Читать онлайн Академия Форхиллз бесплатно

Глава 1. Особняк Теймроуз

Мы с мамой сидели в опустевшей спальне на втором этаже семейного особняка Теймроуз, а шум и разговоры доносившиеся снизу, казались нам чем-то сюрреалистичным из другого измерения. Как и сама комната. Она выглядела слишком чужой, несмотря на то что здесь с самого детства жил наш самый близкий на этом свете человек Вианора Теймроуз, моя сестра и старшая дочь моей матери.

Для меня она всегда была девушкой из Зазеркалья. Такой пугающе похожей на меня во всем: темно карие радужки с дымными ободками и двумя крохотными пигментными точечкамм на правом глазу. Длинные ресницы на верхних веках и нелепые куцые на нижних, непослушная чёлка, живущая своей жизнью, странный неописуемый цвет волос, который мы обе прятали за постоянными перекрашиваниями. В последний раз мы обе остановились на красных перышках, запутавшихся среди русых прядей. Слишком часто мы невольно выбирали все одинаковое, хоть нас и разлучили при рождении, а следом тут же возвели глухой забор, оградив Ви от всего мира фамилией Теймроуз, той самой, от которой однажды отказалась мать, выйдя замуж за пропахшего салями владельца пиццерии.

Она была счастлива. Папа был счастлив. Я была счастлива. Мы надеялись, что Ви тоже счастлива с бабулей Теймроуз. Но вот мы уже на вторых за этот год похоронах.

Сначала ушёл отец. Тихо-тихо во сне. Врачи объяснили это психическим истощением. Всё же разлука с одной из дочерей не пошла ему на пользу, и он слишком рано ушёл от нас. Ви не появилась на поминках. Ручаюсь, она даже не была в курсе, что папа умер. Мы получили лишь типовое письмо, подписанное секретарём семьи. Ничего не значащие слова выражали безмерное соболезнование нашей утрате.

Безмерное соболезнование. Так там и было написано. Черт возьми, что значит безмерное соболезнование?! Такое огромное, что придавит нас ещё сильнее свалившегося внезапно горя?

А теперь следом за ним ушла Ви. Моя родная незнакомка с идеальной жизнью в роскошном особняке, учебой в частной закрытой школе и наверняка отношениями с самым крутым парнем из самой влиятельной семьи. Но разве хоронят девочек с идеальной жизнью в закрытом гробу? Такие даже на смертном одре должны выглядеть прекрасно. Но может это к лучшему. Ума не приложу, что бы я почувствовала, увидев своё мертвое лицо, непослушную челку и красные пёрышки в русых волосах…

Маме было хуже. Она у меня никогда не отличалась самостоятельностью и твердостью характера. Простые решения всегда перекладывала на нас с отцом, а нам нравилось нянчиться с нашей маленькой женщиной. Выбирать в какой цвет покрасить кухню и какой фильм посмотреть вечером субботы. Она всегда была со всем согласна, улыбалась и не спорила. Когда-то она так же без боя отдала свою дочь, потому что ей сказали.

Я не винила её. На то были веские причины. Мне ещё тогда пытались объяснить, но из всего того суеверного и бессвязного бреда, которым меня накормили, я вынесла лишь

то, что Ви серьёзно больна, и только Теймроузы знают, как её вылечить.

Видимо, не знали, раз она теперь мертва.

Я жалела мою бедную Ви, кляла себя, что не приняла половину её болезни, но теперь я не уверена, что сестра была больна. Я вообще ни в чем не уверена. Тупо смотрю, как мама баюкает на руках старую куклу и пытается заплакать, но у неё ничего не получается. Она корчит какую-то детскую гримасу, отчего мне становится только хуже. И я не могу плакать. Чувствую себя Атакамой. Я пустое выжженное солнцем поле, покрытое крупными трещинами. Высокая стена семьи Теймроуз, подобно Андам не пропускает ко мне ни единой тучи…

– Смотри, ей нравились такие же книги, как и тебе, – мама смахивает несуществующие слёзы и в её руках дрожит нетронутое издание “Сердца Трёх” для детей.

– Это здорово, ма, – молюсь, чтобы она не открыла и не увидела сделанную ей же памятную надпись. Он часто покупала нам одинаковые вещи, это помогало избежать гнетущего чувства вины. Но я всё равно улыбнулась, глядя на книгу. Я тоже терпеть не могла эту историю про близнецов-кузенов. Интересно, что ещё одинаково бесило нас с тобой Ви? Я вот ненавижу похороны… Ты наверно тоже, раз не приехала поддержать нас.

– Миссис и Мисс Рид. Прошу вас спуститься для оглашения завещания Вианоры Теймроуз, – торжественно позвал нас один из лакеев бабушки. Их она подбирает одинаково безликими. Ничего не выражающий взгляд, зачесанные назад волосы и костюм без единого катышка. По сравнению с ним мы с ма выглядели как бродяжки, но точно не ближайшие родственницы хозяйки поместья.

Мама издала какой-то сдавленный стон и крепче вцепилась в найденную на полке куклу, абсолютную копию моей. Всё-таки Ви хранила наши подарки.

– Кто… Кто в семнадцать лет пишет завещание? – каким-то не своим голосом спрашивала мама, будто я знала ответ, словно это так же легко, как сказать что мы сегодня будем смотреть по ящику. Словно меня саму не мучает тот же вопрос. Словно я сама уже написала своё. Почему так, Ви?

Мужчина терпеливо стоял на пороге, совсем не обращая внимание на нарастающую истерику моей матери, а она отчаянно пыталась найти точку опоры в этом безумии, как жаль, что именно сегодня я ничем не могу ей помочь.

– Подождите нас минуту. За дверью!

Ни возражения. Ни упрёка. Ничего. Он молча вышел и запер за собой дверь. Я же ужаснулась тому, как сильно я скопировала властный тон бабушки. Прижала ладонь к дрожащим на шее венам. Показалось. Показалось. Я не похожа на эту страшную женщину.

Поздно. Мама тоже заметила это. Шмыгнула носом и как-то пугливо шагнула назад.

Эти странности с ней уже давно. Вглядывается в меня, ищет какие-то одной лишь ей известные знаки, а потом вот так шарахается, как от чужой.

Вздохнула и с улыбкой протянула ей руку.

– Это последняя воля, Ви, ма. Мы должны.

Как чертовски мало ступенек на этой гребанной лестнице. Нам сейчас очень не хватает свободного полёта перед падением. Оно наступает слишком быстро. Встречает нас утопающим в кроваво алых розах гробом. Мама по-детски пугливо вжимается в меня. Зарывается лицом у меня в волосах, сильнее тянет к земле. А я мотаю головой, чтобы челка упала мне на лицо и спрятала хоть немного от хищных взглядов незнакомцев.

Но мне приходится смотреть за нас двоих. На лицах гостей не лежит печать скорби. Им интересно. Все взгляды прикованы к двум чужачкам, которые должны быть благодарны, что их на время пустили в этот тайный круг холеных уродов, которыми правила моя бабушка.

– Вивьен, Беатриче, – торжественно обращаются к нам неприлично алые губы леди Теймроуз, и мама начинает дрожать сильнее.

– Дорогие гости, вы едва ли успели познакомиться с моей второй внучкой. Виви, солнышко, выйди вперёд и покажись нашим гостям. Пусть все увидят ещё одну ветвь нашего большого древа.

Госпожа Теймроуз не привыкла к отказам. Кому как не моей бунтарке-маме знать об этом. Но сегодня не тот день, чтобы топать ножкой или сбегать с пропахшим салями парнем на его скутере, и она покорно отпускает меня.

Ума не приложу, что имеет в виду бабушка под фразой “покажись” гостям. Я должна покружиться или сделать книксен?

Тупо стою на месте. Разглядываю идеальную причёску матери моей матери. Ни единого седого волоса, едва заметные морщинки вокруг глаз и на шее. Тонкие длинные пальцы с двумя фамильным кольцам на каждой руке. На одной печатка миссис Теймроуз, на второй дедушки, которого не стало ещё до нашего с Ви рождения.

– Не робей, милая, здесь все свои.

