Читать онлайн Леди книжного царства бесплатно

Глава 1

Это должен был быть обычный день – работа, дом, быт, если бы не одно “но”… Проснулась я не под трель будильника в уютной однушке, не под тëплым одеялом на мягкой двуспальной кровати, а от холода. Откуда может быть холод знойным летом в квартире? Попытка оглядеться ничего не дала – может потому, что в комнате стояла непроглядная темень, а может потому что спросонья один глаз всё ещё не открылся? Плотнее укутываясь в тонюсенький колючий шерстяной плед, неизвестно откуда взявшийся, я спустила ногу под скрип шатающейся узкой кровати, пытаясь нашарить любимые пушистые тапочки. От ледяного пола голые ноги моментом заледенели, и я поджала пальчики. На смену сонливости приходило непонимание и страх. Это не моя квартира – это уже точно понятно. И явно не сон. Где мои пушистые ковры, рабочий уголок с удобным столом и компьютером, лëгкая тюль на окнах, туалетный столик, заставленный уходовой косметикой? Вместо этого – холодные полы, жуткий морозный сквозняк из дыры в стене, пытающейся выполнить функцию окна. Только вместо стëкол был такой же тонкий дырявый плед. Сдëрнув его, запустила в комнату лунный свет, позволяющий мне лучше разглядеть обстановку. Тесная комната, у стены – хлипкая односпальная кровать, напротив массивный сундук, рядом с дверью небольшой шатающийся круглый столик с кувшином воды. И как же я тут оказалась?

Стоило об этом подумать, на меня обрушилась жуткая головная боль, придавив к полу, а с ней и понимание. Меня, Анастасии, больше нет. По крайней мере – в моём мире. Ушла я тихо, во сне, без боли. Почему? Просто остановилось сердце. Я частенько откладывала визиты к врачам на “потом”, не обращая внимания на лëгкие недомогания. Кара за это меня настигла, но был дан ещё один шанс. Кем? Не знаю. В воспоминании отложился только голос, который сообщил, что у судьбы на меня ещё есть планы. А потом я очнулась здесь.

Дрожащими руками я попыталась нащупать опору, чтобы встать. Слëзы застилали глаза, срываясь с щëк и падая на деревянный пол. Так и не найдя точку опоры, я просто легла прямо на холодный пол и разрыдалась. Эмоции требовали выхода, и я дала себе время оплакать потерянную жизнь. Там только всё стало налаживаться. Я взяла в ипотеку маленькую однушку на окраине городка, окна которой выходили на зелëную аллею, навела в ней уют, расставила любимые мелочи. Работа приносила пусть не огромный, но стабильный доход, которого хватало и на платежи по ипотеке, и на жизнь, хоть и без излишеств. Я только недавно закрыла для себя страницу уже далëкого прошлого, когда после потери ребёнка столкнулась с предательством мужа. И начала роман с привлекательным и надëжным мужчиной. Родителей давно не было, с подругами общие темы для разговоров иссякли ещё лет десять назад, а новых я не завела. Но несмотря на все сложности мне нравилась моя жизнь. А тут что меня ждëт? Что это за мир, кто я в нëм? Чтобы найти ответы на эти вопросы, мне следовало успокоиться и понять для начала, где я нахожусь. Благо слëзы уже подходили к концу, я успокаивалась и меня накрывало пониманием, что ещё десять минут моей истерики на полу – и я превращусь в ледышку.

Сделав пять глубоких вдохов и выдохов, я утëрла слëзы тыльной стороной ладони и наконец поднялась.

Всё так же кутаясь в плед, который нисколько не грел, я аккуратно открыла дверь из комнаты и прислушалась. В доме стояла тишина, нарушаемая лишь скрипом половиц под моими ногами. Чувствуя себя более уверенно от того, что не слышала других людей, я вышла из комнаты. В полумраке много не разглядеть, но это и не сильно требовалось. Узкий короткий коридор привëл меня на кухню, где прямо по центру была выложена печь. У одной стены грубо сколоченный стол, вдоль другой стены на кривых полках стояли чугуны, сковороды и посуда. На столе я нашла огарок свечи, но вот чем её зажигать? С досадой оглянулась, но ничего знакомого для розжига не увидела. Решив отложить пристальный обход кухни и растопку печи лежащими рядом дровами, подошла к окну, которое хотя бы тут было целым. Сквозь мутное стекло на улице были видны проталины снега и начинающееся окрашивание неба в розово-золотые цвета. Когда бы ещё я, сова до кончиков пальцев, могла полюбоваться рассветом. Пока местное светило медленно карабкалось на небо, мои мысли так же медленно текли. Что-то ещё осматривать в доме я не стала – всё равно пока толком ничего не видно. Пусть сначала рассветëт. Со вздохом я присела на крепкую скамью, стоящую у кухонного стола, и поджала под себя озябшие ноги, плотнее кутаясь в плед – хотя плотнее уже некуда. Положила голову на скрещенные руки на столе и сама не заметила, как заснула.

Проснулась спустя несколько часов в уже светлом помещении, жаль что не в тëплом. Потянулась, умылась холодной водой, которая стояла в деревянной бадье в углу кухни и получила, наконец, возможность осмотреть дом. Но первым делом всё же не кухня, а осмотр сундука в спальне на наличие тëплых вещей.

Вернулась в комнату, с трудом открыла тяжëлую крышку, и каким же счастьем для меня оказалась первая же находка! Застиранное штопанное шерстяное платье было чистым, и я с удовольствием сменила свою шëлковую пижамку, единственное воспоминание о доме. Обычное серое, без украшений, длиной в пол и с шнуровкой по бокам, оно отлично село по фигуре и меня полностью устроило. Следующей находкой стали шерстяные чулки и вязанная шаль.

Утеплившись, я чувствовала себя уже уверенней и начала отогреваться, хотя, конечно, окно без стëкол сильно старалось этому помешать. А складывая пижаму и услышав глухой стук об пол, почувствовала себя полностью счастливой! Бросая дурную привычку курить, иногда я всё же не выдерживала и покупала сигаретку, выкуривая ночью на балконе под ароматный чай. И вчера был как раз такой день, и по привычке, подкурившись, я засунула в карман шортиков любимую зажигалку. А от сильной усталости даже не почувствовала её, ложась спать. И пусть ещё дома газ заканчивался, а заправлять я её принципиально не хотела, чтобы быстрее бросить пагубную привычку – сейчас я и этому была рада. Выходить на улицу я точно ещё не готова, а дома полный дубак!

