Читать онлайн Любовь с первого клика бесплатно

Глава 1

Он был хорош. Даже не так… Зверски, чудовищно, непозволительно хорош. Стоило ему звякнуть ножом по бокалу, и опенспейс, временно превращенный в банкетный зал, погрузился в тантрическую тишину. Шелест нарочито потертых джинсов, легкий скрип ножки стула, короткий вдох перед началом речи – ни единый звук не ускользнул от собравшихся. И пусть Томский один сегодня пренебрег вечерним дресс-кодом, никто бы не спутал его с рядовым сотрудником. Есть все-таки мужчины, которым не нужен смокинг, чтобы оставаться альфой.

– Я благодарен вам всем… – Томский улыбнулся, и на его небритых щеках появились озорные ямочки. – Это был тяжелый проект, и я знаю, как горели ваши кресла весь месяц до дедлайна… Ладно-ладно, я знаю, вы сейчас думаете: «Вот урод! Сам же поставил эти дикие сроки!»

Сквозняком пролетел по залу вежливый смешок. Томский лукавил: вряд ли нашелся бы здесь хоть один человек, считающий шефа уродом. Неважно, кто ты – восторженная секретарша, степенная представительница отдела кадров или замшелый кодер, который давно не видел перед собой ничего, кроме бесконечной вереницы символов… Против аксиомы не попрешь. А аксиомой был тот факт, что Ян Томский выглядел как Цукерберг, если бы про него снимали фильм и главную роль поручили Райану Гослингу.

Он все говорил и говорил, но вместо слов Лена слышала лишь шепот прибоя и отдаленные крики чаек. Нет, поблизости не было моря, да и откуда бы ему взяться в центре Москвы? Просто у Лены перед глазами стоял тот снимок из журнала, поставленный ей на заставку смартфона: Томский на палубе яхты сжимает крепкими руками трос и смотрит куда-то в бесконечную соленую даль. Одни говорили, что яхты у Томского нет и в помине и красивая картинка – не более чем фотожаба, другие шептались, будто бы шеф втихаря выводит деньги компании на Мальдивы и готовит себе отходную, Лена же отдалась во власть феромонов.

Вот и сейчас ей казалось, что вместо микрофона Томский держит какой-нибудь шкот, или фал, или как там у яхтсменов положено обзывать веревки, а она, Лена, стоит на палубе рядом с ним и ждет, когда же они останутся совсем одни где-нибудь в нейтральных водах. И тогда он, конечно, подойдет к ней, обхватит за плечи так, что стрелка ее внутреннего компаса завертится волчком. А потом наконец поцелует. Смачно, упруго, будто вгрызаясь в мякоть спелого плода…

– Вам с этой грушей отдельный номер не снять? – безжалостно отрезвил ее насмешливый голос.

Лена моргнула, с ужасом осознав, что прямо здесь, на виду у всех, присосалась к груше, как подросток, который учится целоваться на фруктах. Кажется, даже глаза прикрыла от удовольствия. К счастью, кроме Никиты, позора никто не заметил: все были слишком увлечены речью Томского. И Лена, бросив на соседа по столику короткий стыдливый взгляд, спешно отложила импровизированный тренажер для поцелуев и схватилась за салфетку: липкий сок уже стекал по подбородку на шею.

– Опять представляла Яна? – Никита, судя по всему, задался целью морально ее добить.

– Я?! – на вдохе возмутилась Лена, и очень зря: кусочек растерзанной груши моментально метнулся в гортань и накрепко встал, перекрыв доступ кислорода. Вот и верь после такого, что у растений нет чувств! Иначе как местью за недавнее надругательство Лена этот грушево-удушающий прием назвать не могла.

Впрочем, теперь она вообще ничего не могла. Вцепившись в горло, подскочила, беспомощно разевая рот. Печально звякнул разбитый бокал, и десятки пар глаз изумленно воззрились на нее. «Имей совесть, – безмолвно корили они. – Ян Олегович произносит речь! Сделай одолжение, помирай тише!»

О, с какой радостью Лена последовала бы этому совету! Не убей ее груша прямо сейчас, она бы тут же затолкала себе в трахею что-нибудь понадежнее, лишь бы унести этот позор в могилу. Но Никита, чтоб его, удружил второй раз за вечер. Вскочил как Джек-попрыгунчик и наотмашь втащил Лене прямо промеж лопаток. На долю секунды она почувствовала себя рогаткой – так лихо вылетел из нее кусок груши, чтобы приземлиться по центру блюда с закусками.

Лена и не подозревала, что способна издавать такие звуки. В последний раз она слышала нечто подобное, когда пылесос случайно зажевал занавеску, и Лена с боем вытягивала ее из шланга.

– Юля, вы в порядке? – Томский смотрел прямо на нее, и это был уже седьмой раз за все время ее работы в социальной сети «SeeU». О’кей, любовь с первого взгляда они уже проехали, но Лена была глубоко убеждена: каждое новое пересечение взглядов лишь приближает ее к заветной цели. Вот бы он еще запомнил ее имя…

– Лена… – прохрипела она, и мышцы лица скрутило в жалкое подобие улыбки. – Проект «Романтика».

– Ах да! Чуть не забыл. – Ян поднял указательный палец. – Помимо всего прочего, я собрал вас здесь, чтобы сообщить одну сенсационную новость. Но для начала… – И он повернулся к незнакомому Лене бородачу. – Прошу любить и жаловать, господин Русаков, компания «Goomble». Он будет контролировать подготовку к сделке по продаже сервиса «SeeU. Романтика».

Бородач встал, раскланиваясь, и опенспейс утонул в аплодисментах. При этом Лене казалось, что коллеги хлопают не в ладоши, а прямо по ее горящим ушам.

– Какая сделка? Какая продажа? – пробормотала она без надежды быть услышанной.

– Спешу вас заверить, сокращений не будет! – продолжал тем временем Томский. – Сделка состоится через месяц, и полученные средства мы сможем пустить на развитие нового проекта. А пока прошу вас оказать господину Русакову всякую посильную поддержку и подготовить наши человеческие ресурсы, я про пользователей и их данные, к новому хозяину.

– Про барщину и оброк не забудь, – проворчал Кобзев себе под нос.

– Про что? – Лена с тоской посмотрела на шефа: белые отвороты его рубашки так соблазнительно контрастировали с загорелой кожей… Интересно, это солярий или он и вправду не так давно ходил на яхте?

– Нет, это невыносимо! Последние мозги растеряла. – И Никита, бесцеремонно схватив Лену за локоть, потащил ее из-за стола в неизвестном направлении.

– Куда? – только и успела растерянно мяукнуть она.

– Подальше отсюда! – на ходу бросил Кобзев.

Пустые стеклянные лабиринты, похожие на ходы гигантской муравьиной фермы, вызывали легкое головокружение. Мелькали мотивационные постеры на стенах и яркие кресла-мешки; удивленно таращились на Лену лампы на козьих ножках. Опомнилась Фетисова лишь у небольшой офисной кухни.

– Пусти! – буркнула она, выдернув руку.

– Сядь! – парировал Никита и кивком указал на лаймовый диван. Дико модный и фантастически неудобный. – Томский действует на тебя, как глушитель на мобильник. Пока не отойдешь от него метров на десять, с тобой вообще бесполезно разговаривать.

– Ничего подобного… – Лена отвела взгляд и оказалась лицом к лицу с собственным отражением в серебристой кофемашине. И сразу в голове всплыла школьная кличка: Муха.

Единственный комплимент, которого Лена удостаивалась на каждой встрече выпускников: «Ты совсем не изменилась!» И тот можно было считать комплиментом с большой натяжкой – в школьном рейтинге красавиц Лена уверенно занимала последнее место. Маленькая курносая девочка в очках и в вечно вытянутых на коленках колготках. Разве что брекетов теперь не было. Да уж, если бы Томский и взял ее с собой на яхту, то исключительно в качестве балласта.

– Он продает наш проект в «Goomble», а ты ему в рот смотришь! – Никита сердито запустил руку в миску с солеными крендельками. – А я давно говорил: надо валить отсюда!

– А зачем им наша «Романтика»? У них свой отличный сервис…

– Вот именно! – Кобзев взглянул на нее как на неразумное дитя, и, подкинув кренделек, лихо поймал его ртом. – И они туда плюхнут полтора миллиона наших уникальных юзеров, поди плохо! И вся моя реклама, все месяцы работы – коту под хвост!

– Но мои алгоритмы подбора пары… Оценка совместимости… Ян же сам говорил, это прорыв…

– Ну вот, а теперь он срубит за это три с половиной миллиона долларов. – Кобзев презрительно фыркнул. – По крайней мере, ходят слухи, что сумма именно такая. Угадай, дадут нам понюхать проценты от сделки или нет?

– Да при чем тут проценты?! – Лена хотела эффектно вскочить, но софа засасывала, как зыбучие пески, и, для того чтобы встать, приходилось как следует поднатужиться. – Это же реально крутой алгоритм! Такого нигде больше нет, и Ян…

– Ян-Ян-Ян, – передразнил Никита. – Он даже имени твоего не знает, а ты про алгоритм.

– Может, поговорить с ним? – Лена с трудом выбралась из лаймовой ловушки. – Если мы запустим бета-версию, протестируем…

– …то он, конечно, сразу откажется от трех с половиной лямов и сделает тебе предложение, – услужливо продолжил Кобзев. – Послушай, брехня это все про «сокращений не будет». Разгонит нас, даже глазом не моргнет! Не сейчас, так через месяц. Говорю тебе: руки в ноги – и валим! И алгоритм свой припрячь, пока его не интегрировали. Нас с ним в любой соцсети примут с распростертыми объятиями.

– Нас? – моргнула Лена. – Но ты же контекстник…[1]

– А кто тебе идею подал?! Еще подруга, называется… – Заросшая физиономия Никиты горестно скривилась, будто напротив Лены стоял не двадцатипятилетний мужик, а не в меру волосатый младенец, у которого отобрали соску.

– Послушай, не надо никуда уходить. Сделки ведь еще не было? – Лена коснулась его плеча. – Мы убедим Томского!

– Тебя он даже слушать не станет.

– Хорошо. Давай тогда с нашим проджектом поговорим…

Никита замер с крендельком у рта и воззрился на Лену так, словно в линзах ее очков увидел портал в Нарнию.

– Ты приболела или как? – И Кобзев приложил ладонь к ее лбу. – Ты хоть знаешь, во что тебе это встанет?

Лена вздохнула. Проджект-менеджер сервиса романтических знакомств был самым далеким от романтики человеком, какого только можно себе вообразить. Дмитрий Яковлевич Вайц, этот сухощавый и абсолютно лысый мужчина, ему бы еще костяную корону для полного сходства с Кощеем, казалось, ненавидел весь женский пол уже за сам факт его существования. Три развода истощили не только его банковский счет, но и веру в любовь: девушек Вайц считал алчными, а на отношения смотрел как на заранее убыточное капиталовложение. Как-то Томочка из отдела кадров намекнула Вайцу, что в пятницу вечером совершенно свободна, в особенности если Дмитрий пригласит ее куда-нибудь поужинать. В ответ Вайц смерил кокетку колючим взглядом и изрек: «И во что мне это встанет?» С тех пор эта фраза стала офисным мемом, а Томочка демонстративно завела интрижку с Олегом из сервиса недвижимости.

Лена прекрасно помнила тот день, когда они с Никитой надумали презентовать Вайцу свою идею. «Половинки» – так она называлась.

– Ее алгоритм, – возбужденно распинался тогда Кобзев, потому что сама Лена в словесном жанре была не сильна, – будет учитывать не только те интересы, которые указывают сами пользователи. Люди часто врут, чтобы казаться более образованными и продвинутыми. Вот, например, путешествия выбирают процентов восемьдесят наших юзеров, при этом многие не выезжали за пределы родного города. А классическая литература? То же самое! Парень прочел в школе «Муму» – и на этом все, но галочку для понтов поставил. Ему пишет девушка-филолог, а он – в каждом слове по три ошибки. Пара не складывается.

– Потому что женщины слишком привередливые, – привычно поморщился Вайц.

– А если мы усовершенствуем систему? Добавим функцию подбора пары? Алгоритм оценит поведение пользователя, проанализирует все посты и фотографии, которые он лайкает, изучит время, в которое он чаще бывает онлайн, я уже молчу про покупки и поисковые запросы… И бац! – Никита вошел в раж и стукнул по столу Вайца. – У нас идеальная пара! Половинки!

Верхняя губа Вайца дернулась вверх, будто кто-то подцепил ее рыболовным крючком, и Дмитрий Яковлевич, прищурившись, взглянул на Фетисову. Лена живо представила себе, как проджект хватает ее за шкирку и швыряет в шахту лифта, сопровождая это громогласным: «Ты подумала, во что мне это встанет?!»

Впрочем, орать Вайц не стал, просто неодобрительно хмыкнул и добавил:

– Попробуйте.

И Лена попробовала. О, она создала шедевр, который мог бы поднять «SeeU. Романтика» на новый уровень! Сам Томский похвалил ее тестовую версию! И для чего? Чтобы теперь все досталось безликой корпорации? Да они даже не оценят ее стараний. Пользователи – вот все, что им нужно. Как будто крепостных продают, в самом деле!

Так что да, Лена понимала весь скепсис Никиты. Лишний раз соваться к Вайцу, в это горнило шовинизма и меркантильности, было, без сомнения, идеей рисковой и не шибко умной. Но сейчас в Фетисовой говорил Творец. Да, она не умела работать с резцом и мрамором, но алгоритм «Половинок» казался ей ничуть не хуже «Давида» Микеланджело или «Дискобола» Мирона. Во всяком случае, этот алгоритм мог изменить судьбы многих людей к лучшему. И да, маленький приятный бонус, вписать ее имя в историю. Разумеется, лишь в том случае, если его вообще прикрутят к сервису «SeeU. Романтика». А ради этого Лена готова была покорить вершину Вайца.