По стройному ряду “своих” пробежал ободряющий незлой смешок. Но мне он не помог, я лишь сильнее стиснула зубы и сжала в кулаках подол моего черного платья.

Бабушке не понравилась заминка и моя внезапная непокорность. Быстрым шагом она пересекла разделяющее нас расстояние, и угрожающий цокот её каблуков эхом растекался у меня в груди.

Лишь оказавшись напротив меня, она прошипела так тихо, чтобы услышать могла только я и мама.

– Когда я говорю, ты слушаешься, а не позоришь меня перед людьми, Вивиан. Подними голову.

Все ещё смотрела на неё из под челки.

Бабушка не стала ждать, что вычурно одетая толпа усомнится в безграничном авторитете семьи Теймроуз. Она схватила меня за подбородок и рывком сбросила с моего лица волосы.

Все ахнули. Даже золотистые пузырьки в их непочатых бокалах шампанского замерли в этот миг. Шампанское! Они пьют шампанское на похоронах моей сестры!

– Поразительно сходство, не правда ли?

Бабушка была довольна произведенным эффектом и даже ослабила пальцы. Вовремя, казалось ещё секунда, и она пропорет мне щёки. Уверена, у меня на коже остались следы в виде полумесяцев от её ногтей.

– Госпожа Теймроуз никогда не упоминала о том, что у Вианор есть сестра-близнец. Как-то очень удобно вскрылся этот факт, не находите? – вперёд вышел мужчина без бокала. Его руки были сложены за спиной, словно крылья. А сам он напоминал немолодого ворона. Уверена его глаза когда-то были чёрными, а теперь напоминали темные озера охваченные белесым туманом. Он слеп! Почему-то пришла в голову спасительная мысль. Но я всё равно боюсь его взгляда.

– Господин Эшрейвен видимо проморгал этот момент.

Вот так панч, бабуля. Общением с этими Эшрейвенами ты явно не дорожишь, так какого дьявола пригласила на похороны этого страшного мужика. Да и сам он явно не в восторге от такой компании.

– Эшрейвены видят куда больше, чем Теймроузы, – он не сводил с меня взгляда. – А здесь я, чтобы поддержать племянника. Общество твоей родственницы мне одинаково неприятно, Виви.

Потребовался добрый десяток ударов сердца, чтобы понять, что он не произнёс последнюю фразу вслух. Комната поплыла, а ухмылка старого ворона и прижатый к губам палец лишь добавили нереальности происходящего.

Цветы. Гроб. Сестра. Мысли. Вороны. Розы. Перья. Шипы. Кровь.

Я бормотала это одними губами а пальцы путались в вязком воздухе.

Цветы. Гроб. Сестра.

А что если там не она? Вдруг Ви жива? Не могут быть похороны такими странными. Не пишут в семнадцать завещания. А слепые мужчины не читают мыслей.

Мысли. Вороны. Розы.

Почему так много черных роз в венках.

Хочу выдрать их оттуда. Плевать на боль. Плевать на крики собравшихся и моей мамы. Я обезумела. Схватилась за стебли и потянула.

Ненавижу чёрный.

Ненавижу траур.

А если я не любила, то и ты тоже не любила, Ви!

Перья. Шипы.

Кровь.

Кто-то оттащил меня от гроба и поднял над полом, на который я щедро роняла кровь с израненных ладоней. Ощущения напомнили полёт. Даже хлопанье крыльев почудилось. Не долго. Почти в тот же миг меня швырнули на лопатки и придавили к паркету. Чья-то крепкая холодная рука мешала сделать вдох, а вторая занесла кинжал над моим правым глазом.

– Ты мертва! Ты мертва, Ви! Это не можешь быть ты!

Рука дрожала и незнакомец колебался, я же тупо смотрела на острие со смешанным чувством облегчения. Хоть ещё кто-то живой в этой комнате с манекенами. Он настоящий… и очень злой. Сломанный и злой. Прямо как я.

Все длилось недолго. Безумца схватили охранники бабушки и грубо подняли на ноги. Он рвался ко мне с каким-то животным остервенением, и было не понятно хочет ли он разорвать меня на части или обнять до треска костей. Неважно, какое его желание возымеет верх, уверена, оно меня прикончит в ту же секунду.

– Ви, скажи что-нибудь. Не молчи. Это же ты? Это ты!

Ещё никогда в жизни мне так сильно не хотелось солгать. Растрепанный парень с всклокоченными темные волосами и болезненной краснотой вокруг глаз. Сколько ты не спал? Явно больше одной ночи. Сейчас наверно ты думаешь:, привидится же такое? Точная копия лежащей в гробу девушки, которая явно была тебе очень дорога. До сломанных костей дорога. Я права?

– Это не Вианор, мистер Торнхарт. Это её сестра. Вивьен Рид.

– Рид? Вивиен? – тупо повторял незнакомец, щурясь от яркого света в гостиной. – Она никогда не говорила мне…

Ви вообще не была разговорчивой. Ты не знал? Ни одного развернутого письма, или грёбаной смски. Это у нас семейное, красавчик.

Болезненная гримаса осознания появилась на его лице, когда до него дошла такая простая разгадка. Близнецы. Да, мистер Торнхарт, вы ошиблись, я не она. Горло мгновенно сжал спазм, не то от подступающих к пустыне Атакама слёз, не то он прикосновений сумасшедшего, что чуть не задушил меня на похоронах моей сестры.

Мама наконец опомнились и рванула ко мне. Щебетала что-то неразборчивое, касалась болезненной припухлости на коже, а я все не сводила глаз с парня. Его взгляд носился по моему лицу, и я почти физически ощущала это жадное исследование. Волосы, мочки ушей, затылок, шея, подбородок. Воздух колыхался вокруг, ощупывал, забирался под платье, покусывал за щиколотки, заставляя ёжиться, но не от страха, а от пугающего чувства родства. Этот Торнхарт горевал по моей сестре даже больше моего.

Ревность. Вот ещё одно чувство, вырванное из глубин подсознания этим психом. Я ревновала сестру к нему. К тому, кто мог страдать и плакать из-за её смерти, потому что я не могла.

Быстро отвернулась, когда встретилась с ним взглядом, это оказалось слишком невыносимо. Отчего-то теперь я испытала вину перед ним, за то что в закрытом гробу лежит Ви, а не я.

– Откройте, – требовал парень, явно не поверивший в историю с сестрой. – Ты разыграла этот цирк для меня? Я не тупой, Ви. Я готов принять твой отказ, я уйду. Можешь дальше слушаться эту властную суку, но я-то знаю, то, что между нами – настоящее.

– Гнев и отрицание в одном флаконе, – бабушка даже бровью не повела, хотя властная сука было адресовано именно ей.

– Она запугала тебя, Ви? Пойдём со мной, семья Торнхарт защитит тебя.

– Шон Терренс Торнхарт, довольно! – осёк парня старый слепой ворон. – Вианора Теймроуз мертва, не строй из себя идиота при всех. Ты сам нашёл её тело, не веришь собственным инстинктам?

– Это все очередная жестокая игра, дядя.

– Тогда посмотри внимательнее, не заставляй всех вокруг считать того, в чьих жилах тоже течёт кровь Эшрейвеном слепцами. Эта девчонка пуста, – с нажимом произнёс мужчина.

Шон снова пригвоздил меня к полу взглядом, рассматривал что-то внутри меня, позади, сверху, пока шумно не выдохнул и подозрительно быстро согласился с своим странным родственником:

– Ты прав дядя. Миссиc Теймроуз, мне очень совестно за моё поведение. Скорбь превратила меня в безумца, – со стеклянным взглядом чеканил Шон, и только на меня он смотрел иначе, словно видел что-то такое, что оставалось незримым для остальных.

Лжец! Тебе же совсем не совестно сейчас! Да ты кайф ловил, когда вдавливал меня в мраморный пол.

