Читать онлайн Этапом до Отбора бесплатно
ПРОЛОГ
Ожерелье передавалось от жрицы из поколения к поколению, к ее будущим потомкам…Много веков назад, когда боги еще спускались к людям из своих небесных чертогов, богиня Исида нежилась в водах Нила под присмотром своих преданных жриц. Прекраснейшая из бессмертных закрыв глаза лежала в воде на спине. Вдруг одна из жриц заметила, как к богине плывет огромный крокодил. Жрица закричала и бесстрашно кинулась в реку, чтобы прикрыть собой Исиду. Богиня открыла глаза и лениво перевернулась. Она с интересом наблюдала, как ее защитница воинственно бьет по рептилии мечом, стараясь пробить шкуру. Улыбнувшись, Исида медленно направила в крокодила огненную стрелу и испепелила его. Смелость жрицы настолько поразила богиню, что она сняла с себя ожерелье надела его на девушку. Теперь ей была подвластна любовь любого мужчины, которого она пожелает и защита от беды.
1
Была зима. Я дрожала от холода. Температура у меня, кажется, под 40, и в кармане не было ни копейки. Не ела уже пару дней. Ноги намокли и окоченели из-за порванных ботинок.
Сижу я, значит, на лавочке, на морозе в темноте и смотрю в окна домов. Там улыбающиеся семьи обнимают друг друга возле новогодней ёлки, взрослые дарят детям подарки. Мимо меня проходят люди с предпраздничным настроением, а я невидимка для них.
Чувствую себя так, будто меня действительно не существует. Наверное, это были галлюцинации от жара или голода.
В голове только одна мысль:
– Почему одним – все, а мне – ничего? Мужья дарят женам машины, любовницам шубы, а я что видела в этой жизни? Детдом, школу-интернат, потом рынок с этой вонючей мороженой рыбой, мытье полов в общаге. Да блин, где я только не работала, чтобы выжить в этом мире!
При воспоминании о бесконечных рыбьих тушках непроизвольно сморщила нос и передернулась – до сих пор ощущаю эту кошмарную вонь.
Перед глазами заплясали воспоминания из детства. Лучшее, что помню – это подружку Светку из детдома и наши с ней проделки. Ее быстро забрали в семью. Счастливая… Она и на мордашку красивая, да и язык короткий был, в отличие от меня. Помню, как ее шпыняли в детском доме по-черному, вот я и заступалась за нее, за что сама не раз выхватывала от воспитательниц.
Характер-то у меня похлеще, чем у мужика будет, где надо – и словом приструню, а нет – так и кулаком могу.
– Хорошо хоть мозгов хватило детей не родить, а то еще бы и дитя обрекла на это жалкое существование, – продолжала я вслух размышлять о годах своих былых. – Да и было бы от кого рожать. Сергей – козел, бухал и денег тянул с меня, а я тогда дура наивная была, все думала, стерпится – слюбится, пока в одно прекрасное утро не очнулась в карете скорой помощи. Пришлось сказать, что упала, но кто же так падает головой об кулак? Конечно, я! Жалко его было, дура я была, защищала такого подонка. Хорошо, что не склеилось тогда, посадили за очередную драку по пьяни.
А потом… Этот Димка… У-у-у-у… Как вспомню… И где только мои глаза были? Он же ни одной юбки не пропустит! Трахал мою подругу у нас же в кровати. Как сейчас помню его невинные глаза и фразу: «Это не то, о чем ты думаешь!»
Вот тогда, кажется, мир и пошел у меня по косой. Я очень тяжело пережила такой удар. Не столько от мужика, сколько от подруги. Видимо, подругой только я ее считала, ей же ничего не помешало в кровать нашу прыгнуть. Хорошо хоть очухалась вовремя. Правда, квартиры уже не стало. Ушла государству обратно. Я- то в запой ушла, и сама того не заметила, как счета накопились многонулевые.
Как дали, так и взяли! Бюрократы хреновы…
Так я и лежала на этой скамейке, то проваливаясь в бред, то выныривая обратно в жуткую реальность. Мне было так нехорошо, но надо ждать! Валера сказал быть тут в восемь.
Зато потом хоть чуть на ноги встала, работу нашла. Хорошо, что Валерчика встретила. Мужик что надо. Говорил, на юг, к морю поедем. А я ведь никогда на курортах не была, только и слышала, как кто-то куда-то едет! Пуховичок мне купил, теплый. Дорогущий! Аж пять тысяч за него отдал. Из лебяжьего пуха! Еще сказал, как один вопрос решит, так в Москву меня перевезет. Заживем тогда как люди!
