Читать онлайн Невинная игрушка Дьявола бесплатно

Невинная игрушка Дьявола

Глава 1

Мира

Легкий осенний ветерок колышет кроны деревьев. Слышу щебетание птиц, поднимаю голову вверх и лучи солнца мгновенно слепят глаза. Жмурюсь, и снова опускаю голову, впечатываясь глазами в гранитный памятник, на котором вычерчены две даты. Дата рождения и… смерти.

Мне хочется заплакать, но отчего-то слез совсем нет. Так заведено у людей – плакать на кладбищах. Особенно, если ты приходишь проведать могилу родного отца.

– За тобой приехать? – голос в трубке сигнализирует о том, что его обладатель безумно устал. – Водитель будет через пять минут, – исправляется он.

Дядя Ратмир не хочет сюда приезжать. Ему тяжело далась смерть друга – моего отца.

Поправляю черный платок на голове, который успел благополучно слезть. Разглаживаю складки на такой же чёрной, безликой юбке, и, попрощавшись с родственницей по материнской линии, направляюсь к черному мерседесу у обочины. В раздумьях не сразу замечаю, что меня ожидает новый водитель, но машинально кивнув мужчине в знак приветствия, сажусь на заднее сиденье.

– Можем ехать? – голос мужчины звенит в ушах. Он повторяет свой вопрос дважды.

Киваю, но поняв, что он меня не видит, потому что нас разделяет перегородка из сетки, прошу отвезти меня домой.

Если бы у меня только был дом.

А уже в самой машине слезы льются из глаз водопадом. Ровно год прошел с той ужасной ночи, когда убили моего папу. Когда я в последний раз видела глаза того, кто безжалостно нажал на курок.

В тот вечер вместе с отцом умерла и я.

– Мира, – снова слышу голос водителя. – Вам плохо?

– Все в порядке, – отмахиваюсь, глотая рвущийся наружу, вопль.

– Воды? – спрашивает он, тормозя у торгового центра.

Мужчина вытаскивает из бардачка машины пластиковую бутылку, опускает перегородку и передает воду мне. Мне плохо. Трясет от жутких воспоминаний. Ладони запотевают, горечь печали нависает надо мной свинцовой тучей. Обхватываю бутылку двумя руками, судорожно отворяю крышку. Делаю несколько жадных глотков, чтобы устранить пустынную засуху в горле.

– Можем ехать? – вкрадчиво интересуется он.

Снова киваю, и последующие полчаса мы едем в абсолютной тишине. Нет смысла вертеть в голове одну и ту же мысль по кругу. Мой отец в сырой земле, а он – навсегда за решеткой.

– Вы ошиблись, – встрепенувшись выдаю я, потому что, наехав на искусственную неровность на дороге, водитель сворачивает в другую сторону.

Он новенький, возможно, плохо знает адрес. Подумав об этом, я пытаюсь расписать ему кратчайший путь до дома. Но он меня не слушает. Стрелка на спидометре дребезжит, автомобиль разгоняется до высоких скоростей в течение нескольких секунд. И вокруг – ни души.

– Что вы делаете?! – прерывисто выдыхаю, привставая на сиденье. – Вы с ума сошли?

– Закрой рот, – безлико парирует он.

«Похищение», – приходит единственная мысль мне в голову, прежде чем я начинаю кричать и звать на помощь, дергая за ручку двери. Срабатывают блокираторы и слышится пугающий смех. Зловещий, от которого полчище мурашек пробегает по коже.

– Чего ты от меня хочешь? – выкрикиваю я, хватаясь за горло.

Дрожащими руками хватаюсь за сумочку, чтобы вытащить из нее мобильный телефон. Позвонить кому-нибудь, кто сможет меня спасти. В глазах двоится, разум затуманен. Символы на дисплее мобильного размываются и мне больше нечем дышать.

Что со мной происходит?

Слипаются веки, а спустя секунду я окончательно проваливаюсь во тьму.

***

– Просыпайся, сучка, – звучит заливисто, с ехидцей в отвязном тоне.

Я не сразу узнаю голос своего водителя, находясь в абсолютной прострации. Секунда и меня обливают ледяной водой, вырывая из дремы. Где я? Отворяю тяжелые веки и едва не кричу, потому что передо мной кромешная тьма. Лишь мелкие прорези говорят о том, что на моей голове мешок.

– Кто вы такой?! – придя в себя ото сна, выдавливаю из себя. – Что вам от меня надо?!

Мой голос похож на бессвязное шипение, словно по голосовым связкам прошлись наждачной бумагой. Тело затекло: стоило шевельнуться, как острые грани металлического жгута болезненно сдавили запястья. Я связана. Заперта и похищена. Запах сырости заполняет легкие, рвотный ком стремится вылезти наружу.

– Помогите! – кричу изо всех сил, ощущая во рту металлический привкус крови.

Не проходит и мгновения, как через холщовую ткань моего лица касается жар от оглушительной пощечины. Этот удар немного приводит меня в чувство. Слезы стекают из глаз, а хуже всего то, что я почти ослеплена. Мне больно. Страшно, потому что голова вся еще затянута беспросветным туманом.

Почему я отключилась в машине? Что произошло?

Почему я здесь?

– Заткнись! – рычит мужчина. – Будешь так орать, – предостерегает похититель, сжимая пальцы на моем горле.

Еще секунда и с меня стаскивают мешок, задевая волосы так, что из горла вырывается стон. Я жмурюсь от яркого света, в глазах покалывает, но стоит повернуться, как грубые руки болезненно хватают меня за волосы на затылке.

– И я выебу тебя прямо здесь, шалава!

Что? Как он смеет…

– За что… – шепчу я перед собой.

Он наматывает мои волосы на кулак, вынуждая поднять голову и посмотреть на него. Оскаливается. Распахиваю глаза, потому что спадающие, спутанные пряди волос создают перед лицом ширму, и я плохо вижу.

