Читать онлайн Ундина бесплатно

Глава 1

Сегодня случилось редкое событие. К нам прибыли чужестранцы. Я заприметила их еще мили за три. То была лодка крайне не похожая на здешнюю. Я разделывала тунца для доньи Виктории, когда весь рынок ринулся помогать иностранцам швартовать корабль к пристани. Волны били люто, так что привязывать лодку прибежал даже сеньор Сантьяго, а уж всем известно, он не любит всякого рода столпотворения. Зато я страшно люблю! Но как только я подала донье тунца, ей понадобилась еще и селедка! А до чего медленно она отсчитывала песо, перебирала монетки по одной своими дрожащими руками. Старуха нарочно тянула время, она то видела, как я сгораю от любопытства. В следующий раз проткну желчный пузырь, уж она поест у меня горькой селедки! Будь проклята, дурацкая рыба!

В один миг кроме меня и доньи на рынке больше никого не осталось. Все слетелись как пчелы на клубнику, жужжали, галдели, крутились так, что и не разглядишь кого встречают. Да и какая разница, люди по сути своей везде одинаковые. Одни и те же разговоры, есть ли в море рыба и с какой силой дует нынче ветер.

Но эта лодка, я не знаю почему, от одного ее вида на горизонте, под кожей у меня словно забегали муравьи. До чего боязно и любопытно увидеть прибывших на ней. Если Севилья верно говорит, что западный ветер – чудак, то стоит ждать скорейшего чуда. Болтают, что время сказок закончилось задолго до моего появления. Но я не зря ждала счастливого случая. Это не иначе как добрый знак!

Да только в рыбьем фартуке и этой косынке я похожа на пугало. Еще не хватало спугнуть удачу после стольких лет смертной тоски. Нет, я буду приманивать ее как котенка.

Достану все свои амулеты, надену бархатный жилет, и нужно еще что-то красное и кусочек дерева.

Моя звезда узнает меня, поймет, что зажглась для меня.

Заодно посмотрю, кто же это к нам пожаловал!

Глава 2

2.

Зайти в эту мелкую гавань на круизном Дюфуре было решением смелым и отчаянным. Но капитан понадеялся на мелководный киль. Да и что ему оставалось делать при порывах ветра до 35 узлов и двухметровой волне? С оборванной вантой поиски приличной марины могли закончиться поломкой мачты.

Вот почему в этот воскресный полдень парусная яхта с английским флагом подошла к одному из восемнадцати островов Зеленого мыса. Острову, не самому подходящему для стоянки.

Море играло с судном, подбрасывало его словно щепку. Лодка влетела по волне в бухту, и бурлящая пена норовила протащить ее до самого берега. Капитан обогнул морские ворота и подошел к причалу, но ветер не давал пристать к маленькому ржавому понтону. Волна раскачивала лодку, мачта мелькала как стрелка барометра со сломанной пружиной, зазывая всех на невиданное зрелище. Рыболовы сгрудились на пирсе, мальчишки теснились, крутились у них под ногами, старики и женщины следили с берега.

Помощник капитана бросил на берег длинную черную веревку, скрученную кольцом, но ветер уронил ее в воду. Капитан кричал собравшимся на пристани по английски, показывал жестами. Рыбаки, привыкшие к надувным тузикам, да вёсельным корытам совсем растерялись, у них не нашлось даже длинной верёвки, которую добросить по ветру куда легче. Поэтому они лишь кричали ему в ответ кто на португальском, кто на креольском, создавая вид оживлённый и взбудораженный.

Неизвестно сколько еще раз пришлось бы юноше доставать конец верёвки из воды и бросать против ветра вновь. Как вдруг, на борт яхты упал швартов, помощник капитана ухватился за него и накинул на утку. Раздавая команды темнокожим рыбакам, португалец сеньор Сантьяго усмирил лодку как буйного коня. И теперь гости могли ступить на новую землю. Африканцы расступились. На берег, заметно пошатываясь, сошли капитан яхты и его спутник.

Сеньор Сантьяго протянул капитану руку и представился.

– Оскар Вильямс, – отвечал капитан, стараясь перекричать ветер.

– Джеймс Смит, – представился его помощник.

– Осадка, какая у вас осадка? Скоро отлив, как бы не встать на киль, – спросил сеньор Сантьяго на превосходном английском.

