Читать онлайн Катастрофа в подарок бесплатно

Катастрофа в подарок

Глава 1

– Оу. Вау. Ты не представляешь, какой он секси… Поджарый и грациозный, как молодой лев! – в трубке раздались рычание и сопение, следом протяжный стон. Очевидно, эти звуки должны были означать склонение львицы львом к некоему действию.

Наташа закатила глаза. Она сидела на кровати по-турецки, зажав мобильник между ухом и плечиком, и подпиливала ногти, готовясь к завтрашнему первому после болезни трудовому дню. Уже полчаса её подруга, вернее, почти подруга, а если быть совсем точной – коллега по работе, считавшая себя подругой, Нина Пирогова, рассказывала о своём, то есть их общем новом боссе, которого перевели к ним из соседней школы. Старая директриса вспомнила, что ей скоро стукнет шестьдесят пять, и уволилась к великой радости всего коллектива.

– Он сегодня весь день на меня так смотрел… Думаю, у твоей подруги есть все шансы затащить нового директора в постель, – хохотнула Нина.

– Только не забудь убрать из неё Клима.

Пирогова сделала вид, что не расслышала.

– Ой, а ещё он такой старомодный…

– Это как?

– Я навела справки. Хочешь услышать, что он сказал подруге одной моей хорошей знакомой, Жанне, когда та пожелала, чтобы он представил её в качестве невесты своим родственникам? – Болтушка не стала дожидаться согласия и продолжила рассказывать: – Так вот, он сказал, что в дом к родителям приведёт только будущую жену, а вот её на семейный ужин приглашать не собирается. Представляешь? И это после полугода отношений!

– Похоже, твой Лев – хорошая свинья.

– Ну, что ты! Просто он не хочет врать. Это у него такой способ поставить точку. Да и девицы охапками на него вешаются. Я, конечно, не такая. Вот если он на меня обратит внимание, то уж, я-то… – в трубке опять послышались вздохи и сопение.

Говорить Нина могла до бесконечности, каждые пять минут возвращаясь к тому, с чего начинала.

– Он такой…

Слушать по десятому кругу одно и то же не было никаких сил. Наталья нажала боковую кнопку и пару секунд удерживала её до полного отключения телефона.

Она встала, подошла к туалетному столику. Из зеркала на неё смотрела худенькая девушка с огромными карими глазами, хорошо оформленными бровями и несколькими веснушками на небольшом, чуть вздёрнутом носике. Недолгий, хоть и вынужденный отдых всё-таки пошёл на пользу: от тёмных кругов под веками почти не осталось следа. О серьёзной простуде напоминали лишь потрескавшиеся губы. Она снова выглядела вполне прилично.

– Почти красавица! – сказала Наташа вслух и показала язык отражению.

Большие бигуди на голове делали её похожей на инопланетянку.

– А вот тебе от секси-босса ничего не светит, – брюнетка подмигнула сама себе и рассмеялась: – Не с нашим счастьем!

В её жизни почти не было хороших парней, одни только жлобы и озабоченные переростки. Или особи противоположного пола вообще все такие?

Последний поклонник, Клим Самгин, днём признавался ей в страстной любви, искреннем расположении и желании провести с ней остаток жизни, а ночью делил постель с Ниной. «Подруга» же мечтала найти хорошего, верного парня, но ночи проводила с неисправимым бабником.

Что-то с этим миром не так, раз всё в нём держится на похоти и плотских желаниях. Или это она не вписывалась в рамки подобного мира.

Даже животные…

Наталья опустила взгляд на ковёр, где любимый кроль мамы пытался оседлать её тапочек, игнорируя недовольное выражение лица его хозяйки.

Объёмные белые тапки с кроличьими мордашками и раскидистыми ушами кареглазке купила мама; в последнее время она сходила с ума от любви ко всему, что было связанно с пушистиком, подаренным на прощанье гулякой-мужем.

Наташа стряхнула Пусика с ноги, выставила его в коридор и закрыла дверь спальни.

Она поставила будильник на шесть тридцать, сняла бигуди, выключила свет и почти сразу провалилась в глубокий сон. Поспать учительница любила, иногда ей не хватало даже десяти часов, чтобы пробудиться в состоянии бодрости.

Утром Наталья как обычно ударила по кнопке будильника, пожелав ему провалиться в тартарары. Затем повернулась на другой бок и мгновенно заснула.

Разбудил засоню через некоторое время громкий голос матери.

– Пуся, солнышко, иди к мамочке! Попробуй, какую сладкую морковку я приготовила тебе на завтрак. Где ты, деточка? – мурлыкала на кухне хозяйка квартиры.

Про то, что в доме есть ещё одна голодная детка, никто не вспомнил.

Наташа протяжно зевнула, потянулась, протёрла глаза и взглянула на часы.

– О нет! Я опять опаздываю, – подскочила она с кровати, запрыгнула в мохнатые тапки и, тут же растеряв заряд энергии, поплелась в поисках кружки бодрящего кофе.

Наталья толкнула дверь на кухню и вздрогнула от увиденного.

За столом сидели два кроля, вернее, один кроль и Надя в маске из сметаны. Сходство с любимчиком последней придавал платок, повязанный на голове концами вверх. Наталья ещё раз протёрла глаза и хорошенько встряхнула темноволосой головой. Один из кроликов исчез.

– Мама, ты так до инфаркта меня доведёшь! Что этот ушастик делает на столе? Прекрати кормить его из общей посуды!

Надежда с Пусей не обращали на «соню» никакого внимания, продолжая с хрустом уплетать морковь.

– Ну, подожди, Гамлет! – (а ровно так звали блудного отца и мужа небольшого семейства.) – Отправлю я тебе твой подарок! – пригрозила Наталья, уверенная в том, что когда-нибудь, доведённая до ручки, решится осуществить угрозу. И молодой зазнобе престарелого родителя придётся стать мама-заменителем избалованной зверюге.

Надежда встрепенулась, наконец-то посмотрела на дочь, затем повернулась к любимчику и, почесав его за ушком, сказала нежно сладким голоском:

– Сейчас эта вредина уйдёт, и я открою её комнату, – она выразительно взглянула на Наталью, – делай тогда, заинька, с тапками, что хочешь!

«Вредина» допила кофе, махнула рукой на любителей овощей и скрылась в ванной.

***

Наташа в сотый раз посмотрела на часы, словно её взгляд мог останавливать не только стрелки на циферблате, но и само время. Ну, почему так всегда происходит именно с ней?

Сначала пришлось целых десять минут дожидаться следующего автобуса, потому что, проявив благородство, пропустила вперёд пожилую женщину. И пока старушка не спеша поднималась по ступеням, дверцы общественного транспорта на колёсах захлопнулись перед самым носом учительницы. Водитель даже не посмотрел на заднюю дверь, посчитав, что полуминутной остановки вполне достаточно для посадки-высадки пассажиров.

Теперь Клим зажал её в дверях школы, пытаясь вручить очередной подарок и выпросить согласие на свидание. Она на автомате, только чтобы отвязался, приняла из липких рук ухажёра презент и пообещала подумать над предложением.

«У Нади скоро кое-что слипнется от его конфет», – подумала Наталья, зажав красную коробку в виде сердца под мышкой.

Ей удалось увернуться от поцелуя в щёчку, и сейчас она почти бежала по выкрашенному в коричневый цвет коридору к дверям своего кабинета. О том, чтобы заскочить в учительскую и переодеться, не могло быть и речи. Брюнетка смотрела под ноги, боясь зацепиться за что-нибудь высокими каблуками. Не хватало ещё растянуться на потеху ученикам.

Прозвенел звонок, коридор вмиг опустел. И она уже почти добежала до желанной двери, когда вдруг со всей силы влетела во что-то, вернее, в кого-то. Наталья вскрикнула, пытаясь сохранить равновесие, с этим у неё по жизни было проблематично, и полетела вперёд, готовясь встретиться носом с полом.

Но в этот раз чьи-то крепкие объятия уберегли её от позорного падения.

Щека неустойчивоногой учительницы уперлась в мягкую шерстяную ткань, в ноздри ударил запах цитруса и морозной свежести, а глубокий бархатный голос произнёс:

– Вы не ушиблись? С вами всё в порядке?

Наташа выпрямилась, подняла голову и встретилась взглядом с самыми зелёными глазами на свете. К ним прилагались густые брови, прямой нос, рельефные, чётко очерченные губы, гармонировавшие с высокими скулами на аристократическом лице. Бронзовые волосы находились в лёгком беспорядке, что несколько сглаживало впечатление от надменного взгляда.

«Вот это да! Просто живой секс в стодевяностосантиметровой упаковке».

Изумрудные глаза мужчины с не меньшим интересом изучали лицо «падалицы». Она могла поспорить, что красавчик даже слегка обнюхал её, по крайней мере, ей так показалось. Наталья лихорадочно вспоминала, каким шампунем мыла вчера волосы и подходит ли он под те духи, которыми утром слегка брызнула на запястья. Всё это время она стояла с открытым ртом, даже не замечая этого.

Наконец обоюдный осмотр был закончен и зеленоглазый снова заговорил:

– Девушка, вы заблудились? Почему опаздываете на урок…

Перепутать её с ученицей… Наташа не дала договорить незнакомцу:

– Я, вообще-то, не девушка. То есть я, конечно же, девушка, но…

Она замолчала, понимая, что несёт полный бред, и, протянув молодому человеку руку, отчеканила:

– Сидорова Наталья Гамлетовна, учитель биологии, – и уже с вопросительными нотками добавила: – А вы кто?

Он принял её руку и слегка сжал ладонь. Пальцы внезапно начало покалывать, приятная дрожь пронеслась по руке вверх, затем опустилась к низу живота, где и задержалась.

Она была уверена, что рыжик почувствовал то же самое. Он с недоумением посмотрел на руку, потом взглянул в карие глаза «метательницы тока».

– А я ваш новый директор, Лев Иванов! – мужчина ухмыльнулся. – Что же вы опаздываете, Наталья Гамлетовна? В такой праздник ученикам многое захочется обсудить с учителем биологии, а вы до сих пор в коридоре.

– Простите, как вас по отчеству? – поинтересовалась учительница, не желая называть начальника просто по имени или фамилии, и добавила, вспомнив вопрос: – А какой нынче праздник?

Она судорожно припоминала сегодняшнее число: «Я заболела седьмого, плюс неделя, получается… четырнадцатое февраля. Единственный праздник в этот день – День всех влюблённых! Начальство считает, что его надо отмечать? Ох уж эти новые веяния! А консультация насчёт любви – да, это ко мне».

Наташа повернулась в сторону класса, не дожидаясь ответа на собственные вопросы, но новый босс придержал её руку, слегка коснувшись пальцами ладони. Эффект покалывания повторился.

– Карлович, – с усмешкой ответил красавчик, искренне ненавидящий не только собственное имя, но и нелепое отчество, и добавил: – Если бы вы сегодня вовремя пришли на работу, то я лично вручил бы вам небольшой символический подарок. Вы найдёте его на своём столе в учительской.

«Подарок? Странно, но приятно. Прошлый директор нам никогда ничего не дарил, кроме выговора и дополнительных часов».

– А это вам от меня, – Наталья сама не поняла, для чего всунула в руки Иванова презент от Клима. Наверное, её подсознание решило спасти маму от сахарного диабета.

– Спасибо! – новый директор с недоумением смотрел на красную коробку в форме сердечка.

– Больше не опаздывайте. Сделаем вид, что сегодня этого не было, – он развернулся и направился в сторону спортзала.

А Наташа глубоко вздохнула, поправила причёску и шагнула в «клетку с тиграми», как всегда называла любимый класс.

Урок пролетел быстро и позитивно. Дети-переростки снисходительно слушали рассказ о пестиках и тычинках. По их глазам учительница поняла, что в вопросах из этой области они сами кого угодно могут просветить.

Отличник Рукоблудов усердно конспектировал её слова, периодически протирая очки и роняя карандаш на пол. Поднимал он его достаточно долго, зато успевал как следует рассмотреть лодыжки и икры учительницы, что служило ещё одним подтверждением вечерним выводам Натальи о мироустройстве. «Господи, мелочь пузатая, а туда же… Обществом правят похоть и секс!»

Хотя после сегодняшней встречи она и сама была бы не прочь каким-нибудь образом вписаться в подобный мир.

Раздался звонок, биологичка попрощалась с детьми и поспешила в учительскую, желая забрать подарок директора и обсудить его с Ниной.

«Боже, неужели я сошла с ума?» – осудила себя не любительница сплетен.

В огромной светлой комнате шла перестановка. Сторож Григорий передвигал столы.

– В кабинете директора прорвало трубу, – прошептала неизвестно откуда взявшаяся подруга. – Он поработает рядом с нами, пока не закончится ремонт. Сейчас увидишь этого Аполлона. Смотри, челюсть с пола потом не забудь подобрать!

Нина как всегда была в курсе последних событий, но с предупреждением о челюсти немного запоздала.

Через несколько минут появился Аполлон-Лев. Директорский стол поставили как раз напротив стола Натальи, и теперь она могла рассмотреть нового начальника. К отмеченным ранее достоинствам прибавились новые.

Девушка, чтобы не встречаться глазами с боссом, с усердием первокурсницы, попавшей в национальную библиотеку, листала оставленный им на столе ежедневник, как вдруг телефон в её сумочке завибрировал, оповещая о принятом сообщении. Наталья, достав смартфон, провела пальцем по дисплею и взглянула на экран. «Спасибо за подарок!»

Подняв голову, она увидела улыбающегося Льва. Следом пришло второе послание: «Правда, мне никогда не шёл розовый цвет».

Учительница с недоумением смотрела в зелёные глаза. Она не успела ответить, как телефон запульсировал в третий раз.«И этот вибратор, и стринги совсем не моего размера! )))»

Щёки Натальи сначала окрасились в тот самый, упомянутый ранее розовый цвет и продолжали краснеть, пока не стали полностью пунцовыми.

Видимо, Клим решил сменить тактику: конфеты на возлюбленную не действовали, пришло время выкатывать тяжёлую артиллерию в виде белья с намёком.

Пытка сообщениями продолжалась. Следующее гласило: «Не знал, что ты посылаешь открытки сама себе и подписываешься «Клим», но на обещанный эротический массаж я согласен».

Наталья готова была провалиться сквозь землю. Она, вжав голову в плечи, начала тихонько сползать на пол. Телефон снова ожил. Дарительница уже боялась смотреть на экран, но любопытство одержало победу над страхом, и она краешком глаза прочла: «Что делаешь сегодня вечером? Есть встречное предложение: можем заменить вечер массажа с Климом на романтический ужин. Со мной».

Перед обалдевшей от счастья биологичкой запорхали вылетевшие из живота бабочки, в груди разлилось тепло, сердце заколотилось где-то в районе горла.

Её буквально трясло, пока писала ответ: «Нет. То есть да». Наталья с трудом смогла набрать правильный текст: «Я не ужинаю с незнакомыми мужчинами».

«Мы знакомы уже больше часа».

Сидорова судорожно сглотнула. Кажется, план по побегу из крольчатника начинал реализовываться. Она быстро набрала слово из двух букв, нажала «отправить» и взглянула на Льва; тот уже уткнулся в телефон, читая ответ.

Красивое мужественное лицо осветилось настолько чувственной улыбкой, что у училки перехватило дыхание. Лев, как и положено человеку с царственным для ассоциаций биологички именем, смотрел на неё прямо и без тени смущения.

Их взгляды встретились, изучая и оценивая; в зелёных глазах плескалось обещание…

Глава 2

Наталья лихорадочно металась по комнате. Всего через час Лев Иванов заедет за ней, а она ещё не выбрала, в чём идти на свидание.

– Мама, как думаешь, какое платье надеть на ужин: серое или синее?

– Серое! Пусе так идёт этот цвет.

Лишь через несколько минут она услышала вопрос, который должен был бы возникнуть у любой матери сразу, узнай та, что засидевшаяся в невестах дочь выбирает наряд для ужина:

– А зачем тебе надевать платье? Я ещё капусту не потушила… – И ещё через секунду: – Девочка моя, ты идёшь на свидание?

Учительница улыбнулась и показала отражению в зеркале язык. До Нади наконец-то дошла истинная причина дочкиного вопроса-желания выговориться с долей некого хвастовства.

– Да, иду. Меня пригласил новый директор школы. Я согласилась при условии, что вечер будет сказочным! – И она произнесла название: – Мы идём в «Турандот». Там арендован зал его знакомыми по какому-то поводу.

– Вот это да! Я была там однажды! – ошарашенно прокричала Надежда Дмитриевна, в девичестве Петушкина, мордовские корни которой порой проявлялись неожиданным образом.

– Надеюсь, в следующий раз ты пойдёшь туда с нами, – добила дочь питающую страсть ко всему изящному, а потому недоступно дорогому, склонную к театральным действам «мадаму».

Наталья услышала напоминающий выстрел звук. Так как покончить с собой Надя не могла – оставить сиротой Пусю с её стороны было бы слишком жестоко, – девушка предположила, что любимой салатной миске Гамлета пришёл конец.

Она опустила глаза, чтобы откинуть присевшего за эти секунды на обожаемый тапок Пусика, и обомлела. Или у неё начались галлюцинации на почве нервного расстройства от сборов на свидание, или ушастик подмигнул ей косым кроличьим глазом.

– Ах ты, зараза похотливая!.. – Наташа оборвала себя на полуслове.

А чем, собственно, она сейчас отличалась от кролика? Та же лихорадка в крови, тот же сексуальный зов с одной лишь разницей: Пусе, дабы обольстить тапок, не нужно выбирать красивое бельё и натягивать платье в облипку.

– Счастливчик. У тебя всегда всё под рукой, то есть под ногой… вернее, под лапой… Да хоть под ушами. Пошёл вон! Скотина озабоченная!

Учительница откинула животное и достала из шкафа синий кусочек сшитой ткани – приталенный и без бретелек.

– Если Надя сказала «серое», то надеть нужно непременно синее!

Она взяла плечики с платьем и подошла к зеркалу.

– Этот тон мне очень идёт, хорошо подчёркивает цвет кожи… А какой у неё цвет? – Наталья отложила платье и, приблизившись к зеркалу, покрутила головой в разные стороны.

– Хороший: клубника со сливками, хоть в журнале «Фермерская жизнь» молоко рекламируй.

Она набрала полные лёгкие воздуха, надула щёки и, попеременно рассмотрев каждую, выдохнула.

– Пожалуй, клубники даже многовато.

С минуту раздумывала, нужно ли прятать румянец под тональный крем с пудрой, но, представив, сколь толстым должен быть маскирующий слой, решила не делать из лица маску покойника.

Она подмигнула собственному отражению и тяжело вздохнула:

– Ещё из дома не вышла, а уже краснею и нервничаю. Пора прекращать! Можно подумать, до Иванова никто в ресторан не приглашал.

Наташа снова приложила платье к телу и разгладила ткань на бёдрах.

– Похоже, со сливками я тоже немного переборщила. Суметь бы в него втиснуться.

Платье учительница покупала два года назад, как раз через месяц после операции по удалению аппендицита. С тех пор успела набрать потерянный вес, о чём совершенно забыла. Деньги на одежду, не пригодную для повседневного пользования, она тратила крайне редко. Стараясь отложить на мечту всей сознательной жизни: покупку квартиры. Сосуществовать с кроликами ей осточертело, а снимать отдельное жильё – отодвинуть мечту далеко-далеко. Не такая большая зарплата у учителя.

Наталья бросила платье на комод и стала судорожно рыться в шкафу.

– Ни-че-го.

Ничего, в чём можно было бы выйти сегодня в свет с красавчиком Львом, училка не обнаружила. Юбки и блузки с закрытым воротом вряд ли уместны для похода в ресторан. Как и уютные джинсы и свитера.

Она достала серое платье, взглянула на ряд круглых пуговиц вдоль спины.

– Прошлый век! Мечта старых дев из рассказов сестёр Бронте.

