Читать онлайн Лунная тень 1. Тосканские холмы бесплатно

Лунная тень 1. Тосканские холмы

Глава 1. Эрфиан

… да будут ваши дома преданы огню, да будут ваши жены лить слезы по своим мужьям, и да будут ваши дети отданы в жертву чужим богам. Да не взойдут на этой земле посевы, да будет у вод этих рек и озер вкус пепла и крови. И да будет проклят воин, чье оружие обратится против моего народа.

Страницы из трактата о великих полководцах, посвященные деяниям Кохабы, первой темной эльфийки из рода янтарных Жрецов. Были убраны в процессе редактирования книг после Великой Реформы.

Темный Храм

– Господин Магистр примет тебя через несколько минут, Великий.

– Большое спасибо. Я терпеливо жду.

Молодой вампир-слуга откланялся и скрылся за одной из внутренних дверей. Гость положил руки на колени и окинул приемную Магистра медленным взглядом. Старший каратель Эрфиан сидел в этой комнате с утра. Слуга, изредка выходивший к нему, произносил фразу «господин Магистр примет тебя через несколько минут, Великий», а потом исчезал. Для того, чтобы появиться снова и сказать то же самое.

Наверное, виновато особое время Темного Храма. Эрфиан успел отвыкнуть от того, что здешние жители никуда не торопятся. Авиэль напустил тумана, сначала послав гонца со свитком и отказом от ответного письма, потом – настоятельной просьбой явиться лично и в одиночестве. Эрфиану пришлось сменить удобную и просторную одежду из шелка, к которой он привык еще со времен жизни в пустыне, на кожу, облачение воинов и вечных странников. После нескольких дней в седле спина болела нещадно. Он мог думать только о горячей ванне. А еще он был голоден. Но в этом месте еду мог добыть только обычный вампир. Инкубы предпочитали более изысканные угощения.

Что, во имя всех богов, понадобилось Магистру? Эрфиан не так давно разобрался с последним поручением Киллиана и намеревался передохнуть. От посещения очередного заседания совета Тринадцати можно было отговориться, но аудиенция у Авиэля – дело другое.

Стайка пыльных демонов, маленьких созданий, похожих на грязные мохнатые шары, выбралась из-под второго кресла и прошествовала под стол. Эрфиан брезгливо поморщился. Когда настало время покинуть их с Авироной убежище и приступить к обязанностям старшего карателя, новое место жительства он выбирал недолго. Замок вампирши Нави, под которым когда-то стоял Хошех, город Следопытов, до сих пор принадлежал ему, но Эрфиану не хотелось прятаться за неприступными стенами.

Пронизывающие ветра с залива, холодный камень, бесконечные подземелья. И мелкие темные существа вроде пыльных демонов, к которым он питал отвращение. Живописная Тоскана – другое дело. Зима там невыносима – после обращения Эрфиан начал ненавидеть зиму – зато лето восхитительно, да и осень тоже. А о весне можно писать баллады. Наверное, он бы писал их, если бы умел. Но Эрфиан предпочитал более практичные способы восхищения. Он любил показывать Авироне цветущие поля, фруктовые деревья в своем саду и слушать в ее обществе песни утренних птиц. Ему нравилось видеть ее улыбку.

Дверь кабинета Магистра открылась, и появившийся на пороге Авиэль сделал гостю приглашающий жест.

– Знаю, пришлось немного подождать. Я распоряжусь, чтобы тебе приготовили комнату и позволили отдохнуть до завтрашнего утра.

– Время пролетело незаметно, господин Магистр.

Авиэль занял место за своим столом и кивнул на свободное кресло. В белой мантии он выглядел привидением. Сходства добавляли длинные серебряные волосы и прозрачные глаза. Воздух Темного Храма высасывает силы из всех, кто тут появляется. Хотя вряд ли в таком древнем вампире, как Авиэль, остались силы. Ему и пища не требуется так часто, как другим обращенным.

– От комнаты не отказываешься, – заметил хозяин кабинета.

Эрфиан почтительно склонил голову.

– Отдых мне не помешает, господин Магистр. Я ехал долго и практически без остановок. В древние времена мы предпочитали передвигаться пешком…

Авиэль взял со стола несколько свитков и положил их перед собой.

– У меня есть для тебя поручение, Эрфиан.

– Я слушаю, господин Магистр.

– Как ты знаешь, в землях, которыми сегодня управляет Дана, есть вампирский клан.

– Да, господин Магистр. Клан Викинга Вильгарда.

– Ты знаком с ним?

– Да… – Эрфиан замялся. – Пару раз я сопровождал Дану на церемониях инициации.

– Насколько мне известно, ты знал Вильгарда еще в те дни, когда не носил на пальце перстень служителя Равновесия.

– Мы были стратегическими союзниками.

И, возможно, стали бы друзьями, если бы не одно обстоятельство, связанное с Авироной.

– Тогда ты знаешь, что клан у Вильгарда большой, и они дружны с Орденом. Но в последнее время в тамошних землях неспокойно. Появились Незнакомцы, вампиры охотятся на темных и светлых эльфов, жрецы культа сладострастия ведут себя чересчур шумно… Авиэль примирительно поднял руки, и на его губах появилась слабая улыбка. – Я помню, что ты исповедуешь их веру, не воспринимай эти слова на свой счет. Беспорядки привели к тому, что отношения между Орденом и кланом Вильгарда накалились.

