Читать онлайн Слушая ветер. Стихи последних лет бесплатно

Слушая ветер. Стихи последних лет
Рис.0 Слушая ветер. Стихи последних лет

Серия «Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы»

Рис.1 Слушая ветер. Стихи последних лет

© В. Амурский, 2014

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2014

I

Блики

Владимиру Сычёву

  • Дорога /жизнь. Изгибы и углы,
  • И угли глаз, мерцающих картинно,
  • Лишь тени, что под ними пролегли
  • Отметили бессрочность карантина —
  • Того, где пребывали мы с тобой
  • (Мысль эта – перед снимками – случайна).
  • Пыль прошлых лет. А где ж теперь та боль,
  • Что обострялась лунными ночами?
  • Ответит кто? Но нужен ли ответ,
  • Когда давно остались за плечами
  • Та девушка с веслом и тот атлет,
  • Что нас в имперских здравницах встречали.
  • Минувшее, ты – сгусток странных чувств
  • Не знающего разуму предела:
  • Вот улица, где я куда-то мчусь,
  • А вот мечусь в жару, не чуя тела.
  • А вот какой-то загородный дом,
  • Где за окном поскрипывают ели,
  • И Пушкина брокгаузовский том
  • Раскрыт на встрече Моцарта с Сальери.
  • Дрожит души вольфрамовая нить,
  • Не ослепляя – только вполнакала,
  • И мальчик хочет вечность пригубить
  • Из ядом оскорблённого бокала.
  • Вещей и лиц расплывчатая смесь,
  • Условностей смещённые значенья,
  • Как тяжести, теряющие вес
  • С вопросом: нет, не – кто я, а зачем я?
  • Зачем словарь мой прошлое прожгло
  • С ненужными уже давно вещами,
  • Охоту не любя, охотничьим рожком
  • Зачем я так охотно восхищаюсь?
  • Зачем я появился где-то там,
  • И тут за мной, подчас невыносимы,
  • Бредут вдали, как тени, по пятам
  • Отечества озябшие осины?

«Поле северное – виртуальное…»

  • Поле северное – виртуальное,
  • Ржи июльской червонное золото,
  • У дороги столбы вертухаями
  • Растянулись до горизонта.
  • Виртуального ветра пение
  • С давних лет знакомые нивы,
  • Ну, а дальше – Кижей репейники,
  • Тучи ватные, неторопливые.
  • Окунусь в простор заэкранный,
  • Покачнусь на ветру нездешнем,
  • И – Сибелиуса заиграет
  • Виртуальный скрипач-кузнечик.

«Полустанок убогий…»

  • Полустанок убогий:
  • Будка, лужа, коза.
  • Как Щедрин или Гоголь
  • Улыбнуться в слезах.
  • Резкий ветер неласково
  • Вздёрнул жёлтый флажок,
  • Мимо – к Волоколамску —
  • Скорый поезд прошёл.
  • Дни осенние тусклые
  • И звучит каждый шаг —
  • Будто семечки лузгают
  • Или ветки шуршат.
  • В три уже вечереет,
  • В семь густеют в окне:
  • Небо – хлеба чернее,
  • Звезды – соли крупней.
  • Ах, pardon или sorry,
  • (Как удобней для вас?) —
  • Этим хлебом и солью
  • Выживал я не раз…

Вышивка

  • В углу на скатерти льняной
  • Инициалы нитью алой:
  • М.И. – Марины Ильиной?
  • М.И. – Марины ли иной
  • Рука с любовью вышивала?
  • О, буква царская насквозь,
  • Зубцом отметившая имя:
  • У Петровы́х, что под Москвой,
  • Цветаевой близ Поварской
  • И польки Мнишек на Неглинной.
  • М.И. – случайно, средь зимы,
  • Как в «Спекторском» (с крючком вопроса),
  • Когда, снежком занесены,
  • Минувших образов ряды
  • В тепло торопятся с мороза.

