Читать онлайн А на небе тонкие следы бесплатно

СЕСТРЕ НЕЛЛЕ, ВОЛОНТЁРУ, ПОСВЯЩАЕТСЯ

Достойный человек не может не обладать широтой познаний и твёрдостью Духа. Его ноша тяжела, и путь его долог. (Китайская мудрость)

Проснулась под утро с чувством, что в комнате кто-то есть. С трудом и с внутренним страхом приоткрыла глаза и обвела пространство взглядом. Сквозь штору начал пробиваться ранний свет, но в комнате я никого не увидела. Странно! Я же чувствую чьё-то присутствие!

– Не бойся, это я, твой ангел-хранитель, – прозвучало у меня в голове.

– Но я тебя не вижу, – мысленно ответила. От страха, сжимавшего горло, не то, чтобы ответить, даже прошептать ответ я не могла .

– Не всем дано нас видеть, но это вовсе не означает, что нас нет, – голос был нежным и журчащим, вроде бы мужской, но скорее детский.

– А почему ты решил меня проведать в столь ранний час? Я даже не пойму, проснулась я или всё же сплю…

– Я тебя не проведать пришёл, я с самого рождения рядом с тобой. Всегда. Но вы, люди, этого не замечаете или не верите в помощь своих ангелов-хранителей. Ты ведь тоже иногда сомневаешься, что я у тебя есть?

– Честно? Иногда сомневаюсь. А в последнее время – часто. Неужели ты не знал, что направляя нашу семью в Белгород, ты подверг нас таким испытаниям, которые мне, уже пожилой женщине, не по силам?

– Никто не знает предела своих возможностей. Я всегда верил, что ты справишься с любыми трудностями. И помогал тебе в этом. Ты же сама написала в своих книгах, что трудности закалили твой характер. Разве не так?

– Наверное, так и есть, закалили. Я уже ни в чём не могу быть уверена. Вот если бы мы остались на Кавказе в посёлке Нижний Архыз, куда я весной ездила, то жила бы я с семьёй сейчас спокойно, без каждодневных обстрелов города и области… И постоянного страха за жизнь своих близких.

– А ты не подумала о том, что вы уехали в то время, когда были события в Чечне? Может, я уберёг вас от банды Басаева, которая скрывалась в горах?

– Да, мне подруга рассказывала, что в то время им тоже было страшно. Но ведь всё обошлось? А у нас уже второй год идёт война, гибнут мирные люди, враги разрушают наши дома, больницы, фермы, школы, детские сады… При чём тут люди?

– Люди… Многие погрязли в грехах, не верят ни в Бога, ни в ангелов, ни, извини, не могу назвать имя своего заклятого врага… Они не верят в то, что всё хорошее или плохое, всё вернётся им обратно. Есть же у вас пословица: «Что посеешь, то и пожнёшь»?

– Много подобных пословиц. И заповеди Христа все знают, но не выполняют. Скажи, почему? Я уверена, что бумеранг всегда возвращается – я даже свою трилогию так назвала. И всё же, ангел мой, мне сейчас очень трудно живётся. Это ты меня направил к «Белгородским Бобрам», которые заготавливают брёвна для блиндажей и окопов? Это ведь ты меня надоумил призывать всех друзей, реальных и виртуальных, помогать нашим ребятам на фронте, линия которого от нас всего в тридцати километрах? Неужели нет помоложе помощников?

– Есть. Только не все могут. Вы, писатели, поэты, музыканты, художники – люди творческие. Одним словом – избранники Бога. Ты тоже избранная, на тебе лежит ответственность за многое, что происходит в мире. У вас, избранных, особая миссия на Земле. Ты же помнишь, что написал ваш замечательный писатель Максим Горький: «Рождённый ползать – летать не может!». Ты и твои друзья, поэты и писатели, призваны поднимать дух народа в эти трудные для страны времена.

– Тебе легко говорить… Как поднимать, если многие слышать не хотят? Или делают вид, что ничего не происходит. Я понимаю своих друзей, кто моих лет или старше, что они не читают новости в интернете, не включают телевизор. Им так легче живётся. Они занимаются повседневными делами, которые приносят им хоть какое-то удовлетворение… Да и чем они, к примеру, нам в приграничном городе могут помочь? Пригласить к себе жить? Это нереально…

– Да, времена сейчас другие. Идёт ожесточённая война между добром и злом. Как в Великую отечественную войну. Но тогда люди объединились, сплотились и делились последним куском хлеба… Сейчас народ не такой. Хотя мы, ангелы, стараемся каждого направлять на добрые дела. Многие же не верят, что всё на небе известно? Не поделился чем-то, когда тебя об этом просили – это записывается особо. И за это особое наказание. Ты же прекрасно знаешь, что жизнь человека оценивается только по его добрым поступкам…

– Но почему же иногда кажется, что люди как раз из-за добрых поступков кого-то не любят?

– К сожалению, много в людях зависти, ненависти и злобы. Если они сами не могут доброе нести людям, то им легче принизить чти-то заслуги, белое назвать чёрным и убедить в этом других. Да что тебе об этом говорить… Многие народы сейчас так и живут. Особенно в Европе и США.

– Неужели правда и добро не победят зло? Как не хочется верить в это!

– А ты и не верь! Победят! Делай то, что написано тебе на роду. Ничего не бойся. Пиши. Я понимаю, что тебе трудно. Но ты сильная, моя подопечная, ты справишься! И помощники у тебя есть и будут. И не забывай обо мне, говори чаще: «Ангел мой, пойдём со мной, ты впереди, я за тобой!».

За окном раздались птичьи голоса, я открыла глаза и не поняла: приснилось всё это или правда разговаривала со своим ангелом? (Сон автора).

Тот, кто рассказывает истории – правит миром

1 

ГЛАВА 1 ПРОШЛОЕ НЕ ОТПУСКАЕТ

Снова наступило лето. Нет, не так. Спасибо, что наступило лето и снова июнь! А могло не наступить… Ведь жизнь в городе – это рулетка!

Она сидела в саду на качелях и смотрела в небо. Только что прогремел взрыв, она видела, как система ПВО сбила вражескую ракету. Остались густые извилистые и тонкие дымные полосы на ярко голубом небе без единого облачка. К взрывам нельзя привыкнуть, внутри всё сжимается и появляется страх, который сидит глубоко и поселился там с начала военной операции. В такие минуты она шептала про себя: «Господи, сохрани и помилуй!». И ей вообще не хотелось ни о чём думать…

Ей не хотелось думать о том, что и в это лето она вряд ли решится на путешествие. В такой неспокойной обстановке и в её годы. Путешествие в своё прошлое. Зачем теребить старые раны? Ведь жизнь почти пролетела, да так быстро, что и подумать страшно…

Сегодня она снова проснулась очень рано. Одна во всем доме на окраине приграничного города. Неужели за окном тишина? Ей казалось, что новый день будет таким же, как вчера. Из призрачных ночных теней взрывов, так пугавших её, снова встанет привычная действительность, в которую всей душой не хотелось верить. Но день настал, она жива, дом цел. Солнышко уже пробивается сквозь оранжевые занавески, и она ему рада. Да, рада! На душе хоть и тревожно, но уже не так страшно. В такие минуты хочется жить на полную катушку и дышать полной грудью! И внушать себе мысль, что нужно продолжать жить с того места, на чём вчера остановилась. Да разве так получается? Хочется чего-то нового, но многие люди, да и Ирина тоже, погрязли в настоящем и постоянно тратят силы на повседневность, зачастую скучную. Нет, такое определение в сложившейся ситуации не подходит. Жизнь сейчас тревожная и драматическая. Над городом и в окрестностях днём и ночью работает ПВО, осколки от снарядов летят в жилые кварталы. Недавно среди белого дня огромные части ракет разрушили целую улицу. Есть погибшие и раненые. Это произошло в двух кварталах от дома, где жила Ирина Андреевна с дочерью, зятем и внучкой.

– Господи! Помоги нам! Где же гарантия, что наш дом останется цел? Когда перестанут стрелять по мирным жителям? Когда отгонят от границы области врагов, которые когда-то считались братьями-славянами и с которыми у многих в области родственные или дружеские отношения? Когда мы будем в безопасности?

В такие минуты, когда жизнь зависит от случая, везения или господа Бога, Ирине до глубины души хотелось поехать в городок своей юности. Она и сейчас, открыв глаза, испытала страстное желание изменить свою жизнь хотя бы на несколько дней. И увидеть того, кто ей снился по ночам. Последнее время, после шестидесяти, особенно часто. Зачем, почему? Она понимала, что в её воспоминаниях больше горечи от потери, чем счастья, и осознавала, что её память о минувшем причиняет ей нестерпимую боль. И она хотела избавиться от этой боли.

Сегодня ночью над городом не разрывались снаряды. Надолго ли? Вроде бы за год с небольшим Ирина Андреевна привыкла, что совсем рядом идут настоящие бои, но разве к этому привыкнуть можно? Можно только загнать свой страх глубоко внутрь и стараться не думать о будущем. Есть ли оно у неё? А у родных и знакомых?

И она вспомнила, что записала в тетрадке после объявления начала военной операции: «Третий день не могу сесть за дневник – страшно и непонятно. Третий день за городом, то близко, а то подальше, слышен грохот орудий. В это не хочется верить! Две ночи наша семья, как и весь город, не спит совсем. 24 февраля президент объявил о военной операции на Украине по просьбе непризнанных в мире Донецкой и Луганской республик. Как бы это ни называлось, но суть не меняется: нашему поколению тоже придётся пережить войну. С братским народом, по сути – с родственниками, которых много живёт в Украине. Но, переезжая из Харькова в Белый город, разве мы могли себе представить, что поселяемся на южной границе страны, а Украина станет нацистской? Даже в страшном сне не приснилось бы! В первые часы боёв мы постоянно слышали канонаду, и по первым же печальным известиям несколько домов в Белгородском районе пострадало. Обломок от ракеты упал на соседнюю улицу… Страшно. Я не знаю, что делать и куда бежать. Оптимизм не помогает, когда стреляют пушки.

Имея горький опыт начала пандемии, когда все продукты враз подорожали, мы с дочерью посовещались и решили сделать продовольственные запасы. Понятно, что на всю жизнь не напасёшься, но иметь хотя бы на месяц нужно. Купили крупы, макароны, тушёнку, сгущёнку, соль и сахар, подсолнечное масло, хозяйственное мыло, туалетную бумагу. Пока очередей в магазинах нет, наверное, люди просто не поняли, что произошло и как надолго это может затянуться. По сведениям сми под контроль наших военных взята Чернобыльская атомная станция и запущен канал, снабжавший Крым водой. Уничтожены многие аэродромы. Нас уверяют, что война идёт с нацистами Украины, которые взращивались в ненависти к России уже тридцать лет. И что? Разве мир вздрогнул и обрадовался, что нацизм уйдёт с лица Земли? Нет, мир сошёл с ума и выдвинул нашей стране ультиматум в виде очередных санкций, от которых, скорее всего, сами пострадают намного больше, чем мы… Время покажет, я не буду тут описывать весь этот кошмар. Нас постоянно уверяют, что банковская система страны была готова к санкциям, и сам народ не пострадает. Можно ли этому верить?

Первое время я смотрела новости, где на каждом канале передают сводки с фронта. Потом поняла, что моя нервная система этого просто не выдержит. Я выключила телевизор. Совсем! Чтобы скоротать время, начала смотреть по интернету старые фильмы и писать картины…»

Через восемь месяцев, когда стало понятно, что ВО не закончится так быстро, как всем хотелось, Ирина Андреевна вместе с зятем не без труда уговорили дочку с внучкой покинуть город. Они уехали за Урал к двоюродной сестре Ирины по маме, с которой росли вместе, и там уже обустроились вполне нормально. Городок небольшой, но Маше удалось устроиться по специальности врача общей практики, а Оленька с отличием окончила шестой класс. Сестра Варвара, пережив смерть мужа, осталась одна, а услышав о том, что нацисты бомбят город, где жила Ирина с семьёй дочери, сама предложила племяннице с внучкой на какое-то время приехать к ней. Народ ещё верил, что военная операция не продлится долго.

Жизнь Варвары не назовёшь счастливой – дом, работа, выпивающий муж. Нет, не пьяница, но если напьётся, то становится буйным. И тогда Варваре приходилось прятаться у соседей. Впрочем, что тут удивительного, у многих женщин в России были похожие судьбы. Когда в семье Вари, словно подарок или чудо, появился единственный и поздний ребёнок, любимый сын Олег, муж перестал пить. Почти совсем. Он занимался воспитанием сына, а своё пьянство теперь оправдывал тем, что у них не было детей. И хотя характер у мужа не подарок или мёд, всё же они с ним вырастили и выучили сына. Он стал компьютерщиком. Работу по специальности в своём городке как-то сразу не нашёл и устроился в совместную русско-шведскую фирму. Потом поехал туда на стажировку, да и остался совсем. Платили хорошо, относились к специалистам с должным уважением. В Швеции женился на россиянке, но родившейся уже здесь, и получил гражданство. Детьми, как и принято в Европе, обзаводиться не спешили. Они с Илоной жили в своё удовольствие – путешествия, новые страны и города, свой дом, престижные машины…

Вскоре после отъезда Олега, у Варвары умер муж. Остановилось сердце. Сын на похороны не приехал. Не смог. Или не захотел ехать в глушь, посчитав, что может лишиться работы. С тех пор за десять лет жизни в Европе они с женой так и не приехали ни разу. Некогда, не по пути. Ожидание сына превратилось в навязчивую идею, в каждом телефонном разговоре Варвара спрашивала, когда он приедет, и получив отрицательный ответ, она после разговора долго и безутешно плакала. А теперь, когда Европа объявила санкции, приезд Олега и вовсе стал призрачным… Для Варвары одиночество стало невыносимым, именно поэтому приезд девочек из приграничного города она встретила с радостью. Выделила им по комнате, старалась обеспечить их комфортом, готовила, помогала внучке с уроками, да и в школу отводила сама, чувствуя огромную ответственность перед сестрой.

Ирина Андреевна, напротив, оставшись одна, с удовольствием вернулась к тому, о чём когда-то мечтала, но из-за загруженности на работе занималась от случая к случаю. Почти всю свою трудовую жизнь она посвятила больным, которых любила и старалась найти для каждого подход. Пациенты её уважали и часто писали благодарности в книге «жалоб». А ещё нужно было элементарно зарабатывать деньги, взяв на себя почти две ставки врача-терапевта, чтобы помочь дочери с зятем достроить дом, в котором хотелось с мужем встретить старость. И в этом доме для неё была выделена мастерская, где она и собиралась проводить теперь большую часть времени. Живопись её спасала. От тревожных ночей с обстрелами и навязчивых мыслей о прошлом. И о самой страшной семейной тайне, разрывающей ей душу долгие годы…

Ирина родилась в Харькове в интеллигентной и благополучной семье. Всё у них было так хорошо, что подруги завидовали. Папа обожал единственную дочь, баловал её, часто приносил подарки. В школе у Иришки было много друзей, и они запросто приходили к ней в гости. Но вдруг всё оборвалось…

Ирина видела, что отношения у родителей в последнее время ухудшились, но они старались прекращать всякие ссоры, как только Ирина после школы, а она училась в восьмом классе, появлялась дома. Она догадывалась, что у отца есть кто-то на стороне, только выяснять что-то у мамы, доставляя ей боль, не хотела. Пусть будет хрупкий, но привычный мир, чем рухнет всё то, что у неё было всегда. Она не могла выбирать между родителями, она уважала отца и нежно любила маму. Папа был её советчиком, защитником, идеалом мужчины, а мама, хрупкая и ранимая, скорее старшей сестрой. Что у них произошло, Ира знать не хотела. Ложь во спасение? Ирина росла не по годам развитой, много читала, пробовала писать стихи, рисовала, рано поняла, что во взрослой жизни бывают очень непростые ситуации, но не считала себя вправе вмешиваться в жизнь родителей. Она знала о разногласиях в семье и даже слышала как-то вечером, что мама просила, вернее, умоляла, отца не уходить. Ради единственной дочери и её будущего. А в нём Ирина себя видела либо врачом, либо художницей…

После развода родителей и создания новых семей, Ирина не чувствовала себя как дома ни в семье отца, где была девочка моложе её, ни в семье мамы с отчимом, где она осталась жить. Всё там было чужое. Одно её утешало, что родители развелись без особого скандала, что не помешало ей окончить школу и поступить в медицинский институт. Она сразу ушла в общежитие.

Ирина долго колебалась между медициной и живописью, но послушала совет отца, который в довольно резкой форме сказал, что живопись – это блажь, это богемная жизнь без стабильного достатка. Писать картины она сможет в любое время, имея престижную профессию врача. Сам он был отличным хирургом и мечтал, что дочка пойдёт по его стопам. Мама решила вообще не вмешиваться в разговор, она не любила давать советы, чтобы потом не чувствовать себя чем-то обязанной и в чём-то виноватой. Сама она всю жизнь проработала в библиотеке…

Быстро пролетели студенческие годы.