Брюнетка ещё раз взяла в руки синий наряд, потрогала на ощупь, попробовала растянуть ткань и, обнаружив, что та хорошо тянется, осталась довольной.

– Вот и славненько. Жировых складок у меня нет, – Наташа продолжала вертеться перед зеркалом, – живот не висит, а значит, стесняться нечего. Так даже сексуальнее. День святого Валентина сегодня или нет? А этот святоша знал толк в женской красоте.

Она прищурила глаза, сделав взгляд до пошлости томным, и провела кончиком языка по верхней губе, изображая соблазнительную красавицу из недавней романтической комедии.

– И пусть все обалдеют от моей стройной фигуры!

Под «всеми» Наталья, конечно, подразумевала Иванова, но первой «обалдела» Надя.

Мать критически оглядела дочь, показавшуюся из комнаты после почти часовых мучительных сборов. И сделала оценку внешнего вида единственного дитя, в очередной раз покушавшегося на обретение свободы. Неблагодарная совершенно не задумывалась, на что станут жить крошка Пуся с родительницей. Уж не на мизерные ли подачки Гамлета?

– С косметикой всё в норме. Причёска тоже удалась. С шикарными волосами, доставшимися тебе от меня, она всегда будет получаться. А вот платье…

Надежда Дмитриевна опустила восседающего с довольной мордой на её руках Пусика на пол и потянула за край декольте. Правая грудь учительницы попыталась выскочить наружу.

– Это что?

– Маленькое синее платье! Очень модная вещь… в сезоне! – Наташа намеренно не уточнила, в каком именно.

Она вернула на место край оттянутого матерью наряда. Декольте уменьшилось, грудь стыдливо спряталась, но, по закону переливающихся сосудов – если куда-то что-то долить, то откуда-то это что-то точно уйдёт, – длина стала до неприличия короткой.

Надежда с неодобрением качала головой: пояснение дочери её не впечатлило.

– Ну, то, что оно синее, я и сама вижу, а вот то, что маленькое…

Уверенная, что всё лучшее дочь взяла от неё, а все пороки – от отца, она не могла не оценить длину и форму ног первой учительницы в семьях Сидоровых и Петушкиных. Признать же подобное вслух не было в привычке «поперечной» матери. Ресторан – не то место, где принято откровенно сверкать телесами, по крайней мере, в пору её молодости было так. Сбежать дочери из дома с этим Львом всё равно не светило, так почему не дать «бедняжке» хороший совет?

– Скажи, а маленького платья чуть длиннее, чем это, у тебя нет? Что-то чересчур оно маленькое, хоть и синее!

Вкусу Нади Наталья никогда не доверяла. Она хорошо помнила, как в первых классах все мальчики с ухмылкой разглядывали платья, подобранные матерью для худышки-дочери, называя монашкой и советуя сменить банты на белый платок. Может, именно поэтому повзрослевшая Наташа так не любила носить платья?

– Другого нет. Если ты сейчас испортишь мне настроение, я останусь ужинать дома. И плакали тогда ваши мультики: будете смотреть вместе со мной канал «Дискавери».

Надежда вздрогнула. Вот этого она допустить не могла! Пуся терпеть не мог тот канал; его пугали непонятные животные и звуки, выдаваемые ими в эфире. Она тут же отметила себе, что сейчас в дочери проявляется отец с набором его худших качеств – тиран, кишкомот и нервомотатель. Делать нечего, придётся нацепить улыбку и идти на попятную. Нервная система Пусьена превыше всего!

Она чмокнула приплюснутый мокрый нос рождённого породистой крольчихой чада, прежде чем, растянув губы в улыбке, выдать следующее:

– Ну, вообще-то, ты в любом наряде красавица – это в тебе от меня! – но Надя не была бы собой, не упомянув имени нервирующего дочь парня: – Не зря же Клим телефон с утра до вечера обрывает.

Наталья проигнорировала последние слова, мило улыбнулась, почесала за ушком Пусю и вышла за дверь. Часы в прихожей показывали восемь вечера, а значит, директор должен подъехать.

Чёрный «Лэнд-Ровер», припаркованный у бордюра, сверкал чистотой. Дверь водителя распахнулась. Сначала в проёме показался начищенный до того же блеска, что и машина, ботинок. Затем серая брючина с тщательно отутюженной стрелкой. А следом сам Лев Карлович Иванов – одетый с иголочки, широко улыбающийся и до неприличия красивый.

Сердце учительницы дрогнуло, припустившись вскачь. Она нервно одёрнула полы чёрного пиджака, накинутого поверх платья в последнюю минуту, выбранного из-за цвета, гармонирующего с туфлями и сумкой. В панике размышляя: «Если вот так, как он, принято одеваться в ресторан, то куда тогда нарядилась я?» – Наташа мгновенно забыла, какой красоткой чувствовала себя всего несколько минут назад. Ей захотелось повернуться спиной к «Казанове» и рвануть назад, в уютное убежище маленькой комнаты. Она обернулась, выискивая взглядом окно родной кухни, выходящее во двор – и желание возвращаться моментально пропало.

В отделанном рейками, блестящем чистотой проёме второго этажа торчали два кроля. Надя в платке, повязанном концами вверх, прижавшаяся лицом к стеклу в желании разглядеть безумца, решившего потратить на ужин с дочерью уйму денег. И Пусик, усаженный рядом на подоконник. Две моськи с приплюснутыми носами выглядывали из клетки, образованной серебристыми перекладинами.

И без того огромные глаза приняли круглую форму. Она испуганно вздрогнула, громко икнула, стремительно развернулась и сделала шаг в направлении автомобиля. Совершенно разумно решив: из двух зол всегда следует выбирать меньшее.

Глава 3

– Отлично выглядишь!

Учительница понимала, что не сделать комплимент воспитанный мужчина не мог, но сама ответила совершенно искренне:

– Ты тоже!

Лев протянул руку. Наташе не оставалось ничего другого, как вложить свою ладонь в его. Лёгкое покалывание, снова возникшее в кончиках пальцев, прошло по телу, отдаваясь жаркой истомой внизу живота. И происходило это не только с ней. Она заметила удивление, промелькнувшее в зелёных глазах директора, и левую бровь, поползшую вверх.

Чем можно объяснить возникший между людьми разряд с биологической точки зрения? Наталья, движимая инерцией учительницы, ответила на немой вопрос Иванова:

– Ничего удивительного. Скаты и угри тоже выдают электричество.

Лев попытался удержать ползущую на губы улыбку, но не смог. Он прикрыл ладонью рот и чуть приглушённо ответил:

– Очень милое сравнение… – Теперь уже ему пришлось отвечать на вопрос, читавшийся в огромных коричневых глазах: – Рыбой меня ещё никто не называл.

После сорвавшихся с языка слов:

– Что-то всегда происходит впервые, – Наталье захотелось провалиться сквозь землю.

То, что совершенно не умеет общаться с противоположным полом, она отлично знала, но что способна перед понравившимся самцом выставить себя полной лохушкой – даже не догадывалась.

Лев сжал губы в попытке сдержать смех, несколько раз хмыкнул, открыл перед учительницей дверь автомобиля и, дождавшись, когда она усядется в кресло, проследовал к своему. Он услышал слабый вскрик коснувшейся едва прикрытым задом девушки холодной кожи обивки и попенял себе, что забыл включить подогрев.

Иванов осторожно вывел огромную машину на дорогу, краем глаза наблюдая за Наташей, пытавшейся, уставив безразличный взгляд в окно, одной рукой натянуть подол нелепого платья на колени, другой, через пиджак, удержать кусочек синей ткани на груди.

Лев усмехнулся, отметив про себя: «А она забавная, так что скучать сегодня мне точно не придётся!»

Если бы он только знал, насколько его мысли окажутся пророческими…

Они сразу договорились обращаться друг к другу на «ты». Дорога до ресторана, проведённая в непринуждённой беседе, показалась короткой. Оба заметили, что общаются так, будто знают друг друга долгие годы. Чувство душевного комфорта между ними возникло моментально.

Наталья больше не тянула платье, понимая, что со стороны это выглядит смешно и глупо. Самое сложное впереди, и уж если решила поразить всех длиной и формой ног, то нужно держаться естественно, а иначе следовало сходить в приличный бутик и купить обновку или оставаться дома. Да и что, и кому она должна доказывать, если её спутник – такой шикарный мужчина?

Машина остановилась перед двухэтажным сверкающим огнями зданием.

Иванов повернулся к учительнице и, блеснув белозубой улыбкой, объявил:

– Ну, вот и прибыли. Вечер, посвящённый нашему знакомству, считаю открытым.

Наталья хотела съязвить, что последние слова слишком похожи на официальную речь, но не успела. Внимание ухажёра, как, впрочем, и её собственное, приковал затормозивший чуть дальше лимузин. Один из стоявших на входе швейцаров бросился открывать его дверь, желая помочь выйти из машины красивой блондинке в алом платье. Она милостиво одарила парня в бордовом камзоле ослепительной улыбкой и подала руку подоспевшему высокому блондину.

Наташу несколько задело такое неравенство. Почему-то к автомобилю Льва стражи двери не проявили такого раболепия. Где-то в глубине души она понимала, что в ней, скорее всего, проснулось чувство зависти. Вот так шикарно она сама могла появиться разве что в смелых фантазиях.

Учительница судорожно сжала лямки чёрной сумки, казавшейся на фоне клатча блондинки объёмной корзиной, и, проглотив вставший поперёк горла ком, впервые задумалась, как будет выглядеть в зале, заполненном вот такими расфуфыренными штучками.

Директор школы проследил за взглядом девушки, должной стать украшением его вечера, и улыбнулся, заметив смятение, вызванное столь эффектным появлением бывшей пассии. Он решил прояснить ситуацию и подбодрить оробевшую учительницу.

– Швейцар знает, что своим женщинам я помогаю сам. Тебе не кажется, что рука в перчатке, предложенная на входе швейцаром, да и само появление перед рестораном, как на красной дорожке какой-нибудь кинопремьеры, слишком помпезны? – Он подмигнул. – Не тушуйся и не обращай внимания ни на кого из присутствующих, тем более на эту блондинку. Жанна любит поразить всех великолепием, и неважно, подходящий ли в данный момент случай. Женщина-праздник, но после любого праздника утром наступает похмелье.

Сказать, что после ободряющей речи Иванова стало легче, Наталья не могла. Она пропустила многие из его слов мимо ушей, но такие словосочетания, как «своих женщин», «утром похмелье», давали повод для размышления. О женщинах было сказано во множественном числе, а значит, сейчас ей предстояло пройти через строй придирчивых взоров постоянных клиентов данного заведения. И с яркой блондинкой у Льва было хотя бы одно совместное утро. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понимать: просыпались они не на лавочке в парке.

Наташа с трудом сдержала стон, вспомнив вчерашний разговор с Ниной. Что, если обернутая в «факел» блондинистая Жанна, и была «брошенкой», носившей долгое время звание невесты Иванова?

Она проглотила второй ком и, подавая Льву руку, решила попытаться выйти из автомобиля пусть не столь помпезно, но эффектно. Наталья подумала, оперируя словечками учеников любимого класса: «Похоже, кастинг будет нехилым, и сомневаюсь, что я пройду пробы на роль невесты».

В ярких красках представила Надю, сжимающую под мышкой любимого Пусика в дверях квартиры-«крольчатника». Взглянула на красавца, которого судьба наверняка не просто так послала в её жизнь. Вспомнила покалывание при соприкосновении их пальцев, которое уж точно что-то значило. А что она, собственно, теряет? Ничего! Ещё скучнее её жизнь не станет, а вот там, за стеклянной дверью, ждёт немало препятствий, злобных, разъярённых особей женского пола и куча приключений. Не всегда же она была зажатой скромницей. Даже вожатой умудрилась поработать в летнем лагере три года подряд.

«Будь что будет!» – решила Наташа и, встряхнув блестящими локонами, отдающими каштановым в свете яркой иллюминации ресторана, широко улыбнулась в ответ на подбадривающие слова Льва.

Челюсть директора школы поехала вниз. Он впервые увидел широкую, совершенно открытую улыбку учительницы биологии, моментально преобразившую её лицо. Из хорошенькой девушки Сидорова превратилась в прелестницу, которая, если её упаковать в достойную обёртку, сможет выступать на равных с любой, считающей себя подарком миру мужчин красавицей. И не только!

Иванов прошёлся взглядом по ладной фигурке Натальи, обратив ещё раз внимание на стройные ноги, и остался довольным. Определённо, сегодня его день, а если повезёт, то и ночь! Хотя любовная интрижка между начальником и подчинённой могла дорого стоить его карьере, но непонятное влечение к брюнетке было намного сильнее голоса разума.

Он шагнул через любезно распахнутые двери в просторный холл ресторана, подстраиваясь под мелкие шаги Наташи, и немного задержался, заглянув в огромное, инкрустированное золотом зеркало. Сшитое из непонятной ткани платье учительницы подходило по тону к его костюму. «Мы неплохо смотримся вместе», – отметил он про себя.

Девушка, занимающая должность хостес, направилась к Льву:

– Господин Иванов, рада приветствовать вас, – она оценивающе оглядела брюнетку, вцепившуюся в локоть мечты половины представительниц женского пола, весело уплетающих изысканные блюда в ярко освещённом зале. – Вы ужинаете вдвоём? Или кто-нибудь из семьи присоединится в течение вечера?

– Вдвоём.

Он перевёл взгляд на Наталью и мило улыбнулся:

– В такой вечер любой третий становится лишним, – и добавил, глядя в голубые глаза хозяйки зала: – Все остальные ужинают дома.

Наташа смотрела на сидящих за столиками людей в дорогих одеждах, ощущая себя неуютно под хищными взглядами мужчин, изучающих то, что не прикрывала длина платья, и презрительными – женщин, посчитавших эту длину неприлично короткой. Шум разговоров на мгновение стих, внимание посетителей было приковано к Иванову и его спутнице.

Учительница с ужасом почувствовала, как кожу на щеках начало покалывать и отдавать жаром – верный признак того, что скоро лицо покроется ярким румянцем. И это в лучшем случае. В худшем – станет схожа цветом со спелым помидором.

И почему она решила, что в зале будет приглушённый свет? Вот что значит выбираться из дома несколько раз в год, да и то в какое-нибудь недорогое кафе или бар. Ночные клубы, в которые попадала Наталья с подругами, предварительно накачавшись спиртным, не в счёт. Она становилась отчаянно смелой пропорционально количеству выпитого. Чем крепче коктейль, тем ярче блестят глаза – это про неё.

Шум возобновился с новой силой, и Сидорова знала, кто сейчас является темой разговоров. Желание развернуться и убежать накрыло с новой силой. Она в который раз пожалела, что согласилась на ужин в дорогом ресторане.

Лев заметил её скованность и шепнул на ухо:

– Не дрейфь. Ты выглядишь намного эффектнее всех дам в этом зале. Расслабься и получи от вечера удовольствие. Они сейчас обсуждают меня, а не тебя.

Наташа осторожно шла вслед за директором, с трудом переставляя ноги. Туфли внезапно стали слишком тесными, а каблуки – сверхвысокими. Она гипнотизировала взглядом, сервированный на двоих стол, к которому вела работница заведения, отсчитывая шаги, моля Бога, чтобы ничего не случилось до того, как упадёт попой на мягкий стул.

Столик напротив занимала недавно вышедшая из лимузина пара. Жанна, свободно откинувшись на спинку кресла, скучала, упершись тоскующим взглядом в висящую над столиком Иванова картину неизвестного импрессиониста. Льва соблазняла мысль усадить учительницу напротив бывшей подруги и посмотреть, сможет ли та противостоять презрительным взглядам; если да, то намерения из лёгких могут перейти в серьёзные. Но он решил пожалеть девушку, явно не знакомую с повадками змей в блестящих нарядах, обитающих в столь изысканном серпентарии.

Наталья, почти добравшись до места, облегчённо выдохнула и отпустила руку директора. Она выдержала это! Ещё пара шагов – и вот он, заветный стул.

Но разве фортуна была когда-либо на её стороне?

Глава 4

Каблук чёрной туфли, обутой на левую ногу, зацепился за невидимую трещину. Сидорова, покачнувшись, прижалась бедром к спине спутника Жанны, выдвинувшего стул слишком далеко в проход между столиками. Бедняжка, пытаясь удержать равновесие, взмахнула руками. Чёрная сумка, висящая на сгибе локтя, ушла вперёд и с силой вложенных в неё предметов ударила украшенную модной стрижкой голову.

Блондин резко обернулся; бокал с вином в его руке наклонился, бордовая жидкость дорогого напитка выплеснулась наружу. Густые капли, словно мячик для пинг-понга, отскочили от стола и успешно «приворсились» на рукав бежевого костюма щёголя. Раскрашивая одежду обалдевшего от неожиданности мужчины весёлыми пурпурными горошинами.

Сердце Наташи стремительно ухнуло вниз, но прежде чем успела открыть рот в желании попросить прощения, за неё это сделал Лев:

– Троша, приношу извинения. У госпожи Сидоровой сегодня проблема с вестибуляцией. Я возмещу затраты на химчистку или отплачу стоимость костюма.

Блондин упёрся взглядом в длинные ноги виновницы переполоха, затем поднял голову и улыбнулся:

– Не стоит, Иванов, пустяки, – он пытался рассмотреть «чудо», испортившее костюм от «Армани». – Меня всегда забавляют твои подруги.

Жанна что-то злобно прошипела, но блондин не обратил на это внимания. Он встал из-за стола, галантно поклонился Наталье, поцеловал тыльную сторону её ладони и представился:

– Трофим Песков. Безумно рад нашему неожиданному знакомству.

Девушка, обрадовавшись, что всё разрешилось наилучшим и мирным образом, торопливо ответила:

– Наталья Гамлетовна, – но тут же поправилась: – Сидорова… Наташа…

Блондин приподнял брови и, вперив пристальный ярко-синий взгляд в карие глаза учительницы биологии, добавил, оценив оговорку:

– Вы достойны того, чтобы мучить вопросом «быть иль не быть».

Послышался звук нарочито громко отодвигаемого стула. Жанна бросила салфетку на стол и направилась в сторону двери, пробурчав на ходу:

– Я припудрю носик.

Льву тоже не нравился устроенный Песковым спектакль, но так было с раннего детства: с игр в песочнице элитного детского сада, где каждый из них норовил ухватить за косичку самую красивую девочку. Вечное соперничество сначала избалованных девичьим вниманием мальчиков, а теперь двух завидных женихов.

Он встал между Сидоровой и Трофимом, отстранив официанта, придвинул брюнетке стул и уселся напротив. Лев понимал, что ставит себя под обстрел томных взглядов «Мисс Очарование Новосибирска 2010-го года», но был уверен, что выводит Наташу из зоны обзора её спутника. Это несколько успокаивало. Она – его добыча, а он не привык делиться игрушками, не наигравшись всласть.

Иванов несколько минут наблюдал, как Наталья растерянным взглядом бродит по страничкам меню, прежде чем сделал заказ за двоих.

Биологичка чувствовала спиной пристальный взор блондина. Жар лица возрастал. Она понимала, что приближается к цвету любимого овоща Гамлета. Необходимо было срочно ополоснуть лицо и успокоиться. Сидорова мечтала хоть на минутку избавиться и от внимания Льва, не сводившего с неё зелёных глаз, таинственно улыбающегося, но не произнёсшего за последние пять минут ни слова.

Если бы только она могла знать, какие мысли роятся в ладно скроенной голове молодого директора школы…

Его забавляло, что происходило сейчас с учительницей, привыкшей к неравным боям и неординарным ситуациям. Красавица уверенно чувствовала себя в зоопарке под названием школа, но совершенно не знала, что делать с понравившимся мужчиной, а в том, что он нравится, Лев не сомневался. Иначе Наташа не согласилась бы на свидание в первый же день знакомства.

