Читать онлайн Сладкая смерть бесплатно

Глава 1

Вызов к начальнику Главка стал для полковника Льва Гурова неожиданным: поводов для новой встречи вроде бы не было, Гуров совсем недавно получил очередное ответственное задание, только успел ознакомиться с делом, погрузиться в него. Впрочем, работа сыщика вся состоит из неожиданностей, Гуров к этому привык.

Зайдя в приемную генерала, сыщик понял, что причина вызова срочная: секретарша Динара, едва он вошел, тут же указала ему на дверь кабинета и сказала значительно:

– Он вас ждет!

Гуров кивнул и открыл дверь. Генерал Орлов, как обычно, сидел у себя за столом и что-то писал. Не подняв глаз на вошедшего, сказал:

– Проходи, Лев Иванович, садись. Тут для тебя пара слов есть.

Гуров подошел к столу, сел на обычное место, где всегда садился – сбоку от Т-образного стола для совещаний. Орлов писал еще несколько минут, потом сложил исписанный лист, спрятал его в папку и поднял глаза на сыщика.

– Есть для тебя дело, Лев Иванович, – сказал он. – Трудное дело, как раз тебе по плечу.

– Так у меня вроде бы есть новое дело, о вымогательстве, – напомнил сыщик. – Я только что с данными начал знакомиться…

– Дело о вымогательстве у миллиардера Кирюхина передашь своему другу Крячко, – отвечал Орлов. – А сам ты поедешь на Урал, в город Сартанов.

– Сартанов? – переспросил сыщик. – Но это, кажется, даже не областной центр?

– Нет, не областной центр, – подтвердил Орлов. – Сартанов – центр района. Но по населению, по промышленному и финансовому потенциалу не уступает столице области, чем горожане очень гордятся и всегда подчеркивают.

– И что же случилось в этом гордом центре районного значения? – спросил Гуров.

– Да случилось кое-что, – отвечал начальник Главка. – Так, небольшое происшествие. Убит директор местной кондитерской фабрики Алексей Кашкин. Ну, наши коллеги из полиции Сартанова сообщают, что уже расследовали это дело, убийца найден, все в ажуре…

– По тому, как вы это говорите, я понимаю, что не все в ажуре, – заметил Гуров, который за годы совместной службы успел хорошо изучить своего начальника. – Иначе вы бы не стали меня туда посылать.

– Да, какой смысл посылать лучшего оперативника расследовать дело, которое уже раскрыто? – кивнул генерал. – Но дело в том, что я получил письмо из Сартанова. Это письмо от моего давнего коллеги, наставника в полицейском деле Григория Даниловича Гаврилова. Григорий Данилович уже пять лет как вышел на пенсию, живет на окраине города, цветы разводит. Но связи с коллегами не разорвал, по-прежнему находится в курсе всего, что происходит в городских силовых структурах. Так вот, Григорий Данилович пишет, что не верит в объяснение смерти Кашкина, которое дают руководители местной полиции, что там дело сложнее. А еще он сообщает, что в полиции Сартанова творятся какие-то неблаговидные дела и хорошо было бы, если бы кто-то разобрался, что там происходит.

– Значит, вы хотите, чтобы я вылетел в Сартанов и решил там сразу две задачи: раскрыл убийство директора кондитерки и разобрался с непорядком в тамошней полиции? – спросил Гуров.

– Именно так задача и ставится, ты прав, – кивнул головой генерал. – Я понимаю, что две задачи – это не одна, к тому же одна сложнее другой. Но так обстоит дело. Больше мне послать некого, сам понимаешь. И учти: твоего друга Крячко я тебе взять с собой не разрешу. Ты ему как раз дело о вымогательстве передашь. Так что придется тебе там действовать одному. Но я уверен, что ты и один справишься. К тому же ты всегда можешь рассчитывать на помощь со стороны Григория Даниловича – я тебе дам его координаты и ему напишу, попрошу тебе помочь.

– А какие-то основные данные об этом убийстве у вас есть? – спросил Гуров. – Чтобы мне не выспрашивать каждую подробность у местных коллег.

– Да, основные сведения я тебе сейчас сообщу, – сказал Орлов. – Итак, Алексей Кашкин был найден мертвым 16 сентября, то есть три дня назад. Найден он был в лесу за городом, в месте, которое в Сартанове называют Кедровая Падь. Это любимое место горожан, они там гуляют, собирают грибы, а чуть дальше от города и охотятся. В руках директор держал охотничье ружье, так что полицейские заключили, что он приехал поохотиться.

– А отчего он погиб? – спросил Гуров.

– Кашкин был убит выстрелом в сердце, – отвечал Орлов. – Было установлено, что выстрел произведен из карабина «Сайга», которым часто пользуются охотники. А на следующий день в полицию явился охранник кондитерской фабрики Иван Забродкин, который сообщил, что накануне он охотился вместе с Кашкиным на уток. Они оба много выпили, координация движений у них была нарушена, и потому Забродкин в какой-то момент произвел выстрел, который смертельно поразил директора фабрики. По словам охранника, после случившегося он был словно не в себе, а потому сбежал с места трагедии, никому ничего не сообщив. Но на следующий день, одумавшись, пришел с повинной.

– А кто нашел тело убитого директора? – спросил Гуров.

– Какой-то грибник, – отвечал Орлов. – Его показания, как и признательные показания Забродкина есть в копии дела, которую мне переслали из Сартанова. Вот она, эта копия.

И генерал протянул Гурову тонкую папку начатого дела.

– Здесь еще есть протокол вскрытия тела, – добавил Орлов. – Эксперты подтверждают, что Кашкин в момент смерти находился в состоянии опьянения, он принял значительную дозу алкоголя.

– То есть версия об убийстве по неосторожности подтверждается? – заметил Гуров.

– Да, официальная версия подтверждается результатами экспертизы, – согласился Орлов. – Однако я привык доверять мнению моего первого наставника Григория Даниловича. Так что ты все же слетай туда, Лев Иваныч, посмотри, что и как.

– Лететь, как я понимаю, надо сегодня? – уточнил Гуров.

– Да, рейс в Сартанов вылетает из Домодедова через три часа, – отвечал генерал. – Но я думаю, тебе этого хватит, чтобы собраться.

Город Сартанов встретил Льва Гурова проливным дождем. «А ведь зонтик я не взял!» – подумал сыщик. Впрочем, он никогда не брал с собой в поездки этот предмет – в работе оперативника редко приходится пользоваться зонтиком, условия передвижения на этой работе несколько другие.

Впрочем, долго гулять под дождем ему было не нужно. Еще в Москве, используя имевшееся в его распоряжении время, сыщик заказал себе место в гостинице «Чусовая», расположенной в парковой зоне на окраине города. Поэтому сыщик прошел к стоянке такси, взял машину и велел везти его в гостиницу.

«Чусовая» действительно была расположена в парковой зоне. Гуров ощутил себя словно попавшим в сердце Уральских гор: вокруг здания гостиницы высились гранитные скалы, росли вековые пихты, ели, среди них живописно выглядели березы, листва которых уже начала желтеть.

Сыщик разобрал сумку, после чего достал телефон и позвонил в городское полицейское управление, его начальнику Павлу Черкасову – правила требовали сначала представиться главе местной полиции. К тому же Гурову так или иначе предстояло взаимодействовать с различными службами городского управления. А телефон Черкасова сыщику дал генерал Орлов.

На звонок ответили не сразу. А когда Черкасов ответил, Гуров ему представился и объяснил, что он уже находится в Сартанове, и рассказал о цели своего приезда. По замедленной реакции начальника городского управления сыщик понял, что тот ничего не знал о приезде столичного специалиста по расследованиям, генерал Орлов не стал его предупреждать. То есть для Павла Черкасова визит Гурова стал большим сюрпризом. Тем не менее начальник городского управления, после первой секундной заминки, повел себя так, словно давно ждал Гурова.

– Да, конечно, Лев Иванович, будем рады сотрудничать с таким знаменитым специалистом, – сказал полковник. – Вы сейчас как настроены – отдохнете с дороги или хотите прямо сейчас подъехать, познакомиться с коллегами, ознакомиться с делом, о котором идет речь?

– Я бы хотел подъехать и ознакомиться с делом, – отвечал сыщик.

– В таком случае я сейчас пришлю за вами машину, – проговорил Черкасов. – Вы где остановились?

– В гостинице «Чусовая», – отвечал Гуров.

– Хороший вариант, хотя далековато от центра, – заметил полковник. – Если бы вы к нам заранее обратились, мы бы вам подобрали что-то такое же приличное, но в центре города. Но и в жизни на окраине есть свои преимущества – ощущаешь себя ближе к природе. В общем, машину я сейчас вышлю, минут через двадцать будет у вас.

И действительно, ровно через двадцать минут сыщику позвонил водитель, который сообщил, что машина стоит внизу, у входа. Гуров спустился вниз. Там его ждал раскрашенный в фирменные сине-белые полицейские цвета джип с мигалкой. И едва они выехали с гостиничной стоянки, водитель – неразговорчивый блондин с каменным выражением лица – включил эту мигалку, а также сирену и развил скорость, словно они ехали по загородному шоссе. И когда въехали в самый центр города, водитель почти не снизил скорость. Гуров не мог припомнить, когда бы его так возили – словно какое-то начальство высокого ранга.

Павел Черкасов встретил гостя у дверей кабинета. Это был человек лет пятидесяти, среднего роста, чуть ниже Гурова, немного склонный к полноте, но без брюшка, которое Гуров замечал у многих региональных полицейских руководителей. Лицо у него было живое, выразительное, взгляд проницательный. В общем, Гуров отметил, что начальник полиции Сартанова производит приятное впечатление.

– Значит, вас прислали расследовать гибель нашего «короля сладостей» Кашкина? – спросил Черкасов, ведя гостя к чайному столику в углу кабинета. На столике уже все было накрыто к чаю: стояли чашки тонкого фарфора, вазочки с вареньем, горячий самовар.

– Честно говоря, я не знаю, чего там расследовать, отрывать от дела такого занятого специалиста, как вы, – продолжал хозяин кабинета. – Но начальство, как я понимаю, беспокоится, сомневается в нашей версии о несчастном случае на охоте. Что ж, беспокойство начальства нужно уважать. Я сам зачастую сомневаюсь в тех объяснениях, которые дают тем или иным преступлениям мои подчиненные, заставляю их проверять или сам проверяю… Вот, прошу, отведайте нашего уральского чая на можжевельнике. А тут у меня наше местное варенье, какого в Москве не найдешь – вот здесь из голубики, а тут из брусники. Давайте я вам налью… Вам покрепче или послабее, кипятка побольше?

– Можно и покрепче, – отвечал Гуров, садясь в предложенное хозяином кресло.

– Вот, пробуйте варенье, – предлагал Черкасов. – Советую начать с брусники, ее вы в Москве точно не найдете. Так что вы хотите узнать? С кем из моих подчиненных поговорить?

– Из ваших подчиненных, я думаю, мне прежде всего нужно встретиться с человеком, который ведет это дело, – сказал сыщик. – Затем я бы встретился с экспертами, проводившими осмотр места происшествия, баллистическую экспертизу и остальные замеры. Кроме того, я хотел бы побывать на том месте, где погиб Кашкин, и встретиться с человеком, который первым обнаружил тело, – кажется, то был какой-то грибник?

– Я даже не могу вам сказать, кто его обнаружил, не помню, – простодушно отвечал начальник городского управления. – Что ж, программа совершенно понятная, я сам бы так действовал. Вы еще, наверное, захотите встретиться с вдовой Кашкина, с другими родственниками, побывать на фабрике, которой он руководил, встретиться с сослуживцами… Да, программа понятная. А сейчас мы начнем с того, кто ведет дело.

