Читать онлайн Фейри-убийца бесплатно

Фейри-убийца

C. N. Crawford, Alex Rivers

Agent of Chaos

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© 2017 by C.N.Crawford and Alex Rivers. All Rights Reserved

© Никитин Е.С., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2024

Глава 1

Одинокий черный ворон летел над Темзой, лениво взмахивая крыльями. Несколько секунд я следила за его полетом. Передо мной со всех сторон расстилался серый Лондон, и все же именно ворон привлек внимание: он двигался так спокойно и безмятежно… Мне нравилось находиться здесь, наверху, на свежем воздухе.

Справа от меня на балконе памятника стояла небольшая группа туристов, слушавших рассказ экскурсовода про Великий лондонский пожар. Писклявый пронзительный голос гида изо всех сил старался перекричать ветер. Я слушала вполуха.

Пожар начался в пекарне прямо под нами, охватил бóльшую часть города и закончился на углу Пай-лейн. Само собой разумеется, его истинным виновником был грех чревоугодия – ну и еще католики. В то время как пуритане Салема[1] обвиняли ведьм в коровьей оспе и гибели урожая, лондонцы семнадцатого века выбрали козлами отпущения католиков и грех.

Я взглянула на телефон: нет ли новостей от Скарлетт? Но последнее ее загадочное сообщение пришло еще утром, когда я проснулась.

Угадай, какие у меня новости? Прилетаю в Лондон. По работе, поговорим, как доберусь. Встретимся у памятника Великому пожару в четыре тридцать.

Она не ответила на мои эсэмэски и не сообщила, когда ее рейс. Я проверила рейсы на Лондон, хотя даже не знала точно, из какого города она вылетает. Фраза «по работе, поговорим, как доберусь» не имела никакого смысла. Скарлетт служила в секретном подразделении ЦРУ – из серии «я-бы-рассказала-тебе-все-но-тогда-мне-придется-убить-тебя-и-твою-кошку». Она обычно не говорила мне, когда и куда летит, и уж тем более зачем. Почему в этот раз всё по-другому? И что она забыла в Лондоне?

И, если уж на то пошлó, что я забыла в Лондоне? Мне удалось договориться с Габриэлем и снять у него комнату для гостей за сто фунтов в неделю. Гораздо дешевле, чем в отеле, к тому же нам нравилось общество друг друга.

Но все же мне явно пора назад в Штаты. Мы закончили расследование дела Террориста-Потрошителя. Я лично убила преступника. В меня стреляли, я три дня лежала в больнице. Ранение, о котором я рассказала своему шефу, оказалось не пустяковым. Тем не менее врачи поразились, как быстро я выздоровела после того, как они извлекли пулю. Видимо, не привыкли иметь дело с пикси.

И все-таки мне рано возвращаться домой. Пока я не узнáю больше.

– Таким образом, – перекрикивал ветер гид, – официально учтенное количество тел может не соответствовать истинному количеству останков, превратившихся в головешки.

Малышка лет четырех-пяти попыталась вырваться из материнских рук, чтобы добраться до железной ограды балкона, но мать крепко держала дочку. Заметив, что я смотрю на нее, девочка улыбнулась, продемонстрировав щербинку между передними зубами. Я сочувственно улыбнулась в ответ. Какое ей дело до кровавой бойни – нельзя мучить пятилетнего ребенка уроками истории, особенно на отдыхе.

Я достала из кармана зазвонивший мобильник. Абонент значился просто как Рассел – он звонил в третий раз за два дня. Я отошла подальше от туристов:

– Алло?

– Агент Лидделл, – раздался знакомый хриплый голос.

– Привет, шеф.

– Давайте без «привет, шеф», агент. Почему вы до сих пор не вылетели?

– Все еще восстанавливаюсь, сэр. Психологическая травма оказалась весьма серьезной. Похоже, я страдаю от пост…

– Вы будете страдать от безработицы, агент, если не вернетесь.

– Разумеется, но мне нужно еще несколько дней, чтобы прийти в себя после ранения, понимаете? Нужно время, чтобы справиться с психическим и физическим…

– Агент, вы восстанавливаетесь уже восемь дней. И знаете, какие подробности вашего итогового рапорта я узнал от лондонских атташе?

Ах, вот оно что…

За те несколько дней, пока я отчитывалась в зарубежном отделении ФБР в Лондоне, я пропустила кое-какие незначительные детали. Например, что убийцей оказался ужасный фейри, известный как Рикс – правая рука Верховного Короля фейри. Пропустила и то, что я сама являюсь пикси, обладающей магической силой. И свое путешествие в Королевство фейри. За вычетом всего этого у меня получилась довольно бессвязная история. И, к сожалению, у лондонских коллег хватило ума, чтобы это понять. Ну, хотя бы Габриэль подтвердил, что я убила Рикса в пределах самообороны. В остальном моя версия событий выглядела весьма подозрительно.

Я откашлялась:

– Вы же знаете, что после сильного стресса людям очень трудно вспомнить, как все было на самом деле. Это общеизвестный психологический феномен. Конечно, моя история вышла не вполне связной.

– Они думают, вы что-то скрываете… – Я услышала громкий звук: шеф сделал глоток. – Ладно, тогда я пересмотрю приказ. Возвращайтесь в лондонский офис, изложите свою версию так, чтобы она звучала осмысленно, и возвращайтесь в Вирджинию.

– Разумеется. – Я не собиралась возвращаться в офис ФБР, но, по крайней мере, это позволит мне выиграть время. Забудем о серийных убийцах. На них свет клином не сошелся: мне предстоит многое узнать о фейри и о том, как я связана с ними. – Я скоро вернусь.

– Я хочу, чтобы вы вылетели в течение трех дней. – И связь прервалась.

Я вздохнула, сунула телефон в карман и направилась обратно к группе смотрящих на Темзу туристов.

– До пожара бубонная чума унесла полгорода, – вещал гид с радостным лицом. – Красные кресты на дверях означали, что люди в этих домах медленно умирали от гноя и кровотечения в лимфатических узлах. Так что в каком-то смысле пожар стал проявлением милосердия.

Туристы слегка побледнели; мать закрыла руками уши маленькой дочери, пока гид продолжал описывать чумных докторов в их ужасных масках, напоминающих птичьи клювы. Наверняка существует диснеевская версия этой истории, которую и раскручивает экскурсовод.

Я подумала о темном и печальном прошлом Лондона – городе теней, соединенном с нашим – и вспомнила о Роане. И это воспоминание зажгло во мне искорку гнева. Роан манипулировал мной, следил за мной годами, использовал как пешку в своих целях. С другой стороны, он спас мне жизнь. Но я не могу доверять ему – по крайней мере, пока не узнáю больше.

Я посмотрела на часы. Без четверти пять. Подожду до пяти и завалюсь в какой-нибудь паб. Скарлетт знает мой номер.

– Розовый? Серьезно, Касс? Две недели без меня – и ты уже красишь волосы в розовый? – промурлыкал знакомый голос за моей спиной.

Я обернулась и улыбнулась, увидев ее. Скарлетт. Солнце запуталось в ее каштановых волосах, рот искривился в притворном ужасе. И все же я разглядела мерцающее в ее зеленых глазах веселье. Она стильно смотрелась в кожаных легинсах, симпатичной черной курточке и белой блузке, которую позаимствовала у меня несколько месяцев назад и так и не вернула.

– Привет, – сказала я, и, как ни странно, мой голос дрогнул. На глаза навернулись слезы, я бросилась к Скарлетт, крепко обняла и уткнулась лицом в ее волосы, смаргивая слезы. Я даже не осознавала, насколько мне не хватало рядом знакомого дружеского лица. Все люди, которых я здесь встретила, даже Габриэль, так и остались для меня незнакомцами. Я не могла открыться им до конца. Теперь Скарлетт здесь, и ко мне словно вернулась частичка самой себя.

– Привет, Касс, – прошептала она мне на ухо, стискивая в объятиях.

Несколько секунд мы обнимали друг друга, а потом Скарлетт отстранилась и оглядела меня с головы до ног:

– Ну что ж. Если честно, тебе идет. Хотя не представляю, что скажет твой шеф. Кто когда-нибудь слышал об агенте ФБР с розовыми волосами?

– Перед отлетом перекрашусь обратно, – пообещала я, хотя не была уверена, что получится. Роан изменил цвет моих волос с помощью магии. Поможет ли перекись избавиться от розового?

Скарлетт подошла к металлической ограде и просунула пальцы в отверстия. Она любовалась городом, и я на минуту оставила ее в покое. Скарлетт питала слабость к Лондону, особенно к его древней истории.

– Надолго сюда? – поинтересовалась я.

– Не знаю. Пока все не наладится.

– Ладно. – Я не стала уточнять, что именно. Мы никогда не расспрашивали друг друга о работе.

Она пожала плечами:

– Надеюсь, ты сумеешь нам помочь.

Я удивленно заморгала.

– Помочь тебе? ЦРУ? Как я могу…

Подруга повернулась ко мне, перейдя на шепот:

– Мы рассчитываем на кое-какое межведомственное сотрудничество, Касс. Мне разрешили обсудить это с тобой, – она кивнула на туристов. – Не здесь, конечно. Где-нибудь в безопасном месте.

– Но… сотрудничество в чем?

Она пристально посмотрела на меня:

– Триновантум.

В ту же секунду выражение моего лица непроизвольно стало пустым, ничего не выражающим. Услышать от Скарлетт название города фейри было, пожалуй, самым странным событием за последние недели. Меня пробила дрожь. Скарлетт прищурилась, и я поняла: она знает, что задела меня за живое.

– Не здесь, – быстро произнесла подруга. – Поедем в посольство. У нас есть…

Ее прервал громкий хлопок. Какой-то турист взвизгнул, указывая пальцем туда, где вдалеке в воздухе поднялось густое облако темного дыма, а прямо под ним плясало оранжево-желтое пламя.

– Взрыв, – охнула я.

– Черт, – пробормотала Скарлетт. – О, черт, черт, черт… Слишком поздно.

Воздух разрезал еще один взрыв, мое сердце сжалось. Высокое здание со стеклянным фасадом недалеко от нас содрогнулось, изнутри повалил дым. Высокие яркие огненные языки лизали окна.

– Число зверя, – пробормотала Скарлетт. – Эти идиоты всё не так поняли. Дело не в памятнике, а в самóм гребаном пожаре.

– Ты о чем?

Бах. Дым поднимался уже из другого здания, чуть выше по склону. Ближе к нам.

– Великий лондонский пожар, – ответила Скарлетт. – Они повторяют его, только с бомбами. И, похоже, в обратном направлении.

– Кто повторяет?

Ее зеленые глаза сверкнули яростью:

– А ты как думаешь – кто? Они, Кассандра.

Я с трудом проглотила комок в горле.

– Если взрывы происходят в обратном направлении…

Мощный взрыв прогремел так близко, что мы почувствовали ударную волну и жар. Вокруг раздались крики: стало ясно, что здесь, на башне, небезопасно. Отчаянно толкающиеся туристы бросились к лестнице. Мой пульс участился. Но придется подождать, иначе на узкой лестнице мы затопчем друг друга насмерть.

Бах. На нижнем этаже бетонного здания прямо внизу, под нами – это оказалась станция метро – разметало окна и стены. Люди на улице в панике бросились врассыпную, воздух огласили крики. Машины с визгом закрутились на дороге в бешеном танце.

– Смотри, – на удивление спокойно произнесла Скарлетт.

Я инстинктивно заметила, что именно привлекло ее внимание. Из пылающего здания вышли две фигуры – и не бегом, как все остальные, а размеренным шагом. Виновники.

– Нужно добраться до них, – сказала подруга.

– Мы слишком далеко. Мы…

– Пошевеливайся!

Она бросилась к лестнице и, грохоча, ринулась сквозь толпу по спиральным ступеням с невероятной скоростью. Я бежала за ней изо всех сил, дыхание застревало в горле. Мы добрались до подножия монумента, я выскочила на улицу и едва успела заметить те самые две фигуры, поднимающиеся по Фиш-Стрит-Хилл[2] мимо дымящейся станции метро. Скарлетт побежала вслед, но у меня имелся другой способ передвижения.

С колотящимся сердцем я порылась в сумке и вытащила одно из своих многочисленных новеньких карманных зеркал. Открыла его и заглянула внутрь, уставившись в свои голубые глаза и на розовые волосы, развевающиеся на ветру. Позволила отражению стать частью себя, соединилась с ним и ощутила, как оно скользит по телу, словно вторая кожа. Мои фейри-чувства искали другое отражение – ниже по улице. Вот. Витрина магазина отразила бегущую, вопящую толпу и две фигуры, фланирующие среди людей. У меня разыгралось воображение, или один из них действительно вдвое меньше другого?

Я позволила отражениям слиться и прошла сквозь них, чувствуя, как меня омывает холодная магия. Голова закружилась. Пошатываясь, я выбралась на улицу. Позади бушевал огонь.

Глава 2

Страх.

Он вибрировал вокруг в воздухе, пульсировал во мне изнутри как бас-барабан. Тело наполнилось силой, кожу начало покалывать, сердце забилось чаще, чувства обострились. Фейри питаются человеческими чувствами, и каждый из нас настроен на какую-то эмоцию. Одни могут черпать силу из ярости, другие – из похоти или счастья.

А мой наркотик – страх. Или, как мило выразился Роан, я – пиявка страха.

И прямо сейчас ужас толпы пульсировал у меня в крови, воспламеняя, придавая сил. Благодаря этому приливу страха я ощущала, что способна пробежать тысячу миль или поднять в воздух машину.

Обострившимся зрением я вглядывалась в гущу людей в поисках двоих, которые шли медленнее остальных. Секунд через двадцать я заметила их – они прогуливались в толпе.

Высокая темноволосая женщина и светловолосый мальчик. Кто же их заподозрит?

Я сосредоточилась, пытаясь разглядеть их истинный облик, и всего на мгновение их тела замерцали. За спиной мальчика мелькнула пара огненных крыльев, а ноги женщины превратились в мощные коричневые копыта. Разумеется, фейри.

Я едва не бросилась за ними в ту же секунду, поддавшись истерике, которая распирала ребра. Но сумела вовремя остановиться. Мои собственные чувства сейчас далеки от спокойствия. Я пикси, наполовину фейри. Оба террориста – чистокровные фейри и легко почувствуют меня, стóит только приблизиться. Даже в таком хаосе мои эмоции пикси будут вибрировать в воздухе подобно сигналу тревоги. Женщина и ребенок выглядели безобидными, но я уже научилась не обращать внимания на внешность. Это дитя может оказаться существом из моих худших кошмаров.

