Читать онлайн Сын врага отца бесплатно

Глава 1

Левина

Солнышко светит прямо в глаза, и мне приходится натянуть очки, чтобы не зажмуриваться постоянно. Так прикольно наблюдать за происходящим с высоты, особенно с учётом, что бываю тут редко.

Тут – это у папочки на работе. В футбольном клубе, где батя в своё время был лучшим игроком и капитаном, а теперь уже несколько лет работает главным тренером. И хотя мама с детства таскала меня на его матчи в специальной футболке с персональным номером и папиной фамилией, я не сильно прониклась спортом. Однако картина двух десятков симпатичных парней, выполняющих разминочный комплекс упражнений, мне очень нравится.

Папа даже не сразу заметил, что дочь пришла в гости. Да просто некогда ему, работу работает мой серьёзный человек. И ладно – я пока наслаждаюсь вниманием его команды. Наверное, в силу молодости у них зрение получше, вот и увидели меня сразу, пока грозный тренер раздавал указания.

– Мила! – а вот и папа очнулся и заметил меня.

– Привет, пап, – спускаюсь поближе к нижнему ярусу трибуны, чтобы не кричать на весь стадион.

– Ты почему так рано пришла? А как же факультативы?

Видала я ваши факультативы…

– Сегодня было вводное занятие, отпустили пораньше. Решила вот папочку на работе навестить, – разговариваю с ним, а сама приглядываюсь к ребятам, успевающим подмигивать мне.

– Иди посиди у меня в тренерской, еще полчаса. Задание домашнее сделай, например.

Например, есть и поважнее дела.

– Ну паааап…

– Мила. Иди в тренерскую.

– Ладно, я сейчас, – киваю в подтверждение своих слов и взглядом провожаю папу обратно к команде. Пусть работает человек, дел ведь много. А я бы разглядела внимательнее вот тех двух блондинчиков, что пялятся довольно наглым образом.

– Мила! – отец снова шикает на меня, и ничего не остается, кроме как выполнить указание товарища тренера. Искренне жалея при этом, что на тренировочной форме игроков не указаны их номера, а мне очень хотелось бы ту сладкую парочку вычислить и поискать в сети.

– Я уже ушла, – почти шепчу, и папа может разве что по губам прочитать.

Так, ладно, где наша не пропадала. Подумаешь, двадцать с чем-то игроков в команде, придется проверить всего лишь двадцать страничек, чтобы найти нужных. Девочки и не то могут, когда очень надо. Захожу к папе в тренерскую, набитую его кубками, дипломами и старыми игровыми майками, завариваю себе чай и плюхаюсь на мягкий диванчик. Укладываю смартфон на подлокотник и начинаю командовать.

– Состав футбольного клуба «Салют», – диктую запрос, и гаджет начинает работать.

Открывается страница клуба, список футболистов, и я пальцем пролистываю ленту до нужных мне фотографий.

Первый блондинчик – Андрей Ковалевский. Красивый парнишка, достойный внимания, поэтому я разворачиваю описание под фоткой.

Нападающий. 187 сантиметров. Первый год в основном составе, перешёл из молодежки. Ну, неплохо. Займёмся вторым.

Вот если честно, внешность Ковалевского объективно более яркая, но этот меня привлекает больше.

Тимофей Шумский. Полузащитник. 182 сантиметра. Тоже первый год во взрослом клубе. Если тот был с русыми кудрями, то этот – чистый блондин с короткими прядями и небрежно уложенной челкой.

Ой.

Вот этот точно мне больше нравится. Хотя я уверена, за ангельской улыбкой, хрустальными голубыми глазами и светлой головушкой скрывается тот ещё бесёнок. Как и я сама.

Ну а что, я виновата, что у меня характер во всех родственников, вместе взятых? Родили ребёнка с рыжими волосами, дорогие ма и па, будьте готовы к ребёнку с характером.

Тимофей, значит. Тимоша. Имя красивое, одобряю. Он же мне подмигивал, мне не показалось? Интересно, он продолжал бы оказывать внимание, если бы ему сказали, что пялится он на дочку тренера? Или испугается, как только узнает, с кем дело имеет?

А может, я вообще уже придумала себе тут всякого? А парень подмигнул по привычке и дальше пошёл. Или побежал, если учесть, что это была тренировка.

И как узнать? Не буду же я ему первой писать. Хотя крестная говорит, что проявлять инициативу – нормально, а крестная фигне не научит, проверено.

Но все же не буду слишком наглой и дам блондинчику шанс подумать и все взвесить.

– Ты опять в телефоне сидишь? – ворчит папа, слишком неожиданно для меня вошедший в свой кабинет.

– Немного.

– Мила, выпускной класс, занимайся учёбой. Вам и так хорошо, факультативы по выбору, дополнительные занятия специально к экзаменам. В мои годы мы в одиннадцатом классе все ходили к репетиторам, свободного времени вообще не было.

– Как будто у меня оно есть, – фыркнув, допиваю остатки чая и подрываюсь, чтобы сходить вымыть чашку.

– Я бы предпочёл, чтобы ты занималась учебой, а не отвлекала моих пацанов от тренировок.

– Интересно, как это я их отвлекаю?

– Мила, ты прекрасно понимаешь, о чем я.

Папа так боится, что я заведу себе парня, что готов метлой их от меня отгонять. Видимо, он не в курсе, что первый раз я поцеловалась в тринадцать с сыном крестной. Это так, ерунда была и больше по дружбе, зато научились. И пригодилось потом. Только папе знать необязательно про всех моих ухажеров.

– Не волнуйся, больше не буду приходить к твоим зайчикам и перетягивать все внимание на себя, – улыбнувшись, все-таки сбегаю в туалет, а когда возвращаюсь, папа уже переодевается и собирает вещи.

– Ты готова? Тогда поехали твоим братьям подарки на день рождения смотреть.

Поджав губы, корчу рожицу и выдыхаю. Братики мои… Вот кому точно нельзя никак узнать про то, что я пошла к папе на тренировку и успела втрескаться в его подопечного за пять минут. Они же сдадут с потрохами, заразки мелкие. Так что надо их действительно задобрить. Батя прав. Поедем подарки покупать моим мини-монстрам.

Глава 2

Шумский

Солнце так красиво бликует над стадионом, как и в огненно-рыжих волосах девчонки, что смотрит на нас с трибуны. Обожаю вид стадиона. Я фактически вырос на матчах, в раздевалках и спортзале. А как иначе, когда твой отец – в прошлом профессиональный футболист, ставший министром спорта региона, а мать – бывший врач футбольного клуба, а сейчас – врач школы олимпийского резерва. Иногда мне кажется, что любовь к спорту уже текла по моим венам, когда я только родился.

Я провел на стадионе этого клуба и его дополнительных базах всю свою сознательную жизнь, но если бы знал, каких прекрасных девчонок можно увидеть на тренировках с основным составом, сделал бы все, чтобы попасть в него раньше. Я и так не скажу, что задержался в молодежке, но все же меня перевели в основу только этим летом. С учетом, что через три недели мне будет девятнадцать, не шедевр.

Вообще батя сразу предупреждал – пока у руля тренер Левин, каких-либо поблажек мне ждать не стоит. Левин был тренером у меня еще в молодежке несколько лет назад, а потом его назначили главным, и забирать меня с собой он не спешил. По возрасту и по статусу я точно не тянул тогда. А сейчас я уверен, что могу тут всем надрать задницы. Малый повзрослел, знаете ли.

– Эта красивая рыжуля, Тим, – дочь тренера, – с очень деловым видом сообщает мне капитан.

– И дальше что? А я – сын министра спорта.

– Я бы на твоем месте сильно на нее не пялился.

– Вот и хорошо, что ты на своем месте, а я – на своем.

– Смотри дров не наломай.

– Шумский, Ерохин! Отдельное приглашение нужно? – а это уже наш Лёва ругается. Нет, конечно, мы так не обращаемся к нему, но он еще с тех лет, когда сам играл за наш клуб, получил такое прозвище от фанатов и товарищей. А мы достижениями коллективного разума не разбрасываемся.

– Не-не, мы все делаем, – я тут же машу ручкой, показывая, что скандал затевать не хочу.

Хотя стоит мне хоть что-то сделать не так – сразу прилетает от главного. Не знаю, почему ко мне у него такая особая нелюбовь. А ведь они с моим батей несколько лет играли в одном клубе. Я, наивный, думал, что мне это как-то поможет, а ничего подобного. Левин вообще не признает никакого кумовства и связей. Хочешь чего-то добиться – добейся сам. Да без проблем. Я и без папы сам уже давно все могу.

Настраиваюсь на хорошую тренировку, а мысли так и крутятся вокруг этой девочки. Вот беды со знакомствами у меня вообще нет, но почему-то сильно никто не цепляет. А на эту всего пять минут посмотрел, и уже в сознание мое въелась.

Поэтому особо толку от меня на тренировке так и не наблюдается, что раздражает Даниила Алексеевича. Ну прости, дядя Лёва. Или точнее, папа Лёва. Сейчас схожу в душ, переоденусь и пойду искать в сети твою дочь.

– Слышишь, Шум, тебе она понравилась? – это мой любимый дружок интересуется. Ковалевский. Среди своих – просто Коваль. Мы с ним знакомы с того самого года, как пришли в детскую академию клуба. Он, кстати, тоже из очень даже спортивной семьи, его отец в школьные годы занимался футболом, а мать – легкой атлетикой. А теперь она руководит одной из спортшкол нашего города. В общем, с Ковалем спелись мы быстро.

– Понравилась, – ясное дело, мне и без пояснений понятно, о ком шла речь.

Андрей более хладнокровный, чем я. Говорит, сам удивляется, в кого, потому что старшие родственнички не хуже моих – тоже поскандалить могут. Друг обычно думает, а потом делает, а вот я – наоборот. Даже на поле я страдаю ровно тем же. Коваль читает игру и придумывает какие-то гениальные комбинации, я же вечно иду напролом и кого угодно снесу, если у меня есть конкретная цель.

Сейчас она тоже есть, и я даже расслышал, как ее зовут. Мила. Красивое имя, наверное, даже редкое по нашим временам. Только судя по первому, пусть и очень туманному и быстрому впечатлению, рыжулька вообще ни в каком месте не милая.

К моменту, когда я полностью привожу себя в порядок после трени, к служебной парковке уже подтягиваются все мои так сказать «коллеги». И несмотря на то, что мы живем не в столице и даже не в каком-то миллионнике с большим потенциалом, тут у спортсменов есть деньги и желание выпендриваться друг перед другом.

А у меня вот есть байк. Ну а что? Шумские денег на машину не дали, сказали, сам потом заработаешь и купишь. Иногда, в редких случаях, я могу взять машину бати. Например, если он в командировке где-то. А вот на то, что заработал, купил байк. Хотя знаете, хороший байк – удовольствие тоже не из дешевых.