Полковник встал, нажал кнопку селектора и сказал:

– Теребякина ко мне. Срочно!

После чего вернулся за чайный столик.

– Сейчас придет капитан Теребякин, он это дело ведет, – пояснил начальник управления. – Потом вы можете пройти в криминалистическую лабораторию, поговорить с экспертами. А остальную помощь вам окажет уже Теребякин – проводит вас в гараж, выделит машину, водителя, чтобы вы могли съездить, куда хотите… Ага, вот и капитан!

Действительно, в кабинет вошел человек лет тридцати. Гуров отметил, что капитан Теребякин был чем-то неуловимо похож на своего шефа, полковника Черкасова: такой же высокий, стройный, деловитый. Начальник управления представил его сыщику, и они все трое уселись уже за рабочим столом хозяина кабинета.

– Вот, Егор, полковник Гуров прибыл из Москвы, чтобы участвовать в расследовании дела о гибели Кашкина, – сказал Черкасов. – От тебя потребуется ознакомить Льва Ивановича с собранным к настоящему времени материалом. Кроме того, полковник Гуров хочет побеседовать с нашими экспертами, встретиться с родственниками Кашкина, с его коллегами по работе. В общем, обычная программа знакомства с делом. Вы сейчас пройдите в твой кабинет, и там ты расскажешь нашему гостю все, что знаешь. А потом спуститесь к экспертам…

– С кем познакомить нашего гостя – с Бронштейном? – уточнил капитан.

– Нет, зачем же беспокоить ведущего специалиста? – не согласился Черкасов. – Думаю, что Юра Дружков может все объяснить. Ну и машину Льву Ивановичу выделишь.

– Все понятно, товарищ полковник! – отрапортовал Теребякин. – Что, пойдемте, Лев Иванович?

Они вышли из кабинета Черкасова и поднялись на третий этаж, где располагался скромный кабинет капитана. Гуров сел за стол, и Теребякин выложил перед ним средней величины папку с делом.

– Вот результаты нашей работы за три дня, – сказал он. – Мы допросили всех, кто имел отношение к гибели Кашкина и мог что-то рассказать. Вот, на первой странице материалы допроса гражданина Полозкова, который обнаружил труп погибшего. Кашкину, можно сказать, повезло – труп был найден буквально спустя два часа после гибели директора.

– Да, я вижу, тут написано, что примерно в семь часов вечера гражданин Полозков, обходя березовую рощу в поисках грибов, наткнулся на тело директора Кашкина, – кивнул Гуров. – Значит, Кашкин погиб в пять часов вечера?

– Да, наши патологи называют такое время, – отвечал Теребякин. – И это сходится с показаниями охранника Забродкина, от выстрела которого и погиб директор. Вот, на страницах 6–8 дела вы можете увидеть заключение патолога, дальше протокол осмотра места происшествия… Ага, вот и показания Забродкина. Тут вы можете прочитать, что они с Кашкиным вышли на точку охоты около четырех часов, а спустя час произошло то самое несчастье.

Гуров углубился в изучение содержимого папки. Он знал, что нельзя предпринимать никаких шагов, не изучив материалы, собранные до него. Пусть даже генерал Орлов, с подачи своего давнего друга, считал заключение полиции Сартанова ошибочным, а может, и хуже того – нарочно затемняющим существо дела, все равно изучить собранные коллегами материалы было необходимо.

На чтение у сыщика ушло около часа. И все это время капитан Теребякин терпеливо сидел напротив гостя и отвечал на возникающие у него вопросы. Но вот наконец Гуров полностью ознакомился с делом. В итоге у него возникли новые вопросы – уже гораздо более серьезные, чем те, которые он задавал капитану в процессе изучения материалов. Но эти серьезные вопросы сыщик пока придержал при себе. Эти вопросы были слишком похожи на выражение недоверия к капитану и его руководителям, и чтобы их задавать, надо было изучить все обстоятельства, побывать на месте происшествия, поговорить с криминалистами, с родными и коллегами погибшего. Поэтому Гуров пока эти свои вопросы отложил и сказал:

– Ну, первый пункт плана я выполнил, с обстоятельствами дела ознакомился. Теперь надо поговорить с вашими криминалистами. Куда надо идти – в подвал?

– Да, лаборатория у нас в подвальном этаже, – отвечал капитан. – Идемте.

Глава 2

В лаборатории мерно гудел вентилятор, обеспечивая очистку воздуха, загрязненного различными химикатами, которые использовали криминалисты. Капитан Теребякин провел Гурова в одну из комнат, где сидел, склонившись над микроскопом, тучный и неопрятный человек средних лет. Разглядывая лежавший под микроскопом кусок ткани, этот человек непрерывно что-то жевал.

– Дружков, внимание! – окликнул его капитан.

Человек отпрянул от прибора, чуть не подавившись куском пирога.

– Вот, Юра, к нам важный гость из Москвы, – сообщил ему Теребякин. – Это полковник Гуров Лев Иванович. Приехал, чтобы помочь нам расследовать гибель Кашкина. Ты обследовал тело, писал заключение, так что ты и ответишь на вопросы, какие возникнут у Льва Ивановича. Что говорить, ты знаешь. Задачу понял?

– Понял, что же тут не понять, – отвечал криминалист. – Вот, присаживайтесь, Лев Иванович, задавайте свои вопросы, а я постараюсь на них ответить.

И он поспешно очистил от всякого хлама один из стульев, стоявших в комнате. Гуров отметил, что весь интерьер комнаты выглядит неряшливо, под стать ее хозяину.

– Ну вот, вы тут побеседуйте, – сказал ему капитан Теребякин. – А когда закончите, позвоните мне вот по этому телефону. – И он продиктовал сыщику номер своего сотового. – Я спущусь и провожу вас в гараж, выделю машину. Ну и дам нужные адреса и телефоны, чтобы вы могли встретиться с теми людьми, с которыми намечали.

Капитан ушел, а Гуров повернулся к криминалисту и задал ему первый вопрос.

– Скажите, выстрел, поразивший Алексея Кашкина, был точно сделан из карабина, а не из пистолета?

– Тут не может быть никаких сомнений, – отвечал эксперт. – Характер разрыва тканей, глубина канала, сама пуля – все говорит о том, что здесь применялась хорошо нам известная «Сайга».

– А с какого расстояния был произведен выстрел? – продолжал интересоваться сыщик.

Это был простой, самый естественный на данном этапе вопрос. Однако, отвечая на него, эксперт Дружков почему-то замялся.

– Я определил расстояние примерно в десять метров, – ответил он, преодолев сомнения.

– Такое маленькое расстояние при охоте? – удивился Гуров.

– Не вижу в этом ничего особенного, – пожал плечами эксперт. – Если охотники стоят спиной друг к другу и стреляют в небо в разные стороны, то они не создают друг для друга никакой опасности.

– Как же вы говорите «никакой опасности», когда дело закончилось смертью одного из участников охоты? – удивился Гуров.

– Ну тут дело не в расстоянии, а в алкоголе, – объяснил Дружков. – Проверка показала, что и погибший Кашкин, и его убийца были пьяны.

– Как вы определили содержание алкоголя в крови Кашкина, я понимаю, – сказал сыщик. – А вот как вы так уверенно утверждаете то же самое относительно Забродкина? Ведь он пришел в полицию только на следующий день!

– Ну это не так сложно… – пробормотал Дружков. – Ведь существуют нормативы… коэффициенты… содержание алкоголя на момент убийства можно вычислить…

– А из чего стрелял сам Кашкин? – продолжал спрашивать сыщик. – Что-то я не помню, что об этом написано в материалах дела…

Эксперт снова на секунду задумался.

– Кашкин, Кашкин… – пробормотал он. – Ах да! У директора было охотничье ружье. Да, итальянское охотничье ружье марки «Беретта».

– И он успел сделать из этой «Беретты» сколько-то выстрелов?

– Вот число выстрелов из ружья погибшего я не установил, – признался эксперт. – А разве это было необходимо? Ведь Кашкин никого не убил…

– А уток? Хоть одну утку он убил? – спросил Гуров.

– Затрудняюсь сказать, – признался криминалист. – Нам в тот момент было не до охотничьих трофеев. Если добыча и была, то, возможно, ее забрал Забродкин. Или тот грибник, который нашел тело Кашкина. Разве это имеет значение?

– Когда речь идет об убийстве, все имеет значение, – заметил Гуров. – Во всяком случае, у нас в Главке принято так считать. Ладно, у меня к вам больше вопросов нет.

Гуров вышел из лаборатории и набрал телефон капитана Теребякина.

– Я решил все вопросы с криминалистами, – сказал он. – И теперь мне нужна машина и нужны адреса семьи Кашкина и его офиса.

– Сейчас я к вам спущусь, – обещал капитан. – Вам будет не трудно подняться в вестибюль?

Спустя несколько минут они встретились в вестибюле, и капитан провел сыщика через заднюю дверь в гараж управления. Там он подвел Гурова к новенькой машине X-Ray с мигалкой.

– Вот, я думаю, это будет подходящее авто для человека вашего ранга, – сказал Теребякин. – Сейчас подойдет водитель этой машины. Это очень опытный водитель, с ним вам не придется ни о чем беспокоиться. В любую точку города он домчит вас за двадцать минут.

– Вижу, у вас в управлении любят быструю езду, – заметил на это сыщик. – А я вот к такой езде равнодушен. К тому же я никогда не езжу с водителем – управлять машиной я и сам умею. И, наконец, меня совсем не устраивает это авто, которое прямо кричит: «Я – полицейская машина!» Мне такая реклама не нужна. У вас не найдется чего-нибудь попроще, незаметнее?

– Попроще? – Теребякин развел руками. – Но мы всем гостям предоставляем такие авто, и пока что никто не отказывался. Вы точно хотите простую машину? Какую-нибудь «Гранту» или даже «Калину»? А то потом Павел Викентьевич меня ругать будет…

– Павел Викентьевич – это Черкасов, да? – уточнил Гуров. – Точно тебе говорю: ругать он тебя не будет. Потому что мне нужна именно самая простая машина. Лишь бы она была в приличном состоянии, не ломалась по дороге.

– Тогда… – задумался капитан. – Тогда вам нужно что-то вроде…

Он двинулся вдоль машин, стоявших в гараже, и остановился возле одной из них. Это была «Гранта» черного цвета, со слегка помятым правым крылом.

– Эта машина у нас уже год, – объяснил капитан. – Как видите, она немного помялась на одной операции. Но ходовая часть в хорошем состоянии, ездить она будет, это я обещаю.

– Вот и отлично, – отвечал Гуров. – Давайте ключи, а также адреса и телефоны семьи Кашкина и кондитерской фабрики.

– Вот все адреса и телефоны, которые могут вам понадобиться, – сказал капитан, передавая сыщику листок из блокнота. – А вот ключи. Но вам точно не нужен водитель?

– Совершенно точно, – заверил Гуров. – Так что можете открывать ворота, и я поеду.

Теребякин открыл ворота гаража, и Гуров выехал на улицу. Впрочем, далеко он не уехал. Отъехал метров двести, припарковался возле тротуара и достал телефон. Ведь ему нужно было условиться о двух встречах. Он запланировал увидеться сначала с вдовой убитого директора, а затем с его заместителем, который теперь, очевидно, возглавил фабрику.

