceptance, having a life purpose, etc.).

3. Quality of life – an objective evaluation of the favorability of external living conditions.

As far back as 1970, while studying well-being in Nordic countries, Finnish sociologist E. Allardt categorized all human needs into three groups: having, loving, and being.[25] For each category, both objective and subjective measures of satisfaction were examined. Only individuals themselves can determine how complete, fulfilling, and meaningful their lives are – in other words, their subjectively perceived quality of life.

Renowned researchers, including Nobel laureate Daniel Kahneman and his collaborator Amos Tversky, have discovered that perceived quality of life and subjective well-being are minimally affected by external circumstances. They found that “life circumstances make only a small contribution to the variance of happiness – far smaller than the contribution of inherited temperament or personality.”[26] This phenomenon has been termed the paradox of subjective well-being.

The encouraging news is that if you possess a sufficient level of optimism and life satisfaction, this state of well-being can be quickly regained, regardless of external events. Anna Hegai explains, “After significant life shocks, such as the loss of loved ones, divorce, or severe illness, individuals typically regain their previous level of well-being within 3–5 years. Additionally, people tend to become more content and good-natured with age. This reflects a form of personal growth associated with aging. Individuals in their 40s tend to report greater life satisfaction than those in their 17s.”

According to a model proposed by UCR professor Sonja Lyubomirsky,[27] happiness can be attributed to the following factors:

• Genetic predisposition (50 %);

• Life circumstances (10 %);

• Intentional activities and behaviors (40 %).

While genetic predisposition and life circumstances cannot be easily influenced, behavioral change is within an individual’s control. People can alter their outlook on life, thought patterns, habits, and self-esteem.

Moreover, engaging in activities that demand intentional effort, such as continuous learning, plays a pivotal role in achieving lasting happiness. This implies that external circumstances, which are not related to intentional activity, have a fleeting impact on subjective well-being,[28] whereas purposeful activities involving effortful challenges and volitional choices form the foundation for sustained well-being.

Psychological science also provides diagnostic tools for measuring personal resources, perceived support, life orientation, and subjective well-being. Anna Hegai lists several well-being indicators that can be assessed before and after the implementation of social and psychological projects and programs:

1) Resilience (the ability to recover and grow after facing stress).

2) Endurance (engagement, risk-taking, control).

3) Sense of connection (understanding, manageability, meaningfulness in life).

4) Optimism.

5) Self-esteem.

6) Self-efficacy (belief in one’s ability to cope).

7) Tolerance of uncertainty.

8) Self-control.

As Hegai notes, incorporating relevant questionnaires (e.g., resilience assessments, basic needs satisfaction scales, anxiety and depression screenings, and future perception questionnaires) into the evaluation of social projects and programs yields valuable insights into their impact.

CONCLUSION

As demonstrated by ASPPE conference 2023, approaches to assessing well-being and happiness are diverse and highly intriguing. Experts emphasize the importance of using subjective and objective methods in tandem, as they harmoniously complement each other. Evaluating the effectiveness of each of these approaches requires the development of its unique set of tools. Furthermore, conference participants consistently highlighted how various analytical instruments employed in both approaches facilitate data-driven decision-making.

Turning our attention to other sessions at the ASPPE conference, the sessions within the Evaluation of Sociocultural Projects track garnered significant interest, with more than 150 attendees, according to the organizers. The presentations within this track revolved around the experiences of both large foundations that support cultural projects, necessitating the evaluation of their program outcomes, and small NGOs engaged in project assessment.

In the upcoming issues of Positive Changes Journal, we will dive deeply into some of the themes explored during the conference presentations. You can access recordings of all conference sessions on the ASPPE VKontakte page[29] and the Association’s YouTube channel.[30]

По рельсам импакт-экономики в вагоне СП. Обзор Всемирного форума социального предпринимательства

София Горовая

DOI 10.55140/2782–5817–2023–3–4–24–31

Всемирный форум социального предпринимательства (The Social Enterprise World Forum)[31] уже 15 лет собирает лидеров и практиков этой области со всего мира. Девиз форума 2023 года, прошедшего в октябре в Амстердаме, – «Люди и планета прежде всего». На этот раз эксперты и гости события обсудили, какие задачи сегодня ставят перед собой социальные предприниматели и как решают их, какие тенденции в их работе можно выделить, а также почему важен всеобщий переход к новой экономике и как социальные предприятия помогают его совершить.

София Горовая

Журналист

МИССИЯ ПРЕЖДЕ ВСЕГО

Социальные предприятия (СП) – это предприятия, которые, как и любой бизнес, получают доход от продажи своих товаров или услуг. Но от других компаний их отличает миссия – решать какие-либо социальные и/или экологические проблемы. Она всегда лежит в основе деятельности, и именно миссию, а не получение прибыли, ставят в приоритет социальные предприниматели. Так, часть своих доходов СП непременно реинвестируют в достижение социальных или экологических целей.

Идея социального бизнеса по-прежнему часто непонятна ни обществу, ни государству, обращает внимание Ван Дазрик, сооснователь и управляющий директор PurpoSE (Малайзия). Если цель предприятий решать социальные проблемы, то зачем им зарабатывать деньги? Почему они не могут быть просто некоммерческими организациями? Но НКО часто зависят от грантов, пожертвований и спонсоров, а задача социального предприятия – обеспечивать себя самостоятельно и за счет этого работать стабильно. Таким образом, эти компании становятся еще одним важным сектором экономики (помимо НКО), который способен влиять на социальную и экологическую ситуацию в мире.

«Основная цель социальных предпринимателей – сделать мир лучше. Таким образом, прибыль для них не самоцель. Деньги в этом случае лишь средства для достижения миссии – например, положить конец бедности в стране, прийти к равенству, миру, улучшить экологическую ситуацию, – рассказывает Витеке Дюпен, генеральный директор Euclid Network (Дания). – Сегодня в Европе всего 10 % компаний социальные. За следующие несколько лет мы бы хотели достигнуть показателя в 20 %. Но для этого нужны средства – необходимо финансировать в социальные предприятия, вкладываться в них, развивать их. И для этого им самим также необходимо зарабатывать и развиваться».

Отталкиваясь от этих цифр, нельзя сказать, что ситуация в мире глобально изменилась и весь бизнес сегодня стал социально ответственным, уверен Джерри Хиггинс, основатель и управляющий директор Всемирного форума социальных предпринимателей. Но за последние 30 лет прогресс все же есть: сейчас уже можно говорить о социальных предприятиях как о тренде. Изменилось и мышление людей, прежде всего, бизнес-сообщества: теперь многие понимают, что важен не только финансовый капитал, но и природный, социальный, культурный.

«Социальные предприниматели создают другие важные ценности. Например, за тем, что они делают, стоит ценность человеческой жизни и ее качества, достоинства людей, – поясняет Джерри Хиггинс. – Это откликается современному обществу, потому что об этом сегодня говорят, а также подчеркивают важность этих ценностей все больше».

ЗАБОТА О ПЛАНЕТЕ

Социальные предприятия придерживаются принципов экономики замкнутого цикла: возобновление ресурсов, переработка вторичного сырья, переход от ископаемого топлива к использованию возобновляемых источников энергии. Таким образом социальные предприниматели экономят ресурсы планеты, заботятся о здоровье населения. Например, отказываются от ингредиентов и материалов, содержащих вредные для людей и окружающей среды вещества, стараются избежать лишних транспортировок, не создают много отходов и перерабатывают имеющиеся.