Шон не остался на похороны и поминки. С явной натугой поклонился присутствующим, извинился за своё непростительное поведение и покинул холл. По громкому рёву мотоцикла быстро догадалась, на чём он сюда приехал. Подошла к окну и проводила удаляющийся от дома силуэт. И тут тоже не ошиблась, у Ви был крутой парень. Жаль его. Даже сильнее чем меня. С улыбкой отметила глубокий след от колеса на идеальной клумбе. Прощальный подарок от Шон Торнхарта.

Под проливным дождём, слуги бабули несли гроб к фамильному склепу, а мы с мамой жались друг к дружке под зонтом. С каждым шагом силы словно покидали её, а я не торопила, осторожно вела вперёд и старалась шептать что-то ободряющее.

В фамильный склеп мама не пошла. Привалилась к стене и отрешенно смотрела перед собой. Слуги протягивали ей зонты, предлагали какие-то капли, но она лишь слабо отмахивалась.

– Мама, ты заболеешь. Позволь им, – вмешалась я. Хоть мне и не нравились все эти безликие лакеи с их услугами, но это не повод оставить маму мокнуть под дождем.

Она сдалась, и я смогла на некоторое время отойти. Надеюсь, о ней позаботятся и не дадут простудиться, а то меня ждет непростая неделя. Когда мама болеет она хуже пятилеток, за которыми я присматриваю по выходным, ради карманных денег. Немного, но хватает на бензин для моей старенькой Ауди. На ней мы сюда и приехали не смотря на протесты бабушки. Она хотела отправить за нами своего личного водителя, но я сделала все по-своему, и теперь моя старушка, которой лет больше чем мне, мозолит всем глаза на парковке. Особенно бабушке своим несовершенством. Потертым треснутым бампером, мелкой паутинкой на лобовом стекле, на благородным серым цветом.

Внутрь склепа пускали не всех, да и многие попрощались с бабушкой еще в особняке, прикончили закуски и поехали по своим делам. Главное шоу они все равно посмотрели. Мое феерическое появление и псих, который чуть не отправил меня вслед за сестрой. Шея до сих пор болит. В зеркало бы посмотреться, там точно остались следы от его пальцев. Зато из гостей остался пугающий старик Эшрейвен и его немолодая сухая служанка. Вид у нее был настолько суровый, что сначала я приняла ее за госпожу. Она скрупулезно отчитывала таблетки, ругала своего хозяина, и тот виновато выжимал голову в плечи и безоговорочно слушался ее.

Я даже невольно улыбнулась, наблюдая за ними. Слишком уж эти двое были живыми во всей этой атмосфере фальши и показухи. Слишком живыми… в склепе. У моей семьи есть целый склеп. Никогда не привыкну к этому.

Чтобы понять насколько богата моя семья недостаточно взглянуть на наш особняк, в котором найдется целый этаж для слуг, дом для службы безопасности. Гараж с дорогими авто, кинотеатр, который не в каждом крупном городе-то найдется.

А ещё подъезжая я заметила вертолетную площадку.

Вам будет мало пройтись по паркам, садам и теплицам вокруг. У нас есть даже целый лес в распоряжении, и несколько рек протекает по землям семьи Теймроуз.

А ещё есть этот склеп, где золочеными буквами выведены имена и годы жизни моих предков. Пра-прадеды и пра-прабабки, дальние родственники и черт знает кто ещё, связанным с нами прочными узами крови и странной магии. Многоуровневая усыпальница хранила в себе останки почти все моих мало мальски известных предков. Исключения составляли лишь те, кто без вести пропал на войне, или в кораблекрушениях, или кто обесчестил нашу фамилию, лишившись исключительного права упокоиться здесь.

Не будет здесь и нас с ма. Мы две отщепенки. Не склонили голову перед величием Теймроузов, а я так вообще не унаследовала той самой магии, что должна была передаться мне через поколение. Все досталось сестре. Досталось так много, что её сердце не выдержало, и вот теперь она присоединялась к нашей родне. Гроб поместили в свободную нишу рядом с нашим дедушкой. Его я знала только по рассказам мамы. Он не был носителем фамилии и магии семьи Теймроуз, но его любовь к нашей бабушке была столь велика, что он отказался от своих корней и стал членом этой жуткой семейки. Дедушка Джордж едва дожил до пятидесяти. Обширный инфаркт настиг его во время утренней пробежки. Не помогли ни деньги, ни влияние, ни магия Теймроуз, он просто умер. Этот же диагноз прописали в истории болезни Ви. Не удивлюсь, если все члены нашей семьи мрут от “обширного инфаркта”. По рассказам мамы он был здоров, да и Вианора в соцсетях постоянно выкладывала фото со спортивных соревнований. Она была лучшая во всем. Бегала быстрее, прыгала выше своих одноклассников.

И вот инфаркт.

Я невольно погладила ладонью область сердца, и тут же поймала на себе слепой взгляд старика. Надеюсь, он больше не полезет ко мне в мысли. Меня не пугают и не удивляют способности этого тайного общества, но я бы с удовольствием вернулась поскорее в свой обычный мир без магии, дорогих особняков и неуравновешенных парней на байках.

– Она не отпустит тебя, Вивьен, ты же понимаешь?

Старик Эшрейвен все же влез ко мне в голову. А мне не нужно было обладать суперспособностями и ясновидением, чтобы догадаться, что говорит он о моей бабке. Еще бы она демонстрировала меня своим гостям как элитную кобылу. Разве что зубы показать не просила.

Но я свободный человек, бабке нечем меня запугать, чтобы я осталась. Сегодня же мы с ма сядем в мою ауди и вернёмся домой подальше от этого кошмара.

Без какого либо стеснения наблюдала за старым вороном, а он поглаживал надписи на мраморных плитах, изучал розы, которыми были украшены ниши. Даже он чувствовал что-то к моим предкам. Меня же охватывало лишь раздражение. Рядом суетились работники ритуальной службы. Они довольно грубо пропихивали гроб моей сестры в нишу и тихо переругивались между собой.

– Тяжелый, зараза!

Я ждала, что бабушка поставит их на место, и они будут вести себя достойнее с останками Ви, но они лишь распалялись и начали переходить границы.

– Её там со всем барахлом, что ли хоронят?

– Причуды богатых, потому они и строят эти склепы, чтобы никто не раскопал и не спёр ничего. Там внутри ещё один гроб, металлический с запаянной крышкой, потому так тяжело.

Нескромные смешки. Сделала шаг к ним навстречу, но тут же почувствовала у себя на плече сухую цепкую ладонь. Служанка семьи Эшрейвен крепко держала меня за плечо, а старик качал головой.

– Не стоит, Вивьен. Это их защитная реакция, чтобы с ума не сойти от такой работы. Каждый день они имеют тело с мертвыми. Шутки, единственное, что позволяет им отвлечься. Они не знали твою сестру, их неуважение адресовано не к ней, а к своей жизни.

– А вы её знали? – вдруг спросила я, чувствуя, что тугой узел в груди начинает понемногу слабеть, а слезы уже подступают к глазам. Чёртовы ритуальщики! Им удалось сделать то, с чем не справилась я сама. Мысль о том, что ни они, ни я не знала мою сестру и уже не узнаю никогда, злила меня, проносила тупую ноющую боль.

– Знал, заглядывай в гости. Я всегда рад скоротать время с интересным собеседником, – улыбнулся старик, и мне стало немного совестно за все свои плохие мысли о нем.

– Я сегодня же вернусь домой, господин Эшрейвен. Это наша первая и последняя встреча. Со смертью Вианоры больши ничего не связывает меня с семьей Теймроуз и вашим миром.

– Ты единственная наследница Авелин Теймроуз, не думай, что семья так просто отпустит свою… ветвь, – он повторил слова моей бабушки, и мои губы свело от усмешки.

– Мне не нужно все это, – я обвела рукой помещение склепа. – Как сказал ваш племянник, – при упоминании Шона Торнхарта, что-то зазвенело в груди, но я быстро взяла под контроль это странное чувство. – Я пустая. Во мне нет никакой магии, и ничего меня здесь не держит.

– Ты лукавишь, Вивьен. Что-то все-таки есть, и ты очень активно пользуешься своей силой,– тихо-тихо сказал старик.

– Это не ваше дело, и бабушке знать об этом не обязательно, – зашипела на него. – Я не извлекаю никакой выгоды в отличие от вас.

