Читать онлайн Ведьма и Ко бесплатно
Глава 1. Знакомство
– Всем привет! Меня зовут Нина, и я – ведьма, – делаю небольшую паузу, жду реакции публики.
– Что всмаделишная? – раздается ехидное от бабки слева.
– Не, ну а че, все женщины немного ведьмы… – меланхолично произносит пузатый бородатый мужик справа.
– Метлу покажешь? Или у тебя есть волшебная палочка? – с энтузиазмом спрашивает блондинка напротив в форме выпускницы Гриффиндора.
Почти все здесь немного чокнутые, но только не я.
Да, у меня нет черного длинного платья, остроконечной шляпы, бородавок на теле и носа крючком, даже кожа не зелено-желтая, а приятного молочного оттенка. И вообще из исконно ведьминского арсенала я имею разве что волосы, длинные, густые, иссиня-черные, и темно-зеленые с вкраплением желтого глаза. В целом от обычной женщины меня почти невозможно отличить, но об этом – тссс, рассказывать не принято.
– Ведьмы не пользуются волшебными палочками, – разъясняю я всем желающим. – Но варят отличные зелья. Заходите как-нибудь в мой магазинчик с целебными травами и отварами. Там есть снадобья на любой вкус: от диареи, простуды, порчи, сглаза, а также отворот-приворот и даже хит сезона: «эльфонатор», для истинных любителей творчества Толкиена. От этого средства ваши уши вырастут и заострятся на кончиках, прямо как у настоящих эльфов. Эффект длится день, побочек не имеет. Есть еще «гномонатор» и «хоббитатор», но они не пользуются особым спросом, – я умолкаю, думая о несправедливом отношении общественности к трем волшебным расам.
Одних они любят, а других почему-то не очень. Вот кто в наши дни хочет стать гномом, хоббитом или гоблином?
– Кхм, вы закончили, Нина? – интересуется женщина, похожая на невесту, в белом платье со стразами и сверкающей диадемой в платиновых волосах, уложенных красивыми локонами.
Она сидит позади меня и энергично постукивает по полу обутыми в серебристые туфельки ножками. Этот звук раздражающе резко отдается в ушах, неприятно скребет по нервам.
– Да, конечно, – я закончиваю монолог и медленно встаю с кресла рассказчика, которое, словно трон у стены, венчает круг «анонимных волшебных существ», а потом присаживаюсь на свой стул.
Тем временем «невеста» идет в направлении вакантного места, но поскальзывается на ровном полу, рвет каблуком туфельки сверкающий подол платья, падает, расшибает до крови колени о кафель и пачкает красными пятнами дорогую ткань с нашитыми стразами Сваровски. Теперь эту тряпку не смогут привести в нормальный вид даже в химчистке.
Пока все охают и ахают, но не помогают, я позволяю себе намек на улыбку. Вряд ли в будущем кто-нибудь решится меня перебить. Хотя пусть попробуют, так даже веселее.
Собрание заканчивается на печальной ноте. Невеста ковыляет в лазарет, остальные члены клуба обмениваются номерами телефонов и контактами в соцсетях, а потом расходятся.
Я задерживаюсь в фойе, поправляю у зеркала прическу и макияж, поэтому выхожу из здания последней. Мне не по себе. Среди спешащих куда-то людей большого города я всегда острее чувствую свое одиночество, а сегодня к нему добавляются холод и сырость осеннего туманного вечера. Передергиваю плечами, плотнее кутаюсь в шерстяное пальто цвета пожухших листьев и вызываю такси.
Мелкие капли дождя падают за шиворот и морозят шею, утяжеляют распущенные волосы и пресно оседают на губах.
Я достаю из кожаного рюкзака зонтик и краем глаза замечаю фигуру, которая скрывается за деревом у дороги в густом мареве тумана. Мне с трудом удается рассмотреть только ее силуэт.
Фары проезжающей машины на миг освещают тротуар и дерево – никого. Я с облегчением выдыхаю. Наверное, мне померещилось.
И тут снизу доносится протяжное «мяу». Рыжий кот проворно взбирается по моему пальто и обвивается теплым меховым манто вокруг шеи.
Запястье левой руки прошивает боль. Я чувствую, как на коже появляются линии новой татуировки.
Время на миг останавливается.
В воздухе переливаются дождевые капли.
Кажется, в этом застывшем мире только я способна двигаться и мыслить. Дыхание вырывается из горла облачками пара, которые зависают, стоит им хоть немного от меня отдалиться.
Боль потихоньку проходит, и начинает звучать мелодия – будто что-то древнее врывается в сознание, переворачивает его наизнанку и выходит на одной протяжной ноте, которая все больше и больше захватывает меня и погружает в транс. Я переношусь в параллельную реальность.
Мне чудится густой ночной лес, женщины, танцующие вокруг костра, и кошки разных пород с горящими желто-зелеными глазами. Они, будто периметром, окружают поляну и зорко контролируют происходящее. Их пристальные, оценивающие взгляды я чувствую отовсюду: сквозь ветви деревьев, траву и валуны. Они будоражат меня, словно суд присяжных на заседании. Какой приговор эти умные звери могут мне вынести?
Я чувствую тепло и смотрю на костер. От сложенных домиком бревен разлетаются искры. Белые платья танцовщиц развеваются на ветру, их волосы украшают венки из свежих полевых цветов, а ноги мокры от росы. Женщины останавливаются и дружно поднимают руки к звездному небу. Они начинают петь, и до меня доносятся незатейливые слова:
Ничто не вечно под Луной,
Ты помни это и проснись,
Обряды, ведьма, сохрани,
Охотников поберегись.
Кошки подходят ближе к костру. Каждая садится рядом со своей хозяйкой. Рыжие, черные, полосатые, белые, все они смирно ждут.
Даем тебе великий дар
И друга верного навек.
Пусть иногда он рыжий кот,
Но все же больше человек.
Очертания кошек размываются. Их тени увеличиваются и приобретают человеческую форму.
Ничто не вечно под Луной,
Прими его и будь собой.
Прими его, доверься нам
И нашим пламенным речам.
И вот уже вокруг костра рядом с поющими ведьмами, опираясь на одно колено, сидят мужчины. Их рельефные тела блестят в отсветах пламени, головы склонены, ладони упираются в землю.
Ничто не вечно под Луной,
Ты помни это и проснись,
Обряды, ведьма, сохрани,
Охотников поберегись.
Ведьмы опускают руки и поворачиваются к своим мужчинам-защитникам. Песня затихает. Картинка прерывается, но последние слова продолжают эхом звучать внутри моей черепной коробки: “Поберегись, берегись, берегись …”
Я открываю глаза и медленно возвращаюсь в реальность. Далекий бой барабанов, как легкое послевкусие чего-то волшебного, еще стучит где-то в глубине сердца.
Кот куда-то пропал.
Ужасно чешется запястье. Так хочется посмотреть, какой рисунок появился на нем! Я поднимаю рукав пальто, расстегиваю пуговицу на манжете изумрудной шелковой блузки и под светом фонаря пытаюсь разглядеть татуировку.
С запястья на меня, хитро щурясь, смотрит наглая усатая морда. Это что такое?!
Только природные ведьмы могли иметь фамильяров, но в конце 17 века они исчезли, растворились в кострах инквизиторов. Неужели мне выпала честь иметь собственного защитника? Как хочется быстрее приехать домой и во всех подробностях рассмотреть татуировку!
Хотя я даже не представляю, как призвать своего кота, но ужасно хочу попробовать это сделать. В тишине и покое квартиры мне всегда думается легче. Надо только быстрее добраться домой.
Возле бордюра паркуется такси. Водитель приветливо мне улыбается. Я складываю зонтик, забираюсь в теплое нутро автомобиля и называю свой адрес. Погружаюсь в детские воспоминания.
Мой первый ведьмин знак появился в четырнадцать лет, важное событие для любой из нас.
Я поскользнулась на шаткой лестнице, прислоненной к стволу раскидистой старой яблони. Еще секунда и… Я зажмурилась в предчувствии удара. Но его не последовало. Мое тело зависло всего в каком-то сантиметре от земли.
Ветер пробрался сквозь хлопковую ткань футболки и ласково пощекотал спину. Я распахнула глаза и уставилась на голубое перистое небо, проглядывающее сквозь густую листву и наливные красно-желтые яблоки. Одно из них сорвалось и с глухим стуком ударилось о землю.
