Читать онлайн Железная роза бесплатно

Железная роза

Книга 1.

Глава 1. Мама

– В поединке побеждает Розалин Клиффорд! – громко объявил распорядитель.

Родители и участники соревнований разразились недружными аплодисментами.

Розалин сняла защитную маску и, обведя глазами зрителей, поклонилась. На ее лице сияла улыбка.

Ее соперник, невысокий поджарый паренек с досадой швырнул шпагу на поле, за что был удостоен укоризненного взгляда тренера.

Легким шагом Розалин сошла с подмостков. Ее отца сегодня не было в зале. Вместо этого мэр Ньювасла должен был присутствовать на встрече с работниками железной дороги. Зато к победительнице подбежала стайка подруг-одноклассниц.

– Роззи, ты была великолепна! – вскричала Каролина, затянувшая свое полное тело в нарядное платье с корсетом.

Не успела Розалин опомниться, как подруга сжала ее в объятиях.

– Не задуши чемпионку, Кара! – пожурила ее более сдержанная Кэти, но ее голубые глаза тоже горели торжеством.

Розалин бросила хитрый взгляд на Джона, своего телохранителя, который наблюдал за ней, стоя у стены. Он должен оценить ее успех. Ведь именно на нем она последнюю неделю отрабатывала выпады.

Суровый Джон едва заметно подмигнул ей.

– Поздравляю, Розалин! – важно пожал ей руку тренер, мистер Маккалистер, протолкавшись через стайку девчонок. – Думаю, в следующем году ты сможешь участвовать во взрослой лиге!

Розалин было шестнадцать лет, и она побеждала во всех возможных соревнованиях по фехтованию для своего возраста.

– Где же наша звезда? – позвал ее распорядитель.

Последовали вручение наград и очередные поздравления.

Позже, сняв наконец неудобную пластину, защищавшую грудь, и переодевшись Розалин сидела в машине с Джоном.

– Поздравляю с победой, мисс! – сказал телохранитель, обернувшись к ней с водительского места.

– Благодарю, Джон! Наши тренировки не проходят зря, – улыбнулась Розалин, поглаживая золотую медаль.

– Они еще не видели, как вы стреляете, мисс! – заметил Джон, вызвав у нее новую улыбку, и нажал на газ.

Автомобиль тронулся. За окном проносились изысканные здания центра города, утопающие в зелени. Сентябрь только начался, и дыхание осени едва коснулось листвы. И все же сумерки сгущались гораздо раньше, а ветер, проникающий в щели, пока «форд» скользил по улицам, был прохладнее, чем летом. Розалин плотнее укуталась в жакет.

Когда автомобиль въехал в поместье «Линнет», принадлежащее семье Клиффорд, уже стемнело. Но юная чемпионка сразу заметила машину отца. Он дома!

Спеша обрадовать его своей победой, Розалин выскочила из машины и, подобрав юбку, побежала в дом.

Отца она нашла в кабинете. Филипп Клиффорд сидел в кожаном кресле и небольшими глотками цедил виски из низкого бокала. На языке мэров это означало, что у него был непростой день.

В свои сорок два года Филипп хорошо выглядел. Он был подтянут, темные усы и бородка, легким ореолом обрамлявшие рот, очень ему шли. Глаза чуть навыкате сегодня покраснели и подернулись дымкой от выпивки.

– Папа! – воскликнула Розалин, ворвавшись в его мысли с блестящей золотой медалью. – Я снова заняла первое место!

Филипп поставил бокал на стол и улыбнулся. Его внимание всегда принадлежало дочери полностью.

– Ну конечно, Роззи! Я в тебе не сомневался!

Розалин порывисто его обняла.

– А как прошел твой день? – спросила она, устраиваясь в кресле напротив.

– Как обычно, – отозвался Филипп, вновь взявшись за бокал.

– А по-моему что-то случилось, – сказала Розалин, выразительно поглядев на виски.

– Ты хорошо меня знаешь, – усмехнулся отец. – Но это не из-за работы. Просто осень пришла, и мне стало грустно.

Розалин была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, в чем кроется грусть отца.

Мать Розалин умерла при родах. Розалин считала это ужасной несправедливостью: ведь она была врачом!

Многие мужчины, потерявшие жену, позже женятся снова. Но только не Филипп! За шестнадцать лет дочь ни разу не видела его с женщиной. Зато часто заставала в компании виски.

Но давать советы отцу – последнее дело. Поэтому Розалин стала рассказывать о сегодняшних поединках и школьных делах.

– Я приняла решение, папа, – сказала она. – В следующем году я собираюсь изучать психологию в Лэмбриджском университете.

– Лэмбридж? – задумчиво проговорил Филипп. – Но они не принимают женщин, ты же знаешь.

– Я собираюсь убедить их взять меня! – решительно заявила Розалин. – Я читала, что иногда они делают исключения. В крайнем случае, притворюсь мальчишкой.

– Что? – поперхнулся Филипп.

Он отставил бокал и закашлялся. Дочь лишь небрежно пожала плечами. Она считала, что ничто не сможет помешать ей учиться там, где она хочет.

– В любви к науке все средства хороши! – перефразировала она.

– Я в тебе не сомневаюсь, – наконец рассмеялся Филипп. – Но у них есть медицинское направление в колледже… Подумай! Будет жаль обрезать твои волосы.

Хотя он старался не говорить этого напрямую, Розалин знала: отец хочет, чтобы она стала врачом, как мама.

– Психология – очень перспективная область, – упрямо повторила она. – Уверена, мама была бы рада, что я занимаюсь тем, что мне интересно!

Бокал с виски снова оказался в руках Филиппа.

– Конечно, дорогая. Если ты так считаешь, пусть будет психология.

Глаза отца вновь подернулись дымкой. Так бывало, когда кто-нибудь упоминал о маме. Розалин тут же пожалела о своих словах.

– Через год я уеду, папа, – негромко произнесла она. – В любом случае. А ты сможешь устроить свою жизнь.

– О чем ты, Роззи? – недоуменно взглянул на нее Филипп.

– Да так, ни о чем.

Она чмокнула его в щеку и выскочила из кабинета.

***

В эту ночь ей приснилась мама: красивая молодая женщина в простом платье с передником и заплетенными наверх каштановыми волосами.

Розалин никогда не видела маму. Как ни странно, у отца не сохранилось ни одного портрета или фотографии. Но едва женщина появилась перед ней, как сердце Розалин замерло в узнавании.

– Мама?

Они словно парили в невесомости, вокруг мелькали тени и блики, но Розалин не могла отвести взгляда от карих глаз.

– Да, это я, Роззи, – улыбнулась Алика. – Я так рада видеть тебя!

Затаив дыхание, Розалин коснулась ее руки, но мама никуда не делась. Она была совершенно живой, теплой и настоящей. Не дав Розалин опомниться, Алика заключила дочь в объятия.

– Почему ты раньше не приходила? – сдавленно спросила Розалин.

У нее были странные ощущения: она знала, что спит и мама снится ей, и в то же время встреча была пронзительно реальной. Даже аромат на одежде Алики был смутно знакомым и родным.

– Я не могла, Роззи, – тихо ответила мама. – Сейчас я пришла к тебе по делу.

– Делу?

Розалин разомкнула объятия и взглянула Алике в лицо.

– Я пришла указать тебе путь, – сказала мама. – И помочь раскрыть свое призвание.

– О чем ты говоришь? – удивилась дочь.

Ее вспомнился разговор с отцом. Неужели этот сон – лишь его продолжение? Мама скажет, что ей нужно идти в медицинский колледж?

– Ты должна поехать в Суинчестер, округ Лэмпшир, – заявила Алика. – Там ты будешь возглавлять организацию по борьбе с рабством.

Мысли о колледже пулей вылетели у Розалин из головы.

– С рабством? – изумленно переспросила она.

– Да, дорогая, – кивнула Алика. – Мы с твоим отцом посвятили этому всю свою жизнь.

– С отцом?

Розалин была в шоке. Отец никогда не рассказывал ей ничего подобного! Какое рабство? Что мама имеет в виду?

Пространство вокруг медленно сгущалось, неясные блики показались ярче и ближе. А мамин образ стал расплываться.

– Это очень важно, Роззи! – говорила она. – Тебе нужно ехать как можно скорее!

– Но я не понимаю… – пробормотала Розалин. – Я собиралась в Лэмбридж…

– Конечно, у тебя есть выбор, – сказала Алика. – Ты можешь остаться дома или отправиться на учебу, но тогда жизнь сама приведет тебя в Лэмпшир. И далеко не самым приятным способом. Я пытаюсь тебе помочь.

Черты лица Алики становились все менее четкими.

– Постой, мама! – воскликнула Розалин.

– Поговори с Филиппом. Пусть он расскажет тебе про «Экскалибур»!

Розалин больше не могла рассмотреть мамины черты. Она попыталась взять ее за руку, но вместо этого словно провалилась в плотный туман. Призрак! Видение!

– Я люблю тебя, – сказала Алика.

Бесформенным облаком она растворилась в ярком белом свете.

Свет ослепил Розалин, и она проснулась, резко сев на кровати. Ее сердце бешено колотилось. Это определенно был не обычный сон!

***

Весь день сон не шел у Розалин из головы. Лэмпшир так далеко! Зачем ей отправляться туда? А рабство запретили давным-давно! Все кончено! Розалин никогда не слышала ни о каких организациях, борющихся с ним. И при чем тут легендарный меч короля Артура?

На ужин к Клиффордам были приглашены сэр Виктор Аддерли и его жена, крупные акционеры Ританского банка, поэтому поговорить с отцом Розалин не удалось. После ужина она шепнула Филиппу:

– Папа, можно поговорить с тобой в кабинете?

Он благосклонно кивнул.

Когда гости ушли, было уже около полуночи, но Розалин дожидалась отца на стуле в кабинете. Она не могла лечь спать, не выяснив хоть что-то.

– Роззи, что стряслось? – спросил, войдя, Филипп.

Он снял пиджак и небрежно кинул его в кресло.

– На самом деле ничего особенного, – отозвалась Розалин. – Но мне прошлой ночью приснилась мама.

– Как интересно, – бросил Филипп без особого интереса.

Он снял галстук и положил его на стол, а потом расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и сел в свое кресло.

– И что тебе снилось?

– Мама сказала, что я должна ехать в Лэмпшир и там бороться с рабством, – ровным голосом произнесла Розалин.

Отец уставился на нее во все глаза.

– Что???

– Вот и я так подумала, – рассмеялась она. – Нелепица какая-то.

– Тебе в самом деле это приснилось? – отец был предельно серьезен.

И даже напуган.

– Да, так и было, – Розалин удивленно разглядывала Филиппа. – Мама просто стояла там и говорила…

Она прервалась, потому что Филипп резко поднялся. Он вынул из шкафа позади кресла бокал для виски и квадратную бутылку. Поставив бокал на стол, он плеснул туда выпивку.

– Что ты об этом думаешь? – спросила Розалин, наблюдая за его действиями.

Она не ожидала, что ее рассказ произведет на отца такое впечатление.

– Хм… Это очень странно, – напряженно сказал он, сделав большой глоток. – Ты читала о рабстве накануне? Домашнее задание делала?

Филипп старательно отводил глаза, и Розалин стало совсем не по себе. Он что-то скрывает!

– Нет, папа. Ни о каком рабстве я даже не думала! И этот сон… – она пыталась поймать его взгляд. – Он не похож на обычный сон, понимаешь?

– Я понимаю, – тихо проговорил Филипп и тяжело опустился в кресло.

Задумчиво глядя на коричневую жидкость в бокале, отец не спешил продолжать разговор.

– Мама сказала, что ты расскажешь мне про Экскалибур, – не выдержала Розалин.

Филипп поднял покрасневшие глаза на дочь, губы у него дрожали.

– Она так и сказала: «Экскалибур»? – выдавил он.

Розалин кивнула. Отец сделал еще глоток виски.

– Пап, что всë это значит?

– Ну как же она могла! – проговорил он.

Лицо его исказилось судорогой, а по щеке скалилась слеза.

Филипп плакал.

– Папа! – испуганная Розалин вскочила и подошла к нему.

Она положила руку на его подрагивающее плечо.

– Что еще… Что еще она сказала, Роззи?

– Ничего, – она поглаживала его плечо. – Только про Лэмпшир и про Эскалибур. Сказала, что ехать надо как можно скорее. Ты думаешь, мне и правда стоит поехать?

Филипп вытер лицо и снова приложился к бокалу. Он коснулся руки дочери.

– Присядь, Роззи. Я расскажу, а ты сама решишь.

Вернувшись на свое место, Розалин вся обратилась в слух.

– Не ожидал я, конечно… Но, видимо, время пришло, – отец задумчиво покачивал бокалом. – Ты ведь знаешь, что Ньювасл – один из самых прогрессивных городов Ритании. Даже Рондон выглядит по сравнению с ним закоснелым стариком…

Филипп бросил взгляд на дочь.

– Так было не всегда. Это заслуга твоей мамы.

Розалин вмешалась:

– Я думала, это твоя заслуга, ведь это ты мэр Ньювасла!

На это Филипп ничего не ответил. Он глотнул еще виски, словно собираясь с духом, и продолжил:

– Ты же изучала историю в школе? Что вам рассказывали про рабство?

– Его запретили в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году. Это важная веха в истории и все прочее, – отозвалась она. – Ты это хотел услышать?

– Прошло пятьдесят лет, Роззи, – сказал Филипп. – Что такое пятьдесят лет по сравнению с многовековой историей?

От этих слов Розалин ощутила, что ее мир стал хрупким, как стекло. Когда мама сказала про рабство и Лэмпшир, это было сном, странной игрой воображения. Только теперь Розалин ощутила страх, пугающую реальность происходящего. Это больше не сон, это происходит прямо сейчас.

– Рабство существовало нелегально еще многие годы, – говорил Филипп. – Ты ведь помнишь бабушку Анжелику?

Розалин кивнула.

– Она была одной из основательниц подпольной организации по борьбе с рабством, которая называлась «Экскалибур».

Розалин ошеломленно смотрела на отца. Конечно, интеллигентная и строгая бабушка Анжелика отличалась от образа милой старушки. Но подпольная организация?..

– Мы выслеживали работорговцев и освобождали людей из рабства, – сказал Филипп.

Его глаза сурово сверкнули. Всего несколько раз Розалин видела его таким. С какими бы богатыми или высокопоставленными людьми ни общался Филипп, он вел себя одинаково: бывал и резок, и по-юношески порывист, но сговорчив. Но когда на его лице появлялся отблеск стали, значит затронут принципиальный вопрос, и ничто не заставит его изменить мнение или отступить от принятого решения.

– Я еще со школы знал, чем буду заниматься, – вспоминал он. – В шестнадцать лет я учился в медицинском. А на практику приходил к бабушке Анжелике. Твоя мама работала с бабушкой. Там мы и встретились.

Он умолк.

Не дождавшись продолжения, Розалин сказала:

– Ты рассказывал мне об этом. Что мама на пять лет старше тебя. Что ты добивался ее два года. Что она была врачом…

– Не только врачом, – встрепенулся Филипп. – Она многое делала в нашей организации. И была очень предана делу. Ради спасения других она могла пойти на многое. И даже на смерть.

По спине Розалин пробежал холодок.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала она. – Разве она не умерла при родах?

– Все было совсем не так! – вздохнул Филипп. – В нашей организации была одна тайна… Мы базировались на Белой улице в самом начале. Там было большое и удобное для наших целей здание.

– Не понимаю, о каком здании ты говоришь? – нахмурилась Розалин. – Ведь там только парк и озеро!

– Вот на том самом месте, – подтвердил отец. – У нас был настоящий город внутри города! А в подвале был источник живой воды.

– Живой воды? – у Розалин голова шла кругом.

– Она исцеляет, – просто сказал Филипп. – В зависимости от дозировки она могла вылечить любые раны. Избавляла от рабского клейма за секунду.

Подозрительно покосившись на почти пустой бокал в его руке, Розалин подняла брови. Филипп усмехнулся.

– Если бы я сам не видел, тоже бы не поверил. Ее держали в строжайшем секрете, всего несколько человек знали о ней. Тем не менее, слухи ходили. Многие влиятельные люди хотели ее заполучить. Но мы сделали все, что могли, чтобы ни одному работорговцу она не досталась.

Он потянулся за бутылкой и плеснул себе еще виски. А Розалин казалось, что отец, как в детстве, рассказывает ей сказку на ночь. Но почему тогда ее сердце в страхе замирает, ожидая ее окончания?

– В тот день твоя мама и ее помощница, Анна, поехали в город, чтобы обсудить с мэром строительство новой больницы. Тогда с рабством и рабовладельцами в Ньювасле уже было покончено. Это было спокойное время. Мы занимались в основном проблемами из других городов и помогали мэру, с которым у нас был договор. Наша организация состояла всего из нескольких человек, хотя в самом начале у нас был большой штат. Так вот, по пути твою маму и Анну похитил некий Фрэнк. Он требовал обменять Алику на бутылку живой воды. Твоя мама бывала в подобных переделках, и всегда ей удавалось выбраться, но на этот раз она была беременна. И той же ночью родилась ты.

Филипп одним глотком осушил бокал. Розалин увидела на его щеках дорожки слез.

– Тогда Фрэнк отпустил Алику и потребовал обменять тебя на живую воду. Тяжелее решения в нашей жизни еще не было! Спасти твою жизнь и отдать в руки негодяя рецепт бесконечного исцеления и возможность бесконечных страданий. Или потерять тебя, нашу единственную дочь и внучку… Мы согласились на все.

Филипп налил себе еще.

– Мы встретились с Фрэнком в заброшенном здании: Алика с бутылкой живой воды напротив Анны с тобой на руках. В тот момент, когда Анна передала мне тебя, твоя мать отдала живую воду Фрэнку. Но он решил убедиться, что мы его не обманули. Он выхватил револьвер и выстрелил в Алику, а потом плеснул на рану живой водой.

У Розалин перехватило дыхание.

– Но она подменила живую воду на обычную…

Филипп спрятал лицо в ладонях.

– Прошло шестнадцать лет, – глухо проговорил он, – а ее лицо все так же стоит у меня перед глазами. Она сказала: «Назови ее Розалин».

Розалин не могла это осознать. Историю, больше похожую на одну из популярных пьес. Такого не бывает в жизни!

– И что было потом? – тихо спросила она.

Собравшись с силами, отец продолжил рассказ:

– Потом? С Фрэнком мы конечно разобрались. Я смутно это помню… Но зато я помню, как раздобыл огромный молот и пошел к источнику. Я разрушил подвал до основания. Завалил источник огромными камнями. Источник нашей силы и всех наших бед. И, видимо, я повредил что-то в фундаменте, потому что рухнул весь дом. Бабушка и остальные силой вытащили меня оттуда, не позволив остаться в подвале… Сказали, что я должен жить ради тебя, Роззи. И ради всего, за что боролась твоя мама.

Он взглянул на Розалин.

– Я смог не сразу. Первый год я… Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя. О тебе заботилась бабушка. Через год я пришел на Белую улицу. Я перекопал там все, заглянул под каждый камень, но я не нашел живую воду. Источника больше нет.

Он умолк. Розалин не могла вымолвить ни слова. Как это может быть правдой? В каком безумном мире ее жизнь может быть куплена такой ценой?

– Но, папа, ты сказал, что вы боролись с рабством и победили! А теперь… этот сон! Я все еще не понимаю!

– Ты же знаешь, где находится Лэмпшир? – поинтересовался Филипп.

Розалин лишь кивнула.

– Ньювасл, Парлайл, Ванчестер – в наших краях нет рабства, – продолжал он. – Но есть места, где все не так радужно. В Рондоне до сих пор существуют подпольные аукционы…

– И ты думаешь, мне в самом деле нужно туда ехать? – с ужасом перебила Розалин.

– При других обстоятельствах я бы ответил «нет». Но твоя мама… У нее была особая связь со снами. Ее сны сбывались несколько раз. Даже тот, где ее застрелит Фрэнк… Ей снился этот сон много раз… Анна рассказала мне после… Алика знала…

Филипп взглянул на дочь.

– Я думаю, тебе надо ехать.

Стеклянный мир Розалин разлетелся вдребезги.

Сглотнув, она произнесла:

– Значит, мне придется бросить школу. Оставить тебя и своих друзей. Из-за какого-то сна?

Филипп ответил:

– Я поеду с тобой. Все организую и возьму проверенных людей. Я не позволю, чтобы ты была одна!

– А что я там буду делать? – опомнилась Розалин. – Бегать по улицам в поисках работорговцев?

Она вскочила со стула так резко, что он опрокинулся. Подготовка к поступлению в Лэмбридж стремительно летела к чертям собачьим!

– А как же мои планы? – вскричала Розалин. – Вы с мамой может и хотели бороться с рабством и даже пожертвовать ради этого всем! Но я не хочу! Я ничего не желаю об этом знать! Я не поеду в Лэмпшир!

Филипп тоже встал.

– Успокойся, Роззи! Все будет в порядке.

– В порядке? – Розалин душили злые слезы. – Мою маму убил работорговец! И поэтому мне придется загубить свою жизнь! Ничего не будет в порядке!

Филипп очутился рядом и прижал ее к себе.

– Я понимаю, дорогая. Такое нелегко узнать.

Розалин всхлипнула, как обиженная пятилетка.

– Как это может быть правдой, папа? – глухо проговорила она.

– Не знаю, Роззи, – ответил Филипп, обнимая ее дрожащими руками. – Я не знаю…

Глава 2. Отец

За окном проходил урок физкультуры. Девочки в одинаковых нелепо широких штанах до колен делали наклоны и приседания, повторяя за суровой женщиной в таком же наряде. Подобный компромисс между женским и мужским костюмом всегда казался Розалин ужасным: некрасиво и неудобно. В отличие от этого убожества, ее спортивная форма для фехтования, сшитая на заказ по образцу мужской, действительно давала свободу движений.

Но сейчас, наблюдая сквозь стекло, как одна из учениц то и дело поправляет сползающий из-под штанины чулок, Розалин думала вовсе не о костюмах.

Мир вокруг больше не будет таким, каким она его знала. В то время, как самой большой проблемой этих девочек остаются сползающие чулки и хорошие оценки, где-то в Суинчестере есть совсем другие девочки, которые могут только мечтать о школе…

В свете новой информации стало понятным, почему отец с пеленок научил ее стрелять из револьвера, а Джон периодически устраивал ей тренировки по самообороне. И когда Розалин выбрала в качестве спортивных занятий фехтование, отец, разумеется, ее поддержал… Хотела она того или нет, вся ее жизнь теперь выглядела иначе.

– Вы уже решили уравнение, мисс Клиффорд? – прервал размышления Розалин отрывистый голос.

Она отвела взгляд от окна. Перед ней возникло круглое лицо миссис Резерфорд. На нем читалось недоумение, ведь обычно на алгебре Розалин ловила каждое учительское слово и задавала дополнительные вопросы, а не считала ворон.

– Еще нет, миссис Резерфорд, – ответила Розалин.

– Так приступайте!

Принявшись за уравнение, Розалин с грустью осознала, что школьные задания ее в последнее время не интересуют. Все, что составляло ее жизнь раньше, вдруг поблекло и потеряло смысл.

С решением о поездке Розалин не торопилась. И чем больше времени проходило, тем более странной выглядела эта затея: бросить все и отправиться на другой конец страны, где у нее не было ни знакомых, ни жилья, ни определенных планов. Будто на вокзале к ней подойдет какой-нибудь джентльмен и скажет: «Не желаешь ли возглавить нашу подпольную организацию, Роззи?»