– Смотря что считать выгодой, мисс Рид. Для кого-то это богатый особняк с лесом, а для кого-то возможность снять стресс.

Я поджала губу, не ему учить меня!

– Ты права, – быстро согласился Эшрейвен. – Учить тебя должен не я, а кто-то из семьи Теймроуз. Твоя мама с этим не справится, остается только твоя бабушка. Но ей ты расскажешь сама о своей маленькой особенности, или…– Он кивнул на пустую нишу в стене. – Участь твоя незавидна, мисс Рид.

– Вианор жила здесь под крылом у бабули. Это уберегло её?

– Быть может, Вианора тоже не все рассказывала госпоже Теймроуз.

Я закусила губу. Он определённо что-то знает!

– Чашечка чая, мисс Рид. Я прошу у вас не так много, и я расскажу что-то важное, – он подмигнул мне, а затем служанка отвела его в сторону, чтобы скормить целую горсть таблеток. А дотянет ли он до нашей встречи?

Хочу ли я узнать что-то важное? Боюсь ли предостережений старого ворона? Вианору не уберегли ни врачи семьи, ни всемогущая бабка.

Работники ритуальной службы заливали бетоном нишу с гробом моей сестры и готовились установить мраморную плиту с гравировкой.

Цветы. Гроб. Сестра. Мысли. Вороны. Розы. Перья. Шипы. Кровь.

Шептал голос Вианор в моих мыслях. Её голос. Мой голос. Ждет ли меня та же судьба, и зачахнет ли род Теймроузов, если и моё сердце вдруг остановится от обширного инфаркта?

Проводили мою сестру в последний путь уже в молчании, слушая мерзкий чавкающий звук, с которым вливали раствор в нишу. Это все было ужасно не правильно. Ви словно навечно делали пленницей жуткого склепа. Двойной гроб, бетон, это не могила – это тюрьма. Мне хотелось растолкать всех и руками начать разгребать серую жижу, освободить сестру отсюда.

Это не правильно.

Все происходящее здесь не правильно.

Зачем я вообще сюда спустилась?

Не стала дожидаться конца этой бездушной процедуры, развернулась ко входу и взбежала по ступеням вверх прямо под освежающий осенний дождь. Подставила лицо к небу, и с удовольствием почувствовала влагу на своих щеках. Хоть так… Хоть немного избавиться этого могильного запаха.

Удовольствие длилось недолго над моей головой появился черный зонт, заботливо предложенный кем-то из слуг. Хотелось послать всех к черту, чтобы оставили меня в покое, но силы начали покидать и меня. Я лишь сдержано кивнула и позволила отвести себя в особняк. Меня осторожно усадили в гольфкар и покатили к дому.

– Ви любила играть в гольф? – я спросила парня, который сидел за рулем, и он вдруг вздрогнул и посмотрел на меня. Немного бледный, с темной россыпью веснушек на переносице и пушистыми ресницами. Из-под его вязаной шапочки пробивались каштановые кудри. Хорошенький. Но ему тут явно не место. Наш фамильный особняк сотрет с его лица эту живость и улыбку, вместе с озорными веснушками.

– Вы о юной леди Теймроуз? – он произнес это почти с религиозным благоговением.

– Рид! Её фамилия Рид, как и моя, – рыкнула на слугу, который ни в чем не был виноват.

Была. Она была Рид. А сейчас её больше нет. Была…

– Простите, госпожа. Я никак не мог знать о её фамилии. А в гольф она играла. Скверно играла, госпожа. Побила много окон в домике охране, а уж о машинах гостей вообще молчу. Ваша бабушка всегда ужасно ругалась, заставляла нас прятать клюшки. Но леди Вианор находила себе другую разрушительную забаву.

Не ожидала от этого парня таких откровений. Он вдруг осёкся, словно испугался, что лишнего наговорил и снова напустил на себя надменно холодный вид, что ему совсем не шло. Я же хотела обнять его. Ещё одна страница истории о моей сестре. Я словно стираю конденсат с ее портрета. До этого момента четкой там была лишь черная траурная лента, а теперь Ви стала чуточку живее и реальнее.

– Спасибо, – поблагодарила парня, чтобы он перестал грузиться, и он снова дёрнулся от моих слов, словно я кнутом его по спине стеганула.

– Не говорите госпоже Теймроуз, что я посмел открыть рот. Мне не следовало говорить без должного уважения о леди Вианор. Да и матушка меня точно заругает.

– Не скажу. Ни своей бабке, ни твоей матушке. Тогда и тебе совет. Беги отсюда. Они тут все сумасшедшие, – я покрутила пальцем у виска, надеясь, что мой спутник рассмеётся, но в его пустых глазах не было ничего кроме лакейской

покорности.

– Как скажете, леди Вивьен.

Мы подъехали к главному входу в дом. Парень помог мне выбраться из гольфкара, а после поспешил куда-то прочь от дома, даже не взяв с собой зонт.

Странный. Какие поручения у него могут быть в лесу в такую-то погоду? Потому что бежал он именно в лес. Даже имени его не спросила. А он был очень вежлив и по-настоящему добр со мной. Неважно, все равно я скоро уеду отсюда и больше не вернусь.

Толкнула двери в поместье. Внутри было тихо. Слуги прибирались, переставляли цветы, убирали посуду с закусками, вполголоса переговаривались, а завидя меня отводили глаза и склоняли головы. Лишний раз убедилась, что хочу поскорее сбежать отсюда, только бы найти маму.

Обошла гостиную, и уже собиралась подняться наверх, как увидела ее спящую на одном из диванчиков. Она подложила ладони под голову и напоминала ангелочка с фресок. Пухлые губки, щечки и завитки волос. После дождя пряди у нее всегда начинают закручиваться. Протянула к ней руку в каком болезненном желании облегчить ее состояние, но быстро отдернулась.

Что она будет чувствовать теперь, глядя на меня? Я точная копия ее безвременно ушедшей дочери, и если фотографии на можно убрать, чтобы унять скорбь, то я всегда буду рядом. Буду вечным напоминанием ее утраты. Да и самой от себя мне никуда не деться. От своего голоса, отражения в зеркале, собственного мятежного сердца.

– Не буди ее, Вивьен, – мягко попросила бабушка.

Она уже успела переодеться в домашнее, и больше не выглядела неприступной скалой. Алую помаду сменило что-то нюдовое, да и шпилек в волосах стало меньше, мягкой волной седоватые пряди падали ей на плечи.

– Сегодня вы останетесь здесь, – она не спрашивала, а констатировала факт. – Погода портится.

В подтверждение ее слов за окном вспыхнуло, а через несколько секунд раздались раскаты грома.

Интересно, тот парень вернулся? Я волновалась о слуге, хотя даже имени его не знала.

– Дождь мне не помеха, я и не в такую погоду ездила за рулем, – возразила я.

Ни секунды тут не останусь.

– Пожалей Беатриче, она только-только успокоилась, Вивьен.

– Дома она быстрее пойдет на поправку, – не сдавалась я и с вызовом глядела бабушке в глаза.

– Здесь тоже ваш дом, – напомнила она, а за окном снова угрожающе блеснуло. – Тем более нотариус еще не приехал, вы не можете уйти, не услышав оглашения завещание.

Мне совсем не понравилось ее “не можете". Еще как могу, могу, но… Меня в тот же миг пригвоздило к полу. Я чувствовала на себе силу убеждения Авелин Теймроуз, и хоть меня вселенная не наградила этим даром, но долгое время я могла противиться ему. Сейчас же ноги мои не слушались меня, а разум начал туманиться.

Хлопнули дверью, и бабушка с раздражением повернулась на звук, а я чуть выдохнула, избавившися от воздействия. На пороге стоял старик Эшрейвен со своей компаньонкой. Я видела, как губы Авелин кривятся от совсем не радушной улыбки.

– Редмонд, может быть чаю? Вы там не замерзли с Керри?

– Было бы чудесно, Авелин. Хочу ваш фирменный чай с шиповником.

– Я отдам распоряжение слугам.