Я барахталась в воздухе, словно не умеющий плавать ребенок в бассейне. У меня не получалось встать на ноги или хотя бы перевернуться на живот. Это чудо длилось от силы пару секунд, а потом я все же оказалась в объятиях травы.
Болью прострелило лопатку, аж дыхание перехватило. Ко мне подбежала бабушка, которая видела все через окно дома. Она помогла мне подняться и завела в гостиную, усадила на диван, дала воды и отвела в ванную комнату.
Там мы сняли мою перемазанную землей и травой футболку. На морщинистом лице бабушки расцвела счастливая улыбка. Она дала мне карманное зеркальце и развернула к его большому собрату, висящему над раковиной.
В отражении я рассмотрела два крыла, которые серебристыми линиями блестели сквозь кожу на лопатке, будто были вышиты тонкой иглой. Это означало, что сила наконец-то пришла ко мне. У каждой ведьмы своя стихия. Меня выбрал воздух.
Я выныриваю из воспоминаний и понимаю, что автомобиль выехал за город.
– Стойте! Нам не в ту сторону! – пытаюсь докричаться до таксиста.
В ответ машина только набирает скорость. На спидометре уже 150 км/ч. Мне становится страшно. Что происходит?!
Я отстегиваю ремень безопасности и привстаю с сидения, чтобы дотянуться до водителя. Он вдавливает педаль газа до упора, мотор машины ревет, и меня вжимает обратно. Голова ударяется о подголовник так, что зубы щелкают.
– Сидеть! – рявкает таксист, сбавляет скорость и резко сворачивает на грунтовую проселочную дорогу.
Я в панике дергаю ручку двери, но она закрыта. Ловушка захлопнулась!
Мы подъезжаем к одноэтажному коттеджу, одиноко стоящему на краю смешанного леса. Над верхушками деревьев виден ореол от огней расположенного невдалеке поселка.
Я стараюсь подмечать любые детали, которые помогут мне выбраться из этого места.
Машина тормозит у открытых ворот и въезжает во внутренний двор. Откатная дверь медленно, со скрипом закрывается. Мотор такси глохнет. По крыше стучат капли дождя. Я слышу щелчок – водитель разблокировал замок, можно выходить. Но я будто примерзла к сидению.
На крыльце дома появляется крупный мужчина в кожаном плаще и перчатках. Он раскрывает зонтик и идет в сторону такси.
Вдоль тротуарной дорожки, вымощенной плиткой, зажигаются фонари. Они подсвечивают широкоплечую фигуру незнакомца, делают ее менее таинственной.
Дождь заряжает сильнее, ветер нарастает и пытается вырвать зонтик из цепкой мужской хватки, но куда там, этот бугай даже с шага не сбивается.
Незнакомец подходит к такси и вытаскивает из кармана пистолет. Черное дуло влажно мерцает в свете фонарей.
“Выходи, ведьма! И чтобы без глупостей!” – приказывает мужчина.
Я открываю дверь и вылезаю из теплого нутра автомобиля в дождливый холод осенней ночи.
Дуло упирается мне между лопаток и непрозрачно намекает на то, что следует поторапливаться.
Как бы я ни была хороша в управлении воздухом, но пулю остановить не успею, поэтому мне приходится послушно следовать в указанном направлении.
Захожу в дом. Свет в коридоре слепит глаза. С одежды на пол капает вода. Грязные следы пачкают плитку и бежевый придверный коврик. Боюсь обернуться. Сердце бухает о ребра. Дышу часто и шумно. Вздрагиваю от щелчка – бугай закрыл зонтик.
– Чего стоишь? – он спрашивает спокойно, будто мы находимся на дружеских посиделках. – Снимай пальто, сапоги и проходи.
Я молча раздеваюсь. Краем глаза замечаю, что пистолет все еще при мужчине. Вздыхаю.
– Могу я взять с собой рюкзак? – задаю вопрос, опустив голову и понурив плечи, пытаюсь усыпить его бдительность.
Пусть бугай считает, что я смирилась с ситуацией. Сама же в это время просчитываю, что делать дальше. К сожалению, пока ничего путного в голову не приходит. Но я обязательно что-нибудь придумаю.
– Оставь здесь. У Николь он тебе не пригодится, – незнакомец ухмыляется.
Наверное, не верит в мою мнимую покорность. Опытный …
Я ставлю рюкзак на банкетку, над которой висит мое пальто. Начинаю злиться, потому что не могу придумать выход из ситуации. Да как так-то?!
Вот бы размахнуться и от всей души влупить бугаю по лицу рюкзаком, а потом приковать к стене, до предела уплотнив воздух на лодыжках и запястьях. Если бы не пистолет, так бы и сделала. Не хочу быть здесь! Но незнакомец все время настороже, не сводит с меня пристального взгляда. Опасается.
– Выходишь из коридора в зал, первая дверь справа. Тебе туда. Быстрее! Не стой столбом!
Иду через зал, захожу в указанную комнату. Дверь за моей спиной громко захлопывается. Бугай остается снаружи.
Я осматриваюсь. По стенам помещения пробегают радужные всполохи – защита. Мне ее не вскрыть. В комнате хорошо освещен только один участок – с письменным столом.
Свет от настольной лампы падает на пустую деревянную столешницу, оставляет лицо владельца кабинета в полутени.
Это женщина. Она неподвижно сидит в кресле напротив стола и разглядывает меня.
– На что вы смотрите, уважаемая?! На мне узоров нет. – Я пытаюсь храбриться перед новым противником, а у самой поджилки трясутся.
Женщина нажимает на какую-то кнопку под столом. Загорается лампа на потолке.
Моргаю, пытаюсь привыкнуть к новому освещению. Теперь я вижу владелицу кабинета достаточно четко. Она встает из-за стола, обходит его и бедрами упирается в торец.
Женщина одета в красную полупрозрачную блузку, под которой видно черное кружевное бюстье. Еще на ней кожаные штаны на клепках и грубые ботинки на низкой платформе. Ее вьющиеся рыжие волосы огненным каскадом растекаются по спине до самой поясницы, прекрасно гармонируют с глазами цвета янтаря, подведенными черной подводкой, и алыми от природы губами.
Женщина скрестила руки на груди и молча смотрит на меня. Чего она хочет? Почему нервно постукивает пальцами с длинными кроваво-красными ногтями-пиками себе по предплечью? Что-то не так…
Я присматриваюсь. Облик женщины начинает мерцать. Да это же демоница! Над головой отлично видны очертания маленьких загнутых книзу рожек.
Ведьмы ковена говорили мне об этой расе, но я до сих пор ни разу с ней не сталкивалась.
На миг закрываю глаза, призываю силу. Потоки воздуха мягко окутывают фигуру напротив и развеивают насланный ею морок. Он, словно вода, стекает с демоницы.
Огненные волосы превращаются в фиолетовые, заплетенные во множество косичек-дредов, эпатажные черные штаны и полупрозрачная блузка – в серый байковый спортивный костюм, ботинки – в мягкие домашние тапочки с единорогами. Глаза же меняют цвет с янтарного на нежно-голубой. Только макияж и ногти остаются прежними.
У меня от этих перемен округляются глаза, и демоница сразу же понимает, что ее обман раскрыт. Она широко улыбается, а потом резко разворачивается и бросает в меня темно-лиловый потрескивающий шар.
Я не успеваю отклониться, но ясно понимаю, что это конец. Если шар меня коснется, то испепелит в мгновение ока.
Не хочу видеть свою смерть, не могу этого принять, но продолжаю стоять с открытыми глазами. Поэтому замечаю, как передо мной мелькает голое мужское тело. Оно заслоняет меня, словно щит, и принимает удар на себя.
Вопреки ожиданиям мужчина не рассыпается в прах. Наоборот: фиолетовый шар, как мячик, отскакивает от него и летит обратно к своему владельцу. Демоница ловко ловит сферу. Шар с шипением всасывается в ее ладонь. Только неприятный сизый дымок напоминает, что здесь едва не случилась трагедия.
– Ну, здравствуй, котик, – игриво говорит демоница и поправляет выбившуюся из прически косичку. – Давно я ждала парочку вроде вас. Будем знакомы. Меня зовут Николь.
Демоница разрезает пространство ладонью, вытаскивает из черной дыры махровый женский халат поросячьего розового цвета и бросает его в сторону мужчины. Одежда не долетает до адресата и мохнатой лужицей растекается по полу у его ног.