Так, создателей нидерландской компании Fairphone беспокоит проблема электронного мусора – его объемы растут быстрее всех остальных видов отходов. Каждый год продается 1,4 млрд смартфонов, средняя продолжительность жизни каждого из них – всего два-три года, при этом только 20 % гаджетов перерабатывается. Дело здесь в том числе в экономической модели большинства бизнес-компаний, уверена импакт-руководитель Fairphone Моник Лемперс: они стремятся продать как можно больше и для этого убеждают людей купить новый телефон, когда старый еще работает. В итоге страдает планета (излишняя трата ее ресурсов), люди и животные (токсичные отходы в природе). Чтобы изменить эту ситуацию, создатели Fairphone стали делать смартфоны из перерабатываемых материалов и проектировать все девайсы так, чтобы они могли быть отремонтированы.

Соцпредприятия придерживаются принципов экономики замкнутого цикла. Они стараются избежать лишних транспортировок, не создают много отходов и перерабатывают имеющиеся.

Другая нидерландская компания 2050 Factory решает проблему текстильного мусора. Как рассказывает основательница этой компании Наз Каван, фабрики производят слишком много тканей и выкидывают излишки. Создатели 2050 Factory ищут способы взять у других фабрик уже готовую ткань, чтобы не производить новую, и использовать ее в своей работе. А еще одна компании из Нидерландов Roetz делает велосипеды из металлолома – уже отслуживших и выброшенных велосипедов.

Хестер Ван Бюрен, вице-мэр Амстердама отмечает: «Из-за климатического кризиса бизнес сегодня уже не может функционировать как раньше: ему необходимо компенсировать свое негативное влияние на окружающую среду. Но, к сожалению, многие компании по-прежнему развиваются за счет воздействия на природу и благополучие людей, абсолютно игнорируя «границы» планеты, исчерпаемость ее ресурсов. Чтобы изменить эту ситуацию, нужны фундаментальные изменения в том, как мы работаем, производим, потребляем и передвигаемся, необходимо внедрять инновации, заботиться друг о друге и о природе. Социальные предприниматели стремятся именно к этому».

ИНКЛЮЗИЯ И ПОДДЕРЖКА УЯЗВИМЫХ СЛОЕВ НАСЕЛЕНИЯ

Основополагающее значение для социальных предприятий имеет уважение к людям и поддержка нуждающихся. Такие предприятия выступают против эксплуатации любого рода: они заботятся о своих сотрудниках, выплачивают им заработную плату не ниже прожиточного минимума, придерживаются принципов инклюзии и охотно привлекают к работе людей с инвалидностью. Например, Азима Дханжи и ее компания ConnectHear (Пакистан) разрабатывают технологии для неслышащих и помогает другим компаниям нанимать людей с инвалидностью и сотрудничать с ними. А Тимен Тер Ховен и его компания Roetz работают с людьми с ментальными особенностями, а также людьми в трудном экономическом или социальном положении.

Конфликты и экономические кризисы в разных странах сказываются на миграции населения, поэтому отдельной задачей социальных предпринимателей остается работа с беженцами и мигрантами. Реакция правительств разных стран сильно различается по всему миру – многие из них отвечают политикой, которая усугубляет неравенство и неблагоприятное положение беженцев. Социальные предприятия же стремятся решить вопросы безопасности, здоровья, образования и трудоустройства этих категорий населения.

Например, в Кении в лагере беженцев Kakuma Ventures людям дают доступ к цифровым возможностям и сервисам. К лагерю проведен интернет, и это помогает тем, кто там находится, получать образование (в том числе высшее) онлайн, находить работу и трудиться удаленно. Благодаря этому беженцы быстрее адаптируются в местном обществе и становятся его частью, рассказывает сооснователь лагеря Инносент Тшиломбо. Важно, что таким образом они становятся независимыми и у них уже нет необходимости надеяться только на помощь принимающего их государства.

А стартап в Германии StartSteps помогает мигрантам начать карьеру в сфере технологий. Их поддерживают при выборе профессии, помогают пройти обучение и найти работу: «Важно давать людям не рыбу, а удочку, – объясняет сооснователь и генеральный директор StartSteps Мозамель Аман. – Наша цель – помочь беженцам быть самостоятельными и зарабатывать, стать не получателем помощи от страны, в которой он оказался, а человеком, который платит налоги и сам ценен для государства. К сожалению, не все правительства понимают эту связь и стремятся помочь беженцам своей политикой. Мы же решаем глобальную проблему беженства и адаптации мигрантов именно так».

РАЗВИТИЕ МЕСТНОГО СООБЩЕСТВА И ЛОКАЛЬНОЕ ПРОИЗВОДСТВО

Социальные предприниматели также активно поддерживают этнические меньшинства и других людей, которые сталкиваются с неравенством возможностей. Работая на местном уровне, социальные предприниматели стремятся понять культурный контекст страны и сообщества и использовать свои предприятия в качестве рычага для решения проблем людей в уязвимом положении. Например, местному населению помогают трудоустраиваться и развивать свое сообщество.

Так, Durian Foundation в Нигерии поддерживает людей, проживающих в сельской местности. Им показывают, как использовать местные ресурсы и отходы, например бамбук. Деревенские жители знают, что могут заниматься ремеслом, используя это растение, создавать замену пластику. Они также осведомлены, что из отходов можно получить биогаз и заменить им ископаемое топливо.

Работая на местном уровне, социальные предприниматели стремятся понять культурный контекст страны и сообщества и использовать свои предприятия в качестве рычага для решения проблем людей в уязвимом положении.

«Важно не подавлять идентичность местных людей и их культуру, – замечает Тони Джой, сооснователь и исполнительный директор Durian Foundation. – Когда ты горд своим происхождением, своим наследием, ты скорее будешь создавать изменения на своей земле, в том числе стремиться экономить ее ресурсы, беречь природу. Я считаю, что все изменения происходят именно локально – а уже потом мы их видим на глобальном уровне. Значит надо стараться изменить что-то на локальном уровне, поддерживать местные сообщества».

Социальные предприниматели также учитывают, что люди, живущие в местном сообществе, лучше всех знают контекст и проблемы на местах. И, как правило, любая инициатива в конкретном регионе осуществляется посредством местного партнерства. Таким образом создается экосистема и укрепляется местное сообщество. Важно локальное производство и с экологической точки зрения – это помогает сохранять ресурсы, не тратя их на транспортировку. Например, 2050 Factory, решающая проблему текстильного мусора, стремится создавать свои продукты исключительно локально и поэтому планирует развить сеть фабрик по всей Европе.

ПЕРЕХОД К НОВОЙ ИЛИ ИМПАКТ-ЭКОНОМИКЕ?

Социальные предприниматели стремятся создать новую экономику. Среди них есть те, кто является приверженцем другого подхода – импакт-экономики. Спикеры форума провели дебаты, на которых объяснили различия этих двух типов экономик и обсудили, за какой из моделей будущее и какую роль в каждой из них играют социальные предприниматели.