Этим поступком он рушил годами выработанные правила, которым прежде неукоснительно следовал: не спать там, где работаешь, не заводить интрижек с коллегами и не связываться с девственницами. Почему он решил, что симпатичная, но слишком зажатая девушка двадцати шести лет ни разу не провела ночь с мужчиной в одной постели? Да это было видно невооружённым взглядом! И никакое коротюсенькое платье, явно купленное не один год назад, не сможет убедить его в обратном. По нервным улыбкам, по жестам, по походке и по стыдливому румянцу, залившему лицо под его взглядом. В ней не было вызова женщины, знающей себе цену. В больших коричневых глазах сплошная наивность. Она желала видеть в нём принца, совершенно не понимая, что перед ней пресыщенный женским вниманием циник. Охотник за новым и необычным, ценитель изюминки, а этого в учительнице биологии было с избытком.

Наталья, смущённо озираясь, поднялась из-за стола.

– Мне нужно в дамскую комнату.

Лев встал следом.

– Тебя проводить?

Она отрицательно качнула головой и сконфуженно ответила:

– Нет, не нужно. Просто скажи, как пройти.

– От выхода налево и прямо по коридору.

– Спасибо, – круглые щёчки стали пунцовыми.

Иванов сел на место, но, заметив, что и Трофим поднимается из-за стола, напрягся. Он решил, что стоит выйти подышать свежим воздухом и не позволить этому ловеласу перекинуться с учительницей хоть словом.

Наташа несколько раз сполоснула лицо ледяной водой, подумав, что поступила правильно, не воспользовавшись тоналкой: позор кремом всё равно не скрыть, а макияж пришлось бы наносить заново. Она протёрла лицо салфеткой, одёрнула норовящее подняться вверх тесное платье и наклонилась поправить чулок…

То, что произошло дальше, повергло Наталью в глубокий ступор. Она услышала треск разрываемой ткани, и в тот же миг телу в области ниже поясницы стало легко и свободно. Настолько свободно, что, даже не снимая и не поворачивая платье, смогла осознать глубину трагического разрыва. Чуть выше поясницы…

Сидорова попятилась назад, пока не упёрлась спиной в крайнюю отдельную кабинку, по-идиотски улыбаясь при этом двум девушкам, только что зашедшим в сверкающее чистотой зеркал и кафеля помещение. Она надавила попой, одетой в стринги, на золотистую ручку и скрылась в спасительной глубине. Наташа дрожащими пальцами закрыла замок.

Если отныне кто-нибудь скажет в её присутствии: что ни делается – всё к лучшему, она вцепится зубами в неунывающего оптимиста. Два вопроса, почти как в книге заумного писателя, мучили воспалённый мозг учительницы биологии. Что делать? И как быть?

Что делать в ресторане в порванном платье? И как быть Нине, которую она намеревалась вызвать на помощь, если её не впустит швейцар?

После десятиминутного обдумывания и пятиминутного подёргивания ручки двери, жаждущей добраться до унитаза посетительницы, Наташа приняла единственное разумное решение: обратиться за помощью к тому, кто втянул её во всё происходящее. К тому же они с Ивановым вроде бы нашли общий язык, их взгляды во многом совпадали. Он даже ни разу не напомнил о нелепом подарке.

Учительница с тоской смотрела в потолок, мысленно спрашивая Бога: «За что?» – и подозревая, что до Всевышнего, возможно, дошли жалобы Нади на грубое отношение к Пусику. Нельзя обижать братьев меньших…

Она уже не благодарила шутницу-судьбу за встречу с самым обалденным на свете рыжиком, понимая, что за всё в жизни нужно платить, но недоумевая: кому на небесах понадобилось её платье?

Сидорова рявкнула на неугомонную дёргальщицу, что эта кабинка не единственная в туалете, и сидеть на первом унитазе – не означает быть во всём лидером. Затем отыскала в сумочке, набитой разными «нужными» предметами, смартфон, надавила на последний вызов и прочистила горло, прежде чем ответить разом на вопросы Льва: куда пропала и что случилось.

– Что бы ты сделал, если бы у девушки, которую пригласил на свидание, лопнуло платье?

Директор мгновенно ответил:

– Я бы долго смеялся!

Увы, но в этом вопросе их взгляды оказались диаметрально противоположными. Наташа вздохнула, прежде чем обречённо промямлить:

– Можешь начинать!

В этот раз голос Иванова выдавал искреннее недоумение:

– Что начинать?

Наталья снова вздохнула и пропищала чуть слышно:

– Смеяться…

Глава 5

Если бы в это время кто-то пристально следил за Львом, то заметил бы, как в первые секунды после слов Натальи лицо новоиспечённого директора школы вытянулось. Он даже слегка побледнел от необычности ситуации, свалившейся на голову приглашённой им девушке, а значит, и его собственную. Затем покраснел от приступа неудержимого веселья, который честно пытался сдержать несколько секунд, но, понимая, что клокочущие внутри эмоции выходят из-под контроля, нажал кнопку отбоя на телефоне и разразился смехом.

Он хохотал вовсе не над учительницей биологии, а над собой и своей удачей. Надо же было умудриться выбрать из сотни девушек именно ту, что так идеально подходила для его, младшего Иванова, плана, которого старший Иванов спал и видел политиком.

Наташа не просто вписывалась в концепцию стратегии по сопротивлению намерениям отца, а предвосхищала самые смелые ожидания! Она не только скромница, с печатью во лбу «неудачница», а девушка-катастрофа, кладезь эмоций, нелепых ситуаций, исключительно положительных для него.

Разговоры окружающих, создающие вкупе со звуками лёгкой фортепьянной музыки ауру презентабельности, мгновенно стихли. Все взоры обратились в угол зала к зарезервированному на полгода вперёд столику Ивановых. Глаза почтенных представителей высшего общества славного города М..ска выражали укоризну, у молодых женщин читались интерес и любопытство, а у их спутников – раздражение и даже некая зависть.

Льву всегда было наплевать на высокие морали и устои того самого круга элиты. Он и его младшая сестра выбивались из общей массы представителей сильных мира сего, живя по собственным правилам, не скрывая настроения и вдыхая полной грудью воздух личной свободы. Он не только привёл на тусовку избранных никому не знакомую девушку – попытки узнать друг у друга, кем была молодая особа в синем платье, не увенчались успехом, – но и позволил себе неприлично громко выражать эмоции.

Если бы взгляды могли испепелять, то от обладателя великолепного тела и аристократического лица осталась бы кучка пепла да пара тлеющих головешек.

Иванов обвёл глазами притихший зал, представляя выражения лиц присутствующих снобов при виде Натальи в разорванном платье, и снова рассмеялся. Он заметил спешащего к столику официанта и попытался успокоиться, чему несколько способствовал холодный взгляд Жанны, к тому времени вернувшейся на своё место.

От внимания шикарной блондинки не ускользнуло, что Лев сидит в одиночестве несколько больше положенного, и слабая надежда возникла в корыстной душе. Мысль, что та нелепая простушка решила удрать, грела сердце. Любое решительное «нет» всегда может перерасти в страстное «да». Им двоим было неплохо когда-то, если бы не её глупость…

Жанна смерила взглядом породистую фигуру Трофима: красив, но чопорен и зануден. И не идёт ни в какое сравнение с импульсивным, излишне ревнивым, но таким изобретательным в постели Ивановым. Если бы она смогла вернуть рыжего красавца…

Блондинка послала Льву одну из самых обворожительных фирменных улыбок. В ответ он скривился, как от зубной боли, кивнул на пустующий стул напротив себя и пожал плечами, как бы говоря: «Извини, дорогая, но поезд ушёл. Твоё место теперь занимает другая». Жанна снова встала из-за стола, шепнула что-то новому любовнику на ухо и вышла из зала.

Иванову это было на руку. Он, сделав официанту заказ, также поднялся из-за стола и направился к выходу из ресторана, на ходу набирая номер сестры. Никто не должен слышать их разговор. Оставить Наталью в беде он не мог – это в первую очередь скажется на его репутации. Броситься в ближайший бутик или сделать заказ одежды с доставкой – тоже отпадало: за ним слишком пристально следили. Нельзя подавать и малейшего повода для скандала и дополнительных сплетен. Отец должен узнать, что у сына появилась новая невеста – девушка странная, но не более.

Илона ответила не сразу, промурыжив отказавшегося ужинать вместе родственника несколько минут.

– Братик, ты вспомнил о сестре в такой вечер?

– Мне нужна твоя помощь и срочно!

– А с чего я обязана куда-то спешить?

– Ты должна мне за отмазку от свидания с Олегом!

– Ты никогда ничего не забываешь?

– Нет! Ты же знаешь: в нашем роду у всех идеальная память!

– Даже у пришибленной Ольги?

Лев услышал шипение старшей сестры и какую-то возню. Он усмехнулся, в который раз удивляясь, как сёстры до сих пор не поубивали друг друга.

– Ты там жива?

– Ты же знаешь – я всегда выхожу победительницей!

– Вот поэтому-то тебе и звоню! Постарайся, чтобы наш разговор никто не услышал, – Иванов обернулся, заметил на себе пристальный взгляд швейцара и решил, что лучше говорить шёпотом.

Илона коротко хохотнула. Послышался звук отодвигаемого стула и стук каблучков по мраморному полу гостиной.

– Не так уж часто услышишь похвалу из уст брата, видно, сильно тебя там прижучило.

Лев повернулся спиной к любопытному стражу дверей и негромко ответил вопросом на вопрос:

– Ты уже не за столом?

– Да! Говори спокойно, что случилось, а то начинаю чувствовать себе доктором Ватсоном.

Директор школы знал, что несколько последних фильмов, снятых по роману Артура Конан Дойла, заняли прочное место в копилке, любившей детективы сестры. Он несколько секунд соображал, как лучше сформулировать необычную просьбу.

Илона нетерпеливо повторила:

– Так что там случилось, Шерлок?

– Непредвиденные обстоятельства. Мне нужна ты и твои вещи.

– А конкретней?

– Девушка, которую я пригласил в ресторан, попала в беду.

Илона присвистнула и с ехидцей в голосе произнесла:

– Ты попытался её оприходовать прямо на барной стойке и разорвал платье?

Лев усмехнулся. Пожалуй, из сестры, с её проницательностью, и правда мог бы получиться отличный детектив, не втрави отец бедняжку в семейный бизнес.

– Насчёт платья ты попала в точку, а вот оприходовать пока не успел.

– Представляю, как ты переживаешь по этому поводу.

– По поводу платья?

– Нет! Что не успел воспользоваться очередной невинностью!

– Я никогда никого не принуждал!

– А как иначе назвать давление обаятельностью и искусством обольстителя? Ты насилуешь их морально!

– Ещё никто никогда не жаловался.

– Знают, что бесполезно!

– Я нуждаюсь в твоей помощи, а не в лекции о падении нравственности единственного и любимого брата.

– Так говори уже, не томи, а то развёл тут про барную стойку. И вот только на сестринскую любовь давить не надо! Алевтина ещё вполне может родить второго сына – в наше-то время чудо-медицины и папиных волшебных препаратов, – Илона рассмеялась. Её забавляли последние разработки фармацевтической компании отца; чем старше становился он сам, тем актуальнее для его возраста делалось направление фирмы.

– Про стойку начала ты, – Лев пресёк очередную попытку увести разговор в сторону. – Сестра, у тебя есть синее платье? И можешь не тянуть разговор. Я спасу тебя от обязательного ужина. Ты не вернёшься за стол.

Голос несостоявшегося детектива мгновенно оживился:

– Что за вопрос? И не одно! Говори: куда и что я должна доставить? Короче, наши действия, Холмс?

– Платье должно быть коротким и желательно без бретелек. Доставить в «Турандот».

– Какого роста и сложения твоя девица?

– Примерно, как ты или чуть выше, но не такая тощая. – Иванов улыбнулся, услышав от сестры, что хрупкость – признак аристократичности, а не отсутствия аппетита, но спорить не стал и добавил: – Думаю, твоя одежда Наташе подойдёт, но это не всё! Нужно ещё кое-что.

– Нижнее бельё и достойный мужчина?

– Не остри. Мужчина тут есть.

– Я говорила про достойного.

– Илонка, мне дорога каждая минута.

– Уже лечу. Что там про твоё «не всё»?

– Мне нужно, чтобы ты оттянула внимание присутствующих на себя!

– Странное желание и довольно глупое. Неужели рядом со мной когда-нибудь видно ещё кого-то? Ты сейчас говоришь с самой красивой девушкой если не России, то М..ска точно!

– То же самое я каждый день слышу от Ольги.

– Ни слова о заносчивой блонде. Когда-нибудь я её придушу.

Лев рассмеялся, представив выражение лица злобного «эльфа», и подлил масла в огонь:

– Если я скажу, что в зале Жанна, тебя это подстегнёт?

– Ха! Братик, обещаю фееричное шоу, после которого о твоей Наташе забудут все!

– Через сколько тебя ждать? И, пожалуйста, пройди, не заходя в зал, сразу в женскую комнату. Она прячется там.

– Окей! Я готова к выходу. Даже переодевать платье не стану.

В этом Иванов не сомневался. За столом каждая из сестёр всегда старалась выглядеть так, будто на Земле наступает последний день, и в честь этого решили устроить конкурс «Провокация года».

Оставалось дождаться Илону и как-то занять себя в отсутствие дамы за столом.

Глава 6

Наталья начинала замерзать. То ли крышка унитаза была чрезмерно холодной, то ли вода в бачок элитного ресторана поступала непосредственно из горного ключа и была омерзительно мёрзлой, то ли…

Учительница остановила перечисления. Что бы ни являлось причиной внезапного обледенения, с этим природным явлением нужно было бороться. Костёр развести она не могла: нет зажигалки и из топлива только содержимое сумки, рваное платье и стринги. Этого хватило бы ровно на десять минут – и согреться не успеть, и пожарная сигнализация врубится. А вот тогда она станет не только закоченевшей, оборванной жертвой дрянной ткани, но и мокрой.

«Русалка с голой попой… – Сидорова покачала головой. – Нет, скорее утопленница».

Она начала вспоминать, написанное по поводу термического обморожения в книге по выживанию. На ум почему-то шли советы по борьбе с последствиями, но никак не по предотвращению данного происшествия. Наташа дышала на совершенно ледяные пальцы и растирала покрывшиеся пупырышками руки, согревая их таким образом на долю секунды, но мурашки тут же перебирались на грудь и живот.

– Да чтоб вас! – ругалась на безногих перебежчиков. – Вот выйду отсюда, чая напьюсь, посмотрю тогда, куда вы денетесь!

Она знала, на какое животное сейчас походила. Успокаивало лишь то, что не на кролика…

С ногами дело обстояло ещё хуже: место, где кожу не покрывали чулки, постепенно приобретало гармонирующий с платьем оттенок. Сидорова попрыгала, разогревая мышцы ног. Каблуки выдали звук топчущейся по асфальту лошади, но цвет бёдер не изменился.

– Синяя девушка, – с губ учительницы сорвался короткий смешок.

Она представила, как выползает на онемевших ногах, скользя коленями по гладкому кафельному полу в коридор, и, протягивая скрюченные судорогой пальцы к гостям, шепчет фиолетовыми от холода губами: «Согрейте меня». Отличный сюжетец для фильма ужасов.

Размышления жертвы разрыва и стужи прервал щелчок открываемого замка ручки двери туалета и два звонких женских голоса.

– Ты видела это чучело? Поменять меня на какую-то бледную мышь! Это даже несколько оскорбительно.

– Ну, вообще-то, он никого не менял. Вы больше месяца назад разорвали свои отношения, а посыпать голову пеплом или ударяться в запой от разбитого сердца – не в привычках Льва. Да и неизвестно, есть ли у него, этот орган.

– Есть, можешь не сомневаться. Но расположен он не в груди, а в районе «чуть ниже живота», – Жанна – а это была именно она – нервно хохотнула, прежде чем добавить: – И теперь его «стук» слушает эта дрянь и, возможно, даже ощущает вибрации.

Второй голос медленно, нараспев, из чего можно было сделать вывод, что девушка подкрашивает губы, ответил:

– По-моему, они едва знакомы. Видела, как простушка оглядывала зал? Она впервые в подобном заведении, да и этот свекольный румянец на щеках… Её явно смущает присутствие Иванова.

– Ну, ничего, через пару часов освоится и к ночи будет готова к роли медсестры, делающей прямой массаж «сердца»!

Девушки рассмеялись. Жанна тяжело вздохнула, и невидимая подруга поспешила её утешить:

– Не переживай, ты ничего не потеряла. Песков – прекрасная замена.

– Не скажи. Вот сейчас посмотрела на этого ловеласа рядом с другой и пожалела о своей глупости. Так нелепо попасться…

– Да уж, каким бы ни был Лев, его никто и никогда не ловил со спущенными штанами.

– А делает он это часто…

– Ну, не знаю. По-моему, это всё только слухи.

Жанна перебила:

– Не слухи. Мне много чего рассказал Трофим.

– Вот терпеть не могу болтливых мужиков! Зачем говорить то, чем можешь сделать больно?

– Для того и говорят, чтобы потом утешать нас, бедняжек! Между этими двумя давнее соперничество.

Послышалось шуршание ткани. Очевидно, Жанна поправляла чулки, продолжая сетовать на злодейку-судьбу:

– Неизвестно, заинтересовался бы мной Песков, не стань я подружкой Иванова.

– Не принижай собственного достоинства! Мужики слюной исходят, пожирая глазами твои формы.

Девушка довольно рассмеялась:

– Что есть, то есть! А у этой замухрышки из достоинств только ноги. Не понимаю: на чём держится её платье? Уж явно не на груди нулевого размера.

– Ну, первый-то есть определённо, а ещё глазищи. Видела, какого они цвета?

– Конечно. Чтоб этот шоколад встал Льву поперёк горла! Кстати, не вижу её в зале. Куда она делась?

– Может, он отправил её переодеться? Более нелепого наряда я давно не видела. Чего только не покупают люди на распродажах.

Обе сплетницы рассмеялись.

Звук шагов одной из девушек, направляющейся к кабинкам, бросил Наталью в жар. Она больше не мёрзла: температура щёк компенсировала прохладу, а злость и стыд, кипевшие в душе, грели лучше любой батареи.

Спутница Жанны явно не стремилась быть лидером; она прошла в последнюю кабинку и, недолго пожурчав, вышла. Послышался звук воды из крана и шагов в направлении выхода. Последнее, что услышала Наташа, перед тем как красотки захлопнули за собой дверь, совет одной подруги другой:

– Не забудь рассказать Ольге об этой шлюшке. Пусть тщательней моет руки, столкнувшись с братом.

Брюнетка закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь сдержать рвущуюся наружу ярость. Что могла она сделать в данной ситуации? Выскочить из укрытия и вцепиться в волосы светским сплетницам? Вот в таком виде, в разодранном платье, и стать ещё большим посмешищем? «Простушка» не только одевается на распродажах, но и размер выбирать не умеет? Нет, тут нужно другое. Сдерживать гнев она умеет, так же, как и обращаться с избалованными детьми. Что эти фурии по сравнению с двадцатью учениками её любимого пятого класса? Как там говорят? Месть – блюдо холодное? Что же, нужно всё хорошо обдумать, но отомстить обязательно! А пока…

Наташа прищурилась и иронично усмехнулась, представив, что было бы, если…

Недавний сценарий с просьбой согреть резко менялся. «Синяя девушка» вставала с колен при виде блондинки в платье цвета варёных раков и расправляла перепончатые крылья, обнажая клыки. Пусть мышь, но только летучая! Вампиры учительнице нравились больше утопленников.

Вгрызаясь зубами в шею девице, она улыбалась, с каждой каплей выпитой крови стирая с лица блонды не только краски свежести, но и выражение «Мисс Вселенная». Та уже не усмехалась, а билась в конвульсиях, падая безжизненной тушкой к красивым ногам клыкастой «мышки».

Вот только Иванову по-прежнему не было места в фантазиях. Ни утопленником, ни вампиром нового директора школы Наталья не представляла. Она с тоской взглянула на дисплей телефона: «А он вообще помнит о той, что привёл на растерзание в террариум?»