– Мелководный пятифутовый киль, будет глубина?

– Не знаю, не знаю, – колебался португалец, – должно хватить. Вечером узнаем, сегодня вам отсюда не выйти. А назавтра ветер скиснет. Калима идет, штиль будет стоять неделю, а то и две.

– Нам бы поесть и в душ, где тут гостиница? – спросил Джеймс.

– За гостиницами пожалуйте на Сантьяго или Боа Вишту, у нас не имеется, но еда есть. Идемте. Сегодня на рынке свежайшая рыба, там же приготовят.

Ветер хлопал разноцветными флажками, развевающимися над рыночной площадью. Они трепыхались как рыбешки на удочках. А под ними звучала морна, гудел и ликовал народ. Оттуда тянулись запахи качупы, сахарного понче и пива. Острова Зеленого мыса восторженно праздновали День Независимости в эти первые выходные июля. Ковидный год лишил островитян праздника прошлым летом и февральского карнавала в придачу. Долгожданное торжество ощущалось как глоток воздуха после долгой задержки дыхания: ликующе и головокружительно.

Господа в сопровождении темнокожей толпы последовали на рынок, прямиком в рыбную лавку.

Небольшой рыбацкий пирс, служивший своего рода волнорезом, вел на круглую просторную площадь, посреди которой стояла деревянная лодка, выкрашенная в бело-голубой и покрытая сетью. Флюгер на ее мачте указывал необычное направление ветра. Редко посаженные деревца, кроны которых сформировал привычный Харматан, неестественно клонились в сторону.

Капитан Вильямс расстегнул промокшую насквозь куртку, стянул сырую шапку, спрятал ее в карман и покрутил головой, подставляя прогретому солнцем ветру свою седую бороду и волосы, собранные в хвост на затылке.

Сантьяго провел гостей через площадь прямиком к выставленным полукругом разноцветным двухэтажным домикам. Первые этажи занимали прилавки и домашние рестораны. В этот праздничный день хозяева открыли свои окна и двери, выставили столики и разложили товар. На единственном автобусе в приморскую деревушку съехались жители горных деревень с фермерскими продуктами и готовой едой. Расставлялись столики и коробки со свежим авокадо, сладкими помидорами, спелым манго и папайей, гремели металлические тазы с горячей самосой и бутылки вина местных виноделен.

Площадь пульсировала, сердце маленького острова билось.

Ундина поспешно накрывала последние ящики с рыбой. Нарастающий гул предупреждал о приближающейся толпе, что медленно плыла в направлении рыбной лавки. Торговцы возвращались на свои места, зазывали гостей к себе. Долговязый Мигель выскочил им навстречу с тарелкой шипящей качупы. Босоногие дети крутились у иностранцев под ногами, выпрашивая на сладости.

Джеймс Смит, внук капитана Вильямса, взял протянутую ему тарелку качупы и отпил горячий густой бульон. Сладковатый запах тушеных овощей и свинины вызывал легкую тошноту, но юноша был голоден и отхлебнул еще немного.

Темнокожие дети дергали его за подол прежде непромокаемой красной куртки. Джеймс пошарил в сыром кармане озябшей рукой, нащупал там несколько монет по 20 и 50 евроцентов и отдал детям. У иностранцев не было ни сентава местной валюты, да и откуда бы им взяться, ведь они только высадились на остров.

Бросив крышку на ящик с креветками, Ундина швырнула на нее фартук и с криками: – Дед! Деед!, – метнулась в дом, сломя голову взбежала вверх по скрипучей лестнице до самого чердака и с грохотом захлопнула дверь в свою комнату.

Глава 3

Сантьяго привел нас к рыбной лавке, но она оказалась заперта. Черт бы его побрал, этот неладный остров. Я не чувствую ног от усталости и беспрестанной качки. Штормовая неделя вытрясла из меня всю душу и единственное, о чем я мечтаю, это сытно поесть и лечь на устойчивую кровать с сухим одеялом.

Так что, рыбы не будет? – спросил кэп у Сантьяго.

Странно, только что хозяйка была на месте, – смутился он, а потом крикнул, – Ундина! Густаво!

Наверху в доме хлопнула дверь, так что ставни на окнах чердака звонко задребезжали.

