Читать онлайн Составительница ядов. Не влюблю, так отравлю бесплатно

Глава 1

Деньги решают всё. Это я точно запомнила ещё с полуголодного сиротского детства, проведённого в приюте для детей без «благородных» магических способностей.

То есть не обладающих боевой магией, некромантией, наукой внушать любовные чувства или исцелять недуги. На худой конец умением составлять артефакты. Счастливая магическая пятёрка, как называли её здесь, в приюте.

Остальным приходилось пробиваться в люди. Но у многих были любящие родители, родственные связи. И деньги. У меня не было ничего.

Подкидыш, майским утром оставленный в корзине на пороге приюта. Мне надо было выживать по-другому.

Даже сейчас, когда приют давно в прошлом. Но это прошлое так и норовит выглянуть из-за спины в самый неподходящий момент. И предательски подмигнуть: мол, не забыла, София, кто ты?!

– Итак, женщина, повтори ещё раз, ради смеха, зачем тебе поддельная лицензия на членство в гильдии травников? Неужели ты даже экзамен не смогла выдержать? Тогда какой резон?

Говоривший мужчина был молод. И красив той красотой, которую принято называть аристократичной. Тонкие черты лица, голубые глаза, волевой подбородок и взгляд. Проницательной до мурашек.

Король мошенников всех мастей славного города Плауполиса. Двое его сторонников, расположившихся по обе руки за столом, дружно засмеялись, но стоило ему посмотреть на одного из них, рябого, как замолчал и второй, чуть косивший правым глазом.

– Не хочу тратить деньги на обучение, – выдохнула я и бесстрашно уставилась в лицо Королю. Все звали его Рысью. За способности укрощать волю зверей.

– А как работать собралась?

– Поступлю в услужение к мастерице Ванде Многорукой, – улыбнулась я, и больше вопросов не последовало.

Трое мужчин посмотрели так, будто я с ума сошла. А что с сумасшедшей спрашивать-то?! Всё одно, лепет неразумный.

– Это будет стоить двести пискалей. Есть у тебя столько?!

Я открыла было рот, чтобы съязвить, что годовое обучение выйдет в два раза дешевле. Но так ничего и не сказала.

Идти учиться некогда, надо деньги зарабатывать, у меня за спиной родителей нет, а сирота может заработать деньги либо воровством, либо в борделе.

Первое приведёт на Городскую площадь к виселице, второе – в Храм Призрения, где лечат падших и забирают их силы путём уничтожения зародышей в материнском чреве.

– Есть, – гордо ответила я, понимая, что на жизнь останутся крохи.

Зато будет работа. Первая. Настоящая.

***

Деньги. Именно они привели меня на окраину города. Не трущобы, но и не место для благородных столичных господ.

Квартал Вечной Тьмы, где живут существа полусвета. Те самые, без которых в реальной жизни не обойтись, а якшаться  с такими противно. Вдруг замараешься?

Я планировала сначала пару дней пожить для себя. Прикупить приличное платье в магазине на Торговой аллее. И шляпку. Обожаю шляпки.

Мадам Попечительница приюта всегда носила такие. Она казалась мне воплощением элегантности и красоты. Да и на уроках этикета нам втолковывали, что девушка должна носить шляпку, иначе эта падшая женщина. А с такими не только не здороваются, на другую сторону улицы переходят, едва завидев.

Эти уроки носили чисто прикладной характер. Девочек из приюта, когда они вступали в шестнадцатую весну, любили выбирать знатные господа. Пока только присматривали себе хорошенькую, чтобы после снять ей меблированные комнаты.

Везло не всем. Даже из тех, кого выбрали. А меня вот никто не возжелал. К счастью для нас обоих.

Я на два года после исполнения восемнадцати осталась нянечкой при самой младшей группе. Хотела скопить денег и уж тогда пойти учиться! Но оказалось, это не так просто.

Платили крохи. Работала от рассвета до заката. Как няня и как поломойка. За два года собрала не больше триста пискалей. Зато поняла, что работы не гнушаюсь, но законным путём никуда не приду. Разве что на кладбище за приютом.

И вот мисса воспитательница, из пожилых приживалок, всю жизнь отдававших силы воспитанию никому не нужных, подсказала, куда следует стремиться. В гильдию. Без работы не останешься, учеников можно набирать. Только умение нужно. И способности.

И я решилась попробовать.

– Мне ученица без надобности, – смерила пустым невидящим взглядом Ванда Многорукая. Старуха-не старуха, а и молодой не назовёшь. – Помощница нужна. Только язык готова держать за зубами? Клятву неразрывную принесёшь?

– Да, мадам, – пролепетала я, опуская глаза.

Что угодно сделаю, раз по-другому никак. О сколько порогов я сбивала обувь, пока не получила надежду! Никто помощников не нанимал, должности передавались по наследству или по родству, да по связям.

А в обучение мне нельзя идти. Не на что жить будет, пока получу знания.

– Слышала, кто я?! – усмехнулась Ванда и впервые посмотрела в глаза. Точно нечистая сила! Взгляд у хозяйки был, как у той, кто в душах читает, кто тайные помыслы ведает. – Почему ко мне пришла?

– Платите много. И умение ваше редкое, конкуренции будет мало.

– А знаешь, почему? – засмеялась Ванда. Я раньше думала, что все ведьмы рыжие, а у неё внешность вполне добрососедской кумушки, любящей сдобу. – Потому что сначала они купят у тебя яд, а потом попытаются убить.  Или под пытками скажут, кто их надоумил. Себя-то обвинять никто не любит, а тебя, сам бог велел. Тебя и не жалко.

Ванда встала из-за обеденного стола. Кушанья были такие аппетитные, что в очередной раз проглотила слюну. Дама, не обращая на это внимания, принялась самолично убирать их в погреб. Да ещё и мне показала, мол, помогай.

– Почему меня Многорукой называют, ведаешь? Потому что считают, что у меня везде свои люди. А всего и делов-то, знай в свечу, что горит на столе при встрече, добавляй травы, вызывающие забвение. Уйдёт такой от меня с ядом за пазухой, а обратно дороги не найдёт. Наутро и не поймёт, что здесь был.

Я старалась внимательно слушать и не показывать страху, но руки, подающие хозяйки котелки, да крынки дрожали. Говорят, отсюда живым не уйти. Коли не сладишь с хозяйкой.

– Вижу, нужны деньги, – голова, а потом и сама хозяйка снова появились в кухне. Женщина сложила лестницу, ведущую в подпол, и захлопнула дверцу в полу. Я закашлялась от пыли.

– Ответишь, зачем мне помощница, так и быть, возьму. Ну, давай прояви смекалку, она в нашем деле важнее прочего.

Я напряглась. Иногда мне удавалось понять намерения другого человека. Это не чтение мыслей, но всё же. Однако контролировать этот процесс невозможно. Оно как-то само всплывает, когда нервничаю.

– У вас стало много заказов, – ответила я после небольшого раздумья. – Вы бы и рады отказать некоторым, да не всем можно.

Ванда обернулась и зыркнула так, что у меня коленки подкосились. Не то страшно, что убьёт, а то, что прогонит. Я все деньги потратила на лицензию гильдии травников. Второго шанса не будет.

– Ладно, – раскорячив руки в боки, протянула хозяйка. – Причина хоть и надуманна, да неплоха. На правду похожа. Беру тебя, как там твоё имя? Только смотри, служба у меня не сахар. И побить могу, коли напортачишь.

Я так обрадовалась, что даже к ручке приложиться хотела, но Ванда махнула рукой и сняла косынку. Волосы хозяйки были наполовину седыми, наполовину серыми, мышиными.  Видать, не так уж хороша её жизнь да ремесло, как мне пели в округе!

Да ничего, справлюсь!

– Только приступать немедленно! А то передумаю!

Так и накрылась моя мечта – погулять по городу. Да не страшно, шляпка у меня ещё будет! Много шляпок!

– На вон косынку надень! Чистая, не бойся, – продолжила Ванда, доставая из сундука, стоявшего тут же в кухне, чистую, но уже видавшую виды косынку. Когда-то она была белого цвета. – В нашем деле непокрытой нельзя. А то ядовитый сок брызнет на волоса, плешивой станешь. Меня винить начнёшь!

И хозяйка, видя мою оторопь, сложила руки на груди и громко рассмеялась. Зубы у этой Ванды были на загляденье: ровные и белые.

Такие в её годах только у господ бывают. Кто на отбеливающее зелье не скупиться.  А стоит оно столько, сколько в приюте и за десять лет не заработаешь.

– Конечно, мадам, – ответила я, прикинув, что работа хоть и сложная, да, сразу видно, прибыльная.

– Называй меня, хозяйка. А теперь –  в лес! Мне корень спаригии позарез нужен! Для тебя, между прочим!

Глава 2

Об этом корне я и слыхать не слыхивала, но виду не подала. Скажи спасибо, София, что читать-писать в приюте научили, да немного про окружающий мир растолковали, а дальше сама-сама. Слышала я о школах, где даже сироток обучают боевой или иной благородной магии, только по её окончании, придётся поступить в услужение туда, куда укажут.

Имя поменяют, судьбу. А пропадёшь – искать не станут. О таких школах поговаривали, что по доброй воле туда не попадают. И никогда не знаешь, кем в итоге окажешься. Кормилицей благородной семьи или шлюхой самого дешёвого борделя под прикрытием.

Поэтому я выбрала то, что хотела сама. Вольную, хоть и подчас голодную жизнь.

А сейчас, когда подошла к городским воротам, подумала, что зря поверила в судьбу. Лес, окружающий Плауполис, имел дурную славу. Никто после заката туда не ходил, а кто ходил – тому сам бес не брат.

– Куда ты, красавица? – спросил один из стражников, пухлый и низенький, подняв факел так, чтобы осветить моё лицо. – В такой-то час? На Ратуше часы десять раз пробили!

– Мне по делам, – ответила я с чувством собственного достоинства. – Я работаю помощницей мадам Ванды. Травницы. Слыхали, небось, про такую?

Трое стражников, стоящих в стороне позади товарища и с интересом наблюдающие, чем кончится дело, дружно загоготали.

– У Ванду Многорукой? Да у неё отродясь помощниц не было. А ну, показывай печать гильдии!

Спорить бесполезно. Не торопясь, я закатала рукав платья. Сердце болезненно сжалось, вдруг печать исчезла? Рысь и обмануть мог, Король мошенников всех мастей, что с него возьмёшь?!

– О, глянь, Олаф, вроде настоящая! Не врёт, стало быть! – низенький толстячок подозвал одного из товарищей, высокого, но пузатого. Тот криво усмехнулся, посмотрев сначала на мою грудь.

Я порадовалась, что на днях купила тёплый плащ, спасающий как от холода, так и от нескромных взглядов. Лето-летом, а травнице и осенью придётся под открытым небом работать.

– Настоящее, – процедил сквозь зубы высокий и сплюнул в сторону. – Видно же, вон закорючка и завиток. И зелёная загогулина, такие только в травяной гильдии ставят. Переливается зелёным.

– Смотри не заблудись! – неслось мне вслед, когда процедура осмотра закончилась, и ворота раскрылись, выпуская меня из города.

– Если что, кричи! На выручку прибежим!

Брехня! Никто не придёт. Да и не услышит.

Сразу за воротами начиналось небольшое поле, а потом уж и до леса рукой подать! Шла я бодро, напевая себе под нос весёлую мелодию, которую не распевает в Квартале Вечной Тьмы только ленивый.

В балладе поётся о девушке-сиротке, вдруг нашедшей своего принца. Она привлекла его кротким нравом да магическим приворотом. А потом стала важной дамой. Семья, кстати, тут же нашлась и поспешила явиться к сиротке под царственные очи!

А я бы погнала их поганой метлой! Зачем такие родственники, которых нет, когда они были нужны?

Перед тем как вступить в лес, я остановилась и открыла сумку, перекинутую через плечо. Порылась и на ощупь нашла фонарик с масляными зарядами. Магии в нём не было, не по деньгам мне всякие новомодные штучки, зато светил, как прожектор на городской тюрьме!

Поискала ещё и выудила на свет Луны тонкую брошюрку. Купила я её по случаю на ярмарке в посёлке, близ которого расположен приют. Неподалёку отсюда.

Всегда любила разнотравье, чай пить, отвары делать, вот и купила. Думала пригодиться. А потом вон как оно завертелось!

– Так, – деловито сказала я вслух. Нарочито громко, чтобы страх отогнать. Где страху нет – нет и места несчастьям. Так говорила одна из воспитательниц, я и запомнила.

– Спаригия. Где ты тут прячешься?!

Просмотрела оглавление и открыла нужную страницу. Ох ты, святые коренья, так это же мелисса лекарственная! Нельзя было сразу так и сказать. Я из неё столько настоек от кашля в приюте сделала!

Настроение у меня повысилось, я почувствовала уверенность в своих силах и бесстрашно, освещая фонариком, себе путь, ступила в лес.

В Плауполисе я уже почти полгода, так сказать, полноценный житель столицы, только в лесу ночью за всю жизнь не побывала. Вспомнились легенды о том, что деревья ночью оживают, только байки это. Разве Магический совет при короле допустил бы несанкционированную магию, да ещё в таких масштабах?!

Ладно, надо сосредоточиться на задании. Потом вернуться в гостиницу и собрать вещи. Я-то думала, что погуляю дня три, а потом в услужение к Ванде отправлюсь, да так оно и лучше. Сэкономлю на плате за ночлег!

Мелисса росла у старого дуба. Значит, здесь уже недалеко.

Увидев искомое, я ринулась к подножию дерева, между корней которого росла трава.

Даже начинающему понятно, что выкапывать растение голыми руками – верх глупости, на этот случай имеется специальная лопаточка. Вот такую я и носила с собой повсюду, верила, что пригодится. И этот день, вернее, ночь, настали.

Однако на деле всё оказалось непросто. Во-первых, купила я лопатку уже сильно бывшую в употреблении, на другую денег не нашлось, во-вторых, дождя не было больше двух десниц, земля утрамбовалась вусмерть.

Но и в последних, не было достаточно практики. Я всё больше руками работать привыкла, да и корни почти не выкапывала. Почти наполовину выкопала мелиссу, когда лопатка погнулась.

– Осторожно, надо выкапывать с комом земли, иначе корни обрежешь, – раздался над моей головой тоненький девичий голос, и я обмерла. Лесавка, что ли?

Слыхала я о таких духах самоубийц! Пристанут – живой не выберешься!

Я так и села на мягкое место и быстро отползла в сторону, позабыв и о сумке и о погнутой лопатке.

Передо мной стояла пигалица в платочке, повязанном на деревенский манер под подбородком. Вся такая худенькая, в рабочем засаленном переднике.

– Меня Стефаной зовут. Стефой, – сказала она, ничуть не удивившись моей реакцией. – Я травницы Драфеи дочка, каждый куст здесь знаю.

– Чуть сердце не лопнуло, – пробормотала я, но новая знакомая расслышала.

– Я не хотела тебя напугать, помочь пыталась. Прости.

– Ты просто подкралась ко мне! Так и до смерти напугать можно! – продолжала бурчать я, но на ноги поднялась, отряхнулась и подобрала сумку. – Подожди, это не та ли Дорофея твоя мать, которая лекарственными травами на рынке торгует? У неё самые бросовые цены, а пучки толстые, не три былины, как у некоторых.

– Она, – кивнула пигалица, обрадовавшись, что я больше не сержусь.

На девушке было надето платье, висевшее балахоном. Когда-то оно могло похвастаться яркой расцветкой, да давно полиняло от частых стирок. Передник и вовсе был так велик, что едва не доставал подолом до земли. В таком и ходить неудобно, но со стороны казалось, что девушке одежда неудобств не доставляет.

Дорофею Лекарку знали многие. Она помогала в лечении недугов тем, кому не на что было пригласить настоящего целителя из гильдии. За это многие её недолюбливали и за глаза звали ведьмой. А народ, пользовавшийся её почти дармовыми услугами, тоже не привечал женщину. Ведь не целитель, а туда же! Но Дорофея не обижалась и лечила усердно, как могла. Я бы давно злым кумушкам с рынка добавила в отвар слабительное или закрепляющее.

