Читать онлайн Прелести жизни. Книга вторая. Цена жизни. Том 1 бесплатно

ЦЕНА ЖИЗНИ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Вторая книга трилогии «Прелести жизни» названа «Цена жизни». Автор данного произведения хочет показать читателю, что за последние два столетия, в которых описана наша жизнь, изменились не только эпохи, но также люди. Поменялись нравственные отношения между людьми.

На протяжении двух столетий герои трилогии «Прелести жизни» думали в чём состоит «Мера жизни». Новое поколение, думает, что жизнь рассматривается по-другому.

Жизнь стала иметь стоимость, как товар на рынке происходящих событий. «Цена жизни» ровна затратам на труд и мышление. Мы стали думать о цене собственной жизни.

Автор трилогии хочет, чтобы читатель мог глазами разума посмотреть на ту жизнь, в которой он находится. Здраво рассудить о стоимости жизни, точнее, о себестоимости жизни, на которую мы тратим время, здоровье, труд и мышления.

Не задумываясь над происхождением жизни, мы давно превратились в товар, который имеет издержки средства производства. Имеем такую же ценность, как любой товар, в который заложен труд.

Нас с детства кормят, поют, выхаживаю, учат, закладывают в нас огромные средства, чтобы позже нас использовать, как товар, по нашему назначению в труде, в разуме и в размножении.

Мы давно утратили понятие мера жизни. Имеем собственную ценность. У каждого из нас своя цена жизни, это то, чем окупаются и возмещаются затраты, вложенные в нас прошедшим поколением.

Нам предстоит показать значение своей цены в роли новой жизни. Пройти сполна тот путь, который в нас заложен изначально, как цена жизни. Когда мы окупимся своим трудом после старого поколения перед новым поколением, тогда научимся понимать, что такое мера жизни и, что такое цена жизни.

Внимательно изучая жизнь, мы определяем стоимость затрат, заложенных в самосохранение на ценности жизни. Цена жизни заложена в степени отношения к жизни других людей.

Наши мысли и действия в отношении других людей решают проблемы жизни на том уровне, на котором мы научимся ценить жизнь. Цена жизни ровна состоянию мышления.

Когда мы можем здраво рассуждать о цене жизни, то мы можем жить среди людей себе подобных. В противном случае мы превращаемся в животных, которыми может управлять разумный человек, который знает цену жизни и может применять эту цену к продолжению собственной жизни.

Пока мы все без исключения блуждаем в космосе своего разума. Каждый в своём измерении жизни. Хотим по-своему познать окружающий мир природы. Мечемся хаотично в бесконечном пространстве, которое не имеет объёма в нашем мышлении. Пытаемся разумом объять необъятное пространство.

С невидимыми пределами, какого-то промежутка жизни на своё мышление. Никак не хотим понять, что в одиночку нам легко догнать только бегущего навстречу.

Не пора ли понять, что в здравом разуме заложена цена жизни, которую используем в своей жизни. Мы не замечаем того, что находится рядом с нами ценность в постоянном совершенстве бытия к себе подобным.

Подумать о смысле жизни, как одного человека, так и всего человечества в целом. Читателю предстоит оценить свою жизнь.

ТОМ-1.

ГЛАВА-1. СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ В ТАДЖИКИСТАНЕ.

Хорошая жизнь, как горизонт, постоянно где-то впереди

Часть-1. Освоение нового места жительства.

1. Расчёт по полной программе.

– Шурик! Ты давно уже взрослый человек. – обратилась ко мне мама, когда стал восьмого мая собираться с ночёвкой в гостиницу аэропорта Душанбе. – Ни мне тебе объяснять, как поступать с родственниками. Когда ты был на рыбалке с Артуром ездила к Щепихиным. Надя сильно обиделась, что ты не приехал к ним в гости на праздник. Ведь вы много лет вместе не встречались.

– Мама! Ну не мог ни как разорваться между вами и Щепихиными. – стал объяснять маме свои обстоятельства. – До праздников занимался документами по обмену квартирами. На майские праздники был пьян, как все. После рыбалки с сыном пришли поздно вечером. Сегодня тоже никак не могу поехать в гости к родственникам. Там в гостях без выпивки не обойдётся. Пьяным меня в гостиницу и на самолёт не пустят. Объясни тёте Нади, что скоро мы часто будем встречаться.

Мама больше ничего ни стала говорить мне. Пробурчала что-то себе под нос и шаркая по полу стёртыми тапочками пошла на кухню приготавливать мне завтрак на стол.

Тем временем сложил в походную сумку свои вещи и узелок с мамиными пирожками. Затем позавтракал плов с зелёным чаем. Чмокнул в щёку маму и спящего сына. Потрепал за холку кота Барсика и вышел из дома.

Яркие золотистые лучи восходящего солнца на мгновение ослепили меня и разбросали густые тени зелёных деревьев по двору рядом с домами. Улицы и дома украшены плакатами к празднику Дню Победы.

Впервые вижу праздник без моей художественной работы. Сразу видно, что с наглядной агитацией в этом городе плохо. Лозунги и плакаты старые, потрёпанные с прошлых праздников. Наверно, заказывали в художественном фонде в Душанбе, где художественные работы стоят дорого? На новые плакаты и лозунги в Исполкоме денег нет. В где будет мне работа!

На городской площади у гастронома стоял полупустой автобус. Словно ожидал меня. Едва только вошёл в автобус как двери автобуса тут же со скрипом закрылись и автобус урча старым двигателем тут же поспешил в сторону моста через реку.

Заплатил за проезд и сел на свободное место у окна. За окном на встречу автобуса побежал скучный пейзаж жёлтой азиатской пустыни. Мне хотелось от скуки вздремнуть.

Но за окном автобуса появилась пушистая зелень городских кустов и деревьев, которые разбросали свои тени на проезжую часть широкой улицы. Водитель машинально стал притормаживать, поглядывая по сторонам.

Словно опасался, что какой-то лихач выскачет перед автобусом на красный свет из-за угла или пешеход будет перебегать дорогу.

– Остановите, пожалуйста, на следующей остановке. – обратился к водителю, когда издали увидел перекрёсток на улице ведущей в сторону аэропорта. – Спасибо за проезд! Счастливого пути!

– Будьте осторожны на этом перекрёстке. – предупредил меня водитель автобуса. – Здесь часто бывают аварии. Развелось много лихачей на машинах и мотоциклистов. Удачного вам полёта!

Водитель автобуса был прав насчёт опасного перекрёстка. Едва вышел из автобуса на тротуар, как прямо передо мной через тротуар на перегон автобуса промчался мотоцикл чёрного цвета.

Тут же следом за автобусом и мотоциклом на красный свет светофора выскочил грузовик.

Прежде чем перейти улицу мне пришлось подождать пока не будет никакого движения транспорта.

Дальше до площади у здания аэропорта вообще не было никакого движения. Видимо все решили отдыхать под День победы после первомайской пьянки.

Эти майские праздники были почти сплошными. Два дня с похмелья. Суббота и воскресенья не рабочие дни. Все вспоминали майские праздники. Обратно пьянка. Понедельник тяжёлый день. Наверно, сегодня ещё не проснулись?

– Александр! Какой ты молодец, что в такую рань приехал. – прервал мои размышления командир самолёта. – Сейчас у нас небо свободное к полёту. День победы можем встретить дома.

– Почему бы и нет! – с удивлением, согласился. – Надоели ежедневные пьянки. Пора отрезветь.

– Можно подумать, что тебя в эти дни насильно спаивали. – вмешался штурман в наш разговор.

– Оставим этот разговор к домашнему очагу. – серьёзно пресёк нас командир. – Пока заправляют нашу птичку. Мы тоже должны хорошо заправиться и в полёт. К обеду мы должны быть дома.

Экипаж тут же направился в служебную столовую. В зале столовой кроме нас были ещё два экипажа. Сразу было видно, что они только что прибыли. Им спешить некуда.

Пиво у них на столе, этот знак отдыха. Вылет не скоро. Мне тоже стоит в дорогу выпить бутылку пива, чтобы выспаться хорошо во время полёта и в аэропорт «Савино» прибыть отдохнувшим. Сегодня дома много работы.

– Шеф! Можно мне во время полёта поспать у вас в кабине. – обратился с просьбой к командиру самолёта. – Мне хочется в последней раз с вашим экипажем благополучно вернуться домой.

– Смотри! Струсил! – разом воскликнул экипаж. – Мы тогда в шутку не включили, обогрев в салоне.

– Но после вашей шутки мне пришлось долго согреваться в кабине. – серьёзно, напомнил.

– Уговорил! Садись в запасное кресло. – серьёзно, сказал командир. – Застегни ремень безопасности. Иначе можешь вывалиться из самолёта до пике вовремя турбулентности в полёте.

Усаживаясь в предоставленное мне запасное кресло в кабине самолёта, ни стал уточнять насчёт турбулентности. В правду это сказал командир или нет? Лётчиком любят разыгрывать. Поэтому не надо подставлять себя на то, чего не знаешь. Надо как можно быстрее уснуть, чтобы у экипажа не было повода разыграть меня во время полёта. Думаю, что всё хорошо обойдётся.

– Космонавт! Просыпайся! – услышал сквозь сон голос второго пилота. – Земля встречает героя. Мы прибыли домой.

Буквально машинально отстегнул ремень безопасности и едва не вывалился из своего кресла из-за резкого разворота самолёта. Экипаж принялся дружно прикалывать меня с удачной шуткой в мою сторону.

Вот только мне было не до шуток. Ведь мог поранить себя во время падения из кресла. Мог при падении разбить панель управления в кабине самолёта. Всякое могло быть.

– Прежде чем прыгать с самолёта. – выравнивая полёт, сказал командир. – Надо одевать парашют. Земля к себе принимает всех, но, каждого по-разному. Одному перина, а другому камни.

Посадка прошла благополучно, чего мы все желали. Самолёт сразу завели тягачом в ангар на техосмотр. Экипаж приступил к передаче самолёта техническим службам.

Мне больше нечего было делать в аэропорту «Савино». Распрощавшись с пилотами нашего самолёта, через служебный выход направился к автобусной остановке. Через сорок минут прибыл домой.

– Людмила Эммануиловна! Собирайся к переезду в тёплые края. – прямо с порога, объявил жене. – Нашёл обмен квартирами Пермь-Орджоникидзеабад. Прямо завтра иду в управдом.

– Вообще-то не против переезда. Но на это уйдёт много времени. – рассматривая документы по обмену квартирами, сказала жена. – Мы оба работаем. К тому же ты на военном заводе?!

– Заниматься документами по обмену квартирами достанется мне. – стал объяснять наши дальнейшие действия. – О нашем переезде никому ни слова. Когда будут готовы документы, то поставим всех перед фактом, что мы жители другой республики и другого города. Нас никто не имеет ни никакого права задерживать в этом городе. Так как нам просто негде будет жить.

– Сегодня 9-го Мая праздник День Победы. – торжественно, сказала Людмила. – Ты никуда не пойдёшь. Будем дома отмечать праздник. Всё купила к твоему приезду. Сейчас накрою стол.

Людмила занялась праздничным столом. У меня в сумке тоже к празднику были бабушкины гостинцы младшему внуку Эдику, который в отличии от старшего внука Артура уплетал за обе щеки всё съедобное, а не только манную кашу.

Так что пока мама Эдика накрывала ему праздничный стол он был сыт бабушкиными гостинцами. Сын сытый вскоре заснул в своей кроватке.

– Вот так каждый день, карапуз, ест и спит. – накрывая сына одеяльцем, сказала Людмила.

– Это хорошо! Он растёт и тебе спокойно. – чмокая сына в щёчку, сказал жене. – В отличии от старшего брата он карапуз. Артур ужасно худой. Бабушка насильно кормит старшего внука.

– Ничего страшного! – уверенно, сказала Людмила. – В семейном кругу оба сына будут сыты.

Мы больше ни стали обсуждать семейные дела и проблемы. Отметили праздник вдвоём в узком семейном кругу. Людмила выпила рюмку вина. Мне досталась рюмка водки.

Слегка захмелевшие, пока сын спит, занялись супружеским долгом. Ведь мы так редко видимся из-за частых моих командировок и повседневной моей работы допоздна, что нам часто не до любви.

В четверг 10 мая отчитался за свою командировку в республики Средней Азии и сразу подал заявление на отпуск. Мне, как художнику-оформителю, после праздников нет работы.

Поэтому после праздников меня часто отправляли в разные командировки по военным заводам. Сейчас у меня работы нет и командировок нет. Так что в отпуск отправили без проблем.

В этот же день, после ухода с работы с военного завода в отпуск, во второй половине дня, пошёл с документами по обмену квартирам к управдому, затем райисполком и горисполком.

Так как моя коммунальная квартира была исторической достопримечательностью, то мне пришлось заполнять и подписывать кучу документов по разным вопросам.

Через неделю всё было готово. Оставшиеся дни моего отпуска мы занимались сбором и разбором личных вещей к предстоящему переезду. В первую очередь отправил своей маме заказным письмом копии документов по обмену квартирами.

Так как наша мебель никому из пермских родственников не нужна, то решили мебель оставить будущей хозяйки этой квартиры. С собой решили брать личные вещи.

– Владимир Ильич! Пожалуйста! Подпишите мне заявление об увольнении по собственному желанию. – после отпуска, обратился к начальнику цеха. – В свази с переездом в другой город.

– С чего это вдруг?! – с удивлением, воскликнул Эйрих. – Тебе здесь плохо жить и работать?

– С жильём и с работой у меня всё прекрасно. – уныло, ответил. – Но мне и моим детям не климат на Урале. Доктора по советовали сменить климат. Мы поменяли место жительства.

– В любом случае у меня нет права тебя увольнять. – разводя руками, ответил начальник цеха. – Ты у нас на особом счету. Тебе надо обращаться к высшему начальству или в партком завода.

– Ну, тогда хотя бы позвоните главному инженеру, чтобы он принял без записи на приём. – жалобно, попросил начальника цеха. – У меня на руках все документы об обмене квартирами.

Владимир Ильич Эйрих тут же по прямой селекторной связи обратился к главному инженеру в начале с цеховой проблемой.

После длительного обсуждения цеховой проблемы, Эйрих как бы вспомнил мою просьбу и передал её своему высшему начальнику, который ни стал обсуждать мою проблему. После длительной паузы согласился принять меня к себе без особой записи.

– Да! Такого от тебя не ожидал. – на распев, сказал главный инженер, рассматривая мои документы по обмену квартирами и моё заявление об увольнении с завода. – Что мне делать?

– Подписать заявление об увольнении. – уныло, подсказываю. – Другого выхода у нас нет.

– Если есть вход, то и выход найдётся. – размышляя о чём-то, сказал главный инженер.

– Заявление об увольнении тебе, конечно, подпишу. Но! При одном условии, что ты выполнишь…

– Иван Антонович! Готов выполнить любое ваше задание. – выпалил, неожиданно для себя.

– Вот даёт! Задание ещё не получил, а уже согласен. – поглядывая на меня поверх очков, с удивлением, воскликнул Иван Антонович. – Может быть, тебя на преступление вербую?

– Ни как нет! Товарищ генерал! Вам вполне доверяю. – по-армейски ответил.

– Вот тебе доверяю. – продолжил объяснять мне, генерал, суть своего задания. – Подписываю тебе заявление об увольнении на понедельник 28 мая 1979 года. Билет на самолёт до Ташкента завод берёт на себя на воскресенье 20 мая. Командировку до 28 мая оплачивает завод. За твой счёт завод берёт билет на самолёт до Душанбе с пересадкой в Ташкенте на один рейс с твоим билетом до Ташкента, чтобы ты не потерял семью. Дальше ты сам пересадишь семью на самолёт до Душанбе. Думаю, что твою семью в Душанбе встретят. Завод забронирует тебе место в гостиницу на неделю в аэропорту Ташкента. 21 мая в понедельник за тобой приедет в гостиницу машина из Чирчика. Отвезёшь небольшой груз и документы к нему на завод пластмасс. Там же подпишешь командировку до 28 мая включительно. Командировочный лист заказным письмом отправишь на почтовый адрес нашего завода. Дальше ты свободен от нас.

– Спасибо! Иван Антонович! Ваше задание будет выполнено с блеском. – с радостью, сказал.

– Ну, блестеть там нечем. – сказал главный инженер, пожимая мне руку на прощание. – Это тебе спасибо за наглядную агитацию, которая многократно раз выручала нас в соцсоревнованиях.

2. Командировка на ПМЖ.

В течении двух дней получил билеты па самолёт на семью, полный расчёт с завода, документы на командировку и небольшую коробочку на завод пластмасс в Чирчик. Наверно, запчасти или инструмент к прессу «Аннушка», который доставил на завод пластмасс в Чирчик в начале этого месяца?

В это же время Людмила получила полный расчёт с места своей работы. Когда мы были готовы к вылету навое место жительства, отправил своей маме телеграмму о времени прилёта Людмилы с Эдиком в Душанбе, чтобы мама их встретила в аэропорту Душанбе.

Чуть не забыл сняться с партийного учёта в парткоме завода. Пришлось через партком Мотовилихи сниматься с партийного учёта, где был закреплён партком военного завода.

– Давай не будем устраивать семейный балаган прощания в аэропорту. – сказал жене за два дня до вылета из Перми в Душанбе. – Меня могут сопровождать с военным грузом сотрудники КГБ. Если им что-то не понравится, то они могут отменить наш вылет. Подумай над этим.