Нужно следить за ними, держась поодаль, выяснить, куда они направляются, и придумать план. По крайней мере, отложить наше столкновение до тех пор, пока мы не окажемся в менее людном месте. Опустив голову, я приноровилась к их шагу и последовала за ними на расстоянии нескольких десятков ярдов. Если побегут, то и я следом.

На вершине холма они свернули направо и куда-то исчезли. Мне понадобилось все самообладание, чтобы не броситься за ними. Я лишь слегка ускорила шаг.

На улицах уже было полно констеблей – многие сидели на корточках и оказывали первую помощь, перевязывая раненых и останавливая кровотечение. Дойдя до перекрестка, я лихорадочно озиралась среди толпы. Здесь, в центре города, царил хаос. В небе клубился черный дым, вой сирен почти заглушал крики. Меня то и дело толкали люди, которые в панике выбегали из горящих зданий. Но с помощью обострившихся чувств я все-таки смогла сосредоточиться на странной парочке, переходившей улицу, – единственных людях в Лондоне, которые вышагивали так непринужденно, словно прогуливались по пляжу. Я медленно выдохнула от облегчения, что не упустила их. Двигаясь в их темпе, перешла улицу вслед за ними, лавируя в паникующей толпе.

Зазвонил телефон, высветилось имя Скарлетт. Я провела пальцем по экрану.

– Ты где? – напряженно спросила она.

Я взглянула на уличную табличку:

– На Истчип-стрит. Я слежу за ними. Они идут к Филпот-лейн.

– Не выпускай их из виду. – Похоже, она запыхалась. – Я уже в пути.

– Ладно. – Я не сводила взгляда с парочки, которая повернула налево. – Они только что свернули на Филпот-лейн.

– Не потеряй их! – задыхаясь, велела подруга.

– Не потеряю, – отрезала я. Можно подумать, только Скарлетт знает, как выслеживать преступника…

Свернув на узкую улочку, я прикусила губу. Возможно, я подобралась слишком близко, чтобы остаться незамеченной. Взглянула на одну из магазинных витрин, мысленно сливаясь с отражением. По моей воле стекло показало другую картинку с Филпот-лейн: женщина и ребенок шли спокойно, теперь можно было разглядеть их лица. Мальчик улыбался и что-то возбужденно говорил. Глаза женщины потемнели от злости, она ничего не отвечала на его болтовню.

Мой пульс участился. Я поднесла к уху телефон:

– Я все еще вижу их.

Воздух заволокли клубы дыма, мимо пронеслась пожарная машина с ревущей сиреной. Такая же сирена завыла в телефонной трубке. Значит, Скарлетт уже близко.

– Пока не контактируй с ними, – сказала она. – Сделаем это вместе.

Мне не понравились ее слова. Я-то наполовину фейри и накачана ужасом, а Скарлетт всего лишь человек. Да, она опытный оперативник ЦРУ, но все же не может тягаться с фейри.

– Скарлетт, послушай, эти двое… они опасны.

– Я тоже.

Связь прервалась. Всего через несколько секунд я увидела, как подруга перебегает улицу. Она резко остановилась рядом со мной, тяжело дыша:

– Где они?

Я указала в глубину улицы:

– Женщина и маленький мальчик.

Скарлетт прищурилась.

– Ты шутишь?

– Нет, это точно они.

– Ладно. Давай возьмем их. Только без шума.

Не успела я возразить, как оба фейри завернули за угол, и Скарлетт сразу бросилась вслед.

Я легко поспевала за ней. Для человека она двигалась удивительно быстро. Несмотря на ужас, воспламеняющий мои вены, я все еще сдерживалась:

– Думаю, мне лучше самой разобраться с этим.

– О чем ты?

Я не могла объяснить ей. Не собиралась рассказывать, что я пикси. Пока нет.

– Не бери в голову.

Сердце колотилось о ребра, пока мы бежали. Что бы ни случилось, я позабочусь о Скарлетт. Мы завернули за угол, и она резко остановилась. На узкой извилистой улочке находилось всего несколько человек, и никто из них не был нашим злоумышленником.

– Проклятье!

– Туда! – Я показала дальше по улице. – Может, они свернули на соседнюю улицу. На Лайм-стрит.

Не сказав ни слова, Скарлетт снова бросилась вперед, чуть не сбив с ног убегающего бизнесмена. Я последовала за подругой, и мы резко свернули вправо.

На этот раз на тесной улице были только фейри. И они оказались близко – слишком близко. Женщина остановилась. Ее пальцы подергивались, голова склонилась набок. Она оглянулась на нас и галопом помчалась прочь со скоростью разогнавшегося автомобиля, копыта гремели по тротуару. Пылающие крылья ребенка затрепетали, он поднялся в воздух и улетел.

Мы со Скарлетт немедленно бросились следом, и теперь мне стало ясно: она не просто офицер ЦРУ. Ее тело размытым пятном мелькало рядом, каштановые волосы развевались за спиной. Мы перемещались со скоростью урагана, но оба фейри не менее стремительно мчались к огромному викторианскому зданию.

Резная каменная вывеска над аркой гласила: «Лиденхолл-маркет»[3]. Внутри, в магазинах, бушевал огонь, в воздух поднимались клубы дыма – черного, как котел. Уцелевшие окна почернели от копоти, пол был усеян стеклянными осколками.

Фейри, не останавливаясь, нырнули в задымленный зал. Пока мы мчались за ними, я приняла твердое решение: вытащить Скарлетт отсюда живой. Остальное неважно.

Внутри помещения ядовитый дым царапал горло, обжигал глаза. Приступ кашля сотряс все мое тело. Я продолжала бежать, но в дыму больше не видела Скарлетт. Глаза слезились. Да где же она, черт возьми?

Первобытный крик эхом разнесся по проходу. Сквозь черный дым, сверкая крыльями, на меня спикировал мальчик-фейри. Я быстро нагнулась, глядя в темные глаза ребенка, рот которого исказился в страшном оскале. Затем выпрямилась и заметила оставленный крыльями огненный след. Фейри снова спикировал и расцарапал мне лицо скрюченными когтями. Боль обожгла лоб в том месте, где мальчик рассек кожу.

Я полезла в сумку и вытащила железный нож – причем не просто нож. Он пылал злобой и гневом, жаждой насилия. В его лезвии была заключена частица души Рикса, шепот Рикса раздавался в моем сознании. Едва я взяла в руки этот проклятый нож, его голос пробрал до костей, требуя крови, крови, крови.

Мальчик-фейри взмыл в воздух, развернулся на лету и с криком обрушился на меня потоком жгучей ярости. Я взмахнула лезвием и ударила фейри между ребер. Он отпрянул и с воплем боли и ужаса рухнул головой на тротуар.

«Да, – прошипел нож в моем сознании. – Еще».

Я посмотрела на ребенка сверху вниз, скривившись в мрачной улыбке; боевая ярость сотрясала тело, заставляя ноги дрожать от злости. Этот мальчик – мой враг. А враги не заслуживают пощады – только боли и смерти.

Сжимая нож, я уставилась на малыша-фейри, скривив губы. Его темные глаза горели ужасом.

Фейри необычайно сильны, их трудно убить. Но железо легко справится с ними, отравляя их тело, разрушая их магию. Все фейри боятся железа, и этот мальчик тоже. В панике он поднялся на ноги и бросился наутек. «Давай за ним, – подначивал нож. – Убей его».

Я рванулась за убегающим фейри, но остановила себя. Я здесь не для того, чтобы убивать детей-фейри. Лучше не слушать злобный нож.

Я стиснула зубы, подумав о Скарлетт, и сунула ядовитый нож в сумку. В голове все еще раздавались крики: Пикси-шлюха!

Дым сгущался, вокруг было адски жарко от бушевавшего пламени, по лбу струился пот.

– Скарлетт! – позвала я охрипшим голосом, дым раздирал горло.

Я сделала три шага, и окно прямо передо мной разлетелось вдребезги – огненная вспышка вырвалась на улицу. Сердце замерло, я отпрянула: пламя обжигало просто нестерпимо, словно вокруг полыхал сам ад. Я оглянулась по сторонам, и мир покачнулся. Пламя окружило, отрезав все пути к отступлению.

Пошатываясь, я достала одно из карманных зеркал и заморгала, пытаясь что-нибудь разглядеть в дыму. Затем слилась с отражением, наблюдая за его мерцанием в поисках другого отражения. Я искала Скарлетт. Какое-то мгновение не видела ничего, кроме дыма, пока наконец не заметила каштановую гриву волос. Скарлетт с пистолетом в руке вжималась в угол под аркой. Откуда она раздобыла оружие в Британии?

Женщина с копытами подкрадывалась к Скарлетт со спины, ее приближение заглушал вой сирен. Она ухмыльнулась, обнажив ряд коричневых зубов, похожих на сгнившие доски забора, замахнулась изогнутым ножом, и тут обзор закрыл столб дыма.

Я позволила гравитационной тяге затянуть меня внутрь отражения и прыгнула сквозь него. Зеркало скользнуло по телу, как жидкая ртуть. Не обращая внимания на головокружение, я выпрыгнула из окна напротив Скарлетт с воплем:

– Скарлетт, сзади!

Женщина взмахнула ножом, описав идеальную дугу. Но вместо того, чтобы обернуться, Скарлетт просто перекатилась вперед, и лезвие просвистело у нее над головой, разбив вдребезги соседнее окно.

Скарлетт вскочила на ноги, направила пистолет на фейри и дважды выстрелила – так оглушительно, что у меня зазвенело в ушах. Женщина отшатнулась, когда одна пуля угодила в цель, и закричала от боли. В ее глазах полыхали золотистые отблески адского пламени.

Скарлетт выстрелила опять, но женщина увернулась. Подруга выстрелила еще раз и снова промахнулась. Фейри бросилась на нее, выбила пистолет и неуловимым движением ударила Скарлетт в живот. Задыхаясь, подруга согнулась пополам, и по моим венам растеклась расплавленная ярость.

Ладно. Пора доставать ножик-психопат.

Я вытащила его из сумки, он почувствовал мою ярость и довольно зашипел. В ту секунду, когда фейри занесла над головой Скарлетт смертоносное копыто, я метнула нож в женщину. Лезвие вонзилось ей в бок, фейри взревела от боли, а нож в моем сознании требовательно кричал: «Еще, еще, еще!»

Мерцающие глаза фейри широко распахнулись, она неловко завозилась с железным ножом, выдернула его из своего бока, швырнула на землю и, напоследок бросив на нас яростный взгляд, ускакала прочь.

– За ней, – задыхаясь, прохрипела Скарлетт, суя мне пистолет. – В пистолете… железные пули, возьми. Не дай ей уйти. Беги!

В нерешительности я огляделась по сторонам. Рядом разбилось еще одно окно. Я едва могла дышать, с губ Скарлетт стекала струйка крови. Она ранена, и очень серьезно.

Вместо этого я присела на корточки и обхватила подругу за талию:

– Надо убираться отсюда.

Когда я помогла ей встать, Скарлетт застонала.

– Глупая сентиментальная идиотка, – пробормотала она, навалившись на меня. – Не такая уж я важная шишка. Нужно было схватить ее.

– Может, и не важная, но несколько месяцев назад я одолжила тебе эту белую блузку… – Я заморгала, отгоняя дым и как можно быстрее таща за собой подругу. Здесь всё может обрушиться в любой момент. – А теперь она в крови и грязи. Это мое последнее тебе одолжение, Скарлетт.

Я потянула ее за собой, она страдальчески хихикнула:

– Извини.

Мы находились почти у выхода, когда Скарлетт остановилась, закашлявшись в сгиб локтя:

– Погоди…

– Скарлетт! – крикнула я. – Нужно выбираться.

Она выдернула свою руку из моей, расстегнула куртку, достала из кармана маленькое металлическое устройство и заковыляла к лижущему стены бушующему пламени.

Вот идиотка…

– Скарлетт! Среди пожара слишком опасно. Идем.

– Это пламя неестественное. – Она поднесла устройство к огню. – На нем может быть отпечаток магии.

Дым обжигал легкие.

– Что?

– Потом объясню. Подожди.

Она помахала серебристым устройством перед пламенем, пока не раздался пронзительный писк, и сунула прибор обратно в карман. По ее лицу текли слезы.

– Теперь можно идти.

Наконец мы выбрались из пекла на более прохладный воздух. По лондонским улицам разносился вой сирен. Сквозь дым я видела мчащихся по главной дороге вооруженных полицейских со щитами.

Скарлетт искоса посмотрела на меня:

– Как ты меня нашла?

Я тяжело вздохнула. Учитывая скорость ее перемещения, я почти поверила, что Скарлетт тоже фейри. По крайней мере, есть надежда, что она такая, как я. Хотя я еще не готова разбираться во всем этом.

– Просто повезло, – ответила я.

– Правильно… – Она закашлялась, прикрыв рот рукой. – Тебе нужно вернуться в свою штаб-квартиру, Касс. А мне – в наш лондонский участок. Нам обеим предстоит миллиард часов разбора полетов.

– Ты хочешь, чтобы я рассказала атташе ФБР о… – Я махнула рукой в сторону здания, не желая произносить при ней слово «фейри». – О том, что сейчас произошло.

– Конечно. Возвращайся в свое подразделение, где бы оно ни находилось. Мое – в посольстве, а твое… ну, наверное, тоже в посольстве, как и все зарубежные отделения ФБР. Хотя если б у вас существовало такое подразделение, я бы знала. Похоже, вы все надеялись спрятаться от ЦРУ. Всерьез думали, что это возможно, Касс.

Я нахмурилась, глаза слезились от дыма. Атташе ФБР и так считают меня сумасшедшей. Я не собираюсь снова бежать к ним с историями о ребенке с пылающими крыльями и женщине с копытами.

– Я не состою в… – Я откашлялась, все еще не понимая, какова роль Скарлетт во всем этом. – Специальном подразделении. Я всего лишь профайлер.

– Ну да. Конечно. Что ж, наверняка тебе есть перед кем отчитаться. Завтра снова свяжемся.

Она повернулась и исчезла в дыму.

Глава 3

Проведя почти всю ночь без сна в гостевой комнате Габриэля, с утра я как одержимая читала газеты. Заголовки изо всех сил старались посеять панику в городе, и как минимум одно издание утверждало, что личности преступников установлены – это двое человеческих мужчин. Конечно, в газете не упоминалось слово «человеческие»: большинство людей воспринимают это как само собой. Их сфотографировали с какими-то сумками, и у них была темная кожа – улики неопровержимы.