Мужчина продолжает настороженно стоять на месте. Каждый мускул на его подтянутом теле напряжен. Хотя с моим обзором хорошо виден только рыжий затылок с короткими растрепанными волосами, крепкая шея, рельефная спина и упругие ягодицы. Но такая неестественная неподвижность говорит сама за себя – будто хищный зверь замирает перед броском.
– Да, брось, котик. Ничего я не сделаю твоей хозяйке. Хотела бы – убила намного раньше. Лучше оденься.
Николь поворачивается к нам спиной, не спеша подходит к рабочему креслу, садится в него, кладет руки на столешницу и демонстративно опирается подбородком о ладонь, будто ей скучно. Она даже зевает. Издевается или желает показать, что в кабинете безопасно? Кто знает… Но это действует.
Мужчина отмирает и осторожно делает шаг вперед, подхватывает с пола халат и надевает его, а потом возвращается назад – прикрывает меня.
– Располагайтесь, гости дорогие, – демоница расплывается в улыбке и приглашающе машет нам рукой.
Она нажимает на очередную кнопку, панели на полу перед столом разъезжаются, снизу поднимаются два удобных на вид кресла. В кабинете сразу становится уютнее, по крайней мере не так голо, как раньше.
Только сейчас я окончательно понимаю, что была на волосок от смерти, а рыжий мужчина напротив – это мой кот-защитник.
У меня темнеет перед глазами, в ушах шумит, к горлу подкатывает комок тошноты. Я пытаюсь прийти в себя, но теряю ориентацию в пространстве и падаю.
Прихожу в чувство на мужских руках. Рыжик смотрит на меня остро, словно сканирует на степень повреждений.
Я рассматриваю его в ответ: точеные черты лица, рельефные скулы, широкие брови, ровный аристократический нос, изогнутые в форме лука пухлые губы и квадратный подбородок. Однако самое примечательное во внешности мужчины – это глаза: левый зеленый, а правый – синий с растянутым узким зрачком.
– Вы долго там стоять собираетесь?! – нетерпеливо восклицает демоница.
Волшебство момента рассеивается. Мужчина ставит меня на пол, поддерживает под локоть, помогает дойти до гостевого кресла и усаживает в него. Сам располагается в таком же сбоку.
Этот долгий день и абсурдность ситуации окончательно доканывают меня. Я, как сумасшедшая, начинаю смеяться, до икоты и слез на глазах. Останавливаюсь далеко не сразу. Не знаю, что окружающие думают о моем психическом здоровье, но все это оказывается для меня слишком. Так что плевать мне на чужое мнение.
Глава 2. Предложение
Когда смех затихает, я вытираю мокрые глаза рукавом блузки, осматриваюсь.
Обстановка в кабинете становится еще более напряженной. Вы слышали когда-нибудь, как звенит воздух? Такое ощущение, будто микротоки поднимают дыбом мельчайшие волоски на теле, кожа покрывается мурашками, отчетливо слышен любой звук, будь то человеческое дыхание или жужжание комара. Вот что-то подобное я чувствую сейчас, поэтому передергиваю плечами и мотаю головой, чтобы хоть немного сбросить нервное напряжение.
Словно три вершины равностороннего треугольника, мы сидим с рыжим и демоницей на одинаковом расстоянии друг от друга и молчим. Первой затянувшуюся паузу нарушает Николь:
– Поздравляю, вы прошли проверку на должность консультантов по ведовству и оккультизму в детективное агентство “Демон и Ко.”! – она говорит это торжественно, будто оказывает нам с рыжим великую милость.
Наверное, совсем не чувствует за собой вины. Не удивительно, демоны вообще к этому не склонны. Им свойственно верить в свою правоту в любых обстоятельствах. Выражение: “Цель оправдывает средства”, – это точно про стандартную психологию демонов.
– Вы это серьезно?! – я не могу удержаться от восклицания.
– Интересные методы набора персонала, – говорит рыжий с ехидной улыбкой и поправляет растрепавшуюся челку.
Мое внимание привлекает сережка-гвоздик в его правом ухе, которая поблескивает от света настольной лампы. Интересная вещица, явно волшебная, раз перевоплощается вместе с котом.
– Я бы хотел узнать подробности, – уточняет рыжий, не обращая на меня внимания.
Да как он может быть настолько хладнокровным! Сидит в кресле расслабленно, нога на ногу. Его ничего не смущает. Даже розовый женский халат, доходящий до бедер и распахнутый на груди он носит будто смокинг на светском мероприятии, совершенно естественно.
Я же не могу найти удобную позу, постоянно ерзаю по мягкой ткани кресла.
– Не спеши отказываться, ведьма.
Николь открывает ящик стола и вытаскивает оттуда пухлую папку. Она кладет на нее руку и двигает по столешнице в мою сторону.
Я смотрю на серую обложку с надписью “Дело №13” словно на змею, даже не пытаюсь взять ее.
– Долго будешь гипнотизировать документы, Нина? Испугалассь, – шипяще растягивая слова, говорит демоница.
– Мне нечего бояться, Николь.
Раз она перешла на ты, то и я могу.
– Тогда чего ждешь?
Демоница удивленно поднимает брови и чуть склоняет голову, будто сомневается в моей решительности.
Я осторожно беру папку, провожу ладонью по твердой шероховатой обложке. Мне кажется, что от документов веет холодом. Это воздух предупреждает меня. Он шепчет о том, что внутри находится что-то неприятное, темное, зловещее. Но я отмахиваюсь от этих ощущений и открываю первую страницу.
С фотографии на меня смотрят родители. Они улыбаются. Их глаза сияют счастьем. Мама положила руку папе на плечо и склонила к нему голову, а он обнимает ее за талию. Такими я запомнила их до исчезновения.
На следующей странице находится копия бабушкиного заявления по факту пропажи родителей, под ней ручкой написан номер уголовного дела, которое возбудили, когда мама с папой пропали.
С тех пор прошло десять лет, но мне все еще больно вспоминать то время. Я чувствовала себя потерянной и одинокой, но держалась ради бабушки. Ей было гораздо сложнее: дочь с зятем исчезли, внучка еще не выросла.
Не сказать, что со мной было много проблем. Однако пятнадцать лет – сложный возраст. Найти подход к подростку нелегко даже родителям. Что уж говорить о нашей ситуации.
Я могла молчать несколько дней к ряду и плакать в подушку или так громко слушать музыку, что соседи через два дома начинали жаловаться. А про мои эксперименты с одеждой и макияжем вообще стыдно вспоминать: короткое мини, колготки с дырками, высокие каблуки и выделенные черной подводкой глаза, розовые веки, черные ногти. Боже!
Однако со временем жизнь вошла в свою колею. Разбушевавшиеся гормоны поутихли. Я закончила школу, заочно поступила в институт на менеджера-экономиста, а потом открыла собственную небольшую лавку с зельями.
Конечно, у бабушки остались фотографии со школьных времен, где мой внешний вид далек от совершенства. Их я спрятала подальше от любопытных глаз, в самый дальний угол домашнего комода. Он до сих пор стоит у нас в зале. Но если не знать точно, где лежит фотоальбом, его просто так не найдешь.
Эта старая фотография со счастливых времен всколыхнула во мне давно забытые чувства. Любовь родителей и воспоминания о них я сохранила в памяти и положила на дальнюю полку подсознания. Пусть и счастливые, но они несли в себе боль утраты, которую мне так и не удалось пережить.
Говорят, время лечит. Но я не согласна. Оно может только сгладить углы, острые грани которых глубоко впиваются в сердце и ранят его. Горе остается где-то рядом. Незримо оно существует в душе. И любое событие, напоминание о прошлом, может легко его оживить. Пусть грани не станут такими же острыми, как раньше, но все так же продолжат давить на сердце и терзать душу.
Я провожу кончиками пальцев по фотографии, будто хочу впитать в себя светлый образ родителей, но ощущаю лишь холодную гладкость пластикового файла.
Мне кажется, что на меня внимательно смотрят две пары глаз: рыжего и демоницы. Поворачиваю голову влево – мне не кажется. Котик смотрит на меня в упор, словно пытается просверлить дыру в черепе и понять ход моих мыслей. Ну, это вряд ли… Я посылаю ему воздушный поцелуй и переворачиваю страницу. Там находятся документы, связанные с исчезновением родителей: заявление бабушки, заметки и заключение следователя. Я быстро их пролистываю, потому что и так знаю, что там.