Замечаю только то, что он огромный. Двухметровый головорез, лицо которого скрыто маской. Я не разглядела его лицо, когда была в машине. Запомнила лишь голос. Но через прорези в маске я вижу его глаза. Холодные. Безумные. Подлец упивается моим страхом, его напитывают силой мои страдания. Леденящий душу ужас окутывает тело.

– Сосать умеешь? – хмыкает он, надавливая большим пальцем свободной руки на мою нижнюю губу. Брезгливо морщусь, но отвернуться не могу. – Что я спрашиваю, мужу своему, наверняка еще как сосешь…

Мои щеки вспыхивают мгновенно от вульгарного вопроса. Мужчина отпускает мои волосы, намеренно толкает меня в подбородок, чтобы я запрокинула голову назад.

Отходит назад и отцепляет пряжку ремня. Он же не собирается… Я собираюсь закричать, как неожиданно для меня он тянет за ворот моей черной блузки. Бархатный текстиль трещит по швам, бесстыдно оголяя мою грудь перед похотливым взором мужчины.

– Не смей! – кричу я истошно. – Не надо!

Меня колотит от надвигающегося снежной лавиной, ужаса. Голова все еще кружится – тяжело реагировать на происходящее трезво.

– Сочная, – облизываясь, щурится он. – Бля… какая же сочная…

Грубая, шершавая ладонь ложится на чувствительное полушарие, сминая его с силой так, что из моих уст вырывается вопль. Мне противно. Тошно. Мужчина наклоняется ко мне, другая рука ложится мне на колено, скользит под юбку, стремясь выше. К промежности.

– Трахать тебя, наверное, такой кайф, – шепчет он, причмокивая.

Такого не может быть. Меня парализует. Злость вперемешку с обидой рвется наружу. За свою потерянную честь. За несправедливость этого мира.

– Какие у тебя сиськи, – подлец щелкает языком. – Шайтану* могло так повезти… – медленно говорит он, а я замираю.

Перестаю дышать, потому что воздух отравляет легкие. Мое тело натягивается как тетива. Сердце перестает стучать, а кровь закипает так сильно, что кажется, что вот-вот и хлынет из ушей рекой.

Эта кличка. Прозвище, которым нарекли…

Нет, нет, нет. Я забыла об этом. Это давно в прошлом.

Слышу щелчок ручки входной двери и вздрагиваю. Кто-то еще входит в это помещение: шаги становятся все отчетливее.

– Ты что ее трогаешь?! – басистый голос за моей спиной выражает презрение. – Совсем охренел?!

– А что такого? – отскочив от меня, возмущается похититель.

– Он, по-твоему, после тебя ее подбирать должен?! – рявкает мужчина, медленно направляясь к стулу напротив.

Я дрожу, рыдание становится беззвучным. Мне хочется кричать без остановки, но я боюсь, как бы меня действительно не изнасиловали эти двое. В чем моя вина?

– Ее и так Ратмир почти год пользует, – грубо отвешивает мой водитель. – Одним хером больше, ничего с ней не случится.

– Рот свой закрой, щенок, – взрослый мужчина перебивает грубую речь подонка. – Я тебе яйца оторву, если к ней прикоснешься.

На секунду я облегченно выдыхаю. Возможно, он спасет меня…

Его я в состоянии разглядеть. Взрослый, примерно ровесник моего покойного отца. Худощавое лицо обрамляет борода.

Прежде, я никогда его не видела.

– Целка она, – выдает мужчина, а я вздрагиваю. – Ее вчера мой врач осматривал.

Мелкая дрожь проносится по телу. Медицинский осмотр, после которого меня направили к гинекологу – был спланировал заранее?

Кто эти люди?

– Кто вы такие… – пищу я, но ответа от них не дожидаюсь.

Лишь короткие смешки. Издевка над моей беспомощностью. Чувство безнадеги. Мне стыдно, потому что моя грудь обнажена, а скрыть ее я не в состоянии. Взрослый мужчина дает какой-то знак «водителю» и тот бросает на меня грязное одеяло, скрывая мое тело.

– Ну что, девочка? – седовласый мужчина гладит подбородок двумя пальцами, вглядываясь в мое лицо. – Пора платить по счетам.

По каким счетам? В чем я провинилась?

И это окончательно добивает. Никто здесь меня не спасет.

– Конкретно мы, – замолкает он. Слышится смешок справа. – Тебя не тронем, – звучит многообещающе. – Но вот…

– Убейте… – выдавливаю из себя обреченно, заметив порочную ухмылку на лице моего старика.

Потому что не смогу жить после такого позора.

– Мы сделаем кое-что похуже, – ухмыляется он. – Отправим тебя прямиком в ад.

Глава 2

Мира

Мне не дают сказать и слова. Снова на голове оказывается мешок, а затем все происходит словно в замедленной съемке. В плечо вонзается нечто острое. Это игла. С каким-то веществом, очевидно, наркотиком, потому что спустя мгновение тело немеет, а слова застревают в глотке. Я не могу кричать, не могу плакать, не могу двигаться. Только чувствовать изнутри, и это невыносимо.

Бросают в машину как тряпичную куклу. Мое тело податливо, поэтому на грязные прикосновения моего «водителя» реагировать не могу.

Мы едем долго. Не могу понять где мы находимся, потому что в непроглядной тьме ничего не вижу, а сколько времени проходит – понять не могу.

«Прямиком в ад» – эхом отдает в голове.

В ад.

Спустя вечность машина останавливается. Чувствую едкий запах горючего, слышу низкие, мужские голоса. Куда они меня привели? Дядя Ратмир, возможно, уже успел поднять всю округу на уши.

Они знают, кто я такая. Они говорили о каких-то личных счетах.

Похититель назвал его имя.

Этот человек разрушил мою жизнь, когда выстрелил в моего отца. Разбил мои мечты как хрустальную статуэтку.

– Вон туда ее брось, – прокуренный голос вырывает из забытья.