Быстро сложив пижаму на кровать, я сбежала на кухню. Печку топить я умела с детства, спасибо жизни в деревне. Открыла заслонку, сложила дрова, подпихнув снятую с одного из поленьев бересту, и щëлкнула зажигалкой. Ох, об этом моменте я мечтала с момента первого пробуждения в этом доме! Пока огонь с треском перекидывался на сухое дерево, я сидела, вытянув к нему руки. И только когда дрова вовсю горели, а я полностью отогрелась, решила всё же провести полную ревизию хотя бы кухни.

Итак, что же у нас тут есть? Деревянные стены, без какой-либо обивки или покрытия. Дощатый пол. По центру – начинающая нагреваться печь. Стол со скамьëй я уже видела, а вот посуда требовала изучения. В один из больших чугунков я сразу налила воды и поставила на печь – даже если не найду в доме ничего, что можно заварить, попью просто так. Сковородки разных диаметров были хорошие, чугунные. Посуда глиняная, большинство со сколами, её я решила сразу отставить в сторонку. Дома, конечно, я от такой избавлялась сразу, но тут не до жиру, пусть стоит, мало ли. Тем не менее нашла хорошие целые три тарелки, пару кружек и одну большую глубокую чашку. Ножи, столовые приборы были пусть и простенькие, но хорошие. В одном углу уже увиденная мной бадья с водой литров на тридцать, а рядом – простенькая раковина, с рукомойником нашего старого типа. Но я и этому была рада. Под раковиной даже была канализация! А вот в другом углу кухни я заприметила дверь, за которой оказалась маленькая сухая кладовая. На полу стояло несколько практических пустых мешков, в которые я сразу засунула нос. Это явно была крупа, но я её не опознала, ничего похожего на нашу. На одной полке в маленьких холщовых мешочках стояли сухие травы и соль, на другой я нашла маленькую баночку золотого мëда и сухие листочки, похожие по запаху на нашу смородину, малину, мяту. Пусть и не чай, но всё же это явно будет вкуснее, чем пить кипяток. Остальные полки были пустые. Взяла с собой я только листья мяты со смородиной, которые за неимением знаний о названиях, решила для себя так и называть. Бросив в уже закипевшую воду в чугунке по щепотке каждого, подбросила дрова, с удовольствием ощущая прогревшуюся кухню. Пока листья заварятся, успею осмотреть дом.

Из кухни вышла в коридор и свернула налево. Спальню я уже видела, и зашла туда только для того, чтобы снова закрыть проëм окна тем же пледом, который там был раньше. Зацепила его на гвоздики, которые для этой цели уже торчали по краям окна, и вышла. Сбоку от спальни была ещё одна дверь, открыв которую увидела идентичную по размерам комнату. В ней были только столик, похожий на журнальный, рядом с тахтой. Стеллаж со старыми книгами и коробкой свечей, пара цветов в горшках на узком подоконнике, штора в мелкий цветочек, явно старая, но чистая. Дверь напротив, со стороны кухни вела в уборную.

– Боже, какое счастье! – я не сдержала радостный возглас, ведь мысленно я уже настроилась бегать на улицу в холода! Конечно, это не привычный мне унитаз, но что-то очень на него похожее, только что вместо слива – ведро с водой. У стенки стояла деревянная лохань, к которой даже выходила труба. Вот только кранов я не нашла, хотя её предназначение не оставляло сомнений. Ну да ладно, со временем разберусь, а пока погрею воды на печке. За счёт общей с кухней стенки тут уже было довольно тепло и купание не обещает превратиться в пытку. Рядом с лоханью стоял табурет, на котором лежал кусок вонючего мыла, а на гвоздях, вбитых в стенку, висели пара отрезов ткани. Эх, где же мои любимые масочки, бальзамы, крема и махровые мягкие полотенца! У стены по паре металлических тазов и вëдер.

Комнат в доме больше не было, и я прошла по коридору до конца, уперевшись в входную дверь. Рядом с ней на тканном коврике стояли валенки и резиновые сапоги, а на гвозде висел тëплый тулуп. На улицу не хотелось выходить, но следовало поискать ещё дрова, иначе дом я не прогрею.

Дверь вела в ещё один пустой коридор, а по прямой уже – выход на улицу. Поëжившись от морозного воздуха, окинула взглядом двор. Покосившийся гнилой забор, жухлая трава, проглядывающая из-под проталин снега. Никогда не любила зиму, мне больше была по душе весна, первые зелëные листочки, тëплый ветерок, солнечные лучи, прогревающие землю. Слева увидела дровяник, полупустой, но до тепла мне должно хватить. Недалеко от калитки – колодец, но сегодня он мне точно не нужен. Набрав охапку дров, вернулась в дом, подкинув в печь ещё несколько полешек, а затем сделала ещё несколько заходов, чтобы хватило протопить ещё и вечером, и на следующее утро.

И только после этого налила себе ароматный отвар в сполоснутую кружку, поставила самый большой чугунок воды на горячую печь, и присела за стол, обдумывая свою дальнейшую жизнь на ближайшие дни. Очень хотелось посмотреть на себя, но зеркала в доме я не увидела. Тело по ощущениям было моё, только что волосы длиннее, до поясницы, а в прошлой жизни я предпочитала каре. Ну и цвет косы был в точности, как мой натуральный – шоколадный, с золотым отливом. Раньше я его закрашивала в медный. Ну а лицо уже посмотрю, когда наберу воды для купания, в отражении и увижу.

Допив отвар, засучила рукава в прямом и переносном смысле и взялась за работу. Пусть дом и был чистым – но это какая-то традиция что ли, при заезде на новое место жительства, навести порядок. Налив тëплой воды в таз, нашла чистые тряпки рядом с раковиной, и начала вытирать пыль на мебели по всему дому. Комнаты до сих пор были холодные, особенно та, что с выбитым окном, и в голове промелькнула мысль, что неплохо бы ночевать на кухне – благо она была просторная. А уже во время мытья полов нашла то, что нужно – вход в погреб! Быстро сбегав за свечëй, зажгла её от печки и спустилась по крутой лестнице. И поняла – вот теперь я выживу! По одной стене – банки с компотами и вареньем, по другой – закатанные салаты, огурчики, и даже пара банок тушëнки! На полу короба для овощей, в которых ещё оставалась картошка, немного лука и пять видов неопознанных мной овощей. И особо ценное – кадушка с остатками квашенной капусты. Эксперименты решила оставить на потом, а пока собрала что знала – картошка, лук, тушëнка, в одну из тарелок набрала капусты, захватила с собой баночку фиолетового варенья.