Ирина, молодая и красивая девушка с длинными русыми волосами с необыкновенным каштановым отливом и глазами цвета зелёной морской волны, приехала в небольшой городок на Северном Кавказе по распределению. Институт и несостоявшаяся свадьба, впрочем, о ней не хотелось вспоминать, остались в прошлом. Она решила начать жить, как говорят, с чистого листа.

Поздним утром в один из прекрасных сентябрьских дней она с чемоданом вышла из автобуса на остановке в небольшом провинциальном городке Советского Союза. Осмотревшись, и не зная, в какую сторону податься, Ирина у первого проходившего мимо молодого человека спросила, где находится гор здравотдел. Тот молча указал на вывеску соседнего здания, оглядел её с ног до головы, а потом ещё и оглянулся. Ирина хмыкнула, она привыкла к вниманию сильной половины человечества, и это добавляло уверенности в себе. Ирина подошла к двухэтажному кирпичному зданию, вздохнула и робко открыла дверь.

– Девушка, вы по какому вопросу? – спросила секретарь, немолодая женщина с приятным лицом. Ирине показалось, что в голосе собеседницы прозвучало участие, а не просто любопытство.

– Я по распределению. Вот мои документы, – Ирина положила на стол бумагу, диплом и паспорт в красной обложке.

– Вот и отлично! Честно, мы не надеялись, что вы явитесь по назначению. Редко кто из большого города приезжает в провинцию, да ещё и с хорошим дипломом и характеристикой. Присядьте, скоро Иван Сергеевич подойдёт и всё вам расскажет.

Ирина присела на жесткий стул и оглядела прихожую. Стены до половины были выкрашены голубой краской, а верх и потолок просто побелены. Форточка в окне была распахнута, и небольшой ветерок колыхал выцветшие синие занавески. Письменный стол секретарши находился в углу и производил такое впечатление, что привезли его сюда лет двадцать назад. На столе стояла пишущая машинка, рядом стопка бумаг, а недалеко от машинки чья-то фотография в рамке. Ирине её не было видно. Вдруг дверь распахнулась, и вошёл мужчина лет пятидесяти, в тёмном костюме и синем галстуке, в очках и с портфелем в руках.

– Здравствуйте, Маргарита Сергеевна! А кто это тут меня дожидается? – он весело посмотрел на Ирину.

– Молодой специалист. Терапевт. Ирина Андреевна Степаненко.

Ирина тут же подскочила и смутилась. Она пока не могла привыкнуть, что теперь все пациенты и сотрудники так и будут её называть, по имени и отчеству. Именно сейчас, в этот самый момент, она поняла, что раз и навсегда вступила во взрослую жизнь.

– Ну, голубушка, Ирина Андреевна, прошу, проходите, – и заведующий сам открыл перед ней дверь в свой кабинет, успев прихватить со стола её документы.

Ирина села на краешек стула в самом конце длинного стола, покрытого зелёным сукном.

– Ну что вы там, как воробушек, присели. Проходите ближе и садитесь рядом. Должен же я познакомиться с вами поближе?

Ирина встала, одернула короткую серую юбку и подошла к заведующему. Села наискосок и заглянула в глаза, выглядывающие из-под очков в роговой оправе. И как-то сразу успокоилась.

– Ну что, не страшный? Или просто страшно начинать жизнь на новом месте?

– Есть немного. Хотя я не из робкого десятка. Честно, одна так далеко ещё не уезжала. Здесь у меня нет ни родных, ни знакомых. Но три года придётся отработать.

– По закону – да. Но никто не сможет вам предсказать, как сложится ваша жизнь тут. Так что, давайте, голубушка, не загадывать. Где вы проходили практику?

– В Харьковской больнице, а потом немного в поликлинике на приёме.

– И где вам больше понравилось? У нас есть вакансия в поликлинике и в больнице при ней. Честно скажу, в любом случае, придётся подменять врача и там, и там. У нас их катастрофически не хватает!

– Если у меня есть выбор, то лучше на приёме.

– Почему?

– На приёме больше самостоятельности и ответственности. Пациент приходит к тебе с жалобами, а ты за короткий период времени должна поставить диагноз и правильно назначить лечение. А в больнице к молодым врачам относятся как к второстепенным, сколько была на практике, так ни разу и не допустили к больному. Разве что укол поставить.

– А вы мне нравитесь! Вот так прямо сразу – и самостоятельной стать! Похвально. Ладно, напишу приказ о зачислении в штат поликлиники. Сразу скажу, коллектив небольшой и почти женский. К тому же многонациональный. Будьте осторожны, есть бабы с очень злыми языками! А красивым женщинам всегда достаётся! Конечно, вы не виноваты, что молоды и красивы, но лучше сразу предостеречь. Никаких романов на работе! Это закон негласный, но он должен неукоснительно соблюдаться! Нарушение может стоить очень дорого… Это отеческий дружеский совет.

Сейчас, в начале лета 2023 года, сидя перед мольбертом в своём опустевшем доме, вспоминая тот давний разговор с Иваном Сергеевичем, её наставником, защитником и просто порядочным человеком, Ирина понимала, что все добрые советы не выдерживают конкуренцию с судьбой. Разве можно было отринуть любовь, справиться со страстью, с клеветой, с отчаянием и выйти победительницей? Вот если бы она не поехала по распределению, а осталась бы в Харькове, вся её жизнь была бы совсем иной. Но разве у жизни есть сослагательное наклонение?

Её мысли перебил звонок телефона. На дисплее высветилось: «Машенька, любимая дочка».

– Мамочка, привет! Сегодня опять передали, что над нашим городом сбили ракету. Я так за тебя беспокоюсь. И Оленька тоже. И тётя Варя. Может, ты тоже к нам приедешь?

– Машутка, всё в воле Божией. Как я могу оставить дом, сад, Полкана и Мурку? Я уверена, что всё обойдётся. И всё скоро закончится. Не может же это продолжаться вечно? – Ирина вздохнула и через паузу тихо спросила:

– Что там от Кости слышно?

– Пока всё нормально. Обучают. Но звонит редко, хотя от границы далеко, – в голосе дочери послышались плаксивые нотки.

– Всё будет хорошо! Ты слышишь меня! Не накручивай себя. Может, их никуда и не отправят. По телевизору сказали, что сейчас много набрали по контракту. Я молюсь за него. И все мои подруги, реальные и виртуальные, молятся. Гони от себя плохие мысли И тоже молись. Я пришлю тебе молитву, читай её перед сном. Да, знаю, что не приучила тебя молиться, так я и сама пришла к этому под старость лет… Как у тебя на работе? К вам в больницу ещё раненых не привозили?

– Мам, такие вопросы по телефону не обсуждают. Как там у вас с продуктами? А свет и газ есть?

– Слава Богу, всё есть. Недавно на подстанцию беспилотник упал, но её быстро восстановили. Полкан по вам скучает, вечером воет. Не знаю, что с ним делать. Хорошо, что квартирант с ним вечером гуляет. Может, видеосвязь с вами ему организовать?

– А что, давай попробуем. Позже. А квартиранты тебя не достают? Всё нормально?

– Вроде бы порядочные люди, только дочка у них очень своевольная. Одним словом, подросток. А так, Тарас мне помогает выпиливать старые деревья, огород вскопал. С Олесей сложнее, она необщительная. Но мне это даже на руку. Живут себе и живут, я стараюсь в их жизнь не вмешиваться, помогаю, чем могу. Они в гости не приходят, даже когда приглашаю. Наверное, стесняются. Или стараются держать дистанцию.

– Вот и хорошо, что Костя тогда их привёл, я даже спокойна, что во дворе кто-то живёт и ты не одна. Ладно, мамуль, мне уже на работу пора, сегодня вторая смена. А Оленька ещё в школе, последний экзамен сдаёт.

– Хорошо, что вы уехали, у нас дети так и не вернулись в школу, с конца сентября дистанционно занимались. Разве это учёба? Подруга сказала, что внук у неё весь год дурака провалял. А ему тройки поставили, чтобы статистическую картину не портить. За Верой невольно наблюдаю, тоже одни гулянки на уме. Но это не моя проблема!

– А у нас Оленька отличница! Обещала тебе позвонить. Всё, пока, побежала!

Ирина положила смартфон на тумбочку с красками. Потёрла глаза, чтобы не расплакаться. Как бы она себя не убеждала, что «одиночество прекрасно», что она принадлежит сама себе, может не вставать рано, не готовить, не убирать, не застилать постель, общаться с подругами, писать картины и стихи, если приходит вдохновение, но она всё равно тосковала. Особенно по внучке. Оленьку она вырастила с пелёнок, она для неё была вторым ребёнком. Маша всё время на работе, только вечером могла почитать дочери сказку, потом они с Костей уходили в свою спальню, а Оленька бежала к бабушке. Они лежали, обнявшись в постели, Ирина гладила внучку по волосам и рассказывала ей о своём детстве, читала стихи и спрашивала, как у девочки день прошёл. Иногда они сочиняли сказки или забавные истории. Часто к ним приходила рыжая кошка Мурка, устраивалась в ногах у Оли и издавала такие нежные звуки, что казалось, она дополняет музыкой бабушкины рассказы. По мере взросления внучки такие вечерние посиделки постепенно сошли на нет, но всё равно для Оли бабушка была самым дорогим и любимым человеком. Конечно, после мамы и папы. Да так и должно быть в нормальных семьях, успокаивала себя Ирина Андреевна.

– Всё у меня хорошо! Со всем я справлюсь! – тихо прошептала пожилая женщина и перекрестилась. – Бог нам в помощь! Да, пока не забыла, отправлю смс с молитвой Маше:

«Господи, благослови службу воинов в армии, на суше, воздухе, и в море, в пути, летании и плавании и на каждом месте Твоего владычества. Господи, сохрани силою Честного и Животворящего Креста твоего под кровом твоим святым от летящей пули, стрелы, меча, огня, от смертоносной раны, водного потопления и напрасной смерти раба Божьего Константина. Аминь».

Машенька, главное, читай с верой! Я люблю вас всех!

Закончив набирать текст, Ирина всё же не сдержалась и заплакала. Раньше она не была такой плаксивой. Ей хотелось быть сильной, ради своих родных, ради подруг, у кого она была единственной опорой, но порой среди ночи, особенно когда внезапно небо разрывалось от выпущенных со стороны Украины снарядов, Ирина закутывалась в одеяло с головой и давала волю слезам. Она по-бабьи поскуливала, боясь громкими рыданиями испугать кошку. Бедные животные и так при каждом обстреле забивались в разные углы и дрожали от страха.

И всё же сегодняшним июньским утром Ирина, во что бы то ни стало, будет счастливой! Наперекор всему! Ведь каждое утро по вотсапу подруги присылают ей воодушевляющие открытки или ролики:

– Доброго вам дня! Чтоб в доме вашем свет не гас, чтоб радость и надежда грели, и столько было сил у вас, чтоб вы всё-всё преодолели!

– Не теряйте хорошее настроение, а то другие подберут!

– Хороший день начинается с хороших мыслей и хороших дел. Пусть и у вас будет именно так!

– Любое время жизни прекрасно, пока оно есть…

– Да, даже когда тебе почти семьдесят, время это прекрасно! – сказала вслух Ирина, – ведь многие мои подруги не дожили до него. А я ещё могу ходить на своих ногах и даже с палками, копаться в огороде, кататься на лыжах и плавать! Вот какая я молодец! Так чем же сегодня хорошим заняться, Ирина Андреевна? – она стала за собой замечать, что разговаривает со своим отражением в зеркале. – Неужели так и сходят с ума? Нет, это просто от одиночества…

Она полюбовалась на законченный пейзаж с лугом, речкой и лесом вдалеке, сняла фартук, вымыла и вытерла кисти, закрыла краски и вышла из мастерской, прилегающей к веранде. Денёк обещал быть солнечным и безветренным. Но до этого две недели стояла довольно прохладная погода, и речка, скорее всего, ещё не прогрелась. Плавание как вариант хорошего проведения времени Ирина сразу отмела. Она спустилась в сад и решила обойти свои владения. Прошла дорожку, увитую виноградом, потом вышла на полянку с качелями под зелёным тентом, поправила подушки и посмотрела на вишню, росшую рядом. И с сожалением отметила, что завязей нет. А как цвела красиво! Словно невеста стояла, расправив пышную юбку. Обойдя сад, где они когда-то с мужем сажали яблони, груши, сливы, черешню и даже теплолюбивую айву, Ирина вздохнула:

– Заморозки погубили весь урожай. А, ладно! Значит, работы по уборке и заготовке в этом году не будет! И это тоже плюс! Немного завязалось малины, смородины, и есть летняя груша. Хватит мне одной! Не стоит из-за этого расстраиваться. Зато как красиво ромашки цветут! Сходить за смартфоном? А где я его оставила?

Ирина Андреевна посетовала, что чаще, чем раньше, она забывает о том, куда положила очки, книгу или зачем пришла на кухню. Но пройдя несколько тестов в интернете и поговорив с подругами своего возраста, она решила не заострять своё внимание на отсутствии короткой памяти. Многие жаловались на эту досадную проблему, но ведь от старости, к сожалению, нет лекарства…

Ирина для своих лет выглядела довольно молодо. За фигурой она следила, не переедала, делала зарядку, обливалась водой. Ну, а цвет лица, отсутствие глубоких морщин и пока ещё чёткий овал, по-видимому, достались ей в наследство от бабушки. На чёрно-белых фотографиях, которые сохранились в семейном архиве, бабушка в свои семьдесят выглядела на пятьдесят. Прямой нос, пухлые губы и отличный овал лица без обвисших щёк и второго подбородка. Волосы, по-видимому, тёмно-русые, немного волнистые, без седины. Глаза немного выпуклые, но цвет на таком фото не различить. Ирина видела явное сходство с бабушкой, только глаза у неё нормальные, да и ресницы ещё сохранились. Когда Ирина надевала шляпку, а она обожала и умела носить, то сходство с прародительницей было почти стопроцентным! Подруги в шутку называли её дворянкой и помещицей. А разве не так? Ни у кого из подруг не было своего дома. Ирина его любила и гордилась тем, что помогли когда-то дочери со строительством. С прицелом на то, что в старости у них с Русланом будет тут своя комната. А теперь эту комнату она занимает одна…

Вернувшись в дом, Ирина вспомнила, куда положила смартфон. Привычным движением пальца включила экран и обнаружила пропущенный звонок от подруги Нины.

– Ладно, потом перезвоню. А то забуду, зачем я его искала. – Ирина на ходу надела соломенную шляпку, дополнявшую её образ крестьянки в длинном ситцевом сарафане оранжевого цвета в мелкие белые цветочки, и снова спустилась в сад. Она сделала несколько снимков полянки с ромашками, потом отдельных цветков крупным планом, присела на травку и сняла селфи. Пересмотрела снимки, плохие удалила, а потом внимательно посмотрела на свой портрет:

– Очень удачно получился! И даже глаза не грустные. Вот что значит с утра позитивный настрой!

Ирина вдруг почувствовала себя молодой и счастливой, что так редко бывает в последнее время. Она закрыла смартфон, снова присела на полянку, а потом раскинула руки и плавно опустилась в изумрудную траву. Как когда-то в детстве, она запрокинула голову и долго смотрела на проплывающие облака. Ах, какое небо изумительно голубое! Она вспомнила, как лежали на этой же полянке с шестилетней Оленькой и придумывали, на что похоже то или иное облако. И смеялись, и дурачились и ели мороженое, которое им принесла Маша. На блюдечках и посыпанное шоколадом. Ирина вытерла с носа внучки мороженое и сказала:

– Оленька, запомни этот момент. Вот это и есть счастье! Голубое небо, полянка, цветы вокруг, нет в мире войны, у тебя замечательные родители, и мы с тобой сейчас едим вкусное мороженое! Счастье – это именно миг, нет такого понятия, чтобы в каждый момент мы были счастливыми. Ты поняла меня, солнышко моё?

– Конечно, бабуля! Счастье – это когда кушаешь мороженое на полянке с любимой бабушкой!

– Ах ты подлиза! Но я тебя очень люблю!

– И я тебя тоже! – Оленька вскочила на ноги и начала кружиться по полянке…

2 

ГЛАВА 2 МЕЧТЫ ДОЛЖНЫ СБЫВАТЬСЯ

Ирина любила природу, солнечные закаты и рассветы, леса и поля, речку и озёра, предзакатные сумерки и особенно лунные ночи. Для души, тонко чувствующей, души художника, единение с природой, словно любовное свидание, но без надрыва, без желания взаимности, без боязни, что тебя могут в любой момент оставить… В студенческие годы Ирина с друзьями ходила в горы, сплавлялась по рекам, купалась в чистейших озёрах. И всегда в этих походах она находила уголок природы, где могла бы остаться с ней наедине. В такие минуты единения со Вселенной у неё рождались стихи, и она записывала их в блокнот, который всегда носила с собой.

