Читать онлайн Идеальное оружие бесплатно

Глава 1

Я нервно покусывала губы, застегивая последнюю пуговицу своего серого комбинезона. От волнения пальцы отказывались слушаться, и этот каждодневный процесс грозился занять гораздо больше времени, чем когда-либо. В металлических створках шкафа мне удалось поймать собственное отражение: кожа выглядела бледнее, чем обычно, кровь отлила от лица и лишила его всяких красок, голубые глаза опасливо распахнулись, а взгляд, прежде гордый, потух. Роба цвета тумана мешком висела на моем худом теле, грозясь соскользнуть вниз при любом неосторожном движении. Думаю, со стороны я выгляжу даже болезненно. Только волосы не пострадали от нескольких лет заточения на этом треклятом острове, оставшись по-прежнему густыми и шелковистыми. Они белоснежным водопадом спадали вниз, струясь по лопаткам и закручиваясь сильнее у самой талии.

– Заключенная пятьдесят два, построение через пять минут! – услышала я грозный голос своего надзирателя.

Со вздохом подхожу к двери и в последний раз осматриваю крохотную комнатушку, служившую мне домом последние десять лет. «Да уж, по этим обшарпанным стенам, низкой кровати с продавленным матрацем, узкому шкафу и пошатывающемуся столику из ледяного металла я точно не буду скучать», – твердо решаю я, прежде чем сделать шаг в коридор, где уже начали появляться мои товарищи по несчастью.

В просторном холле медсестра по очереди подзывает новоприбывших к себе, выдает порцию таблеток и без особого интереса справляется о нашем самочувствии.

– Как тебе спалось, Лилит? – спрашивает она, когда подходит моя очередь занять скрипучий стул в стерильном кабинете с большим окном.

Пожалуй, это единственное место в интернате, где можно увидеть деревья и лучи солнца сквозь мутное, защищенное решетками стекло. Забавно, что это место они именно так и называют: «Интернат». Хотя любой из здесь находящихся с уверенностью скажет – это тюрьма.

– Отлично, – вру я, зная, что этой невысокой, хрупкой блондинке глубоко до лампочки, как я на самом деле себя чувствую.

– Лилит, а что ты думаешь по поводу сегодняшнего аукциона? Волнуешься? – не отрывая взгляда от карточки с моим именем, произносит медсестра.

Помимо окна этот кабинет обладал еще одним чудом: здесь и только здесь можно было услышать свое настоящее имя вместо набора цифр. Кроме, конечно, общения с друзьями, которых я, к сожалению, сегодня еще не видела.

– Я знала, что когда-нибудь это произойдет, – пожимаю плечами я. – Я готова.

– Сегодня к тебе будет приковано много внимания. Если почувствуешь себя плохо, немедленно подойди ко мне. Я буду вас сопровождать, – закончила наш короткий прием девушка, проследив, как я запиваю водой три красные таблетки.

Выйдя из кабинета, я прислонилась затылком к холодной стене: нужно было переждать, пока пройдет первая волна воздействия препаратов на мое тело. Зажмурившись, я сосредоточилась на воспоминаниях, отрывками сохранившихся в моей покалеченной памяти. Побочным действием от приема этих лекарств была частичная амнезия, хотя, возможно, они делали это специально. Я прогоняла в голове заученные обрывки истории, чтобы выжечь их в своем сознании навсегда. Чтобы мой гнев никогда не ослаб.

В 2045 году на нашей планете случилась мощнейшая радиационная катастрофа. Никто не знает, что послужило тому причиной, но в один миг во всех уголках Земли пропало электричество, и перестали работать все электронные приборы. Справившись с первой волной шока, человечество тут же подверглось второй. Медленно и мучительно, задыхаясь и выплевывая собственные органы, один за другим начали погибать животные, а вслед за ними и люди. Уцелевшие медики трудились не покладая рук в поисках антидота, но спасения не было. Через пару лет население Земли сократилось примерно до трех миллионов человек. На выжженных ядом радиации землях невозможно было выжить и прокормить себя, поэтому оставшееся население сосредоточилось на бывших землях Швейцарии, под защитой гор, способных сдерживать все еще блуждающие радиационные облака.

Через несколько лет семейству Эвансов, в прошлом успешным военным, удалось захватить власть и хоть немного упорядочить жизнь людей. Новое государство было названо Афир. Однако нельзя было не заметить, что высшие должности занимали лишь члены руководящего семейства или их близкие друзья. Мнение окружающих ничуть не учитывалось. Одним словом, тоталитарный режим был на лицо. В достатке жили лишь те, кто владел пахотными землями, угольными шахтами или служил непосредственному лидеру. В Берне, а ныне Иллидии, столице Афир, жили лишь самые обеспеченные семьи. Удивительные улочки бывшей столицы Швейцарии сейчас выглядели мрачнее и тоскливее. Многие ранее величественные церкви, модные рестораны, дорогие бутики, школы, сады и библиотеки оставались заброшенными. Однако старейший и красивейший собор Мюнстер всегда был озарен тысячами свечей. Здесь ежедневно заседало правительство во главе с уже пожилым Омером Эвансом. Насколько я помнила из детства, функционировала и старая часовая башня, немым стражем возвышаясь над городом. Все фонтаны, возведенные на набережной, давно пересохли, но сконструированные в форме скульптур из библейских сцен они придавали немноголюдной столице особый шарм. Река Ааре, пронзающая своим течением город, все еще была пригодна для водоснабжения и питья. Основная же часть населения расположилась в альпийских предгорьях, где удавалось вырастить картофель, зерновые и свеклу. Тут каменные многоэтажные дома сменялись низенькими деревянными постройками, покосившимися от старости. Другие регионы страны были заняты добычей сырья и мануфактурой. На юге же располагались военные лагеря, где велась активная подготовка молодых людей к службе.

Жизнь текла своим чередом, пока все чаще не начали отмечать, что некоторые дети, появившиеся на свет после катастрофы, обладают необычными сверхчеловеческими способностями. Уничтожив бесчисленное множество людей, радиация наградила избранных мальчиков и девочек, рожденных в новом мире, невообразимыми силами. Общество именовало отмеченных этим даром “Велиарами”, падшими ангелами. Кто-то был крайне полезен государству. Способности владения всеми языками, исцеления и управления погодой высоко ценились властью. Однако были и те, кто мог разрушить имеющийся строй. Уничтожали каждого, кого хоть на миг могли заподозрить в телепатии, видении прошлого, гипнозе, левитации или подчинении стихий. Своих же чад Омер Эванс, конечно же, не трогал, как и детей своих ближайших советников.

Новым же ударом для измученных граждан стало осознание, что не все, кто выжил, готовы подчиняться установившейся деспотии. На землях бывших европейских стран образовывались новые колонии, уцелевшие стекались с обломков разрушенного мира, и многие были завербованы повстанцами. Все чаще вспыхивали стычки, битвы на границах за еду и оружие. Среди них также были люди, обретшие сверхсилы. Однако бесконтрольное их использование приводило к безумию. Упоенные столь могучей властью парни и девушки теряли контроль. Сила порабощала их разум, заставляя творить жестокие вещи. Порой в желании достичь цели они убивали и своих союзников. Таким образом, Афир регулярно терял часть трудоспособного населения. Избежать кровопролития с каждым годом становилось все тяжелее. Тогда-то Омер Эванс и принял неожиданное решение: прекратить убийство детей со сверхспособностями, запереть их на острове Бриссаго, в специализированном интернате, наблюдать и контролировать их силы путем медикаментозного, принудительного лечения, а по достижении ими двадцати одного года передать армии. Так как разгуливать на свободе «этим уродцам» было бы рискованно, каждого из них выставляли на торги, где богатейшая молодежь Афир, желающая присоединиться к армии, могла купить себе подчиненного с какой-либо силой. Таким образом, армии доставалось неожиданное, разрушительное оружие, находящееся под полным контролем. А нам же предоставлялся шанс служить стране, проявлять свою преданность, патриотизм, и тогда Афир мог наградить возможностью жить обычной жизнью, не боясь смерти.

– Лилит, посмотри на меня! Как ты? – послышался откуда-то знакомый голос.

Я пару раз моргнула, и расплывчатые пятна перед глазами рассеялись, позволяя мне разглядеть Мию, мою подругу.

– Да, – прошептала я, потирая виски. – Просто новая порция таблеток от нашей заботливой докторши.

– Если они продолжат пичкать тебя ими в том же духе, ты не доживешь до этого поганого аукциона! – вспылила девушка, придерживая меня под локоть и ведя к шеренге из других заключенных.

– Что с ней? – подбежал к нам Алан, закидывая мою вторую свободную руку себе на плечо.

– Все в порядке, я сейчас приду в себя, – пробормотала я, слабо сопротивляясь.

– Чем ближе к торгам, тем больше они ее накачивают, – зашипела Мия, куда-то убегая.

– Я могу отнести тебя в комнату, – с тревогой проговорил Алан.

– Нет уж, в эту консервную банку я больше не вернусь, – улыбнулась я, обретая почву под ногами.

– Шутишь – это хороший знак, – усмехнулся мой спаситель.

Алан был добродушным, всегда готовым прийти на помощь парнем. С ним и Мией мы сразу нашли общий язык, оказавшись в интернате. В свободные часы мы всегда вместе читали или играли в карты. Оказавшись здесь в одиннадцать, я только и делала, что молчала и сидела в своей комнате. Но однажды Мия и Алан ворвались ко мне со странной просьбой, заявив, что им не хватает человека для игры в вышибалы. Ребята чуть ли не силой выпихнули меня наружу, заставив сражаться на их стороне. Нас было всего трое против шестерых. После сокрушительного проигрыша Алан с улыбкой достал из заднего кармана шоколадное печенье, сознавшись, что с помощью силы стащил его у охранника. Не печенье тогда растопило мое сердце, а осознание, что этот белокурый мальчишка с задорными карими глазами доверил мне секрет, за который его могли закрыть в комнате на десять, а то и пятнадцать дней с одним куском хлеба, кувшином воды и горстью таблеток, которые врачи с усмешкой называли “Конфетами”. С Мией же мы стали подругами, когда я увидела ее рисунки, на которых она упорно изображала свою семью, Алана и меня. Не имея воспоминаний о собственных родителях, я так растрогалась, что Мия подарила мне этот чудесное изображение, которое я до сих пор бережно хранила в нагрудном кармане комбинезона. Этим двум ребятам я обязана всем. На протяжении долгих десяти лет мы поддерживали друг друга. Конечно, будучи запертыми в четырех стенах, не обходилось и без ссор, но мы всегда мирились и приходили друг другу на выручку. “Есть еще один дорогой тебе человек”, – напомнило жестокое сердце, но я яростно затрясла головой, отгоняя надежды, что уже завтра я могу его увидеть. Сегодня Алан, Мия, я и еще шестнадцать ребят, достигшие двадцати одного года станут лотами на унизительном аукционе.

Пересчитав каждого из нас и взяв кровь на анализ, строгий надзиратель Митч нервно стучит пяткой своего до блеска начищенного сапога. Он отвечает головой за то, что каждый из нас может выкинуть. Я оглядываю остальных собравшихся. Девушек почти столько же, сколько и парней, все в одинаковой унылой униформе. Каждый растерянно стоит, потупив глаза в пол. Многие из них уже забыли, как пользоваться даром, преподнесенным им при рождении. “Даром или проклятьем?” – пронеслось у меня в голове.

– Все анализы замечательные, – с облегчением констатировал наш угрюмый надсмотрщик, получив от лаборанта в голубом фартуке заветную бумажку.

У нас ежедневно брали кровь, чтобы отслеживать, не выплевываем ли мы таблетки. Наказание за проступок – прилюдная порка.

– Через десять минут катер заберет нас отсюда и доставит в ближайший порт. Уже через несколько часов вам посчастливится предстать перед самыми важными семьями нашей страны. Не облажайтесь!

– Счастливчики! – хохотнула Мия, покинув свое место в строю.

В руках у девушки был пластиковый стаканчик с водой, который она протянула мне.

– Спасибо, – пробормотала я, жадно пригубив.

– Девочки, прикроете меня? Хочу попрощаться с Келли.

– Уверен, что сейчас лучшее время? – закатила глаза Мия.

– Я не увижу ее еще год, а если нас отправят в точку военных действий, то, может, вообще никогда, – Алан обреченно вздохнул.

– Беги, – кивнула я, – если будет нужно, мы что-нибудь придумаем.

– У тебя три минуты, придурок! – толкнул его Мия. – Дальше будешь отвечать своей шкурой.

– Спасибо, девочки! – крикнул уже на ходу Алан, направляясь в сторону комнат.

– Знаешь, тебе стоило ему признаться, – говорю я, допивая последние капельки воды.

– Этот осел никого кроме своей Келли не видит. Неужели я должна так унижаться?

– Лучше сейчас, потом может быть поздно.

– Не говори так, – грозно бросила подруга. – Да, нас купит очередная напыщенная дура, возомнившая себя героиней войны, но мы все также будем вместе. И пусть они делают, что хотят, но нас они не разлучат!

– Ты права, – заявила я, побеждено поднимая руки.