– Ладно. – Кобзев безошибочно считал мрачную решимость Лены. – Вперед. Но говорить будешь ты.

Это был удар под дых. Нет, говорить Лена умела, но не слишком красноречиво, а главное – где угодно, только не на публике. Присутствие хотя бы одного человека более высокого социального статуса делало Фетисову заикой и мямлей, а те несогласованные куцые фразы, которые ей все же удавалось из себя выдавить, могли бы войти в золотой фонд цитат Виталия Кличко.

Никита знал об этом, как никто, но все же подставил под удар, толкнул вперед как пушечное мясо. Что ж, Лена верила в кармические бумеранги и не сомневалась: Кобзеву еще прилетит за предательство. В самое темечко прилетит.

Сжав все, что только сжимается, Фетисова направилась обратно в опенспейс, где вся офисная братия кутила по случаю успешного запуска очередного проекта. Радуйтесь, радуйтесь! Еще неизвестно, когда вас толкнут с молотка.

К сожалению, Вайц был уже ангажирован и вел светскую беседу с бородачом Русаковым. При этом Дмитрий Яковлевич улыбался так нежно и заискивающе, как не всякий кавалер улыбается своей возлюбленной. А все потому, что перед ним была не какая-то там очередная фифа, а человек, готовый заплатить компании три с половиной миллиона.

– У нас очень лояльные и активные пользователи, – донесся до Лены голос Вайца. – Бесконечные возможности для рекламы. С учетом последней версии антибота, я могу лично гарантировать: никаких пустых аккаунтов. Скажем так, мертвых душ. – И Вайц усмехнулся собственной шутке.

– Мне нужна будет полная статистическая выкладка. – Бородач был явно не настроен на веселье.

– Разумеется. Мои люди все подготовят, уже к среде вы будете знать о нашем контингенте все. И будьте уверены, они вас не разочаруют. Молодые, по большей части платежеспособные… Самый сок!

Лена отошла обратно к Никите, будучи не в силах слушать, как уплывает из-под носа ее любимый проект, и предпочла вести дальнейшее наблюдение издалека. Вскоре бородач из «Goomble» вернулся за столик Томского, а Дмитрий Яковлевич, оставшись наедине с самим собой, коршуном навис над ледяным блюдом с креветками и теперь выискивал жертву покрупнее. Ему уже удалось подцепить за розовый хвостик самый королевский экземпляр, когда Никита предательски подтолкнул Лену к Вайцу. Креветка тут же шлепнулась к собратьям, а Вайц, разочарованный неудачной охотой, вперился хищным взглядом в Фетисову.

И сразу челюсти скрутило, будто Лена откусила неспелую хурму.

– Я… Э… – Лена сглотнула. – Насчет «Половинок»… Ну, закрытия.

– Каких половинок закрытия? – нахмурился Дмитрий Яковлевич.

– Нет, закрытия «Романтики», а половинок алгоритм… Мой… Совместимость… – Во рту у Лены пересохло, словно она два дня скиталась по пустыне, а теперь вот от отчаяния решила пережевать пригоршню песка. – Я хочу вас… С Яном Олеговичем, конечно, – Лена осеклась, заметив, как вытянулось лицо Вайца. – Нет, не в смысле вас, а чтобы вы поговорили. Ну, про «Романтику» и совместимость…

Вайц даже не побледнел, скорее посерел. И Никита, то ли из желания спасти начальство от инсульта, то ли просто уже наглумился вдоволь, отодвинул Лену от Вайца и мужественно перехватил эстафетную палочку.

– Фетисова переживает из-за продажи «SeeU. Романтика». Просто вне себя от горя! – И для пущей убедительности похлопал Лену по плечу, и она качнулась, как боксерская груша на подставке: от волнения почти не слушались ноги.

– Такие решения принимаю не я, – сухо заметил Вайц, провожая недовольным взглядом Томочку из отдела кадров: та, воспользовавшись замешательством Дмитрия, увела у него из-под носа вожделенную креветку.

– Разумеется! Но вы же здесь не последний человек, – лучезарно улыбнулся Кобзев. – Я б даже сказал, один из первых. И уж точно Ян Олегович прислушается к вашему мнению.

– Прогиб, конечно, засчитан, – отозвался Вайц без особого энтузиазма. – Но продажа – вопрос решенный.

– А если мы предложим нечто совершенно новое? – Никита доверительно подался вперед. – Алгоритм, который перевернет мир онлайн-знакомств.

– Вы про оценку совместимости? – Вайц покосился на стремительно тающую горку креветок и вздохнул. – Послушайте, алгоритм неплохой, но этого недостаточно. Подобные штуки сейчас внедряют все кому не лень. Американцы выпустили приложение, которое подбирает пары по результатам психологических тестов. Я уж молчу про эксперименты с нейросетями…

– И что, мы просто отдадим все в «Goomble»? – не сдержалась Лена и тут же получила локтем в бок от Кобзева: мол, кто просил лезть, когда за переговоры взялся мастер?!

– Елена, я все понимаю. – Тон Вайца смягчился. – Поверьте, я тоже не рад переменам. Хотите небольшой инсайд? Завтра Томский предложит конкурс на лучшую идею для нового сервиса. Победитель получит электрокар! Это ваш шанс, используйте ваше рвение в благих целях. – И Дмитрий ухватил с блюда последнюю креветку, поднес ее было ко рту, но…

– А «Романтика»? – упрямо спросила Лена.

Вайц замер, на пару секунд обреченно прикрыл глаза, а потом, будто распрощавшись с мечтой, швырнул креветку обратно и вытер пальцы.

– А «Романтику», – холодно отозвался он, – спасет только чудо. Сделка через месяц, если до тех пор вы не предложите чего-то невероятного… Ну, не знаю… – Он оглядел зал, а потом кивнул на Томского. – Приложение, способное влюбить в себя кого угодно, вплоть до Яна Олеговича… Что ж, тогда снимаю шляпу. Либо, раз уж вы так привязаны к «Романтике», ищите работу в «Goomble». – Он отошел от столика с закусками, заставив Лену почувствовать себя той самой последней креветкой: никому не нужной и одинокой посреди безразличных ледышек.

– Ну, мы попытались, – вздохнул Никита. – Может, по домам?

– Нет-нет, погоди. – У Лены в голове будто щелкнул выключатель, настолько все вокруг стало ясным и светлым. – Приложение, способное влюбить кого угодно…

– Забей, такого не бывает… – Кобзев увлек ее к выходу. – Влюбиться народ может только в банк-клиент, и то при условии, что с каждой авторизацией на счете будет прибавляться тысяч по сто.

– Ты не понимаешь! – Лена остановилась, как норовистая лошадка перед барьером. – Влюбить надо не в приложение, а в человека! Это как… – Она лихорадочно подбирала слова, но все казались недостойными ее великой идеи. – Как электронный приворот! Вот смотри! – Лена схватила с соседнего столика салфетку, к вящему недоумению тех, кто за ним сидел. Потом выудила из сумочки брелок с сувенирной ручкой и толкнула Кобзева на свободный стул. – Допустим, ты меня любишь.

– Обожаю! – ядовито парировал Никита.

– А я не отвечаю тебе взаимностью. – Лена нарисовала двух человечков.

– Оно и видно: весь мозг мне уже вынесла!

– И вот ты запускаешь мой алгоритм, но не для того, чтобы оценить совместимость. А чтобы он собрал про меня всю возможную информацию! – Вокруг одного из человечков появились кружочки разного размера.

– Ты что, пускаешь мыльные пузыри? – Никита повернул голову, пытаясь вникнуть в загадочную насалфетную живопись.

– Соберись! Короче, вот у тебя есть на меня все данные: что я люблю, читаю, смотрю, ем, куда езжу, во сколько встаю по утрам… И ты начинаешь имитировать мою вторую половинку.

– Вот любите вы, женщины, имитировать! – скривился Кобзев, и на долю секунды ему удалось вогнать Лену в краску. Но разум программиста оказался сильнее девичьего стыда.

– Даже не так! Приложение помогает тебе имитировать. Только я посмотрела сериал – а ты уже запостил на него отзыв. Я съездила в Париж – вуаля! Мне попадается твоя фотка на фоне Эйфелевой башни.

– Какой Париж? Ты из города выезжала только в деревню к бабушке.

– Не суть! Значит, фотка на фоне коровы. И я начинаю думать: может, это знак?..

– Корова? – Кобзев посмотрел на нее с явным сочувствием. – Слушай, тебе бы перезагрузиться! Ты лагаешь как третий пентиум! Во-первых, все и так этим занимаются безо всякого алгоритма. А во-вторых, если, к примеру, ты вообще меня не знаешь? И уж тем более не фолловишь в соцсетях? Как ты увидишь все эти чудо-знаки с коровами и отзывами?

– А вот для этого ты мне и нужен! – Лена принялась воодушевленно царапать на салфетке замысловатые стрелки. – Мы привыкли рекламировать сайты, услуги, товары… Но что, если рекламировать людей? Если сделать так, что мне будут якобы случайно попадаться твои посты? Или еще круче: я смотрю какой-то ролик, а вместо рекламы – ты?

– Ага, двадцать пятым кадром, – сыронизировал Никита.

– Точно! – Лена была слишком возбуждена, чтобы считать издевку. – НЛП! Гипноз! Все известные нам способы воздействовать на подсознание! Пара дней – и я уже не смогу выкинуть тебя из головы. Господи, Кобзев, ты хоть понимаешь, что это значит?!

– Что ты свихнулась? – Никита виновато улыбнулся коллегам, которые уже как-то странно смотрели на шумную девушку с салфеткой, а потом понизил голос. – Двадцать пятый кадр запрещен. И вообще, есть мнение, что это очковтирательство.

– А закодированные аудиосообщения? – Лена схватилась за телефон. – Я где-то такое читала… Воздействие на подсознание с помощью ассоциаций и отдельных слов… – Ее пальцы забегали по экрану. – Вот, психокоррекция…

– Так, знаешь, что? Мы едем ко мне. – Кобзев уже второй раз за вечер вытащил ее из-за стола. – У меня есть первосортная чача. Ты выпьешь – в медицинских целях. Потом я уложу тебя спать, а утром мы забудем весь этот бред. Лучше придумаем крутую идею и выиграем электрокар.

– Но… – на ходу засопротивлялась Лена.

– Это не обсуждается.

Глава 2

– Оно работает! Господи, Кобзев, оно работает! – Восторженный вопль сиротливо повис в тишине опенспейса.

Когда ответа не последовало, Лена откатилась в кресле от стола, поморгала, пытаясь избавиться от квадратного пятна на сетчатке, выжженного холодным светом монитора, и огляделась в поисках своего единственного союзника. Никиты не было. О том, что он ей все-таки не приснился, напоминала лишь пустая коробка из-под пиццы и горка мятых жестяных банок в ведре.

– Кит? – Лена потерла глаза на случай, если Кобзев все-таки материализуется где-нибудь поблизости. – Ты где? Имей совесть, мы всего час сидим… – Для верности она взглянула на часы, и голосовые связки схлопнулись.

Сидели они не час и даже не два. Время давно перевалило за полночь, офис опустел и погрузился в полумрак. Только в холле у лифтов с монотонным жужжанием подмигивала лампа. Обычно именно с таких кадров и начинаются ужастики про зомби-апокалипсис.

Лена сглотнула и машинально потянулась за кофе, но ее стаканчик, пятый по счету, был уже пуст. Последняя капля горечи лениво сползла на язык, лишь сильнее разжигая жажду.

Пришлось встать, с хрустом разогнуть затекшую спину и двинуться привычным маршрутом на офисную кухню за очередной порцией допинга. Вот кто бы сейчас поверил, что Лене всего двадцать три?

Четыре недели, четыре долгие бессонные недели прошло с тех пор, как Лена загорелась идеей создать систему электронного приворота. «Влюбитель» – рабочее название, которое придумал Никита и которое ужасно не нравилось Лене, хоть она так и не смогла предложить ничего интереснее.

Слава богу, Кобзев не соскочил: одна бы она не справилась. Каждый день в шесть вечера у них начиналась вторая смена. В офисе, в баре, в кафе, дома у Никиты… После двух ночей на раскладушке он взмолился о пощаде, мол, у нас даже секса не было, а ты уже ко мне переехала. Тогда пришлось вернуться к офисной схеме: завести в ящике стола зубную щетку и научиться спать в любой, даже самой скрюченной позе.

Да, от переизбытка кофе руки предательски подрагивали, как у запойного алкоголика. Да, мешки под глазами по размерам могли бы посоперничать с креслами-мешками в комнате отдыха. И да, всех курьеров из районной пиццерии Лена запомнила по именам и встречала как старых добрых друзей. Более того, по доставщикам Лена теперь определяла дни недели. Приехал Жолдасбек? Ура, пятница. Бежан? Печалька, рабочая неделя только началась.

Но все это меркло перед главным: «Влюбитель» Фетисовой – Кобзева, это чудовище Франкенштейна, слепленное из кусков старого алгоритма, рекламных методик и бог знает каких полузаконных способов манипулировать сознанием человека, был готов. За два дня до подписания контракта на продажу сервиса «SeeU. Романтика». Осталась сущая мелочь: протестировать его на живых людях, коих пока Лена вокруг себя не наблюдала.