Признаться, мне еще очень долго кажется, словно я в долгом беспробудном сне. Ведь такого в жизни не бывает. Средь бела дня, в многолюдных местах, девушек не похищают.

Крепкие руки подхватывают меня, выводят из машины. Я чувствую запах пота и табака. Быстрый рывок, состояние невесомости и меня грубо швыряют на что-то шершавое.

– С этой… что? – мужской голос звучит прерывисто. – Дохлая что ли?

– Неугомонная, – хмыкает кто-то их мужчин. – Это… та самая.

Та самая? Господи, пусть это будет не обо мне.

– Ааа, – с явным пониманием того, о чем говорит его напарник, мужчина куда-то уходит.

Даже не видя, я чувствую, как он буравит взглядом мое тело. Наклоняется, резво дергая за мешок, из-за чего я мгновенно слепну. От света фонаря, направленным мне в лицо.

– Красивая сучка, – смакует он, присвистывая. – Жалко, что трахать нельзя.

Неприятного, маргинального типа мужчина садится напротив меня на корточки, осматривает с ног до головы. Оценивающе щурится, разглядывает, как товар на витрине. Худощавый, весь покрытый татуировками, и я пытаюсь понять – кто он такой? Почему он говорил обо мне?

И где те двое, что похитили меня после кладбища?

Я вижу еще нескольких девушек по ту сторону помещения. Это и не помещение вовсе, а догадка ко мне приходит не сразу. Стоит мужчинам покинуть место, закрыть на засов ржавые двери огромной фуры, как все становится на свои места.

Мы – товар. Живой товар, который перевозят, чтобы продать на органы или же, в дешевые бордели в качестве шлюх. Мое нутро ревет, кричит от беспомощности. Из глаз вытекают слезы, но тело все еще не слушается.

– Что с тобой?

Девочке, на вид, лет как и мне, не больше восемнадцати. Она вся грязная, в лохмотьях, нижняя губа ее рассечена, наверное, эти уроды ее избили. Глаза потерянные: девушка похожа на уличного котенка, который дрожит и прячется в плохую погоду в укромном углу подъезда многоквартирного дома.

– Накачали ее чем-то, – говорит кто-то вдали. – Не видишь, что ли?

Не получается даже издать писк. Тяжёлое дыхание —единственный мой ответ на их вопросы. Слезы не прекращают литься из глаз, в горло вонзаются иглы.

– Алик, – она говорит о том мужчине в татуировках. Так значит вот как его зовут. – Очень строгий, но, если слушаться, – тихо добавляет она. – То он тебя не тронет.

– Ха, – все та же девушка реагирует с сарказмом. – Что ты несешь… Она же и так в отключке, – слышится истерический смех. – А как придёт в себя, то, – запнувшись, девушка замолкает.

Уходит в себя, и наступает тишина. Раздается сигнал, машина трогается с места с оглушительным ревом на трассе. Теперь я чувствую, как внутри воняет перегаром, потом, чем-то кислым и затхлым. Здесь грязно. Узкий салон доверху заполнен какими-то мешками, то ли с ватой, то ли еще с чем-то. И в мелких проплешинах затесались мы.

Сколько времени эти девушки здесь? Откуда их везут? И куда? Спросить я не в силах, а они не говорят со мной больше. Даже та бедняжка, которая пыталась наладить со мной контакт.

Наверное, я незаметно для себя уснула, потому что, услышав шум и скрежет, моментально прихожу в себя и жмурюсь. Чувствую, как затекшее после вчерашнего, тело, начинает понемногу реагировать.

– Эту, – показывает Алик на хрупкую блондинку, – Туда. А тех, потом распределим.

Он распоряжается ими как вещами, а они смиренно следуют за другим головорезом. Что произошло, раз они так послушны?

– Помогите! – кричу я изо всех сил, когда ко мне возвращается способность кричать.

Хрупкая ладонь ложится мне на рот, шепот умоляет меня замолчать. Я хочу укусить ее пальцы, блокирующие доступ моим крикам, но отчего-то, повинуюсь. Возможно потому, что внутренний голос твердит мне об опасности. Скрип двери, позвякивание связки ключей и двери фуры закрываются.

Снова наступает беспросветная тьма.

– Не кричи, пожалуйста, – та девушка тихо плачет. – Они нас убьют.

– Мне нужно бежать, – выдаю хрипло, пытаясь размять связанные руки.

Они связаны только у меня.

– Нам всем нужно отсюда бежать, – и я смотрю умоляюще на оставшихся в вагоне, нескольких хрупких, беззащитных девушек. – Мы в опасности!

– Тссс, – бормочет та, что просила меня замолчать. – Мы пытались, – и она всхлипывает, закрывая себе уши ладонями, будто вспомнила о чем-то. – Они той девушке за побег….

Девочка жмурится, затыкает себе рот и начинает реветь. Я пытаюсь успокоить ее словами, но у самой дребезжит сердце от страха.

Неожиданно фура резко тормозит, да так, что мы с девушками ударяемся о стальную стену. Лютый страх окольцовывает конечности. Перед глазами снова плывет, я не успеваю прийти себя, как меня вытаскивают из машины.

– Живее, сучки! – фыркает Алик, сжимая мое предплечье. – Время – деньги.

– Отпусти меня, урод! – рычу я, и звонкая пощечина касается моего лица.

Больно так, что начинает пульсировать губа. В глазах двоится, злоба окутывает внутренности.

– Я этой шмаре сейчас глотку перережу, – фыркает какая-то неприятная женщина, что нависает надо мной. – А потом бомжам-некрофилам на растерзание кину.

В ее руках ржавый нож, который она намеревается приставить к моему горлу. Пусть. Лучше умереть так, чем оказаться «живым товаром».

– Завтра перережешь, – с сарказмом протягивает мужчина, еще сильнее сдавливая мое плечо. – Эта девчонка – тот самый спецзаказ.