Все их общение было натянуто вежливым, я же гадала, зачем на оглашение завещания остался старый ворон.

Ноги потащили меня вслед за бабушкой. Я вполне могла бы воспротивиться ее внушению, и уже чувствовала, как сбрасываю оковы, но решила подыграть и изобразить покорность.

– Что же ты задумала, Вианор, – искренне сокрушалась Авелин. – Зачем вписала его в завещание? Зачем связалась с Эшрейвенам и Торнхартами…

Я даже споткнулась. Ви имела какие-то дела с этим жутким типом? Теперь его приглашение на чай выглядело даже заманчивым, он явно был близок с моей сестрой, раз она упомянула его в такой важной бумаге. Но почему здесь нет самого Шона Торнхарта? Если он был чуть ли не женихом сестры, почему не остался на погребение и почему Вианор не включила его в завещание.

Снова вопросы. Может одна ночь в особняке не самая плохая идея? Узнаю перед отъездом хоть что-то иначе сойду с ума от догадок.

Очередная вспышка, и даже свет моргнул.

– Вы не видели Верни? – тревожно спрашивала кухарка у остальных слуг. – Он уже должен был вернуться.

На её бледных щеках были щедро рассыпано темные веснушки. Несложно догадаться, чья это матушка.

Глава 2 Очень долгая ночь

Значит, того парня зовут Верни. Я уже хотела было сказать, что видела, как он помчался в лес по каким-то делам, как кто-то из слуг успокоил женщину.

– Я видел его минут пять назад, Фло. Он промок и пошёл переодеваться.

Кухарка выдохнула и убрала руку от сердца.

Пять минут назад? Шустрый малый. И когда он успел?

Но мне не дали более ломать голову над этим ребусом. Бабушка засуетилась и начала сгонять всех в библиотеку.

– Звонил нотариус. Он уже подъезжает. Прошу последовать за мной. Чай отнесут уже на место.

Кто-то осторожно растормошил мою маму. Она долго моргала, пыталась понять, где находится и, кажется, даже на какое время забыла о причинах, по которым мы гостим в особняке Теймроуз. А потом она вцепилась в платок, которым её укрыли и начала раскачиваться из стороны в сторону.

Отвернулась. Это уже сильнее меня. Не могут смотреть на страдания ма, не могу ей помочь. Ничего не могу. Но я и так много сделала для неё после смерти отца.

Очередной раскат. Свет моргнул несколько раз и погас в некоторых комнатах. Кто-то из слуг тут же засуетился, достал фонарик из шкафчика и поспешил решать проблему.

– Позвольте? – меня осторожно толкали к лестнице, где-то гремели чашками и ложками, а я просто шла за всеми по полумраку, стараясь не наступать на кривые тени деревьев на полу. С каждой вспышкой они все больше разрастались, заползали на стены кривыми ветками, ложились на лица нашей безмолвной процессии, пытались ухватить за плечо.

Взглянула в одно из окон. Дождь только набирал силу. Надеюсь, Верни действительно дома. А уж про бедного нотариуса даже думать боюсь. Если непогода застала его в дороге, то остается ему лишь посочувствовать.

Когда мы дошли до библиотеки, электричество уже восстановили. Я заняла самое дальнее место. Подоконник здесь превратили в подобие диванчика, и можно было забраться с ногами к окну. Сидеть в тепле и смотреть на улицу. Не хватало только чашки приторно сладкого какао, книги и моей сестры напротив.

– Терпеть не могу “Сердца трёх”.

Она бы откинула назад волосы и сдула непослушную челку со лба.

– Не говори. А когда оба Моргана влюбились в одну и ту же девушку. Как-то высосано из пальца.

– Вот-вот. А Леонсия с её метаниями. То есть если бы не выяснилось, что они с Генри близкие родственники, кого бы она выбрала в итоге?

– Ви… А ты любила Шона?

Моё отражение потупило взгляд. Глупая игра. Моей сестры тут нет, я сколько угодно могу изображать наше общение, но никогда не узнаю, читала ли она “Сердца трёх”, любила ли Шона, сдувала ли со лба непослушную челку…

– Юная леди Теймроуз тоже любила сидеть здесь.

Миловидная служанка с темным каре подкатила ко мне сервировочный столик с чайником и тарелкой печенья.

– Тот самый чай с шиповником? – я попыталась улыбнуться ей, и девушка мотнула головой.

– Вербена, – я взяла на себя смелость, и…

– Ви любила такой чай, и ты решила, что мне он тоже понравится, – я быстро пришла на помощь смущённой служанке.

– Простите, если я оскорбила вас. Я слышала, что близнецы имеют схожий вкус. Я поменяю. Вам шиповник, как остальным?

– Оставь. Спасибо. Я хочу попробовать. Как тебя зовут?

– Анита.

Девушка поклонилась а после присоединилась к остальным слугам, которые терпеливо ждали дальнейших распоряжений.

Я успела съесть несколько имбирных печенек и выпить этот загадочный чай с вербеной, когда двери библиотеки открылись и внутрь зашел слегка взъерошенный мужчина. На нотариуса он мало походил. Слишком неформальный и молодой для такой должности. Я ожидала увидеть кого-то похожего на старишка Эшрейвена. Высокие кожаные сапоги, джинсы, черная толстовка с какими-то готическими крестами. Откуда бы его не выдернули в такой час, это точно был не офис, или кабинет. Из серьёзного у него был только блестящий чемодан.

– Прошу прощения за задержку, Леди Теймроуз, госпожа Рид, Лорд Эшрейвен, – он переводил взгляд с одного лица на другое, пока не встретился со мной. Мужчина слегка побледнел, словно увидел призрака, и я отлично его понимала. Если он был поверенным моей сестры, то наверняка часто встречался с ней. Каково ему видеть меня сейчас?

– Во-первых, примите мои глубочайшие соболезнования. Я знал Вианору Теймроуз очень хорошо, для меня, как и для всех, весть о её кончине стала настоящим шоком, – он вновь посмотрел на меня и сглотнул.

– Во-вторых, – он достал из чемодана мятый лист. – Я попрошу остаться здесь только тех, чьи имена и фамилии, я зачитаю. Остальные покиньте библиотеку.

Далее следовал внушительный список. В нём была моя бабушка, мама, я, Лорд Эшрейвен, и кто-то из слуг. Даже Вернон Кэмпбелл оказался здесь. Я так понимаю, это тот веснушчатый чудик в смешной вязаной шапке. А вот Шона Торнхарта среди наследников моей сестры не оказалось.

Очень странно.

Присутствующих в библиотеке стало значительно меньше, а те, кто остались с интересом поглядывали друг на друга. Не было тут только этого самого Верни.

– Не страшно, переговорю с этим юношей позже.

Снова все переглядываются, а слуги обмениваются легкими улыбками. Зато бабка моя красная от злости и стыда. Эх, сестра-сестра, что связывало тебя с этим чудиком? Только не говори, что ты променяла неуравновешенного красавца с байком на мистера-веснушку?

Или все же променяла?

Нотариус Найджел Мэгпай младший, а именно так его звали, принялся зачитывать длинное завещание моей сестры. Начал он со слуг, которым Ви оставила кому счета, кому дорогие безделушки, скутер и какие-то сертификаты и даже проплаченный семестр в университете. Аните повезло, вырвется отсюда. Я мало во всем этом понимала, но было приятно осознавать, что Вианор была доброй душой.

Лорду Эшрейвену досталась коллекция из книг, какого-то знаменитого путешественника-картографа, его компаньонка получила редкий фарфоровый чайный сервиз.

– Беатриче Рид, вам переходят кое-какие облигации. Я приложу вам выписку со счета и их рыночную оценку, ознакомитесь позже. А еще здесь платежное поручение, по которому вы можете погасить вашу ипотеку и залоговые обязательства на пиццерию, используя счета, который открыла для вас Вианора.

Откуда у сестры были такие деньги? Мы пиццерию раза три перезаложили, а после смерти отца, думали, что потеряем её.

– Леди Теймроуз, вам Вианора передала права на все свои сборники стихов, а также попросила распорядиться ее трастовым фондом. В пожеланиях она указала несколько благотворительных фондов на ваше усмотрение.