За последние полсуток газеты перешли от сдерживания националистической ярости к ее разжиганию. По словам колумниста «Сан», беженцев следует встречать военными кораблями, а не спасательными шлюпками. Она называла их «тараканами» и советовала Британии избавиться от угрозы.

Замечательно. Это плохо закончится.

Около полудня Скарлетт прислала сообщение с просьбой встретиться в посольстве США ближе к вечеру. Перед тем как выйти из дома и отправиться в восточную часть Лондона, я надела черное платье и удобную обувь без каблуков. Метро по-прежнему не работало, улицы были перекрыты. Значит, предстоит чертовски долгая прогулка по городу.

После почти полуторачасовой ходьбы я увидела Скарлетт у здания посольства. У нее был измученный вид – примерно такой же, как у меня. Глаза покраснели, каштановые волосы рассыпались в беспорядке поверх той же кожаной куртки, что была на ней вчера.

Она повела меня через различные контрольно-пропускные пункты на нижние уровни, прихлебывая кофе из большого стакана. Похоже, Скарлетт полностью оправилась от ран. В посольстве развернулась бурная деятельность, все вокруг гудело, люди сновали из комнаты в комнату. Пока мы шли, я украдкой оглядывалась по сторонам, надеясь не встретить атташе, которых я избегала. Скарлетт направилась к маленькому лифту. Как только двери за нами закрылись, она быстро ввела на клавиатуре пятизначный код, и мы начали медленно спускаться.

Лифт погрузился в недра здания, и я последовала за Скарлетт по мрачному коридору с серыми стенами. Звук шагов разносился по мраморному полу.

Скарлетт протерла глаза:

– Сколько времени тебе пришлось докладывать? Клянусь, мне пришлось описывать эти чертовы копыта раз четыреста. Они не отставали. Похожи на коровьи копыта? Или лошадиные? Или козлиные? Как будто я гребаный эксперт по животноводству… Откуда мне знать? Просто копыта.

Я глубоко вздохнула. Что ж… Значит, она точно видела копыта. Как много ей известно?

– Меня не расспрашивали. ФБР не знает о… копытах.

Единственный разговор состоялся с Габриэлем, который не отставал с расспросами, что именно я видела и как использовала нож.

Скарлетт раздраженно взглянула на меня:

– Ну разумеется, Касс. – Она сделала глоток кофе. – Я, наверное, все равно не заснула бы прошлой ночью. Знаешь, сколько сейчас жертв? Семьдесят три, не говоря о сотнях покалеченных, кому оторвало руки и ноги. Так что сегодня я не радуюсь жизни.

Я знала ее достаточно хорошо, чтобы понять: она винит себя.

– Это не твоя вина, Скарлетт. Ты добралась сюда так быстро, как только смогла, и у тебя не было достаточно информации, чтобы это предотвратить. И у МИ-5 не было, и у Скотланд-Ярда, и у ФБР. Никто не сумел помешать теракту.

– Знаю, – пробормотала она, явно не убежденная.

К горлу подступил комок. Я чувствовала еще бóльшую решимость, чем раньше, остаться в Лондоне и помочь предотвратить повторение этого. И хотя фейри и террористические атаки не мой профиль, я сделаю все, что в моих силах.

– Теперь у нас больше информации. Может, в следующий раз террористы попытаются воспроизвести еще какую-нибудь историческую катастрофу? Бубонную чуму или что-нибудь в этом роде… И мы будем лучше подготовлены.

– Верно. Было сожжение Боудиккой Лондиниума[4], несколько эпидемий, чистки Кровавой Мэри[5]… Им есть из чего выбирать.

Когда в конце мраморного коридора мы подошли к стальным дверям, я посмотрела на подругу:

– И во что именно мы ввязываемся?

– В лондонском филиале ЦРУ есть два подразделения. Одно занимается британцами. Второе… что ж. – Она бросила на меня многозначительный взгляд. – Думаю, ты в курсе, для чего оно.

Я вскинула брови, мысли мои путались. Скарлетт видела копыта. У нее пистолет с железными пулями и прибор, похожий на палочку, который считывает следы магии. Раньше она произнесла слово «Триновантум» и, похоже, знает о фейри. Ее не смутили ребенок с крыльями и женщина с копытами и острыми, как пики ограды, зубами.

В общих чертах я уже представляла, что происходит. Подразделение Скарлетт занимается фейри. Возможно, Скарлетт и сама является фейри, учитывая ее сверхчеловеческие способности. Больше я ничего не знала, но тем не менее почувствовала, что нужно подыграть:

– Конечно.

Скарлетт приложила руку к сканеру отпечатков пальцев. Двери открылись, пропуская нас прямоугольный вестибюль с белыми стенами. Проходивший мимо тучный блондин остановился как вкопанный, подозрительно уставившись на меня.

– Привет, Тим, – поздоровалась Скарлетт.

– Кто это? – Тим нахмурился, подергивая ногой. Кажется, он выпил пять чашек кофе сверх нормы.

– Она со мной, – ответила подруга. – У нас есть допуск.

Тим еще с минуту пристально разглядывал меня, прежде чем кивнуть:

– Ладно.

Скарлетт провела меня через пустой мраморный вестибюль, шаги эхом отдавались от потолка. Дойдя до черной двери, подруга открыла ее и жестом пригласила войти. Пока Скарлетт закрывала за собой дверь, я вошла и осмотрелась. На ярко-синем ковре стоял стол белого цвета. На одной стене висела карта Лондона, напротив – еще одна нарисованная карта. Я подошла и изумленно уставилась на нее. Я узнала места: дворец; Хоквудский лес, реку, текущую с запада на восток, – зеркальное отражение лондонской Темзы.

– Ты явно в курсе, что это такое, – заметила Скарлетт.

– Триновантум, – тихо ответила я.

Скарлетт пододвинула стул и села.

– И что тебе о нем известно?

Я села рядом, не совсем готовая отвечать на вопросы. При отсутствии вина хорошим началом для разговора стал бы стакан воды. Я налила себе; рука слегка дрожала, разбрызгивая капли по столу.

– Что ж, я начну, – предложила Скарлетт. – Мое подразделение отвечает за Благие и Неблагие операции по всему миру – в основном, конечно, в Великобритании и Ирландии. У нас были основания считать, что фейри собираются атаковать Лондон, но мы не знали, где и как. Чтобы предотвратить нападение, в рамках межведомственного сотрудничества меня уполномочили вести переговоры с вашим подразделением. – Она пригладила каштановые волосы. – К сожалению, с этой атакой-имитацией Великого пожара мы слегка опоздали.

– Мое подразделение, – повторила я. – Полагаю, ты не про Отдел поведенческого анализа?

Скарлетт вопросительно приподняла бровь.

– Нет. Твое настоящее подразделение. Не знаю, как оно там у вас называется. Федеральное подразделение по борьбе с фейри? Наверное, нет – неподходящая аббревиатура[6]. Так как вы его называете?

– ФБР ни о чем не знает.

– Хм… – Скарлетт забарабанила пальцами по столу. – Неделю назад мы получили любопытную информацию. Какой-то американский оперативник прикончил Рикса – правую руку Неблагого короля. Сначала мы решили, что это сделал один из наших парней. Ты же в курсе, как бывает в ЦРУ: трудно уследить за всеми операциями, тем более что почти никто никому ничего не рассказывает. А потом выяснилось, что убийца фейри – федерал, агент Кассандра Лидделл из ФБР. И я подумала: быть того не может. Я знаю ее. Эта цыпочка устраивала вечеринки по случаю дня рождения своей кошки, пока ей не исполнилось двадцать три, и без остановки крутила песни «Трайб коллд квест»[7] в нашей комнате в общаге так, что мне даже хотелось разбить ее ноутбук. Значит, она служит в подразделении ФБР по борьбе с фейри, о существовании которого я и не подозревала, и она убила Рикса. Круто.

– Так и есть. Но подразделения по борьбе с фейри не существует.

– Слушай, Касс, я же не настаиваю, чтобы ты выложила все прямо сейчас. Тебе нужно получить разрешение, я понимаю. Вы, федералы, обожаете бумажную волокиту типа «заполнить форму 607/А „Работаем с ЦРУ над магическим дерьмом“ в трех экземплярах». Но делай все, что должно, потому что творятся серьезные вещи и уже погибли семьдесят три человека. Так что нам пора перестать валять дурака и заняться делом.

– Скарлетт… – Я уже орала в голос – не вслух, а про себя, пытаясь успеть все осознать. Нужно аккуратно сформулировать следующий вопрос. – Как у тебя получается бегать так быстро?

Подруга нахмурилась.

– Так же, как и у тебя.

Я с трудом сглотнула ком в горле. Она пикси?

– ЦРУ позаимствовало у фейри кое-какие возможности для усовершенствования своих оперативников, – продолжала она. – Точно так же ФБР поступило с тобой. Я тоже заметила, как быстро ты можешь двигаться. Так что не надо убеждать, что вашего подразделения не существует.

Я кивнула. Ладно. Пока сохраню это в тайне.

– А кого ты имеешь в виду под Благими и Неблагими?

Подруга покачала головой:

– Честно говоря, не понимаю, зачем вам, федералам, лезть туда, в чем вы не разбираетесь… Ладно, давай я быстренько введу тебя в курс дела, потому что мне правда нужно понять, чем вы, ребята, занимаетесь. – Она глубоко вздохнула. – У фейри есть два двора, Благой и Неблагой. В нашем фольклоре об этом много чего говорится. Обычная интерпретация сводится к тому, что Благой двор – это феи света, солнца и прочей сверкающей и блестящей фигни. А Неблагой двор – что-то вроде огромной пыточной, где царят тьма и убийства. Хотя это очень упрощенная двоичная классификация – скорее всего, результат пропаганды Благих.

Что ж, я определенно достигла цели: узнать о фейри больше.

– А в чем заключается правда о Благих и Неблагих?

Зеленые глаза Скарлетт яростно сверкнули.

– Правда в том, что все они представляют угрозу. Единственная разница в том, что у Благих нет хвостов и рогов, и они пониже ростом. И выглядят как очень красивые люди. Но они совсем не милашки, Касс. Они смертельно опасны.

Я кивнула, пытаясь осмыслить это. У Роана есть рога – значит, он точно Неблагой. А я тогда кто?

– Наверняка не все фейри представляют угрозу. Это просто… предвзятое мнение. Что, если я знаю…

– Послушай, Касс, – Скарлетт понизила голос и наклонилась ближе ко мне. – Вряд ли эта комната прослушивается, но, если честно, я бы не удивилась. В кувшине, на ковре, в моем декольте может быть «жучок»… кто знает? Когда сомневаешься, ставь «жучок». Это наш девиз. Ну, не совсем девиз – для девиза звучит отстойно. Дело в том, что люди здесь любят слушать. И, прежде чем ты расскажешь мне что-нибудь такое, за что тебя могут упрятать в камеру-одиночку, давай просто проясним: единственный фейри, которого ты когда-нибудь встречала, – это Рикс, и ты убила его, так? – Она предостерегающе выгнула бровь, многозначительно вытаращив глаза.

Я хорошо знала подругу и последовала ее примеру. Здесь заступничество за фейри не прибавит мне популярности.

– Конечно. Только Рикс, и он мертв.

Скарлетт сделала глубокий вдох.

– Хорошо.

И все-таки – как насчет меня? Я наполовину фейри, и я не монстр. Конечно, никто не рождается чудовищем – даже фейри. Монстрами становятся, а не рождаются.

– Просто у меня сложилось впечатление, что не все фейри… злые.

Подруга пожала плечами:

– Давай не будем беспокоиться о зле. Разреши мне оперировать терминологией ЦРУ. Мы имеем дело с угрозами. А фейри были, есть и всегда будут угрозой для людей. Они сильнее нас, у них есть способности, которые мы не можем предсказать, и они обращаются с нами как с рабами. Ты знаешь, что они питаются нашими чувствами?

Я ощетинилась. Мне не понравилось, к чему она клонит, потому что я тоже питаюсь чувствами.

– Да, я слышала об этом.

– А ты знаешь, что происходит, когда фейри раскрывается?

Что ж, тут она меня подловила.

– Раскрывается? Нет. Понятия не имею.

Скарлетт застонала:

– Пока мы сотрудничаем, нужно будет составить хороший словарь терминов, чтобы мы понимали друг друга. ЦРУ называет раскрытием, когда фейри теряют самоконтроль. Их чары разрушаются, температура вокруг них колеблется, и они раскрывают подлинный облик. Их звериная сторона выступает наружу, они становятся очень жестокими или сходят с ума от похоти или чего-то еще. Та фейри с копытами раскрылась.

Где-то в глубине сознания вспыхнул образ Роана. Каждый раз, когда он злился, вокруг холодало, а его глаза приобретали темно-золотой оттенок. Становились видны рога. А потом он обычно вырывал у людей сердца и расшвыривал тела, как тряпичные куклы.

– Кажется, я понимаю, о чем ты.

– Хорошо. Так что забудь слово «злые». Фейри опасны, и мы в ответе за то, чтобы они не поубивали всех нас, ясно?

Я проглотила комок в горле. Что бы сказала Скарлетт, узнав, что я пикси? Понятно, что здесь нельзя рассказывать об этом, но могу ли я вообще открыться ей? Она моя лучшая подруга с первого курса колледжа, и до сих пор мы делились друг с другом почти всем – за исключением деталей ее работы. Мне хотелось думать, что если я открою свой секрет – что я пикси, – это даст ей другое представление о фейри. Но я не могу сделать это здесь. К тому же Скарлетт чертовски убеждена, что все фейри – угроза человечеству.

– Что ж, Скарлетт… Я расскажу вам, ребята, всё, что знаю. Но я не состою в фейри-подразделении ФБР, понятно? Я случайно столкнулась со всем этим.

– Конечно, это не так. – Подруга наклонилась ближе, дотронувшись до моего колена, и прошептала: – Зачем ФБР что-то скрывать, да? Мы же знаем, что вы – сама прозрачность. – Она снова отодвинулась и нахмурилась. – Но если б ты служила в таком подразделении, я бы хотела, чтобы ты поговорила со своими боссами и получила разрешение обсуждать это. Потому что шпионский маскарад ни к чему не приведет, а люди погибнут.

Во мне вспыхнуло раздражение:

– Да нет никакого подразделения, Скарлетт!