Ахмадулина

  • Луны татарской серп и русская пшеница,
  • И ветра итальянского набег,
  • И неба голубая плащаница
  • С печалью отпечатанной навек.
  • Связалось всё в стихах и жестах ломких,
  • Сожжён случайных слов ненужный сор,
  • А двух зрачков мятущихся иголки
  • Спешат покинуть вышитый узор.
  • Там, за пределом фраз – чернил заложниц, —
  • Встаёт иная даль, иная высь,
  • Пока края (для глаз незримых) ножниц
  • Над тонкой нитью строчек не сошлись.
  • Пока шарманки генуэзской звуки
  • Нащупывают бренной жизни пульс,
  • И Лермонтов, сгорающий от скуки,
  • Ещё не сжал навек горячих уст.
  • Пока во снах благоухают розы
  • И не взведён Мартынова курок,
  • И не утюжат воздух бомбовозы
  • Над сердце прожигающей Курой…
  • Судьба – её, она ль Судьбу качала?
  • То не узнать – покрыла тайну мгла —
  • О чём сказала или промолчала,
  • Сказать не смела или не могла.
  • Земной поклон и – прочь от всех оценок,
  • Не нам вершить поэту высший суд.
  • Но, право, как он всё же цепок
  • Вопрос извечный: в чём таланта суть?

Пейзаж без даты

Памяти Подмосковья

  • Я сам себе поставить двойку мог бы
  • За всё, что не сберёг наверняка,
  • Но помню хорошо, как поле мокло
  • Сливаясь с белизной березняка.
  • Туман осенний вился клочковато,
  • К земле то прижимаясь, то паря,
  • Неторопливо, будто виновато,
  • Над ним плыла вечерняя заря.
  • Дорога, уходящая за горку,
  • Казалась сероватою рекой,
  • Щипало горло горькою махоркой
  • От самокруток местных стариков.
  • Запаздывал автобус из райцентра,
  • Молчал и думал каждый о своём,
  • Чуть в стороне маячил купол церкви
  • С летающим кругами вороньём.
  • Вздохнула где-то робкая гармошка
  • И снова наступила тишина.
  • Всё было ясно, просто, неподложно,
  • Как будто на странице Шукшина.

Эхо

Памяти А. Вознесенского

  • В тот день дождило и гремели грозы.
  • Июнь пришёл в свинцовой пелене.
  • «Как хороши, как свежи были Озы…», —
  • Почудилось на радиоволне.
  • Секундной стрелки бег не прекращая,
  • Накручивал минуты циферблат.
  • Меж рюмкой на столе и чашкой чая
  • Освобождал я память от заплат.
  • Из рваных дыр, из прорех прорезались знакомые
  • и незнакомые голоса, на смену хрустящему
  • евтушенковскому «Яблоку» – нет, даже не на смену,
  • а как бы отрицая его клубящиеся округлости
  • (с когановским упрямством: «Я с детства
  • не любил овал, я с детства угол рисовал»,
  • словно вышедшая из цеха Маяковского,
  • Родченко, Эль Лисицкого) являлась тетрадка
  • «Треугольной груши», билось в юном морозце
  • «Ахиллесово сердце» – о, шестидесятые
  • с их наивными откровениями, отчаяниями
  • и чаяниями, с обворованными, но не обсчитанными
  • нами, щедрыми и снисходительными
  • в своих любовях и пристрастиях…
  • Москва гудела залами Манежа,
  • Гостей манила на Кремлёвский холм,
  • А где-то по озёрам Заонежья
  • Бежала рябь, ломая краски волн.
  • Под тяжёлое бормотание вильнюсского дождя,
  • обожжённый известием о кончине
  • того, свет стихов которого был так дорог мне,
  • я был обращён
  • туда,
  • в канувшее
  • И было упоительно касаться
  • Глазам и слуху прежней жизни той
  • С печалью Божьей Матери Казанской
  • И с клоунской никчемной пустотой.

Июнь, 2010

«Как вихрь, судьба подчас нас слепо лупит…»

  • Как вихрь, судьба подчас нас слепо лупит,
  • Но и покой обманчив в ней, увы,
  • Когда мы любим тех, кто нас не любит
  • И любят те, кого не любим мы.
  • С годами всё становится привычней,
  • Огромный мир сжимая до мирка,
  • А жизнь как гардероб, где вещи личной
  • Не получить назад без номерка.
  • Однако некой звёздною аортой
  • Душа вбирает давние лады,
  • Ища в дождях знакомые аккорды
  • И растворяясь в музыке воды.