Сидорова сдержала желание надавить на кнопку вызова, решив, что если Лев не даст о себе знать в течение пяти минут, то придётся обратиться с просьбой о помощи к Нине. Она подумала, что зря не сделала так с самого начала. И плевать на свидание и рыжика. Свалился же он на её голову…

На ум почему-то пришли слова мудрой мамы Нади: «Не жили богато, не стоит начинать». Учительница тяжело вздохнула. Комната с видом на Пусика становилась намного привлекательней тесной кабинки туалета, пусть даже и в «Турандот». А если в словах Жанны о Льве имелась хоть доля правды…

Наталья напрасно посчитала, что Иванову нет до неё дела. Он не только помнил о попавшей в неприятность девушке, но даже озаботился, чтобы эффективно согреть её сразу по выходу из туалета. Так как страстные объятья на виду у публики на первом свидании неуместны, то…

Он отлил из объёмной бутылки порцию игристой жидкости в бокал и добавил вместо неё водки из графинчика. Затем кивнул проходящему мимо официанту, чтобы убрал со стола ставший ненужным пустой сосуд и с довольной ухмылкой потёр руки: «Ну что, госпожа Сидорова, это ваш выбор. Шампанское так шампанское, но не надейтесь, что оно не ударит вам в голову!»

Илона не пила вино – для неё принесли виски.

Иванов надавил пальцем на экран айфона и через секунду услышал потерянный голос узницы туалетной комнаты:

– Лев, это ты?

– А кто ещё может звонить с моего номера?

– Ты решил, что нам делать?

– Не волнуйся, в течение нескольких минут к тебе на помощь придёт моя сестра. Она привезёт платье.

– Мне так неудобно…

– Прекрати, с каждым может такое случиться, – Иванов улыбнулся. Хорошо, что училка не видела сейчас его лица.

Он лгал: случиться подобное могло с единицами, и уж точно не с ним хотя бы потому, что он не носил тесные платья, как и платья вообще.

Голос на том конце трубки явно приободрился:

– А как я узнаю, что это она?

– Илона назовёт тебя по имени. То, что сестру зовут Илона, надеюсь, ты поняла?

– У меня лопнуло платье, но не мозг!

– Очень этому рад, – директор не удержался от смешка.

Наташу почему-то не радовал его хохот, хотя несколько минут назад она сама призывала смеяться. Учительница недовольно пробурчала:

– Безголовой я не была никогда, – но про себя подумала: «Разве что после встречи с тобой».

Глава 7

Через некоторое время, в течение коего «узница» снова успела замёрзнуть, входная дверь распахнулась, но на этот раз со стуком о стену и громким возгласом:

– Скорую помощь вызывали?

Сидорова оторопела. Какая «неотложка»? Неужели тут есть ещё кто-то, кроме неё? Она представила, что чей-то бездыханный труп лежит на холодном мраморе прямо за дверью её убежища, и с трудом удержала рвущийся из горла крик. Но слабый писк всё же успел с губ сорваться.

– И кто тут пищит? – Гулкий стук каблуков затих напротив кабинки, и та, что назвалась врачом, с силой дернула ручку «писиного» пристанища, произнеся мелодичным голосом: – Наташа?

Биологичка громко выдохнула. Вот она – подмога!

Перегородка снова дёрнулась под настойчивым напором извне.

– Ты открывать собираешься? Или мне платье через верх перекидывать?

Учительница, злясь на голосовые связки, каждый раз подводящие в самый ответственный момент, выставляя её испуганной идиоткой, снова прошипела мышиным басом:

– Ой, сейчас! – и, повернув защёлку, распахнула дверь.

Наталья отдала бы многое, чтобы выглядеть так, как воздушное создание неземной красоты, ожидавшее её с пакетом в руке снаружи.

Худенькая, беззащитно хрупкая, но не тощая, с длинной шеей, точёную форму которой подчёркивали поднятые вверх блестящие чёрные локоны, сцепленные заколкой и падающие фонтаном. Немного оттопыренные маленькие ушки, как у эльфа, не вызывали смех, а умиляли. Пухлые, сочные губы, аккуратный носик. Чуть вытянутый овал лица, плавный изгиб плеч, тонкая талия, длинные ноги.

Моментально пришли в голову слова колумбийца Габриэля Гарсиа Маркеса: «Я люблю тебя не за то, кто ты, а за то, кто я, когда рядом с тобой». Девушка, рядом с которой любой мужчина должен был чувствовать себя всесильным рыцарем, стремящимся защитить редкий цветок от жизненных невзгод.

Такое впечатление складывалось, пока Сидорова не заглянула в глаза пришедшей на помощь сестре директора школы. Большие, с лёгким прищуром, ярко-зелёные омуты своенравной, уверенной в себе, готовой к прыжку пантеры.

– Секс…

Илона с недоумением приподняла плавно изогнутую бровь.

– Совсем как у Льва…

– Я не поняла, при чём тут «секс, как у львов»? Ничего, что я на «ты»?

Учительница, отвечающая кроме прочего за моральное воспитание вверенных школе детей, прикрыла рот ладонью и вскинула взгляд вверх. Если кто-то там решил выставить её сегодня полной дурой, то не мог бы он делать это другим образом, без её личной помощи? Мучил вопрос: она впервые думала вслух или до сих пор не замечала этого?

– Конечно, на «ты». И не обращай внимания на мои слова. Это последствия клаустрофобии: терпеть не могу маленькие замкнутые пространства, тем более находиться в них долго и в подобном виде.

Иванова обвела взглядом фигурку новой подруги или игрушки на одну ночь брата и отметила про себя, что далеко не худший вариант подобрал любитель красивого женского тела. Но…

– А что с твоей кожей?

– Я замёрзла!

– Глядя на щёки, не подумаешь.

– Это мне было жарко!

– Так ты замёрзла или зажарилась?

– И то, и другое.

Илона удивилась полному разбросу чувств и мыслей фееричной шатенки и с усмешкой произнесла:

– Понятно! – хотя понять что-либо из писка и бормотания длинноножки было сложно.

Она потянула за край разорванного платья. Наташа намертво вцепилась в кусок синей, ставшей совершенно бесполезной ткани.

Иванова недовольно фыркнула:

– Давай сразу определимся. Я тут не для того, чтобы выслушивать твои бредовые объяснения о сексе, температуре и влажности туалетной комнаты. Я здесь затем, чтобы переодеть тебя в отличное, заметь, новое платье от «Диор» и оттянуть внимание всех на себя, а для этого нам нужно как можно быстрее появиться в зале!

Сидорова согласно кивнула, но рук не разжала. Илона, не скрывая раздражения, продолжила:

– Что из моих слов ты не поняла?

Наташа даже не моргнула – её нисколько не испугал тон брюнетки – и совершенно спокойно ответила:

– Всё поняла, но переодеться в состоянии сама, без посторонней помощи.

Она протянула руку к пакету и, забрав его, снова прикрыла, а для верности защёлкнула на замок дверь.

Илона улыбнулась. Девушка оказалась не такой беспомощной, как показалась вначале. Если у неё к тому же есть мозги, то, может, и не станет «разовым вариантом» для Льва. Младшая из сестёр Ивановых пожалела, что не поинтересовалась у брата, кем работает его новая пассия и где они встретились. Один плюсик в пользу кареглазки – она вызвала у неё интерес, что случалось крайне редко. Илона даже не помнила лиц бесконечной череды подружек Льва, разве что Жанна ржавым гвоздём засела в памяти, благодаря тому, что являлась давней подругой зануды-Ольги.

Снять рваное и надеть новое платье не заняло много времени. Сидорова кинула испорченную вещь в пакет, подумав, что не стоит оставлять столь яркую тряпку в мусорном ведёрке – мало ли у кого какие привычки. Она погладила руками бёдра, ощущая под пальцами гладкий атлас обновки, и вышла на суд сестры Льва.

Платье идеально село на тело длинноногой учительницы. Играющая разными оттенками в ярком свете ткань плотно обтягивала стройную фигуру, подчёркивая достоинства девушки. Грудь свободно вздымалась, уместившись в плотном корсете сшитого словно по меркам Натальи наряда.

Илона не могла не отметить, что на спутнице брата чуть великоватое хозяйке платье сидит великолепно, и не удержалась от похвалы:

– Отлично! Если немного поработать над твоей причёской, сделать правильный макияж и надеть подходящие туфли… – она секунду помолчала, прежде чем задумчиво добавить: – пожалуй, похотливый кролик Лев мог бы обрести в твоём лице отличную пару.

Наташе польстила похвала, но сравнение директора школы с кроликом…

Перед глазами учительницы мгновенно возникла хитрая морда Пусика, а в голове впервые появился крамольный для любого биолога вопрос: «Уж не обладает ли серая скотина даром провидения? И не оттого ли он подмигивал, что знал о свидании с собратом по похотливому духу?»

Предаваться раздумьям времени не было. Илона указала взглядом на пакет с фирменным логотипом в руках Сидоровой.

– Что в нём?

– Порванное платье.

– Зачем оно? Выбрось.

– А если кто-нибудь найдёт и поймёт позорную причину моего столь долгого отсутствия? Это улика, спрятать её нужно в надёжном месте.

Иванова с одобрением кивнула:

– А ты соображаешь. Любишь детективы?

Наталья согласно кивнула в ответ. Сестра Льва мысленно отметила ещё один плюсик в пользу брюнетки.

– Выбрось вместе с пакетом в окно; оно выходит на задний дворик. Там-то точно никого не заинтересует.

Проделав нехитрую операцию по избавлению от улик, девушки вышли в коридор, договорившись, что Илона пойдёт первой. Зеленоглазая красавица закрыла дверь туалета и, сказав:

– Детка, смотри, как нужно это делать! – с грацией кошки направилась в зал.

Наташа наблюдала, как удивительно стройная фигурка в платье ядовито-лимонного цвета мгновенно привлекла внимание всех посетителей ресторана. Иванова-младшая, плавно покачивая бёдрами, направилась в дальний угол зала, откуда за ней пристально наблюдали три пары глаз: зелёные, как и её, – с доброй усмешкой, ярко-синие – с чувственным восхищением, полные зависти и презрения – холодные серые.

Илона кивала знакомым, посылая на ходу приветственные улыбки. Она провела кончиками пальцев по спинке стула красивого брюнета, сидевшего напротив девушки с красными волосами. Тот, словно кролик во власти удава, не мог оторвать взгляд влажных восточных глаз от прекрасного создания и получил под столом удар в лодыжку тонкой шпилькой подруги Жанны.

Лев поднялся из-за стола, чтобы помочь сестре сесть, повернулся лицом к двери и с трудом сдержал смех. Сидорова в попытке повторить ногами воздушные па Илоны тут же споткнулась, едва не завалившись на толстого мужчину за первым столиком, но чудом сумела восстановить равновесие.

Наташа вздохнула, подумав, что если и сможет пройтись как кошка, то только с подвернутой лапкой. Она постаралась незаметно прошмыгнуть за столик «кролика», на объятия которого так надеялась в начале вечера.

Глава 8

Илона взглядом готового к битве полководца осмотрела зал и заметила тех, на кого ранее не обратила внимания. Оценив рекогносцировку на местности, она приняла решение, что наиболее больным ударом для Жанны станет увод этим вечером Пескова. Трофим давно испытывал нежные чувства к сестре соперника по песочнице и никогда не скрывал этого.

Иванову передёрнуло от мысли, что придётся строить глазки подонку, чьё грязное бельё невозможно отполоскать. Оно флагом гордо реет на мачте корабля под названием «Похотливый фавн», команда которого состояла из славных бабников М..ска. К коим, без сомнений, относился и брат, но в отличие от Трофима он никогда не афиширует свои «победы».

Илона никак не могла взять в толк, для чего именно Льву понадобилась новая девица? Чтобы выставить кого-то на обозрение, достаточно пригласить девушку своего круга. В крайнем случае он мог взять с собой одну из «бывших», каждая из которых, безусловно, даст фору Наташе.

Сидорова без происшествий добралась до стола и плюхнулась на любезно отодвинутый стул рядом с директором школы. Она промокнула салфеткой со лба лёгкую испарину и виновато улыбнулась:

– Такое со мной впервые!

Иванов налил в широкий фужер шампанского и пододвинул к девушке:

– Выпей, охладись.

Он дождался, пока Наталья отопьёт глоток пузырящейся жидкости, и, довольный тем, что та не заподозрила подвоха, добавил:

– Не переживай по поводу платья, ничего страшного. Главное, чтобы это не превратилось в привычку, иначе вместо пудреницы придётся тебе носить в сумке запасную одежду, – он кивнул на сестру, – вдруг мы с Илоной в следующий раз не окажемся рядом!

Наталья пыталась понять: Лев говорит искренне или делает намёк на объём её сумки, похожей на мини-рюкзак для похода? Но улыбка зеленоглазого красавца не выражала ни капли подтекста. Лишь полный восхищённого ожидания взгляд, дающий почувствовать себя красоткой, способной привлечь внимание любого мужчины.

Она, гордо выпрямив спину, разгладила складки синего наряда. Мягкая атласная ткань приятно ласкала ладонь.

– Платье, должно быть, дорогое. Я верну его, как только заберу из прачечной.

Лев заметил, как усмешка приподняла уголок губ Илоны. Вот уж кто, а его сестра надевать вещь, засветившуюся на другом человеке, точно не станет. Он прикинул, в какую сумму встанет ему компенсация. Но что значат деньги против бешенства, в которое впадёт глава корпорации «Иванов Групп», выслушивая от знакомых о неизвестной пассии сына? Директор усмехнулся, представив кислую физиономию отвечающего на неудобные вопросы отца.

– Не беспокойся! Это мой ответный подарок! – Он улыбнулся, заметив, как начали розоветь щёчки учительницы, и, понизив голос до шёпота, добавил: – Твой я непременно примерю. Если хочешь, сделаем это вместе.

Розовый цвет моментально изменился на пунцовый. Наташа залпом допила шампанское и, кивнув на бокал, пролепетала:

– Ещё!

Илона с любопытством переводила взгляд с брата на его гостью. Она не могла понять, о каком подарке идёт речь, но совершенно очевидно, что упоминание о нём нервирует брюнетку. Значит, обязательно нужно выяснить, что можно мужчине и женщине примерить вместе. Зная Льва… Уж не коробку ли презервативов?

Иванова фыркнула, не сумев подавить эмоции. Если так, то…

Она с тоской смотрела на не надетую ни разу обновку. Слишком дорогой подарок для обычной дешёвки!

Девушка кивнула брату, указав глазами на свой бокал:

– Плесни мне виски, раз отпустил официанта.

Зеленоглазка обернулась к мужчине, сидящему за противоположным столиком, и чуть наклонилась, протягивая ему руку, ненароком сверкнув мелькнувшими в открытом вырезе лимонного платья выпуклостями:

– Какие люди! Рада видеть вас вместе.

Трофим поднялся со стула. Он поцеловал тонкую кисть волнующей его с давних пор брюнетки.

– Счастлив лицезреть самую красивую девушку нашего славного города.

Илона не слушала льстивые комплименты Пескова. Она широко улыбнулась, показав на свет ровные зубы, адресуя улыбку Жанне:

– Жаль, что кого-то мама так и не научила здороваться!

Блондинка подхватила невидимую эстафетную палочку соперничества. Она дёрнула плечиком. Тонкая бретелька алого наряда соскользнула с гладкой округлой поверхности, приоткрыв край кружевного бюстгальтера, поддерживающего внушительных размеров грудь.

– И я рада тебя видеть! – Улыбка бывшей пассии Льва являлась неоспоримой гордостью её стоматолога.

Иванова провела взглядом по фигуре «Мисс Очарование Новосибирска 2010-го года», по роскошно сервированному столу с изысканным угощением, оплаченным Трофимом, и вслух сделала выводы:

– Силикон нынче дорог в обслуживании, да и фарфоровая челюсть недёшево стоит!

Жанна парировала, явно пытаясь задеть брата ненавистного «эльфа»:

– Ну, некоторые, я смотрю, за одни только ноги готовы нарядами от «Диор» расплачиваться.

Сидорова чуть не поперхнулась набранным в рот шампанским. Она проглотила не в меру горькую жидкость, расправила плечи, отчего её достаточно высокая грудь стала ещё рельефнее, и ответила, не давая Илоне вставить шпильку:

– Натуральный продукт всегда стоил дорого.

Учительница, чуть отодвинув стул, закинула ногу на ногу, заметив, как у Пескова, следившего за её движениями, нервно дёрнулся кадык. Она обворожительно улыбнулась, закончив фразу:

– Намного дороже любого лейбла.

Бутылка с виски чуть не выскользнула из рук Льва. Он уставился на Наталью, не замечая, как янтарная жидкость из переполненного бокала сестры льётся на белоснежную скатерть. «Оказывается, у мышки есть зубки».

Иванов взглянул на гордую осанку приглашённой на один вечер девушки: «Боже мой, да она с каждым часом нравится мне всё больше!» – и перевёл взгляд на брюки. Он постарался прикрыть салфеткой нижнее «эго», в этот раз полностью солидарное с адамовым яблоком Трофима.

Илона, заметив, как красные пятна проступают на челюсти красиво упакованной «живой куклы», подумала: «А всё-таки есть что-то в этой Наташе. Может, и не шлюха вовсе?» Она тихонько хмыкнула: «Жаль, что девчонка не нашего круга!»

Лев решил притушить не на шутку разгоревшиеся страсти, тем более что разговоры за соседними столиками подозрительно стихли. Все с интересом прислушивались к тому, что происходило в углу. Скандалы и сплетни были, есть и будут любимыми развлечениями пресытившихся светской жизнью пижонов.

– Девочки, милые, давайте сделаем перерыв и выпьем, не то, боюсь, придётся нам с Трошей минут через пять разводить вас в разные стороны.

Иванова брезгливо фыркнула:

– Ну, тут уж я точно знаю, что не разводить, а выносить кое-кого придётся.

– Конечно, вдвоём очень просто нападать на одну, – презрительно сощурила глаза Жанна.

Илона, сделав вид, что роется в сумочке, ответила, почти не разжимая губ:

– На такую лахудру, как ты, самой сил хватит. Мне не нужно двигать тазом на несколько фронтов, чтобы держать себя в форме.

Ноздри блондинки раздулись, пальцы выгнулись, приняв форму когтистой лапки. Она с удовольствием запустила бы их в роскошные локоны сестры Льва, но правила приличия необходимо было соблюдать. В отличие от Ивановых ей каждый день приходилось доказывать право находиться в подобном обществе. Слова Илоны являлись чистейшей правдой. Молодая женщина в свободное от ничегонеделания время занималась с учителем тхэквондо – красавчиком Стасом Сошальским.

Жанна прикрыла рот салфеткой и прошипела, душимая гневом:

– Злобный эльф!

Иванова приподняла бровь, разглядывая лицо в зеркальце пудреницы. Она провела блеском по сочным губам, сложила их сердечком и послала воздушный поцелуй собственному отражению.

– Да, эльф, но зато какой красивый!

Блондинку распирало от злости. Мало было ей одной длинноножки, чтобы испортить хорошо начинавшийся вечер, так ещё эта «мелочь» припёрлась. Надежды развести Пескова на щедрый подарок таяли с каждой минутой. Жанну раздражала плюющая на правила поведения выскочка. Как бы она хотела, чтобы в руках Илоны вместо помады оказалась колба с цианидом.

Она не смогла удержаться от следующей реплики:

– Настоящие леди поправляют макияж в дамской комнате.

Младшая Иванова и глазом не повела. Она стряхнула невидимую волосинку с шеи, холодно парировав:

– Ты забыла добавить и изменить одну букву в слове «леди», если имела в виду себя и своих подруг, – Илона, бросив зеркало с блеском в сумочку, нарочито громко щёлкнула застёжкой клатча, положила его на стол и послала воздушный поцелуй шипящей змеёй блонде: – Какое счастье, что я не отношусь к твоему окружению!