В листке, который ему вручил капитан Теребякин, значилось, что вдову погибшего директора зовут Надежда Прокофьевна. Гуров набрал ее номер и стал ждать. Ждать пришлось довольно долго. Наконец он услышал в телефоне тихий женский голос:

– Да, я слушаю…

Сыщик представился, объяснил, что ему нужно встретиться с вдовой, выяснить несколько вопросов, связанных с гибелью ее мужа. Было заметно, что Надежда Кашкина была совсем не рада приезду гостя из Москвы, необходимости встречаться с ним. Но она привыкла к тому, что полицию нужно слушаться. Поэтому она ответила:

– Даже не знаю, что бы я могла вам рассказать… Ведь я все рассказала тому капитану, который ведет это дело. Но если вы считаете, что так нужно, то приезжайте. Я сижу дома, встречу вас.

Гуров еще раз взглянул на адрес Кашкина, записанный на листке, и ввел данные в навигатор. Ехать ему пришлось далеко. К его удивлению, навигатор привел его в тот самый район города, в котором была расположена и гостиница «Чусовая», где он остановился.

Дом директора кондитерской фабрики производил внушительное впечатление. По высоте он лишь немногим уступал гостинице, а по роскоши отделки превосходил ее. У ворот Гурова встретил охранник, который и проводил его в дом, а там – в большую, богато обставленную гостиную. Там его ждала женщина лет пятидесяти пяти, когда-то, видимо, привлекательная, но преждевременно постаревшая.

– Я вас слушаю, – сказала Надежда Кашкина, указав гостю на стул. – Хотя я уже сказала все, что знала…

– У меня всего несколько вопросов, – отвечал сыщик. – Скажите, Надежда Прокофьевна, в тот день, 16 сентября, ваш муж с утра собирался на охоту?

– Ничего он не собирался! – ответила вдова, и в ее голосе прозвучало возмущение. – На работу он собирался, как обычно. Потому что была пятница, и он считал, что пятница – это вовсе не выходной, обычный рабочий день. Так что он, как всегда, позавтракал, оделся, тут за ним пришла машина, и он уехал.

– Во сколько это было?

– Леша всегда уезжал в одно и то же время – в половине девятого. И в тот день в это время уехал.

– Его возил водитель?

– Да, Леша не очень любил сидеть за рулем. Предпочитал, чтобы его Толик возил.

– Толик – это его персональный водитель?

– Да, Толя Сергиенко. Он уже лет восемь Лешу возит. До этого другой водитель был, Григорий Петрович, но он уже совсем старый стал, на пенсию ушел, тогда Леша пригласил Толю.

– А на обед муж приезжал домой? Или он обедал на работе?

– Всегда на работе обедал. У нас не было заведено, чтобы он домой заезжал. С работы он возвращался уже вечером, часов в восемь, редко позже. И уже тогда садился ужинать.

– То есть ваш муж любил семейную кухню? Ему нравилось, как вы готовите?

– Не то слово! – воскликнула Кашкина, и на ее глазах показались слезы. – Я очень даже неплохо готовлю, и Леша это очень ценил. Никогда ужинать в другое место не уезжал.

– Вот прямо никогда? – усомнился сыщик. – Все-таки он был директором, у него наверняка бывали разные деловые встречи… А они обычно проходят где-нибудь в ресторанах…

– Да, иногда и такое бывало, что он где-то по делам задерживался, – призналась Кашкина. – В таком случае он всегда мне звонил, предупреждал: так, мол, и так, я задержусь…

– А в тот день как было? В обед муж не приезжал?

– Нет, я же сказала, он в обед никогда не приезжал.

– А потом? Если он поехал на охоту, ему нужно было переодеться, ружье взять… Он заезжал домой?

– В том и дело, что нет! – воскликнула вдова. В волнении она даже встала с кресла, чувства распирали ее. – Мне этот капитан, когда сюда приходил, все твердил: «Вы, наверное, не помните или отвлеклись, а Алексей Викторович наверняка возвращался домой…» Как же я могла отвлечься? Я всегда знаю, что у меня дома происходит. Не приезжал Леша в тот день и вечером не приехал. И не позвонил, как всегда делал. Это мне уже потом, часов около девяти, позвонили из милиции, сказали: так, мол, и так…

– Но как же он мог поехать на охоту без ружья? – удивился Гуров. – Можно не переодеться, в деловом костюме по кустам ходить, хотя это неудобно. Но без ружья никак нельзя! После того как вам сказали о смерти мужа, вы искали в доме его ружье?

– Нет, ничего я не искала, даже не подумала об этом, – призналась вдова. – Не до того мне было. Я никак не могла осознать, как же это: вот утром ушел – и все… Уже на другой день, когда полиция пришла, стала все смотреть, я им открыла шкаф, где Леша ружье держал…

– И что же? – ожидая ответа на этот крайне важный вопрос, Гуров даже подался вперед. – Ружье было в шкафу?

– Нет, не было его там, – отвечала вдова. – Я сама этому удивилась. Решила, что Леша его заранее в машину положил, только мне не сказал. Может, еще вчера… то есть накануне, в четверг, положил. И тогда же решил ехать на охоту. Но почему он мне ничего не сказал? Никогда такого не было…

– Значит, вы открыли оружейный шкаф вместе с полицейскими и увидели, что он пуст?

– Да, я… хотя нет, погодите: я открыла, и тут капитан сказал, что мне срочно нужно показать им кабинет. Я отвлеклась, ушла в кабинет. А уже потом вернулась к шкафу.

– Значит, вы этот момент не видели… – задумчиво произнес сыщик. – А теперь я хочу спросить о другом. Скажите, если ваш муж обедал не дома, то где?

– Обычно он ехал в ресторан «Ермак», – отвечала вдова. – Там ему готовили именно то, что он любил. Вообще-то у Леши были самые простые вкусы, ему всякие суши и роллы были не нужны. Борщ, котлеты, картошка жареная…

– Значит, поздно вечером 16 сентября вам позвонил капитан Теребякин и сказал, что ваш муж погиб. Правильно?

– Да, так оно и было. Сперва я никак не могла в это поверить…

– И вам предложили проехать в морг и опознать тело?

– Да, верно. За мной приехал наш водитель, Толя, и мы поехали в морг.

– Теперь скажите мне вот какую вещь, Надежда Прокофьевна, – попросил сыщик. – Когда вы увидели мужа в морге, он был в том же самом костюме, в котором утром ушел из дома?

– Да, в том же самом, – подтвердила вдова. – А что могло измениться? Ведь он домой не заезжал, не переодевался… Только вся грудь у него была разворочена, и пиджак весь в крови. Когда хоронить будем, надо будет ему другой костюм подобрать.

– Так он был в одном костюме? А разве ваш муж не надевал утром какой-то плащ или куртку? Ведь у вас по утрам уже довольно прохладно, я сам это сегодня заметил…

Вдова задумалась.

– А ведь правда! – сказала она. – Леша утром плащ надел, светлый такой. А в морге он был без плаща. Я как-то про плащ и забыла. Наверное, он на работе остался. Или в машине… Хотя нет – ведь я в этой самой машине и ехала, и Толя мне про плащ ничего не говорил…

– Скажите, у вас есть дети?

– Конечно, две дочери есть, Ирина и Катя. Обе уже взрослые. Ирина, старшая, окончила художественное училище по специальности дизайнер, потом еще училась в Италии, там вышла замуж, а сейчас они с мужем живут во Франции. А младшая, Катя, еще студентка, учится в Москве.

– И еще один вопрос, Надежда Прокофьевна, – сказал Гуров. – Вы уж не обижайтесь, но я должен об этом спросить. Скажите, у вашего мужа не было от вас тайн? Например, связанных с женщинами…

Вопреки опасениям сыщика, его собеседница вовсе не обиделась на этот вопрос.

– Наверное, были, – отвечала она. – Леша не всегда говорил мне, куда уезжает, что за «деловую встречу» проводит. Пару раз, когда он поздно возвращался домой, я замечала, что от него пахнет духами. Но в целом он этим не злоупотреблял, а я закрывала на это глаза. Я знала, что он любит и ценит меня, что в главном он мне верен. Ну а это… Это я рассматривала как маленькие мужские слабости.

– Что ж, спасибо за то, что согласились со мной побеседовать, – сказал сыщик, вставая. – Возможно, мне придется еще разок вас побеспокоить.

Глава 3

Следующим пунктом в программе Гурова значилась кондитерская фабрика. Он не стал заранее звонить заместителю погибшего директора, Рустаму Халилову, – решил, что руководитель предприятия в любом случае будет находиться на месте и побеседовать с ним не будет большой проблемой. К тому же он собирался вначале беседовать вовсе не с заместителем Кашкина, а с его водителем.

Охранник у ворот предприятия вначале отказывался пропустить машину Гурова, требовал, чтобы тот согласовал свой визит с новым руководителем предприятия. Тогда сыщик поманил охранника поближе и, когда тот подошел вплотную, негромко спросил:

– А хочешь, я сейчас позвоню в управление? Позвоню полковнику Черкасову, и…

– Ладно, не надо, – поспешно ответил страж ворот и пошел открывать.

Гуров еще раз обратился к его помощи – надо было узнать, где находится гараж. После чего он поехал прямо туда. В гараже было пусто – все машины, принадлежавшие фабрике, выехали по заданию. Здесь стояла только знакомая Гурову марка – «Волга», когда-то любимая машина любого советского руководителя. Машина была в идеальном состоянии, кузов сверкал, словно лакированный.

– Это, что ли, машина директора? – спросил сыщик у слесаря, который возился в стороне возле старого грузовика.

– Да, его машина, – отвечал рабочий. – Алексей Викторович иномарок не признавал…

– А Толя, водитель, где сейчас находится? – поинтересовался сыщик.

– Он обычно в приемной у директора сидит, – объяснил слесарь. – Чтобы, если потребуется, всегда был под рукой.

«Значит, все равно придется в приемную подниматься, – подумал Гуров. – А если идти в приемную, надо будет к новому директору заглянуть. А не хочется…»

Дело в том, что у сыщика было гораздо больше вопросов к водителю погибшего директора, чем к его заместителю. Он решил действовать по обстановке, направился к входу в административный корпус, а там поднялся на второй этаж, к кабинету директора. Открыв дверь приемной, он увидел человека в кожаной куртке, сидевшего в углу и листавшего страницы на телефоне. Это мог быть только Толя Сергиенко, водитель покойного Кашкина.

– Анатолий! – негромко позвал его сыщик.

Водитель поднял голову и с удивлением взглянул на незнакомого человека, который звал его по имени.

– Выйди на пару минут, разговор есть, – все так же негромко предложил сыщик.

Водитель пожал плечами, но все же встал и вышел в коридор.

– Я полковник полиции Гуров из Москвы, – представился ему сыщик. – Приехал, чтобы узнать правду о гибели Кашкина. Надеюсь, ты мне в этом поможешь. У меня есть к тебе несколько вопросов. И если говорить правду, то парой минут мы не обойдемся. Можем мы с тобой пройти куда-нибудь, где можно посидеть и поговорить?

Водитель подумал немного, потом сказал:

– Вообще-то я должен здесь сидеть, в приемной. Но если я полиции понадобился, то это уважительная причина, никто ко мне не прибодается. Да и вообще… В общем, пойдемте в гараж, там в машине посидим.

Так что Гурову снова пришлось вернуться в то самое помещение, где он был несколько минут назад. Они с водителем сели на передние сиденья «Волги», и Гуров задал свой первый вопрос:

– Ты давно работаешь у Кашкина?

– Ну не всю жизнь, но довольно давно, – отвечал водитель. – В октябре двенадцать лет будет.

– То есть руководитель тобой доволен, нареканий нет?

– Больших нареканий никогда не было. А мелкие замечания всегда бывают, без этого нельзя.

– И ты, надо думать, доволен своей работой?

– Знаете, говорят, от добра добра не ищут, – отвечал Сергиенко. – А с Алексеем Викторовичем было хорошо работать.

– Тогда ответь мне на такой вопрос. В тот день, шестнадцатого сентября, утро началось как обычно?

