Читать онлайн Ми-ми бесплатно

1

Мне было 17 лет. Я только закончил школу, и это было то самое лето, когда недавние школьники готовятся сдавать экзамены в институт. Я тоже готовился сдавать экзамены в институт, правда, сразу в два. В филиал Омского юридического института- ради родителей, и в Ташкентский педагогический институт на исторический факультет-ради себя. Но не это главное в этой истории. В этой истории главное то, что в то лето я влюбился. В 17 лет полюбить не такая уж редкость, но я полюбил не человека, я полюбил птицу.

Мой сосед привез из горного детско-оздоровительного лагеря двух молодых соколов породы чеглок. Это один из самых маленьких подвидов соколов. Уж не знаю, как он сумел их добыть, может быть, он их на что-то выменял у местных, но да это и не важно. Я сразу почувствовал, что меня обожгла зависть к его приобретениям. Наверно потому, что за пару лет до этого на работе у своего деда я столкнулся лицом к лицу с сколом- пустельгой. Это тоже маленький соколок знаменитый тем, что, часто порхая крыльями, он умеет зависать над землей, как колибри, высматривая полевок и других грызунов.

Это был день рождение моего деда, юбилей. Шестьдесят лет. И поэтому весь коллектив выпивал за его здоровье в спортивном зале. Я чувствовал себя единственным ребёнком в песочнице, полной оставленных без присмотра игрушек. В одном из цехов, под крышей, я обнаружил гнездо. Еще я обнаружил, что могу, если постараюсь, до него добраться.

В животе у меня зачем-то закружились бабочки, и меня охватило странное счастье. Птицы, заметив меня, стали громко кричать. Одна из них, слетев, уцепилась за решётку на окне и стала тревожно наблюдать за мной.

Я полез к ней. Я почему-то наивно полагал, что сокол даст мне себя поймать. И вот я лез, а птица все смотрела на меня и никуда не двигалась. Я поднялся еще на несколько метров и почти поравнялся с хищником. Протяни я руку, я бы смог коснуться его, а может быть даже ухватить. Сокол смотрел на меня своими черными блестящими глазами, в которых читалась прекрасная и воинственная отчужденность. А я смотрел на него и дрожал всем телом от напряжения. Я попытался придвинуться еще на одну клетку в решётке, но птица конечно же тут же улетела. Тогда-то что-то и екнула у меня в груди. Я стал ходить на воскресные базары, в те места, где продавали птицу, и смотреть на отловленных и выставленных на продажу канюков, ястребов, степных орлов, луней, сколов; робко выспрашивать про них, интересоваться ценой.

И вот мой сосед привез пару соколов. У меня были боксерские перчатки, они пользовались хорошей славой, потому что я нокаутировал в них половину нашей махали. На них я и выменял своего первого сокола.

Я был очень горд и счастлив, что наконец обладаю этой смертоносной, хотя и несколько истерзанной птицей. Птицу мы назвали Бюсси. Дань уважения герою романа А. Дюма «Графиня Де Монсоро». Бюсси был прекрасен. Он был ладен и молчалив, с темно синим отливом в оперенье и черной рябью на рыжеватой груди. Имел черные «усы», как и все сокола, и черную головку. Я мечтал, что Бюсси станет моим преданным охотником и мы будем добывать с ним перепелку и сизых глубей в клеверных полях за Ташкентом. Он будет вспархивать с моей руки, когда это потребуется и возвращаться по моему первому зову. Отец тоже был этих снах и тоже шел рядом. Это было то короткое время, когда он и я нашли общее дело, в котором могли быть счастливы вместе.