– Хорошо! Будут ночевать с Эдиком до вылета у мамы. – согласилась с моим решением жена. – Сёстрам и брату скажу, чтобы меня не провожали в аэропорту. Встретимся за три часа в зале регистрации на самолёт. Не забудь выключить свет и оставить ключ в условленном месте.

Два дня без работы и без семьи ни знал, что делать, куда себя деть? Друзья на работе и в семье. Любовницы нет. В цирк идти не хочется воротить прошлое. Даже в телевизор не хочу смотреть.

На рыбалке тоже нечего делать. Кама вместе с рыбой пропахла бензином и химикатами. Остаётся только пиво, которое никогда не бывает плохое, пива всегда бывает мало.

В день вылета всё было ни так, как мы договаривались с Людмилой. Вместе с моим сыном и женой в зал ожидания аэропорта «Савино» прибыли сёстры Людмилы со своими домочадцами.

Все галдят между собой непонятно о чём. На меня ноль внимания. Один только Эдик молчит. В руках у сына булочка, посыпанная марципаном и полный рот каких-то сладостей. Прежде чем подойти к своим родственникам осторожно посмотрел по сторонам.

Сопровождают меня сотрудники безопасности от нашего завода или нет. К моей радости, разношёрстная толпа была увлечена регистрацией билетов на самолёт у каждой стойки на свой рейс.

Никого подозрительного рядом нет. До регистрации на рейс нашего самолёт почти два часа. Подошёл к Циле, средняя сестра моей жены. Хотел у Цили взять из рук нашего сына Эдика. Однако сын надул щёки и не согласился, чтобы взял его к себе на руки.

Значить ему было комфортно на руках у его тёти Цили. Мне оставалось только отойти в сторону от галдящей толпы своих родственников и перебраться к не большой стойке бара с пивным гусаком. Когда до регистрации билетов на рейс нашего самолёта осталось час времени, стал перетаскивать наши многочисленные сумки ближе к стойке регистрации. Людмила с сыном вместе с родственниками передвинулись из центра зала следом за мной. В результате чего вскоре образовалась длинная очередь вперемешку улетающих с многочисленными провожающими.

– Провожающие! Пожалуйста! Выйдите из очереди. – объявила служащая у стола регистрации.

Сёстры тут же стали чмокать в щёчку Людмилу и Эдика. На меня ноль внимания. Словно посторонний человек. Впопыхах Циля едва не ушла от нас с Эдиком на руках.

Людмила спохватилась, что рядом нет сына. Догнала сестёр на выходе из зала регистрации. Под общий смех забрала сына из рук сестры. Обратно все перецеловались. Жена с сыном вернулись в очередь.

Все свои большие сумки мы сдали в багаж. Оставили с собой сумку сына, сумку Людмилы, мой кейс с документами и коробочку с военным грузом, на который был выписан специальный документ к разрешению перевозки в салоне самолёта как ручной клади.

Завод постарался купить два билета на самолёт на один рейс. Мне билет до Ташкента. Людмиле с Эдиком билет до Душанбе транзитом через Ташкент на рейс в этом же самолёте без пересадки на другой лайнер.

Нам не надо таскать свои вещи. Видимо главный инженер ПЗХО, Иван Антонович Сергеев, распорядился создать комфорт нашей семье в полёте. Стюардесса пригласила нашу семью пройти в салон бизнес-класс в самолёте в специальные места для семьи с ребёнком.

Хотя нашему ребёнку было уже почти полтора года, и он был вполне самостоятельный, однако, лишним комфорт не бывает. Время перелёта Пермь-Ташкент два часа сорок минут. Это лёгкий завтра и обед в салоне бизнес-класс.

В самый раз для нашего сына, у которого на уме только пища и сон. Едва мы только разместились на своих местах, как Эдик тут же улёгся в своём кресле и вскоре уснул. До регистрации билетов многочисленные тёти накормили своего племянника осталось ему спать.

Лайнер оторвался плавно от земли. Едва мы только успели привыкнуть к полёту, как стюардесс по радио объявила, что будет лёгкий завтрак. Эдик тут же стал принюхиваться к запаху пищи и вскоре проснулся, как только стюардесса принесла ему молочный напиток и бисквит.

С конфетами церемонится Эдик ни стал. Поднос с конфетами очистил в карманы на половину. После лёгкого завтрака наш сын обратно уснул. Мы тоже решили поспать до обеда. Закрыли глаза чёрными масками и тут же погрузились в сон.

Примерно через час нас разбудили к обеду. Эдика мы ни стали будить. Он проснулся сам, как только к нам в салон просочился запах сочного мяса.

Сын сразу самостоятельно выдвинул столик у своего кресла, стал ждать сытный обед. Обед действительно был сытным. Кусок жаренного мяса говядины с гарниром варёного риса. Салат из свежих овощей.

Нам чёрное кофе с молоком и бисквит. Сыну принесли какао с молоком и кусочек шоколадного торта. В этот раз на подносе конфет не было.

Вместо конфет стюардесса принесла Эдику плитку шоколада. Но сын шоколад кушать ни стал. Спрятал на запас.

– Наверно, сыт по горло? – смеясь, сказала Людмила, стюардессе. – Спасибо за подарки сыну.

– Это вашему красавчику спасибо, что он любит так хорошо кушать. – пожимая руку Эдику, радостно сказала стюардесса. – Он у вас такой красивый, что в начале подумала это девочка.

– Не девочка, а мальчик. – надувая щёки с обидой выдавил из себя наш сынок.

Мы все разом засмеялись. Людмила поцеловала сына в щеку и слегка потрепала за волосы. После ухода из салона стюардессы мы по очереди сходили в туалет.

Вскоре стюардесса объявила по радио о том, что все должны пристегнуться ремнями безопасности к предстоящей посадке в аэропорту Ташкента столицы Советской Социалистической Республике Узбекистан.

Пристегнувшись ремнями безопасности, мы тут же стали собирать свои вещи по сумкам. Эдик уткнулся лицом в иллюминатор и стал внимательно следить за посадкой самолёта.

Людмила, как всегда, при полёте в самолёте вцепилась руками в ручки своего кресла и в ужасе закрыла глаза. Можно было подумать, что наш самолёт начнёт крутится в турбулентной яме.

Однако наш самолёт приземлился плавно. Даже почти незаметно. Лишь лёгкое прикосновение колёс лайнера к бетонной полосе оповестило о нашем приземлении.

Самолёт замедлил бег. Развернул на полосе и проехал на свою парковку. Двигатели заглохли. К лайнеру сбоку уткнулся трап. Первыми из самолёта вышли пилоты.

– Пассажиры, летящие до Душанбе, проходят в транзитный зал ожидания. – сообщила стюардесса. – Время ожидания не больше полчаса. Время посадки вам сообщат дополнительно.

– Ну, всё, будем прощаться сейчас. Нас сейчас разделят у трапа. – сказал, Людмиле, целуя в щёку сына и жену. – Вас в Душанбе встретят, мама или мои братья. В командировке два дня.

Людмила хотела что-то сказать мне. Но в это время стюардесса объявила, что первыми выходят транзитные пассажиры. Людмила взяла сына на руки и пошла в сторону трапа. Мне пришлось подождать пару минут своей очереди.

Впереди меня вышли две семьи с детьми. По виду на лица и на одежду можно было догадаться, что одна семья прибыла в гости, а другая домой. Когда направился к трапу, то горячий воздух с улицы коснулся моего лица.

По сравнению с температурой в Перми, здесь в Ташкенте температура на двадцать градусов больше. Хоть и южный человек с Кавказа. Но после акклиматизации на Урале чувствовал себя в Узбекистане как белый медведь в Африке. Мне сразу пришлось на улице снять с себя верхнюю одежду до майки.

– Здравствуйте! Меня зовут Черевков Александр Сергеевич. – обратился к администратору гостиницы возле аэропорта. – На меня должна быть бронь из Перми или из Чирчика. Обе стороны обещали бронь.

– Да! Так и есть. – сказала администратор, просматривая журнал на бронь. – Обе стороны подтвердили вашу бронь на неделю в нашей гостиницы на Черевкова Александра Сергеевича. Ваше проживание будет оплачено по времени вашего выезда одной из сторон. Ваш номер двести пять. Приятного отдыха.

– Спасибо! Вам тоже всего хорошего, – взаимно, поблагодарил симпатичную даму, забирая ключ.

Мой номер в гостиницу был на втором этаже. Ничем не отличался от номеров советских гостиниц. Так же двухместный с раздельным туалетом и душем с умывальником. Телевизор и телефон на письменном столике.

По одной тумбочке у каждой кровати. Графин с водой и рядом два гранёных стакана. Один шкаф с перегородкой на двоих под верхнюю одежду, с полкой внизу под обувь и чемоданы.

Хорошо, что в номере никого не было. Мне можно было свободно отдохнуть и расслабиться после напряжённого дня с полётом на самолёте. В первую очередь принять душ и побриться. Ведь завтра у меня деликатная встреча. Как всегда, надо выглядеть солидно.

Конечно, костюм тройка и галстук в такую жару не одену. Но белая сорочка с бритым лицом рис запахом одеколона будет в самый раз. Примерно через пару часов выглядел именно так, как рассчитывал.

Но такой парадный вид нужен только завтра утром, что можно завтра рано утром повторить. Ну, а сегодня с таким видом можно прогуляться по Ташкенту до того места, где есть свежее холодное пиво и сушёная рыба к хорошему пиву. Конечно, до свинства напиваться не буду. Ведь в Ташкенте ни на отдыхе, а на служебной командировке.

– Где у вас здесь по близости есть хорошее пиво и сушёная рыба к пиву. – спросил у дворника на улице.

– Совсем близко здесь ничего такого нет. – ответил дворник. – Но если проедешь до старого рынка, то там всё найдёшь. Хоты такому крепкому парню лучше быстрее дворами пройти, чем долго ехать по городу.

Дворник показал мне направление к старому рынку через дворы. Поблагодарив дворника за совет, не спеша отправился по старым улицам Ташкента. В народе говорят, что в середине шестидесятых годов во время сильного землетрясения в Ташкенте уцелела только старая часть города и старый рынок, к которому сейчас иду пить пиво.

По виду старых домов и по треснутым дувалам можно поверить в легенду. К старому рынку пришёл, примерно, через час. Конечно, по дороге пару раз спрашивал направление к старому рынку.

Рынок действительно выглядел очень старым, как дряхлый старик. Точнее сказать по-восточному. Передо мной был старый базар, как старый аксакал, такой же потрёпанный временем и мудрый. Со своими тайнами и причудами, накрашенными за долгие-долгие десятилетия своей жизни.

Мне не надо было спрашивать, где здесь пиво и сушёная рыба. Так как бочки с пивом и ларьки с сушёной рыбой были на виду у всех. Две кружки холодного пива на пятьдесят копеек и связка сушёной рыбы на рубль мне было достаточно на сегодня.

Отошёл в сторону от бочки с пивом и под тенью чинара стал наслаждаться ароматным тонизирующим напитком с вкусной сушёной рыбой типа воблы или тарашки.

Вернулся к гостинице под вечер, когда длинные лучи заходящего солнца, касались верхушек деревьев и в сумерках вечера на улицы города спускалась прохлада.

На пустые в жаркий день улицы возвращалась жизнь. За столиками в небольшом скверике появились игроки в домино и в лото. На скамейках у домов расселись старушки.

Рядом на газонах в траве лежат домашние кошки и собаки. Постоял с полчаса на тротуаре у входа в гостиницу наслаждаясь прохладным ветерком. Затем поднялся к себе в номер.

Включил телевизор, там были скучные новости, которые можно предсказать заранее. Слава Политбюро и ЦККПСС. Досрочное выполнение пятилетки. Успешное построение социализма в Советском Союзе…и так далее и тому подобное каждый день.

Всё до чёртиков мне надоело. После двух кружек выпитого пива мне хотелось спать. Выключил телевизор. Достал из своего кейса складной дорожный будильник, который брал с собой нас все командировки в течении последних четырёх лет.

С этим будильником объездил по командировкам в разные города почти половину территории Советского Союза. Завёл будильник на шесть часов утра, чтобы успеть навестить свой марафет.

Как всегда, проснулся раньше, чем должен зазвенеть будильник. Отключил будильник от звонка и спрятал в свой кейс. После чего отправился в душ, где долго мылся и тщательно брился у зеркала, словно собирался на дипломатическую встречу или на собственные похороны, чтобы пристать перед Всевышним чистым душой и телом. Через два часа был чист как ангел и готов к любой встречи среди людей.

– Если ни приду к вечеру в гостиницу, то можете меня выписать. – сказал, администратору гостиницы, оставляя ключи от номера. – Не забудьте предоставить счёт за моё проживание бронеру в Чирчик.

– «Конечно, в восемь часов утра за мной никто не приедет» – подумал, выходя из гостиницы. – «Можно сходить в зал ожидания в аэропорт выпить кофе и перекусить немного с утра.»

– Александр! Вы куда? – услышал своё имя, направляясь в аэропорт. – За вами приехал.

Повернулся на голос. Сзади меня стоял тот самый белый автомобиль и за рулём был тот самый водитель, которые в первых числах этого месяца меня в доску пьяного перевезли из Чирчика сюда в аэропорт к нашему заводскому самолёту Ан-26. Мне сейчас даже будет неудобно перед водителем как к нему обращаться. Ведь совершенно не помню его имени.

– Извини, пожалуйста, но не помню твоего имени. – здороваясь за руку виновато сказал.

– Удивительно что ты вообще что-то помнишь. – смеясь, сказал водитель. – Ты тогда был в доску пьяный и полностью невменяемый. Надо же так напился. Меня зовут Абдурахманов Саид.

– Очень приятно мне с тобой познакомится. – радостно, сказал. – Саид! У меня к тебе очень важная просьба. Тимур Ниязов очень хороший человек. Но после моей встречи с ним мне было так плохо, что чуть не умер. Чего мне тебе рассказывать ты сам всё знаешь.

Сегодня у меня последняя командировка от Перми. Вчера моя семья переехала на ПМЖ в Таджикистан. Мы поменяли квартиру на Орджоникидзеабад. Если сегодня встречусь с Тимуром Ниязовым, то могу не добраться до нового места жительства. Мне надо как-то обойти встречу с Ниязов.

– Мы сделаем всё очень просто. – немного подумав, сказал Саид. – Ты останешься в моей машине. С твоими документами и с твоим грузом поднимусь в контору. Там скажу, что ты очень болен и не можешь подняться на верх. Окна приёмного отдела выходят на улицу. Если они мне не поверят, то покажу им на тебя в окно. Все документы и командировку подпишу так как тебе надо.

Сейчас у Тимура Ниязова планёрка. Его подпись в твоих документах не обязательна. Как всё будет готово, так сразу отвезу тебя обратно к гостинице откуда тебя забрал сейчас.

Дальше по дороге до Чирчика мы разговаривали о моём переезде на ПМЖ в Таджикистан. Когда подъехали к заводу пластмасс Саид поставил свой автомобиль так, что из окна второго этажа прекрасно было видно мою кислую рожу. Продемонстрировав перед Саидом свой болезненный вид так, что он даже прослезился от сочувствия ко мне или от смеха за гримасу.

– Всё получилось! – через двадцать минут садясь в машину, сказал Саид. – Планёрка закончилась. Нам надо быстрее уезжать от сюда. Если нас с тобой увидит Тимур Ниязов, то может всё пойти не по плану. Когда мы приедем на место, то ты обязательно проверь все документы.

Саид так сильно гнал свой автомобиль, что можно было подумать мы скрываемся от погони. Вблизи постов ГАИ водитель слегка притормаживал, а затем вновь набирал скорость.

Так что мы приехали к гостинице в два раза быстрее, чем уезжали отсюда утром. Саид развернул свой автомобиль и поставил на парковку так, что мы оказались в тени больших деревьев.

– Всё! Приехали! – слегка вздохнув, сказал Саид. – Смотри документы, чтобы не было прокола.

– Пока мы ехали всё проверил. Документы в порядке. – радостно, сказал. – Ты меня сильно выручил. Твой должник. Если будешь в нашем городе, то ты мой лучший гость. Меня легко найти даже без адреса. Достаточно спросить у любого чиновника, где находится художник.

Городок не большой. Художников больше нет. У меня профессия номер один. Даже Политбюро ЦККПСС не может существовать без наглядной агитации. Так что жду тебя в гости.

Распрощавшись с Саидом, тут же пошёл к администратору гостиницы объявить, что ещё одну ночь ночую у них. Так как прекрасно знал, что самолёт на Душанбе будет завтра в первой половине дня.

Можно было бы и сегодня улететь, если бы у меня на руках был билет. Но кто мог знать, что у меня с командировкой всё так быстро обернётся. Сейчас поздно думать.

Прямо с гостиницы пошёл в кассу аэропорта за билетом на самолёт до Душанбе на завтра. Оказалось, что кроме рейса самолёта из Перми до Душанбе, есть несколько дополнительных транзитных рейсов из других городов и прямые рейсы из Ташкента до Душанбе.

Почему-то мне уже не захотелось менять то, что запланировал заранее в Ташкенте. Взял билет на утро. Прямо от кассы аэрофлота направился в ближайшую почту.

Оттуда заказным письмом на почтовый адрес ПЗХО отправил документы на военный груз, свой командировочный лист и билет до Ташкента. Впереди у меня было пол дня свободного времени.

По знакомому мне маршруту отправился на старый базар. Там обратно купил две кружки пива и связку сушёной рыбы. Всё до утра прошло по старому сценарию.