Шустро домыла полы, воодушевлëнная скорым завтраком-обедом, и отправилась готовить. Поставила на печь сковородку прогреваться, начистила картошки. Мясо решила пока не использовать, в погребе температура достаточная, чтобы оно не пропало до завтра, а вот слой жира сняла, растопив на сковороде. Довела до золотистой корочки нарезанный полукольцами лук, закинула картошку и оставила жариться, налив себе новую порцию отвара и вскрывая варенье. Пахло вкусно и первая ложечка отправилась в рот. Что могу сказать – по вкусу очень похоже на чернику, но оставляло лëгкую приятную горчинку.

После обеда прямо со сковороды жареной картошкой, закусывая хрустящей капустой, я разомлела. Но подкрадывался вечер, а дел на сегодня ещё было достаточно. Тяжëлым усилием воли я заставила себя подняться и идти в злосчастную холодную спальню. Перетащить деревянную кровать было не тяжело, но очень неудобно одной в проëмах дверей. Однако я справилась и она заняла своё почëтное место недалеко от кухни. Всё в том же сундуке я нашла чистое постельное бельё и перестелила, убрав грязное в тазик в уборной. Разберусь со стиркой завтра. Подкинула в очередной раз дрова, поставила на печь ведро, наполненное водой, и снова закопалась в сундук. Нижнее бельë – короткие панталоны и маечки – там, конечно, было, но брезгливость мешала мне надеть поношенное, а нового я не нашла. Зато увидела ещё несколько платьев на разные времена года, отрезы ткани на полотенца, ленты и гребешок для волос, перчатки и пара вышитых платков, а на дне даже лежал шëлковый мешочек с кулоном и монетами разного достоинства. Вряд ли это богатство, иначе дом не был бы таким… разваленным. Но можно сходить на рынок, прицениться и понять, на что мне их хватит. Если, конечно, рынок тут в принципе есть.

За окнами сгущался сумрак, уставшее физически и морально тело требовало отдыха, поэтому из последних сил я сняла ведро с водой с печи, разбавила холодной и помылась, поливаясь из ковшика. Самое сложное было с непривычки – промыть длинные волосы, но и с этим я справилась. И только завернувшись в чистую ткань и простирнув своё бельё, поняла, что на себя я так и не посмотрела.

Помешав угли в печи, присела к печке, аккуратно рассчëсывая мокрые волосы и заплетая их в косу. Одела свою пижамку, в которой уже было достаточно комфортно находиться на кухне, и села за стол с кружкой заваренного ещё днëм отвара, в попытке бороться со сном. Время, которое требовалось на полное затухание углей в печи, казалось вечностью, но как иначе? Закрою заслонку – угорю, оставлю приоткрытой – и всё тепло за ночь выдует. Вариантов не было и я клевала носом за столом в темноте, только огонëк догорающей свечи весело прыгал, разгоняя тьму вокруг меня. Чудом, не иначе, я всё же не уснула за столом. И только убедившись в безопасности действия, закрыла заслонку и легла на чистую, но жëсткую постель. Впрочем, что совсем не помешало мне вырубиться в ту же минуту.

Глава 2

Сегодняшнее утро мне понравилось значительно больше. Пусть за ночь дом и остыл, но всё ещё было тепло, у меня была еда, одежда и даже немного денег. .

Умывание холодной водой дало заряд бодрости, но вот с зубной щëткой пора бы что-то решить, пальцем я много не начищу. Интересно, что тут в ходу? Воспоминаний тела никаких не было, я очень надеялась что хотя бы читать и разговаривать смогу на местном языке, но это я уже скоро узнаю. А пока обычное деревенское утро: растопить печь, поставить в угол печи ведро с водой, пусть весь день тëплая вода у меня будет, не привыкла я в холодной возиться. Чугунок с кипятком для заваривания листьев трав, вчерашние остатки картошки для разогрева. Из погреба вытащила плошку капусты, к чаю у меня варенье есть, которому катастрофически не хватало хлеба с маслом. Пусть это не тот завтрак, который я бы себе сделала в прошлой жизни, но какая разница?

Перекусив и напившись мятного отвара, остро пожалела об отсутствии ручки и ежедневника. Как же мне с ним было проще! Всегда накидывала туда планы на день, и рабочие, и бытовые, не надеясь на свою память, а тут придëтся запоминать. Но как бы ни было страшно, первым делом я решила выйти “в люди”. Пора бы узнать, что и кто меня окружает, могу ли я разговаривать и понимать чужую речь, а главное – на что мне хватит найденных денег. Сборы долгими не были – переплела высохшую за ночь косу, переоделась в чистое платье, которое от вчерашнего отличалось лишь цветом и было синим. Поблагодарила мысленно длинный подол, который скрывал резиновые сапоги – другой обуви я пока не видела. Шаль, накинутая на голову, тулуп и перчатки завершили сборы. Монетки я спрятала в карман. Угли в печи ещё тлели, но дожидаться я не стала – долго ходить не планирую, приду и растоплю печь заново, за это время через приоткрытую заслонку сильно тепло не выдует.

На улице сегодня было теплее, снежок таял, весело пела капель, срываясь с сосулек. Я даже перчатки сняла, наслаждаясь ранней весной. Выходить за калитку было страшновато, но – надо.

С любопытством огляделась. Я явно была в деревне, её шум ни с чем не спутать. Кудахтанье птицы, мычание коров, блеяние овец. Интересно, они будут такие же, как в моём мире, или чем-то отличаться? Обычные деревянные дома, узкая улочка – конь то пройдëт, а вот телега уже вряд ли. Пройдя до конца улицы, остановилась, выбирая направление. Прямо или налево? И там, и там, пока были видны только дома. Ну пусть будет прямо – может проще будет дорогу запомнить, если всё время по прямой, а то пока единственное отличие моего дома от других на внешний вид было в заборе – у остальных они были хорошие, добротные, у кого-то даже резные.

С направлением я не прогадала – улица привела на небольшую площадь с помостом и крытыми торговыми рядами по краям. Самый обычный деревенский рынок, на котором стоял людской гул, споры о свежести и ценах.

“Ну уж это во всех мирах одинаково” – с этой мыслью я с улыбкой подошла к ближайшему прилавку, на котором были разложены яйца непривычного синего цвета, молоко, творог, сметана – эти, к счастью, привычные. Интересно, значит ли это, что коровы будут похожи, а птица – нет? Скоро узнаю. А пока наблюдала за торгующейся покупательницей. Торговались они с азартом, я так никогда не умела, но вот пришли к одной цене и с выражением удовлетворëнности на лице торговец – положил в корзину крынку молока и плошку творога, а покупательница – вытащила пять круглых медных монеток. Таких у меня в мешочке было большинство. Ещё несколько монет было медных квадратных и треугольных, и пара серебрянных кругляшков.