– Господи, как незаметно жизнь пролетела! И кто из нашего поколения, рождённого после войны и восстановления страны буквально из пепла, мог предположить, что всё повторится? Господи, защити и помилуй!

И буквально после этих слов слева над лесом прогремел взрыв. Потом второй, третий… Сработала система ПВО, в небе остались извилистые тонкие следы.

– Ну как тут настроишься на позитив? – Ирина вскочила на ноги и помчалась в дом. Мурка забилась в угол за мешком с мукой и жалобно мяукала. Ирина не стала к ней подходить, в такие моменты она могла и поцарапать. А во дворе выл Полкан. Немного придя в себя, Ирина набрала номер Нины. Без видео. Несмотря на то, что у всех подруг были смартфоны, они по старинке общались голосом. Или писали тексты. Почему не включали видеосвязь? Наверное, стеснялись своих морщин или внешнего вида. Даже перед подругами не хотелось плохо выглядеть – без причёски и макияжа. Или предстать в домашнем халате и тапочках.

– Ниночка, у вас там всё в порядке? Такое впечатление, что прогремело где-то в твоей стороне. – Ирина всегда перезванивалась с подругами после очередного обстрела. Со страхом внутри.

– Ириш, всё в порядке. Обломки упали в поле, никто не пострадал, разрушений нет.

– Ну и слава Богу! Я сегодня наметила день радости, а тут снова… Надеюсь, сегодня больше не будут стрелять? Господи, когда всё закончится? Просто нервы уже не выдерживают… А ты по делу звонила или просто так?

– Давно не виделись, хотела предложить встретиться.

– Так у нас с тобой телепатия! Я тоже звоню по этому же поводу. Денёк отличный, бери купальник и приезжай ко мне. Бассейн я ещё не ставила, но позагорать можно. Мороженое у меня есть, вино, как ты знаешь, всегда в подвале есть, сделаем вредную пиццу и посидим на полянке. Или на качелях.

– А твои квартиранты?

– Они до вечера в пункте временного размещения беженцев. Их загружают хоть какой-то работой, чтобы отвлечь от действительности. А, не будем об этом. Когда тебя ждать?

– Часа через полтора. Светлану и Ксению не приглашаешь?

– Нет, хочу только с тобой планы обсудить. Мысль одна появилась. Всё, жду. Пойду наводить марафет.

С Ниной Михайловной они познакомились лет восемь назад в областной библиотеке на встрече с читателями. И хотя в зрелом возрасте редко можно обрести подругу, тут, как говорят, сошлось всё: обе любят здоровый образ жизни, любят путешествия, обожают поэзию и театр, концерты и выставки, любят рукодельничать, готовить разные «вкусности», у обеих есть только одна дочь и одна внучка. А ещё Нина была очень похожа на подругу детства Галину Саенко, мама которой была украинкой, а отец из Прибалтики. Они вместе окончили школу, но потом поступили в разные институты. Подруга детства Галинка, светленькая в отца, осталась в Харькове, и Ирина виделась с ней очень давно. Ещё до четырнадцатого года, когда не была закрыта граница между Россией и Украиной. Ирина ездила туда по очень печальной причине, на похороны отца. Галина тогда ей во многом помогла. А вот после февраля двадцать второго года связь с ней оборвалась – причину Ирина не знала. А может, и к лучшему?

В отличие от Ирины, Нина не жила вместе с семьёй дочери, а осталась одна после смерти мужа в двухкомнатной квартире почти в центре города. Она на шесть лет была старше подруги, но такая разница в зрелом возрасте уже не ощущается. В прошлом – педагог, учитель русского языка. Именно Нине Ирина доверяла свои «опусы», как она называла стихи. И с благодарностью принимала замечания и подсказки. Нина была легка на подъём, незлобива, спокойна и рассудительна, только частенько в общении с подругами у неё проскальзывали учительские нотки. Ирина относилась к этому снисходительно и обычно отвечала:

– Опять воспитываешь? Вот спасибо, Нина Михайловна, а то как раз в этом вопросе я ещё слаба! А лишние знания и добрые советы никогда не помешают!

И обе смеялись. За время знакомства они несколько раз вместе ездили на море и ни разу крупно не поругались. А по мелочам? Бывало, но обе быстро отходили и не вспоминали обиды. Нина была чуть меньше ростом, носила короткую стрижку, а седые волосы чуть-чуть оттеняла блондом. Взгляд голубых глаз всегда был приветливым, а в уголках веером расходились морщинки-смешинки. В её возрасте Нину Михайловну можно назвать очень привлекательной женщиной, тем более, что она всегда следила за собой. Одевалась просто, по-деловому, но со вкусом. Призналась как-то, что делала подтяжку лица, но это было до шестидесяти, и повторять она не собирается. Для кого стараться? Был как-то у неё поклонник, но недолго. Умер от ковида. Старость или болезнь никого не щадит… И конец у всех одинаков. Впрочем, подруги никогда не обсуждали тему ухода в мир иной, а говорили о разном: о воспитании внучек, отношениях с дочерью и зятем, о кино, выставках и новых книгах. Немного сплетничали об общих знакомых, но так, беззлобно. Про Светлану говорили, что она возомнила себя певицей, про Ксению о её увлечении молодым поэтом, пришедшем как-то в литературный клуб «Пегас»… А кто не сплетничает?

Ирина Андреевна всегда любила принимать у себя в доме подруг, а их было несколько, близких и не очень. А разве в старости остаются подруги юности или детства? Редко так бывает. После школы и института многие разъехались по городам и весям огромной страны. Тогда все, как пелось в песне, «гонялись за туманом и за запахом тайги».

До прихода Нины хозяйка успела замесить тесто для пиццы, принести из подвала бутылку виноградного вина, накрыть стол на веранде на две персоны с самоваром в стиле хохломы, поставить приборы и переодеться в длинное белое, вышитое в русском стиле, хлопчатобумажное платье. Шляпку подобрала красную в цвет вышивки, а на ноги надела удобные белые босоножки.

Подал голос Полкан.

– Иду, иду, – крикнула с веранды Ирина и помчалась открывать засов на калитке. Раньше, до военной операции, она калитку не закрывала, ведь без предупреждения к ним никто на край города не приезжал. А соседи всегда стучали или звонили в колокольчик. Распахнув кованую калитку, Ирина бросилась обнимать подругу.

– Ты, Ниночка, как всегда вовремя и выглядишь на все сто!

– Да и ты ничего… Так и будем стоять? Забирай коробку с пирожными, – Нина протянула коробку и вошла во двор, вымощенный разноцветной плиткой.

– Ох, как хорошо пахнет сиренью! И как кусты подросли! Не забудешь потом мне букет нарезать? Обожаю сирень!

– Если не забудешь напомнить, то без букета не уедешь. А то я знаю, как мы теперь забыть можем и про букет, и про то даже, зачем встретиться решили, – Ирина засмеялась, вспомнив о том, как искала утром смартфон. – А я без тебя пиццу не ставила. Подождём пиццу, а потом уж чай?

– А загорать когда?

– А ты куда-то торопишься?

– Да вроде бы нет…

– Вот и славно. Разговор будет длинным. И про любовь! Что, заинтриговала?

– Конечно! Искусительница! Давай фартук, быстро пиццу сделаю и отправлю в духовку. А ты пока винца налей. Сыр для закуски есть?

– Обижаешь! Как без сыра? Ты же знаешь, что я его обожаю!

Вскоре пицца благополучно была поставлена в духовку с таймером, а подруги сели в плетёные кресла на веранде. Дул небольшой ветерок, и тюлевые занавески до пола то поднимались, то опускались, словно играя с ветром и с солнцем одновременно. Стол стоял так, что солнце светило сбоку и попадало на сидящих дам только при поднятых занавесках.

– Так за что выпьем первый тост? – спросила Нина.

– Раньше бы я сказала: «За любовь!», а теперь – «За мир без войны!» – Ирина вздохнула.

Они чокнулись и выпили молча. Закусили тонко нарезанным сыром.

– Нина, а ты любишь вспоминать прошлое?

– Не всегда и не всё. А что, у нас сегодня будет вечер воспоминаний?

– Почти угадала. Но сначала хочу пригласить тебя поехать со мной на Кавказ – в Кисловодск, а потом в небольшой городок, где я работала по распределению. В одиночестве в нашем возрасте путешествовать уже опасно, а вдвоём всегда веселее и бюджетнее. Кстати, ты когда-то хотела побывать на крупнейшем телескопе, он от тех мест недалеко. И Архыз сможем посмотреть, там у меня подруга живёт.

– Как-то неожиданно всё. Дай подумать немного. Так, в прошлом году мы из-за сложной обстановки в городе никуда не поехали, всё ждали улучшения. До этого два года ковид был, тоже не решались, да и в первое время никого не выпускали из города. Теперь вот новая напасть, и конца ВО пока не видно. А жизнь проходит, и её у нас осталось, нужно признать, не так уж и много. У меня дочка уже купила на июль путёвки на море, всей семьёй собираются, а знакомые поехали в Питер. Люди решили, что жить надо здесь и сейчас. А мы с тобой чем хуже? – Нина Михайловна налила в бокалы вина и хотела произнести тост, но таймер известил, что пицца готова.

– Так, сейчас пиццу разрежу, а заодно тост продумаю, – Нина удалилась на кухню и вернулась с тарелками пиццы с ветчиной и грибами. – А пахнет как! Дело мастера боится!

– А кто тесто месил? – шутливо возмутилась Ирина.

– Ладно, дело мастеров боится! Итак, выпьем за нашу дружбу и за исполнение наших желаний, которые часто совпадают! Я говорю – да! Но только недельки через две, устроит?

– А ты подумала, что прямо завтра и поедем? Билеты заказать нужно и жильё, подругу в Архызе предупредить, дела по волонтёрской деятельности кому-то на время передать, вещи подготовить. Хотя бы к концу июня получилось, я уже на сайт с билетами на поезд заглядывала, там их почти нет. Или верхние полки, или боковушки.

– Ну, на верхнюю я уже не залезу, а на боковушках ночь как-то переночуем. Всё равно в поездах я давно не сплю. Только заказ по интернету – это по твоей части. Мне всегда дочка помогала, а она скоро уезжает, ей не до меня. Ты у нас с интернетом на «ты», дерзай! Я полностью на тебя полагаюсь и доверяю! Скажи, ведь мысль поехать именно на Кавказ не просто у тебя возникла?

– Признаюсь, не просто! Я её вынашивала много лет. – Ирина встала из-за стола и начала убирать посуду. – Ты наелась? Тогда переодеваемся в купальники, берём подстилку, маленькие подушечки и отправляемся на полянку. И тебя ждёт удивительный, захватывающий и драматический сюжет из моей жизни. Никому ещё не рассказывала. Готова выслушать?

– А ты знаешь, Ирина, я давно хотела тебя спросить, как ты попала в наш Белый город. Наверное, твой рассказ к этому и подведёт?

– Ой, Ниночка, как мне повезло с тобой! Ты с полуслова меня понимаешь, – Ирина обняла подругу и потом легонько подтолкнула к двери. – Переодевайся и приходи!

В саду на полянке под абрикосовыми деревьями солнце пробивалось сквозь листву, создавая полутень. Именно там и расположились подруги на мягком пледе. Ирина захватила поднос с морсом в глиняном кувшине и такими же чашками.

– Пожалуй, начну с учёбы в Харьковском медицинском институте. Нет, не про занятия, это скучно. На первом курсе в меня влюбился Сергей Головко, довольно симпатичный парень с копной светлых волос. Тогда мы не предавали значения национальному вопросу, а теперь я могу дать чёткое определение – типичный хохол. Приехал он из какого-то хутора по направлению от колхоза или совхоза, по-русски разговаривал с акцентом, постоянно вставляя какие-то словечки и выражения на украинском диалекте. У нас в Харькове редко кто употреблял «мову», город ведь когда-то был русским. (До сих пор не понимаю, зачем его Украине отдали!). Так вот, этот Серж, так он себя называл, проходу мне не давал, хотя я ему сразу сказала, чтобы на взаимность не надеялся. Но хохлы, они ведь упёртые, хитрые и мстительные. Раз ему не достанется, пусть и никому тоже! Он распространил слух, что мы с ним были в одной компании, я немного перебрала и мы переспали. И знаешь, ему многие поверили! Особенно злословили девчонки – зубрилки, ну те, на кого парни внимания не обращали, ведь красивых в женских коллективах очень не любят! А в группе у нас были в основном девчонки. И хотя я сама никогда не считала себя красавицей, парни негласно объявили меня королевой курса.

– И как ты выкрутилась из этой ситуации?

– Так мы же медики! Пошла на кафедру гинекологии и взяла справку, что я девственница. Смешно? А что было делать? До конца учёбы ходить с клеймом? Это сейчас нравы свободные, а тогда, в семидесятые, от прозвища гулящей девки отмыться было невозможно! Зато Сергею наши парни устроили такое, что ему пришлось переводиться на другое отделение. Не буду подробно описывать своих ухажёров, там был и преподаватель истории, и студент выпускного курса, и даже курсант военного училища. Я встречалась, замечу, не со всеми одновременно! Мы ходили в кино и на танцы, а когда дело доходило до поцелуя, я сразу понимала, что это не моё. Я никаких таких ощущений, как порхающие бабочки в животе или дрожь по всему телу, не испытывала. И честно признавалась ухажёру, предлагая остаться друзьями. Ну, как ты понимаешь, мужчин такой поворот дела не устраивал, и почти все они потом обходили меня стороной. Мы с подругой Олей посмеивались, обсуждая очередного претендента на руку и сердце.

– Ирин, так ты, оказывается, столько крови попортила мужикам! Не каялась потом? – Нина перевернулась с живота на спину и внимательно посмотрела на подругу. – Впрочем, разве в этом можно сомневаться? Ты и сейчас красивая, и даже молодые мужчины на тебя заглядываются. Ты разве не замечала, как твой квартирант Тарас на тебя смотрит?

– Бог с тобой, Нина! Мне кажется, он просто уважает меня как свою маму. Он так и сказал однажды, что я ему её напоминаю. Он похоронил её три года назад.

– Ладно, значит я не права. Извини. Ой, смотри кто к нам пришёл! Мурка, иди сюда, я тебя поглажу!

Мурка посмотрела на Нину своими карими глазами, отвернулась и подошла к хозяйке. Потёрлась о её ноги, а потом улеглась и замурлыкала.

– Вот и музыкальное сопровождение к моему рассказу подоспело. Впрочем, с институтом скоро закончу. На пятом курсе я наконец влюбилась в Сашу. Высокий, подтянутый, черноволосый, с глубокими карими глазами. Красавец с параллельного потока, будущий хирург. Конечно, девчонки на него вешались сами, и было их за годы его учёбы предостаточно. Когда мы познакомились на вечеринке у Оли, подруга меня об этом предупредила. А толку что? Я влюбилась с первого взгляда, хотя никогда в это не верила. Мы начали встречаться. И всё шло хорошо – цветы, конфеты, кафе, подарки, поцелуи и признание в любви. Я даже с мамочкой его успела познакомить! В общем, не буду рассказывать подробности, всё равно вспоминать об этом не очень приятно. Боль давно прошла, но сейчас мне кажется, что это всё равно не мой человек. Короче, я его, как в дешёвой мелодраме, застукала с другой в комнате у подруги. Он клялся и божился, что ничего у них не было, но я ведь гордая! Не простила. И взяла распределение на Кавказ. Помнишь, я тебе рассказывала о своём первом впечатлении, когда я туда приехала?

– Помню. Ты ещё тогда что-то хотела добавить из своей личной жизни, но нам кто-то помешал. А потом случая не было.

– Ладно, давай немного прервёмся. Ниночка, наверное, нам пора одеться. Хоть солнце и не прямое, но сгореть в первый день можно. Это я тебе как врач говорю.

– Слушаюсь, Ирина Андреевна! Да и бока уже отлежали, – Нина встала с пледа и потянулась. – Как же хорошо у тебя в саду! Только бы не стреляли…

Подруги вернулись в дом, оделись, а потом Ирина принесла пластиковый стол к качелям и предложила мороженое.

– Ой, как здорово! Я уже и забыла, что ты о нём говорила. А тёртый шоколад будет?

– И варенье тоже. Ты садись на качели, я всё принесу сама. – Ирина лёгкой походкой поднялась по деревянным ступенькам на веранду и скрылась за дверью. И тут снова над городом раздались хлопки, не громко, но всё равно страшно. Нина невольно вздрогнула, Полкан завыл. Минут через пять всё прекратилось.