Утром оставил ключ от номера в гостиницу у администратора и за час до вылета самолёта был у стойки регистрации билетов на самолёт. Вместе со мной у стойки регистрации билетов на самолёт были две семьи и с десяток молодёжи.

Наверно, студенты из Ташкента или из Душанбе? Регистрация прошла быстро и без проблем. Рейс местного назначения совершенно новый самолёт ЯК-42. Вместимость тридцать шесть человек.

Когда стюардесса сообщила, что это первый пробный полёт нового самолёта, между пассажирами прошла дрожь, которая передалась на всех при запуске двигателей самолёта.

В этот момент все пассажиры нового лайнера ощутили себя подопытными кроликами. Однако самолёт поднялся в воздух легко и плавно. Вовремя всего полёта стюардесса рассказывала пассажирам о характеристике нового лайнера.

Едва мы стали привыкать к полёту на новом самолёте, как стюардесса попросила пассажиров пристегнуться ремнями безопасности, так как самолёт пошёл на посадку в аэропорту Душанбе, столице Советской Социалистической Республике Таджикистан.

Посадка лайнера прошла так же успешно, как взлёт. У трапа лайнера нас встречали как героев космоса, переживших опасный полёт. Цветы и шампанское экипажу самолёта. Пассажирам под нос микрофоны от журналистов и корреспондентов, прессы, радио и телевидения. Так закончилась моя командировка на ПМЖ в Среднюю Азию.

3. Благоустройство на новом месте.

К новому месту жительства добирался знакомым маршрутом. Рейсовым автобусом Душанбе-Орджоникидзеабад от остановки автобуса на площади у ЖД вокзала Душанбе до площади В.И. Ленина в Орджоникидзеабаде.

Расстояние между городами двадцать два километра. Со всеми остановками в пути автобус прибыл к месту моего назначения через сорок минут.

У мамы дома только моя семья и кот Барсик. Все остальные на работе. У меня в руках кейс с личными вещами и сетка авоська с подарками, которые купил вчера на старом базаре в Ташкенте. Подарки сыновьям. Личные вещи жене на стирку. Жена и дети встретили меня без особого восторга. Словно между нами пробежала чёрная кошка. Видимо в семье какая-то беда?

– Что случилось? – с беспокойством, спросил у жены. – Почему нет восторга при встрече мужа?

– Ты вначале посмотри на что поменял жильё, а после восторгайся. – сурово, сказала Людмила, притягивая мне ключи от нашей квартиры. – Самая настоящая помойка, а не квартира семье.

Ничего ни стал говорить жене. Просто взял ключи от квартиры и отправился по знакомому адресу. Благо тут через дворы идти от маминого дома минут пять.

Когда открыл квартиру, то спёртый отвратительный запах протухшей спермы и дохлого какого-то животного тут же спёр моё дыхание. Сразу захлопнул дверь квартиры и отправился обратно в квартиру к маме.

– Вы с мамой займётесь нашей пропиской. – переодеваясь в свою рабочую одежду, сказал жене. – В это время займусь ремонтом нашей квартиры. У нас в семье всё будет прекрасно.

С марлевой повязкой на лице и с рабочими перчатками на руках вошёл в захламлённую квартиру. Открыл настежь окна и двери в квартире. Под возмущённые вопли соседей стал выкидывать через окно во двор всё, что находилось в этой грязной квартире.

Мне понадобилось четыре часа работы пока в квартире не осталось ничего. Целый час отмывал полы и стены.

Перед заходом солнца всё было закончено. В квартире ни осталось и крошки грязи от бывшей хозяйки.

Ни стал закрывать окна и двери, чтобы к утру квартира окончательно проветрилась от неприятного запаха. К концу моей уборки в квартире соседи перестали ругаться в мой адрес.

Просто обсуждали проблему грязи, и кто будет убирать от дома весь этот старый хлам.

– Это вообще ни наша работа. – говорили дворники, кем-то вызванные к куче хлама. – Нам за эту работу никто не заплатит ни копейки. К тому же наше рабочее время закончено. Машины нет…

– Мужики! Зачем шуметь? – обратился к дворникам, когда выслушал их претензии. – Любую проблему можно спокойно решить. Вы начинаете уборку этого хлама. В это время иду в магазин за тремя бутылками водки и за хорошей закуской.

Когда здесь будет чисто, то прямо на этом месте накрою поляну и мы отметим чистоту. За машину и за работу каждый из вас получит на руки по четвертаку. Мои соседи свидетели данному слову. Всё будет так, как сказал.

– Вот это другое дело! – сказал здоровый мужик. – Всё будет быстро сделано. Вася иди за машиной, она в соседнем дворе. Раис! Мы начинаем. Меня зовут Степан. Как тебя величают?

– Очень рад с тобой познакомится. – пожимая мозолистую руку Степана, приветливо, сказал. – Меня зовут Александр. буду жить в этой квартире, откуда хлам. Мы пригодимся друг другу.

Ближайший гастроном был буквально в этом дворе на соседней улице. Наш дом на улице Кирова, а гастроном на улице Гагарина через двор. В конце рабочего дня, как всегда, в гастрономе большая очередь.

Покупатели стоят в основном за хлебом или за водкой, чтобы обмыть благополучный рабочий день. Кто-то покупает просто продукты на свою большую семью.

– Мне три бутылки водки и хорошую закуску к ним. – говорю продавцу, когда подходит моя очередь, продавец смотрит с подозрением на мой грязный вид, показываю ему две сотенные купюры. – Один стольник разменяй на четвертаки. Другой стольник на водку и на закуску. Хлеба не надо. У деда на улице купил горячие лепёшки. Отпускай быстро. Мужики ждут. Горло горит.

При виде больших денег продавец обслуживает меня со скоростью электронного аппарата.

Через пять минут на прилавке передо мной четыре купюры по четвертаку, одна сетка-авоська с тремя бутылками водки, другая авоська с огромными пакетами закуски без сдачи.

Едва вытаскиваю тяжёлый товар из гастронома на улицу. При виде меня дворники работают быстрее.

Две авоськи и пакет с горячими лепёшками ставлю на виду у всех под деревом подальше от машины с вонючим хламом.

Подхожу к мужикам и вместе с ними забрасываю хлам в самосвал под мусор. Вместе с дворниками и со мной хлам со двора убирает водитель самосвала.

Тоже хочет заработать четвертак. В конце работы каждому отдаю четвертак, водителю два.

– Здесь рядом во дворе есть столик под домино. – говорит Степан, поднимая с земли тяжёлые авоськи. – Мы там поместимся все. Не сидеть же нам на земле пропахшем за день гнилью.

Никто ни стал возражать против предложения Степана. Через пару минут столик под домино выглядел накрытой соляной с тремя бутылками водки, хорошей закуской и пакетом горячих лепёшек.

Кто-то вспомнил, что нет стаканов. Пока открывали бутылку водки на столик прибыли стаканы, а вместе с ними дополнительная бутылка водки, закуска и два мужика.

– Давайте выпьем за того, кто сегодня накрыл нам эту поляну. – предложил Степан первый тост.

Никто ни стал возражать против первого роста и против того, кто сегодня накрыл эту поляну на столике под домино. Следующий тост мы выпили за хлам, который надо убрать с пути построения социализма и в дальнейшем светлого будущего коммунизма. Конечно, не забыли про партию и правительство, которые есть и за наш счёт любят хорошо поесть.

– Саша! Может быть, хватит? – услышал голос жены за спиной. – Мы все за тебя беспокоимся.

– Всё мужики! Меня похищают. – поднимаясь с лавки за столиком, громко всем сказал.

– Но мы с тобой не прощаемся. До скорого свидания! – громко за всех ответил Степан.

Людмила буквально силой оттащила меня от пьяных мужиков, которые пытались со мной на прощание поцеловаться. Дальше самостоятельно пошёл рядом с женой, пытаясь её поцеловать.

Она морщилась от отвратительного запаха, исходящего от меня, и отстраняла меня от себя на расстоянии вытянутой руки. Так мы шли до самого дома, где жила наша семья.

– Такую вонь в квартиру не понесу. – решительно, сказал, раздеваясь до семей трусов в подъезде. – Всю эту грязь выброси в мусорку. У меня есть в сумке много приличной одежды.

Жена ни стала возражать против моего решения. Брезгливо проверила наличие в моих карманах и понесла грязное вонючее жильё в мусорный бак. Поднялся на второй этаж.

Дверь в квартиру открыла мама. С удивлением посмотрела на мой вид и молча вместе с невесткой пропустила нас в свою квартиру. Прямо с порога отправился в ванную комнату.

Пока наполнял ванную холодной водой, Людмила принесла мне чистые трусы и полотенце. Сама ушла спать. Забрался в ванную с холодной водой и купался там до посинения. Пока вонь и пьянка покинули меня. Затем пошёл искать место ночлега. Комнаты закрыты. В зале на диване моя семья. На балконе раскладушка рядом с домиком кота Барсика.

Конечно, в домике Барсика мне места нет. Там спит хозяин. Пришлось поставить на балконе раскладушку и лечь спать на неё в одних трусах. Конец мая месяца. На улице даже ночью температура за тридцать тепла.

Можно спать хоть голяком на улице. Вот только Барсику моё присутствие не понравилось. Выбрался из своего домика и отправился в зал к моей семье. Утром проснулся в девятом часу. Дома никого нет. Старшие на работе. Малыши в детском садике.

Жена где-то болтается. Наверно, занимается пропиской по новому месту жительства, которое ещё надо ремонтировать? Ремонт, конечно, на моей совести. Но вот мебель надо где-то купить? Здесь мебельного магазина, наверно, нет? Придётся за мебелью ехать в Душанбе.

– Вот алкоголик проснулся. – заходя на кухню с продуктами в авоське, проворчала жена.

– А ты что думала так просто очистить квартиру от хлама за несколько часов. – стал оправдываться за прошедшую пьянку. – Меня соседи хотели оштрафовать за гнил у дома. Так бы дороже обошлось, чем поляна за работу дворников после работы. Чем ты занималась эти дни?

– Между прочим эти дни не сидела сложа руки. – со злостью заявила Людмила. – Прописала в вонючую квартиру нашу семью. Скоро твоя мама уйдёт на пенсию. Будет днём присматривать за Эдиком. Пока он у нас подрастёт до садика. Артур ходит в садик. Наши сыновья оба временно пристроены. С первого июня выхожу на работу бухгалтером в неведомственную охрану. Тебе, между прочим, тоже надо искать работу, а здесь становиться на партийный учёт.

– Между прочим почти до конца этого месяца в оплаченной командировке от ПЗХО. – напомнил жене. – У меня есть время закончить ремонт в квартире и устроиться на работу.

– Хорошо! Уговорил! Разрешаю тебе вернуть супружеский долг. – страстно, сказала жена. – Пока никого дома нет давай займёмся любовью. Просто ужас как по тебе соскучилась.

Людмила тут же вышвырнула кота Барсика на балкон, чтобы он нас не смущал. Плотно закрыла дверь на балкон. Задёрнула занавески на окнах. На ходу раздеваясь закрыла входную дверь на два оборота.

Оставила ключ в замочной скважине, чтобы никто не мог открыть дверь снаружи. Прямо с ходу бросилась своей промежностью на мой торчащий член. Здесь такое началось, чего не было со времени брачной ночи.

Жена стонала и извивалась подо мной словно у нас была первая брачная ночь и нарушил её девственность. Мы завелись до такой степени, что кот разволновался на балконе.

Принялся мяукать и царапать дверь. Когда мы оба дошли до оргазма, то жена вывернулась из-под меня. Оросил её живот спермой.

– Если бы ты сейчас кончил туда, то точно бы забеременела. – облегчённо вздохнув, сказала Людмила. – Нам ещё этого не хватало. У нас маленький ребёнок. Аборт у меня уже был.

Мы оба пошли в ванную подмываться. Людмила включила колонку с горячей водой.

Чтобы обратно друг друга не возбуждать жена стала подмываться первой. Затем полез в ванну.

Помылся в холодной воде, чтобы окончательно сбросить с себя напряжение. Тем временем Людмила на кухне приготовила завтрак на стол. Ведь со вчерашней пьянки ничего ни ел.

Как только мы сели завтракать за стол, кот обратно напомнил нам о своём присутствии.

Принялся мяукать и царапать дверь балкона. Людмила впустила кота в зал. Вместо того, чтобы бежать к своему лотку или к миске, Барсик словно собака стал обнюхивать те места, где мы занимались любовью, словно знал, что мы делали. Затем он успокоился и вернулся в свой домик.

– Пойду в хозтовары за известью и за краской. – сказал жене после завтрака. – Прямо сегодня начну ремонт. Не беспокойся. Больше пьянки не будет. С ремонтом квартиры справлюсь сам.

В этот день опять с ремонтом квартиры ничего не вышло. Маленький город совсем не знал. Пришлось по бегать по городу, чтобы купить всё необходимое к ремонту квартиры.

Вечером только приготовил белую водоэмульсионную краску. Решил стены и потолок не белить известью, а покрасить белой краской, чтобы расписать квартиру под орнамент.

Как это делал во время службы в армии в Батуми в частных домах и в квартирах у грузин.

На следующее утро проснулся в пять часов, пока все спали. Лёгкий завтрак взял с собой и по дороге покушал.

Сразу занял покраской потолка и стен. Наверно, в квартире со дня постройки не было ремонта всё так запущено, что несколько раз по кругу пришлось красить всю квартиру?

Пока квартира приняла хороший вид. Хорошо, что жарко на улице, всё сохнет быстро.

– У меня к вам задание. – сказал всем взрослым в семье вечером после работы. – Смотрите, где продают хорошую мебель. Какую надо скажет Людмила. После ремонта сразу куплю.

На третий день ремонта покрасил окна, двери и пол. Когда двери высохли от краски, то их оббил выпуклые с декоративными гвоздями и с дерматином с обеих сторон.

Как это делаю на дверях в кабинетах больших начальников. Когда пол подсох после покраски к обеду, то покрасил пол ещё раз. Все дни ремонта двери и окна открыты. Поэтому всё быстро высохло.

– Всё готово! Завтра с утра завозим мебель и въезжаем. – сказал радостно вечером в семье.

Как говориться: «мебель собирали с миру по нитке всей семьёй». Кровати сыновьям, диван и стол со стульями, а также трюмо в зал купили в мебельном магазине.

Стол, стулья и шкаф на кухню нам принесли знакомые моей мамы. На кухню газовую плиту ржавую, но рабочую принесли дворники. Супружескую кровать в виде топчана соорудил сам на маленьком балконе.

– Стены буду расписывать под орнамент постепенно. – объявил, когда мы перебрались в свою квартиру. – Великие художники писали портреты десятилетиями. Так будет в моей квартире.

– Нам и без твоей росписи будет приятно жить. – сказала Людмила. – Спасибо за ремонт.

Ни стал спорить с женой. Мне и так от ремонта досталось. Хорошо, что всё когда-то кончается. Теперь можно планировать свою семейную жизнь на новом месте.

Встану на партийный учёт. Найду хорошую работу с высоким заработком. Хотя профессия художника нужна везде.

4. Автобаза (автоколонна)-2937.

Орджоникидзеабад настолько маленький, что от нашего дома можно всюду дойти минут за десять. Даже ездить никуда не надо. Да мне и ходить никуда не надо.

Пока был занят своей последней командировкой в Чирчик и ремонтом нашей квартиры Людмила с моей мамой сделали все необходимые прописки нашей семье на постоянное место жительства в этом городе.

Мне осталось только стать на партийный учёт и найти себе работу. Это должен сделать сам без чьей-то помощи. Так как город маленький и предприятия на его территории маленькие, то, наверно, здесь один партком на всех коммунистов?

Ни так как в больших городах на гигантских заводах свой партком с несколькими тысячами коммунистов, как было у нас на ПЗХО. Орджоникидзеабадский партком, горком и райком находились в одном небольшом здании.

Прекрасно знал, что учётом коммунистов первый секретарь не занимается. Надо обращаться ко второму секретарю, кабинет которого находится на втором этаже по списку, указанному на стеклянном табло в фойе первого этажа. Поднимаюсь на второй этаж. Ищу нужную мне дверь.

– Второй секретарь Поносов Юрий Филимонович. – читаю на стеклянной табличке и тут же спрашиваю у проходящей мимо меня симпатичной девушке. – Ударение на какой слог?

– Хи-хи! Конечно нос, а не понос. – отвечает весёлая хохотушка и скрывается за первой дверью.

– К вам можно войти? – спрашиваю после стука ногтем в приоткрытую дверь. – Насчёт учёта.

– Да! Здравствуйте! Проходите. Садитесь. – приглашает меня к себе коренастый мужчина с монгольскими чертами лица, по возрасту лет на пять старше меня. – Вас внимательно слушаю.

– Мне надо встать на партийный учёт. – робко говорю и притягиваю Поносову свой партбилет.

– Ага! Тот самый художник Александр Сергеевич Черевков. – радостно, восклицает Юрий Филимонович. – Уже хотел было к вам в гости наведаться. Хорошо, что вы сами сюда пришли.

– Только недавно прибыл сюда, а про меня уже всё знают. – удивлённо, воскликнул. – У нас город маленький. Слухи быстро расходятся. – ответил второй секретарь. – Давайте поговорим о деле. Мы живём рядом с границей. У наших соседей через границу в Афганистане война. На случай конфликта на границе в целях безопасности мы создаём военную автобазу…

– За границу не поеду. Своё давно отслужил. – сразу, запротестовал. – У меня семья.