Сквозняк, наверно, – произнес португалец и повторил, – Ундина! Густаво!

Я уже доедал этот тошнотворный суп, когда из дома выглянул старик. Он с недоумением обвел глазами накрытые ящики, растерянно огляделся и заторопился к прилавку, бормоча что-то себе под нос. Сантьяго поприветствовал его и указал на нас. И когда старик сдернул со стойки парусину, мы поняли, зачем Сантьяго привел нас к нему. Целую полку двухметрового прилавка занимал жирный голубой марлин. Его большой круглый глаз еще не успел подернуться туманной пеленой и был как стекло величиной с донышко стакана. Острый длинный нос выступал за пределы стола и торчал словно клюв аиста. Темно-синее сверху и серебристое по бокам тело поблекло на суше. Я видел марлина в атлантике, в морской воде его чешуя переливалась и имела особенное сияние, за что его и прозвали голубым.

Мечта рыбака, – протянул капитан сеньору Сантьяго.

Берно успел выйти на рассвете в затишье, принес добычу к празднику.

Хозяин лавки принялся разделывать рыбу на стейки. Из дома вышла пожилая сеньора и пригласила нас к столу. И раздвигая руками глухо бряцающие веревочные шторки с нанизанными на них ракушками и крышками от бутылок мы с Сантьяго и капитаном по очереди вошли в дом.

Распахнутые настежь окна впускали в гостиную много света. Посредине стоял длинный деревянный стол с кружевной дорожкой. Я сел на один из деревянных скрипучих стульев, капитан устроился рядом, а Сантьяго уселся на лавку напротив него. И осмотревшись, я увидел множество самодельных безделушек из камней, стекол, морских раковин и прочей ерунды, что вы можете найти на пляже в отлив. На прозрачной леске свисали с потолка мутные разноцветные стеклышки и медузы из скорлупок морских ежей с щупальцами из бусин. Металлический канделябр над столом мягко постукивал перламутровыми раковинами от устриц, прокачиваемый ворвавшимся сквозняком. Хозяйка подала горячие мучные лепешки на деревянной доске и розовый сашими из сырого мяса марлина. Я еле жевал сухую лепешку и уже не мог разобрать о чем капитан говорил с Сантьяго. За открытым проемом в стене шипел на сковороде стейк, ставни похлопывали на ветру и перестукивались на свой лад стеклянные подвески. Я оперся головой на руку, глаза у меня просто слипались после бессонных ночей.

Что-то с грохотом упало рядом, и встрепенувшись от дремоты, я увидел перед собой большую тарелку со стейком из марлина, печеными овощами, салатом и зеленым соусом посередине. Рука с изящными пальцами, на которые были нанизаны кольца из маленьких ракушек на проволоке, положила вилку возле моей тарелки, а затем нож. И медленно проскользив взглядом от самых кончиков пальцев, я увидел запястье с металлическими браслетами, что обозначали каждое движение руки тихим позвякиванием, светлую кожу предплечья, плечо, зардевшее от солнца, покрытое коричневым бархатным жилетом, деревянную брошь, тонкую белую шею, крупное кольцо золотой серьги и светлые волосы, выбивающиеся из под красной косынки, повязанной на креольский манер.

Глава 4

Джеймс вскочил как ужаленный, повалил стул и со звоном уронил вилку. Ундина попятилась назад. Капитан схватил Джеймса за подол куртки и сквозь зубы скомандовал:

Сядь!

Джеймс бросил безумный взгляд на капитана, потом снова посмотрел на Ундину и медленно опустился на поднятый капитаном стул.

Я все вижу. Не сейчас, понял? – строго сказал капитан своему внуку, словно ребенку, расшалившимуся за столом.

Джеймс посмотрел на Ундину исподлобья. Девушка ответила ему взглядом, полным враждебности и бросив короткое: – Idiota! – резко развернулась и выскочила на улицу.

Хозяйка всплеснула руками, увидев, как цветастая длинная юбка мелькнула и исчезла в проеме двери, и принялась сама обслуживать гостей. Коренастая, темнокожая Кончи де ла Роса была креолкой только наполовину, оттого ее черные волосы не завивались в сжатую пружину и напоминала она скорее португалку. Женщина подала оставшиеся стейки и вышла на улицу в надежде увидеть Ундину в рыбной лавке. Но там стоял только ее муж. Хозяйка надела фартук и встала за прилавок, а старик вымыл руки и сел за стол вместе с гостями. Сантьяго спросил у хозяина что-то на португальском, старик согласился с ним, покачал головой, а потом встал из-за стола, достал из книжного шкафа деревянную шкатулку, вытащил из нее ключ и положил на стол.