Бабушка кивнула.

Даже не знаю, чему сильнее удивляться. Трастовому фонду, или тому, что Ви писала стихи. И не один-два. А целые сборники. В детстве мы максимум рифмовали очень пошлые строки. А тут стихи?

– А теперь, – Найджел Мэгпай младший постучал стопкой бумаг по столу. – Я хотел бы переговорить с мисс Рид наедине.

– У моей внучки нет секретов от меня, – настаивала бабушка.

Кажется, оставшееся содержимое чемодана нотариуса волновало её куда больше, чем трастовый фонд и какие-то стихи.

– Исключено, госпожа. Я должен уважать волю завещателя, я не имею права разглашать возложенную на меня тайну третьим лицам. Беседовать мы будем тет-а-тет.

– Она несовершеннолетняя, – не сдавалась бабушка.

– Насколько мне известно, мисс Рид, несмотря на свой юный возраст, приобрела дееспособность по решению сюда, так же она уже больше года официально занимается предпринимательской деятельностью. Это так, мисс Рид?

Настало время Авелин Теймроуз ошарашенно смотреть на меня. Мама как-то виновато вжала голову в плечи и избегала смотреть на свою родительницу.

– Беатриче, чего я не знаю?

– Пол знал, что его скоро не станет, а ещё знал, что я не справлюсь сама с пиццерией и со всем этим. Я не давала согласия на всё это, но они оформили документы через суд. Это называется эман… эманси…

– Эмансипация, ба. Кто-то должен был позаботиться о маме и нашем бизнесе. Мне больше не нужно ничье разрешение, чтобы подписывать документы или общаться с нотариусом.

Авелин была явно недовольна дочерью, а мне нравилось чувствовать своё превосходство. Да-да, бабуля, я уже взрослая девочка.

Бабушка на несколько мгновений показала своё истинное лицо. Ругала при слугах свою непутевую дочь за то, что она допустила такое. А мама прижимала ладони к влажным глазам, испуганно вжимала голову в плечи всякий раз, когда Авелин взмахивала рукой. Она словно ждала, что её вот вот ударят.

Я не выдержала, поднялась с места и подбежала к ним.

– Довольно, – рявкнула на бабушку. – Мама не сделала ничего такого, это было моим решением. Отец одобрил.

– Твой отец, – начала было бабушка, грозя мне пальцем, но тут уже мама не выдержала.

– Даже не думай имени его произносить! Стыдишь меня при всех, Авелин Теймроуз? Где моя маленькая Вианора? Куда ты проложила ей дорогу? В могилу! Моя дочь мертва! Ты убила её!

Наконец-то у мамы появился голос и она сказала то, что изводило нас обеих с того самого мига, как мы узнали о смерти Ви. Это бабушка виновата в её гибели и никто другой. Бабушка и все эти тайны и игры нашей древней семьи.

– Если бы Вивьен была бы подле сестры, этого бы не случилось. Она приняла все на себя, и вот… Ты не имела права забирать дочерей. Ты забрала не своё! – теперь уже бабушка сыпала обвинениями.

Мама не выдержала, её дрожащие руки окрепли и она что есть силы ударила Авелин по щеке.

– Никогда тебя не прощу, мама, – едко сказала она. – За все, что ты сделала со мной, с моими детьми. С моим мужем. За тот выбор, что ты заставила меня сделать. За… – она осекласть на полуслове, взгляд её стал пугающе отрешённым, а затем она снова сжала кулаки и поворила: – Никогда. Виви, мы уезжаем сейчас же.

Она схватила меня за запястье и потащила к выходу. Столько злости и решительности. Вся детскость мгновенно исчезла из её лица. В этот миг я безумно гордилась ей. Моя сломленная но сильная ма.

– Беатриче, стой, я тебе говорю!

– Миссис и мисс Рид. Завещание же, мы не закончили, – кричал нам нотариус.

Я уже и забыла, зачем мы собрались в библиотеке. Надо уезжать, но больше этого я хочу услышать волю сестры, это то немногое, что у меня осталось от нее.

– Жду тебя в машине, Вивьен. Дай мне ключи.

Порылась в сумочке и выудила оттуда брелок.

– Ты только не лихачь и не поцарапай мою крошку, – напутствовала ее.

Мама улыбнулась и погладила меня по щеке, той же рукой, которой всекла бабуле.

– Ты моё чудо, Виви. Я говорила, что очень люблю тебя?

– Каждый день раз по десять, ма.

Она обняла меня. Крепко, до стона в рёбрах.

– Не задерживайся. Ни секунды здесь больше не останусь. Хочу домой. Ви сделала нам подарок, подарила независимость. Чуткий ребёнок…

Кивнула ей, а потом вернулась к столу нотариуса. Уже почти все покинули библиотеку. И только бабушка продолжала грозно нависать над Найджелом, но мужчина оставался непреклонен.

– Госпожа Теймроуз, есть процедура, и я ее не нарушу. Когда придёт время, я так же буду защищать ваши интересы и вашу волю, позвольте мне делать свою работу!

Авелин было непросто терять позиции. Дочь у всех на глазах унизила ее своей выходкой, внучка хранила какие-то секреты, да ещё крутила что-то с сыном кухарки, а теперь и нотариус-неформал не поддавался её внушению.

Они довольно долго играли в гляделки, и я видела как Найджел нервно покручивает что-то у себя на запястье.

– Вивьен, ты все мне расскажешь, – взор бабушки был направлен уже на меня, и я ощутила, что снова теряю контроль над своими мыслями и действиями. Губы послушно выдали:

– Да, бабушка. Я все расскажу тебе после.

– Хорошая девочка.

Она погладила меня по щеке тыльной стороной ладони, и я ощутила, как холод фамильного кольца начал проникать мне под кожу, распространяться по телу, сворачивать на сердце смертоносной змеёй. Этим прикосновением она словно отняла ту материнскую нежность, что подарила мне ма несколько минут назад, оставив снова пустой и одинокой.

Найджел Мегпай Младший еще какое-то время молча сидел за столом, слушая удаляющиеся за дверью шаги. Я тоже прислушивалась, особенно к бабушкиным звонким каблукам, и этот момент жутко напомнил мне, как в детстве мы с Ви шкодили и прятались от родителей. Мы так же таились где-то в шкафу или под кроватью, а когда нас находили, то с визгом бежали навстречу к родителям. Мы висли у папы на шее, купались в маминой улыбке и планировали новые шалости.

Только, когда родители заглядывали под кровать, сердце моё не сжималось от ужаса. Когда же много лет назад Авелин Теймроуз заявилась на порог скромной квартирки скромного семейства Рид, наши с Ви навыки не помогли нам спрятаться от неё. До сих пор помню страх и холод, которые обуяли меня, когда я услышала это похоронное:

Цок. Цок. Цок. Цок.

Это был последний день, когда мы с Вианор играли в прятки, и она победила. Уехала с бабушкой на долгие-долгие годы. А я все ещё заглядывала по привычке то в шкаф, то под кровать, пытаясь отыскать её.

У нас с Ви были свои секреты и даже считалочка-заклинание.

Цветы. Гроб. Сестра. Мысли. Вороны. Розы. Перья. Шипы. Кровь.

Это придумала Ви. Раскопала в маминых вещах какой-то старый альбом семьи Теймроуз. А там чего только не было. Помимо мрачных интерьеров поместья, там нашлось место для целой галереи фотографий постмортем. Тогда мы, разумеется, не знали этого слова, просто смотрели на странных людей. Даже не людей. Оболочки без жизни. Пустые глаза, смотрящие вдаль, привычные, но такие неестественные позы. Помню Ви застыла, её взгляд так же подернулся мутной плёнкой, и она отчеканила те самые слова:

Цветы. Гроб. Сестра. Мысли. Вороны. Розы. Перья. Шипы. Кровь.

Она бесконечно повторяла это. С каждым разом все быстрее и быстрее. Я всерьёз испугалась. В слезах трясла её, пытаясь вывести из транса, а она не замолкала.

Помню свой отчаянный крик и слёзы.

…Перья. Шипы. Кровь.