– Да никто тебя никуда не собирается отправлять! – возмутился Юрий Филимонович.

– У меня уже было такое. – продолжил, протестовать. – В результате чего потерял первого ребёнка, свою родину, стал кровным врагом. Пришлось иммигрировать с юга на север.

– Прекрати бунтовать! – закричал на меня второй секретарь парткома. – Нам нужен здесь на месте свой художник-оформитель. Надо нам оформить военизированную автобазу-2937.

Нет ни одной наглядной агитации в городе и в районе. Художественный Фонд в Душанбе не справляется со своей работой в районах. С других городов и республик к нам художники ни едут.

– Вас понял. – прервал, длинную речь Юрия Филимоновича. – Когда выходить на работу?

– Вот это другое дело! – удивлённо, воскликнул Поносов. – Да хоть завтра утром. Туда можно первый раз пешком пройти. После за тобой закрепят машину до конца твоей жизни.

– Умирать не собираюсь и машину за мной закреплять не надо. – вновь стал бузить. – Жил в горах и в миллионных городах всюду доверял лишь своим ногам. Транспорт вообще не люблю.

– Вот даёт! У тебя на всё протест. – с удивлением, сказал Поносов. – Дай мне хоть слово сказать. У любого спросишь, где находится автобаза-2937. Весь город, это место знает. Там спросишь директора Абосса Додорджановича Додорджанова или парторга Васильева Сергея Петровича. Скажешь им, что от меня.

Дальше сами во всём разберётесь. Сейчас придёшь к себе домой посмотри в окно в сторону дома твоей мамы. Там дальше у реки автобаза2937. Забери свой партбилет.

На учёт тебя поставит твой парторг. Если тебе нужна будет моя помощь обращайся ко мне в любое удобное для тебя время. Вот только в трусах пьяным по ночам не бегай.

Всего тебе доброго! До свидания! Ты не один. Мне надо работать с людьми. Больше не бузи. Мы пожали друг другу руку. Тут же вышел из кабинета, за дверью которого скопился народ.

С этого момента понял, что в парткоме просто так штаны не протирают. С такими как коммунистами надо крепкие нервы иметь. Сколько лишнего наговорил и ещё бузил, а он меня терпеливо слушал. Живёт Поносов где-то напротив моей мамы иначе откуда знает про трусы.

– Ну, что, Людмила Эммануиловна! Прислушиваться к словам мужа надо. – прямо от двери при входе в квартиру, обратился к жене. – Ты первого июня начинаешь работать, а завтра с утра художником-оформителем на автобазе-2937. Иди посмотри в окно.

Там за домом моей мамы у речки находится место моей работы. С завтрашнего дня весь город и весь район в моём распоряжении. Здесь единственный художник. Помнишь, как было у нас в Шелковском районе.

Посмотрел в сторону жены и понял, что ни надо мне было этого говорить. Конечно, она всё прекрасно помнила о Шелковском районе. Именно там при нашей благополучной жизни мы потеряли своего первого ребёнка.

Нашу дочку Анжелику. До сих пор в смерти дочери виню себя. Если бы больше внимания уделял своему ребёнку, а не богатству семьи, то не было бы беды.

На следующее утро встал до рассвета с первыми петухами. Принял холодный душ. Начисто побрился. Хорошо покушал и в предрассветных сумерках не спеша направился по указанному мне маршруту мимо дома моей мамы к месту моей предстоящей работы.

Конечно, ещё ничего ни знал, как будет. Но надеялся, что всё будет прекрасно. Ведь в душе всегда оптимист. Военизированной автобазой-2937 оказалась старая асфальтированная площадка с выбоинами как на таёжных российских дорогах, на которых можно только угробить машину, но проехать на машине нельзя.

На этой раздолбанной площадке такие же раздолбанные грузовые машины. В основном УРАЛ и ЗИС выпуска начала шестидесятых годов. Большинство как металлолом. Вокруг этой площадки нет никаких ограждений и никакой охраны.

Вокруг площадки арык с мусором и с грязной водой. Можно свободно угнать машину или разобрать на запчасти. С левой стороны площадки двухэтажное здание такое обшарпанное, что можно подумать бесхозное. Рядом с этим зданием на выезд с площадки шлагбаум как на переезде поездов.

– Молодой человек! Вы чего высматриваете? – вдруг, прервал мой экскурс хрипучий голос.

– Меня направили сюда работать от горкома партии. – дрожащим голосом, ответил.

– Так пройдите к конторе. Скоро начальство приедет. – предложил мне дряхлый старик с винтовкой времён гражданской войны. – Здесь опасно стоять. Со сна могу вас пристрелить.

Мне ничего не оставалось делать, как только пройти до конторы в сопровождении сторожа. К этому времени сюда на работу стали приходить водителя потрёпанных машин.

Некоторые машины стали заводиться и устраиваться в ряд у какой-то ржавой бочки в стороне от выезда. Вполне возможно, примитивная заправочная станция, от которой машины идут на выезд?

Через час моего ожидания в конторе стали подъезжать легковые автомобили разного типа. Очевидно начальство пожаловало. Все приезжающие на меня ноль внимания.

Словно невидимка или призрак, которого не видно в тени потрёпанного здания конторы. Терпеливо жду, когда на меня обратят внимание или, закончит приезжать в контору вся администрация автобазы.

– Меня направили к вам из парткома. – обращаюсь к длинноногой блондинке в приёмной директора на втором этаже. – Мне нужен директор автобазы или парторг автобазы.

– Абосс Додорджанович! К вам пожаловали из парткома. – говорит блондинка по селектору.

– Пускай войдут. – отвечает по внутренней связи скрипучий прокуренный голос.

Жестом руки секретарша приглашает меня пройти в кабинет директора. Открываю массивную дверь. Вхожу в огромный кабинет с длинным т-образным столом. По сторонам длинного стола ряды конторских стульев.

По обеим сторонам на стенах плакаты на тему эксплуатации грузовых автомобилей.

На другой стороне т-образного стола на стене портрет вождя под ним кресло. В огромном шикарном кресле ни сразу увидел маленького худого человечка, потрёпанного, как машины автобазы.

По годам чуть старше меня. На вид как сторож старик, только в шикарном костюме тройка, который весит на нём не по размеру. Очевидно, с чужого плеча?

Ну, прямо, как клоун мим из цирка. Ему ещё в руки сочок для бабочек и отправлять на эстраду к Полунину.

– Здравствуйте! Проходите. Садитесь. – писклявым голосом, как клоун Карандаш (Михаил Румянцев) пригласил меня директор автобазы. – Вас внимательно слушаю. Как вас зовут?

– Меня зовут Александр Черевков. – стал отвечать, едва сдерживая смех. – Меня к вам направил работать Юрий Филимонович Поносов. У меня профессия художник оформитель.

– Наконец-то мы вас дождались! – радостно, воскликнул директор, ну прямо как клоун из цирка. – Чего это вас так радует при виде меня? Говорите! Не стесняйтесь здесь все свои, вас поймём.

– Когда -то работал в цирке. – стал отвечать, оглядываясь на своих, но, кроме нас двоих в кабинете больше никого не было. – Так вот, вы сильно напоминаете моего друга клоуна.

– Ничего страшного. Обо мне все так думают. – по-клоунски отмахнувшись рукой, смеясь, сказал Абосс Додорджанович. – Вы тоже меня можете называть «Абосс красный нос». Когда выпью спиртное, у меня краснеет нос. Сейчас у нас будет планёрка мы посмеёмся о вашем приколе.

Едва мы только закончили диалог между собой, как в кабинет директора стали входить служащие мужчины и женщины. Они вскоре заполнили все места на стульях по обе стороны длинного стола.

Заранее по стулья до планёрки определил, что всего двадцать четыре человека. Не считая меня и директора сидящих с торцов длинного т-образного стола напротив друг друга.

– Внимание, товарищи! – сказал директор, поднимая руку, чтобы все стихли. – В нашем коллективе по направлению парткома появился новый сотрудник художник оформитель Черевков Александр Сергеевич. После планёрки каждый желающий может с ним персонально познакомиться.

Сейчас коротко расскажу вам, как только что до планёрки мы с ним познакомились. Абосс Додорджанович в своей клоунской манере по собственной редакции стал коротко рассказывать суть диалога, между нами, при первом знакомстве. Все присутствующие в кабинете смеялись до слёз.

Один не смеялся, мне почему было не до смеха. Все присутствующие с удивлением вначале посмотрели на меня, а после с перевели свой взгляд на директора.

В этот момент с перепугу на смех в кабинет влетела растрёпанная блондинка. Не обнаружив никакой опасности рядом с шефом, она быстро повернулась к двери.

Тут же у неё с носа на пол упали очки. Блондинка резко нагнулась, чтобы с пола поднять очки. Коротенькая обтягивающая её попку юбка не выдержала напряжения и лопнула до пояса.

Под юбкой ничего не было. Неожиданно для себя, вдруг, стал смеяться. Шеф, видевший сцену с секретаршей, тоже засмеялся. Блондинка, не поднимаясь на четвереньках сверкая задом поспешила скрыться за дверью.

Мужчины, увидевшие финальный конфуз секретарши с порванной юбкой, также принялись смеяться. Женщинам было не до смеха. Две женщины поспешили спасать положение.

– Всё! Хватит! Повеселись! Начинаем работать. – серьёзно, сказал директор. – Сейчас у нас штат полностью укомплектован. За два три месяца из заброшенной сельскохозяйственной автоколонны мы должны сделать современную военизированную автобазу, которую затем передадим на баланс в Советскую Армию.

Все автомобили, которые не подлежат восстановлению будут разукомплектованы на запасные части. Наш парк автомобилей будет обновлён на восемьдесят процентов.

Новые автомобили получат лучшие водители. Будет проведён специальный конкурс по отбору лучших водителей, Художник займётся новой наглядной агитацией.

После планёрки все разошлись по своим местам. Вышел из кабинета директора в приёмную.

Блондинки на месте секретаря не было. Видимо повесилась со стыда или уволилась по собственному желанию.

Место свято долго пусто не бывает. На месте блондинки находилась брюнетка. Худенькая таджичка лет двадцати в национальном платье из цветного шёлка.

– Александр! Ваш парторг. – обратился ко мне, высокий мужчина лет сорока. – Меня зовут Васильев Сергей Петрович. Можно просто Сергей. Юрий Филимонович мне вчера сказал, что вас надо поставить на учёт. У меня пока кабинета нет. Вы дадите мне партбилет. Поставлю вас на учёт в

парткоме. Сейчас мы пойдём в кабинет, который будет художественной мастерской.

Мы прошли по коридору в противоположную сторону от входа. Спустились по лестнице. Между первым и вторым этажами с улицы пристройка. Дверь без замков и без дверных ручек.

Помещение размером чуть больше приёмной возле кабинета директора автобазы. Всё так сильно захламлено, ну прямо как в нашей квартире до ремонта. Только размером на много меньше.

– Вы только не волнуйтесь. – глядя на мой возмущённый взгляд. – Сегодня тут будет порядок.

– Давай сразу перейдём на «ты». Так будет удобно общаться. – серьёзно, сказал. – Мы ведь с тобой ровесники. Теперь поговорим по делу. Размер этого помещения никак не подходит к моей работе. Здесь можно только портреты писать. На плакаты нужно помещение размером больше.

– Вот как раз в первую очередь нам нужны портреты Полит бюро ЦККПСС. – уверенно, сказал парторг. – Через месяц у нас будет третий этаж. Там будет актовый зал и красный уголок.

Оттуда мы начнём оформлять наглядную агитацию. Дальше у нас будет фойе при расширении здания.

Затем больше двух десятков кабинетов и библиотека книг по обслуживанию автомобилей.

– Всё понял! – стал уточнять свои требования к стабильной работе. – Сегодня к обеду должен быть сделан ремонт в художественной мастерской. Обязательно дверь с замком и на окне решётка. На сегодня до конца рабочего дня закрепите снабженца, что с ним проехал по магазинам, базам, фондам и складам, где можно приобрести всё необходимое к своей работе.

Мне нужна спецовка и ключ от входной двери снизу с моей стороны. Мне придётся работать по двенадцать часов каждый день, чтобы к сроку сделать работу, которую не мог сделать Художественный Фонд Душанбе.

Оплата за работу по расценкам Художественного Фонда, плюс сверхурочные. Договор на работу должен быть у меня на руках сегодня. Если вы не согласны, то прямо сегодня найду себе место работы. В парткоме мне предлагали несколько мест работы.

Но выбрал вас. Так как автобаза-2937 близко от моего дома. Всегда можно прийти пешком.

– Хорошо! Договорились. По рукам. – сказал Сергей, притягивая руку. – Сейчас познакомлю тебя со снабженцем. Затем займусь твоими документами и ремонтом художественной мастерской.

5. Задел к художественной работе.

Снабженцем оказался мужчина средних лет, крепыш небольшого роста, Усманов Рустам. За ним закрепили грузовой автомобиль ГАЗ-66. Старая военная машина, потрёпанная на военных учениях, несколько раз перекрашенная, но на ходу, издали выглядела как новая. Такую машину про одно было экспортировать в любом назначении.

– Сейчас подготовлю список художественных принадлежностей. – сказал, водителю, садясь в кабину его автомобиля. – С этим списком мы поедем по складам, магазинам и базам.

– Мне не надо никакого списка. – сразу отказался Рустам от моего списка. – Проедем по всем складам, магазинам и базам. Сам будешь всё выбирать, что тебе надо для работы.

В первую очередь мы поехали на склад лакокрасочных материалов. За тем складом была закреплена автобаза-2937. Склад находился на краю города радом с заводом ОРМЗ. Хорошо, что сегодня в это время утром никто не приехал за товаром к складу. Водитель развернул машину на территории склада и подъехал задом к огромному складу красок в бочках под навесом.

– Мне нужна краска в тюбиках и баночках!? – с удивлением, воскликнул. – Но ни в бочках!

– Нам целую автобазу надо красить, а ты только о своих красках думаешь. – возмутился Рустам.

Он вытащил из своей сумки за сидением пухлую папку с документами и ворча что-то себе под нос на своём языке размахивая руками отправился в кабинет завсклада в конце длинного склада.

Мне ничего не оставалось, как только ждать погрузку бочек с краской. На улице жарко, а в кабине машины при открытых дверях под навесом прохладно. Можно подремать и отдохнуть.

– Всё! Здесь загрузили масляную краску! – забираясь в кабину, громко, сказал снабженец. – Сейчас с другой стороны этого склада загрузим водоэмульсионную краску для покраски кабинетов.

– Мне как раз нужна такая краска на покраску стендов и планшетов! – радостно, воскликнул.

– Вот, а ты возмущался, что краску в бочках берём. – размахивая руками, удивлённо, сказал Усманов. – Здесь много складских помещений. Целый час будем загружаться. Ты отдыхай.

Примерно через с наполовину загруженным автомобилем мы выехали со склада лакокрасочных материалов. Груза было настолько много, что не было никакого смысла ехать с гружёной машиной по складам и базам, города и района.

Наша автобаза всего в трёх километрах отсюда. Решили заехать на склад автобазы разгрузить свою машину и налегке ехать дальше по делам.

– Пока разгружаю свою машину на складе, ты можешь сходить в контору по своим делам. – сказал водитель, останавливая машину возле конторы. – Посмотришь, как работают строители.

Когда выбрался из кабины автомобиля, то удивился, что было на что смотреть. Примерно, за два часа нашего отсутствия здание конторы обросло строительными лесами.

На территории автобазы ни одной машины. Всюду только дорожная и строительная военная техника. Много солдат. Можно подумать, что территорию автобазы превратили в строительный батальон.

– Александр! Солдаты приступили к ремонту художественной мастерской. – обратился ко мне парторг. – Как мы договорились, они обещали закончить ремонт к обеду. Какую надо мебель?

– Пока надо один узкий стол и стул. – стал объяснять парторгу. – Всё остальное сделаю сам. На автобазе нет столярной мастерской. Где будут делать планшеты, стенды и подрамники?

– Столярная мастерская будет через неделю. – пообещал Сергей. – Столяра и плотника нет.

– Мне нужен толковый помощник на время столярной работы. – стал объяснять суть моей работы. – Помощника научу изготовлять планшеты и подрамники. Одна из моих многочисленных специальностей, столяр-краснодеревщик высокого класса. Так что могу научить помощника делать простейшие плотницкие и столярные работы, пока пишу портреты и плакаты.

– Помощника мы тебе найдём без проблем. – пообещал Васильев Сергей. – Главное, чтобы ты успел сделать наглядную агитацию за два месяца. В июле будет комиссия от министерства обороны и передача автобазы на баланс военным.

– Главное для меня, это моя семья. – решительно, заявил парторгу. – Если сегодня к концу дня между мной и автобазой не будет договора по зарплате, то у меня будет работа в другом месте. Мне надо кормить семью стабильной зарплатой, а не баснями про хорошую зарплату.

– Сейчас экономист и бухгалтер занимаются проблемой по твоей зарплате. – стал объяснять парторг проблему по моей зарплате. – Дело в том, что в автобазе нет должности художника.

Мы не можем платить тебе за работу по расценкам Художественного Фонда. Ты частное лицо, а не сотрудник Художественного Фонда. Первая же ревизия оштрафует автобазу за такую работу. Можно только принять тебя на работу по какой-то специальности, плюс премиальные и сверхурочные, что будет приравниваться к твоей работе по расценкам Художественного Фонда.