– Ну вот, снова канонада. Я думала, что сегодня уже не будет, – сказала Ирина на ходу. В руках был поднос с розетками, ложками и вазочкой с клубничным вареньем. Клубники прошлым летом было много, они с Машей и варенье сварили, и заморозили.

– Сволочи! – выругалась Ирина, глядя в небо. – Вы же ответите за всё, неужели не понимаете! Нехристи! Думаете, праздник нам испортили? Нин, мы же не испугались и будем продолжать наслаждаться жизнью?

– Конечно, дорогая моя подруга. Мы не боимся, мы свою жизнь почти прожили, а вот детей и внучек жалко. Ладно, оставим эту тему. У нас сегодня экскурс в твоё прошлое. Не передумала ещё?

– Давай мороженое съедим, пойдём наберём тебе букет сирени, чтобы не забыть в суете перед отъездом, а потом я продолжу…

Не получилась после взрывов беседа. В калитку постучали, залаял Полкан. Ирина крикнула:

– Кто там? Сейчас подойду!

– Это соседка Зина. Нам нужна ваша помощь! – женщина кричала и продолжала тарабанить в калитку.

– Да что у вас случилось?

– Мужу плохо. Вызвали «скорую», но они все на выезде. Пожалуйста, пойдёмте, может чем-то сможете помочь!

– Сейчас стетоскоп возьму, подождите. Нина, а ты посиди пока на веранде, можешь чаю попить. Со своими пирожными. – Ирина с Зинаидой ушли.

Здесь, на краю города, был когда-то рабочий посёлок со своей небольшой поликлиникой, школой и детским садом. Потом, во времена перестройки, поликлиники укрупнили, и теперь за медицинской помощью нужно было обращаться в соседний район. Многие старые барачные постройки снесли и землю продали, а на их месте новые хозяева построили коттеджи и просто добротные дома. Нет, с Рублёвкой, конечно, не сравнить, но поселились здесь люди с деньгами, а некоторые коттеджи выглядели словно древние замки. Каждый хозяин строил по своему усмотрению и по своему вкусу. Узнав, что на их улице поселилась врач-пенсионерка, соседи время от времени обращались к ней за помощью. Конечно, Ирина Андреевна не имела права назначать лечение, но оказать первую помощь до приезда «скорой» считала своим врачебным долгом. Ведь клятва Гиппократа – это не просто слова, это внутренний стержень настоящего доктора. Ей приходилось уже многое делать, даже давать указания роженице до приезда «скорой». Вот и к мужу Зинаиды она уже приходила ни один раз, знала, что у него давление и перебои с сердцем. На всякий случай захватила с собой лекарства и тонометр.

Ирина Андреевна вернулась через полчаса, когда к соседнему дому подъехала «скорая».

– И часто к тебе обращаются? – спросила взволнованная Нина.

– Нет, не очень часто, в крайнем случае. Налей-ка мне, подруга, чаю. Устаю я уже от переживаний за больных. И отказать не могу. Не дай Бог, что-то случится… Разве я смогу себя простить, что не пришла на помощь? Вот такая у нас профессия… И на пенсии покоя нет. К тебе ведь тоже бывшие ученики обращаются помочь их детям?

– Обращаются. Но я давно не беру репетиторство. Тоже устала. Когда дочери нужно было погасить кредит, подрабатывала, а теперь всё. Дочка с зятем иногда деньжат на подарки подбрасывают, мне хватает.

– Ну вот, так хорошо с тобой позагорали, мороженое поели, чай попили, но к концу всё равно настроение нам подпортили. Значит, не судьба!

– Да, Ирочка, вызову такси и домой поеду. Спасибо тебе за всё, и за букет тоже.

– Ой, Нина, пока такси едет, я тебе свой последний опус прочитаю. Вчера перед сном сочинила. Сейчас, блокнот возьму, а ты пока такси вызывай.

– Вот, пока без названия, но про нас:

«Иногда подступит к сердцу грусть

Ведь года уж катятся к закату.

Я скажу тихонько: «Ну и пусть!

Молодой и я была когда-то!»

Я училась жизни, а теперь

Я другим уже даю советы.

В жизни всё прекрасно, ты поверь,

Хороши закаты и рассветы.

В жизни всем один отмерен путь:

Детство, юность, молодость и старость…

И с него не можем мы свернуть,

Изменить не в силах даже малость.

Каждый возраст надо принимать,

Как судьбы высокую награду!

Он нам дан как Божья благодать!

В каждом возрасте своя отрада…

Ирина читала проникновенно, с паузами и как-то немного нараспев.

– Ну что скажешь?

– Как всегда, гениально! Философское стихотворение с грустью и надеждой одновременно. – Нина любила похвалить подругу, замечания всегда делала осторожно, ведь творческие люди – они такие ранимые!

– Спасибо, ты всегда находишь нужные слова, – Ирина положила руку на кисть Нины, свободно лежавшей на столе и пожала. – А вот и такси подъехало, Полкан голос подал.

Подруги поднялись из-за стола, Ирина вынула букет сирени из вазы, обернула его целлофановым пакетом.

– Ты всё проверила? Смартфон не оставила? А давай тебе бутылочку вина дам? – Ирина любила всех подруг отправлять домой с подарками.

– Ой, не надо сегодня, настроение не то. Приедешь в гости и привезёшь сама. До отъезда, я думаю, не раз ещё встретимся?

– Конечно! Буду тебя в курсе держать. Всё, пока, счастливой дороги! – Ирина посадила подругу в такси и помахала рукой.

3 

ГЛАВА 3 ПОМОЩЬ УКРАИНСКИМ БЕЖЕНЦАМ

Закрыв калитку, хозяйка вошла на веранду, собрала оставшуюся посуду и унесла на кухню. Делала всё машинально, мысли её так и остались в прошлом.

– Всё, бессонная ночь обеспечена. Если бы мне удалось сегодня всё до конца рассказать Нине, я бы, наверное, хоть немного успокоилась, облегчив душу. А может, это знак, что не стоит рассказывать? Не всё можно доверять подругам, мало они меня в жизни предавали? А, ладно, всё идёт как идёт. Пойду накормлю Полкана, загляну к соседям, узнаю, может что нужно, потом почитаю немного и постараюсь уснуть.

Ирина Андреевна переоделась в рабочие джинсы и футболку, заколола волосы, взяла кастрюлю с собачьей едой и пошла к вольеру. Он располагался сразу за летним домиком, где жил Тарас с семьёй. Полкан, смесь дворняги и овчарки – с лохматой черно-бурой шерстью, увидев хозяйку, стал на задние лапы, упёршись в сетку, и радостно завилял хвостом.

– Полканчик, ждёшь уже? – Ирина потрепала пса по загривку.– На, ешь.

И пока она накладывала еду в миску, послушный пёс ждал рядом.

– Всё, можно! – Полкан набросился на еду с такой жадностью, будто его неделю не кормили. Наверное, после стресса. Иногда, когда стреляли очень часто, он даже не подходил к еде, а лежал под баком с водой или забившись в будку. Он тоже не подпускал к себе никого, когда ему было страшно.

Накормив собаку и убедившись, что старенькие «Жигули» квартирантов на месте, Ирина постучала в дверь.

– Открыто! – раздался бас Тараса.

Ирина вошла в небольшую прихожую, заставленную какими-то коробками, потом осторожно открыла дверь в комнату, чтобы не выпустить кота Хана породы мей-кун. Именно из-за кота семье пришлось искать жильё, а не поселиться вместе со всеми беженцами в пункте временного размещения.

Олеся уже хлопотала на кухне, а Тарас сидел на диване, уткнувшись в телефон. Их «доцю» Верочку Ирина видела не часто, она заняла мансарду и редко спускалась вниз, особенно, когда видела из окна, что к ним заходит хозяйка. Боялась или просто не хотела никого видеть?

– Что у вас нового? – спросила Ирина, не проходя в комнату.

– Ничего. Вести из Купянска неутешительные, нашу деревню заняли наёмники. Живут в нашем доме. Да хотя бы не взорвали при отходе?! Там же у нас хозяйство осталось, мебель, телевизор новый, недавно купленный. Особенно мне жалко инструменты, которые от бати остались. Это же память, там каждый инструмент обласкан его руками! – Тарас при этом чуть не заплакал. – Да вы проходите, садитесь. Что вы на пороге? Мы же теперь как родные, ближе вас у нас тут и нет никого. Может, поужинаете с нами? Сейчас Олеся макароны с тушёнкой приготовит, нам паёк выделили. Может, вас яблоками угостить? Тоже килограмма два дали. И одежду сегодня получили. – Тарас суетился, не зная как себя вести.

– Вот и хорошо, что снабжают. А с работой как?

– Пока помогаем списки беженцев составлять, документы восстанавливать. Город-то у вас тоже небольшой, работы по специальности нет. Так что ждём. Только сколько ещё ждать придётся… Спасибо, что вы нас приютили. И Косте, вашему зятю, спасибо. Хороший вам зять достался! Если бы мы его не встретили тогда у волонтёров, то к вам бы и не попали. Как он там?

– Пока на учёбе. Маша очень переживает, я её по телефону, как могу, успокаиваю… Ладно, я рада, что у вас относительно всё хорошо. Если что нужно – обращайтесь. И с дочкой поговорите. Мне сказали, что она связалась с не очень хорошей компанией!

– То слухи, – вмешалась Олеся, – девочка у нас скромная, послушная…

– Ну и хорошо. До свидания! – Ирина Андреевна вышла от квартирантов и немного опечалилась:

– Вот хочешь добра людям, скажешь правду, а они и слушать не хотят! Ох, поплачет Олеся ещё из-за своей «доци»! А Тарас любит её до безумия и всё прощает. Единственный и поздний ребёнок. Ну, впрочем, это не моё дело.

Летний домик, а его ещё называли флигелем, стоял в стороне от главного дома, но свет в окнах можно было видеть из её кухни. Поэтому Ирина знала, когда соседи дома, а когда их нет. Особо они её не напрягали, но то, что порядка в доме нет, и он постепенно превращался в склад вещей, её немного печалило. Успокаивала себя тем, что пребывание их временно, должны же беженцев расселить по области более комфортно и с предоставлением работы? Хотя всё временное становится постепенно постоянным. Почти всегда. Когда Костя в конце ноября привёл их к ним во двор, то речь шла о двух-трёх месяцах, пока они не устроятся. А прошло уже полгода…

Ирине, отзывчивой на чужую беду, впервые увидевшей испуганные глаза девочки и потрёпанную одежду будущих постояльцев, до глубины души стало жаль их, ведь бежали они, как сказал глава семьи, почти в одном белье. Успели наспех побросать в машину кое-какие вещи, да кота забрали. А вот двух собак пришлось оставить. Уезжали ночью, днём прятались в лесополосе, ведь нацисты никого не жалели, кто с русскими начинал сотрудничать. Кто не успел уехать, того просто пустили в расход. Их соседей многих нет в живых. Когда Ирина услышала эту историю, то чуть не расплакалась. Ведь Украина была её родиной! Там она родилась, там выучилась, там и сейчас жили её родственники. В Харькове и области. И хоть грешно так думать, но слава Богу, что отец с мамой не дожили до этих ужасных времён. Как же так случилось, что Украина стала нацистской? Этот вопрос не давал Ирине покоя, но ответ, ей казалось, она знала: нельзя было допускать развала СССР! Только от этого ответа, как говорят, ни холодно и ни жарко. Ирина Андреевна не была сильна в политике, новости по телевизору слушала изредка, зная, что хороших там нет, она придерживалась мнения многих подруг: «Меньше знаешь – крепче спишь!». Что они, пенсионерки, могли сделать хоть в те времена, хоть сейчас? Они тогда, в девяностые, все проголосовали за сохранение Советского Союза, и кто их послушал?

Справедливости ради нужно сказать, что всё же в это смутное время, которое настало в двадцать втором, пенсионерки сначала выжидали и думали, что всё быстро закончится, а когда наступили холода, начали вязать носки, варежки, шапки и собирать посылки ребятам на передовую с печеньем, конфетами, сгущёнкой и письмами от школьников.

Ирина Андреевна тоже не сразу включилась в волонтёрское движение. Вязать она умела, но физически не могла из-за аллергии. Нос сразу тёк, глаза слезились. Шить много тоже здоровье не позволяло. Решение пришло, как всегда, внезапно и с той стороны, с которой и не ждала.

Осенью 22 года зять Костя начал по выходным ездить куда-то в лес на заготовку дров. На вопрос Ирины Андреевны отвечал, что у них субботник на работе. Приезжал уставший, но с горящими глазами и с какой-то гордостью за прожитый день. Маша не ругалась, что его по выходным нет дома, а старалась его не нагружать мелкими поручениями. Ирина Андреевна заподозрила, что от неё скрывают какую-то важную тайну. Тем более стало любопытно, что Тарас тоже по выходным вместе с Костей уезжал на целый день. А раз в семье решили от неё по какой-то причине скрыть, что это за поездки, она в субботу после отъезда мужчин пошла к Олесе. Та, как всегда, возилась на кухне. Газа в летнем домике не было, готовить приходилось на электрической плите. Но Олеся и этому была рада. Рада, что живут в тепле, в доме есть вода и даже душ. В пунктах временного размещения её соотечественники жили в армейских палатках по две-три семьи вместе, а все удобства были на улице.

Ирина постучала и вошла. Огромный кот с забавной кличкой Хан тут же пулей вылетел из кухни и спрятался за диван. Он чужих не признавал.

– Ирина Андреевна, заходьте! Чай будете?

– Нет, Олеся, я только что позавтракала. Вот зашла полюбопытствовать – Тарас работу нашёл? Смотрю, Костя его куда-то подвозит…

–Та нет, не нашёл. – Олеся невольно вставляла в русскую речь словечки, характерные для местности, откуда они приехали. – Он в лес вместе с Костей ездит. Ваши робята из города организовали волонтёрскую группу по заготовке брёвен для блиндажей. Муж кажет, что там руки нужны. А шо иму тут в выходной делать? Пущай помогает, а то умаялся совсем без работы.

– А куда ездят, не знаешь?

– Та где-то за тридцать километров в сосняки. Казал, что там у них ужо робят много, их там кормят. По-моему, группа называется «Лес для фронта».

– Вот у меня зятёк скрытный! Мне сказал, что у них от работы субботники. И Машка молчит. Неужели думают, что я буду против помощи нашим бойцам? Я бы и сама уже хоть чем-то занялась, да вот никак не придумаю. Подруги тоже пока без дела сидят. А ведь в стране начался бум волонтёрского движения! Чем мы хуже? Ладно, приедет Костя, спрошу у него. Вот теперь пусть попробует отвертеться!

Ирина Андреевна пришла домой и спросила у Маши:

– А ты знаешь, что у тебя муж волонтёр?

– Знаю. Разве это плохо?

– А почему вы от меня скрываете? Думаете, я против буду? Ай-я-яй, Маша! Я даже обиделась, что вы мне не доверяете.

– Мамуль, тебя беречь надо! Зачем тебе лишние переживания? Я же знаю, как ты на всё реагируешь.

– Вот тут ты, дочка, не права! Мы, пенсионерки, тоже хотим помогать фронту. А ты, наверное, тоже волонтёр?

– Ну мы пока на работе деньги собираем на медикаменты и по очереди в госпиталь ходим.

– Так, так, – Ирина Андреевна задумалась. – Завтра поеду с мужчинами в лес, хочу посмотреть, чем я там смогу быть полезной. Вот недавно продала картину, деньги им передам. Волонтёров кормить надо? Надо! А на что продукты закупают? Наверное, где-то открыли счёт для оказания помощи?

– Мам, логика у тебя работает! Давай свой смартфон, я тебя в «Телеграм» подключу к группе «Лес для фронта!». Будешь в курсе всех дел, а потом подумаешь, чем и как можно помочь.

– А у меня нет такого канала. Это новый?

– Не совсем. Не волнуйся, сейчас всё сделаю, – Маша взяла смартфон, а через некоторое время показала Ирине Андреевне окошко, на которое нужно нажимать. Показала группу и их чат. Оказалось, что в группе уже больше тысячи подписчиков!

– Спасибо, Машунь, пойду в свою комнату по изучаю. Вот ведь живу долго, вроде бы и не старая совсем и не глупая, а многое уже в диковинку!

Так Ирина Андреевна впервые познакомилась с волонтёрским движением. А о том, как она вовлекла в это подруг, реальных и виртуальных – чуть позже.

Вернёмся в тот летний вечер, когда она проводила Нину и вышла от квартирантов. Было около восьми вечера, и Ирина Андреевна наконец нашла время включить ноутбук. Итак, сначала короткие новости по области: ракеты сбиты, разрушений нет. Всего за день по городу выпущено девять ракет, а область обстреляли из гранатомётов и других орудий тридцать два раза. Где-то в посёлках посечены крыши, выбиты стёкла, где-то враги попали в стадо коров.