Пока продавец не переключился на меня, я ушла к соседнему прилавку с овощами. Половину узнала, часть незнакомые. Тут задерживаться не стала, а вот следующий прилавок меня порадовал мукой, рисом, и на этом узнавание закончилось. Покупатель за мешок муки отстегнул треугольный медяк – значит кругляшки явно ниже по номиналу. Дальнейшие ряды были с травами и специями, пара мясных, а на другой стороне площади можно было найти ткани в рулонах, иглы, нитки и ленты, гребешки и даже маленькие зеркала! Вот тут то я тормознула. Под предлогом осмотра товара внимательно изучала новую себя. Большие глаза насыщенного синего цвета в обрамлении длинных ресниц не имели ничего общего с моим родным болотным цветом. И даже, о радость, не было нависшего века! Я то планировала после ипотеки заняться операцией. Прямой нос, средней полноты губы, красивые скулы, тëмные брови вразлëт, это совпадало и с моим прошлым обликом. Да, не писанная красавица, но очень даже хороша. Обладательница этого тела была более юной, чем я, по крайней мере на моём новом лице больше не было начинающихся мелких мимических морщин, а в волосах – первой седины. Если мне настоящей было уже тридцать шесть, то тут я бы дала двадцать, ну может с хвостиком.

– Девушка, вы брать то будете или полюбоваться пришли? – грубо окликнул меня торговец, вырывая зеркало из рук.

– Извините, – смущëнно буркнула, поскорее отходя от прилавка.

– Аннет, дорогая! – я почувствовала прикосновение к локтю и обернулась.

– Тëтушка Марта! – среагировала я неожиданно для самой себя, – как ваши дела?

– Милая, лучше просто не бывает, – рассмеялась пышная высокая женщина, лет пятидесяти на вид. Но возраст ей был только к лицу, придавая шарма, а морщинки нисколько не портили лицо. Она подхватила меня под локоток и увлекла вдоль ряда торговцев.

– Ты то как, дорогая моя? После такой потери… – она запнулась на миг, – я волновалась за тебя. С осени из дома носа не показывала, на порог никого не пускала. Я понимаю, что такое потеря сына, ты же знаешь, – тень прошлой боли набежала на лицо улыбчивой женщины, – особенно вместе с мужем, но надо жить дальше. Всемилостивая богиня не даëт ношу не по плечам.

“А вот Аннет, похоже, дала”, – мелькнула в голове мысль в укор этой самой богине, а вслух сказала лишь:

– Вы правы, тëтушка. Я пережила это горе. Но представляете, сегодня пришла на рынок, а сориентироваться так и не могу. Как будто в голове пусто.

– Ох, милая, как я тебя понимаю! У самой так же было. Словно умерла и пытаешься начать жизнь заново. Пойдём-ка помогу с покупками, да домой провожу, отвару попьëм. Что тебе нужно?

– Да почти всё закончилось, я же столько не выходила. И для мытья, и для стирки, и продуктов надо.

– Ну молоко с творогом да сметаной я тебе сама дам, знаешь же, у нашей Маланьи лучшее молочко в деревне! – приосанилась тëтушка, – мыльник у нас только один, дед Фрол, забыла? А вот остальное сейчас быстро с тобой тут скупим, – она потащила меня в первые ряды, которые я уже прошла. Бойко торгуясь, выбрала пару кусков красного мяса, кости и шкуру на бульоны, рис и ещё пару круп по небольшому мешочку, мешок муки, а закваску на хлеб пообещала дать сама. Вот только что я с ней делать то буду?! Нет, я, конечно, готовила дома хлеб, ароматный, с хрустящей корочкой, тëплый, свежий, это была услада для вкусовых рецепторов. Вот только мои знания с ним начинались с “засыпать сразу все ингредиенты” и заканчивались на “достать из хлебопечки по окончанию режима”. Блин, вот это подстава! Ну что мне стоило учиться у бабушки, когда она пыталась это сделать? Вот только мне было интересней сбежать гулять на речку с соседскими детьми, а бабуля была слишком доброй.

Также мы купили пару чайных сборов из сухих трав и ягод, пару дюжин яиц и с покупками на этом решено было закончить, когда я с грустью смотрела на остатки денег. Заодно разобралась в номиналах. Как я и предполагала, круглый медяк – самая мелкая монетка, и назывался он банально “низший медяк”. Дюжина низших медяков составляла следующий номинал – средний медяк, квадратная монетка. Ещё дюжина средних медяков – высший медяк, треугольная монетка. Три дюжины медяков – это серебрушка, а самой высокой монетой был золотой и в нëм было сто серебрушек. В результате покупок у меня осталось с десяток высших медяков, один средний и два низших, и даже серебрушка, которую я твëрдо решила оставить на крайний случай. Впрочем, один низший медяк пришлось отдать мальчишке, который обещал привезти все покупки на тележке прямо к дому. Договорившись о привозе к полуденному солнцу, мы отправились к деду Фролу.

Петляя по улицам, то узким, то широким, вышли на опушку перед лесом. Тут на отшибе и стоял крепкий дом деревенского мыльника. И тут я и оставила целый высший медяк! Зато набрала-то! Пара кусков обычного мыла для стирки, несколько кусков мыла на травах, травяной сбор для ополаскивания волос, паста из мелиссы для чистки зубов и к ней щëточка из натуральной щетины. Для стирки целый бидон щелочного стирального раствора, которого, по обещаниям, должно было хватить на полгода. Договорившись на привоз через пару световых часов, мы вышли из дома, жадно вдыхая свежий воздух.

Следующим пунктом назначения стал дом тëтушки Марты, полный детского гомона.

– Дочка внуков привезла! – ахнула моя спутница, – ты извини, милая, отвару с тобой в следующий раз попьëм. Сейчас я тебе молочка соберу, да сынка младшего отправлю проводить. Тут, конечно, всего пара домов, – махнула она рукой в сторону, а я проследив направление, увидела, что я рядом со своим домом, – да только как же девице тяжëлое то тягать.

– Что вы, тëтушка, он же тоже соскучился по сестрице да племянников, – отказалась я, – донесу я, не переживайте!

– Уверена? – с сомнением покосилась она на мою худенькую, хотя скорее хлипкую, фигурку.

– Конечно, тëтушка.

– Ну сейчас тогда вынесу, подожди малость, – она шустро убежала за дом, а спустя несколько минут вышла с большой корзиной, которая слегка пошатнула уверенность в своих силах. Мы же проговаривали “всего по чуток”! Кто же знал, что понятие “чуток” у нас настолько разное.

Тут была крынка молока с глиняной крышкой литра на три, большая плошка килограмма на три творога, поменьше – сметаны, маленькая крынка на литр сливок.

– Держи, Аннет, поставишь в стазис, на несколько дней хватит, а как закончится – забегай, ещё всего наложу. А я к тебе заскочу через пару дней вечерком, как дочурка уедет. А если нужна буду, поговорить захочется – так ты в любое время приходи. Договорились?