– Боюсь, я не понимаю, господин Магистр.

Собрав в кучу лежавшие перед ним пергаменты, Авиэль подвинул их к Эрфиану.

– Вот доклады Даны касательно того, что там происходит. Она воительница, и ей нет равных, когда речь заходит о боях. Но сейчас нужен не воин, а миротворец. Существо, способное говорить с каждым на его языке и решать проблемы, а не создавать их.

С этими словами Авиэль протянул собеседнику еще один свиток. Его, в отличие от остальных, скрепляла лента с печатью Магистра – двумя змеями, сплетенными в клубок.

– Я назначаю тебя хранителем тамошних земель, старший каратель Эрфиан. Мой приказ вступает в силу с этой минуты. Первое время ты будешь править совместно с Даной. А потом земли будут принадлежать только тебе. Она останется рядом в качестве советника.

Эрфиан сломал печать и развернул пергамент. Он перечитал написанное один раз, потом – еще раз. И протер бы глаза в попытке понять, не мерещится ли ему, но такое поведение было бы оскорбительным.

– Огромная территория.

– Вторая по величине после земель старшего карателя Елены по ту сторону Большой воды.

– Это большая честь, господин Магистр. Но не уверен, что смогу оправдать доверие. Я никогда не был правителем. Я советник.

Авиэль поднялся и прошелся взад-вперед по кабинету.

– Все знают, кто на самом деле правил деревней янтарных Жрецов, – сказал он. – Ни Анигар, ни Нориэль и шагу не могли ступить без твоих советов. Решения зачастую принимал ты – они их просто озвучивали. Кроме того, каратели не правят. Они регулируют. И ты займешься тем же самым. Инициации, законы, прием просителей, беседы со Жрецами темных эльфов, королями светлых эльфов и главами кланов. Ты успокоишь их, потому что я не знаю другого существа, которое смогло бы это сделать.

– Что насчет старшего карателя Весты?

– Веста – женщина, Эрфиан. Скольких глав клана-женщин ты знаешь?

– Ни одной, – признал гость. – Но старший каратель Елена – тоже женщина.

Вместо ответа Авиэль хмыкнул и снова сел. Эрфиан еще раз пробежал глазами приказ.

– У меня есть последний вопрос, господин Магистр.

– Слушаю.

– Что об этом думает Дана?

Авиэль сцепил пальцы в замок и посмотрел на заваленный письмами стол.

– Мы рассматривали этот вариант, но к согласию не пришли. Часть твоей миссии – договориться с ней.

Не нужно было обладать особо живым воображением для того, чтобы представить, как разозлится Дана. И неизвестно, что хуже – ее ярость или ярость главы клана, чьих вампиров несправедливо (или справедливо) обвинили в нападении на сородичей.

– Даю тебе полную свободу, старший каратель Эрфиан, – подытожил Авиэль. – Все средства хороши. – Он взял со стола колокольчик, и в дверях появился слуга. – Распорядись, чтобы гостю приготовили покои и горячую ванну.

***

Тоскана

– Так и сказал? «Я назначаю тебя хранителем этих земель»?

– И с таким официальным видом, что я растерялся.

Авирона пригубила вино и посмотрела на белесый дым, поднимавшийся из курильницы с благовониями. Она стояла у распахнутого окна в последних лучах заходящего солнца. На ней было скромное белое платье, в котором она походила на деревенскую девушку. Впечатление портила только изысканная высокая прическа. Шею создательницы украшала подвеска с маленьким сапфиром в оправе из темного золота.

– Подарок Вильгарда? – спросил Эрфиан.

Он сидел за столом на расстоянии вытянутой руки от гостьи. Так близко, что мог почувствовать ее запах. Самый родной в двух мирах. Как жаль, что она уедет утром. Он знает, что шумные пиры на вилле ей не по душе, но она еще не пробовала инжира и апельсинов из первого урожая…

– Что? – переспросила Авирона.

Эрфиан привстал и потянулся к подвеске. Его пальцы тронули прохладную кожу на шее создательницы.

– Украшение, – уточнил он. – Подарок Вильгарда?

– Нет, – улыбнулась она. – Подарок знакомого вампира.

– Я его знаю?

– Не думаю.

– Он богат, и у него неплохой вкус. Лучшего поклонника для тебя я пожелать не могу.

Авирона рассмеялась.

– Я купила это украшение у странствующего торговца. Порой мне кажется, что ты никогда повзрослеешь, Эрфиан.

– Хорошо. Я лично позабочусь о том, чтобы отравить следующего вампира, который подарит тебе украшение. Это достаточно взрослый поступок?

– Это поступок, характерный для первого советника Эрфиана, темного эльфа из деревни янтарных Жрецов. Я подарила жизнь новому Эрфиану.

– В чем я провинился на этот раз, создательница? Мое внимание слишком назойливо? Ты могла бы отпустить меня так, как это делают отцы и матери карателей.

– Я не отпущу тебя, Эрфиан. Я слишком хорошо знаю, каково это – тосковать по существу, чье лицо и имя ты забыл.