Вот и сейчас, как обещал, быстро решит вопросы – и ко мне. Мне главное – его тут дождаться!
Ну ничего—ничего… Валерка сейчас придет. Все будет хорошо. Денег добудет, еды купим, пивка. Оно и жар снимет, и душу согреет.
Эх, хорошо хоть Валерка в моей жизни появился. А то совсем бы я пропала.
Внезапно я услышала шуршание кустов рядом с лавочкой. Повернувшись, я увидела высоких мужчин. В форме. Менты явно.
– Ольга Дмитриевна? – басом произнес один из них, а другие рассредоточились вокруг меня. Все говорило о моем не очень хорошем положении. Сердце больно кольнуло, но я все еще пыталась сохранить спокойствие. Собрав остатки себя с лавки, встала.
– Ну, я. А вам чего?
– Следуй за нами, и лучше без выкрутасов, – также презрительно глядел на меня эта громогласная верзила.
– Я ничего не сделала. На лавке не запрещено лежать, – возразила ему.
– Ольга Дмитриевна, у нас к вам серьезные вопросы, нам нужно поговорить, – сказал один из мужчин. – Пожалуйста, следуйте за нами, не усложняйте себе жизнь, – добавил другой более вежливо.
– Такое сопровождение в мою честь? – усмехнулась я уже с ноткой иронии.
– В вашу-вашу, вон и лимузин вас ожидает, – указал пальцем мужчина на припаркованный бобик. – Только красную дорожку, увы, не прихватили, – засмеялся третий.
Я чувствовала, как сердце зачастило, не зная, что происходит, и беспокойно оглянулась по сторонам на мимо проходящих окружающих.
Почему ко мне пришли полицейские? Что же произошло? Где Валера?
– Честно, я не знаю, о чем идет речь, – пробормотала я, уже следуя за мужчинами. Они не оставили мне выбора.
Мы проходили мимо соседних домов, и возле каждого я ожидала, что увижу там своего спасителя, моего Валерчика. Но его нигде не было.
Грубые руки запихнули меня в автомобиль, и мы быстро поехали.
Наконец, машина остановилась возле полицейского участка, и меня провели в комнату допроса. Там меня ждала другая группа оперативников, и они пристально изучали меня. Молча. До дрожи противно. Я особо даже не говорила. Не место, конечно, рот открывать. По малолетству-то попадала сюда, знаю, как «мило» тут могут встречать.
Меня охватило чувство жуткой тревоги. Что за фигня творится, а?
– Ну что, милочка, садитесь, – заговорил старший оперативник.
Я села.
– Сама сознаешься, или как? – мужик почти двух метров ростом угрожающе покрутил своей дубинкой в руках.
– А что не так, товарищ полицейский? – с сарказмом выдавила из себя. – На лавках нельзя теперь в парках лежать? Это что за новый закон такой? Уж простите на первый раз-то, не успела изучить. Плохо мне было, вот и прилегла! – пыталась оправдаться я.
Температура еще шпарила, и голова еле соображала. Сосредоточиться было тяжело. Но что-то подсказывало мне, что речь пойдет не о лавке.
– Шутить удумала тут? Да я тебя, Оленька, этапом до Твери и отправлю, – явно вышел из себя старший и вскочил со стула. – Мы давно за вами следим, все знаем. И как груз перевозили на днях, и что за груз был.
Вот тут стало совсем не смешно мне.
Вспомнилось мне, как на днях Валера просил чемоданчик один другу отдать. Еще райончик мне тот не понравился, а он так усердно меня просил об одолжении.
– Просто возьми и отвези, и все! В Москву рванем сразу же!
А что там было, в чемоданчике том? Я-то и не знаю… Сказал: «Нос не суй и делай!»
Чувствую, как стул буквально прирос к моей пятой точке. Кажется, я влипла! Крупно влипла!
На стол падает фото.
Мое фото с тем чемоданом…
Второе: как я захожу в подъезд…
Еще одно: как я передаю его из рук в руки мужику тому, бородатому.
Как же его звали? Пытаюсь вспомнить, но в голове жаровня. Мысли и слова пошли в пляс по второму кругу. Опер явно видит мое выражение лица и расползается в улыбке:
– Ну что, припоминаешь? Это ты? – ехидно так улыбается.