Трофим молча наблюдал за происходящей между дамами перепалкой. Он отлично знал о давней нелюбви девушек друг к другу и понимал, какую цель сейчас преследует каждая из них. Ему было бы приятно и лестно хоть на несколько часов оказаться в компании Илоны, но что это даст? Ничего! Поцелуй руки на прощание да обещание позвонить в ближайшее время. Жанна ожидает подарка и, конечно же, отблагодарит «жаркой» ночью, что намного полезнее для организма.

В данный момент Пескова интересовала красивая «простушка» рядом со Львом, вернее, желание досадить последнему. Хотя брюнетка абсолютно не обращала внимания на двусмысленные посулы. Она была неискушенной или невинной и это не могло не интриговать.

В кои-то веки рядом с Ивановым неопытное создание в не преследуемом законом возрасте. Ухаживание за Илоной подождёт – всё равно у неё нет постоянного парня, – а борьбу за Наташу стоит начать прямо сейчас. Трофим уже знал, как сделает это.

Он поднял руку:

– Девушки, милые, вы обе красивы! Не стоит спорить по этому поводу. Лев прав: мы привлекаем внимание. Зачем давать лишний повод для сплетен?

Он наполнил вином пустующие фужеры.

– Давайте выпьем за вас и за праздник любви, – Песков поклонился в сторону Наташи, – а также за красавицу, введённую Львом в наше общество. Сказать, что я восхищён – не сказать ничего.

Он поднял фужер и произнёс, глядя в огромные глаза обалдевшей Сидоровой:

– За Наталью, чьё имя в переводе с латинского – родная, рождественская, а значит, праздничная! – Блондин не сводил глаз с кареглазки, смакуя вино.

Глава 9

– Родная, да не твоя! – парировал директор школы, умеющий добывать информацию из интернета не хуже Трофима, и чуть слышно добавил: – Посмотрим, на чьей улице будет праздник.

Он едва сдержался, чтобы не заехать сопернику в челюсть, отлично зная, чего добивается Песков: женщины любят ушами.

Это же понимала Илона. Она даже где-то сочувствовала невинной жертве в начавшейся на неё охоте. Не стоило брату приводить девушку в место, где находился его давний соперник. Младшая Иванова посмотрела на пылающие щёчки брюнетки, надеясь, что та понимает, что происходит на самом деле, и не позволит сделать из себя лёгкую добычу. Хотя…

Она, глотнув холодного виски, коснулась зубами кусочка льда. Прохладный напиток приятно опалил горло и пролился в желудок, принеся замёрзшему телу живительное тепло.

Илона улыбалась губами, глазами пытливо вглядываясь в Наташу. Какое ей дело до этой девчонки? Она свою миссию выполнила, а что делать дальше, пусть та решает сама!

Слова Трофима стали каплей, переполнившей чашу терпения Жанны. Она встала из-за стола и шагнула вперёд, желая покинуть это место.

Песков незаметно выставил ногу. Блондинка споткнулась о кончик ботинка и, взмахнув руками, с криком рухнула на колени.

Лев подскочил со стула, желая помочь, но его опередил вечный соперник; он, как истинный джентльмен, с извинением подал руку даме:

– Прости, дорогая! Если желаешь, продолжим вечер в другом месте.

Жанна опустила голову и, опираясь на руку Трофима, торопливо покинула ресторан. Издёвка над неуклюжестью брюнетки встала ей боком, сделав посмешищем вечера.

Наталья проводила пару взглядом, по достоинству оценив благородство Пескова:

– А он молодец! Не бросил её. Ценю постоянство в мужчине.

Она ещё не знала, что визитка с двумя номерами телефона блондина уже вставлена в наружный карман её сумочки.

Лев сжал челюсти, подливая «ценительнице» шампанское:

– Знаю я это благородство! – прорычал он, подумав: «Совсем как моё». Ни на секунду не раскаиваясь, что спаивает девушку.

Следующие её слова слегка затронули его нервы, и где-то в глубине души прозвенел колокольчик тревоги:

– Трофим мне понравился: красив, терпелив, прост в общении. С таким человеком легко сойтись и…

Илона открыла рот в изумлении и не дала закончить мысль начинавшей пьянеть Наташе:

– Ты сейчас говорила серьёзно?

Сидорова удивилась такой реакции «эльфа».

– Вполне.

Она опустошила ещё один фужер, пытаясь утолить непонятную жажду, прежде чем дополнить ответ:

– Я вообще люблю блондинов, – и почувствовала, как почему-то начинает кружиться голова, а язык наливается свинцовой тяжестью.

В этот раз пришло время изумляться Льву. Скромная учительница оказалась не так уж скромна, раз говорит о своих предпочтениях едва знакомым людям. Тем более – и это особо задевало – в присутствии пригласившего на свидание мужчины.

Он посмотрел на полупустую бутылку шампанского с недоумением: может, всё-таки переборщил с количеством водки?

Илона искренне возмутилась:

– Да он сноб, каких ещё поискать! И бабник известный, и сволочь хорошая!

– Я этого не заметила. Первое впечатление о человеке почти всегда верное, – Наташа икнула и, испуганно прикрыв рот рукой, огляделась: – Простите, что-то нашло… – она подняла округлившиеся глаза на Иванову.

– А кто тут не сноб? Покажи! Столько пижонов, собранных в одном месте, отродясь не видела! – Наталья махнула рукой, чуть не перевернув бокал с виски Илоны, и снова икнула. – Прошу прощения. О чём это я?

Она наморщила лоб, пытаясь поймать ускользающую мысль, и очень обрадовалась, сумев сделать это:

– А видела я, поверь, немало. Один любимый курс по биологии чего стоил…

Иванова с изумлением уставилась на брата. Так вот где он подцепил новую знакомую. Но это казалось невероятным! Лев всегда призывал к выполнению определённых правил, первое из которых гласило: никаких романов с коллегами.

Она, присвистнув, протянула:

– Вы познакомились только сегодня, и ты работаешь в школе учителем?

Наташа кивнула.

– Это неважно, давай поговорим потом, – попытался прервать устроенный сестрой допрос с пристрастием директор.

– Нет уж, братец, как раз-таки важно! – Илона снова обратилась к брюнетке:

– Не в той ли, в которую перевели Льва Карловича?

Сидорова снова утвердительно качнула головой.

– И ты всего за один день сумела очаровать моего брата? – удивлению «эльфа» не было границ.

Наталья не стала больше кивать, решив, что славная девушка, выручившая её из беды, достойна знать правду:

– Наверное, я его поразила!

Учительницу распирало от смеха. Она хихикнула в кулачок, представив, каким было лицо Иванова, распаковавшего коробку сердечком:

– Вернее, не я, а мой подарок.

Тяжесть прошла, Наташе сделалось необычайно легко и весело. Хотелось петь, танцевать, ну, или на крайний случай говорить. Она подмигнула сестре директора, добавив полушёпотом:

– Уверена, такого ему никто никогда не дарил!

– И что же могло его так поразить? – Илона за секунду прокрутила в голове с десяток возможных вариантов, и все они сводились к главному из пороков брата.

Теперь пришло время краснеть Льву. Он сжал под столом руку не в меру разоткровенничавшейся биологички, призывая к молчанию, продолжая успокаивать сестру:

– Давай поговорим об этом дома. Зачем привлекать всеобщее внимание?

– А разве ты не за этим меня сюда пригласил? – Желание брата замять разговор лишь подтверждало правильность мыслей. – Вот я и выполняю твою просьбу – вся в центре внимания.

Наталья снова хихикнула.

Илона посмотрела в осоловевшие глаза девушки. Нужно постараться, чтобы так опьянеть с нескольких фужеров шампанского, если только…

Она пригубила ёмкость с искрившимся на свету напитком брюнетки и покачала головой. Так и есть: братец играет подло.

Зазвучавшая в это время музыка захватила внимание Сидоровой. Она принялась потихоньку напевать, а через несколько секунд внесла предложение:

– Давайте танцевать! – каблучки чёрных туфель уже отбивали такт.

Илона начинала «закипать». Взгляд девушки впился в лицо брата. Она кивнула на выход:

– Нам нужно поговорить!

Наташа счастливо улыбалась, пытаясь привлечь внимание недовольных друг другом родственников:

– Ну, что вы оба надулись? Такой праздник сегодня, а вы грустите. Идёмте плясать или лучше завалимся в какой-нибудь клуб!

Она указала пальцем на зал, тихонько хихикая над чопорными лицами престарелой публики. Ей сейчас не хватало даже Жанны и её рыжей подружки, покинувшей вслед за Песковым заведение.

– Молодёжь почти вся разошлась. В этом изысканном могильнике скука смертная!

Учительница осушила ещё один фужер и решила добавить правды-матки, окончательно добив Илону и введя в ступор убирающего соседний столик официанта:

– А шампанское – дрянь! – Она, обведя пальчиком горлышко «Кристалл», скривилась, словно выпила уксуса. – Дешёвка поддельная, горькая!

Лев встал, радуясь в душе, что выпитая залпом порция смеси была последней, подозвал официанта и попросил принести для девушки ещё бутылку игристого.

Он поспешил к выходу, предварительно извинившись перед Натальей и пообещав, что пригласит на танец, как только обговорит с сестрой внезапно возникшее дело.

Илона проследовала за братом, и в этот раз её походка не была столь воздушной, а в глазах читалась плохо скрытая злость.

Она взорвалась, едва переступив порог ресторана:

– Совсем офонарел?

– Что за жаргон?

– Да мне не говорить, а прибить тебя хочется! Не ты ли меня учил никогда не заниматься сексом на работе!

Лев покосился на швейцара.

– Говори тише, не привлекай внимание. В который раз прошу! Я не на столе в своём кабинете её разложить собираюсь!

– Вот уж кто его привлекает, так это упившаяся в жопу с твоей помощью училка! – Иванова сцепила пальцы за спиной, опасаясь, что не справится с соблазном и влепит брату пощёчину. – Мне плевать, что ты хочешь сделать с ней, плевать, как после этого она будет себя чувствовать. Сама согласилась идти на свидание неизвестно с кем в первый же день знакомства!

– Скажи ещё, что с маньяком, растлителем малолеток. Если хочешь знать…

Илона перебила, не желая выслушивать пустые отговорки:

– А из вас прекрасная пара выйдет! Невесть что дарящая мужику алкоголичка и озабоченный вечным стояком переросток.

Льву было неприятно выслушивать гадости, льющиеся на голову брюнетки и собственную.

– Ну, про пьяницу ты, возможно, поторопилась! – Вступился он за Наташу. – Она предупредила, что не может пить креплёные напитки, потому что быстро пьянеет.

– Вот! – злорадно усмехнулась Илона. – Значит, есть на то причина! Или сама злоупотребляла когда-то, или родители-алкаши!

– Знаешь, я, возможно, и подлец, – закипал Лев, – но выслушивать такое о неизвестном тебе человеке не намерен.

Он развернулся, намереваясь вернуться в ресторан, но Илона схватила за руку, останавливая. Она, снизив тон, продолжала шипеть:

– Может, мне ей букетик в подарок за испорченный вечер преподнести или пойти с ней «барыню» на столе отпрыгать?

– Нет, – Лев начинал жалеть, что обратился за помощью к взрывной сестре, – просто уйти и оставить в покое.

– «В постели» хотел сказать? А если она расскажет о ночном приключении коллегам, и эти разговоры дойдут до твоего начальства? Ты подумал, что будет с отцом?

– А если и так, то это не твоё дело! – он вырвал руку. – Не маленький, сам как-нибудь со всем разберусь.

Иванова толкнула брата в грудь:

– Пошёл ты… козёл! Готовь полтос косарей компенсации за платье и молись, чтобы она там сейчас не облевалась!

– А не много ли?

– В самый раз! Десять – на релаксацию, чтобы смогла завтра на твою морду смотреть и удержаться от желания заехать ногой по королевским яйцам!

Директор школы на всякий случай отступил на шаг, решив, что лучше принять условия сестры.

– Ладно, полтос… – Он запустил пальцы в волосы: – М-да, дороговатым выходит мне этот вечерок.

– За любовь нужно платить! – глаза Илоны горели праведным гневом.

Лев сморщился. Кто бы ему говорил о любви, но только не девица, отшивающая всех кандидатов не только в мужья, но даже в любовники. Она и любовь – вещи несовместимые.

Он развернулся, направляясь к дверям ресторана, но услышал вслед:

– Смотри, станешь когда-нибудь импотентом, и никакая виагра не поможет. Кузнечик-поскакун, потаскун!

Лев вернулся к разбушевавшейся не в меру сестре, решив до конца выслушать отповедь, а не позволять орать в спину на радость прохожим.

Он попробовал отшутиться:

– Не дай бог, сестрёнка, подумай, о чём говоришь. Должен же в нашем доме хоть кто-то оставить потомство, если на сестёр, старых дев, надеяться не приходится!

– Скоро сам сыпаться от старости начнёшь!

Иванов рассмеялся:

– Только после вас с Ольгой. Прекрати злиться. От этого появляются морщинки, а они не нужны твоему прелестному личику.

Он попытался приобнять Илону, но та вывернулась и кинула ключи швейцару, велев подогнать машину.

– Ладно, иди, не мёрзни, а то как бы твоя ненормальная там точно отплясывать не начала.

– Не злишься?

– Злюсь!

«Порше» с мягким шуршанием притормозил рядом со спорщиками.

Она, усевшись в белый салон жёлтого автомобиля, попрощалась:

– Иди уже! Отмороженными причиндалами наследников не сделать!

– Какой же вы порой бываете невоспитанной, девушка! – произнёс он уже вслед уносящейся прочь машине, мгновенно растворившейся в ярких огнях ночного города.

Глава 10

Лев с внутренним содроганием шагнул в зал – почему-то последние слова Илоны казались пророческими – и вздохнул свободно, увидев, что брюнетка по-прежнему сидит за столом, хоть и не одна. Она мило беседовала с официантом, держащим в руках бутылку «Дом Периньон Роза 2000», и отпивала из фужера шампанское, касаясь перед каждым глотком кончиком языка поверхности розовой жидкости.

Иванов с трудом сдержал стон. Он поспешил сесть на стул, пока выпуклость в паху не достигла критических размеров. Слова сестры моментально выветрились из головы. Нет, Наталья станет его сегодня же!

«Предмет вожделения» наконец-то заметила возвращение Льва и счастливо улыбнулась, показывая пальцем на бутылку:

– Я отказалась от того гадкого шампанского, и мне принесли это.

Сидорова снова окунула язычок в пузырящееся вино, сделала маленький глоток и заурчала от удовольствия:

– Божественно…

Директор школы поднял глаза вверх. И вовсе не из-за будущего счета, смирившись с дороговизной вечера. Ловелас опасался, что его сейчас переклинит, и он попытается овладеть учительницей на глазах у присутствующих. Но даже для него подобное было бы слишком. Как там сказала Илона? «Пытался изнасиловать на барной стойке…»

Он не успел закончить мысль. Иванов встретился с полным не меньшей похоти и желания взглядом; казалось, ещё чуть-чуть, и с подбородка официанта начнёт капать слюна. Лев оглянулся на соседние столики. Внимание мужчин было приковано к губам Наташи.

Он зло рыкнул, и официант, испуганно вздрогнув, опустил взгляд в пол.

Ревнивец сделал вдох и поднялся из-за стола. Пора было уводить брюнетку из рассадника престарелых, богатых фавнов да озабоченных халдеев.

– Ты хотела танцевать?

– Да, – кивнула Наташа, – только выпью…

– Так хочешь или нет? – Он взял бутылку из рук официанта. – Допьёшь по дороге.

Учительница поднялась, с трудом опираясь на ставшие совершенно неустойчивыми ноги.

– Куда мы уходим? – Она пошатнулась, но Лев не дал ей упасть, обхватив рукой за талию. – Что-то пол тут неровный…

– В клуб! – Он шепнул Сидоровой на ухо: – Обопрись о моё плечо и постарайся идти ровно. До выхода из зала всего сорок шагов.

– Один… – начала она счёт.

Директор не знал, орать от злости на самого себя или смеяться.

Наталья покачивала непослушными бедрами, стараясь изобразить поступь пантеры. Она хорошо помнила, как красиво это делала Илона, а также остальные штучки соблазнительной сестры Иванова.

Совершенно случайно не рассчитала расстояния и вместо спинки стула провела кончиком пальца по лысине мужчины, мимо которого проходила, решив добавить импровизации:

– Ты такой милый…

Лысик подавился улыбкой, вызванной нежностью молоденькой красотки, встретившись взглядом с грозным взором дородной жены, и тяжело вздохнул. На минет, обещанный в качестве презента, теперь можно было не рассчитывать…

Сидорову распирало от собственной грации и шарма. И эта горячая рука на её талии… Наташа была уверена, что станет подарком, данным судьбой новому директору школы неизвестно за какие заслуги. Захотелось немедленно выяснить, соответствует ли она стандартам его круга.

Брюнетка вскинула голову и, отстранившись ровно настолько, чтобы видеть лицо Льва, заплетающимся языком спросила:

– И как я тебе? – Она старалась держаться ровно, несмотря на то, что кто-то упорно раскачивал плитки мраморного пола. – Умею поддержать светскую беседу?

Иванов споткнулся, поперхнувшись смехом, и прошипел:

– Лучше заткнись! Улыбайся и шагай молча!

Наталья кивнула:

– Понятно! – и снова тесно прижалась к плотному боку мужчины, выводящего её из этого ужасного места.

Хотя на самом деле она не поняла ничего. Что-то случилось с гортанью Льва, и он шевелил губами, не произнося звуков. Сидорова решила не заострять внимания на временных дефектах речи директора, ведь ещё десять шагов – и они окажутся на свободе.

– Ноги моей больше не будет в этом ресторане! – Наташа икнула, потянувщись к мужской ладони, сжимающей горло бутылки. – Рыжик, ты такой классный, а этот «Дом» такой вкусный…

Лев вытянул руку вперёд, шаг учительницы ускорился и стал несколько твёрже. Она получила ориентир, а сфокусированный взгляд перестал реагировать на непонятное, бьющее по глазам свечение.

Последнее, что услышала девушка, перед тем как замертво рухнуть в салон «Лэнд-Ровера», было:

– Только этого мне не хватало…

Очевидно, директор снова обрёл дар речи.

Он захлопнул пассажирскую дверь, обошёл машину и сел в водительское кресло. Наталья тут же съехала набок, уткнувшись лицом ему в плечо. Иванов осторожно оттолкнул брюнетку. Она качнулась в другую сторону. Отягощённая густой копной волос голова оказалась слишком тяжёлой для длинной шеи и лишь на секунду замерла в положении прямо, а затем ушла вправо, впечатавшись в боковое стекло.

– Ну, так уже лучше…

Лев смотрел на «живой труп», сожалея о том, что сделал. Наверное, учительнице хватило бы и просто шампанского, но кто знал, что можно упиться до такой степени двумястами граммами водки. Он снял свой пиджак и подложил ей под голову. Наташа не шелохнулась.

Иванов провёл большим пальцем по приоткрытым губам мертвецки пьяной танцорши.

– М-да, крепкие напитки тебе точно противопоказаны.

Он отъехал от ресторана на сотню метров и остановился. Все планы летели к чёрту. Куда отвезти обездвиженную, что труп, девушку? Встреча с полицией ему гарантирована. Лев пожалел, что не зарезервировал номер в гостинице заранее, получить же его сейчас было почти не реально. Почти…

Он открыл записную книжку айфона и, выбрав имя, нажал на вызов. Трубку не брали.

– Ну, давай же, Славик, ответь!

Директор школы облегчённо вздохнул, услышав голос хорошего знакомого, и сразу же перешёл к делу:

– Скажи, твои комнаты в отеле отца, сейчас не заняты?

– Нет! А что ты хотел?

– Да у меня тут возникли форс-мажорные обстоятельства.

– Что-то серьёзное?

– Нет, просто подруга немного перебрала, нам нужно где-то переночевать.