Хотя не существовало закона, запрещающего мужчинам покупать на аукционе напарника противоположного пола, это негласное правило исправно соблюдалось. Надо заметить, это, хоть немного, но радовало. Мы не достанемся Адаму Эвансу, бездушному наследнику Омера Эванса. Все знали, что сегодня он будет присутствовать на торгах. Достигнув двадцати пяти лет, младший сын главы государства решил вступить в армию, чем несказанно порадовал своего кровожадного отца. Каждый заключенный здесь ненавидел Адама. По указке его отца умерли десятки нам подобных, нас отняли у родителей, лишили детства, а в завершении насильно заставят вступить в армию. А теперь его сыночек захотел приручить одного из нас и вступить в ряды военных на благо нашего великого государства. Тошнота снова подкатила к горлу.

– Лилит, ты тут?

– Да, просто задумалась, – успокоила я Мию.

– Следуйте за мной к южному выходу, – прогремел над нами голос Митча.

– Блин, где Алана черти носят?

– А вот и я, девочки, соскучились? – лицо парня сияло.

– Ты слишком счастливый после разлуки с любовью всей твоей жизни. Неужели ты понял, что Келли – бездушная стерва, и сам бросил ее? – выдала Мия, от чего я чуть не поперхнулась смехом.

– А вот и нет, зануда. Просто меня ожидал очень неожиданный и крайне глубокий подарок, если вы понимаете, о чем я, – заулыбался друг.

– Не хотим ничего знать! – запротестовала я, заметив помрачневшее лицо Мии.

Я незаметно сжала руку подруги. Ответом мне была благодарность в ее больших темных глазах. Девушка заправила темную прядь коротких черных, как смоль, волос за ухо и гордо подняла подбородок, шагая навстречу прохладному ветру. Впервые за десять лет мы оказались на свежем воздухе. Легкий бриз ласкал кожу, заставляя волоски на затылке встать дыбом от удовольствия, солнце нежно согревало лицо, от чего приходилось щуриться, а шум воды завораживал. Кажется, мое сознание взорвалось, осознав, сколько вокруг звуков: щебет птиц, писк грызунов, шелест листвы, жужжание пчел.

Усадив нас в каюту и завязав глаза, был дан сигнал к отплытию. Некоторые устройства все же удалось запустить после катастрофы благодаря аварийным генераторам. Сквозь плотную материю невозможно было разглядеть хоть что-то, но я радовалась, что могу чувствовать легкое покачивание волн, слышать скрежет руля капитана и хлопки крыльев чаек. Не знаю, сколько именно времени прошло, но, когда нас высадили на небольшой тихой пристани и высвободили органы чувств, уже смеркалось. Небо окрасилось пурпурным, оранжевым и фиолетовым, солнце могучим раскаленным обручем уходило за горизонт, а кожу немного покалывало от прохлады. Двигаясь по узкой мощеной дорожке к поджидающему нас микроавтобусу, я уловила всплеск энергии. Сначала он был слабым, но с каждой секундой разрастался, силясь вырваться наружу. Синие языки силы сплетались перед моими глазами.

– Алекс, нет, не надо! – крикнула я, но было уже поздно.

Алекс, сильная и боевая девчонка, не щадившая свое тело ни днем ни ночью и регулярно тренировавшаяся при каждом удобном случае, вскинула руки. Вода, окружающая нас, в эту же секунду забурлила, запенилась и выросла в огромную, мощнейшую волну. Алекс побежала ей навстречу, желая скрыться, отступить под защиту повинующейся ей стихии, но седативные сделали свое дело. Девушка не была достаточно проворна для придуманного ей маневра, не была достаточно быстра для того, чтобы спрыгнуть с помоста и достичь края причала. Надзиратель одним отрепетированным движением достал черную коробочку с номерами на ней и нажал на кнопку. Алекс упала навзничь, будто ей по голове ударили чем-то тяжелым, пара ребят сделали выпад в ее сторону.

– Стоять, если не хотите быть следующими! – прокричал надсмотрщик.

Все остолбенели, глядя, как медсестра подошла к бездыханному телу девушки, приложила два пальца к вене на ее шее и покачала головой. Мия в ужасе закрыла рот руками, а Алан обнял ее за плечи, привлекая к себе и заслоняя от развернувшейся трагедии. Они с Алекс были хорошо знакомы, так как первые годы жизни росли на одной улице, у них были хоть и обрывочные, но зато общие воспоминания из детства.

Нас часто пугали рассказами, что в случае нападения или побега персонал имеет право активизировать капсулу с ядом, вживленную нам под кожу при поступлении в интернат. Однако никто из ребят в это не верил, но и проверять не желал.

– Хватит стоять! Двигаемся дальше! – услышали мы новую команду и обреченно поплелись вперед.

В автобусе нам снова завязали глаза, но это было весьма кстати: помогало сдерживать слезы, ведь правительство снова убило одного из нас. По ухабистой, неровной дороге водитель даже не старался ехать тише. Машину все время подкидывало и кренило то вправо, то влево, заставляя нас заваливаться друг на друга или падать в проход.

Наконец, после нескольких тошнотворных часов прозвучал приказ встать. Нас по одному запустили в Тюремную башню. В прошлом это было местом заключения под стражу, позже архивом, библиотекой, музеем. Сейчас, судя по всему, новое правительство использовало это старинное сооружение для проведения встреч, банкетов и аукционов. Снаружи здание выглядело огромным. Его светлые стены были отделаны светлым камнем, фасад украшали красные часы с позолотой, а на вершине сверкал колокол, призванный предупреждать жителей об опасности. Внутреннее убранство помещения совсем не вязалось с его прошлым предназначением. Высокие потолки украшались витражами и фресками, стены сверкали золотистыми росписями, а полы покрывали изумительные ковры с замысловатыми узорами. Мебели было немного: только царственные кресла из красного бархата, столы из цельных пород дерева и несколько диванов для самых важных гостей. Это просторное помещение, выполненное в лучших традициях античного декора, совсем не вписывалось в современные реалии разрухи, голода и нищеты. Столы ломились от хрустальных бокалов, наполненных шампанским, блюд с сыром, орехами и виноградом. Мы были первыми, кто вошел этим вечером в величественные двери башни помимо официантов, бегающих по всему залу в накрахмаленных рубашках. В самом дальнем углу, у огромного панорамного окна, я разглядела сцену, где и выставят “экспонаты” для продажи.

Перед прибытием основной четы нас завели в небольшую каморку, где уже в сотый раз проинструктировали о правилах поведения: не дерзить, не хамить, не смотреть в глаза, не использовать силу.

– Ты кого-нибудь видишь? – прошептала Мия, указывая на приоткрытую дверь.

Я вытянулась, но обзору мешала тучная фигура какого-то мужчины. Зал стремительно наполнялся людьми, это можно было понять по оживленным, громким голосам, доносящимся ото всюду. Наконец толпа затихла, и к микрофону подошла женщина лет пятидесяти в атласном красном платье. Я так давно не видела красивой одежды. Ткань облегала ее фигуру, словно вторая кожа, а яркий оттенок безумно подходили к ее огненно-рыжим волосам.

– Добрый вечер, дамы и господа. Меня зовут Лидия Палмер, и сегодня я буду вашим аукционистом. Прошу приветствовать наших велиаров. Всего на торги сегодня будет выставлено девятнадцать молодых мужчин и женщин.

“Восемнадцать”, – мысленно поправила я женщину, вспоминая тело Алекс, брошенное всеми где-то на пристани. Толпа же в свою очередь одобрительно заревела. Нас начали медленно выводить на сцену в порядке увеличения наших способностей. Я замыкала эту процессию.

– Первый лот! Брук Никсон. Она обладает способностью видеть вещие сны.

Брук сделала неуверенный шаг вперед, глядя себе под ноги. По толпе собравшихся прошелся ропот, и послышались первые ставки.

– Двести ратт!

– Двести пятьдесят.

– Четыреста…

Руки покупателей взлетали вверх, а их бодрые, здоровые голоса спорили наперебой. Осмелев, я оторвала взгляд от мраморного подиума и оглядела собравшихся. В зале присутствовало как старшее поколение, активно советовавшее, на какой лот стоит потратиться, так и более молодые, но уже приобретшие велиаров. Большинство же, как и стоило ожидать, потенциальные покупатели. Человек пятьдесят молодых парней и девушек в невероятно красивых и дорогих нарядах стояли и во все глаза смотрели на нас. В выражениях их лиц читался азарт, желание урвать лучший экспонат. Скользнув взглядом чуть дальше, я заметила знакомое лицо, и сердце взволновано затрепетало. В числе уже купленных в прошлые года велиаров стоял Итан. На нем была просторная белая рубашка, выгодно подчеркивавшая накаченные руки, и темные джинсы. Волосы, прежде очень короткие, отросли и карамельными волнами прикрывали высокий лоб. Карие глаза парня с нежностью смотрели на меня. Я не знала, как давно он заметил мою фигуру на сцене, но сейчас хотелось лишь плюнуть на все, сорваться с места и утонуть в его объятиях.

– Лот номер четыре, Остин Блейк, может дышать под водой, – твердила Лидия, но я уже не слышала ее.

Перед глазами был только Итан, его мягкая улыбка, ямочка на подбородке, искрящиеся глаза. Впервые он со мной заговорил, когда мне было семнадцать. В библиотеке я с упоением читала “Унесенные ветром”, когда ближе к концу второго тома обнаружила, что последние страницы безжалостно вырваны. Моему разочарованию не было предела, когда я узнала, что Мия и Алан и вовсе не читали книгу. Узнать, чем закончилась волнительная история Скарлетт, мне было не дано. Днем позже под металлической дверью комнаты я увидела сложенный вдвое листок. Там аккуратным почерком был описан конец книги. А на обратной стороне дрожащей рукой выведено примечание: “Если интересны детали, приходи завтра в десять в медкабинет”. Написанное заинтриговало меня, особенно учитывая, что медсестра уходила в обед и тщательно запирала кабинет на два замка. Тем не менее я рискнула и после отбоя, крадучись, пробралась в нужное место. Дверь была открыта. Тогда перед окном в свете полной луны я и увидела Итана. Он был годом старше меня, именно поэтому мы никогда не пересекались на построениях, но, наводя порядок в библиотеке по приказу надсмотрщика, он заметил меня, мучащую товарищей историей об испорченной книге. Всю ночь мы сидели на кушетке и обсуждали роман, смеялись и додумывали новые детали, удивлялись укладу жизни в столь далекое время. Позже мы стали больше времени проводить вдвоем, сбегая из своих корпусов и рассказывая друг другу о себе, о своих мечтах и скрытых желаниях. Так прошли три года. Между нами ничего не было, кроме легких, будоражащих касаний и жарких взглядов. Он поцеловал меня всего однажды, ровно перед тем, как отправиться на аукцион и пропасть из моей жизни на один мучительный год. В тот момент я так переживала, что даже не поняла своих чувств, возникших при мягком касании его губ. Из потока воспоминаний меня выдернуло знакомое имя.

– Лот номер одиннадцать, Мия Паркер, может создавать свою астральную проекцию.

Завладеть столь редким и необычным даром мечтали многие, поэтому за Мию развернулась ожесточенная битва. Девушки в изысканных платьях и дорогих украшениях перебивали ставки друг друга, бросая убийственные взгляды на соперниц. Цена достигла девятисот ратт, и моя подруга досталась некой Дебре Купер. На девушке вместо платья был брючный серый костюм, а сама она была на голову выше окружающих ее девиц. Стянутые в тугой пучок темные волосы и плотно сжатые губы говорили о том, что с этой дамой шутки плохи. Она была рождена для армии.

Еще несколько лотов разошлись как горячие пирожки. Калеб, управляющий льдом, Софи, заклинательница молний, Рози, создающая иллюзии, ушли с молотка по заоблачным ценам. Пятнадцатым был Алан. Его способность к телекинезу высоко ценилась на войне, ведь с ее помощью можно за секунду поднять в воздух тысячи орудий и обратить их в сторону врага. Он достался парню в первом ряду с эмблемой семьи Уордов на пиджаке. Они были близкими друзьями Эвансов, помогая строить нынешнюю империю много лет назад. Перед аукционом нас заставили выучить гербы всей знати Афир.

Передо мной оставалось еще два парня: один управлял огнем, а второй мог читать мысли. Я нервничала, ладони вспотели от неприятного предвкушения быть выставленной на всеобщее обозрение. Однако сквозь пелену волнения я отметила, что Адам Эванс не участвовал в торгах. Я вообще его не видела. Похоже, нашему военному отряду повезло: жестокий принц проигнорировал сегодняшнее мероприятие.

– И последний лот в этом году! Лилит Фостер! Ее способность – поглощение энергии. Этот велиар может впитывать силу как обычных людей, так и силу себе подобных и использовать ее. Предположительно, может транслировать ее окружающим.