Импакт-экономика стремится вовлечь бизнес в решение социальных и экологических проблем, считает советник по политике Европейского союза в B Lab Кэти Хилл. Важно прежде всего не ВВП, а позитивное влияние компаний на мир. Здесь большую роль играют инвесторы и их мотивация. Именно они помогают развивать импакт-экономику: в том случае, если инвесторы заинтересованы в социальном эффекте компании, они, вкладываясь в нее, будут следить, чтобы такой эффект действительно был.

Именно инвесторы помогают развивать импакт-экономику: если они заинтересованы в социальном эффекте, они, вкладываясь в компании, будут следить, чтобы такой эффект действительно был.

«Импакт-экономика может, например, уменьшить гиперпотребление – мотивировать людей не покупать новую куртку, а зашить старую. Если нет засилья людей, которые говорят «я хочу продать тебе новую вещь», а есть те, кто говорит «тебе надо зашить старую, и это будет для блага всех», то это сработает, – рассказывает Кэти Хилл. – Но при этом важна роль не только инвесторов, необходимо участие всех нас. Например, крайне ценен вклад социальных предпринимателей и их опыт – именно их надо представлять как пример всем».

Но при этом импакт-экономика отрицает необходимость полностью менять существующую финансовую модель. Такие глобальные шаги только отвлекают общество от изменений, эффект которых может быть виден уже сегодня. Работать с тем, что существует на данный момент, возможно, уверена Кэти Хилл, нужно просто совершенствовать систему: «Нам надо сменить не поезд, на котором мы едем, а подвижной состав, и сделать вагоны комфортнее, и найти хорошего машиниста. Сегодняшняя конкурентная система экономики может жить, и не надо начинать все с нуля».

Новая экономика отрицает существующую систему в принципе и призывает направить все ресурсы на предприятия, которые отдают приоритет людям и планете. При существующей модели экономики люди продолжают не замечать «монстра» – крупный капитал и его распределение, уверен руководитель отдела бизнеса и предприятий в Doughnut Economics Action Lab Эринх Сахан. Необходимо уменьшить доминантную роль финансов: сегодня они определяют, что бизнес может делать, а что нет. И они не спешат финансировать решение социальных проблем, потому что не знают, окупятся ли деньги. Чтобы изменить ситуацию, надо строить предприятия и финансовые структуры так, чтобы не зависеть только от крупного капитала и тем самым бороться с «монстром», уверен спикер.

Необходимо переходить к экономике, которая ставит планету и людей на первое место. И именно социальное предпринимательство играет ключевую роль в этом переходе.

«Эта зависимость от финансов – главная проблема и «смирительная рубашка», которая сдерживает бизнес, – считает Эринх Сахан. – Выходит, сейчас мы на неправильном поезде, который везет нас еще с 20 века. Он стремится к росту прибыли и больше его ничего не волнует – вся наша жизнь и экономика на службе у финансов. В 21 веке нам нужна масштабная, системная перемена, которая поможет изменить баланс сил и приоритеты в экономической системе. Нужен другой поезд, который повезет нас к новой экономике – при ней все будет на службе у жизни».

Мы должны стремиться к честной торговле, справедливым налогам, платить людям достаточно, чтобы покрывать их базовые нужды, двигаться к экономике замкнутого цикла, помнить, что нельзя перерасходовать ресурсы планеты, объясняет Эринх Сахан. Есть компании, которые ставят во главу эти приоритеты, а финансы отодвигают на второй план – это прежде всего социальные предприятия. А значит, именно они сегодня главная движущая сила, помогающая перейти к новой экономике.

Стэфан Панхуйсен, директор Social Enterprise NL отмечает: «Мы верим, что нужны серьезные перемены – необходимо переходить к экономике, которая ставит планету и людей на первое место. И именно социальное предпринимательство играет ключевую роль в этом переходе. Первые шаги на этом пути сделаны – резолюция ООН, европейский план действий по поводу социальных предприятий. Но нужно работать дальше и образовывать сильное движение социальных предприятий, которое станет центром экономики».

ЛЮДИ И ПЛАНЕТА – ПРЕЖДЕ ВСЕГО

Среди других преимуществ и достижений социальных предпринимателей участники форума выделили:

• реагирование на глобальные кризисы, восстановление после стихийных бедствий, военных конфликтов и других происшествий;

• стремление к Целям устойчивого развития (ЦУР) и следование плану достижения устойчивого мира к 2030 году;

• взаимовыгодное сотрудничество с бизнесом – для поддержки социальных предприятий корпорациями существует множество способов, в том числе закупки, наставничество, волонтерство и бесплатные услуги.

При этом важными положительными тенденциями в социальном предпринимательстве можно назвать: 1) интернационализацию – она включает в себя процесс привлечения международных рынков для достижения большего социального и/или экологического воздействия; 2) растущий интерес покупателей и потенциальных сотрудников к социальным предприятиям – люди все чаще предпочитают покупать у компаний с социальной или экологической миссией, а молодые специалисты выбирают работу в организациях, соответствующих их ценностям.

Главная задача, которая сейчас стоит перед социальными предпринимателями – вовлекать в свою деятельность как можно больше людей «извне», уверены эксперты форума. Подобная активация людей возможна, это показала пандемия ковида, отмечает Джерри Хиггинс. Но коронавирус был прямо здесь и сейчас, и он угрожал жизни людей, а с экологическим и социальным кризисами все сложнее – они представляют собой прежде всего угрозу для следующих поколений, а значит для ныне живущих людей это что-то далекое, не вполне понятное и актуальное. Социальным предпринимателям важно менять эту ситуацию и мобилизовывать общество, объясняя ему важность действий сегодня и масштаб проблем, которые надо решить.

«Важно делать социальные предприятия более видимыми, говорить о них и освещать их деятельность, – говорит председатель Всемирного форума социального предпринимательства Хелен Маланден. – Если мы все сосредоточимся на общей цели, то можем создать другую экономику, которая позволит людям жить благополучно и при этом не расходовать чрезмерно ресурсы Земли. «Люди и планета прежде всего» – это простой девиз, показывающий, что мы действительно ценим. И он поможет нам заложить почву для изменений, которые определят наше будущее».

Riding the Rails of Impact Economy. A Glimpse into the Social Enterprise World Forum

Sofiya Gorovaya

DOI 10.55140/2782–5817–2023–3–4–24–31

For 15 years, the Social Enterprise World Forum[32] has been a pivotal gathering for leaders and practitioners in the field from across the globe. The 2023 Forum, held in Amsterdam this October, carried the theme “People and Planet First.” This year’s event provided a platform for experts and attendees to deliberate on the current challenges and objectives social entrepreneurs face, emerging trends in their work, the significance of transitioning to a new economy, and the role social enterprises play in this paradigm shift.

Sofiya Gorovaya

Journalist

MISSION FIRST

Social Enterprises (SEs) are businesses that, like any commercial entity, generate revenue through the sale of goods or services. However, they are distinct in their core mission: to address social and/or environmental issues. This mission is fundamental to their operations, and unlike traditional businesses, social entrepreneurs prioritize their mission over profit. For instance, SEs consistently reinvest a portion of their profits to achieve social or environmental objectives.