Мы кормили Бюсси говяжьим сердцем, и держали на дворе. Через некоторое время, толи от какой-то болезни, толи от нашего недосмотра, он стал слабнуть. Однажды, придя с институтской консультации, я обнаружил, что Бюсси слетел со своего насеста (это был т- образный шест, к которому мы прикрепили черный бабушкин зонт, чтобы Бюсси не палило летнее солнце). Он неудобно лежал, распластав свои крылья в розовом кусте. Я испуганно поднял его. Он был еще жив, но очень слаб. Он не мог держать голову и сидеть на насесте. Меня охватила паника. Я стал метаться по дому в поисках средства вернуть Бюсси здоровье. Наконец меня осенило, что нужно ехать к ветеринару, но отец отмахнулся и сказал, что скорее всего мы его не довезем. Он как-то сразу стал равнодушен к Бюсси, но чтоб успокоить меня, он вспрыснул ему в клюв «ревит», какой мы давали больным цыплятам. Я занес Бюсси в кладовку, надеясь, что прохлада и лекарство помогут моему соколу, но через несколько часов я нашел окоченевшего Бюсси, забившегося в угол. Моей печали не было края. В горле стоял ком, когда я складывал вместе его прекрасные крылья. Теперь я смог точнее ощутить его вес. Он был чуть меньше голубя. Его головка с полуприкрытыми веками бессильно висела на тоненькой шее. Я похоронил его в огороде под кустом смородины.

Я тосковал. Бюсси зажег во мне страсть к приручению ловчей птицы. Очень скоро я вспомнил, что сосед привез двух соколов. У меня были футбольные бутсы. В этих бутсах я не забил не одного гола, потому что глупо и негуманно бегать по полю в бутсах, если все остальные бегают по нему в босиком. Короче, бутсы были почти новые, и сосед сказал мне: приходи.

Она сидела на цементном полу привязанная к мотку толстой лески. Бетонный пол вокруг нее был покрыт белыми экскрементами, и кончики ее крыльев, а также хвостовое оперенье тоже были белые от них. Она не смотрела на нас, она смотрела на пару жёлто-коричневых шмелей, барражировавших в высоком винограднике. Сосед схватил со спины и сунул в китайскую клетчатую сумку. Она злобно заклекотала и меня полоснул этот ее звонкий и отчаянный крик. По сравнению с ней Бюсси был вял и надломлен. Вероятно, она была здорова и очень сильна.

С первых минут нашей встречи я понял, что с этой птицей у меня будет нечто сокровенное. Имя Бюсси навеки было отдано ее брату и поэтому не могло быть больше использовано. Мой отец верил, что она – это он. И поэтому предложил назвать ее Мимино. Мне стало как-то не ловко. И потом, для меня она всегда была ею. И я предложил компромисс: Ми-ми. Так у нее появилось ее имя.

Мы больше не использовали насест, на котором сидел Бюсси. Ей определили место на старом пенке, где цыплятам рубили головы. Я не мог к ней подступиться. Всякий раз, как только я хотел взять ее и посадить на руку, она тут же срывалась с места, и так как леска в лапах струнила ее, она жестко падала на землю, распластывая маховые перья и хвост. Эти ее взбрыки пугали меня. Я боялся, что она покалечится. То есть вырвет себе с корнем лапы, или сломает перья- а это для птицы, которая живет убийством на высоких скоростях, равносильно потери дееспособности.

На базаре у ловцов птиц мы узнали, что прежде, чем сделать из дикого охотника послушного питомца, его нужно укротить или «сломать», но при этом ни физически ни психически не искалечить.

Все как учил Павлов. Необходимо не давать птице есть в одиночестве и всячески мешать спать. Необходимо все время быть при ней. Чтоб она привыкла к присутствию человека и к мысли, что ее жизнь зависит от того, кто все время рядом. Ключом к успеху являются терпение и настойчивость.

Я дежурил первую ночь, отец дежурил вторую. После второй ночи, Ми-ми позволила мне усадить себя на руку, а затем и накормить себя на ней. Она жадно терзала половинку голубиной тушки, разбрасывая вокруг себя перья. Теперь я кормил ее только свежим мясом. Еще теплым. Когда она насытилась и набила свой зоб как барабан ее начал морить сон. На этот раз я позволил ей уснуть. Я был счастлив, что на моей руке впервые мирно дремлет хищник. Теперь он мне не казался таким диким и непримиримо обособленным существом. «Только живи, только не вздумай умирать!»– думал я про себя.