Читать онлайн Незаконный наследник. Стать прочнее бесплатно

Глава 1

Когда я приехал к дому Ушаковых, мать с Громовым, и дед с Марго уже были там. Скорее всего, мать оповестили, как внучку Андрея Никитича одной из первых. Странно только, что они собрались и прибыли даже раньше меня. Хотя нет, не странно, я довольно долго пытался сообразить, как это вообще возможно, что Андрей Никитич умер, разве такое вообще возможно? Ну а когда сообразил, тогда и рванул сюда, позже всех остальных, как оказалось.

Несмотря на то что на часах было несколько минут пятого, спал, похоже, один только Стёпка, который мало пока что понимал в этой суете.

– Как это произошло? – я подошёл к Егору, который стоял в этот момент возле окна, глядя на освещённые открытые двери семейной часовни, в которой располагался гроб с покойным главой клана. Гроб был открыт, чтобы каждый мог свободно подойти и попрощаться.

– Он отправил меня спать, сказал, что ещё немного поработает. Охраннику запрещено входить в кабинет без весомой причины, он и не входил, не решался на неприятности нарываться. Но, когда часы пробили уже два ночи, он решил, что повод достойный, чтобы проверить. Дед Андрей никогда так надолго не задерживался, вот парень и рискнул заглянуть в кабинет, чтобы убедиться, что всё в порядке. – Егор вздохнул и отвернулся от окна, посмотрев на меня. – Дед Андрей лежал головой на бумагах, с которыми работал в последнее время. Охранник подумал, что он спит, и решил разбудить, чтобы тот шёл уже в свою спальню, но…

– И сколько он был уже мёртв?

– Судя по тому, что началось трупное окоченение, не меньше двух часов. – Егор снова бросил взгляд на часовню. – Костя, получается, что он умер практически сразу после того, как я ушёл. Если бы я немного задержался, его можно было бы спасти.

– Вряд ли, – я покачал головой. – И ты должен перестать думать об этом.

– Это довольно сложно, учитывая обстоятельства. – Егор покачал головой.

– Учитывая обстоятельства, ты должен думать о том, что, похоже, твой сын предчувствовал скорую кончину прапрадеда и поэтому поспешил родиться чуть раньше срока. К тому же именно Андрей Никитич сумел усмирить разбуянившийся дар твоего сына. А сумел бы это сделать ты, находится под большим вопросом. Собственно, теперь я понимаю, почему в утро нашего отлёта, нас навестил мой толстый кот. Думаю, что его телепортация не слишком опасна для беременных, Люся же была в положении, когда он её к тебе на тот завод доставил. Вот он и решил подстраховаться. Но потом увидел, что мы начали собирать манатки, и ушёл по своим кошачьим делам.

– Думаешь? – Егор двумя пальцами потёр переносицу.

– Я почти уверен в этом. Так что прекращай себя обвинять во всех смертных грехах, и начинай думать рационально. Ты вообще, в курсе, что являешься главой клана? – спросил я у Ушакова, и он поморщился, услышав этот вопрос.

– Не напоминай мне об этом, пожалуйста. Мне и так предстоит битва за авторитет со всем кланом, без исключения. Причём очень скоро, – говоря это, он смотрел на близнецов, которые ему годились в отцы, и теперь обязаны были слушаться Егора, как главу клана. Они о чём-то переговаривались, посматривая при этом на своего нового главу.

Да. Это он отлично заметил, ему предстоит борьба за авторитет. И Егор ещё не представляет, что его ждёт в Совете. Никогда не поверю, что на него не попытаются давить, чтобы получить его голос по вопросам, которые выгодны той или иной партии. Наш прадед стоял всегда особняком. Он был председателем Совета и научился за столько лет соблюдать нейтралитет, не примыкая ни к одной партии и голосуя так, как считал нужным. И Егору придётся побороться, если он захочет так же, как и прадед, принимать решения самостоятельно.

Я осмотрел собравшихся в этой большой гостиной родственников. Мать с Марго о чём-то тихо переговаривались с Люсиндой, которая держалась удивительно достойно, но, похоже, ещё не поняла, что её муж стал главой крупного и сильного клана.

– Мы сможем покинуть этот мавзолей после похорон? – а вот, похоже, и первая ласточка, которой суждено проверить нового главу на прочность.

Я чуть отодвинулся в сторону, предоставляя Егору самому решить вопрос с родичем. Если честно, я ему сейчас не завидовал. Одно дело быть просто кузеном, с которым у тебя очень тёплые и дружеские отношения, и совсем другое стать тем, кто может принимать за членов клана определённые решения, которые они обязаны выполнять, даже если им это очень сильно не нравится.

– Я думаю, что мы вернёмся к этому вопросу после похорон, – спокойно ответил Егор.

– А вот я думаю, что мы можем обсудить его здесь и сейчас, – парировал Максим, глядя на Егора исподлобья.

– Макс, я же сказал, после похорон, – в голосе Егора послышалось раздражение, но он стал твёрже.

– Ты не можешь мне приказывать, – запальчиво произнёс Максим.

– Вообще-то, могу, – холодно ответил Егор. – И как раз от тебя я ожидал увидеть поддержку, а не попытку саботировать мои распоряжения.

– Это так странно, слышать от тебя такие слова, – к ним подошла жена Максима.

– Привыкайте, вы все прекрасно знали, что так оно и будет однажды. – Егор смотрел прямо.

– Мы знали, просто не думали, что это случится так внезапно. – Она улыбнулась. – Нам просто нужно привыкнуть к сложившимся обстоятельством. Пошли, Макс, – и она утащила мужа в сторону.

– Вот видишь, – Егор посмотрел на меня. – Я же говорю, что придётся выгрызать своё право отдавать распоряжения. И это Макс, а что говорить о других?

– Я тебе больше скажу, тебе придётся ещё и наказывать, и иногда достаточно жёстко, чтобы подавить любой бунт в зародыше, – я наблюдал за Максимом, которому в это время что-то пыталась доказать жена. – Дед Андрей всего один раз дал слабину, позволил твоему отцу сходить с ума в своём доме так, как тот считал нужным. К чему это привело, нам обоим очень хорошо известно. Так что держись, дальше будет только хуже.

– Умеешь ты утешить, – Егор протёр лицо.

– Да ты только попроси, я тебе и не таких страшилок накидаю, – я потряс головой, стараясь разогнать противный гул в ушах. – Пойду, прошвырнусь. С Андреем попрощаюсь, а то всё ещё этого не сделал. А то, спать хочется, просто убийственно.

– Куда собрался? – к нам подошёл мой дед. Вот как он умудряется выглядеть настолько бодрым? Ночь, мать его, на дворе!

– В часовню. Да по холодку прогуляюсь, а то чувствую, что отрублюсь скоро.

– Да, поспать ты любишь, это уже всем известно, – дед неодобрительно посмотрел на меня. Как будто я виноват в том, что мне постоянно хочется спать.

– Ну вот такой я, что теперь поделать? – я развёл руками.

– Прежде чем ты пойдёшь гулять, хочу поставить вас обоих в известность, – проговорил дед. – Я созвал Совет на восемь утра. Нечего время терять. Итак, погляжу, бунт намечается, – и он кивнул в сторону хмурого Макса.

– Я не очень понял, при чём здесь Совет…

– Костя, иди прогуляйся, а то, ты, похоже, и вправду плохо соображаешь, – перебил меня дед. – И чтобы ты не задавал больше тупых вопросов, отвечу один раз: Егору нужно клан принять, и, так сказать, «представиться» Кодексу в качестве главы. Заодно получить некоторые дополнительные свойства. Надеюсь, ты понимаешь, что глава клана, это не просто забавное словосочетание, призванное потешить чьё-то самолюбие.

Вообще-то, я примерно так и думал. Не дословно, но даже не догадывался, что у глав есть какие-то особые преимущества. Хотя догадаться мог, особенно когда сияние Кодекса наблюдал. Сам же Егору говорил насчёт Стёпки и деда Андрея. Да, дед прав, что-то голова совсем не варит. С этими мыслями я вышел в сад и направился к часовне, в которой так ещё и не побывал.

Гроб был открыт и стоял на возвышении. Я подошёл поближе и заглянул в гроб. Лицо у Ушакова было спокойным, руки сложены на груди. Тут явно поработали маги клана, чтобы предотвратить тление. А ещё я не чувствовал силы смерти, когда вошёл в часовню. Это была всего лишь оболочка, а душа уже отправилась на перерождение. И, несмотря на это, я всё равно обратился к нему.

– Ну вот, заварил ты кашу. Понимаю, что не со зла, но Егору придётся туго. После тебя сложно удерживать планку. Подозреваю, что в первое время каждое его решение будут пытаться оспорить. Мы ему, конечно же, поможем, вот только мы не сможем быть рядом каждую минуту. Тебе надо было больше привлекать его к делам клана, не только по боëвке. Тогда бы у многих сложилось впечатление, что Егор имеет право отдавать приказы не только своим парням. А так… Он сильный и справится, но на это уйдёт время. И да, мне было бы проще, дар смерти быстро делает сомневающихся абсолютно согласными со всем, что я говорю.

Я ещё раз посмотрел на спокойное лицо этого великого, не побоюсь этого слова, человека. Он правил кланом почти век и вознёс его на почти недосягаемую высоту. Даже та трагедия, где погибло половина семьи, пошатнула положение клана очень ненадолго. Менее чем через полгода репутационный ущерб был ликвидирован, и клан занял практически то же место, что и до происшествия. Почти, потому что остались некоторые нюансы, которые предстояло решить Егору.

– Прощай, – я дотронулся до ледяной руки покойника. – Удачного тебе перерождения. Видят боги, ты его заслужил. Ведь именно ты показал мне, что можно быть главой такого клана, который вполне мог бы в моём мире основать не самое мелкое королевство, и при этом не оскотиниться, оставаясь человеком до самого конца. – Последние слова я прошептал и вышел из часовни на свежий воздух.

Вдохнул полной грудью и закашлялся. Всё-таки в часовне воздух был слишком спёртый, может, из-за огромного количества горящих свечей.

В дом идти было неохота. Я обошёл часовню, мельком взглянул на тёмную ротонду, и пошёл по тропинке в направлении ворот. Дойдя до перекрёстка, Я увидел, что в оранжерее горит свет, но он, скорее всего, всегда там горит, может, только приглушается на ночь, а дверь приоткрыта. Недолго думая, я вошёл внутрь.

– Ты чего здесь сидишь? – подойдя к лавочке, на которой расположилась Наташа, старшая сестра Славки, который, абсолютно потерянный сидел, забившись в угол на диване в гостиной. Во всяком случае, он точно там был, когда я уходил.

– Я не знаю, что сейчас будет, – она покачала темноволосой головкой. Тугая коса качнулась в такт движения головой. – Почему-то никто из нас не понимал, что именно Егор станет главой, когда дед Андрей… – она недоговорила, а в глазах блеснули слёзы.

– Наташ, а что изменилось? Егор остался тем же Егором, за которого вы готовы были глотки порвать даже его собственным родителям. – Ответил я, а девушка покосилась на меня при этом.

– Я не хочу уезжать, уже привыкла к этому дому. Да и цветы ко мне привыкли, – она слабо улыбнулась. – Просто дед Михаил сказал, что будет настаивать на отъезде после похорон, что ему здесь надоело и всё в этом духе. И нам со Славкой придётся с ним уезжать, а мы не хотим.

– Так поговори с Егором. Ещё раз, он остался всё тем же парнем, которого вы все любите. К тому же я точно знаю, что на Славу у него есть определённые планы. Да и сам отъезд твоего деда пока под вопросом. В любом случае поговори. Сомневаюсь, что он будет настаивать на вашем с братом обязательном сопровождении деда.

– А если Егор захочет меня замуж выдать? – осторожно спросила Наташа.

– Вот тут не знаю, – я развёл руками. – Клану не нужно самоутверждаться, так что здесь возможны варианты. Егор поступит так, как лучше и выгоднее для клана, и ни ты, ни кто-то ещё на это не сможет повлиять. Наташа, неужели ты этого не понимаешь?

– Понимаю, – она пожала плечами. – Просто думала, что раз он сам выбрал себе жену, то и мне позволит…

– Может, и позволит, от тебя положение клана никак не зависит. Ты же не разговаривала с ним на эту тему. Вы всё, включая Макса, почему-то вцепились в мысль, что раз всё изменилось, то и Егор стал другим, практически чужим для вас человеком. Его поддержать надо, а не истерики устраивать. Егору сейчас труднее всех нас.

Наташа внимательно на меня посмотрела и кивнула с самым серьёзным видом. А у меня в кармане зазвонил телефон.

– Костя, ты где? Нам пора ехать на заседание Совета, – раздался в трубке голос деда.

– Сейчас подойду, – я отключил телефон и посмотрел на часы. – Ничего себе, уже утро. Ты бы поспала, что ли.

– Не хочу. Не могу уснуть. Я лучше здесь ещё посижу. – Ответила Наташа.