– Да, с утра все было штатно, – подтвердил водитель.

– Ты приехал к дому Кашкина в половине девятого?

– Нет, чуть раньше. Обычно я приезжал в 8:15 и ждал, когда Алексей Викторович выйдет.

– Значит, он вышел в половине девятого, и вы поехали… Куда вы поехали?

– Сюда, на фабрику, куда же еще?

– Кашкин был в плаще?

– Погодите, погодите… Да, точно, на нем был такой светлый плащ.

– А что он держал в руках?

– Ничего не держал. Он портфель не носил. Иногда бумаги домой брал, но клал их в папку. Но в тот день у него папки не было.

– А ружье он с собой не нес?

– Какое еще ружье? Да, там же потом про охоту говорили… Только брехня все это, насчет охоты. В общем, не было у него в руках ружья, я это точно помню.

– После смерти Кашкина тебя в полиции допрашивали?

– Ну, как допрашивали? Там же, в кабинете Алексея Викторовича, сели и мне пару вопросов задали.

– А какие были вопросы?

– Первый такой же, как вы спросили: когда утром выехали на работу. Потом спросили, не было ли в то утро чего-то особенного, необычного. Еще спросили, не давал ли мне Алексей Викторович каких-то поручений. Да, и еще спрашивали, куда мы с ним ездили в последние дни.

– Вот как? А куда вы ездили?

Толя Сергиенко быстро взглянул на сыщика, потом пожал плечами и небрежно ответил:

– В магазины заезжали…

– Какие магазины?

– Наши, фабричные, какие еще? А вы не знали? У нашей фабрики есть три фирменных магазина. И Алексей Викторович каждую неделю эти магазины проверял. Определенного дня для этого не было, он каждый раз в разные дни приезжал, чтобы директора не знали заранее, когда он появится. Он считал, что за директорами присматривать нужно.

– Значит, в последние дни перед гибелью Кашкин ездил в эти магазины?

– Да, мы как раз четырнадцатого, в среду, все три магазина посетили.

– А насчет плаща, ружья капитан тебя не спрашивал?

– Нет, таких вопросов не было.

– А насчет обеда в тот день спрашивал?

– Нет.

– Тогда я тебя спрошу. Скажи, Толя: в тот день, шестнадцатого, куда ты возил своего начальника на обед?

Снова последовал быстрый взгляд водителя на сыщика. Затем последовала долгая пауза – словно Толя Сергиенко решал в уме сложную задачу. Гуров решил ему помочь с этим решением.

– Ведь вы шестнадцатого не в «Ермак» ездили, верно? – сказал он. – В какое-то совсем другое место?

– А вы откуда знаете? – вскинулся водитель.

– Точно не знаю, но догадываюсь, – признался Гуров. – Потому что, если бы в тот день все шло, как всегда, то Кашкин остался бы жив. Так куда вы поехали на обед?

– В том-то и дело, что мы с ним никуда не поехали, – отвечал Сергиенко. – Примерно в час дня Алексей Викторович вышел из кабинета. Он был уже одетый, в плаще, и я решил, что мы едем в «Ермак», как обычно. Он зашел к своему заместителю Халилову, а потом пошел на выход. Ну и я встал, пошел за ним. Но когда мы уже вышли из административного здания, он мне сказал, что я на сегодня свободен. Я, конечно, немного удивился, но ничего спрашивать не стал и поехал домой.

– А почему ты удивился? Разве никогда не было такого, что твой начальник куда-то ездил, помимо магазинов вашей фабрики?

Водитель Сергиенко вновь внимательно взглянул на сыщика, пробормотал:

– Интересные вы вещи говорите…

Гуров никак не стал на это реагировать. Он видел, что его собеседник уже проникся к нему доверием. И что при этом его распирает желание рассказать нечто важное, что-то такое, что он не может рассказать никому. Надо было просто выждать время, не торопить водителя – и он мог услышать то, что хотел узнать. Поэтому Гуров терпеливо ждал.

И он дождался. Водитель помялся еще минуту, а потом заговорил:

– Вообще-то Алексей Викторович часто куда-то ездил и не хотел, чтобы я знал куда. Это обычно после обеда бывало, ближе к вечеру. Часов в пять, в шесть он садился в машину и просил отвезти его к зданию городской администрации. Ну вы знаете, где это – на углу Ленина и Дзержинского…

– Не знаю, я не местный, но это в данном случае не важно, – ответил на это Гуров. – Значит, ваш начальник просил тебя отвезти его к администрации. И что тут такого? Наверное, у него были вопросы, которые надо решить в кабинетах городской власти. У любого руководителя есть куча таких вопросов.

– Это верно, – согласился Сергиенко. – Конечно, у Алексея Викторовича возникали вопросы, которые надо решить в администрации, или в налоговой службе, или в суде. Но в эти места он выезжал в самое разное время – когда такая потребность возникла. Не бывает такого, чтобы какой-то чиновник ждал кого-то всегда в пять часов. Ведь не на совещание он туда ездил, верно? А главное другое. Обычно я высаживал Алексея Викторовича на углу Дзержинского – у самого входа в администрацию остановка запрещена. И вот однажды я его высадил и уже собрался уезжать, и тут заметил, что он в машине папку оставил. Я кинулся за ним бежать ко входу в администрацию и тут увидел, что он перешел улицу и сел в какую-то другую машину. И она тут же уехала. Так я понял, что он ездил вовсе не в администрацию.

– А куда он ездил, ты не выяснил? – спросил Гуров.

– Зачем мне это выяснять? – удивился водитель. – Я не полиция, это не моя работа. Одно могу сказать – эти поездки были не связаны с девушками, это точно.

– Почему ты в этом так уверен?

– Потому что, когда ему нужно было увидеться с девушкой, он это от меня не скрывал. Говорил: «Подъезжай к такому-то дому». Мы подъезжали, в машину садилась девушка, и они ехали в ресторан.

– В «Ермак»?

– Почему в «Ермак»? На нем свет клином не сошелся. У нас в городе и другие хорошие рестораны есть: «Байкал», «Застолье», «Лазурь»… Вот туда они ездили. Хотя почему я говорю «с девушками»? У вас может создаться впечатление, что Алексей Викторович был такой… ну, бабник, волочился за каждой юбкой. А на самом деле за все двенадцать лет, что я у него работаю, у него всего три или четыре девушки было.

– То есть Кашкин был постоянен в своих увлечениях, как и в привычках. Тогда скажи вот что: после этих свиданий как он домой возвращался? Ты отвозил или как-то иначе?

– Иногда я отвозил. Алексей Викторович, допустим, мне говорил: «Заберешь меня в одиннадцать». И я приезжал к этому времени, отвозил сперва девушку, а потом его. А иногда он меня отпускал. Как он в этом случае добирался, я не знаю.

– А его девушек ты знаешь? Как зовут последнюю, с кем он встречался?

– Последнюю… Кажется, Катя. Да, последние три месяца я его с Катей возил.

– А как фамилия этой Кати? И где она живет?

– Фамилию, естественно, не знаю. А живет на окраине, на улице Вишневой.

– И дом знаешь?

– Дом пятиэтажный, второй подъезд. А квартиру не знаю.

– А на охоту ты его возил?

– Нет, на охоту ни разу не возил.

– Так, может, он и не охотился вовсе?

– Нет, почему же? Охотился. Не скажу, что он был страстный охотник, что только об этом и думал. Но на охоте он бывал. Обыкновенно они вместе с Семеном Артемовичем на охоту ездили.

– А кто это – Семен Артемович?

– Ну да, я же не сказал. Это наш главный инженер, Терентьев Семен Артемович. Вот он – большой любитель охоты. Алексей Викторович у него дома не раз бывал. Так он рассказывал, что у Терентьева на стене аж пять старинных ружей висит. В прихожей рога лосиные вместо вешалки, на полу шкура медвежья… В общем, настоящий охотник.

Гуров сделал себе в памяти вторую отметку – с кем ему надо еще поговорить. Первой была девушка Катя, теперь возник главный инженер Терентьев. «А еще с директорами всех трех магазинов надо встретиться, – подумал сыщик. – И, конечно, с охранником Иваном Забродкиным, по чьей вине якобы погиб Кашкин. Но это я всегда успею сделать – ведь Забродкин находится в СИЗО, достаточно его вызвать на допрос».

– Значит, в тот день, шестнадцатого, Кашкин в час дня вышел из кабинета и отпустил тебя домой, – Гуров решил подвести итог их беседе. – А он сам на чем уехал с фабрики? Ведь ты, наверное, видел, на чем уехал твой начальник?

– Да, я выглянул из окна в коридоре и видел, как он садился в какую-то машину, – признался водитель. – Белый такой «Лексус». Но номер я вам не скажу, номер из окна было не видно.

– И больше ты своего начальника не видел?

– Нет, больше я его живым не видел. На другое утро я, как обычно, подъехал к его дому, стал ждать. Он все не выходил, тогда я ему позвонил…

– И что? Тебе кто-то ответил?

– Нет, никто не ответил. Точнее, оператор ответил, как это обычно бывает: «Абонент занят или недоступен». Тогда я подошел к воротам. И уже тут охранник – кажется, его Игорь зовут – сказал, что случилось. Так я узнал, что Алексея Викторовича убили…

– То есть ты не веришь, что Кашкин погиб на охоте от случайного выстрела?

– Да как же я могу в такое поверить? – удивился водитель. – На охоту он в этот день не собирался и одет был не для охоты. А Алексей Викторович придавал большое значение тому, как он одет. Никогда бы он в деловом костюме на охоту не поехал. И ружья у него с собой не было. Из чего же он мог стрелять? В общем, ничего тут не вяжется.

– Как же в таком случае погиб твой начальник?

– Этого я не знаю, – признался водитель. – Только я знаю, что дело это темное. Возможно, оно как-то связано с нашей фабрикой.

– Что значит «связано с фабрикой»? Объясни.

– Понимаете, наша фабрика – очень прибыльное предприятие, – начал объяснять водитель. – И это кое-кому покоя не дает. Ходят слухи, что у Алексея Викторовича разные люди хотели завод отжать.

– Какие люди? Местные?

– И местные, и приезжие, из Москвы. Поступали ему такие предложения, чтобы он фабрику продал. Но Алексей Викторович на это ни в какую не соглашался. Он был человек неуступчивый.

– Понятно… А этот охранник, Забродкин, который якобы убил Кашкина, – он какой человек? Он часто с директором куда-то ездил?

– Иван? Да никогда он с Алексеем Викторовичем никуда не ездил! Пустой он человек, никчемный. А самое плохое – пьющий. Даже не понимаю, как его Алексей Викторович на фабрике терпел.

– А что тут удивительного? На любом производстве, наверное, многие пьют, работа-то тяжелая…

– Ничего не многие! Алексей Викторович пьяниц терпеть не мог. За пьянку сразу с работы выгонял. С этим у нас очень строго. Если какой праздник – день рождения у кого-то или Новый год подходит, кроме соков или чая на столе ничего нет. В общем, пьяницам у нас была объявлена война. А Забродкина Алексей Викторович жалел. А зря…

– Но ведь ты не веришь, что Забродкин убил директора? Почему же в таком случае «зря жалел»?

– Что убил – не верю. А жалел все равно зря. Потому что Иван дал себя втянуть в эту обманку с охотой. Тень на плетень навел. Теперь сам срок получит, а потом, глядишь, еще кого-то за собой потащит.

– Ну это мы еще посмотрим, – пробормотал Гуров и открыл дверцу машины. – Ладно, Анатолий, пока давай разговор заканчивать. Но я к тебе, наверное, еще буду обращаться. Ты сейчас куда – назад в административный корпус?

– Да, мне там полагается сидеть, в приемной, – отвечал водитель.