Мне даже становится немного скучно, но огонек интереса все еще теплится в душе: для чего-то же Николь дала мне эту папку. Я долистываю дело до новой фотографии.
На ней молодая девушка, красивая загорелая блондинка в желтом сарафане. Она позирует рядом с фонтаном в виде рыбки, из горла которой вырывается струя воды. Я узнаю это место.
Парк “Петра и Февронии” находится в центре города. Это излюбленное место встреч сладких парочек. Бытует мнение, что тем, кто бросит монетку в фонтан, будет сопутствовать удача в сердечных делах. Желающие это сделать всегда находятся, поэтому дно фонтана покрыто разноцветными монетками разных номиналов, которые радостно переливаются под толщей воды в солнечную погоду.
Я листаю дело дальше. Следующее фото разительно отличается от предыдущего. Мне с трудом верится, что это бледное, истощенное тело с черными прожилками вен принадлежит той красавице в желтом сарафане.
Она лежит на траве в какой-то белой, испачканной грязью, коротенькой хламиде: волосы спутаны, они стали почти серыми из-за налипшей пыли, глаза закрыты, руки распростерты, как крылья птицы. Такое ощущение, что девушка пыталась сделать снежного ангела в разгар лета. Но это не все. На внешней стороне бедра я замечаю край татуировки похожей на цветок шиповника.
В деле есть фотографии из морга. Я присматриваюсь к татуировке, которую больше не скрывает одежда. На бледной коже шиповник смотрится чересчур ярко, будто вызов бледности мертвой плоти.
Листаю дело дальше, читаю документы, рассматриваю фотографии. На всех изображены девушки, совсем не похожие друг на друга: блондинки, брюнетки, рыжие, пухлые и худые, высокие и низкие. На первый взгляд в них ничего общего. Все трупы найдены в разных местах: городах, парках, лесах. Времена года и суток также разные. Но для меня все ясно. У каждой девушки есть “особая” татуировка. А это значит, что какой-то маньяк объявил охоту на ведьм. И я не могу, просто не имею права, захлопнуть эту папку и забыть все, что в ней содержится. Мои сестры мне этого не простят.
– Ну, и? – спрашивает Николь. – Теперь-то, ты, готова сотрудничать?
– Да. Что нужно сделать? – мой голос слегка хрипит после долгого молчания.
– Вот так бы сразу, детка. А теперь поработаем, – радостно отвечает демоница и протягивает мне сотовый телефон.
Я беру его и откидываюсь на спинку кресла.
– Больно же! – раздается недовольное из-за спины.
Видимо, я отдавила котику пальцы.
– А нечего было подкрадываться!
И как только он смог подойти ко мне так близко настолько бесшумно?!
Наверное, я слишком увлеклась, когда вникала в суть дела и читала материалы.
– Как ты понимаешь, – начинает Николь, – это дело связано с ведьмами.
– Расскажи мне лучше что-то новенькое, – бурчу я себе под нос, но демоница каким-то образом слышит.
– Хорошо, вот тебе новенькое: я считаю, что за смертями этих девушек стоит твой отец.
В комнате становится слишком тихо. Кажется, я слышу даже собственное сердцебиение.
– Что… ты … сказала?!
– Есть вероятность того, что убийца – твой отец.
Я вскакиваю с кресла в намерении влепить этой рогатой сволочи как минимум пощечину, но меня останавливает новое фото. Будто фокусник, демоница достает его из кармана байки и бросает на столешницу.
Не верю своим глазам. Такого не может быть! Нет!
На фотографии запечатлено бездыханное тело матери. Она кажется старше, чем я ее запомнила. Но это определенно она, моя мать. Почему полиция не сообщила мне о ее смерти? Что вообще происходит?!
Дрожащими руками я беру фото и подношу его ближе к глазам. Монтаж?! Если и так, то качественный. Я не могу найти каких-либо огрех или несоответствий, картинка выглядит болезненно натуральной.
– Есть доказательства причастности отца к этим убийствам? – мой голос звучит сухо и безэмоционально.
Если нужно, я могу взять себя в руки, но эта собранность дается мне не легко, а потом обязательно настигает откат. Хорошо бы в этот раз пронесло, но в такое счастье верится с трудом.
Демоница протягивает мне еще одну папку без номера и названия. Она выглядит не такой пухлой, как предыдущая, но взять ее гораздо сложнее.
Пальцы на руках немеют от холода. Это воздух настойчиво намекает мне, что привычный мир скоро изменится навсегда.
Я выдыхаю и будто бросаюсь в омут с головой – беру папку и открываю ее.
Кроме фотографий моей мертвой матери в файлах находятся и другие снимки. На них изображены родители, как вместе, так и поодиночке. Они вполне себе живые, здоровые и путешествуют. По крайней мере я видела фотки из Парижа, Берлина, Греции, Испании и других стран.
Не верится! Пока мы с бабулей переживали их исчезновение, они наслаждались жизнью! Кафе, театры, музеи, яхты … Да, откуда только они взяли деньги на это?!
Еще в папке находятся материалы с докладами детективов агентства, а также описание и фото улик. Там есть многое, начиная от анализа ДНК волос и крови, найденных на местах преступления, и заканчивая отпечатками пальцев на бычках сигарет, валявшихся возле тел жертв. Неужели папа начал курить?
– Откуда ты взяла эти фото и документы? – я заставляю себя обратиться к демонице.
– Фото – из Московской квартиры твоего отца, а документы – часть из полиции, а часть из наших внутренних источников, – она отвечает четко и быстро.
Значит, скорее всего не врет.
– Где папа сейчас?
– Ушел от охотников за ведьмами неделю назад и больше не появлялся на наших радарах. Скорее всего залег на дно.
– Охотников?!
Такого я точно не ожидала.
Эти свирепые бойцы за справедливость берутся за дело только в крайнем случае, когда вина преступника доказана и соразмерна самому жестокому наказанию в нашей среде – отъему силы и казни.
Уж лучше отца поймает полиция, чем охотники. Тогда у него хотя бы появится шанс выжить.
Что это за мысли? Разве я стану переживать за жизнь предателя, подозреваемого в серии убийств? Но, несмотря на все предоставленные доказательства, я не хочу верить в вину отца. Не могу. Не буду. Мне нужно узнать правду и раскрыть это дело.
– Чем я могу помочь, Николь? Вряд ли после того, как отец исчез на много лет, он вдруг появится и захочет со мной поговорить.
Я пожимаю плечами и откидываюсь на спинку кресла. Рыжий все еще стоит за моей спиной.
– А вот это, детка, правильный вопрос. Для начала выйдешь на работу, познакомишься с моими ребятами, потом и поговорим.
Демоница нажимает на столе кнопку вызова. Радужные всполохи исчезают со стен. В кабинет входит давешний бугай. Он кивает женщине и показывает нам на выход.
Мы с рыжим выходим в прихожую. Я накидываю пальто и забираю рюкзак, оборачиваюсь. На полу розовой махровой лужицей растекается халат. Из-под полы выглядывает рыжая усатая морда с разноцветными глазами. Понятно, коту пальто ни к чему.
Хитрец вылезает из-под халата и запрыгивает на мое плечо, оборачивается вокруг шеи и затихает.
Я сначала хочу его сбросить, но потом решаю оставить. Все же котик защитил меня сегодня от смерти. Негоже так его «благодарить». Я тяжко вздыхаю и вместе с бугаем выхожу на пропитанную влагой улицу.
Дождь закончился. Ветер стих. Воздух пахнет холодом и прелыми листьями. Солнце давно зашло. Если бы не фонари, разгоняющие тьму вдоль садовой дорожки, нас бы полностью окутала тьма.
Вспоминаю фразу из песни Булата Окуджавы: “Здесь птицы не поют, деревья не растут, и только мы, плечом к плечу, врастаем в землю тут”. Брр, надеюсь, до “огня” дело не дойдет.
Я передергиваю плечами и усмехаюсь. Чего, спрашивается, испугалась, дурочка?! Я же – ведьма. Мне нечего бояться!
С такими мыслями я делаю шаг вперед, встаю на плитку садовой дорожки и шагаю в сторону такси. Свет от фонарей начинает моргать и в конце концов гаснет. До машины мне остается каких-нибудь пару метров. Но я ничего не вижу и останавливаюсь. Сзади слишком громко в наступившей тишине дышит бугай. Его длинный кожаный плащ слегка поскрипывает в такт шагам. Видимо, темнота ему не помеха.