– Ну как знаешь, – я же направился к выходу, но у дверей остановился. – Да, там твой брат сидит, в большой гостиной, у него такой вид, что я, грешным делом, подумал о двойных похоронах. Ты бы к нему пошла, а то, мало ли. Заодно поговорите да решите уже, что для вас важнее и как это важное можно главе клана преподать.

Наташа снова кивнула и поднялась с лавки, чтобы последовать моему совету. Я же быстро направился в сторону дома. Возле машин уже стояли Егор и мой дед. Они негромко переговаривались, при этом Ушаков выглядел предельно сосредоточенным.

– Ну что, едем? – спросил я, думая, с кем поехать, потому что садиться за руль самому сильно не хотелось.

– Нет, – дед покачал головой. – Отбой. Арсений Давыдов с приступом сердечным свалился, когда об Андрее узнал. А без него никак, кворум, мать его. Теперь ждём, когда его на ноги поставят. Император обещал быть, чтобы Орловых представлять. Думаю, что до похорон успеем, но я сообщу дополнительно.

– Раз отбой, то вы что здесь делаете? – я осмотрел их с ног до головы.

– Тебя ждём, – Егор в который раз уже потёр переносицу, чтобы хоть маленько убрать усталость в воспалённых глазах. – Тихон позвонил, сказал, чтобы мы подъехали. Вроде бы у него какой-то прорыв намечается. Он живёт в лаборатории, что ли?

– Вполне возможно, что и живёт, – я пожал плечами. – Это же Тихон. Кстати, мне так никто и не сказал, сколько ему лет.

– Это знание – большая тайна! – поднял палец вверх дед. – Здесь останешься? А то Ушаковы, похоже, от переживаний чердаком потекли.

– Останусь. Если уйти придётся, то Марго делегирую порядок поддерживать, а чтобы весу ей придать, мать заставлю включиться. Она всё-таки внучка деда Андрея. – Заверил я их.

Они расселись по машинам. Ехали не вместе, потому что у каждого вполне могут дела образоваться, не ждать же друг друга. Я остался на подъездной дорожке, глядя, как они уезжают. Подождав, пока машины скроются за поворотом, уже хотел было войти в дом, но тут снова зазвонил телефон.

– Керн, – я даже не посмотрел на номер.

– Думаю, что тебе пора привыкать к мысли, что нужно будет представляться Орловым, – сказать, что я не был рад слышать в такое утро голос Подорова, это скромно промолчать.

– Интересно, как меня заставят? – спросил я ядовито.

– Очень просто. Его величество передумает и не придёт на Совет, где твоего дружка Ушакова должен принять Кодекс как главу клана. И хрен бы с ним, для принятия клана кворум не нужен, зато он нужен для выбора нового председателя Совета. А ведь только он может проводить манипуляции с Кодексом. – Любезно пояснил мне нюансы Подоров.

– Этот называется шантаж, – хмуро заметил я.

– Да, это называется шантаж, и что? Его величество как глава клана должен думать о клане и обо всей стране, поэтому к нему такие определения неприменимы.

– Матвей, ты звонишь, чтобы мне это всё высказать? – спросил я ласково. – Я тут у Ушаковых понял недавно одну вещь, а ведь я однажды стану главой твоего клана, если вы не оставите идею меня им сделать, и, догадайся, кто может начать страдать первым?

– А вот это точно попадает под определение шантаж, – чопорно произнёс Подоров.

– Да, и что? – я вернул ему его же фразу. – И я совершенно этого не стыжусь.

– Ладно, шутки в сторону. Как я и предполагал, молодой Лейманов не проникся идеей посвятить себя государственным интересам, а его малахольный папаша во всём идёт на поводу у своих детишек. Хорошо ещё его младший сын растёт вполне разумным парнем. Но тут сказывается изоляция от влияния отца, который семью отослал из дома, когда Ирина чудила. Кстати, а ты не в курсе, кто Ирину в итоге соблазнил?

– Не твоё дело, – я огрызнулся и тут же выругался, поняв, что сдал себя опытному особисту с потрохами.

– Ты прав, это не моё дело, – в его голосе прозвучало ехидство. – В общем, тебя ждёт самолёт, полоса открыта до десяти утра. Сам обещал призвать Виктора к порядку, теперь выполняй. Заодно я тебе официальное приглашение на юбилей Клары Львовны отдам.

– Матвей, у меня прадед умер, – я попытался достучаться до него.

– Костя, я безмерно уважаю Андрея Никитича, но ему уже всё равно. На похороны ты однозначно успеешь. Так что собирайся, я буду ждать тебя в местном аэропорту.

Он отключился, я же, грязно ругаясь пошёл предупредить мать о своём отъезде и попросить Марго присмотреть за порядком. Надо ещё деду позвонить и Анне. Чёртов Лейманов! Ну что ему ещё нужно? Понравилась же девчонка, видно же было. Да и она на него, как кошка весной смотрела. Козлина тупая. В общем, настроение у меня-то ещё, а учитывая предстоящий перелёт, так и вовсе. Лейманову я точно не завидую, пускай готовится к встрече, идиота кусок.

Глава 2

Перелёт прошёл ужасно. Самолёт постоянно попадал в воздушные ямы. Трясло просто запредельно. Стюардессы, которая могла бы меня успокоить, на этом рейсе предусмотрено не было. И когда самолёт приземлился, я готов был землю целовать, на которую спустился, едва дождавшись, когда подкатят трап.

– Ты плохо переносишь перелёт? – Подоров встречал меня в ангаре, куда и зарулил небольшой самолёт, на котором я прилетел.

– Да неужели ты этого не знал? – я представляю, как выгляжу, такого приятного бледно-зелёного цвета. Ноги первые пару минут держали меня плоховато, и я оперся спиной о трап.

– Как-то этот факт твоей биографии от меня ускользнул. Мне почему-то о нём не доложили, а сам ты делиться своими фобиями не спешишь, – задумчиво ответил Подоров. – А чего так? Ты водник, укачивать тебя вроде не должно.

– Самолёты падают и разбиваются! Вот основная причина моей нервозности в воздух. – Подоров скептически посмотрел на меня, и я махнул рукой. Сам не понимаю, откуда у меня эта фобия вылезла, но она была, и как от неё избавиться я не знаю, тем более что высоты как таковой я не боюсь. – Забудь.

– Я-то забуду, но вот тебе ещё завтра утром обратно лететь. – Успокоил меня Матвей. Молодец просто. Так стоп, почему завтра? Почему не сегодня?

– Почему завтра? Разговор был про то, чтобы поговорить с Леймановым, и вернуться домой, – возмутился я.

– Не всё так просто, – Подоров покачал головой. – Полосу дадут только завтра в девять часов.

– Мне проще будет телепортироваться, – пробурчал я.

– Дело, конечно, твоё, но не советую. Если есть возможность избежать телепортации, особенно нестационарным телепортом, то лучше сделать всё, чтобы её избежать. – Нравоучительно произнёс Матвей.

– Угу, поучи меня телепортации, – в ответ Подоров усмехнулся, и в это же время подошла машина, которая и должна нас доставить до отеля.

Это был не клановый лимузин, вот что я могу сказать совершенно определённо. Когда мы устроились на заднем сиденье, Подоров добавил.

– Помнится, при нашей первой встрече ты сказал, что понятия не имеешь, как устроен телепорт.

– Так, я и телепортироваться самостоятельно не умел, и даром смерти пользоваться тоже. – Я посмотрел в окно. – Куда мы едем?

– На верфи «Ундины». Виктор Лейманов сейчас там. – Подоров откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Вид у него был очень уставший. Понятно, что и без этого упёршегося барана, проблем у Матвея хватает.

– А как поживает Великий князь Василий? – спросил я вкрадчиво.

– А почему тебя интересует Великий князь? – Не открывая глаз, спросил Подоров.

– Ну как же. Мы же родственники, почти братья. К тому же возникает интересная коллизия: меня готовят принять клан Орловых, как его главу, значит, Васëк будет в моём подчинении, с другой стороны, он наследник престола, и, следовательно, как только станет императором, получит власть надо мной, и как мы будем выходить из этого тупика? Потому что это говно не успокоится, пока меня не уничтожит. Поднять знамёна бунта, с одновременным изгнанием Васьки из клана?

– Тебе не кажется, что ты утрируешь? – Подоров открыл глаза.

– Нет, не кажется. Я тебе самую вероятную перспективу обрисовал сейчас. – Я повернулся к нему и встретился с напряжённым взглядом. – Так что ты мне на это скажешь?

– Я скажу, что ты торопишь события. Император пока жив, а Василий под домашним арестом. Все его контакты я отслеживаю лично. Есть, конечно, вероятность, что кто-то с ним свяжется, абсолютно все щели не перекроешь. Вот только Васька не совсем идиот, и прекрасно понимает, что это может привести его к очень неприятному концу. Михаил лучше династией пожертвует, чем оставит страну в руках не просто идиота, который будет рожей торговать, оставляя принятие всех решений Совету кланов, а идиоту, продавшемуся другому государству. – Подоров продолжал на меня смотреть. – Есть, правда, ещё один выход. Ты поговорил с матерью?

– Частично. Она призналась, что брак был заключён, и что Виталий не сумел спасти в пожаре церковные книги. Но вот про свидетельство она ничего не сказала. И давить я на неё не стал. Ей просто физически плохо становится, когда она про этот брак вспоминает. – Я не отводил взгляда. Наша дуэль продолжалась недолго. Наконец, Матвей медленно произнёс.

– Хорошо, я найду другой способ до неё достучаться. Мария неглупая женщина, должна понимать, что это значит для страны.

– Она беременна. Помни об этом, когда будешь искать другие способы достучаться до моей матери. – Он прищурился и слегка улыбнулся. После этого отвёл взгляд.

Машина как раз затормозила и остановилась. Я задумчиво смотрел в окно на верфи.

– А что, если мы не будем его уговаривать? – я говорил, обдумывая наши дальнейшие действия.

– И что мы будем в таком случае делать? Я не могу удерживать её в твоём отеле вечно. Она дочь правящего клана другого государства, и уже сидит на чемоданах, чтобы побыстрее убраться отсюда.

– И между ними ничего не было? – уточнил я очень важную для себя часть.

– Нет, похоже, что нет. – Подоров покачал головой.

– Это не просто козёл, это благородный козёл, – я ругнулся и ещё раз осмотрел верфи. – Давай так, что будет, если, предположим, их застукают в постели, и не абы кто, а самые жёлтые из всех жёлтых журналюг? Папаша Уэльс сможет продать дочурку достаточно выгодно для себя, после такого скандала?

– Сомневаюсь, – протянул Подоров. – Иначе Васька не сидел бы сейчас под домашним арестом, и не ждал решения императора по своему поводу. И это притом, заметь, что ничего из его художеств в прессу ни разу не попало. Всё на уровне слухов. А с девушкой всё ещё сложнее. Не тот уровень, чтобы хвостом мести. Тут нужно гением конспирологии быть, чтобы и развлечься, и не попасться. Так что при подобном скандале, ей и её отцу долго будут припоминать и сам скандал, и его последствия. Это, если только совсем себя неуважающего парня в кратчайшие сроки не найдут, который на её приданное клюнет, и замуж быстренько не выдадут. Ну, ещё вариант – вручить девчонку, как приз, Адреасам. Френку плевать, кто у неё был до него, всё равно она замужем долго не проживёт.

– Очень хорошо, – я кивнул. – Значит, если в такой ситуации это будет не конюх и не садовник, а вполне респектабельный молодой человек, брак с которым даже не станет мезальянсом, Уэльс будет вынужден, скрипя зубами согласиться?

– Всё равно будут условия, – Подоров задумался. – Переезд в Лондон, выход из клана Леймановых – это основные.

– Да, плевать, даже если они в итоге разбегутся и никакой женитьбы так и не состоится, и всё закончится на стадии переговоров. Сейчас главное – это изолировать девчонку от старины Френка. Не дать ему жениться на ней и совершить смену династии, которая более-менее лояльно к нам относится.

– Вообще, это хорошая идея, – кивнул Подоров. – У меня появится, наконец, повод увезти их в столицу, хотя бы на время ведения переговоров. А то идея расследования уже себя исчерпала. Всё-таки Камилла в данном случае жертва, а не подозреваемая в преступлении. А юристы у неё очень хороши, особенно тот, которого она с собой притащила. Вот только, каким образом ты сможешь их застукать в пикантной ситуации?

– А вот для этого мне нужно сделать пару звонков. А потом пойти и уговорить Лейманова поехать с нами. – Я вылез из машины, доставая на ходу телефон. – Мне нужен будет какой-нибудь лёгкий афродизиак и связь с её папашей рано утром.

– Костя, ты понимаешь, что это не делает нам чести? – осторожно спросил Подоров. – Я думал над подобной провокацией, но у меня недостаточно методов в её реализации. И… это всё противозаконно, с какой стороны ни посмотри. К тому же необходимо будет определиться, как именно информация о неосторожности дочки будет передана отцу. Ты в курсе, что мы должны будем определить, ограничимся ли мы шантажом, или снимки будут всё-таки опубликованы.