– Сможете там помыться и поспать, – сказал Сантьяго капитану, – не гостиница, но больше здесь ничего нет.

Капитан поблагодарил старика, взял маленький ржавый ключик с плетеным из ниток с ракушками брелком и убрал его в карман.

– Тысяча эскудо за ночь, десять евро, – сказал португалец и капитан кивнул ему в ответ.

Глава 5

На площади выдуватель мыльных пузырей по имени Фого раздавал огромные шары причудливой формы. Он макал хитро-сплетенную веревку на длинных тонких палочках в синее ведро с мыльной водой и взмахивал точно дирижер. Ветер выуживал из мокрых веревок длинного хрустального змея, когда Ундина пробежала мимо Фого. Она сорвала со своей шеи подвеску, бросила ее под ноги выдувателю, отмахнулась от огромного мыльного пузыря, надвигавшегося на нее и лопнула его одним касанием. Змей осыпался забрызгав детей, которые пытались до него допрыгнуть. Босоногая ребятня завизжала и бросилась в погоню за новыми пузырями. А Ундина добежала до конца площади и свернула за угол последнего дома. Резко надавил западный ветер, сорвал платок с головы девушки, пронес над набережной словно красную птицу и бросил в море, там, где стояла, помахивая мачтой, лодка чужестранцев.

–Idiota! – бросила Ундина и исчезла за углом.

Ветер дул ей в лицо, отталкивал назад, замедляя шаг. Ундина шла вдоль моря и когда вымощенная квадратным камнем набережная закончилась, девушка продолжила идти по дикому берегу.

Здесь волны с грохотом разбиваются о скалы и возвращаются обратно в море. Вода катает массивные камни, они с гулким треском обтачивают друг друга. С этим рокотом слова и мысли вымываются из головы. Громкая тишина поднимает дремлющие чувства.

Ундина спряталась от ветра в укрытии между камней, села напротив острых скал, торчащих из воды словно зубья драконьего хвоста и просидела там до самого вечера.

Солнце закатилось за утес и воздух стал прохладным и свежим. Ундина встала и собиралась идти домой, но увидев Дженни, бежавшую ей навстречу, села обратно на камень. Подруга махала руками и что-то кричала, но слова, уносимые ветром, было сложно разобрать.

Что ты тут сидишь! Выступление! Забыла? – обрывисто выкрикивала Дженни.

Ундина поморщилась в ответ и отвернулась.

Вставай! Идем! Педро будет в бешенстве, – простонала Дженни.

Это не мой праздник..

Да что на тебя нашло!

Это не мой остров, это не мой дом..

Это неправда! Ты родилась здесь! И прожила всю жизнь, где еще твой дом! Он здесь! – ревела худенькая темнокожая Дженни перекрикивая ветер.

Не важно! Посмотри на меня. Моя кожа краснеет от солнца, волосы вовсе выгорели! Рубиа! Кукла! Белая муха! Меня бесит, что все смотрят на меня как на козу с тремя рогами.

Джени обхватила себя тонкими руками и вздрагивая тростинкой на ветру, с горечью слушала подругу.

Я часами смотрю на море, но не потому что я люблю его, а потому что хочу узнать что там за ним, что оно заслоняет. И какой мир, за пределами этого дремучего острова.

Дремучего, – с досадой вторила Дженни.

Дремучего, – повторила Ундина.

Солнце ушло за море и погасло, яркие краски поблекли в сумеречном свете, становилось холодно и девушки пошли в сторону деревни. Ундина сняла браслеты и золотые серьги крупными кольцами.

Нужно спеть, Ундина, ты же выйдешь?

Дженни, я спою, спою, вот держи, – Ундина отдала подруге свои украшения и продолжила, – послушай, только мне нужна другая одежда, не креольская, не хочу ее больше. Другая – какую носят чужестранки! Идем! К Севилье!

Ундина! – простонала Дженни и последовала за подругой.