– Вот, готово! Возьми! У тебя есть мешочек для растений?

Пока я стояла и раздумывала, Стефа закончила начатое мной, да так ловко, что оставалось только подивиться и по-доброму позавидовать.

–Есть, Спасибо! Я София, помощница Ванды Многорукой.

Не успела я это произнести, как Стефа нахмурилась и отдёрнула руку.

– Ванды Отравительницы? Зачем же ей мелисса? Она не ядовита.

Я лишь пожала плечами.

– Я только к ней поступила. Она сказала что-то насчёт спаригии.

– А, это настойку делать будете. Для посвящения. Ну тогда тебе и зерновой спирт понадобится, пойдём со мной, у матушки есть!

Я хотела отказаться под предлогом, что и так задержалась, хозяйка недовольна будет, а потом подумала, что дружба с травницей не помешает. Может, научусь чему. Ванда наняла помощницу, а не ученицу, рассчитывать, что она станет платить просто так, не стоит.

Я, конечно, читала книги, имеющиеся в приютской библиотеке, да и местной травнице помогала, только она и сама не больно-то сведуща была.

Так что встреча с дочкой Дорофеи мне на руку. Даже если её мамаша меня выгонит, когда узнает, на кого я работаю. Дорофея помогает людям почти даром, а Ванда наживается на их тёмных делах. И берёт втридорога.

Ну а что я? В святые не записывалась. И за еду всю жизнь горбатиться не хочу. Люди, они всегда люди. Им нужны и такие, как Ванда. Свой шанс приобрести денежную профессию я не упущу!

– Я очень рада, что тебя повстречала, Стефа!

А то, что цели у меня меркантильные, так я ведь никому зла не желаю. Меня в приюте никто не жалел!

Так что пойду я за дочкой травницы хоть на край света. Правда, жили они с матерью гораздо ближе.

Глава 3

– Долго ещё? – спросила я, озираясь по сторонам.

– Нет, почти пришли.

Жила Дорофея Лекарка в квартале для бедняков. И хоть её покосившийся домик примыкал к кварталу Торговцев, людей вполне уважаемых и зажиточных, всё же стоял на самой границе между двумя мирами. Миром тех, кто с уверенностью смотрел в завтрашний день, и тех, кто жил только сегодняшним.

Дом был одноэтажным, с покосившейся входной дверью, но огород производил впечатление места, за которым ухаживали с любовью и рвением. Он был весь поделён на зоны.

Вот на востоке рос бурьян да крапива, на юге были расположены аккуратные грядки с помидорами и прочими культурными овощами, а на севере царствовали однолетние травы. Неказистые с виду, но крайне полезные.

– Не бойся, я сейчас одна дома. Мама с утра на рынке, а вечерами по людям ходит. Ведь купить травы мало, надо их правильно приготовить, – всю дорогу пищала Стефа.

Стражники, увидев нас вместе, только присвистнули, но обыскивать не стали. Так мы и добрались до хором моей новой знакомой без приключений.

– Никогда не знала, что у Дорофеи есть дочь, – сказала я, входя в дом.

Здесь везде было чисто, но пахло одурманивающе. И как люди в таком запахе живут?! Вот у Ванды в доме пряной сдобой пахнет.

– И я не знала, что у Ванды помощница завелась, – резонно заметила Стефа и принялась ставить чай.

Ловко зажгла плитку-самопалку с помощью магической лучины. Меня же больше интересовал шкаф с высушенными травами, аккуратно разложенными на полках. Те, что уже просушились, были завёрнуты в плотную жёлтую бумагу и подписаны. После указания названия обязательно ставился год сбора и то место, откуда оно пришло в дом.

Да, Дорофея и её дочь своё дело знали!

– Там вот у нас и трактаты о лекарственных растениях имеются! – с гордостью сказала Стефа, заметив мой неподдельный интерес. – Я их все перечитала. Хочу, как мама стать. Я весной буду экзамен сдавать. Сложно это?

– Что, прости?

Я зачиталась этикетки на кульках и позабыла обо всём на свете. Оказывается, мать с дочерью наведывались в самую чащу леса за стенами! Точно, мне сегодня дважды повезло!

– Экзамен на право получения лицензии в гильдии? Сложно его сдавать?

– А, это, – протянула я. – Да, сложно.

Мне сразу вспомнилось лицо Рыси. Насмешливо-гордое, хитрое и взгляд такой, изучающий. Так смотрят на интересную вещицу и прикидывают, стоит ли она потраченного внимания. Или потом себе дороже выйдет.

Надо бы придумать какие-нибудь подробности этого экзамена, а то так и впросак попасть недолго.

– Покажи лучше книги! – перевела я разговор со скользкой темы, и Стефа радостно согласилась.

В комнате, служившей гостиной стояло два книжных шкафа, доверху набитых книгами. По стёртым названиям на корешках было видно, что их регулярно читают.

Я наугад вытащила одну, не самую толстую. «Лекарственные растения под ногами». Ну, то что нужно! Полистала пожелтевшие страницы, пробежала глазами заметки на полях, сделанные тонким грифелем и с сожалением отложила. Мне бы время найти, чтобы сесть и прочитать! Да в тетрадь, где я всё по работе конспектировала, переписать. Хотя бы основное!

Следующая книга, видно, когда-то стоила немало. Белые страницы, на которых самым подробным образом были изображены растения с подписями на древне-франдийском, языке всех лекарей и травников, добротный кожаный переплёт – такие книги стоили целое состояние!

– Это ещё бабушка маме дарила, – пояснила Стефа, забирая атлас у меня из рук. Наверное, боялась, что я испачкаю семейную реликвию. – Тогда мама хотела поступить в Травницкий отдел при королевской академии, это был последний год, когда туда принимали женщин. На финальном этапе конкурса её зарубили. Помнишь ту историю с травницей, которая проникла в королевскую резиденцию и пыталась отравить наследника?

Я помнила разговоры, об этом трубила вся столица. В газетах напечатали маленькую заметку, зато слухи во всех подробностях рассказывали и о внешности роковой красавицы-травницы и о том, что она использовала любовное зелье собственного приготовления, чтобы оморочить принца. Раскрыли её случайно, только так и не поймали. Словно сквозь землю провалилась!

– Ой, я совсем про зерновой спирт забыла! – вскрикнула моя новая подруга и полезла в подпол, находящийся в сенях.

– А зачем он? – осмелилась спросить я, когда получила стомиллиграммовую склянку, наполненную прозрачной жидкостью, прошибающей нос всем находящимся на расстоянии двух локтей.

– Для базовой спагирической настойки. Я толком её готовить не умею, это высшие дела, матушка такому меня не обучала, только знаю, что для посвящения она делается. А кого и куда, это уж уволь, не ко мне. Ванда скажет, раз взяла тебя. Как это тебе удалось к ней в помощницы прийти? Наверное, родственники богатые… Да я не лезу, не беспокойся!

– Да что лезть-то! Я сирота, в приюте выросла, никакими связями и покровительствами не обзавелась. Прости, мне пора. Ванда хватится, да и поздно уже. Чай мы позже обязательно выпьем.

Я встала и засобиралась. Вдруг хозяйка, рассерженная моим длительным отсутствием, решит переиграть решение взять меня в помощницы?

– Погоди, я тебе скажу так. Зернового спирта бери четыре-восемь унций, не больше, а мелиссу растолки в порошок, мелко-мелко, чтобы подействовало. И вот, возьми мою лопатку, твоя долго не прослужит.

– А мне и дать тебе нечего, – улыбнулась я, испытывая неловкость. Видно же, что мать и дочь живут небогато, а незнакомым помогают, лопатку для выкапывания растений дарят. Не каждый на такое пойдёт.

– А я и не в расчёте на ответный дар делаю добро. Матушка говорит, что оно обязательно вернётся, в другом виде, каком надо будет, – улыбнулась Стефа и проводила меня до калитки.

До двухэтажного дома Ванды я добралась пешком. Не тратить же деньги на коляску или самоходный экипаж! Я пока не настолько состоятельна. Вот выбьюсь в люди, тогда куплю себе наряды, шляпки и перчатки из такой тончайшей кожи, что почти не чувствуешь их, и экипаж самоходный, да буду разъезжать, как госпожа! Вот тогда заживу!

А ведь Ванда, пожалуй, могла бы одеваться не хуже какой-нибудь графини! Только не выставляла богатство напоказ. Интересно, почему?

Подумать об этом я не успела, потому как меня громко окликнули.

Глава 4

– Красавица, что это ты в такой поздний час одна ходишь? Уж не приятелей ли на ночь ищешь?

Это был городской патруль. Полисмены из низших чинов по двое обходили улицы и контролировали, чтобы порядок был.

Сейчас один из них намекал на то, что я проститутка. Как известно, занятия продажей тела разрешены только в специальных домах, имеющих на то лицензию. Но нужда и конкуренция заставляли девушек искать дополнительный приработок на улице.

Я порядком струхнула. Теперь меня утащат в участок и продержат там до утра. Объясняй потом Ванде, как так получилось, что не пришла вовремя. Она резонно скажет, что нечего шляться, где попало, а с такой удачей в составительницах ядов делать нечего!

– Я помощница Ванды Многорукой, – пролепетала я, и ожидаемо, мой ответ был встречен взрывом хохота.

– Она говорит правду! – раздался позади смутно знакомый мужской голос.

Я обернулась и увидела крепкую высокую фигуру, выступающую из тени, отбрасываемой одним из трёхэтажных домов. На мужчине был плотный плащ с капюшоном, надвинутым низко на глаза.

– Это София Габелл. Её все знают по хриплому, вечно недовольному голосу.

Я вспыхнула и хотела было возразить, но мужчина уже сунул в руки служителей закона по серебряной монетке, и те, приложив руки в козырькам, спешно откланялись, пожелав счастливого пути.

– Нормальный у меня голос, – ответила я, когда мы со спасителем остались одни. Окрестности уже спали крепким сном, добропорядочных граждан в такое время и калачом на улицы не выманишь.

– Был бы нормальный, я бы вас не запомнил, София, – произнёс Рысь, а это был именно он, и скинул капюшон. – Могли бы и спасибо сказать. Я дважды спасаю вашу шкуру.

– Благодарю, – улыбнулась я, робея. Сейчас мы на улице одни, вечер для прогулок поздний, кто знает, что на уме у Короля мошенников?

– Иди, больше тебя никто не окликнет.

Рысь снова надвинул капюшон на глаза и, отсалютовав на прощание, скрылся в подворотне. Я так и не успела спросить, случайно ли он оказался здесь или следил за мной. Да это и неважно, больше мы вряд ли увидимся.

***

– Где ты была? – строго спросила Ванда, оглядев меня с ног до головы. – На другой конец леса моталась? И грязная такая, будто всё, что росло под ногами, выкопала? Это так?

– Нет, госпожа. То есть, хозяйка. Я тут зернового спирта достала, он ведь для настойки пригодится?

И я выудила из сумки пузырёк, который мне отдала Стефа.

– А спагригию принесла?

Ванда махнула рукой и пошла в дом. Я поспешила следом, аккуратно прикрыв калитку и посмотрев по сторонам. Никого. Рысь и верно не следил за мной, а по своим тёмным делам ходил.

– Да, это ведь мелисса лекарственная.

– Знаешь, для чего она нужна? Знаешь, раз спирт принесла! Ну, мне и лучше, меньше объяснять.

Хозяйка протёрла полотенцем и без того чистый кухонный стол и показала рукой, чтобы я выкладывала свои трофеи.

Да, я-то представляла, что у Ванды Многорукой есть хотя бы малюсенькая лаборатория! Она же и пищу готовит в кухне, и тут же яды делает. После заката.

Надо будет запомнить и не спешить пробовать её выпечку.

– Пусти тебя в лабораторию, так ты и её разнесёшь, – прищурилась Ванда и вздохнула. – Приступим, долго объяснять я не люблю. Схватывай на лету. Да и не записывай, ты должна хранить всё это здесь!

Хозяйка проворно для своей комплекции вырвала у меня из рук блокнот для записи, грифель я от неожиданности выронила сама. А потом Ванда приложила указательный палец к моему лбу. И так больно тыкнула, я думала, у меня череп треснет.

– Мелиссой управляет Юпитер. Такого тебе в школе не рассказывали, верно? Как и четвергом. Поэтому мы начинаем сегодня. Молиться умеешь?

Вопрос застал меня врасплох. Не то чтобы я не верила в Единого Бога, но, живя в приюте, поневоле научишься полагаться на себя больше, чем на Небеса.

– Ну, монашки пытались приучить нас к молитвам на восходе и закате Солнца…

– Значит, закрой глаза и моли Бога, как умеешь, о том, чтобы он позволил тебе проникнуть в тайны. А главное, скажи, «восстанови моё равновесие в мире». Ну, что смотришь, как собака на блоху? Давай!

Ванда села на табурет и сложила руки на животе.

Я некоторое время смотрела на неё, но потом поняла, что теперь ход за мной. И время позднее, чтобы стоять и таращиться на хозяйку. Ей виднее.

Так, закрыла глаза, мысленно произнесла три строчки молитвы и добавила слова, подсказанные Вандой.

И ничего не изменилось. Никакого дуновения ветерка или внутреннего сияния света прозрения!

– Ну что застыла? Теперь мельчи, а я посмотрю, – Ванда подвинула мне каменную ступку с пестиком.

Ага, Стефа говорила, что надо прям в порошок истолочь. Только растение ведь не засушенное, только тюря получится.

– Вот, моё возьми, а твоё я засушу, – улыбнулась хозяйка, поймав мой растерянный взгляд. – Проверить хотела, как ты справишься. Вижу, что соображаешь немного, чутьё меня не подвело.

Истолочь в ступке сухие листья и корни было нетрудно, я нашей травнице в приюте с малолетства помогала, большего мне и не доверяли.

Тем временем Ванда встала и достала из шкафа пустую банку с широким горлышком.

– Теперь порошок сюда, а сверху лей спирт, – приказала она. – Да смотри, чтобы жидкость покрывала порошок. И не разбрызгивай! Вот так, аккуратно. И на огонь!

Плитка-самопалка была, в точности как у Дорофеи дома. Только выглядела посолиднее.

Я делала всё, что говорила Ванда. Аккуратно помешивала темнеющую жидкость и пыталась почувствовать вибрации вокруг себя. С последним выходило туго.

И спросить было страшно, вдруг хозяйка сразу поймёт, что я не ходила в ученицах?

Пока я мешала настойку, думала о том, как мне повезло. Ванда не выгнала меня, платить неплохо обещала, ещё и ритуалам научусь. Говорят, она знает такие, какие другим и не снились. Ни в одном учебнике их описаний не найдёшь.

А потом я услышала. Сначала думала, что показалось. Но нет, голос мелиссы был похож на шёпот травы, колышемой лёгким ветерком.

Она говорила что-то про Серу и Ртуть. Про Силу, которую готова мне отдать! Вот это да!

Я и раньше знала об этой своей способности слышать голоса растений, но никогда ещё не ощущала их так явно, словно они на ухо нашёптывают.

– Что значит «сжечь мёртвую голову»? – спросила я, когда Ванда дала отмашку, что можно прекращать.

– Откуда знаешь про голову?

–Услышала только что.

Я решила не врать. Почему-то мне сейчас показалось, что хозяйка совсем не так проста, как хочет казаться. Мол, меркантильная особа, наживающаяся на пороках ближних. На смерти невинных.

– Будем соль делать. Мёртвая голова – это как раз то, что от мелиссы осталось.

Мы вышли на улицу. Было тихо и душно. Ванда зажгла фонарь и повела меня на задний двор. Здесь уже было сложено кострище и горка из кирпичей.

– Вот сюда давай, осторожно ложкой доставай голову. Будем выпаривать.

Я выполнила все указания хозяйки так дословно, будто смесь в моей ложке могла взорваться.