В общем, оседлав своего красавчика, кручу в одной руке шлем, а в другой уже вбиваю прекрасное словосочетание «Мила Левина» в поисковик. Рассмотрю потом, а пока просто отправляю лучи добра и заявку в друзья.

Да вообще не пугает, что она дочь тренера. Хоть папы Римского. Ладно, перегнул. Но интересно, а у папы Римского вообще есть дети? Как-нибудь почитаю для общего развития. А пока дождусь реакции и буду действовать по ситуации.

Сначала сделаю, а потом уже подумаю.

Глава 3

Левина

Шумский: «Привет, Мила»

Левина: «Привет. Мы знакомы?»

Шумский: «Виделись сегодня на стадионе»

Левина: «?»

Шумский: «Окей, я тебя видел. И ты мне очень понравилась»

Левина: «Ты в курсе, кто мой папа?»

Шумский: «Да»

Левина: «Хочешь через меня пробить место в команде?»

Шумский: «Еще чего. Я сам справлюсь. Хочу пробить место возле тебя»

Левина: «И вот говоришь, прямо понравилась? Прости, дорогой, но ты меня совершенно не знаешь»

Шумский: «Наверное, для того и написал, чтобы это исправить»

Левина: «Я подумаю»

Принимаю заявку в друзья, но диалог сворачиваю. Пока на этом все. А то разогнался сильно. И пусть он тоже мне понравился, я в этом так быстро ни за что не признаюсь. Общение пусть пока будет дозированным, так интереснее. Ну и еще момент – если папа увидит, что я активно с кем-то общаюсь, пока мы выбираем подарок молокососам, будет а-та-та кому-то.

Вообще, если честно, на линейке буквально вчера я собиралась влюбиться в новенького из параллели, кажется, он мне даже глазки в ответ строил. Думала и передумала. Долго что ли? Хотя пока со счетов этого нового зайчика списывать не буду, вдруг Шумский окажется невероятным козлом, и я брошу эту затею уже через неделю. Увидим.

Проходит всего пятнадцать минут, пока мы с папой зависаем в VR-магазине, а телефон опять трещит в кармане. Я держусь изо всех сил – никогда и никому нельзя показывать, что ждешь его сообщений и срываешься читать их в ту же минуту. Кроме родителей, конечно. Там желательно прочитать еще до того, как загорелись волшебные галочки. Во всех остальных случаях работает железное правило «выжди и читай». Кстати, мы уже нашли нужный подарок – очки виртуальной реальности, каждому засранцу по одной штуке. Батя говорит, что раньше эти гаджеты могли себе позволить только обеспеченные люди, и в среднестатистической семье такой вещицы наравне с ноутбуком или микроволновкой не было. Сейчас же мелкие вполне могут попросить такой подарок себе на двенадцатилетие, и нельзя сказать, что при этом они зажрались. Папочка отвлекается на беседу с продавцом, а я в этот момент вытягиваю телефон из кармана и читаю.

Шумский: «Пойдем на свидание»

Левина: «Такой прямолинейный?»

Шумский: «Именно»

Левина: «Я такая же. Ответ – нет»

Шумский: «Почему?»

Левина: «Ты не привык слышать отказ? Привыкай, дорогой, в жизни пригодится»

Шумский: «Скажи, почему нет»

Оставляю это без ответа и снова прячу телефон.

– Мила, с кем ты так усердно переписываешься? – папа не оставляет происходящее без внимания.

– Да так, в чате с одноклассниками обсуждаем размеры предстоящего апокалипсиса.

– Отвлекись, ты уже завтра их и так увидишь.

Закатываю глаза. Боже, не сказать, чтобы видеть их ежедневно было моей самой большой мечтой, но придется как-нибудь перетерпеть последний год.

Папа оплачивает подарки на кассе, мы почти в полном молчании добираемся до дома, договариваемся спрятать коробки в гараже, чтобы монстры раньше времени не спалили. Они и так вон во дворе на стреме сидят, подозревают что-то. Мы же выходим из гаража лишь с пакетами из супермаркета, в которых лежат продукты. У мамы дикий аврал на работе – она же у нас работает в PR-индустрии, а там вечно какие-то кампании, запуски, съемки, проекты… Говорит, насиделась в декретах на должности домохозяйки, а теперь мы взрослые, и она наконец может посвятить себя любимой работе.

– Привет, пап, – почти синхронно говорят Марк и Макс. Со мной, говнюки такие, не здороваются, потому что вчера вечером я спалила, как они играли в приставку после детского «отбоя».

– А вы что тут делаете? Уроки сами себя решат, видимо? – к счастью, папа не очень ими доволен, и мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке.

– Ну мы в процессе, – первым отвечает Макс. Он в этой парочке более шустрый и более дерзкий, склонный к придумыванию того, за что потом и получит. Марк немного умнее, если честно, это заметно и в учебе, и в обычной жизни. Но когда ежедневно существуешь в непосредственной близости с таким чудом, как Максик, шансы остаться белым и пушистым не то что равны нулю, а просто отрицательные.

Близняшки, как и я, характером не очень-то пошли в маму и папу. Отец даже в шутку порой спрашивает у мамы, от него ли эти дети. Да от него, конечно, просто в наших с мелкими сопляками генах смешался такой адский коктейль от родственничков, что мы абсолютно уникальные.

– Не вижу процесса что-то, – папа одним взглядом выгоняет их с качелей, где те разлеглись, и жестом ускоряет переход в дом к занятию уроками.

Я продолжаю довольно ухмыляться, хотя меня ждет ровно то же самое.

– Тебя это тоже касается, Мила, – кивает на дверь папа. – У тебя такая же задача.

Не слишком мило улыбаюсь, но все-таки отправляюсь заниматься делами. Правда, первым же делом разворачиваю на экране ноутбука соцсеть и перечитываю то последнее сообщение от Тима.

Левина: «Я очень серьезная и ответственная девочка, прилежно сижу над учебой и не отвлекаюсь на свидания»

Шумский: «Не гони»

Левина: «Ну, Тимофей, откуда вы это слово откопали? Хотя в любом случае, я уже все сказала»

Шумский: «Спорим, ты все равно пойдешь со мной на свидание?»

Прочитав, зависаю на секунду, так и оставив руки в паре сантиметров над клавиатурой. Тут надо подумать. Откажусь совсем – вдруг больше не станет пробовать. Соглашусь прямо сейчас – не проявлю характер.

– Я бы на твоем месте согласился, – неожиданно слышу над ухом голос Макса и едва не врезаюсь в его лоб, когда разворачиваю голову.

– Ты что, издеваешься? Слышал что-нибудь вообще о личном пространстве?

– Марк, мы об этом слышали? – исчадие ада, которое старше своего собрата на десять минут, обращается к «младшенькому».

– Не, не слышали, – пожимает плечами Марк.

Яростно хлопаю крышкой ноута и кручусь в кресле, чтобы увидеть их обоих.

– И кто разрешал вам читать чужие письма?

– Мил, ну ты без нас не справляешься никак. Кто тебе подскажет, что надо идти на свидание? Конечно, мы.

– Вы даже не знаете, с кем!

– А ты покажи, и мы узнаем, – Макс складывает на груди руки и всем своим видом показывает, что с места не сдвинется, пока я не продемонстрирую им фотку моего нового поклонника.

– Ага, точно, – поддакивает Марк.

– Я вам сейчас расскажу что-нибудь, а вы будете меня шантажировать всю оставшуюся жизнь.

– Зай, мы и так и так будем, – улыбается Максик.

– Брысь отсюда, – шикаю на них, когда слышу в коридоре шаги отца. Еще не хватало, чтобы он застал нас за обсуждением моего потенциального свидания с игроком его команды. Сильно сомневаюсь, что батя оценит.

Близнецы со смехом вываливаются из моей комнаты, получают словесный пинок от папы и прячутся у себя, маскируясь под прилежных учеников. Я же опять открываю ноут и печатаю сообщение Тиму:

Левина: «А давай. Спорим, не пойду?»

Шумский: «Сделаю все возможное, чтобы ты проиграла»

Глава 4

Шумский

Конечно, вот так сразу я даже не придумал, как именно хочу добиваться тренерскую дочку. Но спор есть спор, и теперь я обязан приложить все усилия, чтобы не ударить в грязь лицом.

Пока я филоню на кухне, залипая на фотки со страницы Милы, мама приходит с работы.

– Тим, привет, а у тебя тренировка закончилась уже?

– Да и у тебя, я смотрю, рабочий день сокращенный, – улыбаюсь, когда она заходит на кухню и сваливает сумки. – Мам, ну вот зачем ты опять пакеты эти тащила? Кто сейчас в магазинах по старинке закупается, когда есть доставка? Да и мы с батей, если ты левому мужику из доставки не доверяешь.

– Я – самостоятельная женщина, вообще-то, – гордо заявляет маман.

– Да знаем мы, женщина, – я поднимаюсь, чтобы помочь ей закинуть все продукты в холодильник и почему-то, пока двигаюсь от стола к холодосу, решаю рассказать маме о происходящем в своей жизни. – Мам, я тут девочку одну увидел и влюбился видимо.

– И где ты с ней познакомился?

– На стадионе, где же еще?

– Например, в университете, если ты еще помнишь, что туда хотя бы иногда надо ходить.

– Мааам, ну не начинай. Хожу я туда, хожу, правда.

– Я надеюсь. Так что с девочкой? Расскажешь?

– Пока не о чем, – отвлекаюсь на свой любимый плавленый сыр, вскрываю упаковку и утаскиваю один треугольничек, который хочется прямо сейчас употребить на бутерброде. – Мы поспорили, что она пойдет со мной на свидание. Мила считает, что я не добьюсь этого. А я уверен…

– Подожди, – мама прямо так и тормозит, где стояла, с бутылкой молока в руках. – Мила?

– Ну да.

– Мила Левина?

– Да ты мегамозг, – я улыбаюсь, ровным слоем распределяя сырок на кусочке батона.

– Дочь твоего тренера?

– Мам, мне кажется, это уже очевидно, ты же знаешь моего тренера.

– О, родной, ты даже не представляешь, как хорошо я его знаю. И боюсь, он вряд ли будет рад, если его дочь будет ходить с тобой на свидания.

– Почему? Потому что я играю в его команде?

– Все намного серьезнее, Тим, но я не уверена, что стоит тебе рассказывать некоторые вещи.

– Мам, блин, да ты о чем? – я закрываю дверцу холодильника и намереваюсь сделать себе чай, чтобы не лопать всухомятку, но тут явно есть что-то интереснее чая.

– Я же сказала, я знаю твоего тренера. Хотя для тебя это не секрет, но ты не понимаешь, что… Нет, не буду говорить, Тим. Расскажи отцу про Милу. Пусть он решает, должен ты это знать или нет.

– Мам, ну мне же не двенадцать, чтобы я с папой о девушках советовался.

– А со мной?

– Это другое, – уверенно говорю, улыбаясь ей той самой улыбкой, которая у нас с батей просто идентичная.