Из цикла «Изумруд Босфора»

«Византия! опять твоё имя щекочет мне слух…»

  • Византия! опять твоё имя щекочет мне слух,
  • И в бурлящую Лету, подобно веслу,
  • Погружается память, где в звоне печальном вериг
  • Греет варваров пламя трепещущих свитков и книг.
  • Это Рима Второго, возможно, бредовая ложь,
  • Это в бархатных сумерках тени тщеславных вельмож,
  • Это злата и яда содружества тайная нить,
  • Это – грех, что без жертвы нельзя искупить.
  • Но зачем же тогда, как свирели пастушьей мотив,
  • Об Исминии юном с Исменой оттуда летит,
  • Феофановы фрески, мерцая, выходят сквозь чернь
  • И пленят, и медово пьянят так… зачем?!

«Море Чёрное, море Мраморное…»

  • Море Чёрное, море Мраморное —
  • Те же волны, и пахнет липами,
  • И, как русские флаги в трауре,
  • Облака над Галлиполи.
  • Светотени родной истории,
  • Сквозь которые невыносимо
  • Пароходов гудящих стоны
  • Из Одессы и Новороссийска.
  • Там, где беды прошли, протопали
  • Меж двух Азий – Большой и Малой,
  • Над Стамбулом – Константинополем
  • День осыпался розой алой.

«Сумерками город охватило…»

  • Сумерками город охватило,
  • Охладило улиц духоту.
  • Без потёртой лампы Алладина
  • Как во сне вступил я в сказку ту.
  • Сладко всё же, если ещё веришь
  • В мир, что сам себе вообразил,
  • А Султанахмет[1] кружит как дервиш,
  • Мает душу словно муэдзин…
  • Пешеходы около и мимо,
  • И меж ними – как же не узнать! —
  • В шали бирюзового отлива
  • Та, что Шаганэ могли бы звать.

«Ну, вот, ещё одна осень…»

  • Ну, вот, ещё одна осень…
  • Жаровен уличных дым,
  • Неторопливы осы
  • Над грудами сочных дынь.
  • Арбузов и винограда
  • Очередной прилив.
  • Из бывшего Царьграда
  • Привет, приятель, прими.
  • Щита на его воротах
  • Не отыскать следа,
  • Но чайки тут и вороны
  • Такие же, как всегда.
  • А Золотого Рога
  • Играющая волна —
  • Аллаха ль, иного бога, —
  • В своей красоте равна.
  • Быть может, я простофиля,
  • Но в спор не желаю лезть:
  • Прекрасна Айя София
  • Такая какая есть!
  • Дивлюсь делам и реликвиям
  • При звездах и в свете дня.
  • Не ладят подчас религии —
  • В культуре мы все родня.
  • Взглянув на месяц, что плошкой
  • Горит в синеве как спирт,
  • Я в воду монетку брошу —
  • Под светом этим пусть спит.

«Не вступая с классикой в раздоры…»

  • Не вступая с классикой в раздоры,
  • Птицей не взлетая в небеса,
  • «Никогда я не был на Босфоре…», —
  • Как Есенин мог бы написать.
  • Сколько лет назад… да разве важно!
  • Ведь отныне знаю я о том,
  • Как тут чайки режут воздух влажный
  • И вода вскипает под винтом.
  • Как солёный ветер бьёт при этом,
  • Как восточной звёздною семьёй
  • Иглами османских минаретов
  • Вышит полумесяц над землёй.

Сентябрь, 2010

«В осенний день, когда всё как-то пресно…»

С. Сутулову-Катериничу

  • В осенний день, когда всё как-то пресно,
  • Крупчато-жестковатый, словно соль,
  • Припомнился мне снег в районе Бреста,
  • У приграничных белорусских сёл.
  • Я понимал: там быт – отнюдь не праздник
  • И снег его не сделает светлей,
  • Но где б ни жить, печальней непролазье
  • В душе, чем на земле вовек своей.
  • Шёл поезд не спеша в закрытой зоне,
  • В купе и коридорах свет не гас,
  • Почти всю ночь не спав, устало-сонный,
  • С родных пейзажей не спускал я глаз.
  • Сезон менялся, обостряя чувства,
  • И сердце холодело как река…
  • Идут года, но вновь и вновь учусь я
  • К непостоянству мира привыкать.