И брови женщины ползут вверх.

Что? О чем он?

– Убьёшь ее, – ухмыляется он. – Если после завтрашнего боя она вообще останется в живых.

Глава 3

Султан

семь месяцев назад

– В «одиночку» этого отморозка! – рычит Зотов. – Не кормить, не поить! – говорит он надзирателям, что, связав меня цепями, внимательно слушают. – Иначе каждому из вас яйца вырву с корнем. Поняли меня?!

Они уводят меня в холодную, одиночную камеру без окон. Я бывал здесь уже трижды в прошлом месяце и мне не привыкать. Похер. Пусть хоть навсегда запрут, но делать то, чего хочет этот ублюдок, начальник и генерал этой богадельни, Зотов – я не стану. Из принципа не стану.

Кровь льется изо рта рекой, противный, кислый привкус ощущается на языке. Отхаркиваюсь, а затем заливисто смеюсь и мой нарастающий смех эхом разносится по камере. Там вверху – небольшая прорезь, чтобы я не подох от нехватки кислорода.

Сегодня я здесь потому что начистил рыло своему сокамернику, что посмел мне дерзить. Этого еще мне не хватало.

– Эй, ты, – рявкает Филиппов.

Отмороженный кусок дерьма этого убогого места. Шестерка Зотова, надзиратель, которого, если бы не его полномочия, давно бы «петушнули» по полной программе. Клянусь Господом, выйду отсюда и сделаю все, чтобы это место стерли с лица земли.

– На выход! – смеется он. – Помылся и за работу.

Пять дней в «одиночке» пролетели незаметно. Это место мне осточертело, ведь скоро будет полгода, как я в заточении. Моя губа все еще пульсирует от боли после драки, бедолага Док – так мы называем местного врача, уже четырежды зашивал мне раны. На воле это происходило из-за моей одержимой любви к спорту, а здесь…

В прочем. Это не важно. Я скоро выберусь отсюда. Отомщу убийцам моего отца, уродам, по вине которых я попал в «Золотой пик». Тем, кто разрушил мою жизнь.

Всем до единого.

– Говори правду! – злоба пульсировала в моих висках, и я неосознанно направил пистолет на Эллаева. – И я тебя не трону.

– Султан, убери оружие! – закричал мой друг Артур.

Я стал одержимым, когда в одночасье рухнула моя жизнь. Мой отец был застрелен в день выборов на должность мэра, а я, разыскав киллера, узнал всю правду. Имя заказчика. Но не добравшись до суда, киллер был кем-то уничтожен. Как и вся правда вместе с ним.

А потом наступила тьма, перед которой я запомнил лишь ее глаза. Тимур Эллаев с радостью согласился на наш брак с его дочерью, полагая, что это поможет его карьере политика пойти в гору. Но желание превзойти моего отца, занять его место как можно скорее, оказалось выше.

Тем не менее, я его не убивал.

– Я хочу, чтобы ты участвовал в турнире, – поучает Зотов, наведавшись в мою камеру. – В последний раз повторяю.

Я сижу на своей койке, восстанавливая сердечный ритм после изнурительной работы на рудниках. Здесь – это наша дневная обязанность. Сука, как же меня это бесит. А на разговоры Зотова мне насрать. Ни в каких турнирах я участвовать не буду.

– А я не в последний раз тебе повторяю, – хмыкаю, передразнивая. – Иди ты на хер.

Мгновенно ощущаю хруст, потому что стальная палка бьет меня по спине. А потом по лицу и это повторяется по несколько раз. Его прихвостни – ублюдки, неспособные драться врукопашную, сразу берутся за тяжёлую артиллерию. Больно – этого не отрицаю. Но разве в тюрьме должно быть по-другому?

– Я не буду плясать под твою дудку, тебя понятно?! – выплевываю сгусток крови, пока мои руки заламывают уроды-надзиратели.

Зотов смотрит на меня исподлобья. Наслаждается тем, что эти шестеро хмырей с электрошокерами и хлыстами смогли поставить меня перед ним на колени. Ведь в первый месяц здесь, он получил от меня в харю и чуть ли не парализованный неделю отлеживался в больнице.

Он хочет высоких ставок на арене. На воле я был спортсменом, профессиональным борцом в смешанных единоборствах, многократным чемпионом с блестящей карьерой. Но это совсем не значит, что раз я попал сюда, то обязан участвовать в местном турнире, чтобы развлекать всяких уродов.

Как гром среди ясного неба мне приходит известие о том, что это – конец. Пожизненное заключение без права обжалования. Эллаев был важной шишкой, и его сынок позаботился о том, чтобы меня держали здесь до конца моих дней. Хренов выродок.

А мой отец разве не был важной шишкой? Ах да, ведь доказательств, что к его смерти причастны Эллаевы, нет. Точнее, они безбожно уничтожены.

Я никого не убивал и намерен доказать это, когда выберусь на свободу. Стрелял, но то была не смертельная пуля. Это – подстава. С тех пор мою семью пустили по миру, а я ничего не могу с этим поделать, потому что застрял здесь. Не могу очистить репутацию своей семьи. Разгорающаяся внутри меня злость, бурлит. Закипает как лава, вытекает из сосудов.

Я лезу на стену с каждым днем от мысли о несправедливости. О том, что мечты и надежды рухнули как карточный домик.

И все чаще мне приходит на ум ядовитая мысль об участии в боях.

Я видел зеков, которых готовили к турниру. Чокнутые отморозки, отбросы общества, которые настолько одичали, что готовы загрызть друг друга, лишь бы выбраться на свободу. Точнее, чтобы вкусить тело молодой девы, которая ставится здесь на кон в качестве основного приза.

Семь дней в отдельной камере. С молодой девушкой, которая исполняет любое твое желание. Любую прихоть. Признаться, это – заманчивое предложение. Когда я узнал об этом, на секунду, даже обрадовался. Возможно, побудь я здесь еще пару месяцев с этими потными, вонючими отморозками поедая баланду, то тоже стал бы мыслить, как они.