– Конечно, тëтушка, благодарю вас, вы меня сегодня просто спасли! Вот прогулялась с вами, и на душе легче стало, – я обняла прослезившуюся женщину и бодро подхватила корзинку. Путь до дома был быстрый, а там уже томился в ожидании мальчонка-доставщик. Он быстро перенëс все продукты с узкой тележки, которая смогла проехать по нашей улочке, в коридор, и убежал. Мне оставалось только занести это в дом и рассортировать.

Разложить покупки много времени не заняло, не так уж их и много было. Только мясо с молочкой вызвало трудности, но их решила просто спустить в погреб. Где найти стазис не имела ни малейшего понятия. А пока пора готовиться к большой стирке.

Растопив заново печь, поставила ведро с водой греться и с грустью посмотрела на пустую бадью. Но от грусти воды не прибавится, и мне пришлось всë-таки одеваться, подхватывать оставшееся свободным ведро и топать к колодцу. Наполнив ëмкость, сходила на пятый заход, поставив полное тоже на печь и, наконец, наполнила кружку горячим отваром. Небольшая передышка точно не помешает, хотя в моих воспоминаниях о деревенской жизни в это время года ещё было спокойно. Хотя все подоконники уже были заставлены рассадой, но… Куда мне сейчас об этом думать! Особенно учитывая, что я и огород всегда были вещи несовместимые. Что-то, конечно, мне придëтся посадить, но как минимум – для этого надо сначала разобраться в незнакомых мне овощах и их росте.

С готовкой сегодня снова заморачиваться не буду, тушëнной картошки достаточно – я хотела перестирать все найденные в сундуке вещи, подходящие под сезон. А также банные отрезы ткани, снятое постельное, плед. Хоть всë вроде и было чистое, но пользоваться этим было как-то… слегка брезгливо, что ли.

Быстро начистив картошки, крупно порезала, слегка обжарив до золотистого цвета, и поставила с тушëнкой на край печи. Под конец добавлю ароматной сухой зелени и будет идеально! С хлебом бы ещё решить вопрос, но тëтушка Марта так нахваливала мою выпечку, что даже заикнуться про булочника было неудобно. Завтра выйду, обойду деревню, да найду что мне нужно, а пока просто нажарила на сухой сковороде лепëшки на манер лаваша и закрыла этот вопрос.

Как только закипела вода в вëдрах, привезли и заказ от деда Фрола. И начался мой личный ад… Вот как забыла, что такое стирка руками, с удовольствием бы больше не вспоминала! Этому миру, ну или этому дому, отчаянно не хватает стиральной машинки! И посудомоечной. А ещё плиты, мультиварки, электрической плитки и прочих радостей жизни. Ещё холодильник бы, но тут есть какой-то стазис, с которым ещё не мешало бы разобраться.

Уже поздним вечером, вывесив чистые вещи на улицу на натянутые между дровником и домом верёвки, помывшись ароматным мылом и сполоснув волосы, я осела на скамью, обедая – хотя, по времени, скорее ужиная. Болело буквально всë! Даже вилку до рта трудно было донести, настолько дрожали руки с непривычки такой работы. Где-то я себя сильно переоценила, следовало разбить стирку на несколько заходов, но чего уж теперь.

Со стоном растянулась на кровати, в момент отключаясь, и только по утру поняла, что волосы-то на ночь я так и не заплела! Воронье гнездо на голове очень активно об этом напоминало, которое я и без зеркала чувствовала. Долгий и упорный труд по приведению себя в порядок с трудом, но увенчался успехом.

Печь топить я не стала, решив сначала выйти поискать булочника, а потом уже и позавтракать можно будет, со свежим ароматным хлебом с хрустящей корочкой. Накинув тулуп, вспомнила, что никакой другой верхней одежды в сундуке не было. А ведь уже теплеет, весна вырывает свои права у снежных месяцев, и в чëм ходить-то потом? Но и на новую одежду денег сейчас не было. А значит надо быстрее разбираться в мироустройстве и искать способы заработка. Вспомнились слова тëтушки Марты, что я отлично пекла. Может память тела подскажет, как только возьмусь за дело?

С этими размышлениями я отправилась в прогулку по деревне. Она ничем не удивляла – улочки без малейшего покрытия, простая земля. На широких улицах – глубокие колеи из-под колëс телег. На узких – маленькие от тачек. Дома из деревянных срубов, большие участки у каждого дома. На то, чтобы обойти всю деревню у меня ушëл всего час. Людей, к счастью, почти не встречалось, но никто из встречных не подходил, просто кивая мне в знак приветствия. Никаких торговых точек, помимо рынка на площади, мне не встретилось. Только у одного дома увидела небольшую вывеску по починке обуви и тканей. Деревню с трëх сторон окружали поля, с протекающей вдоль них узкой речушкой, а с четвëртой увидела высокие стволы голых деревьев.

Единственная булочная на всю деревню нашлась только по аромату сдобной выпечки, и находилась она в противоположном от моего дома конце деревни.

– Аннет, ты ли это!? – взволновано всплеснула руками красивая невысокая девушка с объëмными формами во всех нужных местах.

– Приветствую.., – я слегка запнулась, в этот раз память не дала никаких подсказок о личности или хотя бы имени булочницы, – вот впервые за долгое время вышла, – я решила все свои странности пока списывать на это, но долго мне это не удастся, – мне бы хлеба, нет сил сейчас печь.

– Конечно, конечно, – засуетилась пышнотелая девица, собирая с прилавков круглый белый хлеб, ржаной небольшой кирпичик, два небольших пирога, украшенных завитушками из теста, и складывая это всё в поданную мной корзинку.

– Хватит, я же одна живу, всë не съем, – со смешком остановила я булочницу, потянувшуюся за сдобными пирожками.

– Ну хоть с равеллой-то возьми, в подарок, ты же их любишь. У тëтки Марты молока возьмëшь, да под холодное самое то будет!

– Спасибо, – тепло улыбнулась я, расплачиваясь средним медяком и прощаясь с доброй девушкой.

Уже дома, заварив новый набор трав на растопленной печи, я достала эти самые пирожки. Первый же укус перенëс меня в детство… Лето, аромат прогретой земли и свежескошенной травы, большие широкие листья ревеня под кустом с ещё зелёным крыжовником. Ох, как же вкусно было сорвать его под корень, очистить от верхнего слоя и грызть кисло-сладкий стебель! А какое варенье из него мама варила – ну просто прелесть! Очень радует, что в этом мире он есть. Но булочница права – под такие пирожки нужно холодное молоко. Шустро сбегала в погреб, достав сразу всю крынку молока. Жаль, что топлëнного нет – его я больше любила. Но это-то сделать не проблема, хоть я и привыкла его делать в духовке, где можно было легко выставить температуру. Ну а пока и с обычным вкусно. Жаль, что про стазис в голове ничего так и не мелькнуло, и я понятия не имела, где его искать. Надо будет быстрее переработать портящиеся продукты. И начинать читать хотя бы те книги, что есть в доме, чтобы познакомиться с миром.