В итоге я осталась сидеть на скамейке и смотреть за котелком, в котором выпаривалась Волшебная Соль. Ванда принесла мне тарелку, полную земляники, и, зевая, отправилась спать.

– А что ты думала? Что я всю ночь с тобой просижу? Да и ни к чему это! Настойка твоя, она тебе силы давать будет. Устанешь или захвораешь, глотни отвар или присоли свою пищу, вмиг поправишься. Только не всё вместе!

И ушла в дом. Я же осталась сидеть, покачивая ногой в воздухе и лакомясь спелыми сладкими ягодами. Такими вкусными, что во рту, после того как съешь их, долго оставался приятный привкус.

Я сидела, помешивая смесь в котелке, время от времени гоняла дым, валивший из-под посудины, как на сеновале при пожаре, и думала о том, как хорошо.

Под утро, когда порошок стал кристально-серым, я заглушила огонь крышкой. Вот и всё. Моё первое большое дело завершено.

Сегодня днём, когда высплюсь, зайду в гостиницу и заберу вещи. Ванда предоставила мне наверху чистую небольшую комнату.

И начнётся новая безбедная жизнь. Тогда я не представляла, что самые главные испытания ещё впереди. И совсем скоро придётся столкнуться с первым из них.

Глава 5

Не знаю то ли дело в возбуждении от событий прошлого дня и ночи, то ли спагирическая настойка оказала своё волшебное действие, но спать долго не хотелось. Я заснула на рассвете, а проснулась почти в девять утра, при этом чувствовала себя бодрой и полной сил.

– А есть что-нибудь от комаров? – спросила я, спустившись на первый этаж, у Ванды.

Она сидела в гостиной и курила длинную трубку.

Такие я видела только у мужчин, да и то не у всяких. Курение в Плауполисе не было под запретом, но и не поощрялось. Считалось языческой привычкой, простительной только неграмотным. Что с них взять-то!

– Конечно, – Ванда внимательно посмотрела и выдохнула колечко дыма в мою сторону. – Я думала, ты знаешь, что для этого требуется цитронелла, а она в наших краях не растёт. Купить-то можно, только на базаре дерут втридорога. Но ты сходи приценись.

– С чего вы вязи, что я куда-то собираюсь?

У меня вчера закрались сомнения, что Ванда умеет читать мысли, вот уж не хотела бы я иметь под боком такого человека. Не то чтобы мне есть что скрывать, хотя нет, разумеется, тайн полно у каждого, но всё же не хотела бы я с телепатом дело иметь.

– Да что тут думать?

Ванда отложила трубку в сторону и посмотрела на меня с улыбкой, какой воспитательницы приюта часто смотрят на подопечных. «Как мало вы ещё знаете!» – вот что говорил такой взгляд.

– Ты пришла с одной травницкой сумкой. Говоришь, полгода жила в столице, неужели даже сундук не нажила? Значит, есть место, где он стоит, и ты захочешь за ним вернуться. Никакой магии, София!

Ванда впервые назвала меня по имени. Я уж думала, она его и не запомнила!

– Только ты никогда не объясняй клиентам, что да откуда знаешь. Пусть думают, что это магия, тебе же на руку. Боятся, значит, уважать станут. Вот тебе немного мелочи, и впрямь, возьми пучок цитронеллы, комары в начале лета злые, голодные. Тебя сожрут, ещё и на меня накинуться!

И улыбнулась, как кошка, съевшая сметану.

Я поклонилась и поблагодарила хозяйку, ещё раз отметив про себя, что пока мне везёт, словно в рубашке родилась. И лицензия гильдии есть, и работа. А впереди – хороший заработок. Скоплю денег, а там домик прикуплю. На всякий случай.

Возвращаться в приют нянечкой я больше не планировала. Хватит с меня серых стен и скрипучих кроватей!

Оставив плащ в комнате, я отправилась на базар налегке. Сначала требовалось найти место и купить покушать. У Ванды я просить еду не смела. Об этом мы не договаривались.

– Лепёшки. Вкусные лепёшки! – неслось откуда-то справа.

Мужчина с окладистой смоляной бородой басовито выкрикивал на всю округу, расхваливая самые свежие и питательные лепёшки. Конечно. Я бы была не прочь чинно cесть в таверне и заказать барашка с овощами, но пока это было мне не по карману. Я старалась экономить, чтобы хватило на приличную одежду из Торгового квартала.

То, что у меня в животе, никто не увидит, а приличное платье, о дорогом и речи не было, оценят все. И отношение другое будет, не как к нищенке-побирушке!

Я достала пару медных монет и заплатила за лепёшку.

– У меня самые вкусные. Приходи к Занзибару, скидку сделаю, если каждый день брать будешь, – пробасил мужчина.

Хоть приставать не начал, меня эти сальные взгляды вымораживали ещё со времён пребывания в приюте. Там вообще никто не церемонился: приютская, значит, за кусок горячего хлеба готова ляжки раздвинуть.

Я встала в сторонке и принялась есть лепёшку, одновременно посматривая на окружающих. Базар делился на две части: одна для бедняков, неспособных потратить больше десяти медяков в день, другая – для тех, кто побогаче и может побаловать себя роскошью. Конечно, понятие роскоши у каждого своё.

Вон, кто-то из попечительниц приюта как-то высказалась, мол, не надо учить воспитанниц этикету. Всё впустую. Из низов никому не подняться, это только в песенках поют о бедных, но честных девицах, ухвативших удачу за хвост и женивших на себе аристократа.

А в книжной лавке, которую я посетила сразу, как только приехала в столицу, о таком уже не пишут. Те, кто имеет свободное время на подобное развлечение, о бедняках читать не станут.

Лепёшка закончилась слишком быстро. Я очнулась только тогда, когда в руках остались одни крошки. Мысленно обругала себя самыми последними словами, хотела же оставить по запас! Приютская привычка доедать всё до крошки подвела меня снова. В приюте оно оправдано, но не здесь, где больше никто у меня ничего не отнимет на правах силы!

О, как я ошибалась!

До гостиницы я добралась без приключений, она находилась рядом с Торговым кварталом, местом бойким, для приличных господ и леди. Я специально выбрала такую, когда полицейские выкинули меня с прошлого места проживания. Я снимала комнату напополам с девицей, которая, как и я, прибыла в столицу за счастьем.

Я знала, что она занимается проституцией и принимает гостей в нашем общем жилье. Не нравилось мне это, только Лада – девушка хорошая, а то, что пошла по лёгкой дороге, так для «магических пустышек» иного пути и не было. Ну, разве что на кухню в чернорабочие или в прачки.

Так вот, кто-то донёс на мою сожительницу, и нас обеих лишили комнаты. Ладу забрали в участок, отрабатывать возможность не получить «волчий билет» на восток, где находятся плантации по сбору хлопка, выращиванию риса и прочих зерновых, а меня просто предупредили, чтобы не связывалась с такими девушками.

Весть быстро разнеслась по округе, и я поняла: никто мне комнату не сдаст. Надо, чтобы всё улеглось, вот и подалась в гостиницу. А тут и мыслью о работе у Ванды загорелась. И всё выгорело, ведь!

– Мне жаль, барышня, но ваши вещи были перенесены в чулан, – огорошил меня с порога портье.

Сам плюгавенький, зуба, вон, не хватает, а всё туда же, строит из себя благородного!

– А на каком основании, любезнейший? Я за комнату вперёд на два дня оплатила!

Если что, я себя в обиду не дам. Это не всегда прокатывает, но иногда от проблем избавляет.

– Ну как же, барышня, вас из сундука завоняло и дым едкий пошёл, что у горничной, пришедшей убирать нумера, обморок случился. Пришлось целителя ей звать, а это дело такое, недешёвое. И полицмейстера, который бы сундук ваш вскрыл, да опись составил. Вот и получается, в траты вы нас ввели. Задолжали, стало быть.

И портье так выразительно на меня посмотрел: чем расплачиваться будем, дорогуша?

Глава 6

– Мне эти вещи очень нужны, господин! Ну, пожалуйста!

Первая тактика, которую я применяла, назвалась «давить на жалость». Срабатывала она часто, особенно когда я просительным тоном добавляла:

– Я из приюта, это мои единственные вещи.

– И что? Платить будете?

Так, в этот раз не прокатило. Да, эликсир поддержания сил, который я изготовила собственноручно ещё во времена пребывания в приюте в качестве помощницы воспитателя, был очень даже хорош для самоучки, но обладал неприятной побочкой. Его нельзя было долго хранить.

Я-то рассчитывала, что вернусь быстро, а задержалась почти на двое суток.

– Сколько с меня, уважаемый?

Я приосанилась и приняла вид оскорблённой добродетели. Мол, не побирушка и не нищенка, выкупить вещи мне по силам. А потом мне озвучили цену.

– Тридцать пискалей, госпожа.

От негодования у меня даже дар речи пропал, но быстро нашёлся.

– Это же грабёж средь бела дня!

– Как скажете, госпожа, – улыбнулся плюгавый за стойкой гостиницы и чуть ли не руками потёр, предвкушая, как будет рыться в моих вещах, чтобы отобрать себе лучшее. И в бельё, должно быть, крючковатый нос засунет!

Фу, не позволю! Тем более что это действительно мои единственные вещи!

– Ладно, по рукам. Но учтите, что я теперь работаю на Ванду Многорукую. Так что если захотите воспользоваться её услугами, шепну о вашей скупости.

Я сказала наугад, но, как ни странно, это возымело почти магическое действие.

– Не серчайте, госпожа, я могу квитанции показать, только сами посудите, полицмейстеру надо дать на лапу, чтобы проблем не заработать. Он ведь мог и прикрыть гостиницу до выяснения, – плюгавенький скуксился и принялся притворно вздыхать.

В его словах была доля правды, но этот тип наверняка и себе хотел урвать. Знаю я его породу: глазки бегают, пальцы проворные. Жулик, только при должности.

– Двадцать… пять пискалей и ни пискалем больше.

– По рукам, госпожа. Марта, проводи госпожу Габелл в тот чулан, куда мы перенесли её вещи, – крикнул плюгавый и так выразительно посмотрел на сонную рябую девицу, прибежавшую на его зов, что у меня закрались сомнения. А все ли вещи ещё там?

Девица пожевала полные губы, потеребила тонкую косу невнятного серого цвета и махнула мне рукой. Мол, ступай следом.

Я подчинилась, но напоследок смерила недоверчивым взглядом портье. Тот заискивающе улыбнулся и уткнулся в журнал, лежащий на стойке, с таким видом, словно хотел отыскать на его белоснежных страницах смысл своей жизни.

Марта привела меня под лестницу и достала из свежего передника ключ. Вставила его в амбарный замок и распахнула дверь чулана. Тут же в её руках появилась лучина с магическим светом, которого хватило бы осветить всю гостиницу. Не скупятся здесь на магические артефакты, а вот за какой-то грошовый убыток с меня три шкуры дерут!

Свой сундук я увидела сразу, он был здесь самым новым. Я кинулась к нему, открыла крышку и попросила Марту посветить. Девица немного помешкала, на её лице промелькнуло недовольное выражение, но подошла.

Я заглянула внутрь и ахнула. Все мои платья, не говоря уже у туфлях, купленных в Торговом квартале благодаря жёсткой экономии, были свалены в одну кучу. Сверху лежали осыпавшиеся веточки полыни, которые я использую для защиты от моли. Но и это было небольшой потерей.

Часть книг, которые достались мне в дар от приютской библиотеки, исчезли. Из других были варварски выдраны страницы. А у саквояжа, в котором хранятся готовые зелья, был сломан замок, а часть пузырьков, ополовинена.

– Кто всё это сделал? – сжав зубы в бессильном гневе, пробормотала я. Ответа, разумеется, не последовало. Марта только ехидно хмыкнула.

Вот повернуться бы к ней и плеснуть, куда попаду, той зелёной жидкостью в крайнем правом ряду. Это настойка виринеи лозогонной, растения редкого, но крайне полезного, если есть желание напакостить обидчику. Выльешь на него, – кожа того и позеленеет. Безвредно, зато очень точно: будет обидчик ходить в зелёных пятнах дней десять, и кто сведущ, сразу увидит, что за человек этот тип. Насолил знающему, сам и виноват.

Да только вой поднимется до небес, тогда и плакали мои вещи. Опять-таки полицию вызовут, снова траты!

Нет, я решила засунуть обиду подальше и поступить благоразумно.

– Найдите мне извозчика, пожалуйста! – сказала я как можно добродушнее и сунула в руку Марты медную монету.

Служанка хмыкнула, но согласилась, предварительно показав на выход. Мол, одну тебя здесь не оставлю, вдруг своруешь чего, а спрос с меня будет.

Пришлось проглотить и это! Я поднялась с колен, отряхнув подол, нарочно делала это медленно, чтобы Марта в душе ругалась, да вслух ничего не произнесла. Не отдавать же ей монетку обратно, пусть и медную!

Ждать долго не пришлось. Вскоре извозчик был найден. За несколько медных монет он погрузил мой сундук на повозку и кивнул, чтобы садилась. Конечно, я хотела бы ехать в настоящем экипаже, как знатная дама, чтобы перья на дорогой шляпке элегантно покачивались в такт лошадиному шагу, а я бы пресыщенным взглядом смотрела в окошко и подносила к носу надушенный платок, чтобы заглушить запах улицы.

И ничего, что пахло в Плауполисе вполне приятно, потому что столичное министерство жилищного хозяйства использовало очищающие артефакты каждый четверг второй и четвёртой недели месяца, главное для богатой дамы, как говорила моя бывшая воспитательница, быть в образе.

Дорога была гладкой, мечты мои иссякли, я вдоволь натешилась ими, как ребёнок любимой игрушкой, поэтому, не теряя времени, решила провести поверхностную ревизию в сундуке. Вдруг Ванда решит сразу же дать мне новое поручение, а то платье, что сейчас на мне, грязное? Буду хоть знать, какое из сундука достать!

Хоть одним глазком оценю масштаб бедствия в моих вещах, потом уже всё достану и перетряхну как следует. Я приоткрыла крышку и сунула руку в угол, где лежал саквояж с зельями.

Он был таким удобным, застёгивающимся на настоящие кожаные ремешки! Настоящее сокровище, которое мне подарили в день, когда я окончательно покинула приют, чтобы попытать счастье в столице!

Однако рука нащупала нечто такое, чего в моём сундуке просто не могло быть!

Глава 7

– Ох ты ж, святые лукошки! – негромко вскрикнула я от удивления и оттого, что заднее колесо повозки подскочило на кочке.

– Что такое, барышня? – обернулся возница и так посмотрел на меня, что впору было просить остановить здесь.

Как говорится, от греха подальше.

Я оглянулась по сторонам, мы ехали по людным улицам квартала бедняков, здесь многие смотрели на меня, как на лёгкую добычу. Видно же, что девица при барахлишке и защитника нет. Пусть среди бела дня да вдоль главного тракта не нападут, но стоит отойти в глухой переулок, там и сцапают. Оберут до нитки, потом не разыщешь добра!

Поэтому мне надо любой ценой доехать со своим скарбом до дома Ванды!

– Ничего, любезнейший! Я тут уронила кое-что в сундук, а дотянуться не могу.

– Может, вам помочь, барышня?

Возница блеснул тёмными глазами из-под кустистых седых бровей, и меня обдало жаром. Этот человек явно не всю жизнь занимался извозом, почему-то мне показалось, что с таким взглядом вполне можно обирать прохожих, например, в лесу.

– Нет, это не так важно, – мило улыбнулась я, в душе проклиная себя за то, что вообще полезла в сундук раньше времени. Теперь буду беспокоиться о том, как бы не растерять имущество по дороге, «отдав» его «добрым людям». Но больше о том, что же предмет я нащупала!

Холодный, металлический – это ещё полбеды, а вот то, что при соприкосновении с ним в пальцах возникло сильное жжение, встревожило не на шутку. Значит, предмет магический. Без всякого сомнения, он обладает Силой настолько великой, что её почувствовала даже я, маг со слабыми способностями!

Но что подобный предмет делает в моём сундуке?