– Как всё печально! И конца не видно. Только и остаётся, что молиться: «Господи, сохрани и помилуй!».

Далее Ирина открыла сайт «Стихи.ру». Там она давно завела свою страничку и периодически печатала новые стихи. Получала отзывы, сама изредка писала тем, кого знала лично по литературному клубу при Доме культуры. Назывался он «Пегас», а посещали его, естественно, женщины пенсионного возраста, пишущие стихи и даже прозу. Мужчин было двое – руководитель Степан Николаевич и восьмидесятилетний профессор философии Егор Кузьмич. Оба писали стихи и прозу на военную тематику. На «Прозе.ру» и «Стихи.ру» никто из представителей сильного пола не зарегистрировался, считая это ненужным занятием. Мол, пишут они для себя и друзей, печатают сборники небольшими тиражами за свой счёт, а на всеобщее обозрение свои шедевры выставлять не желают. Ну, пусть будет так, хотя Ирина Андреевна догадывалась, что оба они не очень-то сильны в компьютерах. Что поделаешь, возраст! Ей лично это было даже на руку, стихи их ей были непонятны, а, значит, написать хвалебный отзыв она бы не смогла. Не привыкла льстить. А раскритиковать – нажить себе врагов. Оно ей надо?

– Так, что там сегодня? Два отзыва на стихотворение «Начало лета». Понравилось Нине и Галине Петровне. Ну, с Ниночкой всё понятно, она всегда восторгается моими стихами, а вот Галина может и покритиковать. Нет, на этот раз отклик благожелательный. Ладно, тогда добавлю стихотворение «О возрасте», которое прочитала сегодня Нине. О! Название само родилось!

Закрыв сайт «Стихи. ру», Ирина открыла «Вконтакте». Она там зарегистрировалась не с самого начала, а когда у многих друзей уже появился аккаунт. В отличие от «Одноклассников», где две её страницы бесследно исчезали, на этом сайте она даже завела свою тему, где печатала стихи. Только активность тут была гораздо ниже, (контингент был значительно моложе) и Ирина Андреевна хотела совсем закрыть аккаунт. Но подруги, у которых здесь тоже были странички, отговорили её. Как сказала Нина, страничка есть и пить не просит, хочешь, зайдёшь и посмотришь, что в виртуальном мире творится, а не хочешь – никто силой не заставит. Тем более, что именно «Вконтакте» вёл прямые эфиры губернатор, а также там были новости из Белого города. Опечалило Ирину Андреевну то, что с начала волонтёрской деятельности друзей там не прибавилось, никто не хотел поддержать ребят на границе. А ведь у неё 200 друзей! И на все её призывы помочь волонтёрской группе на границе откликов не было, а вот недоброжелательные посты попадались. Вот хорошо, что она отходчива и незлопамятна, но всё равно было неприятно…

Просмотрев «ВК», Ирина Андреевна открыла «Одноклассники». Там ей пришлось сделать свою страницу закрытой. А началось всё с того, что по согласованию с админом одной из групп людей «серебряного возраста» она открыла тему волонтёрства. Казалось бы, тема эта благородная и нужная в тяжёлое для страны время. И люди старшего поколения должны бы полностью поддержать Ирину. Она искренне думала, что когда страна в опасности, все должны объединиться и помогать фронту хотя бы материально. Но разве в коллективе женщин любого возраста, в виртуальном или реальном мире, не найдётся несколько тех, кто сам недоволен и других может настроить? Чего только не написали Ирине Андреевне! Первое гневное письмо звучало так: «Вот сама бы и занималась благотворительностью, зачем пенсионерок привлекать? Мы не обязаны помогать фронту, для этого есть Министерство обороны!». Далее ещё хлеще: «Ты хочешь прославиться за наш счёт? Я и копейки не пришлю, нашлась тут благодетельница!». А в одной из тем, где Ирина Андреевна описала ситуацию в приграничье, что ребятам нужно буквально всё, её чуть не обвинили в государственной измене… Не зря ей бабушка всегда говорила, что добрые дела наказуемы. Но ведь всё так просто как две копейки: кто не хочет участвовать в помощи нашим защитникам, мог бы пройти мимо этой темы. Ан, нет! В обществе накопилось столько отрицательной энергии и злобы, что люди, не стесняясь выражений, выплёскивают её в социальных сетях. Так что теперь в «ОК» Ирина заходила с опаской. Тему волонтёрства она убрала, но, к её радости и счастью, около двадцати человек из группы продолжали присылать ей переводы из разных концов страны на нужды бойцов. В конце месяца Ирина подводила итоги, сколько было получено денег, от кого (без указания суммы и фамилий по просьбе подруг) и куда они потрачены. Иначе ещё можно получить и обвинение в растрате общественных денег. Что-что, а недоброжелатели всегда находятся. Вот с похвалой в нашем обществе дела обстоят гораздо хуже, не любят у нас благодарить и восхищаться чьим-то поступком с большой буквы…

На этот раз неприятных постов не было, Ирина ответила на несколько писем, приняла так называемые «подарки» в виде картинок, сама отправила несколько открыток, пролистала темы и вышла. Она как-то посчитала, сколько времени тратит на «Одноклассники» и ужаснулась – трое суток в месяц! А разве ей некуда деть это время? Есть, конечно! Именно поэтому она перестала писать посты о погоде, природе, приготовлении оригинальных блюд, чем занималась целый день или что купила из обновок. Болтовня всё это! Сайт остался для тех, кто одинок, кто болен, у кого нет реальных подруг или просто для тех, кому своё время не жалко, кто стал зависим от интернета и социальных сетей. Есть такие пенсионерки, которые отвечают на все посты и выставляют тысячи фотографий. Ирина Андреевна решила, что как только закончится военная операция (ВО), она выйдет из «Одноклассников». А пока есть там единомышленницы и помощницы, уходить нельзя. Не может она бросить наших защитников, за год привыкла, что и от неё что-то зависит в этом мире. Пусть немного, но она реально помогает ребятам на фронте – без ложного пафоса. У неё и её реальных подруг появилась хоть какая-то благородная цель в жизни.

– Ладно, на сегодня хватит! – Ирина выключила ноутбук. Посмотрела на часы, уже девять. – А как же Оленька? Она ведь обещала позвонить. Наверное, забыла. А у них там уже десять, сама не буду звонить.

И только она так подумала, раздалась мелодия звонка, закреплённая за внучкой:

– Бабуль, приветик! Я уже в постели, хочу пожелать тебе спокойной ночи. Всё у тебя хорошо?

– Спасибо, что позвонила, солнышко моё! Всё нормально, жива-здорова. Питомцы тоже, вон Мурка уже пришла на ночь, устроилась в кресле. Скучаем.

– Мы тоже, но не переживай, мы же увидимся летом? Мама сказала, что у неё в августе отпуск, и мы приедем. Здорово?

– Конечно, милая! Экзамен-то сдала?

– А ты сомневалась? На пятёрку!

– Поздравляю! Завтра каникулы, можешь поспать подольше. Всё, целую, маме привет. И тёте Варе тоже. Спокойной ночи!

– И тебе, бабуля!

После разговора с внучкой на душе потеплело, но ненадолго. Грусть-тоска посещала Ирину часто – была большая семья, а теперь она одна осталась со своими воспоминаниями. Хорошими и не очень.

– Неужели ночь снова будет бессонная? Да и спать ещё не хочется. Ой, а самое важное на сегодня я забыла! Нужно же билеты на поезд посмотреть! Вот везде полазила, а про сайт РЖД забыла! – Ирина даже легонько стукнула себя по лбу и покачала головой.

Она снова включила ноутбук и начала искать билеты. Как и предполагала, кое-что есть, как раз через две недели. На поиск и оплату билетов и жилья через известный и проверенный сайт у Ирины ушло часа два с лишним. Зато она всё сделала и со спокойной совестью отправила послание Нине: «Всё заказала. Выезжаем 25 июня, 6 июля обратно. Жильё в Кисловодске на восемь ночей, отдельный домик с двумя комнатами. Завтра созвонимся. Теперь назад пути нет!».

Взволнованная тем, что мечта скоро осуществится, Ирина легла в кровать и действительно не смогла уснуть. Ей так сегодня хотелось рассказать свою историю Нине! Не получилось. Может, попробовать на бумаге изложить?

– Это идея! Напишу о себе рассказ от третьего лица. Потом почитаю Нине, а если ей понравится, то оставлю потомкам. Запакую в конверт и подпишу, чтобы вскрыли после того, как меня на этой Земле не будет. – Ирина задумалась. – Хотя пожить ещё хочется… Ну, как судьба сложится! Нам не дано знать. Да и хорошо. Где-то у меня была пустая тетрадка, пожалуй, начну…

4 

ГЛАВА 4 МОЛОДОСТЬ ИРИНЫ

«Тот сентябрьский день остался в памяти каким-то светлым воспоминанием. Иван Сергеевич, заведующий гор здравотделом, издал приказ, секретарь его отпечатала и отдала ей на руки. Ирина растерялась:

– И что мне с ним делать?

– Отдашь в отдел кадров поликлиники. А сейчас Иван Сергеевич проводит тебя в общежитие, а потом покажет больницу и поликлинику.

– Что, прямо сам заведующий?

– Так у него нет заместителя. Городок у нас маленький, штаты сокращены. Знаешь, он совсем недавно был посёлком, так что тут почти все друг друга знают. Ты тоже скоро станешь местной достопримечательностью.

– Почему?

– Как в фильме: «Умница, красавица и спортсменка». Наверное, и комсомолка?

– Конечно!

– Так, пора идти, – из кабинета вышел Иван Сергеевич, – это все твои вещи?

– Пока да. Потом подруга перешлёт, когда я ей адрес сообщу.

– Ладно, за мной! – заведующий взял её чемодан и вышел на улицу.

– Может, я сама понесу? – спросила Ирина. Ей было неловко, что начальник несёт её вещи.

– У нас на Кавказе так не принято, чтобы женщина несла тяжесть, а мужчина шёл рядом. Так что, не переживай!

– А далеко идти?

– Где-то два квартала. Минут десять, если по-другому.

Пока шли, несколько человек поздоровались с Иваном Сергеевичем, и он всем говорил, что к ним приехала новая докторша Ирина Андреевна. И указывал на смущённую девушку.

Общежитием назывался одноэтажный дом на четыре хозяина с разными входами. У каждого были деревянные, но ещё крепкие, ступеньки и небольшой палисадник, огороженный маленьким заборчиком. Там вовсю цвели ноготки, настурция, астры и бархатцы, на что Ирина невольно обратила внимание. Они придавали яркость серому зданию, чтобы оно не вызывало щемящего чувства жалости за свою убогость.

– Ну вот, пришли. Это ваше жилище. До вас тут жила педиатр, но вышла замуж и уехала из города. В доме самое необходимое есть. Входите! – Иван Сергеевич открыл ключом дверь и пропустил Ирину. Затем внёс её чемодан.

– Сколько вам времени потребуется, чтобы с дороги привести себя в порядок? Минут десять хватит? Я вас подожду, и мы отправимся в поликлинику, я вас представлю коллегам, – и он вышел, не дав Ирине и слова сказать.

Она быстро вытащила из чемодана не мнущееся кримпленовое платье бирюзового цвета, туфли-лодочки, переоделась, причесала волнистые волосы и чуть подкрасила губы.

– Я готова! – Ирина вышла на порожек, и солнце, по-летнему яркое, ослепило ей глаза. Иван Сергеевич в сторонке разговаривал с кем-то из мужчин. Оба обернулись.

– Иван Сергеевич, а вы точно уверены, что к нам приехала докторша, а не кинозвезда? – громко спросил высокий черноволосый мужчина.

– Закройте дверь ключом, и спускайтесь к нам, – крикнул Иван Сергеевич. А когда Ирина подошла, то представил её своему собеседнику:

– Это Руслан Алексеевич, кардиолог. Они с женой тоже здесь живут, только с другого края.

– Очень приятно, Ирина…Андреевна, – и подала Руслану руку. Тот слегка пожал её и пристально, как умеют это делать привлекательные мужчины, посмотрел в глаза.

– Тут таких зелёных глаз у женщин не встретишь, тут карие преобладают. Вы не из Прибалтики?

– Нет, из Харькова. По маме русская, отец наполовину украинец. Удовлетворили любопытство? – Ирине было не по себе. Вот так, сразу про внешность, а не про то, что приехал новый специалист.

– Вполне! Счастливого вам знакомства с коллективом! – Руслан пошёл к своей двери и обернулся.

– А у вас солнечные очки есть? – внезапно спроси Иван Сергеевич.

– Зачем?

– Да чтобы не ослеплять всех мужчин по дороге в поликлинику, – то ли пошутил, то ли огорчился заведующий.

– Сейчас надену, – Ирина быстро вынула из кармашка сумки очки в коричневатой оправе. – Так лучше?

Иван Сергеевич улыбнулся и ничего не сказал.

По дороге Ирина разглядывала улицу с одноэтажными домами послевоенной постройки с деревьями за забором. Много было яблонь и груш, ветки ломились от изобилия урожая. Почти везде возле калитки стояли деревянные скамейки, кое-где сидели старушки в платках и грелись на солнышке. Иван Сергеевич приветствовал их кивком головы, но по карачаевскому обычаю на приветствие нужно было обязательно привстать. Даже если вы в возрасте. Ирину это удивило, но спрашивать, почему так, она сейчас не стала.

Дорога больше походила на просёлочную, чем асфальтированную. И только ближе к центру появились трёхэтажные дома, универмаг, почта и кусочек дороги с асфальтом. После большого и красивого города Харькова этот городок действительно напоминал посёлок. Ирина пыталась скрыть своё разочарование, но Иван Сергеевич спросил:

– Что, убого всё выглядит после города? Зато у нас природа красивая. И утром даже Эльбрус можно будет увидеть. Ничего, привыкните! А вот мы уже и пришли.

После того, что она уже успела увидеть, здание поликлиники и больницы выглядели более презентабельно. Недавно покрашенные стены и окна, высокие двери, обновлённые порожки.

– Ремонт недавно сделали, – пояснил Иван Сергеевич и открыл перед Ириной дверь.

И тут ей стало так страшно, что заколотилось сердце и задрожали руки.

– Не переживайте, всё будет хорошо, – Иван Сергеевич взял Ирину под руку. – Идём сначала к заведующей поликлиники, Зухре Ибрагимовне. Она дама строгая, но справедливая. И не любит строптивых и заносчивых. Постарайтесь ей понравиться.

Ирина вздохнула и пошла рядом с Иваном Сергеевичем.

Во всех кабинетах её встречали приветливо, с любопытством оглядывая с головы до ног. Перед Ириной прошла вереница людей, которых она с первого раза не запомнила. Вот только хирург Рустам Муратович произвёл на неё впечатление, видимо, напомнив её последнюю любовь, Александра. Высокий, с тёмными вьющимися волосами, выглядывающими из-под белой шапочки, карие или даже чёрные глаза в обрамлении густых ресниц, чувственные губы и ямочки на щеках.

– И зачем такие красивые мужчины в медицину идут? – промелькнуло у Ирины в голове.

Когда он при знакомстве решительно подал Ирине руку, она почувствовала какое-то волнение. Или это всё же от страха? В это время она даже не заметила, что его медсестра Марьям посмотрела на неё с явной враждебностью.

– Ну вот, почти со всеми познакомил. Сейчас зайдём в отдел кадров, отдадим приказ, и через два дня прошу, как говорят, к барьеру! – Иван Сергеевич был в хорошем расположении духа. Ему показалось, что новенькую в коллектив примут. Не без трений, конечно, но она на всех произвела впечатление. Во всяком случае, своей внешностью и умением держать себя в незнакомой обстановке.

– Напоследок я познакомлю вас с Галей, она у нас завхоз и санитарка по совместительству. Она вас и проводит домой, вы с ней соседки. А мне пора в кабинет, наверное, кто-нибудь уже дожидается…

Галина показалась ей ровесницей, но потом выяснилось, что она чуть старше Ирины. Девушка такого же роста, но чуть полноватая. Лицо нельзя назвать красивым, но миловидным, с ямочкой на подбородке, курносым носом и карими глазами. Волосы прямые и чёрные.

– А ты и правда на Галину похожа, – заметила Ирина при знакомстве. – У меня в школьные года была подружка Галя, так она светлая от рождения. И зачем её Галей назвали? А у тебя волосы свои? Извини, что спрашиваю. А то ты, может, тоже светленькой была в детстве?

– Свои. Я родилась с длинными чёрными волосами. Папка как увидел, так сразу и воскликнул: «Галчонок мой!». До этого в семье родилось два мальчика. Так что я – папина любимица! Всё, сейчас подсобку закрою и пойдём домой. Тебе в продуктовый магазин нужно? – Галина переобулась в туфли и сняла халат.