– Ладно. – Она казалась взбешенной, как и я. – Мы должны помогать друг другу, Кассандра. Не знаю, заметила ли ты, но во время нападения пострадало множество людей. Так что заполни все гребаные бумажки как полагается, чтобы помочь мне остановить следующую атаку.

Я тяжело вздохнула. Скарлетт права. Нужно работать вместе, даже если я не могу выложить ей все как есть.

– Случилось вот что. Помнишь дело Воскресшего Потрошителя? Я приехала сюда составить его профиль и помочь лондонской полиции. Он оказался не обычным психопатом, а психопатом-фейри. Все зашло слишком далеко, но мне и еще одному детективу удалось обезвредить его. Потрошитель пытался посеять в городе раздор, чтобы лондонцы считали преступниками иммигрантов. Думаю, истерия подпитывала его силы. И вчерашние нападения, скорее всего, совершены с той же целью. Я читала, как два таблоида обвиняли во взрывах иммигрантов, а еще один – именно мусульман. Взрывы – не единственная угроза. Лондон превратится в пороховую бочку – очаг паники и поиска козлов отпущения. Чем больше раздора и ужаса, тем больше силы для фейри.

Конечно, это далеко не вся правда. Мне следует рассказать ей про Триновантум, но я не готова к такому разговору, если рядом «жучки» ЦРУ.

Скарлетт откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди, и я вдруг почувствовала себя как на допросе.

– И у тебя совершенно случайно оказался с собой железный нож? Такие штуки трудно достать.

– Его для меня достал мой друг-детектив. И «Глок» с железными пулями. Нам приходилось учиться на ходу. У меня не было всей информации ЦРУ о фейри.

– Ладно. А как насчет рапортов, что растворились в воздухе, пока полиция тебя допрашивала? Что это значит?

Я неловко заерзала на стуле. Как же это объяснить?

– Они и не такое наговорят – лишь бы не признавать свою некомпетентность.

Пронзительные зеленые глаза Скарлетт уставились на меня.

– Я уже сказала: нам нужно знать всю правду, Касс. Пока все не рухнуло к чертям собачьим.

Может, секретное подразделение ФБР станет подходящим прикрытием. А иначе, если рассказать Скарлетт всю правду, нельзя объяснить те вещи, на которые я способна.

Я глотнула воды.

– Что за серьезные вещи, о которых ты говорила? Это как-то связано с сегодняшними нападениями?

Подруга допила кофе.

– Наш источник сообщил, что на этой неделе можно ожидать крупную террористическую атаку Неблагих. Наш аналитик решил, что это случится через несколько дней, но ошибся. У нас не было никаких зацепок, кроме одной: это связано с числом зверя.

Я захлопала глазами:

– Шесть-шесть-шесть?

– Да. Наши аналитики пришли к выводу, что это, скорее всего, связано с Великим лондонским пожаром тысяча шестьсот шестьдесят шестого года. Мы понятия не имели, что именно задумали фейри или что это случится так скоро. Нам и в голову не пришло, что они воспроизведут лондонский пожар. Мы не думали, что они способны на что-то настолько… масштабное.

– Почему нет?

– Обычно фейри не так хорошо организованы. Они не привлекают внимания, прячутся в тени, терроризируют прохожих где-нибудь в переулках – то тут, то там. Мы не можем объяснить их новую тактику. Разве что она, вероятно, связана с Риксом – и точно связана с надвигающейся войной.

– Войной? С людьми?

– Нет. Войной между Благими и Неблагими, – подруга уставилась на меня. – Ты никогда не задумывалась, почему я столько знаю о чумных ямах? Каждый раз, когда начинается война между фейри, гибнут миллионы людей. Вот что нас ждет, Касс.

* * *

Скарлетт провела меня по другому коридору к массивной железной двери, глаз – к сканеру сетчатки, и через секунду дверь со щелчком открылась. Мы вошли в просторное белое помещение. Вдоль одной стены стояли компьютеры, вдоль другой – стеллажи со штурмовыми винтовками. В центре в три ряда расположились прямоугольные черные столы, заваленные гаджетами: электронными часами, планшетами, телефонами и всякими эзотерическими штуками вроде магического сканера Скарлетт. Возле одного стола стоял седой мужчина в очках, явно собираясь чихнуть. Через несколько секунд, когда чиха так и не последовало, я поняла: просто у него такое выражение лица.

– Касс, этот парень – наш научно-исследовательский отдел. Его зовут, – Скарлетт театральным жестом указала на него, – Кью.

Мужчина фыркнул.

– Меня зовут Говард.

Он протянул мне руку, я пожала ее и улыбнулась.

– Рада знакомству.

– Кью, – продолжала Скарлетт. – Касс на время присоединится к борьбе за правое дело, но у нее нет оружия. Она тот самый агент ФБР, о котором я рассказывала. Ты же знаешь, какие они. Как всегда, не подготовлены.

– У меня есть нож, – возразила я.

Они уставились на меня.

– Железный нож, – уточнила я.

Скарлетт приподняла бровь.

– Ей нужен пистолет.

– У меня есть «Глок», – сказала я. – Только к нему нет патронов…

Говард снял очки, прикусив кончик дужки.

– Если это обычный «Глок», он не рассчитан на железные пули. Думаю, он поведет себя… непредсказуемо.

– Да, это только для ближнего боя.

– Наши пистолеты рассчитаны на железные пули, агент, э-э…

– Лидделл. Зовите меня просто Кассандра. Только Скарлетт называет меня Касс.

– И только Скарлетт называет меня Кью, – пробормотал он, направляясь к стеллажам с оружием. – Было бы неплохо, если б она использовала настоящие имена людей.

Скарлетт облокотилась на стол:

– Кью, мы с Касс давно знаем друг друга.

Говард вернулся с маленьким пистолетом и парой обойм, которые осторожно положил на стол.

– Вот так. Уже заряжен, и в каждой обойме еще по двенадцать патронов.

– Спасибо. – Я взяла их и положила в сумку.

Скарлетт глубоко вздохнула.

– Еще ей нужны магический сканер и детектор фейри.

Говард уставился на нее с видом оскорбленного достоинства:

– Ты имеешь в виду сканер эфира и индикатор персональных волновых частот?

– Это зависит от ситуации, – Скарлетт качнула бедром. – Сканер эфира выявляет магию? Тогда это как раз то, что нужно.

– Он… он… – Говард запнулся. – Он идентифицирует отпечатки эфира на остатках того, что ты называешь «магией».

– Ну да. А индикатор персональных волновых частот… это та штука, которая распознает фейри?

– Он реагирует, когда кто-нибудь излучает волны определенной длины, которые соответствуют этим существам.

– Круто, Кью, – Скарлетт показала ему поднятый большой палец. – Итак, как я уже сказала, Касс нужны магический сканер и детектор фейри.

Говард фыркнул и сдвинул очки на переносицу, оглядывая гаджеты на столе. Через секунду он извлек палочкообразный прибор – точно такой, каким пользовалась Скарлетт – и протянул мне:

– Пользоваться несложно. Нажимаете красную кнопку и просто проводите ею по эфирному остатку… магическому остатку. Индикатор загорится зеленым, если там есть магия.

– Ясно. – Я взяла у Говарда сканер, оценив, как легко он лег в ладонь.

– Как только отсканируете отпечаток, можете вернуться сюда и пробить его по нашей базе данных. Каждый эфирный отпечаток уникален, как образец ДНК или отпечаток пальца. В нашей базе сотни имен Благих и Неблагих, так что совпадения вполне возможны. Это также дает некоторые основные характеристики отсканированного отпечатка – например, сила, степень повреждения, ракурс, температура… – Кажется, Говард заметил мой остекленевший взгляд, потому что перестал перечислять.

– Круто, спасибо. – Я провела кончиками пальцев по сканеру.

– Что касается индикатора персональных волновых частот… – продолжал он.

– Детектора фейри, – одними губами произнесла Скарлетт.

– У меня остался один, – Говард порылся в нижнем ящике стола. – А, вот же он.

И протянул мне что-то похожее на серебристые часы-браслет – примерно как у Скарлетт. Поднял их вверх, указывая на белый огонек на циферблате:

– В присутствии фейри этот индикатор начнет пульсировать и излучать слабый зеленый свет. Дайте руку.

Вот дерьмо… Сердце забилось часто-часто.

– Не нужно. Я почти все время буду вместе со Скарлетт, а я не люблю носить часы.

Говард нахмурился:

– Но они правда удобные.

Я проглотила ком в горле.

– У меня аллергия на металл. Сыпь появляется. Очень неприятно.

Детектор фейри на руке Скарлетт не среагировал на меня – наверное, его сбили с толку мои пикси-волны. Но не хотелось проверять, что произойдет, если кто-то прикоснется к моей коже.

– Просто попробуйте… – Говард схватил мою руку и приложил к ней часы.

Они тут же начали пульсировать и светиться красным.

Говард нахмурился:

– Ох…

Скарлетт сморщила нос:

– Что за фигня? Он не должен гореть красным.

– Нет, конечно, нет, – Говард отстранил прибор. – Красный означает ошибку.

Скарлетт потерла лоб.

– Его сделал тот новенький, да? Игорь?

– Его зовут Джереми. Да, это он. Но, уверяю тебя, он вполне способен…

– В задницу такие способности! Кстати, о задницах. Знаешь, однажды я подслушала его теорию о женщинах. Он делит их на две категории: тех, кто практикует анальный секс, и тех, кто нет. И постоянно ищет признаки, по которым можно отнести женщину к первой или второй категории. Если она носит стринги – к первой, если штаны для йоги и «хвостики» – ко второй. Так что, знаешь ли, я не уверена, что Игорю по силам сложные задачи. Или что он способен хотя бы сварить кофе. Или вообще на что-то способен.

Говард снова нахмурился.

– Допустим, но, уверяю тебя, Игорь… То есть Джереми

– Если Игорь сможет на несколько часов сосредоточиться на работе вместо того, чтобы выискивать стринги, то сможет искупить вину. Передай ему: я хочу, чтобы завтра у Касс был нормально работающий детектор фейри.

Говард кивнул, и Скарлетт улыбнулась, хлопнув его сзади по плечу.

– Спасибо, Кью. Ты лучший. Если я могу что-то для тебя сделать…

– Можешь называть меня Говард.

– Если есть что-нибудь еще, кроме этого, – говори, не стесняйся.

Глава 4

Когда через пару часов мы вышли из посольства США, облака затянули солнце. По пути я разглядывала многочисленные таблички «Закрыто» на кафе и ресторанах – последствия вчерашней масштабной атаки. Можно было поужинать в посольстве, но я не хотела рисковать: там легко наткнуться на коллег из ФБР.

Частички пепла после вчерашних терактов до сих пор кружились в воздухе, смешиваясь с тусклым светом. Даже сутки спустя в городе по-прежнему ощущалась напряженность. Уже не та захватывающая паника, которая посылала в мое тело импульсы энергии, пронизывая его насквозь, – просто отчетливая тревога, заставлявшая стискивать зубы и вздрагивать от малейшего шума.

– Расслабься, Касс, – успокоила Скарлетт. – Мы найдем их. – Она перешла на шепот: – У меня есть надежные информаторы. Мне просто нужно выйти на них, как только смогу.

Я протерла глаза.

– Когда наша жизнь успела так усложниться? Кажется, совсем недавно мы закидывались ликерными шотами на костюмированных вечеринках…

– Думаю, мы решили, что нам нужно от жизни больше в тот вечер, когда этот парень из Нью-Джерси с постоянным стояком в спортивных штанах пытался целоваться с нами обеими, а потом его вырвало мне на ботинки.

– Тогда явно было пробито дно.

– Привет. Меня зовут Дэррил, – Скарлетт изобразила акцент парня из Нью-Джерси. – Девчонки, а вы вместе? Я увидел вас вместе и подумал: наверное, они вместе. Не знаю. Может, соберемся у меня в подвале, вы снимете кофточки, а я вас сфотографирую… Для искусства. Вы поняли, а?

Я заулыбалась. Каждый раз, когда я чувствовала себя подавленной, Скарлетт старалась рассмешить меня. Вот и теперь ее подражание достигло цели.

Хотя я знала: ее собственное настроение было мрачным. Когда подруга испытывала стресс, то начинала тараторить и теребить кончики волос – как сейчас. Между ее бровями пролегала складка – признак подсознательной внутренней борьбы. Она терпеть не могла показывать, что подавлена, но я знала: Скарлетт допоздна не ляжет спать, а потом всю ночь будет просыпаться от кошмаров. Она переключалась на безбожное сочетание коктейлей, вкусняшек для заедания стресса и конфет. «Святая гребаная троица», – так называла она свой рацион.

Просто Скарлетт из тех людей, кому трудно отключить мысли. Она все время чувствует необходимость проявить себя, как будто никогда не работала как следует или не многого достигла.

– Ты надолго в Лондоне? – с надеждой спросила я.

– Возможно, побуду здесь еще какое-то время, Касс. Мы пытаемся найти порталы в… ну, ты знаешь. Но мы готовимся к чему-то масштабному.

– Хорошо. – Пусть ее формулировки расплывчаты, но раз она рассказывает об этом – значит, доверяет. – Я тоже подумываю остаться.

– Тебя назначили?

– Не совсем. Но, может, какое-то время мы еще побудем здесь вместе… Хотя нельзя только и делать, что работать, – нужно и поесть.

– Ну да… – В животе у Скарлетт громко заурчало. – Умираю с голоду.

– Все закрыто, – вздохнула я. – Но мы наверняка что-нибудь подыщем, если пойдем дальше на восток. Мы шли всего… сорок пять минут.

Скарлетт взглянула на часы, проверяя огонек:

– Вот черт. Мои теперь тоже мигают красным. Гребаный Игорь…

У меня пересохло в горле. Может, это моя пикси-магия выводит из строя твой прибор…

– Ты сказала, что все фейри опасны…

– Тс-с-с.

Я наклонилась ближе к подруге и шепнула:

– А как насчет тех, кто наполовину фейри? Типа, пикси?

– Да, – тихо ответила Скарлетт. – Они тоже фейри. Значит, и они опасны. Они ведь тоже питаются эмоциями.

– Но если…

– Тише! – Она раздраженно взглянула на меня, и все-таки я не могла молчать.

– Я просто хочу сказать… Может, стоит мыслить шире, и тогда удастся заключить союз с теми, кто дружелюбно настроен?

– Среди них нет дружелюбных. Это дохлый номер.