– Конечно, я в курсе. И то, как далеко мы готовы будем зайти, полностью будет зависеть от моего разговора с Уэльсом, – ответив, пожал плечами. – Вот только, когда речь идёт о безопасности страны, я не буду брезговать ничем. И мне плевать, что обо мне могут подумать, пускай думают. Я не собираюсь воевать со всеми соседями подряд, чтобы добиться подобия мира, если усилия того же Адреаса увенчаются успехом, и ещё не факт, что мир будет заключён на моих условиях. И если для этого мне нужно будет опозорить сотню девиц, то, поверь, я это сделаю. Как вообще можно сравнить сотни и тысячи погибших, с моей репутацией, если станет известно о моей роли в этом спектакле, и репутацией девицы, у которой, похоже, совсем мозгов нет, раз она потащилась в чужую страну, даже не попытавшись представить подобный сценарий? К тому же никто применять насилие не будет, ни в коем случае. А то, что в отель проник журналист и сделал несколько пикантных снимков, так сама виновата, тебе же предлагали отсидеться в императорском дворце, чего выделывалась?

– Костя, уговори мать отдать свидетельство, – внезапно сменил тему Подоров. – Я просто уверен в том, что она знает, где оно может храниться, если сама его не спрятала.

– Я сейчас говорил не об этом. Мы уже обсудили мою мать, а также причины, по которым я не буду на неё давить. И это, если не брать во внимание тот факт, что я сам не хочу, чтобы данный документ когда-либо всплыл. – Я поджал губы, как чемпион в ханжестве. – А теперь, может быть, мы вернёмся к нашим баранам? С тебя возбуждающее и связь с Уэльсами. С меня «готовые» любовнички и пикантные снимки. У меня нет времени уговаривать девчонку. Она себе на уме. К тому же я ей не понравился, как и Ушаков, к слову. А искать нужные слова мне не просто неохота, у меня нервный тик начинается, когда я об этом думать начинаю. Лейманова-то заставить можно, а вот с ней я возиться не намерен. У меня прадед умер, и брат нуждается в помощи, мне некогда сопли размазывать.

И я захлопнул дверь машины, набирая первый номер.

– Армен Абаджанович, Керн тебя беспокоит, дорогой. У меня горе, прадед скончался. Андрей Ушаков, может, слышал? Да, мы все крепимся как можем, благодарю за сочувствие. Только я вот хотел бы помянуть старика как следует, чтобы ему перед ангелами не стыдно было за потомков. Так, ведь здесь я, яхту строю себе, всё никак дела не отпускают. Скоро в отеле буду. Какого вина? А давай вашего, домашнего. Самое оно будет.

Отключив телефон, я задумался, затем вернулся к машине.

– Что-то ещё? – Подоров оторвался от своего звонка.

– Охрану в отеле твои ребята организовывают?

– Частично. А частично твои. Начальник охраны здесь неплохой, мгновенно обучаемый, очень большая редкость в наше время, чтоб ты знал. – И он вернулся к звонку, я же снова закрыл дверь, отошёл и набрал следующий номер.

– Керн, – представился я, когда на том конце сняли трубку.

– Эм, я вас слушаю, Константин Витальевич, – я просто как воочию увидел, как он сидит, положив ноги на стол, и швыряет вверх карандаши.

– Михалыч, слушай внимательно и не перебивай. Мне нужна заряженная фотокамера и фотограф в пределах досягаемости, который сумеет быстро сделать фотографии. Причём фотограф должен быть не из болтливых.

– Константин Витальевич, а вы сейчас где? – осторожно спросил журналист.

– На море, в отеле «Зимняя роза» возле «Ундины», – ответил я.

– Хм, у нас есть там фотограф. Я сейчас свяжусь с ним. Куда вам принести камеру?

– Пускай оставит на ресепшене, скажет, что для меня. Как его зовут?

– Иван Петров. А…

– Нет, – тут же прервал я его.

– Но, может…

– Не может, я жду. И пускай номер телефона оставит. Я позвоню, когда мне понадобятся снимки.

– Хорошо, и всё-таки…

– Будешь себя хорошо вести, я покушение на дочь клана Уэльсов тебе покажу в воспоминании.

– Оум, – глубокомысленно произнёс Михалыч. – Я нем как могила праведника. – И он первым отключился.

– Вот что значит, вовремя сделанное поощрение. Самое главное, знать, что кому необходимо для поощрения. – Я сунул телефон в карман лёгкой куртки и быстрым шагом направился в сторону «Ундины».

– Тук-тук, – громко крикнул я, оглядывая пустое помещение. Было даже как-то непривычно видеть пустые стапели. – Здесь есть кто живой?

– А мёртвый тебя не устроит? – раздался голос сверху. Задрав голову, я посмотрел на стоящего на верхней ступени неприметной лестницы Виктора Лейманова.

– Почему не устроит? Если он будет способен дать мне внятный ответ на тему «Где мои документы, и почему я не вижу здесь каркаса своей будущей яхты», то сойдёт и мертвец. Более того, из личного опыта, могу сказать, что иной раз как раз с мертвецами удобнее и приятнее работать, их не надо в чём-то постоянно убеждать. – Ответил я.

– Ты мне сейчас угрожаешь? – довольно агрессивно спросил Виктор.

– Если бы я тебе угрожал, поверь, ты бы это сразу понял и не задавал идиотских вопросов. А так, ты меня спросил, я тебе ответил, причём заметь, предельно вежливо. – Я даже улыбнулся, и что это Витя от моей улыбки так отшатнулся?

– Керн, ты ещё дар смерти призови, чтобы показать, как именно ты мне не угрожаешь, – Леймантв принялся спускаться вниз. Я заметил у него за спиной дверь, наверное, наверху что-то вроде офиса. Но Виктор здесь один. Никого из рабочих я почему-то не вижу.

– Витенька, ты только попроси. Могу предположить, что ты очень по сестре скучаешь, поэтому и просишь меня смерть призвать. Так что, тебе общий фон, или интересует что-то конкретное? Видишь, как сильно я яхту хочу, просто любой твой каприз готов исполнить.

– Хватит меня подкалывать, – огрызнулся Лейманов. – Ты можешь прямо сказать, что тебе надо?

– Я уже сказал. Мне нужна моя яхта. – Я демонстративно огляделся вокруг. – Почему здесь так пусто?

– Выходной. А бумаги я отправил тебе в столицу. Ты же вроде бы уехал? Что изменилось? Сезон закончился, скоро дожди начнут лить.

– Я не получил никаких бумаг, Лейманов. У меня была адская неделя: мой крестник родился раньше положенного срока, попутно едва не разнеся клинику. Потом были какие-то стихийные крестины. И, скорее всего, они были такими стихийными из-за того, что Андрей Никитич предвидел свою кончину, и пытался всё запланированное успеть доделать. Ты в курсе, что Ушаков умер?

– В курсе, мне отец посреди ночи позвонил, чтобы сообщить. И поэтому мне интересно, что ты здесь делаешь? Ушаковы же в близком родстве с Кернами. – Он смотрел на меня неприязненно. Не понимаю, откуда взялась эта неприязнь. Ну, ничего, я тебе устрою небо в алмазах, ты только до вечера потерпи.

– Собирайся, – я скрестил руки на груди. – Поедешь со мной. Раз уж у тебя выходной, который ты стремишься провести на работе.

– Выходной у моих рабочих, а не у меня, – попробовал возразить Виктор. – Я-то как раз занят работой.

– Ничего, прервёшься. Раз документы на яхту где-то потерялись, то хотя бы составь нам с Матвеем Игоревичем Подоровым компанию в качестве компенсации. Мы хотим помянуть Андрея Никитича, почтить его память, и, думаю, Витя, ты способен сказать несколько хороших слов о нём.

– Почему ты думаешь, что можешь мне приказывать? – запоздало возмутился Виктор.

– Потому что я сейчас – недовольный клиент, которому, мало того, что обещанную яхту так и не заложили, так ещё и документы потеряли. Кроме того, я недовольный клиент, у которого есть газета и пара прекрасных журналов. – Я насмешливо смотрел на него, а Виктор под моим взглядом только вздохнул и передумал возражать. – И ты, как хороший управляющий, должен сделать всё, чтобы как-то сгладить ситуацию.

– Хорошо, я пойду, вот только Подоров…

– А что, Подоров?

– Подоров хотел меня чуть ли не охранником Камиллы Уэльс поставить. Как будто у него своих людей мало, – нахмурился Виктор, хотя идея поминок ему, похоже, начала нравиться.

– И что, не мог побыть рядом с девчонкой? Ей же с тобой спокойнее было, не так страшно. – Я покачал головой. – Или у тебя есть возлюбленная, которая может всё не так понять?

– Нет у меня возлюбленной, что вы ко мне привязались? – отмахнулся Виктор.

– Тогда в чём причина? Это же глупо лишать себя приятного общества, просто ради каких-то странных принципов.

– Она мне нравится, ясно? – внезапно выпалил Лейманов. – И я не хочу делать и так непростую ситуацию ещё хуже. Камилла – дочь правящего клана, и нам с ней явно не по пути. Вот только Подоров этого не понимает.

– У Подорова работа такая. А насчёт, по пути или нет… здесь, Витя, всё относительно.

– Относительно чего?

– Относительно твоего видения ситуация. Например, у Подорова складывается одна картина, у Камиллы другая, а у тебя третья.

– А у тебя? – Лейманов закрыл дверь, когда мы вышли из эллинга, и активировал защиту.

– А я тут при чём? Я хочу всего лишь получить яхту и помянуть прадеда, – совершенно искренне ответив, я кивнул на машину, рядом с которой стоял Подоров, всё ещё разговаривающий по телефону. – Нам туда. Поедем в ресторан отеля, заодно на меч в каменном полу посмотрим, если его ещё не убрали.

Глава 3

В холле отеля меня ждал фотограф и Армен. Последнему я поручил Подорова и Лейманова, а вот Ивана позвал с собой. Мне нужно было элементарно сумку с немногочисленными вещами в номер закинуть да оценить масштаб проделанного ремонта. Всё-таки время прошло достаточно с того момента, когда номер разнесли те неудачники, попавшие под дружеский огонь.

Иван шёл за мной молча с любопытством оглядываясь по сторонам. Одет он был небогато, а вот футляр в его руках был очень дорогой. Вращаясь в мире тряпок и аксессуаров, я начал разбираться в подобных вещах.

– Заходи, – я зашёл в номер первым. Ну что же, ничего не напоминало о том, что здесь когда-то полстены обрушилось, а дверь валялась на диване. – Показывай свою камеру и проводи краткий курс молодого фотографа.

Он замялся, потом вздохнул и нерешительно ответил.

– А может, я сам отснимаю?

– Нет, это исключено, – я покачал головой. – Мне придётся на место телепортироваться и делать всё очень быстро. Сомневаюсь, что люди, находящиеся в комнате, не заметят вспышек камеры. Твой аппарат обладает свойствами сделать очень быстро несколько снимков?

– Да, у него есть такая функция, просто… – он замялся, а потом выпалил. – Она очень дорогая, если что-то случится, я никогда не накоплю больше на такую же.

Я довольно долго молчал, глядя на него, прежде чем ответить.

– Ваня, я компенсирую тебе не только возможную поломку камеры, но и потерянное время. Я так понимаю, ты не оставил свой номер телефона, потому что у тебя его нет? – он кивнул. – Как до тебя дозвонился Михалыч?

– На домашний. Я почти всегда дома, когда не работаю. Но сейчас сезон закончился? и съёмка мало кому нужна.

– Понятно. Ты можешь сделать фотографии здесь у меня, или тебе принципиально ехать домой? – я сам открыл футляр, который он поставил на столик и принялся разглядывать камеру.

– Да, в принципе, мне всё равно, главное, чтобы тёмная комната была поблизости. – Пожал плечами Петров.

– Отлично, – я протянул ему камеру. – Показывай, как это работает, и можешь располагаться в той спальне, – я указал ему на комнату, которую занимали Ушаковы, когда мы в последний раз здесь обитали.

– Мне нужно домой сходить, за инструментами, – он быстро показал мне, куда смотреть, на что нажимать и как сделать много снимков почти мгновенно.

– Тебя отвезут и привезут обратно, – я осмотрел себя, ладно для поминок пойдёт, я же, когда к Ушаковым ехал, чисто интуитивно надел всё тёмное.

Схватив сумку, я зашвырнул её в свою комнату. Хоть я и не собирался здесь задерживаться, но, всё же заскочил домой и собрал немного вещей. Чтобы предупредить Анну в очной форме, в не по телефону. Лучше бы я этого не делал, если честно. Моё далёкое от прекрасного настроение было обусловлено ещё и тем, что мы слегка повздорили с Анной. Она не понимала, зачем я куда-то лечу по просьбе Подорова, а у меня не было времени ей объяснять, что существует такое понятие, как «долг» не только перед семьёй, которой в настоящий момент ничего не угрожает. Я при любом раскладе возглавлю однажды клан, входящий в Совет. И я буду принимать участие в разработке законов, и, чёрт подери, чтобы что-то требовать, я обязан что-то делать сам, например, предотвратить бучу в Содружестве Западных стран, которая может аукнуться и нам в том числе, да так, что тошно станет всем, включая Паразита. Ничего подобного я не стал объяснять, просто скидал вещи в сумку, не глядя, и вышел из дома.