Этим я и занималась всю следующую неделю. С утра – растопить печь, заварить свежий отвар, позавтракать просто творогом, левыми или обычными варениками с ним же, иногда яйцами, жаренными на перетопленном жире, отрезанном с купленного куска мяса. Про упущение в покупке – хоть кусочек сливочного масла – я вспомнила, только когда хотела сырников, но жарить их было не на чем. Затем, пока горела печь, занималась экспериментами. Варила в два небольших чугунка один вид крупы – вариант с мясом и с молоком и мëдом. После такого нехитрого обеда в протопившуюся печь ставила глиняные горшочки с молоком в попытке сделать топлëнное. Пока оно выдерживалось в печи положенные восемь часов, я занималась бытовыми моментами. Обследовать чердак, огород, хозяйственные постройки у дома, состояние самого дома. Раз в пару дней сбегать за свежей выпечкой и к тëтушке Марте за молоком. Навести порядок, намыть посуду, полу, окна – ну те, которые были. Даже выбитый оконный проëм заколотила найденными досками, благо молоток и гвозди имелись в одном из сарайчике. После всех этих дел проверяла результат эксперимента над молоком, расстраивалась от отсутствия ожидаемого результата, ставила новый эксперимент для ужина – над овощами. Их я уже готовила тремя способами: пожарить, сварить, запечь. Попутно грела воду для купания, про себя матерясь об отсутствии водопровода. А затем зажигала свечу и читала одну-две найденные во второй комнате книги до глубокой ночи. Обжитой остались только кухня и уборная. Я так и не почувствовала дом своим.

Глава 3

По результатам недели выяснила: часть растений и животных с нашими были схожи из-за соседства миров. Другую же часть приходилось изучать, благо были старые, но хорошие книги и журналы по овощеводству, садоводству, справочник по грибам с чëткими картинками – подобный я и у мамы в детстве видела. Географии и описания мира я не нашла ни в одной из книг и ужасно расстроилась. Зато был этикет – интересно, зачем он был нужен в деревне Аннет? Его я бегло пролистала, подивившись куче условностей, и отложила в сторону. С крупами тоже разобралась – две идеально подходили для молочных сладких каш, одна напоминала по вкусу пшëнку, другая была ближе по вкусу к нашей овсянке, но с каким-то терпким послевкусием. Пробовала как-то в холодный день и хлеб приготовить, понадеявшись на память тела. Тело-то не подвело, вышло вкусно, но вот плотно заниматься этим делом я так и не захотела. Деньги тем временем подходили к концу. А на восьмой день случилось то, чего я ожидала и боялась – закончился газ в зажигалке.

Я тут же собралась к тëтушке Марте, пытаясь придумать, как аккуратно узнать местный способ розжига огня. Идей не было никаких, учитывая что местные встают на рассвете и печи у всех уже затоплены, а я как обычно проснулась по моим ощущениям около девяти-десяти. Часов тут не было в принципе, все ориентировались на солнце, но я пока к этому не привыкла.

Решив ориентироваться по обстоятельствам, всё же выдвинулась в гости.

– Аннет, дорогая! – Тëтушка Марта распахнула объятия.

– Здравствуй, тëтушка, – с улыбкой обняла я её.

– Ты за молочком пришла? Сейчас всë соберу, проходи пока, отвару попьëм, поговорим.

Пройдя сени и заходя в дом, я с любопытством осматривалась. Пока зайти в гости не было возможности – у тëтушки гостили внуки и нам обеим было бы неудобно.

Дом был очень уютный. Весëлые яркие занавески в крупный цветок на окнах, повсюду кружевные салфетки, на стенах детские картинки – или внуков, или детей. Самотканный ковëр покрывал полностью поверхности полов везде, кроме кухни.

На кухне же крепкий стол застелен чистой накрахмаленной белой скатертью, в плетëнных из лозы корзиночках лежало домашнее печенье, сухофрукты и орехи. Уютно трещал огонь, шкворчало сало на чугунной сковороде. Скамья тоже была укрыта разноцветным ковриком.

Марта быстро собрала на стол, выставив к бодрящему отвару глинянные тарелочки с домашним сыром, вареньем, оладьями.

– Нагостились внуки? – я окунула пышный оладушек в розовое кисловатое варенье. У меня такого в погребе не видела, даже интересно, что это за ягода?

– Ох, и непоседы они у меня, – рассмеялась тëтушка, – нагостились, да на парном молочке щëчки отъели. Весь дом разнесли! Но теперь-то уж только по теплу приедут, с огородом помогут хоть. Так то они в такое время и не приезжают, но внучка старшая замуж намедни выходит, вот дочка и привезла сорванцов, чтобы меньше с подготовкой мешали. А внучка-то с мужем к нам в деревню переезжать хотят, представляешь радость-то какая под старость лет!

– Тëтушка Марта, ну какая вам старость, – я рассмеялась, – да вы любому молодняку фору дадите!

– Ну скажешь уж тоже, – слегка смутилась она.

– А дом где ставить будут?

– Готовый хотят купить, пойду вот со старостой общаться, может продаëт у нас кто.

– Мой подойдëт? – эти слова вырвались неожиданно даже для меня. Чего это я? А сама жить где буду? Тут хоть и страшно с соседями пересекаться, боюсь выдать что Аннет уже нет, но хоть какая стабильность и крыша над головой. А с другой стороны – кто сказал, что будет хуже? Крышу над головой найду, стабильность… Зачем за неё держаться, если эта стабильность не комфортна?

– Милая, никак переезжать надумала? И куда же ты? Тут и дом свой, и знаешь всех, всё легче.

– Не знаю, тëтушка. Но не могу я тут… – опустила глаза, позволяя ей самой додумать предложение. Пусть думает, что мне всё о горе напоминает.

– Как же так, родненькая, – сокрушëнно заохала тëтушка, – я же тебя с младенчества знаю, матушке твоей помогала нянчиться, ты же мне как дочка. Как же ты будешь в чужом месте то, вдруг случись чего и за помощью некуда пойти!

– Не волнуйтесь, тëтушка, – я ободряюще слегка сжала её руку, – я справлюсь, и писать вам часто буду. Пойдëмте лучше дом посмотрите? Там так много сделать нужно, мужская рука ему нужна. Ваша внучка с мужем вдохнут в него новую жизнь.