И к чему эта спешка? Она окончит школу, а потом уже определится с тем, что делать дальше. Она гораздо больше поможет людям, если будет психологом, чем охотником за работорговцами.

Звон колокола возвестил окончание урока, и Розалин с раздражением поняла, что с уравнением так и не справилась. Но не успела она захлопнуть тетрадь, как к ней подскочила Кара:

– Так что ты решила насчет Лэмпшира?

Тетрадь полетела на пол.

– Что? – выдохнула Розалин.

Она ни единой живой душе, кроме отца, не рассказывала про сон!

– Пикник, Роззи! – щебетала подруга. – Папа сказал, что отвезет нас в Вестершир, скорее всего рядом с Гилденом, там сейчас так красиво! Только бы погода не испортилась!

– Вестершир? – тупо повторила Розалин.

– Ну да! – радостно подпрыгивала Кара. – Так ты поедешь или нет?

– Да, конечно! – ответила Розалин и полезла под парту в поисках тетради, пытаясь скрыть свое замешательство. Она готова была поклясться, что Каролина сказала: «Лэмпшир»!

***

Подруги быстро заметили, что Розалин сама не своя, но она не хотела обсуждать с ними ни сон, ни прошлое родителей, поэтому наврала, что ее тревожит поступление в Лэмбридж.

И вскоре оно действительно стало ее тревожить. Ее задумчивость стоила ей снижения баллов по алгебре и биологии. Когда через неделю Розалин подошла на перемене к доске с табелем успеваемости, ее бросило в жар: ее законное первое место заняла выскочка Аннет Фишер!

Руки Розалин сами собой сжались в кулаки. Конечно, это глупость, и злиться она могла только на себя, но пигалице Аннет лучше сейчас не попадаться ей на глаза! Справившись с собой, Розалин собралась вернуться в класс, как вдруг взгляд ее упал на висящую рядом школьную газету. Ее зацепило слово «Лэмпшир». Розалин прочла:

«Школа «Вариотт» с радостью сообщает об открытии в этом году филиала в городе Суинчестер округа Лэмпшир. Филиал расположился в старинном особняке прошлого века, где ученицам будет обеспечен полный пансион. Первые ученицы уже заняли свои комнаты, но из-за ремонтных работ начало занятий отложено до 1 октября».

Розалин так и замерла, забыв об Аннет. Филиал в Лэмпшире! А что, если это знак?

Она раздраженно тряхнула головой. Что за чепуха? Просто совпадение. Проекция в духе доктора Фрейда. Когда долго думаешь о чем-то, мозг выхватывает из реальности только ту информацию, которая соответствует навязчивой идее, делая ее еще более навязчивой.

– Роззи, ты чего застыла? – подошла Кэти. – Ох, ты увидела табель? Ну знаешь, Аннет наверху не удержится.

– Вообще-то я читаю заметку о филиале в Лэмпшире, – ровным голосом ответила Розалин. – Ты знала, что наша школа открыла там отделение?

– Нет, – ответила подруга, подходя к газете поближе. – Но нам-то какая разница? Лэмпшир за тысячу километров отсюда!

– За четыре тысячи километров, – поправила ее Розалин.

Но Кэти уже утратила интерес к заметке.

– Ты сделала задание по латыни? Покажи, как ты перевела стихотворение! Пожалуйста!

Розалин вздохнула и принялась вынимать из сумки тетради.

***

– Наши партнеры из Лэмпшира не желают принимать ваши условия, мистер Клиффорд, – говорил усатый джентльмен за обеденным столом.

Розалин вздрогнула и уронила вилку.

К счастью, сэр Корнелл Уорт, глава железнодорожной компании, не обращал на нее внимания, горячо обсуждая с отцом какую-то сделку.

– Корнелл, – чуть улыбнулся Филипп. – Ты же знаешь, чего они хотят. Нам придется пожертвовать частью акций, чтобы они убедились в серьезности наших намерений.

– Но, Филипп, акции на дороге не валяются! Нельзя же просто…

– Сделаем, как я сказал! – отрезал Филипп. – Доуширские связи очень важны!

Розалин поняла, что ослышалась: они говорили о Доушире. Но легче не стало.

Извинившись, она вышла из-за стола.

Розалин отправилась в сад. Уже стемнело, и ровные дорожки были освещены фонарями. Несмотря на труды садовника, их усыпали желтые листья. Розалин пошла по одной из них и, подняв голову к небу, постаралась разглядеть звезды. В давние времена они указывали путь путешественникам. Но звезды прятались за облаками, лишь изредка подмигивая в рваные проплешины неба.

Уже три недели с того злополучного сна ей повсюду мерещится одно: Лэмпшир, Лэмпшир, Лэмпшир… В учебниках, в магазинах, в разговорах, даже в записках подруг! Когда она меньше всего ожидала, напоминание о сне выпрыгивало на нее, выбивая почву из-под ног. Так не может больше продолжаться!

За спиной зашуршали листья – Джон всегда следовал за ней, куда бы она ни пошла. Розалин обернулась.

– У вас все в порядке, мисс? – спросил он.

Этот могучий великан с лицом бывалого воина охранял ее с самого младенчества. Розалин видела его досье. Сейчас Джону Грину было сорок лет, у него за плечами военная служба, а судя по некоторым пробелам в карьере – и служба в разведке. Отец говорил, что Джон прекрасно владеет оружием и приемами уличного боя. К счастью, Розалин никогда не доводилось проверить эти его качества на практике.

Зато она могла ему доверять. По-настоящему. С подругами она могла обсудить запрещенные родителями любовные романчики, с отцом – любые свои идеи, зная, что он поддержит ее. Но в случае настоящей опасности опоры лучше Джона ей не найти.

– Ты поедешь со мной в Суинчестер, Джон? – неожиданно спросила Розалин.

Если он и удивился, то вида не подал.

– Конечно же, мисс.

– Отец не должен ничего знать, – продолжала она. – Иначе он отправится со мной, а он не должен. Его место здесь.

Филипп ни за что не отпустит ее одну. Конечно, он все равно сможет найти ее. Но когда она уже будет на месте, ей легче будет убедить его в правильности своего решения.

– Купи билеты на поезд на воскресенье, – сказала Розалин. – И еще мне понадобятся фальшивые документы.

– Фальшивые документы? – удивленно переспросил Джон.

– Я же дочь мэра Ньювасла! Нельзя, чтобы об этом узнал кто-то за его пределами! – тряхнула головой Розалин. – Ты сможешь это организовать?

Телохранитель задумчиво умолк, а через минуту спросил:

– А можно узнать, зачем вы едете, мисс? Это же не из-за молодого человека?

– Молодого человека? – усмехнулась Розалин. – Нет! Сейчас молодые люди волнуют меня в последнюю очередь!

Джон подумал еще немного.

– Я все организую, мисс, – наконец произнес он.

– Прекрасно!

Она двинулась к дому. Телохранитель следовал за ней.

– Ты веришь в знаки, Джон? – уже на крыльце обернулась к нему Розалин.

– Нет, мисс, – улыбнулся он.

– И я не верю! – сказала она. – Но иногда они очень настойчивы! Я просто не могу спокойно жить дальше, так и не узнав, куда они меня приведут. Что-то случится в Лэмпшире, и я должна узнать, что.

Джон перестал улыбаться.

– Но почему Лэмпшир, мисс? – поинтересовался он.

– Мне приснился сон, – неуверенно взглянула на него Розалин. – Не считай меня дурой. Это был очень странный сон.

Но, судя по его серьезному лицу, Джон не считал ее дурой.

– Я понимаю, мисс, – сказал он.

Его слова поставили точку в этом вопросе. На душе у Розалин вдруг стало так легко! Она словно вытащила занозу, не дававшую ей покоя три недели. Ни за что она не призналась бы, как ей страшно. Но теперь, когда решение принято, что бы ни случилось, можно считать это приключением.

***

В возникшей тишине часы противно тикали, мешая Розалин быть собранной и твердой.

– Значит, вы хотите перевестись в наш филиал в Суинчестере, мисс Клиффорд? – наконец нарушила молчание мадам Голденблад, изумленно подняв бровь.

При этом ее монокль едва не выпал из второго глаза.

– Совершенно верно, – отозвалась Розалин.

Сердце ее бешено колотилось, но внешне она была само спокойствие. Только бы директор не позвонила отцу!

– И в чем причина, позвольте узнать?

– Я не могу назвать вам причину, – твердо произнесла Розалин. – Скажу только, что мой отец в последнее время озабочен моей безопасностью. Я уезжаю совершенно секретно и анонимно. Но я не могу бросить учебу! Я пришла к вам только потому, что хочу продолжать обучение в «Вариотт». Но без вашей протекции простую девушку туда не возьмут.

Мадам изумленно смотрела на нее.

– Безопасность? Что случилось, мисс Клиффорд?

– Это дела отца, я ничего не знаю. Но вы переведете меня?

– Под этим фальшивым именем? – мадам подозрительно покосилась на документы на имя Линнет Ферроуз, которые протягивала ей Розалин.

– Да.

Директор колебалась.

– Но это же незаконно, – пробормотала она.

– Что именно? – надменно уточнила Розалин. – Документы сделал мне отец. Вы хотите сказать, что мэр Ньювасла не соблюдает закон?

Монокль все же упал на стол. Рука мадам Голденблад накрыла его и, ухватив за цепочку, вставила обратно.

– Нет, я хочу сказать… – строго начала она.

– Я могу позвонить отцу, – перебила ее Розалин. – Только боюсь, он будет недоволен. Никто не должен был знать, под каким именем я собираюсь скрыться.

На лице директора отразился ужас.

– Но как же…?

– Вы переведете меня? Или моему отцу придется перевести вас?

Мадам Голденблад смотрела на отличницу и дочь мэра во все глаза. Должно быть, она и не догадывалась, что Розалин может так себя вести. Будь это кто угодно другой, директор давно вышвырнула бы ее из кабинета и вызвала родителей в школу. Но Роззи и шантаж?

Мадам Голденблад сдалась.

– Я все устрою, мисс Клиффорд.

Розалин ощутила облегчение. Она до последнего боялась, что у нее ничего не выйдет.

– Надеюсь, вы поняли, что никто в Лэмпшире не должен ничего знать обо мне? – повторила Розалин. – Скажите, что я ваша племянница.

– Да-да, – пробормотала директор, уже снимая трубку телефонного аппарата. – Соедините со школой «Вариотт» в Суинчестере!

***

Паровоз пускал клубы дыма. Розалин, а точнее Линнет Ферроуз, сидела в купе у окна, разглядывая толпящихся на перроне людей.

– Не хотите подышать перед отъездом? – спросил Джон, расположившийся напротив.

Но Розалин покачала головой.

– Боюсь, тогда я могу передумать.

Вдруг ей показалось, что среди пассажиров мелькнуло серое пальто отца. Розалин нахмурилась. Она прижалась лицом к стеклу, силясь разглядеть знакомую фигуру. Но вокруг было полно джентльменов в серых костюмах, серый преобладал и в дорожных нарядах дам. Это была лишь игра воображения.

Розалин откинулась на сидении. Джон внимательно наблюдал за ней.

– Что? – с вызовом спросила она.

Он пожал плечами.

В этот момент дверь купе отъехала в сторону, и на пороге возник Филипп Клиффорд, запыхавшийся от бега.

– Роззи! – воскликнул он.

Розалин бросила уничтожающий взгляд на Джона. Как он мог сдать ее!

– Нет, папа! – вскочила она на ноги. – Я еду в Лэмпшир. Одна. Это решено!

Но он ничего не слушал. Отец схватил ее в охапку и прижал к себе крепко-крепко. Розалин сперва попыталась вырваться, но Филипп не отпускал. Он обнимал ее, и она чувствовала его дыхание на своей макушке.

– Роззи…

Внезапно она поняла: это прощание. Отец пришел, чтобы с ней попрощаться, а не останавливать. Какой же он все-таки… У нее ком встал в горле.

Подняв голову, Розалин посмотрела в лицо Филиппу. У него подергивался подбородок, но в глазах блестела сталь.

– Будь осторожна, Роззи, – сказал он.

– Хорошо, папа, – Розалин чувствовала, что сейчас расплачется.

Но это не входило в ее планы.

А Филипп велел Джону:

– Береги ее!

Телохранитель важно кивнул.

Тогда отец разомкнул объятия и стремительно вышел прочь. Паровоз загудел. Вновь прильнув к прохладному стеклу, Розалин видела, как Филипп остановился на перроне, повернулся к ней и грустно улыбнулся. Паровоз набирал ход, и фигурка отца стала удаляться так быстро, что Розалин не успела помахать ему на прощанье. Она чувствовала, как слезы бегут вниз по щекам, но продолжала прижиматься к стеклу, пока вокзал совершенно не скрылся из виду.

Розалин села на свое место и увидела, что Джон протягивает ей носовой платок.

Глава 3. Суинчестер

Многодневная тряска в поезде страшно утомила Розалин. Душный вагон, замкнутое пространство и плохая еда – к таким испытаниям она оказалась не готова. Зато Джон стоически сносил все тяготы путешествия, и Розалин старалась брать с него пример.

Где-то между Ванчестером и Фирмингемом они обедали так надоевшим Розалин фасолевым супом из вагона-ресторана, и она аккуратно рассказала Джону о борьбе с рабством.

Каково же было ее удивление, когда он произнес:

– Я был там, мисс. Я видел, как убили вашу маму. Я тогда только-только пришел в организацию, бросив военную службу. Но Алика была потрясающей! И вы очень похожи на нее, мисс.

Розалин сглотнула:

– Ерунда! Я просто копия папы: темные волосы, прямой нос, серые глаза. На маму я не похожа.

– Я говорю не о внешнем сходстве, – сказал Джон. – У вас есть ее внутренняя сила. Стержень. Смелость и воля.

Розалин с сомнением покачала головой. А Джон добавил:

– Не каждая леди отправится на другой конец страны, точно зная, что там ее ждет опасность.

– Может, это просто глупость? – буркнула Розалин, заставив телохранителя ухмыльнуться.

Но отодвинув от себя тарелку, она задала вопрос, который не додумалась задать отцу:

– Почему организацию назвали «Экскалибур»?

– Мне сложно сказать за вашу бабушку, – ответил Джон, – почему она взяла такое название. Но по легенде Экскалибур – это меч, который невозможно сломать, а его ножны способствуют заживлению ран. Символично, не правда ли?

Розалин не увлекалась символами, на ее вкус сейчас их вокруг стало слишком много.

– Значит, ты тоже видел живую воду? – не удержалась она.

– Я видел, как она действует, – кивнул Джон.

– Хотела бы и я посмотреть.

Но он задумчиво заметил:

– Было бы лучше, если бы она никогда и никому не понадобилась.

С этими словами он собрал посуду и понес в вагон-ресторан. А Розалин осталась осмысливать его слова, созерцая проносившиеся за окном леса, окрашенные в оттенки желтого, охряного и алого.

***

Суинчестер оказался маленьким захолустным городишкой.

По сравнению с Ньюваслом, местный вокзал напоминал сарай. Фонари у станции не горели, и едва спустившись с платформы, Розалин запачкала туфли лошадиным навозом.

– Куда мы попали, Джон! Какая-то дыра! – с досадой заметила она, вытирая ногу о сухую траву.

– Похоже, мы попали в прошлое, мисс, – усмехнулся тот.

От гостиницы Розалин тоже пришла в ужас. Чтобы не привлекать внимания, они сняли два номера средней руки в недорогой «Мэрибель».

– Это что же, таракан? – с отвращением спросила она у Джона, когда они вошли в ее комнату.

Рыжее насекомое преспокойно ползло по выцветшим сероватым обоям в цветочек, шевеля усами. Джон прихлопнул его рукой, и Розалин передернуло.

– Тараканы не так страшны, мисс, – заметил телохранитель, затаскивая в комнату чемоданы.

– Не правда! – возразила Розалин. – Они страшны потому, что с ними не справиться с помощью револьвера.

***

На следующее утро Розалин и ее фальшивый отец отправились в «Вариотт». Там проблем не возникло. Местная директриса, мадам Арлетт, была предупреждена о появлении Линнет Ферроуз и с несколько презрительным взглядом приняла документы «племянницы» мадам Голденблад. Зато Джон немало удивил Розалин, изобразив недалекого клерка, озабоченного платой за обучение.

Тем же вечером Джон помог Розалин перевезти вещи в одну из комнат для учениц на втором этаже школы.

Войдя в свое жилище на ближайший год, Розалин окинула взглядом темные обои и добротную дубовую мебель. Гораздо лучше, чем грязная гостиница!

Кровати в комнате было две, а также два письменных стола и шкафа…

– Выглядит вполне прилично, мисс, – сказал Джон, заглядывая в шкафы и за шторы.

Розалин остановилась у стола и положила на него свою шляпку.

– Да, жить можно.

Она упустила из виду, что у нее будет соседка. И судя по разбросанным на кровати и столе книгам и вещам – не очень аккуратная. Розалин, которая всегда жила одна, испытала неприятное волнение.

– Директор говорила, что ученицам разрешено звонить только после уроков. А посещения – по выходным, – говорил Джон. – Сегодня я позвоню вашему отцу сам.

– Хорошо, Джон, – кивнула Розалин.

Она не знала, что могла бы рассказать отцу. Пока все, что она видела здесь, наводило на нее тоску.

Неожиданно дверь открылась, и на пороге появилась разрумянившаяся девушка в коричневом пальто. Увидев Розалин, она широко улыбнулась, откинула назад свою длинную русую косу и подошла к ней.

– Добрый день! Меня зовут Лиз Браун, – сказала она, протянув ей руку.

– Линнет Ферроуз, – ответила Розалин на рукопожатие. – Приятно познакомиться с тобой. Ты моя соседка?

– Верно! – улыбалась Лиз.

Она обернулась к Джону.

– Мой отец, мистер Джон Ферроуз, – представила его Розалин.

Лиз протянула руку и ему, чем повергла телохранителя в смятение. Пожав ее, Джон пробормотал:

– Приятно познакомиться, мисс.

Лиз отошла и принялась снимать пальто.

– Сегодня чудесная погода! – говорила она.

– Я, пожалуй, пойду, – произнес Джон, косясь на нее, будто боялся, что она станет переодевать не только пальто, но и платье.

Розалин с улыбкой обняла его.

– Пока, папа! Я позвоню тебе завтра!

– Непременно, дорогая, – очень похоже изобразил Филиппа Джон.

Когда он ушел, Розалин принялась раскладывать вещи.

– Откуда ты приехала? – спросила Лиз, глядя на ее чемодан своими большими голубыми глазами.

– Из Фирмингема, – отозвалась Розалин.

– О! Фирмингем! – всплеснула соседка руками. – Это ведь почти столица! И как ты оказалась в нашей дыре?

Розалин подумала про себя, что с географией у Лиз не очень, но вслух этого не сказала.

– Моего отца перевели сюда по работе, – ответила она.

Любопытство Лиз ей не нравилось. Они с Джоном продумали легенду, но ей хотелось бы лгать как можно меньше.

Лиз села на стул и продолжала выспрашивать про работу ее отца. Тогда Розалин решила перевести тему:

– А куда ты ходила? Здесь есть, где погулять?

– За ворота можно выходить только по выходным, – грустно отвечала Лиз. – Я гуляла в сквере на заднем дворе. Кормила птиц.

Розалин выкладывала из чемодана книги, радуясь, что Лиз оказалась такой словоохотливой и ей больше не нужно отвечать на ее расспросы.

– Вчера я нашла там раненого голубя, – продолжала соседка. – Похоже, у него сломано крыло. Я спрятала его в ящике возле кухни и подкармливаю. Надеюсь, он поправится.

Розалин осталась в недоумении.

– Зачем тебе это нужно? – спросила она, поглядев на Лиз.

– В каком смысле? – нахмурилась та.

– Голуби – это те же крысы, – сказала Розалин. – Знаешь, они болезни переносят.

– И что? – возмутилась Лиз. – Бросить его умирать?

Розалин пожала плечами. Она не считала жизнь голубя такой уж важной. В городе тысячи голубей!

Но Лиз, похоже, это задело.

С возмущенным видом она отошла и уселась за свой стол спиной к соседке.

Покачав головой, Розалин продолжила вынимать вещи из чемодана.

***

Хотя школа в Суинчестере была филиалом ее элитной школы «Вариотт», отличия сразу бросились Розалин в глаза. Профессионализм учителей не дотягивал до привычного ей уровня. Ее глубокие вопросы ставили их в тупик и вызывали раздражение. А когда она попросила мадам Лефон, преподавательницу биологии, дать ей несколько дополнительных уроков по строению мозга, та сказала:

– Что за глупости? Девочке это ни к чему! Лучше прилежнее занимайся домоводством.

Пришлось ей пойти в библиотеку, чтобы изучать интересующие ее темы самой. Но молоденькая библиотекарь развела руками.

– Книжный фонд еще не до конца сформирован. Школа только открылась. Наполнение будет происходить постепенно.

– А как же научные журналы? У вас есть «Медицинский вестник» или «Ланцет»? – не сдавалась Розалин, в надежде хотя бы не пропустить последние публикации доктора Фрейда.

– Медицинский? – удивилась библиотекарь. – Нет. Из свежего есть «Новости Лэмпшира».

Розалин скривилась от подобного предложения и покинула библиотеку.

Как она ни старалась не выделяться на уроках, ей это не слишком удавалось. Тяга к знаниям, которая старательно поощрялась у нее дома, здесь играла против нее. Одноклассницы быстро окрестили ее зубрилой и выскочкой. А она решила, что они глупые и недалекие особы. Так что с ней никто не дружил, а она и не стремилась к общению.

Соседка по комнате тоже сторонилась ее после разговора о голубе, хотя Розалин часто видела ее гуляющей в сквере в одиночестве или с подругами.

Но больше всего Розалин огорчало, что не происходило ровным счетом ничего интересного. Ее привел в Суинчестер необычный сон с мамой! Это было почти волшебство! Но все, что она нашла по приезде: унылый провинциальный городок, ограниченных людей и низкий уровень образования.

К ноябрю Розалин совсем пала духом.

***

В переулке было темно. Только луна светила ярким, словно электрическим, светом, населяя пространство между домами странными тенями. Одна из них вырвалась из мрака и прыгнула на Розалин.

Крупный мужчина схватил ее за запястье. Розалин развернулась спиной и, перекинув нападающего через себя, выкрутила его руку так, что ему пришлось ее разжать. Быстро поднявшись, он снова бросился в атаку. Розалин пригнулась и проскочила под его рукой, но недостаточно ловко – он вцепился ей в волосы. Она попыталась достать его локтем, но впустую. Тогда Розалин ударила противника ногой под колено. Но и это не помогло: он перенес вес на вторую ногу и потянул добычу к себе. В отчаянной попытке освободиться Розалин шагнула к нему вплотную и, вцепившись в его куртку, ударила коленом в пах. Мужчина взвыл от боли и выпустил ее.

Тяжело дыша, Розалин отошла на шаг. Вылезшие из прически волосы лезли ей в лицо и липли к взмокшему лбу.

– Прости, Джон! – сказала она.

– Очень плохо, мисс! – прохрипел Джон, согнувшись пополам. – Вы позволили схватить вас за волосы! И воспользовались грязным приемом!

– Знаю! Я немного поторопилась… – Розалин стала поправлять растрепавшуюся прическу.

– Знать недостаточно! – строго перебил Джон, оправляя куртку и делая вид, что с ним все в порядке. – Вы должны были остановиться, чтобы мы могли начать сначала, а не бить меня между ног!