– В таком случае и я с тобой пойду, – решил сыщик.

Глава 4

Они вместе пересекли двор фабрики, поднялись по лестнице и вошли в приемную директора. В этот момент открылась дверь кабинета, и оттуда выглянул низенький лысый человек. Увидев входившего в приемную водителя в сопровождении какого-то неизвестного, низенький воскликнул с чрезвычайно рассерженным видом:

– Ты почему где-то разгуливаешь, Сергиенко? И с кем это ты ходишь? А вы что здесь делаете? У нас тут что, проходной двор?

– Я не с кем-то, а с полковником Гуровым беседовал, – с достоинством ответил на это водитель.

При сообщении, что перед ним знаменитый сыщик Лев Гуров, человек резко изменился.

– Конечно, конечно! – воскликнул он. – Мне говорили, что вы здесь, меня предупреждали, я просто не знал… Конечно, рад видеть, добрый день, заходите!

Таким образом, стало ясно, что перед сыщиком – новый директор фабрики, в прошлом заместитель Кашкина, Рустам Халилов. Сыщик ничего не ответил на трескотню нового руководителя фабрики и вслед за ним вошел в кабинет. Здесь ему тут же предложили чаю.

– С брусничным вареньем? – уточнил Гуров. – Нет, спасибо, не хочу ни с брусничным, ни с черничным. Я всего лишь хотел задать несколько вопросов. И не вам, а главному инженеру фабрики Семену Терентьеву.

Лицо Халилова, сиявшее радушием, вновь изменилось; теперь оно выражало озабоченность.

– Очень жаль, очень жаль! – воскликнул он. – Не получится у вас увидеться с Семеном Артемовичем. Он, понимаете, уехал.

– Вот как? – удивился Гуров. – И когда же?

– Да всего час назад улетел, – отвечал Халилов. – В Москву улетел, в командировку.

– Значит, вы его послали?

– Да, я подписал приказ, вот он и улетел.

– И что за потребность такая возникла? Что нужно вашему главному инженеру в Москве?

– А его в Министерство пищевой промышленности вызвали.

– Вот как? Но ведь ваша фабрика – частное предприятие. Как же может министерство вашего работника к себе вызвать?

Халилов нисколько не смутился.

– А что тут такого? – сказал он. – Государство у нас многое решает. Вот захотели в министерстве и вызвали. Какие-то вопросы к нам возникли.

– Какие-то вопросы… – повторил Гуров вслед за собеседником.

Впрочем, он уже не слушал Халилова, не смотрел на него. Он оглядывал кабинет, стараясь оценить каждую деталь увиденного. Затем снова повернулся к новому директору.

– Вы здесь второй день как хозяин сидите? – спросил он.

– Да, вот привыкаю к новой должности, – отвечал Халилов.

– Но вы ничего из кабинета не выносили? Ничего здесь не меняли?

Рустам Халилов пожал плечами.

– Кое-что, конечно, изменилось, – сказал он. – Я собрал все личные вещи Алексея Викторовича и отправил их Надежде Прокофьевне.

– Всё отправили?

– Да, всё: фотокарточку дочери со стола, запасную обувь, бокалы, другую посуду…

– А плащ не отправляли?

– Какой плащ? – удивился новый директор.

– Разве вам здесь не попадался плащ, в котором Кашкин приехал на работу?

Лицо директора покраснело, оно на глазах стало покрываться крупными каплями пота. Было видно, что Рустама Халилова мучают сомнения, он не знает, как ответить на этот простой вопрос.

– Не-ет, не было плаща, – наконец выдавил он. – Вообще никакой одежды не было.

– А ружье? – продолжал допрашивать Гуров. – Ружье вам не встречалось?

– Нет, не было никакого ружья, – уже увереннее отвечал Халилов. – И не могло быть: ведь оружие полагается хранить в специальных оружейных шкафах, а здесь такого нет…

– А документы? Письма? Служебные бумаги?

– Все документы на столе просмотрел капитан Теребякин, – объяснил новый директор. – Что нужно было для следствия, он забрал. Так что ничего не осталось.

– Значит, ничего не осталось… – повторил вслед за ним сыщик. – Но мебель-то осталась старая, верно? И машина в гараже прежняя. Тут вы будете что-то менять?

– Вы прямо в точку попали! – воскликнул Халилов. В первый раз за время беседы с сыщиком он почувствовал себя уверенно, в своей тарелке. – Конечно, такое старье, как «Волга», надо заменить на что-то более престижное. И мебель надо поменять. Алексей Викторович был человек старого закала, он ничего менять не хотел…

– Ну а пока здесь все осталось прежним, мне бы хотелось немного осмотреться, – заявил Гуров. – Вы не будете возражать, если я здесь осмотрюсь? Поскольку я тоже, как и капитан Теребякин, расследую убийство, мне нужно уточнить кое-какие детали.

Лицо нового директора отразило происходившую в нем внутреннюю борьбу. Он снова не знал, что сказать. Наконец выдавил из себя:

– Не вижу, что тут осматривать. А проводить полный обыск вы не имеете права.

Гуров некоторое время смотрел в глаза новому директору, заставляя того мучиться еще сильнее, потом сказал:

– Я, конечно, могу получить постановление суда и провести у вас полный обыск. Но сейчас этого делать не буду. Вместо этого я задам еще несколько вопросов. Три дня назад, шестнадцатого сентября, вы видели Кашкина?

– Да, конечно, – с готовностью отвечал Халилов. – Еще утром увидел, когда он на работу приехал.

– А потом, в течение дня?

– Да, не раз видел! Ведь наши кабинеты рядом находятся, у нас общая приемная… То и дело приходится по делам забегать, какой-нибудь вопрос уточнить…

– Когда Кашкин уезжал, он вам сказал об этом?

– Да, конечно! – снова с готовностью ответил новый директор. Ответил – и вдруг весь сжался. Гуров мог ручаться, что в этот момент в голове нового хозяина директорского кабинета мелькнула мысль: «Что я ляпнул? Что я наделал?»

– И что именно он сказал? – уточнил сыщик.

– Сказал… сказал, что уезжает по делам, – ответил Рустам Халилов, глядя куда-то в угол.

– Что значит «по делам»? – удивился Гуров. – Разве он не говорил, куда именно едет?

– Нет, не говорил, – уже увереннее ответил новый директор. – Просто сказал «по делам», и все.

– Когда это было, можете сказать?

– Пожалуй… пожалуй, было около часу дня.

– То есть самое обеденное время. А вам не показалось странным, что директор уезжает по делам в то время, когда во всех учреждениях обед?

– Ну у руководителей свой график, – отвечал на это Халилов. – Некоторые обедают гораздо позже.

– Да, у руководителей свой график… – повторил вслед за ним Гуров. Затем молча, не прощаясь с директором, встал и направился к двери. Однако у самой двери он обернулся и произнес:

– Да, вот еще что. У вас может возникнуть желание отправить в командировку не только вашего главного инженера, но также и водителя убитого директора, Толю Сергиенко. Например, отправить его в Москву, в Министерство транспорта, согласовать выпуск улучшенной модификации автомобиля «Волга». Так вот, если у вас возникнет такое желание, сразу скажу: не трудитесь, не тратьте деньги предприятия. Ведь я уже допросил Сергиенко, и он рассказал мне все, что знал. Больше у меня к нему вопросов нет, и он мне ничего рассказать не может. Так что отсылать его нет необходимости.

Сделав такое заявление, сыщик не стал слушать, что в ответ скажет хозяин кабинета. Он вышел из здания администрации фабрики, сел в машину и выехал за ворота. Конечно, Гуров знал, что врет директору Халилову, вешает ему лапшу на уши. Водитель Толя Сергиенко еще был ему нужен, и даже очень нужен – ведь только он мог привезти Гурова к дому девушки Кати, с которой проводил время Алексей Кашкин. Однако, когда Гуров услышал историю о главном инженере, которого внезапно и спешно услали в Москву, у него возникло подозрение, что так будет с каждым, к кому он проявит интерес в ходе своего расследования. А может, с такими людьми, если они обладают важными сведениями, и еще похуже что-то может случиться. А сыщик не хотел подвергать опасности Толю Сергиенко. Потому он и изобразил свою полную незаинтересованность в этом человеке.

Выехав за ворота фабрики, Гуров остановил машину, достал блокнот и посмотрел адреса трех магазинов, которые в день своей гибели посетил Кашкин. Он считал необходимым поговорить с каждым из директоров этих магазинов, узнать, как вел себя Кашкин в тот день. Но, уже посмотрев адреса и убрав блокнот в карман, сыщик внезапно изменил свое решение. Он развернулся и поехал назад, в управление. Он чувствовал, что ему нужно срочно увидеться с главным обвиняемым по этому делу – охранником Иваном Забродкиным. «А то как бы его тоже куда-нибудь в командировку не отправили», – подумал Гуров.

Приехав в управление, сыщик сразу поднялся на третий этаж и вошел в кабинет капитана Теребякина. Капитан в этот момент с кем-то оживленно разговаривал по телефону, но, увидев Гурова, тут же свернул разговор, сказав собеседнику: «Я тебе позже перезвоню».

– Да, Лев Иванович, возникли какие-то вопросы? – спросил он самым радушным тоном.

– Не вопросы, а один вопрос, точнее, запрос, – отвечал Гуров. – Мне необходимо допросить подозреваемого в убийстве директора, охранника Ивана Забродкина. Где это удобнее сделать – здесь или в СИЗО? Мне все равно, я могу и в СИЗО съездить.

Слова Гурова заставили капитана Теребякина задуматься. Конечно, он был человеком гораздо более твердым, чем предыдущий собеседник Гурова, новый директор кондитерской фабрики Халилов, – он не краснел, не бледнел, не впадал в растерянность. Но сыщик заметил, что его просьба, такая простая, вызвала напряжение. Впрочем, это замешательство длилось всего одну секунду.

– Хорошо, я сейчас позвоню в СИЗО, передам вашу просьбу, – сказал он и снял трубку стоявшего на столе телефона. Когда на другом конце провода отозвались, капитан почти дословно передал просьбу Гурова и стал слушать, что ему говорят в ответ. Слушая, Теребякин несколько раз воскликнул: «Да что вы говорите!», «Надо же, и чтобы прямо сейчас…» и «А когда можно будет?».

Потом положил трубку обратно на рычаг, после чего развел руками и с видимым сожалением произнес:

– К сожалению, увидеться с Забродкиным сегодня не получится, Лев Иванович.

– Это почему же? – спросил сыщик.

– Мне только что сообщили, что в СИЗО наблюдается вспышка дизентерии, – объяснил капитан. – Уже шесть человек госпитализировали. А дизентерия, сами понимаете, штука жутко заразная. Поэтому в СИЗО введен строгий карантин. Никаких свиданий, никаких посещений. И даже следственные действия остановлены. Я, конечно, спросил, когда все это закончится – ведь нам тоже надо людей допрашивать, дела оформлять. И мне ответили, что в лучшем случае карантин могут ослабить через две недели, не раньше. А полностью снимут через месяц.

Гуров, конечно, был расстроен. Но подсознательно, в глубине души, он ожидал какого-то подвоха. Поэтому принял новость достаточно спокойно.

– Значит, через две недели… – сказал он задумчиво. – А за эти две недели с Иваном Забродкиным ничего такого не случится?

– А что же с ним может случиться? – удивился капитан. – Если заболеет, побегает на горшок чаще обычного, посидит на диете, антибиотики ему будут колоть, лошадиную дозу введут. Дизентерию сейчас вполне лечат. И через две недели вы сможете увидеться с нашим подследственным. Так что вам придется запастись терпением, только и всего.

– Да, запастись терпением… – снова повторил Гуров слова капитана. – Ладно, пойду запасаться.