Он быстро догоняет меня, кладет руку на мое плечо и вскрикивает.
– Что случилось? – мне чудятся нотки страха в собственном голосе.
– Да чтоб тебя! – раздается гневное справа. – Твой котяра тяпнул меня за руку!
– А нечего ко мне руки тянуть! – я пытаюсь защитить блохастика от заслуженной кары.
В этот момент водитель заводит мотор такси, у машины загораются фары. И чего, спрашивается, он раньше не мог этого сделать? Заснул что ли?
Света достаточно, чтобы продолжить путь.
Бугай посылает меня с котом по матушке, провожает до автомобиля и с силой захлопывает пассажирскую дверь.
Я боюсь, что водитель снова отвезет меня не в том направлении, но сама не замечаю, как под мерное урчание кота и классическую музыку, которая играет по радио, засыпаю.
Машина останавливается возле моего дома. Я выхожу из такси. Светает. Все вокруг окрашивается в серые тона. Еще не рассвет, лишь намек на него.
На лифте я поднимаюсь до двери своей квартиры, захожу в нее, аккуратно перекладываю кота на диван и раздеваюсь.
Все, этот день окончательно меня вымотал. Я падаю в нежные объятия кровати и с облегчением закрываю глаза.
***
Я просыпаюсь медленно, тягуче потягиваюсь в кровати.
От простыней пахнет свежестью и лавандой, из приоткрытого окна тянет сыростью и холодом осеннего утра.
Будильник не звонил, значит, выходной. Сонный мозг не желает просыпаться. Я подтягиваю одеяло выше, обнимаю подушку и пытаюсь вырвать у Морфея еще пару минут.
На живот ложится чья-то горячая рука, она обнимает меня и притягивает к твердому и явно мужскому возбужденному телу.
Что происходит?!
Я резко открываю глаза и пытаюсь осознать, где и с кем нахожусь. Вроде комната моя: те же шторы, стены и письменный стол. Тогда откуда взялась эта наглая мужская конечность, не говоря уже обо всем остальном?
Мозг выходит из состояния сна и усиленно начинает работать. Я вспоминаю вчерашний день: собрание, похищение, демоницу. Точно! Меня же наняли на работу в детективное агентство! А это недоразумение по соседству, должно быть, мой кот-защитник. Не мужчина, а кот, которого я вчера ночью уложила спать на диван.
Каков наглец! Сейчас он получит по рыжей усатой морде! Тьфу ты, лицу! Я ему зенки выцарапаю и на зелья пущу!
С таким боевым настроением я поворачиваюсь к рыжику и заношу руку для удара.
Он распахивает глаза и улыбается, не предпринимая попыток себя защитить. Не чувствует во мне угрозу? Или ему по кайфу такие игры?
Я опускаю руку на одеяло и хмурюсь.
– Пошел вон из моей кровати, блохастый!
Честно говоря, мне после вчерашнего не до разборок. Хочется в душ, чашечку крепкого кофе и шоколадку. Но кого волнуют мои желания?
– Хозяйка в плохом настроении? – будто в недоумении спрашивает рыжик. – Может, ей нужен расслабляющий массаж?
Этот самоубийца нарывается! Сейчас как напущу на него чесотку, будет не до шуток! И только я собираюсь ему это все высказать, как наглец откидывает одеяло и плавно встает с кровати. Слова замирают у меня на губах.
Хорош мужик, и знает это! Абсолютно голый, он беззастенчиво идет к туалетному столику, открывает выдвижной ящик и среди разнообразия баночек, тюбиков и бутылочек безошибочно выбирает мое любимое миндальное масло. Откуда только узнал?
Рыжик открывает флакон, капает пару капель себе на ладонь и начинает втирать масло в грудь, потом спускается ниже к упругому животу, доходит до линии пупка и еще ниже.
Я закрываю глаза, чувствую, как щеки обжигает румянец, а дыхание учащается. По комнате плывет аромат миндаля.
Кровать скрипит под тяжестью моего защитника.
Надо что-то делать. Веду себя, как девчонка! Так не пойдет!
Я открываю глаза и падаю в зелено-синий омут.
Котик зря времени не теряет: его лицо прямо над моим, руки – по обе стороны от моей головы. И даже сквозь одеяло и тонкую ткань ночной сорочки я ощущаю кожей живота его горячее возбуждение.
Рыжик наклоняется все ниже. Его дыхание пахнет медом и корицей. Я непроизвольно вдыхаю глубже и облизываю пересохшие губы, но в последний момент беру себя в руки и отворачиваюсь. Поцелуй приходится в щеку.
Я упираюсь ладонью рыжику в грудь и отталкиваю его от себя. В этом мне помогает воздух.
Он сносит котика с кровати и надежно прижимает к полу. Тот ругается и пытается подняться, но безуспешно.
Я медленно встаю и ухожу из комнаты, пытаясь скрыть за молчанием растерянность. Не понимаю, с чего мне так реагировать на малознакомого мужика?
Я закрываю дверь ванны и позволяю воздуху отпустить пленника. В спальне подозрительно что-то бьется, но в душевую, слава богу, никто не ломится.
Мне кажется, это хороший знак. Я захожу в кабинку, включаю воду и подставляю голову под горячие струи.
Глава 3. Объяснения
Я кое-как поднимаюсь с пола и сажусь на кровать, глубоко вдыхаю и выдыхаю. Сейчас бы покурить, глубоко затянуться и выдохнуть. Да так, чтобы голова закружилась, а мысли наполнила легкость. У меня даже пальцы правой руки подрагивают, как будто могут сжать сигарету. Жаль, в этом доме такого добра не водится.
Я провожу рукой по волосам, откидываюсь на простыни и закрываю глаза. Они все еще слезятся от непривычно яркого света. Один зрачок после трансформации остался по-кошачьи вытянутым, а второй превратился в нормальный по-человечески круглый.
Хмыкаю. Звук резонирует внутри меня и вызывает неприятные воспоминания. Как я дошел до такой жизни?! Все просто, нужно только разочек умереть. Да, что уж теперь говорить.
Простыни все еще хранят запах хозяйки. Непередаваемый аромат! Я начинаю дышать чаще, пытаюсь втянуть ускользающие от чуткого обоняния нотки. Этот сводящий с ума аромат словно пропитывает меня насквозь, неуловимо трется о чувствительную кожу, разрядом проходится по подушечкам пальцев и исчезает, срываемый дуновением ветра из открытого на ночь окна.
Опомниться удается не сразу. Я резко встаю с кровати, оборачиваю простыню вокруг бедер и подхожу к окну, но не вижу пейзажа за ним. Глаза застилает злость на ведьму, на себя, на мир. В груди, в области сердца, разливается призрачная боль. Она все ширится и не дает нормально дышать.
Я подхожу к туалетному столику и сжимаю в руке стеклянный флакон духов. Он лопается, словно спелая груша. Осколки врезаются в ладонь, кровь течет по руке до сгиба локтя и капает на пол. Боль отрезвляет, и я отбрасываю остатки флакона прочь. Они глухо ударяются об стену и осыпаются вниз мелким крошевом, оставляя на обоях мокрое, местами кровавое, пятно. Хорошо, что мне попался почти пустой флакон. И все равно сладкий цветочный запах забивает все остальные ароматы комнаты. Я открываю окно: впускаю в спальню поток свежего воздуха, и жду, пока проветрится помещение.
С улицы раздается шум машин, и чей- то громкий, визгливый голос, неприятно колет чувствительных слух. Это соседка болтает по телефону возле входа в подъезд. Железная дверь скрипит, а потом звук разговора затихает.
Клен напротив приятно шелестит. С него срывается и падает на подоконник желто-коричневый лист. Я беру его в руки: мокрый, резной, по-осеннему яркий.
Чувствую, как по щеке бежит слеза: вытираю ее тыльной стороной ладони. Я жив! С пониманием этой простой истины мне вдруг становится легче.
Звук капель в ванной исчезает. Я непроизвольно прислушиваюсь. Ведьма выключает душ.
Что ж, пора играть навязанную роль и выполнять подписанный кровью договор. Я срываю с бедер простыню и становлюсь напротив двери в спальню: пусть зараза посмотрит, какого «кота» получила!
В среде колдунов считают, что все ведьмы – шлюхи. Они редко выходят замуж, хотя любовников заводят часто. Даже поговаривают, что ведьмы используют сперму для создания зелья молодости, потому-то и стареют медленнее обычного человека.