– Хорошо, пойду к вам на встречу. – почти согласился. – Если зарплата устроит меня…

– Александр! Поехали! Нам надо работать. – прервал нас снабженец. – После поговорите.

Мы тут же прервали с парторгом беседу. Мне и снабженцу действительно сегодня предстоит постараться хорошо поработать, чтобы была хорошая заготовка к предстоящей большой работе хотя бы на одну неделю.

Дальше будет видно по моей зарплате. Может быть, останусь здесь или буду искать работу в другом месте? Художник оформитель нужен на любом предприятии.

– Сейчас мы поедем на базу стройматериалов. – сказал мне, снабженец, садясь в кабину за руль своей машины. – Надеюсь, что доски, фанера и бруски нужны в работе художника.

– Конечно нужны! – решительно, заявил. – С досок, брусков и фанеры будут сделаны стенды.

База стройматериалов оказалась в том же направлении, что склад лакокрасочных материалов только с другой стороны рядом с заводом ОРМЗ. В этот раз на базе была длинная очередь автомобилей за стройматериалами и пиломатериалами.

Рустам пошёл с бланками в контору завсклада. Обратно остался ждать в кабине автомобиля конечного результата в работе. Всё повторилось. Мы обратно вернулись на склад автобазы разгружать стройматериалы и пиломатериалы.

Мы как раз успели к обеду. Возле автобазы стояла армейская полевая кухня. Офицеры пригласили нас к армейскому обеду. Конечно, мы согласились.

Как приятно было прикоснуться к ностальгии армейской службы. Романтика! Ведь мы тоже были солдатами. После обеда всё повторилось несколько раз.

Мы мотались между складами и базами в городской черте. Каждый раз возвращались обратно в автобазу на склад. Мне весь рабочий день пришлось сидеть в кабине машины снабженца.

До магазинов и складов с художественными принадлежностями мы так и не добрались. Оставили решать эту проблему завтра с утра.

– Бухгалтер и экономист нашли выход из положения по твоей зарплате. – сообщил мне парторг в конце рабочего дня. – Ты будешь числиться начальником столярной мастерской. С премиальными и с переработкой в сверхурочное время. Твоя зарплата со всеми накрутками будет приравниваться к зарплате главного механика.

Дальше и больше нам никак нельзя. У нас по штатному списку нет других должностей, которые по зарплате могут тебя вполне устраивать. Художественная мастерская готова. Можешь приступать к своей работе хоть прямо сейчас.

– Прямо сейчас иду домой отдыхать. – сказал, Сергею, забирая у него ключи от дверей. – За первый рабочий день бес толку намотался так, что нет никаких сил на творческое вдохновение. Если такой день будет завтра, то, после завтра нет смысла мне выходить сюда на работу.

– Завтра в семь часов утра снабженец заедет за тобой к тебе домой. – серьёзно, сказал парторг. – Вы поедете в Художественный Фонд Душанбе. Дальше все поездки по вашему усмотрению.

Конечно, поехать к своим коллегам в Душанбе было интересно. Художники Таджикистана были известны мне за пределами Средней Азии своей резьбой по дереву, росписью зданий растительным орнаментом и многими другими работами в области изобразительного искусства.

Единственное чем они меня не могли удивить так это чеканкой. Здесь просто нет чеканщиков.

Художественный Фонд Душанбе оказался в противоположной стороне Душанбе.

Мы проехали по проспекту Ленина до здания правительства. Повернули в сторону рынка «Баракат».

Проехали по мосту через реку Варзоб, которую в центре города называют Душанбинка.

Дальше между Комсомольским озером и зоопарком, по улице Путовского, проехали до рынка и повернули в левую сторону через улицу рядом с республиканской больницей №3.

Через пару сотен метров от перекрёстка мы повернули в правую сторону. С левой стороны от нас ничем непримечательное четырёхэтажное здание с табличкой «Художественный Фонд Душанбе». Отсюда, пожалуй, начнётся моя творческая работа в Душанбе.

– Вот тебе платёжные поручения от автобазы на приобретение художественных принадлежностей. – протягивая мне папку с документами, сказал Рустам. – На третьем этаже в бухгалтерии всё о тебе знают. Дальше сам во всём разберёшься. За это время заведу свою машину во двор и там тебя буду ждать.

При входе в здание Художественного Фонда меня удивило то, что здесь в фойе нет никого из вахтёров встречающих и провожающих гостей. Даже фойе как такого нет.

Просто коридорчик у лестничной площадки с огромным декоративным глиняным кувшином с торчащими из него красивыми камышами. Дверей на первый этаж. Вообще первого этажа с окнами нет.

Очевидно, это пространство под склад. Поднимаюсь по лестнице на третий этаж. Сквозь стеклянную дверь второго этажа заглядываю внутрь. По сторонам коридора обычные двери с табличками.

Так как двери ни напротив друг друга, то понимаю, что помещения разной величины. Очевидно, мастерские художников. Во всём здании такая тишина, словно никого нет.

На третьем этаже дверь с табличкой «главный бухгалтер Анна Степановна Светлова».

– К вам можно войти? – предварительно постучав в дверь, спрашиваю, приоткрыв дверь.

– Входите! – театрально звучит из зала звонкий певучий голос в сопровождении смеха. – Мне к надо кабинет главного бухгалтера Анны Степановны Светловой? – с удивлением разглядывая зал с девчатами за письменными столами. – Художник из автобазы- 2937.

– Сразу видно, что не бомж. – хихикая, сказала брюнетка с косичками. – Вам прямо мимо нас.

Девушка показала на приоткрытую дверь с левой стороны в конце зала. Проходя мимо столов с девчатами, обратил внимание, что девчата специально крутят ножками привлекая к ним моё внимание. Гримасой своего лица высоко оценил красоту ножек и демонстративно прошёл в кабинет главного бухгалтера под общий смех девчат.

– Проходите! Садитесь! Вас слушаю. – пригласила меня к своему столу женщина средних лет.

– Меня прислали к вам из автобазы-2937. – по-армейски доложил. – Мне нужны краски и кисти.

– Василий Петрович! Зайдите ко мне. – разглядывая меня поверх очков, сказала Анна Степановна. – Тут к нам конкурент из автобазы явился. Надо ему выдать разные принадлежности.

– Ходят тут всякие. – заходя в кабинет, проворчал мужик средних лет. – Своим не хватает.

– Не справляемся. Вот приходится конкурентов поддерживать. – сказала главбух, передавая мои платёжки своему кладовщику. – Было указание сверху. Помочь художнику автобазы-2937.

Василий Петрович ничего ни стал говорить. Кивком головы пригласил меня пара следовать за ним.

Мы прошли в другую сторону коридора и на грузовом лифте спустились в подвальное помещение.

Прямо напротив двери из лифта огромная дверь из куска цельного металла.

За металлической дверью обычная дверь со стеллажами по коридору и письменным столом у стены.

– Выбирай, что тебе надо. – проворчал, кладовщик, направляясь к столу. – Здесь всё есть.

– Мне трудно определить, что у вас есть. – растерянно, сказал. – Могу только вам сказать, что мне дали военные срочную работу с нуля на оформление военизированной автоколонны сроком на два месяца. Вам виднее, что надо художнику на два месяца работы. Могу только добавить, что мне нужен кульман и эпидиаскоп, чтобы ускорить работу, а также холсты на подрамниках, чтобы написать портреты членов Политбюро ЦК КПСС. Вот, пожалуй, всё, что надо.

– Из всего того, что ты перечислил. – серьёзно, сказал кладовщик. – Могу дать всё необходимое для работы художника сроком на три месяца, чтобы ты лишний раз ни ездил сюда. Кульман на складе чертёжных принадлежностей. Эпидиаскоп в магазине оптики. Снабженец у вас есть?

– Снабженец на машине у вас во дворе. – ответил ему. – Сейчас позову его к вам. Он отвечает за товар. Лишь сопровождаю его как заказчик. Ещё просьба. Есть у вас инструмент чеканщика?

– Такой инструмент где-то валяется. – заглядывая под стол, сказал Василий Петрович. – Лет десять, как его списали с баланса. Всё забываю выбросить. Его тебе так отдам на память.

Кладовщик достал из-под стола ржавый металлический коробок с набором инструментов для чеканки.

У меня всегда была мечта иметь такой инструмент для чеканки, который в магазине не продают, а самому изготовить практически невозможно.

Надо иметь углеродистую инструментальную сталь, токарный станок со специальными резцами по углеродистой стали и другое.

– Спасибо вам за такой подарок. – растерянно, поблагодарил. – Первая моя чеканка ваша.

– Ловлю на слове, без чеканки сюда не приезжай. – сказал кладовщик. – Зови своего снабженца.

– Рустам! Иди сюда! – крикнул из открытой двери в подвал, стоящему у машины снабженцу.

Василий Петрович и Усманов Рустам стали выбирать необходимые принадлежности к работе художника сроком на три месяца. Вошёл к нашему автомобилю.

Положил инструмент чеканщика на своё место под ноги. Снял с себя верхнюю одежду до пояса. Положил одежду к себе на сидение в кабину машины.

После чего стал носить наш товар от склада в кузов нашей машины. Снабженец и кладовщик пошли к главному бухгалтеру оформлять платёжные документы на товар.

У меня было время привести себя в порядок после переноски пыльного груза в машину.

Хорошо, что здесь во дворе имеется кран для поливания газонов с цветами. Можно хорошо помыть руки, лицо и тело от складской пыли. Жалко, что с коллегами нет времени познакомиться.

– Ещё для ускорения работы нужен кульман, это специальная чертёжная доска. – стал объяснять, снабженцу, что ещё мне надо. – Так же эпидиаскоп для проекции эскизов на полотно. Кульман имеется на складе чертёжных принадлежностей. Эпидиаскоп в магазине оптики.

– Мне эти места известны. Но у меня кончились платёжки на получение товара. – сказал Рустам. – Сейчас мы заедем на склад и в магазин. Ты выбираешь, что тебе надо. Сегодня всё заберу.

Склад чертёжных принадлежностей оказался в 102 микрорайоне. Близко от Художественного Фонда. Мне показали несколько кульманов. Выбрал компактный. Удобный к моей работе.

Снабженец оставил там гарантийное письмо с адресом автобазы. Магазин оптики в центре города. На витрине всего один эпидиаскоп, который невозможно продать никому.

– Мы выполняем государственное поручение стратегического значения. – сказал, продавцу, показывая ему красную корочку. – Мы оставляем вам залог в сто рублей и гарантийное письмо. Если вы сейчас при нас не снимите с витрины эпидиаскоп и не уберёте его в запасник до нашего приезда за ним. Тогда мы будем вынуждены будем прислать сюда спецназ. Выбор за вами.

Завмаг тут же принялся открывать витрину, где находился эпидиаскоп. Рустам стал писать через копирку гарантийное письмо. Мы все расписались на гарантийном письме.

Достал из своего кармана сто рублёвую купюру и положил её на гарантийное письмо.

Завмаг отнёс эпидиаскоп при нас в запасник. Вернулся обратно. Мы распрощались и вышли на улицу.

– Ну ты перепугал завмага до смерти своей красной корочкой. – воскликнул Рустам на улице.

– Он не моей красной корочки испугался. Просто потерял дар речи при виде сто рублей. – сказал, снабженцу, своё красное удостоверение Союзгосцирка. – Он зарплату получает меньше, чем мой залог. Когда будешь получать от него эпидиаскоп, то оставь ему на чай эти сто рублей.

– Ты, что, серьёзно в Москве в Союзгосцирке работал? – с любопытством спросил меня, Рустам.

– Где только ни работал. – отмахнувшись от вопроса, ответил. – Мог даже космонавтом стать.

Мы ни успели поговорить о моём прошлом. В это время подъехали к конторе автобазы. Водитель поставил машину бортом к нижней двери входа в мою мастерскую. Снабженец пошёл с отчётом в бухгалтерию. Стал разгружать машину. Подошёл парторг с двумя парнями. Мы в четверо быстро подняли всё разгруженное в мою художественную мастерскую.

– Сейчас у тебя есть всё для работы? – поинтересовался Сергей. – Можешь начать работу?

– Почти всё. – ответил ему. – Сейчас привезёт Рустам эпидиаскоп и кульман. Можно начать работать. Но мне надо изготовить подрамники на холсты к портретам Политбюро ЦК КПСС.

– Пока разберись с тем, что привёз. – стал объяснять мне парторг ситуацию на сегодня. – Сейчас заканчивают сборку столярной мастерской. Завтра дам толкового помощника и начинай работу.

Пока раскладывал весь товар в удобном месте, Рустам из Душанбе привёз кульман и эпидиаскоп. Мы совместно установил кульман в удобном мне месте. Сразу проверил работу эпидиаскопа.

Убрал мусор от распаковки привезённого товара. Проверил работу установленной сигнализации и контрольных замков. Закрыл всё на ключ. На этом сегодня работа закончилась.

6. Варан Тимоша и удав Шука.

На следующее утро рано пришёл на работу. Сразу у себя в мастерской переоделся в новую робу. С вечера взял у снабженца ключи от новой столярной мастерской, которая была размером с кабинет директора автобазы.

В столярной мастерской циркулярная пила и рейсмусный строгальный станок, чего вполне достаточно в моей работе. Всё в компактном помещении.

– Познакомься! Этот парень работает помощником у механика. – представил Сергей мне парня лет двадцати. – Зовут его Борис. Он всегда в твоём распоряжении, когда тебе нужен помощник.

– Как раз сегодня мне нужен помощник в столярной мастерской. – знакомясь с парнем, сказал, Сергею. – Мы на деле в работе посмотрим, какой из него выйдет толковый помощник.

В действительности этот помощник, огромный детина, маменькин сыночек, оказался совершенно бестолковым человеком.

Создавались такие впечатления, что этого огромного ребёночка только что вынули из детского манежа. Поставили на ножки. Слегка шлёпнули по пухленькой попе, и он осторожно сделал свой первый шаг к взрослой жизни. Он ничего не мог.

– Борис! Ты в армии служил? – спросил из-за любопытства у маменькиного сыночка. – Нет ни служил. – с удивлением, ответил детина. – У мамы один, а мама у меня больная.

– Всё понятно! Тебе повезло, что служил в армии. – решительно, заявил. – Через месяц сделаю из тебя настоящего солдата. Ты у меня будешь работать как автомат Калашникова.

Мне надо было на циркуляре распустить несколько досок на рейки к подрамникам. Но так как доски были слишком длинные и поперёк в столярке не помещались, то их надо было сначала распилить ножовкой, примерно, по самой середине и затем на циркулярной пиле распилить вдоль на бруски.

После построгать на рейсмусном станке. Показал ему как пилить. У меня был расчёт, что пока буду настраивать новые станки к работе, то мой помощник к этому времени распилит поперёк всего несколько досок.

Этого вполне хватит подготовить бруски на подрамники к планшетам на портреты Политбюро ЦК КПСС. Но когда станки были готовы к работе, то обнаружил, что Борис перепилил поперёк около кубометра досок.

Мне ничего не оставалось, как только поблагодарить помощника за отличную работу. Затем мы принялись распускать доски на бруски на циркулярной пиле и строгать на рейсмусном станке.

К обеду бруски были готовы. После перерыва мы стали изготовлять подрамники. До конца смены все подрамники были готовы. Натягивать холст на подрамники была моя работа.

С первого дня моего появления на автобазе-2937 прошло более трёх недель. За это время всё изменилось на территории старой раздолбанной автобазе. Площадку автобазы значительно увеличили.

Укатанную дорожными катками площадь вначале покрыли толстым слоем пористого бетона. Затем сверху этого бетона положили толстый слой чёрного асфальта. Непонятно зачем на пористый бетон класть чёрный асфальт? Все поговаривали, что на эту площадку будут садиться тяжёлые военные вертолёты.

Однако чёрную площадку покрасили белыми полосами под парковку грузовых автомобилей с порядковыми номерами до трёхсот.

Вскоре на эту площадку прибыли отремонтированные старые машины, а затем и новые. Административное старое обшарпанное двухэтажное здание превратилось в красивое четырёхэтажное здание с увеличенной планировкой. За счёт пристройки с моей стороны значительно увеличилась площадь художественной мастерской.

Рядом мне отдали помещение под кладовую, где у меня хранились на полках все запасные художественные принадлежности.

Со стороны главного входа в реконструированном здание появилось большое фойе, на стенах которого надо было оформить основные стенды наглядной агитации. Кабинет директора перевели со второго этажа на первый прямо через стенку в фойе.

Кабинет в два раза больше, чем был на втором этаже. Старый кабинет разделили на две части механику и инженеру.

– Абосс Додорджанович! Мы что будем оформлять в первую очередь? – обратился к директору. – Ваш кабинет или наглядную агитацию в фойе со стендом Политбюро ЦК КПСС?

– С моим переездом на первый этаж, и так стал ближе к народу. – вслух, стал размышлять директор. – Пожалуй начнём с фойе. Пускай народ знает в лицо руководителей нашей страны.

Портреты руководителей партии и правительства мной были написаны давно. Стенды по наглядной агитации находились в стадии завершения.

Надо было провести разметку мест размещения планшетов и предварительно в маленькие отверстия вставить деревянные пробки, в которые шурупами будут крепиться планшеты. Работу доверил своему помощнику.