Мой пульс участился, лицо вспыхнуло. Надо свернуть тему, но для меня это важно. Я должна убедить Скарлетт, что не все фейри опасны, но нельзя просто взять и рассказать ей о себе. Она знает мою историю; значит, ей известно, что мой фейри-отец убил мою человеческую мать. Вряд ли это опровергает ее теорию. Как только я расскажу о себе, подруга сразу задумается, когда же и я сорвусь.

Сердце заколотилось как бешеное.

– Ты знаешь мою теорию о зле. Я построила на ней карьеру. Люди не рождаются злыми, а становятся такими под воздействием окружающего мира. Из-за пренебрежения, насилия. Мозговых травм. Или всего вместе. Это у людей не в крови.

– Я знаю, как это важно для тебя. Но ты говоришь о людях, а я нет. Нельзя применить человеческую психологию к… тем, о ком мы говорим.

Ее упертость начинала бесить. Но если нельзя использовать в качестве примера саму себя, можно как бы невзначай познакомить Скарлетт с каким-нибудь нормальным, безобидным фейри. По крайней мере, настолько нормальным, насколько это возможно для фейри. Сначала потихоньку познакомлю их. А когда Скарлетт убедится, что это безопасно, расскажу всю правду.

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что мы недалеко от погребка Лероя. Прекрасно. Мы сможем поесть, а если получится, я познакомлю подругу с кем-нибудь из не самых смертоносных фейри.

– Скарлетт, если фейри замаскировался чарами, ты не можешь видеть сквозь них?

– Нет, мы еще не достигли такого уровня. Кью работает над этим… – Подруга обернулась. – И это последнее, что я скажу вслух.

В посольстве нельзя говорить в открытую, потому что там могли подслушать цээрушники. Здесь, на улице, тоже нельзя, потому что могут подслушать все остальные. Классическая паранойя ЦРУ.

– Давай лучше о твоем бывшем, – предложила. Скарлетт. – О Вирджинском жеребце. Он до сих пор регулярно трахает сразу трех цыпочек?

Я поморщилась:

– Может быть, но я не одна из них.

– Ты всегда была слишком хороша для него. Следующий парень, с которым ты будешь встречаться, должен получить мое одобрение. Допрос с пристрастием. Возможно, воспользуюсь электродами, а может, и нет.

Вряд ли стóит рассказывать ей о поцелуе с мускулистым воином-фейри в его уединенной хижине…

– Согласна. В следующий раз дашь свое одобрение. Скарлетт, я, кажется, придумала, где нам подкрепиться. Неподалеку есть старый винный бар…

– Думаешь, он открыт?

– Почти наверняка. Это совсем рядом, в Смитфилде.

Мы свернули направо на узкую улочку средневекового вида. Скарлетт показала на уличную табличку с надписью «Кок-лейн»[8]:

– А, знаю. Ты в курсе, что здесь было?

– Предполагаю, средневековая проституция.

Она кивнула.

– Да, но не только. Якобы в восемнадцатом веке по этой улице бродил призрак. Коклейнский призрак, обвинивший человека в убийстве. Весь город был в панике. Разъяренная толпа. Хаос. В общем, полный набор. Призрак, конечно, был ненастоящий. И кто, по-твоему, за этим стоял?

– Это…

– Не произноси вслух. Но ты ведь поняла, о ком я? Эти существа питаются страхом, – Скарлетт погладила живот. – А я хочу питаться едой – и прямо сейчас. Живот урчит как трактор.

– Мы почти пришли. Заведение называется «У Лероя». И владелец, похоже, фейри. Как и большинство посетителей.

Подруга улыбнулась:

– Веди!

Мы двинулись к Гилдхоллу[9], чьи стены цвета слоновой кости придавали зданию сходство с костяным замком. Тонкие башни нависали над площадью словно ребра. Я вздрогнула, вспомнив кровавые интерьеры, в которых короли и королевы допрашивали измученных еретиков и изменников. Несколько солнечных лучей пробились сквозь облака, отразившись от костлявых шпилей. Почему-то у меня побежали мурашки, но я все равно повела Скарлетт вперед.

Где-то в глубине сознания по камням неслась река, чьи-то крики эхом отдавались в голове. Головы под водой, жертвы богам…

Я заморгала, пытаясь сосредоточиться. Нужно убедить Скарлетт, что не все фейри – злодеи. Даже если я сама не до конца в этом уверена.

* * *

По шаткой лестнице я спустилась в погребок Лероя, ведя за собой лучшую подругу – профессионального ненавистника фейри. Сердце сильно забилось. Может, я делаю самую большую ошибку из всех, которые совершала, но мне нужно доказать Скарлетт: не все фейри опасны. Некоторые просто предлагают вам реально клевую выпивку.

Шагнув с последней ступеньки, я оглядела помещение, и сердце забилось часто-часто. Мне чертовски хотелось, чтобы Скарлетт не увидела всего этого странного дерьма вокруг. От главного зала, как спицы от колеса, расходились темные туннели, и каждый был набит фейри, склонившимися над бокалами.

По главному залу плясали блики свечей и тени. Все здесь казалось странным – по крайней мере, мне. В уголке сидел угловатый мужчина с белоснежной кожей и каскадом черных волос до самых бедер. Он играл в кости с миниатюрной брюнеткой, каждый дюйм рук которой был покрыт татуировками в виде рун.

За круглым столиком возле бара перешептывались три почти одинаковые женщины; в их косы были вплетены ракушки и цветы, глаза в серебристую крапинку злобно сверкали.

Под аркой среди оплывающих свечей бородатый мужчина курил трубку. Пурпурный дым клубился по полу, обволакивая его ноги.

Как всегда: стóит только взглянуть с нужного ракурса – и можно проникнуть сквозь чары. Кошачьи усы у бородача с трубкой, острые зубы у мужчины с волосами цвета воронова крыла, радужное сияние татуированной женщины. А на трех дамах с ракушками – мерцающие полупрозрачные одеяния, под которыми ничего не было. Наверное, их выгнали из двора Триновантума, где женские тела положено прикрывать. Они мне уже нравились.

– Потрясающее местечко! – Скарлетт наслаждалась атмосферой, явно не замечая магии. – Как ты его нашла?

– Случайно наткнулась.

– Мне здесь нравится. Как… – Она нахмурилась. – Что это за запах?

Я почувствовала едкий запах – словно горел пластик.

Скарлетт подняла руку, взглянув на свои часы. Их поверхность вся почернела, над ней струился дымок. Ничего удивительного. Наверное, гаджет перегружен.

Я покачала головой:

– Гребаный Игорь…

– Я его убью, – пробормотала подруга. – Такие штуки дорого стоят. – Она сняла часы и убрала в сумку.

Лероя не было видно. Я кивнула на свободные стулья у барной стойки:

– Присядем там?

Пока мы шли к бару, я боялась, что Скарлетт в любой момент выхватит пистолет, но она как будто совсем не обращала внимания на странные фигуры вокруг. Будучи пикси, я видела истинный облик фейри сквозь их чары, а Скарлетт нет.

Заняв два свободных места у стойки, мы изучали меню. Пока я выбирала между сырной тарелкой и бараниной, кто-то отодвинул стул справа.

Элвин плюхнулся на сиденье и улыбнулся мне. Так я и думала. Он всегда занимал это место. Его тощая фигура маячила как обкуренный призрак, растрепанные светлые пряди свисали на лицо. На нем была футболка с надписью «Что происходит в зоне 51, то остается в зоне 51»[10] и мультяшным рисунком инопланетянина.

– О, привет, – поздоровался он.

Скарлетт приподняла бровь:

– Твой приятель?

– Он оказался очень милым юношей. Даже если он фейри.

Элвин снова улыбнулся мне:

– Рад, что ты выбралась живой из этого террористического дерьма. Я так и думал, что с тобой все будет в порядке. Ты крепче, чем кажешься. – Он мотнул подбородком в сторону Скарлетт. – Твоя подруга?

– Скарлетт, это Элвин, – представила я. – Элвин, это Скарлетт.

Он наклонил голову, глядя на Скарлетт из-под опущенных ресниц:

– Твои волосы – просто отпад.

– Спасибо, парнишка. Мне нравится твоя футболка. Присоединишься к нам?

Элвин уперся локтями в барную стойку. Как обычно, его глаза были налиты кровью, над ним витало марихуановое облачко.

– Мы будем ужинать? Я бы сейчас копыта сатира сожрал.

Услышав это, Скарлетт нахмурилась, но промолчала.

– Разумеется, – она откинулась на спинку стула. – А откуда ты знаешь Касс?

– Пару раз она купила мне еду. Она очень милая. Заботливая… – Элвин медленно кивнул. – И всегда отдает долги.

– Долги? – переспросила Скарлетт.

– Он имеет в виду счет, – вмешалась я.

Элвин уставился на меня, в его глазах вспыхнул огонек.

– Можно тебя на пару слов?

– Прямо сейчас?

Он кивнул, его глаза полыхнули еще ярче, и я невольно взглянула на Скарлетт. Та смотрела на нас широко раскрытыми глазами, но ничего не сказала. Она этого не видела.

Я поднялась с места:

– Я на минутку. Закажешь нам у Лероя ужин? И что-нибудь для Элвина.

– Конечно.

Элвин повел меня в один из каменных туннелей, где почти никого не было. Там вжался в темную стену, глядя на меня, как разочарованный учитель. Сейчас он выглядел старше своих лет.

Я подняла брови:

– В чем дело, Элвин?

– Можно сказать, я слегка раздосадован. – На секунду в его глазах мелькнул страх. – Зачем ты притащила сюда эту цээрушницу-фейриненавистницу?

Черт возьми. Похоже, Элвин знает все.

– Почему ты думаешь, что она из ЦРУ? – блефовала я.

– Я не думаю, подруга. Я знаю.

Здесь, внизу, воздух казался холодным и промозглым.

– Она считает всех фейри опасными. Я надеялась, что если она познакомится с приятным юным джентльменом вроде тебя, то со временем изменит свое мнение.

Элвин прищурился:

– А зачем ты так упорно пытаешься убедить ее?

– Она должна знать правду.

Он склонил голову набок.

– Значит, Скарлетт должна знать правду? А ты, случайно, не саму себя упорно пытаешься убедить?

Я скрестила руки на груди, повторяя его позу:

– Ты что, гребаный фейри-психолог?

– Ты помнишь, что ты у меня в долгу?

– Помню, – тихо ответила я. Быть обязанным фейри – это как выдать им незаполненный чек, а нарушить обещание, данное фейри, – так себе идея.

– У ЦРУ есть… такая штука, да? Куда они записывают имена всех фейри и все, что мы сделали?

– База данных?

Элвин непонимающе посмотрел на меня.

– Ну да. Я есть в этой базе данных.

Я моргнула.

– И что же ты сделал?

– Неважно. Мне нужно, чтобы ты стерла мое имя.

– Элвин, я не понимаю, о чем ты. Но я все равно не могу. Я не работаю в ЦРУ. К тому же это тянет на госизмену.

– Я верю в тебя, подруга. Тебе придется это сделать. Ты у меня в долгу… – Он прикрыл глаза, его веки отяжелели. – Я помогу.

– Поможешь?

Элвин сунул руку в карман, вытащил оттуда мешочек и протянул мне. Внутри оказался маленький кулон с голубым кристаллом.

– С помощью него можно заставить людей делать то, что ты хочешь. Покажи это своей подруге и вели стереть мое имя. Все просто.

Я вернула мешочек.

– Я не собираюсь заставлять лучшую подругу делать то, чего она не хочет.

– Нет, не так. Она будет счастлива сделать это, как только ты покажешь кулон.

– Это… это еще хуже! Я не собираюсь гипнотизировать подругу, чтобы…

Элвин сунул кулон в мою сумку.

– Ты в долгу передо мной, Кассандра. Если меня не уберут из этой базы данных… Считай, я пропал.

– Ты о чем?

– Не все фейри – профаны в технологиях. Есть фейри-техноманты. И они прознали о базе данных.

Я задумалась:

– Фейри… хакеры?

– Да, подруга. Это лишь вопрос времени, когда они… Не знаю, как это называется. Откроют ее.

– Взломают? Расшифруют?

– Называй как хочешь.

– Почему тебя это так волнует? В этой базе сотни фейри.

Элвин провел рукой по губам, его глаза расширились от страха.

– Просто поверь мне.

Что такого в базе данных, отчего он так сильно напуган? Он не хочет, чтобы об этом узнали другие фейри…

И тут до меня дошло.

– Ты – источник ЦРУ, – прошептала я. – Это ты предупредил их! Ты рассказал им про меня и число зверя.

Элвин положил руки мне на плечи, пристально глядя в глаза.

– Ты должна стереть мое имя из этой штуки, Кассандра. Ты даже не представляешь, что они со мной сделают. – Он повернулся и исчез в темноте.

Если Элвин отказался от дармового угощения, значит, дела плохи.

* * *

Беда не приходит одна. В моем случае она обрушилась лавиной. Я вернулась в главный зал – и сердце мое остановилось.

На месте Элвина у барной стойки теперь сидел Роан, потягивая янтарное вино. Он поднял бокал и посмотрел на свет, поплескав вино, и это вышло у него странно чувственно. Почти гипнотически. Скарлетт поглядывала на него с явным интересом – как и любая женщина на ее месте, у которой бьется сердце.

Роан был в черной футболке и джинсах, мускулистые руки в татуировках. Дрожащие отблески золотили его кожу и волосы. Если расфокусировать взгляд, то можно почти воочию увидеть окутывающую Роана магию. Непонятная и притягательная, она почти окрашивала воздух вокруг него в золотистый цвет, в то же время оставляя место для тьмы: полуночные тени проступали сквозь янтарь, как чернила сквозь воду. Я чувствовала, как его сила прокатывается по моему телу, покалывая кожу, отталкивая и маня одновременно. Роан выглядел гораздо более расслабленным, чем в первую нашу встречу здесь, – наверное, потому, что мы вытащили его лучшую подругу из тюрьмы в Триновантуме.

Я испустила тяжелый вздох, внезапно пожалев, что привела сюда Скарлетт. Я пока не готова знакомить ее с Роаном – опасным фейри, с которым я целовалась в Хоквудском лесу, лежа голой на его ковре, ощущая его сильные руки на коже… Едва я подумала об этом поцелуе, в груди стало жарко.

Роан тут же обернулся. Его зеленые с золотыми крапинками глаза впились в меня. У меня пересохло в горле. Ну, разумеется. Он чувствует то же, что и я. Щеки запылали еще сильнее.

Довольно ухмыльнувшись, он обшарил меня взглядом с головы до ног. Я стиснула зубы и заставила себя думать о разлагающейся плоти, чтобы сбить настрой.