Череда утренних событий и полученный накануне отказ не вписались в мои стереотипы, за которые я держался из последних сил.
Я собираю волю в кулак, встаю перед дверью и представляю «свою» черноволосую ведьму. Интересно, она наденет шелковый халатик или кружевную комбинацию? А чем будет пахнуть: розой, фиалкой, лавандой? Или, может, чем-то экзотическим типа пачули?
Эти мысли меня возбуждают и заставляют замереть в ожидании на против двери спальни в самой эффектной позе. Пусть ведьма заценит «размер» имущества.
Однако своевольная чертовка подходит к двери, топчется на пороге, и, уходит, громко шлепая тапочками. На кухне гремит посуда.
Дурак! Она же сразу дала понять, что «такие» отношения ей не нужны! Итак подмоченное с утра настроение портится еще больше.
Я сжимаю пальцы в кулаки. Правую руку до сих пор саднит, видимо ранки от осколков флакона еще не успели зажить. Кровь снова капает на пол. Так я заляпаю ведьме весь пол в спальне – приходится медленно разжать пальцы и сосредоточиться на исцелении. Вскоре ранки покрываются корочкой.
Надо выходить из комнаты.
Конечно, кошачье обличье подошло бы мне больше, но нам с ведьмой нужно поговорить. Даже не так: это жизненно важно!
Я разрываю простыню на две части. Одним куском убираю осколки и кровь, а другой, немного подумав, все же обматываю вокруг бедер, а потом выхожу из спальни.
Ведьма стоит у плиты, от которой начинает тянуть гарью. Кажется, девушка планировала сделать на завтрак омлет. Но она не помешивает его, да и смотрит в другую сторону. Я бросаюсь вперед, хватаю сковороду за ручку, переставляю сгоревшее нечто на свободную комфорку и выключаю газ.
Девушка будто только теперь отмирает. Она смотрит мне в глаза, затем переводит взгляд ниже и осознает, что кроме простыни мое тело ничто не прикрывает. Ее щеки слегка розовеют: если бы я не стоял так близко, то не заметил бы. Ведьма отодвигается от меня на расстояние вытянутой руки и спрашивает:
Какой у тебя размер?
– Что?! – я не сразу понимаю, что она имеет в виду, и мешкаю с ответом.
– Я говорю о размере одежды и обуви, – уже с вызовом поясняет девушка, картинно закатывает глаза и скрещивает руки на груди.
– М, 42. А что, в твоем гардеробе завалялись мужские шмотки? – я спрашиваю с ехидной усмешкой и демонстративно заламываю вверх бровь.
Ведьма может воспринять мои последние слова как намек на большое количество мужчин в ее жизни. Но я не могу удержаться: злюсь и не понимаю почему. Вот зачем мне нужно провоцировать и дразнить девчонку?! А ведь она тоже разозлилась, чуть пар из ушей не валит. Стоит передо мной, дышит часто, щеки покраснели, а в глазах пляшет зеленая буря. Видимо, конструктивного диалога сегодня не выйдет. Но к моему величайшему удивлению, ведьма быстро справляется с гневом.
– Нет. Закажу доставку в интернете, – она отвечает на мою подколку довольно спокойно.
Это злит, но и заставляет немного больше уважать девушку. Так быстро успокоиться может не каждый. Эта черта характера многое мне говорит о силе воли хозяйки.
– Хм, тогда заказывай, а я приготовлю нам что-нибудь съедобное. Это «дерьмо», – я махаю рукой в сторону горелого омлета, – даже свиньи есть не станут.
Ведьма белозубо улыбается, явно задумала какую-то пакость. Она подходит к холодильнику и открывает его. Там, прижимаясь к друг другу бочками, одиноко стоят пару баночек клубничного йогура. На этом все.
Девушка ставит одну из баночек на стол и говорит: «Завтрак подан. Приятного аппетита». Она кладет рядом с йогуртом чайную ложку и отворачивается, чтобы вскипятить воду в чайнике.
Я молча сажусь за стол и жду, пока ведьма заварит хотя бы чай. Но и тут меня ждет облом. Девушка достает из кухонного шкафчика упаковку с чайными пакетиками. Я медленно вдыхаю и выдыхаю. Спокойно. Все не может быть так плохо.
– Я предпочитаю кофе. Хоть он-то у тебя есть?! – не могу скрыть за простым вопросом нотку сарказма.
На стол рядом с чайными пакетиками ведьма ставит банку с растворимым кофе. Боже!
Кажется издеваться надо мной доставляет девчонке большое удовольствие. Вот как глаза искрятся! А улыбка так и цветет на губах, таких сочных, розовых, влажных … стоп. Кажется, меня опять стало заносить не туда. Чертов договор фамилияра! А поговорить-то надо. И успокоиться бы тоже не помешало.
Ведьма садится за кухонный стол напротив меня, ставит чайник посередине и срывает с йогурта фольгированную крышку. Она выбирает чай из коробочки и заваривает его, а потом демонстративно кладет мокрый пакетик прямо на столешницу. На поверхности тут же образуется коричневое пятно.
Я закрываю глаза ладонями и считаю про себя до пятидесяти. Это немного помогает. По крайней мере перспектива прожить до конца жизни, питаясь йогуртами с подгорелым омлетом и запивая все это кулинарное богатство пакетированным чаем или растворимым кофе, уже не кажется мне такой унылой.
Ну, не умеет девушка готовить, так ведь я могу! Делов-то, сходить в магазин и купить нормальную еду.
Я открываю глаза и протягиваю ведьме свой йогурт. Она его не берет. Тогда мне приходится просто поставить баночку на стол рядом с девушкой, которая начинает хмуриться.
– Кажется, сегодня у меня разгрузочный день, – я пытаюсь сказать это ведьме как можно спокойнее, чтобы она не обиделась, ведь впереди маячит тяжелый разговор.
С девчонки будто вмиг стекает все веселье.
– Я закажу доставку пиццы, ты не останешься голодным, – без тени улыбки в голосе произносит ведьма. – Какую заказать: «Маргариту», «Пепперони», «Неаполитана» или что-то другое?
Странно, что девушка поинтересовалась моим мнением.
– Давай ту, где много мяса.
Ведьма достает телефон из кармана джинс и заказывает «Деревенскую» большую пиццу.
Через полчаса приезжает курьер и отдает девушке коробку. Ведьма ставит ее на стол и открывает крышку. Квартира тут же наполняется ароматами копченой курицы, ветчины и сыра моцарелла.
Я непроизвольно сглатываю слюну. Ведьма нарезает пиццу. Я сажусь за стол, беру в руку первый кусок и … пропадаю. Как вкусно! Кажется, у котов есть какие-то дополнительные рецепторы на языке, а может быть это новое тело так нуждается во внешней подпитке. Но вкус пиццы просто божественный! Я съедаю последний кусок и сыто откидываюсь на спинку стула.
Ведьма все это время зависает в ноутбуке, который она принесла на кухню из зала. Благо пакетик и пустую баночку от йогурта я выкинул заранее. Девушка иногда бросает в мою сторону оценивающие взгляды, предполагаю, выбирает для меня одежду. Надеюсь, ее не покинет благодушное настроение, а то ходить мне в красных штанах в облипку и желтой футболке с зеленой кепкой или что-то типа того. Не хотелось бы…
Как только я заканчиваю есть и выбрасываю коробку от пиццы в мусорку, ведьма разворачивает ко мне ноутбук. Действительно, на экране отображается сайт магазина одежды, мужской отдел. Но корзина пуста. Что такое?
Видимо, удивление отображается у меня на лице, потому что девушка говорит: «Выбирай, что хочешь», – и пододвигает ко мне ноутбук.
Я бросаю в электронную корзину товаров на приличную сумму, но ведьма без вопросов подтверждает заказ и быструю доставку. Вещи со склада магазина должны привезти в течение пары-тройки часов.
Девушка закрывает крышку ноутбука, берет его в руки и собирается уходить, но я прошу ее остаться. Оттягивать разговор не имеет смысла.
– Давай знакомиться что ли, – я делаю небольшую паузу, собираюсь с силами и говорю: – Меня зовут Захария.
Собственное имя звучит как-то странно в нынешней ситуации. Оно напоминает о прошлом, словно «эхо». Но что поделать, другого имени у меня нет.
– А я – Нина, – отвечает девушка.