Фетисова никогда не была фанатом живого общения и шумных компаний, но сейчас тишина ее нервировала. Лена шла в офисную кухню, стараясь особо не смотреть по сторонам: от безлюдных стеклянных коробок становилось не по себе, будто все здание эвакуировали перед бедствием, а ее, невзрачную девчонку в очках, забыли.

«Зомби не существуют! – мысленно напомнила Лена самой себе. – И даже если бы существовали, тебя бы они приняли за своего». Фетисова улыбнулась, представив, как пошутил бы на этот счет Кобзев, но тут оглушающую тишину прорезало странное шипение, и Лена резко шарахнулась в сторону, чуть не пробив плечом стеклянную перегородку. К счастью, стекло оказалось прочным, чего не скажешь о Лениных мышцах.

– Кит? – жалобно пискнула она, потирая ушибленное место. – Это ты?

И снова никакого ответа, только шипение стало громче. Теперь оно напоминало зловещее дыхание самого Вельзевула, и Лена, несмотря на все свое здравое критическое мышление, ощутила непреодолимое желание бежать.

– Кобзев! – повторила она упрямо, словно звук собственного голоса мог хоть немного ее успокоить.

Мотнула головой, призвав остатки – или скорее останки – самообладания, и настолько решительно, насколько могла, направилась на кухню. Именно оттуда доносился свистящий звук.

И в тот момент, когда от разгадки Лену отделяли какие-то пара метров, раздался хлопок. Фетисова вросла в пол. Она ни разу не имела дел с огнестрельным оружием, даже в тир в детстве не ходила, но вот боевиков посмотрела достаточно, чтобы знать: именно так звучит выстрел из пистолета с глушителем. И прежде, чем она смогла унять бешеную гонку пульса и убедить себя, что находится в офисе солидной социальной сети, куда оружие пронести едва ли не сложнее, чем в аэропорт, сзади послышался мужской голос.

– Твою мать! – крикнул кто-то. – Сдохла!

Вот тут-то и сработал злосчастный рефлекс «бей или беги». Драться Лена не умела, а потому сорвалась с места с такой скоростью, будто весь последний месяц только и делала, что готовилась к спринту. И плевать, что по пути она задела какой-то провод, и за спиной что-то с грохотом рухнуло – это лишь придало Лене ускорения.

– Стой! – окликнули ее.

Но Лена даже не обернулась. Инстинкт самосохранения, дремавший в ней всю сознательную жизнь, проснулся и заверещал пожарной сиреной: «Никаких переговоров с террористами!»

Прежде стеклянные стены офиса еще не видели таких скоростей. Жаль только, что Лена, унося ноги, тоже не увидела одну из этих стен. Клининговая компания отработала на славу: стекло без единого развода и бликов было чище воздуха в Альпах. По крайней мере, до столкновения с носом Фетисовой.

Удар – и Лену отбросило назад, лопатки впечатались в ковролин, а офисный полумрак сменила непроглядная тьма.

– Юля?.. То есть… нет… Лена? – Лицо Томского в ореоле радужного свечения парило перед ней в вакууме и немного двоилось, не переставая при этом быть образцом совершенства.

Лене даже слышалось отдаленное пение ангелов. Если она попала в рай, то он ее вполне устраивал.

– Ян, – выдохнула она с безмятежной улыбкой и лишь тогда ощутила на губах что-то липкое и соленое.

Свечение моментально померкло: вряд ли в Эдеме бывают сопли! Лена дернулась вверх, пытаясь сесть и одновременно вытереть нос тыльной стороной ладони, но в голове зашумело, а желудок мучительно сжался. Фетисова не знала толком, реален ли Томский или это всего лишь плод ее измученного любовью воображения, но ни перед настоящим, ни перед эфемерным шефом она бы не опустилась до тошноты. Медленно выдохнула, вытянув губы маленькой буквой «о», а потом снова заставила себя поднять взгляд.

– Ну хорошо, хоть меня вы узнали. Сколько пальцев я показываю? – Томский, видимо, все же из плоти и крови, поднес руку к ее глазам.

Лена нащупала очки – к счастью, разбилась только одна линза – и надела. Переносица болела зверски, зато присутствие Томского помогало лучше любой анестезии.

По правде говоря, пальцев было шесть. Но хоть зрение Лену и подвело, скромные познания в анатомии никуда не делись, а они гласили: если рука всего одна, то пальцев в ней явно должно быть меньше шести. Нехитрая операция по делению и…

– Три? – выдохнула она неуверенно.

– Ну, слава богу, сотрясения нет. Вы меня так напугали…

– Я в порядке.

– Нет, вам нужно прилечь… – Прежде чем Лена успела возразить, Томский подхватил ее на руки.

Просто раз – и поднял, будто она весила не больше папки с документами. О таком Лена не мечтала и в самых смелых своих фантазиях. Даже в деревне у бабушки, когда она читала дамские романы за неимением других развлечений и представляла Яна на месте всех этих Джейкобов и Ричардов, ей и в голову не могло прийти, что Томский оставит литературных жеребцов далеко позади.

Лена обмякла в крепких руках, боясь вздохнуть. Теперь-то она понимала, почему он регулярно опаздывал на работу – наверное, прокачивал все свои трицепсы и прочие дельты в тренажерке. А как он пах? Лена словно перенеслась на открытую террасу где-нибудь у Средиземного моря. Террасу в окружении кедров с видом на изумрудную безмятежность.

Приличия не позволяли Лене спросить напрямую, какими духами пользуется Томский, зато она отлично знала, чем займется в свою следующую ночную смену: проникнет в кабинет шефа, даже если для этого придется карабкаться на присосках по гладкой стене высотки, и непременно отыщет заветный флакончик. А потом купит себе точно такой же, опрыскает скрипучий диван на съемной квартире и будет еженощно засыпать, воображая на месте одеяла с подушкой эти сильные руки и рельефную мужскую грудь.

Затуманенным взором Лена смотрела на шею Яна, на резко очерченный подбородок – и млела. Ее внутренний фотоаппарат щелкал затвором, как сумасшедший, наполняя папку «Воспоминания. Лучшее» все новыми и новыми файлами. И она бы сохранила еще картинок, если бы Томский не склонился над лаймовым диванчиком и не водрузил на него ватное тельце Фетисовой.

На мгновение его лицо оказалось к ней так близко, что здравый смысл под натиском феромонов взмахнул белым флагом и капитулировал. Не отдавая себе отчета, Лена потянулась губами к Томскому, как молочный теленок к вымени, и неловко поцеловала в уголок рта. И вместе с щетиной Яна Лену кольнула совесть – шеф резко отстранился, и Фетисовой нестерпимо захотелось, чтобы лаймовый диван, подобно растению-людоеду, поглотил ее и переварил без остатка. Нет, вовсе не из-за того, что Томский смотрел на нее как на юродивую. Просто на его безупречной щеке красовался кровавый отпечаток.

– Вам нужно… – начал Ян, и голос его дрогнул.

Нужно – что? В сумасшедший дом? Держаться подальше от нормальных людей? Эвтаназию?

Лена приняла бы любое завершение фразы. Но Томский оказался слишком добр и хорошо воспитан, чтобы это озвучить.

– Вам нужно… салфетку, – закончил он и протянул ей целую упаковку, подспудно вытирая лицо.

Лена присела, дрожащими руками выуживая из коробки целую вереницу салфеток. В идеале – чтобы обмотаться целиком и больше никогда не попадаться на глаза Томскому. Из отражения в кофемашине на Лену глядело чудовище: безумный взгляд, всклокоченные волосы, а главное – размазанная под носом и вокруг рта кровища, будто Фетисова только что глодала с гиенами свежий труп. Иными словами, кастинг в «Ходячие мертвецы» она бы прошла с легкостью. И в таком-то виде она полезла целоваться с Томским! Мамочки…

– Я не знал, что в офисе еще кто-то есть. – Ян налил в стакан воды, видимо, хотел смыть неприятный привкус. – Пытался сделать себе кофе, но… Обычно его готовила моя секретарша, и я не думал, что этим чертовым аппаратом пользоваться так трудно. – Он кивнул на кофемашину. – Похоже, я ее сломал. Звук был такой, как будто она взорвалась…

Вот, значит, что за «выстрел» слышала Лена! И этот свистящий звук… Да, не быть ей частным детективом.

– А вы? – спросил Томский, не подозревая, какими словами сейчас мысленно себя кроет Фетисова. – Вы как здесь оказались в такое время?

– Я… работала… – пробормотала она, старательно прикрывая рот салфетками.

– Я не знал, что Вайц такой деспот. – Ян опешил. – Я поговорю с ним.

– Нет-нет, это… Ну, вроде личной инициативы. Мы с Кобзевым придумали одну вещь… «Влюбитель». Знаю, звучит глупо, но если вы посмотрите, то… – Лена попыталась встать, однако Томский тут же усадил ее обратно.

– Даже слышать ничего не хочу! – отрезал он. – Больше ни слова о работе! Посмотрите на себя, вы просто… Вы… – Он явно подбирал слова, чтобы не обидеть Лену, а учитывая ее вид, это было задачей не из легких. – Вы измождены. Знаете, пожалуй, я все-таки вызову «Скорую».

– Я в норме! Пожалуйста, посмотрите, это важно! Пока вы не продали «Романтику»…

– Нет, вам точно нужна «Скорая». – Томский вытащил из кармана телефон. – И больничный. Это ж надо – работать по ночам! Я скажу Вайцу, чтобы дал вам лишний выходной!

– Фетисова, где тебя носит?! Я кофе принес, а то машина глючила…

Никита обладал удивительной способностью появляться не в том месте и не в то время. Иногда Лене казалось, что Кобзев – скрытый телепорт, и место ему не в «SeeU», а в пантеоне героев «Marvel». Вот и сейчас он возник буквально из ниоткуда столь же стремительно, сколь до этого исчез в опенспейсе. Стоял в дверях с бумажными стаканчиками кофе и озадаченно пялился на Томского.

– Ян Олегович… – Кобзев машинально сделал шаг назад, потом перевел взгляд на Лену – и вовсе уронил челюсть. – Баг мне в код, ты что, засунула голову в вентилятор?

– Я… Э… споткнулась…

– О танк?! – Никита поставил стаканчики с кофе и обеспокоенно склонился над боевой подругой. – Ты, по ходу, нос сломала!

– Да? – Томский удивленно взглянул на Лену поверх Никитиного плеча. – А я думал, так и было.

– Зигзагом?! – выпрямился Кобзев. – Ей нужно в больницу!

– Вы можете отвезти? – спросил Томский, пока Лена испуганно ощупывала то, во что превратился ее нос. А она-то думала, это просто кривое отражение, как в комнате смеха! – Просто я немного выпил, мне нельзя за руль… – Ян вздохнул и доверительно взглянул на Никиту. – Расстался с девушкой, пришлось ночевать здесь, пока она вещи собирает…

Лена замерла, не веря своим ушам. Вот правду говорят: все, что ни делается, – к лучшему. Черт, да если бы понадобилось, она бы еще сто раз с разбегу влетела лицом в стену, лишь бы услышать нечто столь же чудесное.

Все безответно влюбленные девушки схожи в одном: они верят, что если их избранник одинок, то шансы завоевать его существенно возрастают. И Лена ощутила примерно то же, что чувствовали миллионы фанаток Брэда Питта, узнав о его разводе. А именно – надежду. И в эту минуту было бесполезно убеждать ее, что Томский – все еще существо из другого мира, а Лена Фетисова – по-прежнему та самая Муха из школы. Насекомое для таких, как Ян. Она забыла и про то, как выглядит, и про то, как испачкала его кровью. Значение в ее вселенной имел лишь один факт: теперь они оба свободны. Это ли не знак свыше? Тем более у нее в арсенале имелось секретное оружие – «Влюбитель».

И пока Кобзев вез Лену в ближайший травмпункт, она представляла, как на свадьбе встанет из-за стола, чтобы сказать тост. В своих фантазиях она была красноречива и остроумна, как Ургант.

– Все началось с того, что я приняла его за убийцу, – с улыбкой скажет она в микрофон перед полным рестораном гостей. – Я убегала, но он догнал меня, взял на руки… И в тот момент между нами проскочила искра.

Да, Лена бы слегка приврала. Но где вы видели невесту, которая говорит только правду?

– Лена! Лен! – Кобзев осторожно потыкал ее в плечо. – Ты там жива?

– Угу. – Она неохотно разлепила веки. Вот с чего бы ей умирать именно сейчас, когда все стало стремительно налаживаться? – Нам надо протестировать «Влюбителя».

– Нам череп твой надо просканировать! Женщина, ты можешь думать хоть о чем-то, кроме своего дурацкого алгоритма? – Затормозив, Никита обошел машину, чтобы открыть дверь перед Леной. И что-то ей подсказывало, он сделал это вовсе не из джентльменских побуждений. Просто боялся, что она запачкает ему салон кровавыми руками.

– Он работает, Кит! Ты понимаешь? – Лена осторожно ступила на асфальт. В ушах все еще шумело, зато разум был ясен, как никогда. – У нас два дня до сделки.

– Да и плевать! Мы его потом куда угодно продадим! – отмахнулся Кобзев. – Осторожно, ступенька!

Лена чуть не упала второй раз за ночь, но даже не успела испугаться. Когда ее охватывала очередная идея, реальный мир превращался в ничего не значащую картинку, в заставку на рабочем столе ее внутреннего монитора.

– Я знаю, кто будет нашим подопытным кроликом. – Она улыбнулась, и, судя по тому, как Никита отпрянул, улыбка вышла зловещей. – Томский.

Кобзев задумчиво оглядел Лену с головы до ног и обратно, видимо, проверяя, нет ли еще скрытых повреждений, потом бережно взял под руку и повел в травму.