– Я, – тихо блею как овечка.
– А чемодан твой? – продолжает давить опер.
– Не мой. Валеры. Я даже не знаю, что в нем было, – уже слегка с надрывом в голосе выцеживаю слова.
– Да вы тут все говорите так. Прикинулась тут овечкой глупой? Так я тебе освежу память. В чемодане наркотики, три килограмма кайфа. Вспомнила? – брызгая слюной, уже кричит на меня опер.
Я опустила голову и обхватила ее руками. Сердце чуть не вырвалось из груди от этой неожиданной новости.
– И свидетели у нас есть! Писать чистосердечное будешь или дальше цирк разыгрывать станешь?
Я все поняла.
Тут уже не открутишься.
До меня быстро дошло, что это подстава. Сам же Валерка и подставил, сукин сын! А я и думала, что он так настойчиво втирается в доверие? Подарки дарил. Встречу эту он же в парке мне назначил. Надо было найти козла отпущения. Ну, в данной ситуации козу отпущения. Вот и нашли! Один фиг отсюда я так просто не выйду.
Я кивнула. Знаю, что не напишу сама – еще хуже будет. Денег на адвоката у меня нет. Родни тоже. Искать меня некому.
– Можно воды? – взглянула я на опера. В горле пересохло, как в пустыне Сахара. От такого шока даже забыла обо всем на свете. – Я подпишу, только дайте еще что-нибудь жаропонижающее, а то вы так меня до СИЗО трупом довезете, – уже без шуток совершенно серьезно попросила я.
– Дай ей, что просит. А ты пиши! – вскрикнул опер и протянул листок.
***
Суд. День заседания. Дело открытое.
Что говорил судья, я и половины не слышала. В голове был сплошной гул от собственных мыслей.
В качестве свидетеля вызвали – кто бы мог подумать? – того самого Валеру. Он невозмутимо прошел мимо, словно мы и не знакомы.
Я смотрела на него и чувствовала, как глаза наполняются слезами.
Как он мог? Он же говорил, что я лучшая женщина в его жизни!
Но сейчас я видела в его взгляде только презрение.
За что? Что я такого сделала в этой жизни?
Не удержавшись, просто опустила голову в пол и слушала. Не было сил его видеть, сердце билось тысячу ударов в секунду.
Он нес всякую чушь о том, как случайно стал свидетелем, и меня знать не знает. Вот же сучий потрох! Да чтобы тебе поносу на всю жизнь и воды рядом не было! Не знает он меня! Мразота мажерская, случайно там был!
Молоточек стукнул, и вот судья озвучивает вердикт. Десять лет. По статье 228 в особо крупном размере. УК-5 этапом до Твери!
Как только судебное заседание закончилось, зал загудел.
Десять лет тюремного заключения – это было слишком много. В мои-то тридцать пять с хвостиком! Когда я выйду, от жизни уже ничего и не останется. Почувствовала слабость в коленях и моментально опустилась на пол, не в силах сдержать слезы.
Мой адвокат, назначенная государством девушка с яркими крашеными волосами торопливо подошла ко мне, пытаясь успокоить. Она молодая, зеленая, только окончила вуз. А кого еще могли прислать? Конечно, бесплатно молодняк! Надо же учиться на котиках!
– Оль, мы будем апеллировать это решение. Мы найдем новые улики, новых свидетелей, что угодно, но ты не останешься надолго в тюрьме, я обещаю!
Я молчала. Нет мне пути обратно. Не факт, что дождусь пересмотра.
Судья, пристально оглядев нас обоих, произнес:
– Подсудимая, вам все ясно?
Я молча кивнула, не в силах произнести ни слова.
Мир вокруг меня словно остановился, и даже шум судебного зала угас в моем сознании. Я была ошеломлена и потеряна. Десять лет…
Судья закончила процедуру, и мой визит в тюрьму стал неотвратимой реальностью.
Я чувствовала, что время замедляется, и мир вокруг меня становится все более нереальным…
2
Дорога до Твери была тяжёлой.
Пока я доехала до основного места, побывала в разных тюрьмах. Они, в общем, все похожи друг на друга. Женская тюрьма – это клоака.
В целом, были и неплохие, кормили хорошо, относились тоже. Но было и наоборот.
Это мир других правил. Тут быстро учатся всем заповедям. Их немного. Как говорится, НЕ ВЕРЬ, НЕ БОЙСЯ, НЕ ПРОСИ.