– Наверное. С дороги кое-что осталось, но ведь теперь нужно закупить продуктов дня на два, наверное. Я не заметила, холодильник в общежитии есть?

– Да, небольшой есть, «Смоленск». На одного человека вполне себе хватает. Всё, выходим! – и Галина взяла не только свою дамскую сумочку, а ещё и матерчатую, вроде авоськи, но без дырок. В те времена женщины сами себе шили хозяйственные сумки.

На улице было ещё тепло, хотя солнце уже коснулось гряды невысоких гор. Но и ветерок начался. Здесь, на Кавказе, погода меняется быстро, говорят, что она капризна, как женщина. Но об этом Ирина ещё не знала. Настроение после посещения поликлиники у неё было приподнятое. Если честно, она ожидала худшего. И кабинеты нормальные, и люди ей показались приветливыми. Вот и Галина идёт рядом, и разговаривают они так, будто знают уже друг друга давно. Наверное, у неё просто общительный характер и добрый нрав. Говорят же, что полные женщины благодушны, любвеобильны, отходчивы и даже простодушны.

– Ирина Андреевна, давайте вне поликлиники всё же перейдём на «ты», ведь и возраст у нас почти одинаков, и соседки вдобавок. Согласны?

– Конечно, Галя! Я тоже хотела предложить. А то, представляешь, была для всех Иришка, Ириночка, Иронька, а в один момент – Ирина Андреевна! Так непривычно! Слушай, а у вас вино продают? Вместе бы поужинали и выпили за знакомство!

– Идея мне нравится! Но ты не забывай, что у нас четыре квартирки. Ну, Руслана с женой, (о, она очень ревнивая!) в компанию баб приглашать не стоит, а вот медсестру Русика, Валентину, можно позвать. Она компанейская. Пока мы в магазин зайдём, она уже дома будет. Тем более, что сегодня пятница, короткий день.

– Пятница? А я думала, что четверг. То-то мне Иван Сергеевич сказал, что на работе меня ждёт через два дня! С этим переездом – голова кругом! Послушай, Галь, Иван Сергеевич со всеми так нянчится, как со мной сегодня? И до общежития довёл, и в поликлинику проводил, и со всеми познакомил… Или я какая-то особенная?

– Ну, думать так тебе не запретишь, приятно быть особенной, но он просто сам по себе добрый и отзывчивый человек. Всем хочет помочь, всех примирить, если конфликт возникает, всё обо всех знает. Одним словом – классный мужик! И не женат. С сестрой живёт. Да ты её видела, она у него секретарь.

– То-то я заметила, что у них отчества одинаковые! Да и похожи чем-то. Так и она замужем не была?

– Ой, это печальная история. Потом как-нибудь расскажу. Вот мы и пришли. Не удивляйся только, наверное, к таким магазинам ты не привыкла.

На вывеске одноэтажного здания было написано: «ПРОДМАГ». Окна большие, но с решётками. Дверь металлическая. Через окна видно, что к прилавку стоит очередь, а продавец один. Ирина удивилась:

– У вас не самообслуживание?

– Как видишь. А куда нам спешить? В магазине обычно все новости узнаём. Скорее всего, тебя уже по имени отчеству знают. И будут здороваться, не удивляйся и отвечай.

Всё так и было. Очередь оглянулась, а потом одна из женщин, которая стояла почти рядом с продавщицей, крикнула:

– Галя! Идите с Ириной Андреевной ко мне. Она с дороги устала, нечего в очереди стоять! Никто не возражает?

Очередь не возражала. Вот так в первый же день пребывания в небольшом городке Ирина поняла, что к врачам тут особое отношение. Уважительное.

После магазина Ирина попросила новую подругу показать ей почту, чтобы отбить маме телеграмму. С отцом в последнее время отношения были натянутыми, он даже не знал, что старшая дочь уехала, как многие друзья и знакомые считали, в забытую богом дыру. Телеграмму ему она не отправила. А вот с отчимом отношения у неё сложились вполне дружеские.

Пока дошли домой, стемнело. Ирина немного продрогла.

– Галя, а где будем собираться? Я даже ещё вещи не распаковала. И душ хотела бы принять…

– Иди и занимайся своими делами. Стол накроем у меня, Валя поможет. С тебя только бутылка, остальное у нас есть. Как будешь готова, сразу заходи. Только не растягивай сборы часа на два, ладно?

– Да я быстро, не переживай. А бутылку сразу забери. Но у меня всё равно по такому случаю есть сюрприз!

– Сюрприз – это хорошо, – закрывая свою дверь, ответила Галина.

Девичник получился великолепный! Когда Ирина вошла в комнату соседки, обе девушки ахнули! Ещё бы! Ирина надела юбку с клиньями «годе» тёмно-бордового цвета, к ней розовую блузку с рукавом «летучая мышь» и на ноги лакированные чёрные туфли на шпильке. Волосы она высушила феном и просто причесала, они ниспадали волнами ниже плеч. Макияжем ей пользоваться было некогда, да и зачем в женской компании? В руках девушка держала коробку фирменных харьковских конфет.

– Ирина, отпад! Все мужики города будут у твоих ног! Слушай, а зачем ты в такую дыру, как наш городок, приехала? Признавайся, мужа найти? – Галина уже считала себя подругой и не стеснялась задать такой щекотливый вопрос.

– Наоборот, от несостоявшегося мужа сбежала! Потом как-нибудь расскажу. А теперь давайте скорее за стол, я так проголодалась!

Как и полагается, первый тост выпили за Иру и её приезд, второй за всех присутствующих, а третий Ирина, чуть уже захмелевшая, предложила за Ивана Сергеевича:

– Он такой душка! Вам, вернее нам, повезло с таким начальником. Я в институте даже в кабинете заведующего кафедрой не была! А представить, что он мне подносит к квартире чемодан, это вообще нонсенс!

– Что-что? – спросила Валя.

– Ну, невероятное действие! Не могло такого быть в принципе! Ой, сколько вы наготовили, и всё так вкусно! Домашнюю колбасу никогда не ела. И такой сыр. Тоже домашний? А что за мясо? Барашек? А мне казалось, он жесткий и плохо пахнет.

– Так это же молоденький! Вчера соседи угостили, – вставила словечко и Валя, светленькая, маленькая, но ладненькая. Лицо немного заострено к низу, а глаза большие, светло-голубые и очень выразительные.

– Ой, девочки, – воскликнула Галина, – мы тут собрались почти всех мастей – брюнетка, блондинка и шатенка. Рыжей до полного комплекта не хватает!

– А Бог любит троицу! Хоть мы и атеистки и в Бога не верим! – Ирина уже чувствовала себя в компании девчонок, с которыми познакомилась совсем недавно, свободно и раскованно. Наверное, напряжение последних дней спало, и она просто расслабилась. – А петь будем?

– А ты ещё и петь умеешь? – удивились одновременно Галя и Валя.

– И рисовать, и шить, и даже стихи сочинять! Вот какой экземпляр «хомосапиенс» к вам приехал!

– Ну тогда не только мужики будут у твоих ног! Зав клубом как узнает про твои таланты, так и не отстанет от тебя!

– Тсс! А вы пока молчите! Даёте слово? Честное комсомольское?

– Ну, раз просишь, будем молчать как рыбы, – заверила её Галя.

Когда первую бутылку опустошили, Галя достала из стола свою:

– Домашнее, виноградное. Вчера Колька угостил.

– Это тот, который всё на тебя засматривается? – почти утвердительно спросила Валентина. – Он тебе совсем не нравится?

– Пока сама не знаю. Хотя очередь из женихов у меня не стоит. А времечко бежит. Ой, ну их, мужиков! Давайте просто за нас, красивых, выпьем! От любви одни огорчения, переживания и печаль. Вон, посмотри на эту красавицу – ведь от любви сбежала? Так, Ириш?

– Не будем портить хороший вечер! За нас! – и девчонки, чокнувшись, залпом выпили.

Вдруг в дверь постучали.

– Открыто! – крикнула хозяйка квартиры. – И кого это принесло?

На пороге стоял сосед Руслан Алексеевич:

– Во, гуляют! А меня почему не пригласили? Я разве с вами в поликлинике не работаю? – возмутился он полушутя-полусерьёзно.

– А тебя пригласи, так твоя Зойка всем нам волосы повыдирает! А с ней вместе – так скука смертная будет! Так что, извини, Руслан, ты в нашу женскую компанию не вписываешься! Зачем пришёл-то? – спросила Галина чуть грубовато.

– Вот не поверите, за солью!

– Ладно, поверим, – Галина насыпала в майонезную баночку соли и подала соседу.

– И всё? Что, даже рюмашку не нальёте? – вроде бы в шутку спросил доктор.

– Во какой настырный! Ладно, присаживайся на минутку, но сам перед женой отчитываться будешь! – Валя, как его медсестра, называла его на «ты» и могла подтрунивать над ним. Он не обижался. Когда бокалы были налиты, Руслан произнёс:

– Я поднимаю этот тост за наше прекрасное пополнение в лице Ирины Андреевны! Надеюсь, что она будет работать тут с удовольствием и долго! А мы будем её поддерживать! Всё же человеку трудно привыкать к новому месту и коллективу. За вас, Ирина! – и он ей озорно подмигнул.

– Спасибо, Руслан Алексеевич! Я тоже на это надеюсь!

Когда сосед ушёл, Галина расхохоталась:

– Ой, не могу, за солью он пришёл! Слышимость тут такая, что понял, что у нас застолье. Ладно, простим любопытного! Ну что, ещё по рюмочке и песни петь?

Разошлись ближе к полуночи, Ирина уже просто клевала носом:

– Спасибо вам, девчонки! Спать хочу! Чур, завтра рано не будить! Я ещё не на работе! Два дня выходных у меня есть! – она обняла новых подруг, а придя к себе, быстро сняла свой модный наряд и рухнула в постель.

Она навсегда запомнила, что началась её трудовая деятельность в понедельник 13 сентября. В отличие от многих суеверных людей, «чёртова дюжина» никогда не пугала Ирину. И даже именно тринадцатого, да ещё и в пятницу, её принимали в комсомол, а дом, в котором они жили с родителями до их развода, тоже имел такой номер. Ну не спишешь же все семейные беды на ни в чём не повинное число? Вот и сегодня Ирина заострила своё внимание на листке календаря, который она уже повесила на стенку около зеркала. Число тринадцать её не испугало!

Приём больных начинался в восемь утра. За выходные Ирина раза два ходила к поликлинике, чтобы рассчитать время. Итак, быстрым шагом выходило двадцать минут, потом нужно переодеться в другую одежду, надеть халат и шапочку, переобуться в удобную обувь, привести в порядок стол – на все приготовления уйдёт ещё минут двадцать. Плюс непредвиденные задержки, значит в семь десять ей нужно выходить. Когда она вчера заходила к Галине и спросила, не вместе ли они будут ходить на работу, та засмеялась:

– Я должна быть в поликлинике в семь. У меня – хозяйство, а не больные! Может, с Валентиной? Нет, та вечно выбегает в последнюю минуту. Наверное, придётся одной ходить, ну, может, по дороге, когда со всеми перезнакомишься, кого-то встречать будешь. Но сразу предупреждаю: к Руслану на мотоцикл не садись! Опасно во всех смыслах. А ведь он предлагать будет, тот ещё бабник!

– Да я и не собиралась. Мотоцикла с детства боюсь.

– Вот и хорошо, раз и навсегда скажи, отстанет. Ой, Ирина, трудно у нас тебе будет! Хоть паранджу на тебя надевай! Мой тебе совет – про косметику забудь! Губы блеском или гигиенической помадой помажь – и всё!

– А зачем я тогда всё с собой везла? У меня и тени с блеском, и тушь французская, и лаки яркие для ногтей… Вот досада! – Ирина скривила губы.

– Да не переживай, в выходные можешь пользоваться, если найдёшь, куда ходить. Что у нас? Кинотеатр и Дом культуры. В театр ехать нужно в Ставрополь или Кисловодск. Это тебе не Харьков!

– Так, совсем разочаровала. Слушай, а давай сегодня в кино и сходим? Не знаешь, что идёт?

– Обижаешь! Мы же местные, всё знаем. И про всех. «Пацаны», в главной роли Александр Михайлов. Говорят, очень сильный фильм, девчонки плакали. Ты любишь мелодрамы?

– А если больше ничего не идёт? Пойдём, конечно. Билеты заранее нужно покупать?

– Нет, зал большой, а желающих в кино ходить становится меньше, телек люди смотрят.

– Слушай, а хорошо, что у нас нет телевизора. Он столько времени отнимает! А я люблю читать, слушать музыку, рисовать…

– А на свидания ходить?

– Нет уж, пока увольте. Я ещё не готова. Ещё вот тут болит… – Ирина рукой постучала в районе сердца.

– Ой не говори «гоп, пока не перепрыгнешь». Мне мама так всегда говорила. Вот влюбишься и побежишь на свидание, все свои прошлые обиды и разочарования забудешь!

– А ты, Галка, такая опытная в этих вопросах! – Ирина то ли спросила, то ли пошутила.

– Ну, не то, чтобы очень опытная, но кое-что знаю, – Галина улыбнулась как-то загадочно.

Первый выход в люди Ирина перенесла стойко, стараясь не обращать внимание на пристальные взгляды и перешёптывание у неё за спиной. Такого внимания в людных местах в своём родном городе она на себе не ощущала. Да, мужчины заглядывались, некоторые на улице пытались познакомиться, но так, чтобы буквально все, пожилые, молодые, мужчины, женщины и даже подростки её разглядывали почти в упор, такого в её жизни никогда не было.

– Не переживай, познакомятся, и перестанут глазеть. Тут каждый приезжий на виду, – прошептала Галя, усаживаясь рядом с подругой. Хорошо, что свет в зале погасили, от волнения у Ирины пылали щёки, и ей не хотелось, чтобы все заметили её смущение…

Вернёмся в день понедельника, 13 сентября 1981 года. Конечно, Ирина встала рано, по привычке сделала зарядку, приняла душ и выпила кофе с бутербродом с сыром и маслом. Колбасу она почти не ела, считая её вредным продуктом. Ещё с вечера она приготовила одежду, которую считала наиболее скромной из всего своего гардероба: тёмно-зелёную юбку по колено и белую блузку с вышивкой по отложному воротнику. С обувью было сложнее, она привыкла ходить на шпильках, а тут это не то, чтобы не приветствовалось, просто каблуки постоянно застревали в трещинах и ямах дорожки, по которой нужно было идти на работу. Хорошо, что у неё были босоножки на небольшой платформе, хотя она их с собой захватила почти случайно. Уложив в болоньевую сумку шлёпанцы на небольшом каблуке, платье из простого поплина, белый халат и шапочку, оглядев себя в зеркало и оставшись довольной, по студенческой привычке сказала себе: «Ни пуха, ни пера!». И присела на табуретку, так её научила бабушка. Почему перед дорогой нужно посидеть и помолчать, Ирина не знала, но машинально всегда соблюдала эту нехитрую примету.

В поликлинику она пришла одна из первых, всё же боялась опоздать. Встретила её Галина, выдала ключ от кабинета. Ирина очень удивилась, когда на двери увидела табличку: «Терапевт Степаненко Ирина Андреевна».

– Надо же, как быстро! И кто же это позаботился?

– А ты угадай с трёх раз!

– Ну, наверное, ты, завхоз всё же.

– Нет, не угадала. Иван Сергеевич в субботу принёс и попросил кого-то из мужчин прикрепить.

– Не переставляет меня удивлять наш начальник! Увижу, скажу спасибо. Ладно, пойду переодеваться и буду ждать первого пациента. Интересно, кто это будет?

– Ирин, я ещё вот о чём тебя не предупредила. У нас вроде бы город, но население сельское. Они привыкли благодарить врачей. Нет, не подумай, что деньги предлагают, но шоколадки, конфеты, печенье и даже домашние заготовки приносят. Не обижай людей, говори спасибо – и всё. Иначе посчитают тебя гордячкой или фифой столичной. Привыкай к сельской местности и обычаям, постарайся быть проще. И, как говорит пословица, люди к тебе потянутся.

– Ну, в городе тоже иногда приносят конфеты и коньяк, но чтобы заготовки и сельскохозяйственную продукцию, такого не было. Ладно, спасибо за предупреждение! Я рада, что мы с тобой нашли общий язык! – Ирина вошла в свой кабинет и ещё раз удивилась: на столе в простой стеклянной вазе стоял букет с розовыми и сиреневыми астрами.

– Прямо как королеву встречают, – улыбнулась Ирина. Переоделась, поправила шапочку так, чтобы ни один волосок не выглядывал, и села за стол в ожидании первого пациента. И загадала: если будет мужчина, всё у неё сложится хорошо!