– Тимофей. Скажи отцу. Я считаю, он должен быть в курсе. Если, конечно, эта девочка вообще согласится с тобой гулять, потому что гены Левина в ней явно не слабые, а Данечка Алексеевич – это мощный источник генов упрямства.

– Хорошо. Как только она согласится пойти со мной, скажу, окей? Ему все равно не до меня, спартакиаду ко Дню города готовит, ты же знаешь. Министр…

– Ху… Я б тебе в рифму ответила, да не могу, а то решишь, что у тебя мать неприличная.

– Ой мам, да забей. Я вас с батей знаю как облупленных.

И это правда. И да, удивительно, как я остался единственным ребенком в семье, учитывая любовь моих родителей к скандалам и примирениям. Я и сейчас мечтаю съехать уже поскорее, а то ни им свободу не даю, ни себе, а люди мы все взрослые, и каждый имеет право на личную жизнь. Не сказать, чтобы господа Шумские себе много в этом отказывали и раньше, потому что я, начиная с первого класса, все лето проводил в спортивных лагерях и в гостях у бабушек и дедушек по очереди. А когда я уезжал на соревнования, провожали они меня с таким видом, словно если я задержусь дома еще хоть на минуту, сказали бы «Да вали ты уже, нам «мириться» надо».

Естественно, я их очень люблю, и это все приколюшки, но я к тому, что семейка у меня огненная. И я, естественно, не самый простой пацан у них. Но я классный, это факт.

После разговора с матерью часа полтора ради разнообразия занимаюсь учебой. Иногда все-таки надо думать и про универ, я же не звезда чемпионата мира, мне просто так знания на оценку «неудовлетворительно» не простят. Я, конечно, учусь на спортивном факультете, имею батю-министра, но прикрывать мою жопу этот министр вообще не планирует. В общем, я изучаю, чем мы будем заниматься в первом семестре второго курса, когда неожиданно мне приходит сообщение от какого-то Максима Левина.

Так, стоп. Левин? Слишком много Левиных за один день. Это же сын тренера, выходит?

На фотке профиля я вижу какого-то мелкого пацана, очень миленького и не очень похожего на Милу. Порывшись еще, нахожу чудное семейное фото, от которого у меня двоится в глазах, потому что на нем… два Максима. В общем, наш тренер – многодетный папочка, оказывается, и жизнь его наказала не только чудо-доченькой, но еще и маленькими близнецами.

Левин: «Привет, Тимофей. У нас с братом есть для тебя секретная информация. Мы уверены, что она тебе нужна»

Шумский: «Привет, мелкий. И какая же это информация?»

Левин: «Про мою сестру. Мы засекли вашу переписку и услышали, что она не собирается идти с тобой на свидание. Сочувствуем, друг, что тебя угораздило в нее втрескаться, но можем помочь»

Шумский: «Что вы предлагаете?»

Левин: «Ценную информацию. Телефон, адрес, номер школы»

Школы? Что, простите? Эта зайка – школьница? Я был полностью уверен, что она первокурсница, хотя не знаю, почему вбил себе это в голову. Выходит, она тоже еще мелкая. Ну что же. Мама вот тоже младше отца, и как говорит батя, «на воспитание мелкой остаются еще хоть какие-то шансы». Правда, обычно после этого он получает от матери поджопник, но я вообще думаю, что он специально так говорит.

Шумский: «Хорошо. И что вы за это хотите?»

Малолетки присылают мне в ответ стикер с тигренком, которому смешно до слез.

Левин: «Малыш, в этой жизни за все нужно платить. Наши расценки невелики, мы понимаем, что дело может прогореть. Но сначала денежка капает на карту – потом мы выдаем все, что нужно».

Так. Малые включили шантаж. И что с этим делать? Разумеется, без них я рано или поздно узнаю, что мне нужно, но скорее поздно. А помощь братцев ускорит процесс. С другой стороны – это типичный развод, и развод для лоха.

Ну ладно. Пусть помогут сестренке не от чистого сердца, а ради персональной выгоды. Перевожу маленьким хитрожопым ребятам, сколько они просили, и получаю в ответ всю обещанную информацию. Номер, домашний адрес и номер школы тоже с адресом. В очередной раз причитаю от мысли, что Мила всего лишь школьница, а значит, совершеннолетием еще не пахнет. Зато можно отлично разбавить серые будни скучающих учеников и явиться прямо к школьному крыльцу, удивить Левину и ее подружек.

Глава 5

Левина

Сегодня в школе расписание составлено ровно так, что едва мой класс выходит с одного урока, как туда заваливаются «ашки». Получается, каждые сорок пять минут у меня есть возможность лицезреть замечательного новенького, о котором болтает вся женская часть нашей выпускной параллели.

Ну, что сказать. Он симпатичный. Высокий, крепкий такой, хотя не факт, что качается. Одет модно, да и вообще выглядит как аристократ, если честно. И смотрю вот я сегодня на него и думаю… Не, не то. Не мое. С девчонками согласиться могу – внимания он заслуживает, хотя и не моего. А парень, которого еще и зовут этим поднадоевшим именем Саша, почему-то упорно улыбается мне и моей школьной подруге Арине.

По расписанию факультативов у нас не планируется, а свалить из школы сразу же после сидящей занозой в попе физики – очень даже планируется. Едва на весь этаж трезвонит сигнал о том, что пытки окончены, мы дружно классом запихиваем бумажные и электронные учебники по рюкзакам и сумкам. Уже через две минуты одиннадцатый «Б» во всей своей красе тусуется в школьном дворе.

– Ой, девочки, а это кто такой на байке? Неужели парень чей-то? – моя одноклассница Синицына остреньким ноготочком-коготочком указывает в сторону парковки, где действительно стоит байк, а рядом с байком – какой-то мальчик в шлеме.

– Ну может, и парень чей-то, думаешь, за лето никто себе найти не мог? – быстрее меня отвечает Арина.

– Просто на линейке его точно не было.

Парень стягивает с себя шлем, и тут же я понимаю, почему именно этого товарища на линейке не было рядом с кем-то из наших девочек.

Потому что это Тимофей Шумский, и познакомились мы только вчера. А приперся он сюда явно по мою душу. И как номер школы узнал, у меня же не указано на личной странице? Неужели…

– Я их убью, – шепчу ставшую уже привычной фразу.

– Кого? – не сразу понимает Аринка.

– Братьев моих.

– Но за что?

– За этого, – киваю в сторону Шумского и сначала отворачиваюсь. Потом думаю, что избегать внимания – не мой метод, так что надо бы взять себя в руки и подойти к нему.

– Ты его знаешь? – оказывается, надоедливая Синицына все еще тут.

– Типа того.

Порывшись в рюкзаке, где-то на дне нахожу чупа-чупс, который дня три назад отжала у Макса, срываю обертку и решаю временно заткнуть рот конфеткой. Гордо вздернув подбородок, направляюсь к парковке, в сторону мистера Шумского. На глазах чуть ли не у всей параллели. И Сашки этого нового, хотя какая мне разница, видит он это или нет?

Походкой от бедра, как у мамы, вышагиваю несколько метров, оказываюсь рядом с Тимом и останавливаюсь напротив него, не вытаскивая чупик. Потерпит. Хорошими манерами я отличаюсь далеко не всегда.

– Привет, Левина.

– Пфифет, – отвечаю, продолжая демонстративно поглощать свою карамельку.

– Я в шоке, что ты в школе учишься. А лет-то тебе сколько?

– Шешнадцать, – невнятно бормочу.

Тим вздыхает, подкатив глаза. Я же решаю, что плохие манеры временно можно выключить, и чупик вынимаю, изображая сразу одну из своих многочисленных улыбок, такую же, как и у мелких монстров.

– А семнадцать скоро?

– В декабре. Колись, тебе все обо мне братья спалили?

Шумский пожимает плечами и поправляет взъерошенную светлую челку. А хорош, зараза. Вот надо же! Не скажу, что он тут главный красавчик. Тот же Саша его симпатичнее, но в Тиме что-то такое определенно есть.

– Допустим. У меня большие связи с твоей семьей, – подмигивает, намекая на папу.

– Не могу сказать, что это пойдет тебе в плюс. Одно слово от меня папе, и ты вылетишь из команды.

– Ты так не сделаешь.

– Не сделаю, – я вынуждена согласиться. – Но прости, не могу упустить возможность козырнуть тем, что мой батя – тренер.

– А – мой министр спорта, – важничает Тим.

– Да хоть папа Римский.

Он ржет. Не понимаю, почему?

– Смешная ты. Пойдем на свидание?

– А тебе на тренировку не надо? – я снова решаю козырнуть. График бати выучила наизусть, чтобы не позвонить без крайней необходимости в неподходящий момент.

– Надо. Еще две минуты, и мне придется втопить отсюда. Я и так почти опаздываю.

– Папа не любит, когда опаздывают.

– Он вообще меня не любит, не знаешь, в чем причина? – то ли стебется, то ли серьезно интересуется.

– Понятия не имею. И вообще, ты спрашивал про свидание, а я соглашаться не собиралась.

– Ты согласишься, – он заявляет без всяких сомнений.

– Если ты старше и у тебя есть байк, это не значит, что каждая должна плыть при виде тебя.

Шумский ухмыляется и снова поправляет свою челку. Внимательно смотрит на меня несколько секунд, еще раз улыбается и запрыгивает на своего железного коня.

А потом какая-то неведомая сила дает ему в мозг, он спрыгивает с байка, в один большой шаг осиливает расстояние между нами, одной рукой притягивает к себе за талию и впечатывается в мои губы.

Просто целует, прижавшись своими губами. Коротко, быстро и не сильно. Но я буквально слышу, как улюлюкают пацаны и визжат от удивления девчонки из одиннадцатых. Вот же…

– Угроза «папе расскажу» не прокатит, Мила, – говорит Шумский, отлипнув от меня. – Поговорим позже, мне на тренировку пора. Не прощаюсь, – кивает, напяливает на себя шлем, заводит байк и срывается с места, а под ним как будто даже асфальт свистит.

Глава 6

Шумский

– Шум, где тебя носит? Еще минута, и получил бы очередной нагоняй от Левы, – умничает Ковалевский, когда я влетаю в раздевалку чуть ли не за одно мгновение до выхода на поле.

– Ух, успел! – улыбаюсь и бросаюсь срочно переодеваться.

– Успел, успел. Шлялся-то ты где? В универ что ли сходил?

Коваль у нас как святой, честное слово. В универ прилежно ходит на те пары, которые по расписанию успевает посещать до тренировок. Так-то мы все, разумеется, на индивидуальном плане. С ним мы учимся на одном курсе, но в разных группах.

– Сходил, – это я говорю честно, потому что в стенах вуза реально был. Две пары правда отсидел.

– И как оно?

– С первого курса ничего не изменилось. Я потом к рыжуле заехал.

У Андрюхи глаза на лоб лезут. Он быстро понимает, о какой конкретно рыжуле идет речь, и видимо, его происходящее пугает больше, чем меня.