Зайдя в свое новое место обитания, оглядела комнату.
Койки в ряд, в три этажа. Посередине стол. Один туалет на всех и злые лица.
Местные жители ХАТЫ встретили меня особым взглядом. Визиту быть. Видимо, ночка будет веселой. Спать не придется.
Таких как я, новеньких, называют низший класс. Я уже успела повидать, что да как бывает. Порой надо уметь посылать всех пешим ходом, эротично в одно место. Конечно, не без последствий.
Охранник тюрьмы тыкнул пальцем – вон твое место, располагайся!
Я побрела к нему. Вещей у меня не было, прямо как была, так и забрали. Присела на край кровати и тяжело вздохнула. – Дом, милый дом!
– Чего расселась! – раздался из-за спины грубый голос.
Обернувшись, не смогла понять, кто сидит передо мной. Словно по ошибке кто-то парня подселил в наши апартаменты.
– Тебе говорю, чего глаза разинула! – грубо продолжало говорить ОНО.
– А тебе что? Сижу и сижу! – в соответствующем тоне ответила и я.
– Смотрю, бойкая. Ничего-ничего, и не таких ломали. Сиди, пока есть возможность, – продолжила дерзить жительница ХАТЫ.
Ночью после обхода с криком «Отбой!» началось веселье.
Огромная рука стянула меня с кровати, и я тут же бесцеремонно отхватила ботинком. Вот и первые ласточки!
– Жопой на чужую кровать не садятся. Этот урок придется усвоить! – раздался шепот возле меня. Кричать нельзя, хуже будет. Я зашипела от боли и тут же вскочила на ноги.
– Кровать моя! Курица тупорылая!
– Твоя? Докажи. Тут еще вчера Машка спала.
– И где твоя Машка? Отчалила на тот свет?
Потасовка набирала обороты. Уже никто не сдерживал крик.
Я отхватила еще пару кулаков, но уже с другой стороны. Злость наконец-то проснулась, сменив разум.
Кинувшись на самую свирепую всей своей тушкой, а ее немало – килограммов девяносто наберется, повалила ее на пол. Будет знать, вобла сушеная!
Гул поднялся по всей камере. Мы метелили друг друга, уже не видя никого. Охрана поспешила на звук и вскоре нас растянули в разные стороны дубинками. Ну вот и прописка поспела – говоря на местном языке.
Следующие пару дней я просидела в изоляторе. Комнатка два на два, без окон, больше гроб напоминает. В углу отхожее место, воняет неимоверно! Свежего воздуха нет. Словно ты сидишь в пасти дохлого демона. Холодно до чертиков. Только тоненькая линия света из окошка напоминает мне, что мир где-то там.
Вот сижу я такая и думаю: уж не особо и грубо мне та бабенка говорила. Чего не промолчала-то? Стерпела бы. Но характер! Куда его денешь?
Но после этого инцидента в тюрьме я поняла, что нельзя просто мириться с тем, что подкидывает тебе судьба. Я начала бороться за свою жизнь и свои права. Теперь на меня уже смотрели иначе, и даже на чай стали звать. Я научилась защищать себя и свои интересы, и ничто и никто не мог остановить меня. Ну, кроме дубинки. Она, подруга, одна знала, как пыл утихомирить.
Наступил день распределения. Всем раздавали работу. Основной моей работой определили шитье. Я – и шитье! У меня с детства руки были не с того места, пуговицу не пришью, а тут шитье тулупов для работ в лесу. Я, конечно, нахамила и отказалась. Видимо, не так прилично, как мне слышалось в голове.
– Иди садись и делай, что говорят, – закричала главная смотрящая.
– Не буду! Не умею! – ответила я.
– А это не важно, я тебя не спрашиваю, умеешь ты или нет. Мне пофиг: первый раз видишь эту машинку или всю жизнь спала с ней. Но чтоб база была! – дальше командовала она.
– Другую дай работу. На кухне, – продолжала я отстаивать свои права.
– На кухне? Ишь чего захотела! Поближе к теплу и еде, с твоим-то весом? – засмеялась главная. – Да с таким длинным языком или шей, или в лес, деревья валить!
Вот так и началась моя новая жизнь. Подъём в 5:45, под конвоем идешь в лес на лесоповальню. Я не рецидивистка, да и сижу не за убийство, вот и отправили меня за длинный язык.