В дверь робко постучали.

– Входите!

В кабинет вошла сначала женщина, а следом за ней паренёк лет пятнадцати. Оба смуглые, с тёмными волосами. Ирина улыбнулась и подумала:

– И что это теперь будет означать, если пришли двое? Наверное, всё будет не просто хорошо, а замечательно! – мама всегда учила её быть оптимисткой.

– Здравствуйте, доктор, – вошедшие стояли у двери, не решаясь пройти. – Вот, сына привела, уже который день на живот жалуется.

– Так вы проходите, присаживайтесь. Мальчика как зовут?

– Ахмед.

– Так, Ахмед, ложись на кушетку и подними футболку. Я тебя сейчас посмотрю.

– А это не больно? – тихо спросил подросток.

– Не бойся, я только осторожно пощупаю твой живот, – Ирина подошла к мальчику, присела рядом на кушетку и начала пальпировать живот осторожными движениями…

Когда Ахмед скорчился от боли от прикосновения в правом нижнем отделе живота, Ирина Андреевна убрала руки и повернулась к женщине:

– Вы посидите, я сейчас приглашу хирурга. У меня возникло подозрение на аппендицит.

Она быстро вышла из кабинета и через дверь, как она запомнила, нашла кабинет хирурга. Тихонько приоткрыла и спросила:

– Рустам Муратович, вы можете ко мне сейчас заглянуть? Есть подозрение на острый аппендицит у подростка.

– Сейчас, отпущу пациента, и подойду, – чёрные глаза хирурга пронзили Ирину насквозь. Та отвела взгляд и быстро удалилась. Минуты через три уверенной походкой и без стука Рустам Муратович вошёл в кабинет терапевта.

– Так, что у тебя, Ахмед? Давно болит?

– Дня два. То ноет вот тут, то отпускает.

– А так, – посильнее надавил хирург.

– Ой, больно!

– Ну что, Ирина Андреевна, я вас поздравляю, диагноз правильный, я забираю пациента к себе и выписываю ему направление в больницу. Его нужно срочно оперировать, пока аппендикс не лопнул.

– А что, без операции никак? – у мамы мальчика навернулись слёзы.

– Софико Ашотовна, вы же грамотная женщина! И, наверное, знаете, что такое перитонит. Всё, освобождаем кабинет Ирины Андреевны, а то там у неё уже очередь образовалась. Спасибо вам, наш новый доктор! – и Рустам Муратович тепло улыбнулся…

День у Ирины Андреевны выдался очень трудным. Терапевта в поликлинике давно не было, и народу столпилось в коридоре десятка два. В первый день она даже время не замечала, ей так хотелось всех принять, успокоить и назначить лечение, хотя рабочий день заканчивался в три часа дня. Выручила Галина, подошедшая к кабинету:

– Так, товарищи, расходимся. Рабочий день давно закончился, завтра с утра приходите. Вы что, хотите, чтобы Ирина Андреевна сбежала от такой нагрузки? Совесть надо иметь. Молодая докторша сегодня первый день на работе, а вы довели её до ручки! Так она долго у нас не задержится!

Народ нехотя разошёлся, а Галина влетела в кабинет и с порога пригрозила:

– Будешь так перетруждаться, тебя за выскочку примут! Три часа настало, вышла и сказала, что приём окончен. Для экстренных больных есть «скорая», ты не обязана до ночи тут сидеть! Всё, переодевайся, я тебя жду!

Поликлиника давно опустела, только на вахте сидел невозмутимый Сергей Петрович:

– Ох, девоньки, припозднились вы! Галь, ты уж присматривай за новенькой, а то без обеда долго не протянет!

– Как без обеда? Ты за целый день ничего не ела? – Галина сначала возмутилась, а потом извинилась. – Ирин, прости, я тоже замоталась сегодня, забыла тебя на чай пригласить. Сейчас всё исправим! У меня дома котлетки и рис есть. Накормлю!

– Нет, так не пойдёт! Вот, у меня целая сумка с продуктами, даже не помню, кто и чем угостил. Разве я столько съем?

– Потом разберёмся, пошли уже, а то совсем стемнеет, а фонари не везде горят.

5 

ГЛАВА 5 РЕВНОСТЬ

И потекли рабочие дни, такие вроде бы похожие друг на друга, и всё же разные, потому что к каждому пациенту нужен был свой подход. Не всегда удавалось поставить правильный диагноз, но Ирина Андреевна не считала зазорным пригласить на консультацию более узкого специалиста. Так она познакомилась ближе с лор-врачом, тоже молодым доктором, Неллей Викторовной Перовой, окончившей Астраханский медицинский институт. Она в поликлинике проработала уже два года, а жила у родной тёти. Очень внимательная к пациентам и коллегам, Нелля легко сходилась с людьми. Ей с самого первого прихода в поликлинику понравилась Ирина, она старалась подбодрить молодого доктора и дать полезный совет. Она по себе знала, как тяжело привыкать к новому месту и к незнакомому коллективу, и для себя решила взять «шефство» над Ириной. Вскоре девушки подружились.

Часто в кабинет терапевта приходили хирург и кардиолог, проконсультировать, если молодой специалист в чём-то сомневался. Постепенно Ирина стала замечать, что они стали к ней захаживать и без её приглашения. Особенно Руслан Алексеевич, находя то один, то другой предлог. Как и в любом женском коллективе, за спиной Ирины начали шептаться, что молодые коллеги мужского пола оба в неё влюблены. Но Ирина не давала никакого повода для сплетен. Нигде, кроме работы, она с Русланом и Рустамом не пересекалась. Как и предполагала Галина, сосед, выезжая на работу, как-то предложил подвезти её на своём железном коне, но Ирина твёрдо и даже жёстко ответила:

– Руслан Алексеевич! Раз и навсегда запомните, что я на мотоцикл никогда не сяду, а тем более не поеду с вами. С женатыми людьми я могу только поздороваться, потому что хорошо воспитана, и не более! Я понятно выразилась?

Руслан покраснел, что-то в сердцах про себя сказал, и рванул с места. Ирина краем глаза увидела, как опустилась занавеска в окошке кухни, где жили Руслан с Зоей. То, что соседка с первого раза невзлюбила Ирину, знали в общежитии все. И даже в поликлинике, потому что Зоя стала чаще там бывать. То на обед за Русланом зайдёт, то попросит его подождать после смены, чтобы он отвёз её домой. Да, ревность – это дракон с тремя головами, одна следит за любимым, другая слухи распускает, а третья хочет напасть на того, к кому ревнует. Ирина как-то не выдержала, и увидев соседку у дома, остановила:

– Зоя! Успокойся, не нужно ко мне ревновать. Мы с Русланом Алексеевичем только коллеги по работе. Не изводи себя, это разрушает твоё здоровье. Мне сейчас вообще никто не нужен, а тем более, у меня правило – не связываться с женатыми мужчинами! Нет, я не предлагаю дружить со мной, я просто хочу, чтобы ты прекратила за мной шпионить. Я знаю, как больно, когда распадается семья, у меня родители развелись именно потому, что отец ушёл к другой.

Зоя выслушала молча, что-то у неё внутри щёлкнуло, и она вдруг расплакалась:

– Простите меня, Ирина Андреевна! Я и правда думала, что вы к нему неравнодушны. Все в поликлинике говорят, что вас часто видят вместе, что он днюет и ночует у вас в кабинете! Вот ведь какие завистницы! За глаза одно, а в глаза другое. Это всё Марьям, она тоже Рустама к вам ревнует. Она словно кошка в него влюблена, а он как на женщину внимания на неё не обращает. А вы знаете, что Марьям является племянницей вашей заведующей? У неё такое имя мудрёное, что я не запомнила. Опасайтесь её! Тут, на Кавказе, родственные связи очень крепки! Неважно, двоюродный ты или троюродный, родственники всегда за него заступятся. И продвинут на хорошую должность. Марьям учится на заочном, она тоже хочет стать врачом. Вы не представляете, сколько уже баранов за её учёбу отвезли в Ставрополь!

– Зоя! Давай без подробностей. Спасибо, что предупредила. Заведующую, кстати, зовут Зухра Ибрагимовна, я тоже не сразу запомнила. И пока я не заметила, что она ко мне придирается. – Сказав это, Ирина немного задумалась, потом подала Зое руку. – Надеюсь, что мы с тобой будем хотя бы добрыми соседками. А может, и подружимся, кто знает?

– И я надеюсь,– ответила Зоя, вытирая слёзы, – и они разошлись по своим квартирам.

Руслан с Зоей приехали на Кавказ почти два года назад, тоже по распределению. Как и все амбициозные люди, Руслан согласился на провинцию, чтобы сделать себе карьеру. Молодой, энергичный, знающий своё дело, умеющий обращаться с пациентами, он мечтал со временем перебраться в краевой кардиологический центр. Он женился на Зое в конце пятого курса, как говорили, по необходимости, но случилось несчастье, и перед приездом сюда Зоя потеряла ребёнка. Конечно, после выкидыша у молодой жены наступила жуткая депрессия, она даже во всём обвинила мужа и осталась после этого печального события у родителей. Руслан поехал один, получил общежитие и делал всё возможное, чтобы жена приехала к нему. Он писал ей письма, слал телеграммы, вызывал на переговоры. В те времена для успешной карьеры у советского человека должна быть безупречная репутация: хороший семьянин, отличный специалист и общественник. Руслан собирался вступать в компартию, а уж там и вовсе всё у человека должно быть безупречно. Большой любви к Зое он не испытывал, она ему нравилась, была недурна собой, из приличной семьи. Они встречались пару месяцев, и где-то на даче у друзей оба немного выпили. Зоя, по уши влюблённая в Руслана, сама подстроила так, чтобы они в одной из комнат остались одни. Впрочем, юноша тоже не прочь был получить удовольствие. А когда через пару месяцев Зоя сообщила ему, что беременна, он как-то спокойно отнёсся к такому повороту событий:

– Ладно, идём знакомиться с твоими родителями, а потом сыграем свадьбу.

Он не верил в сверх естественную любовь, а женитьба перед распределением входила в его планы построения карьеры. Много ли он видел счастливых семей, созданных по любви или великой страсти? Некоторые однокурсники успели уже жениться и развестись. Поэтому Руслан успокоил себя тем, что вариант женитьбы на Зое совсем не плохой. Стерпится – слюбится. О ревности жены он узнал после её приезда к нему в городок. Ревновала к Вале, его медсестре, к Гале, стоило той переброситься с ним парой фраз у общежития, а когда приехала Ирина, тут как не ревновать, если все только и говорили о том, что видели их вместе! Ревность жены, постоянные выяснения отношений, слежка, слёзы без повода – нет, не так представлял Руслан свою семейную жизнь. Он стал часто задерживаться на работе, тестируя новый кардиограф, или заходил в библиотеку, чтобы почитать научную литературу по специализации. Зоя понимала, что ревность может довести до развода, но порой просто не владела собой…

В тот же вечер, когда Ирина Андреевна решилась поговорить с Зоей, она принесла ей книгу по психологии: «Искусство быть собой» Владимира Леви. И очень рекомендовала не просто прочитать, а начать заниматься… Можно сказать, что первую большую проблему Ирина решила…

Трудно молодой девушке привыкать к новой, совершенно незнакомой жизни. Как в песне поётся: «От людей на деревне не спрятаться, нет секретов в деревне у нас». Ирина старалась со всеми держаться ровно, не высказывать своё мнение о том или другом человеке, не спорить по пустякам, не вмешиваться в чужую жизнь, не передавать сплетни, работать в полную силу. И всё же иногда, выйдя в коридор, Ирина смахивала навернувшиеся слёзы. Как-то к ней подошла Нелля Викторовна:

– Что-то вижу, глаза на мокром месте. Вас кто-то обидел, Ирина Андреевна?

– Нет, вроде бы не обидел, но мне бывает так тошно, что прихожу домой и, как последняя дурочка, реву. Порой мне хочется собрать вещи и уехать отсюда в родной город. Зайти к маме и поплакать у неё на плече. Здесь всё чужое!

– Да, вам труднее, чем мне. У меня тётя здесь живёт, мамина сестра, ещё и дальние родственники есть. А одной, конечно, трудно. А давайте в субботу я вас приглашу к нам? Тётя такие пироги печёт! Не отказывайтесь!

– А это удобно?

– Тётя у меня очень гостеприимная, мы с ней кубанские казачки. Она и песни поёт, и развеселит кого угодно. Я после приёма зайду, дам адрес и расскажу, как к нам добраться. Кстати, пора бы и велосипед себе купить, это у нас основной транспорт!

– Подумаю над этим. А за приглашение спасибо. Здесь, действительно, по выходным некуда ходить. А я так не привыкла. Разве что на почту – маме позвонить.

– Ладно, договорились, – Нелля пошла к себе в кабинет.

Звонить маме часто Ирина не могла. В век новейших технологий, когда одним касанием пальца на смартфоне можно связаться с любой точкой мира, трудно себе представить, что всего сорок лет назад междугородний разговор нужно было заказывать через оператора, и иногда часами ждать, чтобы абонентов соединили. Бесконечные ожидания Ирина просто не выносила! Да и качество связи было такое, что слова порой расслышать было невозможно. Стоила такая связь недёшево по тем временам, когда молодой специалист получал 100 или 110 рублей. До своей самостоятельной жизни Ирина не задумывалась о деньгах. Она получала стипендию, а родители помогали ей материально: одевали, обували и давали деньги на всякие девичьи потребности. Теперь она, получив первую зарплату, очень удивилась и задумалась, как прожить на неё целый месяц, ведь нужно было заплатить за общежитие, за свет и воду. Просить теперь помощи у родителей она стеснялась, хотя мама в телефонном разговоре постоянно спрашивала, нужны ли ей деньги. Впрочем, через некоторое время Ирина Андреевна поняла, что на продукты у неё денег будет уходить немного: пациенты приносили ей мясо, молоко, яйца, сыр и даже карачаевские лепёшки. Коробки конфет и шоколад она по совету Галины относила в кабинет заведующей, иногда оставляя себе одну плитку. Для подруг. Сама Ирина сладости не очень любила, наверное потому, что в детстве от шоколада у неё был жуткий диатез.

Как бы ни экономила Ирина, всё равно денег в первое время катастрофически не хватало. Для уюта купила себе плед, потом срочно нужно было купить всякие хозяйственные вещи: таз для стирки, ведро, веник, совок, стиральный порошок и даже верёвку и прищепки. Вроде бы немного вещей человеку для жизни нужно, но постепенно он обрастает ими так, что потом всё своё барахло не может уложить даже в один грузовик.

Ирина, как мы помним, приехала с одним чемоданом, потом получила посылку со своими зимними вещами, потом с книгами. Мама через некоторое время прислала посылку с продуктами, на что Ирина ей тут же отбила телеграмму, что не стоит этого делать, у неё всё есть.

Мама есть мама, она всегда беспокоится за дочку, даже если та уже стала врачом и начала самостоятельную жизнь. В конце ноября Ирина получила телеграмму, что мама купила билет на самолёт до Минеральных Вод. Далее нужно ехать автобусом до городка У. Узнав расписание, Ирина отправилась на автобусную станцию. Погода стояла слякотная, накануне выпал небольшой снежок, потом полил дождь. Дороги стали грязными, местные жители давно привыкли ходить в такую погоду в резиновых сапогах. У Ирины их не было, она шла в осенних туфлях, стараясь обходить грязь и лужи.

– Ирина Андреевна, вас подвезти? – около тротуара остановились белые «Жигули». Ирина хотела пойти дальше, сделав вид, что не услышала, но машина тронулась вслед за ней. В окошко выглянул Рустам Муратович:

– Ирина Андреевна! Вы меня не узнали? – он снял тёмные очки.

– Я вас никогда за рулём не видела, наверное, поэтому и не узнала. Извините.

– Ну что вы извиняетесь! Я слышал, что к вам мама приезжает, давайте подвезу вас и встретим вашу маму как положено. Автобуса у нас не дождёшься, такси дорого. Не отказывайтесь, пожалуйста! – в голосе слышалась такая забота, что Ирина забыла о том, что их могут увидеть, и села в машину рядом с Рустамом.

– Мама к вам надолго?

– Я её не спрашивала. Разве можно маме задавать такой вопрос? Сразу обидится, подумав, что я не рада её приезду. А я очень по ней соскучилась!

– Наверное, мама у вас такая же красивая, как и вы? – спросил Рустам, глядя на спутницу.

– Я считаю её самой красивой мамой на свете! И самой доброй. Имя ей очень подходит, Людмила. С мамой мне повезло, мы с детства с ней близки. Хотя папу я тоже любила…

– Почему в прошедшем времени?