– Офигел ты, Шум, еще пойди тренеру расскажи. «Знаете, я чуть не пропустил тренировку, потому что поехал к вашей дочери». Он очень обрадуется.

– Да расслабься, что ты паришься, как будто это твоя проблема? Я сам разберусь.

– Смотри. Только начали играть за основу, а ты уже нарываешься на проблемы.

Люблю Коваля. Вот правда, вместо того, чтобы влюбившегося друга поддержать, начинает драматизировать. Уже представил в своей голове, как меня тренер Левин поджопниками из клуба выпирает.

– Пойдем на поле, Андрюшенька, пока ты слезами не полил мой потенциальный уход из команды, – отшучиваюсь и быстрее друга покидаю раздевалку, шустро двигаюсь по подтрибунному помещению и сразу же оказываюсь на нашем тренировочном поле.

Ничего необычного, никаких конфликтов. Да и вообще это меня курица-наседка Ковалевский накрутил! Главный ничего не знает о моем поцелуе с его дочерью. Думаю, Мила ничего не рассказала, даже не потому, что верю ей, просто так чувствую. Не будет она жаловаться папе на меня. Как минимум потому, что я тоже ей понравился. Откуда такая наглая самоуверенность? От папы с мамой.

Кстати, о Шумском-старшем. Давно я не был в Министерстве физической культуры и спорта и не строил глазки его милой секретарше, из-за которой мама устроила скандал год назад. Вот надо же, люди уже двадцать лет вместе, а до сих пор друг друга ревнуют! И даже сложно сказать, кто страдает ревностью больше – мама или папа, оба хороши.

Офис папиного министерства расположен в многоэтажном здании в центре города, где находятся и другие ведомства, управления и так далее. Администрация региона буквально напротив, но отец говорит, что даже рад не в ней самой работать, чем реже видит высоких начальников, тем лучше. Тут с ним не поспорить.

Захожу в нужный подъезд, поднимаюсь на второй этаж и открываю дверь в спортивное крыло. Запах кофе на весь коридор. Стенды, диванчики, столик с раскладкой тематических журналов. Свернутый баннер, который, наверное, к ближайшему мероприятию придется отпаривать. Стена с бесконечным множеством фотографий и автограф-карт известных спортсменов – эту фишку завел еще папин предшественник, а батя продолжил.

Уверенной легкой походкой двигаю к кабинету Романа Сергеевича Шумского и в приемной подмигиваю источнику семейных скандалов.

– Шеф на месте?

– Привет, Тимофей. Да, Роман Сергеевич на месте, свободен, – быстро отвечает милашка, имени которой я не помню. Говорю же, редко здесь бываю.

Я прохожу в папин кабинет, спрятанный за двойной дверью. Удивительно, но из своей рабочей обители он не сделал зал хвастовства: разумеется, у него есть тут некоторые кубки, медали, почетные грамоты, но все стены этим не увешаны и шкафы не заставлены. Зато фоток много, и в том числе со мной и мамой тоже.

– Тим? Привет. Не ждал, что ты заедешь, – батя при виде меня отрывается от компьютера и откатывается в кресле чуть назад от стола.

– Привет, начальник. Решил наведаться, почему бы и нет?

– Тим, ты мой сын, а не чужой мальчик. Я в курсе, раз ты приехал, то что-то случилось. Ну, что? С Лёвой поругался? Тебя обратно в молодежку сослали? Обещали на лавку засадить?

– Мне казалось, ты не считаешь тренера каким-то монстром, – я плюхаюсь на один из стульев за длинным столом для переговоров и закидываю ногу на ногу. – Ничего такого не случилось, бать, не выдумывай.

– Но ты явно хочешь что-то сказать, раз до дома дотерпеть не мог.

– Да ты с подготовкой к своему триатлону домой в ночи приезжаешь!

На это отцу ответить нечего. Действительно, буквально через неделю в городе в нашей области, где батя когда-то играл в футбольном клубе во время аренды, состоится турнир по триатлону. Стоит жара, почти как летом, поэтому этап с плаванием тоже в программе. И все это сейчас составляет папину головную боль.

– Ладно-ладно, да, поговорить хотел, – сознаюсь. – Учти, я бы не стал с тобой это обсуждать, я уже не маленький. Но мать сказала, что надо.

– И что же такое?

– Я втрескался в дочь тренера.

Батя мгновенно выпрямляется в кресле, словно в его спину забили кол, руками хватается за край стола и подтягивается к нему. Ребром ладони сносит в бок документы, которые только что лежали перед ним, и сдвигает по поверхности клавиатуру.

Вот это реакция. Да что с ними такое, с ним и с мамой?

– Ты что сделал? – спрашивает голосом, полным удивления.

– Втрескался в Левину. Ну что непонятного-то?

– Охренеть. Карма какая-то, – вздыхает отец.

– Пап, ты объяснишь, может?

– А что сказала твоя мать? – смотрит, ожидая моего ответа. Обожаю, когда он называет свою жену «твоя мать». А мама-то как обожает…

– Она тоже округлила глаза, удивилась и отправила к тебе.

– Хорошо. Раз она не решилась рассказать, скажу я, – он снова откатывается от стола и растягивается в кресле, пытаясь придать себе ощущение расслабленности. Но у него не получается. – Ты просто послушай и сделай выводы, надо тебе это или нет. Мы с Левиным были близкими друзьями, когда играли в «Салюте». Я был капитаном и самым ценным игроком в клубе. Все шло замечательно. Тогда мы были вместе с моей первой женой, а Левин познакомился с твоей мамой.

– Чего? – настает мой черед удивляться.

– Даниил Алексеевич наш встречался с Аней. Однажды я приехал к нему в гости и увидел там ее. Больше моя жизнь не была прежней. Я влюбился в Аню и влюбил ее в себя. И я бы отбил ее у Левина, но я был женат. Понимаешь? Все чертовски запуталось и усложнилось. Мы отдыхали все вместе… Я с первой женой и Даниил с Аней. Вернулись мы заклятыми врагами, а Левин расстался с твоей мамой. Позже я развелся и уже сделал эту женщину своей, но Даня, хоть мы давно все выяснили, никогда не сможет этого забыть. Представляешь теперь? Ты – сын его врага и женщины, которая выбрала другого. И ты влюбился в его дочь.

– Твою ж… А вы что, не могли раньше рассказать?

– Мы с Аней скоро уже двадцать лет как женаты, к чему было это рассказывать? Кто же знал, что тебя так угораздит…

– Кто же знал, что Милу угораздит притащиться на нашу тренировку!

– Да уж. Смешная вещь – судьба, прикалывается над людьми, как хочет.

– Ну и что, ты мне запретишь с ней общаться? – решаю спросить прямо, хотя переварить сказанное в своей голове все еще не могу.

– Я? Шумский-младший, ты с ума сошел? С чего бы это я должен запрещать тебе общаться с девочкой? Хотя она младше, да… Головой думай, пожалуйста, что делаешь. А то хрень творить – это у нас семейное.

– Да знаю, знаю, как вы меня с мамам заделали, – закатываю глаза под самый потолок отцовского кабинета.

– Тим, мне было уже под тридцать лет, у меня была своя квартира, машина, контракт с «Авангардом». Я был готов к этой ответственности, а тебе девятнадцать сейчас, вон на второй курс всего перешел. Еще раз повторяю – я тебе ничего не запрещаю, я прошу думать головой вовремя и помнить, что она младше. И помнить, ее отец, если что, отправит тебя далеко и надолго из клуба, и даже я не смогу ничего сделать. Минспорт не имеет права указывать главному тренеру клуба, кого в основной состав брать и как распоряжаться игроками. Так что не надейся, что в случае чего я прикрою твою задницу. В случае с его дочерью – тем более не прикрою. Решай сам, хочешь ли ты ввязываться в это.

– Мы с ней как будто Ромео и Джульетта, получается? – соображаю, что действительно попал в какую-то книжную или сериальную историю. В жизни такое разве бывает? Хотя жизнь порой любой сценарий сериала уделает.

– Мы не смертельные враги с ее отцом, но все равно. Любить того, кто женился на твоей бывшей… К сожалению, это невозможно.

– Представляю, как Милу теперь против меня настроят, – докатываюсь до этих мыслей и очень им расстраиваюсь.

Отец кивает.

– Ты сам выбираешь этот путь. Я тоже в свое время легких путей не искал, когда влюбился в девушку лучшего друга. Видимо, ты еще больше похож на меня, чем я думал.

– Это точно, бать. Может, домой поедешь? Уже конец рабочего дня.

Батя смотрит на часы и видит, что время действительно приближается к официальным 18:00.

– Еще часок поработаю и приеду. Передавай маме привет, – он сейчас улыбается той улыбкой, которая передалась мне по наследству. Правда, после этого разговора мне не хватает сил улыбнуться в ответ, и я лишь киваю и машу ему.

Офигеть. Просто офигеть.

Глава 7

Левина

– Левина! А ну стоять! – Рина догоняет меня, а я ведь пыталась свалить по-быстрому и никому ничего не объяснять. Да я сама ничего не поняла!

– Ладно, стою, стою, – я быстро сдаюсь, потому что знаю, – ураган Рина Заболоцкая не оставит меня в покое.

– Это еще кто? Почему я о нем не знаю, а он уже тебя прилюдно целует?

– Потому что я тоже ничего о нем не знаю и сама в шоке от того, что он меня прилюдно целует! Хватит такого объяснения?

Рина, хмыкнув, подтягивает лямки своего кожаного рюкзака, а выглядит это, словно мечи из ножен достает.

– Кто это?

– Тимофей Шумский. Игрок папиной команды, недавно перешел из молодежки. Я вчера была у папы на тренировке и чуть-чуть построила двум парням глазки, так вот, один из них меня нашел и начал звать на свидание. А мелкие исчадия увидели, как я переписываюсь с ним, и явно спалили что-то обо мне Шумскому.

– Ты точно ему понравилась, если он такие концерты выдает. И парень очень симпатичный, кстати.

– И папа мне уши открутит, если я начну мутить с мальчиком из клуба, особенно перед экзаменами. А еще он старше, и папа тоже этого очень боится.

– Тебе необязательно отчитываться папе о каждом своем шаге, а переписку мелким реально лучше не палить. Марк и Макс порой страшнее твоего бати, – заключает подруга.

– Это точно, – не могу не согласиться.

Болтая, мы умудряемся уже дойти до дома Ринки, обнимаемся на прощание, и Заболоцкая улетает на свой восьмой этаж. Мне же еще немного чапать – мы живем в квартале, где все застроили коттеджами. Дом маминых родителей тоже здесь – деда-генерал на пенсии занялся уходом за участком и устроил у себя настоящий ботанический сад. Думаю о том, что давно не была у них с бабушкой в гостях, надо бы исправиться. Правда, с завтрашнего дня начнутся ужасные факультативы, и времени на свободную жизнь не останется совсем.