– Ты здоровый парень. Поэтому отверстия под деревянные пробки надо пробивать ни детским молоточком, а кувалдой. – стал объяснять, Борису, дальнейшую работу. – В левую руку берёшь. Стальной керн. В правую руку кувалду. По керну кувалдой тюк. Появилась дырочка. В дырочку палочкой клей ПВА и туда пробочку на уровень стены. Силы не жалей. Здоровье есть.

Было направился по своим делам в художественную мастерскую. Как вдруг, за моей спиной сильный удар кувалдой по стальному верну и грохот рухнувшей стены.

Резко поворачиваюсь в сторону шума. Вижу ужасную картину. Гипсовая перегородка обрушилась в сторону кабинета директора. Из-под обрушившейся гипсовой плиты торчит голова Абосса Додорджановича.

– Хорошо, что на стене не было портрета вождя. – вяло говорит директор. – Иначе бы мне конец.

Тело нашего шефа обмякло. Мы стали разбирать обрушившуюся гипсовую плиту и вытаскивать в фойе тело директора. К счастью, всё обошлось благополучно.

Даже скорую помощь не пришлось вызывать. Абосс Додорджанович был просто в нокауте.

Он самостоятельно встал на ноги. Отряхнул с себя пыль. Строго посмотрел на перепуганного до смерти Бориса с кувалдой.

– Ты парень молодец. Но дырочки сверлят. – сказал шеф и заорал. – Где чёртовы строители?

– Мы здесь. Мы всё исправим. – в страхе, сказали из толпы. – Мы тут бетонную стену поставим.

– Вы что моей смерти захотели?! – заорал директор. – Бетонной плиты на мою голову не хватало. Поставьте кирпичную стену. Один кирпич на моей голове, это ни так больно.

Собравшаяся в страхе толпа сотрудников дружно рассмеялась. Абосс Додорджанович уехал домой переодеться в чистую одежду. Строители до возвращения директора на работу, быстро заложили кирпичную стену, заштукатурили её с обеих сторон и покрасили белой водоэмульсионной краской.

На следующий день мы с напарником в фойе развесели наглядную агитацию. Постепенно на территории автобазы всё нормализовалось. Мне предстояло заняться наглядной агитацией в кабинетах и на территории автобазы. Здесь мне помощник не нужен.

На автобазе осталась одна, точнее, две проблемы. Это озеленение вокруг территории автобазы и стена. Всё никак не могли определиться, где и что ставить в первую очередь. Туда забрали Бориса.

– Крокодил! Крокодил и анаконда! – заорал Борис со стороны речки. – Они дерутся за курицу.

Все, кто услышал крик парня побежали на крик в сторону речки. Тоже последовал к месту события. Примерно в двадцати метрах от речки и в ста метрах от территории автобазы.

На песке вцепившись в большую дохлую курицу лежали обессилевшие от борьбы за курицу серый варан и пустынный удав. Оба были большие, около двух метров каждый.

– Да это Тимоша и Шука! – радостно, сказал таджик в яркой тюбетейке на голове. – Они живут возле птичника за Кафирниганом. Видимо курицу не поделили и скатились в реку. Вода принесла их к нам. Это очень далеко отсюда. От птичника и дальше по реке километра три будет.

– Надо их вернуть обратно. – сказал Сергей. – Они совершенно не опасны человеку.

– Ага не опасны! – в страхе, сказал Борис. – Смотрите как они разодрали курицу. – Конечно, вернуть их обратно надо. Здесь они погибнут. – сказал механик. – Но как их взять?

– Очень просто. – вмешался в обсуждение проблемы. – У нас на складе есть мешки из-под картошки. Удава Шуку рогатиной придавливаем голову к песку. Разом хватаем его в разных местах и засовываем его в большой мешок. Мешок завязываем. Удавы в целях зашиты скручиваются в кольцо.

Так что Шука в мешке поместится. Варана Тимошу берём как крокодила. Бросаем ему на глаза чёрную тряпку. Он думает, что наступила ночь и тут же засыпает.

Жгутом завязываем ему пасть и голову засовываем в мешок. Затем эти трофеи живой природы кладём в машину Рустама и отвозим их к месту жительства. Надо их брать пока они сильно ослаблены в борьбе.

– Вот ты у нас самый смелый. – сказал мне, механик. – Мы тебе доверяем варана Тимошу.

– Но варан больше и сильнее меня. – возразил ему. – Один с Тимошей никак ни справлюсь.

– У тебя есть помощник Боря, который одним ударом стену вместе с шефом завалил. – под общий смех, сказал парторг. – Боря одной рукой варана скрутит. В помощь ещё троих дадим.

В общим по моему сценарию решили трофеи брать. Разбились на две группы. Первую группу из пяти человек пришлось возглавить мне. Вторую группу тоже из пяти человек возглавил механик.

Вокруг нас собрались больше сотни человек болельщиков и сочувствующих. Кто-то стал спорить, что у нас ничего не выйдет. Решили делать ставки за нас и за животных.

Кто кого. Варан и удав почувствовали что-то неладное с нашей стороны. Перестали делить разодранную курицу. Сосредоточили своё внимание на нас. Тимоша затаился в позе нападения.

Шуша скрутился клубком в позе защиты, готовый в любой момент к броску на врага. Со стороны можно было подумать, что готовится ни защита дикой природы, а её уничтожение с обеих сторон.

У нас сразу всё пошло ни так как было задумано. Бросил чёрную тряпку на глазах удава. Но Тимоша видимо ни знал, что он крокодил и должен моментально заснуть.

Он сбросил с глаз тряпку и как крокодил стремительно бросился на меня. Едва успел уклониться от броска.

Кто-то принёс огромное полотно с машины. Мы закатали в полотно варана и связали верёвками.

У другой группы всё было ещё хуже. Механик с рогаткой никак ни мог в кольце прижать к песку голову удава. Шука использовал нерасторопность нападающего на него человека.

Удав словно стрела воткнулся в брезентовые штаны механика. Нанёс ему огромный синяк на ноге. Едва ни оставил механика без наследства. Лишь с седьмой попытки водители засунули удава в мешок.

Обе упаковки положили в машину снабженца. Рустам и сели в кабину машины и поехали за город до птичника, который находится за трассой в Рамитское ущелье.

Внимательно следил за спидометром машины. Спидометр накрутил от нашей автобазы до птичника три километра пятьсот метров. Упаковки с удавом и вараном развязали возле могильника дохлых кур.

Тимоша и Шука самостоятельно выбрались из развязанных упаковок. Внимательно огляделись по сторонам. Не обнаружили рядом с собой никакой опасности.

На наше присутствие ноль внимания. Как ни в чём не бывало. Тимоша и Шука взяли себе по самой жирной тушки курицы. Варан не спеша направился с добычей за холм.

Удав со своей добычей уполз к речке. Мы обратно вернулись на машине к себе на автобазу и приступили к работе. Прошло две недели. Вокруг автобазы появился ограждение двухметровой высоты из бетонных плит.

По обе стороны ограждения с интервалом два метра посажены деревца, которые привезли из питомника. С моей стороны была полностью выполнена работа по наглядной агитации.

Ровно через два месяца с начала реконструкции автобазы из Москвы прилетела военная комиссия. Со стороны Таджикистана тоже были военные в составе комиссии.

С утра до обеда проверяли всё. Серьёзных недостатков в реконструкции автобазы не обнаружили.

К обеду накрыли столы между машинами на всю длину автобазы. Гости отметили приём автобазы.

После отъезда комиссии автобазу на баланс военным ни сдали. Укомплектованный штат остался в том же составе. Закрепили название «Военизированная автоколонна2937».

Автоколонна стала выполнять гражданские, сельскохозяйственные и военные заказы. Остался работать художником-оформителем – начальником плотников и столяров по штатному расписанию.

7. Побег из дома.

Эдику тогда было почти полтора годика, а Людмила, за долго до конца своего декретного отпуска начала брать бухгалтерские работы в неведомственной охране милиции, чтобы не потерять своё место работы в бухгалтерии. Эдика на день забирала моя мама, которая была на пенсии.

Артура с утра отправляли в детский садик. Так должно было быть и в то утро. Но! В детской кроватке Артура не оказалось. Обшарили весь дом. Заглядывали под кровати, в шкаф, под диван.

– Может быть, ты забыла сына в детском садике или у нашей бабушки? – спросил, жену. – Где же тогда он?

– Ты, что, думаешь, чокнутая? – закричала на меня, Людмила – Ты сам вечером его в постель укладывал спать!

Сейчас вспомнил, что Артур не хотел ложиться спать из-за того, что Людмила была занята с ужином на кухне и ни рассказала ему на ночь новую сказку. Артур поэтому долго капризничал и никак не хотел спать.

– Мама сильно занята. – сказал, сыну, когда подошёл к его кроватке. – Сейчас тебе сам расскажу сказку.

Положил ладонь своей руки на голову сына и таинственным голосом стал рассказывать ему сказку "О рыбаке и рыбке". Все, что мог тогда вспомнить из давно известных мне сказок.

Не успел рассказать о том, как старик закинул свой невод, а мой сын уже крепко спал. Но, вот утро, а сына нет дома.

Куда он только мог деться, мне не понятно? Людмила в шоке. Лежит на своей кровати и словно безумная вопит во всю глотку. Проснулся младший сын Эдик и тоже начал плакать в один голос с матерью. От этих воплей у меня гудит в голове. Никак не могу сообразить, что мне делать дальше. Заявить в милицию о пропаже сына? Что им могу предъявить?

Какие у меня факты и аргументы о потери своего старшего сына при закрытых дверях. Вот тут у меня мелькнула мысль, проверить двери на улицу. Подошёл к двери и обнаружил, что дверь была открыта.

Как это случилось, мы так до сих пор и не знаем? То ли мы сами забыли замкнуть дверь? То ли сам Артур ухитрился как-то повернуть ключ и выйти на улицу? Как бы это не случилось, но это уже факт, что так именно Артур ушёл из дома. В какое время ночи? Может быть, это он рано утром ушёл?

– Людмила! – позвал, жену. – Хватит реветь, как корова. Лучше расскажи, в чём мог уйти наш сын из дома.

Людмила подошла к двери с младшим сыном на руках, размазывая свободной рукой слезы, по своему раскрасневшемуся лицу. Эдик к этому времени перестал реветь и лишь изредка всхлипывал, когда материнская грудь выскакивала у него изо рта.

Эдик судорожно крутил головкой, не открывая глаз, губами ловил материнскую грудь и быстро, быстро сосал, словно боялся вновь потерять эту живительную влагу – материнское молоко. Насытившись, ребёнок отпустил материнскую грудь и мирно заснул, словно ничего не произошло в доме, в эту минуту, в нашей семье. Только нашего старшего сына Артура нигде не было в доме.

– Артур ушёл в тапочках на босую ногу, – сказала жена, рассматривая детские вещи. – На нем были черные трусики и белая майка. Может быть, что-то одел? Сейчас трудно сказать. Просто не могу сообразить.

– Если бы ты соображала, – без злобы, съязвил, – то могла вытащить ключ из двери. Сын из дома не смог уйти. Теперь надо "на уши" поднимать весь город, чтобы найти своего сына. На работу ты сегодня не ходи. Вдруг, Артур сам вернётся домой или какие-нибудь сведения о нем будут к нам поступать. Сейчас схожу к своей маме.

Может быть, Артур ушёл к ней? Если Артура у мамы нет, то тогда пойду, заявлю в милицию о пропаже нашего сына. Заодно зайду в твою бухгалтерию, скажу Надежде Фёдоровне, что тебя сегодня не будет на работе. За меня не беспокойся. Со мной ничего не случится, главное, чтобы сын нашёлся. Людмила ничего ни стала говорить. Возможно, что она действительно считала себя виновной в пропаже старшего сына? И без того сам себя считал виновным в пропаже сына, тоже мне, хозяин дома, под самым носом сын сбежал из дома. Ведь он такой маленький. По росту меньше всех в своей группе в садике. Его могли положить в хозяйственную сумку и унести, как куклу из дома. Мог также под колесо машины попасть. Так сильно был увлечён своими черными мыслями, что даже не заметил, как пришёл в дом к своей маме.

– Что случилось? – растерянно, спросила мама, когда открыла мне дверь. – Артур пропал из дома? Так и знала! Мне ночью приснился такой дурной сон, словно Артур, где-то в горах потерялся и там его нашли.

– Мама, сон твой, просто какая-то глупость. – сказал, матери, входя в квартиру. – Артур действительно пропал из дома. Мы думали, что он пришёл к тебе. Если у тебя Артура нет, то в милицию пойду, заявлю о его пропаже. Мама, а ты сиди дома. Возможно, что Артур к тебе придёт? Тогда приведи его к нам домой.

– Хорошо, Саша! – ответила мама, со слезами на глазах. – Буду дома. Вот только всем своим знакомым сейчас сообщу, пускай они в своих дворах моего любимого внучка Артурчика посмотрят. Где он мог деться?

Мама пошла внутрь квартиры, вытирая платком слезы. Поспешил на поиски своего сын по городу. Погода в этот день была прекрасная. Солнце только что вышло из-за гор, но в городе было уже тепло.

Такая погода вселяла мне надежду на то, что мальчик наш не простудится. Лишь бы он не угодил под машину, когда будет переходить через дорогу. Где только носит этого паршивца? Такой маленький и сбежал из дома! Ни стал заходить в участковое отделение милиции.

Решил сразу идти в городское управление милиции. Милиция оттуда даст указание на все свои участки по Орджоникидзеабаду и нашему району. Будет охвачено больше людей в поисках нашего сына.

Из городского отделения милиции, зайду в бухгалтерию вневедомственной охраны милиции, где бухгалтером работает Людмила. Может быть, они помогут мне?

– Товарищ капитан, здравствуйте! – обратился, к дежурному милиционеру. – У меня из дома ночью пропал сын.

– Как, пропал сын?! – удивлённо, спросил капитан милиции. – Утро только начинается, а у тебя сын пропал. Не мог подождать до утра. Давай, рассказывай, все по порядку, а записывать буду. Начнём. Какой он?

– Маленький ростом. – начал перечислять, приметы сына. – Худенький. Ему всего будет пять лет от роду.

Дальше в подробной форме рассказал дежурному милиции о пропаже сына ночью прямо у нас из дома.

– Какие же вы, родители! – возмущённо, стал говорить капитан милиции. – Если ключ в двери оставляете прямо напротив детской комнаты. Это ваша халатность. За это вас надо оштрафовать. Вот найдём сына…

Готов был выслушать любые нарекания в свой адрес, лишь бы только сына моего нашли.

Капитан милиции несколько минут говорил о недостатках родителей в воспитании своих детей.

В это же время он записывал что-то в свой дежурный журнал, подчёркивая отдельные слова. Затем дал мне там расписаться.

– Подпишись. Вот тут. – повернув ко мне свой журнал, указал капитан милиции. – Следующий раз мы тебя штрафовать будем, если ты из дома потеряешь своего ребёнка. Сейчас иди домой и жди. Как только найдём твоего сына, то сразу тебе домой сообщим. Жене тоже расскажи ей о материнских обязанностях.

Поблагодарив за внимание капитана милиции, посмотрел на свои часы. Было восемь часов утра. В это время бухгалтерия вневедомственной охраны милиции уже начинает работать. Идти в бухгалтерию всего пару минут. Дальше, наверно, зайду домой к жене и к своей матери?

Надо им рассказать о том, что уже был в милиции. Чтобы они были в курсе дела, что милиция нашего Артура ищет. После на работу пойду.

– Здравствуйте, Саша! – дружно, поздоровались женщины, как только вошёл в бухгалтерию. – Как твои детишки? Как ваши дела дома? Почему сегодня Людмила не вышла к нам на работу? Мы все по ней скучаем.

– Здравствуйте, милые дамы! – с тревогой в голосе, поздоровался, со всеми. – Надежда Фёдоровна! Людмила сегодня не может прийти к вам на работу. У нас утром пропал сын Артур из дома. Мы его всюду ищем.

– Как сын пропал? – удивлённо, спросила главный бухгалтер. – Вы с Людмилой ночью, где были? Спали!

– Артур ушёл из дома раньше, чем мы проснулись. – виновато опустив глаза, ответил. – Сын ночью в квартире открыл входную дверь и почти раздетый, в нижнем белье и в тапочках, ушёл неизвестно куда.

Надежда Фёдоровна взяла трубку своего телефона и быстро стала набирать какой-то номер телефона.

– Алло! Алло! – стала громко говорить Надежда Фёдоровна в трубку телефона. – Это Алишеров Анвар? Записывай. У нас пропал маленький ребёнок. Что значит ещё один? Так Александр уже был у вас? Очень хорошо! Нет. Он мне не родственник. Это муж Людмилы, которая начисляет вам всем зарплату. Так что ищи ребёнка, как собственного сына. Иначе тебе семью кормить будет нечем. Конечно, шутка, но ты серьёзно отнесись к своей работе. Подключи к поиску посты милиции в нашем районе. Ты понял Анвар? Все! Пока!

Надежда Фёдоровна сразу положила телефонную трубку и как-то укоризненно посмотрела в мою сторону.

– Вам бы с Людмилой! Всыпать хорошего ремня. – раздражённо, заявила она. – Чтобы вы знали, как надо за детьми смотреть. За ними надо глаз, да глаз держать. Иначе можно потерять. Ладно, иди домой. Когда, в девять часов утра, сменится дежурство в милиции, ещё раз напомню про вашего сына. Ты Людмилу успокой. Пусть сильно не волнуется, это может отразится на Эдике. Ведь Людмила кормит его своей грудью.