Wan Dazriq, co-founder and managing director of PurpoSE Malaysia, points out that the concept of social business is often misunderstood by society and government alike. If the primary goal of these enterprises is to address social issues, why the need to generate profit? Why not operate solely as non-profits? Unlike non-profit organizations, which often rely on grants, donations, and sponsorships, social enterprises aim for self-sufficiency and stability. Thus, they represent another crucial sector of the economy (other than NGOs), capable of influencing the global social and environmental landscape.

“Ultimately, social entrepreneurs’ aim is to better the world, making profit a means to an end rather than the goal itself,” explains Wieteke Dupain, CEO of Euclid Network, Denmark. “Currently, only 10 % of European companies are social enterprises. Our objective in the coming years is to double this to 20 %. Achieving this requires funding – we need to invest in and develop social enterprises. And for this growth, these enterprises must also generate and reinvest their earnings.”

Jerry Higgins, founder and managing director of the Social Entrepreneurs World Forum, notes that despite significant progress in the last 30 years, we cannot yet claim a global transformation towards social responsibility in business. However, social enterprises are increasingly becoming a trend. The mindset, especially within the business community, has evolved to recognize the importance of not just financial capital but also natural, social, and cultural capital.

“Social entrepreneurs are crafting significant values beyond profit,” Higgins elaborates. “Their work underscores the worth of human life and dignity, resonating deeply with contemporary societal values that are increasingly being recognized and emphasized.”

CARING FOR THE PLANET

Social enterprises are champions of the circular economy, emphasizing resource renewal, recycling secondary materials, and shifting from fossil fuels to renewable energy sources. These initiatives demonstrate social entrepreneurs’ commitment to conserving planetary resources and prioritizing public health. For example, they avoid using ingredients and materials harmful to humans and the environment, minimize unnecessary transport, reduce waste production, and recycle what is already available.

Take Fairphone, a Dutch company deeply concerned about the growing problem of electronic waste, which is increasing faster than any other type of waste. Annually, 1.4 billion smartphones are sold, each with a lifespan of just two to three years, and merely 20 % of these devices are recycled. Monique Lempers, Fairphone’s Impact Innovation Director, attributes this issue partly to the economic models of many businesses, which push for higher sales by convincing consumers to replace phones that are still functional. This trend harms the planet through excessive resource consumption and results in toxic waste affecting people and wildlife. Fairphone addresses this by manufacturing smartphones from recyclable materials and designing devices for reparability.

Social enterprises are champions of the circular economy. They minimize unnecessary transport, reduce waste production, and recycle what is already available.

Another Dutch initiative, 2050 Factory, tackles textile waste. According to founder Naz Kawan, too much fabric is produced and excess is discarded. 2050 Factory seeks out surplus fabric from other manufacturers, reducing the need for new production, and repurposes it. Similarly, Roetz, another Dutch company, produces bicycles from scrap metal, recycling old and discarded bikes.

Hester Van Buren, Vice Mayor of Amsterdam, notes: “Due to the climate crisis, business as usual is no longer viable. Companies must mitigate their environmental impact. Unfortunately, many still expand at the expense of nature and human well-being, disregarding the finite nature of our planet’s resources. To change this trajectory, we need fundamental shifts in how we work, produce, consume, and travel. Innovation, mutual care, and respect for nature are key. Social entrepreneurs are at the forefront of this change.”

INCLUSION AND SUPPORT FOR VULNERABLE POPULATION GROUPS

A core principle of social enterprises is the respect for and support of the underprivileged. These businesses oppose exploitation in all forms, ensuring fair wages that never fall below subsistence minimum, practicing inclusive employment, and actively hiring individuals with disabilities. For instance, Azima Dhanjee’s ConnectHear in Pakistan develops technologies for the hearing impaired and assists other companies in employing and collaborating with people with disabilities. Meanwhile, Tiemen Ter Hoeven’s Roetz employs individuals with mental challenges and those in difficult economic or social circumstances.

Global conflicts and economic crises influence migration patterns, posing unique challenges for social entrepreneurs working with refugees and migrants. Governments’ responses vary, with many policies exacerbating inequality and the plight of refugees. In contrast, social enterprises focus on addressing the security, health, education, and employment needs of these groups.

For example, Kakuma Ventures in Kenya’s Kakuma refugee camp offers digital access and services, connecting residents to the internet for online education (including higher education), job finding, and remote work. This connectivity facilitates quicker integration into local society, as described by camp co-founder Innocent Tshilombo. Such initiatives empower refugees, reducing their reliance on host country assistance.

In Germany, the StartSteps startup aids migrants in entering the tech industry. It offers career guidance, training assistance, and job placement. Mozamel Aman, co-founder and CEO of StartSteps, explains: “Our aim is to empower refugees to be self-reliant and financially independent, contributing to the society they live in, rather than solely relying on state aid. While not all governments recognize the importance of supporting refugees in this manner, we are committed to this exact way of addressing the global challenges of refugee and migrant integration.”

SUPPORTING LOCAL COMMUNITIES AND FOSTERING LOCAL MANUFACTURING

Social entrepreneurs are deeply committed to supporting ethnic minorities and others facing inequality in opportunities. By working at a grassroots level, they aim to comprehend the cultural context of each country and community, using their ventures as catalysts to address challenges faced by vulnerable populations. They help local residents find employment and foster community development.

For instance, the Durian Foundation in Nigeria aids rural inhabitants by demonstrating how to utilize local resources and waste, like bamboo. These villagers learn to craft alternatives to plastic using it and produce biogas from waste as a sustainable substitute for fossil fuels.

By working at a grassroots level, social entrepreneurs aim to comprehend the cultural context of each country and community, using their ventures as catalysts to address challenges faced by vulnerable populations.

“Preserving the identity and culture of local people is crucial,” observes Tony Joy, co-founder and executive director of the Durian Foundation.

“When you take pride in your roots and heritage, you’re more driven to make positive changes in your land, including conserving resources and protecting nature. I believe change starts locally and then expands globally. So, supporting and initiating change at the local level is essential.”

Social entrepreneurs also recognize that local community members best understand their context and challenges. Thus, initiatives in specific regions typically involve local partnerships, building an ecosystem that strengthens these communities. Local production is also environmentally beneficial as it conserves resources and reduces the need for transportation. An example is the 2050 Factory, addressing textile waste issues. It focuses on exclusively local production and plans to expand its network of factories across Europe.

TRANSITIONING TO A NEW OR IMPACT ECONOMY?

Social entrepreneurs are driving the creation of a new economy. Some advocate for an ‘impact economy,’ a topic that sparked debates among forum speakers who explored the differences between these economic types and the roles social entrepreneurs play in each.

Katie Hill, a policy advisor for the European Union at B Lab, highlights the impact economy’s goal of involving businesses in addressing social and environmental issues. The focus shifts from GDP to the positive impact companies have on the world. Investors play a crucial role in this: if they, when investing, are interested in the company achieving social impact, they make sure the company actually does that.

Investors play a crucial role in impact economy: if they, when investing, are interested in the company achieving social impact, they make sure the company actually does that.