– Прости меня, Джон, – смутилась она. – Я так разозлилась из-за своей ошибки.

– И в чем она заключалась?

– Я слишком рано попыталась сбежать.

– Вот именно! Я тысячу раз говорил вам…

Вдруг он умолк и покосился куда-то вбок.

– Что? – спросила Розалин.

– Тсс! – зашипел на нее Джон, схватил за плечи и уволок в тень.

Розалин увидела, как в переулок заглянул полицейский. Прижимаясь к грязной стене, она затаила дыхание.

Полицейский окинул улочку равнодушным взглядом и двинулся дальше.

– Зачем здесь полиция? – прошептала Розалин, дождавшись, когда стихли шаги стража закона.

– Каждый вечер патрулируют, – выходя из тени, бросил Джон. – Якобы для порядка в городе.

– А на самом деле?

Джон равнодушно дернул плечами.

Он поднял с земли объемный сверток и достал из него ее пальто. Расправив, Джон подал его Розалин.

– Ты занимаешься разведкой, Джон? – спросила она, просовывая руки в рукава. – Узнал что-нибудь?

– Ничего существенного, мисс, – помедлив, ответил он.

Эта пауза не укрылась от внимания Розалин. Обернувшись к нему, она потребовала:

– Расскажи мне!

– Нечего рассказывать, – развел руками Джон. – Я даже подумал… Может быть, нам пора вернуться, мисс?

– Думаешь, мы зря тратим здесь время? – разочарованно проговорила Розалин.

– А как считаете вы?

Розалин слишком часто задавала себе этот вопрос. Но так легко сдаваться было не в ее натуре.

– Нам нужно найти нормальное место для тренировок, – перевела она тему, оглядывая проулок.

– Мы же не можем заниматься в крошечном гостиничном номере, – отозвался Джон. – Или в школе… Здесь не найти спортивный зал, как в доме вашего отца.

Розалин бросила на телохранителя быстрый взгляд. Он тоже уже надел пальто и теперь застегивал пуговицы. Но что-то было не так. Розалин не удавалось поймать это смутное чувство, чтобы сформулировать его.

– Как тебе живется в гостинице? – спросила она у Джона.

– Довольно паршиво, – усмехнулся он. – Тараканов там полно. Но я уже привык.

– Я тоже привыкаю, – без энтузиазма отозвалась Розалин. – Спасибо, что раздобыл мне книги.

Убедившись, что от школьной библиотеки нет никакого толку, Розалин просила Джона снабжать ее литературой. Книги, которые он приносил, были в основном по истории. После сна с мамой Розалин интересовала тема рабства и деятельность организации по борьбе с ним, но про организацию нигде напрямую не говорилось, и ей оставалось только гадать, какие происшествия можно расценить, как вмешательство «Экскалибура».

– Всегда пожалуйста, мисс, – ответил Джон, напоследок еще раз оглядел переулок, и они зашагали к месту, где оставили автомобиль.

Весь недолгий путь до «Вариотт» Джон молчал, а Розалин погрузилась в мысли о возможном возвращении домой. Вот так вернуться, даже ничего толком не узнав?

Автомобиль остановился у школьных ворот. Розалин вылезла наружу, с тоской глядя на серое здание. Перед ее глазами вдруг заметалась легкая снежинка. Подняв голову к небу, Розалин увидела, что из низких облаков сыпется снег. Первый настоящий снег в этом году!

Снежинки слипались в хлопья, падали на мостовую, но тут же таяли, превращаясь в грязь. Розалин следила за их полетом. Она поймала снежинку в ладонь, а та скукожилась мокрой каплей.

Джон стоял рядом, наблюдая за ней.

– Давай останемся до Рождества, – сказала Розалин.

Телохранитель хмуро кивнул.

И вдруг ее пронзило понимание…

То неуловимое чувство неправильности, впервые замеченное в переулке… оно связано с Джоном. Когда она просила его рассказать, что он узнал…

Он ей солгал! Он что-то скрывает от нее!

Глава 4. Лиз Браун

Войдя в свою комнату после встречи с Джоном, Розалин застала у своего стола Лиз, которая читала одну из ее книг.

При появлении соседки Лиз отложила раскрытый том и покраснела.

– Прости, картинка привлекла мое внимание, – сказала она.

Сняв ботинки, Розалин подошла ближе и взглянула на страницу.

– Читаешь про тюремное перестукивание? – поинтересовалась она.

Лиз смутилась еще больше, будто «тюремное» означало что-то непристойное.

– Я только увидела таблицу… – пробормотала она. – Пыталась понять, как она работает.

– Очень просто, – как ни в чем не бывало принялась объяснять Розалин, указывая на картинку. – Каждой букве алфавита соответствует номер столбца и номер строки в таблице. Заключенные стучали чем-нибудь в стену, количество ударов определяло букву, а из букв составлялись слова. Таким образом они общались между собой, находясь в разных камерах.

– Зачем ты про это читаешь? – настороженно спросила Лиз, глядя не в книгу, а на нее.

– Я читаю про Дубецкий бастион, – терпеливо пояснила Розалин, расстегивая пальто.

– Что это? – выспрашивала Лиз.

– Тюрьма с самым строгим режимом.

– И зачем ты читаешь про тюрьму? – недоверчиво спросила соседка. – Думаешь, наша школа похожа на нее?

Рука Розалин замерла над пуговицей, а брови метнулись вверх. Она во все глаза уставилась на Лиз.

– Школа? С чего ты взяла? – удивилась она. – Это же книга по истории, тут описаны события прошлого века, в том числе постройка Дубецкого бастиона. Если тебе интересно, могу дать почитать.

– Нет-нет! – смущенно замахала руками соседка. – Не стоит!

Она отошла к своему столу и принялась шелестеть тетрадями.

Розалин еще некоторое время в недоумении разглядывала ее спину. Ей стало любопытно, почему Лиз сравнивает школу с тюрьмой.

***

Выпал снег. Зима не стала задерживаться на пороге, а ворвалась в Суинчестер, не дожидаясь приглашения. В следующие несколько дней бушевали метели. На улицу было не выйти, и Розалин после занятий проводила время у себя за чтением.

Лиз делала уроки с подружками и редко появлялась в комнате, чему Розалин была даже рада: суетливая и шумная Лиз отвлекала ее. Единственная дочь мэра не привыкла делить жизненное пространство с кем-то еще.

На четвертый день вечером непогода улеглась, и Розалин решила выйти прогуляться.

В заснеженном сквере почти никого не было: другие девочки сейчас делали уроки, да и необычный для ноября мороз не вызывал желания покидать теплые школьные коридоры.

Розалин брела по дорожке, погруженная в свои мысли. Она по-прежнему звонила Джону каждый день. Но теперь пыталась уловить фальшь в его голосе. На прямой вопрос он отвечал, что все в порядке и новостей у него нет. Что Джон хочет от нее утаить?

Задумавшись, Розалин не заметила, что уже дошла до школьного крыльца. Сделать еще круг или пойти к себе? Она задумчиво окинула взглядом сугробы.

И вдруг увидела Лиз. Ее соседка шла по другой тропинке, озираясь по сторонам, а затем скрылась в кустах возле школьной ограды.

Розалин показалось это странным. Конечно, вполне возможно, что Лиз прячет в кустах какую-нибудь зверюшку, но…

Последовав за ней, Розалин подошла и раздвинула облепленные снегом кусты. За ними не было ничего особенного, лишь решетка ограды. Но в одном месте расстояние между прутьями решетки было шире, чем в остальных, и в него можно было спокойно пролезть.

Лиз вышла в город! Зачем? Да еще так поздно!

Розалин выбралась из кустов и двинулась дальше по дорожке, строя предположения. Самым правдоподобным из них была, пожалуй, встреча с молодым человеком.

Обойдя сквер еще два раза, но не дождавшись возвращения Лиз, Розалин отправилась к себе.

Ее соседка вернулась перед самым отбоем, около десяти.

– Привет! – как всегда сказала она, снимая пальто и шапку.

– Привет! – ответила Розалин.

Обычно этим их общение и ограничивалось, но сегодня Розалин спросила:

– Где ты была?

Лиз бросила на нее недоуменный взгляд.

– Гуляла с Джейн и Агнесс, а что?

– Я выходила в сквер, но там никого не было.

– Мы не ходили в сквер, а играли в снежки возле входа, пока нас не прогнала мадам Белинда, – заявила Лиз, усаживаясь за стол спиной к соседке.

Розалин были видны ее горящие красным уши. Она точно встречалась с мальчиком! Иначе зачем ей врать? Но что-то подсказывало Розалин, что о подобной встрече Лиз скорее всего рассказала бы.

***

На следующий день Розалин с любопытством наблюдала за Лиз. Но ничего необычного в ее поведении не заметила.

Хотя, постойте! Она что же, ворует хлеб с обеденного стола?

Да, именно так! Лиз положила несколько кусков хлеба себе в карман, а потом еще и пару яблок. Зачем она стащила еду? Розалин решила непременно это выяснить.

Вечером она ушла раньше Лиз и спряталась за деревом, чтобы та не заметила слежки. Вокруг гуляли другие ученицы, не обращая на нее внимания. Стемнело. Вскоре руки и ноги у Розалин стали замерзать. Она потихоньку приплясывала на месте, но это не слишком помогало. И когда она уже решила, что ничего не дождется, появилась Лиз.

На этот раз ее соседка долго озиралась по сторонам, наверное, вчерашний разговор ее насторожил. Но Розалин она так и не увидела, а потому скрылась в кустах.

С самым непринужденным видом Розалин последовала за ней.

Протиснувшись между прутьями ограды, она оказалась на Монетной улице. В этот час горожане как раз возвращались с работы, и прохожих было много. Изредка мимо проезжали экипажи, еще реже – автомобили. Розалин с трудом разглядела Лиз.

Ее соседка быстро шла по улице, а затем свернула в неосвещенный проулок. Не лучшее место для одинокой прогулки! Подстегиваемая любопытством Розалин не отставала.

Некоторое время Лиз бродила по темным и грязным улочкам. Ее преследовательница запуталась в поворотах и начала сомневаться, что сможет потом сама выбраться отсюда. Как вдруг Лиз перестала блуждать и нырнула в подвальную дверь обычного серого дома.

Розалин растерялась. Идти за соседкой? Но кто знает, что скрывается за неприметной дверью…

Решив дождаться возвращения Лиз, Розалин спряталась за мусорным баком. Быстрая ходьба помогла ей согреться, но через несколько минут мороз вновь пробрался под пальто. Что Лиз там делает? А вдруг она задержится надолго?

Вскоре Розалин увидела в переулке мужчину, он был похож на обычного клерка, прогуливающегося после работы. Он неторопливо подошел к лестнице в подвал, но не стал туда спускаться, а, оглядевшись, расслаблено закурил. До Розалин донесся отвратительный запах дешевых сигарет. Происходящее очень ей не понравилось. Может быть, он отец Лиз? Лучше бы это был ее отец…

Наконец, ее соседка показалась из подвала. Розалин внимательно наблюдала из-за бака. Когда Лиз поднялась по лестнице, мужчина что-то ей сказал. Она ответила, собираясь пройти мимо. «Клерк» схватил ее за руку и притянул к себе! Лиз сопротивлялась, а он зажал ей рот второй рукой.

Не раздумывая, Розалин бросилась на помощь, доставая из внутреннего кармана пальто револьвер. Она направила оружие на мужчину.

– Отпустите ее, мистер! – крикнула она.

Ее возглас привлек внимание мужчины. От неожиданности он ослабил хватку, и Лиз вырвалась.

– Беги! – заорала Розалин.

Лиз не пришлось просить дважды. Она бросилась прочь, а Розалин – за ней. Все множество запутанных поворотов они преодолели бегом.

Только один раз Розалин оглянулась, но их никто не преследовал.

Наконец они выскочили на Монетную улицу и пошли шагом, стараясь восстановить дыхание. Сердце Розалин колотилось, как никогда в жизни. Револьвер она незаметно спрятала обратно во внутренний карман.

– Кто это был? – спросила она, тяжело дыша.

– Я не знаю, – ответила Лиз. – Должно быть, он видел, что я прихожу туда одна…

Ее большие голубые глаза казались еще больше, и она никак не могла отдышаться.

– Что ты делала в подвале? – спросила Розалин.

Лиз отвела взгляд.

Конечно, она имела полное право не рассказывать. Но Розалин не могла не спросить. В конце концов, она спасла Лиз! Неужели после этого она не заслуживает хоть капли доверия?

– Там живут бездомные дети, – наконец произнесла Лиз, когда ее спасительница потеряла всякую надежду на ответ. – Девочка и мальчик. Я приношу им поесть.

Такого Розалин не ожидала. Она продолжала шагать по улице, не зная, что и сказать.

– Как же я пойду к ним завтра? – в отчаянии воскликнула Лиз. – Что, если этот джентльмен меня снова подкараулит?

– Никакой он не джентльмен! – возмутилась Розалин. – И ты туда больше не пойдешь!

Большие голубые глаза остановились на ней.

– Они умрут от голода, – тихо сказала Лиз.

– Никто не умрет, – пообещала Розалин. – Я пошлю к ним Джона.

– Кто такой Джон?

Розалин поняла, что проговорилась.

– Это… мой отец. Я пошлю к ним отца! – поправилась она.

– И что он сможет сделать?

– Он позаботится о них! Найдет им хорошее место в приюте.

Лиз умолкла и продолжила путь. Розалин с тревогой смотрела на ее нахмурившиеся брови.

– А почему ты подкармливаешь этих детей, и не рассказала о них родителям? – спросила Розалин.

– У меня нет родителей, – отозвалась та. – Мама умерла, когда я была маленькой. А папа – три года назад, он долго болел. Он завещал своему брату большую часть состояния, но с условием, что он позаботится обо мне. Согласно завещанию, дядя должен отправить меня в лучшую школу и проследить, чтобы я ее закончила. Поэтому, когда открылась «Вариотт», он перевел меня сюда. Раньше я училась в обычной школе в маленьком городке, Ноэле.

Глядя под ноги, Лиз продолжала:

– Но я не могу ничего сделать для этих детей, потому что у меня совсем нет собственных денег.

Розалин удивилась.

– Как же вышло, что твой отец оставил деньги дяде, а не тебе?

– Нет-нет, – замахала Лиз руками, – мне он тоже оставил. Только не деньги, а какую-то фабрику и акции. Но за три года фабрика разорилась, и дядя ее продал. А акции находятся в его ведении до моего совершеннолетия. Он полностью обеспечивает меня. Ну знаешь, одежда, еда, развлечения… Но карманных денег почти не дает.

Розалин вспомнилась фраза Лиз о тюрьме.

– Выходит, ты обязана закончить «Вариотт», даже если не хочешь? – спросила она.

– Ну да, – безжизненно отозвалась Лиз. – Иначе мы с дядей лишимся наследства в пользу какой-то двоюродной тетки, которую мы никогда не видели.

Порой родительская забота переходит все границы!

Лиз посмотрела Розалин в лицо и спросила:

– Откуда у тебя оружие?

– Отец дал мне для самообороны, – пожала плечами Розалин.

– Ты и стрелять умеешь?

Розалин кивнула.

– Может мистер Ферроуз ошибся? – задумчиво заметила Лиз. – Думал, что «Вариотт» – военная академия?

Ее слова заставили Розалин улыбнуться.

– Пожалуйста, не говори никому о револьвере, – попросила она.

Лиз кивнула.

– Ты в самом деле поможешь детям? – посерьезнела она.

За разговором они подошли к школьной ограде.

– Да, Лиз, я завтра же позвоню отцу!

Ее лицо просветлело.

– Спасибо тебе, Линнет!

Чужое имя резануло слух.

– Знаешь, зови меня просто Линн, – ответила Розалин, первой пролезая между металлическими прутьями.

Она решила, что Линн – это как раз нечто среднее между «Розалин» и «Линнет».

***

И неожиданно у Розалин появилась в школе подруга. На уроках они садились рядом, и скучные рассуждения учителя их больше не интересовали. Розалин рассказывала Лиз, чему ее учили в «настоящей “Вариотт”». А сама училась у Лиз тому, что не преподают ни в одной школе: доброте и состраданию. Бездомные дети и раненые голуби были не единственными подопечными Лиз. Она рассказывала о том, как помогла нищему найти работу, как втайне от дяди приютила в своем подвале бродячего музыканта, как выхаживала спасенного из пруда щенка. Она всегда защищала слабых, и ей всегда представлялась возможность кому-нибудь помочь.

Розалин считала, что приехала в Суинчестер помогать людям. Но пообщавшись с Лиз, поняла, как она далека от своей цели. Лиз не ждала знаков и подходящего момента, она просто делала все, что могла, прямо сейчас. Розалин прониклась к ней большим уважением.

Теперь они частенько болтали, делая домашнее задание в своей комнате.

– Чем ты собираешься заниматься после школы? – спросила как-то раз Лиз.

Она устроилась на кровати, лежа на животе, со стопкой словарей по латыни. К завтрашнему дню нужно было подготовить перевод.

Розалин сидела за столом, поглощенная сочинением по литературе «Символизм в произведении Эмили Бронте “Грозовой перевал”».

– Не знаю, – рассеянно отозвалась она, выискивая в книге подходящую цитату.

– Ну я серьезно! – улыбнулась Лиз. – И только не говори, что собираешься выйти замуж и жить в шикарном доме! Это так скучно!

Розалин рассмеялась.

– Для начала я хотела бы выучиться на психолога.

– Психолога? – удивилась Лиз, придерживая книги, которые норовили сползти с кровати. – А что он делает?

– Помогает людям, – кратко ответила Розалин.

– И я мечтаю помогать людям! – обрадовалась Лиз. – Вот если бы найти место, где этим можно заниматься… Здесь есть благотворительная организация, но ходят слухи, что это только видимость, а на самом деле они воруют еду и вещи для бедных. А еще разведывают, кого можно продать в рабство…

Упоминание о рабстве заставило Розалин оторваться от сочинения.

– Рабство? Я думала, его давно запретили!

Лиз на несколько секунд замерла, глядя на нее, а потом опустила глаза в учебник.

– Да, конечно… Просто сплетни…

Но Розалин была уверена, что подруга знает больше.

– Расскажи, что тебе известно об этом! – потребовала она, сама не заметив, как изменился ее тон.

Один из словарей Лиз все же соскользнул и упал на пол с громким стуком. Лиз села и наклонилась, чтобы его поднять.

– Никому ничего не известно, – глухо ответила она. – Об этом не пишут «Новости Лэмпшира».

Розалин отложила ручку и встала из-за стола. Присев на кровать рядом с Лиз, она тихо сказала:

– Но что знаешь ты?

Подруга подняла на нее взгляд.

– Разве в Фирмингеме нет рабства? – спросила она. – Я слышала, оно существует даже в Рондоне.

Розалин растерялась. Она успела забыть о своей легенде.

– Какая разница? Мы в Суинчестере, я спрашиваю тебя про него!

Глаза подруги наполнились слезами.

– Здесь то же, что и везде! – проговорила она. – Все эти слухи о слугах в богатых домах… Ночные рейды полиции в поисках беглых… И все делают вид, что все в порядке, но когда я думаю об этих несчастных людях… Это слишком ужасно, Линн! Не будем говорить об этом!

Она помотала головой, словно стараясь вытряхнуть из нее мысли о рабстве.

Розалин вспомнила полицейских в переулке. Так вот что они там делали!

А Джон? Знал ли он об этом?

Конечно, знал! Если даже Лиз слышала о рабах, то ее телохранитель, который должен был специально собирать информацию, должен знать и подавно! Знал и скрыл от нее! Вот в чем заключалась его ложь! Вот почему он так настаивал на отъезде!

Охваченная гневом, Розалин вскочила с места. Под растерянным взглядом Лиз она прошлась по комнате взад-вперед, пораженная предательством Джона.

– Что с тобой, Линн? – спросила подруга.

Розалин замерла.

– Ничего, я тоже считаю, что рабство отвратительно! – заявила она. – Я сейчас как раз читаю, как оно появилось.

– И как же? – поинтересовалась Лиз.

– Ританцы переняли его у кафриканцев в колониях, – Розалин вновь принялась ходить по комнате. – В Кафрике издавна процветали рынки, где продавали людей за долги, в наказание за воровство или плененных в местных войнах. Сперва ританцы покупали чернокожих рабов, а потом стали поступать с соотечественниками в соответствии с местными традициями: украл – получи клеймо, не смог отдать карточный долг – … Постепенно белые рабы появились и в самой Ритании. А из-за потакания властей и коррупции это явление широко распространилось. Сейчас в некоторых областях все это в прошлом, но в таких регионах как Лэмпшир, царит двуличие.

– Но неужели ничего нельзя сделать? – в отчаянии выдохнула Лиз.

– Бесплатная рабочая сила очень экономически выгодна, – заметила Розалин. – И рабство покрывает кто-то сверху.

Лиз решительно взглянула на подругу.

– Ну если это правда, то и уничтожать его надо сверху! Например, ты могла бы выучиться и стать мэром Суинчестера!

Удивленная такой перспективой, Розалин рассмеялась.

– Почему я, а не ты? – поинтересовалась она.

– Ты больше подходишь! – тряхнула головой Лиз. – Посмотри на себя: умная, образованная и в обиду себя не дашь!

– Спасибо за лестные слова, но у меня есть дела поважнее: сочинение для мадам Белинды, – отшутилась Розалин и вернулась за стол к урокам.

Но в глубине души мелькнула мысль, что Лиз не так уж далека от истины.

***

Первой мыслью полной негодования Розалин было уволить Джона. Но ситуация с бездомными детьми показала, что без него ей не обойтись. Джон быстро нашел для детей хороший приют и все устроил самым лучшим образом. Здравый смысл подсказывал Розалин, что глупо терять такого помощника.

И все же она стала звонить ему реже, а их воскресные встречи продолжались лишь ради тренировок. Иногда Джон намекал на скорый отъезд, но Розалин старательно игнорировала эти намеки.

Зато с Лиз Розалин почти не расставалась.

Приближалось Рождество. Школьницы репетировали праздничные постановки и украшали комнаты. Как-то вечером они развешивали гирлянды в обеденном зале под руководством мадам Белинды.

– Линн, у меня появилась идея, – сказала Лиз, расправляя бумажные звезды, вынутые из коробки. – Я хочу записаться на праздники волонтером в «Надежду».

Встретив недоуменный взгляд Розалин, она пояснила:

– Это благотворительная организация. Они раздают еду беднякам. В праздничные дни у них особенно много работы.

Она покосилась на одноклассниц, которые топтались у другой стены.

– Но придется сбегать из школы.

Розалин немного отошла, растягивая гирлянду. Лиз встала на заранее приготовленный стул и прицепила украшение за крючок в стене. Пока она двигала стул к другому крючку, Розалин раздумывала, что ответить.

Первое место в ее жизни всегда занимала учеба и, будь они сейчас в «настоящей “Вариотт”», она отказалась бы ставить под угрозу обучение в школе. Но Суинчестер заставил ее пересмотреть приоритеты.

– Я с тобой! – шепнула она Лиз, потому что к ним подошли Агнесс и Джейн за очередным украшением.

– Ты не обязана, Линн, – так же тихо возразила подруга. – Если нас поймают, нам грозит исключение из школы.

– Невелика беда, – проворчала Розалин, заставив Лиз расплыться в улыбке. – И вообще тебя это больше должно беспокоить, чем меня.