А мне отвелось гораздо больше времени, чем другим ребятам. Похоже, миссис Палмер рекламировала меня, желая продать как можно дороже. Когда я вышла вперед, голоса на минуту смолкли, погрузив зал в гробовую тишину. Несколько сотен глаз жадно осматривали меня, оценивали крепкость костей, обтянутых кожей и лишенных какой-либо мышечной массы, быстроту ног, готовых подкоситься в любой момент от усталости, вызванной таблетками, ловкость рук, тонкими плетками повисшими вдоль корпуса. По их лицам читалось недоверие: как в таком хрупком, изможденном теле может таиться такая мощь? Ранее на торги никогда не выставлялся ни один велиар со способностями, хоть немного похожими на мои. Во мне вскипел гнев, а кулаки непроизвольно сжались. Ничего, я им всем покажу. Как известно, самые мелкие создания и являются самыми смертоносными: скорпионы, кобры, птицееды. Пробудившаяся злость мгновенно активизировала мои дремлющие инстинкты. Я могла разглядеть энергию каждого в этом зале: мощную, но спокойную силу Алана, пылкую и страстную Мии, мерцающую и тихую Брук. Аура толпы была слабой. Подавляющее большинство здесь были обычными людьми. Исключение составляли несколько парней в первом ряду. Я не могла не обратить внимания на девушку, буравящую меня глазами. Ее энергия была гадкой, извивающейся и слабой. В голове будто щелкнул переключатель, поток гнева увлек, заставив напрячь каждый мускул и пропустить сквозь себя весь окружающий меня объем силы. Ветер вихрем пронесся по залу, увлекая в смертоносный танец каждого, кто позволил себе расслабиться, раскаты грома оглушили собравшихся, а молнии, которые я позаимствовала у Софи, заискрились под самым потолком, бокалы с шампанским поднялись к люстрам благодаря телекинезу, украденному мной у лучшего друга. Свет зловеще мигал, стоп-кадрами отражая ужас на лицах людей. От очередного раската грома окна в рамах задрожали и пошли трещинами. Только тяжелые занавески спасли близстоящих от миллиона ран, исполосовавших бы их лица, когда стекло не выдержало и с оглушительным звоном вылетело, впуская в помещение холодный ночной воздух. Митч уже потянулся к пульту смерти, когда моя астральная проекция одним точным движением выбила эту темную коробочку из его рук. Спасибо Мии за ее дар. Торнадо кружил, задирая вверх красные ковры и заставляя девушек с криками снимать высокие шпильки, чтобы не упасть. А парни закрывали головы руками, опасаясь, что следующий разряд молнии может быть для них смертельным.

Однако я была слишком слаба, чтобы долго контролировать этот водоворот сил в своем теле. Руки предательски затряслись, и я пошатнулась, стараясь сохранить равновесие. Фужеры с грохотом посыпались под ноги, застилая пол, словно иней. Что я натворила? Какая муха меня укусила? Пелена безумия спала, и я не могла поверить в произошедшее.

Спустя мгновение зал погрузился в хаос. Представление пришлось по вкусу этим избалованным детишкам. Никто не думал убивать меня. Не только девушки, но и парни выкрикивали свои ставки, бранились, если у них не хватало денег, кричали на соседей, злились и отчаянно всплескивали руками, когда приходилось выйти из игры.

– Полтора миллиона ратт!

– Миллион семьсот!

– Два миллиона! – выкрикивала темноволосая девушка с золотым колье на шее, весом, наверное, в пять килограмм.

– Два с половиной! – не мог ей уступить парень, стоявший рядом.

– Три! – не сдавалась девушка.

По ее натянутой улыбке, немного писклявому голосу и манере быть всегда первой я поняла, что с ней мне жизни не будет. Именно ей и принадлежала та липкая, тяжелая энергия. Я стану ее маленькой собачонкой, одной из тех, что женщины в прошлом носили в брендовых сумочках. Меня захлестнуло отчаяние, а слезы готовы были предательски выбраться наружу. Но я твердо решила, что не доставлю этой толпе негодяев такого удовольствия. Когда цена дошла до невероятной цифры в пять с половиной миллионов ратт, было очевидно, что я достанусь той самой настойчивой брюнетке.

– Пять с половиной миллионов раз, пять с половиной миллионов два, – скандировала Лидия, – Пять с половиной…

И тут я почувствовала в зале новую ауру. Она отличалась от всех видимых мною раньше. Густая, обволакивающая, тягучая и безмерно темная она пугала своей мощью. Я мгновенно поняла, что именно она и нашептывала мне показать себя, разгромить зал, выплеснуть накопившийся гнев. Щупальца этой силы скрывали своего владельца, притаившегося в дальнем углу зала.

– Десять миллионов, – донесся спокойный, но уверенный голос мужчины, делающего шаг из-за своего темного щита.

Разглядеть я его не могла, потому что со всех сторон его тут же обступила толпа людей. Но Лидия, судя по всему, обладала более острым зрением: она, не задумываясь, застучала судейским молотком по столу, оповещая, что лот продан, и аукцион официально завершен.

“Что он со мной сделал? Как заставил поступить столь безрассудно?” – не могла поверить я. А молодой человек тем временем приблизился к нашему подиуму и остановился всего в метре от меня. На его губах играла самоуверенная нахальная улыбка, его черные, как самая беззвездная ночь, глаза сверкали самодовольством. Он был похож на пуму, притаившуюся среди зарослей и высматривающую очередную добычу. Бледная кожа, высокие скулы и темные волосы придавали ему опасный, хищный вид. Подтянутое, рельефное тело было облачено в черную шелковую рубашку, на которой алым пятном расплывался герб семьи Эвансов.

– Ты не разочаровала меня, Лилит, – произнес Адам ледяным голосом.

Минуту я смотрела на его безупречное лицо. Похоже, его, помимо невообразимых способностей, высшие силы решили наградить еще и внешностью божества. Темного божества, дьявольски притягательного и чертовски опасного. А потом мир поплыл перед глазами, я почувствовала, как слабеют ноги, и замедляется сердцебиение. “Сейчас я упаду в груду осколков, которые сама же и разбросала” – подумала я, проваливаясь в небытие. Но последним ощущением была не боль от стекла, врезающегося в спину, ноги и ладони, а ласка. Сильные руки подхватили меня с такой легкостью, будто я вовсе ничего не весила. А потом наступила темнота.

Глава 2

Густой туман окутывал мой разум, не позволяя мыслям собраться воедино. Я ничего не чувствовала: ни боли, ни тревоги, ни усталости. Никаких проблем больше не было, все переживания казались несущественными, недостойными внимания. Ощущения были такими, словно я была на лодке посреди океана. Волны мерно покачивали мое тело, унося далеко-далеко от спасительного берега. Здесь правила ночь, тихая и спокойная. Состояние невесомости завладело телом настолько, что идея пошевелить пальцами или открыть глаза казалась абсурдной. Иногда мне чудилось, что я слышу голоса. Но откуда в океане могут быть голоса? Иногда мою правую руку пронзала острая боль, напоминая, что я все еще состою из плоти и крови. В такие моменты сознание отчаянно старалось пробиться сквозь пелену беспамятства, но тьма каждый раз оказывалась сильнее. Я понятия не имела, сколько я плыву: день? два? целый месяц? год?

Однажды мой дрейф прервало видение. Мне было лет пять, и я играла в саду. Яблоня укрывала меня от знойного летнего солнца, пока я переодевала куклу, сидя прямо на траве. Мама мирно читала книгу в кресле-качалке, изредка поглядывая на меня с улыбкой. Ее каштановые волосы красиво блестели при каждом повороте головы. Я с грустью намотала на указательный палец локон: и почему он такой белый? Время неумолимо бежало, приближая закат. Я захотела есть, но решила потерпеть и не говорить об этом маме, устало задремавшей под легким пледом. Внезапно идиллия нарушилась громким топотом. Глаза мамы распахнулись, она испуганно огляделась, схватила меня и понесла, срываясь на бег, в сторону сарая.

– Мышонок, ты должна сидеть очень тихо, – прошептала она, опуская меня на некое подобие скамейки.

Затем дверь тяжело захлопнулась и все, что мне осталось – наблюдать за происходящим через небольшую щель между досками старой постройки.

К маме подошел офицер в сопровождении папы. Я радостно подпрыгнула: наконец-то он вернулся домой. Несколько дней назад родители поругались, и отец ушел, не взяв ни одной вещи. Причину ссоры я не помнила, но давящее чувство в груди намекало, что это случилось из-за меня.

Трое разговаривали, иногда крича и жестикулируя.

– Как ты мог? – раздался мамин отчаянный всхлип. – Лучше бы ты просто исчез!

– Нора, посмотри на себя! Она убивает тебя, выкачивает все силы. Ты сама на себя не похожа. Дорогая, я волнуюсь за тебя…

– Она наша дочь!

– Она монстр!

– Миссис Фостер, вам необходимо передать велиара властям, – вмешался офицер жестким, бескомпромиссным голосом.

– Убирайтесь! – преградила ему путь мама.

Офицер смерил ее презрительным взглядом, а потом наотмашь ударил. Слабое женское тело рухнуло на землю, голова запрокинулась и с неестественным звуком ударилась о каменную дорожку. Папа подбежал к ней, начал трясти за плечи, звать, но было уже поздно. Слезы душили меня, и я потянулась к двери.

– Стой! – раздался голос за спиной.

От испуга я забыла, как дышать, в горле пересохло, а тело застыло в ужасе.

– У меня всего несколько минут, – из тени вышел молодой мужчина с темными волосами и не менее темными глазами. – Лилит, послушай меня, ты должна очнуться! Они собираются убить тебя. Меня хотят перестать к тебе пускать, я не смогу сдерживать их вечно.

Откуда он знал мое имя? И как оказался в нашем сарае? Что за бессмыслицу он говорил? Парень сделал шаг вперед и схватил меня за плечи, не позволяя отступить. Густая энергия, которую, казалось, можно захватить рукой, обступила меня. Она была смертоносной, разрушительной и опасной. Но мне она не желала вреда, наоборот, стремилась уберечь, окутать. Каждая пора моего тела наполнялась ей, ослабляя при этом мужчину. Но он не сопротивлялся, а с готовностью отдавал. Мне сразу вспомнилось, как отец всегда ругался на меня, когда я неосознанно занимала у него силы, чтобы подольше поиграть вместо сна.

– Кто ты? – одними губами спросила я.

– Я Адам.

– Ты тоже меня бросишь? Как папа?

– Ни за что, – парень нежно погладил меня по голове. – Ты только будь умницей, просыпайся, Лилит.

Его глаза цвета индиго притухли, а щеки побелели, похоже, я снова забирала слишком много. Силуэт Адама начал расплываться, он покидал меня.

– Нет, нет, пожалуйста, останься! – завопила я, хватая пустоту вместо его руки.

В этот момент дверь сарая отворилась, впустив свет в это крохотное, мрачное пространство.

– Попалась, – проговорил офицер, злобно скаля зубы.

Я зажмурилась, выпуская энергию, пожертвованную мне Адамом, и крича, что было мочи. Мир раскололся, разорвался. Меня будто выдергивали с самого дна Марианской впадины, заставляя преодолевать кубометры воды. Головная боль раздирала сознание, в висках пульсировало, воздуха катастрофически не хватало, сердце грозилось прорвать плоть и вылететь наружу. А потом я открыла глаза.

Яркий свет ламп сначала ослепил меня, но, моргнув несколько раз, я быстро к нему привыкла. Стерильное помещение больничной палаты было пусто. Вокруг меня стояли непонятные мониторы, отображающие показатели моего сердечного ритма, дыхания, пульса. Справа расположилась капельница, она то и являлась причиной невероятной боли в руке. Прилагая немыслимые усилия, я приподнялась на предплечьях и выдернула иглу из вены. Готова поспорить, это точно не витамины. Я старалась дышать ровнее, чтобы не запаниковать. То, что я все еще жива – хороший знак. Однако слова Адама в моем сне не давали покоя. И как, черт возьми, он смог пробраться в мое сознание?

Свесив ноги с кровати, я сделала попытку встать, но лишь с грохотом упала на холодный белоснежный пол. Похоже, кто-то услышал меня, потому что за дверью раздались шаги. Однако никакой энергии вокруг я не чувствовала, что свидетельствовало о том, что меня все это время держали на транквилизаторах. От них же у меня кружилась голова, во рту был привкус железа, а окружающие предметы расплывались перед глазами. За десять лет жизни в интернате я наизусть выучила эти симптомы.

В палату ворвался грузный мужчина в белом халате. При виде меня его маленькие жабьи глазки расширились, а рука потянулась к какому-то предмету на металлическом столике возле двери. Буравя меня взглядом, доктор натянул латексные перчатки с таким видом, будто мог заразиться чумой, прикоснись он ко мне голыми руками. Спустя мгновение в комнату вошел еще один человек. Это оказалась молодая девушка с распущенными темными волосами, на которых красовался высокий медицинский чепец. Судя по всему, ассистентка. Она шарахнулась к дальней стене, поняв, что я пристально наблюдаю за ней.

– Но как она могла очнуться? Мы же ввели ее в кому, – еле слышно спросила она.

– Что вы сделали? – тихо прозвучал мой шокированный голос.

Мужчина яростно зыркнул на свою подопечную, готовую сбежать отсюда в любую секунду.

– Шприц, – скомандовал он.

Неестественно скрючившись, девушка встала рядом с ним и дрожащими руками попыталась снять колпачок ампулы.

– Только попробуйте, – прошипела я, поднимаясь на ноги.