Возбуждение улеглось, и я кивнула Роану. В ответ он отсалютовал бокалом и сделал глоток.

Я разгладила платье, вернулась к своему стулу, отодвинула его, села и глубоко вздохнула.

– Роан… Какая неожиданная встреча.

– Кассандра… – Его взгляд задержался на мне дольше, чем следовало, он стиснул кулаки и уже не выглядел таким расслабленным. – Рад был узнать, что ты жива-здорова.

Я тяжело вздохнула. Значит, уже навел обо мне справки.

– И когда же ты узнал, что я жива-здорова?

– Как только смог. – Он кивнул Скарлетт. – Рад знакомству.

– Взаимно, – ответила она.

– Извините, – встряла я. – Забыла вас представить. Скарлетт, это Роан. Он… он иногда бывает здесь.

Скарлетт улыбнулась.

– Касс, похоже, ты знаешь всех. У меня складывается впечатление, что ты здесь завсегдатай.

– Я бываю здесь не так часто, – возразила я. – И знаю только Элвина и Роана.

Наконец появился Лерой, облокотившись на стойку:

– Что будешь пить, Кассандра? Как всегда?

– Какое еще как всегда… – Я вспомнила о кларете с его легким фруктовым ароматом. – Но да, это будет здóрово, спасибо. И еще бокал для Скарлетт. И сырные тарелки.

– Итак… – Скарлетт потягивала красное вино, внезапно став серьезной. – Роан, да? Необычное имя.

Роан пригубил вино.

– Это семейная традиция в течение вот уже нескольких веков.

Я забарабанила пальцами по столу. Конечно, этой семейной традиции уже несколько веков, учитывая, что самому Роану полтысячи лет.

Скарлетт прищурилась:

– Неужели?

Вот дерьмо… Еще не время для великого фейри-разоблачения, а Скарлетт начала что-то подозревать.

Взгляд Роана скользнул по мне, отблески свечей плясали на идеальных чертах его лица:

– Я надеялся встретить тебя.

– О? – переспросила я. Пожалуй, пора закругляться, пока все не зашло слишком далеко. – Это интересно, но лучше поговорим в другой раз. – Я вытаращилась на Роана, пытаясь предупредить его.

Он повертел в пальцах ножку бокала.

– Тебе не стóит появляться в… таких барах. Это небезопасно.

Я нахмурилась.

– О чем ты?

– Тебе грозит опасность. – Роан бросил осторожный взгляд на Скарлетт. – Я уже слышал от нескольких человек, что тебя хотят убить.

– Кто? – резко вмешалась Скарлетт.

Он едва пожал плечами:

– Не могу сказать.

– Потому что не знаешь? – спросила я. – Или тебе просто нравится быть загадочным?

Глаза Роана скользнули вверх и вниз по моему телу. Он скривил губы, словно взвешивая меня на весах и находя желанной.

– Такие, как ты, не могут защитить себя от тех, кто здесь находится.

Он пытался предупредить меня, не произнося слово «фейри», но подошел очень близко к опасной черте. В любом случае, его оценка моих способностей разозлила меня.

– Да ну?

Роан прищурился, и мне показалось, что он теряет терпение.

– Уходи отсюда и пока возвращайся в дом своего друга. Я не могу допустить, чтобы ты пострадала. Через несколько дней понадобится твоя помощь.

– Моя помощь в чем?

В ответ Роан только округлил глаза, молча предупреждая меня. Он не мог сказать больше при Скарлетт.

Подруга наклонилась ко мне:

– Вы хорошо знакомы? – Ее зеленые глаза уставились на Роана. – И откуда ты взял, что Касс хотят убить?

Роан выгнул бровь, нисколько не смущенный ее вопросом.

– У меня свои источники.

– Да? Не хочешь ими поделиться?

– Нет.

– Ладно… – Я глубоко вздохнула. – Я никуда не уйду, но спасибо за предложение.

– Ты в опасности. И не выживешь без посторонней помощи. – Его глаза потемнели, бокал покрылся инеем, в зале стало неестественно холодно. – Наверное, не стóило давать тебе выбор.

Я поняла, что Скарлетт уже потянулась за пистолетом, и не сомневалась: Роан вот-вот раскроется перед ней. Я подняла руки, изо всех сил пытаясь найти выход из ситуации.

– Ладно, успокойтесь! – Я переглянулась с Роаном. – Роан, поговорим в другой раз. – И скорчила ему гримасу «я не шучу, черт побери».

Воздух становился все холоднее, изо рта пошел пар. На мгновение на голове Роана блеснули рога. Скарлетт вскочила, выхватив пистолет.

– Я знала, что он слишком горяч, чтобы быть человеком. – Она направила пистолет прямо на грудь Роана, но тот даже не шелохнулся. – В этом пистолете дюжина железных пуль, ты, гребаный фейри. – Ее голос давно утратил веселость. – Одно неверное движение, и ты труп.

В баре повисла мертвая тишина, все уставились на Скарлетт. Слово «железо» прозвучало как похоронный звон. Несколько фейри выскользнули из зала как тени; другие подошли ближе, сверкая глазами.

Не обращая внимания на пистолет, Роан повернулся ко мне.

– Есть многое, чего ты не знаешь, но поверь моему слову…

– Она не верит ни одному твоему слову, фейри! – Голос Скарлетт был тихим и сдержанным. – А теперь заткнись на хрен, или я…

Роан двигался быстрее молнии, его рука мелькнула размытым пятном. Скарлетт вскрикнула, пистолет с грохотом упал на пол. Роан вцепился в ее запястье, нависая над ней.

– Я мог бы сломать тебе руку, – процедил он. – Но ты подруга Кассандры…

Скарлетт замахнулась бокалом, разбив стекло о лицо Роана. Взревев, тот выпустил ее. Она перекатилась по полу и отскочила, схватив пистолет.

Я ощущала вокруг какое-то движение: фейри сбрасывали чары. В толпе появились крылья, рога, хвосты – фейри показали свое настоящее обличье.

– Боже, – охнула Скарлетт, размахивая пистолетом влево и вправо, стараясь удержать дистанцию. – Что это?

– Скарлетт! – скомандовала я, сердце бешено колотилось в груди. – Послушай меня. Успокойся и не стреляй!

– Они все фейри!

– Они все безвредны, – крикнула я, совсем не уверенная в этом. Роан явно не такой. – Только ты здесь угрожаешь убийством. Давай уйдем и поговорим на улице.

Я вцепилась в ее кожаную куртку и потащила подругу к выходу. Скарлетт держала фейри на мушке, пятясь задом наперед, пока поднималась по лестнице.

Напоследок я обернулась. Роан облокотился на стойку, его золотистые глаза пылали яростью.

Глава 5

Когда мы оказались на узкой улочке, щеки Скарлетт покраснели в соответствии с ее именем[11]. Она убрала пистолет в кобуру – подальше от чужих глаз. Тени от готических шпилей Гилдхолла наползали на камни цвета слоновой кости. При солнечном свете волосы подруги напоминали языки пламени.

– Ты не случайно привела меня в бар Неблагих.

– Я пыталась…

Она подняла руку, приказывая молчать, достала телефон и прижала к уху:

– Фултон? Привет, это Скарлетт. Слушай, я определила местоположение…

Нет, черт возьми. Я выхватила мобильник, прервала разговор и сунула телефон себе за пазуху.

Ее лицо исказилось от ярости, и на секунду я подумала, что она может наставить пистолет на меня.

– Какого хрена, Кассандра?

Я вздрогнула. Скарлетт никогда не называла меня полным именем.

– Слушай, Скарлетт, не пори горячку. Ты совсем не понимаешь, что происходит.

– Это я не понимаю, что происходит? – Она наставила на меня трясущийся палец. – Ты совсем наивная, если думаешь, что можешь дружить с фейри, Касс. Да окажись на твоем месте кто-нибудь другой, я бы уже арестовала тебя, понимаешь?

Я тяжело вздохнула.

– Понимаю, но я – не кто-нибудь другой. Это я. И ты хорошо меня знаешь, чтобы доверять мне. Я не идиотка.

– Конечно, не идиотка. Но это не значит, что ты всегда мыслишь здраво. Вспомни, как в День святого Патрика ты пыталась целоваться в метро с парнем в костюме лепрекона…

– Ладно! Я не прошу доверять моему мнению о смешивании напитков. Но прошу довериться мне сейчас. По крайней мере, пока сама не разберешься. – Я скрестила руки на груди. – У тебя какое-то предвзятое, ограниченное представление. Просто дай мне немного времени, чтобы объяснить.

Нужно сказать ей. Объяснить, что я наполовину фейри, и надеяться, что подруга знает меня достаточно хорошо и поймет: я не опасна.

Скарлетт сделала шаг навстречу, все еще наставив на меня палец:

– Если фейри вырвутся и начнут бесчинствовать в Лондоне…

– Дай мне двадцать минут.

– Десять!

– Хорошо! – Я вытащила ее телефон из-за пазухи и вернула подруге. – Но сначала отправь сообщение этому чуваку Фултону – напиши, что ошиблась. А то ваши парни, наверное, уже ищут тебя с вертолетами.

Скарлетт с минуту пристально смотрела на меня. Я понимала: она злится из-за необходимости признать свою ошибку. Она невероятная перфекционистка. Тем не менее подруга взяла телефон и, ворча себе под нос, набрала сообщение.

Я тем временем лихорадочно соображала, что ей рассказать, а что скрыть. Может, это инстинкт самосохранения, но я не хотела, чтобы Скарлетт узнала о поцелуях с Роаном. Она уже ненавидела его, и у меня было ощущение, что она готова на все, чтобы защитить меня. Конечно, Роан опасен, но ведь он спас мне жизнь и помог одолеть Рикса.

Просто нужно рассказать Скарлетт свою пикси-историю и потом наблюдать, как она выбирает между лучшей подругой и своими глубокими убеждениями и преданностью человеческой расе. Все элементарно. Она должна мне поверить.

Холодный ветерок пронесся над камнями цвета слоновой кости на Гилдхолл-сквер, играя моими розовыми волосами. Сердце бешено заколотилось.

Я пока не могу рассказать ей о себе. Слишком много всего сразу. Скарлетт снова встретилась со мной взглядом, и я тяжело вздохнула.

– Я слушаю, – произнесла она.

Что ж, может, ничего страшного…

– Есть две вещи. Во-первых, Роан. Он помог с расследованием, которое привело нас к Риксу. Он спас мне жизнь там, в церкви, где мы поймали Рикса. Он на нашей стороне. – Я глубоко вздохнула. – Я так считаю.

Ее глаза напряженно блестели.

– А во-вторых?

– Я была в Триновантуме.

Скарлетт стояла почти неподвижно, только ветерок теребил ее каштановые пряди.

– Что? – выдохнула она.

– Я не могу рассказать, как туда попала, – просто скажу, что была там. И я не думаю, что все Неблагие едины. Там идет борьба за власть, они конфликтуют друг с другом. Нужно это использовать. Заводить союзников и друзей. Ты меня понимаешь?

Скарлетт схватила меня за руку.

– Где портал?

– Не скажу.

Она ослабила хватку.

– Потому что ты думаешь, что я пошлю туда отряд агентов?

– Да. – А еще я не могу рассказать об этом, чтобы не выдать себя: что я фейри. – И, по-моему, чтобы попасть туда, нужен провожатый-фейри. Я уже сказала, что мне помог Роан.

Скарлетт уставилась на меня, изучая мое лицо.

– Ты многое недоговариваешь.

Я скрестила руки на груди.

– Ладно. Подробности потом. Но суть ты поняла.

– А что думает твое подразделение ФБР об этом маленьком путешествии в Триновантум? Ты ведь не скрыла от них, где портал.

Я положила руки ей на плечи, пристально глядя подруге в глаза:

– Нет никакого подразделения, Скарлетт. Только я, и всё.

У нее отвисла челюсть.

– Касс… ты серьезно? Ты просто случайно столкнулась с этим?

– Я ничего не знала о фейри, когда впервые приехала в Лондон. В ФБР нет подразделения по борьбе с фейри. Мой рапорт в зарубежном отделении ФБР в принципе был бессмысленным, потому что мне пришлось скрыть все, что касается магии. Теперь они считают меня лгуньей. В общем-то, так и есть.

Между бровями Скарлетт пролегла складка.

– И ты убила Рикса… случайно? Ты знаешь, что наши парни пытались убить его четыре раза? Четыре гребаных раза, Касс. А ты нашла его в церкви с ножом и убила вот так запросто?

Я нахмурилась.

– Знаешь, я очень хороший оперативник. И, как я сказала, мне помогал Роан. Ты уже поняла, к чему я клоню? Насчет союзников? Среди фейри могут быть те, кто хочет нам помочь, объединиться перед величайшей серьезной угрозой. Такие, как Элвин, не являются нашими целями, и если вы возьмете штурмом бар Лероя или найдете портал фейри, то просто начнете войну. Фейри против людей. Знаешь, что произойдет, если фейри развяжут террор против людей в полную силу, Скарлетт? Они уничтожат нас. Вам нужно действовать как раньше. Тайно. Осторожно. Используя двойных агентов. Твою мать, постарайтесь не светиться.

Скарлетт закусила нижнюю губу.

– Ладно. Мне нужно обсудить все с шефом: это не тот уровень, когда я могу решать сама. – Она смотрела на меня сквозь косые лучи послеполуденного света, обдумывая мои слова. – Но ты говоришь дело.

Я облегченно вздохнула, но вздох застрял в горле: со стороны центральной улицы и пешеходной площади послышались крики. Сердцебиение участилось.

– Что за шум, черт возьми? – Я направилась туда, Скарлетт следом.

Пока мы приближались к Гришэм-стрит, крики становились громче.

– Похоже, там рассерженная толпа, – Скарлетт потянулась за пистолетом. Я бросила на нее предостерегающий взгляд. Лондонцы действительно не привыкли видеть оружие, особенно у людей в штатском.

Мы вышли из-за угла на Гришэм-стрит, и мое сердце замерло. Небольшая толпа собралась перед старой каменной церковью с высокими стеклянными окнами. Двое мужчин сжимали в руках импровизированное оружие – деревянную палку и обрезок металлической трубы.

Я стала пробиваться сквозь толпу с криком:

– Что происходит?

Женщина средних лет указала на вооруженных мужчин:

– Тех двух джентльменов приняли за парней, о которых писали в газетах. Люди с сумками. Я так не думаю, но меня никто не слушает. Кто-то вызвал полицию.