Когда через пять минут я захожу домой, мелких засранцев там не обнаруживаю. Точно, у них наверняка тренировка после уроков. Ну разумеется, вариантов у них не было, им пришлось идти в мир футбола, хотя братцы и сами были тому рады.

Зато дома мама, и я начинаю раздумывать, рассказать ли ей о Тиме или молчать, держать в себе.

Разумеется, на свидание с ним я хочу, только попозже. Пусть приложит еще немного усилий.

– Мама, привет! Ты дома сегодня?

– Привет, милая, – маман выходит, чтобы встретить меня прямо в прихожей. – Как твой день? Все хорошо в школе?

Да прекрасно, мам.

За мной начал бегать мальчик из папиной команды, он притащился в школу и поцеловал меня на глазах у всех во дворе. А так – совершенно обычный день, ничего нового.

– Все в порядке. С завтрашнего дня факультативы, поэтому сегодня наш последний шанс пожить свободной жизнью.

– Мила, я понимаю, учеба – это сложный процесс, но сейчас нельзя совсем расслабляться. Я не прошу тебя забыть обо всем остальном, помимо уроков и факультативов, я прошу лишь относиться к ним серьезно и не забивать.

– Мам, ну тебе самой было восемнадцать, когда ты встретила папу, и твоя голова была явно забита не домашними заданиями, – пытаюсь напомнить ей о прошлом. Семейные истории, знаете ли, можно оборачивать в свою пользу.

– Мил, поверь, моему отцу, твоему деду, очень не нравилось то, что я делала в восемнадцать. Я захотела самостоятельности, ушла из дома, сняла квартиру и работала официанткой, чтобы ее оплачивать. Но я уже училась в вузе на бюджетном месте и была хотя бы совершеннолетней. Хотя твоему деду попробуй что-то докажи!

– Знаем, – тяжело вздыхаю. Дед – это реально тяжелая артиллерия. Генеральские погоны человеку просто так не дают, и даже на пенсии – это все еще генерал.

– Так вот, милая, ты говоришь, я встретила папу в восемнадцать, это правда. И ты не знаешь, во сколько лет встретишь того самого человека. Может, через два дня, может, через два года, а может, тебе придется его подождать. Но жизнь будет идти своим чередом, и тебе нужно быть сосредоточенной на том, что происходит здесь и сейчас. В данный момент это учеба.

– Мам, да это пиар-кампания школы!

– Твоя мать – пиарщик, а ты чего хотела? – мама улыбается и смотрит на меня своим невероятно обаятельным взглядом. Если она так же смотрела на папу, когда ей было восемнадцать, то все понятно.

– Ладно! Пойду решать задания по алгебре! Хотя нет, сначала я поем.

– Хорошо, иди мыть руки, я тебе суп погрею пока.

Вот надо же! У мамы всегда любое блюдо вкусным получается, думаю, батю еще и это подкупило в свое время. Я же сколько не пыталась пробовать готовить по ее рецептам, съесть это может разве что папа из уважения ко мне. Мелкие же вообще после каждого неудачного эксперимента ближайшие пару дней всячески напоминают мне о моем позоре.

Кстати, о мелких. Говнюки появляются дома как раз в тот момент, когда я заканчиваю с алгеброй. Мама уходит к себе в комнату, где закрывается, чтобы провести созвон по работе, а батя еще не вернулся. Миновав кухню и божественный суп, Марк и Макс сразу несутся ко мне. Стучат не ради приличия, а просто чтобы оповестить о своем приходе, открывают дверь до того, как я успеваю разрешить им это сделать, и появляются на пороге моей комнаты.

– Милка! Ну че?

Глаз дергается сразу. Господи, дай мне сил.

– Чего вы от меня хотите?

– Да ты не прикидывайся дурочкой, мы же для тебя старались, – спокойно выдает Макс. Не стесняется даже, что они с братом влезли в мою личную жизнь.

– Так нельзя! Вы взяли и спалили меня! А если я видеть его не хотела?

– Но ты же хотела, – утверждает Марк и смотрит на меня проницательным взглядом. Вылитый отец в такие моменты, аж страшно становится.

– Откуда вам знать! Вам одиннадцать лет вообще-то! Не много ли на себя берете? Вы еще не доросли с девочками общаться даже! И Лара не в счет!

Лара – это младшая дочь крестной, а с ее братом я, если вы помните, когда-то училась целоваться. Крестная и папин друг, когда женились, подарили мне дружбана на всю жизнь, создав Давида, а мелким моим – подругу на всю жизнь, создав Лару. Хотя… тут мне даже немного страшно. Лара взяла все лучшее от мамы – решительность, умение производить впечатление и находить общий язык, а также способность предвидеть ситуацию. А от папы еще она прихватила огромное терпение (а то как бы она выносила двух заноз в заднице, именуемых моими братьями). Чувствую, лет через пять кому-то одному из моих монстриков будет очень больно. Либо обоим, если они влюбятся в эту принцессу, а она найдет себе принца «на стороне». Но сейчас не об этом. Им всего одиннадцать.

– Мы просто прошарили жизнь заранее, – поясняет мне Максим.

– Да, именно, – вторит ему брат.

– Вашими стараниями, он притащился ко мне в школу!

– Ой, как интересно! – братья синхронно падают на мою кровать, поджимают ноги и подставляют кулаки под подбородок. Слушать они собрались!

– Мы, кстати, за тебя чекнули, – решает еще поумничать Марк. – Его батя – министр спорта области, а раньше он играл в клубе с нашим батей. Так что, может, папка еще и обрадуется такому будущему родственнику.

Клянусь, если бы я жевала что-то в этот момент, еда встала бы у меня поперек горла. Скажут тоже! А самим смешно, ну еще бы!

– Вы мне такими фразами тут не разбрасывайтесь! – начинаю грозно, но потом решаю сменить тон. – А есть какие-то подробности, наши отцы дружили, когда играли вместе?

– Нам пришлось прошерстить желтую прессу, милашка, – включается Макс, разваливаясь на моей кровати, как на своей. – И там написано, что бати наши дружили и были не разлей вода. До одного лета, когда Шумский ушел из клуба и переехал. Пишут, что к этому имеют отношения терки с нашим батей, но никакой конкретики не нашли, так что тут только напрямую узнавать.

– Да вы рехнулись? Может, мне пойти к папе и спросить, не ругался ли он случайно с Шумским, а то ко мне его сын клеится, и надо сначала полную проверку провести? Вы там как, досье еще не собрали? Может, в подпольной лаборатории уже и отпечаток пальца его просканировали, и группу крови узнали?

– Не спеши, сеструня, все по мере необходимости. Пока просто сходи с ним на свидание, хорошо? Ты же сходишь?

– Господи, до чего мы дожили! Мои малолетние братья уговаривают меня идти на свидание!

– Родная, мы – твои верные и преданные братья, и мы обязательно должны были проверить сначала, кто там глаз положил на нашу сестру. Мы проверили и теперь даем тебе свое окончательное добро, – никак не угомонится Макс.

– Идите уроки делать, преданные братья! И вообще, марш из моей комнаты. Быстро!

Посылая мне воздушные поцелуи, мелкие ржут, но выметаются к себе. А я чувствую, что на алгебре сегодня и закончу… Сил нет снова настроиться на уроки, придется у Рины все списывать завтра, если вовремя приду, конечно.

Вот же Шумский! Опять мне все карты спутал.

Глава 8

Шумский

Когда я возвращаюсь домой, мама занята своими делами, и я решаю не лезть и не отвлекать. Отец приезжает реально вовремя, видимо, не желая раскручивать маму на новое негодование по поводу его отсутствия. Я закрываюсь у себя в комнате, решая просто почиллить, поболтать с умной колонкой, чтобы нашла мне музыку к настроению. Часа через полтора выбираюсь из логова, потому что хочется уже поесть. Прохожу на кухню через зал и застаю там невероятную идиллию: мама положила подушку отцу на колени, сама улеглась и вытянулась на диване. Видимо, так и заснула. А батя, обнимая ее одной рукой, другой ковыряется в телефоне. Без отрыва от производства, блин. Но это забавно.

Умиляюсь ровно десять секунд, пока отец шепотом не просит взять плед и укрыть маму. Не думаю, что товарищ министр собирается просидеть так всю ночь, просто не хочет пока будить маму, чтобы идиллию не разрушать.

Ухмыльнувшись, я делаю, как он просит, и оставляю их одних. Благо места в квартире достаточно, можно спокойно уйти и не мозолить перед глазами. Вообще эта квартира была у отца еще даже до моего рождения, но родился и провел раннее детство я в другом городе, где батя выступал за клуб «Авангард». Он запланировал остаться там до конца, и когда объявил о завершении карьеры, я успел закончить первый класс. Только привык к школе и нашел каких-то друзей, а тут переезд. Но меня никто не спрашивал, дети спортсменов должны воспринимать переезды как должное. Отец сразу устроился в Школу олимпийского резерва, а позже и маман туда позвал, когда в медштабе появилась вакансия. Правда, вскоре ему доверили возглавить центр спортивной подготовки, подведомственный Минспорту, а затем уже перевели в сам Минспорт. И там батя со временем стал большим боссом. Мама же спустя годы работы заслужила должность главного врача школы олимпрезерва, кстати, совершенно без помощи мужа.

А меня определили в лицей, до которого было всего десять минут пешком, а до главного стадиона, откуда выезжает команда на тренировки, и того меньше. Очевидно, что футбол был у меня в крови, и в секции я провел времени больше, чем в лицее.

Когда отца назначили министром, они с маман задумались о смене жилья, однако эта квартира оказалась самой удобной: центр города, но не главная шумная улица, мама на работу ходит пешком, мне до универа тоже можно пешком, а у бати личный водитель как бы. Наш дом люблю, но мечтаю искренне свинтить уже, а для этого надо хотя бы год за основу играть и копить. Зарплаты не то чтобы очень сказочные, но жить можно, а шансы пробиться куда-то выше есть всегда. Батя тому пример.

Наскоро перекусив ужином от мамы, я возвращаюсь к себе, решая, что прошло уже достаточно времени, чтобы Левина могла переварить мой приезд и насладиться послевкусием поцелуя. А еще мини-Левиных надо поблагодарить за помощь. Или нет? Не нарываться? А то скажу одно слово, они десять в ответ, и вот я уже опять перевожу деньги на их карту.

Шумский: «Как тебе мое эффектное появление?»

Левина: «Обязательно нужно быть пометить территорию, явившись в толпу людей? Ты слишком самоуверенный»

Шумский: «Любой спортсмен должен быть уверен в себе, это закон успеха. Тогда можно добиться всего»

Левина: «Мой хороший, добивайся на поле, пожалуйста. С удовольствием послушаю от папы о твоих потрясающих результатах во время матчей»

Шумский: «Значит, на свидание не хочешь?»

Читает и замолкает на какое-то время. Не думаю, что это продлится долго. Она не из тех, кто смолчит и ничего не скажет. Там вся семейка явно такая.