От резкого перемещения тела в пространстве тошнота подступила к горлу, а в глазах резко потемнело, но я не подала вида. Если они догадались вогнать меня в кому, из которой я чудом выкарабкалась, то одному Богу известно, что за инъекцию мне собирались вколоть. Перебирая в голове все возможные варианты спасения, я пришла к пугающему заключению: в этом мире сейчас был всего один человек, способный мне помочь и не желающий моей немедленной кончины. Я подняла подбородок повыше и угрожающие вскинула руки. Конечно, пользоваться силой после тех злодеяний, что со мной совершили, я не могла, но нужного эффекта добиться удалось. Девушка вскрикнула и от страха выронила пузырек с прозрачной жидкостью.

– Дура, она слишком слаба, чтобы что-то сделать! – прорычал мужчина.

– Хочешь проверить? – рявкнула я, направляя правую ладонь в его сторону. – Насколько я поняла, я и проснуться-то не должна была.

Трус в белом халате скривил губы и облокотился всей тушей на стену, сдаваясь.

– Так-то лучше, – улыбнулась я. – А теперь немедленно свяжитесь с Адамом Эвансом и скажите, что его велиар очнулся и готов приступить к службе.

– Он отказался от тебя! – сдавленно прохрипел мужчина.

– Хорошая попытка, – произнесла я, делая уверенный шаг в его сторону, – но я почему-то тебе не верю.

Гнев исказил старое морщинистое лицо врача, брови сдвинулись, превратившись в одну линию, а глубокая морщина разделила лоб на две части. Он судорожно шарил глазами по комнате в поисках решения. Как же мне хотелось стянуть скальпель с нижней полки стеклянного шкафа, стоящего слева от меня, и собственноручно перерезать глотку этому жалкому человеку. Но надо было держать себя в руках, иначе он догадается, что свою истинную силу я не могу использовать.

– Ты, – бросила я девчонке, – быстро сделай, что я сказала, иначе твоего босса ждет самая мучительная смерть, и никакие мольбы не помешают мне испепелять каждый его орган, один за другим, пока в моих руках не останется только его еле бьющееся сердце.

Действовать нужно было быстро, пока в голове доктора Франкенштейна не созрел какой-нибудь план. И похоже, я была убедительна: девчонка пулей вылетела из кабинета. Оставалось надеяться, что ей не хватит ума позвать подмогу.

– Ты ничего этим не добьешься, – устало проговорил врач. – Сам Омер Эванс против твоего существования. Его жалкий сынок день и ночь плясал возле твоей койки, но его желания никого не волнуют. Прихоть мальчишки, у которого есть все.

– Мне казалось, он отказался от меня, – ядовито произнесла я, желая заткнуть старого ублюдка.

Минуты текли невероятно долго. Руки затекли от статичного положения над головой, да и все тело предательски ломило. Миллионы мыслей роились в голове, мешая сосредоточиться. Я совершенно не понимала, что именно происходит, и почему меня упекли сюда, чем мотивировался Адам, вторгаясь в мое сознание, и зачем пошел против отца в попытке сохранить мне жизнь… Не знаю, сколько времени мы с этим инквизитором провели в кабинете, молча буравя друг друга взглядом, но наконец послышались голоса и шаги, переходящие на бег. “Боже, пожалуйста, пусть это будут не офицеры”, – взмолилась я, пока стук ботинок о пол становился громче с каждой секундой.

На пороге возник Адам. Он тяжело дышал и выглядел так, будто его только что подняли с постели. Под глазами на бледной коже залегли синяки, острые скулы выделялись на осунувшемся лице. Казалось, парень похудел килограмм на десять с нашей последней встречи. Рельефная грудь прерывисто поднималась и опускалась в прорези широкой белой рубахи, на плечи было небрежно накинуто пальто. Он больше не был таким собранным как на аукционе или в моем сне. Однако подобный вид вовсе не показывал его со слабой стороны. Наоборот, нетерпение, с которым он мчался сюда, страсть, с которой он рушил все барьеры, чтобы вытащить меня из комы, делали его восхитительно опасным. Синий огонь его глаз испепелял зажавшегося в угол врача, обещая скорейшее возмездие.

– Твое разрешение, урод, – сказал Адам, бросая какую-то бумажку прямо в лицо побледневшего мужчины. – Отец подписал несколько минут назад.

Затем он подошел ко мне, пропуская вперед своего спутника, не замеченного мною ранее. Он был почти таким же высоким, как и Адам, но выглядел немного старше и больше. Мышцы игрока в регби бугрились под черной кожаной курткой, правую щеку пересекал длинный сиреневый шрам, показавшийся мне знакомым. Я напрягла память, всматриваясь в эти высеченные из камня черты. С этим человеком стоял Итан на аукционе. Значит, они вместе служат в армии. Я сосредоточилась, пытаясь почувствовать энергию друга, но безрезультатно: я все еще была слаба.

– Нам надо поговорить, – сказал мужчина, обращаясь к врачу.

Они вышли, притворив за собой дверь и оставив нас с Адамом наедине. Парень устало запустил пятерню в короткие шелковые волосы, закрыл и очень медленно открыл глаза. Его взгляд презрительно скользил по палате, пока не остановился на мне.

– Садись, – приказным тоном скомандовал он, указывая на кушетку.

– Не хочу, – настороженно ответила я.

– У тебя кровь идет, – Адам кивнул на мою руку.

Очнувшись, я плохо соображала, а потому выдернула иглу капельницы настолько яростно, что повредила руку. Я даже не заметила этого. Густая красная жидкость тем временем уже струилась от локтевого сгиба к запястью, мелкими каплями усеивая пол. Я ахнула и осела на кровать. Адом ухмыльнулся кончиками пухлых губ и подошел, сжимая в руке перекись и бинт. Его длинные пальцы были обжигающе холодными, но сами прикосновения удивительно трепетными и осторожными. Моя кожа покрылась мурашками, и я отвернулась, пряча внезапно возникший румянец за волосами. Уже год ко мне никто не прикасался кроме Мии и Алана. Место укола обожгло целебным раствором, но я не сдвинулась с места, позволяя чутким рукам колдовать над моей раной.

– Ты принес меня сюда после аукциона? – первой заговорила я.

– Да. Это королевская больница, думал они помогут тебе.

– Почему меня хотели убить?

– Наше маленькое шоу не всем пришлось по вкусу.

– Мне оно, знаешь ли, тоже не понравилось, – с упреком сказала я.

– Да? А вот я был в восторге. Ты могла бы положить весь мир к своим ногам.

– Думала об этом. Но не могла подобрать правильный момент. Ты бы что выбрал: когда меня продавали с молотка или когда вводили в искусственную кому? – я возвела глаза к небу, делая вид, что задумалась.

Адам внимательно изучал мое лицо. Он был так близко.

– Почему решил помочь мне? – прервала я неловкую паузу.

– Разве, заполучив самого сильного велиара, я мог так просто от него отказаться? – парень вопросительно изогнул бровь.

– Похоже, твой отец считает иначе.

– Меня не волнует его мнение.

– Да как же, – усмехнулась я, уверенная, что Адам и пополнить ряды военных решил только потому, что хотел угодить папочке.

Парень ничего не ответил, а лишь продолжил утирать разводы крови на моей руке.

– Ты обладаешь даром внушения. Очень мощным. На отца ты тоже его применил?

– На него не действует ни одна сила, – резко произнес Адам.

– Я не могу находиться рядом с тем, кто может принудить меня делать то, что я не хочу. Завтра ты прикажешь мне убить всех велиаров, и я не смогу не повиноваться твоим силам, – медленно произнесла я, осознавая весь ужас нашего союза. – А что самое страшное, мне хватит способностей их убить.

– У тебя нет выбора. А твое мнение по поводу правильности моих действий меня также совершенно не волнует. Мы не друзья, Лилит. Я купил тебя. Ты мое оружие.

Его слова были холодными, отстраненными, они были призваны задеть, в отличие от его рук, возящихся с перевязкой. Не разобравшись со своими мыслями на этот счет, я решила не продолжать разговор, хотя количество вопросов в моей голове перевалило за двузначную цифру. Когда Адам сделал последний оборот бинта вокруг моего локтя, в комнату вошел его спутник.

– Можем ехать, – кивнул он.

– Идти сможешь? – обратился Адам ко мне.

Я сделала несколько неуверенных шагов в сторону двери, покачиваясь и придерживаясь за стены.

– Я готова ползти, лишь бы убраться отсюда, – пробормотала я, покидая палату, чуть не ставшую моей могилой.

Оказалось, что меня держали в заброшенном крыле больницы, куда кроме врача и его помощницы не допускался никто. На входе в это полуразвалившееся здание стояли два охранника с автоматами наготове. Их лица были такими же суровыми, как и зачинавшийся день. Солнце едва касалось своими лучами неба, пытаясь окрасить его в персиковый цвет, но ночной туман еще не успел окончательно рассеяться и угрожающе нависал над низенькими домами с коричневыми крышами. Воздух был тяжелым и влажным, от чего мои белоснежные локоны тут же начали завиваться и лезть в глаза. На траве поблескивали капельки росы, маня провести рукой по этим сочным зеленым стебелькам. Я не удержалась и наклонилась погладить один. Бархатный лист фиалки пощекотал пальцы, заставив улыбнуться ощущениям, забытым за десять лет нахождения в бетонной коробке. На мощеной дорожке был припаркован автомобиль черного цвета с тонированными окнами.

– Шон, отвезем Лилит в воинскую часть, а потом вернемся в город, у меня есть кое-какие дела. Пусть Итан все ей покажет, – раздавал указания Адам, садясь на заднее сидение.

– Без проблем, – кивнул второй мужчина, занимая место водителя.

Знакомое имя пригвоздило меня к месту, позволив предвкушению от долгожданной встречи разлиться в душе.

– Долго будешь стоять? – поинтересовался Адам, приоткрыв окно.

Я уселась справа от него, вдыхая приятный запах кожаного салона. Наверное, в прошлом мире эта машина стоила целое состояние. Я с интересом вытянулась вперед, изучая четыре серебряных кольца, пересекающих друг друга, на руле. Приборная панель замигала, когда Шон повернул ключ зажигания, а сам автомобиль взревел, лишний раз подчеркивая свою дороговизну.

Я во все глаза наблюдала за открывающимся пейзажем, в то время как Адам, скрестив руки на груди, откинулся в сидении и просто-напросто уснул. Мы стремительно пересекали бывшую столицу Швейцарии, оставляя позади паутину из пыльных улиц, дома из мрачного песчаника, маленькие церквушки и еще закрытые продуктовые лавки. Шон не обращал на меня никакого внимания, словно помимо него и Адама в салоне больше никого не могло и быть. Двигаясь вдоль бирюзовых вод Ааре, я задумалась, насколько был удивителен этот клочок земли. Он пережил ужасную катастрофу: над миром расплылось ядовитое облако, каждый новый ливень выжигал гектары лесов и полей, из-за многочисленных людских смертей приходили в негодность и горели заводы, нефть разливалась по океанам, убивая тех немногочисленных существ, что пережили первый радиационный удар. Но страна уцелела, она стала пристанищем, оазисом для тысяч людей, бережно защищала их и кормила.

– Почти приехали, – декламировал Шон.

Густые ресницы Адама затрепетали, и он лениво потянулся. На его лицо упал луч света, напоминая окружающим насколько прекрасен его профиль. Мраморная кожа резко контрастировала с черными волосами, упавшими на лоб, приоткрытые пухлые губы возбуждали интерес. Я поймала себя на мысли, что неплохо было бы провести по ним кончиками пальцев, чтобы убедиться, правда ли они были такими мягкими, как выглядели.

– Мы пропустили неделю тренировок, – сказал он, обращаясь ко мне. – Сегодня можешь отдохнуть, я предупрежу командиров. Приступим к подготовке с понедельника.

Машину повело, когда асфальт сменился грунтовкой, извилисто ведущей вглубь леса, петляя между вековыми елями. Проходной пункт показался через несколько минут. Шлагбаум сразу открылся, пропуская явно знакомый автомобиль. Огромная территория, окруженная металлическим забором с колючей проволокой, поражала зловещей аурой, накатившей на меня буквально сразу. По периметру спиралью закручивались дорожки для бега с миллионом различных препятствий, зелень, очаровывавшая меня всю дорогу, здесь не росла, уступая место песку, гравию и асфальту. Казармы располагались на западной стороне. Проезжая мимо них, я заметила, что свет в окнах еще не горел. Армейские корпуса раскинулись немного левее, бетонными одноэтажными блоками рассыпавшись вдоль дальней стороны забора, а тренировочные здания занимали центральную часть этого царства страданий. Все постройки выглядели одинаково мрачно, их обшарпанные стены, покрытые плесенью, серые лестницы и унылые подъездные дорожки говорили лишь об одном: здесь из вас сделают солдат, но перед этим вытряхнут всю душу. Сердце болезненно сжалось от осознания, что интернат, возможно, был не так уж и плох.