– Спасибо, Надежда Фёдоровна! – прощаясь, поблагодарил, главбуха. – Пойду искать сына. До свидания!

Прямо из бухгалтерии быстро зашагал к себе домой. Температура на улице спешила подняться. Чувствовалось, что сегодня будет температура, примерно, плюс сорок градусов.

Для ребёнка это очень жарко. Как бы Артур не получил солнечный удар. Мне тоже надо заняться поиском сына. На милицию надейся, а сам не плошай.

Только бы с сыном ничего не случилось в дороге. Где только мне его сейчас искать надо?

– Все! Люда! – прямо с порога, стал говорить, жене. – Милиция и твоя Надежда Фёдоровна в курсе пропажи Артура. Тебе надо, обязательно, быть дома. Сейчас иду к маме и на работу. Подключу людей сына искать.

– Ты с самого утра ничего ни ел. – забеспокоилась обо мне жена. – Покушай перед уходом. Приготовлю…

– Нет, Люда! – остановил, жену. – Кушать сейчас не буду. В первую очередь поиски сына. На работе в столовой обязательно пообедаю. Ты только сильно не переживай. Тебе грудью малыша кормить. Через материнское молоко дети впитывают состояние организма кормящей их матери. Главное, это думай о малыше.

– Это прекрасно знаю все, – ответила мне, жена. – Но как мне не беспокоится, если нет дома нашего сына?

У Людмилы вновь потекли из глаз слезы. Мне было невыносимо смотреть на её женскую слезу, и поспешил выйти из дома. Для меня плач женщины и ребёнка, это как боль в моем сердце, которое сразу ноет.

Дома мамы не оказалось. Наверно, бабуля ходила по соседним дворам и искала своего внучка? Мама всегда была такой, что не любила сидеть дома.

Ей было бесполезно говорить о том, что у неё возраст и пора остепенится, сидеть с внуками дома. Нет, ей все время что-то надо делать. Где-то работать. Вот и сейчас.

Нет, сидеть дома и ждать появление своего блудного внука, а она хочет обязательно принимать участие в поисках своего внука. Ну, ладно. Ждать маму бесполезно.

Сама найдётся. Ни маленькая. Мне надо к себе на работу сходить. Предупредить директора автобазы, где работаю художником-дизайнером. Только бы сам директор был на месте. Может куда-то после планёрки директор уехать по своим неотложным делам?

– Директор у себя? – спросил, секретаршу, как только вошёл в приёмную. – Мне сейчас можно туда войти?

– Можно, можно! – ехидно, передразнила секретарша. – Он как раз тебя "на ковёр" вызывает. Остерегайся!

Осторожно открыл массивную дверь кабинета и заглянул внутрь. За столом сидел директор автобазы.

Обхватив голову обеими руками, он что-то громко говорил в трубку на таджикском языке.

Директор посмотрел на меня и рукой показал на стул рядом со своим столом, заваленным журналами. По раскиданным всюду бумагам видно, что планёрка сегодня проходила со скандалом. Опять план по перевозкам не выполнили.

– "Конечно, мне сейчас влетит.". – подумал с опаской. – "Лучше бы к нему в кабинет вообще сегодня не заходил."

Наша семья всего пару месяцев, как приехала в Таджикистан из Перми. Только начинал осваиваться на новом месте работы. Людмила договорилась подрабатывать в бухгалтерии вневедомственной охраны милиции, с последующим переходом на постоянное место работы.

Конечно, страшновато было мне, вот так, сразу, потерять место работы из-за побега нашего сына из дома. Даже не знаю толком характер директора. Как мне с ним разговаривать в данный момент?

Может быть, он меня поймёт, как отец, ведь у него тоже, наверно, есть дети? Толком объясню ему, что из нашего дома пропал наш сын. Директор перестал орать в телефон.

Положил трубку на аппарат и злым взглядом посмотрел на меня. Директор никак не мог прийти в себя после телефонного разговора или после очередной пьянки, которые заканчивались всегда головной болью. Вот сейчас у него лицо красное. Видимо, он вчера сильно перепил.

– Слушай, Александр! – немного просветлев лицом, спросил директор. – У тебя в мастерской есть выпивка?

– Абосс Додорджанович! У меня есть только одна банка медицинского спирта. – осторожно, ответил. – Это мне позавчера из городской больницы принесли за стенды по наглядной агитации. Пока больше ничего нет.

Директор прикрыл лицо руками. Было мне не понятно. То ли он думает? То ли ждёт, когда голова перестанет у него сильно болеть? Так он сидел пару минут. Тоже молчал. Ждал, что мне директор ещё скажет.

Наконец-то директор убрал руки от своего лица и внимательно стал разглядывать меня, как бы изучая мою реакцию на его состояние после вчерашнего запоя.

Безразлично смотрел директору прямо в глаза и думал о том, что мне надо как-то ускорить эту развязку противостояния наших мыслей.

Иначе нам с директором так можно сидеть очень долго, а мне надо быстрее заниматься поиском нашего сына. Где-то искать?

– Иди в свою мастерскую, – спокойным голосом, сказал директор. – Сейчас туда к тебе приду. На похмелье.

Осторожно, чтобы не испортить его настроение, встал со стула и направился к выходу. Моя мастерская находилась всего этажом ниже. Не глядя в сторону ехидной секретарши, пошёл в свою мастерскую.

Как только вошёл в мастерскую, тут же обшарил глазами стол и подоконник, но трёхлитровой банки со спиртом не обнаружил. Посмотрел под стол и в тумбочку с художественными красками, но банки со спиртом не было и там. Стал паниковать. У меня началась истерика. С мыслями о том, что все рухнуло. Как буду смотреть в глаз директору. Ведь ему обещал. Сейчас директор придёт, а тут обещанного медицинского спирта нет.

В это время послышались шаги директора. В ужасе посмотрел на дверь и увидел мусорное ведро. От сердца сразу отлегла тяжесть переживаний и мне на мозги давить, совсем не стало.

Вспомнил, что конспирации ради от алкоголиков, банку со спиртом спрятал в ведро и забросал мусором, чтобы постоянные "гости" автобазы не выпрашивали у меня спирт на своё похмелье.

Придя в себя на мгновение, быстро рванул к ведру. Едва успел вернуться с банкой спирта к столу, как дверь в мастерскую открылась. Директор рассеянно осмотрел мастерскую.

Затем перевёл взгляд на меня и на банку со спиртом. Убедившись, что все на месте, директор вынул ключ из двери снаружи и вставил изнутри мастерской. Затем замкнул двери на два раза. Возможно, что он не хотел, чтобы нас кто-то застукал с питьём медицинского спирта?

– Вот так нам никто не помешает похмеляться. – сказал директор, подойдя к столу. – Где есть твои стаканы?

Не глядя пошарил рукой в тумбочке и достал оттуда два гранёных стакана. Тут же сполоснул эти стаканы водой из графина. В один стакан налил, примерно, сто грамм спирта.

Другой стакан заполнил водой из графина. Все это подвинул ближе к директору. Абосс Додорджанович как-то тупо посмотрел на оба стакан.

– Себе тоже налей? – удивлённо, сказал директор. – Один не пью. Кроме того, сейчас у тебя в гостях.

– Извините, Абосс Додорджанович, – решительно, отказался, – Но пить с вами сегодня не буду. У меня дома беда. Пропал наш ребёнок из дома. Поэтому, сегодня утром, опоздал на работу. Надо искать сына.

– Как это пропал ребёнок из твоего дома? – удивлённо, спросил директор. – Разве сейчас такое, может быть?

Стал во всех подробностях рассказывать директору о пропаже Артура. Директор внимательно выслушал меня. Мне показалось, что директор протрезвел. Лицо у него стало выразительное и красные пятно на лице начали постепенно проходить.

Видимо разум вернулся к нему, и директор задумался над происходящим моментом события, которое уже встревожило даже его сознание, помутневшее от вчерашней пьянки.

– Да! – утвердительно, заявил директор. – Мы действительно сейчас пить не будем. Надо искать твоего блудного сына. Ты определись, где тебе удобно будет находиться. Дома или на работе? Сейчас организую свои связи на поиски твоего сына. Мы его обязательно найдём. Все будет у тебя дома нормально.

– Лучше сегодня буду работать и ждать результаты на автобазе. – с надеждой в голосе, сказал, директору.

– Хорошо! – согласился он. – Если тебе так удобно. Только спирт убери подальше от посторонних глаз. Мы к нему ещё вернёмся. Только ты, смотри, без меня с горя ни напейся. Как буду после пить спирт без тебя?

Ничего ни сказал ему в ответ. Кивнул головой в знак согласия. Директор постоял несколько секунд, затем, повернул дважды ключ замка, открыл дверь и вышел из моей мастерской. Шум шагов директора в коридоре постепенно удалялся.

Подумал, что, может быть, он действительно окажет мне посильную помощь в поисках моего пропавшего сына? Ведь у директора автобазы по-настоящему есть большие связи.

Прошло около часа, после моего разговора с директором, но работа моя никак не клеилась. Постоянно в голову лезли всякие дурные мысли.

Пытался отвлечь себя работой. Подготовил даже планшет рисования плаката по технике безопасности. Сделал на планшете несколько набросков будущего плаката.

Зарисовки плаката не соответствовали направлению фантазии в моей работе. Взял кисть, смоченную едким раствором и лихорадочно, начал смывать творческую мазню, которая расползлась краской по всему плакату.

– Александр! – услышал, неожиданно за спиной. – Иди наверх. Тебя директор срочно вызывает "на ковёр".

Только сейчас вспомнил, что после ухода директора забыл прикрыть за ним дверь мастерской.

Посмотрел укоризненно на секретаршу, чтобы понять, что ещё она от меня хочет иметь, кроме того, что она уже мне сказала. Секретарша стояла, опершись на дверь, гримасничая мне. Словно имела ко мне интерес.

– Ты, что, куку, поехала что ли? – спросил, секретаршу. – У тебя сейчас совсем больше другой работы нет?

Секретарша ухмыльнулась ехидно и показала пальцем за мою спину. Повернулся в сторону стенда и обалдел. На планшете будущего плаката отчётливо вырисовывалась обнажённая фигура мужчины со всеми его достоинствами.

Как это у меня получилось? То ли задумался и машинально нарисовал эту фигуру, возможно, что моё подсознание дало команду на выполнение данной работы, а руки всего лишь выполнили приказ?

Как бы то ни было, но это сделано. Однако, у меня нет возможности рассуждать над происшедшим. Мне надо идти в кабинет к директору. Возможно, что мой сын уже нашёлся?

Хорошо бы это так и было. Наспех, привычным движением, закрыл дверь мастерской и быстро поднялся на один этаж. В приёмной услышал детские голоса, которые доносились из кабинета директора.

Открыл дверь кабинета директора и не поверил своим глазам. Кабинет директора был похож на детский сад. На ковре, за столом и всюду, где было свободное место, находились мальчики, примерно, это такого возраста, как мой пропавший сын.

Мальчишки все были одеты в черные трусы и белую майку. У них на ногах тапочки. Несколько мальчишек босиком. Ну, прямо, цыплята с инкубатора. С той лишь разницей, что все эти мальчишки разномастные.

Русские, узбеки, таджики, киргизы, корейцы и многие, многие другие национальности, которые проживают в нашем городе. Ну, прямо, целый интернационал! Дети разных народов. Лишь моего ребёнка среди них нет.

– Александр! Который из этих детей твой? – прервал мои размышления директор. – Покажи его мне и забери. Приказал своим водителям. Привезти всех детей, которые им попадутся в пути с признаками твоего сына. Таких, как его возраст пять лет. Одет сын в черных трусах и в белой майке. Вот, их привезли сюда.

– Это криминалом пахнет! – возмущённо, сказал, директору. – Кроме того, все дети сейчас одеты в товары широкого потребления – черные трусы и белая майка. Только моего сына среди них нет. Его не привезли.

Директор ничего ни сказал на моё возмущённое замечание, но, на всякий случай, пересчитал всех детей.

– Дети! – приветливо улыбаясь, скомандовал директор. – Покажите в своих руках записки, которые вам дали.

Дети дружно подняли в руках кусочки белой бумаги. Они застыли в ожидании других команд от директора.

– Сейчас наша игра в разведчики продолжается. – продолжил свои команды директор. – Вас всех развезут по домам, с целью получения нового поручения в разведке. Дома скажут, чем заниматься. Вам понятно?

– Да! – громко ответили все дети и тут же направились следом за водителем автобуса нашей автобазы.

– Так что нет никакого криминала. – сказал директор, когда дети вышли из его кабинета. – Всех детей развезут к местам, указанным на листочке бумаги, которые им дали водители нашей автобазы, когда брали в дороге детей и на листках записывали места забора детей.

Что касается родителей детей, оставивших своих детей без присмотра, также, как и ты, Александр, то всем им будет урок. Следующий раз они своих детей не оставят без присмотра на произвол судьбы. Сейчас же все дети будут целы и разойдутся по домам.

Конечно, понял хитрый трюк игры с детьми, но, во многом с директором не был согласен. Тем боле, что он, жестоко поступил в отношении родителей этих брошенных детей. Он не имел ни морального, ни юридического права так безжалостно наказывать родителей за необдуманные поступки с детьми.

– Абосс Додорджанович! Лучше пойду к себе в мастерскую. – растерянно, сказал, директору автобазы.

Шеф только кивнул головой в знак согласия. Очевидно, он сам сейчас понял то, что допустил оплошность. Директор вяло пошёл к своему столу, а вновь поспешил в свою художественную мастерскую. За окнами мастерской дикие голуби "горлинки" кормили своё очередное потомство.

Без признака какого-то интереса к работе, размазывал силуэт обнажённой фигуры мужчины, который появился на полотне вопреки моего желания, а скорее ради интереса нашей зануды-секретарши.

В желудке у меня с голоду сосало, мне хотелось кушать. Ведь с самого утра ничего во рту не имел. Пора бы мне подумать о моем обеде. В этот момент услышал знакомые шаги по коридору. До меня в гости опять пожаловал директор автобазы.

Взял в руки лист ватмана и стал раскатывать на доске кульмана, без всякой необходимости. Просто так, чтобы директор автобазы видел, что занят нужной работой, с подготовкой эскиза, а не сачкую сейчас.

– Александр! – неуверенно, сказал директор, как только вошёл в мою мастерскую. – Так думаю, что нам с тобой надо малость сбросить напряжение. Немного расслабиться. Иначе мы можем взорваться, как динамит и натворить много не нужных дел. Ты понимаешь, о чём говорю? Без меня ты не выпил свой спирт?

Ни стал ничего отвечать директору, а достал из тумбочки, недавно спрятанные гранёные стаканы и банку с медицинским спиртом. В это время директор уже замыкал снаружи дверь в кладовую, которая находилась рядом с дверью моей мастерской.

Директор принёс из этой кладовки огромный бумажный пакет, из которого вкусно пахло жареным мясом и лепёшками. Видимо, это директор заранее подготовил все к выпивке, а прийти ко мне, ему нужен был лишь повод.

Вот директор и придумал повод, что надо сбросить напряжение от его перепоя и моего стрессового состояния связанного с потерей сына. Отказываться мне от выпивки было бесполезно.

Директор все равно стал бы добиваться своего. Вплоть до моего увольнения с работы. На пьянку соглашаюсь в первый и последний раз. Иначе он меня сделает таким же, как он сам.

Встал из-за кульмана и пошёл закрывать изнутри дверь своей мастерской. Мне не очень хотелось заслуживать себе репутацию алкоголика.

Тем более что в народе и так считают художников пьяницами. Вот и медики так считают. Принесли мне в подарок ведро спирта, за работу по наглядной агитации в больнице.

– Давай выпьем за то, – предложил директор, – чтобы твой сын нашёлся и больше никогда он не терялся.

Мы чокнулись стаканами. Опрокинул содержимое стакана себе в рот и едва чуть не задохнулся от спирта. Тут же запил спирт в желудке водой из графина. Жечь горло перестало, но за то голова закружилась.

Сразу подумал, что поэтому алкоголиков всюду называют чокнутыми, что они вначале чокаются стаканами, а позже головами. Вот так и мы с директором стали чокнутыми от этого проклятого медицинского спирта.

– Где мой спирт? – удивлённо, спросил, директора, после очередного тоста. – Куда же вы дели мой спирт?

– Как куда? – удивился директор. – Все ушло туда, в этот проклятый желудок. Все туда льётся. Поэтому пью.

Директор стал плакать. Только никак не мог понять, о чём он плачет. Мне и самому было тоскливо на душе. У меня тоже по щекам потекли слезы. Болела голова и тошнило от спирта. Понял, что мы пьяны.

– Мне, кажется, что мы пьяны. – едва поворачивая языком, сказал. – Мы слишком много пили. Пора домой.

– Мне тоже кажется, что мы стали сильно пьяны. – как попугай, повторил за мной, Абосс Додорджанович. – Спирта нет…

Мы обнялись, стали горько плакать, так, словно потеряли что-то особенное в своей жизни. Сквозь слезы прислушался и обратил внимание на то, что, кроме нашего воя, вокруг не было слышно никакого шума. Посмотрел на улицу, там опасно надвигались вечерние сумерки.

Работа давно закончилась и людей, кроме дежурного механика и сторожа, больше никого нет. Если не считать нас алкоголиков, которые пропили весь свой рабочий день на производстве.

Уже поздно. Надо мне идти искать своего пропавшего сына, который, возможно, уже сам давно нашёлся? Вот только мене сейчас самому себе надо найти.