– Смеешься? – возразила Лиз. – Меня ни за что не исключат, дядя приложит все силы, чтобы я продолжала учиться.

К ним грузно приближалась мадам Белинда.

– Вы долго копаетесь, девочки! Остальные уже почти закончили, а вы одну гирлянду вешаете два часа!

Не дожидаясь оправданий, мадам прошествовала к следующей паре, чтобы сообщить, что их украшение висит криво.

Розалин и Лиз решили пойти в «Надежду» завтра же.

Глава 5. «Надежда»

Здание благотворительной организации «Надежда» представляло собой унылую двухэтажную коробку. Розалин даже передернуло от его грязно-желтого цвета. Лиз шепнула ей, что на первом этаже находятся хозяйственные помещения, а на втором – комнаты для неимущих.

– А где же раздают еду? – поинтересовалась Розалин.

– На заднем дворе, – отозвалась Лиз, которая похоже знала все об устройстве организации.

Услышав, что они хотят поработать, неприветливая женщина в темном платье провела их по обшарпанному коридору в кабинет заведующей, миссис Портер.

Сама миссис Портер тоже показалась Розалин какой-то обшарпанной, точно ее лицо и костюм долго чем-то терли, пока они не превратились в слабую тень самих себя.

– Что вам угодно, юные леди? – равнодушно спросила она, подняв на посетительниц бесцветные глаза.

Разговор тоже вышел бесцветный. Миссис Портер не выказала никаких эмоций по поводу их желания стать волонтерами, но и не возражала. Она зачитала им список правил, которые показались Розалин совершенно нелепыми. Вроде запрета на курение или ношение золотых украшений. Они пришли помогать, кому какое дело до украшений?

Когда правила не отпугнули школьниц, заведующая внесла их имена в толстенную ведомость и велела приходить завтра в шесть вечера.

Оказавшись на улице, Розалин снова брезгливо дернулась. Заведение ей не понравилось совершенно.

Но Лиз была полна энтузиазма. Всю обратную дорогу до школы она радовалась, что ее план претворяется в жизнь.

– Спасибо тебе, Линн! – возбужденно говорила она. – Я так долго хотела это сделать, но все не решалась. А когда ты согласилась пойти со мной, это придало мне смелости. Так приятно найти человека, который не считает меня чудачкой! Вдвоем мы можем горы свернуть!

Она едва не подпрыгивала от радости.

– Вообще-то я подумала, что мы должны ходить в «Надежду» по очереди, – вставила более трезво смотрящая на вещи Розалин. – Один день ты, а другой – я. Иначе будет слишком подозрительно. Пропажу сразу двух учениц могут заметить.

– Хорошая идея! – согласилась Лиз. – Но, по-моему, волноваться не о чем! От школы совсем недалеко.

Розалин не считала, что сорок минут пешком – недалеко, но Лиз отказалась брать кэб. Похоже, она стыдилась, что не может за него заплатить. Удобнее всего было бы попросить Джона отвозить их, но ему Розалин категорически не хотела рассказывать о «Надежде».

***

Первой дежурить вызвалась, конечно же, Лиз.

На следующий день она едва досидела до конца уроков. Розалин с недоумением смотрела на ее сияющее лицо, пока подруга надевала пальто и шарф, собираясь в «Надежду». У нее самой визит в обшарпанное здание не вызывал такого воодушевления. К тому же учителя будто узнали об их задумке, и задали целую гору домашнего задания.

– Линн, а можно тебя попросить, – вдруг несмело начала Лиз. – Ты не могла бы мне набросать черновик сочинения на завтра? А то мне не успеть его написать…

– Ладно, – откликнулась Розалин. – Но когда же ты успеешь выучить биологию?

Лиз фыркнула.

– У меня отличная память! Достаточно один раз прочитать. Посмотрю перед сном учебник, и все будет нормально, – беспечно махнула она рукой.

Розалин только снисходительно улыбнулась.

– Ты ведь понимаешь, что эта работа важнее уроков? – на прощанье произнесла Лиз и выскочила за дверь.

Розалин села за домашнее задание, но не могла сосредоточиться. Идея волонтерства не давала ей покоя. Почему она не чувствует того же, что и Лиз? Кормить бедных – важное и достойное занятие. Но разве это важнее учебы для нее? Нет. Может быть она слишком эгоистична, чтобы помогать людям? Но тогда зачем она приехала сюда?

Только обещание помочь Лиз с сочинением заставило Розалин взять себя в руки и заняться учебой. Расправившись со своим сочинением и с ее, Розалин взялась за биологию, и тут раздался стук в дверь.

Открыв ее, Розалин обнаружила на пороге довольные лица Агнесс и Джейн. Но увидев вместо подруги ее серьезную соседку, их радость поубавилась.

– Привет! – вскинув подбородок, сказала Агнесс. – А где Лиз?

Розалин судорожно соображала, что ей ответить.

– Она пошла в библиотеку, – наконец сказала она, – писать сочинение для мадам Белинды. Просила ей не мешать.

– Не мешать? – подняла брови Агнесс и надменно добавила: – Ну да, с кем поведешься – от того и наберешься.

Розалин пропустила колкость мимо ушей и уже хотела закрыть дверь, но вперед протиснулась Джейн.

– Что вы с Лиз замышляете? – прошипела она. – Все ходите вдвоем и шушукаетесь. Она даже перестала с нами гулять! Если ты вздумала впутать нашу Лиз в темные делишки…

Она угрожающе умолкла.

Розалин не смогла сдержать улыбки. На самом деле все как раз наоборот!

– Что смешного? – оскорбилась Джейн. – Лиз наша подруга! И она такая доверчивая!

– И что? – поинтересовалась Розалин.

– А то, что держись от нее подальше! – выпалила Агнесс.

Не дождавшись другого ответа кроме холодного молчания, девочки двинулись прочь по коридору.

Проводив их взглядом, Розалин захлопнула дверь и тяжело вздохнула. Вообще-то их беспокойство за подругу – это даже мило… А мысль о том, что Лиз позвала с собой в «Надежду» ее, а не этих напыщенных девиц, заставила Розалин вновь улыбнуться.

До конца вечера она пребывала в прекрасном настроении, из которого ее вырвал звон колокола, возвестивший отбой.

Отбой!

Но где же Лиз?

Розалин испуганно отложила книгу, которую в этот момент читала.

Входные двери на ночь запираются, и если Лиз не успела вернуться в школу, то ночевать ей придется на улице!

Розалин бросилась к окну. На улице никого не было. Лиз не глупая, она прекрасно знает, что ночью шататься по городу опасно. Скорее всего она поняла, что не успевает до отбоя, и осталась ночевать в «Надежде». Розалин на ее месте так бы и поступила.

Если бы можно было ей позвонить! Но телефон в кабинете мадам Белинды… да и в организации вряд ли ответят так поздно…

Стараясь подавить беспокойство, Розалин надела ночную рубашку и легла в постель. Но не могла сомкнуть глаз. Она ворочалась, представляя, как Лиз замерзает на улице, или на нее нападают работорговцы…

Вдали послышался бой часов на городской ратуше.

Полночь!

Розалин встала, накинула халат и стала мерить шагами спальню. Что предпринять?

Рассказать учителям, что Лиз пропала? Но тогда придется выдать, куда она ходила и каким образом. А если утром она вернется и сочтет это предательством?

Двери открывают около семи, когда к воротам подъезжает грузовик с продуктами…

Розалин решила дождаться утра, а если Лиз не объявится, пойти в благотворительную организацию самой. Но ночь тянулась бесконечно долго.

Когда часы пробили шесть, она оделась и выскользнула из комнаты.

Сонные коридоры были пустынны. Ученицы еще спали. В темноте пробираясь в холл, Розалин не встретила ни единого человека. В холле она притаилась за одной из четырех колонн – напоминание о былой роскоши особняка – и стала ждать.

В семь часов появилась директор, мадам Арлетт, в пальто и со связкой ключей. Зевнув, она неторопливо зажгла свет, отперла двери и вышла на улицу.

С замиранием сердца Розалин ждала, что с минуты на минуту в холл войдет Лиз. Но директор вскоре вернулась, а подруги не было и следа.

Продежурив у двери еще с полчаса, Розалин поняла, что пора приступать к активным действиям. Но стоило ей выйти из-за колонны, как…

Вернулась мадам Арлетт. От ее расслабленности не осталось и следа. Нервно поправляя прическу, она как была, в юбке и блузке, выскочила за дверь на мороз.

Может быть, директор узнала о пропаже ученицы? Розалин решила продолжить наблюдение.

Через пару минут мадам вернулась в сопровождении интеллигентного молодого мужчины с прилизанными волосами. На его черном пальто не было ни пылинки, а идеально начищенные ботинки блестели так, что было видно даже с места Розалин.

Директор так и суетилась вокруг него.

– Пройдемте в мой кабинет, мистер Колинз! – донеслось до ушей Розалин. – Не желаете ли чашку чая?

– Я желаю скорее покончить с делом, ради которого мне пришлось тащиться через полгорода в такую рань! – процедил сквозь зубы мистер Колинз.

И они скрылись в ближайшем коридоре. Розалин не могла представить другого срочного дела, кроме исчезновения Лиз. Может быть этот человек – детектив, который будет ее разыскивать? Или ее дядя? Странно, что никто не пришел в комнату Розалин, чтобы проверить, где Лиз.

Прошмыгнув в тот же коридор, Розалин дождалась, когда мадам Арлетт и «детектив» скроются в кабинете, а затем подошла к директорской двери. Если кто-то увидит ее – она скажет, что пришла сообщить о пропаже Лиз. Но учебные классы находятся в другом крыле, и сейчас здесь не было ни души.

Розалин приложила ухо к замочной скважине.

– Садитесь, прошу вас! – голос мадам Арлетт оставался все таким же нервным.

– Это лишнее. Я не собираюсь задерживаться. Как вы понимаете, я очень занят, – ответил мистер Колинз. – Я пришел, чтобы вы не поднимали шума из-за девочки.

Розалин затаила дыхание.

– Из телефонного звонка я поняла, что… – неуверенно проблеяла директор.

– Я должен заверить вас, что сэр Уоррен лично занимается этим вопросом, но нет оснований думать, что девочка вернется.

Повисло долгое молчание. У Розалин внутри похолодело.

– Но как я объясню это ее дяде? – тонким голосом спросила мадам Арлетт.

– Да как хотите, – отрезал мистер Колинз. – Скажите, что произошел несчастный случай. Я навел справки: дядя вряд ли будет опечален.

– О Боже! Несчастный случай? – пискнула мадам. – В моей школе? Немыслимо!

– Пусть будет несчастный случай в «Надежде». Она была там. Главное: имя сэра Уоррена не должно упоминаться!

Розалин услышала достаточно! Со всех ног она бросилась бежать по коридору. Сердце лихорадочно стучало, а глаза щипали слезы.

Лиз не вернется! Об этом позаботится некий сэр Уоррен! И они хотят все свалить на несчастный случай!

***

Ворвавшись к себе в комнату, Розалин захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Взгляд ее упал на нетронутую кровать Лиз. Она утерла слезы.

Кто такой сэр Уоррен? А посетитель мадам Арлетт, мистер Колинз? Розалин это имя показалось смутно знакомым, словно она где-то читала или слышала его…

Но если в этом она была не уверена, то остальное очевидно! Лиз сама говорила, что в «Надежде» ищут, кого продать в рабство. Выходит, что мистер Колинз и сэр Уоррен – работорговцы!

А значит, Лиз жива!

***

Звонить по телефону разрешалось только после уроков. Аппарат стоял в кабинете мадам Белинды, но Розалин должна была рискнуть.

Подойдя к двери кабинета, она постучала.

Но ответа не последовало. Тогда Розалин потянула ручку и проникла в кабинет учительницы литературы.

По стенам тянулись книжные полки, а на письменном столе царил идеальный порядок. Но Розалин интересовало только одно: без дальнейших рассуждений она кинулась к телефону и набрала номер Джона.

Если ее застанет мадам Белинда, ее ждет наказание. Но сейчас это было последним, о чем беспокоилась Розалин.

Джон не брал трубку бесконечно долго, но наконец послышался его голос:

– Слушаю!

– Джон! Мне нужна твоя помощь! Срочно приезжай за мной!

– Что стряслось, мисс? – испугался Джон.

Розалин в двух словах рассказала о произошедшем.

– Ты знаешь, кто такой сэр Уоррен? – в конце спросила она.

– Ну конечно, мисс! Уильям Уоррен – это мэр Суинчестера.

– О, нет! – прошептала Розалин, чувствуя, как мурашки побежали по спине. – А мистер Колинз?

– Это же его секретарь.

– Приезжай скорее, Джон! – в волнении вскричала Розалин и положила трубку.

Нужно уходить! Она воровато оглянулась…

И столкнулась взглядом с мадам Белиндой!

Учительница стояла в дверях и, судя по полному ужаса лицу, слышала большую часть разговора. С минуту они ошарашенно смотрели друг на друга.

– Извините, мадам… – хрипло выдохнула Розалин.

Но пока она прочищала пересохшее горло, мадам Белинда пришла в себя. Так и оставив дверь открытой, она грозно двинулась к ученице.

– Что вы себе позволяете, мисс Ферроуз! – возмутилась она, поправив трубку на аппарате. – Телефоном запрещено пользоваться в учебное время! Да еще без разрешения!

Розалин не могла вымолвить ни слова, бессмысленно наблюдая за каждым движением учительницы.

– Между прочим, за подобное нарушение полагается наказание, – продолжала та, не глядя на Розалин.

Она сердито выровняла стопку бумаг на столе.

Розалин по-прежнему молчала. Если мадам Белинда слышала разговор, то поняла, что Лиз угрожает опасность. Неужели она просто закроет на это глаза и сведет дело к школьному наказанию?

– Вам запрещено сегодня покидать свою комнату! – заявила та, заставив горячую волну гнева разлиться по телу Розалин. – Я запру вас! И сообщу о ситуации мадам Арлетт!

– Она все знает, – выдавила Розалин, имея в виду ситуацию с Лиз.

Руки мадам Белинды, продолжавшие наводить порядок на столе, замерли, и она испуганно взглянула на ученицу.

– Да, она знает, что случилось с Лиз! – обрела Розалин дар речи. – Но не пойдет против мэра, а я – пойду!

На лице мадам Белинды появилось обычное надменное выражение.

– Ваша самонадеянность поражает, мисс Ферроуз! – произнесла она. – Но ни к чему хорошему не приведет!

И, не дав Розалин возможности ответить ей гневной тирадой про жалких трусов – учителей, продолжила немного мягче:

– Я не могу позволить вам вмешиваться в это. Я запру вас для вашего же блага. Вы всего лишь школьница, мисс Ферроуз!

Она указала на дверь.

– Идемте!

Но Розалин не собиралась сидеть взаперти, когда Лиз нужна помощь! Она вытащила из кармана револьвер и направила на учительницу.

– Вы останетесь здесь, а я пойду куда мне угодно, – твердо сказала она.

При виде оружия лицо мадам Белинды вытянулось. Она сорвалась с места и, пробежав мимо Розалин, захлопнула дверь.

– С ума сошли, мисс Ферроуз? – прошипела она. – Если кто-то увидит…

Но Розалин не опускала револьвер.

Мадам Белинда обреченно смотрела на нее.

– Вы думаете, что умнее взрослых, потому что у вас есть оружие? Что с ним сможете противостоять человеку, который держит в страхе весь город? Сэр Уоррен опасен! Его так легко не напугать!

– Просто дайте пройти! – велела Розалин.

– Вы окажетесь там же, где мисс Браун, поймите! – не сдавалась учительница.

– Мне все равно! Я не могу бросить ее в беде! – заявила Розалин, чувствуя, что вся дрожит. – Если у меня есть хоть крошечный шанс, я должна его использовать!

Воцарилось молчание. Мадам Белинда долго смотрела на нее, а потом сказала:

– В сквере за кустами шиповника в школьной ограде есть лаз. Ты можешь выбраться там.

От удивления, что поборнице дисциплины известен их тайный ход, Розалин едва не уронила револьвер.

– Я скрою твое отсутствие до конца дня, так что, если передумаешь… – продолжала учительница.

Розалин быстро спрятала револьвер в карман.

– Спасибо, мадам! – искренне сказала она.

Мадам Белинда опустила глаза и отошла от двери. Уже очутившись в коридоре, Розалин услышала ее тихий голос:

– Они быстро на мне поставили крест…

Розалин побежала за своим пальто, а фраза крутилась в голове навязчивым эхо. И только у школьной ограды она поняла, что мадам Белинда цитировала Киплинга:

Они быстро на мне поставили крест,

в первый день, первой пулей в лоб.

Дети любят в театре вскакивать с мест,

я забыл, что это – окоп.

По спине Розалин побежали мурашки.

Глава 6. Особняк «Виктория»

Дом сэра Уоррена располагался в самом центре города. В сумерках большой старинный особняк с белыми колоннами и лепниной у входа выглядел красиво и загадочно. Перед ним за воротами виднелся выключенный на зиму фонтан и квадратно подстриженная живая изгородь, припорошенная снегом. Подобные дома были весьма популярны в прошлом веке. Название тоже осталось с тех времен – «Виктория».

Задумчиво глядя на «Викторию» из окна автомобиля, Розалин старалась унять волнение.

– Он вряд ли нас примет, – заметил Джон, сидящий за рулем, рядом с ней.

– Мы должны попытаться! – сказала Розалин, оторвавшись от созерцания особняка. – Нужно вытащить Лиз!

Пока они ехали из школы, то успели обсудить дальнейшие действия. Джон предложил сперва разведать обстановку, а Розалин – нанести для этого визит мэру.

– Что ты знаешь о нем? – спросила Розалин.

– У сэра Уоррена несколько фирм по всему Лэмпширу, – отозвался телохранитель. – Он любит дорогие автомобили и сигары. С женой он давно не живет, но обеспечивает ее. В обмен она изредка присутствует на официальных мероприятиях. Его сын учится в Ларварде второй год.

– Ну, а если копнуть глубже? – не унималась Розалин. – Что насчет его связи с работорговцами?

Джон вздохнул.

– Вы должны понять, мисс…

– Хватит, Джон! – зло перебила Розалин, ощутив в его голосе очередную порцию фальши. – Я знаю, что ты скрываешь от меня сведения о работорговле! Если ты собираешься продолжать в том же духе, то я пойду к мэру одна! Говори начистоту!

Пальцы Джона сжали руль так, что он, казалось, сейчас треснет.

– Если начистоту, то я считаю, что вы зря приехали в Суинчестер, мисс, – глухо произнес телохранитель. – Я слишком долго прожил в спокойном Ньювасле и забыл, каково посвятить чему-то всю жизнь, зная, что твоей единственной наградой будет смерть. Если бы я помнил, то ни за что не позволил бы вам отправиться сюда.

– Ты забываешься, Джон! – возмутилась Розалин. – Ты работаешь на меня, и не тебе решать, куда я поеду и что буду делать!

– Я знаю, мисс, – тихо проговорил он. – Но я бы поговорил с вашим отцом… сделал бы все возможное…

У Розалин защипало в глазах.

– Тогда уходи! – вскричала она. – Ты не обязан в этом участвовать! Я тебя увольняю!

Джон повернул к ней испуганное лицо.

– Нет-нет, мисс! Я вас не брошу! Я лишь пытаюсь оградить вас от опасности! Это моя работа! Я отвечаю за вашу жизнь!

– Я сама отвечаю за свою жизнь! – заявила Розалин. – Я думала, что ты будешь мне помогать! А ты… ты…

От гнева слова застряли в горле.

– Мисс, – мягко проговорил Джон. – Вы не знаете, во что собираетесь влезть.

– Предатель! – выпалила Розалин и, дернув ручку двери, распахнула ее.

– Постойте, мисс! – телохранитель крепко схватил ее за плечо и усадил на место.

Розалин сверлила его злым взглядом, но не сопротивлялась.

– Если я скажу, что это больше не повторится, вы поверите мне? – спросил он. – Если я расскажу вам все, что узнал?

Проклиная свое благоразумие, Розалин закусила губу и захлопнула дверь.

– Рассказывай! – велела она.

– Сэр Уоррен действительно работорговец, – сказал Джон. – Он проводит аукционы для местных богачей два раза в год. И следующий будет на Рождество.

– И все об этом знают? – задохнулась от возмущения Розалин. – И просто делают вид, что все нормально?

– Конечно же, нет! Аукционы держатся в секрете. Их посещает элита: Эстер, Корнштейн, Коулман и прочие. В их руках весь округ, они могут себе это позволить.

– А как же полиция?.. – начала Розалин, а потом вспомнила ночные патрули в поисках беглых рабов.

Джон вздохнул.

– Здесь все иначе, чем у вас дома, мисс. Простые люди делают вид, что верят, будто люди с клеймом – преступники. А если кого-то это объяснение не устраивает – с ним расправляются. Полиция полностью подчиняется сэру Уоррену. Официально рабство запрещено, но неофициально за укрывательство беглых рабов следует суровое наказание. Вплоть до такого же клейма. Никто не хочет подставляться.

Розалин чувствовала, что ей трудно дышать.

– Просто какое-то Средневековье! – пробормотала она.

Джон горько усмехнулся.

– Никто не приковывает их цепями к галерам и не бьет кнутом! Здесь рабы – бесплатная рабочая сила. И многих из них все устраивает: есть еда, кров и постоянная работа. Думаешь их жизнь хуже, чем у рабочих на заводах, которые плавят сталь по шестнадцать часов в день?

Розалин подняла на него взгляд:

– А как же личная свобода?

– Это зыбкое понятие. Я вот свободный человек, но с моей работой я не видел семью уже два года.

– У тебя есть семья? – Розалин была в шоке.

– Да, мисс, – улыбнулся ее изумленному лицу Джон. – Мой сын всего на год младше вас.

– Но ты никогда… Я и понятия не имела!

Розалин пыталась представить Джона с семьей и не смогла. Он всегда был рядом с ней, он знал отца еще со времен «Экскалибура». Когда он мог бы завести семью? Он даже ночевал в доме мэра!

– Забудьте, что я сказал, мисс, – нахмурился телохранитель. – Никто не должен об этом знать.

– Но почему, Джон? – воскликнула Розалин. – Если бы я знала, то чаще давала бы тебе выходные!

– Мне не нужны выходные, мисс. Моя работа – оберегать вас, никто не должен знать о моих слабостях, иначе их можно использовать против меня, а значит, и против вас.

Розалин обдумывала эту информацию.

– Почему ты говоришь мне все это, Джон? Ты всерьез оправдываешь рабство?

– Нет, мисс. Я оправдываю людей, которые, в отличие от ваших родителей, не стали бросаться на амбразуру. Вы тоже можете выбрать нормальную жизнь, что бы вам там ни приснилось. Вы ничего никому не должны!

Он чуть наклонился к ней:

– Пойми, Роззи, если ты влезешь в это, пути назад уже не будет.

Розалин смотрела на него во все глаза. Джон никогда не называл ее «Роззи». Она поняла, как он переживает за нее.

Но на одну короткую секунду она представила, что они просто уедут отсюда. Она вернется в школу, а может быть, и домой к отцу. Со временем она смирится с тем, что не смогла помочь Лиз, забудет о дружбе с ней… Забудет обо всех историях, которые она рассказывала, об их вылазках в город, о том, что Лиз, добрая и честная Лиз, осталась совсем одна в особняке сэра Уоррена на растерзание людям вроде прилизанного мистера Колинза… От одной мысли об этом сердце Розалин до боли сжалось. Это просто невыносимо!