Сейчас же мне нужен был предлог, чтобы затащить Камиллу к нам за стол. И пока я шёл к двери, никак не мог его придумать.

– А разве камера вам нужна не прямо сейчас? – тихо спросил Иван.

– Нет, – я покачал головой. – Она мне понадобится гораздо позже.

Повод представился почти сразу, как только я вышел в коридор. Всё-таки боги, похоже, на нашей стороне, и тоже хотят, чтобы ситуация с семейкой Адреасов разрешилась с минимальными затратами. Иначе как объяснить тот факт, что к лифту мы подошли с Камиллой одновременно?

– Камилла, чудесно выглядишь, очень рад тебя снова увидеть, – я легко поклонился, пропуская её впереди себя. Было странно видеть девушку без телохранителей, но, видимо, ей уже надоело сидеть в четырёх стенах, и она вышла размяться.

– А какими ветрами тебя сюда занесло? – она смотрела довольно равнодушно и задавала вопросы просто из вежливости.

– Проверить, как закончился ремонт. – Я мысленно усмехнулся. Вот так, Костик, и так бывает, что женщины остаются к тебе абсолютно равнодушными, и делают предметом своих грёз кого-то вроде нудного Лейманова. – Кроме того, мне нужно было уже переговорить с Виктором Леймановым о делах. В прошлый раз наш разговор не состоялся по вполне прозаичным причинам – он спасал вашу жизнь, и ему было не до меня.

– Ты очень серьёзен, что-то произошло? – у неё скулы чуть тронула краска, когда я расхваливал Витьку.

– Умер мой прадед Андрей Ушаков, он же прадед Егора, ты же помнишь Егора, который сейчас вместо него должен принять клан? – я внимательно смотрел на неё.

Ты дочь правящего клана, ты должна всё знать про Ушаковых и Орловых. Это меня не учили, потому что ни у кого даже мысль не проскользнула, что я когда-то не только наследником Кернов стану, но меня и выше начнут проталкивать. А всё потому, что дядька императора, чтоб ему в Бездне демоны задницу как следует поджарили, решил вырезать мою семью. И твой клан, дорогуша, в этом тоже замарался. Может быть, приказа твой папаша и не отдавал, но всё, что произошло с нами и Ушаковыми, а также с поездом, в котором погибли наследники многих Российских кланов, делалось с его молчаливого согласия. А ещё у вас не хватило мужества признать ошибки и извиниться, как это сделал Восточный император. Или же вы сочли какие-то там извинения недостойными себя. Вот только за всё в этой жизни надо платить, и в данном случае, платить придётся тебе, дорогая моя. Потому что другой выход, для того чтобы избавить тебя от брака с Адреасом, конечно же есть, вот только я даже не собираюсь его искать.

– Это ужасно, мне непременно нужно сообщить отцу, чтобы он выразил свои соболезнования, – двери лифта открылись, и она уже хотела было убежать, но я довольно аккуратно подхватил её за локоток.

– Не спеши, чтобы достойно помянуть Андрея Никитича служащие отеля очень постарались и накрыли поминальный стол. Кроме меня? будет ещё Матвей Игоревич Подоров и Виктор Лейманов. Я бы хотел, чтобы и ты присоединилась к нам. Думаю, что и старику было бы приятно, чтобы его добрым словом вспомнила хорошенькая девушка, которая хоть и заочно, но знала его. – Говоря это, я довольно настойчиво потянул её к ресторану, где нас уже ждали Матвей и напряжённый Лейманов.

– Но… я… – она попыталась упираться, по привычке оглядываясь по сторонам. Всё ещё ждала, что охранники придут на помощь.

– Не надо вырываться, а то окружающие подумают, что я тебя заставляю идти за собой.

– Но ты и так заставляешь меня, – прошипела Камилла, но шла, больше не сопротивляясь, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание. При этом она старательно улыбалась окружающим. Хороша, даже сказать нечего. Не был бы женат, точно приударил бы за девочкой, а Витёк пошёл бы на хер, раз ушами хлопал, вместо того, чтобы моментом воспользоваться.

– Ну что ты, когда я заставляю, это выглядит немного по-другому. Тебя же я настойчиво приглашаю. – Я улыбнулся, входя в ресторан.

– Я даже боюсь представить, как именно ты заставляешь, – прошептала она.

– Не стоит портить себе аппетит. Уверяю, Давид превзошёл самого себя. – И я ловко отодвинул стул, помогая, а точнее, усаживая её на мягкое сиденье.

– Госпожа Камилла, какая неожиданная приятность, – Подоров приподнялся и наклонил голову. – Вы тоже знали Андрея Никитича?

– Заочно, – процедила она. – Константин умеет быть чрезвычайно настойчивым, ему в такие моменты практически невозможно отказать.

– Увы, не всем и не во всём, – я развёл руками и в этот самый момент появился Армен, который нёс вино в оплетённой лозой бутылке.

– Сегодня такой скорбный день, – он покачал головой. – Даже небо льёт слёзы, – мы невольно повернули головы к окну, за которым действительно хлестал ливень. Надо же, мы так были заняты нашим маленьким противостоянием, что пропустили момент, когда пошёл дождь. – И даже лоза дала сегодня больше сока, чем обычно, оплакивая всеобщую потерю. Мы приняли решение огородить этот меч, чтобы он всегда напоминал нам о великом человеке, который оставил нам его здесь, как наказ. И прикрутим табличку. Вы же не против, Константин Витальевич?

– Э-э-э, – протянул я, глядя на упомянутый меч. Ну, ладно, пусть будет так. Пусть это Андрей Никитич, а не Егор Александрович тут силушку дурную показывал, и нечто важное потомкам передал. – Хорошо, я не возражаю.

Подоров перехватил мой взгляд, но промолчал. Когда же Армен разлил по бокалам вино, и отошёл от стола, оставив бутылку, он поднялся на ноги и поднял свой бокал.

– Ну что же, помянем Андрея Никитича. Хоть и были у нас с ним разногласия, и не мало их было, но человек он был хороший, прожил более чем достойную жизнь и воспитал хорошего приёмника. – Мы поднялись вместе с ним.

Я в последний момент нейтрализовал вино в своём бокале, а вот все остальные его выпили. Камилла сразу поплыла, её глаза заблестели, а щёки раскраснелись. Виктор тоже слегка расслабился. Может, и не надо возбуждающего. Пить они явно не умеют, а вино Армена очень коварное, я по себе знаю, хотя я в этом деле экспертом быть не могу, по весьма объективным причинам.

Чтобы они совсем уж не напились до состояния «делай со мной, что хочешь, а я пока посплю», я велел Армену ограничиться одной бутылкой. В конце концов, у нас поминки, а не попойка.

Постепенно за столом завязалась беседа. Я даже не заметил, что просидели мы до вечера. Где-то в середине наших спонтанных поминок я велел всё-таки принести ещё пару бутылок. Но тут удар на себя взял Подоров, который, похоже, стремился нажраться. Это как же у бедняги накипело, что он вот так решил расслабиться? Но дело своё он знал и уже, когда за окном окончательно стемнело, в бокалы зазевавшихся молодых людей сыпанул по щепотке какого-то порошка, который мгновенно растворился в остатках вина.

– Кто меч в пол загнал на самом деле? – спросил Матвей, поворачиваясь ко мне.

– Егор, – ответил я, тщательно отслеживая изменения в поведении Виктора и Камиллы. Он в последние десять минут не сводил с девушки пристального взгляда, а она изучала содержимое своей тарелки.

– Ну, это даже не ложь будет, – протянул Подоров, откинувшись на стуле. – Ушаков был? Ушаков. Семейный дар применил – конечно, по-другому этот фокус не провернёшь. Что хотел своим жестом сказать? А хрен его знает, наверное, что-то хотел сказать. А вообще, очень красивое зрелище. Очень. Впечатляет. Видно, что Егор от души постарался.

– Я, пожалуй, пойду. Уже поздно, – Камилла резко встала, и её повело в сторону. Тут же рядом оказался Виктор и поддержал её за талию.

– Я провожу тебя, – пробормотал он.

Я проводил их взглядом до выхода из ресторана.

– Ну вот, даже ничего не пришлось делать. Ну, почти. А девочка хороша. Умная, с умеренным чувством юмора, держится с достоинством, хотя и видно, что ей некомфортно без охраны. Хороша. – Протянул я, отправляя в рот виноград.

– И не жалко тебе такой идеал портить? – Подоров смотрел осоловело, что было дико непривычно.

– Как тебе сказать. Ни Егора, ни меня, ни Вольфа, никто из них не жалел. Жалость – это роскошь, которая большинству представителей кланов, увы, недоступна. К тому же она не выглядела несчастной, когда на Витьке повисла. Сейчас он её утешит. Ведь утешит? Или бросит в таком неприятном возбуждении, а сам до ближайшего сортира побежит и возьмёт своё состояние в крепкие мозолистые руки?

– Ты циник, – поднял палец вверх Матвей. – Но мне нравятся твои взаимоотношения с моралью. Ты словно полжизни в политике прокрутился. Будет жаль, если мне не удастся найти доказательств. А Ваську вы все, всем Советом однажды сами убьёте, так что лучше не доводить до греха. Уговори мать отдать свидетельство. Богом тебя прошу. Поверь, так для всех будет лучше. Я, в отличие от тебя, этого ублюдочного дятла прекрасно знаю. Как бы он не сбежал, а то наворотит делов.

– Как же он от тебя сбежит? – я решил воспользоваться пьяным состоянием Подорова, чтобы хоть что-то у него узнать.

– Его не я охраняю. А к собственной безопасности императора у меня много вопросов накопилось. К чёрту всё, – он бросил салфетку на стол, поднялся и побрёл к выходу, слегка покачиваясь.

– М-да, – я покачал головой. – Нет уж. Если Ваську императору самому придётся убирать, пускай выносит вопрос о престолонаследии на голосование. Сам виноват. Не хер было до такого доводить.

И я поднялся, чтобы завершить уже программу-минимум, запланированный на этот вечер.

Сначала я хотел воспользоваться телепортацией, но, долго думая, понял, что так меня сразу же вычислят. А становиться крайним я всё же не хотел. Поэтому ещё до того, как пройти в свой номер, чтобы взять камеру, я достал Вольфовскую отмычку и аккуратно открыл дверь в королевский люкс. Замок еле слышно щёлкнул, но проверять, что творится в номере, я не стал. Нужно сначала подготовиться.

Иван ждал меня в гостиной. Когда я вошёл, он вскочил с дивана.

– Да сиди, чего суетишься? – я прошёл в спальню, стянул пиджак и надел тёмный свитер. Потом вытащил кольцо Снежиных. Ну вот, и пригодилось колечко. Надев его на палец, я прислушался к ощущениям. Для меня ничего не изменилось. Пройдя в ванну, я посмотрел в зеркало на невзрачного белобрысого типа, с простоватым лицом и носом картошкой. Волосы были как солома, и на мои похожи разве что цветом, да и то, если в темноте сравнивать. Фигура тоже визуально изменилась. Плечи стали шире, рост меньше, а задница чуть шире. Нормально. Для такого дела – самое оно.

– Ты кто такой? – Иван снова вскочил, когда я вышел из спальни и подошёл к столику за камерой. – Не трогай!

– Не ори, это я. Или ты думал, что в моей спальне куча мужиков спрятана под кроватью? – Вот голос не менялся, и надо было следить, чтобы ничего не ляпнуть и тем самым не выдать себя. – Жди, я скоро буду.

Охранник в коридоре с удивлением посмотрел на меня, а потом быстро направился к выходу на лестницу. Видимо, вспомнил приказ Подорова, потому что я его ни о чём не предупреждал.

Дверь в королевский люкс была открыта, и я осторожно вошёл в полутёмную гостиную. Дверь в одну из спален была приоткрыта и оттуда такие звуки доносились, что я даже вспотел. На полу валялась Витькина рубашка, и фривольный предмет женского туалета. Вот это их припекло. И чего тогда мучили друг друга? Приоткрытая дверь давала мне простор для манёвра. Встав возле неё, я приготовил фотоаппарат и толкнул дверь, открывая её пошире. Многочисленные вспышки слились в одну, я даже не видел, что именно снимал. До напряжённого мозга донёсся крик Камиллы, и я захлопнул дверь в спальню и поспешил к выходу. На ходу своротил журнальный столик со стоящими на нём цветами, хотя раньше подобной неуклюжестью не страдал. Наверное, пропорции даже иллюзорного образа ощущаются по-другому, нежели мои родные.

Мне удалось выскочить в коридор за мгновение до того момента, как из соседней спальни выбежал какой-то тип, наверное, тот самый юрист, про которого Подоров говорил. Времени мне хватило, чтобы вызвать лифт, и нажать в нём кнопку первого этажа, а также добежать до своего номера и заскочить в него, и только когда я закрыл дверь и передал камеру опять вскочившему Ивану, в коридоре раздались крики и звуки беготни.