И, не говоря больше ни слова, он спустился вниз, сел в машину и поехал в самый дальний из магазинов, указанных в списке водителя Сергиенко. Больше ему ничего не оставалось делать – он должен был допросить тех свидетелей, которые оставались доступны. Еще была девушка Катя, жившая на улице Вишневой. Но ее он мог увидеть только с помощью Толи Сергиенко. А беспокоить водителя сегодня еще раз сыщик не хотел. Пусть у Рустама Халилова сложится впечатление, что московский гость действительно утратил интерес к водителю.

В течение следующих трех часов Гуров один за другим объехал все три магазина, принадлежавших кондитерской фабрике. Здесь его встречали несколько настороженно – как правило, никто не радуется визиту полицейского, – но и прятаться от него никто не прятался. Директора магазинов охотно отвечали на вопросы, которые задавал сыщик. А он спрашивал в основном о том, во сколько к ним приехал 16 сентября Алексей Кашкин, сколько времени пробыл, чем интересовался, как выглядел.

Из бесед с директорами магазинов Гуров вынес впечатление, что в день своей гибели Алексей Кашкин, в общем, выглядел как обычно, только был чем-то встревожен.

– Словно ему зуб должны были в этот день вырвать, – сказал директор самого крупного магазина, Умар Саттаров. – И он все время об этом думал, никак расслабиться не мог.

Больше ничего определенного Гуров не узнал. Когда он вышел из магазина на улице Коммунаров, который он посетил последним, уже смеркалось. И тут Гуров осознал, что за весь день он не успел поесть. Такое с ним не раз случалось во время расследований: будучи увлечен делом, он начисто забывал о еде.

Можно было поехать в гостиницу «Чусовая» и поесть там – насколько запомнил Гуров, при гостинице имелся ресторан. Да, можно было поужинать, а потом погулять по парку, в котором стояла гостиница, поразмышлять над событиями сегодняшнего дня, сделать кое-какие выводы. Но Гурову не хватало собеседника, с которым он мог бы поделиться своими выводами и сомнениями. Обычно в такие командировки они выезжали вдвоем с полковником Крячко, давним другом Гурова. Но в этот раз генерал Орлов запретил брать Крячко с собой, ему и в Москве работы хватало. И отсутствие собеседника угнетало Гурова.

Однако делать было нечего – ведь из-под земли напарника не достанешь. Сыщик тяжело вздохнул и уже завел машину, чтобы ехать на окраину города, в гостиницу. И тут он вспомнил слова генерала Орлова. «Ты всегда можешь рассчитывать на помощь со стороны Григория Даниловича», – сказал генерал. Да, давний товарищ генерала, Григорий Гаврилов! Вот с кем можно поделиться своими сомнениями. Конечно, нехорошо обращаться за помощью в первый же день работы. Но что делать, если он со всех сторон встречает такое противодействие? К тому же Гаврилов может дать дополнительную ценную информацию. «А как же ужин?» – подумал Гуров. Вряд ли он мог рассчитывать на ужин в доме отставного ветерана милиции.

Гуров взглянул на часы. Была половина девятого. «Для визита к старику еще не поздно, – подумал сыщик. – А если я заявлюсь к нему после ужина, часов в десять, это будет явно поздно».

Решение было принято. Сыщик достал телефон, нашел номер Григория Гаврилова и позвонил по этому номеру.

Глава 5

Ему ответили не сразу, но после нескольких гудков он услышал голос, который произнес:

– Я вас слушаю.

– Добрый вечер, Григорий Данилович! – сказал сыщик. – Это полковник Гуров вас беспокоит. Ваш телефон мне дал генерал Орлов, сказал, что у вас можно попросить консультацию. Я сегодня весь день нахожусь в вашем городе и к данному моменту понял, что мне нужна такая консультация. Мы можем с вами встретиться?

– Почему же не можем? – отвечал собеседник. – Конечно, давайте встретимся. Орлов дал вам мой адрес?

– Да, вот у меня записано: «Улица Партизанская, 12, квартира 137».

– Совершенно верно. Подъезжайте, буду ждать.

Ехать оказалось сравнительно недалеко, и спустя двадцать минут Гуров остановил машину возле стандартного девятиэтажного дома. Нужная ему квартира находилась на восьмом этаже. Когда он позвонил, дверь ему открыл сам хозяин. Это был высокий сухопарый старик в роговых очках. Он внимательно взглянул на позднего гостя, словно прикидывал, можно ли ему доверять. Гуров уже собирался достать и показать свое удостоверение, но хозяин опередил его.

– Проходите, полковник, – сказал он. – Можете не показывать ваши корочки, я вас и так узнал.

Гуров вошел в прихожую, хозяин закрыл за ним дверь. Пахнуло теплом обжитой уютной квартиры. Сыщик снял куртку, пристроил ее на вешалку. Повернувшись к хозяину, спросил:

– Как же вы меня узнали, если мы никогда не встречались?

– Встречаться не довелось, но Орлов вас мне описывал, – отвечал хозяин. – А я хорошо представляю людей по описаниям – если, конечно, это описание грамотное. Проходите вот сюда, на кухню. Жена у меня рано ложится, так что она уже спит. Мы с вами на кухне посидим, я вас чаем угощу… Хотя почему чаем? Вы сегодня обедали?

– Знаете, как-то так получилось, что не было времени… – отвечал сыщик. – Но вы не беспокойтесь, я потом в гостинице…

– Где же вы после одиннадцати найдете еду в гостинице? – удивился Гаврилов. – Ничего вы там не найдете. Проходите, проходите, жена сегодня котлеты жарила, и картошка есть, она еще теплая. Так что найдется, чем вас угостить, помимо чая.

Гуров вошел на кухню, и ощущение домашнего уюта еще усилилось. Здесь не было такой сверкающей, идеальной чистоты, какую он встречал в Москве, в кухнях богатых домов. Но все здесь было так удобно расставлено, находилось под рукой, что это создавало ощущение домашнего уюта.

Хозяин усадил гостя за стол, поставил перед ним тарелку и стал накладывать еду. Когда перед Гуровым выросла целая гора из картошки, котлет и огурцов, сыщик робко стал протестовать:

– Кажется, это слишком много…

– Ничего не много, – сказал как отрезал Гаврилов. – Если вы целый день на ногах, то должны испытывать волчий голод. Давайте ешьте, потом я вам чаю налью. И за чаем уже поговорим.

Сказав так, он ушел в глубину квартиры, чтобы не мешать гостю. И Гуров принялся за ужин. Все было очень вкусно, и он не заметил, как умял всю тарелку. И как только отодвинул ее от себя, появился хозяин.

– Вот теперь можно и чай заваривать, – сказал он. – Я старую заварку не признаю – только свежезаваренный чай.

Они уселись за стол друг напротив друга, и Гаврилов спросил:

– Как я понимаю, вы в нашем управлении уже побывали, с полковником Черкасовым виделись. Ну и как впечатление?

– От самого Черкасова впечатление делового, энергичного полицейского, – отвечал сыщик. – Но вот его подчиненные…

– А что не так с подчиненными?

– Я имел дело с двумя – с капитаном Теребякиным, который расследует убийство Кашкина, и с экспертом Дружковым. И оба мне врали напропалую. Например, эксперт утверждал, что и Кашкин, и его убийца в момент рокового выстрела были пьяны. А вот водитель Кашкина, Толя Сергиенко, показал, что его шеф терпеть не мог пьяных и пил очень мало. А главное – и Дружков, и Теребякин внушали мне мысль, что Кашкин погиб на охоте, что у него было с собой ружье. Между тем и вдова погибшего, и его водитель утверждают, что Кашкин утром не собирался на охоту и ружье с собой не брал. В момент открытия оружейного шкафа в доме Кашкина жена на месте не присутствовала – Теребякин ее отослал. Поэтому она не может под присягой утверждать, что шкаф был пуст. В общем, у меня сложилось твердое убеждение, что вся версия о гибели директора на охоте – сплошная выдумка. Все происходило совсем не так. Чтобы окончательно в этом убедиться, мне необходимо встретиться с охранником Забродкиным, который признался в убийстве шефа. Но мне такой возможности не дают – в СИЗО, где находится Забродкин, обнаружили вспышку дизентерии и ввели двухнедельный карантин. В общем, подчиненные полковника Черкасова перекрыли мне все пути для раскрытия этого преступления.

Григорий Гаврилов внимательно выслушал рассказ Гурова и усмехнулся.

– Слушаю вас и узнаю свою собственную реакцию на похожие рассказы, которые я уже слышал, – сказал он. – Вы не первый, кто сталкивается с таким откровенным обманом. Значит, вы успели поговорить с вдовой Кашкина и с его водителем? Больше ни с кем?

– Нет, почему же ни с кем, – отвечал Гуров. – Я повидался с заместителем Кашкина Рустамом Халиловым, который теперь занял пост директора фабрики, с директорами магазинов, принадлежащих фабрике. И если директора были со мной откровенны, то Халилов юлил, как уж, и врал. У меня сложилось впечатление, что он кого-то смертельно боится. А еще он успел отослать в командировку главного инженера фабрики Терентьева, которому Кашкин, по словам водителя, доверял. В результате сложилась ситуация, когда мне не на кого опереться. Все лица, занимающие более-менее высокие должности, мне врут, помощи я от них не получу. Конечно, я могу рассчитывать на водителя Сергиенко, но боюсь подвергнуть его опасности. Как бы его тоже не отправили в командировку. И не в Москву, а на тот свет.

– Что ж, такое вполне возможно, – кивнул хозяин квартиры. – Тут вы не ошибаетесь. Будет лучше, если вы пока что оставите этого водителя в покое. Ну, Лев Иванович, я вас выслушал, вашу информацию получил, теперь могу дать вам свою информацию.

Григорий Гаврилов сделал большой глоток чая, после чего продолжил:

– В общем, ничего нового вы мне не рассказали. До меня уже несколько лет доходят слухи о том, что в полиции Сартанова творится что-то неладное. Владельцы магазинов и ресторанов жалуются, что их обложили поборами. Собирают дань крепкие парни в кожанках – такие же, как и в девяностые годы. Но теперь в полицию жаловаться бесполезно – на тех, кто жалуется, тут же составляют протоколы о нарушении пожарной безопасности или санитарных норм. А иногда с ними и кое-что похуже происходит. Иногда таких жалобщиков находят в пригородном лесу с пробитой головой. В общем, никто не жалуется, все платят и сидят тихо. Преступления по-настоящему никто не расследует, вместо этого берут первого, на кого падает подозрение, и выбивают из него признание.

– Но ведь вы наверняка писали об этих безобразиях, верно? – спросил Гуров.

– Конечно, писал, – подтвердил Гаврилов. – И в областное управление, и в Москву. Мне отвечали, что разберутся, примут меры. А один раз даже приезжала комиссия для проверки. Но эта комиссия никаких крупных нарушений не нашла – так, какую-то мелочь. А мне в частном порядке посоветовали перестать жаловаться, а то могут случиться неприятные последствия.

– Могут и вас найти в лесу с пробитой головой, так? – догадался Гуров.

– Вот именно. И я понял, что советчики правы – жалобами я ничего не добьюсь. Я искал случая, чтобы выйти на своего давнего ученика и друга генерала Орлова, все ему рассказать. И такой случай представился, когда погиб Кашкин. Дело громкое, думал я, замять его не получится. Однако полковник Черкасов умудрился и это дело замять. И тогда я написал Орлову, и он прислал вас. Теперь на вас вся надежда.

– Плохая получается надежда, Григорий Данилович, – отозвался сыщик. – Я же вам говорю: я в тупике, опереться не на кого.