Гитара

  • Звук гитары гавайской
  • Мне по-своему мил,
  • Но с Макаровым Васькой
  • Под неё я не пил.
  • Пил под ту, что бренчала
  • И пронзала тоской
  • О колымских причалах,
  • О судьбе воровской.
  • И пусть вором я не был,
  • И не знал Колымы —
  • То же самое небо
  • Нас давило, увы!
  • То же самое, к счастью,
  • Ибо, совестью чист,
  • К жизни той я причастен
  • Был, как к дереву лист.
  • Из глубин непокорных
  • От весны до весны
  • Его ветви и корни
  • Меня к свету несли.
  • И в осенних ненастьях
  • Я качался и мок,
  • Картой пиковой масти
  • Падал около ног.
  • У чужих или ваших,
  • Впрочем, им до того ль,
  • Есть ли в листьях опавших
  • Своя жизнь, своя боль!..
  • О давнишнем себе я
  • Не вздыхаю – о, нет.
  • Только малость серее
  • Без гитары тех лет.

Свеча

  • Там, где тяжёлые сугробы
  • Как мрамор шлифовал мороз,
  • В эпоху поствоенной пробы
  • И я когда-то жил и рос.
  • Качались снежных туч галеры,
  • И, помнится, в одном окне
  • По-пастернаковски горела
  • Свеча (огарок тот во мне).
  • Её огонь и свет вечерний
  • Уже давно б забыть пора,
  • Забыть тот след, что был прочерчен
  • На смятом ватмане двора.
  • Двора – не места, но пространства,
  • Где забирались чувства в плен,
  • Где было всё предельно ясно
  • И так неясно, вместе с тем.
  • Где проходили и скрещались,
  • Мешались разные следы,
  • И лужи в оттепель трещали,
  • Как будто были из слюды.
  • Свеча мерцала в полумраке,
  • Не нарушая общий быт,
  • Но те, кто знал – смотрели в страхе:
  • В том доме кто-то был убит.

Слушая ветер

  • Умирают отцы —
  • Остаются их друзья и враги подлецы…
  • Умирают матери —
  • Остаются пустота и крошки на скатерти…
  • Умирают правители, их гербы —
  • Остаются свалки, да на спинах горбы,
  • Но не будет ни Соловьёва, ни Карамзина
  • Рассказать о стране, что звалась Зима,
  • Где метелей кони белые
  • Нас укачивали, как колыбельные.

«Приамурской тайги мне…»

  • Приамурской тайги мне
  • Аромат незнаком,
  • Что ж туда, в ностальгии,
  • Я качусь колобком?
  • Нет оттуда мне зова,
  • Где рассвет золотой, —
  • Просто детство отцово
  • Греет память золой.
  • И оттуда, из Брянских,
  • Материнских земель,
  • Тянут стебли по-братски
  • И подсолнух, и хмель.

«Житейские заботы. Магазин…»

Марине Гарбер

  • Житейские заботы. Магазин.
  • Буханка хлеба. Сахар. Пачка чая…
  • Закат июльский тени пригасил,
  • Не радуя, но, впрочем, не печаля
  • Ни глаз, ни сердце – ровно ничего.
  • О, эти ежедневные повторы,
  • Когда в свой улей трудовой пчелой
  • Спешит под вечер служащий конторы.
  • И работяга, в свой предел спеша,
  • Из гастронома двигается прямо
  • К телеэкрану, где его душа
  • Согреется игрой «Спартак» – «Динамо»,
  • И ты идёшь куда-то не спеша
  • Средь городской привычной круговерти,
  • В кармане не имея не шиша,
  • Но складывая строки о бессмертье.

«Капризная весна. Накрапывает дождь…»

  • Капризная весна. Накрапывает дождь.
  • Огни машин и пешеходы редки.
  • С афиши мокрой пролетарский вождь
  • Помахивает мне помятой кепкой.
  • Безденежье и мыслей мутный спектр.
  • То оттепель, то новые морозы…
  • Арбат – на слом, Калининский проспект
  • Цэковские утюжат членовозы.
  • Мне двадцать лет. Ещё или уже.
  • Но к косяку минувшего притулясь,
  • Я словно слышу в птичьем галдеже
  • Как где-то там проходит моя юность.