– Ты не думаешь, что это жестоко – давать надежду?

Авирона сделала шаг к столу и взяла с блюда гроздь винограда.

– Надежду на что? – поинтересовалась она.

– На то, что когда-нибудь ты пробудешь рядом чуть дольше, чем обещаешь.

– О боги, – раздосадованно покачала она головой. – Я не понимаю, в чем причина – в твоей природе? Или все молодые вампиры такие? Но ты уже не молодой вампир!

– Молодой, глупый и готовый на любые безумства, которые придут в голову моей госпоже, – возразил Эрфиан. Он взял Авирону за руку и поцеловал ее пальцы. – Не принимай мои слова всерьез. Лучше скажи, что мне делать.

Она заняла второй стул, допила вино и принялась за виноград.

– Вступать в должность хранителя. Это тяжелая работа, но тебе она пойдет на пользу.

– Пара сотен просителей – и я сойду с ума.

– Нет ни одного карателя, которому бы нравились все его обязанности. Будут скучные просители и не менее скучные инициации – но будут и переговоры с вампирами и другими темными существами, которые ты любишь.

Эрфиан отложил перо и взял свой кубок.

– Дана приедет через несколько дней, – сообщил он. – Я чужак, который явился из ниоткуда и забирает у нее власть.

– Вы будете править вместе. Если она не глупа – а она не глупа, я знаю, потому что была ее наставницей – то все поймет. – Авирона помолчала и неохотно добавила: – Пусть и не сразу.

– Представляю, как она будет носиться по двору с воплями «я оторву тебе голову».

– Авиэль сказал, ты можешь делать все, что сочтешь нужным, – напомнила создательница.

– Средства против взбешенной Вавилонянки Даны нет даже у меня.

– И это говоришь ты, Эрфиан? Я удивлена.

На несколько мгновений комната погрузилась в тишину.

– Думаю, это план на самый крайний случай, – наконец сдался Эрфиан.

– Она красивая женщина, а ты – существо, чья природа располагает к подобным… планам.

– Ты так спокойно говоришь о том, что мы с ней можем оказаться в одной постели.

Авирона наблюдала за тем, как Эрфиан наполняет ее кубок вином.

– Я должна ревновать?

– Создатели лишены подобного инстинкта, когда речь заходит об их детях?

Она сделала пару глотков вина.

– Твое здоровье, старший каратель Эрфиан, новый хранитель здешних земель.

– Твое здоровье, моя госпожа.

Глава 2. Лотар

Иудея, Палестина

Если перейти горы и пустыню, которая простирается за ними, а потом идти еще не одну луну, утомленный странник приблизится к воротам города из белого камня. Он настолько древний, что его жители успели воздвигнуть целых два храма, второй – на останках первого. От второго сегодня осталась лишь одна стена. Смертные, почитающие чужеземного бога, верят, что когда-нибудь возле нее воздвигнут третий храм. Это произойдет в те дни, когда придет Спаситель, мертвые восстанут из могил, а добро и зло сойдутся в великой битве на горе Мегиддо. В священной книге смертных эти события были описаны в мельчайших подробностях.

Лотар много раз слышал эту легенду от хранителя знаний и не уставал поражаться наивности веривших в нее эльфов.

Город этот назывался Иерусалимом, а смертные, жившие там, называли себя иудеями и говорили на арамейском языке, звучавшем так, будто они набрали полный рот камней и безуспешно пытаются их выплюнуть. Иудеи почитали чужеземного бога, но поселились в месте, названного в честь бога языческого. Эльфы-воины, отправлявшиеся в походы на тамошние территории, говорили, что Мегиддо – никакая не гора, а небольшой холм, и вряд ли добро и зло назначат великую битву в таком глупом месте. А если битва состоится в субботний день? Иудеи пропустят все веселье. По субботним дням чужеземный бог приказал им не делать никакой работы и не выходить из дома без особой на то нужды. Им запрещалось даже писать на пергаментах. И как, скажите на милость, они узнают о битве добра и зла?

Если бы Лотару позволили выбирать, в каких богов верить, он выбрал бы чужеземного бога иудеев, потому что бог, приказывающий своим последователям не работать (пусть бы и только в субботний день), заслуживает всяких похвал. Не то что глупые первые боги, в храм которых он с самого утра носил кувшины с маслом для ламп. Сами ни разу за свою бессмертную жизнь не работали, даже пальцем не двинули, сидят себе в бархате и шелках, указывают другим, что делать.

В богов Лотар, разумеется, не верил, но гнева жриц побаивался. Плетки они далеко не прячут. И плевать хотели на то, что он сын одного из советников Жреца Орлина, правителя деревни. На полную и новую луны все эльфы носили в храм и кувшины с маслом для ламп, и мешки с благовониями, и блюда для праздничных угощений, и вино, в том числе, янтарное, самое редкое и дорогое. А еще – самое крепкое. Как-то раз, будучи еще юношей, Лотар не удержался и хлебнул прямо из ритуального кубка. Вино оказалось вкусным, но за глоток пришлось дорого расплатиться. Ему всыпали два десятка палок и заставили собирать апельсины под палящим солнцем.