– Ну вы и без меня знаете, что тупик тупику рознь, из некоторых тупиков можно найти выход, – отвечал на это Гаврилов. – Для этого нужен хороший проводник, которому вы можете всецело доверять, на которого сможете опереться. И я такого проводника вам дам. Вот, хотите – записывайте, хотите – так запомните, и это будет лучше. В нашем городе не я один вижу непорядок в полиции. Его многие видят, в том числе люди, которые в полиции работают. Некоторые из них, поняв, что изменить тут ничего не получится, из полиции ушли. Один из этих ушедших – Сергей Гуменюк. В прошлом он был капитаном полиции, работал в уголовном розыске. Но в прошлом году ушел в отставку, занялся частным извозом. Все свои средства вложил в микроавтобус, возит на нем желающих.

– На пикники возит? – спросил Гуров.

– И на пикники, и на экскурсии, и на свадьбы. Мы с ним поддерживаем контакт, иногда встречаемся. Жалобы на полковника Черкасова Гуменюк не писал, поэтому его не прессовали. Вот, запомните его телефон.

И Гаврилов продиктовал сыщику телефон капитана в отставке.

– Хотя вы можете этот номер и записать, – подумав, добавил хозяин. – Поскольку Сергей работает перевозчиком, ему многие звонят, его номер можно найти в интернете. И вы ему позвоните, скажите, что хотите заказать экскурсию. Но при этом обязательно прибавьте: «Мы поедем вместе с Григорием Даниловичем». Это будет для него сигнал, что вы пришли от меня. Если вы найдете с Сергеем взаимопонимание, он может стать для вас надежным помощником в расследовании.

– Спасибо! – обрадованно воскликнул сыщик, записав телефон отставного капитана. – Вот теперь я чувствую себя увереннее.

И он собрался уже уходить, но Гаврилов его остановил.

– Погодите, рано еще бежать собрались, – сказал он. – У меня для вас еще один помощник найдется. Это ведущий специалист криминалистической лаборатории управления Лазарь Миронович Бронштейн. Вы вот с Дружковым беседовали, верно?

– Да, с Юрием Дружковым, – подтвердил сыщик.

– Понятно, вы говорили с тем, с кем вас Теребякин познакомил. Лазарь Миронович – специалист совсем другого уровня, чем Дружков. И человек совсем другой. Он тоже участвовал в обследовании тела погибшего Кашкина, но от составления заключения по этому делу его отстранили. Постарайтесь с ним побеседовать – но только не в управлении, чтобы Черкасов с Теребякиным об этом не узнали. Думаю, Лазарь Миронович вам может сообщить важные сведения по этому делу. А знакомство с Бронштейном вам организует все тот же Гуменюк. Вот теперь у меня все.

– А у меня вам двойное спасибо! – сказал Гуров. – Что называется, не было ни гроша, да вдруг алтын. Теперь у меня сразу два помощника. И если я с такой армией не раскрою это преступление – грош мне цена. К тому же меня еще и ужином накормили, теперь с голоду не помру.

– Да, это тоже важная вещь, – кивнул хозяин. – Ведите ваше расследование, ищите убийцу Кашкина. У меня одна просьба: держите меня в курсе дела. Хотелось бы знать, что происходит. Только будьте осторожны: меньше разговоров по телефону, лучше личный контакт. Но и тут не стоит ослаблять бдительность: чаще оглядывайтесь, смотрите, нет ли за вами слежки.

– Даже о слежке речь идет? – удивился Гуров. – Неужели все настолько далеко зашло?

– Так ведь вы зачем приехали? – вопросом на вопрос ответил Гаврилов. – Чтобы расследовать убийство директора крупного предприятия. Куда уж дальше, если речь идет об убийстве!

– Я вас понял, – сказал Гуров и встал. – Что ж, обещаю держать вас в курсе. А как это сделать, не привлекая лишнего внимания, я придумаю.

Выйдя из подъезда дома, где жил Гаврилов, Гуров вспомнил его слова о слежке и первым делом огляделся. Но нет – ничьих внимательных глаз он не заметил. Тогда сыщик достал телефон и набрал номер отставного капитана Гуменюка. Тот откликнулся не сразу, а когда откликнулся, сыщику пришлось прижать телефон к уху – собеседника было очень плохо слышно, мешал какой-то посторонний шум.

– Это Сергей, я правильно попал? – спросил Гуров.

– Все правильно, – расслышал он ответ. – Вы громче говорите: я тут за рулем, с экскурсией из Нижнего возвращаюсь. У вас что, заказ?

– Да, я хотел заказать экскурсию по грибным местам, – отвечал Гуров. – У меня есть группа пенсионеров, любителей «тихой охоты». И со мной Григорий Данилович поедет.

Последовала небольшая пауза – водитель осмысливал сказанное. Потом сказал:

– Хорошо, я ваш заказ возьму. О подробностях давайте завтра поговорим. Но должен предупредить – у меня завтра с утра уже есть заказ, везу группу на озеро Зюраткуль. Давайте подходите к половине восьмого на улицу Танкистов, дом № 68. Там у них назначено место сбора, я туда подъеду. Там обо всем и договоримся.

– Хорошо, я подойду, – ответил Гуров и отключил связь.

Он понял, что отставной полицейский старался сделать так, чтобы их разговор максимально походил на обычный заказ, какие ему делают каждый день. И сыщику понравилось такое начало сотрудничества с Сергеем Гуменюком. Было приятно иметь дело с профессионалом…

Глава 6

На следующее утро, в семь часов пятнадцать минут, Гуров припарковал машину в одном квартале от места встречи, назначенного Гуменюком, запер ее, после чего направился не в сторону дома № 68, а в прямо противоположную сторону. Сейчас, когда предстояла первая встреча с человеком, который должен был стать его главным помощником, было важно не совершить ошибку, не привести с собой на встречу «хвост». Это разрушило бы все планы, все расследование было бы обречено на неудачу.

Поэтому Гуров и путал следы. Он прошел вдоль нескольких домов, словно искал нужный, затем обогнул один из домов и вошел во двор. И все это время он внимательно осматривал улицу, искал слежку. Однако ничего такого он не заметил. Он еще немного походил между домами и гаражами, а затем свернул в нужную сторону и ровно в половине восьмого подошел к дому № 68, к назначенному месту встречи.

Первый этаж этого дома был занят офисом туристической фирмы, а перед домом была организована парковка для машин и автобусов. Сейчас здесь стоял всего один автобус – «Форд-транзит». Водитель спал, откинувшись в кресле. Но когда Гуров подошел к автобусу и уже собрался постучать в дверцу, чтобы разбудить хозяина, тот неожиданно открыл глаза, приоткрыл дверцу и спросил:

– Это вы вчера звонили от Григория Даниловича?

– Да, я, – отвечал сыщик.

– Тогда садитесь, – сказал водитель.

Гуров обошел автобус, сел на место пассажира и внимательно взглянул на хозяина машины. Важно было понять, что это за человек. Сыщик понимал, что от его нового знакомого, отставного капитана полиции, будет зависеть очень многое.

Водитель был человек лет тридцати шести, сухощавый, с жестким, неулыбчивым лицом и цепким взглядом. Этим своим цепким взглядом Сергей Гуменюк тоже осмотрел Гурова. Видимо, он думал о том же, о чем и сыщик, – что от их встречи многое зависит.

– Я полковник Гуров, – первым представился сыщик. – Звать меня Лев Иванович. Приехал, чтобы расследовать убийство директора Кашкина. Вчера познакомился с вашим полковником Черкасовым и капитаном Теребякиным, который ведет официальное расследование. И этот Теребякин в компании с экспертом, а также с новым директором фабрики Халиловым весь день вешали мне лапшу на уши. Хорошо, что мне в Главке дали адрес Григория Даниловича. Я вчера был у него дома, и он ввел меня в курс дела, а еще дал ваши координаты. Мне нужна ваша помощь, без нее я ничего не сделаю. Пока что я смог поговорить только с одним человеком, который дал правдивые показания – это водитель Кашкина, Толя Сергиенко. А этого мало. Вы сможете мне помочь?

– Так, теперь моя очередь, как я понимаю, – отозвался Гуменюк. – Значит, меня звать Сергей Анатольевич, но для вас я буду Сергей. Сразу отвечу на главный вопрос: да, я вам помогу, сделаю все, что в моих силах. А вот что получится – не знаю. Потому что нас с вами двое, а против нас – целое управление, да и еще подкрепление есть, всякие ЧОПы.

– Ну, нас не двое, нас больше, – поправил его Гуров. – Мне Григорий Данилович еще одно имя назвал, к кому обратиться, – к Лазарю Мироновичу Бронштейну. Знаете такого?

– Как же мне его не знать, если я с ним вместе полсотни дел расследовал? – отозвался Гуменюк. – Да, Лазарь Миронович – хороший мужик, отличный специалист.

– Ну вот, – кивнул Гуров. – А еще есть водитель Сергиенко, и наверняка есть другие честные люди, которым не нравится, что творится у вас в городе. И в полиции, наверное, такие люди есть.

– Да, я могу назвать десяток честных мужиков, которым все это не нравится, – согласился Гуменюк. – Ладно, оставим эту тему – получится у нас или не получится. Скажите конкретно – какие для меня есть поручения?

– Я вчера столкнулся с большой проблемой, – начал объяснять сыщик. – Мне совершенно необходимо допросить Ивана Забродкина, которого обвиняют в убийстве Кашкина. И не просто обвиняют, а он уже сознался в этом убийстве. Я сказал Теребякину, чтобы он доставил мне Забродкина для допроса, а он в ответ изобразил разговор с кем-то в СИЗО, а потом сообщил мне, что в тюрьме вспышка дизентерии, а потому там введен двухнедельный карантин. Так вот, надо проверить, действительно ли в СИЗО наблюдается дизентерия. Скорее всего, это выдумка. Но если я заявлю Теребякину, что он меня обманывает, и буду по-прежнему требовать свидания с Забродкиным, он будет изобретать новые предлоги, чтобы эта встреча не состоялась. Отсюда второе, более сложное задание: надо устроить мне встречу с Забродкиным, минуя Теребякина, неофициальным путем. Можно так сделать?

Гуменюк медленно покачал головой.

– Попасть в СИЗО без разрешения полиции? – произнес он. – Не представляю, как это можно сделать. Вывести Забродкина за пределы тюрьмы – то же самое, что устроить ему побег. Провести туда вас, не имея разрешения управления, – тоже сложная задача. Хотя… можно подумать…

– Может быть, в таком случае мне надо обратиться к прокурору? – подсказал Гуров. – Или в Следственный комитет? Ведь не все силовые структуры подчиняются начальнику полиции…

– Нет, не все подчиняются, – согласился Гуменюк. – Но никто против него не выступит. Прокурор Илья Сизов здесь человек новый, он в Сартанове всего второй год. Ведет себя очень осторожно, ни вашим, ни нашим. В прошлом году, когда я еще работал в полиции, я расследовал дело о захвате земельных участков на берегу Чусовой, где запрещены приватизация и какое-либо строительство. И обнаружил, что за этими захватами стоит глава городской администрации Шевелев. Я собрал все доказательства, пошел в прокуратуру за разрешением на обыск в доме Шевелева, на его задержание. Так Сизов мне такого разрешения не дал. Это и стало одной из причин, почему я ушел из полиции. Позже я от ребят и о других подобных делах слышал. Так что на прокурора вам надеяться не стоит, он вам ничем не поможет. Он знаете, когда встанет на вашу сторону? Когда увидит, что на вашей стороне сила, что за эту поддержку его похвалят. Тогда он вдруг вспомнит, что он – страж закона и должен бороться с бандитами, пусть они и в мундирах.

– А начальник местного следственного управления? – спросил Гуров.