Решительно тряхнув головой, она сказала:

– Поздно, Джон. У них Лиз. А значит, я уже влезла в это! Я ее не брошу! Ты пойдешь со мной?

Пристально вглядываясь в ее лицо, Джон молчал несколько секунд, словно подыскивал еще какие-нибудь слова, чтобы ее отговорить. Но, видимо, так и не нашел.

– Никогда больше не смейте у меня такое спрашивать! – наконец проговорил он и потянулся на заднее сидение за черной шляпой-котелком. – Револьвер заряжен, мисс?

Розалин кивнула и открыла дверь.

Напрасно Джон боялся, что мэр не захочет их принять. Видимо, сэр Уоррен заинтересовался необычными посетителями.

Дворецкий проводил их в богато обставленную гостиную, где сэр Уоррен, невысокий полный мужчина с опухшим лицом, курил сигару, сидя в мягком кресле.

– Добрый вечер, сэр! – сказал Джон.

– И вам добрый вечер, – мэр внимательно разглядывал гостей. – Какое дело привело вас ко мне в столь поздний час?

Его взгляд остановился на Джоне.

– Простите, что мы вас побеспокоили, – начал тот, вертя в руках свой котелок. – Моя дочь рассказала, что в школе «Вариотт» пропала ученица, ее одноклассница. Мы пришли просить вас заняться этим делом лично.

– Я знаю эту школу, – отозвался сэр Уоррен. – Уверен, учителя уже обратились в полицию и делают все возможное, чтобы найти девочку.

Он затянулся сигарой и добавил:

– Если конечно, она хочет, чтобы ее нашли.

– Что вы имеете в виду? – сделал глуповатое лицо Джон.

Запах дыма свербел у Розалин в носу. Она с трудом сдерживалась, чтобы не влезть в беседу. Непривычно было доверить Джону говорить за нее. В доме отца она самостоятельно общалась с людьми куда более высокого положения, чем сэр Уоррен.

– Юные девушки бывают слишком романтичны и доверчивы, – протянул мэр. – Возможно, что она убежала с джентльменом в надежде выйти замуж.

Тут Розалин не удержалась.

– Она совсем не такая, сэр! – воскликнула она. – Это на нее не похоже!

– Ну, разумеется, – понимающе улыбнулся сэр Уоррен.

Джон кинул на Розалин притворный «как ты себя ведешь»-взгляд и сказал:

– Сэр, директор даже не думает обращаться в полицию! Поэтому я и пришел к вам…

– Так может быть, директору известно больше вашего? – перебил его сэр Уоррен, начиная раздражаться. – Не думаю, что здесь требуется мое вмешательство.

Видимо, он ожидал более интересного разговора. Встав с кресла, сэр Уоррен направился к камину, всем своим видом давая понять, что аудиенция окончена.

И Розалин пошла ва-банк.

– Вы хотите представить это дело как несчастный случай, – выпалила она. – Но я была там и все знаю! Я знаю, что Элизабет Браун находится у вас!

Сэр Уоррен взглянул на нее, но его лицо осталось бесстрастным.

– Опрометчиво бросаться такими обвинениями, юная леди! – невозмутимо сказал он. – Вашему отцу должно быть стыдно за вас!

Джон хотел что-то сказать, но мэр его опередил.

– Думаю, вам пора. Мое приемное время давно закончилось.

Он неторопливо поворошил кочергой угли в камине.

Но Розалин не была готова проиграть.

– Я никуда не уйду! – в отчаянии заявила она. – Пока вы не отпустите Лиз или хотя бы не дадите мне с ней поговорить!

Джон пытался взять ее за руку, чтобы увести, но Розалин ловко увернулась.

– Я не собираюсь это выслушивать! – скривился сэр Уоррен.

Он взял с полки над камином колокольчик и позвонил.

В зал вошли двое людей в болотно-зеленой военной форме, у каждого на поясе висела внушительная кобура.

– Как я уже сказал, вам пора, – лениво махнул рукой мэр.

Джон взял Розалин за плечи.

– Простите, сэр, моя дочь не в себе, – лепетал он. – Уверен, она не хотела сказать ничего подобного…

Телохранитель увлекал ее к выходу, а за ними следовали солдаты Уоррена.

Только оказавшись за воротами, Джон отпустил ее.

– Прости, Джон, – тихо сказала Розалин, всхлипнув. – Я боюсь за Лиз!

– И не зря. Уверен, что она у него! – шепнул Джон, покосившись в сторону особняка.

– Что? – подняла лицо Розалин.

– Садись в машину! За нами наблюдают.

Розалин заняла место рядом с Джоном, и автомобиль медленно покатил к «Мэрибель».

– Ты, конечно, вела себя очень глупо, – сказал Джон. – Но Уоррен занервничал, когда ты упомянула, что все видела. Он знает, где она!

– Занервничал? – удивилась Розалин. – Но я ничего не заметила!

– Ты была слишком занята своими эмоциями. Тут нужен трезвый ум и некоторый опыт.

– Тогда нам нужно влезть в дом сэра Уоррена!

Она думала, что Джон снова станет ее отговаривать. Но, к ее удивлению, он кивнул.

– Только сперва нужно подготовиться.

***

Вернуться в школу для Розалин было немыслимо, и Джон привез ее в гостиницу. Ему пришлось выслушать по телефону целую речь директора о безответственности Розалин, уехавшей без предупреждения. Только после этого ему представилась возможность сказать, что ее не будет несколько дней из-за «разыгравшихся нервов».

Весь следующий день они продумывали операцию. Розалин сходила в городскую библиотеку и нашла план особняка, похожего на «Викторию». Согласно плану, в подобном доме был большой подвал для хранения продуктов, состоящий из двух комнат.

– Возможно, он держит ее в любом другом месте, но для начала проверим эти кладовые, – говорил Джон, водя пальцем по перерисованному Розалин плану. – Если ее там нет, придется незаметно отступить и предпринять другую попытку позже. Сейчас для нас главное – не быть замеченными.

Розалин подняла глаза от листка и увидела ползущего по стене таракана. Едва задумавшись, что делает, она сняла туфлю и прихлопнула его. «Есть ли тараканы в подвале сэра Уоррена, где сидит Лиз?» – мелькнула мысль. Брезгливость и высокомерие отступили при мыслях о положении подруги. Ни тараканами, ни охраной, ни высоким положением мэра Розалин было не напугать.

***

Глубокой ночью взятый Джоном напрокат автомобиль подъехал к улице, параллельной той, где стоял особняк Уоррена.

Дальше Розалин и Джон пошли пешком. Розалин предлагала раздобыть для нее брюки, чтобы иметь большую свободу движений, но Джон сказал, что, если она будет похожа на девочку, то вызовет меньше подозрений. В случае проблем все внимание должно быть приковано к нему.

«Викторию» окружала ограда с каменными столбами, пространство между которыми заполняла решетка с острыми пиками наверху. Джон подсадил Розалин, чтобы она взобралась на один из столбов, а затем привязала к резной верхушке веревку.

Руки у нее вспотели, и спускаться, держась за веревку и упираясь в каменный столб ногами, было сложнее, чем она думала. Каждую секунду Розалин казалось, что ладонь сейчас соскользнет. И в следующую секунду тоже… Но все же она успешно приземлилась в сугроб.

Осторожно перекинув веревку Джону, она ждала, когда то же самое проделает он. Сердце натужно стучало. Розалин оглянулась на дом. Ни в одном окне не горел свет, и она надеялась, что сэр Уоррен и его прислуга мирно спят.

Наконец Джон тоже оказался по эту сторону забора и сделал ей знак двигаться за ним.

Осторожно подобравшись к самой стене здания, они принялись красться под окнами. Джон объяснял ей, что так их труднее заметить из дома.

У двери черного хода Джон остановился. Повозившись с отмычкой, он отпер дверь, и они проникли в дом. Небольшой коридор вел к кухне, но взломщики прошмыгнули мимо.

Ткнув Розалин в плечо, Джон указал на следующую дверь, где по плану была лестница в подвал.

Он первым двинулся по ней во тьме. Розалин старалась не отставать. Радовало, что ступени не скрипели. Розалин заметила, что они не деревянные, а каменные.

Спуск окончился перед двумя дверями. Джон дернул ручку одной из них. Заперто.

– Наверное, она там, – выдохнула Розалин.

– Проверь вторую, – шепнул в ответ Джон.

Потянув на себя вторую дверь, Розалин с удивлением ощутила, что она открывается. Их глазам предстал каменный коридор, заворачивающий за угол. Над дверью неярко горела газовая лампа.

– Что это? – спросила Розалин.

Она услышала, как Джон вынул оружие.

– Я первый.

Опередив ее, он двинулся по коридору с револьвером наготове. Розалин тоже достала свой из внутреннего кармана пальто и последовала за телохранителем.

Джон заглянул за угол и грубо выругался сквозь зубы. Розалин повторила его движение, не дожидаясь объяснений.

Прежде, чем Джон втащил ее обратно, она увидела в свете ламп длинный и широкий каменный коридор с дверями по обеим сторонам.

– Это же настоящая тюрьма! – с ужасом прошептала она.

– Тссс! – прижал ее к стене Джон. – Там охрана! Нужно убираться отсюда!

Охрану Розалин заметить не успела.

– А как же Лиз? – спросила она.

Джон снова чуть слышно выругался. Отпустив Розалин, он выглянул снова.

– Охранник один, – обернувшись к ней, бросил он. – Похоже, он спит.

Нахмурившись, Джон напряженно раздумывал, а Розалин смотрела на него умоляющим взглядом. Они так близки к освобождению Лиз!

– Хорошо, – наконец промолвил он, принимаясь снимать пальто. – Рискнем. Я проберусь и оглушу охранника. А ты стой здесь и смотри, чтобы никто не спустился сверху.

Она кивнула.

– Я подам знак, когда найду ключи, – продолжал телохранитель и бросил пальто на пол. – И будем искать камеру Лиз. Но если что-то пойдет не так – беги! Без меня! Ты поняла?

Розалин кивнула снова. Джон еще несколько секунд вглядывался в ее лицо, стараясь определить, верно ли она поняла фразу «без меня». Но Розалин не была дурочкой. Ей было абсолютно ясно, что у Джона больше шансов спастись, если ему не нужно будет спасать еще и ее.

Удовлетворившись увиденным, Джон выставил вперед револьвер и зашел за угол. Розалин следила за ним, затаив дыхание.

Она видела, как он неслышно подбирается к ничего не подозревающему охраннику. Его роль исполнял совсем молодой парень в зеленой форме. Он сидел на скамье в середине коридора, привалившись к стене между двумя дверями. Голова его свешивалась к винтовке, которую он обнимал правой рукой.

Вдруг Розалин услышала звук позади себя. Она так засмотрелась на Джона и охранника, что забыла о своей обязанности!

Обернувшись к лестнице, она прислушалась. Шаги!

– Джон! – прошипела Розалин. – Кто-то идет!

У нее не было времени разбираться, слышал ее напарник или нет. На свет вышел еще один парень в форме.

Ни секунды не сомневаясь, Розалин направила на него револьвер.

– Стой! – приказала она.

Лицо черноволосого солдата вытянулось.

– Руки за голову! Лицом к стене! – послышался позади нее оклик Джона.

Он уже стоял рядом с ней. Солдат поднял руки, а Джон подскочил к нему и выудил из кобуры у него на поясе новенький маузер.

В этот момент тишину дома расколол громкий звон.

Розалин увидела, что часовой проснулся и дергает за веревку, уходящую в нишу в стене.

– Бежим! – крикнул Джон и толкнул Розалин к выходу.

Она понеслась по ступеням, не чуя ног. За спиной слышались тяжелые шаги Джона.

Но звон давно опередил их, разносясь по темным коридорам, в один из которых они наконец выскочили.

Розалин миновала кухню и побежала к двери черного хода. Вспыхнул яркий свет. Он ослепил ее, заставив замедлить бег.

– Там!

– Стоять!

Но Розалин и Джон не остановились. Всего несколько шагов до заветной двери!

Грянул выстрел. Розалин обернулась на ходу и увидела, как покачнулся Джон. На его правом плече стало расплываться красное пятно. Розалин в ужасе замерла, но Джон снова толкнул ее вперед.

– Беги! – прошипел он сквозь стиснутые зубы, вскидывая отобранный у солдата пистолет.

Толкнув дверь плечом, Розалин выскочила в сад под звуки выстрелов. Ей не хватило духу обернуться.

Бежать!

Но на улице она растерялась: где они с Джоном оставили веревку? Все сугробы вокруг выглядели одинаково!

В доме внезапно стало тихо. Прислушиваясь к этой пугающей тишине, Розалин с трудом подавила слезы и сильнейшее желание вернуться и побежала через сад наобум.

– Вот она! – раздался рядом мужской голос.

Розалин шарахнулась в другую сторону, но откуда ни возьмись перед ней возник рыжий парень в форме. Розалин подняла револьвер. Парень ударил ее по руке, и она выронила оружие. Он сомкнул хватку на запястье, но Розалин знала, что делать…

– Не шевелись! – произнес мужской голос позади нее.

Розалин потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что именно уперлось ей в спину. А поняв это, она замерла, забыв дышать.

– А ты – отойди!

Рыжий выпустил ее и сделал шаг назад. Толчок в плечо заставил Розалин развернуться лицом к тому, кто ей угрожал.

Им оказался высокий мужчина. Уперев дуло пистолета ей в грудь, он притянул ее ближе. Розалин едва удержалась от вскрика – лунный свет падал на его обезображенное лицо: левая щека, от уха до носа изъеденная рытвинами, по цвету напоминала кусок сырого мяса. Легко было догадаться, что это шрам от ожога. Он продолжался на шее и уходил под ворот форменной рубашки. На здоровой половине лица кожа была гладкой, но ощущение, что перед Розалин не совсем человек, мешало определить его возраст. Солдат был так близко, что она чувствовала исходящий от него запах табака, а он, нахмурившись, внимательно разглядывал ее.

– Ты не из наших, – заключил он.

Розалин не знала, что на это отвечать. Но он и не ждал ответа. Подтолкнув ее дулом в сторону дома, он велел:

– Вперед!

Она дернула рукой, предплечье которой он сжимал слишком сильно, причиняя боль. Но ему это не понравилось: пистолет переместился к ее виску.

– Без глупостей!

Во рту у Розалин пересохло. Едва переставляя ноги, она двинулась к двери, которую считала своим спасением всего несколько минут назад. Холодный металл касался кожи, и Розалин не могла вздохнуть. Она слышала каждый удар своего сердца, словно он мог оказаться слишком громким и вызвать выстрел. Каждый шаг эхом отдавался в висках.

Рыжий обогнал их и распахнул дверь.

Первым, кого Розалин увидела внутри, был Джон. Он лежал на полу лицом вниз со связанными за спиной руками в окружении солдат. Его белая рубашка справа пропиталась кровью. Он резко дернул головой, чтобы взглянуть на вошедших. Лицо у него было разбито. Но главное, что он жив!

– Кто еще с вами? – услышала Розалин голос своего жуткого проводника.

– Никого! – не сдержав дрожи в голосе, ответила она.

Она смотрела на Джона. Она старалась думать о Джоне, о Лиз, только не о пистолете у своей головы. Сейчас он выстрелит, и кто тогда спасет Лиз? Сейчас он выстрелит и…

– А ты что скажешь? – вопрос был адресован Джону.

Рыжий парень схватил его за волосы, заставив поднять голову.

– Никого, – прохрипел Джон. – Мы пришли за девочкой, Элизабет Браун.

Глаза у Розалин предательски защипало. Ужасно видеть Джона в таком состоянии!

– С чего вы взяли, что она здесь? – продолжался допрос.

Розалин облизнула губы.

– Это я… услышала об этом, – проговорила она.

Слова произносились медленно, голос дрожал. Дуло пистолета сильнее прижалось к виску. Это не по-настоящему!

– Я слышала, как директор школы говорила с мистером Колинзом, и решила, что моя подруга здесь.

– Очень интересно! – протянул мужчина со шрамом.

Вдруг в коридоре послышались быстрые шаги. Все взгляды обратились туда. На свет, щурясь, вышел сэр Уоррен в бордовом ночном халате.

– В чем дело, Сэм? – недовольно спросил он. – Я слышал тревогу!

Взгляд его упал на Розалин.

– Этого не хватало! – разозлился мэр. – Какого черта вы здесь делаете?

Розалин не успела ничего сказать, как шаг вперед сделал черноволосый солдат, которого они обезоружили на лестнице.

– Они были в подвале, сэр!

Выражение лица мэра изменилось мгновенно. От недоумения не осталось и следа. Сэр Уоррен сжал губы.

– В подвале, значит?

Он посмотрел Розалин прямо в глаза. Она перестала дышать. Сейчас он отдаст приказ… Вот сейчас…

– В камеру! – выплюнул он. – Раздельно!

И развернувшись, зашагал прочь.

Розалин видела, как Джона заставили подняться и потащили к лестнице. Металл наконец перестал прижиматься к ее виску. Заведя ей руки за спину, мужчина повел ее вслед за Джоном.

– Прошу вас, мисс, – сказал он.

В его голосе ей почудилась насмешка.

Глава 7. Шпионка

Камера представляла собой каменный мешок без окон, вытянутый от двери до противоположной стены. Слабый свет давала газовая лампа в нише под потолком, скрытая решеткой. Слева у стены была жесткая койка, а напротив – деревянная тумба. Розалин усмехнулась, вспомнив, как воротила нос от гостиничного номера.

Прежде, чем поместить ее сюда, солдат заставил ее снять пальто и вывернуть карманы. Обратно он вернул только носовой платок и случайно завалявшийся у нее огрызок карандаша.

Оставшись в камере одна, Розалин бессмысленно повертела карандаш в руке и вновь сунула в карман. Она забралась на койку прямо в ботинках и уселась, обхватив колени руками.

Что будет дальше, пленница не имела представления. Что собирается делать с ними сэр Уоррен? Как видно, никто не должен был знать о подземной тюрьме. Почему? Ответ напрашивался сам собой: Уоррен прячет здесь рабов.

Они с Джоном не смогли спасти Лиз. И даже не узнали наверняка, что она здесь! Может быть, ее держат наверху?

Розалин беспокоила рана Джона. Насколько она серьезна? А вдруг ее верный телохранитель умрет? При мысли об этом у нее почва уходила из-под ног.

Было бы ужасно нелепо просто сгинуть в подвале сэра Уоррена после всех высоких слов, оправдывавших ее приезд в Суинчестер.

В полудреме Розалин заметила, что лампы разгорелись ярче. Сперва она решила, что у нее что-то со зрением, а потом догадалась, что так в подземном мире обозначается утро.

Розалин спустила ноги на пол и прошлась по камере, осматривая стены. Как можно выбраться отсюда? Идей не было.

И тут она услышала, как открывается дверь.

К ней вошел тот же солдат, который ее пленил. Искореженное огнем лицо невозможно было не узнать. Он встал, сложив руки на груди, и исподлобья смотрел на нее. Розалин опять ощутила легкий запах сигаретного дыма и пота. На поясе у него висела кобура маузера, но Розалин была уверена, что он справится с ней и без оружия. Джон тренировал ее, но все же ей не под силу побить профессионального военного. А в том, что перед ней профессионал, Розалин не сомневалась. Другие солдаты выглядели просто мальчишками в форме, а от него исходила сила. Может быть, дело в этом ужасном шраме?

– Как ваше имя, мисс? – произнес он.

– Меня зовут Линнет Ферроуз, – ответила Розалин.

Пусть она и ощущала беспомощность всей кожей, она не собиралась выдавать ему свои чувства. Спину она держала прямо и пыталась заглянуть врагу в глаза.

– И вы учитесь в школе «Вариотт»? – спросил он.

– Совершенно верно.

Он знал ответы на эти вопросы. Это была лишь разминка, чтобы ее оценить, увидеть, как она ведет себя, говоря правду. Джон кое-что рассказывал Розалин о допросах.

– А как зовут вас? – произнесла она, не дав ему задать новый вопрос.

Он усмехнулся.

– Меня зовут Сэм Робертс. Я начальник охраны сэра Уоррена.

Это было очень плохо. К ней сразу прислали начальника! Неужели сэр Уоррен считает ее настолько опасной?

– Зачем вы влезли в дом мэра, мисс Ферроуз? – спросил Сэм.

– Я хотела спасти свою подругу, – правда всегда лучшее оружие. – Я уже говорила вам.

Сэм стоял неподвижно и никак не отреагировал на ее слова.

– Откуда у вас оружие?

– Мой отец с детства научил меня стрелять, и я всегда ношу револьвер для самообороны, – сказала она. – Сэр Уоррен собирается предъявить мне обвинение?

Начальник охраны снова усмехнулся.

– Сэр Уоррен не предъявляет обвинений, мисс. Вы либо выйдете отсюда, либо нет.

– И каковы мои шансы выйти? – спросила Розалин.

Сэм чуть приподнял подбородок, вглядываясь в ее лицо. Наверное, он хотел увидеть на нем страх, но Розалин смело смотрела в ответ. Пусть знает, что она не боится ни его, ни сэра Уоррена.

А вот ей не удавалось прочесть по лицу Сэма, что у него на уме.

– А судьба вашего отца вас не волнует? – наконец спросил он.

– Где он? – встрепенулась Розалин, непроизвольно сделав шаг вперед. – Он жив? Что вы с ним сделали?

– Пока ничего. Но лучше вам сказать мне правду!

– Я уже сказала! – воскликнула Розалин. – Почему вы мне не верите?

– Потому что обычно школьницы не носят в кармане боевой «бульдог» сорок четвертого калибра, явно сделанный на заказ!

– Я же объяснила, что мой отец…

– Никакой он вам не отец! – рявкнул Сэм. – Будь этот человек вашим отцом, вы уже бились бы в истерике, умоляя меня его отпустить!

Розалин сделала глубокий вдох.

– Я умею сохранять самообладание, мистер Робертс. Вы вменяете мне это в вину?

– Я заметил, – отозвался он, не удостоив вниманием ее вопрос. – Обычно леди падают в обморок при виде крови.

– Ну конечно! А джентльмены приводят их в чувство поцелуем! – съязвила Розалин.

Но на лице Сэма ни дрогнул ни один мускул. Он строго спросил:

– Что вам известно о делах сэра Уоррена?

– Плевала я на его дела! Освободите меня, моего отца и подругу! Сэр Уоррен не имеет права держать нас здесь!

У нее появилась безумная мысль сбежать. Она смогла бы, пожалуй, проскользнуть под локтем Сэма. Но тренировки с Джоном научили ее быть осмотрительнее. А если даже у нее получится: как освободить Джона и Лиз?

Вдруг мужчина опустил руки и сделал шаг вперед. Розалин отступила. Если он нападет, ей придется защищаться.

– Вам известны такие имена как мистер Эстер и граф Корнштейн?

– Нет, – отвечала Розалин.

– Вы уверены? – угрожающе поинтересовался он и приблизился еще на шаг.

– Совершенно!

– Но вы должны были их слышать, ведь это самые богатые люди в округе!

– Я только пару месяцев назад приехала в Лэмпшир, – смутилась она. – Возможно, я слышала имена, я не помню. Меня ничего не связывает с этими людьми.

Кажется, Сэму не понравился ее ответ. Он медленно, но неотвратимо надвигался, заставляя ее сердце заходиться в бешеном ритме. Она не сможет ему противостоять!

– Откуда вы приехали, мисс Ферроуз?