“The impact economy can reduce hyperconsumption, encouraging people to mend an old jacket instead of buying a new one,” Hill explains. “If there are not too many people around desperate to sell you the new thing, and someone suggests repairing an old one, such situation will benefit everyone. But it’s not just investors who are vital; everyone’s participation counts. Social entrepreneurs, with their invaluable experience, should be exemplified.”

However, the impact economy does not necessitate a complete replacement of the existing financial model. According to Hill, significant systemic changes can distract from immediate, tangible improvements. The goal should be to refine the current system, Katie believes: “It’s about upgrading the train we’re on, not changing trains. The competitive economic system we have can continue, just in a more refined form.”

In contrast, proponents of a new economy seek a fundamental shift away from the current system, directing resources towards enterprises that prioritize people and the planet. Within the current economic model, people keep on neglecting the elephant in the room, it being big capital and its distribution, believes Erinh Sahan, Head of Business & Enterpises at Doughnut Economics Action Lab. He argues that the dominant role of finance needs to be diminished: today it determines what smaller businesses can do and what they cannot. And the big capital does not particularly like the idea of financing solutions to social problems because those companies don’t know if the money will pay off. To change the situation, it is necessary to build enterprises and financial structures so as not to depend only on big capital and thus fight the ‘elephant’, Sahan believes.

“This dependence on finance is the main problem that holds businesses back. Turns out we actually are on the wrong train, one that’s been on the same track since the 20th century, prioritizing profit over all else, so our whole life and economy is at the service of finance. The 21st century demands a systemic change to realign our economic priorities and power balance. We need a new economic model that serves life, not just finance.” – says Sahan.

We must shift towards an economy that prioritizes the planet and its people. Social entrepreneurship is key in this transition.

He advocates for fair trade, fair taxes, wages big enough to cover basic human needs, a circular economy, and sustainable resource use. Social enterprises which place people and the planet ahead of profit, are pivotal in driving this transition.

Stefan Panhuijsen, Director of Social Enterprise NL, asserts, “Significant changes are necessary. We must shift towards an economy that prioritizes the planet and its people. Social entrepreneurship is key in this transition, evidenced by steps like the UN resolution and the European action plan for social enterprises. The journey ahead involves building a robust social enterprise movement, central to the future economy.”

PEOPLE AND PLANET FIRST

Participants at the forum highlighted several other key benefits and achievements of social entrepreneurs:

• Their response to global crises, including recovery efforts following natural disasters, military conflicts, and other emergencies.

• A strong commitment to the Sustainable Development Goals (SDGs), with a focused plan to build a sustainable world by 2030.

• Mutually beneficial collaborations with businesses – various support methods for social enterprises from corporations, including procurement, mentoring, volunteering, and pro bono services. Significant positive trends in social entrepreneurship include 1) internationalization, encompassing the engagement of international markets to amplify social and/or environmental impact, and 2) increasing consumer and potential employee interest in social enterprises. There’s a growing preference to patronize companies with social or environmental missions, and for young professionals to seek employment in organizations that reflect their values.

The primary challenge currently facing social entrepreneurs, as identified by forum experts, is to engage a broader spectrum of people in their activities. Jerry Higgins noted the COVID-19 pandemic as an example of successful global mobilization. While the coronavirus presented an immediate and direct threat to lives, environmental and social crises often appear distant and less tangible for current generations. Social entrepreneurs play a crucial role in changing this perception and motivating society to understand the urgency and magnitude of these issues.

Helene Malandain, Chair of the World Social Enterprise Forum, stated: “It is important to increase visibility for social enterprises. By promoting their activities and sharing their stories, we can collectively focus on a shared goal. This collaborative effort can create an alternative economy, one that enables people to thrive without overexploiting Earth’s resources. The ‘People and Planet First’ motto encapsulates our core values and lays the foundation for the transformative changes that will shape our future.”

Импакт – это мы. Репортаж с премии журнала «Позитивные изменения»

Юлия Вяткина

DOI 10.55140/2782–5817–2023–3–4–32–41

30 ноября 2023 года научно-популярный журнал «Позитивные изменения» чествовал победителей второй ежегодной премии за вклад в развитие оценки социального и экономического воздействия. Церемония награждения лауреатов стала сама по себе источником позитивных изменений. О том, как проходила церемония, кто и за что получил награды, а также что поменялось за этот год в сфере оценки социального воздействия – читайте в нашем репортаже.

Юлия Вяткина

Редактор журнала «Позитивные изменения»

Вечером 30 ноября пространство Impact Hub Moscow наполнилось теплой атмосферой. Дружеские разговоры, радостные объятия, улыбки, впечатления от многочисленных деловых событий осени, обсуждение рабочих моментов – гости и победители премии коротали время в ожидании начала церемонии награждения. И никто не знал, что это будет не традиционное вручение статуэток, а целый спектакль на тему импакта и что сегодня каждый в зале станет его соавтором.

«Импакт – это про красоту, профессионализм – про любовь, а оценка – это искусство», – такие метафоры звучали на протяжении вечера. А затем эти идеи оживали на сцене в исполнении актеров комьюнити-театра «Это мы». Зрители увидели символ Нового года из своего детства – ватного Деда Мороза, погрузились в концепцию японского иероглифа «сюхари» (послушание, нарушение и отделение) и ее применение к социальным изменениям, поговорили о том, какими могут быть нескучные презентации на деловых конференциях и почему люди импакта – это супермены, а также убедились, что «щедрым бывает не только вторник».

«Когда наша команда думала, какой хочет видеть церемонию награждения, мы поняли, что это мероприятие само по себе должно создавать позитивные изменения. Если мы снова посадим в ряд экспертов и попросим их о чем-то рассказать, получится просто очередная профессиональная дискуссия, хоть и самого высокого уровня. И поэтому мы выбрали формат, в котором создателем позитивных изменений, инициатором открытий и инсайтов может стать каждый из наших гостей. Формат, в котором эти два часа станут для всех чем-то особенным, дающим вдохновение или просто восхищение тем, насколько легко и органично могут взаимодействовать люди, когда приходит понимание, что театр, как и вся жизнь, – это мы», – говорит главный редактор журнала «Позитивные изменения» Наталья Гладких.

Тема импакта коснулась и угощений для гостей церемонии награждения. Одним из партнеров премии стало первое в Москве инклюзивное кафе «Разные зерна», в котором наравне с профессиональными поварами, бариста, курьерами и официантами работают взрослые люди с аутизмом. 30 декабря 2023 года кафе исполнился ровно год, а премия журнала «Позитивные изменения» стала для сотрудников кафе первым выездным мероприятием по организации кейтеринга. Надеемся, это станет новым направлением работы «Разных зерен» в 2024 году.

Гостей и победителей премии объединяет общая цель – внести позитивный вклад в развитие общества. И каждый из них стремится к созданию устойчивых моделей позитивных изменений и балансу между миссией и доходом. Поэтому символична статуэтка премии – скользящий по волнам серфер на доске со словом Impact. Появившись на обложке 3 выпуска журнала в 2022 году, серфер стал любимцем читателей и редакции, а затем перекочевал на сувенирную продукцию издания. Но оценка – это всегда про инструменты измерения. И для людей из сферы импакта важно измерять свое воздействие в мире, где высокая скорость изменений стала нормой. В качестве символа измерений в статуэтке 2023 года появился гигрометр – сделав ее еще и полезным инструментом, позволяющим контролировать важный параметр – уровень влажности воздуха.