Жара была нестерпимой. Воздух превратился в кипящую лаву, каждый вдох обжигал легкие. Как их предки выживали в Великой Пустыне?.. Все знали, как. У них была магия. Самая сильная в двух мирах.

Лотару и его ровесникам такие истории казались сказками, но в Темном мире правда слишком тесно переплелась с выдумкой. Давным-давно, в те дни, когда не существовало ни Ордена Темной Змеи, ни служителей Равновесия, созданий, которые сегодня пишут законы и наказывают нарушителей, вампиры не имели власти. Они походили на животных: дикие, свободные хищники, охотники, пьющие кровь и боящиеся солнца. Они не жили в кланах, не носили дорогую одежду, не считали золотые монеты в казне.

Миром правили темные эльфы с голубой кровью, которых называли янтарными Жрецами из-за цвета глаз. Янтарные Жрецы жили в деревне в центре Великой Пустыни, и деревню эту защищала их магия. Деревья в лесах вокруг цвели и плодоносили, в реках хватало чистой воды, никого не донимала жара. Деревней управлял вождь, а его жена вела за собой армию, которая наводила ужас на смертных, обращенных и необращенных. Янтарные Жрецы поклонялись пятидесяти богам, которых называли первыми.

Хранители знаний говорят, что падение янтарных Жрецов началось в тот день, когда Нааман, старший сын одного из вождей, отказался занять место отца и ушел в Темный Храм. Там он научил первого вампира не бояться солнца, а впоследствии создал новых служителей Равновесия. Не вампиров, как раньше, а наполовину обращенных, наполовину людей. Существа с жестокостью обращенного и сердцем смертного, так их называют, хотя насчет последнего Лотар бы поспорил – каратели, которых ему довелось встречать, вместо сердца имели камень. Работа Наамана положила начало затянувшейся войне между его «детьми» и обыкновенными вампирами. Эту войну в исторических книгах назвали Великой Реформой, и в пролитой за несколько веков крови утонул старый порядок.

Позже из руин поднялся новый Темный мир. Орден, когда-то – разрозненный, сегодня – сильный и могущественный, держал власть железной рукой. Точнее, руками. Двенадцатью парами рук совета Тринадцати, созданий, к которым следовало обращаться не иначе как «Великий» и «Великая». Вампирам запрещалось дарить бессмертие слишком большому количеству людей. Все темные существа должны были проходить особый обряд, инициацию, официальное признание права на существование. Орден одобрял или запрещал культы. Устанавливал законы. Карал нарушителей. С точки зрения Ордена, история Темного мира началась после Великой Реформы. Существо, рискнувшее упомянуть о прошлом, могло навлечь на свою голову неприятности. Самый строгий запрет накладывался на упоминание о янтарных Жрецах.

Орден всегда правил миром. Эльфы с янтарными глазами, жившие посреди цветущей пустыни – забытая сказка из древних времен.

Каратели были жестоки, но не глупы. К тому времени, как деревню янтарных Жрецов сравняли с землей, их потомки разбрелись по миру. В основном, эти эльфы были полукровками, но встречались и другие. Такие, как Орлин, сын янтарной Жрицы Энлиль и ее брата Ксаора. Первый советник Ирфин, янтарный Жрец по матери. Отец, внук Наамана. Лотар и его брат Нофар. Мечтой Орлина было возрождение культа первых богов, и Орден, хорошенько поразмышляв, решил, что вреда не будет. Деревня затеряна в горах, Темный Храм рядом, если кто-то решит поднять мятеж – ему же хуже. Пусть эльфы займутся делом. Пусть молятся и пытаются вырастить плодоносные деревья на камнях. Законов они не нарушают.

Жрец Орлин и Натанаэль, дед Лотара и Нофара, построили первые шатры в этих землях, нашли первые источники питьевой воды и приняли первых эльфов, которые скитались по свету и искали дом. Некоторые говорят, что с ними был еще и брат Натанаэля, Герелен Пепельный Жрец, но потом он поссорился со всеми и ушел в неизвестном направлении для того, чтобы основать собственную деревню (возможно, и основал, но никто не знал, где она находится). Несколькими веснами позже в деревне появился Ирфин. Тогда он еще не был первым советником. Он был чужаком, которого все сторонились. Никто бы не принял Ирфина за сына янтарной Жрицы Энлиль: светлокожий, с тонкими чертами лица, он все же отличался от нее так, как день отличается от ночи. А еще у него были темно-синие глаза. Все знают: у обращенных не бывает темно-синих глаз, даже если в них течет кровь янтарных Жрецов.

Ирфин принес письмо от Энлиль. Орлин, которому он приходился братом по матери, узнал ее почерк и принял странника, но долго ему не доверял. Синеглазый чужак был ходячей загадкой: воспитывался жрицами в храме Лунной сестры, но владел несколькими наречиями, умел писать и считать, в схватке мог уложить на лопатки самого сильного воина, говорил складно, как эльф из благородной семьи. И эта его магия… об этом лучше не думать.