– Я тут для Ванды зелья везу, работаю на неё, поэтому, будьте добры, езжайте медленнее, боюсь их растрясти, – для пущей важности и безопасности добавила я, и имя моей хозяйки дважды за сегодня избавило от проблем.

Возница окинул меня суровым взглядом и отвернулся, но поводья слегка натянул, и лошади пошли шагом. Мужчина ещё долго бурчал себе под нос, что таким, как я, надо детей рожать да мужу угождать, а не в ведьмовские дела лезть. Никто теперь меня, бедняжку, и замуж не возьмёт.

Потому что, мол, порченную другим девку ещё можно взять, знай только пори за каждую провинность и напоминай, что взял бракованной, она и будет слезами умываться, но в ножки кланяться, славная баба может выйти, а травницу брать взамуж не следует. Ты ей слово скажи, она тебе сонный порошок подсыплет. Да и хорошо, если сонный!

Я успокоилась. Тот, кто бормочет себе под нос, говорит мысли вслух, не станет задумывать худого. Потому что полностью поглощён своими переживаниями.

Доехала я без приключений. Торопила минуты, раздумывая, чтобы это такое может быть в моём сундуке. Мне оно явно не принадлежит. Магических артефактов я не держу, потом как дорого это и бесперспективно для невладеющих крепкой магией.

Это ещё в школе проходят: каждый рождается с определённым объёмом магии, данной ему при рождении. Или даже раньше. А потом всю жизнь расходует этот объём. Расти уровень магии может, но для этого требуется личный учитель, кто будет делиться своими силами, учить различным секретным техникам по накоплению и удержании магии. Такого ещё найти надо, а если найдёшь, цена будет такой – только какой-нибудь граф или герцог осилит.

В приюте нам в четыре года определяли объём магии. Я была малышкой, но тот день запомнила хорошо. Первый день, врезавшийся в память настолько сильно, что до сих пор картинка стояла перед глазами, как живая.

Вот я протягиваю руку ладонью вверх, и маг, прибывший к нам из столицы, внимательно изучает её, расположение вен на запястье, наличие тройственной вилки, состоящей из синих жилок на тыле кисти. Они видны, только если намазать кожу волшебной мазью, золотистой, пахнущей мёдом.

Она жжёт и согревает. Мне очень приятно вдыхать её густой сладкий запах.

– Нет, маленький, я бы сказал, чуть ли не крошечный объём магии.

Сухие жестокие слова врезаются в память. Они возвращают меня на землю, где все девочки ходят в неприятно жёстких серых платьях из грубой ткани. Нам запрещено носить знаки отличия. Смеяться, петь, если на то не было позволения свыше. Не запрещено только жить.

Потому что такие, как я, нужны королевству. Мы будем обслуживать других, кому повезло родиться под счастливой звездой. Будь у меня деньги, я бы не восприняла приговор того белобородого мага, похожего на доброго дедушку из сказки, как приговор. Тогда бы моя жизнь и так искрилась не хуже праздничного огня, зажигаемого повсюду с приходом Новой зимы.

И вот сейчас картинка так живо встала перед глазами, что я почувствовала, как замерзают ноги. Захотелось поджать их и обхватить колени руками да так и остаться. А ведь сейчас начало лета – время комаров, жары и полуденного отдыха.

Комаров! Точно! Вот влетит мне от хозяйки, что я цитронеллу не купила!

– Что это ты снова так долго! – раздражённо прикрикнула она, увидев повозку, остановившуюся около крыльца.

Возница хотел было отказаться от того, чтобы поднять мой сундук на второй этаж, даже деньги не могли заставить его передумать. А взгляд Ванды смог. Она вмиг отбросила манеры добрососедской кумушки и посмотрела на бровастого так, что тот скрестил пальцы, прошептал заговор от нечистой силы и помог за бесплатно. Проклиная, должно быть, в душе и хозяйку, и меня.

– Купила, что я просила? – спросила она, когда повозка отчалила от крыльца. Кнут так и свистел над спинами лошадей, пока кучер не очутился на безопасном расстоянии.

По приютской привычке я хотела было солгать, но нутром почуяла, что с Вандой лучше этого не делать.

– Забыла. Хотела на обратном пути, да в гостинице неприятности были…

– Запомни! – цыкнула на меня Ванда. Она подошла ближе и приложила толстый палец к моим губам. И, несмотря на то что хозяйка на голову меня ниже, захотелось съёжиться и уменьшиться до размеров гнома. – Никогда не оправдывайся. Потому как причина неважна, важно то, что ты забыла. И всё. Понятно?

Я кивнула. Ещё одна привычка, от которой придётся избавиться. В приюте надо было изворачиваться, чтобы не получить сурового наказания, а здесь наоборот. Ванда ничем мне не угрожала, только я верила, что наказать она может так, что на всю жизнь запомню. Если выживу.

– Приготовь всё для тинктуры. На столе выложи, да тихо сиди в комнате. Носу не высовывай! Ко мне клиент придёт, – продолжила давать поручения хозяйка. Она первой пошла в кухню, а я засеменила за ней, чтобы точно всё расслышать. – Из тех, чьё лицо никто не должен видеть.

– Даже вы? – ляпнула я и пожалела, что не прикусила язык.

– Конечно, – усмехнулась хозяйка и, подбоченясь, обернулась. – Он так и будет думать. А теперь – за работу.

С этим поручением я справилась в два счёта. Тинктура – это основа любой настойки. Здесь спирт нужен, уксус и глицерин. Можно добавить порошок из любой смеси трав, в зависимости от того, с какой целью настойку делаешь.

Всё выполнив, как было приказано, я вымыла руки, вознесла молитву по окончании дела, и закрылась в спальне, снова ощутив в пальцах лёгкое покалывание в предвкушении встречи с этим сильным источником магии.

Оглянулась по сторонам, зашторилась, зажгла свечку и открыла крышку сундука. В этот же миг в глаза ударил источник белого света. Такой сильный, что я зажмурилась от боли.

Глава 8

– Запомни, София, – вспомнились мне наставления миссы Витер, худой низенькой дамы, чьё лицо было усеяно мелкими морщинками, но в остальном она держалась как девочка. – Есть универсальные заклятия, которые не расходуют твой объём магии, но могут оказаться крайне полезными в различных житейских ситуациях.

– Например? – спросила я, жадно вперяясь взглядом в лицо миссы.

Их было много, они менялись, некоторые выходили замуж и увольнялись, но чаще дамы уезжали няньками в богатые дома или поступали в компаньонки к состоятельным вдовам.

Но мисса Винтер всегда была в приюте, сколько я себя помнила. Она не мыслила себя вне этих стен, отдавая нерастраченную нежность приютским детям.

– Например, заклятие деиллюминации. Редко применяется, но знать надо, оно может оказаться полезным.

И вот теперь три слова заклятия моментально всплыли в памяти. Я прошептала их, и резь в глазах отступила.

Свет стал терпимым, он больше не мешал рассматривать его источник. Им был маленький круглый серебряный предмет, похожий на дамскую пудреницу, какие выставляли в витринах Торгового квартала.

Вещица дорогая и бесполезная. Разве можно запудрить наступающую старость? Да и надо ли?

Теперь мне предстояла работа посерьёзнее. Чтобы взять предмет в руки, требуется его обезвредить. Мало ли какая магия заключена внутри?

Вполне возможно, на нём стоит заклятие отражения. Защита от любопытных. Возьмёт предмет тот, кому он не предназначен, и получит удар такой силы, что нескоро оправится. Если вообще оправится.

С моим малым запасом магии рисковать не стоило. Да, со временем он подрос, но всё же оставался столь же небольшим, как содержимое на четверть заполненного бокала.

Итак, я произнесла заклинание очищения и защиты. В центре ладоней вспыхнул свет, похожий на тот, что исходил от лже-пудреницы, только слабее. Теперь у меня есть минут семь, чтобы спокойно рассмотреть находку.

Я повернула её, повертела в руках, даже понюхала и попробовала на зуб. Двояковыпуклый предмет молчал и не подавал признаков магии, но ведь я точно почувствовала её, когда впервые взяла вещь в руки!

– Откройся! Отворись! – шептала я, но это тоже не возымело действия.

В конце концов я поднесла к серебристому предмету, помещающемуся на ладони, свечу и капнула на него воском. А потом поместила в холодную воду. Даже взмокла от усилий. И снова мимо!

Семь минут, отпущенных мне на действие с магическим предметом, неумолимо истекали. Потом любые манипуляции с ним могли стоять дорого. Но и оставлять его в сундуке было нельзя.

Я, конечно, не подозревала хозяйку в том, что она роется в моих вещах, но кто его знает! Приходящая три раза в неделю служанка вполне могла получить такое задание. Или приступить к ревизии моего скарба по собственной инициативе.

Не хотелось бы, чтобы кто-то при этом пострадал, но ещё больше я опасалась того, что лжепудреница, украшенная с двух сторон вязью непонятных узоров, пропадёт.

Не верила я, что тот, кто положил её в мой сундук, не хватится пропажи. А уж когда хватится, примется искать. И выйдет на меня. Как пить дать выйдет!

И меньше всего в этот не самый радостный для меня момент хочется стоять и блеять, что, дескать, извиняйте, пропала ваша магическая вещица! А куда, господин хороший, сама не знаю! Сильный маг, а обладатель этой вещи, явно не нужники чистит, от меня  мокрого места не оставит!

Ох ты, святые лукошки! Я обернула пудреницу носовым платком и сунул её в карман. Маленькие часики, висевшие у меня на шее в память о настоящих родителях, показали, что истекло шесть минут.

Что ж, я попыталась. Теперь потребуется несколько дней и применение травяных настоек, чтобы восстановиться. А потом попробую снова.

Карманы у всех моих платьев имели петельку. Я накидывала её на пуговицу, пришитую с другой стороны кармана. Тот, кто жил в приюте, не может себе позволить терять вещи. Даже всякую мелочь.

Поэтому за сохранность магического предмета я была спокойна. А ночью буду класть его под матрас. Если из-под подушки можно незаметно вытащить что угодно, то под матрас руку не засунешь.

Довольная собой, я принялась развешивать и просушивать остальные вещи. Книги, где надо, подклеила, а где это было невозможно, отложила в отдельную стопку, чтобы при случае отнести в книжный.

Там за небольшую плату можно будет поменять переплёт и прошить листы заново. Больше, чем платья и шляпки, пожалуй, любила только свои книги по травоведению и зельеварению.

Собранные с таким трудом, они олицетворяли для меня другую жизнь, в которую я мечтала попасть. Быть независимой, иметь в руках крепкое ремесло, благодаря которому я смогу не горбатиться всю жизнь над тазиком со стиральной доской, а заниматься тем, к чему имею небольшую склонность.

И к счастью, это совсем не бытовая магия. Уборку я не любила ещё со времён приюта, хотя ложиться спать лучше на чистую и приятн пахнущую простынь.

Закончив с сундуком, решила проветрить комнату. Ванда поселила меня почти под самым чердаком, но спальня была пусть и небольшой, но довольно уютной, жаловаться было бы грехом, а грешить дополнительно  и безо всякой пользы или удовольствия я не собиралась.

Только я открыла окно и вдохнула свежего воздуха, как краем глаза заметила небольшое движение на заднем дворе. Будто бы земля, на которой росли разные травы, посаженные хозяйкой, шевельнулась сама собой. Вдохнула полной грудью, да так тяжко, что в ушах у меня заломило.

Я проморгала и присмотрела вновь. И тут заметила высокого мужчину, закутанного в чёрный плащ. На голове у него было что-то вроде цилиндра. Лето ведь, жара стоит, а он одет, как призрак-убийца из сказок!

Шёл господин быстро, по-военному чётко, аккурат между грядок по узенькой тропинке.  Минута – и скрылся за домом. Наверное, отправился к воротам.

Я присмотрелась к саду мадам Ванды, но более ничего любопытного не заметила.

Даже не могла бы сказать, был ли этот мужчина на самом деле, или мне всё привиделось. Я только что использовала довольно большой для моего объёма магический выплеск.

Сила моя почти иссякла, теперь дня три буду ходить, как сонная муха. Вот и померещилось всякое!

Я отошла от окна и, держась за изголовье кровати, осторожно присела. Странно, слабости, привычной с детства, когда я затрачу магическую Силу, не чувствовалось. Прислушалась к своему состоянию, но всё было как обычно.

Наверное, это спаригическая настойка хозяйки давала о себе знать. Если так, то это просто здорово!

На всякий случай я решила спуститься в погреб, где она хранилась, и отпить ещё глоток. Клиент, а в саду я видела его, должно быть, уже ушёл. А если услышу чужие голоса, мигом поднимусь обратно!

Выскользнув в коридор, я уже начала было спускаться, как действительно услышала нечто странное. Я бы даже сказала жуткое!

Глава 9

– София, скорее сюда! – различила я сдавленный стон Ванды и мигом ринулась вниз на кухню.

Хозяйка сидела на табурете, прижав раскрытую ладонь к груди, будто с ней приключилась сердечная жаба. Лицо женщины посинело, изо рта вырывались хрипы и свист.

– Что делать? – выкрикнула я, и хозяйка свободной рукой указала на подоконник.

Я поняла. Там, в нише для охлаждения стояли настойки валиуиния – травы для сердечных больных или женщин, склонных к переживаниям.

Схватив ложку и пипетку, я отмерила из пузырька с белой жидкостью, похожей на молоко, десять капель.

– Тридцать давай, – выдохнула Ванда за моей спиной, и я обрадованно подметила, что голос у неё почти такой же, как и прежде, только чуть дрожит.

– А не много будет? – лишь спросила я, но, услышав скептическое хмыканье, выполнила приказ, как было велено.

В конце концов, хозяйке виднее. Не зря она имеет дело с ядами, видимо, знает и дозу того, чего ей можно, и в подобных ситуациях бывала не раз.

Я подала ложку с лекарством Ванде, и та проглотила её содержимое не поморщившись. Запила водой из стакана и громко хмыкнула:

– Нет, ну надо же, какая самоуверенность!

Хозяйка говорила, всё ещё задыхаясь, но на её щеках снова появился румянец, а глаза приобрели прежний блеск.

– Что случилось? Он хотел вас отравить? Но как же? – вопросы сыпались у меня один за одним.

Опасную, оказывается, профессию я избрала!

Ванда выпила кружку холодной воды, потом ещё одну и в конце концов приложила  ко лбу стеклянный графин.

– Осторожно, – бездумно добавила я. Для меня стеклянные графины для воды были роскошью, которую я видела только в кабинете директрисы приюта.

Но Ванда истолковала это на свой счёт.

– Не бойся, этот не во вред. У меня всё внутри горит, но уже остывает. Итак, как считаешь, что со мной произошло?

– спросила она, не сводя с меня тёмных, как омуты, глаз.

– Он пытался вас отравить, чтобы никто не узнал о его приходе, – ответила я, чуть удивлённо.

Зачем она спрашивает, если сама знает?

– А как?

– Наверное, дал что-то выпить или съесть, – продолжила я и тут же осеклась. Ну вот не представляю, чтобы мадам Ванда, многоопытная в таких делах и хитрая, взяла бы из рук клиента угощение!

– Правильно, глупость сморозила! – сурово посмотрела на меня хозяйка и, поставив графин на стол, тяжело поднялась, держась за правое колено. – Не трогай, сейчас всё пройдёт. Ты права в одном, он хотел от меня избавиться, но совсем не потому, что узнала его, он даже об этом не догадался, а чтобы я больше никому не приготовила эликсира смерти. Хотел владеть им единолично.

– Эликсир смерти? – заинтересовалась я, но Ванда ничего не ответила, а лишь махнула рукой, чтобы я поднималась за ней.

Шаг у ней стал прежний, спина распрямилась, хозяйка больше не припадала на правую ногу, а двигалась легко и грациозно для своего веса, словно девочка.

– Об этом потом. Рано тебе такое пока знать. Небось,  никто раньше и не говорил о нём?