– Тебе стоит принять предложение Зотова, – говорит Артур по ту сторону стеклянной перегородки.

Мой близкий друг, товарищ, брат, хоть и не по крови. В тот роковой день я потащил его за собой, но слава Богу, ему удалось спастись. Иначе мы делили бы с ним общую камеру в «Золотом пике».

– Брат, – добавляет он, заметив мое недовольство. – Это – единственная возможность выбраться отсюда, – он говорит чуть тише, чтобы надзиратели, снующие по периметру зала, не услышали нашего разговора. – Полгода и ты на воле по УДО.* Ты точно выиграешь, даже Зотов на тебя ставит. Ты же не хочешь здесь сгнить?

Не хочу. Не хочу тратить свое время в этом ублюдском месте.

– Мама моя как? – перебиваю, не реагируя на его разговоры о турнире. – Ты заботишься о ней?

– Все хорошо, – он опускает голову.

Я знаю, что он заботится. После моего заточения, Артур занял мое место чемпиона на арене боев без правил. И все это время, я очень гордился им, как своим преемником.

– А… – я замолкаю, не зная, как сказать ему то, о чем думал все эти шесть месяцев.

Сколько баб было в моей жизни разных. Любых, уже и не счесть. Но здесь, в одиночестве, я почему-то подыхал, ночами представляя именно ее. Закипал, когда дрался в зале. Когда работал на руднике и выл, как волк, вспоминая ее лицо.

– Мира, – выдыхаю. – Я хочу ее увидеть.

Глава 4

Султан

– Миру?

Артур прищуривается, будто не до конца поверил тому, что услышал.

– Миру Эллаеву?

– Да, – киваю. – Я хочу увидеть свою невесту. Посмотреть на нее. Мне нужно фото Миры.

Саму ее приводить сюда не нужно. В забытом Богом месте, где все пропитано грязью, мочой и тестостероном – молодой девушке делать нечего.

– Откуда я тебе достану ее фото? – возмущается Артур, озираясь по сторонам.

Что он не договаривает?

– На меня смотри, – обращаю внимание друга на себя. – Что с Мирой?

– Замуж она вышла, – слова из его уст вылетают как выстрел шальной пули.

Перед глазами плывет. Со лба стекает пот тонкой струйкой. Мышцы рук и груди готовы лопнуть, разорвать темно-зеленую робу.

– Что ты сказал? – шиплю сквозь зубы. – Мне послышалось?

– Мира вышла замуж, – прочистив горло, уверено парирует он. – А чего ты хотел, после того, что случилось? Ты что, думал, она будет верность тебе хранить…

– Когда?! – почти рычу в трубку, перебивая его лепет.

– Сразу после… – мнется он. – Как тебя посадили. За какого-то родственника их семьи…

Ноздри вздуваются, кровь в жилах бурлит, мне становится невыносимо жарко от злости. Меня… еще и унизили.

Полгода… Я швыряю телефонную трубку на пол. Мне заламывают руки несколько отбитых уродов, заставляя встать на колени. Кричу и ругаюсь матом, игнорируя их предупреждения и удары стальными палками.

Еще два года назад, выиграв в своем первом турнире кубок, помню, как ездил к ублюдку Тимуру, чтобы пригласить его семью на празднование своего успеха. Тогда двери мне открыла Мира.

Увидев ее лицо, я замер. Небесно-голубые глаза, в которых можно было безвозвратно потеряться. Конечно о ее красоте в нашем маленьком городишке ходила молва, но прежде, я никогда ее не видел. Даже несмотря на то, что наши отцы были партнерами и друзьями. Я не делал ей предложение руки и сердца, это сделал за меня мой отец в начале прошлого года, когда девушке только исполнилось восемнадцать. Она стала моей в тот день, когда я ее увидел. Когда надел ей на палец кольцо. И это значит, что я никому не позволю отнимать у меня то, что принадлежит мне.

То, что мне надоедает, я просто ломаю. Уничтожаю, но никому просто так не отдаю.

Плевать я хотел на ее мужа. Мира – моя. Я твердо решил выйти из этого убогого места, забрать ее и восстановить себе доброе имя.

И если единственная возможность выбраться отсюда – это победить в турнире, то я это сделаю.

Мира

наши дни

– Ну-ка живо, – шипит рыжеволосая женщина, которая приставляла мне нож к горлу. – Шевелись, мразь.

– Я не хочу! – кричу изо всех сил.

Снова мне прилетает пощечина, а уже после, глаза и рот перевязывают грязной тряпкой. О каком бое они только что говорили? Какой еще спецзаказ? Голова идет кругом, потому что я не понимаю, что происходит. За этой фурой следует следующая. Кто-то приставляет к моей талии нож, когда мы оказываемся в очередной машине. Внезапно срабатывает инстинкт самосохранения, и я перестаю дергаться.

Ничего не вижу. Только чувствую животный ужас.

– Тех шлюх – туда, – брюзжит ядом женщина, когда мы останавливаемся и с моих глаз снимают повязку.

Вид у нее ужасно распутный, она похожа на чудовище из детских мультиков. На морскую ведьму Урсулу из Русалочки в развратном костюме, словно вылезла из борделя. Я отвлекаю себя всякими глупостями, но не помогает. Мне хочется кричать во все горло.

– Этих – туда, – и она толкает в спину девушек, что стоят справа.

Бедняжки падают, их быстро ловит какой-то мужчина, которого я вижу впервые, а затем их куда-то уводят.

Они все странные. Я думала, в нашем мире таких людей не бывает.

– Ее куда? – бурчит Алик, заламывая мне руки.

Он указывает на меня жестом, а я рефлекторно мычу, потому что мой рот все еще сдавлен повязкой.