– Ты меня слышишь? – уперлась Лена.

– К сожалению.

– План такой. – Она проигнорировала издевку. – Сейчас мне вправят нос, а потом мы запустим приложение. Томский вряд ли сможет уснуть в офисе, этот кожаный диван в его кабинете…

– К нему задница прилипает.

– Наверное… Погоди, – вдруг застыла Фетисова. – Ты-то откуда знаешь? Чтобы задница прилипла, она должна быть голой. А когда ты мог успеть… – Перед глазами замелькали картинки, способные взбодрить похлеще двойного эспрессо: голый Никита примеривается пятой точкой ко всем офисным поверхностям… – Хотя нет. – Лена мотнула головой. – Лучше не отвечай. В любом случае у него вся ночь впереди. А что делают мужики, когда не спится?

– Ты уверена, что хочешь честный ответ? – прищурился Кобзев.

Вот как, как ее угораздило подружиться с этим животным?!

– Фу! – с чувством воскликнула Лена и хотела брезгливо поморщиться, но то, что осталось от ее лица, было сейчас на это не способно. – Ян не такой. Нормальные люди, – произнесла она с нажимом, – серфят в интернете.

– Так а я о чем! Могу даже сказать, на каких сайтах.

– Вот поэтому я буду тестировать «Влюбителя» не на тебе, а на Томском.

– Ты правда думаешь, что он влюбится… – Никита скривился, взглянув на Лену, – …в это?!

– Да ты пойми, если он влюбится… – она очертила пальцем вокруг лица, – …в это, значит, приложение точно работает! Значит, наши возможности вообще безграничны!

– А если не сработает? Если Томский узнает про это все и выгонит нас обоих? Ты как вообще собираешься ему потом признаться во всем? Вот он такой встает перед тобой на одно колено, люблю, мол, сил никаких. А ты ему: «Супер, Ян Олегович, только это был эксперимент». – Кобзев скептически фыркнул. – И после такого он, конечно, сразу отменит сделку, ага.

– Главное, чтобы мы сами были уверены, что все работает. А про тест ему ничего не скажем, просто покажем приложение – и пусть запускает полномасштабное тестирование.

– Короче, Джобс. – Никита развернул Лену к кабинету, вокруг которого висели плакаты про оказание первой помощи. – Тебя сейчас подлатают, а потом спокойно все обсудим. Нам обоим нужно время подумать.

О, времени на размышления у Лены было предостаточно. И о Томском, и о тщетности бытия – особенно в те мгновения, когда ей вправляли нос. Мужик-травматолог одним своим видом настраивал на философский лад. Попав во власть этого человека-горы, Лена сразу же поняла, как мало в этой жизни от нее зависит. Перед глазами пронеслось все ее унылое прошлое: манная каша с комками в садике, разрисованные обои в углу, куда ставил Лену отец, собственно, за эти же рисунки и ставил, бляшки жвачки под школьной партой, где Муха пряталась от школьных хулиганов… Калейдоскоп наглядных иллюстраций того, что чем больше ты смиряешься и терпишь, тем больше становится поводов смиряться и терпеть.

И Лена вдруг отчетливо поняла: вот эти садистские манипуляции с ее носом – последняя капля. Достаточно. Больше она не будет глотать комки в каше своей жизни. Она создала нечто, способное перевернуть все. И теперь остановиться из-за каких-то рисков? Спасовать, потому что Кобзев, видите ли, сомневается в успехе? Ну нет, больше она не будет мухой. Только бабочкой.

Едва оказавшись дома, Лена закинулась обезболивающими, положила на нос пельмени из морозилки и взялась за ноутбук. К счастью, все необходимые файлы они с Кобзевым хранили на облаке, чтобы не было нужды везде таскать с собой рабочий компьютер. Найти Томского в соцсети «SeeU» было делом двух секунд, еще пять ушло на то, чтобы запустить виртуальную машину любви. Всего один клик до полного счастья! Кстати, отличный бы вышел рекламный слоган.

Впервые за последние недели Лена спала как деревенский кот на теплой печи. Спала так блаженно и крепко, что пропустила мимо ушей и первые трели будильника, и те, что прозвучали через десять минут, а потом еще через десять… Виной ли тому качественное обезболивающее, или мозг, истерзанный созданием «Влюбителя», взял тайм-аут, но проснулась Фетисова лишь тогда, когда по условиям контракта должна была уже находиться за рабочим столом.

С трудом водрузив запасные очки на пухлую повязку, Лена набрала Кобзева и поставила телефон на громкую связь, параллельно воюя с блузкой.

– Прикрой меня! – крикнула она в сторону смартфона, пытаясь просунуть голову в воротник, не расстегнув при этом пуговицы. Впрочем, как это обычно бывает, чем сильнее ты пытаешься сэкономить время, тем больше его уходит. – Я проспала.

– Ты была права, – каким-то глухим и безжизненным голосом ответил Никита, и Лена, окончательно запутавшись в рукавах, застыла, как насекомое, уставшее трепыхаться в паутине.

– В смысле?

– «Влюбитель» работает.

– Погоди… – Лена предприняла последнее усилие и выглянула наружу, едва не уронив очки. – Откуда ты знаешь?

– Лови картинку, – все так же глухо отозвался Никита, и телефон звякнул новым сообщением.

Лена поправила очки, открыла фотографию и забыла, как дышать. Потому что прямо на ее рабочем столе красовалась необъятная корзина алых роз.

Глава 3

– Это что, мы теперь богаты? – недоверчиво бормотал Кобзев.

– Он меня любит… – завороженно повторяла Лена.

Они стояли перед охапкой цветов уже минут двадцать, не в силах сдвинуться с места. Таращились, как подростки, впервые увидевшие женскую грудь. Уже и щипали друг друга, и спрашивали коллег, видят ли те розы, или это лишь плод воспаленного воображения. Но факт оставался фактом: розы благоухали, по крайней мере, по словам Никиты. Лена после перелома вообще не слышала запахов. Из корзины торчала карточка со скромной подписью «От Яна». Конечно, признания в любви пока не было, но такой широкий жест через несколько часов после запуска приложения мог означать лишь одно: процесс пошел.

– Лена! – От голоса Томского у Лены по спине побежали мурашки.

– Я! – вырвалось у Фетисовой, и лишь потом до нее дошло, что это прозвучало, будто она на армейской перекличке. – В смысле я здесь. В смысле доброе утро…

Она так давно мечтала о том, чтобы Ян обратил на нее внимание, а вот теперь, когда он окликнул ее на глазах у всего офиса, ей стало жутко неловко. Она чувствовала на себе любопытные взгляды, боялась, что пойдут сплетни… Вчерашняя решимость куда-то испарилась, а вместо нее появилось нестерпимое желание поправить прическу, одернуть блузку и срочно глянуть в зеркало.

– Вы в порядке после вчерашнего? – Томский заглянул ей в глаза, и Лена даже испугалась, что у нее запотеют очки – такой жар от него исходил.

– Да… Я… готова работать.

– А я как раз собирался поговорить с Вайцем насчет вашего выходного… – Ян улыбнулся. – Вообще-то я сомневался, что вы придете сегодня, и хотел отправить цветы на домашний адрес… Но все личные данные в отделе кадров.

– Ничего страшного, я в норме. – Лена усилием воли отвела взгляд от ямочки у основания его шеи. – И… – Она замялась. – Спасибо за цветы.

– Ну, хорошо. Поправляйтесь. – Он коснулся ее плеча, одним движением переведя ее пульс на четвертую скорость. – Если все же надумаете отдохнуть, дайте знать.

Хвала небесам, Томский все-таки отошел. Лена шумно втянула воздух, лишь теперь осознав, что все это время боялась дышать. А потом рухнула в кресло, будто ей отказали ноги, и подвинула букет так, чтобы скрыть горящие щеки от посторонних глаз. Кобзев тут же уселся рядом и подкатился к ней поближе.

– Это было нечто! – возбужденно зашептал он. – Я думал, он возьмет тебя прямо на этом столе!

– Серьезно? – Лена нервно пригладила волосы: ей мерещилось, что они стоят дыбом, словно их долго натирали эбонитовой палочкой.

– А то! Химия в чистом виде! – И он изобразил звук взрыва, а потом нарисовал в воздухе нечто вроде ядерного гриба. – Это прорыв! Значит, я теперь могу получить кого угодно? Анджелину Джоли… – Никита мечтательно прикрыл глаза. Вид у него при этом был такой придурочно-блаженный, будто по подбородку вот-вот потечет струйкой слюна.

– Ну да, как только она зарегится в «SeeU» – так сразу! – настал Ленин черед источать сарказм. – И ты готов усыновить кучу ее детей?

– Ты права, – вздохнул Кобзев. – Надо начинать с чего-то реального. Даже не знаю… Бузова? Так-то она симпатичная, но не сказать, что прям Эйнштейн. Зато без комплексов. Или вот Ходченкова – вполне ничего. Старовата, конечно… Что думаешь?

Если начистоту, Лена думала о том, что в следующий раз, прежде чем ввязаться в какой-нибудь не в меру инновационный проект, она обязательно убедится, не является ли ее партнер полным и непроходимым кретином. Фетисову трудно было назвать ярой феминисткой, однако сейчас ей захотелось поджечь лифчик и швырнуть его в похотливую физиономию Кобзева.

– Я думаю, – произнесла она наконец, мысленно сосчитав до десяти и обратно, чтобы немного успокоиться и не наговорить гадостей, – что ты чуть-чуть, просто самую малость охренел. Где ты, и где – Ходченкова?!

– Вот это поворот! – Никита откинулся на спинку кресла. – Тебе, значит, можно заиметь Томского, а мне надо выбрать кого попроще? Ты, знаешь, тоже такой себе трофей!

– Это другое. Томского я люблю по-настоящему. – Она перешла на шепот. – И уже давно! Он умный, талантливый, смелый…

– А можно уточнить, что конкретно: ум, талант или смелость ты пожирала глазами, когда он стоял вот здесь? Вела себя, как самка оленя в брачный период. – Кобзев скривился. – Двойные стандарты, вот как это называется!

Лена не стала возражать. Отчасти потому, что голова еще гудела после вчерашнего, как после свадьбы двоюродного брата в Воронеже, и от споров становилось только хуже, отчасти – потому что теоретически, возможно, если сделать совсем крошечное допущение, Кобзев был прав. Ну, только слегка – и только очень теоретически.

– Ладно, – нехотя сдалась Лена. – В конце концов, мы боролись за равные возможности. Надо идти к Вайцу.

– Может, сразу к Томскому? – Никита поиграл бровями. – Вы же без пяти минут любовники. Он от тебя любую идею примет на ура. Или ты боишься, что он набросится на тебя безо всяких прелюдий?

– А ты не знаешь, в аптеках еще продают бром? – Лена поправила очки. – Причешись. – Она кивнула на его творческую взлохмаченность. – И вперед. Парламентером.

– Это мой стиль. – Кобзев обиженно надулся и встал. – И чтоб ты знала, Вайц с его лысиной о такой шевелюре только мечтает!

Вообще-то Никита выглядел не так уж и плохо. Лена привыкла к нему, потому что он все время был рядом, под рукой, и трудно было оценить его со стороны. Не слишком худой – но и не так чтобы полный. Без восхитительной мускулатуры Томского – так ведь это дело наживное. Ну и потом, не всем женщинам нужен парень с фигурой античного полубога. Зато Никита умел обаятельно улыбаться, а еще у него были неприлично длинные для мужчины ресницы. И вечно растрепанные темные волосы придавали ему какого-то озорного мальчишечьего шарма. Так что какая-нибудь кинодива вполне могла бы влюбиться в него. По крайней мере, до тех пор, пока он не откроет рот.

Впрочем, сейчас болтливость Кобзева была Лене на руку. Если направить его словоблудие на Вайца, а не на невинных женщин, результат может быть впечатляющим. И Фетисова отправилась с другом к начальнику, чтобы лично засвидетельствовать начало своего восхождения на IT-олимп.

Вайц пребывал в неожиданно воодушевленном состоянии. Чертил что-то на флипчарте с таким оживленным видом, что Лена с Никитой в нерешительности переглянулись: войти или подождать, пока Дмитрий Яковлевич не вернется на свою привычную орбиту занудства и педантизма? Если бы Лена сейчас увидела Вайца впервые, то приняла бы его за художника: таким безумным огнем горели его асфальтово-серые глаза, и с такой экспрессией порхала рука с маркером над ватманом.

Стучаться не пришлось: стеклянная дверь, и без того служившая сомнительным укрытием, сейчас и вовсе была распахнута. Еще один тревожный звоночек – обычно Вайц предпочитал максимально отгораживаться от коллег.

– Никита, Леночка! Проходите! – обрадовался Дмитрий Яковлевич, словно не подчиненных увидел, а любимых одноклассников после двадцати лет разлуки.

Лена сглотнула. Много странных вещей она слышала в своей жизни, но, чтобы Вайц – и уменьшительно-ласкательные суффиксы… Это внушало нешуточные опасения. И Никита, судя по его окаменевшему лицу, эти опасения разделял.

– Да что же вы стоите?! – не унимался Вайц. – Скорее, будете первыми, кто увидит мою новую идею! По-моему, это потенциальный победитель! – Он развернул флипчарт к гостям.

На большом листе бумаги была изображена прямоугольная сетка, а в каждой ее ячейке – таинственные закорючки. Эдакие изогнутые в конвульсиях червяки.

– Ну?! – Вайц победоносно улыбнулся. – Как думаете, что это?