Мы остановились в коридоре второго этажа. Ванда сняла с держателя, вбитого в стену, фонарь, открыла крышку и зажгла его, прошептав заклятие иллюминации. Значит, она обладает большим магическим объёмом, что может позволить себе пользоваться магией в быту! Кто бы сомневался!

– Сейчас пойдём в лабораторию, только смотри, это храм для любого травника, не разбей ничего, взашей выгоню. И приготовишь противоядие. А я посмотрю, на что ты годна.

У меня аж руки взмокли, и по спине мазнуло холодом, словно на мороз в одной нижней рубашки выгнали. Ну всё, кончилась моя безбедная жизнь!

Пока  шли в конец коридора, к запертой, окованной железом двери, я судорожно пыталась вспомнить все средства от ядов, о которых читала.

Память у меня цепкая, да в тех книгах, что я привезла из приюта и купила в книжной лавке, многого не почерпнёшь. Так, общие сведения. Зверобой, календула, укроп, мак. Нет, это всё не то! Вспомнила!

Одну настойку точно. Вот её и сделаю, а там буду действовать по обстоятельствам.

Хозяйка достала из кармана железный ключ, довольно увесистый, и открыла замок.

– Завтра сходишь на рынок, к кузнецу Михайло, он тебе такой же сделает. Да заодно цитронеллу наконец купишь!

Я кивнула и почувствовала, как краснею. Теперь-то ничего не забуду, сразу поутру и отправлюсь.

Дверь распахнулась, хозяйка вошла первой и поставила фонарь на столик у входа. Прошептала пару слов очередного заклинания, и лаборатория осветилась взмывшими под потолок шестью магическими шарами.

Я только рот открыла от удивления. Нет, слышала, конечно, об этих сгустках белого света, похожих на шаровые молнии, но никогда не видела воочию.

А потом взгляд коснулся верстака, расположенного вблизи неугасимого огня – магического артефакта на плоской металлической тарелке.

Пламя было не оранжевым, а синим, оно не вызывало пожара, горело только тогда, когда кто-то находился в лаборатории, и считалось довольно безопасным.

Колбы и держатели на верстаке тоже содержались в идеальном состоянии, хотя было видно, что пользуются ими часто. Такое оснащение мог позволить себе не каждый придворный маг, и совсем не обычная травница, пусть и весьма востребованная у высшей знати Плауполиса.

– Что стала? Давай приступай! Вон там в шкафу найдёшь сухие травы, горелка работает, спирт и уксус в нижних ящиках.

Повторять два раза мне не требовалось.  Я повязала косынку и кинулась к шкафу со стеклянными дверцами, стоило его открыть, как внутри зажигался свет, тоже магический. Казалось, в лаборатории всё настолько пропитано магией, что если воспользоваться здесь обычным фонарём или масляной лампой, то они испортятся.

Итак, читая этикетки и водя по ним пальцем, я быстро нашла льняное семя. Оно применяется при различных отравлениях, ни один отвар или настойка без них не работает. Так же взяла зверобой, ромашку и цветы шиповника. Вроде бы всё.

Я отнесла колбы с сухими травами на верстак и уже хотела было закрыть шкафчик, как услышала шёпот, доносящийся из его глубины.

Сначала речь была неразборчивой, вроде бы язык наш, а смысл слов непонятен. Я и раньше слышала голоса растений, но не так явно. Да и то редко, в минуты сильного волнения или напряжения.

– А я? Как же я? – шёпот стал громче, словно кто-то стоял и говорил в ухо. – Разве мои побеги не гонят яды? Почему не я? И не мой сосед? Возьми нас.

Я оглянулась, подозревая, что это какой-то фокус хозяйки, но Ванда со скучающим видом сидела на табурете у верстака и делала вид, что подрёмывает.

– Возьми нас. Остальные тебе не подмога, – повторилось из недр шкафа, и я вытащила колбы с семенами и побегами укропа, рядом стояла банка тёмного мёда. Подумав секунду, я взяла и её.

Теперь оставалось только приготовить отвар. Ванда проснулась и с интересом наблюдала, как я взвешиваю на миниатюрных весах сухие травы.

Я решила поступить просто. Всё смешать и залить водой, а потом нагреть и дать настояться.

И снова меня ждал сюрприз. Шёпот возобновился. Я даже посмотрела на хозяйку, но та не выказывала ни малейшего беспокойства.

– Убери всех, кроме нас.

– Да, мы не хотим ложиться вместе с укропом, – шептал зверобой.

– А мы сами по себе, – отвечали цветки ромашки. – Нам никто не нужен.

– Правильно, от вас и толку особо нет, – отвечал шиповник.

Поколебавшись пару мгновений, игнорируя насмешливый взгляд Ванды, я убрала на место всё, кроме укропа и мёда. Времени на раздумья почти не осталось, сейчас хозяйке надоест ждать, и меня попросят на выход.

Руки дрожали и вспотели, так было всегда, когда я нервничала. Из-за этого в своё время в приюте переколотила кучу глиняных тарелок. А ведь Ванда ясно сказала: не смей разбить. От этого я нервничала ещё больше.

И тут случилось то, что всегда случалось. Очередная колба при попытке поставить её в шкаф выскользнула из рук.

Глава 10

– Да что ты за корова такая! – крикнула на меня мисса Тайлер и залепила мне такую затрещину, что в глазах потемнело.

Мне было шесть лет, и это самое сильное воспоминание, которое сохранилось в памяти в тот памятный год. Он выдался неурожайным, скотина гибла от какой-то падучей, поэтому тот кувшин со сливками, который я разбила, был крайне ценным для всего приюта.

– Что встала? Давай собирай осколки и вытирай тряпкой пол, – поджав губы, продолжила мисса воспитательница, но было видно, что она уже жалеет о своей несдержанности.

Знала ведь, что я самая неуклюжая среди шестилеток, а всё равно поручила принести кувшин со сливками на кухню именно мне! Должно быть, она просто этого не учла, потому что слыла рассеянной и мечтательной особой, не созданной для практических дел.

Мисса Тайлер была красивой двадцатипятилетней женщиной, происходила из обедневших мещан, в своё время училась с дворянками и всё никак не могла этого забыть. И простить нам, воспитанникам приюта, что оказалась здесь, без надежд на замужество и лучшую жизнь.

Она любила книги и знала много историй, за это я не сердилась на неё, даже несмотря на грубость и вспыльчивость миссы. Она была в чём-то, как я, такая же чужая окружающей обстановке, такая же не от мира сего.

 Вроде бы все обязанности выполняет, а голова в облаках витает.

– Натерпишься ты в жизни из-за своей неловкости, – произнесла она уже спокойным тоном и присела рядом, помогая собирать осколки глиняного кувшина.

И вот именно это воспоминание живо встало перед глазами, когда я увидела, что колба с сухой травой выскользнула из рук, и я уже не успею её поймать.

Только подумала и почувствовала, как в правой руке возникло тепло. И увидела свет. Снова магия? Нет, я уже использовала её меньше часу назад. Это невозможно!

– Надо же, поймала! – хмыкнула Ванда за моей спиной, когда я обернулась к ней с целой колбой в руке. – Молодец, реакция у тебя хорошая! И магия крепкая.

Я только изумлённо таращилась на чудом сохранившуюся колбу и не могла сказать, как это меня угораздило её схватить, последнее, что помнила, как колба была в полуметре от пола.

– Бог наделил тебя магией приманивания предметов, возблагодари его сегодня во время вечерней молитвы, потому что именно она спасла тебя от позорного изгнания из моего дома, – проговорила Ванда, глядя на меня с прищуром, но в её спокойном тоне чудилось, что она совсем не шутила.

Думать о том, почему да как так случилось, пока было некогда. Хозяйка всё ещё ждала, когда я приготовлю универсальное противоядие.

Отмеренную ранее порцию семян укропа я кинула в чашу для приготовления отвара, добавила две столовые ложки тягучего мёда и залила водой до половины объёма. Сверху плеснула три столовые ложки этилового спирта.

Теперь требовалось зажечь горелку и следить, чтобы не пропустить время закипания отвара. После этого ждём несколько минут, чтобы в закупоренном сосуде растворился осадок, и отвар сделался однородно-янтарного цвета.

Мне было несложно, я почти забыла о том, что рядом сидит хозяйка и пристально следит за каждым моим движением.

Шёпота трав больше не было слышно, но подсказки мне уже не требовались. Всё-таки я училась, смотря на приготовления травницы в приюте, да и специальных книг проштудировала изрядное количество.

Вскоре я погасила огонь и взяла длинными щипцами за горлышко колбы, чтобы поставить её на специальную металлическую пластину, шурупами приделанную к столу. Осталось дождаться, когда отвар остынет, а потом процедить его через двойную марлю.

– Готово, – тихо произнесла я, боясь смотреть в глаза хозяйке. Вдруг я что сделала не так?

И только сейчас поняла, насколько вымотана.

– Ну, сейчас ускорим твой процесс, – ответила та и, снова прошептав три слова заклинания, провела рукой над закрытой колбой, содержимое которой вмиг стало холодным, словно два дня в погребе пробыло.

– Я мигом процежу, – кивнула я и с готовностью кинулась за марлей, хранившейся тут же в шкафу.

Ванда любила порядок, можно сказать, была очень педантична во всём, что касалось ремесла. Марля хранилась в отдельном ящичке, а тот был спрятан в небольшой саквояж со множеством отделений.

Разумеется, каждая колба или коробочка с инвентарём были подписаны и датированы.

Процедив отвар, я перелила его в специальную баночку и поставила перед хозяйкой, с трепетом в душе ожидая её вердикта. В правильности приготовления я не сомневалась.

Травы с детства умели нашёптывать мне свои секреты, с другой, в этот раз всё было настолько ярко, что я не поручилась бы, что сама хозяйка не приложила к этому руку. Может, проверяла меня?

Тем временем она взяла ложку с длинной ручкой, какой пользовалась для того, чтобы снимать пробу. Зачерпнула отвар и сначала понюхала его, а потом сделала маленький глоток.

– Прекрасное, прекрасное общеукрепляющее средство. Ну, и от поноса тоже неплохо пойдёт, – цокая языком, заключила она.

У меня всё внутри дрогнуло и ушло в пятки. Вот абсолютно всё, что было! Ну как так-то?!

– Но отвар насыщенный и полезный, без сомнения, хотя на универсальное противоядие и не тянет. Послезавтра на рассвете отправимся в лес новые травы собирать, я тебе и покажу, что для нашего дела требуется. Это тебе не просто травницей быть, составление ядов требует предельного внимания и осторожности! Надо на затылке глаза иметь, коли хочешь заработать и при этом в живых остаться!

Я облегчённо вздохнула и кивнула, а потом рассказала Ванде о том, чему стала невольным свидетелем, открыв окно своей спальни. Она выслушала, нахмурилась и взяла со стола фонарь.

– Иди за мной! Вместе посмотрим, чего там такого он искал. Или оставил.

– Думаете, мне не привиделось?

– Уверена. Ты описала именно тот облик, который этот господин показывает другим, когда желает остаться неизвестным. Такое выдумать нельзя, да и в его манере это, напакостить напоследок так, чтоб уж наверняка. Сейчас посмотрим, потом сюда вернёшься и всё помоешь, да уберёшь.

Я снова кивнула и поспешила следом за хозяйкой, испытывая при этом волнение и любопытство. Жизнь в приюте не радовала разнообразием, да и после тоже.

А тут меня ждало приключение, из которого и практическую пользу извлечь можно. Хозяйку угожу, новые знания получу, и жалование капает.

Я сунула руку в карман, проверить сохранность магической пудреницы, и чуть не вскрикнула от боли. Она была настолько горячей,  почти раскалённой, что не сулило для меня ничего хорошего.

Глава 11

– Что случилось? – не оборачиваясь, спросила Ванда, и я подумала, что у неё, должно быть, глаза на затылке.

– Так, оступилась, – пробормотала я и ускорила шаг.

Мы вышли во двор, обогнули дом и оказались в саду. Хозяйка затушила фонарь.

– Ну, и где ты его заметила?

– Вон там, – я показала на грушевые деревья. – Он появился словно из ниоткуда.

– Это магия укрывательства на какое-то время делает человека не видимым для посторонних. Кстати, хотела сказать, чтобы ты не использовала магию в быту без веского на то повода, не думаю, что твой природный магический объём так уж велик. Иначе я бы почувствовала.

Я кивнула и поблагодарила за заботу. Всё так, до сих пор не понимаю, как это удалось в один день сотворить столько чудес, обычно я после небольшого заклинания пластом лежу и животом мучаюсь. А сейчас чувствовала себя так, будто двойную дозу общеукрепляющего выпила.

С одной стороны, прекрасно, а с другой, я подозревала, что всё дело в той магической штуке, что лежала в моём кармане. И это было скверно, потому что за такой вещью точно придут. И мне не поздоровится.

Надо бы рассказать Ванде о ней, она маг более сильный, чем я, может, и подскажет что. Или заберёт её у меня. Так будет спокойнее, это я сейчас точно поняла.

– Всё в порядке, – хозяйка ходила между деревьями, наклонялась к каждому кусту, шептала над вошедшими в силу травами, но ничего необычного не замечала.

Зато видела я. Вернее, чувствовала, как в одном месте, аккурат рядом со стволом старой груши, почти не имевшей зелёных ветвей, земля вздыбливалась и опускалась вновь.

На всякий случай я снова опустила руку в тот карман, где хранила пудреницу, и пальцы пронзило острой болью. Я вскрикнула от неожиданности и вытащила руку.

На среднем и указательном пальце вздыбились пузыри, будто я опустила их в кипящее масло.

– Покажи! – требовательно сказала Ванда, подойдя ближе и рассматривая мои обожжённые пальцы, и другой рукой я указала на старую грушу.

– Земля там дышит, – прошептала я, всхлипнув от жгучей боли в руке.

Вот и магический предмет! Правильно пишут в книгах: не всякая магия по зубам обычным смертным.

Но думать об этом снова было некогда. Ванда, жестом велев мне остаться на месте и не двигаться, описывая круги, медленно приближалась к старой груше. Фонарь в её руке снова зажёгся белым светом.

А потом хозяйка остановилась, как вкопанная, прошептала что-то, похожее на витиеватое заклятие, и, присев на корточки, дотронулась до земли. Магический предмет в моём кармане раскалился так, что я уже ощущала его жар через платье и подъюбник.

Только хотела обмотать руку тряпкой, взятой с собой на всякий случай по настоянию хозяйки, и вытащить его, чтобы отбросить прочь, как земля под ногами задрожала.

Ощутимо так, теперь я точно была уверенна, что мне не померещилось, хоть, на неискушённый взгляд, всё оставалось, как прежде. И всё же менялось. Дрожь земли утихла, и в тот же момент между рыхлыми комьями приствольного круга старой груши вылезли три чёрных червя.

Склизкие, длиной с ладонь взрослого мужчины, они двигались медленно, но в нашем направлении.

– Что это? – выкрикнула я, и хозяйка молча, не сводя с них взгляда, сделала знак оставаться на месте и замолчать.

Я почувствовала острую потребность достать магический предмет, почему-то появилась уверенность, что он может помочь остановить эту троицу, хоть и не имевшую глаз, но двигавшуюся в нашу сторону.

Хозяйка быстро открыла створку фонарной лампы и направила свет, усиленный заклинанием, на одного из червей.

Вначале ничего не изменилось, я уже думала снова крикнуть Ванде, чтобы та отошла ко мне, как, наконец, чёрный жирный уродец засвистел и вспыхнул огнём. Вскоре магический свет из фонаря поджёг и две другие особи.

– Скорее туда! – Ванда проворно кинулась ко мне и за руку утащила вглубь сада. Мы спрятались за большой бочкой для дождевой воды, как раздался гулкий звук. Потом ещё один и ещё.

– Ну вот, взорвались, – облегчённо улыбнулась хозяйка и обернула ко мне бледное лицо. – Чёрные Тени. Я только читала о таких. Пойдём в дом, теперь твоей рукой займёмся и тем, что у тебя в кармане. Думаешь, я не заметила, как часто ты туда ныряла?