Левина: «Назови причины, по которым я должна согласиться»

Шумский: «Что же. Раз ты так хочешь. Во-первых, ты мне нравишься. Во-вторых, я нравлюсь тебе. В-третьих, мы будем только тратить время на переписки, когда могли бы все обсудить во время свидания»

Левина: «Я не согласна с пунктом два! Я ничего не говорила по поводу того, нравишься ты мне или нет! Ты сам додумываешь!»

Шумский: «Скоро выходные, Мила. И если не хочешь, чтобы я пробил твой домашний адрес и сюрпризом для тренера приехал в гости к его дочери, соглашайся на нормальное свидание»

Шантаж, да. С другой стороны, адрес у меня уже есть, банда снабдила полезными фактами. Я не настолько отбитый, чтобы действительно сделать так, как написал, но пока мы мало знакомы, можно и блефовать, – она еще ничего обо мне не знает и не может оценить риски.

Левина: «Это чертов шантаж! Тебе должно быть стыдно! И только попробуй явиться ко мне домой!»

Попробую обязательно, только позже. Пока достаточно того, что я подогрел интерес (а может, конечно, и ненависть) к своей персоне. Но она точно будет думать обо мне перед сном. Пусть будет так.

В пятницу решаю оставить Левину в покое, надоесть ей еще успею. Денек на то, чтобы все переварить, лишним не будет, а я пока займусь своими делами.

В субботу матч, и батя с мамой обещали прийти посмотреть. Это бывает так редко, что я действительно ценю подобные моменты. У отца часто соревнования на выходных, которые надо торжественно открыть, закрыть, наградить победителей, сопроводить губернатора. Тот сам любит во всем участвовать, ну и Роману Сергеевичу, естественно, вместе с ним надо бегать, кататься на велосипеде, зимой покорять лыжню, хотя батя вообще не лыжник. Но по факту просто взять и прийти, чтобы посмотреть матч с моим участием, любимому министру спорта очень сложно.

В последний день перед игрой Левин решает не убивать нас на трене, чтобы к самому матчу мы еще могли сражаться, а не помирали от нагрузок. Я понятия не имею, выпустит меня Лева играть или нет, но на тренировке пытался показать себя с лучших сторон. Хотя бы выйти на замену я заслуживаю, да и вообще, молодым надо давать шанс проявить себя и побороться за место в основном составе.

Душнила Коваль после тренировки отправляется домой, утверждая, что ему надо заняться домашкой по учебе, ведь на выходных времени не будет. Я в шоке, человек реально в ночь перед игрой конспекты читает или доклады строчит, уж не знаю. Мне такого счастья не надо, и я решаю просто порубиться дома в VR или включить какой-нибудь фильм. Но мечтам моим не суждено сбыться, потому что у мелких Левиных на меня свои планы.

Левин: «Привет, сообщник. Как мы поняли, ты использовал нашу информацию правильно»

Шумский: «Привет, маленькие хитрожопые братцы. Сегодня денег не дам, мне пока помощь не нужна, сам справляюсь. Но за тот подгон спасибо, помогло»

Левин: «И как ты о нас с братом мог такое подумать? Мы не клянчим деньги, мы вымениваем их на ценную информацию! И только когда точно знаем, что наша информация ценна. Сегодня мы просто хотели убедиться, что ты на верном пути. И еще сказать, что на нашу помощь можешь рассчитывать»

Шумский: «Окей, мелкие. Я запомнил»

Субботним утром на стадион прихожу пешком – есть у меня привычка в день домашних матчей байком не пользоваться. Можно сказать, это моя персональная традиция. Когда появляюсь в своем втором родном доме, Коваль уже оказывается тут. Господи, ну надо же, он идеальный до безобразия, аж бесит. И не опаздывает, и на учебу ходит, и друг хороший, и вниманием девчонок вообще ни разу не обделен. Правда, открещивается от него, говорю же – душнила. То ли дело я. Ну батя вообще считает, что любовь к женскому полу мне по наследству перешла, а мать в такие моменты закатывает глаза и мечтает приложиться по его светлой министерской голове чем-то тяжелым.

Интересно, а Мила на матчи не ходит? Папочку любимого поддержать, например. А я даже у нее не спросил. Впрочем, я вообще ничего у нее толком узнать не успел, значит, впереди столько работы. Но не сегодня. Отец с детства учил меня не мешать личное со спортом, оставлять мысли в голове за пределами стадиона и быть сосредоточенным только на одном.

– Принципам не изменяем, ходим пешком? – Ковалевский тоже принципам не изменяет, сразу пристает ко мне.

– Это традиция на удачу, а не принцип, – ухмыляюсь в ответ.

– Тренерскую дочь уже позвал за тебя поболеть?

Я чуть не роняю разминочную куртку на пол.

– Ты давай еще громче скажи, чтобы вся команда услышала. А то тихо говоришь. И тренеру чтобы слышно было.

Коваль только улыбается в ответ и швыряет в меня своим полотенцем, правда, тут же получает его обратно.

– Так, я не понял, что за волейбол? – в самый интересный момент в раздевалке появляется Левин. – У вас до разминки две минуты, почему тут до сих пор торчите?

– Уже одной ногой на разминке, – быстрее меня отвечает Андрей, и мы синхронно киваем.

Мы с ним оба сегодня в запасе, но я не теряю надежды выйти хотя бы во втором тайме. Батя же с трибуны будет смотреть, и просидеть всю игру на лавке как-то стыдно в такой ситуации, хотя все зависящее от меня я уже сделал. Пытаюсь абстрагироваться и не думать вообще ни о чем, даже о Миле, которую снова вспоминаю благодаря вопросам от Коваля. Когда вся команда выходит на матч, я ищу батю на трибуне. Они с мамой занимают не випку, а самые обыкновенные места – отец любит именно так, сесть среди других болельщиков, почувствовать атмосферу стадиона. Говорит, до сих пор скучает по ней, и я его понимаю, есть по чему скучать. А еще отец продолжает надевать на матчи футболку клуба со своей фамилией и своим номером, а не моим, тем самым подчеркивая нашу династию.

Стадион гудит. Пока тепло и довольно светло вечерами, болельщиков собирается много, поддержка у нас мощная, и хочется выходить и играть за родной клуб. Во втором тайме тренер Левин дает мне шанс сделать это, и я, стараясь отключить сознание, выхожу на замену.

«А если бы она сейчас видела…»

Отгоняю эти мысли. Даже если она видит, все равно. Я играю в футбол не ради какого-то человека, – не ради отца и не ради матери, не ради девушки или друга. В первую очередь, простите меня, эгоиста, но для себя. В первую очередь у меня есть я, и все зависит от меня самого.

Мне не удается отметиться результативными действиями, но я считаю, что был полезен на поле, и прошедший тайм мысленно записываю себе в актив. Хотя уверен, через пару часов, когда окажусь дома, начнется самокопание, а если еще отец захочет нагрузить своими советами, то все, хана пацану.

– Сказать хочешь что-нибудь? – спрашиваю у бати, когда мы уже оказываемся дома.

– А надо? Хорошо, что сыграл. Отметить нечего.

На самом деле, он довольно строгий критик.

– Шумский, прекрати нервировать ребенка, – вмешивается мама.

– Женщина, ты в футболе ничего не понимаешь, – начинает было отец, но мама одаривает его таким взглядом, что страшно становится даже мне. – Ну ладно, ладно, понимаешь, но ты сама не играла? Не играла. Так что я все равно понимаю больше тебя.

– Ты можешь понимать все, что тебе угодно, но собственного сына не мешало бы и поддержать!

– Так, стоп, хватит, – я решаю пресечь эти традиционные семейные споры, наливаю себе чай из заварочного чайника и собираюсь смотаться к себе в комнату. – Спасибо, что пришли, я рад, что был на поле, но похвалиться особо нечем, хотя я считаю, что был явно не худшим. Но давайте комментарии оставим до тех пор, пока будет, что комментировать.

– Вот здесь я с тобой согласен, – говорит отец, и я прогуливаюсь-таки до своей комнаты.

А там, кто бы мог подумать, меня ждет интересное уведомление на телефоне.

Левина: «Выходит, тебя можно поздравить с победой?»

Глава 9

Левина

– Как ты думаешь, а если я разок ему первой напишу, это нормально?

– А ты считаешь, девушке нельзя писать первой? В каком году мы живем, Мил? Все эти правила уже давно отменили. Пишет тот, кому хочется в данный момент.

И если вы подумали, что это я сейчас с Риной по телефону болтаю, то нет и еще раз нет. Это Давид, самый лучший крестный брат, если эту «должность» можно так назвать. Дава родился в нашем городе, но буквально сразу же после этого его отца позвали играть за подмосковный клуб, который выступал в Премьер-Лиге. Отказаться в таком случае – это совершить невероятную глупость, особенно с учетом, что папа друга был уже не начинающим восемнадцатилетним парнем. С тех пор крестная Ри, ее муж Кай, а также Давид с Ларой живут в Москве. Мы с Давой видимся редко, в основном на каникулах. Его отправляют сюда на лето, как в деревню, и мы вместе гоняем в загородный лагерь. Правда, прошедшая смена была последней совместной – я ведь заканчиваю школу, летом мне поступать. А вот друг может еще сгонять напоследок без меня, он на год младше.

– Всем девочкам приятно, когда им пишут первыми.

– Ты не поверишь, Мил, но парням тоже это приятно. Каждый хочет чувствовать свою значимость и нужность.

– Я еще не определилась насчет его значимости и нужности.

– И поэтому ты спрашиваешь про него у меня, – вижу, как он ухмыляется. С Давидосом лучшее общение – по видео. Сообщения ему писать лень, голосовые он слушать и писать не любит, а тут можно и увидеться, и сразу поболтать.

– А у кого еще? С мелкими пойти обсудить? Да они и так намутили тут! Ты бы знал… Взяли, заразы такие, вычислили его страницу, написали ему, сдали меня с потрохами.

– Может, они оказали тебе услугу, – и вечно эта мужская солидарность. Бесят.

– Это мы еще посмотрим. Ладно, Дав, я в завале жутком. Выпускной класс – жесть, приходится весь выходной за домашкой просиживать.

– Ой, все, не будем о грустном, мне вообще уже на мозги капают, впереди поступление в московский вуз и все дела, надо сейчас начинать готовиться, бла-бла.

– Придется потерпеть. Целую, обнимаю, люблю-не могу.

– Взаимно, рыжая, – и мы синхронно отключаемся.

Пытаюсь оторвать свою ленивую попу от кровати и пересесть за стол, чтобы сосредоточиться на решении заданий по русскому языку к экзамену, но получается с трудом. Поэтому, перекатившись с одного бока на другой, я сажусь на мягкий пуфик перед зеркалом и начинаю рассматривать свое отражение.