Лена почувствовала, как нервно задергалось ее правое веко. В студенческие годы ей частенько снился один и тот же кошмар: она приходит на экзамен, а в билетах – сплошь незнакомые слова и формулы примерно из тех же инопланетных символов, что нарисовал Вайц. Только теперь все происходило наяву: Лена понятия не имела, что говорить, а от ее ответа, вполне вероятно, зависело будущее ее карьеры. Скажешь честно, мол, фигня, – Вайц обидится и даже слушать про «Влюбителя» не станет. Молча пожмешь плечами – сочтет некомпетентной. А врать на ходу Лена никогда не умела.

На выручку, как водится, пришел Никита. Он склонил голову, прищурился, а потом столь мастерски изобразил восхищение, что сам Леонардо Ди Каприо расплакался бы от зависти, как ребенок, и отдал бы Кобзеву своего долгожданного «Оскара».

– Это… гениально! – выдохнул Никита.

И – о, чудо! – это был правильный ответ. Вайц просиял.

– Правда? – спросил он с надеждой и подбежал к флипчарту, любовно оглядывая свое детище. – Я не был уверен, но… Да. Да, это совершенно точно гениально.

– А что это? – шепотом осведомилась Лена у Никиты.

Тот лишь пожал плечами.

– В этом пазле не хватает одного элемента. – Вайц задумчиво закусил нижнюю губу. – Все это кто-то должен съесть.

Надо отдать Кобзеву должное – он даже бровью не повел.

– Может, вы немного опишете свою концепцию? – спокойно предложил он. – И мы вместе найдем решение.

– Да. Точно. – Вайц принялся мерить шагами кабинет. – Это новая игра. Сетевая. Собирать элементы в ряд на скорость. Но, думаю, это вы уже и так поняли.

– Само собой, – без малейших колебаний кивнул Никита.

Лена вскинула бровь, мол, серьезно?! Ты же ни черта не понял! Здесь бы вообще никто ничего не понял!

– Но я придумал нововведение, – сообщил Вайц, театрально подняв указательный палец, а потом ткнул им в угол ватмана, где значилось нечто среднее между звездочкой, пауком и снежинкой. – Чтобы собранные элементы исчезли, их должен кто-то съесть. Не знаю, может, паук…

Лена даже загордилась собой на долю секунды: хоть что-то в этом ребусе она почти отгадала!

– Или это вторично? – продолжил Вайц и вздохнул. – Был Пакман, потом эта змейка, помните?

– Да! – оживилась Лена, радуясь, что может поддержать дискуссию. – В моем первом мобильнике такая была.

– Отлично, – сдулся Дмитрий Яковлевич и принялся отдирать ватман от доски. – Я придумал какое-то старье!

– Молодец! – процедил Никита едва слышно и бросил на Лену уничижающий взгляд. – Взяла и все испортила!

Фетисова обомлела: она явно очутилась в Зазеркалье! Или это параллельная вселенная? Вайц придумывает какой-то сюр, а стоит его похвалить – он впадает в истерику, как подросток! Такими темпами «Влюбитель» никогда не доберется до широкой публики!

– Постойте! – Никита бросился к Вайцу, оттеснил его от флипчарта и поправил лист бумаги. – Здесь все в порядке, просто нужно немного докрутить. Можно? – Он вооружился маркером.

Вайц кивнул, и Никита зачеркнул паука.

– А если он будет не есть элементы, а просто по ним ползать? Взять, скажем, слизня… Нет, он слишком похож на змейку. Улитка! – Кобзев изобразил на пустом месте забавную улитку с рогами. – Пусть она ползает… Ну, скажем, по камушкам. От нее остается слизь, и камешки по ней соскальзывают. Но только те, что одного цвета. Все! – Никита с победоносным щелчком надел на маркер крышку.

– Улитка? – Вайц наклонился к ватману, чтобы получше разглядеть шедевр Кобзева.

Лена вжала голову в плечи, ожидая, что Вайц взбесится. Большего бреда, чем игра в слюнявую улитку, трудно было себе вообразить даже под допингом. А уж допинга в виде обезболивающих в Лениной крови сейчас плавало предостаточно! Зачем Никита вообще полез в эту мозгодробильную вакханалию? Неужели нельзя было просто отвлечь Вайца и мягко перевести тему на «Влюбителя»?! В смене тем и умении забалтывать людей до полуобморочного состояния Кобзев был силен, как никто.

– Да это… Это же просто… – начал растерянно Вайц, и Лена уже слышала, как он заканчивает предложение разгромным: «Чепуха! Ересь! Хренотень!» Однако она ошиблась. – То, что надо! – Дмитрий Яковлевич будто бы даже немного засветился от радости, словно его намазали фосфором. – Решено! Мы идем к Томскому! Электрокар наш! – Он повернулся к Лене и отпрянул. – А что это у вас с носом? Вы ударились?

Лена чуть было не ударилась снова. Сама. Головой об стену. До сделки остались сутки с хвостиком! Самое время заняться настоящим прорывом, преподнести Томскому «Влюбителя», как гусыню, несущую золотые яйца. И что вместо этого? Вайц настолько залип на своей улитке, что все это время даже не замечал ее, Фетисовой, повязку на пол-лица! А Кобзев? Молчит, сволочь! Подыгрывает сумасброду! Что это?! Вирус коллективного помешательства?

– Послушайте, улитка, конечно, прекрасна… – Лена покосилась на Никиту: а что, ему можно врать, а ей – нет? – Но мы с Никитой хотели рассказать кое-что другое… У нас тоже есть идея… Ну, помните, я подходила к вам насчет «Романтики»?

– Вы все об этом… – Вайц даже не пытался скрыть раздражение.

– Это другое! Новое! Прорыв! – Лена выразительно посмотрела на Кобзева, мол, давай же! – Приложение, которое может влюбить в вас кого угодно!

– В меня? – растерялся Дмитрий Яковлевич.

– Не совсем, – включился наконец Никита, и Лена с облегчением выдохнула. – Дайте мне пять минут, и я расскажу вам то, что перевернет ваши представления о любви.

Надо сказать, Кобзев превзошел себя. С каждым его словом волнение Лены отступало, ведь просто невозможно было остаться равнодушным после пламенной речи, которая могла вдохновить на бой целую армию. В момент, когда Никита расписывал, каким счастливым станет человечество, обретя новое приложение от «SeeU», у Лены даже слезы подступили, до того трогательной была картинка.

Однако на Вайца все эти сентенции особого впечатления не произвели. Чем больше говорил Кобзев, тем мрачнее становился Дмитрий Яковлевич. Фосфорное свечение угасало, а в сухих чертах Вайца снова начинал угадываться киборг.

– Вы хоть понимаете, во что нам это встанет?! – добил он Лену с Никитой своим коронным апперкотом. – Мало того что это звучит как научная фантастика, так еще и с этической стороны довольно сомнительно. А техническая реализация?! У нас тут, знаете ли, не «Роснано», нам за энтузиазм никто грантов не отвалит!

– Но мы уже все сделали! – не стерпела Лена. – Это не просто идея, это рабочее приложение!

– Вы?! – спросил он таким тоном, будто Лена ему поведала о своей высадке на Марс. – Уже?! За месяц, что ли?!

– Ну да. – Лена вздернула подбородок. Пусть знает, что их с Кобзевым не мизинцем настрогали! Ее подмывало добавить, что «Влюбитель» будет уж точно получше, чем игра «Собери в ряд», но окончательно сжигать мосты не рискнула.

– Вы уж простите мой скепсис, – Вайц затянул галстук потуже, вернувшись к заводским настройкам, – но я сильно сомневаюсь, что это в принципе выполнимо.

– Хорошо. – Лена поджала губы. – Значит, мы сами поговорим с Томским, пока он не подписал контракт на продажу.

– С ума сошли?! – Лицо Вайца исказилось от ярости. – Опозорить меня перед шефом?! Чего вы добиваетесь, я понять не могу?! Чтобы нас всех уволили из-за вас или чтобы я выгнал вас лично?!

– Но… – начала было Лена, но Никита, подскочив к ней со сверхзвуковой скоростью, стиснул запястье и одарил таким взглядом, что желание продолжать исчезло.

– Она просто перенервничала, – елейно заговорил он и, приобняв Фетисову, фамильярно потрепал по макушке. – Травма, сами понимаете… – Никита склонился к ее уху и выдохнул щекотно: – Заткнись! Продадим алгоритм куда-нибудь еще.

– Да уж, это видно, – нехотя признал Вайц, смягчившись. – Может, вам выходной взять? За счет компании!

– Да что ж такое! – Лена сбросила с себя руки Никиты. – Вы что, сговорились?! Приложение работает! Я его тестировала!

Слова сами слетели с языка, и, когда до Лены дошло, какую глупость сотворила, проглотить сказанное обратно было уже невозможно. Никита бешено завращал глазами, задергал головой, кивая на выход, ноздри его раздулись, и было похоже, что парня вот-вот разорвет изнутри от возмущения.

– Она шутит. – Кобзев попытался улыбнуться, но в кои-то веки ему это не удалось.

– Погодите-ка, – напрягся Вайц. – Вы тестировали свой… Как вы его назвали? «Влюбовник»? «Влюблятель»?

– «Влюбитель», – машинально поправила Лена, чем вызвала у Кобзева новый приступ бешенства.

– Я отвезу ее домой. – Никита схватил ее за локоть и потащил к двери.

– Ага… Что-то мне правда нехорошо… – не слишком убедительно проблеяла Фетисова.

– Никто никуда не идет! – отрезал Вайц и подошел к Лене вплотную, испытующе заглянув в глаза. – Ну? Вы расскажете, что там с тестированием, или мне изъять ваш рабочий компьютер?

Признаться Вайцу в попытке приворожить Томского через приложение было… Нет, даже не трудно. Лена будто отдавала на заклание собственное дитя. Ведь узнай Ян о ее планах, а Вайц язык за зубами держать не станет, тут и к гадалке не ходи, все будет кончено, не начавшись. Большая и чистая любовь ограничится одним букетом, и что бы ни решил Томский насчет приложения, Лену он не простит никогда. И все, никаких тостов на свадьбе, никакого медового месяца на яхте, никаких белокурых малышей с голубыми глазами Яна… Ни-че-го.

И, рассказывая Дмитрию Яковлевичу про свой поступок, Лена разглядывала крошку на полу, не в силах поднять глаза, и мысленно уже собирала вещи для переезда в другой город – так расставание с Томским будет пережить проще. Она закончила, повинно склонив голову, готовая к ершалаимской грозе и публичной казни, но вместо первых раскатов грома она услышала нечто иное.

Вайц ржал. Он хохотал так, что лицо его раскраснелось, а по впалым щекам покатились слезы. Солидного проджект-менеджера крупной компании трясло, будто он сидел не в обычном кресле, а в массажном. Это был смех, граничащий с истерикой, смех до колик, смех, который доводится услышать не каждому даже самому маститому комедианту.

Поначалу Лена слегка растерялась от неожиданности, потом, переглянувшись с Никитой, всерьез испугалась за психическое здоровье Вайца.

– Простите, – вставил Кобзев, когда Дмитрий Яковлевич взял паузу, чтобы отдышаться, – а что вас так развеселило?

– Она… – простонал Вайц. – И Ян… Олегович… Боже… Нет, подождите… – Он утер слезы, мотая головой в какой-то непонятной агонии. – Господи… В жизни ничего смешнее не слышал.

– Но это правда! – нерешительно возразила Лена, стараясь не показывать, как ее задела такая реакция на самое сокровенное.

– Нет! – взвыл Дмитрий Яковлевич. – Не надо больше, прошу… Слушайте… Ну вы даете! А я уж было подумал, вы правда создали что-то серьезное!

– Знаете, я бы и сам не поверил, – вмешался Никита. – Но факт есть факт. Я сам видел, какие цветы он ей подарил. И как смотрел…

Вайц замер и уставился на Никиту покрасневшими от слез глазами, потом медленно перевел недоверчивый взгляд на Лену.

– Серьезно? – тихо спросил он, и мышца на его щеке странно дернулась.

Лена кивнула и хотела было попросить Вайца не сразу сдавать ее Яну, как вдруг в кабинет забежала взволнованная секретарша Томского Настя. Никогда прежде Лена не видела ее такой возбужденной: Настя, эта девушка с кукольным лицом и приблизительно таким же интеллектом, принадлежала к той категории секретарей, которых держат скорее, чтобы украсить интерьер, чем для реальной пользы. Какая бы дичь ни творилась в офисе – от аудита до прорвавшейся толпы протестующих, которых задела политика компании, – Настя всегда сохраняла профессионально невозмутимый вид. Иногда Лене казалось, что, случись в «SeeU» пожар или напади на бизнес-центр Годзилла, Настя и тогда будет мило улыбаться, сидя за своим столом, и продолжит отвечать на звонки заученными фразами. И когда в приемную ворвутся спасатели с телами жертв на руках, Настя просто склонит хорошенькую головку набок и промолвит что-то вроде: «Присаживайтесь. Чай или кофе?»

Поэтому каждый, кто находился в кабинете Вайца в ту минуту, не усомнился: встревоженная Настя – явный предвестник катастрофы.

– Ян Олегович просит вас зайти. Срочно! – выпалила секретарша с порога.

– Иду! – сорвался с места Вайц.

– Да не вас. – Настя перевела дыхание и кивком указала на Лену. – Вас.

Выражение, которое появилось на лице Дмитрия Яковлевича, стоило бы запечатлеть в бронзе.

– Я… – Он нервно сглотнул, а потом встал и зачем-то вытянулся по струнке. – Я должен это увидеть. Пойдемте.