Машина остановилась у главного корпуса. Это было идентичное всем остальным здание с одним единственным отличием: над его входом развивался герб семьи Эвансов. Адам вышел, жестом приказывая мне стоять снаружи, а сам скрылся за тяжелыми дверьми. Вокруг стояла оглушительная тишина, даже насекомые не издавали ни звука. Туман так и не рассеялся, став еще гуще и пугающе. От этого утро показалось еще более холодным, и я поежилась в своем тонком сером комбинезоне. Адам вернулся в сопровождении Итана. Мне чудом удалось сдержать улыбку от появления родного лица. Его глаза лучились светом, движения были спокойными и уверенными. Мужчина был одет в темно-синий дождевик и свободные черные брюки, видимо, военную форму здесь носили не всегда. Шон и Итан кивнули друг другу, и мне показалось, что отношения между ними весьма сносные.

– Проводишь ее в казарму и покажешь все, – бросил Адам, открывая дверь автомобиля. – Лилит!

Я обернулась в ровно тот момент, когда черный тяжелый ком врезался в мое лицо.

– Какого черта…– начала было бурчать я, но потом поняла, что он кинул мне свое пальто.

Я хотела было что-то сказать, но машина уже сорвалась с места, оставив меня с чувством вины стоять на обочине. Черный кашемир укрыл меня от утреннего мороза и подарил неожиданное чувство уюта. Аромат горького шоколада и табака приятно защекотал нос. Это был запах Адама.

– Я так рад тебя видеть, – выдохнул Итан, держась, тем не менее, немного поодаль.

– Я думала, что умру раньше, чем смогу с тобой поговорить, – улыбнулась я.

Мы побрели по дорожке так близко, что наши руки соприкасались.

– Ты весь город на уши поставила.

– Этим буржуям слишком спокойно жилось, – усмехнулась я.

– Поклянись, что больше не будешь выкидывать ничего подобного, – взмолился Итан, а в его глазах я заметила тревогу. – Понятия не имею, что Адам пообещал отцу, но уверен, цена твоей жизни была очень высокой. Никто уже не верил, что ты вернешься.

– Но я тут, с тобой, – нежно проговорила я и попыталась взять его за руку.

– Не здесь, – шепнул парень, ускоряя шаг.

Мы обогнули добрую половину всей военной части, приближаясь к казармам. Однако Итан свернул у тренировочного корпуса направо и повел меня вдоль забора, увлекая к старому, выжженному дереву без листьев. Он нежно коснулся моих плеч, будто все время до этого не верил, что я настоящая.

– С тобой все в порядке? – озабоченно спросил он.

– Да, конечно. Итан, я так скучала, – призналась я, а к глазам подступили неожиданные слезы.

Он обнял меня, поглаживая ладонью вдоль спины, его сильные плечи напряглись, когда я повторила жест. Уткнувшись в его шею, я хотела растаять, раствориться в этом моменте. Каждый день в интернате я боролась с собой, стараясь не думать о его заботливой улыбке, забыть крепкие объятия, трепетные прикосновения. Ведь мы оба могли погибнуть, так и не дождавшись встречи. Но вот я могла дотронуться до него, а он поймать большим пальцем скатившуюся по моей щеке слезу. Безжалостная буря эмоций грозилась поглотить меня целиком. Я привстала на цыпочки в поисках его губ, но Итан увернулся, аккуратно оттолкнув меня.

– Здесь повсюду глаза, – покачал он головой. – Мне и прикасаться к тебе не следовало. Отношения между двумя велиарами, как и между велиаром и каким-либо покупателем здесь строго запрещены.

– Сегодня я уже избежала смерти, молния не бьет два раза в одно место, – попыталась пошутить я, но лицо Итана оставалось отстраненным.

– Я не подвергну тебя такой опасности. У нас будут выезды, я всегда буду рядом, но делать это здесь – слишком опрометчиво.

Мне будто дали пощечину. Я так долго этого ждала, так мечтала о нашем воссоединении, а все, что получаю – пятисекундные объятия и лекцию о жизни в военном лагере. Итан всегда был слишком заботливым, его чрезмерная опека ощущалась даже в интернате. Когда я пыталась уговорить медиков давать мне меньше таблеток, он одергивал меня, напоминая, что они в любой момент могут расправиться со мной. Когда Мия бунтовала против камер-одиночек, он просил меня держаться от нее подальше, чтобы не навлечь на себя беду, когда Алан во всю развлекался с Келли, он осуждал влюбленных, утверждая, что их обоих могут наказать. Единственное, чего не касались правила – наши ночные посиделки в медкабинете. В последнюю нашу встречу он сказал, что я самое дорогое, что есть в его жизни, сказал, что каждый день будет ждать меня и вынесет все испытания в военном училище ради нашей встречи. Именно поэтому я была уверена, что сейчас он пошлет куда подальше весь свой самоконтроль и наконец прижмет меня к себе и поцелует так, что я забуду о том ужасном годе, проведенном без него. Так что же произошло?

Я не стала спорить, как бы то ни было, он делал это ради меня, переживал за меня.

– Отведи меня в казарму, я немного устала, – честно призналась я, возвращаясь на вымощенную камнем дорожку.

– Прошу, пойми меня. Я не перенесу, если из-за меня, из-за моих желаний пострадаешь ты.

Мои щеки мгновенно вспыхнули, когда я услышала это отчаяние в его голосе, когда он говорил о “его желаниях”. Мой гнев сменился на милость.

– Все в порядке, Итан. Я все понимаю.

По славам моего спутника, сейчас было пять утра. Подъем всех кадетов обычно осуществляется в шесть, но так как сегодня было воскресенье, разрешалось продлить время отдыха до восьми утра. Мы преодолели несколько лестничных пролетов, оказавшись на пятом этаже общежития. Тут жили исключительно велиары, находясь под круглосуточной охраной вооруженных армейцев. Таблетки здесь никто не отменял, поэтому свои способности использовать на все сто процентов не мог ни один кадет, кроме тех счастливчиков, кто был в милости у Омера Эванса. Женская сторона отделялась от мужской лишь условной линией посреди узкого зеленого коридора. Итан показал какую-то бумагу охраннику, и тот пропустил нас на половину для девушек.

– Первогодки занимают верхние этажи, второгодки живут ниже, первый этаж для тех, кто служит в армии больше трех лет, – объяснял Итан, продвигаясь прямо. – Это сделано для того, чтобы в случае нападения, они могли покинуть здание первыми и вовремя подоспеть на помощь пограничным войскам.

– На нас часто нападают? – спросила я, стараясь не отставать.

– Чаще, чем хотелось бы. Один раз я видел безумца с силой огня. Он жег всех, кто попадался ему на глаза: обычных военных и велиаров. Тогда наш отряд потерял двадцать пять бойцов.

– Он был настолько не в себе?

– Радиация съела его мозг, а сила затуманила остатки разума, – мрачно произнес Итан, – если, конечно, они там были.

Он остановился у единственной комнаты, расположенной с торца здания.

– В этой комнате обычно живет кто-то из наблюдателей, но Эванс выкупил ее для тебя. Единственная комнаты с окном, – произнес Итан, приоткрывая дверь.

Спальня была маленькой, не больше шести квадратных метров. Но тут и правда было окно! Я подбежала к нему и перекинулась через подоконник. Внизу можно было увидеть первых кадетов, проснувшихся пораньше: они медленно бродили с чашками кофе в руках. За границей забора виднелся лес, а за ним кусочек оживленного города. Перед окном стоял деревянный письменный стол, маленькая тумбочка примыкала к односпальной кровати, стоявшей в углу, а около противоположной стены располагался шкаф.

– Зачем он это сделал? – удивилась я.

– Многие отпрыски богатых семей любят хвастаться. Думаю, это один из способов, – пожал плечами Итан, – У тебя тут даже есть своя ванная. Остальные пользуются общей.

Я подпрыгнула на месте и тут же подскочила к двери, расположенной справа от входа в мою комнату, и у меня перехватило дыхание: это была не просто душевая, тут была настоящая ванная, такая, в которую можно залезть целиком и вытянуть ноги. В интернате мы все мылись в одном открытом пространстве, чуть ли не толпясь возле пяти плохо работающих кранов. Тут же было и небольшое зеркальце над раковиной, туалет.

– Средства гигиены предоставляются армией, остальные вещи нам покупают наши хозяева. Загляни потом в шкаф, возможно, тебе уже что-то оставили, – закончил Итан, переминаясь с ноги на ногу.

– Глазам не верю! – искренне радовалась я. – Я думала тут будет хуже, чем в интернате, но я живу как королева!

– Все плохое еще впереди, – грустно декларировал парень. – Не доверяй Адаму. Не позволяй себе даже подумать, что он может быть неплохим человеком. Его семья убивала нам подобных на протяжении долгих лет.

– Итан, я не маленькая. И историю я знаю хорошо. Я не поступлю безрассудно.

– Хуже всего то, что у него сумасшедшая сила. Я сам видел, как он убил нескольких кадетов, не пошевелив и пальцем.

Повисло молчание. Казалось, ему больше нечего мне сказать. Раньше я думала, что после годичной разлуки нам не хватит часов в сутках, чтобы все обсудить. А сейчас мы стояли друг напротив друга и не могли вымолвить ни слова.

– Ну, я пойду, – наконец произнес Итан. – Поспи, а на обед тебя проводит Мия. Я предупредил ее о твоем приезде. Сегодня кстати нет тренировок.

– Спасибо, – слабо улыбнулась я, притворяя за парнем дверь.

Он так и не дотронулся до меня, даже будучи вдвоем в закрытой комнате. К моему удивлению, настроение мне это не сильно испортило.

Незнамо откуда взявшийся энтузиазм плескался во всем моем теле, организм потихоньку восстанавливался после недельного сна. Я распахнула шкаф, не надеясь ничего там найти, однако по полкам были разложены пакеты. Первый был стандартный, выдаваемый всем. Он содержал в себе кусок хозяйственного мыла, зубную щетку, пасту и полотенце. Остальные же четыре, судя по всему, положил сюда Адам. Я вытряхивала содержимое на кровать, и с каждой секундой улыбка все шире расплывалась на моем лице. Несколько пар джинсов, брюки, футболки и свитера разных цветов лежали передо мной. Он даже не забыл положить мне пижаму и красную сорочку для сна. Один маленький пакет заставил меня зажмуриться от стыда: в нем было нижнее белье. Боги, надеюсь он не сам его выбирал и складывал! Крохотные кружевные трусики черного, лавандового, голубого оттенков и бюстгальтеры им в тон заняли место в прикроватной тумбочке. Тут даже было несколько шелковых комплектов. Особенно мне понравился один из тончайшей бордовой сеточки с атласными лентами на чашках, стринги которого кокетливо украшались бантиком. В одной коробке я обнаружила платье, длинное и струящееся. Тут же примерив наряд, я замерла: оно идеально подходило по размеру, облизывало талию и бедра, элегантно развиваясь нежно-розовым облаком при ходьбе. Я захотела, чтобы в случае моей смерти меня похоронили в этом изумительном наряде. Не имея в своей жизни ничего, кроме трех комплектов серой робы, я была словно ребенок в отделе конфет. Две пары кроссовок и одни кожаные туфли с застежкой на щиколотке также пришлись впору. И как у парня получилось так идеально подобрать вещи? Может, у него есть сестра? В последнем пакете я обнаружила гель для душа с ароматом лаванды, шампунь и кондиционер для волос, расческу, мятную зубную пасту и… плюшевого медведя? Он положил мне игрушку! Я засмеялась, кружась по комнате в обнимку с новым другом. На секунду промелькнула мысль, что это было лучшее мгновение моей жизни из тех, что я помнила. Но совесть тут же уколола меня за то, как быстро я променяла мысли об Итане на несколько тряпок и игрушку. Я вздохнула, разобрала все вещи и легла на кровать, моментально заснув. Взрыв эмоций сделал свое дело.

Из приятных оков забвения меня выдернул стук в дверь. На пороге стояла Мия, нетерпеливо раскачиваясь из стороны в сторону. Без лишних слов я обняла подругу, крепко-крепко прижав ее к себе, пока не почувствовала боль в руках.

– Я так переживала, – выдохнула она мне в волосы. – Ну ты и бунтарка, оказывается!

– Устроила себе мини отпуск, – засмеялась я, отступая на шаг, чтобы впустить подругу к себе.

– Нам нельзя заходить в комнаты друг к другу, а не то эти гады грозятся заставить бегать по базе всю ночь, – вздохнула девушка, покосившись на одного из охранников за своей спиной. – Собрания разрешены только в общей комнате на четвертом этаже.

– Но Итан был здесь, – возразила я.

– Наверное, Эванс выписал ему особое разрешение, чтобы он мог тебя провести. Воспользовались этой привилегией? – двусмысленно проворковала подруга.

– Если бы, Итан и пальцем меня не тронул, – с раздражением заметила я.

– Надо было все брать в свои руки. Кстати, Алан места себе не находит, пошли обрадуем его?

– Конечно! Подожди меня одну минуту.

Я захлопнула дверь, стянула ужасный комбинезон и поменяла его на обтягивающие джинсы-клеш и белую футболку с названием какой-то рок группы на груди.

– Я готова, – вылетела из комнаты я, чуть не сбив с ног Мию, разглядывающую узор из облупившейся штукатурки на стене.

– Черт, а у тебя отличная задница, – засмеялась подруга.

Я хотела ей ответить, но осеклась, поняв, что на подруге ее старая униформа.

– Дебра, девушка, которая купила меня, считает, что одежда—бесполезная трата денег. У меня есть пара маек и штанов для тренировок, но с повседневными образами все тяжелее.