Иногда кажется, что я – мамина копия, но это рыжие волосы свое дело делают. В целом моя внешность представляет собой смесь маминой и папиной: лицо круглое в него, голубые глаза пронзительной глубины – в нее. А с характером еще хуже дела: упрямая и уверенная в своей правоте я сразу и в маму, и в папу, и в деда-генерала, и в дядю Яна, маминого старшего брата. При этом у меня еще и папина целеустремленность, хитрость и женское коварство, завещанное крестной Ри, умение по-актерски строить самую невинную мордашку от Жени, любимой жены Яна. В общем, спасибо всем родственникам, ближайшим и дальним, за все то, что намечалось в моем характере и создало Милу Левину такой, какой меня знают все.

Строю самой себе рожицы, улыбаюсь, дуюсь на себя, примеряя сто возможных оттенков своего настроения. Переворачиваюсь на пуфике и окидываю критическим взглядом комнату, которую мелкие называют «девчачьей». Ну да, у меня тут и фотки на стенах, и гирлянды, и медали за победу в танцевальных соревнованиях – я до десятого класса занималась бальными танцами, пока мой партнер не кинул меня, решив, что это больше не для него. Искать нового было слишком поздно, к тому же, у меня самой впереди был этот самый дурацкий выпускной год в школе. Мы с родителями сели, обсудили это дело и решили, что судьба сама велит мне завершать историю с танцами. Резко бросать тяжело, но мучиться в поисках нового партнера в мои шестнадцать – еще сложнее. И вот в итоге медали висят на стене, бальные платья проданы или передарены младшим подругам из танцевальной студии, а туфли оставила себе на память. Вдруг в универ поступлю и когда-нибудь, если найду партнера, станцую, чтобы показать свой талант.

Это Шумский еще не видел, как я танцую! Тогда точно бы влюбился по уши! А он обо мне почти ничего не знает… Зато уже поцеловал, шустрик такой.

Макс: «Мы тут с братишкой на матче, твой Шумский играл во втором тайме, наши выиграли»

Такое чудное сообщение мелкий присылает, едва я снова пытаюсь заставить себя заняться русским языком, и мой только что возникший боевой настрой тут же угасает.

«Спасибо, и дальше что?», – спрашиваю у Макса.

Чудо записывает мне видеокружочек, в котором они с Марком вдвоем что-то улюлюкают прямо в бедный динамик телефона, а разобрать из этого связный текст почти нет шансов.

Макс: «Короче, напиши ему и поздравь»

Еще малолеток бы сейчас каких-то слушаться! Кошмар, мои одиннадцатилетние братья учат меня, как вести себя с парнем. И как я дожила до такого?

Никаких писем Шумскому, жирно ему будет. Сам же придет и похвастается победой часа через два, я уверена, так зачем лишать павлина шанса распушить хвост?

Принимаю твердое и взвешенное решение, пересаживаюсь за стол, включаю тестирование, открываю тетрадь для записи пометок и пытаюсь погрузиться в работу.

А через десять минут мои руки сами зачем-то печатают в диалоге с Тимофеем:

Левина: «Выходит, тебя можно поздравить с победой?»

Шумский: «Получается, да. Спасибо, Мила. Но лучше поздравь меня завтра лично»

Левина: «Ты опять намекаешь на свидание?»

Шумский: «Признайся, ты только об этом и думаешь?))»

Да обойдешься, Тим. Признаваться еще в чем-то я буду.

Левина: «Это ты только об этом и думаешь»

Шумский: «Завтра в 15:00 на централке. Идет?»

Левина: «Идет»

Я печатаю ответ быстрее, чем успеваю осознать, что произошло. Он просто будничным тоном позвал меня на наше первое свидание, а я так же просто согласилась. Да быть того не может, чтобы я, Мила Левина, так легко сдалась. Такое возможно только в одном случае – если мне реально этого хочется…

Глава 10

Шумский

До централки – места в нашем городе, где вечно назначаются все свидания, – идти всего десять минут пешком. Поэтому байк решаю оставить дома и прогуляться, тем более сентябрь нас радует, продлевая лето. Я вообще крайне люблю этот месяц, у меня в конце день рождения. На новый год решили меня этому миру подарить, как-то так, и мама даже не скрывает. Да и какой смысл скрывать? Когда я повзрослел немного, быстро соотнес, что родился я в сентябре, а годовщину свадьбы мои родители празднуют весной. Они не стесняются говорить, что изначально меня не планировали, но именно то, что я выбрал самое удачное время, чтобы появиться на свет, помогло им сохранить отношения и построить в итоге хорошую семью.

Так что сентябрь я люблю и считаю, что в этом месяце мне обязательно должно повезти. И в игре, и в личной жизни.

Присаживаюсь на свободную скамейку у фонтана. Мила опаздывает, ну разумеется. Я не удивлюсь даже в случае, если рыжая не придет вообще. Всегда можно проверить ее простым способом – написать ее братьям, чтобы спалили контору. Но я воздержусь. Во-первых, мне дороги мои деньги, во-вторых, не хочу казаться им парнем, который не может покорить их сестру самостоятельно. В крайнем случае можно будет воспользоваться помощью малых, но сейчас случай далек от крайнего. Левина опаздывает всего на пять минут.

А впрочем, она очень скоро появляется на месте. Смотрю на нее и понимаю, что залип как тогда, на стадионе. Она невероятно красивая, просто прекрасная. При этом не такая типично-модельная, как все остальные девочки, что вьются вокруг меня, а совершенно особенная. Маленькая, но при этом такая энергетика от нее исходит, что мне кажется, эти метр шестьдесят снесут меня, если дать ей развернуться. Ей ужасно идут снова вошедшие в моду широкие джинсы, ей ужасно идут грубые кроссы, похожие на мужские, хотя я бы не отказался увидеть эти ножки на каблуках, если она их носит.

– Ну привет, Шумский, – здоровается первой.

– Ну привет, Левина, – копирую ее приветствие и тянусь, чтобы приобнять, но тут же понимаю, что погорячился. Мила смотрит на меня с таким выражением лица, что мне уже стыдно за мой порыв. – Все-таки пришла.

– Сомневался во мне?

– Думал, что в первый раз нельзя исключать такое.

– В первый раз? То есть, ты считаешь, что он точно не последний? – издевается рыжая.

– Естественно. Прогуляемся?

– Ну можем на лавке посидеть, – умничает это циничное создание.

Я же вижу в этом свой личный триггер – лавку в клубе, с которой ее папаша не сильно стремится меня выпускать.

– Не дождешься, хватит мне сидения на лавке от твоего папы.

Мила как-то странно улыбается, но подстраивается к моему шагу, и вот уже мы вместе идем в направлении к парку.

– Твой отец – министр спорта, да? – неожиданно спрашивает Левина.

– А твой – тренер «Салюта», что за день открытий, правда?

– Не умничай, просто скажи, ты знаешь, что они играли вместе?

– Знаю, – чувствую, что дело идет не к самому хорошему, но резко сменить тему тоже не вариант.

– Они дружили? Просто я знаю всех папиных близких друзей, и твой отец никогда среди них не фигурировал. Но в интернете есть кое-что, скажи спасибо мелким говнюкам, это они уже порылись и все мне рассказали.

Мы как раз стоим у пешеходного перехода, ожидая зеленый сигнал, и мне не удается спрятать от Милы свои сомнения. Я знаю, тайна чужая, не моя, и потому я не могу ее рассказать. Но и скрывать тоже неправильно, ведь может, зная правду, она не стала бы встречаться со мной. И я мог бы ее понять. Дети не должны расплачиваться за ошибки родителей, но и прошлого не исправить, оно все равно будет висеть тяжелым грузом между нашими семьями.

– Мил, это дело наших отцов, давай не будем лезть в то, что не касается нас. Если твой отец посчитает нужным, он расскажет тебе потом.

– В смысле нас это не касается? Ты рехнулся что ли? Я вообще-то на свидании с тобой! И прошлое наших семей нас очень даже касается! – она смешно надувает щеки в процессе этой тирады, и у меня это вызывает улыбку, несмотря на сложность ситуации.

– Я не имею права рассказывать те тайны, которые принадлежат другим людям, особенно, если эти люди – наши родители. Но скрывать от тебя серьезность всего этого тоже не буду. Наши отцы – не друзья и никогда ими не будут. Много лет назад случилась история, которая изменила их отношения, после чего к прошлому возврата для них нет.

– Хочешь сказать, что они враги? – Мила резко меняется в лице.

– Нет. Не враги. Но не друзья. Если хочешь, спроси у Даниила Алексеевича сама.

Левина так и встает посреди тротуара.

– В смысле «спроси сама»? Мне пойти и сказать ему, что я с тобой на свидании была? И поэтому мне надо узнать про твоего отца?

– А мы можем начать разговаривать про нас, а не про отцов? Я – не мой отец, Мила, и ты, к счастью, тоже самостоятельный человек. Так в чем проблема? Какого хрена мы уже полчаса обсуждаем родословную?

Поджимает губы, удивляясь моему резкому тону. Я не хотел ее обидеть, но мне грустно, что она почему-то видит сейчас во мне не самого меня, а другого человека, парня из папиной команды или сына министра спорта. Я же хочу быть тем, кто я есть, без ярлыков и надуманной ерунды.

– Хорошо, расскажи о себе, – тут же говорит Левина.

– То, что еще не нарыли твои братья?

– Ничего такого они не нарыли, расскажи о себе то, что хотелось бы.

– Я лучше спрошу у тебя, ты на самом деле любишь футбол?

Мила вопросительно выгибает бровь, смотрит на меня с подозрением.

– Сомневаешься?

– То, что твой отец тренер, не заставляет тебя любить футбол автоматически.

– Ну да, ты прав. Я и не сильно фанатею. Немного слежу за результатами клуба, батя рассказывает, мелкие что-то бормочут вечно, они ведь тоже в академии тренируются. Но большой любовью по наследству не заразилась.

– Хорошо, что ты честно сказала, значит, грузить тебя миллионом футбольных историй не буду, – говорю в ответ на ее слова.

– А у тебя, значит, по наследству? – в свою очередь спрашивает Мила.

– Был еще один вариант, медицина. Хотя мама – спортивный врач, так что генов на спорт во мне однозначно было больше. Но знаешь, они меня никогда не заставляли, просто отец с детства давал мне катать мяч, потом учил попадать в ворота, потом учил набивать. В общем, я как-то втянулся сам, даже ничего спрашивать не пришлось.

– Ты хочешь всю жизнь связать с футболом?

– Ближайшие лет пятнадцать, а там как пойдет, может, выберу какую-нибудь другую профессию по жизни, а может, после бати министром стану.

– Какой хитрый, – она улыбается и откидывает густые рыжие волосы на спину. – Уже и место себе присмотрел. Тебе же всего восемнадцать?

– Почти девятнадцать, – гордо выпячиваю грудь вперед и придаю своему виду важности. – Я на два с хвостиком года старше тебя, малая.

– Вот знаешь что! С таким подходом сразу мимо! Я тебе тут не малая.

Ох, знала бы ты… Малая и еще какая. Мне же за тебя твой батя щитки в одно место впихнет и мои чудесные ноги с шикарным дриблингом выдернет только так. А потом и моему бате прилетит, не дай Боже.