– Мне нужны фотографии, срочно, – говоря это, я снял кольцо, принимая свой собственный облик. Петров только кивнул, глядя на меня во все глаза. Странно, он что представителей кланов никогда не видел?

Он скрылся в отведённой ему спальне, я же стянул через голову свитер и забросил его в спальню, а сам вышел в коридор.

– Что у вас опять происходит? – спросил я, хватая полуголого Витьку за плечо. – Вас опять убивают? Мне снова расходы на ремонт закладывать?

– Нас сфотографировал какой-то ушлый журналист, – прошипел Лейманов, вырываясь из моей хватки.

– И что? Что может быть интересного в том, как вы сидите рядышком на диванчике и держитесь за ручки? Хотя… – Я демонстративно осмотрел его с ног до головы. – Ну, что я могу сказать, поздравляю, Витя, ты вляпался! – и я похлопал его по обнажённому плечу.

– Господи, что же мне делать? – Камилла куталась в какое-то покрывало. – То мой собственный охранник продал меня этой свинье Френку. Теперь вот это…

– Мой тебе совет. Звони уже, наконец, отцу. Наберись мужества и всё ему расскажи. Начиная с охранников. Судя по всему, он ещё не в курсе, что тебя пытались похитить. Потому что новой охраны я у тебя не наблюдаю. – Она всхлипнула, но я на её несчастный вид не отреагировал. Решила поиграть во взрослую жизнь, получи и распишись, как говорится. – Позвони отцу. И поговорите с Подоровым, если сумеете его разбудить, разумеется. Он сможет организовать вам временное убежище, пока будет решаться ваша судьба.

Решив, что сделал для них достаточно, я сочувственно улыбнулся и ушёл, оставляя их думать, что делать дальше.

В номере упал на диван. Мне нужно сделать ещё один звонок, а завтра отдать фото Матвею и забыть про эту историю. Дальше – не моё дело, пускай высокие стороны договариваются. Думаю, что Подоров хорошую историю сочинит, как у гнусного журналюги отбирал снимки и негативы, а пули свистели у него над головой. Про пули, это важно, это должный антураж придаёт, и определяет серьёзность намерений.

Для того чтобы сделать этот звонок, мне нужно увидеть снимки, так что подожду пока здесь. Я откинул голову на спинку дивана, и сам не заметил, как задремал.

Глава 4

– Вам плохо? – я приоткрыл глаз и вытер со лба пот. Не сказал бы, что мне сильно плохо, но то, как я себя чувствовал, было далеко от нормального.

– Помолчи, ладно, – Иван Петров кивнул и снова сел в кресло, прижимая к груди драгоценную камеру. Я же, чтобы хоть как-то успокоиться, принялся прокручивать в голове события, которые развивались вчера стремительно.

***

Иван вышел в гостиную, неся пачку фотографий, внимательно разглядывая их. На лице у него отразилось удивление, пополам с недоумением и каким-то детским любопытством. Я проснулся, услышав звук открываемой двери и теперь сидел, пытаясь прогнать сонную одурь. Он остановился напротив меня, и с минуту поглядывал то на снимки, то на меня, переминаясь с ноги на ногу и явно не зная, с чего начать разговор.

– Что это? – наконец, он протянул мне фотографии.

– А на что это похоже? – я принялся просматривать изображения: да, красота. А у Лейманова вполне даже приличное тело, на снимках он смотрится очень даже ему явно нечего стыдиться. Видно, что парень не бегает от тяжёлого труда, да и с учителем фехтования занимался вполне упорно: мускулатура развита прилично и очень гармонично. Да и его партнёрша тоже ничего. О, а вот тут они меня заметили: Камилла повернулась и стало прекрасно видно лицо и грудь. До этого она была спиной к камере расположена. А грудь хороша, изумительной формы и размера, просто создана для ласк. – Очень хорошо. Можно сказать, что у меня талант. Негативы, – я протянул руку, куда тут же лёг конверт с небольшими пластинками. Просмотрев изображение на этих картинках, я удовлетворённо кивнул, ссыпал их обратно в конверт и перевёл взгляд на переминающегося с ноги на ногу фотографа.

– Я пойду? – в голосе Ивана прозвучала неуверенность. Он, кажется, начал догадываться, что вляпался во что-то скверно пахнущее. Как начал понимать, что выбраться ему отсюда будет проблематично.

– Нет, – я покачал головой, бросая снимки на диван. – Ты же понимаешь, что никуда не уйдёшь?

– Вы меня, – он сглотнул, – вы меня убьёте?

– Ещё пять лет назад, я бы сказал «да» не раздумывая. Хотя я бы вообще не отвечал, просто убил бы. Теперь же мне надо подумать. Ты хороший парень, к тому же высококлассный специалист, даже странно, почему так мало зарабатываешь, что только на приличную камеру хватило. – Я задумчиво смотрел на него, а Ванька стоял прямо и смотрел на меня с обречённой уверенностью. – Вот что, тебя здесь что-то держит? Ну там, жена, трое детей и кредит на квартиру?

– Нет, я с родителями живу, но они ничего не знают. Я им даже не сказал, к кому меня попросил Михалыч зайти. – Он заговорил очень быстро, видимо, пытаясь меня убедить таким образом, что его родители совершенно ничего не знают, и их не надо убивать. Я не стал ему намекать, что он сам ничего не знал и был, в общем-то, неопасен, до тех пор, пока снимки не увидел. Может быть, даже не понял ещё, кто на них изображён, но увидел и разглядел во всех подробностях, и сразу же стал представлять определённую опасность.

– Успокойся, я не маньяк, и не собираюсь трогать твоих родителей. Да и с тобой пока непонятно, что делать. Что ты умеешь, кроме этого? – Я кивнул на камеру.

– Почти ничего, – он покачал головой. – Так, несколько заметок для местной газеты писал, ничего слишком серьёзного.

– Ты где-то учился? – я продолжал на него смотреть, размышляя о том, на кой ляд мне этот парень сдался? Не проще отдать его Подорову, пускай делает с ним, что хочет. И тут же сам себе ответил: нет, не проще. Нельзя разбрасываться людскими ресурсами, тем более что парень действительно профессионал своего дела. Я снова посмотрел на снимки. Очень сомневаюсь, что я наснимал так шикарно. Я вообще не видел, что именно снимаю. И он умудрился из того дерьма, которое я ему отдал, такую конфетку сделать.

– Я курсы журналистики и художественной фотографии заканчивал, – ответил он и смутился. Словно ему было стыдно за то, что он только какие-то курсы закончил, а не что-то большее.

– А почему так грустно? – я усмехнулся.

– Это всё, на что хватило денег. Думал, что смогу пробиться, но… Наверное, я просто не умею себя продать подороже, или что-то не так делаю…

– Да, нет, делаешь ты вполне на уровне, – я поднял снимок, где Камилла обернулась. – Сколько тебе понадобится времени, чтобы собраться?

– Собраться куда? – он уставился на меня.

– Полетишь со мной в Новгород, – я снова взял в руки снимки. – У меня есть газета и два журнала. И в обоих журналах всего один фотограф, а это ни черта неправильно.

– Вы сейчас серьёзно? – Он уставился на меня. – Я видел эти журналы, там же основное и главное – это фотографии.

– Верно. И мне не нравится, как получаются съёмки с местности. Модели в студии – там всё отлично, даже я красавчик. А вот всё остальное, особенно машины и оружие… м-да. Испортить Ушакова на стрельбище – постараться нужно, но нашему фотографу это удалось на все сто.

– Я… – он нащупал за спиной стул и сел на него. – Я даже не знаю. А где я буду жить?

– К Рыжову тебя подселю. Хоть баб не будет водить и всё время учёбе посвятит, – я посмотрел на него. В гостиной горел один-единственный ночник, и тусклый свет придавал комнате мистический и таинственный вид. – Есть, правда, одно условие. И мне и службе безопасности империи понадобятся гарантии того, что ты даже по пьяни язык не развяжешь. – Сам понимаешь, вот это – дело государственной важности. – Я указал на снимки.

– Вообще-то, не понимаю. Я знаю парня на фото – это Лейманов. Видел его в городе, и на верфях, когда про «Ундину» заметку писал на заказ. А вот кто эта девица – понятия не имею. И какое отношение наследник Леймановых может иметь к государственной безопасности, даже не представляю, – Иван протёр лицо руками. По худому запястью скатились дешёвые часы. Мой взгляд почему-то зацепился именно за это запястье и эти долбанные часы, которые катались по руке, потому что браслет был велик, и что-то с ним сделать не представлялось возможным.

– Это легко узнать, и тебе, как журналисту об этом прекрасно известно, – я хмыкнул и поднялся с дивана. – Сначала будет немного больно, но ты практически сразу перестанешь чувствовать стража. Он считывает намерения. Если ты всерьёз решишь меня предать, он сначала предупредит тебя покалыванием, чтобы одумался и за ум взялся. Если же ты не послушаешь предупреждения, то страж тебя убьёт. Собственно, я воспринимаю подобную меру как казнь за измену, только без промежуточной реакции в виде поимки.

– А давайте, – махнул рукой Иван. – Я-то думал, что вы меня прямо здесь, того… А так, да с такими условиями и потерпеть можно. Тем более что я не собираюсь, ни вас, ни родину предавать. Даже не думал никогда об этом.

– Руку оголи до локтя и протяни мне. – В комнате резко похолодало, и на моей ладони начал рождаться страж в виде сколопендры. Точно такой же до сих пор живёт в теле Рыжова, который уже, похоже, забыл про него.

Петров поёжился, а сколопендра соскочила с моей ладони и принялась внедряться прямо под кожу. Зрелище было не из приятных, про ощущения самого Петрова вообще промолчу. Он сжал руку в кулак, закрыл глаза и застонал. Терпи, парень, я знаю, что это очень больно. Сколопендра полностью скользнула под кожу, прошлась волной по руке вверх, и исчезла, уйдя вглубь тела. Где-то внутри страж свернётся в клубок, чаще всего они выбирают место под сердцем, и уснёт, пока не почувствует, что носитель повредился головой и хочет совершить глупость, а именно: предать хозяина. Вот тогда Иван снова почувствует присутствие в себе стража. А пока можно и расслабиться.

Пока Петров приходил в себя, я набрал номер Гамлета и попросил его свозить Ивана до дома, чтобы он собрал свои, подозреваю, что немногочисленные пожитки, и привёз обратно.

Подождав, пока за Ванькой закроется дверь, я вытащил новый телефон из упаковки. Его мне отдал Подоров вместе с нужным мне номером. После этого звонка мне предстояло трубку уничтожить, потому что спецслужбы уже научились отслеживать местонахождение телефона по сохранённому номеру в трубке того, кому звонили. На самом деле, всё было просто, они использовали почти тот же самый приём, что и Ушаковы, когда пеленговали передатчики. Покрутив в руке телефон, почти ничем не отличающийся от моего, я поднял ту фотографию, которая мне больше всего понравилась, и набрал номер.

– Кто это? – раздражённый мужской голос, который ответил практически сразу же, дал понять, что Камилла рассказала папочке, что конкретно влетела, и что ждёт всесторонней поддержки и помощи от родителя. А также ответ на вопрос: «Что мне, вашу мать, делать?»

– Вот именно сейчас, когда я любуюсь запечатлённой во всей красе грудью прелестной Камиллы, знать кто я, совершенно необязательно. – То ли со сна, то ли оттого, что я недавно призывал дар смерти, но мой голос звучал хрипло, и мне не нужно было даже как-то пытаться его изменить. – Эта родинка под левой грудью, просто валит наповал. А какие линии живота… Мои комплименты, у вас, господин Уэльс, получился истинный шедевр. Правда, мужик под её попкой портит всю остальную картину… Да и умом девочка обделена. Это надо было додуматься, заселиться в отель под своим настоящим именем. Ещё скажите, что она по визе с настоящим именем в страну прилетела, инкогнито, – я рассмеялся. Смех прозвучал грубо, и даже мне резанул слух.

– Чего вы хотите? – сухо спросил Уэльс. Так, он знает, в чём проблема, и видит в этом проблему, а, значит, она его зацепила, иначе не слушал бы гадости, а просто отключился от звонка. – И откуда у вас мой личный номер?

– О, на самом деле у вашей дочурки такой интересный юрист, просто пупсик. А как он ей предан, ух. Наверное, будь его воля, он бы и в постели Камиллу охранял бы, но… Она туда привела сына местного клана. Это было так просто напоить его, он же так переживал, так переживал, что выболтал всё, о чём я его просил. Просто душка, – и я снова рассмеялся. Мне нужно было вывести из игры юриста, и, похоже, у меня получилось, очень уж красноречиво задышал в трубку взбешённый отец. У него, похоже, пар из ноздрей валит, и он мечтает сейчас кого-нибудь придушить. Интересно, какой у него дар?

– Чего ты хочешь, ублюдок! – прорычал Уэльс.

– Денег. Всё очень банально. Я хочу много денег. Иначе я продам эти фото… Да всем, кто захочет их купить. При наличии негативов их можно много напечатать, и даже мужика, на котором ваша дочурка устроилась, можно не убирать, думаю, найдутся любители и им полюбоваться.