Весна сменяла весну, Темный мир восстанавливался из руин, деревня расширялась, на свет появлялись дети. Орлин и Натанаэль возродили культ янтарных Жрецов, оставив от пятидесяти богов половину, и воздвигли в их честь храм, величественное каменное сооружение. В храме было около сотни служителей, больше половины – женщины. Не самая завидная доля, по мнению Лотара. Целый день они либо зажигают масляные лампы, либо подметают полы, либо перекладывают священные книги или переписывают их. Молятся на рассвете, молятся на закате, молятся по ночам. А в праздничные дни вовсе не выходят из храма. Они дают обет безбрачия, обещают богам, что не прикоснутся к деньгам и вину, носят простую одежду и изнуряют себя постами. Нужно быть лишенным разума для того, чтобы выбрать такую жизнь. Но Нофар мечтал о том, чтобы стать жрецом, чуть ли не с самого детства.

При рождении он опередил Лотара на несколько минут. Какими разными могут быть дети, рожденные от одного лика луны!.. Нофар рос тихим и скромным, начал говорить много позже брата. Они должны были поделить таланты поровну, но Лотару не досталось ничего. Нофар же получил все. Его любил отец. Им восхищались наставники. Он преуспевал во всем, за что брался.

Он мог бы занять место отца и стать советником. Место Ирфина во главе совета. Но интересовало Нофара только одно: культ. Боги. Священные книги. Молитвы. Посты. Как-то раз во время семейного ужина он заговорил об этом – и отец, как всегда, одобрил его решение. Мать расстроилась, но не сказала ни слова против. Во-первых, потому, что отцу она никогда не перечила. Во-вторых, потому, что Лотара любила больше, чем второго сына. Нофар с его мечтами и разговорами о богах казался ей чужим.

– Здравствуй, Лотар. Я тебя искал. Главная жрица попросила наполнить лампы в малом святилище. Не уноси этот кувшин. Мы воспользуемся им.

Братец легок на помине. Он, в отличие от остальных, готов таскать масло сутки напролет. Очередная возможность послужить его любимым богам.

– Что на тебе надето? – осведомился Лотар, оглядывая просторный балахон из грубой ткани, перехваченный на талии поясом из свитых в косу веревок.

Нофар недоуменно поднял брови.

– Вечером я присоединюсь к жрецам, которые будут вести торжественную службу в храме. Я говорил об этом за ужином двое суток назад.

Лотар поставил на землю кувшин с маслом.

– Припоминаю. Весь следующий день мама ходила как в воду опущенная.

– Она злилась на тебя за то, что ты опоздал.

– Она не сказала мне ни слова.

– Я видел, как она на тебя смотрела.

– С любовью, как и всегда. Завидуешь?

Нофар повел плечами, будто говоря «как скажешь, я со всем согласен».

– Почему бы тебе не пойти в храм со мной?

– Боги меня сохрани от молитв.

– Можешь не молиться. Я попрошу главную жрицу, она позволит тебе присутствовать. Будешь разносить угощения и разливать ритуальное вино…

Лотар взвалил на плечо кувшин с маслом.

– Благодарю, но уж лучше я поем на пиру вместе со всеми, а потом буду танцевать с девушками.

– Кстати, я видел Дею в малом святилище. Очень удивился: обычно она не появляется там днем.

Стоило Нофару произнести это имя – и ноги понесли Лотара к храму помимо воли хозяина.

– Надо же, – бросил он через плечо брату, который едва за ним поспевал. – Я был уверен, что она не заглядывает в храм.

– Она бывает там ранним утром, иногда приходит по ночам.

– Согрешила с одним из ваших жрецов и пришла сюда замаливать грехи? – хохотнул Лотар. – Ведь чужеземным богам до такого нет дела.

***

Дея сидела, скрестив ноги, на полу в прохладном сумрачном помещении малого святилища. Платье из легкой ткани окутывало ее тело, длинные каштановые волосы свободно лежали на плечах, шею украшало ожерелье из черных камней. Взгляд изумрудно-зеленых глаз был сосредоточен на одном из светильников. Услышав шаги, Дея встрепенулась и посмотрела на братьев. Ее губы тронула улыбка. Сердце Лотара подпрыгнуло к горлу, ладони, обхватывавшие бока кувшина с маслом, вспотели, и он торопливо поставил ношу на землю.

Прекрасная Дея – так называли эту женщину в деревне. Боги создали ее на беду всем мужчинам, которых она встречала на своем пути. Когда-то, еще до рождения Лотара и Нофара, она жила в шатре отца. Наверное, он женился бы на ней. Возможно, у них даже появились бы дети. Но этому не суждено было случиться, потому что между отцом и Деей встал первый советник Ирфин.

Историю о том, как долго он ее добивался, в деревне знал каждый. К тому времени первая жена Ирфина умерла от незнакомой болезни. Завидный богатый жених. Ему вешались на шею все, от простушек до дочерей Орлина. Женщин не пугало даже то, что Ирфин не имеет привычки к кому-то привязываться и не торопится обзаводиться очередной женой. Он бы продолжал так жить, если бы не Дея. Тогда первый советник был уже немолод, но это не помешало ему влюбиться по самые уши. Так влюбляются юные эльфы, впервые встретив красивую девушку.