– Не передумаешь, милая?

– Нет, – я не дала себе шанса на отступление. Теперь как бы страшно ни было, если дом устроит, мне надо будет уезжать.

– Пошли тогда, гляну мельком. Так-то я там каждую половицу знаю, но ремонт надо прикинуть, да печка справная ли или перекладывать пора.

На сборы у тëтушки ушла всего пара минут, и вот мы уже стоим в коридоре моего дома. Близость домов должна сыграть мне на руку.

– Совсем у тебя накопители разрядились, вздохнула женщина, не получив воды из трубы, ведущей к лохани, да света из подвешенных к потолку круглых светильников.

Стазисом же оказалась та самая кладовая, где я нашла в первый же день крупы и травы, но накопитель и тут был разряжен. А о каких накопителях вообще речь?

Осмотр комнат много времени не занял, сухой погреб её тоже порадовал. Недочëтов набралось немного – окно вставить, рассохшиеся двери поменять, тротуар с забором, да давно покосившийся сарай для птицы. Зарядить опять же непонятные накопители. Если я правильно оцениваю обстановку, то эти небольшие недочëты как раз из самых дорогих – ну по крайней мере как минимум половина. А проверяя тягу в печи, я и узнала тот самый секрет розжига, который оказался очень прост. Тëтушка выверенными движениями закинула дрова, закрыла дверцу и дотронулась до слегка выпирающего камушка рядом с заслонкой. В этот же момент дрова весело вспыхнули, отдаваясь во власть танцующего пламени.

– Сколько за дом хочешь? – по результатам осмотра мы устроились за столом, я налила нам горячего отвара и выставила оставшиеся со вчера ленивые вареники – благо они холодные ещё вкуснее, а завтрак то я сегодня и не делала, не на чем.

– Тëтушка я так долго тут сидела, что совсем отстала от цен. Верю, что вы назначите справедливую выплату.

Она задумалась и я её понимала. Сама я ненавидела когда мне так говорили – ведь не зная, как человек оценивает свой труд или вещь, сложно разойтись довольными друг другом. Но сейчас у меня нет выбора, финансовых книг в доме не было, а знание стоимости молока с крупами мало мне поможет с определением цены на дом, с учётом ремонтов.

– Сотня серебрушек, ты же понимаешь, магические накопители зарядить да отремонтировать надо, – наконец произнесла тëтушка после долгих раздумий. По моим прикидкам – вполне хорошая цена для такого дома, но наверняка я узнаю только после тщательного изучения мира.

– Я согласна.

– Внучка с мужем через несколько дней приедут да к тебе зайдëм, там и сговоримся, оформим всё у старосты. Хороший у тебя дом, и для деток комната отдельная есть, и кухня просторная. Немножко руку приложить и дом будет загляденье!

Мы просидели ещё около часа, обсуждая всё на свете, прежде чем окончательно распрощались. А я в тишине наслаждалась уютным треском огня и прикидывала планы на будущее. Я ведь даже не знаю, куда ехать! Да и как. Может мне купить лошадь с телегой? Ухаживать за лошадьми я умею, хозяйство в нашем доме по детству было большое. А вот если какая поломка в телеге, боюсь не разберусь. Но попробовать-то можно. Поеду по тракту по прямой, всяко куда-то, да приеду.

Приготовила нехитрый ужин из тушëнки с крупой и встал следующий вопрос: а что с закатками? Тоже бы забрать – сколько буду ехать, куда приеду, сколько там будут стоить дома – ничего не известно.

Утром следующего дня к идее переезда я уже относилась с большим воодушевлением. У меня есть несколько дней на сборы и корректировку планов, этим и решено было заняться. Про стирку опять же не забывать, на которую целый день надо выделить. Растопить печь и натаскать воды много времени не заняло, я уже привыкала к такому началу утра. Завтрак тоже быстрый, каша на топлëном молоке с мëдом дала отличное начало дню. А вот следующий шаг по планам был чердак – надо перебрать, вдруг там что-то полезное найду, ну или хотя бы короба и сундуки для переезда.

Зажгла пару свечей, накинула тулуп, вышла в сени и отправилась по крутой лестнице наверх. По детству помню что чердак – это ценное хранилище и хлам в одном лице. Туда относилось то, что жалко выкинуть или вдруг пригодится. Например, бальные платья моей мамы хранились там, и я в детстве часто примеряла их, чувствуя себя принцессой. Там же хранилась много лет моя любимая детская кофта, заношенная до дыр, но которую я истерично не позволяла выкинуть. Посмотрим, какие сюрпризы выдаст чердак Аннет.

Первое, что я увидела – это ряды разного размера сундуков у одной стены. У другой стены детская люлька, добротная, ею явно мало пользовались. Я подошла и провела кончиками пальцев по бортику. Я ведь даже не знаю, что именно случилось, в каком возрасте погиб ребёнок, муж… Честно говоря я надеялась, что эти воспоминания и не придут. Смерть собственного ребёнка я с трудом пережила, а если на меня нахлынут воспоминания хозяйки тела, придётся это переживать снова… Я к этому не готова. Рядом с люлькой увидела большой тяжелый деревянный короб, в котором были сложены детские вещички размера примерно до года, красиво вышитое одеяло, пелëнки, деревянные погремушки. Это всё я трогать не буду – оставлю новым хозяевам. Они уже сами разберутся, что с этим делать, оставить ли для своих или местные приметы не позволят.

Набор больших плетëнных корзин я перетащила ближе к выходу – их я однозначно возьму. Дальше зарылась в сундуки. В одном нашла красивый фарфоровый сервиз – супница, салатники, тарелки под первые и вторые блюда, вазочки под соусы и варенья. На двенадцать персон, чудесно расписанный изящными птицами. Там же был набор серебрянных столовых приборов, хрустальные бокалы для вина и воды, графин и ваза для цветов, вышитая белая скатерть и салфетки. Всё аккуратно переложено жëлтой бумагой. “Приданное” – мелькнуло в воспоминаниях. Это однозначно поедет со мной в новую жизнь и точно буду пользоваться каждый день, ну как можно такую красоту держать взаперти? В следующем сундуке были мужские вещи, ремни. Должно быть вещи мужа Аннет. Я хотела сначала выбрать себе пару рубашек да брюк хоть дома ходить – всяко привычней, но размеры не подходили от слова совсем. Конечно можно ушить, но это дело я не любила всей душой. В следующем сундуке тоже ничего интересного, простыни, ткани, пледы – не новые, застиранные, пледы побитые молью. В одну из таких простыней я выложила вещи мужа, в другую всë содержимое сундука. А вот следующий сундук снова меня порадовал – там были вещи Аннет. После перебора и осмотра на качество я стала счастливой обладательницей: пять домашних платьев, чудных пастельных тонов, с вышивкой по корсажу, поясу и подолу, со шнуровкой по бокам. Три явно платья на выход – они отличались более пышными юбками, шнуровкой на спине, шëлковыми тканями, более глубокие декольте, украшенные мелким жемчугом или золотой нитью. Куда Аннет их надевала и почему убрала? Непонятно. К каждому платью прилагались перчатки выше локтя в тон и нижнее платье на полтона темнее. Также решила взять себе пару сорочек, корсетов и чулок, панталоны взять не решилась. Даже из верхней одежды нашла два плаща – один чëрный, подбитый мехом, и второй нежного голубого цвета, более лëгкий. Оба с глубокими капюшонами.