Итак, кто же восхитил редакцию журнала с точки зрения оценки импакта и получил заслуженную награду? Встречайте победителей премии 2023-го года!

НОМИНАЦИЯ «РАЗВИТИЕ ИНСТИТУТА ОЦЕНКИ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОЕКТОВ»

В этой номинации редакция журнала отметила венчурный фонд Zerno Ventures и Ассоциацию грантодающих организаций «Форум Доноров».

Zerno Ventures получил статуэтку премии за первое исследование венчурных импакт-инвестиций в России и разработку методологии оценки импакт-стартапов[33]. Это стало первой наградой для молодого и амбициозного фонда, который инвестирует в проекты с социальным или экологическим воздействием.

«Мы разработали методологию оценки импакт-инвестиций в России, сделали это первые. Очень важно, что появились люди, экспертное сообщество, которое помогло нам совместно создать методологию. Затем мы проанализировали на ее основе рынок венчурных инвестиций в России. Вывод – этот рынок есть, он растет, и импакт-проекты достаточно неплохо себя чувствуют в текущих реалиях. Мы очень надеемся, что наше исследование вдохновит создавать импакт-проекты, оценивать воздействие бизнеса, масштабировать проекты позитивных изменений в нашей стране», – говорит Мария Герасимова, инвестиционный директор венчурного фонда Zerno Ventures.

Ассоциация грантодающих организаций «Форум Доноров» получила награду за разработку и внедрение стандартов отчетности в рамках Всероссийского конкурса публичных годовых отчетов НКО «Точка отсчета»[34].

«Нужно отдать должное всем, кто принимал участие в роли соавторов, соорганизаторов, партнеров и экспертов за всю историю проекта «Точка отсчета». Итогом этой работы стала метрология, которая в настоящий момент выполняет функцию стандарта и рекомендаций для НКО при подготовке годового отчета», – отмечает Александра Болдырева, исполнительный директор Ассоциации грантодающих организаций «Форум Доноров».

Форум Доноров регулярно принимает участие в различного рода образовательных программах и вебинарах, разъясняющих необходимость создания годового отчета как для внешней коммуникации организации, так и для внутренней рефлексии, и на примере «Точки отсчета» организаторы конкурса видят, что их усилия и сектора в целом не проходят даром.

«Растет качество годовых отчетов, о чем, в том числе, говорит постоянно возрастающий процент организаций, получающих золотой и серебряный стандарты отчетности. Растет количество региональных конкурсов, которые берут за основу рекомендации и конкурсную документацию нашего проекта. Происходит выравнивание информационного поля между различными типами некоммерческих организаций, между небольшими и крупными, столичными и региональными НКО, а это очень важно для развития российской филантропии в целом», – говорит Александра Болдырева.

Форум Доноров надеется, что премия «Позитивные изменения» даст импульс некоммерческих организациям-участникам «Точки отсчета» в 2024 году активнее внедрять инструменты мониторинга и оценки в свою проектную деятельность. «Особенно небольшим НКО в регионах важно понимать, что их первые шаги в направлении MEL (Monitoring, Evaluation, and Learning / Мониторинг, оценка и обучение) будут признаны и поддержаны. А мы со своей стороны сделаем все, чтобы использование инструментов оценки при годовой рефлексии для НКО, участвующих в «Точке отсчета», было максимально понятным и доступным», – резюмировали в ассоциации грантодающих организаций.

НОМИНАЦИЯ «РАЗВИТИЕ ПРАКТИКИ ВНЕДРЕНИЯ ОЦЕНКИ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОЕКТОВ»

В этой номинации сразу три победителя премии: фонд «Навстречу переменам», Клуб PROОценку и холдинг «Сибирский центр».

Фонд «Навстречу переменам» отмечен за внедрение доказательного подхода и оценки в проекты социального предпринимательства[35]. С 2012 года фонд помогает развивать проекты социальных предпринимателей, которые направлены на улучшение качества жизни детей и молодежи по всей России. Как отмечают в фонде, их самое главное достижение – умение заинтересовывать темой оценки участников акселератора, терпеливо и последовательно помогать им выстраивать систему оценки.

«Акселераторы, работающие с социальными предпринимателями, все чаще вводят тему оценки в обучение и в список требований. Начинающие предприниматели чаще приходят к нам на конкурс более подготовленными в вопросах оценки. Если выйти за пределы сектора, мы видим, что бизнес-акселераторы и сообщества предпринимателей продолжают интересоваться этой темой, однако, как правило, они более широко понимают, что такое «импакт» и имеют несколько другое представление об оценке. Часть бизнесменов считает, что значимость оценки импакта переоценена; часть – не представляет, как можно проводить оценку без учета финансовых показателей, что на практике в социальном секторе реализуется редко. Кажется, теме оценки в секторе не повредит взгляд со стороны бизнеса. Обратное тоже верно: думаю, что и бизнес сможет оценить наработанную сектором экспертизу в этой теме», – говорит София Шагинян, руководитель программы поддержки для импакт-стартапов фонда «Навстречу переменам».

Клуб PROОценку[36] получил награду за формирование и развитие экспертного сообщества в области оценки проектов и программ. Ежемесячно в режиме онлайн проходят заседания клуба под девизом «Интересная беседа в хорошей компании». Задача клуба – поддерживать сообщество практиков, занимающихся внедрением оценки в деятельность социально ориентированных организаций. Образование, уровень подготовки в сфере оценки, опыт практической деятельности для участников значения не имеют. Основатели клуба – компания «Процесс Консалтинг», холдинг «Сибирский центр» и Группа некоммерческих организаций «Гарант».

«Идея клуба в том, чтобы раз в месяц собираться и разговаривать на темы, связанные с оценкой, так, чтобы это было интересно. Мы делаем это максимально открыто, именно для тех, кто хочет развивать оценку в своих организациях. То есть любой человек может прийти послушать, поделиться своим мнением, задать вопрос экспертам. Как нам кажется, у нас неплохо получается: уже порядка 300 человек побывало на встречах клуба, сама инициатива принята очень хорошо. Это важная площадка для разговора, мы заполнили нишу, которая пустовала. Теперь раз в месяц можно пойти поговорить об оценке в хорошей компании», – говорит Алексей Кузьмин, сооснователь Клуба PROОценку, генеральный директор компании «Процесс Консалтинг».

Еще одна награда в этой номинации была вручена холдингу «Сибирский центр». С 1996 года организации, входящие в холдинг, занимаются обучением ведущих сотрудников НКО, а с 1999 года продвигают систему оценки социальных проектов и программ[37].

В 2023 году проект «Формирование экосистемы обучения и просвещения в области оценки в социальной сфере», разработанный холдингом в сотрудничестве с партнерами, получил софинансирование от Фонда президентских грантов. В проекте предлагается три образовательных уровня:

• Профессиональный уровень – длительный курс повышения квалификации по оценке продолжительностью 144 часа. Проходит в очно-дистанционном формате.

• Актуализирующий уровень – краткосрочный курс повышения квалификации продолжительностью 24 часа. Проходит в дистанционном формате.

• Поддерживающий уровень – просвещение в области оценки и обмен опытом – встречи сообщества практиков в формате заседаний Клуба PROОценку.