Было трудно, невыносимо тяжело. Часы в лесу были как пытка, но я находила в себе силы, чтобы выдержать. Мои руки, которые раньше казались неподходящими для шитья, теперь умели держать топор и пилу. Лес стал моим новым домом, а работа – моим способом выживания. Зато платили за эту работу хорошо, но толку от денег таких. Прокладки да еда – одна радость на вечер. Так прошел почти год. Я постепенно обросла когтями и панцирем. Нахваталась словечек. Но в душе еще бушевал пожар – не мое это место. Десять лет такой жизни. Даже язык не поворачивается назвать это жизнью.
Часто вспоминала Валерчика. Сучий потрох. Думала же – принц, а он втянул меня в такой ад. Все чаще стали приходить глупые мысли. Очень глупые.
Сегодня вновь моя смена. Я ведь уже прораб на лесе. Теперь даже дали зеленых мне в подчинение. Приказ: расчистить один участок. Одев тулуп и валенки, завязав платок по самый нос, я вооружилась топором и пошла на объект.
Иду, дышу прохладным воздухом, красота такая, везде снег по колено, но солнце сегодня радует. Вдруг по пути к объекту я услышала слабый плач. Оглянувшись, увидела маленького козленка, заблудившегося и застрявшего в глубоком снегу возле огромного заснеженного дерева. Мое сердце сжалось от сострадания, и я поняла, что не могу пройти мимо. Я приняла решение помочь этому малышу.
Вытянула бедолагу. Его заднее копыто застряло между корневищ дерева. Села с ним на снег и глажу. А у самой мысли бродят. Тараканы расплясались.
– Вот не прошла бы я тут, так и помер бы ты, козел. Может, ради этого и живу – спасать козлов. Стало смешно. Спасать козлов мое призвание, вот точно.
Подняла голову к небу, задать вопрос, но ответ не последовал. Только ком снега с дерева и слетел, оголяя ярко-красные ягоды рябины.
Встала, отряхнулась, смотрю на рябину. Такая пустота в душе. Так хреново от всего, сил нет!
– Может, того, как Иуда, повеситься тут. Закончу на этом козле свою миссию, – призадумалась я. А точно ли он на рябине повесился? Я-то особо в церковь не ходила, да и читала от случая к случаю. То ли на осине, то ли на березе… Опять призадумалась. Пару извилин кричали, что не на березе. А нет, точно не на березе, та от страха побелела… Вообще, о чем это я!
Покрутив в руках топор, приняла решение, что уж лучше висеть красиво под красными ягодами, чем, не попав с первого раза, загреметь в больничку с недорубленной головой.
Стянула с себя колготки, благо размерчик большой, перекинула через ветку и… И просто отдалась другому миру.
Встречай меня, ад! Там хоть тепло.
В мгновенье так стало легко, хорошо. Вокруг потеплело.
Глаза открываю: бело-о-о-о – аж слепит. В раю, что ль? Видимо, выстрадала я свое место под раем!
Огляделась. Огромная белая комната, ничего нет, кроме огромной статуи. Подошла ближе разглядеть.
Глаза статуи заблестели, и раздался голос:
– Приветствую тебя, жрица любви!
Я оглянулась, пытаясь понять, кому это говорят. Но здесь я одна!
Опять повернулась к статуе.
– Я все же умерла? А где черти, где котлы?
– Нет, дитя мое, ты в храме богини Исиды. Я и есть Исида, а ты моя жрица любви. Я призвала тебя.
– Что-то я не совсем понимаю, что происходит… – пробормотала я, пытаясь осознать происходящее.
– Ты была избрана, чтобы стать моей жрицей любви. На земле твой путь окончен. Теперь ты будешь послана оберегать и прославлять любовь среди людей, – прозвучал голос статуи.
Я попыталась отойти, но обнаружила, что не могу сдвинуться с места. Мои ноги стояли крепко на месте, словно склеенные с полом.
– Что это за чудеса? Я не хочу быть жрицей, я просто человек, – крикнула я, пытаясь освободиться. – А ну-ка! Отпускай меня!
Но моя попытка была тщетной. Голос Исиды зазвучал снова:
– Ты не можешь отказаться от этой судьбы. Ты уже принадлежишь мне, ты станешь олицетворением любви и страсти.
Я почувствовала, как мое тело начало излучать свет. Красивое ожерелье словно по волшебству порхнуло со статуи и защелкнулось на моей шее. Кроваво-красный рубин засиял на груди.