Остатки одежды, которая мне не понравилась или была уже плохая, я убрала всë в тот же тюк из простыни, где уже были вещи мужа. Потом спрошу у тëтушки, куда вещи можно отдать.

Из всех оставшихся сундуков что-то полезное я нашла только в одном, среднего размера. Пара книг о магии огня, несколько пергаментов, исписанных аккуратным мелким почерком. Там же красная длинная мантия, красные сапожки без каблука, один комплект белой блузы и длинной юбки и даже – о, чудо! – брючки с рубашкой. В небольшой шкатулке там же нашла несколько писем, которые тут же открыла и бегло пробежалась глазами. Письма были от отца Аннет, который интересовался её успехами в учëбе, всего ли ей хватает и не нужны ли деньги.

– Аннет, так ты оказывается магичка, да ещё и училась. Как же ты дошла до такой жизни – в деревне, в старых вещах, убрав всё хорошее в дальний угол? – пробормотала я себе под нос, складывая письма назад. Этот сундук я тоже с собой заберу, перетащила его волоком ближе к выходу. Тот факт, что я теперь владею магией меня порадовал – шутка ли! О таком в моëм мире многим только мечтать приходится.

Все оставшиеся сундуки я освободила, нужно же мне куда-то грузить все свои вещи. Уже завтра я буду думать, кого попросить о помощи, а сейчас оказывается уже вечер, печка уже протопилась и через открытую заслонку выходило тепло.

Заново растопив, приготовила ужин на скорую руку, просто пожарив картошки и наложив остатки квашенной капусты. На что-то большее не было сил. После быстрого ужина и ополаскивания я растянулась на кровати, мгновенно вырубаясь.

Следующий день прошëл мимо меня – я спускала вещи с чердака, которые могла спустить, стирала и полоскала, протирала от пыли и укладывала пока всё на чистую простынь, разложенную на кухонном столе. Туда же отправилось немного глиняной посуды, чугунков и сковородок, которые я решила с собой взять. Пара комплектов постельного, и два полотенца, которыми я по привычке называла те отрезы ткани, используемые после купания.

Следующий день я начала с похода на рынок, где закупила пару широких деревянных коробов и мешок опилок – это мне посоветовал торговец, когда узнал про переезд. Так я буду перевозить банки. С этим же торговцем договорилась о приходе его сына Автура, который за мелкую монету поможет мне спустить сундуки с чердака, а при переезде и загрузить всё в телегу. Оставался нерешëнный вопрос со способом передвижения. Но это я решила обсудить с тëтушкой, всё равно сама не знаю, к кому обращаться.

Вернувшись домой, под моим руководством Автур спустил всё, что мне было нужно и занëс в дом, заставив узкий коридор. И опять мыть, вытирать. Сундук с приданым я лишь обтëрла сверху, внутри и так всё было аккуратно сложено. В другой уложила кухонную посуду, крупы и травы. Вещи ещё не досохли, поэтому их я не трогала, а вот банки из погреба начала поднимать наверх, укладывая в доставленные короба, оставленные в сенях, и засыпая опилками. Влезли почти все, за исключением пары банок с вареньем.

Вещи, ткани, постельное, понравившиеся книги, запасы свечей, купленную у мыльника продукцию и прочие бытовые мелочи я укладывала на следующий день, обходя дом и высматривая, не забыла ли чего сложить. На данный момент у меня уже выходило шесть сундуков и два больших короба – а ведь я собиралась изначально ехать максимально налегке! Сложить осталось по мелочи, я оставила только то, чем пользуюсь в данный момент и в уборной, и на кухне. Под это оставалось ещё два сундука, ведь подушку с пусть худым, но матрасом, я тоже собиралась взять. Почти всё готово, теперь и к тëтушке можно сходить.

– О, дорогая! – Марта встретила меня, как обычно, с радостью. – ну как ты, собираешься?

– Да уже почти готова, – рассмеялась, проходя следом на кухню. – Вот пытаюсь решить, как же мне ехать. Лошадь с телегой что ли купить…

– Да ну боги с тобой, муж поедет в город да довезëт тебя, а там уж порталом перейдëшь, куда нужно.

– Так у меня поклажи много.

– У портальной арки всегда носильщики дежурят, отлевитируют куда надо.

– Ну хорошо тогда. А когда он планирует?

– Да вон когда сделку заключите, так и повезëт зятька за вещами, и тебя подкинут.

– Спасибо, тëтушка, вы столько для меня делаете!

– Ну что ты, милая, ты ведь мне как родная! – прочувствованно ответила Марта, обнимая меня.

А уже через пару дней мы сидели у старосты деревни и подписывали магический договор. Тут же мне передали деньги, а я написала расписку о получении. С этого момента все права на дом были переданы милой девушке, лет семнадцати на вид, и её мужу. Взгляды их сияли счастьем, а любовь сквозила в каждом прикосновении друг к другу. Сундуки мои уже были полностью собраны и стояли в сенях, выезд планировался через час. Тëтушка сказала, что успеем прибыть в город уже через пару часов после полудня, таким образом ехать мы будем часа четыре.

Монеты в дорогу я спрятала в холщовом мешочке и убрала в декольте, лишь одну серебрушку и немного мелких монет оставила в зоне быстрого доступа, прибрав в кошель, висящий во внутренней части тëплого плаща – в тулупе ехать мне не хотелось. С собой была собрана корзина с вяленым мясом, караваем свежего хлеба и пирогами. В крынке, запечатанной воском – свежее топлëное молоко.

Автур, как и договаривались, пришëл и за среднюю медяшку перетаскал всё в телегу, уже стоящую на соседней улице, где ширина дороги позволяла проехать. С домом я не прощалась – воспоминания о детстве в нëм, о ещё живых родителях,о созданной и потерянной семье принадлежали, Аннет, не мне. Мы погрузились в телегу, устланную душистым сеном и начался путь в мою новую жизнь.