Я пытаюсь не думать об этом. В конце концов, не будь она дочкой Левина, я бы ее и не встретил просто так, а мне не нравится эта идея.

– Привыкай, что будешь малой, я же тебе не твои братья.

– Мои братья – это невыносимый кошмар, так еще и умноженный на два, представляешь? Когда они родились, я сразу почувствовала, что дальше будет полный ужас, они отобрали у меня все родительское внимание, я ревновала страшно. Пока не поняла, что если внимание родителей направлено не на тебя, то это, в общем-то, скорее жирный плюс.

– Я вообще у родителей один, у меня без вариантов.

– А ты хотел брата или сестричку?

– Честно? Вроде хотел, да и в целом странно, что я у них всего один, но так захотели, видимо. Мама говорит, что к еще одному мужику с характером папы она была готова, но девочку с его генами точно не выдержала бы.

Мила тихо смеется, вспоминая, как мне кажется, какие-то свои семейные шутки. Но со мной делиться не спешит. Ладно, я и не настаиваю.

Мы на территории парка. В выходной и такой удачный по погоде день тут настоящее столпотворение, но я всех этих людей понимаю, реально самый лучший парк нашего города. Начинаю навязываться Левиной со своим вниманием – предлагаю мороженое, хот-дог, кофе, лимонад. Да в принципе все, что есть тут на выбор, но она отказывается решительно от всего. Тогда я наглым образом покупаю один хот-дог себе с мыслями, что иногда и мне такое съесть можно, и демонстративно усаживаюсь на единственную свободную лавочку, чтобы не есть на ходу.

– И ты будешь есть один? – спрашивает, усаживаясь рядом.

– Да, а что?

– Да так, ничего.

– А ты думала, я тебя буду заставлять? Я никого не заставляю. Вот видишь, я к тебе отношусь серьезно – ты взрослый человек, сама можешь решить, хочешь ты хот-дог или нет. И если не хочешь, пихать его в тебя насильно я не собираюсь, – после этой пояснительной речи накидываюсь на свою горячую и вкусную еду, а Мила смотрит на это дело, закатив глаза, после чего наклоняется и откусывает хот-дог с другой стороны. – Это присвоение чужого имущества!

Я возмущаюсь, пока она смешно прикрывает рот ладонью и улыбается одними глазами.

– Ты это определенно переживешь, – жует и отвечает, наплевав на манеры принцессы.

– Я определенно это переживу, – согласно киваю. – Но твои методы интересны.

– Ты еще ужаснешься моим методам, – угрожает Левина.

– А ты – моим, – прилетает ей ответка. – Просто точно не будет.

– Я как-то и не рассчитывала, – ухмыляется и снова наклоняется к моей заветной еде. Судя по всему, хот-дог мне сегодня не светит…

Глава 11

Левина

Удивительно, но на сей раз обходится без поцелуев, хотя это настоящее свидание. Мы, конечно, лопали один хот-дог на двоих, и наши лица находились в непосредственной близости в этот момент, но я самодеятельность устраивать не стала, а Тим как-то сильно и не претендовал на поцелуй. Меня это удивило, но спрашивать о таких вещах? Нет, еще чего не хватало!

Думаю, он специально это сделал, чтобы оставить меня в догадках. Я ведь не глупая девочка, по его лицу заметно, что я ему нравлюсь, да он вроде и не скрывает это дело. А при этом бесит меня нереально.

И знаете, что самое главное? Он без байка, но поперся меня провожать до дома. Пешком. Хорошо, что мамы с папой дома нет, они вроде как поехали вместе в тренажерку, у них традиция такая.

Зато дома мелкие. Заходя во двор, я вижу две наглые моськи в окне второго этажа. А когда оказываюсь в доме, близнецы уже на кухне и делают вид, что разбирают пакеты с продуктами от курьера.

– Курьер приехал? – начинаю разговор с чего-то, лишь бы не с темы моей личной жизни.

– Это совершенно очевидно, – улыбается Макс, пересыпая фрукты в большую корзину. – А вот чем ты занималась с Шумским, менее очевидно, поэтому мы ждем рассказ.

– Подай мне яблоки, и я запульну ими в тебя, – огрызаюсь и ухожу, чтобы вымыть руки, но два привидения тут же бросают свое занятие и мигом оказываются в ванной вместе со мной.

– Мы не расскажем папе, – уверяет меня Марк.

– Только попробуйте ему рассказать! – разворачиваюсь и с силой брызгаю холодными каплями прямо в них. Мелкие даже не уворачиваются, им только смешно.

– Мы же сказали, родная, мы не будем, – снова перенимает эстафету у брата Макс. – Просто расскажи нам, что у вас было.

– Кажется, высшие силы хотели меня наказать, когда создали вас! Ну почему вы суете свой нос в мои личные дела?

Тут в кармане как назло пищит телефон, уведомляя меня о новом сообщении, и я решаю свалить поскорее – читать при братьях никакого желания нет, ведь я почти наверняка уверена в содержании послания и его авторе.

– Зря ты так, мы вообще-то стараемся ради тебя, – ухмыляется Марк и подмигивает брату.

– У меня все прекрасно, я счастлива, а теперь я ухожу, – поднимаю руки вверх, словно сдаюсь, и обхожу братьев, выскальзывая из кабинета допроса. – Не забудьте разобрать продукты до конца! – бросаю им напоследок и сваливаю к себе в комнату.

Закрываю дверь, искренне мечтая, чтобы папа разрешил мне врезать замок как средство защиты от вездесущих вредителей, прислушиваюсь к звукам из коридора, но приближения двойняшек не слышу. Падаю на кровать, пытаясь расслабиться, достаю телефон и читаю то самое сообщение.

Шумский: «Кажется, нас палили твои братья?»

Левина: «Тебе не кажется. Думаю, в Следственном комитете лет через десять появятся отличные сотрудники, если вдруг с футболом у них не сложится»

Шумский: «В следующий раз я привезу тебя на байке, чтобы им интереснее было наблюдать»

Левина: «Очнись, дорогой, на следующий раз я еще не соглашалась. И прошу тебя, не старайся для моих братьев, у них и так нет проблем с информацией обо мне, которую они хотели бы слить папе»

Шумский: «Я стараюсь для тебя»

Чувствую какую-то обиду в его ответе, но шутить про моих братьев прямо сейчас не стоило – меня это лишь разозлило, хотя с нашего свидания я пришла весьма и весьма довольной. Ну и ладно. Рано радоваться начнет, быстрее успокоится и решит, что я уже по уши влюбилась.

Левина: «Спасибо за старания»

Напечатав это, убираю телефон подальше и вообще кладу его экраном вниз. Надо срочно сесть за тесты по русскому языку, которые я мучаю со вчерашнего дня.

Утром аттракцион развлечений продолжается. Сначала меня удивленным взглядом встречает Рина, с которой мы пересекаемся на подходе к любимой школе. Потом, когда рассаживаемся по местам на злополучный русский язык, такой же взгляд появляется у Карена. Да-да, я действительно сижу не с Заболоцкой, а с Каренчиком, еще одним моим братишкой с армянскими корнями. Как-то в восьмом классе мы с Риной настолько обнаглели, что стали болтать на уроках, несмотря на замечания учителей. Подростковый бунт, все дела. Классная перешла к карательным мерам и жестоким образом рассадила нас с лучшей подругой: Рина оказалась соседкой доброго всезнайки Алексея Сергеевича (мы его так называем, когда ну очень надо списать математику или физику), но мне повезло еще больше, и меня посадили к Мхитаряну.

Знаете, прямо сейчас это метр восемьдесят пять русско-армянского офигенного природного магнетизма, мужской харизмы, взрослой подачи себя в его семнадцать. Карен долго вздыхал и страдал, когда я свалилась на его голову, пока не понял, что это – подарок, а не наказание. А такие подарки судьбы, как я, нужно принимать с благодарностью. В восьмом классе мы конфликтовали из-за всякой ерунды, к девятому помирились, а уже к лету, к моменту перехода в десятый, были настоящей мини-бандой. Если классная хотела сделать лучше, отсадив меня от Рины, ее план явно провалился. Болтать с Каренчиком оказалось в какой-то мере даже интереснее.

– А что ты такая странная? – убивает наповал первым же вопросом, когда за минуту до звонка заваливается на свою половину нашей парты.

– В каком конкретно месте?

– На лице все написано, – утверждает Карен.

– Давно научился по лицу читать?

– С тобой уже всему научился, рыж. Энциклопедия для парней, как понимать девушек в каждом их состоянии.

Ой, ну тут не поспорить. Братья слишком мелкие, Давид вечно далеко, а Карен – вот он, в буквальном смысле рукой дотянуться можно. Видел меня и счастливой и плачущей, в моменты ссор с родителями и объектами влюбленности, был свидетелем различного трэша, происходившего в моей жизни. Все вытерпел и не слег в дурку, а значит, нервы у него реально железные.

– Ну хорошо-хорошо, – почти соглашаюсь с тем, что ему можно все рассказать, но меня прерывает звонок. – Ой, не судьба, друг, поговорим после.

– Тебе звонок чем-то помешал? – непонимающе переспрашивает, легонько улыбаясь. Каренчик опять «забыл» побриться в школу и выглядит как двадцатипятилетний мужик, серьезно говорю. Хотя урок официально уже начался, сосед даже не спешит готовиться: его рюкзак по-прежнему лежит на парте между нами, а электронный учебник даже и близко не появился в поле его зрения.

– Не мучай мне человека! – на Мхитаряна с задней парты шипит Рина. Вот тоже страж моей жизни. Могла бы пока несделанные задания у Алексея Сергеевича скатывать, а не подслушивать чужие беседы.

– Не переживай, Заболоцкая, солдат ребенка не обидит, – шутит Карен, даже не оборачиваясь на мою подругу.

Рине становится смешно, а я практически задыхаюсь от возмущения.

– Ребенка? РЕБЕНКА? Ты обнаглел что ли? Если кто-то родился в январе, а я – в декабре, это вообще ни разу не повод меня попрекать.

– Левина, я еще не успела оказаться в классе, а уже чувствую твое неудержимое желание ответить сегодня первой, – мой гневный монолог обрывает классная, русичка и блюститель морали в одном лице, Елена Олеговна. – Доброе утро, одиннадцатый «Б». Левина, попрошу рассказать об итогах домашнего тестирования и объяснить, где были допущены ошибки. Мхитарян, было бы неплохо подготовиться к уроку, на работе никто не будет ждать твоего хорошего настроения, прежде чем давать тебе поручения.

– Я буду работать на себя, Елена Олеговна, – совершенно не теряется мой братишка.

– Это право нужно еще заслужить упорным трудом, мой дорогой. А пока достань учебник и открой свой пройденный тест.

– Крепись, рыж, ты справишься, – шепотом говорит Карен, наклоняясь к моему уху, а уже через две секунды я поднимаюсь с места для ответа.