– А…

– Я перезвоню и сообщу условия, – и я отключился, продолжая задумчиво рассматривать снимок. Затем сгрёб фотографии в стопку, забрал негативы и унёс в спальню.

Вернувшись в гостиную, повертел в руках телефон. Достал из кармана мой родной и сравнил. Они абсолютно одинаковые. Вроде бы Вольф что-то говорил насчёт индивидуальных моделей, но, или пока не получается, или… Хрен его знает. Я уже не помню, может быть, мне про модели послышалось. Надо бы уточнить. Проверив свой телефон, убедившись, что да, это действительно мой, потому что телефонная книга была забита сохранёнными номерами, я сунул его в карман. Второй же телефон кинул на пол. Чтобы его испортить, достаточно как следует наступить, чтобы испортить матрицу. Разломав дорогую игрушку и выбросив останки в мусорное ведро, я дождался, когда явится Иван, и после этого пошёл в свою спальню, чтобы вздремнуть.

Утром меня разбудил запах перегара. Я его почувствовал сквозь сон и открыл глаза. Подоров был слегка опухший, но выбритый и если бы не перегар, то понять, что он вчера нажрался, было бы непросто.

– Доброе утро. Признавайся, какой фантастической гадостью ты вчера догонялся? – спросил я его, поднимаясь в постели.

– У этого не было названия, – Подоров потёр щёки.

– А с чего ты решил так погулять? – я скрылся в ванной, а когда вышел, то Матвея в спальне уже не было. Он обнаружился в гостиной. Куда я зашёл с сумкой в одной руке и снимками в другой.

– Достало всё, – он начал отвечать на мой вопрос, который я задал ещё в спальне. – Да и ещё мне нужно было промариновать и Уэльсов, и нашу сладкую парочку. Вот я и решил совместить приятное с полезным. Не отвечал, потому что пьян был.

– Ты как вошёл в мой номер? – спросил я, а Матвей так на меня посмотрел, что все вопросы сами собой отпали. – Хорошо. На чём сошлись?

– Молодые хулиганы улетели в Новгород. Спецслужбы Содружества я на свою территорию не пустил, зато успокоил встревоженного отца, которого на меня вывел император. Сказал, что почти взял козла за жопу, но это не точно, поэтому пускай на всякий случай начинает переговоры с отцом нашего соблазнителя и его величеством. А то, мало ли. Вдруг этот урод, который его дочь в разных позах сфотографировал, успел куда-то часть снимков деть. – Ответил Подоров и принялся пить воду прямо из графина, стоящего на столе. – Мол, всю ночь гонялся за гадом, потому трубку не брал, – и он снова начал пить.

– И у кого из нас что-то не то с моралью? – я изогнул бровь, косясь на пьющего воду Подорова.

– Во-первых, это моя работа – стоять выше морали, а, во-вторых, похмелье никогда не располагает к совершению добрых дел. – Матвей поставил полупустой графин на стол. – Уф, давно я так себя не отпускал в полет. Ты-то понятно, всё вино перевёл в воду. Виталий даже пробку не мог понюхать, чтобы не окосеть. Ты, вроде покрепче, но всё равно, от наследственности не убежать.

– Это точно, – тут из соседней спальни вышел Петров, с небольшой сумкой, чемоданчиком с инструментами и футляром с камерой на плече.

– Так, кто тут у нас? Фотограф? – Подоров нахмурился и встал, но я сделал шаг, оказавшись между ним и Иваном.

– Это мой фотограф, в его крови мой страж, так что, можешь не суетиться. – Успокоил я Подорова.

– Ну-ну, – Матвей покачал головой. – С собой парня забираешь, значит.

– С собой. Что ему здесь делать? – Я протянул ему снимки. – Держи. Считай, что догнал ушлого типа. Да, про опасности и магические ловушки на каждом шагу не забудь в рапорт добавить.

– Не учи батьку, – он хмыкнул. – Ваш самолёт через час. Извини, провожать не буду, я ещё пока не в форме.

– Это заметно. Ладно, бывай, – мы подали друг другу руки, и я вышел, подхватив сумку и кивнув Ивану, чтобы он следовал за мной.

***

Самолёт тряхнуло.

– Господи, когда мы уже прилетим, – прошептал я, чувствуя, как лоб в очередной раз покрывается холодным потом.

– Вроде бы уже подлетаем, – сообщил смотрящий в иллюминатор Петров.

Я не ответил, просто снова закрыл глаза.

Наконец, самолёт сел. Я с трудом отскрёб себя от кресла и вышел, клянясь про себя, что больше никогда не сяду в эту летающую коробку.

Моя машина стояла на стоянке. Как только мы к ней подошли, защитный купол слетел, опознав хозяина машины, и я сел за руль. Петров устроился рядом, с интересом оглядываясь по сторонам.

– И что теперь? – спросил он.

– Теперь я отвезу тебя в твоё временное жильё. Как только деньги появятся, подыщешь себе что-нибудь получше. Завтра – послезавтра мне будет некогда, у Ушаковых похороны и я нужен там. А в среду я за тобой с утра заеду, и мы будем знакомиться с твоим новым местом работы.

Он ничего не ответил, а я вывернул машину со стоянки, и мы поехали к Рыжову. Вроде бы сегодня суббота, и он должен был быть дома, если не упёрся куда-нибудь.

Рыжов оказался на месте. Он открыл дверь и посторонился, давая нам пройти.

– Это кто? – он кивнул на Ивана.

– Твой новый сосед и брат по несчастью, – я хмыкнул. Можете на досуге сравнить своих сколопендр, но, уверяю, они абсолютно одинаковые.

– Сочувствую, – кивнул Рыжов. – Только ничего не получится, аренда через пару дней заканчивается, так что…

– Так что продлите, – ответил я раздражённо и бросил на стол платёжную карточку. Она у меня всегда лежала в бумажнике на мелкие траты. Ладно, не критично, забегу в банк за ещё одной. – Руку давай. – Скомандовал я Ивану. Он протягивал руку с определённой опаской. Но я нетерпеливо схватил его и припечатал ладонь к пластине карточки. Сверху легла моя рука и от неё побежала волна магии, открывая доступ к этому счёту Ивану Петрову. – Здесь должно хватить и на продление аренды и на первое время. Оденься, что ли, а то тут не юга, и мне уже на тебя смотреть холодно. Ладно, знакомьтесь, я в среду заеду.

И я вышел из уже почти родной квартиры, чтобы поехать домой, где мне, предстоит объясниться с Анной. А потом к Ушаковым. Что тоже не слишком весело. Ничего, прорвёмся, и не такое переживали.

Глава 5

Я зашёл домой и меня встретил прямо у дверей мой дворецкий, которого звали, как и Лейманова – Виктор.

– Что у нас плохого? – спросил я, бросая сумку с немногочисленными вещами на пол.

– А у нас обязательно что-то должно быть плохо? – спросил Виктор, поднимая сумку, чтобы разобрать её. Это был один из самых положительных моментов, когда кто-то занимался теми делами, которые ты терпеть не можешь. Самое интересное заключается в том, что собрать сумку, я вполне способен сам, и постоянно это делаю. Но вот разобрать её – большая проблема, которая сейчас, слава богу, решается таким вот почти волшебным способом.

– Это просто тенденция, этакая серая полоса жизни, вроде и не чёрная, но и ничего хорошего собой не представляющая, – я достал из кармана куртки приглашение к Орловым и бросил его на столик у дверей. Подоров мне его всучил без объяснений ещё когда мы к верфям ехали. – Так что у нас происходит?

– Анна Александровна уехала к родителям, просила вам это передать, когда вы вернётесь. – Как можно безразличней ответил Виктор, и я по его голосу не понял, он её поддерживает или осуждает.

– Замечательно, – я почувствовал, как у меня дёрнулась щека. – Она объяснила причину?

– Анна Александровна сказала, что соскучилась. Машину за ней прислал отец. – Виктор направился с моей сумкой к служебным помещениям, но, сделав пару шагов, остановился и посмотрел на меня. – Все ваши служащие выражают искренние соболезнования и поддержку Егору Александровичу и вам, в связи с поистине невосполнимой утратой.

– Спасибо, я передам Егору ваши слова. – Я ответил ему так же искренне, как говорил он. После чего задумался над тем, что же делать дальше.

– Вы будете обедать, Константин Витальевич?

– Нет, – покачав головой, я думал, что делать, всё больше мрачнея. – Хотя принеси мне пакет пирогов, я с собой Ушаковым увезу.

– Сейчас всё будет, – кивнул Виктор и удалился.

Я остался ждать его в холле, глядя в стену. Я, конечно, не питал иллюзий по поводу своего брака, тем более что сама Анна сразу расставила все приоритеты, но, чёрт возьми, иногда она переходит границы. И теперь я должен ответить сам себе на вопрос: буду я терпеть подобные выходки, или мы сегодня же расставил все точки над всеми буквами.

Вернулся Виктор и притащил пакет пирогов. Огромный пакет, рассчитанный, похоже, не только на нас, но и на всех Ушаковых.

Я забрал его, бросил на заднее сиденье своей машины, и поехал к Стояновым. Я тоже, может быть, соскучился, и ни минуты не могу больше без супруги провести. Так уж получилось, что внутри дома Стояновых я никогда не был.

Дом Стояновых не был привязан к моей системе охраны, и меня это напрягло ещё на подъезде к парадному входу. Потому что меня никто особо не досматривал. Да даже у деда до нападения на въезде были идентификаторы, которые охранник на воротах мог отправить в свободный полёт. Именно их заглушил дядька императора, когда притащился за своим билетом на тот свет. Кроме наших даров, естественно. Так вот, здесь не было даже будки охраны. Кроме того, ворота автоматически открывались, после поверхностного сканирования машины! Не водителя, мать его, а машины! Моё и так не прекрасное настроение быстро катилось куда-то под откос. И когда я вошёл в дом, то меня лучше было лишний раз не задевать.

– Костя? – через холл куда-то шёл Стоянов, очень удачно попавшийся мне на глаза. – Что ты здесь делаешь?

– Она здесь? – Я не уточнил, кто именно, но этого и не требовалось.

– Аня? Здесь, к матери приехала. – Стоянов удивлённо посмотрел на меня. – А что случилось?

– Выдели нам место, чтобы мы смогли поговорить, – сквозь зубы процедил я.

– Проходи в мой кабинет, а Аньку я сейчас позову. – И Стоянов указал на дверь недалеко от входа, куда он, собственно, и направлялся. – Я надеюсь, ты не будешь закатывать сцен? – Я тоже на это надеюсь, как и на то, что меня не спровоцируют. Но вслух я этого не сказал, просто молча направился к кабинету.

Ждать пришлось довольно долго. Когда Анна появилась, то я демонстративно посмотрел на часы.

– У вас настолько большой дом, что тебе пришлось идти сюда двадцать минут? – спросил я, пристально глядя на неё.

– Не начинай, – Анна села в удобное кресло, я же остался стоять, возвышаясь над ней. Вот только её это нисколько не напрягало. Наоборот, Анна сложила руки на груди, всем своим видом показывая, насколько сильно ей не нравится сложившаяся ситуация. – О чём ты хочешь поговорить?

– О твоём нахождении здесь, – я повторил её жест, сложив руки на груди.

– А что не так в том, что я решила навестить маму? – она спросила удивлённо, вот только на меня это не подействовало.

– А давай ты перестанешь изображать из себя дуру, и, тем самым очень сильно сэкономишь нам время? – она поджала губы и неохотно кивнула. – Отлично. Почему ты здесь, а не у Ушаковых, в крайнем случае не дома?

– Мне надоело сидеть дома, такой ответ тебя устроит? – ответила она вопросом на вопрос.

– И почему ты не отправилась к Ушаковым?

– А почему я должна туда ехать? У нас с Егором довольно натянутые отношения…

– Потому что этого требует ситуация, которая отвечает интересам клана Керн! И ты не можешь этого не знать, потому что, ты далеко не дура. К тому же я тебе об этом говорил, перед тем, как уехать, – я очень сильно старался не повышать голос, постоянно говоря себе, что она вынашивает моих детей, и ей нельзя сильно волноваться, и что-то ещё в том же духе. Подобное самовнушение работало плохо, потому что она сделала так намеренно. Более того, я уверен, что Анна осталась бы здесь до того момента, пока я за ней не приеду, когда бы это не произошло. – Ответь что-нибудь?

– Зачем? – Анна пожала плечами. – Ты сам просил не делать из нас идиотов.

– Это из-за того, что я уехал?

– Ты не просто уехал, ты сорвался как с… – она прикусила язык и не сказала того, о чём могла очень сильно пожалеть. Менее экспрессивно добавила. – Ты уехал по первому зову Подорова, даже не объяснив причины. И требуешь от меня подчинения твоим хотелкам? Тебе не кажется, дорогой, что ты слишком многого от меня хочешь?