– Я поделюсь с тобой. У меня куча футболок и кофт, даже одно платье есть.

– Почему это он так щедр? – спросила Мия, не произнося имя моего владельца вслух.

– Итан говорит, что это один из способов подчеркнуть свой статус, – пожала плечами я.

– Его статус и так всем ясен. Для этого не обязательно тебя одевать или выкупать тебе лучшую комнату.

Я не нашла, что тут ответить, а потому промолчала. Мы покинули казарму и пересекли небольшой двор, где курили несколько кадетов. Столовая располагалась в основном корпусе и была разделена на две части. Первая, для Велиаров, была мрачной и унылой. Около десяти металлических столов располагались друг за другом. Повара предлагали каждому стандартное блюдо: овсяную кашу на воде и несколько питательных крекеров, больше напоминавших обувную подошву. В интернате изо дня в день меню было таким же. Предполагалось, что в этих крекерах, производимых специально для нас, есть все вещества, необходимые для поддержания жизнедеятельности. Еда не имела ни вкуса, ни запаха, а потому никто из нас не воспринимал прием пищи как нечто приятное. Это была обязательная формальность, чтобы не умереть. А прямо рядом с нами обедали наши владельцы. Их часть кафетерия была наполнена запахами жареной курицы, печеного картофеля, свежей выпечки, фруктов.

– Это же больше похоже на пытку, – мрачно заметила я.

– Нам не привыкать, – вздохнула подруга, проталкиваясь за своей порцией.

– Лилит! – услышала я свое имя откуда-то издалека.

Не успела я очнуться, как на меня налетел и сгреб в объятиях Итан. Я уткнулась в его широкую грудь, обвивая руками в ответ. Когда я подняла глаза, поняла, что его светлые пряди больше не закручивались кудрями, а были коротко подстрижены.

– Что стало с твоими волосами? – воскликнула я, теребя его по макушке.

– Заставили обрить, – изумрудные глаза парня поблекли. – Тут и многих девушек наши покупатели стригут, чтобы ничего не мешало на тренировках или в бою.

– Не хочу тебя расстраивать, но думаю и тебе скоро придется распрощаться с… – попыталась начать Мия

– Нет, нет, нет, – замотала я головой. – Они неприкосновенны.

Я заправила локон, выбившийся из пучка, за ухо.

– Соблюдайте дистанцию, взревел один охранник, явно недовольный тем, что Итан до сих пор обвивал меня за талию.

– Идите к черту! – крикнул он, показывая средний палец.

Тем не менее, руку он все-таки убрал. Даже от него я получила больше тепла и ласки, чем от Итана. Кстати, ни его, ни Шона, ни Адама видно не было.

Мы присели за самый дальний столик, чтобы не ловить на себе короткие взгляды товарищей, тоже похоронивших меня неделю назад. Уверена, большинство из них еще злились на меня за то, что я нагло позаимствовала их силу. И без того ослабленные таблетками они, должно быть, несколько дней восстанавливались после моего энергетического вампиризма.

– Как к вам тут относятся? – спросила я.

– Неплохо, мне повезло с покупателем. Если не считать просьбы остричься, Дилан отличный парень. У него у самого есть способность телепортации. А еще он принес шахматы. Теперь каждый день учит в них играть. Говорит, навык предугадывать шаги соперника важен в битве. Но я просто рад поделать что-то новое.

– Дебра строгая, – задумчиво сказала Мия. – Но она никогда меня не обидит. Другим повезло куда меньше. И ей важно, чтобы я была в хорошей форме.

Я проследила за взглядом подруги и с ужасом заметила на руках одного из велиаров синяки. Они были разного цвета, что свидетельствовало о том, что их владелица подвергалась избиениям почти каждый день. Кажется, девушку звали Рози, она могла создавать какие угодно иллюзии, спроектированные в голове. Еда застыла в горле от обиды за девушку.

– Кто это с ней так? – еле выговорила я.

– Помнишь ту девицу, которая билась за тебя на торгах?

– Еще бы, – сдавленно произнесла я.

– Так вот, эта стерва, оставшись без велиара, перекупила Рози. Она мучает ее на тренировках, чтобы та стала сильнее, – прошептала Мия.

Я не могла поверить своим ушам. На месте Рози легко могла оказаться я. Только вот я не обладала таким терпением и с высокой вероятностью уже гнила бы в могиле за то, что использовала свою силу против своего владельца.

Остаток дня прошел спокойно. Я в подробностях рассказала друзьям, что со мной произошло, когда мы коротали вечер в общей комнате. Единственное, что я утаила – появление Адама в моем сне и его щедрая жертва, спасшая мне жизнь. Почему-то я решила сохранить его добродетель в тайне.

– Что мне надо знать о завтрашнем дне? – спросила я.

– В шесть часов подъем и построение. Ты должна быть рядом со своим владельцем. Два часа бега и тренировок, потом завтрак. В десять занятия по теории, где объясняют обстановку на границах, учат тактике и тому, где и когда лучше применять наши силы, – спокойно объяснял Алан.

–А потом начинается самое интересное, – с презрением сказала Мия. – Три часа велиар и его хозяин вместе тренируются, чтобы научиться лучше взаимодействовать.

– Потом обед, спарринги между кадетами, ужин и отбой, – закончил за разозлившуюся подругу Алан.

– В некоторые дни мы будем одни, когда людей без способностей вызывают в соседний лагерь для обычной военной подготовки. Говорят, проходить обучение здесь спокойнее. Из-за того, что на нашей базе тренируют исключительно детей знати, командование лояльно к правилам и не нагружает так сильно. Но Адама и Шона вряд ли заберут туда, они ведь тоже велиары.

– Много таких среди покупателей? – поинтересовалась я.

– Мы знаем о троих, но может быть и больше. Пока все тут какие-то малообщительные, – заметил Алан, откидываясь на спинку кресла.

На следующее утро я встала пораньше, чтобы принять душ и помыть голову. Впервые мои волосы пахли цветами. Всего капля шампуня, и они стали еще более блестящими и ухоженными. Я с благоговением расчесывала белые завитки и любовалась рассветом, когда заметила под окнами Итана. Он нервно топал ногой, ожидая кого-то. Желание выкрикнуть его имя и привлечь внимание было очень сильным, но любопытство победило. Спустя долгих пять минут к нему вышел один из охранников и передал конверт, который Итан тут же спрятал в рукаве и быстрым отрывистым шагом скрылся из моего поля зрения. Я сделала пометку в голове расспросить его о том, какие могут быть у него дела с армейцами.

Высушить весь каскад волос я не успела, понадеявшись, что теплые лучи весеннего солнца сами с ними разберутся. Для пробежки я выбрала черные лосины и яркий топ, накинув сверху легкую ветровку. На улице уже собирались кадеты. Они перебрасывались короткими фразами и потягивались, предвкушая долгую тренировку. Первогодки и второгодки занимались вместе, соревнуясь в показателях скорости и ловкости. Мии и Алана пока нигде не было видно, и я в гордом одиночестве, раскинув руки, пыталась удержать равновесие на узеньком бордюре.

– Не спится? – услышала я голос, от которого чуть не упала.

– День слишком хороший, – улыбнулась я Итану, протянувшему мне руку, чтобы я аккуратно спрыгнула.

Касание его пальцев вызвало легкий трепет. Захотелось, чтобы он провел ими по шее, ключицам, оголтелому участку живота. Выглядел он великолепно. Белый спортивный костюм отлично сидел на широких плечах, делая его кожу визуально еще более смуглой. Итан был живым олицетворением слова “Сила”. Я заглянула ему в глаза и не увидела ничего кроме ласки.

– А ты, я смотрю, увлекся спортом?

– Первый среди всех, – гордо ответил он.

– Может, позанимаешься со мной индивидуально? Я все-таки целую неделю пропустила, – проворковала я, подмигивая.

– Тобой займусь я, – раздался холодный голос, и Адам вышел из тени главного здания.

Он бесцеремонно схватил меня за предплечье, подтягивая к себе, от чего пальцы Итана соскользнули с моей руки.

– Думаю, Шон уже тебя заждался, – как будто угрожая, процедил он.

Итан бросил на меня обеспокоенный взгляд, но отступил, возвращаясь в строй.

– Ты всегда такой милый с утра? – ядовито спросила я.

– Я не должен быть милым ни с тобой, ни с тем, кто лапает моего велиара.

– Он меня не лапал! – возмутилась я.

– Вы знакомы?

– Сам же отправил его сопровождать меня вчера.

– Смотрел он на тебя не так, словно вы только что познакомились, – прищурился Адам.

– А тебе какое дело? – вспылила я.

– Он принадлежит моему двоюродному брату. А значит ему я не доверяю так же, как и родственничку.

Я открыла и тут же закрыла рот. Что тут скажешь? Шон – брат Адама. Но почему тогда он так натянуто отзывается о нем?

– Вы же вместе приехали за мной.

– Держи друзей близко, а врагов…

Парень не успел закончить, так как к нам приблизилась брюнетка с аукциона, мучившая Рози.

– И как ты мог увести ее у меня? – проворковала гадина, скользя рукой по груди Адама.

– Вики, у меня не было выбора, – ответил мужчина, не отстраняясь.

Я глазам своим не верила. Девушка флиртовала с ним, выводя красным ноготком зигзаги на футболке парня и приникая к нему всем телом.

– Я так соскучилась, – пискляво пропела она, отступая на шаг и поправляя лямку майки. – Мы же увидимся ночью?

Меня затошнило. В голове не укладывалось, что такой мужчина мог запасть на такую глупую, жестокую и стервозную девицу. Видимо, стоило послушать Итана. Адам Эванс был для меня незнакомцем. Однако взгляд парня оставался ледяным и отстраненным.

– У меня много дел.

Девица цокнула языком и пошла прочь. Но через несколько шагов развернулась, привлекая наше внимание.

– Кстати, я рада, что ты передумал насчет свадьбы. Папа говорит, что июль отлично подойдет для торжества, – скороговоркой выпалила она и на этот раз ушла окончательно.

– Она прелесть, – проговорила я. – Вы идеальная пара!

– Она дочь Рейна Мендеса.

Рейн Мендес был вторым главным человеком в стране. Он помогал Эвансу встать у руля, но, как у любого союзника, у него был определенный компромат на правителя страны. Ходили слухи, что Рейн готов сместить бывшего приятеля и занять его место. Мешали этому лишь отношения его младшей дочери с сыном Омера. Сложив кусочки пазла, я удивилась, насколько все было примитивно. Омер собирался женить сына на дочери потенциально предателя, чтобы избежать бунта и остаться у власти.

– По слухам, вы давно вместе, – сказала я, вспоминая обрывки информации, подслушанные нами у работников интерната.

– Ты располагаешь старой и плохо проверенной информацией, – вздохнул парень.

– Так почему ты согласился? – вскинула я брови, не веря в то, что Адам мог продаться.

– Это не твое дело, Лилит, – мрачно заметил он. – Но насчет Итана, будь осторожнее. Не хочу, чтобы он проводил с тобой время.

– После того, что я только что видела? – хохотнула я. – Ты женишься на исчадье ада, издевающейся над своим велиаром, а я не должна общаться с милым парнем?

– Он не… Стой, что ты сказала про велиара?

– Твоя ненаглядная избивает Рози на тренировках так, что та вилку держать не может.

На лице Адама отразилось секундное замешательство, но он тут же взял себя в руки. Сила, плескавшаяся во мне с утра, попыталась нащупать сгустки его энергии, но столкнулись с пустотой. Я внимательнее оглядела мужчину: круги под глазами стали чуть меньше, но все равно мрачной тенью выдавали усталость. Они были почти в тон его черному спортивному костюму с изображением пумы на футболке и штанах. Забавно, именно с этим животным я ассоциировала его при первой нашей встрече. Волосы были в полном беспорядке, будто он всю ночь непрестанно ворочался, губы, призванные сводить всех девушек с ума своим соблазнительным изгибом, были приоткрыты, словно Адам пытался отдышаться. Он не был таким широким и большим как Итан, но в его руках и напряженном торсе чувствовалась сила, приобретенная благодаря безмерным часам тренировок.

Старший лейтенант Виктор Рош вышел вперед и поприветствовал нас, обозначая нормативы для сегодняшнего дня.

– Двадцать кругов бега с препятствиями, пресс—пятьдесят, отжимания—сорок, приседания—сто, подтягивания—тридцать, – как заведенный отчеканивал Рош. – Самые медлительные будут дежурными в столовой весь месяц.

Выстроившись в длинную шеренгу по парам, все заняли соответствующую стойку. Мои друзья были в противоположном конце нашей шеренги, а потому я решила не отвлекать их и не звать. По свистку человек сорок сорвалось с места. Я не была безнадежна, но и заядлой спортсменкой меня тоже назвать было нельзя. Уверенно держась в середине толпы, я наблюдала за окружающими. Велиарам запрещалось использовать силу, чтобы облегчить свою учесть или сбросить соперника с хвоста. Все было направлено на физическое развитие и совершенствование. Мия уверено преодолевала каждое препятствие, уступая по скорости лишь Дебре и нескольким парням, Алан размеренно бежал позади, что-то обсуждая с Диланом. Если не знать всей истории, то можно было бы предположить, что эти двое – хорошие друзья. Рядом со мной бежала Софи, создательница молний. Девушка тяжело дышала, а ее короткие рыжие волосы прилипали ко взмокшей шее.