Она, наконец, остановилась. Посмотрела на меня со шкодливой улыбкой.

– Ну ты чего, дурочка? Поверила, что ли? Я же пошутила, Виви-глупышка!

Это был первый раз, когда самая родная душа на этом свете солгала мне. Но и я солгала ей в ответ, сделав вид, что поверила. Для маленькие лгуньи-близняшки. Только она солгала, чтобы спасти меня. Я же солгала, чтобы спасти себя от какой-то жуткой правды.

И вот теперь её нет.

Мои губы сами собой прошептали:

– Цветы. Гроб. Сестра. Мысли. Вороны. Розы. Перья. Шипы. Кровь.

– Госпожа Рид? – Нотариус легонько коснулся моего плеча. Я словно очнулась от дремоты и несколько мгновений вспоминала, где нахожусь.

– Простите, мистер Мегпай. Я просто задумалась. Тяжелый день.

– Понимаю. Но сейчас мне нужно все ваше внимание, потому что последняя воля вашей сестры была весьма гхм необычна. Вы готовы слушать?

Кивнула.

Понятия не имею, что Ви приготовила для меня. Будет ли это памятная книга, какие-то шмотки, или очередной трастовый фонд семьи Теймроуз. Во мне на мгновение вновь проснулся ребёнок, который отгонял все мрачные мысли и думал совсем уж о земном. Чтобы бы я сделала, окажись в моем распоряжении такие нереальные деньжищи? Гордая взрослая я брякнула бы что-то про благотворительность. Мне же не нужны подачки от Теймроузов. Но с другой стороны. Путешествия. Свобода. Побег. Не нужно больше считать каждую копейку и в который раз закладывать пиццерию.

Можно вообще продать убыточный бизнес и рвануть куда глаза глядят, прихватив с собой маму.

Идеально. Нам это нужно. Обеим. Мне это нужно! Тем более сейчас, когда цепкий взгляд Авелин Теймроуз задерживается на моём лице. Она точно так же смотрела на Ви годы назад, перед тем как забрать её. Забрать и не сберечь о родового проклятья.

– Мисс Рид! – Найджел снова позвал меня и в этот раз уже с раздражением. Ещё бы! Я обещала быть внимательной, но снова выключаюсь из нашей беседы. А ещё нужно отыскать Вернона и подумать, где скоротать ночь. Среди чокнутых сектантов, или попытать удачу и сесть за руль в такую погоду.

– Прошу прощения. Теперь точно всё, – твердо пообещала я, а затем немного нервно отшутилась: – Рассказывайте, сколько миллионов и домов оставила мне моя сестра.

И Найджел Мегпай Младший показал мне.

Ни одна из моих теорий не подтвердилась, а Ви в очередной раз удивила меня. Хотя могла ли я ждать чего-то другого от человека, с которым мы росли в одной утробе, делили одну внешность, привычки и даже мысли.

Хотя стоп! Парни, кажется, нам нравились совершенно разные парни. Ви запала на рыжего служку, а я то и дело вспоминаю лохматого психопата с ножом и болезненной краснотой вокруг пугающих глаз.

Я очень внимательно выслушала все инструкции от Найджела и забрала запечатанные конверты, оставленные мне сестрой.

– Главное не перепутайте, Мисс Рид. Вианор завещала именно так.

Я рассеянно кивала, гадая, что же подготовила для меня Ви, и насколько она продумала свою грядущую кончину. Это просто веселая игра, чтобы насолить нашей бабке, или за этим кроется что-то большее?

Спрятала конверты именно так, как велел Найджел Мегпай Младший. Один в сумку, другой под одежду. Проверила, что он крепко держится и не вывалится при ходьбе. Даже попрыгала на месте. Полный порядок.

Нотариус был доволен моими приготовлениями и протянул руку для прощального рукопожатия.

– Ваша сестра любила вас, мисс Рид. Она очень скучала по старым временам. По вашим играм в прятки…

Он словно в душу мне заглядывал своими пронзительными серо зелеными глазами. К чему мне сейчас все это? Ком в горле и невыплаканные слезы. Отшатнулась и ответила нотариусу лишь сухим “спасибо”.

– Попробую теперь найти этого самого Верни. Если не получится, передайте, что я жду его в своем офисе. Вот моя визитка. Там телефон и адрес. Звонить можете в любое время.

Приняла стильный прямоугольник белого и черного цветов. Пригляделась. Все было стилизовано под крыло сороки. Мегпай. Хитро. Я даже позволила себе улыбку.

А Найджел снова посмотрел мне в глаза, словно намекая на что-то. Мне даже неловко стало. Подкатывает он ко мне, что ли? Или искренне предлагает свою помощь?

– С-спасибо, – неуверенно поблагодарила парня, и визитка отправилась в кармашек сумки. Позвонить ему все равно придется, мама в жизни не разберется, как дальше оформлять наследство, доставшееся ей от Ви. Да и я не знаю, что ждет меня в этих конвертах, и что со всем этим делать.

– И последнее, – нотариус выудил из своего чемодана детский браслетик, явно сделанный ребёнком. Бусины разного размера, неподходящие друг к другу ни по форме, ни по размеру, какие-то несуразные пуговицы и хлипкая веревочка. Того и гляди все это порвется, и стекляшки рассыплются по полу библиотеки.

– У меня такой же, смотри? – он задрал рукав толстовки и продемонстрировал мне свой детский браслетик, и я тут же вспомнила, как он покручивал что-то у себя на запястье, когда бабушка пыталась заставить его рассказать о завещании Ви! Эта штука поможет сопротивляться внушению семьи Теймроуз?

– Это то, о чем я подумала? – спросила нотариуса, и он кивнул.

– Ваша сестра и тут все продумала. Вы не думайте, это весьма мощный артефакт, несмотря на его внешний вид.

Плевать на внешний вид! Это сделала Вианор своими руками! Выхватила у Найджела браслет и тут же надела на руку. Хватит с меня манипуляций Авелин, я больше не хочу чувствовать беспомощность, когда она лезет в мою голову. Довольно!

– Но только не показывайте госпоже Теймроуз, что у вас есть такая мощная защита. Играйте по её правилам, иначе она быстро вас раскусит, Мисс Рид. Удачи вам.

Мистер Мегпай ушел первым, а я какое-то время собиралась с духом. Как назло, нервничать я стала ещё сильнее, даже несмотря на продуманный план сестры. Актриса из меня просто отвратительная. Бабушка сразу же всё поймет, и никакой браслет не спасёт. Конверты. Конверты. Не перепутать и не налажать!

Вдох-выдох. С чего я вообще решила, что Авелин попытается забрать у меня конверт. Может, она уже смирилась и не будет препятствовать воле Ви?

Аж самой смешно стало. Ба и не будет препятствовать, это сюжет из параллельной вселенной. Я набралась храбрости и шагнула в коридор.

За окном все так же громыхало. Но в этот раз свет не моргал. Яркие лампы прогнали обратно наружу скрюченные тени деревьев. Но стоит только щелкнуть выключателем, как они вновь проникнут в дом и будут тянуть свои цепкие пальцы по ко мне.

– Беги по квадратикам, Виви! – кричал в моей голове голос из детства, и я рванула за ним, перепрыгивая стыки на плитке и пытаясь догнать свою сестру.

Она манила меня вдали, повернула за угол, заливаясь звонким смехом.

Ви всегда была быстрее, лучше, талантливее. Играла на фортепиано, готовилась к балу дебютанток, владела фамильной магией.

А я…

Я завидовала ей?

Нет.

У меня была семья. Мама и папа. Была наша пиццерия, моя старенькая ауди, отцовская любовь и свобода. Мне не нужно было показывать высокий балл в школе, я могла быть собой.

И все же…

Ви была сильнее, она пожертвовала собой, лишь бы я не попала в адские жернова Теймроузов. У меня столько вопросов, столько невысказанных слов, столько боли и обвинений. Почему ты ушла, Ви! Почему все кончилось именно так?

Повернула за угол, но вместо сестры меня ждала там наша бабушка. Она несла поднос с двумя чашками какао и тарелкой свежеиспеченных круассанов. Сама? Без слуг? Все совсем плохо, она пустила в ход тяжелую артиллерию.