– А этих… Теней рассматривать не будем? – шёпотом и озираясь по сторонам, спросила я.

– Потом, конечно, часть трав и деревьев погибли, но это лишь малая цена за избавление от этих тварей, – отмахнулась хозяйка, поправляя на голове платок. – Я должна поблагодарить тебя, иначе бы погибли обе, и никто бы не догадался, отчего так вышло.

Ванда подала мне руку и помогла встать. Я чувствовала сильную слабость, словно из меня разом вынули половину жизненной силы.

– А мы их всех… того… убили? – лишь спросила я, проходя мимо того места, где когда-то зеленела старая груша. Теперь её ствол раскололо надвое, словно в него молния ударила.

Ванда не ответила, она загасила фонарь и молча шла к крыльцу. Походка хозяйки потеряла былую лёгкость, она снова припадала на правое колено.

Больше я её не спрашивала, ответ был и так понятен. Всё кончено. Чёрные Тени, кем бы они ни были, растаяли без следа. Ну, или взорвались.

Украдкой я снова сунула руку в карман. Боль притупилась, хуже не будет, да и чувствовала я, что магический предмет снова замолчал. Значит, опасности нет.

Мы вошли в дом, Ванда усадила меня в кухне и велела сидеть тихо, ничего не трогая, а сама спустилась в подпол за обезболивающей мазью.

Посидев с пару секунд, я быстро достала лже-пудреницу, развернула платок, которым она была обёрнута, и мельком взглянула. Та  будто только этого и ждала.

Крышка отщёлкнулась, внутри оказалось двойное зеркальце. Только вот глаза, которые я увидела в отражении, были совсем не моими.

Глава 12

– Хорошо, хоть мазь осталась, не надо срочно готовить! – сказала вернувшаяся Ванда. В её руках была небольшая жестяная банка, заполненная густым содержимым молочного цвета.

Стоило открыть крышку, как в нос ударил травяной запах, а во рту сделалось горько, будто перцу наелась.

– Ну чихай, коли надобно. Запоминай: зверобой, ромашка, подорожник, всё смешать в равных частях и взбить со льняным маслом, потом поставишь в тёмное место на три дня, и можно пользоваться. Обезболивает хорошо, но разум не затуманивает. В нашей работе одурманенным быть хуже, чем одураченным. Первое исправить ещё можно.

Мазь и вправду хорошо обезболила, волдыри на пальцах хоть и не исчезли, но сдулись, а кожа вокруг немного побледнела. Когда хозяйка закончила с моими пальцами и своим коленом, она попросила заварить липового чая, что я с удовольствием и сделала. Настало время расспросов и разговоров.

– Так что ты там прячешь? – хозяйка первой нарушила молчание, сделав большой глоток из фарфоровой чашки, которую она достала по случаю нашего счастливого избавления. Вторая из сервизной пары досталась мне, и первое время я робела, боясь, что по моей неуклюжести разобью и её.

Я тоже сделала глоток чая для успокоения и прояснения чувств. И рассказала всё как было. Обстоятельно, со всеми подробностями, боясь упустить детали, ибо они, как говорила моя бывшая сотоварищ и квартиросъёмщица общей на двоих комнаты Лада, та самая, которую привлекли за нелегальную продажу своего тела, «детали чаще важнее общего дела».

Ванда выслушала, хмурясь и продолжая попивать чай, ещё к середине рассказа её чашка опустела. Я прервалась и разлила чай по новой, радуясь нечаянной передышке. Пальцы хозяйки принялись теребить край круглой вязаной салфетки, служившей подставкой под корзину со сладкими булочками.

– Хотите, я покажу его? – спросила я, закончив рассказ.

– Нет-нет, что ты! – чернёные брови хозяйки иронично взметнулись вверх, словно я сказала глупость, сама того не ведая. – Магические предметы не терпят много рук, и уже то, что они знали твои, не есть хорошо. Но что поделать! Значит так, за ним скоро придут, потому как его хозяин явно хватился столь ценного артефакта. А то, что ты увидела в отражении его глаза, даже хорошо. Теперь ему тебя при встрече не обмануть.

– А как мне себя вести?

– Просто. Скажи, что попала вещица к тебе случайно, что ты сама была не рада, да вернуть не могла. Не знала кому. А вот теперь с радостью от неё избавишься.

– И не говорить о том, что случилось в саду?

– Не спросит – не говори. А спросит – не скрывай. Я думаю, что хозяин артефакта будет рад, что вернул его, и главное, увидит, что к тебе он попал по случайности. Маг, должно быть, сильный, не может такое не увидеть.

Слова Ванды меня немного успокоили, но всё равно я до жути боялась встречи с владельцем магического зеркальца. Его глаза показались мне смутно знакомыми, но где и при каких обстоятельствах мы встречались теперь уже и не скажешь.

В последние полгода жизни в столице на моём пути возникали разные люди. Взять к примеру то место, где я мыла полы около месяца. Работы было немного, платили справно, но однажды я оступилась и разлила ведро воды на какой-то особо ценный ковёр. Ох, хозяйка и орала!

А хозяин так посмотрел, словно отрабатывать заставить хотел. Пришлось выскочить, в чём была, да забыть о трёхнедельном жаловании. Я тогда ещё долго обходила стороной улицу Роз, она примыкала к Торговому кварталу на севере и жили там господа знатные, но те, кому вход ко двору короля был заказан. По разным причинам. Чаще всего из-за недостаточного богатства.

– Кто такие были эти Чёрные Тени? – решилась спросить я, когда уже убрала и помыла в лаборатории. На этот раз, помня о собственной неловкости, я старалась делать всё медленнее, чтобы ничего разбить.

– Это алхимы – порождённые особой магией существа. Вползают в человека, да так, что и не заметишь. И всё, считай, пропал бедняга. Вылечить почти нельзя.

Я застала хозяйку, сидящей на крыльце в кресле-качалке и с трубкой в зубах. Никогда бы не подумала, что она курит, да ещё и на мужской манер. Впрочем, многие из нас совсем не те, кем кажутся!

– Ты садись, вечер больно хорош! В такие дни хочется найти философский камень и прожить дольше отпущенного, – Ванда мечтательно посмотрела вдаль. – О Чёрных Тенях я прочитала не так давно, в брошюрке про алхимов, о них там упоминалось вскользь. То, что выделяют слизь, которая, как кислота, разъедает даже металл при длительном с ним соприкосновении. А вот для нашей коже эта слизь безвредна. Сжечь их надо, это единственный надёжный способ. Можно заморозить, но когда оттает, эти гады оживут.

– А зачем этот человек нам их подбросил? – спросила я, затаив дыхание.

Как много в мире того, чего даже вообразить нельзя! Вот жила я и знать не знала ни о каких Чёрных Тенях, а ведь они могли убить меня! Болезни не убили, невзгоды не сломали, а теперь, когда я в трёх шагах от исполнения мечты…

– Подстраховаться. Эти гады, когда попадают в человека, вызывают недомогание и боли. А что почём никто из целителей не скажет. Вот и померли бы мы, а спросить и не с кого. Не каждый целитель о них слышал. Так что сегодня день особенный, можно сказать, бог к нам с небес сошёл, благословение выдал.

С этим я была полностью согласна. Но на решимость освоить ремесло травницы, а по совместительству составительницы ядов, событие сегодняшнего дня не повлияло. Сколько в мире возможности умереть? Да бесчисленное множество! А вот жить так, как хочешь, а не искать себе пропитание каждый день – здесь уже надо постараться.

Вечером я аккуратно извлекла серебряный артефакт из кармана и положила под матрас. Как и задумывала. После разговора с хозяйкой я немного успокоилась: завладеть им она вовсе не желала, но бережёного бог бережёт.

Заснула я быстро, возможно, мне помогла успокоительная настойка, которую мыс хозяйкой в две руки приготовили из валерианы, мяты и хмеля. Однако сны пришли тревожные, вязкие, как топь. Картинки или единого сюжета не складывалось, я то тонула, то куда-то падала. Бежала, всё время оглядываясь.

Самый страшный сон явился под утро. Я очутилась в приюте, но уже не как воспитанница, а как воспитательница. Безо всяческой надежды когда-то выйти отсюда. Как мисса Тайлер.

Проснулась я в холодном поту. Уже начало светать, так что ложиться спать смысла не имело. Тем более мне надо было сходить на рынок за цитронеллой, да выковать у кузнеца дубликат ключа от лаборатории.

Я умылась приготовленной с вечера водой, прополоскала рот отваром коры дуба, пожевала «очищай-траву» и сразу заглянула под матрас, чтобы переложить артефакт в карман. Я буду везде носить его с собой, чтобы не потерять.

Но к моему ужасу, под матрасом, там, где я с вечера спрятала завёрнутый в платок артефакт, его не оказалось.

Глава 13

– Никогда не теряй вещи, София!  – промелькнуло у меня перед глазами лицо директрисы приюта. – Они уже не возвратятся к тебе такими, какими ты их знала!

Я тогда только поступила на роль нянечки. И кто-то увёл из-под носа один комплект постельного белья. Отвернулась – и нет его!

А ведь точно приготовила простынь с наволочками и положила на место, чтобы перестелить!

– Как это? – искреннее недоумевала я.

– Попав в чужие руки, познав их, они уже не будут только твоими. Никогда.

Тогда я не поняла, о чём она говорит. А теперь, когда обнаружила серебряный артефакт, усиливающий мои способности, а иногда и вовсе дарующий абсолютно чуждые мне умения, вспомнила ту почтенную даму с кулей на затылке.

Директриса оказалась права. Вещи привыкают к рукам, а магические штуки и подавно.

Но сейчас речь шла о другом. Я не только нашла чужой артефакт, но и умудрилась его потерять!

У меня аж испарина на лбу выступила, а колени подкосились. Я снова заглянула под матрас, потом сорвала постельное бельё и перевернула его, но всё было тщетно.

Артефакт пропал. Исчез, будто и не было его вовсе. А если нет его, то и меня, судя по всему, скоро не станет.

Это и к прорицательнице не ходи!

На всякий случай я заглянула под кровать, перетряхнула шкаф и сундук проверила. Даже на улицу выглянула, чтобы убедиться, что серебряная вещица не валяется под окном.

Вдруг я лунатик и выбросила её по ошибке? Надежда была слабой, неудивительно, что она не оправдалась.

Плеснув себе в лицо холодной водой, я села и задумалась. Рассуждать здраво мешал страх: вот сейчас или через час придёт ко мне хозяин артефакта, а его нет! Просто испарился!

Оставалась смутная надежда, что он каким-то образом вернулся к нему сам, но нигде я не встречала такой информации, чтобы магические вещи могли сами перемещаться. Это же не почтовый голубь, не собака, способная пробежать тысячи километров!

Значит, его снова украли. Я решила пойти и прямо спросить у хозяйки, зачем она его взяла. Больше было некому.

Окно на ночь я закрыла, потому как духота мучила меньше комаров, следов взлома на двери не было. Больше некому.

Я уже взялась за ручку двери, как вспомнила, что нахожусь в одной ночной рубашке. Конечно, стоит сначала одеться. В приюте меня приучили к опрятности, поэтому даже в такой ситуации, когда руки дрожали, а в голове был сумбур, я сделала всё, чтобы выглядеть аккуратно.

Разгладила на платье все складочки, пару раз посмотрела в небольшое зеркало, стоящее на подоконнике, и убедилась, что хоть и бледна, но выгляжу хорошо. Как человек, способный принять все удары судьбы.

Остался последний штрих: приколоть к лифу небольшую фиолетовую брошь и поправить карманы, чтобы не топорщились.

В одном из них, застёгнутом на пуговку, я и обнаружила пропажу. Серебряное зеркальце было завёрнуто в мой носовой платок, как я его и оставила под матрасом.

Забыв об осторожности, я скорее развернула его и убедилась, что артефакт на месте. Внешне он был точной копией того, первого.

Можно было бы провести пальцем по крышке, вдруг он откроется, но я не решилась. Снова увидеть в отражении глаза мужчины, чей взгляд способен воду в лёд превращать, мне не хотелось.

Нет, нет и нет! Не сейчас. Ни к чему приближать неизбежное.

Я спустилась по лестнице, артефакт лежал в том же кармане, в котором я его нашла.

– Правильно, что уже встала,  – кивнула Ванда после приветствия.

Я нашла её на кухне, она была в чистом переднике и месила в кадушке тесто. Каждый, кто увидел бы её сейчас, решил, что это добрая хозяюшка занимается своим прямым делом.

Такая почтенная дама в опрятной косынке, с чистыми руками, не имеет отношения   к травам. А уж к ядам и подавно.

– На рынок надо ходить засветло, пока лучший товар не раскупили. Помни, что там, где можно содрать с покупателя полушку, торговец и три запросит. Всегда торгуйся, даже если уверена, что цена адекватна.

– Я цитронеллу куплю. Комары снова зверствовали.

– Да, и багульник болотный тоже. Деньги на столе возьми, я приготовила, а то у меня руки чистые.

– Багульник? – переспросила я, чтобы убедиться, что правильно поняла.

– Да, болотный мирт. Замешаем, от комаров самое то. Ну ступай, остальное для работы завтра соберём.

Я всё переминалась с ноги на ногу, не решаясь спросить, Ванда ли положила мне в карман артефакт. Да так и ушла.

В глубине души знала: это не она. Хозяйка не имела никакой выгоды. Зачем ей лезть под матрас, когда можно было просто забрать его на сохранение накануне вечером?! Я ведь ей это предлагала!

Идти до рынка было недолго. По дороге я сумела убедить себя, что сама, по ошибке, должно быть, оставила его в кармане. Наверное, хотела положить под матрас, но заснула раньше, чем воплотила намерение в жизнь. А в усталом мозгу отпечаталось, будто всё сделала, как задумала.

Такая точка зрения меня устраивала. И это главное. Зато не надо ломать голову над тем, как и почему так вышло. Сама оставила вещь в кармане, вот и вся загадка!

На рынке, несмотря на ранний час, уже толпился народ. Я снова купила лепёшку у того самого торговца, он узнал меня и хитро подмигнул:

– Самую горячую достану для юной барышни! Кушайте на здоровье!

– Спасибо, – улыбнулась я  хотела было отойти, как меня толкнул какой-то толстяк, тут же принявшийся извиняться с масленою улыбкой на губах.

Мне сделалось холодно, хотя духота с самого утра стояла такая, хоть топор вешай. Но аппетит ничто испортить не могло.

Выросшие в приюте знают, что если не съешь порцию сразу, то потом её не будет, как и сил на то, чтобы выжить. Не откладывай дела на потом, а уж удовольствия тем более!

Отойдя в сторонку, я уплела лепёшку, запив прохладной водой из фляги, взятой из дома. Теперь, когда с трапезой было покончено, я направилась в сторону, где стояли прилавки с травами и всевозможными приправами.

Людей здесь всегда было меньше, чем у лотков со свежими овощами и фруктами. Все понимали, что лечиться надо, но предпочитали утверждать, что излечивает хвори бог, а не травницы. Если бы целители, то ещё куда ни шло, а травницы, ведунки, женщины! Фу, одним словом!

Не благородно это для крепких мужей!

Всю дорогу я шла, прижав корзину для покупок к тому карману, где лежал артефакт. За сохранность его я не переживала, чувствовала тяжесть металла, но с некоторых пор он стал таким ощутимым, что одно это заставляло нервничать.

Время от времени я останавливалась у какого-то прилавка, якобы чтобы прицениться, а сама быстро поглядывала по сторонам. Не замечу ли что подозрительное?

Всё было в порядке, но ощущение чужого взгляда не пропадало. Так было, пока я не добралась до прилавка травницы Дорофеи.

Именно сюда я и направлялась. Во-первых, хотела увидеть Стефу и поблагодарить её за помощь, а ещё напроситься в гости. Очень уж у них книжный шкаф богат, сесть бы на часок, да полистать тот атлас о растениях!

Во-вторых, Дорофея слыла человеком честным, у неё травы сорваны с любовью и знанием, значит, целебные вдвойне.