– Прости, что тогда забрала твою силу, – решила покаяться я.

– Оно того стоило, – задыхаясь прохрипела она. – Я бы сама отдала тебе ее всю, чтобы поглядеть на из перепуганные рожи.

Мы улыбнулись друг другу, и я почувствовала себя лучше. Поискав взглядом Адама, я нашла его, бегущего бок о бок с Итаном. Парни не уступали друг другу ни на миллиметр, отчаянно борясь за лидерскую позицию. Итан всю неделю приходил к финишу первым, но похоже до того, как с сегодняшнего дня к занятиям приступил мой покупатель. На последнем круге фигура в черном стремительно вырвалась вперед, заставляя ошарашенного Итана с горечью принять поражение. Уверена, он подслушал наш разговор и из чистой вредности решил непременно победить. Еле добежав дистанцию, я свалилась на песок, наплевав на то, как могу выглядеть в этот момент. Мой топ был насквозь мокрым, куртка сползла с одного плеча, влажные волосы рассыпались по тяжело вздымающейся груди. Не успело в глазах проясниться, как фигура древнего бога нависла надо мной. Похоже, парню стало так жарко, что он снял футболку. Поняв это, кровь вскипела и во мне. Черные волосы в лучах солнца отливали синевой, длинные ресницы тяжело прикрывали глаза, белоснежная кожа, покрытая испариной, словно маслом, переливалась жемчугом. Осознав, что я бесстыдно изучаю каждый мускул, каждый кубик пресса мужчины, я молниеносным движением вскочила на ноги. Голова закружилась, желудок свело от голода, земля поплыла под ногами, и я потеряла равновесие.

– Над координацией мы еще поработаем, – сказал Адам, поймав меня за талию. – Над скоростью, кстати, тоже.

Его лицо оказалось в паре сантиметров от моего, и я остолбенела, наконец почувствовав его энергию. Очень слабую, словно еле тлеющие угли в костре. Он пожертвовал слишком многим, чтобы вытянуть меня с того света. Я шумно выдохнула и приложила ладони к его обнаженной груди, зажмурилась. Я никогда раньше этого не делала. Боги, пусть у меня получится, иначе я буду выглядеть полной дурой, лапающей сына злейшего врага велиаров. Но за мной был должок. На аукционе же говорили, что я могу транслировать силу. Я представила, что наши тела – два сообщающихся сосуда, и, если я могу забрать энергию из него, значит могу и наполнить. Ощущения были такими, будто душу рвут на мелкие лоскуты. Неужели каждый, у кого я забирала силы, испытывал то же самое? Но я не отняла ладони, упорно продолжая вдавливать их в грудную клетку мужчины. И только когда серебристая пыльца энергии медленно начала покидать меня и переходить в тело Адама, я выдохнула, позволяя частицам превратиться в поток. Расслабление пришло почти сразу. Боль утихла, и приятное тепло зародилось в животе и разлилось волнами внутри меня. Мурашки покрыли кожу от осознания, что мы больше не были двумя сосудами. Сейчас, в это мгновение, мы стали одним целым. Каждый вдох делался в унисон, дрожь пронзала не только мое тело, но и тело Адама, щупальца его темной энергии переплетались с моей, серебристой, облизывали ее, поглощали и клубились, словно лава. Мое сознание стало его, мысли объединились, от чего стало не по себе, но, с другой стороны, казалось, что ничего более естественного, более правильного быть не может. Спустя минуту мужчина перехватил мои запястья, сильно сжав, и отстранился. Его зрачки расширились, когда он понял, что произошло.

– Какого хрена ты творишь? – прорычал он.

– Маленькая благодарность за мишку, – улыбнулась я, игнорируя его жесткий тон.

– А я было подумал, что за спасение жизни, – сказал Адам, смягчившись.

– С этим я и сама бы легко справилась, – подмигнула я.

Парень несколько раз моргнул, наклонив голову и оценивающе осмотрев меня, а потом запрокинул голову и хрипло рассмеялся. Это были искренние эмоции, которым внезапно поддалась и я. Сейчас нас связывала общая энергия, а потому и испытываемые эмоции были похожи. Многие, включая лейтенанта Роша, повернули к нам головы. Их осуждение было осязаемо и направлялось на меня. Приступ обиды и злости накрыл меня с головой. Да кто они такие, чтобы так смотреть на меня? Я вынесла больше, чем каждый из них. Вики, стоявшая в метре от нас, сверлила глазами торс парня, на котором только что покоились мои руки.

– Подержу твои ноги, пока будешь качать пресс, – предложил Адам, уводя меня в сторону.

Желание обсудить то, что произошло, жгло душу, и я открыла было рот, чтобы спросить, почувствовал ли Адам то же самое.

– Не здесь, – тихо прервал он меня, обхватывая своими сильными руками мои лодыжки.

Оставшаяся часть тренировки прошла быстро. Если не считать упреков Роша, считавшего нас безвольными детишками, то можно сказать, что я даже получила удовольствие, заставив свое тело работать. Есть хотелось страшно, поэтому впервые крекеры и овсянка показались мне самыми изысканными и вкусными блюдами. После завтрака Адам пропал, не удосужившись предупредить меня. С другой стороны, ему не было смысла сидеть на занятиях по теории, если он с малых лет принимал участие в политической жизни Афир и обстановку на границах знал лучше любого военного. Жизнь в изоляции не позволяла досконально узнать, что творится за пределами страны, поэтому два часа лекций майора Аманды Сторм я слушала очень внимательно.

– Военные лагеря нашей страны расположены вот здесь, – пожилая женщина в очках резко указала на западную часть карты, – это самое защищенное положение, откуда военные быстро и без помех могут прибыть к прорванной мятежниками границе.

Я прищурилась в попытке запомнить карту, расположение лагеря и вышек наблюдения по периметру страны. Вся пограничная линия была усеяна синими звездами. Это штабы немедленного реагирования. В каждом находилось от двадцати до пятидесяти человек и минимум два велиара. Именно эти люди первыми принимали на себя атаку повстанцев и должны были немедленно сообщить о нападении. Но больше меня поразило не количество синих звезд на карте, а красные точки. Они символизировали нападения за последний год. Мне удалось насчитать не меньше двадцати. Двадцать нападений! Это одно, а то и два в месяц.

–После трех лет обучения многих из вас направят в штабы, счастливчики же останутся здесь. Только от вас и ваших показателей будет зависеть, где вы окажитесь. Кадетов с лучшими результатами государство предпочитает держать внутри страны, а не выставлять пушечным мясом, – не стесняясь в выражениях, вещала майор Сторм.

– А нас могут направить в битву раньше? – с вызовом спросила Дебра.

– В случае крайней необходимости, да. Атаки участились, велиаров, живущих за пределами Афира, стало больше. Но стоит понимать, что они существуют на отравленной земле, едят отравленную пищу, пьют отравленную воду. Их тела слабы, их разум замутнен. Именно поэтому у нас есть преимущество.

– Неужели за нашими границами нет ничего плодородного? – вопрос задал уже Дилан.

– По данным нашей разведки, нет. Радиация уничтожила все, что находилось за вершинами защищающих нас гор, а если что-то и осталось, это давно уже было истощено, съедено или разворовано.

– Неужели с ними невозможно договориться? – спросила миловидная девушка со второго года.

– Сейчас среди повстанцев больше безумцев, чем вменяемых людей. Однако их прежние требования не соответствовали укладу нашей страны. Тут каждый получает соразмерно своему вкладу в общество. Условия мятежников же предполагают безвозмездную помощь каждому, раздачу всех ресурсов поровну. Любой умный правитель знает, что подобная политика приведет к хаосу.

Я почувствовала, как стабильное энергетическое поле в кабинете пошло рябью. Гнев велиаров наполнил комнату. В глазах каждого читалось одно: они не получали ничего. Служба в армии, защита границ, спасение обычных людей – все это безвозмездный труд. Конечно, нас тешили надеждами, что когда-нибудь мы будем частью общества, но никто в это не верил. Как и в то, что нам когда-то разрешат образовывать семьи, иметь детей.

Майор перечисляла единицы огнестрельного оружия, имеющегося в распоряжении наших военных, констатировала количество смертей за последний год, показывала на проекторе разрушения, возникшие по причине нападений, но мои мысли были далеко. Я впервые задумалась о будущем, о том, что ждет меня и моих друзей. Скорее всего, мы просто погибнем на фронте. Но так хотелось помечтать, на несколько секунд возомнить себя счастливой, живущей обычной жизнью в маленьком доме с огородом. Каждое утро просыпаться с любимым мужчиной, отправляться на скучную, но необходимую работу, а по вечерам встречаться с Мией, Аланом и их семьями, обсуждать за ужином планы на выходные, смотреть, как наши дети играют во дворе…

На следующем занятии нас обучали ближнему бою. Велиар должен спарринговаться со своим партнером. Это упражнение необходимо, чтобы выявить слабые стороны друг друга и суметь прикрыть напарника в бою. Всего за одну неделю мои знакомые велиары превратились в настоящих мастеров. Мия отражала один за другим удары Дебры. Девушка молниеносно уклонялась от ударов ног, блокировала сложные атаки, делала неожиданные выпады и все, чтобы уложить оппонента на лопатки. Но Дебра была настроена на победу. Ее сильное, покрытое одними мышцами тело не давало слабины. Она была настоящей машиной, готовой идти напролом.

– Сегодня мы будет твоими противниками, – улыбнулся подошедший ко мне Алан.

– Я Дилан, – протянул мне руку его напарник.

– Лилит, – ответила я.

Его ладонь была сухой и твердой. Дилан не боялся меня и не хотел причинить вреда, отомстить за содеянное на аукционе. Он был невысокого роста, крепким и уверенным в себе. Правое предплечье мужчины полностью покрывала татуировка тигра.

– Я не умею драться, – честно призналась я.

– Это нормально, никто из нас не умел, – сказал Алан. – Через несколько дней сможешь навалять задницу Эвансу, если посмеет обидеть тебя.

Ребята принялись объяснять мне основные стойки, показывать, как защищать лицо и не давать противнику приблизиться.

– Руки всегда держи чуть ниже глаз, – сказал Дилан, опуская мои кулаки на уровень груди, – а колени немного сгибай, чтобы в любой момент отпрыгнуть в сторону.

Я встряхнула затекшие конечности и снова заняла позицию.

– Хорошо, – кивнул Алан. – Теперь попробуй приблизиться к одному из нас.

Я аккуратно переставила правую, а затем и левую ногу в направлении друга, перевела вес тела вперед и ускорилась, стараясь не опускать локти ниже живота. Сделав выпад, я попыталась задеть правое плечо Алана, но он молниеносно увернулся, поманив меня указательным пальцем.

– Попробуй снова, детка, – улыбнулся он.

– Ну ты и засранец, – выдохнула я, пружиня на коленях.

– Опусти немного голову к груди, – посоветовал Дилан, критически осматривая нас. – Так ты сможешь защитить челюсть.

Я выполнила указания и снова двинулась к противнику. Я выкинула вперед правую руку, желая отвлечь соперника, и когда он попытался блокировать удар, открыв корпус, я подняла колено, чтобы ударить в живот. Но и тут Алан резко ушел в сторону, припал к земле и кувырком оказался за моей спиной.

– Неплохая попытка, – с издевкой произнес он.

– У тебя сильные руки, попробуй задействовать локти, – снова привлек к себе внимание Дилан.

Я прислушалась и начала активнее работать руками, направляя свои удары то в нос, то в подбородок противника.

– Эй, убить меня решила? – выкрикнул Дилан, блокируя один молниеносный удар за другим.

Всего на долю секунды я отвлеклась на развязавшийся шнурок, и вот уже Алан схватил меня за бедра и повалил на мат. Я выругалась, признавая поражение.

– Неплохо для первого раза, – сказал проходящий мимо полковник Глен.

Он был моложе остальных своих коллег, но старше по званию. Военная форма самого большого размера, казалось, была ему мала, светлые волосы, подстриженные ежиком, заставляли его выглядеть еще более юным, а светлые глаза излучали неожиданную для военного доброту. Он наклонился и подал мне руку. Помедлив секунду, я приняла помощь и на трясущихся ногах поднялась.

– Вам стоит наработать скорость и быть чуточку внимательнее, кадет Фостер.

– Поработаю над этим завтра, если смогу встать с кровати, – простонала я, потирая копчик.

– Боюсь у вас не будет выбора, – неожиданно улыбнулся Глен. – Могу посоветовать контрастный душ для снятия мышечного напряжения.

Только я хотела его поблагодарить, как он уже развернулся на сто восемьдесят градусов и двинулся к другой боксирующей паре.

Адам до конца дня так и не появился. Так прошло две недели. Я исправно посещала все тренировки, каждый день слушала лекции и отчеты о ситуации на границе. За это время произошла одна стычка на юге страны. В результате которой мы потеряли несколько армейцев и целую ферму с овцами, что было недопустимо в мире, где вся еда была в дефиците.

– Не могу сказать, что я расстроен, – сказал за обедом Алан. – Пусть вон крекеры свои жуют. В них же так много полезных веществ.