В чувствах, которые испытывал Ирфин к Дее, было что-то нездоровое. Он забыл про других женщин, не спал и не ел. Весь мир для него сосредоточился в зеленых глазах красавицы. Смешно сказать – не янтарной Жрицы и даже не полукровки, а дочери пастуха. Дея раз за разом давала ему понять, что у него нет ни шанса, и первый советник разве что не плакал от отчаяния, но в итоге добился своего и покрыл ее плечи плащом на свадебной церемонии. После этого другие мужчины для дочери пастуха перестали существовать. В деревне шутили, что Ирфин ее околдовал. Она смотрела только на него, улыбалась только ему и принадлежала только ему. А их дети были такими красивыми, что это казалось наваждением.

– Лотар, – сказала Дея.

Из ее уст его имя, которое он ненавидел, звучало как самая чарующая в двух мирах музыка. Он бы отдал все за то, чтобы она произносила это каждый день, обнимая его в постели.

– Я сказал брату, что удивлен – обычно госпожа не приходит в храм в такой час, – нарушил свое молчание Нофар.

Дея взглянула на него с прохладным интересом.

– Разве главная жрица не говорила тебе о моем желании принять вашу веру?

– О. – Нофар бросил короткий взгляд на Лотара. – Нет.

– Ничего страшного. – Ее губы снова тронула улыбка, за которую любой мужчина убил бы с десяток соперников голыми руками. – Теперь ты знаешь.

– Я рад, Дея. Что думает по этому поводу первый советник?

Она повела изящным плечиком, и легкая ткань поползла вниз, обнажая смуглую кожу. Странно, что на ее родине не поклонялись богине Охотнице. Если бы там почитали госпожу снов, Лотар решил бы, что она выпила несколько кубков черного вина перед тем, как подарить жизнь этому созданию. Только пьяный бог может дать такое тело дочери пастуха. Она должна была родиться уродливой, неказистой и угловатой.

– Ты сам знаешь, как Ирфин относится к богам. К любым богам.

– Знаю, – кивнул Нофар. – Прошу прощения, мы нарушили твой диалог с… – Он посмотрел на бархатную подушечку для подношений, лежавшую у стены, и прочитал вышитое там имя. – С богиней Энлиль.

– Я дожидаюсь жриц. Мне нужно подготовиться к церемонии. Мы пойдем к озерам для того, чтобы совершить омовение.

Дея поднялась и поправила вышитый жемчугом пояс, обхватывавший ее бедра. Она родила троих детей, но оставалась стройной, как молодой куст лунной ягоды. Нет, богов не существует. А даже если и существуют, то все они мерзавцы. Первый советник Ирфин должен был довольствоваться случайными девками и умереть в своем шатре в одиночестве от старости. Или от жуткой болезни, помучившись перед смертью. Но вместо этого ему достался такой чудесный подарок.

Он ее не заслужил. У него нет права даже подносить ей вино на пиру. Нет права даже целовать следы ее ног. Она должна была достаться ему, Лотару. Или боги над ним недостаточно поиздевались, отдав все таланты брату?!

Помимо всего прочего, для Ирфина она слишком молода. О, с каким бы удовольствием он его убил! Но на поединок первого советника вызвал бы только лишенный разума. Все знали, как он владеет парными клинками. У многих воинов одна рука все же была слабее другой, но только не у Ирфина. Он одинаково владел обеими. А на крайний случай у него было припасено самое жуткое оружие. Лотар только однажды видел эту магию, но запомнил навсегда.

Что же. Пусть идет со своими жрицами и совершает омовение. Он увидит ее вечером на пиру. Еще одна возможность полюбоваться женщиной, которая никогда не будет ему принадлежать. Главное – не смотреть слишком пристально. Уж очень быстро первый советник выходит из себя.

– Я буду присутствовать на церемонии сегодня вечером, моя госпожа, – поклонился Дее Нофар. – Еще одна эльфийка разделит веру наших предков. Пусть боги даруют вам с первым советником еще детей, и пусть ваша любовь крепнет.

В глазах Деи светилось искреннее обожание. Лотару захотелось подскочить к ней и влепить пощечину.

– Благодарю, Нофар. Пусть они тебя услышат.

***

Жрец Орлин, обычно немногословный, говорил, не умолкая, а гости, сидевшие за столом, слушали с преисполненным почтения видом. Никто не выказывал ни намека на нетерпение. Наверное, в свое время именно так начинали свои пиры янтарные Жрецы. Пока вождь не закончит и не сядет на место, ни один из сотрапезников не шелохнется, будь то слуги, благородные эльфы из правящей семьи или вампиры, которых пригласили на ужин. Хранитель знаний рассказывал, что Анигар Справедливый, носивший обруч Жреца последним, страшно гневался, если замечал чьи-то невнимательные глаза или, не приведи боги, чей-то зевок.

У Орлина кровь была не такой горячей, как у Анигара, но Лотар старался не зевать и изображал интерес.

– Все мы знаем, как тяжело приходится нашему народу в новом мире, – говорил Жрец. – У нас больше нет ни могущественной магии, ни сильной армии. Все, что нам оставила Великая Тьма – это наша вера. Первые боги отделили свет от тьмы и мир смертных от Темного мира. Они существовали еще в ту пору, когда люди не умели ходить на двух ногах и питались сырым мясом. Первые боги подарили жизнь нашим предкам, янтарным Жрецам. И, пока мы помним о богах, мы остаемся сильными. Сегодня в храме несколько эльфов принесли священный обет и ступили на путь, который нам указали наши предки. В их числе – прекрасная Дея, супруга первого советника Ирфина.