Глава 4

В кабинет шефа Лена шла не одна. Кобзев и Вайц сопровождали ее то ли как ангелы-хранители, то ли как конвоиры, то ли, что более всего соответствовало действительности, как понятые. Оба собирались воочию узреть чудо. И трудно было их в этом упрекнуть: сам Томский, который до вчерашнего дня видел Лену лишь в массовке на общих собраниях, не зная ни ее имени, ни, вероятно, должности, теперь вдруг требовал ее к себе, да еще так настойчиво, что сумел вывести из себя Настю, мисс офисная непоколебимость.

Нервозность воздушно-капельным путем передалась всей троице: у Насти подкашивались коленки, Вайц был бледнее обычного, хотя это, казалось бы, физически невозможно, а Никита хрустел пальцами, да еще так громко, что хотелось ему эти самые пальцы вырвать вместе с руками.

Пересекая приемную, Лена думала, что сильнее, чем с утра, Томский ее уже не удивит. Однако сюрприз, ожидающий ее за дверью, был сродни явлению мессии. Ян, мужчина ее мечты, самый прекрасный из когда-либо живших на этой планете, стоял на одном колене.

Лена остолбенела, прижала пальцы к губам, сдерживая рвущийся наружу визг безграничного счастья. Теперь дрожали не только колени, все тело будто свело судорогой, окатило неведомым доныне экстазом. Сердце сжалось, дыхание перехватило, перед глазами все поплыло.

– Ну, наконец-то… – Ян улыбнулся. – Я хотел вас кое о чем попросить… – Он поднялся, и все заслоны здравого смысла в Лениной голове сорвало напрочь.

Понимая, что еще немного, и она свалится в обморок от восторга, Лена кинулась к Томскому и повисла у него на шее.

– Да! – вырвалось откуда-то из глубины души. – Конечно же, да! Я выйду за вас! – Лена спрятала лицо у него на груди, чтобы никто не видел слез радости.

– Что?! – донеслось сверху.

Лена почувствовала, что кто-то взял ее за плечи и пытается оторвать от любимого. Неужто Вайц? Или Никиту переклинило от зависти? Кто вообще посмел испортить лучший момент в ее жизни?!

С трудом заставив себя разлепить веки, Лена увидела, что сладостное воссоединение влюбленных рушит вовсе не какой-нибудь злоумышленник, а сам Томский. Более того, выражение лица у него было далеко не влюбленным. В его глазах можно было прочитать массу самых разных эмоций: растерянность, смущение, недовольство и даже страх, но на любовь там не было и намека.

– Лена, вы в порядке? – Томский бережно, как сапер, обезвреживающий мину, отодвинул Лену от себя на безопасное расстояние.

– Я… но… как же… колено… – пробормотала она, утратив дар изъясняться связно.

– Я поднимал с пола ручку. – Ян продемонстрировал доказательство своих слов. – И уж точно не звал вас замуж.

Сзади раздался какой-то сдавленный звук, нечто среднее между чиханием и кашлем. Лена резко обернулась: Вайц и Никита стояли с непроницаемыми лицами, правда, у Дмитрия Яковлевича слегка подрагивала губа от еле сдерживаемого смеха.

– Не вижу ничего смешного, – нахмурился Томский. – И не припомню, чтобы я вас вызывал. Лена, присядьте.

Фетисовой ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Она слышала, как закрывается дверь за свидетелями несостоявшегося чуда, и догадывалась, что Вайца вот-вот накроет новый приступ хохота. Оставалось лишь надеяться, что это его и доконает, потому как иначе Лена никогда больше не осмелилась бы посмотреть ему в глаза.

О, как же она мечтала сейчас вновь стать Мухой! Девушкой, которую никто не замечает и о существовании которой Томский даже не подозревает. Позор жгучим ядом растекся по венам и разъедал Фетисову изнутри. Ей было уже наплевать на «Влюбителя», на этот бесполезный кусок кода и на судьбу «Романтики». Лишь бы только Ян уж поскорее уволил ее, и тогда она сядет в такси и уедет настолько далеко, насколько хватит сбережений.

– Я не сержусь, – донесся до Лены мягкий голос Томского. – Все-таки вы вчера сильно ударились…

Господи, ну зачем ты щадишь мои чувства?! Скажи прямо: «Ты долбанутая! Стукнутая! Черт, да тебя явно уронили еще в младенчестве!»

– Послушайте, я серьезно. Ну, посмотрите на меня.

Ты хочешь, чтобы я умерла от стыда? Прости, но это будет слишком мучительно.

– Лена! – не унимался Ян. – Считайте, что это приказ.

Она стиснула челюсти и усилием воли заставила себя взглянуть на шефа. В ушах тут же зазвучал ее собственный голос: «Конечно же, да! Я выйду за вас!» А что? Из этого выйдет неплохая эпитафия. «Она соглашалась выйти за каждого, кто уронил ручку». И если повезет, какой-нибудь голливудский продюсер даже заплатит ее родителям за права на экранизацию. Говорят, черные комедии сейчас в цене.

Томский смотрел на нее с жалостью, и это было обиднее всего.

– Вы слишком много работали, – сказал он тем тоном, каким обычно обсуждают пенсионеров за чертой бедности. Всю жизнь, мол, спину гнули, а теперь на хлеб не хватает. – Так дальше продолжаться не может.

А, вот и оно. Увольнение.

Давай, палач, будь милосердным. Сделай это быстрее.

– Вы хотите, чтобы я написала по собственному? – глухо спросила Лена.

– Да что ж такое! – вздохнул Томский и откинулся на спинку кресла. – Кажется, у вас в привычку вошло додумывать за меня! Никто вас не уволит. Я же не сумасшедший выгонять человека, который так предан делу, что торчит в офисе ночи напролет.

– Тогда что?

– Два дня выходных. Сходите в спа, в театр, в ресторан… Я не знаю, развлеките себя как-нибудь. Я не позволю, чтобы мои сотрудники гробили себя, как крепостные.

Лена горько усмехнулась. Спа! Интересно, он хоть раз заглядывал в зарплатные ведомости? Вряд ли, иначе знал бы, что у его сотрудников куда больше общего с крепостными, чем он себе воображает.

– Но сначала… – Ян пододвинул к ней распечатки. – Я хочу, чтобы вы кое-что подписали. Собственно, за этим я вас и вызвал.

– Что это? – Лена поправила очки и взяла верхний лист. – Отказ от претензий…

– Простая формальность, – перебил ее Томский. – Видите ли, тут заходил наш юрист… Он слышал про вашу травму, и поскольку она произошла в офисе… Пусть и в нерабочее время… Ну, вы знаете Семена. Тот еще паникер.

Картинка сложилась окончательно. Все, что Лена по наивности приняла за проявление любви, оказалось банальным чувством вины. Да, Ян плохо спал ночью, потому что не мог выбросить Лену из головы. Но не как предмет обожания, а как девочку, которая у него на глазах попыталась пройти через стену. С утра подарил розы – не цвета страсти, а цвета пятен на ковролине. А потом, когда юрист до чертиков запугал Яна и рикошетом секретаршу, вызвал Лену, чтобы та письменно отказалась от иска. Да так разнервничался, что даже ручку не смог в руках удержать.

И Фетисова расписалась. И в бумагах, и в собственном бессилии. «Влюбитель» не работал.

Два дня Лена провела за саморазрушением. В ее случае спа расшифровывалось как «сериалы, печеньки, апатия». Лена пустила корни в диван, спала в окружении оберток и фантиков, а телефон поставила на режим «самолет» – хоть немного приблизилась к нормальному отпуску.

Нет, поначалу Кобзев звонил, потом что-то писал на электронную почту, но Лена твердо решила дождаться того момента, когда он забудет историю с предложением. А потому ближайшие лет пять, а если у него хорошая память, то и все десять, разговаривать с ним не планировала. В первый день Никита даже заявился к ней на квартиру, ломился в дверь и что-то выкрикивал на лестничной клетке. Лена же только прибавила звук в фильме и притворилась, что ее нет дома. Учитывая, что она и без того чувствовала себя пустым местом, это было довольно просто.

Когда отведенные Томским выходные закончились, Фетисовой пришлось восставать из пепла и фантиков. Стыд сменился безразличием. Лена поняла, что терять ей больше нечего: ее проект не имеет смысла, да и сделка по продаже «Романтики» уже закрыта, а главное, тот, ради кого все затевалось, относится к ней как к полусумасшедшему трудоголику. Итого в сухом остатке Лена имела два жирных креста: на карьере и на личной жизни. А что касается чувства собственного достоинства… Что ж, его отшибло вместе с обонянием.

Как известно, нет человека спокойнее, чем тот, кто ни к чему не стремится. Нет планов – нет страха, что ничего не получится. И Лена как живая иллюстрация этого факта ехала в офис с холодным сердцем и каменным лицом. О том, что она пока не превратилась в робота, напоминала лишь повязка на носу.

Фетисову не задели ни косые взгляды коллег, ни шепотки за спиной. Разве можно отказать людям в удовольствии перемыть кому-нибудь кости? В конце концов, чем еще разнообразить унылые трудовые будни офисному планктону? И Лена решила, что если хоть так может принести человечеству пользу, то значит, сковырнула себя с дивана не зря. И надо сказать, человечество в долгу не осталось.

Рабочее место Лены походило на стену памяти рок-кумира. Мало того что оно было сплошь уставлено цветами – и нет, алых роз среди них сегодня уже не было, – так в кресле еще и восседал здоровенный плюшевый медведь. Похоже, чувство вины довело Томского до помешательства.

Вздохнув, Лена пересадила медведя на пол – в мусорное ведро он бы все равно не влез. А вот цветы, по крайней мере, пара букетов, отлично там поместились. И хотя люди за соседними столами смотрели на действия Фетисовой как на кощунство, у самой Лены рука не дрогнула. Второй раз попасться в ту же ловушку? Дудки, одного раза хватило с лихвой.

Расчистив путь к компьютеру, Лена уселась наконец на свое место, но не успела она поднести руку к кнопке включения, как над перегородкой возникла кучерявая шевелюра какого-то парня. Кажется, из отдела SMM.

– Тебе не понравилось? – Пухлое лицо разочарованно вытянулось.

Лена огляделась по сторонам: может, обращались вовсе не к ней? Но нет, за спиной никого не было, да и парень вроде смотрел прямиком на Лену.

– Что именно? – насторожилась Фетисова.

– Ну как… Цветы и мишка… Он, кстати, музыкальный. – Кучерявый прытко обежал Ленин стол, чтобы нажать медведю на лапу.

Медведю это, судя по всему, не слишком понравилось, потому что заголосил он как ненормальный. Лена никогда не считала себя особо избирательным меломаном, но от писклявого медвежьего пения на мотив хита Элвиса Пресли даже у нее скукожились барабанные перепонки. Страшно подумать о том, с какой скоростью заворочался в гробу сам старина Элвис.

– Я… Не очень люблю музыку… – Лена затолкала медведя поглубже под стол и постаралась прикрыть цветами. Теперь призывы любить нежно и сладко раздавались уже не так громко, хотя люди вокруг все еще оборачивались и вытягивали шеи, пытаясь разглядеть источник звука.

– Надо было так облажаться! – сокрушенно покачал головой кучерявый. – А на цветы у тебя, наверное, аллергия, да? Вот дурак! – И он звонко хлопнул себя по лбу. – Ты же не такая, как другие девушки! Я еще удивился: у нас столько общего… Сразу понял, что ты необычная! Тоже фанатка «Формулы»…

– Формулы чего? – растерялась Лена.

– А ты смешная… – Парень улыбнулся и одарил ее нежным взглядом, чем привел в еще большее замешательство. – «Формулы-1», конечно. Обожаю девушек с чувством юмора. Слушай, скоро очередной заезд, а я знаю отличный спорт-бар… Тут совсем рядом. Может, сходим?

Лена сглотнула и осторожно пощупала очки. Потом повязку на носу. Все было на месте. Украдкой посмотрела на свое отражение в выключенном мониторе – да, все та же Лена Фетисова. Никакого обмена телами с красоткой, как бывает в фильмах. Так что изменилось? Что она упустила? Может, травма повлекла за собой запоздалую амнезию? И Лена успела завести себе парня? И что еще удивительнее – когда она вдруг полюбила гонки? Машины ей, конечно, нравились, но только как средство добраться из точки «А» в точку «Б», никакой романтики и уж тем более фанатизма.

– Извини, – начала она, не зная, как потактичнее подать фразу «Ты вообще кто?». – А ты… Не напомнишь, как тебя зовут?

– Паша, – снова расплылся в улыбке курчавый. – Ты что, не читала подписи на открытках?

– Она вообще читать разучилась! – Никита, видно, снова применил свой дар телепортироваться, и Лена обрадовалась его появлению, хотя еще вчера намеревалась избегать его до упора. – Ты собираешься включить мобильник или нет?! Я тебе третий день названиваю! – Кобзев втиснулся между ней и таинственным Пашей.

– Прости… – Лена откатилась на кресле чуть в сторону, чтобы увидеть лицо своего нового воздыхателя. – У меня много работы.

– Да-да, это срочно! – Кобзев бесцеремонно отпихнул Пашу. – Она тебе перезвонит.

– Ладно, – с готовностью кивнул тот и отошел, но не успела Лена выдохнуть, как курчавая макушка снова появилась над перегородкой ее стола. – Совсем забыл! У тебя же номера моего нет!

– Возьмет в отделе кадров! – отрезал Никита. – Я лично прослежу. Иди уже.

И едва Паша скрылся, Кобзев сел на край Лениного стола и, взглянув на нее сверху вниз, поджал губы и презрительно хмыкнул.

– Будь у тебя хоть капля совести, – произнес он наконец, – ты бы удосужилась мне хотя бы перезвонить. Спросила бы для разнообразия, как я тут все один разгребал.