– Кто? Я? Жрица? Совсем опупела, каменная башка! Ты это видала? – усмехнулась я и хлопнула себя по животу.
Но в ожидании обычного сильно трясущего холодца в области талии обнаружила, что руки ударились обо что-то глухое и немощное.
Опускаю глаза, а пуза-то нет! Осиная талия, кожа да кости обтянуты красивым нарядом.
Вытянула худые руки и стою, любуюсь маникюром – пальцы-сардельки исчезли.
А волосы, о, боже мой! Длинные, красивые локоны спадают до самой талии. Точно по-мер-ла!
Стою, только охаю да ахаю от каждого увиденного сантиметра собственного тела.
– Ох, боже, ах, данунах! Бля, я в шоке, – вырывается из моего рта все нецензурное, кроме человеческих слов.
– Ты – потомок жрицы. Той, которая была очень отважна и покорила мое сердце. Я за тобой следила, и ты не оставила меня равнодушной. Теперь я передаю тебе ожерелье. Тебе подвластна любовь и страсть любого мужчины. Носи его с гордостью, достойно. Будь так же храбра, как и твой предок. Стоит только капнуть каплю крови на рубин, и он подчинится твоей воле.
– А тельце даешь погонять навсегда или на время? – прищурила я глаз, подыскивая подвох. А то знаем уже эти подарки: дадут, а потом заберут. Как квартирку мою!
– В новом мире это твое тело. Пользуйся всем разумно, но знай… Твоя новая жизнь только начинается. Ты станешь свидетелем многих чудес и замечательных моментов, если сама того пожелаешь! Но при условии найти своего истинного. Либо все вернется на круги своя. Тебя в лес на рябину отправлю ровно через месяц.
– Не надо в лес! Найду этого истинного, не волнуйся, – я понятия не имела, кого она ищет. Но ради шанса отыщу ей хоть черта лысого. – Хоть адресок черкани, где его, суженого моего, искать, а, – взволнованно проговорила я.
– А это, дитя мое, уже ты сама должна понять. Сердце подскажет.
Голос утих.
Теперь я жрица. Ёбушки-воробушки… Только что-то напрягли меня слова «в другом мире». Стоило только мне открыть рот, чтобы уточнить, какой такой другой мир, как все закружилось, завертелось, и меня словно вихрь куда-то понес.
Лежу. Опять холод одолевает меня.
Вот это я приложилась. Видимо, дерево надо было покрепче искать. Явно ветка не удержала меня, и я грохнулась.
Голоса уже доносились до меня, но глаза открыть еще было сложно. Тело ныло и зудело. Вдруг чьи-то руки меня схватили с криком:
– Сударь, мы ее нашли!
Я тихо проблеяла:
– Я и не терялась, просто с дерева упала.
А про себя думаю: с чего это охрана начальника сударем называет?
Я приоткрыла глаза и увидела перед собой ребяток симпатичных, явно не из этого времени. Они были одеты в стилизованную одежду девятнадцатого века. Их волосы были длинные, с украшением из ленточек. Они обеспокоенно рассматривали мой наряд, при этом аккуратно пытались усадить меня на пень.
– Я в порядке, спасибо вам, – ответила я, пытаясь улыбнуться. – Ничего серьезного, просто ударилась и ушиблась, – а сама по сторонам смотрю. Темнеет, но все тот же лес вокруг… – А где надзиратели? – вырывается у меня вдруг.
– Чего, сударыня?
– Ну, охрана моя, надзоры.
– Так это, перебиты все, – спокойно отвечает паренек.
– В смысле – перебиты? —теряю я дар речи.
– Ну, насмерть. Только вы и уцелели, – продолжает отряхивать мой наряд от листвы парнишка.
– Мы обнаружили, что ваш повоз ограбили. Вас два дня искали. Какое счастье, что вы живы, – сказал другой.
– Как ограбили? – сразу поплохело мне. Топор подотчетный!
– Поспешим же, Светлана Нефедорова, жених-то ваш истосковался. Барин места себе не находит, так волновался из-за вас, – раздался уверенный, красивый бас позади меня.
Я медленно повернулась. Высокий мужчина пристально смотрел на меня. Когда встретились с ним глаза в глаза, он нервно сглотнул, а я почувствовала, как кольнуло в груди. Передо мной один в один стоял тот опер, что меня допрашивал. Он мужчина красивый, но после того допроса жутко неприятно отложился в моей памяти. Стало не по себе.