От голода, холода и бесконечных слез у меня совершенно не остается сил. Я больше не сопротивляюсь. Плачу, но в этом тоже нет смысла. Боже, пусть кто-нибудь меня спасет. Мне страшно, и, кажется, будто это происходит не со мной.

Меня окидывает взглядом высокий, здоровенный мужчина.

Оценивающе, будто меня привели… Нет, ведь это не из-за него я здесь?

– Ты в аду, девочка, – губы кривятся в ехидной ухмылке. Они повторяют это снова и снова.

В аду.

Позавчера меня вызывали на медицинский осмотр. Неужели меня действительно продали на органы, потому что кому-то понадобились мои легкие? А может, сердце? Поэтому они говорили о каком-то бое. Возможно, кто-то может погибнуть и им понадобиться что-то мое.

Нет, нет, нет.

Начинаю выть, и отвратительная рыжеволосая ведьма бьет меня по лицу.

– Адель, – предупреждает высокий мужчина. – Лицо не порть ей. Иначе сама будешь отвечать перед…

Он замолкает.

Что он хотел сказать?

Меня уводят в какой-то темный, лишённый света коридор. Откуда-то издали слышатся вопли, будто за этим помещением прячется еще одно. Звуки похожи на гул как со стадиона, но, возможно, мне это только кажется.

Стальная дверь отворяется и меня толкают внутрь комнаты с красным свечением. Глаза округляются: по интерьеру это место мне напоминает публичный дом из кино. Что? Меня продали в сексуальное рабство?

– Что с этой делать? – спрашивает очередная «горгона»*, колдующая над незнакомой мне девушкой, нависая над ней с кисточкой для макияжа.

Девчонка сидит, смиренно опустив голову на стуле в нижнем белье. Ежится, как побитый зверек.

– Яркий макияж не делать, – приказывает «Урсула». – Никакого боевого раскраса и тряпок как у остальных шлюх, – добавляет с презрением. – Но сначала нужно ее отмыть. Только как можно скорее.

Меня уводят в следующую комнату, которая полностью облеплена белым кафелем. Толкают, грубо раздевают до гола, разрывая платье на куски. Мне больно, когда ледяная, мощная струя окутывает тело. Кажется, теряю сознание из-за грубости женщин, которые трут мое тело мочалкой. Меня носит из стороны в сторону, пальцы ног леденеют, озноб прошибает тело.

Я брыкаюсь, мычу, когда меня усаживают в кресло.

– Если не заткнешься, – рычит та самая Адель, приближая к моей шее шприц. – Вколю тебе это и брошу в камеру к самым буйным зекам. А им похуй кого ебать, женщину или ее бездыханный труп.

От страха пячусь назад. Мне никогда прежде не доводилось слышать подобное. Какие еще зеки? Слезы снова льются из глаз, но я покорно киваю.

– Умница, – она толкает меня в плечо, хмыкая. – Анжел, наряди ее потом в белое платье, – обращается к визажистке. – Она у нас сегодня будет невестой.

Глава 5

Мира

Женщина по имени Анжела заканчивает с моим платьем. Оно белое, шифоновое, нежно струящееся по телу. Похоже на сорочку с откровенным корсетом, из которого вульгарно выпирает моя грудь.

– Сиськи ей повыше затяни, – брюзжит ядом Адель. – Чтоб секаснее смотрелось.

Я издаю гортанный вопль, когда Анжела стягивает ленты на шелковом корсете и моя грудь стремится к тому, чтобы выпасть из платья.

– Зачем вы это делаете? – из моих уст срывается жалобный писк.

– Рот свой закрой, я сказала, – рычит Адель, сжимая волосы на моем затылке. Морщусь, но мгновенно замолкаю. – Мне миллиард раз тебе повторять, чтобы ты захлопнулась, шмара?!

Она сдавливает пальцами с острыми ногтями, мне щеки, рассматривая пристально мое зареванное лицо. Оценивая мой внешний вид, над которым поработала Анжела. Довольно ухмыльнувшись, кивает, делая жестом какой-то знак своей напарнице.

И они снова надевают мне на голову балахон. Скручивая руки, грубо выводят из комнаты. Мы движемся по скользкому полу: противный запах даже через плотную ткань отравляет мое обоняние. Несколько метров прямо, а потом меня затаскивают в какое-то помещение. Открытое. Объёмное. Легкий ветерок и блаженная прохлада касаются тела. Даже будучи ослепленной я чувствую приступ агорафобии*, которой прежде, у меня никогда не было.

Гул из мужских голосов. Отчетливый, громкий, выжигающий клеймо в барабанных перепонках. Здесь много мужчин. Мы… на стадионе? Вряд ли. Боже, тогда где мы? Меня тянут назад: рывок и я снова оказываюсь в какой-то комнате.

– Смотри, – брезгливо выдает Адель, стаскивая с меня балахон. – Наслаждайся.

Они хотят запугать меня еще сильнее?

– Что… это? – пищу я, наблюдая через тонкую ширму за какой-то пустой ареной.

Это напоминает мне арену для гладиаторских боев, только самих бойцов я пока не вижу. Спустя секунду туда кто-то выходит и публика, заполнившая зал, начинает громко скандировать:

– Шайтан! Шайтан!

Нет, это всего лишь совпадение. Так могут называть кого угодно.

Любопытство берет верх, но я не успеваю увидеть бойца. Выпускаю вопль из уст и снова оказываюсь в тугих силках. Меня грубо вырывают из комнаты, ослепляют плотным полотном и ведут в коридор. Чувство безнадеги разрастается во мне с трехкратной силой.

– Расул, она готова, – ухмыляется Адель. – Я ее через пять минут приведу.

– Какие пять минут?! – возмущается тот высокий, коренастый мужчина. – Если мы до его прихода не успеем – пиздец нам всем. Живо тащи ее!

Мне заламывают руки и игнорируя мои сдавленные вопли, выводят из гримерной комнаты. Уже в коридоре ощущаю спертый воздух: запах чего-то зловонного неприятно щекочет ноздри. Я ужасно боюсь. Мое сердце сжато, давно перестав качать кровь. Кажется, словно прежнюю жизнь затянуло темными, свинцовыми тучами.