– Все что нужно для здорового пищеварения, – поддержала его Мия.

– Может твоего Адама уже прибили на границе? – перевел тему Алан. – Слишком долго его тут нет.

– Он не мой, – ответила я. – Но надеюсь, он жив. Адам не такой плохой.

Мия и сидящая рядом с ней Рози выронили вилки и те с грохотом упали на пол. Девушки смотрели на меня, выпучив глаза.

– Что? – раздраженно произнесла я. – Ведь если разобраться, именно он ничего нам не делал. А ненавидим мы его отца. Родителей не выбирают.

А сама была шокирована тем философским спокойствием, с которым рассуждала. Это было не с проста. В последнее время у меня было много времени проанализировать свой сон во время медикаментозной комы. Не я, а отец убил маму. Из-за него я оказалась в интернате. Конечно, он сделал это из страха, но пусть меня разразит гром на месте, если я когда-нибудь избавлюсь от ребенка из-за возникших неудобств.

– Лилит, он на четыре года старше нас. Он четыре года провел на фронте, он убивал велиаров силой мысли, – пыталась переубедить меня Мия.

– Но он убивал врага. Тебе тоже придется, окажись ты на фронте, – парировала я.

– Итан говорил, что он и своих не щадил, – не сдавалась Мия.

– Ты говорила с Итаном?

– Один раз, на тренировке по борьбе, – ответила подруга, немного замявшись.

Это было интересно, с учетом того, что я не могла поговорить с ним с того самого первого дня. Иногда мне казалось, что он намеренно меня избегает, но я списывала все на занятость второгодки. Что-то тут было нечисто, но я не видела для того ни единой причины.

Три раза в неделю нас исправно накачивали таблетками. По понедельникам, средам и пятницам я была крайне неэффективна, получив причитающиеся мне пять капсул. В то время как другим велиарам полагалось от одной до трех. В такие дни Дилан и Алан не мучили меня силовыми упражнениями, а на своем примере показывали, как лучше обезоружить противника. Голова наливалась свинцом, если меня заставляли подняться на ноги и устроить бой с одним из кадетов. Алан безумно злился, а Дилан стыдливо прятал глаза, не в силах как-либо помочь. Но я не обижалась на него. Мы вместе проводили много времени, по выходным играя в шахматы, а вечерами обсуждая книги. Отец парня был биологом, а потому нас с Аланом постоянно ждали интересные истории о сохранившихся после катастрофы видах животных и растений. Я узнала, например, что многие мелкие грызуны почувствовали радиационную угрозу на уровне инстинктов, а потому им удалось спрятаться и выжить. Но чем чаще Дилан навещал нас в общей комнате, тем активнее отдалялась Мия. Девушка отказывалась понимать, как можно по собственной воле идти на контакт с нашими владельцами. Я несколько раз пыталась вразумить подругу и объяснить ей, что Дилан другой, но все было впустую. Мия закрывалась в комнате, а иногда в одиночку наворачивала круги на стадионе.

На следующий день, когда действе таблеток ослабевало, я тренировалась вдвое больше, чем остальные, чтобы наверстать пропущенный день. Иногда я задавалась вопросом, зачем мне все это, но тут же одергивала себя. Такие мысли ни к чему хорошему не приведут. Так я хотя бы работала над своим телом, становясь сильнее и выносливее. С одним из Велиаров, Калебом, у меня катастрофически не заладились отношения. Упертый баран не мог простить, что я ослабила его на аукционе, да и тот факт, что мой покупатель являлся кровным врагом подливал масла в огонь. Несколько раз на матах он выбивал из меня дух, заставляя опуститься на колени. Он издевался, выламывая мне пальцы и оставляя синяки на видных местах.

– Ну давай посмотрим, на что ты способна, подстилка Эванса, – кричал он на одной из тренировок, заставляя всех обратить на нас внимание.

Я была на грани того, чтобы высосать всю его энергию и безвольным мешком оставить валяться на полу. Но в таком случае, меня бы тут же застрелили.

– Смог бы повторить это, если бы можно было использовать силу? – вступился за меня Алан. – Она бы, не моргнув, тебя прикончила, придурок!

– Да, но нам очень интересно, почему самый дорогой велиар так плохо дерется, – вмешался знакомый писклявый голос.

Вики вышла вперед, вставая рядом с Калебом. Тот расправил плечи, почувствовав поддержку.

– Лучшая комната, одежду каждый день меняет, а сама на самом деле полный ноль.

– Возможно, Адаму нужен кто-то более сильный, – вторила ему девица.

– Может тогда ты со мной сразишься? – не выдержала я. – А то пока ты только языком трепать и можешь.

Вики искривила губы и нахмурила брови так, что ее лицо стало больше похоже на мордочку злой чихуахуа.

– Не собираюсь марать о тебя руки. К тому же, Адам может расстроиться, если я тебя случайно покалечу.

– Зато если я покалечу тебя, он меня щедро отблагодарит, – парировала я.

– Что за детский сад? – взревел голос полковника Глена позади. – Живо все по матам! И чтобы я не слышал ни единого звука.

Толпа рассосалась. Вики с Калебом, недовольные развязкой, также ушли, оставив меня одну.

– Если будете обращать внимание на каждого завистника, кадет Фостер, то у вас не хватит времени, чтобы разглядеть настоящего врага, – сказал Глен, подойдя ко мне. – У вас выдающиеся способности, но этого недостаточно. Я видел многих велиаров, положившихся только на свою силу. Сейчас все они мертвы. Тренируйтесь и сосредоточьтесь только на себе.

Глен ушел, но его слова запали мне в душу. Старше меня лет на пять, а умнее на целую жизнь. Остаток тренировки я яростно отрабатывала новые удары с Аланом и Диланом. Пора переставать быть слабой.

Была середина июня, когда мы с Итаном наконец смогли поговорить. Я застала его в столовой с подносом в руках.

– Уже забыла, как ты выглядишь, – проговорила я.

Вместо ответа парень поставил поднос на ближайший стол и обнял меня. Столь неожиданный жест выбил меня из колеи.

– Нас отправляли на границу, ее снова прорвали. В этот раз было совсем плохо. В какое-то мгновение я решил, что больше не увижу тебя.

– Ты в порядке? Тебя не ранили там? – тут же заволновалась я.

Парень покачал головой, отстраняясь. Его ямочка на подбородке, теплая улыбка были мне такими родными. Я тосковала по нему. Мое сердце не знала любви другого мужчины, а потому целиком и полностью принадлежало Итану.

Присев за столик, он не отпускал мою руку, поглаживая большим пальцем запястье. Я таяла и мечтала, чтобы это мгновение не заканчивалось.

– Ты чудесно выглядишь, – с улыбкой сказал Дилан.

Был выходной, а потому я позволила себе надеть кожаную юбку в пол и топ с завязками на спине. Белые волосы каскадом спускались вниз, дополняя этот готический образ.

– Алан сказал, что я похожа на демоницу, – засмеялась я.

– Это не так, – покачал головой Итан. – Ты очаровательна.

Друзья не подсели к нам, видимо, решив дать время побыть наедине, чему я была крайне благодарна. Мы сидели больше часа, болтая и обмениваясь осторожными взглядами, я много рассказывала о своих продвижениях в тренировках и о выигранных спаррингах. Итан больше говорил о пограничных городах, в которых ему удалось побывать.

– В одном городе коровы ходили прямо по улицам, представляешь? Мы целый час не могли добраться в пункт назначения, потому что они перекрыли главную дорогу!

Когда меня в очередной раз накрыл приступ смеха, Калеб прошел мимо нашего столика и нарочно задел мой поднос. Тот упал на пол, и нетронутая еда разлетелась по сторонам. Я тут же вскочила на ноги, преграждая путь гаденышу.

– Зачем тебе есть, ты же все равно нашу кровь пьешь, – издевательски проговорил он.

– Сейчас твою выпью, богом клянусь! – прорычала я.

– А ты попробуй. Драться тут можно, а вот силу использовать нет. Посмотрим, кого охранники пристрелят первым.

– Будешь прятаться за охранниками, трус? – огрызнулась я.

– Лилит, брось, он того не стоит, – потянул меня за руку Итан.

– Послушай дружка, Фостер. Какая умненькая девочка: и со своими дружбу водит, и Эванса ублажать не забывает.

– Никого я не ублажаю, – процедила я сквозь зубы.

– Тогда откуда у тебя такие привилегии? – огрызнулся Калеб, снова имея ввиду комнату и вещи.

– Я человек хороший. Тебе такого не понять, – выговорила я.

– Что-то днем твоего защитника не видно. Отсыпается после ваших ночных рандеву?

Он сказал это достаточно громко, чтобы Итан его услышал. Я вспыхнула, призывая на помощь силы, но их не было: таблетки отняли у меня возможность поставить этого придурка на место. Тот, однако, все понял. Ухмыльнулся своей мерзкой, слащавой улыбкой и подступил. Я не успела вовремя отступить и принять одну из оборонительных стоек, когда его руки сомкнулись на моем горле, перекрывая дыхание. Лицо Калеба было слишком близко к моему, настолько, что я видела каждую веснушку на его горбатом носу. Остальные велиары подскочили, но ни один не посмел приблизиться. Краем глаза я заметила, как Итан сжимает кулаки. Мне не верилось, что в такой ситуации он может колебаться, решая нарушить правила или нет. Я тем временем отчаянно пыталась вдохнуть, царапая ногтями запястья обидчика. Где-то вдалеке послышался крик Алана, пробивающегося ко мне сквозь толпу. Охрана же не стремилась побыстрее разнять нас, явно наслаждаясь зрелищем. Конечно, драка – не любовные объятия. За ней наблюдать куда интереснее. Постепенно предметы стали терять очертания. Мой мир сузился до злобной ухмылки Калеба, его пожелтевших, стиснутых зубов, глаз, наполненных такой ненавистью, какую я точно не заслужила. Сейчас я умру. Задохнусь от рук мерзкого животного. У других велиаров не больше силы, чем у меня сейчас. Никто не готов рискнуть своей жизнью ради меня. Кроме Алана. Его расплывчатый силуэт почти ухватился за капюшон куртки Калеба. Будет ли кто-то по мне скучать? Почему Итан ничего не делает? Где сейчас Мия?

И когда ноги уже начали подгибаться, Калеб отступил. Я схватилась за горло в попытке сделать глубоких вздох. Алан подхватил меня, уводя немного в сторону. А Калеб тем временем под пристальным взглядом окружающих схватил со стола нож. Мое тело напряглось в осознании, что он может зарезать меня. Однако Калеб не спешил подходить. Его трясущиеся пальцы подняли острие вверх, к его бычьей шее, прислонили лезвие к сонной артерии.

–Нет, нет, я не хочу! – истошно завопил он.

Капелька крови скатилась по шее, оставляя бордовый след на его белой рубахе. Затем он надавил, и нож вошел глубже.

– Прекрати! Умоляю, прекрати! – как не в себе орал парень.

Никто не мог понять, что происходит. Но я поняла сразу. Когда мои глаза встретились с его, я увидела чистую ярость, безмерный гнев и злость. Адам медленно шел сквозь толпу, наслаждаясь каждым всхлипом Калеба. Черная рубашка, черный костюм, черные глаза. Если я была демоницей, то Адам, несомненно, был самим Сатаной. Серебряная цепочка с крестиком иронично подскакивала на его груди.

Не опуская нож, мой обидчик упал на колени, заливаясь слезами, его глаза покраснели, а лицо распухло. Еще более жалким его делали нечленораздельные причитания.

– Одно ее слово, и я убью тебя, – тихо сказал Адам, но его слова услышали абсолютно все.

– Нет, прошу, пожалуйста, – запричитал Калеб, с каждой секундой теряющий все больше крови.

– Что скажешь, Лилит? – Адам выгнул бровь, повернувшись ко мне. – Он правда сожалеет?

– Даже не знаю, – задумчиво произнесла я, вставая бок о бок с мужчиной, заступившимся за меня. – Я не услышала искренних извинений.

– Ты права, – улыбнулся он, подхватывая мою игру, – их не было.

Не отрывая от меня томный, горячий взгляд Адам надавил своей силой так, что Калеб вскрикнул еще сильнее от нового собственноручного пореза. Моя кровь вскипела от восхищения. Безмерно сильный, невероятно уверенный и абсолютно спокойный Адам заполнял собой все пространство. Никто не мог противостоять ему. Охрана отступила, не смея потревожить его акт мщения за своего велиара.

– Прости меня! Прости, прости, прости, – выкрикивал Калеб, зажимая второй рукой рану.

– Достаточно искренне? – снова подал голос Адам.

– Сойдет, – хмыкнула я, подмечая, что вся толпа позади нас просто молчит.

Через секунду нож с грохотом вывалился из трясущейся руки Калеба, и он заревел, пытаясь остановить красный поток.

– Если отправите его в лазарет сейчас, то, возможно, он выживет, – спокойно произнес Адам, выводя охранников из ступора.

Несколько парней в военной форме подхватили бедолагу под руки и понесли в сторону выхода.

– Кажется, за тобой снова должок, – произнес мужчина, поворачиваясь ко мне.

– Кажется, так и есть, – просто ответила я.