– Сильно перепила?

– До состояния трупа.

– Ты меня пугаешь, – Вячеслав рассмеялся. – Иванов, ты стал некрофилом?

– Всегда им был, только умело скрывал. Славен, мне сейчас не до шуток.

– Хорошая знакомая?

– Нет, только сегодня встретились. Первое свидание…

– Лихо всё у вас для первого раза. Знаешь, где она живёт?

– Да.

– Чего тогда возишься с ней? Отвези и высади перед дверью, протрезвеет – сама зайдёт в дом.

– Не могу.

– Настолько хорошенькая? Или чем-то обязан?

– И то, и другое. Сам увидишь.

– Эх, как ты не вовремя. Ну да ладно, попробую что-нибудь придумать. Сейчас перезвоню.

Лев терпеливо ждал. Уже через пять минут Вячеслав позвонил сам:

– Всё уладил. Подъезжай через полчаса. Я послал Ромку; он как раз в том районе.

– Спасибо!

– Да брось ты, для того друзья и нужны. Развлекайся!

Иванов добрался до отеля через сорок минут и выбрал для парковки место посуше. Мелкий холодный дождь моросил с небес, образуя на асфальте небольшие лужи.

Роман уже ждал на стоянке. Он заглянул в салон автомобиля и рассмеялся:

– Думал, брат шутит, а тут действительно обездвиженное тело, – пройдясь взглядом по оголённым ногам брюнетки, он добавил: – И очень даже неплохое.

– Нет, ради замухрышки старался.

Лев потормошил Наталью. Девушка громко всхрапнула, но продолжила спать. Он, сплюнул в сторону, добавив сырости в и без того смоченную землю.

– Дрыхнет как конь. Хоть за волосы тащи.

Рома сдержал смех, увидев, насколько зол Иванов.

– Так это ты виноват?

– Частично я, частично – её слабый до алкоголя организма. Всего-то пара рюмок водки на литр шампанского.

Роман качнул головой.

– С такого коктейля и я бы занемог!

Лев, обойдя машину, осторожно открыл дверь. Смятый под головой учительницы пиджак выпал, приземлившись на мокрый асфальт. Он закинул его обратно.

– Прекрасно, день порчи вещей… – Иванов обернулся к Роме, наконец ответив:

– Ты бы занемог, а она просто вырубилась, – затем подсунул руки под Наташу и вытащил спящую из автомобиля.

Она пошевелилась, простонав:

– Рыжик, идём танцевать… Не надо, не смей.

Роман опять рассмеялся:

– Лев, да ты у нас теперь «рыжик» и то танцуешь, то не смеешь.

– Хорош ржать! Она хоть и лёгкая, но совсем не пушинка. Идём в номер.

Директор школы перехватил руки поудобнее; Сидорова откинула голову назад. Свет фонарей осветил бледное лицо, на котором ярким пятном выделялись пухлые губы и ресницы, чёрным веером обрамляющие веки больших глаз. Копна тёмных, слегка вьющихся волос свесилась чуть ли не до земли.

Рома присвистнул от удивления:

– Да она не просто хорошенькая, а красотка! Такую и я бы не бросил. Так как, говоришь, её зовут?

Лев смерил друга злым взглядом. Лимит терпимости к соперникам на сегодняшний день явно превышал норму.

– Не говорил и не скажу. Зачем тебе?

– Чтобы знать, кого вселяю в номер.

– Меня, Льва Иванова. Документы показать?

Роман опешил от столь яростного отпора и постарался успокоить ревнивца:

– Да ладно, не злись. Я терпеливый: подожду, пока она тебе надоест, и сам познакомлюсь.

– Придётся встать в очередь!

– Интересно, за кем?

– Трошей Песковым.

Рома снова присвистнул.

– Кажется, эта девочка станет гвоздём сезона.

– Пока она – гвоздь в моей заднице.

Глава 11

Роман заправил зацепившуюся за ресницы прядку волос за ухо девушки.

– Я бы от такого гвоздя не отказался.

– Руки убрал!

– Да что с тобой? С каких это пор стал таким собственником? Что-то прежде не жадничал – делился с друзьями. Ту же Жанну без драки отдал, а тут… – Рома открыл дверь пристроенной к торцу отеля мансарды. – Что, зацепила?

– Не представляешь, насколько! Она идеально подходит для моих планов.

Брат Вячеслава включил свет в огромной гостиной.

– Располагайся. Где спальня, сам знаешь. Бар только сегодня обновили.

Он вытянул шею, разглядывая усаженную Ивановым в широкое кресло девушку.

– Хочешь, помогу её раздеть?

Лев зарычал.

– Рома, я не шучу, поверь, не в том настроении! – Он указал другу взглядом на дверь: – Спасибо за помощь, увидимся утром.

Хозяин номера с улыбкой на лице отправился к выходу.

– Вот и делай после этого добро. Когда решишь бросить, дай знать, хорошо? – Он остановился возле двери. – Хочу хоть раз опередить Пескова.

– Договорились! Но я ещё ничего с неё не поимел, чтобы расставаться.

Иванов прошёл в спальню, сдёрнул одеяло с широкой кровати и присел на край, размышляя, что делать. Оставлять Наталью в кресле опасно: слишком тесно, может во сне упасть и покалечиться.

Учительница, словно услышав его мысли, открыла глаза, приподнялась и совершенно трезвым голосом произнесла:

– Где я?

Лев подскочил с кровати и рванул в гостиную. Протрезветь за столь короткое время нормальному человеку нельзя, но он не мог определить степень возможностей новой знакомой. Любая логика ломалась о непредсказуемость спящей красавицы.

Девушка не сводила глаз с картины, висевшей на стене напротив кресла. Она даже не моргала.

Иванов провёл ладонью перед её лицом – реакции не последовало. Он наклонился над креслом.

Глаза биологички округлились от ужаса. Она прошептала:

– Кролики, – и, рухнув назад в кресло, ударилась головой о деревянный подлокотник.

– Господи, за что мне это?

На что директор надеялся, задавая глупый вопрос? Мертвецки пьяный ответ лежал перед ним.

Горе-Казанова ощупал голову брюнетки. Видимой раны не наблюдалось. Учительница простонала от боли, но глаз не открыла.

Он подхватил девушку на руки. Оставлять её в кресле на самом деле было небезопасно.

Лев развернулся лицом к стене, взгляд уперся в изображение, загипнотизировавшее Сидорову. На зелёной полянке резвилась пара кролей, охваченная любовной страстью, ещё двое в углу написанного маслом рисунка мирно щипали изумрудную травку. Он удивился, что раньше не обращал внимания на эту картину. О наличии вкуса у братьев Запашных можно было поспорить.

– Юные натуралисты, мля!

Наташа, то ли расслышав во сне голос заполнившего девичьи мечты директора, то ли ощутив крепость мужских рук, обхватила крепкую шею и, не раскрывая глаз, ткнулась носом в щетинистый подбородок. Она, улыбнувшись, попыталась что-то сказать… как вдруг тёплая прозрачная масса шампанского, смешанного с дольками клубники, Ниагарским водопадом хлынула из уст «спящей красавицы».

Иванов замер, борясь с инстинктивным желанием бросить живую ношу на пол и отряхнуться. Липкая тошнотворная жидкость впитывалась в рубашку, стекая ручейком с шеи и синего платья Натальи.

Брюнетка икнула и, сморщив носик, пробормотала:

– Фу… кролик сдох, – рук же, обнимающих шею директора, не разомкнула.

Лев не удержал рычания, переходящего в стон отчаяния. Он чувствовал себя загнанным в угол зверем. Неудачно выбранное место свидания, порванное платье, ссора с сестрой, которая обойдётся ему в круглую сумму, напившаяся до неприличия девушка, обращение за позорной помощью к другу и теперь ещё это…

В довершение ко всему она снова заговорила:

– Кап, кап… львы…

Иванов смотрел в улыбающееся лицо спящей учительницы. Очевидно, она всегда разговаривала во сне. В определённых обстоятельствах это было даже на руку, но сейчас…

Он тяжело вздохнул – обвинять в случившемся некого: в произошедшем девяносто девять процентов его вины – и принял участие в пьяном бреде:

– Ты уж реши, дорогая, львы или кролики!

Директор школы усадил брюнетку в душевую кабину прямо в одежде, только стянув с ног туфли. Возиться с испачканным рвотой платьем не было желания. Свои вещи он снял, забросил в стиральную машину и настроил душ.

Лев запахнул пластиковую шторку и, пожелав гражданке Сидоровой приятного купания, начал мыться. Потоки тёплой воды стекали по лицу, волосам и телу учительницы.

Он злорадно наблюдал, как девица лежит у его голых ног, покрытая пеной, очистившей вымазанную её рвотой кожу. Небольшое отмщение радовало несостоявшегося любовника. Он точно знал, кому предстоит утром биться в истерике…

Наташа стонала от боли. Маленькие бесенята крохотными копытцами отбивали чечётку, танцуя на её голове. Один, особенно резвый, колотил в бубен, выплясывая на виске. Сидорова с огромным трудом приподняла руку и попыталась прогнать бесовское отродье, шевеля пальцами и шипя распухшим ртом:

– Кыш…

Не помогало.

Лев, почувствовав шевеление под боком и услышав шёпот просыпающейся учительницы, открыл глаза. Солнечный луч, прорвавшийся сквозь неплотно закрытые шторы, бил в лицо. Голова раскалывалась. Несколько часов сна не могли восстановить потерянные за вечер и ночь силы.

Он взглянул на бледное лицо Натальи. Тёмные круги под глазами и отёкшие веки свидетельствовали, что проснётся она в ещё более плохом расположении духа. Это несколько утешало.

Иванов стянул махровый халат, надетый на голое тело, закинул его под кровать и осторожно забрался под одеяло.

Наталья, повернувшись на бок, наткнулась рукой на что-то тёплое и волосатое. В измученной болью голове пронеслось: «Пусик! Опять забрался под одеяло!»

Она попробовала нащупать уши, чтобы выдернуть обнаглевшего пушистика наружу. Вместо них рука уперлась во что-то твёрдое и округлое. Сидорова обхватила пальцами непонятный предмет и слегка потянула.

Лев с трудом удержал стон, давясь от смеха, представляя, каким громким будет визг биологички, обнаружившей, что держит в руках, если отбросить одеяло.

Он наблюдал за её лицом. Опушённые густыми ресницами веки подрагивали, маска боли сменилась недоумением.

Пальцы ещё раз потянули член, причиняя в этот раз боль. Иванов решил, что пора спасать детородный орган и, положив свою руку поверх её, попытался высвободиться. Наташа замерла, расцепила пальцы, но продолжила лежать с закрытыми глазами.

«Проснулась, меня не проведёшь!» – подумал Лев и встал с постели. Он усмехнулся, заметив, как дрогнуло и чуть приоткрылось правое веко брюнетки. «Что ж, дорогая, пора начинать представление!»

Он, подойдя к окну, широко распахнул шторы. Яркий солнечный свет заполнил комнату, очертив его тело светло-коричневым контуром. Иванов почувствовал на спине любопытный взгляд. «Всё-таки проснулась!»

Он сцепил пальцы в замок за затылком и потянулся, поигрывая бицепсами. Мышцы тела напряглись, чётко оформились, рельефными выпуклостями покрыв спину и прочее…

Вот это «прочее» особенно взволновало Сидорову.

Она впилась взглядом в упругие ягодицы, венчавшие узкие крепкие бёдра. Можно было считать учительницу биологии ненормальной, но красивая попа и форма бровей – первое, что привлекало её в мужчине.

Наталья протёрла глаза, не вполне понимая, спит она или нет. А если не спит, то где находится? Незнакомая комната… утро… красивая мужская задница у окна…

В голове пронеслась любимая фраза отличника Рукоблудова: «Жопа полная». Наташа с трудом сдержала нервный смешок, почувствовав, как задёргался левый глаз. И даже внутреннее «я» не стало её поддерживать, вырисовывая, как обычно, призрачную фантазию, где всё так светло и красиво.

Она тихонько вздохнула: «Ну, девушка, хватит грёз, начинай жить реалиями».

Если то, что сейчас стояло перед глазами, являлось знаком – впереди ждала нелёгкая жизнь в борьбе за чувства красавца. Но если эта жизнь будет настолько же привлекательной, готова рискнуть, шагнув в «жопное» будущее…

До измученного алкоголем сознания ещё не пробилось, что смотрит она сейчас на голого мужчину, неизвестно как оказавшегося с ней в одной комнате.

Лев обернулся со словами:

– Дорогая, ты уже проснулась?

И тут до Сидоровой дошло…

Она ощупала себя, осознав, что лежит нагая на широкой постели, судорожно вздохнула и натянула одеяло до подбородка.

Директор соблазнительно улыбнулся, указал взглядом на гордо вздымающуюся плоть и добавил:

– Этой ночью ты была восхитительна! – Густая, красиво очерченная бровь вопросительно поднялась вверх: – Я снова готов, продолжим?

Пронзительный крик разорвал воздух:

– Чёрт, чёрт, чёртов чёрт! Что тут происходит?

В зелёных глазах Льва играли те самые бесенята.

– Что за истерика, дорогая? Как «что происходит»?

Он рывком выдернул одеяло из рук верещащей Натальи, отбросил в сторону и, отступив на пару шагов, впился взглядом в стройное тело.

– Ночью ты называла это «любовью»!

Глава 12

– «Любовью»? – Наталья онемела от растерянности.

Она судорожно пыталась вспомнить подробности прошлого вечера. В голову лезли одна не понятней другой картинки. Порванное платье, холод, женщины-змеи с синими губами, красотка-пантера, назвавшаяся сестрой Льва. Шампанское, красивый, пожирающий взглядом блондин, снова шампанское. Музыка. Танцы. Лысый мужчина, резвящийся на полянке с кроликами и… полная пустота. А ещё эти черти…

Брюнетка сжалась в комочек, пытаясь скрыть оголённые части тела, хотя из не оголённых оставалась лишь голова. Ставшие крошечными ладони с трудом прикрывали внезапно раздувшуюся грудь. Рассудив, что грудь прикрыта коленями, она переместила руки на попу, понимая при этом всю тщетность попыток спрятаться от похотливого мужского взора. Иванов с откровенной усмешкой наблюдал за отчаянными движениями проснувшейся скромницы. А она-то, наивная, приняла его первоначально за прекрасного принца! Хотя кто говорил, что принцы не бывают озабоченными? Уж не ради простого поцелуя же они за девами по стенам замка карабкаются да с драконами силой меряются?

Но больше всего Наташу убивало собственное безрассудство: как она могла себе такое позволить? Заняться сексом с едва знакомым мужчиной и бесполезно сваливать вину на кого-то, если виновата в конечном счёте сама…

Учительница пыталась определить по взгляду Льва, не лжёт ли он. Может он решил так над ней подшутить? Но тогда почему они голые? Директор продолжал ощупывать липким, прочувствованным каждой клеточкой её тела взглядом.

Нужно было что-то ответить, вот только ничего умного не приходило в голову, а глупости, как всегда, вылетали сами собой:

– Какой «любовью» в таком виде?

Зелёные глаза котяры полыхнули вожделением. Не похоже было, что красивый мерзавец шутит. Он даже не думал прикрыть «инструмент» наслаждения, а лениво потянулся, делая шаг в сторону постели.

– Милая, ты не поверишь, но именно голыми ею и занимаются. Посмотри на себя.

Сидорову несколько покоробил его снисходительный тон. Неужели он принимает её за полную дуру? Наличие девственности ещё не означает отсутствие мозга, а как раз наоборот, по крайней мере, она всегда так считала.

– Ты тоже можешь не верить, но я не прогуливала лекции о мужской репродуктивности. И не закрывала глаз, оказавшись рядом с анатомически точными макетами, а также не раз видела, как занимаются «этим» собаки, помимо прогулок по порнографическим сайтам.

Лев попытался поймать взгляд брюнетки, но та смотрела куда угодно, только не на него. Потихоньку начинал волновать вопрос: почему Наталья постоянно сравнивает его с животными? Это издержки профессии или скрытая склонность к зоофилии?

– А что ты делаешь сейчас? Неужели смелая лишь в темноте? Может, встанешь с постели? Вместе полюбуемся из окна на рассвет. Я не против откровенного разглядывания при свете дня и готов послужить живым экспонатом, – он улыбнулся, вспомнив, что несколько минут назад рука учительницы делала с его членом: – А на ощупь я точно приятней собаки, не правда ли?

Наташа отметила, с каким ударением Иванов произнёс «на ощупь». Стало понятно, что было спросонья принято за уши Пусьена…

Она, сжавшись ещё сильнее, попыталась натянуть на себя простыню, но тщетно: скользкая ткань не желала прикрыть стыд девушки, возлежащей на постели, созданной для любовных утех. Наталья потянула за угол подушку. Та оказалась намного сговорчивей здоровенного куска шёлка, удерживаемого резинкой, и уже через секунду прижималась прохладной поверхностью к обнажённому телу. Но мягкого прямоугольника хватило лишь прикрыть бюст.

Сексуальный подонок тем временем сделал ещё шаг вперёд. Сидорова попробовала остановить его словами:

– Это, может быть, в той твоей школе так принято, а в нашей…

Учительница оборвала себя, заметив, как Лев прикусил губы, пытаясь подавить смех. О чём она сейчас бормочет? Какая «любовь», если…

Наталья вспомнила, что до этой самой ночи сексом ни разу не занималась – ни голой, ни одетой, ни в чужой, ни тем более в своей школе. И при чём тут школа вообще?.. Она скосила глаза на простыню, пытаясь найти следы потери девственности, и прислушалась к ощущениям, вспоминая рассказы подруг о первых моментах после дефлорации: кровь и боль внизу живота. Определить, где сильнее болит в измученном алкоголем теле, не удавалось. Вдобавок ко всему в глазах троило, в ушах гудел прибой. С чем именно связаны неприятные ощущения, брюнетка понять не могла, но что-то однозначно шумело в жестоко оттраханном мозгу…

Иванов усмехнулся, заметив отчаянный взгляд Наташи, шарящий по простыне, и ладони, незаметно ощупывающие живот. Значит, его догадка верна: перед ним лежит девственница. Насиловать пьяных девиц не в его привычке, но вот подразнить красивую недотрогу он был не против.

Лев облизнулся, словно кот на сметану. Душу наследника фармацевтического холдинга согрела мысль, что учительница не накинулась на него с кулаками и даже прекратила верещать, а значит, есть вероятность получить сейчас то, что обломилось ночью.

Солнечный свет, падающий сквозь окно, окрашивал волосы директора в огненно-рыжий цвет. Это, вместе с жадным блеском зелёных глаз, делало его похожим на молодого льва, приготовившегося к сексуальной атаке на отбившуюся от чужого прайда львицу.

Он сделал ещё пару шагов и плюхнулся на кровать. Вальяжно развалившись посередине матраса и захватив в кольцо рук напряжённое тело брюнетки, заурчал бархатным баритоном:

– Ты одарила меня незабываемым подарком. Самым лучшим, что я мог получить в этот праздник влюблённых!

Горячие губы коснулись прохладного ушка и попытались переместиться ниже.

Учительница дернула головой в сторону, судорожно соображая, как достойно выпутаться из создавшегося положения. Если бы только она могла знать наверняка, произошло или нет то, о чём говорит рыжий мерзавец. Не спросишь же у него: «Господин Иванов, признайтесь честно, вы меня уже трахнули или пытаетесь это сделать сейчас?»

Наташа попробовала высвободиться из объятий, не отрывая рук от живота, но захват оказался слишком крепким. Она, изобразив наивность и прикрыв на всякий случай ладонями место входа в «подарок», задала вопрос:

– Тебе так понравился вибратор?

Лев представил, что творится в очаровательной головке биологички, и даже немного посочувствовал: не хотелось бы ему сейчас оказаться на её месте. Но каждый из них вёл свою игру: она успешно изображала дурочку, он – осчастливленного самца. И было интересно узнать, кто одержит победу.