– Анна, посмотри сюда, – я показал ей руку с перстнем. – Оно всё ещё не снимается, а это значит, что я связан с Орловыми, которые, на минуточку, правящий клан! И в этом клане, каждый, если он не идиот Васëк, или его вдогненный папаша, служат, прежде всего, стране, а потом уже клану. И ты, как только вышла за меня замуж, и император заставил меня надеть это проклятое кольцо, тоже стала частью всего этого. Хочешь ты этого или нет, это уже никого не волнует. – Я подошёл к креслу и поставил руки на подлокотники по обе стороны от неё. – Там, куда я сорвался, мне пришлось очень нехорошо поступить с Камиллой Уэльс, помнишь эту рыжую девочку? Так вот, она, в отличие от тебя, прекрасно понимает, в чём заключается её долг перед кланом и перед страной. То, что она ошиблась и в итоге угодила в ловушку, не её вина, это молодость и стечение обстоятельств.

– Зачем ты это мне говоришь? – прошипела Анна.

– Я это говорю тебе, дорогая, чтобы ты поняла одну простую вещь. Очень велика вероятность того, что ты станешь однажды женой главы правящего клана. Я не говорю, что ты станешь императрицей, про это пока речь не идёт, но ты должна понимать, чего я буду ожидать от своей жены в том случае, если это проклятое кольцо так и не снимется. И да, я буду срываться каждый раз, когда меня об этом попросит Матвей, потому что в этом случае речь будет идти о безопасности нашей с тобой страны.

– Ты требуешь от меня слишком много!

– Нет, дорогая. Слишком много жизнь потребовала от Люсинды, которую никто никогда не готовил к тому, чтобы быть женой даже сына клана, не говоря  ужё о главе. Но она держится весьма достойно. Я прекрасно знаю, что в этой жизни ты любишь только одного человека, себя, но сделай усилие, и хотя бы правильно изобрази жену наследника. Я точно знаю, что тебя этому хорошо учили.

– Улыбаемся и машем, я помню, – огрызнулась Анна, глядя мне прямо в глаза.

– Да, точно, лучше и не скажешь. А теперь поднимайся, мы едем к Ушаковым. Изобрази сочувствие и вытерпи те несколько часов, которые я планирую там провести.

– Хорошо! Дай мне встать, – она поднялась из кресла, полная достоинства. – Чтобы избежать неловкости, ты мог просто оставить меня здесь.

– Нет, не мог. Во-первых, я озвучил, наконец, свою позицию, а, во-вторых, надеюсь, ты её поняла. И больше таких фортелей мне назло не выкинешь. Я не жду от тебя большой помощи, но я прошу, пока прошу, не мешай. У меня может однажды не оказаться времени, чтобы бегать за тобой, и только боги знают, чем это может закончиться. И да, я запрещаю тебе ездить куда бы то ни было не в нашей машине, и не с нашим, проверенным двумя Егорами, водителем. Или со мной. Это понятно?

– Как скажешь, – холоду в голосе Анны мог позавидовать холод, который сковывает меня, когда я призываю дар смерти. – Так мы едем к Ушаковым, или всë, что ты мне наговорил, было сказано для того, чтобы стресс снять?

Я только головой покачал и вышел из кабинета. Спокойно, Костик. Твоя жена беременна, а женщины в положении часто творят хрен знает что. Анна не дурочка, она всё в итоге обдумает и примет правильное решение. Повторяя так несколько раз, я практически успокоился к тому моменту, как мы сели в машину.

В салоне пахло пирожками. Запах стоял такой, что у меня сразу же заурчал живот, намекая, что пора бы подкрепиться.

В дом я зашёл, прижимая к груди пакет и жуя на ходу один пирог. В гостиной почти ничего не изменилось, кроме того, что народу стало поменьше.

Егор снова стоял у окна, заложив руки за спину.

– Завтра похороны. Ожидается какое-то невероятное количество людей. Прибудет император, – сказал он, даже не повернувшись в мою сторону.

Зато повернулась Люся, и начала принюхиваться сидящая на диване мама. Деда я не видел, также как и Макса с братом. А вот близнецы сопели на соседнем диване, откинув головы на спинки. Славки с Наташей тоже не было нигде видно. Оно и понятно. Похороны всегда выматывают хуже всего остального.

– Что у тебя в пакете? – Люсинда подошла ко мне и заглянула внутрь. – О, пирожки, – и она потянула сразу два.

– Что за пирожки? – мама тут же оказалась рядом и утянула себе один. Поднеся к носу, она его понюхала и улыбнулась. – То, что мне сейчас было нужно.

Анна прошла мимо меня и села рядом со свекровью. А до Егора, похоже, только что донёсся аромат. На диване у стены подняла голову Марго и тряхнула своими огненно-рыжими кудрями.

– Ну, наконец-то, хоть кто-то догадался нас нормально покормить. Я понимаю, поминальный ужин и к нему привлекли даже часть прислуги, но кормить-то нас надо. – Говоря это, она утащила несколько пирожков и расположилась с ними на диване, где до этого дремала.

– А где дед? – я заглянул в пакет, где почти не осталось пирогов, потому что близнецы подошли и молча вытащили по парочке, как и Егор.

– Выясняет ситуацию с Советом, – ответила Марго. – А то это будут первые похороны, которые не глава клана будет проводить. – Она покачала головой.

– Что с Тихоном, ему удалось что-нибудь сделать? – я спрятал пакет за спину, когда к нему снова потянулся Егор. Я, между прочим, есть хочу, а меня едва без обеда не оставили.

– Нет, – Егор покачал головой. – Дед Андрей успел с матрицей поработать, но оказалось, что там дело не в самой матрице, а в последовательности действий, которые твой дед производил, прежде чем его задело. Вот только он не помнит, что и как делал, говорит, что как под гипнозом в это время был. А Тихон никак не может вычислить эту последовательность. Так что, пока, ничего. – Он замолчал, а потом сделал выпад, попытавшись схватить пакет. – Дай мне пирог, тебе что, жалко?

– Да, жалко, – я довольно ловко отскочил в сторону. – У вас всех есть прекрасная возможность поесть. У меня этой возможности не было, так что, не покушайся на святое.

Тут у меня зазвонил телефон, и я отошёл к дверям, всё ещё держа пакет за спиной под недобрыми взглядами почти всех, находящихся в гостиной людей.

– Керн, – я ответил, не глядя на экран и поэтому не зная, кто звонит.

– Иван Рогов беспокоит, – раздалось в трубке. Я замер. Рогов никогда мне сам не звонил. Значит, что-то случилось. А он мой вассал, как никак. Что за полоса у меня в жизни образовалась? Какие-то сплошные проблемы.

– Что стряслось? – спросил я, на секунду отвлекаясь от кружащих вокруг меня пираний.

– У меня проблемы. Точнее, не у меня, а у салона. – Ответил Рогов. – На меня пытаются «наехать» местные банды. Они не в курсе, что я представитель клана, и ведут себя слишком нагло. Салон стал очень прибыльным, после сессий в журналах. Вроде бы какая разница, где машину понравившейся марки покупать, а, оказывается, разница есть. И сейчас, когда я хочу начать расширяться, они пришли. Разгромили мой офис, запугали чуть ли не до икоты мой персонал, угробили одну машину… Меня в этот момент не было, иначе, не знаю, чем бы всё закончилось.

– Что им нужно? – я нахмурился. С такой изнанкой бытия мне ещё сталкиваться не приходилось.

– Денег. Все всегда хотят денег. Самим заработать ума не хватает, вот и пытаются отнять процент прибыли у довольно успешных, но не слишком крупных дельцов, таких, как я. Я чего звоню, может, как-то поможете? Своих бойцов пришлёте, а то, этот салон всё, что у меня есть, в плане обеспечения семьи. Вроде бы и вам он ещё нужен…

– Я сделаю лучше. Я сам приду. Может быть, Ушакова позову, чувствую, что ему нужно пар выпустить. Может быть, ещё кого-нибудь захватим с собой. Эти твари время назначили?

– Да, в среду в полдень. – Рогов замялся. – А может быть, не надо вас всех? Мне бы парочку бойцов с оружием…

– Надо, Ваня. Если уж пугать, то так, чтобы и другим неповадно было. А ты только представь, что о тебе будут думать, если нас узнают? Будут гадать, что это за перец такой, если у него Керн с Ушаковыми телохранителями подрабатывают. – И я отключился. Надо будет Рыжова с собой прихватить. Может, он кого-нибудь из них знает. Тогда будет проще донести до сомневающихся, что никто не виноват в том, что случится, кроме них самих.

– И куда ты хочешь затащить Ушакова, который уже является главой весьма уважаемого клана? – Егор скептически смотрел на меня, даже не пытаясь добраться до пирожков.

– Поговорить с несколькими гадёнышами, и убедить их, что отбирать честно заработанные деньги – это нехорошо, и что гораздо безопаснее для жизни и здоровья попытаться их заработать. – Честно ответил я. – Егор, если ты откажешься, я не в претензии. Прекрасно понимаю, что тебе сейчас не до сомнительных забав.

– Да нет, ты прав. Я просто чувствую, что скоро начну на людей кидаться. Мне будет полезно пар выпустить. – Егор покосился на мою руку, в которой я держал пакет. Он остался единственным, кто всё ещё покушался на его содержимое. Но я буду непреклонен. Я же не виноват, что он, похоже, не жрал двое суток. – Когда запланирован урок?

– В среду.

Тут дверь, практически за моей спиной распахнулась и раздался голос деда.

– О, пирожки, как раз думал о чём-то подобном. – Пакет довольно мягко забрали из моих рук, и я услышал, как дед начинает жевать.

– Вот, это называется, карма, – Егор не сдержал смешка, похлопал меня по плечу, и отошёл к своему наблюдательному посту у окна.

– Поел, называется, – пробурчал я, поворачиваясь к деду. – Какие новости?

– Собирайтесь, Совет собирается. – Дед отряхнул руки и сунул мне пустой пакет. – Нужно ехать, чтобы уже покончить с этим нелепым делом. Пока Давыдов совсем копыта не отбросил. А то, с него станется. Сейчас-то его в норму целители привели, заседание Совета выдержит. Да нам и надо-то, чтобы он за нового председателя успел проголосовать, а там, пускай помирает, если ему так приспичило. Нашёл время, старый пень, – судя по всему, Арсения дед, мягко говоря, недолюбливал.

– Скоро начнут люди подходить, соболезнования, прощания… – неуверенно произнёс Егор.

– Женщины справятся. Да и ты не последний Ушаков. Миша, вы справитесь? – спросил он у старшего близнеца.

– Да куда мы денемся? – Он кивнул, выражая согласие. – Поезжайте. А ты, Егор, не беспокойся, все самые нужные для тебя люди, как раз сейчас в здании Совета собираются.

Так, похоже, с зачатками бунта Егор пока справился. Теперь нужно, чтобы он уже клан принял, как глава. И я вышел вслед за дедом, а уже за мной гостиную покинул Егор. Посмотрим, чем это заседание будет от других отличаться.

Глава 6

Когда мы подъехали к зданию Совета, то там собрались уже почти все. Ждали только императора, так что, можно сказать, что мы не опоздали.

Когда зашли в зал заседаний, то мы с дедом прошли на место, которое традиционно занимали Керн, а вот Егор сильно растерялся, не зная, куда ему приткнуться. Раньше Ушаковы сидели на первом ряду, но это было место председателя Совета, и куда садиться теперь, он не знал.

Все члены Совета, включая, кстати, деда, с любопытством смотрели на него и ждали, что же Ушаков предпримет. Егор думал не долго, а просто поднялся на наш третий ряд и сел рядом со мной. Ну вот, приоритеты расставлены. На первое время все позиции определены. Надо, ой надо Дениса как можно быстрее поднимать и в Совет вводить, а то я как-то не очень уютно себя чувствую. И, кстати, Рогов. Отличный кандидат, надо только клан немного существеннее сделать.

Егор успел сесть, когда в зал стремительно вошёл император.

Его место оказалось не в центре, как я раньше думал, а в первом ряду, рядом с местом председателя.

Никто не вставал, чтобы приветствовать Михаила. Таким вот способом показывая, что он всего лишь один из тридцати. Глава хоть правящего, но клана, как и девяносто процентов присутствующих здесь. Десять, это парочка наследников, таких как я, да Егор, который ещё не определился.

Так как председателя не было, слово взял император.

– Мы собрались здесь для того, чтобы решить два вопроса: выбрать нового председателя, который, в свою очередь, спустит Кодекс, чтобы клан Ушаковых обрёл нового главу, который займёт своё место рядом с нами. Итак, кто хочет выступить с предложением кандидатуры нового председателя Совета?

– Да что тут думать? – дед поднялся и слегка повернулся в сторону императора. – Арсений Давыдов должен стать председателем, как самый старший и мудрый из всех нас. Кому ещё можно доверить Кодекс и право вето Совета? – Ух ты, а вот это для меня открытие, про то, что председатель может блокировать принятие решения. Но вот то, что Совет в растерянности, вполне понятно, никто не успел подготовиться и договориться. Слишком уж внезапно всё произошло.

– Нет, Виталий, я уже слишком стар, – Арсений встал, тяжело опираясь на трость. – Намедни вовсе думал, что помру, вслед за Андрюшей поспешу, но нет, откачали. Так что, нет, мне такие потрясения ни к чему.