Для опытных оценщиков, т. е. тех, кто проводил внешнюю оценку, координировал ее проведение или был заказчиком, предусмотрен Институт оценки.

«Когда мы разрабатывали образовательную программу, консультировались и с юристами, и с Минобрнауки России, как скрестить социолога, специалиста по фундаментальным и прикладным социологическим исследованиям и специалиста по финансовому консультированию, потому что оценка – это про то, что эффективно, а что нет», – говорит Ирина Решта, координатор проектов Ассоциации «ИнА-Центр», вице-президент по программным вопросам холдинга «Сибирский центр».

Авторы проекта проанализировали российскую ситуацию в сфере образования для оценщиков и выделили две основные группы потенциальных клиентов своих обучающих программ. С одной стороны, это те, кто заинтересован в коротком обучении, часто у такого человека нет четкого понимания, какие компетенции нужно развивать, а вторая категория – это специалисты, заинтересованные в длительном обучении, включая сопровождение, поддержку, общение с преподавателями. Эти люди готовы учиться и за свой счет, хотят войти в профессиональное сообщество, четко понимают, какие компетенции им надо усилить или какие современные знания нужно получить.

До июля 2024 года организаторы проекта планируют обучить оценке 100 сотрудников некоммерческих организаций России с выдачей документов об образовании государственного образца.

НОМИНАЦИЯ «ЛИЧНЫЙ ВКЛАД В РАЗВИТИЕ ОЦЕНКИ ПРОЕКТОВ И ПРОГРАММ»

В этой номинации также три победителя: Наталья Кошелева, Ирина Ефремова-Гарт и Владлен Заморский.

Наталья Кошелева – постоянный автор и эксперт журнала «Позитивные изменения», гость подкастов Фабрики позитивных изменений, член правления Ассоциации специалистов по оценке программ и политик (АСОПП). Получая награду, Наталья поблагодарила редакцию журнала и Фабрику позитивных изменений за создание площадки для обсуждения темы оценки.

«Благодаря журналу «Позитивные изменения» я написала на русском языке статьи, посвященные двум методам оценки – Outcome mapping[38] и Outcome harvesting[39]. Мне удалось рассказать об этих методах и в подкастах журнала[40]. А затем я набралась наглости и провела вебинар на эту же тему на конференции АСОПП. И был хороший отклик от людей, которые говорили, что наконец-то вы предложили методологию, которая подходит для моего проекта. Для меня это очень радостно – я обычно стесняюсь говорить о том, что не сделала руками. Рассказ об этих методах для меня – шаг вперед, это оказалось полезно другим людям», – сказала Наталья Кошелева.

Ирина Ефремова-Гарт – еще один постоянный автор и эксперт журнала, директор по устойчивому развитию компании «Мобиус Технологии». На страницах «Позитивных изменений» Ирина рассказывала о взгляде грантодающих организаций на оценку в настоящем и будущем[41], о роли знаний и практиках управления ими в филантропических организациях[42], делилась мнением о профессионализации оценки в России и мире[43].

В своем ответном слове она отметила растущий интерес к оценке социального воздействия и назвала синоним слова «импакт» – «преобразование», который предложили участники одной из конференций в Карачаево-Черкесии.

«Импакт – это же про образ, к которому мы стремимся. Мы понимаем, что очень важно его визуализировать: если ты начинаешь что-то делать и у тебя есть видение того, чего ты хочешь достичь, то ты можешь оценить, пришел ты к результату или нет. Мне кажется это прекрасный синоним слова «импакт», которым мы призываем всех пользоваться», – говорит Ирина Ефремова-Гарт.

Также, по ее словам, оценка социального воздействия становится все более важной для донорского сообщества, потому что количество ресурсов не увеличивается, а ответственность, которая лежит на людях, принимающих решения, относительно программ и инвестиционных проектов невероятно большая.

«Коллеги по донорскому сообществу привлекают широкий пул экспертов для того, чтобы иметь возможность исследовать подходы к оценке с разных сторон. Этот интерес вырастает в методологии, практики, решения, которые становятся доступными для всех (что особенно отрадно). Вы можете попробовать эти решения или методологию, дать обратную связь, усовершенствовать, подстроить под себя и делать так, чтобы те проекты и программы, в которые вы инвестируете свои деньги, время, экспертизу, становились максимально результативными», – отметила победитель премии.

Владлен Заморский, главный управляющий директор Better, директор по устойчивому развитию Okkam, сопредседатель комитета по устойчивому развитию Ассоциации по развитию интерактивной рекламы (АРИР) получил награду за развитие практик оценки медиаэффективности социальных проектов. Владлен принимал участие в оценке воздействия кампании Фонда Хабенского #этонелечится #раклечится, о которой на своих страницах рассказывал журнал «Позитивные изменения»[44].

«Медиа играют очень важную роль в решении социальных, экологических проблем. Без медиа невозможно строить знания, доверие, соответственно невозможно менять поведение – а без этих атрибутов нельзя говорить о социальных изменениях. Поэтому любые информационно-просветительские кампании должны измеряться, для этого существует огромное количество разных инструментов и подходов. Поэтому ни одна наша медийная кампания не проходит без измерений – эффективность наше все. В социальных проектах я тоже настоятельно рекомендую обращаться к индустриальным методикам, которые позволяют замерять все, что связано с эффективностью коммуникаций», – говорит Владлен Заморский.

Победитель премии сказал слова благодарности и в адрес журнала: «Это потрясающий проект и с точки зрения содержания, и с точки зрения формы. Здорово, что появляется очень много выверенного, хорошего научного контента, который помогает двигать вперед всю индустрию, связанную с устойчивым развитием, за счет измерения ее эффективности».

НОМИНАЦИЯ «РАЗВИТИЕ МЕТОДОЛОГИИ ОЦЕНКИ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОЕКТОВ»

Награда в этой номинации досталась Благотворительному фонду Владимира Потанина за вклад в развитие методологии оценки инвестиций в массовый спорт[45].

«Важно, что подходы к оценке и анализу опыта становятся более гибкими и разнообразными. VUCA мир диктует нам отказ от многих правил, казавшихся незыблемыми. Они просто не работают. Поэтому значимым трендом 2023 года и импульсом на 2024 год можно назвать адаптивность, смелость и готовность к эксперименту. Это подтверждает и номинация, в которой наш фонд получил премию. Оценка инвестиций в массовый спорт, как и в ряд других социальных сфер, – это сегодня сочетание вопросов и механизмов, которые раньше непривычно было рассматривать в совокупности. Например, финансовые и социальные эффекты, но не в формате SROI или не только в нем», – говорит Ирина Лапидус, директор программ Фонда Потанина.

НОМИНАЦИЯ «ЛУЧШИЙ КЕЙС ВНЕДРЕНИЯ ОЦЕНКИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО ПРЕДПРИЯТИЯ / СО НКО»

Благотворительный фонд «Дети наши» получил награду за внедрение и распространение практик доказательного социального проектирования[46]. С 2006 года фонд работает с воспитанниками и выпускниками сиротских учреждений, а с 2018 года занимается профилактикой социального сиротства – помогает семьям, у которых могут изъять детей, спасти ребенка от детского дома. Миссия фонда «Дети наши» – изменить систему защиты детства в стране, чтобы дети росли в семье и становились благополучными взрослыми. Как формирование, так и использование практик с доказанной эффективностью позволяют фонду выступать серьезным партнером для государственных структур и бизнеса, масштабировать свою деятельность. Четыре практики фонда внесены в федеральный реестр доказательных практик.