– И как ты тут все один разгребал? – послушно спросила Лена.

– Ой, вот только не надо делать одолжение! – взвился Кобзев. – Наворотила делов, а сама свалила отдыхать. Я знаю, что ты была дома, не отпирайся! Я слышал заставку из сериала… Из этого, как его… Неважно. Нет бы вспомнила о работе!

– Вообще-то меня для этого и выставили из офиса на два дня. Чтобы я о ней не вспоминала.

Вся радость от встречи с Кобзевым сошла на нет. Да, он выручил ее с Пашей, но бросаться несправедливыми обвинениями – это уж слишком!

– И, между прочим, – добавила Лена, – я теперь даже понятия не имею, чем вообще занимаюсь. «Романтику» продали, а Вайц перед моим уходом так и не успел сказать, в «Новости» я иду или в «Гороскопы». Или вообще в задницу…

– Нет, это уму непостижимо! – Никита закатил глаза. – Ты что, вообще ни одно письмо не открывала?

– Я не заходила на почту.

– Ну, мать, тогда пристегни ремни… – Кобзев загадочно улыбнулся. – Потому что сейчас тебя растрясет не по-детски.

Вообще говоря, Никита всегда любил преувеличивать. Профдеформация человека, который слишком долго занимался рекламой. Учился Кобзев на программиста, как и Лена, но на последнем курсе вдруг решил, что реклама кормит сытнее, и с головой нырнул в интернет-маркетинг. Теперь у него все было в превосходной степени. Если белый – то ослепительный, если черный – то темнее космических дыр.

Поначалу Лена велась на его манеру приукрашивать. Как-то они сходили в кино и перед этим Кобзев час распинался, что это будет лучший фильм, который только снимали. А потом, где-то на середине сеанса, видимо, от восторга, Лену разморил сон. Примерно так же вышло и с новым кафе, куда Никита однажды потащил Лену на обеденный перерыв. Правда, закончилось дело не сном, а пищевым отравлением.

Однако теперь, выслушав последние новости в исполнении Кобзева, Лена с удивлением поняла, что в кои-то веки Никита и вправду заготовил сенсацию.

Дело же было вот в чем. Когда Лена, опозорившись перед шефом, отправилась зализывать раны, Кобзев, задетый провалом «Влюбителя», решил собственноручно отыскать баг в приложении. Бага не нашлось, и неудивительно: все, над чем работал Никита, было изначально обречено на совершенство. По крайней мере, так считал сам Никита.

Поэтому он, включив дедукцию, провел маленькое расследование и выяснил, что Томский своим аккаунтом на портале «Романтика» лично никогда не пользовался. Он создал его для статуса, а еще потому, что генеральному директору положено быть патриотом своей компании и ее лицом. Над сетевым образом Томского трудилась целая группа людей. Ему придумали стиль, интересы, политические предпочтения. Такой завидный жених, как директор «SeeU», привлекал на сервис уйму пользовательниц. А вести имиджевую страничку, отвечать на письма и всячески изображать активность было поручено парню из отдела SMM.

– И угадай, как этого парня зовут? – закончил свой репортаж Кобзев.

– Паша?

– Бинго! – Никита восторженно хлопнул себя по коленям. – Ты натравила «Влюбителя» не на Томского, а на этого бедолагу. – Он кивнул в сторону, куда недавно ушел Паша.

Лена мотнула головой, пытаясь утрясти информацию, но ее внутренняя система анализа данных после двух дней в режиме овоща слегка подвисала.

– Так это что… – нерешительно протянула Фетисова. – Выходит, он… в меня…

– …влюбился! – закончил за нее Никита. – Втюрился. Втрескался по самое не хочу! Мы это сделали, Лен! Все работает!

И Кобзев поведал Лене, что, пока ее не было, Паша наводил справки. Узнал, что большую часть времени она проводит с Никитой, и тот, стало быть, лучший источник информации.

– Он меня задрал! – с чувством сообщил Кобзев. – «Где Лена? Когда придет? А сегодня придет? А завтра? А у нее есть парень? А ты не ее парень? Точно? А где она живет?»

– Стоп! – прервала Лена поток пародий. – Ты ведь не дал ему мой адрес?

– Нет, – успокоил ее Никита. – Хотя мог бы… Ладно, шучу. Переходим к главной повестке дня.

– А это тогда что было? – Лена потерла виски: новость о том, что у нее появился персональный поклонник, ни в какую не желала укладываться в голове.

– Это еще ерунда, – с привычной небрежностью отозвался Никита. – Если так подумать, тебе повезло, что аккаунтом Томского занимается Паша. Теперь можно рассказать о приложении Яну. Правда, придется мальца приврать. Ну, что ты изначально целилась в Пашу.

– Да какая разница, в кого я целилась?! «Романтики» больше нет!

– Ну и что, блоги-то остались! Через них запустить «Влюбитель» будет даже удобнее… Но не суть, ты не дослушала главную новость. Я – новый проджект «Улиток»! Правда, формально конкурс выиграл Вайц, и электрокар достался ему… Ну и плевать, он все равно китайский.

– «Улиток»?! – мотнула головой Лена, теряясь в догадках, какое отношение моллюски имеют к сфере IT.

– Наша с Вайцем игра! Ну, где улитки ползают, смазывают слизью камешки, и те осыпаются. Я еще звук такой для этого придумал прикольный… – Никита размял губы. – Пык-пык-пык… Крутяк, скажи? Короче, я приглашаю тебя в новый проект. Я хочу, чтобы игроки подключались через соцсеть, могли создавать кланы и делились достижениями… Работы навалом!

Мир определенно катился в пропасть. Машину за этот бред?! Как они вообще себе это представляют? «SeeU. Блог», «SeeU. Туры», «SeeU. Недвижимость» и «SeeU. Улитки»?! Нет, если для Томского это в порядке вещей, то решение сделать Никиту-проджект-менеджером и подавно сама адекватность.

– Поздравляю, – только и смогла сказать Лена.

– И все?! – опешил Кобзев. – Да ты на юбилее главбуха больше радовалась!

– Слушай, ну… – Фетисова замялась. – Я рада за тебя… Просто эти улитки…

– Давай, договаривай! Что с ними не так?!

Все! Они идиотские, тупые, и ни один нормальный пользователь не станет в такое играть?

– Они… Немного странные, – выдавила Лена.

– Так и знал! – Никита спрыгнул со стола и смерил Фетисову осуждающим взглядом. – Ты завидуешь.

– Я?!

– А кто? Я ночами помогал тебе, потому что ты – мой друг! Хотя любой нормальный человек сразу бы сказал тебе, какая феерическая чушь этот твой «Влюбитель»!

– Но он же работает!

– Вот именно! А с чего ты взяла, что из улиток не получится бомба? Вот если бы тебе рассказали про игру, где надо птицами пуляться из рогатки по свиньям, ты бы заинтересовалась? Нет! А это – хит! И с улитками выйдет так же!

– Ну…

– Ну?! – рассвирепел Кобзев. – Ну и сиди со своим «Влюбителем»! Обойдусь без тебя! – Он ушел, пнув напоследок медведя под столом, и в опенспейсе вновь зазвучало издевательство над Пресли.

Лена не выдержала, схватила незадачливого плюшевого певца, чтобы вырвать его музыкальное сердце, но никаких липучек в густом меху не обнаружила. Вот какой садист станет делать игрушки без выключателя?! Ножниц у Лены не водилось: программистам, как и воспитанникам ясельной группы, их было выдавать не положено. Пришлось брать животное в охапку и тащить на себе из опенспейса куда подальше.

Медведь был не столько тяжелым, сколько объемным. Обнять его одной рукой не получалось – так он все время выскальзывал. А если обхватить обеими руками, мохнатая голова загораживала весь обзор.

Вот так, короткими перебежками, то и дело выглядывая между медвежьими ушами, Лена двинулась на офисную кухню, рискуя в любой момент оглохнуть от злополучного «Love me tender».

Швырнув медведя на лаймовый диванчик, Лена дрожащими от злости то ли на игрушку, то ли на Кобзева руками полезла в шкафчики в поисках хоть чего-нибудь колюще-режущего. И будто перст судьбы в одном из ящиком сверкнул закрученным острием штопор. Ленино лицо исказила зловещая ухмылка, мгновение – и она, стиснув орудие в кулаке, принялась со всей силы втыкать его в мягкую тушу. Со стороны могло показаться, что несчастный медведь верещит от боли.

– Плохой день? – донесся до Лены спокойный голос Вайца, когда игрушка уже хрипела в предсмертной агонии.

– Так… себе… – запыхавшись, Фетисова нанесла последний удар, какофония стихла, и Лена, убрав с потного лба прилипшие волосы, плюхнулась на бездонный диван.

– Знаете, я ведь должен перед вами извиниться. – Вайц проигнорировал растерзанного медведя и хладнокровно включил кофемашину.

К счастью, новый аппарат был белым, и Лена не видела в нем своего отражения – иначе день неминуемо стал бы еще хуже. Хотя, казалось бы, куда хуже? Прилипчивый поклонник, от которого Лена не знала, где и прятаться, ссора с лучшим другом, «Улитки» вместо «Романтики»…

– Да бросьте, – уныло отмахнулась Лена. – Наверное, это и правда было очень смешно… Ну… когда я полезла к Яну Олеговичу…

– Тем не менее я не поверил, что ваше приложение может работать. У меня было два дня, чтобы убедиться в обратном. Так что да, я приношу свои извинения… – Вайц склонил голову, будто находился где-нибудь при дворе. – Думаю, нам с вами есть что обсудить. Как насчет кофе?

Глава 5

О существовании этой переговорной Лена не подозревала. Она работала в «SeeU» уже второй год, это если считать стажировку, и думала, что успела исследовать все этажи, на которых располагалась компания. А именно – с восемнадцатого по двадцать второй. Лене приходилось и сидеть в тесных сотах техподдержки, и подниматься к начальству, и посещать идиотские занятия по тимбилдингу в главном конференц-зале. Но этой переговорки, больше похожей на комнату для допросов, без окон и, что самое странное, без мотивирующих плакатов, Лена ни разу не видела.

Однако Вайц по какой-то причине привел ее именно сюда. Прикрыл дверь, поставил на стол две кружки с кофе и лишь после этого заговорил:

– Я впечатлен той работой, что вы проделали. «Влюбитель» по-настоящему гениален. Первый раз такое вижу. Слышал про Чугунова… Мои комплименты.

– Про кого? – насторожилась Лена.

– Павел Чугунов, отдел SMM. Я думал, вы знаете, как зовут вашего кавалера. – И Вайц криво усмехнулся. – Хотя… Чему тут удивляться? Женское коварство не знает границ.

– Но я… Я не собиралась… – Лена и забыла, как Вайц относится к женщинам. Не то чтобы она набивалась к нему в друзья, но сама мысль о том, что кто-то будет считать ее алчной и бессердечной, была невыносима.

– Ничего страшного. Лучше уж Чугунов, чем… – Вайц посмотрел наверх.

– Да… Ян Олегович… – смутилась Лена. – Знаете, надо ему все рассказать. Пусть он решает, что делать с «Влюбителем».

– Вот об этом я и хотел поговорить. – Вайц отхлебнул кофе и прищурился. – Думаю, нам не стоит спешить.

– Но…

– Вы же не будете спорить, что ваш «Влюбитель» сыроват. Верно? И тест на одном пользователе, пусть и успешный, это толком не тест. Всегда есть вероятность простого совпадения.

– Так вы же сами сказали насчет гениальности… – Лена осеклась: она была не из тех, кто вот так запросто расхваливает свои достижения. – В смысле, что приложение рабочее…

– И я до сих пор так считаю, – серьезно кивнул Вайц. – Но прежде чем подключать начальство, мы должны убедиться в этом на все сто. Куда торопиться? Спешка часто губительна для проектов, особенно – для таких новаторских.

– Пожалуй… – Лена тоже отпила кофе, чтобы скрыть волнение, и поморщилась: Вайц не положил сахар. – Тогда нужно запускать полноценное тестирование. Но ведь для этого тоже нужен Ян Олегович…

– И что вы ему скажете? Что пытались влюбить его в себя, но случайно промахнулись и «подстрелили» Чугунова? Не думаю, что после такого шеф будет вам доверять.

– И как быть? – Лена стиснула кружку.

– Во-первых, успокоиться. – Вайц осторожно забрал у нее кофе. – Теперь ведь я на вашей стороне. Если что, я приму удар на себя. А во-вторых, провести тестирование самим. Мы вместе, как говорится, допилим вашу версию. «Романтики» ведь больше нет? Значит, надо прикручивать «Влюбителя» к блогам. Это дополнительная работа. Я сделаю полный отчет, и мы вместе представим проект Томскому. Уверен, он станет флагманским.

Лена не до конца понимала, чем обязана такому неожиданному вниманию. Не сказать чтобы Вайц раньше плохо к ней относился, но и особым его расположением она похвастаться не могла. Не случайно же она по всем важным вопросам подсылала к нему Никиту. Сейчас же наигранная доброта Вайца больше напоминала классическое: «Девочка, хочешь леденец и покататься на дядином фургоне?» С другой стороны, поводов не доверять Вайцу у Лены не было. Дмитрий Яковлевич трудился на благо «SeeU» с первого дня ее основания. В холле висела фотография тех времен, когда компанию возглавлял отец Яна – тогда они еще снимали скромный офис где-то на отшибе, – и Вайц был одним из разработчиков-основателей. Ян относился к Вайцу с почтением и всегда к нему прислушивался. Так с чего бы Лене поступать иначе? В конце концов, если Вайц представит шефу проект, лично его одобрив, у «Влюбителя» будут все шансы завоевать популярность. А у нее, Лены, появится возможность реабилитироваться в глазах Томского. Кто знает? Может, ее сделают проджект-менеджером, она войдет в элиту компании, и Ян будет смотреть на нее как на равную. Это, конечно, не любовь, но уже что-то.