– Начальника следственного управления зовут Игорь Смурной. И он вполне похож на свою фамилию. Скользкий человек, не ухватишь. Он вам в лицо будет улыбаться, кивать, тысячу обещаний даст. Но сделать – ничего не сделает. Черкасова он вроде не боится, но как-то так получается, что они всегда вместе выступают. Здесь нам будет еще меньше поддержки, чем в прокуратуре. Нет, пока что мы можем действовать только неофициальным путем, полагаясь на дружеские связи. Знаете, как мы сделаем? Мы пока оставим в покое Забродкина и зайдем со стороны экспертизы. Я вам устрою встречу с Лазарем Мироновичем, вы с ним пообщаетесь. Я с дороги ему позвоню, обрисую ситуацию и дам ваш телефон, и он вам позвонит, назначит встречу. А я, как только вечером вернусь из этой поездки на озеро, постараюсь встретиться с людьми, которые смогут провести вас в СИЗО.

– А как будем связываться – по телефону? – спросил Гуров. – Это дело такое… чреватое.

– Связываться будем по телефону, но не по тому, по которому вы вчера звонили, – отвечал водитель. – У меня другой номер есть, и он вообще не зарегистрирован. Так что, если ваш звонок перехватят, то не поймут, с кем именно вы разговариваете. Вы человек опытный, еще опытней меня, так что вы сумеете так построить разговор, что они не поймут. Да, и я вам с этого момента буду звонить с этого «левого» номера, так что не удивляйтесь. Так пойдет?

– Да, ты все правильно придумал, капитан, – отвечал Гуров. – Значит, я буду ждать звонка от Бронштейна. А пока у нас еще есть пара минут, скажи мне, капитан, что ты сам думаешь о гибели Кашкина? И о нем самом? Что он был за человек?

– Что за человек был Кашкин? – сказал Гуменюк. – Не такой простой вопрос, как кажется. Со стороны Кашкин казался человеком понятным: мужик старого закала, консервативный, со стойкими привычками. Ведь он до сих пор ездит на той же «Волге», на которой ездил еще в советское время.

– Да, я это заметил, – сказал Гуров.

– С интернетом он не дружит, перемен не любит, на отдых ездит в Сочи, как тридцать лет назад… И в то же время есть факты, которые в этот образ заскорузлого старика не укладываются. Например, я узнал, что в Сочи он теперь останавливается не в гостинице, а в собственном доме. Мне показывали фото этого дома – не хилая такая постройка в два этажа, в хорошем месте. Девушки вокруг него водятся, и этим девушкам он делает дорогие подарки. Но и жену Надежду не забывает, бриллиантовые серьги ей подарил. А учеба старшей дочери, Ирины?

– А что не так с учебой дочери? – спросил Гуров. – Надежда Прокофьевна мне сказала, что дочь уехала в Италию, там вышла замуж…

– Не совсем так, – поправил его Гуменюк. – Сначала родители направили ее повышать квалификацию на курсах дизайнеров в Италию. И эту учебу оплатили, как и проживание дочери в Риме. А уже потом она там вышла замуж за небедного человека. Я тут прикинул, и получилось, что Кашкин последние несколько лет расходовал деньги сверх доходов, которые ему могла дать его фабрика. В общем, у меня сложилось впечатление, что этот человек жил двойной жизнью. На первый взгляд он был обычный директор, а на второй… На второй – не знаю.

– Почему его убили в таком случае? И кто?

– Этого я сказать не могу. Но уверен, что версия капитана Теребякина о «несчастном случае» – чистая ложь. Туфта, как говорят уголовники. Я уверен, что пуля, убившая Кашкина, прилетела из этой второй, невидимой жизни директора. Там и надо искать убийцу.

– Интересная гипотеза… – задумчиво произнес Гуров. – Пуля из второй жизни, говоришь? Что ж, будем искать ствол, из которого вылетела эта пуля…

– Да, и эксперт Бронштейн нам в этом поможет. Значит, ждите сегодня его звонка. И держитесь поближе к управлению, – посоветовал Гуменюк. – Мне кажется, Лазарь Миронович не захочет надолго отлучаться с работы. Он вам назначит встречу, скорее всего, в обеденный перерыв, недалеко от управления и недалеко от какой-нибудь столовой или пельменной. А может быть, прямо там, в пельменной. Все, давайте заканчивать нашу беседу, а то скоро экскурсанты начнут подъезжать, и не нужно, чтобы они вас видели.

Гуров покинул кабину автобуса и направился к своей машине. По дороге он размышлял, как использовать время до обеда, до звонка криминалиста Бронштейна. И решил, что самым правильным будет познакомиться с прокурором Сизовым. «Пускай прокурор человек сверхосторожный, ни вашим, ни нашим, – размышлял сыщик, – но он, как видно, не входит в число вымогателей. И это уже хорошо. Как это о нем выразился Гуменюк? „Прокурор Сизов тогда перейдет на нашу сторону, когда увидит, что за нами сила“. Что ж, надо показать прокурору, что за нами сила. И предупредить, что ему надо хорошенько подумать, прежде чем мне в чем-то отказать. Да, и заодно попрошу его проверить ситуацию в СИЗО. Пусть проверит, есть там дизентерия или нет». И сыщик поехал в городскую прокуратуру.

К прокурору ему удалось попасть не сразу. Дежурный на проходной был исключительно вежлив, даже предупредителен: он сразу открыл перед сыщиком вертушку, приветствовал его как дорогого гостя. Но дорогу к кабинету Сизова показывать не стал, а вместо этого срочно связался с начальством. И спустя пару минут в проходную бегом спустился молодой сотрудник прокуратуры.

– Гуров? – осведомился он. – Тот самый Лев Иванович Гуров? Очень рады! Сейчас я вас познакомлю…

Гуров был уверен, что его собираются знакомить с прокурором Сизовым. Но вместо этого его провели в кабинет заместителя городского прокурора Шанцева. Тот также заверил сыщика в совершенном к нему уважении, а затем спросил, зачем гость хочет видеть прокурора.

– Но это же естественное желание, – отвечал Гуров. – Я приехал, чтобы помочь местным правоохранителям лучше расследовать преступление, исполнить закон. Разве Илья Анатольевич озабочен не тем же самым? Я хочу наладить сотрудничество с прокуратурой. Между прочим, таково желание руководства моего Главка…

Услышав про желание руководства московского Главка, заместитель прокурора сразу стал очень серьезным. Он еще кому-то позвонил, после чего сказал, что сейчас Гурова проводят к прокурору. И действительно, не прошло и пяти минут, как сыщик уже входил в кабинет городского прокурора Ильи Сизова.

Прокурор встал навстречу гостю, сердечно его приветствовал, усадил возле стола. Однако здесь, в отличие от кабинета главы городского управления МВД Черкасова, чаю с вареньем не предлагали. Вообще здесь, как отметил Гуров, все было по-деловому. И сам прокурор Сизов не походил на энергичного и бодрого полицейского, каким выглядел Черкасов. Это был щуплый человек невысокого роста, лет пятидесяти, с залысиной, в дорогих очках. Может быть, очки были виноваты, а может, какая-то другая причина, но Гурову никак не удавалось взглянуть прокурору в глаза: он даже цвет этих глаз не разглядел – то ли серые, то ли голубые, а может, вообще карие.

– Очень рад знакомству, – произнес прокурор Сизов. Говорил он негромко, даже, пожалуй, тихо. – Много о вас слышал. Хорошо, что вы окажете помощь вашим здешним коллегам. Я слышал, вы расследуете гибель Алексея Викторовича Кашкина? Печальный случай, настоящая трагедия. Но мне докладывали, что дело, в общем, раскрыто, что это просто несчастный случай на охоте…

– Да, мои коллеги тоже мне излагали такую точку зрения, – сказал Гуров. – Однако в этом деле есть ряд нестыковок, ряд обстоятельств, которые противоречат версии о несчастном случае. И в этих самых обстоятельствах я и хочу разобраться.

– И какая же именно помощь вам нужна от нас? – спросил Сизов.

– Вы знаете, я столкнулся с одним затруднением, – объяснил сыщик. – Дело в том, что мне необходимо допросить главного обвиняемого по этому делу, охранника Ивана Забродкина. Однако, когда я обратился в управление с таким запросом, капитан Теребякин мне отказал, мотивировав это тем, что в СИЗО произошла вспышка дизентерии, а потому там введен карантин, запрещены любые посещения. Поэтому я прошу вашего содействия. Я прошу прокуратуру проверить достоверность сообщения о вспышке дизентерии в СИЗО. А если такой вспышки нет, прошу помочь мне встретиться с обвиняемым Забродкиным. Вот моя просьба. Надеюсь, она не слишком сложна для прокуратуры?

– Нет, конечно, это совсем не сложно, – ответил прокурор. – Хотя мне трудно поверить, что такой опытный человек, как капитан Теребякин, мог ошибиться в этом простом вопросе. Тем не менее я все проверю и сегодня же сообщу вам результат. Оставьте мне ваш номер, и вам перезвонят.

– Буду весьма признателен, – сказал Гуров.

Он продиктовал прокурору свой номер, тот для проверки позвонил по нему, оставив, таким образом, сыщику свой номер. После чего Гуров поднялся, еще раз поблагодарил хозяина кабинета за содействие и покинул здание прокуратуры.

Глава 7

Ведущий криминалист управления Лазарь Миронович пока еще не позвонил сыщику, и у него оставалось время. Гуров решил, что может использовать оставшееся время для того, чтобы еще раз увидеться с водителем Сергиенко. Сегодня утром отставной капитан Гуменюк сообщил сыщику много интересных сведений о тайной жизни погибшего Кашкина. Толя Сергиенко во вчерашней беседе об этом ничего не говорил.

«Выходит, Толя Сергиенко был со мной не так уж откровенен, – размышлял Гуров. – Что-то говорил, а что-то нет. Надо эти моменты прояснить: и насчет домика в Сочи, и насчет дорогих подарков девушкам. Может быть, в ходе этого разговора еще что-то интересное всплывет. И потом, Сергиенко обещал подвезти меня к дому этой девушки, Кати. Она тоже является важной свидетельницей…»

Он уже вырулил со стоянки, чтобы ехать на кондитерскую фабрику, встретиться там с водителем, но тут у него зазвонил телефон. Незнакомый голос, явно принадлежавший пожилому человеку, произнес:

– Это пельменная «Ермак» на Пролетарской? Я хотел сделать заказ.

Гуров мгновенно вспомнил слова, которые утром сказал Гуменюк: «Бронштейн может вам назначить встречу возле столовой или пельменной. Или прямо там, в пельменной». Догадавшись, кто ему звонит, он ответил:

– Да, это «Ермак». Вам приготовить как обычно?

– Да, только добавьте, пожалуйста, свекольный салат, – попросил голос в трубке. – Я буду у вас через час, в половине первого. И я хочу, чтобы все было горячее!

– Сделаем, как вы хотите, не беспокойтесь! – заверил Гуров.

После этого он задал навигатору задание – проложить маршрут до пельменной «Ермак» на улице Пролетарской. А когда маршрут был проложен, поехал в нужном направлении. На место встречи он приехал задолго до назначенного времени и был этому рад. Сыщик оставил машину далеко от пельменной и отправился наблюдать за окрестностями. Ему нужно было убедиться, что за ним нет слежки. Он сделал два круга возле заведения общепита и убедился, что слежки нет. Тогда он устроился недалеко от входа и стал ждать.

За пять минут до назначенного времени он увидел невысокого пожилого человека в джинсовой куртке, который не спеша подходил к пельменной. Человек в куртке взошел на крыльцо, бросил острый взгляд в сторону Гурова и вошел в пельменную. Сыщик последовал за ним.