Гагарин

  • Спорят Гжатск и деревня Клушино,
  • Кто из них был ему колыбелью,
  • А я помню столицу с лужами
  • И апрельской её капелью.
  • Первых гроз веселящий грохот —
  • Тех, что небо радостно шлёт нам,
  • И портрет на листовках крохотных
  • Парня этого в шлеме лётном.
  • Там взлетала душа как птица
  • И гордилась силой стальною!..
  • Было чем нам тогда гордиться.
  • Про него я, не про остальное.

12 апреля 2011 г.

«В стекле заморского калибра…»

Старшему сыну, перед его

турпоездкой на Кубу.

  • В стекле заморского калибра
  • Ром, с ног сбивавший наповал,
  • С улыбкою, за Кубу либре,
  • И я когда-то выпивал.
  • Давно и не один, конечно,
  • Но пусть тех лет и след простыл,
  • Не стыдно мне, что, делом грешным,
  • Считал наш мир весьма простым.
  • И негодяем, в самом деле,
  • Назвал бы просто, наконец,
  • Кто вдруг сказал бы, что в Фиделе
  • Слились диктатор и подлец.
  • Я не раскаиваюсь в прошлом,
  • Где иногда во снах летал —
  • Я только пробую по крошкам
  • Восстановить, что было там.

Пельмени

  • Мои друзья отличий не имели
  • И знаменитых не было меж нас,
  • А за столом сибирские пельмени
  • Нам часто приходились в самый раз.
  • Горячие, как наши разговоры,
  • Под стопку и гитарный перебор,
  • Числом демократических калорий
  • Они могли б побить любой рекорд.
  • Сибирским было в них одно названье,
  • Но суть, возможно, больше, чем еда…
  • Хотя тогда об этом мы не знали,
  • Не думали об этом никогда.

Маленький несерьёзный романс про спички

  • Опять увидеть бы мне вас,
  • Как в прожитом столетии,
  • Но спичка вспыхивает раз
  • И дважды не гореть ей.
  • А мне б на вас взглянуть хоть раз,
  • Забыв невзгоды,
  • Но огонёк, увы, погас
  • И спички на исходе.
  • Ах, этих спичек коробок,
  • Ах, эти чувства!..
  • Но не зажжёт ни чёрт, ни бог
  • Того, что пусто.

Картошка

Однокурсникам по МОПИ

и светлой памяти

профессора Г.А.Хабургаева

  • Убирали картошку,
  • Были сажи черней
  • У девчонок ладошки
  • И ладони парней.
  • Не романтики ради
  • (спорить нечего – факт)
  • Оставляли тетради
  • И физтех, и филфак.
  • На заводах, в конторах,
  • В духе сталинских од,
  • Пела партия хором
  • Про «картофельный фронт».
  • Поминала разруху,
  • Ту, что знали отцы,
  • Про рабочие руки
  • Бубня: «дефицит».
  • О, страна дефицита
  • (при избытке начальств
  • и райкомовских сытых
  • халифах на час)!
  • О, страна-самородок —
  • Искры света и мгла,
  • Где, играя с народом,
  • Власть не лгать не могла.
  • До чего ж они схожи —
  • Годы скудные те
  • И картошка в рогожах
  • На уставшей земле.

«Шестидесятники… Оценки скорые…»

  • Шестидесятники… Оценки скорые…
  • Стихов дрожащее свечение…
  • О правилах и нормах спорили,
  • А надо бы – об исключениях.
  • Искусство фраз… Какая разница,
  • Где скрыта сил его пружина —
  • Всем нам эпоха-одноклассница
  • Когда-то головы кружила
  • И, забывая про грамматику,
  • От рифм и образов пьянея,
  • Тонули юные романтики
  • В тетрадках в клетку и в линейку.
  • Ах, оттепель с хрущёвским именем,
  • Эпоха молодых побегов,
  • Мир, что как дом знакомый выбелен,
  • Но с трещинами за побелкой.
  • Пусть вечностью уже забиты
  • Парадные твои и окна,
  • С любовью мною не забыто,
  • Что было и внутри, и около.