– Из Фирмингема, – Розалин поняла, что ее голос звучит неубедительно и постаралась придать ему уверенности.

– Ваш домашний адрес?

– Лоуд-стрит 15, комнаты миссис Холидей, второй этаж.

Сейчас их разделяло меньше полуметра.

– Зачем вы приехали в Суинчестер?

– Моего отца перевели по работе… – сказала она.

– Кем же он работает? – прищурился Сэм.

Розалин сглотнула.

– Он… Он…

Так и не сумев выдавить ответ, она выставила руку вперед, почти коснувшись его кителя, и сказала:

– Отойдите, мистер Робертс! Вы смущаете меня!

Слепленное из двух половин лицо дрогнуло в улыбке.

– Вообще-то в этом смысл допроса, мисс Ферроуз, – сказал он, не двигаясь с места.

– Да… Конечно… – рассеянно пробормотала она, чувствуя, что мысли путаются, а сердце сейчас выскочит из груди.

Впервые в жизни она ощущала себя такой беспомощной и уязвимой. А Сэм разглядывал ее как необычную зверюшку, попавшую в его капкан.

– Что они приказали вам сделать, мисс Ферроуз? – тихо и раздельно произнес он.

– Мне никто ничего не приказывал! – едва дыша проговорила Розалин.

И хотя она смотрела ему в глаза, от ее внимания не ускользнуло, как рука Сэма потянулась к кобуре.

– Я говорю правду, мистер Робертс! – выдавила она.

Ладони у нее вспотели, а все приемы Джона вылетели из головы. Розалин видела только внимательно изучающие ее глаза.

– Пока достаточно, – наконец бросил Сэм.

И, резко развернувшись, он прошествовал вон из камеры. Когда захлопнулась дверь, Розалин опустилась на койку. Кровь стучала в ушах.

Он понял, что она врет! А она даже не спросила, как рана Джона! И ничего не узнала про Лиз! Розалин ругала себя на чем свет стоит. Как легко Сэму удалось запугать ее!

***

Время тянулось, не ограниченное стрелками часов, и оттого – бесконечное. Заняться в камере было решительно нечем, кроме как следить за все возрастающей тревогой в груди. Розалин успела проголодаться, по ее ощущениям давно минул полдень.

И стоило ей подумать об этом, как дверь снова открылась. Но надежда на обед не оправдалась: к ней пришел сам сэр Уоррен с одним из солдат. Розалин узнала рыжего парня, с которым сражалась ночью. В руках он держал винтовку.

Она встретила их так же, как Сэма: стоя с высоко поднятой головой.

– Так-так. Ну что ж, юная леди. Пришла пора нам серьезно побеседовать, – похоже, сэр Уоррен был здесь в своей стихии.

С его лица спала маска любезного джентльмена. Ей на смену пришел холодный взгляд и резкие движения.

– Я разузнал про твоего отца, он давно шныряет по всему городу. Для кого он шпионит? Кому вы служите?

Розалин произнесла с достоинством:

– Я не понимаю, о чем вы говорите, сэр. Я прошу прощения, что мы вломились в ваш дом. Но у меня были основания беспокоиться за жизнь моей подруги! Мы пришли только из-за нее.

Сэр Уоррен приподнял бровь.

– Ты слишком дерзкая для девчонки! – заявил он, оглядывая ее с головы до ног.

От его оценивающего взгляда Розалин стало не по себе. Кровь прилила к лицу, но она не опустила головы.

– А вы не слишком-то любезны для мэра! – ответила она.

Он задумчиво погладил подбородок.

– Я сперва думал, что твоя подружка просто оказалась не в то время, не в том месте. Но теперь я уверен, что это она помогла моей рабыне сбежать!

Розалин затаила дыхание. Он говорит о Лиз! Кому она помогла сбежать?..

– Так что хватит морочить мне голову! – продолжал сэр Уоррен. – Похоже, у вас спланированная операция! Кто послал вас? Эстер? Он хочет меня убрать?

Если бы не серьезность ситуации Розалин было бы смешно.

– Вы всерьез думаете, сэр, что кто-то пошлет двух школьниц, чтобы убрать вас? – поинтересовалась она.

Лицо сэра Уоррена на миг застыло, а в следующую секунду стало наливаться красным. Вместо ответа он набросился на нее. Розалин успела отскочить в сторону, и мэр взвыл, ударившись коленом о железную койку.

Но бежать в крошечной камере было некуда, а выход охранял рыжий парень с винтовкой. Следующим движением Уоррен схватил Розалин за предплечье и притянул к себе.

– Хочешь сказать, ты простая школьница? – прошипел он ей в лицо, пока его пальцы хищно впивались ей в руку. – Как бы не так!

Он оттолкнул ее, и Розалин неуклюже шлепнулась на койку, ударившись затылком о стену.

– Я дам тебе время до завтра, чтобы хорошенько подумать о том, что ты мне скажешь, – заявил сэр Уоррен, пока она потирала ушибленное место. – И о том, что Сэм с тобой сделает, если ты не расскажешь правду сама. Поверь, он отлично умеет развязывать язык. Если, конечно, он у тебя останется.

Сэр Уоррен ухмыльнулся, но его ледяной взгляд говорил о том, что это вовсе не шутка. По спине у Розалин побежали мурашки.

– Я не та, за кого вы меня приняли! – в отчаянии воскликнула она. – Я ничего не знаю!

Но мэр не обратил на ее слова никакого внимания.

– Мне нужно имя и цель, – проговорил он. – Подумай хорошенько!

Он отвернулся и, прихрамывая, двинулся к выходу, а солдат придержал перед ним дверь.

***

Воспитание в высшем обществе накладывало свой отпечаток: Розалин считала ниже своего достоинства засорять речь бранными словами. Поэтому уже через полчаса она перебрала в адрес сэра Уоррена все, какие знала, и пошла по второму кругу.

Затылок противно ныл, от пальцев мэра на руке остался синяк, а желудок сводило от голода. Она выпила всю воду из жестяной кружки на тумбе, но жажда все равно мучила ее. От мыслей о еде и воде отвлекала лишь легкая тошнота при воспоминании об угрозах сэра Уоррена.

Что она может рассказать ему? Он считает ее какой-то шпионкой, но это же не так! Допустим, Сэм понял, что она лжет… А что будет правдой? Сказать правду о своих родителях? А если сэр Уоррен ей не поверит? Даже наверняка не поверит! Кто бросит Ньювасл и отца-мэра из-за сна!

Может быть, попросить сэра Уоррена позвонить отцу? Этот негодяй может потребовать за нее выкуп, но по крайней мере она останется жива…

Чем больше Розалин об этом думала, тем сильнее хотела оказаться как можно дальше отсюда. Вернуться бы сейчас домой… К папе… И никуда не уезжать…

Вскоре Розалин почувствовала, что у нее замерзают руки и ноги. В камере стало заметно холоднее.

Розалин принялась ходить из угла в угол, жалея о том, что у нее отобрали пальто.

Как там Джон? Что с ним? А вдруг сэр Уоррен выпытывает у него, для кого они шпионят… Розалин схватилась руками за голову, не давая страшным мыслям завладеть ею.

Нет-нет, Джон сильный, с ним все будет в порядке!

Все будет в порядке…

Розалин сорвала с койки тонкое одеяло и, усевшись на постель с ногами, закуталась в него. Однако толку от одеяла не было почти никакого. Под кожу пробирался пронизывающий холод, а с ним – отчаяние.

Где сейчас Лиз? В одной из этих камер или ее уже увезли куда-нибудь? Интересно, дают ли ей поесть? А если нет? Розалин закусила губу. Надо что-то придумать, пока не стало слишком поздно!

Свет лампы ослаб. Настала ночь.

Сэр Уоррен сказал, что придет к ней завтра. Нужно что-то придумать! Но тело била дрожь, мешая нормально соображать. Розалин пыталась устроиться поудобнее, чтобы справиться с ней, но вскоре так замерзла, что ей не хотелось даже шевелиться.

Скрипнула дверь. Розалин откинула одеяло и вскочила. От резких движений у нее закружилась голова, и она едва устояла на ногах.

В камеру заявился рыжий солдат, что приходил с сэром Уорреном.

– Пошли, командир велел, – зевая, буркнул он и грубо схватил Розалин за руку.

Измученная холодом, голодом и бесплодными размышлениями она чувствовала, что сопротивляться нет сил. Но развязное обращение парня всколыхнуло внутри Розалин горячую волну гнева.

– Пусти меня! Я пойду сама! – закричала она, стараясь вырваться.

Солдат не слушал. Он вытащил ее в коридор и, несмотря на сопротивление, поволок за собой.

– Пусти! Я же сказала! – возмущалась Розалин.

– Линн! – вдруг услышала она.

Приглушенный голос раздался из-за двери соседней с ней камеры.

– Лиз? – вскричала Розалин.

Поскольку рыжий продолжал тащить ее вперед, она резко повернулась, прижавшись к нему, словно для танца. А потом применила один из приемов Джона. В следующий миг парень оказался лежащим на полу, выпустив ее руку.

Розалин подбежала к двери.

– Лиз! Ты в порядке?

– Да. Только мне страшно. Я сижу тут уже три дня.

– Все будет хорошо, Лиз! Мы выберемся, – говорила Розалин, прижимаясь к окованной железом двери.

– А ну, живо лицом ко мне! Иначе – стреляю! – раздалось за спиной.

Розалин медленно развернулась к рыжему, который уже поднялся на ноги и направлял на нее пистолет. На его лице читалась плохо скрываемая ярость.

– Я иду, – проговорила Розалин. – Не стреляй.

– Эй, Фредерик!

Из камеры в конце коридора показался Сэм Робертс.

– Оставь леди в покое, – произнес он чуть насмешливо. – А вы, мисс Ферроуз, подойдите сюда! У вас есть шанс повидаться с отцом.

Не обращая больше внимания на растерянного рыжего парня, Розалин бросилась к Сэму.

Начальник охраны пропустил ее внутрь и захлопнул дверь.

***

Джон лежал на узкой койке, вытянув руки вдоль тела. Глаза у него были закрыты, а лицо покрывала страшная бледность. Изо рта вырывалось прерывистое хриплое дыхание. Залитая кровью рубашка была разорвана, на плече тоже запеклась кровь. У Розалин сжалось сердце.

На тумбе, такой же как в ее камере, на белой тряпице были выложены в ряд жуткие окровавленные инструменты. На миг у Розалин перед глазами все поплыло. В ужасе она обернулась к Сэму.

– У вашего отца серьезное ранение, мисс Ферроуз, – невозмутимо сказал он. – Я вынул пулю, но он потерял много крови. Не думаю, что он протянет до утра.

Розалин перевела взгляд обратно на тумбу и узнала скальпель, клещи и медицинские зажимы. У страха глаза велики.

Подбежав к Джону, она положила руку ему на лоб. Он был горячим и мокрым от пота. В горле у нее пересохло. Мысль, что Джон не доживет до утра, сжала его стальным обручем.

Сэм скатал тряпицу с инструментами и уже собрался уйти, как Розалин вцепилась в его руку.

– Мистер Робертс, ему нужно в больницу, – быстро заговорила она. – Прошу вас, помогите!

Какой бы страх ни внушал ей этот человек, он ведь пытался вылечить Джона.

Молча окинув ее бесстрастным взглядом, Сэм резко стряхнул ее руку.

– Я вам заплачу! Мы очень богаты! – не отступала Розалин.

– Неужели? – усмехнулся он. – Откуда у простого клерка деньги?

Джон тихо застонал. Розалин глубоко вздохнула.

– Я расскажу вам, кто я на самом деле, – проговорила она. – Только помогите спасти Джона!

Жуткое лицо со шрамом было непроницаемо.

– Говорите! – велел Сэм, сложив руки на груди.

– Меня зовут Розалин Клиффорд, – начала Розалин. – Мой отец – мэр Ньювасла, а Джон – мой телохранитель.

Она кратко описала сон, где мама предсказала ей поиск в Лэмпшире своего призвания, не уточняя, в чем оно состоит. Рассказала о переводе в школу в Суинчестере, про дружбу с Лиз и ее исчезновение.

– Позвоните моему отцу, он заплатит вам втрое больше, чем сэр Уоррен, – закончила она.

Сэм все это время не сводил с нее нахмуренного взгляда исподлобья.

– Это не объясняет ваше владение оружием, мисс, – заметил он.

– Мою мать убили, – ответила она. – Поэтому отец очень большое внимание уделял моей безопасности. Я умею стрелять из револьвера и пистолета, фехтовать на шпагах, владею приемами самообороны.

Начальник охраны некоторое время молчал. Розалин больше всего боялась, что он не поверил ей.

– Ну что ж, прекрасно, – наконец бросил он и развернулся, чтобы уйти.

– Постойте! – закричала Розалин. – А как же Джон? Вы обещали помочь ему!

– Разве я это обещал? – равнодушно поинтересовался Сэм. – Я лишь просил вас рассказать мне правду.

По телу Розалин прошла волна тошнотворного ужаса. На глазах выступили слезы.

– Значит, Джон умрет? – выдохнула она.

– Откуда мне знать, я же не врач, – заявил Сэм, пожав плечами, и направился к выходу.

И тут Розалин поняла, зачем он привел ее сюда. Вместо того, чтобы запугивать и угрожать, как сэр Уоррен, Сэм заставил ее паниковать, а потом использовал ее панику, чтобы получить необходимые сведения!

Руки Розалин сжались в кулаки.

– Мерзавец! – выплюнула она ему в спину. – Вы обманули меня!

Уже переступая порог, Сэм обернулся.

– А вы пытались подкупить начальника охраны мэра, – бросил он и захлопнул за собой дверь.

Глава 8. Дубецкий бастион

Джон лежал неподвижно, как неживой. Если бы не его сбивчивое дыхание, Розалин так бы и решила.

Закусив губу, она взглянула на рану. Ее стягивало несколько грубых стежков. Нужно выбраться отсюда и отвезти его в больницу!

Но все, что оставалось – ждать, когда Сэм передаст ее рассказ сэру Уоррену, а тот свяжется с отцом. Если свяжется, конечно…

На тумбе стояла кружка с водой и лежало нечто, завернутое в газету. Заинтересовавшись, Розалин осторожно раскрыла сверток.

В нем оказалось несколько ломтей черного хлеба. Глядя на него, Розалин ощутила, как рот наполняется слюной. Не задумываясь, она отломила кусок и сунула в рот. Но уже прожевав, поняла, что это, должно быть, еда Джона. Нельзя оставлять его голодным!

Подавляя сильнейшее желание проглотить все до последней крошки, Розалин завернула хлеб обратно и попыталась присесть на койку рядом с телохранителем. Он дернулся и застонал.

– Роззи… – вдруг позвал он.

Глаза Джона были открыты и смотрели на нее.

– Все в порядке, Джон. Я здесь, – с трудом проговорила Розалин, потому что горло сжалось от боли за верного друга.

– Где этот… чертов мясник? – простонал он.

Голос Джона был хриплым, слова явно давались ему непросто.

– Ушел, – ответила она. – Он извлек пулю. Ты поправишься!

Розалин старалась говорить уверенно, отметая назойливую мысль: «А что, если нет?..»

Джон стиснул зубы и, протянув здоровую руку, коснулся ее плеча.

– Роззи… Он тебя не обидел?

Обидел? О, еще как! Заставил паниковать и отказался помочь, оставив здесь с раненым другом без единой возможности что-то сделать!

Но Розалин вовремя сообразила, что Джон говорит не об этом, и отрицательно замотала головой.

И тут же вспомнила о своем заключении. Холод и голод. Но у Джона в камере куда теплее! За переживаниями она и не заметила, что давно согрелась.

– Хочешь пить? – спросила она.

Джон облизнул пересохшие губы.

Розалин помогла ему напиться из кружки, а потом и сама сделала пару глотков. Удивительно, какое облегчение могут приносить такие простые вещи, как еда и питье!

Поставив кружку на тумбу, она услышала:

– Я не смог защитить тебя, Роззи… Тебе нужно бежать… без меня…

Розалин вновь присела на край койки.

– Я рассказала Сэму о папе, – проговорила она. – Я надеюсь, что он позвонит, и папа нас выкупит.

– Нет, Роззи! – резко выдохнул Джон и, сжав ее руку, приподнялся на локте. – Если они знают, что ты дочь мэра… они не выпустят нас отсюда ни за какие деньги! Уоррену не нужно, чтобы ты рассказала в Ньювасле, что тебя держали в подвале с рабами! Его темные делишки должны оставаться в пределах Лэмпшира!

Он обессиленно опустился на подушку.

– Ты в беде, Роззи…

В беде. Наверное, она знала об этом с самого начала, но обманывала себя. Гораздо легче надеяться на чужую помощь, чем признать, что все теперь зависит только от нее.

Сглотнув, Розалин сказала:

– Я не могу сбежать без тебя!

– Можешь! – Джон прикрыл глаза, продолжая говорить. – Свали всю вину на меня… усыпи их бдительность… улучи момент…

Розалин накрыла его ладонь своей.

– В соседней камере со мной – Лиз! Я не могу бросить ее!

Но Джон, кажется, не слышал. Он лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.

– Тебе плохо? – встрепенулась Розалин.

– Я устал… – еле слышно отозвался он.

– Отдыхай, – проговорила она. – Я буду рядом.

Она смотрела на его бледное лицо, пока его дыхание не выровнялось. Хлеб не насытил Розалин, но страх за Джона сжал внутренности в тугой узел, не оставив голоду места.

Очень осторожно, чтобы не потревожить раненого, Розалин взобралась в ноги Джону. Приняв позу Аленушки из картины тусского художника, она положила руки на колени и задумалась.

Единственный шанс сбежать – побить охранника и завладеть его оружием и ключами. Но если Джон не сможет идти… Освободить Лиз и всех, кто еще здесь томится. Кто-нибудь поможет вытащить Джона… Но в доме сэра Уоррена полно охраны…

От тепла и усталости Розалин стало клонить в сон.

Она тряхнула головой. Не время спать!

Нужно выбраться самой и вызвать полицию… Но полиция подчиняется мэру!

Тогда нужно схватить самого сэра Уоррена… Угрожать ему… Сначала добыть пистолет… Идти по темному коридору…

Полутемный коридор немного расплывался. Быстрым и уверенным шагом Розалин шла вперед. На ней был мужской костюм и перекинутая через плечо лента патронов. Слева тянулись решетки, но то, что за ними скрывалось, ее не интересовало. Ее цель совсем близко, хотя сейчас она не могла вспомнить, какая именно. Только сердце тревожно замирало с мыслью, что уже может быть поздно.

Внезапно Розалин замерла: впереди открылась дверь, впустив в коридор немного света и темную фигуру, а еще…

Страшный, хриплый крик.

В ночной тишине он эхом ударился о стены и заставил Розалин вздрогнуть.

– Эй, кто здесь? – вышедший заметил ее.

Не дождавшись ответа, он вынул оружие.

Но еще до того, как он щелкнул затвором, ужасный крик повторился вновь.

Мелко дрожа, Розалин прицелилась и нажала на спусковой крючок.

Мужчина упал. На звук выстрела из-за его спины показались еще несколько человек. Выхватив второй пистолет, Розалин принялась палить по темным фигурам, кто-то вскрикнул, другие скрылись.

Прижавшись к стене, она подбиралась к двери все ближе.

Один из противников снова выглянул, Розалин осыпал град пуль, но она не почувствовала боли. «Промахнулся,» – мелькнуло в мозгу. Страха не было, простая констатация факта.

Крепко сжимая рукоятки двух пистолетов, она отвечала на выстрелы тем же. Шаг за шагом она приближалась к заветной двери, не видя ничего вокруг. Стрелявшие отступили, и Розалин ворвалась в комнату.

Внутри были люди. А на самом деле – звери. Тонкие пальцы решительно нажимали на курок. Поворот-выстрел-поворот-выстрел двумя руками сразу… Смертоносным вихрем Розалин промчалась по комнате. Стоны и пальба громом стучали в ушах.

Ее руки были в крови. Нет, на самом деле пальцы были чисты, но с каждым выстрелом ей все сильнее хотелось хорошенько их отмыть.

Когда враги были повержены, Розалин взглянула на человека, за которым пришла.

Мужчина сидел привязанным к креслу… Кровь… много крови… Сердце Розалин впервые дрогнуло. Вынув из сапога скальпель, она быстро перерезала веревки. Все вокруг плыло, и только незнакомое красивое лицо с разбитыми губами смотрело на нее.

– Розалин… – прошептал он.

Она знала, что в целом мире для нее нет человека дороже него!

– Розалин…

Собственное имя вернуло ее в реальность.

В двух шагах от койки стоял Сэм, испытующе глядя на нее. Заметив, что она проснулась, он отвел глаза и сказал:

– Пора идти, мисс Ферроуз.

Розалин растерянно моргала, пытаясь понять, где кончился сон. Сэм назвал ее имя? Или его назвал человек во сне? Все, что она помнила, – незнакомое лицо с разбитыми губами…

Но куда начальник охраны собирается ее вести?

– Идемте! – настойчиво повторил он.

– Куда? – не сумела скрыть страха в голосе Розалин, спуская ноги вниз.

– В вашу камеру.

Вспомнив события ночи, она взглянула на Джона, который то ли спал, то ли был без сознания.

– Постойте, а как же Джон? – выдавила она.

Глядя на нее исподлобья, Сэм ничего не отвечал.

Соскочив с койки, Розалин подошла и пощупала пульс раненого. Сердце Джона часто стучало, и лоб был обжигающе горячим.

– У него жар! – воскликнула Розалин. – У вас есть какие-нибудь лекарства?

– Тут не госпиталь, мисс, – холодно отозвался Сэм.

– Но ему нужен уход! – проговорила она. – Позвольте… Позвольте мне остаться здесь!

– Нет! – отрезал начальник охраны и сделал ей приглашающий жест.

Розалин колебалась: подчиниться или настоять на своем? Словно почуяв ее сомнения, Сэм невзначай коснулся кобуры на поясе и повторил приглашение. Не найдя в себе сил спорить с маузером, Розалин поплелась к выходу. Она чувствовала себя совершенно разбитой.

Сэм не хватал ее, как вчерашний солдат. Как и прежде, его обращение было подчеркнуто уважительным. Но Розалин больше не очаровывалась. Она поняла, что ночью попалась в его ловушку отчасти потому, что на фоне остальных он располагал к себе вежливостью. И она поверила, что он поможет ей…

Нет, должность начальника охраны досталась Сэму не за хорошие манеры! Он умеет пользоваться и скальпелем, и психологией.

Розалин внимательнее пригляделась к коридору, по которому шла, провожаемая Сэмом. Камера Джона была последней справа в самом дальнем от входа углу. Ее камера – слева, вторая от входа. По четыре двери с каждой стороны разделены на пары пустой стеной в центре коридора. Возле этой стены вчера сидел часовой с винтовкой. Но сейчас его скамья была пуста.

Внезапно Розалин осознала со всей ясностью, что другого такого шанса ей может не представиться. Если она сейчас нападет на начальника охраны, то ему никто не поможет. А если одолеет его, то заберет ключи и освободит Лиз и Джона!

Конечно, у нее могло ничего не выйти… Но об этом она предпочла не думать.

Чувствуя себя заштатной актрисой в дешевой пьесе, Розалин застонала и покачнулась, приложив руку к голове, будто ей стало дурно. Что было бы неудивительно, ведь в последний раз она ела позавчера.

Сэм тут же придержал ее под локоть. Пользуясь тем, что его правая рука занята, Розалин выхватила у него из кобуры пистолет.