Малина… Люблю малину. Моя бабушка по линии отца всегда привозила нам баночки с домашним джемом и приговаривала:

– От любой простуды, детка. Концентрированный витамин Ц!

Авелин одарила меня заботливой улыбкой:

– А я вот к вам. Вы так долго с Найджелом просидели, я подумала, вам не помешает чашечка какао в такой час.

Все мое заготовленное актерство полетело к чертям. Меня колотило от страха перед грядущим допросом ба. А он обязательно будет, иначе зачем сама Леди Теймроуз пришли ко мне с подносом.

– Верни нашёлся? – я решила взять инициативу на себя и нанести упреждающий удар.

Интрижка моей сестры со слугой явно бесила бабушку, надо вывести её из равновесия, чтобы играть на равных. Но надо отдать ей должное, лишь на мгновение лицо ба исказила легкая гримаса, а затем она совершенно равнодушно ответила:

– Слуги сказали, что видели его в доме. Видимо, он избегает серьёзного разговора со своей матерью. Присядем, Вивьен?

Последнее она сказала с ощутимым нажимом. Началось. Авелин уже на мне свою силу применяет. Я для виду поспротивлялась, а затем покорно последовала за ней обратно в библиотеку, стараясь не наступать на стыки плиток.

Хотя чего я так боялась теперь, когда самое жуткое чудовище идет рядом со мной? Натянула рука на запястье и приготовилась к этой битве.

Мы вернулись в библиотеку. Я словно тщетно боролась с морскими волнами, которые упорно возвращали меня в исходную точку и не давали добраться до берега. Силы стремительно тают, и я начинаю задыхаться и тонуть.

Села за стол, за которым мы ещё недавно с Найджелом обсуждали завещание моей сестры. Главное, не подавать виду. Артефакт должен защитить меня, Ви же все продумала. Все, кроме своей смерти. Я закусила губу от бессилия. Жаль, что её не было артефакта, который спасет от семейного проклятья. Жаль, что меня не было рядом.

– Я не буду спрашивать тебя, о чем вы говорили с нотариусом, – убаюкивающе пела бабушка, воздух натянулся от фамильной магии и задрожал, а в нос мне ударил запах роз.

Не будет она, ну конечно. Лгунья.

Мне стоило неимоверных трудов стереть со своего лица ухмылку и продолжать изображать из себя невинную овечку.

Я отпила чай, запоздало думая, а не могла ли она подмешать сюда что-то, что заставит меня проболтаться несмотря на защитный талисман. Покатала напиток на языке. Ничего необычного. Малиновый чай с настоящими кусочками ягод. Было бы безопаснее плюнуть его обратно в чашку, но я быстро всё проглотила, потому что Авелин пристально смотрела на меня.– Спасибо за понимание, бабушка, – пролепетала я в ответ, надеясь, что не сильно переигрываю.

– Я не буду спрашивать, потому что ты расскажешь мне обо всем сама, Вивьен. Ты же хочешьрассказать, я знаю. Мы близкие люди. Родня. Кто, если не я, выслушает и поймет тебя лучше всех?

Вот же сука. Она пытается манипулировать мной вот так в открытую в такой день! Даже не стесняется. Да кто угодно поймёт меня лучше! Даже случайный встречный на улице мне ближе этой так называемой родни.

Как же мне хотелось не опрокинуть поднос с чаем и заорать от злости на все поместье. Но я должна терпеть ради сестры. Должна быть сильной. Мои губы дёргались в гадкой гримасе, когда я пыталась улыбнуться. Отлично, теперь Авелин точно не подумает, что я быстро сдаюсь или изображаю покорность. Да я при всем желание не могу такое изобразить! Меня тошнит от неё.

– Да. Я хочу рассказать, – начала я и медленно отпила ещё чаю, чтобы потянуть время и придумать, что же именно я хочу рассказать.

Самая лучшая ложь – это истина спрятанная на виду. Не знаю, где я это прочитала ,или это само в моей голове сейчас родилось, но чтобы ба мне поверила, я не должна врать, как бы глупо это не прозвучало.

– Что же? – нервно торопила меня Авелин, и маска доброй бабули начала сползать с её лица.

– Найджел меня лишь запутал. Он дал мне конверт. Вернее, письмо от Вианоры. Я прочитать его ещё не успела, даже не знаю, что там. Но он так странно вёл себя…

– И в чем странность? – бабушка даже ближе придвинулась.

Я отставила чашку с чаем и полезла к себе в сумку за первым конвертом, достала его и протянула Авелин. Она недоверчиво взяла его у меня.

– Он сказал, что ты ни за что не поверишь, что Вианора ничего не предусмотрит и не скроет свою важную тайну от тебя. Поэтому она подготовила второй конверт, Найджел велел его спрятать и ни в коем случае не отдавать тебе. Такова последняя воля Вианоры. Но это же так глупо, ты даже просила никаких конвертов. Он ошибся.

Как же тяжело изображать из себя идиотку с розовым сиропом вместо мозгов, но я очень старалась. Быстрее закончится это безумное чаепитие, быстрее я уйду к себе в комнату, открою конверт номер три и узнаю настоящую тайну моей сестры. После этого мы уедем отсюда с мамой, которая до сих пор ждет меня в тачке, пока я тут чаи гоняю.

– И где же он? – настойчиво поинтересовалась Авелин, которая не думала, что все окажется настолько легко.

– Кто он? – невинно переспросила я, снова взявшись за чашку.

– Второй конверт, который передал тебе Найджел Мегпай, – рука бабушки сейчас напоминала хищную лапу коршуна.

– Так он же для меня. А этот, чтобы тебя отвлечь. Ты же сказала, что ни будешь меня заставлять.

– Я и не заставляю, Вивьен. Ты сама его мне отдашь. Потому что ты этого хочешь.

Сделала вид, что мои руки трясутся от напряжения, словно я сопротивляюсь магии Теймроузов. И я сопротивлялась, даже талисмана едва ли хватало, чтобы превозмогать силу слова моей семьи. Авелин буквально топила меня своим чудовищным фамильным даром.

– Но я не хочу, – возразила я и по-детски топнула ногой под столом. – Письмо моё.

– Отдай его, Вивьен. Ты даже не представляешь, во что впуталась твоя сестра. Тебе это ни к чему.

Вот как? Думая, что я под ее влиянием, бабушка проговорилась, а я чуть не проиграла эту борьбу, спросив ее в лоб:

– Во что она впуталась?

– Письмо, Вивьен.

Поджала губу, нырнула рукой под одежду и выудила конверт. Если честно, я до последнего мечтала, что бабушка не отберет у меня ни одного из писем. Но это было бы совершенно не в духе Авелин Теймроуз. Она не оставит тебе ни миллиметра для личного пространства. Понятия не имею, как Ви умудрялись дурить ее и иметь секреты.

Вскочила на ноги и с размаху хлопнула ладонью с конвертом по столу так, что зазвенели чашки и ложки.

– Это всё? – равнодушно спросила госпожа Теймроуз, пытаясь достать письмо из-под моей руки.

– А тебе мало, бабушка? Ты и так у меня все забрала. Даже такой малости не оставляешь. Это моё! Не забирай! Пожалуйста!

Но ей было все равно. Она припрятала оба конверта, а затем вновь внимательно посмотрела на меня. Запах роз душил, заставлял меня зайтись кашлем, а бусинки на браслете нагрелись так, что начали обжигать кожу, даже слезы на глазах выступили, но я держалась. Ради Ви и её секретов.

– Ты не вспомнишь об этом разговоре, Вивьен. Пей чай. Вкусно?

Я опустилась обратно на стул, улыбнулась и вновь отхлебнула из чашки.

– Очень вкусно, ба.

– Вот и славно. А теперь расскажи о школе? У тебя есть парень?

Как же мне хотелось пошутить, что я тоже запала на рыжего Верни. Но боюсь, тогда Авелин точно прикончит бедного служку и закопает где-нибудь под розовым кустом.

Глава 3 Ночной гость

Нас в