– Знаю, в «гостях» у Николь слышал.
– Да, точно, а я и забыла.
Ведьма бьет себя ладонью по лбу и ненадолго прикрывает глаза, а потом спрашивает:
– Необычное имя, настоящее? – вопрос девушки звучит словно шутка, но глаза остаются серьезными.
– Настоящее, настоящее, можешь не сомневаться – уверенно говорю я, а в сторону шепчу: «Кто бы еще позволил мне назвать вымышленное».
Но, видимо, не только фамилиары обладают хорошим слухом. Нина переспрашивает:
– Что ты сказал? Кто и что может тебе запрещать?
Ведьма не замечает, что из ее прически выбивается угольно-черная прядь, которая контрастом ложится на ткань белой хлопковой футболки.
– Ты вообще хоть что-нибудь знаешь о фамилиарах?
Я не уверен, что могу правильно оценивать ее поведение. Может, это всего лишь игра или способ вытянуть из меня побольше информации.
– Нет, эти знания были давно утеряны. Остались только легенды, которые передаются от главы ковена к сестрам, – она говорит это с ощутимой долей досады, даже уголки ее губ опускаются.
Вдобавок ко всему ведьма будто смущается: она сидит на стуле, потупившись, а потом вообще поворачивает голову в сторону окна, словно за стеклом может увидеть что-то новое. Но там только хмурое осеннее небо и парочка громоздких грязно-серых туч.
Странно, я думал, Нина в курсе дела, хотя бы разбирается в основах, но теперь понимаю, что ошибся. Она знает даже меньше, чем я сам. Если бы не оказался в подобной ситуации, то посмеялся бы. Но сейчас мне не до смеха. Разговор будет тяжелее, чем я думал.
– Тогда начнем с начала. Коты-оборотни берутся не из воздуха. Они – бывшие колдуны, которым после смерти высшие силы дали шанс переродиться.
Я очень внимательно смотрю на девушку, поэтому замечаю, что после моего последнего заявления ее зрачки расширяются. Значит, не знала-таки, правду говорила. На душе становится как-то спокойнее, и я продолжаю:
– Кандидатам предлагают подписать договор служения, – на этом моменте Нина меня прерывает.
– Погоди, что? Ты серьезно?! Перерождение?! Договор?! Колдуны?! – девушка в недоумении всплескивает руками, – ты шутишь?!
– Нет, – я раздражаюсь, – не прерывай! Высшие силы действительно дают возможность колдунам переродиться. Но для нас это позор! Поэтому до меня мало кто соглашался, уже пару сотен лет точно не было желающих.
– А ты зачем это сделал? Любишь ведьм? Извращенец по-колдуновски?! – она смеется, не верит мне.
– Нет же! Я согласился, потому что хочу отомстить!
Не могу сдержаться и бью по столу кулаком, крепко сжимаю зубы, пока челюсти не начинает неприятно сводить. Оправдываться вообще не в моем характере, тем более перед женщиной, никогда – перед ведьмой. Но надо.
Поэтому я прикусываю изнутри щеку и с некоторой долей удовлетворения сглатываю соленые капельки крови. Легкая боль приносит временное облегчение и проясняет разум.
А ведьма все никак не уймется:
– Ну, что, любимец Богов, давай уж, договаривай!
Ведьма встает со стула и подходит к мойке. Она опирается на нее поясницей и скрещивает руки под грудью.
– Я согласился на перерождение и подписал договор. Теперь ты – моя хозяйка! Я должен делать то, что ты прикажешь. – Последние слова даются мне нелегко, приходится даже закрыть глаза рукой, чтобы их произнести. Но, к сожалению, спрятаться от реальности не удается. Я сам виноват в своих бедах. Мне и отвечать. – Положение раба и то лучше моего.
Ведьма вздергивает бровь и спрашивает:
– Что, и с балкона спрыгнешь, если прикажу?!
– Да!
– Украдешь?
– Да!
– Убьешь?
– Да, черт возьми! Убью! Я все для тебя сделаю, понимаешь?!
Она медленно разворачивается к окну и опирается руками о мойку. Я теперь не вижу ее лицо, но глухой голос ведьмы слышу довольно четко. Она говорит с какой-то особенной, вдумчивой интонацией, значение которой мне не удается разобрать:
– Кажется, начинаю понимать.
Ведьма замолкает. В кухне становится относительно тихо, только противно тикают настенные часы, и назойливо гудит холодильник. От этих звуков мои уши непроизвольно передергиваются, как у настоящего кота. Раньше у меня не было такой способности. Да и запахи вдруг становятся ярче. В нос ударяет запах ветчины, пропитавший картонную коробку, вперемешку с вонью горелого омлета, забытого возле холодильника. Горло сводит спазмом. Я сглатываю горькую слюну. Напряженную обстановку разрезает звон дверного звонка.
Ведьма разворачивается и спешит к входной двери. Я обгоняю ее на полпути и сам открываю дверцу.
Все в порядке. Это курьер. Он смотрит на меня пару секунд, а потом на его лице расползается «понимающая» ехидная улыбка. Да, с его точки зрения все ясно: в дверях стоят мужчина и женщина, а на его бедрах лишь кусок простыни. Видимо, утро выдалось «жарким».
Я буквально вырываю пакеты с одеждой и обувью из рук курьера и захлопываю дверь у него перед носом. За створкой раздается возглас: «Эй, а код?!»
– Пшел вон! – я буквально кричу на парня.
А за моей спиной ведьма отчетливо громко называет цифру триста двадцать один. Это бесит еще больше.
Курьер отходит от двери, на лестничной площадке пикает о прибытии лифт. Парень шагает внутрь и уезжает.
Тяжесть пакетов с одеждой давит на ладони. Я подхожу к дивану, ставлю их на пол и плюхаюсь на замшевую поверхность.
– И что это было? – раздается холодный голос ведьмы, которая стоит напротив меня.
– Он пошло на тебя смотрел, – мне и самому этот довод кажется каким-то детским.
– Да?! С чего бы?! – Ведьма картинно разводит руками. – Ты уверен?! Может, он «пошло» смотрел на тебя?! – Она показывает пальцем в сторону моей набедренной повязки.
– Черт!
Я вскакиваю с дивана, хватаю пакеты, в два прыжка достигаю спальни и захлопываю дверь. Мне нужно отдышаться и успокоиться. В комнате все еще пахнет миндальным маслом и цветочными духами. Блин!
Я сваливаю пакеты на разворошенную кровать и бью ногой об ее деревянное основание. Болью простреливает большой палец. Лядь! Я, как стойкий оловянный солдатик, скачу по спальне на одной ноге, и ругаюсь вслух последними словами. Зато злость и раздражение постепенно утихают.
Я разбираю содержимое пакетов и выуживаю оттуда подходящий комплект одежды, yнадеваю его, а потом выхожу в зал.
Ведьма сидит на диване, скрестив ноги, и разговаривает по сотовому телефону.
Я какое-то время стою в стороне, но в потом решаю с удобством устроиться в кресле. Мало ли сколько времени девчонке понадобится на разговор. Невольно прислушиваюсь.
А дело-то идет о детективном агентстве. Судя по голосу из трубки, звонит сама Николь. Они с ведьмой обсуждают дату и время встречи с другими сотрудниками, в результате договариваются на сегодняшний вечер. Не было печали! Даже толком отдохнуть не получится! Я громко вздыхаю, и это привлекает внимание девчонки. Она смотрит на меня и заканчивает разговор с демоницей.
– Успокоился? – язвительное в мою сторону.
– Да, – буркаю я в ответ.
– Тогда продолжай.
Она кивает, будто дает мне разрешение на рассказ.
– Мне нужно найти своих убийц. Это было главным условием договора с моей стороны. Так что я буду делать все, что ты прикажешь, за исключением того, что касается данного вопроса. Как найти и наказать людей, которые довели меня до смерти, я решу сам. Возможно, это будет мое последнее самостоятельное решение, но думаю, оно того стоит.
– Это все? – задумчиво спрашивает ведьма.
– Пока да, – я еще не готов раскрыть ей все свои секреты.
– Тогда послушай меня, Захар. Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать. Ни убивать, ни красть от тебя не потребую. Но, раз мы связаны высшими силами, предлагаю считать друг друга, если не друзьями, то партнерами. – Ведьма сжимает в руках диванную подушечку. – Я помогу тебе найти виновников твоей смерти, а ты мне – раскрыть серию убийств с предполагаемым участием моего отца. Надеюсь, мы договорились. – Она отбрасывает подушечку, встает с дивана и протягивает мне ладонь. – По рукам?!