У её прилавка уже были две покупательницы, так что я встала в сторонке, ожидая, пока травница освободиться. И поглядывала по сторонам. Ощущение чужого взгляда внезапно пропало, и мне сделалось спокойнее. Ненадолго.

На очень короткий отрезок времени.

Глава 14

– Вы ведь София Габелл, верно? – улыбнулась травница Дорофея, когда остальные покупательницы отошли от её прилавка. –  Помощница Ванды Многорукой. Мне Стефана о вас рассказывала.

– Правда? – удивилась я. Ладно, возможно, она обо мне и говорила, но чтобы узнать из десятка другого случайных покупателей – это показалось мне подозрительным. Я не верила в случайности.

Конечно, Дорофея не называет моим именем всех подряд!

– Да, у вас корзина из длинноствольного прута, такие только у Ванды бывают.

Лекарка Дорофея улыбнулась, она была чуть усталой и внешне совсем непохожей со своей дочерью. Рослая, с сильными натруженными руками, и мужеподобными плечами, она казалась бы переодетым мужчиной, если бы не развитая грудь. А голос у этой дамы был мягким, убаюкивающим.

Надо было ей в сказительницы идти, точно бы успехом пользовалась!

– Так чем я могу вам помочь, София? У Ванды большой запас трав, думаю, вы пришли за цитронеллой. Не удивляйтесь, сейчас все за ней идут. Комары этим летом просто звери!

Дорофея говорила и одновременно ловко перебирала травы в своём лукошке, обычно стоявшем у её ног под прилавком. Там у неё хранились особенно ценные травы, которых не было необходимости выставлять в духоту на лоток. Их и так спросят, и так купят.

– Да, а ещё мне нужен болотный мирт, – улыбнулась я, позабыв о недавнем нехорошем предчувствии.

Рядом с матерью Стефаны ощущался только покой и материнская забота. Поэтому к ней тянулись люди: даже если не вылечит, то подарит утешение. Иногда это всё, что требуется.

– Конечно.  Только в пиво не добавляй, одурманит до смерти, – добавила она. – Ты знала, что раньше багульник использовали, чтобы искать клады? Я тоже только недавно в одной старой книге об этом вычитала.

Дорофея была словоохотлива, мне нравились такие открытые и бесхитростные люди, потому что они обычно не таят камень за пазухой. Но быть такой же я бы не хотела, слишком много ран наносят те, кто сначала улыбается в лицо и пользуется дармовой услугой.

– Я видела, у вас потрясающая библиотека! В атласе лекарственных растений всё так подробно нарисовано…

– О, спасибо! Приходи как-нибудь вечером, можешь читать, только не уноси книги, пожалуйста. Я потом ни за что не вспомню, какие тебе отдала, – отмахнулась Дорофея и вместо одного пучка травы выделила мне два. – Ну, ступай с богом! И удачи тебе в нашем нелёгком труде! Если что, я либо здесь, либо по домам хожу. Если меня нет, смело обращайся к Стефе, он знает чуть ли не больше меня.

Я сердечно поблагодарила лекарку и отошла от прилавка, чтобы позволить и другим покупателям выбрать травы. Дорофея могла бы рассказывать о каждом пучке чуть ли не часами. Где собран, при каких условиях, да как подойти надо к траве, как поклониться, какое слово шепнуть.

Травы, они разные. И по свойствам, и по характеру. Я и сама это с детства знала. Не в каждый день заметишь иных, например, зверобой лучше собирать на рассвете, а мандрагору после дождя.

В иные часы ходишь вокруг да около и не видишь траву, будто нет её под ногами. А стоит шепнуть приветственное слово, как глаз сразу на неё и упадёт. Фигурально выражаясь.

Ох, я так задумалась, неспешно гуляя по рынку, что даже почувствовала тонкий аромат лесного разнотравья. Совсем скоро они войдут в силу, расцветут и заговорят на разные лады. Громко и тихо, сами с собой и друг с другом.

Я обожала быть в лесу на закате, но больше всего на рассвете, когда, влажные от росы, они отряхиваются и тянутся туда, где вскоре их макушек коснутся первые лучи солнца.

– Тихо, не рыпайся! – услышала я шёпот над правым ухом и не успела оглянуться или отпрыгнуть в сторону, как в бок упёрлось что-то твёрдое. И холодное.

Я резко остановилась и лезвие неприятно врезалось в кожу. Даже через плотную ткань платья было чувствительно, но не больно. Значит, нож держат тупой стороной. Так, поранить меня не хотят, просто припугнуть.

Во рту сразу пересохло, а шаг сбился. Я стала спотыкаться и сделалась неуклюжей.

– Куда ты заваливаешься?! Сказано, иди прямо. Мы просто поговорим.

Ага, конечно! А потом я у тебя просто заберу артефакт и просто прирежу. Хорошенькая альтернатива!

Так, София, соберись и попробуй выведать больше! В любой непонятной ситуации надо пытаться заговорить противнику зубы, авось и проговорится да смилуется. Или получится кинуть охранным заклинанием и убежать.

– Что вы хотите? Деньги я всё потратила на травы, но незнающему они бесполезны.

Я притворилась ничего не понимающей. Кто сказал, что этот разбойник пришёл за артефактом? Может, просто увидел рассеянную барышню, вот и решил разживиться её кошельком? Или это привет от вчерашнего клиента Ванды?

– Молчи и топай! Да вперёд смотри!

Лезвие снова скользнуло по моему боку, разрывая платье. Ах, ещё непонятно, можно ли будет заштопать его так, чтобы незаметно было!

Убивать меня не собирались, это я сразу поняла. Иначе бы не церемонились, а заточку в бок воткнули. В суматохе вытащить артефакт из кармана несложно.

Если его хозяин так силён, чтобы найти свою пропажу, то обнаружить, где конкретно она спрятана, для него раз выдохнуть!

– Ты оглохла и одеревенела, что ли? –  грубый мужской голос, шептавший на ухо, казался смутно знакомым. Этот тембр я точно где-то уже слышала, причём недавно! – Да не верти башкой, иди к южным воротам. Там нас уже ждут.

Ох, вот это уже хуже. Пока я на рынке, всегда есть шанс сбежать и затеряться в толпе, а если посадят в экипаж,  считай, дело дрянь. Как назло, в голову не приходило ни одного приличного заклинания, кроме того, что используется при поиске пропажи. Да и то по мелочи: булавки там или иголки.

До южных ворот никто так меня и не спас. Знакомых в Плауполисе у меня почти не было, я не стремилась навязываться первой, а с приютской деревенщиной якшаться никто не хотел. Ни связей, ни денег, что с неё взять?!

– Иди вон к тому чёрному закрытому экипажу. Прокатимся с ветерком!

Это был мой последний шанс! Не попытаю счастья сейчас, всё одно сгину!

Согнувшись, словно живот прихватило, я резко распрямилась и метнулась в сторону от навязанного попутчика.

– Стой, мерзавка! – услышала я вслед и невольно оглянулась. На меня посмотрела рябая морда разбойника, и я оторопела от неожиданности.

Это было лицо одного из помощников Рыси! Ну всё, теперь мне точно конец!

Глава 15

– Куда собралась? – спросил рябой почти ласково.

Воспользовавшись моим замешательством, он подошёл ближе и перехватил моё запястье.

– Прокатимся, а к кому, сама знаешь. Да не рыпайся, никто тебя не обидит.

Так уговаривают скотину, прежде чем заклеймить. Или свинью, которую ведут на убой.

– Не обидит? И поэтому вы меня ножом тыкали? – спросила я тихо, но к экипажу пошла добровольно.

– Чтобы охотнее шла и не возмущалась!

Делать нечего, охранный пункт рынка здесь недалеко, можно было крикнуть и привлечь внимание прохожих, только толку не будет. Либо прирежут, либо силой затолкают, а потом припомнят.

Внутреннее чутьё говорило довериться судьбе и не перечить тому, кому ничего не стоило меня найти и явиться за артефактом самолично.

То, что Рыси понадобилось серебряное зеркальце, лежащее в моём кармане, я догадалась сразу. Почему-то именно ему я бы отдала её без уламывания и насилия. Не только оттого, что он спас меня недавно от патруля, но и из-за слухов, что ходили о Короле мошенников.

Сильный маг, его даже животные слушаются, а люди, которые с ним несогласны, пропадают. Будто и не было их вовсе. Некоторые, правда, утверждают, что Рысь изгоняет несогласных из столицы, да кто же в такое поверит?!

А мне чужой артефакт ни к чему! Спас жизнь, сохранил работу – и будет с меня! Пусть забирает!

Так я рассуждала, сидя в экипаже напротив рябого. Какой дорогой меня везут, посмотреть было нельзя: окна зашторены, попробуй только выгляни!

Рябой внезапно хлопнул в ладоши, и из его рук вырвались маленькие разноцветные огоньки, принявшиеся кружить под потолком, а потом спустившиеся к моему лицу. Похожие на колючие шарики, они были не яркими, но красиво мерцали, собираясь вместе и образуя красивые узоры.

– Это вы меня развлекаете? – спросила я, всё ещё с опаской поглядывая в сторону рябого. Но тот давно спрятал нож и был поглощён тем, что управлял разноцветными колючками.

– А то! Чтобы не скучала и слёзы не лила! Терпеть не могу женские истерики!

Сейчас, когда мужчина не тыкал мне в бок ножом, я бы даже могла счесть его приятным собеседником. Было видно, что рябой не принадлежал к тому типу разбойников, которые грабят и насилуют на большой дороге.

Скорее это был тип авантюриста средних лет, умеющего быть в своей тарелке как в обществе воров, так и среди честных людей. Хотя такие, как он, и не считают честность достоинством.

– Мы скоро приедем, Рысь сказал, чтобы тебя доставили без крику и шума, но вреда не причиняли.

Я хотела было съязвить, что урон рябой мне всё равно нанёс, дыра на платье была такой, что теперь только заплатку ставить, но смолчала. Что тут платье! Главное – отдать артефакт и не пострадать самой!

– Он ведь при тебе? – словно прочитав мои мысли, спросил рябой, и разноцветные колючки, перестав кружить, опустились на его ладонь. Когда они касались кожи, то вспыхивали ярче и гасли, таяли, словно снежинки в тепле.

– При мне.

– Вот и славно, – улыбнулся мужчина и замолчал, откинувшись назад. Закрыл глаза, но я чувствовала: наблюдает.

Скрывать, что артефакт при мне, я считала глупым. И наивным. Маг такого уровня, как рябой, наверняка чувствовал присутствие артефакта.

О Магах я знала не так много. Они способны управлять невидимыми потоками, создавать их из ничего только силой воли, им не нужны дополнительные приспособления, хотя артефакты экономят силы и направляют их в нужное магу русло, не слишком опустошая внутренний объём. А значит, и восстановиться Магу после заклинания третьего, высшего  уровня проще и быстрее.

Словом, сильные маги были похожи на полубогов, если бы не одно но: некоторые брошюры утверждают, что им время от времени необходим человек-донор. Бедняга с более слабыми способностями, служащий своеобразным посохом. Что конкретно это означает, брошюры не поясняли. Но, думаю, ничего хорошего. Для посоха.

– Напомни, как тебя зовут? – внезапно спросил рябой.

– София Габелл.

Ход лошадей стал тише, теперь мы ехали по какой-то просёлочной дороге, но в Плауполисе нет таких! И городские ворота не миновали, я не слышала голосов стражников. Так где мы?

– Так вот, София, дам тебе бесплатный совет. Считай это компенсацией за порванное платье.

А, заметил, гад!

– С Рысью ты уже встречалась. Отвечай прямо и только правду. Вздумаешь лгать или юлить, станешь его домашней зверюшкой. В прямом смысле. Слышала, что он может превращать людей в животных?

В глубине тёмных глаз мужчины вспыхнул огонь.

– Нет. Не слышала, – тихо ответила я. – Но за совет спасибо.

Я не поверила рябому. Ну, нигде в книгах я не встречала, чтобы люди в зверей обращались. Если только в сказках. Но, вняв благоразумию, спорить не стала.

– Приехали, – сказал он минут через десять.

Лошади и вправду пошли шагом, а потом и вовсе остановились. Где-то вдалеке прокричала птица, послышался скрип открывающихся ворот, и экипаж снова поехал, на этот раз по покрытой гравием дороге. По часам, висевшим на цепочке у меня на шее, я засекла время: ехали мы от ворот ровно минуту тридцать секунд.

Дверца экипажа распахнулась, и какой-то худой человек с зеленоватым оттенком кожи , одетый как дворецкий, поклонился моему спутнику, будто господину.

– Пойдёмте, госпожа Габелл. Рысь и так слишком долго ждал возвращения своей вещи, – произнёс рябой и вышел первым, даже не подумав подать даме руку.

Ладно. Подобрав юбки, я аккуратно спустилась сама и посмотрела по сторонам. Мы находились в какой-то усадьбе, довольно богатой, если судить по внешнему виду двухэтажного дома и колоннам у главного входа.

Рябой сделал мне знак следовать за ним, и мы вошли внутрь. Все окна были задраены, но в доме каким-то чудом сохранялась прохлада. Где-то недалеко журчала вода, в воздухе разлился аромат корицы. У меня вмиг заурчало в животе.

Лепёшку я съела давно, неплохо бы и перекусить, аромат напомнил о вкусной выпечке моей хозяйки, вот живот и дал о себе знать. Хотя сложно придумать место и время наиболее неподходящее для трапезы!

 По широкой лестнице, устланной голубой ковровой дорожкой, мы поднялись на второй этаж. Дворецкий, проводив меня презрительным взглядом, остался у её подножия.

– Тебе сюда, в эту дверь. Заходи. Да не стучись, он знает, что это ты! – отдал последние наставления рябой и указал на одну из дверей, сделанных из красного дерева.

Владелец дома явно знал толк в роскоши!

Немного помедлив, я вздохнула, покусала губы, чтобы выглядели ярче, и решительно открыла дверь, оказавшись в кабинете.

Глава 16

– Проходите, София! Не робейте! – услышала я знакомый голос, и почувствовала радость оттого, что артефакт оказался вещью именно этого человека.

Он уже раз спасал меня, хотя мог совершенно спокойно пройти мимо. И с лицензией помог, правда, ободрал как липку, но ничего, я при случае ему это припомню.

Всегда считала, что долг платежом красен, вот и верну его, когда представится возможность. Но не сейчас.

– Мы ведь уже почти знакомы, так что не сочтите за неуважение, если я предложу вам выпить!

И Рысь. стоя вполоборота, скрестив руки на груди, окинул меня насмешливым взглядом. Я прошла и села в предложенное кресло, пусть не думает, что испугалась.

Тем временем Король мошенников подошёл к книжному шкафу и открыл неприметную дверцу, замаскированную под книги. Там оказалась ниша, заполненная бутылками.

Мама дорогая, там их штук десять и самой разнообразной формы! Богато здесь живут, ничего не скажешь!

Я такого изобилия даже у директрисы приюта не видела, а она любила приложиться к рюмке и знала толк в выпивке.

– Хороший у вас дом, – сказала я, чтобы нарушить молчание. И чтобы он не думал, что я совсем одеревенелая провинциалка.

Рысь обернулся и посмотрел на меня так, что захотелось провалиться сквозь землю. Я почувствовала, что краснею.

Последний раз такой конфуз со мной случался, когда я утащила из курятника двух цыплят и посадила их в картонную коробку, которую днём прятала под кроватью. Так хотелось зверюшку иметь!

Глупая затея, но мне лет девять тогда было. Старшая воспитательница нашла их через три дня и велела прилюдно меня выпороть.

Но пороли не сильно, скорее для унижения, а не чтобы причинить реальную боль. Вот тогда-то я и краснела, да слёзы глотала. А сейчас-то что такое приключилось?

– Выпейте это и поговорим! – Рысь протянул мне бокал с янтарной жидкостью и себе взял такой же, только содержимого в нём было в два раза меньше.

–Что это? – спросила я для приличия и чтобы он не думал, что я какая-то выпивоха, которая и рада дармовщине. Алкоголь я не любила, пила всего несколько раз в жизни. И то, пригубив вино.