Мужчина среагировал мгновенно. Не успела она направить оружие, как ее руку зажало в тиски. Розалин ударила противника коленом, но в следующий миг стены коридора покачнулись, а боль в руке заставила выпустить оружие. Мир вокруг опрокинулся.

От удара об каменный пол у нее вышибло дух. Часто дыша, она взглянула на стоящего над ней Сэма, поигрывающего возвращенным маузером.

К ее удивлению, он улыбался. Даже уродливый шрам натужно растянулся.

– Неплохо, мисс Ферроуз! – заявил он, подавая ей руку. – Но очень глупо.

Розалин взялась за его ладонь, которая оказалась мозолистой и неожиданно теплой, и поднялась на ноги.

– Глупо думать, что я хочу окончить свою жизнь в этом подвале! – возразила она.

– И что бы вы сделали с пистолетом? Застрелили меня? – поинтересовался Сэм.

– Нет, – неуверенно произнесла Розалин, понимая, что вряд ли смогла бы его убить, – я бы…

Одернув себя, она отвернулась и пошла по коридору. Он опять вызывает ее на откровенность. Рассказывать ему план побега, пусть его толком и нет, точно глупо.

А потом она поймала себя на мысли, что больше не боится ни Сэма, ни его ужасного шрама. И ей стало не по себе. Он втирается к ней в доверие так искусно, что она этого даже не замечает!

***

Едва ступив за порог своей камеры, Розалин почувствовала холод. Она обернулась к начальнику охраны.

– Почему здесь так холодно? – спросила она.

Сэм взглянул на нее исподлобья.

– Сэр Уоррен считает, что так вы будете сговорчивее, – пояснил он.

– А вы так не считаете? – вырвалось у Розалин.

Но Сэм не стал отвечать. Он вышел, захлопнув за собой дверь.

Розалин вновь закуталась в одеяло. Она вспомнила, как читала о Дубецком бастионе. Там у каждой камеры имелась отдельная печь, как раз для подобных целей: использовать отопление как инструмент влияния на заключенных.

И как ее угораздило очутиться в настоящей тюрьме!

Через пару минут лампы вспыхнули ярче.

Утро.

Чего ей ждать от него?

Холод вновь неотвратимо подбирался к Розалин, но прежде чем зубы начали стучать, она услышала какой-то другой звук.

Удары жестянкой по стене.

Ритмичные удары.

Тук-тук-тук тук тук-тук-тук-тук тук-тук…

Розалин бросило в жар.

Затаив дыхание, она прислушалась и стала считать.

Три-один-два-четыре-три-три.

Три-один-два-четыре…

Да! Несомненно! Есть определенный ритм!

И если она верно поняла, звук доносился с той стороны, где находилась камера Лиз! Дубецкий бастион! Перестукивание!

В волнении Розалин стала судорожно шарить в карманах в поисках карандаша. Наконец нащупав его, она подошла к стене и начертила небольшую таблицу с алфавитом. Розалин не помнила ее наизусть и сначала у нее получилось шесть столбцов и пять строк. Но потом она еще раз прислушалась к стуку. Ей удалось выделить три буквы, и она предположила, что Лиз выстукивает свое имя. Тогда третья строка должна начинаться с буквы «Л».

Так таблица стала состоять из шести строк и пяти столбцов. А слово, которое повторяла Лиз было…

«Лин»

Дрожа от возбуждения, Розалин схватила жестяную кружку и принялась стучать.

«Лиз»

Звук гулко отдавался в стенах. Наверное, здесь есть какая-то изоляция. Отстучав последнюю букву, Розалин прислушалась. Стало тихо.

«Лиз» – повторила она.

И услышала новый стук. Внимательно сопоставив его с таблицей, она поняла, что Лиз сказала «Привет».

Розалин почувствовала, как губы расплываются в улыбке. Какая же Лиз молодчина! Запомнила шифр и догадалась им воспользоваться!

«Привет» – ответила она.

«Как ты» – настучала Лиз.

Дело шло медленно, для каждой буквы приходилось сверяться с таблицей. Не всегда они понимали друг друга с первого раза. Но у них получился разговор, из которого Розалин узнала, что с Лиз все в порядке, ее кормят и никаких объяснений не требуют. Сэр Уоррен приходил к ней только один раз, еду ей просовывают в специальную дверцу и даже дали несколько книг. Но она не знает, что с ней собираются делать дальше, и это очень пугает.

Розалин рассказала подруге о том, как они с Джоном пытались ее спасти, а потом угодили сюда. Она успела упомянуть, что Джон был ранен, как вдруг дверь в ее камеру распахнулась.

На пороге показались сэр Уоррен и Сэм. Розалин в этот момент сидела на полу у стены, закутанная в одеяло и с кружкой в руке. При виде посетителей она отложила свое средство связи и встала. Бесполезное одеяло упало к ее ногам.

Сэр Уоррен окинул пленницу недовольным взглядом, словно она была пятном на его галстуке, которое никак не оттиралось. Сэм стоял позади, поглядывая исподлобья.

– Полагаю, вы провели приятную ночь, юная леди? – полюбопытствовал сэр Уоррен.

– Я бы так не сказала, – ответила Розалин.

Он усмехнулся и бросил через плечо Сэму:

– Видал, какова?

Тот веселья мэра не разделил.

– Ну а теперь пришла пора тебе рассказать, кто же ты такая, и кто послал тебя ко мне, тогда ты получишь приличную комнату и завтрак, – сказал сэр Уоррен, безуспешно изображая добродушного дядюшку.

Розалин растерянно посмотрела на Сэма за его спиной. Лицо со шрамом было непроницаемо.

Он ничего не рассказал сэру Уоррену? Или Уоррен не поверил его словам?

Розалин сглотнула.

– Послушайте! Мой отец серьезно ранен, ему нужно в больницу! – твердо сказала она.

– Ну конечно! – отозвался мэр. – Расскажи нам правду, и я сделаю все необходимое.

– Но я все объяснила вам еще вчера! – заявила Розалин.

Сэр Уоррен некоторое время холодно сверлил ее взглядом, а затем прошипел:

– Я по-твоему идиот? Фредерик доложил мне, чем вы с подружкой тут занимаетесь! Тюремное перестукивание! Еще скажи, что вас в школе этому научили!

У Розалин внутри все оборвалось. Он не поверил! Он все еще считает ее шпионкой!

Мэр обернулся к Сэму.

– Что сказал ее папаша?

– У него сильный жар и ничего связного от него не добиться, – доложил начальник охраны.

При этих словах Розалин сжала руки в кулаки. Им наплевать, что Джон может умереть!

– Ну что ж, – протянул сэр Уоррен. – У меня дела в ратуше, я уеду на два часа. Девчонка в твоем распоряжении. Когда я вернусь, она должна отвечать на мои вопросы с большой охотой! Тебе все ясно?

На лице Сэма не дрогнул ни один мускул, он лишь едва заметно кивнул.

Сэр Уоррен вновь поглядел на Розалин, видимо дожидаясь эффекта, который должны были произвести его слова. Глядя на его самодовольное одутловатое лицо, Розалин почувствовала то, чего не испытывала еще ни к кому в своей жизни: густую обжигающую ненависть.

– А папашу пристрели! – нанес последний удар сэр Уоррен.

– НЕТ! – вскричала Розалин.

Она бросилась вперед и со всей силы оттолкнула мэра с дороги. Сэр Уоррен, не ожидавший нападения, не удержался на ногах и завалился на бок. Теперь на ее пути был лишь Сэм.

Розалин вцепилась в его китель и ударила коленом в пах. Но каким-то образом промахнулась. А в следующий миг на ее запястьях сомкнулась стальная хватка.

– Пусти! – кричала Розалин, отчаянно вырываясь и пиная его ногами. – Отпусти меня!

Глядя на застывшее половинчатое лицо, Розалин пришло в голову, что он вовсе не человек! Уродливая кукла! Марионетка Уоррена!

Резким движением Сэм развернул ее лицом к Уоррену и крепко прижал к себе, продолжая держать за руки. Справиться с ним Розалин не удавалось. Она поняла, что сейчас разрыдается, и, закусив губу, направила все силы на то, чтобы этого не произошло.

Терпеливо дождавшись, пока она перестанет биться, мэр приблизился, потирая ушибленное бедро. Он наклонился к ней. И хотя на его лице не было уродливого шрама, оно показалось Розалин отвратительным.

– А за подобные выходки ты дорого заплатишь! – прошипел он и двинулся к выходу. – Приступай, Сэм!

– Позвольте вас на два слова, сэр? – произнес начальник охраны.

Он подтолкнул Розалин к койке, заставив сесть, и отпустил. В отчаянии она вцепилась пальцами в железный край. Все происходящее казалось нереальным, будто кошмар, в котором тонешь, и что бы ты ни делал, все бесполезно.

Сэр Уоррен бросил на нее уничтожающий взгляд, и они с Сэмом вышли в коридор, закрыв дверь.

С трудом разжав руки, Розалин бросилась к двери и прижала ухо к грубому дереву.

– Я просил вас дать мне три дня, сэр, – различила она бесстрастный голос Сэма.

– Три дня! – возмущенно фыркнул сэр Уоррен. – Если ее подослал Корнштейн, то и мне, и тебе угрожает виселица. Или это все же проделки Эстера? Я должен знать, черт возьми!

– А если ее никто не посылал? – тихо спросил Сэм.

– Докажи! – сэр Уоррен и не думал понижать голос. – Но даже если это так, она слишком много видела. Избавься от нее.

Повисло молчание, а потом Сэм произнес:

– Но может быть, продать ее с остальными?

– Ты идиот? Кому такая строптивая нужна! С ней хлопот не оберешься!

Вновь стало тихо.

– Я вас понял, сэр, – наконец холодно произнес начальник охраны.

– Я рассчитываю на тебя, Сэм! Ты свое дело знаешь. Девчонка явно не проста, пусть расскажет, где научилась своим трюкам!

Ответа начальника охраны Розалин не расслышала. Ее била дрожь. Ей впервые стало страшно по-настоящему. Сэм будет пытать ее, а потом убьет… И она ничего не может сделать, чтобы помешать ему!

Страх ледяной волной разливался по телу, сковывая движения. Ей захотелось умолять Сэма отпустить ее и Джона, но она не смогла бы вымолвить и слова. Ей захотелось, чтобы все это закончилось, и она вернулась домой к отцу, подальше от этого жуткого подвала…

Дверь резко распахнулась, и Розалин оказалась с командиром охраны лицом к лицу.

Его вид напугал Розалин еще больше: из-под уродливой маски смотрел лютый зверь. На щеках Сэма ходили желваки, а руки были плотно сжаты в кулаки. Едва взглянув на Розалин, он бросил:

– Идемте, мисс!

– Прошу вас, мистер Робертс… – беспомощно начала она.

Но слова повисли в воздухе: Сэм уже вышел в коридор.

Мысли путались, в горле стоял ком, и она могла лишь последовать за ним.

Сэм быстрым шагом приближался к камере Джона. Розалин чувствовала, что ноги стали ватными. Рыжий парень на месте охраны провожал их заинтересованным взглядом. Когда Сэм остановился и принялся отпирать замок, Розалин словно очнулась, осознав, что он собирается делать.

Она подбежала и схватила его за рукав.

– Не надо! Не трогайте Джона! – в панике закричала она.

Но Сэм уже открыл дверь. Не отвечая, он грубо втолкнул Розалин в камеру.

– Сэр Уоррен разрешил вам проститься, – рявкнул он и запер их.

Джон лежал на прежнем месте и тихо стонал, ворочаясь на койке.

Розалин чувствовала, что это уже слишком. У нее нет больше сил! Сжав зубы, она ощутила, как глаза заполняют горячие слезы. Каменные стены в зловещем свете газовой лампы каруселью кружились вокруг. У нее подкосились колени, и Розалин опустилась на пол, зашедшись в рыдании.

Кровь на рубашке Джона, куски черного хлеба, завернутые в газету, приказ сэра Уоррена убить ее и ощущение полной беспомощности – все разом обрушилось на Розалин, и ей казалось, что ее выворачивает наизнанку.

Ни тренировки с Джоном, ни меткость выстрела, ни изучение книг не помогли ей справиться с настоящей опасностью.

И она не спасла Лиз!

Какую страшную глупость она совершила, приехав в Суинчестер! Какая ужасающая самонадеянность!

Розалин плакала навзрыд, до боли в груди. Это было единственное, на что она сейчас была способна. Но скоро и это закончится…

«Мама… Как ты могла так поступить со мной? Как ты могла послать меня сюда на верную смерть?»

Розалин ни за что не сказала бы этого вслух, но мысли беспорядочно прорывались в сознание.

«Мама… Прошу тебя, помоги мне!»

– Помоги мне… – едва слышно прошептала Розалин, спрятав лицо в ладонях.

И сквозь собственные рыдания она услышала чей-то тихий голос. Розалин отняла руки от лица и подняла голову.

Это был голос Джона.

– Воды… воды… – хрипел он.

Продолжая судорожно всхлипывать, Розалин заставила себя подняться. Одной рукой держась за стену, а другой размазывая слезы по лицу, она добралась до койки. Ее рука плясала, потянувшись за кружкой. Неловкое движение – и кружка опрокинулась и полетела на пол, расплескав содержимое.

Стараясь унять дрожь, Розалин полезла за ней под койку, не подумав о том, что смысла теперь в этом никакого. Чтобы дотянуться, ей пришлось встать на четвереньки.

Она подцепила пальцем жестяную ручку, и в этот момент каменная плита под ее второй ладонью провалилась, оказавшись сантиметров на пять ниже остальных. Розалин убрала руку, и камень снова стал вровень с полом, но стоило нажать… Что это?

Забыв о кружке, она села и вытерла слезы. Непослушными пальцами попыталась поддеть плиту. Это удалось не сразу. Содрав ноготь под корень и расцарапавшись о грубые края, она наконец вытащила ее.

Под полом оказалось каменное углубление, в котором журчала вода. Розалин с удивлением запустила в нее руку. Откуда она здесь взялась?

Понюхав ее и набрав в горсть, Розалин несмело сделала глоток. Чистая родниковая вода! Отбросив сомнения, она стала жадно пить прохладную влагу.

– Воды… – вновь выдохнул Джон.

Вытерев рот рукавом, Розалин достала из-под койки кружку и зачерпнула из родника.

Ей пришлось самой понемногу вливать воду Джону в рот. Телохранитель слабо шевелил губами, но все же сделал несколько глотков.

Поставив кружку на тумбу, Розалин вдруг заметила, что ее содранный ноготь больше не болит. Она на взглянула на руку. Все ногти целы. И ни следа царапин.

Она тупо рассматривала пальцы несколько секунд. Ее мозг отказывался находить объяснение тому, что видели глаза. А потом ее будто ударило.

Метнувшись к Джону, она осмотрела его рану. На ее месте красовался полузаживший шрам. Розалин вновь взяла кружку и выплеснула ее содержимое на пострадавшее плечо. Стоило жидкости попасть на рану, как она начала зарастать прямо на глазах, пока не исчезла полностью.

Розалин ошарашенно смотрела на это чудо. Живая вода! Она существует!

Проведя ладонью по только что выросшей гладкой коже, Розалин заметила, что Джон стал дышать ровно и спокойно. Он спал.

Розалин обессиленно опустилась на холодный пол, сжимая кружку в руке.

Живая вода!

Спасибо, мама…

Глава 9. Обед

Через несколько минут Розалин вспомнила о Сэме, который может вернуться в любой момент. Живая вода придала ей сил. Теперь все будет хорошо!

Розалин набрала в кружку воды и поставила на тумбу, затем вернула плиту в полу на место и быстро сделала из остатков рубашки Джона повязку, чтобы не было видно, что раны больше нет. Телохранитель спал, как убитый, даже не заметив ее манипуляций.

Присев на край койки, Розалин думала о своем открытии. Ведь это все меняет!

Раньше ее целью было сбежать из дома мэра, но живая вода говорит о том, что она там, где и должна быть. Возможно, ради этой находки мама и послала ее сюда!

Теперь нужно выставить мэра и его прихвостней из особняка, и тогда…

Щелкнул замок.

Вскочив, Розалин приготовилась, если понадобится, закрыть собой Джона. Она не позволит убить телохранителя, а для себя у нее есть живая вода!

Но, к ее удивлению, пришел не Сэм, а молодой черноволосый парень, которого она едва не подстрелила в первую ночь на лестнице.

Он расслабленно шагнул в камеру, окинул заключенную любопытным взглядом и произнес:

– Как насчет пообедать?

Розалин молча уставилась на него. Сэр Уоррен приказал Сэму расправиться с ней, а не кормить. Последняя трапеза? «Обед» означает у них что-то другое? Или это опять уловки начальника охраны?

– Пошли! Сэм угощает! – усмехнулся парень.

Розалин бросила взгляд на спящего Джона. Страшно оставлять его одного…

Скрепя сердце она все же последовала за солдатом. Хватать ее он не стал, и пленница растерянно шагала позади. Охранника в коридоре снова не было. Но теперь мысли о живой воде затмили желание сбежать.

Уже поднимаясь по лестнице, Розалин сообразила, что они выходят из темницы.

– Куда мы идем? – решилась она спросить.

– В столовую, – бросил парень.

Это шутки у них такие?

Дневной свет ослепил Розалин. По сравнению со зловещим свечением газовых ламп он был обжигающе ярким. Пока она жмурилась, провожатый легонько ее подтолкнул. Пленница послушно переставляла ноги.

По коридору разносились ароматные запахи, заставившие желудок Розалин горестно сжаться. Она разглядела открытую дверь на кухню, в которую входили и выходили какие-то люди. Мимо прошмыгнула девушка с супницей, по белому фартуку Розалин догадалась, что это служанка.

Вскоре они завернули в одну из комнат, которая действительно оказалась столовой. От представшего ее глазам зрелища Розалин потеряла дар речи.

Среди кремовых портьер и изящной мебели за длинным столом, покрытым белоснежной накрахмаленной скатертью, собралось человек восемь солдат. Они самозабвенно поглощали всевозможные закуски. Перепуганные служанки и пара лакеев сновали с бутылками и блюдами туда-сюда. Солдаты бесцеремонно скребли по фарфору серебряными вилками, слышались смешки и чавканье.

Во главе стола восседал Сэм. При виде вошедших он поднялся навстречу. Розалин с облегчением отметила, что на его лице больше не было того зверского выражения, которое она видела в темнице. Наоборот, он выглядел довольным.

Кивком головы командир отослал ее провожатого, и парень поспешил занять место за столом.

– Как Джон? – преспокойно поинтересовался Сэм.

– Мне кажется, что ему стало лучше, – осторожно сказала Розалин.

Он с сомнением покачал головой. Покосившись на солдат, она не рискнула спрашивать, почему они обедают в хозяйской столовой и зачем он привел сюда ее.

– Отобедайте с нами, мисс. Я думаю, вы проголодались, – радушно предложил ей Сэм стул рядом с собой.

– Благодарю вас, мистер Робертс. С удовольствием, – сочла за лучшее ответить Розалин.

Она села на указанное место спиной к двери, не обращая внимания на то, что мужчины вокруг шептались и посмеивались. Сэм же был невозмутим, словно всегда приглашает заключенных на обед.

– Жаркого, мисс Ферроуз? – поинтересовался он, жестом подзывая лакея, чтобы тот положил ей мяса в тарелку.

Несмотря на голод, Розалин кусок в горло не лез. Все это было неожиданно и странно. Солдаты с аппетитом ели, шутили и переругивались со слугами. Это мог бы быть самый обычный обед, но Розалин чувствовала вокруг волнение. Смешки были чуть громче необходимого, разговоры – напряженнее, а движения – преувеличенно небрежны. Нет, они точно не пируют здесь каждый день!

Но когда командир начал травить байки, от хохота все присутствующие заметно расслабились, даже она.

Лишь тогда Розалин наконец сумела оценить мастерство повара. Еда была отменной. Розалин не могла бы сказать, что именно она ела, но с каждым кусочком к ней возвращалось присутствие духа и надежда на лучшее.

Постепенно она пришла к выводу, что этот обед – жест неповиновения сэру Уоррену. Очевидно, Сэм привел ее в их компанию, чтобы показать, что не собирается исполнять приказ мэра. Но сэр Уоррен скоро вернется, что будет тогда?

К сожалению, за шутками ей не представлялась возможность поговорить с Сэмом. Да и что бы она ему сказала? «Вы не собираетесь убивать меня, мистер Робертс?»

Розалин от души смеялась над историей о падении в лошадиный навоз, когда взгляды солдат вдруг обратились за ее спину.

Смех сошел на нет, словно его выключили. Розалин пришлось повернуться боком на стуле, и она увидела стоящего в дверях сэра Уоррена в расстегнутом бежевом пальто. Его изумленное лицо наливалось краснотой.

Сэм деловито вытер руки салфеткой и поднялся с места. Сэр Уоррен подошел ближе, а начальник охраны двинулся ему навстречу. Розалин кожей ощутила напряжение, повисшее в воздухе.

– Какого черта здесь происходит, Сэм? – прошипел сэр Уоррен.

Его взгляд упал на Розалин, глаза злобно прищурились, а шипение стало еще более яростным:

– И почему девчонка не в камере?

Начальник охраны замер перед ним.

– Вы рано вернулись, сэр. Два часа еще не истекли, – бесстрастно сказал Сэм.

– И что? – взвился мэр. – Это не дает тебе права…

Но договорить ему не удалось. Сэм резко ударил его кулаком в живот.

Сэр Уоррен задохнулся и упал на колени. Розалин с ужасом увидела, как начальник охраны схватил его за волосы и рывком задрал голову.

– А теперь слушай, ублюдок, – яростно выплюнул Сэм ему в лицо. – Ты переполнил мою чашу терпения. Работорговля, заказные убийства, девчонки-рабыни… Я собирался дать тебе еще два дня и посмотреть на рожи благородных сэров, которые соберутся на твой скотский аукцион.

Уоррен часто дышал, выпучив глаза. Он косился на свою охрану, но солдаты молча наблюдали за происходящим, не двигаясь с мест. Слуги выскочили в коридор, и оттуда по очереди бросали из-за двери любопытные взгляды.

– Но придется мне справиться без тебя! – подытожил Сэм, выпустив Уоррена.

Он на шаг отступил, словно давая мэру возможность осознать его слова.

– Ты с ума сошел, Сэм! – прохрипел Уоррен, все еще прижимая руку к животу. – Корнштейн… Они тебя сожрут! Ты завтра же отправишься на виселицу!

– Ты поразительно слеп, Уоррен! – заявил командир, деловито закатывая рукава. – Так боялся, что кто-то из твоей компании захочет взять власть в свои руки, не замечая, что этот человек прямо у тебя под носом! Я стану новым мэром Суинчестера! С твоими «друзьями» я уже договорился.

– Идиот! – завопил Уоррен, пытаясь подняться на ноги. – Они просто хотят меня убрать! А потом избавятся и от тебя! Никто не позволит жалкому плебею стать мэром!

Удар по лицу застал Уоррена врасплох. Раздался противный хруст, и брызнула кровь. Розалин вскрикнула и прижала ладони ко рту.

Сэм обернулся на ее голос, словно только теперь вспомнил, что она здесь.

– Уведи ее, Картер! – бросил он, а сам сделал подчиненным приглашающий знак.

Парень, с которым она пришла, поспешно поднялся с места, а за ним и остальные вставали и, разминая кулаки, окружали мэра. Уоррен сплевывал кровь, и она оставляла яркие следы на его дорогом пальто. Розалин не могла отвести взгляда от этой картины, пока Картер не тронул ее за плечо.