Первый советник, сидевший по правую руку от Орлина, не повел и бровью. Казалось, он вообще не слушал утомительные речи Жреца. Дея улыбнулась.

– Означает ли это, что нам придется произнести свадебную клятву еще раз, мой Жрец? – спросила она.

– О нет, – рассмеялся Орлин. – Думаю, боги услышали с первого раза.

– Вот какой вопрос занимает мои мысли, вождь Орлин. Почему ваших богов называют первыми?

Произнесшее эти слова существо внешне походило на юношу. Золотые кудри были растрепаны, фиалковые глаза смотрели на Жреца с любопытством ребенка, которому рассказывают увлекательную историю. Ирфин, услышав этот вопрос, поморщился и упер взгляд в свою тарелку. Причина недовольства первого советника заключалась в том, что гость был вампиром. Древним вампиром, странником, который пару дней назад оказался около деревни и попросил приюта. Янтарные Жрецы впускали в свой шатер всех, и Орлин тоже решил сделать широкий жест. Вампира звали Дит Сновидец, он был скромен и вежлив и никакой угрозы не представлял. Но первый советник Ирфин ненавидел обращенных. Интересно, что они ему сделали? Напали, обидели? Да он сам кого хочешь обидит. Может, ему отказала вампирша?

Задумавшись, Лотар не сразу заметил, что смотрит на Ирфина в упор. Первый советник на мгновение поднял голову и одарил его холодным взглядом темно-синих глаз, после чего повернулся к своей жене и сказал ей что-то на ухо. Дея рассмеялась, прикрыв рот ладонью. Лотар уже в который раз отметил, какие маленькие у нее руки. Перстень с янтарем, подаренный ей Ирфином в ночь венчания, она носила не на безымянном, а на среднем пальце, как было принято у Жрецов.

– Здесь присутствует тот, кто знает о богах все, – сказал Орлин и жестом предложил Нофару ответить на вопрос.

Брат встрепенулся и оглядел присутствующих. Мать, расположившаяся рядом, в знак поддержки погладила его по плечу. Когда Нофару предлагали произнести что-то за столом, да еще при таком количестве народу, он приходил в ужас.

– Правнук Жреца должен знать о богах все, – улыбнулся Дит Сновидец. –Почему ваших богов называют первыми, юноша?

– Потому что они появились до того, как появился мир. До того, как появился свет. Они жили в те времена, когда здесь царила тьма.

– Разве тьма может существовать без света?

– То была тьма незнания и отсутствия веры.

– Но незнание не существует без знания, а отсутствие веры можно заметить только тогда, когда есть вера. – Дит Сновидец склонил голову на бок. – Если ты живешь во тьме и не видел света, будешь ли ты искать свет? Ты не знаешь, что он существует.

Жрец Орлин пригубил свой кубок, и все последовали его примеру. Лотару показалось, что некоторые гости облегченно выдохнули: наконец-то можно приняться за еду.

– Ты прав, – сказал Сновидцу Нофар. – Но боги – на то и боги, чтобы мыслить иначе. Они абсолютны. Для них всегда существовали и свет, и тьма, и знание, и незнание, и вера, и отсутствие веры. Когда пришел час, они разделили миры и создали людей. После чего показали им свет, знание и веру.

– Значит, первые боги существовали всегда, правнук Жреца?

– Нет, – покачал головой брат. – Их создал Предвечный.

Дит приложил ладонь к уху, делая вид, что внимательно слушает.

– А кто такой Предвечный, юноша?

Нофар с улыбкой развел руками.

– Никто не знает, Сновидец. Предвечный – это сила, которая создала все. Она существовала всегда и продолжит существовать даже тогда, когда Великая Тьма и Великий Свет станут единым целым.

– Зачем же Предвечный создал первых богов?

– Его поступки невозможно постичь. Но в них всегда есть смысл.

Вампир взял с блюда пару фиников.

– Ты умен не по годам, правнук Жреца. Почему столь юное существо размышляет о таких сложных вещах?

На лице Нофара отразилось замешательство.

– Я не знаю, – сказал он. – Первые боги заговорили со мной в те времена, когда я сам не умел говорить.

Дит оперся локтями о стол и сложил пальцы под подбородком.

– Я хочу задать тебе еще один вопрос, правнук Жреца. Как ты думаешь, чего хотят боги?

Брат бросил взгляд на Орлина, но Жрец молчал.

– Верности, искреннего служения, жертв, – предположил он.

– Этого хотят ваши боги?

– Этого хотят все боги. Иначе зачем им открываться людям?

Вампир поднял указательный палец.

– Но, – произнес он с серьезным видом, – ты сам говорил, что они мыслят иначе, и они абсолютны. Если бог чего-то хочет, значит, ему чего-то не хватает.

Нофар потер подбородок, обдумывая услышанное.

– Возможно, – наконец сказал он.

– И все эти истории о том, что они отделили свет от тьмы, – продолжил Сновидец. – Зачем они это сделали? Люди и темные существа и сегодня с удовольствием живут во тьме.

– Я не знаю, – честно признался брат.