Темнеет, лес, холод… Пойду-ка с ними, а по дороге разберусь, кто есть кто.
Они явно меня перепутали с другой девушкой. Но это все потом. Сейчас лучше куда-то в тепло попасть.
Меня сопроводили к коню, долго извинялись, что нет дамского седла. Попросили умоститься на мужском. Я долго корячилась, но так и не смогла усесться в этом огромном платье.
Неожиданно чьи-то крепкие руки ухватили меня за талию.
– Ой мамочки! – взвизгнула я, понимая, что уже сижу верхом.
Так мы и поехали.
– Не велите казнить, сударыня, за дерзость мою. Вижу, не приспособлены вы к верховой езде. Посему поедете вы со мной, – и сам плюхнулся рядом, позади меня. Тот самый, что на опера похож. Мурашки по коже так и побежали. Я язык прикусила и сижу смирно как солдат.
Ехали мы долго. Уже совсем стало темно. Лес был наполнен разными животными, отовсюду слышались звуки и вой. Я со страху прижалась к своему спутнику. Тут же ощутила позади себя горячее мужское тело. Ах-х-х, как давно такого не было. Мужчинкой пахнет, – сглотнула я слюну и волнительно выгнулась назад. Мне очень хотелось взглянуть на него, но меня словно примагнитило, и я сидела ровно и смирно.
– Вот и ваш новый дом. Мы прибыли, – радостно закричал кудрявый молодец- красавец.
Я, пока ехала, успела и себя разглядеть, да и спутников моих. Богиня-то не обманула: и правда меня в другой мир закинула. Теперь я молодая и красивая, в богатом одеянии, в дорогой шубе. И телом красива. Вот бы еще на мордень глянуть, а то вдруг лицом-то и не вышла.
Наша конница остановилась возле огромного фонтана.
Гляжу – идет.
Оно.
Даже не идет, а скачет вприпрыжку, торопится, запинаясь в полах своей длинной шубы.
– Видать, жених? – выдохнула я.
Не, да ну нафиг. Я, конечно, понимаю, что дама я не молодая, мои вечные 35 с хвостиком, ну и что хвостик этот как у кометы Галилео… Ну блин, но не настолько же все плохо!
Взмолилась шёпотом я богине:
– За что? – а сама глаз не отвожу от бегущего жениха.
Голова лысая, как у Сереги. Ноги кривенькие, как Валерки-заразы. А пузо-то взаймы, видимо, взял у соседа. Зато возраст навскидку как у всех троих вместе взятых.
Бедняжечка… запыхался. Годков 70 небось. Бегать-то уже не юноша.
Ох ешкин кот, что же ты красивый-то такой мне достался! Козел очередной! Опять спасать его?
Желание спуститься на землю с коня исчезало с каждой секундой.
Лихо спрыгнув с коня, мой попутчик протянул мне руку со словами:
– Спускайтесь, сударыня.
Я болезненно застонала. Ощущения в районе ног и жопы были крайне неприятные. Была бы размерами как прежде, может, было бы и помягче. Видимо, все эти мучения отразились на моем лице. Но при виде подоспевшего жениха мне стало еще хуже, и вырвалось громкое и мучительное: – ОХ!
Мужчина усмехнулся и ловко снял меня с седла.
– Прошу вас, сударыня, – сказал он, немного насмехаясь над моим положением. – Милости просим!
И вот я шагнула навстречу своей судьбе.
Слуг собралось огромное количество. Беготня, шум и гам окружили меня.
Тут и жених подскочил ко мне. Схватил за руки, начал крутить, вертеть, с ног до головы разглядывать.
Причитает:
– Целехонька, живехонька! Сокровище ты мое! Ох! Боги, боги, благодарствую вам. Уберегли вы прелесть мою. Ну же, дитя мое, давай, не стой, проходи. Эй! Что вы там стоите, рты пораззявили! Примите барыню да проводите в покои ее.
Три девицы лихо выскочили из толпы, не дав мне и слова сказать, поволокли меня куда-то в дом по ступеням вверх. Я только и успевала ноги передвигать в своем огромном наряде. Ненароком обернулась глянуть опера и жениха.
Эх! Будь что будет!
3
– Воды, воды! – закричала крупная дамочка, не успев переступить порог комнаты. – Почто корыто до сих пор не принесли, лодыри! – вновь загорланила она, подгоняя молодых девушек.