– У него другая семья. Есть приёмная дочка. И с его новой женой я не общаюсь. Не хочу судить, кто прав и кто виноват, но эта женщина разрушила нашу семью… Ой, извините, что я так разоткровенничалась, – Ирина отвернулась, чтобы Рустам не увидел выступившие слёзы.

– У каждого человека свои скелеты в шкафу, и не все их нужно прятать. Рано или поздно, о вас будет известно всё. Деревня же! – Рустам улыбнулся и даже дотронулся до руки Ирины, вроде бы успокаивая девушку. Руку Ирина тихонько убрала.

Когда они подъехали к автостанции, автобуса ещё не было. Рустам вышел из машины и открыл дверь со стороны Ирины. Подал ей руку, и она, смущаясь, взяла её и вышла из машины, очутившись лицом к лицу с Рустамом. И отступила назад, испугавшись.

– Ирина Андреевна, я не думал, что вы такая стеснительная и пугливая, – глядя на девушку, улыбнулся Рустам. – Не надо меня бояться! А злые языки всё равно тему найдут, чтобы почесать их. Не слушайте и не обращайте внимания!

– Да я не из пугливых. Просто привыкаю к новой обстановке трудно. Всё здесь другое – природа, маленький городок, где всё на виду, люди и разнообразие национальностей, а значит, у каждой свои обычаи и предрассудки. Иногда не знаю, как себя вести, чтобы ненароком кого не обидеть…

– Думаете, люди везде разные? Везде есть хорошие и плохие, и национальность тут ни при чём! Если вы к ним с добром, они к вам также. За небольшой отрезок времени, что вы у нас живёте, я слышал только самые лестные отзывы о вашей работе. Наверное, в медицину пришли по призванию?

Ирина не успела ответить, к платформе подошёл автобус Мин Воды – Архыз, и она побежала к двери, чтобы встретить маму.»

– Вот это я поработала, так поработала! – посмотрев на часы, которые показывали без четверти четыре, Ирина отложила тетрадку и ручку. Стихи она тоже писала от руки, перечитывала, исправляла, дорабатывала, а потом уж печатала.

– Пора и поспать немного!

Она потянулась, помассировала пальцами голову и виски, и тут услышала такие громкие хлопки, что в доме задрожали стёкла. Мурка не проснулась, а Полкан жалобно заскулил и, скорее всего, спрятался под бак. Ирина укрылась с головой и стала считать снаряды. Десять. Такое впечатление, что прямо над крышей дома. Она шептала про себя молитвы и думала о дочери с внучкой. Всё же хорошо, что она их отправила к сестре.

Когда всё стихло, Ирина Андреевна взяла смартфон и открыла «Телеграм» канал «Настоящий губернатор». После обстрелов именно на этом канале оперативно освещали все подробности. Сначала просто сообщили, что город обстреляли десять раз, а через некоторое время – подробности о жертвах и разрушениях. Ирина подождала немного, прочитала, что средствами ПВО сбили все вражеские ракеты, что больших разрушений нет, а подробности уточняются.

– Спасибо, ребятки, спасибо, родненькие! – прошептала она и всё же попыталась уснуть, повернувшись по привычке на правый бок и подложив руки под щёку. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, потом представила, что её качает на волнах… Незаметно уснула.

А во сне отчётливо увидела своего ангела-хранителя в яркой белой одежде. Он успокаивал Ирину и призывал ничего не бояться, а заниматься тем, что предназначено ей судьбой – писать и помогать бойцам. Он что-то хотел ещё сказать, но резкий звонок вырвал Ирину из объятий Морфея. Сначала позвонила обеспокоенная дочка, услышав в новостях о ночном обстреле, а потом Нина:

– Ирочка, у тебя всё в порядке? Громыхало в вашей стороне.

– Нин, вроде обошлось. Но страшно было очень! Ты прочитала моё сообщение? Рада, что хотя бы ненадолго избавимся от ночных кошмаров?

– Да, я уже настроилась на поездку. Напиши, сколько тебе денег перевести за билеты и жильё. Я дочке сказала, она одобрила нашу идею. И тут же десятку мне подбросила.

– Везёт же некоторым! А я картину на «Авито» продала. Слава Богу, не бедствуем! На поездку мне хватит. Пенсия придёт как раз после поездки, чтобы потом лапу не сосать. Ой, Нин, разве нам много надо? По ресторанам мы не ходим, на дискотеки тоже. Хотя вопрос этот спорный. Там же есть в санаториях танцы для тех, кому за… Наверное, есть. Так что, может, и тряхнём стариной! – Ирина засмеялась. – Всё, подруга, мне нужно бежать в штаб, сегодня отгружаем гуманитарку за ленточку.

– Ты там смотри, не таскай тяжёлое! А то спину сорвёшь, как поедешь?

– Не переживай, я подписываю и сортирую коробки, а помоложе девчата грузят. Дедульки у нас есть крепенькие, тоже помогают. Так все сплотились! А раньше некоторые и не здоровались. У нас в России всегда так, «пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Всё, пока!

Ирина быстро перекусила бутербродом с маслом, запивая чаем, надела футболку, джинсы и кепку, обула удобные кроссовки, надела небольшой рюкзачок, она поняла, что с ним сейчас удобнее, чем с сумкой, и направилась к калитке. Краем глаза увидела, что квартиранты тоже запирают дверь.

– Вас подождать? – крикнула Ирина.

– Здравствуйте! Подождите, сейчас мы вас заодно и подвезём. Вы в штаб, наверное? – спросил Тарас, приближаясь к калитке. За ним по тропинке шли Олеся и Вера.

Полкан, услышав голос хозяйки, залаял и стал на задние лапы.

– Я его уже покормил, – увидев, что Ирина хотела вернуться в дом, сказал Тарас.

– Ну тогда поехали, а то я сегодня задержалась, неудобно перед девчатами.

Волонтёрский штаб «Тыл России» временно располагался в школе. Его организовала учительница начальных классов Валентина Егоровна Горская, ответственная, собранная, болеющая душой за любое дело, за которое бралась. Главной целью группы, образованной в конце ноября 2022 года, она определила защиту сетями наших ребят, служивших на границе. Наступала зима, капризная и грязная, и сети нужны были разные: белые с пятнами земли, серовато-бурые под увядающую листву. Была создана группа в «Телеграм» – канале, где первое объявление звучало так: «Дорогие сограждане! Для плетения сетей нужны старые вещи белого, серого, коричневатого цвета. Штаб волонтёров располагается в школе! Нужны и добровольцы, которые могут приходить в любое удобное время». Одной из первых откликнулась Марина Алексеевна, имеющая своё небольшое предприятие по выпечке хлеба. Она не только принесла старые вещи и ткани, она предложила финансовую помощь, а потом и вовсе стала правой рукой Валентины Егоровны. Она завела специальную карту для сбора материальной помощи, закупала основу для плетения сетей, организовала пенсионеров на резку тканей на полоски на дому, а также сама помогала плести сети в свободное от основной работы время. Эту хрупкую симпатичную женщину коллектив «Тыла России» принял в свои ряды сразу и проникся к ней симпатией.

Тут надо заметить, что как только губернатор издал приказ перевести учеников на дистанционное обучение, школы города опустели. Некоторые учителя вели занятия онлайн из кабинетов, если они были соответственно оборудованы, но большинство из дома, со своих компьютеров. Из разговоров учителей, многие из которых стали добровольно помогать ребятам на границе (плести сети, шить наволочки или помогать материально), Ирина узнавала, как тяжело приходится педагогам в режиме работы онлайн. В обычные-то времена день учителя не нормирован, а теперь и вовсе процесс учёбы продолжался от зари до позднего вечера. Родители учеников создали свои чаты и могли даже посреди ночи спросить, какое задание было выдано, потому что ребёнок стёр эту запись. А сколько склок и скандалов происходило в этих чатах! И всегда их должен разруливать учитель. Наверное, никто из чиновников от образования не задумывался о том, как можно физически проверить онлайн все работы учеников, ведь у каждого предметника по несколько классов, где не меньше тридцати школьников. Какие знания они получали, если сами себя не мотивировали на учёбу? Родители не всегда могли контролировать детей, оставленных без присмотра на целый день. У особо ленивых школьников всегда была отговорка:

– А у меня комп вырубился!

Как говорят, из всех зол выбирают наименьшее. Опасаясь за жизнь детей, ведь в любую школу мог попасть снаряд, губернатор издал указ перевести всех на дистант. Да, плохо, да, всем тяжело, но жизнь детей дороже! Ирина, беседуя с учителями, всё больше убеждала себя в правильности принятия решения отправить дочку с внучкой к родне. Тоже выбрала наименьшее зло… Как прошёл учебный год у каждого учителя и ученика? У всех по-разному, но всем было трудно.

Сейчас июнь, учителя ненадолго вздохнули полной грудью и с опаской ждали начала нового года. А пока под руководством Валентины Егоровны занимались совсем непривычной работой – плели маскировочные сети под цвет травы, делали окопные свечи, пекли пирожки, шили наволочки для подушек и опознавательные повязки, собирали средства на покупку сетей и даже продовольствия. Ирина Андреевна, впервые попав в группу, увидела горы белого тряпья: занавески, старые простыни, мужские рубашки, майки, детские пелёнки… Но заметив, что некоторые молодые девушки принесли сюда свадебные платья, она расплакалась:

– Господи, как же ты допустил, чтобы у нас случилось такое? Ведь и там, на моей второй родине, женщины тоже режут на кусочки свои свадебные платья, чтобы сплести из них сети и защитить своих хлопцев от наших снарядов. Как же ты допустил, что славяне убивают славян, что снова брат идёт на брата? Разве есть во мне, например, ненависть к тем, с кем когда-то училась? Нет её! Почему же молодёжь Украины так стала ненавидеть «москалей»? Почему родители с малых лет прививают детям ненависть к нам? Почему?

Сколько бы не задавала себе этот вопрос Ирина Андреевна, получившая в Украине самую гуманную профессию, она не могла объяснить себе, что многие однокурсники стали её врагами и не хотела верить в происходящее. Душа не принимала такое положение вещей… Ирина Андреевна, прожившая в России почти тридцать лет, а до этого в Советском Союзе, считала именно Россию своей родиной и решила защищать её всей душой и сердцем! Нет, не с оружием в руках, по возрасту и полу, к сожалению, не подходит. В госпиталь она пойти тоже не может, нет у неё навыков в хирургии. Тогда остаётся только посильная помощь в волонтёрской группе.

О том, что в местной школе в конце осени начали собираться единомышленники, те, кто считал, что ребятам нужна помощь тыла, Ирина Андреевна узнала случайно в библиотеке, куда её пригласили выступить со своими стихами. Но она уже помогала другой группе волонтёров «Лес для фронта», а бросать начатые дела было не в её характере. Она порадовалась, что в их районе люди тоже не остались равнодушными к общей беде. Но всё равно, так уж получилось, весной Ирина Андреевна присоединилась к «Тылу России».

6 

ГЛАВА 6 ЛЕСНОЕ БРАТСТВО

Ничего случайного в жизни не бывает. Добровольческая помощь бойцам для доктора на пенсии началась со знакомства, как уже упоминалось, с группой «Лес для фронта» ещё до отъезда дочери с внучкой за Урал. В ноябре 2022 года Ирина Андреевна поехала с зятем в сосновый бор, где волонтёры заготавливали дрова для блиндажей и окопов. Они проводили санитарную вырубку леса, выпиливая больные деревья. Организатор группы Антон, наверное, месяц обивал пороги различных инстанций, чтобы добиться разрешения на такую работу. Когда бумаги были подписаны, мужчины засучили рукава, взяли бензопилы и топоры и начали валить лес. Вручную. Из техники у них были только военные машины, куда подготовленные брёвна они вшестером или иногда вдесятером при помощи тросов поднимали и грузили. У многих мужчин руки сначала покрывались волдырями, а потом образовались трудовые мозоли. Но редко кто уходил из группы, настолько тут дух товарищества, взаимопомощи и уверенности в правоте и нужности такой деятельности объединил неравнодушных людей в лесное братство. Постепенно к ним начали присоединяться женщины, чтобы накормить работников. Движение ширилось, обрастало легендами и помощниками. Все, кто приезжал один раз, потом возвращался и привозил друзей.

Стало понятно, что группе без финансирования не выжить. Девушка по кличке «Смуглянка» (а тут многие обращались друг к другу по кличкам), открыла «Телеграм» – канал с просьбой ко всем неравнодушным россиянам оказать посильную материальную помощь. Она выставила ролик, как парни вручную грузят дрова на военные машины, а девчата на каждом бревне ставят какую-нибудь надпись или рисунок. Пока идёт погрузка, ребят из-за ленточки поварихи старались накормить разносолами. Лица военных показаны в масках. Ролик разошёлся по социальным сетям – и потекли переводы со всей России и даже из-за рубежа.

Когда Ирина Андреевна попала в эту команду, она была настолько поражена энтузиазмом мужчин разного возраста, которые в свой законный выходной приезжали на «Поляну», как они называли место сбора, что для себя решила помогать им хотя бы материально. Пилить дрова она не могла, готовить пищу на кострах в полевых условиях здоровье тоже не позволяло, но всеобщий энтузиазм так «заразил» её, что она весь вечер думала, как помочь. И придумала! Вот какое обращение она сочинила для сайта «Одноклассники»:

«Дорогие друзья! Я живу в приграничном городе Б. Граница от нас всего в 30 км. Нас обстреливают каждый божий день, но по ТВ не всегда об этом говорят. Поверьте, нам очень страшно. За себя и своих близких. Недавно я побывала в лесу, где наши мужчины в своё свободное время и бесплатно заготавливают брёвна и дрова для блиндажей и окопов. Они каждый день отправляют машины на передовую и часто под грохот снарядов. Отправляют не только лес, но и тёплые вещи, которые нужны солдатам именно сейчас, когда резко похолодало. У нас выпал снег. Срочно понадобились не только лопаты, но и особо остро – тёплое бельё. Конечно, снабжение идёт, но военная машина не работает так быстро. Нужно очень много мелочей, вплоть до окопных свечей и буржуек. В «Телеграм» появился канал «Лес для фронта», я читаю его и не могу сдержать слёз. Горжусь тем, что в России ещё есть настоящие мужчины, способные поддерживать фронт в тылу. Про женщин можно и не говорить, они на Руси всегда были сострадательными и милосердными. Они в лесу не только кормят волонтёров и солдат, но и помогают собирать дрова. Туда, на «Поляну», добрые люди привозят гуманитарную помощь. Машин приезжает много, сама видела. И всё равно постоянно нужны средства! У ребят на передовой нет печек-буржуек, тёплых одеял, тёплого белья на смену. Я знаю, что многие, читающие эти строки, помогают фронту на местах, но я прошу собрать деньги именно для наших пограничников. Если мы всем миром не поможем защитить границу, то и Россию не защитим. Если каждый, кто у меня в друзьях или просто знакомый, пришлёт хотя бы 200 рублей (это всего 2 литра молока), то можно собрать десятки тысяч! Не сомневайтесь, всё до копеечки пойдёт по назначению. Я человек старой закалки и считаю, что обмануть в таком деле не просто грешно, это очень Большой грех! БЫТЬ ДОБРУ! Телефон для перевода в СБЕРЕ (8…).»

Ирина Андреевна до глубины души была потрясена тем фактом, что уже в первый вечер телефон, на который шли переводы, постоянно издавал характерный звук. Память его быстро переполнилась, тогда она завела специальную тетрадку и записывала туда имя, отчество и первую букву фамилии, а напротив ставила сумму. Потом удаляла сообщения из телефона. За десять дней ноября пришло 102 перевода со всех концов необъятной России, даже с Сахалина. Под её заметкой поставили 118 классов, поделились ей 23 человека и написали комментарий – 55 человек. Мало это или много? По сравнению с известными людьми, которые во время ВО открыли свои благотворительные фонды и собирают миллионы, конечно, мало… Только для Ирины Андреевны всё равно это была настоящая победа. Кто она такая!? Знаменитость? Политический деятель? Нет, она обычный врач на пенсии. И ей было очень приятно, что люди поверили в её искренний призыв. В ноябре было собрано более 80 тысяч рублей. По сравнению со средними пенсиями тех, кто откликнулся, сумма большая. Пожертвования приходили разные, от ста рублей до десяти тысяч. Ирине Андреевне очень хотелось поблагодарить каждого, но разве на сайте можно сразу узнать человека по имени и первой букве фамилии? Нет, конечно! Некоторые особо недоверчивые или беспокойные одногруппники писали письма с просьбой ответить, дошёл ли их перевод. Некоторые начали обижаться, что лично не поблагодарила, вроде Ирина собирала деньги для своих нужд. В любом таком деле, как сбор пожертвований, найдутся те, кто обязательно выскажет сомнение или выразит недоверие. Ирина Андреевна вроде бы была готова к разным мнениям, но всё же, получив гневные письма, плакала. У каждой розы есть свои шипы…