Двое молодых людей испуганно вжались в стену. Если не считать цвета кожи и возраста, они совсем не походили на мужчин из газет. Возбуждение и страх толпы растекались по моей крови, наполняя силой. Кто-то жаждал крови. Кого-то охватил страх, их тела вибрировали от паники.

– Почему вы думаете, что это мы? – вызывающе крикнул один из них.

Один из линчевателей стиснул в руке палку:

– Дождемся полиции, и пускай разбирается.

Какой-то мужчина крикнул из толпы:

– Да отпустите их! Это не они.

Второй пленник нахмурился:

– Чушь собачья, чувак. Я не собираюсь торчать здесь из-за этого.

Он попытался уйти, но один из головорезов толкнул его обратно к стене. Парень нанес ответный удар сильным хуком справа. В следующую секунду в воздухе замелькали кулаки и палки. Половина толпы бросилась на защиту «парней с сумками», остальные пытались напасть на них.

Ужас воспламенил мою силу. Скарлетт потянулась за пистолетом, но я вцепилась ей в руку:

– Никакого оружия. Приедут копы. Они не знают, кто ты, и могут на тебя напасть.

– Тогда врукопашную, – предложила Скарлетт.

– Ладно.

Ты используешь кулаки, а я магию.

Мы протолкались в центр толпы. Краем глаза я наблюдала, как Скарлетт ловко обезоружила одного из нападавших. Чей-то локоть врезался мне в спину, но страх толпы пел в крови, подстегивая действовать. Прикрывая голову от ударов, которые сыпались на меня дождем, я посмотрела вверх, на огромные церковные окна, ощутив связь с их отражениями. Совместив их, представила бушующий огонь и позволила отражениям вспыхнуть. Я сама создала этот огненный ад, и стекло ревело от воображаемого пламени.

– Пожар! – закричала я, указывая на огонь. – Церковь сейчас взорвется!

Толпа с воплями бросилась врассыпную. Оба пленника пустились наутек вниз по Гришэм-стрит, и я перевела дух.

В рассеивающейся толпе я искала Скарлетт, но нигде не видела ее яркую каштановую гриву. Какого черта? Она же была совсем рядом…

– Скарлетт? – позвала я, возвращаясь к Гилдхоллу.

Улица совсем опустела. Это не похоже на Скарлетт – вот так взять и бросить меня в опасности. Она из тех друзей, кто сначала вытащит тебя в безопасное место и только после этого побеспокоится о себе.

Я вытащила из кармана мобильник и лихорадочно набрала номер. Но ее телефон не отвечал. Вместо этого звонок просто оборвался.

Глава 6

Через два часа, когда я вернулась в квартиру Габриэля, летнее солнце уже закатилось. Всю дорогу я едва соображала – голова была занята одним: что со Скарлетт? Я двадцать минут искала ее в окрестностях Гилдхолла и на Гришэм-стрит. Копы приехали, когда все уже разбежались, и я дала им описание Скарлетт. Но им было совершенно наплевать. Я позвонила в офис ЦРУ и сообщила о случившемся – там хотя бы проявили чуть больше интереса и дали номер, по которому можно звонить, если у меня появится какая-нибудь информация.

Я снова и снова набирала номер Скарлетт, но на другом конце слышала только тишину. Вряд ли подруга просто бросила меня без объяснений, но она в состоянии постоять за себя. Может, она за кем-то гонится и ей некогда вдаваться в подробности… И очень вероятно, что дерьмовая связь – результат вчерашних терактов и перегрузки мобильной сети.

Я поднялась по лестнице в квартиру Габриэля, вставила ключ в замок и со щелчком открыла дверь. Здесь я уже чувствовала себя почти как дома.

– Кассандра? – раздался из гостиной низкий голос Габриэля.

– Да. – Я направилась на зов по коридору с белыми стенами в уютную гостиную. Отполированные до блеска деревянные полы, стопки книг на дубовых полках, мягкий плед, аккуратно сложенный на диване: это место было гостеприимным убежищем от городской суеты. Жаль, что я не смогла привести сюда Скарлетт.

Габриэль сидел на одном из диванов, упершись локтями в колени и мрачно уставившись в телевизор. В новостях показывали сюжет о вчерашних терактах: из окон каменного здания вырывалось пламя.

– Все нормально? – поинтересовался Габриэль. От одного его вида я стала успокаиваться. На нем была синяя футболка, цвет которой подчеркивал его смуглую кожу и мускулистые руки.

Я рухнула на диван.

– Мы со Скарлетт напоролись на кучку линчевателей. Парочка мужиков с палками решили, что нашли тех самых «парней с сумками». И в суматохе я потеряла Скарлетт.

Габриэль нахмурился.

– Волнуешься за нее?

– Типа того. Но я знаю, как она умеет драться и бегать.

Его карие глаза встретились с моими, и он снова нахмурился, оглядывая мое платье. Во время уличной драки оно порвалось, черная ткань испачкалась в грязи.

– С тобой всё в порядке?

– Да. В порядке.

Сейчас Габриэль знал обо мне больше, чем кто-то другой. Он знал и о том, что я пикси, и о Роане. При нем я убила Рикса. Если кому-то я могла легко открыться, то только ему.

Проблема в том, что информация, которую я сегодня узнала о ЦРУ, строго конфиденциальна. Раскрыть кому бы то ни было подразделение по борьбе с фейри равносильно государственной измене.

Я решила пойти по проторенной дорожке, на которую в последнее время часто сворачивала: рассказать столько правды, сколько можно, умолчав подробности, которые нужно скрыть.

– Похоже, фейри пытаются посеять раздор среди людей. Если мы поддадимся страху и гневу, кто-то будет этим питаться.

Габриэль задержал на мне взгляд, и в воздухе повисла невысказанная мысль: совсем как я.

Он отхлебнул чаю.

– Ты говорила, что фейри питаются страхом тех, кто находится рядом с ними. А как насчет страха, который охватывает весь город?

– Не знаю. Старший инспектор Вуд – Рикс – явно пытался посеять хаос.

На телеэкране возникло новое лицо – белая седовласая женщина стояла перед вспышками камер и кучей микрофонов. Через секунду я узнала мэра Лондона Элис Джансен. Аккуратная стрижка – седой боб – обрамляла лицо. В своем строгом черном костюме она выглядела очень собранной на фоне всеобщей паники.

Габриэль взял пульт и прибавил громкость, чтобы расслышать, что она говорит.

– …Эти люди сеют страх, нападая на наши дома. Они стремятся разрушить то, что дорого нам. Но вот что я обещаю вам! Мы не закроем глаза на этот пожар. Мы найдем ответственных за эти… теракты и в полную силу нанесем ответный удар. Я призываю граждан: если вы знаете тех, кто, возможно, общается с вредителями, то не сомневайтесь и сразу же сообщайте…

Габриэль выключил телевизор.

– Отлично, мэр Джансен. Теперь на нас обрушится вал звонков о каждом темнокожем в городе… Ей следовало успокоить ситуацию и позволить нам выполнять свою работу. Но, разумеется, для ее карьеры выгоднее изображать приверженца жестких мер и борца с несправедливостью.

– Люди не хотят, чтобы их успокаивали. Им нужны виновники. Гнев – идеальное противоядие от страха. – Я достала мобильник и почувствовала разочарование: Скарлетт так и не перезвонила.

– Да, ты права. – Габриэль наморщил лоб. – Что такое? Ты где-то витаешь.

– Наверное, я очень беспокоюсь за Скарлетт. Она до сих пор не перезвонила.

– Но ведь пока нет нормальной телефонной связи. И ты сказала, что она сумеет постоять за себя.

– Да… – Я вспомнила, как Скарлетт запросто обезоружила бандита, а в баре Лероя держала под прицелом более двух дюжин разъяренных фейри. И она одна из немногих людей в городе, вооруженных пистолетом.

– Что ж, наверное, она вернулась к себе в отель, и вы свяжетесь завтра. Где она остановилась?

– Она не сказала.

Габриэль встретился со мной взглядом.

– Ты выглядишь измученной. Поспи немного, а? Завтра утром сотовую связь наверняка восстановят, и вы сможете созвониться.

В животе неприлично громко заурчало. Я практически весь день провела на ногах и ничего не ела до того, как вляпалась в эту дерьмовую историю у Лероя.

Габриэль улыбнулся.

– Знаешь что, отправляйся-ка в душ, а я приготовлю что-нибудь перекусить, договорились?

Я благодарно улыбнулась:

– Спасибо. Ты удивительный.

Затем встала и направилась в комнату для гостей. Остальная часть квартиры Габриэля была в идеальном порядке, но я, к сожалению, преобразила эту комнату. Всего за несколько дней мне удалось развести привычный бардак. Это выглядело еще более впечатляюще с учетом того, что у меня не так уж много вещей. Но почему-то вся моя одежда – грязная и чистая – валялась на кровати и вокруг нее на полу. Комната была завалена многочисленными пакетами с покупками – следствие недельной давности шопинга и моего долгого пребывания здесь. С дверной ручки свисал лифчик – факт, необъяснимый даже для меня самой. Чистота и порядок, заведенные Габриэлем, всё еще пытались пробиться сквозь ураганный бардак Кассандры Лидделл, но безуспешно. Завтра. Я приберусь здесь завтра.

Я прошла в ванную и включила воду на такую температуру, как мне нравится: погорячее, чтобы кожа порозовела. Когда комнату наполнил пар, я скинула платье и нижнее белье и шагнула под обжигающий поток, чувствуя его струи на обнаженной коже. Вымыла волосы шампунем с ароматом яблока и, взбив пену, натерла тело до покраснения.

Пожалуйста, держись, Скарлетт.

Когда жара стала невыносимой, я выключила душ, вышла, завернувшись в чистое полотенце, и вытерла волосы, отжав воду. А когда посмотрелась в зеркало, меня осенило. Конечно! И как я раньше не догадалась? Я могу поискать Скарлетт через отражение… Я глубоко вздохнула, чувствуя, как отражение омывает кожу, словно прохладная вода, и попыталась найти Скарлетт, ощутить ее присутствие, увидеть ее каштановые волосы…

Но ничего не нашла – на меня смотрело только мое собственное лицо с усталыми глазами и раскрасневшимися щеками. Наверное, ничего удивительного: моя магия сработает, только если Скарлетт находится рядом с отражением.

Я прошла из наполненной паром ванной обратно в спальню, выбрав из груды одежды на кровати черные узкие джинсы, розовое нижнее белье и полосатую футболку поло, и с невысохшими волосами, намочившими футболку, присоединилась к Габриэлю на его уютной кухне. В воздухе витал запах чеснока и лука. Глаза защипало от слез – может, из-за лука, но, скорее всего, из-за заботы этого человека.

Я присела за маленький столик у окна, выходящего на улицу:

– Габриэль, ты слишком добр ко мне. Пахнет изумительно.

Он положил на тарелку дымящиеся спагетти и полил сверху томатным соусом.

– Когда-нибудь и ты для меня приготовишь…

– Если ты мазохист, так и сделаем. Как только захочешь.

Он поставил передо мной тарелку вместе с вилкой и ложкой. У меня потекли слюнки, и я начала накручивать пасту на вилку. Едва попробовав, сразу убедилась, что Габриэль – настоящая находка: много чеснока, чуть-чуть чили и вкус спелых томатов. Я проглотила пасту, почти готовая признаться Габриэлю в любви, но вместо этого сказала только:

– Черт… Ты шикарный повар.

Он улыбнулся и включил чайник.

– Я не спросила, как прошел твой день. – Эта фраза прозвучала словно из уст жены. Я едва не добавила «как дела, дорогой?», но вовремя прикусила язык. Жена Габриэля умерла несколько лет назад, так что вряд ли он сочтет это забавным.

Габриэль покачал головой:

– Я побывал в четырех местах терактов. Мы пытаемся найти улики, связывающие эти нападения с конкретной группировкой. Мэру нужны имена.

– Ну, это сложновато, учитывая, что преступники – фейри.

– Честно говоря, не представляю, как выпутываться. – Он бросил в чашки по чайному пакетику и залил кипятком. – Я никому не могу сказать правду.

– И что ты собираешься делать?

После убийства Рикса, который помимо прочего был старшим полицейским инспектором Лондонского Сити, временно исполнять его обязанности назначили Габриэля. И теперь он на распутье. Он должен поймать преступника, прекрасно понимая, что не в состоянии это сделать.

– Не знаю… – Габриэль пододвинул ко мне чашку и тоже сел за стол. – Наверное, придется поймать каких-нибудь фейри и «доказать», что это сделали они. И надеяться, что они не сбросят чары и не покажут настоящую внешность. И еще я… э-э… я рассчитываю на твою помощь.

Я опять занялась пастой.

– Конечно, помогу.

Затем задумалась, заинтересуется ли подразделение ЦРУ по борьбе с фейри сотрудничеством с Габриэлем – представителем лондонской полиции, который знает о существовании фейри. Как только найду Скарлетт, спрошу ее.

– А сейчас, – продолжал Габриэль, – полиции нужно сосредоточиться на том, чтобы лондонцы не поубивали друг друга.

– Удачи тебе в этом, – пробормотала я.

* * *

Вокруг было темно, пространство под кроватью оказалось как раз такой высоты, чтобы я могла лежать на животе. Страх впивался когтями в сердце. Я до конца не понимала, что именно заставило меня сразу спрятаться под кроватью, но нутром чувствовала: в родительской спальне вот-вот случится что-то ужасное.

Я слышала, как моя мать плачет и неразборчиво умоляет кого-то. Ее страх проникал сквозь стены, обостряя мои чувства, одновременно пугая и заряжая энергией. Что-то яростно орал отец – я никогда не слышала, чтобы он был так взбешен, и от паники у меня перехватило дыхание. Странным образом собственный страх действовал на меня как наркотик.

Потом послышался пронзительный крик матери: «Гораций, не надо!»

А затем раздался звук, который я никогда не забуду. Люди не кричат, когда им протыкают легкие. Они хрипят и булькают.

Я заскулила под кроватью. Я тоже не могла кричать. И даже пошевелиться. Страх парализовал меня, мозг пытался представить, что отец сделал с матерью. Я всхлипнула и закрыла глаза в ожидании, что мама придет и утешит меня в своих объятиях.

Но так и не дождалась.

Наверное, прошел целый час, когда я услышала хриплый голос, и под кровать заглянул незнакомый мужчина.

– Здесь девочка! – крикнул он кому-то, обернувшись, а потом сказал мне: – Выходи, не бойся. Теперь ты в безопасности.