– Хорошо, кого ты предлагаешь? – дед слегка наклонил голову и посмотрел на Давыдова с неприязнью.

– Так, тебя, Виталий, – усмехнулся Арсений. – Те-бя. – Добавил он по слогам. – Ты по возрасту тоже не мальчик, хоть и выглядишь не слишком старше внука.

– Это невозможно, – сухо парировал дед. – Эксперты отсыпают мне жизни меньше года, и я хочу это время провести с пользой для себя. К тому же это значит, что я тоже могу однажды поставить Совет в подобное, весьма неудобное положение.

– Не утрируй, – прервал его Давыдов. – Ты не поставишь Совет в неприличную позитуру по одной простой причине – у тебя ситуация вполне предсказуемая, и у Совета будет около года, может, чуть меньше, чтобы подготовиться, тогда как я вполне могу уйти вслед за Андреем прямо сейчас, – он от избытка чувств даже по полу своей тростью стукнул. – Так что не будем тянуть кота за яйца, и начнём голосование, тем более что никто ещё не перебил нас и не предоставил свою кандидатуру. Неужели непонятно, что половина сидящих здесь баранов ещё не сообразили, что к чему, и не организовали тайные кружки по интересам. А ведь я, своим недугом даже время им дал. Остолопы молодые.

– Интересно, какого кота ты собрался тянуть за его высшую драгоценность? – дед решил потянуть время. Ему очень не хотелось оказаться привязанным к Совету, в то время как он решил, похоже, пуститься во все тяжкие.

– Да какая разница? Хотя бы вашу пушистую семейную заразу…

– Мяу, – прямо в центре зала на кресле, где когда-то мне довелось посидеть, появилась та самая пушистая зараза, о которой только что говорил Давыдов. Он уставился на старика, а потом сел на пушистую весьма упитанную задницу и принялся вылизывать роскошный хвост.

– Константин, ты можешь его убрать? – я вздрогнул, когда ко мне обратился император. Ну не могу я воспринимать Михаила как родного деда, вот хоть тресни, не могу. Поэтому я поднялся в полнейшей тишине и отчётливо произнёс.

– Как вы себе это представляете, ваше величество? Много вы знаете людей, способных влиять на чеширских котов? – наши взгляды встретились, словно мечи скрестились. Примерно через минуту он улыбнулся краешком губ и повернулся к коту. И что это только что было, вашу мать?

– Ты же всё понимаешь, не так ли? – можно было предположить, что у Михаила потёк чердак, и он начал с котами беседовать, если не брать во внимание тот факт, к какому именно коту он обращался. – Иногда у меня складывается впечатление, что чеширские коты гораздо умнее некоторых особей человеческого вида. Ну а некоторых кретинов сравнивать с тобой, это нанести тебе смертельное оскорбление. – Он усмехнулся, а Паразит уставился на него своими жёлтыми глазищами и смотрел, не мигая. – Поэтому оставайся. В случае чего мы призовём тебя к голосованию, если голоса разделятся и нам необходимо будет большинство.

– Мяу! – Паразит затряс головой, словно говоря, а не пойти ли вам, добрые люди – вот прямо туда, за что вы меня тянуть хотели? После чего обвёл зал презрительным взглядом, посмотрев на каждого, включая императора, как на навозную кучу, и исчез. Я решил, что моя миссия выполнена и снова сел на неудобную скамью.

– И вот что делать предлагаете, когда даже коты не хотят работать, – Михаил поднялся и встал к Совету лицом.

– Можно подумать, коты когда-нибудь работали, – буркнул дед, который принял этот выпад на свой счёт.

– Коты, может быть, и не работали, а вот ты вполне, – Михаил прищурился, разглядывая мрачного деда. – Я понимаю твоё желание гульнуть напоследок, правда, понимаю, но и ты должен понимать, сейчас очень непростое время. Уже столько всего произошло, а сколько ещё может произойти… – Он отвёл взгляд от старого друга и посмотрел на остальных. – Я не силён в предсказаниях, но хочу, как и все здесь сидящие, чтобы председательство в Совете, пусть даже временное, оказалось в надёжных руках. Поэтому я поддерживаю Арсения и предлагаю голосовать за Виталия Керна как временного председателя. Надеюсь, что к следующему заседанию все мы соберёмся с мыслями и сможем избавить его от этой ноши, коль скоро он сам не хочет её нести. Голосуем, кто «за»? – и он первым поднял руку.

Во время голосования я не следил за его ходом, наблюдая за Кодексом. Когда началось голосование, он засветился ровным светом, а потом под потолком появилось изображение – цифра с количеством голосов. «За» были почти все, «против» – не одного. Пятёрку воздержавшихся по-хорошему нужно было взять на заметку. Может, они испытывают к деду или предложившему его кандидатуру императору непростые чувства, или просто мудаки, или же они что-то замышляют и уже сумели перемигиванием достичь какой-то договорённости, пока все остальные щёлкали клювами, разглядывая моего кота.

Среди этой пятёрки находился Всеволод Разумовский, отец того самого Ваньки Разумовского, которого приписывали моей матери, как запасного любовника. И который угробил моего отца, потому что в тот злосчастный вечер именно он сидел за рулём машины, которую намотало на столб. Этот дятел вылетел на перекрёсток, не глядя, прямо под крепкий бампер въехавшего им в бочину грузовика.

В те полгода, когда я готовился к свадьбе, я однажды попросил Подорова показать мне материалы того дела. Матвей пошёл мне навстречу, тем более что никакой тайны в этой аварии не было. Как бы странно это ни звучало, но произошёл самый банальный несчастный случай. И виноват в нём был, как раз Разумовский. Вот только спросить было не с кого, и мой отец, и Ванька погибли сразу, даже сильно не мучились. Водитель грузовика так испугался, когда понял, кого совершенно ненамеренно убил, что слёг с обширным инфарктом. Его еле откачали тогда. Мужика мурыжили долго. Дело вёл отец Матвея, Игорь Подоров, который был прекрасный следователь. Ему приказал заняться этим делом император, который уже тогда не слишком доверял дядюшке и в этом деле хотел получить абсолютно точные результаты.

И вот сейчас Разумовский практически в открытую высказал своё «фи» Михаилу Орлову. Это что-то значило, это точно что-то значило, но никакого желания разбираться у меня не было. В конце концов, это как раз работа Подорова. Вот и пускай ищет крамолу. Дед не голосовал. Давыдов сразу же сел на своё место, как только император взял слово. Сам же Михаил продолжал стоять всё то время, пока длилось голосование. Он сел лишь тогда, когда Совет почти единогласно выбрал председателем Виталия Керна.

Дед оглядел зал и принялся спускаться. Теперь ему предстояло занять место на первом ряду, там, где ещё совсем недавно сидел Андрей Никитич. Можно было даже сказать, что сиденье ещё не остыло с прошлого заседания Совета, где он в последний раз председательствовал.

– Ну что же, – наконец, произнёс дед. – Я не благодарю всех вас за доверие, потому что свинью вы мне подложили знатную.

– На то и был расчёт, – хмыкнул император. – Иначе тебя бы весь этот год Совет больше не видел. А так ты гарантированно будешь на месте, и тем самым обеспечишь необходимый кворум.

– Спасибо, я тронут, сегодня полночи буду рыдать в подушку от умиления, – протянул дед.

– Правда? – это спросил Разумовский, приподняв бровь.

– Нет, – рявкнул дед. – Поверь, мне есть, чем по ночам заниматься, у меня жена молодая, красивая и очень горячая. – Они некоторое время бодались взглядами. Вот точно между ними что-то не слишком здоровое происходит. Нам стоит опасаться Разумовского, или нет? – Хочу напомнить, что моя должность временная. А теперь, давайте уже спустим Кодекс и позволим молодому Ушакову принять клан. Мы-то болтать можем до бесконечности, пока задницы на этих каменных сиденьях не отсидим, а вот за Егора никто дела делать не будет, и копить их – весьма сомнительное удовольствие.

И он направился к стене, где находился механизм манипулирования Кодексом. Приложив ладонь к панели, дед принялся ждать, и мы вместе с ним, затаив дыхание. Сначала ничего не происходило. Я даже, грешным делом, подумал, что Кодекс его не принял и придётся выбирать председателя заново, но тут ладонь засветилась, словно изнутри, и яркий свет на секунду ослепил меня, лишив возможности видеть, что происходит. Когда я проморгался, то увидел, что такая проблема возникла у многих, кто пристально наблюдал за манипуляциями деда. Сейчас моргали и вытирали глаза все, кроме Давыдова. Ах да, он же единственный, кто помнит, как Кодекс принимал своего предыдущего хранителя. Вот и позаботился заранее, наклонив голову и для надёжности закрыв лицо руками.

Свечение прекратилось и от такой разницы в освещении мне показалось, что в зале стало темно, словно наступил поздний вечер. Как-то я пропустил момент, когда огромный фолиант начал опускаться вниз.

– Наследник клана Ушаковых, подойди и, возложив руку на Кодекс, прими клан, – торжественно и совершенно без ёрничества произнёс дед. – Произнеси слова принятия и выполняй свой долг главы клана достояно, подчиняясь уставу Кодекса.

Егор слегка побледнел, но поднялся и быстро спустился вниз. Встав возле деда, он положил руку на кожаную обложку и произнёс клятву. Кодекс засветился, принимая молодого главу клана. Что-то там точно происходило, потому что Егор откинул голову и чуть слышно застонал. Когда свечение потухло, Егор потряс головой, а потом вопросительно посмотрел на деда.

– Не знаю, поздравить тебя, или посочувствовать, Андрей Никитич подготовил достойную замену. Тебе будет нелегко, слишком высоко твой прадед планку задрал, но, полагаю, ты справишься, – и он похлопал Егора по плечу. – На этой торжественной ноте объявляю заседание Совета закрытым.

Дед принялся проводить манипуляции с Кодексом, а я подошёл к Егору.

– Ну что, как ощущения?

– Немного странно, но я бы не сказал, что они отрицательные. – Егор прислушался к себе, машинально кивая на мимолётом брошенные поздравления и соболезнования по поводу смерти Андрея Никитича. – Поехали уже домой.

– Поехали… – Но меня прервал подошедший император.

– Поздравляю, думаю, что ты справишься и станешь надëжной опорой трона, – он, как и дед до этого, похлопал Егора по плечу, и первым вышел из зала. За ним потянулись все остальные. Прошло совсем немного времени, как в зале остались только мы с Егором и дед, который заканчивал водружать Кодекс на место.

***

Изразцов опустился на корточки возле вскрытой могилы и заглянул внутрь. Поднятый зомби был вроде бы упокоен, но уверен Ярослав не был, всё-таки он не некромант, и не разбирается в таких нюансах. Поднявшись на ноги, он кивнул рабочим.

– Сожгите его от греха подальше. – Отойдя от могилы, он достал трубку. Звонить не хотелось, потому что ему было прекрасно известно, какими членами его сейчас начнут обкладывать, как будто это он виноват в произошедшем. – Что же ты творишь, сукин сын, что тебе спокойно на месте не сидится, – прошептал он, слушая гудки. Наконец, ему ответили.

– Маргарита Керн, – он вздрогнул, услышав новое имя Ведьмы.

– Тебе идёт, хоть и жутко непривычно, – признался он, даже не поздоровавшись.

– Слава, я тебя знаю тысячу лет и ещё немножко. Ты меня не обожаешь, поэтому предположить, что ты набрал мой номер, чтобы послушать голос, я не могу при всём своём желании. Просто так поболтать по-дружески, это тоже не для тебя. Поэтому давай не будем ходить кругами, и ты просто скажешь, что произошло, и какого рода помощь от меня требуется.

– То есть, ты полностью исключаешь момент, в котором я могу воспылать страстью к безумно сексуальной женщине, особую сексуальность которой придаёт тот факт, что она является женой главы клана? И что я готов попробовать тебя соблазнить…

– Не думаю, что ты возомнил себя бессмертным, Славочка, – промурлыкала Марго. И он её ласкового голоса у Изразцова волосы на затылке зашевелились. – Это я ещё не говорю про себя. А только взбешённого Виталия представляю. Говори, что тебе нужно, или я отключаюсь. Потому что я сейчас у Ушаковых, и мне совершенно не до тебя.

– В городе не до конца обученный некромант чудит… – Выпалил Иразцов.

– Я не помню такого среди своих учеников, – медленно произнесла Марго. – Честно признаюсь, что я практически ничему не учила только Костю, но он сам может меня многому научить. Где только всё это вычитал.

– Ты его не учила, – нехотя начал пояснять Изразцов. – Его зовут Кирилл Ершов. Клан Ершовых исключили из реестра шесть лет назад, и парень закончил обучение в нашей школе. Видимо, отец свозил его к месту обретения силы самостоятельно и… в общем, вот так.

– Слава, я сейчас задам тебе весьма неприятный вопрос, так что не юли и отвечай на него чётко. У него были зачатки дара смерти, когда он ещё учился? – Изразцов почти увидел, как из глаз Марго посыпались искры.