«Исчезают московские дворики…»

  • Исчезают московские дворики
  • И гитары в них не звучат,
  • Скоро будут лишь бедные Йорики,
  • Чтобы Гамлетам не скучать,
  • А потом ничего не останется,
  • Лишь из уст пацана, что подрос,
  • Тихо выпорхнет: «до свиданьица!»,
  • Будто бабочка на мороз.

«Человек я неорганизованный…»

  • Человек я неорганизованный
  • На свою (не на вашу) беду,
  • Что мне будущее за горизонтом,
  • До которого не дойду!
  • Не отыщет душа отдушины
  • Среди серых парижских химер,
  • Но когда-нибудь Вовки Грушина
  • Приплывёт за мной «Архимед»
  • И скажу я вам: до свиданьица,
  • Отправляясь на нём в те края,
  • Где меня давно дожидается
  • Поседевшая ребятня.

II

Мандельштам

Поэма в семи фрагментах

1

  • Прохлада московского мая,
  • Сгущённого серою мглой,
  • Заката полоска кривая
  • Сменяется звёздной иглой.
  • Вещички уже приготовив
  • К приходу незваных гостей,
  • Привычно, как в гибельный омут,
  • Ныряет столица в постель.
  • А месяц в сирени вселенной
  • Похож на кривой ятаган,
  • И тени Тезея с Еленой
  • Скользят по эгейским волнам.
  • Путями, ведущими к Риму,
  • К Голгофе, к Синайским холмам
  • Под утро пройдут пилигримы
  • По серым, как пыль, облакам.
  • Того ж, кто уйдёт по дороге,
  • Где шествовал некогда Дант, —
  • Наметит в лубянском чертоге
  • Чекистский угрюмый педант.
  • О, вёрст каменистых наука!..
  • Пока же будь счастлив, пиит,
  • Что есть ещё хлеба краюха
  • И чайник на кухне кипит.
  • Пусть строки толпятся без страха,
  • Да славится труд этот твой
  • И письменный стол сей, что с плахой
  • Увенчан одной высотой.

2

  • Что проку в Шуберте в Воронеже постылом
  • Душе и телу тонущим в нужде,
  • Когда к зиме сместился вместе с тылом
  • Осенний фронт с обозами дождей.
  • Тоска и слякоть, хриплый хор вороний
  • И лужи вполверсты – не обойдёшь,
  • Но пламенно к труду и обороне
  • Готовится стальная молодёжь.
  • Ей, как знамена РККА, закаты алы,
  • Уверенная, радостью горя,
  • Она вздымает маршами кварталы
  • В честь годовщины новой Октября.
  • Она упорно вписывает главы
  • В историю великих перемен,
  • А мысль, что эти годы – волкодавы
  • Чужда ей, как Шенье или Верлен.
  • И тёмен смысл отдельных фраз безумца,
  • Его глухого бормотанья пыл
  • О чепухе каких-то там презумпций,
  • Дверном звонке, что с мясом вырван был.

3

  • Гекзаметры и ямбы —
  • Свидетели потерь,
  • Воронежские ямы
  • Примеривает тень.
  • То вóроны над ними,
  • То дождик моросит…
  • Навеки твоё имя
  • Одной из них носить.

4

  • Оставь чернила ручке и перу,
  • Без слов давно известно Мельпомене,
  • Что горек мёд и на чужом пиру,
  • И на чужом, как вздорный сон, похмелье.
  • Печаль (всегда) – минувшему оброк
  • В пространствах, где значенье утеряли
  • Сплетения взахлёб рождённых строк
  • Тебе ли от друзей, им – от тебя ли.
  • Какая муть бывает на душе —
  • Тому свидетель лермонтовский Демон
  • И – листьев опадающих клише,
  • Чтобы печатать тягу лезвий к венам.

5

  • Барак, собак конвойных лай тревожный,
  • Ненастной доли тёмная узда,
  • И отдаёт тоской и тусклой ложью
  • На гимнастёрке вохровца звезда.
  • Взгляд ледяной и щёк обрюзгших студень,
  • Что обжигает ветер по утрам…
  • Ну, вот – тебе, чуждавшийся литстудий,
1 Квартал в старой части Стамбула.
Читать далее