Дит удовлетворенно кивнул.

– Думаю, в твоем лице они обрели прекрасного жреца. Ты не боишься признать, что чего-то не знаешь. Ты слышал о моей госпоже?

– Конечно, – ответил Нофар. – Кто же о ней не слышал? Охотница, госпожа снов.

– А о том, откуда она появилась, ты слышал?

– Нет…

– А ты, вождь Орлин?

Вместо ответа Жрец пожал плечами. Дит посмотрел на Ирфина, прижал руку к груди и легко наклонил голову, изображая вежливый поклон.

– А слышал ли о ней первый советник? Ты жил в храме Светлой сестры, там рассказывали много легенд о богах.

– Достаточно, – подтвердил Ирфин с прохладной улыбкой. – Но легенды эти не предназначены для детских ушей. А детей за столом много.

Под смешки гостей первый советник вернулся к рыбе с овощами.

– Но ты-то знаешь, откуда она появилась, Сновидец? – спросил у вампира Нофар.

– Нет, правнук Жреца. Никто не знает. Потому что госпожа снов ничего не хочет, ничего не требует и ничего не обещает. Вашу веру выбирают сердцем, а она выбирает жрецов сама. Даже среди Сновидцев в тайны посвящен не каждый. Своим жрецам она тоже ничего не дает и ничего не обещает. Она не делает им добра. Не наказывает их.

– Значит, она непостижима? – предположил Нофар.

Сновидец развел руками.

– Непостижимость придумали люди, правнук Жреца. Богиня Охотница не знает, что это такое. Ты можешь прийти к ней и получить все, что захочешь. Золото. Вечную жизнь. Самую красивую женщину на свете. Дар целителя, который способен излечить любого. Госпожа снов даст тебе то, что ты желаешь. Но за это придется заплатить.

– Кровавые жертвы, – вздохнул брат.

– Все зависит от того, о чем ты попросишь. Госпожа справедлива. Ты можешь быть уверен в том, что плата будет достойной ее услуги.

Отец предложил Нофару тарелку с персиками, но он не тронул фруктов.

– Она жестока.

– Как и все истинные боги, правнук Жреца. Им неведомо милосердие.

– Зато ведома любовь.

Дит взял еще фиников.

– Ах да, да. Бог Эрфиан. Помнишь, какую цену он заплатил за то, чтобы покрыть плечи госпожи снов свадебным плащом?

– Он был изгнан из семьи.

– А еще он превратился из целителя в убийцу. Недаром вождь Орлин, – Дит почтительно кивнул Жрецу, – возродив культ, сделал его властителем царства мертвых.

– Он исцелял чаще, чем убивал.

– Разве это отрицает то, что я сказал, правнук Жреца? Бог Эрфиан попросил у Охотницы руки и сердца. И вряд ли он может обвинить госпожу в том, что она отказала.

Нофар поднял руки ладонями вверх, признавая победу собеседника в споре. Дит Сновидец в очередной раз кивнул и взялся за кубок.

– Выпьем за то, чтобы новоиспеченные жрецы первых богов служили своим господам верно – и чтобы их сердце было преисполнено смирения и мудрости.

Лотар едва прикоснулся к еде. Он угрюмо наблюдал за остальными, слушал веселые разговоры и звонкий смех. Когда подали сладкое, гости отправились танцевать. Даже мать в кои-то веки отплясывала вместе со всеми, похожая на юную эльфийку в длинном платье из разноцветного шелка. Но смотрел Лотар не на мать, а на Дею. Все мужчины смотрели на Дею. Существо, однажды увидевшее ее танец, никогда этого не забудет. Наверное, так танцуют лунные девы на тайных полянках. Это не танец, а молитва, обращенная к ведомым только им богам. Или к луне. Или к чему-то внутри того, кто наблюдает за этими движениями, к чему-то, о чем он и сам не подозревает. Если бы он мог…

– Я встречал красивых женщин, но таких, как она, не видел.

Дит Сновидец успел пересесть – теперь он устроился рядом с Лотаром.

– Она восхитительна.

Сказав это, Лотар испуганно зажал рот рукой и повернулся к Ирфину. К счастью, первый советник увлеченно спорил о чем-то с Орлином.

– Ты любишь ее, не так ли? – вкрадчиво поинтересовался вампир.

– Она принадлежит другому.

– Жаль, что мы не можем приказывать нашему сердцу…

Лотар начал злиться.

– Чего тебе надо, Сновидец? Попросить слуг принести тебе еще вина? Фруктов? Орехов в меду?

Дит положил руку ему на плечо.

– Как тебя зовут, юноша?

– Лотар.

– Ах да. Ты брат Нофара и тоже правнук Жреца. Вы родились от одного лика луны. Твой почтенный отец рассказывал мне об этом. Кто из вас старше?

– Нофар.

– Очень рассудительный юноша. Наивен, как и все молодые эльфы, но у него живой ум. Ты тоже любишь богов или преуспеваешь в воинском искусстве?

Лотар перебирал в пальцах пустой кубок.

– Я ни в чем не преуспеваю. Да и кому какое дело? Ведь у меня такой талантливый брат.

– Боги бывают несправедливы, верно, Лотар, правнук Жреца?

Читать далее