Адель снова толкает меня в какое-то помещение. Бордовое изнутри, но не похожее на то, в котором меня переодевали. Здесь приятно пахнет чем-то древесным. В воздухе улавливается тонкий аромат жасмина, еще каких-то цветов. Окна завешаны плотными шторами, а за соседней перегородкой… Огромная кровать с полупрозрачным балдахином.

Боже мой, только не это. Когда моя догадка, которую я отбрасывала от себя до последнего, оказывается правдивой, я снова начинаю кричать. Во все горло. Сердце норовит выскочить из груди.

– Нет! – вырвавшись из оков Адель, я бегу в сторону двери, но властные руки мужчины хватают меня за талию. – Ни за что! Отпустите меня, сволочи!

И снова мне наносят пощечину, из-за которой я падаю на пол, прямо к изножью кровати. Тот мужчина подхватывает меня на руки, ругается матом, потому что в процессе я успеваю задеть ногтями его лицо.

– Эй, – рычит он нервно, швыряя меня на кровать. – Утихомирь эту прошманде, – и он хватает меня за горло. – Быстро! Мне проблемы не нужны.

Я слышу недовольство и тихую ругань со стороны Адель. Снова плачу, задыхаясь от приступа удушья. Потому что так не бывает. Это все не по-настоящему.

– Ах ты шалава, – рычит она многообещающе.

Она несколько секунд мерит шагами комнату, а затем, словно ее голову пронзает догадка, открывает шкафчик комода и достает оттуда… наручники.

В ужасе я замечаю, что по обе стороны от кровати, на столиках, располагаются различные приспособления для сексуальных утех. Какие-то цветные тюбики с жидкостью, средства контрацепции. Тело окутывает кусачий озноб, из глаз вытекают слезы. Я никогда не видела подобных предметов вживую.

– Отпустите меня, – молю я, когда женщина, заломив мне руки, щелкает замком.

Мои руки оказываются прибиты к изголовью кровати. Становится больно, когда сталь касается запястья.

– У меня никогда… этого не было, – мотаю головой, всхлипывая. Давя на больное, надеясь на благоразумие женщины. – Меня сюда отправили по ошибке…

– Нет никакой ошибки, – нависая надо мной, зловеще улыбается она уголком губ. – Тебя выбрал сам Шайтан, – она щурится, упиваясь своим триумфом.

А мне снова становится нечем дышать. Сердце ударятся о ребра при упоминании этого прозвища. Такого не может быть и я уже дважды твержу себе о том, что это – коварное совпадение.

– Кто?

– Дьявол, – смеется она. – Знаешь такого? Если бы не он, – добавляет она. – Я бы давно тебя прирезала. Не церемонилась бы с такой мандой. Ты мне не понравилась сразу.

Она сдавливает верхушки моих грудей, опускает ткань платья чуть ниже так, что немного оголяются соски. Оскаливается, будто гордится своей работой. Приподнимает шифоновый низ белого платья, обнажая мои ноги до бедер.

– Утром от твой щелки, – и она опускает руку мне на бедро, скользя под платье. Вздрагиваю от неприятных ощущений. – Ничего не останется. Шайтан раздерет ее в клочья.

– Умоляю, – жмурясь, отворачиваюсь от женщины. Руки затекают от кольца наручников. – Отпусти…

– Если ты останешься жива, – поучает она, не обращая внимания на мои страдания. – Так уж и быть, я тебя заберу в свой бордель мыть полы и ублажать нищих алкашей. Только им после сегодняшней ночи ты не будешь противна.

Она смеется, а я начинаю громко стонать, прикрывая глаза от обиды и жгучей боли.

– Расул, – возмущается женщина. – Может, вколоть ей дозу, чтоб успокоилась?

– Охренела? – рявкает он. – И вообще, зачем ты ее связала? Быстрее убери это, – наставляет он, показывая ей что-то жестом. – Вдруг он ее раком захочет поставить или же на колени. Мне что, потом опять кровать новую брать?!

Он говорит об этом так спокойно, как о покупке нового костюма, или же, безделушки на рынке. Будто моя жизнь – ничего не стоит.

– Я не хочу из-за очередной шмары штраф выплачивать.

– Она не успокаивается, – говорит Адель так, словно меня нет в этой комнате.

– Похуй, руки ей развяжи, – приказывает мужчина. – Ты что, этого отморозка не видела, что ли? Пусть орёт сколько влезет, он ее и такую разорвет. Давай, только, быстрее…

Я слышу, как в коридоре раздается какой-то шум. Адель с содроганием снимает с моих запястий наручники, и эти двое покидают комнату, закрывая ее на ключ.

– Помогите! – кричу я, слезая с кровати и тарабаня по двери. Захлебываюсь собственными слезами. – Выпустите меня!

Слышу звук связки ключей. Ручка дополнительной двери комнаты позади дёргается с характерным ей писком. Я мгновенно замираю, потому что даже с расстояния чувствую этот запах, который окутывает легкие. В мое тело вонзаются тысячи игл, а растущий, всепоглощающий страх разносится по сосудам. Наступает тяжелое дыхание, и дверь захлопывается.

Я осторожно оборачиваюсь, сталкиваясь глазами с… монстром. Нет, хуже. С дьяволом. С тем самым Дьяволом, из-за которого моя жизнь превратилась в ад.

Его лицо измазано кровью, нижняя губа разбита, черные, густые волосы взлохмачены. Бугристые мышцы, покрытые потом, грязью, запекшейся кровью, сверкают под светом одиноко свисающей с потолка, люстры с приглушенным свечением. Мужчина стал больше и мощнее. Опаснее.

– Мне кажется… – бархатистый, запыхавшийся голос поражает мои нервные окончания. – Или я попал в рай?