– Нет, не он… – Директор школы провёл языком по гладкому предплечью Натальи. – Кожа как атлас.

– Хорошо хоть не глобус, – нервно хихикнула она и попыталась отодвинуться на другой край кровати.

Иванов придвинулся ровно настолько же и, с благодарностью заглянув в карие омуты обалдевшей от сексуального напора девушки, с нежностью провёл ладонью по крутому бедру:

– Надеюсь, тебе было не больно. Всё-таки в первый раз…

Сидорова вздрогнула и обречённо вздохнула. Значит, не врёт. Иначе откуда он знает о её невинности? Встретить в двадцать шесть лет девственницу в наше время – почти что найти живого динозавра. Она ещё раз посмотрела на постельное белье, но разглядеть следы крови на бордовом шёлке, даже если они там и были, не представлялось возможным.

Лев внимательно следил за манипуляциями жертвы обмана.

– Что ты ищешь? Всё нормально, не беспокойся. Мы же сменили простыню сразу, после того как приняли душ.

Наталья, как бы невзначай повернув голову набок, ткнулась носом в разметавшиеся по постели тёмные пряди и втянула воздух. Волосы пахли чужим шампунем. Последняя надежда рухнула. «Точно не врёт!»

Сделалось обидно и больно. Она сжала губы, с трудом сдерживая желание расплакаться. Хранить себя, свято веря в то, что её «подарок» достанется мужу в первую брачную ночь, как символ любви и верности, и вот так по-глупому преподнести его в пьяном угаре почти незнакомцу.

«Господи, Надя опять оказалась права: я точно объелась романами прошлого века. А истина до безобразия проста: все мужики – козлы, все девственницы – дуры!»

Учительница встретилась взглядом с довольно ухмыляющимся директором. Боль сменилась на гнев, обида – на злость.

«Что же, котяра кроличий, после драки кулаками не машут, но во второй раз тебе не обломится!»

Глава 13

Она вскочила на ноги, перестав прикрывать то, что уже давно рассмотрели, и, гордо вскинув голову, пристально оглядела фигуру самодовольного Казановы.

– Что было, того не вернуть. Жаль, что это произошло вот так и именно с тобой. Я ничего не помню, а значит, ты был не настолько хорош, как тебе кажется.

Иванов округлил глаза. Впервые кто-то остался недоволен им в постели, пусть даже в этот раз между ними с брюнеткой ничего и не было. Он с трудом удержался от желания прикрыть мужскую «гордость» руками, услышав следующие слова:

– Нужно сказать, размер у тебя так себе, – Наташа сморщила носик и подняла на уровень глаз сложенный полукольцом мизинец, – и форма совсем уж неприглядная, а в этом, поверь, биологички отлично разбираются. Я и в морге на всякие насмотрелась и скажу как специалист: у многих, не один час как преставившихся, больше твоего стручки будут и намного объёмнее.

Она бросила взгляд на прикроватную тумбочку и, не заметив там никакой упаковки, произнесла:

– Мог бы позаботиться о защите. Или пользоваться презервативами не в твоей привычке?

Сидорова оглядела комнату:

– Где тут душ? – и, проследовав в сторону двери, на которую потерявший дар речи Лев указал взглядом, с презрением добавила: – Не стоит тебе больше никого дефлорировать – не нужно делать того, с чем не можешь достойно справиться. Пусть этот первый раз станет между нами последним. Не хотелось бы, чтобы ты приближался ко мне на расстояние ближе метра.

Она усмехнулась, как будто ещё что-то вспомнив.

– Ничего, что я на «ты»?

Уже войдя в ванную, Наталья нарочито громко пробурчала:

– Вечер сказочных надежд плавно перетёк в полное разочарований утро…

Иванов пару секунд растерянно смотрел на дверь, которая захлопнулась за отлично владеющей собой фурией. Так жестоко его мужские способности опускали впервые: не тот размер, не та форма, у покойника и то больше…

Он перевёл взгляд на скукожившийся от несправедливых нападок детородный орган, взял его в руку и несколько раз повернул, рассматривая под разными углами.

– М-да, вот так и становятся импотентами. Какой тут удар коленом в пах? Она мне тебя, «малыш», покромсала колечками одним только взглядом. А за что?..

Погоревать вдоволь над любимой частью тела неудачливому Казанове было не суждено: из ванной комнаты раздался грохот, а следом шлепок.

Наташа, обуреваемая желанием рвать и метать, схватила попавшийся под руку гель для тела и со всей дури запустила в стенку душевой кабинки. Пузырёк, спружинив о пластиковую дверь, отскочил назад, но повёл себя вовсе не как бумеранг, возвращающийся в руку метателя, а запечатался в высокий лоб умной «язвы».

К звукам прибоя, терзавшим голову учительницы, добавился взрыв фейерверка. Яркие звёздочки разноцветным веером разлетелись по белому кафелю. Стены покачнулись и, стремительно навалились, погрузив бедняжку в полную темноту.

Лев подскочил с кровати и, сорвав со щеколды, распахнул дверь, за которой несколько секунд назад скрылась разъярённая Сидорова. Не обнаружив её перед глазами, он с удивлением перевёл взгляд вниз. Длинные стройные ноги торчали между биде и стенкой душа. Он, крадучись, подошёл ближе.

«Гроза морга», криво усмехаясь, сидела, прислонившись спиной к мраморной стенке, но отвечать на вопросы упорно отказывалась.

Директор школы наклонился и, заглянув в пустые карие глаза, в очередной раз задал вопрос Всевышнему: «За что?» Ответа, естественно, не последовало.

Он осторожно ощупал голову училки. Серьёзных повреждений и крови не было, лишь на лбу, краснея, вздувалась шишка.

Горе-любовник взвалил обездвиженное тело на плечо. Он, стараясь не поскользнуться на брызгах разлетевшегося по кафелю средства, прошагал в спальню, где сбросил мучительницу на измятую постель и присел рядом. Взгляд уперся в круглые холмики, увенчанные нежно-розовыми пирамидками, и пополз вниз.

Пытка голым женским телом продолжалась…

Наталья никак ни хотела приходить в себя. Не помогли ни открытое настежь окно, ни сбрызгивание холодной водой, ни зажимание носа, ни лёд, приложенный к месту ушиба. По прошествии пятнадцати минут Иванов начал волноваться. Ожидать от новой знакомой можно было чего угодно, вплоть до впадения в кому.

Он нервно ходил по комнате, позабыв, что делает это совершенно голым. От холодного воздуха, заполнившего спальню, кожа несостоявшегося обольстителя покрылась мурашками, а место, называемое им с любовью «малышом», приняло соответствующую «пупсику» форму.

Лев прилёг рядом с пребывающей в отключке учительницей, обдумывая дальнейший план действий, с тоской размышляя, какую историю поведать Вячеславу, набрав его номер.

Неизвестно, что снилось погрузившейся в забытьё Наташе – возможно, подробности последнего разговора с директором. Она, внезапно очнувшись, увидела голые женские ноги, а рядом с ними не подающего признаков жизни обнажённого мужчину. Выпучив глаза, брюнетка взвизгнула:

– Боже! Морг! – и снова потеряла сознание.

Иванов вскочил на ноги и, словно девица, бьющаяся в истерике, скинул вниз разбросанные по тумбочке предметы.

– Да чтоб тебя! Сколько можно?!

Он подобрал с пола сотовый и набрал номер друга.

– Славик, выручай, иначе я спячу. Мне срочно необходима помощь врача.

– Что случилось? Я не хотел светить перед отцом посторонних, тем более с твоей репутацией… – Внезапно он замолчал, а потом прошептал настороженно: – Надеюсь, ты не прикончил ночную пассию?

– Нет, она до сих пор почти жива. И это «почти» в буквальном смысле. Рассказывать по телефону долго. Ты всё равно не поверишь.

Запашный облегчённо выдохнул:

– Слава богу, все живы! Слушай, я заинтригован: что там за брюнетка, расхваленная младшим и принесшая тебе столько хлопот?

– Вот это мне уже не нравится.

– Да брось ты! Нашёл, к кому ревновать. Так что там у вас случилось? Затрахал её до полусмерти?

Лев знал об удивительном чутье Вячеслава на любую ложь. Если желаешь получить его помощь, необходимо говорить правду. Он, обречённо вздохнув, ответил:

– Если бы так. С первой минуты нашей встречи сношает меня она, и происходит это, к сожалению, не физически. Эта, как сказал тебе Рома, «красивая брюнетка» – учительница биологии и извращенка по совместительству. Ей нравится заниматься сексом с моим мозгом!

Слава расхохотался. Без того раздражённому Иванову пришлось несколько секунд слушать гогот, перемежающийся всхрюкиванием.

Наконец друг снова заговорил:

– Вано, я впервые слышу от тебя такое. Радует, что хоть кто-то заметил кроме твоей внешности и кошелька серое вещество, без дела томящееся в черепе. Может, стоит кому-нибудь из друзей приехать тебе на помощь?

– Хорошо, приезжай сам или пришли Ромика. Он же учится на врача?

– Только для видимости.

– Ну, всё равно что-нибудь знает?

– Что-нибудь знаю и я.

– Выручай. Это не женщина, а ходячая катастрофа, но не хочу, чтоб из-за меня она потеряла здоровье.

Вячеслав снова хрюкнул, но сумел удержаться от смеха.

– Не паникуй. Жди, скоро будем.

Иванов тяжело вздохнул; именно ожиданием он занимается больше двенадцати часов.

Директор попробовал ещё раз привести брюнетку в чувство, но через пять минут сдался и отправился в ванную комнату. Нужно было одеться самому и облачить в платье учительницу. Показывать её в голом виде кому-либо он не намерен.

Через двадцать минут Наталья, по-прежнему не приходя в сознание, лежала в натянутом на голое тело платье. Иванов не стал застирывать его ночью. Он повесил наряд на плечики и обдал из душа тёплой водой, решив, что из стиральной машинки оно выйдет в непотребном виде, и оказался прав. В отличие от его измятых брюк и рубашки платье выглядело весьма сносно. Натянуть его на деву в отключке оказалось не так уж сложно, а вот остальное…

Лев крутил в руках два чёрных кусочка ткани, соединённых тонкими полосками. Этот цвет белья ему нравился намного больше розового.

Директор школы обернулся к зеркалу, вспомнив данное Сидоровой обещание обязательно примерить один из подарков, и, покосившись на лежащую трупом дарительницу, приложил шёлковый треугольник поверх брюк.

– М-да, размер и впрямь маловат…

Он хохотнул, представив лица друзей, если бы те застали его за этим занятием, а вспомнив, что ожидает их прибытия с минуты на минуту, вернулся к постели.

Иванов задрал подол синего платья и, повертев в руках стринги, решил натянуть их учительнице на бёдра. Пусть малюсенькая, но защита того самого места, в котором его «малыш» надеялся оказаться прошедшей ночью. Мало ли как станет делать осмотр «потерпевшей» Рома. Знает он этих озабоченных студентов.

Лев рыкнул, вспомнив заинтересованный взгляд брата Славы, разглядывающий ноги брюнетки, и понял правильность принятого решения.

Глава 14

Он несколько раз примерялся, как лучше это сделать. Иванов, множество раз стягивающий женские трусики, не имел представления, как их надеть. То есть он не раз видел, как делают это женщины, но сам…

Директор подтянул Наташу за ноги к краю кровати. Платье задралось по самую грудь. Пришлось забраться коленями на постель, чтобы вернуть наряд от «Диор» в первоначальное состояние.

Лев с удовольствием расправил синие атласные складочки на податливом теле и с минуту полюбовался на красивую, совершенно не сопротивляющуюся учительницу, подумав: «Всё-таки есть в её молчаливой беспомощности некое очарование. По крайней мере, меня никто не сравнивает с рыбой или мертвецом».

Он покрутил перед глазами лоскутки, пытаясь понять, в какие их трёх отверстий нужно вставить ноги, и верно определил, что вершиной треугольник должен стремиться вниз.

Тонкие полоски скручивались, цепляясь за гладкое тело, не желая натягиваться.

– Чёрт! Да как они вообще умудряются их одевать?

Иванов чувствовал, как начинает потеть. Ещё немного, и он, взорвавшись, расправится с ненавистными резинками одним рывком.

– Это насколько же нужно не любить женщин, чтобы придумать для них подобную защиту от «сквозняков». Точно происки модельеров гомиков.

Лев ещё раз дёрнул непослушную тряпицу, но бесполезно: один шнурок раскручивался ровно настолько, насколько другой закручивался.

– Проклятье! Проще приклеить их к телу липучками.

Теперь он понимал, на какие жертвы приходится идти женщинам, чтобы угодить мужчинам. Вместо тёплой уютной трикотажки прикрывать попу миллиметровыми верёвками, которые так удобно порвать нетерпеливому любовнику. «Нет, всё-таки женская одежда прошлых веков была намного рациональнее».

Директор рассмеялся, представив изящные кружева шёлковых панталон, выглядывающие из-под короткого дизайнерского платья сударыни Сидоровой. И в очередной раз поблагодарил Господа, что родился мужчиной, не замечая, что разговаривает вслух.

– Спасибо тем, кто создал боксеры. Если бы мне нужно было каждое утро натягивать эту дрянь, я бы застрелился.

На секунду у него возникло желание вырядить учительницу в свои трусы.

– И закроют всё, что положено и согреют, и…

Он улыбнулся, представив, как мило будет смотреться гульфик меж стройных ножек.

– Интересно, что она в него положит? Ну, бутерброд, на худой конец, или капкан. Можно даже запатентовать это дело. Трусы-ловушка – защита от насильников…

Льву опять пришлось забраться на постель. Наталья вновь оказалась между его коленей. Ненавистные резинки всё же поддались, оставалось только водрузить треугольники на место. Рассудив, что сделать это, повернув брюнетку на бок, будет намного удобнее, он приподнял её бедра, запустив под мягкие округлые полушария руки, и замер. Острое желание пронзило тело. Его ладоням настолько идеально подходила форма её ягодиц…

Иванов зарычал, прогоняя прочь возбуждающие мысли, – всё впереди, и он не раз ещё окажется между этими бёдрами, – но не удержался и поцеловал маленькое родимое пятнышко, украшавшее плоский живот «катастрофы».

Наташа будто только этого и ожидала.

Она широко распахнула глаза, пару секунд полюбовалась на очумелый взгляд директора и со всего размаху заехала ему в ухо:

– Подлец! Я сказала: не ближе метра!

От дверей раздался громкий хохот. Братья Запашные примчались на помощь и теперь, сложившись пополам, ржали над неудачной попыткой Льва.

Рома пришёл в себя первым. Он бросил на пол чемоданчик с лекарствами и простонал сквозь смех:

– Я правильно понимаю – это был ложный вызов?

Вячеслав поддержал друга, переводя взгляд с его побледневшего лица на оголённые ноги учительницы.

– И давно она пришла в себя?

– Только что! – Иванов поднялся, освобождая зажатую между коленями деву, успев при этом опустить подол её платья, и зло зыркнул на друзей, не вовремя пришедших на выручку:

– Вы очень удачно зашли.

Роман, давно не видевший Льва настолько сконфуженным, готов был, отбросив любые дела в сторону, ещё не раз примчаться ему на помощь.

– Ну, это мы умеем.

Наталья взвилась с кровати, но пошатнулась и опустилась назад на матрас. Голова кружилась, жутко саднило в районе лба, ноги плохо слушались. Она дотронулась рукой до места скопления кроликов, барабанов, чертей и прочей нечисти, тихонько вскрикнула и, взглянув на мужчин полными боли глазами, воскликнула:

– Что тут происходит? Кто вы?

Директор школы, почёсывая покрасневшее ухо, задал встречный вопрос:

– Меня ты, надеюсь, помнишь?

Биологичка, вскинув испепеляющий взгляд, ответила, покосившись на простыню:

– Ещё бы! Такую гадость невозможно забыть.

От Иванова не ускользнуло её смущение и начинающий заливать щёки румянец. Его это радовало. Раскрывать правду он пока не намерен: пусть мучается, думая, что между ними был секс и терять больше нечего. Может, так они быстрее сблизятся.

– Очень этому рад, – продолжая игру, обольстительно улыбнулся Лев.

Наталья усмехнулась, будто прочтя похотливые мысли директора, и пообещала:

– Напрасно радуешься!

Она кивнула на братьев:

– А это кто?

– Группа поддержки.

– И кого они собрались поддерживать?

Симпатичный, явно моложе остальных черноволосый парень с очаровательной ямочкой на подбородке сделал шаг к кровати, решив самому ответить на вопрос.

– Вообще-то, я Роман Запашный. Меня пригласили оказать первую помощь попавшей в беду девушке. Как настоящий джентльмен, я просто обязан вступить в вашу команду.

Наташа недоумённо подняла бровь и тут же сморщилась: шишка на лбу болезненно тянула кожу. Она, проигнорировав протянутую руку, кивнула в ответ на слова жгучего брюнета, назвала своё имя и поинтересовалась:

– Какую помощь?

Сидорова огляделась по сторонам, выискивая раненую жертву. Не обнаружив оной, она поняла, что девушкой в комнате могли называть только её и то лишь по незнанию произошедших обстоятельств.

– Какой «джентльмен»? Мы что, переместились во времени и оказались на Диком западе?

Мысли с трудом вращались в больной голове. Никаких трупов в комнате не наблюдалось. Иванов стоял совершенно живой, хоть и слегка помятый. Наталья не могла не отметить, что даже бомжеватый вид нисколько его не портил. Тогда кому и зачем нужна помощь?

«Неужели он что-то рассказал друзьям? Нет, такого просто не может быть… Ну, не девственную же плеву они решили мне восстановить. Хотя я была бы не против… – Следующая мысль богатой на фантазии девушки заставила её побледнеть: – Зашить, чтобы снова порвать».

Рука биологички непроизвольно потянулась к стоявшему рядом с прикроватной тумбочкой торшеру. «А если эта троица – маньяки?»

Слова Вячеслава, заметившего нервные жесты и полное смятение на лице красавицы, несколько успокоили, прояснив непонятную ситуацию:

– Лев не успел рассказать, что вы долгое время находились без сознания?

Сидорова только сейчас начала вспоминать, что произошло после внезапного пробуждения и похода в ванную комнату. «Тьфу ты! Чего только не придёт на ум. Так вот откуда шишка на лбу. Что за злой рок прислал в нашу школу зеленоглазое чудовище? Даже проклятый гель с ним заодно…»

Она испуганно взглянула на ноги и облегчённо вздохнула: «Платье на месте». Но тут же в голову пришла другая мысль: «Значит, я опять находилась во власти вероломного обольстителя, кары небесной для припозднившихся девственниц?»

Наташе хотелось провалиться под землю от стыда и досады, ведь неизвестно, что с ней делал всё это время рыжий Мессия от дьявола…

Она обречённо вздохнула и подняла взгляд на ухмыляющегося директора; в этот раз он прочёл её мысли.

Учительница не стала полностью отказываться от помощи младшего из братьев. Он с величайшей осторожностью оглядел её голову, заклеил шишку пластырем, стараясь не сделать больно, измерил давление и предложил остальным мужчинам покинуть комнату, чтобы осмотреть, нет ли повреждений на теле.

Ему ответили сразу двое:

– Нет! – решительно отрезала Наталья, ни на минуту не доверяя обладателю нежных пальцев, как, впрочем, и остальным мужчинам в комнате.

И всё то же «нет», но с угрожающим рыком, произнёс Иванов.

Роман с невинным видом пожал плечами:

– Я хотел как лучше.

– Там нет никаких повреждений, – Лев начинал жалеть, что обратился за помощью.

– Ну, нет так нет. Тебе, конечно, виднее…

А вот эти намёки уже не понравились биологичке.

– У меня болит только голова, особенно лоб… – Она обернулась к директору: – Не стоит отвечать за меня. Я сама в состоянии!

Тот мило улыбнулся:

– Дорогая, твоё состояние меняется со скоростью ветра.