Дрожа, я выползла из-под кровати и поднялась на трясущихся ногах.

Мужчина посмотрел на меня поверх оправы очков, и я попыталась поймать взгляд его голубых глаз.

– Как тебя зовут?

– Кассандра, – пролепетала я, заикаясь. – Я все слышала. Что случилось? Я боялась выходить… С мамой все хорошо?

– Поговорим об этом чуть позже. Сколько тебе лет, Кассандра?

– Тринадцать.

– Хорошо, Кассандра, мы сейчас выйдем отсюда, и я хочу, чтобы ты взяла меня за руку… и закрыла глаза, договорились? Пока мы не выйдем и поговорим.

Меня охватил страх, нервы были на пределе, но я послушалась. Похоже, этот человек держал всё под контролем, а сейчас мне был нужен кто-то главный.

Я закрыла глаза, позволяя ему вести меня за собой. Но в коридоре возле моей комнаты из-за двери родительской спальни доносился странный металлический запах, похожий на медный. Зловещий, словно давнее воспоминание, всплывшее наружу. Когда-то он придавал мне сил, будоражил…

Я была в его власти. Мне нужно знать, что это такое. Я вырвала руку из руки копа и распахнула дверь в комнату родителей. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, на что я смотрю. На полу красно-коричневое пятно, все простыни в красном. Моя мать, ее открытые, но пустые глаза. Я могла поклясться, что она смотрит на меня обвинительно. Это моя вина. Я не маленькая девочка, мне тринадцать. Мне следовало выползти из-под кровати и помешать отцу сделать это… Но почему страх матери так действует на меня? Со мной явно что-то не так.

Коп выволок меня из комнаты, но когда я обернулась, рядом выросли две другие фигуры: Роан и Габриэль. Все трое возвышались надо мной.

Роан повернулся к копу:

– Это она?

– Да, – тот скривился от отвращения. – Она даже не попыталась помочь.

– Трусиха, – произнес Габриэль.

– И испорченная, – мрачно добавил Роан. – Она – пиявка страха. Держу пари, она упивалась страхом матери.

Я пыталась возразить, что это не так. Хотела закричать, что сожалею, но звук, сорвавшийся с губ, не был ни словами, ни криком. Этот ужасный звук я не забуду никогда.

Хрип и бульканье.

…Я села на кровати, вцепившись в простыни, слезы текли по лицу. Когда глаза привыкли к темноте, я поняла, что нахожусь в гостевой комнате Габриэля. Простыни сбились, подушка сброшена на пол. Я облизала губы и почувствовала во рту горький привкус.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Габриэль с пистолетом, облаченный только в трусы-боксеры и белую футболку. Он быстро огляделся.

– Ты в порядке? Я услышал твой крик.

– Да, извини, – прохрипела я. – Просто приснился кошмар.

Опустив пистолет, Габриэль хмуро посмотрел на меня и тут же отвел глаза. На мне были только облегающая маечка и трусики. Я накинула на ноги простыню.

– Ты вся дрожишь, – заметил Габриэль, едва я прикрылась.

Я тихо и вымученно хихикнула:

– Это был особенно скверный сон. У меня так бывает время от времени.

Он кивнул:

– У меня тоже.

– Да? И что тебе снится? – Мне не хотелось, чтобы он уходил.

– Моя жена, – ответил Габриэль. – В тот день, когда она… умерла.

– А… – Почему-то я не удивилась. – Когда это случилось?

Он прошел через комнату и, секунду поколебавшись, присел на краешек кровати.

– Два года назад.

– Что произошло?

Габриэль посмотрел на меня, и я заметила в его взгляде понимание.

– Мы шли по улице. Она хотела купить мне подарок на день рождения. – Его голос звучал глухо. – Рубашку. Я всегда был большим привередой в выборе рубашек… я и сейчас такой. Так что все заняло гораздо больше времени, чем должно было. А может, я не хотел, чтобы это утро заканчивалось… Приятное простое утро с женой, свободное от работы. Светило солнце. В четвертом по счету магазине к нам подошел мужчина… и на секунду в его глазах появилось это странное выражение. Он выхватил нож и вонзил ей в живот. Очень быстро – ты не поверишь, насколько быстро. При этом бормотал себе под нос какую-то тарабарщину – словно на выдуманном языке.

Лунный луч, падавший из окна, посеребрил половину лица Габриэля. У меня перехватило дыхание. Так вот почему он был готов поверить в фейри…

– Он посмотрел на меня, и его глаза блеснули, – продолжал Габриэль. – На секунду они стали красными и пустыми, а потом снова вспыхнули. Он отбросил нож и выбежал из магазина. Я был слишком занят помощью жене… И даже не пытался его остановить.

Я с трудом сглотнула подступивший к горлу ком.

– Его поймали?

– Его труп нашли в переулке неподалеку отсюда. Голова превратилась в месиво из костей и крови. Он много раз бился головой о стену. По крайней мере, таково официальное заключение.

– Ты в это не веришь?

Габриэль пожал плечами:

– Не знаю.

– А твоя жена?

– Она умерла прямо там, в магазине, от потери крови. Убийца искромсал ее всю изнутри… – Его голос дрогнул, и Габриэль не договорил.

В комнате повисло тяжелое молчание, и я судорожно вздохнула.

– Когда я вижу сны, они всегда о смерти моей матери. То есть о смерти моих родителей. Это было и убийство, и самоубийство. Отец убил мать, а потом покончил с собой. Я была в соседней комнате, когда это случилось, и храбро пряталась под кроватью. Я ничего не сделала, чтобы помочь. Даже не позвонила в полицию. – По моей щеке скатилась слеза. – В моих ночных кошмарах всегда появляется кто-то, кто обвиняет меня. И, знаешь, насчет страха…

Тут мысли спутались, и я замолчала. Я не могла признаться, что страх был для меня наркотиком даже тогда, когда убили мою мать. Это чересчур даже для Габриэля.

– Сколько тебе было? – тихо спросил он.

– Тринадцать.

Габриэль вытер слезу с моей щеки.

– Ты была еще ребенком.

– Если б я просто подошла к телефону и сняла трубку… Или зашла в комнату…

– Тебе было тринадцать, – повторил Габриэль. – Ты была всего лишь девочкой.

Я шмыгнула носом:

– Да.

Габриэль не понимал. Я могла остановить это. Я знала, что могла. Отец всегда питал ко мне слабость, даже под конец жизни, когда стал неадекватом. А я просто забилась под кровать и позволила этому случиться…

И всё же присутствие Габриэля действовало успокаивающе: мне стало легче. Он сидел так близко, что я могла рассмотреть щетину на его подбородке, и от него потрясающе пахло. Его печальные глаза влекли меня. Что он сделает, если я заберусь к нему на колени, начну целовать и почувствую, как под рукой бьется его сердце?

– Это адский кошмар, Кассандра.

– В конце я всегда вижу маму мертвой. И всегда слышу ее предсмертный хрип.

– В моих снах я действую быстро и спасаю ее. – Габриэль взглянул в окно. – Кошмар начинается, когда я просыпаюсь.

Глава 7

Утром я стояла в ванной перед раковиной и чистила зубы. На мне были повседневные черные джинсы и небесно-голубая футболка. Молочный утренний свет, отражаясь от зеркала, струился на розовые волосы.

И все же что-то не давало мне покоя. Волосы на затылке встали дыбом. Я сплюнула в раковину и сполоснула щетку, снова посмотрелась в зеркало и поняла, что же здесь не так.

Я не чувствовала отражения.

Пока я искала отражение, пытаясь соединиться с ним, меня охватило беспокойство. Ничего… Что случилось с моей магией?

Я бросилась в спальню, где на стене висело зеркало в полный рост. И легко почувствовала его отражение.

Что ж, значит, что-то не так именно с зеркалом в ванной. Я вернулась к нему. На этот раз, к своему облегчению, все прошло гладко. Наверное, магический сбой. Я взяла косметичку и нанесла на кожу тонированный увлажняющий крем и поверх него немного глянцевых румян. Но, пока стояла перед зеркалом, связь с отражением опять исчезла.

Нахмурившись, я потрогала стекло, пытаясь понять, в чем дело. И ужаснулась: во время прикосновения в кончиках пальцев запульсировала боль. Я быстро отдернула руку, уставившись в зеркало.

Отражение задрожало, но это сделала не я.

На моих глазах зеркало потемнело, начиная с верхнего левого угла и дальше по всей поверхности, как растекающиеся чернила. В нем отразилась другая – темная – комната: голые стены, почти никакого света. Когда центр другого отражения замерцал и стал различимым, у меня перехватило дыхание.

В тускло освещенной комнате сидела Скарлетт, привязанная к стулу, руки заведены за спину, рот заткнут тряпкой. На лбу – алая рана, под глазом – фиолетовый синяк. Блузка испачкана чем-то малиновым. Я потянулась к отражению, но оно не слушалось: я не управляла им. И не могла в него прыгнуть.

Ярость пронзила меня насквозь, до самых костей; я чувствовала жгучее желание причинить боль тому, кто это сделал.

Изображение исчезло так же быстро, как и появилось. Секунду я смотрела на свое искаженное ужасом лицо, пока в верхней части зеркала не появились темно-бордовые пятна, постепенно складывающиеся в буквы. Написанные кровью слова пятнали зеркало – теперь они появлялись быстрее, размазанные и толстые, словно их выводили пальцем. На стекле проступило целое послание.

  • Люси Локет, растеряша, потеряла свой кармашек,
  • Старый добрый Грендель мимо шел и тотчас его нашел.
  • Винчестерские Гусыни его сохранили,
  • Ленточкой перевили.
  • В час дня в доках Ширнесса[12]
  • Дорогая Люси появиться должна.
  • А если вовремя не прибежит,
  • То Скарлетт заживо сгорит.

От этого послания ужас сжал мое сердце костлявыми пальцами, и я изо всех сил попыталась снова найти Скарлетт, слившись с отражением. Тщетно.

Через секунду сквозь зеркало на шкафчик возле раковины выскользнул маленький кусок пергамента. Я затаила дыхание в ожидании чего-нибудь еще. Снова ощутила связь с отражением и попыталась найти Скарлетт, но ничего не вышло. Кто бы ни похитил ее, он владел магией отражения – это ясно.

Я схватила пергамент. Одна сторона была чистой, а другая – исписанной. Я положила его обратно на раковину, не зная, что с ним делать.

Два слова – заживо сгорит – кровавыми струйками стекали по зеркалу. Я подавила дрожь. Хотелось кричать, разбить зеркало вдребезги. Хотелось броситься прочь из квартиры, найти подругу, прикончить ее похитителя, но я не представляла, с чего начать. Как понимать этот стишок?

Я вцепилась в край раковины, заставляя себя выровнять дыхание, пока не смогла мыслить трезво. Похититель наблюдал за мной через зеркало. Вот почему я не чувствовала отражения – им кто-то управляет. Он знал, кто я, хотя мог и не знать, где я. Чтобы найти того, кто владеет магией отражения, нужно лишь представить его образ.

Послание на зеркале Габриэля было требованием выкупа. Скарлетт избили – или чтобы получить от нее информацию, или чтобы передать мне сообщение. Как офицер ЦРУ, она обучена выносить пытки, но у всех есть предел.

Если не…

А если все это ненастоящее? Я и сама создавала несуществующее отражения в зеркалах – например, вчера в церкви…

По венам заструился адреналин, я бросилась в спальню и уставилась в зеркало, пытаясь найти отражение. Смотрела на свое бледное лицо и дрожащее тело, но не могла связаться со Скарлетт. Или она слишком далеко, чтобы можно было ее обнаружить, или похитивший ее фейри скрыл отражения, чтобы разорвать связь.

Дрожа, я схватила мобильник и набрала номер, который дал мне офицер ЦРУ. После трех гудков ответил мужчина:

– Фултон слушает.

– Здравствуйте. – Слезинка обожгла мне щеку. – Я спецагент Кассандра Лидделл. Мне дали этот номер…

– Да, агент. Ваш телефон не защищен, поэтому, пожалуйста, будьте кратки.

Я старалась, чтобы мой голос звучал ровно, но слезы лились ручьем. Я знала: что-то случилось, это было не просто видение.

– Кому-нибудь удалось найти Скарлетт?

Секундное молчание. Затем:

– Нет.

Я стиснула телефон, прижав его к уху.

– Вы уверены? – Меня охватило отчаяние. – Может, она у себя в отеле или…

– Сейчас она недоступна.

– Возможно, у меня есть кое-какая информация о ее местонахождении. – Я вытерла еще одну слезинку со щеки. – Но мне потребуется ваша помощь.

Фултон тяжело вздохнул:

– Приезжайте в посольство.

Связь прервалась, и я сунула телефон в карман.

Скарлетт была для меня целым миром, и похититель это понимал. Он хотел получить полный рычаг давления, контролировать меня с помощью страха. Хотел, чтобы я тут же кинулась выполнять его требования. И все же нужно отбросить чувства и думать, как профессионал. Если б меня привлекли к этому делу о похищении, как бы я действовала?

Я медленно выдохнула. Во-первых, я потребовала бы доказательства, что Скарлетт жива. Я только что видела ее, но не уверена, что это реальность, а не иллюзия. Если я хочу что-то потребовать, прежде всего нужно установить связь с похитителем. В данном случае у меня есть зеркало, и раз я все еще не могу им управлять, значит, похититель наблюдает за мной.

1 Салем – город в США, в штате Массачусетс, известный охотой на ведьм в XVII в.
2 Улица в Лондоне, на углу которой находится монумент в память о Великом лондонском пожаре.
3 Лиденхолл-маркет – крытый рынок в историческом центре Лондона, в Сити.
4 Речь об антиримском восстании 60 года под предводительством Боудикки, в результате которого Лондиниум (современный Лондон) был сожжен дотла.
5 Мария I Тюдор – первая коронованная королева Англии и Ирландии, чье имя ассоциируется с кровавыми расправами.
6 На языке оригинала название Federal Unit for Counter-fae Knowledge складывается в аббревиатуру FUCK.
7 Американская хип-хоп-группа.
8 Кок-лейн – небольшая улица в лондонском Сити, на которой в Средние века находились публичные дома.
9 Гилдхолл – здание в лондонском Сити, на протяжении многих лет резиденция лорд-мэра.
10 Общепринятое название строго засекреченного объекта Военно-воздушных сил США, который является частым предметом теорий заговора и центральным компонентом фольклора НЛО.
11 Scarlet переводится с английского как «алая, румяная».
12 Ширнесс – город в северной части графства Кент в Великобритании.
Читать далее