Очнувшись, она перевела глаза на Сэма.

– Я не уйду! – закричала Розалин, резко вскочив.

Ее пальцы вцепились в спинку стула.

Сэм посмотрел на нее исподлобья. Его лицо как никогда было похоже на застывшую уродливую маску. А во взгляде за отрешенным выражением скрывалось нечто дикое, звериное…

Розалин захотелось бежать от него без оглядки. Но она собрала всю свою решимость, чтобы он прочел в ее глазах: она догадалась, почему он просит ее увести… Она не позволит им издеваться над Уорреном! Или пусть делают это при ней.

Сэм первым отвел глаза.

Он достал пистолет и направил в залитое кровью лицо мэра.

– Нет, Сэм! – завопил тот. – НЕТ!

Последнее слово она и Уоррен выкрикнули одновременно.

Выстрел. Розалин успела зажмуриться, но вздрогнула всем телом, словно пуля попала в нее. Невнятный всхлип. Еще один выстрел…

Тишина.

Розалин открыла глаза. Перед ее взором оказались собственные побелевшие пальцы, сжимающие спинку стула. Они дрожали и отказывались ей повиноваться.

А через несколько секунд рядом возникла зеленая куртка Сэма, на которой виднелись крошечные красные капли.

– Простите, что испортил вам аппетит, мисс, – услышала Розалин его мрачный голос. – Вам лучше уйти.

Картер помог ей разжать пальцы и повел прочь, поддерживая за локоть.

***

Розалин пришла в себя уже в подвальном коридоре. Она не помнила, как они добрались туда. Окружающие краски и звуки ей удалось осознать только сейчас. И тут же заработала мысль.

Ее снова посадят под замок?

Она посмотрела на парня, что вел ее.

– Скажите, я могу увидеть мою подругу, Лиз Браун?

Картер почесал в затылке.

– Надо Сэма спросить.

– Ему сейчас не до того, – убеждала Розалин. – Дайте мне поговорить с ней всего пять минут!

Он с сомнением покосился на охранника в середине коридора. Там опять сидел рыжий Фредерик, который немедленно уставился на них.

– Ладно, сейчас, – сказал Картер и двинулся к нему. – Но только пять минут!

Приблизившись к охраннику, он сказал:

– Дай ключ от пятой, Фредди!

– Зачем? – нелюбезно поинтересовался тот.

– Сэм разрешил леди повидаться с подругой, – соврал ее провожатый.

Фредерик окинул «леди» презрительным взглядом, который Розалин совсем не понравился, но все же протянул Картеру связку ключей.

Розалин терпеливо дождалась, когда он отопрет замок.

Обстановка камеры Лиз ничем не отличалось от остальных: койка и тумба. Единственной разницей было то, что на тумбе лежали три книги.

Сама Лиз сидела на постели, заплетая косу. При виде Розалин она бросила свое занятие и вскочила.

– Линн!

Розалин показалось, что подруга похудела, и под глазами у нее залегли темные тени.

– Лиз!

Бросившись навстречу, она сжала Лиз в объятиях.

– Пять минут! – шикнул на них солдат и закрыл дверь.

– Я так боялась за тебя! – прошептала Лиз.

Но Розалин не могла ответить. Сжимая худые плечи подруги, она чувствовала, как слезы текут по щекам. Она громко всхлипнула, и Лиз отстранилась, чтобы посмотреть ей в лицо.

– Что с тобой, Линн? Что случилось?

Сердито вытерев рукавом глаза, Розалин заговорила.

– Сэм… Сэм Робертс… Убил… сэра Уоррена… – сдавленно произнесла она. – Это было ужасно, Лиз! Они хотели… А я не согласилась уходить… И… Сэм выстрелил…

Лиз пораженно смотрела на нее. А Розалин изо всех сил старалась взять себя в руки, ведь времени было так мало…

– Прости… – наконец выдавила она. – Как ты… Как ты, Лиз?

– Нормально, – ответила та.

Розалин понимала, что она так сказала только потому, что видит ее слезы, но в глубине души она поразилась стойкости Лиз.

– Нет, я серьезно! Как ты тут? Когда ела? Уоррен ничего тебе не сделал?

– Нет, я в порядке, Линн, – отвечала та. – Хотя, знаешь, крысы оказывается страшные, а совсем не милые!

Сквозь слезы Розалин рассмеялась.

– Ты такая молодец, что вспомнила про перестукивание! – сказала она.

– Я же говорила, что у меня отличная память! – улыбнулась Лиз.

– Но как ты попала к Уоррену? – спросила Розалин.

Подруга горько вздохнула.

– Помнишь, я пошла в благотворительную организацию? – стала рассказывать она. – Когда я раздавала там еду, то обратила внимание на одну девушку. Вид у нее был потерянный и диковатый. Я подошла к ней, и мы поговорили. Она сказала, что она рабыня и сбежала от сэра Уоррена! Представляешь, он под видом приема для богачей проводит у себя невольничий аукцион! Ее привезли на аукцион, но ей удалось убежать. Только у нее не было ни денег, ни даже приличной одежды. Я предложила ей переночевать в «Надежде» и предупредила заведующую, миссис Портер…

По лицу Лиз прошла судорога.

– Зря я это сделала! Вечером за ней приехали люди в форме, – говорила она, чуть не плача. – Теперь-то я знаю, что это были солдаты сэра Уоррена! Когда она их увидела, у нее стало такое лицо…

Лиз спрятала лицо в ладонях, но продолжала говорить.

– Я вступилась за нее, пыталась им помешать, и тогда меня схватили вместе с ней.

Розалин гладила подругу по плечу.

– Ты ни в чем не виновата, Лиз! Ты молодец, что не побоялась помочь ей!

Она подняла взгляд на Розалин.

– Но ведь теперь и ты здесь! Из-за меня!

– Из-за мерзкого работорговца сэра Уоррена, – поправила ее Розалин.

Лиз опустила голову и спросила:

– И он правда… Сэм его правда… Ну знаешь… Правда?

Розалин вспомнила полное самодовольства лицо, приказывающее убить Джона, а потом то же лицо, залитое кровью…

– Сэм застрелил его на моих глазах, – ответила она.

И с ужасом поняла, что в ее голосе прозвучала нотка удовлетворения. Человека лишили жизни, а она в глубине души считает, что он это заслужил. Розалин мысленно затолкала подальше это гадкое, неправильное чувство. Никто не заслуживает смерти! Никто.

– А мне он казался таким хорошим… – проговорила Лиз.

– Кто? – не поняла занятая своими ощущениями Розалин.

– Сэм Робертс.

– Хорошим? – уставилась на нее подруга.

Это слово никак не вязалось с тем Сэмом, который бил сэра Уоррена и смотрел холодным бесчувственным взглядом.

– Когда сэр Уоррен пришел ко мне, то смотрел так противно… Словно пытался разглядеть, что у меня под платьем…

Розалин передернуло.

– А Сэм всегда разговаривал и вел себя как джентльмен.

– Это еще ни о чем не говорит, – скептически заметила Розалин, помня о подлости начальника охраны.

– А мне кажется, что говорит, – возразила Лиз. – Если человек способен вежливо вести себя в любой ситуации, то он истинный джентльмен.

– Нет, Лиз, – покачала она головой. – Сэм носит маску. Он кажется джентльменом, а сам может в упор застрелить человека. Уоррен не просто так приказал именно ему убить меня.

– Убить тебя? – ужаснулась Лиз. – Но за что?

– Я слишком много видела, – усмехнулась Розалин. – И на роль рабыни я не гожусь. В отличие от тебя.

Подруга опустила глаза.

– Да, я догадалась…

– Но теперь Уоррен Сэму не указ! – воскликнула Розалин. – Вот только хорошо ли это для нас?

– Думаешь, Сэм не отпустит нас? – взглянула Лиз ей в лицо.

В ее больших распахнутых глазах был страх.

– Я не знаю, Лиз. Нужно поговорить с ним.

– Эй! – показалась в дверях черноволосая голова. – На выход, леди!

Голова исчезла.

Розалин взяла подругу за плечи.

– Но если не получится договориться – мы все равно выберемся! Я обещаю тебе, Лиз! Теперь все будет хорошо!

Розалин не лгала. Из-за живой воды она знала, что все складывается правильно. Что бы ни произошло.

Лиз кивнула.

На прощание они снова обнялись.

– Мне пора, – сказала Розалин и осторожно приоткрыла дверь.

– Нет, Картер, никто не хочет сдохнуть, даже Сэм, – услышала она. – Он примет правила игры, вот увидишь.

Розалин выглянула в коридор. Рыжий охранник разговаривал с ее провожатым.

– А я думаю, нет. Сэм давно это спланировал, он знал, на что идет! – горячо возражал Картер.

– Тогда мы сдохнем вместе с ним! – злобно заявил Фредерик и сплюнул на пол.

Дверь противно скрипнула, выдав присутствие пленницы.

– Тебя тут никто не держит! – бросил напоследок Картер.

Он отошел от дежурного и запер Лиз.

– Какие у мистера Робертса планы насчет нас? – спросила Розалин, пока он открывал перед ней дверь ее камеры.

Фредерик гоготнул со своего места:

– Продаст вас с подружкой и дело с концом!

Картер недовольно на него покосился.

– Вы остаетесь здесь. Другого приказа не было, – сказал он ей.

Розалин бросила взгляд на стоящую у стены рядом с Фредериком винтовку. Заряжена ли она? А потом прикинула расстояние до угла коридора. Ей пришло в голову, что она могла бы прямо сейчас сама спросить Сэма обо всем. Но этот взгляд не укрылся от внимания солдат.

– Пройдите в камеру, мисс! – отчеканил Картер.

– Пожалуйста, пригласите ко мне мистера Робертса, это очень важно! – сказала Розалин и прошествовала мимо него.

Едва позади закрылась дверь, как она услышала насмешливый голос Фредерика:

– Принцессой себя воображает! А ты струхнул, когда она на выход зыркала. Ха-ха-ха!

– А я вот слыхал, что она тебя на лопатки уложила, – ответил Картер.

– Что ты мелешь, недоумок! Никто меня не укладывал! – в голосе охранника слышалась злость.

Теперь засмеялся Картер.

– Давай проваливай! – прикрикнул на него Фредерик.

– Как скажешь! Пойду опустошать погреба сэра Уоррена, – донеслось уже издалека.

Розалин отошла от двери. Она села на койку.

Лиз жива-здорова и это прекрасно! Джон, наверное, уже пришел в себя. Но где-то в этой темнице томятся люди, которым еще нужна помощь. Возможно, медицинская. И она, Розалин, может ее оказать. Нужно только поговорить с Сэмом, убедить его освободить всех пленников. И при этом каким-то образом сохранить себе доступ в подвал, чтобы пополнять запасы живой воды. Да еще так, чтобы Сэм ничего о ней не узнал! Ну и задачка!

Дверь распахнулась внезапно, заставив ее подскочить. На пороге застыл рыжий Фредерик. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Он живо напомнил ей Сэма, готовящегося убить Уоррена. Тот же взгляд хищника, настигшего беспомощную жертву.

– В чем дело? – надменно спросила она, надеясь, что разговор отрезвит его.

Но Фредерик ничего не ответил и решительно направился к ней. Приоткрытая дверь жалобно скрипнула.

Розалин окинула взглядом крошечное пространство. Тонкое одеяло, подушка, жестяная кружка на тумбе – что может послужить оружием?

Вскочив, Розалин схватила с тумбы кружку.

– Не подходи! – крикнула она.

Но охранник только ухмыльнулся.

– Иди сюда, принцесса! Поглядим, кто кого уложит.

Глава 10. Сказка о драконе

Фредерик растопырил руки, чтобы ее поймать. Он был уже в двух шагах, когда Розалин второй рукой резко сдернула с койки одеяло и накинула на него. А сама в тот же миг бросилась к двери.

Она перескочила через тумбу, но, уже оказавшись на полу, ощутила, как на запястье сомкнулись сильные пальцы. Ее дернуло назад, под ногами путалось одеяло. Розалин упала, больно ударившись коленями и рукой, все еще сжимающей кружку, о каменный пол.

Фредерик наваливался сверху, а Розалин изо всех сил колотила его кружкой по чему попало. Охранник ругался сквозь зубы, но не выпускал ее. Наконец его вторая рука перехватила импровизированное оружие.

Пропахшее порохом и потом тело нависло над ней, и она замерла. Даже кричать здесь нет никакого смысла. Ее услышат, но не смогут помочь.

– Вот так, расслабься, принцесса, – заявил Фредерик.

Но Розалин ждала, когда расслабится он. Стоило ему потянуться рукой к ремню на поясе, как неимоверным усилием она толкнула его вправо, заставив удариться головой о тумбу.

– Твою мать! – выдохнул он.

Освободив одну руку, Розалин огрела его кружкой по лицу. Парень вскрикнул. А Розалин, изо всех сил помогая себе ногами, снова приложила его об тумбу и вырвалась.

На правом бедре Фредерика виднелась расстегнутая кобура. Розалин выхватила оружие, увернулась от его рук и, вскочив на ноги, взяла парня на прицел.

– Не шевелись! – приказала она.

По странному стечению обстоятельств вместо маузера в кобуре оказался армейский револьвер «Марк II». Он был, конечно, тяжелее привычного ей «бульдога», но зато имел такую же конструкцию. Несмотря на громкие заявления, что умеет стрелять из пистолета, Розалин держала маузер в руках всего раз в жизни, поэтому сочла «Марк» невероятным везением.

Со злобно перекошенным лицом, тяжело дыша, Фредерик поднимался на ноги. С рассеченной брови у него капала кровь.

– Отдай оружие, не то тебе не поздоровится! – процедил он.

Держа рукоятку двумя руками, Розалин целила в корпус и шаг за шагом отступала к двери.

– Ты не сможешь выстрелить! – усмехнулся солдат.

– Хочешь проверить? – рявкнула она.

О, теперь ее руки не тряслись! Она твердо сжимала пальцами спасительный металл.

Фредерик шагнул к ней.

– Стой! – крикнула Розалин.

Но парень не послушал. Он резко подался вперед. У Розалин была всего доля секунды, чтобы принять решение: попасть или промазать.

«Иди сюда, принцесса!» – стучало в голове.

Но ведь никто не заслуживает смерти…

Она наклонила ствол.

Выстрел оглушил ее. Револьвер дернулся, отдача ударила в плечо. Но действовать нужно было быстро! Пока Фредерик инстинктивно отскочил назад, она бросилась за дверь. Захлопнув ее, Розалин увидела, что неудачливый охранник оставил в замке ключ вместе со всей связкой. Она два раза повернула его и облегченно прислонилась спиной к грубому дереву.

Дверь вздрогнула от удара с той стороны. Ничего, пусть посидит в холодной камере!

Сердце у Розалин молотом бухало в груди, колени и локти болели после падения на пол, пальцы правой руки судорожно сжимали рукоять револьвера. Только теперь на нее нахлынул страх, панический, парализующий. Он волнами жара проходил по телу.

Повторяя про себя, что самое страшное позади, она медленно заставляла дыхание прийти в норму. Все позади… Он ее не тронет… Теперь ее никто не тронет…

Из-за двери доносились удары и ругань, но они вскоре стихли.

Чтобы успокоиться, Розалин взглянула на спасительный Марк и открыла барабан пересчитать патроны. Еще четыре! Отлично!

Пора выбираться!

В последний раз глубоко вздохнув, Розалин вынула ключи из замка и двинулась к соседней двери. Замок щелкнул – и это был прекраснейший звук на свете! Наконец-то она может выпустить Лиз!

– Линн? Слава Богу! – перепуганная Лиз стояла у порога. – Ты не ранена?

Она заметила в руках подруги оружие.

– Это ты стреляла?

– Не волнуйся: никто не пострадал, – проговорила Розалин. – Пойдем скорее, освободим Джона и всех остальных!

И не дожидаясь Лиз, она побежала в конец коридора, звеня связкой ключей. Она уже нашла среди них нужный, когда…

– Линн!

Истошный крик Лиз заставил Розалин поднять голову. В тот же миг кто-то схватил ее правую руку и ловко вывернул, отбирая револьвер.

Оборачиваясь, она уже знала, с кем встретится взглядом. Только он мог обезоружить ее так быстро и аккуратно.

– Опасная вещица для леди, мисс, – насмешливо сказал Сэм, отпустив ее руку.

Его шагов Розалин не слышала, он появился здесь словно из воздуха. Вместо кителя на нем была белоснежная рубашка, но в остальном облик начальника охраны не изменился.

Сэм не предпринимал попыток вернуть ее в камеру, а лишь разглядывал с озорным огоньком в глазах. Розалин пыталась сообразить, мог ли он быть в коридоре, когда она заперла Фредерика, или пришел, пока она освобождала Лиз.

А главное: кто он теперь для них? Друг или враг?

Наверное, тем же вопросом задавалась Лиз, растерянно застывшая в нескольких шагах.

– Я надеюсь, что вы более цивилизованный человек, чем сэр Уоррен, и не станете вновь сажать меня за решетку? – наконец проговорила Розалин.

– Как вы выбрались, мисс Клиффорд? – ответил вопросом на вопрос Сэм.

Он назвал ее настоящее имя, и это определенно что-то означало, но сейчас она не могла сообразить, что именно.

– Фредерик пришел ко мне в камеру, чтобы… – она запнулась, не в силах найти приличное определение его действиям.

Краска начала заливать лицо, но Розалин тут же спохватилась. Краснеть должен его солдат и он сам, а никак не она!

– Он хотел меня обесчестить, – вздернув подбородок проговорила она, – я вырвалась и завладела его оружием.

– Вот как… – с непонятным выражением протянул Сэм.

Нахмурившись, он взглянул на револьвер, который держал в руке.

– Надеюсь, вы его застрелили? – поинтересовался он.

Его безжалостный тон воскресил в памяти Розалин сцену в столовой.

– Нет, – неуверенно произнесла она. – Заперла в камере.

Вновь подняв на нее взгляд, Сэм усмехнулся.

В это время Лиз подошла и взяла Розалин за руку, словно показывая, что они заодно и ему теперь придется иметь дело с ними обеими. Розалин благодарно сжала ее ладонь.

– Где Люси, мистер Робертс? – негромко спросила Лиз.

– Люси? – удивился он.

– Та девушка, которой я пыталась помочь. С которой все началось.

Сэм бросил на Лиз быстрый взгляд исподлобья.

– Мы разберемся с этим позднее, – отрезал он. – Сперва я должен с вами кое-что обсудить.

– С нами? – переспросила Розалин.

– С вами и с мисс Браун.

– А Джон?

Сэм с сомнением поглядел на дверь.

– Если он способен к обсуждению, то…

Не дожидаясь продолжения, Розалин поспешно принялась звенеть ключами. Через минуту дверь скрипнула, и она ворвалась в камеру Джона.

Ее обитатель сидел на койке, привалившись к стене.

– Джон! – выпалила Розалин и, забыв обо всем, бросилась его обнять.

Телохранитель встал навстречу. Даже не верилось, что он едва не погиб! Живая вода спасла ему жизнь!

– Ты в порядке? – тихо спросил он, погладив ее по голове.

– Все хорошо, – отозвалась она. – Я так рада, что тебе лучше!

– Как вы себя чувствуете, Джон? – раздался голос Сэма.

Объятия распались. Джон уставился на врага.

– Вполне сносно, благодарю, – сдержанно ответил он.

– Вы сможете подняться с нами наверх? – уточнил начальник охраны.

Телохранитель коротко кивнул.

Сэм посторонился, пропуская пленников вперед, но в коридоре обронил:

– Одну минуту.

Розалин смотрела, как он направляется к ее камере и отпирает дверь. Он хочет выпустить Фредерика! Она отвела глаза, чтобы не видеть этого мерзавца.

– Что происходит, Роззи? – шепнул Джон.

– Сэм убил сэра Уоррена, – ответила она. – Теперь он всем заправляет.

Она все же бросила взгляд на начальника охраны. Он что-то тихо и отрывисто говорил Фредерику, стоя в дверном проеме. Злое лицо рыжего солдата пошло красными пятнами.

– Значит так, – прошептал Джон. – Я займусь им, а вы бегите к выходу!

– Нет, Джон! – возразила Розалин. – У нас есть причина остаться здесь!

– Какая?

– Твоя рана больше тебя не беспокоит? – выразительно проговорила Розалин.

Джон задумчиво замолчал.

Краем глаза Розалин увидела, как Фредерик пулей пронесся к лестнице, а Сэм уже возвращался к пленникам.

– Прошу наверх! – пригласил он.

– Что вы сказали Фредерику? – не сдержалась Розалин, ей казалось несправедливым, что рыжий так легко отделался.

Лицо Сэма в один миг превратилось в уродливую маску.

– Он нарушил мой приказ и понесет наказание, – ледяным тоном промолвил он.

У Розалин мурашки поползли по спине.

– Какое? – вырвалось у нее, хотя она не была уверена, что хочет знать.

Сэм не сводил с нее бесстрастного взгляда, но отвечать, кажется, не собирался.

– Своих ребят я выбирал очень тщательно, – наконец сказал он, – и учил исполнять мои приказы беспрекословно. Как на войне. Наказание будет соответствующее.

– Вы убьете его? – в ужасе пролепетала Розалин.

Маску озарила жутковатая улыбка.

– Я не убиваю всех подряд, мисс, – сказал Сэм. – Мне жаль, что я напугал вас в столовой.

Во время этого разговора Джон нахмурившись рассматривал Сэма, точно прикидывая что-то про себя.

– Я вовсе вас не боюсь! – из чистого упрямства проговорила Розалин и вместе с Лиз первой двинулась к выходу.

Когда они поднялись по лестнице, Сэм опередил Розалин, показывая дорогу.

Глядя на его спину в белой рубашке, она заметила про себя, что этот человек умеет внушать доверие. Если он сказал, что хочет что-то обсудить, ей и в голову не пришло, что он попросту лжет, и они повторят судьбу сэра Уоррена.

Эта мысль мелькнула, когда они проходили столовую.

Но Сэм привел их в гостиную, где широким жестом предложил присесть. Лиз и Розалин устроились на диване, а Джон занял одно из кресел вокруг журнального столика.

Это была та самая комната, где еще три дня назад их принимал прежний мэр. Сэм бесцеремонно пошарил в коробке на каминной полке и извлек оттуда несколько сигар. Удовлетворенно хмыкнув, он предложил одну Джону, но тот отказался.

Закурив, Сэм уселся во второе свободное кресло.

Розалин передернуло от запаха сигар. Те же сигары курил сэр Уоррен, когда они с Джоном впервые пришли к нему…

Куда Сэм дел тело?

– Итак, перед вами новый мэр Суинчестера, – с улыбкой заявил он.

Поскольку никто не торопился его поздравлять, Розалин сказала:

– Разве мэра не избирают жители города?

Сэм выпустил колечко дыма.

– Да, конечно. В основном, очень богатые жители. И я уже заручился их голосами заранее, пообещав им привилегии.

– Вроде рабовладения? – уточнила Розалин.

– Да, и это тоже, – согласился он, вновь с наслаждением затянувшись. – Хотя говорят, что обманывать избирателей нехорошо!

Обманывать? Что он имеет в виду? К чему вообще Сэм Робертс затеял этот разговор? Какую игру он ведет?

Розалин оглянулась на своих спутников. Лицо Лиз было непривычно серьезно. Внимательно слушающий Джон напряженно выпрямился в кресле.

Читать далее