– А хата у вас зачетная, – обратилась я к важной персоне. Судя по ее важности, она у них тут главная.
Та, не обращая на меня ни малейшего внимания, проверила воду и достала одну из склянок с полки. Вылила содержимое в воду. Я смутилась. Подошла понюхать – пахнет розами.
– Сиё, моя светлость, отвар розовый. Прошу! – указав рукой, пригласила она меня в ванную.
Ну понятное дело, купать будут. Я и полезла.
Волосы расчесали, одежду принесли, помогли все одеть. Зашнуровали тугой корсет.
– Я в нем не дышу, – еле произнесла я.
– А то-то, барыня, мы все не дышим, но жених-то ждет, – продолжала туго шнуровать девушка.
Спустилась я с верхних этажей по шикарной винтовой лестнице, морально готовясь встретиться с женихом. Огромная комната, потолки высокие, люстра здоровенная и он стоит.
Рядом еще двое. Но помоложе будут.
– Ну что, детка, вот и ты. А вот и они! – указывает дедок на двоих помладше. – Погляди какие сыновья мои. Горячие парни, кровь с молоком. Красавцы.
Я уставилась на них. Судя по всему, один взял от отца живот и ноги, другой – лицо да лысину. Стоят как два брата-акробата, лыбятся. Двойняшки, что ли? Вгляделась в их лица. Ну что сказать? Умом явно не блещут. Два дебила!
– Вот и женихи твои. Мы не стали за них решать, за кого тебя замуж выдавать. Сами между собой решат, чья ты будешь, – нагло выдает дедок.
Слово не могу сказать, только думаю: "Уж лучше бы мне дед достался, он хоть не сегодня-завтра помрет, а эти…"
Следом выплыла женщина. Невольно проскочила мысль: так вот кому мое тельце старое досталось! Списали, видимо. Ну ничего так женщина, может, еще и сдружимся…
Шарик на ножках в дорогом наряде приобняла под руку дедка и, словно не замечая меня, произнесла:
– Георг, а получше-то выписать не могли?
Видимо, свекровь. Будущая.
Зацыкала, оглядела меня с ног до головы и запричитала:
– Ни рожи, ни кожи… Божечки, кого привезли! – и глаза так закатила, словно сама неписаная красавица стоит.
Опять тараканы заплясали в голове: точно морда досталась мне козья! Ну уж если для этой я страшная, то что же там на самом деле?
Руки невольно потянулись к щекам: прикрыть или ощупать. Грымза глаз не сводит с меня, все разглядывает…
Нет, не сдружимся!
– Не стой, не стой, проходи, – произнес Георг, указав в сторону огромного стола. – Голодна небось? Столько дней по лесу скитаться… Как тебя еще волки не съели или бандиты не украли? – закачал галантно головой отец семейства.
Я шагнула в сторону стола. Сейчас бы выпить… Ну или хотя бы присесть от всей ситуации.
Слуги засуетились, начали накрывать на стол. Я рассмотрела множество приборов возле себя. Куча вилок и ложек. М-да!
Так, что делают в светском обществе? Беседы, наверное, ведут высокоинтеллектуальные! Ну коль я знатна, одета в дорогие платья, то надо и вести себя соответствующе. Хотя бы попытаюсь быть поприличнее.
– Ну как вам живется на Руси? – решила поддержать я тон приличия.
Георг внимательно посмотрел, отложил вилку.
– Живется… где, барыня? Не сочтите меня глупым, но не совсем понял вопроса вашего.
Не Русь тут! Ясно. Развела руками.
– Ну вот это все, страна ваша. Красивая! Как вам тут?
Георг улыбнулся.
– Сиё поместье Тихих Ветров. А земля наша – долина Солнечных Роз. Тяжело, барыня. Все меньше торговых путей теперь через наши земли проходит. Все больше набегов. Поместье наше не велико, всего насчитывается человек триста. Пришлось слуг распродать, как и хозяйство. Засуха проклятая! Мы не бедствуем, но былой роскоши уж нет… Теперь виноградники все меньше дают урожая, розы и вовсе перестали цвести как раньше. Вот раньше было!.. – развел Георг руками. – Какие вина мы делали! Сам король закупался у нас. А настойки для ванн? Все светские дамы скупали, не то, что сейчас, – опять закачал он головой и приуныл.