«Я адепт доказательной благотворительности и очень рада, что в нашем секторе мы наконец-то стали всерьез относиться к оценке эффективности всего, что мы делаем. Сейчас невозможно представить ни один серьезный благотворительный фонд, который не оценивает самого себя. Это признак хорошей зрелой организации. В фонде «Дети наши» мы давно взяли курс на доказательную благотворительность и на внедрение практик с доказательным подходом. У нас есть целый методологический отдел, который четко работает на то, чтобы мониторить результаты наших программ. А результаты мониторинга мы пытаемся внедрить в наши проекты. Это постоянный, циклический процесс: посмотрели, проанализировали, что работает или не работает, пошли на следующий круг, внедрили новые подходы и технологии, посмотрели, как это работает и поехали дальше. Конечно, оценкой невозможно заниматься точечно, это процесс, требующий времени, ресурсов, но эффект от него крайне положительный – потому что это знак качества, когда организация постоянно работает на повышение своей эффективности», – говорит Наталья Петрова, директор Благотворительного фонда «Дети наши».

НОМИНАЦИЯ «ЛУЧШАЯ ПРОГРАММА ОЦЕНКИ СОЦИАЛЬНОГО ЭФФЕКТА РЕГИОНАЛЬНОГО УРОВНЯ»

Награда в этой номинации отправилась в Заполярье – в Фонд целевого капитала «Наш Норильск» за внедрение модели оценки социальных инвестиций с учетом вклада в развитие территории[47]. Фонд призван содействовать социальному развитию города Норильска и Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района. Основной целью фонда является предоставление долгосрочных инвестиций в регион и финансовая поддержка проектов некоммерческих организаций, направленных на развитие образования, здравоохранения, культуры, спорта и другие социально значимых сфер.

«Для нас в 2023 году стало важным разработать собственную модель оценки, которую мы будем применять для каждого проекта, поддержанного фондом. Сделать модель с тонкой подстройкой под задачи нашей организации, потому что у нас есть свои приоритетные направления для поддержки. Мы хотели создать универсальное решение, которое могло бы применяться для любого типа проектов. Задача эта нетривиальная, учитывая, что существуют проекты, где очень сложно вычленить экономическую составляющую и непросто измерить социальные эффекты. Тем не менее задача была решена», – говорит Анна Макуха, директор Фонда целевого капитала «Наш Норильск».

Фонд надеется, что послужит примером для других грантодающих организаций, причем неважно, будут это фонды целевого капитала или крупный бизнес, реализующий программы корпоративной социальной ответственности. «Внедрение модели оценки в свои программы – это позитивный тренд, который принципиальным образом изменит подходы к социальному проектированию, и мы рады, что движемся в ногу с этим трендом», – добавляет Анна Макуха.

За последние несколько лет оценка социального воздействия вышла за рамки узкоспециализированного профессионального сообщества. Сегодня мы видим результат первых инициатив, которые были единичными случаями 20 лет назад, а сейчас охватывают все больше сфер. Победители премии – компании, НКО и специалисты – внедряют инновационные подходы и задают стандарты, совершенствуют методологии и формируют экспертные сообщества. Все они задаются вопросом, как максимально эффективно использовать имеющиеся ресурсы, к чему приводят наши действия и можно ли было сделать иначе. Они – про достижения, которые работают ради общего блага.

«Несмотря на всю серьезность и научность, наша премия – про красоту. Про красоту проектов, которая становится видна, когда за сухими цифрами о количестве проведенных мероприятий и их участников мы начинаем распознавать истории изменений – того, что и называется импактом, – говорит главный редактор журнала Наталья Гладких. – Уже второй год мы награждаем тех, кто помогает организациям увидеть свою красоту в полной мере. С помощью нашей премии мы не просто хотим отметить людей и команды, но и вдохновить новые проекты на создание позитивных изменений в мире. Ведь импакт – это не только и не столько про сегодня, но и про будущее, которое мы можем сделать лучше».

Редакция журнала поздравляет победителей премии и благодарит партнеров – брендинговое агентство Wowhouse, фонд развития медиапроектов и социальных программ Gladway, инклюзивное кафе «Разные зерна» и комьюнити-театр «Это мы». Узнать больше о премии и посмотреть фотоотчет можно на сайте https://www.impactawards.ru/.

We Are the Impact. A Report from the Positive Changes Journal Awards

Yulia Vyatkina

DOI 10.55140/2782–5817–2023–3–4–32–41

On November 30, 2023, the pages of Positive Changes Journal came to life as it celebrated the winners of its second annual Social and Economic Impact Assessment Awards. The evening’s award ceremony itself turned out to be a source of positivity, leaving a lasting impression on all who attended. Join us as we provide you with an overview of the ceremony, the deserving awardees, and the evolving landscape of social impact assessment over the past year.

Yulia Vyatkina

Editor, Positive Changes Journal

As the evening of November 30 unfolded, the Impact Hub Moscow filled with warm atmosphere. Guests engaged in friendly conversations, shared joyful embraces, and wore bright smiles while reflecting on the various business events of the season. They also discussed work-related matters, all while anticipating the commencement of the award ceremony. Little did they know that the evening would not follow the typical script of handing out statuettes but would instead feature an engaging performance centered around the theme of impact, with everyone in the audience becoming a part of the narrative.

Throughout the evening, metaphors abounded: “Impact represents beauty, professionalism embodies love, and evaluation is an art.” These metaphors were brought to life on stage by the talented actors of the community theater, This Is Us. The audience was treated to a nostalgic symbol of the New Year – a cotton-clad Santa Claus from their childhood. They delved into the profound Japanese concept of “shu-hari” – obedience, deviation, and separation – and explored its relevance to social change. Discussions also revolved around how presentations at business conferences can be made more engaging and why individuals involved in making an impact can be seen as modern-day superheroes. The overarching message was clear: not only Tuesdays can be giving.

“Visualizing the upcoming awards ceremony, our team we realized that the event itself had to be a catalyst of positive changes. If we were to simply seat the experts in a row and request their insights, it would be yet another high-level professional discussion. That’s why we opted for a format in which every one of our guests could serve as a conduit for positive change, initiating revelations and insights. This format made sure these two hours would be an extraordinary experience for everyone present, inspiring and evoking admiration for the seamless and organic interaction among people when they realize that, just like life itself, theater is a reflection of ourselves,” says Natalia Gladkikh, Editor-in-Chief of Positive Changes Journal.

The theme of impact even extended to the refreshments provided for the ceremony’s attendees. One of the partners of the Awards is “Different Grains” (“Raznye Zerna”), Moscow’s first inclusive café, where adults with ASD work alongside professional chefs, baristas, couriers and waiters. On December 30, 2023, the café celebrated its one-year anniversary, with the Positive Changes Journal Award being its first venture into catering. This collaboration could pave the way for exciting developments for Different Beans in 2024.