– Абосс, хватит тебе, работа давно кончилась. – перешёл, на «ты», с директором. – Нам пора уходить домой.

Абосс встал из-за моего стола, где сейчас собирался спать, махнул отчаянно рукой и со всего маха рухнул на пол. Схватил директора обеими руками за шиворот.

Как щенка поднял над полом, чтобы поставить на ноги. Он вначале пытался сопротивляться, но так как его весовая категория была значительно меньше моей, то он тут, же перестал дрыгаться и встал на ноги.

Придержал Абосса на какое-то время в равновесии, чтобы он опять не свалился на пол. Затем прислонил его к косяку двери и сильно придавил.

– Все, достаточно нам пить, – согласился Абосс, – Пора отправляться домой, а то нам завтра ещё на работу.

Цепляясь за дверь и за стенку, еле-еле передвигаясь ногами, он выбрался в коридор и облокотившись на дверь кладовки, стал в позе. Затем, словно на ходулях, а не на ногах, выбрался из своей мастерской и, примерно, с четвертой попытки попал ключом в замочную скважину.

Замок тяжело поддавался, но усиленно крутил ключом, пока в руке осталась только душка от ключа, а сам наконечник застрял в замочной скважине. Подёргал дверь за ручку. Но дверь никак не открывалась.

Выходит, что замкнул дверь с первого раза, а крутил до тех пор, пока не сломал ключ. Махнул на все безобразие рукой. Подхватил Абосса под руку и потащил вниз по лестнице через чёрный ход. Абосс стал сопротивляться и не идти дальше.

– Мне в таком виде домой нельзя возвращаться. – решительно, заявил Абосс. – Жена может меня побить за пьянку. Ты лучше отведи меня в кабинет. Там буду спать, а утром выйду на работу и все будет хорошо.

Очевидно, что Абоссу, действительно доставалось дома за пьянку, что он даже в таком сильном опьянении мог сообразить, что домой пьяному нельзя идти. Возможно, что жена его и вправду бьёт за пьянку? Если учесть, что Абосс заморыш, а его жена громила, то она может и побить Абосса. Мне стало жалко директора.

Двери в приёмную и в кабинет директора не были замкнуты. Может быть, директор заранее предупредил секретаршу, чтобы она двери оставила открытыми? Выходит, он заранее рассчитывал на то, что пьяный будет спать в кабинете. Возможно, что так у него уже это стало в привычке? Тогда пусть так и будет.

– Тебя куда лучше положить? – спросил, директора, когда прислонил его к стене в его тёмном кабинете.

Шеф, отработанным жестом, показал мне на потайную дверь в углу кабинета. В Таджикистане так принято, что у всех "больших" руководителей имеются в кабинете потайные комнаты отдыха.

Так у нашего директора была небольшая комнатка, шириной два метра и длиной три метра. На ковре во всю комнатку стояли, раскладной диван-кровать и красивая тумбочка. Комнатка была заполнена алкогольным перегаром, словно эта комнатка, лежит с похмелья.

Уложил директора на диван-кровать. Приоткрыл немного окно и дверь в комнатку, чтобы проветривались директор и его комнатка. Двери в кабинет и в приёмную плотно прикрыл.

Сам же, через чёрный вход, спустился во двор автобазы и дальше решил выйти в сторону города. К воротам мне было как-то неудобно идти в пьяном виде с работы.

Пришлось идти в конец автобазы, чтобы там пролезть в заборе в тайную дыру, которую знали все. Дыра была для меня настолько узкая, что едва туда протиснулся и порвал одежду. Конечно, это было неприятно, но что поделаешь, раз так уже случилось.

Свежий ветерок от реки Кафирниган освежил мне голову, пропитую спиртом. Но мне не хотелось домой приходить пьяным. Ни потому, что жена побьёт, ещё мне этого не хватало, а потому, что домой вообще никогда не приходил в пьяном виде, чтобы таким образом не подавать плохой пример своим детям. Надо было мне как-то протрезвить себя.

Купаться в реке опасно, там бурные потоки воды и можно утонуть. Двор строительной конторы пуст, а в нем есть бассейн с фонтаном и холодной водой. Вот, пожалуй, туда могу пойти и освежить себя полностью. Все равно никого рядом нет.

Окунусь пару раз в бассейн и хватит. У бассейна тускло горел фонарь, который так был сильно загажен птицами, что лучики электрической лампочки не могли пробиться через толстый слой птичьего помета и только слегка осветляли изнутри стеклянную колбу фонаря, которая оберегала лампочку от бесстыдного отношения птиц к современному прогрессу человечества.

Сквозь униженный свет пытался как-то увидеть что-то в бассейне, но едва заметная тень края бассейна укрыла место водной глади.

Мне нельзя было понять глубину водоёма. К этому времени солнце совсем скрылось за огромные вершины снежных гор и густые сумерки поглотили своей темнотой всю долину.

Время увеличивало свой бег и все шло к развязке сегодняшнего дня. Больше ни стал, ни о чём думать. Прямо в своей одежде полез в бассейн, так как одежда у меня была настолько грязная, что мне в ней было стыдно идти домой. Кроме того, в мокрой одежде мог быстрее протрезветь и по дороге домой вся моя одежда высохнет. Конечно, вид у меня будет мерзкий, но пока другого выхода больше нет.

– Ей, слушай, молодой человек! – неожиданно для себя, услышал старческий голос над головой. – Ты чего здесь ныряешь в бассейн ночью? Тебе, что, днём здесь времени не хватило купаться? Пора идти домой.

Посмотрел на край бассейна у фонаря и увидел там старческое лицо с огромной палкой в тощих руках.

– "Вот сейчас, старик, как даст мне палкой по голове, " – подумал, про себя. – "так сразу на тот свет отправлюсь."

– Отец! Хотел вымыть своё лицо с дороги. – стал оправдываться. – Когда нагнулся к воде, то упал в бассейн. Тут свой ключ домашний уронил из кармана прямо в этот бассейн, вот и ныряю в поисках ключа. Без домашнего ключа мне никак нельзя попасть домой. Человек без ключа, все равно, что семья без дома.

– Мудрые слова сказал! – восторженно, заявил старик. – Тогда ныряй в воду, пока ключ от дома найдёшь.

Старик сел на скамейку у края бассейна и стал внимательно наблюдать, как ныряю в воду. Нырял и нырял, до тех пор, пока мне дурно стало от воды. Затем ещё нырнул в последний раз и достал из кармана свои домашние ключи. Поднял ключи над бассейном, чтобы их видел старик, который все это время внимательно наблюдал за моими движениями в поисках ключа. Старик улыбнулся хитро и помог мне вылезть из бассейна.

– Молодец, сынок! – дружелюбно, похвалил меня старик. – Ключи свои домашние нашёл и мудрые слова сказал. Вот пить тебе меньше надо, чтобы после в бассейне не искать своё похмелье после такой пьянки.

– "Вот хитрец!" – удивлённо, подумал о происходящем. – "Все это время прекрасно знал причину моего ныряния и молчал."

– Спасибо, отец, за урок! – поблагодарил, старика, за совет. – Один ноль в твою пользу. Теперь точно буду знать, что старость, не болезнь, а великая мудрость, накопленная годами жизни. Пить водку обязательно брошу. Мне с детских лет известно, что пьянство не украшает нас. Ты живи долго и будь здоров.

– Иди с богом! – сказал старик, на прощанье. – Тебя, наверно, семья ждёт? Ты никогда не забывай о семье.

Старик дружелюбно похлопал меня по мокрому плечу. Тут же зашлёпал от бассейна к воротам, разбухшими от воды босоножками оставляя за собой мокрые следы на асфальте пыльной дороги. Лишь у ворот строительной конторы повернулся в сторону старика, но его нигде не было.

Старик как появился неожиданно откуда-то, также исчез неизвестно куда. Словно волшебник и только. Кто это был? Сторож или проходящий старец? Мне было это совершенно неизвестно.

Постоял некоторое время у ворот, пытаясь разглядеть или услышать в темноте двора кого-то. Во дворе было тихо и в нем не проявлялись никакие людские силуэты.

Даже собака строительного управления, которая никогда не лаяла, скрылась куда-то в кустах. Выбрал себе середину дороги, где было меньше пыли, чтобы пыль не превратилась на моей мокрой одежде в грязь. По моим расчётам, в круговую, мог добраться к себе домой минут за сорок.

В такую жару, которую за день устроило солнце, моя одежда могла полностью подсохнуть от тепла моего тела и земли. К этому времени и моя пьянка, возможно, уже потеряет силу? Может быть, тоже приму человеческий вид, мне будет не стыдно появляться перед женой и детьми?

Надо обязательно привести себя в обычный вид, иначе семья не признает и не пустят домой. Место моего первоначального пути от бассейна, было краем города, который здесь был больше похож на кишлак.

Такие же глинобитные мазанки с дувалам и у ворот очень злые собаки, которые в удобный для них момент норовят укусить тебя за зад или за пятку.

Взял в руки длинную хворостину, чтобы в пути отгонять этих злых собак. Но собаки при виде хворостины становились ещё больше злыми и с пеной у пасти кидались в мою сторону, пытаясь вцепиться во что попало.

Убегать от собак ещё более опасно, так как собаки охотники по своему рефлексу, а, для них всего лишь дичь, которую им надо догнать и разорвать в клочья.

Вот так добирался до первой городской улицы, где уже не было частных домов со злыми собаками и по улицам ездит общественный транспорт, от которого мне ничего не надо, лишь только понять, что это уже моя привычная стихия жизни. Тут, как белка в колесе, кручу куда мне надо, никто здесь меня не укусит.

Так как, в данный момент, хозяин своего места нахождения. Могу двигаться в любом направлении города. Посмотрел на то место руки, где у меня бывают часы, но часов там не оказалось.

Возможно, что забыл их дома или на работе? Может быть, утопил в бассейне, вспомнить никак не могу? Все небо над головой усеяно звёздами. Красная полоса заката над вершинами гор исчезла.

Выходит, что сейчас, примерно, уже восемь часов вечера. Это почти три часа, как должен быть дома после работы. Потрогал на себе одежду, она совсем высохла, только на складках ещё мокрая. Пока дойду до своего дома, на мне все высохнет.

– "Все! Достаточно погулял." – подумал решительно. – "Пора идти домой. Возможно, что уже меня жена тоже ищет?"

Ещё издалека увидел возле своего дома толпу людей и в форме милиционеров. Что-то сразу ёкнуло у меня в груди.

Мои ноги стали заплетаться, как у пьяного, хотя, к этому времени, голова была почти трезвой.

Какое-то странное беспокойство колебалось в моей пьяной душе. Быть может, это беспокоился о том, что беда постигла мой дом, с потерей моего старшего сыночка. Надо сейчас быстрее во всем мне разобраться.

– Вот и второй нашёлся. – услышал, голос своей жены, когда подошёл к нашему подъезду. – Ты на каком перевале был? Вас с сыном ищут по всему Таджикистану, а вы где-то оба болтаетесь. Как вам не стыдно!

Вошёл в круг толпы и увидел на лавочке своего старшего сына, вид у которого был не лучше моего.

– Они оба, действительно, два сапога пара, – как бы читая мои мысли, сказала соседка Нюся, – что сын, что папа. Они оба грязные, как заморыши, больше на бомжей похожи, чем на отца и сына. К тому же отец пьян.

– Хватит тебе, Нюся, ты что не заметила, что ли, – одёрнула Нюсю, соседка Клава, – у людей радость и горе. Им сейчас не до твоих приколов. Пускай они придут вначале в себя, эти шутки после. Ты отстань от людей.

Слова Клавы, видимо, подействовали на всех. Соседи тут же стали расходиться и рядом с моей семьёй остались один милиционер и незнакомый мужчина, примерно, пятьдесят лет от роду. Чуть старше меня.

– Этого мужчину зовут Хасан Ходжаев. – сказал мне, сержант милиции и показал рукой на незнакомца, когда последние зеваки покинули нас. – Он сейчас привёз твоего сына с горного перевала. Там его в горах нашёл.

– С какого это перевала? – удивлённо, спросил, и, сразу словно отрезвел совсем после этого сообщения.

– С "Нурекского перевала". – уточнил Ходжаев Хасан. – Так, час назад, еду с Нурека через перевал, а на развилке дорог, Нурек – Яван, сидит ребёнок в ночи. Его чуть не задавил. Хорошо, что вовремя затормозил. Смотрю на него. Красивый мальчик. Русский. Совсем по-домашнему раздетый. Спрашиваю его, откуда он взялся на перевале.

Мальчик ничего не говорит, лишь пальчиком показывает в сторону Орджоникидзеабада. Взял его в машину и привёз в милицию, чтобы здесь в милиции нашли его родителей.

Мы с женой были просто в шоке. Это, примерно, двадцать километров от нашего дома. Как он мог туда один добраться? Уму было непостижимо! Почти сутки был голодный. На перевале могли хищные звери загрызть. На дороге всюду машины! Любая бездетная семья могла украсть его. После ищи, как ветра в поле.

– Ты, это зачем туда пошёл на перевал? – немного придя в себя, спросил, сына. – Когда ты ушёл из дома?

Артур поёжился, то ли от страха передо мной за наказание, то ли от вечернего ветерка, дувшего с гор.

– К дяде Юры в гости хотел пойти. – хныкая, ответил Артур. – Когда вы заснули, открыл дверь и ушёл туда.

– Тебе известно, что с тобой могла случиться беда? – допытывался, от сына. – Тебя могли там загрызть дикие звери. Тебя могла задавить машина. Тебя могли украсть. Мог просто умереть от голода, как собака.

Артур молчал, опустив голову своей маме на грудь. Всем своим видом, он напоминал мне маленького зверёныша запуганного огромной, незнакомой ему окружающей природой, которую предстоит познавать ему всю свою жизнь, тайны которой много раз будут пугать его.

Сегодня у Артура был только первый шаг в познании тайны окружающего его мира природы. Мне ещё было трудно понять психологию сына.

– Мы с сыном пойдём домой. – тихо, сказала Людмила. – Нам ребёнка надо помыть, накормить и спать уложить, а то он прямо на руках засыпает и от голода валится с ног. Мы, наверно, пойдём? Спасибо за сына.

Людмила подняла Артура на руки и понесла в сторону подъезда нашего дома. Артур обнял свою маму за шею, прижался к ней всем телом, как бы согреваясь от тепла души своей матери, которая родила его.

– Тебе очень благодарен, за своего спасённого сына. – сказал, Хасану. – Мы с женой, перед тобой в неоплаченном долгу. Ты всегда гость. Наш дом – твой дом. Заходи к нам. Отведай хлеб – соль нашего дома.

– Извини, друг, спасибо за приглашение, – ответил Хасан, – но сейчас уже поздно. Меня ждут дома. У вас и без меня сегодня много забот, с возвращением вашего блудного сына. Так что в другой раз. До свидания!

Мы пожали друг другу руки. Хасан пошёл к своей машине в сопровождении милиционера.

Постоял некоторое время, пока машина не скрылась с моих глаз. Затем поднялся домой.

Людмила, к этому времени, помыла Артура и кормила его у себя на руках, как совсем маленького ребёнка с ложечки. Артур уплетал с огромной жадностью все, что давала ему его мама, а его глаза, в это время, были уже закрыты.

Очевидно, это только животный рефлекс к выживанию ни спал. Организм требовал восполнения утраченной энергии за день в течение многих часов. Конечно, мне также как Людмиле, было жалко своего старшего сына. Когда Артур насытился сполна и заснул на руках своей матери,

Людмила тут же осторожно отнесла его в детскую комнату и уложила спать в кровать. На обратном пути, Людмила, закрыла на два поворота замок входной двери квартиры. Ключ положила к себе в карман домашнего халата. Затем прошла ко мне в кухню.

– Как тебе не стыдно! – обрушилась на меня, жена, как только вошла на кухню. – Люди, посторонние, ищут целый день твоего пропавшего сына, а ты, в это время, занимаешься где-то пьянкой. Какой позор семье!

– Кто тебе это сказал? – удивлённо, спросил, жену. – Тоже искал по городу своего сына, как и все люди.

– По тебе видно, как ты искал сына, – продолжала ругать меня, жена. – От тебя, как от бочки со спиртом воняет. Вон, посмотри, на себя! У тебя из кармана торчит хвост живой рыбы. Ты в аквариуме искал сына?

Судорожно полез в мокрые карманы и в кармане рубашки достал живую красную рыбку, которую тут же положил в большую банку и залил водой прямо из крана. Рыбка подёргалась немного и сразу поплыла.

– Вот паразиты! – вырвалось у меня, случайно. – В бассейне аквариумных рыбок разводят. Нашли место.

– Ах, ты, в бассейне одетый купаешься! – наступала на меня, жена, с претензиями. – Наверно, с русалками молодыми плаваешь в бассейне? У тебя двое детей! Вот, воспользовался моментом и бабами увлёкся.

– Да не было там никаких баб и русалок! – с возмущением, стал оправдываться. – Уронил в бассейн ключи от дома, когда умывался из бассейна и случайно упал в него. Вот и нырял, пока достал все свои ключи.

– Ладно! Хватит выкручиваться. – нормальным голосом, сказала жена. – Тебе завтра идти на работу. Но пить больше не надо, а, то у тебя семья пропадёт. Все также будет, как с твоим отцом, который спился и пропал.

Промолчал. В этом Людмила была права. Пить спиртное плохо для здоровья и для семьи. Мне пора завязывать с пьянкой.