– Ячменно-кукурузная настойка. Мудрёно называется, но пьётся легко.

Есть такие мгновения в жизни, когда дешевле выпить, чем отказываться. Вот и наступило одно из таких.

Я проглотила горькую залпом и поморщилась. Настойка оказалась крепкой, в голове моментально зашумело, но вскоре успокоилось.

– Лимон возьмите, положите на язык, станет лучше.

Выполнив всё, что говорил мне Рысь, я приготовилась к основному разговору. Ведь он меня сюда не выпить пригласил! А если ещё чего захочет? Того самого?

Я посмотрела на окно, расположенное позади мужчины. Закрыто, да и со второго этажа прыгать больно. Ладно, отведусь стандартными отговорками, а там видно будет. Нет, мужчина он привлекательный и всё такое…

Осмелев, я посмотрела в его глаза. Голубые, холодные, насторожённые, это действительно были глаза получеловека-полузверя. Кажется, я даже начала трезветь и вспомнила, зачем я здесь.

–Это ваше. Возьмите.

Я достала артефакт из кармана, развернула платок, в котором хранила ценность, и положила на стол, за которым сидел Король мошенников. Мужчина молча посмотрел на него, потом на меня и медленно спросил:

– Как оно к тебе попало, София?

Рысь произнёс моё имя с нажимом. Словно хотел добавить: «Вот я для тебя сделал много, а ты что же?! Чем отплатила за доброту?»

– Мне его подбросили, – выдохнула я и, опережая реакцию собеседника, торопливо добавила: – Я в гостиницу, где жила, за вещами вернулась, а портье-пройдоха мой сундук обыскал. Порылся основательно, ещё и доплаты требовал. За мою-то вещь! Ну и всё, в сундуке я его и нашла.

– А дальше? Использовала? Я чувствовал, что он работает.

– Не по своей воле. Он сам как-то активировался. – ответила я и почувствовала, что хочется плакать.

Моя история со стороны, должно быть, бредовой кажется. Кто в такую поверит?!

Рысь продолжал сидеть, положив локти на стол и внимательно за мной наблюдая. Я же смотрела как на него, так и на артефакт.

Мне чудилось, что последний всё слышит. Было бы неплохо, если бы хоть кто-то подтвердил мои слова, но портье будет всё отрицать, а больше и некому заступиться, разъяснить, что я его не украла.

– Ты знаешь, как он у меня пропал? – внезапно спросил Рысь, не меняя позы.

– Нет, – не мигая, как заворожённая, не раздумывая и не соображая, что говорю, ответила я.

Со мной творилось что-то странное, вдруг захотелось всё рассказать этому мужчине с таким ледяным взглядом, что мурашки по спине бегают. Он вызывал во мне одновременно животный страх, сходный с почитанием древних божеств, и желание узнать, как так получилось, что Рысь стал мошенником.

Внешность, манеры, повадки – всё выдавало в нём не только благородное происхождение, но и соответствующее воспитание. А я была любопытна от природы.

– Я расскажу тебе, – он поднялся на ноги и подошёл ближе, сел на край стола и взял меня за руку, положив большой палец мне на запястье. – Не сопротивляйся, всё равно не сможешь. Слушай! Это артефакт, обнаруживающий живое в любом его проявлении. Если оно хоть как-то угрожает благополучию владельца. А ещё он усиливает внутренний магический объём. Ты, наверное, сама это почувствовала, но вот беда: когда он переходит от одного хозяина к другому, то черпает силы в магии прежнего. Я порядком поистощился ради тебя, София. И теперь вынужден просить об ответной услуге.

– Да, – ответила я, мысленно обругав себя.

Что это снова на меня нашло? Я никогда не отвечала согласием на сомнительные предложения, даже если они звучали, как приказы.

Мотнув головой, чтобы вернуть себе ясность мыслей и встряхнуть силу воли, я выдавила:

– А каково ваше настоящее имя, господин? Раз уж вы берёте меня в качестве посоха, я имею право это знать.

Рысь холодно усмехнулся, но мою руку отпустил.

– Либо ты не так слаба, как показалось при первой нашей встрече, либо артефакт усилил твои способности гораздо больше, чем я мог рассчитывать. И то, и другое нам обоим на руку.

– Я просто начитана, господин, – ответила я с улыбкой. Смелость вернулась, а паутина заклинаний, которой меня незаметно окутал Рысь, наконец, распалась. Я снова стала собой. – Если я узнаю ваше настоящее имя, данное при крещении, то вы не сможете навредить мне, не понизив свой магический объём.

– Может, мне проще убить тебя? – прищурившись, произнёс мой собеседник.

– Может. Но тогда бы вы не беседовали со мной. Значит,  я пока нужна вам.

– Хорошо, София, по крайней мере ты умна. Это уже немало. Жди, я сейчас вернусь. И не пытайся сбежать. Обещаешь?

Я кивнула, стараясь не думать о побеге. Вдруг Рысь сможет считать моё намерение?

Но стоило ему выйти, оставив дверь открытой, как я, выждав десять секунд и убедившись, что в доме по-прежнему тихо, поднялась на ноги и прошла к боковой двери.

Я заприметила её ещё во время разговора. Сбегать лучше не через парадный вход. На моё счастье, дверь была не заперта.

Но только я повернула ручку, как за моей спиной раздался грозный рык.

Глава 17

– Не дёргайтесь, барышня. Тогда Ле Шатон вас не тронет, – с присвистом выдохнул мужской голос за спиной. – Он у нас смирный, но слушается только хозяина.

– А повернуться можно? – спросила я, отпустив ручку двери.

Рык прекратился, но я слышала гневное фырканье рассерженного зверя. Собака? Никогда не слышала, чтобы они так рычали!

– Аккуратно. Он очень разумен, – мужчина закашлялся, и я , воспользовавшись паузой,обернулась.

И обмерла, увидев рыжее существо чуть больше кошки, с острыми кисточками на ушах и крыльями на спине. Если бы не они, можно было принять существо за львёнка или ещё кого из семейства кошачьих.

Он внимательно смотрел на меня зелёными глазами-пуговками и почти не мигал.

– Он не нападает без причины, – произнёс мужчина у двери, в котором я признала того толстяка, он ещё толкнул меня на рынке.

– А вы? – спросила я. – Вы же за мной следили!

– Так хозяин приказал, – толстые губы мужчины расплылись в той масленой улыбке, которую я подметила ещё в первый раз. – Поверить, при вас ли артефакт. Я и убедился.

– Гастон, ты свободен!

Рысь появился на пороге с какой-то шкатулкой в руках. Толстяк приосанился, вытянулся во весь свой небольшой рост, словно солдат на плацу, и, аккуратно схватив крылатого львёнка под брюхо, попятился к двери. Я проводила их взглядом и только тогда повернулась к Рыси.

– Никогда не видела ничего подобного.

– Ле Шатон. Это алхим. Слышал, ты уже сталкивалась с ними, правда, не такими безобидными. Маги часто создают их себе в помощь. Или на забаву.

Я замолчала, моля Небо, чтобы Рысь не поставил мне в упрёк попытку сбежать. Но, разумеется, надежда не оправдалась.

– Проходи, София, ты ведь туда хотела попасть, – Рысь указал на оставшуюся полуоткрытой дверь. – Я как раз хотел показать свою лабораторию.

Второго приглашения мне не требовалось. Я без страха, но с сильно бьющимся сердцем открыла дверь и ахнула. Рысь не врал, у него здесь была самая настоящая сокровищница алхимика.

Два верстака со стеклянными перегоночными аппаратами, плоскодонные колбы всех размеров, закрытые корковыми пробками, штативы, держатели. И приток свежего воздуха имеется.

– Вот уж не думала, что вы интересуетесь травоведением, – сказала я, обернувшись к Рыси.

– Это хозяина особняка, моего друга, но я буду рад, если вы воспользуйтесь её при необходимости. Считайте это моей уступкой.

– А что взамен?

Я всегда хотела знать условия заранее и привыкла к тому, что никто не делает уступок просто за красивые глаза.

– Здесь собраны артефакты, вам будет любопытно.

– С чего вы взяли? – улыбнулась я, чувствуя, что вот-вот попаду в капкан, выбраться из которого будет непросто. – У меня в приюте определяли магический объём. Он был крохотным. Да, потом вырос, но если я начну использовать артефакты, они вытянут из меня всю силу.

– Я не предлагаю вам их использовать, София. Их использую я, но вам надо знать, какой за что отвечает. Потому что некоторые, вы правильно заметили, могут быть для вас смертельно опасны.

Рысь прошёл к маленькому столику у окна и сломал сургучный замок.

Внутри шкатулки размером со стандартную книгу была бархатная подложка, на котором лежали три металлические пластинки. Серебряная, медная и золотая. Овальные, напоминающие броши или медали.

– Медная – это артефакт от ядов. Серебряная  используется целителями для изменения внешности. Конечно, сильно и надолго не изменишь, но лицо становится пластичным и можно подкорректировать внешность до неузнаваемости. В полутёмном помещении. А золотая, я использую её, когда меня преследуют. В ближнем бою.

– Зачем мне это знать?

– Эти артефакты нужны мне, София, но вот беда, я слишком истощён, чтобы пользоваться ими, а ты и станешь моим посохом. Ненадолго. Обещаю, что после вознагражу тебя.

– Конечно, ненадолго. Надолго меня не хватит, – ответила я, поджав губы.

Впервые попала в такой переплёт, а как выбраться, ума не приложу!

– Я буду аккуратен, – Рысь сделал шаг вперёд и провёл ладонью по моей щеке. – Выбора у тебя всё равно нет. Я могу просто уничтожить тебя, и никто не будет искать. Приютская девочка заигралась и обожглась, сколько вас таких пропадает в столице?!

Я посмотрела в его безжалостно льдистые глаза, они были похожи на замёрзшие северные озёра, а на севере жизнь, говорят, тяжёлая.

Не ты съешь, так тебя сожрут и копчиковой костью не подавятся. Особенно если она узкая, как у меня.

Поэтому я постаралась улыбнуться как можно жалобнее. Мол, согласна, господин, но пощадите. Надо бы вырваться отсюда, а там посоветуюсь с кем-нибудь. Например, с хозяйкой. Она дама многоопытная, зря слово не скажет.

– И не боитесь, что убегу? Или отомщу при случае?

Надо было промолчать. Но я была бы не я, если бы так поступила. Благоразумие благоразумием, но надо и зубы показывать. Даже если укусить не удастся, противник должен видеть, что они у меня есть.

Рысь наклонился ко мне и прошептал на ухо:

– Я найду тебя и накажу, чтобы другим было не повадно. А сейчас иди, Гастон тебя проводит. Я позову, когда ты мне понадобишься. Скоро.

И он отвернулся, чтобы закрыть шкатулку и убрать её подальше. Давал понять, что не заинтересован во мне более.

– Я не крала у вас этот артефакт. Честно.

– Значит, это судьба, София. Вы поможете мне, а я когда-нибудь отблагодарю вас.

Рысь говорил вкрадчиво, мурчал, как большая кошка, но не оборачивался. Не считал нужным. Мол, разговор окончен, иди вон.

Вероятно, хотел напомнить мне, что если гладить его по шёрстке, всё будет хорошо, но при случае он может и коготки показать.

Я только фыркнула и повернулась, чтобы выйти. Если он думает, что я буду стоять и пялиться на его красивую мощную спину, любоваться игрой света в тёмных, перехваченных в хвост, волосах, то пусть не рассчитывает. Вот ещё!

Я даже всего этого не заметила. И мысленно пожала плечами.

– Да, кстати, София, – остановил меня голос Рыси уже на пороге, – Гастон там приготовил для вас небольшую денежную компенсацию за порванное платье. Купите другое. И шляпку с перчатками. Я люблю, когда меня окружают красивые вещи… И люди.

Мне хотелось развернуться и отхлестать его по наглой кошачьей морде пучком цитронеллы. Или болотного мирта, чтобы чихал всю неделю. Но сдержалась.

Деньги мне и вправду не помешают. А месть – это блюдо, которое подают холодным.

Глава 18

– Вот, возьмите, барышня, – заискивающе улыбнулся Гастон и протянул мне мешочек с увесистым содержимым.

Я, конечно, не меняла, на вес деньги не считаю, но легко смогла определить, что здесь достаточно монет, чтобы купить не одно и не два приличных платья в Торговом квартале. Я развязала бечёвку, стягивающую мешочек, и увидела блеск серебра.

– Передайте вашему господину, что я благодарю его за щедрый дар, – улыбнулась я, желая казаться глупее, чем есть.

Глупышкам проще. Их скорее оставят в живых, чем наблюдательных и задающих лишние вопросы барышень.

Не время сейчас возмущаться и скулить насчёт того, как меня сюда доставили. Я ещё не дома.

Сзади послышалось насмешливое покашливание.

– Барышне пора уходить, – чинно произнёс дворецкий и снова посмотрел на меня как на проститутку, получившую слишком щедрую плату.

Мы стояли у подножия парадной лестницы, и я спиной чувствовала неприязнь уважаемого мажордома. Если бы он мог, не задумываясь и не колеблясь, выгнал бы меня взашей, да ещё пинка дал на крыльце, но правила здесь устанавливали другие.

И дворецкий прекрасно это понимал. А мне хотелось его позлить.

В своё время я достаточно натерпелась от таких вот зазнавал, которые по положению ничуть меня не выше, но спеси и гонора хоть отбавляй. Они считают себя частью имущества своего хозяина, и если тот богат, то ведут себя так, будто и они тоже располагают деньгами и занимают видное положение.

Повод я нашла быстро. У ног Гастона сидел с важным видом тот самый алхим Ле Шатон.

– Можно его погладить? – спросила я, представляя, какая, должно быть, у этого зверя мягкая плюшевая шёрстка.

– Это вы у него спросите. Они умные, – понизив голос, ответил толстяк и перекрестился. Судя по его округлившимся от ужаса глазам, он был бы рад делать что-то другое, а не ходить за алхимом, но приказы хозяина не обсуждаются.

– Можно вас погладить? – со всей серьёзной важностью спросила я, обращаясь к львёнку.

Его длинный хвост, увенчанный на конце крупными перьями песочного цвета, чуть подрагивал, а глаза смотрели добродушно, но одновременно, я это чувствовала, животное было настороже.

– А у тебя сладкая булочка, женщина, есть? – спросил он и фыркнул.

– Нет, к сожалению. Последняя лепёшка ещё с утра закончилась.

Не буду же я при всех говорить, что она же была единственной в моём рационе за сегодня!

– Жаль, но ты можешь меня погладить, – львёнок говорил, чуть растягивая слова. Время от времени он фыркал и умильно морщил нос. – А змеи у тебя тоже нет?

– Нет, простите, – растерялась я, но продолжала улыбаться. – Я их очень боюсь.

– А я люблю. Ну, гладь, мне нравится, когда чешут за левым ушком.

Не обращая внимание на сноба дворецкого, фыркающего похлеще львёнка, и Гастона который таращил на меня глаза, дивясь смелости, я наклонилась и аккуратно погладила Ле Шатона между ушей и по спинке.

Он закрыл глаза и замурчал. Шёрстка у него была, как я и думала, как меховая муфта, выставленная в витринах магазина в Торговом квартале.

Мне удалось прикоснуться к ней лишь однажды, когда я убиралась там после большой выставки. Это было ещё в прошлой жизни, когда я не имела отношения к магии и не слыла травницей.

И с Рысью не зналась.

Одним словом, поганое было время.

– Ты в следующий раз булочку принеси, – посмотрел на меня львёнок. – А лучше побольше булочек.

И я чуть не прослезилась. Ле Шатон выглядел вполне упитанным ребёнком, не думаю, что его здесь плохо кормят, но я разделяла его страсть к вкусняшкам.

Иногда жизнь складывается таким образом, что лишь они могут скрасить долгие дни ожидания лучшей доли.

– Он попрошайка, хозяин его очень любит, но перекармливать не велит, – пояснил Гастон, когда мы вышли на крыльцо.