– Хорошо, – кивнула наконец Лена. – Я скажу Никите, и мы сегодня после работы займемся…

– Нет-нет-нет, – нетерпеливо перебил ее Вайц. – Зачем дергать Кобзева? У него теперь свой проект.

– Так «Влюбитель» – наше общее дело… И он много над ним работал… Нельзя взять и выкинуть его!

– А кто собирается его выкидывать? Его вклад никто не отменял. Но сейчас у него свой проект. Это серьезный шаг для карьеры.

– «Улитки»?! – не сдержалась Лена. – В смысле… Я знаю, что это была ваша идея, но если сравнивать с «Влюбителем»…

– Не спорю, это совершенно другой уровень, – спокойно согласился Вайц и подался вперед. – Но на данном этапе у Никиты есть реальная должность и реальная зарплата. Сами понимаете, довольно внушительная. – И Дмитрий Яковлевич изогнул бровь. – А мы пока с вами все подготовим, займемся черновой работой… – Он сверился с часами. – После обеда я встречаюсь с Томским. По моим расчетам, он поручит мне блоги. По крайней мере, я сделаю все, чтобы его в этом убедить. Вас соответственно я переведу за собой. Дам отдельный кабинет. И вы будете заниматься тестированием вполне легально и в рабочее время. Просто афишировать «Влюбителя» пока не стоит. Договорились?

– А если я в одиночку не справлюсь? – неуверенно выложила Лена последний аргумент, уж больно не по себе ей становилось при мысли работать тайно. Попахивало какой-то дурной шпионской историей. Да еще и Никита… Он, конечно, наговорил ей всякого, но, кроме него, друзей в компании у Лены не было. К тому же без его эмоциональных всплесков и дурацких шуточек вдохновение стремилось к нулю.

– А я вам на что? – вопросом на вопрос ответил Вайц и улыбнулся. – Позвольте напомнить, я тоже неплох в программировании.

«Неплох» в случае Дмитрия Яковлевича было верхом скромности. Ходили слухи, что первый движок он писал чуть ли не в одиночку. В начале двухтысячных «SeeU» была всего лишь электронной почтой. Потом появился свой поисковик, не без помощи Вайца, разумеется, потом добавился информационный портал… Сервисы росли, как грибы, росло и число сотрудников, но столько дипломов, грамот и наград, сколько висело в кабинете Вайца, не было пока ни у кого.

И именно этот факт окончательно склонил Лену на сторону Дмитрия Яковлевича. С помощью такого мастодонта программирования она могла превратить «Влюбителя» в нечто настолько совершенное, что отказываться от этого было бы сущим безумием. А что касается Никиты… Вайц прав. Пусть пока разводит улиток и ловит кайф от повышения. А потом, когда настанет эра «Влюбителя», Лена лично позаботится о том, чтобы Кобзев получил по заслугам. В хорошем смысле, разумеется.

Вайц жал ей руку впервые, и для Лены это был добрый знак. Вроде мелкий и ничего не значащий жест, ведь в деловом мире мужчины жамкают друг другу ладони с утра до ночи. Но Лена-то к сильной половине человечества не относилась, и для нее обыкновенное рукопожатие значило гораздо больше, чем просто заключение сделки. Ее приняли в круг своих, в джентльменский клуб, посвятили в рыцари. И она несла свой новый, пусть и негласный, титул с гордостью.

Уже на следующий день Вайц забрал ее из опен-спейса и отвел в новое пристанище на двадцатый этаж. Отдельный кабинет! Об этом Лена могла только мечтать. Никаких стеклянных стен, никаких посторонних глаз и ушей… Не то чтобы Фетисовой хотелось делать что-нибудь постыдное на рабочем месте, но как же приятно было не прятаться за перегородкой и не затыкать уши наушниками, чтобы сосредоточиться! Да, кабинет был скромным и небольшим, стол, два кресла и узкий стеллаж, зато за окном простиралось бескрайнее московское небо, вспоротое высотками. Теперь Лена могла узнавать о том, какое сейчас время суток, не по часам на мониторе.

И когда Вайц ушел, оставив Лене в качестве презента небольшой суккулент в стеклянном горшочке, она первым делом отодвинула жалюзи и встала у окна, раскинув руки и представляя, что дуновение кондиционера – это настоящий ветер.

– Тебя перевели на наш этаж… – донесся ей в спину знакомый голос, и руки тут же безвольно упали.

Паша. Со всем этим переездом Лена совершенно забыла о том, что где-то здесь, в коридорах «SeeU», бродит парень, запрограммированный на любовь. Ну, разумеется, разве бывает счастье без побочных эффектов?

– Слушай, у меня много работы… – Она обернулась и тут же отвела взгляд. Физически не могла смотреть в эти щенячьи глаза.

– Но ты даже не включила компьютер. – Паша кивнул на черный монитор. – Я вот тут принес тебе… Мама зашила. – Он посадил вчерашнего музыкального медведя в свободное кресло.

Лена остолбенела. Она не знала, чего ей больше хочется: рухнуть на колени и заорать «Не-е-ет!», воздев руки к потолку, или схватить медведя вместе с креслом и вышвырнуть в окно. Ну почему в нее не влюбился кто-нибудь из кодеров? Из тех, кто боится даже заговорить с девушкой, не говоря уже о том, чтобы сделать ей подарок?

– Спасибо. – Лена обошла стол, стараясь не смотреть на плюшевое чудовище, и спешно включила компьютер. – Вот видишь? Теперь мне точно надо работать. Сколько всего накопилось, пока меня не было…

– А хочешь, я помогу? – Паша с готовностью кинулся к ней. – Ты быстрее управишься, и мы сможем поехать в спорт-бар…

Лена стиснула зубы, призывая терпение. «Влюбитель» и правда нуждается в доработке. Пункт первый – кнопка «отмена».

– Сегодня я никак не могу. – Фетисова изобразила сожаление.

– Почему?

– У меня… Бабушка заболела. Надо навестить.

Серьезно? «Красная Шапочка»? Ничего лучше придумать не могла?!

– Могу тебя подбросить. У меня, кстати, отличная машина, сам тюнинговал. Ты оценишь.

– Она далеко живет. Туда… Проще на электричке, – соображала она на ходу.

Гениально! Скажи еще, что бабушка живет в лесу, где можно встретить серого волка. Ах да. И не забудь пирожков взять в дорогу.

– Могу и на электричке. Даже лучше – сможем потом где-нибудь выпить.

– Я не пью.

– Да уж… – Паша сник. – Тогда вариант со спорт-баром отпадает.

Но не успела Лена возблагодарить Господа, что смогла отделаться от назойливого кавалера, как Паша вдруг просиял.

– Точно! – воскликнул он радостно. – Посмотрим гонки у меня. Как насчет завтра?

«Фаталити», – прозвучал у Лены в голове механический голос.

Она никогда не страдала от избытка мужского внимания. Более того, давно смирилась с его нехваткой. Даже будучи одной из трех девушек на курсе, Лена умудрилась остаться в аутсайдерах по части личной жизни. Сама она влюблялась не единожды и мечтала, что ее тоже когда-нибудь, как всех этих эффектных красоток, будут звать на свидания, водить в кино и кафешки и задаривать цветами. И в этом уютном мирке, сотканном из грез и фантазий, было так хорошо и безопасно, что со временем Лена стала все крепче запирать дверь в реальность.

Почему-то Фетисовой всегда казалось, что если кто-то в тебя влюбился, то это уже само по себе счастье. Возможно, все потому, что на месте поклонника она неизменно представляла себе кого-то прекрасного. Томского, например, а до него – преподавателя по матанализу. Молодого, высокого и голубоглазого.

Что делать с пухлым и кудрявым Пашей, Лена не знала. Ну не умела она отшивать парней, не довелось ей попрактиковаться в отказах! Ей не хотелось обижать человека, тем более – первого, кто смог разглядеть в ней девушку. Пусть и не без помощи гипнотического приложения. Но и идти на свидание из вежливости, в особенности к Паше домой, Лене тоже не улыбалось. А вдруг он начнет приставать? Вдруг полезет с поцелуями? Переспать только потому, что мы в ответственности за тех, кого приручаем?

– Давай так, – начала Лена, как можно мягче. – У меня всю следующую неделю – завал. А потом уже разберемся.

– А гонки? – расстроился Паша.

– А гонки посмотри сам. Расскажешь потом, чем дело кончилось.

– Ну, ладно… – Он уже направился к двери, но в последний момент обернулся. – Может, хотя бы обед?

Лене было его жалко. Почти до слез. Она всегда была сердобольной, ее трогали бабульки с протянутой рукой, цепляли за живое пропитые насквозь липовые ветераны, что завывают под шум колес в электричках. И Лене было проще заплатить, откупиться, дать денег – лишь бы не погружаться в мрачные мысли о том, почему мир несправедлив, и у кого-то есть работа и кров, а кто-то вынужден попрошайничать. И сейчас самым легким выходом из ситуации казалось дать Паше надежду, откупиться согласием на свидание, лишь бы не смотреть в это трогательное пухлое лицо, искаженное страданиями безответной любви. Однако Лена проявила стойкость.

– Прости. – Она решительно мотнула головой. – Боюсь, мне придется есть прямо тут, за работой.

– Как скажешь. – Паша пожал плечами, и Лена воспрянула духом: казалось, он пережил отказ с достоинством. Но не тут-то было. – Я принесу тебе обед прямо сюда. Заодно и познакомимся поближе… – И он исчез за дверью прежде, чем Лена успела что-нибудь возразить.

Пожаловавшись на жизнь медведю, к счастью, уже молчаливому, Фетисова погрузилась в работу, но для начала поставила на телефоне будильник. Стратегия была такова: если Паша не понимает отказов, придется уходить в подполье. Сбежать до обеда – вернуться окольными коридорами после. И так до тех пор, пока он не остынет – Паша, не обед, – а эффект от «Влюбителя» не выветрится. Однако за пять минут до тревожного сигнала в кабинете материализовался Вайц.

– Я тут подумал, – заявил он без лишних церемоний, – что вам надо поговорить с Чугуновым.

– Зачем?!

– Выясните, почему именно он влюбился в вас. Что его подтолкнуло? Я изучил материалы, которые вы мне выслали… – Вайц задумчиво пожевал губу. – Мне хочется, чтобы приложение работало тоньше. Сейчас это… Ну, представьте, что вы на войне и вам нужно захватить объект.

– И?

– И вы бросаетесь на него с чем попало: с гранатами, с вилами, с огнеметами… Все сразу.

– На это и был расчет! С кем-то работает одно, с кем-то – другое… А надо ведь, чтобы наверняка. Никогда не поймешь, что подействует, а что – нет.

– А надо понять. – Вайц взялся за ручку двери, всем своим видом демонстрируя, что продолжать дискуссию не намерен. – И отсечь лишнее.

– Подождите! – Лена вскочила из-за стола, потому что Вайц был уже одной ногой в коридоре. – А как же его чувства?

– Чьи? – не понял Дмитрий Яковлевич.

– Пашины. Он же все-таки… Ну, я ему нравлюсь. И если я пойду с ним на свидание, он будет рассчитывать… – Лена смутилась окончательно, уж больно странно было обсуждать подобные вещи с Вайцем. – Я не хочу его ранить!

– И не надо! Просто выясните все, что нужно, а потом разочаруйте его в себе.

– Как?

– Вам что, надо объяснять элементарные вещи?! Делайте все, что вызывает у мужчин раздражение. – Вайц вздохнул, и по его лицу пробежала тень неприятных воспоминаний. – Критикуйте все, что он делает, неопрятно ешьте, смейтесь громко… Задавайте глупые вопросы… Поверьте, к концу свидания Чугунов сбежит сам. О, вон, кстати, и он.

Паша, нагруженный контейнерами с едой, появился в дверях одновременно со звонком будильника. Злая ирония! Звук, который должен был уберечь Лену от нежеланного свидания, стал сигналом к его началу. Вайц, выразительно посмотрев на Фетисову, мол, инструкция у вас есть, действуйте, отчалил, и Лена снова осталась наедине со своим воздыхателем.

Свидания и без того не были ее сильной стороной, так еще и задача теперь стояла практически невыполнимая. Обаять, усыпить бдительность и выудить информацию для Вайца – и при этом вызвать отвращение. И, глядя, с каким предвкушением Паша накрывает на стол, с какой нежностью и заботой ставит перед ней лотки с салатами и раскладывает пластиковые приборы, Лена вопреки советам Дмитрия Яковлевича решила начать с отвращения.

Она заглянула в мисочку со своим любимым «цезарем» и скривилась.

– Это что, черри? – протянула Лена таким гнусавым и капризным тоном, что самой стало противно. – Господи, кто вообще добавляет их в «цезарь»? Нет, я это есть не буду.

– Возьми мой. – Паша пододвинул к ней другой контейнер. – У меня «столичный».

– С майонезом?! – поморщилась Лена, с трудом пытаясь унять обильное слюнотечение. – Фу!

Пашу, впрочем, это нисколько не расстроило.

– Следишь за своей фигурой? – спросил он и забрал салат обратно. – Молодец! Я вот тоже все думаю сесть на диету. – И он закинул в рот полную ложку. – Завтра.

1 Контекстник – специалист по контекстной рекламе. (Прим. авт.)

Вход для пользователей

Меню