– Жаль, что этим ураганом не сдуло тебя! – Училка окинула гневным взглядом спасителя-искусителя и выдала сказанную им ранее фразу, в очередной раз подтвердив, что в кое чем их мысли и взгляды на жизнь совпадают: – Я, конечно же, дорогая и даже очень, но пока не твоя!

Глава 15

Улыбка не покидала рельефных губ Иванова. Он ожидал подобных слов от «колючки», и она его не разочаровала. Но тем дороже становится приз, чем больше приложено для его приобретения усилий. Хорошо, что девица не осознаёт этого. Естественное поведение намного приятней искусственного жеманства.

– Ключевое слово «пока»!

Наташа несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь не только прогнать гнев, но и собраться с силами. Она поднялась с постели, мило улыбнувшись поддержавшему её за локоть Роме.

– Ну, если врачебный осмотр окончен, я могу быть свободна?

Молодой брюнет растаял от адресованной ему улыбки и снова предложил свою помощь:

– Хотите, я вас подвезу? – Голубые глаза младшего представителя семейства Запашных довольно блестели; ему всегда нравились девушки постарше.

Лев освободил руку учительницы из крепкого захвата друга и рывком притянул к себе. Она, с трудом удержав равновесие, оказалась прижатой спиной к твёрдой груди директора школы.

– Наталья приехала со мной, я сам в состоянии отвезти её домой.

Сердце Иванова гулко стучало. «Предмет» разгоревшегося спора ощущала его вибрацию рёбрами. Чувство, вопреки её настроению, было приятным. Непонятная дрожь волной пробежала по напряжённому телу и сконцентрировалась внизу живота.

«Похотливая сучка! Тебя только что отымели самым подлым образом, а ты ещё хочешь?» – негодовала на предательское поведение плоти Наталья, но вслух выдала возмущение по другому поводу:

– Так! Быстро убрал от меня руки!

Лев на автомате выполнил приказ строгой учительницы. Она же, освобождённая, сделала шаг вперёд и обернулась.

– С кем и куда ездить, я привыкла решать сама! Но странно, что ты не сделал этого вчера.

– Чего «этого»? – Директор с недоумением, но не без доли уважения смотрел в карие глаза включившей «гордячку» Сидоровой.

– Не доставил меня домой.

Она даже представить себе не могла, что сделать это было технически невозможно.

Роман вспомнил, в каком состоянии впервые увидел красивую брюнетку. Он даже готов был посочувствовать Иванову. Но тон и жесты девушки вызвали в нём вовсе не желание сопереживать находившимся в комнате самцам, ему захотелось драться за право обладания этой львицей.

– Давай не будем прилюдно выяснять отношения, а разберёмся во всем по дороге, – Лев протянул к Наташе руку, но тут же убрал, встретившись с гневным взглядом коричневых глаз.

– Какие «отношения»? Всё, что вы хотите узнать по работе, я могу рассказать в директорской. И посторонних людей приглашала не я! – Учительница высказала то, что пришло ей в голову при первом взгляде на друзей Иванова: – Очевидно, вам нравится развлекаться большой компанией, но я не участвую в подобных вещах.

Лев понял, что они снова вернулись в стадию «вы». А намёки на коллективные игры могли означать лишь, что мнение о его моральном облике у биологички опустилось ниже плинтуса.

Наталья перевела взгляд на мужчину, пришедшего вместе с Романом. Почему-то из троих именно молчаливый брюнет с проницательным взглядом вызывал наибольшее доверие. Она не заметила в серых глазах высокорослого друга директора заинтересованного блеска, такого, как у его брата. А то, что двое загорелых красавцев были родственниками, не вызывало сомнения; очень схожие черты лица, одинаковые ямочки на подбородках и от природы смуглая кожа.

– Вы не могли бы вызвать для меня такси?

– Конечно. Но, если хотите, я могу вас подвезти, – Вячеслав не стал обращать внимания на недовольные взгляды брата и Иванова. Девушка показалась ему очень расстроенной и нуждающейся в помощи, а её злословие – средством защиты. – Где вы живёте?

– На Северной улице.

– Я как раз еду в ту сторону.

Лев наблюдал, как жертва неудавшегося «развода» договаривается с его другом, прекрасно понимая, что лучше промолчать. Злить и без того раздражённую Сидорову сейчас не стоило. А из двух братьев Запашных он больше доверял старшему.

План с ходу затащить новую знакомую в постель провалился, однако отказываться от неё директор школы не намерен. Брюнетка не просто заинтересовала его – она вызвала к себе уважение, а это дорогого стоит. Если провалился план «А», нужно придумать план «Б», и Иванов знал, кто сможет помочь в его осуществлении. Главное, всё преподать в нужном свете.

Что стоит час сестринских насмешек против расстройства планов родителей? Пешкой в чужих руках он не станет, пусть даже «шахматные клетки» выложены чистым золотом, а король с королевой – самые близкие люди. Наташа могла оказаться его билетом на свободу.

– Госпожа Сидорова, надеюсь, вы не забыли, что сегодня рабочий день?

– Нет, господин Иванов, я редко опаздываю. Только заеду домой переодеться – и сразу же в школу, – она одёрнула подол. – Этот наряд вряд ли будет способствовать настрою детей на учёбу.

Льву очень даже нравилось, как сидело платье Илоны на биологичке. Он подумал, что старшеклассники были бы рады поглазеть на открытые ноги стройной учительницы, но тут же поймал себя на мысли, что ревнует даже к подросткам. Вот паранджа – идеальный наряд. Всё-таки арабы знают толк в женской одежде.

Он добродушно осклабился, желая показать, что, в отличие от Натальи, не помнит зла и хочет остаться не просто коллегами, а по меньшей мере друзьями.

– Значит, до встречи.

Но брюнетка была совершенно другого мнения о долгом шпагате губ Иванова, вспомнив где-то прочитанную фразу: «Улыбайтесь – это так раздражает». Она была согласна с автором коротенькой истины. Излишняя приветливость директора ужасно бесила, хотелось в ответ сделать больно. Но метать в него чем-либо в номере гостиницы Наташа не станет, уяснив навсегда, что даже вещи богатых мужчин всегда встают на их сторону.

– Надеюсь, вы не забыли про наш уговор? – Она старательно пыталась растянуть губы, однако вместо улыбки выходила ухмылка кошки с прищемлённым хвостом, пойманной за воровством сметаны.

– Какой уговор? – Лев изобразил искреннее недоумение, хотя всего за несколько часов общения научился без слов понимать «катастрофу».

Кошачья усмешка мгновенно сменилась на мину недовольного нежданным гостем бульдога.

– Не меньше метра! – угрожающе рявкнула Сидорова.

– Я с вами ни о чём не уговаривался, – парировал Иванов, упираясь взглядом в высокую грудь учительницы, – хотя с удовольствием сделал бы это. Хочу договориться о повторной встрече. В этот раз подарок с меня.

Запашные наблюдали за перепалкой любовников, гадая, кто из двоих остался неудовлетворённым.

– Что же, значит, этому правилу стану следовать я сама, – Наталья притопнула в негодовании. – В конце концов, такое условие можно выполнить и в одиночку.

Она начинала жалеть, что в комнате находятся свидетели, иначе, нарушив правила приличия, огрела бы спорщика чем-либо по лбу. Взгляд брюнетки метался между напольной лампой и вазой с цветами – оба предмета идеально подходили для мести.

Директор школы, словно прочтя мысли Наташи, сделал шаг в сторону, но продолжил провоцировать:

– Удачи. Посмотрим, как это у вас получится… – Он приподнял бровь: – Надеюсь, теснота кабинетов не станет помехой?

Перед глазами Сидоровой возникло видение: Лев с белоснежной хризантемой на не менее бледном лбу лежит на полу в луже воды, среди осколков вазы. Бровь по-прежнему наверху, но изогнутая волосяная дуга застыла над выпученным от боли глазом…

Она злорадно воскликнула:

– У меня всегда всё получается!

Ответ вернул воительницу на землю, несколько остудив драчливый пыл.

– Вот это я уже понял, – усмехнулся Иванов и, приложив палец ко лбу, добавил: – Дорогая, не забудьте снять лейкопластырь.

Наталья пожалела, что из них двоих не она является обладательницей большого члена. Уж она не стала бы насиловать зеленоглазого подлеца в беспамятстве. А, пристегнув наручниками к кровати, делала это мучительно долго и самыми извращёнными способами, получая от жалобных криков жертвы несказанное удовольствие…

Брюнетка, буквально почувствовав металлический привкус крови на плотно сжатых губах, резко развернулась, решив не испытывать себя искушениями, и вышла из спальни. Она подумала, что сегодня же запишется в тренажёрку, чтобы накачать мускулы, а ещё возьмёт несколько уроков борьбы без правил, и когда-нибудь сумеет силой стереть улыбку с красивого лица мерзавца-соблазнителя.

Вячеславу ничего не оставалось, как, пожав плечами в ответ на давящий взгляд друга, выйти следом за разозлённой красавицей.

Рома и Лев через распахнутую дверь наблюдали за уходящей парой с совершенно разными помыслами.

Первый надеялся, что брат додумается взять у попутчицы номер телефона. Мысли второго выглядели примерно так: раздел, одел, но так и не поимел. И сопровождались порнографическими картинками.

Глава 16

– О-о-о! Только не это, только не сейчас…

Наталья обречённо смотрела на несколько пар мужской обуви, выставленных линейкой вдоль стены прихожей. Запахи куриного супчика и мясного рагу говорили, что именно сегодня любимый папочка – гений свободной кисти – решил вернуться домой.

Она бодрым шагом приговорённого к смерти висельника двинулась приветствовать главного кроля-производителя их семьи. Младшая из Сидоровых не сомневалась, где и в каком виде застанет Гамлета. Человека, благодаря чьим на удивление живучим сперматозоидам и производственному браку кондома, не беременеющая прежде Надежда понесла с первого соития.

Несчастная жертва пьяного купидона всего через восемь месяцев, не без труда, произвела на свет Божий очаровательную девочку. Крошка с удивлением воззрилась на окружающий мир карими глазками. Имя младенцу выбрал всё тот же Гамлет. Своё он получил от взбалмошной, мало кому известной в России актрисы, промучившейся всю беременность вопросом «быть или не быть». Наивная дурочка думала, что решить проблему можно в любой из двенадцати месяцев. Откуда служительнице муз было знать, что столь долгий срок выдан Господом лишь ослицам и зебрам?

Наталия, с латыни – родная, родимая. Дочка будущего Пикассо или на крайней случай Винсента Ван Гога, не могла быть чужой, почти как Родина. Она привязала ветреного ловеласа с безупречным вкусом и удивительно тонким чувством цвета к постоянному месту жительства с, увы, но одной женщиной.

Гамлет Петрович был импозантным, высоким мужчиной, почти черноволосым, если не считать нескольких седых волосков на начинающих редеть висках, спускающихся вниз от глубоких залысин. Точный срок пребывания на земле почти Шекспировского героя определить навскидку было невозможно. Про таких как он говорят – «за сорок», но как далеко, определяют в зависимости от собственного возраста. Молоденькая девочка прибавит к сорока ещё лет этак двадцать, сорокалетняя – максимум десять, а даме за восемьдесят он покажется юным мальчиком.

Сидоров возлежал, закинув одну ногу на мягкую спинку дивана, второй отстукивая по полу ритм рок-оперы, орущей из динамиков плазмы. В углу полного, не потерявшего жизненной краски рта сластолюбца торчала трубка, зажатая идеальной, вставленной лет десять назад челюстью. Шелковый красный халат, запахнутый на худой, оттого казавшейся впалой, груди был несколько коротковат и с трудом закрывал клетчатые трусы вместе с их содержимым. Сухие, длинные ноги прикрывала собственная растительность, да призванные защитить от холода паркета носки.

Сквозь тонкий тюль на широком окне балкона проглядывали отцовские вещи, вывешенные для проветривания.

Младшая представительница рода художников и актрис, избравшая собственный, не менее тернистый путь просвещения, тяжело вздохнула. В этом доме не менялось ничего, подчиняясь концепции цикличности. Словно машина времени иногда перекидывала семью в разные годы, оставаясь на самом деле на одном и том же месте…

Наталье пришлось кричать, напрягая больные виски, чтобы её услышали.

– Папа, с возвращением!

Не поздороваться – означало отдать мозг на недельное растерзание лекциям о непочтительной дочери.

Вольный художник вскочил с дивана и, одёрнув полы халата, не вынимая изо рта трубку, промычал:

– Здравствуй, доченька.

Он умудрился ласково чмокнуть единственное, как утверждал, чадо в носик и одновременно сыграть в строгого родителя:

– Почему не ночевала дома?

Ребёнок сморщила носик, отвечая, скрыв раздражение:

– Пап, мне уже двадцать шесть, девочка взрослая. Я стараюсь во всём следовать семейным традициям.

Гамлет Петрович удивлённо приподнял брови, пытаясь определить, шутит дочь или говорит истину. Если правду, то пора бить тревогу.

– Но, пока, безнадёжно отстаю: не ночевала всего одну ночь. Чтобы тебя догнать, нужно делать это в течение года.

– Не хами отцу!

На помощь «кролю»-ваятелю примчалась Надежда в обнимку с Пусиком. Выглядела родительница совсем не так, как вчера. Косынку заменила причёска, халат – платье, а уютные тапки – шпильки.

– Смотри не обварись, – кивнула на туфли Наташа. Она прошагала в свою комнату, хлопнув дверью перед носом ринувшейся следом матери.

– Ты видел это? Совсем отбилась от рук! Девочке нужен отец, мы теряем её…– Доносилось из холла.

Наталья приотворила деревянный вход в свой мир и, не удержавшись, съязвила сквозь щель:

– Мама, погладь банты и платье. Я собираюсь в школу! – добавив про себя: «Как только опохмелюсь да почищу зубы…»

Надя не сдавалась. Она продолжала бубнить под дверью так громко, что дочери поневоле пришлось выслушать в сто пятьдесят многий раз о великом отце-художнике с тонкой натурой, требующей временами подпитки эмоциями, кои он получает от женщины моложе себя ровно вдвое.

Под непрекращающийся поток отповеди, задающей некий ритм жизни четырёхкомнатной «хрущёвки», Наталья стянула платье, плавки и, обернувшись банным полотенцем, забытым вчера на кровати, вышла из комнаты. Она прошла мимо враз замолчавшей матери и направилась на балкон.

Папаша, оторопевший от беззастенчивого неглиже дочери, робко шагнул следом. Он успел «приодеться»: на жилистой длинной шее появился платок, прикрывший «шерстяной коврик» груди, но его размера никак не хватало закрыть и ноги.

– Что ты творишь?! В таком виде выйти на балкон! Мало того, что это неприлично, так и простудиться можешь!

Наташа демонстративно пришпилила стринги прищепкой рядом с серыми, в поцелуйчиках боксерами, очевидно, последней молодёжной тенденции.

– Ну, могут же здесь проветриваться твои трусы с брюками, – она, прикрыв ладонью глаза от солнца, игнорируя отцовскую заботу, поинтересовалась: – Пересушить до корочек не боишься?

Мастер тюбика с краской попробовал оправдаться, не понимая причину внезапной стервозности дочери:

– Мне нужно срочно надеть их, чтобы отвезти Надю в прачечную.

Привычка возвращаться от любовницы совершенно измотанным, исхудавшим до состояния скелета с двумя чемоданами грязного белья в руках, давно превратилась для Гамлета в традицию.

Дочь поправила блудному отцу платок, чмокнула в щёку и, ответив:

– Яблоко от яблони. Спроси, что там дальше, у мамы, – прошествовала в ванную комнату.

Злость на всех без исключения представителей сильного пола стала причиной её отказа взять визитку у Вячеслава. Тот напрасно пытался объяснить, что произошедшее ночью вовсе не свойственно Иванову; Лев не плохой парень, к которому стоит внимательно присмотреться. Очевидно, он не представлял, что друг уже «показал» всё, что мог. Спросить же на удивление приятного, вызывающего доверие южанина, что из «несвойственного» произошло, у Натальи не хватило смелости. Вопрос о болтливости Льва оставался открытым.

Учительница яростно тёрла кожу мочалкой, пытаясь смыть с тела позорные остатки пребывания в спальне отеля. Хотя следов-то и не было. Несколько высохших, с жемчужным отливом капель на животе удивительно пенились. Они никак не могли быть спермой, разве что у Иванова она была особенной, обладающей моющим эффектом.

– У этого самца всё не так, как у остальных мужчин. Не зря я на него запала с первого взгляда – точно гипноз… Не удивлюсь, если выяснится, что он с Марса или, того хуже, из соседней галактики…

Перед взглядом обладающей папиным живым воображением брюнетки возник огромный осьминог, подмигивающий большим, зелёным глазом. Она вспомнила ощущение от детородного органа Льва, ошибочно принятого руками за уши Пусика.

– Не зря мне показался огромным его размер. Определённо один из щупальцев, не спрятанных под маскировочную кожу…

Наташа выронила губку, в ужасе приложив ладони к животу. Страшная мысль взбудоражила мозг.

– А что, если…

Что, если сейчас в её животе зарождается плод? Семя монстра породит к жизни нового или кучу новых, маленьких, блестящих…

– А если он на самом деле похож на чешуйчатого ящера?– произносила она вслух.

В голове возник момент из старого фильма «Чужой», а сердце зашлось от страха.

– Боже, он раздерёт меня при выходе на части.

И вот уже Сидорова видела себя в разорванном в куски теле, бьющемся на залитом кровью полу, и собственную оторванную голову с посиневшими губами, шепчущими: «За что? Я так любила его…»

Наташа несколько раз встряхнула «кладезь премудрости», пытаясь прогнать пугающее видение.

– Ну, допустим, до любви ещё далеко. Что-то я слишком сгущаю краски, а вот в остальном…

И снова пронзила догадка:

– Так вот почему он пришёл работать в школу. Бедные девочки-старшеклассницы мотыльками полетят на притягательный образ агрессивной мимикрии опасного хищника… А этот отель, как прикрытие, и красивые братья, кинувшиеся директору на помощь… Да тут их целый отряд. Возможно, прибыли они в далёком тысяча девятьсот шестьдесят втором на той самой тарелке, разбившейся в Америке… Бедные мы, земные женщины…

Наталья, простояв пару минут с прижатыми к животу руками, успела замёрзнуть. Вместе с холодом вернулась ясность мысли.

Она громко рассмеялась над страхами, минуты назад терзавшими больную голову:

– Господи, чего только не надумаешь в таком состоянии, – и, накинув халат, вышла из ванной.

Перед дверью, открыв рты, стояли родители. Музыка больше не орала, мучая динамики. Квартира погрузилась в полную тишину, а значит, они расслышали всё, о чём беседовало с собой единственное чадо.

Пуся, восседавший на руках Надежды, нервно дёргал косым глазом, перебирая короткими передними лапами.

Наташа смерила троицу раздражённым взглядом:

– Спокойно, без паники! Эту ночь я провела не в психушке, и за мою, тем более вашу, жизнь опасаться не стоит. Я не буйнопомешанная, а тихо страдающая особь, опаздывающая на работу.

Во взгляде Надежды промелькнуло сочувствие:

– Бедная девочка. Всё было настолько плохо?

Наталья кивнула в ответ, пытаясь поскорее скрыться за дверью своей комнаты.

– Я так и знала. Он нам с Пусиком сразу не понравился. Богатый хмырь, воспользовавшийся наивностью моей крошки…

«Крошка», на голову выше «заботливой» мамы, усмехнулась. Разыгрывать трагические сцены Надя умела в совершенстве. Сказывались навыки актрисы, полученные в далёкой молодости звездой школьного театра.

Глава 17

Она оставила родителей выяснять меж собой, что за «хмырь» и откуда он взялся, стоило Гамлету покинуть семейную обитель. Художник забыл точную дату «ухода». За год его могли ожидать и не такие сюрпризы, о чём не преминула напомнить жена:

Читать далее

Вход для пользователей