Глава 6

Мира

В день, когда Султана посадили в тюрьму, его родственники угрожали нам. До сих пор в голове отстукивают их слова.

«Его месть будет жестокой».

Но я и в страшном сне не могла представить, что жестокость – это почти синоним смерти.

Шайтан. Его давнее прозвище, которое переводится как «Дьявол». Им нарекли его друзья, потому что Султану не было равных в спорте. И не только в спорте. Сын депутата, самый популярный парень, гроза района, которого боялись в нашем городке абсолютно все. И, к сожалению, именно меня он выбрал в качестве своей будущей жены. Просто я оказалась не в то время и не в том месте.

И это его имя скандировали сегодня на арене. Ирония судьбы, но никаких совпадений в жизни не бывает. Это был он и он снова кого-то убил…

И снова выбрал меня.

– Я попал в рай, – шепчет он с хрипотцой, приближаясь ко мне. – К ангелу.

– Не подходи ко мне… – пятясь назад, прерывисто бормочу.

– Что? – он наступает, сокращая расстояние между нами.

Все происходит так медленно: мне кажется, словно ноги приклеиваются к полу. И стоит заметить хищный блеск в его глазах, как я дико начинаю метаться по комнате, подальше от мужчины

– Нет! – кричу гортанно, барабаня кулаками по двери.

Он хватает меня за плечи, тянет на себя. Россыпь ядовитых мурашек пробегает по телу от неприятных прикосновений монстра. Я едва не теряю сознание, держась изо всех сил за последние крупицы самообладания. Мне тяжело представить, что это чудовище должно было стать моим мужем.

– Не трогай меня! Убийца! – проговариваю неосознанно и он отступает на секунду.

После которой разворачивает меня к себе, заставляя посмотреть в его налитые кровью, глаза. Он же может меня задушить. Что я натворила?

Я разозлила его.

– Я разорву тебя в клочья, – шипит он сквозь зубы.

Из разбитой губы алой струйкой стекает кровь и до меня будто доносится ее запах. Жмурюсь, ощущая на себе его пропитанный яростью взгляд, окутывающий меня дымкой презрения, а затем решаюсь посмотреть на парня.

Его глаза не просто красные. В них плещется безумие, отрешенность и… что-то еще, чего не было раньше.

С ним что-то не так.

– Ну что, невестушка, – шепчет он, оскаливаясь. Останавливая свой взгляд на моем теле, облаченном в белое платье. – Раздевайся. У нас с тобой сегодня первая брачная ночь.

Я больше никакая ему не невеста!

Секунда и он хватает меня за руки, прижимает к себе тесно. Я кричу громко, истошно на всю комнату, стараясь вырваться из его цепких объятий. Руки, увитые бугристыми венами, сдавливают меня в тугое кольцо на талии, мужчина утыкается лицом мне в шею. Я пропитываюсь его потом, запахом его тела. Подол шифонового платья пачкается его кровью.

– Пусти, пожалуйста… – сдавливая ногтями его мощные руки, молю изо всех сил. – Мне страшно…

– Боишься меня, да? – зловеще усмехается он, прикусывая мочку моего уха.

Вздрагиваю от двояких мне, ощущений. Он тяжело дышит, его грудь вздымается слишком часто и рьяно. Он – самый настоящий хищник. Его голос…

– Бойся, – парирует он с насмешкой. – Потому что я оборву тебе твои нежные крылья.

Обреченно вздыхаю от обиды. Шайтан тянет на себя мое лицо, рассматривает его внимательно. Пристально. С губ срывается жалобный писк, потому что мужчина одной рукой держит меня за талию, а другую ладонь приближает к моему рту.

– Умеешь сосать, сладкая? – шепчет он мне на ухо, выдыхая, а у меня загораются щеки. – Губки такие рабочие, – водя пальцем по моим губам, вульгарно вторит он. – Я их обязательно трахну.

И он с силой надавливает подушечкой большого пальца на нижнюю губу, отчего я начинаю постанывать от боли. Внезапно его грязный, покрытый кровью, палец скользит мне в рот. Противно. Тошно. Металлический привкус крови ощущается на языке, и я рефлекторно прикусываю его плоть зубами. Его кряхтящий вопль и потеря бдительности позволяют мне вырваться и спрятаться в самом углу.

– Тварь, – прыскает он, жмурясь от боли.

– Не подходи ко мне! – хватаю с комода вазу с цветами, чтобы защититься от насильника. – Я ударю!

Он приближается ко мне медленно, пугая. Кожа вспыхивает под его хищным прищуром, от мужчины исходит пар. Несколько шагов, и он вынуждает меня прислониться к стене. Потому что мне больше некуда бежать.

Замахиваюсь, чтобы ударить его вазой по голове, но он перехватывает мои руки, сгребает в охапку тело и бросает на огромную кровать. Только не это…

– Ангелочек, – хмыкает он у моей шеи, упиваясь моим страхом. – Как мы с тобой это сделаем? Хотя, ночь долгая и длинная. Я хочу отыметь тебя повсюду.

– Нет! – реву, ударяя его кулаками по лицу. Мокрым от крови, грязи и пота, плечам.

Шайтан громко смеется – ему доставляет удовольствие наблюдать за моими страданиями.

– Господи, – навзрыд шепчу с надеждой, устремляя свой взор в потолок.

Смотреть на лицо мужчины, что нависает надо мной – я не в состоянии.

– Помоги мне…

– Тебя забрал себе сам Дьявол, – смеется он. – Забудь уже о Господе.

Он ложится поверх меня, разрывает одной рукой корсет шифонового платья, обнажая мою грудь во всей красе перед своим жадным, пугающим взором. Безумные глаза мечутся по моему лицу и голому телу. Внезапно мужчина опускается и впивается жадным ртом в покрывшуюся мурашками плоть, всасывая соски в свой рот. Громко стонет, рычит, издает страшные гортанные вопли.

Читать далее