Я легонько пожимаю ее пальчики и отвечаю:
– По рукам!
С лица девушки пропадает напряжение, даже линия губ становится более плавной, а мелкие мимические морщинки в области лба, бровей и носа разглаживаются.
Нина предлагает набраться сил перед вечером и хорошенько выспаться.
Я соглашаюсь и немедленно превращаюсь в кота. Шмотки дождем опадают на кресло. Я выползаю из-под тряпья, лениво потягиваюсь, широко зеваю и сворачиваюсь клубком.
Нина сначала вздрагивает от неожиданности, но потом махает на все рукой и ложится спать прямо в зале на диване, предварительно сдернув с его спинки плед и подложив под голову махровую подушечку.
Я прислушиваюсь к ее дыханию, когда оно становится ровным, перепрыгиваю к девушке и спокойно устраиваюсь у нее под боком.
Глава 4. Детективное агентство
Вечер начинается с тихого мурчания. Это я в полусне поглаживаю мягкую кошачью шерстку. Не сразу до моего вялого сознания доходит, что вообще-то рядом пристроился не простой кот, но руку от «пушистой прелести» убирать не хочется. Да, и ладно. Я чешу кота между ушек, мурчание становится громче.
Телефон в кармане пикает смс-кой. Я потягиваюсь, достаю устройство и открываю сообщение. В нем указан адрес детективного агентства. Пора вставать и собираться. Я сворачиваю смс. На экране крупными цифрами высвечивается время: семь часов вечера.
Темно, за окном завывает ветер и скрепят деревья. Кажется, идет дождь. Я поеживаюсь под покрывалом. Сейчас бы чашечку горячего чая с конфеткой и хорошую книжку.
Я отбрасываю покрывало и резко встаю с дивана, на ощупь дохожу до стены и щелкаю выключателем. Пытаюсь проморгаться, глаза слезятся от быстрой смены освещения.
Кот выбирается из-под складок ткани и недовольно сопит. Прости, Рыжик, но пора идти.
Я захожу в спальню, включаю свет. В комнате царит бардак: кровать разворошена, простыни нет, край одеяла свешивается на пол, в углу валяются окровавленные тряпки. На полу возле окна собралась лужа: видимо, кто-то рыже-полосатый забыл закрыть окно.
Я закрываю створки и тащусь в ванную за тряпкой. Кот спрыгивает с дивана и бежит за мной. Он с интересом смотрит из-за двери, как я достаю из-под раковины ведро, и грозно помахивая тряпкой в его сторону иду убирать «море» в спальне.
Эта рыжая морда, гордо подняв хвост, бежит рядом со мной, а потом удобно устраивается на пуфике возле туалетного столика.
Когда лужа исчезает вместе с кровавыми тряпками и беспорядком, котик спокойно уходит из в зал. Кажется, ему доставило большое удовольствие наблюдать за уборкой.
А вот я укололась острым осколком, когда выкидывала простыню. И теперь мне приходится доставать вещи из шкафа левой рукой, потому что указательный палец правой все еще неприятно саднит: стекло зашло довольно глубоко. Ранка при нажатии кровоточит, а мне не хочется пачкать вещи.
Недолго думая, я вытягиваю с полки синий свитер крупной вязки и меняю футболку на него, джинсы оставляю те же. Наношу легкий макияж, завязываю волосы в пучок и дополняю образ удлиненными серебряными сережками, состоящими из нескольких скрепленных вместе колец.
Мне кажется, получается довольно стильно и по-деловому. Все же меня ждет первое знакомство с новым коллективом, и хочется выглядеть соответствующе званию консультанта детективного агентства.
Я выхожу в зал и смотрю на Захарию. На удивление, мне нравится его одежда. По крайне мере темно-бежевый пуловер и синие джинсы ему очень идут.
Я переживала, что «мой котик» окажется поклонником спортивного стиля, любители которого не раз гордо дефилировали мимо меня, выставляя на всеобщее обозрение три полоски на кофтах и штанах. Наверное, им казалось, что такая одежда самая крутая, но я не разделяла их мнения. Может, где-то в пакетах Рыжика и завалялись любимые многими мужиками спортивки, но хотя бы сегодня вечером он будет выглядеть достойно.
В прихожей я одеваю пальто, поверх которого накидываю длинный сине-зеленый шарф в шотландскую клетку и обуваю черные полусапожки на плоской подошве. Рядом натягивает черную куртку и серую шапку Захария.
Я беру рюкзачок и собираюсь выйти на лестничную площадку, но спотыкаюсь возле порога об его синие кожаные кроссовки, чертыхаюсь и кидаю один из них в Рыжика. Захария ловит его и спокойно надевает на ногу, а потом махает мне рукой, типа: «давай, кидай уже второй». Я злюсь и отворачиваюсь, а потом иду к лифту и нажимаю кнопку вызова.
Вскоре за спиной хлопает входная дверь квартиры. И, когда кабина подъезжает к нужному этажу, Рыжик уже стоит рядом. Мы спускаемся в молчании, а потом выходим из дома.
Тротуар подозрительно мокрый. В воздухе разлита сырость вперемешку с запахом прелой листвы. Мы с Захаром стоим под крышей у входа в подъезд. Я протягиваю руку и чувствую, как на нее падают дождевые капли. Блин! Я забыла взять зонтик. Теперь придется возвращаться домой.
Со стороны дороги сигналит машина. Я присматриваюсь к ней внимательнее. Да это же тот автомобиль, который отвез меня вчера к Николь! Водитель опускает стекло и кричит нам с рыжим залезать внутрь салона. Почему бы и нет? Все лучше, чем на автобусе. Надеюсь, в этот раз он привезет меня по нужному адресу.
Мы с Рыжиком садимся в машину. Захар предусмотрительно занимает место на первом сидении справа от водителя. Я, как и вчера, устраиваюсь позади.
Машина трогается с места, в динамиках звучит зарубежная музыка, щетки трутся о лобовое стекло, разгоняя дождевые капли. Улицы сменяются. Я то и дело смотрю на экран смартфона – отслеживаю маршрут по навигатору. Кажется, мы едем в верном направлении. Пока без сюрпризов.
Водитель молчит. Меня с одной стороны это напрягает, а с другой – о чем нам с ним говорить? Так и подъезжаем к обычной серой многоэтажке.
Похожих зданий полно в любом городе, ничем не примечательное, этажей в десять, первый из которых занимают продуктовый магазин и парикмахерская. Ее неоновая вывеска ярко светится в темноте улицы.
Водитель находит свободное место позади многоэтажки и паркуется. Все вместе мы вылезаем из машины, заходим в подъезд и поднимаемся на лифте на третий этаж.
Я осматриваюсь: лестничная площадка отгорожена белой деревянной дверью от основного длинного коридора, к стенкам которого жмутся тумбочки без створок, наполненные разного рода обувью. Напротив них поблескивают помутневшим лаком старые шифоньеры с кое-где покосившимися створками. Наверное, жильцы используют эту мебель как вещевой склад.
Нет никаких вывесок или других опознавательных знаков, даже двери квартир отличаются друг от друга только по цвету обивки. Однако над одной из них я замечаю видеокамеру, подхожу ближе и дергаю за ручку – открыто.
На мою руку ложится мозолистая ладонь Захарии. Рыжик мягко отодвигает меня в сторону, пропускает вперед водителя, а потом заходит сам. Я следую за ними.
Внутри оказывается маленькая прихожая, отделенная от агентства по виду стальной дверью с биометрическим замком. К одной из стен комнаты прижимается напольная железная вешалка. Она состоит из обувницы, мягкого велюрового сидения и перекладины с крючками для пальто и шляп. Слева от вешалки стоит коробка, доверху наполненная бахилами и пустое мусорное ведро.
Я поворачиваю голову влево и вздрагиваю. Всю стену напротив вешалки занимает большое стеклянное зеркало, в котором я четко вижу свое отражение в полный рост.
Водитель спокойно надевает бахилы, после чего встает и сканирует сетчатку глаза у двери. Раздаются щелчок, и створка приоткрывается. Водитель придерживает ее для нас.
Мы с рыжим также надеваем на обувь пластиковую защиту и наконец-то заходим в квартиру, где "скрывается" детективное агентство.